автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Персидские лексические заимствования в системе нахско-дагестанских языков

Полный текст автореферата диссертации по теме "Персидские лексические заимствования в системе нахско-дагестанских языков"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ЯЗЫКОЗНАНИЯ

На правах рукописи

Эфендиев Исрафил Исмаилович

ПЕРСИДСКИЕ ЛЕКСИЧЕСКИЕ ЗАИМСТВОВАНИЯ В СИСТЕМЕ НАХСКО-ДАГЕСТАНСКИХ ЯЗЫКОВ

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Специальность 10.02.02 - Языки народов Российской Федерации (нахско-дагестанские языки)

Москва 2003

Работа выполнена в Дагестанской государственной медицинской академии

Официальные оппоненты:

член-корр. Российской академии наук С.А. Старостин доктор филологических наук, профессор В.Б. Иванов доктор филологических наук, профессор Э.М. Шейхов

Ведущая организация - кафедра востоковедения Дагестанского государственного университета

Защита состоится "_"_2003 г. на заседании

диссертационного совета Д 002.006.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте языкознания РАН по адресу:

103009, Москва, Большой Кисловский пер., 1/12.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института языкознания РАН

Автореферат разослан "_"_2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Д 002.006.01 доктор филологических наук

А.А. Чеченов

М77

3

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Рассмотрение заимствований как одного из самых динамичных процессов современных языков, как способа их развития и обогащения является важной общелингвистической проблемой, ставшей актуальной в последние десятилетия в связи с активной разработкой различных аспектов взаимодействия языков.

Давно стало аксиомой положение о том, что всестороннее изучение лексических заимствований в языке имеет как лингвистическое, так и большое культурно-историческое значение. Заимствованные слова являются следствием не только языковых взаимоотношений, но и соприкосновений различных материальных и духовных культур. Автохтонные народности Северо-Восточного Кавказа в далеком прошлом были свидетелями активных исторических передвижений по их территории многочисленных племен и народов, относящихся к разным этническим группам. Установление постоянных контактов с пришлыми народами, часто оседавшими здесь, не могло не отразиться на языках местного населения. Древний пласт лексики восточнокавказских языков свидетельствует о тесных связях вайнахов и дагестанцев с народами, говорящими на языках разных лингвистических семей.

Г.А. Климов отмечал: "Языковая действительность Кавказа предоставляет контактологическим наблюдениям благодатную почву. И хотя на более ранних этапах истории здесь должны были преобладать центробежные тенденции, с постепенной концентрацией общественной жизни возрастал и объем процессов языковой интерференции, получивших самое различное выражение... Элементарным следствием контактов явились здесь многочисленные заимствования и кальки, с которыми приходится считаться на различных уровнях языковой структуры... Особый интерес ареальные исследования на Кавказе вызывают потому, что Кавказ длительное время соприкасался с периферией древнепереднеазиат-ского культурного круга. Естественно ожидать в этой связи, что они могут привести к некоторым выводам культурно-исторического порядка" [Климов 1991: 8].

Следовательно, рассмотрение иноязычного влияния на языковую систему нахско-дагестанских языков в сравнительном аспекте, обобщение результатов изучения функциональных особенностей заимствований в языках данной лингвистической семьи могут оказать исключительно важную помощь как в вопросах изучения этих языков, так и в изучении истории местных народов. Важность и актуальность объекта данного исследования вытекает, прежде всего, из насущных проблем ареального и сравнительно-исторического изучения нахско-дагестанских языкоз. имеющих как теоретическое, так и большое практическое значение.

Цель и задачи исследования. Целью исследования является определение на основании письменных лексикографических источников и других исторических данных роли и места персидских лексических элементов в структуре восточнокавказских языков. В работе предпринята попытка систематизировать существующий материал и выразить основные результаты длительных ирано-нахско-дагестанских языковых контактов. Для достижения этой цели решаются следующие задачи:

1) определить происхождение, пути и способы проникновения персидских лексических элементов в нахско-дагестанские языки. Дело в том, что пока еще остаются нерешенными многие вопросы, связанные с выявлением и разграничением в нахско-дагестанских языках исконной и восточной по происхождению лексики, вследствие чего в лексикографических работах нередко встречается неточный этимологический анализ (в кавказоведческой литературе неоднократно отмечалось, что отсутствие востоковедческой подготовки неблагоприятно сказывается на разграничении исконной и заимствованной лексики). В свою очередь и заимствованный материал нуждается в подобном анализе, так как в самом персидском языке с его преемственной традицией отложено значительное количество иноязычной по происхождению лексики и даже "самое общее сопоставление исконно персидских слов и заимствований свидетельствует о значительном превосходстве последних" [Рубинчик 1991: 150];

2) уточнить количественный состав иранских заимствований в нахско-дагестанских языках. Здесь следует обратить внимание на то, что часть среднеперсидской по происхождению лексики, усвоенная арабским языком и через него вошедшая в нахско-дагестанские языки, в лексикографических пособиях часто фиксируется как арабские заимствования. В таких случаях мы включали данные лексемы в число восточно-кавказских иранизмов с указанием на арабское посредничество;

3) исследовать способы фонетического освоения персидских заимствований в различных нахско-дагестанских языках, включая и метатони-ческие явления, а также выявляющиеся при этом общие и специфические закономерности;

4) определить процессы, происходящие при морфологическом освоении персидских заимствований в рассматриваемых языках;

5) выявить особенности лексико-семантического освоения персидской лексики, в т.ч. явления синонимии, омонимии и др.;

6) определить функциональный статус персидских заимствований в различных нахско-дагестанских языках;

7) провести лексико-тематическую, морфологическую, а также фразеологическую классификацию персидских заимствований. Предварительный анализ исконного и заимствованного фразеологического материала позволяет выделить следующие типы фразеологических единиц в

нахско-дагестанских языках: а) полное заимствование - переход устойчивого сочетания слов в заимствующий язык с соблюдением формальных (структурных) и содержательных (лексико-семантических) характеристик; б) полузаимствование (полукалька) - переход части компонентов иноязычного фразеологического оборота без перевода, а части - с переводом; в) семантическое заимствование (калька) - заимствование оборота речи путем буквального перевода;

8) дать сравнительную характеристику персидских заимствований в нахско-дагестанских языках с фонетической, морфологической и функционально-семантической точек зрения;

9) суммировать результаты отдельных исследований по проблеме иранских заимствований в дагестанских языках.

Научная новизна. Работа представляет собой первый опыт комплексного историко-лингвистического исследования ирано-нахско-дагестанских языковых контактов, в котором впервые проведена классификация персидских заимствований по функционально-семантическим признакам, дающая представление о сферах воздействия персидского языка на лексику восточнокавказских языков, рассмотрены и обобщены проблемы лексико-семантической, фонетической, морфологической адаптации и фразеологизации персидских заимствований.

Вопросы изучения иранизмов в нахско-дагестанских языках до последнего времени не служили предметом систематического изучения и получили лишь разрозненное отрывочное освещение в специальной литературе. Следовательно, попытка проследить историю ирано-нахско-дагестанских языковых контактов, охарактеризовать их экстралингвистические предпосылки, выявить и системно проанализировать иранский пласт словарного состава нахско-дагестанских языков должна восполнить данный пробел в кавказрком языкознании.

Теоретическая и практическая значимость. Изучение ирано-нахско-дагестанских языковых контактов имеет важное научно-теоретическое и практическое значение, так как оно, в конечном итоге, конкретизирует факты процессов функционирования заимствованной лексики в восточнокавказских языках, ареальные связи которых представляют особый научный интерес. Результаты исследования могут пролить свет на отдельные моменты истории восточнокавказских народов и их языков на фоне их контактирования с носителями языков иных лингвистических семей.

Результаты исследования должны содействовать дальнейшим изысканиям и изучению иноязычной лексики в нахско-дагестанских языках. Они могут найти практическое применение, в частности, в достижении объективных результатов в сравнительно-исторических исследованиях. Материалы и положения диссертационной работы могут быть использо-

ваны при написании некоторых разделов по лексикологии нахско-дагестанских языков. Несомненную пользу она принесет и при составлении этимологических словарей, создание которых диктуется необходимостью более глубоких этимологических исследований восточнокав-казских языков. Исследования автора могут также использоваться в практике вузовского преподавания при изучении студентами лексикологии национальных языков.

Методы и приемы исследования. В зависимости от изучаемого материала и конкретных целей исследования применяются различные методы, основными из которых являются сравнительно-исторический, описательный и сопоставительный. Данные методы характерны в специальных исследованиях заимствованной лексики и в совокупности дают возможность подвергнуть анализу вхождение персидских заимствований в систему нахско-дагестанских языков и выделить критерии для их разграничения.

Источники и материалы исследования. Лингвистический материал черпался, как правило, из двуязычных национально-русских и русско-национальных словарей, а также из художественных и фольклорных произведений на нахско-дагестанских языках. При отсутствии словарей по бесписьменным языкам, нами был использован лексический материал, отраженный в различных грамматических очерках по нахско-дагестанским языкам и специальных статьях. Для анализа и сопоставления семантических изменений в заимствованных словах использовался толковый словарь персидского языка М. Моина ОТТУ .¿I^ лЬ- £ .¿¿л* лах»),

который является одним из наиболее ярких словарей, отражающих лексику классического персидского языка; из переводных словарей использовались словари: И.Д. Ягелло [1910], М.А. Гаффарова [1914-1928], Б.В. Миллера [1953], а также двухтомный персидско-русский словарь под редакцией Ю.А. Рубинчика [1970], достаточно полно отражающий современное состояние семантической системы персидского языка.

Апробация и публикации. Рукопись диссертации обсуждена на расширенном заседании кафедры русского языка Дагестанской медицинской академии с участием специалистов Института языка, литературы и искусства Дагестанского научного центра РАН и Дагестанского государственного университета. Основные положения работы отражены в монографиях автора: "Персидская лексика в нахско-дагестанских языках" (Москва, 2003); "Иранизмы в лезгинском языке" (Махачкала, 2000); "Словарь арабских и персидских лексических заимствований в лезгинском языке" (Махачкала, 2001 - совместно с С.М. Забитовым); "Словарь арабских и персидских лексических заимствований в лакском языке" (Махачкала, 2002 - совместно с Н.Б. Курбайтаевой); "Словарь ориента-лизмов в аварском языке" (Махачкала, 2002 - совместно с К.Г. Халико-

вым). Концептуальные положения исследования докладывались на различных научно-практических конференциях по проблемам иберийско-кавказских языков в Москве, Тбилиси, Махачкале и др. По теме диссертации опубликовано 27 работ.

Структура и объем исследования. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения, списков использованной литературы и сокращений, изложенных на 318 страницах машинописи, а также алфавитного указателя иранизмов.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении определяется предмет исследования, обосновывается актуальность темы, обозначены цель и задачи диссертации, методы работы, отмечается ее научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность, дается критический обзор специальной литературы по данной проблематике, указываются материалы и источники, на которых базируется диссертационное исследование.

В первой главе "Исторические предпосылки ирано-нахско-дагестан-ских языковых контактов" дается краткий исторический очерк ирано-восточнокавказских этноязыковых контактов.

Как отмечают исследователи, в историческом развитии населения Северо-Восточного Кавказа важную роль сыграли племена ираноязычных кочевников, известные под названием киммерийцев и скифов. Необходимо отметить, что в исторической науке существуют прямо противоположные мнения относительно этнической принадлежности киммерийцев и даже их существования. Так, еще в ассирийских источниках эпохи Саргона И (VII в. до н.э.) киммерийцы отождествляются со скифами, и некоторые современные историки считают, что древние историографы ошибочно путали их. М.Г. Гаджиев, О.М. Давудов и А.Р. Ших-саидов по данному поводу утверждают: "Как бы не решался вопрос об этническом облике киммерийцев, мы вправе говорить об ираноязычных кочевниках предскифского и скифского времени. Контакты древних дагестанцев со степными кочевниками, которых принято относить к ираноязычным племенам, прослеживаются с XI1I-XII вв. до н.э.... Основная масса племен, известных как киммерийцы, кочевала в степях Северного Причерноморья, в том числе его восточной части, прилегающей к Северному Кавказу. В 30-х или 20-х годах VIII в. до н.э. значительные их орды вторглись в Переднюю Азию. Предполагается, что они прошли через Дербентский проход, Крестовый и Мамисонский перевалы".

Большинство исследователей считают, что первые контакты предков современных вайнахов и дагестанцев с кочевниками восточноевропейских степей - скифскими племенами - происходили на рубеже VIII и VII вв. до н.э., когда последние совершали свои походы из Северного Причерноморья по Каспийскому проходу в Малую Азию. Скифы сыграли

значительную роль в этногенезе современных народов Северного Кавказа, развитии их культуры. По мнению историков, с VII-VI вв. до н.э. видоизменяется и материальная культура автохтонных племён Северного Кавказа, в которых закономерно появляются "скифские" элементы. Так, например, в Дагестане выявлены различные предметы вооружения, конского убора и украшения, выполненные в характерном скифском "зверином стиле". Эти изменения были обусловлены присутствием скифских племён и возможным участием выходцев из северокавказского населения в походах в Переднюю Азию.

Согласно источникам, не позднее первой половины VII в. до н.э. на территории Кавказской Албании скифы образовали свое царство, называемое Шигуза-Ашгуз. Это было, вероятно, временем наиболее активных скифо-албанских исторических контактов, которые позволили ученым предположить, что скифы не только повлияли на материальную культуру местных народов, но и активизировали их политическую деятельность. Об этом говорит тот факт, что после походов скифов отдельные племена, проживающие на Восточном Кавказе, стали принимать участие в греко-персидских войнах.

Позднее, в конце I тысячелетия до н.э., на равнины приморского Дагестана стали проникать крупнейшие из ираноязычных сарматских племен - сираки и аорсы, составившие этническую основу кавказских алан. Следы их проникновения и освоения новых земель обнаруживаются во многих районах равнинного Дагестана. Об этом свидетельствуют некоторые особенности погребального обряда, в которых исследователи усматривают отчетливые сарматские черты, выраженные в вытянутом положении погребенных, меловой посыпке дна могилы, помещении в могилы разбитых зеркал и др. Все это свидетельствует о наличии тесных связей населения этой части Дагестана с населявшими северокавказские сгепи сарматскими племенами аорсов вплоть до межплеменного смешения. В исторических памятниках засвидетельствованы торговые связи аорсов со странами Закавказья, откуда через территорию Дагестана они получали вавилонские и индийские товары. Благодаря этому усилились связи коренного населения с сарматским миром. Особенно сильно они проявились в Северном Присулакском Дагестане, вследствие чего происходила сарматизация части населения приморских районов. В южных районах Дагестана влияние их было незначительным, и они вскоре растворились среди коренного албанского населения. Однако некоторые исследователи считают, что хотя ираноязычные племена и ассимилировались в кавказоязычной среде, вместе с тем проходил обратный процесс иранизации части кавказского населения.

Особый след в истории взаимоотношений коренных народов СевероВосточного Кавказа с ираноязычными племенами в тот исторический

период оставили аланы, которые в 70-х годах I в. н.э. через Дарьяльский ("Аланские ворота") и Дербентский проходы совершали опустошительные набеги вплоть до южных границ Закавказья и далее до отдельных районов Малой Азии. Эти племена образовали впоследствии небольшое княжество и играли активную роль в политической истории кавказских народов, привлекая для своих походов местные северокавказские племена, в том числе дагестанских леков, дидоев и др.

Влияние алан на местные северокавказские племена оказалось значительным и вылилось в формирование у последних особой аланской культуры (1У-ХШ вв.). На территории аланской культуры впоследствии сложились национальные культуры осетин, кабардинцев, карачаевцев, балкарцев, ингушей и чеченцев. Впоследствии аланы стали переходить к оседлости. Группа ираноязычных кочевников обосновалась в прибрежных районах Дагестана и Азербайджана.

Влияние алан на формирование культуры племен, населявших территорию Северо-Восточного Кавказа, отразилось и в ряде археологических памятников, а именно в памятниках катакомбной культуры (катакомбы - типично аланское погребальное сооружение), носителями которой были аланы. Такие памятники, например, обнаружены в Бавтугае, на р. Сулак и близ Аракса (Буйнакский район), а также на плато Паласа-Сырт, близ Дербента, где расположен огромный курганный могильник с катакомбными захоронениями. Данные памятники свидетельствуют о проникновении носителей аланской культуры в Дагестан, в частности в раннесредневековые города, для которых был характерен пестрый этнический состав.

По свидетельству письменных источников, контакты алан с населением Северо-Восточного Кавказа проходили не только в самых различных военно-политических сферах, но и на уровне династических связей. Так, по Масуди, между аланским царем и царем Серира существовали брачные связи, поскольку каждый из них женился на сестре другого [Минорский].

Как свидетельствует историческая литература, определенные политические и экономические контакты и даже династические связи существовали в У-У1 вв. также между аланами и кавказскими албанцами. Интересы Кавказской Албании и аланов сталкивались и по поводу подконтрольного аланам северокавказского торгового пути, проходившего из Закавказья через Клухорский перевал и реку Кубань к Центральному Кавказу и Каспийскому морю. Это приводило к локальным, но постоянным их контактам. Для Алании это был период расцвета культуры, ремесел (металлургии, гончарного, ювелирного и оружейного дела, обработки камня, кости и дерева), а также политической независимости. Археологические раскопки, датируемые этим периодом, изобилуют пред-

метами украшения из благородных металлов, каких не было ни в прежние, ни в последующие века.

Длительные контакты аланских племен с предками восточнокавказ-ских народов не могли не оставить определенные следы в языках последних. Исследователи уже отмечали наличие в нахско-дагестанских языках целого ряда слов, имеющих свои прототипы в осетинском языке, например:

осет. гсехух//гах1,ч 'цепь' > авар., бежт., гунз. рахас, ахв., годоб., тинд. рахаси, кар .рахас, дарг рахаж 'цепь';

осет. сеп(1оп 'сталь' > дарг. шандан, лак. чаннан, авар, чаран, чам. ча-рс1', кар. чиран, тинд. чарам, лезг. гуълдан, цах. гьандан 'сталь', чеч. он-даНонданиг 'крепкий, твердый';

осет. ксепкНксепксе 'перхоть' > лезг., крыз. кан, лак., буд. капак 'перхоть';

осет. гу?//гщсе 'пыль', 'прах' > лезг., таб., агул., рут. руг, крыз. риг 'пыль, земля';

осет. х°уг//хиг (се) 'вид', 'образ', 'масть' > авар., анд., бежт., ботл., гунз., кар., тинд., чам., дарг., лак., лезг., агул., буд., таб., крыз., куц, арч. кус, ахв. кучи, год. куци, цез. кесу//коси, рут. курус 'облик, форма';

осет. йт/се^ 'божество' > авар., ахв., кар., чам., год., бежт., хвар., гунз., цез. авараг, тинд. аварага, дарг. идбаг, лак. идавс 'пророк' и др.

Следующим важным периодом в ирано-восточнокавказских языковых отношениях явились контакты восточнокавказских народов с носителями иранского языка эпохи династии Сасанидов - среднеперсидского языка.

Образовавшаяся в 226 г. н.э. на развалинах ослабленного Парфянского царства Сасанидская монархия начала подчинять себе соседние государства. Восточный Кавказ в силу своего стратегического положения входил в область интересов новоперсидского царства. В результате этого, власть Сасанидов при иранском шахе Шапуре I установилась и в южном Дагестане. Об этом свидетельствует надпись на цоколе храма "Кааба Зороастра" в иранской местности Накш-и-Рустам. Данная надпись гласит, что власть Шапура I распространилась "вплоть до гор Кап" (Кавказа) и "Албанских ворот". "И все эти многие царства, (их) владетели и управители (провинций) - все (они) стали (приносящими) нам дань и подчиняющимися" [Луконин].

Важным периодом в ирано-албанских отношениях было время правления сасанидского царя Иездигерда II (первая половина V в.), при котором царская аршакидская династия в Албании была упразднена, а сама Кавказская Албания включена в состав Сасанидского Ирана в качестве отдельного наместничества Арран.

и

Для охраны своих северных рубежей от вторжения кочевых племен Северного Кавказа в стратегических районах Кавказской Албании-вблизи перевалов, у горных проходов сасанидские правители, принудительно используя труд многотысячного местного населения, возводили крупные оборонительные укрепления-стены (Дербентская, Гильгичгай-ская, Бешбармакская и др.). Кроме естественных связей, происходящих в процессе строительства данных сооружений, воины гарнизона вступали в контакты с местным населением для пополнения своих продовольственных запасов. Для усиления обороноспособности важных стратегических районов Кавказской Албании персидские цари размещали здесь ираноязычных переселенцев-колонистов - предков современных татов, язык которых принадлежит к юго-западной группе иранских языков. Несколько лагерей-поселков иранских поселенцев были расположены вдоль оборонительной линии Дербентского прохода, а также в районах расселения предков лезгинских народностей.

Переселение ираноязычных народов на территорию Кавказской Албании происходило неоднократно. Так, по сообщению известного исторического источника "Дербент-наме", в Дербент было переселено 3 тысячи семейств из внутренних районов Ирана, служивших опорой иранским властям в самом городе и окрестных селениях.

В другом письменном памятнике "Ахты-наме" говорится о шестидесяти семействах из жителей Фарса и трехстах воинах, отправленных для постройки крепости на месте, где теперь расположено лезгинское селение Ахты. По сведениям же арабского историка ал-Балазури, в определенные периоды число иранцев, присутствовавших в Дагестане (в районе Дербента), достигало 50 тыс. воинов. Впоследствии было построено 360 крепостей и городов по обеим сторонам Дербента, что привело к окончательному закреплению района Дербента в составе Ирана.

Исследователи полагают, что между Кавказской Албанией и Саса-нидами в течение определенного времени существовали дружеские, союзнические отношения. Благодаря этому Сасанидам удавалось привлекать дагестанских правителей с их вооруженными силами к участию в качестве союзников почти во всех крупных внешнеполитических событиях на Кавказе.

Огромное влияние, оказываемое Сасанидами на общественно-политическую и культурную жизнь Южного Дагестана, привело к распространению здесь пехлевийской письменности. О наличии таковой свидетельствуют пехлевийские надписи на каменных блоках, имеющихся в дербентской городской стене. Как отмечают исследователи, надписи эти были сделаны с большим искусством, и это говорит о том, что пехлевийская грамота была доступна не только духовным лицам, но и местным мастерам-резчикам.

Все приведенные выше сведения относительно исторических контактов Сасанидов и кавказских албанцев обосновывают возможность проникновения в язык древних восточнокавказских народов среднепер-сидских лексем и дальнейшего их усвоения.

Заимствованиями из среднеперсидского языка можно считать, например, следующие слова, употребляемые в настоящее время в нахско-дагестанских языках:

авар., анд., тинд., чам. бел, кар. беле, бежт. бари, лезг. пер, рут., таб. б ер, буд., чеч., инг. бел 'лопата' < ср.-перс. Ьё1;

авар., кар., цез., бежт. ханжар, год., анд. хханжар, дарг. хан-жал/кышджал, лак. ххаржан, лезг. хенжел, таб., агул, ханджал, буд., цах. хенджел, хин. хаънджаьл, удин, ханчал 'кинжал' < ср.-перс. /гагуаг, лезг. пар, рут., крыз. бар 'груз, вьюк', хин. бар 'хурджин' < ср.-перс. Ьаг, лезг. панбаг/Мамбаг, таб. бамбаг, цах. баьмбаък, удин, памбакк 'хлопок; вата' < ср.-перс. ратЬак;

чеч., инг. буру 'крепость'; лак., бару 'крепостная стена', лезг. пару!/бару, буд. бару, цах. баруг 'забор', 'ограда', таб., удин, бару 'стена' < ср.-перс. Ьаги;

чеч. дум//дума, инг. думи 'курдюк'; лезг. ттум, цах. биьт 'хвост' < ср.-перс. сШтНсШтЬак,',

лезг., таб. занг, рут. сын, цах. ц1ом, хин. ц1ум 'голень' < ср.-перс. гап&

авар, вачари, дарг. вачар 'торговля' < ср.-перс. уасаг; авар. сурк1а, дарг. сукура, лезг., буд. сук!ра 'чашка, пиала' < ср.-перс. яиккага;

дарг., лак., лезг., таб., агул., рут., цах., чеч., инг., бац. тур 'меч, сабля' < ср.-перс. Ыг\

цах. тандур, дарг. тарин, лезг. т1анур, таб. дирин//ттирин, агул. т1арун, буд. тону, хин. т1онур, крыз. таышр, удин, тарун 'тендир' < ср.-перс. шпйг;

лак., лезг., таб., агул., цах., удин, дев, буд. див 'див' < ср.-перс. йен и др. В дальнейшем контакты восточнокавказских народов с Сасанидами значительно ослабли, что было связано в первую очередь с арабскими завоеваниями во второй четверти VII века и распространением здесь ислама. С этого времени начинается процесс постепенного проникновения арабизмов в лексику рассматриваемых языков, который в дальнейшем достиг значительных масштабов. С завоеванием Ирана арабами в VII в. и уничтожением государства Сасанидов поздний зороастризм терял связи со своими корнями. Среднеперсидский язык на фоне официального и литературного арабского языка постепенно сменялся новоперсидским фарси, впоследствии перенявшим арабский алфавит.

Следует отметить, что благодаря арабскому языку нахско-дагестан-ские языки обогатились не только огромным количеством арабских слов,

но и некоторым числом среднеперсидской лексики, ранее заимствованной арабским языком. Отсюда в изучаемые языки вошли, например, следующие слова:

чеч. ризкъа, авар., гунз. ризкьи, дарг., лезг. ризкьи, таб., рут. ризкь, агул, ризикь, цах. рщ1къ 'пропитание, продовольствие'; чам. ризикъ 'скот' < араб. ¿^ Т1Щ < ср.-перс. гдгщ\

авар., бежт., гунз., цез. жавгьар, кар., тинд., чам. джавгьар, дарг. жавгьардухури, лак. жавагьи, лезг. жевгьер, таб. жавагьир, буд. джа-вагьир 'драгоценный камень, драгоценность, жемчуг' < араб. уи^э-]а\уЬаг

< ср.-перс. gohar;

авар., бежт., гунз., тинд., чам., цез., дарг., лак., лезг., таб., цах., буд., чеч. дин, кар. дини 'вера, религия' < араб, ¿¿а сйй < ср.-перс. йёп\

авар., цез., кар., танд., ботл., бежт., гунз., арч., лезг., таб., агул., рут., цах., буд. заман, чеч. зама, год., дарг., лак., агул, замана, 'время, эпоха'

< араб. ¿1*3 гатап < ср.-перс. гатапа%\

лак., агул., тинд., цез. вазир., дарг. визир, лезг. везир 'визирь, министр' < араб. чуайг < ср.-перс. \vuzurg;

авар., бежт., гунз., кар., тинд., чам., цез., дарг. аскар, лак. аьскар, лезг. аскер, таб. эскер 'воин, войско' < араб. 'авкаг < ср.-перс.

Ыкаг и др.

Возобновление активных ирано-восточнокавказских языковых контактов можно связать с образованием на территории современного Азербайджана и Ирана государства Сефевидов, которые были носителями уже новоперсидского языка, и началом ими захватнических войн на территории Дагестана и Ширвана.

Важно отметить, что политикой колонизации Дагестана Сефевиды занимались не менее активно, чем это делали в свое время Сасаниды. Так, согласно источникам, в 1510 г. после взятия Дербента шейх Исмаил в целях укрепления своей власти переселил сюда 500 иранских семейств. В дальнейшем Сефевиды решили расширить свою власть и в результате кровопролитных сражений захватили земли Южного Дагестана. Местное население неоднократно объявляло себя независимым и вновь подвергалось нападениям Сефевидов (1517, 1547,1609,1620, 1659, 1660 гг.). Не желая находиться под владычеством Ирана, народы Южного Дагестана восставали против Сефевидов также в 1707-1712 и 1720-1721 гг.

Последним периодом непосредственных ирано-нахско-дагестанских контактов можно считать время вторжения правителя Ирана Надира в Ширван и Дагестан и борьбы против него в 1735-1740 и 1741-1745 гг. Это было время заката иранского влияния на местные народы и прекращения прямых взаимоотношений носителей персидского и восточнокав-казских языков.

Тесные исторические взаимоотношения Дагестана и Ширвана не могли не способствовать тому, что в Дагестан стал проникать персидский язык, занявший в Иране и Азербайджане в Х1-Х1У вв. во многих сферах (поэзия, государственная канцелярия и т.д.) ведущие позиции.

Прямым следствием воздействия иранской культуры являются персидские эпиграфические памятники, обнаруженные в разных районах Дагестана. Такие памятники представляли собой своего рода микрохроники, сообщающие о событиях, происходящих в то время у автохтонного населения. Они свидетельствуют, что местные народы владели персидским языком еще в средние века. Наиболее ранней персидской надписью ученые считают запись о вакфе источника воды с колодцем в пользу почтовой станции, обнаруженную в Дербенте и относящуюся к 1301 году [Лавров]. К первой половине XIV в. относится персидская надпись на тимпане из Кубачи, представляющая собой благопожела-тельный стих [Иванов]. К ранним персидским памятникам также относятся строительная надпись из Дербента о реставрации мечети в 13681369 г. и мемориальная надпись из Хнова (Ахтынский район) 1383 г. в виде четверостишья на персидском языке [Шихсаидов].

Важную роль в закреплении в нахско-дагестанских языках персидской лексики могла сыграть и оригинальная персидская литература. Лучшие представители дагестанской культуры активно изучали персидский язык и владели им настолько, что писали на нем свои произведения. Например, перу одного из известных просветителей Дагестана лезгинского ученого Гасана Алкадари принадлежит ряд стихотворений, написанных на персидском языке и опубликованных в его книге "Диван-ал-Мамнун". В свою очередь сам Гасан Алкадари упоминает в своем труде "Асари-Дагестан" целый ряд ученых - жителей Дербента, авторов "бесчисленных литературных произведений", в том числе сборников стихотворений на арабском и персидском языках [Алкадари].

Также в числе авторов из Южного Дагестана, в совершенстве владевших персидским языком и писавших на нем собственные произведения, называются такие ученые-просветители как Рахманкули ал-Ахты, Мирза Али ал-Ахты, Абдурахман ал-Ахты, Мухаммад ал-Алкадари и др.

О значении персидского языка, литературы и книжной культуры в Дагестане говорят и рукописные источники, хранящиеся в рукописных фондах в Дагестанском научном центре РАН и Дагестанском государственном университете, а также описания частных книжных коллекций. Так, например, коллекция персидских рукописей, хранящихся в рукописном фонде Дагестанского научного центра РАН, охватывает хронологические границы с XIV до XX вв. и включает самые разнообразные виды средневековой персидской литературы: художественная проза, по-

эзия, двуязычные и трехъязычные словари, письмовники, кораническая литература, книги по логике, этике, медицине, математике.

Как отмечают историки, еще в 1685 г. табасаранец Хасан, сын Раба-дана сделал подстрочный перевод "Гулистана" Саади на азербайджанский язык. Поэт и переводчик Дибир-кади (1742-1817) из Хунзаха создал первый в Дагестане трехъязычный персидско-арабско-тюркский словарь, содержащий около 5 тысяч слов, в котором в качестве иллюстративного материала использованы пословицы, поговорки и стихи Хафеза, Саади и других классиков [Гусейнаев].

В более позднее время, во второй половине XIX - начале XX вв., большой вклад в развитие иранского просветительства и распространения образования среди дагестанских народов внес известный иранский писатель-просветитель Абдуррахим Талибов, проживший в Дагестане большую часть своей жизни. Ему принадлежат многочисленные публицистические и художественные сочинения, в том числе и поэтические, написанные на персидском языке. Хорошо владея арабским и русским языком, он перевел с персидского на русский язык учебники по физике, химии, астрономии [Алибекова].

Наконец, территориально ограниченные, но непосредственные языковые контакты некоторые дагестанские народы имели с носителями другого иранского языка - татского. Сведения о древних татско-дагестанских взаимоотношениях очень скудны, однако известно, что в ранние века большинство из тагов жили в предгорных и горных районах Дагестана, занимаясь главным образом земледелием. В недалеком же прошлом таты проживали компактно с дагестанцами в некоторых населенных пунктах на территории Дагестана и в основном занимались мелкой торговлей и посредничеством. В этой связи интересно отметить, что согласно источникам конпа XVIII - нач. ХТХ вв. из 760 человек, занимавшихся торговлей в северном и южном Табасаране, 210 торговцев были таты [Гасанов].

В Дагестане существовали также селения и аулы, целиком населенные татами. Переселение татов из аулов в города, в особенности в Дербент, в массовом порядке произошло в основном в период гражданской войны и коллективизации. На севере Азербайджана таты постоянно проживали в районах с преимущественно лезгинским населением вплоть до начала распада СССР. Длительные языковые контакты между татами и дагестанским населением способствовали проникновению в языки последних татских слов. Кроме того, благодаря татскому языку происходило заимствование и закрепление в дагестанских языках собственно персидской лексики.

Несмотря на то, что татскую лексику дагестанские языки заимствовали в незначительном количестве, вся она относится к активному ело-

варному запасу и постоянно употребляется в устной и письменной речи. К татским заимствованиям можно отнести следующие слова:

лезг. жендек, таб. жандак, агул., рут., цах., хин. джандак, крыз. джаъндак, удин, джемдакк 'тело, туша, падаль' < тат. жендег;

дарг., лак., лезг., таб., рут. тав; крыз., буд. тов 'камин, очаг, гостиная' < тат. тов;

лезг. хатрут, таб. хартут 'тутовые ягоды' < тат. хэртут; лезг., таб., агул., рут., цах., крыз. гаф 'слово, разговор' < тат. гоф; лезг. дамбул, удин, дамппул 'сорт слив' < тат. домбул 'выпуклый, пухлый';

лезг., таб. зурба 'очень большой, огромный' < тат. зурба и др. В диссертации отмечается важная роль, которую сыграли языки-посредники, с которыми контактировали исследуемые языки. В разных регионах взаимодействия такими посредниками выступали азербайджанский, кумыкский, грузинский, аварский и, отчасти, лезгинский языки. На языки северного ареала (нахские и аваро-андо-цезские) влияние оказали грузинский, кумыкский и аварский языки. На языки южного ареала значительное воздействие оказал азербайджанский язык. Проникновение в нахско-дагестанские языки иранских лексических элементов через посредство данных языков стало возможным благодаря многовековой сопредельности проживания их носителей. Огромную роль сыграло также использование данных языков (в первую очередь тюркских) как средства межнационального общения у местных народов.

Во второй главе "Лексико-тематическая классификация иранских заимствований в нахско-дагестанских языках" выделяются около 800 заимствований, вошедших в словарный состав различных нахско-дагестанских языков. Незначительная часть из них по тем или иным причинам перешла ныне в разряд устаревших. Распределение заимствований по тематическим группам является одной из важных форм систематизации лексики в исследуемых языках, так как невозможно охарактеризовать диапазон воздействия персидского языка на восточнокавказ-ские без анализа заимствованной лексики с точки зрения ее функциональности и частотности.

Нами выделены следующие тематические группы персидских заимствований в нахско-дагестанских языках: 1. Человек и общество:

а) Обозначения людей по профессии, роду занятий, социальному положению, термины родства и т.п.:

¿1УЬага^ап - авар., кар., тинд., чам., бежт., гунз., цез., лак. базар-ган, чеч. базарниг, дарг. базриган, лезг. безирган, буд. безиргаьн 'торговец, купец';

(jLijjj darvIS - авар., дарг. дарбиш, лак. дарвиш, лезг., таб., цах., буд. девриш 'дервиш';

iL-jji dust - лак. дус, лезг., таб., буд., крыз., рут. дуст, агул, дустт, цах. дост, удин, достт 'друг';

¿Ijl^j pahlavân - авар., бежт., гунз. палугьан, цез. палгьан, кар. па-лигьан, тинд. папухан, чам. палагьан, дарг. пагъливан, лак. пагьламан, таб. пягьливан, цах. пегьливан, чеч. пелхьо, инг. пелхьа 'канатоходец'; лезг. пагъливан, рут. палуван, буд. пегьливан, удин, пейлуван 'борец, силач';

jK.f.ji piSekâr — лак. пишакар, лезг. пешекар, таб. пишекар, удин. пеъшакар 'специалист'; рут., цах. пешекар 'чабан';

jSbj-i sowdâgar - лак. савдажар, лезг., агул., рут. савдагар, таб. сев-дигар, буд. совдагар, чеч. совдегар 'торговец';

olijL pâd§âh - авар., гунз., цез. пачах1, кар., дарг. пача, лак. паччах!, бежт., лезг., агул., рут. пачагь, тинд., чам. парчах!, таб. паччагъ, цах. па-дишагь, удин, паччагъ, чеч. паччахь, инг. паччахьа 'царь, государь, падишах';

^«-iA doSmân - авар., кар., тинд., чам., бежт., цез. тугиман, год. туш-ма, гунз. тушбан, дарг., лак., лезг., таб., агул., цах., буд. душман 'враг, неприятель';

j\j>j~t sardar — авар., лак., буд. сардар, лезг. сердер, чеч. сардал 'наместник';

лjitîi Sâgerd — лак. чагурт, лезг. шак1урт, таб. шагурд, агул, шагирд 'подмастерье; ученик' и др. (всего 45 лексем);

б) лексика, выражающая духовное и физическое состояние человека, его поведение, склонности:

jjumard — лак. чумарт, лезг., таб. жумарт, буд. джоьмерд 'щедрый';

ол1 уАуг haràmzâde - бежт., лезг., буд. гьарамзада, лак. х1арамзада, таб. гьярамзада 'негодяй, мошенник, мерзавец';

jjiào baxtvar - лезг., таб., рут., буд. бахтавар, удин, бахттавар 'счастливый; счастливец';

л^л dard - авар., дарг., лак., агул., рут., буд. дард, лезг. дерт, таб. дерд, цах., крыз., удин, даьрд 'печаль, забота; горе, скорбь';

a-jjS" kuse - авар., тинд., чам., цез., лак., цах. куса, лезг., таб. кваса, агул, каса, удин, коса, гунз. коса-сук!у, чеч. куьйса 'безбородый (с реденькой бородкой) мужчина':

CjSу> Cerkin - авар, чиркинаб, лезг., таб. чиркин 'грязный', буд. чир-кин 'неряшливый';

.эшаге! - лезг., таб., рут., буд. мерд 'щедрый, великодушный', удин. маърд 'храбрый, щедрый';

лпатагс! - авар, ламарт, лезг., буд. намерд, удин, наъмаърд 'вероломный, коварный человек, негодяй'; лак. лавмарт 'изменник, предатель', рут. намерд 'вредный; скупой'; чеч. ямарта 'изменнический, коварный';

¿ц^ц ра8нпап - авар., бежт., тинд., чам. пашманаб, цез. паишанав, кар. паишаноб, дарг. пашманси, лак. псшшансса, лезг., таб., буд. паш-ман, чеч. поишёниг 'грустный, печальный'; цах. паишан, удин, пеъишан 'кающийся, раскаивающийся'; год. паъиманлъи 'печаль';

§ас1 - дарг. шадси, лак. шадсса, лезг., таб., агул., рут., цах., буд. шад 'радостный, веселый' и др. (всего 80 лексем); в) абстрактные понятия:

.¡иг - дарг. жура, лезг. экуьре, таб. жюре, буд. джуьре, удин. джуъраь 'вид, сорт'; лак. жура 'разновидность', цах. джура 'форма';

у> ]аг§е - тинд., чам., бежт., цез. ирга, лак. яржа, кар. г!ерга 'очередь', лезг., таб. жерге, буд. джерге, удин, джаьргаь, цах. джарга 'ряд, шеренга';

у» Ьаг - дарг., лезг., таб., агул., буд., удин, гьар, лак. гьаричу 'каждый, всякий', цах. гьар 'разный';

ауаг 'обломки, тяжесть' - авар., кар., чам., цез. авара 'препятствие, помеха'; бежт. авара 'безразличие, равнодушие'; тинд. авара 'возня, хлопоты'; дарг. авара 'хлопоты, забота', лак. авара 'смута; огласка';

ЬаЬапе -лезг., таб., цах., буд. багьна, авар., кар., тинд., чам., бежт., гунз., цез., дарг., лак. багьана, удин, маьгьнаь, чеч. бахьана 'предлог, повод';

1ата5а — авар., кар. тамаша 'диковинка; диво'; цез. тамаша 'удивление'; лак., лезг., буд. тамаша, таб. тамаши, цах. тамаше 'зрелище, представление'; чеч., инг. тамаш 'удивление';

¿Ь} ¿\уап - авар., лак., лезг., таб., цах. зиян, бежт., год., тинд., чам., буд., удин, зийан, чеч. зён 'вред, ущерб';

§опаЬ - авар., кар., ботл., бежт. мунагь, чам. мунегь, год., тинд. мунагьи, гунз., цез. мунах1, дарг., лак. бунагь, лезг., таб., рут., цах. гунагь, -удин, гуьнах 'грех, вина';

Ьопаг - авар., кар., тинд., чам., цез. гьунар 'подвиг, умение, искусство', бежт., гунз. гьунар 'умение', год. гьунар 'ловкость', дарг. гьунар 'подвиг, способность', лак. гьунар 'способность, талант; подвиг', лезг., таб. гьунар 'доблесть, отвага', цах. гьунер 'умение', буд. х1унар, чеч. хьуьнар 'доблесть, способность', удин, гьуьнаьр 'отвага, смелость';

lSjISL» makkâri - авар., кар., гунз., лак. макру, бежт. макро, буд. ма-кыр, рут. макар, чеч. мёкарлб, инг. маькарло 'хитрость, коварство'; лезг. метр 'клевета' и др. (всего 119 лексем);

г) слова, характеризующие отношения между людьми, общественно-политические термины, имущественное положение, наименования видов хозяйственной деятельности и т.п.:

¿I»ji farmân - авар., бежт., кар., чам., лак. пурман, цез. пурма, чеч. пурба, инг. пурам 'разрешение, дозволение'; лезг., таб. фарман, буд. ферман 'указ';

<ieL-j siyâhe — авар., дарг. сиях1, кар., чам. cuüaxl, тинд. cuüaxlu, лак. cuaxl, лезг., таб. сиягь, буд. сийагьи, цах. сийаьгъи, удин, сийаьгьи 'список, перечень';

çji- xarj - авар., чам., бежт., цез., дарг., лак., лезг., таб., рут., цах., чеч. харж, агул., хин., буд. хардж 'расход, трата';

jüLu bigâr - лак., таб. бигар 'поручение', лезг. бигер 'барщина', буд. бигар 'общественная повинность';

daste - лак. дастта, лезг., таб., цах. десте, буд. даста, удин. даьсттаь 'отряд, группа';

(jlji^ divan - авар., дарг., лак., таб., кар., тинд., чам., бежт., гунз. цез. диван, лезг. дуван 'суд';

«Li^j pi§e - авар., гунз., лак. пиша, лезг., рут. пегие, таб. пише, агул. пегиа, удин, пеыиай 'ремесло, профессия, занятие'; кар., чам. пиша 'способность, умение', тинд. пиша 'деятельность';

jlTsL yâdgâr - лак., лезг., таб. ядигар, цах. йедигар, буд. йадигар 'сувенир, подарок', удин, йедийаьр 'на память' и др. (всего 33 лексемы).

2. Материальная и духовная культура: а) предметы быта, домашняя утварь:

àclS* kSqaz - авар., кар., чам., цез., рут. кагъат, год., тинд. кагъати, дарг. кагьар, лезг., таб., буд. кагъаз, цах., удин, кагъыз, чеч. кёхат, инг. каьхат 'бумага';

¿ly> ôerâq - авар., кар., чам., бежт., тинд., лак. чирахъ, год. чирахъи, гунз. чирах, цез. чирах!, дарг., лезг., таб., буд. чирагъ, арч. чарах, чеч. чиркх 'лампа; свеча';

i-~bj.iL»- ôâdorSab - чеч. шаршу, авар, шаршав 'простыня'; лак. чарчав, лезг. шаршав 'покрывало, чадра';

(jait palâs - авар., бежт., гунз., кар., чам., цез., лезг., таб., инг. палас, год. паласса, тинд. параси, лак. парас, удин, пал аз, чеч. пале, инг. палаз 'палас';

¿¿ji parde - авар., Kap., тинд., дарг., лак. пардав, лезг., таб. перде, агул., буд. парда, цах. перда, удин, паьрдаь, нам. пардо, чеч. пардо 'занавес, занавеска'; инг. пордув 'пленка'; бежт. парда 'веранда, галерея';

jlу tarâz - дарг. дараза 'балансир акробата'; лак. тараза 'коромысло весов; балансир акробата'; лезг. терез, таб. терезар, рут. таразыг, буд. таразу, тинд., чеч. терза, инг. тараз 'весы'; бежт. таразо, цез. тараза, гунз. таразу 'ватерпас, уровень';

taxt — авар., гунз., чам., цез., лак. max, лезг., таб. тахт 'престол, трон; тахта'; кар. max, рут., буд. тахт 'престол, трон'; дарг., бежт. max, агул., цах. тахт, кар., чеч. тахта 'тахта';

jldJltilä- xäkandäz - авар, гьекендез, дарг. хаканаз, лак. ххаканназ, лезг., таб., буд. хекендаз, цах. хакандас, чеч. хьаъкназ 'совок' и др. (всего 80 лексем);

б) названия орудий труда, строительного материала и т.п.:

багх - авар., лезг., буд., рут., чеч., инг. чарх 'колесо; точило', бежт., гунз., цах. чарх, цез. черхи//чархи 'точило', кар. чархе, тинд. ча-хи//чархи 'точило; катушка', лак., таб. чарх 'катушка; колесо';

ùjAb dahre — дарг., лак., агул., буд. дагьра, лезг., таб. дегьре 'секач'; чеч., инг. диг 'топор';

Ж* mohr - авар., гунз., тинд., лак. мугьру, дарг., таб., цах., чам. мугь-ур, лезг. муьгьуьр, буд. могьур, чеч. мух1ар, инг. мухьар;

alfc^ij dastgäh - лак. дазга, лезг. дезге, таб. дезгегь, буд. дезгаьгь, удин, даьзках 'станок, верстак';

kamand - лезг., таб. кемен, буд. команд, удин, каьмаьнд 'аркан,

лассо';

mix - авар., гунз. маг1, лезг., таб. мих, буд. маьх 'гвоздь'; цах. миъгъ 'колышек, деревянный клин';

ojJj rande - бежт., гунз. ланда, цез. ландо, лак. ранна, лезг., таб., цах., бул.ранда 'рубанок';

sendän — буд. зындан, рут. зилдан, цах. зиндан, лезг. зулдан, таб. зулднар 'деталь мельницы; наковальня';

aJL. mâle — лак. мала, лезг., буд. маяла 'мастерок, шпатель' и др. (всего 33 лексемы);

в) одежда, предметы туалета, ткани, сырье и т.п.:

^jjljb däräyi - авар., бежт., гунз., кар., цез., дарг., лак. дарай, тинд., чам. даре, лезг., таб. дере 'тафта, шелк'; чеч. дари 'сорт шелковой блестящей ткани';

jja^K galuband - авар, гормендо, кар. гурба"ди, чам. гурмади, чеч. гулмаьнда 'тонкий шёлковый платок';

J«j>w maxmal - авар., чам., бежт., гунз., дарг., лак., удин, махмур, лезг. махпур//махмур, таб. мяхмар, буд. мехмер 'бархат'; чеч. махмар 'парча';

JLi Sâl - авар, шал 'шерстяная ткань, шерстяной платок'; кар., тинд., чам., чеч. шал 'шерстяная ткань'; дарг. шял, буд., лак., удин, шал 'шаль'; лезг., таб., цах. шал 'головной платок; домотканое сукно';

<çjl» - авар, пама, бежт., гунз., цез., чеч. бамба, год., кар., чам. пампа, тинд. панпа, дарг. бамма, лак. панма//памма, крыз. памбу, буд. помбу, инг. боамби/ 'вата, хлопок' и др.

JUi..,»a dactmâl - авар, дастумал 'салфетка', дарг. даст1уман 'салфетка, тряпка', лак. дасттамал 'тряпка', лезг., таб., буд. дасмал 'полотенце', цах. десмел, удин, даьсмаъл 'полотенце';

¿V^ dulâq - авар, дулагъал, гунз. дулах, лак. дулагъ, таб. дулакъ, буд. дулакгь 'портянки'; бежт. долагъ 'голенище';

JUuj zangâl - авар., лезг., цах. зангал, год. зангалал, гунз. зангагьал, тинд. занг'а 'голенище'; бежт. зангал 'гетры';

у£ kamar - авар., дарг., лак. камал, лезг. кемер//камари, таб., цах., буд. комар, хин. каьмаьр 'женский пояс' и др. (всего 46 лексем);

г) военное снаряжение:

aJ^I? golule - авар., ахв., год., агул., арч. гулла, лак. ккулла, лезг. гуълле, таб. гюлле, цах. гулле, удин, куьллаь, кар. гула, бежт. гьоло, гунз. гьелу, цез. гьил 'пуля';

^jJû tofang — авар, туманк!, бежт., гунз. топи, год. тумаги, кар. ту-пе, тинд., цез. тупи, чам. туб, дарг. тупанг, лак. ттупанг, лезг. тфенг, таб. тюфенг, агул., буд. туфанг, цах. тифанг 'ружье';

jjf gorz - лак. гурз, лезг. гуьрз, таб. гюрз, агул, ккуьрз, цах. гоьзрз 'булава, палица', крыз. гурз, буд. гырз 'кувалда';

Iule - лак. пула, лезг., буд. луьле, таб. люле, агул, луьл 'ствол ружья (орудия)'; чеч. луьлла 'трубка для курения';

J.;... sibl - рут. сипил, цах. сипа 'лук (для стрельбы)'; удин, сапан 'рогатка';

Ai-J tiqe - лак., лезг., таб. тия, буд. тийе 'лезвие; клинок' и др. (всего 11 лексем);

д) обозначение продуктов питания и т.п.:

dârCin - авар., лак., лезг., таб., буд., удин, дарчин, дарг. дярчин

'корица';

duqbâ - лезг. давугъа, таб. давгъа, буд. довгъа, удин, догъадж 'товга (род рисового супа)';

e—U mast - лак. мае 'варенец'; лезг., агул., рут., цах., буд. мает, таб. мае 'простокваша';

4serke — лак. ссирка, лезг., таб. сирке, агул, сирка, рут. сиркаь, цах. силка, буд. сырка 'уксус';

xâgine - авар, хайгин, год. хагуна, кар., тинд. хайгун, чам. хайгум, дарг. хайнига, лак. ххайжани, лезг. кьайгъанах, таб. хайгана 'яичница';

jUL; nâhâr - лезг. нагьар 'завтрак'; таб. нагьар 'еда, пища', буд. на-гьар 'полдник, легкая еда';

jji Sur - лезг., буд. шур 'творог'; таб. шур 'сыворотка; рассол для сыра'; удин, шор 'присоленный творог' и др. (всего 22 лексемы);

е) названия строений и их частей:

бараг - лак., буд. чапар, удин, чаьпаьр 'ограда, изгородь'; цах. чаьпар 'забор'; лезг. чапар 'крепостной вал';

j ll>jU- èârtâq - бежт., гунз., лезг., агул., цах., буд. чардах, цез. чар-daxlu, лак., таб. чардагъ, чеч. чардакх 'чердак, крыша';

¿VIj dàlân - авар, галан 'крепостная стена; плотина', лак. ч1алан (ну) 'сводчатый проход', лезг., таб. жалан 'плетень; плетеные ворота', буд. далан 'переулок; тупик';

dostâq — авар, туснахърукъ, кар., чам., год. туснахъ, бежт, т1уснахъ, тинд. туснахъи, цез., дарг. туснакь, лак. дуснак, лезг., таб., буд., цах. дустагъ 'тюрьма';

^SjÍ" gong - авар., кар. гомог 'желоб, труба', лезг., таб. гунг, крыз. кунг 'глиняная водопроводная труба';

з5С~. saku - лезг. секуъ, буд. соку 'цоколь'; таб. секю 'скамейка'; удин. саькуь 'ниша'; лак. саку 'тахта, деревянная кровать';

jSi-í sangar - авар., гунз., дарг., лак. сангар, лезг., таб. сенгер, рут. саьнгаьр, чеч. саьнгар 'укрепление, окоп, баррикада'; <

juif gombad - лезг. гуьмбет 'гробница, надгробный камень', таб. гюмбет 'мавзолей', рут. гуьмбаьз 'надгробный камень; купол', буд. гум-баз 'купол'; '

jjo 4 SiSeband - бежт., гунз. шушаманди, цез. шушаманда, лезг., буд. шуьшебенд, таб. шюшебенд 'веранда' и др. (всего 52 лексемы);

ж) хозяйственно-экономические термины:

Ifcj bahà - авар., бежт., гунз., кар., чам., тинд., цез., дарг. багьа, чеч. мах 'цена, стоимость', лезг., таб., агул., буд. багьа 'дорогой (по цене)';

jl jL bâzâr - авар., кар., тинд., чам., бежт., гунз., цез., дарг., лак., лезг., таб., агул., рут., цах., буд., удин., чеч., инг. базар 'базар, рынок';

Jjj pul - авар., лезг., таб., агул., буд. пул, цах., хин., крыз. пыл 'деньги';

cíjb- С атак - лак., буд. чарак, лезг. черек, удин, чаьраькъ 'чарак (мера длины)';

^aLí 5ahi - авар., бежт., кар., тинд., чам., цез., дарг., лак. шагьи, гунз., лезг., таб. шигьи, чеч. шай 'пятак, пять копеек';

¿Ljj turnan — бежт., гунз., тинд., чам., цез., лак. туман, авар., дарг., кар. тумен, лезг., буд. туъмен, чеч. туьма, инг. шума 'десять рублей; червонец' и др. (всего 15 лексем);

з) лексика литературы, искусства, науки, образования:

sjb- бар - буд. чап 'печатание', лезг. чап 'типография', таб. чап 'издание';

joj band - лезг., таб. бенд, рут. баьнд 'строфа, куплет'; ii¿> daf - лезг. тафт, таб. дафт (даф), агул, даьфт (тафтт), рут., крыз., буд. даф, цах., хин. даьф, удин, даъп 'бубен'; Jo у? jarang - авар, жергъен, чеч. жирг1а 'бубен'; Ujj^ suma - авар., бежт., гунз., кар., тинд., чам., цез., чеч., инг. зурма, дарг. зинняв (диал.), лак. зюннав, лезг. зуьрне, таб., цах., удйн. зурна, агул, сурна 'зурна (муз. инстр.)';

jL> saz — лак., лезг., таб., цах., буд., удин, саз 'саз (муз. инстр.); и др. (всего 13 лексем);

и) лексика, выражающая религиозные понятия, суеверия, обычаи, обряды:

Uijl ajdahS - авар., кар., год. аздагьо, тинд. азагьу, чам. аздагьв, бежт. аьждаьгь, цез., хвар. г1аждах1, гин. аждах1, гунз. г/аждагь, дарг., лак., таб., агул, аждагьа, лезг. аждагьан, цах. аьждагь, буд. адждагьа, удин, аждагьа 'дракон';

peyqambar - лак. пайханмар, лезг., таб., агул., рут., цах. пайгъ-амбар, буд. пийгъембер, удин, пехгьомбар, чеч. пайхамар 'пророк'; jU; namüz - чеч. ламаз, лезг. намаз 'молитва, намаз'; ¡jji pari - лак. пари, лезг., таб., буд. пери 'фея';

pir - лезг. nlup 'могила святого; святой', таб. пир 'могила святого, священное место';

laá- xoda - лезг., таб. худа 'бог' и др. (всего 12 лексем); к) лексика, связанная с обозначением анатомических и физиологических понятий, болезней, лекарств и т.п.:

jljí azar — авар., кар., цез. г1узру, тинд. г!узуру, чам. г1узур, агул, ит-тар, дарг. изала, чеч., инг. лазар, лак., лезг., хин., крыз., буд., удин, азар, таб. аьзар, рут., цах. эзер 'болезнь, недуг';

jjLjj darman - авар., ахв., дарг., лак., лезг., таб., агул., цах., буд., чам. дчрман, удин, даьрмаьн 'лекарство'; чеч. дарба 'лечебное средство';

■»jL>- бапе - авар, чанагь, чам. чанагъа, анд. чанагъи, лезг., таб., цах., буд. чене, хин. чина, крыз. чаьнаь 'челюсть';

¿¿jf gardan - лезг., таб., агул., рут., цах., хин., буд. гардан 'шея', крыз. гардан, удин, гаьрдан 'затылок';

J^T kacSal - анд., бежт., гунз., цез. качали, дарг., лак., рут., крыз. качал, лезг., таб., агул, гачал 'парша'; цах., буд. качал 'паршивый'; удин. каьчаьл 'плешивый';

aIS" kalle - лезг., таб. келле, агул, каьлла, цах. калле, крыз. каъллаъ, буд. калла 'череп, голова';

porxun - лезг. бархун/Мархун, таб. бархун, агул, балхун, рут. гирхын, цах. порхунку, хин. пархун, буд. палхум 'гной, нарыв';

J. ......sebil - дарг. супел, лезг. спел, таб. сумпал, агул. суппал//суппел,

рут. суъпел, крыз. сибел 'ус';

Jits' kakul - лезг. кукул 'гребешок (у птиц)', цах. кекил, хин. какыл, крыз. кокул, удин, кекуьл 'чуб, челка';

j&j zahr — авар., бежт., гунз., кар., тинд., цез., дарг., лак. загьру, чам. загьур, год. загьоро, лезг., таб., рут., буд. зегьер, удин, заьгьаьр 'яд, отрава' и др. (всего 42 лексемы). 3. Природа:

а) обозначения атмосферных явлений:

2ang - лезг., таб. жанг, крыз. джаьнг, буд. исанг 'иней'; удин. жанг 'плесень'; лак. жанга 'бусинка'; бежт. жангъи 'мелкие капли дождя'; цез. жангъи 'туман'.

jU ayaz - лезг., таб. аяз, рут., цах., буд., удин, айаз 'мороз'; jjj barf - лезг., агул, марф 'дождь', буд., рут. маф 'дождь' и др. (всего 7 лексем);

б) названия минералов, веществ:

gjУ berenj - лезг. буьруьнж, буд. бурундж 'бронза', цах. пириндж 'желтая медь';

iS kafSir - лезг., таб. кигипир 'бронза'; цах. кашпир 'латунь'; Lj^S" kahroba - авар, кагьру, кар. каргъуман, лак. кагьруба, лезг., таб. кагьраба, буд. каьгьраба 'янтарь';

laxC - лак. нахула, лезг. лахума, таб. нахуна 'купорос'; 1ц-. mina - авар., лак., лезг., буд. мина 'эмаль';

J^iaiij zanjfil — авар., чеч. занжабил, чам. занжибир, лак. занпир, лезг., таб. зенжефил, буд. занджафул, удин, джаьнджаьфил 'имбирь';

oj3ji» firuze - авар, пируза, лак. пирузи, удин, пуьруьз 'бирюза' и др. (всего 27 лексем);

в) слова, связанные с обозначением географических понятий, понятий места и времени:

¿,LLj biyäbän - удин, бейван 'пустыня, степь', лезг., таб. баябан, буд. бийабан 'безлюдный, пустынный';

jUj dahär - лезг. дагьар 'пещера', агул, дагьар 'скала', таб. дагьар 'ущелье, скала', рут. дагьар 'камень (строительный)';

ojä darre - лак., буд. дара, лезг., таб. дере, рут. даьраь 'долина; ущелье';

■млл hafte — лезг. гьафте, таб. гьяфта, агул., буд. гъафта, цах. гьаф-фтта 'неделя';

kuCe — лак. куча, лезг., буд. куьче, таб. кюче, агул, куьча, цах. ку-чаъ 'улица';

oUo pagäh - лезг. пака, агул, багагь, рут. быга, буд. пага 'завтра'; удин, бегаь 'вечер, сумерки';

oUÖL»- jäygäh - лезг. чка, цах., буд. джига, крыз. джигаьгь 'место'; лэ-j^, sarhad - лезг. сергьят, таб. сяргьят, агул, cepxlam, рут. сей-рат/саргь1ат, цах. сергьаьт, хин. саьргьаьд, буд. серх1ет//сергьед 'граница, рубеж' и др. (всего 34 лексемы);

г) сельскохозяйственные термины:

<üL bäfe - лезг., буд., таб., крыз. бафа 'один из пуков сена'; оj^jbahre — лезг., таб., буд. бегьер, крыз. баьгьаьр 'урожай';

bostän - авар., кар. nacmlan, чам. пасан 'дыня; огород', год., дарг. nacmlan, чеч., инг. паста 'дыня', тинд. паштан, лезг., агул., цах., буд. бустан, таб. бистан, рут. быстан 'огород';

o3jS" koruh - лак. къуру (хъу) 'черный пар', лезг. къурух, буд. къуру-лугъ 'участок, на котором запрещена потрава, рубка', цах. къорух 'сенокос, луг';

bäqße - авар., лак., хин., крыз. бахча 'огород', дарг., лезг., таб., буд., удин, бахча 'сад';

¿L bäq -гунз. багьи, лак., лезг., таб., агул., цах., буд., арч., цез. багъ, удин, паъкъ 'сад';

e^j-o mive — лезг., таб., цах. мейва, крыз., удин, мейваь, буд. мейве 'фрукт, плод' и др. (всего 14 лексем);

д) растительный мир:

(jJbJUj Saftäli - лезг. шефтели, цах. шафталли, крыз. шаьфтаьли, удин, шаьфтталукк 'персик'; чеч. шаптст 'абрикос';

L.js- хотша - авар., арч., гунз., бежт., год., цез., лак., агул., рут., цах., чеч., инг. хурма 'хурма'; тинд. хорма, лезг., таб., крыз., кар. хурма 'финик';

¿ЬмдЬ bädemjän 'баклажан' - авар., чам. бадиржан, лак. бадуржан, лсзг., таб. бадамжан, цах., буд. бадумджан, удин, ппаттонджан 'баклажан'; бежт., цез. бадрижан, гунз. бардижан 'помидор';

jJllu> öoqondar - авар. ч1ак1улт1ан, кар. ч1арк1ут1ан, тинд. ч1ак1ут1и, чам. ч1арк1ут1, бежт. ч1архали, цез. ч1архели, анд., хвар. ч1арк1улт1ан, лак., агул. ч1ик1унт1а, лезг., таб., цах., крыз., буд. чугъундур, арч. ч!ак1унт1ан 'свекла';

д.?.»;; banaße — авар, манарша, лак. банувша, лезг., таб. беневша, цах. беневше, буд. беноьвше 'фиалка';

jli>- Cenär - дарг., лак., лезг., таб., буд., агул., рут., цах., крыз., удин. чинар, авар, чинари 'чинара, платан', год. чинари 'фундук';

Jjuj. mixak - авар. muxukI, кар., тинд., чам. нихак1, лак., цах. михак, лезг., таб. мехек, буд. мелек 'гвоздика';

JojL о Li äähbalut - авар, шагьбулут, цез. шабалут, лак. шагъбалут, лезг. шабалт, таб. шабалут, буд. шабалут!, удин, шавалутт 'каштан' и др. (всего 51 лексема);

е) животный мир:

äxte - авар., лак., лезг., таб., агул., буд. ах та 'мерин'; дарг. ахта 'кляча'; удин, ахтта 'кастрат, скопец';

j5jL> jänvar - авар., чам., цез., лак. жанавар, дарг. жанивар 'зверь'; лезг., агул. жанавур, таб. жанавар, цах., хин., крыз., буд., удин, джана-вар 'волк';

у!-1 las - лезг., буд. леш 'падаль'; цах. лашаг 'туша, труп животного'; удин, лаьш 'тело, организм';

vaäaq - лезг. машах, буд. машакь, хин. машагъ 'рысь'; рут. ва-чак, цах. варшакъ, удин, мошакк 'леопард';

^Ilj zähl - лезг., таб. зили, рут. зилаь, цах. зеле, крыз., удин, заъли 'пиявка';

vJÚL palang - лак. паланг, лезг., таб., буд. пеленг, цах. пельгьаьнг, удин, паьланг 'тигр';

Jf kal - дарг. кьял, лак., лезг. кал 'корова'; таб. кел, цах. кал, крыз. каьл 'буйвол';

u^U" gärniä - авар., кар. гамущ, дарг., лак., таб., чам., анд., цез., хвар., гин., гунз. гамуш, лезг., агул, гамиш, рут. джаьмиш, цах. джо-мыш, хин., буд. гомуш, крыз. гамиш, удин, гоъмиш, арч. гымуш, ахв. га-

мущи, год. г'амущи, бежт. гаьмуыи, чеч. гдмаш, инг. гамажа 'буйвол' и др. (всего 47 лексем);

ж) слова, описывающие различные характеристики предметов и явлений:

щ5" kohne — лак. кугьнасса, лезг., агул, куьгъне, таб. кюгьне, рут. куьгънед, чеч. кьёна 'старый, ветхий';

•sljl azad - дарг. азадси, лак. азатсса, лезг., таб., цах., буд. азад 'свободный, вольный'; чеч. азат 'освобождение от рабства'; , ¿ЫЛ abadan 'благоустроенный; возделанный' - авар., цез. аваданав,

кар. аваданоб, чам., бежт., гунз., тинд. аваданаб 'веселый, жизнерадостный'; лак. авадансса 'богатый, обильный'; лезг., буд., таб., удин, авадан >■ 'плодородный; благоустроенный';

jlSLiT aSkar — дарг. ашкарси, лак. ашкарасса, лезг., буд. ашкара, таб. агикар, удин, аьшкаьр 'явный, ясный, очевидный';

ejli taze - авар, тазаяб 'чистый, свежий'; дарг. тазаси 'здоровый; мускулистый'; лак. тазасса 'бодрый, свежий'; лезг., таб. таза 'свежий, молодой'; цах. тезе, буд., хин., крыз. таза 'новый, свежий'; | <Sjb nazok - авар, назукаб 'овальный, тонкий'; лезг. назик, таб. назук

'хрупкий, нежный', агул, назик 'тонкий', буд. назик 'тонкий, нежный', удин, наьзикк 'тонкий';

l»L> хат - авар, хам 'сырой, необработанный (о шкуре)'; лезг., таб., буд. хам 'необработанный, невозделанный';

jij bataг - лак., буд. батар, лезг., таб. бетер 'плохой, мерзкий', цах. ваттан 'ухудшение';

jbу> mordar — лак. мурдалсса, лезг., таб. мурдал, буд. мырдар, удин. мундар 'поганый, нечистый, гадкий' и др. (всего 40 лексем);

з) слова, относящиеся к другим лексико-грамматическим группам: * agar- дарг., лезг., агул., таб., цах. эгер\ лак., буд. агар 'если';

aSJ* balke - авар., бежт., цез. балики, дарг. велики, лезг., таб. белки, „ буд. баьлкаь 'может быть', лак. балики 'если';

gjA hiC - дарг. гьеч 'совсем, полностью', лак. гьич 'никак', лезг., таб., буд. гьич 'вовсе, совершенно';

»IfU nagah - авар., бежт., гунз., кар., дарг., лезг., таб. нагагь, тинд. нагагьи, чам. нагегь, цез. нагах1, чеч. нагахь 'если, ежели' и др. (всего 14 слов).

4. Личные имена:

Иранский пласт личных имен занимает заметное место в антропони-мической системе восточнокавказских языков. С проникновением и распространением персидской литературы из нее стали заимствоваться и

ныне популярные имена знаменитых поэтов-мыслителей, легендарных героев литературных произведений. Мужские имена, как правило, подчеркивают храбрость, отвагу, решительность, волю (авар., лак. Джандар < перс. jljJl> jândâr 'охраняющий, берегущий'; буд. Кехргшан, лезг. Ках-риман, таб. Къягьриман < перс. и. с. ¿Lqahramân 'повелитель, властелин'; авар., дарг. Пахлаван, лезг. Пехлеван, таб. Пягьливан < перс. ¿I^JL^j pahlavân 'герой, повелитель' и т.д.). Женские имена семантически обычно связаны с понятием красоты, доброты, утонченности, нежности. Многие из них образованы от названий цветов (авар., цез., лезг. Айна, лак., таб. Аьйна, буд. Пайна < перс, aj-î! aine 'чистая, светлая' (букв, 'зеркало'); авар., бежт. Манарша, дарг. Маната, лак. Банавша, лезг., таб. Бе-невша <перс. ■>..* à.:; banafSe 'фиалка'; авар., бежт., кар., цез., лак., дарг. Пари, лезг, таб., буд., рут. Пери < перс. ^ pari 'красавица, фея' и др.).

В отличие от личных имен арабского происхождения, получивших широкое распространение на Северном Кавказе большей частью благодаря исламу, иранские антропонимы сравнительно малочисленны. Наблюдения показывают, что иранские имена распространились неравномерно и оказались более употребляемыми в языках южного ареала.

Изучение антропонимов иранского происхождения, подтвержденное историческими фактами, должно стать предметом самостоятельного исследования, поэтому в настоящей работе приводятся лишь некоторые примеры иранских личных имен.

В третьей главе "Функционально-семантическая характеристика персидских заимствований" отмечается, что рассмотрение функционально-семантических особенностей персидских лексических элементов в восточнокавказских языках имеет особое значение в силу того, что данная проблема непосредственно связана с системными отношениями в лексике данных языков. В связи с этим в работе освещаются вопросы не только изменения семантики персидских заимствований, но и проблемы синонимии, антонимии, развития омонимии, а также вопросы, связанные с фразеологизацией заимствованных слов.

Необходимо отметить, что заимствование лексических единиц идет неравномерно в различных функциональных сферах языка и, как и любые другие исконные слова, персидские заимствования неоднородны по степени употребления. Часть из них относится к активному словарному запасу, то есть к словам, постоянно находящимся в употреблении и обозначающим наиболее важные для носителей языка реалии и понятия, другая часть - к пассивному, словам, не употребляемым в обычной речи, ввиду особенностей обозначаемых ими реалий (историзмы, архаизмы, стилистически окрашенные слова). Персидские заимствования, активно используемые в нахско-дагестанских языках, представляют собой, как

правило, стилистически нейтральные слова, которым характерна просто-1 та и общепонятность, семантическая освоенность, регулярная употребляемость в устной и письменной речи, высокая словообразовательная активность. В диссертационной работе приводятся отдельные паспортизированные примеры персидских лексем, свободно употребляющихся в нахско-дагестанских языках как в устной, так и в письменной речи.

С точки зрения исторической перспективы из корпуса иранских заимствований можно выделить архаизмы и историзмы. Архаизмы, вы* шедшие в настоящее время из активного употребления, имеют в современных нахско-дагестанских языках другие общеупотребительные эквиваленты (синонимы), при сравнении с которыми особенно отчетливо вы* ступает их устарелость в языке. К сожалению, пока нет строгих критериев в установлении исторических границ, дающих возможность причислять те или иные вышедшие из употребления слова к разряду архаизмов. Тем не менее, основываясь на лексикографических источниках, в работе сделана попытка обозначить архаичные единицы в восточнокавказских языках, напр.:

авар.: ашбаз 'харчевня, столовая' (j—bl âtëpaz), макари 'ярмарка' (ojlSLo makâre), карман 'отряд, группа' (¿1^15" kârvân), харж в значении 'дань' (çji- xaij), шагьи 'пятак' (^lî. Sâhi) и др.;

чеч.: совдегар 'торговец' (jîb^ sowdàgar), тукхам 'род, племя' (^л! toxm), хари 'узорчатая шёлковая ткань' (IjU- xârâ), азат 'освобождение от рабства' (aljT âzâd), даста 'пять штук сафьяновой кожи (торговая мера)' daste) и др.;

лак.: базарган 'купец' (¿tfjjL bâzargân), гилав 'залог' (}Jf gerow), диван 'суд' divan), савдажар 'торговец' (jïbj~> sowdàgar), туман 'де-* сять рублей, червонец' tumân) и др.;

таб.: ашбаз 'кашевар' (j~i>T âSpaz), дарманхана 'аптека, больница', „ мекера 'ярмарка', мигьтар 'конюх' (¿-ь* mehtar), сиягь 'список'

siyâhe), фарман 'указ' (¿Uji farmân), чап 'издание' (i_.L>- бар) и др.;

Следует отметить, что функциональный статус целого ряда персидских заимствований в нахско-дагестанских языках неодинаков. Расхождения по данному признаку проходят, как правило, по границе северного и южного ареала. Так, например, в некоторых аваро-андо-цезских языках постепенно устаревают и выходят из употребления такие слова как ¿Lj ziyân 'вред', xorde 'мелочь', «jl» câre 'средство, выход', câydân в значении 'чайник'. В то же время в языках лезгинской группы данные заимствования продолжают активно функционировать.

В отличие от устаревших слов историзмы не имеют конкурирующих эквивалентов-синонимов в современных восточнокавказских языках. Это объясняется тем, что устарели сами реалии, для которых эти слова служили наименованиями.

К группе персидских историзмов, не имеющих в современных на-хско-дагестанских языках соответствий в связи с тем, что обозначаемые ими понятия перестали существовать, можно отнести сравнительно небольшое количество слов. Вытесняемые из употребления, эти слова не перестают существовать в языке, они часто используются в художественной литературе для описания культуры и быта, картин и сюжетов исторических событий, отражения языкового колорита прошлых времен, напр.:

авар, сардар (салдар), лак., буд. сардар, лезг. сердер, чеч. сардал 'наместник, крупный чиновник' (< загс!аг);

лак. дарвиш, авар., дарг. дарбиш, инг. дервиш, лезг., таб., цах., буд. девриш 'дервиш' (< <1агаЗ);

таб., лезг., гунз. шигъи, авар., бежт., кар., тинд., чам., цез., дарг., лак. шагьи, чеч., инг. шай 'пятак, пять копеек' (< §аЫ);

бежт., гунз., тинд., чам., цез., лак. туман, авар., кар., дарг. тумен, лезг., буд. туьмен, чеч. туьма, инг. тума 'червонец' (< ¿Ьоу Шгпап).

Персидские лексические заимствования в дагестанских языках вступают в синонимические и антонимические отношения как члены одного из рядов с исконными или заимствованными словами. Количество таких рядов зависит от общего числа персидских заимствований в том или ином языке, поэтому в языках южного ареала рассматриваемые типы семантических отношений, а также омонимия персидских заимствований объективно представлены богаче.

Семантические изменения, проходившие в процессе заимствования, характеризуются следующими особенностями:

а) не изменяют свой семантический объем, как правило, моносемич-ные персидские этимоны-термины, которые, являясь однозначными в языке-источнике, не представляют собой модели для семантического

авар., кар., тинд., чам., бежт., гунз., цез., лак. базарган, дарг. базриган, лезг. безирган, буд. безиргаьн, чеч. базарниг 'торговец, купец';

авар., кар., тинд., чам., бежт., цез. тушман, год. тушма, гунз. тушбан, дарг., лак., лезг., таб., агул., цах., буд. душман 'враг, неприятель';

развития, напр.:

¿1?Ьата^ап 'тор. говец, купец'

с1о8тап 'враг, неприятель'

<-£¿¿11о1ап§ 'ружье' авар. туманк1, бежт., гута, топи, год.

тумаги, кар. тупе, тинд., цез. тупи, чам. туб, дарг. ту пат, лак. ттупанг, лезг. тфенг, таб. тюфенг, агул., буд. туфанг, цах. тифанг 'ружье', б) основным типом семантической деривации персидских заимствований в языках-рецепторах является сужение их семантических полей, когда многозначное слово теряет одно или несколько своих значений, напр.:

авар., кар., бежт., тинд., чам., лак. чи-рахъ, год. чирахъи, гунз. чирах, цез. чирахI, дарг., лезг., таб., буд. чирагь, арч. чарах, чеч. чиркх 'лампа; свеча';

таб., лезг., буд. бегьер, крыз. баьгьаьр 'урожай';

лезг., таб. чеише 'исток, источник', буд. чешне 'образец, пример'.

4) вид, род

в) расширение значений - наиболее редкий тип семантических изменений персидских заимствований. Слова, расширившие свой семантический объем, употребляются в основном при обозначении отвлеченных понятий, физических и духовных качеств человека, свойств вещей и т.п. Часть этих новых понятий в той или иной мере вытекает из исконных значений заимствованных слов и имеет с ними прямую смысловую связь, напр.:

лак., авар, харж 1) расход, трата; 2) жалование; 3) подать, дань; лезг., таб. харж 1) расход, трата; 2) подать, дань;

лезг., таб., лак. гирванка, чеч. герка 'мера веса'; 'гиря';

лезг., таб. абур, буд., рут. абыр, удин. гьабур 1) достоинство; честь; 2) приятная внешность.

в) характерным явлением для процесса заимствования является и смещение значений заимствованных слов, то есть утрата заимствованиями своих исконных понятий и приобретение ими новых значений в языках-рецепторах. Анализ заимствований, лексические значения кото-

¿1 у> Ceräq 1) лампа, фонарь; 2) освещение, свет

tj+j bahre 1) доля, часть, пай; 2) польза, выгода; 3) прибыль, доход; 4) урожай

<и-Ц- бе5ше 1) источник, родник; 2) петля; 3) арка;

хац 'подать,

дань'

§1гуапке 'мера

веса'

¡у] аЬга 'честь, достоинство; репутация'

рых оказались смещенными, показывает, что в них часто прослеживается семантическая связь с прототипами, напр.:

авар., кар., чам., цез., лезг., таб., пах. чайдан, лак. чяйдан, бежт. чайдар 'чайник'; тинд. чайдан 'чаша (керамическая)';

авар., кар., хвар. чали, чам. чал 'изгородь; загон'; дарг. чти, удин, чал, арч. чили 'ограда, забор';

лак. пагьламан, авар., бежт., гунз. палу гьан, кар. палигьан, тинд. палухан, чам. палагьан, цез. палгьан, дарг. пагь-ливан, таб. пягьливан, цах. пегьливан, чеч. пелхьд, инг. пелхьа 'канатоходец'. Персидские заимствования, функционирующие в качестве названий предметов и явлений, уже имевших свои изначальные наименования в нахско-дагестанских языках, могут вступать с исконной лексикой в синонимические отношения, образуя синонимические ряды, причем персидские заимствования являются подчас более употребительными, чем исконные слова, напр.:

авар., бежт., гунз., кар., чам., цез. кьимат - багьа, тинд. кьимата — багьа, дарг. кьимат - багьа 'цена, стоимость'; лезг. масан, къиметлу — багьа, буд. кьиметлу - багьа 'дорогой {по цене)'' (l^i baha);

авар. х1акъ — мунагь, бежт. гьаькъ - мунагь, кар. х1акье — мунагь, тинд. х1акьи — мунагьи, гунз., цез. х1акъ — мунах1, чам. х1акь — мунегь, дарг. такьсир - бунагь, лак. тахсир — бунагь, лезг., таб. тахсир - гунагь 'грех; вина' («ufgonah);

авар. бах1арчипъи - гьунар, тинд. гъек!еалъар — гъунар, чам. багьа-дурлъи - гьунар 'подвиг'; лезг. жуьрэтлувал - гьунар, таб. жюрэтлу-вал - гьунар 'доблесть' (у* honar).

Более редким случаем является образование в нахско-дагестанских языках синонимических отношений между парами персидских по происхождению слов, напр.:

лак. аьсивсса Q.-...J asib) - пашмансса (¿1 . pasiman) 'печальный'; таб., буд. перишан (¿^Ч* pariSan) - пашман paSiman) 'пе-

чальный';

лезг. зарул (jlj zar) - перишан (¿L^ pariSan) - пашман (¿L~¿j paSiman) 'печальный';

авар., лак., чам. дарман (¿Ujó ¿arman) - авар., лак. дару, чам. даре (3JI¿ dáru) 'лекарство';

¿¡1лЛ> баудап 'сосуд для хранения сухого чая'

^ ба1 'плотина, запруда'

раЫауап 'силач, борец'

лезг. начагъ (¿L>t> naöäq) - хесте xaste) - азарлу (^ljT äzär)

'больной'.

Вхождение персидских заимствований в лексико-семантическую систему восточнокавказских языков обусловливает также развитие антонимических пар с участием иранизмов в качестве элементов противопоставления. Причем заимствованные слова могут участвовать в образовании антонимических пар не только в качестве одного из членов оппозиции, но и обоих, ср.:

авар., цез. аваданав, кар. аваданоб, чам., бежт., тинд. аваданаб 'веселый, жизнерадостный' (¿ЫЛ äbädän) - авар., бежт., тинд., чам. пагима-наб, цез. пашманав, кар. пашманоб 'грустный, печальный' (¿U^-íj paäi-män);

лак., лезг., таб., агул., рут., цах., буд. вахт, удин, вахтт 'счастье' (оэы baxt) - лак., агул., рут., буд. дард, лезг. дерт, таб. дерд, крыз., цах., удин, даьрд 'горе' (^л dard);

лак. дус, лезг., таб., буд., рут. дуст, агул, дустт, цах. дост, удин. достт 'друг' dust) - лак., лезг., таб., буд., агул., цах. душман

'враг' doSmän).

Персидские заимствования являются также одним из источников формирования лексических омонимов. Наблюдения показывают, что омонимические ряды, включающие персидские заимствования в нахско-дагестанских языках, относятся, как правило, к именам существительным. В зависимости от составляющих омонимичных рядов можно выделить два типа образований: однородные и неоднородные. Однородный ряд составлен заимствованными парами слов-омонимов. Неоднородный ряд включает в себя омонимичные пары из исконных и заимствованных слов.

Группа, состоящая из омонимичных пар "исконное (неперсидское) слово - заимствование", возникает в результате совпадения звучания заимствованных персидских и исконных нахско-дагестанских слов, напр.:

авар.: макари 'тонкая лепешка' - макари (ojlSL« makäre) 'ярмарка'; мина 'жилище' - мина (U~o minä) 'эмаль'; пача 'щит; завеса' - пача (ôLàoL pädääh) 'царь, император'; чанагь 'сани, дровни' - чанагъ (iiU-öäne) 'челюсть';

лак.: бигь 'задаток' - бигь (<ь beh) 'айва'; тяй 'жеребёнок' - тяй (^Ь täy) 'вьюк, кипа'; куча 'сука' - куча kuôe) 'улица'; так 'туз' - так (iS¿ tak) 'только один'; бач1и'половина' - бач!и рабе) 'лапка';

буд.: зар 'корова' - зар (jj zar) 'позолота; канитель'; коса 'головешка' - коса (4—зГ kuse) 'человек с редкич иде&МОД'Река' ~

БИБЛИОТЕКА С. Петербург 09 JÛ0 «er i

----Ml—lf

кур (jjS* kur) 'слепец, слепой'; тур 'имя' - тур (j5i tur) 'кружево, сеть'; хеш 'пленка' - хал (Jl> xSl) 'родимое пятно, родинка'.

Другая группа состоит из омонимичных пар "заимствование - заимствование", возникших в результате звукового совпадения разных по значению слов, заимствованных из персидского языка. Так, например, в лезгинском языке встречаются следующие пары омонимов данного типа:

чап 'типография' (i_<L> cap) - чап 'косой' (<_>»• бар); гур 'могила' gur) - гур 'оживленный, шумный' (¿л? gurí); кам 'шаг' (fl? gam) - ком 'силок; сеть' (pía dam); кар 'крытый двор; кошара' Qí kar) - кар 'дело; поступок' (jlí kár).

Важное место занимают персидские заимствования и в развитии восточнокавказской фразеологии. Наблюдения показывают, что количество персидских ФЕ в нахско-дагестанских языках сравнительно невелико. Заимствование персидских фразеологических единиц более ярко выражено в языках южного ареала. У народов аваро-андо-цезской группы, в частности у бежтинцев [Халилов], основная группа заимствований -это ФЕ из арабского и единично из грузинского языков.

В ходе анализа нами выделены субстантивные, адъективные, наречные и глагольные ФЕ, включающие персидские лексемы, а также обозначены собственно фразеологические заимствования и их кальки. Семантические заимствования - заимствования оборотов речи путем буквального их перевода - наглядно видны на калькировании персидских пословично-поговорочных ФЕ.

Все калькированные пословично-поговорочные ФЕ делятся на точные и неточные. К точным калькам мы относим персидские фразеологизмы, воспроизведенные в исследуемых языках без каких-либо лекси-ко-грамматических отступлений, т.е. путем кх буквального перевода. Например:

^tí-j jU" gav-e piSani-e sefid - авар. Нодо канаб г!ака\ лезг. Пеле къашкьа авай кал; таб. Унт1аъ лизи къашкьа айи хюни "Корова с белой меткой на лбу". Ср.: рус. "Как белая ворона";

jüUj^ jtc djL^jb ¿y. morq-e hamcay-e qaz minamáyad - таб. Гъуншдин пеъ гьазеи рябкъюру; лезг. Къуншидин верч къаз хьиз аквада; рут. Къун-шийды к1ат1 ки кьвазна гьувгара "Соседская курица гусем выглядит". Ср.: рус. "В чужих руках ломоть велик";

jl> jUi pust-e Sotor bar-e xar ast — лезг. Деведин хам ламраз пар я; таб. Девейин гъидикь даждиз гъагъ ву "Верблюжья шкура — груз для осла" (о физически слабом человеке, состязающемся с сильным противником).

Ввиду того, что морфолого-синтаксические системы нахско-даге-станских и персидского языков в значительной степени отличаются друг от друга, большое количество калек персидских ФЕ относится к неточным.

Материалы нашего исследования показывают, что изменения чаще всего обнаруживаются в передаче отдельных единиц иранского фразеологизма средствами другой структурно-семантической группы нахско-дагестанских языков. При этом определенная смысловая связь с источником сохраняется, ср.:

¿bü jl ¿j Ub ¿л-Ьа dosman-e daña beh az nadan dust "Знающий враг лучше, чем незнающий друг" - авар. Пантав гъудуласдаса ц!одор ав тушманго лъикГ, лезг. Акьулсуз дустунилай акьуллу душман хъсан я\ таб. Аькьюлсуз dycmmlan аъкьюллу душман ужу ву; лак. Аьх1макьсса дуснаяр, аькьлу бусса душман хъинссар "Чем глупый друг, умный враг лучше"; дарг. Mexlyp гьалмаьгъличив духуси душман гьалав сай "Чем глупый друг, лучше иметь умного врага". Ср.: рус. "Услужливый дурак опаснее врага";

<¿i L ba yek dast do hendevane namitavan bar daSt "Одной рукой два арбуза взять невозможно" - авар. Цо кодоб к!иго къарпуз кквезе бегьуларо\ лезг. Са гъиле кьве хали кьаз жедач; таб. Сабхилиъ кьюбхумурзаг дисуз шулдар "В одной руке два арбуза держать невозможно"; дарг. Ца някълизи к1ел вякья мадурцид "Одной рукой не бери два арбуза"; лак. Ца канища к!ива кьалпуз бугьан кьашайссар "Одной рукой два арбуза взять невозможно". Ср.: рус. "За двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь";

¿L* jL¿- з oj>j¿- ¿L. jl^j jjm >Sji bozak namir bahar miad xarboze va xiyar miad "Не умирай, козлик: весна придет, дыни и огурцы принесет" -лезг. Рекышир, ц!егь, гатфар къвезва; таб. Мийибк1ан, ц1игь, хьадукар гъюра "Не умирай, коза, весна идет" (об обещаниях, которые долго не исполняются).

Приведенные в диссертации примеры наглядно показывают достаточно активное влияние персидского языка на развитие фразеологической системы нахско-дагестанских языков, что является закономерным следствием тесных ирано-нахско-дагестанских языковых контактов, имевших место в течение длительного исторического периода.

В четвертой главе "Фонетическое освоение персидских заимствований" подвергнуты рассмотрению соответствия в системе вокализма и консонантизма, комбинаторные изменения фонетических единиц, а также изменения в структуре слова, имевшие место в процессе адаптации персидских заимствований к фонологическим системам нахско-дагестанских языков.

t

i

>

t

Как известно, одним из важных критериев освоенности иноязычных слов является степень их фонетической ассимиляции в заимствующем языке. Преобразование в фонетическом облике заимствованной персидской лексики заключается в трансформации их звукового состава и приспособлении к фонологическому строю нахско-дагестанских языков.

Фонетический строй нахско-дагестанских языков характеризуется сложной системой консонантизма (количество согласных в отдельных языках может доходить до семидесяти). В богатой восточнокавказской консонантной системе находят свое отражение почти все персидские согласные звуки. В связи с этим большинство согласных фонем, фиксирующихся в персидских заимствованиях в восточнокавказских языках, соответствуют по акустическим и артикуляционным характеристикам своим персидским аналогам. Основные же различия связаны в первую очередь с наличием в нахско-дагестанских языках определенных групп согласных, отсутствующих или сравнительно слабо представленных в персидском языке: абруптивных, преруптивных, увулярных, латеральных, фарингальных, ларингальных.

В свою очередь в нахско-дагестанских языках отсутствуют некоторые персидские согласные: среднеязычные смягченные g, к (имеющие заднеязычные варианты перед лабиализованными гласными заднего ряда а, о, и), а также нижнефарингальный спирант А, который можно лишь частично соотнести с восточнокавказским фарингальным звуком х1.

Существующие различия в консонантных системах контактирующих языков в значительной мере обусловливают фонетические изменения, происходящие в процессе адаптации персидских заимствований в нахско-дагестанских языках. Наиболее характерными из них являются: субституция согласных, близких по артикуляции: Ъ -* в; Ъ ф; V б; V -* м; Ь м; т -* б;р -* м;/ м;/ и; субституция сонантов: т~* п; п -* л; п -* м; г -* л; г -* н; I -* р; I -* н; субституция спирантов: А -* гь; к -* г; И -* гъ; ц х; х -* гь; я -* ш; субституция смычных: (1 г; к -» къ; к -* къ; аффрикатизация спирантов: $ ч;г -* ц;г ч; абруптивизация: I т[; к -* к1; g -* к -* к1; с1~* т тГ, с-* ч!;р~* п1; ассимиляция согласных: контактная прогрессивная: тЬ -* мм; пй -* нн; дистанционная прогрессивная: §-г -* ш-ш; контактная регрессивная: гп -* нн; дистанционная регрессивная: у-г -+ р-р; удвоение согласных: 1-* лл; г рр; т -* мм; 5 -* шш.

Наиболее характерными чередованиями персидских гласных звуков в нахско-дагестанских языках являются: а~* а; а~* аь(я); а~* о; а у; а -* оь; а -* аь(я); а -* а; а у; а -* уь(ю); а~* е; а -* и; е -* е; е -* и; е -* а; е у; г и; I -» е; / у; ¡~* уь; / -» а; и~* у; и уь; и~* о; и -* оь; и -* и; о о; о -* у; о уь; о -* а; о -* и.

Качественные изменения гласных фонем в персидских заимствованиях отвечают фонетическим процессам, протекающим в нахско-дагестанских языках. Наблюдаются случаи ассимиляции, диссимиляции, умлаутизации, назализации, сингармонизма гласных.

Характеризуя комбинаторные изменения в заимствованных словах как в области гласных, так и в области согласных, следует, прежде всего, отметить следующие устойчивые фонетические явления:

Подчиняясь законам фонетики заимствующих языков, персидские гласные, находящиеся в предударной и заударной позициях, могут подвергнуться полной редукции, то есть синкопироваться, вследствие чего перестраивается и слоговая структура заимствований, например:

¿и..?,. ра§шап > чеч. пошмёниг, авар., бежт., тинд., чам. пашманаб; кар. пашманоб; цез. пашманав, дарг. паишаиси\ лак. паишансса\ лезг., таб., агул., буд., 'грустный, печальный'; арч. пашман; год. паишанлъи 'печаль';

*})№ §о1и1е > авар., ахв., год., агул., арч., гулла, бежт. гьоло, гунз. гье-лу, кар. гула, лак. ккулла, лезг. гуьлле, таб. гюлле, цах. гуле, удин, куьллаь 'пуля';

ЬаЬапе > лезг., таб., цах., буд. багьна; удин, маьгьнаь, но чеч. бахьана, авар., дарг., лак., кар., тинд., чам., бежт., гунз., цез. багъана 'предлог, повод, причина';

¡\Siif» ]ипе§ау > лезг. жунгав, рут. джунгаь 'бычок'; цах. джонга 'бык, бычок'.

Синкопированию часто подвергаются и согласные, например, в процессе упрощения исконных трехсогласных комплексов в инлауте путем выпадения срединного смычного £

¿авйпа! > лезг., таб., агул., крыз., буд. дасмал, цах. десмел., хин. даъсмал, удин, даьсмаьл 'полотенце'. В аварском, даргинском и лакском языках адаптация данного консонантного комплекса произошла путем появления вставочного гласного, например: авар, дастумал 'салфетка', дарг. даст!уман 'салфетка, тряпка', лак. дасттамал 'тряпка'.

»Ц^о dastgah > лак. дазга, лезг. дезге, таб. дезгегь, буд. дезгаьгь, удин, даьзках 'станок, верстак';

.а dastpa¿e > лак. дасмача, лезг. теспача 'суета', цах. деспа-чехьес 'волноваться';

Адаптация двухкомпонентных консонантных сочетаний в отдельных языках может также происходить путем утраты одного из согласных компонентов комплекса. Здесь следует отметить упрощение сочетаний согласного с фарингальным к, напр.:

¿¡¡Ь б1£ §аЪЬа1и1 > цез. шабалут, лезг. шабалт, таб. шабалут, буд. шабалут!, удин, шавалутт, но авар, шагьбулут, лак. шагъбалут 'каштан';

1

\

\

¿L^. mehrrân > буд. мемен 'гость'; «u^íkohne > чеч. къёна 'старый'. Довольно частым фонетическим явлением, происходящим в процессе заимствования, является апокопа - отпадение одного или нескольких звуков в конце слова. Так, например, присходит усечение персидского суффикса » - е:

siyáhe > авар., дарг., лак. сиях1, лезг., таб. сиягь, кар., чам. сий-axl 'список, перечень' (однако в некоторых лезгинских языках такое усечение не наблюдается, что говорит о вероятном азербайджанском посредничестве в процессе заимствования: буд. сийагьи; цах. сийаьгъи; удин, сийаьгьи < аз. siyahi).

andise > авар., кар. анищ 'мечта'; <>■:..¡ biSe > чеч., инг. беш

'сад';

kine - лезг. кьин, цах. к1ын, буд. кьын 'клятва, присяга'; ¿jitane > лезг., таб., цах. тан 'ствол; туловище; тело'; удин, тан 'лицо; человек'.

В нахско-дагестанских языках можно наблюдать и усечение персидского исходного суффикса ^ - /', например:

^jta dârâyi > авар., бежт., гунз., кар., цез., дарг., лак. дарай 'шелковая материя, тафта';

JbtíL»- janjâli > лезг. женжел, буд. дженджел, удин, джинджик 'шаловливый, озорной';

tSjISL. makkâri > лезг. мекир, рут. макар, буд. макыр 'клевета, коварство';

j^íújU nârenji > лезг. наринж, таб. нарунж, но лак. наранжисса 'оранжевый'.

В случае стечения в исходе слова двух согласных достаточно часто отмечается апокопа последнего. Наблюдения показывают, что усечению чаще всего подвергаются смычные d и t, реже другие согласные, например: о» taxt > - авар., кар., багв., гунз., гин., тинд., чам., хвар., бежт., цез., дарг., лак. тах 'престол, кровать, тахта';

jc-«3jji ârzumand > лак. арзуман 'досада', лезг. эрзгшан 'желание; мечта';

Caprâst > чеч. чаьрпаз 'нагрудная застежка'; âxund > лезг., таб., буд. ахун 'ахунд, мулла'. Под влиянием определенных фонетико-морфологических факторов в некоторых словах происходит наращение в конце слова дополнительного гласного звука, отсутствовавшего в исконной форме слова - явление эпитезы:

jljl âvar > авар., кар., чам., цез. авара 'препятствие, помеха'; дарг. авара 'хлопоты, забота'; лак. авара 'смута, смятение'; бежт. авара 'безразличие, равнодушие';

jjs- jur > дарг. жура, лезг. жуьре, таб. жюре, буд. джуьре, удин. джуьраъ 'вид, сорт'; лак. жура 'разновидность', агул, джуьре, цах. джура, хин. джураь 'форма, способ';

J»Cal- авар., кар., хвар. чали 'изгородь'; дарг. чти, арч. чили 'ограда, забор', но чам. чал 'загон'; удин, чал 'ограда, забор'

jlSil ääkär > лак. ашкарасса, лезг., буд. ашкара 'очевидный, явный, открытый', но таб. ашкар, удин, аьшкаьр

Отмечены и многочисленные случаи наращения согласных к ауслау-ту, например:

¿U äsän > лезг., таб., буд. асант 'легкий, нетрудный';

iJj daf > лезг. тафт, таб. дафт, агул, даъфт/тафтт 'бубен';

ß garde > лезг. гирдим, таб. гердем 'колода, чурбан'; »ojj parde > авар., ахв., год., цез., хвар., гунз., гин., багв., кар., тинд., дарг., лак., арч., пардав 'занавеска'; инг. пордув 'пленка'.

Многим восточнокавказским языкам не свойственно стечение согласных в исходе слова, поэтому очень часто в комплексы консонантов для облегчения произношения вставляются определенные эпентетические звуки, ранее отсутствовавшие в данных словах, напр.:

j*¿§ahr> чеч., инг. шахьар; авар., авд., багв., бежт., ботл., год., гунз., гин., кар., тинд., чам., цез., хвар., дарг., рут., цах., буд. шагьар-, лезг. гиегьер; агул., таб., агул, шагъур; рут., крыз., буд., удин., хин. шаьгаьр 'город'.

^о mohr > чеч. мух1ар, инг. мухьар, дарг., таб., цах., чам. мугьур; лезг. муьгьуьр; буд. могьур, но авар., гунз., тинд., лак. мугьру 'печать';

(»iitoxm > чеч. тукхам; авар., бежт., гунз., гин., кар., ахв., ботл., год., тинд., чам., цез., хвар., дарг., лак., арч., лезг., таб., агул., рут. тухум, цах. тохум 'род, племя';

jbj zahr > лезг., таб., рут., крыз., буд. зегъср; удин, заьгьаьр; ботл., год. загьоро; ахв. загьиро, чам. загьур 'яд, отрава', но авар., анд., багв., бежт., гунз., гин., кар., тинд., цез., хвар., дарг., лак., арч., загьру.

Другим характерным явлением для заимствованных слов является метатеза - взаимная перестановка звуков или слогов в словах на почве ассимиляции или диссимиляции, что облегчает их произношение:

Ai-ji* öarxe > лезг. чхра, таб., агул, чухра, буд. чегьре, крыз., цах. джаьгьра, хин., удин, джаьгъраь 'прялка', но дарг. чирха;

riäxand > лезг., таб., буд. рихшанд, лак. рихшант 'насмешка';

parhiz > лак., таб. пагьриз, лезг. пегьриз, удин, паъгъриз 'диета'.

^.t.jf kaßir > лезг., таб. кишпир 'бронза'; агул, кашмир, цах. кашпир 'латунь';

Фонетическая адаптация персидских заимствований неразрывна также с процессами, связанными с акцентуацией. Метатонические изменения в заимствованных словах, на общем фоне их адаптации в нахско-дагестанских языках, представляют довольно пеструю картину, которую невозможно широко рассмотреть в рамках данной работы. В связи с этим характеристика метатонических явлений ограничивается лишь материалом лезгинского языка.

В пятой главе "Морфологическое освоение персидских заимствований" рассматриваются примеры приспособления иноязычных слов к морфологическому строю языков-рецепторов, приобретение ими словообразовательных и словоизменительных характеристик, свойственным словам исконного фонда. При заимствовании иноязычное слово становится элементом какого-либо грамматического класса с присущими этому классу формальными признаками. С точки зрения грамматической принадлежности большая часть заимствованной лексики представляет собой имена существительные, имена прилагательные, а также имена, объединяющие в себе признаки существительного и прилагательного. Заимствованные причастия представлены в нахско-дагестанских языках несколькими словами и часто функционируют как имена существительные или прилагательные. Персидские глаголы нахско-дагестанскими языками не заимствовались и в глагольной лексике иранизмы функционируют лишь в качестве составной части сложных глаголов.

С точки зрения словоизменения персидские заимствования полностью подчиняются закономерностям, действующим в исследуемых языках. Из явлений морфологического усвоения заимствований можно выделить, в первую очередь, вхождение лексических единиц в систему грамматических классов (исключая лезгинский, агульский и удинский языки, утратившие категорию класса). Каких-либо строгих критериев распределения заимствованной лексики по грамматическим классам в восточнокавказских языках не существует. Так, можно отметить, что названия людей, как правило, относятся к I и II грамматическим классам, животных - к III и реже IV классам (напр. цах. пельгьаьнг 'тигр', вашакь 'леопард', первана 'бабочка (ночная)', харчанак 'рак', дев 'чудовище' и др.).

Персидские имена перешли в восточнокавказские языки только в форме единственного числа и приобретают формы множественного числа с помощью местных языковых средств. Выбор того или иного суффикса множественности во многих языках в основном зависит от структуры самого слова.

Во многих нахско-дагестанских языках вследствие взаимодействия персидской и исконной лексики образовалось большое количество гибридных словообразований, из которых, в зависимости от их составляющих, можно выделить следующие модели:

- основа персидского имени + исконный суффикс;

- основа исконного имени + персидский суффикс;

- основа персидского имени + вспомогательный глагол заимствующего языка;

- основа персидского имени в составе сложного имени заимствующего языка.

Анализ заимствованной лексики показывает, что иноязычные слова вступают в словообразовательные отношения со многими исконными деривационными морфемами. Так, при помощи суффиксов с классными показателями -а-б, -я-б, в аварском языке могут быть образованы имена прилагательные от персидских именных основ: чиркин-аб 'грязный' < сегкш; бизар-аб 'скучный, докучливый' < Ыгаг; дурус-аб 'точный, правильный' < (китай; паишан-аб 'грустный, печальный' < ¿1.ра&тап.

В лакском языке подобной морфемой является продуктивный суффикс -сса, образующий слова с отвлеченными понятиями: аъсив-сса 'беспросветный, печальный' < Л ЗвШ; банувша-сса 'фиолетовый' < ЬапаЙ>; кугьна-сса 'старый, ветхий' < коЬпе; лол-ссд'немой' < ^ 1а1.

В даргинском языке большинство прилагательных образуются путем добавления к основам словообразовательного суффикса -си: ашкар-си 'явный, очевидный' < аЗкаг; азад-си 'свободный' < ¿^Т агас1; шад-сн'веселый' < 8аё; таза-си 'здоровый' < в^Ь йге.

Необходимо отметить также участие некоторых персидских словообразовательных суффиксов (преимущественно в языках южного ареала) в образовании новых слов. К наиболее продуктивным из них относятся персидские суффиксы: -бан, -ган, -дан, -кар, -гар и др.

Суффикс -бан, образует имена существительные, обозначающие лиц, охраняющих что-либо или ухаживающих за животными:

таб.: к1арар-бан 'телятник' < к!ари 'теленок'; пеэр-бан 'птичник' < пеъ 'курица'; силар-бан 'свинопас' < сил 'свинья'; хварар-бан 'пастух, пасущий кобылиц' <хвар 'кобыла';

лезг.: салар-бан 'огородник' < сал 'огород'; к!елер-бан 'пастух, пасущий ягнят' < к [ел 'барашек'; киц1ер-бан 'псарь' < кщ1 'собака'; регъ-уьх-бан 'мельник' <регьв 'мельница'.

Суффикс -ган, образует слова в основном со значением вместилищ, предметов быта:

таб.: рубар-ган 'подушечка для иголок, игольница' <рубар 'иголки'; муччврар-ган 'коробка для ложек' <муччврар 'ложки';

лезг.: хуру-ган 'фартук, передник' <хуру 'ворот'; крчар-ган 'поводок для тяглового скота' > крчар 'рога'.

Суффикс -дан, образует названия вместилищ какого-либо вещества: буд. абгар-дан, лезг. абугер-ден 'половник {металлический); лезг., таб. шекер-дан 'сахарница';

Суффиксы -кар, -гар, служат для образования имен, выражающих действующее лицо:

лак. пиша-кар, лезг. пеше-кар, таб. пише-кар, удин, пеша-кар 'специалист, ремесленник';

дарг. тамях1-кар, лак. тамах1-кар 'претендующий'; буд. т!амагь-кар, лез. темягь-кар, таб. тямягь-кар 'корыстолюбец, алчный человек';

лезг. савда-гар, таб. севди-гар 'торговец, купец'; лезг., таб. зар-гар 'золотых дел мастер'; лезг., таб. фенди-гар 'хитрец, ловкач'.

В заключении формулируются выводы и обсуждаются итоги исследования.

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы, отражающие основное содержание проведенного исследования:

1. Ирано-лезгинские языковые контакты // IV Всесоюзная конференция востоковедов "Восток: прошлое и будущее народов". Тезисы докладов. Институт востоковедения АН СССР. М., 1991. - С. 132-134.

2. Иранский элемент в лезгинской строительной терминологии // Тезисы докладов научной сессии, посвященной итогам экспедиционных исследований Института ИЯЛ ДНЦ РАН в 1990-1991 гг. Махачкала, 1992. - С. 167.

3. Звукопереходы гласных в иранских заимствованиях в процессе их адаптации в лезгинском языке // Тезисы докладов Республиканской научной конференции молодых ученых Дагестана но проблемам гуманитарных наук. ДНЦ РАН. Махачкала, 1993 - С. 110.

4. Фразеологическое калькирование как отражение ирано-лезгинских языковых контактов // Тезисы докладов Научной сессии, посвященной итогам экспедиционных исследований институтов ИАЭ и ЯШ ДНЦ РАН в 1992-1993 гг. ДНЦ РАН. Махачкала, 1994. - С. 108.

5. Арабские и персидские элементы в заимствованных словообразованиях // Тезисы докладов Региональной научной конференции молодых ученых, посвященной гуманитарным исследованиям. ДНЦ РАН. Махачкала, 1995.-С. 163.

6. Морфологическое освоение персидских заимствований в лезгинском языке // Дагестанский лингвистический сборник. Институт языков народов России. М., 1995. - С. 66-73.

7. О некоторых фонетических особенностях адаптации персидской лексики в лезгинском литературном языке // Дагестанский лингвистический сборник. Институт языков народов России. М., 1995. - С. 73-79.

8. Семантический аспект персидских заимствований в лезгинском языке // Семантика языковых единиц разных уровней. Материалы межвузовской научной конференции, посвященной 65-летию Дагестанского государственного университета. ДГУ, Вып. I. Махачкала, 1996. - С. 54.

9. Роль иранских заимствований в развитии лезгинской фразеологии // Дагестанский лингвистический сборник. Выпуск 2. Институт языков народов России. М., 1996. - С. 71-74.

10. О некоторых метатонических явлениях в персидских заимствованиях в лезгинском языке // Дагестанский лингвистический сборник. Выпуск 3. Институт языков народов России. М., 1997. - С. 68-70.

11. Лексико-семантическая адаптация персидских заимствований в лезгинском языке // Дагестанский лингвистический сборник. Выпуск 4. Институт языков народов России. М., 1997. - С.108-111.

12. О месте иранизмов в лезгинском языке // Материалы международного симпозиума, посвященного 100-летию со дня рождения Арнольда Степановича Чикобава. Тбилиси, 1998. - С. 250-252.

13. Устаревшие слова иранского происхождения в лезгинском языке // Девятый международный коллоквиум европейского общества кавказоведов. 15-19 июня 1998 года. Посвящается 100-летию со дня рождения академика A.C. Чикобава. Тезисы докладов аспирантов, соискателей и молодых ученых. Махачкала, 1998. - С. 57-59.

14. К вопросу об изучении иранских заимствований в отечественном языкознании // Болгария. Дагестан. Турция. Сборник научных трудов Северо-Кавказского регионального отделения МНАБ. Вып. IV. ДГУ, Махачкала, 1999.-С. 51-53.

15. Иранизмы в лезгинском языке // Махачкала, 2000. - 11,5 п.л.

16. Словарь арабских и персидских лексических заимствований в лезгинском языке. Сост. С.М. Забитов, И.И. Эфендиев. Махачкала, 2001. -10,8 п.л.

17. Объем, тематический состав и место иранских заимствований в лексике аварского языка // Кавказский вестник. №3, Тбилиси 2001. -С. 227-231.

18. Классификация иранизмов в лакском языке // Кавказский вестник. №5, Тбилиси 2002. - С. 79-82.

19. О некоторых аспектах фонетического освоения иранских заимствований в дагестанских языках // Кавказский вестник. №5, Тбилиси 2002. - С. 73-75.

20. Словарь ориентализмов в аварском языке. Сост. К.Г. Халиков, И.И. Эфендиев. Махачкала, 2002. - 6,3 п.л.

21. Словарь арабских и персидских лексических заимствований в лакском языке. Сост. Н.Б. Курбайтаева, И.И. Эфендиев. Махачкала,

2002. - 8 п.л.

22. Тематическая классификация иранских лексических заимствований в лакском языке // Проблемы гуманитарного образования. Выпуск VIII. Махачкала, 2002. - С. 58-62

23. О некоторых случаях морфологической деривации персидских заимствований в дагестанских языках // Кавказоведение. №2, М., 2002. — С. 101-105.

24. Категория числа персидских заимствований в нахско-дагестанских языках // Проблемы общего и дагестанского языкознания. Махачкала, 2003. - С. 280-282.

25. Персидские лексические заимствования в системе грамматических классов восточнокавказских языков // Кавказоведение. №3, М.,

2003.-С. 98-100.

26. К характеристике иранизмов в дагестанских языках: синонимия, антонимия и омонимия персидских заимствований // Кавказоведение. №4, М., 2003.

27. Персидская лексика в нахско-дагестанских языках. М., 2003.15,5 п.л.

Формат 60x84 1/16. Печать ризо!рафная. Бумага X» 1. Гарнитура Тайме Успл - 2,5 издал. - 2,5 Заказ № 189-03 Тираж - 100 экз. Отпечатано в ООО «Деловой Мир» Махачкала, ул Коркмасова, 35

»15 Ш

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Эфендиев, Исрафил Исмаилович

ВВЕДЕНИЕ.

Некоторые теоретические вопросы языковых контактов.

Из истории изучения иранизмов в дагестанских языках

ГЛАВА I. ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ИРАНО

НАХСКО-ДАГЕСТАНСКИХ ЯЗЫКОВЫХ КОНТАКТОВ.

ГЛАВА II. ЛЕКСИКО-ТЕМАТИЧЕСКАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ ИРАНСКИХ ЗАИМСТВОВАНИЙ В НАХСКО-ДАГЕСТАН

СКИХ ЯЗЫКАХ.,.

Человек и общество.

Материальная и духовная культура.

Природа.

Личные имена.

ГЛАВА III. ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПЕРСИДСКИХ ЗАИМСТВОВАНИЙ.

Персидские заимствования в лексико-семантической системе нахско-дагестанских языков.

Семантическое развитие персидских заимствований.

Синонимия, антонимия и омонимия в заимствованиях.

Фразеологизация персидских заимствований.

Заимствование персидских фразеологических единиц.

ГЛАВА IV. ФОНЕТИЧЕСКОЕ ОСВОЕНИЕ ПЕРСИДСКИХ

ЗАИМСТВОВАНИЙ.

Освоение в области вокализма.

Освоение в области консонантизма.

Метатонические явления в персидских заимствованиях

ГЛАВА V. МОРФОЛОГИЧЕСКОЕ ОСВОЕНИЕ ПЕРСИДСКИХ ЗАИМСТВОВАНИЙ.

Категория грамматических классов.

Категория числа персидских заимствований.

Морфологическая деривация персидских заимствований.

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Эфендиев, Исрафил Исмаилович

Актуальность исследования. Рассмотрение заимствования как одного из самых динамических процессов современных языков, как способа их развития и обогащения является важной общелингвистической проблемой, ставшей актуальной в последние десятилетия в связи с активной разработкой различных аспектов взаимодействия языков.

Давно стало аксиомой положение о том, что всестороннее изучение лексических заимствований в языке имеет как лингвистическое, так и большое культурно-историческое значение. Заимствованные слова являются следствием не только языковых взаимоотношений, но й соприкосновений различных материальных и духовных культур. Автохтонные народности Северо-Восточного Кавказа в далеком прошлом были свидетелями активных исторических передвижений по их территории многочисленных племен и народов, относящихся к разным этническим группам. Установление постоянных контактов с пришлыми народами, часто оседавшими здесь, не могло не отразиться на языках местного населения. Древний пласт лексики восточнокавказских языков свидетельствует о тесных связях вайнахов и дагестанцев с народами, говорящими на языках разных лингвистических семей.

Г.А. Климов отмечал; "Языковая действительность Кавказа предоставляет контактологическим наблюдениям благодатную почву. И хотя на более ранних этапах истории здесь должны были преобладать центробежные тенденции, с постепенной концентрацией общественной жизни возрастал и объем процессов языковой интерференции, получивших самое различное выражение. Элементарным следствием контактов явились здесь многочисленные заимствования и кальки, с которыми приходится считаться на различных уровнях языковой структурыОсобый интерес ареальные исследования на Кавказе вызывают потому, что Кавказ длительное время соприкасался с периферией древнепереднеазиат-ского культурного круга. Естественно ожидать в этой связи, что они могут привести к некоторым выводам культурно-исторического порядка" [Климов 1991: 8].

Следовательно, рассмотрение иноязычного влияния на языковую систему нахско-дагестанских языков в сравнительном аспекте, обобщение результатов изучения функциональных особенностей заимствований в языках данной лингвистической семьи могут оказать исключительно важную помощь как в вопросах изучения этих языков, так и в изучении истории народов. Важность и актуальность объекта данного исследования вытекает, прежде всего, из насущных проблем ареального и сравнительно-исторического изучения нахско-дагестанских языков, имеющих как теоретическое, так и большое практическое значение.

Цели и задачи исследования. Целью исследования является определение на основании письменных лексикографических источников и других исторических данных роли и места персидских лексических элементов в структуре восточнокавказских языков. В работе предпринята попытка систематизировать существующий материал и выразить основные результаты длительных ирано-нахско-дагестанских языковых контактов. Для достижения этой цели решаются следующие задачи:

1) определить происхождение, пути и способы проникновения персидских лексических элементов в нахско-дагестанские языки. Дело в том, что пока еще остаются нерешенными многие вопросы, связанные с выявлением и разграничением в нахско-дагестанских языках исконной и восточной по происхождению лексики, вследствие чего в лексикографических работах нередко встречается неточный этимологический анализ (в кавказоведческой литературе неоднократно отмечалось, что отсутствие востоковедческой подготовки неблагоприятно сказывается на разграничении исконной и заимствованной лексики). В свою очередь и заимствованный материал нуждается в подобном анализе, так как в самом персидском языке с его преемственной традицией отложено значительное количество иноязычной по происхождению лексики и даже "самое общее сопоставление исконно персидских слов и заимствований свидетельствует о значительном превосходстве последних" [Рубинчик 1991: 150];

2) уточнить количественный состав иранских заимствований в на-хско-дагестанских языках. Здесь следует обратить внимание на то, что часть среднеперсидской по происхождению лексики, усвоенная арабским языком и через него вошедшая в нахско-дагестанские языки, в лексикографических пособиях часто фиксируется как арабские заимствования. В таких случаях мы включали данные лексемы в число восточнокавказ-ских иранизмов с указанием на арабское посредничество;

3) исследовать способы фонетического освоения персидских заимствований в различных нахско-дагестанских языках, включая и метато-нические явления, а также выявляющиеся при этом общие и специфические закономерности;

4) определить процессы, происходящие при морфологическом освоении персидских заимствований в рассматриваемых языках;

5) выявить особенности лексико-семантического освоения персидской лексики, в т.ч. явления синонимии, омонимии и др.;

6) определить функциональный статус персидских заимствований в различных нахско-дагестанских языках;

7) провести лексико-тематическую, морфологическую, а также фразеологическую классификацию персидских заимствований. Предварительный анализ исконного и заимствованного фразеологического материала позволяет выделить следующие типы фразеологических единиц в нахско-дагестанских языках: а) полное заимствование — переход устойчивого сочетания слов в заимствующий язык с соблюдением формальных (структурных) и содержательных (лексико-семантических) характеристик; б) полузаимствование (полукалька) — переход части компонентов иноязычного фразеологического оборота без перевода, а части — с переводом; в) семантическое заимствование (калька) — заимствование оборота речи путем буквального перевода;

8) дать сравнительную характеристику персидских заимствований в нахско-дагестанских языках с фонетической, морфологической и функционально-семантической точек зрения;

9) суммировать результаты отдельных исследований по проблеме иранских заимствований в дагестанских языках.

Научная новизна. Работа представляет собой первый опыт комплексного историко-лингвистического исследования ирано-нахско-дагестанских языковых контактов, в котором впервые проведена классификация персидских заимствований по функционально-семантическим признакам, дающая представление о сферах воздействия персидского языка на лексику восточнокавказских языков, рассмотрены и обобщены проблемы лексико-семантической, фонетической, морфологической адаптации и фразеологизации персидских заимствований.

Вопросы изучения иранизмов в нахско-дагестанских языках до последнего времени не служили предметом систематического изучения и получили лишь разрозненное фрагментарное освещение в специальной литературе. Следовательно, попытка проследить историю ирано-нахско-дагестанских языковых контактов, охарактеризовать их экстралингвистические предпосылки, выявить и системно проанализировать иранский пласт словарного состава нахско-дагестанских языков должна восполнить данный пробел в кавказском языкознании.

Теоретическая и практическая значимость. Изучение ирано-нахско-дагестанских языковых контактов имеет важное научно-теоретическое и практическое значение, так как оно, в конечном итоге, конкретизирует факты процессов функционирования заимствованной лексики в восточнокавказских языках, ареальные связи которых представляют особый научный интерес. Результаты исследования могут пролить свет на отдельные моменты истории восточнокавказских народов и их языков на фоне их контактирования с носителями языков иных лингвистических систем.

Результаты исследования должны содействовать дальнейшим изысканиям и изучению иноязычной лексики в нахско-дагестанских языках. Они могут найти практическое применение, в частности, в достижении объективных результатов в сравнительно-исторических исследованиях. Материалы и положения диссертационной работы могут быть использованы при написании некоторых разделов по лексикологии нахско-дагестанских языков. Несомненную пользу она принесет и при составлении этимологических словарей, создание которых диктуется необходимостью более глубоких этимологических исследований восточнокавказ-ских языков. Исследования автора могут также использоваться в практике вузовского преподавания при изучении студентами лексикологии национальных языков.

Методика исследования. В зависимости от исследуемого материала и конкретных целей исследования применяются различные методы, основными из которых являются сравнительно-исторический, описательный и сопоставительный. Данные методы в совокупности дают возможность подвергнуть анализу вхождение персидских заимствований в систему нахско-дагестанских языков и выделить критерии для их разграничения.

Источники и материалы исследования. Лингвистический материал черпался, как правило, из двуязычных национально-русских и русско-национальных словарей, а также из художественных и фольклорных произведений на нахско-дагестанских языках.

Для анализа и сопоставления семантических изменений в заимствованных словах использованы: толковый словарь персидского языка М. Моина (>TfY jJL> .^jli kSsaj* который является, по мнению специалистов, одним из наиболее ярких словарей, отражающих лексику классического персидского языка; из переводных словарей использовался словарь И.Д. Ягелло [1910], словарь М.А. Гаффарова [19141928], в котором часть слов удачно паспортизирована иллюстрациями из классической литературы, а также двухтомный персидско-русский словарь под редакцией Ю.А. Рубинчика [1970], достаточно полно отражающий современное состояние семантической системы персидского языка.

При отсутствии словарей по бесписьменным языкам нами был использован лексический материал, отраженный в различных грамматических очерках по нахско-дагестанским языкам и специальных статьях (см. список литературы). В частности, в работе использованы следующие лексикографические работы: нахские языки' чеченско-русский словарь А.Г. Мациева [1961] (около 20000 слов); чеченско-ингушско-русский словарь А.Г. Мациева и И.А. Оздоева [1962]; русско-чеченско-ингушский словарь А.Г. Мациева, И.А. Оздоева и З.О. Джамалханова [1966]; сравнительно-сопоставительный словарь отраслевой лексики чеченского и ингушского языков и диалектов И.Ю. Алироева [1975]; русско-чеченский словарь А.Т. Карасаева и А.Г. Мациева [1978]; русско-ингушский словарь И.А. Оздоева [1980], включающий около 40000 слов и др.; аваро-андо-цезские языки: основные источники — аварско-русский словарь Л.И. Жиркова [1936]; аварско-русский словарь М.-С. Саидова [1967]; русско-аварский словарь М.-С. Саидова и IILPL Микаилова [1951], включающий около 37000 слов; русско-аварский словарь И.А. Исакова и М.-Р. Хайбулаева [1992], объединивший более 10000 слов; бежтинско-русский словарь М.Ш. Халилова [1996], содержащий около 7000 слов; цезско-русский словарь М.Ш. Халилова [1999], включающий около 7500 слов; чамалинско-русский словарь П.Т. Магомедовой [1999], содержащий около 8000 слов; гунзибско-русский словарь И.А. Исакова и M.IIL Халилова [2001], включающий в себя около 7000 слов; каратинско-русский словарь П.Т. Магомедовой и Р.Ш. Халидовой [2001], включающий в себя 8000 слов; даргинский язык: основные источники — русско-даргинский словарь С.Н. Абдуллаева [1950] и русско-даргинский словарь М.-Ш.А. Исаева [1988] (около 11000 слов); лакский язык: основные источники — лакско-русский словарь С.М. Хайдакова [1962], включающий в себя около 13000 слов; русско-лакский словарь Г.Б. Муркелинского [1953], объединивший около 34000 слов и русско-лакский словарь Н.С. Джидалаева [1987] (около 10000 слов); лезгинские языки: основные источники — лезгинско-русский словарь Б.Б. Талибова и М.М. Гаджиева [1966] (около 28000 слов); русско-лезгинский словарь М.М. Гаджиева [1950], включающий около 35000 слов; русско-лезгинский словарь Б.Б. Талибова [1992], объединивший около 12000 слов; табасаранско-русский словарь Б.Г.-К. Ханмагомедова и К.Т. Шалбузова [2001], который содержит около 25000 слов; русско-табасаранский школьный словарь А. Гаджиева [1957] (более 16000 слов); русско-табасаранский словарь В.М. Загирова [1988] (около - 10000 слов); будухско-русский словарь У.А. Мейлановой [1984], включающий около 8000 слов и удинско-азербайджанско-русский! словарь Г. Ворошила [1974].

Дополнительные сводные источники по нахско-дагестанским языкам, использованные в работе: "Сравнительно-историческая лексика дагестанских языков" [1971], "Сравнительно-сопоставительный словарь дагестанских языков" С.М. Хайдакова [1973]; "Сопоставительное изучение дагестанских языков. Имя. Фонетика" А.Е.Кибрик, С.В. Кодзасова [1990]; "Северокавказский этимологический словарь" C.JI. Николаева и С.А. Старостина [1994]; "Словарь кавказских языков" Г.А. Климова, М.Ш. Халилова, а также рукописные материалы "Сравнительного словаря дагестанских языков" Б.Б. Талибова.

В работе использована также специальная литература по отдельным нахско-дагестанским языкам, содержащая тексты и словники. Иллюстративный материал по бесписьменным языкам извлечен из соответствующих национально-русских словарей. Паремиологический материал по отдельным языкам предоставили: д.ф.н. М.А. Исаев (дарг. язык), д.ф.н. К.К. Курбанов (таб. язык), д.п.н. К.Э. Джамалов (рут. язык), к.ф.н. Н.Г. Исаев (цах. язык), к.ф.н. Н.Б. Курбайтаева (лак. язык), к.ф.н. М.И. Магомедов (авар, язык), к.ф.н. А.А. Рашидов (лезг. яз).

Апробация исследования. Рукопись диссертации обсуждена на расширенном заседании кафедры русского языка с курсом подготовительного отделения Дагестанской государственной медицинской академии с участием специалистов Института языка, литературы и искусства ДНЦ РАН и Дагестанского госуниверситета. Основные положения работы отражены в монографиях автора: "Персидская лексика в нахско-дагестанских языках" (Махачкала, 2003); "Иранизмы в лезгинском языке" (Махачкала, 2000); "Словарь арабских и персидских лексических заимствований в лезгинском языке" (Махачкала, 2001 — совместно с С.М. Забитовым); "Словарь арабских и персидских лексических заимствований в лакском языке" (Махачкала, 2002 — совместно с Н.Б, Курбайтае-вой); "Словарь ориентализмов в аварском языке" (Махачкала, 2002 — совместно с К.Г. Халиковым). Концептуальные положения исследования докладывались на различных научно-практических конференциях по проблемам иберийско-кавказских языков в Москве, Тбилиси, Махачкале и др. По теме диссертации опубликовано 27 работ.

Объем и структура исследования. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованной литературы и сокращений, изложенных на 318 страницах, а также алфавитного указателя иранизмов.

Некоторые теоретические вопросы языковых контактов

В функционировании; и развитии любого языка важнейшую роль играют языковые контакты, ибо, как известно, в мире не существует языков, развитие которых протекало бы изолированно от внешних языковых факторов. Поэтому вполне объективно одной из первостепенных задач лингвистической науки считается изучение проблемы межъязыковых контактов. Проблема языкового контакта особенно актуализировалась в последние десятилетия. Это связано, в первую очередь, с активной разработкой различных аспектов взаимодействия языков.

Межъязыковые контакты (ранее в литературе употреблялся термин "языковое смешение", введенный в употребление Г. Шухардтом) в социально-лингвистическом аспекте издавна привлекают внимание лингвистов. Г. Шухардт считал, что "среди тех проблем, которыми в настоящее время занимается языкознание, нет, пожалуй, ни одной столь важной, как проблема языкового смешения. Она должна быть подвергнута тщательному изучению прежде всего там, где имеются наиболее благоприятные условия как для наблюдения самого процесса смешения, так и для научного его изучения" [Шухардт 1950: 175]. Он полагал, что именно языковое смешение является основной причиной происходящих в языке изменений, и выдвинул тезис о том, что несмешанных языков не существует [там же: 177].

Термин "языковые контакты" был впервые предложен А. Мартине, но широкое распространение получил после выхода в свет работы У. Вайнрайха "Языковые контакты" (U. Weinreich. Language in Contact. — N.Y.: 1955). Рассматривая, психологическую и социокультурную обстановку языкового контакта, У. Вайнрайх отмечает в числе формирующих ее факторов такие проявления традиционного сознания или поведения, как отношение двуязычного индивида к языкам, размер двуязычной группы и ее социокультурная гомогенность или дифференциация, социальные и политические отношения между этими подгруппами, доминирование двуязычных лиц, престиж, отношение к культуре каждого из сообществ, отношение к двуязычию как таковому [Вайнрайх 1979: 25].

Следствием языковых контактов можно считать как взаимовлияние двух контактирующих языков, так и одностороннее влияние доминирующего языка.

А. Росетти, освещая вопросы языкового смешения, отмечал, что "языков, абсолютно лишенных каких-либо элементов смешения, нет, и это означает, что все языки в той или иной мере смешаны" [Росетти 1972: 117].

Непосредственным результатом взаимовлияния (взаимодействия) языков является заимствование. Под заимствованием принято понимать процесс проникновения элементов из одного языка в другой. Заимствованными элементами могут быть единицы разных уровней, фонемы, морфемы, структуры слов, словосочетаний. А. Мартине, говоря о языковых контактах, обусловленных социально-культурными факторами, подчеркивал, что любое взаимодействие языков никогда не остается без последствий для их систем и вызывает хотя бы незначительные изменения в их лексических, фонетических и грамматических системах [Мартине 1963: 525-526].

Несмотря на то, что в отечественной и зарубежной лингвистике проблемам заимствования посвящено значительное количество работ, в науке не решен основной теоретический вопрос "что такое заимствованное слово?" и в связи с ним вопрос о классификации иноязычных слов.

Анализируя работы по этой проблеме, можно сделать вывод, что термин "заимствование" применяется не только для обозначения процесса вхождения иноязычных единиц в принимающую языковую среду, но и для обозначения самих заимствованных единиц. Появилось противоречие между традиционными схемами объяснения заимствования, сложившимися в основном еще в XIX в., и новыми представлениями о языковых процессах и структуре языка, распространившимися во второй половине XX в. (различные взгляды на важнейшие аспекты заимствования, представленные в отечественной и зарубежной литературе, освещены в работе Т.Г. Линник [1989]).

Таким образом, можно прийти к выводу о том, что термин "заимствование" существует, по крайней мере, в двух значениях - узком и широком. Под первым значением понимают переход элементов одного языка в другой, "обращение к лексическому фонду других языков для выражения новых понятий, дальнейшей дифференциации уже имеющихся и обозначения неизвестных прежде предметов" [Ахманова 1966: 150-151].

Под вторым значением термина "заимствование" понимают приобретение языком-рецептором любого иноязычного элемента — фонетического, семантического, грамматического и др. Данная трактовка представлена во многих трудах отечественных и зарубежных исследователей [Пауль 1960: 461 и след.; Пизани 1956: 56; Климов 1970: 285 и след.; Блумфильд 1968: 487 и след.].

Итак, можно констатировать, что термин "заимствование" в литературе применяется как для обозначения процесса перенесения языковых единиц из одного языка в другой, так и для обозначения результатов данного процесса.

При рассмотрении заимствования как процесса нам представляется необходимым придерживаться наиболее распространенной трактовки данного явления, рассматриваемого Л.П. Крысиным [1965: 108] как процесс перемещения различных элементов из одного языка в другой, т.е. перемещения единиц различных уровней структуры языка — фонологии, морфологии, синтаксиса, лексики, семантики. При рассмотрении заимствования как результата данного процесса, несмотря на существование различных точек зрения, мы разделяем мнение Л.П. Ефремова, рассматривающего заимствования как "слова, которые как единство определенного значения и определенного звучания восходят к иноязычным прототипам, то есть слова, появление которых в языке обусловлено иноязычным влиянием, а не оригинальным словообразованием" [Ефремов 1959: 5].

Отсутствие общепринятой точки зрения на то, что такое заимствование, определяет и разное понимание термина "заимствованное слово". В последнее время в многочисленных работах, посвященных проблемам заимствования, приводятся, как правило, две различные точки зрения по этому вопросу.

Первую точку зрения представляет определение О.С. Ахмановой [1966: 151], согласно которому заимствованное слово - это слово, появившееся в данном языке в результате заимствования.

Вторую точку зрения представляет определение Л.П: Крысина [1965: 32-35], по которому к заимствованным словам причисляются только те иноязычные слова, которые полностью освоены системой языка-рецептора и не ощущаются носителями языка как иноязычные.

Мы полагаем, что причины различного толкования термина "заимствованное слово" заключаются в том, что критерии, которые могут послужить определением иноязычных слов, относятся к разным планам: диахроническому и синхронному. При диахроническом подходе иноязычные слова, независимо от степени их освоения, считаются заимствованными. При синхронном подходе заимствованные слова рассматриваются с точки зрения их функционирования и степени освоенности.

Следует отметить, что в науке не существует какой-либо определенной классификации заимствованных слов, так как в основу выделения заимствованного слова кладутся разные принципы.

Немецкие лексикологи начала XX века применяли в своих работах термины "заимствованные слова" (Lehnworter) и "иностранные слова" (Fremdworter). В основе их деления лежат два признака — функциональный (характер употребления слова) и формальный (степень фонетического и морфологического освоения). Слова, освоенные и функционально и формально, называются заимствованными, а неосвоенные - иностранными [Пауль: 1960].

Ю.Д. Дешериев, говоря о языковых контактах, отмечает как контактные, так и неконтактные заимствования. "Контактными мы называем заимствования, которые обусловлены повседневным контактом между носителями взаимодействующих языков в быту, в общественной жизни.

Контактными являются заимствования из русского в подавляющем большинстве языков народов СССР. Языковые факты, заимствуемые одним языком из другого, при отсутствии живого контакта между их носителями (народами) в быту, в общественной жизни мы называем неконтактными. Таковыми являются, например, в русском языке заимствования из английского, немецкого, французского, сюда же относятся арабо-персидские заимствования во многих языках народов Кавказа и Средней Азии" [Дешериев 1966: 108].

О.Б. Шахрай [1961: 53], обращаясь к данной проблеме, отмечал, что, несмотря на то, что явлениям лексического заимствования и освоения иноязычной лексики посвящено немало исследований, необходимо дальнейшее изучение проблемы классификации слов иноязычного происхождения в зависимости от изменений, которым они подверглись в процессе заимствования или после него, а также в зависимости от их "статуса" в заимствующем языке сравнительно с исконной лексикой.

Подробно формулирует принципы классификации заимствований Л.П. Крысин [1968], выделяя следующие признаки освоенности слова, необходимые, по мнению исследователя, для того, чтобы считать заимствования вошедшими в лексическую систему языка: а) графемно-фонетическая передача иноязычного слова средствами заимствующего языка; б) соотнесение его с определенными грамматическими классами и категориями; в) семантическая самостоятельность слова, отсутствие у него дублетных синонимических отношений со словами, существующими в язы-ке-заимствователе; г) для слова литературного языка — употребление не менее чем в двух разных речевых жанрах, для термина — регулярное употребление в определенной терминологической сфере [Крысин 1968: 42-43].

Несмотря на то, что в языкознании существуют различные мнения относительно классификации иноязычных слов [Опельбаум 1971: 248; Шахрай 1961: 54; Биржакова, Войнова, Кутина 1972: 84-92; Пизани 1956: 60-61], исследователи обычно придерживаются одной из двух классификаций заимствованных слов в разных языках, предложенных Р. А. Буда-говым и А.А. Реформатским.

Р.А. Будагов [1965: 129] классифицирует заимствованные слова по следующим показателям: а) степень связи с заимствованными вещами или понятиями; б) источник (прямой или косвенный), из которого слово заимствуется; в) состав (заимствуется само слово или калька); г) степень проникновения и характер ассимиляции в новой языковой среде; д) своеобразие смысловых изменений, которым подвергаются заимствования в системе другого языка.

А.А. Реформатский [1955: 115-117] уделяет приоритетное внимание путям проникновения иноязычной лексики и подразделяет их, исходя из следующих обстоятельств: а) происходит заимствование устным или письменным путем; б) идет ли оно непосредственно из языка-источника или же через посредников; в) происходят ли заимствования внутри одного языка; д) заимствуется само слово или калька.

Одним из важных вопросов в изучении проблем языковых контактов является калькирование языковых единиц. Данный вопрос остается слабо разработанным в современном языкознании, и поэтому не существует общепринятого определения понятия кальки как результата описательного перевода.

Большинство языковедов (Р.А. Будагов, А.А.Реформатский, Ж. Вандриес [1937], Б. Пизани [1955], А. Мартине [Martinet 1967] и др.) причисляют кальки к заимствованиям. То есть к заимствованиям относят не только заимствованные слова, но и их морфологическую структуру и семантическую мотивированность, которые передаются средствами родного языка. В связи с этим в лексикологии кальки часто рассматриваются как один из видов заимствования.

Некоторые лингвисты (Л.П. Ефремов, И.И. Ревзин, В.Ю. Розенц-вейг и др.) считают процесс калькирования и процесс заимствования разными способами освоения иноязычного слова, которые необходимо разграничить. При этом Л.П. Ефремов [1960] указывает на то, что возможности калькирования значительно уже возможностей заимствования. И.И. Ревзин и Ю. Розенцвейг [1964: 136], в свою очередь, опровергают данный тезис. Они считают, что "в результате регулярных языковых контактов происходит не только и не столько заимствование, сколько калькирование, изменение структуры значения слова по образцу структуры значения слов данного языка и образование новых слов и словосочетаний, воспроизводящих структуру иноязычных".

В нашей работе мы рассматриваем калькирование как один из способов заимствования, так как и при заимствовании и при калькировании язык усваивает обычно новое понятие. "Разница между калькированием и заимствованием только в том, что новое понятие усваивается разными языковыми средствами: то иноязычное название принимается целиком, в своей материальной форме, то берется только его модель, его структура, а оформляется это название своими языковыми средствами" [Якобсон 1968: 14].

Таким образом, заключая краткий обзор теоретической литературы по вопросам заимствования, можно сделать вывод, что в современном языкознании отсутствует единый взгляд на проблемы определения понятий "заимствование" и "заимствованное слово", не существует и общепринятого определения кальки, не решен также однозначно вопрос о классификации иноязычных слов.

Что касается иранских лексических заимствований в нахско-дагестанских языках, то мы полагаем, что основными критериями их освоенности являются полная ассимиляция в фонологической и грамматической системах заимствующего языка, высокая словообразовательная и фразеологическая активность, регулярность употребления в речи разных поколений.

Из истории изучения иранизмов в нахско-дагестанских языках

Разработанность вопросов влияния ориентализмов на исследуемые языки весьма неоднородна. Значительные успехи достигнуты в освещении проблем тюркско-восточнокавказских языковых контактов. Здесь в первую очередь следует отметить монографию Н.С. Джидалаева "К" характеристике тюркско-дагестанских языковых контактов" [1972], в которой автор дает характеристику тюркско-дагестанским языковым контактам как социолингвистическому явлению на материале в основном азербайджанско-лакских языковых взаимоотношений. Тому же аспекту посвящена другая работа исследователя "Тюркизмы в дагестанских языках" [1990]. Монография явилась первой попыткой комплексного исследования тюркизмов в нескольких дагестанских языках: аварском, даргинском, лакском, лезгинском и табасаранском. Особое внимание в монографии привлекает корпус булгаризмов как наименее изученный аспект тюркско-дагестанских языковых контактов.

Другой крупной работой, посвященной истории тюркско-дагестан-ских языковых контактов, явилась монография B.JI. Гукасяна "Взаимоотношения азербайджанского и удинского языков" [1973], в которой автор дал глубокий историко-лингвистический анализ азербайджанизмов в удинском языке.

Впервые детальный анализ тюркских и других восточных заимствований по источникам происхождения в нахских языках произвел

И.Ю. Алироев в своей работе "Нахские языки и культура" [1978]. В ней автор предложил лексико-тематическую классификацию ориентализмов и охарактеризовал основные языковые процессы, претерпеваемые заимствованиями в результате их усвоения нахскими языками.

Имеется довольно большое количество диссертационных работ, которые полностью или частично посвящены анализу влияния тюркских заимствований на нахско-дагестанские языки: A.M. Асланов [1965; 1982]; Н.С. Джидалаев [1972]; В.Л. Гукасян [1973]; А.Б. Кубатов [1973]; Т.Н. Эфендиев [1973]; Ш.Г. Абукаров [1977]; А.И. Гамидов [1982]; А.Н. Халунов [1998]; и др.

В последние годы проделана весьма существенная работа в плане выявления и анализа функционирования арабизмов в нахско-дагестанских языках. Наиболее значительный вклад в разработку проблемы освоения арабских заимствований внесен С.М. Забитовым. В его монографии "Арабизмы в лексике восточнокавказских языков" [Забитов 2001] впервые в нахско-дагестанском языкознании систематически исследуется проблема арабских заимствований в дагестанских и нахских языках, выявляются общие закономерности фонетического, морфологического и семантического их освоения в языках-рецепторах. Впервые предложен анализ заимствований с точки зрения их использования в па-ремиологии исследуемых языков. Специальные работы арабским заимствованиям посвятили Х.Г. Азаев [1973]; С.М. Забитов [1983]; Г.А. Климов, М.Ш. Халилов [1983]; Р.И.Гайдаров, P.P. Гасанова [1996]; Н.Б. Курбайтаева [1999]; З.Г. Курбанова [1999]; К.Г. Халиков [1999]; И.Г. Абдулжалилов [2002].

Кроме того, ценные сведения о функционировании арабизмов в восточнокавказских языках можно почерпнуть в работах по лексикологии С.М. Хайдакова [1961]; Р.И. Гайдарова [1966]; Х.Г. Азаева [1975]; Д.С. Самедова [1976]; М.-С.М. Мусаева [1978]; В.М. Загирова [1981];

М.Ш. Халилова [1981]; Ф.И.Гусейновой [1988]; М.Е.Алексеева, В.М. Загирова [1991]; Н.К. Шириновой [1997] и др.

Как уже отмечалось выше, проблемы ирано-дагестанских языковых контактов до последнего времени не служили предметом систематического изучения в кавказоведении и получали лишь фрагментарное освещение. Из языков иранской группы в наиболее продолжительных взаимоотношениях с языками восточнокавказской группы (особенно ее нахской подгруппы) находится осетинский язык, ареальные связи с которым оставили определенный отпечаток на исследуемых языках и ограничиваются в основном лексическими заимствованиями.

Проблема изучения следов воздействия осетинского языка на автохтонные восточнокавказские языки, неоднократно обсуждаемая в литературе, впервые широко была поставлена В. И. Абаевым, зарегистрировавшим целый ряд слов, проникших в них из языка потомков аланских племен [Абаев 1949: 333]. Говоря о вайнахских языках, В.И. Абаев отмечал, что, имея непосредственные контакты с аланами, вайнахи заимствовали большое число словарных единиц, а число нахизмов в осетинском языке невелико [Абаев 1959: 89-119].

Довольно значительный список осетинских заимствований в нахских языках приводит З.О. Мацаева, по мнению которой к ним относятся в основном названия из области флоры и фауны: осет. хал(а) 'побег, былинка, нить', хатал 'побег' — чеч. хал 'стебель травы, отрезок нитки'; осет. wау 'просо' — чеч., инг. йий 'пиво'; осет. маг1алда 'куколь' — чеч. мерг1ад, инг. мерг1алди; осет. уис 'полоса скошенной травы' — чеч. кес//оъс 'полоса скошенной травы, сложенной вместе'; осет. йамлыкк 'невыезженная лошадь' — чеч. эмалка; осет. дзанга 'овод' — чеч. з1уга 'оса'; осет. макъил//микъил 'коршун' — чеч. маккхал, инг. меккхал; осет. ардонг 'стадо, гурт (свиней)' — чеч. арданга, инг. ординг 'стая птиц, волков, свора собак' и др.

К словам, обозначающим названия предметов и понятий материальной культуры, исследователь относит: осет. алхой, алхойна 'брусок' — чеч. аьлха; осет. бахтар 'железная обувь, кошки' — чеч. бахтар 'подвязка, ремешок чувяка'; осет. цаг 'кольцо, звено' — икг. ч1ега 'замок'; осет. даг1ал 'ключ' — чеч. дог1а 'замок, ключ', инг. доаг!а 'ключ'; осет. станхъ//астанкъуа 'сафьян' — чеч. истанга, инг. истинг 'кошма'; осет. караз 'навес, вышка' — чеч. караз 'столб для привязывания лошадей'; осет. таскъ 'большая корзина для ношения на спине' - чеч. тускар 'корзина'; осет. маскъ 'ступица' — инг. моска; осет. цыхт 'сыр' — чеч. чуьхьа, инг. чуъхьи 'сыр с рассолом'; осет сир//сера 'каша из муки, сыворотки и масла' — чеч. шар 'пахта молочная'; осет. кау 'плетень' — чеч. ков 'ворота, двор'; осет. карт 'двор' — чеч. керт 'плетень, двор'; осет. уар-дон//уардан 'подвода' — чеч. ворда; осет. гарз 'орудие' — чеч. гарз 'орудие' — чеч. герз 'оружие', инг. гердз; осет. къарит//къареда * старая шубенка' — чеч. кетар 'шуба'; осет. хъис//хъес, гъес 'волос, щетина' — чеч. кхес 'грива' и др. [Мацаева 1999: 87].

В дагестанских языках аланизмы сравнительно малочисленны, однако не менее интересны в плане изучения культурного наследия прошлого. Посвященные им специальные работы содержат ценный фактический материал [см.: И.Х. Абдуллаев 1970; 1972; 1973; 1992; K.IIL Ми-каилов 1972; 1973; З.Г. Абдуллаев 1973]. Отдельная глава диссертационного исследования О.И. Виноградовой [1980] посвящена дагестанско-осетинским лексическим параллелям и выявлению дагестанских аланиз-мов.

Заметный след в исследуемых языках оставил и среднеперсидский язык. Однако проблема определения среднеперсидских заимствований в лексике нахско-дагестанских языков до недавнего времени обсуждалась лишь эпизодически. Можно отметить исследование В.Г. Гукасяна, обратившего внимание на ряд древних заимствований в удинском языке. Исследователь выделяет среднеперсидские заимствования по последующим основным признакам: слова, сохранившие "непередвижный" аффикс - ак, с гласными вариантами, выпавший в новоперсидском языке: намакк 'письмо', дахттакк 'доска', памбакк 'хлопок; вата', ттаппакк 'лохань', ттумппакк 'курдюк', бажакк 'бокал', шафтталукк 'персик', нурдакк 'почка' и т.д.; и слова, сохранившие среднеперсидский формант "в" вместо новоперсидского "5": савук 'легкий', тавар 'секира; топор', тав 'сила, мощь', савах 'утро' и др. [Гукасян 1973: 193-200].

Среднеперсидские заимствования в лексике цахурского языка анализируются в статье A.M. Асланова "О цахурских иранизмах" [1973: 147-152]. По мнению исследователя, можно условно выделить три: диахронических периода вхождения иранизмов в цахурский язык: скифский, пехлевийский и персидский. Следует, однако, заметить, что среди приведенных в работе иранизмов имеется ряд слов, фонетический облик которых не дает возможность относить их непосредственно к среднепер-сидскому источнику. Ср.: джан 'тело, душа' — ср.-перс.jan (ср.: перс. ^Ьjan); гардан 'шея' — ср.-перс, gartan (ср.: перс, ji^gardan); п1ыз 'губа' — ср.-перс, puz (ср.: перс, jjj puz); тахт 'кушетка' — ср.-перс. taxt (ср.: перс. cJu- taxt); комар 'пояс' — ср.-перс. kamar (ср.: перс. kamar); хаста больной' — ср.-перс. xastak (ср.: перс. xaste); азар 'болезнь' — ср.-перс. azar (ср.: перс. jl azar); зиян 'ущерб' — ср.-перс. ziyan (ср.: перс. ^Lj ziyan) и др.

Среднеперсидские заимствования, как часть лексики лезгинских языков, рассматриваются и в работе В.М. Загирова "Историческая лексикология языков лезгинской группы". Автор справедливо замечает, что в связи с тем, что современный персидский язык по сравнению со средне-персидским претерпел ряд существенных структурных изменений, некоторые иранизмы в современных лезгинских языках по целому ряду примет могут быть определены как среднеперсидские или новоперсидские заимствования. Помимо тех критериев, которые предложил в своей работе В.Г. Гукасян (см. выше), исследователь предлагает также обратить внимание на те слова, где в лезгинском языке имеется переход б > пп: перс, бар — лезг. ппар 'груз, вьюк'; перс, бару — лезг. ппару 'забор, ограда'; перс. бон — лезг. ппун 'корень'; перс, бил — лезг. ппер 'лопата, заступ'. Более поздние заимствования сохраняют б: перс, барут — лезг. ба-рут 'порох'; перс, базар — лезг. базар 'базар, рынок'. Это же самое В.М. Загиров относит и к соотношениям д > mm и г > кк: перс, дар 'балка, брус' — лезг. ттар 'дерево'; перс, дагъ 'прижигание* — лезг. ттагъ авун 'поджаривать'; перс, гам — лезг. ккам Лшаг'; перс, джайгагъ — лезг. чкка 'место' и др. [Загиров 1987: 107-108].

Что касается вопросов влияния новоперсидского языка на восточ-нокавказские, то данному аспекту ирано-дагестанских языковых контактов посвящено значительно больше исследований.

В чеченском языке впервые детальный разбор иноязычной, в том числе и персидской, лексики провел И.Ю. Алироев [1978], проанализировавший фонетико-морфологические процессы, происходящие в заимствованиях в процессе их усвоения чеченским языком. Исследователь отмечает, что персидские заимствования "пришли в чеченский язык через арабский и тюркские языки, уже в них претерпев, в основном, фонетические и семантические изменения. Так, перс, ф переходит в чеченском языке в п, аь в а и е" [Алироев 1978: 209-210].

Из дагестанских языков менее всего подверглись иранскому влиянию языки аваро-андо-цезской группы. Так, в аварском языке мы выявили, не считая результатов словообразования, всего около 160 слов иранского происхождения, заимствованных большей частью из персидского языка.

• В трудах авароведов достаточно глубоко разработаны вопросы аварской лексикологии и лексикографии. Однако все еще недостаточным остается внимание исследователей к проблемам контактов аварского языка с восточными и, особенно, с иранскими языками.

Наличие иранизмов в аварском языке отмечалось в нескольких работах. Это, в первую очередь, "Аварско-русский словарь" Л.И. Жиркова [1936], немаловажной особенностью которого является указание непосредственного источника заимствования.

В монографии Г.К. Казиева "Лексика аварского языка" приводятся около 60 иранских заимствований. Тематическую классификацию автор не дает, однако отмечает, что иранизмы аварского языка в основном относятся к названиям предметов быта, растений и плодов [Казиев 1967: 44].

В статье Н. Шейхова "Элементы персидского языка в аварском" внимание уделено исключительно персидскому влиянию на лексику аварского языка. Автор приводит более 140 заимствованных иранизмов, некоторые из них, однако, имеют, на наш взгляд, не персидские, а арабские или тюркские корни (напр.: дарзи 'портной', 'знак', сурпа 'стол, скатерть', пилпил 'перец', пилта 'фитиль', ва 'союз w', бухча 'сумочка' и др.) [Шейхов 1974: 98-106].

Вопрос об иранских заимствованиях в аварском языке затрагивается и в работе М.Е. Алексеева и Б.М. Атаева "Аварский язык". В ней мы находим тематически сгруппированный ряд из более чем 50 иранизмов аварского языка: а) названия домашних и диких животных и связанные с ними понятия: жанавар 'зверь', гамущ 'буйвол' и др.; б) названия растений: хурма 'хурма', nacmlau 'дыня, огород', чина-ри 'чинара', нар 'гранат' и др.; в) обозначения лиц: падишагъ//пача//па(р)чах1 'царь', шагъ 'шах', палугьан 'канатоходец, акробат', куса 'безбородый', тушман 'неприятель, враг' и др.; г) названия строений и т. п.: базар 'рынок', шагъар 'город', шагъра 'шоссе' и др.; д) названия предметов одежды, домашнего обихода, утвари, инструментов и др.: дарай, хара 'разновидности шелка', пама 'хлопок, вата', пардав 'занавеска', махмар 'бархат', чирахъ 'лампа', чайдан 'чайник' и др.; е) названия продуктов питания, лекарств и др.: пулав 'плов', чакар 'сахар' и др.; ж) обозначения абстрактных понятий, в т.ч. мифологических существ: дард 'забота, печаль', чара 'выход, средство', багъана 'предлог, повод'; аздагьо 'дракон', жан 'душа, сила' и др.; з) прилагательные: бизар(аб) 'скучный', паъиман(аб) 'грустный', багъа(яб) 'дорогой' и др. [Алексеев, Атаев 1997: 121,122].

Отдельные вопросы иранских заимствований в аварском языке освещаются в диссертационном исследовании А. Н. Халунова. Исследователь подразделяет иранизмы в аварском языке на две большие группы: персидские заимствования и скифо-аланизмы. К собственно персидским заимствованиям, по мнению исследователя, относятся те иранизмы, которые проникли в аварский язык из персидского или же через посредство других языков из того же источника [Халунов 1998: 7]. Вопросы аланско-го влияния на аварский язык и его диалекты освещаются также в специальных статьях К.Uli Микаилова [1977: 132-141] и И.А. Исакова [1977: 164-171].

М.-С.М. Мусаев в своей монографии "Лексика даргинского языка" отмечает, что "заимствование из персидского языка происходило преимущественно устным путём и в значительной степени через посредство тюркских языков, это и подтверждается характером заимствованных из персидского языка слов. Фарсизмами, представленными в даргинском языке, являются слова, обозначающие понятия, связанные с бытом, с экономической и культурной жизнью населения" [Мусаев 1978: 26].

Исследователем сделана классификация около 130 персидских заимствований даргинского языка, распределенных по 10 тематическим группам: а) названия предметов быта: хаканаз 'совок для собирания мусора', дагъра 'серповидный секач', чирагь 'лампа', max 'деревянная кровать', чар 'точило' и др.; б) названия строений и их отдельных частей: тав 'камин', бару 'крепостная арена', сангар 'баррикада' и др.; в) названия тканей и изделий из них: шял 'шаль', дарай 'тафта, шелк', хара 'шелк', зарбаб 'парча', махмур 'плюш, бархат', даст1уман 'салфетка, тряпка', чятир 'шатер, зонтик' и др.; г) названия понятий, связанных с торговлей: базар 'базар', вачар 'торговля', базриган 'торговец', г1яббаси 'монета в 20 копеек', шагъи 'пятачок', тумен 'десять рублей' и др.; е) названия растений и плодов: нар 'гранат', биринж 'рис', бамма 'хлопок', бириз 'тополь', чинар 'чинара', харбуз 'арбуз', баг1ли 'вишня' и др.; ж) названия, связанные с понятием "человек": пагьливан 'канатоходец', шагь 'шах', душман 'враг' и др.; з) наименования отвлеченных понятий: умут 'надежда', багъана 'повод', жан 'душа', дард 'печаль', жура 'вид\ранг 'цвет' и др.; и) названия животных: гамуш 'буйвол', жаниеар 'зверь', бидав 'конь', аждагьа 'дракон' и др.; к) названия продуктов питания и блюд: чакар 'сахар', хайнига 'яичница', пулав 'плов' и др.; л) отдельные слова: авадан 'обильный, богатый', манавша 'фиолетовый', шагьар 'город', тяк 'нечетный', жут 'четный', караван 'караван' и др. [там же: 26-30].

Первой попыткой тематического анализа иранских заимствований в лакском языке явилась классификация иранизмов, осуществленная С.М. Хайдаковым в работе "Очерки по лексике лакского языка".

Исследователь привел около 170 слов иранского происхождения, поделенных на 11 групп: а) названия животных: гамуш 'буйвол', паланг 'барс, леопард', кар-гадан 'носорог', аждагъа 'большая змея', 'дракон', жанавар 'зверь', 'хищник' и др.; б) названия пряностей, деревьев, растений и плодов: михак 'гвоздика', дарчин 'корица', чинар 'чинара', пялут <дуб', калам 'капуста', бигъ 'айва', бадан 'миндаль', ч!ик1унт1а 'свекла' и др.; в) названия растений и связанных с ними понятий: банавша 'фиалка', памма 'хлопок', 'вата', гулан 'розовая вода' и др.; г) названия материй и различных изделий: шал 1 шаль', дарай 1 род шелковой материи', ххара 'шелк', 'муар', парча 'парча', 'толстая шелковая материя', пардав 'занавес', чарчав 'покрывало' и др.; д) названия музыкальных инструментов: каманча 'вид скрипки', тар 'тар' (вид восточного инструмента), чагъана 'скрипка' и др.; е) названия драгоценных камней и близких к ним предметов: зум-рут 'изумруд', кагъруба 'янтарь', бурул 'лупа' и др.; ж) названия посуды и предметов быта: кавкир 'шумовка', 'дуршлаг', пияла 'чашка', ххаканназ 'совок для собирания сора', дагъра 'серповидный секач', чирахъ 'лампа',ранна 'рубанок', кулунг 'кирка' и др.; з) названия строений и их отдельных частей: бару 'крепостная стена', чапар 'ограда', дарваза 'ворота', куча;'улица', панжара 'сетка в окне', тахча 'широкая полка' и др.; и) названия, связанные с понятием "человек", "деятель": душман 'враг', дус 'друг', шагъ 'шах', 'царь', заргар 'ювелир', пари 'фея' и др.; к) названия некоторых реальных предметов: max 'кровать', 'престол', тахта 'доска', парчин 'заклепка', тараза 'балансир акробата', чарх 'колесо', 'катушка', пула 'ствол пушки', сангар 'окоп', 'баррикада', занг 'колокол' и др.; л) прочие названия: диван 'суд', жура 'вид', 'сорт', бахшиш 'подарок', зур 'сила', 'мощь', дард 'печаль', 'скорбь', азар 'болезнь', 'досада', бахт 'счастье', 'счастливая судьба', багъана 'предлог', 'повод' и др. [Хайдаков 1961: 69-72].

Утверждение исследователя о том, что "единственным иранским языком, из которого шли заимствования в лакский язык, является персидский язык" [там же: 68] представляется, на наш взгляд, не вполне корректным. Изыскания ряда специалистов (см. выше) по лакскому и другим дагестанским языкам подтверждают точку зрения о том, что у древних лакцев могли существовать языковые контакты с аланами, в результате которых в лакский язык могло перейти определенное количество аланизмов, которые, в свою очередь, впоследствии могли быть утеряны или замещены новыми заимствованиями. Косвенно С.М. Хайдаков не отрицает такой процесс, говоря о замещении персидских заимствований арабскими: "в количественном отношении персидских слов в лакском языке меньше чем, например, арабских и тюркских. Это, видимо, объясняется тем, что впоследствии, благодаря исламу, арабский язык стал господствующим фактором в духовной жизни лаков и, возможно, очень старые заимствования из персидского языка были постепенно вытеснены новыми заимствованиями из арабского языка" [там же: 68].

В лезгинском языке классификации иранизмов по тематическим группам даны в работах Р.И. Гайдарова [1966] "Лексика лезгинского языка"; М.Е. Алексеева, Э.М. Шейхова [1997] "Лезгинский язык", а также в работе И.И. Эфендиева [2000] "Иранизмы в лезгинском языке".

В монографии Р.И. Гайдарова приводится около 170 иранизмов, включая и собственные личные имена, распределенные по 6 тематическим группам: а) наименования конкретных предметов и строений: абугердан 'металлический половник'; байбут 'финка', 'небольшой кинжал'; бейгъуш 'опиум'; гъевенг 'металлическая ступа'; дегьре 'секач'; дезгагъ 'украшение'; дезге 'станок столяра'; кепкир 'шумовка' и др.; б) наименования отвлеченных понятий: агъузар 'стенания'; барбатГ 'разгром; разруха'; бахт 'счастье'; бедлем 'клевета; позор'; бедназар 'испытать воздействие дурного глаза'; бенд 'строфа, куплет'; гаф 'слово'; гиман 'надежда' и др.; в) наименования людей по особенностям их жизни, быта и натуры: бахтавар 'счастливец; беззаботный человек'; бенде 'простой смертный'; бендуъгуьр 'скряга'; гада 'мальчик, мальчишка'; заргар 'золотых дел мастер'; зулумкар 'жестокий, угнетатель'; мугъман 'гость' и др.; г) слова, относящиеся к другим лексико-грамматическим группам: имена прилагательные: абад 'благодатный; богатый'; аби 'голубой'; азад 'свободный'; азгар 'ясный; ядреный (о погоде)'; асант 'легкий, удобный; доступный'; баябан 'пустынный'; бедрягь 'балованный'; бейкар 'безработный' и др.; наречия: ашкара 'открыто'; бахтабахт 'будь что будет; на риск'; бейгъал 'в слабом состоянии; бессильно'; гагъ 'иногда'; гзаф 'много'; нагагь 'если; в случае, если.' и др. [Гайдаров 1966: 222-224].

В работе М.Е. Алексеева и Э.М; Шейхова [1997: 114-117] около 120 иранизмов распределены по 12 тематическим группам: названия животных и птиц; названия растений; обозначения лиц; названия частей тела; строительная, сельскохозяйственная и иная терминология; названия предметов одежды, домашнего обихода, утвари, инструментов и др.; названия продуктов питания, лекарств и др.; обозначения абстрактных понятий; обозначения качеств (имена прилагательные); мифологическая лексика; названия предметов и явлений неживой природы; служебные слова.

Более подробно и многопланово особенности функционирования иранизмов исследуются в монографии И.И. Эфендиева "Иранизмы в лезгинском языке" [2000]. В ней дана характеристика лексико-семан-тической, фонетической, морфологической и фразеологической адаптации заимствованных слов. В работе представлена подробная классификация персидских заимствований, состоящая из 24 лексико-тематических групп и включающая более 550 лексем.

Кроме отмеченных выше, обращают на себя внимание специальные публикации кавказоведов по проблемам ирано-нахско-дагестанских языковых контактов, среди которых можно отметить работы М.-С. М. Му-саева [1966]; И.Ю. Алироева [1970]; И.Х. Абдуллаева [1972, 1973]; Ми-каилова [1972, 1973]; З.Г. Абдуллаева [1973]; A.M. Асланова [1973]; У.А. Мейлановой и Б.Б. Талибова [1973]; Ш.М. Саадиева [1973]; B.JI. Гукасяна [1973]; С.М. Хайдакова [1973]; М.Ш. Рагимова [1977] и др., содержащие ценный фактический материал.

Как видно из проведенного выше обзора, ирано-восточнокавказские языковые контакты были освещены лишь фрагментарно, из чего возникает необходимость проведения исследования проблемы в широком комплексном плане.

31

Заключение научной работыдиссертация на тему "Персидские лексические заимствования в системе нахско-дагестанских языков"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исследование взаимоотношений и взаимосвязей иранских и нахско-дагестанских языков является одной из важных и актуальных задач кавказского языкознания, решение которых имеет не только большое научно-теоретическое, но и самое непосредственное практическое значение. С ним неразрывно связано также глубокое и всестороннее исследование истории отдельных языков и диалектов. Путем выявления фактов взаимодействия разносистемных языков можно полнее и всесторонне охарактеризовать целый ряд фонетических, грамматических, семасиологических, ономасиологических и других явлений в исследуемых языках.

Подвергнутый анализу в данной работе материал позволяет сделать следующие выводы.

Нахско-дагестанские языки активно заимствовали иранскую лексику на различных этапах своего развития. В исследовании сделана попытка осветить заимствования трех хронологических периодов, в течение которых восточнокавказские народы имели продолжительные прямые языковые контакты с носителями иранских языков. Вместе с тем основное внимание в исследовании объективно уделено новоперсидским заимствованиям, составляющим около 95% от обшего количества всей заимствованной иранской лексики.

Длительные контакты скифо-аланских племен с предками восточ-нокавказских народов (период с VII в. до н.э. по III в. н.э.) не могли не оставить определенные следы в языках последних. В них отмечено наличие целого ряда слов, имеющих свои прототипы в осетинском языке: авар, чаран,.чам. чара", кар. чиран, тинд чарам, дарг. шандан, лак. чан-нан, лезг. гъулдан, цах. гьандан 'сталь'; чеч. ондаПонданиг 'крепкий, твердый' < осет. cendon 'сталь'; авар., анд., бежт., ботл., гунз., кар., тинд., чам., дарг., лак., лезг., агул., буд., таб., крыз. куц, арч. кус, ахв. кучи, год. куци, цез. кесу//коси, рут. курус 'облик, форма' < осет. x°yz//xuz(ce) 'вид', образ', 'масть'; лезг., таб., агул., рут. руг, крыз. риг 'пыль, земля' < осет. ryg//rugce 'пыль', 'прах' и др.

Другим важным периодом в ирано-восточнокавказских языковых отношениях явились контакты восточнокавказских народов с Сасанидами ф (III в. — VII в.), из языка которых было заимствовано определенное количество среднеперсидских лексем: авар., анд., тинд., чам. бел, кар. беле, бежт. бари, лезг. пер, рут., таб. бер, буд., чеч., инг. бел 'лопата' < ср.-перс. Ьё1; авар., кар., цез., бежт. ханжар, год., анд. хханжар, дарг. хан-жал/къинджал, лак. ххаржан, лезг. хенжел, таб., агул, ханджал, буд., цах. хенджел, хин. хаънджаъл, удин, ханчал 'кинжал' < ср.-перс. hanjar; чеч., инг. буру 'крепость'; лак. бару 'крепостная стена', лезг. пару//бару, буд. бару, цах. баруг 'забор, ограда', таб., удин, бару 'стена' < ср.-перс. baru и др. В дальнейшем контакты восточнокавказских народов с Сасанидами значительно ослабли, что было связано в первую очередь с арабскими завоеваниями во второй четверти VII века и распространением Ф здесь ислама. С этого времени начинается процесс постепенного проникновения арабизмов в лексику рассматриваемых языков, который в дальнейшем достиг значительных масштабов.

Возобновление активных ирано-восточнокавказских языковых контактов (XV—XVIII вв.) можно связать с носителями новоперсидского языка сефевидами, образовавшими на территории современного Азербайджана и Ирана свое государство, и началом ими захватнических войн на территории Дагестана и Ширвана. Именно контакты данного периода оставили наиболее заметный след в языках народов Восточного Кавказа.

Территориально ограниченные, но непосредственные языковые * контакты некоторые дагестанские народы имели с носителями другого иранского языка - татского. Следы таких контактов присутствуют в основном в языках южного ареала: лезг., таб., агул., рут., цах., крыз. гаф 'слово, разговор' < тат. гоф; лезг. жендек, таб. жандак, агул., рут., цах., хин. джандак, крыз. джаъндак, удин, джемдакк 'тело, туша, падаль' < тат. жендег\ дарг., лак., лезг., таб., рут. тав; крыз., буд. тов 'камин, очаг, гостиная' < тат. тов и др.

Важную роль в закреплении в нахско-дагестанских языках иранской лексики могла сыграть иранская культура, проникавшая на территорию Ф Северо-Восточного Кавказа прямо и опосредованно, запечатлеваясь в материальной и духовной жизни нахов и дагестанцев. Немаловажную роль в закреплении в заимствующих языках иранизмов могла сыграть и оригинальная персидская литература, имевшая колоссальную популярность во всем восточном мире. Лучшие представители местной культуры активно изучали персидский язык и владели им в такой степени, что создавали на нем свои произведения. В диссертации перечисляются отдельные образцы персоязычного наследия дагестанских авторов.

Подавляющая часть иранских заимствований полностью ассимилировалась в лексической системе нахско-дагестанских языков, и они уже не воспринимаются как иноязычные слова. Таким словам характерна простота и общепонятность, семантическая освоенность, регулярная употребляемость как в разговорно-обиходном, так и в литературном языке, высокая словообразовательная активность.

Анализ лексико-семантической принадлежности иранских заимствований показывает, что закрытых сфер в употреблении данных заимствований в исследуемых языках практически не существует. Они являются членами таких лексико-семантических групп слов как: а) обозначения людей по профессии, роду занятий, социальному положению, термины родства и т.п.: "садовник", "торговец", "пастух", "мастер", "бродяга", "хозяин", "крестьянин", "наместник", "подмастерье"

• и др.; б) лексика, выражающая духовное и физическое состояние человека, его поведение, склонности: "хитрец", "озорник", "грешник", "скандалист", "усталый", "полный, тучный", "олух, остолоп", "влюбленный" и др.; в) абстрактные понятия: "вид", "линия", "слово", "ряд, шеренга", "покой, спокойствие", "стон, стенание", "суета", "предположение", "ненависть", "хлопоты", "предлог, повод", "прелесть", "проклятие" и др.; г) слова, характеризующие отношения между людьми, обществен-^ но-политические термины, имущественное положение и т.п.: "оброк", суд", "арест", "указ", "залог", "клятва", "экономия", "род, племя", "ссора" и др; д) предметы быта, домашняя утварь: "половник", "кумган", "очки", "сито", "стойло", "чаша, миска", "простыня", "бочка", "бумага", "сани", "топчан, кровать", "чайник", "лампа, свеча" и др.; е) названия орудий труда, строительного материала и т.п.: "лопата", "точило", "прялка", "топор", "силок, сеть", "нож", "кирка", "наждак", "мастерок", "сверло", "гвоздь", "циркуль", "тиски", "рубанок" и др.; ж) одежда, предметы туалета, ткани, сырье и т.п.: "позумент, галун", "перчатка", "подол", "полотенце", "тафта, шелк", "платок", "шуба", ф "сукно", "сафьян", "тафта", "женский пояс", "чулок, носок" и др.; з) военное снаряжение: "пуля", "булава, палица", "кинжал", "лук (для стрельбы)", "клинок", "ружье", "меч, сабля" и др.; и) обозначение продуктов питания и т.п.: "плов", "мука" "шашлык", "паштет", "яичница", "простокваша", "сок", "лапша", "сахар", "уксус", "творог" и др.; к) названия строений и их частей: "плотина", "стена", "камин", "ограда, забор", "чердак, крыша", "коридор", "плетень", "стойло", "ворота", "столб, колонна", "балкон", "лестница", "окно", "цоколь", "купол" и др.; л) хозяйственно-экономические термины: "двугривенный", "базар, • рынок", "грош", "деньги", "пятак", "торговля, торг", "десять рублей", груз, вьюк" и др.; м) лексика литературы, искусства, науки, образования: "напев, песня", "строфа, куплет", "бубен", "кеманча (муз. инструмент)", "саз (муз. инстр.) "зурна (муз. инстр.)", "тар (муз. инстр.)", "гармонь" и др.; н) лексика, выражающая религиозные понятия, суеверия, обычаи, обряды: "дракон", "вера, религия", "ладанка", "баба-яга", "молитва, намаз", "фея", "святой", "бог", "пророк" и др.; о) слова, связанные с обозначением анатомических и физиологиче-Ф ских понятий, обозначения болезней, лекарств и т.п.: "болезнь", "опиум", затылок", "висок", "темя", "череп", "пах", "грудь", "зрачок", "лапа" и др.; п) обозначения атмосферных явлений: "мороз", "дождь", "молния", "пар", "ветер", "иней, туман" и др.; р) названия минералов, веществ: "стекло", "бронза", "фарфор", "известь", "пыль", "ртуть", "бронза", "купорос", "мышьяк", "эмаль", "имбирь", "позолота", "бирюза" и др.; с) слова, связанные с обозначением географических понятий, понятий места и времени: "пустыня", "среда (день недели)", "полдень", "утес, скала", "долина", "море", "время", "проход", "неделя", "место" и др.; ф! т) сельскохозяйственные термины: "урожай", "сад", "огород", луг", "черный пар", "навоз", "гумно, ток", "стог, скирд" и др.; у) растительный мир: "алыча", "инжир", "мушмула", "миндаль", "баклажан", "дуб", "фиалка", "айва", "чинара, платан", "свекла", "айва", "овес", "кинза", "цветок" и др.; ф) животный мир: "леопард", "сокол, ястреб", "ласка, куница", "буйвол", "гадюка", "тур", "петух", "волк", "цыпленок", "гиена", "корова", "ягненок", "клещ", "рысь", "кобыла" и др.; х) слова, описывающие различные характеристики предметов и явлений: "пятнистый", "алый", "зеленый", "грязный", "незрелый", "теп* лый", "солнечный", "прочный", "сладкий", "пресный", "чистый, свежий" и др.; ц) личные имена, занимающие заметное место в антропонимиче-ской системе восточнокавказских языков.

Иранские лексические заимствования вступают в синонимические, антонимические и омонимические отношения в нахско-дагестанских языках, оказывая тем самым существенное влияние на развитие и обогащение художественных средств языка.

Об уровне адаптации иранской лексики в нахско-дагестанских языках можно судить и по степени ее лексико-семантической ассимиляции. Персидские заимствования в лексико-семантической системе нахско-дагестанских языков характеризуются следующими особенностями: а) не изменяют свой семантический объем, как правило, моносе-мичные персидские этимоны-термины, которые, являясь однозначными в языке-источнике, не представляют собой модели для семантического развития; б) основным типом семантической деривации персидских заимствований в языках-рецепторах является сужение их семантических полей, то есть в процессе заимствования иранизмы упрощают свою семантическую структуру; в) характерным явлением для процесса заимствования является и смещение значений заимствованных слов, то есть утрата заимствованиями своих исконных понятий и приобретение ими новых значений в языках-рецепторах. Анализ заимствований, лексические значения которых оказались смещенными, показывает, что в них часто прослеживается семантическая связь с прототипами; г) расширение значений — наиболее редкий тип семантических изменений персидских заимствований. Слова, расширившие свой семантический объем, употребляются в основном при обозначении отвлеченных понятий, физических и духовных качеств человека, свойств вещей и т. п. Часть этих новых понятий в той или иной мере вытекает из исконных значений заимствованных слов и имеет с ними прямую смысловую связь.

Важное место занимают персидские заимствования и в развитии восточнокавказской фразеологии. В ходе анализа нами выделено большое количество субстантивных, адъективных, наречных и глагольных ФЕ, включающих иранские лексемы, а также собственно фразеологические заимствования (в том числе и пословично-поговорочные) из персидского языка. Особенно богато фразеологические заимствования пред-Ф ставлены в языках южного ареала.

Одним из важных критериев освоенности иноязычных слов является степень их фонетической ассимиляции в заимствующем языке. Преобразование в фонетическом облике заимствованной персидской лексики заключается в трансформации их звукового состава и приспособлении к фонологическому строю нахско-дагестанских языков.

Анализ основных фонетических преобразований в заимствованных словах персидского происхождения позволяет сделать следующие выводы: а) подчиняясь законам фонетики заимствующих языков, персидские гласные, находящиеся в предударной и заударной позициях, могут подвергнуться полной редукции, то есть синкопироваться; Ф б) многим восточнокавказским языкам не свойственно стечение согласных в исходе слова, поэтому очень часто в комплексы консонантов для облегчения произношения вставляются определенные эпентетические звуки, ранее отсутствовавшие в данных словах; в) трехсогласные комплексы упрощаются либо путем выпадения срединного согласного, либо путем вставки в них гласного звука; г) довольно частым фонетическим явлением, происходящим в процессе заимствования, является апокопа — отпадение одного или нескольких звуков в конце слова; д) под влиянием определенных фонетико-морфологических факторов в некоторых словах происходит эпитеза — наращение в конце слова дополнительного звука, отсутствовавшего в исконной форме слова; е) другим характерным явлением для заимствованных слов является метатеза — взаимная перестановка звуков или слогов в словах на почве ассимиляции или диссимиляции, что облегчает их произношение.

Фонетическая адаптация персидских заимствований неразрывна также с процессами, связанными с акцентуацией. Изменение в ударении свидетельствует о том, что заимствованные слова ассимилируются на новой языковой почве, становясь системным явлением. Щ' Процесс освоения заимствованных слов предполагает приспособление их и к морфологическому строю языка-рецептора. При этом иноязычное слово становится элементом какого-либо грамматического класса с присущими этому классу формальными признаками. С точки зрения грамматической принадлежности большая часть заимствованной лексики представляет собой имена существительные, имена прилагательные, а также имена, объединяющие в себе признаки существительного и прилагательного. Персидские глаголы нахско-дагестанскими языками не заимствовались и в глагольной лексике иранизмы функционируют лишь в качестве составной части сложных глаголов.

С точки зрения словоизменения персидские заимствования полно-4 стью подчиняются закономерностям, действующим в исследуемых языках. Каких-либо строгих критериев распределения заимствованной лексики по грамматическим классам в восточнокавказских языках не существует. Так, можно отметить, что названия людей, как правило, относятся к I и II грамматическим классам, животных — к III и IV классам.

Персидские имена перешли в восточнокавказские языки только в форме единственного числа и приобретают формы множественного числа с помощью местных языковых средств. Выбор того или иного суффикса множественности во многих языках в основном зависит от структуры самого слова.

Иранизмы активно вступают в словообразовательные отношения с деривационными морфемами восточнокавказских языков. Так, при помощи суффиксов с классными показателями -а-б, -я-б, в аварском языке могут быть образованы имена прилагательные от персидских именных основ: чиркин-аб, бизар-аб, дурус-аб, пашман-аб. В лакском языке подобной морфемой является продуктивный суффикс -сса, образующий слова с отвлеченными понятиями: аьсив-сса, банувша-сса, кугъна-сса, лал-сса. В даргинском языке большинство прилагательных образуются путем добавления к основам словообразовательного суффикса -си\ аш-кар-си, азад-си, шад-си, таза-си.

Необходимо отметить также участие некоторых персидских словообразовательных суффиксов (преимущественно в языках южного ареала) в образовании новых слов. К наиболее продуктивным из них относятся персидские суффиксы: -бан, образующий имена существительные, обозначающие лиц охраняющих что-либо или ухаживающих за животными; -ган, образующий слова в основном со значением вместилищ, предметов быта; -дан, образующий названия вместилищ какого-либо вещества; -кар, -гар, служащие для образования имен, выражающих действующее лицо и др.

Подводя итог всему вышеизложенному, можно констатировать, что персидские заимствования в своей массе представляют собой живой пласт лексико-семантической системы восточнокавказских языков, активно обслуживают разнообразные сферы коммуникации. С точки зрения адаптированности они полностью приспособлены к фонетическим и морфологическим системам заимствующих языков.

284

Список научной литературыЭфендиев, Исрафил Исмаилович, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т. I. М.-Л., 1958; Т. II. Л., 1973; Т. III. Л., 1979. Т. IV. Л., 1989; Указатель. М., 1995.

2. Абаев В.И. Осетино-вейнахские лексические параллели. ЧИНИИЯЛ, Т. 1, вып И, 1959.

3. Абаев В.И. Скифо-европейские изоглоссы на стыке Востока и Запада. М., 1965.

4. Абдулжалилов И.Г. Функциональные особенности арабских элементов в современном аварском литературном языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 2002. — с.

5. Абдуллаев З.Г. Даргинско-осетинские лексические параллели. V Региональная научная сессия по историко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков // Проблемы языковых контактов на Кавказе". Тезисы докладов. Орджоникидзе, 1973. — С. 62-63.

6. Абдуллаев И.Х. К истории названий пророка в дагестанских языках // Этимология 1970. М., 1972. С. 339-348.

7. Абдуллаев И.Х. К истории алано-лакских языковых связей. V Региональная научная сессия по историко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков // Проблемы языковых контактов на Кавказе. Тезисы докладов. Орджоникидзе, 1973. С. 63-65.

8. Абдуллаев И.Х. Межкавказский лексический фонд и дагестанские языки // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Материалы per. науч. конф., поев. 65-летию кафедры даг. языков Дагго-суниверситета. Махачкала, 1997. — С. 24-25.

9. Абдуллаев И.Х. К проблеме вейнахско-дагестанских языковых контактов // Языкознание в Дагестане. Лингвистический ежегодник. Даг. госуниверситет. Махачкала, 1997.-С. 106-111.

10. Абдуллаев И.Х. Некоторые вопросы глагольного словообразования в лакском языке // Глагол в языках Дагестана. Махачкала, 1980. — С. 91-109.

11. Абдуллаев И.Х. Некоторые вопросы дагестанской антропонимики // Личные имена в прошлом, настоящем, будущем. М., 1970.

12. Абдуллаев И.Х. Новые материалы по алано-дагестанским языковым взаимоотношениям // Тезисы докладов научной сессии, посвященной итогам экспедиционных исследований института ИЯЛ в 1990-1991 гг. Махачкала, 1992.-С. 95.

13. Абдуллаев С.Н. Русско-даргинский словарь. Махачкала, 1950. — 1462 с.

14. Абрамян Р. Пехлевийско-персидско-армянско-русско-английский словарь. Ереван, 1965.

15. Абукаров Ш.Г. Тюркские заимствования в лезгинском языке: Авто-реф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 1997. — 22 с.

16. Агарунов Я.М., Агарунов М.Я. Татско(Еврейско)-русский словарь. М., 1997.

17. Азаев Х.Г. Арабские заимствования в словарном составе ботлихско-го языка // Сборник научных сообщений факультета иностранных языков. Махачкала, 1973.

18. Азаев Х.Г. Лексика и словообразование ботлихского языка: Авто-реф. дисканд. филол. наук. Тбилиси, 1975. — 25 с.

19. Азербайджанско-русский словарь /сост. X. Азизбеков/. Баку, 1985. -420 с.

20. Акиев А.Ш. Способы образования форм множественного числа имен в лакском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Махачкала, 1964. — 18 с.

21. Акуленко В.В. Вопросы изучения лексических интернационализмов и процессов их образования // Вопросы социальной лингвистики. Л., 1969.-С. 65-89.

22. Алексеев М.Е. Нахско-дагестанские языки // Сравнительно-историческое изучение языков разных семей. Современное состояние и проблемы. М., 1981. С. 298-311

23. Алексеев М.Е. Вопросы сравнительно-исторической грамматики лезгинских языков. Морфология. Синтаксис. М., 1985. — 158 с.

24. Алексеев М.Е. О методике сравнительно-исторических исследований (на материале дагестанских языков) // Актуальные проблемы дагестанско-нахского языкознания. Махачкала, 1986. — С. 114-143.

25. Алексеев М.Е. Восточная лексика в склонении дагестанских языков // Теоретические проблемы языков Азии и Африки. V международный симпозиум ученых социалистических стран. Тезисы докладов советской делегации. М., 1990. — С. 6.

26. Алексеев М.Е., Загиров В.М. Школьный этимологический словарь табасаранского языка. Махачкала, 1991. — 96 с.

27. Алексеев М.Е., Тестелец Я.Г. "Севернокавказский этимологический словарь" и перспективы кавказской компаративистики // Изв. АН С ЛЯ, 1996. Т. 55, № 5.-С. 3-18.

28. Алибекова П.М. "Масалек Ал-Мохсенин" Абдуррахима Талибова как памятник книжной культуры на персидском языке // Рукописная и печатная книга в Дагестане. Махачкала, 1991. — С. 109-116.

29. Алибекова П.М. Краткий обзор персидских рукописей рукописного фонда ИИАЭ // Тезисы докладов Республиканской научной конференции молодых ученых Дагестана. Махачкала, 1993.

30. Алиев К. Кавказская Албания (I в. до н. э. -1 в. н. э.). Баку, 1974.

31. Алироев И.Ю. Арабско-персидская лексика в чеченском языке // Уч. зап. Чечено-Ингушского пединститута. Т. 33. Серия лингвистическая. Вып. 16. Грозный, 1970.

32. Алироев И.Ю. Сравнительно-сопоставительный словарь отраслевой лексики чеченского и ингушского языков и диалектов. Махачкала, 1975.

33. Алироев И.Ю. Нахские языки и культура. Грозный, 1978.

34. Алироев И.Ю. Чеченский язык. М., 1999. — 160 с.

35. Алироев И.Ю., Куркиев А.С. Отражение языковых контактов в вайнахских языках // Историко-лингвистические связи народов Кавказа и проблемы языковых контактов. Грозный, 1989.

36. Алкадари Г.Э. Асари Дагестан. Махачкала, 1-е изд.: 1929; 1994. -222 с.

37. Андроникашвили М.К. Очерки по ирано-грузинским языковым взаимоотношениям. I. Тбилиси, 1966 (на груз. яз).

38. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. М., 1974.

39. Аскеров М.М. Структура и семантика иранского пласта топонимики Азербайджана: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тбилиси, 1984.

40. Асланов A.M. Взаимоотношения азербайджанского и цахурского языков: (На материале закатальских говоров). Автореф. дис. канд. филол. наук. Баку, 1965. — 21 с.

41. Асланов A.M. Азербайджанская модель сложноподчиненного пред-ложениия в закатальских диалектах аварского и цахурского языков // Вопросы синтаксического строя иберийско-кавказских языков. Нальчик, 1977.-С. 295-302.

42. Асланов A.M. Взаимодействие азербайджанского языка с другимиязыками на территории Азербайджанской ССР: Автореф. дис докт.филол. наук. Баку, 1982. 46 с.

43. Асланов A.M. О цахурских иранизмах // Материалы V региональной научной сессии по изучению иберийско-кавказских языков. Орджоникидзе, 1973.-65-66 с.

44. Ахманова О.С. Очерки по общей и русской лексикологии. М., 1957.

45. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966. — 607 с.

46. Ахмедов Ш.М. К вопросу о дагестано-сасанидских взаимоотношениях в III-VI вв. // Из истории дореволюционного Дагестана. Махачкала, 1976.-С. 63-76.

47. Бакиханов Х.К. Гюлистан-и Ирам. Баку, 1991. — 304 с.

48. Баламамедов А.-К. С. Социолингвистический аспект сопоставительного исследования заимствованной лексики // Сравнительно-сопоставительные исследования лексики. Межвузовский научно-тематический сборник. Махачкала, 1992. С. 23-37.

49. Баллы Ш. Французская стилистика. М., 1961.

50. Баллы Ш. Лексическая синонимия. М., 1976.

51. Бартолъд В.В. Сочинения, т.2. ч.1. М., 1966.

52. Белгородскыы Н.А. Современная персидская лексика. М.-Л., 1936.

53. Белкын В.М. Среднеперсидские заимствования в арабском литературном языке // Ирано-афразийские языковые контакты. М., 1987. — С, 14-20.

54. Биржакова Е.Э., Войнова Л.А., Кутына Л.Л. Очерки по исторической лексикологии русского языка XVIII века. Языковые контакты и заимствования. Л., 1972.

55. Блумфильд Л. Я зык. М., 1968.

56. Бокарев Е.А. Введение в сравнительно-историческое изучение дагестанских языков. Махачкала, 1961. — 99 с.

57. Бокарев Е.А. Дагестанские языки. Введение // Языки народов СССР. Т.4. Иберийско-кавказские языки. М., 1967. С. 247-254.

58. Бокарев Е.А. Материалы к словарю гунзибского языка // Вопросы изучения иберийско-кавказских языков. М., 1961. С. 147-182.

59. Будагов Р.А. Введение в науку о языке. М., 1965. 492 с.

60. Будагов Р.А. Процессы развития в языке. М.-Л., 1965.

61. Будагов Р.А. Слово и его значение. Л., 1947.

62. Будагов Р.А. Сравнительно-семасиологические исследования. М.,1963.

63. Булаховскый Л.А. Введение в языкознание, ч. И., М., 1953.

64. Бурчуладзе Г. Т. О дагестанско-нахских языковых взаимоотношениях И Тезисы докладов всесоюзной научной конференции "Историко-лингвистические связи народов Кавказа и проблемы языковых контактов". 24-26 окт. 1989 г. Грозный, 1989. С. 22.

65. Вайнрайх У. Языковые контакты: состояние и проблема исследования. Киев, 1979. 265 с.

66. Вандриес Ж. Язык. Лингвистическое введение в историю. М., 1937. -410 с.

67. Веретенников А. А. Очерки глагольной фразеологии персидского языка. М., 1993. 155 с.

68. Верещагин Е.М. О проблеме заимствования фонем // Язык и общество. М.,1970.

69. Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слов. В Я, 1953, №5.

70. Виноградова О.И. Древние лексические заимствования в дагестанских языках: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1980. 15 с.

71. Виноградова О.И. О древних иранизмах в дагестанских языках // Исследования по семантике. М., 1981. — С. 74-90.

72. Виноградова О.И., Климов Г.А. Об арменизмах в дагестанских языках // Этимология. 1977. М., 1979. С. 154-159.

73. Восконян Г.А. Русско-персидский словарь. М., 1986. — 832 с.

74. Гаджиев М.Г., Давудов О.М., Шихсаидов А.Р. История Дагестана. Махачкала, 1996. -450 с.

75. Гаджиев М.М. Русско-лезгинский словарь. Махачкала, 1950. — 967 с.

76. Гаджиев М.М., Гайдаров Р.И., Мейланова У.А. Орфографический словарь лезгинского языка. Махачкала, 1971.

77. Гайдаров Р.И. Лексика лезгинского языка. Махачкала, 1966. — 265 с.

78. Гайдаров Р.И. Лингвистические контакты лезгин и азербайджанцев и их роль в развитии и обогащении лезгинского языка // Вопросы тюркских языков и взаимоотношения их с другими языками. Баку, 1972. — С. 152-157.

79. Гайдаров Р.И. О специфике и результатах лезгино-арабских языковых контактов // Материалы пятой региональной научной сессии по ис-торико-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков. Орджоникидзе, 1977.-С. 121-126.

80. Гайдаров Р.И. О категории числа в лезгинском литературном языке // Категория числа в дагестанских языках. Махачкала, 1985. — С. 78-83.

81. Гайдаров Р.И. Введение в лезгинскую ономастику. Махачкала, 1996.- 111 с.

82. Гайдаров Р.И., Гасанова P.P. Арабский пласт лексики агульского языка. (Исследование. Словарь. Текст). Махачкала, 1996. 76 с.

83. Гак В.Г. К проблеме гносеологических аспектов семантики слова // Вопросы описания лексико-семантической системы языка. MJ, 1971.

84. Гамзатов Г.Г. Расширение общественных функций русского языка — ведущий принцип свободного, добровольного и равноправного развития национально-русского двуязычия // Русский язык и его влияние на развитие дагестанских языков. Махачкала, 1984. — С. 3-21.

85. Гамидов А.И. Азербайджанские заимствования в будухском и хина-лугском языках: Автореф. дис. канд. филол. наук. Баку, 1982. — 24 с.

86. Гаприндашвили Ш.К., Гиунашвили Дж.Ш. Фонетика персидского языка. Тбилиси, 1964.

87. Гарунова К.И., Магомедов М.И. Личные имена в карахском диалекте аварского языка. Махачкала, 1991. — С. 122-127.

88. Гасанов М.Р. Очерки истории Табасарана. Махачкала, 1994. — 256 с.

89. Гасанова С.Н. Заимствованные компоненты в составе соматических фразеологических единиц лезгинских языков // Сравнительно-сопоставительные исследования лексики. Махачкала, 1992. -С. 151-156.

90. Гафуров А.Г. Имя и история. М., 1987. 221 с.

91. Гаффаров М.А. Персидско-русский словарь. Т. 1-2, М., 1974.

92. Генко А.Н. Об отношении турецких языков к яфетическим языкам // Первый Всесоюзный тюркологический съезд. 26 фев. 5 марта 1926: Стенографический отчет. Баку. — С. 118-122.

93. Гигинейшвили Б.К. Сравнительная фонетика дагестанских языков. Тбилиси, 1977. 165 с.

94. Гиргас В. Ф. Словарь к арабской хрестоматии и Корану. Казань,

95. ГиунашвилиДж.Ш. О статусе фонемы (g) в персидском // Ирано-афразийские языковые контакты. М., 1987. С. 52-55.

96. Голева Г. С. Фарси-русский фразеологический словарь. М., 2000. — 648 с.

97. Греппин Дж. Несколько замечаний о лексических связях армянского с дагестанскими языками // Этимология. 1991-1993. М., 1994. — С. 164165.

98. Грюнберг JI.JI. Язык североазербайджанских татов. Л., 1963.

99. Гудава Т.Е. Фонетический обзор тиндинского языка. Иберийско-кавказское языкознаниие, т. V. Тбилиси, 1952. — С. 327-374 (груз.), рез. рус. 374-393.

100. Гукасян В.Л. Об азербайджанско-удинских языковых взаимоотношениях // Изв. АН Аз. ССР. Сер. ЛЯИ. Баку, 1966, №3.

101. Гукасян В.Л. Тюркизмы в албанских источниках // Советская тюркология, 1970, № 3.

102. Гукасян В.Л. К трехъязычию удин // Проблемы двуязычия и многоязычия. М., 1972. С. 286-295.

103. Гукасян В.Л. Взаимоотношения азербайджанского и удинского языков: Автореф. дис. докт. филол. наук. Баку, 1973. 62 с.

104. Гукасян. Ворошил. Об ирано-удинских языковых контактах // Материалы V региональной научной сессии по изучению иберийско-кавказских языков. Орджоникидзе, 1973.

105. Гукасян. Ворошил. Удинско-азербайджанско-русский словарь. Баку, 1974.

106. Гукасян В.Л. Древние тюркизмы в удинском языке // Изв. АН Аз. ССР. Сер. ЛЯИ. Баку, 1978, № 2. С. 66-80.

107. Гусейнаев А.Г. Персоязычная литература народов Дагестана. Плановая работа 1993-1995 гг. Махачкала, 1995. -40 с.

108. Гусейнов Г-Р. А-К. Об ареальном взаимодействии языков СевероВосточного Кавказа в дооктябрьский период // Историко-лингвистические связи народов Кавказа и проблемы языковых контактов. Грозный, 1989.

109. Гусейнова Ф.И. Лексика рутульского языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. Тбилиси, 1988. — 25 с.

110. Гюльмагомедов А.Г. Фразеологический словарь лезгинского языка. Махачкала, 1972. 152 с.

111. Гюльмагомедов А.Г. Основы фразеологии лезгинского языка. Махачкала, 1978. 128 с.

112. Гюльмагомедов А.Г. Фонетические элементы азербайджанского языка в лезгинском языке (На материале куткашенских говоров) // Тюрк-ско-дагестанские языковые взаимоотношения. Махачкала, 1985. — 27-34.

113. Гюльмагомедов А.Г. Краткий словарь синонимов лезгинского языка. Махачкала, 1990. 148 с.

114. Гюльмагомедов А.Г. Фразеология лезгинского языка. Махачкала, 1990.-99 с.

115. Гюльмагомедов А.Г. Эминан гьакъикъат. I. Ч1алан словарь. Махачкала, 1998. 264 с.

116. Дадашев М.П. О некоторых германо-иранских лексических параллелях // Этимология 1975. М. 1977.-С. 141-147.

117. Дешериев ЮД. Закономерности развития и взаимодействия языков в советском обществе. М., 1966.

118. Дешериев Ю.Д., Протченко М.Ф. Основные аспекты исследования двуязычия и многоязычия // Проблемы двуязычия и многоязычия. М., 1972.

119. Джаукян Г.Б. Взаимоотношение индоевропейских, хурритско-урартских и кавказских языков. Ереван, 1967. 217 с.

120. Джамалов К.Э. Случаи фразеологической интерференции в русской речи рутульцев // Общая и дагестанская фразеология. Махачкала, 1990.

121. Джейранишвили Е.Ф: Рутульский язык // Языки народов СССР. Т. IV. Иберийско-кавказские языки. М., 1967. — 580-590.

122. Джейранишвили Е.Ф. Цахский и мухадский языки. I. Фонетика. Тбилиси, 1983 (груз.) 408 с. (рез. рус. 279-395).

123. Джейранишвили Е.Ф. Цахский и мухадский языки. И. Морфология. Тбилиси, 1983. (груз.) 613 с. (рез. рус. 527-592).

124. Джидалаев Н. С. О диахронии тюркско-дагестанских языковых контактов// Советская тюркология, 1970, № 3.

125. Джидалаев Н. С. К характеристике тюркского лексического влияния на дагестанские языки // Вопросы тюркских языков и взаимоотношения их с другими языками. Баку, 1972.

126. Джидалаев Н.С. К характеристике тюркско-дагестанских лексических контактов: Автореф. дис. . докт. филол. наук. Баку, 1972. — 55 с.

127. Джидалаев Н.С. Тюркско-дагестанские языковые контакты. Общая характеристика // Тюркско-дагестанские языковые контакты (материалы и исследования). Махачкала, 1982. С. 7-18.

128. Джидалаев Н. С. Тюркизмы в дагестанских языках: Опыт историко-этимологического анализа. М., 1990.—245 с.

129. Джоуна Б.Г., Климов Г.А. К индоиранизмам в языках Северозападного Кавказа. Изв. АН СССР, серия литературы и языка, 1985, Т. 44, № 2.

130. Дирр A.M. Краткий грамматический очерк андийского языка. СМОМПК. Тифлис, Вып. 34, 1905.

131. Дирр A.M. Арчинский язык. СМОМПК. Тифлис, Вып. 39, 1908.

132. Дирр A.M. Материалы для изучения языков и наречий андодидой-ской группы. Тифлис. СМОМПК. Тифлис, Вып. 40, 1909.

133. Дирр A.M. Рутульский язык. Тифлис, СМОМПК. Вып. 42, 1912.

134. Дирр A.M. Цахурский язык. Тифлис, СМОМПК. Вып. 43, 1913.

135. Дьяконов И.М., Старостин С.А. Хуррито-урартский и восточно-кавказские языки // Древний Восток: этнокультурные связи. М.: Наука, 1988.- С. 164-207.

136. Еремина К.Н. Арабо-персидские лексические гибридные образования в современном персидском языке // Ирано-афразийские языковые контакты. М., 1987.-С. 61-67.

137. Еремян С. Т. О поздней (средневековой) Кавказской Албании // Очерки истории СССР III-IX вв., Т. 2, М., 1958.

138. Ефремов Л.П. Сущность лексического заимствования и основныепризнаки освоения заимствованных слов: Автореф. дисканд. филол.наук. Алма-Ата, 1959. — 22 с.

139. Ефремов Л.П. Сущность лексического заимствования. Вестник АН Каз. ССР, Алма-Ата, 1959, № 5.

140. Ефремов Л.П. Калькирование как одна из причин возникновения лексической омонимии // Изв. АН Казах. ССР. Серия филологии и искусствоведения, вып. 2, Алма-Ата, 1962. — С. 47-55.

141. Жирков Л.И. Аварско-русский словарь. М., 1936. — 187 с.

142. Жирков Л.И. Грамматика лезгинского языка. Махачкала, 1941. -132 с.

143. Жирков Л.И. Законы лезгинского ударения. Язык и мышление. Т. 10, М. Л., 1940.

144. Жирков Л.И. Табасаранский язык. М.; Л., 1948. — 144 с.

145. Жирков Л.И. Лакский язык: Фонетика и морфология. М., 1955. — 160 с.

146. Жирков JI.И. Об основном словарном фонде горских языков Дагестана. В Я., 1963, № 3. С. 69-88.

147. Забитов С.М. Виды синонимии лезгинских и арабских по происхождению лексем // Тезисы докладов V конференции молодых ученых (2829 июня 1985 г.). Махачкала: Даг. ФАН СССР, 1985. С. 112-113.

148. Забитов С.М. Функциональные изменения арабизмов в лезгинском языке // Сравнительно-сопоставительные исследования лексики. Махачкала, 1992. С. 75-80.

149. Забитов С.М. Арабизмы в лексике восточнокавказских языков. М., 2001.-219 с.

150. Завьялов В.И. Фонетическая природа ударения в персидском языке // Научная конференция по иранской филологии. Тезисы докладов. Л., 1962.

151. Загиров В.М. Лексика табасаранского языка. Махачкала, 1981,- 108 с.

152. Загиров В.М. Историческая лексикология языков лезгинской группы. Махачкала, 1987. — 143 с.

153. Звегинцев В.А. Очерки по общему языкознанию. М., 1962.

154. Звегинцев В.А. Семасиология. М., МГУ, 1967.

155. Зиндер Л.Р. Общая фонетика. М., 1979. 312 с.

156. Ибрагимов Г.Х. Цахурско-грузинские лексические параллели // Пятая региональная научная сессия по историко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков: Тезисы докладов.(Проблемы языковых контактов на Кавказе). Орджоникидзе, 1973. С. 17-18.

157. Иванишвили Х.Г. Грузинские заимствования в тивийском говоре аварского языка // Диалектологическое изучение дагестанских языков. ИЯЛИ ДНЦ РАН Махачкала, 1992. С. 58-64.

158. Иванов А.А. О датировке кубачинских памятников // Искусство Ку-бачи. Л., 1976.

159. Иванов В.Б. Долгота и неустойчивость гласных в языках персидском и дари.// Вестник МГУ, сер. Востоковедение. № 3, 1990, с. 32-41.

160. Иванов В.Б. Вокализм и просодика в персидском языке и дари. Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 1996.

161. Иванов В.Б. Динамика вокализма в персидском зыке и дари. // Исследования по иранской филологии, Вып. I, МГУ, Москва, 1997.

162. Исаев А.А. О формировании и развитии письменности народов Дагестана // Социологический сборник. Махачкала, 1970. — С. 179.

163. Исаев М.Г. Азербайджанские заимствования в тлянадинском говоре аварского языка // Материалы пятой региональной научной сессии по ис-торико-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков. Орджоникидзе, 1977.-С. 178-82.

164. Исаев. М.-Ш.А. Природа и сущностные свойства восточных элементов в языковой картине мира даргинца (на материале фольклорной идиоматики) // Восток: прошлое и будущее народов. М., 1991.

165. Исаев. М.-Ш.А. Структурная организация и семантика фразеологических единиц даргинского языка. Автореф. дис. . докт. филол. наук. Махачкала, 1996. 53 с.

166. Исаев Н.Г. Дистрибутивный анализ консонантных и вокалических фонем рутульского языка // Слово и словосочетание в языках различных типов. М., 1973. С. 97-106.

167. Исаев Н.Г. Фонетика рутульского языка: Автореф. дисканд. филол. наук. М., 1974. 25 с.

168. Исаев Н.Г. Из цахурских пословиц и поговорок // Общая и дагестанская фразеология. Махачкала, 1990. — С. 109-113.

169. Исаева З.Г. К вопросу об общем ономастическом фонде в языках северокавказских народов // Материалы пятой региональной научной сессии по историко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков. Орджоникидзе, 1977.— С. 116-120.

170. Исаков И.А. К характеристике иноязычного элемента в кусурском говоре аварского языка // Пятая региональная научная сессия по историко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков: Тезисы докладов- Орджоникидзе, 1973. — С. 58-9.

171. Исаков И.А. Иноязычный элемент в кусурском говоре аварского языка // Материалы пятой региональной научной сессии по историко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков. Орджоникидзе, 1977.-С. 164-71.

172. История Азербайджана. Баку, 1958.

173. История Дагестана. Т. I., М., 1967.

174. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. М., 1988.

175. Кавказский сборник. Тифлис. Т. 10. 1886.

176. Карасаев А.Т., Мациев А.Г. Русско-чеченский словарь. М., 1978.

177. Керимова А.А., Мамедзаде А.К., Расторгуева B.C. Гилянско-русский словарь. М., 1980.

178. Кибрик А.Е., Кодзасов С.В. Сопоставительное изучение дагестанских языков. Глагол. М., 1988. 226 с.

179. Кибрик А.Е., Кодзасов С.В. Сопоставительное изучение дагестанских языков. Имя. Фонетика. М., 1990. — 364 с.

180. Климов Г.А. Этимологический словарь картвельских языков. М.,1964.

181. Климов Г.А. Кавказские языки. М., 1965. 112 с.

182. Климов Г.А. О гипотезе внутреннего родства кавказских языков // В Я, 1968, № 6.-С. 16-25.

183. Климов Г.А. Дополнения к Этимологическому словарю картвельских языков I//Этимология 1971. М., 1973.

184. Климов Г.А. Введение в кавказское языкознание. М., 1986. — 209 с.

185. Климов Г.А. Некоторые вопросы ареального кавказоведения // Проблемы языкового контактирования в конкретных полиэтнических регионах СССР. Лексикографическая специфика описания контактных явлений. Махачкала, 1991. С. 8-9.

186. Климов Г.А. О дагестанских арменизмах // Этимология. 1991-1993. М., 1994.-С. 159-164.

187. Климов Г.А. Агванский язык // Дагестанский лингвистический сборник. Вып. 4 / Институт языкознания РАН. М., 1997. — С. 11-12.

188. Климов Г.А. Халилов М.Ш. К арабизмам в бежтинском языке // Восточная филология. Тбилиси, 1983, № 5. С. 88-95.

189. Климов Г.А. Халилов М.Ш. "Словарь кавказских языков". М., 2003.

190. Короглы X. Персидские пословицы, поговорки и крылатые слова. М., 1973.

191. Крачковский И.Ю. Избранные сочинения. Т.2. M.-JI., 1956.

192. КрачковскийИ.Ю. Избранные сочинения. Т.6. M.-JL, I960.

193. Крупное Е.И. Древняя история Северного Кавказа. М.: Изд-во АН СССР, I960.

194. Крысин Л.П.Иноязычные слова в современном русском языке. М., 1968.-208 с.

195. Крысин Л.П. К определению терминов "заимствование" и "заимствованное слово". Развитие лексики русского литературного языка. М., 1965.

196. Кубатов А.Б. Лексическое взаимоотношение азербайджанского илезгинского языков (На материале кубинских говоров): Автореф. дисканд. филол. наук. Баку, 1973. 27 с.

197. Кузнецов В.А. Аланские племена Северного Кавказа. М., 1962.

198. Кузнецов В.А. Алания в X-XIII вв. Орджоникидзе, 1971.

199. Курбайтаева Н.Б. Арабские заимствования в лакском языке: Авто-реф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 1999.

200. Курбанов К.К. Морфология табасаранского языка. Махачкала, 1986. 144 с.

201. Курбанова З.Г. Арабские заимствования в рутульском языке: Авто-реф. дисс. . канд. филол. наук. Махачкала, 1999. — 18 с.

202. Курдоев К.К. Курдско-русский словарь. М., 1960.

203. Курилович Е. Заметки о значении слова // Очерки по лингвистике. М., 1962.

204. Куркиев А.С. Основные вопросы лексикологии ингушского языка. Грозный, 1979. 254 с.

205. Курышжанов А. Арабско-персидские элементы в куманском языке // Вопросы истории и диалектологии казахского языка. Вып. 4., 1962.

206. Лавров Л.И. Из эпиграфических находок Дагестанской экспедиции // Сборник Музея антропологии и этнографии, т. XVII. М-Л., 1957.; т XVIII. М.-Л., 1958; т. XIX. М.-Л., 1960.

207. Лавров Л.П. Рутульцы в прошлом и настоящем// Кавказский этнографический сборник. III. М.-Л., 1962.

208. Лавров Л.И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа на арабском, персидском и турецком языках. Кн. 1. Надписи X-XVII вв., М., 1966.

209. Лавров Л.И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа на арабском, персидском и турецком языках. Кн. II. Надписи XVIII-XX вв., М., 1968.

210. Лавров Jl.И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа на арабском, персидском и турецком языках. Кн. III. Новые находки. М., 1980.

211. Левицкий В.В. О причинах семантических изменений // Семантические процессы в системе языка. Воронеж, 1984.

212. Левковская К.А. Словообразование. М., 1954.

213. Лексика: Сравнительно-историческая лексика дагестанских языков. М., 1971. -295 с.

214. ЛоттеД.С. Вопросы заимствования и упорядочения иноязычных терминов и терминоэлементов. М., 1982.

215. Луконин В.Г. Культура сасанидского Ирана. Иран в III-V вв. М.,1969.

216. Магазаник Д.А. Турецко-русский словарь. М., 1945. 704 с.

217. Магомедбекова З.М. О контактах между аварским и андийскими языками // Материалы пятой региональной научной сессии по историко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков. Орджоникидзе, 1977.-С. 56-61.

218. Магомедов А.Г. Кумыкско-русский словарь. М., 1969. — 408 с.

219. Магомедов А.Дж. Отражение историко-культурных контактов дагестанского населения в наименованиях ремесленных изделий // Девятый международный коллоквиум Европейского общества кавказоведов. Тез. докл. Махачкала, 1998. — С. 165-167.

220. Магомедов А.Дж. Заимствованные наименования традиционной посуды в языках народов Дагестана (из опыта наблюдений историка) // Семантика языковых единиц разных уровней. Выпуск 4. Махачкала, 1998. — С. 34-35.

221. Магомедов М.А. О некоторых семантико-грамматических аспектах арабских заимствований в аварском языке // Семантика языковых единиц разных уровней. Выпуск 2. Махачкала, 1997. С. 114-118.

222. Магомедов М.И. О калькировании некоторых типов русских глагольных словосочетаний в аварском языке // Историко-лингвистические связи народов Кавказа и проблемы языковых контактов. Грозный, 1989. -С. 61.

223. Магомедов P.M. Хронология истории Дагестана. Махачкала, 1959.

224. Магомедов P.M. История Дагестана. Махачкала, 1961.

225. Магомедова П. Т. Тюркские заимствования в чамалинском языке // Тюркско-дагестанские языковые контакты. Махачкала, 1982. — С. 81-90.

226. Магомедова П. Т. Чамалинско-русский словарь. Махачкала, 1999. — 438 с.

227. Магомедханов М.М. Арабизмы в аварском языке // IV всесоюзная конференция востоковедов "Восток: Прошлое и будущее народов" (Новые подходы в теории и методиках востоковедных исследований). Т. 1. М., 1991.-С. 75-77.

228. Магометов А.А. Влияние азербайджанского языка на вокализм хи-налугского языка // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Тбилиси. Т. 9, 1982.-С. 177-189.

229. Мадиева Г.И. Морфология аварского литературного языка. Махачкала, 1981. 160 с.

230. Майзелъ С. С. Арабские и персидские элементы в турецком языке. М., 1945.

231. Майоров А.П. К вопросу о сущности лексического заимствования. Уч. записки 1-го МГПИИЯ, 1967, Т. 37.

232. Маковский М.М. К проблеме так называемой "интернациональной" лексики // ВЯ, 1960, № 1. С. 44-51.

233. Маллаева З.М. Темпоральная лексика аварского языка // Выражение временных отношений в языках Дагестана. Махачкала, 1991. — С. 77-86

234. Маллаева З.М. Лексические заимствования в аварском языке (темпоральная лексика) // Вопросы кавказского языкознания. Махачкала: ДГУ, 1997.-С. 30-33.

235. Мамедов Н.Х. Исторические корни азербайджанско-иранских языковых отношений // Советская тюркология, 1990, № 1.

236. Маммаева Н.Ц. Наречия-тюркизмы в лакском языке // Тюркско-дагестанские языковые контакты. Махачкала, 1982. — С. 91-99.

237. Мартине А. Основы общей лингвистики // Новое в лингвистике. М., 1963, вып. III.

238. Мартине А. Распространение языка и структурная лингвистика // Новое в лингвистике. Вып. VI. М., 1972. — С. 81-93.

239. Махмудова С.М. Рутульские пословицы "Слова отцов" // Общая и дагестанская фразеология. Махачкала, 1990.— С. 114-119.

240. Махмудова С.М. Система прошедших времен рутульского языка // Выражение временных отношений в языках Дагестана. Махачкала, 1991. -С. 144-148.

241. Махмудова С.М. Особенности рутульской абстрактной лексики // Вопросы кавказского языкознания. Махачкала, 1997. — С. 33-35.

242. Мациев А.Г. Чеченско-руский словарь. М., 1961.

243. Мациев А.Г.t Оздоев И.А., Джамалханов З.О. Чеченско-ингушско-русский словарь. Грозный, 1962

244. Мациев А.Г., Оздоев И.А. Русско-чеченско-ингушский словарь. Грозный, 1966.-575 с.

245. Мацаева З.О. Заимствованная лексика в чеченском литературном языке // Дагестанский лингвистический сборник. М., 1999. — С. 80-87.

246. Мейланова У.А. К вопросу о категории грамматического класса в лезгинском языке. Уч. записки Института истории, языка и литературы Даг. филиала АН СССР, 1962, Т. 10. С. 282-97

247. Мейпанова У.А. Очерки лезгинской диалектологии. М., 1964.— 417 с.

248. Мейланова У.А. Гюнейский диалект — основа лезгинского литературного языка. Махачкала, 1970. — 193 с.

249. Мейланова У.А. К истории терминов животного мира в лезгинском языке // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Тбилиси. Т. 2, 1975.-С. 5-13.

250. Мейланова У.А. Будухско-русский словарь. М., 1984. — 253 с.

251. Мейланова У.А. Некоторые вопросы антропонимической системы будухцев и крызов // Дагестанская ономастика. Махачкала, 1991. — С. 144-149.

252. Мейланова У.А. Об одной гласной фонеме в системе вокализма лезгинского языка // Тезисы докладов научной сессии, посвященной итогам экспедиционных исследований Института ИЯЛ в 1990-1991 гг. Махачкала, 1992.-С. 94.

253. Мейланова У.А., Ганиева Ф.А. Характеристика наименований деревьев и кустарников в лезгинском языке // Проблемы отраслевой лексики дагестанских языков: названия деревьев, трав, кустарников. Махачкала, 1989.-С. 5-15.

254. Мейланова У.А:, Талибов Б.Б. Дагестанская лексикология и лексикография // Языки Дагестана. Махачкала, 1976, вып. 3. — С. 75-57.

255. Михаилов К.Ш. Еще несколько дагестанских аланизмов // Этимология 1970. М., 1972.-С. 333-338.

256. Михаилов К.Ш. Аланский вклад в аварскую антропонимию. Материалы V региональной научной сессии по изучению иберийско-кавказских языков. Орджоникидзе, 1973. — С. 132-140.

257. Михаилов К.Ш. Несколько грузинских этимологий (заимствованный фонд) Материалы пятой региональной научной сессии по историко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков. Орджоникидзе, 1977;-С. 158-163.

258. Милитарев А.Ю., Старостин С.А. Общая афразийско-севернокав-казская культурная лексика // ЛРДИВ-3. — С. 34-43.

259. Миллер Б.В. Персидско-русский словарь. М., 1953.

260. Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербента IX-X вв. М., 1963.

261. Муркелинсхий Г.Б. О словарном составе лакского языка // Языки Дагестана. Вып. 2. Махачкала, 1954. С. 209-226.

262. Mycaee К.М. Тюркско-иранские языковые связи // Советская тюркология. 1989, № 6.

263. Мусаев М.-С.М. Заимствованная лексика даргинского языка // Проблемы лингвистического анализа. М., 1966. — С.161-175.

264. Мусаев М.-С.М. Лексика даргинского языка (сравнительно-исторический анализ). Махачкала, 1978. —129 с.

265. Мустафаев Э.М.-Э., Щербинин В.Г. Русско-турецкий словарь.1972.

266. Налбандян Г.М. Армянские личные имена иранского происхождения: Автореф. дис. канд. филол. наук. Тбилиси, 1971.

267. Николаев C.JI. Северокавказские заимствования в хеттском и древнегреческом // Древняя Анатолия, М.: Наука, 1985. — С. 60-73.

268. Никольский Л.Б. О предмете социолингвистики // ВЯ, 1974, № 1. Никонов В.А. Имя и общество. М., 1974.

269. Общее языкознание. Методы лингвистических исследований. М., 1973.-318 с.

270. Овхадов М.Р. Национально-языковая политика и развитие чеченско-русского двуязычия. М., 2000. — 244 с.

271. Овчинникова И.К. Русско-персидский словарь. М., 1965. Оздоев И.А. Русско-чеченско-ингушский словарь. Грозный, 1966. Омаров А. Воспоминания муталима // Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис, 1868, Т.1.

272. Опыт словаря тюркских наречий В.В. Радлова: В 4-х томах. С.-Петербург. Т.1 -1893; Т. II -1899; Т. III -1905; Т. IV-1911.

273. Оразаев Г.М.-Р. "Северокавказский тюрки" в системе тюркских региональных письменных языков XVII-XIX вв // Сов. тюркология. Баку, 1987. №3.

274. Оразаев Г.М.-Р. Краткий библиографический список лингвистических работ на русском языке по проблеме: "Тюркско-дагестанские языковые контакты" // Тюркско-дагестанские языковые взаимоотношения. Махачкала, 1985.-С. 180-202

275. Пейсиков Л. С. Очерки по словообразованию персидского языка. М.,

276. Персидско-русский словарь Т. 1-2 /под. ред. Ю.А. Рубинчика/ М.,

277. Пикуль М.И. Эпоха раннего железа в Дагестане. Махачкала, 1967.

278. Пирейко JI.A. Талышско-русский словарь. М., 1976.

279. Погребова М.Н. Памятники скифской культуры в Закавказье // Кавказ и Средняя Азия в древности и средневековье. М., 1981.

280. Поляков К.И. Персидская фонетика. М., 1988.

281. Поляков К.И. Теоретическая фонетика персидского языка. Курс лекций. М., 1977.

282. Рагимов М.Ш. Ирано-дагестанские встречные слова // Проблемы иранской филологии. Всесоюзная научная конференция, посвященная 60-летию Великой Октябрьской социалистической революции. Баку, 1977.

283. Рамазанов Х.Х., Шихсаидов А.Р. Очерки истории Южного Дагестана. Махачкала, 1964.

284. Расторгуева B.C. Краткий очерк грамматики персидского языка. Миллер Б.В. Персидско-русский словарь. М., 1953.

285. Расторгуева B.C. Среднеперсидский язык. М., 1966.

286. Ревзин И.И., Розенцвейг В.Ю. Основы общего и машинного перевода. М., 1964.

287. Реформатский А.А. Введение в языкознание. М., 1955. — 400 с.

288. Розенцвейг В.Ю. О языковых контактах. В Я, 1963, № 1.

289. Романов Б.М. Иранизмы в суданском диалекте арабского языка // Ирано-афразийские языковые контакты. Вып. 2. М., 1991. — С. 81-84.

290. Ромаскевич А.А. Персидско-русский словарь к современной персидской прессе в образцах. Л., 1931. — 260 с.

291. Росетти А. Смешанный язык и смешение языков // Новое в лингвистике. Вып. 6, Языковые контакты. М., 1972.

292. Рубинчик Ю.А. Современный персидский язык. М., 1960.

293. Рубинчик Ю.А. Грамматический очерк персидского языка // Персидско-русский словарь. Под ред. Ю.А. Рубинчика. Т. 2. М., 1970. — С. 793847.

294. Рубинчик Ю.А. Типы семантических изменений арабских заимствований в персидском языке. Иранское языкознание. М., 1976.

295. Рубинчик Ю.А. Основы фразеологии персидского языка. М., 1981. Рубинчик Ю.А. Структурные типы арабских заимствований в персидском языке // Общее и восточное языкознание. М., 1999. — С. 219-228.

296. Рубинчик Ю.А. Грамматика современного персидского литературного языка. М., 2001. 600 с.

297. Русско-азербайджанский словарь: В 3-х т. Баку, 1991. Русско-даргинский словарь. Сост. М.-Ш.А. Исаев. Махачкала, 1988. -509 с.

298. Русско-лакский словарь. Сост. Г.Б. Муркелинский. Махачкала, 1953.-826 с.

299. Русско-лакский словарь. Сост. Джидалаев Н.С. Махачкала, 1987. —510 с.

300. Русско-лезгинский словарь. Сост. М.М. Гаджиев. Махачкала, 1950. -967 с.

301. Русско-табасаранский словарь. Сост. Загиров В.М. Махачкала, 1988.-447 с.

302. Русско-табасаранский школьный словарь. Сост. А. Гаджиев. Махачкала, 1957. 465 с.

303. Рустемов JI.3. Арабско-иранские заимствования в казахском языке. Алма-Ата, 1963.

304. Саадиев Ш.М. Азербайджанские слова в лезгинском литературном языке // Труды Ин-та лит-ры и языка им. Низами, 1957. Т. 10.-С. 147-167.

305. Саадиев Ш.М. О некоторых особенностях уподобления языков лезгинской группы азербайджанскому языку // Вопросы тюркских языков и взаимоотношения их с другими языками. Баку, 1972. — С. 134-40.

306. Саадиев Ш.М. Определение иранизмов в лезгинском и крызском языках // Материалы V региональной научной сессии по изучению иберийско-кавказских языков. Орджоникидзе, 1973. С. 153-157.

307. Саадиев Ш.М. Образцы крызских пословиц // Общая и дагестанская фразеология. Махачкала, 1990.— С. 120-122.

308. Саадиев Ш.М. О крызской антропонимии // Дагестанская ономастика: Материалы и исследования. Вып. 2 // ИЯЛИ ДНЦ РАН. Махачкала, 1996.-С. 100-103.

309. Сабитов Н. Арабские и персидские слова, заимствованные казахским языком. Алма-Ата, 1944.

310. Саидов М.-С. Аварско-русский словарь. М., 1967. 808 с.

311. Саидов М.-С., Михаилов Ш.И. Русско-аварский словарь. Махачкала, 1951.- 1042 с.

312. Саидова П.А. Азербайджанско-закатальские языковые контакты (Фонетика. Лексика) // Пятая региональная научная сессия по историко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков: Тезисы докладов. Орджоникидзе, 1973. С. 53-54.

313. Саидова П.А. Годоберинский язык. Махачкала, 1973. — 240 с.

314. Сафаралиева Э.Я. Антропонимика лезгинского языка:: Автореф. дис— канд. филол. наук. Махачкала, 1981. — 17 с.

315. Сафаралиева Э.Я. Как тебя зовут? Махачкала, 1987. 217 с.

316. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков (основы на гласные). М., 1974; То же (основы на букву "Б"). М., 1978; То же (основы на буквы "В", "Г", "Д"). М., 1980; То же (основы на "Ж", "Ж", "И"). М., 1989.

317. Селимое А.А. Словарь ориентализмов лезгинского языка. Махачкала, 2001.

318. Серебренников Б.А. О взаимодействии языков. ВЯ, 1955, № 1.

319. Словарь арабских и персидских слов (на азербайджанском языке). Баку, 1984.- 1040 с.

320. Смирнов К.Ф. Археологические исследования в районе дагестанского селения Тарки. МИА, № 23, 1951.

321. Соколов С.Н. Авестийский язык. М., 1961.

322. Старостин С.А. О реконструкции пралезгинской фонологической системы (консонантизм) // Тезисы конференции аспирантов и молодых сотрудников: Литературоведение, текстология, лингвистика. М., 1975. — С. 160-162.

323. Старостин С.А. Культурная лексика в общесеверокавказском словарном фонде // Древняя Анатолия. — М., 1985.

324. Старостин С.А. Индоевропейско-севернокавказские изоглоссы // Древний Восток: этнокультурные связи. М.: Наука, 1988. — С. 112-163.

325. Старостин С.А. Реконструкция общевосточнокавказской системы основных падежей // Конференция "Славистика. Индоевропеистика. Но-стратика. К 60-летию В.А.Дыбо. Тезисы докладов. М., 1991. — С. 35-36.

326. Старостин С.А. Проблема генетического родства и классификации кавказских языков с точки зрения базисной лексики // Алародии (этноге-нетические исследования) ДНЦ РАН ИИАЭ. Махачкала, 1995. — С. 42-65.

327. Сулейманов Н.Д. Способы словообразования агульских антропонимов // Ономастика Кавказа. Орджоникидзе, 1980. С. 50-52.

328. Сулейманов Н.Д. Словообразование и структура слова в восточно-лезгинских языках. Махачкала, 2000.

329. Сулейманов Н.Д. Глагольная фразеология агульского языка. Махачкала, 2002.

330. Сулейманов Я.Г. К вопросу о заимствованных числительных в иберийско-кавказских языках // Пятая региональная научная сессия по историко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков: Тезисы докладов. Орджоникидзе, 1973. — С. 38.

331. Сулейманов Я.Г. Об одном лингвистическом свидетельстве зороастризма у аварцев // Этимология 1977. М., 1979. С. 151-153.

332. Суперанская А.В. Структура имени собственного: фонология и морфология. М., 1969.

333. Таймасханова Т.Г. Тюркский элемент в аварской топонимии (На материале салатавского диалекта) // Тюркско-дагестанские языковые взаимоотношения. Махачкала, 1985. — С. 106-114.

334. Талибов Б.Б. О некоторых фонетических процессах в лезгинском языке // Уч. зап. Института истории, языка и литературы Дагестанского филиала АН СССР. Т. II., Махачкала, 1962. С. 116-134.

335. Талибов Б.Б. Грамматический очерк лезгинского языка // Талибов Б.Б., Гаджиев М.М. Лезгинско-русский словарь. М., 1966.— С. 552-603.

336. Талибов Б.Б. К. вопросу об абруптивных согласных в удинском языке // Тезисы докладов второй региональной научной сессии по сравнительно-историческому изучению иберийско-кавказских языков. Тбилиси, 1967.-С. 29-30.

337. Талибов Б.Б. К вопросу о структуре именных и глагольных основ в лезгинских языках // Материалы первой научной сессии по сравнительно-историческому изучению иберийско-кавказских языков. Махачкала, 1969.-С. 100-105.

338. Талибов Б.Б. К вопросу об абруптивных согласных в удинском языке // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Т. 1, Тбилиси, 1974. -С. 209-215.

339. Талибов Б.Б. Редукция гласных в лезгинском языке. В Я, 1976, № 6.

340. Талибов Б.Б. О процессе оглушения звонких согласных в лезгинских языках // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Т. 4, Тбилиси, 1977.-С. 248-256.

341. Талибов Б.Б. Сравнительная фонетика лезгинских языков. М., 1980.-350 с.

342. Талибов Б.Б. Вокализм лезгинского литературного языка // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Т. XV, Тбилиси, 1988.

343. Талибов Б.Б. Роль языков иноязычных систем в развитии лезгинских языков // Тезисы докладов всесоюзной научной конференции "Историко-лингвистические связи народов кавказа и проблемы языковых контактов". 24-26 окт. 1989 г. Грозный, 1989. С. 52.

344. Талибов Б.Б., Гаджиев М.М. Лезгинско-русский словарь. М., 1966. —604 с.

345. Тарланов З.К. Агулы: их язык и история. Петрозаводск, 1994.-287 с. Телия В.Н. Типы языковых значений. Связанное значение слова в языке. М., 1981.

346. Тимофеев К.А. Заметки о словообразовании // Вопросы грамматики. М.-Л. 1960.

347. Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании. М.-Л., 1969.

348. Туманян Э.Г. Об армяно-аланских историко-лингвистических связях // Материалы пятой региональной научной сессии по историко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков. Орджоникидзе, 1977.

349. Умаров Э. У. Иноязычные фразеологизмы в языке Навои // Сов. тюркология, 1972, № 4.

350. Услар П.К. Письма // Этнография Кавказа. Языкознание II. Тифлис,1888.

351. Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание VI. Кюринский язык, Тифлис, 1896.

352. Уфимцева А.А. Опыт изучения лексики как системы. М., 1962. Уфимцева А.А. Слово в лексико-семантической системе языка. М.,

353. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. 2-е изд. М., 1986. Т. II 671 е.; 1987. Т. IV - 861 с.

354. Флекенштейн К. О некоторых теоретических проблемах калькирования // Этимологические исследования по русскому языку, Вып. V, М., 1966.

355. Хайдаков С.М. Очерки по лексике лакского языка. М., 1961. 199 с.

356. Хайдаков С.М. Лакско-русский словарь. М., 1962. 424 с.

357. Хайдаков С.М. Влияние дагестанско-иранских языковых контактов на лексику лакского языка. V Региональная научная сессия по изучению иберийско-кавказских языков // Проблемы языковых контактов на Кавказе, Тезисы докладов. Орджоникидзе, 1973. С. 7-9.

358. Хайдаков С.М. Сравнительно-сопоставительный словарь дагестанских языков. М., 1973. — 179 с.

359. Хайдаков С.М. Система глагола в нахско-дагестанских языках. М., 1975.-271 с.

360. Хайдаков С.М. Дагестанские личные имена исконного происхождения // Ономастика Кавказа. Орджоникидзе, 1980. — С. 55-57.

361. Хайдаков С.М. Принципы именной классификации в дагестанских языках. М., 1980. -251 с.

362. Халиков К.Г. Арабизмы во фразеологии багвалинского языка // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Материалы per. науч. конф., поев. 65-летию кафедры даг. языков Даггосуниверсите-та. Махачкала, 1997. -- С. 211-212.

363. Халиков К.Г. Арабизмы в багвалинском языке: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Махачкала, 1999.

364. Халилов М.Ш. Глагольное словообразование в бежтинском языке // Глагол в языках Дагестана. Махачкала, 1980. — С. 23-29.

365. Халилов М.Ш. Лексика бежтинского языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 1981. 19 с.

366. Халилов М.Ш. О лексико-грамматических классах в бежтинском языке // Морфологическая структура дагестанских языков. Махачкала, 1981.-С. 23-37.

367. Халилов М.Ш. Фонетическая адаптация заимствований в бежтинском языке // Фонетическая система дагестанских языков. Махачкала, 1981.-С. 184-189.

368. Халилов М.Ш. К вопросу о заимствованной антропонимии цезов // Дагестанская ономастика: Материалы и исследования/ ИИЯЛ ДНЦ АН СССР. Мх., 1991.-С. 128-133.

369. Халилов М.Ш. Грузинско-дагестанские языковые контакты (на материале аварско-цезских и некоторых лезгинских языков). Автореф. дис. докт. филол. наук. Махачкала, 1993. — 49 с.

370. Халилов М.Ш. Заимствовванный фонд фразеологических единиц бежтинского языка // Языкознание в Дагестане. Лингвистический ежегодник / Даг. госуниверситет. Махачкала, 1997. — С. 105-113.

371. Халилов М.Ш. Бежтинско-русский словарь. Махачкала, 1996.-410 с.

372. Халилов М.Ш. Цезско-русский словарь. М., 1999. — 454 с.

373. Халунов А.Н. Ориентализмы в аварском языке: Автореф. дисканд. филол. наук. Махачкала, 1998. — 25 с.

374. Б.Г.-К. Ханмагомедов, К.Т. Шалбузов Табасаранско-русский словарь. М., 2001.-477 с.

375. Хауген Э. Процесс заимствования // Новое в лингвистике. Вып. 6, М., 1972.-С. 344-382.

376. Хушенова С.В. Лексемный состав памирских фразеологизмов как отражение языковых контактов // Ирано-афразийские языковые контакты. Вып. 2, М., 1991. С. 102-108

377. Чешко Л. А. О синонимах и словаре синонимов русского языка // Словарь синонимов русского языка. М., 1971.

378. Чикобава А. С. Узловые вопросы исторической фонетики иберий-ско-кавказских языков // Тезисы докладов Второй региональной научнойсессии по историко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков. Тбилиси, 1967. — С. 45-58.

379. Чикобава А. С. Проблема родства иберийско-кавказских языков // Материалы первой сессии по сравнительно-историческому изучению иберийско-кавказских языков. Махачкала, 1969. С. 13-35.

380. Чикобава А. С. Отраслевая лексика и научная актуальность ее изучения // ЕИКЯ. Тбилиси, 1975. Т.2.

381. Чикобава А. С. К вопросу о контакте языков по материалам картвельских бесписьменных языков // Материалы пятой региональной научной сессии по историко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков. Орджоникидзе, 1977.

382. Шагиров А.К. Этимологический словарь адыгских (черкесских) языков. Т. I. "А-Н", Т. 2. "П-1", М., 1977.

383. Шагиров А.К., Дзидзария О.П. К проблеме индоарийских лексических заимствований в северокавказских языках. ВЯ, 1986, № 1.

384. Шанидзе А.Г. Язык и письмо кавказских албанцев албанцев // Вестник Отд-я обществ, наук АНГр.ССР. Тбилиси, 1960, № 1. С. 169-189.

385. Шанский Н.М. Лексические и фразеологические кальки // Русский язык в школе. 1955, № 3. С. 28-35.

386. Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. М., 1969.

387. Шарбатов Г.Ш. Особенности функционирования иранизмов в современном египетском обиходно-разговорном языке // Ирано-афразийские языковые контакты, Вып. 2, М., 1991. — С. 114-124.

388. Шаумян Р. Армяно-лезгинские лексико-морфологические параллели // АН СССР акад. Н.Я. Мару. М.; Л., 1935.

389. Шафф А. Введение в семантику. М., 1963.

390. Шахрай О.Б. К проблеме классификации заимствованной лексики. ВЯ, 1961, №2.-С. 53-58.

391. Шейхов Н. Элементы персидского языка в аварском // Гьлъи №2, Махачкала, 1974 С. 98-106 (на авар. яз.).

392. Шейхов Э.М. Сравнительная типология лезгинского и русского языков. Морфология. Махачкала, 1993. — 51 с.

393. Ширинова Н.К. Лексика будухского языка Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 1997. — 24 с.

394. Шихсаидов А.Р. Ислам в средневековом Дагестане (VII-XV вв.). Махачкала, 1969.

395. Шихсаидов А.Р. Эпиграфические памятники Дагестана X XVII вв. как исторический источник. М., 1984.

396. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. М., 1964. — 244 с.

397. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 1975.-280 с.

398. Шрамм А.Н. Очерки по семантике качественных прилагательных. Л., 1979.

399. Шухардт Г. Избранные статьи по языкознанию. М., 1950. Щерба JI.B. О понятии смешение языков // Избранные работы по языкознанию и фонетике. Л., 1958. Т. 1.

400. Эдельман Д.И., Климов Г.А. К истории иранского обозначения печи (тендира, танура) // Ирано-афразийские языковые контакты. Вып. 2. М., 1991.-С. 125-130.

401. Эфендиев И.И. Иранизмы в лезгинском языке. Махачкала, 2000. —184 с.

402. Эфендиев И.И. О некоторых аспектах фонетического освоения иранских заимствований в дагестанских языках // Кавказский вестник. №5, Тбилиси 2002. С. 73-75.

403. Эфендиев И.И. Персидские лексические заимствования в системе грамматических классов восточнокавказских языков // Кавказоведение. №3, М., 2003.-С. 98-100

404. Эфендиев Т.Н. Взаимоотношения азербайджанского и табасаранского языков: Автореф. дис. канд. филол. наук. Баку, 1973. 27 с.

405. Эфендиев Т.Н. О некоторых табасаранских сложных конструкциях, возникших под влиянием азербайджанского языка // Тюркско-дагестанские языковые контакты. Махачкала, 1982. — С. 100-110.

406. Ягелло И.Д. Полный персидско-арабско-русский словарь. Ташкент,1910.

407. Ямпольский З.И. Древняя Албания III-I вв. до н. э. Баку, 1962.

408. Breal М. Essai de Semantique. Paris, 1924.

409. Erckert R. Die Sprachen des kaukasischen Stammes. Wien, 1895.

410. Steingass F. Arabic-English Dictionary. New Delhi, 1985.

411. Steingass F. A Comprehensive Persian-English Dictionary. L., 1947.

412. MacKenzie D.N. A Consise Pahlavi Dictionary. L., 1971.

413. Magometov A.A. Contacts between the languages of Daghestan and Az-eri // Caucasian Perspectives // G.Hewitt (ed.). Unterschleissheim; Munchen: Lincom Europa, 1992. P. 377-383.

414. Martinet A. E16ments de linguistique generale. Paris, 1967.

415. Nikolayev S.L., Starostin S.A. A North Caucasian etymological dictionary. M.: Asterisk, 1994. 1406 p.

416. Nyberg H.S. A Manual of Pahlavi. Pt 2. Glossar. Wiesbaden, 1974.

417. Ulmann S. Presis de semantique francaise. — Paris, 1952.

418. Outtier B. Les emprunts Turcs en Oudi et Boudux // Caucasian Perspectives // G.Hewitt (ed.). Unterschleissheim; Munchen: Lincom Europa, 1992. -P. 384-386.

419. Y 4^1 j^J fA JJL> .^jti iSsjb ji