автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Парадоксальность субъектной парадигмы в теории познания

Полный текст автореферата диссертации по теме "Парадоксальность субъектной парадигмы в теории познания"

На правах рукописи

ДАНЬКО СОФЬЯ ВЛАДИМИРОВНА

ПАРАДОКСАЛЬНОСТЬ СУБЪЕКТНОЙ ПАРАДИГМЫ В ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ

09.00.01- онтология и теория познания

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Москва - 2003

Научный руководитель

- доктор философских наук, профессор Кузнецов В.Г.

Официальные оппоненты

- доктор философских наук, профессор Порус В.Н.

- кандидат философских наук, доцент Стрельник О.Н.

Ведущая организация

- Институт научной информации по общественным наукам Российской Академии наук

Защита состоится «/?» елнГи^) -( 2003 года в часов на заседании Диссертационного совета по философским наукам (Д.501.001.37) в Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова по адресу: Москва, Воробьевы горы, 1-ый корпус гуманитарных факультетов МГУ, философский факультет, 11 этаж.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки 1-го корпуса гуманитарных факультетов МГУ имени М.В. Ломоносова. Автореферат разослан «_»_2003 года.

Ученый секретарь ¿-р&р, ^ . о-

Специализированного Совета Брызгалина Е.В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы исследования. На всех этапах своего существования философия задавалась вопросом о критериях достоверного знания. В XVII веке Р. Декарт предложил метод рационального обоснования достоверности, основав тем самым рационалистическую традицию гносеологии1. Впоследствии в рамках этой же традиции велись споры относительно самой возможности достоверных высказываний о мире. На сегодняшний день вопрос эпистемического статуса знания все еще остается открытым, поддерживая напряжение в дискуссиях о сущности познавательной деятельности человека.

Отправной точкой некоторых современных теорий является критика традиционного рационалистического подхода, согласно которому достоверное знание должно соответствовать независимой от субъекта реальности. Показывая, что в такой постановке проблема достоверности неразрешима, исследователи декларируют «отмежевание» от классической традиции и переходят к «нетрадиционным» методам концептуализации знания. Однако и в новой интерпретации сохраняется классическое представление о транссубъективности реального мира, в результате чего неразрешимость вопроса о соответствии знания внешней субъекту реальности становится показателем непостижимости реального (транссубъективного) мира.

Тем самым традиционный вопрос не снимается, а получает негативное

»

решение - достоверное знание о реальном мире невозможно. Что же тогда познается, в чем выражается познавательное отношение человека к миру?

1 Обозначение исследуемой в работе гносеологической традиции термином «рационалистическая» требует некоторых предварительных разъяснений. В истории философии данный термин применяется неоднозначно. Его применяют в описаниях классического периода античной философии, используют для различения «рационалистического» и «эмпирического» направлений философии Нового времени, кроме того, он обособляет рационалистическое направление от оформившегося к XIX веку иррационализма, развитого творчеством А. Шопенгауэра, Ф. Ницше и др. Называя исследуемую традицию «рационалистической», мы имеем в виду последний из перечисленных способов применения этого термина, уточняя далее специфику рационалистического метода в гносеологии. В наиболее общем виде этот метод состоит в следующем: объектом исследования избирается сам процесс познания, в котором выявляются некоторые очевидные, наглядно представленные познавательные процедуры. Далее производится рациональная (то есть претендующая на непротиворечивость и последовательность) интерпретация этих процедур, приводящая к заключению о соотношении знания и реальности. Подчеркнем, что подобный метод применяют не только рационалисты в ПГ'"*Н'Щ"П.И1П"*""" ""nm ЦП 11 ППиПТ вители классического эмпиризма, скептицизма и т д j РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ I

j БИБЛИОТЕКА ! j С. Петербург —•. „л • оз mj^ff

Анализ дискуссий, ведущихся вокруг основных эпистемических проблем, позволяет заключить, что на сегодняшний день в гносеологии доминирует скрыто-субъективистская трактовка знания, неявным образом связывающая его содержание со специфическими качествами познающего субъекта.

Этот подход вполне можно считать традиционным - субъективистская интерпретация знания была свойственна и классической теории познания, при том, что возможность постижения мира «как он есть в действительности» обсуждалась практически во всех ее направлениях. Не преодолев скрытого субъективизма, современная гносеология продолжает, хотя и неявно, руководствоваться дихотомией «внешнего» (объективного) и «внутреннего» (субъективного) миров и поддерживать интенцию преодоления условного, субъективного характера знания.

В этой ситуации, пожалуй, наиболее упорным противником субъективизма остается здравый смысл: предпочитая иметь верное представление о происходящем, человек не может смириться с мыслью, что мир на самом деле не таков, каким представляется - как бы изысканно эта идея не подавалась, она неприятна. В отношении науки это тем более важно, поскольку достоинство последней обычно связывается с достоверностью ее результатов. Субъективистская трактовка превращает научные факты в «полезные интеллектуальные фикции». Очевидно, что подобная оценка знания не может позитивно сказываться и на общей системе ценностей. Субъективизму неизбежно сопутствует скептицизм, приводящий к утрате надежных мировоззренческих оснований, дезориентации человека в мире.

В гносеологии неприятие субъективистской концепции познания проявляется двояко: первая позиция - отказ от обсуждения проблемы познаваемости внешнего мира и компромиссный переход на позиции «наивного реализма». Вторую позицию можно кратко сформулировать так: неверно, что мы ничего не знаем о мире «как он есть»; хотя бы частично мы его постигаем, примирившись с тем, что абсолютное и полное знание о нем невозможно. Эта точка зрения, - по-видимому, является наиболее

ния, по-видимому, является наиболее распространенной. Иногда подобное направление мысли называют «реалистическим». Представители этого направления (особенно в западной эпистемологической литературе) признают «реальное существование» объектов науки, ссылаясь на практическую подтверждае-мость теоретических выкладок, непротиворечивость каких-либо научных теорий и т.п.1 Однако на каждое утверждение, привлекающееся для обоснования реальности познаваемых объектов, имеется целый арсенал антиреалистических аргументов субъективизма, который скорее подпитывается реалистическими тезисами, нежели страдает от них.

Затяжной и даже цикличный характер конфронтации реализма и антиреализма позволяет усомниться в плодотворности подобного движения философской мысли. Имеет смысл обратить внимание на некоторые, ставшие привычными, представления гносеологии и задуматься о глубинных основаниях рационалистической интерпретации процесса познания. В частности, актуально исследование этих оснований на предмет их логической корректности (непротиворечивости). Этой задаче и посвящена настоящая работа.

Специфика такого исследования сопряж'ена с терминологическими затруднениями, которые приходится разрешать за счет нетипичного именования некоторых явлений. К числу таких именований относится термин «субъектная парадигма», используемый для обозначения рационалистической традиции, но с учетом принятой в ней установки на независимую от субъекта реальность.

Степень научной разработанности проблемы. В отношении самой проблемы достоверности очевидно, что она разработана в значительной степени. Пожалуй, ни один крупный философ, начиная с Платона, не обошел ее своим вниманием. Задача диссертации состоит не в обсуждении возможности (или специфики) достоверного знания, а в выяснении предпосылок того, что досто-

' Достаточно подробно реалистическая аргументация представлена в книге Я. Хакинга «Представление и вмешательство» М., 1997.

верность знания в названной традиции проблематизируется. Поскольку анализ и критика традиционных методов гносеологии обычно проводятся в рамках традиционной же спецификации знания, можно сказать, что в данном отношении проблема остается мало исследованной и недостаточно разработанной.

Ряд критических замечаний, до известной степени свободных от субъектных предпосылок и демонстрирующих логическую несообразность некоторых концепций рационалистической традиции, можно встретить у Б. Рассела. Однако его критика отрывочна, и не охватывает многие значимые положения субъектных теорий. Более последовательным в этом вопросе представляется подход Г.Г. Шпета, давшего непредвзятую оценку субъектной интерпретации знания, однако, констатируя произвольность предпосылок этой интерпретации, Шпет не фиксирует их противоречивости. По всей вероятности, наиболее плодотворным и самостоятельным по отношению к сложившейся традиции является метод сопоставления философской и обыденной интерпретации знания, применяемый представителями критического рационализма и аналитической философии, в частности, К.Поппером, JI. Витгенштейном, Н. Малькольмом, Дж. Серлем и другими. В настоящей работе указанный метод используется для анализа малоизученных аспектов субъектных интерпретаций познания.

В современной отечественной литературе проблемы рационалистической традиции в эпистемологии, критики субъективизма, релятивизма и скептицизма рассматривались в работах В.А. Лекторского, B.C. Степина, В.А. Смирнова, JI.A. Микешиной, B.C. Швырева, И.Т. Касавина, В.Н. Поруса, Н.С. Автономовой, A.B. Брушлинского, П.П. Гайденко, В.Г. Кузнецова, Б.С. Грязнова, JI.M. Косаревой, З.А. Сокулер, Е.А. Мамчур, A.JI. Никифорова, А.П. Огурцова, В.Н. Садовского, В.И. Аршинова и мн. др. Работы этих авторов определили теоретические позиции диссертанта, а также повлияли на характер оценок состояния современных эпистемологических исследований, на стрем-

ление прояснить основные логические затруднения, с которыми встречаются эти исследования.

Цель и задачи исследования. Целью исследования является экспликация логических погрешностей, которые делают некорректной рационалистическую интерпретацию проблемы достоверности знания.

В соответствии с этой целью поставлены следующие задачи:

• выявление общей для данной традиции формы обоснования эпистеми-ческого статуса знания;

• логический анализ понятия «субъект познания» в контексте субъектных теорий;

• сопоставление понятия «субъект познания» с понятием эмпирического «я» в естественном словоупотреблении;

• демонстрация логической некорректности формулировки общего принципа рационалистической традиции (согласно которому реальность существует независимо от познающего ее субъекта).

• обоснование некорректности метода «радикального сомнения», лежащего в основе рационалистической интерпретации реальности в рамках классической и современной гносеологии.

Необходимо подчеркнуть, что в диссертации речь идет только о тех аспектах гносеологических концепций, которые непосредственно связаны с утверждением реальности познаваемого объекта на основании его независимости от познающего субъекта. При этом не рассматриваются вопросы о соотношении материи и сознания, материального и идеального, о принадлежности сознания субъекту и т.д., и т.п. Кроме того, в рабо1е не затрагиваются вопросы об источниках рационалистической традиции, о специфике рационалистической интерпретации знания в различных исторических формах философского рассуждения (античной, средневековой или нововременной). Безусловно важная сама по себе, эта тема выходит за рамки данной работы.

Методологические основы исследования. Методологическими основаниями работы послужили принципы логико-семантического анализа теорий, позволяющие осуществлять их проверку на непротиворечивость и обоснованность выводов. Эти принципы применялись с учетом обыденного употребления ключевых для теории познания терминов. При этом предполагалось, что действие законов классической двузначной логики (непротиворечия, исключенного третьего) должно распространяться на любую философскую теорию, претендующую на статус рациональной1.

Предложенный здесь подход к проблеме во многом опирается на выработанные аналитической философией методы исследования, применяемые в работах Дж. Остина, Я. Хакинга, Дж. Э. Мура, Н. Малькольма, Б. Рассела, Л. Витгенштейна, Р. Харре и др.

Научная новизна исследования. Научная новизна диссертации состоит в последовательном применении критико-аналитического подхода к базовым предпосылкам теорий, принадлежащих рационалистической традиции, одна из которых предполагает несомненной реальность субъекта познания и всей его познавательной деятельности, другая - утверждает реальность лишь тех объектов, которые не зависят от познающего субъекта и его познавательной деятельности. Анализ показывает, что эти допущения противоречат друг другу, поскольку второе допущение неявным образом исключает первое, так как субъект, очевидно, не может мыслиться существующим независимо от того, существует он или нет.

Кроме того, в теории познания, насколько нам известно, не фиксировалось то обстоятельство, что основной методологический принцип рационалистической традиции «реальность существует независимо от субъекта» предполагает

' Поэтому, в частности, вполне законным является используемое в работе допущение, что всякий мыслимый объект либо реален, либо нереален. Иначе говоря, если некий объект реален, то он реален относительно любого объекта из множества реальных объектов. Если некий объект нереален, то он нереален относительно любого объекта из множества реальных объектов.

некорректное включение реального субъекта в каузальные отношения с нереальным (зависящим от него) объектом. В диссертации обосновывается тезис, что лишь реальные предметы (в том числе и те, которые называются объектами познания) могут, в каком бы то ни было смысле, зависеть или не зависеть от реального субъекта, из чего следует, что вопрос о реальности познаваемых объектов не может и не должен решаться за счет практикуемого в рационалистической традиции обоснования зависимости или независимости этих объектов от субъекта. Равным образом проблема достоверности, взятая в ракурсе соответствия знания реальности, не может и не должна решаться на подобном же основании. Решению этой проблемы должно предшествовать уточнение пределов осмысленности самого понятия «реальность», которые устанавливаются, на наш взгляд, естественной интерпретацией реальности познаваемых объектов.

В ходе исследования классических и современных концепций рационалистической гносеологии получены следующие результаты:

• обоснование эпистемического статуса знания сводится в этих концепциях к указанию на «зависимость» или «независимость» познаваемого объекта от познающего субъекта; при этом онтологически достоверным полагается знание реального, то есть - «не зависящего» от субъекта объекта.

• «субъект познания» в контексте гносеологических теорий представляется с одной стороны непосредственно данным, интуитивно очевидным, а с другой стороны - размытым и неопределенным в своих границах, что позволяет варьировать соотношение объективного и субъективного в результатах познания в зависимости от экспликации структуры познавательных способностей субъекта;

• в рационалистических теориях происходит неявное отождествление субъекта познания с эмпирическим «я», представление о котором почерпнуто из обыденного опыта. Это отождествление некорректно, поскольку предполагаемая в концепциях субъектной парадигмы каузальная зависимость фиктивно-

го объекта от реального субъекта выходит за рамки естественной интерпретации каузальных связей между предметами. Постулируемый рационалистической традицией «субъект познания», несмотря на приписываемую ему реальность, «производит» (в процессе познания) лишь нереальные, фиктивные объекты, в то время как эмпирическое, реальное «я», выделяемое обыденной (естественной) интерпретацией опыта, имеет дело только с реальными предметами. Соответственно, лишь реальные предметы могут зависеть в своем существовании от реального, эмпирического субъекта;

• концепции рационалистической гносеологии следуют парадоксальному принципу («реальность существует независимо от субъекта познания»), требующему мыслить субъект одновременно существующим и несуществующим;

• основу рационалистической проблемагизации реальности составляет метод «радикального сомнения», который при ближайшем рассмотрении оказывается некорректным. Если отсутствует обычное, «нерадикальное» сомнение в реальности какого-либо объекта (или факта), вопрос о реальности этого объекта (или факта) ставить нельзя. Само понятие «реального объекта» сохраняет смысловую определенность только в естественном словоупотреблении, в котором объекты именуюхся реальными, когда признаются имеющими место.

Практическая значимость диссертационного исследования. Она определяется возможностью применения его результатов в области гносеологии, философии и методологии науки, истории философии, а также в учебно-педагогической работе при чтении общих курсов по философии и спецкурсов по теории познания.

Основные положения диссертации отражены в публикациях автора. Результата исследования докладывались на методологических семинарах кафедры философии и политологии Академии труда и социальных отношений, на II Российском философском конгрессе (Екатеринбург, 1999), на научной конференции «Научная рациональность и структуры повседневности» (Санкт-

Петербург, 1999). Материалы диссертации использовались при чтении лекций по философии студентам Академии труда и социальных отношений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии.

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются предмет, цель, задачи и метод исследования.

В первой главе «Субъект познания в рационалистической традиции» проведен критический анализ общих установок теорий рационалистической традиции (субъектных теорий).

В первом параграфе «.Общий принцип рационалистической традиции» анализируется глобальный принцип этой традиции (принцип РТ) - «реальность существует независимо от субъекта».

Данный принцип имеет эпистемическое значение, состоящее в уточнении специфики объектов достоверного знания. Поскольку очевидно, что эти объекты должны быть реальными, то, согласно принципу РТ, они должны существовать независимо от субъекта.

Таким образом, проблема достоверности знания имеет смысл в РТ лишь в связи с вопросом о независимости его содержания от субъекта.

Очевидно, что при этом условии для обоснования онтологического статуса познаваемых объектов требуется достоверное и исчерпывающее знание о субъекте, от которого «не зависят» реальные объекты. В РТ предполагается, что знание такого рода дано субъекту непосредственно. Представление о доступности субъекту его собственных качеств было выработано еще Р. Декартом и усвоено всей дальнейшей рационалистической традицией.

Однако обращение к теориям субъектной интерпретации показывает, что содержание понятия «субъект» не является теоретической константой, каждый

автор предлагает свое собственное «неоспоримое и непосредственное» усмотрение субъекта. Единственное, что всегда сохраняется за субъектом РТ - это его способность к порождению фикций, в остальном его концептуальные модели различны и по многим параметрам несовместимы между собой.

Понятно, что отсутствие единого представления о субъекте, модель которого должна служить неоспоримым основанием эпистемической позиции, вы- , зывает недоумение. Поэтому целесообразно оценить принципиальную возмож-

I

ность обоснования достоверности за счет какой бы то ни было модели субъек- (

та.

Во втором параграфе «Парадокс рационалистической традиции» проводится демонстрация некорректности общего принципа РТ и связанного с ним алгоритма обоснования онтологического статуса объектов знания.

Согласно принципу РТ, достоверное знание есть знание объекта, существующего независимо от субъекта познания. Следовательно, процедура обоснования подразумевает в РТ указание на наличие или отсутствие зависимости объекта знания от субъекга, что, в свою очередь, предполагает наличие достоверного знания обо всех качествах субъекта.

Но если онтологическая достоверность знания означает в РТ независимость познаваемого предмета от субъекта, то любое высказывание о субъек 1е окажется здесь онтологически недостоверным, поскольку субъект не является « тем, что существует независимо от субъекта, и, следовательно, не подпадает под определение реально существующего. Так как критерием реальности любого предмета является в РТ его существование независимо от существования субъекта, то утверждение реальности субъекта равносильно признанию для него возможности быть одновременно существующим и несуществующим. В этом заключается парадокс субъектной интерпретации знания. В рамках субъектных теорий этот парадокс остается незамеченным, в силу распространенного в философии убеждения, что все данные о субъекте являются самооче-

видными фактами, не требующими подтверждения и дополнительной верификации.

Итак, если принцип РТ исключает возможность верифицировать высказывания о субъекте в рамках самой теории, остается допустить, что высказывания о субъекте являются предпосылками, содержание которых образует естественный опыт самопознания.

В третьем параграфе «Субъект познания и естественная интерпретация действительности» проблематизируется возможность нетеоретического, «естественного» усмотрения тех качеств субъекта, которые мыслятся в РТ условием возникновения фиктивных объектов.

Обращаясь к естественной интерпретации опыта, можно убедиться, что утверждение каузальной зависимости фиктивного объекта от реального субъекта несовместимо с естественной интерпретацией причинных связей.

Согласно принципу РТ, объекты, каузально зависящие в своем существовании от существования субъекта, реальными не являются. При этом сам субъект (по умолчанию) полагается реальным, равно как и сам факт каузальной зависимости нереальных объектов от субъекта. Но, согласно естественной интерпретации опыта, несуществующие в реальности объекты не могут иметь реальную причину своего существования. Поэтому и субъект не может мыслиться реальной причиной существования несуществующих в реальности объектов. Таким образом, ни одно из непосредственно познанных качеств субъекта не может рассматриваться как условие существования фиктивного объекта.

В четвертом параграфе «Рациональность субъектной парадигмы. Эмпирическое «я» и субъект РТ» показано, каким образом достигается видимость обоснованности и непротиворечивости субъектных концепций.

Поскольку высказывания о причинной обусловленности объекта знания какими-либо качествами познающего субъекта регулярно смешиваются в теориях РТ с высказываниями об эмпирическом «я», концепции РТ производят впечатление рациональных, непротиворечивых теоретических конструкций: в

основе теорий содержатся «самоочевидные», «истинные» посылки, в которых ясно и отчетливо характеризуется «сам человек» («мы сами»), из этих посылок и принципа РТ с необходимостью следуют выводы о реальности или фиктивности соответствующих объектов.

Однако, нетрудно заметить, что эмпирическое «я» (или «мы»), как «вещь среди вещей» может «порождать» или «производить» только реальные предметы, которыми могут оказаться книги, картины, проблемные ситуации, законодательные акты и т.п. Но никак не фиктивные объекты, которых нет в реальности.

Контексты естественного употребления слова «я» не создают особых проблем в разграничении «я» и «не-я». Любой здравомыслящий человек отличает себя от других предметов столь же успешно, сколь и любые другие предметы друг от друга. В РТ граница между я (субъектом) и не-я (объектом) утрачивает свою определенность, и вопрос о принадлежности субъекту тех или иных качеств крайне усложняется. Этим объясняется несовпадение концептуальных моделей субъекта, представленных в различных теориях РТ.

Проблема правильного ограничения «я», которая стояла перед многими мыслителями, пытающимися разобраться в соотношении субъективного и «транссубъективного» в познании, не может и не должна иметь никакого отношения к проблеме реальности познаваемых объектов. Ввиду внутренней противоречивости теорий РТ разграничение явлений на «внутренние» и «внешние», субъективные и объективные не может способствовать решению вопроса о достоверности знания.

Во второй главе «Субъектные теории в классической западноевропейской и русской философии» рассматриваются модели познавательного процесса, предложенные классической западной и русской философией. Выявляются свойственные данным моделям сущностные противоречия, связанные с общим принципом рационалистической традиции.

В первом параграфе «Рациональность» критического метода» проводится анализ критического метода Р. Декарта.

В структуре метода «картезианского сомнения» наличествует некритически принятое различение «внутреннего» и «внешнего», причем «внутреннее», то есть «мысли», признаются Декартом в большей степени доступными познанию, нежели внешние объекты. Показательно, что радикальное сомнение не распространяется на субъект и его акциденции. Декарт свободно манипулирует словосочетанием «мы сами», полагая ясным и очевидным содержание нашего ментального опыта, и бесспорным тот факт, что этот опыт является нашим. Именно этот факт и ложится в основу разграничения действительных и недействительных объектов, и служит предпосылкой разработанного Декартом учения о достоверности.

Исследуя наши познавательные способности, Декарт обнаруживает, что мы обладаем свойством произвольно, в своей фантазии, составлять вещи и затем верить в них, как имеющих место в действительности. Мысль о действительности таких вещей мы «добавляем от себя» (вместо того, чтобы обнаруживать эту действительность в самих вещах).

Тем самым субъект познания начинает мыслиться как условие возникновения недействительных объектов, последние же понимаются как то, что порождается субъектом (его чувственным опытом и фантазией).

Одновременно ограничивается и область действительных объектов, которые характеризуются тем, что они не составлены субъектом, то есть существуют независимо от него. Знание таких объектов полагается здесь достоверным, гарантом такого знания становится учение Декарта о «врожденных идеях».

Таким образом оформляется максима субъектной интерпретации знания: реальные, действительные объекты существуют независимо от субъекта.

Анализ основных положений критического метода позволил выявить в нем следующие неявные противоречия.

1. В основе методического сомнения лежит представление, что чувственный опыт не доставляет объектов, реальность которых была бы доподлинно известна. Это представление неверно, поскольку корректным основанием для признания какого-либо факта недействительным является признание действительности иного положения дел. Если допустить сомнение в отношении всех данных чувственного опыта (что и делал Декарт), то утратится основание считать какие-либо его объекты недействительными.

2. Не сомневаясь в том, что мысли - «наши», Декарт неявно допускает существование «я», которое затем «строго» доказывает.

3. Знание о познавательных способностях субъекта (в частности, о его способности составлять недействительные объекты) не может являться достоверным, как это предполагает метод Декарта. Если считать достоверным только знание объектов, существующих независимо от каких-либо качеств субъекта (например, от его фантазии), то знание, объектом которого является какое-либо качество субъекта, придется классифицировать как недостоверное.

4. Метод радикального сомнения противоречит нормам естественной интерпретации опыта. Если субъект {мы сами, я сам) реален, то составляемые им вещи также следует считать реальными, если же реальность последних отрицается, то ссылка на субъект, как на источник их возникновения, теряет

/"»ХЖТ-ТП ТТ тПРТИПТТТ то ЛПТ ЛЬ"ГТ Т пи •» ЖЙТЧ пал г»г т»1 гтп ппчтттттпт пл я ^пл

УШММ! фшч! иОи^ихш XIV V 1 р^ШАШ!} хи ирПШПУ С

сутцеМжтдорадакального сомнения, в сочетании с принятием допущения о непосредственной данности субъекту его собственных качеств, среди которых «обнаруживается» способность к «порождению» фиктивных объектов, оказал сильнейшее влияние на последующую философию. Предпринятые в дальнейшем многочисленные попытки рационального обоснования знания сложились в рационалистическую традицию, интерпретирующую «подлинную реальность» как то, что существует «само по себе», то есть независимо от субъекта.

Во втором параграфе «Субъектные установки концепции Т. Гоббса» рассматривается метод различения «вещей самих по себе» и «наших представлений» о них.

Гоббс считает, что все содержание нашего знания составляют представления о вещах, существующих «вне нас». Гоббс полагает, что сами объекты в представлениях не даны. Нам известны лишь наши собственные реакции на внешние воздействия.

По отношению к самим вещам представления полагаются фикциями, поскольку не существуют независимо от суммы наших природных способностей.

Анализ основных положений Гоббса, проведенный в работе, показал, что они приводят к следующим неприемлемым следствиям.

1. Если реален субъект, то представления следует считать реальными свойствами внешних вещей, проявившимися при взаимодействии с другим реальным предметом (субъектом). Соответственно, отрицание реальности представлений по отношению к внешним вещам означает отрицание реальности субъекта и всей суммы его познавательных способностей.

2. Ограничив познавательные способности человека «представлениями», каждое из которых есть представление о внешних вещах, Гоббс исключил саму возможность описания суммы познавательных способностей субъекта.

3. Для того, чтобы мыслить некие объекты как внешние, необходимо иметь представление о тех объектах, которые внешними не являются. Следовательно, бессмысленно сводить все наше знание к представлениям о «внешних» вещах.

В третьем параграфе «Субъектные установки концепции Дж. Локка» рассматривается концепция «первичных» и «вторичных» качеств, составляющая суть гносеологии Локка.

Непосредственным объектом мышления Локк считает «идеи, находящиеся в уме». Источником всех наших идей он считает опыт, представляющий из себя наблюдение, направленное либо на внешние предметы, либо на внутренние

действия нашего ума. В первом случае возникают идеи, происходящие от ощущения, во втором - идеи, происходящие от рефлексии. Локк утверждает, что большинство наших идей не имеет ничего общего с предметами, находящимися вне нас. Самим вещам принадлежат только «первичные качества», такие, как протяженность, форма, движение и покой. «Вторичные качества» - белое, горячее и т.п. - не присущи самим вещам, идеи этих качеств есть результат специфической реакции субъекта на воздействие первичных качеств вещей.

Как показал проведенный анализ, концепция Локка имеет следующие неудовлетворительные следствия.

1. «Сами вещи» и их «первичные качества» представляют из себя действительность, относительно которой вторичные качества, как явления субъективного характера, полагаются недействительными. Следовательно, субъект, качества которого мыслятся как условие специфики вторичных качеств, не может мыслиться действительным.

2. Возможность рефлексии, предоставленная Локком субъекту, не дает оснований судить о внутреннем или внешнем характере объектов восприятия, так как идея внешнего объекта не содержит в себе никакого знания о внутренних качествах субъекта, представляя из себя знание о «внешних телах», а идеи, происходящие от рефлексии, не содержат никакого знания о внешних вещах. Поэтому идеи «субъективного, внутреннего восприятия внешних вещей» быть не может. Следовательно, не существует основания для различения первичных и вторичных качеств.

Таким образом, реализуя по сути картезианские методы гносеологического исследования, английский эмпиризм способствовал укоренению субъектной интерпретации знания.

В четвертом параграфе «Субъектные предпосылки концепции Дж. Беркли» рассматривается концепция мира как восприятия субъекта.

Беркли полагает бессмысленным говорить о существовании предметов, которые не даны нам в идеях и не являются воспринятыми. Соответственно

вещи, которые принято считать «внешними», суть не что иное, как идеи, и существование всякой вещи состоит в ее воспринимаемости субъектом. Следовательно, все наше знание ограничивается нашими собственными идеями.

Интерпретируя «восприятие», с одной стороны, как объект, с другой - как субъективное качество, Беркли моделирует субъекг как духовную субстанцию, имеющую восприятие своей акциденцией, а поскольку природа самого духа -идеальна, все его акциденции - также идеальны.

Такая позиция, однако, имеет следующие непоправимые недостатки.

1. Беркли невольно закрывает возможность описания восприятия как субъективного процесса, указывая, что субъект как «воспринимающая субстанция» сам не может являться идеей или восприятием. Следовательно, в той вещи, которая названа им «восприятием», нельзя ничего обнаружить от той, которая названа им «воспринимающей субстанцией». Поэтому нет оснований считать объекты восприятия субъективной идеей.

2. Если все же допустить, что нет ничего, кроме субъекта как «воспринимающей субстанции», то такой субъект перестает быть различимым предметом, так как нет ничего, отличного от субъекта.

3. Кроме того, отрицание существования независимой от субъекта реальности требует понимания того, что отрицается. Для того, чтобы понять, что есть независимая от субъекта реальность, необходимо привлечь понятие субъекта в той его интерпретации, которая принята в рационалистической традиции. Поскольку в этой традиции субъект мыслится противоречиво, следует признать, что отрицание внешней субъекту реальности тоже произведено на противоречивых предпосылках.

Многие современные концепции используют идеи Беркли для обоснования антиреалистических тезисов, сводящихся к тому, что так называемый «реальный мир» есть, скорее всего, наше собственное творение. Понятно, что эти теории воспроизводят противоречия, присущие концепции Беркли.

В пятом параграфе «Субъектные установки гносеологии Д. Юма» рассматривается учение философа о соотношении различных перцепций человеческого ума.

В духе рационалистического подхода Юм полагает, что характер мыслительных свойств субъекта должен стать очевидным каждому, кто сосредоточит на них свое внимание. Обратившись к этим свойствам, Юм замечает, что перцепции ума делятся на впечатления и идеи, причем все идеи происходят от впечатлений. Как впечатления, так и идеи бывают простые и сложные, сложные перцепции состоят из простых. Идеи могут быть «реальными», только соответствуя какому-либо наличному впечатлению. Сами же впечатления реальны, поскольку, являясь первичными перцепциями ума, не отличаются от того, что они и есть.

Реальным идеям, репрезентирующим впечатления, противостоят идеи «нереальные», таковыми являются сложные идеи воображения, произвольно составленные из первичных прообразов - простых впечатлений.

Парадоксальный характер субъектной парадигмы обнаруживается в следующих пунктах данной теории:

1. Нереальность сложных идей воображения объясняется тем, что будучи производными от впечатлений, они в чем-то отличны от них. Однако последнее обстоятельство говорит лишь о том. что принцип первичности впечатлений не универсален, не все идеи сводимы к чувственному прообразу. Юм полагает, что единственным реальным источником сложных идей являются впечатления. Но этому противоречит указание на другой их источник, которым является реальное воображение реального субъекта. Несмотря на то, что Юм, очевидно, считает «нас самих» реальными, производные от наших собственных качеств идеи он, следуя некорректному принципу РТ, реальными не считает.

2. С одной стороны, Юм дает подробную характеристику субъекту, то есть реальному «я». С другой стороны, он исключает саму возможность такой характеристики, указывая, что у нас нет наличного впечатления «я».

В шестом параграфе «Субъектные установки гносеологии И. Канта» выявляются противоречия, скрытые в основных положениях «Критики чистого разума». В этой связи рассматриваются рассуждения Канта о специфике априорных форм чувственности.

Кант находит, что пространство и время представляют собой не «действительные сущности», а лишь определения или отношения, присущие одной только форме созерцания, субъективной природе нашей души. Соответственно, объекты нашего созерцания «сами по себе» не таковы, как они нам представляются, нам известны лишь явления, которые могут существовать только в нас, относительно вещей «самих по себе» явления есть ничто.

Если принять все эти утверждения Канта, то получение парадоксальных заключений становится неизбежным.

1. С одной стороны, Кант уточняет, что «ничем» явления становятся, если мы полагаем их самими вещами, а как явления они вполне реальны. Но если бы явления включались в общее множество реальных предметов, знание вещей самих по себе не требовало бы отрицания реальности явлений. В интерпретации Канта такое требование присутствует, поэтому реальность явлений аналогична здесь реальности фиктивных объектов, которая отрицается при сопоставлении с неким множеством реальных предметов.

2. Единственным основанием для отрицания реальности явлений (по отношению к «вещам самим по себе») и самих форм созерцания является указание на то, что они существуют не сами по себе, а только «в нас», то есть существуют лишь постольку, поскольку существует субъект. В таком случае сам субъект как носитель априорных форм созерцания становится ничем (по отношению к самим вещам).

В седьмом параграфе «Субъект интуитивистской концепции И.О. Лосского» рассматривается метод, примененный Н.О. Лосским для опровержения субъективизма в философии.

В составе знания Лосский выделяет следующие элементы: «сознающий субъект - я», «сознаваемый объект», «отношение между субъектом и объектом». Объекты делятся на «внутренние» (качества самого субъекта) и «внешние». Показав, что связь между познавательным (интенциональным) актом субъекта и объектом не есть порождение, Лосский приходит к выводу, что объекты познавательных (интенциональных) актов являются «транссубъективными».

Трактовка процесса познания в интуитивистской гносеологии Лосского не избавляет нас, однако, от противоречий субъектной парадигмы.

1. Противоречивым является толкование «внутренних» объектов: с одной стороны, они трактуются как свойства самого субъекта, с другой, как объекты интенциональных актов они полагаются транссубъективными, внешними по отношению к субъекту.

2. Предложенная Лосским трактовка фиктивных объектов (он считает их результатом субъективного синтеза) вполне соответствует принципу РТ, но не укладывается в общую концепцию интуитивизма, так как интуиция, будучи единственным способом познавательного сообщения субъекта с миром, всегда обеспечивает непосредственное усмотрение предмета в его подлинном бытии.

3. Отстаивая транссубъективный характер объектов интенциональных актов, Лосский исходит из некорректного принципа РТ.

В третьей главе «Субъектные теории в современной философии» рассматривается ряд современных теорий, принадлежащих к рационалистической традиции.

В первом параграфе «К. Хюбнер о проблемах социальной обусловленности науки» предлагается анализ типичной для западной эпистемологии концепции знания.

Рациональность и объективность научных положений Хюбнер соотносит с общей системой взглядов, сложившихся в тот или иной исторический период. По его мнению, ни одна научная теория не может претендовать на выражение

онтологической структуры мира, предложения науки ничего не сообщают о «природе самой по себе». Истинность научных положений является «реляционной», то есть связанной с системой положений, выступающих как априорные в определенной исторической ситуации.

Наследование парадоксов субъектной парадигмы обнаруживается в следующих аспектах данной концепции.

1. Хюбнер утверждает, что «чистый опыт» невозможен. Но тогда безосновательным становится его положение о несоответствии научных данных объекту «чистого опыта», то есть «природе самой по себе».

2. Хюбнер критикует «научный разум» на том основании, что принимаемые наукой априорные принципы порождены «проективностью» субъекта. Но в основе его критики и «реляционной концепции истины» лежит некорректный принцип РТ.

Во втором параграфе «Реальность и действительность радикального конструктивизма» анализируется популярное направление современной гносеологии, трактующее знание как способ адаптации живого организма. Понятие истины замещается здесь понятием жизнеспособности и пригодности когнитивных структур, формируемых живыми организмами в опыте взаимодействия со средой обитания.

Наиболее подробно рассмотрена концепция Г. Рота, выстроившего систему понятий конструктивизма. Рот выделяет «трансфеноменальный» (не зависящий от сознания), «реальный» мир и мир «феноменальный», то есть «действительный», но «не реальный». Все переживаемые человеком события происходят в пределах «феноменального» мира. Согласно Роту, вся сознаваемая действительность (в том числе и само сознание субъекта) является «конструкцией реального мозга». Любое наше знание, таким образом, представляет собой конструкцию мозга, знание о «реальном» мире нам недоступно.

Рот заметил, что высказанные им идеи сами себя обращают в конструкции, и поэтому согласился считать свою теорию непротиворечивой гипотезой, отвечающей стандартам научной достоверности.

Однако его философская интерпретация результатов нейробиологических исследований достаточно проблематична.

1. Так как само сознание, согласно Роту, является конструкцией мозга и не существует в реальности, оно не может состоять в каузальных отношениях с реальными объектами. Соответственно, нет смысла рассуждать о реальности, «существующей независимо от сознания».

2. Рот считает конструкцию реальным порождением реального мозга. Из этого следует, чго всякая конструкция реальна. Однако Рот не считает конструкции реальными, полагая их феноменальными, «действительными» сущностями. Таким образом, фактическое содержание понятия «конструкция» оказывается самопротиворечивым.

В третьем параграфе «Интерпретации познания в отечественной эпистемологии» представлены типичные для современной отечественной эпистемологии подходы к решению основных проблем рационалистической традиции. Показано, что несмотря на внешнее разнообразие методов, авторы рассмотренных теорий неявным образом придерживаются общего принципа РТ, в результате чего их концепции оказываются некорректными.

В четвертой главе «Неустранимый реализм» исследуются границы осмысленной интерпретации проблемы достоверности знания и реальности его объектов.

В первом параграфе «О фундаментальных пропозициях» оспаривается представление Л. Витгенштейна о том, что некоторые эмпирические пропозиции являются фундаментальными, в том смысле, что сомнение в них принципиально невозможно, в чем и состоит их отличие от нефундаментальных пропозиций, сомнение в которых, независимо от его наличия, является принципиально возможным. Этому противопоставляется то обстоятельство, что нельзя

утверждать возможность сомнения и в то же время отрицать его наличие в том же отношении; если сомнение в чем-либо полагается возможным, то это означает, что оно в этом же отношении уже есть. Его степень может быть минимальной, однако зафиксированная возможность сомнения всегда уже реализована.

Во втором параграфе «Мур и скептицизм» сопоставляются иозиции Дж.Э. Мура, Л. Витгенштейна и представителей радикального скептицизма. Раскрывается противоречие в позиции скептицизма, спровоцировавшее полемику между Муром и Витгенштейном, состоящее в том, что скептики неявным образом утверждают и одновременно отрицают наличие как сомнения, так и знания в одном и том же отношении.

В третьем параграфе «Картезианский вопрос» выявляются аналогичные противоречия в методе радикального сомнения, образовавшего основу рационалистической интерпретации достоверности и реальности. Привлекаются выводы первого параграфа о том, что признание возможности сомнения всегда совпадает с его наличием, что позволяет обосновать некорректность постановки вопроса о реальности тех объектов, которые признаются реальными до радикального сомнения в них. Показывается, что метод радикального сомнения проблематизирует сами условия осмысленного употребления термина «реальный», и в то же время придерживается их же для того, чтобы эту пробле-матизацию осуществить. В связи с этим картезианский вопрос сводится к тавтологии, сопровождаемой противоречием (в противном случае он вообще не может быть понят). Из этого следует, что вопрос о реальности объектов (или фактов) имеет смысл только при наличии обычного (нерадикального) сомнения, которое может быть выражено фразой «я не знаю наверняка». Если объект уже признан реальным, то вопрос о его реальности ставить нельзя. Таковы условия непротиворечивой интерпретации реальности и осмысленной интерпретации проблемы достоверности знания.

В заключении обобщаются результаты исследования и предлагается общая классификация теорий рационалистической традиции.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора:

1. Данько C.B. Источник скептицизма // Актуальные проблемы гуманитарных наук. Тезисы научной конференции. М.: РУДН, 1995, с. 14-15.

2. Данько C.B. Рациональность, истина и проблема субъекта // Научная рациональность и структуры повседневности. Тезисы научной конференции. СПб., 1999, с. 33-36.

3. Данько C.B. Рациональность философии и субъект познания // XXI век: будущее России в философском измерении: Материалы Второго Российского философского конгресса (7-11 июня 1999 г.): в 4 т. Т.1: Онтология, гносеология и методология науки, логика. 4.1. - Екатеринбург, 1999, с. 42-43.

4. Данько C.B. Парадокс субъектной парадигмы // Труд и социальные отношения. Научный журнал Академии труда и социальных отношений. №5 (16) 2001, с. 136-140.

Подписано в печать 22.07.2003

Формат 60 х 84 1\ 16. Тираж 100 экз. Заказ № НЧЧ. Издательство Московской гуманитарно-социальной академии

5 fJ

í

S i

í

!

i

J

t V

w 1

» 12 6 0 4

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Данько, Софья Владимировна

Введение

Глава

Субъект познания в рационалистической традиции

§ 1. Общий принцип рационалистической традиции

§2. Парадокс рационалистической традиции

§3. Субъект познания и естественная интерпретация действительности

§4. «Рациональность» субъектной парадигмы.

Эмпирическое «я» и субъект T(s)

Глава

Субъектные теории в классической западноевропейской и русской философии

§1. «Рациональность» критического метода

§2. Субъектные установки концепции Т. Гоббса

§3. Субъектные установки концепции Дж. Локка

§4. Субъектные предпосылки концепции Дж. Беркли

§5. Субъектные установки гносеологии Д. Юма

§6. Субъектные установки гносеологии И. Канта

§7. Субъект интуитивистской концепции Н.О. Лосского

Глава

Субъектные теории в современной философии

§1. К. Хюбнер о проблемах социальной обусловленности науки

§2. Реальность и действительность радикального конструктивизма»

§3. Интерпретации познания в отечественной эпистемологии

A. Концепция «открытой рациональности» B.C. Швырева 91 Б. Концепция рациональности В.Н. Катасонова

B. Субъект и познание у C.JI. Катречко

Глава

Неустранимый реализм

§1.0 фундаментальных пропозициях

§2. Мур и скептицизм

§3. Картезианский вопрос

Введение диссертации2003 год, автореферат по философии, Данько, Софья Владимировна

На всех этапах своего существования философия задавалась вопросом о критериях достоверного знания. В XVII веке Р. Декарт предложил метод рационального обоснования достоверности, основав тем самым рационалистическую традицию гносеологии1. Впоследствии в рамках этой же традиции разгорелась полемика относительно самой возможности достоверных высказываний о мире. На сегодняшний день вопрос эпистемического статуса знания все еще остается открытым, создавая наибольшее напряжение в дискуссиях о сущности познавательной деятельности человека.

Отправной точкой многих современных теорий является критика традиционного рационалистического подхода, согласно которому достоверное знание должно соответствовать независимой от субъекта реальности. Показывая, что в такой постановке проблема достоверности неразрешима, исследователи декларируют «отмежевание» от классической традиции и переходят к «нетрадиционным» методам концептуализации знания. Однако и в новой интерпретации сохраняется классическое представление о транссубъективности реального мира, в результате чего неразре Обозначение исследуемой в работе гносеологической традиции термином «рационалистическая» требует некоторых предварительных разъяснений. В истории философии данный термин применяется неоднозначно. Его применяют в описаниях классического периода античной философии, используют для различения «рационалистического» и «эмпирического» направлений философии Нового времени, кроме того, он обособляет рационалистическое направление от оформившегося в 18 веке иррационализма, развитого творчеством А. Шопенгауэра, Ф. Ницше и др. Называя исследуемую традицию «рационалистической», мы имеем в виду последний из перечисленных способов применения этого термина, уточняя далее специфику рационалистического метода в гносеологии. В наиболее общем виде этот метод состоит в следующем: объектом исследования избирается сам процесс познания, в котором выявляются некоторые очевидные, наглядно представленные познавательные процедуры. Далее производится рациональная (то есть претендующая на непротиворечивость и последовательность) интерпретация этих процедур, приводящая к заключению о соотношении знания и реальности. Подчеркнем, что подобный метод применяют не только рационалисты в привычном значении этого слова, но и представители классического эмпиризма, скептицизма и т.д. шимость вопроса о соответствии знания внешней субъекту реальности становится показателем непостижимости реального (транссубъективного) мира.

Тем самым традиционный вопрос не снимается, а получает негативное решение - достоверное знание о реальном мире невозможно. Что же тогда познается, в чем выражается познавательное отношение человека к миру?

Анализ дискуссий, ведущихся вокруг основных эпистемиче-ских проблем, позволяет заключить, что на сегодняшний день в гносеологии доминирует скрыто-субъективистская трактовка знания, неявным образом связывающая его содержание со специфическими качествами познающего субъекта.

Этот подход вполне можно считать традиционным - субъективистская интерпретация знания была свойственна и классической теории познания, при том, что возможность постижения мира «как он есть в действительности» продолжала обсуждаться практически во всех ее направлениях. Находясь в капкане скрытого субъективизма, современная гносеология продолжает неявно руководствоваться отнюдь не изжитой дихотомией «внешнего» (объективного) и «внутреннего» (субъективного) миров, и поддерживать в себе интенцию преодоления условного, субъективного характера знания.

Пожалуй, наиболее упорным противником субъективизма является здравый смысл: предпочитая иметь верное представление о происходящем, человек не может смириться с мыслью, что мир на самом деле не таков, каким ему представляется - как бы изысканно эта идея не подавалась, она неприятна. В отношении науки это тем более важно, поскольку достоинство последней обычно связывается с достоверностью ее результатов. Субъективистская трактовка превращает научно удостоверенные факты в «полезные интеллектуальные фикции». Очевидно, что подобная девальвация знания не может позитивно сказываться и на общей системе ценностей. Упрочению позиций субъективизма неизбежно сопутствует скептицизм, закономерно приводящий к ослаблению мировоззренческих ориентиров, дезориентации человека в мире.

В гносеологии неприятие субъективистской концепции познания проявляется двояко: первая позиция - отказ от обсуждения проблемы познаваемости внешнего мира, и компромиссный, условный переход на позиции «наивного реализма». Вторую позицию можно кратко сформулировать так: неверно, что мы ничего не знаем о мире «как он есть». Хотя бы частично мы его постигаем, примирившись с тем, что абсолютное и полное знание о нем невозможно. Эта точка зрения, по-видимому, является наиболее распространенной в современной отечественной гносеологии. В западной эпистемологии подобное направление мысли называется «реалистическим». Представители этого направления признают «реальное существование» объектов науки, ссылаясь на практическую подгверждаемость теоретических выкладок, непротиворечивость каких-либо научных теорий и т.п.1 Однако на каждое утверждение, привлекающееся для обоснования реальности познаваемых объектов, имеется целый арсенал антиреалистических аргументов субъективизма, который скорее подпитывается реалистическими тезисами, нежели страдает от них.

Освобождение философской мысли от субъективистской интерпретации познания, свойственной всей рационалистической традиции, кажется слишком смелым предприятием, но мы надеем

1 Достаточно подробно реалистическая аргументация представлена в книге Я. Хакинга «Представление и вмешательство» М., 1997. ся, что этому может способствовать постановка вопроса о корректности основных предпосылок этой интерпретации.

Поскольку установка на реальность, существующую независимо от субъекта, свойственна не только субъективизму, но и ряду теорий, которые не принято называть субъективистскими (например, теориям реалистического направления), мы условно обозначим теории выделенной традиции как «субъектные».

В отношении самой проблемы достоверности очевидно, что степень ее разработанности колоссальна. Пожалуй, ни один крупный философ, начиная с Платона, не обошел ее своим вниманием. Но суть данного исследования составляет не столько возможность (или специфика) достоверного знания, сколько предпосылки про-блематизации достоверности в выделенной выше традиции. Поскольку анализ и критика традиционных методов гносеологии обычно проводятся в рамках традиционной же спецификации знания, можно сказать, что в намеченном здесь ракурсе проблема почти не разрабатывалась. Относительно самостоятельным по отношению к данной традиции является метод сопоставления философской и обыденной интерпретации знания, применяемый представителями критического рационализма и аналитической философии, в частности, К. Поппером, JI. Витгенштейном, Малькольмом, Дж. Серлем и другими. В настоящей работе мы используем указанный метод для анализа малоизученных аспектов субъективизма. Ряд критических замечаний, до известной степени свободных от субъективистских предпосылок и демонстрирующих логическую несообразность некоторых концепций рационалистической традиции, можно встретить у Б. Рассела. Однако его критика в данном отношении является весьма отрывочной, и не охватывает многие значимые положения субъективизма. Более последовательным в этом вопросе представляется подход Г. Шпета, давшего непредвзятую оценку субъективистской интерпретации знания, однако, констатируя произвольность предпосылок этой интерпретации, Шпет не фиксирует их противоречивость.

Целью данного исследования является демонстрация некорректности рационалистической интерпретации проблемы достоверности знания.

В соответствии с этой целью поставлены следующие задачи:

• экспликация общей для данной традиции формы обоснования эпистемического статуса знания;

• анализ понятия «субъект познания» в контексте субъектных теорий;

• сопоставление понятия «субъект познания» с понятием эмпирического «я» в естественном словоупотреблении;

• обоснование некорректности общего принципа рационалистической традиции (согласно которому реальность существует независимо от познающего ее субъекта).

• обоснование некорректности метода «радикального сомнения», представляющего из себя основу рационалистической интерпретации реальности в классической и современной гносеологии.

Необходимо подчеркнуть, что мы не рассматриваем здесь вопросы о соотношении материи и сознания, материального и идеального, о принадлежности сознания субъекту и т.д., и т.п. Данное исследование касается только тех аспектов гносеологических концепций, которые непосредственно связаны с утверждением реальности познаваемого объекта на основании его независимости от познающего субъекта. Кроме того, в работе не затрагиваются вопросы об источниках рационалистической традиции, о специфике рационалистической интерпретации знания по отношению к античной или средневековой философии. Эта тема безусловно заслуживает внимания, но не имеет прямого отношения к задачам данного исследования.

Научная новизна диссертации состоит в последовательной реализации критико-аналитического подхода к базовым предпосылкам теорий рационалистической традиции, одна из которых предполагает несомненной реальность субъекта познания и всей его познавательной деятельности, другая - утверждает реальность лишь тех объектов, которые не зависят от познающего субъекта и его познавательной деятельности. Анализ показывает, что эти допущения противоречат друг другу, поскольку второе допущение неявным образом исключает первое, так как субъект, очевидно, не может мыслиться существующим реальным независимо от того, существует он или нет.

Кроме того, в теории познания, насколько нам известно, не фиксировалось то обстоятельство, что основной методологический принцип рационалистической традиции «реальность существует независимо от субъекта» подразумевает некорректное включение реального субъекта в каузальные отношения с нереальным (зависящим от него) объектом. В настоящем исследовании обосновывается тезис, что лишь реальные предметы (в том числе и те, которые называются объектами познания) могут, в каком угодно смысле, зависеть или не зависеть от реального субъекта, из чего следует, что вопрос о реальности познаваемых объектов не может и не должен решаться за счет практикуемого в рационалистической традиции обоснования зависимости или независимости этих объектов от субъекта. Равным образом проблема достоверности, взятая в ракурсе соответствия знания реальности, не может и не должна решаться на этом же основании. Решению этой проблемы должно предшествовать уточнение пределов ее корректной интерпретации, которые устанавливаются естественной интерпретацией реальности познаваемых объектов.

В ходе исследования классических и современных концепций рационалистической гносеологии получены следующие результаты:

• обоснование эпистемического статуса знания сводится в этих концепциях к указанию на «зависимость» или «независимость» познаваемого объекта от познающего субъекта. При этом онтологически достоверным полагается знание реального, то есть «независящего» от субъекта объекта.

• «субъект познания» в контексте гносеологических теорий представляется с одной стороны непосредственно данным, интуитивно очевидным, а с другой стороны - размытым и неопределенным в своих границах, что позволяет варьировать соотношение объективного и субъективного в результатах познания в зависимости от экспликации структуры познавательных способностей субъекта;

• в рационалистических теориях происходит подспудное отождествление субъекта познания с эмпирическим «я». Это отождествление некорректно, поскольку постулируемый рационалистической традицией «субъект познания», несмотря на приписываемую ему реальность, «производит» (в процессе познания) лишь нереальные, фиктивные объекты, а эмпирическое, реальное «я», выделяемое естественной интерпретацией опыта, может создавать только реальные предметы;

• концепции рационалистической гносеологии следуют парадоксальному принципу («реальность существует независимо от субъекта познания»), требующему мыслить субъект одновременно существующим и несуществующим.

• основу рационалистической проблематизации реальности составляет метод «радикального сомнения», который при ближайшем рассмотрении оказывается некорректным. Если отсутствует обычное, «нерадикальное» сомнение в реальности какого-либо объекта (или факта), вопрос о реальности этого объекта (или факта) ставить нельзя. Само понятие «реального объекта» сохраняет смысловую определенность только в естественном словоупотреблении, в котором объекты именуются реальными, когда признаются имеющими место.

Методологическими основаниями работы послужили принципы системного логико-семантического анализа теорий, позволяющие осуществлять их проверку на внутреннюю непротиворечивость и обоснованность декларируемых результатов. Эти принципы применялись с учетом обыденного употребления ключевых для теории познания терминов. При этом предполагалось, что действие законов классической двузначной логики (непротиворечия, исключенного третьего) должно распространяться на любую философскую теорию, претендующую на статус рациональной1.

Предложенный здесь подход к проблеме опирается на выработанные аналитической философией методы исследования, применяемые в работах Дж. Остина, Я. Хакинга, Дж. Э. Мура, Н. Малькольма, Б. Рассела, JI. Витгенштейна, Р. Харре и других.

Основные положения диссертации отражены в публикациях автора. Результаты исследования докладывались на методологи

1 Поэтому, в частности, вполне законным является используемое в работе допущение, что всякий мыслимый объект либо реален, либо нереален. Иначе говоря, если некий объект реален, то он реален относительно любого объекта из множества реальных объектов. Если неческих семинарах кафедры философии и политологии Академии труда и социальных отношений, на II Российском философском конгрессе (Екатеринбург, 1999), на научной конференции «Научная рациональность и структуры повседневности» (Санкт-Петербург, 1999). Материалы диссертации использовались при чтении лекций по философии студентам Академии труда и социальных отношений. кий объект нереален, то он нереален относительно любого объекта из множества реальных объектов.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Парадоксальность субъектной парадигмы в теории познания"

Заключение

В настоящей работе было проведено исследование обширной традиции в гносеологии, которую, с учетом выявленных в ней методических закономерностей, мы назвали «субъектной парадигмой». Наиболее общей характеристикой этой традиции является принятая в ней установка считать реальным только то, что существует независимо от субъекта познания.

В истории философии не существует единого обозначения для теорий, названных здесь теориями субъектной парадигмы (или субъектными теориями). Единственное их обобщение, которое нам удалось обнаружить, принадлежит Серлю, указавшему, что все теории западной рационалистической традиции придерживаются принципа «реальность существует независимо от субъекта». Мы воспользовались его замечанием для предварительного именования объекта нашего исследования. Однако Серль обобщил теории не на основе их следования упомянутому принципу РТ, а на основе общего им метода рационального освоения мира, заложенного (по неслучайному совпадению) Декартом. Называя теории рационалистической традиции субъектными, мы меняем обобщающий признак, которым становится следование принципу РТ. Этот принцип, как было показано, составляет основу метода субъектных теорий, ориентируя каждую из них на проблему познаваемости транссубъективной реальности.

Принятые в философии именования отдельных направлений рационалистической традиции, как правило, не учитывают их неявной основы (того, что речь идет не просто о познаваемости мира, а о возможности познания независимой от субъекта реальности), в связи с чем нередко остается неясность в отношении сущности обозначаемого направления (неоднозначно трактуются, например, такие термины, как субъективизм, солипсизм, реализм и т.п.). Предлагаемая ниже классификация позволяет систематизировать субъектные теории с учетом их общей основы и в строгом соответствии с их эпистемологической позицией.

Предварительно заметим, что свойственное выделенным направлениям отождествление реального и транссубъективного далеко не всегда явно представлено в теориях. Некоторые авторы не вполне отдают себе отчет в том, что именно они стремятся обосновать и только специальный анализ может обнаружить, что их учение о достоверности полностью предопределяется принципом РТ.

1. Онтологический реализм

К этому направлению мы относим концепции, признающие существование независимого от субъекта мира. Таковы, за исключением концепций Дж. Беркли и Д. Юма, все учения, рассмотренные в настоящем исследовании.

2. Онтологический скептицизм

Его представители не считают возможным определенно судить о существовании внешнего субъекту мира. Примером является учение Д. Юма.

3. Онтологический антиреализм

Представители данного направления отрицают существование внешнего мира. Примером является Дж. Беркли

В рамках онтологического реализма возможны следующие эпистемические направления:

1.1. Эпистемический реализм

Утверждает возможность постижения транссубъективной реальности. Примером являются концепции Р. Декарта, отчасти Дж. Локка (в отношении «первичных качеств»), Н.О. Лосского и В.Н. Катасонова.

1.2. Эпистемический скептицизм

Исключает возможность судить о реальности (транссубъективности) доступных познанию объектов. Такого рода концепции нам неизвестны, но не исключено, что они существуют, во всяком случае, они могут существовать.

1.3. Эпистемический антиреализм

Исключает возможность познания транссубъективной реальности. Примером являются концепции Т. Гоббса, Отчасти Дж. Локка (в отношении «вторичных качеств»), И. Канта, К. Хюбнера, Г. Рота (и прочих представителей радикального конструктивизма), B.C. Швырева и С.Л. Катречко.

В рамках онтологического скептицизма возможно только одно направление:

2.1. Эпистемический скептицизм

Исключает возможность судить о постижимости транссубъективной реальности, даже если таковая существует (если же она не существует, то вопрос о ее постижимости становится бессмысленным). Примером является концепция Д. Юма.

В рамках онтологического антиреализма ни одно из представленных эпистемических направлений невозможно.

Данная классификация наглядно демонстрирует, сколь различны сложившиеся в гносеологии представления об онтологическом статусе мира, который в обыденном опыте полагается действительно существующим. Становится очевидным, что рациональные» методы философии способны приводить к диаметрально противоположным выводам относительно реальности (транссубъективности) одних и тех же объектов знания.

Проведенное исследование показало, что подоплекой этих разногласий являются некоторые специфические аспекты метода субъектных теорий. Их установка на «независимую от субъекта реальность» приводит к подмене вопроса о реальности познаваемых объектов вопросом об их «транссубъективности». Соответственно обоснование онтологического статуса объектов сводится к обоснованию наличия или отсутствия каузальной зависимости объектов от субъекта. С этой целью в теорию привлекаются суждения о субъекте в его познавательном отношении к миру. При этом данные о субъекте не считаются проблематичными, в субъектных теориях явно или неявно предполагается, что свойства субъекта даны ему непосредственно и все суждения о субъекте достоверны. Представление о доступности субъекту его собственных качеств было выработано еще Декартом и усвоено всей дальнейшей рационалистической традицией. Декартом же был заложен и сам принцип субъектной парадигмы, основанный, как было показано, на «непосредственном» усмотрении способности субъекта к порождению нереальных, недействительных объектов.

Сохраняя представление о самоочевидности субъективных качеств, каждый мыслитель представляет субъект по-своему. В результате в разных концепциях выстраиваются различные, далеко не идентичные друг другу модели субъекта и соответствующие им модели субъект-объектных отношений.

Понятно, что на такой нестабильной основе вопрос о реальности объектов знания не может решаться единообразно, как и вопрос о соответствии знания объективной (независящей от субъекта) действительности.

Но дело не только в этом: за внешним разнообразием концепций скрываются глубокие внутренние противоречия субъектной интерпретации знания.

Мы показали, что содержание принципа РТ исключает достоверность каких-либо высказываний о субъекте познания: поскольку субъект познания, очевидно, не может быть «независящим от субъекта познания», то есть от самого себя, он не может полагаться «реальным» и высказывания о нем не могут быть достоверными.

Можно, правда, допустить, что сведения о субъекте не должны обосновываться методами самой теории, но тогда эти сведения, в том числе и о способности субъекта к порождению недействительных объектов, должны приобретаться за пределами теории, в естественной интерпретации опыта, не обусловленной специальными критериями. Однако это тоже не представляется возможным, поскольку в естественной интерпретации предмет, полагаемый нереальным, не может иметь реальную причину своего существования.

Вообще заведомо нереальные предметы могут включаться в каузальные отношения и в естественной интерпретации, но при этом о них говорят так, «как будто» они существуют, и «как будто» между ними есть причинная зависимость. Но если фиктивный объект признается «как будто» существующим, то он может лишь «как будто» порождаться субъектом, что будет противоречить принятому в субъектных теориях положению, что реальный субъект не «как будто», а в действительности порождает фиктивный объект.

Из сказанного следует, что некорректен уже сам принцип рационалистической традиции, так как он отрицает наличие причинной связи между реальным миром и субъектом, который, в соответствии с этим же принципом, не может быть реальным. Если же субъект нереален, то как утверждение, так и отрицание его причинной связи с реальностью ничего не сообщает о действительном положении дел: реальность может лишь «как будто» не зависеть от него (что противоречит самому принципу, согласно которому реальность не «как будто», а на самом деле не зависит от субъекта). Поскольку субъект теорий РТ очевидно полагается реальным, равно как и все отношения, в которые он включается, мы вынуждены констатировать наличие внутренних противоречий во всех теориях субъектной парадигмы.

Снятие субъектной интерпретации знания позволило уточнить пределы осмысленной интерпретации проблемы достоверности знания (как знания о реально существующих объектах или фактах). Эти пределы устанавливает ситуация, в которой вопрос о реальности мыслимых объектов или фактов не вырождается в тавтологию, сопровождаемую противоречиями (как это произошло в методе радикального сомнения). Эта ситуация характеризуется состоявшимся в обыденном опыте признанием некоторой вероятности того, что мыслимое положение дел не имеет места, чему соответствует выражение «я не знаю наверняка.». Если такая вероятность почему-либо не зафиксирована, вопрос о реальности мыслимого положения дел не имеет смысла.

Список научной литературыДанько, Софья Владимировна, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Автономова Н.С. Рассудок, разум, рациональность. М., 1988.

2. Аналитическая философия. Избранные тексты. М., 1993.

3. Аналитическая философия: становление и развитие. Антология. М., 1998.

4. Аршинов В. И. Синергетика как феномен постнеклассиче-ской науки. М„ 1999.

5. Беркли Дж. Сочинения. М., 1978.

6. Брушлинский А. В. Субъект: мышление, учение, воображение. Избранные психологические труды. М. Воронеж, 1996.

7. Витгенштейн JI. Логико-философский трактат. М, 1958.

8. Вригт Г.Х. фон. Логико-философские исследования. Избранные труды. М., 1986.

9. Глазерсфельд Э. фон. Введение в радикальный конструктивизм // Цоколов С. Дискурс радикального конструктивизма. Мюнхен, 2000.

10. Гайденко П. П. Прорыв к трансцендентному. Новая онтология XX века. М., 1997.

11. Гайденко П. П. У истоков новоевропейской науки // Науковедение, 1999. № 2.

12. Гоббс Т. Сочинения в двух томах. Т. 1, М., 1989.

13. Грязнов Б. С. Логика, рациональность, творчество. М., 1982.

14. Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб., 1998.

15. Декарт Р. Сочинения в двух томах. Т. 1, М., 1989. Т.2, М. 1994.

16. Ильин В.В. Критерии научности знания. М., 1989.

17. Ильин В.В. Теория познания. М., 1993.

18. Исторические типы рациональности. T.l, М., 1995. Т. 2, М., 1996.

19. Зандкюлер Г. Й. Действительность знания. Историческое введение в эпистемологию и теорию познания. М., 1996.

20. Зотов А.Ф. Современная западная философия. М., 2001.

21. Кант И. Критика чистого разума. М., 1994.

22. Касавин И.Т. Сокулер З.А. Рациональность в познании и практике. М., 1989.

23. Касавин И.Т. Миграция, Креативность. Текст. СПб., 1999.

24. Катасонов В.Н. Форма и формула // Философия науки. Выпуск 1. М., 1995.

25. Катречко C.JI. Знание как сознательный феномен // Что значит знать? М., 1999.

26. Косарева JI. М. Рождение науки Нового времени из духа культуры. М., 1997.

27. Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М., 1991.

28. Кузьмин В.Ф. Объективное и субъективное. М., 1976.

29. Кун Т. Структура научных революций. М., 1977.

30. Лапицкий В. В. Структура и функции субъекта познания. Л., 1983.

31. Левицкий С.А. Очерки по истории русской философии. М., 1996.

32. Лекторский В.А. Субъект, объект, познание. М., 1980.

33. Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М. 2001.

34. Локк Дж. Сочинения в трех томах. T.l, М., 1985.

35. Лосский Н. О. Избранное. М., 1991.

36. Лосский И.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995.

37. Малкольм Н. Мур и Витгенштейн о значении выражения «я знаю» // Философия, логика, язык. М., 1987.

38. Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. М., 1990.

39. Мамчур Е.А. Проблемы социокультурной детерминации научного познания. М., 1987.

40. Меркулов И. П. Эпистемология (когнитивно-эволюционный подход). Т. 1. СПб., 2003.

41. Микешина Л.А. Философия познания. Полемические главы. М., 2002.

42. Никифоров А. Л. Философия науки: история и методология. М., 1998.

43. Огурцов А. П. Философия науки в XX веке. Ч. 1 И Философия науки. Вып. 6. М., 2001.

44. Остин Дж. Избранное. М., 1999.

45. Остин Дж. Чужое сознание // Философия. Логика. Язык. М., 1987.

46. Патнем X. Разум, истина и история. М.,2002.

47. Патнем X. Философия сознания. М., 1999.

48. Порус В. Н. Рациональность. Наука. Культура. М., 2002.

49. Поппер К.Р. Логика и рост научного знания. М., 1983.

50. Поппер К.Р. Объективное знание. Эволюционный подход. М.,2002.

51. Пружинин Б. И. Рациональность и историческое единство научного знания. М., 1986.

52. Райл Г. Понятие сознания. М., 2000.

53. Рассел Б. История западной философии. М., 1993.

54. Рассел Б. Философия логического атомизма. Томск, 1999.

55. Рациональность как предмет философского исследования. М., 1995.

56. Рациональность на перепутье. Кн. 1-2. М., 1999.

57. Рот Г. Реальность и действительность //Цоколов С. Дискурс радикального конструктивизма. Мюнхен, 2000.

58. Садовский В. Н. Эволюционная эпистемология Карла Поппера на рубеже XX и XXI столетий // Эволюционная эпистемология и логика социальных наук. Карл Поппер и его критики. М., 2000.

59. Серль Дж. Природа интенциональных состояний // Философия. Логика. Язык. М., 1987.

60. Серль Дж. Рациональность и реализм: что поставлено на карту // Путь. Международный философский журнал. М., 1994, №6.

61. Современная философия науки. М., 1996

62. Современные теории познания. М., 1992.

63. Сокулер З.А. Проблема обоснования знания. Гносеологические концепции Л. Витгенштейна и К. Поппера. М. 1988.

64. Степин B.C. Теоретическое знание. М., 2000.

65. Тулмин Ст. Человеческое понимание. М., 1984.

66. Франк С.Л. Реальность и человек. М., 1997.

67. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986.

68. Философия науки. Выпуск 1. М., 1995.

69. ХакингЯ. Представление и вмешательство. М., 1997.

70. Хюбнер К. Критика научного разума. М., 1994.

71. Цоколов С. Дискурс радикального конструктивизма. Мюнхен, 2000.

72. Швырев В. С. Рациональность в спектре ее возможностей // Исторические типы рациональности. Том 1. М., 1995.

73. Шлик М. О фундаменте познания // Аналитическая философия. Избранные тексты. М., 1993.

74. Шпет Г.Г. Философские этюды. М., 1994.

75. Юм Д. Трактат о человеческой природе. М., 1995.

76. Язык и интеллект. М., 1996.

77. Armstrong D. Belief, Truth and Knowledge. Cambridge, 1973.

78. Dummett M. Truth and Other Enigmas. London, 1978.

79. Knowledge and Mind. Oxford, 1983.

80. Laudan L. Progress and its Problems. Berkeley, 1977.

81. Newton-Smith W. Rationality of Science. Boston, 1981.

82. Putnam H. Realism with a Human Face. Harvard, 1990.

83. Quine W. From a Logical Point of View. Cambridge, 1953.

84. Searle J. Intentionality. Cambridge, 1983.

85. Searle J. The Rediscovery of the Mind. Mass., 1992.

86. Self-organizing Systems. Verlag, 1981.

87. Sellars W. Science, Perception and Reality. London, 1963.

88. Van Fraassen B. The Scientific Image. Oxford, 1980.

89. Williams B. Problems of the Self. Cambridge, 1970.

90. Wright C. Realism, Meaning and Truth. London, 1993.