автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Поэтика пространства и времени в лирике Георгия Иванова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Поэтика пространства и времени в лирике Георгия Иванова"

На правах рукописи УДК 82-801.6

Соколова Татьяна Сергеевна

ПОЭТИКА ПРОСТРАНСТВА И ВРЕМЕНИ В ЛИРИКЕ ГЕОРГИЯ

ИВАНОВА

Специальность: 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Санкт - Петербург 2009 г.

чп.

003481593

Работа выполнена на кафедре русской литературы ГОУ ВПО «Российский государственный педагогический университет имени

А.И. Герцена»

Научный руководитель: кандидат филологических наук, доцент

ВАСИЛЬЕВ Владимир Ефимович

Официальные доктор филологических наук, профессор

оппоненты: БОЛЬШЕВ Александр Олегович

кандидат филологических наук НИКИТИНА Наталья Николаевна

Институт русской литературы РАН Ведущая организация: (Пушкинский Дом)

Защита состоится « » 2009 года в / X 7>£>

часов на заседании совета Д 212.199.07 по защите кандидатских и докторских диссертаций Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена по адресу: 199053, Санкт-Петербург, В.О., 1-я линия, д. 52, ауд. 21.

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена по адресу: 199186, Санкт-Петербург, наб. р. Мойки, д. 48, корп. 5

Автореферат разослан « /6 »

_ 2009 г.

Ученый секретарь совета по защите кандидатских и докторских диссертаций, кандидат филологических наук, доцент

Н.Н.Кякшто

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. В поэтической системе Георгия Владимировича Иванова пространство и время явились не только формами восприятия и художественного моделирования действительности, но и важнейшими предметами художественной рефлексии. Не случайно заглавия большинства книг стихов поэта имеют отчетливо выраженную пространственно-временную семантику: «Отплытье на о. Цитеру» (1912 г.), «Горница» (1914 г.), «Сады» (1921 г.), «Отплытие на остров Цитеру» (1937 г.), «Дневник» (1950-е гг.). Художественные знаки пространства и времени в поэтическом языке Иванова обретают определяющее значение. Кроме того, уникальность картины мира поэта состоит в особого рода синтезе тенденций, свойственных хронотопам ряда поэтических систем. В связи с этим выявление особенностей пространственно-временной организации художественного мира Георгия Иванова видится необходимым шагом на пути изучения его поэтики.

Степень разработанности темы. Первые научные работы, посвященные творчеству Г.В.Иванова, появились в 1970-е гг. за рубежом, в конце 1980-х - первой половине 1990-х гг. в России. За три с лишним десятилетия научного изучения творчества поэта сложились определенные тенденции в исследовании его поэтической системы. Внимание авторов работ о Г.Иванове сосредоточено в основном на рассмотрении:

1) проблем творческой эволюции поэта (И.Агуши, В.Крейд, В.В.Агеносов, Г.П.Струве, Е.В.Витковский, А.Ю.Арьев);

2) философско-эстетических взглядов Иванова, воплощенных в его художественном наследии (Р.Б.Гуль, К.Д.Померанцев, В.В.Заманская, С.Г.Семенова);

3) культурного контекста творчества Иванова, театрального, архитектурного, музыкального кодов в его поэзии и прозе (М.Рубинс, Я.Левченко, Н.Н.Николаенко, Ю.В.Несынова, А.А.Хадынская, Т.В.Данилович);

4) места творческого наследия поэта в контексте русской и западноевропейской литературных традиций (Н.А.Богомолов, Р.Н.Лейни, А.Е.Рылова, Е.Гальцова, Г.Кружков);

5) поэтического языка, идиостиля Г.Иванова (И.А.Тарасова, Н.Г.Спиричева, В.Ю.Прокофьева).

6) Не осталась незамеченной и принципиальная значимость пространственно-временных отношений в художественной системе Иванова. Однако их анализ до сих пор проводился на материале отдельных произведений или отдельных поэтических сборников, относящихся либо только к петербургскому, либо только к эмигрантскому периоду творчества.

В настоящей работе объектом исследования служит лирическая поэзия

Георгия Иванова 1909-1958 гг. /

{

Предмет исследования - категории пространства и времени, связанные с символикой поэтического языка Г.Иванова, их функции и способы воплощения в художественных текстах.

Цель диссертационного исследования - выявить особенности формирования и эволюции пространственно-временной структуры художественного мира в лирике Г.Иванова. Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

1) установить способы воплощения художественного пространства и времени в лирике Г.Иванова;

2) определить значение топологических и темпоральных категорий в поэтическом языке Г.Иванова;

3) рассмотреть основные принципы организации пространства и времени в лирике Г.Иванова в контексте художественных систем первой половины XX в.;

4) рассмотреть эволюцию поэтики Иванова сквозь призму изменения пространственно-временной структуры художественного мира поэта.

Методологическую основу исследования составляет структурно-семиотический метод анализа художественного текста. Помимо этого, используется системно-типологический подход к рассмотрению художественных произведений, историко-литературный метод изучения творчества поэта, при необходимости вводятся элементы интертекстуального анализа.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Художественные знаки пространства и времени в поэтическом языке Г.Иванова обретают определяющее значение.

2. Существенной особенностью поэтики пространства и времени у Г.Иванова является противопоставление сферы временного сфере вечного. Концептуальное различие между ранним и поздним периодами творчества проявляется в эстетическом воплощении и философской трактовке этих сфер.

3. В ранней лирике сфера временного (действительная реальность) противопоставляется сфере вечного (условной реальности, связанной с ценностями мировой культуры). Определяющее значение обретает антиномия реальность / мечта.

4. В поздней лирике сфера временного (земной мир) противопоставляется сфере вечного (внеземному миру, области небытия). Определяющее значение обретает антиномия жизнь / смерть.

5. В петербургский период творчества Г.Иванова организующим центром художественного мира является сфера мировой культуры. В эмигрантский период - рефлектирующее сознание лирического «я», которое высвечивает экзистенциальную перспективу умирания человека и распада мира.

6. В петербургский период творчества в поэтике пространства и времени Г.Иванова наблюдается синтез тенденций, свойственных хронотопам различных поэтических систем, в эмигрантский период творчества

решающее значение обретают тенденции, свойственные романтической

художественной парадигме.

Научная новизна работы определяется задачей системного описания пространственно-временной организации лирики Г.Иванова. Его поэтика не изучалась в аспекте особенностей формирования и изменения пространственно-временной структуры художественного мира на протяжении всего творческого пути.

Теоретическая значимость исследования связана с выявлением функциональной специфики пространственно-временных категорий в лирическом тексте. В представленной работе предпринимается опыт типологического анализа пространственно-временных моделей, основанного на выявлении семантики и специфики функционирования универсальных пространственно-временных категорий в поэтическом языке Г.Иванова с учетом современного ему контекста и литературной традиции.

Научно-практическая значимость результатов исследования связана с возможностью их использования для дальнейшего изучения творчества Г.Иванова, преподавания истории русской литературы XX века, литературы русского зарубежья, а также при издании и комментировании произведений поэта.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в шести опубликованных работах, были представлены в виде докладов на Межвузовской научной конференции студентов, аспирантов и молодых преподавателей «Пути изучения текста» (Кормановские чтения - 2007) (Ижевск), на аспирантском семинаре филологического факультета РГПУ им. А.И.Герцена (Санкт-Петербург, 2007), обсуждались на заседаниях кафедры новейшей русской литературы РГПУ им. А.И.Герцена.

Объем и структура диссертации. Диссертационное исследование изложено на 204 страницах и состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, которая содержит 265 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении формулируется предмет диссертационного исследования, обосновывается актуальность и научная новизна работы, отмечается степень разработанности проблемы, определяются цель, задачи, методологическое основание исследования.

Первая глава «Проблемы изучения поэтики Георгия Иванова в критике и литературоведении» открывается анализом критических отзывов на первые публикации произведений Г.В.Иванова. Почти все рецензенты, признавая за автором талант, утонченный вкус, поэтическое мастерство, указывали на чересчур явное следование поэтическим традициям предшественников и современников. Помимо этого, критики видели характерные особенности поэтики Г.Иванова в описательности, в дистанцированности поэта от изображаемой реальности. В связи с этим

отмечалось отсутствие личной заинтересованности автора в предмете изображения, указывалось на недостаточность в его стихах смысловой глубины. Впоследствии изучение петербургской поэтики Г.Иванова с точки зрения литературных влияний, специфики поэтического мировосприятия было продолжено.

В науке имеются разные подходы к определению истоков описательности, характерной для раннего творчества поэта. В.Крейд связывает принцип восприятия мира как произведения искусства, а также ретроспективную направленность лирики Г.Иванова с общим для всех акмеистов стремлением свести стихию (натуру) к культуре. Другие исследователи (Н.А.Кузнецова, В.В.Николаенко) видят в описательности Иванова попытку создать «самозащиту от хаоса», остановить мгновение, преодолеть небытие. Суждение А.Радловой о том, что поэт воспринимает мир сквозь призму определенной культурной традиции, было развито современными исследователями (Ю.В.Несынова, А.Ю.Арьев).

До эмиграции Г.Иванов воспринимался современниками как талантливый стихотворец, но не великий поэт. Сложившаяся при жизни автора тенденция проведения резкой границы между творчеством Г.Иванова петербургского и эмигрантского периодов повлекла за собой утверждение о принципиальном различии поэтики автора на разных этапах творческого пути, разделяемое, в частности, К.Мочульским, Ю.Кублановским, В.Смирновым. Задачу преодоления этой тенденции впервые поставил В.Крейд, доказывая, что поэтическая система Г.Иванова едина, и характерные особенности поздней лирики подготавливаются в стихах 19091922 гг. В первой главе реферируемой работы рассматриваются разные варианты характеристики творческой эволюции Г.Иванова, предлагаемые исследователями. Поскольку Георгий Иванов аккумулировал в своем творчестве важнейшие тенденции развития литературы первой половины XX в., его лирика рассматривалась в контексте целого ряда художественных систем. Была выявлена определенная близость поэтического мира Г.Иванова к поэтическим мирам таких разных авторов, как М.Кузмин, И.Анненский, А.Блок, Г.Адамович, Б.Поплавский, В.Ходасевич, были найдены точки соприкосновения поэтики Г.Иванова с поэтикой Ж.Батая, У.Б.Иейтса, французских «проклятых поэтов». В поэтике эмигрантского периода творчества, которому в науке уделялось гораздо больше внимания, чем петербургскому, исследователи выявили целый ряд существенных особенностей. Многими критиками и литературоведами отмечается реализуемый в поэтике позднего Г.Иванова принцип контрастов. Помимо этого, существенной особенностью позднего творчества Г.Иванова признается трагическое мироощущение, эсхатологическая концепция бытия, «экзистенциальный характер концепции жизни и смерти» (Н.А.Кузнецова). Ряд работ посвящен рассмотрению категорий художественного мира поэта через призму его философско-эстетических взглядов, особенностей его мировоззрения. В творчестве Иванова был обнаружен широкий спектр мировоззренческих тенденций, характерных для его поколения.

Исследователями были отмечены отдельные особенности пространственно-временной структуры поэтического мира Г.Иванова, выделены ключевые образы и мотивы, определяющие его специфику. Однако исследование художественного пространства и времени не носило целостного характера. Между тем, в произведениях поэта данные категории поэтического мира являются важнейшими объектами художественной рефлексии. Рассмотрение поэтики пространства и времени видится необходимым шагом на пути постижения существенных свойств художественного мировоззрения автора, выявления характера его творческой эволюции.

Вторая глава «Поэтика художественного пространства и времени в петербургской лирике Георгия Иванова» состоит из пяти разделов.

2.1. Организация художественного пространства по вертикали. В ранней лирике Георгия Иванова преимущественно вертикальная ориентированность художественного пространства связана с антиномией действительность / мечта. Верхний конец вертикальной оси (небо, «закатные дали») нередко интерпретируется как идеальный топос «там», сфера грёз, область подлинного бытия. Такая ценностная парадигма, типологически близкая символистской, обусловливает движение (или направление взгляда) лирического субъекта снизу вверх.

«Земля» в художественном мире Иванова противопоставляется «небу», а также «морю» как область эмпирической реальности - области мечты, снов, воображения. Вместе с тем, земные реалии воспринимаются поэтом сквозь призму изобразительного искусства. Предметы предстают не в бытовом, утилитарном своем аспекте, а в аспекте принадлежности той или иной культурно-исторической эпохе.

На основании проведенного анализа констатируется, что в поэтической системе раннего Иванова «земля», в зависимости от точки зрения, от фокуса изображения, предстает либо как пространство реальности, которое лирический субъект стремится покинуть («Вновь сыплет осень листьями сухими / На мерзлую землю /<...> / Душа опять, стремясь по бездорожью, / Ждет трубного звука»), либо как пространство мечты, гармонического универсума, выстраиваемого в рамках определенного культурного контекста («И снова землю я люблю за то, / <...> / Что легкой кистью Антуан Ватто / Коснулся сердца моего когда-то»). То же самое можно утверждать относительно семантики «небесных» знаков. «Небо» как топос мечты предстает областью «неземных откровений», как топос реальности -«пустым» и «безмолвным».

Нельзя не отметить, что в ряде стихотворений художественное пространство организовано по горизонтали и ведущими оказываются оппозиции «здесь» / «там», «вдали» / «вблизи», «земля» («берег») / «море». Но и в этих случаях наблюдается семантическая близость «выси» и «дали», «моря» и «неба».

2.2. Семантические функции границы в художественном мире Г.Иванова. Отталкиваясь от традиционной для русского символизма модели двоемирия, Иванов смещает смысловой акцент с антиномии посюстороннего (имманентного) / потустороннего (трансцендентного) пространств на антиномию действительность / мечта (иллюзия). В центре поэтической рефлексии автора оказывается осмысление границы между двумя противостоящими друг другу мирами.

Основной, наиболее часто встречающейся в ранней лирике Иванова является оппозиция замкнутого / разомкнутого пространств. Закрытое пространство комнаты выступает знаком действительности, в то время как открытое пространство за его пределами - знаком мечты. Окно, разделяющее замкнутое пространство комнаты и разомкнутое внешнее пространство, предстает устойчивым знаком переходного состояния лирического субъекта между явью и сном, действительностью и мечтой.

Берег или гавань, отделяющая землю от морского простора, маркирует границу между областью реальной действительности и областью грез, снов, воспоминаний о прошлом, а также смерти.

Линия горизонта, отделяющая небо от земли, обозначает границу между областью посюстороннего, физического мира и областью потусторонней, духовной реальности, а также границу между сферой жизни и сферой смерти.

Отражение в воде, создающее эффект зеркала, разделяет реальный и отраженный мир, служит знаком перехода от действительности к «искусственному раю» - условному пространству, строящемуся по законам изобразительного и театрального искусства.

Рама окна или рама картины ограничивает гармонизированный, эстетически завершенный мир, который воспринимается через призму изобразительного искусства. Эмпирическая реальность, локализованная за пределами этой рамы, несет в себе хаотическое, разрушительное начало, в связи с чем рама мыслится как средство защиты от хаоса и пустоты. В реферируемой работе отмечается, что у Иванова действительность и искусство противопоставляются по линии временности / вечности. Статичный мир изобразительного искусства интерпретируется как автономная реальность, гармоничный и целостный микрокосм, хранящий память о былом.

В связи с антиэнтропийной функцией выстраиваемого у Иванова культурного универсума можно говорить об определенной близости его художественной концепции художественной концепции акмеизма. Но, вместе с тем, Иванову не свойственно характерное для акмеистов приятие реальной действительности, видение мира как целостного, единого универсума. Напротив того, в художественной картине мира поэта наблюдается коренящееся в традициях символизма ценностное противопоставление физического мира вещей и явлений и духовного мира трансцендентных сущностей.

В ряде случаев граница между эмпирической и художественной реальностью у Г.Иванова маркирована театральным занавесом. За пределами

художественно организованного сценического пространства лирический субъект поэта ощущает присутствие бездны, хаоса, небытия, абсурда повседневного существования. В «актерском цикле» мир предстает как пространство игровое и пространство реальное одновременно. Это создает условия для иронического осмысления реальности, а также для осознания абсурдности повседневного существования.

2.3. Символика «отплытия» в лирике Г.Иванова. Непосредственно связанный со структурой топоса и спецификой поэтического сюжета, мотив «отплытия» в петербургских текстах Г.Иванова получает ряд характерных особенностей.

«Отплытие» маркирует переход лирического субъекта из сферы действительности в сферу мечты, воспоминаний, снов. Оппозиция мира внешнего, физического, и мира внутреннего, умозрительного, задана в эпиграфе из стихотворения Ф.Сологуба «Путь мой трудный, путь мой длинный...».

Анализ стихотворения «Эпилог» показывает, что у Иванова «отплытие» воспринимается как возвращение. Вектор перемещения направлен в прошлое. И сама ситуация «отплытия» повторяется, движение носит циклический характер.

В художественной концепции мира поэта за пределами области физической реальности (земли, берега, гавани) находится безграничное пространство грез, воспоминаний, снов (океана, а также неба), с которым связана мечта о рае. Не исключено, что на формирование в ранней лирике Г.Иванова модели «искусственного рая», окрашенной амбивалентным, любовно-ироническим отношением автора, предстающей как мир подчеркнуто ненатуральный, эстетически оформленный и завершенный, оказала определенное влияние художественная традиция И.Северянина.

Мотив «отплытия» у Г.Иванова связан с проблемой взаимодействия и взаимовлияния искусства и действительности. Так, в стихотворении «О празднество на берегу, в виду искусственного моря...» объективная реальность стремится уподобиться реальности искусства, художественному миру произведения живописи.

Еще один аспект мотива «отплытия» связан с темой творчества. Выход за пределы пространства «действительности» в пространство «мечты», слияние этих двух сфер выступает условием поэтического вдохновения. Метафорическое уподобление прихода вдохновения «отплытию», восходящее к А.С.Пушкину, определяет структуру стихотворения «Поблекшим золотом, холодной синевой...».

В некоторых случаях наблюдается связь мотивов «отплытия» и умирания, увядания, которая получит наиболее полную реализацию в лирике Г.Иванова эмигрантского периода творчества.

2.4. Категории времени и вечности. Тема метаморфоз. Для раннего творчества Г.Иванова характерна циклическая модель художественного времени. Точкой отсчета, к которой поэт возвращается, является прошлое. Связанное с ценностями классической мировой культуры, прошлое в

художественном мире Г.Иванова приобретает идеальные черты. Оно предстает некоей константой, абсолютной величиной, изъятой из временной цепи. Формируется ценностная система, характерная для идиллического модуса художественности. Предметный мир предстает не в бытовой, а в бытийной ипостаси, повседневная реальность поэтизируется, лирический субъект ощущает гармоничную взаимосвязь с окружающим его пространством.

Мотив тоски по былому у Г.Иванова определяет элегическую тональность ряда стихотворений, связанную с ретроспективным ходом мышления, с рефлексией о безвозвратно прошедшем. В некоторых случаях можно говорить о генетической связи этого мотива с семантическим комплексом тоски по невозможному, сложившимся в поэтической системе И.Ф.Анненского.

В центре поэтической рефлексии Г.Иванова оказывается проблема памяти и забвения. Былое, воссоздаваемое в воспоминаниях, предстает в виде игры теней или в виде оживающих, обретающих динамику статуй. Оно оказывается сферой слияния реальности и воображения, мечты. А сам процесс припоминания сближается для поэта с процессом творчества.

Мотив оживших памятников, ожившей старины объединяет стихи, вошедшие в книгу «Памятник Славы», и знаменует собой актуализацию исторической памяти, сопряжение истории и современности в единой парадигме героического. Современные события подводятся под канон ставших легендой событий прошлого, осмысляются как их закономерное продолжение.

Прошлое в художественной концепции Иванова мыслится неизменным ценностно-смысловым ориентиром, обладающим статусом подлинного бытия, тогда как настоящее (по-другому, реальная жизнь) уподобляется мимолетному сну, который оканчивается смертью. Не исключено определенное влияние на ивановскую концепцию памяти идеи «чистого воспоминания», разрабатывавшейся А.Бергсоном. В основе ивановской концепции времени обнаруживается противопоставление двух планов: вечного неизменного прошлого и быстротечного настоящего. Оставаясь неизменными, предметы старины (кофейный сервиз, «часы с Наполеоном», «дедушкин кисет», старинные гравюры и т.д.) предстают зримым воплощением вечности по сравнению с хрупкой, краткой человеческой жизнью.

Исследователями неоднократно отмечалось, что подчеркнуто игровой, искусственный характер изображаемой реальности - мира прошлого, неразрывно связанного со старинным искусством - сближает художественную модель мира Г.Иванова с художественной моделью мира М.Кузмина, а также с моделью мира, создаваемой в живописных работах художников «Мира искусства». Но у М.А.Кузмина на первый план выходят мотивы игры, легкости, радости бытия. У Иванова, напротив того, художественные знаки, структурирующие мир «милой старины», нередко

несут в себе значение конца, обреченности на исчезновение («Антуанетты медальон», «старомодные франты»),

В контексте складывающейся у Иванова концепции времени определяющее значение получает символ ветра. В книге «Отплытье на о. Цитеру» ветер выступает, в первую очередь, как разрушительная стихия, хаотическое начало мироздания. Он знаменует собой нарастающую энтропию, нарастающий разлад между поэтом и миром, переключение от сна к яви, от изображенного пейзажа к действительности. В ряде случаев «ветер» выступает наряду с «осенью» и «закатом» устойчивым знаком увядания, умирания.

В книге «Сады» «ветер», прежде всего воплощающий движение времени, выполняет амбивалентную семантическую функцию. С одной стороны, он связан с мотивом разрушения прежнего гармонического культурного космоса, с другой стороны, с мотивом памяти, сохраняющей уходящий мир. С мотивом ветра связано представление о тождестве прошлого, настоящее и будущего, о динамике времени как непрерывной череды метаморфоз, точнее, круга перерождений, которое, по мнению В.Крейда, было воспринято Ивановым через популярную в русском обществе конца XIX - начала XX в. теософскую доктрину и ницшеанскую идею «вечного возвращения». Особую значимость в связи с этим получает мотив «других», которые заменят «нас», связанный с представлением о воспроизводимости частной, конкретной ситуации в круговороте человеческой истории. Но мысль о неуничтожимости бытия в целом соединяется у Иванова с трагическим сознанием хрупкости индивидуального бытия, разрушительного воздействия времени.

2.5. Символика света в художественном мире Г.Иванова. В лирике Г.Иванова световые знаки, определяя характер пространственных отношений, определяют и ценностную иерархию в поэтической картине мира. Вслед за М.А.Кузминым у Г.Иванова выстраивается модель мира, в которой центральную позицию занимает религиозно-мистическая символика света, и верхний конец вертикальной оси трактуется как область «святая» и «светлая». Можно констатировать, что в лирике поэта имеет место устойчивая семантическая связь между визуально воспринимаемыми световыми знаками (создающими своего рода живописный эффект светописи) и трансцендентным, духовным уровнем бытия.

Среди световых знаков особое место занимает «закат». В частности, именно в символике заката получает наиболее полное воплощение дихотомия жизни и смерти, действительности и иллюзии, определяющая структуру художественного универсума поэта. В ряде случаев «закат» предстает как визуальное воплощение гармонии, как отсвет рая. Вместе с тем, в ряде текстов обнаруживается противоположный вариант трактовки «заката» и «выси». Это обстоятельство свидетельствуют не только о соединении в поэтике Иванова художественных принципов символизма и акмеизма, но и о колебании лирического субъекта Иванова между миром реальности и миром грез, между мечтой и действительностью. Кроме того,

«закат» подчеркивает иллюзорность, театральную условность изображаемого автором идиллического мира острова Цитеры. В этом он функционально близок другому световому знаку - знаку луны. Луна предстает непременным атрибутом той галантной игры в любовь, которая разворачивается в ивановском «искусственном рае». В лунном свете пространство реальности, яви трансформируется в пространство грез. Функция луны как медиатора между явью и сном, реальностью и видением осуществляется, в частности, в стихотворениях «У окна», «Из облака, из пены розоватой...».

Символика света играет важную роль и в моделировании темпоральных отношений в художественном мире Г.Иванова. «Луна» маркирует альтернативный дневному, «теневой» мир воспоминаний. «Закат» маркирует темпоральную границу между настоящим и прошлым. Также он прочно ассоциируется с мгновением, открывающим перед человеком перспективу вечности. Помимо этого, символика заката связана с эсхатологическими представлениями о будущем как грядущей вечной ночи. В «Садах» на первый план выступает значение «заката» как предвестника умирания.

Не менее важна эстетическая функция световых знаков, связанная с характерной для Иванова тенденцией к уподоблению мира произведению изобразительного искусства. «Закат» воспринимается как воплощение идеи прекрасного, идеи мировой гармонии, а также осмысляется как условие для прихода поэтического вдохновения.

Таким образом, световые знаки объединяют в себе ряд семантических линий, магистральных для поэтической системы автора.

Третья глава «Поэтика художественного пространства и времени в эмигрантской лирике Георгия Иванова» включает в себя пять разделов.

3.1. Космос и хаос в структуре художественного мира Г.Иванова. Художественная модель мироздания в эмигрантской лирике Г.Иванова базируется на представлении о предвечном хаосе, окружающем и поглощающем земной мир, и получает отчетливо выраженный эсхатологический характер. Но в этом предвечном хаосе, в окружающей землю тьме открывается лирическому «я» Иванова космическое «сияние», «музыка», символизирующая мировую гармонию. В структуре художественного мира поэта наблюдается воплощение экзистенциальной дихотомии жизни и смерти. Область жизни, локализованная в земном пространстве и историческом времени, противопоставляется области смерти, небытия, выведенной за пределы земных физических пространственно-временных координат.

На оппозиции земли / внеземной сферы мироздания, а также на оппозиции родины / чужбины построен лирический цикл Иванова «Разрозненные строфы», обращение к которому позволяет выявить характерные особенности пространственно-временной модели мира поэта. В цикле представлена апокалипсическая перспектива разрушения земного мира, поглощаемого «мировой пустотой». А также моделируется процесс

припоминания потерянной родины, противопоставленной окружающей лирическое «я» катастрофической действительности.

В основе поэтического мира позднего Г.Иванова обнаруживается свойственная романтической концепции реальности оппозиция конечного (временного) / бесконечного (вечного). При этом конечное предстает как пространство, подверженное разрушению, деструктурированная сфера абсурдного существования. Бесконечное - как поглощающее все сущее пространство небытия. Пространство памяти, которое выстраивается в сознании лирического субъекта, выступает онтологической альтернативой окружающему хаосу и небытию.

Мир былой России в ивановской модели мира четко структурирован. Его воплощением, организующим центром выступает Петербург. Чужбина характеризуется как мир, лишенный ориентиров, утративший временную и пространственную определенность. Его воплощением служит инфернальная «холодная тьма», «свинцовый мрак».

3.2. Спег^фика функционирования категории границы. Символика зеркала. Специфика организации поэтического мира Г.Иванова определяется промежуточным положением лирического субъекта, балансирующего на грани между сферой временного и сферой вечного (жизни и смерти, земного и внеземного мира). В связи с чем особую значимость приобретают художественные знаки границы, маркирующие промежуточную область между противопоставленными друг другу семантическими полями. В ряде текстов поэта происходит семантизация префиксоида «полу-», вводящего значения переходности, неполноты качества.

Граница между землей и внеземным миром обозначается различными способами. В стихотворении «Лунатик в пустоту глядит...» карниз, залитый лунным светом, членит художественное пространство по вертикали, разделяя «верх» (маркированный знаком «сиянья», навстречу которому движется лунатик) и «низ» (представленный как гибельная бездна).

В ряде случаев художественное пространство по вертикали членится линией горизонта. Причем граница во внешнем мире (разделяющая небо и землю) соотносится с внутренним пограничным состоянием лирического субъекта между жизнью и смертью, надеждой и отчаянием, явью и сном.

В стихотворении «Я люблю эти снежные горы...» функцию границы между землей и небом выполняют «снежные горы / На краю мировой пустоты». В структуре художественного мира стихотворения объективируется амбивалентный семантический комплекс смерти-воскресения. Переплетение начал жизни и смерти, «непонятность», иррациональность открывающейся реальности - характерные особенности того «межмирия», в котором оказывается ивановский герой.

На внеземную сферу мироздания, с которой соотносятся представления о вечности, о трансцендентных основах бытия, ориентирован внутренний мир лирического «я». «Сиянье», локализованное во внешнем мире (точнее, за пределами земного мира), предстает знаком внутреннего, духовного света,

некоей трансцендентной сущности, задающей смысловую, ценностную основу человеческого бытия.

В художественной концепции Г.Иванова категория вечности, как и категория смерти, метафорически соотносится не только с пространственным «верхом», «небом», космическим «ледяным эфиром», но и с водным простором. Причем береговая линия функционально уподобляется линии горизонта, обозначая границу между «этим» и «тем» миром.

В ряде случаев граница между реальным и условным миром маркирована знаком «окна». В «Розах» актуализируется семантический потенциал «окна» как традиционного символа прорыва в «иной» мир. Кроме того, «окно» выступает устойчивым знаком границы между чужбиной, предстающей как посюсторонний мир, и утраченной родиной, предстающей как мир потусторонний.

Характерно, что иллюзорным, нереальным, отсутствующим в действительности предстает в поэтической системе Иванова как пространство утраченной родины, так и пространство окружающего лирическое «я» европейского мира. Не оставляющая иллюзий ирония ивановского героя высвечивает единственную реальность -экзистенциальную перспективу умирания человека, отчуждаемого от мира.

В 1940-е - 1950-е гг. картина мира Г.Иванова меняется в сторону постепенного стирания грани между противопоставленными друг другу пространственно-временными системами. С тенденцией к нейтрализации противоположностей связано выстраивание художественного мира по принципу зеркального отражения. Моделируется реальность, в которой происходит искажение, смещение, утрата традиционных ценностных ориентиров. На основании анализа ряда стихотворений делается вывод о том, что в поздней лирике поэта зеркало предстает и как средство моделирования художественного мира, и как средство самопознания, самообъективации лирического субъекта, как средство выявления принципиальной нецельности, разорванности «я».

3.3. Мотивы пространственного перемещения: «полет», «падение», «отплытие». В эмигрантский период творчества Г.Иванова мотивы пространственного перемещения служат чаще всего смысловому развертыванию темы смерти. Вследствие этого, меняется по сравнению с петербургским периодом творчества поэта не только их семантика, меняется и вектор движения. На смену центростремительному движению приходит центробежное, свойственное как лирическому субъекту, так и некоторым объектам поэтического мира.

Очевидно, что мотив «полета» связан с вертикальным членением художественного пространства, с четкой дифференциацией уровня «неба» (или надземного космического «эфира») и уровня «земли». Эти уровни противопоставляются как динамическая область / статическая область художественного мира. Ценностным приоритетом обладает динамическая сфера мироздания, куда и направляется или стремится лирический субъект Иванова. В то время как неподвижность (или функционально близкое

неподвижности бесконечно повторяющееся, циклическое движение) выступает знаком мертвенности и безысходности. Неоднократно встречающийся у поэта мотив полета души от земли во внеземное «сиянье» осмысляется не только как умирание, но и как обретение бессмертия душой, освободившейся от всего тленного.

В художественном мире Иванова движение не только связывает землю и внеземную сферу мироздания, но и предстает единственно возможным способом существования за пределами земного мира, где отсутствуют какие-либо точки опоры. В этом пространстве небытия видит себя лирический субъект, переживший потерю «России и мира». «Полет» «свободного сердца» предстает метафорой внутренней опустошенности, с которой связано состояние безграничной и безнадежной свободы.

С темой смерти оказывается непосредственно связанным и мотив «отплытия». Море, по которому совершается «отплытие», открывает зрелому поэту не перспективу царства грез, ожидаемого земного рая, а перспективу вечности, небытия. В связи с этим появляется мотив «синеватого сиянья», который в поэтической системе Г.Иванова выступает устойчивым символом иного, нефизического мира, связывается с темой смерти.

На основании проведенного анализа делается вывод том, что движение в поэтическом мире Иванова совершается в сторону вечности, соотносимой с пространственной бесконечностью, с космическим «ледяным эфиром». Мотивы «отплытия», «полета», «падения» сигнализируют не столько о переходе из одного локуса в другой, сколько о пересечении онтологической границы жизни и смерти, временного и вечного.

3.4. Художественная концепция времени в лирике Г.Иванова. Мотивы памяти, сна, воображения. Промежуточное положение лирического субъекта Г.Иванова между жизнью и смертью обусловливает его существование на стыке временного и вечного. Эсхатологическая перспектива выхода за пределы земного времени и пространства в область вечности и небытия по-особому высвечивает настоящее, которое понимается как процесс перехода жизни в смерть.

Линейная модель времени, соответствующая эсхатологическому мироощущению поэта, противопоставляется циклической модели времени, которая характеризует социальное бытие человека, автоматизм повседневного существования. В онтологическом плане картина мира Иванова строится на противопоставлении временного (настоящего) и вневременного (вечного). В социально-историческом плане - на противопоставлении настоящего и прошлого.

В реферируемой работе высказывается предположение о возможном влиянии философской концепции времени Н.А.Бердяева на художественную концепцию времени Г.Иванова. Мысль Н.А.Бердяева о том, что в «объективированном мире» существует «бесконечное время», а во «внутренней судьбе человеческого существования» возможно преодоление «смертоносного времени», «переживание настоящего как вечного», находит художественное воплощение в текстах поэта. Из автоматизма повседневного

существования ивановского героя выводит событие прозрения глубинных (трансцендентных) основ бытия, событие мгновенного перехода от временного к вечному. В эмиграции отчетливое художественное воплощение у Иванова получает близкая Бердяеву мысль о творческом характере воспоминаний, о преображающей силе памяти, которая трансформирует объективную эмпирическую реальность в реальность идеальную.

Помимо этого, отмечаются точки соприкосновения художественной концепции времени Г.Иванова с концепцией «онтологической памяти» А.Бергсона. В ряде стихотворений Иванова прошлое представлено как сфера бытия, более реального, более полного, более цельного, чем настоящее.

В поэтическом мире Иванова безотрадное существование в настоящем преодолевается путем прорывов в сферу вечности, а также путем обращения к прошлому, к воспоминаниям. Художественная модель «обращенного» времени, сложившаяся у Иванова в петербургский период творчества и связанная, прежде всего, с эстетическим предпочтением прошедших культурно-исторических эпох, в эмиграции получает иную, не эстетическую, а экзистенциальную подоплеку. «Потерянный мир» былой России составляет автономную, объективно существующую сферу бытия, которая не изменяется во времени, а пребывает в вечности. Если настоящее существование в эмиграции уподобляется аду, то прошлая жизнь в Петербурге приобретает черты рая, потерянного, но не менее, а даже более реального, чем окружающий героя европейский мир.

В позднем творчестве Г.Иванова традиционное метафорическое уподобление жизни (притом не только оставшейся в прошлом, но и проживаемой в настоящий момент) сну получает определяющее значение. Причем тот или иной временной план может у Иванова интерпретироваться как объективная реальность или ирреальная, призрачная сфера бытия в зависимости от точки зрения лирического субъекта. А перед лицом смерти, вечности, небытия ивановский герой, выпавший из системы земных временных и пространственных соотношений, уравнивает в своем сознании топос прошлого - Петербург - и топос настоящего - Париж: и прошлое, и настоящее предстают видениями перед лицом единственной несомненной реальности - надвигающейся смерти (в стихотворении «Меня уносит океан...»). Обе временные позиции - и прошлое, и настоящее - обретают характер мнимости, призрачности

В поздней лирике Г.Иванова трагическая ирония лирического субъекта задает ценностную систему, в центре которой оказывается не былая Россия, а сознание лирического «я». У Иванова на первый план выходит не ностальгия по утраченной родине, которая придает топосу России идеальные параметры (как у ряда поэтов-эмигрантов), а трезвое осознание не-существования прежней России и, соответственно, невозможности возвращения.

3.5. Знаки бесконечности, пустоты, вечности в художественном мире Георгия Иванова. Выдвижение на первый план в творчестве Георгия Иванова эмигрантского периода темы смерти определяет значение «пустоты», «бесконечности», «вечности» как фундаментальных онтологических

категорий художественного мира поэта. Картина мира поэта базируется на представлении о том, что за пределами земного мира простирается бескрайнее пространство вечности и небытия, в котором исчезает всё сущее. Созвучие своему мировосприятию Г.Иванов находит в ряде мыслей, высказанных К.Н.Леонтьевым. Особенно близка ему мысль философа том, что в мире явлений нет ничего достоверного, кроме перспективы конечной гибели всего сущего.

Отмечается, что свойственное позднему Иванову представление о видимом (земном) мире как «чуждом», иллюзорном типологически восходит к художественной парадигме раннего символизма. В художественном мире Иванова категориями «пустоты», «вечности» (понимаемой скорее как безвременье, как отсутствие временной перспективы) определяется как внеземная сфера мироздания, так и мир повседневной реальности, окружающий лирического субъекта. В поздней лирике Г.Иванова формируется хронотоп «небытия» или «ничто», генетически восходящий к романтической художественной парадигме. Для него характерна неразрывная взаимосвязь категорий бесконечности, пустоты, вечности. Они образуют единый семантический комплекс, служащий разворачиванию ключевой темы поздней лирики Иванова - темы смерти. Уникальность ивановской картины мира видится в формировании пересекающихся, взаимодействующих семантических рядов, формирующих, с одной стороны, онтологическую, с другой стороны, культурно-историческую концепцию реальности. В основе первой обнаруживается оппозиция земли / внеземной сферы мироздания, восходящая к экзистенциальной дихотомии жизни / смерти. В основе второй - оппозиция родины / чужбины. Для лирического субъекта Г.Иванова исчезновение былой России оборачивается исчезновением целого мира, на месте которого открывается бесконечное и вечное «синее царство эфира» или «мировая пустота».

Заключение.

В основе пространственно-временной структуры художественного мира Г.Иванова обнаруживается противопоставление сферы временного сфере вечного.

В петербургской лирике поэта сферой временного предстает действительная реальность, окружающая лирического субъекта. Сферой, причастной вечности, предстает условная реальность - мир грёз, снов, воспоминаний, искусства прошлого, связанный с ценностями мировой культуры. Антиномия реальность / мечта подчиняет себе универсальные топологические оппозиции низа / верха, а также земли / моря, замкнутого / открытого пространств, темпоральную оппозицию быстротечного настоящего / вечного неизменного прошлого.

В поздней лирике Г.Иванова сфера временного (земной мир) противопоставляется сфере вечного (внеземному миру, области небытия). Определяющее значение обретает антиномия жизнь / смерть. Художественная модель мироздания базируется на представлении о

предвечном хаосе, окружающем и поглощающем земной мир, и получает отчетливо выраженный эсхатологический характер.

В позднем творчестве поэта ирония ивановского героя, вскрывающая бессмысленность бытия, направлена и на окружающий поэта европейский мир, и на невозвратимо утраченную Россию. Рефлектирующее сознание лирического «я» высвечивает единственную реальность - экзистенциальную перспективу умирания человека и распада мира.

Если в петербургский период творчества в поэтике пространства и времени Г. Иванова наблюдается синтез тенденций, свойственных хронотопам различных поэтических систем, то в эмигрантский период творчества решающее значение обретают тенденции, свойственные романтической художественной парадигме.

Думается, что реализованная в работе исследовательская стратегия может применяться к анализу творчества разных поэтов, позволит определить место и значение художественного наследия изучаемого автора в литературном процессе.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Соколова Т.С. К проблеме изучения художественного пространства и времени в литературном произведении // Studia Siavica. - Vol. X. - Opole, 2006.-S. 123-135 (0,8 пл.).

2. Соколова Т.С. Мотив «отплытия» в петербургской лирике Г.Иванова: семантика и специфика функционирования // Филологические записки: Сборник статей. СПб., 2006. - С. 43-49 (0,4 п.л.).

3. Соколова Т.С. Семантическая граница в ранней лирике Георгия Иванова // Вестник Томского государственного педагогического университета. Серия: Гуманитарные науки (филология). - Вып. 8 (71). -Томск, 2007. - С. 70-75 (0,3 п.л.).

4. Соколова Т.С. Категории бесконечности, пустоты, вечности в эмигрантской лирике Георгия Иванова // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена: Научный журнал. -Ns 18 (44). - СПб., 2007. - С. 237-243 (0,4 п.л.).

5. Соколова Т.С. Особенности пространственно-временной организации художественного мира Георгия Иванова (на материале цикла «Разрозненные строфы») // Подходы к изучению текста: Материалы межвузовской научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых преподавателей (Ижевск, 19-21 апреля 2007 г.). - Ижевск, 2007. - С. 107-115 (0,6 п.л.).

6. Соколова Т.С. Символика света в ранней лирике Георгия Иванова // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена.-№ 119. - СПб., 2009 (сентябрь). - С. 236-242 (0, 4 п.л.).

Подписано в печать 12.10.2009 г. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,0. Тираж 100 экз. Заказ № 1317.

Отпечатано в ООО «Издательство "ЛЕМА"»

199004, Россия, Санкт-Петербург, В.О., Средний пр., д.24, тел./факс: 323-67-74 e-mail: izd_lema@mail.ru http://www.lemaprint.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Соколова, Татьяна Сергеевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ ПОЭТИКИ Г.ИВАНОВА В КРИТИКЕ И ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ.

ГЛАВА 2. ПОЭТИКА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОСТРАНСТВА И ВРЕМЕНИ В ПЕТЕРБУРГСКОЙ ЛИРИКЕ

ГЕОРГИЯ ИВАНОВА.

2.1. Организация художественного пространства по вертикали.

2.2. Семантические функции границы в художественном мире Г. Иванова.

2.3. Символика «отплытия» в лирике Г. Иванова.

2.4. Категории времени и вечности. Тема метаморфоз.

2.5. Символика света в художественном мире Г. Иванова.

ГЛАВА 3. ПОЭТИКА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОСТРАНСТВА И ВРЕМЕНИ В ЭМИГРАНТСКОЙ ЛИРИКЕ ГЕОРГИЯ ИВАНОВА.

3.1. Космос и хаос в структуре художественного мира

Г.Иванова.

3.2. Специфика функционирования категории границы. Символика зеркала.

3.3. Мотивы пространственного перемещения: «полет», «падение», «отплытие».

3.4. Художественная концепция времени в лирике Г. Иванова. Мотивы памяти, сна, воображения.

3.5. Знаки бесконечности, пустоты, вечности в художественном мире Георгия Иванова.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Соколова, Татьяна Сергеевна

В поэтической системе Георгия Владимировича Иванова пространство и время явились не только формами восприятия и художественного моделирования действительности, но и важнейшими объектами художественной рефлексии. Не случайно заглавия большинства книг стихов Г. Иванова имеют отчетливо выраженную пространственно-временную семантику: «Отплытье на о. Цитеру» (1912 г.), «Горница» (1914 г.), «Сады» (1921 г.), «Отплытие на остров Цитеру» (1937 г.), «Дневник» (1950-е гг.). Художественные знаки пространства и времени в поэтическом языке Иванова обретают определяющее значение. Кроме того, уникальность ивановской картины мира состоит в особого рода синтезе тенденций, свойственных хронотопам ряда поэтических систем. В связи с этим выявление особенностей организации хронотопа в лирическом творчестве Георгия Иванова видится необходимым шагом на пути изучения его поэтики.

Между тем, в науке не предпринималось попыток системного описания пространственно-временной структуры художественного мира Г. Иванова, рассмотрения творческой эволюции поэта с точки зрения изменения этой структуры. Что позволяет говорить об актуальности данного исследования.

Степень разработанности темы. В последние годы исследовательский интерес к творческому наследию Георгия Владимировича Иванова заметно возрос. Если в 1977 г. В.Ф.Марков не без основания назвал его «быть может, самым пренебрегаемым великим русским поэтом современности»1, то в 2005 г. А.С.Немзер констатировал тот факт, что к началу XXI в. Иванов стал «модным автором» . Начало научному изучению творчества поэта положила работа

•7

И.Агуши «Поэзия Георгия Иванова» . В России исследование его творчества началось значительно позднее, поскольку литературное наследие поэта находилось под запретом и произведения не публиковались на родине с 1923 по

1 «<. .> probably the most neglected great Russian poet of our time» (Markov V. Georgy Ivanov: nihilist as light-bearer // The bitter air of exile. Russian Writers in the West 1922-1972,-Betkley, Los Angeles, London, 1977.-P. 139).

2 Немзер A.C. Знакомые незнакомцы // Время новостей. - № 42. - 15.03.2005 // Internet: http://www.vremya.ru/2005/42/10/120367 .html

3 Agushi I. The poetiy of Geoigij Ivanov//Harvard Slavic Studies.-1970. - Vol. V,-P. 109-158.

1987 г. Первые статьи о Г.Иванове, опубликованные в России в конце 1980-х — первой половине 1990-х гг. (В.Смирнова4, Е.Ермиловой5, Ю.Кублановского6,

7 о

Е.Хмельницкой , М. Шаповалова и др.), носили обзорный характер. Затем, с середины 1990-х гг., настал черед более детального осмысления его поэзии и творческой судьбы, отдельных особенностей поэтики.

К началу XXI века имя Г.Иванова заняло прочное и почетное место в истории русской литературы XX века. За три с лишним десятилетия научного изучения творчества поэта сложились определенные тенденции в исследовании его поэтической системы. Внимание авторов работ о Г.Иванове сосредоточено в основном на рассмотрении:

1)' проблем творческой эволюции поэта9;

2) философско-эстетических взглядов Иванова, воплощенных в его художественном наследии10;

3) культурного контекста творчества Иванова, театрального, архитектурного, музыкального кодов в его поэзии и прозе11;

4 Статья В.Смирнова предваряет первую публикацию стихов Г.Иванова в России после почти 65-летнего перерыва (см.: Иванов Г.В. Стихотворения / Вступ. ст. и сост.В. Смирнова // Знамя. - 1987. - № 3. - С. 140157).

5 Ермилова Е.В. Георгий Иванов // Литература русского зарубежья: 1920-1940. - М., 1993. - С. 220-240.

6 Кублановский Ю. Голос, укрепленный отчаянием // Новый мир. - 1994. -№ 9. - С. 227-231.

7 Хмельницкая Т.Ю. «Вернуться в Россию - стихами». О зарубежной лирике Г.Иванова // Литературное обозрение. - 1994. - № 11-12. - С. 46-52.

8 Шаповалов М. Г.Иванов // Волга. - 1989. -№ 6. - С. 111-113.

9 См., например: Крейд В. Петербургский период Георгия Иванова. - Tenafly, 1989; Agushi I. The poetry of Georgij Ivanov // Harvard Slavic Studies. - 1970. - Vol. V. - P. 109-158; Агеносов B.B. «Мне исковеркал жизнь талант двойного зренья.»: Георгий Иванов // Агеносов В.В. Литература Russkogo зарубежья. 1918-1996. -М., 1998. - С. 228-247; Струве Г.П. Русская литература в изгнании: опыт исторического обзора зарубежной литературы. - Париж, 1984; Витковский Е.В. «Жизнь, которая мне снилась» // Иванов Г.В. Собрание сочинений. В 3-х т. Т. 1. Стихотворения. - М., 1993. - С. 5-40; Арьев А.Ю. Пока догорала свеча (О лирике Георгия Иванова) // Иванов Г.В. Стихотворения. - СПб, 2005. - С. 5-108; Арьев А.Ю. Жизнь Георгия Иванова. Документальное повествование. - СПб., 2009 и др.

10 См., например: Гуль Р.Б. Г.Иванов // Критика русского зарубежья: Сб. ст.: В 2-х ч. Ч. 2 - М., 2002. - С. 194-213; Померанцев К.Д. Философия в поэзии Георгия Иванова // Новый журнал. - 1985. -№ 158. - С. 123129; Померанцев К.Д. Сквозь смерть: Георгий Иванов // Литературное обозрение. - 1989. -№ 11. — С. 79-81; Заманская В.В. Антитеза жизни / смерти в творчестве Георгия Иванова: параметры, образное воплощение, «масштабы» экзистенциального мышления поэта // Заманская В.В. Русская литература первой трети XX века: проблемы экзистенциального сознания. - Екатеринбург; Магнитогорск, 1996. - С. 346-380; Семенова С.Г. Два полюса русского экзистенциального сознания. Проза Г.Иванова и В.Набокова-Сирина // Новый мир.-1999.-№9.-С. 183-205.

11 См., например: Рубине М. Георгий Иванов: экфрасис и роль поэтического воображения // Рубине М. Пластическая радость красоты: Экфрасис в творчестве акмеистов и европейская традиция. — СПб., 2003 — С. 263-286; Левченко Я. «Цвет вещей» в поэзии Георгия Иванова // Литературоведение XXI века. Анализ текста: Метод и результат. - СПб., 1996. - С. 93-98; Николаенко В.В. Защитная функция культуры в ранней поэзии Георгия Иванова// Натура и культура: Славянский мир. - М.: ИСБ, 1997. - С. 138-146; Несынова Ю.В. Эволюция культурного контекста в поэзии Г.Иванова // Национальный гений и пути русской

4) места творческого наследия поэта в контексте русской и западноевропейской литературных традиций12;

1 ^

5) поэтического языка, идиостиля Г.Иванова .

6) Не осталась незамеченной и принципиальная значимость пространственно-временных отношений в художественной системе Иванова. Однако их анализ до сих пор проводился на материале отдельных произведений14 или отдельных поэтических сборников, относящихся либо только к петербургскому15, либо только к эмигрантскому16 периоду творчества. Научная новизна работы определяется задачей системного описания пространственно-временной организации лирики Г.Иванова. Его поэтика не изучалась в аспекте особенностей формирования и изменения пространственно-временной структуры художественного мира на протяжении всего творческого пути.

В настоящей работе объектом исследования служит лирическая поэзия Георгия Иванова 1909-1958 гт. Предмет исследования — категории пространства и времени, связанные с символикой поэтического языка Г.Иванова, их функции и способы воплощения в художественных текстах. культуры: Пушкин, Платонов, Набоков в конце XX в. - Омск, 2000. - Вып.2. - С. 102-106; Хадынская А.А. Экфразис как способ воплощения пасторальности в ранней лирике Георгия Иванова. Дис. . канд. филол. наук. / Тгомен. гос. ун-т. - Тюмень, 2004; Данилович Т.В. Культурный компонент поэтического творчества Георгия Иванова: функции, семантика, способы воплощения. — Минск: Институт современных знаний, 2000.

12 См., например: Богомолов Н.А. Георгий Иванов и Владислав Ходасевич // Русская литература. — 1990. - № 3. - С. 48-57; Лейни Р.Н. Экзистенциальная ирония в творчестве Вл. Ходасевича и Г.Иванова // Филологические этюды. - Саратов, 2000. - Вып. 3. - С. 69-71; Рылова А.Е. Традиции И.Анненского в лирике Г.Иванова // Актуальные проблемы современной филологии. Литературоведение. Сб. статей по материалам Всероссийской науч.-практ конф. - Киров, 2003. - С. 78-80; Гальцова Е. На грани сюрреализма. Франко-русские литературные встречи: Жорж Батан, Ирина Одоевцева и Георгий Иванов // Сюрреализм и авангард. - М., 1999. - С. 105-126; Кружков Г. Йейтс и русские поэты XX в. // Йейтс У.Б. Роза и Башня. - СПб.: «Симпозиум», 1999. - С. 449-508.

13 См., например: Тарасова И.А. Идиостиль Георгия Иванова: когнитивный аспект. - Саратов, 2003; Спиричева Н.Г. Средства выражения пространства в повести Г.Иванова «Петербургские зимы» (редакция 1928 г.) // Разноуровневые характеристики лексических единиц: Сб. науч. статей по материалам докладов и сообщений конф. (Смоленск, 16-17 апр. 2002 г.). - Смоленск, 2002. - С. 229-304; Прокофьева В.Ю. Поэтическое осмысление образа России в эмигрантских циклах Г.Иванова // Прокофьева В.Ю. Символизм. Акмеизм. Футуризм: Различные модели поэтического пространства в лексическом представлении: Материалы к спецкурсу. - Оренбург, 2003. - С. 109-125.

14 См.: Спиричева Н.Г. Средства выражения пространства в повести Г.Иванова «Петербургские зимы» (редакция 1928 г.) // Разноуровневые характеристики лексических единиц: Сб. науч. статей по материалам докладов и сообщений конф. (Смоленск, 16-17 апр. 2002 г.). - Смоленск, 2002. - С. 229-304

15 См.: Якунова Е.А. Своеобразие художественного мира ранней лирики Георгия Иванова: Дис. . к.ф.н. -Череповец, 2004.

16 См.: Трушкина A.B. Особенности поэтического мира Георгия Иванова 1920-1950-х гг.: Дис. к.ф.н. - М., 2004.

Цель диссертационного исследования — выявить особенности формирования и эволюции пространственно-временной структуры художественного мира в лирике Г.Иванова. Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

1) установить способы воплощения художественного пространства и времени в лирике Г.Иванова;

2) определить значение топологических и темпоральных категорий в поэтическом языке Г.Иванова;

3) рассмотреть основные принципы организации пространства и времени в лирике Г.Иванова в контексте художественных систем первой половины XX в.;

4) рассмотреть эволюцию поэтики Иванова сквозь призму изменения пространственно-временной структуры художественного мира поэта.

Сформулированные задачи определяют структуру и содержание работы. Первая глава посвящена рассмотрению проблем изучения поэтики Г. Иванова и определению наших исследовательских позиций. Во второй и третьей главах исследуется поэтика художественного пространства и времени в петербургской и в эмигрантской лирике Г.Иванова соответственно.

Методологическую основу исследования составляет структурно-семиотический метод анализа художественного текста. Помимо этого, используется системно-типологический подход к рассмотрению художественных произведений, историко-литературный метод изучения творчества поэта, при необходимости вводятся элементы интертекстуального анализа.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Художественные знаки пространства и времени в поэтическом языке Г. Иванова обретают определяющее значение.

2. Существенной особенностью поэтики пространства и времени у Г. Иванова является противопоставление сферы временного сфере вечного. Концептуальное различие между ранним и поздним периодами творчества проявляется в эстетическом воплощении и философской трактовке этих сфер.

3. В ранней лирике сфера временного (действительная реальность) противопоставляется сфере вечного (условной реальности, связанной с ценностями мировой культуры). Определяющее значение обретает антиномия реальность / мечта.

4. В поздней лирике сфера временного (земной мир) противопоставляется сфере вечного (внеземному миру, области небытия). Определяющее значение обретает антиномия жизнь / смерть.

5. В петербургский период творчества Г. Иванова организующим центром художественного мира является сфера мировой культуры. В эмигрантский период — рефлектирующее сознание лирического «я», которое высвечивает экзистенциальную перспективу умирания человека и распада мира.

6. В петербургский период творчества в поэтике пространства и времени Г. Иванова наблюдается синтез тенденций, свойственных хронотопам различных поэтических систем, в эмигрантский период творчества решающее значение обретают тенденции, свойственные романтической художественной парадигме.

Теоретическая значимость исследования связана с выявлением функциональной специфики пространственно-временных категорий в лирическом тексте. В представленной работе предпринимается опыт типологического анализа пространственно-временных моделей, основанного на выявлении семантики и специфики функционирования универсальных пространственно-временных категорий в поэтическом языке Г.Иванова с учетом современного ему контекста и литературной традиции.

Научно-практическая значимость результатов исследования связана с возможностью их использования для дальнейшего изучения творчества Г.Иванова, преподавания истории русской литературы XX века, литературы русского зарубежья, а также при издании и комментировании произведений поэта.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в шести опубликованных работах, были представлены в виде докладов на Межвузовской научной конференции студентов, аспирантов и молодых преподавателей «Пути изучения текста» (Кормановские чтения - 2007) (Ижевск), на аспирантском семинаре филологического факультета РГПУ им. А.И.Герцена (Санкт-Петербург, 2007), обсуждались на заседаниях кафедры русской литературы РГПУ им. А.И.Герцена.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Поэтика пространства и времени в лирике Георгия Иванова"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исследование специфики пространственно-временных категорий в лирике показывает, что для данного рода литературы характерна акцентированная зависимость топологических и темпоральных параметров художественного мира от ценностной позиции субъекта художественного высказывания по отношению к окружающей реальности. В основе лирической структуры лежит бытийная ситуация, основанная на диалогическом соотношении «я» и окружающего мира, вследствие чего пространственно-временные категории, формирующие универсальные оппозиции (верх-низ, прошлое-настоящее и др.), задающие онтологические параметры художественного мира, служат выражению мировоззренческой позиции автора, определенной ценностной системы.

В лирике Георгия Иванова категории пространства и времени выступают предметами художественной рефлексии, получают онтологическое, аксиологическое, экзистенциальное значение.

В основе пространственно-временной структуры художественного мира Г. Иванова обнаруживается противопоставление сферы временного сфере вечного. Концептуальное различие между ранним и поздним периодами творчества поэта проявляется в трактовке этих сфер.

В ранней лирике сферой временного предстает действительная реальность, окружающая лирического субъекта. Сферой, причастной вечности, предстает условная реальность - мир грёз, снов, воспоминаний, искусства прошлого, связанный с ценностями мировой культуры. Отталкиваясь от традиционной для русского символизма модели двоемирия, Иванов смещает смысловой акцент с антиномии посюстороннего (имманентного) / потустороннего (трансцендентного) пространств на антиномию действительность / мечта (иллюзия). Она подчиняет себе универсальные топологические оппозиции низа / верха, а также земли / моря, замкнутого / открытого пространств, темпоральную оппозицию быстротечного настоящего / вечного неизменного прошлого.

Специфика мироощущения поэта обусловлена, с одной стороны, позицией неприятия реальной действительности, с другой стороны, представлением о невозможности возвращения в «потерянный рай» европейской культуры прошлого. В связи с этим существенное значение в художественной концепции Г.Иванова приобретает локализация лирического субъекта в пограничной сфере художественной реальности («у моря» (на берегу), «у окна»), преимущественная направленность его взгляда на линию горизонта, фиксация внимания на переходных моментах времени (трактовка «заката» как «мгновенья на границе тьмы»), на переходных состояниях между явью и сном, реальностью и грезами, действительностью и искусством.

Сфера «мечты», «искусственного рая» в художественном мире Г.Иванова маркирована световыми знаками. Проведенный анализ показал, что определяющее значение в петербургской лирике автора занимает символика света, восходящая к религиозно-мистической традиции. Кроме того, световые знаки выступают медиаторами между сферами яви и сна, реального и фиктивного пространств, прошлого и настоящего.

Художественная модель мира Иванова базируется на представлении о том, что за пределами области физической реальности (земли, берега, гавани) находится безграничное пространство грез, воспоминаний, снов (океана, а также неба), с которым связана мечта о рае. «Рай» Иванова — «искусственный», «обманный», но именно он является организующим центром художественного мира поэта, тем гармонизирующим началом, в котором герою Иванова видится спасение от хаоса и небытия. На формирование в ранней лирике Г.Иванова модели «искусственного рая», окрашенной амбивалентным, любовно-ироническим отношением автора, предстающей как мир подчеркнуто ненатуральный, эстетически оформленный и завершенный, оказала определенное влияние художественная традиция И.Северянина.

Ценностный приоритет искусственной реальности над реальностью действительной, негармонизированной обусловливает характерную для петербургской лирики Иванова тенденцию уподобления мира реального миру условному. В связи с антиэнтропийной функцией выстраиваемого у Иванова культурного универсума можно говорить об определенной близости его художественной концепции художественной концепции акмеизма. Но, вместе с тем, поэту не свойственно характерное для акмеистов приятие реальной действительности, видение мира как целостного, единого универсума. Напротив того, в художественной картине мира поэта наблюдается коренящееся в традициях символизма ценностное противопоставление физического мира вещей и явлений и духовного мира трансцендентных сущностей. Лирический субъект Иванова, с одной стороны, демонстрирует постоянное стремление «ввысь, вперед», вглядывается в «закатные дали», за горизонт, с другой стороны, фиксирует внимание на земных реалиях, которые воспринимает сквозь призму изобразительного искусства.

Подчеркнем, что в художественной концепции Иванова прошлое, причастное вечности, предстает не в виде личностного, субъективного жизненного опыта, а, прежде всего, как культурно-исторический феномен, как прежняя форма бытования культуры, на которую ориентируется поэт. Модель художественного времени получает отчетливо выраженный циклический характер. Минувшее в художественном мире Иванова предстает некоей константой, абсолютной величиной, изъятой из временной цепи. Оно обладает не только большей ценностью, но и большей реальностью, более прочным онтологическим основанием, чем настоящее. Вследствие чего, сфера прошлого, возрождаемого в воспоминаниях, становится сферой слияния реальности и воображения, мечты. Этим объясняется то, что процесс воспоминания сближается для Иванова с процессом творчества.

Вследствие этого, в центре поэтической рефлексии автора оказывается проблема памяти и забвения. Причем память оживляет не только конкретные картины былого, но и освещает «извне» череду вселенских метаморфоз, цепь перевоплощений. Связанная с этим мысль о неуничтожимости бытия в целом, подверженного динамике «вечного возвращения», круга перерождений, соединяется у Иванова с трагическим сознанием хрупкости индивидуального бытия, разрушительного воздействия времени.

Эмиграция из России в 1922 г. стала для Г.Иванова событием, способствовавшим изменению его мироощущения, топологических и темпоральных параметров его художественного мира: семантический акцент переносится с обжитого земного пространства на внеземную космическую область мироздания, с прошедших культурно-исторических эпох на грядущее небытие. Художественная модель мироздания в эмигрантской лирике Г.Иванова базируется на представлении о предвечном хаосе, окружающем и поглощающем земной мир, и получает отчетливо выраженный эсхатологический характер.

Вследствие этого, иной характер обретает и движение в художественном мире поэта. В петербургский период творчества Г. Иванова движение («полет», «отпльггие») преимущественно выступало метафорой духовной устремленности героя к сфере мечты, снов, воспоминаний, искусства, гармонизирующего реальность, связанной с трансцендентными основами бытия, с ценностями традиционной культуры. В эмигрантский период творчества мотивы пространственного перемещения преимущественно служат смысловому развертыванию темы смерти - ключевой для позднего Иванова. Вследствие этого, меняется не только их семантика, меняется и вектор движения. На смену центростремительному движению приходит центробежное (не к «светлой гавани», не к «тебе, о любовь», а «прочь», «в вечность», «в синюю даль», «в золотой междупланетный омут»).

Сферой временного предстает окружающий лирического субъекта земной мир, область жизни. Сферой вечного - внеземной мир, область небытия, открывающаяся духовному взору лирического «я». Лирический субъект, оказавшийся лицом к лицу со смертью, вечностью, небытием, фокусирует внимание на нарастании энтропии в окружающем мире. В центре художественной рефлексии поэта оказывается трагическое осознание и своей личной смертности, и конечности мира. В структуре художественного мира поэта воплощается экзистенциальная дихотомия жизни и смерти. Область жизни, локализованная в земном пространстве и историческом времени, противопоставляется области смерти, небытия, выведенной за пределы земных физических пространственно-временных координат.

В плане космологическом пространственная модель мира Г.Иванова включает в себя уровень земли, уровень внеземной сферы, в составе которой вычленяются пространственный «верх» (надземная, космическая область) и пространственный «низ» (представленный как бездна или океан (море)). В плане культурно-историческом пространственная модель мира Иванова основывается на оппозиции родины / чужбины (былой России / современного европейского мира). Каждый из названых уровней, пространственных сфер структурируется определенным набором художественных знаков.

В эмигрантский период творчества художественный мир Иванова структурируется с точки зрения человека, пребывающего в промежуточном состоянии между жизнью и смертью, явью и сном, посюсторонней и потусторонней реальностью. В фокусе внимания поэта оказывается пограничная область мироздания, место соединения противоположных начал бытия. Вследствие этого, образуется ряд знаков, маркирующих границу между названными пространственно-временными структурами: горизонт, береговая линия («край земли»), «снежные горы / На краю мировой пустоты», «лунный карниз», разделяющий гибельную «бездну» и «сиянье», окно, разделяющее посюстороннюю и потустороннюю реальность, в том числе «потусторонний» мир былой России и «посюсторонний» мир чужбины, и т.д.

В 1940-50-е гт. картина мира Иванова меняется в сторону постепенного стирания грани между противопоставленными друг другу пространственно-временными системами. С тенденцией к нейтрализации противоположностей связано выстраивание художественного мира по принципу зеркального отражения. По принципу бесконечно множащихся отражений в обращенных друг к другу зеркалах выстраивается реальность, окружающая лирическое «я», -посткатастрофический мир, в котором происходит искажение, смещение, утрата традиционных ценностных ориентиров. Являясь средством моделирования художественного мира, зеркало в поздней лирике Иванова выступает также средством самопознания, самообъективации лирического субъекта, средством выявления принципиальной не-цельности, разорванности «я».

Эсхатологическая перспектива, отчетливо прочерченная Ивановым, высвечивает бессмысленность, бесперспективность существования человека в мире. И в то же время придает особую ценность хрупкой человеческой жизни. Вследствие этого, семантический центр тяжести смещается из прошлого в настоящее. Настоящее понимается как процесс перехода жизни в смерть. Художественная модель «обращенного» времени, сложившаяся у Иванова в петербургский период творчества и связанная, прежде всего, с эстетическим предпочтением прошедших культурно-исторических эпох, в эмиграции получает иную, не эстетическую, а экзистенциальную подоплеку. Очевидно, что возвращение в прошлое обусловлено ситуацией изгнания, ситуацией утраты «своего» мира и «заброшенности» в чужой. В эмигрантской лирике поэта наблюдается сосуществование линейной модели художественного времени, которая соответствует эсхатологическому мироощущению, и циклической модели времени, которая соответствует социальному бытию человека, характеризует автоматизм повседневного существования.

Потерянный мир» былой России составляет автономную, объективно существующую сферу бытия, которая не изменяется во времени, а пребывает в вечности. Ирреальный топос былой России, обретающий черты «потерянного рая», противопоставляется реальному топосу европейского мира, обретающему инфернальные черты. Причем лирический субъект находится на границе, на стыке этих миров, что и определяет специфику организации художественного мира Иванова.

Определяющее значение для Иванова получает традиционное метафорическое уподобление жизни сну. Причем тот или иной временной план (прошлое или настоящее) может интерпретироваться как объективная реальность или как ирреальная, призрачная сфера бытия в зависимости от точки зрения лирического субъекта. С позиции вневременной реальности (надвигающейся смерти) и прошлое, и настоящее обретают характер мнимости, призрачности.

Выдвижение на первый план в творчестве Георгия Иванова эмигрантского периода темы смерти определяет значение «пустоты», «бесконечности», «вечности» как фундаментальных онтологических категорий художественного мира поэта. В поздней лирике поэта формируется хронотоп «небытия» или «ничто», генетически восходящий к романтической художественной парадигме. Представление о том, что за пределами земного мира простирается бескрайнее пространство вечности и небытия, в котором исчезает всё сущее, определяет эсхатологический характер художественной модели мира, формирующейся в творчестве поэта. Для лирического субъекта Г.Иванова исчезновение былой России оборачивается исчезновением целого мира, на месте которого открывается бесконечное и вечное «синее царство эфира» или «мировая пустота».

Свойством истинности в художественной картине мира Г. Иванова обладает не исчезающий в «мировой пустоте» земной мир, не окружающий европейский мир, не былая Россия, обретающая черты «потерянного рая», а сознание лирического «я». Характерная особенность поздней лирики поэта видится в том, что на первый план выходит не ностальгия по утраченной родине (которая придает топосу России идеальные параметры), а трезвое осознание несуществования прежней России. Не оставляющая иллюзий ирония ивановского героя, вскрывающая бессмысленность бытия, направлена и на окружающий поэта европейский мир, и на невозвратимо утраченную Россию. Сознание лирического «я» высвечивает единственную реальность — экзистенциальную перспективу умирания человека и распада мира.

Как показывает проведенное исследование, в петербургский период творчества в поэтике пространства и времени Г. Иванова наблюдается синтез тенденций, свойственных хронотопам различных поэтических систем, в эмигрантский период творчества решающее значение обретают тенденции, свойственные романтической художественной парадигме.

Думается, что реализованная в работе исследовательская стратегия может применяться к анализу творчества разных поэтов, позволит определить место и значение художественного наследия изучаемого автора в литературном процессе.

Список научной литературыСоколова, Татьяна Сергеевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Аверинцев С.С. "Чуть мерцает призрачная сцена.": Подступы к смыслу // «Отдай меня, Воронеж.»: Третьи международные манделыптамовские чтения: Сборник статей. - Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1995.-С. 116-122.

2. Агеносов В.В. «Мне исковеркал жизнь талант двойного зренья.»: Георгий Иванов // Агеносов В.В. Литература Russkogo зарубежья. 1918-1996. М.: Тера. Спорт, 1998. - С. 228-247.

3. Адамович Г.В. Наши поэты. Георгий Иванов // Новый журнал. — 1958. — № 52.-С. 55-62.

4. Адамович Г.В. Незнакомка // Адамович Г. Критическая проза. — М.: Изд-во Литературного института, 1996. 384 с. - С. 203-206.

5. Адамович Г.В. Одиночество и свобода // Адамович Г.В. Одиночество и свобода: Литературно-критические статьи. СПб.: Издательство Logos, 1993.-С. 7-26.о '

6. Адамович Г.В. Поэзия в эмиграции // Опыты. — Нью-Йорк, 1955. — № 4. С. 215-223.

7. Аксенова А. Метафизика анекдота, или семантика лжи // Литературное обозрение. 1994. -№11-12.-С 52-61.

8. Алекова Е.А. Поэзия Георгия Иванова периода эмиграции: (Проблемы творческой эволюции): Дис. канд. филол. наук. / МПГУ. — М., 1994. 218 с.

9. Анненков Ю.П.Дневник моих встреч: Цикл трагедий / Под общей ред. проф. РГерра. М.: Вагриус, 2005. - 732 с.

10. Анненский И.Ф. Стихотворения и трагедии. Л.: Советский писатель, 1990. -640 с.

11. Апухтин А.Н. Полное собрание стихотворений. Л.: Советский писатель, 1991. - 448 с. - (Б-ка поэта, Большая серия).

12. Арьев А.Ю. Выше пониманья // Звезда. 2004. - № 11. - С. 130-139.

13. Арьев А.Ю. Гений без свойств (К 105-летию со дня рождения Г.Иванова) //

14. Невское время. 1999. — 10 ноября.

15. Арьев А.Ю. Жизнь Георгия Иванова. Документальное повествование. —

16. СПб.: Журнал «Звезда», 2009. 488 с.

17. Арьев А.Ю. О красоте утрат. Лирика Георгия Иванова // Звезда. 1994.11.-С. 126-133.

18. Арьев А.Ю. Пока догорала свеча (О лирике Георгия Иванова) // Иванов Г.В.

19. Стихотворения. СПб, 2005. - С. 5-108

20. Арьев А.Ю. Сквозь мировое уродство // Звезда. 1991. - №9. - С. 174-180.

21. Баратынский Е.А. Полное собрание стихотворений. СПб.: Академическийпроект, 2000. 526 с.

22. Барковская Н.В. Между Пушкиным и чаем.: Пушкин в поэзии Г.Иванова //

23. Национальный гений и пути русской культуры: Пушкин, Платонов,

24. Набоков в конце XX в. Омск: Изд-во Ом111 У, 1999. - Вып.1. - С.92-94.

25. Барковская Н.В. Трагическая ирония Георгия Иванова // Литературарусского зарубежья (Первая волна). Екатеринбург: Издательство АМБ,2001.-С. 22-36.

26. Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М.М.

27. Эстетика словесного творчества. -М.: Искусство, 1979. С. 7-180.

28. Бахтин М.М. Из записей 1970-1971 годов // Бахтин М.М. Эстетикасловесного творчества. -М.: Искусство, 1979. С. 336-360.

29. Бахтин М.М. Проблема содержания, материала и формы в словесномхудожественном творчестве // Бахтин М.М. Вопросы литературы иэстетики. — М.: Художественная литература, 1975. С. 6-71.

30. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе // Бахтин М.М. Вопросылитературы и эстетики. М.: Художественная литература, 1975. — С. 234407.

31. Бем А.Л. О парижских поэтах // Критика русского зарубежья: Сб. ст.: В 2-хч. Ч. 1 -М.: ACT: Олимп, 2002. С. 302-306.185

32. Бем A.JI. Соблазн простоты // Вопросы литературы. 1991. - № 6. - С. 103108.

33. Берберова Н.Н. Курсив мой: Автобиография. — М.: Согласие, 1999. 736 с.

34. Бергсон А. Материя и память // Бергсон А. Собрание сочинений. В 4-х томах. Т. 1. -М.: «Московский клуб», 1992. С. 160-326.

35. Бердяев Н.А. Я и мир объектов. Опьгг философии одиночества и общения // Бердяев Н.А. Философия свободного духа. М.: Республика, 1994. - С. 230316.

36. Берковский Н.Я. О мировом значении русской литературы. Л.: Изд-во «Наука». Ленинградское отделение, 1975. - 184 с.

37. Бернер Н Разговор с музами // Литературный современник. — Мюнхен: б.и., 1954.-С. 260-262.

38. Бицилли П.М. Георгий Иванов. Отплытие на остров Цитеру. Избранные стихи. 1916-1936. Петрополис, 1937 // Бицилли П.М. Трагедия русской культуры: Исследования, статьи, рецензии. — М.: Русский путь, 2000. — С. 451-452.

39. Блинов В. Проклятый поэт Петербурга // Новый журнал. 1981. - №142. — С. 65-88

40. Блок А.А. Записные книжки. М.: «Художественная литература», 1965. — 663 с.

41. Блок А А. Собрание сочинений. В 8-ми томах. М.; Л.: Гослитиздат. Ленинградское отделение, 1960-1963.

42. Богомолов Н.А. Георгий Иванов и Владислав Ходасевич // Русская литература. 1990. - № 3. - С. 48-57.

43. Богомолов Н.А. Грань гармонии // Русская словесность. 1998. - № 5. - С. 86-93.

44. Богомолов Н.А. Русская литература первой трети XX века. — Томск: Водолей, 1999.-639 с.

45. Богомолов Н.А. Талант двойного зренья: Творческий путь Г.Иванова. // Вопросы литературы. — 1989. № 2. — С. 116-142

46. Бодлер Ш. Цветы зла / Издание подг. Н.И.Балашов, И.С. Поступальский. -М.: «Наука», 1970. 480 с.

47. Бройтман С.Н. Историческая поэтика. — М.: Academia, 2004. 341 с.

48. Бройтман С.Н. Русская лирика XIX начала XX в. в свете исторической поэтики: Субъекгно-образная структура. — М.: РГГУ, 1997. — 307 с.

49. Брюсов В.Я. Собрание сочинений. Том 1. Стихотворения. Поэмы. 18921909. -М.: «Худож. лит.», 1973. 670 с.

50. Вейдле В. Безымянная страна. Paris: Ymca-Press, 1968. - 166 с.

51. Вейдле В. Георгий Иванов // Континент. — Берлин; Мюнхен, 1977. — № 11.— С. 359-369.

52. Вендлова Т. Тень и статуя: К сопоставительному анализу творчества Федора Сологуба и Иннокентия Анненского // Иннокентий Анненский и русская культура XX века. СПб.: АО «Арсис», 1996. - С. 55-66.

53. Витковский Е.В. «Жизнь, которая мне снилась» // Иванов Г.В. Собрание сочинений. В 3-х т. Т. 1. Стихотворения. М.: Согласие, 1993. - С. 5-40.

54. Вяземский П.А. Стихотворения. JI.: Советский писатель, 1986. - 544 с.

55. Гальцова Е. На грани сюрреализма. Франко-русские литературные встречи: Жорж Батай, Ирина Одоевцева и Георгий Иванов // Сюрреализм и авангард. М.: ГЙГГИС, 1999. - 189 с. - С. 105-126.

56. Гапеенкова М. Ю. Трагизм мироощущения в эмигрантской поэзии Георгия Иванова: Дис. канд. филол. наук : 10.01.01. Н. Новгород, 2007.-184 с.

57. Гаспаров M.JI. Фет безлагольный (композиция пространства, чувства и слова) // Гаспаров М.Л. Избранные статьи. — М.: Новое литературное обозрение, 1995.-С. 139-149.

58. Геллер Л. Воскрешение понятия, или Слово об экфрасисе // Экфрасис в русской литературе: Труды Лозаннского симпозиума / Под ред. Л.Геллера. -М.: Издательство «МИК», 2002. С. 5-22.

59. Геллер JI. На подступах к жанру экфрасиса. Русский фон для нерусских картин // Wiener slawistischer Almanach. Sonderband. — Wien, 1997. SBd. 44.-P. 8-16.

60. Генисаретский О.И. Пространственность в иконологии и эстетике священника Павла Флоренского // Флоренский П.А. Статьи и исследования по истории и философии искусства и археологии. М.: Мысль, 2000. С. 946.

61. Гервер JI.JI. Музыка и музыкальная мифология в творчестве русских поэтов (первые десятилетия XX века). М.: Индрик, 2001. - 247 с.

62. Герман М.Ю. Антуан Ватто. JL: Искусство. Ленинградское отделение, 1984.-208 с.

63. Гизетти А. Поэт мировой дисгармонии // Петроград. Литературно-художественный альманах. Пг.; М.: Петроград, 1923. — С. 47-68.

64. Гинзбург Л.Я. О лирике. Л.: Советский писатель. Ленинградское отделение, 1974.-408 с.

65. Гиппиус З.Н. Стихотворения. СПб.: Академический проект, Издательство ДНК, 2006. - 592 с.

66. Гитин В. Точка зрения как эстетическая реальность: Лексические отрицания у Анненского // Иннокентий Анненский и русская культура XX века. — СПб.: АО «Арсис», 1996. С.3-30.

67. Грановская Л.М. Русский язык в «рассеянии». Очерки по языку русской эмиграции первой волны. -М.: ИРЯЗ, 1995. — 143 с.

68. Грехнев В.А. Лирика Пушкина: О поэтике жанров. Горький: Волго-Вят. кн. изд-во, 1985. - 239 с.

69. Гречнев В.Я. О поэзии Г.Иванова // Гречнев В.Я. О прозе и поэзии XIX-XX вв. СПб.: Соларт, 2006. - С. 280-301.

70. Гуль Р.Б. Г.Иванов // Критика русского зарубежья: Сб. ст.: В 2-х ч. Ч. 2 — М.: ACT: Олимп, 2002. С. 194-213.

71. Гумилев Н.С. Письма о русской поэзии. М.: Современник, 1990. - 3 81 с.

72. Гумилев Н.С. Стихотворения и поэмы. Л.: Советский писатель, 1988. - 630 с.

73. Гурвич И. Г.Иванов: восхождение поэта // Вопросы литературы. — 1998. № 4.-С. 36-53.

74. Гуревич А .Я. Категории средневековой культуры. — М.: Искусство, 1984. — 350 с.

75. Гуревич И.А. Формы хронотопа в лирике // Пространство и время в литературе и искусстве. Вып. 4. — Даугавпилс: Даугавпилс. пед. ин-т, 1990. — С. 12-13.

76. Данилович Т.В. Культурный компонент поэтического творчества Георгия Иванова: функции, семантика, способы воплощения. Минск: Институт современных знаний, 2000. - 159 с.

77. Данилович Т.В. Поэзия русского зарубежья: Творчество Г.Иванова в аспекте интертекстуального анализа // Наука о литературе в XX веке: (история, методология, литературный процесс). М.: ИНИОН, 2001. - С. 255-272.

78. Державин Г.Р. Сочинения. СПб.: Академический проект, 2002. — 712 с.

79. Дзери Ф. Ватто. Отплытие на остров Цитеры. М.: Белый город, 2002. - 48 с.

80. Ермилова Е.В. Георгий Иванов // Литература русского зарубежья: 1920-1940.-М.: «Наследие», 1993. С. 220-240.

81. Женетт Ж. Повествовательный дискурс // Женетт Ж. Фигуры: Работы по поэтике. В 2-х т. Т. 2. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998. С. 204-209.

82. Жирмунский В.М. Георгий Иванов. «Вереск». Вторая книга стихов. Альциона.М.; Пг., 1916//Русскаяволя. 1917.-№ 15,16 янв.-С. 7.

83. Завалишин В. Георгий Иванов «1943-1958. Стихи» // Русская мысль. 1958. - 28 сент.

84. Заманова И.Ф., Бардыкова Н.В. «Вечера на хуторе близ Диканыси» Н.В .Гоголя: пространство и время. Белгород: Изд-во БелГУ, 2001. —160 с.

85. Заманская В.В. Русская литература первой трети XX века: проблемы экзистенциального сознания. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета; Магнитогорск: Изд-во Магнитогорского пединститута, 1996. -409 с.

86. Захаров А.Н. О раннем поэтическом мире Г.Иванова // Филологические науки. 1995. - № 1. - С. 5-15.

87. Захаров А.Н. Поэтический мир Георгия Иванова 1930-1950-х годов // Филологические науки. 1996. - № 1. — С. 23-34.

88. Злобин В.А. Памяти поэта. Георгий Иванов // Возрождение. — 1958. — № 38. -С 119-122.

89. Зобов Р.А., Мостепаненко A.M. О типологии пространственно-временных отношений в сфере искусства // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. JL: «Наука». Ленинградское отделение, 1974. — С. 11-25.

90. Зотов С.Н. Изучение художественного пространства художественного произведения // Филологический вестник Ростовского гос. ун-та. — Ростов-на-Дону. -1999. №2. - С. 5-9

91. Зотов С.Н. Художественное пространство — мир Лермонтова. Таганрог: ТГПИ, 2001.-320 с.

92. Зырянов О.В. Эволюция жанрового сознания русской лирики: феноменологический аспект. — Екатеринбург: Изд-во Ур. ун-та, 2003. 546 с.

93. Иванов Г.В. Собрание сочинений: В 3-х т. -М.: «Согласие», 1994.

94. Иванов Г.В. Стихотворения / Вступ. ст. и сост.В. Смирнова // Знамя. 1987. -№ З.-С. 140-157.

95. Иванов Г.В. Стихотворения / Вступ. ст., подг. текста, состав., примеч., А.Ю.Арьева СПб.: Академический проект, 2005. — 768 с.

96. Иванова И.Н. Георгий Иванов: от модернизма к постмодернизму? // Русский постмодернизм: Предварительные итоги: Межвуз. сб. науч. ст. -Ставрополь: Изд-во СГУ, 1998. 4.1. - С. 78-81.

97. Иванова И.Н. Ирония в художественном мире Г. Иванова: Автореф. дис. . канд. филол. наук. / Ставропольский государственный университет. — Ставрополь, 1999. 19 с.

98. Иванова И.Н. Исторические судьбы русской поэзии: Г.Иванов // Интеллигенция России: история и судьбы. — Ставрополь: Изд-во СГУ, 1999. С. 44-54.

99. Иванова И.С. Феномен времени в лирике Серебряного века: Автореф. дис. . канд. филос. наук. М., 2002. - 25 с.

100. Иваск Ю.П. О послевоенной эмигрантской поэзии // Критика русского зарубежья: Сб. ст.: В 2-х ч. Ч. 2 М.: ACT: Олимп, 2002. - С. 366-388.

101. Иваск Ю.П. Русские поэты. Н.Гумилев. Г.Иванов // Новый журнал. 1970. -№98.-С. 131-143.

102. К семиотике зеркала и зеркальности // Ученые записки Тартуского государственного университета. Вып. 831. Труды по знаковым системам. Т. XXII. Зеркало. Семиотика зеркальности. Тарту, 1988. — С. 3-5.

103. К.Н.Леонтьев: Pro et contra. В 2-х кн. СПб.: РХГИ, 1995.

104. Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде // Камю А. Бунтующий человек. — М.: ТЕРРА-Книжный клуб; Республика, 1999. С. 22-98.

105. Карасев Л.В. Вещество литературы. М.: Языки славянской культуры, 2001. -400 с.

106. Карасев Л.В. Онтологический взгляд на русскую литературу. М.: РГГУ, 1995.-104 с.

107. Карасев Л.В. Онтология и поэтика // Вопросы литературы. 1996. - № 7. — С. 55-82.

108. Карпов А.С. «Вернуться в Россию стихами.» Поэзия Г.Иванова // Русская словесность. - 1998. - № 3. - С. 27-31.

109. Кихней Л.Г. Акмеизм: Миропонимание и поэтика. М.: МАКС Пресс, 2001.- 184 с.

110. Кожевникова Н.А. Цитаты в литературе российского зарубежья // Internet: http://dll.botik.ru/az/lit/coll/litext5/05kozh.htm Последнее посещение 18.08.2007 г.

111. Козицкая Е.А. Смыслообразующая функция цитаты в поэтическом тексте. — Тверь: Твер. гос. ун-т, 1999 193 с.

112. Корман Б.О. Лирика Некрасова. Ижевск: Удмуртия, 1978. - 299 с.

113. Корман Б.О. Практикум по изучению художественного произведения. — Ижевск: Удмуртский государственный университет, 1977. 72 с.

114. Костова М. Между играта и откровението. Прозата на Георгий Иванов. — София: Светра, Сор., 1995. 79 с.

115. Крейд В. Георгий Иванов: этюды и эпизоды // Новый журнал. 2004. - № 237.-С. 164-209.

116. Крейд В. Парижская нота и «Розы» Георгия Иванова // Культура Российского зарубежья. М.: Рос. ин-т культурологии, 1995. — С. 175-188.

117. Крейд В. Петербургский период Георгия Иванова. Tenafly: Эрмитаж, 1989. -190 с.

118. Крейд В. Тема перевоплощения в русской поэзии // Прапамять: Антология русских стихотворений о перевоплощении. — Orange: Antiouary, 1988. — С. 724.

119. Крохина Н.П. Экзистенциальные мотивы поэзии Г.Иванова // Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX века: Межвузовский сб. науч. тр. Иваново: Ивановский гос. ун-т, 1999. - Вып. 4. -С. 311-322.

120. Кружков Г. Иейтс и русские поэты XX в. // Иейтс У.Б. Роза и Башня. СПб.: «Симпозиум», 1999. - С. 449-508.

121. Кублановский Ю. Голос, укрепленный отчаянием // Новый мир. 1994. - № 9.-С. 227-231.

122. Кузмин М.А. Стихотворения. — СПб.: Академический проект, 2000. 831 с.

123. Кузмин М.А. Условности. Статьи об искусстве. Пг.: «Полярная звезда», 1923.-188 с.

124. Кузнецова Н.А. Творчество Георгия Иванова в контексте русской поэзии первой трети XX века: Дис. . канд. филол. наук. / МГПИ. — Магнитогорск, 1999.-194 с.

125. Курочкин B.C. Собрание стихотворений. Л.: Советский писатель, 1947. — 603 с.

126. Левин Ю.И. Г.Иванов «Хорошо, что нет Царя.» // Левин Ю.И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М.: «Языки русской культуры», 1998. - С. 271-275.

127. Левин Ю.И. Заметки о лирике // Новое литературное обозрение. — 1994. № 8.-С. 62-72.

128. Левин Ю.И. Зеркало как потенциальный семиотический объект // Ученые записки Тартуского государственного университета. Вып. 831. Труды по знаковым системам. Т. XXII. Зеркало. Семиотика зеркальности. — Тарту, 1988.-С. 6-24.

129. Левченко Я. «Цвет вещей» в поэзии Георгия Иванова // Литературоведение XXI века. Анализ текста: Метод и результат. СПб.: Изд-во РХГИ, 1996. -С. 93-98.

130. Лейни Р.Н. Экзистенциальная ирония в творчестве Вл. Ходасевича и Г.Иванова // Филологические этюды. — Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 2000. Вып. 3.-С. 69-71.

131. Леонтьев К.Н. Византизм и славянство // Леонтьев К.Н. Цветущая сложность: Избранные статьи. — М.: Мол. гвардия, 1992. — С. 67-126.

132. Леонтьев К.Н. О всемирной любви (Речь Ф.М.Достоевского на пушкинском празднике) // Леонтьев К.Н. Цветущая сложность: Избранные статьи. М.: Мол. гвардия, 1992. - С. 127-160.

133. Лермонтов Ю.М. Собрание сочинений. В 4-х томах. — М.: «Художественная литература», 1964-1965.

134. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров // Лотман Ю.М. Семиосфера. — СПб.: «Искусство-СПБ», 2004. С. 150-390.

135. Лотман Ю.М. К проблеме пространственной семиотики // Ученые записки Тартуского государственного университета. Вып. 720. Труды по знаковым системам. Т. XIX. Семиотика пространства и пространство семиотики. -Тарту, 1986.-С. 3-6.

136. Лотман Ю.М. О метаязыке типологический описаний культуры // Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.: «Искусство-СПБ», 2004. - С. 462-484.

137. Лотман Ю.М. Поэтический мир Тютчева // Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб.: «Искусство-СПБ», 2001. - С. 565-594.

138. Лотман Ю.М. Структура художественного текста // Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб.: «Искусство-СПБ», 2005. - С. 14-285.

139. Лотман Ю.М. Художественное пространство в прозе Гоголя // Лотман Ю.М. О русской литературе. СПб.: «Искусство-СПБ», 1997. - С. 621-658.

140. Магомедова Д.М. Блок и Вагнер // Магомедова Д.М. Автобиографический миф в творчестве А. А. Блока. М.: «Мартин», 1997. - С. 85-110.

141. Манаков B.C. Проблема света и цвета в эстетике и литературоведении // Цвет и свет в художественном произведении. Сыктывкар: Сыктывкар, гос. ун-т им. 50-летия СССР, 1990. - С. 3-12.

142. Мандельштам О.Э. О собеседнике // Мандельштам О.Э. Слово и культура: Статьи. -М.: Советский писатель, 1987. С. 52-54.

143. Мандельштам О.Э. Полное собрание стихотворений СПб.: Академический проект, 1995.-720 с.

144. Мандельштам Ю.В. Заметки о стихах: Георгий Иванов // Критика русского зарубежья: Сб. ст.: В 2-х ч. 4.2. -М.: ACT: Олимп, 2002. С. 343-348.

145. Марков В.А. Логико-онтологические модели пространства-времени в литературе // Пространство и время в литературе и искусстве. Вып. 1. — Даугавпилс: Даугавпилс. пед. ин-т, 1984. С. 4-6.

146. Марков В.А. Пространство и время в литературе: структурно-психологический анализ // Пространство и время в литературе и искусстве. Вып. 2. Теоретические проблемы. Классическая литература. Даугавпилс: Даугавпилс. пед. ин-т, 1987. - С. 4-6.

147. Марков В.Ф. Мысли о русском футуризме // Новый журнал. 1954. - № 38. -С. 169-181.

148. Марков В.Ф. О поэзии Георгия Иванова // Опыты. 1957. - № 8. - С. 83-92.

149. Марков В.Ф. Русские цитатные поэты: Заметки о поэзии П.А.Вяземского и Г.Иванова // Марков В.Ф. О свободе в поэзии: Ст., эссе, разное. СПб.: Чернышев, 1994.-С. 214-232.

150. Махов А.Е. Ранний романтизм в поисках музыки: Слух, воображение, духовный быт. М.: Лабиринт, 1993. - 126 с.

151. Меднис Н.Е. «На пороге как бы двойного бытия.»: Тени и призраки в лирике Тютчева // Russian Literature. 2005. - Vol. 57, № 1/2. - P. 125-140.

152. Месяц C.B. Эфир // Новая философская энциклопедия: В 4-х т. Т. 4. М.: «Мысль», 2001. - С. 485-487.

153. Минц З.Г. Зеркало у русских символистов. // Минц З.Г. Поэтика русского символизма. СПб.: «Искусство - СПб», 2004. - С. 129-130.

154. Минц З.Г. Структура «художественного пространства» в лирике А.Блока // Минц З.Г. Поэтика Александра Блока. СПб.: «Искусство-СПБ», 1999. - С. 444-531.

155. Михайлов О.Н. Литература русского зарубежья. М.: Просвещение, 1995. -429 с.

156. Мочульский К.В. <Рецензия на «Розы» Г.В. Иванова> // Современные записки. Париж, 1931. - № 46. - С. 502-503.

157. Мочульский К.В. Классицизм в современной русской поэзии // Критика русского зарубежья: Сб. ст.: В 2-х ч. Ч. 2 М.: ACT: Олимп, 2002. - С. 4-18.

158. Мусатов В.В. Лирика Осипа Мандельштама. — Киев: Ника-Центр, Эльга-Н, 2000.-560 с.

159. Набоков В.В.Стихотворения и поэмы Сост., вступ. ст., подгот. текстов и примеч. В.С.Федорова. -М.: Современник, 1991. 573 с.

160. Невзглядова Е.В. Звук и смысл. — СПб.: Журнал «Звезда», 1998. — 256 с.

161. Немзер А.С. Знакомые незнакомцы // Время новостей, № 42, 15.03.2005 // Internet: http://www.vremya.ru/2005/42/10/120367.html Последнее посещение 18.08.2007 г.

162. Несынова Ю.В. Эволюция культурного контекста в поэзии Г.Иванова // Национальный гений и пути русской культуры: Пушкин, Платонов, Набоков в конце XX в. Омск: Изд-во ОмГУ, 2000. - Вып.2. - С. 102-106.

163. Несынова Ю.В. Эволюция поэтической системы Г.В.Иванова: Автореф. дис. . канд. филол. наук. / Уральский государственный педагогический университет. — Екатеринбург, 2007. — 23 с.

164. Николаенко В.В. Защитная функция культуры в ранней поэзии Георгия Иванова // Натура и культура: Славянский мир. М.: ИСБ, 1997. — С. 138146.

165. Одоевцева И.В. На берегах Сены // Одоевцева И.В. Избранное: Стихотворения. На берегах Невы. На берегах Сены. М.: «Согласие», 1998. -С. 567-950.

166. Океанский В.П. Поэтика пространства в русской метафизической лирике ХЕК века: Е. А. Баратынский, А. С. Хомяков, Ф. И. Тютчев. — Иваново: Б.и., 2002.-201 с.

167. Петербург в поэзии русской эмиграции (первая и вторая волна) / вступ. ст., сост., подгот. текста и примеч. Р.Тименчика и В.Хазана. СПб.: "Академический проект": ДНК, 2006. - 848 с. - (Новая Библиотека поэта).

168. Померанцев К.Д. Сквозь смерть: Георгий Иванов // Литературное обозрение. 1989.-№ 11.-С. 79-81.

169. Померанцев К.Д. Философия в поэзии Георгия Иванова // Новый журнал. -1985.-№158.-С. 123-129.

170. Поцепня Д.М. Проза А. А. Блока: Стилистические проблемы. Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1976. — 136 с.

171. Пращерук, Н.В. Художественный мир прозы И.А. Бунина: язык пространства. Екатеринбург: МУМЦ "РО": НОУ "Фонд "Созидание", 1999. -253 с.

172. Прокофьева А.Г., Прокофьева В.Ю. Анализ художественного произведения в аспекте его пространственных характеристик. — Оренбург: Изд-во ОПТУ, 2000.-159 с.

173. Пурин А.А. Поэт эмиграции // Новый мир. 1995. - № 6. - С. 230-232.

174. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений. В 19 т. М.: Воскресенье, 19941999.

175. Радлова А. Сады Георгия Иванова // Жизнь искусства. — Пг., 1921. № 815, 1 ноября - С. 4.

176. Розанов В.В. Избранное. — Miinchen: А.Нейманис. Книгораспространение и издательство, 1970. — 567 с.

177. Рубине М. Пластическая радость красоты: Экфрасис в творчестве акмеистов и европейская традиция. — СПб.: Академический проект, 2003 — 354 с.

178. Рылова А.Е. Георгий Иванов и русский символизм. Дис. . канд. филол. наук. / Шуйский государственный педагогический университет. — Шуя, 2006.-257 с.

179. Рылова А.Е. Традиции И.Анненского в лирике Г.Иванова // Актуальные проблемы современной филологии. Литературоведение. Сб. статей по материалам Всероссийской науч.-практ конф. Киров: Изд-во ВятГТУ, 2003.-С. 78-80.

180. Секриеру А.Е. Художественный синтез в творчестве Игоря Северянина: Автореф. дис. . канд. филол. наук / МПГУ. -М., 1999. 16 с.

181. Семенова С.Г. Два полюса русского экзистенциального сознания. Проза Г.Иванова и В.Набокова-Сирина // Новый мир. 1999. - № 9. - С. 183-205.

182. Семенова С.Г. Русская поэзия и проза 1920-1930-х годов. Поэтика. Видение мира. Философия. М.: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2001. - 590 с.

183. Сергеева Е.В. Особенности словоупотребления в раннем творчестве Г.Иванова // Известия РАН. Серия литературы и языка. Т. 55. 1996. - № 4. -С. 62-66.

184. Силантьев И.В. Мотив в системе категорий нарратива // Материалы к Словарю сюжетов и мотивов русской литературы. Вып 4: Интерпретация текста: Сюжет и мотив. Новосибирск: «Сибирский хронограф», 2001. — С. 13-35.

185. Силантьев И.В. Поэтика мотива. М.: Языки славянской культуры, 2004. — 296 с.

186. Сильман Т.И. Заметки о лирике. — JL: «Советский писатель», 1977. — 223 с.

187. Словарь символов и знаков / Авт.-сост. В.В.Адамчик. — М.: ACT; Минск: Харвест, 2006. 239 с.

188. Смирнов В. Георгий Иванов // Знамя. 1987. - № 3. - С. 140-141

189. Смоленский В. «Портрет без сходства» Г.Иванова // Возрождение. — Paris, 1954.-№32.-С. 139-141.

190. Сологуб Ф.К. Стихотворения. — СПб.: Академический проект, 2000. 678 с.

191. Станиславский К.С. В гостях у Метерлинка // Станиславский К.С. Собрание сочинений В 9-ти т. Т. 1. Моя жизнь в искусстве. — М.: Искусство, 1983. С. 401-405.

192. Столович JI.H. Зеркало как семиотическая, гносеологическая и аксиологическая модель // Ученые записки Тартуского государственного университета. Вып. 831. Труды по знаковым системам. Т. ХХН. Зеркало. Семиотика зеркальности. Тарту, 1988. - С. 45-51.

193. Струве Г.П. Русская литература в изгнании: опыт исторического обзора зарубежной литературы. Париж: Ymca-Press, 1984. - 426 с.

194. Тарановский К.Ф. Зеленые звезды и поющие воды в лирике Блока // Тарановский К.Ф. О поэзии и поэтике. М.: Языки рус. культуры, 2000. - С. 330-342.

195. Тарасова И. А. Идиостиль Георгия Иванова: когнитивный аспект. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 2003. — 280 с.

196. Тарасова И.А. Концепт «вечность» в поэтическом мире Г.Иванова // Предложение и слово: парадигматический, текстовый и коммуникативный аспекты. Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 2000. - С. 215-221.

197. Тарасова И.А. Концепт «снег» в национальной и индивидуально-поэтической картине мира // Коммуникация: теория и практика в различных социальных контекстах. Пятигорск: ПГЛУ, 2002. - Ч. 1. - С. 208-209.

198. Тарасова И.А. Фрейм «Петербург» и его языковая реализация в поэзии Г.Иванова // Проблемы вербализации концептов в семантике языка и текста. 4.1. - Волгоград: Перемена, 2003. - С. 294-300.

199. Терапиано Ю. О поэзии Г.Иванова // Литературный современник. — Мюнхен, 1954. С. 240-245.

200. Терапиано Ю.К. О новых книгах стихов // Критика русского зарубежья: Сб. ст.: В 2-х ч. Ч. 2-М.: ACT: Олимп, 2002. С. 72-84.

201. Тименчик Р.Д. Георгий Иванов как объект и субъект // Новое литературное обозрение. 1995. - № 16. - С. 341-348.

202. Тименчик Р.Д. К символике трамвая в русской поэзии // Ученые записки Тартуского государственного университета. Вып. 754. Труды по знаковым системам. Т. XXI. Символ в системе культуры. — Тарту, 1987. С. 135-143.

203. Тименчик Р.Д. Текст в тексте у акмеистов // Ученые записки Тартуского государственного университета. Вып. 567. Труды по знаковым системам. Т. XIV. Тарту, 1981. - С. 65-75.

204. Тименчик Р.Д., Хазан В. «На земле была одна столица.» // Петербург в поэзии русской эмиграции (первая и вторая волна). -СПб.: Академический проект, Издательство ДНК, 2006. — С. 5-57. -(Новая Библиотека поэта).

205. Топоров В.Н. Вещь в антропологической перспективе (апология Плюшкина) // Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М.: Издательская группа «Прогресс» — «Культура», 1995. - С. 7-111.

206. Топоров В.Н. О «поэтическом» комплексе моря и его психофизиологических основах // Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М.: Издательская группа «Прогресс» - «Культура», 1995. - С. 575-622.

207. Топоров В.Н. Об «эктропическом» пространстве поэзии (поэт и текст в их единстве) //От мифа к литературе: Сборник в честь 75-летия

208. Е.М.Мелетинского. М.: Издательство «Российский университет», 1993. — С. 25-42.

209. Топоров В.Н. Окно // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. Т. 2. — М.: Сов. энциклопедия, 1992.-С. 250-251.

210. Топоров В.Н. Петербург и «Петербургский текст русской литературы» (Введение в тему) // Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. — М.: Издательская группа «Прогресс» «Культура», 1995. - С. 259-367.

211. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. — М.: «Наука», 1983. С. 227-284.

212. Топоров В.Н. Путь // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. Т. 2. М.: Сов. энциклопедия, 1992.-С. 352-353.

213. Трушкина А.В. Особенности поэтического мира Георгия Иванова 19201950-х гг.: Дис. . канд. филол. наук. / Литературный институт им. А.М.Горького. М., 2004. - 221 с.

214. Трушкина А.В. Эстетика и историософия: Г.Иванов и К.Леонтьев // Сто лет русской литературы: итоги века: Сборник научных трудов. Иркутск: Иркут. гос. пед. ун-т; Иркут. гос. ун-т, 2001. - С.56-62.

215. Тюпа В.И. Аналитика художественного. М.: Лабиринт: РГГУ, 2001. - 189 с.

216. Тюпа В.И. Очерк современной нарратологии // Критика и семиотика. — 2002. -№ 5. С. 5-31.

217. Тюпа В.И. Художественный дискурс (Введение в теорию литературы). — Тверь: Твер. гос. ун-т, 2002. 80 с. - (Серия "Лекции в Твери") (Литературный текст: проблемы и методы исследования).

218. Тюрин Г.А. Пушкинские аллюзии в поэтических космогониях И.Бунина и Г.Иванова // Национальный гений и пути русской культуры: Пушкин, Платонов, Набоков в конце XX в. Омск: Изд-во ОмГПУ, 1999. - Вып.1. -С. 78-81.

219. Тютчев Ф.И. Полное собрание стихотворений. Л.: Советский писатель, 1987. - 448 с.

220. Успенский Б.А. Поэтика композиции. СПб.: Азбука, 2000. - 347 с.

221. Фарино Е. Введение в литературоведение. — СПб.: Издательство РПТУ им. А.И.Герцена, 2004. 639 с.

222. Федоров Н.Ф. Собрание сочинений: В 4-х т. Т. 2. — М.: Изд. группа «Прогресс», 1995. 498 с.

223. Федоров Ф.П. Романтический художественный мир: пространство и время. Рига: Зинатне, 1988. - 456 с.

224. Федотов Г. О парижской поэзии // Критика русского зарубежья. В 2-х частях. 4.1. М.: ACT: Олимп, 2002. С. 354-363.

225. Фет А.А. Вечерние огни. -М.: «Наука», 1979. 816 с.

226. Флоренский П.А. Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях. М.: Изд. группа «Прогресс», 1993. — 321 с.

227. Флоренский П.А. Иконостас // Флоренский П.А. Христианство и культура. — М.: ООО «Издательство ACT»; Харьков: «Фолио», 2001. С. 521-626.

228. Фролова О.Е. Организация пространства русского повествовательного художественного текста первой половины XIX века. — М.: Прогресс, 2000. — 324 с.

229. Хадынская А.А. Экфразис как способ воплощения пасторальности в ранней лирике Георгия Иванова. Дис. . канд. филол. наук. / Тюмен. гос. ун-т. -Тюмень, 2004. 170 с.

230. Хайдеггер М. Что такое метафизика? // Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. -М.: Республика, 1993. С. 16-27.

231. Ханзен-Лёве А. Русский символизм. Система поэтических мотивов, мифопоэтический символизм. Космическая символика / Пер. с нем. М.Ю.Некрасова. — СПб.: «Академический проект», 2003. — 816 с.

232. Ханзен-Лёве А. Русский символизм: Система поэтических мотивов. Ранний символизм. СПб.: «Академический проект», 1999. - 507 с.

233. Херасков И. Певец эмигрантского безвременья // Возрождение. — 1951. — № 13.-С. 176-178.

234. Хмельницкая Т.Ю. «Вернуться в Россию стихами». О зарубежной лирике Г.Иванова // Литературное обозрение. - 1994. -№ 11-12. - С. 46-52.

235. Ходасевич В. Колеблемый треножник: Избранное. М.: Советский писатель, 1991.-683 с.

236. Ходасевич В.Ф. Стихотворения. Л.: Советский писатель, 1989 - 464 с.

237. Ходель Р. Экфрасис и «демодализация» высказывания // Экфрасис в русской литературе: Труды Лозаннского симпозиума / Под ред. Л.Геллера. -М.: Издательство «МИК», 2002. С. 23-30.

238. Хроника. 3-й семинар «Вопросы сюжетосложения» // Сюжетосложение в русской литературе: Сборник статей. Даугавпилс: Даугавпилсский педагогический институт, 1980.— С. 158-163.

239. Чагин А.И. Расколотая лира: Россия и зарубежье: Судьбы русской поэзии в 1920-1930-е годы. М.: Наследие, 1998. - 269 с.

240. Чередниченко В.И. Типология временных отношений в лирике. Тбилиси: «Мецниереба», 1986. - 138 с.

241. Чернейко Л.О. Способ представления пространства и времени в художественном тексте // Филологические науки. — 1994. № 2. — С. 58-70.

242. Шаповалов М. Г.Иванов // Волга. 1989. - № 6. С. 111-113.

243. Шелемова А.О. «Слово о полку Игореве»: поэтика пространства и времени. -М.: Прометей, 2000. 247 с.

244. Шмид В. Нарратология. М.: Языки славянской культуры, 2003. - 311 с.

245. Шогенцукова Н.А. Опыт онтологической поэтики. — М.: Специализир. изд-торг. предприятие «Наследие», 1995. — 231 с.

246. Щукина Д.А. Пространство в художественном тексте и пространство художественного текста. — СПб.: Филол. факультет СПбГУ, 2003. 216 с.

247. Эйхенбаум Б.М. Письма Тютчева // Эйхенбаум Б.М. «Сквозь литературу»: Сборник статей. JL: «Academia», 1924. - С. 50-61.

248. Ю.Иваск. Рифма (новые сборники стихов) // Опыты. — Нью-Йорк, 1953. — Кн. I.-C. 195-198.

249. Якобсон P.O. Статуя в поэтической мифологии Пушкина // Якобсон P.O. Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1987. - С. 145-180.

250. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М.: Гнозис, 1994. - 275 с.

251. Яконовский Е. Принц без короны // Возрождение. — Париж, 1958. № 38. — С. 122-126.

252. Якунова Е.А. Своеобразие художественного мира ранней лирики Георгия Иванова: Дис. . канд. филол. наук. / Череповецкий госуниверситет. — Череповец, 2004. '161с.

253. Agushi I. The poetry of Georgij Ivanov // Harvard Slavic Studies. — 1970. -Vol. V.-P. 109-158.

254. Curtius Ernst Robert. European Literature and the Middle Ages / Translated from the German by Willard R. Trask. Princeton (New Jersey): Princeton university press, 1973.-662 p.

255. Doherty J. 'Proshlo sto let': The 1937 Pushkin Anniversary in the Work of Vladislav Kho-dasevich and Georgii Ivanov // Irish Slavonic Studies. 1999. - № 20.-P. 49-70.

256. Doherty J. The Acmeist Movement in Russian Poetry: Culture and the Word. — Oxford: Claredon Press, 1995. 316 p.

257. Ivanov Georgij und Odojevceva Irina. Briefe an Vladimir Markov 1955-1958 / Mit Einleitung herausgegeben von Hans Rothe. Koln; Weimar; Wien: Bohlau, 1994.-112 c.

258. Laursen Eric. The Talent of Double Vision: Distorting Reflection in Georgij Ivanov's Emigre Poetry // Russian Literature, 1998. № 43. P. - 481-493.

259. Markov V. Georgy Ivanov: nihilist as light-bearer // The bitter air of exile. Russian Writers in the West. 1922-1972 / Ed. by S.Karlinsky & A.Appel. University of California Press.-Berkley, Los Angeles, London, 1977.-P. 139-163.

260. Rubins M., Timina S. Georgii Ivanov // Dictionary of literary biography. Vol. 317:r

261. Twentieth-century Russian Emigre Writers. / Edited by M.Rubins. — Detroit; New York; San Francisco; San Diego; New Haven, Conn.; Naterwille, Maine; London; Munich: Thomson Gale, 2005. P. 141-154.

262. Salajczykowa Janina. Мотив памяти в поэзии Г.Иванова «второго» периода // Literatura rosyijska w kontekstach mifdzykulturowych. — Warszawa, 2001. S. 204-215.

263. Szymak-Reiferova J. Malarstwo jako predmiot opisu i reflecsji w poezji Georgija Iwanowa. // Studia Rossica. Warszawa 1994. - № II. - S. 111-119.i