автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Патриотизм как форма социокультурной идентификации в конфликтных условиях российского переходного общества

Полный текст автореферата диссертации по теме "Патриотизм как форма социокультурной идентификации в конфликтных условиях российского переходного общества"

На правах рукописи

Беспалова Татьяна Викторовна

ПАТРИОТИЗМ КАК ФОРМА СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ ИДЕНТИФИКАЦИИ В КОНФЛИКТНЫХ УСЛОВИЯХ РОССИЙСКОГО ПЕРЕХОДНОГО ОБЩЕСТВА

09.00.11 - социальная философия

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

- 7 ИЮ/1 2011

Санкт-Петербург - 2011

4851369

Работа выполнена на кафедре философии государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российский государственный педагогический университет имени А.И. Герцена»

Научный консультант:

доктор философских наук, профессор Стрельченко Василий Иванович

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Желобов Андрей Петрович; доктор философских наук, профессор, Кирвель Чеслав Станиславович; доктор философских наук, профессор Мозелов Анатолий Павлович

Ведущая организация:

ФГОУ ВПО «Санкт-Петербургский университет МВД России»

Защита состоится 24 июня 2011 г. в 14 часов на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д.212.199.24 при Российском государственном педагогическом университете имени А.И. Герцена по адресу: 197046, Санкт-Петербург, ул. Малая Посадская, д. 26, ауд. 317.

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена.

Я

Автореферат разослан-^ 7 мая 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, доцент

А.М. Соколов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы диссертационного исследования обусловлена необходимостью уяснения сущности особенностей переходного состояния современного российского общества, а так же назревшей потребностью разработки системы средств социально-философской аналитики, адекватной целям антропологической и методолого-мировоззренческой осмысленности патриотизма как универсальной формы социокультурной идентификации.

Проблема национально-патриотической идентичности является основным смысловым ядром, определяющим стратегию модернизации российской государственности. Связано это с расслоением национального самосознания («русские» и «россияне», «новые русские» и «старые русские») и распадом идентичности на ряд градаций (этнические, расовые, религиозные, лингвистические, мифологические и др.). Отсюда: укрепление позиций идеологии и практик мультикультурализма, различных форм этнона-ционального сепаратизма и обострение социальных противоречий.

В девяностых годах двадцатого века вновь актуализировался старый спор между славянофилами и западниками. Как и в прошлом, он расколол российское общество на две части: сторонников убеждений в том, что Россия - это европейская страна (преимущественно либерально ориентированная часть интеллигенции) и национал-патриотов, отстаивающих положение об особом предназначении России. Аналогичные процессы осмысления собственной национальной идентичности, широкая полемика по поводу кризиса идентичности в условиях крушения Вестфальской системы международных отношений, краха биполярного устройства мира интенсифицировались и за рубежом. По мнению С. Хантигтона, кризис национальной идентичности носит глобальный характер. Недавнее признание лидерами западной политической элиты (А. Меркель, Н. Саркози и др.) провала многолетних усилий политики мультикультурализации придает вопросам национально-патриотической идентичности особую остроту и актуальность.

В современной России патриотизм стал одной из самых дискуссионных тем, широко обсуждаемых в связи с поиском интеграционных ос-

нований социокультурной идентичности. Разброс мнений достаточно велик: от дискредитации патриотизма как источника деструктивности и конфликтогенности до призывов верховной власти к единению российского народа на основе патриотизма и принятия очередной государственной программы патриотического воспитания граждан Российской Федерации на 2011-2015 годы.

В российском политическом процессе эффективность патриотической риторики обнаружилась со всей очевидностью в основных избирательных парламентских и президентских циклах. Патриотический камуфляж неизменно способствовует электоральному успеху так называемых «партий власти» и близких к ним политических движений («Наш дом -Россия», «Единая Россия», «Родина» и т.д.).

Вместе с тем национально-патриотическая оппозиция находится в неразвитом политическом состоянии. Постоянно безуспешно разыгрывая «русскую карту» в избирательных кампаниях, она остается за пределами парламентского политико-правового оформления национальных интересов русского народа.

Либерально-демократическое «прочтение» патриотизма в целом имеет антинациональный характер и требует отказа от традиционного наполнения его содержания (национального самосознания, православной духовности и русской культуры, имперской государственности), предлагая взамен суверенитет и свободу личности, национальное согражданство без этнической идентификации и смену цивилизационной парадигмы для российского общества переходного периода.

В коммунистическом проекте также активно используется патриотизм путем соединения его с социалистическими ценностями и советским типом государственности (аналогом имперской наднациональной самоидентификации). Однако, огромные возможности патриотического ресурса не подкрепляются конкретной борьбой с партикулярными интересами, ущемляющими национальное достоинство государствообразующего этноса.

Таким образом, идея патриотизма в ее разнообразных версиях включена в программные установки, стратегию и тактику основных российских политических партий. Ей придается значение универсального интеграционного фактора, действие которого рассматривается в контектсе представ-

лений о политизации этнической самоидентификации русских (национальное государство) до идеологизации и мифологизации российского способа овладения результатами развития западноевропейской цивилизации.

Такая социальная, политическая и этнонациональная востребованность патриотизма предполагает его предметный социально-философский анализ и критическую оценку с учетом позиций институционального и конфликтологического подходов, еще не нашедших отражения в современных исследовательских проектах.

Степень научной разработанности проблемы. В исследовании патриотизма можно выделить несколько направлений:

а) теоретико-методологическое, связанное с определением сущностных признаков данного феномена и его основных измерений, которое представлено, прежде всего, работами русских философов H.A. Бердяева, Н.Я. Данилевского, И.А. Ильина, М.Н. Каткова, К.Н. Леонтьева, П.Б. Струве, E.H. Трубецкого, Н.В. Устрялова, Г.В. Флоровского, П.Я. Чаадаева и других, еще не интерпретируемых в полной мере в таком контексте.

Среди современных авторов следует отметить работы К.С. Гаджиева, Ю.И. Ефимова, В.В. Ильина, В.В. Кожинова, Н.Г. Козина, И.И. Кондрашина,

A.A. Королькова, А.П. Мозелова, A.C. Панарина, В.Д. Соловья, В.И. Стрель-ченко, И.Р. Шафаревича и других, не только актуализирующие наследие отечественной социально-философской мысли, но и устанавливающие взаимосвязь патриотизма с русским национальным самосознанием и духовностью, имперской и национальной государственностью, а также критикующих политически извращенные формы патриотизма;

б) институциональное и структурно-функциональное, включающие в себя различные варианты типологизации патриотизма и его социокультурных форм: державного (в работах A.A. Безвербного, В.Ю. Верещагина, Г.А. Зюганова, JI.A. Тихомирова, В.В. Черноуса), государственного (в работах В.Г. Бондаренко, И.М. Клямкина, А.А.Королькова, В.В. Лап-кина, В.И. Лутовинова, В.Д. Соловья, Ч.С. Кирвеля), национального (в работах В.И. Белова, C.B. Городникова, H.H. Лысенко, Б.С. Миронова,

B.Г. Распутина, А.Н. Севастьянова, Е.С. Троицкого и других), метафизического (А.Г. Дугин, Н.М. Ильичев, Ю.В. Мамлеев, В.В. Жириновский, A.C. Ципко, A.A. Янов и другие), религиозно-православного (В.В. Аскю-

чиц, Г.Н. Бурков, митрополит Иоанн (Снычев), O.A. Платонов, В.Н. Тростников и др.);

в) политологическое, устанавливающее взаимосвязь патриотизма с национализмом в качестве политических ценностей современных политических партий и движений, отождествляющее электоральную значимость патриотизма и национализма, интерпретирующее патриотизм с позиций конституционализма и гражданственности в трудах отечественных и зарубежных ученых: В.А. Авксентьева, Б. Андерсона, Э. Балибара, О. Бауэра, С. Бенхабиба, Ю.В. Бромлея, И. Валлерстайна, Э. Геллнера, О. Данна, А.К. Дегтярева, А. Захарова, Дж. Кейтеба, Д. Лукача, А.Ю. Мордовцева, С. Хантингтона, Э. Смита, В.Ю. Сморгуновой, В.А. Тишкова, Ю. Хаберма-са, В.Ю. Шпака и др.

Вместе с тем феномен патриотизма в конфликтных условиях российского переходного общества еще не становился предметом социально-философского анализа, что актуализирует обозначенную тему диссертационного исследования.

Объектом диссертационного исследования выступает российское переходное общество в его национально-патриотической динамике, а предметом - патриотизм как форма социокультурной идентификации индивидов и социальных групп в конфликтных условиях современных трансформационных процессов.

Целью диссертационного исследования является социально-философский анализ патриотизма как формы социокультурной идентичности и идентификации в ее консервативном и инновационном потенциале солидаризации социальных групп и индивидов.

Реализация поставленной цели осуществляется решением следующих задач:

- дать характеристику национально-патриотическому измерению современной российской идентичности;

- обосновать теоретико-методологические основания исследования идентичности российского переходного общества;

- показать методологическую значимость цивилизационного подхода к российской этнонациональной конфликтогенности как социокультурному признаку идентичности;

- выявить категориальные особенности идеократического измерения патриотизма как формы социокультурной и национальной идентификации;

- систематизировать и критически оценить основные концептуальные версии патриотизма в русской социально-философской традиции;

- определить идентификационные признаки социального конструирования патриотизма;

- проанализировать проекты социокультурной и политической легитимации государственного патриотизма с целью определения модельного варианта национально-патриотической идентичности в конфликтных условиях российского переходного общества;

- представить политический патриотизм как проектную форму национально-культурной идентичности трансформирующегося российского общества переходного периода.

Теоретико-методологической основой диссертационного исследования выступают принципы социально-философской компаративистики, системно-структурного и институционального анализа и синтеза, диалектического детерминизма и телеономности, методы социальной транзитоло-гии, моделирования и глобалистики, формационный и цивилизационный подходы.

В социально-философском аспекте используются труды классиков философской мысли, отечественных и зарубежных мыслителей, посвященные анализу природы и сущности патриотизма как формы социокультурной и национально-государственной идентификации личности и общества.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

¡.Обоснованы теоретико-методологические принципы исследования патриотизма как специфической формы антропологической и социокультурной идентичности «переходного состояния» (Ф.Энгельс) в развитии российского общества в контексте социокультурного конструирования доминирующей идентичности и социального проектирования новых типов идентификации.

2. Установлено познавательное значение и границы применимости цивилизационного подхода в исследовании факторов этнонациональной

детерминации конфликтогенеза в процессах радикального реформирования российского общества.

3. Выявлены особенности патриотизма как формообразующего принципа национально-государственной идентичности в интервале от ее имперской до республиканской форм, сочетающих свободу личности и ее ответственное служение.

4. Показано, что концептуализация идеократических аспектов русской идеи патриотизма является важнейшим элементом стратегии актуализации ее консолидационных возможностей.

5. Определены основные признаки патриотизма как формы социокультурной и национальной идентификации личности и общества.

6. Разработана теоретически корректная и аксиологически выверенная концепция патриотизма, аутентичная целям идентификации сограж-данства в рамках политических практик национально-ориентированной государственности.

7. Обобщен опыт социально-философской реконструкции политического проектирования российского патриотизма в основных избирательных циклах (1993-2003 гг.).

8. Построена комплексная модель социокультурной и политической легитимации государственного патриотизма российского переходного общества (русский патриотизм, суверенная демократия, евразийский патриотизм).

9. Систематизированы и обоснованы важнейшие признаки отечественной национально-патриотической идентичности в рамках модернизаци-онных трансформаций современного этнонационального разнообразия.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Теоретико-методологический поиск интеграционных оснований идентичности российского общества переходного периода включает стратегии определения, во-первых, приоритетного типа идентичности, во-вторых, социокультурных форм конструирования доминирующей идентичности (гражданской, национальной, конфессиональной, патриотической и т.п.), в-третьих, социально-политических технологий разрешения конфликтов этнонациональных интересов и ценностей.

2. Цивилизационный подход к российской этнонациональной кон-

фликтогенности позволяет преодолеть методологическую ограниченность ее социокультурной легитимации на основе политико-правовых технологий, благодаря учету двойственной природы этнонациональной напряженности, связанной с балансом национально-культурной и политической (гражданской) идентичности различных социальных сообществ.

3. Патриотизм как формообразующий принцип национально-государственной идентичности характеризуется многоуровневостью объ-ективаций конституирующей активности, которая развертывается в единстве трех основных типов идентификации: государственном, национальном и личностном. Этим обеспечивается возможность самоопределения человека, осваивающего духовный опыт и национально-культурные практики народа в интервале от имперской до республиканской форм государственности.

4. Патриотизм как форма социокультурной и национальной идентификации обнаруживает свои интеграционные и консолидационные возможности в условиях модернизации сложносоставных обществ с нарушенной этнонациональной идентичностью.

Концептуализация идеократичности - необходимый этап на пути выявления и реализации интегративного потенциала патриотизма в единстве его национально-культурных, религиозно-философских, государственно-правовых, социально-этических, художественно-эстетических, мировоззренческих измерений.

5. Социальное конструирование российского патриотизма в рамках десятилетнего периода (1993-2003 гг.) учитывает специфику и партийную структуру политического процесса, которые определяются с позиций институционального подхода на основе следующих критериев: самоназвание, идеократичность программных документов, организационное самовыражение и электоральная эффективность деятельности партии или движения. В современных общественных практиках патриотизм обнаруживает очевидные черты политического проекта национально-государственной идентичности российского переходного общества.

6. Электоральная эффективность политического патриотизма институционализирует личностные (индивидуальные), национальные и народные интересы, которые модифицируют его формы в основных российских

избирательных циклах разными способами, используемыми партиями (политические технологии, манипулирование, имитация, мимикрия, административный и информационный ресурсы, протестное поведение и голосование избирателей, идеологический и программный факторы). Политическое измерение патриотизма в таком контексте лишает его интегративного статуса и заменяет электоральной эффективностью структурно-функционального и инструментального характера.

7. Русский патриотизм в программных проектах российских партий и движений не получил адекватного выражения из-за антиномичности его гражданско-правовой и этнокультурной трактовок и разнообразия форм современной российской идентичности (национальной, культурной, религиозной и т.д.). В политическом проектировании русского патриотизма не учитывается его обусловленность национально-культурной самобытностью, составляющей вместе с единодержавием и «соборной личностью» естественную основу отечественной идентификационной традиции.

8. Русская национально-патриотическая идентичность, ее социокультурная и политическая легитимация как государственного патриотизма отличается особым цивилизационным статусом (наднациональной государственностью, межконфессиональной диалогичностью и суперэтнично-стью), исключающим политизацию этничности. Интеграционный потенциал государственного патриотизма в наиболее полной мере реализуется на путях органичного встраивания в общий социокультурный контекст самобытных культур и их ценностных ориентаций.

9. Суверенная демократия как альтернативная модель институциона-лизации государственного патриотизма базируется на принципе сограж-данства в широком культурно-цивилизационном контексте (приоритет ценности прав человека, свободы творчества, равенства перед законом, гражданского общества) и реализует модернизационную версию российской самоидентификации в противовес неоимперской (возвращение к традиционной государственности) и этнократической (создание государственности на основе ведущего этноса) моделям преодоления советской сограж-данственности.

10. Евразийский патриотизм в интеграции этнонациональных интересов утверждает консервативно-революционную парадигму социокультур-

ной и политической легитимации русского национализма в формате новой империи. Ее конкретная государственно-правовая форма может быть любой, но воспроизводящей и укрепляющей основные признаки русской национальной идентичности: служение мессианской идее, выстраивание адекватной модели взаимоотношения русских с другими этническими группами (ротация элит, этнонациональная иерархия и мобилизация, геополитическая статусность, идеократический тип общества и т.п.).

Научно-теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что его результаты позволяют идентифицировать патриотизм в контексте модернизации российского общества как его интеграционное и консолидационное основание, которое является формой социокультурной идентификации человека, учитывающей религиозно-духовный опыт и национально-культурную самобытность народа.

Концептуализация российской национальной идентичности включает в себя интегративную трактовку патриотизма, объединяющую его социокультурные, религиозно-философские, государственно-правовые измерения на чувственном, рациональном, иррациональном и духовном уровнях развития личности, нации, народа, методологически значимую для междисциплинарных взаимодействий.

Полученные результаты исследования можно использовать в преподавании спецкурсов по социальной философии, политической социологии и философии политики и права.

Они имеют важное значение для выработки стратегии и тактики деятельности современных российских партий в условиях становления многопартийности и парламентской демократии как форм гражданской идентичности, профессиональной подготовки организаторов и специалистов патриотического воспитания в рамках государственной программы «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2011-2015 годы».

Апробация результатов исследования. Основные выводы и положения данного диссертационного исследования докладывались и обсуждались на следующих международных и всероссийских конференциях: «Право и политика: проблемы взаимосвязи» (Ростов-на-Дону, 1995), «Политический менталитет» (Ростов-на-Дону, 1996), «Проблемы самобытности российской государственности: правовые и национально-идеологические

аспекты» (Ростов-на-Дону, 1996), «Право и культура: проблемы взаимосвязи» (Ростов-на-Дону, 1996), «Российская государственно-правовая идеология» (Ростов-на-Дону, 1998), «Сравнительная политология» (Ростов-на-Дону, 1999), «Философия права как учебная и научная дисциплина» (Ростов-на-Дону, 1999), «Русская философия права: основные проблемы и традиции» (Ростов-на-Дону, 2000), «Философия права и вопросы формирования современной государственно-правовой идеологии» (Ростов-на-Дону, 2001), «Философия права в условиях глобализации» (Ростов-на-Дону, 2003), «Правовое и политическое взаимодействие» (Таганрог, 2004), Правовая политика» (Таганрог, 2005), «Регулирование миграционных процессов в Российской Федерации» (Ростов-на-Дону, 2007), «Миграционный порядок» (Таганрог, 2008), «Региональная безопасность в современном мире: политико-философские и правоохранительные аспекты» (Ростов-на-Дону,

2009), «Насилие в Северо-Кавказском регионе: политико-философские, криминологические и уголовно-правовые аспекты» (Ростов-на-Дону,

2010).

Материалы диссертации прошли апробацию при чтении авторских спецкурсов «Политический патриотизм», «Проблемы войны в условиях глобализации XXI века» на факультете социологии и политологии Южного федерального университета.

Диссертация апробирована на заседании кафедры теоретической и прикладной политологии Южного федерального университета, кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин Ростовского юридического института МВД России, обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры философии РГПУ имени А.И. Герцена.

Основные положения диссертационной работы изложены в пятидесяти публикациях автора.

Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования, а также избранной автором логикой их раскрытия и включает в себя введение, четыре главы, состоящие из двенадцати параграфов, заключение и список литературы. Общий объем диссертации 318 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, оценивается степень ее научной разработанности, определяются цели и задачи, методологическая основа, формулируются положения, выносимые на защиту, отмечается научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования, приводятся сведения об апробации его результатов.

В первой главе «Национально-патриотическое измерение современной российской идентичности: социально-философские проблемы исследования», состоящей из трех параграфов, определяется методология социально-философского исследования идентичности российской переходного общества с учетом его этнонациональной конфликтогенности, обосновывается методологическая значимость цивилизационного подхода к анализу национально-патриотического измерения идентичности, характеризуются интеграционные возможности патриотизма в становлении национально-государственной идентичности.

В первом параграфе «Идентичность российского общества переходного периода: философско-методологический поиск интеграционных оснований» обосновываются методологические ориентиры исследования идентичности и идентификации как социокультурных форм.

Диссертант отмечает, что целостность социума в его пространственно-временном измерении представляет собой противоречивый (в разной степени управляемый и хаотичный) процесс, связанный с постоянным поиском доминирующих интегративных ценностей, выбором приоритетного типа идентичности, задающего способы сплочения и интеграции социума.

Процесс идентификации связан с формированием различных видов идентичности: индивидуальной, групповой, национальной, социальной, гражданской, тендерной, конфессиональной и пр., доминирование которых зависит прежде всего от технологий управления ими, т.е. искусственного формирования государственной властью приоритетного типа идентификации.

Диссертант в определении идентичности российского общества переходного периода ориентируется на концепцию Ю. Хабермаса, в которой

адекватно анализируется кризис социально-политической идентичности в мировом масштабе, подчеркивается изменение статуса государства, которое уже не способно центрировать вокруг себя социум, обозначается кризис религиозной идентичности и национального типа идентификации. Эти процессы обусловливают поиск универсального основания, способного сплотить разобщенный конфликтный социум.

Диссертант отмечает, что формирование новой идентичности (универсальной, всемирно-гражданской) в сложносоставных обществах, по Ха-бермасу, связано с различными формами коммуникаций, создающих и поддерживающих исторически сложившиеся нормы и ценности общества, воспроизводящих себя в новой событийной среде и активно воздействующих на нормативный дискурс общественной системы.

Диссертант показывает, что всемирно-гражданская идентичность является ложной, т.к. гражданство - это институт, связанный с определенной территорией, социумом, государством, и, придавая ему всемирный характер, Ю. Хабермас, с одной стороны, разрешает противоречие между универсалистской и коллективной идентичностью, но, с другой стороны, лишая ее институциональное™, исключает элемент особости во взаимодействии всеобщего и коллективного. Определяя кризис государственной и национальной идентичности, он акцентирует внимание на фиктивности идеи о национальных государствах и считает коллективные формы идентичности, связанные с нацией, посттрадиционными, т.к. ощущение национальной идентификации (солидарности, единства) обнаруживает себя в пограничной ситуации - в период мобилизации на отечественную войну. Конституционный патриотизм Ю. Хабермаса как обновленная форма традиционного патриотизма призван отражать идентификацию политико-гражданской нации.

Диссертант подчеркивает, что целостность любого общества связана с набором интегративных ценностей (патриотизм, долг, ответственность, честность, доверие и т.д.), не просто мобильных по отношению друг к другу, но и меняющих свое содержательное значение. Поиск новых смысловых оттенков для существующих, уже давно известных, интегративных оснований, происходит и в современной России. Например, отчасти реализованная государственная программа по патриотическому воспи-

танию граждан Российской Федерации трансформирует советское понимание патриотизма, акцентируя внимание на его гражданской составляющей.

Следовательно, по мнению диссертанта, возникла ситуация, когда властная элита управляет созданием российской идентичности, а российского общества как целостного организма в реальности пока не существует. Если оценивать всевозможные подходы к исследованию национальной идентичности, то в отношении российской нации и ее самоидентификации в большей степени применимы конструктивистские взгляды, т.к. российская нация - это воображаемая иллюзия, а создаваемая в нынешнем политическом и государственном исполнении российская идентичность временна и условна.

Диссертант отмечает, что в ходе различных социологических исследований установлено: потеря советской имперской идентичности привела к рассеиванию ее на мелкие псевдоидентичности, и эта ситуация сохранит себя до тех пор, пока разобщенный социум не обретет новой идентичности, подобной прежней по величию и грандиозности.

В данном контексте, по мнению диссертанта, заслуживает особого внимания концепция С. Хантингтона, акцентирующего общие причины возникающих кризисов идентичности, показывающего, что глобализация сужает и одновременно расширяет рамки идентичности. Под сужением идентичности понимается, прежде всего, способность индивида отождествлять себя с микрообщностями, но при этом выходить за рамки государственной, национальной идентичности (расширение), взаимодействовать с иными цивилизациями, с которыми может объединять лишь один признак (например, знание языка). Возникает некая «сверхнациональная идентичность», стираются границы национальных различий в условиях новых коммуникативных возможностей на фоне глобальных общечеловеческих проблем, формируется космополитическая идентичность.

С. Хантигтон подчеркивает зависимость конкурирующих идентично-стей от ситуации, считая, что постоянный поиск внешнего или внутреннего врага создает условия для очередного исторического подтверждения и сохранения сложившейся социокультурной идентичности. Двойное гражданство дает возможность индивиду обрести иную государственную, полити-

ческую идентичность, но она не имеет отношения к национальному миропониманию, всегда конкретному и единичному.

В целом, отмечает диссертант, гражданская идентичность менее устойчива в отличие от религиозной, национальной, культурной, т.к. легко поддается разного рода трансформациям, что актуализирует проблему соотношения национального и социокультурного измерений идентичности российского общества в переходный период его развития.

Во втором параграфе «Российская этнонационаяьная конфликтоген-ностъ: цивилизационный подход» выявляются основные причины этнона-циональной конфликтогенности и определяется методологическая значимость цивилизационного подхода для поиска интеграционных оснований новой российской идентичности.

Диссертант отмечает, что в определении природы этнонациональных конфликтов ключевыми и весьма спорными моментами являются: основополагающая трактовка этничности, ее сущностные признаки и теоретическая интерпретация конфликта в единстве его социальных и этнонациональных измерений.

В научной литературе сложились три общепризнанных подхода к исследованию феномена этничности: примордиализм, конструктивизм, инструментализм, представляющие этническую идентичность на разных уровнях субъективности (групповой и индивидуальной), а также в контексте ее социокультурной значимости и обусловленности.

Диссертант показывает, что каждый из обозначенных подходов ограничен этнологическими рамками, предельное значение которых колеблется между объективизацией и субъективизацией этничности, а также конструктивистскими и инструменталистскими функционально-прагматическими манипуляциями с ее формой и содержанием, лишенными онтологического смысла.

По мнению диссертанта, методологическим взаимодополнительным средством, объединяющим в общую систему примордиалистские и конст-руктивистко-инструменталистские теоретические версии этничности и эт-нонациональной конфликтогенности, может стать цивилизационный подход к анализу данной проблемы, предложенный Я.Г. Шемякиным.

Цивилизационный подход устанавливает новое основание для клас-

сификации этнонациональных конфликтов, которые условно могут быть разделены на два типа: конфликт интересов и конфликт ценностей. Первый из них отличается территориально-ресурсными столкновениями различных этнических групп, имеющих одинаковую цивилизационную принадлежность, и не выходит за рамки утилитарных потребностей, ограниченных материальными благами и социальными интересами.

Конфликт ценностей фиксирует противоречие между противоположными подходами к мировоззренческим и бытийным проблемам (индивидуальное и социальное, традиционное и модернизационное, цивилизация и культура и т.д.), разрешение которого требует определенной ценностной ориентации индивидуального и массового поведения и деятельности.

Диссертант, с учетом концепции Н.Г. Скворцова, показывает, что различные фазы западноевропейской этничности развиваются в условиях четырех типов социальной организации: от социокультурных механизмов обеспечения этнической солидарности и мобильности (самоопределение через принадлежность и переживание чувства общности родственной природы) через политизацию этничности в рамках государства-нации (самоопределение через национальную принадлежность в рамках государственно-правового контроля и национально-государственной идеологии) к вне-этническим формам самореализации индивидов и социальных групп на стадии постэтнонационализма (единение через согражданство, когда политико-правые интересы не совпадают с этническими интересами и потребностями).

Современной постсоветской действительности присуща иная тенденция, связанная с восстановлением принципа этнократии и образованием этнократических государств на политическом пространстве бывшего СССР, не укладывающаяся в западноевропейские схемы в силу того, что цивилизационное основание российской этничности существенным образом отличается от западноевропейского.

Российская цивилизационная идентичность традиционно обеспечивалась сильной государственностью, ее ведущей ролью в сохранении единства и функциональной состоятельности России на основе межкультурного и межконфессионального диалога, встраивающего в общий социокультурный контекст самобытные культуры и их ценностные ориентации.

Отсюда, по мнению диссертанта, вытекает иная интерпретация процесса трансформации этничности в рамках российской цивилизации, касающаяся различных этапов или стадий его самобытного протекания вне зависимости от тех типов социальной организации, которые характерны для западноевропейской цивилизации.

К примеру, принцип согражданства как интегративное основание для имперской и национально-государственной тенденций в полиэтничном государстве в определенной степени реализовался в создании советской нации путем осуществления модернистского культурно-цивилизационного объединения страны. Консолидирующим механизмом в этом процессе стала технология внедрения в общественное сознание идеи пролетарского интернационализма, позволившего решить две важнейшие задачи: сохранить и приумножить территорию государства, отличающегося поликультурностью и поликонфессиональностью и, одновременно, нейтрализовать русский и нерусский варианты национализма на идеологически-цивилизационном уровне.

Диссертант подчеркивает, что при этом советская государственность не избавилась от своей этнонациональной природы, а, наоборот, сохранила этническое начало в качестве идентификационного признака и критерия территориального структурного деления страны согласно праву наций на самоопределение (унитарное государство с этнократическим наполнением).

По мнению диссертанта, либерально-демократическая трансформация российской государственности реализует альтернативную версию самоидентификации России в противовес неоимперской (возвращение к традиционной государственности) и этнократической (создание государственности на основе ведущего этноса) моделям преодоления советской сограж-данской принадлежности. В качестве консолидирующего основания новой российской нации как согражданства выдвигается идея плюралистического культурного субстрата, в рамках которой общенациональная принадлежность (россияне) и этническая идентичность сосуществовали бы без взаимных деструктивных угроз.

Строительство либеральной нации-государства в современной России при условии доминирования основных демократических институтов позволит развить единственно возможную форму национализма как россий-

ской гражданско-политической общности нового типа, лишенной кон-фликтогенного потенциала и сохраняющей культурный этнический плюрализм.

Вместе с тем, по мнению диссертанта, преодоление имперского типа государственности в России по пути либерально-демократической трансформации привело к этнонациональной напряженности и вооруженной конфликтогенности, поскольку единой системы ценностей, вокруг которой консолидировалось бы гражданское общество, до сих пор нет.

Цивилизационный подход, заключает диссертант, обнаруживает свою методологическую значимость для определения природы этнонациональной напряженности в ее двойственности, связанной с балансом культурно-этнической и политической (гражданской) идентичности.

В третьем параграфе «Патриотизм в системе интеграционных оснований национально-государственной идентичности» обосновывается тезис о многоуровневости и многоаспектное™ патриотизма как системообразующего консолидирующего основания российского переходного общества. Чувственная форма патриотизма, содержащаяся во всех понятийных формулировках, по мнению диссертанта, является одним из уровней осмысления онтологической значимости патриотизма и не отражает его целостного содержания. В этой связи заслуживает внимания определение патриотизма через установление его связи с государством как политической формой отечества, что обычно не вызывает критики в рамках других интерпретаций. Диссертант считает, что подобное восприятие государства означает изменение смыслового содержания патриотизма, дополняет его чувственный уровень национальным - политическим образом родины в государственной форме.

Взаимодействие государственного и национального патриотизма, как показывает диссертант, оказывается достаточно сложным. С одной стороны, национальный патриотизм существует в рамках единого политического пространства, направлен на общий политический объект - государство. С другой стороны, в рамках государственного патриотизма, имеющего властный характер, возникают различные варианты патриотизма в партийных программных проектах, которые по-разному определяют российскую национально-государственную идентичность.

При этом национальный патриотизм может приобретать значение государственного тогда, когда определенная политическая сила от имени государства формирует необходимый, соответствующей ей уровень патриотизма (советский, российский и т.д.), наполняя его необходимым содержанием (коммунистическим, либерально-демократическим, социал-демократическим, этнократическим, имперским и т.д.), вытекающим из предлагаемых проектов реформирования российского общества и придающим патриотизму наднациональный характер. Представляется очевидным использование государственного патриотизма в политических интересах.

Диссертант учитывает данную сложность взаимодействия государственной и национальной форм патриотизма, которые могут совпадать друг с другом или находиться в противоречивых отношениях, что зависит от способа их политической институционализации в социуме.

В таком контексте он анализирует понятие конституционного патриотизма, предложенное Ю. Хабермасом и обозначающее готовность идентифицировать себя с политическим порядком и принципами Основного закона с одновременным расширением содержания патриотизма и изменением форм национальной идентичности. Конституционный патриотизм разрешает противоречие государственно-республиканского и национального самосознания в пользу приоритетности государственно-гражданской идентичности, переводя национальную самобытность в разряд до-политического феномена (общность исторической судьбы народа, нации как культурные и самобытные общности и т.д.).

Диссертант показывает, что все попытки определить интеграционные возможности патриотизма в пределах его государственного, политического и национального измерений односторонни и антиномичны. Более перспективным концептуальным подходом является трактовка патриотизма И.А. Ильиным как духовно-творческого акта самоопределения личности и нации.

Диссертант отмечает, что для И.А. Ильина Россия как народ и культура в качестве источников патриотизма изначально выступают в виде единого живого организма, отличающегося определенными признаками: географически страна формировалась как органическое единство равнинного типа (русский народ вынужден был постоянно осуществлять само-

го

оборону, а не агрессию, давая отпор набегам многочисленных племен); религиозно русский народ всегда боролся за свою веру - православие (образ "Святая Русь" означал не нравственно праведную или совершенную в своей добродетели Россию, а указывал на признание веры своим главным долгом и отличительной особенностью своего земного существования); государственное единство исторически обеспечивалось единодержавием (унитарным началом) на основе политического включения, экономического и культурного срастания малых государств в державную целостность, тогда как федеративное начало обнаруживало тысячелетнюю неспособность русского народа к такой форме государственности.

По мнению диссертанта, совокупность признаков, указывающих на органическое единство России, позволяет определить его как самобытный культурно-исторический тип, имеющий национально-духовную определенность и идейно-нравственную укорененность в творческом религиозно-православном акте сердечной созерцательности, составляющем содержательную основу патриотизма как интеграционного основания национально-государственной идентичности.

Во второй главе «Патриотизм как форма социокультурной и национальной идентификации» показана специфика национально-патриотической идентичности и способов ее идентификации, в зависимости от которых концептуализируются основные версии российского патриотизма, также проводится категориальный анализ идеократического измерения патриотизма и дается характеристика политического патриотизма как конструктивистского принципа идентификации согражданства.

В первом параграфе «Национально-патриотическая идентичность и идентификация» определяются понятия идентичности и идентификации, типологизируются системообразующие основания конструирования и концептуализации российской национально-патриотической идентичности.

Диссертант отмечает, что теоретико-методологический анализ понятий «национальная идентичность» и «идентификация» позволяет на качественно новом уровне подойти к решению более частной задачи - реконструкции парадигмальных оснований национально-патриотической идентичности и выявлению механизмов ее социально-политического конструирования и концептуализации. Для этого предполагается исследовать внут-

реннюю структуру российской национальной идентичности путем ее аналитического расщепления на отдельные субидентичности (культурные, географические, политические и другие) и разобраться в регулятивном механизме, отвечающем за их иерархизацию.

В рамках указанных теоретико-методологических позиций все наиболее продуктивные достижения различных трактовок идентичности могут быть синтезированы в многоуровневой социально-философской концепции идентичности, понимаемой как динамическое, имеющее сложную внутреннюю структуру, образование, обеспечивающее сохранение и воспроизводство институциональной преемственности в социально-политических системах путем сопоставления мировоззренческих установок индивидов и их групп с некой идеальной моделью (абстрактной и рациональной либо мифической и иррациональной).

Идентичность как архетип существует еще до начала процесса идентификации в форме парадигмальной матрицы, институционализирующей и иерархизирующей совокупность признаков. К важнейшим элементам национальной идентичности, формирующим ее содержание, относятся культурная, географическая, идеологическая, экономическая и иные формы субидентичностей, которые объединяются на основе той или иной интерпретационной доктрины нации и иерархизируются особой регулятивной идеей.

Диссертант делает вывод о том, что национальная идентификация -это динамический процесс обособления «своих» мировоззренческих установок субъекта (индивидуального либо коллективного) от «чужих» и последующее их отождествление с идеальной интерпретационной моделью национального прошлого, настоящего и будущего (национальная идея) по ряду системообразующих признаков, иерархизированных регулятивной идеей и обусловленных самобытным пониманием природы нации.

В целом, признавая правомочность логики большинства из рассмотренных концептуальных версий национальной идентичности, а также с учетом поправок на российскую традицию осмысления данного феномена, диссертант предлагается рассматривать патриотизм как идеологизированную форму выражения и политическую практику реализации национальной идентичности.

Такая трактовка позволяет выделить позитивные признаки при определении сущности патриотизма, преодолеть модернизационнуго нагрузку этого понятия, аргументировать тезис о том, что именно специфика процесса национальной идентификации и его динамического результата, выражающегося в формуле национальной идентичности, определяют природу и своеобразие множества версий патриотизма и его идейно-политическую типологизацию, основу которой может составить социально-философский подход к различным способам конструирования и концептуализации национальной идентичности, содержащих свое значение таких параметров, как регулятивная идея, конституирующая основа, генерализация конкретной субидентичности (основа концептуализации), логика соотнесения «прошлого-настоящего-будущего».

Диссертант обосновывает и выделяет такие концептуальные версии российского патриотизма, как консервативную, либеральную, этнонацио-нальную и неоевразийскую.

По мнению диссертанта, тождественность регулятивной идеи архетипу мессианства и сохранение в качестве конституирующей основы «восточного» понимания нации во всех случаях будет означать парадиг-мальное единство рассматриваемых версий национальной идентичности. В противном случае, т.е. при смене базовой регулятивной идеи на противоположную, можно говорить о радикальном разрыве цивилизационной преемственности. Актуальность политической самоидентификации российского переходного общества объясняется тем, что в основу ряда предлагаемых модернизационных проектов заложена принципиально иная регулятивная идея, основанная на рационально-этатистском, «западном» понимании нации, отрицании исторического предназначения русского народа, что обрывает прежнюю логику национально-патриотической преемственности.

В заключение диссертант приходит к выводу о том, что в основе концептуализации российской национальной идентичности и патриотизма лежит национальный миф (регулятивная идея), функционально обеспечивающий динамическую иерархизацию субидентичностей, конституированных специфическим пониманием природы нации в конкретных исторических условиях в целях сохранения их соответствия общему мес-

сианскому предназначению. Смена регулятивной идеи ведет к кризису национальной идентичности и разрыву исторической преемственности даже при сохранении прежнего набора субидентичностей и внешней схожести внедряемых политико-правовых форм.

Во втором параграфе «Идеократическое измерение патриотизма: категориальный анализ» диссертант систематизирует и критически оценивает мировоззренческие, религиозно-философские, культурно-цивилиза-ционные и государственно-правовые концепции патриотизма как формы социокультурной и национальной идентификации.

Одной из самых спорных тем российских научных дискуссий девят-надцатого-двадцатого века стало обсуждение особенностей природы патриотизма. Детальное исследование основных составляющих патриотизма в форме «национального эроса» (Д. Муретов), его религиозных (E.H. Трубецкой), этических (П.Б. Струве) и эстетических параметров, по мнению диссертанта, привело к констатации разного содержательного и функционального значения патриотизма.

К примеру, Д. Муретов предлагает два критерия, объясняющих наличие разных форм патриотизма: характер возникновения патриотизма (естественный или обязательный) и его направленность (общая или частная), в связи с чем выделяет патриотизм (национализм) моральный (обязательный) и эстетический (личный, интимный).

П.Б. Струве разделяет патриотизм на ложный материальный, связанный с закреплением содержания национального духа с определенными народными началами, и истинный, формальный, основанный на идее свободного творчества. Считая понятия «народ», «нация» компрометирующими (опасными) в политике, П.Б. Струве отдает предпочтение правам личности, определяющим свободное развитие национального духа, и формулирует один из интересных для современной политической практики России выводов - либерализм есть единственный вид истинного национализма (или патриотизма).

Н.В. Устрялов определяет понятие «Родина» как эстетическую категорию и считает, что «национальный эрос» обладает и разрушительной, и творческой силой одновременно - в этом его противоречие и красота. Ситуацию, связанную, к примеру, с поддержкой интервенции в ее борьбе с

советской властью, нельзя отнести к проявлению истинного патриотического начала. Необходимо понимание возможного изменения во времени национального лика собственного государства, но если не исчезает его сила, державность, то истинный патриотизм состоит, прежде всего, в поддержке политического авторитета новой власти.

Диссертант заключает по этому поводу, что противоречие, связанное с иным пониманием политического идеала, находит свое разрешение в ин-тегративной функции патриотизма и объясняет его трансформацию разнообразием характеристик (русский - советский - российский).

E.H. Трубецкой с позиции христианского патриотизма критикует саму возможность использования понятия «эрос», унижающего глубоко нравственное и возвышенное чувство любви к родине, и предупреждает о неразумной, слепой стихийности национального эроса, которая может привести к жертвам и насилию. Православие, содержащее в себе высший нравственный закон, является основной характеристикой христианского патриотизма.

Патриотизм в концептуальной версии П.Я. Чаадаева представляет собой продукт индивидуального сознания, в основе которого лежат его (патриотизма) двойственные трактовки, и разделяет патриотизм на инстинктивный и сознательный (уровень интеллекта), предпочитая последний. По мнению диссертанта, основой такого патриотизма является отсутствие отождествления субъекта познания Родины с объектом любви, и в этом его изначальный духовный тупик.

Культурно-цивилизационная версия патриотизма Н.Я. Данилевский имеет две формы проявления, которые меняют его содержание: народная (естественное чувство) и политическая («...я люблю свое Отечество, но должен сознаться, что проку в нем нет никакого»). Внешний политический патриотизм идентифицирует себя через осмысление европейской цивилизации как окончательного культурно-исторического результата, к которому необходимо стремиться.

Концепция К.Н. Леонтьева связана с обоснованием опасности обретения национально-политической независимости государствами Европы XIX века, историческим результатом которого становится уничтожение национально-культурной самобытности и космополитизм (национализм

имеет культурологическую значимость, а национальные или племенные чувства тождественны патриотическим). К.Н. Леонтьев определяет патриотизм как метафизическое обоснование национализма, в самобытных формах которого он приобретает значение естественной ценности.

Г.В. Флоровский выделяет праведный и греховный патриотизм. Основным признаком праведного патриотизма становится смирение, греховный патриотизм - это насильственное преодоление трагизма революции 1917 г. в России и попытка вместить этот трагизм в рамки необходимости. Флоровский определяет собственную неприемлемость возникшей политической власти и может принять ее только с позиции православного мировоззрения. Им найден выход познания трагического в истории - через православную истину и мудрость, в восприятии которых «Революция - это суд Божий». Патриотизм для Г.В. Флоровского - это духовно-религиозный акт творческого возвышения личности.

В отличие от Флоровского, патриотизм, по И. А. Ильину, это духовно-религиозный акт творческого самоопределения личности. Трактовка патриотизма как духовного состояния включает в себя три аспекта: национально-культурный, религиозно-философский, государственно-правовой, обладающих собственной спецификой.

Позиция диссертанта связана с попыткой объединения трех концепций (И.А. Ильина, Н.К. Устрялова и П.Б. Струве) в единую интегративную версию, что позволяет определить патриотизм как способ этического и эстетического самоопределения личности в рамках духовного опыта и национально-культурного единения народа, осваивающей самобытные формы его жизнедеятельности в границах единого государства.

В третьем параграфе «Политический патриотизм как конструктивистский принцип идентификации согражадства» показано методологическое значение и ограниченность конструктивистского понимания политического патриотизма как согражданства.

Диссертант отмечает, что политическое конструирование патриотизма базируется на концепции гражданского национализма, которая предполагает осмысление трансформации постсоветской России в западном либерал-этатистском ключе: народ рассматривается как совокупность граждан-

индивидов, организованных в «государство-нацию», целиком описываемую системой формально-правовых признаков.

Диссертант показывает, что в условиях глобализации, когда государственные интересы подчиняются общемировым стандартам и требованиям, целенаправленное формирование патриотизма (в разных формах) становится естественной политической задачей и ее решение сводится к конструированию чувства любви к родине. Особое место в объяснении и осмыслении данного процесса занимает контруктивистский принцип патриотизма в концепции Дж. Кейтеба, еще не ставшей в полной мере достоянием отечественной патриотики.

В концепции Дж. Кейтеба речь идет не только о конструировании патриотизма и последствиях этого, но и об ином социокультурном подходе к исследуемому феномену. Так, англо-протестантская идентичность американцев своеобразна, у них отсутствует отождествление с территорией, страной, скорее возникает идентификация с политическими и государственными институтами, поэтому патриотизм совершенно иначе осмысливается американскими теоретиками не как естественно возникшее чувство любви к родине, а как политическая вера, целенаправленно сформированная.

Диссертант отмечает, что, по Кейтебу, патриотизм сам по себе бесполезен, он выгоден лишь в инструментальном смысле. Действительно, патриотизм часто используется в политике как привлекательная интегратив-ная ценность, но этот факт не влияет на существование истинного принципа патриотизма. Противоречивость концепции Кейтеба в том, что, с одной стороны, он пытается определить универсальный принцип патриотизма как идеал, а с другой - заключает о его деструктивности и инструментальном использовании как свойствах, вытекающих из его природы.

Принцип патриотизма не может быть сведен к некоему теоретическому постулату, т.к. речь идет о любви, имеющей определенное универсальное значение и разнообразные формы своего проявления.

Поэтому определение патриотизма через любовь к своей стране требует осмысления феномена любви как принципа и как абстракции, если следовать логике Дж. Кейтеба. Очевидно, по мнению диссертанта, что представленная конструктивистская концепция патриотизма ограничивает исследуемый феномен социально-политическими и государственнически-

ми рамками, акцентируя особое внимание на абстрактной сущности государства и политических институтов.

Патриотизм в концепции Дж. Кейтеба - это любовь к стране, политическим институтам, но не к родине как религиозно-культурному и национальному идеалу, ценности демократии и индивидуализма являются основополагающими и заменяющими в определенной степени патриотическое мировоззрение.

В таком контексте диссертант отмечает, что концепция патриотизма как социокультурной ценности H.A. Бердяева «обнажает» методологическую ограниченность конструктивистской трактовки патриотизма как со-гражданства и конституционного патриотизма.

Патриотизм, по H.A. Бердяеву, аксиологически обусловлен, причем критерием истинного патриотизма выступает инстинкт исторической правдивости, связанный с божественным предназначением России и необъяснимой верой в нее. Любовь к родине не нуждается в оценках, она естественна, возникает вне зависимости от достижений России, не выносит торга и искусственности.

Первичность любви к отечеству несомненна для Бердяева, т.к. не требует обоснований, а сама представляет собой великую ценность. Изначальная первичная сущность любви к отчизне проявляет себя в способности бескорыстного служения России, а общий долг служения становится главным критерием духовной силы народа.

H.A. Бердяев, по мнению диссертанта, критикует положение о зависимости патриотизма только от государственно-политического момента, считая, что это изменяет сущность национального чувства, превращая его в нечто условное и договорное. Государственное и социальное начала не могут предвосхищать национальное, патриотическое чувство, т.к. в данном случае очевидна взаимосвязь действия и желаемого результата, в итоге -защита родины становится предметом политического торга. Бердяев считает недопустимым торг в любви, или тогда речь нужно вести не о любви к родине, а лишь о любви к социальному или политическому строю, что не совместимо с целостным восприятием отечества.

Особого внимания, как отмечает диссертант, заслуживает тезис H.A. Бердяева о нескольких типах патриотизма, возникающих в эпоху трансформации российской политической и социальной систем.

Патриотизм в политике - это всегда пересечение сфер этического и политического, взаимодействие которых вызывает определенные сомнения и дискуссии, поэтому H.A. Бердяев подчеркивал в этом взаимодействии религиозный момент как определяющий. Вера в Бога придает политике подчиненный характер, и политический патриотизм в этом случае может иметь единственную возможную форму — служение отчизне верой и правдой - ради высшей божественной справедливости. Родина не абстрактна, она конкретна, национальна, культурно и религиозно обусловлена, что влияет на ее политические и государственные формы.

Диссертант отмечает, что сфера политики является чуть ли не единственным фактором, оказывающим реальное воздействие на происходящие события, поэтому можно вести речь о либеральном, социалистическом, национальном, неоевразийском политических проектах, каждый из которых создавал и предлагал разный образ будущего России и всевозможными средствами воздействовал на массовое сознание - в этом и заключается специфика взаимодействия патриотизма и политики.

Однако подобное конструирование патриотизма на уровне политики, по мнению диссертанта, значительно обедняет его истинную сущность, сводя к эффективности политических технологий. Сами условия диктуют новые правила политической игры, создавая социальный запрос на новый патриотизм. Отсюда, выходя на уровень политики, патриотизм не просто встраивается в идейно-политическую конструкцию как очередная политическая ценность, а становится самостоятельным идеологическим проектом.

Третья глава «Политическое проектирование российского патриотизма: социально-философская реконструкция (1993-2003 гг.)», состоящая из трех параграфов, посвящена социально-философской рекон-трукции патриотизма как ценностного ориентира в современном российском политическом процессе, анализу политических технологий создания партийного патриотического ресурса и критериев его электоральной эффективности, обоснованию и исследованию национального аспекта пат-

риотизма и его практической значимости для преодоления конфликтоген-ности российского общества.

В первом параграфе «Национал-патриотизм в российском политическом процессе» диссертант в рамках институционального подхода выделяет четыре критерия определения специфики российского национального патриотизма: самоназвание (национальная, национально-патриотическая, русская); наличие идеи русского национального возрождения России и ее доминирующий статус в программных документах политических партий; политическое и организационное самовыражение и его особенности; электоральная эффективность.

Типологизация партий и движений изначально производится диссертантом по критерию самоназвания, т.е. практически все исследуемые политические партии уже обладают внешними признаками национал-патриотизма. Возможны некоторые исключения (например ЛДПР), означающие, что в данном случае определяющими критериями явились третий и четвертый.

Критерии политической и организационной эффективности являются функциональными, т.к. речь идет о влиянии национал-патриотизма на политический процесс. Смысловой критерий связан с идеей возрождения России, русского народа и выражает национальное начало патриотизма в различных формах.

Исходя из обозначенных критериев, диссертант выделяет группы партий, институционализирующие внешние и внутренние (смысловые и функциональные) особенности национал-патриотизма в десятилетнем интервале (1993-2003 гг.) российского политического процесса:

- социал-патриоты (Российский общенародный союз (РОС), Социал-патриотическое движение «Держава» (СПДД), Всероссийское патриотическое движение «Отчизна» (ВПДО), партия «Евразия», Социалистическая единая партия России и др.). Социалистическая версия патриотизма предусматривает укрепление единства общества на основе гражданского патриотизма, сильной государственности (РОС), создание концепции безопасности государства (ВПДО, Союз офицеров), разрешение проблемы искусственно разделенных русских (СПДД), формулирование эклектической идеологии русского государственного социализма и др.;

- либеральное выражение патриотизма сводится к поддержке национального ориентированного капитала в экономике и укреплению многонациональной государственной политики (Либерально-патриотическая партия «Возрождение»), защите общечеловеческих ценностей, повышению политической культуры россиян и социальному обеспечению населения в рамках либерального реформизма (Народно-патриотическая партия), пропаганде идей либеральной демократии, частной собственности, равенства возможностей всех членов общества, решению национального вопроса в рамках Конституции путем использования эффективной политической технологии легитимации интересов русского народа (ЛДПР), соединению социальной направленности либерального реформирования с идеей «просвещенного патриотизма» (Конгресс русских общин (КРО)) и др.;

— национальная встроенность патриотизма в партийную идеологию приобретает различные вариации - национал-социалистическую (Русское национальное единство), национал-республиканскую (Национально-республиканская партия России (НРПР)), национал-большевистскую (Национал-большевистская партия), национал-православную (Русский национальный собор) и др.

Диссертант замечает, что признание политической партией особой значимости государства и определение роли государствообразующей нации влияет на легитимность и легальность ее функционирования. Одной из причин организационно-политического кризиса национал-патриотов (кроме финансовой слабости и идейной разобщенности) был «программный антикоммунизм», когда на уровне провозглашения национально-патриотических ценностей отрицалась огромная культурно-историческая часть России, что вело к разрушению целостного восприятия Родины.

Идентификация деятельности КПРФ в данном контексте на основе политико-организационного критерия связана с ее приоритетным участием в работе национально-патриотических структур и созданием широкой патриотической оппозиции в виде Народно-патриотического Союза России. КПРФ реально, но временно занимает электоральную нишу национал-патриотов.

Диссертант приходит к выводу об идейно-политической направленности патриотизма рекоструируемого периода (либеральной, социалисти-

ческой, коммунистической, национальной), имеющей свои особенности, и обращает внимание на специфику понимания нации различными субъектами политического процесса. Либерал-патриоты определяют «нацию» как интернациональное гражданское общество, отождествляя его с единой российской нацией по признаку согражданства. Социал-патриоты и коммунисты признают культурно-историческое значение нации, но оно не является основным в их политической деятельности. Главной целью становится социально ориентированное государство.

Национал-патриоты трактуют нацию как культурно-антропологическую общность, без которой не может возникнуть и существовать государство, утверждая, что нация никогда не утратит свои этнокультурные признаки, и даже переход к гражданскому обществу будет носить национальный характер.

Во втором параграфе «Электоральная эффективность патриотизма в основных избирательных циклах» рассматриваются политическая значимость патриотизма, создаваемого с помощью различных политических технологий (партийный патриотический ресурс) и степень его соответствия определенным запросам российского общества переходного периода.

Электоральная эффективность патриотизма определяется не столько итогами выборов (хотя это тоже учитывается, несмотря на огромное влияние других факторов), а скорее всего, спецификой каждой избирательной кампании: неожиданный результат, новая политическая технология, поведение временно созданных бутафорских патриотических структур, сочетание безликой идеологии с патриотическими лозунгами и т.д.

Диссертант, сравнивая модификации патриотизма в избирательном процессе, отмечает его идеологическую востребованность при построении предвыборных платформ, а также инструментальную направленность в конкретных политических действиях и выделяет три основные варианта институционализации патриотизма в политике, выражающие: - народные интересы как безусловный приоритет общественных обязанностей человека - такую позицию занимают сторонники партий коммунистической и социалистической направленности;

- национальные интересы, которые первичны, отражают позицию этнокультурной основы российского общества (нация создает государство, а

не наоборот) - такова позиция классических национал-патриотов;

- личностные интересы как доминанта в осознании своего единства с Отечеством, которое происходит путем духовно-творческого возвышения личности. Служение государству - это необходимость, в которой первостепенная роль отводится субъекту патриотизма (личности) и второстепенная - объекту (государству). Данная позиция характерна для представителей либеральных партий в различных трансформациях.

Диссертант констатирует реальную конфликтогенность индивидуального (личностного), национального и народного начал патриотизма.

По мнению диссертанта, определить уровень политической эффективности патриотизма представляется возможным в рамках компаративного анализа успеха различных предвыборных блоков и партий в основных избирательных циклах. Критерием выступают ценностные партийные ориентиры на патриотизм, формирующие цель его использования в программных построениях. Диссертант выделяет четыре этапа институционализации патриотизма в политике, соответствующих хронологическим параметрам основных российских избирательных циклов анализируемого временного периода.

Первый этап отражает электоральную эффективность национального аспекта патриотизма, но его выразителем явились не национал-патриоты, а Либерально-демократическая партия России. Впервые была использована политическая технология, связанная с созданием яркого национально-патриотического образа партии и маскирующая слабовостребованные либерально-демократические ценностные ориентиры с учетом того, что утрата советского патриотизма сформировала запрос российского общества на национальный патриотизм.

Либеральный патриотизм («Выбор России», ПРЕС, «Яблоко»), по мнению диссертанта, не получил желаемой поддержки. Основной причиной стал факт неудачных социально-экономических преобразований, вину за которые общество перенесло на либеральное политическое движение. Либеральный патриотизм направлен, прежде всего, на формирование российского индивидуализма, тогда как привычный традиционно коллективистский характер общественных отношений отвергает подобную формулировку личностного патриотизма.

Электоральная поддержка КПРФ в 1993 году отразила протестное голосование, связанное с ощущением кризиса государственных институтов, падением духовно-нравственных основ общества, когда желаемая свобода приобрела значение вседозволенности, а патриотизм, в условиях отсутствия государственной идеологии, был политически дискредитирован.

Второй этап институционализации патриотизма в политике отразил политическую эффективность народно-политической социалистической идеологии КПРФ. Голосование за КПРФ, в отличие от 1993 года, было наиболее осмысленным, главным признаком которого выступили устойчивые партийные предпочтения. Ретроспективное голосование за КПРФ, по мнению диссертанта, основывалось не на советском патриотизме, а на его обновленном варианте - народном. Выражение интересов трудового народа происходит на основе учета традиционной российской идентичности коллективизма, и приобретает патриотическое звучание в лозунгах КПРФ (Россия. Труд. Народовластие. Социализм).

Уменьшение влияния патриотического ресурса ЛДПР обосновано распознаванием истинных политических целей партии. КРО как временное популистское объединение (надпартийное, наднациональное) не смогло придать четкой характеристики политическому патриотизму. Слабая поддержка НДР отразила специфику пассивного патриотизма, связанного с прагматичным удержанием власти, а не стремлением к ней.

Третий этап институционализации патриотизма основан на эффективности политических технологий - использование административного и информационного ресурса в сочетании с активным действенным патриотизмом, что определило феномен «Единства», голосование за которое было во многом определено тенденцией повышения в российском обществе роли иррациональных факторов, ориентиров избирателей, выходящих за пределы идеологии и программных партийных проектов.

При этом «Отечество - Вся Россия» ориентируется на «социализированный капитализм», отражая возникший в обществе запрос на новое прочтение патриотизма. Либеральный патриотизм в его личностной (СПС, «Яблоко») и национально имитирующей интерпретации (ЛДПР) оказывается не востребованным.

Четвертый этап обозначил политическую эффективность либерально-

го патриотизма, но методы ее достижения носили иной характер. «Единая Россия» как партия национального успеха имитирует с помощью политических технологий свой народный и национальный патриотический образ, опираясь на президентскую поддержку (сильная власть — государственность - патриотизм), которая определила государственную значимость патриотизма, предлагаемого «Единой Россией», и повлияла на ее победу в сочетании с другими факторами.

ЛДПР продолжала эксплуатировать национальный аспект патриотизма («Мы за бедных, мы за русских. Иван - запахни душу») и обновленную характеристику советского патриотизма, определяя добровольное объединение бывших советских республик главной политической задачей России и стран СНГ.

НПС «Родина» использовала интегральную характеристику патриотизма (национальную, религиозную, либеральную и обновленную советскую политическую интерпретации), пытаясь устранить с политической арены КПРФ и занять нишу национал-патриотов.

В третьем параграфе «Русский патриотизм: проблемы идеологического программирования и партийного позиционирования» анализируются различные трактовки русского патриотизма в контексте его политического проектирования и сравниваются выдвигаемые версии его институционали-зации в рамках русского вопроса.

Диссертант выделяет две исходные теоретические трактовки русского вопроса в российском политическом процессе: гражданско-правовую и этнокультурную. Гражданско-правовая связана с убеждением в возможности создания единой российской нации на этапе утверждения гражданского общества и правового государства, при этом предполагается сохранение этнических и социокультурных признаков всех народов России. Русский вопрос интерпретируется как один из национальных вопросов в многонациональном государстве, который в процессе формирования единого гражданского общества россиян исчезает как анахронизм.

Этнокультурная позиция касается обоснования необходимого доминирования культурологической составляющей в трактовке русского вопроса, при этом аргументируется сложность формирования общенационального интереса в связи с многообразием измерений российской идентичности

(национальным, культурным, религиозным), обосновывается невозможность моделирования и прогноза национальных интересов без их русской идентификации.

В практической политике русский вопрос связан с демографической ситуацией, которую определяют две основные тенденции: сокращение рождаемости русского населения (1987-1995 гг.) и тенденция однодетных семей (1992-1999 гг.). Диссертант фиксирует на уровне государственной национальной политики отсутствие системы социально-экономических стимулов повышения рождаемости, создания легальных браков и т.д. в анализируемый временной период

Политическая и экономическая значимость русского вопроса связана также с проблемами межнациональных отношений в бывших советских республиках. Русский вопрос актуализирован на Северном Кавказе, проявляя себя в отсутствии рабочих мест для русских в приоритетных сферах деятельности, ухудшении материального положения, бытовом национализме. Отказ от советского патриотизма и разрушение единства русского и кавказских народов, изменение утвердившегося баланса русского и национальных языков, влияние ментальных основ на формы хозяйствования и отсутствие федеральной поддержки - эти и другие причины определили общественно-политическую значимость русского вопроса.

Партийно-программное выражение русского вопроса различно. Либеральное разрешение русского вопроса сводится к его упрощению и констатации материального неблагополучия русских (ЛДПР), переадресации национальных и этнических проблем в область социальных и культурных («Яблоко»), провозглашению защиты прав национальных меньшинств, борьбе с агрессивным национализмом, шовинизмом, расизмом и ксенофобией (ДВР) и т.д. Диссертант считает, что сторонники либерального подхода неправомерно противопоставляют права нации и права человека, которые могут существовать только в неразрывном единстве, но в разных плоскостях жизнедеятельности общества.

КПРФ социализирует русский вопрос и считает главной проблемой факт разделенного состояния русского народа, а не русской нации, что отражает специфику политического стремления партии быть выразителем интересов «трудового народа».

Историко-политическую экспертизу русского вопроса провел лидер НРПР H.H. Лысенко, интерпретируя его как преемственное ограничение прав русской нации, накладываемое особыми общностями «советский и российский народ», функционирующими в качестве наднациональных символов объединения людей на основе признака общего гражданства. Важной чертой советской и российской национальной политики стало заключение внутригосударственных договоров между безнациональным центром и «братскими национальными республиками» (национальными автономиями), которое содержало в себе деструктивный потенциал. Распад СССР при этом связывается с ослаблением позиций русских в государственной демографической, культурной и социальной сферах. Для разрешения русского вопроса сторонники НРПР предлагают конституционно закрепить государственный статус русских, институционализируя тем самым русский характер нового российского государства.

Из вновь созданных современных российских партий, по мнению диссертанта, особое внимание привлекают две - Национально-державная партия России (НДПР) и Партия Национального возрождения «Народная воля» - своими оригинальными подходами к русскому патриотизму и национализму.

В кратковременной политической деятельности НДПР решение русского вопроса предполагалось путем введения запрета на право отделения субъектов Федерации, поскольку Российская Федерация - это неделимое государство, а также обозначались социально-экономические стимулы для улучшения русской демографической ситуации.

Представители Партии национального возрождения «Народная воля» не видят противоречий между общечеловеческими и национальными ценностями, выступая за становление русского гражданского общества.

Диссертант приходит к выводу о том, что политическое измерение русского вопроса включает в себя, кроме незначительных попыток его адекватной постановки, интерпретации, имеющие высокую степень декларативности, мистифицирования и спекуляций. Преодоление существующего политического негатива по русской проблематике возможно лишь при более пристальном внимании и научном изучении рассматриваемого вопроса, поскольку одной из главных причин такого положения дел является ослаб-

ление властного центра и отсутствие последовательной национальной политики, учитывающей интересы русского народа.

Либеральная (гражданско-правовая) тенденция постановки русского вопроса представляется конъюнктурной, поскольку не учитывает социокультурные особенности развития российской государственности.

На основании проведенной диссертантом социально-философской реконструкции политического проектирования российского патриотизма делается вывод о том, что специфика патриотизма в данный временной период сводится к противоборству его либеральных, социалистических (коммунистических) и национальных форм, институционализирующих индивидуальные, народные и национальные интересы.

В четвертой главе «Социокультурная легитимация российского политического патриотизма» проводится компаративный анализ различных политических проектов институционализации российского патриотизма с учетом русской национальной идентичности, патриотизма суверенной демократии и евразийской имперской интеграции этнонациональных интересов. В первом параграфе «Русская национально-патриотическая идентичность: переход от традиционализма к модернизации» устанавливаются базовые характеристики русской национальной патриотической идентичности, сохраняющие свою консолидационную значимость в условиях нового российского модернизационного проекта.

Диссертант отмечает, что русский народ является государствообра-зующим, цивилизационным народом с огромным интеграционным потенциалом, а не просто одним из локальных российских этносов.

Социально-философский анализ базовых компонентов русской национальной идентичности, фиксирует следующие характеристики: на уровне этнической (расовой) субидентичности - толерантность, отсутствие жесткой корреляции между политическими и этническими феноменами как следствие происхождения русских на общем полиэтническом цивилизаци-онном фоне; на уровне географической субидентичности - осознание себя как континентального народа, ответственного за политическую интеграцию «большого пространства»; на уровне конфессиональной субидентичности - византийское православие, веротерпимость, союз традиционных религий; на уровне государственной (политической) субидентичности -

идеократия, империостроительство; на уровне лингвистической субидентичности - русский язык как универсальное средство общегосударственной коммуникации и укрепления политического единства; на уровне хозяйственной (экономической) субидентичности - общинность, многоук-ладность, экономический плюрализм, второстепенность хозяйственной жизни по сравнению с иными внеэкономическими факторами (духовным, культурным, религиозным, политическим и т.д.).

Вместе с тем путем простого арифметического сложения выделенных субидентичностей, по мнению диссертанта, невозможно установить адекватное представление о русской национальной идентичности в целом, так как в ее парадигмальном основании заложен сложный механизм консти-туирования и концептуализации, отвечающий за иерархизацию и аксиоло-гизацию отдельных субидентичностей, его адкватное понимание связано с особой трактовкой понятия нации и проекцией полученных выводов на российскую национально-историческую специфику.

В этом смысле, отмечает диссертант, практически все исследователи, даже оппонирующие стороны, согласны с тем, что историческое становление российской государственности в соответствии с «немецкой» логикой формирования нации имеет органическую, культурную, почвенническую основу. Одним из наиболее наглядных и убедительных аргументов в пользу этого вывода является отсутствие у русских «государства-нации», продукта реализации противоположной «французской» модели нации.

Государство-нация основывается на административном единстве и бюрократическом централизме, в рамках которых и формируется политическая общность, создаваемая государством и теснейшим образом с ним связанная. Впервые модель государства-нации сложилась в абсолютистской Франции, а потом была закреплена в якобинской революционной модели. Государство-нация изначально имело подчеркнуто светскую природу и представляло собой в первую очередь политическое единство. При этом понятие «нация» определялось как «совокупность граждан», а не как «народ» или «народы» в органическом смысле.

Такой тип государства основан на этническом, конфессиональном и сословном нивелировании населения, на утверждении во всем обществе

сходных юридических и процессуальных нормативов, не принимающих в расчет ни региональные, ни религиозные, ни этнические особенности.

Диссертант показывает, что любые модернизационные проекты русской национально-патриотической идентичности должны учитывать, что именно вера в особое сверхисторическое предназначение России (мессианство) и является той генеральной регулятивной идеей, которая в различных исторических условиях иерархизировала разрозненные компоненты национальной идентичности, позволяя в условиях смены идеологических, политических и экономических измерений продолжать движение к «национальной идее».

В таком контексте становится возможным в полной мере реконструировать механизм концептуализации русской национально-патриотической идентичности, объяснив многие противоречивые и нелогичные, на первый взгляд, эпизоды национально-политической истории. Так, доктрина «Москва - Третий Рим» - это идентификация национальной идентичности на основе признания верховенства ее религиозной субидентичности; «Романовская Империя» - государственной (политической); «Советский Союз» -экономической, в плане соподчинения которым иерархизировались, но никогда не отрицались целиком все остальные компоненты. В последнем случае в качестве основы для концептуализации новой идентичности был взят экономический критерий - принадлежность субъекта (коллективного и индивидуального) к определенной экономической формации, классу. Вместе с тем регулятивная идея сохраняла свой мессианский характер, так как была связана с выполнением русским народом общемировой задачи -освобождение всего человечества от гнета буржуазных эксплуататоров, а основа конституирования - восточное понимание нации. Поэтому при отсутствии сходства внешних, политико-правовых форм советский период, благодаря развитию национального мифа, сохранял парадигмальную преемственность с предыдущими этапами российской государственности.

В целом, как обоснованно показал А.Н. Кольев, имперский национализм представляет собой такую модель, при которой этнические общности отчасти сохраняют традиционный безгосударственный образ жизни, встраиваясь в этническую иерархию своими элитными слоями, включаемыми в общеимперскую властную вертикаль. Все элементы государствен-

ности обеспечиваются ведущей этнической общностью, составляющей нацию, национальные меньшинства не включаются в нацию и не ассимилируются.

По мнению диссертанта, именно такой тип русского патриотизма (одинаково противоположный доктрине гражданского и этнонационально-го патриотизма) исторически был характерен для русских, составлял одну из неотъемлемых черт русской нации, ее социокультурной и политической идентичности, который в обновленном виде может стать интеграционным основанием российского общества переходного периода.

Во втором параграфе «Суверенная демократия: альтернативные модели идентификации государственного патриотизма» определяются особенности либерально-демократического проекта российского государственного патриотизма и оппонирующих ему версий.

Диссертант показывает, что одной из наиболее востребованных моделей социокультурной легитимации суверенной демократии является проект нациестроительства, активно продвигаемый в рамках консервативного либерализма (национал-либерализма). Именно данная трактовка суверенной демократии была положена в основу идеологической платформы «партии власти» («Единая Россия»), технологии обеспечения «преемственности власти» (В. Путин - Д. Медведев) и алгоритма модернизации «вертикали власти» (переход к двуполярной модели управления страной после президентских выборов 2008 г.).

В реформируемой России национал-либерализм, по сути, считается официальной идеологемой государственного патриотизма. Именно его активные сторонники и обеспечили широкое продвижение теории суверенной демократии, особенно на первоначальном этапе (Д. Булин, Н. Гарад-жа, Г. Павловский, Л. Поляков, В. Третьяков, М. Фадеев, А. Филиппов, В. Холмогорова, С. Чернышев, А. Чадаев и др.). Значительный объем научно-исследовательской, редакционно-издательской и популяризаторской работы в этом направлении был проведен Фондом эффективной политики, медиа-холдингом «Эксперт», Институтом общественного проектирования, издательством «Европа», которые способствовали широкой дискуссии о суверенной демократии в формате гражданского общества и либерал-патриотизма.

Согласно этой модели подлинная суверенная демократия может быть создана только путем построения независимой российской нации, трактуемой в духе политического конструктивизма, т.е. как «воображаемое сообщество» индивидуумов, искусственно объединенных гражданскими идеалами и принадлежностью к конкретной государственности.

Диссертант подчеркивает, что российских условиях полноценная реализация принципов суверенной демократии предполагает обращение к политико-правовому институту «комиссарской диктатуры», описанной К. Шмиттом. Диктатор (индивидуальный или коллективный) в условиях «чрезвычайного положения» на основе конституционных норм либо прямого народного волеизъявления на определенный срок наделяется широкими полномочиями, которые использует для наиболее эффективной реализации конкретного государственно-правового проекта либо достижения иной политической цели (вывод страны из кризиса, восстановление территориальной целостности, отражение внешней угрозы, подавление внутреннего мятежа и т.д.).

С содержательной стороны приоритетами суверенной демократии в ее национал-либеральной версии провозглашаются: гражданская солидарность как сила, предупреждающая социальные и военные столкновения; творческое сословие как ведущий слой нации, возобновляемый в ходе свободного соревнования граждан, их политических, экономических и неправительственных объединений; культура как организм смыслообразования и идейного влияния; образование и наука как источник конкурентоспособности.

Вместе с тем, по мнению диссертанта, несмотря на конструктивный потенциал, национал-либеральная модель патриотизма суверенной демократии содержит в себе и некоторое внутреннее противоречие. Так, делая акцент на независимости и суверенитете, она одновременно признает легитимность западной политико-правовой аксиологии. Тем самым, происходит подчиненное встраивание России в систему иерархических отношений с Западом, что препятствует укреплению ее реального суверенитета.

Альтернативная неоимперская модель социокультурной легитимации суверенной демократии претендует на соответствие самобытным историческим традициям политико-правового бытия русского и других коренных

народов России, учитывает угрозу утраты ее национально-государственной идентичности, подмены ценностей национального правосознания и характерных для него органических форм политико-правовой организации общественных отношений заимствованными спекулятивными институтами представительной демократии, правового государства, прав человека, гражданского общества и т.д. При этом, по мнению диссертанта, альтернатива видится не в изоляционизме, к которому тяготеет большинство этнонацио-налистов и неокоммунистов, а в суверенизации определенного сегмента складывающегося глобального сообщества, в пределах которого должен быть утвержден политико-правовой порядок, основанный на самобытных традициях русского народа.

В данном случае основной формой суверенной демократии выступает не государство-нация, а империя, интерпретированная применительно к актуальному этапу развития международных отношений как государство-цивилизация, интеграционное объединение в масштабах, эквивалентных СССР, новая «демократическая империя» по типу Европейского союза.

Диссертант заключает, что для неоимперского проекта только в таком масштабе в условиях глобализации возможно сохранить реальный суверенитет. Предпочтительными объявляются не процедурные, а органические формы демократии, а также их комбинации. При этом целесообразность учреждаемой «комиссарской диктатуры» увязывается не столько с вопросами российского государственно-правового строительства, сколько с решением геополитических или даже эсхатологических проблем.

В третьем параграфе «Евразийский имперский патриотизм в интеграции этнонациональных интересов» излагаются основные идеи евразийской версии имперского патриотизма и дается критическая оценка данной теоретической модели политического патриотизма.

Диссертант отмечает, что евразийская интеграция этнонациональных интересов имеет несколько модификаций, в ее обосновании доминирующее положение занимают общественно-политические объединения, основанные на принципах имперского национализма. Характерным сторонником евразийской легитимации русского патриотизма сквозь призму идеи империи является Международное евразийское движение, созданное в

2003 г. на базе партии «Евразия», возглавляемой основателем современного российского неоевразийства А.Г. Дугиным.

Во-первых, Российская Федерация в ее нынешнем виде не рассматривается неоевразийцами как полноценное Русское государство. Это переходное образование в динамическом глобальном геополитическом процессе, не имеющее государственной истории, границы его случайны, культурные ориентиры четко не определены, политический режим шаток, этническая карта разнородна, а экономическая структура фрагментарна и отчасти разложена. Данный конгломерат есть лишь результат развала геополитически более мощного образования.

Во-вторых, для неоевразийцев русский народ - это та цивилизацион-ная константа, которая служила осью в создании не одного, а многих государств: от восточнославянских княжеств до Московской Руси, Петровской и советской империи и определяла преемственность и связь между государственными образованиями, различающимися политически, социально, территориально и структурно.

Русский народ являлся не просто этнической базой для всех этих государственных форм, он выражал в них особую цивилизационную идею. Не государство сформировало русскую нацию, а русский народ творчески экспериментировал в истории с различными типами государственных систем, по-разному выражая специфику своей уникальной миссии. При этом, как только государственные конструкции развивались до критической черты, за которой наступала окончательная утрата связи политической формы с национальным содержанием, возникали кризисы и катастрофы, начиналось новое геополитическое и социальное строительство, облечение циви-лизационного кода русского народа в новые социокультурные образы и политические конструкции.

В-третьих неоевразийцы предлагают проект новой евразийской империи как наднациональной государственной формы достойного и естественного существования русского народа, позволяющей довести до логического конца его историческую и цивилизационную миссию.

Грядущая империя не должна быть региональной державой или государством-нацией, это особый стратегический и геополитический блок, сочетающий в себе добровольное объединение больших континентальных

пространств со сложной многомерной системой национальных, культурных и хозяйственных автономий внутри.

Диссертант, критически оценивая евразийский имперский патриотизм, отмечает, что консервативно-революционная (евразийская, национал-большевистская, неокоммунистическая) политическая философия позволяет в теоретическом плане обосновать возможность легитимизации «русского вопроса» в современной России в формате новой империи. Конкретная государственно-правовая форма такой империи может быть, в принципе, любой, однако она должна обеспечивать воспроизводство и укрепление субстанциональных признаков русской нации.

Сообразно с этим и общеевразийский национализм и патриотизм интегрируют национализм и патриотизм каждого из народов евразийского государства, которое должно стать объединением частных национальных интересов. В евразийском патриотизме народы связаны друг с другом не по тому или иному одностороннему ряду признаков, а по общности их исторических судеб.

В заключении излагаются выводы, обобщающие результаты диссертационного исследования.

Социально-философский анализ патриотизма как формы самоопределения российского общества переходного периода подводит к необходимости утверждать, что патриотизм обнаруживает себя в единстве трех основных типов социокультурной идентификации: государственном, национальном, личностном.

Идеократическое измерение патриотизма как формы социокультурной идентификации служит выражением его интеграционных и консоли-дационных возможностей в условиях модернизации сложносоставных обществ с нарушенной национальной идентичностью. Русская национально-патриотическая идентичность традиционно обеспечивалась сильной государственностью, ее социокультурная легитимация как политического патриотизма отличается особым цивилизационным статусом, не допускающим политизации этничности и отчасти реализующим свой интеграционный потенциал путем встраивания в общий социокультурный контекст самобытных культур и их ценностных ориентации.

Патриотизм как форма социокультурной идентификации обнаружи-

вает свою политическую природу в конфликтных условиях российского переходного общества. Поляризация патриотизма обусловлена нарушением баланса этнонациональной и гражданской идентичности, социокультурной легитимацией форм разрешения конфликта национальных интересов и ценностей в рамках сохранения традиционной национально-государственной идентичности.

По теме диссертационного исследования автором опубликованы следующие работы:

Монографии

1. Беспалова Т.В. Политический патриотизм: Монография. Ростов н/Д: СКНЦВШ, 2004.-8,3 п.л.

2. Беспалова Т.В., Верещагин В.Ю., Филатов Г.А. Русская национальная идентичность: Монография. Ростов н/Д: СКНЦ ВШ, 2005. - 8,5/4,0 п.л.

3. Беспалова Т.В., Верещагин В.Ю., Соколов В.А. Политическое измерение русского вопроса: Монография. Ростов н/Д: СКНЦ ВШ, 2005. -10 п.л./3,5 п.л.

4. Беспалова Т.В., Зименков А.Б., Свиридкина Е.В., Шпак В.Ю. Паб-лик рилейшнз в политике: Монография. Ростов н/Д: РЮИ МВД России, 2005.- 11,8 п.л./3,8 п.л.

5. Беспалова Т.В., Бжеников P.P., Контарев A.A., Свиридкина Е.В. Национальный вопрос в России: институционально-правовая и этнокультурная идентификация: Монография. Ростов н/Д: РЮИ МВД России, 2007.- 8,75 п.л./2,5 п.л.

6. Беспалова Т.В., Ерохин О.В. Национализм как политический проект: Монография. Ростов н/Д: ЮФУ, 2007. - 10,6/5,0 п.л.

7. Беспалова Т.В., Сидоров A.B. Идеологическое проектирование российской государственно-правовой идентичности: Монография. Ростов н/Д: ФГОУ ВПО «РЮИ МВД России», 2008,- 8,25 п.л./4,25 п.л.

8. Беспалова Т.В. Социокультурная и политическая легитимация патриотизма в конфликтных условиях российского переходного общества: Монография. СПб.: РГПУ им. А.И. Герцена, 2010. - 16,75 п.л.

Статьи, опубликованные в изданиях Перечня ВАК Минобрнауки России

9. Беспалова Т.В., Аванесова Н.Г., Верещагин В.Ю. Природа и виды этнонациональных конфликтов: цивилизационный подход // Философия права. 2002. № 2. - 1,0/0,4 п.л.

10. Беспалова Т.В., Заяц П.В. Политико-правовые и экономические критерии самоидентификации партийных сил современной России // Философия права. 2004. № 1- 0,7/0,3 п.л.

11. Беспалова Т.В., Соколов В.А. Русский вопрос: проблемы политико-правовой институционализации // Философия права. 2004. № 3- 1,0/0,6 п.л.

12. Беспалова Т.В., Верещагин В.Ю. Идеократическое измерение патриотизма// Философия права. 2004. № 3,- 1,0/0,8 п.л.

13. Беспалова Т.В., Свиридкина Е.В., Филатов Г.А. Национальная идентичность и идентификация // Философия права. 2006. № 1. - 0,4/0,2 п.л.

14. Беспалова Т.В., Верещагин В.Ю., Филатов Г.А. Русская национальная идентичность: системообразующие признаки политико-правовой концептуализации // Философия права. 2006. № 1.- 0,4/0,2 п.л.

15. Беспалова Т.В., Крыжановская O.A., Ерохин О.В. Политическая идентификация национализма // Философия права. 2007. № 5- 0,5/0,2 п.л.

16. Беспалова Т.В. Категориальный анализ патриотизма: идентификация идентификации // Философия права. 2008. № 2. - 0,4 п.л.

17. Беспалова Т.В. Русский патриотизм: проблемы идеологического программирования и партийного позиционирования // Философия права. 2008. № 3. - 0,4 п.л.

18. Беспалова Т.В. Новая идентичность сложносоставных обществ в концепции Ю. Хабермаса: социально-философский анализ // Философия права. 2008. № 5. - 0,4 п.л.

19. Беспалова Т.В. Идентичность российского общества в переходный период: социально-философский анализ // Философия права. 2008. № 6. - 0,4 п.л.

20. Беспалова Т.В. Патриотизм в концептуальной версии Н.А.Бердяева: социально-философский анализ // Философия права. 2009. № 1.-0,4 п.л.

21. Беспалова Т.В. Принцип патриотизма в концепции Дж. Кейтеба:

социально-философский анализ // Философия права. 2009. № 2. - 0,7 п.л.

22. Беспалова Т.В. Патриотизм как духовное состояние в социально-философской интерпретации И.А. Ильина // Философия права. 2009. № 3. -0,4 п.л.

23. Беспалова Т.В. Религиозный патриотизм в христианской парадигме // Философия права. 2009. № 5. - 0,4 п.л.

24. Беспалова Т.В., Соколов В.А. Имперский патриотизм в евразийской интеграции этнонациональных интересов // Философия права. 2009. № 6. - 0,7/0,4 п.л.

25. Беспалова Т.В. Особенности генезиса национально-патриотического спектра в современном российском политическом процессе // Философия права. 2010. № 4. - 0,4 п.л.

26. Беспалова Т.В., Матвиенко Я.Ю. Патриотическое измерение российской суверенной демократии // Философия права. 2010. № 6. -0,5/0,25 п.л.

Статьи, тезисы докладов и выступлений на научных конференциях

27. Беспалова Т.В. Мне нужен Пушкин, нужен, как Россия // Осмысление. Совет интеллигенции г. Владивостока. Матер, обсуждений. Вып. 2. Владивосток: Центр гуманитарных и политических знаний, 1991.-0,8 п.л.

28. Беспалова Т.В. Права человека в контексте либеральной и национально-государственной идеологии // Права человека в России: время надежд и разочарований. Материалы докладов и сообщений участников Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 50-летию Всеобщей декларации прав человека. Ростов н/Д: РЮИ МВД РФ, 1998. -0,3 п.л.

29. Беспалова Т.В. Патриотизм в контексте нравственного измерения политической власти и права // Философия права как учебная и научная дисциплина. Материалы Всероссийской научной конференции. Ростов н/Д: РЮИ МВД РФ, 1999. - 0,3 п.л.

30. Беспалова Т.В. Православный патриотизм в русской государственно-правовой традиции и его критика А.Л. Яновым // Русская философия

права: основные проблемы и традиции. Сборник материалов Всероссийской конференции. Ростов н/Д: РЮИ МВД РФ, 2000. - 0,3 п.л.

31. Беспалова Т.В. Патриотизм в системе политико-правовых институтов // Политические и правовые институты. Материалы Всероссийской научно-теоретической конференции. Ростов н/Д: РЮИ МВД РФ, 2000. -0,3 п.л.

32. Беспалова Т.В. Патриотизм в контексте глобализации: аксиологическое измерение // Философия права в условиях глобализации. Материалы Всероссийской научно-теоретической конференции. Ростов н/Д: РЮИ МВД РФ, 2002. - 0,3 п.л.

33. Беспалова Т.В. Политические и правовые основы российского патриотизма // Правовое и политическое взаимодействие. Сборник материалов Всероссийской научно-теоретической конференции. Ростов н/Д -Таганрог: РЮИ МВД РФ, 2004. - 0,3 п.л.

34. Беспалова Т.В., Соколов В.А. Гражданско-правовая и этнокультурная идентификация русского вопроса в современном российском политическом процессе // Материалы диссертационных исследований докторантов, адъюнктов и соискателей: Сборник научных трудов. Часть I. Ростов н/Д: РЮИ МВД России, 2004 - 0,9/0,5 п.л.

35. Беспалова Т.В., Свиридкина Е.В., Филатов Г.А. Консервативный проект политической институционализации русской национальной идентичности в современной России // Материалы диссертационных исследований докторантов, адъюнктов и соискателей: Сборник научных трудов. Часть I. Ростов н/Д: РЮИ МВД России, 2005- 1,2/0,4 п.л.

36. Беспалова Т.В., Филатов Г.А., Цуканова О.И. Современный русский национализм: политико-правовая типологизация // Материалы диссертационных исследований докторантов, адъюнктов и соискателей: Сборник научных трудов. Часть II. Ростов н/Д: РЮИ МВД России, 2005. -0,9 п.л./0,3 п.л.

37. Беспалова Т.В. Национальная идентичность в концепции Ю. Ха-бермаса // Национальная идентичность, права человека и этнических меньшинств в условиях глобализации. Материалы Международного научно-практического семинара. Таганрог: ТГПИ, 2007. - 0,5 п.л.

38. Беспалова Т.В. Основные концептуальные версии войны: соци-

ально-философский анализ // Правовой порядок. Сборник научных статей. Ростов н/Д: ЮФУ, 2009. - 0,5 п.л.

39. Беспалова Т.В. Религиозный патриотизм как социокультурный феномен // Материалы диссертационных исследований докторантов, адъюнктов и соискателей: Сборник научных трудов. Ростов н/Д: РЮИ МВД России, 2010. - 0,5 п.л.

40. Беспалова Т.В. Концепция духовного патриотизма И.А. Ильина // Материалы диссертационных исследований докторантов, адъюнктов и соискателей: Сборник научных трудов. Ростов н/Д: РЮИ МВД России, 2010. -0,4 п.л.

Подписано в печать 15.04.2011г. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 2,9. Тираж 100 экз. Заказ №2061.

Отпечатано в ООО «Издательство "ЛЕМА"» 199004, Россия, Санкт-Петербург, В.О., Средний пр., д. 24 тел.: 323-30-50, тел./факс: 323-67-74 e-mail: izd_Iema@mail.ru http://www.lemaprint.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Беспалова, Татьяна Викторовна

Введение.

Глава 1. Национально-патриотическое измерение современной российской идентичности: социально-философские проблемы исследования.

1. Идентичность российского общества переходного периода: фило-софско-методологический поиск интеграционных оснований.

2. Российская этнонациональная конфликтогенность: цивилизацион-ный подход.

3. Патриотизм в системе интеграционных оснований национально-государственной идентичности.

Глава 2. Патриотизм как форма социокультурной и национальной идентификации.

1. Национально-патриотическая идентичность и идентификация.

2. Идеократическое измерение патриотизма: категориальный анализ.

3. Политический патриотизм как конструктивистский принцип идентификации согражданства.

Глава 3. Политическое проектирование российского патриотизма: социально-философская реконструкция (1993-2003 гг.).

1. Национал-патриотизм в российском политическом процессе.

2. Электоральная эффективность патриотизма в основных избирательных циклах.

3. Русский патриотизм: проблемы идеологического программирования и партийного позиционирования.

Глава 4. Социокультурная легитимация российского политического патриотизма.

1. Русская национально-патриотическая идентичность: переход от традиционализма к.модернизации.

2. Суверенная демократия: альтернативные модели идентификации государственного патриотизма.

3. Евразийский имперский патриотизм в интеграции этнонациональ-ных интересов.

Введение диссертации2011 год, автореферат по философии, Беспалова, Татьяна Викторовна

Актуальность темы диссертационного исследования обусловлена необходимостью уяснения сущности особенностей переходного состояния современного российского общества, а так же назревшей потребностью разработки системы средств социально-философской аналитики, адекватной целям антропопологической и методолого-мировоззренческой осмысленности патриотизма как универсальной формы социокультурной идентификации.

Проблема национально-патриотической'* идентичности является основным смысловым ядром, определяющим стратегию модернизации российской государственности. Связано это с расслоением национального самосознания («русские» и- «россияне», «новые русские» и «старые русские») и распадом идентичности на ряд градаций (этнические, расовые, религиозные, лингвистические, мифологические и др.). Отсюда: укрепление позиций идеологии и практик мультикультурализма, различных форм этнонационального сепаратизма и обострение социальных противоречий.

В девяностых годах двадцатого века вновь актуализировался старый спор между славянофилами и западниками. Как и в прошлом, он расколол российское общество на две части: сторонников убеждений в том, что Россия - это европейская страна (преимущественно либерально ориентированная часть интеллигенции) и национал-патриотов, отстаивающих положение об особом предназначении России. Аналогичные процессы осмысления собственной национальной идентичности, широкая полемика по поводу кризиса идентичности в условиях крушения Вестфальской системы международных отношений, краха биполярного устройства мира интенсифицировались и за рубежом. По мнению С. Хантигтона, кризис национальной идентичности носит глобальный характер. Недавнее признание лидерами западной политической элиты (А. Меркель, Н. Саркози и др.) провала многолетних усилий политики мультикультурализации придает вопросам национально-патриотической идентичности особую остроту и актуальность.

В современной России патриотизм стал одной из самых дискуссионных тем, широко обсуждаемых в связи с поиском интеграционных оснований социокультурной-идентичности. Разброс мнений достаточно велик: от дискредитации патриотизма как источника деструктивности и конфликтогенности до призывов верховной власти к единению российского народа на основе патриотизма и принятия очередной государственной программы патриотического воспитания граждан Российской-Федерации-на 2011—2015 годы.

В российском политическом, процессе эффективность патриотической риторики обнаружилась со всей очевидностью в* основных избирательных парламентских и президентских циклах. Патриотический камуфляж неизменно способствовует электоральному успеху так называемых «партий власти» и близких к ним политических движений («Наш дом — Россия», «Единая Россия», «Родина» и т.д.).

Вместе с тем национально-патриотическая оппозиция находится в неразвитом политическом состоянии. Постоянно безуспешно разыгрывая «русскую карту» в избирательных кампаниях, она остается за пределами парламентского политико-правового оформления национальных интересов русского народа.

Либерально-демократическое «прочтение» патриотизма в целом имеет антинациональный характер и требует отказа от традиционного наполнения его содержания (национального самосознания, православной духовности и русской культуры, имперской государственности), предлагая взамен суверенитет и свободу личности, национальное согражданство без этнической идентификации и смену цивилизационной парадигмы для российского общества переходного периода.

В коммунистическом проекте также активно используется патриотизм путем соединения его с социалистическими ценностями и советским типом государственности (аналогом имперской наднациональной самоидентификации). Однако, огромные возможности патриотического ресурса не подкрепляются конкретной борьбой с партикулярными интересами, ущемляющими национальное достоинство государствообразующего этноса.

Таким образом, идея патриотизма в ее разнообразных версиях включена в программные установки, стратегию и тактику основных российских политических партий. Ей придается значение универсального интеграционного фактора, действие которого рассматривается в контектсе представлений о политизации этнической самоидентификации русских (национальное государство) до идеологизации и мифологизации российского способа овладения результатами развития западноевропейской цивилизации.

Такая социальная, политическая и этнонациональная востребованность патриотизма предполагает его предметный социально-философский анализ и критическую оценку с учетом позиций институционального и конфликтологического подходов, еще не нашедших отражения в современных исследовательских проектах.

Степень научной разработанности проблемы. В исследовании патриотизма можно выделить несколько направлений: а) теоретико-методологическое, связанное с определением сущностных признаков данного феномена и его основных измерений, которое представлено, прежде всего, работами русских философов H.A. Бердяева, Н.Я. Данилевского, И.А. Ильина, М.Н. Каткова, К.Н. Леонтьева, П.Б. Струве, E.H. Трубецкого, Н.В. Устрялова, Г.В. Флоровского, П.Я. Чаадаева и других, еще не интерпретируемых в полной мере в таком контексте.

Среди современных авторов следует отметить работы К.С. Гаджиева, Ю.И. Ефимова, В.В. Ильина, В.В. Кожинова, Н.Г. Козина, И.И. Кондрашина, A.A. Королькова, А.П. Мозелова, A.C. Панарина, В.Д. Соловья, В.И. Стрельченко, И.Р. Шафаревича и других, не только актуализирующие наследие отечественной социально-философской мысли, но и устанавливающие взаимосвязь патриотизма с русским национальным самосознанием и духовностью, имперской и национальной государственностью, а также критикующих политически извращенные формы патриотизма; б) институциональное и структурно-функциональное, включающие в себя различные варианты типологизации патриотизма и его социокультурных форм: державного (в работах A.A. Безвербного, В.Ю. Верещагина, Г.А. Зюганова, JI.A. Тихомирова, В.В. Черноуса), государственного (в работах В.Г. Бондаренко, И.М. Клямкина, А.А.Королькова, В.В. Лапкина, В.И. Jly-товинова, В.Д. Соловья, Ч.С. Кирвеля), национального (в работах В.И. Белова, C.B. Городникова, H.H. Лысенко, Б.С. Миронова, В.Г. Распутина, А.Н. Севастьянова, Е.С. Троицкого и других), метафизического (А.Г. Дугин, Н.М. Ильичев, Ю.В. Мамлеев, В.В. Жириновский, A.C. Ципко, A.A. Янов и другие), религиозно-православного (В.В. Асюочиц, Г.Н. Бурков, митрополит Иоанн (Снычев), O.A. Платонов, В.Н. Тростников и др.); в) политологическое, устанавливающее взаимосвязь патриотизма с национализмом в качестве политических ценностей современных политических партий и движений, отождествляющее электоральную значимость патриотизма и национализма, интерпретирующее патриотизм с позиций конституционализма и гражданственности в трудах отечественных и зарубежных ученых: В.А. Авксентьева, Б. Андерсона,,Э; Балибара, О. Бауэра, С. Бенхабиба, Ю.В. Бромлея, И. Валлерстайна, Э. Геллнера, О. Данна, А.К. Дегтярева, А. Захарова, Дж. Кейтеба, Д. Лукача, А.Ю. Мордовцева, С. Хантингтона, Э. Смита, В.Ю. Сморгуновой, В.А. Тишкова, Ю. Хабермаса, В.Ю. Шпака и др.

Вместе с тем феномен патриотизма в конфликтных условиях российского переходного общества еще не становился предметом социально-философского анализа, что актуализирует обозначенную тему диссертационного исследования.

Объектом диссертационного исследования выступает российское переходное общество в его национально-патриотической динамике, а предметом — патриотизм как форма социокультурной идентификации индивидов и социальных групп в конфликтных условиях современных трансформационных процессов.

Целью диссертационного исследования является социально-философский анализ патриотизма как формы социокультурной идентичности и идентификации в ее консервативном и инновационном потенциале солидаризации социальных групп и индивидов.

-Реализация поставленной цели осуществляется решением следующих задач:

- дать характеристику национально-патриотическому измерению современной российской идентичности;

- обосновать теоретико-методологические основания исследования идентичности российского переходного общества;

- показать методологическую значимость цивилизационного подхода к российской этнонациональной конфликтогенности как социокультурному признаку идентичности;

- выявить категориальные особенности идеократического измерения патриотизма как формы социокультурной и национальной идентификации;

- систематизировать и критически оценить основные концептуальные версии патриотизма в русской социально-философской традиции;

- определить идентификационные признаки социального конструирования патриотизма;

- проанализировать проекты социокультурной и политической легитимации государственного патриотизма с целью определения модельного варианта национально-патриотической идентичности в конфликтных условиях российского переходного общества;

- представить политический патриотизм как проектную форму национально-культурной идентичности трансформирующегося российского общества переходного периода.

Теоретико-методологической основой диссертационного исследования выступают принципы социально-философской компаративистики, системно-структурного и институционального анализа и синтеза, диалектического детерминизма и телеономности, методы социальной транзитологии, моделирования и глобалистики, формационный и цивилизационный подходы.

В социально-философском аспекте используются труды классиков философской мысли, отечественных и зарубежных мыслителей, посвященные анализу природы и сущности патриотизма как формы социокультурной и национально-государственной идентификации личности и общества.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

1. Обоснованы теоретико-методологические принципы исследования патриотизма как специфической формы антропологической и социокультурной идентичности «переходного состояния» (Ф.Энгельс) в развитии российского общества в контексте социокультурного конструирования доминирующей идентичности и социального проектирования новых типов идентификации.

2. Установлено познавательное значение и границы применимости ци-вилизационного подхода в исследовании факторов этнонациональной детерминации конфликтогенеза в процессах радикального реформирования российского общества.

3. Выявлены особенности патриотизма как формообразующего принципа национально-государственной идентичности в интервале от ее имперской до республиканской форм, сочетающих свободу личности и ее ответственное служение.

4. Показано, что концептуализация идеократических аспектов русской идеи патриотизма является важнейшим элементом стратегии актуализации ее консолидационных возможностей.

5. Определены основные признаки патриотизма как формы социокультурной и национальной идентификации личности и общества.

6. Разработана теоретически корректная и аксиологически выверенная концепция патриотизма, аутентичная целям идентификации согражданства в рамках политических практик национально-ориентированной государственности.

7. Обобщен опыт социально-философской реконструкции политического проектирования российского патриотизма в основных избирательных циклах (1993-2003 гг.).

8. Построена комплексная модель социокультурной и политической легитимации государственного патриотизма российского переходного общества (русский патриотизм, суверенная демократия, евразийский патриотизм).

9. Систематизированы- и обоснованы важнейшие признаки отечественной национально-патриотической идентичности в.рамках модернизационных трансформаций современного этнонационального разнообразия.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Теоретико-методологический поиск интеграционных оснований идентичности российского общества переходного периода включает стратегии определения, во-первых, приоритетного типа идентичности, во-вторых, социокультурных форм конструирования доминирующей идентичности (гражданской, национальной, конфессиональной, патриотической и т.п.), в-третьих, социально-политических технологий разрешения конфликтов этно-национальных интересов и ценностей.

2. Цивилизационный подход к российской этнонациональной конфлик-тогенности позволяет преодолеть методологическую ограниченность ее социокультурной легитимации на основе политико-правовых технологий, благодаря учету двойственной природы этнонациональной напряженности, связанной с балансом национально-культурной и политической (гражданской) идентичности различных социальных сообществ.

3. Патриотизм как формообразующий принцип национально-государственной идентичности характеризуется многоуровневостью объек-тиваций конституирующей активности, которая развертывается в единстве трех основных типов идентификации: государственном, национальном и личностном. Этим обеспечивается возможность самоопределения человека, осваивающего духовный опыт и национально-культурные практики народа в интервале от имперской до республиканской форм государственности.

4. Патриотизм как форма социокультурной и национальной идентификации обнаруживает свои интеграционные и консолидационные возможности в условиях модернизации сложносоставных обществ с нарушенной этнонациональной идентичностью.

Концептуализация идеократичности - необходимый этап на пути выявления и реализации интегративного потенциала патриотизма в единстве его национально-культурных, религиозно-философских, государственно-правовых, социально-этических, художественно-эстетических, мировоззренческих измерений.

5. Социальное конструирование российского патриотизма в рамках десятилетнего периода (1993-2003 гг.) учитывает специфику и партийную структуру политического процесса, которые определяются с позиций институционального подхода на основе следующих критериев: самоназвание, идеократичность программных документов, организационное самовыражение и электоральная эффективность деятельности партии или движения. В современных общественных практиках патриотизм обнаруживает очевидные черты политического проекта национально-государственной идентичности российского переходного общества.

6. Электоральная эффективность политического патриотизма институционализирует личностные (индивидуальные), национальные и народные интересы, которые модифицируют его формы в основных российских избирательных циклах разными способами, используемыми партиями (политические технологии, манипулирование, имитация, мимикрия, административный и информационный ресурсы, протестное поведение и голосование избирателей, идеологический и программный факторы).Политическое измерение патриотизма в таком контексте лишает его интегративного статуса и заменяет электоральной эффективностью структурно-функционального и инструментального характера.

7. Русский патриотизм в программных проектах российских партий и движений не получил адекватного выражения из-за антиномичности его гражданско-правовой и этнокультурной трактовок и разнообразия форм современной российской идентичности (национальной, культурной, религиозной и т.д.). В политическом проектировании русского патриотизма не учитывается его обусловленность национально-культурной самобытностью, составляющей вместе с единодержавием, и «соборной личностью» естественную основу отечественной идентификационной традиции.

8. Русская национально-патриотическая идентичность, ее социокультурная и политическая легитимация как государственного патриотизма отличается особым цивилизационным статусом (наднациональной государственностью, межконфессиональной диалогичностью и суперэтничностью), исключающим политизацию этничности. Интеграционный потенциал государственного патриотизма в наиболее полной мере реализуется на путях органичного встраивания в общий социокультурный контекст самобытных культур и их ценностных ориентаций.

9. Суверенная демократия как альтернативная модель институционали-зации государственного патриотизма базируется на принципе согражданства в широком культурно-цивилизационном контексте (приоритет ценности прав человека, свободы творчества, равенства перед законом, гражданского общества) и реализует модернизационную версию российской самоидентификации в противовес неоимперской (возвращение к традиционной государственности) и этнократической (создание государственности на основе ведущего этноса) моделям преодоления советской согражданственности.

10. Евразийский патриотизм в интеграции этнонациональных интересов утверждает консервативно-революционную парадигму социокультурной и политической легитимации русского национализма в формате новой империи. Ее конкретная государственно-правовая форма может быть любой, но воспроизводящей и укрепляющей основные признаки русской национальной идентичности: служение мессианской идее, выстраивание адекватной модели, взаимоотношения русских с другими этническими группами (ротация элит, этнонациональная иерархия и мобилизация, геополитическая статусность, идеократический тип общества и т.п.).

Научно-теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что его результаты позволяют идентифицировать патриотизм в контексте модернизации российского общества как его интеграционное и консолидационное основание, которое является формой социокультурной идентификации человека, учитывающей религиозно-духовный опыт и национально-культурную самобытность народа.

Концептуализация российской национальной идентичности включает в себя интегративную трактовку патриотизма, объединяющую его социокультурные, религиозно-философские, государственно-правовые измерения на чувственном, рациональном, иррациональном и духовном уровнях развития личности, нации, народа, методологически значимую для междисциплинарных взаимодействий.

Полученные результаты исследования можно использовать в преподавании спецкурсов- по социальной философии, политической социологии и философии политики и права.

Они имеют важное значение для выработки стратегии и тактики деятельности современных российских партий в условиях становления многопартийности и парламентской демократии как форм гражданской идентичности, профессиональной подготовки организаторов и специалистов патриотического воспитания в рамках государственной программы «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2011—2015 годы».

Апробация результатов исследования. Основные выводы и положения данного диссертационного исследования докладывались и обсуждались на следующих международных и всероссийских конференциях: «Право и политика: проблемы взаимосвязи» (Ростов-на-Дону, 1995), «Политический менталитет» (Ростов-на-Дону, 1996), «Проблемы самобытности российской государственности: правовые и национально-идеологические аспекты» (Ростов-на-Дону, 1996), «Право и культура: проблемы взаимосвязи» (Ростов-на-Дону, 1996), «Российская государственно-правовая идеология» (Ростов-на-Дону, 1998), «Сравнительная политология» (Ростов-на-Дону, 1999), «Философия права как учебная и научная дисциплина» (Ростов-на-Дону, 1999), «Русская философия права: основные проблемы и традиции» (Ростов-на-Дону, 2000), «Философия права и вопросы формирования, современной государственно-правовой идеологии» (Ростов-на-Дону, 2001), «Философия права в условиях глобализации» (Ростов-на-Дону, 2003), «Правовое и политическое взаимодействие» (Таганрог, 2004), Правовая политика» (Таганрог, 2005), «Регулирование миграционных процессов в Российской Федерации» (Ростов-на-Дону, 2007), «Миграционный порядок» (Таганрог, 2008), «Региональная безопасность в современном мире: политико-философские и правоохранительные аспекты» (Ростов-на-Дону, 2009), «Насилие в Северо-Кавказском регионе: политико-философские, криминологические и уголовно-правовые аспекты» (Ростов-на-Дону, 2010).

Материалы диссертации прошли апробацию при чтении авторских спецкурсов «Политический патриотизм», «Проблемы войны в условиях глобализации XXI века» на факультете социологии и политологии Южного федерального университета.

Диссертация апробирована на заседании кафедры теоретической и прикладной политологии Южного федерального университета, кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин Ростовского юридического института МВД России, обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры философии РГПУ имени А.И. Герцена.

Основные положения диссертационной работы изложены в пятидесяти публикациях автора.

Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования, а также избранной автором логикой их раскрытия и включает в себя введение, четыре главы, состоящие из двенадцати параграфов, заключение и список литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Патриотизм как форма социокультурной идентификации в конфликтных условиях российского переходного общества"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Патриотизм как интеграционное основание идентичности российского общества переходного периода органично связан с приоритетным типом идентичности, социокультурными формами конструирования доминирующей идентичности (гражданской, национальной, конфессиональной), политическими технологиями разрешения конфликтов этнонациональных интересов и ценностей в рамках искусственного формирования государственно-управленческими и властными структурами социума новых типов идентификации конкурирующих в рамках знаково-символической реальности иден-тичностей.

Патриотизм в конфликтных условиях российского переходного общества приобретает разные формы выражения и определенную специфику.

Во-первых, актуален тезис о многоликости, многоуровневости, много-аспектности патриотизма. Чувственная форма патриотизма, содержащаяся во всех понятийных формулировках, является одним из уровней осмысления ценностной значимости* патриотизма и не отражает его целостного содержания. В этой связи заслуживает внимания определение патриотизма через установление его связи с государством как политической формой отечества (И.А. Ильин), что обычно не вызывает критики в рамках других интерпретаций. Подобное восприятие государства означает изменение смыслового содержания патриотизма, дополняет его чувственный уровень политическим образом родины в государственной форме.

В качестве одной из форм государственного патриотизма выступает советский патриотизм, возникший путем целенаправленного идеологического формирования сверху и отразивший определенный интеграционный запрос общества, приобретая наднациональное значение с собственной спецификой.

Чувственная и государственная формы патриотизма находят свое выражение в трактовках этнофилического и гражданского патриотизма, которые обозначают сменяющиеся и дополняющие друг друга качественные уровни патриотизма в его национальной и космополитической субъектности.

Во-вторых, понятие «национальный патриотизм» используется для обозначения характера конкретной направленности любви к родине и ее религиозного, духовного и иных аспектов освоения. Взаимодействие национального патриотизма с государственным отражает способность гармоничного сочетания чувственной значимости патриотизма с его формируемым государственным (советским, российским и т.д.) и политическим (коммунистическим, либерально-демократическим, социал-демократическим, национал-патриотическим и т.д.) содержанием.

Сложность взаимодействия, государственной и национальной форм патриотизма состоит в том, что они могут совпадать друг с другом или находиться в противоречивых отношениях, это зависит от способа их социокультурной легитимации.

В таком* контексте эвристично понятие «конституционного'патриотизма», предложенное' Ю. Хабермасом и обозначающее готовность субъекта идентифицировать себя с политическим порядком и принципами Основного закона с одновременным расширением содержания патриотизма и изменени- і ем форм национальной идентичности.

Отсюда все попытки определить сущностные признаки патриотизма в пределах его государственного, политического и национального измерений односторонни и антиномичны.

В-третьих, одной из самых спорных перманентных тем российских научных дискуссий стало обсуждение иррациональной природы патриотизма, обоснование происхождения патриотизма вне этики. Детальное исследование основных субъективно определенных составляющих патриотизма в форме национального эроса, его религиозных, этических и эстетических параметров приводит к разному содержательному и функциональному значению патриотизма.

В целом патриотизм представляет собой форму этического и эстетического самоопределения личности в рамках духовного опыта и национально-культурного единения народа, осваивающего самобытные формы его жизнедеятельности в границах единого государства.

В-четвертых, российский патриотизм в рамках его социально-философской реконструкции за десятилетний период (1993—2003 гг.) включает в себя специфику и партийную структуру национально-патриотического измерения российского политического процесса, которая' адекватно институционализируется на основе следующих критериев: самоназвание, национальная идеократичность программных документов, организационное самовыражение и электоральная эффективность деятельности партии или движения.

Электоральная эффективность патриотизма определяется не столько итогами выборов, сколько спецификой каждой избирательной кампании: неожиданный результат, новая политическая технология, поведение временно I созданных бутафорских патриотических структур, сочетание безликой идеологии с патриотическими лозунгами и т.д. Политические модификации патриотизма в современном избирательном процессе оформляют его идеологическую востребованность при построении предвыборных платформ, а также инструментальную направленность в конкретных политических действиях.

В-пятых, социально-философский анализ показывает, что институцио-нализация российского патриотизма в политике выражает: народные интересы как безусловный приоритет общественных обязанностей человека — такую позицию занимают сторонники партий коммунистической и социалистической направленности; национальные- интересы, которые первичны, отражают позицию этнокультурной основы российского общества (нация создает государство, а не наоборот), — такова позиция классических национал-патриотов; личностные интересы как доминанта в осознании своего единства с Отечеством, которое происходит путем духовно-творческого возвышения личности. Служение государству — это необходимость, в которой первостепенная роль отводится субъекту патриотизма (личности) и второстепенная — объекту (государству). Данная позиция характерна для представителей либеральных партий в различных трансформациях.

В-шестых, современное партийно-программное выражение русского вопроса различно. Политическое измерение русского вопроса в современной России включает в себя, кроме незначительных попыток его адекватной постановки, огромную степень декларативности, мистифицирования- и спекуляций. Преодоление существующего политического негатива по русской проблематике возможно лишь при более пристальном внимании и научном изучении рассматриваемого вопроса, поскольку одной из главных причин такого положения дел является ослабление властного центра и отсутствие последовательной национальной политики, учитывающей интересы русского народа.

Новое законодательное оформление политических партий игнорирует этнокультурное измерение политического процесса, т.к. запрещает указание-в уставе и программе политической партии целей защиты профессиональных, расовых, национальных или религиозных интересов, а также отражение указанных целей в наименовании политических партий.

В целом, специфика патриотизма в современном российском политическом процессе сводится к противоборству его либеральных, социалистических (коммунистических) и национальных форм, институционализирующих индивидуальные, народные и национальные политические процессы.

В-седьмых, русская национально-патриотическая идентичность традиционно обеспечивалась сильной государственностью (прежде всего самодержавной и имперской), ее социокультурная и политическая легитимация как государственного патриотизма отличается особым цивилизационным статусом (наднациональной государственностью, межконфессиональной диалогичностью и суперэтничностью, объединяющей универсальность межкультурного дискурса с уникальностью этнонационального культурного разнообразия), не допускающим политизации этничности и отчасти реализующим свой интеграционный потенциал путем встраивания в общий социокультурный контекст различной степени развитости самобытных культур и их ценностных ориентаций.

В-восьмых, суверенная демократия как альтернативная модель государственного патриотизма базируется на принципе согражданства в широком культурно-цивилизационном контексте (приоритет ценности прав человека, свободы творчества, равенства перед законом, гражданского общества) и реализует модернизационную версию российской самоидентификации в противовес неоимперской (возвращение к традиционной государственности) и этнократической (создание государственности на основе ведущего этноса) моделям преодоления советской согражданственности путем строительства российской гражданско-политической общности нового типа, лишенной конфликтогенного потенциала и сохраняющей национально-культурный плюрализм.

В-девятых, евразийский патриотизм в интеграции этнонациональных интересов утверждает консервативно-революционную парадигму социокультурной и политической легитимации русского национализма в формате новой империи, конкретная государственно-правовая форма которой может быть любой, но воспроизводящей и укрепляющей субстанциональные признаки русской нации: служение мессианской идее, выстраивание адекватной модели взаимоотношения русских с другими этническими группами (ротация элит, этнонацональная иерархия и мобилизация, геополитическая статус-ность, идеократический тип взаимоотношений в обществе и т.п.).

При этом имперский патриотизм реализует свою консолидирующую природу на основе принципа евразийского согражданства, решающего две важнейшие задачи: сохранение и приумножение территориальности, отличающейся поликультурностью и поликонфессиональностью, и нейтрализация русского и нерусского вариантов национализма на идеологически-цивилизационном уровне.

Таким образом, патриотизм обнаруживает антиномическую природу в конфликтных условиях российского переходного общества, связанную с балансом этнонациональной и гражданской идентичности различных антропологических сообществ, социокультурной легитимацией форм разрешения конфликта национальных интересов и ценностей в рамках сохранения традиционной национально-государственной идентичности.

Список научной литературыБеспалова, Татьяна Викторовна, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Авксентьев В.А. Этническая конфликтология: в поисках научной парадигмы. Ставрополь, 2001.

2. Абулмагд А.К., Ариспе Л., Ашрави X. Преодолевая барьеры: Диалог между цивилизациями. М., 2002.

3. Аверьянов В. Природа русской экспансии. М., 2003.

4. Агурский М. Идеология национал-большевизма. М., 2003.

5. Аксючиц В-.В. Идеократия в России. М., 1995.

6. Алексеев H.H. Русский народ и государство. М., 2000.

7. Александров В. Будущее русской культуры глазами патриота // Молодая гвардия. 1995. № 11.

8. Аналионис Г.Л., Зотова H.A. Глобальный мир: единый и разделенный. Эволюция теории глобализации. М., 2005.

9. Андерсон Б. Западный национализм и восточный национализм: есть ли между ними разница? // Русский журнал. 2001. №11.

10. Анисимова Т., Бурикова И., Коновалова М. Политические партии и политики России как объекты классификации (по материалам их программ и публичных выступлений) // Власть. 2003. № 9.

11. Аннинский Л.А. Русские плюс . М., 2001.

12. Анфилов А. Абстрактного патриотизма быть не может // Независимая газета. 2000. 9 декабря.

13. Артемов Г.П. Политические парадоксы России: природа и значение // Вестник СПб. ГУ. 1994. Сер. 6. Вып. 1.

14. Афанасьев М.Н. Невыносимая слабость государства: Очерки национальной политической теории. М., 2006.

15. Ахиезер A.C. Динамика цивилизационного анализа российского общества // История России. Теоретические проблемы. М., 2002. Вып. 1.

16. Ахиезер А., Клямкин И., Яковенко И. История России: конец или новое начало? М., 2005.

17. Бабаков В .Г., Семенов В.М. Национальное сознание и национальная культура. М., 1996.

18. Бабурин С.Н. Современный русский консерватизм: борьба за государство и русскую идею. М., 2010.

19. Базовые ценности россиян: Социальные установки. Жизненные стратегии. Символы. Мифы. М., 2003.

20. Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М., 2003.

21. Белов В.И. Раздумья на родине. М., 1986.

22. Бельков О. Национальное и национализм // Безопасность Евразии. 2005. № 4.

23. Беговатов А.И., Козырева Л.Д. Россия как Евразия: идеология и геополитика. СПб., 1995.

24. Бессмертная О.Ю., Журавский A.B. и др. Россия и мусульманский мир: Инаковость как проблема. М., 2010.

25. Бердяев H.A. Философия неравенства. М., 1990.

26. Беспалова Т.В. Политический патриотизм. Ростов н/Д, 2004.

27. Беспалова Т.В., Верещагин В.Ю., Филатов Г.А. Русская национальная идентичность. Ростов н/Д, 2005.

28. Беспалова Т.В., Верещагин В.Ю., Соколов В.А. Политическое измерение русского вопроса. Ростов н/Д, 2005.

29. Беспалова Т.В., Зименков А.Б., Свиридкина Е.В., Шпак В.Ю. Паб-лик рилейшнз в политике. Ростов н/Д, 2005.

30. Беспалова Т.В., Бжеников P.P., Контарев A.A., Свиридкина Е.В. Национальный вопрос в России: институционально-правовая и этнокультурная идентификация. Ростов н/Д, 2007.

31. Беспалова Т.В., Ерохин O.B. Национализм как политический проект. Ростов н/Д, 2007.

32. Беспалова Т.В., Сидоров A.B. Идеологическое проектирование российской государственно-правовой идентичности. Ростов н/Д, 2008.

33. Беспалова Т.В. Социокультурная и политическая легитимация патриотизма в конфликтных условиях российского переходного общества. СПб., 2010.

34. Бойков В. Историческая память российского населения: состояние и проблемы формирования //Государственная служба. 2002. № 1.

35. Бондаренко В.Г. Красный лик патриотизма. М., 2002.

36. Бондаренко В.Г. Белый лик патриотизма. М., 2003.

37. Бондаренко В.Г. Русский лик патриотизма. М., 2003.

38. Бондарев B.C. Кто есть кто и почему: политическая элита России в портретах. М., 1995.

39. Буркин А.И. Патриотизм — это любовь // Десятина. 1998. № 5.

40. Буркин А.И. Россия Православная — стратегия пути. М., 2000.

41. Бурова М. Россия и русские // Москва. 1998. № 1.

42. Бызов Л.Г., Львов Н.В. Россия: империя или национальное государство? // Вестник Моск. ун-та. 1995. № 5.

43. В поисках теории российской цивилизации. М., 2009.

44. Васильцов С., Обухов С. Коммунисты и русский вопрос // Советская Россия. 1997. 27 марта.

45. Вдовин А.И. Российская нация. М., 1996.

46. Вдовин А.И. Русские в XX веке. М., 2004.

47. Верещагин В.Ю. Лекции по русской культуре. Ростов н/Д, 1998.

48. Верховский А., Лапп А., Прибыловский В. Политический экстремизм в России. М., 1996.

49. Верховский А., Михайловская Е., Прибыловский В. Национализм и ксенофобия в российском обществе. М., 1998.

50. Верховский А., Михайловская Е., Прибыловский В. Политическая ксенофобия. Радикальные группы. Представления лидеров. Роль Церкви. М.,1999.

51. Верховский А., Прибыловский В. Национал-патриотические организации в России. История, идеология, экстремистские тенденции. М., 1996.52'. Веснин В.Р. Угрожает ли России фашизм? // Социально-гуманитарные знания. 2002. № 5.

52. Возлинский Г.М. Патриотизм есть чувство любви к Родине // Национальная безопасность и геополитика России. 2000. № 3.

53. Возрождение и будущее Отечества — в патриотизме молодежи. М.,2000.

54. Волков Ю.Г. Идеология и современная идентичность в России. Ростов н/Д, 2003.

55. Волков IO.F. Гуманистическая идеология и формирование российской идентичности. М., 2006.

56. Волков C.B. Почему РФ еще не Россия. Невостребованное наследие империи. М., 2010.

57. Волкогонова О.Д. Есть ли будущее у русской идеи? // Мир России. 2000. № 2.

58. Волкогонова О.Д., Татаренко И.В. Этническая идентификация русских, или искушение национализмом // Мир России. 2001. № 2. T. X.

59. В поисках своего пути: Россия между Европой и Азией. М., 1994. Ч. I—II.

60. Вортман Р. Национализм, народность и Российское государство // Неприкосновенный запас. 2001. № 17.

61. Второй электоральный цикл в России (1999—2000). М., 2002.

62. Вьюнов Ю.А. Слово о русских (характер, склад мышления и духовные ценности народа в историческом контексте). М., 2002.

63. Гавриш M. А. Евразийское измерение современного российского политического процесса. Ростов н/Д, 2006.

64. Гавриш Г.Б. Онтология неоевразийского политико-правового дискурса. Ростов н/Д, 2006.

65. Гайдар Е.Т. Государство и эволюция. Как отделить собственность от власти и повысить благосостояние россиян. СПб., 1997.

66. Галлиссо Р. Одолеть национализм или национализм одолеет нас. М., 1993.

67. Гельман В.Я. Демократическая оппозиция в постсоветской России (на примере общественного объединения «Яблоко») // На путях политической трансформации (политические партии и политические элиты постсоветского периода). М., 1997. Вып. 8. Ч. 1.

68. Гельман В.Я. Избирательные кампании в России: испытание электоральной формулы // Политические исследования. 1996. № 2.

69. Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1991.

70. Говоров В. Патриотизм одна из основ безопасности России // Красная Звезда. 2001. 14 марта.

71. Говоря откровенно: Заметки писателей о межнациональных* отношениях. М., 1989.

72. Голотвин Ж.Г., Мирский Р.Я. Традиции советского патриотизма. М., 1975.

73. Городников C.B. Историческое предназначение русского национализма. М., 2000.

74. Гостев C.JI. Общественно-политические организации радикально-националистического толка, их электорат и роль в современном политическом процессе // Вестник Моск. ун-та. 1999. № 2.

75. Государственная стратегия национальной безопасности Российской Федерации (Основные направления 2005-2020 гг.) // Социология идеологии: Хрестоматия. М., 2005.

76. Гранин Ю.Д. Нации, национализм и федерализм: Опыт философ-ско-методологического исследования. М., 2002.

77. Грачев Н. Ориентация .на патриотизм // Основы безопасности жизнедеятельности. 2000. № 8.

78. Громовик В.Г. «Идеология» и «идеологии» как предмет научного анализа. М., 2004.

79. Губогло М.Н. Идентификация идентичности: Этносоциологические очерки. М., 2003.

80. Гулыга А.В. Русский вопрос // Наш современник. 1990. № 1.

81. Гулыга А.В. Русская идея и ее творцы. М., 1995.

82. Гумилев Л.Н. Из истории Евразии. М., 1993.

83. Гирц К. Идеология как культурная система // Интерпретация культур. М., 2004.

84. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991.

85. Даниленко В.И. Современный политологический словарь. М., 2000.

86. Данн О. Нации и национализм в Германии. 1770—1990. СПб., 2003.

87. Дегтярев А.К. Генезис русского национализма: к вопросу о дефинициях идеологии // Социально-гуманитарные знания. 2002. № 2.

88. Дегтярев А.К. Национализм как идеологический генотип (опыт социокультурной рефлексии). Ростов н/Д, 1997.

89. Денисова Г.С., Уланов В.П. Русские на Северном Кавказе: Анализ трансформации социокультурного статуса. Ростов н/Д, 2003.

90. Десять лет, которые потрясли . 1991—2001. М., 2002.

91. Джунусов М.С. Национализм: Словарь-справочник. М., 1998.

92. Динес В., Николаев А. Партийный дизайн в России: теория и реалии // Власть. 2003. № 5.94'. Докторов Б.З. Россия в европейском социокультурном пространстве // Социологический журнал. 1994. № 3.

93. Дробижева JI. Российская и этническая идентичность: противостояние и совместимость // Безопасность Евразии. 2003. № 2.

94. Дробижева Л.М., Аклаев А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. М., 1996.

95. Дробижева Л.М. Возможность либерального этнонационализма // Реальность этнических мифов. М., 2000.

96. Дугин А.Г. Карл Шмитт: 5 уроков для России // Философия права. 2000. № 2.

97. Дугин А.Г. Русская вещь: В 2 т. М., 2001.

98. Дугин А.Г. Евразийский путь как Национальная Идея. М., 2002.

99. Дугин А.Г. Выбор Президента Путина: патриотизм или либерализм? // Политический класс. 2005. № 5.

100. Дюверже М. Политические партии. М., 2000.

101. Евразийская концепция современного Российского государства («круглый стол» журнала «Философия права») // Философия права. 2000. № 2.

102. Евразийство: теориями практика. М., 2001.

103. Ефимов Е. О патриотах, негодяях и Родине // Независимая газета. 2000. 24 июня.

104. Жаде З.А. Векторы геополитической идентичности. Майкоп, 2007.

105. Жданов Ю.А. Государство-континент // Восток—Запад-Россия. Ростов н/Д, 1993.

106. Жириновский В.В. Мы возродим Великую Россию. М., 1997.

107. Жириновский В.В. О судьбах России. Ч. I—III. М., 1993.

108. Жириновский В.В. Очерки по геополитике. М., 1997.

109. Журавлев А.И. Кто мы, русские? Ростов н/Д, 2007.

110. За алтари и очаги. М., 1989.

111. Задарновский Б.Н. Национальная политика в Российской Федерации. М., 1993.

112. Зарезин М. Процент патриотизма на душу населения // Российская газета. 2001. 5 января.

113. Заславская Т.Н. Социентальная трансформация российского общества: деятельностно-структурная концепция. М., 2002.

114. Зорькин В. Патриотизм истинный и ложный // Диалог. 1994: №9, 10.

115. Зубайраев Б. Патриотическое воспитание: духовная сфера, опыт // Советская педагогика. 1990. № 5.

116. Зуева Т.Ф. Русский вопрос. СПб., 1995.

117. Зюганов Г.А. Глобализация и судьба человечества. М., 2002.

118. Зюганов Г.А. Россия — родина моя. Идеология государственного патриотизма. М., 1996.

119. Зюганов Г.А. О национальной гордости патриотов // Завтра. 2002. 3 сентября.

120. Ибрагимов Р.Ю. Русская рулетка? Национальный вопрос и судьба России. М., 2009.

121. Иваненков С.П., Кусжанова А.Ж. Родина, как ценность у современной российской молодежи // Credo. 2002. № 1.

122. Иванова С.Ю., Лутовинов В.И. Современный российский патриотизм. Ростов н/Д, 2008.

123. Ильин И.А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России. Статьи 1948-1954 годов: В 2 т. М., 1992. Т. 1.

124. Ильин И.А. Родина и мы: Статьи. Смоленск, 1995.

125. Ильин В.В. Россия в системе мировых цивилизаций. М., 2009.

126. Имперский вопрос национальный ответ. М., 2009.

127. Ильин В.В., Панарин A.C., Рябов A.B. Россия: опыт национально-государственной идеологии. М.,Л994.

128. Иоанн (митрополит). Русь соборная: Очерки христианской государственности. СПб., 1995.

129. Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский. Одоление смуты. СПб., 1996.

130. Ильичев Н.М. О сущности, содержании и значении патриотизма // Вестник российского философского общества. 2002. № 3.

131. Интервью с руководителем «Русского Национального Единства» (РНЕ) А.П. Баркашовым //Русский порядок. 1998. № 1.

132. Казарян Л.Г. Россия Евразия - Мир // Цивилизации и культуры: Россия и Восток: геополитика и цивилизационные отношения. М., 1996. Вып. 3

133. Казин А.Л. Великая Россия: Религия; культура, политика. СПб.,2007.

134. Кантор В.К. Между произволом и свободой. К вопросу о русской ментальности. М., 2005.

135. Каплер А. Россия многонациональная империя. Возникновение. История. Распад. М., 1996.

136. Кара-Мурза A.A., Панарин A.C., Рябов A.B. Духовно-идеологическая ситуация в современной России: перспективы развития // Политические исследования. 1995. № 4.

137. Кара-Мурза A.A. Кризис идентичности в современной России: возможности преодоления // Реформаторские идеи в социальном развитии России. М., 1998.

138. Кара-Мурза A.A., Панарин A.C., Пантин И.К. Духовно-идеологическая ситуация в современной России: перспективы развития // Политические исследования. 1995. № 4.

139. Каспэ С. Империя и модернизация: общая модель и российская специфика. М., 2001.

140. Каспэ С.И. Центр и вертикаль: политическая природа путинского президентства // Полития. 2001—2002. № 4.

141. Касьянова К. О русском национальном характере. М., 2003.

142. Катков М.Н. Имперское слово. М., 2002.

143. Качанов Ю.Л. Политическая топология: структурирование политической действительности. М., 1995.

144. Качанов Ю.Л., Сатаров Г.А. Метаморфозы политического сознания // Российский монитор. Архив современной политики. М., 1993. Вып. 3.

145. Коваленко В.И., Костин А.И. Политические идеологии: история и современность // Вестник МГУ. Сер. 12. Политические науки. 1997. № 2.

146. Кожинов В.В. У России нет и не может быть национальной идеи // Российское аналитическое обозрение. 1998. № 7.

147. Кожинов В.В. О русском национальном сознании. Mi, 2002.

148. Кожинов В.В. Пятый пункт: Межнациональные противоречия в России. М., 2005.

149. Кожинов В .В. Грех и святость русской империи. М., 2006: .

150. Кожинов В.В. Правда «Четной сотни». М., 2006.

151. Козин Н.Г. Постижение России: опыт историософского анализа. М., 2002.

152. Кольев А.Н. Нация и> государство: опыт консервативной реконструкции. М., 2005. а

153. Кольев А.Н. Политическая мифология. М., 2003.

154. Кондратенко Н. Россия будет русской // Наш современник. 2000.4.

155. Кондрашин И.И. О современном понимании «патриотизма» // Вестник российского философского общества. 2002. № 2.

156. Консерватизм и традиционализм на юге России. Ростов н/Д, 2002.

157. Конрад Н.И. Запад и Восток. М., 1966.

158. Корешкин А.И. Вставайте, люди,русские! М., 2004.

159. Корешкин А.И. Вчера и завтра русского народа. СПб., 2001.

160. Корольков A.A. Русская духовная философия. СПб., 1998.

161. Корольков A.A. Духовный смысл русской кульутры. СПб., 2006.

162. Коротеева В. Существуют ли общепризнанные истины о национализме? // Pro et Contra. 1997. № 2.

163. Коргунюк Ю.Г. Российские партии весной 2002 г. // Полития. 2002. № 2.

164. Коргунюк Ю.Г. Российские политические партии, декабрь 2002 г. -март 2003 г. // Полития. 2003. № 1.

165. Кочетков А. Кто победит на парламентских выборах 2003 года? // Власть. 2003. № 3.

166. Кудрявцев И.Е. Национальное «я» и политический национализм // Политические исследования. 1997. № 2.

167. Кутахов« Ю.Л., Явчуновская P.A. Человек. Полиэтнический мир. Безопасность: Опыт социолого-политологического анализа. СПб., 1998.

168. Кутковец Т.И., Клямкин И.М. Русские идеи // Политические исследования. 1997. № 2.

169. Крылов H.A., Алексеев М.Ю. Особенности национального поведения. М., 2001.

170. Лакер У. Черная сотня. Происхождение русского фашизма. М.,1994.

171. Лапин Н.И. Модернизация базовых ценностей России // Социологические исследования. 1996. № 5.

172. Лапкин В.В., Пантин В.И. Русский порядок // Политические исследования. 1997. № 3.

173. Лапкин В.В., Пантин В.И. Политические ориентации и политические институты в современной России: проблемы коэволюции // Политические исследования. 1999. № 6.

174. Левада Ю.А. Человек в поисках идентичности: проблема социальных критериев // От мнений к пониманию. М., 2000.

175. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. М., 1980. Т. 26, 35.

176. Леонтьев К.Н. Избранное. М., 1993.

177. Лебедев И.А. Политические ценности как сложный и многомерный объект // Вестник Моск. ун-та. 1999. № 2.

178. Лихачев Д.С. О национальном характере русских // Из истории русской гуманистической мысли. М., 1993.

179. Лубский A.B. Национальный менталитет и легитимация этнокра-тии (к методологии исследования) // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 1998. № 2.

180. Лукач Дж. Конец двадцатого века и конец эпохи Модерна. СПб.,2003.

181. Лукин В.П., Уткин А.И. Россия и Запад: общность или отчуждение? М., 1999.

182. Лутовинов В.И. В патриотизме молодежи будущее России. М., 1999.

183. Лутовинов В.И. Патриотизм: история, современность и будущее России. М., 1997.

184. Лутовинов В.И. Патриотическое воспитание молодежи: концепция, программа, организационно-методические основы. М., 2001.

185. Лутовинов В.И. Современное понимание российского патриотизма // Обозреватель. 1998. № 7.

186. Лутовинов В.И., Радионов Е.Г. У истоков патриотизма // Мое Отечество. 2000. №1,2.

187. Лысенко Н. Абсолютная идея нашего будущего // Молодая гвардия. 1994. №9.

188. Лысенко Н. Национальная империя: идея и смысл // Молодая гвардия. 1995. № 11.

189. Люкс Л. Россия между Западом и Востоком. М., 1993.

190. Малинова О.Ю. Россия и «Запад» в XX веке: трансформация дискурса о коллективной идентичности. М., 2009.

191. Малинова О.Ю., Сунгуров А.Ю. Права человека и проблемы идентичности в России и в современном мире. СПб., 2005.

192. Малыгина И.В. Национализм как форма культурной идентичности и его российская специфика // Общественные науки и современность. 2004. № 1.

193. Мамлеев Ю.В. Россия вечная. М:, 2002:

194. Мартынов A.B. Трансформация макросоциальных систем в постсоциалистическом мире: методологический аспект. М., 2006.

195. Марченко Г.И. Методологические подходы к исследованию этно-политических явлений // Вестник Моск. ун-та. 1995. № 2.

196. Матвейчев О. Суверенитет духа. М., 2009.

197. Межуев Б.В. Понятие «национальный интерес» в российской общественно-политической мысли // Политические исследования. 1997. № 1.

198. Ментальность россиян (специфика сознания больших групп населения России). М., 1997.

199. Мертес М. Немецкие вопросы европейские ответы. М., 2001.

200. Миронов Б.С. Об отношении русских к коренным народам-России. М., 2002.

201. Миронов Б.С. Что делать русским в России. М., 1998.

202. Михневич O.A. Национальное самосознание как интегративный признак нации. Минск, 2007.

203. Мордовцев А.Ю., Попов В.В. Российский правовой менталитет. Ростов н/Д, 2007.

204. Мустафин В. Обеспечение самовластия в современной России // Свободная мысль XXI. 2000. № 4.

205. Мухарямов Н.М. Национализм, демократия, этнопопулизм // Вестник Моск. ун-та. 1995. № 3.

206. Назаренко JI. Национальный характер и политическое поведение // Открытая политика. 1996. № 3.

207. Назаров М.М. Политические ценности и политический протест // Социологические исследования. 1995. № 1.

208. Нарочницкая H.A. Россия и русские в современном мире. М., 2009.

209. Наследие империй и будущее России. М., 2008.

210. Национализм (Взгляд из-за рубежа). М., 1995.

211. Национальный вопрос и государственное строительство: проблемы России и опыт зарубежных стран. М., 2001.

212. Национальная идея: история, идеология, миф. М., 2004.

213. Национализм. Полемика. 1909-1917. М., 2000.

214. Национальные интересы России и реальные приоритеты государственной политики за полтора века // Отечественная история. 1996. №6.

215. Наш путь: стратегические перспективы развития России в XXI веке. М., 1999.

216. Неизбежность Империи. М., 1996.

217. Николаев А. Народ и партия едины? // Власть. 2004. № 2.

218. Никовская Л.И., Степанов Е.И. Формирование конфликтологии этнонациональных отношений // Конфликты в современной России (проблемы анализа и регулирования). М., 1999.

219. Обращение Организационного комитета Русской партии национального возрождения // Русский вестник. 1992. № 12.

220. Обращение Русского общенационального союза // Рубеж. 2002.41.

221. Олещук В.А., Павленко В.Б. Политическая Россия: партии, блоки, лидеры. Год 1997. М., 1997.

222. Орлов Б. На перекрестках судьбы // Избранное. М., 2000. Т. 2.

223. Осмонова Н.И. Культурные основания мифа как фактора национальной идентификации. Бишкек, 2004.

224. Панарин A.C. Философия политики. М., 1996.

225. Панарин A.C. Православная цивилизация в глобальном мире.' М., 2003.

226. Панарин A.C. Стратегическая нестабильность в XXI веке. М.,2003.

227. Партии, движения и общественные объединения. Документы. Комментарии, разъяснения, рекомендации. М., 1996.

228. Патриотизм: общероссийский и национальный. Истоки. Сущность. Типология. М., 1996.

229. Патриотическое сознание: сущность и формы. Новосибирск, 1985.

230. Пашенцев E.H. Оппозиционные партии и движения современной России. М., 1998.

231. Первый электоральный цикл в России (1993-1996). М., 2000.

232. Перевезенцев C.B. Русский выбор: очерки национального самосознания. М., 2007.

233. Петров В.П. Россия. Идеология здравого смысла. Псков, 2007.

234. Платонов O.A. История русского патриотизма // Молодая гвардия. 2003. № 7, 8, 9, 11, 12; 2004. №1,2, 3, 4.

235. Платонов O.A. Битва за Россию. М., 2010. г

236. Поздняков Э.А. Нация, национализм, национальные интересы. М.,1994.

237. Покосов В.В. Трансформация российского общества (социологические аспекты). М., 2002.

238. Политика: Толковый словарь. М., 2001.

239. Политические партии России. М., 1995.

240. Политический анализ: Доклады Центра эмпирических политических исследований СПб. ГУ. СПб., 2000.

241. Политические партии России: история и современность. М., 2000.

242. Политические партии в конце лета осенью 2001 г. // Полития. 2001-2002. №4.

243. Политические партии зимой 2001-2002 гг. // Полития. 2002. № 1.

244. Политические партии России в первой половине 2001 г. // Полития. 2001. №3.

245. Политические партии, движения и организации современной России на рубеже веков. 1999 г.: Аналитический справочник. СПб., 1999.

246. Политический процесс: основные аспекты и способы анализа. М., 2001.

247. Посттоталитарное общество на рубеже веков. Динамика изменений социальной структуры и ценностных ориентаций. М., 1992.

248. Почему вымирают русские? М., 20041

249. Права русского человека. М., 2002.

250. Православие и патриотизм. СПб., 2005.

251. Программа общероссийской политической партии «Национально-державная партия России». Ростов н/Д, 2003.

252. Программа политической партии «Евразия». М., 2002.

253. Распутин В. Патриотизм и интеллигенция»// Патриот. М., 1991.

254. Распутин В., Шафаревич И., Белов В. и др. Обращение к депутатам Госдумы III Советская.Россия. 1997. 23 января.

255. Реформирование России: реальность и перспективы. М., 2003.

256. Рогозин Д.О. Враг народа. М., 2006.

257. Россия в диалоге цивилизаций. М., 2001.

258. Россия между Европой и Азией. Евразийский соблазн. М., 1993.

259. Россия: глобальные вызовы и локальные риски. Социальная и социально-политическая ситуация в России в 2004 г. М., 2005.

260. Россия в поисках стратегии: общество и власть. Социальная и социально-политическая ситуация в России в 1999 году. М., 2000.

261. Россия: партии, выборы, власть. М., 1996.

262. Россия: социальная ситуация и межнациональные отношения в регионах. М., 1996.

263. Российская идентичность в условиях трансформации: опыт социологического анализа. М., 2005.

264. Россия в начале XXI века: новый курс. М., 2005.

265. Россия на новом переломе: страхи и тревоги. М., 2009.

266. Русские. Азбука русского национального самосознания. М., 2008.

267. Русская нация: историческое прошлое и проблемы возрождения. М., 1995.

268. Русские на Северном Кавказе: вызовы XXI века. Ростов н/Д, 2001.

269. Савельев А.Н. Время русской нации. М., 2007.

270. Сагарева О. Это «Родина» моя: хроники гениальной авантюры. М.,2004.

271. Сагатовский В.Н. Русская идея: продолжим ли прерванный путь? СПб., 1994.

272. Салмин A.M. Россия в ожидании политического воплощения: нация, государство, федерация // Российский монитор. 1995. № 5.

273. Самоваров A.B. Останутся ли в России русские? Русское' национальное самосознание: триумф или катастрофа. М., 2007.

274. Самоваров A.B. Перспективы русского национализма: национализм с человеческим лицом. М., 2008.

275. Святая Русь. Большая энциклопедия русского народа. Русский патриотизм. М., 2003.

276. Севастьянов А.Н. Итоги XX века для России. М., 2002.

277. Севастьянов А.Н. Русская идея, век XXI-й. М., 2002.

278. Семанов С.Н. Русское возрождение: борьба продолжается. М.,2009.

279. Семенникова Л.И. Концепт цивилизации в современной исторической ситуации в России // История России. Теоретические проблемы. М., 2002. Вып. 1.

280. Сергеев С. Пришествие нации? М., 2010.f í

281. Сидорина Т.Ю., Полянников T.JI. Национализм: теории и политическая история. М., 2006.

282. Скворцов JI.B. Самоидентификация России: проблемы теории // Россия: тенденции и перспективы развития. М., 2005. Вып. 1.

283. Сморгунова В.Ю. Человеческое измерение права. СПб., 2008.

284. Согрин В.В. Либерализм в России: перипетии и перспективы // Общественные науки и современность. 1997. № 1.

285. Соколов К.Н. Духовные основания'геополитической борьбы. М.,2009.

286. Соловей В.Д. Кровь и почва русской истории. М., 2008.

287. Соловей В. Современный русский национализм: идейно-политическая классификация // Общественные науки и современность. 1992. № 2.

288. Соловей В. Русские против империи // Свободная мысль XXI. 2002. № 12.

289. Сталин И.В. Сочинения. 1921-1923. М., 1947. Т. 5.

290. Степанов Е.И. Конфликтология переходного периода: методологические, теоретические, технологические проблемы. М., 1996.

291. Стерлигов А.Н. Я обвиняю. Ростов н/Д, 1994. &

292. Строганов В. Русский национализм. Его сущность, история и задачи. М., 1997.

293. Струве П.Б. Patriótica: Политика, культура, религия, социализм. М., 1997.

294. Струве П.Б. Избранные сочинения, М., 1999.

295. Сумерки глобализации: настольная книга антиглобалиста. М.,2004.

296. Сунягин Г.Ф. Монологи скорбного патриота. СПб., 2007.

297. Сургуладзе В.Ш. Грани российского самосознания. Империя, национальное сознание, мессионизм и византизм России. М., 2010.

298. Сухомлинский В.А. Воспитание советского патриотизма у школьников. М., 1959.

299. Тимошенко В.И. Доктрины российских политических партий (теоретический очерк) // Социально-политический журнал. 1995. № 3.

300. Тимошенко В.И. Центризм в многопартийной среде России (теоретические аспекты и практические реалии) // Социально-политический журнал. 1995. № 2.

301. Тихонова Н.Е. Личность, общность, власть в российской социокультурной модели // Общественные науки и современность. 2001. № 3.

302. Тихонова Н.Е. Мировоззренческие ценности и политический процесс в России // Общественные науки и современность. 1996. № 4.

303. Тишков В,А. Забыть о нации // Вопросы философии. 1989. № 9.

304. Тишков В.А. О нации и национализме // Свободная мысль. 1996. № 3.

305. Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. М., 2003.

306. Тер-Минасова С.Г. Война и мир языков и культур: вопросы теории и практики. М., 2007.

307. Тренин Д. Россия и конец Евразии // Pro et Contra. 2005. №J1.

308. Третьяков B.T. Наука быть Россией. Наши национальные интересы и пути их реализации. М., 2007.

309. Троицкий Е. Возрождение русской идеи. М., 1991.

310. Троицкий Е. О русской идее. М., 1994.

311. Троицкий Е.С. Государство этнополитический статус русского народа // Русская нация и государство. М., 2002.

312. Троицкий Е.С. Концепция русско-славянской цивилизации // Русско-славянская цивилизация. М., 1998.

313. Тростников В.Н. Быть русскими наша судьба. М., 2009.

314. Тростников В.Н. Патриотизм — путь к внутренней свободе // Русский дом. 2000. № 12.

315. Трубецкой Н.С. Общеевразийский национализм // Наследие Чин-" гисхана. М., 2000.

316. Угроза «фашизации России»: мифы и реальность // Советская Россия. 1997. 29 мая.

317. Улюкаев А. Куда качнется маятник российских реформ? // Открытая политика. 1996. № 7—8.

318. Улюкаев А. Национальная идея, национальный интерес, национальная гордость // Русская мысль. 1999. 4 марта.

319. Устименко С., Иванов А. «Партия власти» в современной России: ретроспектива и перспектива // Власть. 2003. № 8.

320. Устрялов Н.В. В борьбе за Россию. Харбин, 1920.

321. Устрялов Н.В. Национал-большевизм. М., 2003.

322. Уткин А.И. Мировой порядок XXI века. М., 2002.

323. Фатющенко В.И: Русский мир в контексте мировых цивилизаций. М., 2009.

324. Федотова В.Г. Глобализация и российская идентичность' // Глобализация и перспективы современной цивилизации. М., 2005.

325. Федотова В.Г. Хорошее общество. М., 2005. Л

326. Флоровский Г.В. Из прошлого русской мысли. М., 1998.

327. Фролов А. Политические партии России: парадоксы выживания // Власть. 1998. № 10-11.

328. Хабермас Ю.В. В поисках национальной идентичности. Донецк,1999.

329. Хабермас Ю. Расколотый Запад. М., 2008.

330. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М., 2008.

331. Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности. М., 2004.

332. Хохлов И.И. Наднациональность в политике Европейского Союза. М., 2007.

333. Хюбнер К. Нация. М., 2001.

334. Ципко A.C. Россию пора доверить русским. Критика национального нигилизма российских либералов. М., 2003.

335. Ципко A.C. Почему я не демократ. Критика национального нигилизма российских либералов. М., 2005.

336. Ципко A.C. Ценности и борьба сознательного патриотизма. М.,2009.

337. Цыганков П.А. Российская идентичность и европейский порядок // Социально-политический журнал. 1996. № 6.3401 Цыцулин А. Многоликий русский патриотизм // Русское самосознание. 2000. № 7.

338. Чаадаев П.Я. Полное собрание сочинений и избранные письма. М., 1991. Т. 1.

339. Чекалкин В. Коалиции и вторые президентские выборы в России // Власть. 1996. № 7.

340. Чекалкин В. Региональные праймериз третьих парламентских выборов // Власть. 1998. № 2.

341. Черноус В.В. Державный патриотизм в русском национальном самосознании // Жизнь национальностей. 1998. № 1-2.

342. Чеснокова Т., Черкесова Н. Россия DELETE? 2030 год: Глобальная схватка цивилизаций. М., 2007.

343. Шадже А.Ю. Формирование образа «мы — россияне» в российском регионе (к постановке проблемы). М., 2006.

344. Шаронов В.В. Основы социальной антропологии. СПб., 1997.

345. Шафаревич И.Р. Русский вопрос. М., 2003.

346. Шафаревич И.Р. Есть ли у России будущее? М., 1991.

347. Шафаревич И.Р. Русский народ на переломе тысячелетий. Бег наперегонки со смертью. М., 2000.

348. Шварцмантель Д. Идеология и политика. Харьков, 2010.

349. Шелов-Коведяев Ф. Равноправие. Либеральная национальная политика для России // Открытая политика. 1995. № 6.

350. Шепилов Д. Советский патриотизм // Советская Россия. 2002. 13 августа.

351. Шестопал Е. Итоги 1996 года: произошла ли смена политического стиля // Власть. 1997. № 3.

352. Шестопал Е.Б. Образ власти в России: желания и реальность (политико-психологический анализ) // Политические исследования. 1995. № 4.

353. Шмачкова Т.В. Мир политических партий // Политические исследования. 1992. № 1-2.

354. Шмелев И.С. Душа Родины: Рассказы. Воспоминания. Публицистика. М. Архангельск, 2007.

355. Электоральные процессы и власть в зеркале политологического анализа // Власть. 2003. № 4.

356. Юрьев А. Классификация партий по их политической аргументации // Власть. 1997. № 7.

357. Янов А.Л. От «патриотизма» к национальному самоуничтожению // Общественные науки и современность. 1998. № 6. г

358. Янов А.Л. Россия против России: Очерки истории русского национализма. 1825-1921. Новосибирск, 1999.

359. Kateb George. Patriotism and other mistakes / George Kateb. New Haven: Yale University Press, 2006.

360. Turner B. Democracy in One Country // European Journal of Social Theory. 2004. Vol. 7. № 3.

361. Viroli M. For Love of Country: an Essay on Patriotism and Nationalism / M. Viroli. Oxford: Clarendon Press; N. Y.: Oxford Univ. Press, 1995.