Парадигма простого предложения в хантыйском языке

Соловар, Валентина Николаевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.22
диссертация на тему: Парадигма простого предложения в хантыйском языке

Год: 2011
Автор научной работы: Соловар, Валентина Николаевна
Ученая cтепень: доктора филологических наук
Место защиты диссертации: Йошкар-Ола
Код cпециальности ВАК: 10.02.22

450 руб.

Диссертация по филологии на тему 'Парадигма простого предложения в хантыйском языке'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Парадигма простого предложения в хантыйском языке"

На правах рукописи

С*

'ф

Соловар Валентина Николаевна

ПАРАДИГМА ПРОСТОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ В ХАНТЫЙСКОМ ЯЗЫКЕ

(на материале казымского диалекта)

Специальность 10.02.22

Языки народов зарубежных стран Европы, Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии (финно-угорские и самодийские языки)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

2 3 И ЮН 2011

Йошкар-Ола - 2011

4851136

Работа выполнена на кафедре общего языкознания и уралистики Югорского государственного университета

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор

Скрибник Елена Константиновна

доктор филологических наук Бурыкин Алексей Алексеевич

доктор филологических наук, профессор Абукаева Любовь Алексеевна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена

Защита диссертации состоится « » 2011 года в_часов на

заседании диссертационного совета Д 212.116.01 по защитам диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук по специальности 10.02.22 «Языки народов зарубежных стран Европы, Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии (финно-угорские и самодийские языки)» при Марийском государственном университете по адресу: 424001, г. Йошкар-Ола, ул. Пушкина, 30. Тел. 8 (8362) 425331

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО "Марийский государственный университет"

Автореферат разослан «_»__2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук

г ^ х Г.Н. Валитов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертация посвящена исследованию семантико-синтаксического строя простого предложения одного из уральских языков Сибири -хантыйского. Хантыйский язык, относящийся к обско-угорской подгруппе угорской ветви финно-угорской группы языков, вместе с самодийской составляющей уральскую языковую семью, характеризуется большой диалектной раздробленностью, поэтому наша работа выполнена на материале казымского диалекта, относящегося к западному ареалу и фактически выполняющего роль литературного языка. Казымский диалект хантыйского языка в настоящее время распространен на территории Березовского и Белоярского районов ХМАО по реке Казым и ее притокам.

Аюуальность темы исследования определяется слабой изученностью синтаксического строя хантыйского языка, в особенности же тем, что хантыйский язык относится к языкам, находящимся под угрозой исчезновения: количество носителей этого языка, в полной мере владеющих его лексическими и грамматическими ресурсами, сокращается с каждым годом. В связи с данной ситуацией описание и ревитализация языков, находящихся под угрозой исчезновения, становится приоритетным направлением современной лингвистики, что отвечает гуманитарным потребностям современности. Неотложной задачей лингвистов является создание подробных лексикографических и грамматических описаний. Хантыйский язык до настоящего времени не имеет грамматики академического типа. В нашем случае задача осложнена еще и тем, что до сих пор остаются неразработанными вопросы лексической семантики, в том числе многозначности глагола, отсутствуют работы по описанию семантической классификации лексико-семантических групп (ЛСГ) глагола; на данный момент еще не создан полный словарь хантыйского языка с качественным толкованием семантики слов. В имеющихся словарях зафиксирован не весь лексический материал, раскрыты далеко не все значения и включенных в него слов.

Попутно мы выявляем и определяем возможные значения многозначных глаголов, описываем значения и более часто употребляемых, что позволило исследовать их сочетаемость и возможности формирования той или иной модели элементарных простых предложений (ЭПП). Актуальность таких исследований обусловлена, во-первых, отсутствием работ по лексикологии, во-вторых, недостаточной изученностью хантыйского синтаксиса с учетом развития современной синтаксической теории. Семантика и структура ЭПП хантыйского языка до сих пор не подвергалась специальному исследованию. В-третьих, она обусловлена необходимостью системного теоретического описания элементарного простого предложения обско-угорских языков. Наше исследование относится к тому ряду работ, которые связаны с представлением о цельности и системности языка.

фиксировать только наличие или отсутствие тех или иных членов предложения, а преобразования структуры сводятся к ее свертыванию. При таком понимании привлекают внимание процессы свертывания и развертывания высказывания в речи. Мы ставим перед собой задачу описания структуры и семантики глагольных и именных ЭПП, освещения проблемы парадигматики моделей и соотношения моделей внутри парадигмы, что до сих пор не было предметом специального исследования и описания. Описание парадигмы простого предложения, т.е. системы функционирования элементарных простых предложений, возможно лишь в условиях наличия обширного письменного материала, однако письменность на хантыйском языке существует сравнительно недавно, по причине чего почти не имеется художественных произведений для описания полной парадигмы имеющихся в языке форм предложений.

В основу работы положены записи разговорной речи, тексты из учебных пособий, фольклорные сборники. В процессе исследования мы должны уточнить и описать систему элементарных простых предложений, их парадигму, что включает лексико-семантическое описание каждой модели ЭПП. Основной проблемой при этом является лексико-семантическое описание значений различных лексико-семантических групп (ЛСГ) глаголов, выявление их синтаксического окружения и семантического варьирования, что позволяет разграничить модели, их семантические, грамматические, прагматические, модальные варианты, а также омонимию, антонимию и синонимию моделей. Выявление семантической сочетаемости глаголов, особенностей их варьирования в языке, предопределяющих структуру и семантику ЭПП - это актуальная научно-исследовательская задача.

При описании структуры и семантики ЭПП возникают и такие конкретные актуальные проблемы, как описание семантики отрицания, сравнения, структуры и семантики фразеологических единиц, семантики имени числительного, имени прилагательного и других лексико-семантических групп слов, средств выражения модальности в хантыйском языке. Без решения таких вопросов невозможно адекватное описание моделей ЭПП языка. Теоретические выводы исследования актуальны не только для описательной лингвистики, но и для других языковых дисциплин: финноугроведения, семантики, структурной и ареальной типологии. Положения работы актуальны также для теории и методики преподавания хантыйского языка в высшей и средней школе.

Цель нашей работы - выявить и описать систему элементарных простых предложений и их парадигму, что включает лексико-семантическую характеристику каждой модели ЭПП. Основной проблемой при этом является лексико-семантическое описание значений различных ЛСГ глаголов, выявление их синтаксического окружения и семантического варьирования, что позволяет разграничить модели, их семантические, грамматические, прагматические, модальные варианты, а также омонимию, антонимию и синонимию моделей.

Для достижения данной цели решались следующие задачи:

1. Выявить возможности морфологического выражения компонентов предложения, которые влияют на формирование структуры и семантики ЭПП.

2. Выявить ЛСГ хантыйских глаголов и описать их семантическую сочетаемость.

3. Проследить пути изменения базовой семантики модели в зависимости от семантического наполнения каждой позиции, а также возможных глагольных категорий предиката.

4. Выявить и зафиксировать основные структурно-семантические образцы ЭПП данного языка, которые могут быть моделями, вариантами моделей или гипермоделями.

5. Сформировать понятия о модели, варианте модели и гипермодели применительно к хантыйскому языку с учетом своеобразия его системы по сравнению с русским и тюркскими, обладающих опытом модельного представления.

6. Осуществить структурно-семантическую классификацию моделей и описание их варьирования.

7. Сконструировать парадигму ЭПП (система составляющих и категорий) и определить отношения внутри парадигмы.

8. Систематизировать полученные результаты и представить общую систему моделей ЭПП с ее подсистемами. Выявить семантические и функциональные отношения между выявленными образцами.

Объектом исследования послужили все доступные нам публикации на казымском диалекте хантыйского языка, анкетные материалы и собственные полевые записи бытовых и фольклорных текстов, полученные от информантов.

Предметом исследования является моделирование структуры и семантики предложения как единицы языка, выявление системы ЭПП для хантыйского языка, описание их парадигматических возможностей.

Основным методом исследования является метод моделирования структуры и семантики предложения, который дает возможность представить множество речевых реализаций предложений как языковых единиц в виде абстрактного образца, объединяющего структурные и семантические свойства данного множества. В работе использовались также методы лингвистического наблюдения и описания, компонентного анализа, трансформационный, классификационный.

Новизна исследования заключается в том, что элементарные простые предложения (ЭПП) в аспекте их парадигматики подвергаются специальному исследованию впервые. Работа представляет собой первое системное описание ЭПП хантыйского языка и их моделей. Предложение рассматривается как знак языка, между планом выражения и планом содержания устанавливается мотивированная взаимосвязь. Впервые методом моделирования выявлена система моделей ЭПП на основе ЛСГ глаголов; выявлены дифференциальные признаки семантики исследуемых глаголов, определены взаимоотношения этих глаголов и их сочетаемостные особенности, показано, как языковое

поведение слова (сочетаемость, неполнота грамматических парадигм) предопределено его значением и каждое значение многозначного слова предопределяет возможности языкового поведения, исследование развивает подход к семантическому описанию лексики; определяется статус пассивно-залоговой формы хантыйского языка с точки зрения синтаксического моделирования и построения парадигмы модели. Выявлены основные глагольные и именные модели простого предложения; показана их структура, определена их семантика, уточнен список основных моделей предложений, рассмотрены их варианты и определен объем парадигмы каждой модели.

В научный оборот вводятся новые материалы, полученные от информантов.

Теоретической и методологической базой исследования послужили труды отечественных и зарубежных лингвистов по структурному, семантическому и функциональному синтаксису, лексической и когнитивной семантике: Ю. Д. Апресяна, Н. Д. Арутюновой, Л. Г. Бабенко, В. А. Белошапковой, Р. Ван Валина, М.В. Всеволодовой, В.Г. Гака, Г. А.Золотовой С. Д. Кацнельсона, Т. П. Ломтева, И. А. Мельчука, Е. В. Падучевой, А. Ф. Прияткиной, Л.Талми, Л.Теньера, Ч.Филлмора, Н.Ю.Шведовой, Т. В. Шмелевой, Л. М. Васильева, Л.П. Васиковой, Ю.С. Юфкина и др.

Диссертация выполнена в традициях новосибирской синтаксической школы. В ней на материале одного из обско-угорских языков развиваются теоретические взгляды М. И. Черемисиной [1979, 1980, 1981 и мн. др.] и Т. А. Колосовой [1980 и др.] на природу элементарного простого предложения. Он был успешно применен и развит при описании синтаксиса простого предложения некоторых языков народов Сибири, например, хантыйского и ненецкого [Кошкарева 2007], шорского [Телякова 1994; Невская 2005], мансийского [Якушко 1997], тувинского [Серээдар 1995; Сагаан 1998], хакасского [Чугунекова 1998], ненецкого [Шилова 2003] и др.

Принцип моделирования структуры и семантики предложения позволяет структурно охватить бесконечное множество высказываний, выделить их семантические и структурные особенности. Модель - это языковая абстракция, способ представления предложения в отвлечении от конкретного лексического наполнения в виде формализованных позиций, определенным образом связанных между собой. Принцип моделирования позволяет представить предложение как эмическую сущность наряду с фонемой, морфемой, лексемой. Элементарное простое предложение представляет собой одну из основных знаковых единиц синтаксического уровня.

Исследование базируется на представлении о предложении как двустороннем языковом знаке, обе стороны которого - план выражения и план содержания взаимно обусловливают друг друга.

ЭПП передает отношение между предметными участниками ситуации, которую представляет предикат (глагольный и именной): система его валентностей представляет структуру описания положения дел. Обязательными компонентами ЭПП являются предикат и его обязательные актанты: подлежащее, прямое дополнение, некоторые косвенные дополнения,

а при пространственных предикатах (глаголах бытия, местонахождения, движения, перемещения) и обстоятельства места. Состав обязательных компонентов ЭПП зависит от типа предиката. Определения и обстоятельства относятся к факультативным членам предложения; их появление в ЭПП не вносит изменений в обобщенную семантику предложения, это возможно на уровне актуального членения предложения.

Согласно теоретическим установкам, принятым в работе, план содержания ЭПП представляет собой одну пропозицию. Все компоненты ЭПП выражаются изосемически, ни один из них не может быть развернут в самостоятельную предикативную единицу. Тип предложения чаще всего предопределяется морфологической природой предиката и его валентностными потенциями. При этом синтаксические структуры могут иметь собственную семантику, которая иногда отличается от лексического значения предиката.

Оппозиции лексико-семантических вариантов (J1CB) в структуре многозначного глагола в хантыйском языке основаны на противопоставленности семантических субъектов и объектов, отношения между которыми выражаются в том или ином значении. Рассмотрение семантики глаголов показало, что, вступая в лексическую связь с различными семантическими субъектами и объектами, хантыйский глагол реализует различные значения. Прямые значения реализуются в сочетании глагола с конкретными существительными, переносные значения - с отвлеченными понятиями. При небольшом количестве пропозиций возможно большее количество моделей ЭПП.

ЭПП как единица языка представляется моделью - языковым знаком, который отражает с помощью символов структуру и отношения между компонентами. Модели ЭПП представляют собой единство семантических, морфологических и синтаксических свойств предложения и его компонентов. Набор синтаксических структур, формирующих ЭПП, невелик; он соответствует основным типам пропозиций и представлен двумя разновидностями:

1) событийные пропозиции (бытийно-пространственные, акциональные и статальные), которые описывают положение дел в реальной действительности. Изосемическим способом их выражения являются ЭПП с глагольными предикатами;

2) логические пропозиции (характеризации и реляции), которые отражают умозаключения о наблюдаемых свойствах субъектов в форме ЭПП с именными предикатами.

1. ЭПП, являющиеся репрезентациями событийных пропозиций:

1) ЭПП N,:xnom NLoc/uî/ds УГЫ с семантикой бытия/ местонахождения и движения;

2) ЭПП NAe nom NPa,Acc VfAct с семантикой акционального воздействия;

3) ЭПП NExpnom VfStat с семантикой состояния, в состав которой входят позиции субъекта-экспириенцера и статального предиката. Пропозиция состояния чаще репрезентируется ЭПП с глагольным одновалентным предикатом.

2. ЭПП, являющиеся репрезентациями логических пропозиций:

1) ЭПП №ксгком АЩ/№ш1 (сор) с семантикой характеризации.

2) ЭПП МКе|,мом 1ЧКе|2(сор) с семантикой реляции (отношения субъекта к другим субъектам или отношения между разными номинациями одного и того же субъекта) включает обозначения двух участников ситуации - релянтов и реляционного предиката.

Система моделей ЭПП хантыйского языка казымского диалекта достаточно индивидуальна, основных же структурных единиц насчитывается всего 25. Благодаря небольшому количеству падежей (всего три: именительный, дательно-направительный и местно-творительный), эта система в отличие от русского и тюркских языков Сибири обладает уникальными дифференциальными признаками Это способствует развитию омонимии, синонимии, а также большого количества парадигматических и семантических вариантов.

Положения, выносимые на защиту.

1. Элементарные простые предложения как основные единицы языка представляют собой типовые синтаксические структуры, формируемые предикативным выражением элементарных синтаксических смыслов. Основная оппозиция - противопоставление именных и глагольных моделей. Набор ЭПП невелик; он диктуется падежной системой казымского диалекта и соответствует основным типам пропозиций для ЭПП, представляет собой две разновидности, учитывающие характер передаваемой информации и способ ее выражения: событийные пропозиции (бытийно-пространственные, акциональные и статальные). Изосемическим способом их выражения являются ЭПП, формируемые глагольными предикатами; логические пропозиции (характеризации и реляции), представляющие умозаключения о наблюдаемых признаках и свойствах субъектов в форме ЭПП с именными предикатами.

ЭПП представляет собой однозначное соответствие между пропозицией и способом ее выражения. Специфика предиката связана со спецификой пропозиции. В хантыйском языке имеются специфичные, уникальные системы моделей ЭПП, например: ^ОМОЬ ^; 1ЧШм " Гх'ьос УГрв5; (ТУ=РР) сор; ^ом (Ту=пН11)сор; №\ом ьос (ТУ=РР) (сор); N 1Чтс (Туяга„) сор и др.

2. Состав компонентов моделей и их лексическая сочетаемость представляет собой своеобразную индивидуальную систему языка.

петэ). КдэШ 'Его имя Костя (букв.: он имя=его Костя)' имеет структурный вариант {Г^ом Рож ЭДМ. При совпадении общей структуры и семантики модели с другими языками часто структура парадигмы развивается особым способом. Так, например, модель включения в класс Г^ом ^ом (сор) >.й\у а] Ю^эг 'Она фельдшер' имеет следующую парадигму: ^ом Г^ПАТ(сор)

lüw ai tnytar=a wos 'Она была фельдшером', hlw ai triyt,ir=a ¡is 'Она стала фельдшером' и т.д.

3. Элементарные простые предложения как единицы языка имеют парадигмы, объем которых зависит от состава грамматических категорий казымского диалекта хантыйского языка. К предикативным категориям предложения мы относим: модальность; темпоральность; персональность -определенность (1-е, 2-е, 3-е) / неопределенность / обобщенность лица / безличность; утвердительность / отрицательность; вопросительность; аспектуальность; определенность / неопределенность предметных участников ситуации; их одушевленность / неодушевленность и др. Эти категории выражаются с помощью глагольной и именной морфологии. На определенность объекта указывают не только суффиксы имен, но и объектное спряжение.

4. Элементарные простые предложения допускают метафоризацию, перенос ее направлений происходит из физической сферы в социальную, психическую, интеллектуальную и эмоциональную. На базе одной и той же структуры возникает система новых значений моделей или омонимия. При переходе из физической сферы в другую накладывается ограничение на употребление спряжения глагола, возможно только субъектное спряжение. Так, действие в физической сфере происходит при сочетании предиката с конкретным объектом (объект созидательной деятельности): Jajam ai хор weral 'Брат делает лодку'; переход в социальную сферу: Мщ sus Jir werXaw 'Мы совершаем осеннее жертвоприношение (букв.: делаем)'; переход в психическую сферу: si iinen r-ipax weral 'Эта женщина делает вид (букв.: притворство делает)'; переход в интеллектуальную сферу: Ма wgnltijahi numas wersam 'Я решил учиться (букв.: я учиться мысль сделал)'; Ewen wqМ weral 'Дочь=^гвоя стесняется (букв.: стеснение делает)'.

5. Направления метафоризации ЭПП и их парадигматического варьирования определяются объемом падежной парадигмы: система склонения казымского диалекта (три падежа) позволяет иметь небольшое количество ЭПП, способствует развитию довольно большого количества парадигматических и семантических вариантов ЭПП. Например, семантические варианты модели NNom LadIok Vf <,„b¡: Imán wns=a mimas 'Жена=моя в город уехала', ср. 1топ пюгэу=а »vinas 'Жена=моя поехала по морошку', в первом примере позиция Lad|ok замещена именем с семантикой места, во втором примере эта позиция выражает цель движения.

6. Благодаря свернутой падежной системе, структурные и семантические типы ЭПП хантыйского языка обладают широкой полисемией, а также омонимией и синонимией. Например, структурная схема NnomAG Nnom°B Vf „у представляет полисемию модели речи и разрушительного действия: Ма liiwat jamas wítrisem 'Я его сильно отругала'(букв.: била до крови) и 'Я его сильно била'. По структурной схеме NN0M<s=>Vfsubj построены модель состояния живого существа, модель состояния артефакта, модель состояния натурфакта, модель движения и мн. др. Синонимичны модели

статальной семантики (модели состояния окружающей среды, модели состояния человека и натурфакта), качественной характеризации (живого существа, артефакта, натурфакта), модели сравнения (сравнение по внешности и характеру, сравнение по характеру и способностям) и др., например: Nnom Vf s„bj "кзт lokil 'Снег тает', Nomsem 1б)л). 'Настроение=мое улучшается'; Nnom ADJ (сор) si iken nomsUtj 'Этот мужчина умный' и структурный вариант Nnom ADJ NNOm (сор) si iken nomsUij iki wDs 'Этот мужчина умный мужчина был'.

7. Система моделей хантыйского языка (глагольная и именная) в силу структурных и семантических особенностей глагольного слова, а также грамматических особенностей действительного (субъектное, объектное спряжение) и страдательного залога и особенностей синтаксической сочетаемости слов представляет собой систему моделей ЭПП, которая занимает особое место среди моделей ЭПП русского и тюркских языков Сибири.

В хантыйском языке - в отличие от тюркских языков Южной Сибири и русского языка - имеется небольшое количество эмотивных глаголов, глаголов поведения и ментального действия. Своеобразен состав ЛСГ глаголов, своеобразны их семантика и сочетаемость с другими словами. Структурные варианты формируются за счет глагольных превербов, а также предикатов, в состав которых входят связанные имя и глагол, например: NNom S { N dat Vf subj} tetwyuwn antoma iis 'Он давно умер'.

В основе системного разграничения структурных схем и моделей ЭПП в хантыйском языке лежит залоговая система. Возможности варьирования глаголов по залогу, а внутри активного залога возможность выбора между субъектным и объектным спряжением зависит не от конкретного ЛЗ глагола, а от типа модели, в котором он употребляется: в ЭПП существования, местонахождения, движения - субъектное спряжение (изредка для глаголов движения встречаются формы пассива и объектного спряжения). В статальных пропозициях закономерно только субъектное спряжение, а для акциональных моделей и предложений перемещения характерно варьирование и по залогу (активный / пассивный), и по типу спряжения внутри активного залога (субъектное / объектное). Здесь наблюдается связь с парадигмой: типы частных парадигм ЭПП зависят от семантики, от количества компонентов, от ЛСГ глагола, но не напрямую, а опосредованно.

Нами выявлено 25 основных структурных типов глагольных моделей, основных структурных типов именных моделей - 26. Особых структурных типов ЭПП, формируемых глаголом и отличающихся от других языков, выявлено 16. Специфических именных моделей выявлено также 16. Однако в системе глагольных и именных моделей имеются семантические, грамматические, прагматические, модальные и другие варианты, которые также отличаются своеобразием.

от прагматических задач говорящего или семантики глагола. Отдельные глаголы могут иметь свой индивидуальный тип управления. Например, среди именных моделей имеется модель состояния окружающей среды АЩ (сор) Ша 'Холодно', в парадигме этой модели появляется структурный вариант АШ=БАТ\\=11 Кка^ 'Стало холодно'.

Структурно совпадает с этим вариантом модель состояния атмосферы, изменения времени суток, года: 1ЧВАт ,Н= Ъта Д? 'Снег идет (букв.: к снегу стало)'. Это синонимия при сказуемых, выраженных разными частями речи.

Теоретическая значимость работы заключается в дальнейшей разработке теории предложения как двустороннего языкового знака. Такое понимание сущности предложения последовательно реализовано на примере хантыйского языка. В работе описана синтаксическая семантика предложения с опорой на методики, выработанные лексической семантикой. Это позволит в дальнейшем глубже изучить синтаксическую полисемию, синонимию и антонимию. Применение подходов, выработанных при описании семантики простого предложения казымского диалекта хантыйского языка, может быть использовано по отношению к другим диалектам и близкородственному мансийскому языку. Работа позволит проводить сравнительно-сопоставительный анализ синтаксического строя языков разных систем.

Богатый фактический материал работы вносит определенный вклад в синхронное исследование морфологии, синтаксиса и семантики, восполняя этот пробел в изучении хантыйского языка. Таким образом, работа обогащает общую теорию финно-угроведения и уралистику в целом.

Практическая значимость и внедрение результатов исследования.

Предложенная в работе модель представления парадигмы простого предложения в хантыйском языке может быть распространена на описание аналогичных объектов в других языках. Результаты исследования используются при чтении курса «Современный хантыйский язык», спецкурсов «Актуальные проблемы синтаксиса хантыйского языка», «Типологические черты языков Сибири», «Этнолингвистика» - для студентов-филологов Гуманитарного института Югорского государственного университета.

Работа может быть использована как справочный материал по исчезающему хантыйскому языку. Результаты и материал исследования могут быть использованы при составлении электронной базы обско-угорских языков, а также словарей, учебных и методических пособий по хантыйскому языку.

Личный вклад автора в разработку учебных пособий, учебников для школ и вузов заключен в разработке комплектов учебных пособий по хантыйскому языку и написании следующих учебных пособий:

1. Соловар В.Н. (Ремезанова В.Н.) Словарь хантыйско-русский и русско-хантыйский / Немысова Е.А., Молданова С.П. Л.: филиал изд-ва «Просвещение», 1983. 271с.- 12 пл.

2. Хантыйский язык: учебник для 7-8 классов. Ханты-Мансийск, 1995.100 с. -4,8 пл.

3. Содовар В.Н. Картинный словарь хантыйского языка. Санкт-Петербург: изд-во "Алфавит", 1997.159 с. - 7 пл.

4. Соловар В.Н. Ханты яса^ Хантыйский язык: учебник для 6 класса. Санкт-Петербург: изд-во «Просвещение», 2001. 111 с.-5 пл.

5. Соловар В.Н, Кошкарева Н.Б. Поговорим по-хантыйски : учебное пособие. Новосибирск, Сибирский хронограф, 2004. 282 с. - 13 пл.

6. Соловар В.Н. Хантыйско-русский словарь. Санкт-Петербург: изд-во «Миралл», 2006.333 с. -15 пл.

7. Соловар В.Н. Сборник упражнений по лексикологии обско-угорских языков. Ханты-Мансийск, ЮГУ, 2006.38 с. -1,7 п. л.

8. Соловар В.Н., Обатина Г.А. Программа по хантыйскому языку и литературе для 10-11 классов общеобразовательных учреждений. Санкт-Петербург: изд-во «Просвещение», 2006.42 с. - 1,9 пл.

9. Соловар В.Н., Кошкарева Н.Б. Курс практической фонетики хантыйского языка: учебное пособие. Новосибирск: изд-во «Гео», 2007. 178 с. - 8 пл.

10. Соловар В.Н. Ханты ясэц. Букварь: учебник для 1 класса. Ханты-Мансийск: «Полиграфист», 2008.106 с. - 4,8 пл.

11. Соловар В.Н. Ханты ясэц. Хантыйский язык: учебник для 2 класса. Ханты-Мансийск: «Полиграфист», 2008.100 с. - 4,5 пл.

12. Соловар В.Н. Ханты ясэ^. Хантыйский язык: учебник для 3 класса. Ханты-Мансийск: « Полиграфист», 2008.79 с. - 3,5 пл.

13. Соловар В.Н. Ханты ясэц. Хантыйский язык: учебник для 4 класса. Ханты-Мансийск: «Полиграфист», 2008. 92 с. - 4 пл.

14. Соловар В.Н. Хантыйский язык: учебное пособие для 7 класса общеобразовательных школ. Санкт-Петербург: филиал изд-ва «Просвещение», 2009.127 с.-5,7 пл.

15. Соловар В.Н. Синтаксис обско-угорских языков. Методическое пособие для учителя. Ханты-Мансийск: ИИЦ ЮГУ, 2010.124 с. -5,6 пл.

Апробация работы. Результаты работы неоднократно обсуждались на заседаниях Сектора языков народов Сибири Института филологии СО РАН (г. Новосибирск), заседаниях кафедры хантыйской филологии, общего языкознания и уралистики Югорского государственного университета, а также были представлены на научных конференциях, симпозиумах и семинарах:

- международных: 7-й, 8-й, 9-й, 10-й Международные конгрессы финно-угроведов (1990 г., Дебрецен, Венгрия; 1995 г., Ювяскюля, Финляндия; 2001 г., Тарту, Эстония; 2005 г., Йошкар-Ола, Россия), на конференции «Аборигены Сибири: проблемы изучения исчезающих языков и культур» (1995 г., Новосибирск); Перспективные направления развития в современном финно-угроведении (1997 г., Москва); на конференции по финно-угроведению (2001 г., филологический факультет МГУ, Москва, Россия); «Языки и культура народов ханты и манси» (2001 г., НИИ обско-угорских народов, г. Ханты-Мансийск, Россия); «Создание нового поколения учебников для высших учебных заведений по языкам коренных народов Сибири» (2004 г., Институт филологии СО РАН, Новосибирск); на Международной научной конференции «Сохранение традиционной культуры коренных малочисленных народов

Севера и проблема устойчивого развития (2004 г., Ханты-Мансийск); Международная научная конференция «ХХУ-е Дульзоновские чтения» (2008 г., Томск,); на научно-практической конференции с международным участием «Сородичи, я не таю прекрасное от ваших взоров ...». Ханты-Мансийск, 2009; на XII Международной научно-практической конференции (Санкт-Петербург, 20-21 мая 2010 г.); Соп^вБШ ипсксшиБ ЬйегпайопаИз Реппо-и£П51агит (РП^сйаЬа, 2010 г.); IV Международная научно-практическая конференция «Языковое образование в аспекте взаимодействия культур» (г. Уссурийск, 2011).

- всероссийских: История, современное состояние, перспективы развития языков и культур финно-угорских народов (2004 г., Сыктывкар); «Подвижники Сибирской филологии: В. А. Аврорин, Е. И. Убрятова, В. М. Наделяев» (2007 г., Новосибирск); «Русский язык как государственный: история и современность» (2007 г., Ханты-Мансийск); «Мировоззрение обских угров в контексте языка и культуры» (2008 г., Ханты-Мансийск); «Современные исследования социальных проблем» (Красноярск, 2009); «Языки и культура финно-угорских народов в условиях глобализации» (2009 г., Ханты-Мансийск); Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием - Надькинские чтения (2010 г., Саранск); «Актуальные научные проблемы» (2011г., Екатеринбург).

- региональных: «Языки народов Сибири и сопредельных регионов» (2001 г., Институт филологии СО РАН, Новосибирск); научно-практическая конференция, посвященная памяти А. А. Дунина-Горкавича (2007, 2008, 2009, 2010 г., Ханты-Мансийск); Научно-практическая конференция «Актуальные проблемы разработки учебно-методических комплектов по хантыйскому и мансийскому языкам, литературе и культуре» (2007, Ханты-Мансийск); научно-практическая конференция «Этнокультурные и этноэкологические аспекты оптимизации здоровья коренных малочисленных народов Севера» (2011, Ханты-Мансийск).

Структура работы обусловлена целью, задачами, проблематикой и методологией исследования и состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и приложений. Первая глава посвящена описанию теоретической базы исследования ЭПП; в ней вводятся основные термины и понятия описания ЭПП, формулируются теоретические предпосылки исследования, вторая - моделям ЭПП с событийными пропозициями, здесь анализируются основные бытийно-пространственные модели, акциональные и статальные, третья - именным моделям, в ней анализируются основные модели с логическими пропозициями (характеризацни и реляции).

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении выделяется объект и раскрываются предмет, цели, задачи исследования и методы их решения, обосновывается актуальность работы, определяется ее новизна, теоретическая и практическая значимость, называются источники материала, формируются положения, выносимые на защиту; дается характеристика современной социолингвистической ситуации в районах проживания носителей казымского диалекта хантыйского языка.

Глава первая «Структура и семантика элементарного простого предложения хантыйского языка» состоит из двух параграфов.

В первом параграфе описываются особенности структурно-семантического устройства элементарного простого предложения и теоретические основы его исследования; сравнивается представление о предложении как единице речи, приводимое в Грамматике русского языка 1954 г., и определения предложения как единицы языка в единстве его плана выражения и плана содержания, которое было выработано на протяжении второй половины XX века в исследованиях таких отечественных лингвистов, как А.И. Смирницкий, Т.П. Ломтев, Н.Ю.Шведова, В.А. Белошапкова, М.И. Черемисина, Т.А. Колосова, Г.А. Золотова, М.В. Всеволодова и др. Отмечено представление о многоплановом устройстве предложения и разных способах его описания в исследованиях зарубежных ученых - Ф. Данеша, Л. Теньера, Ч. Филлмора, Н. Хомского, Р.Ван Валина, У. Крофта и др.

При описании плана выражения предложения как знака языка, рассматриваются подходы к отбору необходимого структурного минимума предложения: концепция, предложенная Н.Ю. Шведовой, о необходимом структурном минимуме предложения - минимальных структурных схемах, отражающих грамматические признаки предикативного узла; представление о расширенных структурных схемах как отражении номинативного минимума предложения (В.А. Белошапкова); структурная схема предложения как отражение системы валентностей предиката («Русская грамматика», Прага, 1979; работа АЛ. Мальчукова и др.). Рассматриваются также работы представителей зарубежной лингвистики, которые представляют «грамматику конструкций» - Ч. Филлмора, А. Гольдберг, У. Крофта и др.

Концепция семантики предложения основывается на понятии пропозиции. В данной работе за основу принято определение пропозиции как семантического инварианта, общего для всех членов парадигмы предложения (Н.Д. Арутюнова), учитывающее возможности парадигматического варьирования предложения, а значит неразрывно связанное с формой, в которую вводится определенное содержание. Выделение ЭПП базируется на типологии пропозиций и свойственных их компонентам семантических ролях, представленных Т.В. Шмелевой, М.В. Всеволодовой и др. В этой части работы рассматриваются точки зрения к выделению семантических моделей предложений Г.А. Золотовой, Л.Г. Бабенко и др.

Термин «валентность» применительно к глаголу и его сочетаемости ввел Л. Теньер. Он определял валентность как число актантов, которые может

присоединять глагол, и выделял во французском языке авалентные, моновалентные, дивалентные и тривалентные глаголы. В определении валентноспособных членов он ограничивается чисто падежными формами существительных и исключает предложные группы [Теньер, 1988].

В основу исследования семантической модели управления хантыйского глагола кладется изучение глаголов как семантических предикатов, соотносимых с типовыми ситуациями. Ю.Д. Апресян считает, что «языком толкования предикатной (в частности глагольной) лексемы является выполненное на упрощенном стандартизированном естественном языке исчерпывающее и неизбыточное описание ситуации (физической или ментальной), которая ею обозначается. Описать ситуацию исчерпывающим и неизбыточным образом значит назвать всех ее участников и только их, указав все свойства каждого участника и отношения между ними и только эти свойства и отношения» [Апресян, 1996: 19].

Кроме типа ситуации, предикат отражает также и ее существенные проявления. Г.И. Володина указывает, что «в предикате заложена информация не только о составе и функциях участников называемого ими положения дел, но и о более индивидуальных признаках отражаемого предложением события. В предикате сконцентрирована информация о всех релевантных признаках ситуации» [Володина, 1991].

Мы, как многие исследователи, считаем глагол семантическим центром предложения. Модель глагольного управления отражает ролевую структуру глагола, т. е. представляет индивидуальные валентностные характеристики глагола как лексикографического объекта; она опирается на понятие валентности глагола - его способности присоединять определенное количество зависимых элементов в определенной форме - и строится на основе всех употреблений некоторого конкретного глагола как максимально полный возможный набор его лексикографически существенных ролей.

Предикат, как отмечает М.И. Черемисина, - главный, определяющий компонент структурно-семантической модели элементарного простого предложения, соотносимой с ситуацией. В семантике предиката заложена информация об участниках ситуации: их количестве и их свойствах. Семантика глагола напрямую связана с системой его валентностей, т. е. с определением количества обязательных актантов и необходимых обстоятельственных компонентов, входящих в модель предложения, тип модели элементарного простого предложения непосредственно определяется системой глагольных валентностей [1995:63]. Можно утверждать, что она, в свою очередь, зависит от характера глагольной основы, в частности от наличия / отсутствия превербов и набора аффиксов. В хантыйском языке самое большое количество валентностей - четыре, встречается у глаголов перемещения, таких, как ?<?//' 'нести, везти', шЫ 'тянуть', 'двигать',

ишг&род' 'перевозить, переводить через преграду' и др.

Одной из особенностей хантыйского языка как языка с правосторонней агглютинацией является наличие особого класса слов - превербов или

приставок - словообразовательных элементов наречного происхождения, которые располагаются непосредственно перед глаголом и могут изменять его значение. Обско-угорским приставкам посвятили свои работы Р. Bujnak и М. Zsirai. Глагольные приставки хантыйского языка упоминает В.К. Штейниц. Наличие глагольных приставок в венгерском, обско-угорских и ливском языках отмечает и П. Хайду. Он пишет, что «превербы не функционируют самостоятельно, а только как первые компоненты сложных глаголов, но они все же могут отделяться от главного (глагольного) компонента. Превербы используются для выражения аспекта или способа действия, а также оттенков лексического значения» [ 1993:16].

Мы полагаем, что в хантыйском языке имеется полифункциональная категория, которая в зависимости от места в предложении выполняет разные функции, так перед глаголом она выполняет функцию преверба.

Сочетаясь с одним и тем же глаголом, разные превербы формируют разные системы валентностей, например: Ма nqpeken salta nöy mänsakm 'Я оттуда бумагу оторву', глагол трехвалентный; Ма nepeken ara mänsaXcm'fl бумагу разорву', глагол стал двухвалентным. Значение глагола может измениться, что не всегда ведет к изменению его валентности.

В современном хантыйском языке мы наблюдаем три глагольных преверба, которые фонетически и семантически сохраняют схожесть с древневенгерскими приставками ki-, le-, el-, это: kim 'наружу', il 'вниз', jel 'вдаль, дальше'. Кроме того, ряд глаголов венгерского языка, приведенных К.Е. Майтинской, совпадают по семантике с хантыйскими примерами.

Данный термин - в отличие от предыдущих исследователей - мы используем в несколько модифицированном виде. Глагольный преверб - это словообразовательный элемент, который модифицирует или изменяет значение глагола в зависимости от синтаксической сочетаемости. Изменение лексического значения глагола влияет на его валентность.

Так, преверб ara обозначает 'движение в разные стороны, расщепление, разъединение, деление на многие части': ara пэухзИэй 'размазаться', ara pitti 'распасться', ara xätti 'раздвинуться', ara siíXiti 'рассыпаться', ara omsamtti 'рассесться', ara soy/smtti 'вздрогнуть' (букв.: в разные стороны дернуться), ara Ы% 'торчать в разные стороны' (букв.: стоять), ara папэшц 'развалиться' (букв.: в разные стороны расхлебиться (от сущ. ñañ 'хлеб') и др., например:

WasiXam ara mänsat 'Утки=мои разошлись'; Wgnset ara yätsat 'Сосны раздвинулись'; SäkAam ara siV.isat 'Бусы рассыпались'; Aarasem ara ñafiarlas 'Ящик развалился'. Приведем два примера, демонстрирующих уменьшение валентности. В первом случае глагол движения xätti имеет две валентности, а во втором - глагол, присоединив преверб =ага, теряет локативную валентность (куда?), становится одновалентным:

AqysdX kgr pitara xätas.

AqXS=o). kgr pitar=a

/ípyr=P0SS/3Sg печь-NOM K=POSS/Sg=DAT

"/at=os

noflBnnyTbCH=PAST=SUBJ/3Sg 'Друг=его подвинулся к печи'

sIqXSdX jó/tam sa тщ araxátsaw.

Agys=3~K jóxt=3m sa тщ

flpyr=POSS/3Sg прийти=РР когда мы NOM.

araxat=s=3w

раздвинуться = PAST=SUBJ/1P1 Когда пришел друг=его, мы раздвинулись

Преверб jo/i обозначает 'движение внутрь чего-либо, назад', он присоединяется к глаголам ЛСГ восприятия, перемещения, потребления и др., например: jañsi 'пить' - jó/i jcuísi 'выпить', jersmti 'застрять, предстать перед преградой' - jdx¡ jcramti 'застрять внутри замкнутого пространства', máti 'дать' - jdxi máti 'вернуть, возвратить', например, двухвалентный глагол теряет локативную валентность (куда?) и становится одновалентным:

Ma Пика jcnmsdin 'Вода преградила мне путь (букв.: я воде застрял)'; Рбхеп ióii iennas 'Сын^гвой застрял (в замкнутом пространстве)'; трехвалентный глагол передачи сохраняет количество валентностей, происходит модификация лексического значения:

Asemn lüw ji/лр х^рэп mási 'Отец=мой дал ему новую лодку'; Ма wóxbú opona yálewst ióyi maAlam ' Я деньги сестре завтра верну';

Двухвалентный глагол jañsi не теряет валентностей, происходит модификация лексического значения: Aowen jink iañsal

Aow=en jitjk iañs=,JA

Лошадь= POSS/2Sg вода= NOM пить= Pr=SUBJ/3Sg 'Лошадь-гвоя воду пьет'.

Глагол rákanti 'падать, упасть' - трехвалентный (кто/что-куда-откуда) и относится к ЛСГ движения: Tám milen isñi ewsÁt та gxtema ráknas 'Эта шапка из окна на меня упала', а глагол пбх rákanti 'вздрогнуть, проснуться' (букв.: вверх упасть) сохраняет только одну валентность - субъектную, переходя в класс статальных глаголов, например: ow x&'ssm sa та пдх гакэтэт 'Когда стукнула дверь, я вздрогнула'.

Рассмотрим серию примеров с разными превербами. Без преверба глагол taAli 'тащить, тянуть' относится к ЛСГ перемещения, он имеет четыре валентности: на субъект, объект, директив-старт, директив-финиш. Превербы ara 'деление на многие части', Шпа 'надвое', присоединяясь к глаголу,

меняют систему валентностей, остается только субъектная и объектная валентности: МахэЛрет ara talbm 'Я сеть=мою растяну'; Pörnwskmi mirn ara talsajdt 'Вещи=мои люди растащили', преверб ara изменил лексическое значение глагола, однако ЛСГ при этом не изменилась. Преверб läp переводит глагол läp takti в ЛСГ покрытия, не меняя валентности глагола: Mar'jajen isn 'el läp talsaXe 'Марья окно=свое затянула'.

Превербы ara, по/, i), jöyj, kätna, pclki, jäya изменяют лексическое значение и уменьшают количество валентностей до двух: Aihv pñnnsshi). ara ропЫе 'Он вещи разложит'; Open mihi nöy pönsaXe 'Сестра=твоя шапку вверх положила'; Arjkenan jöntötXan i), pönsaiat 'Мама игрушки^гвои вниз положила'; Jajan tüt'jüy/л/. so/dl %ota iöyi poníale 'Братовой дрова в сарай внутрь положит'.

Принимая преверб, глагол меняет ЛЗ и систему валентностей, а это ведет к изменению структуры и семантики предложения.

Так, например, глагольный преверб läp присоединяется к глаголам разных ЛСГ: перемещения, движения, помещения, прикрытия, обладания, действия, состояния и т. д.

Превербы kätna, kim меняют только лексическое значение глагола, не изменяя структуру валентностей. Преверб kätna, присоединяясь к глаголам разрушения, меняет только лексическое значение глагола, не изменяя структуры валентностей: Ma si söxem kätna mänsasem 'Я эту ткань разорвал'; Kail pa si kätna toras 'Штаны=его опять порвались'.

Присоединяясь к глаголам движения, данный преверб уменьшает количество валентностей: Im kätna iän'/iialsanan 'Они расходились', Aiw kätna >.c?-3ms3t 'Они разъехались'.

Превербы ara, läp, noy, iI, jö^i, kätna, pelki, jäya уменьшают валентность глаголов. Превербы kätna, pelki, присоединяясь к глаголам разрушения, типа: pitti, hijxiti, tofti - не меняют количество валентностей у этих глаголов.

Итак, глагольные превербы уменьшают валентность глагола, что влияет на семантику и структуру хантыйского предложения.

Вхождение некоторых суффиксов в состав предиката изменяет количество валентностей, что приводит к изменению структуры и семантики формируемого ими предложения. К сожалению, общий состав суффиксов хантыйского языка, их семантика, функции и сочетаемость еще слабо изучены. Глагольный суффикс может увеличивать количество валентностей и уменьшать их. Так, суффиксы =тз, =Xta, =sa, =уэХ, -dl и некоторые другие увеличивают количество валентностей, а суффиксы =s=ijl, =t=ij/ij, =t¡j)Jijk =dsijl и др., наоборот, ограничивают их и тем самым делают закономерным использование суффиксального производного переходного глагола в данной модели. Например, переходный глагол x^snwM 'греть' имеет субъектную и объектную валентности, a xosmal=tija)=ti 'греться' - только субъектную: Ма хэ$этjir/kур$тэ1=1=эт 'Я бульон грею', КШепxr>sni3/=tij=3Ä 'Кошка греется'.

Аналогичные семантические и валентностные соотношения наблюдаются и в других глаголах: вэгэЩ 'сушить' - югэА=/г/зА=^' 'сушиться', \ч()п/1эй 'учить' -м'дп/.{1=]эА=11 'учиться',роШэЦ 'морозить' -рэ/л-1уэ/>~Г1 'морозиться', пстзШ 'назвать' - пст1э=$уэ/.=11 'дразниться', ИйкаЩ 'ломать' - шка1=у"а=П 'ломаться, покалечиться', е>]/11 'снять' - а]хэя=уэХ=и 'раздеваться', ХОУХй 'залезть' - /<?///=эл//эл=/;' 'лазить', ШтэМ 'поджечь' - кштэХ=1уэк=Ч 'проводить обряд окуривания', \vcrti 'делать' - и>£г=а$£Ы=// 'выделываться'. В результате таких грамматических преобразований глагол изменяет количество валентностей, меняет значение и переходит часто в другую ЛСГ и может формировать новую модель или вариант модели.

В рамках теории моделирования структуры и семантики предложения, учитывая опыт исследований в уральских языках Сибири [Кошкарева 2007], мы пред лагаем классификацию ЭПП казымского диалекта хантыйского языка, которая отражает его признаки как эмической сущности (см. Таблицу 1).

В основе классификации лежит деление ЭПП по типу пропозиции -ЭПП с событийными пропозициями, описывающими события действительности, и ЭПП с логическими пропозициями, являющимися отражением установленных субъектом качеств и свойств субъекта. Тесно связаны между собой такие признаки, как тип предиката, а также набор и соотношение между собой обязательных компонентов модели. Следует отметить, что синтаксическая модель ЭПП не тождественна системе валентностей предиката и формальных способов их выражения.

Типолог

Признаки Типы моделей ЭПП

Событийные (события действительности)

Бытийно-простраиственные Акциональные Статальные

Тип пропозиции Местонахождение предмета в пространстве Манипуляции с объектом Состояние человека и природы

Предикат Глаголы существования, местонахождения, движения, перемещения Глаголы созидательного, деструктивного действия, глаголы воздействия с трансформацией объекта и без изменения свойств объекта. Глаголы состояния, слова категории состояния, имена качества

Компоненты Субъект, предикат и локализаторы, указывающие на место протекания действия, начальную или конечную точку движения или перемещения, его трассу Субъект, предикат и актанты (прямые и косвенные) Субъект и предикат

Примеры Tata mir arl Здесь много народа'. JifjXen pasan gyti/зп этззэХ 'Берестяной короб на столе стоит'. Asen wgnta manas <Отец=твой в лес уехал'. Ма wöyXam siw tgsXam ' Я деньги=мои туда отнес'. За}эт хор \verds 'Отец=мой лодку сделал'. Орет бу$атэХ рдзэХ 'Сестра=моя платок=свой стирает'. Ма уапЫ ]эпГХзт ' Я шью узоры '. Ewen дХ 4Дочь=твоя спит'. Woj Хд/эХ 'Птица щебечет'. Кати iski 'На улице холодно '. Лйм> iskijdn potsa 4 Он замерз1. ТаХа jis 'Наступила зима', о/еш SQwmasi 'Голова закружилась'.

лей ЭПП

Типы моделей ЭПП

Событийные mi я действительности)

Логические (установленные качества и свойства субъекта)

Акциональные

Статалъные

Характеризующие

Реляционные

шпуляции с объектом

Состояние человека и природы

Установленные качества и свойства субъекта

Отношения между

предметами

действительности

олы созидательного, , уктивного действия, олы воздействия с сформациен объекта и »менения свойств кта.

Глаголы состояния, слова категории состояния, имена

Именные сказуемые (существительные и имена качества)

Именные сказуемые

ъект, предикат и нты (прямые и енные)

Субъект и предикат

Имена, называющие два предмета

Рб/еп ¡эу^г 'Сын=твой доктор'.

Лик пбт.чэу /пи 'Она умная женщина'.

/теп]ат 'Эта женщина хорошая'.

т хор и eras 'Отец=мой у сделал'.

ö/samzA pgsaX тра=моя платок=свой ает\

%ánsi joníkdm ' Я шью

Ем'еп 6Х 'Дочь=твоя спит'. \Уэ] Хд]эХ 'ГГпща щебечет ' Катп НИ 'На улице холодно

Лйм> \skijdn рока ' Он замерз'.

Талаjis 'Наступила зима'. б/ет ^йшешФэ! 'Голова закружилась'._

Täm open ew-i 'Это дочь

сестры=твоей\

Sit öpem ántg 'Она (мне) не

сестра'.

Аппаеп ОХ 'ajen арэ!пе 'Анна младшая сестра Оли'.

Так, глаголы разных ЛСГ могут функционировать в одной модели, а также глаголы одной ЛСГ способны формировать разные модели. Например, глагол XöXati 'таять' относится к ЛСГ глаголов состояния, описывающих состояние атмосферы. Однако этот глагол может употребляться в модели психического состояния субъекта, например: In iken nömsdX XöXas 'Настроение этого мужчины улучшилось (букв.: мысль=его растаяла)'. Такие многозначные глаголы, как pönti 'класть', wúti 'взять', mänti 'идти', täjti 'иметь' и мн. др. формируют большое количество разных моделей и структурных вариантов. Возможности лексического наполнения разных моделей в казымском диалекте хантыйского языка варьируют в довольно широких пределах. Так, например, глагол täjti 'иметь' формирует модель обладания NsNOm №bN0M VfS„bj Jajan jäm amg täiaX 'У брата=твоего хорошая собака' (букв.: хорошую собаку имеет); в значении 'родить' он формирует модель состояния, сочетается с объектами : ewi 'дочь', ро/ 'сын', ñawrcm 'ребенок' и употребляется в субъектном спряжении: In пе ñawrem tajas 'Эта женщина родила ребенка'. В значении 'понимать' он формирует модель интеллектуальной деятельности, сочетается с абстрактным словом ös 'понимание': MikgXajen nä/эХ: wer ра, jajam iki, närj möj isa ós an täjXan 'Никола смеется, надо же, брат, ты что не понимаешь?'. В значении 'пахнуть' он формирует модель восприятия, употребляется с именами типа «запах»: AXt та käXem, та nö/cm едэХ täiaX 'Наверное, пахнет моей плотью' (букв.: запах моей крови, моего мяса имеет). В значении 'носиться, носить' он сочетается с объектом, называющим виды обуви, одежды и формирует модель действия N son №Ьnom V/abj и т.д.

Модели ЭПП вступают в системные отношения друг с другом, при этом устанавливаются отношения синонимии, омонимии, полисемии. Примером синтаксической полисемии является структурная схема УУ\ш/ VfNAccNwc, в рамках которой наблюдается развитие семантики от исходного пространственного значения перемещения материального объекта в социальной сфере (передача) к передаче идеального объекта -информации в интеллектуальной и других сферах. Н.Б. Кошкарева выделяет в хантыйском языке модель перемещения на основании структурного тождества и обобщенного значения перемещения. Сфера, в которой осуществляется перемещение, не препятствует объединению предложений разнообразной семантики в одну модель, единство которой подтверждается структурным тождеством [Кошкарева 2004]. Так, например, при перемещении в физической сфере позицию директива-финиша занимают имена, указывающие на пространственные ориентиры. В позиции объекта находятся одушевленные и неодушевленные имена существительные. В позиции предикатов выступают глаголы перемещения: yösamti 'надеть небрежно, напялить', yänatti 'спрятать' и др., например: Imen wö/XaX sep=a yänatsaXe 'Жена=твоя деньги в карман спрятала'. Приведем примеры перемещения объекта в других сферах, так, перемещение в социальной сфере: Ма nöm wüXem XitweX iukantsem 'Я белого оленя ему дал в собственность'; перемещение в интеллектуальной

сфере: öpetn nagen атр а).'as 'Сестра=моя тебе собаку обещала'; перемещение как "передача" результата действия: Nib] tSm jernasen ewema lote 'Ты это платье дочери=моей купи' и т.д.

Структурные схемы: NhomV{ sub¡ и NSost N\om Vr *иыш формируют большое количество моделей, различающихся пропозицией с разным распределением и характером семантических ролей:

1) модель Na*hom Nnom V( ob¡Mot со значением движения, например: Aíiwpartial sgssaXe 'Он прошел путь=свой';

2) акциональная модель со значением созидания объекта

N^ NOM/AccVf мы/оЫ> например: Atjkem xülatj ñañ weraX 'Мама=моя рыбный пирог стряпает';

3) модель NExpmM NFercN0M/ACc У/т^ы ш со значением восприятия, описывающая ментальную деятельность, например: Ma ewen säta wantsem 'Я дочь=твою там видел';

4) модель речевой деятельности NAsn0m №h,\o\i Yr sub¡ , например: Imán ntiñs moñsaX 'Тетя=моя сказку рассказывает' и др. модели.

Синтаксическую синонимию можно показать на примере гипермодели местонахождения NEx LEXloc VfEx с типовой семантикой «что-то находится где-то», в рамках которой варьирует выражение позиции локатива, которое представлено конкретными пространственными координатами, например:

- расположение позади пространственного ориентира (N + послелог sajan 'за, позади'): o/Xen %ot sajan anwssX 'Нарты за домом стоят';

- расположением перед пространственным ориентиром (N+ послелог eXpijsn 'перед'): Nawmnat xDt jeXpijan äktassat 'Дети перед домом собрались;

- расположение под пространственным ориентиром (N+ iXpijsn): Aiw ■pt iXpijan xänsinasat 'Они спрятались под домом'.

Примером синонимичных отношений являются модели NNOm °в

* г pass»

Nnom (Tv =эт ) сор и NNom (Tv_man) сор, все они выражают различное состояние предметов, человека, артефактов. В позиции предиката находятся глаголы в страдательном залоге, в форме причастия и деепричастия. Часто глаголы, формирующие позицию предиката, могут переходить из одной модели в другую: Sr>xaX x^tew portas i 'Сарай занесен снегом'; owew port=am 'Дверь=наша занесена снегом'; Xotew рог1э=тап wgs 'Дом=наш занесен снегом был'.

Следующий пример синонимичных отношений - предложения с семантикой состояния окружающей среды, это модели: Vfsubj; Ndat Vfsubj и Adj (сор): Paths 'Стемнело'; Xonsa jis 'Снег падает' (букв.: к снегу стало); Jetna jis 'Наступил вечер' (букв.: к вечеру стало); Pätlam'Темно'; структурный вариант Adj=DAT ji=// Pátlam=a jis 'Стало темно'; Pätlam wgs 'Темно было'.

Модели с семантикой окружающей среды являются синонимичными, формальные различия между ними обусловлены морфологическими возможностями предиката, они могут передавать состояние с помощью

авалентной глагольной формы; фазовые изменения состояния передаются именем прилагательным в дательно-направительном падеже в сочетании с глагольной связкой или предикатом состояния. Модели NRat Vf sul)j и Adj (сор) грамматически пересекаются при передаче семантики становления состояния среды. Другой пример синонимичных отношений - это предложения с семантикой принадлежности, родственных отношений и свойства между двумя субъектами-релянтами:

1) Nnom Ргопяом NPoss (сор)

Sit nät] хэреп wrjs 'Это твоя лодка была'; Тат та ewem 'Это моя дочь'.

2) Nnom NnomPoss N (сор)

Sit aqksm Хд'ру 'Это мамина подруга'; Täm WaX'ajen хЩ 'Это внук Вали'.

3) NPoss Nnom PossN (сор)

Sojajen Marpajen öpi 'Зоя - сестра Марфы'.

Модели (1) и (2) являются полными синонимами, они различаются морфологическими возможностями выражения второго субъекта-релянта: либо личным местоимением, либо именем, оформленным притяжательным суффиксом, что требует дальнейшего оформления/неоформления объекта принадлежности посессивным суффиксом. Одна и та же структура передает разные типы обладания (субъектом и объектом). В модели (3) оба субъекта-релянта оформлены притяжательными суффиксами.

Все три модели имеют одну отрицательную парадигму, оформляемую отрицательными частицами äntg 'не',хОп 'конечно, не'.

Отношения омонимии представлены следующими примерами: так, физическое состояние человека соответствует модели NNOms Vfsubj: охтап nöx soros 'Я потерял сон' (букв.: сон=мой высох); по этой же схеме строится омонимичная модель состояния атмосферы: Süsn jiijk nöx soras 'Осенью вода высохла', ср.: модель состояния окружающей среды: Wgri jitjkxäXtipitas 'В воде озера не стало кислорода' (букв.: вода озера умирать стала) или модель окончания бытия: Ampen xäXas 'Собака=твоя умерла'.

Можно говорить о системе моделей ЭПП, т.к. все предложения хантыйского языка в основе представляют собой ограниченный набор образцов, к которым можно свести все фразы. Фразы могут содержать в себе компоненты, распространяющие тот или другой компонент основы, отображаемой моделью. Структурно необходимые, но контекстуально избыточные компоненты можно опустить (личное подлежащее, если субъект выражен личной формой сказуемого) и т.п. Но за каждой конкретной фразой всегда стоит определенная языковая модель, которую можно воссоздать.

Системность в сфере исследуемых моделей проявляется в:

1) семантических отношениях между моделями, составляющими одну микросистему,

2) четком структурном единообразии системно противопоставленных моделей,

3) между моделями и их вариантами могут быть отношения синонимии

и антонимии, отчетливо проявляющиеся на уровне вариантов

моделей.

Система моделей предложения имеет свои варианты, одна и та же структурная схема может передавать совершенно разные пропозиции. Варьирование моделей происходит и за счет лексико-семантического варьирования их лексического состава.

Описанию парадигмы ЭПП хантыйского языка посвящен второй параграф первой главы. Вопрос об объеме парадигмы ЭПП разных типов и составе грамматических категорий, по которым возможно варьирование ЭПП в разных языках, до сих пор является предметом дискуссий. «Грамматика современного русского литературного языка» 1970 г. вносит в объем парадигмы морфологические категории глагола и включает в парадигму варьирование в аспекте модальности и темпоральности. В.В. Виноградов в число парадигматических категорий предложения вводил и категорию персональное™. Эти три категории - модальность, темпоральность, персональность представляют ядро предикативной парадигмы предложения. Другой аспект понимания парадигмы предложения связан с синтаксическими категориями сказуемого, к ним относятся отрицание, фазисность, эмотивность, оценочность, аспектуальность, эвиденциальность, пространственность и др. категории, свойственные разным языкам. Их отнесение к числу парадигматических категорий предложения зависит от способа их выражения (лексического, морфологического или синтаксического) и является специфичным для каждого языка. Поэтому в ряде языков аспектуальность может рассматриваться как морфологическая категория глагола, в других - как синтаксическая категория сказуемого, в третьих - как семантическая предикативная категория предложения (исследования Т.П. Ломтева, М.И. Черемисиной, Т.В. Белошапковой, Р. Ван Валина и др.). Другое направление варьирования предложения отражено в представлениях о деривационном (В.А. Белошапкова) и коммуникативном (М.В. Всеволодова) типах парадигм. В понимании парадигмы предложения мы придерживаемся широкого подхода в трактовке синтаксических категорий, при таком представлении о парадигме кроме категорий сказуемого учитывается возможность варьирования актантных позиций, включается ряд категорий, присущих предложению в целом.

Под термином «парадигма модели предложения» мы будем понимать систему вариантов одной модели в различных речевых ситуациях. Грамматические категории хантыйского глагола предопределяют его парадигму:

1) лицо / число;

2) наклонение / время;

3) тип спряжения (субъектное / объектное);

4) залоговые трансформации (актив / пассив);

5) утвердительность / отрицательность;

6) модальность;

7) фазисные и аспектуальные варианты.

Кроме грамматических категорий сказуемого в состав парадигматического варьирования ЭПП входят категории, отражающие специфику актантов - определенность /неопределенность и одушевленность / неодушевленность.

Итак, под парадигмой модели предложения мы имеем в виду все допустимые в казымском диалекте хантыйском языка его грамматические и семантические изменения, в рамках которых модель предложения остается тождественной самой себе как в плане выражения, так и в плане содержания. В парадигме сохраняется объективное содержание, другие же грамматические значения дополняют и уточняют его.

В парадигму ЭПП мы включаем примеры, в которых значения фазисности и модальности выражаются лексико-грамматически или сопровождаются некоторыми изменениями предложения, которые не приводят к разрушению его целостности. Покажем парадигматическое варьирование на примере модели состояния лица Л/^лтам чшРА$$ '■

Емеп ууд]1та/\v6jmXa 'Дочь=твоя уснула/уснет';

Еп'еп ап \vojmsa 'Дочь=твоя не уснула';

Е\\>еп wбjmtipitsa 'Дочь=твоя стала засыпать';

Е\\>еп \v6jdmtijaAsa 'Дочь=твоя засыпала';

Е\\>еп \vojmsa? Дочь уснула?;

Еп'еп \vojmtiИгэ). /рИэ). /кдтэХ ап(о 'Дочь=твоя уснуть не может'.

Объем парадигмы для разных типов предложений является различным. Акциональные модели допускают большое количество вариантов, так как варьируют по типу спряжения в активе и по залогу. Объем парадигмы у них больше. А у статальных моделей объем парадигмы меньше. А у именных моделей, например: ТаХ=а /и 'Наступила зима' - другое варьирование: предикат принимает форму дательно-направительного падежа.

ТаХа/]И 'Наступила зима/наступит ';

Та/м ]аа1 /]ймтаА 'Зима наступает=оказывается/

Наступила=оказывается';

Та/лЩриия ' Зима стала наступать';

ТаХа рШпаХ 'Зима наступать стала=оказывается';

ТаХа^мн'ииГих 'Зима наступала';

Таш ]йн/7.пипак 'Зима наступала=оказывается'.

Частные парадигмы для каждой отдельной модели , могут различаться, например, для событийной модели 5 Ь ай1ок Уг 8иЬ| имеются варианты по категории модальности: РгР 1ЧВАт .¡¡=//; N РгР N041 $=И тйпц рогатау'« 'Пора ехать домой'; Jй•/i тапП кет=ау'и.

В качестве членов одной парадигмы мы рассматриваем следующие предложения: \Vjt3ij 'Ветрено'; Катп \votdtj 'На улице ветрено'; Катп \votaij аМд 'На улице не ветрено' ; Катп \\<лщ \vqsl \\'э(э1]-а _/'/'/. /у'« 'На улице было ветрено/станет ветрено/стало ветрено'; Катп нега \vot3ij 'На улице очень ветрено'; Я! /дц ыэщ 'Как ветрено'. Они являются

реализациями бытийной модели ЬЕХ,ЛС Аф' (сор) с семантикои «где -каково».

Во второй главе описывается структура и семантика моделей ЭПП с событийными пропозициями, служащими изосемическим средством выражения бытийно-пространственных, акциональных, статальных пропозиций; рассмотрены возможности заполнения каждой позиции лексемами разной семантики, а также пути метафоризации, ее возможности и ограничения.

1. ЭПП - репрезентации событийных пропозиций.

1) Бытийно-пространетвениын блок ЭПП представляет собой оппозиции статических и динамических моделей.

Статические модели описывают бытие или местонахождение предмета в пределах определенного пространства. Состав пропозиции бытия / местонахождения представлен тремя компонентами, это: субъект-экзисциенс, экзистенциальный предикат и локализатор-локатив, представляющий пространство, в котором существует или находится субъект. В ЭПП эта пропозиция выражена моделью Р^ом Ех Уг Ех с типовой семантикой «бытие / местонахождение субъекта в пределах определенного локума». Позицию субъекта-экзисциенса занимает имя существительное или его субститут в форме основного (именительного) падежа, позиция локализатора выражается разными способами: наречиями, падежными формами имен, сочетанием имени с послелогами. Основное средство выражения позиции локализатора - имя в форме местно-творительного падежа. Позицию предиката занимают глаголы бытия, местонахождения, направленного и ненаправленного движения.

Данное ЭПП предназначено для выражения отношений бытия, наличия и местонахождения; их разграничение зависит от коммуникативных задач и актуального членения предложения. В речевых высказываниях это наблюдается в изменении порядка слов, позиция ремы перед предикатом, которую занимает субъект (в предложении бытия) либо локализатор (в предложениях местонахождения). В настоящем времени глагол бытия в позиции предиката опускается. В предложениях наличия позиция предиката, являясь ремой, обязательна в любом времени и наклонении. Например, в бытийном высказывании шп уо1=п (дом=ЬОС) пстгатрп 'В этом доме двое детей'; в предложении местонахождения: хапШ ]йуеп р!аап=зп (карандаш=5§=ЬОС) 'Твой карандаш был на столе'; в предложении наличия: %1г=п яэпХап \vgXlat? у}г=п (мешок=ЬОС) н>(?Я=Я=эг (быть=Рг=8иВ1/ЗР1) 'В мешке щуки есть? Конечно, в мешке есть щуки'.

В хантыйском языке имеется модель наличия N (сор), это - модель экзистенциального, или бытийного, предложения, в которой утверждается / отрицается идея существования (наличия, бытования) предмета или класса предметов, наделенных определенными признаками, наличия перед глазами или в сфере восприятия говорящего какого-то явления природы или предмета: .1йт хЗппехд 'Хороший человек'; РеЬ]а хдуэ). ХбЫ ]еП

'Мелкий теплый моросящий дождь, который почти не ощущаем' (букв.: дождь, растапливающий крылья комара).

В таких высказываниях пространственное понятие отсутствует, оно не важно, наблюдаемый объект представляет собой единое целое вместе с характеризующими его словами.

В этой модели категория времени отражается глагольными связками. В настоящем времени связка опускается, так как в таких предложениях говорится о конкретном предмете, явлении. Однако для указания на существование какого-либо объекта в мире вообще используется связка wqX, в индикативе прошедшего - wgs, в наклонении неочевидного действия - соответственно - wçXtaX 'есть=оказывается', wçXinaX 'был=оказывается'. Подлежащее представлено именем существительным в основном (именительном) падеже, которое почти всегда имеет при себе определения, частицы и междометия, усиливающие экспрессивность высказывания; эта модель экспрессивно не нейтральна, так как выражает определенную оценку говорящим воспринимаемой им картины; ее можно назвать оценочно-бытийной. Например: XömsswoX (jäma) wçXmaX 'Клюква (хорошо) была'; Möjsar wen, tgp tçp /дХэт эХа jis 'Какой зять, только три года исполнилось'; Тдгэт Xöwat, müw Xöwat yat 'Размером с небо, размером с землю дом'.

На базе бытийной модели образуются модели {Loe Nsnom ar/simsX. (сор)} со значением количества. Структурно эти модели очень близки, но отличаются способом выражения предиката и семантикой локализатора, например: Panne täm tow simal 'Этой весной налимов мало'; Täm jisn rüs jasarjn pötartti ~/ojat ar 'В наше время говорящих на русском языке людей много'. Эта модель представляет собой разновидность модели наличия/отсутствия: в ней утверждается, что предмет имеется в каком-либо количестве (мало/много). Объект, оцениваемый с точки зрения количества, представляет собой множество, локализованное в определенном пространстве. Эта модель имеет семантические и экспрессивные варианты.

В казымском диалекте хантыйского языка основной формой выражения позиции статического локализатора является имя в форме местно-творительного падежа, например: yinten Xepaij=Un (кузов=ЬОС) □ mjsüA 'Кузов=твой в сенях стоит'.

В хантыйском языке модель бытия / местонахождения имеет четкое пространственное значение: Ewen wDtsüsenl Auw пш xösama 'Дочь=свою потеряла? Она у меня'. В этом примере местонахождение передается при помощи послелога/osa 'у'.

Динамические пространственные отношения - движение по направлению к конечной точке или начальной точке можно передать с помощью модели со структурой N NOm L ad|0k Vfsubj (кто-то движется куда-то) и N nom L de|0k Vf subj (кто-то движется откуда-то), которые могут объединяться в гипермодель, могут включать указание на трассу и средство перемещения, например: Мйу xäXewOt кйгп £щ;П.Ш..!Ли.ректив-Ф.Ш.!Ш!.0 mänXüw 'Мы завтра пешком пойдем в Казым', Petren inoX/alX

kZrtlX ewUXt (директив-старт) ja/t- s 'Пётр вчера приехал из стойбища', Poyen % tÀaij"). ewTXt iX nawrm' s 'Сын=твой с крыши вниз спрыгнул'.

Пропозиция движения может указывать на две точки пространства -директив-старт (начальная точка движения) и директив-финиш (конечная точка движения); они соединяются между собой трассой. Движение к конечной точке и достижение ее передается одной и той же грамматической формой слова в дательно-направительном падеже в составе структуры Nnom NDat Vfsuhj: M inj sra x.7./?.=.ff XeXXöw 'Мы быстро в лодку сядем'. Предикат в этих моделях движения употребляется только в субъектном спряжении.

В хантыйском языке движение получает метафорическое осмысление и реализуется в разных сферах: в эмоциональной, ментальной и социальной; при этом предложение приобретает переносный смысл.

Движение в психической сфере представляет собой перемещение зрительного, слухового, чувственного внимания к точке, которая также выражена в дателыю-направительном падеже, как конечная точка движения: Mitij Xiíw реХаХ=а âijk rm .ç"vv 'Мы взглянули на него', öpem naijen X-X,n-S 'Сестра тебя послушала (букв.: тебе) прислушалась'. Эмотивная реакция передается таким же способом: Näij ji). р jernas=a (iwaTbc=Sg=DAT) am... ts.n 'Ты обрадовалась новому платью'.

Модель перемещения NNOm №в nom /дсс Ladiok Vf subj (кто-то перемещает что-то / кого-то куда-то) и Nnom nom/дсс Ldei0k Vfsubj (кто-то перемещает что-то /кого-то откуда-то).

В рамках этой структуры на основе исходного значения каузации движения в физической сфере формируется переносное значение в социальной сфере, например: Nätj Xajmen kim t sen 'Ты топор на улицу унесла'; Pöxen ntänem у. Р m'JJXös 'Сын=твой мне лодку подарил'; Xüw eweX ikija mäXXe 'Она дочь замуж отдаст'. В интеллектуальной сфере перемещаемым объектом является информация, переданная какому-либо лицу: X'Jjtjen Ht). öp=em=a (cecTpa=POSS/lSg=DAT) pöt.rts le 'Подруга=твоя это сестре=моей рассказала'.

2) Акциональный блок. Основной для выражения акциональных отношений является схема N NOm N дсс (Ninstr) Vf (кто-то на кого-то/что-то чем-то воздействует), в которую в качестве обязательных компонентов входят субъект, объект, предикат (и инструмент). Семантика данной структуры - воздействие на объект с целью его создания или разрушения, а также воздействие, изменяющее объект или не подвергающее его трансформации. В данных моделях происходит варьирование структуры предложения в зависимости от определенности /неопределенности объекта, которое грамматически выражено формой объекта или предиката. Например, в модели NnomS N nom/ асс Vf si]i)j/obj позиция предиката может замещаться любыми глаголами, смена спряжения зависит от актуального членения предложения, что отражается присоединением лично-притяжательных суффиксов, грамматическими изменениями предиката или от особой сочетаемости глагола с объектом, выраженным лицом. Например: Asen упр weгэХ (субъектное спряжение)

'Отец=мой делает лодку', Asan уэр =а/. werlaA=e (объектное спряжение) 'Отец=мой лодку=свою делает', Asem=n уэр=э1 werl=a 'Отец (именно) делает лодку (лодка принадлежит неизвестному 3 л.)'; Ма ewi täiXam 'У меня есть дочь (букв.: дочь имею)', в данном случае только при сочетании глагола иметь с определенным именем (дочь, ребенок, сын) реализуются значения глагола родить, иметь, что ограничивает парадигму глагола, в этом значении он употребляется только в субъектном спряжении, объект при этом не присоединяет лично-притяжательные суффиксы; при смене значения глагола происходит присоединение посессивных суффиксов. Изменение падежа происходит в том случае, если объектом оказывается одушевленное лицо, которое испытывает на себе воздействие внешних сил. Основная нагрузка по распределению семантических ролей принадлежит глаголу. В позиции объекта не может быть одушевленное лицо (к ним не относятся животные), например: Ма (я.ЫОМ) peXgaj=3n (комар=ЬОС) tQX3m=s=aj=3m (yKycnTb=PAST=PASS=SUBJ/lSg) 'Меня укусил комар' (букв.: Я комаром укушен).

В хантыйском языке в системе склонения имен существительных отсутствует винительный падеж, основные парадигматические категории выражает глагол. Оппозиция субъектного / объектного спряжения связана с выражением категории определенности / неопределенности объекта.

Таким образом, в состав парадигмы ЭПП хантыйского языка кроме категорий сказуемого (модальность, темпоральность, персональность, отрицание и др.) входят категории актантов определенность/неопределенность и одушевленность /неодушевленность. Коммуникативные варианты моделей оформляются с помощью морфологических изменений глагола.

3) Статальный блок. Модели ЭПП со структурной схемой Nnom Vf (кто-то/что-то пребывает в каком-то состоянии) обозначают состояние одушевленного субъекта, окружающей среды и функционирование механизмов. Семантика состояния передается также средствами предложений с именными сказуемыми. В хантыйском языке для обозначения инактивности субъекта используются морфологические средства глагола: страдательный залог, например: Poyen märema=s=i (c0CKy4HTbCfl=PAST=PASS=SUBJ/3 Sg) 'Сын=мой соскучился', Ampen SQxarma=s=i (nponwoflaTbCH=PAST=PASS=SUBJ/3Sg) 'Собака=моя проголодалась'; ОуэХ yüwn wot=s=a (iioceflerb=PAST=PASS= SUBJ/3Sg) 'Голова=его давно поседела'.

В третьей главе описываются репрезентации логических пропозиций, которые формируются именными предикатами. Среди них мы выделяем модели характеризации и реляции. Модель NNom NNom (сор) (кто есть кто, что есть что) и модель Nnom nein Poss Nnom (сор) (кто как зовется) выражают логические пропозиции идентификации, например: sit кйгэц woj (wqs) 'Это лось (был)'; Tarn Wglsksen 'Это Алексей'. Особенностью модели наименования является оформление в позиции после личного местоимения имени nan Poss притяжательным суффиксом:

Xiiw петэХ Pctsr 'Его имя Петр' (букв.: он имя=его Петр). Модель включения в класс имеет особую парадигму с формой датсльно-направительного падежа, которая имеет семантику становления. К моделям сравнения мы относим пять особых по структуре моделей, которые являются специфическими для хантыйского языка, например: NnomNnom NcoMp(cop) (кто на кого похож): Kçstajen aijkeX yörasap 'Костя похож на мать' (Костя=твой мать=его похожий; Näij aijken пиирп 'Ты лицом в мать'(букв.: ты мать=твоя облик).

Среди моделей характеризации мы выделяем 3 модели качественной характеризации; две из них представляют специфику хантыйского языка, а модель Nnom ADJ (сор) (кто/что какой есть) отличается еще и особой парадигмой, например: Wntew tarant (wçs) 'Ветер был сильный'; Wotew tarni=a jitaX 'Ветер станет=оказывается сильным'; Wntew tarm=a jiiwmaX 'Ветер стал=оказывается сильным'.

К моделям количественной характеризации относятся четыре модели, например: Nnom PrP i.ôwat (сор) Pö/en warjkijaXti Xöwat 'Сын=твой ползать возраста стал'; Nnom NUM Ndat ji =//(кто/что сколько лет) Ewen jay эХ=а jis 'Дочери=твоей 10 лет исполнилось' (букв.: дочь=твоя к десяти годам стала); NUM N (сор) Wet s os 'Пять часов', Wet s os=a jis 'Пять часов (букв.: к пяти часам стало)'; Nnom NUM NNom MÄR TäX kçrta mänti tä/pn ХдХэт wüXi mär 'До зимнего стойбища три остановки для отдыха оленей (букв.: путь до зимнего стойбища время трех оленей)'.

К моделям состояния относятся: ADJ (сор) модель состояния окружающей среды (температурные изменения) Iski (wçs) 'Холодно (было)'; Isk=a jis 'Стало холодно' (букв.: к холоду стало); NDAT йи=// модель состояния атмосферы, времени суток, года Aonsa jis 'Снег идет' (букв.: к снегу стало); N *р DAT ADJ (сор) (кому каково есть) модель состояния одушевленного лица: Mänem säta iski 'Мне там холодно'.

К моделям обладания относятся 4 модели со специфической структурой: Nnom I'ron nom N Poss(cop) модель принадлежности предмета: Täm та mil=em wçs 'Это моя шапка была' (букв.: это я шапка=моя была), N Poss Nnom Poss N (сор) модель родственных отношений Wgspen Masajen jaj 'Иосиф Машин брат', Nnom N Poss N(cop) Täm Nastajen öpi 'Это Настина сестра'; модель отношений, например: Nnom Ргоп nom N 0SS(cop) Sit asem Xgxas, Sit asem XqxssX 'Это друг отца'.

В Заключении формулируются общие выводы исследования.

ewaXt, pila и др.; статальные синонимичные модели, в которых: предикат употребляется в страдательном залоге Nnomoi> vf pass WglakserijaXpa, maremasH 'Алексей=твой, наверное, соскучился? '; NNom °в NLoc vf pass предикат употребляется в форме причастия прошедшего времени Nnom OWp) сор Apalen yjtwn soyarmam 'Братишка=твой давно проголодался'; Jgsew pórtam 'Дорога=наша занесена снегом'; Nnom (Tv=mall)cop awew Шкситап (wgs) 'Дверь=наша сломана (была)'; Тйт апеп (xüwn) sükatman wgs 'Эта чашка (давно) сломана была'; №bnom NForce Loc (Tv =PP) (сор) yiilen ерэХэп ióyatsa 'Рыба испортилась, пахнет'; N Nloc (Tv=man) сор IsneX sóxn lap шХпшп 'Окно=его тканью затянуто'.

ЭПП развивают многозначность за счет особой для рассматриваемого диалекта лексической сочетаемости слов, а также метафорических переносов для некоторых моделей в разные сферы: социальную, интеллектуальную, психическую. Так, например, глагол ЛСГ обладания tajti, в физической сфере: Ma wpx ant taiXam 'У меня нет денег (букв.: я деньги не имею)'; переход в психическую сферу: Xgjyen еХет ра ant tajaX 'У твоей подруги нет стыда (букв.: стыд не имеет)'; переход в интеллектуальную сферу: si iken ¿art tajas 'У этого мужчины способность колдовать (букв.: колдовство имел)', Рдхеп ра os an tajaX 'Сын=твой не понимает (букв.: понимание не имеет)'.

Нами выделены для хантыйского языка безактантные модели, одноактантные, двухактантные, трехактантные, четырехактантные. Особое место в этой системе занимают одноактантные и двухактантные модели, формируемые глаголом в страдательном залоге и представляющие структурную и семантическую специфику хантыйского языка.

Составлен основной список структурных схем глагольных ЭПП: их всего 25, основных структурных схем именных моделей - 26.

Описаны закономерности варьирования моделей: структурные и грамматические варианты, а также омонимичные и синонимичные ЭПП; описаны также парадигмы каждой модели, включающие морфологический, синтаксический, прагматический уровни.

Выявленные модели ЭПП представляют собой систему, именные модели которой при определенных системных изменениях перестраиваются в глагольные.

Специфика системы моделей ЭПП хантыйского языка связана с морфологизацией выражения актуального членения предложения. Этим определяется своеобразие грамматических категорий глагола. Специфику хантыйского языка передставляют конструкции залогового типа и оппозиция субъектного и объектного типов спряжения. В хантыйском языке имеются особые конструкции, формируемые страдательным залогом и не имеющие активных аналогов.

Семантическая валентность глагола способствует кардинальной перестройке акциональной модели в статальную.

а) морфологические варианты модели (с глаголами различных чисел, наклонений, времен, типов спряжений, а также в отрицательной форме),

б) прагматические варианты (с акцентированием одного из глагольных актантов, введением какого-либо актанта в фокус предложения; при этом случаи с употреблением глагола в объектном спряжении стоят на стыке морфологических и прагматических вариантов),

в) синтактико-парадигматические варианты связаны с изменением характера глагольного сказуемого: включаются аналитические конструкции.

г) залоговые варианты с изменением конструкции предложения в связи с прагматическими аспектами ( на стыке морфологии, синтаксиса и прагматики).

Приведем примеры: Nnom Ladi0k Vf .„у Ma wosa тапХэт 'Я поеду в город', Ма wosa ¡in mänXom 'Я не поеду в город', Ма wosa manti ¿iktossom 'Я собрался ехать в город'; модальный вариант Nnom La<n0u {PrP NM0D=//wD=/äntDm} Ma wosa mann pis=em äntg 'Я не могу в город ехать (букв.: ехать возможности=моей нет)', Ма wosa mänti wer =ет wgs 'Я хотела поехать в город (букв.: ехать дело=мое было)'. Смена спряжения с объектного на пассивное сигнализирует о смене принадлежности объекта тому или иному лицу, так, например, объект принадлежал субъекту 1 лица: Upem роу=эХ ептзХХэХе 'Сестра=моя сына=свосго растит', ср. объект принадлежит 3 лицу (не сестре) Upem=n рбу=яХ ептэХХа 'Сестра растит сына=ее'.

Объем парадигм разных моделей не совпадает; это зависит от семантических потенций конкретного глагола, а также синтаксических возможностей той или иной структуры.

Синтаксические модели предложений хантыйского языка представляют собой систему, элементы которой группируются не только по количеству мест в модели, но и по семантическим признакам, таким как лексико-семантические группы предикатов и семантические роли именных актантов.

Небольшой арсенал структурных возможностей ЭПП позволяет этой системе моделей выразить все возможные смыслы, которые необходимы человеку для отображения бесконечно большого количества смыслов, диктуемых объективной реальностью.

основываться на семантических признаках, которые ранее не учитывались. Представление об «элементарности» предложения позволяет исследовать далее пути осложнения предложения. Использование метода моделирования структуры и семантики элементарного простого предложения раскрывает возможность описания структуры синтаксического яруса языка, которая позволит завершить построение целостной системы языка и исследовать далее функционирование языковых единиц в речи, наблюдая видоизменения, которые происходят с предложением в процессе коммуникации.

Список условных сокращений и обозначений

= - морфемный шов; // - лично-числовой показатель; сор - связка; Sg - ед. число; АСС - винительный падеж; Adj - прилагательное, имя качества; ADjOuait_ предикат характеризации; Adj сод//,(соР) ~ предикат; Adv - наречие; Ag - агенс; NAg - субъект активного действия; N str- объект-деструктив; NKc" nom - субъект-релянт; Nr<j2nom(cop>- реляционный предикат; N^nom (сор) -предикат-квалификатив; N 1)00 nom - субъект-дескриптив; N Comp NOm -компарат - сравниваемый предмет; - эталон сравнения; NPoss NOm -посессор; лицо, обладающее каким-либо предметом; N ossv noäw/ - посессив (объект обладания); NExp - субъект-экспериенцер, пассивный носитель состояния; NDON'r - субъект-донатор, осуществляющий передачу; Ndon"v -объект передачи-донатив; NRcc- адресат-реципиент, получатель объекта; NAdr Dat - адресат-получатель информации; NAdKal" - субъект передачи; NForce -субъект с семантикой стихии; NUM - количественное числительное; Pron Nom - личное местоимение в именительном падеже; DAT - дательно-направительный падеж; Ех - субъект-экзисциенс; INSTR - местно-творительный падеж; семантическая роль инструмента; L ^„к - директив финиш; L deiok - директив-старт; LOC - местно-творительный падеж; N - имя существительное или его эквивалент; NOM - именительный падеж; Ob -объект; OBJ - объектное спряжение; PASS - страдательный залог; POSS -лично-притяжательный аффикс; S - субъект; SUBJ - субъектное спряжение; TrLOC - транс-локатив; Tv - основа глагола; Vf - финитный глагол; Vf Act -акциональный глагол; VfMot- глагол движения; VfSta - статальный глагол; Vf Dcstr - предикат деструктивного действия; (Tv =эт) - основа глагола-причастие; (Tv =man) - основа глагола-деепричастие; РгР - причастие настоящего времени; РР- причастие прошедшего времени.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Монографии

1. Соловар В.Н. Парадигма простого предложения в хантыйском языке.

Новосибирск: Изд-во «Любава», 2009.250 с. - 11 п.л.

2. Соловар В.Н. Теоретические вопросы лексикологии и синтаксиса хантыйского языка: избранные труды. Ханты-Мансийск: «Печатное дело», 2010. 127 с.-5,7 пл.

Научные статьи, опубликованные в ведущих российских периодических изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ для публикации основных положений докторских диссертаций

1. Соловар В.Н. Трехактантные простые предложения с предикатами-глаголами речи в казымском диалекте хантыйского языка / В.Н. Соловар // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология. Том 6. Вып. 2: Филология. Новосибирск, 2007. С. 44-49. - 0,5 п.л.

2. Соловар В.Н. Двухактантные простые предложения с предикатами-глаголами речи в казымском диалекте хантыйского языка / Гуманитарные науки в Сибири. № 4. Новосибирск, 2007. С. 49-52.-0,5 п.л.

3. Соловар В.Н. Одноактантные элементарные простые предложения с семантикой речевой деятельности в хантыйском языке // Сибирский филологический журнал. Новосибирск, 2008. № 2. С. 104-107. - 0,5 пл.

4. Соловар В.Н. Модели ЭПП хантыйского языка, формируемые структурной схемой N1 ^ // Известия РГПУ им. Герцена № 115. Санкт-Петербург, 2009. С. 197-202. -0,5 пл.

5. Статальные элементарные простые предложения с пассивными формами глагольного сказуемого в казымском диалекте хантыйского языка // Вестник НГУ. Серия: История, филология. Том 9. Вып. 2. Новосибирск, 2010. С. 91-98. -0,5 пл.

6. Семантика прилагательных общего размера в хантыйском языке// Вестник МГУ. Сер.9. Филология. М., 2010. № 4. С. 33-41. - 0,5 пл.

7. Одноактантные элементарные простые предложения с семантикой движения в хантыйском языке // Известия УрГУ. Гуманитарные науки № 4 (82). Екатеринбург, 2010.С. 54-61. -0,5 пл.

8. Бытийно-пространственные элементарные простые предложения хантыйского языка (на материале казымского диалекта) // Вестник Поморского университета. Серия "Гуманитарные и социальные науки" № 11. Архангельск, 2010. С. 221-226. - 0,2 пл.

Статьи в научных изданиях

1. Соловар В.Н. Семантические группы глагольных сказуемых безактантных и одноактантных предложений в казымском диалекте хантыйского языка // Компоненты предложения. Сборник научных трудов. Новосибирск, 1988. С. 82-87.

2. Соловар В.Н. Модели простых предложений хантыйского языка с двухместными предикатами // Предложение в языках Сибири. Сборник научных трудов. Новосибирск, 1989. С. 47-55.

3. Соловар В.Н. Структурно-семантические типы простого предложения хантыйского языка / В.Н. Соловар // Congressus Septimus Internationalis Fenno-Ugristarum. Debrecen, 1990. C.326-331. - 0,3 пл.

4. Соловар B.H. Средства выражения отрицания в хантыйском предложении // Морфология глагола и структура предложения. Новосибирск, 1990. С. 93-99.

5. Соловар В.Н. Модели простого предложения в хантыйском языке // Материалы международного финно-угорского конгресса. Ювясиоля, 1996. С. 138-140.-0,1 пл.

6. Соловар В.Н. Соматическая лексика хантыйского языка (на материале казымского диалекта) // Финно-угроведение. № 1-2. Йошкар-Ола, 1998. С. 51-56.-0,2 пл.

7. Соловар В.Н. Средства выражения отрицания в хантыйском предложении // Финно-угроведение. № 2. Йошкар-Ола, 2001. С. 124-129. - 0,3 пл.

8. Соловар В.Н. Модели элементарных простых предложений с именным сказуемым в хантыйском языке // Народы Северо-Западной Сибири. Томск: Изд-во Томского ун-та, Вып. 9.2002. С. 36-45. - 0,4 пл.

9. Соловар В.Н. Модели элементарных простых предложений хантыйского языка с прямым объектом // Языки коренных народов Сибири. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 2002. Вып.8. С.58-67. - 0,4 пл.

10. Соловар В.Н. Модели элементарных простых предложений хантыйского языка // Актуальные вопросы финно-угроведения и преподавания финно-угорских языков. М„ МГУ, 2002. С. 300-310. - 0,4 пл.

11. Соловар В.Н. Структурно-семантическая организация двухактантной модели с глаголами, выражающими направление // Финно-угроведение, № 2. Йошкар-Ола, 2002. С. 32-42.-0,4 пл.

12. Соловар В.Н. Модели ЭПП построенные по структурной схеме N <=>Vf sub И Гуманитарные науки Югории. Выпуск 1. Ханты-Мансийск: Изд-во «ИПК и РРО», 2003. С. 108-112. - 0,2 пл.

13. Соловар В.Н. Бытийно-локативные модели ЭПП в хантыйском языке // Материалы Международной научной конференции «Сохранение традиционной культуры коренных малочисленных народов Севера и проблема устойчивого развития. Ханты-Мансийск, 23-26 июня. М., 2004. С. 236-242. -0,3 пл.

14. Соловар В.Н. Пространственные модели элементарных простых предложений в хантыйском языке // История, современное состояние, перспективы развития языков и культур финно-угорских народов. Материалы Ш Всероссийской научной конференции финно-угров (1-4 июля 2004 г.). Сыктывкар, 2005. С. 196-198. -0,1пл.

15. Соловар В.Н. Лексикографическое описание хантыйского глагола вэрты 'делать' с опорой на синтаксические и морфологические свойства (на материале казымского диалекта) // Языки коренных народов Сибири. Вып. 16. Новосибирск, 2005. С. 28-33.

16. Соловар В.Н. Глаголы с семантикой обладания, приобретения и формируемые ими модели элементарных простых предложений в хантыйском языке // Актуальные проблемы разработки учебно-методических комплектов по хантыйскому и мансийскому языкам, литературе и культуре: материалы

окружной научно-практической конференции. Ханты-Мансийск, 2007. С. 79-84.-0,3 п.л.

17. Соловар В.Н. Лексико-семантическая группа глаголов звучания и формируемая ими одноактантная модель ЭПП в хантыйском языке // Языки коренных народов Сибири. Вып.19. Новосибирск, 2007. С.179-183. - 0,2 п.л.

18. Соловар В.Н. Модели элементарных простых предложений с именным сказуемым в хантыйском языке // Материалы научно-практической конференции с международным участием «Сородичи, я не таю прекрасное от ваших взоров...». Ханты-Мансийск, 2009. С. 299-314.-0,7 пл.

19. Соловар В.Н. Модели элементарных простых предложений хантыйского языка с актантами инструментального значения // Материалы научно-практической конференции с международным участием «Сородичи, я не таю прекрасное от ваших взоров...». Ханты-Мансийск, 2009. С. 315-319. - 0,2 пл.

20. Соловар В.Н. Двухактантные модели ЭПП хантыйского языка с послелогами (на материале казымского диалекта) // Современные исследования социальных проблем: Сб. ст. общероссийской научно-практической конференции. Вып. 4. Красноярск: Научно-инновационный центр, 2009. С. 119-122.-0,2 пл.

21. Соловар В.Н. Безактантная модель ЭПП Vf3Sg subj в хантыйском языке (на материале казымского диалекта) // Материалы II всероссийской заочной научно-практической конференции с международным участием. Екатеринбург,2011.С. 104-107. -0,2п.л.

Публикации тезисов докладов на научных конференциях

1. Соловар В.Н. Модели простых предложений хантыйского языка // Congressus Internationalis Septimus Fenno-Ugristarum/ Debrecen, 1990. С. 249. -0,04 пл.

2. Соловар В.Н. Модальные компоненты хантыйского предложения /В.Н. Соловар // Аборигены Сибири: Проблемы изучения исчезающих языков и культур. Новосибирск, 1995. С. 148.-0,05 п.л.

3. Соловар В.Н. Das Modellieren eines einfachen Satzes in der chantischen Sprache // Congressus Octavus Internationalis Fermo-Ugristarum. - Pars П. Jyväskylä, 1995. С. 111. - 0,05 пл.

4. Соловар В.Н. Соматическая фразеология в хантыйском языке // Перспективные направления развития в современном финно-угроведении. Тезисы Международной научной конференции М., 1997. С.81-82. - 0,09 пл.

5. Соловар В.Н. Фразеологизмы хантыйского языка, связанные с укладом жизни и обычаями // Congressus Nonius International is Fenno-Ugristarum. Tartu, 2000. Past II. C. 272.-0,04 пл.

6. Соловар B.I1. Глаголы прекращения бытия, состояния, действия и их сочетаемость в хантыйском языке // Подвижники Сибирской филологии: В.А. Аврорин, Е.И. Убрятова, В.М. Наделяев. Тезисы докладов Всероссийской научной конференции (Новосибирск, 27-29 сентября 2007 г.) С. 217-219. - 0,09 пл.

7. Соловар В.Н. Система моделей элементарного простого предложения

хантыйского языка // Congressus Undecimus Internationalis Fenno-Ugristarum Piliscsaba, 2010. Pars III.. C. 36-37.. - 0,09 пл.

Публикации текстов на хантыйском языке

1. Соловар В.Н. Сказки народа ханты (казымский диалект) / Е.В. Ковган, Н.Б. Кошкарева. Санкт-Петербург, 1995. - 14 п.л.

2. Соловар В.Н. Монщат па путрат Сказки и рассказы / Сост. В.Н. Соловар. Нижневартовск: Изд-во Нижневартовского пед.ин-та, 1996. - 3,09 пл..

3. Хантыйские загадки / С.Д. Морокко. Ханты-Мансийск, 1997. - 1,09 пл.

4. Соловар В.Н. Увты сый па увты сый /К. Надь. Новосибирск: Изд-во «Сибирский хронограф», 2001.- 3 пл.

5. Соловар В.Н. Хантыйская детская литература / Е.В. Косинцева. -Новосибирск: Сибирский хронограф, 2004. - 7,04 п.л.

Публикации в соавторстве

1. Соловар В.Н. Предложение в хантыйском языке / М.И. Черемисина, В.Н. Соловар. Новосибирск, 1991. -4 пл.

2. Соловар В.Н. Залоговость, переходность, прямой объект в языках разных систем / М.И. Черемисина, В.Н. Соловар // Языки народов Сибири. Новосибирск, Наука, 1991. С. 66-84. - 0,4 пл.

3. Соловар В.Н. Выражение отрицания в хантыйском языке / М.И. Черемисина, В.Н. Соловар // Lingvistica uralica. Таллин, 1994, № 1. С. 35-46. -0,5 пл.

4. Соловар В.Н. Выражение сравнения в хантыйском языке / М.И. Черемисина, В.Н. Соловар // Народы северо-западной Сибири. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1995. С. 23-39. - 0,8 пл.

5. Соловар В.Н. Модальные компоненты хантыйского предложения / М.И. Черемисина, В.Н. Соловар // Lingvistica uralica. Таллин, 1998. № 1. С. 15-21. -0,3 п.л.

6. Соловар В.Н. Имя числительное в хантыйском языке / В.Н. Соловар, JI.T. Спирякова// Имя числительное в хантыйском языке. Финно-угроведение. №2. Йошкар-Ола, 2000. С. 66-71.

7. Соловар В.Н. К вопросу о составе и функциях частиц в хантыйском языке / В.Н. Соловар, М.И. Черемисина // Языки и культура народов ханты и манси. Томск: Изд-во Томского ун-та, 2004. С. 83-95. - 0,5.

8. Соловар В.Н. Сравнение в языковой картине мира хантыйского языка / Соловар В.Н., Н.С. Горяева // Мировоззрение обских угров в контексте языка и культуры. Ханты-Мансийск, 2010. С. 166-177.-0,5 пл.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Соловар, Валентина Николаевна

Общая характеристика работы.6

Социолингвистическая ситуация.19

Глава первая. Структура и семантика элементарных простых предложений хантыйского языка

§ 1. Предложение как основная единица синтаксиса и принципы его описания.24

1. Предложение как единица языка и речи.24

2. История формирования теории моделирования предложения.26

3. Элементарное простое предложение как основная единица синтаксического уровня языка.34

4. Понятие «пропозиция» .37

5. О понятии валентности.40

5.1. Превербы в составе предиката и их роль в изменении количества валентностей формировании структуры и семантики модели.51

5.2. Суффиксы в составе предиката и их роль в изменении количества валентностей. и формировании структуры и семантики модели предложения.71

§ 2. Парадигма элементарного простого предложения.73

2.1. Узкий подход к определению парадигмы предложения.74

2.2. Широкий подход к определению парадигмы предложения.76

2.2.1. Парадигма предложения как система межмодельных преобразований.76

2.2.2. Деривационная парадигма предложения.77

2.2.3. Аспектуальная парадигма предложения.79

2.2.3.1. Коммуникативная парадигма предложения в концепции Г.А. Золотовой.83

2.2.3.2. Коммуникативная парадигма предложения в концепции М.В. Всеволодовой и О.Д. Дементьевой.85

2.2.3.3. Парадигма ЭПП в теории синтаксического моделирования.87

2.2.3.3.1. Коммуникативная парадигма хантыйского предложения.89

3. Классификация моделей ЭПП хантыйского языка.93

4. Системность на синтаксическом уровне.95

Глава вторая. Структура и семантика моделей элементарных простых предложений хантыйского языка с событийными пропозициями.100

§ 1. Принципы классификации ЭПП предложений в хантыйском языке.100

1. ЭПП - репрезентации событийных пропозиций.100

2. Система пространственных моделей.101

2.1. Бытийно-пространственные модели ЭПП.101

2.1.1. Бытийные модели.103

2.1.1.1. Модели существования.'.105

2.1.1.1.1. Семантическое варьирование модели существования.107

Принцип моделирования структуры и семантики предложения позволяет структурно охватить бесконечное множество высказываний, выделить их семантические и структурные особенности. Модель - это языковая абстракция, способ представления предложения в отвлечении от конкретного лексического наполнения в виде формализованных позиций, определенным образом связанных между собой. Принцип моделирования позволяет представить предложение как эмическую сущность наряду с фонемой, морфемой, лексемой. На синтаксическом уровне такой эмической сущностью является элементарное простое предложение (ЭПП).

Средствами ЭПП передается отношение между предметными участниками ситуации, выразителем которого является предикат (глагольный или именной), валентности которого определяют структуру описания ситуации. К обязательным компонентам ЭПП относят предикат и его обязательные распространители - актанты, в структуре предложения представленные такими членами предложения, как подлежащее, прямое дополнение, некоторые косвенные дополнения; при пространственных предикатах (глаголах бытия, местонахождения, движения, перемещения) обязательными являются и обстоятельства места.

Состав обязательных компонентов определяется типом предиката. Определения и обстоятельства считаются факультативными членами предложения, их наличие или отсутствие не влияет на обобщенную семантику предложения, однако может влиять на его актуальное членение. Они могут быть средством свертывания пропозиций, при этом переводят предложение в разряд неэлементарных. План содержания ЭПП представляет собой одну пропозицию. Все компоненты ЭПП выражаются изосемически, ни один из них не может быть развернут в самостоятельную предикативную единицу. Тип предложения чаще всего предопределяется морфологической природой предиката и его валентностными потенциями. При этом синтаксические структуры могут иметь собственную семантику, которая иногда отличается от лексического значения предиката. 7

ЭПП как единица языка представляется моделью - языковым знаком, который отражает с помощью символов структуру и отношения между ними. Модели ЭПП представляют собой единство семантических, морфологических и синтаксических свойств предложения и его компонентов. Набор синтаксических структур, формирующих ЭПП, невелик, он соответствует основным типам пропозиций и представлен двумя разновидностями:

1. ЭПП, являющиеся репрезентациями событийных пропозиций:

1)ЭПП NExNOMNLoc/DF/DSVfEx/Mot с семантикой бытия/ местонахождения и движения;

2) ЭПП NAg nom Npîuacc VfAct с семантикой акционального воздействия;

3) ЭПП NExpnom Vfstat с семантикой состояния, в состав которой входят позиции субъекта-экспириенцера и статального предиката. Пропозиция состояния чаще репрезентируется ЭПП с глагольным одновалентным предикатом.

2. ЭПП, являющиеся репрезентациями логических пропозиций:

1) ЭПП NDescrNOM ADJ/NQual (сор) с семантикой характеризации.

2) ЭПП Nrellnom NRe,2(cop) с семантикой реляции (отношения субъекта к другим субъектам или отношения между разными номинациями одного и того же субъекта) включает обозначения двух участников ситуации - релянтов и реляционного предиката.

Система моделей ЭПП казымского диалекта хантыйского языка достаточно индивидуальна, однако основных структурных единиц насчитывается всего 25. Эта система обладает уникальными дифференциальными признаками. В наши задачи входит первое системное описание парадигмы основных ЭПП этой системы.

Для достижения данной цели решались следующие задачи:

2. Выявить ЛСГ хантыйских глаголов и описать их семантическую сочетаемость.

6. Осуществить структурно-семантическую классификацию моделей и описание их варьирования.

7. Сконструировать парадигму ЭПП (система составляющих и категорий) и определить отношения внутри парадигмы.

Положения, выносимые на защиту.

1. Элементарные простые предложения как основные единицы языка представляют собой типовые синтаксические структуры, формируемые предикативным выражением элементарных синтаксических смыслов. Основная оппозиция - противопоставление именных и глагольных моделей. Набор ЭПП невелик; он диктуется падежной системой казымского диалекта и соответствует основным типам пропозиций для ЭПП, представляет собой две разновидности, учитывающие характер передаваемой информации и способ ее выражения: событийные пропозиции (бытийно-пространствепные, акциональные и статальные). Изосемическим способом их выражения являются ЭПП, формируемые глагольными предикатами; логические пропозиции (характеризации и реляции), представляющие умозаключения о наблюдаемых признаках и свойствах субъектов в форме ЭПП с именными предикатами.

3. Элементарные простые предложения как единицы языка имеют парадигмы, объем которых зависит от состава грамматических категорий казымского диалекта хантыйского языка. К предикативным категориям предложения мы относим: модальность; темпоральность; персональность - определенность (1-е, 2-е, 3-е) / неопределенность / обобщенность лица / безличность; утвердительность / отрицательность; вопросительность; аспекту альность; определенность / неопределенность предметных участников ситуации; их одушевленность / неодушевленность и др. Эти категории выражаются с помощью глагольной и именной морфологии. На определенность объекта указывают не только суффиксы имен, но и объектное спряжение.

6. Благодаря свернутой падежной системе, структурные и семантические типы ЭПП хантыйского языка обладают широкой полисемией, а также омонимией и синонимией. Синонимичны модели статальной семантики (модели состояния окружающей среды, модели

11 состояния человека и натурфакта), качественной характеризации (живого существа, артефакта, натурфакта), модели сравнения (сравнение по внешности и характеру, сравнение по характеру и способностям) и др.

В основе системного разграничения структурных схем и моделей ЭПП в хантыйском языке лежит залоговая система.

Актуальность темы исследования определяется слабой изученностью синтаксического строя хантыйского языка, в особенности же тем, что хантыйский язык относится к языкам, находящимся под угрозой исчезновения: количество носителей этого языка, в полной мере владеющих его лексическими и грамматическими ресурсами, сокращается с каждым годом. В связи с данной ситуацией описание и ревитализация языков, находящихся под угрозой исчезновения, становится приоритетным направлением современной лингвистики, что отвечает гуманитарным потребностям современности. Неотложной задачей лингвистов является создание подробных лексикографических и грамматических описаний.

Хантыйский язык до настоящего времени не имеет грамматики академического типа. В нашем случае задача осложнена еще и тем, что до сих пор остаются неразработанными вопросы лексической семантики, в том числе многозначности глагола, отсутствуют работы по описанию семантической классификации лексико-семантических групп (ЛСГ) глагола; на данный момент еще не создан полный словарь хантыйского языка с качественным толкованием семантики слов. В имеющихся словарях зафиксирован не весь лексический материал, раскрыты далеко не

12 все значения включенных в них слов. Именно поэтому попутно мы выявляем и определяем возможные значения многозначных глаголов, описываем значения более часто употребляющихся глаголов, так как это позволяет исследовать их сочетаемость и возможности формирования той или иной модели элементарных простых предложений (ЭГЕП).

Актуальность такого исследования обусловлена, во-первых, отсутствием работ по лексикологии, во-вторых, недостаточной изученностью хантыйского синтаксиса с учетом развития современной синтаксической теории. Семантика и структура ЭПП хантыйского языка до сих пор не подвергалась специальному исследованию. В-третьих, она обусловлена необходимостью системного теоретического описания элементарного простого предложения' обско-угорских языков. Наше исследование относится к тому ряду работ, которые связаны с представлением о цельности и системности языка.

В традиционном языкознании простые предложения по структуре были отнесены к двум типам и рассматривались как распространенные и нераспространенные. Такое осмысление структуры предложения позволяет фиксировать только наличие или отсутствие тех или иных членов предложения, а преобразования структуры сводятся к ее свертыванию. При таком понимании привлекают внимание процессы свертывания и развертывания высказывания в речи. Мы ставим перед собой задачу описания структуры и семантики глагольных и именных ЭПП, освещения проблемы парадигматики моделей и соотношения моделей внутри парадигмы, что до сих пор не было предметом специального исследования и описания. Описание парадигмы простого предложения, т.е. системы функционирования элементарных простых предложений, возможно лишь при наличии обширного письменного материала, однако письменность на хантыйском языке существует сравнительно недавно, по причине чего почти не имеется художественных произведений для описания полной парадигмы имеющихся в языке форм предложений.

При описании структуры и семантики ЭПП возникают и такие конкретные актуальные проблемы, как описание семантики отрицания, сравнения, структуры и семантики фразеологических единиц, • семантики имени числительного, имени прилагательного и других лексико-семантических групп слов, средств выражения модальности в хантыйском языке. Без решения таких вопросов невозможно адекватное описание моделей ЭПП языка. Теоретические выводы исследования актуальны не только для описательной лингвистики, но и для других языковых дисциплин: финно-угроведения, семантики, структурной и ареальной типологии. Положения работы актуальны также для теории и методики преподавания хантыйского языка в высшей и средней школе.

14 методом моделирования выявлена система моделей ЭПП на основе ЛСГ глаголов; выявлены дифференциальные признаки семантики исследуемых глаголов, определены взаимоотношения этих глаголов и их сочетаемостные особенности, показано, как языковое поведение слова (сочетаемость, неполнота грамматических парадигм) предопределено его значением, и каждое значение многозначного слова предопределяет возможности языкового поведения; исследование развивает подход к семантическому описанию лексики; определяется статус пассивно-залоговой формы хантыйского языка с точки зрения синтаксического моделирования и построения парадигмы модели. Выявлены основные глагольные и именные модели простого предложения; показана их структура, определена их семантика, уточнен список основных моделей предложений, рассмотрены их варианты и определен объем парадигмы каждой модели.

В научный оборот вводятся новые материалы, полученные от информантов.

Применение подходов, выработанных при описании семантики простого предложения казымского диалекта хантыйского языка, может быть использовано по отношению к другим диалектам и близкородственному мансийскому языку. Работа позволит проводить сравнительно-сопоставительный анализ синтаксического строя языков разных систем.

Богатый фактический материал работы вносит определенный вклад в синхронное исследование морфологии, синтаксиса и семантики, восполняя этот пробел в изучении хантыйского языка. Таким образом работа обогащает общую теорию финно-угроведения и уралистику в целом.

Практическая значимость и внедрение результатов исследования.

Работа может быть использована как справочный материал по исчезающему хантыйскому языку. Результаты и материал исследования могут быть использованы при составлении электронной базы обско-угорских языков, составлении словарей, учебных и методических пособий по хантыйскому языку.

Апробация работы. Результаты работы неоднократно излагались на заседаниях Сектора языков народов Сибири Института филологии СО РАН, а также были представлены на научных конференциях, симпозиумах и семинарах:

- международных: 7-й, 8-й, 9-й, 10-й Международные конгрессы финно-угроведов (1990 г., Дебрецен, Венгрия; 1995 г., Ювяскюля,

Финляндия; 2001 г., Тарту, Эстония; 2005 г., Йошкар-Ола, Россия), на конференции «Аборигены Сибири: проблемы изучения исчезающих языков и культур» (1995 г., Новосибирск); Перспективные направления развития в современном финно-угроведении (1997 г., Москва); на конференции по финно-угроведению (2001 г., филологический факультет

МГУ, Москва, Россия); «Языки и культура народов ханты и манси»

2001 г., НИИ обско-угорских народов, г. Ханты-Мансийск, Россия);

Создание нового поколения учебников; для? высших учебных заведений по языкам коренных народов Сибири» (2004 г., Институт филологии СО РАН,

Новосибирск); на Международной научной конференции «Сохранение традиционной культуры коренных малочисленных народов Севера ш проблема устойчивого развития. (2004 г., Ханты-Мансийск);

Международная научная конференция «ХХУ-е Дульзоновские чтения»

2008-г., Томск,); на; научно-практической конференции- с международным участием «Сородичи, я не таю прекрасное от ваших взоров .». Ханты

Мансийск, 2009; на XII Международной научно-практической конференции (Санкт-Петербург, 20-21 мая 2010 г.); Соп§ге88из . ипёесшшз

МегпайопаНБ Реппо-1^пз1агит (РШэсзаЬа, 2010 г.); IV Международная научно-практическая конференция «Языковое образование в аспекте. взаимодействия культур» (г. Уссурийск, 2011).

- всероссийских: История, современное состояние, перспективы развития языков и культур финно-угорских народов (2004 г., Сыктывкар);.

Подвижники Сибирской филологии: В. А. Аврорин, Е. И. Убрятова;

В. М. Наделяев» (2007 г., Новосибирск); «Русский язык как, государственный: история и современность» (2007 г., Ханты-Мансийск,);

Мировоззрение обских угров в контексте языка и культуры» (2008 г.,,

Ханты-Мансийск); «Современные исследования социальных проблем»

Красноярск, 2009); «Языки и культура финно-угорских народов в условиях глобализации» (2009 г., Ханты-Мансийск); Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием 17

Надькинские чтения (2010 г.,Саранск); «Актуальные научные проблемы» (2011г., Екатеринбург).

Материалом для исследования послужили все доступные нам публикации на казымском диалекте хантыйского языка, анкетные материалы, собственные полевые записи бытовых и фольклорных текстов, а также данные, полученные от информантов. Объем картотеки - более 9000 примеров.

Структура работы обусловлена целью, задачами, проблематикой и методологией исследования и состоит из введения , трех глав, заключения, списка литературы и приложений. Первая глава посвящена описанию теоретической базы исследования ЭПП; в ней вводятся основные термины и понятия описания ЭПП, формулируются теоретические предпосылки исследования, вторая - моделям ЭПП с событийными пропозициями, здесь анализируются основные бытийно-пространственные модели, акциональные и статальные, третья - именным моделям, в ней анализируются основные модели с логическими пропозициями (характеризации и реляции).

Социолингвистическая ситуация

Хантыйский язык относится к угорской группе финно-угорской семьи языков, которая вместе с самодийской составляет уральскую языковую семью [Майтинская 1966а: 9; Лыткин 1974: 18; Хайду 1985: 12; Зах 1999: 479; Ромбандеева 2001: 38 и др.].

Носители хантыйского языка расселены на территории в бассейне реки Оби и по ее многочисленным притокам - с устья Оби на севере до притока Иртыша, Алымки на юге и притока Оби, Васюгана, на юге-востоке [Steinitz 1980: 6; Терёшкин 1981: 3; Хонти 1985: 3; Лукина 1998: 243; Кошкарева 2007: 31]. Основная занимаемая хантами территория расселения входит в пределы Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов Тюменской области, а также Нарымского района Томской области.

По данным переписи 1989 г., общая численность ханты составляла 22521 чел., из которых 60,5 % считали хантыйский язык родным. Перепись 2002 г. зафиксировала рост численности хантыйского народа: численность составила 28678 чел. Однако доля владеющих родным языком составляет 47 %.

Единого литературного варианта хантыйский язык фактически не имеет. В 30-е гг. XX в. была предпринята попытка его создания на основе северного наречия (казымского диалекта). В настоящее время языковые материалы печатаются на разных диалектах.

Территориальная раздробленность ханты послужила основной причиной формирования значительного количества диалектов и говоров хантыйского языка, многие из которых различаются настолько, что понимание между их носителями зачастую затруднено [Décsy 1965: 30; Майтинская 1966 а: 9; Gulya 1966: 5-6; Steinitz 1980: 8; Черемисина 1992: 35; Кошкарева 2007: 32].

Ваховский и васюганский говоры вах-васюганского диалекта с фонетической точки зрения разнотипны [СВХД 1981: 4]. Ваховский говор

19 относится к j-ому типу, а васюгаиский к .у-ому типу, поэтому местоимения третьего лица в ваховском говоре начинаются с / < 1йу, а в васюганском говоре - с j < jïiy. Согласный -/- в ваховском говоре сонорный, переднеязычный, апикальный, щелевой, а согласный -у- в васюганском -сонорный, среднеязычный и щелевой [СВХД 1981: 8-9]. Говоры сургутского диалекта (юганский, тром-юганский, аганский, пимский) Х~ вые. Салымский диалект считается i-овым [Терёшкин 1967; 1974: 68]. Фонема -А- в говорах сургутского диалекта является переднеязычной, твердой, полу смычной согласной со слабо выраженным ¿-образным началом, и сильным /-образным отступом [СВХД 1981: 8-9]. Шеркальский диалект считается i-овым, а казымский Я-овым [Honti 1984: 13; Хонти 1995: 19].

Диалектная раздробленность хантыйского языка отражается в фонетическом, грамматическом и лексическом строе языка. Исследования отдельных диалектов проводились неоднократно, однако имеющаяся информация представляет какие-либо отдельные диалектные черты. Например, в работах Л. Хонти анализируется материал по фонетике разных хантыйских диалектов [Honti 1981, 1982а, 1983b, 1999; а также Karjalajnen 1905; Steinitz 1937, 1950; Gulya 1966; Vertes 1983]. Часть исследователей описывают какой-либо один диалект или говор [Животиков 1942; Терешкин 1961; Николаева 1995; Csepregi 1998] и, как отмечено Н. Б. Кошкаревой [2007], такие работы построены по разным принципам, делающим последовательное сопоставление диалектов затруднительным.

В литературе, посвященной изучению хантыйского языка, не существует единой диалектной классификации. Вопрос о диалектном членении до сих пор не решен. Предлагаемые диалектные классификации хантыйского языка различаются по названиям диалектных групп, по оценке количества диалектов и говоров, входящих в их состав, по распределению некоторых ьдиалектов по группам. Исследователи

20 хантыйского языка также недифференцировано употребляют термины «диалект», «говор» и «наречие» [Steinitz 1950: 8-9; Можарский 1959: 459; Decsy 1965: 30; Терёшкин 1966: 320; 1967: 10; 1974: 67; Vertes 1967: 13-14; Караулов 1976: 245; 1981: 3-4; Honti 1984: 14; Хайду 1985: 45-46; Schiefer 1985: 257; Хелимский 1994: 60-61; Хонти 1995: 17-18; Csepregi 1997: 6; Jääsalmi-Krüger 1999: 199].

Нерешенность этих вопросов, как отмечают авторы, объясняется слабой теоретической разработанностью различий между понятиями «язык», «наречие», «диалект», «говор»; недостаточной изученностью диалектного членения хантыйского языка; трудностями в определении оснований их выделения (лингвистическими, социально-экономическими и др. [Основы 1976: 244; Ganschow 1984; Schiefer 1985; Кошкарева 2007; и др. ]. Провести четкие границы между говорами и диалектами практически невозможно [Nikolajeva 1990; Николаева 1995; Кошкарева 2007]. Шэтому некоторые ученые выделяют «смежные», «промежуточные» диалекты, которые вбирают в себя черты соседних диалектов [Штейниц 1937: 196; Животиков 1942], а JI. Хонти пытается отразить переходный характер говоров и диалектов в виде непрерывного континуума [Honti 1984: 14].

При рассмотрении вопроса о диалектном членении хантыйского языка выявилось два подхода, различающихся количеством основных, наиболее крупных единиц. В работах Патканова - Фукса, а затем В. Штейница хантыйская языковая общность делится на три диалектных массива (диалектных группы, наречия): северную, южную и восточную [Patkanov, Fuchs 1911; Штейниц 1937]. Вторая точка зрения принадлежит Н. И. Терешкину: он выделяет два диалектных массива - западный (хантыйский) и восточный (кантыкский) [Терёшкин 1966: 320; 1967: 10; 1974: 67; 1981: 3-4]. Основным критерием диалектного членения он называет способ отражения прахантыйского [Терёшкин 1958; 1961].

Различия в классификациях в основном касаются терминологии. Мы придерживаемся точки зрения тех исследователей, для которых

21 двоичная» классификация наиболее адекватно отражает современное положение дел в хантыйском языке [Караулов 1976; Хантыйский язык 1988; Кошкарева 2007].

Южные диалекты хантыйского языка в настоящее время считаются уже вымершими диалектами [Черемисина 1992: 36; Csepregi 1997: 6]. Вах-васюганский диалект считают юсамым архаичным из всех диалектов хантыйского языка [Collinder 1960: 30; Décsy 1965: 30; Bouda 1972: 273].

Нерешенным является вопрос о статусе восточного и западного наречия. Различия между ними в области фонетики и грамматики и трудности взаимного понимания между носителями сформировали мнение некоторых ученых о том, что это разные языки [Баландин 1955: 88].

Анализ литературы показывает, что при наличии многообразия подходов к проблемам диалектного членения, разные авторы выделяют, в основном, одни и те же единицы членения. Различия касаются установления разных иерархических отношений между ними.

Состояние изученности хантыйского языка требует продолжения систематической работы по описанию его диалектов.

Хантыйский язык лучше сохранился там, где ведется традиционный образ жизни - в Шурышкарском и Приуральском районах Ямало-Ненецкого АО и в Нижневартовском и Сургутском районах Ханты-Мансийского АО.

Изучение хантыйского языка проводится в настоящее время в г. Ханты-Мансийске (Югорский государственный университет, Обско-угорский институт прикладных исследований и разработок), в Салехарде (Ямальский филиал Института истории и археологии УрО РАН), в г. Томске (кафедра языков народов Сибири Томского государственного педагогического университета), в г. Новосибирске (Институт филологии СО РАН).

За рубежом хантыйский язык интенсивно исследуется в таких странах, как Германия, Венгрия, Финляндия, Эстония.

Казымский диалект хантыйского языка в настоящее время распространен на территории Березовского и Белоярского районов ХМАО по реке Казым ее притокам. К основным работам, выполненным в последние десятилетия по описанию грамматики и синтаксиса этого диалекта, мы относим исследования А. Д. Каксина [2000, 2008 и др.]; O.A. Осипова, А.Ю. Фильченко [2001]; Е. В. Ковган [1991; 2007]; П.М. Кузнецова [2004]; A.A. Главан [2006]; A.B. Диденко [2006]; Н. Б. Кошкаревой [1991; 2004; 2005; 2007] и др. Казымский диалект рассматривался как относительно самостоятельный уже со времен А. Алквиста - К. Ф. Карьялайнена. Его признавали центральным в группе северных диалектов [Штейниц 1937; Терешкин 1958; Черемисина 1992].

Следует отметить, что между приуральским, шурышкарским и казымским диалектами не выявлено значительных расхождений ни в фонетике, ни в лексике, ни в грамматике; такое мнение справедливо и в отношении синтаксиса.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Парадигма простого предложения в хантыйском языке"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Казымский диалект хантыйского языка характеризуется небольшим количеством ЭПП, основных моделей предложений, формируемых глаголом, выделено 25, именных моделей - 26; они служат основой для формирования большого количества разнообразных вариантов моделей элементарных простых предложений, являющихся зачастую индивидуальными для хантыйского языка. Специфических моделей ЭПП, присущих только хантыйскому языку казымского диалекта, формируемых глаголом, мы выделили 16, именных - 16. Например, к таким мы относим модели, в состав которых входят компоненты с послелогами: эХэцэп, реХа, ewdXt, pila и др.; статальные синонимичные модели, в которых: предикат употребляется в страдательном залоге NNoM°b Vf pabS Wghksen,aXpa, máremdsÜ 'Алексей=твой, наверное, соскучился? '; Nnom °В Nloc Vf pass предикат употребляется в форме причастия прошедшего времени Nnom (Tv=pp) сор Apdlen yawn здуэгтэт. 'Братишка=твой давно проголодался'; Jgsew pórtdm 'Дорога=наша занесена снегом'; Nnom (Tv=man)cop owew sukatman (wgs) 'Дверь=наша сломана (была)'; Тат anen (xuwn) sükatman wgs 'Эта чашка (давно) сломана была'. м NForce log (Tv =РР) (сор) хй^еп ерэХэп ióydtsa 'Рыба. испортилась, пахнет'; N NLOc (Tv=man) сор IsñeX soyn lap taXman 'Окно=его тканью затянуто'.

Нами выделены для хантыйского языка безактантные модели, одноактантные, двухактантные, трехактантные, четырехактантные. Особое место в этой системе занимают одноактантные и двухактатные модели, формируемые глаголом в страдательном залоге и представляющие структурную и семантическую специфику хантыйского языка.

Элементарные простые предложения как основные единицы языка представляют собой типовые синтаксические структуры, формируемые предикативным выражением элементарных синтаксических смыслов. Основная оппозиция - противопоставление именных и глагольных моделей. Набор ЭПП невелик; он диктуется падежной системой казымского диалекта и соответствует основным типам пропозиций для ЭПП, представляет собой две разновидности, учитывающие характер передаваемой информации и способ ее выражения: событийные пропозиции (бытийно-пространственные, акциональные и статальные). Изосемическим способом их выражения являются ЭПП, формируемые глагольными предикатами; логические пропозиции (характеризации и реляции), представляющие умозаключения о наблюдаемых признаках и свойствах субъектов в форме ЭПП с именными предикатами.

ЭПП представляет собой однозначное соответствие между пропозицией и способом ее выражения. Специфика предиката связана со спецификой пропозиции. В хантыйском языке имеются специфичные, уникальные системы моделей ЭПП, например: Nnom°b Vf pass; NNOm °b Nloc Vfpass; Nnom(Tv=pp) cop;Nnom (Tv=ma„)cop; №bnom NForce LOC (TV=PP) (cop); N NL0C (Tv=man) COp И Др.

Состав компонентов моделей и их лексическая сочетаемость представляет собой своеобразную индивидуальную систему языка.

В подсистеме ЭПП, передающих логические отношения, специфичными по структуре - в отличие от других языков - являются модели идентификации, модели сравнения, модели характеризации, например: Nnom nemPoss NNOm (сор) Xuv/ петэА, Kgsta 'Его имя Костя букв.: он имя=его Костя)' имеет структурный вариант {^ом При совпадении общей структуры и семантики модели с другими языками часто структура парадигмы развивается особым способом. Так, например, модель включения в класс ]Чмом (с<ф) ^йш а] 1э%1эг 'Она фельдшер' имеет следующую парадигму: Г^ом ^ат (сор) а/ гоугэг^а ууоб 'Она была фельдшером', Хйм> щ toytэr=a йис 'Она стала фельдшером' и т. д.

Элементарные простые предложения как единицы языка имеют парадигмы, объем которых зависит от состава грамматических категорий казымского диалекта хантыйского языка. К предикативным категориям предложения мы относим: модальность; темпоральность; персональность - определенность (1-е, 2-е, 3-е) / неопределенность / обобщенность лица / безличность; утвердительность / отрицательность; вопросительность; аспектуальность; определенность / неопределенность предметных участников ситуации; их одушевленность / неодушевленность и др. Эти категории выражаются с помощью1 глагольной и именной морфологии. На определенность объекта указывают не только суффиксы имен, но и объектное спряжение.

Элементарные простые предложения допускают метафоризацию, перенос ее направлений происходит из физической сферы в социальную, психическую, интеллектуальную и эмоциональную. На базе одной и той же структуры возникает система новых значений моделей или омонимия. При переходе из физической сферы в другую накладывается ограничение на употребление спряжения глагола, возможно только субъектное спряжение. Так, действие в физической сфере происходит при сочетании предиката с конкретным объектом (объект созидательной деятельности): М]эт а]уэр луегэХ 'Брат делает лодку'; переход в социальную сферу: Мщ яйя дг \verXdw 'Мы совершаем осеннее жертвоприношение (букв.: делаем)'; переход в психическую сферу: & теп горэх лусгэХ 'Эта женщина делает вид (букв.: притворство делает)'; переход в интеллектуальную сферу: Ма м>дпХф'эХН штзя луегБэт 'Я решил учиться (букв.: я учиться мысль сделал)'; Ем?еп \yjQXi м?егэХ 'Дочь=твоя стесняется (букв.: стеснение делает)'.

Направления метафоризации ЭПП и их парадигматического варьирования определяются объемом падежной парадигмы: система склонения казымского диалекта (три падежа) позволяет иметь небольшое количество ЭПП, что способствует развитию довольно большого количества парадигматических и семантических вариантов ЭПП. Например, семантические варианты модели 1Чмом Ьа£ц0к ¡¡иьг Ьпет \уэ$=а тапэБ 'Жена=моя в город уехала', ср. 1т ет тогэу=а тапэя

Жена=моя поехала по морошку', в первом примере позиция Ьа(1|ок замещена именем с семантикой места, во втором примере эта позиция выражает цель движения.

Благодаря свернутой падежной системе, структурные и семантические типы ЭПП хантыйского языка обладают широкой полисемией, а также омонимией и синонимией. Например, структурная схема МыоыАС Инок08 ^ оЬ, представляет полисемию модели речи и разрушительного действия: Ма Хймэг ]ап1Э8 ууйпяет 'Я его сильно отругала'(букв.: била до крови) и 'Я его сильно била'. По структурной схеме ]МШ1^<=> У{-5иЬ) построены модель состояния живого существа, модель состояния артефакта, модель состояния натурфакта, модель движения и мн. др. ЭПП развивают многозначность за счет особой для рассматриваемого диалекта лексической сочетаемости слов, а также метафорических переносов для некоторых моделей в разные сферы: социальную, интеллектуальную, психическую. Так, например, глагол ЛСГ обладания в физической сфере: Ма -шоу йпг 1а]'Хэт 'У меня нет денег (букв.: я деньги не имею)'; переход в психическую сферу: Хд]уеп еХет ра ant ta/эХ 'У твоей подруги нет стыда (букв.: стыд не имеет)'; переход в интеллектуальную сферу: si iken sart tajds 'У этого мужчины способность колдовать (букв.: колдовство имел)', Рдуеп ра os an tajsX 'Сын=твой не понимает (букв.: понимание не имеет)'.

Синонимичны модели статальной семантики (модели состояния окружающей среды, модели состояния человека и натурфакта), качественной характеризации (живого существа», артефакта, натурфакта), модели сравнения (сравнение по внешности и1 характеру, сравнение по характеру и .способностям) и др., например: Nnon Vfsubj Xons ХдХаХ 'Снег тает', Nomsem ХдХаХ 'Настроение=мое улучшается'; Nnon ADJ (сор) si iken nomsdij 'Этот мужчина умный' и структурный вариант Nnon ADJ Nnon (сор) si iken nomsdij iki wgs 'Этот мужчина умный мужчина был'.

Система моделей хантыйского языка (глагольная и именная) в силу структурных и семантических особенностей глагольного слова, а также грамматических' особенностей действительного (субъектное, объектное спряжение) и страдательного залога и- особенностей синтаксической сочетаемости слов представляет собой систему моделей ЭПП, которая занимает особое место среди моделей ЭПП русского и< тюркских языков Сибири.

В хантыйском языке - в отличие от тюркских языков Южной Сибири и русского языка — имеется небольшое количество эмотивных глаголов, глаголов поведения и ментального действия. Своеобразен состав ЛСГ глаголов, своеобразны их семантика и сочетаемость с другими словами. Структурные варианты формируются за счет глагольных превербов, а также предикатов, в состав которых входят связанные имя и глагол, например: NnonS { N DAT VfSUbj} Xuwxuwn antgma iis 'Он давно умер'.

Грамматические варианты глагольных моделей формируются за счет замещения позиций словами разных грамматических классов, за счет смены спряжения с субъектного на объектное или страдательный залог, что зависит от прагматических задач говорящего или семантики глагола. Отдельные глаголы могут иметь свой индивидуальный тип управления. Например, среди именных моделей имеется модель состояния окружающей среды ADJ (сор) 1Ш 'Холодно', в парадигме этой модели появляется структурный вариант АВ1=Г)АТ \\-И Нкау/л- 'Стало холодно'.

Структурно совпадает с этим вариантом модель состояния атмосферы, изменения времени суток, года: ^ат.^ Хота'Снег идет (букв.: к снегу стало)'. Это синонимия при сказуемых, выраженных разными частями речи.

Специфика системы моделей ЭПП хантыйского языка связана с морфологизацией выражения актуального членения предложения. Этим определяется своеобразие грамматических категорий глагола. Специфику хантыйского языка представляют конструкции залогового типа и оппозиция субъектного и объектного типов спряжения. В хантыйском языке имеются особые конструкции, формируемые страдательным залогом и не имеющие активных аналогов.

Парадигма модели глагольного предложения представляет собой разноуровневую структуру, состоящую из ядерной морфологической парадигмы на уровне парадигмы глагола и синтаксической парадигмы на уровне парадигмы сказуемого и парадигмы всего предложения. Соответственно выделяются: а) морфологические варианты модели (с глаголами различных чисел, наклонений, времен, типов спряжений, а также в отрицательной форме), б) прагматические варианты (с акцентированием одного из глагольных актантов, введением какого-либо актанта в фокус предложения; при этом случаи с употреблением глагола в объектном спряжении стоят на стыке морфологических и прагматических вариантов), в) синтактико-парадигматические варианты связаны с изменением характера глагольного сказуемого: включаются аналитические конструкции. г) залоговые варианты с изменением конструкции предложения в связи с прагматическими аспектами ( на стыке морфологии, синтаксиса и прагматики).

Приведем примеры:

1Чмом Ьа(1|0к У{5иЬ] Ма \vosa тапХэт 'Я поеду в город', Ма уеот ж тапХэт 'Я не поеду в город', Ма м>э$а тапН ¿ШэЬэт 'Я собрался ехать в город'; модальный вариант ^ом Ьа(1|ок {РгР ГЧмо° =// луд^а^дт} Ма м>э§а тапН рН-ет аШд 'Я не могу в город ехать (букв.: ехать возможности=моей нет)', Ма м?э$а тапН у/ег=ет шдэ 'Я хотела поехать в город (букв.: ехать дело=мое было)'. Смена спряжения с объектного на пассивное сигнализирует о смене принадлежности объекта тому или иному лицу, так, например, объект принадлежал субъекту 1 лица: ирет рду=эХ ептэХХэХе 'Сестра=моя сына=своего ростит', ср. объект принадлежит 3 лицу (не сестре) 11рет=п рдх=эХ ептэХХа 'Сестра ростит сына=ее'.

Небольшой арсенал структурных возможностей ЭИ11 позволяет этой системе моделей выразить все возможные смыслы, которые необходимы человеку для отображения бесконечно большого количества смыслов, диктуемых объективной реальностью.

Модель предложения как двусторонняя единица языка может быть представлена элементарным простым предложением как основной синтаксической единицей языка, определение его статуса дает возможность по-новому выстроить систему простых предложений, учитывая, что новая типология простых предложений должна основываться на семантических признаках, которые ранее не учитывались. Представление об «элементарности» предложения позволяет исследовать далее пути осложнения предложения. Использование метода моделирования структуры и семантики элементарного простого предложения раскрывает возможность описания структуры синтаксического яруса языка, которая позволит завершить построение целостной системы языка и исследовать далее функционирование

378 языковых единиц в речи, наблюдая видоизменения, которые происходят с предложением в процессе коммуникации.

Список научной литературыСоловар, Валентина Николаевна, диссертация по теме "Языки народов зарубежных стран Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии"

1. Абдуллаев С.Н. Модели простого предложения в современном уйгурском языке: Авторееф. дис. . докт. филол. наук. Алма-Ата, 1993.

2. Адамец П. Парадигматика простого предложения в современном русском языке // Русский язык. Грамматические исследования. М., 1967.

3. Адамец П. Образование предложений из пропозиций в современном русском языке. Прага, 1978.

4. Адмони В.Г. Завершенность конструкции как явление синтаксической формы // Вопросы языкознания. 1958. № 1.

5. Адмони В.Г. Структурно-смысловое ядро предложения // Члены предложения в языках различных типов (Мещанинские чтения). Л., 1972.

6. Адмони В. Г. Синтаксис современного немецкого языка. Ленинград: Наука, 1973. Актуализация предложения. Синтаксические модели и их варианты. Изд-во Санкт-Петербургского ун-та. 1997.

7. Апресян В.Ю. Природные процессы в сфере человека // Логический анализ языка. Модели действия. М.: Наука, 1992. С. 145-150.

8. Апресян В.Ю. Лексикографическое описание глаголов со значением природного процесса // Действие: лингвистические и логические модели. Тезисы докладов. М., 1991. С. 7-8.

9. Апресян Ю.Д. Опыт описания значения глаголов по их синтаксическим признакам (типам управления). ВЯ, 1965, N 5.

10. Апресян Ю. Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики. М., 1966. Апресян Ю. Д. Экспериментальное исследование семантики русского глагола. М.,

11. Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М., 1974.

12. Апресян Ю. Д. Формальная модель языка и представление лексико-грамматических значений // Вопросы языкознания, 1990, № 6. С. 123-140.

13. Апресян Ю.Д. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. М., 1995.

14. Апресян Ю.Д. Интегральное описание языка и системная лексикография. М.: Школа "Языки русской культуры", 1995.

15. Апресян Ю.Д. Метафора в семантическом представлении эмоции // Интегральное описание языка и системная лексикография. М.: Школа "Языки русской культуры", 1995. С. 453-464.

16. Арбатский Д.И. Переходные и непереходные глаголы в русском языке // Исследования по семантике. Уфа, 1980. С. 199-222.

17. Арват H.H. О семантике предложения // Филологические науки. 1979. № 5. С. 52-61.

18. Арват H.H. Семантическая структура простого предложения в современном русском языке. Киев, 1984. С. 52-61.

19. Арутюнова Н. Д., Климов Г. А., Кубрякова Е.С. Американский структурализм // Основные направления структурализма. М., 1964.

20. Арутюнова Н. Д. Синтаксис // Общее языкознание. Внутренняя структура языка. М., 1972.

21. Арутюнова Н. Д. Понятие пресуппозиции в лингвистике // Изв. АН СССР. Сер. Лит. и яз. 1973. Вып. I.

22. Арутюнова Н. Д. Семантическое согласование слов и интерпретация предложения // Грамматическое описание славянских языков. М, 1974. С. 158-171.

23. Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл. Логико-семантические проблемы. М., 1976.

24. Арутюнова Н. Д. К проблеме функциональных типов лексического значения. // Аспекты семантических исследований. М.: Наука, 1980.

25. Арутюнова Н. Д. Тождество или подобие?// Проблемы структурной лингвистики 1982. М„ 1984.

26. Арутюнова Н. Д., Ширяев E.H. Русское предложение: бытийный тип (структура и значение). М., 1983.

27. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М.: Наука, 1988.

28. Арутюнова Н. Д. Пропозиция // Лингвистический энциклопедический словарь. М.:

29. Советская энциклопедия, 1990. с. 401.

30. Арутюнова Н.Д. Предикат // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

31. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 2004.

32. Ахматов И. X. Структурно-семантические модели простого предложения в современном карачаево-балкарском языке. Нальчик, 1983.

33. Бабайцева В. В. Семантика простого предложения // Предложения как многоаспектная единица языка. М., 1983. С. 56-72.

34. Бабенко Л.Г. Пересекаемость глаголов чувств с глаголами других ЛСГ // Слово в системных отношениях. Свердловск, 1985.

35. Бабенко Л. Г. Глаголы комплексной полипропозитивной семантики // Русскаяглагольная лексика: пересекаемость парадигм. Екатеринбург, 1997. С. 30-45.

36. Бабенко Л.Г., Воронина Т.М. и др. Русские глагольные предложения:

37. Бабина Т. П. Способы выражения субъекта состояния // Синтаксис: изучение ипреподавание. Сб. работ учеников В. А. Белошапковой. М., 1997. С. 78-92.

38. Бабина Т. П., Белошапкова В. А. К вопросу о семантическом субъекте //

39. Филологические науки. 1984 № 1.

40. Бабицкий К. И. К вопросу о моделировании структуры простого предложения // Проблемы структурной лингвистики. М., 1962. С. 115-129.

41. Баландин А. Н. Падежи субъекта и объекта на службе номинативной и эргативной конструкций глагольного предложения в ваховском диалекте хантыйского языка // Учен. зап. Ленингр. гос. ун-та. № 158. Серия востоковедческих наук. Вып. 2. Л., 1958. С. 301-315.

42. Баландина М. П. Падежная система существительного в языках обских угров // XXV Герценовские чтения. Филол. науки. Лингвистика. Л., 1972. С. 161-163.

43. Баландина М. П. Выражение значения времени и места в языках угорской группы // Вопросы финно-угроведения. Языкознание. Петрозаводск, 1974. С. 36-38.

44. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М, 1955.

45. Баркалова М.В. Функционально-семантическая классификация глагольных моделей ненецкого языка // Языки коренных народов Сибири. Сб. науч. тр. Вып. 14. Новосибирск, 2004. С. 171-217.

46. Барыс-Хоо В. С. Глаголы с инкорпорированной семантикой цели движения в современном тувинском языке // Языки коренных народов Сибри. Вып. 14. Новосибирск, 2004. С. 40-47.

47. Белошапкова В. ,А. Минимальные структурные схемы русского предложения // Русский язык за рубежом. 1978. № 5. С. 55-59.

48. Белошапкова В. А. Расширенные структурные схемы русского предложения // Русский язык за рубежом. 1979. № 5. С. 63-68.

49. Белошапкова В. А., Шмелева Т. В. Деривационная парадигма предложения // Вестник МГУ. 1981. № 2. С. 46-51.

50. Белошапкова В. А., Милославский И. Г. Вопросы идеографической грамматики русского языка // Идеографические аспекты русской грамматики. М., 1988. С. 3-12.

51. Белошапкова В. А., Менькова Н. Б. Препозитивная семантика сложного предложения (количественный аспект) // Филологический сборник (к 100-летию со дня рождения академика В. В. Виноградова). М., 1995. С. 53-62.

52. Белошапкова В. А. Синтаксис // Современный русский язык. М., 1997.

53. Белошапкова Т. В. Аспектуальная парадигма простого предложения // Традиционное и новое в русской грамматике: Сб. ст. памяти В. А. Белошапковой / Сост. Т. В. Белошапкова, Т.В. Шмелева.М.: Индрик, 2001. С. 20-31.

54. Бирюлин Л.А. Диатезы русских глаголов, обозначающих атмосферные явления: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1984.

55. Богданов В. В. Семантико-синтаксическая организация предложения. Л., 1977.

56. Богданов В. В. О конструктивной единице смысла предложения // Предложение и текст в семантическом аспекте. Калинин, 1978.

57. Богданов В. В. Актанты и сирконстанты // Проблемы членов предложения в индоевропейских языках. Грозный, 1978. С. 26-31.

58. Богданов В. В. О перспективах изучения семантики предложения // Синтаксическая семантика и прагматика. Калинин, 1982. С. 22-38.

59. Богданов В.В. Структурная схема и семантика предложения // Исследования посемантике. Уфа, 1985. С. 18-25.

60. Богданов B.B. Моделирование семантики предложения // Прикладное языкознание. Санкт-Петербург: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 1996. С. 161-201. Богданова Л.И. Зависимость формы актантов от семантических свойств русских глаголов. М., 1998.

61. Богданов В. В. Прикладное языкознание. СПб., 1996.

62. Богданова Л. И. Дифференциальные семантические признаки и их роль в оформлении актантных позиций при глаголе // Актуальные проблемы русистики: Тез. докл. и сообщений междунар. науч. конф., посвящ. 70-летию Э. В. Кузнецовой. Екатеринбург, 1997. С. 45-59.

63. Болотина Ю. Н. Модели русских элементарных простых предложений пространственной семантики с локативным компонентом в форме винительного падежа без предлога: Дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 2006.

64. Большой энциклопедический словарь. Языкознание. М1: Научное издательство "Большая Российская энциклопедия", 1988.

65. Бондарко A.B. Семантика предела // Вопросы языкознания. 1986. № 1. С. 14-26.

66. Бондарко А. В. Принципы функциональной грамматики. Л.: Наука, 1983. Бондарко А. В. Основы функциональной грамматики. СПб., 2001. Бондарко A.B. Теория значения в системе функциональной грамматики (на материале русского языка). М., 2002.

67. Бондарь H.A. Структурно-семантическая характеристика предложений с предикатами. Лексико-семантическая группа глаголов изменения: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Киев, 1990.

68. Булыгина Т. В. К построению типологии предикатов в современном русском языке // Семантические типы предикатов. М., 1982. С. 7-86.

69. Буркова С. И. Эвиденциальность и эпистемическая модальность в ненецком языке // Исследования по теории грамматики. М.: Гнозис, 2004. Т. 3. Ирреалис и ирреальность. С. 353-374.

70. Буслаев Ф. И. Историческая грамматика русского языка. М., 1959. Валимова Г. В. О соотношении семантической и формальной структуры предложения // Семантическая структура предложения. Ростов-на-Дону, 1978. С. 20-29.

71. Вальгамова С. И. Глагольное словообразование в хантыйском языке: Автореф. дис.канд. филол. наук. Йошкар-Ола, 2003.

72. Ванников Ю. В. Полная синтагматическая модель предложения и типы ее реализации в тексте // Инвариантные синтаксические значения и структура предложения. М., 1969. С. 49-58.

73. Васикова JI. П. Сложные предложения в современном марийском литературном языке: Структурные схемы предложений. Сложносочиненные предложения. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1982.

74. Васильев J1.M. Семантические классы глаголов чувства, мысли и речи // Очерки посемантике русского глагола. Уфа, 1971.

75. Васильев Л. М. Семантика русского глагола М., 1981.

76. Васильев JI. М. Исследование по семантике: семантические аспекты синтаксиса. Уфа: Изд-во БГУ, 1985.

77. Величко А. В., Овчинникова JI. А. К вопросу о соотношении одноместной, двухместной и трехместной моделей предложения (на материале предложений с глаголами-сказуемыми семантики речи, передачи, отчуждения) // Филологические науки. 1973. №3. С. 93-101.

78. Величко А. В. , Туманова Ю. А., Чагина О. В. Простое предложение. Опыт семантического описания. М., 1986.

79. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. M.-JL, 1947. Виноградов В. В. Из истории изучения русского синтаксиса ( от Ломоносова до Потебни и Фортунатова). М., 1958.

80. Володин А.П. К проблеме частей речи // Гуманитарные науки в Сибири. 2004. № 4. С. 23-28.

81. Володина Г. И. Описание простого предложения с позиций семантического синтаксиса // Семантические и прагматические аспекты высказывания. Новосибирск, 1991. С. 54-67.

82. Володина Г. И. Структурно-семантические варианты предложения и их содержательная противопоставленность // Синтаксис: изучение и преподавание. Сб. работ учеников В. А. Белошапковой. М., 1997. С. 33-46.

83. Волохина Г. А., Попова 3. Д. Синтаксические концепты русского простого предложения. Воронеж, 1999.

84. Воробьева В. В. Дейктические слова восточных и северных диалектов хантыйского языка (сопоставительный аспект): Дис. . канд. филол. наук. Томск, 2002.

85. Всеволодова М.В., Дементьева О.Ю. Проблемы синтаксической парадигматики: коммуникативная парадигма предложений. М., 1977.

86. Всеволодова М., Владимирский Е. Ю. Способы выражения пространственных отношений в современном русском языке. М., 1982.

87. Всеволодова М.В., Али Мадаени. Система русских приставочных глаголов движения.(в зеркале персидского языка).М., 1989. 140 с.

88. Всеволодова М. В. Практикум по курсу функционально-коммуникативный синтаксис. М., 1995.

89. Всеволодова М. В. Уровни организации предложений в рамках функционально-коммуникативной прикладной модели языка // Вестник МГУ. Филология. 1997. № 1.С. 53-67.

90. Всеволодова' М. В. Теория функционально-коммуникативного синтаксиса: Фрагмент прикладной (педагогической) модели языка: Учебник. М.: Изд-во МГУ, 2000.

91. Всеволодова М. В., Дементьева О. Ю. Проблемы синтаксической парадигматики: коммуникативная парадигма предложений (на материале двусоставных глагольных предложений, включающих имя локума). М., 1997.

92. Всеволодова М. В., Шуфень Го. Классы моделей русского простого предложения и их типовых значений. Модели русских предложений со статальными предикатами и их речевые реализации (в зеркале китайского языка). М., 1999.

93. Гайсина Р. М. К семантической типологии глаголов русского языка // Семантические классы русских глаголов. Свердловск, 1982. С. 15-21.

94. Гайсина Р. М. Семантическая категория релятивности // Категория отношения в языке. Уфа: изд-во Башкирск. ун-та., 1997. С. 13-28.

95. Гайсина P.M. Семантические классы русских глаголов. Свердловск, 1982.

96. Гак В. Г. К проблеме синтаксической семантики // Инвариантные синтаксические значения и структура предложения. М., 1969.

97. Гак В.Г. Семантическая структура слова как компонент семантической структуры высказывания// Семантическая структура слова. М.: Наука, 1971. С. 78-98.

98. Гак В. Г. Высказывание и ситуация // Проблемы структурной лингвистики. 1972. М., 1973. С. 349-373.

99. Гак В. Г. Теоретическая грамматика французского языка. М., 1983.

100. Горбачевич К.С. О норме и вариантности на синтаксическом уровне // Вопросы языкознания. 1977. № 2. С. 64-74.

101. Главан А. А. Имя числительное в диалектах хантыйского языка (сопоставительный аспект): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Томск, 2006.

102. Глинский Б. А. , Грязнов Б. С., Дынин Б. С., Никитин Е. П. Моделирование как метод научного исследования. М., 1965.

103. Грамматика русского языка / Под ред. В. В. Виноградова и др.; АН СССР, Ин-т языкознания. М.: Изд-во АН СССР, 1954. Т.2: Синтаксис. Ч. 1.

104. Грамматика современного русского литературного языка / Под. ред. Н. Ю. Шведовой. М„ 1970.

105. Греймас А. Ж. Размышления об актантных моделях // Вестник МГУ. Филология. 1996. № 1.С. 119.

106. Диденко A.B. Категория императива в угорских языках: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Томск, 2006.

107. Додуева А. Т. Формально-семантические модели простых предложений с предикатами движения в карачаево-балкарском языке. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Махачкала, 1997. 18 с.

108. Бергельсон М. Б., Кибрик А. Е. Моделирование языковой деятельности в интеллектуальных системах. М., 1987.

109. Данеш Фр. Опыт теоретической интерпретации синтаксической омонимии // Вопросы языкознания. 1964. № 6. С. 4-16.

110. Диденко А. В. Категория императива в угорских языках: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Томск, 2006.

111. Доржиева Д. С. Модели простого предложения с именным сказуемым в бурятском131)132)133)134)135)136)137)138)139)140)141)142)143)144)145)146)языке: Дис. . канд. филол. наук. Улан-Удэ, 2005.

112. Дорофеева Т. М. Синтаксическая сочетаемость русского глагола. М.: Русский язык, 1986.

113. Ерхов В. Н. Семантические позиции и модели предложения // Семантика и прагматика синтаксических единиц. Калинин, 1981. С. 61-82.

114. Животиков П. К. Очерк грамматики хантыйского языка (Среднеобской диалект). Ханты-Мансийск, 1942.

115. Засорина Л. Н., Берков Е.П. Понятие валентности в языке. Вестник ЛГУ. Серия ист. яз. илит-ры, 8 . Вып. 2, 1961,С. 133-139.

116. Золотова Г. А. О структуре простого предложения в русском языке // Вопросы языкознания. 1967. № 6. С. 90-101.

117. Золотова Г. А. Очерк функционального синтаксиса. М., 1973.

118. Золотова Г. А. О субъекте предложения в современном русском языке // Филологические науки. 1981. № 1. С. 33-42.

119. Золотова Г. А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М., 1982. Золотова Г. А. Синтаксический словарь. Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса. М., 1988.

120. Золотова Г. А. Монопредикативность и полипропозитивность в русском синтаксисе // Вопросы языкознания. 1995. № 2. С. 99-109.

121. Золотова Г. А., Онипенко Н. К., Сидорова М. Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1998.

122. Золотова Г. А., Онипенко Н. К., Сидорова М. Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 2004.

123. Ибрагимова В.Л. К синтагматической характеристике глаголов движения в современном русском языке // Семантика и структура предложения. Лексическая и синтаксическая семантика. Уфа, 1978. С. 27-34.

124. Иванчикова Е. А. О структурной факультативности и структурной обязательности в синтаксисе // Вопросы языкознания. 1965. № 5. С. 84-94.

125. Исаченко О.М. Материал к словарю русских глаголов поведения // Языковые единицы в семантическом и лексикографическом аспектах. Новосибирск, 1998. Вып. 2. С. 149-166.

126. Каксин А. Д. Система значений категории неочевидного наклонения в хантыйском языке // Морфология глагола и структура предложения Новосибирск, 1990. С. 106114.

127. Каксин А. Д, Личное оформление хантыйских причастий как средство выражения залоговых значений // Известия СО РАН. Серия истории, филологии и философии. 1992. № 3. С.20-26.

128. Каксин А. Д. Категория наклонения в хантыйском языке (формы и функции): Дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 1994.

129. Каксин А.Д. Модальность и средства ее выражения в хантыйском языке. Ханты-Мансийск: Полиграфист, 2008. 327 с.

130. Касевич В. Б., Храковский В. С. Общие вопросы семантики конструкций с предикатаным актантом // Семантика и синтаксис конструкций с предикатными актантами. Л., 1981. С. 7-23.

131. Касевич В. Б., Храковский В. С. Конструкции с предикатными актантами // Категории глагола и структура предложения (конструкции с предикатными актантами). Л.: Наука, 1983. С. 5-27.

132. Категории глагола и структура предложения. Конструкции с предикатными актантами. Ленинград, Наука, 1983.

133. Кацнельсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. М., 1972.

134. Кацнельсон С.Д. К понятию типов валентности // Вопросы языкознания. 1987. №3. С. 20-32.

135. Кильдибекова Т. А. Глаголы действия в современном русском языке. Саратов, 1985. Колосова Т. А. Русские сложные предложения ассиметричной структуры. Воронеж, 1980.

136. Колосова Т.А., Черемисина М. И. Можно ли рассматривать простоту / сложность предложения как синтаксическую категорию // Языковые категории в лексикологии и синтаксисе. Новосибирск, 1991.

137. Колосова Т. А., Черемисина М. И. К проблеме моделирования предложений наличия, отсутствия в русском языке // Языковые единицы в семантическом и лексикографическом аспектах: Межвузовск. сб. научных трудов, вып. 2, Новосибирск, 1998.

138. Козинцева Н. А. Категория эвиденциальности (проблемы типологического анализа) // Вопросы языкознания. 1994. № 3.

139. Козырева Р. Д. Структурно обязательные обстоятельственные члены предложения в русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 1984. Кокорина С. И. О реализации структурной схемы предложения // Вопросы языкознания. 1975. № 3. С. 73-82.

140. Кокорина С. И. О семантическом субъекте и особенностях его выражения в русском языке. М., 1979.

141. Колосова Т. А., Черемисина М. И. О терминах и понятиях описания семантики синтаксических единиц // Синтаксическая и лексическая семантика. Новосибирск: Наука, 1986. С. 10-32.

142. Колосова Т. А., Черемисина М. И. К проблеме моделирования предложенийналичия / отсутствия в русском языке // Языковые единицы в семантическом и лексикографическом аспектах. Новосибирск, 1998. С. 3-9.

143. Копров В. Ю. О компонентном анализе семантики простого предложения. Воронеж, 1983.

144. Копров В. Ю., Логвинова В. В. Взаимодействие лексических и синтаксических значений в семантической структуре предложения // Семантические процессы в структуре языка. Воронеж, 1984. С. 100-104.

145. Кормилицына М. А. Семантически осложненное (полипропозитивное) простое предложение в устной речи. М.: Едиториал УРСС, 2003.

146. Кормилицына М. А., Новоженова 3. Л. Семантическая структура предложения в русском языке. Саратов, 1985.

147. Короляк С. Об обязательных и факультативных компонентах высказывания // Грамматическое описание славянских языков. М, 1974. С. 147-158.

148. Кошкарева Н.Б. Модальное сказуемое в хантыйском языке (на материале казымского диалекта) // Компоненты предложения (на материале языков разных систем). Новосибирск, 1988. С. 33-38.

149. Кошкарева Н.Б. Конструкции с инфинитными формами глагола в хантыйском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 1991.

150. Кошкарева Н.Б. Синтаксические функции дательного падежа в уральских языках Сибири (в сопоставлении с тунгусо-маньчжурскими) // Языки коренных народов Сибири, Вып. 8. Новосибирск, 2002. С. 32-50.

151. Кошкарева Н. Б. Синтаксические средства выражения пространственных отношений (на материале уральских и тунгусо-маньчжурских языков Сибири) // Пути формирования лингвистического ландшафта Сибири. Новосибирск, 2005. С. 74-119.

152. Кошкарева Н. Б. Коммуникативная парадигма хантыйского предложения // Языки коренных народов Сибири. Вып. 12. Новосибирск, 2002а. С. 29-44.

153. Кошкарева Н.Б. Способы выражения модус-диктумных отношений в уральских языках Сибири // Вестник НГУ. Том 3. Вып.1. 2004.

154. Кошкарева Н.Б. Пропозиция и модель // Гуманитарные науки в Сибири. Новосибирск, 2004. № 4. С. 70-80.

155. Кошкарева Н.Б. Принципы классификации полипредикативных конструкций в уральских языках Сибири (хантыйском и ненецком) // Языки коренных народов Сибири. Выпуск 14. Новосибирск, 2004. С. 121-131.

156. Кошкарева Н.Б. Эмотивные модели простых предложений с дательным падежом при непереходных глаголах // Принципы моделирования структуры и семантики предложения. Новосибирск, 2004.

157. Кошкарева Н.Б. Глагольные безличные предложения в составе функционально-семантического поля статальности русского языка // Гуманитарные науки в Сибири. № 4. Новосибирск, 2006. С. 40-45.

158. Кошкарева Н.Б. Типовые синтаксические структуры и их семантика в уральских языках Сибири: Автореф. дис. . докт. филол. наук. Новосибирск, 2007.

159. Кубик М. Трансформационный синтаксис русского языка. ЭРЫ, 1970.

160. Кузнецов П. М. Средства выражения признака предмета в диалектах хантыйского языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Томск, 2004.

161. Кузнецова Е. С. Модели предложений со значением передачи информации // Принципы моделирования структуры и семантики предложения. Новосибирск, 2004. С. 96-107.

162. Кузнецова Е. С. Полисемия предложений, построенных по структурной схеме N1

163. Автореф. дис. канд. филол. наук. Новосибирск, 2006.

164. Кулятина Т. С. Одноактантные модели элементарных простых предложений с непереходными глаголами в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 2006.

165. Курилович Е. Основные структуры языка: словосочетание и предложение // Очерки по лингвистике. 1962.

166. Кустова Г.И. Типы производных значений и механизмы языкового расширения. М., 2004.

167. Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику. М., 1978.

168. Лекант П. А. Грамматическая форма простого предложения и система его структурно-семантических типов в современном русском языке: Автореф. дис. . докт. филол. наук. М., 1972.

169. Лекант П. А. Виды предикации и структура простого предложения // Лингв, сб. МОПИ им. Н. К. Крупской. Вып. 4. М, 1975. С. 70-80.

170. Лекант П. А. Предложение и высказывание // Строение предложения и содержание высказывания. М, 1986. С. 3-8.

171. Лекант П. А. Проблема структурно-семантического осложнения простого предложения // Семантическая структура слова и высказывания. М., 1993. С.93-103.

172. Ломтев Т. П. Парадигматика предложения на основе конвертируемости отношений

173. Инвариантные синтаксические значения и структура предложения. М., 1969.

174. Ломтев Т. П. Принципы построения формулы предложения // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1969. № 5. С. 56-67.

175. Ломтев Т. П. Основы синтаксиса современного русского языка. М., 1958.

176. Ломтев Т. П. О некоторых вопросах структуры предложения // Научные доклады высшей школы, Филологические науки. 1959. № 4. С. 34-51.

177. Ломтев Т. П. Принципы построения формулы предложения // Научные доклады высшей школы, Филологические науки. 1969. № 5. С. 56-67.

178. Ломтев Т. П. Предложение и его грамматические категории. М., 1972.

179. Ломтев Т. П. Общее и русское языкознание. М, 1976.

180. Ломтев Т. П. Структура предложения в современном русском языке. М, 1979.

181. Луценко Н. А. О слоях в семантике предложения // Семантика имени, глагола, предложения: Сб. науч. тр. Донецкого ун-та. Донецк, 1993. С. 53-72.

182. Лыскова Н. А. Подлежащее, выраженное именем существительным, в обско-угорских языках (на материале северных диалектов хантыйского и мансийского языков) // Вопросы финно-угорской филологии. Вып. 4. Л: Изд-во ЛГУ, 1984. С. 6180.

183. Лыскова Н. А. Именное сказуемое в обско-угорском предложении (на материале северных диалектов хантыйского и мансийского языков) // Советское финноугроведение. 1986. № 2. С. 128-136.

184. Лыскова Н. А. Предикативная связь в обско-угорском предложении // Советское финно-угроведение. 1987. № 1. С. 45-53.

185. Лыскова Н. А. Подлежащее в обско-угорском предложении // Советское финноугроведение. 1987. №3. С. 186-190.

186. Лыскова Н. А. Составное глагольное сказуемое в обско-угорском предложении (на материале северных диалектов хантыйского и мансийского языков) // Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. Вып. 776. Реппо-^пБЙса. № 14. Тарту, 1987. С. 63-68.

187. Лыскова Н. А. Исследование синтаксиса финно-угорских языков // Вопросы лексики и синтаксиса языков народов Крайнего Севера СССР. Л.: Изд-во ЛГПИ, 1988. С. 92-107.

188. Лыскова Н. А. Подлежащее и сказуемое в хантыйском и мансийском языках: Автореф. дис. канд. филол. наук. Тарту, 1988.

189. Лыскова Н. А. Главные члены обско-угорского предложения // Вопросы финно-угорской филологии. Вып. 5. Л.: Изд-во ЛГУ, 1990. С. 44-59.223)224)225)226)227)228)229)230)231)232)233)234)235)236)237)238)239)

190. Мальчуков А. Л. Синтаксис простого предложения в эвенкийском языке: структурные и семантические аспекты. СПб., 1999.

191. Матезиус В. О системном грамматическом анализе // Пражский лингвистический кружок. М., 1967.

192. Матезиус В. О так называемом актуальном членении предложения // Пражский лингвистический кружок. М., 1967.

193. Матханова И. П. Высказывания с семантикой состояния в современном русском языке. Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2000.

194. Матханова И. П. Статальные ситуации и статальные предикаты // Теоретические проблемы функциональной грамматики: Материалы Всероссийской научной конференции. СПб.: Наука, 2001. С. 69-75.

195. Мельчук И. А. Курс общей морфологии. В 4-х т. М.; Вена, 1998.

196. Микуш Р. Ф. Структуральный синтаксис Л. Теньера и синтагматический структурализм// Вопросы языкознания. 1960. №5.240)241)242)243)244)245)246)247)248)249)250)251)252)253)254)255)256)

197. Можарский Я. Г. Обско-угорские языки // Младописьменные языки народов СССР. М.;Л., 1959. С. 455-461.

198. Москальская О. И. Проблемы семантического моделирования в синтаксисе // Вопросы языкознания. 1973. № 6. С. 33-44.

199. Москальская О. И. Проблемы системного описания синтаксиса. М., 1974. Москальская О. И. Вопросы синтаксической семантики // Вопросы языкознания. 1977. №2. С. 45-57.

200. Мустайоки А. Теория функционального синтаксиса: от семантических структур к языковым средствам. М.: Языки славянской культуры, 2006.

201. Невская И.А. Типология локативных конструкций в тюркских языках Южной Сибири (на материале шорского языка): Дис. . д-ра филол. наук. Новосибирск, 1997.

202. Невская И. А. Пространственные отношения в тюркских языках Южной Сибири (на материале шорского языка). Новосибирск, 2005.

203. Невская И. А. Употребление дательного падежа в статическом значении в шорских пространственных конструкциях // Алтайская филология. Горно-Алтайск, 2000. С. 75-81.

204. Осипова О. А., Фильченко А. Ю. Следы активной типологии в диалектах хантыйского языка // Lingüistica Uralica. XXXVII. 2001. № 3. С. 193-211.

205. Осипова О. А., Шаламова Н. Н. Суффиксы залогового и видового значения в васюганском диалекте хантыйского языка // Lingüistica Uralica. XXXVII. 2001.l.C. 34-46.

206. Основы финно-угорского языкознания. Марийский, пермские и угорские языки. М., 1976.

207. Падучева Е. В. О семантике синтаксиса. М., 1974.

208. Падучева Е. В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. М., 1985.

209. Падучева Е. В. Эгоцентрические элементы языка. Режимы интерпретации. 1996.

210. Падучева Е. В. Коммуникативное выделение на уровне синтаксиса и семантики // Семиотика и информатика. Вып. 36. М., 1998. С. 82-108.

211. Падучева Е. В. Динамические модели в семантике лексики. М.: Языки славянской культуры, 2004.

212. Перетрухин В. Н. Расширение, распространение с осложнение в простом предложении // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. М., 1979. № 4. С. 46-50.

213. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1956.

214. Понятие пропозиции в логике и лингвистике//ИАН СЛЯ. 1976.

215. Попова 3. Д. Структурная схема простого предложения и позиционная схема высказывания как разные уровни синтаксического анализа // Словарь. Грамматика. Текст. М., 1996. С. 255-268.

216. Поспелов Н. С. Предложение как формула и предложение как высказывание // Мысли о русской грамматике: Избранные труды. М.: Наука, 1990.

217. Почепцов Г. Г. Конструктивный анализ предложения. Киев, 1971.

218. Предикативное склонение причастий в алтайских языках. Новосибирск: Наука, 1984.

219. Принципы моделирования структуры и семантики предложения. Новосибирск, 2004.

220. Прохорова В.Н. Лексико-семантическая группа как микросистема русского языка // Системные семантические связи языковых единиц. М., 1992.

221. Распопов И. П. Несколько замечаний о синтаксической парадигматике // Вопросы языкознания, 1969. № 4. С. 24-40.

222. Распопов И. П. Строение простого предложения в современном русском языке. М., 1970.

223. Распопов И. П. Очерки по теории синтаксиса. М., 1973.

224. Распопов И. П. Что же такое структурная схема предложения? // Вопросы языкознания, 1976. № 2. С. 65-70.

225. Распопов И. П. Несколько замечаний о так называемой семантической структуре предложения // Вопросы языкознания. 1981. № 4. С. 24-34.

226. Распопов И. П. Спорные вопросы синтаксиса. Ростов-на-Дону, 1981.

227. Рахилина Е. В. Когнитивный анализ предметных имен: семантика и сочетаемость. М., 2000.

228. Рогожина И. В. К вопросу о локальных уточнителях хантыйского глагола (васюганский диалект) // Проблемы исчезающих языков и культур. Материалы международной конференции. Ч. 1. Томск, Уфа, Восточный университет. 1999. С. 200-204.

229. Ромбандеева Е.И. Мансийский (вогульский) язык: Фонетика и морфология. М., 1973.

230. Ромбандеева Е.И. Синтаксис мансийского (вогульского) языка. М.,1979.

231. Русская грамматика. Academia Praha. Praha, 1979.

232. Русская грамматика. Т. I, П. М.: Наука, 1980.

233. Русская Ю. Н. О некоторых особенностях падежной системы приуральского говора хантыйского языка // Вопросы финно-угорского языкознания. К 70-летию со дня рождения чл.-кор. АН СССР Д. В. Бубриха. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1962. С. 257264.

234. Савосина Л. М. Трансформационная парадигма предложения и ее соотнесенность с актуализационной парадигмой // Вопросы языкознания. 2000. № 1. С. 66-74.

235. Сагаан Н.Я. Система средств выражения пространственных отношений в тувинскомязыке.Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Новосибирск, 1998.

236. Самойлова Е. Г. Глагольные модели элементарного простого предложения в эвенкийском языке // Языки коренных народов Сибири. Новосибирск, 2003. Вып. U.C. 60-107.

237. Самойлова Е. Г. Бытийно-пространственные модели элементарного простого предложения в эвенкийском языке // Языки коренных народов Сибири. Новосибирск, 2002. С. 67-114.

238. Самойлова Е. Г. Элементарные простые предложения с именным сказуемым в эвенкийском языке // Языки коренных народов Сибири. Вып. 14. Новосибирск, 2002. С. 218-235.

239. Седельников Е.А. Структура простого предложения с точки зрения синтагматических и парадигматических отношений // Филологические науки. 1961. №3.

240. Семантические модели русских глагольных предложений. Экспериментальный синтаксический словарь. Проспект. Под общей редакцией Л.Г. Бабенко. Изд-во Уральского ун-та. 1998.

241. Серээдар Н. Ч. Основные типы предложений с именным сказуемым в тувинском языке: Дисс. канд. филол. наук. Новосибирск, 1995.

242. Серээдар Н. Ч., Черемисина М. И., Скрибник Е. К. Структурно-семантическая организация предложений наличия, локализации, количества и отсутствия в тюркских языках Южной Сибири. Новосибирск, 1996.

243. Сеше А. Очерк логической структуры предложения. М.: УРСС, 2003.

244. Сильницкий Г. Г. Семантические типы ситуаций и семантические классы глаголов //Проблемы структурной лингвистики. М., 1973. С. 373-392.

245. Сильницкая Г. В., Сильницкий Г. Г. Модель глагольного действия и семантическая классификация глаголов с предикатными актантами // Категории глагола и структура предложения (конструкции с предикатными актантами). Л.: Наука, 1983. С. 28-41.

246. Скрибник Е. К. К описанию системы моделей простого предложения в мансийском языке (предложения с именным сказуемым) // Системность на разных уровнях языка (на материале языков Сибири). Новосибирск, 1990. С. 95-125.

247. Скрибник Е.К., Афанасьева К.В. Практический курс мансийского языка. Часть 1,2. Ханты-Мансийск, 2007.

248. Смирницкий А. И. Значение слова // Вопросы языкознания, 1955, № 2,304)305)306)307)1. ЗОВ)309)310)311)312)313)314)315)316)317)318)319)320)321)322)

249. Смирницкий А. И. Синтаксис английского языка. М., 1957.

250. Сокорова О. В. Структура и семантика русских глагольных предложений с обязательной позицией имени в форме предложного падежа: Дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 2006.

251. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. Пер. со 2-го фр. изд. А. М. Сухотина, ред. пер. Н. А. Слюсарева. М.: Логос, 1998.

252. Степанов Ю. С. К универсальной типологии предикатов // Изв. АН СССР. Сер. Лит. и яз. 1980. Т. 39. Вып. 4. С. 311-323.

253. Степанов Ю. С. Имена. Предикаты. Предложения. М.: Наука, 1981.

254. Структурные типы синтетических полипредикативных "конструкций в языкахразных систем. Новосибирск: Наука, 1986.

255. Супрун А. В. Грамматика и семантика простого предложения. М., 1977.

256. Сусов И. П. К взаимодействию синтаксиса и семантики // Вопросы английской ифранцузской филологии. Тула, 1971. С. 3-24.

257. Сусов И. П. Ситуация как означаемое предложения на реляционном уровне // Вопросы английской и французской филологии. Тула, 1972. Сусов И. П. Семантическая структура предложения: Автореф. дис. . докт. филол. наук. Л., 1973.

258. Сусов И. П. Семантика и прагматика предложения. Калинин, 1980.

259. Телякова В. М. Простое предложение в шорском языке в сопоставлении с русским:

260. Дис. канд. филол. наук. Новосибирск, 1994.

261. Теория функциональной грамматики. Локативность. Бытийность. Посессивность. Обусловленность. С-П.: Наука, 1996.

262. Телякова В.М. Простое предложение в шорском языке в сопоставлении с русским: Дис. канд. филол. наук. Новосибирск, 1994 Теньер Л. Основы структурного синтаксиса. М., 1988.

263. Терешкин Н.И. О некоторых особенностях ваховского, сургутского и казымского диалектов хантыйского языка // В помощь учителю школ Крайнего Севера. Вып. 8. Л.; М.: Учпедгиз, 1958. С. 319-330.

264. Терешкин Н.И. Очерки диалектов хантыйского языка. Ч. 1. Ваховский диалект. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1961.

265. Терешкин Н. И. Хантыйский язык // Языки народов СССР. Т. III: Финно-угорские и самодийские языки. М.: Наука, 1966. С. 319-343.

266. Терешкин Н. И. Система склонения в диалектах обско-угорских языков //

267. Склонение в палеоазиатских и самодийских языках. Л., 1974. С. 67-77.

268. Тимофеева Г. Е. К проблеме импликации элементов смысла в структуре простого предложения // Проблемы семантики предложения: выраженный и невыраженный смысл. Красноярск, 1986.

269. Тихонова В. В. Парадигматика двусоставных предложений с бытийным значением // Семантические и грамматические аспекты предикации в современном русском языке. М.: МПУ, 1998. С. 39-40.

270. Толмачева В. Д. Некоторые хантыйские соответствия русским префиксально-осложненным глаголам движения. Автореф.дис. . канд. пед. наук. Л., 1951.

271. Тот И. В мире глагольных приставок // Вестник угроведения. № 1. Ханты-Мансийск., 2005. С. 177-184.

272. Трухина Е.В. Поддержание тематической доминанты текстового фрагмента // Принципы моделирования структуры и семантики предложения. Новосибирск, 2004. С. 133-146.

273. Тулина Т. А. Предикатные актанты как компоненты семантической структуры предложения и текста//Словарь. Грамматика. Текст. М., 1996. С. 432-441.

274. Тулина Т. А., Харитонова М. М Семантика предикатных актантов и их синтаксическая организации в простом предложении // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1983. № 4. С. 47-52.

275. Тыбыкова А. Т. Структурно-семантическая характеристика простого предложения в алтайском языке: Дис. . докт. филол. наук. Горно-Алтайск, 1989.

276. Тыбыкова Л. Н. Сравнительные конструкции алтайского языка. Автореф. дис. канд. филол. наук. Алма-Ата, 1989.

277. Убрятова Е. И. Исследования по синтаксису якутского языка. Том I. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950; Том П. Книга I, И. Новосибирск: Наука, 1976.

278. Уорф Б.Л. Грамматические категории // Принципы типологического анализа языков различного строя. М., 1972. С. 44-60.

279. Филипенко М. В. О лексических единицах с плавающей и фиксированной сферой действия (к вопросу об актантах и не-актантах предиката) // Семиотика и информатика. Вып. 36. М: Языки рус. культуры: Рус. словари, 1998. С. 120-140.

280. Филлмор Ч. Дело о падеже // Новое в зарубежной лингвистике, Вып. 10. М.: Прогресс, 1981. С. 369-495.

281. Филлмор Ч. Дело о падеже открывается вновь // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 10. М: Прогресс, 1981. С. 496-530.

282. Фильченко А. Ю. Причастные формы в уральских языках: ситуация и проблемы // Этносы Сибири: Язык и культура. Материалы Международной конференции. Ч. 1. Томск, 1997. С. 32-37.

283. Фильченко А. Ю. Инфинитные глагольные формы в системе васюганского диалекта хантыйского языка: Дис. . канд. филол. наук. Йошкар-Ола, 2002.

284. Фоменко Ю. В. Семантические классы многоместных глаголов в современном русском языке. Дис. докт. филол. наук, Новосибирск, 1984.

285. Хватай-Муха К. Ф. Местно-творительный падеж в значении совместности в языке северных ханты (средне-обской и казымский диалекты) // Учен. зап. Ленингр. гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена. Т. 101. Л., 1954. С. 233-238.

286. Хватай-Муха К. Ф. Местно-творительный падеж с обстоятельственным значением в языке северных ханты (среднеобской, казымский диалекты) // Родной и русский язык в школах народов финно-угорской группы. М., 1956. С. 197-207.

287. Хегай В. М., Шмелева Т. В. Предикативность и пропозитивность в простом и сложном предложении // Синтаксис сложного предложения. Калинин, 1987.1. С. 114-127.

288. Хельбиг Г. Учение Хэрриса и Хомского о трансформации в языке // Иностранные языки в школе. 1996. № 5.

289. Холодович A.A. 1960 Опыт теории подклассов слов // Вопросы языкознания. 1960. № 1. С. 32-44.

290. Холодович A.A. Залог//Категория залога. Л., 1970.

291. Холодович A.A. Проблемы грамматической теории. Л., 1979.

292. Хомский Н. Синтаксические структуры // Новое в лингвистике. М., 1962. Вып. 2.

293. Хонти Л. Хантыйский язык // Языки мира: Уральские языки. М.: Наука, 1993. С. 301-319.

294. Хонти Л. Ваховский диалект хантыйского языка // Народы Северо-Западной Сибири. Томск: Изд-во Томск, гос. ун-та, 1995. Вып. 2. С. 3-22.

295. Храковский B.C. Пассивные конструкции // Типология пассивных конструкций : Диатезы и залоги. Л., 1974.

296. Храковский В. С. Понятие сирконстанта и его статус // Семиотика и информатика. Вып. 36. М.: Языки рус. культуры: Рус. словари, 1998. С. 141-153.

297. Цейтлин С. Н. Главные и второстепенные значения синтаксических моделей // Семантика языковых единиц. Программа и содержание научных докладов. Л., 1975.

298. Цейтлин С. Н. Синтаксические модели со значением психического состояния и ихсинонимы // Синтаксис и стилистика. М.: Наука, 1976. С. 161-182.

299. Цой А. А. Семантическая структура нераспространенных двусоставных глагольных предложений в современном русском языке. Ташкент, 1980.

300. Чаирова В. Т. Русские бытийные предложения и их эквиваленты в сфере предложений характеризации. Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1991.

301. Чейф У. Значение и структура языка. М.: Прогресс, 1975.

302. Чепреги М. Проблемы категоризации финитных глаголов в хантыйском языке // Lingüistica Uralica. XXXI. 1995. № 4. С. 272-276.4 \

303. Черемисина М. И. Деепричастия как класс форм глагола в языках разных систем // Сложное предложение в языках разных систем. Новосибирск: Наука, 1977.

304. Черемисина М. И: Некоторые вопросы теории сложного предложения. Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. ун-та, 1979. 82 с.

305. Черемисина М. И. Моносубъектная конструкция. Понятие и типология // Полипредикативные конструкции и их морфологическая база (на материале сибирских и европейских языков). Новосибирск: Наука, 1980. С. 6-33.

306. Черемисина М. И. О содержании', понятия «предикативность» в синтаксисе сложного предложения // Полипредикативные конструкции и их морфологическая база (на материале сибирских и европейских языков). Новосибирск: Наука, 1980. С. 154-180.

307. Черемисина М. И. Сложное предложение как знак языка (об отдельных моделях сложного предложения) // Синтаксис алтайских и европейских языков. Новосибирск, 1981. С. 3-36.

308. Черемисина М. И. Предикативное склонение как база зависимой предикации в алтайских языках Падежи и их эквиваленты в строе сложного предложения в языках народов Сибири. Новосибирск, 1981. С. 12-39.

309. Черемисина М. И. Структурно-функциональные типы конструкций с падежными формами зависимых предикатов // Структурные и функциональные типы сложных предложений. Новосибирск, 1982.

310. Черемисина М.И. Уровни и единицы синтаксиса// Строение и функционирование синтаксических единиц. Иркутск: Изд-во Иркутск, гос. ун-та, 1983. С. 3-12.

311. Черемисина М. И. Специфические функции финитных и инфинитных (зависимых) сказуемых в языках разных систем // Теоретические аспекты лингвистических исследований. Новосибирск, 1984. С. 3-36.

312. Черемисина М. И. О системе спряжения хантыйского глагола // Языки народов Севера Сибири. Новосибирск, 1986. С. 3-19.

313. Черемисина М. И. О теоретических вопросах модельного описания предложений // Предложение в языках Сибири. Новосибирск, 1989. С. 3-18.

314. Черемисина М. И. К проблеме синтаксического статуса некоторых не вполне сложных конструкций // Системность на разных уровнях языка (на материале языков Сибири). Новосибирск, 1990. С. 3-23.

315. Черемисина М. И. О системности в сфере моделей предложения // Строение предложения в языках разных систем. Новосибирск, 1992.

316. Черемисина М. И. О структурно-семантических типах простого предложения в тюркских языках Южной Сибири // Языки, духовная культура и будущее народов Арктики. Якутск, 1993. С. 11-12.

317. Черемисина М. И. О моделировании простых предложений // Актуальные проблемы филологии. Тезисы. Вып. 1. Усть-Каменогорск, 1993. С. 64-65.

318. Черемисина М. И. О системности в сфере моделей предложения (на материале языков Сибири) // Языки коренных народов Сибири. Вып. 1. Новосибирск, 1995. С. 3-21.

319. Черемисина М. И. Исследование предложения в языках Сибири // Гуманитарные науки в Сибири. Новосибирск, 1995. № 4. С. 63-68.

320. Черемисина М. И. Исследование моделей ЭПП в тюркских языках Южной Сибири // Гуманитарные науки в Сибири. Новосибирск, 1997. № 4. С. 56-61.

321. Черемисина М. И. Модель (гипермодель) описания действия {N=1 N=4 (N=7) У^} // Языки коренных народов Сибири. Новосибирск, 1998. Вып.4. С. 35-60.

322. Черемисина М. И. Структура и типология именных предложений // Гуманитарные науки в Сибири. Новосибирск, 1998. № 4. С. 96-104.

323. Черемисина М. И. Итоги исследования простого предложения в языках Сибири // Языки коренных народов Сибири. Новосибирск, 1998. Вып. 4. С. 3-30.

324. Черемисина М. И. Парадигма элементарного простого предложения как единицы языка//Языки коренных народов Сибири. Новосибирск, 2003. Вып. 11. С. 3-29.

325. Черемисина М. П., Колосова Т. А. О структурной модели и семантике предложения // Вопросы грамматики и лексикологии в историческом и синхронном освещении. Новосибирск: Изд-во НГУ, 1994. С. 107-119.

326. Черемисина М. И., Колосова Т. А. Очерки по теории сложного предложения. Новосибирск, 1987.

327. Черемисина М. И., Колосова Т. А. К проблеме моделирования предложений наличия / отсутствия в русском языке // Языковые единицы в семантическом и лексикографическом аспектах. Новосибирск, 1998. Вып. 2. С. 3-9.

328. Черемисина М. И., Озонова А. А. Синтаксис тюркских языков Южной Сибири. Простое предложение. Новосибирск, 2005.

329. Черемисина М. И., Скрибник Е. К. О системе моделей элементарных простых предложений в языках Сибири // Гуманитарные науки в Сибири. Новосибирск, 1996. №4. С. 46-57.

330. Черемисина М. П., Скрибник Е. К. Системные отношения в сфере сложного предложения (корреляция между формальным и содержательным аспектами) // Системные отношения на разных уровнях языка. Новосибирск, 1988.

331. Черемисина М. И., Соловар В. Н. Залоговость, переходность, прямой объект в языках разных систем // Языки Сибири. Грамматические исследования. Новосибирск: Наука, 1991. С. 66-84.

332. Черемисина М. И., Соловар В. Н. Выражение сравнения в хантыйском языке // Народы Северо-Западной Сибири. Томск: Изд-во Томского гос. ун-та, 1995. Вып. 2. С. 23-39.

333. Чертыкова М. Д. Глаголы говорения в хакасском языке (системно-семантический аспект.). Дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 1996.

334. Чесноков П. В. Семантическая структура предложения // Семантическая структура предложения. Ростов-на-Дону, 1978. С. 3-20.

335. Чеснокова Л. Д. Элементарная синтаксическая единица как компонент семантической структуры предложения // Семантическая структура предложения.1. Ростов-на-Дону, 1978.

336. Чугунекова А. Н. Глаголы движения и формируемые ими модели простого предложения (на материале хакасского языка): Дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 1998.

337. Шаламова Н.Н. О некоторых суффиксах, выражающих аспектуальность в ва-сюганском диалекте хантыйского языка // Этносы Сибири: Язык и культура. Томск, 1997. С. 43-46.

338. Шаламова Н. Н. Выражение способов действия в вах-васюганском диалекте хантыйского языка: Дис. . канд. филол. наук. Томск, 2001.

339. Шатуновский И. Б. Семантика предложения и нереферентные слова (значение, коммуникативная перспектива, прагматика). М.: Школа «Языки русской культуры», 1996.

340. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. М., 1941.

341. Шведова Н. Ю. Парадигматика простого предложения в современном русском языке // Русский язык. Грамматические исследования. М., Наука, 1967.

342. Шведова Н. Ю. Существуют ли детерминанты как самостоятельные распространители предложения // Вопросы языкознания. 1968. № 2. С. 39-51.

343. Шведова Н. Ю. О соотношении грамматической и семантической структуры предложения // Славянское языкознание (7-1 Международный съезд славистов). М, 1973. С. 459-483.

344. Шведова Н. Ю. Спорные вопросы описания структурных схем простого предложения и его парадигм // Вопросы языкознания. 1973. № 4. С. 25-36.

345. Шведова Н. Ю. Теоретические результаты, полученные в работе над «Русским словарем» И Вопросы языкознания. 1999. № 1. С. 3-16.

346. Шведова Н. Ю. Русский язык: Избр. работы. М.: Яз. славян, культуры, 2005.

347. Шилова В. В. Семантическая классификация глаголов движения ненецкого языка (тундровый и лесной диалект) // Lingüistica Uralica. Tallinn. XXXVIII. 2002а. № 4. С. 255-270.

348. Шилова В. В. Пространственные модели элементарных простых предложений в ненецком языке. В 2-х ч. Новосибирск, 2003.

349. Шилова В. В. Семантическое описание глаголов перемещения в ненецком языке // Языки коренных народов Сибири. Вып. 14. Новосибирск, 2004. С. 22-39.

350. Шмелева Т. В. Смысл предложения и семантика минимальной структурной схемы // Русский язык за рубежом. 1978. № 5. С. 64-67.409)410)411)412)413)414)415)416)417)418)419)420)421)422)423)424)425)426)427)

351. Шмелева Т. В. Пропозиция и ее репрезентация в предложении // Вопросы русского языка. М., 1980. Вып. 3. С. 131-137.

352. Шмелева Т. В. Предложение и ситуация в синтаксической концепции Т. П. Ломтева // Филологические науки. 1983. № 3. С. 42-47.

353. Шмелева Т. В. Модус и средства его выражения в высказывании // Идеографические аспекты русской грамматики. М., 1988. С. 168-202. Шмелева Т. В. Семантический синтаксис. Красноярск, 1988.

354. Штейниц В.К. Хантыйский (остяцкий) язык // Языки и письменность народов Севера. Ч. 1. М.; Л.: Учпедгиз, 1937. С. 193-228.

355. Экспериментальный синтаксический словарь. Русские глагольные предложения. Москва. Изд-во «Флинта», изд-во «Наука», 2002.

356. Юрченко В. С. Простое предложение в современном русском языке. Саратов, 1972.

357. Юфкин Ю.С. Модели простого повествовательного глагольного предложения вмокшанском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук : Тарту, 1985.

358. Якушко Г. Т. Модели простого предложения с глагольным сказуемым (на материалемансийского языка): Дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 1997.

359. Ahlqvist А. Über die Sprache der Nord-Ostjaken. Helsingfors, 1880.

360. Bujnak P. Praefixa verbalia v jasikach ugrofinskych a zvlaste v mad'arskom. Praha, 1928. Castren M. A. Grammatik der samojedischen Sprachen. St. Petersburg, 1854.

361. Castren M. A. Versuch einer ostjakischen Sprachlehre nebst kurzem Wörterverzeichniss.1. Sankt-Petersburg, 1858.

362. Collinder B. Comparative Grammar of the Uralic Languages. — Stockholm: Almqvist. Wiksell, 1960.-416 p.

363. Comrie B. The syntax of action nominals: A cross-linguistic study. Lingua № 40. 1976. P. 177-201.

364. Comrie B. General features of the uralic languages. // The uralic languages. Description, history and foreign influences. Ed. by Denis Sinor. Leiden, New York, Kobengavn, Köln, 1988.469 477.

365. Constructions grammars: Cognitive grounding and theoretical extensions. Amsterdam, John Benjamins, 2005.

366. Csepregi M. General Information about the Ostyaks (Khantys) // Studies on Surgut Ostyak Culture. Budapest, 1997. P.5-12.

367. Csepregi M. Szurguti osztjak chrestomathia. Studia uralo-altaica. — Szeged: Jate Finnuogor Tanszek, 1998,- 180 p.428)429)430)431)432)433)434)435)436)437)438)439)440)441)442)443)444)445)

368. Decsy G. Yurak Chrestomathy. Indiana University Publications, Uralic and Altaic Series

369. Bloomington & The Hague: Mouton, 1966.

370. Fillmore C, Kay P. Construction grammar course book. Berkeley, 1992.

371. Ganschow G. Wege zur Strukturbeschreibung des einfachen Satzes im Ostjakischen //

372. Symposion über Syntax der uralischen Sprachen. Göttingen, 1970. P. 65-76.

373. Ganschow G. Az osztjäk targyas hasznalatanak kerdesehez // Nyelvtudomanyi

374. Közlemenek. 1972. № 1. P. 183-185.

375. Ganschow G. Kriterien zur klassifizierung der Dialekte des Ostjakischen // Mitteilungen der Societas Uralo-Altaica. 6. Hamburg, 1984.

376. Ganschow G. Die lokalen Satzmorpheme des Scherkal-Ostjakischen // Ural-Altaische Jahrbuche. Wiesbaden, 1986. Bd. 6. S. 68-75.

377. Gulya J. Vahi osztjak nyelvtanulmänyok Vach-ostjakische Sprachstudien., — Nyelvtudomanyi Közlemenyek 67, 1966.

378. Hajdü P. Der Genitiv im Waldjurakischen // Ural-Altaische Jahrbücher. 31. 1959. P. 116119.

379. Hajdü P. The form of the object in Forest Yurak // Acta linguistica Academiae Scientiarum Hungaricae. 10. 1960. P. 95-115.

380. Härtung L. Zur Asyndese und Syndese in chantischen Texten // Nyelvtudomanyi Közlemenek. 88. 1986. 229-237.

381. Härtung L. Zur Syntax des Parallelismus in der ostjakischen Prosadichtung // Linguistische Studien. A. 161/1. Berlin, 1987. P. 55-110.

382. Honti L. Zur Frage nach der Herausbildung der Ostostjakischen Mundarten im Lichte der Lautgeschichte // Acta Linguistica Academiae Scientiarum Hungaricae. Tomus 31. Budapest: Akademiai Kiado 1981. Pp. 87-106.

383. Honti L. Geschichte des obugrischen Vokalismus der ersten Silbe // Bibliotheca Uralica 6. Budapest, Akademiai Kiado, 1982a.

384. Honti L. Az Ob-Ugor konszonanizmus törtenete. Szeged, 1999.

385. Karjalainen K. F. Zur ostjakischen Lautgeschichte. I. Über den Vokalismus der ersten Silbe. MSFOu, XXIII, 1905, XVII.446)447)448)449)450)451)452)453)454)455)456)457)458)459)460)461)462)

386. Karjalainen K.F. Grammatikalische aufzeichnungen aus Ostjakischen Mundarten. SUST 128. Helsinki 1964.

387. Kulonen U.-M. The passive in ob-ugrian. Helsinki, 1989.

388. Nikolajeva I. On the state of the dialectological studies of Ostjak in the USSR in connection with the program «Dialectología uralica». // Mitteilungen der Societas Uralo-Altaica, 10. Hamburg, 1990.

389. Nikolaeva I. Object Agreement, Grammatical Relations, and Information Structure // Studies in Language 23. 1999. P. 341-386.

390. Nikolaeva I. The semantics of Northern Khanty evidentials // Journal de la Société Finno-Ougrienne. Helsinki, 1999. Vol. 88. P. 131-159.

391. Nikolaeva I. Secondary Topic as a Relation in Information Structure // Linguistics 39. 2001. P. 1-49.

392. Nikolaeva I., Kovgan E., Koskarëva N. Communicative roles in Ostyak syntax // Finnisch-Ugrische Forschungen. 51/1-3. 1993. P. 125-167.

393. Nikolaeva I. Object Agreement, Grammatical Relations, and Information Structure // Studies in Language 23. 1999.P.341-386.

394. Nikolaeva I. Secondary Topic" as a Relation in Information Structure // Linguistics 39.2001. P. 1-49.

395. Paasonen H. Ostjakische grammatikalische Aufzeichungen nach den Dialekten an der Konda und am Jugan. Helsinki, 1966.

396. Patkanov S., Fuchs D. R. Laut- und Formenlehre der südostjakischen Dialekte auf Grundder Sammlungen von S. Patkanov, bearbeited von D. R. Fuchs. Budapest, 1911.

397. Rédei K. Northern ostjak chrestomati. Uralic and Altaic Series. 47. Bloomington, 1965.

398. Schiefer E. Zur Konkurrenz zwischen Infinitiv und Particip Präsens im Ostjakischen //

399. Journal de la Société Finno-Ougrienne. 72. Helsinki, 1973. P. 348-349.

400. Schiefer E. Kriterien zur Klassifizierung der Dialekte des Ostjakischen //

401. Veröffentlichungen der Societas Uralo-Altaica. 20. Wiesbaden, 1985.

402. Schiefer L. Zum Gerundium im Ostjakischen // Mémoires de la Société Finno-Ougrienne.

403. Helsinki, 1973. P. 352-357.

404. Schiefer L. Zum syntaktischen Gebrauch des Locativus im Vach-Ostjakischen // Ural

405. Altaic Series. 131. 1977. P. 289-301.

406. Steinitz W. Geschichte des ostjakischen Vokalismus. Berlin: Akad. Verlag, 1950.

407. Talmy L. Towards a cognitive semantics, vol. I: Concept structuring systems. -Cambridge MA, 2000.

408. Talmy L. Towards a cognitive semantics, vol. II: Typology and process in concept structuring. Cambridge MA, 2000.

409. Van Valin R. D., Jr. An Introduction to syntax. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 2001.

410. Van Valin R. D., Jr., Lapolla R. J. Syntax: Structure, Meaning and Function. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1997.

411. Vertes E. Zur Phonematik der Nördlischeren Westostjakischen Mundarten // Acta Lingüistica Academiae Scientiarum Hungaricae. 1983. Tomus 33. P. 123-165.

412. Zsirai M. Zsirai M. Az obi-ugor igekötök. Budapest, 1933.

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.22 диссертация на тему: Парадигма простого предложения в хантыйском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Парадигма простого предложения в хантыйском языке"

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Соловар, Валентина Николаевна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Парадигма простого предложения в хантыйском языке"

Список научной литературыСоловар, Валентина Николаевна, диссертация по теме "Языки народов зарубежных стран Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии"

Похожие темы диссертаций

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.22
диссертация на тему: Парадигма простого предложения в хантыйском языке