автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.15
диссертация на тему: Подготовка и воспитание дипломата в Российской империи

Полный текст автореферата диссертации по теме "Подготовка и воспитание дипломата в Российской империи"

На правах рукописи

КУЗНЕЦОВ Александр Игоревич

ПОДГОТОВКА И ВОСПИТАНИЕ ДИПЛОМАТА В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ (вторая половина XIX - начало XX в.в.)

Специальность 07.00.15-История международных отношений и внешней политики

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

МОСКВА - 2005

Работа выполнена на кафедре дипломатии Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД России.

Научный руководитель:

доктор политических наук, профессор Зонова Татьяна Владимирована

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Шестопал Алексей Викторович

кандидат исторических наук Емец Валентин Алексеевич

Ведущая организация:

Дипломатическая академия МИД России

Защита состоится << £ » 2005 года в часов на заседании Диссертационного Д.209.002.03 по историческим наукам в МГИМО (У) МИД России по адресу 119454, г.Москва, проспект Вернадского, 76.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке МГИМО (У) МИД России

Автореферат разослан апреля 2005 года

Ученый секретарь

Диссертационного сойета^^р-^

исторических наук, профессор А.Л.Емельянов

Постановка проблемы. Кардинальные изменения в системе международных отношений в конце XX - начале XXI столетий ставят государства перед необходимостью искать пути модернизации своих дипломатических служб, совершенствования подготовки и воспитания дипломатических кадров. Эта проблема особенно актуальна для России, переживающей непростой период становления новой государственности и обретения достойного места на мировой арене.

Решение масштабных задач, стоящих перед российской дипломатией, требует всестороннего осмысления ее многовекового исторического опыта. В последние годы он привлекает к себе растущий научный и практический интерес. История дореволюционной дипломатической службы получила признание как самостоятельная область исследований. Творческое освоение ее наследия становится органической частью формирования внешнеполитического курса современной России и воспитания нового поколения специалистов-международников в духе преемственности лучших традиций отечественной дипломатической школы. В этой связи восстановление целостного, исторически достоверного образа дипломата старой России является важной научной и общественной задачей.

Актуальность исследования обусловлена тем, что всесторонний анализ системы подготовки и воспитания дипломатических кадров в Российской империи позволяет создать более полное представление о личном составе дипломатической службы, а также в комплексе рассмотреть систему ее патриотических, профессиональных и религиозно-нравственных ценностей. Выяснение особенностей подготовки дипломатических кадров в старой России также дает возможность сопоставить их с нынешними задачами кадровой политики Министерства иностранных дел Российской Федерации.

Предметом исследований являются дипломатические кадры Российской империи последнего периода ее существования, изучаемые в контексте формирования личности дипломата в совокупности ее профессиональных, политических и моральных качеств. Общеизвестно, что подготовка и воспитание кадрового дипломата является сложным и длительным процессом, который не сводится лишь к приобретению специальных знаний в период получения

образования и профессиональных навыков в процессе прохождения службы. Важную роль играют также практика отбора дипломатических кадров, создание надлежащих условий для раскрытия их личных способностей, а также политического и культурного развития. Объективное представление о дипломатических кадрах дореволюционной России требует исследования всех указанных аспектов в их взаимосвязи и динамике, а также в конкретно-историческом контексте.

Основные цели и задачи работы. Целью диссертации является комплексное исследование процесса профессиональной подготовки и воспитания дипломатических кадров в Российской империи.

Для достижения этой цели ставятся следующие основные задачи:

- обрисовать общие исторические условия и основные этапы формирования профессиональной дипломатической службы в России, необходимые для понимания требований, которые развитие российского государства и международных отношений предъявляло к дипломатическим кадрам;

- исследовать особенности политики министерства иностранных дел в области отбора кадров; дать характеристику социального состава чиновников МИД

- изучить роль образовательного ценза и специальных экзаменов в отборе дипломатических кадров, оценить уровень их подготовки и общей культуры;

- проследить пути профессионального становления дипломата в процессе прохождения службы с учетом специфики работы в центральном аппарате МИД и заграничных учреждениях;

-рассмотреть воспитательную роль дипломатической службы как корпоративного института с присущими ему профессиональными традициями, интересами, политическими взглядами и ценностями, выработанными в ходе преемственного развития в рассматриваемый исторический период;

- исследовать и описать основное содержание коллективных представлений русских дипломатов о национальных интересах и фундаментальных внешнеполитических задачах России;

- выявить общие рамки политической культуры дипломатической службы, включая особенности восприятия ею внутренней ситуации в России;

-обрисовать роль религиозных ценностей в процессе формирования личности дипломата.

Методологической основой диссертации является междисциплинарный подход, характеризующий современные исследования в области социальной и институциональной истории, а также политической социологии. Наряду с традиционными методами комплексного анализа исторических явлений автором использована современная методология изучения внешней политики и дипломатии, требующая внимания к личностным аспектам дипломатической деятельности, таким, как ценностная ориентация и политическая культура дипломатов, понимание ими своих профессиональных задач. В диссертации применен также компаративный подход, т.е. изучение различных аспектов кадровой политики российского МИД в сопоставлении с аналогичными особенностями дипломатических служб ведущих европейских государств того же периода.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые в отечественной историографии проблематика кадрового состава дореволюционной дипломатической службы является самостоятельной темой исследования. Настоящая диссертация представляет собой первый опыт изучения личного состава МИД и заграничных учреждений не только в лице отдельных представителей (министров иностранных дел, видных послов), как это имело место до сих пор, но и через комплексное исследование процесса формирования дипломатических кадров в целом. В ней также впервые делается попытка проследить развитие общей концепции кадровой политики МИД и описать систему корпоративных ценностей дипломатической службы, определявших внутреннюю мотивацию профессиональной деятельности дипломатов.

Научная и общественная значимость исследования состоит в том, что оно в определенной мере восполняет один из существенных пробелов в истории отечественной дипломатической службы. Диссертация имеет целью создание объективного, научно обоснованного представления о ее личном составе, свободного от искажений и крайностей, вызванных резкими колебаниями в восприятии царской России отечественной исторической наукой и общественным сознанием.

Корни этих искажений уходят в глубь истории дореволюционной дипломатии, которая на протяжении второй половины XIX - начала XX вв. была излюбленной мишенью для критики со стороны российской прессы и публицистики различных политических направлений. Созданный их усилиями трафаретный образ царского дипломата как салонного жуира с моноклем в глазу или остзейского барона, едва говорящего по-русски и чуждого национальным интересам страны, которую он представляет, вошел в сознание определенной части российского общества как устойчивый стереотип восприятия дипломатической службы в целом.

В советский период отношение к дореволюционной дипломатии во многом определялось антибольшевистской позицией подавляющего большинства чиновников МИД в октябре 1917 года и последующим активным участием многих из них в Белом движении. В последующие годы образ дипломата старой школы в советской исторической литературе нередко изображался в грубо-искаженном, карикатурном виде.

Коренное переосмысление отечественной истории в последние годы повлекло за собой формирование совершенно иных оценок и представлений. Однако резкий поворот в восприятии дореволюционной дипломатии при всех его положительных аспектах чреват созданием новых стереотипов и мифологизированных представлений, хотя и с диаметрально противоположным знаком. Между тем стремление восстановить достоверный исторический облик старой дипломатической школы отнюдь не означает ее идеализации. В истории дипломатии в одинаковой степени важен как положительный, так и отрицательный опыт. Значение этого опыта ни в чем не умаляется недостатками царской дипломатии, которые требуют столь же беспристрастного научного подхода, как и ее сильные стороны.

Научная значимость данной темы также состоит в том, что исторический опыт российской дипломатической службы является неотъемлемой составной частью развития европейской и мировой дипломатии, ставшего в последние годы предметом самостоятельных исследований как в России, так и за рубежом. Наконец, изучение дипломатических кадров может рассматриваться и как одна из отраслей научного исследования государственной системы Российской империи,

представляющего собой одно из динамично развивающихся направлений мировой исторической науки.

Практическая значимость диссертации заключается, прежде всего, в возможности ее использования в дальнейшей работе по восстановлению исторической преемственности и сбережению лучших традиций отечественной дипломатии. Результаты исследования могут найти применение в преподавании курсов истории дипломатии и международных отношений в высших учебных заведениях и быть использованными в целях совершенствования кадровой политики МИД Российской Федерации и его воспитательной работы с молодым поколением дипломатов. В частности, они легли в основу лекционных курсов, прочитанных диссертантом на факультетах международных отношений Московского государственного лингвистического университета (МГЛУ) и Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ) в 2002-2004 гг.

Хронологические рамки диссертации охватывают период с момента реформирования МИД, предпринятого под руководством А.М.Горчакова (50-е -60-е годы XIX века) до октября 1917 года, т.е. до того момента, когда дипломатическая служба старой России формально прекратила свое существование (с той, разумеется, оговоркой, что фактически многие дипломаты продолжали организованную деятельность в рамках Белого движения и в эмиграции.) Это позволяет рассматривать формирование ее кадрового состава как законченный исторический процесс. Выбор хронологических рамок исследования также обусловлен тем, что именно к середине XIX века российская дипломатическая служба окончательно приобрела тот исторический облик, в котором она без каких-либо кардинальных изменений просуществовала до октября 1917 года. Даже после внутренних реформ, предпринятых в МИД в 1907-1914 г.г., жизнь и деятельность дипломатической службы, особенно ее заграничной части, во многом продолжали строиться в соответствии с «заветами» и традициями, сложившимися в середине и даже в первой половине XIX столетия. Поэтому для наиболее полного раскрытия избранной темы потребовалось рассмотреть ряд проблем и явлений, относящихся к более ранним периодам истории российской дипломатии. Привлечены также источники, касающиеся эмигрантской деятельности дипломатов, которые

проливают дополнительный свет на их патриотические ценности, политические взгляды и т.д.

Степень разработанности темы в отечественной историографии.

Изучение отечественной дипломатической службы началось в нашей стране сравнительно недавно, а ее кадры до сих пор не были предметом самостоятельных исследований.

В дореволюционный период вышло в свет сравнительно мало работ, специально посвященных истории русской дипломатии. Среди них видное место занимают труды С.С.Татищева1, хотя и страдающие тенденциозностью в оценках, выдержанных в духе националистических и славянофильских тенденций своего времени. Особо следует выделить изданный в ознаменование 100-летия МИД «Очерк истории министерства иностранных дел», СПб., 1902. Поскольку авторами этого труда были чиновники самого МИД, он может рассматриваться как отражение официальных взглядов внешнеполитического ведомства на свою историю.

В советский период серьезным препятствием для изучения дипломатических кадров дореволюционной России было господствовавшее в исторической науке представление о том, что исследования субъективно-личностных аспектов внешней политики уводят в сторону от понимания ее «классовой» сущности. Несмотря на большое число изданных в СССР документальных сборников и монографий по истории внешней политики России, эти аспекты, как правило, рассматривались как второстепенные, либо трактовались в тенденциозном идеологическом ключе. Сложилась парадоксальная ситуация: в то время, как в СССР довольно широко издавались труды советских и иностранных авторов, посвященные дипломатическим службам Англии, Франции, США и других стран2, аналогичные самостоятельные исследования, касающиеся дореволюционной России, не проводились и не публиковались. Тем не менее, в рамках активной научной

1 Татищев С.С. Дипломатические беседы о внешней полигики России. Кн. 1-2. СПб., 1890 Из прошлого русской дипломатии: исторические исследования и политические статьи. СПб, 1890 и др.

2 См. напр. Казанцев БА Дипломатическая школа Испании. М, 1984,. Матвеев В.М Британская дипломатическая служба. М., 1984 Панов А. К Японская дипломатическая служба. М, 1988, Заллет Р. Дипломатическая служба. Ее история и организация во Франции, Великобритании и Соединенных Штатах. М., 1956 и др.

разработки проблем внешней политики России в период подготовки к первой мировой войне вопросы, связанные с личным составом царской дипломатической службы, время от времени затрагивались в исторической литературе. Заметный вклад в эти исследования внесли Е.В.Тарле, а также ПАЗайончковский и созданная им научная школа советских и зарубежных историков3. В советский период также увидели свет документы и материалы, которые стали важными источниками для изучения отечественной дипломатической службы. К их числу следует отнести, в частности, дневники и воспоминания министров иностранных дел В.НЛамздорфа и А.П.Извольского, а также содержательные мемуары бывшего царского дипломата Ю.Я. Соловьева. В предисловии к этой книге советский историк Б.Е.Штейн писал: «В деятельности русской дипломатии конца XIX -начала XX века не все подлежит зачеркиванию. Ряд исторических задач, над которыми работала русская дипломатия, сохранил свое значение, несмотря на свержение царского режима. Задачи эти принадлежали не царской России, а России

4

как государству и русскому народу» .

Такой подход уже приоткрывал в принципе возможность для изучения дореволюционной дипломатической службы. Первой в СССР монографией, в которой затрагивались вопросы внутреннего устройства и кадрового состава царского МИД, была работа И.В.Бестужева «Общественная борьба в России по вопросам внешней политики» М.,1961. Несмотря на ее идеологизированный характер, неизбежный по условиям того времени, она содержала обширный фактический материал и получила признание отечественных и зарубежных историков.

Однако лишь в конце 80-х - 90-х гг. XX века в нашей стране разворачивается систематическое изучение дореволюционной дипломатической службы как неотъемлемой части истории российской внешней политики и дипломатии. Ликвидация идеологической цензуры и более широкий доступ к архивным источникам позволили коллективу ученых Института российской истории РАН выдвинуть новые концептуальные и методологические подходы к исследованию

3Тарле Е.В. Политическая история территориальных захватов XV-XX веков. М, 2001; Зайончковский АМ. Подготовка мировой войны в международном отношении. Л., 1926; его же: Правительственный аппарат самодержавной России в XIX веке. М., 1978 и др.

данной проблематики Так, в коллективной работе «Российская дипломатия в портретах», посвященной деятельности ряда выдающихся российских дипломатов XVIII - начала XX века, признавалось, что дипломатическая служба может быть предметом самостоятельных исследований В сборнике отмечались «многовековой опыт и традиции», «высокий профессионализм» российской дипломатии5

Кардинальный пересмотр взглядов на отечественную историю способствовал существенному расширению диапазона исследований в области истории дипломатии Особый интерес представляют работы В А Емеца о механизме принятия внешнеполитических решений в России6 Постановка этой проблемы логически подводила к необходимости углубленного исследования личностных аспектов организации и деятельности дипломатической службы Позже вопросы внутренней организации работы МИД, включая кадровую политику, были обстоятельно рассмотрены автором в ряде статей, в которых они окончательно обрели права самостоятельной темы научных исследований'

Важной вехой на пути дальнейшей разработки этой темы стал выход в свет пятитомной «Истории внешней политики России (Конец XV в -1917 г)» М, 19951997 В этом фундаментальном труде, особенно в разделах, принадлежащих перу А В Игнатьева, В М Хевролиной и В А Емеца, с новых методологических позиций рассмотрены такие вопросы, как структура и организация деятельности МИД, его роль в системе органов государственной власти Российской империи, характер кадрового состава дипломатической службы, уровень его подготовки и т п

Новые подходы к исследованию отечественной дипломатии получили дальнейшее развитие в монографии АВ Игнатьева «Внешняя политика России 1907-1914 гг Тенденции Люди События», М, 2000 В ней сформулированы принципиально важные положения о значении личностного фактора во внешней политике России, подчеркнута необходимость уделять внимание изучению менталитета политиков и дипломатов Автор не только подробно рассматривает

4 Ю Я Соловьев Воспоминания дипломата. М.,1959, стр 6

5 Российская дипломатия в портретах. М, 1992, стр 5-10

6 Емец ВА Механизм принятия внешнеполитических решений в России до и в период первой мировой войны. Первая мировая война Дискуссионные проблемы истории. М, 1994

7 В АЕмец, Министерство иностранных дел Российской империи Международная жизнь К» 11 2002, Министерство иностранных дет России в XIX - начале XX в В журнале Санкт-Петербургского научного общества историков и архивистов «Английская набережная, 4» Выпуск 4, СПб, 2004

10

вопросы функционирования дипломатической службы, но и дает развернутый анализ взглядов правящих кругов, включая верхушку МИД, на внешнеполитические проблемы и задачи России.

В связи с проведением масштабных научных и общественных мероприятий, посвященных юбилейным датам - 450-летию Посольского приказа, 200-летию со дня рождения А.М.Горчакова и 200-летию министерства иностранных дел России -отечественная наука обогатилась новыми крупными работами по истории российской дипломатии. Первостепенное значение имеют трехтомные «Очерки истории Министерства иностранных дел России» М., 2002., вышедшие в свет в ознаменование 200-летия МИД. В них обобщен огромный научный материал, отражающий основные этапы развития отечественной дипломатической службы и ее кадрового состава, введены в научный оборот многочисленные архивные источники, воссозданы неизвестные или незаслуженно забытые страницы истории МИД, а также исторические портреты многих российских дипломатов.

Немалую научную ценность имеют также опубликованные труды специалистов Историко-документального департамента (ИДД) МИД России и подчиненного ему Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ). Именно им принадлежала инициатива в разработке проблем личного состава и кадровой политики МИД. Справки и материалы на эту тему готовились для руководства МИД СССР, но предназначались исключительно для служебного пользования и в открытой печати не публиковались. В канун 200-летия МИД России впервые увидели свет развернутые документальные обзоры специалистов ИДД и АВПРИ по истории МИД, в которых нашли отражение основные документы, характеризующие систему отбора дипломатических кадров, эволюцию образовательного ценза для кандидатов на дипломатическую службу и т.д.8 Эти документы также обстоятельно проанализированы под юридическим углом зрения в работе Е.В.Сафроновой по истории российской консульской службы9.

О растущем интересе к прошлому дореволюционной дипломатической службы свидетельствует дальнейшее расширение диапазона исследований в этой

8 Дипломатический вестник МИД России. М., 2001; № 4-5, Информационный бюллетень Историко-документального департамента МИД России. М., 2000-2002.

9Е.ВСафронова. Становление и развитие консульской службы Российской империи в ХУШ -начале XX в. СПб, 2002.

области, в том числе касающихся политической роли дипломатов в российской истории. Примером может служить работа ММ.Кононовой «Русские дипломатические представительства в эмиграции (1917-1925 гг.)» М, 2004. Тем не менее, отдельных трудов, посвященных подготовке и воспитанию дипломатических кадров в дореволюционной России, ни в нашей стране, ни за рубежом пока не существует.

Фрагментарный характер сведений на эту тему, содержащихся в архивных документах, источниках личного происхождения, мемуарной и научной литературе, обусловил необходимость уделить особое внимание формированию источниковедческой базы диссертации.

Первая и наиболее важная для настоящего исследования группа источников охватывает документы АВПРИ. Речь идет, прежде всего, об обширном фонде Департамента личного состава и хозяйственных дел (ДЛС и ХД) МИД, включающем формулярные списки чиновников, приказы, циркуляры и другие документы, регламентирующие порядок поступления на дипломатическую службу и ее прохождения. Особый интерес представляют документы, касающиеся реформирования МИД: записки и доклады его сотрудников ПС.Боткина, Е.К.Бюцова, ААГирса, А.И.Нелидова, Ф.Ф.Мартенса, Ю.ЯСоловьева, М. АТаубе, ДАЭйхлера и др., а также протоколы заседаний специальной комиссии в составе руководящих работников МИД по вопросам реформы министерства (1907 - 1910 гг.). В интересах полноты исследования потребовалось также основательное изучение других фондов АВПРИ, в том числе документов Канцелярии МИД и Петербургского Главархива, ежегодных Отчетов МИД, всеподданнейших докладов по кадровым делам и т.д. Впервые в научный оборот вводятся ранее неизвестные архивные документы, характеризующие уровень образования и культуры дипломатических чиновников, их социальное происхождение, а также служебные характеристики сотрудников российских загранучреждений предреволюционного периода.

Среди архивных материалов большую ценность представляет фонд личных коллекций документов ряда видных дипломатов: АМГорчакова, НК.Гирса, В.Н.Ламздорфа, А.ПИзвольского, С.ДСазонова, ААСавинского, П.ЛВакселя, А.И.Нелидова, Е.Е.Стааля, А.К.Бенкендорфа и др. Полезным документальным

источником является опубликованная переписка бывших царских дипломатов -членов «Совета послов», действовавшего в эмиграции в ЗО-е годы XX века10

Вторую важнейшую группу источников составляет мемуарная литература Значительная часть ее уже давно введена в научный оборот, однако, нуждалась в новом прочтении с точки зрения целей настоящей диссертации Речь идет, прежде всего, о дневниках и воспоминаниях министров иностранных дел России Н К Гирса, В Н Ламздорфа, АЛ Извольского и С Д Сазонова11

Ряд мемуарных произведений, хранящихся в фонде личных коллекций АВПРИ, до сих пор и ни в нашей стране, ни за рубежом не публиковались Так, в данной работе впервые использованы материалы неопубликованных воспоминаний и дневников А ГШзвольского, П А Сабурова и ААСавинского Ценные сведения о быте, мировоззрении и политических взглядах дипломатов содержатся в неопубликованных воспоминаниях бывшего посланника в Пекине И Я Коростовца, в обширном (900 листов) рукописном дневнике одного из главных организаторов забастовки служащих МИД в октябре 1917 года князя Л В Урусова, а также в черновых записках по новейшей истории России, подготовленных в эмиграции бывшим Генеральным консулом в Лондоне AM Ону

Что касается опубликованных (главным образом в эмиграции) мемуаров русских дипломатов, то большинство из них преследовало цель описания внешнеполитических событий, в которых участвовали авторы, и, как правило, содержит лишь крупицы сведений о жизни самой дипломатической службы К числу таких произведений относятся воспоминания НАБазили, К Д Набокова, А В Неклюдова, РРРозена, А АСавинского, МАТаубе, НВ Чарыкова, Н Н Шебеко12 Более насыщенными с точки зрения темы настоящего исследования

10 Чему свидетели мы были Переписка бывших царских дипломатов 1934-1940 годов В двух книгах, М, 1998

11 Giers N К. The Education of a Russian Statcsmaa The Memoirs ofNicholas Karlovich Giers University ofCaliforma Press, 1962, Ламздорф BE Дневник, 1886-1890 М.,2003,егоже Дневник, 1891-1892 M.,2003, его же Дневник 1894-18%, М, 1991, Извотьский AIL Воспоминания, М, 1989, Сазонов СД Воспоминания, Париж, 1927

12 Easily Nicolas de, Diplomat of Imperial Russia 1903-1917, Memoirs, Stanford, 1973, Набоков К Д Испытания дипломата Стокготьм, 1921, NekludoffA. Souvenirs diplomatiques En Suede pendant la guerre mondiale Pans, 1926, Rosen R. Forty Years ofDiplomacy, vol 1-2, N Y, 1922, Savmsky A Recollections ofa Rubsian Diplomat, London, 1928, Taube M. La politique russe d'avant-guerre et la fin de l'Emprre des tsars (19041917), Pans, 1928, Tcharykow NV Glimpses of High Politics London, 1931, Schebeko N Souvenirs Essay Histonque sur les Ongines de la Guerre de 1914 Pans, 1936

13

являются мемуары ДА Абрикосова, П С Боткина, А ДКалмыкова, Ю Я Соловьева, Б А.Татищева, Г Н Трубецкого, Е Шелькинга13

Особый интерес представляют воспоминания Г Н Михайловского -единственного мемуариста, который сознательно придал своей книге характер записок по истории МИД России в 1914 - 1920-х гг14

Для понимания общего исторического фона, на котором разворачивалась деятельность русской дипломатической службы, большую ценность имеют широко известные воспоминания и дневники русских государственных и общественных деятелей СЮ Витте, В Н Коковцова, А А Мосолова, В П Мещерского, А А Половцова, А С Суворина15 В работе учтены также свидетельства иностранных дипломатов, работавших в России в рассматриваемый период послов Франции М Бомпара, Ж Луи и М Палеолога и британских послов Ч Гардинга и Дж Бьюкенена16

Вместе с тем диссертант исходил из необходимости критического отношения к сведениям и оценкам, содержащимся в источниках личного происхождения, и стремился сверять их с документальными источниками в целях обеспечения максимальной научной достоверности тех или иных выводов и положений

Третью, сравнительно небольшую группу источников составляют материалы дореволюционной прессы и публицистики В первом случае речь идет, как правило, о газетных статьях, содержащих критику российских дипломатических порядков, как с либеральных, так и с черносотенных позиций Особенно характерны в этом отношении публикации суворинского «Нового времени» Наряду с этим представляют интерес материалы, которые ставили своей целью

l3Abnkossow I) Revelations ot a Russian Diplomat Seattle, 1964, Ьоткин ПС Картинки дипломатической жизни Париж, 1930, Kalmvkow Andrew D Memoirs ot a Russian Diplomat, New Haven & London Yale University Press, 1971, Соловьев ЮЯ Воспоминания дипломага М.,1959, Б А. Татищев Б А. На рубеже ДВУХ миров «Новый журнал», Нью-Йорк, н 141, 1980, ГН. Гр\беикой. Русская дипломатия 1914-1917гг и война на Балканам Монреать, 1983, SthelkmgE The Game ot Diplomacy NY,1918

"Михайловский ГН. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства 19141920, Кн 1-2, М., 1993

15 Витте С Ю Воспоминания Т 1-3 М, 1994, Коковцов В Н. Из моего прошлого Воспоминания 1903-1919 гг Ка 1-2, М, 1992, Мосотов АА При дворе постеднего императора СПб, 1992, Мещерский В П Воспоминания М, 2001, Поювцов АА. Дневник государственного секретаря А АИоловцова В двух томау М, 1966, Суворин А.С Дневник М - Пг, 1923

16BompardM Mon Ambassade en Russie 1903-1908 Pans, 1935, Луи Жорж Записки поста М.1925, Палеолог Морис Дневник nocia M, 2003 1925 Hardinge Old Diplomacy The Reminiscences of Lord Hardinge ot Pensharst, London, 1947, Ььюкенен Дж Мемуары дипломата М., 1991

расположить общественное мнение в пользу российской дипломатии и прививать ему «просвещенные» взгляды на внешнюю политику страны. Наиболее значительной из таких работ является сборник «Великая Россия», СПб, 1910 г., инициатором и одним из главных авторов которого был известный дипломат и публицист князь Г.Н.Трубецкой. Большой интерес представляют также отдельные публицистические работы этого автора, написанные в годы эмиграции, равно как и труды ученого-правоведа и историка (заведующего юрисконсультской частью МИД, затем - товарища министра иностранных дел Временного правительства) барона Б.Э.Нольде17.

Важные для данного исследования аспекты развития профессиональной дипломатической службы в контексте теории и истории мировой дипломатии раскрыты в классических трудах Ф.Кальера, Г.Никольсона, Ж.Камбона, а также в современном учебном пособии МГИМО(У) и работах российского исследователя Т.В.Зоновой18.

Что касается зарубежной литературы, то из наиболее содержательных и полезных для данного исследования следует назвать работы ДМакдональда, Д.Ливена, К. де Грюнвальда, Дж.Болсовера, Б.Джелавич19 и др. Так, в работе ДЛивена, посвященной внешней политике России накануне первой мировой войне, впервые в западной исторической литературе делается попытка исследовать политические взгляды русских дипломатов, а также образовательного и воспитательного процессов в Александровском лицее. Несомненным достоинством работы является непредвзятый взгляд на дипломатическую службу старой России, свободный от распространенных на Западе представлений об агрессивной, экспансионистской природе внешней политики России.

Определенным подспорьем для данного исследования явилось также знакомство с работами зарубежных авторов, посвященными анализу

17 Памяти кн. ГрНТрубецкого: сб. статей с предисловием ПБ.Струве. Париж. 1930; Нольде Б.Э. Далекое и близкое. Париж, 1930.

18 Ф.Кальер. Каким образом договариваться с государями. М, 2001; Никольсон Г. Дипломатическое искусство. М, 1962, его же, Дипломатия. М. 1941; Камбон Ж. Дипломат. М., 1945; Дипломатическая служба. Учебное пособие. М, 2002; Зонова Т.В. Современная, модель дипломатии: истоки становления и перспективы развития. М., 2003.

19 Lievcn D.C. Russia and the Origins ofthe First World War. L, Basingtone, 1983; Grunwald Constantin de. Trois Siecles de Diplomatic Russe. Paris, 1945; Bolsover GN. Isvolsky and Reform ofthe Russian Ministry of

административной системы Российской империи и ее правительственного аппарата Хотя вопросы дипломатической службы в них не рассматривались, они представляют несомненный интерес с точки зрения методологии изучения социального состава чиновничества, его политической культуры, ценностных ориентации и т.д Аналитический обзор таких исследований проведен О.В Большаковой20.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка источников и литературы. Объем работы - 218 страниц.

Во введении обосновывается научная актуальность темы, определяются предмет, цели и задачи исследования, обосновываются новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, ее хронологические рамки, оценивается степень разработанности данной темы в отечественной историографии, а также дается обзор использованных источников и литературы

В первой главе «Отбор дипломатических кадров» сделан обзор ключевых теоретических положений, касающихся подготовки кадров для дипломатической службы, а также основных этапов ее формирования в дореволюционной России. Такой обзор позволяет выявить общепринятые в мировой дипломатии критерии отбора кадров, а также показать, как по мере расширения и усложнения международных связей Российской империи и роста ее влияния шел неуклонный процесс повышения требований к дипломатическим кадрам, что, в свою очередь, усиливало значение отбора и подготовки служащих МИД и его заграничных учреждений. Рассмотрение основных этапов этого процесса также дает возможность обосновать применимость к кадровому составу дипломатической службы современной методологии исследования дипломатии, которая рассматривается как результат воздействия двух факторов: развития государственности и меняющегося характера международных отношений. Этт тезис в особенности актуален для рассматриваемого в диссертации исторического периода, когда кадровая политика МИД России складывалась под

Foreign Affairs The Slavonic and East European Review v 63 N 1. 1985, Yelavich В A. Century of Russian Foreign Policy, 1814-1914 Cambridge, 1964

20 О В Бочьшакова, Российская империя система управления М, 2003

непосредственным воздействием особенностей самодержавного государственного строя с одной стороны, и европейской дипломатической школы - с другой.

Специальный раздел главы посвящен собственно практике отбора кадров в дореволюционном МИД. Первоочередное внимание уделено выяснению вопроса о том, в какой мере эта практика регламентировалась установленными правилами (возрастной, социальный и другие цензы), а в какой - складывалась под влиянием господствовавших представлений о характере дипломатической профессии, положения МИД в системе органов государственной власти, личной протекции, традиций и ведомственных интересов. Рассмотрение этого вопроса позволяет перейти к анализу эволюции социального состава дипломатической службы, вызванной расширением географии международных связей России и падением привлекательности этой службы для образованной дворянской молодежи, составлявшей ее традиционную социальную базу. Особое место отводится выявлению причин непропорционально большого числа дипломатов нерусского происхождения, особенно прибалтийских дворян.

Подробно анализируется роль культурно-образовательного фактора в отборе и подготовке дипломатических кадров. Рассматриваются два основных аспекта данной проблемы: уровень и качество образования дипломатов до их поступления на службу и значение двухступенчатой системы специальных экзаменов для приема в МИД и последующего перехода на дипломатическую службу. Такой анализ дает возможность проследить общую тенденцию к повышению роли образовательного ценза, который по мере размывания сословного характера дипломатической службы постепенно оттеснял на второй план другие ограничения и барьеры на пути к дипломатической карьере. Особое внимание уделено оценке общего культурного уровня дипломатических кадров, их связей с русской культурой.

Вторая глава «Становление дипломата в процессе прохождения службы»

посвящена длительному процессу профессиональной подготовки в центральном аппарате министерства иностранных дел и его заграничных учреждениях, которые из-за отсутствия вплоть до реформы МИД 1907-1914 гг. практики ротации кадров развивались как во многом самостоятельные ветви дипломатической службы и создавали различные условия для формирования ее кадров.

При рассмотрении особенностей службы молодого чиновника в центральном аппарате МИД дана оценка, в целом, неблагоприятных условий для его профессионального становления, связанных с отсутствием в течение длительного времени четких правил прохождения службы, бюрократизацией работы министерства и подчинения его общему распорядку чинопроизводства и наград, принятому на русской государственной службе в целом. Вместе с тем показано, как по мере профессионализации дипломатической службы и в силу объективных потребностей внешней политики страны постепенно пробивали себе дорогу новые представления о подготовке и воспитании дипломата, что явилось важной предпосылкой для реформирования центрального аппарата МИД. Анализ кадровых аспектов этой реформы, в свою очередь, дает возможность выявить причины существенного оздоровления кадровой ситуации в министерстве накануне и во время первой мировой войны и, в целом, оценить его как одно из наиболее культурных и эффективных государственных ведомств старой России.

Аналогичным образом рассматривается процесс становления дипломата в ходе заграничной службы, где, как и в центральном аппарате МИД, приобретение практического опыта служило центральным звеном в системе подготовки дипломатических кадров. При этом основное внимание уделяется специфике работы в дипломатических и консульских представительствах, а также в странах Востока и Запада. Показаны главные особенности русской дипломатической школы, формировавшейся во многом под влиянием традиций и нравов монархической Европы, что создавало особую среду для становления начинающих дипломатов и освоения ими стиля и методов дипломатической деятельности. Важное место отводится анализу сильных и слабых сторон этой школы в плане установления деловых связей, изучения страны пребывания, а также роли личного наставничества в подготовке молодых дипломатов. На этой основе прослеживаются пути модернизации заграничной службы и повышения ее кадрового потенциала.

Специальный раздел главы посвящен анализу процесса корпоративизации дипломатической службы, которая рассматривается автором как один из наиболее значимых факторов, влиявших на характер ее личного состава. Речь идет, прежде всего, о постепенной эрозии традиционных абсолютистских представлений о

дипломатической деятельности как о личном служении монарху и переходе к новому пониманию ее смысла как исполнения патриотического долга и обслуживания государственных интересов в сфере внешней политики. Превращение дипломатической службы в корпоративный институт, действующий не по произволу монарха, а по собственным профессиональным законам и традициям, также расценивается как одно из средств формирования более однородного личного состава дипломатической службы, выравнивания его профессионального уровня и повышения внутренней сплоченности. Освещаются малоизученные аспекты развития дипломатической службы как корпоративного института, такие, как служба по наследству и родственные связи чиновников МИД, создание Суда чести и др. Как наиболее яркое проявление корпоративных традиций и интересов этого ведомства автор рассматривает высокую степень единства гражданской позиции чиновников МИД которое они продемонстрировали во время революционных событий февраля и октября 1917 года.

Анализ последствий корпоративизации подводит к теме третьей главы «Политическое и нравственное воспитание дипломата», в которой раскрывается содержание корпоративных ценностей дореволюционной дипломатической службы.

Главное внимание при этом уделено формированию коллективных взглядов и представлений русских дипломатов о фундаментальных интересах и задачах России в области внешней политики. На документальной основе проиллюстрирован процесс выработки основных концептуальных положений, на базе которые русская дипломатия в течение второй половине XIX - начала XX вв. стремилась выстраивать и осуществлять на практике внешнеполитическую доктрину Российской империи. Главным из них был сформулированный АМГорчаковым принцип подчинения внешней политики интересам социально-экономического развития страны, что, в свою очередь, требовало проведения миролюбивого, осмотрительного курса в европейских, ближневосточных и азиатских делах. Одновременно показаны реальные трудности осуществления на практике этой доктрины, связанные с ограниченными возможностями влияния МИД на выработку внешней политики, а также противоречиями во взглядах самих

дипломатов, чьи великодержавно-имперские настроения объективно расходились с осознанием стратегической уязвимости России и недостаточности ее экономических и военных ресурсов. Тем не менее именно концептуальное наследие дореволюционной дипломатии рассматривается автором как наиболее значимая и актуальная для современной России часть ее исторического опыта.

Отдельно освещена тема политической культуры дипломатической службы, прежде всего, в плане восприятия ее сотрудниками внутриполитической ситуации в России. В освещении этого вопроса автор отталкивается от профессиональных интересов и задач дипломатии, в основе которых лежали понимание тесной взаимосвязи внутренней и внешней политики, а также необходимость формирования привлекательного образа России в глазах окружающего мира. Наряду с воспитанием большинства дипломатов в традициях европейской культуры эти интересы объективно способствовали распространению в дипломатической среде либеральных и умеренно-консервативных политических настроений и ставили ее в ряды сторонников модернизации страны в духе «просвещенного патриотизма», на путях укрепления основ конституционной монархии и социально-экономических реформ. Анализ патриотических ценностей дипломатической службы позволяет глубже понять ее позицию в ходе февральской и октябрьской революций 1917 г., а также в последующий период гражданской войны и активной эмигрантской деятельности.

Специальный раздел главы посвящен оценке роли религиозного фактора в формировании личности дипломата старой России. В конкретном плане исследуются два аспекта, касающиеся влияния на дипломатическую службу общей религиозной ситуации в России и места религиозных и церковных вопросов в воспитании и профессиональной деятельности дипломатов. На этой основе делается попытка выявить типологию религиозного сознания дипломатического чиновника и места церковно-государственнои идеологии в системе корпоративных ценностей дипломатической службы, общая характеристика которой дается на примере личности С.Д Сазонова - последнего профессионального дипломата на посту министра иностранных дел старой России.

В заключении автор, подводя итоги исследования подготовки и воспитания дипломатических кадров в России второй половины XIX - начала XX века, делает ряд выводов, которые выносятся на защиту.

1. Становление профессиональной дипломатической службы в России представляло собой длительный и сложный исторический процесс, протекавший под воздействием двух основных факторов: развития российской государственности, с одной стороны, и эволюции внешней политики России и международных отношений - с другой. Влияние каждого из них на подготовку и воспитание дипломата было неодинаковым. Возрастание роли и статуса России как одной из мировых держав, сопровождавшееся расширением ее дипломатического присутствия в мире, предъявляло высокие требования к дипломатической службе, заставляя ее искать пути совершенствования отбора кадров и повышения их профессионального уровня. Самодержавный государственный строй, напротив, в определенной мере сдерживал этот процесс, способствуя консервации устарелых форм кадровой политики МИД В итоге русская дипломатия, оставаясь неотъемлемой частью европейской дипломатической школы XIX века, медленнее, чем аналогичные службы других крупных европейских держав, приспосабливалась к меняющимся условиям международных отношений.

Вместе с тем крупные внешнеполитические кризисы (Крымская, русско-японская войны) и внутренние реформы 60-х гг. XIX века и 1905-1906 гг., дававшие импульс модернизации государственного аппарата, благоприятно сказывались и на развитии кадрового потенциала русской дипломатической службы. В результате шел неровный, но, в целом, последовательный процесс профессионализации ее личного состава, пополнявшегося образованными чиновниками, с молодых лет посвятившими себя дипломатической карьере.

2. Практика отбора дипломатических кадров вплоть до реформы МИД 19071914 гг. складывалась во многом стихийно, под влиянием не только общих условий государственного строя России и международных отношений, но и господствовавших в самой дипломатической среде представлений о сущности и характере своей профессии. Дипломатия рассматривалась как особый род деятельности, который в большей мере сродни искусству, чем ремеслу, и требует широкого набора личных качеств и способностей, не поддающихся точному

определению. В этой связи подготовка и воспитание дипломата считались в лучшем случае предпосылкой, но не гарантией его успешной деятельности. Предпринятые в начале ХГХ века попытки создать в России систему специального образования для будущих дипломатов не увенчались успехом. Формы такого образования получили развитие лишь применительно к дипломатической и консульской службе на Востоке, где объективно требовались специальные знания и владение редкими языками. В целом, такое положение соответствовало данному историческому этапу развития дипломатии, которая в тот период была делом весьма ограниченного круга лиц, подбиравшихся, как правило, из высших слоев общества, на основе личных рекомендаций и в сугубо индивидуальном порядке.

Общим принципом подбора дипломатических кадров было привлечение на службу в МИД выходцев из «хороших семей», с надлежащим уровнем воспитания, образования и общей культуры, а также знания иностранных языков. В условиях России ХГХ - начала XX вв. такой уровень предварительной подготовки могло обеспечить главным образом дворянство. Преобладание на дипломатической службе выходцев из дворянской среды было объективным явлением, отражавшим реалии не только российского государства и общества, но и европейской дипломатической жизни того времени. Отдавая предпочтение при приеме на службу представителям образованной и состоятельной дворянской молодежи, МИД руководствовался не столько сословными, сколько профессиональными интересами, поскольку именно выходцы из этого слоя составляли основу дипломатических кадров европейских стран и могли обеспечить должный уровень представительства в условиях хронически стесненного бюджета русской дипломатической службы.

Практика отбора кадров эволюционировала по мере изменений в социальной структуре российского общества, которые резко ускорились в пореформенный период второй половины ХГХ века. При этом основная трудность для МИД состояла не в переизбытке, а наоборот, в хронической нехватке кадров требуемого социального происхождения. Причинами были не только малочисленность «просвещенного класса» в России, но и снижение привлекательности дипломатического поприща для представителей «высшего общества». Более низкое, чем в других европейских странах, жалованье дипломатических

чиновников, медленное продвижение по службе, растущее число дипломатических и, особенно, консульских представительств России в отдаленных государствах с тяжелыми климатическими условиями и отсутствием «светской жизни» - все эти обстоятельства во второй половине XIX века вели к тому, что дипломатическая профессия постепенно утрачивала в глазах аристократии престиж, которым она была окружена в первой половине столетия.

В этих условиях руководство МИД было вынуждено расширять социальные рамки пополнения дипломатической службы, что постепенно вело к снижению доли представителей аристократии и поместного дворянства в ее кадровом составе. Основная ставка делалась на привлечение представителей «служилого» дворянства, т.е. детей чиновников. К концу существования царского МИД эта прослойка составляла основной костяк (свыше половины) его кадрового состава. Важным показателем социального состава служащих МИД было отсутствие у большинства из них собственного состояния, в связи с чем имущественный ценз для приема на службу в министерство, в отличие от ряда других европейских стран, в России не был введен.

Традиционным для императорской России способом компенсации недостатка кадров для дипломатической службы был прием в МИД лиц иностранного происхождения, принявших русское подданство, и их потомков, а также выходцев из дворянства прибалтийских губерний. Непропорционально большой процент остзейцев на дипломатической службе отвечал наднациональному характеру Российской империи, а также был обусловлен их исключительной политической лояльностью и более «европейским», чем у русского дворянства, образованием и общей культурой.

Самодержавный государственный строй и личный характер императорской дипломатической службы накладывали глубокий отпечаток на кадровую политику МИД, включая практику отбора и подготовки кадров. Неограниченность полномочий монарха, в том числе в вопросах назначений на дипломатические посты, была одной из главных причин весьма рыхлых и расплывчатых правил приема на службу и ее прохождения чиновниками. Особенностью кадровой политики МИД было сочетание установленных правил, норм и традиций, с одной стороны, и произвольных кадровых решений - с другой. По существу до начала

XX в. эта политика не была связана ни возрастными ограничениями при приеме на службу и выходе в отставку, ни ротацией кадров, ни установленными сроками пребывания в дипломатических должностях за границей. Такая постановка дела тормозила процесс формирования высокопрофессиональной дипломатической службы и вела к понижению качества ее кадрового состава.

3. По мере размывания сословного характера дипломатической службы возрастала роль образовательного ценза в отборе кадров. МИД стремился, как правило, принимать на службу лиц с высшим образованием, однако вплоть до начала XX века нередко принимались лица с военным, гимназическим, неполным средним, а в отдельных случаях даже «домашним» образованием. Лишь в 1912 г. наличие высшего образования, преимущественно юридического, стало обязательным. Общий уровень и качество русского университетского, лицейского и гимназического образования обеспечивали довольно высокий культурный уровень будущих дипломатов и до известной степени компенсировали отсутствие системы специального образования и профессиональной подготовки дипломатов.

Вместе с тем развитие международных отношений во второй половине XIX века требовало расширения круга специальных знаний, особенно в правовой и экономической областях. Начиная с середины столетия, руководство МИД стремилось решать эту проблему путем постепенного усложнения двухступенчатой системы вступительных экзаменов, которая включала предварительное испытание для формального зачисления на службу в министерство, а затем - специальный экзамен, после успешной сдачи которого кандидат мог быть зачислен на дипломатическую должность. Дипломатический экзамен, требовавший предварительной проработки обширного перечня специальной литературы, играл полезную роль как своего рода форма заочного профессионального обучения начинающих дипломатов. Насыщение программы этого экзамена новыми специальными предметами отражало не только рост профессиональных требований к дипломатической службе, диктуемый потребностями внешней политики России, но и более глубокие изменения, связанные с трансформацией самой службы, отвечавшей ее профессиональным и корпоративным интересам.

В условиях «демократизации» социального состава чиновников МИД меры по повышению их образовательного уровня приобрели особое значение. Они позволяли обеспечивать преемственность традиций дипломатической службы, в рядах которой всегда было немало людей, оставивших след не только во внешней политике России, но и в русской культуре. К сильным сторонам дореволюционной дипломатической школы следует отнести высокий уровень знания иностранных языков, широту культурных запросов и научных интересов значительного числа сотрудников. Все это оправдывало репутацию министерства иностранных дел как наиболее культурного государственного ведомства страны.

4. Один из ключевых принципов кадровой политики МИД состоял в том, что профессиональное становление дипломата носит длительный характер и требует, прежде всего, приобретения практического опыта в процессе прохождения службы. Фактически «полный цикл» подготовки включал время от поступления на службу до получения первого самостоятельного поста в центральном аппарате или за рубежом - директора департамента или главы заграничного учреждения МИД, т.е. посланника или консула.

Формирование дипломатических кадров носило характер стихийного «естественного отбора», в ходе которого за долгие годы службы постепенно выкристаллизовывалось небольшое число высококвалифицированных дипломатов, в целом, достаточное для того, чтобы заполнять руководящие посты в центральном аппарате МИД и за границей. Однако при этом за бортом серьезной подготовки оказывалось слишком много рядовых и, особенно, молодых служащих, становление которых как специалистов по существу было пущено на самотек.

Условия прохождения службы и профессионального роста начинающих дипломатов существенно отличались в Петербурге и за границей. В центральном аппарате МИД они были, в целом, неблагоприятными, хотя и были вызваны объективными особенностями организации работы внешнеполитического ведомства того времени не только в России, но и в других европейских странах. Молодые чиновники МИД занимались в основном работой, которую ныне выполняют административно-технические сотрудники министерства, и порой слишком поздно получали доступ к серьезной политической работе. Отрицательную роль играли также переполнение МИД т.н. «причисленными»

чиновниками, годами не получавшими штатной должности, недостаточное внимание руководства МИД к профессиональной подготовке молодежи, бюрократизация центрального аппарата министерства, во многом усугублявшаяся отсутствием ротации кадров. В итоге работа в центральном аппарате МИД не давала молодым служащим необходимой подготовки для работы за границей, и при назначении на заграничный пост ее приходилось начинать практически заново.

Разобщение между центральным аппаратом МИД и заграничной службой извращало характер деятельности министерства, которое по своей специфике должно было являться преимущественно политическим и экспертным, а не управленческим органом. Чиновники МИД, за исключением служащих канцелярии министра, формально не считались дипломатами, многие из них никогда не работали в заграничных учреждениях. На министерство полностью распространялись бюрократические порядки, общие для всей государственной системы Российской империи, включая чинопроизводство, получение наград, ношение мундиров и т.п. Эти порядки, несомненно, имели огромное дисциплинирующее воздействие, поскольку представляли собой до мелочей регламентированную систему материальных и моральных стимулов. Вместе с тем общепризнанным недостатком этой системы был ее формально-бюрократический ее характер, во многом оторванный от оценки реальных способностей и результатов работы чиновника. Неблагоприятной кадровой ситуации в министерстве способствовали также несовершенство его организационной структуры, отсутствие четкого распределения обязанностей между департаментами, переизбыток внутренней переписки, не вызванной реальными интересами службы и т.д. Все это сказывалось на качестве личного состава МИД и подрывало его репутацию в глазах общественного мнения России.

Назревшие реформы в центральном аппарате МИД, которые, хотя и с большим запозданием, были осуществлены в 1907-1914 гг., положительно сказались на его кадровой политике. Важными нововведениями были установление новых правил приема на дипломатическую службу и ее прохождения, включая более четкую регламентацию образовательного и возрастного цензов, введение принципа ротации кадров, стажировка молодых сотрудников в заграничных учреждениях, ежегодная аттестация кадров и другие меры, направленные на-

повышение уровня профессиональной подготовки начинающих дипломатов. В целом, реформа способствовала значительному оздоровлению кадровой ситуации в министерстве. Важно отметить, что ее основные принципы и направления были разработаны самими дипломатами. Тем самым реформа выявила значительный творческий потенциал дипломатической службы, доказав ее способность к самообновлению и развитию на собственной интеллектуальной и организационной основе. Начало первой мировой войны МИД встретил, в целом, как эффективно действовавшее ведомство, стоявшее на высоте своих профессиональных задач и олицетворявшее собой лучшую и наиболее просвещенную часть старой русской бюрократии.

5. Быстрее и успешнее, нежели в центральном аппарате, становление дипломата проходило в процессе заграничной службы. Работа за границей открывала более широкие возможности для профессионального роста и приобщения к политической работе. При этом существенное значение имели различия между работой на Западе и на Востоке, а также в дипломатических и консульских учреждениях.

Многолетняя служба за границей представляла собой естественный и, как правило, длительный процесс освоения профессиональных приемов и навыков, который зависел от личных качеств дипломата, его желания научиться дипломатическому искусству. Сердцевиной профессиональной культуры заграничной службы, особенно в странах Западной Европы, была выработка дипломатом способности приобретать соответствующее его рангу «положение» в обществе страны пребывания, завязывание полезных связей. Большую роль в воспитании начинающих дипломатов играло личное наставничество главы учреждения. Вокруг видных послов России, особенно в крупных странах, формировались своеобразные «школы» молодых дипломатов, прививавшие им профессиональное мастерство и более глубокое понимание внешнеполитических интересов страны.

Оборотной стороной этой культуры, во многом обусловленной нравами и традициями «старой» европейской дипломатической школы, было формирование «салонного» дипломата, подменявшего серьезную политическую работу «светской жизнью», а полезные связи - знакомствами главным образом в аристократических

кругах страны пребывания и дипломатическом корпусе. Однако нет оснований распространять эти качества на всю дипломатическую службу, как это пыталась делать враждебные МИД органы русской прессы. Облик этой службы определялся отнюдь не «салонными» дипломатами. На ключевые позиции выдвигались, как правило, способные, трудолюбивые и мыслящие работники, видевшие смысл своей деятельности не в «приятностях» дипломатической службы, а в решении конкретных внешнеполитических задач в интересах страны. Кроме того, постоянно усложняющийся характер международных отношений в начале XX века требовал обновления и совершенствования дипломатической техники, расширения диапазона деятельности посольств, миссий и консульств на экономическую, культурную и другие сферы.

Русская дипломатическая школа прививала молодым дипломатам профессиональные качества, которые имеют непреходящее значение для мировой дипломатической практики: формировать позитивный образ своего Отечества в стране пребывания, умение располагать к себе людей, создавать себе такое положение в обществе страны пребывания, которое открьгоало доступ к наиболее ценным источникам информации, а также давало возможность оказывать влияние на людей, причастных к формированию внешней политики данной страны. В кадровой политике заграничных учреждений, как и в центральном аппарате МИД, развивалась тенденция к модернизации дипломатической службы, которая превращалась в высокопрофессиональный институт, отвечающий характеру и масштабам внешнеполитических задач страны.

6. Важнейшую роль в формировании дипломатических кадров старой России играло постепенное превращение дипломатической службы в замкнутый корпоративный институт с высокой степенью внутренней солидарности, общностью традиций, интересов и т.д. Основными факторами корпоративизации были малочисленность и сравнительная социальная и культурная однородность кадрового состава МИД, закрытость и обособленность этого ведомства от общественного мнения и остального государственного аппарата, тесные родственные связи между сотрудниками, широко распространенная традиция передачи по наследству дипломатической профессии, простота и своеобразный «демократизм» личных отношений между чиновниками. «Внутренняя»

корпоративность дополнялась и подкреплялась «внешней», обусловленной профессиональной солидарностью дипломатических служб европейских стран.

Процесс корпоративизации дипломатической службы развивался в недрах самодержавного государственного строя России и в определенном смысле отражал размывание его идеологических устоев. Во второй половине XIX - начале XX вв. русская дипломатия переживала сложную эволюцию от феодального понимания службы как личного служения монарху к новым представлениям о ней как об исполнении патриотического долга перед Отечеством с присущими ему объективными национальными интересами. Корпоративизация разрушала присущее «имперскому мышлению» тождество понятий «государь» и «Россия», направляя развитие дипломатической службы по пути формирования собственной системы ценностей, в которой национальные интересы стояли если не выше, то по крайней мере автономно по отношению к личности монарха.

Корпоративизация, по мере своего развития, приобретала роль одного из важных факторов воспитания дипломатических кадров, устанавливая своего рода «планку» деловых и личных качеств, ниже которой чиновник не мог опускаться, не рискуя при этом своей карьерой. Новый комплекс правил прохождения службы, подчиненный корпоративным интересам внешнеполитического ведомства и более свободный от произвола монарха и придворных кругов, способствовал формированию более однородного кадрового состава - но однородного уже не столько по своему социальному происхождению и культурно-образовательному уровню, сколько по внутренней солидарности и общности профессиональных интересов.

Корпоративный характер дипломатического ведомства наиболее рельефно проявил себя в ходе революционных событий 1917 года, когда личный состав МИД не только сохранил организованность в условиях хаоса, охватившего государственный аппарат после февральской революции, но и проявил исключительную способность к самоорганизации, в абсолютном большинстве перейдя на службу Временному правительству, а затем в октябре 1917 г. почти столь же единодушно отказавшись от сотрудничества с правительством большевиков. Корпоративные традиции дипломатической службы сказались и в послереволюционный период, когда служащие МИД и заграничных учреждений

приняли активное участие в Белом движении и сыграли видную роль в политической организации и сплочении русских диаспор за рубежом.

7. На корпоративной почве не могла не сформироваться определенная система ценностей дипломатической службы, влиявшая на формирование личности дипломата, понимание им смысла своей деятельности, внешнеполитических интересов страны и задач ее внутреннего развития. Этот процесс проходил естественным путем, в ходе приобретения живого профессионального опыта и восприятия передававшихся из поколения в поколение «заветов» и «преданий» русской дипломатической школы.

Историческая заслуга дореволюционной дипломатии состоит в том, что она сформулировала и последовательно стремилась воплотить в жизнь основополагающие элементы внешнеполитической доктрины России. За последние полвека своего существования царская дипломатия разработала достаточно целостное и преемственное понимание исторических интересов России на международной арене. В его основе лежало стремление разрешить вековое противоречие между великодержавным статусом России и недостатком военных и экономических ресурсов. И хотя это противоречие не было до конца преодолено, дипломатическая служба императорской России, сойдя с исторической сцены, оставила после себя концептуальное наследие, имеющее непреходящее значение для современности. Ее опыт - как положительный, так и отрицательный - позволил сформулировать и оправдать на деле фундаментальные принципы российской внешней политики, основанные не на отвлеченных идеологических схемах, а на реалистической объективной оценке интересов и возможностей страны. Среди них - необходимость подчинять внешнюю политики интересам внутреннего социально-экономического развития страны, проводить миролюбивый многовекторный внешнеполитический курс, опираться на международное право и многостороннее сотрудничество.

8. Присущее дореволюционной дипломатии глубокое понимание взаимосвязи внешней и внутренней политики, а также ее обязанность формировать позитивный образ России в мире предопределили особенности ее политической культуры, в целом, носившей умеренно-либеральную окраску. Дипломаты лучше других понимали уязвимость России перед лицом внешних вызовов, острее

сознавали внутреннюю слабость империи, вызванную ее социально-экономическим и культурным отставанием от ведущих мировых держав, а также угрозой революционного взрыва. Их беспокоил существовавший в стране глубочайший разрьш между тонким слоем образованной и высококультурной элиты и огромной массой неграмотного населения.

Находясь формально в стороне от драматических процессов, протекавших в общественно-политической жизни России в рассматриваемый период, она нередко играла в них, хотя и косвенно, в известной мере самостоятельную политическую роль. Эта роль стала особенно заметной после первой русской революции 19051907 гг., когда министры иностранных дел России стали активными сторонниками развития страны по пути социально-экономической и политической модернизации. На этой почве формировался новый тип дипломатического чиновника, который, оставаясь на почве «заветов» и «преданий» эпохи А.М.Горчакова и Н.К.Гирса, во все большей степени был ориентирован на приспособление традиционной имперской внешней политики к задачам внутреннего реформирования.

Воспитываясь в космополитической атмосфере европейской дипломатии XIX - начала XX вв., русский дипломат был чужд вульгарному национализму и ксенофобии. Славянофильские, панславистские, а позже различного рода черносотенные настроения, хотя и проникали в той или иной мере в дипломатическую среду, никогда не овладевали ею в целом. Укорененность в европейской и национальной культуре формировала тип просвещенного патриота, проникнутого сознанием исторической ответственности и веры в будущее России как великой мировой державы, носительницы самобытной цивилизации и культуры. Эти ценности сыграли решающую роль в гражданской позиции, занятой служащими МИД в октябре 1917 года и в последующий период гражданской войны и эмиграции. Сознание патриотического долга в политической культуре дипломатов стояло выше сословных и идеологических пристрастий и антипатий. Дипломатия отождествляла себя не теми или иньши политическими партиями и идеологическими течениями, а с Российским государством как таковым, на службе которого она находилась и интересами которого жила. В силу специфики своей профессиональной деятельности и положения в государственном механизме империи дипломатическая служба олицетворяла собой историческую

преемственность Российского государства. С этой точки зрения, опыт формирования политической культуры дипломатии с присущими ей ценностями просвещенного патриотизма выходит за рамки особенностей данного исторического периода и приобретает более универсальное значение, сохраняющее актуальность и в современных условиях.

9. Немаловажная роль в системе ценностей дипломатической службы принадлежала религиозному воспитанию. Православная культура придавала особую окраску всему строю жизни и деятельности дипломатии, не только обставляя ее внешней обрядностью, но и наполняя глубоким внутренним содержанием. Религиозные идеалы составляли основу системы государственно-патриотических ценностей Российской империи и, с этой точки зрения, при всей пестроте индивидуальных взглядов и убеждений сотрудников дипломатической службы, были одним из существенных аспектов формирования личности дипломата старой России.

Исторический опыт русской дипломатии подтверждает первостепенную роль воспитания ценностного отношения к жизни в подготовке дипломатических кадров. Освященная многовековыми традициями система корпоративных ценностей русской дипломатической службы даже в отсутствие современного инструментария подготовки и воспитания кадров обеспечивала высокую внутреннюю мотивацию их профессиональной деятельности.

10. В целом результаты исследования свидетельствуют о том, что концептуальное наследие и профессиональные традиции старой русской дипломатии имеют актуальное значение для современности. Опыт кадровой политики дореволюционного МИД в области отбора и закрепления кадров, организации прохождения службы, патриотического и нравственного воспитания дипломата заслуживают дальнейшего углубленного изучения и использования в практике современной российской дипломатической службы.

В нынешних, радикально изменившихся условиях развития России и окружающего мира, восстановление преемственности традиций отечественной дипломатической школы может служить неоценимым подспорьем для формирования внешней политики страны и воспитания новых поколений российских дипломатов.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1. Как готовили дипломатов в старой России. «Международная жизнь» № 1. М., 2005 (0,5 п.л.).

2. Дипломатическая служба старой России: корпоративные и ценности и политическая культура. Дипломатический ежегодник. М, 2005 (1,1 п. л.).

3. «Наследуя предания, освященные временем» (Из истории российской внешнеполитической доктрины). «Политая» № 1. М., 2005 (0,9 п.л.) - в печати.

МГИМО (У) МИД России Заказ №150. Тираж 100 экз.

Отпечатано в отделе оперативной полиграфии и множительной техники МГИМО (У) МИД России 119218, Москва, ул. Новочеремушкинская, 26

19 It

Ш

2571

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Кузнецов, Александр Игоревич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ОТБОР ДИПЛОМАТИЧЕСКИХ КАДРОВ.

1.1. Исторические условия и основные этапы формирования дипломатических кадров в России.

1.2. Эволюция политики МИД в области отбора кадров.

1.3. Роль образовательного ценза и специальной подготовки дипломата

ГЛАВА 2. СТАНОВЛЕНИЕ ДИПЛОМАТА

В ПРОЦЕССЕ ПРОХОЖДЕНИЯ СЛУЖБЫ.

2.1. Формирование дипломатического чиновника в центральном аппарате МИД.

2.2. Особенности профессионального роста в заграничных учреждениях.

2.3. Корпоративизация дипломатической службы и ее роль в подготовке и воспитании кадров.

ГЛАВА 3. ПОЛИТИЧЕСКОЕ И НРАВСТВЕННОЕ

ВОСПИТАНИЕ ДИПЛОМАТА.

3.1. Формирование взглядов на внешнеполитические задачи России.

3.2. Политическая культура дипломатической службы.

3.3. Дипломатия и религиозные ценности.

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Кузнецов, Александр Игоревич

Кардинальные изменения в системе международных отношений в конце XX - начале XXI столетий ставят государства перед необходимостью искать пути модернизации своих дипломатических служб, совершенствования подготовки и воспитания дипломатических кадров. Эта задача особенно актуальна для России, переживающей непростой период становления новой государственности и обретения достойного места на мировой арене.

Решение масштабных задач, стоящих перед российской дипломатией, требует всестороннего осмысления ее многовекового исторического опыта. В последние годы он привлекает к себе растущий научный и практический интерес. История дореволюционной дипломатической службы получила признание как самостоятельная область исследований. Творческое освоение ее наследия становится органической частью формирования внешнеполитического курса современной России и воспитания нового поколения российских дипломатов в духе преемственности лучших традиций отечественной дипломатической школы. В этой связи восстановление целостного, исторически достоверного образа дипломата старой России является важной научной и общественной задачей.

Актуальность исследования обусловлена тем, что всесторонний анализ системы подготовки и воспитания дипломатических кадров в Российской империи позволяет создать более полное представление о личном составе дипломатической службы, а также в комплексе рассмотреть систему ее патриотических, профессиональных и религиозно-нравственных ценностей. Выяснение особенностей подготовки дипломатических кадров в старой России также дает возможность сопоставить их с нынешними задачами кадровой политики Министерства иностранных дел Российской Федерации.

Предметом исследований являются дипломатические кадры Российской империи последнего периода ее существования, изучаемые под углом зрения формирования личности дипломата в совокупности ее профессиональных, политических и нравственных качеств. Общеизвестно, что подготовка и воспитание кадрового дипломата является сложным и длительным процессом, который не сводится лишь к приобретению специальных знаний в период получения образования и профессиональных навыков в процессе прохождения службы. Важную роль играют также практика отбора дипломатических кадров, создание надлежащих условий для раскрытия их личных способностей, а также политического и культурного развития. Объективное представление о дипломатических кадрах дореволюционной России требует исследования всех указанных аспектов в их взаимосвязи и динамике, а также в конкретно-историческом контексте.

В данной работе рассматриваются четыре основных фактора, влиявших на формирование дипломатических кадров Российской империи:

1. Кадровая политика министерства иностранных дел, включая формальные и неформальные требования к дипломатическим кадрам, их отбор в соответствии с действовавшим законодательством и внутренними правилами и традициями МИД.

2. Уровень образования и общей культуры дипломатов.

3. Приобретение профессионального опыта и навыков в процессе прохождения службы.

4. Приобщение к корпоративным ценностям дипломатической службы: понимание ее смысла, внешнеполитических задач и интересов страны, политическая культура, патриотические и религиозные ценности.

Основные цели и задачи работы. Целью диссертации является комплексное исследование процесса профессиональной подготовки и воспитания дипломатических кадров в Российской империи.

Для достижения этой цели ставятся следующие основные задачи:

- обрисовать общие исторические условия и основные этапы формирования профессиональной дипломатической службы в России, необходимые для понимания требований, которые развитие российского государства и международных отношений предъявляло к дипломатическим кадрам;

- исследовать особенности политики министерства иностранных дел в области отбора кадров; дать характеристику социального состава чиновников МИД;

- в комплексе изучить роль образовательного ценза и специальных экзаменов в отборе дипломатических кадров, оценить уровень их подготовки и общей культуры;

- проследить пути профессионального становления дипломата в процессе прохождения службы с учетом специфики работы в центральном аппарате МИД и заграничных учреждениях;

- рассмотреть воспитательную роль дипломатической службы как корпоративного института с присущими ему профессиональными традициями, интересами, политическими взглядами и ценностями, выработанными в ходе преемственного развития в рассматриваемый исторический период;

- исследовать и описать основное содержание коллективных представлений русских дипломатов о национальных интересах и фундаментальных внешнеполитических задачах России;

- выявить общие рамки политической культуры дипломатической службы, включая особенности восприятия ею внутренней ситуации в России;

- обрисовать роль религиозных ценностей в процессе формирования личности дипломата.

Методологической основой диссертации является междисциплинарный подход, характеризующий современные исследования в области социальной и институциональной истории, а также политической социологии. Наряду с традиционными методами комплексного анализа исторических явлений автором использована современная методология изучения внешней политики и дипломатии, требующая внимания к личностным аспектам дипломатической деятельности, таким, как ценностная ориентация и политическая культура дипломатов, понимание ими своих профессиональных задач. В диссертации применен также компаративный подход, т.е. изучение различных аспектов кадровой политики российского МИД в сопоставлении с аналогичными особенностями дипломатических служб ведущих европейских государств того же периода.

Новизна исследования состоит в том, что в нем впервые в отечественной историографии проблематика кадрового состава дореволюционной дипломатической службы является самостоятельной темой исследования. Настоящая диссертация представляет собой первый опыт изучения личного состава МИД и заграничных учреждений не только в лице отдельных представителей (министров иностранных дел, видных послов), как это имело место до сих пор, но и через комплексное исследование процесса формирования дипломатических кадров в целом. В ней также впервые делается попытка проследить развитие общей концепции кадровой политики МИД и описать систему корпоративных ценностей дипломатической службы, определявших внутреннюю мотивацию профессиональной деятельности дипломатов.

Научная и общественная значимость исследования состоит в том, что оно в определенной мере восполняет один из существенных пробелов в истории отечественной дипломатической службы. Диссертация имеет целью создание объективного, научно обоснованного представления о ней, свободного от искажений и крайностей, вызванных резкими колебаниями в восприятии царской России отечественной исторической наукой и общественным сознанием.

Корни этих искажений уходят вглубь истории дореволюционной дипломатии, которая на протяжении второй половины XIX — начала XX вв. была излюбленной мишенью для критики со стороны как либеральных, так и консервативных общественно-политических кругов России. Созданный русской прессой различных направлений трафаретный образ царского дипломата как салонного жуира с моноклем в глазу или остзейского барона, едва говорящего по-русски и чуждого национальным интересам страны, которую он представляет, вошел в сознание определенной части российского общества как устойчивый стереотип восприятия дипломатической службы в целом.

В советский период отношение к дореволюционной дипломатии во многом определялось антибольшевистской позицией подавляющего большинства чиновников МИД в октябре 1917 года и последующим активным участием многих из них в Белом движении. В начале 20-х годов бывшие царские посольства и консульства служили главными центрами антисоветской эмигрантской деятельности. Один из первых шагов советского правительства - публикация секретных документов МИД Российской империи - преследовал цель разоблачить царскую дипломатию в качестве одного из виновников развязывания первой мировой войны. В последующие годы образ дипломата старой школы в советской исторической литературе порой изображался в грубо-искаженном, карикатурном виде. Примером может служить следующий отрывок из биографии советского наркома иностранных дел Г.В.Чичерина, в молодости служившего в МИД: «Ничто не отражало с такой яркостью кастовую ограниченность, бюрократическую тупость и барскую чванливость чиновников, как это министерство. К кругу избранных, какими казались важные и неприступные дипломаты, принадлежали дворянские сынки, тщательно отобранные не только по происхождению, но и по солидным доходам. Они были кровно заинтересованы в сохранении и упрочении самодержавия. Дипломаты-чиновники преклонялись перед царем, подобострастно восхваляли его дутое величие за рубежами России. В их среде господствовали законы подчинения, все они почитали чины, интриговали и подсиживали друг друга без всякого стыда. Казалось, все наиболее тупое, мерзкое и отвратительное воплощали в себе эти взобравшиеся на вершину царской лестницы чиновники его величества»1.

Коренное переосмысление отечественной истории в последние годы повлекло за собой формирование совершенно иных оценок и представлений. В одной из современных публикаций дается следующая характеристика царских дипломатов: «.отбор лиц, поступающих на дипломатическую службу, был весьма строгим и тщательным во всех отношениях: социальном - они должны были быть из высших сословий, главным образом, из дворянского сословия, образовательном - с высшим образованием, с хорошим знанием иностранных языков, с высокой общей культурой, преданностью царю и отечеству, то есть быть патриотами своей Родины, кроме того, они должны были обладать хорошими личными качествами - быть сдержанными, осторожными и, вместе с тем, волевыми и мужественными, смелыми, способными самостоятельно решать многие сложные вопросы»2.

1 С.Зарниикий, А.Сергеев. Чичерин. М., 1966, стр. 22. К.М.Долгов, А.В.Торкунов. Предисловие // Константин Николаевич Леонтьев. Дипломатические донесения, письма, записки, отчеты. 1865-1872. М., 2003, стр. 18.

Столь резкий поворот в восприятии дореволюционной дипломатии при всех его положительных аспектах чреват созданием новых стереотипов и мифологизированных представлений, хотя и с диаметрально противоположным знаком. Между тем стремление восстановить достоверный исторический облик старой дипломатической школы отнюдь не означает ее идеализации. В истории дипломатии в одинаковой степени важен как положительный, так и отрицательный опыт. Значение этого опыта ни в чем не умаляется недостатками царской дипломатии, которые требуют столь же беспристрастного научного подхода, как и ее сильные стороны.

Научная значимость данной темы также состоит в том, что исторический опыт российской дипломатической службы является неотъемлемой составной частью развития европейской и мировой дипломатии, ставшего в последние годы предметом самостоятельных исследований как в России, так и за рубежом. Наконец, изучение дипломатических кадров может рассматриваться и как одна из отраслей научного исследования государственной системы Российской империи, представляющего собой одно из динамично развивающихся направлений мировой исторической науки.

Практическая значимость диссертации заключается, прежде всего, в возможности ее использования в дальнейшей работе по восстановлению исторической преемственности и сбережению лучших традиций отечественной дипломатии. Результаты исследования могут найти применение в преподавании курсов истории дипломатии и международных отношений в высших учебных заведениях, а также быть использованными в целях совершенствования кадровой политики МИД Российской Федерации и его воспитательной работы с молодым поколением дипломатов. Материал диссертации, в частности, лег в основу лекционных курсов, прочитанных диссертантом на факультетах международных отношений Московского государственного лингвистического университета (МГЛУ) и Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ) в 2002-2004 гг.

Хронологические рамки диссертации охватывают период с момента реформирования МИД, предпринятого под руководством А.М.Горчакова (50-е - 60-е годы XIX века) до октября 1917 года, т.е. до того момента, когда дипломатическая служба старой России формально прекратила свое существование (с той, разумеется, оговоркой, что фактически многие дипломаты продолжали организованную деятельность в рамках Белого движения и в эмиграции.) Это позволяет рассматривать формирование ее кадрового состава как законченный исторический процесс. Выбор хронологических рамок исследования также обусловлен тем, что именно к середине XIX века российская дипломатическая служба окончательно приобрела тот исторический облик, в котором она без каких-либо кардинальных изменений просуществовала до октября 1917 года. Даже после внутренних реформ, предпринятых в МИД в 1907-1914 гг., жизнь и деятельность дипломатической службы, особенно ее заграничной части, во многом продолжали строиться в соответствии с «заветами» и традициями, сложившимися в середине и даже в первой половине XIX столетия. Поэтому для наиболее полного раскрытия избранной темы потребовалось рассмотреть ряд проблем и явлений, относящихся к более ранним периодам истории российской дипломатии. Привлечены также источники, касающиеся эмигрантской деятельности дипломатов, которые проливают дополнительный свет на их патриотические ценности, политические взгляды и т.д.

Степень разработанности темы в отечественной историографии. В дореволюционный период вышло в свет сравнительно мало работ, специально посвященных истории русской дипломатии. Среди них видное место занимают труды С.С.Татищева, хотя и страдающие тенденциозностью в оценках, выдержанных в духе националистических и славянофильских тенденций своего времени3. Особо следует выделить изданный в ознаменование 100-летия МИД «Очерк истории министерства иностранных дел», СПб, 1902. Поскольку авторами этого труда были чиновники самого МИД, он может рассматриваться как отражение официальных взглядов внешнеполитического ведомства на свою историю.

В советский период серьезным препятствием для изучения дипломатических кадров дореволюционной России было господствовавшее в исторической науке представление о том, что исследования субъективно-личностных аспектов внешней политики уводят в сторону от понимания ее «классовой» сущности. Несмотря на большой объем изданной в СССР научной литературы по истории внешней политики России, эти аспекты, как правило, рассматривались как второстепенные, либо трактовались в тенденциозном идеологическом ключе. Сложилась парадоксальная ситуация: в то время как в СССР довольно широко издавались труды советских и иностранных авторов, посвященные дипломатическим службам Англии, Франции, США и других стран4, аналогичные исследования, касающиеся дореволюционной России, не проводились и не публиковались.

Тем не менее, в рамках активной научной разработки проблем внешней политики России в период подготовки к первой мировой войне вопросы, связанные с личным составом царской дипломатической службы, время от времени затрагивались в исторической литературе. Заметный вклад в эти исследования внесли Е.В.Тарле, а также П.А.Зайончковский и

3 С.С.Татищев, Дипломатические беседы о внешней политике России. Год первый. 1889. СПб, 1890; Из прошлого русской дипломатии: исторические исследования и политические статьи. СПб, 1890; Внешняя политика императора Николая I. СПб, 1887; Император Александр II: жизнь и царствование. Т. 1-2. СПб., 1903.

4 Казанцев Б.А. Дипломатическая школа Испании. M., 1984,. Матвеев В.М. Британская дипломатическая служба. М., 1984,Панов А. Н. Японская дипломатическая служба. М., 1988, Заллет Р. Дипломатическая служба. Ее история и организация во Франции, Великобритании и Соединенных Штатах. М., 1956 и др. созданная им научная школа советских и зарубежных историков5. В этот период также увидели свет некоторые ценные документы и материалы, которые в настоящее время являются важными источниками по истории отечественной дипломатической службы. К их числу следует отнести, в частности, широко известные дневники и воспоминания министров иностранных дел В.Н.Ламздорфа и А.П.Извольского, а также содержательные мемуары бывшего царского дипломата Ю.Я.Соловьева. В предисловии к этой книге советский историк Б.Е.Штейн писал: «В деятельности русской дипломатии конца XIX - начала XX века не все подлежит зачеркиванию. Ряд исторических задач, над которыми работала русская дипломатия, сохранил свое значение, несмотря на свержение царского режима. Задачи эти принадлежали не царской России, а России как государству и русскому народу»6.

Такой подход уже приоткрывал возможность для изучения дореволюционной дипломатической службы. Первой в СССР монографией, в которой затрагивались вопросы внутреннего устройства и кадрового состава царского МИД, была работа И.В.Бестужева «Общественная борьба в России по вопросам внешней политики» М., 1961. Несмотря на ее идеологизированный характер, неизбежный по условиям того времени, она содержала обширный фактический материал и получила признание отечественных и зарубежных историков.

Однако лишь в конце 80-х - 90-х гг. XX века в нашей стране разворачивается систематическое изучение дореволюционной дипломатической службы как неотъемлемой части истории российской внешней политики и дипломатии. Ликвидация идеологической цензуры и более широкий доступ к архивным источникам позволили коллективу

Тарле Е.В. Политическая история территориальных захватов XV-XX веков. М., 2001; Зайончковский A.M. Подготовка мировой войны в международном отношении. Л., 1926; его же: Правительственный аппарат самодержавной России в XIX веке. М., 1978.

6 Ю.Я.Соловьев. Воспоминания дипломата. М.,1959, стр.6. ученых Института российской истории РАН выдвинуть новые концептуальные и методологические подходы к исследованию данной проблематики. Так, в коллективной работе «Российская дипломатия в портретах», посвященной деятельности ряда выдающихся российских дипломатов XVIII - начала XX века, признавалось, что дипломатическая служба может быть предметом самостоятельных исследований. В сборнике отмечались «многовековой опыт и традиции», «высокий профессионализм» российской дипломатии7.

Кардинальный пересмотр взглядов на отечественную историю способствовал существенному расширению диапазона исследований в области истории дипломатии. Особый интерес представляют работы В.А.Емеца о механизме принятия внешнеполитических решений в России8. Постановка этой проблемы логически подводила к необходимости углубленного исследования личностных аспектов организации и деятельности дипломатической службы. Позже вопросы внутренней организации работы МИД, включая кадровую политику, были обстоятельно рассмотрены автором в ряде статей, в которых они окончательно обрели права самостоятельной темы научных исследований9.

Важной вехой на пути дальнейшей разработки этой темы стал выход в свет в 1995-1997 гг. пятитомной «Истории внешней политики России. (Конец XV в. - 1917 г.)». В этом фундаментальном труде, особенно в разделах, принадлежащих перу А.В.Игнатьева, В.М.Хевролиной и В.А.Емеца, с новых методологических позиций были рассмотрены такие вопросы, как структура и организация деятельности МИД, его роль в

7 Российская дипломатия в портретах. М., 1992, стр. 5-10. s Емец В.А. Механизм принятия внешнеполитических решений в России до и в период первой мирвой войны. Первая мировая война: Дискуссионные проблемы истории. M., 1994.

4 В.А.Емец. Министерство иностранных дел Российской империи. Международная жизнь. № 11. 2002; Министерство иностранных дел России в XIX - начале XX в. В журнале Санкт-Петербургского научного общества историков и архивистов «Английская набережная, 4». Выпуск 4, СПб, 2004. системе органов государственной власти Российской империи, характер кадрового состава дипломатической службы, уровень его подготовки и т.п.

Новые подходы к исследованию отечественной дипломатии получили дальнейшее развитие в монографии А.В.Игнатьева «Внешняя политика России. 1907-1914 гг.: Тенденции. Люди. События», М., 2000. В ней сформулированы принципиально важные положения о значении личностного фактора во внешней политике России, подчеркнута необходимость уделять внимание изучению менталитета политиков и дипломатов. Автор не только подробно рассматривает вопросы функционирования дипломатической службы, но и дает развернутый анализ взглядов правящих кругов, включая верхушку МИД, на внешнеполитические проблемы и задачи России.

В связи с проведением масштабных научных и общественных мероприятий, посвященных юбилейным датам — 450-летию Посольского приказа, 200-летию со дня рождения А.М.Горчакова и 200-летию министерства иностранных дел России - отечественная наука обогатилась новыми крупными работами по истории российской дипломатии. Первостепенное значение имеют трехтомные «Очерки истории Министерства иностранных дел России», вышедшие в свет в 2002 году в ознаменование 200-летия МИД. В них обобщен огромный научный материал, отражающий основные этапы развития отечественной дипломатической службы и ее кадрового состава, введены в научный оборот многочисленные архивные источники, воссозданы неизвестные или незаслуженно забытые страницы истории МИД, а также исторические портреты многих выдающихся российских дипломатов.

Немалую научную ценность имеют также опубликованные труды специалистов Историко-документального департамента (ИДД) МИД России и подчиненного ему Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ)10. Именно им принадлежала инициатива в разработке проблем личного состава и кадровой политики МИД. Справки и материалы на эту тему готовились для руководства МИД СССР, но предназначались исключительно для служебного пользования и в открытой печати не публиковались. В канун 200-летия МИД России впервые увидели свет развернутые документальные обзоры специалистов ИДД и АВПРИ по истории МИД, в которых нашли отражение основные документы, характеризующие систему отбора дипломатических кадров, эволюцию образовательного ценза для кандидатов на дипломатическую службу и т.д. Эти документы также обстоятельно проанализированы под юридическим углом зрения в работе Е.В.Сафроновой по истории российской консульской службы".

О растущем интересе к кадровым и личностным аспектам истории дореволюционной дипломатической службы свидетельствует дальнейшее расширение диапазона исследований в этой области. Примерами могут служить работы А.Н.Хохлова о подготовке кадров для российской консульской службы в Китае, а также М.М.Кононовой о деятельности русских дипломатов в эмиграции12.

Вместе с тем, отдельных трудов, специально посвященных подготовке и воспитанию дипломатических кадров в дореволюционной России, по-прежнему ни в нашей стране, ни за рубежом пока не существует, а те сведения, которые можно почерпнуть из архивных документов, источников личного происхождения, мемуарной и научной литературы, носят, как правило, отрывочный, мозаичный характер.

10 Информационный бюллетень Историко-документального департамента МИД России. 2000-2002; Дипломатический вестник МИД России. М., 2001 г. №4-5. Е.В.Сафронова. Становление и развитие консульской службы Российской империи в XVIII — начале XX в. СПб, 2002.

А.Н.Хохлов. Подготовка кадров для российской консульской службы в Китае (студенты-стажеры при Российской дипломатической миссии в Пекине).// Российская дипломатия: история и современность. Материалы научно-практической конференции. М., 2001; М.М.Кононова. Русские дипломатические представительства в эмиграции (1917-1925). М., 2004.

Все это обусловило необходимость уделить особое внимание формированию источниковедческой базы диссертации.

Первая и наиболее важная для настоящего исследования группа источников охватывает архивные документы. Речь идет, прежде всего, об обширном фонде Департамента личного состава и хозяйственных дел (ДЛС и ХД) МИД, включающем формулярные списки чиновников, приказы, циркуляры и другие документы, регламентирующие порядок поступления на дипломатическую службу и ее прохождения. Особый интерес представляют документы, касающиеся реформирования МИД: записки и доклады его сотрудников П.С.Боткина, Е.К.Бюцова, А.А.Гирса, А.И.Нелидова, Ф.Ф.Мартенса, Ю.Я.Соловьева, М.А.Таубе, Д.А.Эйхлера и др., а также протоколы заседаний специальной комиссии в составе руководящих работников МИД по вопросам реформы министерства (1907-1910 гг.). В интересах полноты исследования потребовалось также основательное изучение других фондов АВПРИ, в том числе документов Канцелярии МИД и Петербургского Главархива, ежегодных Отчетов МИД, всеподданнейших докладов по кадровым делам и т.д. Впервые в научный оборот вводятся ранее неизвестные архивные документы, характеризующие уровень культуры дипломатических чиновников, их социальное происхождение, а также служебные характеристики сотрудников российских загранучреждений предреволюционного периода.

Среди архивных материалов большую ценность представляют хранящиеся в АВПРИ личные коллекции документов ряда видных дипломатов: А.М.Горчакова, Н.К.Гирса, В.Н.Ламздорфа, А.П.Извольского, С.Д.Сазонова, А.А.Савинского, П.Л.Вакселя, А.И.Нелидова, Е.Е.Стааля, А.К.Бенкендорфа и др. Кроме того, полезным источником является опубликованная переписка бывших царских дипломатов - членов «Совета послов», действовавшего в эмиграции в 30-е годы XX века13.

Вторую важнейшую группу источников составляет мемуарная литература. Значительная часть ее уже давно введена в научный оборот, однако, нуждалась в новом прочтении с точки зрения целей настоящей диссертации. Речь идет, прежде всего, о дневниках и воспоминаниях министров иностранных дел России Н.К.Гирса, В.Н.Ламздорфа, А.П.Извольского и С.Д.Сазонова14. Ряд мемуарных произведений до сих пор хранятся в АВПРИ и ни в нашей стране, ни за рубежом не публиковались. Так, в данной работе впервые использованы материалы неопубликованных воспоминаний и дневников А.П.Извольского, П.А.Сабурова и А.А.Савинского. Ценные сведения о быте, мировоззрении и политических взглядах дипломатов содержатся в неопубликованных воспоминаниях бывшего посланника в Пекине И.Я.Коростовца, в обширном (900 листов) рукописном дневнике одного из главных организаторов забастовки служащих МИД в октябре 1917 года князя Л.В.Урусова, а также в черновых записках по новейшей истории России, подготовленных в эмиграции бывшим Генеральным консулом в Лондоне А.М.Ону.

Следует отметить, что большинство опубликованных мемуаров русских дипломатов преследовало цель показать их собственную роль во внешнеполитических событиях и, как правило, содержит лишь крупицы сведений о подготовке кадров дипломатической службы. К числу таких произведений относятся воспоминания Н.А.Базили, К.Д.Набокова, А.В.Неклюдова, Р.Р.Розена, А.А.Савинского, М.А.Таубе, Н.В.Чарыкова,

13 Чему свидетели мы были. Переписка бывших царских дипломатов 1934-1940 годов. В двух книгах. М„ 1998.

14 Giers N.K. The Education of a Russian Statesman. The Memoirs of Nicholas Karlovich Giers. University of California Press, 1962; Ламздорф B.H. Дневник, 1886-1890. M., 2003; его же: Дневник, 1891-1892. M„ 2003; его же: Дневник 1894-1896, М., 1991; Извольский А.П. Воспоминания, М., 1989; Сазонов С.Д. Воспоминания, Париж, 1927.

Н.Н.Шебеко15. Более насыщенными с точки зрения темы настоящего исследования являются мемуары Д.А.Абрикосова, П.С.Боткина,

A.Д.Калмыкова, Ю.Я.Соловьева, Б.А.Татищева, Г.Н.Трубецкого, Е.Шелькинга16. Особый интерес представляют воспоминания Г.Н.Михайловского - единственного мемуариста, который сознательно придал своей книге характер записок по истории МИД в 1914-1920-х гг.17.

Для понимания общего исторического фона, на котором разворачивалась деятельность русской дипломатической службы, большую ценность имеют широко известные воспоминания и дневники русских государственных и общественных деятелей С.Ю.Витте,

B.Н.Коковцова, А.А.Мосолова, В.П.Мещерского, А.А.Половцова,

1R

А.С.Суворина . В работе учтены также свидетельства иностранных дипломатов, работавших в России в рассматриваемый период: послов Франции М.Бомпара, Ж.Луи и М.Палеолога и британских послов Ч.Гардинга и Дж.Бьюкенена19.

15 Basily Nicolas de, Diplomat of Imperial Russia 1903-1917, Memoirs, Stanford, 1973; Набоков К.Д. Испытания дипломата. Стокгольм, 1921; Nekludoff A. Souvenirs diplomatiques. En Suede pendant la guerre mondiale. Paris, 1926; Rosen R. Forty Years of Diplomacy, vol. 1-2, N.Y., 1922; Savinsky A. Recollections of a Russian Diplomat, London, 1928; Taube M. La politique russe d'avant-guerre et la fin de l'Empire des tsars. (1904-1917), Paris, 1928; Tcharykow N.V. Glimpses of High Politics. London, 1931; Schebeko N. Souvenirs. Essay Historique sur les Origines de la GuerTe de 1914. Paris, 1936.

16 Abrikossow D. Revelations of a Russian Diplomat. Seattle, 1964; Боткин П.С. Картинки дипломатической жизни. Париж, 1930; Kalmykow Andrew D. Memoirs of a Russian Diplomat, New Haven & London, Yale University Press, 1971; Соловьев Ю.Я. Воспоминания дипломата. M.,1959; Б.А. Татищев Б.А. На рубеже двух миров. «Новый журнал», Нью-Йорк, н. 141, 1980; Г.Н. Трубецкой. Русская дипломатия 1914-1917 гг. и война на Балканах. Монреаль, 1983; Schelking Е. The Game of Diplomacy. N.Y., 1918.

17 Михайловский Г.Н. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства. 1914-1920., Кн. 1-2, M., 1993.

IR Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 1-3. М., 1994; Коковцов B.H. Из моего прошлого. Воспоминания 1903-1919 гг. Кн. 1-2, М., 1992; Мосолов А.А. При дворе последнего императора. СПб., 1992; Мещерский В.П. Воспоминания. М., 2001; Половцов А.А. Дневник государственного секретаря А.А.Половцова. В двух томах. М., 1966; Суворин А.С. Дневник. М. - Пг., 1923.

Bompard M. Mon Ambassade en Russie 1903-1908. Paris, 1935; Луи Жорж. Записки посла. М., 1925; Палеолог Морис. Дневник посла. М., 2003. 1925.Hardinge. Old Diplomacy. The Reminiscences of Lord Hardinge of Pensharst, London, 1947; Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. М., 1991.

Вместе с тем диссертант исходил из необходимости критического отношения к сведениям и оценкам, содержащимся в источниках личного происхождения, и стремился сверять их с документальными источниками в целях обеспечения максимальной научной достоверности тех или иных выводов и положений.

Третью, сравнительно небольшую группу источников составляют материалы дореволюционной прессы и публицистики. В первом случае речь идет, как правило, о газетных статьях, содержащих критику российских дипломатических порядков, как с либеральных, так и с черносотенных позиций. Особенно характерны в этом отношении публикации суворинского «Нового времени». Наряду с этим представляют интерес материалы, которые ставили своей целью расположить общественное мнение в пользу российской дипломатии и прививать ему «просвещенные» взгляды на внешнюю политику страны. Наиболее значительной из таких работ является сборник «Великая Россия», СПб, 1910 г., инициатором и одним из главных авторов которого был известный дипломат и публицист князь Г.Н.Трубецкой. Большой интерес представляют также отдельные публицистические работы этого автора, написанные в годы эмиграции, равно как и труды ученого-правоведа и историка (заведующего юрисконсультской частью МИД, затем - товарища министра иностранных дел Временного правительства) барона Б.Э.Нольде20.

Важные для данного исследования аспекты развития профессиональной дипломатической службы в контексте теории и истории мировой дипломатии раскрыты в классических трудах Ф.Кальера,

20 Памяти кн. Гр.Н.Трубецкого: сб. статей с предисловием П.Б.Струве. Париж. 1930; Нольде Б.Э. Далекое и близкое. Париж, 1930.

Г.Никольсона, Ж.Камбона и систематизированы в современном учебном

•у I пособии МГИМО(У) и работах российского исследователя Т.В.Зоновой .

Что касается зарубежной литературы, то из наиболее содержательных и полезных для данного исследования следует назвать работы Д.Макдональда, Д.Ливена, К. де Грюнвальда, Дж.Болсовера, Б.Джелавич22 и др. Так, в работе Д.Ливена, посвященной внешней политике России накануне первой мировой войне, впервые в западной исторической литературе делается попытка исследовать политические взгляды русских дипломатов, а также образовательного и воспитательного процессов в Александровском лицее. Несомненным достоинством работы является непредвзятый взгляд на дипломатическую службу старой России, свободный от распространенных на Западе представлений об агрессивной, экспансионистской природе внешней политики России.

Определенным подспорьем для данного исследования явилось также знакомство с работами зарубежных авторов, посвященными анализу административной системы Российской империи и ее правительственного аппарата. Хотя вопросы дипломатической службы в них не рассматривались, они представляют несомненный интерес с точки зрения методологии изучения социального состава чиновничества, его политической культуры, ценностных ориентаций и т.д. Аналитический обзор таких исследований проведен О.В.Большаковой23.

21 Ф.Кальер. Каким образом договариваться с государями. М., 2001; Никольсон Г. Дипломатическое искусство. М., 1962, его же, Дипломатия. M. 1941; Камбон Ж. Дипломат. М., 1945; Дипломатическая служба. Учебное пособие. М., 2002; Зонова Т.В. Современная, модель дипломатии: истоки становления и перспективы развития. М., 2003. Lieven D.C. Russia and the Origins of the First World War. L., Basingtone, 1983; Grunwald Constantin de. Trois Siecles de Diplomatic Russe. Paris, 1945; Bolsover G.N. Isvolsky and Reform of the Russian Ministry of Foreign Affairs. The Slavonic and East European Review, v. 63. N 1. 1985; Yelavich B.A. Century of Russian Foreign Policy, 1814-1914. Cambridge, 1964.

21 О.В.Большакова, «Российская империя: система управления» М., 2003.

Несомненно, дальнейшая работа над рассматриваемой темой потребует поиска новых архивных документов и источников личного происхождения, в том числе в зарубежных архивах.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Подготовка и воспитание дипломата в Российской империи"

Результаты исследования подготовки и воспитания дипломатических кадров в России второй половины XIX - начала XX века позволяют сделать ряд выводов, которые выносятся на защиту.

1. Становление профессиональной дипломатической службы в России представляло собой длительный и сложный исторический процесс, протекавший под воздействием двух основных факторов: развития российской государственности, с одной стороны, и эволюции внешней политики России и международных отношений - с другой. Влияние каждого из них на подготовку и воспитание дипломата было неодинаковым. Возрастание роли и статуса России как одной из мировых держав, сопровождавшееся расширением ее дипломатического присутствия в мире, предъявляло высокие требования к дипломатической службе, заставляя ее искать пути совершенствования отбора кадров и повышения их профессионального уровня. Самодержавный государственный строй, напротив, в определенной мере сдерживал этот процесс, способствуя консервации устарелых форм кадровой политики МИД. В итоге русская дипломатия, оставаясь неотъемлемой частью европейской дипломатической школы XIX века, медленнее, чем аналогичные службы других крупных европейских держав, приспосабливалась к меняющимся условиям международных отношений.

Вместе с тем крупные внешнеполитические кризисы (Крымская, русско-японская войны) и внутренние реформы 60-х гг. XIX века и 1905-1906 гг., дававшие импульс модернизации государственного аппарата, благоприятно сказывались и на развитии кадрового потенциала русской дипломатической службы. В результате шел неровный, но, в целом, последовательный процесс профессионализации ее личного состава, пополнявшегося образованными чиновниками, с молодых лет посвятившими себя дипломатической карьере.

2. Практика отбора дипломатических кадров вплоть до реформы МИД 1907-1912 гг. складывалась во многом стихийно, под влиянием не только общих условий государственного строя России и международных отношений, но и господствовавших в самой дипломатической среде представлений о сущности и характере своей профессии. Дипломатия рассматривалась как особый род деятельности, который в большей мере сродни искусству, чем ремеслу, и требует широкого набора личных качеств и способностей, не поддающихся точному определению. В этой связи подготовка и воспитание дипломата считались в лучшем случае предпосылкой, но не гарантией его успешной деятельности. Предпринятые в начале XIX века попытки создать в России систему специального образования для будущих дипломатов не увенчались успехом. Формы такого образования получили развитие лишь применительно к дипломатической и консульской службе на Востоке, где объективно требовались специальные знания и владение редкими языками. В целом, такое положение соответствовало данному историческому этапу развития дипломатии, которая в тот период была делом весьма ограниченного круга лиц, подбиравшихся, как правило, из высших слоев общества, на основе личных рекомендаций и в сугубо индивидуальном порядке.

Общим принципом подбора дипломатических кадров было привлечение на службу в МИД выходцев из «хороших семей», с надлежащим уровнем воспитания, образования и общей культуры, а также знания иностранных языков. В условиях России XIX - начала XX вв. такой уровень предварительной подготовки могло обеспечить главным образом дворянство. Преобладание на дипломатической службе выходцев из дворянской среды было объективным явлением, отражавшим реалии не только российского государства и общества, но и европейской дипломатической жизни того времени. Отдавая предпочтение при приеме на службу представителям образованной и состоятельной дворянской молодежи, МИД руководствовался не столько сословными, сколько профессиональными интересами, поскольку именно выходцы из этого слоя составляли основу дипломатических кадров европейских стран и могли обеспечить должный уровень представительства в условиях хронически стесненного бюджета русской дипломатической службы.

Практика отбора кадров эволюционировала по мере изменений в социальной структуре российского общества, которые резко ускорились в пореформенный период второй половины XIX века. При этом основная трудность для МИД состояла не в переизбытке, а, наоборот, в хронической нехватке кадров требуемого социального происхождения. Причинами были не только малочисленность «просвещенного класса» в России, но и снижение привлекательности дипломатического поприща для представителей «высшего общества». Более низкое, чем в других европейских странах, жалованье дипломатических чиновников, медленное продвижение по службе, растущее число дипломатических и, особенно, консульских представительств России в отдаленных государствах с тяжелыми климатическими условиями и отсутствием «светской жизни» — все эти обстоятельства во второй половине XIX века вели к тому, что дипломатическая профессия постепенно утрачивала в глазах аристократии престиж, которым она была окружена в первой половине столетия.

В этих условиях руководство МИД было вынуждено расширять социальные рамки пополнения дипломатической службы, что постепенно вело к снижению доли представителей аристократии и поместного дворянства в ее кадровом составе. Основная ставка делалась на привлечение представителей «служилого» дворянства, т.е. детей чиновников. К концу существования царского МИД эта прослойка составляла основной костяк (свыше половины) его кадрового состава.

Важным показателем социального состава служащих МИД было отсутствие у большинства из них собственного состояния, в связи с чем имущественный ценз для приема на службу в министерство, в отличие от ряда других европейских стран, в России не был введен.

Традиционным для императорской России способом компенсации недостатка кадров для дипломатической службы был прием в МИД лиц иностранного происхождения, принявших русское подданство, и их потомков, а также выходцев из дворянства прибалтийских губерний. Непропорционально большой процент остзейцев на дипломатической службе отвечал наднациональному характеру Российской империи, а также был обусловлен их исключительной политической лояльностью и более «европейским», чем у русского дворянства, образованием и общей культурой.

Самодержавный государственный строй и личный характер императорской дипломатической службы накладывали глубокий отпечаток на кадровую политику МИД, включая практику отбора и подготовки кадров. Неограниченность полномочий монарха, в том числе в вопросах назначений на дипломатические посты, была одной из главных причин весьма рыхлых и расплывчатых правил приема на службу и ее прохождения чиновниками. Особенностью кадровой политики МИД было сочетание установленных правил, норм и традиций, с одной стороны, и произвольных кадровых решений - с другой. По существу до начала XX в. эта политика не была связана ни возрастными ограничениями при приеме на службу и выходе в отставку, ни ротацией кадров, ни установленными сроками пребывания в дипломатических должностях за границей. Такая постановка дела тормозила процесс формирования высокопрофессиональной дипломатической службы и вела к понижению качества ее кадрового состава.

3. По мере размывания сословного характера дипломатической службы возрастала роль образовательного ценза в отборе кадров. МИД стремился, как правило, принимать на службу лиц с высшим образованием, однако вплоть до начала XX века нередко принимались лица с военным, гимназическим, неполным средним, а в отдельных случаях даже «домашним» образованием. Лишь в 1912 г. наличие высшего образования, преимущественно юридического, стало обязательным. Общий уровень и качество русского университетского, лицейского и гимназического образования обеспечивали довольно высокий культурный уровень будущих дипломатов и до известной степени компенсировали отсутствие системы специального образования и профессиональной подготовки дипломатов.

Вместе с тем развитие международных отношений во второй половине XIX века требовало расширения круга специальных знаний, особенно в правовой и экономической областях. Начиная с середины столетия, руководство МИД стремилось решать эту проблему путем постепенного усложнения двухступенчатой системы вступительных экзаменов, которая включала предварительное испытание для формального зачисления на службу в министерство, а затем - специальный экзамен, после успешной сдачи которого кандидат мог быть зачислен на дипломатическую должность. Дипломатический экзамен, требовавший предварительной проработки обширного перечня специальной литературы, играл полезную роль как своего рода форма заочного профессионального обучения начинающих дипломатов. Насыщение программы этого экзамена новыми специальными предметами отражало не только рост профессиональных требований к дипломатической службе, диктуемый потребностями внешней политики России, но и более глубокие изменения, связанные с трансформацией самой службы, отвечавшей ее профессиональным и корпоративным интересам.

В условиях «демократизации» социального состава чиновников МИД меры по повышению их образовательного уровня приобрели особое значение. Они позволяли обеспечивать преемственность традиций дипломатической службы, в рядах которой всегда было немало людей, оставивших след не только во внешней политике России, но и в русской культуре. К сильным сторонам дореволюционной дипломатической школы следует отнести высокий уровень знания иностранных языков, широту культурных запросов и научных интересов значительного числа сотрудников. Все это оправдывало репутацию министерства иностранных дел как наиболее культурного государственного ведомства страны.

4. Один из ключевых принципов кадровой политики МИД состоял в том, что профессиональное становление дипломата носит длительный характер и требует, прежде всего, приобретения практического опыта в процессе прохождения службы. Фактически «полный цикл» подготовки включал время от поступления на службу до получения первого самостоятельного поста в центральном аппарате или за рубежом — директора департамента или главы заграничного учреждения МИД, т.е. посланника или консула.

Формирование дипломатических кадров носило характер стихийного «естественного отбора», в ходе которого за долгие годы службы постепенно выкристаллизовывалось небольшое число высококвалифицированных дипломатов, в целом, достаточное для того, чтобы заполнять руководящие посты в центральном аппарате МИД и за границей. Однако при этом за бортом серьезной подготовки оказывалось слишком много рядовых и, особенно, молодых служащих, становление которых как специалистов по существу было пущено на самотек.

Условия прохождения службы и профессионального роста начинающих дипломатов существенно отличались в Петербурге и за границей. В центральном аппарате МИД они были, в целом, неблагоприятными, хотя и были вызваны объективными особенностями организации работы внешнеполитического ведомства того времени не только в России, но и в других европейских странах. Молодые чиновники МИД занимались в основном работой, которую ныне выполняют административно-технические сотрудники министерства, и порой слишком поздно получали доступ к серьезной политической работе. Отрицательную роль играли также переполнение МИД т.н. «причисленными» чиновниками, годами не получавшими штатной должности, недостаточное внимание руководства МИД к профессиональной подготовке молодежи, бюрократизация центрального аппарата министерства, во многом усугублявшаяся отсутствием ротации кадров. В итоге работа в центральном аппарате МИД не давала молодым служащим необходимой подготовки для работы за границей, и при назначении на заграничный пост ее приходилось начинать практически заново.

Разобщение между центральным аппаратом МИД и заграничной службой извращало характер деятельности министерства, которое по своей специфике должно было являться преимущественно политическим и экспертным, а не управленческим органом. Чиновники МИД, за исключением служащих канцелярии министра, формально не считались дипломатами, многие из них никогда не работали в заграничных учреждениях. На министерство полностью распространялись бюрократические порядки, общие для всей государственной системы Российской империи, включая чинопроизводство, получение наград, ношение мундиров и т.п. Эти порядки, несомненно, имели огромное дисциплинирующее воздействие, поскольку представляли собой до мелочей регламентированную систему материальных и моральных стимулов. Вместе с тем общепризнанным недостатком этой системы был ее формально-бюрократический характер, во многом оторванный от оценки реальных способностей и результатов работы чиновника. Неблагоприятной кадровой ситуации в министерстве способствовали также несовершенство его организационной структуры, отсутствие четкого распределения обязанностей между департаментами, переизбыток внутренней переписки, не вызванной реальными интересами службы и т.д. Все это сказывалось на качестве личного состава МИД и подрывало его репутацию в глазах общественного мнения России.

Назревшие реформы в центральном аппарате МИД, которые, хотя и с большим запозданием, были осуществлены в 1907-1912 гг., положительно сказались на его кадровой политике. Важными нововведениями были установление новых правил приема на дипломатическую службу и ее прохождения, включая более четкую регламентацию образовательного и возрастного цензов, введение принципа ротации кадров, стажировка молодых сотрудников в заграничных учреждениях, ежегодная аттестация кадров и другие меры, направленные на повышение уровня профессиональной подготовки начинающих дипломатов. В целом, реформа способствовала значительному оздоровлению кадровой ситуации в министерстве. Важно отметить, что ее основные принципы и направления были разработаны самими дипломатами. Тем самым реформа выявила значительный творческий потенциал дипломатической службы, доказав ее способность к самообновлению и развитию на собственной интеллектуальной и организационной основе. Начало первой мировой войны МИД встретил, в целом, как эффективно действовавшее ведомство, стоявшее на высоте своих профессиональных задач и олицетворявшее собой лучшую и наиболее просвещенную часть старой русской бюрократии.

5. Быстрее и успешнее, нежели в центральном аппарате, становление дипломата проходило в процессе заграничной службы. Работа за границей открывала более широкие возможности для профессионального роста и приобщения к политической работе. При этом существенное значение имели различия между работой на Западе и на Востоке, а также в дипломатических и консульских учреждениях.

Многолетняя служба за границей представляла собой естественный и, как правило, длительный процесс освоения профессиональных приемов и навыков, который зависел от личных качеств дипломата, его желания научиться дипломатическому искусству. Сердцевиной профессиональной культуры заграничной службы, особенно в странах Западной Европы, была выработка дипломатом способности приобретать соответствующее его рангу «положение» в обществе страны пребывания, завязывание полезных связей. Большую роль в воспитании начинающих дипломатов играло личное наставничество главы учреждения. Вокруг видных послов России, особенно в крупных странах, формировались своеобразные «школы» молодых дипломатов, прививавшие им профессиональное мастерство и более глубокое понимание внешнеполитических интересов страны.

Оборотной стороной этой культуры, во многом обусловленной нравами и традициями «старой» европейской дипломатической школы, было формирование «салонного» дипломата, подменявшего серьезную политическую работу «светской жизнью», а полезные связи — знакомствами главным образом в аристократических кругах страны пребывания и дипломатическом корпусе. Однако нет оснований распространять эти качества на всю дипломатическую службу, как это пыталась делать враждебные МИД органы русской прессы. Облик этой службы определялся отнюдь не «салонными» дипломатами. На ключевые позиции выдвигались, как правило, способные, трудолюбивые и мыслящие работники, видевшие смысл своей деятельности не в «приятностях» дипломатической службы, а в решении конкретных внешнеполитических задач в интересах страны. Кроме того, постоянно усложняющийся характер международных отношений в начале XX века требовал обновления и совершенствования дипломатической техники, расширения диапазона деятельности посольств, миссий и консульств на экономическую, культурную и другие сферы.

Русская дипломатическая школа прививала молодым дипломатам профессиональные качества, которые имеют непреходящее значение для мировой дипломатической практики: формировать позитивный образ своего Отечества в стране пребывания, умение располагать к себе людей, создавать себе такое положение в обществе страны пребывания, которое открывало доступ к наиболее ценным источникам информации, а также давало возможность оказывать влияние на людей, причастных к формированию внешней политики данной страны. В кадровой политике заграничных учреждений, как и в центральном аппарате МИД, развивалась тенденция к модернизации дипломатической службы, которая превращалась в высокопрофессиональный институт, отвечающий характеру и масштабам внешнеполитических задач страны.

6. Важнейшую роль в формировании дипломатических кадров старой России играло постепенное превращение дипломатической службы в замкнутый корпоративный институт с высокой степенью внутренней солидарности, общностью традиций, интересов и т.д. Основными факторами корпоративизации были малочисленность и сравнительная социальная и культурная однородность кадрового состава МИД, закрытость и обособленность этого ведомства от общественного мнения и остального государственного аппарата, тесные родственные связи между сотрудниками, широко распространенная традиция передачи по наследству дипломатической профессии, простота и своеобразный «демократизм» личных отношений между чиновниками. «Внутренняя» корпоративность дополнялась и подкреплялась «внешней», обусловленной профессиональной солидарностью дипломатических служб европейских стран.

Процесс корпоративизации дипломатической службы развивался в недрах самодержавного государственного строя России и в определенном смысле отражал размывание его идеологических устоев. Во второй половине XIX - начале XX вв. русская дипломатия переживала сложную эволюцию от феодального понимания службы как личного служения монарху к новым представлениям о ней как об исполнении патриотического долга перед Отечеством с присущими ему объективными национальными интересами. Корпоративизация разрушала присущее «имперскому мышлению» тождество понятий «государь» и «Россия», направляя развитие дипломатической службы по пути формирования собственной системы ценностей, в которой национальные интересы стояли если не выше, то по крайней мере автономно по отношению к личности монарха.

Корпоративизация, по мере своего развития, приобретала роль одного из важных факторов воспитания дипломатических кадров, устанавливая своего рода «планку» деловых и личных качеств, ниже которой чиновник не мог опускаться, не рискуя при этом своей карьерой. Новый комплекс правил прохождения службы, подчиненный корпоративным интересам внешнеполитического ведомства и более свободный от произвола монарха и придворных кругов, способствовал формированию более однородного кадрового состава — но однородного уже не столько по своему социальному происхождению и культурно-образовательному уровню, сколько по внутренней солидарности и общности профессиональных интересов.

Корпоративный характер дипломатического ведомства наиболее рельефно проявил себя в ходе революционных событий 1917 года, когда личный состав МИД не только сохранил организованность в условиях хаоса, охватившего государственный аппарат после февральской революции, но и проявил исключительную способность к самоорганизации, в абсолютном большинстве перейдя на службу Временному правительству, а затем в октябре 1917 г. почти столь же единодушно отказавшись от сотрудничества с правительством большевиков. Корпоративные традиции дипломатической службы сказались и в послереволюционный период, когда служащие МИД и заграничных учреждений приняли активное участие в Белом движении и сыграли видную роль в политической организации и сплочении русских диаспор за рубежом.

7. На корпоративной почве не могла не сформироваться определенная система ценностей дипломатической службы, влиявшая на формирование личности дипломата, понимание им смысла своей деятельности, внешнеполитических интересов страны и задач ее внутреннего развития. Этот процесс проходил естественным путем, в ходе приобретения живого профессионального опыта и восприятия передававшихся из поколения в поколение «заветов» и «преданий» русской дипломатической школы.

Историческая заслуга дореволюционной дипломатии состоит в том, что она сформулировала и последовательно стремилась воплотить в жизнь основополагающие элементы внешнеполитической доктрины России. За последние полвека своего существования царская дипломатия разработала достаточно целостное и преемственное понимание исторических интересов России на международной арене. В его основе лежало стремление разрешить вековое противоречие между великодержавным статусом России и недостатком военных и экономических ресурсов. И хотя это противоречие не было до конца преодолено, дипломатическая служба императорской России, сойдя с исторической сцены, оставила после себя концептуальное наследие, имеющее непреходящее значение для современности. Ее опыт — как положительный, так и отрицательный — позволил сформулировать и оправдать на деле фундаментальные принципы российской внешней политики, основанные не на отвлеченных идеологических схемах, а на реалистической объективной оценке интересов и возможностей страны. Среди них - необходимость подчинять внешнюю политику интересам внутреннего социально-экономического развития страны, проводить миролюбивый многовекторный внешнеполитический курс, опираться на международное право и многостороннее сотрудничество.

8. Присущее дореволюционной дипломатии глубокое понимание взаимосвязи внешней и внутренней политики, а также ее обязанность формировать позитивный образ России в мире предопределили особенности ее политической культуры, в целом, носившей умеренно-либеральную окраску. Дипломаты лучше других понимали уязвимость России перед лицом внешних вызовов, острее сознавали внутреннюю слабость империи, вызванную ее социально-экономическим и культурным отставанием от ведущих мировых держав, а также угрозой революционного взрыва. Их беспокоил существовавший в стране глубочайший разрыв между тонким слоем образованной и высококультурной элиты и огромной массой неграмотного населения.

Находясь формально в стороне от драматических процессов, протекавших в общественно-политической жизни России в рассматриваемый период, она нередко играла в них, хотя и косвенно, в известной мере самостоятельную политическую роль. Эта роль стала особенно заметной после первой русской революции 1905—1907 гг., когда министры иностранных дел России стали активными сторонниками развития страны по пути социально-экономической и политической модернизации. На этой почве формировался новый тип дипломатического чиновника, который, оставаясь на почве «заветов» и «преданий» эпохи А.М.Горчакова и Н.К.Гирса, во все большей степени был ориентирован на приспособление традиционной имперской внешней политики к задачам внутреннего реформирования.

Воспитываясь в космополитической атмосфере европейской дипломатии XIX - начала XX вв., русский дипломат был" чужд вульгарному национализму и ксенофобии. Славянофильские, панславистские, а позже различного рода черносотенные настроения, хотя и проникали в той или иной мере в дипломатическую среду, никогда не овладевали ею в целом. Укорененность в европейской и национальной культуре формировала тип просвещенного патриота, проникнутого сознанием исторической ответственности и веры в будущее России как великой мировой державы, носительницы самобытной цивилизации и культуры. Эти ценности сыграли решающую роль в гражданской позиции, занятой служащими МИД в октябре 1917 года и в последующий период гражданской войны и эмиграции. Сознание патриотического долга в политической культуре дипломатов стояло выше сословных и идеологических пристрастий и антипатий. Дипломатия отождествляла себя не/теми или иными политическими партиями и идеологическими течениями, а с Российским государством как таковым, на службе которого она находилась и интересами которого жила. В силу специфики своей профессиональной деятельности и положения в государственном механизме империи дипломатическая служба олицетворяла собой историческую преемственность Российского государства. С этой точки зрения, опыт формирования политической культуры дипломатии с присущими ей ценностями просвещенного патриотизма выходит за рамки особенностей данного исторического периода и приобретает более универсальное значение, сохраняющее актуальность и в современных условиях.

9. Немаловажная роль в системе ценностей дипломатической службы принадлежала религиозному воспитанию. Православная культура придавала особую окраску всему строю жизни и деятельности дипломатии, не только обставляя ее внешней обрядностью, но и наполняя глубоким внутренним содержанием. Религиозные идеалы составляли основу системы государственно-патриотических ценностей Российской империи и, с этой точки зрения, при всей пестроте индивидуальных взглядов и убеждений сотрудников дипломатической службы, были одним из существенных аспектов формирования личности дипломата старой России.

Исторический опыт русской дипломатии подтверждает первостепенную роль воспитания ценностного отношения к жизни в подготовке дипломатических кадров. Освященная многовековыми традициями система корпоративных ценностей русской дипломатической службы даже в отсутствие современного инструментария подготовки и воспитания кадров обеспечивала высокую внутреннюю мотивацию их профессиональной деятельности.

10. В целом результаты исследования свидетельствуют о том, что концептуальное наследие и профессиональные традиции старой русской дипломатии имеют актуальное значение для современности. Опыт кадровой политики дореволюционного МИД в области отбора и закрепления кадров, организации прохождения службы, патриотического и нравственного воспитания дипломата заслуживают дальнейшего углубленного изучения и использования в практике современной российской дипломатической службы.

В нынешних, радикально изменившихся условиях развития России и окружающего мира, восстановление преемственности традиций отечественной дипломатической школы может служить неоценимым подспорьем для формирования внешней политики страны и воспитания новых поколений российских дипломатов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Список научной литературыКузнецов, Александр Игоревич, диссертация по теме "История международных отношений и внешней политики"

1. Внешняя политика СССР. 1917-1944 гг. Сборник документов. Т.1 (1917-1920), М., 1944.

2. К вопросу о преобразованиях в Министерстве иностранных дел. СПб., 1907.

3. Россия в Святой земле. Документы и материалы. Т. 1-2. М., 2000.

4. Сборник, изданный в память двадцатипятилетия управления Министерством иностранных дел канцлера, светлейшего князя Александра Михайловича Горчакова. 1856-1881. СПб, 1881.

5. Свод законов Российской империи. СПб., 1892.

6. Свод основных государственных законов. СПб., 1906.

7. Свод распоряжений Министерства иностранных дел по Департаменту Личного Состава и Хозяйственных Дел. Издание МИД. СПб., 1912.

8. Собрание циркуляров Министерства иностранных дел по Департаменту внутренних сношений. 1840-1888. СПб., 1888.

9. Собрание циркуляров Министерства иностранных дел по Департаменту личного состава и хозяйственных дел. 1840-1900. СПб., 1900.

10. Собрание циркуляров Министерства иностранных дел по Департаменту личного состава и хозяйственных дел. 1840-1908. СПб., 1908.

11. Справочная книга для должностных лиц центральных и заграничных установлений Министерства иностранных дел. СПб., 1869.

12. Чему свидетели мы были. Переписка бывших царских дипломатов 1934-1940 годов. В двух книгах. М., 1998.

13. Дневники, воспоминания (неопубликованные рукописи)

14. Извольский А.П. Воспоминания. АВПРИ. ф.340. оп.835. д.59.

15. Кнорринг Л.К. Из моих берлинских воспоминаний. АВПРИ, ф.340, личный архив А.М.Ону, оп.840, 1920, д.28.

16. Коростовец. И.Я. Доброе старое время. АВПРИ, ф.340, личный архив Коростовца, оп. 839, д. 3.

17. Мартене Ф.Ф. Дневник за 1899-1901 гг. АВПРИ ф.340, оп.787, д.5; дневник за 1905-1907 гг. там же, д.9.

18. Сабуров П. Моя миссия в Берлине (1879-1884). На франц. языке. АВПРИ. ф.340, личный архив Сабурова, оп.811, дд.1-3.

19. Савинский А.А. Дневник. АВПРИ. ф.340, оп. 834. 1891-1917, Д.27.

20. Урусов J1.B. Дневник, 1914-1917. АВПРИ. ф.340, личный архив Л.В.Урусова, оп. 786, д. 1.

21. Дневники,воспоминания (опубликованные)

22. Бисмарк О. Мысли и воспоминания. Пер. с нем. Т. 1-3. М., 1940.

23. Богданович А.В. Три последних самодержца. М. Л., 1924.

24. Боткин П.С. Картинки дипломатической жизни. Париж, 1930.

25. Бутенев М.А. История старой русской дворянской семьи. Хроника семьи Бутеневых. М., 2000.

26. Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. М., 1991.

27. Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 1-3. М., 1994.

28. Вяземский П.А. Старая записная книжка. М., 2002.

29. Игнатьев А.А. 50 лет в строю. М., 1988.

30. Извольский А.П. Воспоминания., М., 1989.

31. Карцов Ю.С. Сергей Спиридонович Татищев. Страница воспоминаний. Пг., 1916.

32. Клейнмихель М.Э. Из потонувшего мира. Пг. М., 1923.

33. Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903-1919 гг. Кн. 1-2, М., 1992.

34. Кузнецова Г.Н. Грасский дневник. М., 1995.

35. ЛамздорфВ.Н. Дневник, 1886-1890. М., 2003.

36. Ламздорф В.Н. Дневник, 1891 -1892. М., 2003.

37. Ламздорф В.Н. Дневник 1894-1896, М., 1991.

38. Луи Жорж. Записки посла. М., 1925:

39. Мещерский В.П. Воспоминания. М., 2001.

40. Милюков П.Н. Воспоминания, т. 1-2. М., 1990.

41. Милютин Д.А. Дневник 1873-1882. Т. 1-4. М., 1947-1950.

42. Михайловский Г.Н. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства. 1914-1920., Кн. 1-2, М., 1993.

43. Мосолов А.А. При дворе последнего императора. СПб., 1992.

44. Набоков К.Д. Испытания дипломата. Стокгольм, 1921.

45. Нольде Б.Э. Далекое и близкое. Париж, 1930.

46. Палеолог Морис. Дневник посла. Пер. с франц. М., 2003.

47. Половцов А.А. Дневник государственного секретаря А.А.Половцова. В двух томах. М., 1966.

48. Сазонов С.Д. Воспоминания, Париж, 1927.

49. Соловьев Ю.Я. Воспоминания дипломата. М., 1959.

50. Суворин А.С. Дневник. М. Пг., 1923.

51. Татищев Б.А. На рубеже двух миров. «Новый журнал», Нью-Йорк, н. 141, 1980.

52. Толстой И.И. Дневник 1906-1916. СПб., 1997.

53. Г.Н. Трубецкой. Русская дипломатия 1914-1917 гг. и война на Балканах. Монреаль, 1983.

54. Трубецкой С.Е. Минувшее. М., 1991.

55. Шавельский Г. Воспоминания последнего протопресвитера Русской армии и флота. Т. 1-2. М., 1996.

56. Шереметьев С.Д. Мемуары графа С.Д.Шереметьева. М., 2001.

57. Abrikossow D. Revelations of a Russian Diplomat. Seattle, 1964.

58. Basily Nicolas de, Diplomat of Imperial Russia 1903-1917, Memoirs, Stanford, 1973.

59. Basily Lascelle Meserve de, Memoirs of a lost world, Stanford, 1975.

60. Bompard M. Mon Ambassade en Russie 1903-1908. Paris, 1935.

61. Cassini Marguerite, Never a dull moment, New York, 1956.

62. Giers N.K. The Education of a Russian Statesman. The Memoirs of Nicholas Karlovich Giers. University of California Press, 1962.

63. Hardinge. Old Diplomacy. The Reminiscences of Lord Hardinge of Pensharst, London, 1947.

64. Kalmykow Andrew D. Memoirs of a Russian Diplomat, New Haven & London, Yale University Press, 1971.

65. Korostovetz J.J. Pre-War Diplomacy. The Russo-Japanese Problem. Diary of J.J. Korostovetz. London, 1920.

66. Nekludoff A. Diplomatic Reminiscences. Before and During the World War, 1911-1917. London, 1920.

67. Nekludoff A. Souvenirs diplomatiques. En Suede pendant la guerre mondiale. Paris, 1926.

68. Paleologue Maurice. La Russie des Tsars pendant la Grande Guerre, 1915-1916. Paris, 1926.

69. Rosen R. Forty Years of Diplomacy, vol. 1-2, N.Y., 1922.

70. Savinsky A. Recollections of a Russian Diplomat, London, 1928.

71. Schebeko N. Souvenirs. Essay Historique sur les Origines de la Guerre de 1914. Paris, 1936.

72. Schelking E. The Game of Diplomacy. N.Y., 1918.

73. Taube M. La politique russe d'avant-guerre et la fin de PEmpire des tsars. (1904-1917)-Paris, 1928.

74. Tcharykow N.V. Glimpses of High Politics. London, 1931.1. Периодические издания

75. Вопросы истории. M., 1991-2002.

76. Дипломатический вестник МИД России. М., 2000-2002 гг.

77. Ежегодник Министерства иностранных дел. СПб., 1862-1915.

78. Информационный бюллетень Историко-документального департамента МИД России. 2000-2002.

79. Новая и новейшая история. М., 1991-2002.

80. Международная жизнь. М., 1998-2003.

81. Новое время. СПб., 1906-1910.1. Основные научные статьи

82. Георгиев А.В. Царизм и российская дипломатия накануне Первой мировой войны. Вопросы истории, № 3, 1988.

83. Дубенцов Б.Б. Высшее чиновничество России в конце XIX -начале XX века. // Крупные аграрии и промышленная буржуазия России и Германии в конце XIX-начале XX века. М., 1988.

84. Емец В. А. А.П.Извольский: Министр неудачник или реформатор? - Новая и новейшая история. № 1, 1993.

85. Емец В.А. Министерство иностранных дел Российской империи. Международная жизнь. № 11. 2002.

86. Емец В.А. Министерство иностранных дел России в XIX — начале XX в. В журнале Санкт-Петербургского научного общества историков и архивистов «Английская набережная, 4». Выпуск 4, СПб, 2004.

87. Игнатьев А.В. Сергей Дмитриевич Сазонов. Вопросы истории, №9, 1988.

88. Игнатьев А.В. Своеобразие российской внешней политики на рубеже XIX-XX веков. Вопросы истории, № 8, 1998.

89. Куликов С.В. Социальный облик высшей бюрократии России накануне февральской революции // Из глубины времен, СПб., 1995, №4.

90. Раскин Д.И. Специализация российской бюрократии XIX — начала XX веков: образование, профессиональный опыт, продвижение по службе // Из глубины времен. СПб, 1994, № 3.

91. Bolsover G.N. Isvolsky and Reform of the Russian Ministry of Foreign Affairs. The Slavonic and East European Review, v. 63. N 1. 1985.

92. Raeff M. The bureaucratic phenomena of imperial Russia, 170-1905 |// Amer. hist. rev. Washington, 1979, Vol. 84, N/ 2 - p. 399-411.1. Литература

93. Аверех А.Я. Царизм накануне крушения. — М., 1989.

94. Архив внешней политики Российской империи. Путеводитель. М., 1997-1999.

95. Архипова Т.Г., Румянцева М.Ф., Сенин А.С. История государственной службы в России. XVIII-XX века. М., 1999.

96. Белокуров С.А. О посольском приказе. М., 1906.

97. Бестужев И.В. Борьба в России по вопросам внешней политики. 1906-1910. М., 1961.

98. Биллингтон Джеймс. X. Икона и топор. М., 2001.

99. Большакова О.В. Российская империя: система управления. Современная зарубежная историография. М., 2003.

100. Васюков B.C. Внешняя политика России накануне Февральской революции, 1916-февраль 1917.-М., 1989.

101. Великая Россия. Сборник статей по военным и общественным вопросам. Кн. 1. М., 1910.

102. Вера как ценность. Материалы Всероссийской научной конференции. 25-27 июня 2002 года. Великий Новгород, 2002.

103. Внешняя политика России (историография). Сборник статей. М., 1988.

104. Гартвиг Н.Г. Письмо Н.Г. Гартвига к И.А. Зиновьеву. С.-Петербург, 22 июня 1904 года. СПб, 1904.

105. Горяинов С.М. Руководство для консулов. СПб., 1903.

106. Грасс А.О. О российских консулах. Рига, 1912.117. 200 лет МИД России. Третьи горчаковские чтения (Москва, 25 апреля 2002 г.). Материалы и доклады. М., 2003.

107. Дебидур А. Дипломатическая история Европы. Т. 1-2. Пер. с франц. М., 1947.

108. Дипломатическая служба. Учебное пособие. М., 2002.

109. Дипломатия и религия. Материалы научной конференции (27-28 апреля 2001 г.), М., 2001.

110. Дякин B.C. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907-1911 гг. Л., 1978.

111. Емец В.А. Очерки внешней политики России в период первой мировой войны: Взаимоотношения России с союзниками по вопросам ведения войны. М., 1977.

112. Емец В.А. Механизм принятия внешнеполитических решений в России до и в период первой мировой войны. Первая мировая война: Дискуссионные проблемы истории. М., 1994.

113. Ефремов П.Н. Внешняя политика России. 1907-1914. М., 1961.

114. Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1968.

115. Зайончковский A.M. Подготовка мировой войны в международном отношении. Л., 1926.

116. Зайончковский A.M. Подготовка России к империалистической войне. М., 1926.

117. Зайончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX веке. М., 1978.

118. Заллет Р. Дипломатическая служба. Ее история и организация во Франции, Великобритании и Соединенных Штатах. М., 1956.

119. Зернов Н. Русское религиозное возрождение XX века. Париж, 1991.

120. Зонова Т.В. Современная модель дипломатии: истоки становления и перспективы развития. М., 2003.

121. Зонова Т.В. Компаративный анализ становления российской и европейской профессиональной дипломатической службы // Российская дипломатия: история и современность. М., 2001.

122. Зонова Т.В. Эволюция структур, форм и методов дипломатии // Мировая политика: теория и практика. М., 1997.

123. Зонова Т.В. Архивы министерства иностранных дел Италии // Российская дипломатия в свете мирового исторического опыта. М., 1997.

124. Зонова Т.В. Дипломатия наука и искусство // Дипломатический вестник. 2000. Октябрь. № 10.

125. Зонова Т.В. К вопросу о поиске «этического измерения» в международных отношениях // Духовные основы мирового сообщества и международных отношений. М., 2000.

126. Зорин В.А. Основы дипломатической службы. М., 1977.

127. Иванов И.С. Внешняя политика России и мир. М., 2000.

128. Иванов И.С. Новая российская дипломатия. Десять лет внешней политике страны. М., 2001.

129. Иванов И.С. Внешняя политика России в эпоху глобализации. Статьи и выступления. М., 2002.

130. Ивановский И. А. О подготовке лиц, посвящающих себя консульской карьере. Одесса, 1886.

131. Игнатьев А.В. Внешняя политика России 1905-1907. М., 1986.

132. Игнатьев А.В. Внешняя политика России 1907-1914: Тенденции. Люди. События. М., 2000.

133. Индова Е.И. Русская посольская служба в конце XV-первой половине XVI в. М., 1972.

134. Ионичев Н.П. Служение великой России // Личность, общество и власть в истории России: системный компаративный анализ. М., 1998.

135. Искендеров А.А. Закат империи. М., 2001.

136. Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.). Сборник статей. М., 1993.

137. История внешней политики России, конец XIX начало XX века. -М., 1997.

138. История внешней политики России. XVIII век. (От Северной войны до войн России против Наполеона). — М., 1998.

139. История внешней политики России. Вторая половина XIX века. -М., 1999.

140. История внешней политики России. Конец XIX начало XX века: От русско-французского союза до Октябрьской революции. -М, 1999.

141. История внешней политики России: (Конец XV в.-1917г.). М., 1995-1999.

142. История дипломатии. Т. 1-3. М, 1941-1945.

143. Казанцев Б.А. Дипломатическая школа Испании. М., 1984.

144. Кальер Франсуа. Каким образом договариваться с государями. Репринтное воспроизведение издания СПб 1772 г., М., 2001.

145. Камбон Ж. Дипломат. М., 1945.

146. Канцлер A.M. Горчаков: 200 лет со дня рождения. М, 1998.

147. Карцов Ю.С. В чем заключаются внешние задачи России. СПб., 1908.

148. Карцов Ю.С. За кулисами дипломатии. Пг., 1916.

149. Категории политической науки. М., 2002.

150. Киссинджер Г. Дипломатия. Пер. с англ. М., 1997.

151. Ковалев А.Г. Азбука дипломатии. М., 1993.

152. Кононова М.М. Русские дипломатические представительства в эмиграции (1917-1925 гг.), М., 2004.

153. Коренева М.Ю. Константин Набоков: человек между миром и MipoM. (В сборнике: Дипломаты-писатели: писатели-дипломаты. СПб, 2001).

154. Кострикова Е.Г. Русская пресса и дипломатия накануне первой мировой войны. 1907-1914. М, 1997.

155. Левин Б.Д. Дипломатия, ее сущность, методы и формы. М, 1962.

156. Леонтьев К.Н. Дипломатические донесения, письма, записки, отчеты. 1865-1872. Москва, 2003.

157. Ливен Д. Аристократия в Европе. 1815-1914. Пер. с англ. СПб., 2000.

158. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII начало XX века). СПб, 2002.

159. Матвеев В.М. Британская дипломатическая служба. М, 1984.

160. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи. (XVIII начало XX в.), СПб., 2000, Т. 2.

161. Молчанов Н.А. Дипломатия Петра Великого. М., 1990.

162. Наши посольства и консульства. Женева, 1894 г.

163. Никольсон Г. Дипломатическое искусство. М., 1962.

164. Никольсон Г. Дипломатия. М. 1941.

165. Новоселов М.А. Письма к друзьям. М., 1994.

166. Око всей великой России. Из истории дипслужбы XVI -XVII веков. М., 1989.

167. Ольденбург С.С. Царствование императора Николая II. М., 1992.

168. Очерки истории Министерства иностранных дел России. — М.,2002, т. 1,3.

169. Очерк истории Министерства иностранных дел (1802-1902), СПб, 1902.

170. Памяти кн. Гр.Н.Трубецкого: сб. статей с предисловием П.Б.Струве. Париж. 1930.

171. Панов А. Н. Японская дипломатическая служба. М., 1988.

172. Петров В.П., Владимиров Ю.В., Кэ д'Орсэ (краткий очерк дипломатической службы Франции), М., 1966.

173. Попов В.И. Современная дипломатия. Теория и практика. М.,2003.

174. Портреты российских дипломатов. Сборник научных трудов. М., 1991.

175. Похлебкин В.В. Внешняя политика Руси, России, СССР за 1000 лет в именах, датах и фактах. М., 1992.

176. Пустогаров В.В. Федор Федорович Мартене. Юрист. Дипломат. М., 1999.

177. Пушкарев С.Г. Россия 1801-1917: власть и общество. М., 2001.

178. Рогожин Н.М. Посольские книги и другие источники XVII в. О социальном составе и имущественном положении членов русских посольств 1613-1616 гг. М., 1982.

179. Розен Р. Европейская политика России. Петроград, 1917.

180. Российская дипломатия в портретах. М., 1992.

181. Российская дипломатия: история и современность. Материалы научно-практической конференции, посвященной 450-летию Посольского приказа. 29 сентября 1999 года, МГИМО. М., 2001.

182. Россия и Запад. Формирование внешнеполитических стереотипов в сознании российского общества 1-й половины XX века. — М., 1998.

183. Россия и Черноморские проливы. XVIII XX столетия. М., 1999.

184. Савва В.И. Дьяки и подьячии посольского приказа в XVI в. Справочник. М., 1983. Вып. 1-2.

185. Сатоу Э. Руководство по дипломатической практике. М., 1961.

186. Сафронова Е.В. Становление и развитие консульской службы Российской империи в XVIII- начале XX в., СПб, 2002.

187. Селянинов О.П. Тетради по дипломатической службе государств. История и современность. М., 1998.

188. Скальковский К.А. Наши государственные и общественные деятели. СПб., 1890.

189. Современная дипломатия буржуазных государств. М., 1981.

190. Современная дипломатия зарубежных государств. Под ред. Ю.В.Борисова.-М., 1986.

191. Тарле Е.В. Политическая история территориальных захватов XV-XX веков. М., 2001.

192. Татищев С.С. Внешняя политика императора Николая I. СПб, 1887.

193. Татищев С.С. Дипломатические беседы о внешней политики России. Кн. 1-2. СПб., 1890.

194. Татищев С.С. Из прошлого русской дипломатии: исторические исследования и политические статьи. СПб., 1890.

195. Татищев С.С. Император Александр II: жизнь и царствование. Т. 1-2. СПб., 1903.

196. Хевролина В.М. Власть и общество 1878-1894 гг.: Борьба в России по вопросам внешней политики. — М., 1999.

197. Хоскин Дж. Россия: народ и империя. Пер. с англ. Смоленск, 2002.

198. Черняков Ю.Н. Дипломатическая служба США в ее исторической эволюции. М., 1978.

199. Шепелев JI.E. Царизм и буржуазия в 1904-1914 гг. JT., 1987.

200. Шепелев JI.E. Чиновный мир России. XVIII-начало XX в. СПб., 2001.

201. Шилов Д.Н. Государственные деятели Российской империи. 1802-1917. Биоблиографический справочник. СПб, 2001.

202. Шмеман А. Исторический путь Православия. М., 1993.

203. Юзефович JI.A. "Как в посольских обычаях ведется." М., 1988.

204. Cecil L. The German Diplomatic Service 1871-1914, Princeton, NJ, 1976.

205. Hamburg G. The Politics of the Russian Nobility 1881 1905. Rutgers, New Jersey, 1984.

206. Handson H.D. The rise of the Demidov Family, Netfonville, 1986.

207. Grunwald Constantin de. Trois Siecles de Diplomatic Russe. Paris, 1945.

208. Leroy Beaulieu. L'Empire des Tsars et les Russes. v. 1-3. Paris, 1889.

209. Lieven D.C. Russia and the Origins of the First World War. L., Basingtone, 1983.

210. Lincoln B.W. On the vanguard of reform: Russian "enlightened bureaucrats". 1825-1861. DeKalb, 1982.-XII.

211. MacKenzie D. Imperial Dreams Harsh Realities: Tsarist Russia's Foreign Policy, 1815-1917. Fort Worth etc.: Harcourt Brace college publ. Cop. 1994.

212. McDonald. D.M. United Government and Foreign Policy in Russia, 1900-1914. Cambridge, 1992.

213. Rowney D. Russian Officialdom. The Bureaucratization of Russian society from the seventeenth to the twentieths century. 1980.

214. Steiner Z.S. The Foreign Office and Foreign Policy, 1898-1914. London, 1969.

215. Nolde Boris. L'Alliance Franco-Russe. Les Origines du Systeme diplomatique d'avant Guerre. Paris, 1936.

216. Yelavich B.A. Century of Russian Foreign Policy, 1814-1914. Cambridge, 1964.