автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Поэтика художественного слова в эпосе "Гуругли"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Поэтика художественного слова в эпосе "Гуругли""

На правах рукописи

^ МУРОДОВ ФАЙЗАЛИ

ПОЭТИКА ХУДОЖЕСТВЕННОГО СЛОВА В ЭПОСЕ «ГУРУГЛИ»

10.01.09 - Фольклористика

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

-

Душанбе -2006

003464131

Работа выполнена в Институте языка 1^^тературы им.Рудак Академии наук Республики Таджикистан.

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук, профессор Рахмонов Равшан

доктор филологических наук Шакармамадов Нисормамад

доктор филологических наук,

профессор

Икромов Искандар

Институт востоковедения и письменного наследия Академии наук Республики Таджикистан

Защита состоится «_[Лу> в « Ю » часов н

заседании диссертационного сответа ДОЛЩЮ'/Д?/ по защит диссертаций на соискание ученой степени доктора наук пр Институте языка и литературы им.Рудаки Академии нау Республики Таджикистан.

С диссертацией можно ознакомиться в Центральной научно библиотеке им.Индиры Ганди Академии наук Республик Таджикистан (734025, г.Душанбе, пр. Рудаки, 33).

Автореферат разослан « // Саи&^ул 2006 г.

Ученый секретерь диссертационного совета, доктор филологических наук, профессор

Д.Карамшоев

Общая характеристика работы

Актуальность темы. Поэтика художественного произведения является определяющим компонентом его художественной системы. Именно по специфике поэтической системы можно отличить жанровую специфику произведения, его авторские творческие особенности, характер его бытия в художественной действительности. Поэтика, образно говоря, паспорт и лицо художественного явления. Особенности тематики, жанра, художественного метода изображения, стиля, способы создания стилистической симметрии, ме-тафорсимволов, художественного времени и пространства отличают творческие процессы фольклорного произведения, особенно крупного эпического жанра. Ярким образцом произведений такого типа и является «Гуругли».

«Гуругли» представляет собой героический эпос, порожденный не элитарной литературной традицией, а простонародной художественно-эстетической действительностью. Поэтому влияние этого творения народных сказителей на формирование художественно-эстетического мира широкой народной аудитории весьма велико.

До недавних пор, когда воображение широких кругов со срединным и обыденным художественным вкусом не было отвлечено экранными творениями коммерческой культуры западного происхождения, народные произведения типа «Шах-наме» (в поэтических и прозаических вариациях, отличных от творения Фирдоуси), «Самак айяр», «Тысяча и одна ночь», «Сказание об Абу Муслиме», «Сказание об амире Хамзе», «Замчи-наме», «Сказание о Тахмаспе», «Мехр и Мах», «Ширзад и Гулыпад»,' «Кахраман-и Катил», различные своды уже письменно оформленной новеллистической прозы, которые рассказывались бродячими и местными сказителями, сказочниками, занимали умы и воображение широких народных кругов. Среди массы ценителей произведений народной литературы и фольклора выработалось особое искусство устного исполнения многочисленных вариаций дастана «Гуругли». Пожалуй, даже можно сказать, что в последние два столетия устное эпическое народное творчество Таджикистана и сопредельных Афганистана и Узбекистана не знает другого творческого феномена, который бы по своей популярности соперничал с «Гуругли». Исполнители «Гуругли» поколение за поколением вырабатывали искусство творческого соперничества в постановке вокала, поэтического экспромта, развивали свои художественно-эстетические вкусы и влияли на тех, кто порой долгими вечерами с замиранием сердца слушали искусных сказителей.

Естественно, что изменение качества и характеристик культуры общества привело к тому, что исполнительное искусство «Гуругли» отошло на второй план культуры масс, но все еще продолжает функционировать. Исходя из этого положения, представляется необходимым проникнуть в поэтический мир жанра средствами научного познания, раскрыть

притягательной силы произведения. Такой подход^Рслужит подходящим шагом к созданию теоретической базы изучения дасгганного поэтического творчества и жанра. Большой научный интерес представляет выявление поэтического мастерства сказителя в использовании поэтических фигур и иных художественных средств в процессе поэтического экспромта.

Степень изученности. Цикл героических дастанов получил широкую известность среди народов Центральной Азии, Кавказа, Турции, Северного Ирана и Афганистана под названием «Гуруглй» (Гургули), «Керогли».

У народов Центральной Азии бытуют различные версии и варианты дастанов «Гуруглй». Оказывая существенное влияние на духовную жизнь населения рада районов, дастаны «Гуруглй» занимают важное место и в таджикском фольклоре. Широко известные среди таджиков южных, центральных и северных районов Таджикистана, дастаны «Гуруглй» исполняются сказителями как в поэтической, так и в прозаической форме (в южных районах, как правило, преобладает поэтическая форма, а в северных районах - прозаическая).

В эпосе «Гуруглй» нашли свое отображение чаяния народных масс, их мечта о свободной и процветающей стране. Народные сказители столетиями воспевали эту чудесную страну, имя которой - Чамбули Мастон. Благоденствие народа в этой волшебной стране тесно связано с судьбой целого ряда героев-богатырей.

Центральной темой «Гуруглй» является защита родины от иноземных захватчиков, беспощадная борьба народа против них, построение счастливой жизни, героические подвиги, борьба сил добра против сил зла. Еще Н.Г.Чернышевский писал, что «народная поэзия только там являлась богатой, где масса народа волновалась сильными и благородными чувствами, где совершались силою народа великие события» (1, 295)! События, изображенные в народном героическом эпосе «Гуруглй», самоотверженная борьба героев, созданных воображением представителей простого народа, целиком подтверждают эту мысль.

На сегодняшний день сделано много по сбору, изданию и изучению таджикского фольклора, в частности, эпоса «Гуруглй». Изучение «Гуруглй», в основном, было начато после Октябрьской революции, и тогда же он становится предметом внимания научного мира в общесоюзном масштабе. Еще в 1933 году Таджикской Базой Академии наук СССР в составе трех человек была снаряжена экспедиция в районы Обигарма и Тавильдары. Основная задача этой экспедиции заключалась в обнаружении и уточнении традиции сказительного искусства в горных областях. Членами экспедиции на протяжении двух месяцев было записано несколько дастанов «Гуруглй» и сделано описание их исполнения. В 1935 году А.Н.Болдырев издает на таджикском и русском языках отрывок из дастана, записанный им из уст сагирдашгского сказителя Сафара (2).

Работа по сбору и изучению эпоса «Гуруглй» бьша продолжена и в последующие годы. Так, по инициативе Союза писателей Таджикистана и Таджикской Базы Академии наук СССР в 1938-39 гг. был записан репертуар

знаменитого явансю^ сказителя Курбана Джалила (1870-1945) общим объемом в 30 тысяч стихотворных строк.

Л.Бузург-заде, М.Миршакар и Б.Рахим-заде, осуществившие данную запись, обратили внимание на особенности наречия сказителя и дали пояснение диалектных слов. В 1940 г. в «Образцах таджикской литературы» (используя вариант сагирдаштского сказителя Сафара, репертуар которого частично был записан А.Н.Болдыревым) Л.Бузург-заде опубликовал один из дастанов «Гуругли», оснастив его кратким предисловием под названием «Ссора пасынка Гуругли-султана с Авазханом» (3, 253). При этом, давая пояснения, Л.Бузург-заде полностью сохранил особенности говора сказителя. Благодаря усилиям Л.Бузург-заде и М.Миршакара в 1941 г. был издан первый сборник эпоса «Гуругли», основанный на версии Курбана Джалила (4).

В годы Великой Отечественной войны пропаганда народных произведений, в частности, героических дастанов приобрела особую значимость. В 1942 г. М.Миршакар, используя вариант Курбана Джалила, издает отдельной книжкой отрывок из главы «Дастан о Мастон-кампир и о набеге Тура-падишаха на страну Чамбул» (5). Автор настоящего сборника не только пояснил труднопонимаемые слова, но также проделал заметную работу по редактированию языка эпоса согласно требованиям норм литературного языка. В 1941-42 гг. Л.Бузург-заде и Б.Бурханов записывают дастаны «Гуругли» в исполнении Бобоюнуса Худойдод-заде.

В первые послевоенные годы запись дастанов «Гуругли» вновь заметно оживилась. Так, в 1949 г. сотрудниками Института истории, литературы и языка ТБ АН СССР К. Расуловым, Н. Рахимовым, И. Саидовым и Ш. Ниязи из уст кулябского сказителя Одины Шакара были записаны 12 дастанов «Гуругли», общий объем которых составил 45 тысяч стихотворных строк.

Отряды экспедиций, работавших в Каратегине и Дарвазе . (поэт Б.Рахим-заде, Н.Масуми и Н.Рахимов), в Кулябской долине (Р.Амонов, Б.Рахимов, Ш.Шарофов), выяснили, что в художественном творчестве горцев «Гуругли» пользуется огромной популярностью.

Членами экспедиции также был собран ценный биографический материал о знаменитых сказителях прошлых времен.

В 1948 г. в Душанбе был приглашен видный сказитель из Оби-Гарма Хикмат Ризо, из уст которого Ш.Ниязи, Р.Амонов, М.Рахимов и М.Фархат записали 35 дастанов «Гуругли» в объеме 105 тысяч стихотворных строк.

К тому же времени относится издание сборника «Песни Бобоюнуса», составленного Я.Нальским и Б.Рахим-заде, в который вошел и один из дастанов «Гуругли» (6). В 1961 г. этот сборник был издан на русском языке вместе с отрывком из «Гуругли» в исполнении Бобоюнуса в переводе Я.Нальскош.

В 1951 г. на русском языке были изданы три дастана из репертуара Курбона Джалила, а в 1957 г. этот сборник был переиздан с некоторыми дополнениями (7).

В первую большую книгу «Таджикские Чродные сказки» на таджикском языке вошли два прозаических варианта дастанов из «Гуругли» (под редакцией и с пояснениями С.Улуг-заде).

С момента организации отдела фольклора Института языка и литературы АН Таджикской ССР (1958) сбор и изучение образцов всех фольклорных жанров заметно возрастает. Только в 1959-60 гг. по инициативе отдела фольклора были произведены записи репертуара таких выдающихся сказителей, как Курбонали Раджаб (18 дастанов, 60 тысяч стихотворных строк), Талби Замир (30 дастанов, 30 тысяч стихотворных строк) и Хакназар Кабуд (30 дастанов, 60 тысяч стихотворных строк).

Тогда же участниками фольклорных экспедиций была произведена магнитофонная запись отдельных отрывков эпоса из репертуара ряда сказителей Куляба, Файзабада, Каратегина и Дарваза.

В эти годы заметно усилилась и работа по изданию дастанов «Гуругли». Так, в 1959 г. в «Хрестоматии по литературе народов СССР» был помещен отрывок из него в переводе Л.И.Климовича, который написал по этому поводу довольно исчерпывающее предисловие (8).

В 1962-63 гг. выходит из печати двухтомный сборник «Гуругли» из репертуара Курбонали Раджаба, в который вошли 12 дастанов (9) . Сборник снабжен вступительной статьей Р.Амонова. В 1976 г. КХисомов издает семь дастанов из репертуара Хакназара Кабуда (10).

В 1983 г. под руководством И.С.Брагинского в русском переводе было издано девять дастанов «Гуругли» из репертуара сказителей Бобоюнуса Ху-дойдод-заде, Курбона Джалила, Курбона Сафара, Одина Шакара и Хикмата Ризо, их перевод был выполнен Т.Стрешневой и Д.Виноградовым. В предисловии к сборнику Л.Синицина акцентирует внимание на значении состязаний исполнителей героического эпоса (11).

Одновременно с записью и изданием образцов «Гуругли» ученые приступают и к исследованию этого народного произведения. Уже в 1933 г. по материалам экспедиции в Обигарм и Тавильдару печатается статья А.Н.Болдырева «Новые страницы об изучении устных дастанов таджиков» (12). Отмечая некоторые важные проблемы сбора и изучения эпоса «Гуругли», автор статьи также подчеркивает необходимость записи различных версий эпоса, материалы которых дадут возможность всестороннего изучения произведения. Важное значение в статье придается также вопросам генезиса языковых особенностей эпоса.

В 1934 г. появляется вторая статья А.Н.Боддырева «Устный эпос Таджикистана» (13). Опираясь на собственные наблюдения, автор останавливается на некоторых художественных особенностях «Гуругли». В статье также даются ценные сведения об объеме и поэтической метрике эпоса. Еще одна статья А.Н.Болдырева, посвященная «Гуругли», вышла в 1934 г. (14).

В 1940 г. А.Мирзоев напечатал статью под названием «О дастане «Гуругли» (15). Кратко остановившись на значении и степени распространенности эпоса, автор пересказывает содержание одного из его

дастанов. ПодкрепляяЧЩшвивая тезисы А.Н.Болдырева, А.Мирзоев также делает предположение о популярности эпоса и в Афганистане.

В 1945 г. в газете «Коммунист Таджикистана» вышла статья Д.М.Молдавского «Героический эпос таджикского народа» (16), предметом рассуждений автора в которой были главным образом значение «Гуругли» в духовной жизни народа и необходимость всестороннего изучения произведения. Статья сыграла существенную роль в деле пропаганды народных творений и их изучения.

В 1947 г. вышла в свет монография В.И.Жирмунского и Х.Т.Зарифова (17), в которой наряду с типологическим анализом узбекских народных дастанов и аналогичных образцов творчества других народов Центральной Азии затрагивались и некоторые проблемы таджикских народных дастанов. Однако в силу того, что тексты таджикских дастанов в эти годы еще не стали достоянием научной общественности, вышеназванные авторы, опираясь на частные факты, пришли лишь к предположительным выводам, часть которых затем была опровергнута таджикскими фольклористами (18).

В 1952 г. вышла из печати работа Н.Маъсуми «Таджикский фольклор». В книге главное внимание направлено на характеристику фольклорных жанров, в частности, в ней есть ряд тонких наблюдений о таджикском эпосе «Гуругли». Одновременно автор остро ставит вопрос о серьезном изучении метрической системы произведения. Н.Маъсуми впервые в истории изучения поэтики «Гуругли» отмечает, что «по своему метрическому строю некоторые строки ложатся в форму стихосложения. Весьма интересно то, что отдельные части дастанов не подчиняются ни первой, ни второй метрической системе. В этой связи, общий размер эпоса можно условно назвать смешанным размером» (19, 56).

И.С.Брагинский в своей статье «Заметки о таджикском народном эпосе «Гуругли», размышляя о народности эпоса, а также сопоставляя в содержательно-тематическом ракурсе таджикский «Гуругли» с дастанами туркменского, узбекского и азербайджанского народов, подчеркивает полную его самостоятельность (20, 88).

В своей статье «К изучению таджикского эпоса» (21, 15-21) Р.Амонов совершает экскурс в историю изучения эпоса «Гуругли» и, ставя задачу о необходимости сбора, издания и изучения данного произведения, подводит итоги исследований, проведенных в этом направлении.

В 1955 г. И.С.Брагинский публикует еще одну статью об эпосе «Гуругли», в которой называет его богатейшим устным художественным наследием таджиков, отмечая следующее: «В эпическом дастане, посвященном этой стране - Чамбул, в качестве центрального героя выступает богатырь Аваз, который всем своим обликом и характером является последующим развитием образа легендарного Рустама» (22, 88).

В 1956 г. издается фольклорный сборник «Устное творчество жителей Куляба», в предисловии которого так же затронут вопрос об эпосе «Гуругли» (23,7).

В книгу «Очерки из истории таджикской лищРгуры» с некоторыми добавлениями вошла и ранее написанная И.С.Брагинским статья (24, 97) «О таджикском народном эпосе «Гуругли» и его художественных особенностях» (25,126-148).

Статья Р.Амонова «Народные дастаны о богатырях Чамбули Мастон» так же посвящена эпосу «Гуругли» и его значению в духовной жизни народа (26, 141-151). Подытоживая в данной статье наблюдения, почерпнутые в период фольклорных экспедиций, автор отмечает огромную популярность, высокую художественность и глубину содержания таджикских дастанов. Позже дополненная и переработанная статья под названием «Героический эпос» была включена в монографию Р.Амонова «Очерки устного творчества Куляба» (27). Не будет преувеличением отметить, что данная работа явилась своего рода обобщением научных поисков, предпринятых в области изучения устного героического эпоса. Другой весьма важной особенностью работы Р.Амонова является новизна его теоретических выкладок. Так, продолжая и развивая целый ряд положений А.Н.Болдырева и И.С.Брагинского относительно возникновения дастана «Гуругли», особенностей его формы и языка, Р.Амонов приходит к новым выводам о роли творчества сказителей в духовной жизни народа, их творческих состязаний в развитии и совершенствовании эпического сказания.

В том же году ХГ.Короглы пишет другую статью (28), посвященную критическим текстам туркменского, узбекского и таджикского «Гуругли». Статья отражает принципы и пути подготовки к изданию записей героических дастанов.

В 1982 г. вышло из печати исследование А.Суфиева (29), затрагивающее целый ряд проблем таджикского фольклора, в том числе и эпоса «Гуругли». В рассуждениях автора относительно различных вопросов «Гуругли» встречается немало спорных и даже неверных положений. Так, он предполагает, что «видимо под словом Чамбул (чамани гул) подразумевается сад цветов или обитель соловьев, что означает место жительства людей, наделенных тонким восприятием красоты, любовью к жизни».

Среди вышеназванных работ особого внимания заслуживает статья С.Аминовой (18). Обнаружив в письменной литературе ХУ-ХУ1 вв. очень схожий с эпосом «Гуругли» рассказ «Гайбзад», С.Аминова высказывает ряд смелых и, следует отметить, свежих мыслей относительно происхождения таджикского эпоса «Гуругли». В частности, автор ставит под сомнение точку зрения И.С.Брагинского и Р.Амонова, которые относят появление дастанов «Гуругли» к XVII в., и связывает формирование эпоса с более ранним периодом. Исходя из этого положения, С.Аминова опровергает также и ранее существовавшую точку зрения В.Жирмунского и Х.Зарифова, согласно которой таджикские дастаны считались переработанными версиями одноименного узбекского эпоса.

В 1977 г. появляется новая работа И.С.Брагинского «Исследования по таджикской культуре», одна из глав которой специально посвящена эпосу «Гуругли» и узбекскому дастану «Алпамыш» (30). Ученый в своей работе

стремится к возможшЖлногостороннему анализу эпоса «Гуругли», к определению его места и значимости в духовной жизни народа, а также художественных достоинств этого народного произведения, выделив при этом основные черты характеров центральных героев. В новой работе И.С.Брагинского встречается немало любопытных, часто свежих, сведений об эпосе «Гуругли».

В 1982 г. была опубликована новая работа А.А.Петросяна (31), в которой обобщены исследования в области изучения эпоса народов СССР. Автор, отмечая историческую и социальную предпосылки возникновения героических произведений, привлекает к анализу эпические дастаны различных народов нашей страны, что позволяет ему прийти к целому ряду весьма ценных заключений, имеющих немаловажное значение для дальнейшего изучения эпических дастанов.

Научная новизна. Исследование поэтики художественного изображения эпоса «Гуругли» на основе трех словарей в мировой практике фольклористики не имеет прецедента. Такое исследование осуществлено нами впервые. Содержание «Гуругли» расписано по принципу, предложенному в 1971 г. И.Г.Левиным (32) отделу фольклора Института языка и литературы Академии наук Республики Таджикистан.

Средства художественного изображения - метафора, эпитет, сравнение, гипербола; риторические фигуры - синонимия, омонимия, антитеза; в общей сложности, вся поэтика «Гуругли» в диссертации рассматриваются по-новому.

Цель н задачи исследования. Исследование, как отмечено выше, преследует цель выяснить роль и место поэтических средств изображения и выражения в народном эпическом дастане «Гуругли». Но ввиду того, что на сюжете произведения каждый сказитель или исполнитель строит собственную вариацию произведения, своей задачей мы определили на основе репертуара талантливого сказителя Одины Шакар выяснить:

- основные рамки сюжета и содержание дастана «Гуругли»;

- функционирование средств художественного изображения в дастане;

- роль поэтики как средства создания художественного образа (на основе алфавитного словаря);

- роль эпитета, сравнения, гиперболы и метафоры в создании образов центральных персонажей дастана «Гуругли»;

- роль и место метрики и рифмы в поэтической системе дастана.

Источники исследования. Основными источниками исследования

послужили материалы, которые диссертант собрал в 1961-1979 гг. в процессе своего активного участия в экспедициях по сбору и записи произведений устного народного творчества. За указанный период исследователь записал биографии восьми сказителей «Гуругли» и отдельные фрагменты сказания из их репертуара. Так, за 1961-1963 гг. диссертант осуществил запись репертуара Талби Замирова в объеме 50000 строк. Помимо этого, в фольклорном фонде Института языка и литературы имени Рудаки Академии наук Республики Таджикистан хранятся записи 114 дастанов «Гуругли» в

исполнении семи сказителей. Девять дастанов из эЩгколлекции записаны в исполнении талантливого мастера-сказителя «Гуругли» Одины Шакара. Общий объем сказания в его исполнении составил 45124 строки.

На основе дастанов из репертуара Одины Шакара в период с 1996 по 2000 гг. автор составил три словаря - алфавитный (518 ст.), тематический (87 ст), частотный (177 ст.), которые и легли в основу настоящей диссертационной работы.

Методология исследования. В процессе исследования автор главным образом пользовался средствами историко-сравнительного и структурно-описательного методов анализа. Методологическую основу исследования составляют опыт и труды известных русских, иранских, афганских, узбекиских и таджикских ученых. Помимо трудов таких авторов поэтик классического периода таджикской литературы, как Ибн Мутаз, Мухаммад Радуяни, Рашид Ватват, Шамс Кайс Рази, Мухаммад Хусейн Сидцик, автор широко пользовался опытом исследований и трудами таджикских ученых Т.Зехни, Р.Амо-нова, Б.Бобоева, Б.Тилавова, Б.Шермухаммадова, Д.Обидова, С.Фатхуллоева, Р.Ахмадова, Ш.Умаровой, Т.Исроиловой, узбекских - Х.Т.Зарифова, М.Му-радова, русских и европейских - В.Я.Проппа, В.Н.Чичерова, В.В.Буслаева,

A.Н.Болдырева, И.С.Брагинского, Г.Л.Абрамовича, А.Н.Шалыгина, А.Н.То-машевского, А.А.Потебни, Г.Л.Колпаковой, А.Н.Веселовского, АВ.Ухова,

B.В.Виноградова, В.М.Сидельникова, П.В.Палиевского, Д.С.Лихачева, П.С. Пустовалова, Е.М.Мелетинского, И.В.Стеблова, Г.Н.Поспелова, Ф.М.Селиванова, М.И.Стеблина-Каменского, В.И.Ереминой, Л.Э.Тарасова, Н.Б.Путилова, С.Л.Невелова, Ю.М.Скребновой, Р.А.Будакова, С.Г.Лазутина, И.В.Шпаль и др.

Практическая ценность диссертационной работы. Мысли и положения, выраженные в диссертации, оригинальная методика исследования могут быть полезны в научной практике фольклористов, этнографов, диалектологов, филологов. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в учебных целях в средней и высшей школе. Метод исследования, исходящий из характера фактического материала, положит конец необоснованным, априорным высказываниям о происхождении и генезисе произведения, его художественных достоинствах, идейно-тематических параметрах.

Апробация работы. Материалы диссертации опубликованы в ряде статей и монографии «Средства художественного изображения в эпосе «Гуругли». Перечень опубликованных работ представлен в конце автореферата.

Диссертация была обсуждена на заседании отделов фольклора и литературы Института языка и литературы имени Рудаки Академии наук Республики Таджикистан (протокол № 4, от 7 апреля 2006 г.) и рекомендована к защите.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы.

Основное содержание работы

Во введении диссертации рассматривается степень изученности средств художественного изображения, использованных в эпосе «Гуругли» и функционирующих в творчестве народных поэтов и всей поэзии и по сей день. Автор останавливается также на таких вопросах, как актуальность и диссертабельность темы, цели и задачи, источники, методика и методология, новизна, практическая значимость исследования. Здесь же некоторые выводы диссертации сопоставлены с отдельными сказами таких выдающихся сказителей, как Курбонали Раджаб, Хакназар Кабуд. Этот метод опробован впервые именно в нашем исследовании.

Первая глава работы - «Идейно-тематическое содержание эпоса «Гуругли» - посвящена той абстрактной художественной системе, посредством которой многие поколения сказителей выражали свое видение идеальной действительности. При этом творцы «Гуругли» свой метафорический мир создают с помощью таких языковых средств выражения, которые свойственны лишь данной жанровой форме.

Метод, который использовали творцы «Гуругли» при создании метафорической действительности, испытан опытом тысячелетий творчества, - это мифологический метод прямого противостояния сил добра и зла, светлого и темного. Персонажами, олицетворяющими силы света и добра, в эпосе выступают Гуругли, Аваз, Нурали, Ширали, Ширмах, Каракуз, Хасан, Саки, которым противостоят Ахмад, Юсуф, Шадман, Карахан и туркмены.

Оптимизм творцов воображаемой действительности, воплотившейся в прекрасной Чамбули Мастон, не знает границ: какие бы трудности ни предстали перед ними, каким бы испытаниям борьба и судьба не подвергли идеальные силы сказания, конечная победа остается за ними.

В жанровом отношении «Гуругли» твердо стоит на позициях героического эпоса фольклорного происхождения. Это обстоятельство придает произведению много сходных черт с героической сказкой. Тем не менее, по выражению В.Я.Проппа, этот вид эпоса тоже «изображает реальную действительность и реальных героев» (33, 9). Данная истина подтверждается и на примере «Гуругли».

Героический эпос по своей природе является творческим феноменом сюжетного основания. Это обстоятельство емко выражено В.Н.Путиловым, который пишет: «Именно в сюжете, в конечном счете, сосредоточено содержание эпического произведения - не только в фабульном смысле: сюжет - это концепция действительности, воплощенной в событиях, конфликтах, в комплексе значений явных и скрытых» (34,148).

Чтобы подвергнуть испытанию концепцию, выдвинутую Б.Н.Путиловым и поддержанную рядом других ученых, мы приняли решение: определить роль и место средств художественного изображения по 19 темам.

В качестве примера, подтверждающего иаЩрсенное мнение, из алфавитного словаря приводятся слова и фразы, повторенные свыше пяти частот:

1 .Космические понятия, понятия неорганического порядка повторяются в общей сложности 2446 раз. В том числе слова: дунё (мир, мироздание) - 581, об (вода) - 235, хок (земля, прах) - 208, замин (земля, пространство, территория) - 138, %аво (воздух) - 116 использованы с наибольшей частотой. Таким образом, три элемента из четырех - вода, воздух, земля, огонь, - по древнеиранским космологическим воззрениям лежащие в основе мироздания, в нашем словаре фигурируют наиболее часто. Лишь один элемент - огонь - фигурирует меньше обусловленной частоты. Это обстоятельство наводит на мысль, что в основе сказания когда-то лежали мифо-космогонические воззрения или представления наших далеких предков, которые на сей день не поддаются бесспорному моделированию.

2.Флора, фауна, человек как частица фауны.

Здесь в девяти дастанах «Гуругли» в версии Одины Шакара понятие человек использовано 1283 раза, а вариации понятия природы - 3406 раз. Эти выкладки со всей очевидностью говорят о том, что эпицентром сказания некогда являлась природа, окружающая человека естественная среда, а не сам человек. Метаморфоза, по всей видимости, произошла в более позднее время, с победой волшебной сказки, а затем героического эпоса над космогоническим мифотворчеством. В современном состоянии эпоса «Гуругли» эгоцентризм эпического героя слишком явно дает о себе знать, чтобы не ввести в заблуждение исследователя этого произведения устного народного творчества. По этому поводу, кстати, можно сослаться на одну из характеристик эпического художественного творчества, данную А.Н.Веселовским. «О вещах и людях, воспеваемых в эпосе, - пишет ученый, -всегда сообщается самое лучшее. Предметы и люди рисуются такими, какими они должны быть в идеале» (35,73).

По этой статье наблюдается активизация поэтической фигуры метафора, которая проявляется в описании зан (женщина) - 344, бева (вдова) - 210, ном (имя) - 332, одам (человек) - 118, щр (масть лошади) - 338.

Таким образом, второй ряд частотно-понятийного словаря мотивов дает основание сделать вывод, что повествование в эпосе «Гуругли» поэтизируется метафорическими понятиями типа: женщина, вдова, имена и названия людей, животных, событий, явлений, которые в поэтическом преломлении оживляют и абстрагируют действия персонажей повествования.

3.Пространство, форма размещения (место).

Каждый субъект реальной действительности занимает в ней определенное пространство, в своих действиях перемещается в определенном пространстве. В художественном творчестве эти категории необходимо и неизбежно присутствуют в поэтической системе произведения и придают ему полноту и достоверность изображаемым в нем событиям. Словесная структура, поэтические средства изображения, поэтические

фигуры придают 1Лш1ределяют качество изображения поэтической действительности.

По этому раду в нашем словаре нашло отражение следующее положение частот понятий: боло (верх) - 733, майдон (площадь, пространство, ристалище) - 534, бадар (вне, наружу, выход) - 467, руй (лицо, поверхность) - 235, ccuçpo (поле, пустыня) - 185, цуштеппа (гряда холмов) -126, дашт (поле, равнина) - 94. Внушительное количество слов этого ряда отчетливо показывает жанровую характеристику эпоса «Гуругли» -произведения, в сюжетном отношении разраставшегося по потребности особой аудитории художественно-психологической формации, аудитории, чрезвычайно предрасположенной к необычному, к безудержной фантазии, к героическому подвшу, к самоотвержению ради высоких идей и целей.

4.Величина, число, степень.

Четвертый ряд мотивов эпоса «Гуругли» в нашем исследовании образуют понятия, в различной мере связанные с объемом и количеством. Качественные и количественные определители - калон (большой) - 225, ду -(два) - 403, бисер (много) - 100, чил (сорок) - 268, як (один) - 389, часто мотивирующие применение средств поэтического изображения, риторических фигур, играют отведенную им роль в создании метафорической действительности.

5.Сущность, отношение, событие.

В данном ряде мотивов слова хато (избежание) - Ъ\, расео (опозоренный) - 52, вайрон (разрушенный, расстроенный) - 49, бовар (доверие, вера) - 22 выполняют не только свои лингвистические функции, но и в качестве рифм играют роль поэтического средства. В событийном смысле слова этого порядка весьма часто выражают коллизию, противоречие, противоположность и тому подобное. Исследователь поэтики Р.Мусулманкулов пишет, что «коллизия в явлениях и событиях является важнейшим элементом. Она, по сути дела, играет такую же роль, какую играет душа в человеческом теле» (36,200).

Особо важную роль играет коллизия в сюжетотворчестве произведений типа «Гуругли» с их бесконечными конфликтными ситуациями, которые становятся художественным приемом для обогащения сюжетной линии. Сказители же народных эпических произведений проявляют себя ухищренными мастерами по созданию конфликтных мотивов. Ярким примером в «Гуругли» могут служить конфликты между Авазом и Ахмадом.

6.Время.

Говоря о времени в эпическом народном произведении, следует различать два его аспекта - художественно-хронологический и астрономический. «Художественное время, - пишет Д.С.Лихачев, - это не взгляд на проблему времени, а само время, как оно воспроизводится и изображается в художественном произведении» (37, 210). Этого аспекта времени мы пока не будем касаться, а рассмотрим мотивообразующие астрономические единицы времени, которые сопутствуют действиям персонажей произведения постоянно.

Слова руз (день) - 427, шаб (ночь) - 302,гш/уЩРегодня) - 224, пагох, (завтра, утром) - 81 раз фигурируют в составленном нами словаре мотивов. 7.3рение, свет, цвет, звук (голос), запах, вес, температура. Слова овоз (голос) - 770, сиё (черный) - 151, табл (барабан) - 145, садо (звук) - 116 раз функционируют в записанных нами дастанах «Гуругли». Эти словесные компоненты сказа играют различные художественные и эмоциональные роли. Так, по словам Н.А.Веселовского, «реальное, физиологическое впечатление света и цвета служит выражением вызываемого им психического ощущения» (35, 73). Это мнение подтверждают стихотворные образцы, которые мы представили в диссертации.

8.Смена места (перемещение).

Частота слов: суй, тараф (сторона) - 93, кцнцуга (прилаживание на лошади) - 55, саргардон (блуждающий, скитающийся) - 48, кя&ш (шаг) - 36 - вносит в действия героев сказания разнообразие, которое придирчиво требует аудитория сказителя. Герой, который попал в трудное положение, обращается к своему скакуну: Некум биёя, худо, и сафар, Дар канчугам бор кунум духтар, Дар Балхувон бикунум сар, Охурта мекунум ай симу зар Хурокта мекунум кишмиши тар.

(Дай бог, благополучно вернуться на сей раз, Подсадив сзади на лошади девушку, Домчаться до Балхувана пределов, Ясли твои я сложу из чистых золота, серебра, ' Кишмишом чистым кормить стану тебя).

9.Желания, дела.

В диссертации выдвигается мысль, что желания, стремления персонажей «Гуругли» формируют и придают динамик}' развитию сюжета произведения. В данном раду нашего частотно-понятийного словаря имеют место такие многочастотные слова, как кор (дело, действие, работа) - 626, газар (суровый, мужественный) - 221, пуруунар (искусный) - 157, часпон (стремительный) - 139, цамол (красота) - 106, зинда (живой) - 94.

Сказители, создавая внешний облик персонажей, часто пользуются и сложными эпитетами. Сложные эпитеты типа пур+^унар, зарин+камар, шери нар, зур+овар, марди газар используются при характеристике персонажей-мужчин, а женские признаки поэтизируются с помощью таких эпитетов, как мурча+миён, цумбон+цумбон, мисли+мо^., мушти пар. Так, воспевая стать богатыря Аваза, сказитель в трех строках использует три сложных эпитета:

Эй Авази марди газар. Эй баходур, эй пурхунар.

- Дар Балхувони тЩгнар.

(Эй Аваз, о муж суровый, О богатырь, о искусный, В Балхуване ты - ярый лев).

10. Чувства, аффекты, свойства характера людей.

Нередко в «Гуругли» мы обнаруживаем обстоятельства, где методы эпического событийного изображения контаминируются с методом любовного дастана, основанного на лирической форме отражения действительности. Здесь повествование часто украшается лирическими отступлениями, при которых персонажи размышляют, выражают определенное душевное состояние. В нижеследующем примере героиня с помощью различных форм сравнений оценивает внешние признаки собственной красоты:

Худум хубрухум, зеби дунё, Кддум навча - алифи Алла. Гардан дорум - хитан Хито. Сына мисли сипар дар пеши мо, Руйи сафед монанда мо.

(Сама я-красавица, краса мира, Стан мой строен, как «алиф» «Аллаха». Шея [гладкая], как китайский шелк, Груди, как щит впереди меня, Лицо светло, как [сияние] луны).

В этом словарном ряде имеют место такие многочастотные слова, как душман (враг) - 229, буса (поцелуй) - 163, хубру (прекрасная лицом) - 155, гам (тоска) - 121, цщр (гнев) - 121, бесомон (беспокойный, расстроенный) -48.

11.Разум, мысль, мышление, дума, раздумье.

Слова типа фикр (мысль, размышление, дума) - 259, ацл (ум, разум) -50 вовсе не означают, что персонажи эпоса «Гуругли» много размышляют, философствуют над смыслом жизни. Философское осмысление жизни не свойственно участникам творческого и исполнительского процесса произведения, ни образу жизни и мысли той социальной среды, к которой он обращен. Содержание эпоса носит сугубо героический характер, главное здесь - действия, поступки героев, именно они раскрывают их отношение к окружающему миру, их жизненную позицию: Дар синай душман найзай гулгун. Яраш мекуна Аваз - тугюн.

(В груди противника алое копьё: Наносит ему рану разбушевавшийся Аваз),

Несмотря на воинские доблести, Аваз - живой, мыслящий человек. Стих: «Исми аъзам хонд Авази доно» - [111:3441] - свидетельствует о том, что этот богатырь - не «болван» (происхождение этого слова от персидско-таджикского «полвон-пахлавон» не вызывает сомнений), а человек, наделенный умом, и при этом он знает таинственное «исми аъзам» - великое имя - волшебное заклинание, которое в сказочном творчестве служит исключительно в случаях, когда попавший в безвыходное положение избавляется с его помощью. Это волшебное заклинание знают лишь избранные герои.

12.3наки, информация, язык как средство общения.

Еще А.Н.Болдырев обратил внимание на совершенно свободный от всех норм литературного языка стиль сказителей «Гуругли». «Язык «Гуругли», - писал ученый, - свободен от влияния языка классической литературы, всецело отражая особенности того диалекта, к которому принадлежит тот или иной сказитель, а иногда, по-видимому, и более архаическую стадию языка» (38, 299-305). Алфавитный словарь дастанов «Гуругли» полностью подтверждает это мнение ученого. То, что язык «Гуругли», как продукт поэтического экспромта своеобразной среды, целиком зависит от языкового опыта сказителя произведения, сомневаться не приходится. Такую же характеристику можно высказать и по поводу поэтической системы произведения. Метрика произведения так же, как и язык, свободна от законов просодии аруза, метрической системы официальной поэзии. В творчестве сказителя «Гуругли» господствует ритм, который создается «дозволенными» и «не дозволенными» средствами и приемами.

В настоящем раде алфавитного словаря наибольшая "частота приходится на слова гап (слово, разговор) - 867, хавар (весть, известие, сообщение) - 254, салом (привет, приветствие) - 117, что тоже в определенной мере отражает характер языковой стихии сказительства в данном эпическом жанре.

13.Письменность, наука, чтение.

Этот ряд словаря отличается бедностью, что вполне соответствует законам народного эпического жанра. Здесь наибольшая частота приходится на слова хат (письмо) - 60, китаб (книга) - 35, калима (слово) - 17.

14.Культура, искусство.

Слова этого ряда в словаре представлены тоже очень мало. Всего лишь три слова - ситор (тридцатиструнный) - 26, ситори зар (безмолвный тридцатиструнник) - 5, %унар (искусство) - 26 в этом ряду имеют слабую частотность.

15.Человек и его облик, принадлежность, родство, цивилизация, быт.

В этом словарном ряду мы имеем дело с большой частотой таких слов, как духтар (девушка, дочь) - 1423, дил (сердце, душа) - 742, cap (голова) -726, кофар (безбожник) - 446, Аваз (имя) - 425, каландар (аскет, дервиш) -404, шахр (город) - 377, фарзанд (потомство) - 312, авзор (сбруя,

инструменты) - 291, БаЩвон (страна) - 277, туркман (туркмен) - 271, оча (мать) - 238, навкар (слуга) - 224, лав (губа) - 213.

Неожиданными для стилистики «Гуругли» и других эпических народных сказаний выглядят поэтические фигуры, образованные на основе арабского алфавита. В качестве примера рассмотрим нижеследующий фрагмент:

Абруш алифи Алло.

Ду чашми халкаш кофи каломулло.

Биниш ба монанди ломай бо.

Дандоно - синни «бисмилло».

(Брови (ее), как «алиф» в (слове) Аллах,

А глаза - словно кружок «кафа» «слова Божия».

Ее нос напоминает букву «лам» еще,

А зубы похожи на «син» в слове «бисмиллах»).

Источник сравнений или уподоблений, которые сразу так обильно украсили эти стихи, установить каким-то научным методом почти невозможно. Возможно, пытливый сказитель намеревался выучить коранический алфавит, поэтому знаком с очертаниями его букв. Может быть какой-нибудь грамотный человек начертал перед ним слова (Аллах, би-с-миллах,, Коран). Но в данном случае важно то, что такие «случайные гости» литературного характера иногда попадают в свободную от ограничений стихию. Здесь возможно еще одно допущение. Каждый взрослый таджик с нормальной психикой неизбежно подвержен влиянию высокой официальной поэзии, пути к постижению которой довольно разнообразны, особенно -лирической поэзии. В данном случае «коранические» сравнения по своему типу относятся к лирической поэзии - лирическому отступлению в эпическом сказе.

16. Строительство, средства передвижения, боевые снаряжения, бытовые вещи, снаряжения для верховой езды.

Здесь с большей частотой встречаются слова: хирго (шатер, палатка, юрта) - 186, найза (копьё, пика) - 163, арк (цитадель, башня) - 158, цилав (узда) - 151, jfарамхона (гарем) - 100, которые свойственны «Гуругли» и немногим другим эпическим сказаниям его типа.

17.Государство, город, деньги, угощение.

В этом словарном ряде наиболее часто встречаются слова: зар (золото) -119, тилло (золото) - 96, давлат (государство, достояние) - 73, рас m а (ряд; тротуар) - 72, дастархон (скатерть) - 70.

18.Право, этика, шариат, традиция, мораль.

Данный словарный ряд отразил наибольшую частоту слов: цон (душа в разных значениях) - 399, азоб (мучение, мука) - , шайтон (сатана) - 78, сузши (жжение, зуд, досада, огорчение) - 43, которые послужили основой для создания эпитетов. Так, в нижеследующих стихах мы имеем дело с «юридической ситуацией»:

Тартиб хамили, турай чон. Калам ба дастум биёр часпон, Ба пешум боз когази канон.

(Правила таковы, дорогой царевич: Вложи, быстро, мне в руку перо И большой лист бумаги еще передо мной положи).

Приведем еще один пример из области этических взаимоотношений персонажей «Гуругли», раскрывающий одну из граней художественного достоинства произведения: «-Э бегбачаи тугиён, Бисмилло кунем ба дастархон! Хуб гуфтй, точи сармон. Пеш ай шумо, э султон, Адаб нест, мо бихурем шилён».

(О неистовый отпрыск господ, Произнесем-ка молитву за столом! Хорошо сказано, о венец на наших головах, Но неприлично опережать вас за столом).

Такой нюанс имеет и прямое воспитательное значение, что и поставил своей задачей сказитель.

19.Религия, сверхъестественное.

Наиболее употребительными словами настоящего ряда словаря, как показали исследования, являются худо (бог) - 424, дуо (молитва) - 209, бедин (безбожник) - 183, мусулмон (мусульманин) - 100, мулло - 99, шайтон (сатана) - 78, авлиё (святой) - 76.

Сказители, как и представители всякой другой творческой профессии, заинтересованы в процветании своего дела, а этому в большой мере способствует завоевание аудитории. Поэтому сказитель должен чутко улавливать настроение своих слушателей и умело пользоваться плодами своих наблюдений. Если, например, в составе слушателей будет больше людей пожилого возраста, то сказитель начинает свое повествование с произведений в жанре восхваления пророка и других святых, т.е. с на'та. Если же среди слушателей преобладают люди молодого возраста, то он начинает свое выступление с четверостиший. В нашей коллекции имеют место образцы и того, и другого «зачина»: Ба амири зоти худо Чони ширинум адо Бодури сохибгазо.

(Да будет по воле господа Жертвой моя сладкая душа,

О непобедимъппЖатырь).

Сухан хамияй бачай чон:

Бе фотихаи боботон

Х^ичо нашавй ту равон.

«-Хуб гуфтй, ширин падар».

(Разговор такой, сын дорогой:

Без напутственного слова деда вашего

Ты никуда не должен идти.

«-Хорошо сказано, дорогой отец»).

Вторая глава диссертации - «Поэтика как выразитель образа» (на основе алфавитного словаря) - представляет собой новый метод исследования поэтической системы эпоса «Гуругли». В диссертации утверждается положение, что поэтика имеет первостепенное значение в письменных и фольклорных формах поэтического творчества. Поэтические средства в нашем словаре присутствуют в двух качествах: 1. Как риторические средства выражения (синонимы, омонимы, антонимы).2.Как средства художественного изображения, о которых мы более обстоятельно остановимся в третьей главе работы.

Приступая к изучению поэтики народного эпоса «Гуругли», мы почувствовали острую необходимость в частотном алфавитном словаре, без которого исполнение нашего намерения осложнилось бы многократно. Созданный нами словарь состоит из 5699 слов и выражений. Словарные единицы изложены в алфавитном порядке. Такой принцип подхода к словесной системе произведения позволяет избежать всевозможных упущений, повторения материала, а также неточностей.

Слова и фразы, которые не использованы в качестве примера в главах I, III, IV, привлекаются во II главе диссертации.

По канонам традиционной поэтики персоязычной литературы известно, что эпитет бывает полным и неполным. Анализы нашей коллекции показали, что в эпосе «Гуругли» представлены обе формы этой поэтической фигуры. Если в тексте имеет место лишь один эпитет, это будет считаться неполным эпитетом. Когда же в тексте чередуются два и более эпитетов, то эпитет будет считаться полным.

Сравнение так же бывает двух видов - явное (раешан) и скрытое (пушида). Явньм в традиционной поэтике считается сравнение, которое образуется с помощью вспомогательных слов чун (чу), гуйй, гуё, барин (в устном творчестве), мисли, монанди, %амчун, моно, а также посредством суффиксов -ваш, -сон, -осо и т.п., которые в разной степени имеют значение «как», «наподобие», «подобно». Скрытое же сравнение может образовываться без участия вспомогательных компонентов.

Риторические фигуры создаются с помощью синонимов, омонимов, антитез и т.п. Если в материалах нашей коллекции имеют место

риторические или поэтические фигуры, то это обстояЩРьство мы отмечаем в своей работе.

В нашем исследовании утверждается положение, что образы персонажей эпоса «Гуругли» создаются с помощью и поэтических, и риторических фигур.

В формировании образа Аббаса сказитель применяет ряд эпитетов -Аббоси зуровар (1), Аббоси кофар (2), Аббоси па%лавон (2), Аббоси пур^унар (2). Таким образом, эпитеты в сочетании существительного и прилагательного в определенной степени способствовали раскрытию сущностных начал в облике персонажа. В нижеследующем примере использованы два эпитета: «-Эй Аббоси зуровар. Кучо шудаст Авази газарЪ>

(-0 могучий Аббас, Куда делся суровый Аваз?»)

В выражениях авзори зебо (красивая сбруя) (1), авзори тилло (золотая сбруя) (1), авзори цанги (ратный наряд) (1), авшони тилло (1), Агацунуси зебо (красивая Агаджинус) (3) эпитет сложен из существительного и прилагательного:

Ма навчакадум ба назари шумо, Ма мекунум авзори зебо.

(Я юношей кажусь в ваших глазах, Но я могу смастерить красивую сбрую).

В нижеследующем примере имеет место полный эпитет, построенный на антитезе:

Овози Кдракуз шид бадар: «-Некномию бадномй мемона то ма*шар».

(Прозвучал голос Каракуз:

«-Доброе имя и бесчестие останутся до дня страшного суда».

Слова и словосочетания: бати доно (смышленый мальчик) (1), бачаи зарринкамар (мальчик с золотым поясом) (1), бачаи кокулзар (златокудрый мальчик) (1), бачаи к,ингола (юноша-жених) (1), бачаи найзацирон (юный копьеносец) (1), бачаи нодид (бесподобный мальчик) (14), бачаи нодон (глупый мальчик) (1), бачаи нозук (изнеженный мальчик) (1), бача сипо (мальчикоподобный) (3), бачаи холадор (мальчик, имеющий тетю) (1), бачаи чобук (резвый мальчик) (1), бачаи ширинсухан (сладкоречивый мальчик) (1), бачаи цон (дорогой мальчик) (1) образовали эпитеты с частотой в 27 раз. В этих эпитетах находят отражение многие душевные и социальные свойства персонажей. Например:

«Э бачаи ширинЯюни дунё, Менамоя, ки бошй Нуралишо?!»

(«О самый сладкоречивый мальчик на свете, По всей видимости, ты есть Нуралишо?!»)

В словах и выражениях: бедини саргардон (блуждающий безбожник) (162), бедини амонатвон (добросовестный безбожник) (1), бедини гумро (заблудший безбожник) (1), бедини ноанвар (темный безбожник) (1), бедини расво (бесчестный безбожник) (3), бедини русиё (опозоренный безбожник) (1) - всего в 170 текстах сказитель раскрывает с помощью эпитетов наиболее выраженные черты характера, поведения и другие нюансы образа отрицательного персонажа эпоса «Гуругли».

В словарном ряде боадаб (воспитанный) (1), бовафо (верный) (2), бобои калон (прадед) (1), бобоцаландар (дед-бродячий дервиш) (9), бобои циматбауо (драгоценный дедушка) (1), бобои нимцон (полуживой дед) (1), бобои нотавон (беспомощный дед) (2), бобои пурх;унар (искусный дед) (1), бобои со^ибхирго (дед-владелец шатра) (1), бобои хушхон (сладкоголосый дед) (1), бобои цон (дорогой дед) (38), бобои чонона (милый дед) (1), бобои цонфидо (самоотверженный дед) (1), бобоцони пурхунар (искусный дедушка) (1), бобои ширинзабон (красноречивый дед) (1), включающем 17 текстов, нами отмечено 354 эпитета, выражающих различные духовные и телесные состояния персонажа. Например: «Э пир, бобои нимцон, Чдвоби хата бугардон».

(«Эй старик - дед полуживой, Дай мне ответ на послание»),

В 268 текстах нижеследующие эпитеты представляют сочетание существительных и прилагательных: гаврдандон (невернозубый) (1), гаври нархар (безбожный осел) (2), говазни калон (большой олень) (2), гадои беэмон (безбожный попрошайка) (2), гадои нотавон (беспомощный попрашайка) (1), гадои расво (бесчестный полрашайка) (1), газар (суровый) (221), галагузар (табунная тропа) (15), ганда (вонючка) (19), гандагй (вредительство) (5):

Хамбидаи Гуру алии аламон Сурати гадои нотувон.

(Спустился грозный Гуругли

Под видом беспомощного попрашайки).

В сочетаниях гули бебауо (бесценный цветок) (1), гули зебо (прелестный цветок) (2), гули лола (тюльпан) (48), гули нозук (нежный цветок) (1), гули раъно (кокетливый цветок) (1), гули тар (свежая роза) (1)

эпитет выступает выразителем поэтизированж»^Щ)асоты и нежности девушек Чамбула. Например: Ширмо гули бебахо. Дар лаваки хирмани мо.

(Ширмо - бесценный цветок На краю нашего поля) В 10 текстах коллекции эпитеты раскрывают различные грани вымышленного характера персонажа произведения, Гурджина: Гурцини беэмон (безбожный Гурджин) (1), Гурцини калон (большой Гурджин) (1), Гурцини кофар (неверный Гурджин) (4), Гурцини Марвон (Гурджин Марванид) (1), Гурцини номдор (знаменитый Гурджин) (1), Гурцини расво (обесчещенный Гурджин) (1), Гурцини русиё (опозоренный Гурджин) (1).

Нижеследующие слова и словосочетания в 56 текстах образуют эпитеты из существительных или прилагательных: дултаи расво (беспечный образина) (1), думбаи бурдоцй (вскормленный курдюк) (1), дунёи бевафо (непостоянный мир) (4), дунёи бепоён (бесконечный мир) (1), дунёи гузарон (преходящий мир) (2), дунёи гулбурон (мир резчиков) (2), дунёи маушар (суматошный мир) (1), дунёи пургадал (обманчивый мир) (1), дуоталаб (нуждающийся в благословении) (4), дурдав (выносливый бегун) (1), дуруя (двуликий) (1), духтарбар (уводящий девушку) (2), духтари бебахо (бесценная девушка) (1), духтари бечора (беспомощная девушка) (1), духтари зебо (красивая девушка) (1), духтари мает (пьяная девушка) (1), духтари сипо (смышленая девушка) (1), духтари чолдор (девушка с косами) (I), духтари цонона (милая девушка) (1), душманпарвар (лелеющий врага) (12), дустдор (любящий) (1), дустдорй (любовь) (1), дусткуш (коварный друг) (7), дусти бегуно (бескорыстный друг) (1), дустпарвар (верный друг) (1):

Дунё - дунёй бевафо. Хдр чан, ки мо кунем ниго.

(Мир сей - непостоянный мир, Куда ни кинь взгляд - видно это).

В нижеследующем словарном ряде существительные и прилагательные образовали эпитеты, посредством которых сказитель воспевает любовь и красоту возлюбленной, пробуждая в сердцах суровых по характеру социальной среды слушателей романтический интерес к повествованию: ёлгаи абтар (укороченная грива) (1), ёри азиз (милая подруга) (1), ёри бовафо (верная подруга) (1), ёри ме^мон (друг-гость) (4), ёри нагз (хороший друг) (4), ёри нозанин (прекрасная подруга) (1), ёри тащо (одинокий друг) (1), ёри хуб (хороший друг (1), ёри хушрафтор (обходительный друг) (1), ёри цон (задушевный друг) (2):

Ё апаи нагзум дар Балхувон, Ёри азизум шидас Нуралихон.

(О хорошая сестра в Балхуване, Дорогам другом мне стал Нурали-хан).

Эпитеты в нижеследующих фразах четкими штрихами вырисовывают детали внешности Зартаргуль: Зарторгули беба^о (бесценная Зартаргуль)

(3), Зартори зебо (красавица Зартар) (21), Зартори мурчамиён (стройная Зартар) (1), Зартори чолдор (длиннокосая Зартар) (1). Так:

«-Э Зарторгули бебахо, Ташвиш накаш, на чум ай но».

(О бесценная Зарторгул, Не беспокойся обо мне).

В 50 текстах нашей коллекции нижеследующие существительные и прилагательные образовали эпитеты: кавши булгор (болгарские туфли) (2), кавши о.\анй (железные туфли) (2), кавши %илол (туфли-полумесяц) (12), кадуи некбахт (счастливая тыква) (5), каладав (спотыкание) (1), калапо (возврат, вверх ногами) (22), кали боло (хитрый плешивый) (1), кали па^лавон (плешивый богатырь) (1), кали расво (обесчещенный плешивый)

(4). К примеру, в данных стихах использован полный эпитет:

Кавши оханй зери пошон Куртаи шохй ба кадшон.

(Железные туфли на ногах, Шелковое платье украшает стан).

В нижеследующем словарном ряде так же даны эпитеты, сложенные из существительных и прилагательных: кампири бало (старая бестия) (1), кампири ломакон (вездесущая старуха) (1), кампири нотавон (беспомощная старушка) (6), кампири чангала (скрюченная старуха) (1): Овози Нуралй шид болотар: «Э кампири пурхунар!»

(Возвысился голос Нурали: «О искусная старушка!»)

В 140 текстах эпитеты образованы из прилагательных и, в отдельных случаях, из существительных: кокулафшон (рассыпавший кудри) (8), кокулдор (кудрявый) (12), кокулзар (златокудрый) (76), кокулзари зебо (златокудрый красавец) (1), кокултилло (златокудрый) (42), кокулцунбон (встряхивающий кудрями) (1), кокули %алк,а (завитые кудри) (1): Ай и кор нашидан гумон, Нуралияй кокултилло. (И никто не подозревал, Что Нурали - эта златокудрая).

•

В 27 текстах существительные и прилагательные образовали эпитеты, свойственные устному народному творчеству в тех случаях, когда и сказитель, и аудитория жаждут, чтобы положительные герои представляли собой совершенство, а отрицательные - носителей самых низменных качеств: кофари айёр (безбожный плут) (1), кофари бедин (еретик, не имеющий веры) (1), кофари беэмон (неверный безбожник) (5), кофари малъун (проклятый безбожник) (5), кофари мурдор (грязный безбожник) (1), кофари навиштагар (пишущий безбожник) (1), кофари нобакор (подлый безбожник) (1), кофари нархар (безбожный осел) (1), кофари расво (бесчестный безбожник) (5), кофари русиё (опозоренный безбожник) (4), кофари %айвон (безбожный скотина) (1): Назар кард суи майдон, Дидак як кофари баэмон.

(Взглянул на поле битвы,

Увидел одного неверного безбожника).

В эпосе «Гуругли» всячески используются приемы перевоплощения, мимикрии, переодевания и другие разновидности ведения ратного дела. К примеру, Нурали, когда возникает необходимость, перевоплощается в златокудрую красавицу, чтобы проникнуть в тайны врага, другие герои переодеваются в лохмотья странствующих дервишей, чтобы неузнанными достигнуть той или иной цели. Перевоплощение в капандара -странствующего дервиша занимает центральное место в 57 текстах: цаландари бемакон (бездомный каландар) (1), цаландари бечора (бедняга-каландар) (1), цаландарбобо (старик-каландар) (2), цаландари гадо (нищенствующий каландар) (12), цаландари ганда (вонючий каландар) (2), цаландари гамбемор (подавленный горем каландар), цаландари кулодор (1) (каландар в шапке) (1), цаландари макрдон (хитрый каландар) (1), цаландари мает (пьяный каландар) (1), цаландари ме^мон (каландар-гость) (13), цаландари нимцон (полуживой каландар) (1), цаландари нотавон (беспомощный каландар) (4), цаландари хушхон (сладкоречивый каландар) (1), цаландари шайтон (каландар-шайтан) (7): Кариби нонхона шид мехмон, Шаидулло кашид, каландари хушхон.

(Подошел к столовой пришелец,

Славословие господу воспел сладкозвучный каландар).

Как во всяком другом героическом эпическом произведении, восхваление боевого друга воина - скакуна занимает важное место в эпосе «Гуругли». Боевые соратники Аваза Нурали и Шерали лишены, естественно, речи, но ведут себя очень разумно, помогая своим хозяевам достичь успеха

даже, казалось бы, вЧКшыходных ситуациях. Боевые кони так же, как и люди, совершают выдающиеся ратные подвига, спасая героев.

В 13 текстах эпитеты выражают верность боевого коня своему хозяину. Воин так же всецело предан ему, о чем свидетельствуют эти стихи: «Чрнум дар чор сумбут адо, Э кири вафодори мо».

(«Да буду я жертвой твоих четырех копыт, О верный мой вороной»).

В 64 текстах эпитеты, определяющие те или иные отличительные признаки боевых коней, образуются посредством существительных и прилагательных: лайли бапар (крылатая ночь) (1), лайпи безувон (бессловесная ночь) (2), лайли бодпо (ветроногая ночь) (4), лайли гулсурхон (розовоноздрая ночь) (1), лайли тилфор (резвая ночь) (3), лайли %айвон (одушевленная ночь) (1), лайли чорпо (четвероногая ночь) (14), лайли цонвар (живая ночь) (38).

В нижеследующих текстах использован полный эпитет: Аваз бо ду марди cuno. Хамбид ай болой лайли бодпо.

(Аваз с двумя воинами Спешился с ветроногой ночи).

Различные эпитеты боевого копья, выраженные существительными и прилагательными, имеют место в 62 текстах нашей коллекции: найзадор (копьёвщик) (5), найзан бурро (острое копье) (1), найзан гулбурон (копье резчиков) (1), найзан гулгун (алое копье) (12), найзан гулдор (цветастое копье) (2), найзадаст (копьеносец) (1), найзаи зар (золотое копье) (3), найзаи зарафшон (позолоченное копье) (1), найзаи лоцувар (фиолетовое копье) (1), найзаи мармар (мраморное копье) (6), найзаи найбур (копье, режущее камыш) (1), найзаи пупакдор (копье с темляком) (3), найзаи хайбар (хайбарское копье) (22). Например: Шувасти найзай лоцувар, Шарфаи тавлай пари дар пар.

(Свист [летающего] фиолетового копья, Дробь барабанного боя).

Сочетания суп-сурх (красный-красный) (1), алови сурх (красное пламя) (1), сурхй (краснота) (1), сухашарй (красноречие) (1), сухани хуб (доброе слово) (1), ширинсухан (красноречивый) (1) в 6 текстах образовали эпитеты, выразительные эпитеты, выражающие эмоциональное состояние персонажа. Например:

Ахрор шидак бедаво,

Руи у шидак суп-сиё.

(Ахрор потерял терпенье,

Лицо его стало черным-черно).

Эпитеты шербачаи па^лавон (львенок-богатырь) (1), шермард (отважный муж) (1), шери дунё (лев вселенной) (1), шери майдон (лев ратного поля) (4), шери назаргир (видный лев) (1), шери нар (мужественный лев) (9), шери раъно (стройный лев) (1), шери худо (божий лев) (7), шерсифат (подобный льву) (1) зафиксированы в 109 текстах коллекции.

Анализ лексики эпоса «Гуругли» показал, что эпитеты шербачаи па^лавон (львенок-богатырь), шери дунё (лев вселенной), шери майдон (лев ратного поля), шерсифат (подобный льву), как правило, относятся к образу Аваза - центрального героя произведения. Мужество Нурали воспевается эпитетами шермард (мужественный лев), шери назаргир (внушительный лев). Эпитет шери раъно ( стройный лев) относится к образу Шерали. Эпитет же шери худо (лев божий) - это известное прозвище четвертого халифа Али, двоюродного брата пророка Мухаммеда.

Анализ текстов всех девяти дастанов «Гуругли» показал, что эпитет в системе риторических средств изображения произведения занимает относительно меньше места. Напротив, его роль в системе средств поэтического изображения гораздо значительнее.

Эпитет в дастанах «Гуругли» играет важную роль в поэтизации мира, в котором персонажи произведения живут, действуют, любят, ревнуют, ненавидят, воюют и трудятся, раскрывает нюансы внутреннего мира и внешнего облика героев, способствует тому, что, слушая истории своих любимых героев, люди поднимались над обыденной жизнью, входили в мир романтических чувств и отношений.

Третья глава диссертации - «Средства художественного изображения в эпосе «Гуругли» - посвящена изучению роли средств поэтического воплощения эпического сюжета произведения, раскрытию профессионального мастерства сказителя в использовании богатой палитры поэтических фигур народной поэтики.

Следует заметить, что каждый творец художественного произведения, независимо от уровня его образованности, в той или иной мере впитывает эстетические и художественные достижения своего общества и среды. Конечно, здесь речь идет о традиции, без которой не обходится ни одна творческая сторона жизни. В этом отношении сказители «Гуругли», несомненно, твердо опираются на художественные достижения, в первую очередь, поэтики классической персоязычной литературы. В эстетических достижениях этой литературы определяющую роль играют средства поэтизации художественного слова - поэтические фигуры. От разнообразия, оригинальности, свежести этих средств, в конечном итоге, зависит успех художника.

Конечно^шпическом произведении, особенно героическом, созданном для аудитории, отличающейся своеобразным художественным и эстетическим воспитанием и вкусом, каковой является обычная крестьянская среда, роль сюжета ценится больше, но и эта среда в достаточно высокой мере пользуется достижениями традиционной лирической поэзии. Поэтому аудитория сказителя «Гуругли» в состоянии оценить уровень поэтического мастерства исполнителя произведения. И так как от оценочной позиции аудитории зависят и материальная заинтересованность, и творческое признание сказителя, он не может творить на уровне ниже шкалы художественно-эстетических достижений своих слушателей. Поэтизация же художественного слова в этой среде достаточно высока. Ниже мы рассмотрим те средства, точнее, наиболее важные поэтические фигуры, с помощью которых достигается эстетическое воздействие эпического художественного полотна.

Эпитет (тавсиф). Как поэтическая фшура, эпитет широко применяется для художественного украшения произведения и в письменной литературе, и в устном народном творчестве. В устном народном творчестве эпитет имеет развернутое поле применения во всех лирических и эпических жанрах и жанровых формах, и не только в поэзии, но и в прозе. Особую роль эпитет играет в героическом эпосе, где он, как это ярко демонстрируют наши материалы в предыдущей главе, придает особую колоритность возвышенным и низменным образам, украшает боевые сцены запоминающимися красками, создаёт особый, весьма близкий сердцу жаждущих необычного, в основном сельских жителей, романтический мир. Весьма подходящим художественным полотном для проявления всех образных возможностей эпитета является эпос «Гуругли», о чем со всей очевидностью свидетельствует наш частотный словарь мотивов.'

Чем больше эпитетов используется в произведении устного народного творчества, тем выше его художественные достоинства. Эпитеты бывают полными и неполными. Примером для иллюстрации неполного эпитета могут служить эти образцы: Эй хучашш нагзи мо. Хдр хохише боша ай шумо, Хизмат имруз ба тани мо.

(О добрый наш хозяин, Любое ваше пожелание Готовы исполнить сегодня мы).

Хукм додан бегсултон: Карим - кассоб, бобои нон.

(Бегсултан отдал приказ: Карим - мясник, дорогой отец).

Хуб гуфтй, эй ширин-бобо Сад бор кулуг, борикалло.

(Прекрасно сказано, дорогой отец Сто благодарностей, браво!).

В нижеследующих примерах нашли применение полные эпитеты:

Рангом зард. чехрам сипар Мегардем болои вагар.

(Пожелтело мое лицо, завяло, Брожу я по долам).

Дар миён бает футаи замбар, Дар сина монд санги мармар, Хулаи пулод кашид ба cap.

(Надел панцирь из мрамора, Опоясался широким кушаком, На грудь приладил мраморный щит, На голову надел стальной шлем).

Кавши хилол гирифтан куртахои хубтар.

Румол гирифт, чанд чизи дигар.

Хдр бодмура гирифтан, гушвор ай зар.

(Украшенные туфли взяла, хорошие платья, Шаль взяла и еще кое-что, Бисер всякий и серьги золотые).

Особая роль эпитета в художественном творчестве впервые была отмечена еще в VIII в. основоположником арабской поэтики Ибн Мутазом (39). В средневековой персоязычной поэтике на эпитет и его роль в поэзии обратил внимание Мухаммад Радуйани (40). По определению этого историка литературы, эпитет может быть создан всяким, кто берет в руки перо. Следующий же за ним Рашид ид-дин Ватват создателем эпитета признает писателя (дабир) или поэта (ша'ир) (41).

Другой теоретик литературы средневековья Мухаммад Кейс Рази упоминает об эпитете в связи с риторическим приемом «танеик-и сифат» -циклизацией многих или нескольких качеств предмета изображения: «циклизация качеств - это то, что поэт несколько эпитетов приводит последовательно и наделяет один предмет несколькими качествами» (42, 388).

Первым^Щзеди таджикских исследователей советского периода, специально исследовавших эпитеты в поэтических жанрах устного народного творчества, является Р.Амонов, который рассматривал его в жанре четверостишия. «Важное значение эпитета в создании художественного образа, - пишет ученый, - с особой четкостью проявляется в народных четверостишиях. Эпитеты играют важную роль в совершенствовании поэтического слога, усилении его эмоционального воздействия. В четверостишиях с помощью этого поэтического средства находят свое яркое выражение глубина, чистота и искренность человеческих чувств...Посредством эпитета подчеркивается особое свойство предмета, события, то свойство, которое в данное время должно находиться в центре внимания» (43, 117).

Если в письменной и народной поэзии эпитет использован в целях безудержного восхваления, то и в этом случае ничего предосудительного не усматривается. В дастанах Х.Кабуда подобное явление наблюдается в большей степени, нежели в творчестве других сказителей, таких как Х.Ризо, О.Шакар, К Раджаб, С.Алиев, Т.Замир. То же можно сказать и об отрицательной характеристике посредством эпитета. В народной поэтической традиции эта особенность эпитета проявляет себя весьма выпукло, нежели в письменной литературе.

Из приведенных выше мнений и высказываний можно заключить, что эпитет как поэтическая фигура представляет собой художественное средство изображения, описания, характеристики событий, явлений, предметов, образов, персонажей в определенном контексте.

Довольно разнообразные суждения об эпитете содержатся в трудах зарубежных исследователей и наиболее ёмкие из них мы включили в систему наших рассуждений.

Замечания таких ученых, как А.А.Потебня, А.Н.Веселовский, Ф.И.Буслаев, имеют важное значение для более надежного обоснования теоретических критериев определения эпитета.

Работа Ф.М.Селиванова, посвященная эпитетам былинного Киева, частоте их применения, их составу и эволюции в процессе устного бытового эпоса во многом расширила представление о круге их использования. Ученый придерживается мнения, что, чем больше будет использовано в народном эпосе эпитетов, тем больше возрастает художественное достоинство произведения и расширится круг его слушателей (44,61).

Основание для солидарности с этим мнением нам дает поэтическая система детально разработанного нами эпоса «Гуругли». На этой основе мы пришли к заключению, что эпитет играет значительную роль в формировании неповторимого стиля того или иного сказителя.

Уподобление. Сравнение (ташбех) - поэтическая фигура, которую нередко называют и аллегорией, и сравнением, и отождествлением. Роль и место уподобления в системе поэтических, художественных средств изображения весьма значительны, и оно обоснованно издавна притягивало к себе внимание авторов поэтик. Первый из персоязычных авторов этих поэтик

- Мухаммад Омар ар-Радуайни не дает определения рИдобления, но называет семь его разновидностей: 1) абсолютное уподобление (ташбсх-и мутлак); 2) обусловленное уподобление (ташбех-и машрут); 3) аллегорическое или метафорическое уподобление (ташбех-и киноят); 4) рекомендательное уподобление (ташбех-и тавсият); 5) обратное уподобление (ташбех-и акс); 6) скрытое уподобление (ташбех-и измор); 7) сравнительное уподобление (ташбех-и тафзил) (40, 63). Но уже Рашид Ватват раскрывает сущность уподобления в доходчивой форме: «Эта фигура такова, что писатель или поэт сравнивает что-то с чем-то по какому-нибудь признаку из признаков. Когда же лексикологи что-нибудь сравнивают, называют его «уподобляемый» (мошаббах), а то, с чем сравнивают, -«уподобленный» (мошаббах бихи)» (45,286).

Несколько подробнее выглядит определение Шамса Кайса Рази: «Уподобление - это сравнение чего-нибудь с чем-нибудь, и при этом не избежать существования чего-то общего между уподобляемым и уподобленным. Но предпочтительнее и полнее уподобление, если совпадут несколько общих признаков» (42, 386).

Определение Хусейна Ваиза Кашифи - «в лексикологии уподобление понимается как сравнение. Идиоматически же дело состоит в том, что что-то сравнивают с чем-то по какому-нибудь общему между ними признаку. Лексикологи называют то, чего сравнивают, уподобляемым (мошаббах), а то, с чем сравнивают, - уподобленным (мошаббах бихи)» (46, 65) -стилистически напоминает определение вышеупомянутого Рашида Ватвата. Но Хусейн Ваиз Кашифи уже называет девять разновидностей уподобления: 1) экспрессивное уподобление (ташбех-и мосаррах); 2) абсолютное уподобление (ташбех-и мотлак); 3) ташбехи мукано (ташбех-и мокана); 4) обусловленное уподобление (ташбех-и машрут); 5) обратное уподобление (ташбех-и ма'кус); 6) скрытое уподобление (ташбех-и мозмар); 7) прямое уподобление (ташбех-и мостави); 8) сравнительное уподобление (ташбех-и мофазал); 9) ложное уподобление (ташбех-и могалита).

В последующих определениях что-либо нового или существенного об уподоблении нами не замечено, разве что в деталях.

В алфавитном словаре эпоса «Гуругли» мы обнаружили лишь две разновидности уподобления - ясное и скрытое.

Упомянутые выше литературоведы средневековья рассматривали уподобление на отдельных примерах, поэтому спустя немногим меньше тысячелетия после них мы не можем ограничиться их определениями сущности фигуры уподобления. Развитие художественного творчества, особенно бурное развитие поэзии в период между Х1-ХУ вв., внесло много нового и в искусство поэтики художественного творчества. В наше время мы никак не можем удовлетвориться тем, что уподобление есть сравнение чего-то с чем-нибудь. Поэтому вполне естественно, что еще ученые-литературоведы советского периода обратили более углубленное внимание на изучение поэтики художественного творчества, в результате чего дополнили достижения традиционной национальной поэтики новыми

мыслями и шЯдками. Если Т.Зехни еще следовал канонам традиционной поэтики, что видно по его определению уподобления: «Уподобление есть сравнение. Писатель, чтобы ярче изобразить чего-нибудь, уподобляет его чему-нибудь другому. Но при этом между уподобленным и уподобляемым должно быть какое-то явное сходство в качестве, свойстве, характере, поведении» (47, 17), то Ю.Бобоев вносит в это определение нечто новое: «Лексическое значение уподобления (ташбех, - шабех, шабохат) - сходство. Уподобление относится к системе средств художественного изображения. С его помощью художник обеспечивает яркость изображения. Между сравниваемыми и по качеству и свойству всегда имеется общее или индивидуальное сходство» (48,115).

От мастерства художника зависит выбор и применение уподобления, обеспечивающего яркость изображаемых героев и явлений действительности, в которой они действуют. В нашем распоряжении имеется огромный фонд записей эпоса «Гуругли» в сказах О.Шакара (250-300 стр. каждый дастан), Х.Кабуда (120-150 стр. каждый дастан), КРаджаба (130-150 стр. каждый дастан), Т.Замира (150-200 стр. каждый дастан). Разница в объемах в различных сказах зачастую прямо связана со степенью применения таких поэтических фигур, как эшггет, уподобление, гипербола и т.д.

Применение уподобления в лирическом и эпическом поэтическом творчестве не имеет каких-то выраженных границ. В устном народном творчестве разновидностей этой фигуры можно встретить меньше, чем в письменной поэзии. При этом в устном творчестве уподобление чаще всего сопровождается вспомогательными словами. В традиции поэтического творчества на таджикском языке чаще всего встречаются такие вспомогательные средства, как мисли, монанди. чун. хамчун, гуё, гуйй. пиндорй. моно. с разнообразными производными из них, различными окончаниями типа вор, ворй, барин, ваш, сон, осо. Но чем выше уровень мастерства сказителя, его отношения к эпической поэзии, тем уже становится круг таких вспомогательных средств.

В количественном отношении разновидностей употребления на сей день замечено девять, которые применяются в основном в письменной, высокой, поэзии. В эпосе «Гуругли», как мы отметили выше, применяются в основном два вида уподобления - явное и скрытое. Явным принято называть уподобление, которое создается с помощью какого-нибудь из вспомогательных средств, в то время как скрытое уподобление в таких средствах не нуждается.

В материалах нашей коллекции соотношение вспомогательных средств уподобления можно четко отметить на примере «мисли»: мисли шери нар (как ярый лев) (46), мисли анор (как гранат) (1), мисли борон (как дождь) (5), мисли кафтар (как голубь) (9), мисли лола (как тюльпан) (2), мисли мо% (как луна) (1), мисли мунаввар (как просветленный) (1), мисли париё (как пери) (1), мисли Хащазар (как Хакназар) (1). Скрытое уподобление нами отмечено лишь один раз - мицаи тар (влажные ресницы). Но иногда можно встретить образцы, в которых имеют место оба вида уподобления. Например:

Бинй ба мисли ломай. Дандон сини бисмило.

(Нос подобен [букве] «лам», Зубы - «син» в бисмиле»).

Но здесь есть одно обстоятельство, которое при анализе таких текстов, как наш пример, следует учесть: вспомогательное слово «мисл» логически относится и ко второй строке, но если взять строку отдельно, вспомогательное слово перестает фигурировать в создании уподобления. Но такие удачные по уровню мастерства поэтические образцы в эпическом жанре народного творчества, основанном на импровизации, крайне редки.

В исследуемом материале девяти дастанов «Гуругли» в исполнении Одины Шакара (еще раз заметим, что в целом они составляют 45124 строки) уподобление использовано 3190 раз. По нашим наблюдениям, в большинстве случаев уподобление в «Гуругли» создается из предметов, явлений, которые наиболее часто попадаются в глаза человеку в обыденной жизни. Как сказитель, так и его слушатели никак не могут в жизненной практике не вспомнить покрытые алым ковром полевых маков предгорья и поля. И действительно, это весеннее впечатление переносится в художественное творчество в виде уподобления: Мисли гули лолай сахро Кучай Чамбулда шид пайдо, Нур гирифт арки Бегавлиё.

(Подобно полевому тюльпану Появился на улице Чамбула: Озарилась светом башня Бегаулия).

Так описывается появление в городе сияющего красотой юного богатыря Нуралишаха. На родине сказителя и его слушателей часто происходит сход холмов, который оставляет после себя зияющую «рану» -калп, и это становится предметом уподобления в дастане: Яла кард дахопша, Мисли калпи вайрона.

(Раскрыл он свой рот, Подобно пещере от схода).

Как правило, в таких уподоблениях постоянно присутствует та или иная степень преувеличения, гиперболизации, на чем мы остановимся далее. Здесь же заметим, что в 82 текстах коллекции применено явное уподобление, а в 92 - скрытое.

Гипербола (муболига, игрок) в трудах литературоведов Х1-ХШ вв. развернуто не охарактеризована. Мухаммад Радуйани, Рашид Ватват, Шамс

Кайс Рази лшЯШамечают, что в художественной практике авторы возносят хвалу или осуждение до сказочных размеров (42, 111). Спустя два века Хусейн Ваиз Кашифи пишет: «Красноречивый, в целях украшения слова, допускает преувеличения в изображении чего-нибудь, доводя его до крайней грани» (46,65).

Более подробное определение этой поэтической фигуры в новое время дает Т.Зехни: «Иногда писатель в изображении или описании чего-нибудь выходит за естественные и действительные границы, показывает его в преувеличенных или преуменьшенных размерах, в описании поднимает до крайних высот или опускает до наинизкого уровня. Это явление в изображении принято называть гиперболой» (47). Подобное определение в сокращенной форме излагается и в книгах Р.Амонова, Ю.Бобоева, но последний ведет речь о двух степенях гиперболы - простой и сложной. Под простой формой фигуры ученый подразумевает обычное преувеличение, которое обозначается термином «муболига», а под сложной - «игрок;», что и является гиперболой. Литературовед Х.Шарипов считает обозначаемую терминами «муболига» и «игрок;» фигуру принципиально одним поэтическим явлением (39, 36).

Академик МШукуров в книге С.Айни «Воспоминания» обнаружил еще одно обозначение фигуры гиперболы - «игроку гулу в» (49,171). Ученый не характеризует это понятие, но можно догадаться, что здесь речь вдет о чрезмерной степени преувеличения, той степени, которая не воспринимается воображением.

В устном народном творчестве, в том числе в сказках, легендах, дастанах, анекдотах, гипербола имеет весьма широкое применение. Это положение не менее характерно и для эпоса «Гуругли», о чем свидетельствует обработанная нами коллекция дасганов в исполнении сказителя Одины Шакара. Так, рот потерявшего терпение попрошайки он сравнивает с зевом «мрачной пещеры»: Гадо шидас бедаво, Дахануш калпи сиё.

(Попрошайка потерял терпение,

Рот его [раскрылся], как мрачная пещера).

Или, чтобы подчеркнуть достоинства боевого коня своего героя, сказитель наделяет его способностью совершить скачок в сорок метров: Кири пурдон хест руболо, Чил газ парид у бодпо.

(Мудрый вороной взмыл вверх, На сорок газов в небо, ветроногий).

Анализ девяти дастанов Одины Шакара привел нас к яшиочению, что он отказывается от использования таких гипербол, которые трудно воспринимаются воображением.

Сказители «Гуругли», как правило, хранят верность традициям своей школы. Эти традиции чтит и Одина Шакар.

Для сравнения, в сказе Хакназара Кабуда мы имеем дело с другим творческим стилем. В его сказе, в частности, гипербола имеет более интенсивное применение, чем у Одины Шакара, например, красочная гипербола. В дастане «Вступление Аваза в страну Ситам-шаха» он применяет следующий поэтический прием: Талонсувор ё сад хдзор, Кизилсувор ё сад хдзор, Туруксувор ё сад хазор, Сумансувор ё сад хдзор,... Кухарсувор ё сад хазор...

(Всадник на темно-гнедом или сто тысяч, Всадник на гнедом или сто тысяч, Всадник на буланом или сто тысяч, Всадник на вороном или сто тысяч,... Всадник на караковом или сто тысяч...)

В этом размере и с помощью рефрена он доводит количество стихов до двадцати пяти и в каждой строке применяет сложную гиперболу. Мастерство сказителя создает многочастотное, но не навязчивое, а, напротив, привлекательное повторение фигуры.

Завершая разговор о гиперболах, мы можем сказать, что в творческом стиле подлинного мастера эта поэтическая фигура выполняет функции, без которых поэтика всякого художественного слова лишается одного из своих важных и выразительных компонентов.

Четвертая глава диссертации, названная «Роль эпитета в совершенствовании центральных образов эпоса «Гуругли», посвящена роли словесных средств в формировании и совершенствовании поэтического образа в художественном произведении. Для этой цели мы используем материалы нашего первого алфавитного словаря, охватившего 45124 стихотворных образца. Словарь дает нам возможность достоверно раскрыть сущность образов эпоса «Гуругли».

Судя по частотному словарю, среди всех персонажей «Гуругли» больше всего - 2598 раз - упоминается имя Нуралишо. Частота упоминаний других персонажей эпоса выглядит таким образом: Аваз - 1594, Гуругли -1367, Ширмо - 600, Соки - 455, Хасан - 528, Ахмад - 356, Каракуз - 341, Шерали - 323, Юсуф - 219, Агаджинус - 111. Так как эпос «Гуругли» -произведение устнопоэтическое, вполне очевидно, что сказитель прибегает к максимальному корпусу средств, дающих ему возможность создать более совершенный художественный образ.

Облик нЩцого персонажа «Гуругли» вырисовьшается с помощью специфичных образных выражений, словесных средств изображения. Такие средства художественного изображения и поэтические фигуры, как эпитеты, уподобление, гипербола придают образам индивидуальные черты, выделяя их из общего строя персонажей. В связи с этим ниже мы продемонстрируем функционирование состава нашего словаря в формировании образов «Гуругли».

Гуругли. В воссоздании образа этого персонажа в различной степени участвуют такие словесные средства, как беглар (администратор) (152), багавлиё (правитель) (122), бегсултон (правитель) (103), амир (царь) (99), авлиё (святой) (75), амир-авлиё (повелитель-руководитель) (2), амир-бгги аламоп (предводитель набега) (40), амири беглар (глава администрации) (33), амири бегсултон (повелитель-правитель) (1), амири султон (повелитель-правитель) (1), амири тугён (бушующий повелитель) (2). Общая частота таких выражений составляет 431 единицу. С помощью этих определений сказитель рисует человека, пользующегося признанием в обществе и почитающегося в качестве главы клана, справедливого «отца», окруженного ореолом святости и бескорыстия. В эпосе «Гуругли» выражение «авлиё» в значении «святого» относится лишь к Гуругли, что, по своей вероятности, контаминируется с социальным положением этого персонажа в какой-то более ранней версии произведения. В версии Одины Шакара выражение «авлиё» применяется по отношению к Гуругли - «правителю» и «святому», что имеет неоспоримый социально-исторический «контекст» в понятии «царь - тень божья на земле». В девяти дастанах Одины Шакара выражение «багавлиё» 123 раза использовано при характеристике Гуругли. В нижеследующих же стихах сказитель специально напоминает, что «бегавлиё»- это титул Гуругли. Здесь эпитет выражается синонимом: Сика бушнон дар дунё: Лакабуш Бегавлиё. Баъд аз мурдаи мо Чамбул дар дасти и сипо.

(Чекань монету в мире С титулом Бегавлиё. После моей смерти Чамбул перейдет к этому воину).

Искусство создания эпитета синонимами в эпической форме повествования имеет древние корни. Русский исследователь С.Л.Невелева обнаружила эти корни в древнеиндийском эпосе «Махабхарата» (50,24).

Эпитеты в эпосе «Гуругли» создаются не только из синонимов. Алфавитный словарь, составленный нами, свидетельствует о том, что эпитеты иногда образуются из антитезы и омонимии.

Прекрасная страна Чамбул, молва о знаменитых сыш^этой земли Гуругли, Авазе, Нурали и Шерали волнуют сердце не одной красавицы. Некоторые из них, следуя зову сердца, достигают заветной мечты. Савзпари - царевна Рума влюбляется в Гуругли. Она тайно прибывает в Чамбул и застает героя спящим. Красавица оставляет ему записку, в которой пишет:

Хубрухота дидум, Бегавлиё,

Дар назарум хуш натофт яктай ухо.

Надида будай ту х,ичора, почо

Эсуз ай умри нозукут, Бегавлиё.

(Красавиц твоих я увидела, Бегавлия,

Мне не понравилась ни одна из них.

Ничуть не знаешь ты свет, падишах;

Увы, твоя изнеженная жизнь, Бегавлия).

Целостную систему эпитетов, аккумулирующих эстетическое восприятие Гуругли, как художественное явление, представляет нижеследующие характеристики: Гуруглй-хан (1), Гуруглй-шо (25), Гуруглй-аламон (Гуругли-налетчик) (1), Гуруглй-авлиё (Гуругли-правитель, «святой»)

(1), Гуругли беглар (правитель) (11), Гуругли бедаво (Гуругли-потерявший покой) (1), Гуругли бесомон (встревоженный Гуругли) (1), Гуругли ганда (вонючий Гуругли) (1), Гуругли гиря (Гуругли-плакса) (1), Гуругли горатгар (Гуругли-грабитель) (1), Гуругли мунаввар (сияющий Гуругли) (1), Гуругли номбардор (прославленный Гуругли) (1), Гуругли почо (Гуругли-шах) (17), Гуругли султон (Гуругли-царь (50), Гуругли тоцдор (Гуругли-венценосец)

(2), Гуругли %оким (Гуругли-повелитель) (1), Гуругли шайтон (Гуругли-сатана) (1).

Частотный словарь произведения, как видим, всесторонне характеризует образ правителя Чамбула как с позиций его почитателей и друзей, так и с позиций врагов и недоброжелателей.

В заключении заметим, что во всех девяти дастанах сказа Одины Шакара имя Гуругли упоминается 1367 раз, причем эпитет используется 681 раз.

Аваз. Если гениальный Фирдоуси в письменной литературе создал немеркнущий эпический образ Рустама, наделенного идеальными качествами мудрого воителя, непобедимого богатыря, то народным творцам принадлежит образ Аваза, при создании которого, несомненно, использовался бесценный опыт Фирдоуси.

Многие поколения творцов различных сказов и дастанов «Гуругли» вложили в образ Аваза свои мечты и чаяния о справедливости и человеколюбии. Непобедимый герой Аваз всегда спешит на зов угнетенных и притесненных, наказывая их обидчиков. Р.Амонов писал: «По своей красоте и привлекательности образ Аваза не знает себе равных не только в устном народном творчестве Куляба, но и вообще во всем фольклоре» (27, 106). Аваз и по сей день остается одним из наиболее любимых литературных

героев таджмЩг И именно поэтому многие называют своих сыновей его именем, как это делают из любви к герою.

Наш частотный словарь в полной мере подтверждает высказывания упомянутых ученых. В девяти дастанах Одины Шакара Аваз упоминается 1594 раза. В 47 случаях Аваз упоминается как Авазшо и 5 раз для рифмы -Авазхон. В других случаях герой зовется просто Аваз, хотя его положение военачальника дает ему право представляться каким-нибудь из вышеупомянутых титулов.

В эпосе Аваз является опорой власти Гуругли и защитой Чамбула. Правитель страны любит своего воина и доверяет ему. Он строит свои отношения с ним по психологическим канонам творческой среды "Гурули" -просто и искренне.

В формировании образа Аваза эпитет играет важную роль. В 269 случаях Аваз упоминается как «бодур» (богатырь). Эпитет «аламон» в частотном словаре сопровождает имя Аваза 32 раза. Здесь необходимо дать несколько пояснений по поводу этого понятия. Слово «аламон» имеет отрицательное значение - разбойник, грабитель, налетчик. Но в то же время в определенной среде и условиях, например, в условиях родоплеменных отношений и при кочевом образе жизни, как у ближайших соседей таджиков, слово это может иметь и значение «грозного воителя-налетчика». В эпосе «Гуругли» это определение как эпитет в создании положительных образов применяется именно с таким оттенком. В просторечии слово «аламон» также функционирует в значении ловкого, упорного, в какой-то мере наглого человека. В нижеследующих строках это слово служит положительным эпитетом:

-Э додар, Авази бодури аламон, Дар гирди шахруш аскари калон, Чодир-чаман, найзай гулгун.

(О брат Аваз, грозный богатырь, Город его осажден большим войском, Шатры-луга, алые копья).

В 150 текстах дастана «Гуругли» Аваз называется «газар». Этот эпитет имеет значение сурового, бесстрашного воина и раскрывает одну из граней характера героя, постоянно стоящего на страже прекрасной и свободной страны Чамбул. Сам Аваз не гнушается назьюать себя этим эпитетом: Ово зам рафтагй дар чурми чиён, Номи мун адст Авази газар.

(Молва обо мне достигла края света, Зовут же меня грозным Авазом)

Эпитет «додхо» (правдоборец, требующий правосудия, справедливости) в нашем словаре сопровождает имя Аваза 40 раз. Это обстоятельство свидетельствует о том, что созданный простонародной

творческой средой образ - не просто образ воина, а ЯШа-борца за справедливость. И Аваз сам горделиво называет себя «додхо»: Номи ма Авази додхо, Овозаи ма рафтай тамоми чо.

(Мое имя - Аваз-правдоборец, Моя слава проникла повсюду).

В 13 текстах произведения новые штрихи к образу Аваза добавляют эпитеты: доно (мудрый) (1), заррижамар (обладатель золотого пояса) (1), щизилбош (красноголовый) (1), найзадор (копейщик, копьеносец) (5), Авази падар (Аваз-отец) (5).

Но при всем том Аваз для создателей эпоса «Гуругли» прежде всего является богатырем. Эта ипостась образа подтверждается эпитетом «пахдавон» - богатырь, зафиксированным в 58 текстах произведения. И это богатырь именно народного эпоса с характерным сказочным «налетом», как на это указывает одна деталь:

Шалфаш мисли тандури осмон, Якин хастай Авази пахдавон.

(Голос его подобен грому небесному: Это - непременно Аваз-богатырь).

Имя Аваза как воина, военачальника сопровождается эпитетами: сипо (воин) (53), сощбгазо (победоносный) (20), со^ибщирон (победоносный, счастливый) (8), ту ген (неистовый) (50), тоцдор (венценосный) (1).

Как было отмечено выше, Аваз наделен мужеством, знаниями и опытом. Эпитеты: шербачаи па^лавон (львенок-богатырь) (1), шермард (мужественный лев) (1), шермурод (с желанием льва) (1), шери дунё (лев вселенной) (1), шери майдон (лев поля брани) (4), шери назаргар (остроглазый лев) (1), шери нар (мужественный лев) (31), шери раъно (стройный лев) (1), шери худо (божий лев) (7), шерсифат (подобный льву) (1), всего 48, дополняют образ новыми характеристиками. Авазу даже «приписывается» эпитет имама Али - «шери худо» (божий лев), что говорит об особом отношении сказителя к этому персонажу.

Завершая характеристику образа центрального персонажа эпоса «Гуругли» Аваза, заметим, что в 1269 текстах произведения герой упоминается эпитетами 1594 раза. Если, к примеру, Фирдоуси в шести дастанах с активным участием Рустама применяет лишь 13 эпитетов (51, 153156), то можно сделать вывод, что эпитет в эпосе «Гуругли» выполняет особую поэтическую функцию.

Нурали. Имя этого персонажа, его образ в девяти дастанах «Гуругли» в версии Одины Шакара упоминается 2598 раз. В 89 текстах Нурали называется: акай азиз (дорогой старший боат) (1), акай кокулафшон (старший брат, встряхивающий кудрями) (1), акай нодид (пропавший брат)

1), акай нсшсйЦ^фославленный старший брат) (1), акай па^павон (старший рат-богатырь) (1), акай цон (милый старший брат) (9), акай аловдаста старший брат-метеор) (10) - всего в 25 текстах.

В 64 текстах его имя упоминается с эпитетами: Нурали гули лола [урали-тюльпан) (1), Нуралии дилбар (восхитительный Нурали) (1), уралии кокулафшон (Нурали, встряхивающий кудрями) (1), Нуралии окулдор (кудрявый Нурали) (3), Нурали кокулзар (златокудрый Нурали) 25), Нуралии кокултилпо (златокудрый Нурали) (10), Нуралии цингола помолвленный Нурали) (1), Нуралии мо^пайкар (луноликий Нурали) (1), уралии марди раъно (привлекательный Нурали), Нуралии музтар вынужденный Нурали) (1), Нуралии пурцунар (искусный Нурали) (1), уралии сипо (Нурали-воин), Нуралии сощбгазо (победоносный Нурали) 1), Нуралщон (милый Нурали), Нуралихон (Нурали-хан) (3), Нуралии шери ар (Нурали ярый лев) (1), Нурали эрка (капризный Нурали) (4), Нуралишо 1урали-шах) (9).

Таким образом, поэтическая фразеология создает метко схваченный браз златокудрого, изящного, несколько капризного молодого богатыря, аделенного всеми достоинствами победоносного воителя, брата, нежно тюбимого, желанного.

Шерали. Юный воин, младший сын Аваза, он еще не достиг возраста, огда ратный человек утверждает свой статус. Поэтому его образ меньше, ем ведущие образы произведения, оформлен эпитетами. К нему в дасганах <Гуругли» сказа Одины Шакара относятся эпитеты: Шерали гул (Шерали-веток) (1), Шери зур (Лев-цветок) (1), Шерали дилбар (Изящный Шерали) 1), Шерали зебо (красавиц Шерали) (1), Шералии кокулдароз (длиннокудрый Терали) (4), Шерали нодон (глупый Шерали) (1), Шерали пур^унар искусный Шерали) (2). О Шерали сказитель пока сообщает:

«Шерали гулай, Шерали-раъно»,

(Шерали как цветок, Шерали прекрасный).

В подвергнутых нами анализу дастанах, как видим, встречается много ходных эпитетов, выражающих общие или близкие признаки объекта зображения. С.Л.Невелова объясняет это положение так: «Многообразие питетов, выражающих сходные понятия, связано с синонимией, арьированностью лексики, используемой для образования эпитетов» (71, 4). Наш анализ дает нам основание разделить это мнение.

Хасан. Данный персонаж в девяти дастанах сказа Одины Шакара поминается 528 раз. Сказитель изображает облик этого многопланового браза с помощью эпитетов, которые вносят элемент разрядки в атмосферу апряженного внимания аудитории к захватывающим боевым сценам, одвигам богатырей. Могучий, добродушный, плутоватый Хасан, рикидывающийся простачком, вносит в репертуар сказителя юмор и смех, вызывая оживление в настроении слушателей. В эпитетах: Хдсани аламон (Хасан-налетчик) (1)Дасани бангй (Хасан-наркоман) (6), Хдсани

балогардон (Хасан-спаситель), Хдсани девона (юродивйи Хасан) (1), Хасани зуровар (могучий Хасан) (2), Хасани к,иблаго (доброжелательный Хасан) (2), Хдсани номдор (знаменитый Хасан) (1), Хасани пахдавон (Хасан-богатырь) (4), Хдсани пурхунар (искусный Хасан) (3), Хасани сохибгазо (победоносный Хасан) (1), Хасани туген (бушующий Хасан) (1) - данная интерпретация образа находит свое выражение. К нему обращаются со словами: -Э Хасани аламон, Э бодури пахдавон!

(О разбойник Хасан, О героический богатырь!)

и эта краткая характеристика передает самую суть образа.

Саки. Образ Саки в эпосе «Гуругли» отражает культурно-интеллектуальный пласт многослойной действительности. Саки -повидавший мир, опытный и мудрый человек, исполняющий при дворе Гуругли функции музыканта, певца, а также советника, а в советах такого мудрого человека простоватый Гуругли, которого часто сбивают с пути Ахмад и Юсуф, очень нуждается.

В нашем частотном словаре Саки упоминается всего 455 раз: Сакй (Саки) (230), СакД-бобо (дед Саки) (30), Сакй булбул (Саки-соловей) (47), Сакй кордон (уважительный Саки) (2), Сакй-мулло (Саки-мулла) (105), Сакй номдор (знаменитый Саки), Сакй охун (преосвященный Саки) (37), Сакй ширинзабон (красноречивый Саки) (1), Сакй муганнй (Саки-музыкант) (1).

Ахмад. Образ Ахмада в эпосе «Гуругли» олицетворяет силы зла. В нашем частотном словаре он упоминается 356 раз, в том числе 28 раз посредством 14 фраз: Ахмади бад (скверный Ахмад) (1), Ахмади бехунар (бездарный Ахмад) (3), Ахмади ганда (вонючий Ахмад) (1), Ахмади гумро (заблудший Ахмад) (1), Ахмади зуровар (всесильный Ахмад), Ахмади исмхон (Ахмад-колдун) (1), Ахмади кофар (неверный Ахмад) (3), Ахмади нобакор (подлый Ахмад) (1), Ахмади номдор (знаменитый Ахмад) (1), Ахмади пахлавой (Ахмад-богатырь) (1), Ахмади расво (бесчестный Ахмад) (1), Ахмад русиё (опозоренный Ахмад) (1), Ахмади сипо (искусный Ахмад) (1), Ахмади сохибдухтар (Ахмад-отец дочери) (1).

Ширмах. Это имя состоит из двух компонентов - молоко и луна, поэтому персонаж, носящий его, символизирует свет, чистоту и верность. Ширмах - жена правителя Чамбула и активная личность. Красавица Ширмах наделена умом и практической мудростью, поэтому Гуругли и Аваз постоянно пользуются ее полезными советами. В критические моменты она выходит на поле боя и всегда оказывается победительницей.

В нашем частотном словаре имя Ширмах с эпитетами упоминается 48 раз: Ширмо-бибй (госпожа Ширмах) (3), Ширмогул (цветок, роза Ширмах)

1), Ширмо З^кя зебо (Ширмах-прелестная роза), Ширмо гули лола !ирмах-тюльпан) (1), Ширмо ойчон (Ширмах-милая Луна) (40).

Именно такие женские образы, как Ширмах, дали Е.Э.Бертельсу снование заметить, что изображение красоты женщины в «Гуругли» апоминает восхваление красоты богини в Авесте (52,62).

Каракуз в эпосе «Гуругли» является женой Аваза. Как и следует жидать, в этом образе сказитель и единодушный с ним слушатель роизведения воплотили свой идеал женской красоты. Но особого внимания аслуживает то обстоятельство, что женщины, которых воспевают аджикские сказители, далеки от религиозных представлений о них и не кованы религиозными обычаями. Эти женщины чисты, верны, женственны, о свободны духом. Каракуз, как и Ширмах, не терпит насилия и активно ает отпор обидчику. Она в состоянии в отсутствие Аваза защитить свой дом домочадцев. Когда Ширмах приглашает ее на пир, она отказывается от риглашения. Царица посылает за ней Ахмада и Юсуфа, чтобы они привели аракуз принудительно. Но своенравная воительница встречает посланников а коне и наносит им поражение.

В рассматриваемой коллекции Каракуз упоминается 341 раз. Образ аракуз при этом воспевается такими эпитетами: Каракуз дилбар восхитительная Каракуз) (1), Каракуз духтар (Каракуз-девушка) (1), аракуз зебо (Каракуз красавица) (17), Каракуз мурчамиён (Каракуз со таном муравья) (2), Каракуз ойчон (Каракуз-милая Луна) (10), Каракуз асво (Каракуз подлая) (1), Каракуз чолдор (Каракуз с кудрями) (3). оличество эпитетов составляет всего 34.

Размер эпоса «Гуругли». метрика и рифмы произведения.

Следует заметить, что существующие в наше время дастаны «Гуругли» и в коей мере не отражают действительного состояния текста данного эпоса, ело в том, что мы застали искусство сказительства эпоса «Гуругли» в таком стоянии, которое уже никак не могло отразить это творение во всей его олноте. По сведениям последних поколений сказителей «Гуругли», до 30-х одов прошлого века исполнялось до 90 дастанов произведения. Еще Хикмат изо, Одина Шакар, Курбонали Раджаб, Хакназар Кабуд, Талаб Замир -оследнее поколение «классиков» сказительства - знали до 32 дастанов Гуругли» и исполняли их с большим мастерством. Тем не менее, повода к отчаянию» у нас нет: явления такого рода, как то, что произошло с Гуругли», в традициях сказительства происходили постоянно. Поэтому ледует полагать, что мы на сей день имеем тот «текст», который определяет ро произведения, сохранившее фабулу его сюжета.

То, что мы имеем на сегодня из корпуса «текста» эпоса «Гуругли», тражает характер бытования произведения во времени и в обстоятельствах, остояние «текста» произведения зависело как от мастерства сказителя и става аудитории, так и от той социальной действительности, в которой отекала жизнь и сказителя с его аудиторией, и самого произведения. Так, астаны Одины Шакара, записанные в 1949 г., отличаются от дастанов, аписанных в 60-х гг. прошлого века. Если объем «текста» дастана Одины

Шакара составляет 150-300 страниц, то записи 60-х гг. состаШяют уже от 50 до 100 страниц. Таким образом, мы становимся очевидцами факта, что объем «текста» «сжимается» у нас на глазах. К чему привел этот процесс, естественно, можно определить после сопоставительного анализа различных состояний «текстов» эпоса, но то, что он становится компактней, сомневаться не приходится.

Сокращение объема того или иного сказа зависит от поэтического дара сказителя, но какая школа, какие традиции привели сказителя к профессионализму, тоже имеет существенное значение. И сейчас можно утверждать, что художественное достоинство дастанов К.Раджабова выше дастанов, например, Т.Замира. Поэтому объем «текста» также зависит от поэтических дастанов сказителя.

В создании эпоса «Гуругли» сказители пользуются силлабической системой стихосложения. По этому поводу свое мнение выражали известные иранисты А.Н.Болдырев, И.С.Брагинский, Н.Маъсуми, Р.Амонов и другие. Их мнение подтверждается содержанием дастанов О. Шакара.

Ритмика силлабического стиха особенно четко чувствуется тогда, когда сказитель аккомпанирует себе на дутаре - двухструнном инструменте. Продолжительность выступления, с одной стороны, зависит от темы сюжета дастана на данный момент и состава слушателей, с другой стороны, от того, насколько часто сказитель разнообразит напев, для чего он меняет количество слогов. Если количество слогов в стихе составляет 7, то сказитель исполняет один напев, а если 10, то уже другой. Таким образом, изменение количества слогов приводит к смене ритма в стихах произведения.

С каждым изменением ритма сказитель дает себе «передышку», не останавливая пение, ибо продолжение исполнения в одном ритме создает сложности в отношении запаса слов и рифм.

Рассматривая систему стихосложения эпоса «Гуругли», мы не будем повторять результаты наблюдений упомянутых ученых, а на новом материале укажем, как в ходе исполнения сказителем произведения меняется размер стиха в пределах 6-12 слогов и выскажем свои соображения по поводу побудительных причин изменения размера стихов в различных тематических и иных ситуациях.

Материалы, имеющиеся в нашем распоряжении, позволяют убедиться в том, что 6-7-сложные стихи исполняются в особом ритме. Пример из коллекции О Шакара: Э - ка - лан - дар - бо - бо = 6 Ош - но - до - рен - шу - мо = 6 Э - ба - лам - чо - ни - мо = 6 Ош - но - на - до - рем - ас - ло = 7.

Пример из коллекции К.Раджаба: Бу - хой - дар - и - а - ём = 6 Не - ки - на - хо - хи - а - гар = 7 Ба - ху - би - до - дан - дух - тар = 7

Чи - зЯйа - ва - ош - но = 6 Ту - ме - ба - ри - ё - мо = 6.

Анализ показал, что 6-7-сложные стихи исполняются при описании перевоплощения персонажей в каландаров, в ситуациях, когда персонажи обмениваются вопросами и ответами, иначе говоря, в диалогах, когда девушек церемонно наряжают в богатые украшения. Такие мотивы исполняются легкими музыкальными тонами, которые вносят в процесс исполнения и слушания особое оживление.

Нижеследующие примеры показывают, что в изображении Чамбула, ритуальных приемов у правителя, облачения богатырей в ратные доспехи, поединков на поле брани О Шакар и К.Раджаб используют 8-9-10-сложные стихи. При этом оба сказителя проявляют высокое профессиональное мастерство:

Пример из коллекции О Шакара: Чам - бул - гуф - та - ни - ном - дар - чи - ён = 9 хо - ки - муш - Гур - уг - ли - суд - тон = 8 ху - биш - раф - та - ги - дар - и - чи - ён = 9 хам - зу - рай - хам - пах - да - вон = 7

Пример из коллекции К.Раджаба: А - ваз - гуф - так - со - кд - мул - ло = 8 Пеш - тар - бу - ра - мул - ки - по - чо = 8 Дар-а-ми-руш-бу-кун-ни-го = 8 Ко - хи - ли - на - ку - на -го - фил - бо = 9

Как показывают примеры, при исполнении упомянутых мотивов О. Шакар не считает необходимым соблюдать единый размер, в то время как К.Раджаб придерживается размера более последовательно.

10-12-сложные стихи в творчестве О. Шакара использованы при исполнении мотивов недовольства, жалобы и т.п., как видно по нижеследующему фрагменту:

хуб - ру - хо - та - ди - дум - бег - ав - ли - ё = 10 Дар - на - за - рум - хуш - на - тофт - як-та-и-у-хо = 12 На-ди-да -бу-да - и-ту-хи - чо-ра -по-чо = 12 Э - суз - ай - ум - ри - но - зу - кут - бег -ав-ли-ё = 12 Ум - ра - сарф - кар - да - и - ба - ган - да - ги - хо = 12

Анализ дастанов в сказах К.Раджаба и О.Шакара показал, что при исполнении 6-7-сложных и 8, 9, 10, 11, 12-сложных стихов сказители прибегают к различным ритмам, что дает основание заключить, что с изменением количества слогов меняется и ритмика исполнения.

Исследование текстов пяти дастанов сказа К.Раджаба, изданных в 1962 г., приводит к выводу, что они выдержаны в размерах от 6 до 10 слогов. В этой

части сказа наблюдается достаточно высокая степень^^стойчивости силлабики размера и низкая степень цензуры.

В дастанах же О.Шакара амплитуда слогов размера стихов составляет 6-12. В некоторых дастанах сказителя единый силлабический принцип стихосложения не соблюдается, поэтому допускаются вынужденные цезуры. В его дастанах с общим ритмом порой встречаются 10, 11,12-сложные стихи, ясно, что такие цезуры сказитель часто прикрывает за счет ритма и в этом деле преуспевает настолько, что слушатели не всегда осознают метрическую оплошность сказителя. Но когда текст сказа переносится на бумагу, такие «ухищрения» бросаются в глаза.

По словам сказителя Хикмата Ризо, которые мы можем подтвердить 45-летним опытом наших наблюдений, эпос «Гуругли» исполняется всего в двенадцати ритмах. Но в исследовании С.Фатхуллоева имеются сведения о том, что эпос пережил и такие времена, когда сказители в его исполнении пользовались и 32 ритмами (53). Уже покойный житель села старого Файзабада Файзабадского района Хадис Абдурашидов менял ритм своего пения двенадцать раз (54). Диссертант в 1962 г. встречался с этим сказителем и записал на магнитофонную ленту всевозможные способы исполнения им «Гуругли». Кассета была отдана на хранение в кабинет звукозаписи Института языка и литературы им.Рудаки, но ныне она утеряна.

О. Шакар меняет ритм своего исполнения всего лишь 8 раз. Таким образом, напрашивается вывод: эпос «Гуругли» не имеет канонического, раз и навсегда установленного размера стихосложения. Отличительная устойчивость силлабической системы стихосложения может иметь место лишь в сказах наиболее талантливых исполнителей эпоса. Лучшим по своим художественным характеристикам признается сказ К.Раджаба.

Рифма в эпосе «Гуругли» в исполнении О. Шакара твердо соблюдается. В диссертации вопрос о рифме рассматривается более подробно, но на материале эпоса «Гуругли», ибо вообще проблема рифмы достаточно развернуто изучена в исследовании Б.Сируса (55). Б.Сирус дает сведения о 25 разновидностях рифмы в книжной поэзии. Из всего этого внушительного «арсенала» поэзии в эпосе «Гуругли» встречаются всего три их вида:

1.Отвлеченная связанная рифма, примером которой могут служить эти два стиха:

Ба амри холики акбар Казо кардаст зану шавхар, в которых рифмуются окончания различных слов.

2. Рифма, связанная с наречием, как в нижеследующих стихах:

Садо метая у ба кахр,

Шунидас мардуми шахр.

3. Рифма, образующаяся из отдельного слова и связанного элемента другого слова. Например:

Ясовулой даст ба кор

МардушИинондан катор

Анализ алфавитного словаря показал, что эпосу «Гуругли» свойственна собая система рифмовки. Касаясь особенности рифмовки эпического оизведения, Р.Амонов писал: «В эпосе некоторые рифмы, в частности, акие, как он. ор. о. ар. применяются относительно чаще, чем другие, а екоторые повторяются десятки, а порой и сотни раз подряд» (27,117).

1)Оби ду чашмуш шид равон. Бача, ки мондасту хайрон.

(Слезы брызнули из его глаз Мальчик был до того удивлен).

2) «Эсус, - мега, - ай и писар. Сухан намекуна и камтар. (Жаль, - говорит, - этого мальчика,

не перестает по-мальчишески болтать).

3) Пир шидам имруз фано, Дар пеши ту кунум казо.

(Состарился сегодня я, близок закат, Умереть мне на твоих глазах).

4) Хдйкалчахо чинд сиву чор, Чили хайкал пусти мор. (Собрал/а кулоны - тридцать четыре, Зачехлены они змеиной кожей).

Анализ девяти дастанов О Шакара показал, что рифма большей астью применяется при изображении обрада одевания невесты, описания азнообразных украшений и нарядов.

Кроме четырех рифм, упомянутых Р.Амоновым, мы зафиксировали ще 13 рифмообразующих окончаний, которыми пользовался О.Шакар в воем сказе. Мы их изложим здесь: -она, -ра, -opa, ум (юм), -ун (юн), -уна, -р, -ён, -ола, -хр, -а, -ё.

Приведем несколько примеров, которые созданы с помощью этих

ифм:

1)Ахрор шунид и савдора, Хавар мекуна халкора.

(Ахрор, услышав эти страсти, Предупредил честной народ).

2)Мегирум тую маъракашона. Бубинум гаштори кадшона. (Устрою им свадьбу,

Чтобы увидеть грацию и походку).

Подведя итоги, заметим, что в "Гуругли" О. Шакара нами отмечено семнадцать разновидностей рифмовки, многие из которых характерны лишь для устного народного творчества.

В дастанах О.Шакара рифмы -а, -он, -ар, -ор, -она применяются с большей частотой. Напротив, рифмы -ё, -ёр, -ён, -ун (юн), -уна, -ора, -ола,-ум (юм), -х,р использованы гораздо реже.

Многие из этих рифм служат показателем больших возможностей разговорной речи в поэтическом экспромте.

В заключение диссертации подведены итоги исследования:

1. Исследованный сказ эпоса «Гуругли» влючает 19 тем, которые объединены единой сюжетной линией.

2. Персонажи эпоса разделены мифо-сказочными «барьерами» добра и зла.

3. В повествовании не наблюдается четкого этнического разделения персонажей. Силы добра защищают свою сказочную страну Чамбули Мастон. Им противостоит «палаточная цивилизация» в лице туркмен, арабов.

4. Идейно-художественное содержание эпоса «Гуругли» оформлено на уровне обыденного художественного сознания. Художественные стредства призваны удовлетворить воображение аудитории необычными героями, боевыми сражениями, описаниями любовных историй и т.п.

5. Данные алфавитного частотного словаря (15898 раз - образ человека; 3406 - образ природы) подтверждают второстепенность лирической струны в произведении, на что указывает также вывод пункта 4.

6. Повествование в «Гуругли» построено на очень напряженных противостояниях, изобилующих подвигами и боевыми приемами.

7. Эпические события в «Гуругли» происходят по нарастающей спирали. При этом положительные персонажи изображаются искусными воинами и могучими богатырями. В поединках они, как правило, одерживают победу, но нередко попадают в плен к многочисленным противникам. Этот художественный прием применяется для продления сюжетной линии.

8. Создатели эпоса «Гуругли», которые являются, как правило, местными жителями, очень плодотворно пользуются опытом достанного творчества, произведения которого требовали таких же условий исполнения, как и «Гуругли»

9. Материалы наших словарей показывают, что создатели эпоса «Гуругли» в формировании системы художественных средств, особенно поэтических фигур в основном пользовались опытом письменной персидско-таджикской поэзии, но в выборе размера

отказалиЖУт арузовской просодии и воспользовались более древней и удобной силлабической метрической системой.

Ю.Наиболее часто применимой поэтической фигурой, которая играет важную роль в оформлении образов персонажей, является эпитет. Почти такую же позицию в обратной системе произведения занимают фигуры: сравнение (оподобление) и гипербола, которые весьма соответствуют жанровым характеристикам эпоса «Гуругли».

11.Как жанр, строящийся на экспромтном поэтическом исскустве творчесва широких народных масс, «Гуругли» в корне отличается от всех других фольклорных жанров.

12.Исполнитель «Гуругли» чувствует себя совершенно вольным в подборе лексических средств, ритма, оформлении рифмы и метра.

13.Нам удалось выяснить, что наиболее маститые мастера исполнения «Гуругли» меняют ритм пения произведения до двенадцати раз.

14. «Гуругли» исполняется необычным горловым голосом, о происхождении которого так и не сложилась единого мнения.

Использованная литература

1 .Чернышевский Н.Г. Рецензия на «Песни разных народов». Полн. бр. соч.Т2.-М.:Гослитиздат,1949.

2.Болдырев А.Н. К фольклору Таджикистана, ТБАН С ССР. Т.Ш.-М.-.: 1935.

3.Намунахои адабиёти точик. Коллектив.-Сталинабод:Таджикгос-здат,1940.

4.Гуругли - эпоси халвд точик. Составители: Бузургзода Л., иршакар.- М.-Сталинобод: Таджикгосиздат,- Ч. 1,1941.

5.Гуругли. (отрывок из эпоса таджикского народа). Сказитель урбон Чалил. Подготовка к изданию Миршакара М.).-Сталинабад: аджикгосиздат, 1942.

6.Худойдодзода Бобоюнус. Песни Бобоюнуса. -Сталинабад:Таджикгос-здат,1950.

7.Антология таджикской поэзии.-М.:Госполитиздат,1957.

8.Хрестоматия по литературе народов СССР (составит.:Климович ,И.).-М. :Учпедгиз, 1959.

9.Гуругли (Сказитель Курбонали Рачаб, Составитель КДисомов) -.1.-Сталинабад:Таджикгосиздат,1962;-Т.2.-Душанбе: Ирфон,1963.

10.Гуругли. Достони баходурони Чамбули Мастон.-Ч.З (Сказитель .Кабуд).-Душанбе:Ирфон, 1976.

11.Гуругли (девять сказаний о подвигах Гуругли и Аваза-богатыря). еревод с таджикского Т.Стрешневой и Д.Ваиноградова.-Душанбе: Ирфон, 983.

12.Болдырев А.Н. Варакаи тоза дар бораи тафтиши достощои ааднакии точик//Инкилоби Маданй.-№ 10-12,1933.

13.Болдырев А.Н. Устный эпос Таджикистана//ДружйЩародов.-№ 9,1939.

И.Болдырев А.Н. Эпоси даханакии Точикистон//«БАС».-№11-12.-

1934.

15.Мирзоев А. Дар бораи достони «Гуруглй»//Шарк;и Сурх.- №1.

1940.

16.Молдавский Д.М. Героический эпос таджикского народа/ЛСомму нист Таджикистана, 1945.

17.Жирмунский В.М., Зарифов ХТ. Узбекский народный героически" эпос. -М. Художественная литература,1947.

18.Аминова С. Бозёфт//Садои Шарк.-№3.-1966, с.125-137.

19.Маъсумй H.A. Фолклори точик. Т.1.-Сталинабад:Таджикгосиз дат, 1952.

20.Брагинский И.С. Заметки о таджикском народном эпосе «Гуругли»/ В кн.:Очерки из истории таджикской литературы.-Сталинабад: Таджикшс издат,1956.

21.Амонов Р. К изучению таджикского эпоса. Доклады АН ТаджССР. вып. 12. -Сталинабад, 1954.

22.Брагинский И.С. Унсурхои эчодиёти бадеии халк дар осор хаггии кадим ва асри миёнаи точик/ЯПарки Сурх.- №3.-1955.

23.Эчодиёти даханакии ахолии Кулоб. (Составитель: Амонов Р.). Сталинобод,1956.

24.Брагинский И.С. Очерки таърихи адабиёти точик.-Сталинабад: Таджикгосиздат,1956.

25.Брагинский И.С. О таджикском эпосе «Гуругли» и его художествен ных особенностях//В кн.: Вопросы изучения эпоса народов СССР.-М.:Изд-в АН СССР,1958.

26.Амонов Р. Достонхои халкй дар бораи баходурони Чамбул Мастон/ЛИарки Сурх.- №12.-1961.

27.Амонов Р. Очерки эчодиёти даханакии Кулоб.-Душанбе: Таджикгосиздат, 1963.

28.Короглы Х.Г. Текстологическая характеристика публикации «Гёро глы» и «Гуругли»//В кн.: Фольклор поэтическая система.-М.:Наука,1977.-С.113

29.Суфиев А. Фалклор - афкори эстетики ва ичтимоии халк.-Душанбе: Ирфон,1982.

30.Брагинский И.С. Исследования по таджикской культуре.-М.:Наука, 1977.-С.87-104.

31 .Петросян A.A. История народа и его эпоса.-М.:Наука, 1982.

32.Инструкция по составлению частотно-понятийного словаря мотивов/Составитель ИГ. Левин.-Душанбе, 1971.

33.Пропп В.Я. Русский героический эпос.-М.,1958.

34.Путилов Б.Н. Героический эпос и действительность.-Л.:Наука,1988.

35.Веселовский А.Н. Историческая поэтика.-Л.,1940.

36.Мусулманкулов Р. Назарияи адабиёт. - Душанбе: Маориф,1989.

37.Лиха^Р Д.С. Поэтика древнерусской литературы. 3-е изд.-М: ау-ка, 1979.

38.Болдырев А.Н. Таджикский фольклор в литературе Советского аджикистана.-//Литературный критик.-№ 9.-1935.

39.Шарифов X. Каломи бадеъ.-Дупганбе:Маъориф,1991.-С.36/См.: рачковский И.Ю. Избранные сочинения.-Т.\Т.-М.-Л.,1960.-С. 126-130.

40. Фархднги забони форси. - доктор Махшиди Маширй, «Суруш» ехрон: 1371, С. 249.

41.Рашид ад-дин Ватват. Сады волшебства в тонкостях поэзии. Хадоик-аш-сехр фй дакоик уш-ше'р) (Пер.с персидск. и коммент.

.Ю.Чали-совой).-М., 1985.

42. Шамсиддин Мухаммад ибни Кдйс Розй «Ал-муъчам фй ъйир-ил-Ачам».-Техрон 1338. С. 383.

43.Амонов Р. Лирикаи халкии точик.-Душанбе:Дониш,1968.

44.Селиванов Ф.М. Эпитеты былинного Киева (Поэтический строй усской народной лирики).-Ленинград:Наука,1984.

45.Рашидуддин Ватват. Бо мукдддимаю му ко била ва тасхехи Сайд афисй, ба китаби «Хддоик-ус-сехр фй дацоик-уш-ше'р» аз руи чопи 1рхум Аббос Икболи Иштиёки.-Техрон:1339.

46.Хусайн Воизи Кошифй. Бадоеъ-ул-афкор фй саноеъ-ил-ашъор. ггупление и библиография Р.Мусулмонкулова. - М.:Наука,1977.

47.3ехни Т. Санъатхои бадей дар шеъри точикй.-Сталинабад: аджикгосиздат, 1960.

48.Бобоев Ю. Мукдддимаи адабиётшиносй.-Душанбе: Ирфон,1974.

49.Шукуров М. Хусусиятхои гоявии бадеии «Ёддоштхо»-и С.Ай-и.-Душанбе:Дониш, 1966.

50.Невелева С.Л. Эпитет в Махабхарате. (Вопросы поэтшш (евнеин-дийского эпоса). - М.,1979.

51.Фирдавсй Абулк;осим. Достонхо аз «Шохнома».-Сталинабад: аджикгосиздат,1955.

52.Бертельс Е.Д. История персидско-таджикской литературы.-.,1960.

53.Фатхуллаев С. Идейно-эстетическое своеобразие эпоса <Гуругли» и его роль в духовной жизни таджикского народа.-

ушанбе,2004.

54.ФФ III: 9041 Т 33 К.Файзобод, 1962. Ф.Муродов/Абдурашидов .-с.т.1892.

55.Сирус Б.И. К^офия дар назми точик.-Сталинобод:Таджикгосиз-ат, 1955.

Основные положения диссертации изложены в следуюии^РРубликациях:

(на тадж.яз.)

Монографии:

1. Вариантивность таджикских народных пословиц и поговорок.-Душанбе 2001.-112с.

2. Поэтические средства изображение в эпосе «Гуругли».-Душанбе: Деваштич, 2006.-300 с.

Статьи:

1. О таджикском фонде фольклора. В кн.: Фолклори точик (сборник статей) Китоби аввал. - Душанбе,1998.-С.123-131.

2. Роль эпитета в совершенствовании центральных образов эпоса «Гуругли». Изв. АН РТ. Отделение общественных наук.-№4,-Душанбе, 2004.-С.81-90.

3. Образ Аваза//Падидахои хаёл. - Душанбе, май 2005.-С.23-25.

4. Средства художественного изображения в эпосе «Гуругли» //Маърифат.-№ 5.-2005.-С.50.

5. Рифма в эпосе «Гуругли» //Фарханг.-№ 5.-2006.-С.60-67.

6. Размер в эпосе «Гуругли» //Фарханг.-№ 6.-2006.-С.70-78.

Сдано в печать 25.08.06 г. Подписано в печать 8.09.06 г. Формат 60x84 1/16 Объем 2,3 п.л. Тираж 100 экз.

Издательство «Деваштич» Республика Таджикистан, г. Душанбе, проспект «Дружбы народов», 47 Тел.: 223-56-66; 227-61-47

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Муродов, Файзали

ВЕДЕНИЕ.4

ГЛАВА L Идейно-тематическое содержание эпоса «Гуругли».21

1.1. Космос, мир неорганических вещей, небесные и земные тела . .24

1.2. Флора, фауна, человек как частица фауны.27

1.3. Пространство, форма размещения (место).35

1.4. Величина, число, степень.40

1.5. Сущность, отношение, событие.43

1.6. Время.47

1.7. Зрение, свет, цвет, голос, температура, вес, запах.51

1.8. Смена места (перемещение).55

1.9. Желания, цель, надежда, положение, стремления, действия и других обстоятельства, связанные с физическими и духовными потребностями . 58

1.10. Чувства, аффекты, свойства характера людей. 63

1.11. Разум, мысль, мышление, дума, раздумье.67

1.12. Знаки, информация, язык как средство общения.70

1.13. Письменность, наука, чтение.74

1.14. Культура, искусство.76

1.15.1. Человек и его облик, принадлежность, родство, цивилизация, быт.

1.15.2. Бытовые вещи, продукты питания, одежда, местность, предметы.

1.16. Строительство, средство передвижения, боевое снаряжение, бытовые вещи, снаряжение для верховой езды.92

1.17. Хозяйство.97

1.18. Право, этика, шариат, традиция, мораль.101

1.19. Религия, сверхестественное.102

ГЛАВА 2. Поэтика как выразитель образа (на осонове алфавитного словаря) 2.1. Мастерство и талант . .о . 109

ГЛАВА 3„ Средства художественного изображения в эпосе «Гуругли»

ЭЛ. Эпитет (тавсиф).259

3.2. Уподобление (ташбех).о. 271

3.3. Гипербола (муболига, гулув).280

ГЛАВА 4. Роль эпитета в совершенствовании центральных образов эпоса «Гуругли»

4.1. Гуругли.287

4.2. Аваз. 293

4.3. Нурали.305

4.4. Шерали. 309

4.5. Хасан.310

4.6. Соки.313

4.7. Ахмад.316

4.8. Юсуфхон.319

4.9. Ширмох.321

4.10. Каракуз. 328

4.11. Агаджунус.

Размер эпоса «Гуругли». 331

Рифма в эпосе «Гуругли».340

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Муродов, Файзали

Актуальность темы исследования,, Поэтика произведения изобразительного искусства является определяющим компонентом его художественной системы. Именно по специфике поэтической системы можно отличить жанровую характеристику произведения, авторские творческие поиски и изыскания, особенности его бытования в художественной действительности. Поэтика, образно говоря, - паспорт и лицо художественного явления. Особенности тематики, жанра, творческого метода изображения и стиля, способы создания стилистической симметрии, метафор, символов, художественного отображения времени и пространства отличают творческие процессы фольклорного произведения, особенно крупного эпического жанра. Ярким образцом произведений такого типа и и> 0в-в-'! 50 является поэтическии эпос Гуругли , исследованию которого посвящена данная диссертационная работа.

Гуругли" представляет собой героический эпос, порожденной не элитарной литературной традицией, а простонародной художественно-эстетической действительностью. Поэтому воздействие этого многовариантного творения народных сказителей на формирование художественно-эстетического сознания широкой народной аудитории весьма велико.

До недавних пор, когда художественный вкус широких кругов населения формировался вне зависимости от экранных творений коммерческой культуры, главным образом, западного происхождения, народные произведения типа "Шах-наме" (в поэтических и прозаических вариациях, отличных от творения Фирдоуси), "Самак айяр", "Тысяча и одна ночь", "Сказание об Абу Муслиме", "Сказание об амире Хамзе", "Сказание об Ахмаде Замчи", "Сказание о Турке Тахмасе", "Сказание о Кахрамане Катиле", "Сказания о Джамшиде", "Мехр и Мах", "Ширзад и Гульшад", сотни чудесных и фантастических, приключенческих и бытовых произведений средних и малых прозаических жанровых форм, различные своды уже письменно оформленной новеллистической прозы, которые рассказывались бродячими и постоянными сказителями, сказочниками, занимали умы и воображение людей.

В творческой среде мастеров устного словесного искусства выработалось оригинальное искусство исполнения многочисленных вариаций поэтического дастана - эпоса "Гуругли". Пожалуй, не будет преувеличением, если отметить, что последние два столетия устное эпическое народное творчество Таджикистана и сопредельных территорий Афганистана и Узбекистана не знает другого творческого феномена, который по своей популярности соперничал бы с "Гуругли". Исполняемый особым гортанным пением и поэтическим экспромтом, регулируемый с помощью растяжимого звукового окончания "Ы", искусство это совершенно оригинально и неповторимо.

Исполнители "Гуругли" поколение за поколением вырабатывали и оттачивали искусство творческого соперничества в постановке вокала, поэтического экспромта, развивали и совершенствовали свои художественно-эстетические вкусы, способствуя тем самым эстетическому воспитанию своей аудитории, порой долгими вечерами с замиранием сердца внимавшей истории о подвигах и приключениях героев сказания.

Несмотря на то, что происшедшие изменения качества и характеристик культуры современного общества привели к некоторому отходу от исполнительского искусства "Гуругли" на второй план культуры масс, оно все еще по-прежнему продолжает функционировать. Исходя из данного обстоятельства, представляется необходимым проникнуть в поэтический мир жанра средствами научного познания, раскрыть тайны притягательной силы произведения. Такой подход может явиться соответствующим шагом на пути к созданию теоретической базы системного изучения дастанного поэтического творчества и жанра. Большой научный интерес представляет раскрытие творческого мастерства сказителя в использовании поэтических фигур и иных художественных средств в процессе поэтического экспромта. Законы художественного совершенства, свойственные этому фольклорному искусству, соблюдаются неукоснительно. И, естественно, что без изучения поэтики творчества одного или группы сказителей сложно представить, что мастера этого жанра при многочасовом исполнении своего репертуара экспромтом не повторяют одно и тоже слово дважды. Иными словами, творцы текстов "Гуругли" непременно следуют законам красноречия и поэтического изящества. Но здесь следует исходить из того положения, что мы имеем дело с поэзией, далекой от творчества элитарного уровня, где фольклорное начало категорически отвергается. Поэтому исполнители и творцы различных вариаций "Гуругли'9 следуют законам своей поэтики, которая, тем не менее, используют средства и предыдущий опыт общей поэтики персоязычной литературы. Если признать это обстоятельство, то судить о достоинствах и недостатках художественного творчества сказителей "Гуругли" можно лишь тогда, когда мы в достаточной степени изучим поэтику какого-нибудь конкретного творческого акта. Но, к сожалению, именно поэтика фольклорных жанров, особенно "Гуругли", остается за пределами исследовательских процессов.

В таджикской фольклористике проблемам поэтики посвящено исследование Б. Тилавова "Поэтика таджикских народных пословиц и поговорок" [225]. Хотя автор специально не затрагивает поэтику народной поэзии, тем не менее, в своей монографии он характеризует целый ряд поэтических фигур, которые наиболее активно участвуют в творческих процессах [225, 16].

Вплотную рассмотрением поэтических средств, участвующих в сотворении образной системы стиха, стал заниматься Р. Амонов. Ещё в 1963 году в книге "Очерки устного творчества Куляба" он отмечает: "Важную функцию преувеличения и гиперболы выполняют в описании боевых сцен, облика богатырей, достопримечательностей боевого коня, пиршеств и увеселений, возбуждая слушателей и доставляя им эстетическое наслаждение" [7, 114-115].

Тот же автор в другой своей книге - "Таджикская народная лирика" -высказывает достаточноценные соображения о художественных средствах в поэтике народных четверостиший, поэтических фигурах в поэзии [8, 187].

Исходя из описанного состояния разработанности поэтики устного поэтического творчества, в данной работе мы в гораздо большей степени опирались на теоретические разработки и практический опыт зарубежных ученых, как А. А. Потебня (1905), А. Н. Шалыгин (1909), Б. В. Томашевский (1928), А. Н. Болдырев (1933, 1934, 1935, 1939), А. Н. Веселовский (1940), В. М. Жирмунский, X. Т. Зарифов (1947 в соавторстве), Г. JL Абрамович (1953), И. С. Брагинский (1953, 1956, 1977), В. П. Пропп (1955), Ф. И. Буслаев ( 1958, 1987), В. И Чичерев (1958), А. В. Ухов (1958), В. В. Виноградов (1959), В. М. Сидельников (1959), П. В. Палиевский (1962), Д. С. Лихачев (1967), П. С. Пустовалов (1973), X. Г. Короглы (1973, 1977, 1983), Е, М, Мелетинский (1975), И. В. Стеблева (1976), Г. Н. Поспелов (1976), Ф. М. Селиванов (1977), И. М. Стеблин-Каменский (1978), В. И. Еремина (1978), Л. Ф. Тарасов (1978), Н. Б. Путилов (1979, 1988), С. Л. Невелова (1979), Ю. М. Скребнова (1979), P.A. Будагов (1980), С. Г. Лазутин ((1981), И. В. Шпаль (1981) и др.

Современные исследования по поэтике словесности отличаются от таджикско-персидской классической поэтики полнотой и глубиной изложения, поэтому при необходимости мы будем пользоваться уже имеющимися достижениями в изучении этой поэтики.

В поэтической системе "Гуругли" одно и наиболее важных мест занимает эпитет. A.A. Потебня об этой поэтической фигуре пишет следующее:

Прозаический эпитет - то есть логическое определение -ограничивает объем понятия, в родовом понятии выделяет видовое.

Например, в родовом понятии "лес" выделяется видовое понятие "хвойный" или "лиственный". Поэтический эпитет не уменьшает объема понятия, но подчеркивает какой-нибудь признак, присущий всему понятию. Например, "шумящий лес". Собственно эпитет - это эпитеты поэтические" [189, 216217].

А.Н. Веселовский рассматривал эпитет как важнейший элемент поэтического стиля, в истории которого получили отражение история поэтического сознания, принцип и методы художественного творчества [118, 73-92].

Исследуя такое произведение народного творчества, как "Гуругли", нельзя не согласиться со словами, высказанными Г. JI. Абрамовичем: "Создатели произведений устного народного поэтического творчества не руководствовались какими-либо писаными правилами. Тем не менее, они сложили немало песен и былин, являющихся высокими образцами поэзии не только в области содержания, но и в области стихотворной формы. В многовековом поэтическом опыте народа были найдены необходимые средства для ритмической организации стихотворной речи, опирающиеся на возможность как речевой, так и музыкальной выразительности" [86, 113-114].

Характеризуя же эпитет, Г. JI. Абрамович считает, что "в отличие от логического определения эпитет не содержит в себе разделительного значения. В то время как логическое определение отделяет признак одного предмета от признаков других, эпитет, как и другие изобразительно-выразительные средства языка, вызывает в нашем сознании целостное представление об изображаемом предмете, рассматриваемом писателем в том или ином аспекте" [86, 150], с чем нам дают основание согласиться результаты наших многочисленных анализов поэтических текстов.

Ученый подмечает важные признаки эпитета - изобразительный и лирический, первый из разновидностей которого весьма характерен для словесной системы рассматриваемого нами фольклорного жанра.

Ф.Ио Буслаев считает, что "эпитет отличается от обыкновенного прилагательного тем, что служит украшению речи и по большой части не придает нового оттенка названному предмету, поэтому называется украшающим эпитетом" [116, 49].

П. С. Пустовалов справедливо отмечает: "Над эпитетами нельзя работать вне контекста, так как эпитет, как и другие виды жанров, вне контекста чаще всего нейтрален" [203, 16-20]. Наш опыт исследования также полностью подтверждает данное заключение.

В ходе нашего исследования мы разделяем точку зрения с Л. Невеловой о природе эпитета: "Многообразие эпитетов, выражающих сходные понятия, связано с синонимикой, варьированностью лексики, используемой для образования эпитетов" [181, 24].

Это позиция полностью подтверждается алфавитным словарем, положенным нами в основу настоящего исследования.

Знакомство с существующей научно-теоретической литературой по рассматриваемой проблематике позволяет заключить, что значение эпитета в системе поэтики художественного слова большинством авторов рассмотрено на разнохарактерном и разрозненном материале. Эти авторы не имели в своем распоряжении репертуара определенного сказителя или исполнителя большого эпического произведения, специально подготовленного словаря, которые бы позволили раскрыть все возможности поэтической фигуры эпитета. Не будет большим преувеличением, если отметим, что в большей степени именно эпитет привносит в народные, фольклорные произведения дух высокой художественности, открыв ему дальнейший путь в сокровищницу национальной культуры.

Совершенство слова, красота художественного образа находят свое выражение именно посредством эпитета. Это положение в полной мере можно проследить на материале эпоса "Гуругли".

Для того чтобы подготовить научно-аргументированный базис для глубинного поэтического анализа, необходимо осуществить огромную предварительную изыскательскую работу, что, в сущности, составляет содержание научного исследования. Именно эта часть работы подготавливает почву для определения окончательного заключения о художественно-эстетических достоинствах произведения или репертуара отдельного сказителя. Данный фрагмент исследования, по существу, составляет историю изучения темы.

Степень изученности темы. На сегодняшний день проделано достаточно много по сбору, изучению и изданию таджикского фольклора, в частности, эпоса "Гуругли".

Изучение "Гуругли" по существу было начато в 30-х годах XX века. Еще в 1933 году Таджикской Базой Академии наук СССР в составе трех человек была снаряжена экспедиция в районы Обигарма и Тавильдары. Основная задача этой экспедиции заключалась в обнаружении и уточнении традиций сказительского искусства в горных районах. Членами экспедиции на протяжении двух месяцев было записано несколько дастанов из цикла "Гуругли" и осуществлено описание ритуала их исполнения.

В 1935 году А. Н. Болдырев издает на таджикском и русском языках отрывок из дастана, записанный им из уст сагирдаштского сказителя Сафара [102, 48-57].

Работа по его сбору и изучению эпоса "Гуругли" была продолжена и в последующие годы. Так, по инициативе Союза писателей Таджикистана и Таджикской Базы АН СССР в 1938-1939 гг. был записан репертуар знаменитого яванского сказителя Курбана Джалила (1870-1945) в объеме 30 тысяч стихотворных строк.

Л. Бузург-заде, М. Миршакар и Б. Рахим-заде, осуществившие данную запись, обратили внимание на особенности речения сказителя и дали пояснения диалектной лексики исполнения.

В 1940 году в "Образцах таджикской литературы" (используя вариант сагирдаштского сказителя Сафара, репертуар которого частично был записан А.Н. Болдыревым) Л. Бузург-заде опубликовал один из дастанов Турупга" вместе с кратким предисловием под названием "Ссора пасынка Гуругли-султана с Авазханом" [19]. Приводя пояснения, Л. Бузург-заде при этом сумел полностью сохранить особенности говора сказителя. Благодаря усилиям Л. Бузург-заде и М. Миршакара в 1941 г. был издан первый сборник эпоса "Гуругли", основанный на версии Курбана Джалила [21].

В годы Великой Отечественной войны пропаганде народных произведений, в частности героических дастанов, придавалась особое патриотическо-воспитательное значение. В этом русле в 1942г. М. Миршакар, используя вариант Курбана Джалила в виде отдельной книжки издал отрывок из главы "Дастан о Мастон-кампире и о набеге Тураб -падишаха на страну Чамбул" [22]. Издатель данного сборника не только пояснял труднодоступные слова сказа, но также проделал значительную работу по редактированию языка эпоса в соответствии с нормами литературной речи.

В 1941-42 гг. Л. Бузург-заде и Б. Бурханов записали дастаны "Гуругли" в исполнении Бобоюнуса Худойдод-заде.

После непродолжительного перерыва в последние годы войны и первых лет мирной жизни внимание к эпосу "Гуругли" вновь заметно усилилось. Уже в 1949 г. сотрудниками Института истории, литературы и языка ТБ АН СССР К. Расуловым, Н. Рахимовым, И. Саидовым и Ш. Ниязи из уст кулябского сказителя Одины Шакара были записаны 12 дастанов произведения, общий объем которых составлял 45 тысяч стихотворных строк.

Отряды фольклорных экспедиций, работавших в Каратегине и Дарвазе (поэт Б. Рахим-заде, Н. Маъсуми и Н. Рахимов), в Кулябской долине (Р.

Амонов, Б. Рахимов, Ш. Шарофов), выяснили, что в художественном творчестве горцев "Гуругли" пользуется огромной популярностью.

Членами экспедиций также был собран ценный биографический материал о знаменитых сказителях прошлых времен.

В 1948 г. в Душанбе был приглашен видный сказитель из Оби-Гарма Хикмат Ризо, из уст которого Ш. Ниязи, Р. Амонов, Н. Рахимов и М. Фархат записали 35 дастанов "Гуругли" в объеме 105 тысяч стихотворных строк.

К этому времени относится издание сборника "Народный поэт", составленного Я. Ыальским и Б. Рахим-заде. В сборник был включен и один из дастанов "Гуругли" [177]. В 1961 г. этот сборник был издан на русском языке вместе с отрывком из "Гуругли" в исполнении Бобоюнуса в переводе Я. Нальского [178].

В первый большой сборник "Таджикские народные сказки" на таджикском языке вошли два прозаических варианта дастанов "Гуругли" (под редакцией и комментариями С. Улугзаде) [92].

С момента образования отдела фольклора Института языка и литературы АН Таджикской ССР (1958) сбор и изучение образцов всех фольклорных жанров заметно возрастает и принимает системный характер. Только в 1959 - 1960 гг. по инициативе отдела фольклора были произведены записи репертуаров таких выдающиеся сказителей, как Курбонали Раджаб (18 дастанов, 60 тысяч стихотворных строк), Талби Замир (30 дастанов, 60 тысяч стихотворных строк) и Хакназар Кабуд (30 дастанов, 60 тысяч стихотворных строк).

Тогда же участниками фольклорных экспедиций была произведена магнитофонная запись отдельных фрагментов эпоса из репертуаров ряда сказителей Куляба, Файзабада, Каратегина и Дарваза.

В эти годы заметно активизировалась работа и по изданию дастанов "Гуругли". Так, в 1959 г. в "Хрестоматии по литературе народов СССР" было помещен отрывок из произведения в переводе Л.И. Климовича, которым было также написано и довольно обширное предисловие к изданию [143, 183-185].

В 1962 - 1963 гг. вышел из печати двухтомный сборник "Гуругли" из репертуара Курбонали Раджаба, в который вошли 12 дастанов [23]. Сборник снабжен вступительной статьей Р. Амонова. В 1976 г. К. Хисомов издал семь дастанов из репертуара Хакназара Кабуда [24]. В 1983 г. под руководством И.С. Брагинского в русском переводе было издано девять дастанов "Гуругли" из репертуаров сказителей Бобоюнуса Худойдод-заде, Курбона Джалила, Курбона Сафара, Одины Шакара и Хикмата Риза. Перевод материалов сборника был осуществлен Т. Стрешневой и Д. Виноградовым. В предисловии к сборнику его автор Л. Синицына особое внимание акцентирует на значение состоятельности процессов исполнения героического эпоса [123].

Одновременно с осуществлением записей и изданий образцов "Гуругли" ученые приступили и к исследованию этого народного художественного творения. Уже в 1933 г. по материалам экспедиции в Обигарм и Тавильдару печатается статья А. Н. Болдырева "Новые страницы об изучении устных дастанов таджиков" [15], в которой автор, отмечая некоторые важные проблемы сбора и изучения эпоса "Гуругли", одновременно подчеркивает необходимость записи различных версий эпоса, материалы которых дадут возможность всестороннего изучения произведения [15, 34]. Важное значение в статье придается также вопросам генезиса и языковых особенностей эпоса.

В 1939 г. появилась вторая статья А.Н. Болдырева "Устный эпос Таджикистана", где он, опираясь на собственные наблюдения, заостряет внимание на некоторые художественные особенности "Гуругли". В статье также содрежатся ценные сведения об объеме и поэтической метрике эпоса [104, 299-305]. Еще одна статья А.Н. Болдырева, посвященная "Гуругли", вышла в том же году.

Вслед за русским востоковедом, известный таджикский ученый А. Мирзоев 1940 г. напечатал статью под названием "О дастанеТуругли" [33, 31-35]. Остановившись вкратце на значении и степени распространенности эпоса, автор пересказывает содержание одного из его дастанов. Подкрепляя и развивая тезисы А.Н. Болдырева, А. Мирзоев также делает предположение о популярности эпоса и в Афганистане.

В 1947 г. вышла в свет монография В. М. Жирмунского и Х.Т. Зарифова "Узбекский героический эпос", в которой наряду с типологическим анализом узбекских народных дастанов и аналогичных образцов творчества других народов Центральной Азии затрагивались и некоторые проблемы таджикских народных дастанов. Однако в силу того, что тексты таджикских народных дастанов в эти годы еще не стали достоянием научной общественности, вышеназванные авторы, опираясь зачастую на частные факты, пришли лишь к предположительным выводам, которые затем частично опровергнуты таджикскими фольклористами [138, 35].

В 1952 вышла из печати монография Н. Масуми "Таджикский фольклор", в которой главное внимание автора было направлено на характеристику фольклорных жанров [32]. В частности, в книге можно обнаружить ряд тонких наблюдений и о таджикском эпосе Туругли". Одновременно ученый остро ставит вопрос о серьезном изучении метрической системы произведения. Н. Масуми впервые в истории соприкосновения с поэтикой 'Туругли" отмечает, что "по своему метрическому строю некоторые строки ложатся в форму стихосложения. Весьма интересно то, что отдельные части дастанов не подчиняются ни первой, ни второй метрической системе. В этой связи, общий размер эпоса можно условно назвать смешанным размером".

В 1956 г. вышли в свет "Очерки из истории таджикской литературы", где была помещена статья "Заметки о таджикском народном эпосе Туругли" [110, 97]. Размышляя о народности эпоса, а также сопоставляя в содержательно-тематическом ракурсе таджикский "Гуругли" с дастанами туркменского, узбекского и азербайджанского происхождения, И.С. Брагинский убедительно утверждает оригинальность таджикского эпоса.

В своей статье "К изучению таджикского эпоса" Р. Амонов совершает экскурс в историю исследования эпоса "Гуругли" и, ставя задачу о необходимости сбора, издания и изучения данного произведения, подводит итоги исследований, проведенных в этом направлении [91, 15-21].

В 1955 г. появляется еще одна статья И.С. Брагинского об эпосе "Гуругли", в которой он называет его богатейшим устным художественным наследием таджиков. Ученый в статье проводит меткое типологическое сравнение, которое подтверждает закономерность развития художественного опыта народа: "В эпическом дастане, посвященном этой стране - Чамбул, в качестве центрального героя выступает богатырь Аваз, который всем своим обликом и характером является последующим развитием образа легендарного Рустама" [109, 19-35].

Вопрос об эпосе "Гуругли" затрагивался также в предисловии к фольклорному сборнику "Устное творчество жителей Куляба", изданному в 1956 г. [6, 8].

Статья Р. Амонова "Народные дастаны о богатырях Чамбули Мастон" также посвящена эпосу "Гуругли" и его значению в духовной и культурной жизни народа [4, 145-151]. Обобщая в данной статье наблюдения, почерпнутые во время фольклорных экспедиций, автор отмечает огромную популярность, высокую художественность и глубину содержания таджикских народных дастанов. Позже статья, переработанная и дополненная, под названием "Героический эпос" была включена в моногрфию Р. Амонова "Очерки устного творчества Куляба" [7, 106]. Не будет преувеличением, отметить, что данная работа явилась своего рода обобщением научных поисков, предпринятых в области изучения устного героического эпоса. Другой, весьма важной особенностью работы Р.

Амонова является новизна его теоретических выкладок. Так, продолжая и развивая целый ряд положений, обоснованных А.Н. Болдыревым и И.С. Брагинским относительно возникновения дастана "Гуругли", особенностей его формы и языка, Р. Амонов приходит к новым выводам о роли творчества сказителей в духовной жизни народа, их творческих состязаниях в развитии и совершенствовании эпического сказания.

В 1977 году также вышла статья Х.Г. Короглы, посвященная критическим текстам туркменского, узбекского и таджикского "Гуругли" [151, 113]. Статья отражает принципы и пути подготовки к изданию записей героических дастанов.

В 1980 г. вышло из печати исследование В. Асрори и Р. Амонова "Устное творчество таджикского народа" [13], а в 1985 г. появилась монография А. Суфиева "Фольклор - эстетическая и социальная мысль народа", затрагивающее целый ряд проблем таджикского фольклора и фольклористики, в том, числе и эпоса "Гуругли" [67, 127]. В рассуждениях автора относительно различных вопросов "Гуругли" обнаруживается немало спорных, зачастую неверных положений. Так автор предполагает, что "видимо под словом Чамбул (Чамани гул) подразумевается цветник или обитель соловьев, что метафорически означает место жительства людей, наделенных тонким восприятием красоты, любовью к жизни" [66, 193].

Среди рассмотренных выше работ особого внимания заслуживает статья С. Аминовой [2, 125-130]. Обнаружив в письменной литературе XV

XVI вв. весьма схожий с эпосом "Гуругли" рассказ под названием "Гайбзод" ("Таинственно рожденный"), С. Аминова высказывает ряд смелых и, следует признать, свежих мыслей относительно происхождения таджикского эпоса "Гуругли". В частности, автор ставит под сомнение точку зрения И.С. Брагинского и Р. Амонова, которые относят появление дастанов "Гуругли" к

XVII в., и связывает формирование эпоса с более ранним периодом. Исходя из этого положения, С. Аминова опровергает также и ранее высказанное мнение В. Жирмунского и X. Зарифова, согласно которому таджикские дастаны считались переработанными версиями одноименного узбекского эпоса.

В 1977 г. появилась новая работа И.С. Брагинского "Исследования по таджикской культуре", одна из глав которой специально посвящена эпосу "Гуругли" и узбекскому "Алпамыш" [113, 87-104]. Новая работа характеризуется стремлением автора к возможно многостороннему анализу эпоса "Гуругли", к определению его места и значимости в системе духовных ценностей народа, а также художественных достоинств этого народного произведения. Ученый делает попытку провести литературоведческую работу, направленную на выявление основных характеристик главных персонажей произведения. В новом исследовании И.С. Брагинского содержится немало любопытных, свежих сведений и мыслей об эпосе "Гуругли".

В 1982 г. была опубликована новая работа A.A. Петросяна "История народа и его эпоса" [186, 22], в которой обобщены исследования по изучению эпосов народов СССР. Автор, отмечая историческую и социальную предпосылки возникновения героических произведений, привлекает к анализу эпические дастаны различных народов нашей страны, что позволяет ему прийти к целому ряду весьма ценных заключений, имеющих немаловажное значение для дальнейшего исследования эпических дастанов. Записанный текст "Гуругли" нами расписан по принципу, предложенному в 1971г. И. Г. Левиным в "Инструкции по составлению частотно - понятийного словаря мотивов" отделу фольклора Института языка и литературы Академии наук Таджикистана [139].

Средства художественного изображения - эпитет, метафора, сравнение, гипербола; риторические фигуры - синонимия, омонимия, антитеза, в общей сложности, вся поэтика "Гуругли" в диссертации рассматривается по-новому.

Цель и задачи исследования. Исследование, как отмечено выше, преследует цель определить роль и место поэтических средств изображения и выражения в народном эпическом дастане Туругли". Но в виду того, что на сюжете произведения, вернее, на фабуле дастана каждый сказитель или исполнитель строит собственную его вариацию, была поставлена цель исследования поэтики 'Туругли» на основе репертуара талантливого народного сказителя Одины Шакара и выяснить:

- основные рамки сюжета и содержания дастана 'Туругли";

- функционирование средств художественного изображения в дастане;

- роль поэтики как средства создания художественного образа (на базе алфавитного словаря);

- роль эпитета, сравнения, и гиперболы в создании образов центральных героев дастана "Гуругли";

- роль и место метрики и рифмы в поэтической системе дастана.

Источники исследования. Основными источниками исследования послужили материалы, собранные соискателем за период между 1961-1979 гг., в процессе активного участия в научной экспедиции по сбору и записи произведений устного народного творчества. За указанный период исследователь записал биографические данные восьми сказителей "Гуругли" и отдельное фрагменты из их репертуаров. Так, за 1961-1963 г. диссертант осуществил запись репертуара Талби Замирова в объёме 50.000 строк. Помимо этого, в фольклорном фонде Института языка и литературы им. Рудаки АН Таджикистана хранятся записи 114 дастанов "Гуругли" в исполнении талантливого мастера-сказителя "Гуругли" Одины Шакара. Общий объем сказания в его исполнении составил 45.124 строк.

Методология исследования. В процессе исследования автор главным образом пользовался средствами историко-сравнительного и структурно-описательного методов анализа. Методологическую основу исследования составляют опыт и труды известных русских, иранских, таджикских, составляют опыт и труды известных русских, иранских, таджикских, афганских и узбекских ученых. Помимо трудов таких исследователей поэтики классического периода таджикской литературы, как Ибн Мутаз, Мухаммад Радуйани, Рашид Ватват, Шамс Кайс Рази, Мухаммад Хусайн Сиддик, автор широко пользовался опытом исследований и трудами таджикских ученых Т. Зехни, Р Амонова, В. Асрори, Ю. Бобоева, Б. Тилавова, Б. Шермухаммадова, Д. Обидова, А. Суфиева, С. Фатхуллоева, Р. Ахмадова, Ш. Умаровой, Т. Исраиловой, узбекских - Т. X. Зарифова, М. Мурадова, российских и европейских - В. Я. Проппа, В. Н. Чичерова, В.В. Буслаева, А. Н. Болдырева, И. С. Браченского, Г. Л. Абрамовича, А. Н. Шалычина. А. Н. Тамашевского, А. А. Потебни, Г. Л. Колпаковой, А. Н. Веселовского, А. X. Ухова, В. В. Виноградова, В. М. Сидельникова, П. В. Палиевского, Д. С. Лихачева, П. С. Пустовалова, Е. М. Мелетинского, И. В. Стеблевой, Г. Н. Постелова, Ф. М. Селиванова М. И. Стеблина-Каменского, В. И. Ереминой. А. Э. Тарасова, Н. Б. Путилова, С. А. Невеловой, Ю.М. Скребновой, P.A. Будакова, С.Г. Лазутина, И.В. Шпаль и др.

Практическая ценность исследования. Полученные научные результаты диссертации, оригинальная методика исследования могут быть полезны в научной практике фольклористов, этнографов, диалектологов, филологов. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в учебных целях в средней и высшей школе. Метод исследования, исходящий из характера фактического материала, положит конец необоснованным априорным высказываниям о происхождении и генезисе произведения, его художественных достоинствах, идейно-тематических параметрах. Исследование внесет существенный вклад в исследовании истории сюжета -фабулы произведения и типа фольклорных жанров.

Апробация исследования. Материалы диссертации опубликованы в ряде статей и монографии и средства художественного изображения в эпосе "Гуругли» (Душанбе: Деваштич, 2006, 300с, на тадж. языке)

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на расширенном заседании ученого совета Института литературы имени Рудаки АН Республики Таджикистан от 7 апреля 2006г, протокол №4.

Структура диссертации определяется общим направлением, целью и конкретными задачами, а также логикой развития и развёртывания темы исследования. Диссертация состоит из ведения, четырёх глав, заключения и списка цитированной и использованной литературы.

ЭПОСА «ГУРУГЛИ»

Поэтика каждого фольклорного жанра имеет свою особую специфику, в которой определяющую роль играет какой-либо конкретный из ее компонентов. В формировании содержания устных эпических сказаний ласта но в таким опорным компонентом служат особые слова и выражения, которые изредка либо относительно мало употребляются в других жанровых формах. Это свойство наиболее отчетливо проявляется в исследуемом нами устном эпосе Туругли", отличающимся в этом отношении даже от других фольклорных эпических жанровых форм.

В теории литературы господствует утверждение, что в художественном произведении изображается либо человек, либо природа. Но всё ещё не прекратились прения по поводу того, что доминирует в этом действии: человек или природа? Некоторые ученые-литературоведы и литераторы придерживаются мнения, что предметом изображения художественной литературы является природа. Другие исследователи предметом изображения произведения литературы признают человека.

По данному вопросу мы не станем занимать какую-нибудь категорическую позицию, но заметим, что дошедшие до нас из глубины веков произведения, особенно народные дастаны, свидетельствуют о том, что в центре изображения многих произведений лежала биосфера в различных ее проявлениях. "Панчатантра", известная в цивилизованном мире и под названием "Калила и Димна", "Тути-наме" ("Книга о попугае"), утерянная в X в., персоязычная книга, известная по историческим источникам под названием "Аджайиб-ул-махлукат" ("Диковинки мира животных"), и им подобные могут служить в качестве примеров такой литературы.

Как предмет изображения, в художественной литературе человек появился 3-4 тысячи лет тому назад в литературах Египта, Индии, Китая, Ирана, Греции и других ранних литературах. В образе героев мифов, сказок, национальных эпических полотен изображалась борьба человека с природными катаклизмами, явлениями, в постижении которых человеческий разум был бессилен. В этих произведениях человек постигает познание тайн происхождения огня, свойств металлов, приручает животных, выявляет животворные качества воды и почвы. Этот долгий путь от натуралистических поисков художественного сознания до образного абстрагирования и метафорического перевоплощения действительности является историческим свидетельством постепенного развития поэтики художественного творчества вообще, эпических жанровых форм, в частности, роста творческого мастерства человека.

Аристотель в своей "Поэтике" уже подчеркивает, что предметом изображения в литературе является не только природа, но и человек" [94].

В литературе Центральной Азии также человек, как персонаж вошёл более двух с половиной тысяч лет назад [81, 36; 81-85].

В. Белинский придерживается мнения, что в эпосе приоритет принадлежит событиям и явлениям, а в драме, напротив - человеку. Это положение подтверждают факты, извлеченные из алфавитного словаря, составленного на материале эпоса "Гуругли": фабула привлекает внимание тех, для кого произведение создано. События и явления - это приключения, которые переживают персонажи произведения. В этом аспекте В. Я. Пропп оценивал эпическое поле следующим образом: "эпос изображает реальную действительность и действительных героев [201, 9].

Наконец следует вспомнить точку зрения Б. Н. Путилова по этому вопросу. Ученый пишет: "Именно в сюжете, в конечном счете, сосредоточено содержание эпического произведения - и не только в фабульном смысле: Сюжет - это концепция действительности воплощенной в событиях, конфликтах, в комплексе значений явных и скрытых." [204, 68].

В начальной стадии сознательной жизни человека объектом изображения, таким образом, является природа. На этом этапе человек целиком зависит от явлений природы, которые являются объектом его почитания. Потому и в письменной литературе народа сохраняются отголоски далеких "взаимоотношений" природы и человека.

Дастанные события "Гуругли" составляют мотивы единой сюжетной организации. В дастане постоянно противостоят друг другу две антагонистические силы - добро и зло. Внешнее проявление этого великого противостояния происходит через образы и персонажи абсолютной мифологии или полумифического порядка, что чаще называют легендой. Но и мифологическая действительность, и легендарная, сотворены историей и формируются на исторических основах.

В дастане "Гуругли" представителями сил добра выступают Гуругли, Аваз, Нурали, Шурали, Ширмох, Каракуз, Хасан, Соки. Антагонистами этим силам являются Ахмад, Юсуф, Шодмон, Карахон. Создатели эпоса "Гуругли" не позволяют силам зла брать верх над силами добра.

Оптимистическое противостояние сил добра и сил тьмы и зла является содержанием множества эпических сказаний иранцев или арицев. За тысячу лет до возникновения исторических государств иранских народностей в главной книге зороастризма Авесте отразилось героическое сопротивление сил добра темным силам. В этой великой книге люди воспевают неугасимый свет - символ добра и чистоты. Продолжая традицию, эпос "Гуругли" является одним из выдающихся устных творений таджикского народа, в котором силы добра не дают угаснуть сияние света и добра.

В этой главе диссертации исследованию подвергаются средства художественного изображения, дифференцированные в 19 тематических групп. Исследование проведено по принципу, представленному в 1971 г. И. Г. Левиным отделу фольклора Института языка и литературы имени Рудаки АН Таджикистана [139]. Исследование базируется строго на документальной основе и точных статистических данных.

Более чем пятикратная частота слов и выражений обобщается на основе статистического словаря дастана "Гуругли" на примере одной из космических тем и примыкающих к ней темам.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Поэтика художественного слова в эпосе "Гуругли""

Результаты исследования эпоса «Гуругли» можно вкратце резюмировать следующим образом:

1. Исследованный сказ эпоса «Гуругли» включает 19 тем, которых объединила единая сюжетная линия.

2. Персонажи эпоса разделены мифо-сказочными барьерами добра и зла. Принципы этого статического метода исследования господствующей действительности остаются в эпосе незыблемыми.

3. В повествовании не наблюдается четкого этнического социального разделения действующих сил эпоса: силы добра защищают свою сказочную страну Чамбули Мастон. Им противостоит «палаточная цивилизация» в лице туркменов, арабов.

4. Идейно-художественное содержание эпоса «Гуругли» разработано на уровне обыденного художественного сознания. При этом сердства художественного риторического выражения призваны удовлетверять ожидание особого эстетического воображения аудитории необычными героями, боевыми сражениями, описаниями любовных историй и т.п.

5. Данные составленного алфавитного частотного словаря (15898 раз - образ человека, 3406 - образ природы) подтверждают второстепенность «лирической струны» в художественной действительности, созданной творцами эпоса «Гуругли», на что указывает также вывод пункта 4.

6. Повествование в «Гуругли» построено в характерной для героического эпоса манере - напряженных коллизиях напряженных противостояний, изобилующих богатырскими подвигами и боевыми приемами.

7. Эпические события в «Гуругли» происходят по нарастающей спирали. При этом положительные персонажи изображаются искусными воинами и могучими богатырями с положительными моральными качествами. В поединках они, как правило, одерживают победу, но нередко попадают в плен к многочисленным противникам. Этот художественной прием главным образом применяется для появления новой сюжетной линии включения нового персонажа и т.п.

8. Творцы эпоса «Гуругли», которые являются, как правило, выходцами из местного населения, весьма плодотворно пользуются дастанным творчеством, произведения которого требовали такие же условий исполнения, как и «Гуругли»

9. Материалы наших словарей показывают, что создатели эпоса «Гуругли» при формировании системы художественных средств изображения, риторических средств и приемов, особенно поэтических фигур, в основном пользовались опытом письменной персидско-таджикской поэзии, но в выборе размера отказались от арабской метрической просодии, возвратясь к более древней и удобной силлабической метрической системе.

10. Наиболее часто применимой поэтической фигурой, играющей важную роль в формировании образов персонажей дастана «Гуругли», является эпитет. Почти такую же функцию в образной системе произведения выполняют следующие фигуры: уподобление (сравнение), гипербола, которые полностью соответствуют жанровым характеристикам эпоса «Гуругли».

11. Как жанровая форма, строящаяся на экспромтном поэтическом искустве широких народных масс, «Гуругли» в корне отличается от всех других фольклорных жанров.

12. Ритм в исполнении дастанов «Гуруги» является переменным компетентом бытования эпоса. Ритм зависит от воли сказителя, который исходит из обстановки, сложившейся к моменту исполнения, определенных канонов искусства исполнения. Воля сказителя также распространяется на подбор рифмы и размера стиха, а также лексических средств. Нам удалось установить, что наиболее маститые мастера сказа меняют ритм пения произведения до двенадцати раз.

13. «Гуругли» исполняется необычным для таджикского исполнительного и вообще, вокального искусства горловым голосом, о происхождении которого пока еще нет единого мнения среди тех, кто исследует это искусство.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ I

Диссертационное исследование базировалась на материалах трех словарей (722 страницы в двух столбцах), составленных по сказу одного сказителя.

Как показало исследование, в произведениях устного народного творчества, как и в письменной поэзии, особую роль для придания художественной достоверности, создания системы художественых образов играют средства художественного изображения. Художественность выступает одним из главных компонентов творческого процесса и в эпосе «Гуругли». Художественность создает почву для реализации идеи произведения устного творчества, глубокого содержания, выражения оригинальных мыслей.

Художественность в эпосе «Гуругли» достигается двумя способами: ¡.Употребление средств художественного изображения (эпитеты, уподобление, гипербола); 2. Использование поэтических и риторических средств.

Классификация и исследование материалов эпоса «Гуругли» устанавливает роль и место средств художественного изображения и поэтико-риторического выражения на примере творчества одного сказителя эпоса. Поэтические и риторические средства оформляют речь персонажей и придают ей целенаправленность. Сказитель с помощью способов и средств риторики создал совершенные и выраженные художественные образы.

Список научной литературыМуродов, Файзали, диссертация по теме "Фольклористика"

1. Авесто, Гузориш ва пажухдши доктор Чалили Дустхох. (баргардони Мо Диловар, Точикфар).- Душанбе: Нашриёти «Конуният», 2001, С.187.-792с.

2. Аминова С. Бозёфт.- Садои Шарк, 1968. №3. С. 125-130

3. Аминова С. ва Холов М. Эпос. Дар китоби "Дастуруламал оид ба чамь кардани эчодиёти даханакии халк" Сталинобод: 1960. - С. 83-89.

4. Амонов Р. Достонхои халкй дар бораи баходурони Чамбули Мастон. Шарки Сурх, 1961, № 12.-€.145-151.

5. Амонов Р. Сарсухан. Дар китоби Туруглй", ч. 1. Ба нашр тайёркунанда К^. Х,исомов. Душанбе: Нашрдавточик.- 1963. — с 3-11 — 487с

6. Амонов Р. Эчодиёти даханакии ахолии Кулоб. Душанбе: Нашрдавточик, 1963 - С.8 - 246 с.

7. Амонов Р. Очерки эчодиёти даханакии Кулоб. Душанбе: АФ РСС Точикистон, 1963. - С. 106 - 117. - 416 с.

8. Амонов Р. «Лирикаи халкии точик». Душанбе: «Дониш», 1968. -С.187 792 с.

9. Аристотель. Дойр ба санъати шеър. Душанбе: Ирфон, 1985. - С. 15.160 с.

10. Асрорй В. Фолклоршиносии точик дар зарфи 25 сол. Шарк;и Сурх, 1954, № 8. С.106-114.

11. Асрорй В. Адабиёт ва фолклор Душанбе: Ирфон, 1967. - 278 с

12. Асрорй В.Сухан аз пайвастагии фольклор ва адабиёт. Садои Шарк, 1968, № 12. - С.105-113

13. Асрорй В., Амонов Р. Эчодиёти даханакии халк,и точик. Душанбе: Нашриёти «Маориф», 1980. - С.5.-304с.

14. Бобоев Ю. Мукадцимаи адабиётшиноси. Душанбе: Нашриёти

15. Ирфон», 1974.-С.13; 15; 19; 22; 33; 38; 86; 95; 112-113; 115; 122-123; 146. -239с.

16. Болдырев А.Н. В Варакди тоза дар бораи тафтиши достонхои дахднакии хал к;. (Инкилоби маданй). 1933, №10-12. - С .34.

17. Болдырев А.Н. Эпоси дахднакии Точикистон. «БАС», 1934, №11-12. -С.34.

18. Брагинский И.С. Унсурхои эчодиёти бадеии халк дар осори хаттии Кадим ва асримиёнагии точик. Шарки Сурх, 1954, №10. - С. 106124.

19. Брагинский И.С. Унсурхои эчодиёти бадеии халк; дар осори хаттии Кадим ва асримиёнагии точик. Шарки Сурх, 1955, №3. - С. 101.

20. Бузургзода Д., Худойдодзода Б. Шеър ва достонхо. Тартибдиханда вамухаррир JI. Бузургзода ва дигарон. Станлинобод: Нашрдавточик, 1941.-80 с.

21. Бурхониддин Аттоулло Махмуди Х,усайнй. «Бадоеъ-ул-саноеъ».-Душанбе: Ирфон, 1974. С. 149.-196с.

22. Гуруглй. Эпоси халки точик. Тартибдихандагон: Бузургзода Л., Миршакар М. Сталинобод: Нашрдавточик. ч.1, 1942.-220с.

23. Гуруглй. Эпоси халки точик. Тартибдиханда: Бузургзода Л.,-Сталинобод: Нашрдавточик. 1942.-235с.

24. Гуруглй (Гуянда Курбоналй Рачаб. Тартибдиханда К,.Х,исомов). -Сталинобод: Нашрдавточик, ч-1, 1962. С.486; Душанбе, Ирфон, ч-2. 1963. - С.208.-384с.

25. Гуруглй. Достони баходурони Чамбули мастон. ц. Ш. (Гуянда Х,ак,назари Кабуд. Тартибдиханда С.Фатхуллоев). Душанбе: Ирфон, 1976. - 247.С.

26. Гуруглй. (Гуянда Одина Шакар). Мураттибон: Ф. Муродов, С.Фатхуллоев). Душанбе: Дониш, 2008. - 270 .

27. Гиёс-ул-лугот: иборат аз се чилд. Тахдяи матн бо пешгуфтор, мулх,ак;от, тавзехот ва фехристи Амон Нуров. -Душанбе: Нашриёти «Адиб», !988.-480с.

28. Зехдй Т. Санъатхои бадей дар шеъри точикй. Сталинобод: Нашрдавточик, 1960. -С.12; 16; 23; 26; 47; 61; 75; 79.-256с.

29. Зехдй Т. Санъати сухан. Душанбе: Нашриёти «Ирфон», 1967. -С.21-23;48; 72.-57с.

30. Зехнй Ф. Сурудхои маросими туи точикон. Душанбе: «Дониш», 1978. - С. 111-125.-161 с.

31. Камолиддин Хусайн Воизи Кошифй. «Бадоеъ-ул-афкор фй саноеъ-ул-ашъор». Бо саъю эхтимоми Р.Му сул монкулов. -М: Наука, 1977. -С.44-54,- 111с.

32. Крсимй С. Бадеияти латифахои халкии точикй. Душанбе: 1998. -с.48.

33. Маъсумй Н. Фолклори точик. Кисми 1 .Нашри дуюм Душанбе: 2005.-с.60- 160 с.

34. Мирзоев А. Дар бораи достони «Гуруглй». Шарк,и сурх, 1940. С.31.-35.

35. Мирзозода X. Дар бораи достонхои кахрамонй. Дар китоби: X. Мирзозода. Адабиёти ватан. Хрестоматия. Сталинобод: Нашрдавточик, 1952. С. 29-30. - 229 с.

36. Мирзозода X. Дар бораи муболига / Муболига дар афсона/. Дар китоби X. Мирзозода. Адабиёти ватан. Сталинобод: 1954. С. 126-130.-253 с.

37. Мирзозода X. Таърихи адабиёти точик. Душанбе: Маориф, 1987 С.45.-487 с.

38. Мирзозода X. Лугати мухтасари истилохоти адабиётшиносй. -Душанбе: 1992.-238 с.

39. Миршакар М. Достони кахрамонй. Дар китоби "Гуруглй" (Гуянда Курбон Ч^алил) Сталинобод: 1942. С. 3-7. 196 с.

40. Мунтахаби «Тарчумон-ул-балога» ва «Хдцоик-ус-еехр». Тахияи мата, мукаддима ва тавзехоти Худой Шарифов. Душанбе: Нашриёти «Дониш»,!987.-143с.

41. Муродов Ф. Дар бораи фонди фолклории тоник. Масъалахои фолклории кишвархои форсизабон. Дар китоби: Фолклори точик. (мачмуи маколот). Китоби аввал. Душанбе, 1998. - С.123-131.

42. Муродов Ф. Вариантнокии зарбулмасал ва маколахои халкии точикй. Душанбе: 2001. - С.71-74.-1 Юс.

43. Муродов Ф. Образи Аваз. Падидахри хаёл. - Душанбе, 2005, май. -С.23-25.

44. Муродов Ф. Воситахои тасвири бадей дар хамосаи «Гуруглй».-Маърифат. 2005. № 5.-С.50-58.

45. Муродов Ф. Накши тавсиф дар такмил ёфтани образхои марказии хамосаи «Гуруглй». Ах. АФ РСС Точ. Шуъбаи фанхои чамъиятй. -2005. №4.- С.81-90.

46. Муродов Ф. К,офия дар хамосаи «Гуруглй». Фарханг, 2006. № 5. -С.60-67.

47. Муродов Ф. Воситахои тасвири бадей дар хамосаи «Гуруглй».-Душанбе: Деваштич, 2006. 300 с.

48. Мусулмонкулов Р. «Аз таърихи афкори адабй-эстетикии форсу точик». Душанбе: 1972. - С.54.-364 с.

49. Мусулмонкулов Р. Атоулло Махмуди Х,усайнй дар сарчашмахои адабй ва таърихй. // Известия ООН Тадж.ССР, 1972. №2. С.72.

50. Мусулмонкулов Р. Назарияи чинсхо ва жанрхои адабй. Душанбе: Маориф, 1987. - С.7.-320с.

51. Мусулмонкулов Р. Назарияи адабиёт. Душанбе: Маориф. 1989.-200.-334с.

52. Мухаммад бинни Умар ар-Родуёнй. «Тарчумон-ул-балога». Бо тасхех ва эхтимоми професур Ахмади Оташ ва интикоди устод

53. Маликушшуаро Бах,ор. Техрон. Интишороти асотир. 1332. - С.62.-386с. (на персидском языке).

54. Нальский Я. Кдйддо дойр ба жанри эпикии назми халки точик. -Шарки Сурх5 1956, №2. С.95-114.

55. Намунах,ои адабиёти точик. Коллектив. Сталинобод: Таджикгосиздат, 1940. - 604 с.

56. Нисормухдммадов Ш. ва Мазорй М. Достони кадрамонии хал к; /Дар бораи эпоси кахрамонии Туруглй". Китобиёт/. Шарки сурх, 1962. № 11. -С.155-158.

57. Норматов С. Гуруглй Афгонистонда. Фан ва Турмуш, 1968, № 8 с. 24 - 24. (На узб. языке).

58. Обидов Д. Сурудх,ои мавсимии точикони Афгонистон. Душанбе: нашриёти «Дониш», 2000. - С. 100.-188с.

59. Рашидаддин Ватвот. Бо мукдддимаю мук,обила ва тасдеди Сайд Нафасй, ба китоби «Хадоик,-ус-седр фй дак;оик,-иш-шеър» аз руи чопи мархум Аббос Изболи Иштиёнй. - Тедрон: 1339. - С.286.-324с. (на персидском языке).

60. Сатторов А. Афкори адабй ва эстетикии Абдурах,мони Ч,омй. -Душанбе: Ирфон, 1975. С.99.-103с.

61. Сафо Забехулло. Х,амосасарой дар Эрон аз кадимтарин авди таърихй то кдрни чах,ордах,уми х,и^рй. Техрон, 1333. - С.3-675с. (на персидском языке)

62. Саъдиев С. Поэтикаи шоирони Мовароуннахри асри XI. Душанбе: Дониш, 1980.- 137 с.

63. Саъдулло Замир. Тавсиф дар «Гулистон»-и Саъдй. Адаб, 1994. (Рукопись кандидатской диссертации).

64. Сирус Б.И. Кофия дар назми точик. Сталинобод: Нашрдавтоцик, 1955. - С.6-7; 49-55.-183с.

65. Сирус Б. И. Баъзе кайдаои мук,оисавй оиди кофияи фолклор ва адабиёти классикии точик. Ах. Шуъб. Фан. Ч^амиятй АФ РСС Точикистон барориши 7, 1955. С Л 9-27.

66. Спиркин А. Асосхои фалсафа. Душанбе: Маориф, 1991. С.40.-260с.

67. Сухдйли Ч,. ва X. Хомидй. "Гуругли". Эпоси халкии точик. Гуянда бурбон \ Дар зери тахрири М. Миршакар ва Л. Бузургзода. -Сталинобод Ленинград, 1941, - 240 с.

68. Суфиев А. Инъикоси вокеияти советй дар фолклори точик. -Душанбе: Нашриёти Ирфон, 1977. С. 193.-205с.

69. Суфиев А. Фолклор санъати сухан. - Душанбе: Нашриёти Ирфон, 1985.-С.127.-204 с.

70. Суфиев А. Тахаввули назми шифохдш точик. Душанбе: Нашриёти Ирфон, 1992. - С.49. - 271с.

71. Табаров С., Образхои бадей. Энсиклопедияи адабиёт ва санъати точик. Душанбе: 1988. - 522 с.

72. Турсунзода М. Болдырев А. Н. Фолклори точик. Бо тахрири М. Турсунзода. Сталинобод: 1954. - 520 с.

73. Фархднги забони точикй. ч- 1. Тартибдихдндагон: Т. Зехдй., В. А. Капранов., И. А. Ализода ва дитрон. Нашриёти «Советская энциклопедия». М: 1969. - С.302. - 951 с.

74. Фархднги забони точикй, доктор Махдшди М. "Суруш" Техрон: 1371, С.249.-1190с. (на персидском языке)

75. Фатхуллоев С. Гуруглии точикони Афгонистон. Садои Шарк, 1965, №6. -96.

76. Фатхуллоев С. Гуруглигуихои точик ва адабиёти китобй. Фолклори точик. 1 (Материалхо ва маколахо). Душанбе, Дониш, 1973. - С.6470.

77. Фирдавсй А. Достонхо аз «Шохнома». Сталинобод. Нашрдавточик. 1955. - С.138-139; 143-144; 147; 153-156.-355с.

78. ФФ 111:9041 ТИЗ к;. Файзобод, 62. Ф.Муродов // Абдурашидов Х,адис.

79. ФФ УШ: 94-50 ДШН, 1949, Рахимов Наим, Расулов Кодир, Саидов Исмоил, кдсман Ш. Ниёзй. // Одина Шакар.

80. Шакармамадов Н. ва Махмадов М. Достони кахрамонии халк. (Такриз ба кит: «Гурупш». К^. 1, Душанбе, 1962). Садои Шарк, 1962. №11. -С.155-158.

81. Шамсиддин Мухаммад ибни Кдйс ар-Розй. «Ал-муъчам фй маъойири ашъори ил-Ачам». Техрон: 1338. - С.18; 386.-497с. (на персидск. яз.)

82. Шамси К^айси Розй. «Ал-муъчам». Муаллифи сарсухану тавзехот ва хозиркунандаи чоп Урватулло Тохиров. Душанбе: Адиб, 1991.-464с.

83. Шарифов X. Каломи бадеъ. Душанбе: Маориф, 1991. С.36; 81-85.167с.

84. Хрдизода Р., Шукуров М. ва Абдучдбборов Т., Дар китоби: Р. Х,одизода, Лугати истилохоти адабиётшиносй. Душанбе: Ирфон, 1964.-С. 136.

85. Шукуров М. Хусусиятхои гоявию бадеии «Ёддоштхо»-и устод А. Айнй. Душанбе: Дониш, 1966. - С. 171.-246с.

86. Шукуров М. Пахлухои тадкики бадей. Душанбе: Ирфон, 1976. -С.26.-272с

87. Шукуров М. Х,ар сухан чоеву хар нукта мак,оме дорад. Душанбе: Ирфон, 1985. - С.78.-367с.

88. ЛИТЕРАТУРА НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ

89. Абрамович Г.Л. «Изобразительно-выразительные средства языка». В кн.: Введение в литературоведение. - М: Учпедгиз, 1959. - С. 113-114.-367с.

90. Альпамыш. Сост. Р. Амонов. Перев. текстов Л. Н. Демидчик. Труды АН Тадж. ССР, ТСХУП. Сталинабад: 1959. С. 5-8

91. Алпамыш узбекский народный героический эпос. Составление и подготовка текста Т.М. Мирзоева, JI. М. Пенковского. JI: Сов. писатель, ленингр. отделение, Издательство "Фан", Ташкент. - 1999.382 с.

92. Алтын Тууди. Алтайский героический эпос. Пер. А. Смердова, Новосибирский Полиграфиздат: 1950. - 108 с.

93. Амонов Р. Очерк устного народного творчества таджиков Кулябской области (Сарихосор), АКД Сталинабад, 1953. 27 с.

94. Амонов Р. К изучению таджикского эпоса // Доклады АН Тадж.ССР, вып. 12, Сталинабад, 1954. С. 15-21.

95. Амонов Р. и Улуг-заде. Таджикские народные сказки. Перев и предел. К. Улуг-заде. -Сталинобад: Таджикюсиздат, 1960. 544с.

96. Аникин В.П. Эпитет в загадках. В кн.: Эпитет в русском народном творчестве. М: 1980.-416с.

97. Аристотель. Поэтика. Риторика. Пер. с греч В. Аппельрота, Н. Платоновой. СПб: Азбука, 2000, - 346 с.

98. Аршаруни А. М. и Вельтман С. А., Эпос советского Востока. Дореволюционные и послеоктябрьские мотивы. Ленинград: 1930 88 с.

99. Астафьева Л.А. Эпитет в частушках. В кн.: Эпитет в русском народном творчестве. М: 1980.-331с.

100. Астахова А. М. Народные сказки о богатырях русского эпоса. М.: Л: Наука, 1962. 120 с.

101. Ауэзов М. Киргизская народная героическая поэма «Манас». В кн.: Киргизский героический эпос. «Манас». М: Изд-во АН СССР, 1961. - С.54-84.-378С.

102. Аъзамова М. Эпитет в таджикской эпической поэзии. АКД. Душанбе: 1996.-27 с.

103. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского, М.: Худож. лит., 1972. -470 с.

104. Бертельс Е.Э. История персидско-таджикской литературы. М: 1960.1. С.45; 62. -440 с.

105. Болдырев А.Н. Таджикский фольклор в литературе Советского Таджикистана (Литературный критик). 1935, №9. - С.48-57; 115124.

106. Болдырев А.Н. К фольклору Таджикистана. «Труды Таджикской Базы АН ССР», 1936. Т.Ш. М. - Л: 1936. - С. 59-73.

107. Болдырев А.Н. Устный эпос Таджикистана, алм. «Дружба народов», 1939, №9. С.299-305.

108. Болдырев А. Н. Вопросы изучения таджикского народного творчества. // Труды ТФАН, СССР, т. XXIX. Сталинабад: 1951. С. 99-108

109. Большая Советская энциклопедия. Изд. 2-ое. М: т.49, 1957. С. 131.-680с.

110. Брагинский И.С. Антология таджикской поэзии. М: 1951. - С. 131.-680с.

111. Брагинский И.С. Заметки о таджикском эпосе «Гуругли» // Краткие сообщения Института востоковедения АН СССР. КСП, 1953. Вып.9. С.48-57.

112. Брагинский И. С. Об изучении эпического творчества народов Советского Востока "Гуругли" и ГЭСЭР. // Советское востоковедение, 1955, № 3. С. 19-35.

113. Брагинский И. С. Очерки из истории таджикской литературы. -Сталинабад: Таджикгосиздат, 1956. С.97.-452с.

114. Брагинский И.С. Заметки о таджикском народном эпосе «Гуругли». -В кн.: Очерки из истории таджикской литературы. Сталинабад. Таджикгосиздат, 1956. - С.88. - 452 с.

115. Брагинский И.С. О таджикском эпосе «Гургугш» и его художественных особенностях (Вопросы изучения эпоса народов СССР). -М: 1958. -С.126.-291с.

116. Брагинский И. С. Исследования по таджикской культуре. М: Наука, 1977.-с 87-104.-288 с.

117. Буало, Никола. Поэтическое искусство. //Пер. Э. Л. Липецкой. Вступит. Статья и коммент. Н. А. Сигал //. М: Госкомиздат, / Ленинградское отделение/ 1957.-231 с.

118. Будагов P.A. О чем может рассказать «Словарь эпитетов русского литературного языка». В кн.: Филология и культура. М: 1980. -С.282.-380с.

119. Буслаев Ф.И. Опыт исторической грамматики русского языка. Часть П. Синтаксис. М: 1958. - С.49.-383с.

120. Буслаев Ф. И. Русский богатырский эпос; / Русский народный эпос / (Подгот. текста, заключит, ст Э. Л. Афанасьева). Воронеж: Центр -Чернозем, изд-во, 1987. - 253 с

121. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М: 1940. - С.73-92.-404с.

122. Виноградов В. В. О языке художественной литературы. М: Госполитиздат, 1959. - С.656.-654с.

123. Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. -М: 1963.-254с.

124. Галкина-Федорук Е. М. О стиле поэзии С. Есенина. М: Изд-во Московского ун-та, 1965. - С.58-59.-87с.

125. ГЕСЕР. Бурятский героический эпос. Пер. с бурятского С. Липкина. Предисловие А. Уланова. М: Худож. лит., 1973. 394 с.

126. Гуругли. (Девять сказаний о подвигах Гуругли и Аваза богатыря). Перевод с таджикского Т. Стрешневой и В. Виноградова. Душанбе: Ирфон, 1983.-157с.

127. Гуругли. Таджикский народный эпос. Главная редакция Восточной литературы. (Таджикский текст подготовили к печати Х.Назаров., Б.Шермухаммадов), М: 1987.-699с.

128. Горнфельд А. Г. Эпитет. В кн: Вопросы теории и психологии творчества. Т. 1. Изд. 2-ое. Харьков: 1911.- 340. - 450 с.126,127.128129130131132133134,135.136,137,138,139140,

129. Деге Коркут. Азербайджанский эпос. Пер. акад. В. В. Бартольда. Изд-во

130. АН Азербайдж. ССР, тип. "Кр. Восток" 1950. 204 с

131. Евгеньева А.П. Постоянный эпитет. В кн.: Евгеньева А.П. Очерки порусской устной поэзии в записках ХУП-ХХ вв. М- Л: 1963. - С. 298-338.-348 с.

132. Еремина В.И. Поэтический строй русской народной лирики. Л: 1978.-351с.

133. Жирмунский В.М. Сравнительное изучение героического эпоса средней Азии. М: 1960. - С.47-52.-499 с.

134. Жирмунский В.М. Киргизский героический эпос «Манас». М.-Л: Госполитиздат, 1962. - С. 121.-299 с.

135. Жирмунский В.М. Тюркский героический эпос. Избр.труды. Л: Наука, 1974. - С.120.-727с.

136. Жирмунский В.М. К вопросу об эпитете. В кн.: Теория литературы. Поэтика, стилистика. - Л: 1977. - С.360.-407с.

137. Жирмунский В.М., Зарифов Х.Т. Узбекский героический эпос. -М: 1947.-С.35.-498 с.

138. Инструкция по составлению частотно-понятивного словаря мотивов. Составитель Левин И. Г. Душанбе: 1971.

139. Калинин М.И. Об искусстве и литературе. М. 1957. - С.120.-300с.

140. L Каррыев Б.А. Этническое сказания и Кер-оглы у тюркоязычныхнародов. -М: Наука, 1968. С.233.-259с.

141. Кисляков Н. А. Семья и брак у таджиков. Переднеазиатский этнографический сборник. М: 1958. - 269 с.

142. Климович Л. И. Эпос "Гуругли". В кн: Климович Л. И. Хрестоматия по литературе народов СССР. М: Учпедгиз, 1947. с. 117-119. - 831 с.

143. Климович Л. И. Заметки об эпическом творчестве народов Советского Востока. В кн: Вопросы изучения эпоса народов СССР, М: 1958.-С. 239-291

144. Климович Л. И. Из истории литератур Советского Востока. Изд-во Худ. лит. М: 1959. С. 183-185. - 974 с.

145. Климович Л. И. Хрестоматия по литературе народов СССР. М: 1959. -С. 183- 185.-974 с.

146. Коккьяра Дж. История фольклористики в Европе. М: 1960. 690 с.

147. Колпакова Н. П. Русская народная бытовая песня. М.-Л: 1962. - С. 244-245.-250 с.

148. Короглы Х.Г. Туркменский эпос «Гёроглы» и особенности его историзма. В кн.: Специфика фольклорных жанров. - М: Наука, 1977.-С.113,-343с.

149. Короглы Х.Г. Трансформация заимствованного сюжета. В кн.: Фольклор поэтическая система. - М: Наука, 1977. - С. 113.-343с.

150. Короглы Х.Г. Текстологическая характеристика публикации «Гёроглы» и «Гуругли». В кн.: Фольклор поэтическая система. - М: Наука, 1977. -С.113. - 343с.

151. Короглы Х.Г. Взаимосвязи эпоса народов Средней Азии, Ирана и Азербайджана. М: Наука, 1983.-343с.

152. Кравцов Н.И. Историческая поэтика фольклора. В кн.: Фольклор и поэтическая система. - М: Наука, 1977.-343с.154155156157158159160161162.163164165166167168

153. Кравцов Н.И. Эпитет в лирических бытовых песнях. В кн.: Эпитет в русском народном творчестве. - М: 1980. - С. 84-140. - 375с. Крачковский И. Ю. Избранные сочинения, Т. VI. Свод. М., Л. - 1960. С. 126-130.-739 с.

154. Куделин А.Б. Формульные словосочетания с «Сират антар». В кн.: Памятники книжного эпоса. - М: 1978. - С.84-140.-272с. Курбанбай. Кырк кыз. Каракалпак. Эпос. Перевела с каракалпак. С.

155. Сомова. Ташкент: 1949. 320 с.

156. Лазутин С.Г., Жанровая специфика частушечных эпитетов. В кн. Поэтика литературы и фольклора. - Воронеж. 1980. - С.69-74.-125с. Лазутин С.Г. Поэтика русского фольклора. - М: «Высшая школа», 1981. - С.64-72.-223с.

157. Лукьяновский Б.Е. Эпитет у Тургенева. В кн.: Творчество Тургенева. - М: 1920. - С. 140-141.-634с.

158. Максетов К. М. Поэтика Каракалпакского героического эпоса. АДД. -Нукус: 1956.-20 с.

159. Мелетинский Е .М. Происхождение героического эпоса. Ранние формы и архаические памятники. Изд-во восточн. лит-ры, 1963. -460 с.

160. Мелетинский Е .М. Проблемы изучения народного эпоса //Вопросы литературы. 1963 №4. С. 196-200

161. Мелетинский Е .М. "Эдда" и ранние формы эпоса. М. "Наука" 1968. 364 с.

162. Мелетинский Е .М. Поэтика мифа. М: 1975.- 407с.

163. Мелетинский Е .М. Палеоазиатский мифологический эпос. М.:1. Наука. 1979.-229 с.

164. Мелетинский Е .М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. М: Наука, 1986. 318 с.

165. Мелетинский Е .М. Историческая поэтика новеллы. М.: Наука,1990.-279 с.

166. Мирзоалиева А. Ш. Поэтика газелей Бадриддина Хилоли, АКД. Д., 2004. 24 с.

167. Миркамолова М. А. Место эпоса "Гуругли" в фольклоре узбеков-лакайцев. АКД. Самарканд: 1972. - 18 с.

168. Молдабаев, Имель Бакиевич. Эпос "Манас" как источник изучения духовной культуры киргизского народа. / АН Кирг. ССР, Ин-т истории. Фрунзе: Илим, 1989. - 148 с.

169. Молдовский Д. М. "Гуругли" героический эпос таджикского народа. В кн: Гуругли. К. Джалил. - Сталинабад: 1945. - С. 3-10. -220 с.

170. Мурадов М. Гор-оглы в узбекском народном эпосе. АКД. Ташкент: 1962.-18 с.

171. Нальский Я. И. Народный поэт (Бобо Юнус 1875-1945) Сталинабад. Таджикгосиздат, 1955. 194 с.

172. Нальский Я. И. Худойдод-заде Бобо Юнус. Песни Бобо Юнуса. -Сталинабад. Таджикгосиздат, 1950. 156 с.

173. Нарты. Кабард. эпос. (Подгот. к печати кабард. науч. исслед. ин-том. Пер. В. Звягинцевой и др.) М: Гослитиздат, 1951. 530 с.

174. Нарты: Осетинский героический эпос: АН СССР, Ин-т мировой литры им. А. М. Горького и др. (Составители Т. А. Хамицоева, А. X. Бязыров; М: Наука, 1989. - 496 с.

175. Невелова C.JI. Эпитет в Махабхарате. (Вопросы поэтики древнеиндийского эпоса). М: 1979. - С.24.- 226 с.

176. Неклюдов С. Ю. Героический эпос монгольских народов. Устные и литературные традиции. М.: 1984. 309 с.

177. Нурмагамбетова О. А. Казахский героический эпос "Кобланды -батыр" (АН Каз. ССР, Ин-т лит. И искусства им. М. Д. Ауэзова. -Алма-Ата: Наука, 1988. 189 с.

178. Османов М.Н. Частоный словарь Унсури. М: Наука, 1970.-326с.

179. Палневский П.В. Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. М: 1962. - С.75-78.-265с.

180. Петросян A.A. История народа и его эпоса. М: Наука, 1982. С.22.-2 i 2с.

181. Поспелов Г. Н. Эпитет. В кн. : Теория литературы. - М: Учпедгиз, 1940. -С.65.-264с.

182. Поспелов Г. Н. Художественные эпитеты. -В кн.: Введение в литературоведении (под ред.Г.Н.Поспелов). М: «Высшая школа», 1976.-422С.

183. Потебня А. А. Из записок по истории словесности. Харьков: 1905. -С.216-217.-663С.

184. Потебня А. А. Эстетика и поэтика. «Искусство». М: 1976. - С.240.-614с.

185. Поэтика дагестанской советской литературы: Сб. статей / Даг. фил. АН СССР, Ин-та истории, языка и литературы им. Г. Цадасы / (оставитель М. И. Зульфукарова), Махачкала: Б. Н. 1986. 154 с.

186. Поэтика древнегреческой литературы. (Сб. статей, АН СССР, Ин-т мировой лит-ры им. А. М. Горького). М.: Наука, 1981. - 366 с.

187. Поэтика древнеримской литературы: жанры и стиль. (С. С. Аверинцев, M. J1. Гаспаров, Н. И. Григорьева и др.); отв. ред. М. А. Гаспаров, АН СССР, Ин-т мировой литературы им. А. М. Горького, М.: Наука, 1989.-260 с.

188. Поэтика жанров бурятского фольклора (сб. ст. АН СССР, Сиб. От-ние Бурят, фил.) Ин-т общественных наук. Улан-Уде: БФСО АН СССР, 1982.-109 с.

189. Поэтика "Кокинсю" (приемы какекотоба и энго и их влияние на поэтику танка). В кн: Литература и фольклор народов Востока. -Сборник статей. -М: Наука, 1967. -С. 18.-38.-197с.

190. Поэтика литературы и фольклор. Сб. статей. Редкол.:С. Г. Лазутин и др. Воронеж: Издательство Воронеж, университета, 1980 - 125 с.

191. Поэтика и стилистика русской литературы. Сб. статей. Памяти академика В. В. Виноградова. / Ред. Коллегия: М. П. Алексеев (отв. ред.) и др. Л., Наука, Ленингр. Отделение, 1971. 459 с.

192. Поэтика и стилистика: Сб статей / Под ред. И. В. Чуприна и В. Е. Гольдина. Саратов: Изд-во Сарат. Университета, 1980. — 161 с.

193. Поэтика татарского фольклора (Сб. статей, АН СССР, Казан, научн. центр; Ин-т яз. лит. и истории им. Г. Ибрагимова) Сост. Махмутов X. Ш., Казань: ИЯЛИ, 1991.-130 с.

194. Поэтика фольклора народов Дагестана (Сб. статей даг. фил.) АН, Инт. истории языка и литературы им. Г. Цадасы). Сост. Аджиев А, м. -Махачкала: Б, н., 1981. 181 с.

195. Пропп В. Я. Русский героический эпос. М: Художественная литература. 1958. - С.9.-608с.

196. Пропп В. Я. Фольклор и действительность. Избранные статьи. - М: 1976.-С. 113.-325с.

197. Пустовапов П. С. Работа над эпитетами при изучении имени прилагательного. // "Русский язык в школе", № 1,1952. С. 15-20.

198. Путилов Б. Н. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора. М: Наука, 1976. - С.68.-244с.

199. Путилов Б. Н. Современные проблемы исторической поэтики, фольклора в свете историко-типологической теории. В кн.: Фольклор. Поэтическая система. - М: Наука, 1977.-343с.206.207,208,209,210,211,212,213,214,215,216217218219

200. Путилов Б.Н. Героический эпос и действительность. АН СССР, Институт этнографии им.Н.Н.Миклухо-Маклая. - М: Наука, Ленинградское отделение, 1988. - С.148.-223с.

201. Пухов И. В. Якутский героический эпос. Олонхо. Основные образы. М: 1962. С. 32.-256 с.

202. Русский язык. Энциклопедия ( под ред. Ф. П. Филина). М: 1979. -С. 404-405.

203. Рыбников М. А. Эпитет. В кн.: Введение в стилистику. - М: 1937. - С.195-222.-400с.

204. Савушкина Н. И. Эпитет в бытовой сказке. В кн.: Эпитет в русском народном творчестве. - М: 1980.-331с.

205. Сафарова Ш. Ю. Поэтика лирики Абдулкасима Лахути, АКД, Душанбе: 1992. 27 с.

206. Саъдулло Замир. Эпитет в «Гулистане» Саади. АКД. Душанбе: 1995.-18 с.

207. Селиванов Ф. М. Поэтика былин. ч-1. Система изобразительно-выразительных средств. -М: МГУ, 1977.-173с.

208. Селиванов Ф.М. Поэтический строй русской лирики. М: Наука, 1984.-354с.

209. Селиванов Ф.М. Эпитеты былинного Киева. — В кн.: Поэтический строй русской народной лирики. М: Наука, 1984. - С.61.-354с. Сидельников В.М. Поэтика русской народной лирики. - М: 1959. -С.84-93.-128с.

210. Сирус Б. И. Рифма в таджикской поэзии. Сталинабад: Изд-во АН Тадж. ССР, 1953.-87 с.220,221.222,223,224,225,226,227,228,229,230231232233234

211. Стеблева И.В. Поэтика древнетюркской литературы и ее трансформация в раннеклассический период. — М: Наука, 1976.-214с. Стеблин-Каменский. И.М. Историческая поэтика. Изд-во ЛГУ, 1978.-174с.

212. Степанов Г. В. Язык. Литература. Поэтика. М: Наука, 1988. 380 с. Тарасов Л. Ф. Поэтическая речь. Харьков: "Выща школа", Изд-во при Харьковск. Унив-те, 1976. - 139 с.

213. Тарасов Л. Ф. Поэма М. Ю. Лермонтова "Мцыри" (Стилистические комментарии), ж . Русский язык в школе, 1975, № 5. С. 62. Тилавов Б. Поэтика таджикских народных пословиц и поговорок. Душанбе: 1967. - 124 с.

214. Тилавов Б. Поэтика таджиксикх народных пословиц и поговорок. АКД. Ленинград: 1962. - 19 с.

215. Токомбаева А. Идейно-художественные особенности эпоса

216. Олджобай и Кишимджан", АКД, Фрунзе, 1970, 22 с.

217. Толковый словарь русского языка. (Под ред. Проф.Д.Н.Ушакова Т.).- 1У. М: 1940. СТЛБ 1428-1429;-1504с.

218. Томашевский Б.В. Краткий курс поэтики. М: Л, 1928.-237с.

219. Томашевский Б.В. Стилистика и стихосложение. Курс лекций.

220. Учпедгиз. Л: 1959. С.200-207.-535с.

221. Фатхуллаев С. Идейно-эстетическое своеобразие эпоса "Гуругли" и его роль в духовной жизни таджикского народа. Душанбе: 2004. С. 53-55.

222. Храпченко М. Б. Историческая поэтика и её предмет. (Историко-филологические исследования. Сборник статей памяти академика Н. Н. Конрада). М: 11974. С Л 2-17. - 466 с.

223. Хрестоматия по литературе народов СССР (Составитель Климович Л. И.).Москва: Учпедгиз, 1959. 974 с.

224. Ухов A.B. Постоянные эпитеты в былинах как средство типизации и создания образа. В кн.: Основные проблемы эпоса восточных славян. М: 1958. - С.158-171.-347с.

225. Чичерев В.И. Вопросы изучения эпоса народов СССР. М: Изд-во АН СССР, 1958. - С.19.-310с.

226. Чуковский И. Гуругли. Пер. с тадж. В кн: Антология таджикской поэзии. М: 1951. - С. 30-56. - 608 с.

227. Чуковский И. Гуругли. (О падишахе Райхан аробе, рождении Гуругли и основании города Чамбула). Перевод И. Чуковского. В кн: Антология таджикской поэзии. Гос. изд. худ. лит. М: 1957. - С. 742 -751.

228. Чуковский И. Гуругли. (О женитьбе Авазхана). Перевод И. Чуковского. В кн: Антология таджикской поэзии. Гос. изд. худ. лит. М: 1957.-С. 751 -768.

229. Чуковский И. Гуругли. (О нападении шаха Тураба на Чамбул). Перевод И. Чуковского. В кн: Антология таджикской поэзии. Гос. изд. худ. лит. М: 1957. С. 768 - 783.

230. Шалыгин А.Н. Теория словесности и хрестоматия. Изд. 2-ое ПГ, 1909. -с.36.-180с.

231. Шпаль И.В. Гомерский эпитет как элемент художественной системы. (Поэтика древнегреческой литературы). М: Наука, 1981. - С.331-З65.-З66с.

232. Юнусалиев Б. Об опыте создания сводного варианта эпоса "Манас". В кн: Киргизский героический эпос "Манас". М: Изд-во АН СССР, 1961.- С. 285.-299 с.