автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Поэтика романа Ф. М. Достоевского "Бесы"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Колпаков, Алексей Юрьевич

Введение.

Глава первая. Проблема духовного возрождения в «Бесах»

1. Идеальная модель сюжета.

2. Тема абсолютного конца.

3. О структуре образа. лава вторая. Проблема божественного мироустройства в романе «Бесы»

1. Обреченность идеала.

2. Обреченность человека.

Дегуманизированная структура бытия.

Глава третья. Структура романа «Бесы»: способ ее создания и целостная авторская позиция.

1. Тема Апокалипсиса в «Бесах».

2. Целостная авторская позиция и авторский идеал в «Бесах».

Введение диссертации2000 год, автореферат по филологии, Колпаков, Алексей Юрьевич

Ф. М. Достоевский задумывал роман «Бесы» как произведение, предельно ориентированное на современность. Критика русского общества второй половины XIX века стала главной задачей романиста. Его недовольство происходящими в России процессами было настолько велико, что уже в замысле проступает явная тенденциозность, осознаваемая самим писателем: «То, что пишу, - вещь тенденциозная, хочется высказаться погорячее. (Вот завопят-то про меня нигилисты и западники, что ретроград!) Да чёрт с ними, а я до последнего слова выскажусь» (XXIX (1), 116)1. И хотя Достоевский в каждом романе проявляет себя как художник, одержимый «тоской по текущему», в «Бесах», судя по словам автора, степень обращения к реальности неизмеримо возрастает.

Желание «высказаться», под определённым углом зрения показать наиболее опасные изъяны общества, угрожало искажением собственно художественной стороны романа. Это опасение Достоевский высказывает в письме к Н. Н. Страхову от 24 марта 1870 года: «На вещь, которую я теперь пишу в "Русский вестник", я сильно надеюсь, но не с художественной, а с тенденциозной стороны; хочется высказать несколько мыслей, хотя бы погибла при этом моя художественность. Но меня увлекает накопившееся в уме и сердце; пусть выйдет хоть памфлет, но я выскажусь» ( XXIX (1), 111 -112).

Самые животрепещущие проблемы современности становятся в центр будущего романа. Среди них наиболее значимой для Достоевского являлась проблема преемственности идей либералов-западников 40-х гг. (А. И. Герцен, В. Г. Белинский, Т. Н. Грановский, И. С. Тургенев) и молодых революционеров-нигилистов (С. Г. Нечаев). Идейную основу «Бесов» Достоевский излагает в письме к наследнику А. А. Романову: «Это - почти исторический этюд, которым я желал объяснить возможность в нашем

1 Здесь и далее сноски на произведения Достоевского даются по изданию: Ф. М. Достоевский.

Поли. собр. соч.: В 30-ти т. Л., 1972 - 1989. В скобках римскими цифрами указан том, арабскими - страницы. Курсив в цитатах везде наш, кроме специально оговоренных случаев. 3 странном обществе таких чудовищных явлений, как нечаевское преступление. Взгляд мой состоит в том, что эти явления не случайность, не единичны. <.> Эти явления - прямое последствие вековой оторванности всего просвещения русского от родных и самобытных начал русской жизни. <.> Наши Белинские и Грановские не поверили бы, если б им сказали, что они прямые отцы Нечаева. Вот эту родственность и преемственность мысли, развившейся от отцов к детям, я и хотел выразить в произведении моём» (XXIX (1), 260).

Для выражения своей идейно-философской концепции Достоевский в основу сюжета положил отношения между молодым революционером-нигилистом (Нечаевым) и его отцом (Грановским). Ключевым же моментом романа в замысле являлось убийство Шапошникова (впоследствии Шато-ва), воспроизводящее действительное убийство членами «Народной расправы» своего бывшего товарища И. И. Иванова. Достоевский таким образом стремился художественно осмыслить возникновение тайного общества и фигуру его руководителя С. Г. Нечаева.

Художественное исследование проблемы отцов и детей вовлекает в сферу внимания Достоевского многие явления социально-общественной жизни России. В связи с успехом Нечаева, Достоевский ставит проблему кризиса административной власти и разложения дворянского сословия. Те силы, которые призваны консолидировать общество, на деле оказываются неспособными противостоять нигилизму. Дворянская аристократия, по мнению Достоевского, давно оторвавшаяся от исконно русских корней, сама находится в стадии духовного распада и политического бессилия. В романе эту черту русского общества должна была демонстрировать деятельность четы Лембке (губернатора и его жены), а также образы писателя Кармазинова, Степана Трофимовича Верховенского и Николая Ставрогина.

В условиях отсутствия единой духовной основы особое внимание Достоевский уделяет образам одиночек-правдоискателей. Судьбы инженера Кириллова и Шатова были призваны показать, насколько сложно человеку в современном мире обрести истину. Стремясь найти новый духовный стержень для себя и всего человечества, эти герои, лишённые прочной связи с «почвой», неминуемо приходят к идейно-нравственному тупику.

В качестве выхода из сложившейся ситуации Достоевский предлагает обратиться к христианским идеалам, сохранившимся лишь в народе и православных монастырях. С этой целью писатель планирует ввести в сюжет произведения фигуры крестьянина-старообрядца Голубова и старца Тихона.

Таким образом, реальность российской жизни в самых разнообразных её проявлениях становится основой «Бесов». В окончательном тексте романа намерения Достоевского оказались почти полностью реализованными.

Как и планировалось, центральным конфликтом здесь становятся отношения отцов и детей. Лагерь «отцов» представлен фигурами либералов-западников (Степан Трофимович Верховенский, Кармазинов), административной и светской верхушкой губернского города (чета Лембке, Варвара Петровна Ставрогина). Лагерь «детей» составляют «пятёрка» Петра Верхо-венского, сам Верховенский-младший, Ставрогин, Кириллов, Шатов.

Сюжетной основой романа служит политическая деятельность Петра Верховенского. Приезжая в город, Верховенский организует революционный кружок с целью провести ряд подрывных мероприятий. Распространение прокламаций, попытка устроить бунт рабочих Шпигулинской фабрики, использование праздника для организации всеобщего скандала, поджоги, убийство Шатова - всё это явилось «пробой» для будущего переворота в масштабах всей России. В результате «пробы» обнаруживается духовная и общественно-политическая несостоятельность губернского общества. Полностью лишённый единой духовной основы светский бомонд не только не противостоит всепроникающему цинизму, но, напротив, во многом способствует успеху Верховенского.

Духовный кризис общества выражается Достоевским и через судьбы отдельных персонажей. Прежде всего это касается Ставрогина, Шатова, Кириллова, Степана Трофимовича. Каждый из них пытается найти выход к личному и общественному возрождению, однако реально их жизнестроительные устремления терпят провал. Тенденция к развалу общественного уклада жизни сказывается не только в политических и идейных разногласиях. но и в распаде межличностных отношений. Герои романа в целом не способны на истинную любовь, семейную привязанность, дружбу, взаимопонимание и уважение.

Таким образом, в «Бесах» Достоевский затрагивает большой комплекс проблем, связанных с общественно-политической, культурной и частной жизнью. Пожалуй, это единственный роман, в котором писатель делает столь масштабный срез российской реальности. И в этом смысле «Бесы» действительно являются «историческим этюдом».

Необходимо отметить некоторые изменения в сюжете «Бесов» в сравнении с первоначальными планами. По разного рода причинам из романа уходят образы, воплощающие истинную основу общества. Ещё на первых этапах работы Достоевский исключает из сюжета «Бесов» фигуру Голубова, а затем, по всей видимости, вынужденно, отказывается от образа старца Тихона. Так «Бесы» лишаются однозначного положительного полюса. Романный мир становится предельно трагичным. В нём нет сил, способных противостоять духовной энтропии общества и человека. Отсюда и общий мрачный фон романа. Мир, изображённый Достоевским, неминуемо идёт к гибели, что сказывается в небывалом для писателя количестве смертей.

Мотив смерти становится одним из основных в сюжете произведения. Гибнут практически все главные герои «Бесов»: Шатов, Кириллов, Лиза, Степан Трофимович, Хромоножка и её брат капитан Лебядкин, жена Шатова (Марья Игнатьевна), Федька Каторжный, Ставрогин. Смерть становится «хозяйкой» романного мира. С другой стороны, Пётр Верховен-ский, ставший прямой или косвенной причиной большинства смертей, благополучно скрывается за границей. В результате деструктивные элементы занимают в жизни главенствующее положение.

Обречённость общества тесно связана с процессами дезинтеграции. Герои «Бесов» оказываются не способными к объединению. Каждый из них одержим болезнью своеволия. Вместо взаимопонимания и любви герои стремятся прежде всего подчинить мир своей идее, своей власти. В мире «Бесов» люди в большинстве случаев чужды друг другу. «Другой» для них становится объектом идеологического или политического эксперимента и средством для реализации собственных планов.

Разобщённость как одну из ключевых проблем современности Достоевский подчёркивает в предполагаемом послесловии к роману: «О том, кто здоров и кто сумасшедший. Ответ критикам. <.> Статья о многоразличии современного общества. Потеряли образы, тотчас стёрлись, новые же прячутся. <.> Преданья, дворянская литература, понятия, вдруг хаос, люди без образа - убеждений нет, науки нет, никаких точек упоров, уверяют в каких-то тайнах социализма. Люди, как Кириллов, своим умом страдающие. Главное, не понимают друг друга. Всю эту кисельную массу охватил цинизм» (XI, 308).

Итак, всем ходом своей «хроники» Достоевский приводит читателя к выводу о дисгармоничном устройстве жизни. Дисгармоничность целого проявляется постепенно через судьбы героев романа. Практически все они глубоко трагичны. Герои «Бесов» не могут преодолеть законов неправедного, «ложного» мира, освободить свою душу и жизнь от его влияния. Они формируют этот мир и сами страдают от него. Получается замкнутый круг, конструктивного выхода из которого нет. Поэтому именно смерть завершает большинство сюжетных линий романа.

Таков в общих чертах эмпирический план «Бесов». Как показывает Достоевский, реальность далеко отстоит от идеала гармонии. Сюжет романа раскрывает безысходность и трагизм человеческого существования.

Несмотря на «тоску по текущему», в своих произведениях Достоевский всегда чётко выражает идеал жизнеустройства. Повествуя о реальном, он конструирует некий метафизический уровень, где помещает заветные мысли о Христе, России, человеке. В художественную ткань своих произведений писатель вставляет множество деталей, отсылающих читателя к «высшему смыслу» бытия. Для этого Достоевский использует продуманную систему библейских цитат, аллюзий, символов. Кроме этого, многие герои в своих духовных поисках приходят к мысли о христианском идеале жизни, о вере, о Евангелии. В результате образуется определённый религиозно-этический план произведения, в центре которого стоит образ Христа, воплощающий собой конечную истину и надежду мира.

Религиозный план является метауровнем по отношению к плану эмпирическому. Здесь разыгрывается собственная история, которой в идеале должен соответствовать реальный сюжет. Так вполне очевидно, и исследователи не раз отмечали это, что метасюжетом романа «Преступление и наказание» является притча о воскресении Лазаря1. Через притчу о Лазаре автор обозначает идеальную модель мира и выражает собственный религиозно-этический идеал.

В отношении «Бесов» Достоевский не отходит от наработанных принципов построения романа. Практически с самого начала писатель чётко определяет сущность религиозного планаГ будущего произведения. В письме к А. Н. Майкову от 9 (21) октября 1870 г. Достоевский проводит параллель между евангельской историей об исцелении бесноватого (Евангелие от Луки, гл. 8, 26 - 39) и реальностью. Заканчивая свою мысль, Достоевский пишет: «Ну, если хотите знать, - вот эта-то и есть тема моего романа. Он называется "Бесы", и это описание того, как эти бесы вошли в стадо свиней» (XXIX (1), 144).

В соответствии со своим религиозным идеалом писатель выстраивает судьбы героев как поиски Христовой истины. Достоевским настойчиво разрабатывается тема «хороших людей», приходящих через внутренние метания к вере. Именно таков путь должны были пережить Князь (Ставрогин) и Воспитанница (Даша). Впоследствии эти планы оказались нереализованными. Но Достоевский не оставляет попыток ввести в сюжет романа фигуру праведника. У писателя возникает мысль провести христианскую идею

1 См.: Одинокое В. Г. Проблема "вечного" в романе Ф. М. Достоевского "Преступление и наказание". Особенности его художественного воплощения // Одиноков В. Г. Литературный процесс и духовная культура в России. Красноярск, 1998, 81 - 102; Тороп П. Перевоплощение персонажей в романе Ф. Достоевского " Преступление и наказание" // Тороп П. Достоевский: история и идеология. Tartu, 1997, 83 - 103/ через образ Голубова, крестьянина-старообрядца. Однако впоследствии Достоевский исключает фигуру Голубова из системы образов «Бесов». Вместо него в роман входит фигура старца Тихона. В отличие от Голубова, образ Тихона оказывается прочно вписанным в сюжет романа. Именно он должен был олицетворять собой высокий религиозно-этический идеал и противостоять нигилизму и безверию. Но в итоге Достоевский вынужден отказаться и от этого образа.

Устранение из окончательного текста романа главы «У Тихона» серьёзно отозвалось на экспликации христианского идеала в «Бесах», однако и в этих условиях Достоевский сумел чётко обозначить религиозный план своего романа. В качестве его фундамента выступает притча об исцелении бесноватого (Евангелие от Луки, гл. 8, 26 - 39). Об этом свидетельствует двойное воспроизведение евангельского текста в романе. Сначала притча выступает в качестве одного из эпиграфов, что сразу же обозначает религиозный аспект произведения; затем в главе «Последнее странствование Степана Трофимовича» притча зачитывается книгоношей Софьей Матвеевной и толкуется Верховенским-старшим.

При этом Степан Трофимович даёт расширенное толкование притчи, ассоциируя евангельскую историю об исцелении бесноватого Христом с судьбой России: «Мне ужасно много приходит теперь мыслей: видите, это точь-в-точь как наша Россия. Эти бесы, выходящие из больного и входящие в свиней, - это все язвы, все миазмы, вся нечистота, все бесы и все бесенята, накопившиеся в великом и милом нашем больном, в нашей России, за века, за века! <.> Но великая мысль и великая воля осенят её свыше, как и того безумного бесноватого, и выйдут все эти бесы, вся нечистота, вся эта мерзость, загноившаяся-на поверхности. и сами будут проситься войти в свиней. Да и вошли уже, может быть! Это мы, мы и те, и Петруша <.> и я, может быть, первый, во главе, и мы бросимся, безумные и взбесившиеся, со скалы в море и все потонем, и туда нам дорога, потому что нас только на это ведь и хватит. Но больной исцелится и "сядет у ног Иисусовых". и будут все глядеть с изумлением.» (X, 499).

Учитывая, что данный эпизод находится почти в самом финале романа и фактически завершает историю «бесчинств и преступлений», притча претендует на роль обобщающего слова по отношению ко всему содержанию произведения. На основе притчи создаётся «должный» вариант развития мира. Через преступления, духовные метания, нравственные падения герои должны прийти ко Христу - воскреснуть. За воскресением наступит конечная гармония: Россия, как гадаринский бесноватый, «сядет у ног Иисусовых». Достоевский видел гармонию общества в единении людей во Христе. Именно духовное единение, а не «муравейник», становится конечной целью развития России.

Даже при столь беглом охвате двух планов романа можно увидеть их коренные отличия. Эмпирический план представляет нам полностью деструктивную картину мира. Человек и общество здесь далеки от идеала, что и предрешает трагизм их судеб. Напротив, религиозный план задаёт идеальную модель мироустройства, основанную на единении людей во Христе.

Однако различие планов не означает, что связь между ними совершенно отсутствует. Идеал и реальность постоянно соотносятся, причём не только на идейном, но и на поэтическом уровне. Между сюжетом притчи и сюжетом романа устанавливаются определённые соответствия, настолько явные, что автор посредством высказываний Степана Трофимовича и Хроникёра (именно Хроникёр приводит притчу в качестве эпиграфа) соединяет реальные события с евангельскими.

Но тождества идеала и действительности в «Бесах» не достигается. Сюжет романа отходит от идеальной схемы и во многих моментах отчётливо ей противостоит. Вообще реалистический роман весьма сложно уместить в рамки идеальной модели мира, поскольку здесь основной задачей художника является воссоздание максимально объективной картины жизни, со всеми её противоречиями и нюансами. Как правило, строгое движение к идеалу существенно сказывается на реалистичности повествования. Например, воскресение Раскольникова в эпилоге «Преступления и наказа- > ния». Сюжет романа восходит к притче о воскрешении Лазаря. В соответствии с евангельским текстом Достоевский выстраивает духовную историю главного героя. Тем не менее до самого финала Раскольников не совершает последнего шага, соответствующего сюжету притчи, - шага к возрождению. Даже в эпилоге герой продолжает оставаться верным своей идее. Лишь на последних страницах происходит воскресение Раскольникова. Но детальной мотивировки оно не имеет и психологически выглядит малоубедительно1.

В отличие от «Преступления и наказания», в «Бесах» между идеалом и действительностью образуются серьёзные расхождения, что и создаёт довольно тяжёлое впечатление от романа. Однако и расхождения показывают, насколько сильно взаимосвязаны религиозный и эмпирический планы произведения. Достоевский выстраивает мир своего романа таким образом, что анализ «болезни» общества мы должны вести с определённых, самим автором обозначенных позиций. Автор указывает нам код, с помощью которого мы можем толковать реальность. Иными словами, трагическое напряжение в сюжете «Бесов» во многом рождается из акцентированного отступления от точно определённого идеала.

Отсюда и по линии сближения и по линии расхождения взаимосвязь между религиозным и эмпирическим планами одинаково прочная. Образуется единая структура, где идёт постоянное взаимодействие эмпирического уровня произведения с метафизическим. При таком подходе основной проблемой анализа становится диалектика взаимодействия двух уровней структуры романа.

Данная проблема отчётливо проступает на фоне противоречивых взглядов на природу романного мира произведения. В «Бесах» метафизический и эмпирический уровни имеют равную степень художественной во-площённости. Для критики это обстоятельство невольно создало предпо

Хотя с точки зрения метасюжета объяснить неожиданное воскресение Раскольникова можно чудом. См.: Одинокое В. Г. Проблема «вечного» в романе Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Особенности его художественного воплощения, с. 100 - 101.

11 сылку рассматривать «Бесов» или с точки зрения отражения реального мира, или - мира метафизического.

Так, первые отклики на публикацию «Бесов», как правило, были обращены к общественно-социальной проблематике произведения. В романе склонны были видеть лишь отражение современной действительности и оценивали его, во многом исходя из соответствия изображённого реальности'.

Однако в конце XIX века отношение к «Бесам» резко меняется. Русские религиозные мыслители, с которых, собственно, и начинается целенаправленное изучение Достоевского, увидели в романе отражение «высшей реальности». Как писал С. Н. Булгаков: «Это ("Бесы". - А. К.) отнюдь не есть <.> исторический, "реалистический" роман из истории русской революции <.> Роман "Бесы", как и вообще всё творчество Достоевского, принадлежит к искусству символическому, только внешне прикрытому бытовой оболочкой, и реалистичен лишь в смысле реалистического символизма.»". Схожий взгляд на природу реализма Достоевского, а значит и на специфику отображаемой реальности, высказывали Вяч. И. Иванов, Н. А. Бердяев\

Позже в марксистском литературоведении роман «Бесы» снова начинает рассматриваться с точки зрения соответствия социально-общественной действительности, правда, воспринимаемой сквозь призму марксистско-ленинской идеологии. Отсюда вполне логично вытекали обвинения автору в реакционности и тенденциозности его романа. Так, Г. М. Фридлендер по поводу «Бесов» писал: «Несмотря на реакционный характер

1 См.: Обзор прижизненной критики дан в комментарии к «Бесам». Завершая этот раздел комментария, его авторы пишут: «.в условиях той эпохи основным критерием в оценке "Бесов" оставался вопрос о том, насколько верно (или искажённо) автор изобразил участников современного ему освободительного движения.» (XII, 272).

2 Булгаков С. Н. Русская трагедия // Ф. М. Достоевский. Бесы. Роман в трёх частях. «Бесы»: Антология русской критики. М, 1996, с. 490.

3См.: Иванов Вяч. И. Основной миф в романе «Бесы» // Ф. М. Достоевский. Бесы. Роман в трёх частях. «Бесы»: Антология русской критики. М., 1996, с. 508 - 512; Бердяев Н. А. Ставрогин // Там же, с. 518-524. изображения русского общества в "Бесах", в романе этом, как во всех произведениях Достоевского, есть правдивые, реалистические образы и штрихи. которые находятся в глубоком противоречии с основной идейной направленностью "Бесов"»1.

Если марксистское достоевсковедение в своём взгляде на природу отображаемого в романе мира схоже с первой волной критики, то сегодняшний «мифопоэтический» подход заставляет вспомнить работы религиозных мыслителей. Например, С. М. Телегин в работе «Жизнь мифа в романе Достоевского "Бесы"» пишет: «Ключевым в романе "Бесы" является не его антиреволюционная, антинигилистическая или антикоммунистическая направленность, а бесовское наваждение, демоническая одержимость его героев»". Таким образом, в качестве отображённой в романе реальности снова выступает некая метафизическая действительность.

Исходя из этих противоположных взглядов, можно сделать вывод, что в поле зрения критики каждый уровень произведения входит изолированно. Структура романа расслаивается. Для одних роман отражает русскую действительность второй половины XIX века, для вторых - высшую, «символическую» реальность. Соответственно, героями романа являются то представители русского общества, обусловленные сословным, социальным положением и политическими взглядами, то метафизические сущности, воплощающие собой борьбу Бога и дьявола. Очевидно также, что одни учёные фактически игнорируют функциональную значимость религиозного плана романа, другие же - принижают роль плана эмпирического. Поэтому для одних «Бесы» - «социально-политический роман» (Г. К. Щенников), а для других - «символическая трагедия» (Вяч. И. Иванов)3.

Разумеется, наше деление не учитывает индивидуальных целевых, методологических и идеологических установок авторов. Мы приводим его исключительно с точки зрения отношения критика к структуре романа. И

1 История русской литературы: В 10-ти т. Т. IX. Ч. II. М. - Л., 1956, с. 77.

2Телегин С. М. Жизнь мифа в художественном мире Достоевского и Лескова. М., 1995, с. 25.

3 См.: Щенников Г. К. Достоевский и русский реализм. Свердловск, 1987, с. 263; Иванов Вяч. И. Основной миф в романе «Бесы», с. 508. здесь становится ясно, что, рассматривая тот или иной аспект «Бесов», исследователи редко делают поправку на структурные отношения внутри произведения. Художественный мир романа предстаёт как бы одноплоско-стным. Такой подход сам собою снимает проблему диалога между реальностью и идеалом, эмпирическим и метафизическим уровнями «Бесов».

Принципиально иной подход к структуре демонстрируют работы так называемого «постбахтинского» направления. Признавая вслед за М. М. Бахтиным, что роман Достоевского воспроизводит сложную, полную противоречий реальность, критики данного направления пытаются обозначить в произведениях Достоевского авторский идеал - «монологическую доминанту» (В. Г. Одиноков)'. Этот идеал в каждом случае восходит к Евангелию и образу Христа. Слово Христа и сам Христос воплощают собой Истину, к которой стремится «падший» мир: «Центральной во взгляде Достоевского на человека и историю является идея постоянного движения, развития, перехода. <.> Душевное здоровье для Достоевского - <.> в движении к идеалу - в конечном счёте, к религиозному идеалу»2. В контексте нашего исследования ценность «постбахтинского» подхода заключается в возможности рассматривать роман Достоевского как структуру, где находят себе место и реальность, и идеал.

Однако необходимо отметить некоторую односторонность методики анализа структуры «постбахтинистами». В основе своей их подход к структуре метафизичен, в том смысле, что она воспринимается как нечто застывшее, лишённое внутренних противоречий и взаимосвязей. Восходя от «полифонии» реальности к идеалу, обнаруживая высший уровень в романе Достоевского, исследователи не делают как бы шага назад - не соотносят религиозный идеал с действительностью. Тем самым между разнородными элементами структуры не устанавливается диалектической связи.

1 Одиноков В. Г. Проблема "вечного" в романе Ф. М. Достоевского "Преступление и наказание". Особенности его художественного воплощения, с. 85.

2 Jackson R. L. The Art of Dostoevsky. Prinston, 1981, P. 257.

14

Исключительное внимание к иерархичности структуры и фактическое игнорирование её системности можно наглядно показать на примере работы С. А. Левицкого «Фантастический реализм Достоевского. Об иерархической структуре романов Достоевского». Сопоставляя свою позицию с бахтинской, автор пишет: «Он (Бахтин. - А. К.) рассматривает композицию романов писателя, так сказать, в горизонтальном разрезе. Я же имею в виду вертикальный разрез творчества писателя»1. В соответствии с этим исследователь выделяет три плана в структуре романов Достоевского: сюжетный, психологический и метафизический. Последний план С. А. Левицкий определяет как самый глубинный и говорит о нём: «Не только и не столько психология, сколько именно царство человеческого духа, с его божественными и сатанинскими возможностями, составляет главный фокус внимания писателя»2. Таким образом, устанавливается твёрдая «монологическая» иерархия планов произведения. Поиск исследователя заканчивается на самой высшей ступеньке этой иерархии, то есть на моменте определения идеала.

Но в таком случае не совсем ясно, для чего Достоевский уделяет столь пристальное внимание именно сюжету и психологизму. Вполне вероятно, что делается это для того, чтобы показать, насколько расходятся идеал и действительность, какие противоречия возникают между ними. Если же остановить анализ на высшем уровне структуры, то обнаружить противоречия не удастся. Для этого необходимо привести различные планы произведения в диалектические отношения. Интерпретируя структуру как диалектическое единство, можно существенно продвинуться на пути к пониманию смысла и формы романа Достоевского. Такой подход позволяет рассматривать все элементы текста в динамике, выявляя их функциональную значимость и взаимовлияние3.

1 Левицкий С. А. Фантастический реализм Достоевского (об иерархической структуре романов Достоевского) // Записки Русской акад. группы в США. Т. V. Нью-Йорк, 1971, с. 70.

2 Там же, с. 68.

3 Именно этот путь анализа обозначил в своё время А. П. Скафтымов в работе «Тематическая композиция романа "Идиот"». В своём исследовании структуры образов романа А. П. Скафтымов опирается на «телеологический» принцип и, в сущности, говорит о диалектическом единст

15

К сказанному добавим, что целостного анализа художественной структуры «Бесов» не существует. Как правило, речь о художественных особенностях романа идёт в контексте разговора о тех или иных общих проблемах поэтики Достоевского. В сферу внимания учёных входят лишь отдельные элементы поэтической структуры произведения. На сегодняшний день можно выделить следующие основные направления научного поиска: 1. Анализ повествовательной организации «Бесов» (Я. О. Зунделович, В. А. Туниманов); 2. Сюжетно-композиционные особенности романа (В. А. Свительский, А. Ковач); 3. Мифопоэтика (С. М. Телегин)1.

Формальным показателем узкоспецифического подхода к роману является наличие лишь одной монографии о «Бесах». Это книга Л. И. Сара-скиной «"Бесы": роман-предупреждение»2. Л. И. Сараскина обращается к различным аспектам «Бесов»: календарь романа, образы, социальновс всего произведения. «Диалектическое построение романа очевидно. Каждая фигура скомпонована как противопоставление и разрешения реплик за и против. Всякая фигура и картина и их сочетание не только что-то показывает, но, в известном особом художественном способе, и доказывает, утверждает и отрицает. Тематическое многообразие и соотношение переживаний действующих лиц явлено не в простой рядоположенности, а в иерархической последовательно подчиняющей и завершающей системе (курсив автора. - А. К.)». См. Скафтьшов А. П. Тематическая композиция романа «Идиот» // Творческий путь Достоевского. Л., 1924, с. 185. К сожалению, масштабный замысел описания поэтики «Идиота» не был воплощён учёным в полной мере. Однако перспективы диалектического подхода в исследовании романов Достоевского А. П. Скафтымов сумел чётко и ясно обозначить. В том или ином виде диалектическую природу романов Достоевского отмечали многие исследователи. Среди них, как основополагающие, выделим работы Л. П. Гроссмана «Поэтика Достоевского», Б. М. Энгельгардта «Идеологический романа Достоевского», M. М. Бахтина «Проблемы поэтики Достоевского».

1 См.: Туниманов В. А. Рассказчик в «Бесах» Достоевского // Исследования по поэтике и стилистике. Л., 1972, с. 87 - 162; Зунделович Я. О. Памфлетный строй романа «Бесы» // Зунделович Я. О. Романы Достоевского. Ташкент, 1963, с. 105 - 140; Ковач А. Роман Достоевского. Опыт поэтики жанра. Budapest, 1985; Свительский В. А. Композиционное мышление и авторская оценка в романах Достоевского 60 - 70-х годов // Русская литература 1870 - 1890 годов. Сб. 7, Свердловск; 1974, с. 19 - 33; Телегин С. М. Жизнь мифа в художественном мире Достоевского и Лескова. М., 1995.

2 Сараскина Л. И. «Бесы»: роман-предупреждение. М., 1990.

16 политическое содержание, а также литературные связи. Монография имеет, безусловно, большое значение в изучении «Бесов», в ней содержатся ценные наблюдения не только над содержательной, но и художественной стороной произведения. Однако комплексный анализ поэтики романа целью работы не является. Суммируя данные наблюдения, можно сказать, что изучение поэтики «Бесов» является одной из актуальных задач достоевско-ведения.

Таким образом, актуальность нашего исследования определяется следующими факторами: 1. Неразработанностью важной проблемы диалектического взаимодействия эмпирического и метафизического уровней в единой поэтической структуре романа; 2. Недостаточной изученностью поэтики «Бесов» в целом.

В этой связи основной целью работы является анализ диалектического единства метафизического и эмпирического уровней в целостной структуре «Бесов».

Данная цель включает в себя следующие конкретные задачи:

1. Необходимо выявить ключевые элементы идеальной модели сюжета;

2. Рассмотреть специфику организации сюжета романа в соотнесении с идеальной моделью;

3. Определить способ формирования поэтической структуры произведения и выявить авторскую позицию в романе.

Методы исследования. В качестве основных в работе используются методы структурного и системно-типологического анализа художественного текста.

Научная новизна диссертации заключается в следующем:

1. Работа является первой попыткой дать целостный анализ поэтики романа «Бесы»;

2. Детально прослеживается взаимосвязь реального плана повествования с метафизическим, связанным- с христианским вероучением, и их диалектическое единство в поэтической структуре романа;

3. На основе объективного анализа выявляется специфика авторской позиции в «Бесах»

Структура работы. Диссертация делится на три главы. В первой рассматривается взаимодействие притчевого сюжета воскресения с сюжетом реальным. Во второй главе мы обращаемся к сюжетно-композиционным способам создания картины обречённого на гибель мира. Третья глава выступает как синтезирующая. Здесь обозначается способ создания структуры романа и определяется целостная авторская позиция.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Поэтика романа Ф. М. Достоевского "Бесы""

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Отправным пунктом нашего разбора «Бесов» послужило предположение о возможности описать поэтику романа с точки зрения системного сочетания метафизического и эмпирического уровней в целостной структуре произведения. Результаты работы убеждают нас в продуктивности данного подхода при анализе поэтической системы романа Достоевского.

Прежде всего, избранная стратегия анализа позволяет уйти от традиционного в отношении «Бесов» «изоляционизма», когда отдельные элементы произведения рассматриваются вне связи друг с другом. Это касается не только «элементарных» составляющих романа, таких, как сюжет, система образов и мотивов, композиция, но и более масштабных уровней поэтической системы - метафизического или эмпирического планов романа.

Своеобразие «Бесов» заключается в том, что сочетание метафизического и эмпирического уровней выстраивается как единство противопо

Там же, с. 369. ложностей. Отклики сюжета романа на метафизический образец в итоге носят негативный характер. Принцип отрицания становится конструктивным принципом построения сюжета «Бесов». Это приводит к выводу, что в реальности, изображённой Достоевским в «Бесах», воплощение религиозного идеала невозможно. Писатель конструирует мир, фатально обречённый на гибель. Тем самым и человек в этом мире обрекается на провал своих поисков идеала и смерть.

Подобная диалектика двух уровней в свою очередь создаёт эсхатологическую картину мира в её христианском понимании. Но говорить об этом мы можем только при обращении к структуре текста. Именно в повествовательной структуре «Бесов» процесс взаимодействия сюжета и идеальной модели получает конечное объяснение. Выходом к выявлению специфики структуры романа служит тема Апокалипсиса, мощно заявленная и в подготовительных материалах к роману, и в конечном тексте. Тема Апокалипсиса апеллирует к Откровению Иоанна Богослова, которое можно рассматривать как метатекст романа. Идея неизбежной гибели мира и последующего воскресения, заложенная в Откровении, служит своеобразным ключом к дешифровке структуры произведения. Через идею Апокалипсиса становится понятным смысл «негативного» принципа сочетания двух уровней романа и целостная модель мира, этим сочетанием образуемая. Таким образом, тема Апокалипсиса становится системообразующим элементом «Бесов». Она является основой взаимодействия эмпирического и метафизического уровней текста. В итоге, структура «Бесов» воспроизводит христианскую модель конца света, а произведение получает явно религиозный характер.

В этом плане стоит также сделать некоторое уточнение, вытекающее из результатов работы. Оно касается проблемы религиозного характера творчества Достоевского. Тезис о религиозности романов русского писателя подтверждается и анализом «Бесов». Однако религиозность произведения не означает исключительного внимания автора к метафизическим проблемам. Эмпирическая реальность не устраняется мистикой и не превращается лишь в «оболочку» метафизических процессов. Достоевский, опирающийся в своих романах на Евангелие, не отказывается от позиции писателя-реалиста. В этом и состоит своеобразие его творчества.

Религиозный характер «Бесов» выражается только в структуре, и только через взаимодействие различных уровней. Поэтому отбрасывать реальный план произведения, значит разрушать его структуру, искусственно нивелировать не только поэтическую сложность романа, но и, соответственно, сложность, порой противоречивость, авторской позиции. В «Бесах» эта противоречивость проявляется через несоответствие авторского идеала и той позицией, которую Достоевский заявляет в структуре романа. Прит-чевый сюжет в произведении не «монологизируется». Достоевский устанавливает между «идеальной моделью» и реальным сюжетом диалектическую взаимосвязь, за счёт чего и возникает внутренняя напряжённость повествования. «Монологическую» позицию автора мы находим не на определённом внутритекстовом уровне, а в целостной структуре романа, создающей модель Апокалипсиса, который и программирует провиденциальный план произведения.

Совершенно очевидно, что структура «Бесов» в полной мере может обнаружить свой динамический характер, если соотнести её с художественной системой Достоевского-романиста в целом. Такой подход может служить основой воссоздания целостной картины динамики всего творчества писателя.

Список научной литературыКолпаков, Алексей Юрьевич, диссертация по теме "Русская литература"

1. Алексеев А. А. Христианские основы эстетики Ф. М. Достоевского // Достоевский и национальная культура. Вып. 2. Челябинск, 1996, 3 - 28.

2. Алексеев А. А. Эстетическая многоплановость творчества Ф. M Достоевского /7 Творчество Ф. М. Достоевского: искусство синтеза. Екатеринбург, 1991, с. 204-223.

3. Алексеев А. А. Юродское в героях Достоевского // Достоевский и современность. Материалы IX Международных Старорусских чтений. 1994, с. 6 8.

4. Альтман М.С. Достоевский. По вехам имён. Саратов, 1975.

5. Аскольдов С. Психология характеров у Достоевского // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы. Сб. И. Л. M., 1924, с. 5 - 31.

6. Аскольдов С. Психология характеров у Достоевского /7 Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы. Сб. II. Под ред. А. С. Долинина. Л., 1924, с. 5 27.

7. Аскольдов С. Релштюзно-этическое значение Достоевского // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы. Сб. I. Под ред. А. С. Долинина. М.-Л., 1922;

8. Бахтин M. M Вопросы литературы и эстетики. M., 1975.

9. Бахтин M. М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1972.

10. Бахтин M. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

11. Безгюсов В. Г. Ф. Достоевский, К. Леонтьев, Вл. Соловьёв о Преображении и Спасении 7/ Достоевский и современность. Материалы IX Meждународнътх Старорусских чтений. 199 -1, с. 27 -39.

12. Белинский В. Г. Взгляд на русскую литературу 1846 года // Белинский В. Г. Поли. собр. соч. : В 13-ти т. M., 1953 1959, т. 10, с. 7 - 50.

13. Белинский В. Г. Взгляд на русскую литературу 1847 года /7 Белинский В. Г. Полн. собр. соч.: В 13-ти т. М., 1953 1959, т. 10, с. 279 - 359.

14. Бежин А. А. О реализме Достоевского // Творчество Ф. М. Достоевского. М., 1959,0.45-54.

15. Белкина О. А. Пушкинская речь Ф. М. Достоевского в восприятии К. Н. Леонтьева 77 Рус. лит. 1992, Mb 3, с. 141 -- 148.

16. Бем А. Л. Сумерки героя п Ф. М. Достоевский. Бесы. Роман в трёх частях. «Бесы»: Антология русской критики. Сост. Л. И. Сараскина. М., 1996, с. 662 -668.

17. Бем А. Л. Эволюция образа Ставрогина // Ф. М. Достоевский. Бесы. Роман в трёх частях. «Бесы»: Антология русской критики. Сост. Л. И. Сараскина. М., 1996, с. 638-662.

18. Бердяев Н. А. Духи русской революции /У Ф. М. Достоевский. Бесы. Роман в трёх частях. «Бесы»:- Антология русской критики. Сост. Л. И. Сараскина. М., 1996, с. 513 -517.

19. Бердяев Н. А. Миросозерцание Достоевского // Бердяев il. А. О русских классиках. M., 1993, с. 107 223.

20. Бердяев Н. А. Ставрогин /7 Ф. М. Достоевский. Бесы. Роман в трёх частях. «Бесы»: Антология русской критики. Сост. Л. И. Сараскина. М., 1996, с. 518 -524.

21. Берковский Н. Я. Мир, создаваемый литературой. M., 1989.

22. Бицилли П. М. К вопросу о внутренней форме романа Достоевского. София, 1946.

23. Бобров С. П. «Я. Николай Ставропш. » // Ф. М. Достоевский. Бесы. Роман в трёх частях. «Бесы»: Антология русской критики. Сост. Л. И. Сараскина. М., 1996, с. 583-587.

24. Борисова В. В. Синтетизм решитюзно-мифологического подтекста в .творчестве Ф. М. Достоевского (Библия и Коран) /У Творчество Ф. М. Достоевского: искусство синтеза. Екатеринбург, 1991, с. 63 68.

25. Бочаров С. Т. Леонтьев и Достоевский .'/ Бочаров С. Г. Сюжеты русской литературы. M., 1999, с. 341 400;

26. Бочаров С. Г. От имени Достоевского. О религиозной филологии // Бочаров С. Г. Сюжеты русской литературы. М., 1999, с. 585 600.

27. Бочаров С. Г. Переход от Гоголя к Достоевскому /7 Смена литературных стилей. М. Л 974, с. 17 57.

28. Бочаров С. Г. .Праздник жизни и путь жизни. Сотый май и тридцать лет. Кубок жизни и клейкие листочки // Бочаров С. Г. Сюжеты русской литературы. М, 1999, с. 192-226.

29. Бочаров С. Г. Французский эпиграф к «Евгению Онегину». Онегин и Достоевский /7 Бочаров С. Г. Сюжеты русской литературы. M., 1999, с. 152 192.

30. Бродский Н. Л. Угасший замысел. // Ф. М. Достоевский. Бесы. Роман в трёх частях. «Бесы»: Антология русской критики. Сост. Л. И. Сараскина. М., 1996, с. 560 567.

31. Буданова И. Ф. Достоевский и Тургенев. Творческий диалог. Л., 1987.

32. Буданова Н. Ф. Проблема «отцов» и «детей» в романе «Бесы» // Достоевский. Материалы и исследования. Т. 1. Л., 1974, с. 164- 188.

33. Булгаков С. Н. Русская трагедия /7 Ф. М. Достоевский. Бесы. Роман в трёх частях. «Бесы»: Антология русской критики. Сост. Л. И. Сараскина. М., 1996, с. 489-507.

34. БэлнепР. Л. Структура «Братьев Карамазовых». СПб., 1997.

35. Валагин А. П. Система образов в романе Ф. М. Достоевского "Бесы". Дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 1980.

36. Вересаев В. В. Живая жизнь. M., 1991.

37. Ветловская В. Е. Поэтика романа «Братья Карамазовы». Л., 1977

38. Ве-тловскаяВ. Е. Роман Ф. М. Достоевского «Бедные люди». Л., 1988.

39. Ветловская В. Е. Социальная тема в первых произведениях Достоевского // Русская литература. 1984, № 3, с. 75 •■- 94.

40. Викторович В. А. Сюжет и повествование в романе Достоевского // Сюжет и художественная система произведения. Даугавпилс, 1983, с. 56-64.

41. Викторович В. А. Сюжет и повествование в романе Ф. М. Достоевского «Идиот» /7 Вопросы сюжета и композиции в русской литературе. Горький, 1988, с. 63-71.

42. Виноградов В. В. Последний день приговорённого к смерти (Конец Кириллова) // Ф. М. Достоевский. Бесы. Роман в трёх частях. «Бесы»: Антология русской критики. Сост. Л. И. Сараскина. М., 1996, с. 532-534.

43. Виноградов В. В. Сюжет и архитектоника романа Достоевского «Бедные люди » в связи с вопросом о поэтике натуральной школы // Творческий путь Достоевского. Под ред. Н. Л. Бродского. Л., 1924, с. 4.9 -103.

44. Волошин Г. Пространство и время у Достоевского /У Slavia. Прага, 1933, т. 12, вып. 1 2, с. 162 - 172.

45. Волынский А. Л. Достоевский. СПб., 1909.

46. Вышеславцев Б. П. Русская стихия у Достоевского // Ф. М. Достоевский. Бесы. Роман в трёх частях. «Бесы»: Антология русской критики. Сост. Л. И. Сараскина. М , 1996, с. 587 606.

47. Галктш А. Б. Образ Христа в творческом сознании Ф. М. Достоевского. Авто-реф. дйс. канд. филол. наук. М.„ 1992.

48. Гачев Г. Космос Достоевского // ГачевТ. Национальные образы мира. М. 1988. с. 379-397.

49. Гачева А. Г. Достоевский о смысле истории. Место его идей в диалоге отечественных концепции истории // Достоевский и современность. Материалы IX Международных Старорусских чтеш1Й. 1994. с. 78 94.

50. Гессен С. И. Трагедия зла (Философский смысл образа Ставрогина) // Ф. М. Достоевский. Бесы. Роман в трёх частях. «Бесы»: Антология русской критики. Сост. Л. И. Сараскина. М. 1996, с. 668 683.

51. Гинзбург Л. Я. О литературном герое. Л., 1979.

52. Гинзбург Л. Я. О психологической прозе. Л., 1977.

53. Голосовкер Я. Э. Достоевский и Кант. М., 1963.

54. Гроссман Л. П. Достоевский. М., 1 965.

55. Гроссман Л. П. Доегоевский-художник П Творчество Ф. М. Достоевског о. М. 1959, с! 330-416.

56. Гроссман Л. П. Поэтика Достоевского. М. 1925.

57. Гус М. С. Идеи и образы Ф. М. Достоевского. М., 1971.

58. Давидович М. Г. Проблема занимательности в романах Достоевского /7 Творческий путь Достоевского. Под ред. Н. Л. Бродского. Л., 1924, с. 104 131.

59. Давыдов Ю. Этика любви и метафизика своеволия. М., 1989.

60. Джоунс М. Достоевский после Бахтина. СПб. 1998.

61. Днепров В. Д. Идеи, страсти, поступки: Из художественного опыта Достоевского. Л., 1 978.

62. Добролюбов Н. А. Забитые люди /У Добролюбов Н. А. Собр. соч.: В 9-ти т. М Л, 1963, т. 7, с. 225 -275.

63. Долинин А. С. «Исповедь Ставрогина». (В связи с композицией «Бесов»; // Ф. М. Достоевский. Бесы. Роман в трёх частях. «Бесы»: Антология русской критики. Сост. Л. И. Сараскина. М.; 1996, с. 534 560.

64. Долинин А. С. Достоевский и другие. Л. 1989.

65. Достоевская А. Г. Дневник 1867 года. М., 1993.

66. Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30-ти т. Л., 1972 -1989.

67. Дудкин В. В. Достоевский Ницше: Проблема человека. Петрозаводск, 1994.

68. Евнин Ф. И. Реализм Достоевского /У Проблемы типологии русского реализма. М., 1969, с. 408 -455.

69. Евнин Ф. Й. Роман «Бесы» // Творчество Ф. М. Достоевского. М., 1959, с. 262;

70. Ермилов В. В. Ф. М. Достоевский. М., 1956.

71. Жилякова Э. М. традиции сентиментализма в творчестве раннего Достоевского. Томск, 1989.

72. Жожокашвили С. Заметки о современном достоевсковедении // Вопросы литературы. № 4. 1997, с. 126 161.

73. Жолковский А. К. Блуждающие сны и другие работы. М., 1994.

74. Захаров В. Н. О христианском значении основной идеи творчества Достоевского /У Достоевский в конце XX века. М., 1996, с. 137 146.

75. Захаров В. Н. Система жанров Достоевского: Типология и поэтика. Л., 1985.

76. Захарова Т. В. Эстетические взгляды Ф. М. Достоевского и М. Е. Салтыкова-Щедрина: Концепция «текущей действительности» /V Проблемы творчества Ф. М. Достоевского: Поэтика и традиции. Тюмень, 1982, с. 24 37.

77. Зверева Т. В. Сюжет-архепш романа Ф. М. Достоевског о «Братья Карамазовы» // Проблема автора в художественной литературе: Со науч. тр. Ижевск. 1993, 125 133.

78. Зунделович Я. О. Романы Достоевского. Ташкент, 1963.

79. Иванов В. В. Достоевский: поэтика чина // Новые аспекты в пзученггсг Достоевского. Петрозаводск, 1994, с. 67 100.

80. Иванов В. В. Юродский жест в поэтике Достоевского // Русская литература и культура нового времени. СПб, 1994, с. 108 133,

81. Иванов Вяч. Достоевский и роман-трагедия /У О Достоевском. М., 1990, с. 164 192.

82. Иванов Вяч. И. Основной миф в романе «Бесы» /У Ф. М. Достоевский. Бесы. Роман в трёх частях. «Бесы»: Антология русской критики. Сост. Л. И. Сара-скина. М., 1996, с. 508 512.

83. Иванчихова Е. А. Рассказчик в повествовательной структуре произведений Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1994, вып. 11, с. 41 50.

84. Иваичикова Е. А. Синтаксис художественной прозы Достоевского. М., 1979.

85. История русского романа: В 2-х т. Т. 1. М. Л, 1964

86. История русской литературы: В 10-ти т. Т. IX. Ч. II. М. Л., 1956.

87. Исупов К. Г. Русская философия смерти (XVIII XX вв.) // Смерть как феномен культуры. Сыктывкар, 1994, с. 34 -- 53.

88. Камю А. Бунтующий человек. М., 1990.

89. Карякин Ю. Зачем хроникёр в «Бесах» // Карякин Ю. Достоевский и канун XXI века. М., 1989, с. 243 318.

90. Касаткина Т. А. Характерология Достоевского. М., 1996.

91. Касаткина Т. А. Эмоционально-целостная ориентация иронии и её воплощение в романе «Бесы» Ф. М. Достоевского (Образ Николая Ставрогина) // Фи-лол. науки. 1993, № 2, с. 69 80.

92. Катго Ж. Пространство и время в романах Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. Т. 3. СПб., 1978, с. 41 53.

93. Кашина Н. В. Человек в творчестве Ф. М. Достоевского. М., 1986.

94. Кашина Н. В. Эстетика Ф. М. Достоевского. М., 1975.

95. Кирай Д. К соотношению драматических и повествовательных начал в «Преступлении и наказании» Достоевского /7 Acta Litteraria Academiae Scientiarum Hungaricae, Tomus 13,1971, p. 223 239.

96. К1фай Д. К типологии романического мышления в русской литературе XIX ека // Studia Slavica. Т. XIX. Budapest, 1973, s. 89 -135.

97. Кирай Д. Роман и реализм. К поэтике объективной манеры Достоевского // Stadia Slavica. Т. XVIII. Budapest, 1972, s. 31 -75.

98. Кирай Д. Художественная структура ранних романов Ф. М. Достоевского // Studia Slavica. Т. XIV. Budapest, 1968, s. 221 241.

99. Кирпотин В. Я. Достоевский-художник. М., 1972.

100. Кирпотин В. Я. Мир Достоевского: Этюды и исследования. М., 1980.

101. Кирпотин В. Я. У истоков романа-трагедии: Достоевский Пушкин - Гоголь /У Достоевский и русские писатели. М., 1971, с. 9 ---• 86.

102. Клейман Р. Я. Сквозные мотивы творчества Достоевского в исторпко-культурной перспективе. Кишенёв, 1985.

103. Ковач А. Расширение планов дискретности в структуре персонажа Достоевского (Компетенция героя и рассказчика) /У Studia Russica. II. Budapest, 1979, с. 126 170.

104. Ковач А. Роман Достоевского. Опыт поэтики жанра. Budapest, 1985.

105. Коган Г. Вечное и текущее (Евангелие и его значение в жизни н творчестве писателя) // Достоевский и мировая культура. Альм. № 3. М., 1994, с. 27 42.

106. Комарович В. Л. «Мировая гармония» Достоевский /У. Антей. Кн. 1 2. М. 1924, с. 112 - 142.

107. Комарович В. Л. Неизданная глава романа «Бесы» // Ф. М. Достоевский. Бесы. Роман в трёх частях. «Бесы»: Антология русской критики. Сост. Л. И. Сара-скина. M., 1996, с. 567 574.

108. KociiKoß Г. К. О принципах повествования в романе // Литературные направления и стали. М., 1976. С. 65 76.

109. Косиков Г. К. Проблема жанра романа и французский "новый роман" (на материале творчества Натали Сррот). Дис. . канд. филол. наук. М., 1972.

110. Кудрявцев Ю. Г. Три круга Достоевского: Событийное, временное, вечное. М., 1991.

111. Кулешов В. И. Жизнь и творчество Ф. М. Достоевского. М., 1979.

112. Кэнноскэ Накамура Чувство жизни и смерти у Достоевского. СПб., 1997.

113. Лаут Р. Философия Достоевского в систематическом изложении. М. 1996.

114. Левин В. И. Достоевский, «подпольный парадоксалист»-и Лермонтов // Изв. АН СССР. Сер. Лит. и яз. 1972, т. 31, вып. 2, с. 142 156.

115. Левин Ю. Д. Достоевский и Шекспир /У Достоевский. Материалы и исследования. M Л, 1974, т. 1, с. 108 -134.

116. Левицкий С. А. Фантастический реализм Достоевского (об иерархической структуре романов Достоевского) // Записки Русской акад. группы в CELA. Т. V. Нью-Йорк, 1971, с. 64 78.

117. Леонтьев К. Н. О всемирной любви, по поводу речи Ф. М. Достоевского на Пушкинском.празднике // О Достоевском. M., 1990, с. 9 31.

118. Лихачёв Д. С. «Летописное время» у Достоевского il Лихачёв Д. С. Поэтика древнерусской литературы. M., 1979, с. 305 318;.

119. Лихачёв Д. С. «Небрежение словом» у Достоевского //' Лихачёв Д. С. Литература реальность - .литература. Л., 1981, с. 73 - .96.

120. Лихачёв Д. С. Достоевский в поисках реального и достоверного // Лихачев Д. С. Литература реальность - литература. Л., 1981, с. 53 - 72.

121. Лихачёв Д. С., Панченко А. М., Понырко Н. В. Смех в Древней Руси. Л., «Наука», 1984. С. 72 -154;

122. Лосев А. Ф. Диалектика мифа // А. Ф. Лосев. Из ранних произведений. М., 1990, с. 565 566.

123. Лосский Н. О. Достоевский и его христианское миропонимание // Лосский Н. О. Бог и мировое зло. М., 1994, с. 6 284.

124. Лотман Л M. Романы Достоевского и русская легецда // Лотман Л. М. Реализм русской литературы 60-х годов XIX века. Л., 1974, с. 285 315.127: Лотман Ю. М. В школе поэтического слова: Пушкин, Лермонтов, Гоголь. М., 1988.

125. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. M.,. 1996.1 29. Лотман Ю. М. О русской литературе классического периода /У Лотман Ю. М. О русской литературе. СПб., 1997, с. 594 604.

126. Лотман Ю. М. Происхождение сюжета в типологическом освещении // Лотман Ю. М. Избранные работы: В 3-х томах. Т. .1. Таллинн, 1992, с. 224 242.

127. Лотман Ю. М. Сюжетное пространство русского романа XIX столетия И Лотман Ю. М. О русской литературе. СПб., 1997, с. 712-729.1 32. Лотман Ю. .M. Художественное пространство в прозе Гоголя // Лотман Ю. М. О русской литературе. СПб., 1.997, с. 621 -658.

128. Лотман Ю. М., Минц 3. Г., Мелетинскйй Б. М. Литература и мифы // Мифы народов мира. В 2-х т. Т. 2. M. 1997, с. 58 65.

129. Майков В. Н. Нечто о русской литературе в 1846 году /У Майков В. Н. Литературная критика. Л., 1985, с. 179 185.

130. Манн Ю. В. Поэтика Гоголя. Вариации к теме. M., 1996.

131. Манн Ю. В. Поэтика Гоголя. M., 1988.

132. Манн Ю. В. Путь к открытию характера // Достоевский художник и мыслитель. M., 1972,"с. 284 -311.

133. Манн Ю. В. Философия и поэтика «натуральной школы» /У Проблемы типологии реализма. М., 1969, с. 241 305.

134. Медведев П. М. Формальный метод в литературоведении. М., 1993.

135. Мединская И. В. Ф. М. Достоевский в американской критике 1980 1990-х годов. Автореф. дис. . кад. филол. наук. Томск, 1997.1 41. Мелетинский Е. М. Достоевский в свете исторической поэтики. Как сделаны «Братья Карамазовы». М., 1996.

136. Мережковский Д. С. Пророк русской революции // Ф. М. Достоевский. Бесы. Роман в трёх частях. «Бесы»: Антология русской критики. Сост. Л И. Сара-скина. М., 1996, 461-488.

137. Мяхашювский Н. К. Жестокий талант /У Михайловский Н. К. Литературно-критические статьи. М., 1957, с. 181 -• 263.

138. Михшокевич В. А. Достоевский и «народное» христианство /У Достоевский и современность. Материалы VII международных «Старорусских Чтений». Новгород, 1994,178-182.

139. Михшокевич В. А. Достоевский и национальная христианская культура // Ф. М. Достоевский и национальная культура. Вып. 2. Челябинск, с. 117 141.

140. Михнкжевич В. А. Фольклор в «Бесах» Ф. М. Достоевского /У Рус. лит. 1991, №4, с. 18-33.

141. Морсон Г. С., Эмерсон К. Творчество прозаики. Главы из книги /У Бахтиноло-гия. СПб., 1995, 288-309.

142. МочульскийК. Гоголь, Соловьёв. Достоевский. М., 1995.

143. Мукаржовский Я. Исследования по эстетике и теории искусства. M., 1994.

144. Назиров Р. Г. Автономия литературного героя // Проблемы творчества Ф. М. Достоевского: Поэтика и тардиции. Тюмень, 1982, с. 3 -11.

145. Назиров Р. Г. Пётр Верховенский как эстет // Вопросы литературы, 1979, № 10, с. 231 -284. '

146. Назиров Р. Г. Проблемы художествешюсти Ф. М. Достоевского // Творчество Ф. М. Достоевского: искусство синтеза. Екатеринбург, 1991, с. 125 156.

147. Назиров Р. Г. Творческие принципы Ф. М, Достоевского. Саратов, 1982.

148. Немальцева Т. В. Развитие образа б свете психологического «акта объективации». «Бесы» Ф. М. Достоевского Я Романтизм в системе реалистического произведения. Казань, 1985, с. 43 54.

149. Нечаева В. С. Ранний Достоевский. 1821 1849. М. 1979.1 56. О великом инквизиторе: Достоевский и последующие. М., I 992.

150. Овсяшшо-Кулжовский Д. Н. Литературно-критические работы. Т. 2. М. 1989.

151. Одиноков В. Г'. Литературный процесс и духовная культура в России. Красноярск, 1998.

152. Одиноков В. Г. Поэтика русских писателей XIX в. и литературный процесс. Новосибирск, 1987.

153. Одиноков В. Г. Проблемы поэтики и типологии русского романа XIX века. Новосибирск, 1971.

154. Одиноков В. Г. Типология образов в художественной системе Ф. М. Достоевского. Новосибирск, 1981.

155. Осмоловский О. Н. Достоевский и русский психологический роман. Кишинёв, 1981.

156. Панаэтов О. Г. Полифонизм и соборность как категории поэтики (Ф. М. Достоевский и К. Н. Леонтьев). Автореф. дис. . канд. филол. наук. Краснодар, 1998.

157. Переверзев В. Ф. Достоевский и революция /У Ф. М. Достоевский. Бесы. Роман в трёх частях. «Бесы»: Антология русской критики. Сост. Л. И. Сараскина. М., 1996, с. 525-531.

158. Переверзев В. Ф. У истоков русского реализма. Л., 1989.

159. Поддубная Р. Н. Сюжет Христа в романах Достоевского /У Ф. М. Достоевский и национальная культура. Вып. 2. Челябинск, 1996, с. 29 65.

160. Поддубная Р. Н. Сюжет Христа в романах Достоевского // Ф. М. Достоевский и национальная культура. Выи. 2. Челябинск, 1996, с. 29 64.

161. Полонский В. П. Николай Ставрогин и роман «Бесы» // Ф. М. Достоевский. Бесы. Роман в трёх частях. «Бесы»: Антология русской критики. Сост. Л. И. Сараскина. М., 1996, с. 619 ~ 638.

162. ПомеранцГ. Открытость бездне: Встречи с Достоевским. М., 1990.

163. Поспелов Г. Н. Творчество Ф. М. Достоевского. М., 1971.

164. Проскурина Ю. М. К. Н. Леонтьев о религиозных взглядах Ф. М. Достоевского. /У Русская литература XIX века и христианство. М., 1997, с. 197 ---■ 200.

165. Профессор университета (США) К. Эмерсон отвечает на вопросы редакции Я Диалог. Карнавал. Хронотоп. № 2,1994, с. 5 1.4.

166. Пумпянский Л. В. Достоевский и античность. Пг., 1922.

167. Пушкарёв А. А. Система высказываний в поэтике романа Ф. М. Достоевского «Бесы» /У Филологические науки. 1991, N° 6, с. 30 37.

168. ПушкинА. С. Собр. соч. в 5-ти т. Т. 1. СПб., «Библиополис», 1993.

169. Родина Т. М. Достоевский: повествование и драма. М., 1984.

170. Розенблюм Л. М. творческие дневники Достоевского. М., 1981.

171. Сараскина Л. И. «Бесы»: роман-предупреждение. М., 1990, с. 313.

172. Сараскина Л. И. В гордыне преодоления: К восприятию «Бесов» в 20-е годы // Октябрь. 1991, № 11, с. 189-197.

173. Сараскина Л. И. Искажение идеала (Хромоножка в «Бесах») // Сараскина Л. И. «Бесы»: роман-предупреждение. М., 1990, с. 130- 167;

174. Сараскина Л. Художественная улика в «Бесах» // Достоевский и мировая культура. Альм. 9. М., 1997, с. 126-134.

175. Свительский В. А. Герой и его оценка в русской психологической прозе 6070-х годов XIX в. Автореф. дне. . докт. филол. наук. Воронеж, 1995.

176. Свительсктш В. А. Композиционное мышление и авторская оценка в романах Достоевского 60-70-х годов // Русская литература 1870 1890 годов. Сб. ?. Свердловск, 1974, с. 19 - 33.

177. Селезнёв Ю. И. В мире Достоевского. М., 1980.

178. Скафтымов A. IL Тематическая композиция романа «Идиот» /7 Творческий путь Достоевского: Сб. ст. под ред. Н. Л. Бродского. Л., 1924, с. 131 185.

179. Смирнов И. П. Психодиахранологшса. Психиатрия русской литературы от романтизма до наших дней. М. 1994.

180. Соловьёв В. С. Три речи в память Достоевского /У Соловьёв В. С. Философия искусства и литературная критика. M., 1991, с. 226 259.

181. Соловьёв С. М. Изобразительные средства в творчестве Ф. М. Достоевского. М„ 1979.

182. Соркина Д. Л. «Фантастический реализм» Достоевского. Ст. 1 /' Проблемы идейности и мастерства литературы. Томск, 1969, с. 112 124.

183. Соркина Д. Л. «Фантастический реализм » Достоевского. Ст. 2. Фантастические характеры // Проблемы метода и жанра. Вып. I. Томск, 1973, с. 31 42.

184. Соркина Д. Л. проблема частности и обобщения в эстетической концепшш Ф. М. Достоевского /У Русская литература 1870 1890 годов. Сб. 5. Свердловск, 1.973, с. 39-50.

185. Спивак М. Л. Взаимодействие трагического и комического в поэтике Ф. М. Достоевского («Бесы», «Братья Карамазовы»), Автореф. дис. . канд. филол. hbvk. М., 1987.

186. Степаиян К. Трагедия Хроникёра (Роман «Бесы» ~ недоговорённое пророчество) // Достоевский и мировая культура. Альм. 1. Ч. 1. СПб., 1993, с. 121 -144.

187. Степу«Ф. А. «Бесы» и большевистская революция /У Ф. М. Достоевский. Бесы. Роман в трёх частях. «Бесы»: Антология русской критики. Сост. Л. И. Сараскина. М., 1996, с. 683 695.

188. Тамарченко Ы. Д. Русский классический роман XIX века. Проблемы поэтики и типологии жанра. М., 1997.

189. Тамарченко Н. Д. Случай и необходимость в «Преступлении и наказании» // Проблемы творчества Ф. М. Достоевского: Поэтика и традиции. Тюмень, 1982, с. 11-24.

190. Тарасов Ф. Апокалипсис в романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазорвы» // Достоевский и мировая культура. Альм. 9. М., 1997, с. 113 -125.

191. Телегин С. М. Жизнь мифа в художественном мире Достоевского и Лескова. М., 1995.

192. Ткачёв П. Н. Больные люди: «Бесы», роман Фёдора Достоевского, в трёх частях // Ткачёв П. Н. Избранные сочинения на социально-политические темы. Т. III. М., 1933, с. 99-175.

193. Ткачёв П. Н. Новые типы «забитых людей» // Ткачёв П. Н. Люди будущего и герои мещанства. M., 1986, с. 285 334.

194. Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. М., 1995.

195. Тороп П. Перевоплощение персонажей в романе Ф. Достоевского " Преступление и наказание" /У.Тороп П. Достоевский: история и идеология. Tartu, 1997.

196. Тугошанов В. А. Рассказчик в «Бесах» ff Исследования по поэтике и стилистике. Л., 1972, с. 87 162.

197. Тушшанов В. А. Творчество Достоевского. 1854 1862. Л., 1980.

198. Тынянов Ю. Н. Архаисты и новаторы. Л., 1929.

199. Тынянов Ю. И. Достоевский и Гоголь: (К теории пародии) ff Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977, с. 198-226.

200. Тынянов Ю. Н. Л1 ггературный факт. М., 1963.

201. Успенский Б. А. Поэтика композиции. М., 1970.

202. Ф. М. Достоевский. Бесы. Роман в трёх частях. «Бесы»: Антология русской критики. Сост. Л. И. Сараскина. М., 1996.

203. Фрейд 3. Достоевский и отцеубийство /7 Фрейд 3. Художник и фантазирование. М„ 1995, с. 285 294.

204. Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. Период античной литературы. Л. ,1936.

205. Фридлендер Г. М. Достоевский и мировая литература. Л., 1985.

206. Фридлендер Г. М. Поэтика русского реализма. Очерки о русской литературе XIX в. Л., 1971.

207. Фридлендер Г. М. Реализм Достоевского. М. Л., 1964.

208. Фридлендер Г. М. Творческий процесс Достоевского // Фридлендер Г. М. Пушкин. Достоевский. «Серебряный век». СПб., 1995, с. 286-376.

209. Хализев В. Е. «Герои времени» и праведничество в освещении русских писателей XIX в. // Русская литература XIX века и христианство. М., 1997, с. 111 -• 118.

210. Хштизев В. Е. Наследие М. М. Бахтина и классическое видение мира /7 Филологические науки. 1991, 5, с. 3 -13.

211. Хализев В. Е. Функция случая в литературных сюжетах // Литературный процесс. М., 1981, с. 173 202.

212. Чередниченко Л. В. Проблема нигилизма в русской литературе начала 70-х годов XIX века (Н. С. Лесков «На ножах», Ф. М. Достоевский «Бесы»). Авто-реф. дис. . канд. филол. наук. М., 1996.

213. Чирков Н. М. О стиле Достоевского. М., 1964.

214. Чичерин А. В. Поэтический строй языка в романах Достоевского // Чичерин А. В. Идеи и стиль. М., 1968, с. 17 5 227.

215. Чудаков А. П. предметный мир Достоевского ff Достоевский. Материалы и исследования. Т. 4. Л., 1980, с. 96-105.

216. Шестов Л. Достоевский и Ницше (Философия трагедии) /7 Шестов Л. Избранные сочинения. М., 1993, с. 159 326.

217. Шкловский В. Б. За и против: Заметки о Достоевском. М., 1956.

218. Шкловский В. Б. Сюжет у Достоевского if Русская .литература. Хрестоматия по литературоведению. Достоевский. Сост. Ариад Ковач. Budapest, 1990, с. 145-148.

219. Шкловский В. Б. Ф. М. Достоевский // Шкловский В. Б. Повести о прозе. Размышления и разборы: В 2-х т. Т. 2. М., 1966, с. 153 265.

220. Штейнберг А. 3. Система свободы Достоевского. Paris, 1980.

221. Щенников Г. К. Достоевский и русский реализм. Свердловск. 1987

222. Щенников Г. К. К типологии характеров в романах Ф. М. Достоевского /7 Русская литература 1870-1890 годов. Сб. 5. Свердловск, 1973, с. 3-38.

223. Щенников Г. К. Художественное мышление Ф. М. Достоевского. Свердловск. 1987.

224. Эмерсон К Столетшш Бахтин в англоязычном мире глазами переводчика Н Вопросы литературы. 3. 1996. с. 68 -81.

225. Эмерсон К. Чего Бахтин не смог прочесть у Достоевского. (Диалог достоев-сковедов из двух углов. Михаил Бахтин и Роберт Льюис Джексон). // НЛО. 1995, №11, с. 19-37.

226. Энгельгардта Б. М. Идеологический романа Достоевского // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы. Сб. II, под ред. А. С. Долинина. М. Л., 1924, с. 71 -109.

227. Эсзлнек А. Я. Своеобразие хронотопа в романе Ф. М. Достоевского «Бесы» /7 Филол. науки, 1992, № 2, с. 3 11.

228. Этов В. И. О художественном -своеобразии социально-философского романа Достоевского // Досп'оевский художник и'мыслитель. М., 1972, с. 312 - 343.

229. Якобсон Р. О. Работы по поэтике. М., 1987.

230. Якобсон Р. О. Язык и бессознательное. М.,1996.

231. Якубова P. X. Идейно-комиозш.шонное единство романов Ф. М. Достоевского конца 1860-х начала 18?0-х годов («Идиот», «Бесы»), Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1981.

232. Якубова P. X. Сюжетно-композишюнное единство романов Достоевского I! Творчество Ф. М. Достоевского: искусство синтеза. Екатеринбург, 1991, с. 157 -181.

233. Dostoyevsky. New Perspectives / Edited by Robeit Louis Jackson. New Jersey. 1983.

234. Holquist M. Dostoyevsky and tlie novel. Princeton. 1977.

235. Jackson R. L. Dialogues with Dostoyevsky. The Overwhelming Questions. Stanford, California. 1993.

236. Jackson R. L. The Art of Dostoevsky. Prinston, 1981.

237. Jackson R. L. The ait of Dostoyevsky. Deliriums and nocturnes. Princeton. 1981.

238. Trubetzkoy N. S. Dostoevskij als Künstler. Mouton, 1964.