автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Парламент и политическая культура в Англии второй половины XVI-начала XVIIв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Парламент и политическая культура в Англии второй половины XVI-начала XVIIв."

4859476

Дмитриева Ольга Владимировна

Парламент и политическая культура в Англии второй половины XVI - начала XVII в.

Специальность 07,00.03 - всеобщая история (средние века)

1 О НОЯ 2011

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Москва, 2011

4859476

Работа выполнена на кафедре Истории Средних веков и раннего Нового времени Исторического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Официальные оппоненты:

Доктор исторических наук, профессор Галина Ивановна Зверева Доктор исторических наук, профессор Сергей Витальевич Кондратьев Доктор исторических наук Марина Владимировна Винокурова

Ведущая организация: Санкт-Петербургский государственный университет

Защита состоится 7 декабря 2011 г. в 16 часов на заседании диссертацион -ного совета Д 501.002.12 при Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова по адресу: 119992, ГСП -2, Москва, Ломоносовский проспект д. 27, корп. 4, МГУ, Исторический факультет, ауд. А-416.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке МГУ им. A.M. Горького (Ломоносовский проспект, д. 27).

Автореферат разослан_2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Кандидат исторических наук, доцент

Обшал характеристика работы

Диссертационное исследование посвящено английскому парламенту втор. пол. XVI - нач. XVII в., его институционным параметрам, месту в политической системе и роли в формировании политической культуры общества.

Актуальность изучения данной темы обусловлена растущим интересом историков к исследованию природы государства и специфики политической культуры Раннего Нового времени. Английский парламент - один из немногих представительных органов, который продолжал успешно функционировать в период повсеместного упадка подобных институтов и явно обозначившейся тенденции к формированию абсолютистских режимов в Европе. Его роль в государственно-политической системе определялась тем, что этот орган представлял собой публичный форум, способствовавший регулярному диалогу власти и общества, место встречи представителей социально-политических элит разных уровней, которые получали возможность обсудить насущные политические вопросы и найти пути решения острых проблем. Активная законотворческая деятельность парламента позволяла локальным сообществам, профессиональным корпорациям и отдельным личностям реализовать их потребности, превращая этот институт в важный механизм обеспечения стабильности политического режима.

Среди современных подходов к изучению этого органа доминируют политический (рассматривающий парламент в контексте актуальных проблем того или иного правления) и институционный. Между тем, очевидно, что обращение к парламенту способно дать существенное приращение знания в сфере, которая переживает в последние десятилетия период бурной экспансии, - в исследовании природы власти и ее «коммуникативной» функции. Для власти парламент представлял собой уникальную «сцену», позволявшую реализовать ее политические цели и репрезентационную стратегию. Здесь периодически подтверждалась легитимность действующей власти, вырабатывался консенсус относительно правовых начал, на которых она покоилась, и принципов конституционного устройства, проявлялся «корпоративный» или «абсолютистский» характер монархии, очерчивались ее функции, прерогативы, взаимные права и обязанности монарха и его подданных. Он имел самое непосредственное отношение к тому, что подразумевается под «социокультурным способом властвования», призванным обеспечить порядок и подчинение мирными средствами.

Однако к середине XVII в. политическая стабильность была утрачена, и парламент оказался одной из сторон в конфликте с монархией, который привел к падению

последней. С этой точки зрения, обращение к парламентам рубежа ХУ1-ХУИ вв. весьма актуально в контексте изучения причин Английской революции. Эта тема остается предметом нескончаемых дискуссий и все новых интерпретаций в современной исторической науке. В последние десятилетия англо-американской литературе присуща тенденция к подчеркнутому отрицанию каких бы то ни было связей между политическим развитием парламентов тюдоровской эпохи (якобы всецело проникнутых духом сотрудничества с короной) и бурными стюартовскими сессиями, что делает практически необъяснимым смену атмосферы и втягивание парламента в конфликт с монархией. Обращение к парламентам втор. пол. XVI - нач. XVII в. и тому наследию, которое депутаты стюартовской поры получили от своих предшественников, может существенно уточнить наши представления о природе политического кризиса 1640-х гг.

Изучение парламента дает уникальную возможность проникновения в суть политической культуры и политической ментальности английского общества Раннего Нового времени. Под «политической культурой» в работе подразумевается совокупность идей, представлений, мифов, «политических языков», ценностных установок и практик, присущих тому или иному обществу. Все это находило отражение в ритуалах, дебатах, в повседневной деятельности и процедурных нормах парламента. Этот форум предоставлял возможность выказываться по самым разным вопросам. Голоса депутатов дошли до нас благодаря сравнительно высокой сохранности парламентских записей, обращение к которым позволяет историку увидеть английскую «политическую нацию» в действии, оценить ее интеллектуальное оснащение и нравственные императивы, которыми она руководствовалась. Выступления парламентариев дают представление о том, какой они видели английскую «политию», каковы были их представления о власти, правовых основах и специфике их государственности. Важно то, что парламентские памятники позволяют реконструировать эти представления не на уровне высокой теории, представленной отдельными политическими трактатами, а в том виде, в котором они бытовали в повседневной практике и в политическом дискурсе. Изучение парламентского дискурса, «политических языков», к которым прибегали в дебатах, топосов и метафор, открывает перед исследователем широкие перспективы в исследовании политической культуры. Язык парламентских дебатов не только отражал политическую ментальность общества. Парламент в свою очередь формировал ее, благодаря тому, что служил «точкой контакта» между многочисленными представителями различных элит.

Несмотря на то. что в последние десятилетия понятие «политическая культура» все чаще встречается в работах британских историков, посвященных Раннему Новому времени (Д. Хоак, К. Шарп, П. Фидлер, Н. Филипсон, К. Скиннер, Дж. Покок, М.

Пелтонен, Э. МакЛарен, Н. Меарс и др.), к парламенту как к институту оно не применялось последовательно и не становилось отправной точкой в поисках методологических подходов к его изучению.

Хронологические рамки исследования охватывают преимущественно втор. пол. XVI- нач. XVII, десять парламентов (тринадцать сессий) эпохи правления Елизаветы Тюдор с 1559 по 1603 г. К первому парламенту Якова I Стюарта (1604-1610) и другим стюартовским сессиям автор обращается в тех случаях, когда этого требует оценка того или иного явления в парламентской практике, зародившегося в елизаветинскую эпоху и имевшего важные политические последствия в дальнейшем. Сходным образом используется предшествующий материал, относящийся к тюдоровским сессиям первой половины XVI в. и к средневековым парламентам.

Выбор хронологических рамок определяется важностью елизаветинской эпохи с точки зрения институционного развития парламента и ее вкладом в формирование политической культуры. Именно с этим периодом связаны окончательная унификация процедуры законотворчества, утверждение в сознании депутатов представлений об их специфических свободах и фиксация последних. Елизаветинская эпоха породила комплекс трактатов о парламентской процедуре, в которых нашли отражение новые историко-политические мифы о древности парламента и его привилегий. В это время палата общин стала претендовать на расширение своей судебной юрисдикции и настаивать на праве контроля за результатами парламентских выборов. Как отправление сугубо технических функций, так и осуществление депутатами роли «советников» государя, порождали трения между парламентариями и короной и полемику об их прерогативах. Именно накопления елизаветинской поры определяли облик английского парламента Раннего Нового времени. Первые десятилетия XVII в., по сути, не были отмечены радикальными новациями в его политической культуре, они лишь стали свидетелями острой полемики о принципах, которые в елизаветинскую эпоху воспринимались как норма.

Выбор хронологических рамок исследования продиктован также состоянием источников. Подход к теме, заявленный в работе, предполагает обращение к текстам, звучавшим в стенах парламента. Однако состояние парламентских записей до середины XVI столетия не позволяет этого. Более или менее регулярные записи дебатов появляются не ранее второй половины XVI в., что оправдывает обращение главным образом к елизаветинской эпохе.

Степень изученности проблемы. В исторической литературе, посвященной парламенту, вплоть до сер. XX в. доминировали подходы, уходившие корнями в XVII-

XVIII вв., в период формирования британской конституционной системы, последовавший за Славной революцией, отмеченный полемикой вигов и тори относительно роли монархии и парламента в событиях английской революции сер. XVII в. На протяжении ХУШ-Х1Х вв. в политической и исторической мысли господствовал либеральный миф о парламенте как краеугольном камне английской демократии и колыбели европейских политических свобод, органе, воплощавшем дух народной свободы и противостоявшем абсолютистским притязаниям монархической власти (Э. Берк, Г. Галлам, Э. Фримен, Ф. Пэлгрейв, У. Стеббс). Его критика с торийской стороны (Д. Юм) не умела успеха. Тем не менее, усилиями Ф.У. Мэтленда и его последователей критическое направление выработало иную парадигму, трактуя парламент как порождение королевской власти, «совет» и «суд» короля, неотъемлемую часть политико-административной системы (Дж. Адаме, Дж. Болдуин, Ч. Мак Илвейн). При этом оба направления роднило то, что парламент рассматривался исключительно через призму конституционной или политической истории. Сходными были подходы к этому институту отечественных историков XIX - нач. XX в. (Т. Н. Грановского, Н.И. Кареева, М.М. Ковалевского, П.Г. Виноградова, Д.М. Петрушевского, К.А. Кузнецова).

Начало XX в. ознаменовалось поиском новых подходов к истории парламента. Этот период был отмечен подъемом социологических наук и влиянием марксизма с его интересом к социальной истории. Полемика о природе Английской революции отразилась на интерпретацияи истории тюдоровских парламентов. В рамках либеральной парадигмы елизаветинскую палату общин стали рассматривать как «школу» будущей парламентской оппозиции короне (У. Ноутстейн), которая постепенно перехватывала инициативу в политике у королевских министров. В британской истории парламента в 20-30 гг. возобладал принципиально новый «биографический» подход, получивший теоретической обоснование в трудах Л. Нэмира, А.Ф.Т. Полларада и Дж. Нила. Он был связан с новыми формами организации науки и возникновением группы «История парламента» на базе Лондонского Института Исторических Исследований, которая занялась сбором просопографических данных о депутатах парламентов Средневековья и Раннего Нового времени. Несмотря на расхождения в теоретико-методологических принципах его основателей (Нэмир не принимал социологических обобщений, противопоставляя им индивидуализирующий метод в истории, настаивая на уникальности человеческой личности и отрицая закономерности в историческом процессе, в то время как Нил был склонен к генерализации и созданию коллективного социокультурного портрета депутатского корпуса в ту или иную эпоху), «биографический подход» открыл социальное

измерение в парламентской истории и показал возможности применения к ней методов исторической антропологии.

Дж. Нил был зачинателем и институционного изучения палаты общин. Его работы по политической истории елизаветинских парламентов стали квинтэссенцией либеральной вигской историографии. В то же время они несли на себе отпечаток дискуссий о судьбах английского дворянства в ХУЬХУИ вв. и об истоках Английской революции. По мнению Нила, в палате общин, где было представлено «поднимающееся» джентри, сформировалась пуританская оппозиция короне, постоянно оппонировавшая ей в религиозных, политических и финансовых вопросах, чуткая к нарушениям парламентских свобод. Елизаветинские парламенты стали эпохой накопления сил и политического опыта перед решающим столкновением парламента и монарха в XVII в.

В 1960-х гг. эта теория подверглась резкой критике со стороны зарождавшегося «ревизионистского» направления. Философские и методологические основы «ревизионизма» были обусловлены реакцией на влияние марксизма в послевоенный период и сближение с ним либеральных историков, увлеченных социальными исследованиями. Отрицание «телеологизма», причинно-следственных связей и возможностей социологических обобщений было свойственно зачинателю «ревизионизма» Дж. Элтону, выдвинувшему собственную трактовку парламентской истории Раннего Нового времени. Согласно ей, отношения короны и парламента следовало характеризовать в терминах консенсуса и сотрудничества, а не конфликта и оппозиционности. Парламент как часть административного механизма тюдоровского государства не мог быть орудием оппозиции, его деятельность направляли королевские министры, опиравшиеся на своих клиентов в палате общин, поскольку отношения патроната, присущие обществу той эпохи, проникали и в парламент. Политическая составляющая в его деятельности не играла важной роли, в то время как суть его работы составляло законотворчество.

В нач. 1970-х гг. вызов «ревизионизма» был поддержан и специалистами по истории XVII в. в их полемике с «вышедшим из моды» (по их выражению) либерализмом и со «старой марксистской гвардией» относительно причин и характера Английской революции (К. Расселл, К. Шарп). Они настаивали на том, что историю парламента в XVI - нач. XVII вв. не следует рассматривать как прелюдию к гражданским войнам и «верстовые столбы» на пути к конфликту с Карлом I. Роль парламента в эскалации этого конфликта не была решающей, поскольку политика вершилась не в Вестминстере, а в графствах, подлинным же яблоком раздора были не конституционные доктрины и привилегии, о которых парламент спорил с королем, а финансовый вопрос,

обострившийся в условиях военного времени. «Ревизионистскому» направлению свойственен подчеркнутый отказ от изучения социальной природы парламента, идейной и интеллектуальной составляющих его деятельности, отрицание оппозиционности в парламентах рубежа XVI-XVII вв. и вообще всякой связи между елизаветинской и стюартовской эпохами в развитии этого учреждения. Под вопрос ставилось и само определение парламента как института (К. Расселл), ввиду дискретности его существования. Тем не менее, последователи Дж. Элтона активно занялись изучением институционных параметров парламента (М. Грейвз, Д. Дин, Ш. Ламберт, X. Миллер, Н. Джонс и др.). Этот подход обогатил парламентскую историю, существенно уточнив представления историков о сути законотворческой и судебной деятельности и процедурных нормах парламента. Тем не менее, превращение «ревизионистского» подхода в новую ортодоксию и идеологизированность его полемики с «вигами» в свою очередь вызвали огонь критики (Т. Хартли, П. Коллинсон, Дж. Хекстер, М. Кишлянски).

В отечественной историографии XX в. интерес к английскому парламенту был связан главным образом со средневековым этапом его истории. Первопроходцем в этой области была Е.В. Гутнова, рассматривавшая политическую историю парламента через призму социального анализа кризисов в отношениях между властью и обществом, которые привели к складыванию этого сословно-представительного органа. Тема взаимоотношений различных сословий и королевской власти была развита в работах ее учеников (Л.П. Репиной, Г.А. Дребушевской, И.О. Майоровой). Различных аспектов парламентской истории с контексте исследований социальной структуры английского общества касались В.И. Золотов, Ю.И. Писарев.

Теоретическое осмысление сословно-представительной монархии как специфического этапа в развитии европейской государственности на французском материале осуществлено в работах H.A. Хачатурян и С.К. Цатуровой. Появились работы по истории представительных учреждений Германии (М.А. Бойцов), пиренейских государств (И.С. Пичугина, В.В. Ведюшкин, В. Кучумов), Шотландии (Д.Г. Федосов), Скандинавских государств (А.А.Сванидзе), различных регионов державы Габсбургов (Т.П. Гусарова), Нидерландов (Г. А. Шатохина-Мордвинцева).

Однако при всем интересе отечественных англоведов к истории Раннего Нового времени, в частности, к проблемам английской революции, монографических работ, посвященных парламенту XVI-XVII в., так и не появилось. Это относится и к парламентам тюдоровского периода, которые интересовали специалистов, как правило, в самом широком контексте исследований, связанных с проблемами Реформации (В.В. Штокмар, A.B. Исаенко). Парламент как предмет осмысления в общественно-

политической мысли XVI-XVII вв. фигурировал в работах Ю.М. Сапрыкина и Б.А. Каменецкого. На новом уровне исторического знания к проблемам восприятия парламента в исторической и политической мысли тюдоровской и стюартовской Англии обращаются C.B. Кондратьев, А.Ю. Серегина, А. Паламарчук. Некоторые аспекты институционного развития парламента затронуты в работах J1.M. Волосниковой. К участию английской аристократии в работе парламента обращался в своих социокультурных исследованиях С.Е.Федоров.

На рубеже XX-XXI вв. исчерпанность потенциала «ревизионистского» подхода к изучению парламента как сугубо бюрократического органа стала очевидна. Симптомом расширения исследовательского поля стало возвращение историков Раннего Нового времени к проблемам политической истории и роли в ней парламента (У. МакКаффри, Дж. Гай, С. Элфорд, Дж. Элсоп, JI. J1. Пек, П. Лейк, М. Брэддик), общественного сознания (Дж. Соммервилль, Г. Берджесс, П. Коллинсон, К. Шарп, Р. Так), исторических представлений (П. Крофт. Д. Келли), ритуала (Д. Дин), стремление к компаративным исследованиям (М. Грейвз, X. Кенигсбергер), изучение ментапьности отдельных профессиональных групп и социальных «сетей» в парламенте (П. Кристиансен, С. Адаме). Наметилось явное стремление преодолеть бинарную оппозицию «вигского» и «ревизионистского подходов» и найти пути к новому синтезу в сфере парламентской истории.

Данная работа - попытка осуществить такой синтез, и, не отвергая возможностей институционного подхода, вернуть в историю парламента XVI-XVII вв. социальное, политическое и интеллектуальное измерения.

Цель данного исследования - изучение функций и институционных параметров парламента втор. пол. XVI - нач. XVII в. в их взаимосвязи с политическим контекстом эпохи и определение места парламента в формировании английской политической культуры Раннего Нового времени. Осуществление этой цели предполагает решение ряда исследовательских задач. В частности, рассмотреть составляющие парламентского ритуала, выявить его функции, символический смысл и направление эволюции.

Выявить основной набор политико-правовых идей, философских категорий и метафор, присущих языку парламентских дебатов. Рассмотреть содержание и стилистические особенности парламентского дискурса и проследить закономерности использования того или иного политического языка в дебатах.

Раскрыть специфику исторических представлений о прошлом, бытовавших в парламентской среде, проследить пути формирования историко-политических воззрений, установить круг носителей исторического знания среди парламентариев, каналы

распространения их концепций и степень обусловленности исторических построений актуальными политическими проблемами.

Оценить характер парламентских привилегий и представлений депутатов о них, в частности о «свободе слова», ее истоках и пределах. Выявить случаи, порождавшие полемику о свободе слова, и их взаимосвязь с политической повесткой сессий. Проанализировать дискурсивные особенности полемики о свободе слова, выявить социальный состав ее участников и инициаторов, оценить значимость этого понятия в политической культуре.

Охарактеризовать процесс законотворческой работы парламента в его отношении к политической культуре. Выявить тактические и стратегические навыки, связанные с проведением законопроектов, и то, как политические технологии осмыслялись в парламентских текстах. Оценить характер процессуальных новаций рубежа ХУ1-ХУП вв., а также роль текстов, посвященных парламентской процедуре, в закреплении представлений об этих новшествах в депутатской среде.

Изучить теоретические представления о судебной функции парламента и оценить степень распространения доктрины парламента как Высокого суда в общественном сознании за пределами парламента и в его стенах. Дать классификацию дел, рассматривавшихся парламентом в судебном порядке. Оценить роль парламентского судопроизводства в становлении принципа депутатской неприкосновенности, а также возможные политические и конституционные последствия развития судебной функции этого органа.

Рассмотреть дискурсивные особенности и ритуальную стратегию правительства и парламентариев в дискуссиях по поводу налогообложения и экономического регулирования. Выявить правовые основы представлений о собственности и налогообложении, отразившиеся в дебатах. Оценить характер оппозиционных выступлений по поводу финансово-экономической политики, а также юридические, политические и конституционные следствия полемики относительно фискальных прав короны на рубеже ХУ1-ХУП вв.

Проанализировать теоретические воззрения на систему представительству и парламентские выборы, выявить специфику английской модели представительства. Дать оценку социо-культурным характеристикам депутатского корпуса, практике выборов, мотивации и особенностям поведения их участников. Изучить характер политического патроната в ходе выборов и оценить его роль в работе парламента.

Методологическая основа исследования. Специфика заявленного в диссертации ракурса обусловила необходимость комплексного подхода к изучению парламента,

сочетающего исследование его социокультурных, институционных параметров, ритуальной практики, политической и интеллектуальной составляющих его деятельности, «человеческого» фактора. Это требует интеграции знаний, накопленных в самых разных сферах исторической науки. Автор опирается на теоретические разработки, связанные с осмыслением роли ритуала в доиндустриальном обществе (Р. Гизи, В. Тернер, Р. Трекслер, К. Гиртц, Л. Брайант, С. Хэнли, Дж. Нельсон, Р. Десимон. Э. Мюир), на достижения современной потестологии, исследования, посвященные политическому символизму церемониала, репрезентации власти, имагологии (Э. Канторович, П. Э. Шрамм, Л. Легг, Р. Стронг, Ф. Йейтс, С. Англо, Дж. Кинг, Д. Ховарт), «новой социальной истории», исторической антропологии. Касаясь истории идей, высказывавшихся в парламенте, автор использует подходы кембриджской школы политической мысли (Дж. Покок, К. Скиннер и др.), призывающей отказаться от изучения политических доктрин и филиации идей как таковых вне контекста и заняться содержанием обыденного политического сознания, политической ментальностью, которая находила выражение в парламентских текстах и публичных выступлениях, трактуемых как «акты речи», сосредоточиться на анализе «политических языков», присущих тому или иному периоду, риторической культуре, а также историческом и политическом контексте, в котором совершались высказывания.

В зависимости от характера исследуемого материала в диссертации применяются различные методы исследования. Основным остается анализ письменных и визуальных первоисточников. Используются контекстуальный дискурсивный анализ, просопография, подходы, присущие исследованиям в сфере исторической биографии, приемы микроисторического анализа.

Научная новизна работы. Данное исследование - первая в отечественной исторической науке работа, посвященная английскому парламенту Раннего Нового времени. Ее новизна состоит наряду с введением в оборот обширного конкретно-исторического материала в теоретическом осмыслении парламента как формы диалога английской политической элиты с властью и «точки контакта» представителей различных социальных элит между собой. Такой ракурс позволяет раскрыть, как характерные черты английской политической системы, прежде всего, особенности самой власти, так и параметры, присущие обществу. Изучение структуры и политического символизма парламентского ритуала и его трансформации на протяжении XVI в., а также властного дискурса позволяет сделать принципиально новые наблюдения относительно формирования «абсолютистской» метафорической модели в репрезентации королевской власти, а также показать, что эта тенденция в определенной степени сдерживалась

парламентскими традициями. Благодаря избранному ракурсу исследования - изучению парламента как института через призму политической культуры - создана первая «интеллектуальная» история английского парламента середины XVI - начала XVII в., в которой проанализированы теоретические идеи и представления, характерные для английской социальной и управленческой элиты, а также «политические языки», к которым она прибегала, речевой этикет, риторические навыки. Обосновывается вывод о воздействии парламентской риторики на политическую действительность и о ее важной роли в поддержании традиций так называемого «смешанного правления» в Англии. Последовательный анализ функций парламента (как практической деятельности депутатов, так и теоретических представлений об их миссии) позволяет выявить важные институционные, политические и конституционные последствия осуществления законодательной, судебной, финансовой функций, а также попыток парламента выступать в качестве политического «советника» власти. Вопреки доминирующим в англоамериканской литературе представлениям об отсутствии политической составляющей в деятельности парламента, работа демонстрирует ее наличие. Новаторским и принципиально важным положением исследования является тезис о том, что политические конфликты служили катализаторами бурного развития и оформления процедурных норм, а так называемые «свободы» парламента, трактуемые в англоамериканской литературе «ревизионистского» направления как чисто бюрократические, оформлялись в ходе острой полемики по важнейшим политическим вопросам. Впервые дается комплексный анализ трактатов XVI - нач. XVII в., зародившихся в недрах парламента, и оценка их роли в формировании специфических историко-политических мифов о древности этого органа и его привилегий, а также в распространении знаний о парламентской практике и процедурных нормах. Изучение «социологии текстов» и их циркулирования представляется существенным вкладом в историю английского парламента. В работе впервые в отечественной литературе проанализированы социокультурные параметры парламентов XVI - нач. XVII в., характер выборов, такие явления как патронат и внутрипарламентский «менеджмент», технологии лоббирования, а также их осмысление в трактатах того времени. Новаторским не только с точки зрения отечественной, но и зарубежной науки, является реконструкция и оценка парламентских кпиентел ведущих королевских советников и представителей аристократии, а также анализ участия их членов в законотворческой работе. На их основе автор приходит к выводу о высокой степени независимости в поведении депутатов и о том, что распространенная в исторической науке теория «людей дела», якобы проводивших в палате общин волю членов Тайного совета, не может служить универсальной моделью,

характеризующей взаимоотношения и коды поведения в парламенте. Эти наблюдения подкрепляются анализом коллективной самоидентификации депутатов, психологической мотивации высказываний и поступков наиболее активных парламентариев.

Апробация диссертации. Результаты исследования были неоднократно представлены в виде докладов на кафедре истории Средних веков МГУ (Ломоносовские чтения, 2006), центра интеллектуальной истории ИВИ РАН (2005), Центра культурной и исторической антропологии ИВИ РАН (2009). Промежуточные результаты изысканий были доложены на всероссийских и международных конференциях в МГУ: «Власть и культура Возрождения» (1996), «Королевский двор в политической культуре средневековой Европы» (2002), «Священное тело короля: теоретический и идеологический аспект» (2003), «Власть, общество, индивид в средневековой Европе» (2006), «Империи и этно-национальные государства в Европе в Средние века и Раннее Новое время» (2008); «Историческая память в культуре Ренессанса» (2008), «Культура Ренессанса и двор» (2009); на коллоквиуме «Представительные органы Раннего нового времени: институционный аспект» (2010), на многочисленных конференциях и коллоквиумах в ИВИ РАН и Институте славяноведения РАН (1995, 1997, 1998, 2000, 2001, 2002, 2003, 2004, 2005, 2009), в том числе специально посвященных проблемам парламентаризма (Москва, ИВИ РАН, 2002), в Казани (2003). Материалы исследований были апробированы в ходе чтения спецкурсов, посвященных истории английского парламента, в МГУ, Воронежском и Томском университетах. Автор выступала с докладами на тему диссертационного исследования в различных университетах Европы и Америки: в Центрально-Европейском университете (Будапешт, 2000), в Тринити-Колледже (Дублин, 2002), в университете им. Брока (Сент-Кэтринс, Канада, 2006), в Центре изучения классической традиции Варшавского университета (2009), а также на англо-российских коллоквиумах в Москве (2007) и в Лондоне (Институт исторических исследований, 2005, 2007), на международной конференции «Парламенты, народы и власть» в Йельском университете (2005), на Кембриджском международном симпозиуме по историческим хроникам (СГСЭ, 2007).

Практическая значимость исследования. Как конкретно-исторический материал, содержащийся в работе, так и ее теоретические положения открывают возможности нового осмысления английского парламента в связи с историей конституционных доктрин, политических идей, ментальности английской «политической нации» эпохи Раннего Нового времени, социально- политического развития общества. Результаты исследования могут быть использованы в работах по истории, политологии, истории культуры, а также в преподавании этих дисциплин.

Источниковую базу работы составляют разнообразные по характеру памятники, как опубликованные, так и неопубликованные, среди которых доминируют источники, имевшие непосредственное отношение к деятельности парламента: статуты1 -законодательные акты, воплощавшие собой зримый результат работы сессии, парламентские свитки,2 официальные журналы палаты лордов и палаты общин,3 отражавшие состав участников, повестку сессии, названия вносимых на рассмотрение биллей и стадии их прохождения, а также казусы, связанные с нарушениями парламентских привилегий. Официальные журналы позволяют реконструировать законотворческую деятельность парламента, однако не содержат записей дебатов. Эту лакуну восполняют частные журналы депутатов парламента. Ко многим из них автор обращалась в рукописях4 прежде чем они были опубликованы в трехтомном издании материалов парламентских сессий елизаветинского периода под ред. Т. Хартли.5 Оно также содержит тексты речей, наброски к ним, различные меморандумы, черновики биллей и т.д. Официальные журналы палаты общин за 1584-1601 гг. утрачены. Их содержание позволяют частично реконструировать исторические коллекции антиквария и активного парламентария стюартовской поры С. Д'Юса,6 имевшего доступ к официальным журналам обеих палат елизаветинского времен, в том числе утраченным ныне, которые он скопировал. Сведя их воедино с копиями некоторых частных журналов, антикварий составил компиляцию, воссоздающую день за днем всю историю работы

' Statutes of the Realm / Ed. by Luders A. et al. 11 vols. L., 1810-1828.

2 Rotuli Parliamentorum / Ed. by Strachey J. 6 vols. [S.L. 1767-68]; The Parliament Rolls of Medieval England, 1275-1504 / Ed. by Given-Wilson C. 14 vols. Woodbridge, Rochester (N.Y.). 2005.

3 Journals of the House of Lords. 1578-1714. 119 vols. L„ 1846 - 1887. Vol. I. L., 1846; Journals of the House of Commons. 1547-1714. 117 vols. L„ 1803 - 1863. Vol. I. 1547-1628. L„ 1803.

4 BL Cotton. Titus F1; Stow Ms 358, Lansdowne MS 41/ 16; Lansdowne MS 43/ 72; Lansdowne MS 55/ 63; Egerton MS 2222; Harleian MS 2283; Harleian MS 7203; PRO SP Domestic. Elizabeth 46/ 166, TCD MS 535, TCD MS 1045

5 Proceedings in the Parliaments of Elizabeth I. Vol. I. 1558-1581 / Ed by Hartley Т.Е. Leicester. 1981; Vol. II. 1584-1589. L. -N.Y., 1995; Vol. III. 1593-1601. L. -N.Y., 1995.

6 D'Ewes S. The Journals of All the Parliaments during the Reign of Queen Elizabeth, both of the House of Lords and House of Commons. L., 1682.

елизаветинских парламентов. В ряде случаев в работе использовались также журналы раннестюартовских сессий, опубликованные Йельским Центром парламентской истории.7 Важнейшим источником сведений о парламентских процессуальных нормах являются трактаты, заметки и подборки прецедентов, составленные видными юристами-антиквариями, которые были депутатами палаты общин.8 Значение этих трактатов определяется и тем, что их авторы собирали прецеденты, связанные с привилегиями депутатов парламента, подборки которых стали основным источником аргументов в спорах первой половины XVII в. о прерогативах короля и парламента. Они являлись важным средством формирования коллективных исторических и политических представлений парламентариев конца XVI- первой половины XVII в. Выявление

7 Commons Debates for 1629 / Ed. by Notestein W., Relf F.H. Minneapolis. 1921; Commons debates 1621 / Ed. by Notestein W., Relf F.H., Hartley S. 7 vols. New Haven. 1935; Proceedings in Parliament 1610 / Ed. by Foster E.R. 2 vols. New Haven, L., 1966; Commons Debates 1618 / Ed. by Johnson R.C., Keeler M.F., Jansson Cole M., Bidwell W.B. 3 vols. New Haven, L., 1977; Proceedings in Parliament 1625 / Ed. by Jansson M., Bidwell W.B. New Haven, L., 1987; Proceedings in Parliament 1614 (House of Commons) / Ed. by Jansson M. Philadelphia. 1988.

8 The Order and Usage how to keep a Parlement in England in these dayes, collected by John Vowel alias Hooker gentleman, one of the Citizens for the Cittie of Exeter at the Parlement holden at Westminster Anno domine Elizabethae reginae decimo Tertio. 1571 / Snow V.F. (Ed.) Parliament in Elizabethan England. John Hooker's Order and Usage . New Haven - L., 1977; Some few notes of the Orders, Proceedings, Punishments, and Privileges of the Lower House of Parliament. Gathered by W. Lambard / Ward P.L. William Lambarde's Notes on the Procedure and Privileges of the House of Commons (1584) / House of Commons Library Doc. No 10. L., 1977; The Manner how the Statutes are enacted in Parliament by Passing of Bills. Collected many years past out of the Journalls of the house of Commons. By W. Hakewil of Lincolnes Inne, Esquire. L., 1659; The Method of passing Bills in Parliament. Written by Henry Elsinge, Cler. Pari. Now printed from original Manuscript. L., 1685 / Harleian Miscellany. Vol.V. L., 1745. Pp. 226-234; Concemeinge the Speakers Dutie in Puttinge of Thinges to the Question. / Sims C. S. The Speaker of the House of Commons // The American Historical Review. Vol. 45. No.l. Oct. 1939. Pp. 90-95; Orders of Speaking in Parliament / Foster E.R. Speaking in the House of Commons // BIHR. Vol. XLIII. 1970 Appendix. Pp. 45-55; Remembrances for Order and decency to be kept in the upp[e]r House of Parliament by the Lords when his Ma[jes]tye is not there, leaving the solemnity belonging to his Ma[jes]tyes coming to be Marshalled by those. Lords to whom it more properly appertanes. - TCD MS 564 (624).

специфики исторических воззрений в парламентской среде потребовало сравнительного анализа парламентских трактатов с другими историческими сочинениями разных жанров (хрониками, историко-топографическими описаниями и др.9)

Большую группу нарративных источников составляют памятники политико-правовой мысли, рассматривающие парламент в широком контексте истории английской политической системы и судебных институтов.'0

Ряд источников составляет промежуточную группу между внутрипарламентскими и «внешними» по отношению к этому институту. Среди них королевские прокламации," сертификаты, которые шерифы графств направляли в Канцелярию по окончании выборов,12 геральдические памятники - оригиналы иллюминированных геральдических

9 The Anglica Historia of Polydore Vergil, 1485-1537 / Ed. By Hay D. // Camden Sosiety. 3rd. ser. Vol. LXXXIV. L„ 1950; Hall E. Chronicle, or The Union of the Two Noble and Illustre Famelies of Lancastre and York. L., 1809; Wriothesley Ch. A Chronicle of England During the Reigns of the Tudors / Ed. by Hamilton W.D. // Camden Society, New Series. Vols. XI, XX. L., 1875, 1877; Holinshed R. Holinshed's Chronicles England, Scotland, and Ireland /Ed. by Snow V.F. N. Y., 1965; Camden W. Annales Rerum Anglicarum et Hibernicarum, Regnante Elizabetha. L., 1615.

Harrison W. The Description of England. N.Y., 1968; [Camden William]. Britannia sive Florentissimorum Regnorum Angliae, Scotiae, Hiberniae et insularum adiacentium ex intima antiquitate Chorographica description authore Guileelmo Camdeno. Francofurdi. 1590; Hearne Th. A collection of curious discourses written by eminent antiquaries...L., 1720.

10 Smith Th. De Republica Anglorum. Cambridge. 1906; Wilson Th. The State of England, Anno Dom. 1600 // Camden Miscellany. 3rd ser. Vol. XVI. L., 1936; Hooker R. The Law of Ecclesiastical Polity / Idem. Works. Ed. by Keble J. 3 vols. Oxford. 1888. Vol. Ill; Lambarde W. Archeion, or A Discovrse Vpon the High Courts of Ivstice in England. Composed by William Lambard, of Lincolnes Inne, Gent. L., 1635; Coke E. The First Part of the Institutes of the Laws of England...L., 1794; Idem. The Fourth Part of the Institutes of the Laws of England. Concerning the jurisdiction of the courts. Authore Edwardo Coke, Milite. J.C. L., 1797; The Reports of Sir Edward Coke, Knt. In Thirteen Parts. 6 vols. L., 1826; A Treatise Concerning Statutes, or Acts of Parliament. And the Exposition thereof. Written by Sir Christopher Hatton Late Lord Chancellor. L., 1677; A Discourse upon the Exposicion and Understandinge of Statutes (1569) / Ed. by Thorne S.E. San Marino (Cal.). 1942.

11 Tudor Royal Proclamations / Ed. by Hughes P.L., Larkin J.F. 3 vols. New Haven. 1964-1969.

12 Return of Members of Parliament. Part I. L., 1878.

свитков, схемы построения процессий и расположения пэров в палате лордов, сохранившиеся в Коллегии герольдов и в Британской Библиотеке.13

Важный комплекс памятников, характеризующих участие власти в организации работы парламента, - документальные источники, содержащиеся в национальном архиве в фонде, именуемом «Государственные бумаги» (PRO State Papers), а также Акты Тайного совета, в которых отражена повседневная работа главного органа исполнительной власти.14 Среди бумаг ведущих государственных деятелей елизаветинской поры, которые позволяют обратиться к проблеме правительственного «менеджмента» в парламенте, приоритет принадлежит архиву лорда Берли. Он составляет большую часть Лансдауновской коллекции манускриптов в Британской Библиотеке (BL Lansdowne MSS). В его архиве немало документов, отражающих усилия королевских советников в период подготовки и в ходе парламентских сессий, позволяющих заглянуть на политическую «кухню» того времени. Наряду с рукописями в работе широко использовались опубликованные коллекции деловых бумаг и корреспонденции ведущих королевских советников и придворных,15 мемуары современников.16

13 BL Additional MS 37526, Harleian MS 1888, Cotton MS Titus F I, Cotton MS Titus F II; College of Arms MS Vincent 92; Glover R. Nobilitas Politica vel Civilis. L., 1608.

14 Acts of the Privy Council of England / Ed. By Dasent J.R. 32 vols. L„ 1890-1907. (Repr. Nendeln. 1974).

15 Scrinia Ceciliana: Mysteries of State and Government; in Letters of the Late Famous Lord Burghley, and other Grand Ministers of State: In the Reigns of Queen Elizabeth, and King James. L., 1663; Collection of State Papers, relating to affairs in the reigns of Henry VIII, Edward VI, Mary and Elizabeth, left by William Cecil, Lord Burghley. (1578-1596) / Ed. by Murdin H.S. L., 1740-1759; Calendar of the Manuscripts of the Marquis of Salisbury, preserved at Hatfield House. 24 vols. L., 1892; Memoirs of the life and times of Sir Christopher Hatton / Ed. by Nicolas N.H. 1847; The Egerton Papers. A Collection of Public and Private Documents, chiefly illustrative of the times of Elizabeth and James I from the original manuscripts // Ed by Collier J.P. L., 1840; Devereux W. The Lives and Letters of the Devereux, the Earls of Essex: in the Reigns of Elizabeth, James I, and Charles I. 1540-1646. 2 vols. L., 1853; Bacon F. Letters / Ed by Spedding J. L„ 1877.

16 Original Letters Illustrative of English History. L., 1846; Nugae Antique: being a miscellaneous collection of original papers, in prose and verse, written during the reigns of Henry VIII, Edward VI, Queen Mary, Elizabeth, and King

Структура работы. Диссертация состоит из введения, восьми глав, заключения, списка использованных источников и литературы. Во введении определяются предмет, хронологические рамки, цели и задачи работы, дается анализ историографии проблемы, характеризуются источники, обосновывается методология исследования.

В гл. I «Корона и парламент: политика ритуала» анализируются структура, семантика и политический символизм церемоний открытия парламентской сессии. В свете утверждений о том, что парламент Раннего Нового времени нельзя считать полноценным учреждением, в существовании которого прослеживается континуитет (К. Расселл), вопрос о ритуале приобретает особую значимость, поскольку в нем отражалась специфика парламента и как отдельного «события», и как института, обладавшего определенными корпоративными традициями, идеологией и символическим языком. Воспроизводившийся набор ритуальных действий лежал в основе периодического «воссоздания» этой корпорации, воплощая ее историческую память и превращая парламент в нечто субстанциональное по отношению к его отдельным сессиям.

Ритуал открытия разворачивался в пространстве города, в Вестминстерском аббатстве и в палате лордов, и на каждом этапе реализовывалась определенная модель репрезентации власти, конституционного устройства и метафорического воплощения государства. На материале хроник, мемуаров, памятников геральдического характера, гравюр и портретов в разд. 1 анализируются порядок построения парламентских шествий, набор задействованных инсигний, символика цвета парламентских облачений, способ коммуникации монарха и города, аллюзии, которые процессии вызывали у очевидцев. Характер парламентской процессии демонстрировал абсолютное доминирование в ней монарха, которому ритуал позволял реализовывать собственную репрезентационную стратегию. Сравнение парламентских шествий с другими публичными королевскими процессиями позволяет отнести данную процессию к типу «adventos domini» -церемониального въезда монарха в город. Учитывая многоплановость символизма монаршего «адвента», можно констатировать, что наиболее близким прототипом парламентской процессии был императорский триумф. На этом этапе церемонии королева представала в антикизированном облике триумфаторши, наделенной имперской властью и избегавшей активных ритуальных контактов с подданными, которые могли бы налагать на нее какие-то обязательства, склоняясь скорее к абсолютистскому, чем корпоративному

James: by Sir John Harington, Rnt., and by others who lived in those times. L., 1804; Naunton R. Fragmenta Regalia: or, Observations of the Late Queen Elizabeth, Her Times and Favourites. L., 1870.

образу власти. Посредством регалий и присутствующих должностных лиц парламентское шествие демонстрировало всеобъемлющий характер власти и лиц ее «морфологию» (законодательную, судебную, административную, военную и духовную функции).

Процессия была воплощением упорядоченного политического универсума, предполагавшего строгую иерархию социальных статусов и должностей. Однако ее характер не отражал идеи объединения трех сословий или слияния лордов и «общин королевства» с главой политического тела, а также реальной политической роли, которая признавалась за общинами в XVI веке. Парламент представал как институт, состоящий исключительно из государыни и пэров, воспроизводя тип представительной ассамблеи, сложившийся еще в XIII в. И хотя социальные и политические реалии XVI в. изменились, вследствие инертности ритуала в нем все еще сохранялись архаические черты средневековой концепции парламента как аристократической ассамблеи магнатов.

В разд. 2 анализируются ритуальные действия в Вестминстерском аббатстве -церковная процессия, принятие монархом жезла Св. Эдуарда, офферторий и торжественный молебен. Ряд элементов парламентского ритуала отсылал к церемонии коронации, происходившей здесь же. Воспроизводя ее обстоятельства и освящая на алтаре знаки своей власти, монарх представал носителем неограниченного суверенитета, верховным законодателем, судьей и защитником веры.

В разд. 3 рассматриваются новации, вводившиеся Тюдорами под воздействием Реформации, а также изменения, внесенные Елизаветой I, и отражавшие ее отношение к литургической практике (отстранение клириков от участия в шествии, удаление королевского траверза от гробницы Св. Эдуарда, замена скипетра святого на другой, перенос основного акцента в богослужении на проповедь), а также подспудную трансформацию властной идеологии и представлений о символическом облике власти (отказ королевы от совместного причастия с пэрами). Глава англиканской церкви отнюдь не стремилась к символическому союзу с присутствующими как с членами политического тела королевства или мистического «корпуса» подвластной ей церкви. Смену форм королевского благочестия, отказ от корпоративных церемоний можно расценить как своего рода «ритуальную революцию». Модель репрезентации королевы как верховного суверена, божьей помазанницы и главы церкви на данном этапе была наиболее близка к абсолютистской.

Разд. 4 посвящен содержанию проповедей, которые подтверждали претензии власти на божественную природу, однако уравновешивали ее притязания напоминанием об ответственности перед Богом. Для парламента как коллективного органа проповедь

играла сплачивающую роль: в сакральном пространстве храма присутствующие ощущали свою причастность к трансцендентному, их прославляли как представителей «избранного народа Израилева», призывая задуматься о сути их гражданской миссии и политических задачах сессии с точки зрения критерия истинной веры. Вера и политика оказывались связаны теснейшим образом, что было одной из существенных черт английской политической культуры Раннего Нового времени.

В разд. 5 анализируется церемония встречи всех трех элементов парламента (монарха, лордов и коммонеров) в палате лордов. Лексика отчетов, а также комбинация символических атрибутов власти в верхней палате позволяют говорить о смещении акцентов от демонстрации персональной власти монарха к репрезентации ее как публичной. Анализ изобразительных и нарративных источников позволяет дать негативный ответ на вопрос о том, использовалась ли в церемонии открытия парламента большая имперская корона, символизирующая всю полноту суверенитета государя. На этом этапе в парламенте воплощалась «корпоративная» модель власти: королева поступалась некоторыми знаками своего достоинства как суверенной правительницы, не стремясь подавать себя как носительницу «имперской короны». Это было зримое воплощение классической концепции «короля-в-парламенте», монарха в окружении пэров королевства и коммонеров.

Гл. II «Политический дискурс официальных парламентских речей» основывается на анализе выступлений в парламенте в период с 1559 по 1601 г., которые никогда не рассматривались в совокупности и в избранном в диссертации ракурсе. В разд. 1 исследуются вступительные речи лордов-канцлеров (основные темы, логика и принципы аргументации, индивидуальные особенности политического языка). Структура официальной речи предполагала наличие трех разделов, посвященных делам веры, светского управления и финансовым потребностям короны. Категория истинной веры занимала центральное место в этико-политической системе, с позиций которой парламентариям предлагали подходить к работе. Риторика мессианства и богоизбранности английской протестантской нации усиливалась с середины 1580-х годов. Деятельность парламентариев рассматривалась в контексте извечной борьбы с Антихристом, а также с католическими державами, что обеспечивало логический переход канцлера к просьбе о субсидиях на нужды обороны.

Речи канцлеров, содержавшие апологию официальной политики, создавали немало возможностей для репрезентации правящего государя. Королева представала в них как богоизбранная суверенная правительница, чьи права на престол определялись как естественным порядком наследования, так и непосредственным проявлением Божьей

воли, благочестивая государыня, судьба которой неразрывно связана с судьбами ее народа и страны. Образ королевы претерпел определенную эволюцию: если вначале он строился на исторических параллелях с ветхозаветными царями и героями (Эсфирь, Эзекия, Иосафат, Давид, Соломон), то со временем его символизм становится более всеобъемлющим - ее уподобляют Древу Жизни и самому Спасителю. С середины 1580-х гг. заметен лексический поворот, отражающий новые тенденции в репрезентации королевы: усиление мотива сакралыюсти ее персоны, демонстрация священного трепета перед нею, вытеснение в официальном титуловании термина «Высочество» формулой «Королевское Величество». Происходит сдвиг, связанный с трактовкой «имперской короны» Англии: если в начале елизаветинской эпохи это понятие связывают с абстрактной идеей королевства, которому принадлежит корона, то во второй ее половине ее безусловной обладательницей представляется государыня.

Лейтмотивом вступительных речей были рассуждения о соотношении общественного и частного интересов в контексте обоснования необходимости сбора налогов. Ораторы признавали, что частные интересы подданных могут не совпадать с государственными, признавали также право личной собственности. Противоречие между частным и общественным снималось за счет рассуждений в духе гражданского гуманизма об общем благе как цели государственной политики и приоритете коллективных интересов над личными.

Речам канцлеров присущ предельный лаконизм в рассуждениях на тему значимости парламента и его функций. Лексика, связанная с представлениями о парламенте как «совете» государя, «высоком суде» и органе, творящем законы, по сути, была чужда правительственным ораторам.

Разд. 2 посвящен анализу церемонии избрания спикеров нижней палаты и содержанию их речей. Выборы были первым ритуализированным действом в нижней палате, важным этапом конституирования ее как особого сообщества, инкорпорировавшегося в состав парламента. Эта церемония дает представление о кодах поведения и речевом этикете, в частности - ритуальном самоуничижении, свойственном депутатам вне зависимости от их статуса. Анализ речей спикеров о несоответствии должности, на которую их выдвигали, демонстрирует их высокую риторическую культуру и богатый спектр доступных им языков - научного, юридического, медицинского и т.д. В процессе ритуального диалога с корпорацией, ставящей его на должность, оратор демонстрировал, как незначителен масштаб его личности перед лицом депутатского сообщества, повышая тем самым коллективную самооценку парламентариев.

Разд. 3 посвящен сравнительному анализу дискурса речей ораторов, выступавших от лица власти, и спикеров нижней палаты, которые в ходе сессии вели между собой ритуализированный диалог. Анализ его содержания позволяет увидеть признаки определенной трансформации политической системы на протяжении второй половины XVI в. Прибегая к языку Писания, официальные ораторы предлагали аудитории модель восприятия английского государства, сводившуюся к теории божественного происхождения и суверенитета королевской власти, как в светских, так и в духовных делах. Их речам свойственны постепенный отказ от использования корпоративных метафор для характеристики английской политической системы и очевидное нежелание воспринимать парламент как неотъемлемую и важную часть последней. Все это свидетельствовало о меняющейся концепции королевской власти и нарастании «абсолютистских» притязаний, пусть даже не слишком явных.

В том, что касалось характеристики монархического правления и персоны государыни, языки правительственных ораторов и спикеров палаты общин совпадали. Полный консонанс свойственен им и в том, что касалось теории порядка, необходимости подчинения и гармонии между правителем и подданными. Однако далее обнаруживались расхождения. При всей верноподданнической риторике спикеров в их речах английское государство представало как «смешанная монархия», в которой важная роль принадлежала парламенту, участвующему в создании законов. Лексика общего блага, традиционные корпоративные метафоры, исторические экскурсы, представлявшие монархию одновременно и как божественное, и как человеческое установление, использовались спикерами, чтобы подчеркнуть «смешанный» характер правления, издавна присущий Англии и обеспечивающий уникальность ее государственно-политической системы. В елизаветинских парламентах никогда не выдвигался тезис о том, что суверенитет монарха может быть чем-либо ограничен, тем не менее, парламентские ораторы придерживались «конституционной» доктрины, подчеркивая, что законы, которым подчиняются и подданные, и сам монарх, последний творит вместе с парламентом.

В разд. 4 рассматривается место классицизирующего дискурса в парламентских дебатах. Владение правилами античной риторики было характерно для политической элиты, около 30% которой получило университетское образование. Антикизированный язык, ссылки на древних авторов, на римский сенат как архетип представительного учреждения неизменно присутствовали в дебатах. Самоидентификация депутатов с сенаторами была важной составляющей коллективного самосознания палаты общин.

Идеалом депутата служил цицероновский оратор, мудрый государственный муж, наделенный даром элоквенции и гражданскими добродетелями,

В елизаветинских парламентах оказалось востребовано не только искусство классической риторики как таковое, но и присущие ему моральные ценности. Несмотря на то, что Англия XVI в. была монархией, здесь широко распространялись идеи и лексика классического республиканизма (преломлявшиеся через призму ренессансного гражданского гуманизма). Понятие «res publica», «commonwealth» - «общее благо», было одним из центральных в елизаветинской культуре, а идеалы гражданственности, патриотизма, активной добродетели/доблести, представления о приоритете общественных интересов над частными активно популяризировались. Ввиду отмеченного выше лексического сдвига в языке самой власти в сторону «имперской» или «абсолютистской» модели правления, «классицизирующая» риторика общего блага и гражданственности выполняла, по сути, охранительную функцию, направленную на то, чтобы отстоять традиционное видение английской политии как «смешанной монархии», в которой подданные/граждане принимают активное участие в управлении. Риторическая стратегия спикеров была стратегией выживания: за настойчивыми ритуальными похвалами законам Англии и ее мудрым законодателям скрывалась озабоченность тем, что корона не желала видеть в парламенте ни полноценный совет, ни равноправного участника законотворческого процесса.

Предметом исследования в гл, III «Елизаветинская палата общин и историческое мифотворчество» является историческое сознание парламентариев, специфика их отношения к прошлому, формы исторического знания, его носители и каналы распространения. Во второй половине XVI в. в стенах парламента сформировался историко-политический миф о глубокой древности этого института, якобы уходящего корнями в незапамятные времена, предшествующие появлению письменности. Его творцами были профессиональные юристы общего права, выступавшие в роли историков-антиквариев, интересовавшихся истоками английской государственно-правовой системы.

В разд. 1 и 2 анализируется творчество Дж. Хукера, основоположника теории зарождения парламента в англо-саксонскую эпоху, и У. Ламбарда, в представлении которого английский парламент был институтом, имевшим общегерманские корни, и восходил к народным собраниям континентальных германцев, описанным Тацитом. По их мнению, изначально парламент был однопалатным, наряду с королями и лордами в нем присутствовали и представители общин, обладавшие, таким образом, пэрским статусом. Представительная природа обособившейся со временем палаты общин позволяла антиквариям настаивать на особой роли последней в законотворчестве, выдвигая тезис о

том, что король и общины могут творить законы без участия лордов. На протяжении веков парламент принимал различные исторические формы - уитенагемота, церковных синодов, королевских советов, но неизменным оставалось присутствие в нем короля, лордов и общин. Хукер и Ламбард признавали наличие цезуры в существовании парламента в период нормандского завоевания, после которого практика созыва парламентов королями возобновилась. В 3 разд. анализируется казус Артура Холла, выступившего с критикой вышеупомянутой концепции. Суровое наказание, которому подвергли Холла, свидетельствует о том, что концепция парламента, якобы известного с англо-саксонских времен, стала ортодоксальной и заповедной для критики, превратившись в важный элемент исторического сознания и идеологии английской политической элиты.

4 разд. посвящен историческим взглядам знаменитого юриста и спикера палаты общин Эдуарда Кока, находившего истоки древнего парламента уже у бриттов. Существенным элементом исторических построений Кока было представление об островной уникальности парламента, а также об отсутствии цезур в его развитии. По мнению юриста, даже нормандское завоевание не оставило следа в непрерывной истории этого института, как, впрочем, и английской правовой системы в целом.

В 5 разд. рассматривается деятельность Общества антиквариев, служившего площадкой для встреч парламентариев - любителей древности и важным каналом распространения мифологизированных представлений об истории английского парламента. Анализ персонального состава Общества показывает, что 21 из 40 его членов были депутатами парламента. Все они принадлежали к юридической элите и пользовались авторитетом как парламентские эксперты, определявшие характер исторического дискурса в палате общин. В 1604-1605 гг. в Обществе обсуждался ряд докладов, посвященных происхождению английского парламента, представлявших собой квинтэссенцию предшествующих исторических штудий. Несмотря на то, что среди авторов не было единодушия, большинство признавало англо-саксонские корни этого института, а Э. Кок, Дж. Доддридж и Фр. Тэйт настаивали на его до-римском происхождении и автохтонном характере, не претерпевшем изменений под влиянием народов-завоевателей. Тем не менее, островной изоляционизм не был доминирующим во взглядах авторов. Типологическое сходство с представительными учреждениями других народов и общегерманское происхождение парламента не отрицались. Мотив исключительности, характерный для рассуждений юристов об общем праве королевства, не столь явственно звучал в их высказываниях о парламенте. Идея его эволюции, в особенности трансформации однопалатной структуры в двухпалатную также была не чужда антиквариям. Тем не менее, большинство полагало, что парламент неизменно

присутствовал в истории Англии, осуществляя две основные функции - давать совет монарху и истолковывать законы. Важным элементом новой теории стало концептуальное оформление тезиса о трехчленной структуре парламента и ее континуитете с древнейших времен.

Теория древности парламента, сформулированная юристами-антиквариями, не содержала в себе конституционного вызова короне, допуская наличие широкого спектра мнений относительно того, принадлежал ли исторический приоритет происхождения монархической власти или парламенту. В рамках этой концепции было возможно утверждение о том, что оба политических института были в равной мере древними. Можно было заключить, что правители Англии, власть которых была первична, по собственной воле стали созывать парламенты. Было допустимо и утверждение, что парламенты предшествовали королевской власти. Последняя точка зрения при условии лояльности ее приверженцев, не вызывала в елизаветинскую эпоху протеста власти, ибо не противоречила теории «смешанной монархии», разделяемой большинством управленческой и политической элиты английского общества.

Ключевую роль в унификации представлений о прошлом парламента сыграли специфические по жанру тексты - трактаты о парламентской процедуре и юридические своды, посвященные истории государственных институтов и судебной системы. Они были главным каналом распространения новых исторических веяний в среде английской политической элиты. Речь идет как о печатных, так и о рукописных текстах, призванных восполнить нехватку публикаций, спрос на которые превышал предложение. Факт наличия рукописных копий вышеупомянутых трудов, которые хранились и передавались по наследству, служит свидетельством неутолимого интереса представителей английской «политической нации» к парламенту и его истории. Во втор. пол. XVI в. их появление не было обусловлено политическими мотивами. Копии, нередко снятые с трактатов, уже выходивших в печатном виде, были памятниками культурной эпохи расставания с рукописным текстом, который, тем не менее, еще не был до конца вытеснен печатным. Появление рукописных версий в стюартовский период нередко было связано с иными причинами: в новой политической обстановке тема древности парламента стала полузапретной, и в рукописях тиражировались тексты, которые не имели шансов быть опубликованными иным путем.

Гл. IV «Парламент как «Высокий совет» и привилегия свободы слова» содержит анализ представлений о функции парламента как совета при государе, а также попыток депутатов осуществлять эту миссию на деле, участвуя в обсуждении насущных политических вопросов, что порождало трения между короной и палатой общин. В

дебатах второй половины XVI в. произошло теоретическое оформление важных, с точки зрения политической культуры, понятий - парламентской свободы слова и королевской прерогативы, ограничивающей ее. Привилегия свободно высказываться известна как особая парламентская «свобода» лишь с XVI в. и поначалу воспринималась как милость, дарованная депутатам монархом. В 1 разд. анализируются формулировки, в которых спикеры испрашивали этой привилегии, а также ее интерпретации в трактатах о парламентской процедуре. Разд. 2 посвящен дебатам 1560-х гг. о браке королевы -постоянному источнику трений между ней и парламентариями. Запрет обсуждать этот вопрос породил первые теоретические дискуссии о пределах свободы слова, в которых был впервые сформулирован тезис о том, что парламентская свобода слова установлена Провидением и является частью божественного закона. В разд. 3 анализируются политические дебаты 1570-х гг., в ходе которых королева настаивала на своей исключительной прерогативе принимать решения по вопросам государственной важности. Это не остановило депутатов: объектом резкой критики со стороны пуритан стало состояние официальной церкви. В полемике они противопоставляли королевской прерогативе свою ответственность перед Богом и гражданский долг как советников. Попытки запретить дебаты спровоцировали дискуссию о праве депутатов поднимать любые вопросы, не включенные в официальную повестку, и выступать с законодательными инициативами в любых делах, что переводило вопрос о границах их свобод из политического в конституционный план.

В разд. 4 рассматриваются случаи, когда коммонеры сами ограничивали свободу высказываться в палате общин (казусы А. Холла и У. Перри), и формирование представления об исключительном праве палаты общин карать ее членов за произнесенные в парламенте речи.

В 5 разд. анализируются дискурсивные особенности речи о свободе слова, произнесенной в 1576 г. пуританином Питером Вентворсом, связавшим ее с понятием свободы совести и трактовавшим ее как изначальный элемент божественного миропорядка и права, а также как «древнюю» привилегию, присущую парламенту.

Разд. 6 посвящен дебатам по религиозным вопросам в 1580-1590-х гг., знаменовавшим собой пик активности пуритан. Несмотря на прямой запрет королевы обсуждать церковное устройство и управление, депутаты активно вторгались в эту сферу, используя тактику лоббирования своих законопроектов с помощью петиций с мест, что вынудило королеву прибегнуть к аресту ряда депутатов.

Адвокатами свободы слова нередко выступали члены Тайного совета, стремившиеся оказать давление на королеву в политических вопросах. Как показывает

анализ биографий елизаветинского депутатского корпуса, среди инициаторов дискуссий на запретные темы преобладали люди, близкие к сильным мира: родственники и помощники королевских министров, чиновники, занимавшие высокие посты в королевской администрации, судебной системе и органах управления. Их смелость во многом была продиктована принадлежностью к узкому кругу лиц, управлявших государством. Им, как и их патронам, была в полной мере присуща психология «государственных мужей» (commonwealth men), готовых давать советы, и нести ответственность за избранную политическую линию. «Фрондерство» позволяли себе известные юристы, которым, несмотря на критические выступления, впоследствии удалось сделать блестящую публичную карьеру и стать спикерами палаты общин, джентльмены, имевшие высокий статус в местной администрации, мировые судьи и шерифы. После нелицеприятных выступлений некоторые получали должности лорда-депутата или лорда-лейтенанта - специальных уполномоченных королевы в графствах, облеченных особым доверием. Трепетное отношение к парламентской свободе слова и готовность отстаивать свою позицию перед лицом власти представляются частью политической культуры и воззрений, разделяемых большинством английской «политической нации».

В гл. V «Парламентское законотворчество в контексте политической культуры» рассматриваются процедура законотворчества и новации в этой сфере, имевшие место во втор. пол. XVI - нач. XVIIb. Она построена на анализе трактатов о парламентских процессуальных нормах, впервые появившихся в елизаветинскую эпоху после продолжительной цезуры (их ближайший предшественник, трактат Modus Tenendi Parliamentum датируется серединой XIV в.). Труды Дж. Хукера, У. Ламбарда, Г. Элсинга, У. Хэйквилла и др. стали первыми справочниками по парламентской процедуре, доступными депутатам. Особый интерес представляет исследование их как единого комплекса текстов, сыгравших важную роль в конституировании парламентской традиции, фиксации прецедентов, сохранении корпоративной памяти и передаче информации парламентариям стюартовской поры.

В разд. 1 прослеживается многоступенчатая процедура выработки парламентского законодательного акта: порядок инициирования и прохождения биллей, их категории, правила ведения дискуссии и нормы этикета, «культура делопроизводства» в каждой из палат. Подробно анализируются порядок назначения комитетов, которые к концу XVI в. выполняли основной объем работы, связанной с подготовкой законодательных актов, типы новых комитетов, зарождавшихся в эту эпоху, правила голосования, формулы индорсации биллей и церемонии, соблюдавшиеся при передаче их из одной палаты в

другую. Особое внимание уделяется анализу работы совместных двухпалатных комитетов, а также случаям конфликтов и конфронтации палат, в которых каждая отстаивала свой престиж и привилегии.

Изысканный и тщательно разработанный церемониал законотворчества выполнял несколько функций. Первую можно назвать репрезентативной. К ней относились действия, призванные подчеркнуть важность законотворческой деятельности и отразить почтение парламентариев к документам, которым предстояло стать законодательными актами, - (преклонение колен и целование руки спикера клерком, обнажение головы при передаче билля). Почти фетишистское отношение к законопроекту как физическому объекту ощущалось в спорах о материале, на котором он должен быть написан, в препирательствах по поводу того, в каком углу клерк должен делать свои пометки, в приверженности к архаичным французским формулам индорсации биллей.

Законотворческий церемониал имел не менее ярко выраженную социальную составляющую. Как и парламентский ритуал в целом, он был призван выявить иерархию участников процесса создания статута. Процедурные моменты, сопровождавшие встречи представителей двух палат в ходе совместной работы, подчеркивали бесспорный приоритет лордов над коммонерами. Это распространялось и на принципы работы с биллями, поступившими от лордов. Церемониал акцентировал внимание на социальной иерархии и внутри палат, а также комитетов, в особенности это характерно для палаты лордов. В то же время в палате общин он имел иную направленность. Здесь этикет и порядок выступлений были призваны не столько выявлять, сколько, скрадывать дистанцию между депутатами, чему способствовал запрет обращаться к коллегам по имени (при этом опускались маркирующие социальный статус обращения и упоминания о должностях).

Нормы поведения в комитетах, превращали и эти временные, образования в своего рода «корпорации», которые незамедлительно начинали выстраивать внутреннюю иерархию, в первую очередь по отношению к тем, кто не был их членами.

Разд. 2 посвящен стратегии и тактике депутатов, призванным обеспечить успешное прохождение своего или блокирование чуждого билля. О том, что тактика лоббирования была хорошо известна в Раннее Новое время, более того, осмыслялась современниками, свидетельствуют вышеупомянутые процедурные трактаты, в частности, анонимный текст, названный «Политика в парламентах». Присутствие подобных рассуждений означает, что трактаты излагали не только идеализированные представления о том, как должна выглядеть парламентская практика, а отражали реальность, предупреждая потенциальных депутатов о разрыве между теоретической нормой и действительностью.

Объектом рассмотрения в 3 разд. являются религиозные практики как неотъемлемая составляющая рабочего ритуала обеих палат и характерная черта парламентской культуры (утренние молитвы, сборы пожертвований в пользу бедных, попытки ввести ежедневные проповеди и регулярные посты). Приводимые данные позволяют сделать вывод об интенсификации проявлений коллективного благочестия в елизаветинских парламентах, которые были важным средством корпоративного сплочения депутатов.

В разд. 4 дается оценка процедуры парламентского законотворчества с точки зрения ее общественной функции. Принятый порядок инициирования биллей открывал доступ к этому публичному форуму местным сообществам графств и городов, профессиональным корпорациям и частным лицам, которые имели возможность заявить о своих насущных потребностях и добиваться их удовлетворения законодательным путем. Поток частных биллей, с которым едва справлялись обе палаты - лучшее свидетельство в пользу того, что, общество видело в парламенте действенный механизм для реализации своих целей, и активно прибегало к нему. Наряду с узко-корпоративными, групповыми и частными биллями в парламенте выдвигалось множество инициатив, претендовавших на общественную значимость. Многоступенчатая процедура обсуждения обеспечивала необходимую экспертизу предлагаемых проектов. Парламент представлял собой полигон для апробации самых разных инициатив, часть которых получала одобрение, и эту выборку можно с полным основанием считать отражением реальных потребностей общества и индикатором того, что вызывало его озабоченность.

На протяжении второй половины XVI века оптимизация законодательной работы была преимущественно связана со становлением комитетов, функции которых множились и видоизменялись, равно как их конфигурация и масштабы. Передача им биллей существенно ускоряла процесс работы, высвобождая время палаты для рассмотрения других дел.

Процессуальные нормы были еще одним элементом, способствовавшим консолидации парламента как института. К концу XVI- началу XVII в. знание процедуры было уже уделом не одних лишь должностных лиц, не только «офисной» памятью клерков палат. Благодаря трудам Хукера, Ламбарда, Хэйквилла, Элсинга она становилась памятью значительной части депутатского корпуса, как его опытного ядра, так и депутатов-новичков, искавших в текстах трактатов практического руководства. 5 разд. главы посвящен анализу содержания трактатов, с точки зрения присутствия в них информации о процедуре законотворчества и этапов существенного ее приращения. К концу XVI в. внимание авторов этих текстов все в большей мере фокусировалось именно

на теме законотворчества, которая становилась структурообразующей для их произведений. Тексты также отражают постепенную унификацию понятий и технических терминов, в которых описывалась процедура законотворчества.

Анализ субъективной выборки фактов и прецедентов, которые авторы включали в свои коллекции, в частности, процедурных казусов елизаветинской поры, показывает, что елизаветинский материал фигурирует с наибольшей частотой именно в тех разделах, которые касаются либо важных инноваций (таких как появление принципиально новых комитетов), либо сложностей в процессе законотворчества, нередко отягощенных политическими конфликтами. Интенсивность, с которой авторы прибегают к прецедентам второй половины XVI в., разъясняя смысл того или иного явления или излагая принятый в той или иной ситуации порядок, подтверждает, что это время было чрезвычайно плодотворным с точки зрения развития, теоретического осмысления и фиксации парламентских процессуальных норм.

Гл. VI «Парламент как «Высокий суд»: теоретические представления и реалии судопроизводства» рассматривает судебную функцию этого органа, истоки которой восходили к практике средневековых королевских советов, выступавших в виде судебной курии монарха. 1 разд. посвящен совместному судопроизводству палат в делах о государственной измене, сфере, в которой особенно ярко проявлялась взаимосвязь между судебной и политической составляющими парламентской активности. В современной литературе доминирует представление о сравнительной «вялости» елизаветинских парламентов, поскольку они не инициировали ни одного громкого импичмента. Эта позиция опровергается в работе на основе изучения «великого дела» Марии Стюарт, которую парламент пытался осудить в течение 15 лет. С точки зрения политической культуры Раннего Нового времени, это был уникальный опыт: настаивая на собственной юрисдикции как суда, парламент пытался вынести вердикт о казни царственной особы.

Во 2 разд. рассмотрено судопроизводство палаты общин в делах о привилегиях ее членов, связанных с нарушениями иммунитета депутатов и их слуг, оскорблениями и нападениями на них, проникновением посторонних в парламент. В работе впервые проанализирована вся совокупность подобных дел, зафиксированных в парламентских журналах, благодаря чему выявляется парадоксальная картина: принцип депутатской неприкосновенности, сложившийся еще в средневековых парламентах, был хорошо известен, однако его декларируемая древность постоянно вступала в противоречие со слабой осведомленностью парламентариев о механизмах его реализации на практике. Смена культурно-исторических эпох, разрывы в традиции и отсутствие налаженной

парламентской документации приводили к провалам в корпоративной памяти даже в отношении фундаментальных парламентских привилегий. В ходе елизаветинских сессий многие процедурные аспекты, связанные с депутатской неприкосновенностью, были конкретизированы и впервые зафиксированы в парламентских журналах, что создавало правовую опору для следующих поколений. Было подтверждено, что депутата нельзя призывать к ответу по судебному иску с момента занесения его имени в сертификат о выборах в течение всей сессии и ее пророгации. Палата общин пыталась расширить толкование парламентского иммунитета, распространив его и на те случаи, когда приговор суда уже находился в стадии исполнения, а также на вызовы депутатов в суды как свидетелей, что мотивировалось общественной значимостью их «парламентской службы». Это осложняло отношения палаты общин с другими судами, в особенности - с канцлерским судом. В ходе полемики с канцлерами коммонеры выдвинули тезис о палате общин как самостоятельном полноценном суде, отдельном от суда всего парламента и, якобы, имеющем архив собственных записей.

Разд. 3 касается дел о спорных результатах выборов в парламент. Согласно логике парламентариев рубежа ХУ1-ХУН вв., к сфере судопроизводства относились и юридические решения о законности выборов того или иного депутата. В этой области палата общин совершила подлинную экспансию, впервые заявив о том, что осуществлять контроль за результатами выборов на местах и окончательным составом депутатского корпуса должны сами коммонеры. Это привело к очередному обострению конфликта с канцлерами. В ходе полемики сформировался очередной миф о «древней» привилегии нижней палаты самостоятельно утверждать итоги выборов, которая заняла свое место в парламентском дискурсе наряду с прочими «свободами».

Разд. 4 посвящен возникновению постоянного комитета по депутатским привилегиям и выборам. Расширительное толкование свобод, связанных как с депутатским иммунитетом, так и с результатами выборов, утверждалось при активном участии представителей высшей административной и политической элиты, принадлежавшей к палате общин. Члены Тайного совета, ведущие правоведы, крупные фигуры в местной администрации графств и городов выступали главными адвокатами по-новому истолкованных корпоративных прав нижней палаты в полемике с канцлерами. Пиком дискуссии стала «Апология» палаты общин 1604 г., в которой члены комитета впервые в английской политической истории систематически изложили свои воззрения на существо и границы «древних» парламентских свобод и привилегий, а также высказали притязания на статус самостоятельного суда.

5 разд. посвящен судопроизводству в палате лордов. Нельзя не заметить параллелизма процессов, имевших место в обеих палатах. Пэры с не меньшим, чем коммонеры, вниманием относились к достоинству собственной палаты и ее привилегиям, которые защищали в судебном порядке. В вопросе об освобождении своих членов и их слуг из заключения лорды демонстрировали тенденции, характерные и для коммонеров: они также переосмыслили прежнюю процедуру, связанную с обращением к лорду-канцлеру, введя новый порядок - освобождение по решению самой палаты, минуя канцлера. Пэрам была присуща столь же короткая историческая память в отношении механизма реализации их собственных привилегий, что и депутатам нижней палаты. На протяжении елизаветинского периода они практически заново восстанавливали этот механизм. Фиксация норм судопроизводства палаты лордов произошла лишь в начале XVII в., причем следует отметить, что трактаты У. Хэйквилла и Дж. Селдена в части, посвященной парламентской привилегии пэров, основывались исключительно на тюдоровских, а по большей части - елизаветинских прецедентах.

В 6 разд. дается анализ теоретических представлений о парламенте как «Высоком суде» в политико-юридической литературе, парламентских дебатах и трактатах о парламентской процедуре и делается вывод о том, что елизаветинской период сыграл важную роль в обновлении этой доктрины. Ее трактовка практически не опиралась на средневековые теории и прецеденты, будучи вдохновлена активизировавшейся практикой парламентского судопроизводства. К концу XVI в. новые сферы судопроизводства попали в поле зрения авторов процедурных трактатов (У. Ламбарда, У. Хэйквилла), а в 1620- х гг. Г. Элсинг предложил первую классификацию судебных дел, подлежавших юрисдикции парламента. Усилиями Ламбарда, Селдена и Элсинга был введен в оборот свод прецедентов (преимущественно новейшего елизаветинского времени), демонстрирующих разные стороны парламентского судопроизводства и закрепляющих представление об этой сфере работы парламента в общественном сознании.

В гл. VII «Парламент, королевская прерогатмва п финансово-экономическое регулирование» анализируются парламентские дебаты по поводу налогообложения и экономической политики короны. Разд. 1 и 2 посвящены дискурсу власти и парламентариев в контексте неуклонно возраставших финансовых потребностей государства, а также их представлениям о правовой основе налогообложения. Дискуссии о субсидиях показывают, что, не отказываясь от средневековой доктрины налогообложения (исходившей из того, что государь должен жить на собственные средства), депутаты подходили к пониманию того, что возрастающая цена войны требовала пересмотра всей системы экстраординарного парламентского

вспомоществления короне, и, возможно, превращения его в регулярное. Риторика власти, подталкивавшей их к этому и стремившейся доказать, что подданные должны вносить лепту в финансирование государства не только в военное, но и в мирное время в целом встречала понимание в парламенте. Даже учитывая потенциальное недовольство налогоплательщиков, депутаты выступали с позиций «государственников», вотируя растущие налоги. Для власти основная проблема состояла в том, чтобы собрать их в условиях нежелания общества платить налоги и сборы на военные нужды. Другой стороной проблемы была неадекватность вотируемых парламентом сумм потребностям короны. Периодически высказывавшиеся в елизаветинских парламентах идеи о замене спорадических субсидий и архаичных сеньориальных сборов регулярной денежной композицией открывали дорогу к «Великому контракту» 1610 г. - самой серьезной попытке реформировать королевские финансы с помощью парламента.

Привлечение общества к решению финансовых проблем государства предполагало признание за его членами свободы выбора, ответственности и гражданственности. Анализ официальной политической лексики убеждает в том, что категория «свободы» была краеугольной в обосновании все возраставших налоговых требований. Защита «христианской свободы» и прав собственности от любых посягательств извне должна была стать делом не только государыни, но и самого общества.

Теоретические дискуссии об имущественных правах подданных и королевской прерогативе в экономической сфере рассматриваются в разд. 3 и 4 в связи с резкой критикой депутатами практики закупок продовольствия для королевского двора, а также монопольных пожалований в сфере производства и торговли, осуществлявшихся под эгидой королевской прерогативы в обход норм общего права. С точки зрения политической культуры того времени характерно нежелание короны безапелляционно настаивать на своих правах, чреватых финансовыми потерями для подданных. Не ставя под сомнение королевскую прерогативу как таковую, Елизавета была готова признать злоупотребления монопольными патентами и обещала исправить недостатки, т.е., ценой тактических уступок сохранять консенсус с представителями политической элиты. На это была нацелена риторика королевских советников и стратегия парламентских речей и политических жестов самой государыни. В 1601 г. палата общин одержала важную победу, добившись отмены части монополий. Спор о них имел явно выраженный правовой аспект и был чреват далеко идущими конституционными последствиями. Елизаветинские парламентарии попытались законодательным путем ограничить прерогативные права монарха, встав на путь, который спустя два десятилетия приведет к принятию исторического «Акта о монополиях» (1624). Они добились согласия королевы

на рассмотрение исков против владельцев монополий в судах. В правление Якова Стюарта в 1621-1624 гг. палата общин пошла дальше, взяв на себя роль суда, проводящего расследования по поводу законности тех или иных монополий, и инициировала ряд громких импичментов. Таким образом, путь к возрождению импичмента в парламентской практике 1620-х гг. начинался со споров о королевских пожалованиях конца XVI в.

В полемике о монополиях депутаты выдвигали собственную концепцию свободы, которую связывали с возможностью подвизаться на избранном поприще, беспрепятственно заниматься предпринимательством, торговлей или ремеслом, пользуясь их плодами, а также с правом на непредвзятое правосудие. С этой точки зрения дебаты конца XVI столетия представляются важной стадией, подготовившей сдвиг в развитии теории собственности в следующем столетии.

В гл. VIII «Тело всего королевства: теория и практика парламентского представительства» рассматриваются специфические черты английской модели представительства (разд. 1), основывавшейся на идее метафорического воплощения в парламенте всей нации. Ее важной составляющей было представление о депутате как «адвокате», наделенном своим клиентом всей полнотой власти действовать от его имени, и не связанном императивным мандатом электората. Такая концепция оправдывала избрание депутатов, не проживавших в городах и графствах, которые они представляли в парламенте. Одним из следствий было то, что депутаты чаще оказывались носителями не локального, а общегосударственного сознания.

В разд. 2 дается коллективный социо-культурный портрет английской политической элиты, представленной в обеих палатах парламента. 64 % депутатов нижней палаты принадлежали к дворянству, которое обретало уникальный опыт законотворческой деятельности, несвойственный их континентальным коллегам специальные юридические знания и в широком смысле приобщалось к правовой культуре. Это утверждение справедливо и лордов.

3 разд. посвящен процедуре выборов в графствах и городах, случаям состязательных выборов и типологии конфликтов, возникавших в их ходе. Характер выборов заставляет говорить скорее о социальной «селекции», чем об открытом состязательном процессе. В большинстве случаев результат был следствием консенсуса, достигнутого среди ведущих дворянских семейств, местных магнатов, влиятельных придворных патронов и королевских советников. То же характерно и для городов, где депутатов номинировали представители местной олигархии - мэры и олдермены, при одобрении столичных патронов и высоких стюардов городов.

Одним из важных условий функционирования социального механизма того времени был патронат, пронизывавший жизнь общества. Это универсальное явление явственно обнаруживало себя в ходе выборов, а позднее, как принято считать, в процессе совместной работы обеих палат. В диссертации проводится реконструкция «сетей» патроната титулованной аристократии в городах, результаты которой представлены в аналитических таблицах. В результате проведенного анализа выясняется, что довольно расплывчатый тезис о доминировании лордов в парламенте и их влиянии на состав палаты общин может быть существенно уточнен. Далеко не все представители титулованной аристократии играли важную роль в выборах, в елизаветинскую эпоху регулярный интерес к ним проявляли 37 человек, при этом парламентские клиентелы многих из них были совсем невелики, составляя в сессию в среднем 2-3 человека. По-настоящему определяющим было влияние узкой группы, насчитывавшей не более 10 человек, состоявший за редким исключением из пэров-членов Тайного совета, образовывавших в «ближний круг» королевы. Показателем политического влияния этих персон было присутствие в Вестминстере до двух-трех десятков их ставленников в каждую парламентскую сессию, а в совокупности клиентелы абсолютных лидеров - лорда Берли и графа Бедфорда — приближались к 170-180 чел. Лидирующую роль среди политических патронов играли лорды-казначеи и представители военного ведомства, что, с одной стороны, было следствием выделения этих постов, связанных с общегосударственными задачами, из общей колыбели придворных служб и ростом их влияния, а с другой -результатом оскудения казны и обострения соперничества за немногочисленные доходные придворные должности в конце столетия. В условиях затяжного финансового кризиса «государственные» службы (хотя невозможно провести четкую грань между ними и придворным ведомством), находившиеся под контролем лорда-казначея, а также периодически формировавшиеся армии и флоты открывали более широкие перспективы продвижения и обогащения.

Особое место в данном разделе занимает реконструкция парламентских клиентел членов Тайного совета. Члены Тайного совета - пэры контролировали в общей сложности до 48 мест от городов в палате общин в 1559 г., в 1562 - до 88 мест, в сессию 1571 г. - 91 место, в 1572 г. - 110, в парламенте 1584 г. - 92, в 1586 г. - 66, в 1588 г. - 59, в 1593 г. - 41, в 1597 г. - 55, в 1601 г. - 48. Эти цифры свидетельствуют о том, что система выборов в парламент в значительной степени гарантировала появление в Вестминстере лояльных подданных короны, готовых сотрудничать с ведущими королевскими советниками, что само по себе было важным условием поддержания стабильности существующего политического режима.

В 4 разд. исследуются проблемы «менеджмента» в палате общин со стороны членов Тайного совета и парламентского поведения их клиентов, а также подвергается верификации теория «людей дела», якобы действовавших в парламенте в интересах своих патронов. Проводится реконструкция персонального состава клиентел королевских советников и тотальный анализ данных об их работе в парламенте и участии в обсуждении законопроектов. Вопреки бытующим в научной литературе представлениям о «менеджменте» королевских министров влиятельные государственные деятели за редким исключением, по-видимому, не ставили перед собой задачи укомплектовать палату общин «людьми дела», чтобы лоббировать их законодательную программу. Формирование клиентел было элементом социальной стратегии видных сановников, которой они придерживались, и не имея в виду парламент. Их ставленники среди депутатов были составной частью социальных сетей, естественным образом складывавшихся вокруг влиятельных патронов в силу их высокого статуса, владения должностями, земельной собственностью. Целью обладания подобными клиентелами было доминирование при дворе, в Тайном совете, в графстве, то есть в сообществах и властных структурах, существовавших постоянно, а не собиравшихся периодически, как это было в случае с парламентом. Лишь незначительная часть их клиентов подходила под определение «людей дела». Большинство депутатов выбирало билли и комитеты по собственной склонности, вне связи с административными или политическими задачами патрона.

Заключение

Втор. пол. XVI - нач. XVII в. были периодом чрезвычайно плодотворного развития парламента, отмеченного множеством институционных новаций и политических накоплений.

Парламентский ритуал сформировавшийся к сер. XVI в., был плодом взаимодействия церемониальных традиций этого учреждения и королевского политического церемониала при явном доминировании последнего, открывая возможности, как для репрезентации конкретного правителя, так и для создания некой модели политического устройства, которые предлагались зрителям и участникам церемоний. На протяжении втор. пол. XVI в. в ритуале, в значительной мере апроприированном властью, прослеживается тенденция к отходу последней от символической модели "корпоративной монархии" и тяготение ее к "абсолютистской". Это находило отражение в "имперском" облике королевы во время шествия и в ходе церемоний в Вестминстерском аббатстве, где члены парламента, по сути, участвовали в коллективном воспоминании об обряде коронации, подтверждавшем легитимность монарха, акцентировавшем сакральную природу государя и выявлявшем его статус

верховного суверена. Дистанция между правительницей и участниками церемонии нарастала, как в буквальном, так и в переносном смысле (отказ от совместного причащения с пэрами). Ряд изменений в ритуале, обусловленных возвращением к протестантизму и утверждением королевы в статусе главы церкви, позволяет говорить о своего рода "ритуальной революции" второй пол. XVI в. (отказ от символической защиты со стороны духовенства, использование королевской капеллы и светских лиц в ходе церковной процессии, превращение церемонии принятия скипетра Св. Эдуарда в публичную, наконец, перенос акцентов с торжественной литургии на проповедь).

Суверенный "имперский" характер власти зримо выступал на первый план на начальных этапах церемонии открытия парламентской сессии. Тем не менее, "корпоративный" образ монарха возвращался на ее заключительной стадии. Архаичная структура средневекового ритуала встречи короля, лордов и общин, сформировавшаяся задолго до того, как "имперская идея" утвердилась в английской политической мысли, воскрешала в памяти присутствующих символический язык, отсылавший к теории "смешанной монархии". На этом этапе Елизавета удовлетворялась традиционным образом короля-в-парламенте. На что указывало отсутствие в палате лордов инстигний, символизировавших всеобъемлющий характер королевской власти - короны, скипетра и державы.

В контексте дискуссий о сущности абсолютизма в Европе Раннего Нового времени и возможности воплотить в реальности модель абсолютной власти, приближенную к идеальной, можно заключить, что стремление к ней было непросто реализовать даже на символическом уровне, ввиду корпоративистских традиций, присущих политическому сознанию общества. Ритуал английского парламента показателен в этом отношении: сделав несколько шагов в направлении "абсолютистской" модели, власть, тем не менее, делала шаг назад, представая в конечном счете в привычном для общества облике.

Ритуал играл чрезвычайно важную роль, обеспечивая преемственность между отдельными сессиями парламента и придавая им подлинно институциональный характер. Он способствовал формированию абстрактного представления о парламенте как учреждении, воплощая в себе корпоративную память незримого и вневременного сообщества депутатов, причастных к нему.

Обращение к ритуальным действиям на разных этапах работы парламента позволяет выявить некоторые характерные черты политической культуры английского общества. Парламентская сессия представляла собой уникальное публичное событие, в ходе которого тесно взаимодействовали друг с другом представители различных

социальных групп, политических и административных элит разных уровней. Ритуал неизменно обнаруживал тенденцию к структурированию и выстраиванию множественных иерархий между участниками. Он указывал на огромную социальную дистанцию между пэрами и коммонерами, на неравноправное положение палаты общин среди трех парламентских элементов. То же стремление к демонстрации социальных статусов и их соподчиненности характерно и для ритуалов, связанных с работой каждой из палат и их комитетов (порядок расположения, жесты, выражающие уважение, правила предоставления первого слова, нормы поведения, речевой этикет и т.д.).

Однако наряду со структурирующей функцией ритуалу была присуща и объединяющая. На определенных этапах он был направлен на сплочение присутствующих и создание эмоционального настроя, призванного обеспечить эффективную работу. Ритуал способствовал осознанию депутатами их причастности к событиям, выходившим за рамки обыденного, создавая атмосферу прикосновения к трансцендентному, предлагал осмыслять миссию депутатов в контексте продолжающейся библейской истории, борьбы за утверждение истинной веры и нескончаемого противостояния Добра со Злом.

Дискурсивный анализ парламентских речей позволяет выявить основные параметры обыденного политического сознания елизаветинского времени,

свойственного элите общества, прежде всего - принципы, согласно которым оценивались предназначение и характер самой власти. Высшими и безусловными целями мудрого правителя и хорошо устроенного государства неизменно провозглашались утверждение истинной веры и обеспечение общественного блага. Эти категории не только чрезвычайно интенсивно использовались в парламентской риторике, определяя структуру и логику самих речей, через их призму депутаты воспринимали и трактовали свои задачи. Понятия истинной веры и общего блага определяли те моральные критерии, с которыми было принято подходить к политике, а также к оценке качеств правителя. В «политическом воображаемом» английской элиты идеальный образ государя, как и идеал государственного мужа, предполагал наличие христианских добродетелей (веры, милосердия, любви к подданным, самоотверженности) наряду с антикизированными чертами активного гражданина, патриота, мудрого цицероновского оратора, устремленного помыслами к общему благу, которому отдается безусловный приоритет перед частным интересом.

Наиболее распространенным термином, с помощью которого во второй половине XVI - начале XVII в. характеризовали государство, было понятие «common wealth» или «res publica», отсылавшее к общему благу, хотя в политическом лексиконе того времени

присутствовало и сравнительно новое абстрактное понятие «state». Политическая метафорика, связанная с видением государства и общества, оставалась традиционной и сводилась главным образом, к средневековым «корпоративным» метафорам единого политического тела, корабля или улья, все члены которых, независимо от их статуса, выполняют необходимые для общества функции. Однако анализ контекста, в котором фигурировали «корпоративные» метафоры, выявляет, что представления о сфере их приложения у ораторов, выступавших от лица власти, и парламентских спикеров во многом разнились. Как и в случае с ритуалом, в дискурсе власти наблюдались постепенный отход от «корпоративного» языка при характеристике английской политии, использование «имперской» лексики, эпитетов, призванных подчеркнуть сакральную природу власти, а также новой королевской титулатуры («Величество» вместо «Высочества»).

В то же время спикеры палаты общин продолжали трактовать английскую конституционную модель в терминах «смешанной монархии», с которой было неразрывно связано восприятие ими основных функций парламента и собственной миссии - давать совет государю и вырабатывать новые законы, направленные на благо общества. Эти функции были предметом пространных рассуждений депутатов, па фоне которых бросается в глаза абсолютное нежелание власти теоретизировать по поводу роли парламента в государственной системе. Этот диссонанс свидетельствовал о наличии теоретических расхождений во взглядах политической элиты и ближайшего королевского окружения, о постепенной трансформации самого политического режима в конце XVI в., в чем парламентарии вполне отдавали себе отчет.

Взаимосвязь между риторической культурой общества, его способом мышления и видением политического режима особенно ярко проявлялась в использовании парламентариями языка классического республиканизма, призванного доказать власти необходимость и впредь допускать ее подданных/граждан к участию в управлении государством и выработке законов. Лексика республиканизма была не чужда и правительственным ораторам, однако они приветствовали гражданскую активность и самоотверженность подданных, главным образом, в связи с необходимостью жертвовать на общее благо и вотировать растущие налоги, не предполагая их соучастия в законотворчестве, а тем более в обсуждении политических вопросов.

Те же разночтения присущи трактовке понятия «свобода подданного», к которому как к общему месту прибегали и официальные ораторы, и депутаты. С точки зрения власти, свобода англичан предполагала безопасность от внешнего врага, возможность

исповедовать истинную веру и пользоваться благами мирного правления, за что они должны были разделить с властью финансовое бремя. В сознании парламентариев она в большей степени ассоциировалась со свободой совести, с гарантиями защиты их собственности от посягательств самой власти и непредвзятым правосудием.

С осмыслением политической функции парламента и миссии его членов как советников государя была связана полемика о свободе слова. Вопреки мнениям представителей ревизионистского направления эта привилегия не была вызвана к жизни желанием депутатов оптимизировать свою работу, и не являлась признаком чисто «бюрократического» роста палаты общин. Дискуссии о ее сути и пределах стали следствием обсуждения острейших политических вопросов о престолонаследии и церковном устройстве. Это яркий пример того, как политический фактор революционизировал восприятие технической парламентской нормы. Претензии депутатов на право инициировать любые билли и обсуждать проблемы, имевшие общенациональное звучание, привели к серьезным трениям с короной, которая, прибегая к понятию монаршей прерогативы, препятствовала вторжению парламентариев в сферу ее компетенции. Анализ характера дебатов, а также персонального состава выступавших в поддержку свободы слова, показывает, что это были не эксцентричные одиночки и «знаменосцы без армии». В ряде случаев свободу высказываться поддерживали члены Тайного совета, заинтересованные в оказании давления на королеву, в особенности, в вопросе о престолонаследии. Среди ее адвокатов было немало депутатов, близких к истеблишменту, связанных с королевскими министрами родством или отношениями патроната. Понятие свободы слова заняло важное место в политической культуре и было значимым для весьма широкой и гетерогенной по своему профессиональному и конфессиональному составу группы депутатов. Максимы, связанные с нею, превратились в топосы политического языка. Понятие свободы слова сделалось объектом мифотворчества: несмотря на то, что оно возникло лишь в начале XVI в., парламентарии трактовали его как древнюю привилегию, издавна присущую парламенту.

Право свободно высказываться и инициировать любые дискуссии обосновывалось преимущественно с помощью двух политических «языков» - классицизирующего, оперировавшего сентенциями из Цицерона и взывавшего к гражданскому долгу и чувству ответственности за процветание государства, а также библейского. Последнему парламентская свобода слова была обязана в большей степени. Усилиями пропуритански настроенных депутатов проблема ответственности парламентариев как «советников короля» была помещена в контекст борьбы за дело истинной веры, личной

ответственности христианина перед Богом, его призвания и дарованного ему «таланта», который следовало употребить во благо монарха и с пользой для Божьего дела. В их глазах свобода высказываться была тесно связана с проблемой свободы совести. Такая трактовка была чревата осложнениями в отношениях с монархом, поскольку долг перед Господом парламентарии-пуритане ставили выше лояльности светскому государю. Дальнейшее развитие их аргументации неизбежно вело к признанию допустимости неповиновения магистратам, навязывавшим подданным губительные для их душ установления.

В парламентских дебатах 1580-90-х гг. начала формироваться логическая связь между технической привилегией свободно высказываться в парламенте и свободой подданных английской короны в самом широком смысле. Рассуждения депутатов о неизбежном рабстве, грозящем потомкам, если правительственный курс не будет корректироваться с учетом их мнения, о Великой Хартии Вольностей, об утрате древних привилегий и прав, указывали на то, что корпоративный миф о «старинной свободе» высказываться, присущей палате общин, мог перерасти в политический миф о свободах английской нации (что и произошло в первое десятилетие XVII в.).

В елизаветинскую эпоху «политическое воображаемое» англичан пополнилось еще

одним важным мифом: усилиями юристов-антиквариев в стенах парламента сложилась

своеобразная концепция исторического прошлого этого института, якобы

существовавшего с незапамятной древности, с англо-саксонских, а возможно, и с до-

римских времен. Авторы этой концепции принадлежали исключительно к палате общин.

Существенным элементом их построений стал тезис о том, что нижняя палата изначально

присутствовала в древних парламентах в составе единой палаты с лордами. Из этого

следовал вывод о пэрском достоинстве депутатов нижней палаты и их принципиальном

равенстве с лордами. Важным положением этой теории было утверждение о том, что без

участия палаты общин король и лорды не имели права принимать какие бы то ни было

решения, в то время как король и общины (в силу представительной природы последних)

могли составить полноценный парламент. Анализ обстоятельств, в которых создавались

эти произведения, а также характера участия их авторов в работе парламентских сессий

позволяет заключить, что их стремление к исторической легитимации нижней палаты как

равноправного участника законотворческого процесса, могло быть обусловлено

реальными политическими обстоятельствами - разногласиями между депутатами и

/

королевой в вопросах престолонаследия и церковной политики, а также конфликтами с другими бюрократическими ведомствами и судами. Теория древности английского

парламента, созданная авторитетными юристами, стала заповедной для критики. На это указывает бурная реакция палаты общин на попытку подвергнуть ревизии этот историко-политический миф, ставший важным элементом самосознания парламентариев и их корпоративной исторической памяти. В то же время концепция «незапамятной» древности парламента, даже в тех случаях, когда некоторые из ее приверженцев полагали, что этот институт исторически предшествовал монархической власти, не содержала в себе вызова последней и не вызывала ее протеста, лишь при Якове I активность депутатов-антиквариев и их воззрения стали казаться королю неприемлемыми. Увлечение парламентской историей, популяризация исторического знания депутатами-антиквариями, циркуляция их рукописных текстов способствовали утверждению так называемого «прецедентного» сознания не только в среде профессиональных юристов: характерной чертой парламентской культуры этого времени стала опора на исторические прецеденты как действенные аргументы в полемике и критерий истины.

Рутинная законотворческая работа была основной функцией парламента. Елизаветинский период стал ключевым с точки зрения окончательного становления процедуры законотворчества, ее формализации и унификации (трехкратное чтение биллей, их редактирование совместными комитетами двух палат). Он был отмечен важными новациями в законодательной практике - появлением постоянных комитетов, так называемых «больших комитетов», «комитетов всей палаты», способствовавших повышению эффективности работы. В обеих палатах сформировался изысканный ритуал, сопровождавший этапы превращения билля в закон, призванный подчеркнуть значимость парламентского статута. Законотворческие процедуры отражали некоторые идейные установки парламентариев - декларативный приоритет публичных ценностей перед частными, локальными и корпоративными, стремление к консенсусу по поводу биллей, первоначально вызывавших разногласия, но принятых по итогам голосования.

Тщательно разработанный ритуал законотворчества с его многократным оглашением резюме биллей, чтениями законопроектов и поправок к ним обеспечивал открытость обсуждения. В условиях, когда многое в работе парламентариев зависело от их способности воспринимать информацию на слух, нормы делопроизводства обеспечивали возможность контролировать прохождение билля. К концу XVI в. законотворческая процедура была разработана в мельчайших деталях, это касалось не только порядка прохождения билля, но и техники редактирования, правил внесения правки, материалов, используемых для письма, формул индорсации, характера и порядка

вопросов, поднимаемых спикером в ходе голосования. Все эти нюансы нашли отражение в трактатах, посвященных парламентским обычаям и процедуре работы.

Появление процедурных трактатов - важнейшая черта елизаветинской эпохи. Начиная с конца XIV и до середины XVI в. депутаты не имели подобных руководств, суммирующих сведения о структуре, функциях и технике работы парламента. Значение этих трактатов, широко циркулировавших, как в печатном, так и в рукописном виде, в деле фиксации парламентских норм и традиций трудно переоцепить. Благодаря трудам Дж. Хукера, У. Ламбарда, Г. Элсинга, У. Хэйквилла знание процедуры стало доступным не только клеркам палат, но и большинству депутатов, превратившись в элемент их корпоративной памяти.

Особый интерес представляет вопрос о наличии политической составляющей в законотворческом процессе. Она проявлялась, прежде всего, в доступных депутатам политических технологиях, связанных с проведением и лоббированием биллей. Анализ процедурных трактатов показывает, что эти технологии были достаточно изощренными и становились предметом осмысления в парламентских «руководствах». Однако значение политического момента в законотворчестве не исчерпывалось этим. Обсуждение сложных политических проблем нередко приводило к кризисам в отношениях двух палат, порождавшим новые процессуальные нормы. Результатом таких трений стала, в частности, резолюция коммонеров о том, что в ходе совместной работы их депутации не должны соглашаться с предложениями лордов без санкции всей палаты. Они декларировали свое право подвергать королевские билли редактированию, наравне с другими, а также отстояли в полемике с лордами принцип равенства с пэрами в законодательных вопросах, и право не давать публичных разъяснений по поводу мотивов своих решений, апеллируя к «свободам» и «привилегиям» нижней палаты. Парламентские дебаты 1570-1580 гг. убеждают в том, что политические конфликты были мощным фактором институционного развития парламента и порождали процессуальные новации.

Вопреки представлениям о судебной функции парламента как об архаичном рудименте средневековой практики, именно с ней оказались связаны многие важные накопления, которыми обогатилась парламентская культура в елизаветинское время. Отправление правосудия в парламенте имело чрезвычайно важные политические и конституционные последствия. Вторая половина XVI в. ознаменовалась экспансией парламентского судопроизводства в новые сферы. В течение почти пятнадцати лет депутаты стремились выступить в качестве суда в деле Марии Стюарт. Это была первая в истории Раннего Нового времени попытка парламента расширить пределы своей

юрисдикции и судить помазанного монарха в рамках общего права. Многолетние дискуссии на эту тему способствовали формированию концепции парламента как суда и самоидентификации его членов в качестве «судей королевства».

Важную роль, как в институционном развитии парламента, так и в оформлении корпоративной идеологии депутатов сыграло судопроизводство палаты общин, связанное с защитой ее собственных привилегий. В елизаветинскую эпоху произошло окончательное утверждение в правовом сознании принципа депутатской неприкосновенности и были выработаны механизмы его практической реализации. Несмотря на то, что депутатский иммунитет декларировался и ранее, представления парламентариев о том, как надлежит действовать в случае его нарушения, были весьма размытыми. Причины этого заключались в отсутствии налаженной парламентской документации и незначительной глубине их корпоративной памяти (что касалось, как коммонеров, так и лордов). Во второй половине XVI в. многие процедурные аспекты были уточнены и впервые зафиксированы в парламентских журналах и трактатах. Характерной чертой политической культуры того времени было обостренное восприятие всего, что могло нанести урон престижу парламента или какой-то из палат. Палата общин не только выработала систему наказаний для нарушителей, но и попыталась распространить свой контроль на то, что говорилось о парламенте вне его стен, а также подвергать цензуре печатные тексты, циркулировавшие в обществе.

«Экспансионистские» тенденции коммонеров в вопросах толкования депутатского иммунитета и стремление вызволять ее членов из заключения собственными силами, опираясь на символический авторитет булавы спикера, провоцировали столкновения с канцелярией и другими судами, в сферу юрисдикции которых вторгалась палата общин. Следствием этого стало зарождение очередного корпоративного мифа - идеи об этой палате как самостоятельном суде (отдельном от суда парламента). Неспособность выступить в этой роли на деле ввиду отсутствия архива делопроизводства, печати, профессионального штата, вызвали кризис самоидентификации коммонеров, которые пытались преодолеть его с помощью юридической казуистики и исторических вымыслов. Настойчивое желание считаться полноценным судом было свидетельством растущего самосознания коммонеров. В дальнейшей перспективе развитие концепции палаты общин как самостоятельного суда приведет к процессу над Карлом I (трибунал, судивший его, как известно, составляли исключительно члены палаты общин).

Еще одним направлением «экспансии» стали претензии нижней палаты на право контролировать результаты выборов, что обострило ее противоречия с канцелярией. В

спорах с чиновниками канцелярии родился очередной миф о «старинной» привилегии палаты общин определять свой собственный состав. Именно полемика с лордом-канцлером по поводу претензий палаты общин вызвала жизни текст «Апологии» 1604 г., подготовленный членами парламентского комитета по выборам в ходе первой сессии парламента Якова Стюарта. В нем представители английской юридической элиты, члены Тайного совета и другие авторитетные депутаты впервые систематически изложили свои взгляды на существо и происхождение парламентских привилегий и свобод и недвусмысленно заявили о статусе палаты общин как суда. Другим следствием рассмотрения этой категории дел стало возникновение самого вышеупомянутого комитета по привилегиям и выборам, ставшего неотъемлемым элементом парламентской системы.

Важным вкладом в развитие английской политической культуры стало формирование обновленной теоретической доктрины парламента как «Высокого суда». Вопреки бытующим в науке представлениям, эта теория не занимала доминирующих позиций во внепарламентской политико-юридической литературе елизаветинского времени, хотя сам термин «Высокий суд» имел широкое хождение. Однако его толкование было связано не столько с судебной, сколько с законодательной функцией парламента. В елизаветинскую эпоху формулирование этой концепции началось, по сути, с чистого листа, без попыток апеллировать к опыту средневековых парламентов. Этот процесс стимулировали дело Марии Стюарт, а также активное развитие судопроизводства обеих палат и конфликты с другими судами. Парламентское судопроизводство стало предметом осмысления авторов процедурных трактатов, которые опирались в своих трудах, главным образом, на прецеденты елизаветинской поры. Таким образом, на рубеже ХУ1-ХУП вв. были подготовлены условия для триумфального воцарения теории «Высокого суда парламента» в умах коммонеров, произошедшего в 1620-х гг.

Фундаментальной чертой политической культуры исследуемого периода было стремление парламентариев избегать конфликтов с короной. Любые претензии к государыне заботливо камуфлировались, она же со своей стороны прибегала к лексике взаимной любви и заботы о подданных, чтобы преодолеть кризисы. Тем не менее, оппозиционные настроения были свойственны палате общин при обсуждении вопросов престолонаследия, религиозной политики, налогообложения и финансово-экономического регулирования. В дискуссиях о монарших прерогативах в экономической сфере начала оформляться теория собственности и имущественных прав подданных на английской почве. Острая критика монопольных патентов в сфере производства и торговли,

учреждавшихся короной, была обусловлена резким неприятием их в обществе. Однако у антимонопольной кампании в парламенте была и другая сторона - конфликт между королевской прерогативой и нормами общего права. Депутаты-юристы считали необходимым не просто добиться отмены монополий, но совершить это актом парламента в рамках общего права. Пытаясь законодательным путем ограничить прерогативу монарха, они встали на путь, который приведет в 1624 г. к «Акту о монополиях», серии судебных процессов над владельцами монополий и громких политических импичментов.

С критикой финансового курса правительства были связана риторика «жалоб и печалей королевства» и самоутверждение депутатов в роли «информаторов» королевы о недостатках управления. В институционном плане это привело к возникновению парламентских комитетов по жалобам. В сознании депутатов постепенно утверждался принцип, согласно которому субсидии короне должны дароваться в обмен на удовлетворение «жалоб», его пытались применять на практике в ходе политического торга с короной, однако, без особого успеха. В рассуиедениях парламентариев об острых проблемах государства периодически возникали ссылки на интересы и мнения «электората», который все чаще попадал в поле зрения ораторов и принимался в расчет в их риторической стратегии.

Специфика английской модели представительства заключалась в восприятии парламента как мистического тела, в котором воплощалось все королевство. Депутаты, таким образом, не просто наделялись полномочиями от имени нации, но, фактически считались ею, что исключало их формальную подотчетность «электорату». Парламентарии, подобно адвокатам, представляющим интересы своих клиентов в суде, наделялись всей полнотой власти - plena potestas - действовать от имени последних по своему усмотрению и принимать за них решения, которые впоследствии становились обязательными для всех подданных. Это, разумеется, не означало, что им было чуждо чувство ответственности перед теми, кто послал их в Вестминстер, однако оно воспринималось через призму индивидуальной ответственности депутата за его политический выбор.

Практика выборов в Англии Раннего Нового времени, освященная вышеупомянутыми теоретическими воззрениями, допускала, что депутат мог не принадлежать к тому сообществу, которое собирался представлять в парламенте. Во второй половине XVI в. стал ощутим наплыв «чужаков» на парламентские места, который становился предметом теоретических споров в парламенте. Графства и города представляли собой единое политическое пространство, в котором представители разного

рода элит искали для себя парламентских мест. При этом дворяне или профессиональные юристы, составлявшие в совокупности абсолютное большинство депутатского корпуса, и получившие места «горожан», выступали скорее носителями общегосударственных ценностей, чем выразителями локальных или узкокорпоративных интересов.

Выборы в Англии Раннего Нового времени представляли собой социальную «селекцию», в которой принимали активное участие лидеры местного дворянства графств, региональные магнаты, государственные деятели и видные придворные. Чрезвычайно высока была роль членов тайного совета и политиков, составлявших «ближний круг» королевы, которые выступали в качестве патронов, проводивших в парламент свою многочисленную клиентелу. Тем не менее, персональный анализ таких клиентел и изучение парламентского поведения депутатов позволяет сделать выводы о высокой степени независимости их от патронов. Особенности социальной психологии джентльменов и осознание ими своей миссии как государственных мужей исключали сервильность депутатов и следование чужой воле, о чем, в частности, свидетельствует присутствие в составе клиентел членов Тайного совета парламентских смутьянов, которые доставляли немало проблем власти.

Значение второй половины XVI- начала XVII в. как особого культурно-исторического периода в истории парламента, заключалось, на наш взгляд, в важных институционных приращениях, связанных с его непосредственными функциями, а также в их осмыслении, уточнении, фиксации и окончательном превращении в норму. Активное политическое мифотворчество, порожденное отправлением этих функций, способствовало формированию представлений о парламенте как особой корпорации, существующей с незапамятных времен и обладающей свободами и привилегиями, являющимися, по сути, божественным установлениям. Эти представления лежали в основе коллективной идентификации парламентариев как сообщества благочестивых государственных мужей, «сенаторов», миссия которых - служение монарху и общественному благу. Если исходить из того, что политическая культура служит посредницей между реальностью и идеалом и способна оказывать воздействие на политическое бытие, преобразовывая его, можно констатировать, что на рубеже ХУ1-ХУН вв. парламент способствовал укоренению в сознании политической элиты представлений о том, что суверенный имперский характер монархической власти может и должен сочетаться с участием политической нации в управлении и законотворчестве.

Список публикаций по теме диссертации

Монографии:

1. Социально-экономическое развитие Англии в XVI в. М., 1990. (6 п.л.)

2. Елизавета I. М., 1998. (17 п.л.); 2-е изд.: Елизавета Тюдор. М., 2004.

Ответственное редактирование:

3. От средних веков к Возрождению. Сборник в честь профессора Л.М.Брагиной. СПб., 2003. (22,5 п.л.).

4. Искусство власти. Сборник в честь профессора Н.А.Хачатурян. СПб., 2007. (31 п.л.) Научные публикации в ведущих изданиях, рекомендованных Высшей Аттестационной Комиссией:

5. Англо-испанское соперничество в Новом Свете и английское общественное мнение во второй половине XVI в. // Средние Века. Вып. 55. М., 1992. С. 11-15.

6. Сотворение божества: сакрализация культа Елизаветы 1 Тюдор // Средние Века. Вып. 58. М„ 1995. С. 155-163.

7. В поисках надежного мирового судьи: чистки местной администрации в елизаветинской Англии // Средние Века. Вып. 58. М., 1995. С. 48-68.

8. Елизаветинские рыцарские турниры: от куртуазной забавы к национальному торжеству // Средние Века. Вып. 59. М„ 1997. С. 275-280.

9. Реформация и культура массового чтения в Англии XVI- начала XVII в. // Средние Века. Вып. 60. М„ 1997. С. 371-377.

10. Церемониал, церемонность и бесцеремонность в королевских застольях елизаветинской Англии // Одиссей. М., 1999. С. 85-91.

11. От сакральных образов к образу сакрального. Елизаветинская художественная пропаганда и ее восприятие в народной традиции // Одиссей. М., 2002. С. 44-52.

12. Оксфордские интеллектуалы и Россия на рубеже XVXVII веков // Родина. № 5-6. М., 2003. С. 22-28.

13. «Усердный антикварий» Джон Хукер и рождение англо-саксонского парламента // Диалог со временем. Вып. 27. М., 2009. С. 279-301.

14. О периодизации, модернизации и книжном теснении // Средние Века. Вып. 70 (1-2). М„ 2009. С. 122-129.

15. «Честный Ламбард» и «германистическая» концепция древнего парламента // Вестник Оренбургского Государственного Университета. № 10. Октябрь 2010. Оренбург. 2010. С. 4-12.

16. Рецензия на кн.: Винокурова М.В. Английское крестьянство в канун буржуазной революции середины XVII в. (На материалах графства Уилтшир.) М., 1992. // Средние Века. Вып. 58. М., 1995. С. 265-268.

17. Рецензия на кн.: England and the North: The Russian Embassy of 1613-1614. Ed. by M. Jansson, P, Bushkovitch, N. Rogozhin. Philadelphia, 1994. // Средние Века. Вып. 59. M., 1997.

18. Рецензия на кн. Кондратьев С.В. Идея права в предреволюционной Англии // Средние Века. Вып. 60. М., 1997. С. 467-470.

Другие научные публикации:

19. Заговор Эссекса в 1601 г. // Проблемы истории античности и средних веков. М., 1983. С. 82-99.

20. Экономическая политика Елизаветы 1 и парламентская оппозиция // Общество и государство в Средние Века. М., 1984. С. 73- 93.

21. Пуритане в парламенте и абсолютизм во второй половине XVI в. // Английская реформация. М., 1990. С. 64-99.

22. Политические структуры и абсолютизм в Англии // История Европы. Т. 3. М., 1993. С. 163-174.

23. Личностный фактор в экономической политике елизаветинской Англии / Мир истории. Жизнь историка. Научные чтения памяти профессора М.А. Барга. М., 1995. С. 43-52.

24. Власть и коммуникации в Тюдоровской Англии // Политическая история на пороге XXI века: традиции и новации. М., 1995.

25. О природе конфликта в английском парламенте конца XVI - начала XVII в. // Из истории европейского парламентаризма. Великобритания. М., 1995. С. 50-62.

26. «Верноподданный смутьян»: к вопросу о самосознании елизаветинского государственного деятеля // Феномены истории. К 70-летию В.Л. Керова. М., 1996. С. 97105.

27. У истоков английского парламентаризма// Британия и Россия. М., 1997. С. 17-31.

28. Двор Тюдоров и распространение ренессансной культуры в Англии // Бюллетень Ассоциации медиевистов и историков раннего Нового времени. № 7. М., 1997. С.14-17.

29. Театр и политическая борьба в Англии во второй половине XVI в. // Культура Возрождения XVI в. М., 1997. С. 203-214.

30. Пьянящее вино свободы. Дело о несостоявшейся государственной измене сэра Джона Смита // Казус. М„ 1997. С. 225-246.

31. Английское дворянство в XVI в. // Европейское дворянство XVI-XVII вв.: границы сословия. М., 1998. С. 11-34.

32. Бэкон Ф. Антология мировой правовой мысли. В 5 тт. Т. II. М., 1999. С. 743-744.

33. Йоркширский «Расемон». Трагикомедия елизаветинских времен // Казус. М., 1999. С. 297-321.

34. «Монументы преданности» - частное строительство и организация королевских визитов в елизаветинской Англии // Культура Возрождения и власть. М., 1999.178-186.

35. Акты о единообразии // Православная энциклопедия. Т. I. М., 2000. С. 427-428.

36. Акт о супрематии // Православная энциклопедия. Т. I. М., 2000. С. 420.

37. Акт о веротерпимости // Православная энциклопедия. Т. I. М., 2000. С. 417.

38. Англиканская церковь // Православная энциклопедия. Т. II. М., 2001.С. 322-333.

39. «Англия - это я». Бюрократические ипостаси лорда Уильяма Берли // Человек XVI столетия. Москва, 2000. С. 9-20.

40. Парламент и парламентская культура в Англии в ХУ1- нач. ХУП в. Программа спецкурса. М., 2001.

41. Культура Англии в конце XVI- начале XVII в. // Культура Западной Европы в эпоху Возрождения. М., 2001. С. 202-252.

42. Английский парламент в эпоху Тюдоров (институционный аспект). Программа спецкурса. Воронеж. 2001.

43. Сэр Филип Сидни как культовая фигура елизаветинской эпохи // Человек в культуре Возрождения. М., 2001. С. 203-214.

44. Варфоломеевская ночь и перспективы англо-французского союза // Варфоломеевская ночь. Событие и споры. М., 2001. С. 49-71.

45. «Новая бюрократия» при дворе Елизаветы Тюдор // Двор монарха в средневековой Европе. Явление. Модель. Среда. М.-СПб., 2001. С. 137-148.

46. Автобиография и переписка сэра Саймондса Д'Юса, баронета (Вступл., пер., Коммент.) // Память детства. Западноевропейские воспоминания о детстве эпохи рационализма и Просвещения (ХУП-ХУШ вв.). М., 2001. С. 36-52.

47. Огораживания и социальный протест английского крестьянства в конце ХУ1 в. // Из истории социальных конфликтов и народных движений в средневековой Европе. М., 2001. С. 116-125.

48. Библия. Английские переводы. (В соавторстве с С. Овсянниковым) // Православная Энциклопедия. Т. V. М., 2002. С. 168-174.

49. Томас Мор: невостребованная эпитафия // От средних веков к Возрождению. Сборник в честь профессора Л.М.Брагиной. СПб., 2003. С. 132-154.

50. Раннее новое время: учащающийся пульс истории // Преподавание истории и обществознания в школе. №4. 2003. С. 2-9.

51. Парламент как суд в елизаветинскую эпоху: дело Марии Стюарт // Historia Animata. В 3-х ч. Ч. П. М., 2004. С. 112-131.

52. «Древняя и достойнейшая процессия»: репрезентация королевской власти в парламентских церемониях втор. пол. ХУ1- нач. ХУП в. // Королевский двор в политической культуре средневековой Европы. Теория. Политика. Церемониал. М., 2004. С. 360-382.

53. «Полезный член государства»: Томас Бодлей на государственной службе и вне ее // Человек XVII столетия. Ч. 1. М., 2005. С. 88-99.

54. Дело Артура Холла, добросовестного историка и незадачливого парламентария // Казус. M., 2005. С. 157- 174.

55. «Древо Жизни в земном Раю» »: библейские аллюзии в репрезентации Елизаветы I / Священное тело короля. Ритуалы и мифология власти. М., 2006. С. 377-403.

56. «Милостивейшая и грозная»: репрезентация Елизаветы I во вступительных парламентских речах лорда-хранителя печати // Искусство власти. Сборник в честь профессора Н.А. Хачатурян. СПб., 2007. С. 164-181.

57. «Недостойный представлять достойнейшее собрание»: индивидуальная и коллективная идентификация в речах спикеров английского парламента // Социальная идентичность средневекового человека. М., 2007. С. 193-212.

58. Генрих VIII // Православная энциклопедия. T. X. М., 2005. С. 635-637.

59. Елизавета I // Культура Возрождения. Энциклопедия Т. 1. М., 2007. 638-640.

60. Корона и парламент: гармония и дисгармония дискурсов ритуальных речей в парламентах елизаветинской Англии // Власть, общество, индивид в средневековой Европе. М„ 2008. С. 469-494.

61. Яков 1 - вождь краснокожих? Британский имперский проект и церемонии символического утверждения суверенитета англичан в Новом Свете // Власть и образ. Очерки потестарной имагологии. СПб, 2010. С. 295-316.

62. The Purge which failed. Catholic gentry in the local administration in Elizabethan England // Frontiers of Faith. Religious Exchange and the Constitution of Religious Identities. 1400-1750. Budapest. 2001. P. 233-243.

63. From Sacral Images to the Image of the Sacred: Elizabethan Visual Propaganda and its Popular Perception / Images in Medieval and Early Modern Culture. Approaches in Russian Historical Research. Krems. 2003. P. 135-142.

64. The Classical World reinterpreted: the Classical Tradition in early Modern Europe (15001650) // The World of 1607. Jamestown Settlement, Williamsburg, Virginia. 2007. Pp. 52-59.

Заказ № 302-1/10/2011 Подписано в печать 27.10.2011 Тираж 100 экз. Усл. п.л. 2,4

ООО "Цифровичок", тел. (495) 649-83-30 ) лтт.с/г.ги; е-таИ:т/о@с/г.ги

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Дмитриева, Ольга Владимировна

Введение

Историография

Источники

Глава I. Корона и парламент: политика ритуала

1.1. Церемония открытия парламентской сессии

1.2. Богослужение у гробницы Эдуарда Исповедника

1.3. «Ритуальная революция» в парламенте второй половины

XVI в.?

1.4. Парламентские проповеди в ритуальном и политическом контексте

1.5. Встреча трех сословий в палате лордов

Глава II. Политический дискурс парламентских речей 269 II. 1. Вступительная речь лорда-канцлера

11.2. Церемонии «выборов» и представления спикера

11.3. Корона и парламент: гармония и дисгармония дискурсов официальных речей

11.4. «Классицизирующий» дискурс в парламентах

Глава III. Елизаветинская палата общин и историческое мифотворчество 396 III. 1. «Усердный антикварий» Джон Хукер и рождение англо-саксонского парламента» 406 Ш.2. Уильям Ламбард и «германистическая» концепция древнего парламента 432 III.3. Казус Артура Холла, добросовестного историка и незадачливого парламентария

Ш.4. Эдуард Кок и исторический дискурс в парламентах 1590-х гг.

III.5. Палата общин и Общество антиквариев

Глава IV. Парламент как «Высокий совет» и привилегия свободы слова

IV. 1. «Привилегии» и «свободы» парламента

Г/.2. Проблема престолонаследия и парламентские дебаты

IV.3. «Свобода» палаты и королевская «прерогатива»

ГУ.4. Свобода «для внутреннего пользования»

IV.5. «Это сладкое слово свобода»: Цицерон, Соломон и Питер

Вентворс

IV.6. Религиозный вопрос и королевская прерогатива в парламентах 1580-1590-х гг.

Глава V. Парламентское законотворчество в контексте политической культуры

V.!. От билля к статуту: процедура прохождения законопроекта 664 V.2. Стратегии законотворчества 743 V.3. Религиозные практики в парламенте 759 V.4. Эволюция процедуры: некоторые промежуточные итоги

V.5. «Вечное наставление»: Елизаветинские прецеденты в трактатах второй половины XVI- начала XVII в.

Часть II

Глава VI. Парламент как «Высокий суд»: теоретические представления и реалии судопроизводства

VI.!. Совместная юрисдикция двух палат: тяжкие преступления и дела о государственной измене

VI.2. Судопроизводство палаты общин в делах о привилегиях ее членов

VI.3. Дела о спорных выборах и членстве в палате общин

VI.4. Комитет по привилегиям и выборам

VI.5. Юрисдикция и судопроизводство палаты лордов

VI.6. «Форум правосудия»: эволюция представлений о судебной функции парламента

Глава VII. Парламент, королевская прерогатива и финансовоэкономические вопросы

VII. 1. Парламент и «добровольные дары» короне

VII.2. «Цена войны»: финансовая проблема в 1593 -1601 гг. 234 VII.3. «Фискальный феодализм», парламент и «жалобы королевства»

VII.4. Полемика о монополиях

Глава VIII. «Тело всего королевства»: теория и практика парламентского представительства

VIII. 1. Парламент и метафорическое воплощение королевства 353 VIII.2. Коллективный портрет английской политической элиты 376 VIII.3. Процедура выборов 388 VIII.4. Проблемы «менеджмента» и «парламентского поведения» 463 Заключение 560 Список сокращений 576 Библиография

Заключение научной работыдиссертация на тему "Парламент и политическая культура в Англии второй половины XVI-начала XVIIв."

Заключение

Втор. пол. XVI - нач. XVII в. были периодом чрезвычайно плодотворного развития парламента, отмеченного множеством институционных новаций и политических накоплений.

Парламентский ритуал сформировавшийся к сер. XVI в., был плодом взаимодействия церемониальных традиций этого учреждения и королевского политического церемониала при явном доминировании последнего, открывая возможности, как для репрезентации конкретного правителя, так и для создания некой модели политического устройства, которые предлагались зрителям и участникам церемоний. На протяжении втор. пол. XVI в. в ритуале, в значительной мере апроприированном властью, прослеживается тенденция к отходу последней от символической модели "корпоративной монархии" и тяготение ее к "абсолютистской". Это находило отражение в "имперском" облике королевы во время шествия и в ходе церемоний в Вестминстерском аббатстве, где члены парламента, по сути, участвовали в коллективном воспоминании об обряде коронации, подтверждавшем легитимность монарха, акцентировавшем сакральную природу государя и выявлявшем его статус верховного суверена. Дистанция между правительницей и участниками церемонии нарастала, как в буквальном, так и в переносном смысле (отказ от совместного причащения с пэрами). Ряд изменений в ритуале, обусловленных возвращением к протестантизму и утверждением королевы в статусе главы церкви, позволяет говорить о своего рода "ритуальной революции" второй пол. XVI в. (отказ от символической защиты со стороны духовенства, использование королевской капеллы и светских лиц в ходе церковной процессии, превращение церемонии принятия скипетра Св. Эдуарда в публичную, наконец, перенос акцентов с торжественной литургии на проповедь).

Суверенный "имперский" характер власти зримо выступал на первый план на начальных этапах церемонии открытия парламентской сессии. Тем не менее, "корпоративный" образ монарха возвращался на ее заключительной стадии. Архаичная структура средневекового ритуала встречи короля, лордов и общин, сформировавшаяся задолго до того, как "имперская идея" утвердилась в английской политической мысли, воскрешала в памяти присутствующих символический язык, отсылавший к теории "смешанной монархии". На этом этапе Елизавета удовлетворялась традиционным образом короля-в-парламенте. На что указывало отсутствие в палате лордов инстигний, символизировавших всеобъемлющий характер королевской власти - короны, скипетра и державы.

В контексте дискуссий о сущности абсолютизма в Европе Раннего Нового времени и возможности воплотить в реальности модель абсолютной власти, приближенную к идеальной, можно заключить, что стремление к ней было непросто реализовать даже на символическом уровне, ввиду корпоративистских традиций, присущих политическому сознанию общества. Ритуал английского парламента показателен в этом отношении: сделав несколько шагов в направлении "абсолютистской" модели, власть, тем не менее, делала шаг назад, представая в конечном счете в привычном для общества облике.

Ритуал играл чрезвычайно важную роль, обеспечивая преемственность между отдельными сессиями парламента и придавая им подлинно институциональный характер. Он способствовал формированию абстрактного представления о парламенте как учреждении, воплощая в себе корпоративную память незримого и вневременного сообщества депутатов, причастных к нему.

Обращение к ритуальным действиям на разных этапах работы парламента позволяет выявить некоторые характерные черты политической культуры английского общества. Парламентская сессия представляла собой уникальное публичное событие, в ходе которого тесно взаимодействовали друг с другом представители различных социальных групп, политических и административных элит разных уровней. Ритуал неизменно обнаруживал тенденцию к структурированию и выстраиванию множественных иерархий между участниками. Он указывал на огромную социальную дистанцию между пэрами и коммонерами, на неравноправное положение палаты общин среди трех парламентских элементов. То же стремление к демонстрации социальных статусов и их соподчиненности характерно и для ритуалов, связанных с работой каждой из палат и их комитетов (порядок расположения, жесты, выражающие уважение, правила предоставления первого слова, нормы поведения, речевой этикет и т.д.).

Однако наряду со структурирующей функцией ритуалу была присуща и объединяющая. На определенных этапах он был направлен на сплочение присутствующих и создание эмоционального настроя, призванного обеспечить эффективную работу. Ритуал способствовал осознанию депутатами их причастности к событиям, выходившим за рамки обыденного, создавая атмосферу прикосновения к трансцендентному, предлагал осмыслять миссию депутатов в контексте продолжающейся библейской истории, борьбы, за утверждение истинной веры и нескончаемого противостояния Добра со Злом.

Дискурсивный анализ парламентских речей позволяет выявить основные параметры обыденного политического сознания елизаветинского времени, свойственного элите общества, прежде всего - принципы, согласно которым оценивались предназначение и характер самой власти. Высшими и безусловными целями мудрого правителя и хорошо устроенного государства неизменно провозглашались утверждение истинной веры и обеспечение общественного блага. Эти категории не только чрезвычайно интенсивно использовались в парламентской риторике, определяя структуру и логику самих речей, через их призму депутаты воспринимали и трактовали свои задачи. Понятия истинной веры и общего блага определяли те моральные критерии, с которыми было принято подходить к политике, а также к оценке качеств правителя. В «политическом воображаемом» английской

562 элиты идеальный образ государя, как и идеал государственного мужа, предполагал наличие христианских добродетелей (веры, милосердия, любви к подданным, самоотверженности) наряду с антикизированными чертами активного гражданина, патриота, мудрого цицероновского оратора, устремленного помыслами к общему благу, которому отдается безусловный приоритет перед частным интересом.

Наиболее распространенным термином, с помощью которого во второй половине XVI - начале XVII в. характеризовали государство, было понятие «common wealth» или «res publica», отсылавшее к общему благу, хотя в политическом лексиконе того времени присутствовало и сравнительно новое абстрактное понятие «state». Политическая метафорика, связанная с видением государства и общества, оставалась традиционной и сводилась главным образом, к средневековым «корпоративным» метафорам единого политического тела, корабля или улья, все члены которых, независимо от их статуса, выполняют необходимые для общества функции. Однако анализ контекста, в котором фигурировали «корпоративные» метафоры, выявляет, что представления о сфере их приложения у ораторов, выступавших от лица власти, и парламентских спикеров во многом разнились. Как и в случае с ритуалом, в дискурсе власти наблюдались постепенный отход от «корпоративного» языка при характеристике английской политии, использование «имперской» лексики, эпитетов, призванных подчеркнуть сакральную природу власти, а также новой королевской титулатуры («Величество» вместо «Высочества»),

В то же время спикеры палаты общин продолжали трактовать английскую конституционную модель в терминах «смешанной монархии», с которой было неразрывно связано восприятие ими основных функций парламента и собственной миссии - давать совет государю и вырабатывать новые законы, направленные на благо общества. Эти функции были предметом пространных рассуждений депутатов, на фоне которых бросается в глаза абсолютное нежелание власти теоретизировать по поводу роли

563 парламента в государственной системе. Этот диссонанс свидетельствовал о наличии теоретических расхождений во взглядах политической элиты и ближайшего королевского окружения, о постепенной трансформации самого политического режима в конце XVI в., в чем парламентарии вполне отдавали себе отчет.

Взаимосвязь между риторической культурой общества, его способом мышления и видением политического режима особенно ярко проявлялась в использовании парламентариями языка классического республиканизма, призванного доказать власти необходимость и впредь допускать ее подданных/граждан к участию в управлении государством и выработке законов. Лексика республиканизма была не чужда и правительственным ораторам, однако они приветствовали гражданскую активность и самоотверженность подданных, главным образом, в связи с необходимостью жертвовать на общее благо и вотировать растущие налоги, не предполагая их соучастия в законотворчестве, а тем более в обсуждении политических вопросов.

Те же разночтения присущи трактовке понятия «свобода подданного», к которому как к общему месту прибегали и официальные ораторы, и депутаты. С точки зрения власти, свобода англичан предполагала безопасность от внешнего врага, возможность исповедовать истинную веру и пользоваться благами мирного правления, за что они должны были разделить с властью финансовое бремя. В сознании парламентариев она в большей степени ассоциировалась со свободой совести, с гарантиями защиты их собственности от посягательств самой власти и непредвзятым правосудием.

С осмыслением политической функции парламента и миссии его членов как советников государя была связана полемика о свободе слова. Вопреки мнениям представителей ревизионистского направления эта привилегия не была вызвана к жизни желанием депутатов оптимизировать свою работу, и не являлась признаком чисто «бюрократического» роста палаты общин. Дискуссии о ее сути и пределах стали следствием обсуждения острейших политических вопросов о престолонаследии и церковном устройстве. Это яркий пример того, как политический фактор революционизировал восприятие технической парламентской нормы. Претензии депутатов на право инициировать любые билли и обсуждать проблемы, имевшие общенациональное звучание, привели к серьезным трениям с короной, которая, прибегая к понятию монаршей прерогативы, препятствовала вторжению парламентариев в сферу ее компетенции. Анализ характера дебатов, а также персонального состава выступавших в поддержку свободы слова, показывает, что это были не эксцентричные одиночки и «знаменосцы без армии». В ряде случаев свободу высказываться поддерживали члены Тайного совета, заинтересованные в оказании давления на королеву, в особенности, в вопросе о престолонаследии. Среди ее адвокатов было немало депутатов, близких к истеблишменту, связанных с королевскими министрами родством или отношениями патроната. Понятие свободы слова заняло важное место в политической культуре и было значимым для весьма широкой и гетерогенной по своему профессиональному и конфессиональному составу группы депутатов. Максимы, связанные с нею, превратились в топосы политического языка. Понятие свободы слова сделалось объектом мифотворчества: несмотря на то, что оно возникло лишь в начале XVI в., парламентарии трактовали его как древнюю привилегию, издавна присущую парламенту.

Право свободно высказываться и инициировать любые дискуссии обосновывалось преимущественно с помощью двух политических «языков» -классицизирующего, оперировавшего сентенциями из Цицерона и взывавшего к гражданскому долгу и чувству ответственности за процветание государства, а также библейского. Последнему парламентская свобода слова была обязана в большей степени. Усилиями пропуритански настроенных депутатов проблема ответственности парламентариев как «советников короля» была помещена в контекст борьбы за дело истинной веры, личной ответственности христианина перед Богом, его призвания и дарованного ему «таланта», который следовало употребить во благо монарха и с пользой для Божьего дела. В их глазах свобода высказываться была тесно связана с проблемой свободы совести. Такая трактовка была чревата осложнениями в отношениях с монархом, поскольку долг перед Господом парламентарии-пуритане ставили выше лояльности светскому государю. Дальнейшее развитие их аргументации неизбежно вело к признанию допустимости неповиновения магистратам, навязывавшим подданным губительные для их душ установления.

В парламентских дебатах 1580-90-х гг. начала формироваться логическая связь между технической привилегией свободно высказываться в парламенте и свободой подданных английской короны в самом широком смысле. Рассуждения депутатов о неизбежном рабстве, грозящем потомкам, если правительственный курс не будет корректироваться с учетом их мнения, о Великой Хартии Вольностей, об утрате древних привилегий и прав, указывали на то, что корпоративный миф о «старинной свободе» высказываться, присущей палате общин, мог перерасти в политический миф о свободах английской нации (что и произошло в первое десятилетие XVII в.).

В елизаветинскую эпоху «политическое воображаемое» англичан пополнилось еще одним важным мифом: усилиями юристов-антиквариев в стенах парламента сложилась своеобразная концепция исторического прошлого этого института, якобы существовавшего с незапамятной древности, с англо-саксонских, а возможно, и с до-римских времен. Авторы этой концепции принадлежали исключительно к палате общин. Существенным элементом их построений стал тезис о том, что нижняя палата изначально присутствовала в древних парламентах в составе единой палаты с лордами. Из этого следовал вывод о пэрском достоинстве депутатов нижней палаты и их принципиальном равенстве с лордами. Важным положением этой теории было утверждение о том, что без участия палаты

566 общин король и лорды не имели права принимать какие бы то ни было решения, в то время как король и общины (в силу представительной природы последних) могли составить полноценный парламент. Анализ обстоятельств, в которых создавались эти произведения, а также характера участия их авторов в работе парламентских сессий позволяет заключить, что их стремление к исторической легитимации нижней палаты как равноправного участника законотворческого процесса, могло быть обусловлено реальными политическими обстоятельствами - разногласиями между депутатами и королевой в вопросах престолонаследия и церковной политики, а также конфликтами с другими бюрократическими ведомствами и судами. Теория древности английского парламента, созданная авторитетными юристами, стала заповедной для критики. На это указывает бурная реакция палаты общин на попытку подвергнуть ревизии этот историко-политический миф, ставший важным элементом самосознания парламентариев и их корпоративной исторической памяти. В то же время концепция «незапамятной» древности парламента, даже в тех случаях, когда некоторые из ее приверженцев полагали, что этот институт исторически предшествовал монархической власти, не содержала в себе вызова последней и не вызывала ее протеста, лишь при Якове I активность депутатов- антиквариев и их воззрения стали казаться королю неприемлемыми. Увлечение парламентской историей, популяризация исторического знания депутатами- антиквариями, циркуляция их рукописных текстов способствовали утверждению так называемого «прецедентного» сознания не только в среде профессиональных юристов: характерной чертой парламентской культуры этого времени стала опора на исторические прецеденты как действенные аргументы в полемике и критерий истины.

Рутинная законотворческая работа была основной функцией парламента. Елизаветинский период стал ключевым с точки зрения окончательного становления процедуры законотворчества, ее формализации и унификации (трехкратное чтение биллей, их редактирование совместными комитетами двух палат). Он был отмечен важными новациями в законодательной практике - появлением постоянных комитетов, так называемых «больших комитетов», «комитетов всей палаты», способствовавших повышению эффективности работы. В обеих палатах сформировался изысканный ритуал, сопровождавший этапы превращения билля в закон, призванный подчеркнуть значимость парламентского статута. Законотворческие процедуры отражали некоторые идейные установки парламентариев - декларативный приоритет публичных ценностей перед частными, локальными и корпоративными, стремление к консенсусу по поводу биллей, первоначально вызывавших разногласия, но принятых по итогам голосования.

Тщательно разработанный ритуал законотворчества с его многократным оглашением резюме биллей, чтениями законопроектов и поправок к ним обеспечивал открытость обсуждения. В условиях, когда многое в работе парламентариев зависело от их способности воспринимать информацию на слух, нормы делопроизводства обеспечивали возможность контролировать прохождение билля. К концу XVI в. законотворческая процедура была разработана в мельчайших деталях, это касалось не только порядка прохождения билля, но и техники редактирования, правил внесения правки, материалов, используемых для письма, формул индорсации, характера и порядка вопросов, поднимаемых спикером в ходе голосования. Все эти нюансы нашли отражение в трактатах, посвященных парламентским обычаям и процедуре работы.

Появление процедурных трактатов - важнейшая черта елизаветинской эпохи. Начиная с конца XIV и до середины XVI в. депутаты не имели подобных руководств, суммирующих сведения о структуре, функциях и технике работы парламента. Значение этих трактатов, широко циркулировавших, как в печатном, так и в рукописном виде, в деле фиксации парламентских норм и традиций трудно переоценить. Благодаря трудам Дж. Хукера, У. Ламбарда, Г. Элсинга, У. Хэйквилла знание процедуры стало

568 доступным не только клеркам палат, но и большинству депутатов, превратившись в элемент их корпоративной памяти.

Особый интерес представляет вопрос о наличии политической составляющей в законотворческом процессе. Она проявлялась, прежде всего, в доступных депутатам политических технологиях, связанных с проведением и лоббированием биллей. Анализ процедурных трактатов показывает, что эти технологии были достаточно изощренными и становились предметом осмысления в парламентских «руководствах». Однако значение политического момента в законотворчестве не исчерпывалось этим. Обсуждение сложных политических проблем нередко приводило к кризисам в отношениях двух палат, порождавшим новые процессуальные нормы. Результатом таких трений стала, в частности, резолюция коммонеров о том, что в ходе совместной работы их депутации не должны соглашаться с предложениями лордов без санкции всей палаты. Они декларировали свое право подвергать королевские билли редактированию, наравне с другими, а также отстояли в полемике с лордами принцип равенства с пэрами в законодательных вопросах, и право не давать публичных разъяснений по поводу мотивов своих решений, апеллируя к «свободам» и «привилегиям» нижней палаты. Парламентские дебаты 1570-1580 гг. убеждают в том, что политические конфликты были мощным фактором институционного развития парламента и порождали процессуальные новации.

Вопреки представлениям о судебной функции парламента как об архаичном рудименте средневековой практики, именно с ней оказались связаны многие важные накопления, которыми обогатилась парламентская культура в елизаветинское время. Отправление правосудия в парламенте имело чрезвычайно важные политические и конституционные последствия. Вторая половина XVI в. ознаменовалась экспансией парламентского судопроизводства в новые сферы. В течение почти пятнадцати лет депутаты стремились выступить в качестве суда в деле Марии Стюарт. Это была первая в истории Раннего Нового времени попытка парламента расширить

569 пределы своей юрисдикции и судить помазанного монарха в рамках общего права. Многолетние дискуссии на эту тему способствовали формированию концепции парламента как суда и самоидентификации его членов в качестве «судей королевства».

Важную роль, как в институционном развитии парламента, так и в оформлении корпоративной идеологии депутатов сыграло судопроизводство палаты общин, связанное с защитой ее собственных привилегий. В елизаветинскую эпоху произошло окончательное утверждение в правовом сознании принципа депутатской неприкосновенности и были выработаны механизмы его практической реализации. Несмотря на то, что депутатский иммунитет декларировался и ранее, представления парламентариев о том, как надлежит действовать в случае его нарушения, были весьма размытыми. Причины этого заключались в отсутствии налаженной парламентской документации и незначительной глубине их корпоративной памяти (что касалось, как коммонеров, так и лордов). Во второй половине XVI в. многие процедурные аспекты были уточнены и впервые зафиксированы в парламентских журналах и трактатах. Характерной чертой политической культуры того времени было обостренное восприятие всего, что могло нанести урон престижу парламента или какой-то из палат. Палата общин не только выработала систему наказаний для нарушителей, но и попыталась распространить свой контроль на то, что говорилось о парламенте вне его стен, а также подвергать цензуре печатные тексты, циркулировавшие в обществе.

Экспансионистские» тенденции коммонеров в вопросах толкования депутатского иммунитета и стремление вызволять ее членов из заключения собственными силами, опираясь на символический авторитет булавы спикера, провоцировали столкновения с канцелярией и другими судами, в сферу юрисдикции которых вторгалась палата общин. Следствием этого стало зарождение очередного корпоративного мифа - идеи об этой палате как самостоятельном суде (отдельном от суда парламента). Неспособность

570 выступить в этой роли на деле ввиду отсутствия архива делопроизводства, печати, профессионального штата, вызвали кризис самоидентификации коммонеров, которые пытались преодолеть его с помощью юридической казуистики и исторических вымыслов. Настойчивое желание считаться полноценным судом было свидетельством растущего самосознания коммонеров. В дальнейшей перспективе развитие концепции палаты общин как самостоятельного суда приведет к процессу над Карлом I (трибунал, судивший его, как известно, составляли исключительно члены палаты общин).

Еще одним направлением «экспансии» стали претензии нижней палаты на право контролировать результаты выборов, что обострило ее противоречия с канцелярией. В спорах с чиновниками канцелярии родился очередной миф о «старинной» привилегии палаты общин определять свой собственный состав. Именно полемика с лордом-канцлером по поводу претензий палаты общин вызвала жизни текст «Апологии» 1604 г., подготовленный членами парламентского комитета по выборам в ходе первой сессии парламента Якова Стюарта. В нем представители английской юридической элиты, члены Тайного совета и другие авторитетные депутаты впервые систематически изложили свои взгляды на существо и происхождение парламентских привилегий и свобод и недвусмысленно заявили о статусе палаты общин как суда. Другим следствием рассмотрения этой категории дел стало возникновение самого вышеупомянутого комитета по привилегиям и выборам, ставшего неотъемлемым элементом парламентской системы.

Важным вкладом в развитие английской политической культуры стало формирование обновленной теоретической доктрины парламента как «Высокого суда». Вопреки бытующим в науке представлениям, эта теория не занимала доминирующих позиций во внепарламентской политико-юридической литературе елизаветинского времени, хотя сам термин «Высокий суд» имел широкое хождение. Однако его толкование было

571 связано не столько с судебной, сколько с законодательной функцией парламента. В елизаветинскую эпоху формулирование этой концепции началось, по сути, с чистого листа, без попыток апеллировать к опыту средневековых парламентов. Этот процесс стимулировали дело Марии Стюарт, а также активное развитие судопроизводства обеих палат и конфликты с другими судами. Парламентское судопроизводство стало предметом осмысления авторов процедурных трактатов, которые опирались в своих трудах, главным образом, на прецеденты елизаветинской поры. Таким образом, на рубеже ХУ1-ХУП вв. были подготовлены условия для триумфального воцарения теории «Высокого суда парламента» в умах коммонеров, произошедшего в 1620-х гг.

Фундаментальной чертой политической культуры исследуемого периода было стремление парламентариев избегать конфликтов с короной. Любые претензии к государыне заботливо камуфлировались, она же со своей стороны прибегала к лексике взаимной любви и заботы о подданных, чтобы преодолеть кризисы. Тем не менее, оппозиционные настроения были свойственны палате общин при обсуждении вопросов престолонаследия, религиозной политики, налогообложения и финансово-экономического регулирования. В дискуссиях о монарших прерогативах в экономической сфере начала оформляться теория собственности и имущественных прав подданных на английской почве. Острая критика монопольных патентов в сфере производства и торговли, учреждавшихся короной, была обусловлена резким неприятием их в обществе. Однако у антимонопольной кампании в парламенте была и другая сторона - конфликт между королевской прерогативой и нормами общего права. Депутаты-юристы считали необходимым не просто добиться отмены монополий, но совершить это актом парламента в рамках общего права. Пытаясь законодательным путем ограничить прерогативу монарха, они встали на путь, который приведет в 1624 г. к «Акту о монополиях», серии судебных процессов над владельцами монополий и громких политических импичментов.

С критикой финансового курса правительства были связана риторика «жалоб и печалей королевства» и самоутверждение депутатов в роли «информаторов» королевы о недостатках управления. В институционном плане это привело к возникновению парламентских комитетов по жалобам. В сознании депутатов постепенно утверждался принцип, согласно которому субсидии короне должны дароваться в обмен на удовлетворение «жалоб», его пытались применять на практике в ходе политического торга с короной, однако, без особого успеха. В рассуждениях парламентариев об острых проблемах государства периодически возникали ссылки на интересы и мнения «электората», который все чаще попадал в поле зрения ораторов и принимался в расчет в их риторической стратегии.

Специфика английской модели представительства заключалась в восприятии парламента как мистического тела, в котором воплощалось все королевство. Депутаты, таким образом, не просто наделялись полномочиями от имени нации, но, фактически считались ею, что исключало их формальную подотчетность «электорату». Парламентарии, подобно адвокатам, представляющим интересы своих клиентов в суде, наделялись всей полнотой власти - plena potestas - действовать от имени последних по своему усмотрению и принимать за них решения, которые впоследствии становились обязательными для всех подданных. Это, разумеется, не означало, что им было чуждо чувство ответственности перед теми, кто послал их в Вестминстер, однако оно воспринималось через призму индивидуальной ответственности депутата за его политический выбор.

Практика выборов в Англии Раннего Нового времени, освященная вышеупомянутыми теоретическими воззрениями, допускала, что депутат мог не принадлежать к тому сообществу, которое собирался представлять в парламенте. Во второй половине XVI в. стал ощутим наплыв «чужаков» на парламентские места, который становился предметом теоретических споров в парламенте. Графства и города представляли собой единое политическое пространство, в котором представители разного рода элит искали для себя

573 парламентских мест. При этом дворяне или профессиональные юристы, составлявшие в совокупности абсолютное большинство депутатского корпуса, и получившие места «горожан», выступали скорее носителями общегосударственных ценностей, чем выразителями локальных или узкокорпоративных интересов.

Выборы в Англии Раннего Нового времени представляли собой социальную «селекцию», в которой принимали активное участие лидеры местного дворянства графств, региональные магнаты, государственные деятели и видные придворные. Чрезвычайно высока была роль членов тайного совета и политиков, составлявших «ближний круг» королевы, которые выступали в качестве патронов, проводивших в парламент свою многочисленную клиентелу. Тем не менее, персональный анализ таких клиентел и изучение парламентского поведения депутатов позволяет сделать выводы о высокой степени независимости их от патронов. Особенности социальной психологии джентльменов и осознание ими своей миссии как государственных мужей исключали сервильность депутатов и следование чужой воле, о чем, в частности, свидетельствует присутствие в составе клиентел членов Тайного совета парламентских смутьянов, которые доставляли немало проблем власти.

Значение второй половины XVI- начала XVII в. как особого культурно-исторического периода в истории парламента, заключалось, на наш взгляд, в важных институционных приращениях, связанных с его непосредственными функциями, а также в их осмыслении, уточнении, фиксации и окончательном превращении в норму. Активное политическое мифотворчество, порожденное отправлением этих функций, способствовало формированию представлений о парламенте как особой корпорации, существующей с незапамятных времен и обладающей свободами и привилегиями, являющимися, по сути, божественным установлениям. Эти представления лежали в основе коллективной идентификации парламентариев как сообщества благочестивых государственных мужей, «сенаторов», миссия

574 которых - служение монарху и общественному благу. Если исходить из того, что политическая культура служит посредницей между реальностью и идеалом и способна оказывать воздействие на политическое бытие, преобразовывая его, можно констатировать, что на рубеже ХУ1-ХУП вв. парламент способствовал укоренению в сознании политической элиты представлений о том, что суверенный имперский характер монархической власти может и должен сочетаться с участием политической нации в управлении и законотворчестве.

Список научной литературыДмитриева, Ольга Владимировна, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. College of Arms MSS Vincent 92, Vincent 1511. Тринити Колледж, Дублин1. TCD MSS1. E.I. 34521535563564 (624)565581 /1,2 717852853 860/3 862 /10, 11 863 /2 1045

2. Национальные архивы. Публичный архив, Лондон TNA PRO SP Dom. Elizabeth 12:27/35,36, 45;4041 / 16, 20, 21, 22, 30, 31, 40, 41, 41a 46/ 166; 78, 88, 107147/52; 148/1166173/81174/1177282 /67

3. Йелъский университет, Библиотека Байники, Нъю Хейвен

4. Beinecke Rare Book Library MS 163

5. Osborne MS fb.23 Braye MS 52/51. Опубликованные источники

6. Парламентские журналы и материалы парламентских сессий:

7. Commons Debates 1618 / Ed. by R.C. Johnson, M.F. Keeler, M. Jansson Cole,

8. W.B. Bidwell. 3 vols. New Haven; L., 1977.

9. Commons Debates, 1621 / Ed. by W. Notestein, F.H. Relf, H. Simpson. 7 vols. 1935.

10. Journals of the House of Commons. 1547-1714. 117 vols. Vol. I. (1547-1628) L., 1803.

11. Myers A.R. A parliamentary debate in the mid-fifteenth century // Bulletin of John Rylands Library. Vol. 22. 1938. P. 388-404.

12. The Parliament Rolls of Medieval England, 1275-1504 / Ed. by C. Given-Wilson. 14 vols. Woodbridge, Rochester (N.Y.). 2005.

13. The Parliamentary Diary of Robert Bowyer / Ed. by D.H. Willson. Minneapolis. 1931.

14. Parliamentary Texts of the later Middle Ages / Ed. by N. Pronay, J. Taylor. Oxford. 1980.

15. Proceedings in the Parliaments of Elizabeth I / Ed. by T.E. Hartley. Vol. I. 15581581. Leicester. 1981.

16. Proceedings in the Parliaments of Elizabeth I. Vol. II. 1584-1589 / Ed by T.E. Hartley. L.; N.Y., 1995.

17. Proceedings in the Parliaments of Elizabeth I. Vol. III. 1593-1601 / Ed by T.E. Hartley. L.; N.Y., 1995.

18. Proceedings in Parliament 1610 / Ed. by E.R. Foster. 2 vols. New Haven; L., 1966. Proceedings in Parliament 1614 (House of Commons) / Ed. by M. Jansson. Philadelphia. 1988.

19. Proceedings in Parliament 1625 / Ed. by M. Jansson, W.B. Bidwell. New Haven, L., 1987.

20. Return of Members of Parliament. Part I. L., 1878.

21. Rotuli Parliamentorum / Ed. by J. Strachey. 6 vols. S.L. 1767-68.

22. Townshend H. Historical Collections, or An Exact Account of the Proceedings ofthe Four Last Parliaments of Queen Elizabeth of Famous memory. L., 1680.

23. Townshend H. Pollard A., Blatcher M. Hayward Townshend's Journals // BIHR.

24. Vol. 12. 1934. P. 1-31; Vol. 13. 1935. P. 9-34; Vol. 14. 1936. P. 146-165; Vol. 15.1938. P. 1-18.

25. Virgoe R. A new fragment of the Lord's journal of 1461 // BIHR. Vol. 32. 1959. P. 83-87.

26. Законодательные памятники:

27. Statutes of the Realm / Ed. by A. Luders et al. 11 vols. L., 1810-1828.

28. Stuart Royal Proclamations / Ed. by J.F. Larkin, P.L. Hughes. Vol. I. Royal

29. Proclamations of King James I, 1603-1625. Oxford. 1973.

30. Tudor Royal Proclamations / Ed. by P.L. Hughes, J.F. Larkin. 3 vols. New Haven. 1964-1969.

31. Magna Carta // Петру шевский Д.М. Великая хартия вольностей и конституционная борьба в английском обществе во второй половине XIII в. М., 1918. С. 147-159.

32. Коллекции документальных памятников и государственных бумаг:

33. Acts of the Privy Council of England. 32 vols. Nendeln. 1974.

34. Calendar of Letters and State Papers, relating to English affairs, preservedprincipally in the archives of Simancas. 4 vols. L., 1892-1893. Vol. I.

35. Calendar of the State Papers. Venetian. Vol. VII. 1558-1580. L., 1890.

36. Collection of State Papers Left by W. Burghley L., 1740.

37. Complete Collection of State Trials and Proceedings for High Treason / Ed. by W. Cobbett. 3 vols. L., 1809.

38. Select Documents of English Constitutional History 1307-1485 / Ed. by S. B. Chrimes, A. L. Brown. L., 1961.1. Исторические сочинения

39. The Anglica Historia of Polydore Vergil, 1485-1537 // Camden Sosiety. 3rd. ser. Vol. LXXXIV / Ed. by D. Hay L., 1950.

40. Camden William., Britannia sive Florentissimorum Regnorum Angliae, Scotiae, Hiberniae et insularum adiacentium ex intima antiquitate Chorographica description authore Guileelmo Camdeno. Francofurdi. 1590. Camden William]. Britannia.L., 1607.

41. Camden W. Annales Rerum Anglicarum et Hibernicarum, Regnante Elizabetha. L., 1615.

42. Glover R. Nobilitas Politica vel Civilis. Londini. 1608.

43. Hall E. Chronicle, or The Union of the Two Noble and Illustre Famelies of Lancastre and York. L., 1809.

44. Hearne Th. A collection of curious discourses written by eminent antiquaries. L., 1720.

45. Holinshed R. Holinshed's Chronicles England, Scotland, and Ireland / Ed. by V.F. Snow. N. Y., 1965.

46. Milles Th. Catalogue of Honour. L., 1610.

47. Stow J. A survey of the cities of London and Westminster and the borough of Southwark / Ed. by J. Strype. New edn. 2 vols. L., 1720.

48. Wriothesley Ch. A Chronicle of England during the Reigns of the Tudors // Camden Society, New Series. Vols. XI, XX / Ed. by W.D. Hamilton L., 1875, 1877.

49. Foxe J. The Acts and Monuments of the Church. 8 vols. L., 1838. Vol. II. Harrison's Description of England in Shakespere's time / Ed by F.J. Furnivall. In 4 parts. L., 1877- 1908.

50. The Description of England. The Classical Contemporary Account of Tudor Social Life by William Harrison / Ed. by G. Edelen. N.Y., 1994.

51. Корреспонденция, дневники, мемуары, биографии:

52. Calendar of the Manuscripts of the Marquis of Salisbury, preserved at Hatfield House. 24 vols. L., 1892.

53. Collection of State Papers, relating to affairs in the reigns of Henry VIII, Edward VI, Mary and Elizabeth, left by William Cecil, Lord Burghley. (1578-1596) / Ed. by H.S. Murdin. L., 1740-1759.

54. Devereux W. The Lives and Letters of the Devereux, the Earls of Essex: in the Reigns of Elizabeth, James I, and Charles I. 1540-1646. 2 vols. L., 1853. The Diary of Henry Machyn // Camden Society Old Series. Vol. XLII / Ed. by J.G. Nichols. L., 1848.

55. The Egerton Papers. A Collection of Public and Private Documents, chiefly illustrative of the times of Elizabeth and James I from the original manuscripts // Ed. byJ.P. Collier. L., 1840.

56. Elizabeth I: Collected Works / Ed. by S.M. Leah, J. Mueller, M.B. Rose. Chicago. 2000.

57. Jonson B. Timber, or, Discoveries, made upon men and matter // Jonson B. The Oxford Authors. Oxford, N. Y., 1985.

58. A Journal of All That was accomplished by Monsieur De Maisse Ambassador In England From King Henry IV to Queen Elizabeth Anno Domini 1597 / Ed. by G.B. Harrison, R.A. Jones. L., 1931.

59. Journey through England and Scotland made by Lupoid Von Wedel in the years 1584 and 1585 // TRHS. New ser. Vol. IX. 1895. P. 260-262.

60. The Letters and Epigrams of Sir John Harington / Ed. ву N.E. McClure. L., 1930.

61. The Letters of Queen Elizabeth / Ed. by G.B. Harrison. L., 1968.

62. Memoirs of the life and times of Sir Christopher Hatton / Ed. by N.H. Nicolas.1847.

63. Mulcaster R. Positions wherein those primitive circumstances be examined, which are necessarie for the training up of children. L., 1581. Nash Th. Pierce Penniless / Ed. by J.P. Collier. L., 1842.

64. Naunton R. Fragmenta Regalia: or, Observations of the Late Queen Elizabeth, Her Times and Favourites. L., 1870.

65. Nowell's Catechism / Ed. by G.E. Gorrie. L., 1853.

66. Original Letters Illustrative of English History. L., 1846.

67. Puttenham G. The Art of Poesy / Ed. by E. Arber. L., 1869.

68. Queen Elizabeth I. Selected Works / Ed. by S.W. May. N.Y., 2004.

69. Scrinia Ceciliana: Mysteries of State and Government: in Letters of the Late

70. Famous Lord Burghley, and other Grand Ministers of State: In the Reigns of

71. Queen Elizabeth, and King James. L., 1663.

72. Threnodia in Obitum D. Edouardi Lewkenor. L., 1608.

73. A True Declaration of the Horrible Treasons practiced by William Parry, the Traitor, against the Queen's Majesty. L., 1585.

74. Политико-юридические трактаты. Трактаты о парламентской процедуре:

75. Bracton Н. De Legibus et Consuetudinibus Angliae. L., 1569 .

76. Coke E. The First Part of the Institutes of the Laws of England. L., 1794.

77. Coke E. The Third Part of the Institutes of the Laws of England. L., 1644.

78. Coke E. The Fourth Part of the Institutes of the Laws of England. Concerning thejurisdiction of the courts. Authore Edwardo Coke, Milite. J.C. L., 1797.

79. Coke E. The Reports of Sir Edward Coke, Knt. In Thirteen Parts. 6 vols. L., 1826.

80. Concerneinge the Speakers Dutie in Puttinge of Thinges to the Question / Ed. by Sims C. S. // The American Historical Review. Vol. 45. No.l. Oct. 1939. P. 90-95. Crompton W. L'Authoritie et Iurisdiction du Courts de la Maiestie de la Royome. L., 1594.

81. A Discourse upon the Exposicion and Understandinge of Statutes (1569) / Ed. by

82. S.E. Thorne. San Marino (Cal.). 1942.

83. Fortesque J. De Laudibus Legum Angliae. Cambridge. 1942.

84. Hakewill W. The Order and Course of Passing Bills in Parliament. L., 1641.

85. Hakewill W. The Manner how the Statutes are enacted in Parliament by Passingof Bills. Collected many years past out of the Journalls of the house of Commons.

86. By W. Hakewil of Lincolnes Inne, Esquire. L., 1659.

87. Hakewill W. Modus tenendi Parliamentum: or, The Old Manner of holding Parliaments in England. L., 1659.

88. Harleian Miscellany. 12 vols. L., 1808-1811. Vol. IV. L., 1809.

89. Historical Manuscripts Commission. Report on the Manuscripts of the Duke of

90. Buccleuch and Queensberry. 3 vols. L., 1899-1926. Vol. III.

91. Hooker R. The Law of Ecclesiastical Polity // Idem. Works / Ed. by J. Keble. 3vols. Oxford. 1888. Vol. III.

92. William Lambarde's Notes on the Procedure and Privileges of the House of Commons (1584) / Ed. by P.L. Ward. L., 1977.

93. The Mirror of Justices // Selden Society. Vol. 7 / Ed. by W.J. Whittaker. L., 1895. Modus Tenendi Perliamentorum // Parliamentary Texts of the later Middle Ages / Ed. by N. Proney, J. Taylor. Oxford. 1980. P. 65-116.

94. Orders of Speaking in Parliament / Ed. by E.R. Foster // BIHR. Vol. XLIII. 1970. Appendix. P. 45-55.

95. Smith Thomas. De Republica Anglorum: A Discourse on the Commonwealth of England. Shannon. 1972.

96. De republica Anglorum by Sir Thomas Smith / Ed. by M. Dewar. Cambridge. 1982.

97. Smith Thomas. A Discourse of the Commonweal of this Realm of England. Charlottesville. 1969.

98. A Treatise Concerning Statutes, or Acts of Parliament. And the Exposition thereof. Written by Sir Christopher Hatton Late Lord Chancellor. L., 1677. Wilson Th. The State of England, Anno Dom. 1600 // Camden Miscellany. 3rd ser. Vol. XVI. L., 1936.

99. Сенека Луций Анней. Нравственные письма к Луцилию. М., 1977. Тацит К. Жизнеописание Юлия Агриколы // Корнелий Тацит. Сочинения в двух томах. Том первый. Анналы. Малые произведения. СПб., 1993. Цицерон Марк Туллий. Речи. В 2-х тт. М., 1993.

100. Цицерон Марк Туллий. Три трактата об ораторском искусстве. М., 1972. Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М., 19741. Литература

101. Айзенштат М.П. Западноевропейский парламентаризм XVIII-XIX вв.: этапы становления и развития. М., 2001.

102. Айзенштат М.П. Власть и общество Британии 1750-1850 гг. М., 2009. Английская буржуазная революция XVII века / Под ред. Е.А. Косминского. В 2-х т. М., 1954.

103. Антощенко А.В. Ф.В. Мэтланд о средневековом парламенте Англии // Политическая история и историография. От античности до современности. Петрозаводск. 1996. С. 123-132.

104. Архангельский С.И. Аграрное законодательство Великой Английской революции. В 2-х ч. М., 1935-1940.

105. Бойцов М.А. Состав имперских собраний в Германии в конце XIV в. // Изистории древнего мира и средневековья. М., 1987. С. 41-54.

106. Бойцов М.А. Политическая активность немецкого бюргерства на имперскихсобраниях второй половины XIV в. // Средневековый город. Саратов. 1991. С.30.40.

107. Бойцов М.А. Величие и смирение. Очерки политического символизма в средневековой Европе. М., 2009.

108. Винокурова М.В. Английское крестьянство в канун буржуазной революции середины XVII в. (На материалах графства Уилтшир). М., 1992. Винокурова М.В. Мир английского манора. М., 2004.

109. Волосникова Л.М. Аппарат английского парламента в XVI в. // Европа. Тюмень. 2002. С. 91-97.

110. Грабар А. Император в византийском искусстве. М, 2000.

111. Грановский Т.Н. Лекции по истории Средневековья. М., 1986.

112. Гусарова Т.П. Протестанты и католики на венгерских государственныхсобраниях в первой половине XVII века (к вопросу о формированииполитической культуры) // Средние Века. Вып. 62. М., 2002. С. 43-60.

113. Гусарова Т.П. Чиновный аппарат на представительных собраниях Венгрии

114. XVII в. (по спискам депутатов) // Власть, общество и индивид всредневековой Европе. М., 2008. С. 44- 62.

115. Гутнова Е.В. Возникновение английского парламента. М., 1960.

116. Гутнова E.B. Роль бюргерства в формировании сословных монархий в Западной Европе // Социальная природа средневекового бюргерства XIII-XVII вв. М., 1979. С. 50-88.

117. Гутнова Е.В. Английское государство в XIV-XV вв. // Средние Века. Вып. 50. М, 1987. С. 58-76.

118. Гутнова Е.В. Сословно-представительные собрания средних веков и проблемы демократии // Власть и политическая культура в средневековой Европе. М., 1992.

119. Десимон Р. Варфоломеевская ночь и парижская «ритуальная революция» // Варфоломеевская ночь: событие и споры. М., 2001. С. 138-189. Дмитриева О.В. Заговор Эссекса в 1601 г. // Проблемы истории античности и Средних Веков. М., 1983. С. 82-99.

120. Дмитриева О.В. Экономическая политика правительства Елизаветы I и парламентская оппозиция // Общество и государство в древности и в Средние Века. М., 1984. С. 73-93.

121. Дмитриева О.В. Социально-экономическое развитие Англии в XVI в. М., 1990.

122. Дмитриева О.В. Пуритане в парламенте и абсолютизм во второй половине XVI в. // Английская реформация. М., 1990. С. 64-99.

123. Дмитриева О.В. Англо-испанское соперничество в Новом Свете и английское общественное мнение во второй половине XVI в. // Средние Века. Вып. 55. М., 1992. С. 11-15.

124. Дмитриева О.В. Политические структуры и абсолютизм в Англии // История Европы. Т. 3. М., 1993. С. 163-174.

125. Дмитриева О.В. О природе конфликта в английском парламенте конца XVI-начала XVII в. // Из истории европейского парламентаризма. Великобритания. М., 1995. С. 50-62.

126. Дмитриева О.В. Личностный фактор в экономической политике елизаветинской Англии // Мир истории. Жизнь историка. Научные чтения памяти профессора М.А. Барга. М., 1995. С. 43-52.

127. Дмитриева О.В. В поисках надежного мирового судьи: чистки местной администрации в елизаветинской Англии // Средние Века. № 58. М., 1995. С. 48- 68.

128. Дмитриева О.В. Власть и коммуникации в Тюдоровской Англии // Политическая история на пороге XXI века: традиции и новации. М., 1995. С. 122-129.

129. Дмитриева О.В. «Верноподданный смутьян»: к вопросу о самосознании

130. Елизаветинского государственного деятеля // Феномены Истории. К 70летию В.Л. Керова. М., 1996. С. 97-105.

131. Дмитриева О.В. Елизавета I. М., 1997. 2-е изд. М., 2004.

132. Дмитриева О.В. У истоков английского парламентаризма // Британия и

133. Россия. М., 1997. С. 17-31.

134. Дмитриева О.В. Английское дворянство в XVI в. // Европейское дворянство в XVII-XVII вв.: границы сословия. М., 1997. С. 11-34.

135. Дмитриева О.В. «Англия это я». Бюрократические ипостаси лорда Уильяма Берли // Человек XVI столетия. М., 2000. С. 9-20.

136. Дмитриева О.В. Парламент и парламентская культура в Англии в XVI -начале XVII в. Программа спецкурса. М., 2001.

137. Доброва Е.А. Льюис Нэмир личность в истории // Россия и Британия. Вып. 3. В мире английской истории. М., 2002. С. 260- 268.

138. Зверева Г.И., Репина Л.П., Согрин В.В. Современная историография Великобритании. М., 1988.

139. Каменецкий Б.А. Идейная борьба в Англии в период кризиса абсолютизма (конец XVI- начало XVII в.). Политико-юридический аспект // Средние Века. Вып. 43. М., 1980. С. 162-190.

140. Каменецкий Б.А. Формирование абсолютистской идеологии в Англии XVI в. и ее особенности // Вопросы Истории. № 8. 1989. С. 77-90.

141. Каменецкий Б.А. Идейная борьба в Англии в период кризиса абсолютизма (конец XVI начало XVII в.) Политико-юридический аспект // Средние Века. Вып. 43. М., 1980. С. 162-190.

142. Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. 7 тт. СПб., 1892. Кареев Н.И. Западноевропейская монархия XVI, XVII и XVII веков. Спб.,1908.

143. Кареев Н.И. Поместье-государство и сословная монархия средних веков. М.,1909.

144. Ковалевский М.М. История монархии и монархических доктрин. СПб., 1912. Кондратьев C.B. Правовые и политические воззрения Эдуарда Кока // Правоведение. № 1. 1991. С. 56-61.

145. Кондратьев C.B. Предреволюционный парламент в интерпретации К. Рассела // Европа. Вып. IV. Тюмень. 2004. С. 34-40.

146. Кондратьев C.B. Представления о «свободе» (freedom), вольности (liberty) и собственности (property) в предреволюционной Англии // Европа. Вып. V. Тюмень. 2005. С. 45-51.

147. Кузнецов К.А. Английская палата общин при Тюдорах и Стюартах. Одесса. 1915.

148. Кузнецов К.А. Идея современного общества и государства. От Реформации до Реставрации. Одесса. 1919.

149. Кучумов В. А. Становление сословно-представительной монархии в Арагоне и Каталонии в XII-XV вв. / Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1990.

150. Лавровский В.М. Парламентские огораживания общинных земель в Англии конца XVIII начала XIX в. М.-Л., 1940.

151. Лавровский В.М., Барг М.А. Английская буржуазная революция. М., 1958. Ле Гофф Ж. Символический ритуал вассалитета // Он же. Другое Средневековье. Екатеринбург. 2000.

152. Майорова Н.О. Парламент как центр общественной жизни Англии первой половины XV в. / Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 2000.

153. Маколей Т.Б. Англия и Европа. Избранные эссе / Под ред. С.Е. Федорова. СПб., 2001.

154. Мягков Г.П. «Русская историческая школа»: методологические и идейно-политические позиции. Казань. 1988.

155. Мягков Г.П. Научное сообщество в исторической науке: опыт «русскойисторической школы». Казань. 2000.

156. Павлова Т.А. Вторая Английская республика. М., 1974.

157. Павлова Т.А. Английская революция глазами британских современников и участников // Европа XVII в. М., 1997. С. 67-94.

158. Пичугина И.С. У истоков европейского парламентаризма. Своеобразие средневековых кортесов Кастилии // Власть и политическая культура. С. 239246.

159. Потехин A.A. Очерки истории борьбы англиканства с пуританством при Тюдорах. Казань. 1894.

160. Репина Л.П. Сословие горожан и феодальное государство в Англии XIV века. М., 1979.

161. Репина Л.П. От «спора о джентри» к истории народной культуры: социальные аспекты в интерпретациях английской революции // Она же. «Новая историческая наука и социальная история. М., 1998. С. 73- 118.

162. Репина Л.П. Социальные движения и революции XVI-XVII вв. в новой компаративной истории // Она же. «Новая историческая наука» и социальная история. С. 119-152

163. Савин А.Н. Английский парламент при Тюдорах и двух первых Стюартах (до созыва Долгого парламента). Книга для чтения по истории Нового времени. М., 1911.

164. Савин А.Н. Лекции по истории английской революции. 2е изд. М., 1937. Сапрыкин Ю.М. Политическое учение Гаррингтона. Из истории идейно-политической борьбы в годы английской буржуазной революции XVII века. М., 1975.

165. Сапрыкин Ю.М. Политические идеи английской эмиграции при Марии Тюдор // Вестник Московского Университета. Сер. 8. История. 1983. № 4. С. 60-74.

166. Сапрыкин Ю.М. Абсолютистские идеи англиканской Реформации в XVI в. // Вестник Московского Университета. Сер. 8. История. 1985. № 1. С. 79-90. Сапрыкин Ю.М. От Чосера до Шекспира. М., 1985.

167. Серегина А.Ю. Политическая мысль английских католиков второй половины XVI начала XVII вв. СПб., 2006.

168. Серегина А.Ю. Мифы об обращении Англии в христианство и национальная / конфессиональная идентичность в XVI- начале XVII веков // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 21. М., 2007. С. 389411.

169. Серегина А.Ю. Католическая знать в протестантской Англии: виконты Монтегю (вторая половина XVI начало XVII вв.) // Искусство власти. М.,2007. С. 328-351.

170. Сидорова Т.А. Фредерик Уильям Мейтленд: историк в контексте времени. Казань. 2003.

171. Тогоева О.И. Блудница и город // Тогоева О.И. «Истинная правда». Языки средневекового правосудия. М., 2006. С. 147-181.

172. Тьерри О. «Об истории английской конституции. По поводу сочинения Г. Галлама «Конституционная история Англии». М., 1937.

173. Федоров С.Е. Пуританизм и общество в стюартовской Англии (позднее индепендентство). СПб., 1993.

174. Федоров С.Е. Некоторые вопросы анализа массовых социокультурных явлений эпохи английской революции (индепендентская доктрина) // Европа XVII в. М., 1997. С. 147-161.

175. Федоров С.Е. Стюартовские придворные (Некоторые аспекты самосознанияи поведения общности) // Англия XVII века. СПб., 1997. С. 9-84.

176. Федоров С.Е. Раннестюартовская аристократия. СПб., 2005.

177. Федоров С.Е. Графы Килдары, Ормонды, Дезмонды и ирландская политикапервых Стюартов // Искусство власти. СПб., 2007. 352-372.

178. Федосов Д.Г. Парламент Шотландии в борьбе за независимость страны //

179. Власть и политическая культура. С. 198-205.

180. Хачатурян H.A. Возникновение Генеральных Штатов во Франции. М., 1976. Хачатурян H.A. Сословная монархия во Франции XIII-XV вв. М., 1988. Хачатурян H.A. Феномен корпоративизма // Общности и человек в современном мире. М. Саратов. 1992. С. 17-23.

181. Хачатурян H.A. Власть и общество в Западной Европе в Средние Века. М.,2008.

182. Хилл К. Английская Библия и революция XVII века. М., 1998. Цатурова С.К. Офицеры власти. М., 2002.

183. Цатурова С.К. «Король чиновник, священная особа или осел на троне?»: представления об обязанностях короля во Франции XIV-XV вв. // Искусство власти. СПб., 2007. С. 99-131.

184. Штокмар В.В. Экономическая политика английского абсолютизма в эпоху его расцвета. JL, 1962.

185. Юм Д. Англия под властью дома Стюартов / Под ред. С.Е. Федорова. СПб., 2001.

186. Юм Д. Моя жизнь // Юм Д. Сочинения в двух томах. Т. 1. М., 1996.

187. Adams E.N. Old English Scholarship in England from 1566-1800. New Haven.1917.

188. Adams S. Faction, Clientage and Party. English Politics, 1550-1603 // History Today. Vol. 32. № 12. 1982. P. 33-39.

189. Adams S. Eliza Enthroned? The Court and its Politics // The Reign of Elizabeth I / Ed. by C.A. Haigh. Basingstoke. 1984. P. 55-77.

190. Adams S. The Dudley Clientele and the House of Commons, 1559-1586 // PH. Vol. 8. 1989. P. 216-239.

191. Adams S. Leicester and the Court. Essays on Elizabethan Politics. Manchester, N.Y., 2002.

192. Alford S. The Early Elizabethan Polity: William Cecil and the British Succession Crisis, 1558- 1569. Cambridge; New York. 1998.

193. Alford S. Burghley. William Cecil at the Court of Elizabeth I. New Haven, L., 2008.

194. All the World is a Stage." Art and Pageantry in the Renaissance and Baroque / Ed. by B. Wisch, S. Scolt. 2 vols. Munshower. 1990. Vol. I. Triumphal Celebrations and the Rituals of Statecraft.

195. Allen J.W. A History of Political Thought in the Sixteenth Century L., 1928. (Repr. L., 1964).

196. Alsop J.D. The Theory and Practice of Tudor Taxation // EHR. Vol. 97. 1982. P. 130.

197. Alsop J.D. Innovation in Tudor Taxation // EHR. Vol. 99. 1984. P. 83-93.

198. Alsop J.D., Stevens W. M. William Lambarde and the Elizabethan Polity // Studiesin Medieval and Renaissance History. Vol. 8. 1987. P. 233-265.

199. Alsop J. Exchequer Office-Holders in the House of Commons, 1559-1601 //1.terest Groups and Legislation in Elizabethan Parliaments: Essays Presented to

200. Sir Geoffrey Elton // PH. Vol.8. 1989. P. 242-253.

201. Alsop J.D. Reinterpreting the Elizabethan Commons: The Parliamentary Session of 1566 // JBS. Vol. 29. July 1990. P. 216-240.

202. Alsop J.D. Parliament and Taxation, 1559-1601 // The Parliament of Elizabethan England / Ed by D.M. Dean, N.L. Jones. Oxford. 1990. P. 91-116. Alsop J.D. William Fleetwood and Elizabethan Historical Scholarship // SCJ. Vol. XXV. 1994. P. 155-176.

203. Altman J. The Tudor Play of Mind: Rhetorical Inquiry and the Development of Elizabethan Drama. Berkeley. 1978.

204. Anglo S. Spectacle, Pageantry and Early Tudor Policy. Oxford. 1969. Anglo S. Images of Tudor Kingship. L., 1992.

205. Archer I. The London Lobbies in the Later Sixteenth Century // HJ. Vol. 31. No. 1. 1988. P. 17-44.

206. Archer I.W. The Burden of Taxation on Sixteenth-Century London // HJ. Vol. 44. No. 3. 2001. P. 599-627.

207. Archer I.W. The Government of London, 1500-1650 // London Journal. Vol. 26. No. 1.2001.

208. Arnade P. Realms of Ritual: Burgundian Ceremony and Civic Life in Late Medieval Ghent. Ithaca, L., 1996.

209. Arnold J. Queen Elizabeth's Wardrobe Unlock'd . Leeds. 1988.

210. Asch R., Birke P. Princes, Patronage and Nobility. Oxford. 1991.

211. Ashton R. The Parliamentary Agitation for Free Trade in the Opening Years of the

212. Reign of James I // P & P. Vol. 38. 1967. P. 40-55.

213. Aston M. The King's Bedpost: Reformation and Iconography in a Tudor Group Portrait. Cambridge. 1993.

214. Austin J.L. How to Do Things with Words. Cambridge (Mass.). 1962.

215. Aveling H. The Handle and the Axe. The Catholic Recusants in England from

216. Reformation to Emancipation. L., 1976.

217. Aylmer G.E. The Struggle for the Constitution. 1603-1689. L., 1965; L., 1968. Aylmer G.E. The Meaning and Definition of "Property" in Seventeenth Century England // P&P. 1980. P. 87-98.

218. Baker P. Coke's Note-Books and the Sources of his Reports // Law, Liberty and Parliament. Selected essays on the writings of Sir Edward Coke / Ed. by A.D. Boyer. Indianapolis. 2004.

219. Baker-Smith D. Renaissance and Reformation // The Cambridge Cultural History of Britain / Ed. by B. Ford. Vol. 3. The Sixteenth-Century Britain. Cambridge. 1992. P. 5-8.

220. Baldwin G. The "Public" as a Rhetorical Community in Early Modern England //

221. Communities in Early Modern England: Networks, Place, Rhetoric / Ed. by A.

222. Shepart, Ph. Withington. Manchester; N.Y., 2000. P. 199-215.

223. Baldwin J. The King's Council in England during the Middle Ages. Oxford. 1913.

224. Barlow F. Edward the Confessor. Berkeley. 1970.

225. Baumer F. The Early Tudor Theory of Kingship. New Haven. 1940.

226. Bean J.M.W. From Lord to Patron: Lordship in Late Medieval England.1. Manchester. 1989.

227. Bellamy J.G. The Law of Treason in England in the Later Middle Ages. Cambridge. 1971. P. 177-205.

228. Bemont M. La Date de la Composition du Modus Tenendi Parliamentum in Anglia // Melanges Julien Hart. Paris. 1895. P. 465-480 Berens E. The History of the Prayer Book. L., 1839. Bergeron D. English Civic Pageantry. L., 1971.

229. Bevan A. The Henrician Assizes and the Enforcement of the Reformation. The Political Context of Law. L., 1987.

230. Bindoff S.T. The making of the statute of artificers // Elizabethan Government and Society; essays presented to Sir John Neale / Ed. by S.T. Bindoff, J. Hurstfield, C.H. Williams. L., 1961. P. 56-94.

231. Blatcher M. Touching the Writ of Latitat: An Act 'of no great moment' // Elizabethan Government and Society / Ed. by S.T. Bindoff et al. L., 1961. P. 188212.

232. Bond M. F. The Formation of the Archive of Parliament. 1497-1691 // Journal of the Society of Archivists. No. I. 1957. P. 151-158.

233. Bond M.F. Clerks of the Parliaments, 1509-1953 // EHR. Vol. 73. 1958. P. 78-85.

234. Bond M.F. The Guide to the Records of Parliament. L., 1971.

235. Bond M.F. A Stuart Parliamentary Processional Roll // The English

236. Commonwealth / Ed. by P. Clark, A.G.R. Smith, N. Tyacke. Leicester. 1979. P.21.26.

237. Bonney R. The European Dynastic States, 1494-1660. Oxford. 1992.

238. Bossy J.A. The English Catholic Community, 1570-1580. L., 1975.

239. Bowers R. The Chapel Royal, the First Edwardian Prayer Book, and Elizabeth's

240. Settlement of Religion, 1559 //HJ. Vol. 43. No. 2. 2000. P. 317-344.

241. Bowler G. Marian Protestants and the Idea of Violent Resistance to Tyranny //

242. Protestantism and the National Church in Sixteenth Century England / Ed. by P.G.1.ke, M. Dowling. L., 1987. P. 124-143.

243. Boyer A.D. Understanding, authority and law: Sir Edward Coke and the Elizabethan origins of judicial review // Boston College Law Review. Vol. 39. 1997. P. 43-93.

244. Boyer A.D. Sir Edward Coke, Ciceronianus: Classical Rhetoric and the Common Law Tradition // Law, Liberty and Parliament. Selected Essays in the writings of Sir Edward Coke. Indianapolis. 2004. P. 224-253.

245. Boyne C.G. The Coronation of Queen Elizabeth // EHR. Vol. 22. № 88. (Oct.). 1907. P. 650-673.

246. Braddick M.J. Parliamentary Taxation in Seventeenth Century England. Local Administration and Response. Woodbridge. 1994. P. 23-63.

247. Braddick M.J. The Nerves of State. Taxation and the Financing of the English State, 1558-1714. Manchester. 1996.

248. Braddick M.J. State Formation in Early Modern England c. 1550-1700. Cambridge. 2000.

249. British Political Thought in History, Literature and Theory, 1500-1800 / Ed. by D. Armitage. Cambridge. 2006.

250. Brooks Ch., Sharpe K. History, English Law and the Renaissance // P & P. Vol. 72. 1976. P. 133-142.

251. Brooks J. Sir Christopher Hatton. L., 1946.

252. Brown K.M. Kingdom or Province? Scotland and the Regal Union, 1603-1715. 1992.

253. Brown E.A.R., Famiglietti R.C. The Lit de Justice: Semantics, Ceremonial and the Parliament of Paris 1300-1600. Sigmarinen. 1994.

254. Bryant L.M. The King and the City in the Parisian Royal Entry Ceremony. Geneva. 1986.

255. Burgess G. The Divine Right of Kings Reconsidered // EHR. Vol. 325. 1992. Burgess G. The Politics of the Ancient Constitution: An Introduction to English Political Thought, 1600-1642. Houndmills.1992.

256. Burgess G. Absolute Monarchy and the Stuart Constitution. New Haven, London. 1996.

257. Burgess G. British Political Thought, 1500-1660. The Politics of the PostReformation. N.Y., 2009.

258. Carpenter C. Locality and Polity: A Study of Warwickshire Landed Society, 14011499. Cambridge. 1992.

259. Carpenter D.A. King Henry III and Saint Edward the Confessor: The Origins of the Cult //EHR. Vol. CXXII. 2007. P. 865-891.

260. Cavill P.R. The English Parliaments of Henry VII. 1485-1504. Oxford. 2009. Chartier R. Cultural History: Between Practices and Representations. Ithaca. 1988. Chartrou J. Les entrees solemnelles et triomphales a la renaissance (1484-1551). Paris. 1928.

261. Chrimes S.B. English Constitutional Ideas of the Fifteenth Century. Cambridge. 1936.

262. Christianson P. Ancient Constitution in the Age of Sir Edward Coke and John Selden // The Roots of Liberty / Ed. by E. Sandoz. Columbia (Mo). 1993. P. 89146.

263. Clark L. Magnates and their Affinities in the Parliaments of 1386-1421 // Studies in Late Medieval Politics and Society / Ed. by R.H. Britnell, A.J. Pollard. Stroud. 1995. P. 127-153.

264. Clarke M.V. Medieval Representation and Consent. A Study of Early Parliaments in England and Ireland, With Special Reference to the Modus Tenendi Parliamentum. L., 1936. Repr. N.Y., 1964.

265. Clarke M.V. The Origin of Impeachment // Fourteenth Century Studies / Ed. by L.S. Sutherlend, M. McKisack. Oxford. 1937.

266. Cobb H.S. Descriptions of the State Opening of Parliament, 1485-1601: A Survey //PH. Vol. 18. Part. 3. 1999. P. 303-315.

267. Cockburn J.S. History of English Assizes. 1558-1714. Cambridge. 1972. Codwell R.A. Joseph Holland, Collector and Antiquary // Modern Philology. Vol. 40. 1942-43. P. 295-301.

268. Collinson P. The Religion of Protestants: the Church in English Society, 15591625. Oxford. 1982. Collinson P. Godly People. L., 1983.

269. Collinson P. The Monarchical Republic of Queen Elizabeth I // Bulletin of the John Rylands Library. Vol. 69. 1987. P. 394-424.

270. Collinson P. The Birth Pangs of Protestant England: Religious and Cultural Change in Sixteenth and Seventeenth Centuries. L., 1988.

271. Collinson P. Puritans, Men of Business and Elizabethan Parliaments // PH. Vol. 7. Pt. I. 1988. P. 187-211.

272. Collinson P. 'De Republica Anglorum': Or, History with the Politics Put Back // Idem. Elizabethan Essays. L., 1994.

273. Collinson P. Ecclesiastical vitriol: religious satire in the 1590s and the invention of Puritanism // The Reign of Elizabeth I. Court and Culture in the Last Decade / Ed. by J. Guy. Cambridge. 1995. P. 150-170.

274. Collinson P. Elizabethan and Jacobean Puritanism as Forms of Popular Religious Culture // The Culture of English Puritanism / Ed. by Chr. Durston, J. Eales. Basingstoke. 1996. P. 32-57.

275. Collinson P. Truth, lies and fiction in sixteenth-century Protestant historiography // The Historical Imagination in Early Modern Britain / Ed. by D.R. Kelly, D.H. Sacks. Cambridge, 1997. P. 93-132.

276. Connolly W.E. The Terms of Political Discourse. 2nd ed. L., 1983.

277. Cooper W.D. Notes on Thomas Norton, M.P., and State proceedings in matters ofreligion, 1581-2 // Archaeologia. Vol. XXXVI. 1855. P. 97-119.

278. Coronations. Medieval and Early Modern Monarchic Ritual / Ed. by J.M. Bak.1. Oxford. 1990.

279. Couleurs, Images, Symboles. P., 1989.

280. Croft P. Parliament, Purveyance and the City of London 1589- 1608 // PH. Vol. 4. 1985. P. 9-34.

281. Croft P. The Parliamentary Installation of Henry Prince of Wales // Historical

282. Research. Vol. 65. 1992. P. 177-193.

283. Croft P. King James. Basingstoke N.Y., 2003.

284. Croft P. Robert Cecil and the Stuart Monarchy. L., 2005.

285. Cross C. The Royal Supremacy in Elizabethan Church. L., 1969.

286. Cross C. Church and People 1450-1660. Fontana. 1976.

287. Culture and Politics in Early Stuart England. Houndmills, Stanford. 1993; L., 1994.

288. Cuming G.J. A History of Anglican Liturgy. L., 1982.

289. Cust R., Hughes A. Introduction: After Revisionism // Conflict in Early Stuart England / Ed. by R. Cust, A. Hughes. L., 1989. P. 1-47.

290. Cust R., Hughes A. Introduction // The English Civil War / Ed. by R. Cust, A. Hughes. L., 1997.

291. Darnton R. The Symbolic Element in History // The Journal of Modern History. Vol.58. 1986. P. 218-23.

292. Davies M.G. The Enforcement of English Apprenticeship. Cambridge (Mass.). 1956.

293. Davis N.Z. The Sacred and the Body Social in Sixteenth -Century Lyon // P & P. Vol. 90. 1981. P. 40-70.

294. Dawson J. Trumpeting Resistance: Christopher Goodman and John Knox // John Knox and the British Reformations / Ed. by R.A. Mason. Aldershot. 1998. Dean D.M. Bills and Acts 1584-1601. Ph D Thesis. University of Cambridge. 1984.

295. Dean D.M. Enacting Clauses and Legislative Initiative, 1584-1601 // BIHR. Vol. LVII. No 136. 1984. P. 140-148.

296. Dean D.M. Sir Symonds D'Ewes: bills of 'no great moment' // PH. Vol. 3. 1984. P. 157-178.

297. Dean D.M. 'Public or Private?' London, Leather and Legislation in Elizabethan England//HJ. Vol.31. 1988. P. 525-548.

298. Dean D.M. London Lobbies and Parliament: the Case of the Brewers and Coopers in the Parliament of 1593 // PH. Vol. 8. 1989. P. 341-365.

299. Dean D.M. Revising the History of Tudor Parliaments // HJ. Vol. 32. 1989. P. 401411.

300. Dean D. Law-Making and Society in Late Elizabethan England. The Parliament of England, 1584-1601. Cambridge. 1996.

301. Dean D.V., Jones N. L. The Parliaments of Elizabethan England. Oxford. 1980.

302. Derrida J. Signature, Event, Context // Glyph. Vol. I. 1977. P. 172-197.

303. Dewar M. Sir Thomas Smith: a Tudor intellectual in office. Cambridge. 1964.

304. Dickens A.G. The English Reformation. N.Y., 1964.

305. Dietz T.C. English Public Finance. 1558-1641. N.Y., 1932.

306. Dietz F.C. Elizabethan Customs Administration // EHR. Vol. XLV. Jan. 1930. P.35.57.

307. Dillon J. Theatre, Court and City 1595-1610: Drama and Social Space in London. Cambridge, 2000.

308. Doran S. Elizabeth I's religion: the evidence of her letters // Journal of Ecclesiastical History. Vol. 51. No 4. 2000. P. 699-720. Doran S. Queen Elizabeth I. London. 2003.

309. Drinker Bowen C. The Lion and the Throne. The Life and Times of Sir Edward Coke (1552-1634). Boston; Toronto. 1957.

310. Duffy E. The Stripping of the Altars: Traditional Religion in England, c. 14001580. New Haven. 1992.

311. Duncan-Jones K. Elizabeth I and her 'Good George'. Unpublished Letters // Elizabeth I and the Culture of Writing / Ed. by P. Beal, G. Ippolo. L., 2007. P. 2941.

312. Dunham W.H. Regal Power and the Rule of Law: A Tudor Paradox // JBS. Vol. 3.1964. P. 24-56.

313. Dunkel W. William Lambarde, Elizabethan jurist, 1536-1601. New Brunswick.1965.

314. Dures A. English Catholicism, 1558-1642. Harlow. 1983.

315. Edelen G. William Harrison (1535-1593) // Studies in the Renaissance. Vol. IX. 1962. P. 256-272.

316. Elizabeth. The Exhibition at the National Maritime Museum / Ed. by S. Doran. L., 2003.

317. Elizabethan Government and Society / Ed. by S.T. Bindoff, J. Hurstfield, C.H. Williams. L., 1961.

318. Elton G.R. 'The Body of the Whole Realm': Parliament and Representation in Medieval and Tudor England'. Charlottesville. 1969.

319. Elton G.R. Political History: Principles and Practice. L., 1970.

320. Elton G.R. Policy and Police: The Enforcement of the Reformation in the Age of

321. Thomas Cromwell. Cambridge. 1972.

322. Elton G.R. Reform and Renewal: Thomas Cromwell and the Common Weal. Cambridge. 1973.

323. Elton G.R. Tudor Government: The Points of Contact. I. Parliament // TRHS. 5th ser. Vol. 24. 1974. P. 183-200.

324. Elton G.R. Studies in Tudor and Stuart Politics and Government. Papers and Reviews, 1946-1972. 3 vols. Cambridge. 1974.

325. Elton G.R. The Early Journals of the House of Lords // EHR. Vol. 89. 1974. P. 481-512.

326. Elton G.R. Taxation for War and Peace in Early Tudor England // War and Economic Development. Cambridge. 1975. P. 33-48.

327. Elton G.R. The Sessional Printing of Statutes, 1484 to 1547 // Wealth and Power in Tudor England. Essays Presented to S. Bindoff / Ed. by E.W. Ives, R.J. Knecht, J.J. Scarisbrick. L., 1978. P. 68-86.

328. Elton G.R. Parliament in the Sixteenth Century; Functions and Fortunes // HJ. Vol. 22. 1979. P. 255-278.

329. Elton G.R. The Rolls of Parliament, 1449-1547 // HJ. Vol. 22. 1979. P. 1-29. Elton G.R. Enacting Clauses and Legislative Initiative, 1559-1571 // BIHR. Vol. LIII 1980. P. 183-191.

330. Elton G.R. Arthur Hall, Lord Burghley and the Antiquity of Parliament' // History and Imagination / Ed. by H. Lloyd Jones, V. Pearl, B. Worden. Duckworth; L., 1981. P. 88-103.

331. Elton G.R. The English Parliament in the Sixteenth Century; Estates and Statutes // Parliament and Community / Ed. by A. Cosgrove, J.J. McGuire. Dublin. 1983. P. 69-95.

332. Elton G.R. Parliament // The Reign of Elizabeth / Ed. by C. Haigh. L., 1984. P. 79100.

333. Elton G.R. Maitland. L., 1985.

334. Elton G.R. Piscatorial Politics in the Early Parliaments of Queen Elizabeth I //

335. Business Life and Public Policy: Essays in Honour of D.C. Coleman / Ed. by N.

336. Mc Kendrick, R.B. Outwaite. Cambridge. 1986.

337. Elton G.R. The Parliament of England, 1559-1581. Cambridge. 1986.

338. Elton G.R. Tudor Government // HJ. Vol. 31. № 2. 1988. P. 425-434.

339. Elton G.R. Return to Essentials: Some Reflections on the Present State of

340. Historical Study. Cambridge. 1991.

341. The English Court from the Wars of Roses to the Civil War / Ed. by D. Starkey et al. L.; N.Y., 1987.

342. The English Library before 1700: Studies in History / Ed. by F. Wormland, C.E. Wright. L., 1958.

343. The English Parliament in the Middle Ages / Ed. by R.G. Davies, J.H. Denton. Manchester. 1981. 2nd ed. 1999. P. 29-60.

344. The Estates of the English Crown 1558-1640 / Ed. by R. Hoyle. Cambridge. 1992.

345. European Monarchy. Its Evolution and Practice from Roman Antiquity to Modern

346. Times / Ed. by H. Duchhardt, R. Jackson, D. Sturdy. Stuttgart. 1992.

347. Evans E. Of the Antiquity of Parliaments in England: Some Elizabethan and Early

348. Stuart Opinions // History. Vol. 23. 1938-1939.

349. Evans J. A History of the Society of Antiquaries. Oxford. 1956.

350. Everitt A. The Community of Kent and the Great Rebellion, 1600-1660. Leicester.1966.

351. Everitt A. Local Communities and the Great Rebellion. L., 1969.

352. Evett D. Literature and the Visual Arts in Tudor England. L., 1990.

353. Faction and Parliament. Essays on Early Stuart History / Ed. by K. Sharpe. Oxford.1978.

354. Fairfield L. P. John Bale, Mythmaker for the English Reformation. West Lafayette (Indiana). 1976.

355. Ferguson A.B. Clio Unbound. Perception of the Social and Cultural Past in

356. Renaissance England. Durham (North Carolina). 1979.

357. Figgis J.N. The Divine Right of Kings. Cambridge. 1896.

358. Figgis J.N. Political Thought in the Sixteenth Century. Cambridge. 1904.

359. Finley M. I. "The Ancestral Constitution" // The Use and Abuse of History.1. Harmondsworth. 1971.

360. The First Modern Society: Essays in English History in Honour of Lawrence Stone / Ed. by A.L. Beier, D. Cannadine, J.M. Rosenheim. Cambridge. 1989. Firth R. Symbols, Public and Private. L., 1973.

361. Fletcher A. County Community in Peace and War: Sussex 1600-1660. L., 1975. Fletcher A. Tudor Rebellions. Harlow. 1981

362. Foster E.R. The House of Lords, 1603-1649. Structure, Procedure, and the Nature of its Business. Chapel Hill; London. 1983.

363. Foster E. R. The Painful Labour of Mr Elsyng // TAPS. New ser. Vol. 62. Pt. 8. Philadelphia. 1971. P. 1-69.

364. Franklin J.H. Constitutionalism and Resistance in the 16th century. N.Y., 1969. Freeman M. Edmund Burke and the Critique of Political Radicalism. Oxford. 1980.

365. Freeman Th.S. 'The Reformation of the Church in this Parliament': Thomas Norton, John Foxe and the Parliament of 1571 // PH. Vol. 16. Pt. 2. 1997. P. 131147.

366. Friedland P. Political Actors: Representative Bodies and Theatricality in the Ageof the French Revolution. Ithaka. N.Y., 2002.

367. Fryde E.B., Miller E. 2 vols. Cambridge. 1970. Vol. I. P. 136-149.

368. Fussner F.S. The Historical Revolution: English Historical Writing and Thought1580-1640. L„ 1962.

369. Galbraith V.H. The Modus Tenendi Parliamentum // Journal of the Warburg and Courtauld Institutes. Vol. 16. 1953. P. 81-99.

370. Giesy R.E. Le Ceremonial royal en France a l'epoque de la Renaissance. P., 1987. Giesy R.E. Ceremonial et puissance souveraine France XV-XVII siecles. Paris, 1987.

371. Giesy R.E. Inaugural Aspects of French Royal Ceremonies // Coronations. P. 3545.

372. Gordon M.D. The Perjury Statute of 1563: A Case History of Confusion // Proceedings of the American Philosophical Society. Vol. 124. No 6. 1980. P. 438454.

373. Graves M.A.R. Proctorial Representation in the House of Lords during Edward

374. VI's Reign: A Reassessment // JBS. Vol. X. No 2. 1971. P. 17-35.

375. Graves M.A.R. Freedom of Peers from Arrest: The Case of Henry, Second Lord

376. Cromwell, 1571-1572 // American Journal of Legal History. Vol. XXL 1977. P.l14.

377. Graves M.A.R. The House of Lords in the Parliaments of Edward VI and Mary I. Cambridge. 1981.

378. Graves M.A.R. Patrons and clients; their role in 16th century parliamentary politicking and legislation // Turnbull Library Record. Wellington (New Zeland). Vol. 18. 1985. P. 69-85.

379. Graves M.A.R. The Tudor Parliaments. Crown, Lords and Commons, 1485-1603. L.; NY., 1985.

380. Political Power and Public Access in Early Modern England / Ed. by C. R. Kyle, J. Peacey. Woodbridge. 2002. P. 25-41.

381. Greaves R.L. Society and Religion in Elizabethan England. Minneapolis. 1981. Greaves R.L. Theology and Revolution in the Scottish Reformation: Studies in the Thought of John Knox. Grand Rapids. 1980.

382. Green E. The Vintners' Lobby, 1553-1568 // Guildhall Studies in London History. Vol. 1. 1974. P. 47-58.

383. Green I. Humanism and Protestantism in Early Modern English Education. Farnham, Burlington. 2009.

384. Greenberg J.R. The Radical Face of the Ancient Constitution: St. Edward's "Laws" in Early Modern Political Thought. Cambridge N.Y., 2001. Griffiths G. Representative Government in Western Europe in the Sixteenth Century. Oxford. 1968.

385. Gruenfelder J.R. Influence in Early Stuart Election, 1604-1640. Columbus. 1981. Guenee B., Lehoux F. Les Entrees royals françaises de 1328 a 1515. P., 1968. Guy J.A. Law, Faction and Parliament in the Sixteenth Century // HJ. Vol. 28. 1985.

386. Guy J. Tudor England. Oxford. 1988; 2nd ed. 1990.

387. Guy J. «Imperial Crown» and the Liberty of the Subject. The English Constitution from Magna Carta to the Bill of Rights // Court, Country and Culture / Ed. by B.Y. Kunze, D.D. Brautigam. Rochester. 1992.

388. Guy J. The Theory of "Imperial" Monarchy / The Sixteenth Century. P. 117-122. Guy J. Classical Literature and the Idea of Monarchy by 1600 // The Sixteenth Century. P. 138-141.

389. Guy J. The Rhetoric of Counsel in Early Modern England // Tudor Political Culture / Ed. by D. Hoak. Cambridge. 1995. P. 292-310.

390. Haigh C. The Reformation in Lancashire. Reformation and Resistance in Tudor Lancashire. L., 1975.

391. Haigh C. The English Reformation Revised. L., 1987.

392. Haigh C. English Reformations. Religion, Politics and Society under the Tudors. Oxford. 1990.

393. Hanley S. The Lit de Justice of the Kings of France. Princeton. 1983. Hale M. Jurisdiction of the Lords of Parliament. L., 1796.

394. Hall B. Puritanism: the Problem of Definition // Studies in Church History. Vol. III. Leiden. 1965. P. 283-296.

395. Hallam H. Constitutional History of England from Henry VII to the Death of George II. 3 vols. L., 1827.

396. Hammer P. Patronage at Court. Faction and the Earl of Essex // The Reign of Elizabeth I. Court and Culture in the Last Decade. P. 65-86.

397. Handelman D. Models and Mirrors: Towards an Antropology of Public Events. Cambridge, 1990.

398. Handover P. M. The Second Cecil. The Rise to Power of Robert Cecil, later first Earl of Salisbury. L., 1959.

399. Harriss G.L. King, Parliament and Public Finance in Medieval England to 1369. Oxford. 1975.

400. Harriss G.L. War and the Emergence of the English Parliament, 1297-1360 // Journal of Medieval History. Vol. II. 1976. P. 35-56.

401. Harriss G.L. Thomas Cromwell's "New Principle of Taxation" // EHR. Vol. 93. No. 369. 1978. P. 721-738.

402. Harris G.L. The Formation of Parliament, 1272-1377// The English Parliament in the Middle Ages / Ed. by R.G. Davies, J.H. Denton. Manchester. 1981. 2nd ed. 1999. P. 29-60.

403. Harris J.W. John Bale. Urbana (Illinois). 1940.

404. Hart J.S. Justice upon Petition. The House of Lords and the Reformation of Justice, 1621-1675. L., 1991.

405. Hassall W.O. A Catalogue of the Library of Sir Edward Coke. New Haven. 1950. Hartley T.E. Elizabeth's Parliaments: Queen, Lords and Commons. 1559-1601. Manchester. 1992.

406. Hatsell J. Precedents and Proceedings in the House of Commons with Observations. 4 vols. Vol. I. L., 1818.

407. Haugaard W. The Coronation of Elizabeth I // Journal of Ecclesiastical History. Vol. 19. 1968 .P. 166-170.

408. Haugaard W.P. Elizabeth and the English Reformation: the Struggle for a Stable Settlement of Religion. Cambridge . 1968.

409. Hawkyard A.D.K. The Wages of MPs 1509-1558 // PH. Vol. 6. Pt. 2. 1987. P. 302-311.

410. Hawkyard A.D.K. The Enfranchisement of Constituencies, 1504-1558 // PH. Vol. 10. Pt. 1. 1991. P. 1-26.

411. Haynes A. Robert Cecil, Earl of Salisbury. L., 1989.

412. Haynes A. Walsingham. Elizabethan Spymaster and Statesman. Stroud. 2004. 2nd. Ed. 2007.

413. Heisch A. Arguments for an Execution: Queen Elizabeth's "White Paper", and Lord Burghley's "Blue Pencil" // Albion. Vol. 24. No 4. 1992. P. 591-604. Heal F., O'Day R. Church and Society in England: Henry VIII to James I. Hamden, 1977.

414. Helgerson R. Forms of Nationhood: The Elizabethan Writing of England. Chicago. 1992.

415. Heltzel V.B. Notes: Sir Thomas Egerton and William Lambard // The Huntington Library Quarterly. Vol. XI. 1948. P. 201-203.

416. Hexter J. Quoting the Commons, 1604-1642 // Tudor Rule and Revolution / Ed. by D.J. Guth, J.W. McKenna. Cambridge. 1982. P. 369-392.

417. Hexter J.H. Parliament and Liberty from the Reign of Elizabeth to the Civil War. Stanford. 1992.

418. Hill C. Society and Puritanism in Pre-Revolutionary England. L., 1964. Hill C. Milton and the English Revolution. L., 1979.

419. Hill C. Parliament and People in Seventeenth Century England // P&P. No 92. 1981. P. 100-124.

420. Hindle S. The State and Social Change in Early Modern England, 1550-1640. Chippenham. 2000.

421. The History of Parliament: The House of Commons 1509-1558 / Ed. by S.T. Bindoff. 3 vols. L., 1982.

422. The History of Parliament: The House of Commons 1558- 1603 / Ed. by P.W. Hasler. 3 vols. L., 1981.

423. The History of Parliament: The House of Commons 1660-1690 / Ed. by B.D. Henning. 3 vols. L., 1983.

424. The History of Parliament: The House of Commons 1715-1754 / Ed. by R. Sedgwick. 2 vols. L., 1970.

425. The History of Parliament: The House of Commons 1754-1790 / Ed. by L. Namier, J. Brooke. 3 vols. L., 1985.

426. The History of Parliament: The House of Commons 1790-1820 / Ed. by R.G. Thorne. 4 vols. L., 1986.

427. Hoak D. The Iconography of the Crown Imperial // Tudor Political Culture. Cambridge. 1995. P. 54-103.

428. Hodnett D.K., White W.P. The Manuscripts of the Modus Tenendi Parliamentum // EHR. Vol. 34. 1919. P. 209-224.

429. Hoffman P.T., Norberg K. Fiscal Crises, Libery and Europe in the Sixteenth Century. 2nd ed. L., 1987.

430. Holdsworth W.S. Some Makers of English Law. L., 1938.

431. Holmes C. Seventeenth Century Lincolnshire. Lincoln. 1980.

432. Holmes C. Parliament, Liberty, Taxation and Property // Parliament and Libertyfrom Elizabeth to the English Civil War / Ed. by J. Hexter. Stanford. 1992.

433. Holmes P. Resistance and Compromise. The Political Thought of the Elizabethan

434. Catholics. Cambridge. 1982.

435. Holt J.C. The Origins of the Constitutional Tradition in England // Magna Charta and Medieval Government. Studies Presented to the International Commission for the Study of Parliamentary Estates. L., 1985. P. 1-22.

436. Holt J.C. The Ancient Constitution in Medieval England // The Roots of Liberty. Magna Carta, Ancient Constitution, and the Anglo-American Tradition of Rule of Law / Ed. by E. Sandoz. Columbia (Mo). 1993. P. 22-56.

437. Holt J.C. The Prehistory of Parliament // The English Parliament in the Middle Ages / Ed. by R.G. Davies, J.H. Denton. Manchester. 1981. 2nd ed. 1999. P. 1-28. Howarth D. Images of Rule. Art and Politics in English Renaissance 1485-1649. L., 1997.

438. Howell W.S. Logic and Rhetoric in England, 1500-1700. Princeton. 1956. Howell W.S. Poetics, Rhetoric and Logic. Itaca-L., 1975

439. Hudson W.S. John Ponet (1516?- 1556): Advocate of Limited Monarchy. Chicago. 1942.

440. Hudson W.S. The Cambridge Connection and the Elizabethan Settlement of 1559. Durham (North Carolina). 1980.

441. Hughes A. The Origins and Descent of the Fourth Recension of the English Coronation // Coronations. Medieval and Early Modern Monarchic Ritual / Ed. by J. Bak. Oxford. 1990. P. 197-214.

442. Hulme E.W. The History of the Patent System under the Prerogative and at Common Law // Law Quarterly Review. Vol. 12. 1896. P. 141-154. Hurstfield J. The Profits of Fiscal Feudalism, 1541-1602 // EcHR. 2nd ser. Vol. VIII. 1955. P. 53-61.

443. Hutton R. Debates in Stuart History. Hampshire. 2004.

444. Jackson R.A. Vive le Roi! A History of the French Coronation from Charles V to Charles X. Chapel Hill. 1984.

445. James M. Society, Politics and Culture. Studies in Early Modern England. Cambridge, 1982.

446. James M. Ritual, Drama, and Social Body in the Late Medieval English Town // P&P. Vol. 98. 1983. P. 3-29.

447. Jansson M. Dues Paid // PH. Vol. 15. Pt. 2. 1996. P. 215-220.

448. Jansson M., Mendle M. Sauce for the Gander: Charles I's Claim of Parliamentary

449. Privilege // PH. Vol. 7. Pt. I. 1988.

450. Jones H. Master Tully: Cicero in Tudor England. Nieuwkoop. 1998.

451. Jones N. Profiting from Religious Reform: The Land Rush of 1559 // HJ. Vol. 22.1979. P. 279-294.

452. Jones N. Faith by Statute: Parliament and the Settlement of Religion, 1559. L., 1982.

453. Jones N. An Elizabethan Bill for the Reformation of Ecclesiastical Law // PH. Vol. 4. 1985. P. 171-187.

454. Jones N. Parliament and the Governance of Elizabethan England: A Review // Albion. Vol. 19. No 3. 1987. P. 327-346.

455. Jones N. The Anonymous Diarist of 1571: Alias Thomas Atkins or Robert Bowes // Interest Groups. P. 337-339.

456. Jordan W.K. Edward VI: The Young King. The Protectorship of the Duke of Somerset. Cambridge (Mass.). 1971.

457. Judson M. The Crisis of the Constitution: An Essay in Constitutional and Political Thought in England, 1603-1645. New Brunswick, L., 1988 (1st ed. New Brunswick. 1949).

458. Kantorowicz E.H. 'The King's Advent' and the Enigmatic Panels in the Doors of Santa Sabina // Art Bulletin. Vol. 26. 1944. P. 207-231. Kantorowicz E.H. Laudes Regiae. Berkeley. 1946.

459. Kantorovicz E.H. The King's Two Bodies. A Study in Medieval Political Theology. Princeton. 1957; 2nd ed. -1981.

460. Keeler M.F. The Emergence of Standing Committees for Privileges and Returns // PH. Vol. 1. 1982. P. 25-46.

461. Keeler M.F. The Committee for Privileges of the House of Commons 1604-10 and1614 // PH. Vol. 13. Pt. 2. 1994. P. 147-169.

462. Keeny B.C. Judgement by Peers. Cambridge (Mass.). 1949.

463. Kelly D.R. History, English Law and the Renaissance // P& P. Vol. 65. 1974. P.24.51.

464. Kelly D.R. Clio and the Lawyers: Forms of Historical Consciousness in Medieval Jurisprudence // Medievalia et Humanistica. New Ser. Vol. V. 1974. P. 25-49. Kelly D.R. Versions of History from Antiquity to the Enlightenment. New Haven. 1991.

465. Kelly D.R. The Writing of History and the Study of Law. Brookfield. 1997.

466. Kenyon J.P. The Stuart Constitution: Documents and Commentary. 2nd ed. Cambridge. 1986.

467. Kertzer D. Ritual, Politics and Power. L., 1988.

468. King J. Tudor Royal Iconography: Literature and Art in an Age of Religious Crisis. Princeton. 1989.

469. King J. Henry VIII as David: The King's Image and Reformation Politics // Rethinking the Henrician Era: Essays on Early Tudor Texts and Contexts / Ed. by P.C. Herman. Champaign. 1994.

470. King J.N. The Royal Image, 1535-1603 // The Tudor Political Culture. P. 104 -129.

471. Kipling G. Enter the King: Theatre, Liturgy, and Ritual in the Medieval Civic Triumph. Oxford. 1998.

472. Kisby F. Kingship and the Royal Itinerary. A study of the Peripatetic Household of the Early Tudor Kings 1485-1547 // The Court Historian. Vol. 4. Pt. 1. 1999. P. 2939.

473. Kisby F. "When the King Goeth a Procession": Chapel Ceremonies and Services, the Ritual Year, and Religious Reforms at the Early Tudor Court, 1485-1547 // Journal of British Studies. Vol. 40. Pt. 1. 2001. P. 44-75.

474. Kishlansky M. Parliamentary Selection. Social and Political Choice in Early Modern England. Cambridge. 1986.

475. Klientelesysteme im Europa der Fruhen Neuzeit // Schriften der Historishen

476. Kollegs. Kolloquien IX / Ed. by A. Maczak. Munich. 1988.

477. Kliger S.L. The Goths in England. Cambridge (Mass.). 1952.

478. Knafla L.A. Law and Politics in Jacobean England: The Tracts of Lord Chancellor

479. Ellesmere. Cambridge. 1977.

480. Knappen M.M. Tudor Puritanism: a chapter in the history of idealism. Chicago, 1939.

481. Koenigsberg S.M. The Vote to Create the High Court of Justice. 26 to 20? // PH. Vol. 12. Pt. 3. 1993. P. 281-286.

482. Koenigsberger H.G. Dominium regale or dominium politicum et regale: monarchies and parliaments in Early Modern Europe // Politicians and Virtuosi. L., 1988.

483. Koenigsberger H.G. Parliaments and Estates // The Origins of Modern Freedom in the West / Ed. by R.W. Davis. Stanford. 1995. P. 135-178.

484. Koenigsberger H.G. Parliaments in the Sixteenth Century and Beyond // Ibidem. P. 269-311.

485. English Historiography. Ithaca, N.Y., 1987. P. 155-177.1.ys M.D.R. Catholics in England, 1559-1829. A Social History. L., 1961.1.vine M. 'A More than Ordinary Case of Rape', 13 and 14 Elizabeth I //

486. MacCaffrey W. The Shaping of the Elizabethan Regime. Elizabethan Politics, 1558-1572. Princeton, N.Y., 1968; L., 1969.

487. MacCaffrey W. Queen Elizabeth and the Making of Policy, 1572-1578. Princeton. 1981.

488. MacCaffrey W. Parliament: The Elizabethan Experience // Tudor Rule and Revolution / Ed. by D.J. Guth, J.W. McKenna. Cambridge. 1982. MacCaffrey W. Elizabeth I. War and Politics 1588-1603. Princeton. 1992. MacCaffrey W. Elizabeth I. L., 1993.

489. MacCormack S. Art and Ceremony in Late Antiquity. Berkeley, Los Angeles, L., 1981.

490. MacCulloch D. Catholic and Puritan in Elizabethan Suffolk // Archiv fur Reformationsgeschichte. Vol. 72. 1981. P. 232-289.

491. MacCulloch D.N.J. Suffolk and the Tudors. Politics and Religion in an English Country, 1500-1600. Oxford. 1986.

492. MacCullock D. The Later Reformation in England, 1547-1603. N.Y. 1990. 2nd ed. Basingstoke. 2001

493. MacGrath Papists and Puritans under Elizabeth I. L., 1967. Mack P. Elizabethan rhetoric: theory and practice. Cambridge. 2002. Macaulay T.B. The History of England from the Accession of James the Second. Vol.1. L., 1885.

494. McCoy R.C. "The Wonderfull Spectacle" The Civic Progress of Elizabeth I andthe Troublesome Coronation // Coronations. Medieval and Early Modern

495. Monarchic Ritual / Ed. by J.M. Bak. Oxford. 1990. P. 217-227.

496. Maczak A. From Aristocratic Household to Princely Court: Restructuring

497. Patronage in the Sixteenth and Seventeenth Centuries // Princes, Patronage and

498. Nobility / Ed. by R. Asch, P. Birke. Oxford. 1991. P. 315-328;

499. Maddicott J.R. The County Community and the Making of Public Opinion in

500. Fourteenth Century England // TRHS. 5th ser. Vol. XXVIII. 1978. P. 27-43.

501. Maddicott J.R. Parliament and the Constituencies. 1272-1377 // The English

502. Parliament in the Middle Ages. Manchester. 1981. P. 61-87.

503. Maddicott J.R. The Earliest Known Knights of the Shire: New Light on the

504. Parliament of April 1254 //PH. Vol. 18. Pt. 2. 1999. P. 109-130.

505. Maitland F.W. English Law and the Renaissance. Cambridge. 1901.

506. Maitland F.W. The Constitutional History of England. Cambridge. 1908.

507. Manley L. Civic Drama // A Companion to Renaissance Drama / Ed. by A.F.

508. Kimmey. Oxford. 2004. P. 294-313.

509. Manning R. Religion and Society in Elizabethan Sussex: a Study of the Enforcement of the Religious Settlement, 1558-1603. Leicester. 1969. Marshall R.K. Elizabeth I. L., 1991.

510. McCusker H. John Bale, Dramatist and Antiquary. Bryn Mawr (Penn.). 1942. McFarlane K.B. Parliament and "Bastard Feudalism" // England in the Fifteenth Century. Collected Essays. L., 1981. P. 1-21.

511. Mcllvain Ch.H. The High Court of Parliament and its Supremacy. New Haven. 1910.

512. Mcllwain Ch.H. Constitutionalism, Ancient and Modern. N.Y., 1940. McKisack M. Medieval History in the Tudor Age. Oxford. 1971. McLaren A.N. Political Culture in the Reign of Elizabeth I. Queen and the Commonwealth, 1558-1585. Cambridge. 1999.

513. McLeane D. The Great Solemnity of the Coronation of the King and Queen of England. L., 1902.

514. Mears N. Counsel, Public Debate and Queenship: John Stubbs's 'The Discovery of a Gaping Gulf, 1579' // HJ. Vol. 44. No 3. P. 629-650.

515. Mears N. Queenship and Political Discourse in the Elizabethan Realms. Cambridge. 2005.

516. The Mental World of the Jacobean Court / Ed. by Peck L.L. Cambridge. 1991.

517. Miller E. The Medieval English Parliament // Historical Studies in the English

518. Parliament / Ed. by E.B. Fryde, E. Miller. 2 vols. Cambridge. 1970. Vol. I.

519. Miller E. War, Taxation and the English Economy in the Late Thirteenth and Early

520. Fourteenth Centuries // War and Economic Development. Essays in Memory of

521. David Joslin / Ed. by M. Winter. Cambridge. 1975. P. 11-31.

522. Miller J. Absolutism in Seventeenth Century Europe. New York. 1990.

523. Miller H. Subsidy Assessments of the Peerage in the Sixteenth Century // BIHR.

524. Vol. XXVIII. 1955. P. 15-34.

525. Miller H. London and Parliament in the Reign of Henry VIII // BIHR Vol. XXXV. 1962. P. 128-149.

526. Miller H. Attendance in the House of Lords during the Reign of Henry VIII // HJ. Vol. X. No 4. 1967. P. 325-351.

527. Mitchell W. The Rise of the Revolutionary Party in the English House of Commons. N-Y., 1957.

528. Morgan V. Some Types of Patronage, Mainly in Sixteenth Seventeenth-Century England // Patronages et clientelismes / Ed. by Ch. Giry-Deloison, R. Mettam. Lille. 1995. 91-115.

529. Morrill J. Cheshire 1630-1660: County Government and Society during the "English Revolution". Oxford. 1974.

530. Morrill J. The Nature of the English Revolution. L., 1993.

531. Morrill J. Reconstructing the History of Early Stuart Parliaments // Archives. Vol. XXI. 1994. P. 67-72.

532. Morrill J. Paying One's D'Ewes // PH. Vol. 14. Pt. 2 . 1995. P. 179- 186. Morrill J. Getting Over D'Ewes // PH. Vol. 15. Pt. 2. 1996. P. 220-230. Morrill J. Taking Liberties with the Seventeenth Century // PH. Vol. 15. Pt. 3. 1996. P. 379-391.

533. Morris Ch. Political Thought in England. Tyndale to Hooker. L., 1953; 2nd ed. L.; N.Y.; Totonto. 1965.

534. Morris W.A. The Date of the Modus Tenendi Parliamentum // EHR. Vol. 49. 1934. P. 407-422.

535. Mosse L. The Struggle for Sovereignty in England from the Reign of Queen

536. Elizabeth to the Petition of Right. East Lansing. 1950.

537. Muchembled R. Manners, Courts, and Civility. Maiden. 2002.

538. Muddiman J.G. The Trial of King Charles the First. Edinburgh. 1928.

539. Muir E. Civic Ritual in Renaissance Venice. Princeton. 1981.

540. Muir E. Ritual in Early Modern Europe. Cambridge, N.Y., 1997.

541. Munden R.C. "All the Privy Council Being Members of This House", A Note onthe Constitutional Significance of Procedure in the House of Commons 1589-1614

542. PH. Vol. 12. 1993. P. 115-125.

543. Murphy M. Methods in the study of Old English in the Sixteenth and Seventeenthcenturies // Medieval Studies. Vol. 30. 1968. P. 345-350.

544. Myers A.R. Parliaments and Estates of Europe to 1789. L., 1975.

545. Namier L. The Structure of Politics at the Accession of George III. L., 1927.

546. Namier L. Avenues of History. L., 1952.

547. Neale J.E. The Lord-Keeper's Speech to the Parliament of 1592/93 // EHR. Vol. XXXI. 1916. P. 128-137.

548. Neale J. E. The Commons' Journal of the Tudor Period // TRHS. 4th Series. Vol. III. 1920. P. 136-170.

549. Neale J.E. The Commons' Privilege of Freedom of Speech // Tudor Studiespresented to A.F. Pollard / Ed. by R.W. Seton-Watson. L., 1924. P. 257-287.

550. Neale J.E. Peter Wentworth // EHR. Vol. 39. 1924. № 153-154 (Jan.) P. 36-54; №155.156 (Apr.-Oct.) P. 175-205.

551. Neale J.E. Queen Elizabeth. L., 1934.

552. Neale J.E. The Elizabethan House of Commons. L.,1949.

553. Neale J.E. The Elizabethan Acts of Supremacy and Uniformity // EHR. Vol. 65. 1950. P. 304-332.

554. Neale J.E. Parliament and the Articles of Religion, 1571 // EHR. Vol. 67. 1952. P. 510-521.

555. Neale J.E. Elizabeth I and her Parliaments. 2 vols. L., 1953, 1957.

556. Neale J.E. The Elizabethan Political Scene // Idem. Essays on Elizabethan History.1., 1957. P. 59-84.

557. Neale J.E. The Biographical approach to History // Idem. Essays in Elizabethan History. L., 1958. P. 225-237.

558. New J.F.H. Anglican and Puritan: the basis of their opposition 1558-1640. L., 1964.

559. Nichols J. The Progresses and Public Processions of Queen Elizabeth. 3 vols. L., 1823.

560. Nichols J.G. Some additions to the biography of Sir Thomas Smith // Archaeologia. Vol. 38. 1860. P. 98-127.

561. Norbrook D. Poetry and Politics in the English Renaissance. L., 1984. Norris H. Tudor Costume and Fashion. N. Y., 1997.

562. Notestein W. The Winning of the Initiative by the House of Commons. New Haven. 1924.

563. O'Brien B.R. God's Peace and King's Peace. The Laws of Edward the Confessor. Philadelphia. 1999.

564. Orgel S. The Illusion of Power. L., 1975.

565. Palgrave F. The Rise and Progress of the English Commonwealth. 2 vols. L., 1832.

566. Palmer R.C. The County Courts of Medieval England, 1150-1350. Princeton. 1982.

567. Parker G. Europe in Crisis, 1598-1648. Brighton. 1980.

568. The Parliaments of Elizabethan England / Ed. by N. Jones, D.M. Lean. Oxford. 1990.

569. Primus J.H. The Vestments Controversy: an Historical Study of the Earliest Tensions within the Church of England in the Reigns of Edward VI and Elizabeth. Kampen. 1960.

570. Parliament and Liberty from the Reign of Elizabeth to the English Civil War / Ed. by J.H. Hexter. Stanford. 1992.

571. Parliament and the Crown in the Reign of Mary Tudor. Oxford. 1986. Parliaments, Politics and Elections, 1604-1648 // Camden Society 5th Series. Vol. 17 / Ed. by C.R. Kyle. Cambridge. 2001.

572. Parry G.J.R. A Protestant Vision: William Harrison and the Reformation of

573. Elizabethan England. Cambridge. 1987.

574. Parry G. The Golden Age Restored. Manchester. 1981.

575. Paterson C.F. Urban Patronage in Early Modern England. Corporate Boroughs, the Landed Elite, and the Crown. 1580-1640. Stanford. 1999.

576. Partonage, Culture and Power: The Early Cecils / Ed. by P. Croft. New Haven; L., 2002.

577. Patronage et clientelismes 1550-1750 (France, Angleterre, Espagne, Italie) / Ed. Ch. Giry-Deloison, R. Mattam. Lille. 1995.

578. Patronage in the Renaissance / Ed. by G.F. Lytle, S. Orgel. Princeton. 1981. Patronage, Pedigree and Power in Later Medieval England / Ed. by C. Ross. Gloucester. 1979.

579. Payling S.J. County Parliamentary Elections in Fifteenth-Century England // PH. Vol. 18. Pt. 3. 1999. P. 237-259.

580. Payling S.J. The Widening of Franchise Parliamentary Elections in Lancastrian Nottinghamshire // England in the Fifteenth Century / Ed. by D. Williams. Woodbridge. 1987. P. 167-185;

581. Pears, Politics and Power. The House of Lords., 1603-1640 / Ed. by C. Jones, D.L. Jones. L., 1986.

582. Pearson A.F.S. Thomas Cartwright and Elizabethan Puritanism 1535-1603. Gloucester. 1966.

583. Peck L.L. Northampton: Patronage and Policy at the Court of James I. L., 1982. Peck L.L. Goodwin v. Fortescue: The Local Context of Parliamentary Controversy //PH. Vol. III. 1984. P. 33-56.

584. Peltonen M. Classical Humanism and Republicanism in English Political Thought 1570-1640. Cambridge. 1995.

585. Peltonen M. Citizenship and Republicanism in Elizabethan England // Republicanism: A Shared European Heritage / Ed. by M. Van Gelderen, Q. Skinner. Cambridge. 2002. P. 85-87.

586. Petit Dutailly Ch. Studies and Notes Supplementary to Stubbs Constitutional History of England. 3 vols. Manchester. 1908-1929.

587. Phythian-Adams Ch. Ceremony and the Citizen: The Communal Year at Coventry // Crisis and Order in English Town / Ed. by P. Clark, P. Slack. L., 1977. P. 106128.

588. Piggott S. Ruins in a Landscape. Edinburgh. 1976. Piggott S. Ancient Britons and the Antiquarian Imagination. N.Y., 1989. Plucknett T.F.T. The Impeachments of 1376 // TRHS. 5th ser. Vol. I. 1951. P. 153164.

589. Plucknett T.F.T. State Trials under Richard II // TRHS. 5th ser. Vol. II. 1952 . P. 153-164.

590. Plucknett T.F.T. Impeachment and Attainder // TRHS. 5th ser. Vol. III. 1953. P. 145-158.

591. Plucknett T.F.T. Early English Legal Literature. Cambridge. 1958.

592. Plumb J.H. The Growth of the Electorate in England from 1600 to 1715 // P& P.1. Vol. 45. 1969. P. 90-116.

593. Pocock J.G.A. The Ancient Constitution and the Feudal Law. Cambridge. 1957; New York. 1967.

594. Pocock J.G.A. The concept of language and the métier d'historien: some considerations on practice // The Languages of Political Theory in Early Modern Europe / Ed. by A. Pagden. Cambridge. 1987. P. 19-38.

595. Politics, Law and Councel in Tudor and Early Stuart England / Ed. by J. Guy Aldershot. 2000.

596. Pollard A.F. The Evolution of Parliament. L., 1920; 2nd ed. L., N-Y., 1964. Pollard A. F. The Clerical Organization of Parliament // EHR. Vol. 57. 1942. P. 31-58.

597. Pollard A. F. Receivers of Petitions and Clerks of Parliament // EHR. Vol. 57. 1942. P. 202-226.

598. Preston J.H. Was There an Historical Revolution? // Journal of the History of Ideas. Vol. 33. 1977. P. 353-364.

599. Putnam P.H. Justices of the Peace in England for 1558-1680 // BIHR. Vol. IV. 1926. P. 144-156.

600. Quinn D.B. Government Printing and Publication of the Irish Statutes in the Sixteenth Century // Proceedings of the Royal Irish Academy. Vol. 49 C. 19431944. P. 45-79.

601. Rait R.S.The Parliaments of Scotland. Glasgow. 1924.

602. Read C. Faction in the English Privy Council under Elizabeth // Annual Bulletin of the American Historical Association. 1911. P. 111-119. Read C. Mr Secretary Cecil and Queen Elizabeth. L. 1955. Read C. Lord Burghley and Queen Elizabeth. L., 1960.

603. Realities of Representation. State Building in Early Modern Europe and European America / Ed. by M. Jansson. N.Y., Basingstoke. 2007.

604. The Reformation in the National Context / Ed. by B. Scribner, R. Porter, M. Teich. Cambridge, N.Y., 1994.

605. The Reign of Elizabeth / Ed. by C.A. Haigh. Basingstoke. 1984.

606. The Reign of Elizabeth I: Court and Culture in the Last Decade / Ed. by J. Guy.

607. Cambridge; New York. 1995.

608. Religion and National Identity. Oxford. 1982.

609. Religion, Politics and Society in 16th Century England // Camden Society 5th Series. Vol. 22. Cambridge. 2003.

610. Remapping Early Modern England: The Culture of Seventeenth-Century Politics / Ed. by K. Sharpe. Cambridge; New York. 2000.

611. Rezneck S. The Early History of the Parliamentary Declaration of Treason // EHR. Vol. XLII. 1927. P. 497-513;

612. Richardson H.G. The English Coronation Oath // TRHS. 4th ser. Vol. 23. 1941. P. 129-158.

613. Richardson H.G., Sayles G.O. The Irish Parliament in the Middle Ages. Philadelphia, Oxford. 1952.

614. Ritter G.A. Divine Right und Prarogative der englischen Konige 1603-1640 // Historische Zeitschrift. T. 196. 1963. S. 584-625.

615. Roskell J.S. Perspectives in English Parliamentary History // Bulletin of the John Rylands Library. Vol. XLVI. 1964. P. 448-475.

616. Roskell J.S. Commons and their Speakers in English parliaments 1376-1523. L., 1965.

617. Roskell J.S. A Consideration of Certain Aspects and Problems of the English Modus Tenendi Parliamentum // Bulletin of John Rylands Library. Vol. 50. 1968. P. 411-442.

618. Rowse A.L. The Coronation of Queen Elizabeth // Idem. An Elizabethan Garland. L., 1954. P. 11-28.

619. Rubb Т. K. Sir Edwin Sandys and the Parliament of 1604 // AHR. Vol. 69. 1964. P. 646-70.

620. Rubb Т.К. Revisionism Revised. The Role of the Commons // P& P. Vol. 92. 1981. P. 55-78.

621. Rupp E.G. Studies in the Making of the English Protestant Tradition. Cambridge. 1947.

622. Russell C. The Crisis of Parliaments: English History, 1509 1660. Oxford. 1971. Russell C. The Origins of the English Civil War. L., 1973.

623. Russell C. Parliamentary History in Perspective, 1604-1629 // History. Vol. LXI. No. 201. 1976. P. 1-27.

624. Russell C. Parliaments and English Politics 1621-1629. Oxford. 1979.

625. Russell C. The nature of a Parliament in Early Stuart England // Before the English

626. Civil War / Ed. by H. Tomlinson. L., 1983. P. 123-150.

627. Russell C. Unrevolutionary England, 1603-1642. L., 1990.

628. Russell C. The causes of the English Civil War. Oxford. 1990.

629. Russell C. The Fall of the British Monarchies 1637-1642. Oxford. 1991.

630. Russell C. National Security Versus Government by Consent: The State,

631. Parliament and War in Early Modern England. (Авторская рукопись текстадоклада, прочитанного в Институте Исторических Исследований в Лондоне30 июня 1991).

632. Russell С. The Addled Parliament of 1614: The Limits of Revision. Reading. 1992.

633. Russell C. Divine Rights in the Early Seventeenth Century // Public Duty and Private Conscience in Seventeenth-Century England. Essays presented to G.E. Aylmer. Oxford, 1993. P. 101-120.

634. Russell Major J. Representative Government in Early Modern France. New Haven. 1980.

635. Sacks D.H. Celebrating Authority in Bristol, 1475-1640 // Urban Life in the Renaissance / Ed. by S. Zimmerman, R.F.E. Weissman. Newark. 1989. P. 187273.

636. Sacks D. H. "Private Profit and Public Good": The Problem of the State in Elizabethan Theory and Practice // Law, Literature and the Settlement of Regimes / Ed. by G. Schochet. Washington. 1990.

637. Sacks D.H. The Widening Gate: Bristol and the Atlantic Economy, 1450-1700. Berkeley, Los Angeles. 1991.

638. Sacks D. H. The Paradox of Taxation: Fiscal Crises, Parliament, and Liberty in England, 1450-1640 // Fiscal Crises, liberty, and representative Government, 14501749. Stanford. 1994. P. 37-48.

639. Sayles G.O. Modus Tenendi Parliamentum: Irish or English? // England and Ireland in the later Middle Ages: Essays in Honour of Jocelyn Otway-Ruthwen. Dublin. 1981. P. 122-152.

640. Schoeck R.J. The Elizabethan Society of Antiquaries and Men of Law // Notes and Queries. Vol. 199. 1954. P. 417-421.

641. Schofield R. Taxation and the Political Limits of the Tudor State // Law and Government under the Tudors: Essays Presented to Sir Geoffrey Elton on his

642. Retirement / Ed. by C. Cross, D. Loades, J.J. Scarisbrick. Cambridge. 1988. P. 227-255.

643. Schramm P. A History of the English Coronation. Oxford. 1937.

644. Seaver P. Community Control and Puritan Politics in Elizabethan Suffolk //

645. Albion. No 9. 1977. P. 316-336.

646. Sharpe K. Faction at the Early Stuart Court // History Today. Vol. 33. Oct. 1983. P. 39-46.

647. Sharpe K. Crown, Parliament and Locality: Government and communication in Early Stuart England // EHR. Vol. 101. 1986. P. 321-350.

648. Sharpe K. Politics and Ideas in Early Stuart England: Essays and Studies. L., 1989. Sharpe K. The Personal Rule of Charles the First. New Haven. 1992. Sharpe K. Reading Revolutions: The Politics of reading in Early Modern England. New Haven. 2000.

649. Sharpe K. Reading, Society and Politics in Early Modern England. Cambridge; New York. 2003.

650. Sharpe K. Selling the Tudor Monarchy. Authority and Image in Sixteenth-Century England. New Haven, L., 2009.

651. The Sixteenth Century. 1485-1603 / Ed. by P. Collinson. Oxford. 2002. Skinner Q. Meaning and understanding in the history of ideas // History and Theory. Vol. 8. 1969. P. 3-53.

652. Skinner Q. (Ed.) The Foundations of Modern Political Thought. 2 vols. Cambridge. 1978.

653. Skinner Q. Visions of Politics. 2 vols, Cambridge. 2002.

654. Slavin A.J. Politics and Profit: A Study of Sir Ralf Sadler. Cambridge. 1966.

655. Smith A.G.R. The Babington Plot. L., 1936.

656. Smith A.G.R. The Government of Elizabethan England. L., 1967.

657. Smith A.G.R. Servant of the Cecils: The Life of Sir Michael Hickes. L., 1977.

658. Smith A.G.R. Crown, Parliament and Finance: The Great Contract of 1610 // The

659. English Commonwealth 1547-1640 / Ed. by P. Clark, A.G.R. Smith, N. Tyacke.1.icester. 1979. P. 111-127.

660. Smith A.G.R. The Last Years of Mary Queen of Scots. L., 1990.

661. Smith A.G!R. William Cecil, Lord Burghley: Minister of Elizabeth I. Bangor.1991.

662. Smith A.H. Country and Court. Government and Politics in Norfolk, 1558-1603. Oxford. 1974.

663. Smith D.L. The Stuart Parliaments. 1603-1689. L., 1999.

664. Smith N. The Royal Image and the English People. Aldershot. 2001.

665. Smuts R.M. Court Culture and the Origins of a Royalist Tradition in Early Stuart1. England. L., 1987.

666. Smuts R.M. Culture and Power in England, 1585-1685. Basingstoke. 1999. Snow V.F. Proctorial Representation and conciliar management during the reign of Henry VIII // HJ. Vol. IX. 1966. P. 1-26.

667. Snow V.F. Proctorial Representation in the House of Lords during the Reign of Edward VI // JBS. Vol. VIII. 1969. P. 1-27.

668. Snow V.F. A Rejoinder to Mr Graves' Reassessment of Proctorial Representation //JBS. Vol. X. No 2. 1971. P. 36-46.

669. Sommerville J.P. Politics and Ideology in England, 1603-1640. L., 1986.

670. Stacy W.R. Richard Roose and the Use of Parliamentary Attainder in the Reign of Henry VIII //HJ. Vol. XXIX. 1986. P. 1-15.

671. Stacy W.R. Impeachment, Attainder and the 'Revival of Parliamentary Judicature'under the Early Stuarts // PH. Vol. XI. Pt. I. 1992. P. 40-56.

672. Stanley E.G. Imagining the Anglo-Saxon Past. Cambridge. 2000.

673. Starkey D. From Feud to Faction: English Politics circa 1450-1550 // History

674. Today. Vol. 32. Nov. 1982. P. 16-22.

675. Stephen L. History of English Thought in the Eighteenth Century. Vol. II. L., 1962.

676. Stephens A.J. The Book of Common Prayer with notes legal and historical. L., 1850.

677. Stinger Ch. Roma Triumphans: Triumphs in the Thought and Ceremonies of Renaissance Rome // Medievalia et Humanistica. New Ser. Vol. 10. 1981. P. 182201.

678. Stone L. The Revival of Narrative: Reflections on a New Old History // P&P. Vol. 85. 1979. P. 3-24.

679. Stone L. The Crisis of Aristocracy. L., 1967.

680. Stone L. Family and Fortune. Studies in Aristocratic Finance. Oxford. 1973. Stone L. The Causes of the English Revolution 1529-1642. L., 1986. Strong R. Portraits of Elizabeth I. Oxford. 1963.

681. Strong R. Holbein and Henry VIII. L., 1967. Strong R. The English Icon. L., 1969.

682. Strong R. Edward VI and the Pope: A Tudor Anti-Papal Allegory and Its Setting // Journal of the Warburg and Courtauld Institutes. Vol. 23. № 3-4. L., 1960. P. 311313.

683. Strong R. Tudor and Jacobean Portraits. 2 vols. L., 1969. Strong R. Splendor at Court. L., 1973.

684. Strong R. Art and Power: Renaissance Festivals 1450-1650. L., 1973. 2nd ed. -Woodbridge. 1984.

685. Strong R. The Cult of Elizabeth. Elizabethan Portraiture and Pageantry. L., 1977. Strong R. Gloriana. L., 1987.

686. Strype J. Life of the Learned Sir Thomas Smith, Kt. L., 1698. Repr. 1820.

687. Strype J. Annals of the Reformation. Vol. III. Pt. II. Oxford. 1824.

688. Stubbs W. The Constitutional History of England. 3 vols. Oxford. 1874-1878.

689. Sturdy D.J. "Continuity" versus "Change": Historians and English Coronations ofthe Medieval and Early Modern Periods // Coronations. P. 232-234.

690. Suffolk and the Great Rebellion 1640-1660 / Ed. by A. Everitt. Suffolk Record1. Society. 1960.

691. Tanner J.R. English Constitutional Conflicts of the Seventeenth Century 16031689. Cambridge. 1928.

692. Taylor J. The Manuscripts of the 'Modus Tenendi Perliamentum' // EHR. Vol. 83. 1968. P. 673-688

693. Tite C. G.C. Impeachment and Parliamentary Judicature in Early Stuart England. L., 1974.

694. Tite C.G.C. The Cotton Library in the Seventeenth Century and its manuscript

695. Records of the English Parliament // PH. Vol. 14. Pt. 2. 1995. P. 121-138.

696. Tite C.G.C. Manuscript Library of Sir Robert Cotton. L., 1994.

697. Tittler R. The Reformation and the Towns in England. Politics and Political

698. Culture c. 1540-1640. Oxford. 1998.

699. Thurston H. The Coronation Ceremonial. L., 1902. 2nd ed. L., 1911.

700. Trexler R.C. Public Life in Renaissance Florence. N.Y., 1981.

701. Tuck R. Natural Rights Theories: Their Origin and Development. Cambridge.1980.

702. TuckR. Philosophy and Government 1572-1651. Cambridge. 1993.

703. Tudor Political Culture / Ed. by D.E. Hoak. Cambridge. 1995.

704. Turberville A.S. The 'Protection' of the Servants of members of Parliament //

705. EHR. Vol. XLII. No 168. 1927. P. 590-600.

706. Turner V. The Ritual Process: Structure and Anti-Structure. Chicago. 1969. Turner V. Dramas, Fields and Metaphors: Symbolic Action in Human Society. L., 1974.

707. Tyacke N. Wroth, Cecil and the parliamentary Session of 1604 // BIHR. Vol. 50. L., 1977. P.120-125.

708. Tyacke N. England's Long Reformation 1500-1840. L., 1998.

709. Tyacke N. Aspects of English Protestantism c. 1530-1700. Manchester. 2001.

710. Tyacke N. Popular Puritan Mentality in Late Elizabethan England.

711. Tyacke N. Wroth, Cecil and the Parliamentary Session of 1604 // BIHR. Vol. 50.1977. P. 120-125.

712. Ubaldini P. Lord Howard of Effingham and the Spanish Armada: with exact facsimiles of the "Tables of Augustine Ryther" A.D. 1590, and the engravings of the hangings of the House of Lords, by John Pine. L., 1919.

713. Ullman W. A History of Political Thought: The Middle Ages. Harmondsworth. 1968.

714. Underdown D. A Freeborn People. Politics and the Nation in Seventeenth-Century England. Oxford. 1996.

715. Underdown D. Somerset in the Civil War and Interregnum. Newton Abbot. 1974. Usher R. The Rise and Fall of the High Commission. Oxford. 1913 The Varieties of British Political Thought. 1500-1800 / Ed. by J.G.A. Pocock. Cambridge. 1992.

716. Vernels H.S. Triumphus: An Inquiry into the Origin, Development and meaning of the Roman Triumph. Leiden; Brill. 1970.

717. Vickers B.W. Classical Rhetoric in English Poetry. L.-N.Y., 1970

718. Walzer M. The Revolution of the Saints: A Study in the Origins of Radical1. Politics. N.Y., 1971.

719. Ward P.L. The Coronation Ceremony in Medieval England // Speculum. Vol. 14. No 2. 1939. P. 160-178.

720. Ward P. L. William Lambarde's collections on Chancery // Harvard Library Bulletin. Vol. 7. 1953. P. 271-98.

721. Ward P. L. William Fleetwood and Lambarde's 'Archeion' // Notes and Queries. Vol. 223. 1978. P. 431-433.

722. Warden B. Classical Republicanism and Puritan Revolution // History and Imagination: Essays in Honour of H.R. Trevor-Roper / Ed. by H. Lloyd-Jones, V. Pearl, B. Warden. L., 1981. P. 182-200

723. Warnicke R. M. William Lambarde, Elizabethan antiquary, 1536-1601. L.; Chichester. 1973

724. Watson A.G. The Library of Sir S. D'Ewes. L., 1966.

725. Weber W. C. The Purpose of the English Modus Tenendi Parliamentum // PH.

726. Vol. 17. Pt. 2. 1998. P. 149-177.

727. Wedgwood C.V. The Trial of Charles I. L., 1964.

728. Wernham R.B. Before the Armada: The Growth of English Foreign Policy, 14851588. L., 1971.

729. Wernham R.B. After the Armada. 1588-1595. L., 1984.

730. Wilkinson B. Constitutional History of Medieval England 1216-1399. L., 19481958. Vol. I.

731. Willard J.F. Parliamentary Taxes on Personal Property 1290 to 1334. A Study in Medieval English Financial Administration. Cambridge (Mass.). 1934. Williams P. The Later Tudors. England, 1547-1603. Oxford. 1995. Williams N. All the Queen's Men. L., 1972

732. Williams N. Thomas Howard, Fourth Duke of Norfolk. Barrie and Rockliff. 1964. Wilson H.A. The Coronation of Queen Elizabeth // EHR. Vol. 23. 1908. P. 87-91. Wilson J. Entertainments for Elizabeth I. Woodbridge. 1980.

733. Wilson D.H. The Privy Councillors in the House of Commons, 1604-1629. Minneapolis. 1940.

734. Woodward D. The Background to the Statute of Artificers: The Genesis of Labour Policy, 1558-63. //EHR. 2nd ser. Vol. 33. 1980.

735. Zagorin P. A History of Political Thought in the English Revolution. L., 1954-l/fffOZO $ Hi/ ¿Jw-vr