автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Поэтика символических образов в марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Поэтика символических образов в марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века"

4855074

На правах рукописи

БЕЛЯЕВА Татьяна Николаевна

ПОЭТИКА СИМВОЛИЧЕСКИХ ОБРАЗОВ В МАРИЙСКОЙ ДРАМАТУРГИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XX - НАЧАЛА XXI ВЕКА

Специальность 10.01.02 - Литература народов Российской Федерации (марийская литература)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 9 СЕН 2011

Чебоксары 2011

4855074

Работа выполнена на кафедре финно-угорской литературы и фольклора ФГБОУ ВПО «Марийский государственный университет»

Научный руководитель - доктор филолопмеских наук доцент

Кудрявцева Раисия Алексеевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук профессор

Мышкина Альбина Федоровна

кандидат филологических наук Кульбаева Наталия Ивановна

Ведущая организация - ФГБОУ ВПО «Удмуртский

государственный университет»

Защита состоится 7 октября 2011 года в 13 часов на заседании диссертационного совета Д 212.301.03 при ФГБОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И. Н. Ульянова» по адресу: 428034, г. Чебоксары, ул. Университетская, д. 38, корп. 1, ауд. 434.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И.Н. Ульянова», с авторефератом - на официальном сайге Чувашского государственного университета имени И. Н. Ульянова www.chuvsu.ru.

Автореферат разослан ? сентября 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук доцент

А. М. Иванова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность данного диссертационного исследования, посвященного изучению марийской драматургии второй половины XX - начала ХХЗ века, определяется его включенностью в научное поле современного отечественного, финно-угорского, поволжского литературоведения, сосредоточенного на изучении элементов, свойств и функциональных особенностей поэтики художественного творчества. Исследование марийской драматургии нового времени в аспекте поэтики, безусловно, позволит увидеть идейно-художественные особенности данного феномена, а также факторы его развития.

Одним из актуальных вопросов поэтики художественного произведения является поэтика символических образов. Сам термин «символ» уже давно используется в различных областях науки: математике, физике, логике, философии, лингвистике, эстетике, искусствознании и др. Тем не менее, он до сих пор, как отмечает А.Ф. Лосев, признается одним «из самых туманных, сбивчивых и противоречивых понятий»1.-В литературоведении символ чаще всего соотносится с образом, обладающим неисчерпаемой многозначностью, признается художественным приемом, «открывающим» сознание «конципированного автора» в произведении.

Аккумулируя в себе содержание и форму литературного творчества, являясь важнейшим компонентом поэтики, символический образ дает возможность уввдеть закономерности развития марийской драматургии, ее национальную специфику, скрытый смысл художественных средств. Кроме того, изучение символической образности открывает широкие возможности для осмысления всей марийской литературы второй половины XX - начала XXI века, его концептосферы и этнопсотики.

Степень изученности темы. Марийская драматургия второй половины XX - начала XXI века активно изучается исследователями в аспекте таких проблем, как тематика, жанровая поэтика, характер, конфликт. Неизученными остаются более глубокие пласты художественного содержания и художественной речи, проблемы стилевой организации и символической образности.

Изучением марийской драматургии второй половины XX века долгое время занимался марийский литературовед А.Е. Иванов. Результаты его исследований нашли отражение в монографии «Марийская драматургия: Основные этапы развития»2, а также в стать-

1 Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство / А.Ф. Лосев. - М.: Искусство, 1976. - С.4.

^Иванов А.Е. Марийская драматургия: основные этапы развития / А.Е. Иванов. -Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1969. - 276 с.

ях1, которые содержат как конкретный анализ отдельных произведений, так и наблюдения обобщающего характера об особенностях марийской драматургии 1950 - 1970-х годов.

В 2005 году вышла монография Г.Н. Бояриновой «Проблема характера в современной марийской драматургии» , в которой анализируется марийская пьеса 1960 - 1990-х гг. в аспекте характера персонажа. Это единственная за последние три десятилетия монографическая работа, непосредственно посвященная исследованию национальной драматургии второй половины XX века. В ней на конкретном художественном материале осуществлен целостный подход к изучению проблемы характера персонажа, в его связи со спецификой жанра, сюжетно-композиционными особенностями произведений, со стилевыми явлениями марийской драматургии.

Имеется ряд статей, в которых представлен анализ конкретных драматургических произведений в контексте творчества отдельных авторов или марийской драматургии определенного времени (статьи К.К. Васина, М.А. Георгиной, A.A. Волкова, P.A. Кудрявцевой и др.)3 или в аспекте таких литературоведческих проблем, как конфликт, жанровая система и жанровая специфика, речевая характеристика, изобразительные средства (статьи М.А. Георгиной, Н.И. Кульбаевой, Г.Н. Бояриновой, Г. А. Яковлевой и др.)4.

См.: Иванов А Верность теме / А Иван® // Восхождение: литературные портреты марийских писателей. - Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1984. - С.36-61; Иванов А Константин Коршуновын држитургийже / А Иванов // Ончыко. -1969. - № 3. - С.97-103; Иванов АЕ О современной марийской драматургии / АЕ. Иванов // Марийская литература, искусство и народное творчество. - Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1966. - С.З-22; Иванов А Полвека марийской драматургии / А Иванов // Радуга над Волгой: антология марийской драматургии. - Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1979. - G3-8; Иванов АЕ. Усгалык памаш: Арсий Вотковлан 50 ий / АЕ. Иванов // Ончыко. -1973. - № 4. -С.79-81.

Бсиринова ГЛ. Проблема характера в современной марийской драматургии: моно-пзафия / Г.Н. Боярином / Map. гос. ун-т. - Йошкар-Ола, 2005. - 127 с. „См.: Васин К Сграницы дружбы: Историко-литературные очерки / КК. Васин. -Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1959. - 152 е.; Волков А 60-шо ийласе марий драматургии / А Волков // Ончыко. -1968. - № 4. - С.68 - 74; Гесргина М. Актер и драматург / М. Гесргина // Восхождение: литературные портреты марийских писателей. - Йошкар-Ола: Map. кн изд-во, 1984. - С. 101-119; Кудрявцева Р. «Мый ом суко садак!»: рецензия на книгу, которая готовилась к печати 5 лег тому назад.../ Р. Кудрявцева // Rudo-kodu. -2000. - № 15 (9) - октябрь-C.l 1.

См.: Георгина М. Война деч варасе марий драматургийыште конфликг-влак нерген / М. Георгина// Ончыко. - 1957. - №6. - С.86-94; Кульбаева Н.И. Жанровая палипра современной марийской драматургии: к воиросу о традициях и новаторстве / Н.И. Кульбаева // Тезисы конференции по итогам научно-исследовательской работы Мар-НИИв 1986-1990 гг.-Йошкар-Ола, 1991.-С.21-23; БояриноваГ. Несловесные средства изобразительности в драме К Коршунова «Корныегг» («Путник») / Г.Н. Бояринова // Финно-угроведение. - 1999. - № 2-3. - С.96-100; Яковлева Г. К Коршунов - драме жанр туняшге / Г. Яковлева // Ончыко. -1998. - № 12. -С.169-182; Яковлева Г. Современная марийская драма / Г. Яковлева // Финно-угроведение. -1999. - С. 155-158.

Для осмысления художественного содержания пьес важное значение имеют также статьи Н.И. Кульбаевой1 на стыке литературоведения и театроведения, театральные рецензии С.С. Кирилловой, зрительские заметки по премьерным спектаклям в марийских театрах А.Александрова, Г. Пирогова, Б. Поморцевой и др.

Творчество крупнейших марийских драматургов представлено в различных учебно-методических пособиях для шкалы: в хрестоматии и учебном пособии по марийской литературе для 10-11 классов анализируются пьесы М. Рыбакова, в методическом пособии Г.Н. Бояриновой «Драмым тунемына»2 рассматриваются в их родовой специфике пьесы «Моркинская свадьба» М. Рыбакова и «Аксар и Юлавий» К. Коршунова.

Проблемы марийской символической образности до настоящего времени поднимались только в фольклористике (работы Л.Е. Шабдаро-вой3, И.С. Иванова4, В.А. Глухова и Н.Н. Глуховой5). Изучение символики применительно к литературному творчеству в марийской филологической науке еще не предпринималось. Символические образы марийской драматургии, изучению которых посвящена данная диссертационная работа, также никогда еще не становились предметом специального и целостного научного рассмотрения.

Целью диссертационного исследования является выявление функциональной сущности и художественных особенностей символических образов в марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века.

Цель исследования обусловила основные ее задачи, которые заключаются в следующем:

1 См • Кульбаева Н. Драматургии могай, театржат тупш [Какова драматургия, таков и театр] / Н. Кульбаева // Ончыкр. - 1998. - № 3. - С. 178-183; Кульбаева Н. «Мый ом суко садак!..» да молат / Н. Кульбаева // Марий Эл. - 1995. - 2 сентябрь; Кульбаева Н. Ортбмб, Болтуш да мало нерген / Н. Куаьбаева // Кугарня. - 1999. -26 ноябрь.

2 Бояринова Г.Н. Драмым тунемына: туныкгышо-влаклан полыш / Г-Н. Ьояринова. - Йошкар-Ола: Мар. кн. савыхтыш, 1996. - 80 с.

3 Шабдарова Л.Е. Символика образов растительного мира в марийских народных песнях: автореф. дис. ... канд. филол. наук / Л.Е. Шабдарова. - Казань, 2001.- 18 е.; Шабдарова Л. Символика цветов в марийских народных песнях и частушках / Л. Шабдарова //Финно-угроведение. - 1999.- №2-3.-С.151-154.

4 Иванов И. Символы в марийских обрядовых народных песнях / И. Иванов // Финно-угроведение. - 1999. - № 2-3. - С.107-109; Иванов И.С. Некоторые особенности марийской песенной символики / И.С. Иванов // Материалы научной сессии по тогам исследовательских работ института за 1967 год. - Йошкар-Ола, 1968. -

С.4-26. _ „

5 Глухов В.А, Глухова Н.Н. Системная реконструкция мариискои этнической идентичности: научное издание / В.А Глухов, Н.Н. Глухова. - Йошкар-Ола, 2007. -184 с.

- изучить основные аспекты теоретического и историко-литературного осмысления проблемы символа в отечественном и региональном литературоведении;

- определил, место образов-символов в общей художественной системе марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века и их роль в обогащении художественного «арсенала» национальной литературы в целом;

- выстроить типологию символических образов в марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века;

- выявить их функциональную сущность;

- проследить динамику развития символической образности в марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века.

Объектом исследования послужили марийские драматургические произведения 1950-х - начала 2000-х годов. В качестве предшествующего им историко-литературного контекста привлекаются пьесы 1920 - 1940-х годов (А. Конакова, С. Чавайна, М. Шкетана, С. Николаева). Подробному анализу подвергаются в диссертационном исследовании пьесы Н. Арба-на, А. Волкова, К. Коршунова, М. Рыбакова, В. Горохова, А. Ивановой, Г. Гордеева, В. Абукаева-Эмгака, Ю. Байгузы, В. Пектеева, А. Петрова, В. Домрачева, В. Сапаева и др.

^ Предмет исследования - поэтика символических образов марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века. В работе рассматриваются такие драматургические произведения, в которых образ-симвсш выступает как элемент поэтики и как доминанта художественной системы марийских драматургов.

Научная новизна диссертационной работы определяется следующими обстоятельствами:

- впервые в марийском литературоведении поэтика символических образов в литературном произведении стала предметом научного осмысления;

- впервые всесторонне и целостно исследуются образы-символы марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века: выявлены их идейно-эстетические функции, разработана типологическая систематизация, которая позволила наглядно представить художественно-изобразительные возможности национальной литературы;

- в научный обиход введен целый ряд драматических произведений, ранее не анализировавшихся в аспекте поэтики: «Под белым солнцем» и «Черногривый белый буран» В. Абукаев-Эмгака; «Сын» В. Домрачева и В. Сапаева, «Сегодня - день рождения», «Священная рябина», «Заря над пропастью» и «Шелковые качели» Ю. Байгузы; «Золотая утка» Ю. Байгузы и В. Пектеева и др.;

- на материале произведений марийской драматургии 1950 - 2000-х годов составлен словарь образов-символов.

Цели и задачи работы обусловили выбор структурно-семантического и историко-генетического методов исследования. Изучение избранной нами проблемы открывает возможность для дальнейшего ее рассмотрения в сравнительно-историческом плане.

Теоретическую основу исследования составили труды ведущих ученых по теории символа: А.Ф. Лосева, С.С. Авершщева, А.П. Квятковского, А.А. Михайловой, К.М. Бушрина, Л.В. Чернец,

A.П. Ауэра и других, раскрывающих понятие символа и семантику общеизвестных символических образов. При классификации образов-символов мы опирались на исследования А.Ф. Лосева, Л.В. Уварова, А.С. Уварова, МЛ Эпштейна и др.

В плане методики изучения драматургических произведений представляют интерес работы по истории отечественной литературы, литератур финно-угорских, народов и народов Урало-Поволжья: Б.С. Бугрова, М.И. Громовой, И.В. Сошниковой, О.М. Барсуковой, А.Е. Иванова,

B.А. Акцорина, М.А. Георгиной, В.Г. Родионова, Г.Н. Бояриновой, ЛИ. Кульбаевой, Г.А. Яковлевой, И.И. Иванова, - Н.А. Леонтьева, Н.С. Павлова, Н.И. Черапкина, Е.Р. Афанасьевой, Ю.Г. Антонова,

C.Т. Арекеевой, Г.А. Глуховой, Э.Г. Рахимова, Л.А Косовой и др.

Практическая значимость исследования состоит в том, что оно

может стать основой для научного изучения творчества марийских-драма-тургов и формирования теоретической истории национальной драматургии, при написании учебников, учебных пособий, методических рекомендаций по изучению марийской драматургии, при подготовке лекций и спецкурсов. Основные выводы и положения метут быть использованы также в научных разработках сравнительно-типологического характера по финно-угорским литературам и литературам народов Поволжья и При-уралья.

На защиту выносятся следующие положения:

1) Символические образы являются неотъемлемым элементом художественной структуры марийской драматургии второй половины XX -начала XXI века и весьма важным художественным приемом.

2) Доминирующими типами символики в марийской драматургии этого периода стали природные (естественные) образы-симвсшы (фито-морфная символика, зооморфная символика, символические образы природных явлений и состояний, народно-религиозные образы-символы) и гражданская символика (образы-символы домашнего быта, окружающего мира, музыкальная символика, абстрактные понятия в роли образов-символов).

3) Образы-символы выполняют в драматургических произведениях следующие функции: композиционную (элемент композиции произведения и образов-характеров), сюжегообразующую (предваряют ход событий), характерологическую (средство характеристики героев, их духовного мира), психологическую (средство выражения внутреннего состояния

персонажей), идейно-концептуальную (средство выражения авторских оценок, идеи произведения).

4) Символические образы в марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века свидетельствуют о ее глубоком нравственно-философском содержании.

5) Символическая образность во многом определяет национальную специфику художественного мира марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века.

Апробация работы. Содержание и результаты исследования нашли отражение в 18 научных публикациях, два из которых опубликованы в рецензируемом научном журнале «Вестник Чувашского университета». Основные положения диссертации излагались в форме докладов на научных конференциях, в том числе международных (X Международный конгресс финно-угроведов, Йошкар-Ола, 2005; «М.П. Петров и литературный процесс XX века», Ижевск, 2006; «Коми-пермяки й финно-угорский мир: будущее края - ответственность молодежи», Кудымкар, 2007); всероссийских («Финно-угорская филология: проблемы и перспективы развития», Йошкар-Ола, 2010); межрегиональных («Взаимодействие и взаимовлияние языков и литератур народов Поволжья и Приуралья», Саранск, 2005; Вторые Ашмаринские чтения, Чебоксары, 2003; «Ученый и общество: просветительство, родной язык, культура народов Поволжья и Приуралья», Йошкар-Ола, 2008), а также региональных (Бирск, 2003, 2004; Йошкар-Ола, 2003); республиканских, межвузовских (Йошкар-Ола, 2003, 2004) и др.

Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения, в котором представлен словарь образов-символов.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность темы, научная новизна исследования, формулируются цель и задачи, определяются методологическая база, теоретическая и практическая значимость исследования, а также положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Проблемы изучения символических образов в отечественном и региональнаи литературоведении» состоит из двух разделов. В первом разделе «Понятие о символе, его типах и роли в литературном произведении» дается теоретическое обоснование понятия символа, с учетом существующих в отечественной науке классификаций символов и специфики марийской литературы определяются основные типологические разновидности символической образности в марийской драматургии второй половины XX - начала XX века.

Понятие «символ» упоминалось уже в трактатах античных мыслителей, активно использовалось средневековыми философами. Одной из центральных категорий отечественной эстетики символ становится с конца 18 века. В контексте филологических дискуссий о символе в 19 - начале 20 века веке представляют интерес труды А.Н. Веселовского, Г.Н. Поспелова, В.В. Виноградова, которые обращают внимание на такие признаки символа, как иносказательность и обусловленность системой, многоплановость и «многосмысленность». Для символистов символ представлял собой самый совершенный и полный способ образного воплощения идеала, выражения общих, извечных идей.

Чрезвычайно ценными для понимания философского, эстетического, литературоведческого значения термина «символ» имеют перекликающиеся друг с другом работы А.Ф. Лосева и С.С. Аверинцева, на чьи определения символа мы и опираемся при формировании наших исходных позиций.

Символ в философском смысле - это вдейно-образная структура, содержащая в себе указания на те шш иные отличные от нее предметы, для которых она является обобщением или знаком; применительно к художественному творчеству - это эстетическая категория, соотносимая с образом, взятым в аспекте своей знаковосги, обладающим неисчерпаемой многозначностью и потому требующим активной внутренней работы воспринимающего его; символ в творчестве конкретного художника (поэта, писателя, драматурга) - это круг наиболее характерных и значимых для него символов (система символов), гармонирующих с его творческой индивидуальностью и наиболее полно и точно реализующих концептуальные идеи автора.

Символический образ в литературном произведении может быть формализован как образ-представление, когда символический смысл открывается через связь описаний (в авторских ремарках и речи героев) с сюжетом, характерами героев, общей эмоциональной тональностью пьесы; как образ-персонаж (символизация действующих лиц произведения), как словесный образ (троп).

Для понимания символов в художественном творчестве в смысловом и функциональном значении необходимо соотношение их с идейно-композиционной структурой конкретного произведения; с культурно-исторической традицией, с которой так или иначе связан художник; с индивидуально-поэтической системой в целом, взятой в синхронном и диахроническом разрезах.

К изучению проблем символической образности на рубеже XX -XXI веков приступили и региональные фольклористы и литературоведы. В марийской филологической науке специальное исследование символики образов осуществлено только на материале фольклорных песенных текстов. Это диссертационная работа Л.Е. Шабдаровой «Символика образов растительного мира в марийских народных песнях» (Казань, 2001), где

рассмотрены способы создания отдельных образов растительного мира в марийских народных песнях и частушках, раскрыт их символический смысл (своеобразие взаимоотношений человека и природы). Эта тема в определенной мере близка и марийскому фольклористу И.С. Иванову, занимающемуся исследованием национальной специфики любовных' свадебных, семейно-бытовых, величальных марийских песен. Ему принадлежит несколько статей о песенной символике марийского фольклора.

Марийская фольклорная символика закономерно затрагивается в работах, посвященных этнокультурной идентичности. Так, в 2007 году

B.А. Глухов и Н.Н. Глухова издали монографию «Системная реконструкция марийской этнической идентичности». Они на основе системно-факторного анализа выявляют множество путей превращения образов деревьев, растений, птиц, животных, цвета, чисел в символы, выявляют особенности символов в марийских личных именах и алфавите. Применяя метод последовательной дихотомии, авторы определяют главные символические образы на основании более частого их использования в фояьк-лорно-поэтических текстах.

Началом подобных исследований о литературном опыте народов Поволжья и Приуралья можно считать статьи нового поколения удмуртских литературоведов о символике в удмуртской литературе: Г.А. Глуховой - о цветовой символике в прозе 1920-1930-х годов,

C.Т. Арекеевой - об образах воды, ветра и огня в их символической семантике в поэзии Кузебая Герда. Также обращает на себя внимание кандидатская диссертация башкирского исследователя А.З. Ахмеговой «Идейно-эстетическая функция символических образов и художественных деталей в башкирской литературе средних веков» (Уфа, 2009). Ею системно проанализированы идейно-эстетические функции, художественные особенности символических образов и образов-деталей в средневековой башкирской литературе.

При выстраивании системы ключевых национально-окрашенных символических образов марийской драматургии второй половины XX -начала XXI века автором диссертационной работы учитывалась специфика самого процесса формирования и развития национальной драматургии. Основой для типологической их систематизации стали следующие концептуальные подходы: классификация символов в искусстве с точки зрения их функциональной сущности, обоснованная А. Ф. Лосевым1; деление символики на естественную (природную) и гражданскую, представленное в работе А.С. Уварова; систематизация природных образов на основе

1 Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство / А.Ф. Лосев - М • Искусство, 1976.-367 с.

Уваров АС. Русская символика (вместо введения) / АС. Уваров // URL httpy/moybereg.ru/content/view/405/65 (дата обращения 10.11.2010).

составляющих элементов природного мира, данная в работе М.Н. Эпштейна1.

В {заботе выделены два основных типа символической образности с соответствующей им внутренней подсистемой образов:

- природные (естественные) образы-символы (фитоморфные, зооморфные и народно-религиозные образы-символы; символизация природных явлений и состояний);

- гражданская символика (образы-символы домашнего быта; символизация предметов окружающего мира; музыкальные символы; абстрактные понятия в роли образов-символов).

Во втором разделе «Формирование символической образности в марийской драматургии» в аспекте научной изученности рассматриваются идейно-художественные функции и способы формирования символических образов в марийской драматургии первой половины XX века, что необходимо для осмысления системы символов марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века.

Уже в первых марийских драматургических произведениях начали определяться основные контуры художественной символики, но как цельная эстетическая система смысловых форм она сложилась несколько позже. В ранних пьесах символ, в основном, выступает в форме традиционных олицетворений природы. С помощью таких образов-символов раскрывается внутреннее состояние героев, происходит их типизация, предугадывается дальнейшее развитие сюжетного действия. В драме А. Конакова «Поран» («Буран», 1919) лейтмотивным символом становится буран, который проясняет внешний и внутренний конфликты произведений, оповещает о трагической гибели жены героя, становится символическим выражением драматического внутреннего состояния героев.

Символическая образность ранней марийской драматургии перекликается с образами-символами русских писателей, поэтов и драматургов. Так, в пьесе С.Г. Чавайна «Автономия» («Автономий», 1921), выразившей восторженное отношение писателя к революции и утверждающей автономию в Марийском крае, представлены необычные символические персонажи-маски, напоминающие образы из «Мистерии-Буфф» В. Маяковского: Писатель, Учитель, Ликвидатор безграмотности, Техник, Агроном, Административный работник (символы национальной интеллигенции). Семантика других именований персонажей следующая: Мари - народность; Богатырь выражает воинскую славу и доблесть; Разум, Слава, Облик - символы и атрибуты национальных качеств; Март и Октябрь - обозначение российских революций; Автономия - Марийская автономная область; Время - история. Отвлеченно-символические образы в пьесах

1 Эпшгейн М. Природа, мир, тайник вселенной... Система пейзажных образов в русской поэзии / М. Эпшгейн. - М.: Высшая школа, 1990. - 304 с.

С. Чавайна проистекают также из его предыдущего (недраматургического) художественного опыта, основывающегося на марийском фольклоре. В этом плане необходимо назвать такие произведения писателя, как «Могучий дуб» («Кугу тумо»), «Иыланда», «Богатырь Чоткар» («Чогкар па-тыр»).

Обращаясь к фольклорно-символической образности, драматурги, с одной стороны, воспроизводили характерную для народа систему ценностей и представлений, с другой стороны, выходали к осмыслению общечеловеческих проблем, обогащая тем самым произведение в философско-эстетическом плане. Фольклорный образ живой воды в драме С. Чавайна «Илыше вуд» («Живая вода», 1930-1935), вставленный в социальный контекст, воплощает мечту народа о счастье (реализация ее напрямую соотносилась с советской властью).

Из образов-символов, заимствованных го марийского фольклора, а также приспособленных к национальной ментальное™ образов русской литературы, в марийской драматургии сформировалась устойчивая система повторяющихся символов. Это были, главным образом, символические образы природной стихии (черные тучи, молния, гроза, дождь, пожар, солнце, восход, заря и т.д.).

Семантика природно-стихийных образов в марийской драматургии 1920-30-х годов подвергалась явной социологизации. Отсюда все сельские богачи, торговцы, промышленники, чиновники изображались в черных красках; символическим их выражением становятся, главным образом, черные тучи (драма С. Чавайна «Черные тучи расходятся, солнце всходит», 1919). Образ черной тучи символизирует сельских богачей, кулаков, картов (языческих жрецов). Антитезой дооктябрьской жизни, в описании которой преобладают «темные» краски, становится новая жизнь с доминирующим красным цветом - символом революции и ее преобразующей силы. Новая жизнь ассоциируется также с солнцем, пронизывающим своими лучами народную жизнь и побуждающим людей к строительству нового общества. Поднимающаяся к новой жизни народная масса часто показывалась через «водные» образы и образ леса (пьесы С. Николаева «Воды текут», 1939; С. Чавайна «Лес шумт», 1931-1932).

Со временем символический образ в марийской драматургии начинает получать многомерную смысловую нагрузку. Об этом свидетельствовали и сами заголовки драматургических произведений. Так, например, название пьесы М. Шкетана «Муть прошлого» («Кодшо румбык», 1931) является сочетанием слов, первое из которых образовано от глагола с бытовым значением «мутить», второе, являясь неконкретным понятием, поставлено в странную, на первый взгляд, смысловую связь с первым словом. «Мутят», вредят сельским активистам и советской власти оставшиеся на воле деревенские кулаки. «Муть прошлого» - это символ прежней власти, властителей старого мира. Авторская ирония, заключенная в на-

звании, подтверждается сюжетной развязкой (остановлена «мутная» сила). ,

Во второй и третьей главах рассмотрены типы символических оора-зов, доминирующих в марийской драматургии второй половины XX -начала XXI века, и их функции в художественных текстах.

Во второй главе «Природные образы-символы в марийскои драматургии второй половины XX-начала Ш века (семантика, типологические разновидности, функции)» рассмотрены основные типы природных образов-символов (фигоморфные и зооморфные образы, образы природных явлений и состояний, народно-религиозные образы-символы, связанные с природными представлениями марийцев) в марийскои драматургии второй половины XX - начала XXI века, выделенные на основе соотнесения их с разными видами природных явлений, в аспекте их функциональной сущности, семантики и роли в драматургических текстах. _

В первом разделе главы «Состав и функции фитоморфнои символики» анализируются образы, соотносимые с разными видами растительно сти (лес, трава, дерево, кустарник, ягода, зерно, цветы и т.д.). Данный тип символической образности берет начато в фольклорном (в основном, в песенном) материале марийцев, но традиционно-фольклорная роль характеристики героев и их эмоционального состояния, присущая образам-символам, в художественных текстах углубляется. Символ становятся средством глубокого постижения изображенной реальности, выражения авторской концепции произведения.

Один из наиболее часто встречающихся в пьесах марийских драматургов образов-символов - это яблоня. Так, в пьесах М. Рыбакова «Дикии мед» («Чодыра муй», 1979), «У чертова оврага» («Керемет корем вокте-не», 1962) яблоня символизирует не просто определенный тип изображенного в произведении человека, но и характер его чувств, его эмоционально-духовное состояние; с этим деревом соотносится глубина чувств, светлые огаошения между людьми, красота и молодость. Другой символический образ, распространенный в пьесах М. Рыбакова, - это лес. Символический смысл этого образа открывается не сразу. Он скрыт за конкретно-историческими и социально-актуальными реалиями и лозунгами современности типа: лес - это основное богатство республики; бесхозяйственное отношение человека к лесному богатству губительно для всех; ненасытная вырубка деревьев заметно сокращает лесные просторы, а огненная стихия приносит множество бед природе и человеку (пьеса «Дикий мед» - «Чодыра муш>, 1979). Несмотря на драматическую насыщенность сюжета (реальные факты, а именно, лесные пожары лета 1972 года), в концептуальной составляющей пьесы есть и оптимистическая тональность, достигаемая исключительно с помощью символически окрашенных образов и мотивов. Так, через анализ отношения людей к сгоревшему лесу, через переосмысление ими своих жизненных позиций меняются

мировоззрение и характер главного героя Айдара. В результате образ леса, испытавшего на себе страшные стихии природы, становится символом духовно-нравственного испытания и возрождения человека.

Символический образ старой (многовековой) липы в драме К. Коршунова «Аксар и Юлавий» («Аксар ден Юлавий», 1975) соотносится с мудрым князем Ялантаем, с его человеческими качествами: он почитает традиции родного народа, отстаивает его интересы, пытается сохранить самобытность марийцев. Этот смысл усиливается за счет противопоставления образу дуба дремучего соснового леса, ассоциирующегося с народом, в своей массе еще не готовом к коллективному разуму.

Символика растительных образов в марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века может служить воссозданию историко этнографической атмосферы изображаемого времени (драматургическая трилогия Г. Гордеева: «Князь Ортбмб» - 1995; «Батут» - 1995; «Не преклонюсь!» - 1995). Природа на протяжении всей трилогии выступает как отдельный художественный образ, символизирующий органическое единство природного и человеческого начал в характере, бьгговой и общественной жизни марийского народа. Лес выступает как источник неисчерпаемой энергии, душевного покоя и сипы народа в драматические моменты его истории.

Во втором разделе («Система зооморфных образов-символов») представлен основной ряд зооморфных образов-символов в марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века, выявлена их роль в смысловой организации художественного текста. Показано, что с помощью таких образов авторы раскрывают свою концепцию, создают неповторимые характеры, поднимают извечные философские вопросы - бытия, любви, счастья - материального и духовного и т. д.

Принципиальная концептуальная важность зооморфного образа-символа побуждает драматургов выносить его в название произведения (В. Горохова «Синяя птица» - «Канде кайык», 1992), Ю. Байгузы и В. Пектеева «Золотая утка» - «Шбртньб лудо», 2002) и В. Бояриновой «Белая лебедь» - «Ош йуксб», 1967). В вышеназванных произведениях марийских авторов герои, связанные с образом птицы, стремятся жить в гармонии с самим собой, являются или становятся в процессе жизни высоконравственными людьми.

Зашифрованный зооморфный образ-символ (утка) вынесен в заглавие пьесы Ю. Байгузы и В. Пектеева «Золотая утка». В процессе драматургического повествования внимание марийского автора все больше перемещается от мифологической семантики образа угки (в финно-угорской мифологии утка олицетворяет начальную историю человеческого, земного мира) в сторону эпитета «золотая», сопровождающего знакомый читателю-марийцу словообраз. Контраст между изначально позитивным (утка как символ рождения мира) и опасным (золото как символ соблазнов и искушения) помогает раскрыть главную авторскую идею про-

изведения, искусно зашифрованную в вопросе старика о том, приносит ли обладание золотом счастье, покой, силу и богатство. Автор доказывает, что в погоне за богатством человек скудеет интеллектуально и нравственно.

Зооморфная символика помогает раскрыл, характеры героев, их ценности, жизненные идеалы. Старики, к которым попало золото, устойчивы к соблазнам, они не теряют рассудок при виде сокровища. У них золотое сердце, незапятнанная, чистая душа. Только таких людей оберегает, хранит и бережет Бог - к такому выводу приводит финал пьесы (символично, что при наводнении их дом остается над водой, в то время как все вокруг оказывается затопленным). Авторы утверждают мысль о возможности духовного возрождения человечества через нравственную устойчивость и веру.

Другой зооморфный образ марийской драматургии - лебедь. Для большинства финно-угорских народов (в том числе и для марийцев) лебедь является символическим воплощением недостижимого идеала гармонии и красоты. Сказочной белой лебедью, чьи крылья опалены пламенем жизни, представлена главная героиня пьесы В. Бояриновой «Белая лебедь» («Ош йуксб», 1967) - Тоня. В начальных сценах произведения старик Метрий рассказывает Тоне сказку о прекрасной белой лебеди, превратившейся в прекрасную девушку, и которую обманом сосватал глупый Иыван. Семейная жизнь «лебеди» превратилась в бесконечную пытку, но она нашла в себе мужество и вырвалась на свободу. Символика зооморфного названия напрямую связана с судьбой и характером героини - «белой лебеди».

Очень богата образной символикой, в том числе зооморфной, поэтическая драма А. Ивановой «Храни меня, мой светлый Бог!..» («Арале мыйым, волгыдо Юмем!..», 1997). Героиня драмы Марина раньше думала, что течение жизни напоминает жеребенка, играющего в поле, способного пройти даже сквозь радугу. Образ жеребенка появляется в воспоминаниях героини, он соотносится с ее прежними представлениями о счастье. Марина - духовно богатая личность, все окружающее она воспринимает в белых, светлых тонах. Возвышенность чувств и мыслей героини символизирует образ белой птицы. Символом зла, наряду с другими образами, в

драме А. Ивановой является образ трехглавого дракона.

В третьем разделе («Символизация природных явлений и состояний») рассматриваются образы природных явлений и состояний, которые подверглись символизации в марийской драматургии (луна, туча, ветер, гром, молния, зарево, радуга, буря, закат, огонь, овраг и др.).

Любимые символы современных марийских драматургов (К. Коршунова, А. Волкова, М. Рыбакова) - это заря, рассвет, закат, лучи восходящего и заходящего солнца. Символический характер, к примеру, носит образ, вынесенный в заглавие драмы К. Коршунова «Грозовое зарево» («Кудырчан ужара», 1968). В пьесе рассказывается о восстании крестьян

Уржумского уезда в дни первой русской революции - подобные события революционных лет с разной степенью символизации становились предметом художественного осмысления и в драматургии других народов Поволжья и Приуралья, например, в пьесах мордовских драматургов А. Терешкина «Миг свободы» и К. Петровой «Как они глумились». Во всех названных пьесах (марийской и мордовских) заглавие атрибутивно связано с народом - это грозная сила, способная все смести на своем пути, зародить новую жизнь, новый строй. В пьесе марийского драматурга заглавие содержит символизацию природного явления - грозового зарева. Инициаторы грозы и бури - Орина и русский ссыльный революционер Светлицкий, закладывающие в народе сомнение в целесообразности прежнего жизненного уклада. Светлая и чистая душа, благородные мысли и желания Орины сродни светлому будущему - они сравниваются с восходом. «Восходит солнце», «зажигается» новая вера и для другого героя -Элыксана, который из покорного раба-батрака превращается в активного борца за народные интересы. В общем контексте произведения Элыксан -это олицетворение скрытых сил марийского народа, позволяющих ему выжить в трудные моменты истории. Озарение (грозовое зарево) пришло и к отцу Элыксана - Ямбатыру, который на старости лет понимает, что всю жизнь ошибался, веря в порядочность своих хозяев. К пониманию своего истинного положения приходит и Вачук, в порыве отчаяния и прозрения убивает ненавистного мужа.

Такие природные явления, как огонь и пожар (производный от огня образ), у К. Коршунова - это символы внутренней, психологической борьбы, которая происходит в душе героев (Вачук, Ямбатыр, Элыксан), фиксация эмоционально-психического напряжения, вызванного необходимостью решиться на какой-то поступок. Кроме того, огонь фокусирует в себе и приметы времени, передавая состояние хаоса, растерянности, страха. В пьесе создается образ деревни, охваченной «огненной» стихией: сдвинуты устоявшиеся законы, потеряны социальные и нравственные ориентиры. Похожая символика огня и пожара представлена и в драме А Волкова «Адлиар» (1969).

Каждый образ-символ в пьесе К. Коршунова «Аксар и Юлавий» («Аксар ден Юлавий», 1975) (восход солнца, черное облако, метель, ветер и т.д.), связанный с природными явлениями, соотносится с характером героев, их переживаниями или с новым поворотом в сюжете пьесы. «Черная туча» на пути к счастью Юлавий - это Курай, запрет князя (отца) на союз любящих сердец. Черная туча раскрывает характер Курая, его «черные» желания и помыслы. В драме «На жизненном пути» («Ильпл кор-нышто», 1959) К. Коршунова образы-символы «воющий ветер» и «метель» оповещает о грядущих переменах в жизни героев. Метель становится метафорой испытания идейно-нравственных сил героев произведения сложностями судьбы. Она ассоциируется и с эмоционально-психическим состоянием героев, их внутренним напряжением. В пьесе

К. Коршунова «Пугаик» («Корныен», 1983) появляется символический образ реки Волги, который меняется в зависимости от внутренних переживаний героев, поэтому его можно назвать «символом-настроением» (М. Горячева).

В названии драмы М. Рыбакова «У чертова оврага» («Керемет корем воктене», 1962) - природный образ оврага, причиняющего всем неудобства, названного именем мифологического существа (черт в марийском варианте - Керемет). Символический его смысл заключается в том, что он разделяет героев на два лагеря: в одном лагере духовно богатые, нравственно чистые Павел и Настя, в другом - лицемерный, эгоистичный Иван. Заглавная символика пьесы способствует раскрытию основной идеи произведения: правда и добро - главные мерила духовной ценности человека — всегда торжествуют.

Несомненным достижением марийской драматургии является притчеобразная драма Ю. Байгузы «Заря над пропастью» («Поргем умбалне ужара», 1999). Ключевой образ-символ, вынесенный в его название, придает произведению философскую глубину. Главный герой пьесы Эрай, высоконравственный человек, желая найти лекарство, способное излечить телесные недуги матери, попадает в сказочно-иллюзорный мир. Сила духа, искренность и доброта помогают ему избежать «падения в пропасть», не сломаться перед коварством Иксана, который «сеет туман над пропастью».

В третьем разделе «Художественная рецепцш народно-религиозных образов-символов» рассмотрены символические образы природного происхождения, которые транслируют специфику национального миропонимания, выраженного в марийской народной вере.

Народно-религиозные символы представлены фигоморфными образами священной рощи, многовекового дуба, священной рябины. Символика природных явлений и состояний с религиозной семантикой представлена образами Рассвета и благодатного дождя.

Символическим атрибутом народно-религиганого сознания в марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века выступает, прежде всего, образ священной рощи («кусото»). Роща считается марийцами своеобразным храмом добра и чистоты, что и представлено, к примеру, в драме К.Коршунова «Помнишь, Элиса?» («Шарнет, Элиса?», 1986). Пьеса доносит до читателя традицию «обращения» человека с этим священным местом, связанную с ним систему народных «табу», народную уверенность в том, что в нем в них живут Боги.

Среди священных деревьев, наиболее почитаемых марийцами-язычниками, - дуб. Именно к его подножию приносили жертву и молились. Такой священный дуб описывается в драме А. Волкова «Алдиар» (1969). Образ дуба в пьесе, во-первых, символизирует силу Богов и человека, ему поклоняющегося. Марийцы верили, что в лоне этого дерева обитает Бог, что через дуб сохраняется связь с душами умерших предков,

соответственно он соединяет земной и небесный миры. В этом плане он ассоциируется с образом мирового дерева, который можно встретить во многих древних культурах. Во-вторых, в марийской мифологии дуб всегда ассоциировался с мужчиной, «крепко стоящим» на земле, соблюдающим традиции предков (символ такого человека в пьесе - старик Яшпай).

Другой образ-символ, взятый из марийской религиозной мифологии, - это священная рябина, издавна почитаемая марийцами. Рябину считали сильным оберегом от злых сил, различных козней врагов. Полагали, что посаженная рядом с домом, она приносит семье мир и счастье. Подобной магической силой обладает рябина и в одноименной пьесе Ю. Байгузы «Священная рябина» («Шнуй пызле», 2003). Символические образы рябины, ее красных гроздьев, белых лебедей и т. д. придают произведению философскую насыщенность и заставляют читателя задуматься о вечном «поединке» добра и зла.

Особенности природно-языческого сознания марийцев представлены и в драме В. Абукаева-Эмгака «Ош теркупш» («Ош кече йымалне») («Белая шляпа», «Под белым солнцем», 2005). В основу его сюжета положены события 1920-х годов; драматург по-новому осмыслил процесс коллективизации марийской деревни, жители которой были сторонниками языческого вероисповедания. В их восприятии и представлены в пьесе события прошлого века, которые в корне изменили жизненный уклад и судьбу всех членов семьи главного Сасканурского карта (жреца) -Янгелда. Пожалуй, впервые в марийской драматургии языческие жрецы нарисованы не как враги народа, а как ортодоксальные приверженцы национальной культуры и обрядов. На примере судьбы одной семьи, характеров ее представителей В. Абукаев-Эмтак высвечивает весь путь марийского язычества - от его истоков до современности. На всем протяжении драмы природные силы, Боги (образы грозы, молнии, грозовых туч) «оповещали» о надвигающихся конфликтных ситуациях, были предвестником смерти Янгелде, ареста его сына, внука. А в описательной ремарке эпилога образ долгожданного благодатного дождя говорит о наступивших переменах в жизни героев, живущих «под бельм солнцем» и верующих Большому белому Богу.

Третья глава «Своеобразие поэтики гражданской символики в марийской драматургии второй половины XX- начала XXI века» состоит из четырех разделов, посвященных разным типам гражданской символики. С ней сопряжены образы-символы из неприродной (рукотворной) жизни человека (предметы домашнего быта, окружающего мира) и образы-символы из интеллектуальной, духовно-мыслительной и творческой жизни человека (абстрактные образы-понятия, музыкальные образы).

В первом разделе «Особенности художественно-символической презентации предметов домашнего быта» выявлены и описаны основные предметы домашнего быта, получающие в марийской драма-

тургии символическое значение: зеркало, сундук, часы с кукушкой, рубашка и т.д.

В пьесе Ю. Байгузы «Сегодня - день рождения» («Таче - шочмо кече», 2002) сундук символизирует внутреннее состояние героини, мир ее тайных душевных страданий, мыслей, в том числе о скончавшемся супруге. Открытие сундука - обнажение чувств и мыслей. Новая, приготовленная, но не подаренная мужу при жизни и бережно рассматриваемая уже после его смерти рубашка - символ ушедшего из жизни супруга (вспоминается поминальный обряд марийцев, предполагающий вывешивание белья покойного). Разговор женщины с зеркалом (зеркало в марийской мифологии, как и у многих финно-угорских народов, - это вход в потусторонний мир, своеобразный канал между мирами, поэтому на похоронах оно всегда завешивается) - это выражение желания пообщаться с покойным мужем, в процессе чего утвердиться в решении о втором замужестве. Так, архетипическая символика (зеркало как возможность общения с потусторонним) дополняется новыми смыслами, заметно отдаляющими образ от мифологемы. Символика образа крепко привязывается к современным отношениям, она уже означает искренность, правдивость сердца, готовность к самопознанию и жизни.

Основное символическое значение часов в пьесе Ю. Байгузы «Сегодня - день рождения» - это быстротечность, мимолетность, кратковременность человеческой жизни. Оно репрезентируется в недлительном браке Май с покойным мужем, символическим выражением чего можно считать остановившиеся часы и валявшиеся внизу гири часов. А образ новых часов, купленных ею в подарок учителю, олицетворяет начало ее новой супружеской жизни.

В драме М. Рыбакова «Венгерская рапсодия» («Венгр рапсодии», 1989) открываются многочисленные символические смыслы образа пятиконечной красной звезды, бережно хранимой ветераном войны Миклаем. Главный из них: это боевая награда, символизирующая в основном своем значении воинскую доблесть и высокую заслугу конкретного человека перед отечеством.

Целый комплекс символизированных предметов домашнего быта представлен в поэтической драме Альбертины Ивановой «Храни меня, мой светлый Бог!..» («Арале мыйым, волгыдо Юмем!..», 1997). Она повествует о молодой женщине, которая рано стала инвалидом, но смогла превозмочь свой недуг, наши свое место в жизни и реализовать себя как художница. Образ белого шелкового платка символизирует счастье, в том числе семейное счастье, которое непросто удержать. А образ горящей свечи - символ душевной чистоты и духовной силы, которая присуща героине.

В философской притче Ю. Байгузы «Шелковые качели» («Порсын лунталтыш», 1993), в которой поднимаются извечные философские проблемы (добра и зла, человек и мир и т.д.), центральным символическим

образом является тросточка. Ее держит в руках Арвуй - активный защитник природы, верный советник и сподвижник главного героя - Тудо. Тросточка - это способность предсказания будущего, также символ судьбы человечества и каждого человека в отдельности. В конце пьесы тросточка оказывается у маленького ребенка (будущее в руках молодого поколения). По мнению автора, на земле всегда будут и добро, и зло, и всегда будет идти между шши борьба; и лишь во власти людей перевесить одну из этих чаш, и каждый человек несет ответственность за происходящее вокруг.

Второй раздел данной главы раскрывает символико-функциональную сущность предметов окружающего мира в марийской драматургии второй половины XX - XXI века, среди которых можно выделить улья, скворечник, кирпичи, телефонный столб, качели и др.

В пьесе А. Волкова «Девичье сердце» («Удыр кумыл», 1956) отношение к ульям, пасеке и пчелам помогает реализовать многоплановую тематику произведения и характеры героев, связанные с ней. Через отношение к коллективному труду (символом чего в какой-то мере можно рассматривать колхозную пасеку) высвечивается характер заведующего пасекой Самсона Ивановича. В другой драме А. Волкова «Весенний ветер» («Шошо мардеж», 1967) символический смысл придается образу скворечника. Этот образ помогает внести в «производственную драму» любовную (семейно-бытовую) линию и связывает две сюжетные линии (производственную и личную). Образ скворечника символизирует счастливую семейную жизнь Воробьевых. Через отношение к скворечнику раскрываются характеры всех персонажей драмы, обнажаются их истинные чувства. Этим отношением создается в произведении антитеза в системе персонажей - Кузьма и Бастраков как воплощение разных идейно-нравственных принципов. Динамика взаимоотношений героев сообразна динамике образа скворечника.

Обращают на себя внимание красные кирпичи в пьесе К. Коршунова «Путник» - это символ мечты Евгения, это выражение истоков человеческой жизни, родного дома, символ верности выверенным веками морально-нравственным законам. В таком же контексте размышлений о современности, об отношении к традиционным человеческим ценностям и принципам возникают ) образы предметно-вещного мира, получающие символическое значение, в другой пьесе К. Коршунова «Долг сердца» («Шум парым», 1988). Так, появляются образы телефонного столба (символ одиночества людей в современном мире, в данном случае - пожилых людей, ветеранов) и дурной машины (символ равнодушия, отсутствия внимания и заботы по отношению к старшему поколению).

В плане философского раскрытия злободневных проблем современной действительности с помощью символических образов следует отметить пьесу Ю. Байгузы «Шелковые качели» («Порсын лунгалтыш», 1993). Реализации основной философско-дидактической концепции произведе-

ния способствуют образы: шелковые качели, вышка, пеньки, мусор, бревна и др. Образы мусора, гниющей кучи, пеньков символизируют духовное состояние людей, степень очерствения их душ. Образ вышки с чаном -это ад, а шелковые качели - это путь к Богу, в рай. Образ шелковых качелей, по нашему мнению, взят из марийского фольклора, который запечатлел веру древних марийцев в то, что когда-то давно Бог спускался на землю по шелковым качелям, чтобы зажигать людей на добрые дела и поступки. Качели в произведении служат напоминанием о том, что Бог всегда готов простить и принять любого.

Ключевой философский образ-символ в трагикомедии В. Абукаева-Эмгака «Граница» («Межа», написана в 1987 году) - граница. Его дополняют, образуя единый комплекс символических образов, не только природный образ бурана, но и целый ряд предметных образов: одиноко моргающая лампочка фонарного столба, одиноко горящий свет в окне многоэтажки, а также вёщно-бытовой образ потерянных очков. С их помощью автор пытается определить границы нравственности, человечности, душевной чуткости, терпимости и бездушия, черствости, эгоизма. Моральный облик современного человека и общества наиболее ярко предстает в пьесе через отношение к пьяному человеку, лежащему посередине улицы, на территориальной границе двух районов города.

Таким образом, символизированные предметы окружающего мира способствуют в пьесах раскрытию основной идеи произведения, заставляют читателя размышлять над вечными философскими вопросами - добра и зла, духовности и бездуховности.

В третьем разделе «Поэтика музыкальных образов-символов» проанализированы две группы музыкальных образов: абстрагированные мелодии (Венгерская рапсодия, моркинские напевы, мелодия из грампластинки) и музыкальные образы из вещного мира (балалайка, белое пианино, скрипка).

Безусловно, символично заглавие семейно-психсяогической драмы К. Коршунова «Прерванная мелодия» («Курылтшб сем», 1964). Подобно тому, как много лет назад прервалась музыкальная мелодия, складываются отношения главного героя с его любимой девушкой Катей. Прерванная мелодия ассоциируется с прерванной любовью героев и с прерванным творческим вдохновением Андрея. Вновь зазвучавшая мелодия «воскрешает» к жизни нового Андрея - сильного, мужественного, способного противостоять внешним и внутренним проблемам.

Моркинские напевы в драме М. Рыбакова «Моркинские напевы» («Морко сем», 1967) характеризуют творческую одаренность главного героя пьесы Миклая, духовное его богатство героя; они появляются в тексте при изображении переломных моментов его жизни. Название другой драмы М. Рыбакова «Венгерская рапсодия» («Венгр рапсодий», 1984) также связано с музыкальным образом-символом. Во многих произведениях драматурга положительные качества героев соотносятся с поэзией,

музыкой, природой. Так и в этом произведении музыкальный фон и музыкальная символика становятся важным средством характеристики героев. Герои, раскрывающиеся через музыку, отличаются высочайшей нравственностью.

Символический мотив пьесы К. Коршунова «Долг сердца» («Шум парым», 1988) также связан с музыкой. Белое пианино, подаренное Клавдии Васильевне Миклаем, выступает как символ ее духовного богатства, воплощение ее нравственной чистоты, порядочности, высокой культуры. Не случайно автор выбирает такой необычный (белый) цвет, свойственный больше концертным роялям. Для Тамары белое пианино - символ ее мечты о богатстве, которое обеспечили бы ей деньги свекра.

В драме В. Домрачева и В. Сапаева «Сын» («Эрге», 1994), наряду с абстрагированным образом-символом соловьиной музыки, выполняющим характерологическую функцию (через это символ открывается образ главного героя Э. Садаева, прототипом которого является Эрик Сапаев, написавший первую марийскую оперу «Акпатыр»), представлен музыкальный образ вещного характера - балалайка. Она является символом семейного благополучия, крепости семьи (символ счастливой семьи Садаевых). Арестом отца работники НКВД разрушают привычный уклад их жизни (сломана и балалайка), разрушена семья (у балалайки сохранились лишь две струны). Но сын не забыл отца - поломанный инструмент не выброшен, а висит на видном месте. В целом, все произведение звучит как реквием по репрессированным и безвременно ушедшим талантливым сыновьям и дочерям марийского народа.

Образ скрипки в поэтической драме А. Ивановой «Храни меня, мой светлый Бог!..» («Арале мыйым, волшдо Юмем!..», 1997) символизирует одиночество одной из героинь поэтической драмы - матери Виталия. Кроме того, звуки одинокой скрипки олицетворяют вымаливание прощения у сына. Скрипка в руках сына - это символ извечных моральных ценностей, чистоты и красоты души человека. В этом смысле можно провести параллель с пьесой чувашского драматурга А. Тарасова «Мелодия дикой яблони», где с помощью образа флейты драматург выражает «философское неприятие жизни, в которой нет места для высокой духовности, для красоты и истины»1.

В четвертом разделе «Абстрактные понятия в роли образов-символов» выявляются особенности символизации абстрактных понятий-образов, которая наибольшее распространение получила в творчестве К. Коршунова. Почти в каждом из его произведений есть такие образы. Часть из них вынесена в заглавия произведений - «сильные позиции» текста, которые у К. Коршунова почти всегда «таят» в себе основную идею произведения, ключевые мысли автора. Одним из таких заглавий-

1 Афанасьева Е.Р. Типология жанров чувашской драматургии 1970-90-х гг.: дис.... канд. филол. наук/ Е.Р. Афанасьева.-Чебоксары, 2000.-С.69.

символов является абстрактное понятие «долг» в драме «Долг сердца» («Шум парым», 1988). Переживания главного героя Мшспая, инвалида войны, кавалера трех орденов, связаны с его долгом перед людьми: долг перед любимой женщиной, дочерью (признаться в своем отцовстве), долг перед человеком, который спас его жизнь, ценой своей.

В драме К. Коршунова «Путник» («Корныен», 1983) заявлен символический образ дороги в значении «направление деятельности, путь развития», условно относимый к ряду абстрактных образов-понятий. Символика (дорога - путь) становится средством характеристики героев, принципом композиции (антитеза в системе персонажей), проясняет скрытый смысл происходящего. В целом, абстрактные понятия в роли символов помогают обнаружить в произведениях К. Коршунова как актуальную проблематику, так и глубокий философский подтекст.

В заключении сформулированы основные выводы исследования, намечены некоторые перспективы для дальнейшей работы.

К работе прилагается словарь символов марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Статьи, опубликованные в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Беляева, Т.Н. Особенности использования христианской символики в современной марийской драматургии / Т.Н. Беляева // Вестник Чувашского университета. Гуманитарные науки. - 2007. - № 4. - С.245-248.

2. Беляева, Т.Н. Образная символика марийской драматургии 1980-х годов (на материале творчества К Коршунова) / Т.Н. Беляева // Вестник Чувашского университета. Гуманитарные науки. - 2008. - № 3. - С.215-218.

Перечень статей, опубликованных в других изданиях:

3. Беляева, Т.Н. Образы-символы в поэтической драме А. Ивановой «Арале мыйым, волгыдо Юмем!..» («Храни меня, мой светлый Бог!..») / Т.Н. Беляева // Язык и литература в поликультурном пространстве: материалы регион, науч.-практ. конф. - Бирск: Бирс. гос. пед. ин-т., 2003. -С. 18-20.

4. Беляева, Т.Н. Символика в ранней марийской драматургии / Т.Н. Беляева // Актуальные проблемы межъязыковых и межкультурных контактов: материалы регион, науч. конф., поев. 70-летию проф. Л.П. Гру-зова. - Йошкар-Ола: МарГУ, 2003. - С. 161 -162.

5. Беляева, Т.Н. Символика в драматургической трилогии Г. Гордеева «Болгуш», «Ортбмо он», «Мый ом суксо садак!..» / Т.Н. Беляева // Марийское краеведение: опыт и перспективы использования в системе образования Республики Марий Эл. - Йошкар-Ола, Map ин-т обр., 2003.-С.102-105.

6. Беляева, Т.Н. Дорога как многогранный образ-символ в пьесе К. Коршунова «Корныен» («Путник») / Т.Н. Беляева // Актуальные проблемы финно-угроведения: материалы регион, науч.-практ. конф. - Ч. 1. -Бирск: Бирск. гос. пед. ин-т., 2004. -С.130-133.

7. Беляева, Т.Н. Венгерская рапсодия как символ любви героев, патриотизма советских солдат в годы Великой Отечественной войны (М. Рыбаков «Венгр рапсодий») / Т.Н. Беляева // Актуальные проблемы межкультурных и межъязыковых контактов: материалы науч.-практ. конф., поев. 90-летию проф. Н.Т. Пенгитова / (МГПИ им. Н.К. Крупской - Йошкар-Ола, 2004. - С. 184-186.

8. Беляева, Т.Н. Мир символики пьесы К. Коршунова «Шум парым» («Долг сердца») / Т.Н. Беляева // Ашмаринские чтения: материалы межрегион. науч. конф. - Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2004. - С.240-245.

9. Беляева, Т.Н. Роль художественных деталей в пьесе Ю. Байгузы «Шелковые качели» / Т.Н. Беляева // М.П. Петров и литературный процесс XX века: материалы Междун. науч. конф., поев. 100-легию классика удм. лит.: сб. статей / УдмГУ. - Ижевск, 2006 - С.109-112.

10. Беляева, Т.Н. Символика в современной марийской драматургии (типология и функции) / Т.Н. Беляева // Тезисы секционных докладов X Международного конгресса финно-угроведов: Фольклористика и этнология. Литературоведение. Археология, антропология, этническая история: Ш часть. - Йошкар-Ола: МарГУ, 2005. - С.143-144.

11. Беляева, Т.Н. Символика в драме К. Коршунова «Аксар ден Юлавий» («Аксар и Юлавий») / Т.Н. Беляева // Труды Института финноугроведения. - сб. статей. - Вып. 2. - Йошкар-Ола: МарГУ, 2005. - С.138-

12. Беляева, Т.Н. Символика в драме В. Домрачева и А. Сапаева «Сын» («Эрге») / Т.Н. Беляева // Марийская филология: ученые записки, поев. 70-летию проф. И.Г. Иванова. - Вып.5. - Йошкар-Ола: МарГУ, 2005 -С.53-59. F

13. Беляева, Т.Н. Образы-символы в драме М. Рыбакова «Лесной мед» («Чодыра муй») / Т.Н. Беляева // История, современное состояние и перспективы развития языков и культур финно-угорских народов: материалы Ш Всерос. науч. конф. финно-угроведов. - Сыктывкар, 2005. -С.304-306.

14. Беляева, Т.Н. Символика в драме М. Рыбакова «Керемет корем воктене» («У чертова оврага») / Т.Н. Беляева // Взаимодействие и взаимовлияние языков и литератур народов Поволжья и Приуралья: материалы

межрегион, науч. конф., поев. 100-летию акад. Пауля Аристе. - Саранск: Тип. «Крас, окт.», 2006. - С.357-360.

15. Беляева, Т.Н. Языческая символика в современной марийской драматургии / Т.Н. Беляева // Коми-пермяки и финно-угорский мир: будущее края - ответственность молодежи: материалы Ш Междун. науч-практ. конф. - Т. 2. - Кудымкар: Алекс-Принт, 2007. - С.128-132.

16. Беляева, Т.Н. Художественная символика в творчестве М. Рыбакова / Т.Н. Беляева // Ученый и общество: просветительство, родной язык, культура народов Поволжья и Приуралья: материалы межрешон. науч. конф., поев. Дню марийской письменности и 125-летию В.М. Васильева. -Йошкар-Ола: МарГУ, 2008. -С.75-82.

17. Беляева, Т.Н. Формирование и обогащение символической образности в марийской драматургии 1920-1940-х годов XX века / Т.Н. Беляева // Проблемы сохранения языка и культуры в условиях глобализации: материалы УП Междун. симпозиума «Языковые контакты Поволжья». - Казань: Казан, гос. ун-т, 2009. - С.323-326.

18. Беляева, Т.Н. Символика в драматургии Сергея Николаева / Т.Н. Беляева // Финно-угорская филология: проблемы и перспективы развития: материалы Всерос. науч.-практ. конф., поев. 75-летию проф. И.С. Иванова / Мар. гос. ун-т. - Йошкар-Ола, 2010. - С.59-63.

19. Беляева, Т.Н. Символика в творчестве К. Коршунова / Т.Н. Беляева // XXVII Международная научная конференция студентов финно-угроведов. - Будапешт, 2011. - С. 143.

Подписано в печать 1.09.2011 г. Формат 60x84/16. Усл. печ. л. 1,0. Тираж 100. Заказ № К1/1098

Отпечатано с готового оригинал-макета ООП ФГБОУ ВПО «Марийский государственный университет». 424001, г. Йошкар-Ола, пл. Ленина, 1.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Беляева, Татьяна Николаевна

Введение

СОДЕРЖАНИЕ

Глава 1. Проблемы изучения символических образов в отечественном и региональном литературоведении.

1.1. Понятие о символе, его типах и роли в литературном произведении.

1.2. Формирование символической образности в марийской драматургии.

Глава 2. Природные образы-символы в марийской драматургии второй половины XX — начала XXI века (семантика, типологические разновидности, функции).

2.1. Состав и функции фитоморфной символики.

2.2. Система зооморфных образов-символов.

2.3. Символизация природных явлений и состояний.

2.4. Художественная рецепция народно-религиозных образов-символов.

Глава 3. Своеобразие поэтики граэоданской символики в марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века.

3.1. Особенности художественно-символической презентации предметов домашнего быта.

3.2. Символико-функциональная сущность предметов окружающего мира.

3.3. Поэтика музыкальных образов-символов.

3.4. Абстрактные понятия в роли образов-символов.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Беляева, Татьяна Николаевна

Марийская драматургия зародилась позднее поэзии и прозы, что во многом объясняется спецификой этого рода литературы. Драматургический текст, в основном, предназначен для постановки на сцене. Актуализации практики создания драматургических произведений среди литературной интеллигенции, безусловно, мешало отсутствие национального театра. Он был создан только в 1919'-году, а до этого времени развивалось «самодеятельное театральное творчество», работали «драматические кружки» [98, с. 5], которые, собственно, и вызвали к жизни первые попытки создания марийских оригинальных пьес, послужили толчком для возникновения профессионального театра.

Первые драматургические опыты на марийском языке относятся к началу XX столетия. Такая же картина просматривается и у некоторых других народов Поволжья. Так, первой оригинальной пьесой на чувашском языке является «Безвременная смерть» М. Акимова-Аруя, написанная и поставленная на театральной сцене в 1918 году.

Подобные пьесы, как отмечает В.А. Акцорин, создавались в традициях народных театрализованных представлений [4]. Источником вдохновения марийских драматургов были также традиции отечественной литературы и русской театральной сцены. Примером такого творческого влияния можно считать двухактную комедию С.Г. Чавайна «Дикая утка» («Кайыклудо»), написанную в 1910 году.

С созданием профессионального театра и по мере развития марийской художественной литературы народная зрелищность, затейливо-броские сюжеты, гиперболические образы сменяются житейской достоверностью и яркой характерностью, которые определяли основные свойства национальной драматургии на протяжении многих последующих десятилетий.

На рубеже 1980 - 1990-х годов в марийскую драматургию приходит целый ряд молодых авторов, до этого пробовавших себя в прозе, поэзии и журналистике. В конце XX века громко заявили о себе в качестве авторов пьес

В. Абукаев-Эмгак, Ю. Байгуза, Л. Яндаков, Г. Гордеев, А. Иванова и др., принесшие дух интенсивных творческих исканий. Они активно осваивали драматургический опыт мастеров слова М. Шкетана, С. Чавайна, Н. Арбана, А. Волкова, К. Коршунова, М. Рыбакова. Последние двое названных в этом ряду художников в конце XX века и сами продолжали активно работать в драматургических жанрах, расширяя литературные связи и обогащая проблемно-тематические, жанрово-стилевые горизонты национальной драмы. Интерес к социально-нравственным проблемам, поиски новых сюжетно-композиционных решений и изобразительно-выразительных средств, способных расширить внутренние возможности драматургических жанров, поворот от событий к характерам - таковы особенности современной драмы, сформированные всем предшествующим многолетним опытом развития.

Актуальность данного диссертационного исследования, посвященного изучению марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века, определяется его включенностью в научное поле современного отечественного, финно-угорского, поволжского литературоведения, сосредоточенного на изучении элементов, свойств и функциональных особенностей поэтики художественного творчества. Исследование марийской драматургии* нового времени в аспекте поэтики, безусловно, позволит увидеть идейно-художественные особенности данного феномена, а также факторы его развития.

Одним из актуальных вопросов поэтики художественного произведения является поэтика символических образов. Сам термин «символ» уже давно используется в различных областях науки: математике, физике, логике, философии, лингвистике, эстетике, искусствознании и т.д. Тем не менее, он до сих пор, как отмечает А.Ф. Лосев, признается одним «из самых туманных, сбивчивых и противоречивых понятий» [105, с. 4]. В литературоведении символ чаще всего соотносится с образом, обладающим неисчерпаемой многозначностью, признается художественным приемом, «открывающим» сознание «конципированного автора» в произведении. Исследование символики могло бы полнее и точнее сформулировать и концептуальные основь! образной системы марийских пьес, особенности сюжета, субъектно-объектной организации текстов.

Аккумулируя в себе содержание и форму литературного творчества, являясь важнейшим компонентом поэтики, символический образ дает возможность увидеть закономерности развития всей марийской драматургии, ее национальную специфику, скрытый смысл художественных средств. Кроме того, изучение символической образности открывает широкие возможности для осмысления всей национальной литературы второй половины XX — начала XXI века, его концептосферы и этнопоэтики.

Степень изученности темы. Длительное время интерес марийских литературоведов был направлен исключительно на рассмотрение идейно-нравственных исканий драматургов, тематику и проблематику их пьес. Hat современном этапе научные поиски ведутся во многих направлениях однако поэтика как марийской литературы, в целом, так и драматургии второй половины XX — начала XXI века, в частности, все же остается недостаточно изученной.

Исследованием марийской драматургии второй половины XX века долгое время занимался марийский литературовед А.Е. Иванов. Результаты; его работы нашли отражение в монографии «Марийская драматургия: Основные этапы развития», изданной в 1969 году [72], а также в статьях «О современной марийской драматургии» [,73], «Марий драматургийын корныжо» («История марийской драматургии») [71], «Полвека марийской драматургии» [74], «Заметки о драматургии Арсия Волкова» [69, 76] и других, которые содержат как конкретный анализ отдельных произведений, творчества драматургов, так и наблюдения обобщающего характера об особенностях марийской драматургии 1950 — 1970-х годов.

В 2005 году вышла монография Г.Н. Бояриновой «Проблема характера в современной марийской драматургии» [30], в которой анализируется марийская пьеса 1960 — 1990-х гг. с точки зрения характера персонажа. Это единственная за последние три десятилетия монографическая работа, непосредственно посвященная исследованию национальной драматургии второй половины XX века. В ней на конкретном художественном материале осуществлен целостный подход к изучению проблемы характера, выявлены определяющие ее тенденции, своеобразие стилевых направлений, жанровых форм, художественно-эстетическое богатство и изобразительные возможности марийской драматургии.

Конкретные драматургические произведения марийских художников слова периодически становились предметом научного или зрительского описания и анализа. Некоторые пьесы также рассматривались в контексте творчества отдельных авторов или марийской драматургии определенного времени. Из подобных работ также складывается общее представление о национальной драматургии второй половины XX века. В этом свете представляют интерес статьи К.К.Васина «Страницы дружбы: историко-литературные очерки» [38], М.А. Георгиной «Писатель и общественный деятель» [58], A.A. Волкова «Марий драматургий нерген» («О марийской драматургии») [48], P.A. Кудрявцевой « "Мый ом суко садак!." ("Не преклонюсь!."): рецензия на книгу, которая готовилась к печати 5 лет тому назад.» [96] и т.п.

Имеется ряд статей, посвященных исследованию конкретных драматургических произведений или творческого опыта отдельных марийских драматургов в аспекте таких литературоведческих проблем, как конфликт, жанровая система и жанровая специфика, речевая характеристика, изобразительные средства и т.д. В этом контексте следует отметить статьи М.А. Георгиной («Война деч варасе марий драматургийыште конфликт-влак нерген» - «Проблема конфликта в марийской драматургии послевоенного периода») [53], Н.И. Кульбаевой («Жанровая палитра современной марийской драматургии: к вопросу о традициях и новаторстве») [100], Г.Н. Бояриновой («Несловесные средства изобразительности в драме К. Коршунова "Корныен" ("Путник")») [26], Г.А. Яковлевой («Современная марийская драма»;

К. Коршунов - драме жанр туняште» — «К. Коршунов и жанр драмы») [166, 167] и др. Ряд статей Н.И. Кульбаевой, посвященных марийской драматургии, подготовлен на стыке литературоведения и театроведения: «Драматургии могай, театржат тугай» («Какова драматургия, таков и театр») [99]; «Мый ом суко садак!.» да молат» («Не преклонюсь!» и другие») [101]; «Ортбмб, и о л туш да моло нерген» («Князья Ортбмб, Болтуш и другие») [102].

Для осмысления художественного содержания пьес определенное значение имеют и театральные рецензии, к примеру, С.С. Кирилловой «Кажне мутшо кучедалеш» («Каждое слово- в борьбе») [88], зрительские заметки по премьерным спектаклям в марийских театрах: А. Александрова «Напевы моркинской стороны» [6], Г. Пирогова «Морко сем» куандара» («Моркинские напевы» радуют») [121], Б. Поморцевой «В ладу с совестью» [123] и др.

Творчество крупнейших марийских драматургов представлено в различных учебно-методических пособиях для школ. Например, в хрестоматии и учебном пособии по марийской литературе для 10-11 классов (раздел подготовлен Г.Н. Бояриновой) анализируются пьесы М. Рыбакова; аналитический материал о марийских пьесах в их родовой специфике («Моркинская свадьба» М. Рыбакова, «Аксар и Юлавий» К. Коршунова)*-содержится" таюке в методическом пособии для учителей Г.Н. Бояриновой «Драмым тунемына» («Изучаем драму»).

Итак, марийская драматургия- второй половины XX — начала XXI века активно изучается исследователями в аспекте таких проблем, как тематика, жанровая поэтика, характер, конфликт. Неизученными остаются более глубокие пласты художественного содержания и художественной речи, проблемы стилевой организации и символической образности. Данная диссертационная работа посвящена поэтике символических образов, которая еще никогда не становилась предметом специального научного рассмотрения.

Целью диссертационного исследования является выявление функциональной сущности и художественных особенностей символических образов в марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века.

Цель исследования обусловила основные ее задачи, которые заключаются в следующем:

- изучить основные аспекты теоретического и историко-литературного осмысления проблемы символа в отечественном и региональном литературоведении;

- определить место образов-символов в общей художественной системе марийской драматургии второй половины XX — начала XXI века и их роль в обогащении художественного «арсенала» национальной литературы в целом;

- выстроить типологию и функциональную сущность символических образов в марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века;

- проследить динамику символической образности в национальной драматургии с 1950-х по начало 2000-х годов.

Объектом исследования послужили марийские драматургические произведения 1950-х — начала 2000-х годов. В качестве предшествующего им историко-литературного контекста привлекаются пьесы 1920 — 1940-х годов г

А. Конакова, С. Чавайна, М. Шкетана, Н. Арбана, С. Николаева). Подробному анализу подвергаются в диссертационном исследовании пьесы А. Волкова, К. Коршунова, М. Рыбакова, В. Горохова, А. Ивановой, Г. Гордеева, В. Абукаева-Эмгака, Ю. Байгузы, В. Пектеева, А. Петрова, В. Домрачева, В. Сапаева и др. Цитаты из драматургических произведений даются на марийском и русском (в нашем переводе) языках.

Предмет исследования - поэтика символических образов марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века. В работе рассматриваются такие драматургические произведения, в которых образ-символ выступает как элемент поэтики и как доминанта художественной системы марийских драматургов.

Научная новизна диссертационной работы определяется следующими обстоятельствами:

- впервые в марийском литературоведении поэтика символических образов в литературном произведении стала предметом научного осмысления;

- всесторонне и целостно исследуются образы-символы в марийской драматургии второй половины XX — начала XXI века; выявлены; их идейно-эстетические функции, разработана типологическая систематизация, которая позволила наглядно представить художественно-изобразительные возможности национальной литературы;

- в научный обиход введен целый ряд драматических произведений, ранее не анализировавшихся в аспекте поэтики: «Под белым солнцем» и «Черногривый белый буран» В. Абукаева-Эмгака; «Сын» В. Домрачева и В. Сапаева, «Сегодня -день рождения», «Священная рябина», «Заря над пропастью» и «Шелковые: качели» Ю. Байгузы; «Золотая утка» Ю. Байгузы и В. Пектеева и др.;

- на материале произведений марийской драматургии 1950 - 2000-х годов составлен словарь образов-символов.

Выбор структурно-семантического и историко-генетического методов исследования продиктован целью и задачами научной работы. Изучение данной? проблемы открывает возможность для: дальнейшего ее рассмотрения в сравнительно-историческом плане.

Теоретическую основу исследования составили труды ведущих ученых по теории символа: А.Ф. Лосева [105, 106, 107], С.С. Аверинцева [1, 2, 3], А.П. Квятковского [86]v А.А.Михайловой [115], K.M. Бутырина [34], JI.В. Чернец [40], АТЪ Ауэра [15] и других, раскрывающих понятие символа и семантику общеизвестных символических образов. При классификации образов-символов мы опирались на исследования А.Ф. Лосева [105], Л.В. Уварова [146], A.C. Уварова [145], М.Н. Эпштейна [162] и др.

В плане методики изучения драматургических произведений представляют интерес работы по истории отечественной литературы, литератур финно-угорских народов и народов Урало-Поволжья: Б.С. Бугрова, И.В. Со1нниковой, О.М. Барсуковой, А.Е. Иванова, В.А. Акцорина, М.А. Георгиной, Г.Н. Бояриновой, Н.И. Кульбаевой, Г.А. Яковлевой, И.И. Иванова, H.A. Леонтьева, Н.С. Павлова, Н.И. Черапкина, Е.Р. Афанасьевой, Ю.Г. Антонова, С.Т. Арекеевой, ГА. Глуховой, Э.Г. Рахимова, Л.А. Косовой и др.

Практическая значимость исследования состоит в том, что введенный в научный оборот материал может стать основой для научного исследования творчества отдельных марийских драматургов, при написании учебников, учебных пособий, методических рекомендаций по изучению марийской драматургии, при подготовке лекций и спецкурсов. Основные выводы и положения могут быть использованы в научных разработках сравнительно-типологического характера по финно-угорским литературам и литературам народов Поволжья и Приуралья.

На защиту выносятся следующие положения:

1) Символические образы являются неотъемлемым элементом художественной структуры марийской драматургии второй половины XX — начала XXI века и весьма важным художественным приемом.

2) Доминирующими типами символики в марийской драматургии этого-периода стали природные (естественные) образы-символы (фитоморфная символика, зооморфная символика, символические образы природных явлений и состояний, народно-религиозные образы-символы) и гражданская символика (образы-символы домашнего быта, окружающего мира, музыкальная символика, абстрактные понятия в роли образов-символов).

3) Образы-символы выполняют в драматургических произведениях следующие функции: композиционную (элемент композиции произведения и образов-характеров), сюжетообразуюшую (предваряют ход событий), характерологическую (средство характеристики героев, их духовного мира), психологическую (средство выражения внутреннего состояния персонажей), идейно-концептуальную (средство выражения авторских оценок, идеи произведения).

4) Символические образы в марийской драматургии второй половины

XX - начала XXI века свидетельствуют о ее глубоком нравственно философском содержании.

5) Символическая образность во многом определяет национальную специфику художественного мира марийской драматургии рассматриваемого периода.

Апробация работы. Содержание и результаты исследования нашли отражение в 19 публикациях. По теме диссертации опубликованы две статьи в рецензируемом научном журнале «Вестник Чувашского университета», рекомендованном ВАК РФ: «Образная символика марийской драматургии 1980-х годов (на материале творчества К. Коршунова)» и «Особенности использования христианской символики в современной марийской драматургии».

Основные положения диссертации обсуждены на научных конференциях: международных (X Международный конгресс финно-угроведов, Йошкар-Ола, 2005; «М.П. Петров и литературный процесс XX века», Ижевск, 2006; «Коми-пермяки и финно-угорский мир: будущее края — ответственность молодежи», Кудымкар, 2007); всероссийских («Финно-угорская филология: проблемы и перспективы развития», Йошкар-Ола, 2010); межрегиональных («Взаимодействие и взаимовлияние языков и литератур народов Поволжья и Приуралья», Саранск, 2005; Вторые Ашмаринские чтения, Чебоксары, 2003; «Ученый и общество: просветительство, родной язык, культура народов Поволжья и Приуралья», Йошкар-Ола, 2008); региональных («Язык и литература в поликультурном пространстве» Бирск, 2003; «Актуальные проблемы межъязыковых и межкультурных контактов», Йошкар-Ола, 2003; «Актуальные проблемы финноугроведения», Бирск, 2004); республиканских и межвузовских («Актуальные проблемы межкультурных и межъязыковых контактов», Йошкар-Ола, 2004; «Марийское краеведение: опыт и перспективы использования в системе образования Республики Марий Эл», Йошкар-Ола, 2003), — а также на ежегодных конференциях по итогам научно-исследовательской работы преподавателей Марийского государственного университета.

Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения, в котором представлен словарь образов-символов.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Поэтика символических образов в марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Поиски большей содержательности, психологической и философской глубины и насыщенности повествования актуализировали в марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века обращение к поэтическим возможностям символических образов.

В ранних драматургических произведениях символика выступает в виде традиционных олицетворений природы. При этом характерологическая и психологическая функции сводятся к раскрытию характеров, внутреннего, духовного состояния героев. Природные образы-символы в драматургии» 1920 - 1940-х годов XX века выполняют и сюжетообразующую функцию, которая чаще всего заключается в предварении дальнейшего хода событий сюжета. Большинство символических образов этого периода являлось и средством выражения авторских оценок, идеи произведения (идейно-концептуальная функция символа).

Обогащение символической образности происходит 'через освоение художественного опыта жанров фольклора, этнографических элементов. Следует говорить и о роли марийской поэзии в формировании арсенала* образов-символов марийской драматургии. В первой половине XX века распространение получило заимствование образов-символов из русской и мировой литературы. Постепенно сложилась система символов природного происхождения, устойчивых по своей сути, таких как, например, черная туча, молния, гроза, дождь, пожар, восход, заря и т. д. Частая символизация именно образов природы объясняется сущностью самого национального менталитета. Марийцы издавна обожествляли явления природы, на ее основе сформировались традиции, быт и религиозные воззрения народа.

Доминирующими типами символики марийской драматургии и второй половины XX - начала XXI века остаются природные образы-символы. Их типологию можно представить следующим образом: фитоморфная символика, зооморфные образы-символы, символические образы природных явлений и состояний. Многие из этих разновидностей природных образов-символов, в случае их ориентации на народно-традиционную культуру, семантику обрядов и обычаев марийцев, становятся народно-религиозными образами-символами.

Фитоморфные образы-символы: яблоня («У чертова оврага» и «Дикий мед» М. Рыбакова), двуствольная береза («На жизненном пути» К. Коршунова), дуб («Алдиар» и «Майрук» А. Волкова), лес («Д^кий мед» М. Рыбакова; «Князь Ортбмб», «Болтуш» Г. Гордеева), липа («Аксар и Юлавий» К. Коршунова) являются не только эмоциональным эквивалентом душевного состояния главных героев пьесы, но и раскрывают динамику их внутреннего мира, оповещают о грядущих переменах в событийном или внутреннем (психологическом) сюжете. Способствуя раскрытию любовных коллизий произведения, они усиливают лирические интонации и задают пьесам философскую направленность.

Функция раскрытия художественной идеи, характерная для многих природных образов-символов, наиболее полно проявляет себя в зо.омбрфной символике, которая открывает, к примеру, концепцию авторов об идеальном человеке и обществе (синяя птица, орел и белая лебедь - «Синяя птица» и «Грех» В. Регеж-Горохова, «Белая лебедь» В. Бояриновой; жар-птица, жеребенок - «Храни меня, мой светлый Бог!.» А. Ивановой; золотая утка — «Золотая утка» Ю. Байгузы и В. Пектеева и т.д.).

Конечно, современные марийские драматурги продолжают традиции классиков марийской литературы - М. Шкетана, С. Чавайна, А. Конакова в творческом переосмыслении художественных возможностей символических образов, основанных на фольклорно-природном мышлении народа. Во второй половине XX века семантика природных образов-символов, их идейно-эстетические функции заметно расширяются, что связано как с развитием марийской драматургии, ее творческих, жанровых возможностей, так и с новыми задачами национальной литературы. К примеру, символика природных явлений и состояний начинает работать на выражение ключевых философских идей, например, идеи органического единства природного и человеческого начал в характере народа и отдельного человека (драматургическая трилогия Г. Гордеева, «Заря над пропастью» Ю. Байгузы), идеи особого природного менталитета народа и его литературных героев («Аксар и Юлавий» К. Коршунова). Наполняясь конкретно-историческим, социальным содержанием, символика природных явлений и состояний способна правдоподобно показать и социальные, и нравственные ориентиры времени, выразить "общественную мысль" эпохи.

В марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века актуализируются народно-религиозные образы-символы: священная роща («Помнишь, Элиса?» К. Коршунова), священный дуб («Помнишь, Элиса?» К. Коршунова), священная рябина («Священная рябина» Ю. Байгузы), белая шляпа («Белая шляпа» В. Абукаева-Эмгака).

Вторая большая группа образов-символов, представленная в марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века, — это различные типы гражданской символики, «обслуживающие» неприродную (рукотворную) жизнь человека. С гражданской символикой сопряжены символизированные предметы ~ домашнего быта, окружающего мира, а также абстрактные понятия и многозначные по семантике музыкальные образы-символы, связанные с интеллектуальной, духовно-мыслительной жизнью человека.

Гражданская символика, раскрывая образную сущность предметов вещного мира, абстрактных понятий, в определенной мере также определяет национальную специфику художественного мира национальной драматургии. Ярко проявляются ее характерологическая, композиционная и психологическая функции. Гражданская символика образует в пьесах идейно и эстетически значимый подтекст философского содержания. Символическое изображение различных чувств, человеческих связей позволяет писателю усилить социальную содержательность, расширить функциональные и структурные возможности символических образов и вывести читателя к постановке" проблем общечеловеческого значения, подвести к философским обобщениям реальной действительности («Шелковые качели», «Сегодня — день рождения» Ю. Байгузы, «Долг сердца», «Путник» К. Коршунова, «Граница» или «Черногривый белый буран» В. Абукаева-Эмгака). В- этом смысле драматургия в полной мере вписывается в общую тенденцию развития марийской литературы, связанную с философизацией ее содержания и поисками адекватных для этого художественных форм. Увлечение марийских драматургов образами-символами - наглядное тому подтверждение.

Символические образы гражданской специфики предстают ю:к мерило духовных ценностей героев, что позволяет автору создать антитезу в системе персонажей, разъединяя их в два лагеря: "темные", "антигуманные" силы, личности, с одной стороны и, с другой - противостоящие им "нравственные". Столкновение их находит выражение как во внешнем (событийном), так и во внутреннем сюжетах.

Многие музыкальные символы («Прерванная мелодия» К. Коршунова, «Венгерская рапсодия» М: Рыбакова») и абстрагированные понятия («Долг сердца», «Путник» К. Коршунова)^ выполняя-- сюжетообразующую функцию, связываясь с жизненной установкой героев, предстают в развитии и образуют синонимические ряды. Они, как "клубок", вбирают в себя человеческие судьбы, мысли и чувства не только героев произведений, но и самого драматурга. Поэтому и заглавия подавляющего большинства пьес марийской драматургии, в целом, символичны и обобщают лейтмотивную мысль автора. I

Расширение жанрово-тематического и идейного диапазона марийской драматургии на рубеже XX - ХХЗ веков вывело ее на совершенно новый уровень развития, и, безусловно, повлияло на обогащение ее содержательных пластов символами, обладающими предельной ассоциативностью, идейно-эстетической многозначностью, глубиной обобщений (шелковые качели, зеркало, тросточка, вышка - Ю. Байгузы; одиноко моргающая лампочка фонарного столба, одиноко горящий свет в окне многоэтажки - В. Абукаева-Эмгака и т. д.). Расширение художественных, структурных возможностей национальной драматургии, усиление психологизма и авторского интереса к вопросам духовно-нравственного порядка, к переживаниям современного человека и злободневным проблемам действительности открывают все новые возможности для обогащения художественного слова и эстетического роста самого читателя. Отметим в этом плане насыщенную символическую образность драматургии Ю. Байгузы, К. Коршунова, М. Рыбакова, А. Ивановой, В. Абукаева-Эмгака, позволяющую многомерно и многопланово изображать человека и мир, передавать глубочайшие пласты авторского мировосприятия.

Обобщая вышесказанное, отметим, что образная символика является неотъемлемым элементом художественной структуры марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века, выражает ее национальную специфику, свидетельствует о ее глубоком нравственно-философском , насыщении. Символическая образность, как один из специфических инструментов художественного освоения мира, стала емкой формой выражения, .эпически широкого содержания. Существуя'в конкретном произведении, она несет отпечаток времени, эпохи, характерные черты творчества писателя, выражает стремление драматурга выйти за рамки непосредственно изображаемого явления, стремление преобразить мир в соответствии с его ценностными позициями. Поэтому смысл любого художественного произведения выходит за рамки изображаемого факта, и в этом смысле оно всегда символично.

Наше исследование является первым в марийском литературоведении опытом эмпирического и обобщенно-аналитического рассмотрения поэтики марийской драматургии второй половины XX - начала XXI века, в аспекте ее символики. Оно может быть продолжено и углублено в следующих направлениях:

- широкое контекстуальное изучение отдельных типов символики, например, народно-религиозной в марийской драматургии в контексте литератур народов Поволжья и Приуралья;

- интегрированное изучение символической образности ла стыке лингвистики, лингвокультурологии и литературоведения;

- идейно-эстетические функции символических образов в марийской литературе XX века, в целом.

Список научной литературыБеляева, Татьяна Николаевна, диссертация по теме "Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)"

1. Аверинцев, С.С. Символ / С.С. Аверинцев // Философский энциклопедический словарь. - М.: Совет, энцикл., 1983. - С. 607 - 608.

2. Аверинцев, С.С. Символ в искусстве / С.С. Аверинцев // Литературный энциклопедический словарь. М.: Совет, энцикл-, 1987. - С. 378 - 379.

3. Аверинцев, С.С. Символ художественный / С.С. Аверинцев // Краткая литературная энциклопедия: в 9 т. Т.6. М.:. Совет: энцикл., 1971. — С. 826-831.

4. Акцорин, В.А. Народная драма / В.А. Акцорин. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1976.-200 с.

5. Алламуратова, P.M. Особенности формирования и развития башкирской драматургии начала XX века: автореф. дисд . канд. филол. наук / P.M. Алламуратова. Уфа, 2010. - 22 с.

6. Александров, А. Напевы моркинской стороны / А. Александров // Марийская правда. 1975. - 17 мая. :

7. Алексеев, Н. Жап ойыртем да характер / Н. Алексеев // Ончыко. — 1978. — № 6. -С. 19- 86.

8. Андреев, Ю.А. Движение реализма / Ю.А. Андреев. Л.: Наука, 1978. - 208 с.

9. Анисимов, Э. «Чодыра муй»: М. Шкетан • лумеш марий драмтеатрын у спектакльже / Э. Анисимов // Марий коммуна. 1980. - 16 февраль.

10. Антоновб, В.И. Символ и его роль в познании: дис. . канд. философ, наук /I

11. B.И. Антонов. М., 1980. - 138,с.

12. Антонов, Ю.Г. Исторические пьесы в современной мордовской драматургии / Ю.Г. Антонов // Финно-угристикань кевкстематне. -Саранск, 2001. С. 31-35.

13. Арекеева, С.Т. Образы воды, ветра и огня в поэзии Кузебая Герда /

14. C.Т. Арекеева // Движение эпохи движение литературы. Удмуртская литература XX века: учеб. пособие / С.Т. ■ Арекеева, Т.И. Зайцева,t.

15. B.Г. Пантелеева и др.; под ред. Т.И. Зайцевой и С.Т. Арекеевой. — Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2002. С. 29 - 49.

16. Асылбаев, А. Драматург Арсий Волков / А. Асылбаев // Ончыко. — 1961. — №6.-С. 105- 106.

17. Асылбаев, А. Отечественный война жапысе марий драматургий / А. Асылбаев // Родина верч. 1945. - № 3. - С. 89 - 101.

18. Ауэр, А.П. Символ / А.П. Ауэр // Литературная учеба. 1983.— № 5. —1. C. 209-211.

19. Афанасьева, Е.Р. Типология жанров чувашской драматургии 1970-90-х гг.: дис. . филол. наук / Е.Р. Афанасьева. Чебоксары, 2000. - 145 с.

20. Ахмадиев, Р.Б. Современная башкирская драматургия (природа конфликта и многообразие жанровых форм): автореф. дис. . докт. филол. наук / Р.Б. Ахмадиев. Уфа, 2003. - 66 с.

21. Ахмадуллин, А.Г. Татарская драматургия: Истоки и формирование социалистического реализма / А.Г. Ахмадуллин. — М.: Наука, 1983. — 265 с.

22. Ахметова, А.З. Идейно-эстетическая функция символических образов и художественных деталей в башкирской литературе средних веков: автореф. дис. . канд. филол. наук / А.З. Ахметова. Уфа, 2009. — 24 с.

23. Барсукова, О.М. К вопросу о роли символических образов дома и водного пространства в прозе И.С. Тургенева, И.А. Бунина и романа Г. МелвилаI

24. Моби Дик, или Белый кит» / О.М. Барсукова // Россия и Запад: диалог культур.-М., 1996.-С. 104-112.

25. Барсукова, О.М. Роль символических мотивов в прозе И.С. Тургенева: дис. . канд. филол. наук / О.М. Барсукова. М., 1997. - 175 с.

26. Бауэр, В. Энциклопедия символов / В. Бауэр, Н. Дюмотц, С. Головин; пер. с нем. Г. Гаева. М.: КРОН-ПРЕСС, 1998. - 52 с.

27. Белый, А. Символизм как миропонимание / А. Белый. М.: Республика, 1994. - 528 с.

28. Бояринова, Г.Н. Драмым тунемына: туныктышо-влаклан полыш / Г.Н. Бояринова. Йошкар-Ола: Map. кн. савыктыш, 1996. — 80 с.

29. Бояринова, Г.Н. Миклай Рыбаков / Г.Н. Бояринова // Марий литератур: очерк, литературный портрет, эссе / науч. ред. К.К. Васин, сост. Г.М. Пирогов. Йошкар-Ола: Map. кн. савыктыш, 1994. — С. 267 — 277.

30. Бояринова, Г. Несловесные средства изобразительности в драме К. Коршунова «Корныен» (Путник) / Г.Н. Бояринова // <3>инно-угроведение. 1999. - № 2-3. - С. 96 - 100.

31. Бояринова, Г. Поэтика трагикомедии В. Абукаева-Эмгака «Межа» («Белый буран с черной гривой») / Г.Н. Бояринова // Художественная словесность финно-угорских народов: от истоков к современности. — Йошкар-Ола, 2008. -С. 6-17.

32. Бояринова, Г.Н. Проблема характера в современной карийской-, драматургии: дисс. . канд. филол. наук / Г.Н. Бояринова. — Чебоксары, 2000.- 165 с.

33. Бояринова, Г.Н. Проблема характера в современной марийской драматургии: монография / Г.Н. Бояринова / Map. гос. ун-т. — Йошкар-Ола, 2005. 127 с.

34. Брюсов, В.Я. Сила русского глагола / В .Я. Брюсов. — 1VI.: Советская Россия, 1973.- 191 с.

35. Бугров, Б.С. Драматургия: портреты современников / Б.С. Бугров. — М.: Знание, 1982.-64 с.

36. Бугров, Б.С. Русская советская драматургия 1960 — 1970-е годы: учеб. пособие для филол. спец. ун-тов/Б.С. Бугров. —М.: Высш. шк., 1981. —280 с.

37. Бутырин, K.M. Проблема поэтического символа в ' русском литературоведении XIX XX вв. / K.M. Бутырин // Исследования по поэтике и стилистике: сб. статей / ред.: акад. В.В. Виноградов и др. — Л.: Наука, 1972. - С. 248 - 260.

38. Вагнер, Г.К. От символа к реальности. Развитие пластического образа в русском искусстве XIV XV веков / Г.К. Вагнер. - М.: Искусство, 1980. — 267 с.

39. Ванюшкин, К.Н. Национальные художественные традиции в театральном искусстве / К.Н. Ванюшкин // Национальное и интернациональное в чувашской советской литературе и искусстве: сб. ст. ЧНШЛ. — Чебоксары,1975.-С. 143-149. ,

40. Васильев, A.M. Мир молодого героя в драматургии Н. Терентьева / A.M. Васильев // Темы и образы пьес Н. Терентьева. — Чебоксары, 1986. -С. 16-33.

41. Васин, К. Страницы дружбы: историко-литературные очерки / К.К. Васин. -Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1959. — 152 с.

42. Введение в литературоведение / под. ред. Г.Н. Поспелова. — М.: Высш. шк.,1976.-244 с.

43. Введение в литературоведение: учеб. пособие / JI.B. Чернец, В.Е. -Хализеев^

44. A.Я. Эсалнек и др.; под ред. JI.B. Чернец. М.: Высш. шк., 2004. — 680 с.

45. Верли, М. Общее литературоведение / М. Верли, перев. с нем.

46. B.Н. Невеевой; ред., предисл. и примеч. A.C. Дмитриева. — М.: Изд-во иностранной лит-ры, 1957. — 243 с.

47. Верлиб, Е. О природе символа у Андрея Белого и Вячеслава Иванова / Е. Верлиб // Дон. Ростов н / Д., 1998. - № 4. - С. 224 - 253.

48. Веселовский, А.Н. Историческая поэтика / А.Н. Веселовский. М.: Высш. шк., 1989.-404 с.

49. Виноградов, В.В. О языке художественной прозы: избранные труды / В.В. Виноградов. М.: Наука, 1980. - 360 с.

50. Владимиров, В.В. Чувашская поэзия и драматургия послевоенных лет / (1945-1953 гг.) / В.В. Владимиров // Вопросы чувашской литературы и языка: ученые записки. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1966. — Вып. 32. — С. 50 - 67.

51. Вовк, О.В. Энциклопедия знаков и символов / О.В. Вовк. — М.: Вече, 2006. 528 с.

52. Волков, А. 60-шо ийласе марий драматургий / А. Волков // Ончыко. — 1968. № 4. - С. 68 - 74.

53. Волков, А. Марий драматургий нерген / А. Волков // Ончыко. — 1954. — № 1. -С. 96-102.

54. Гегель, Г.В.Ф. Эстетика: в 4 т. Т.2. Лекции по эстетике. 4.2. Развитие идеала в особенные формы прекрасного в искусстве. / Георг Вильгельм Фридрих Гегель. М.: Искусство, 1969. - 326 с.

55. Гей, Н.К. Искусство слова. О художественности литературы / Н.К. Гей. — М.: Наука, 1967.-364 с.

56. Генералова, Н.П. Проблема точности в литературоведении и понятие символического образа / Н.П. Генералова // Методологические вопросы науки о литературе: сб. науч. трудов. Л.: Наука, 1984. — С. 199 -2F7.

57. Георгина, М. Актер и драматург / М. Георгина // Восхождение: литературные портреты марийских писателей. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1984. - С. 101 - 119.

58. Георгина, М. Война деч варасе марий драматургийыште конфликт-влак нерген / М. Георгина // Ончыко. 1957. - № 6. - С. 86 - 94.

59. Георгина, М.А. «Кудырчан ужара» / М.А. Георгина // Марий коммуна. — 1968.-26 март.

60. Георгина, М. Марийский драматический театр: страницы истории (19171978) / М.А. Георгина. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1979. - 188 с.

61. Георгина, М.А. М. Рыбаковын трилогийже нерген / М.А. Георгина // Ончыко. 1974. -№ 2. - С. 101-103.

62. Георгина, М. «Онтон» 7 М. Георгина // Марий коммуна. 1972. - 17 ноябрь.

63. Георгина, М. Писатель и общественный деятель / М. Георгина // Восхождение: литературные портреты марийских писателей. — Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1984. С. 197 - 215. i

64. Георгина, М.А. У тунгалтыш уло / М.А. Георгина // Ончыко. 1962. — № 3. -С. 64 - 72.v

65. Гиззат, Б. Драматургия / Б. Гиззат // История татарской советской литературы. М.: Наука, 1965. - С. 116 - 135, С. 268 - 288, С. 341 - 356, С. 446-462.

66. Глухов, В.А., Глухова, Н.Н. Системная реконструкция марийской этнической идентичности: научное издание / В.А. Глухов, Н.Н. Глухова. — Йошкар-Ола, 2007. 184 с.

67. Глухова, Г.А. Цветовая символика в произведениях удмуртских писателей 20-30-х годов / Г.А. Глухова // Узловые проблемы современного финноугроведения: материалы I Всерос. науч. конф. финно-угроведов. — Йошкар-Ола, 1994. С. 433 - 4к. '

68. Горячева, М. Художественный символ у Чехова («Чайка») / М. Горячева // Проблемы поэтики русской литератур XIX века: межвуз. сб. науч: трудов. — М.: МГПИ им. В.И. Ленина, 1983. С. 128 - 133.

69. Долгов, В.А. Исследователь чувашской драматургии / В.А. Долгов // Вопросы чувашской литературы и языка: ученые записки. — Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1966.-Вып. 32. С. 183-185.

70. Еремина, Л.Н. Рождение образа: О языке художественной прозы Льва Толстого / Л.Н. Еремина. М.: Наука, 1983-191 с.

71. Зельцер, Л.З. Роль символа в структуре пьесы А.Н. Островского «Гроза» / Л.З. Зельцер // Поэтика изображения народного характера в русской литературе второй половины XIX в.: сб. науч. трудов. — Хабаровск: ХГПИ, 1983.-С. 24-39.

72. Иванов, А. Верность теме / А. Иванов // Восхождение: литературные портреты марийских писателей. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1984. — С.36-61.

73. Иванов, А. Вот здесь она столбовая дорога: заметки о современной марийской драматургии / А. Иванов // Марийская правда. — 1968. — 20 апреля.

74. Иванов, А. Дорогой исканий: заметки о драматургии Арсия Волкова / А. Иванов // Марийская правда. 1966. - 29 ноября.

75. Иванов, А. Константин Коршуновын драматургийже / А. Иванов // Ончыко. 1969. -№3.- С. 97-103.

76. Иванов, А.Е. Марий драматургийын корныжо / А.Е. Иванов // Кугу толкын: марий драматургий антологий / сост. А. Волков. — Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1987.-454 с.

77. Иванов, А.Е. Марийская драматургия: основные этапы развития / А.Е. Иванов. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1969. — 276 с. *

78. Иванов, А.Е. О современной марийской драматургии / А.Е. Иванов / Марийская литература, искусство и народное творчество. — Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1966. С. 3 - 22.

79. Иванов, А. Полвека марийской драматургии / А. Иванов // Радуга над Волгой: антология марийской драматургии. — Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1979.-С. 3-8.

80. Иванов, А.Е. Тошто герой дене вашлиймаш / А.Е. Иванов // Марий коммуна. 1970. - 26 марта.

81. Иванов, А.Е. Усталык памаш: Арсий Волковлан 50 ий / А.Е.-Иванов // Ончыко. 1973. - № 4. - С. 79-81.

82. Иванов, И.И. Драматургия Ф. Павлова / И.И. Иванов // Федор Павлович Павлов композитор и драматург. — Чебоксары, 1984. — С. 21 — 35.

83. Иванов, И.И. Драматургия 1975 года / И.И. Иванов // Чувашский язык и литература: труды ЧувНИИ. Чебоксары, 1976. — Вып. 67. — С. 90 — 98.

84. Иванов, И.И. Национальное и интернациональное в чувашской литературе / И.И. Иванов // Идейно-эстетическое единство художественного произведения. Чебоксары, 1989. - С. 143 — 166. 1

85. Иванов, И.И. Темы и образы чувашской драматургии 80-х годов / И.И. Иванов // Традиции и новаторство в чувашской литературе. — Чебоксары, 1985. С. 30 - 46.

86. Иванов, И. Символы в марийских обрядовых народных песнях / И-. Иванов // Финно-угроведение. 1999. - № 2 - 3. - С. 107 - 109.

87. Иванов, И.С. Некоторые особенности марийской песенной символики / И.С. Иванов // Материалы научной сессии по итогам исследовательских работ института за 1967 год. Йошкар-Ола, 1968. - С. 4 - 26.

88. История марийской литературы. / отв. ред. К.К. Васин, A.A. Васинкин. -Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1989. — 432 с.

89. Карасеев, JI.B. О символах Достоевского / JI.B. Карасеев // Вопросы философии. М, 1994. - № 10. - С. 90 - 111.

90. Кармадонов, O.A. Социальная функция символа: автореф. дис1: . канд. философ, наук / О.А Кармадонов. Иркутск, 1997. - 22 с.

91. Квятковский, А. Символ / А. Квятковский // Квятковский А. Поэтический* словарь. М.: Совет, энцикл., 1966. - С. 363.

92. Керлот, Х.Э. Словарь символов. Мифология. Магия. Психоанализ / Х.Э. Керлот. М.: REEL-book, 1994. - 608 с.

93. Кириллова, С. Кажне мутшо кучедалеш / С. Кириллова // Марий коммуна. — 1989.- 15 марта.

94. Корнейчук, С.П. Символика в евангельских текстах (На материале русского перевода Библии): дис. . канд. филол. наук / С.П. Корнейчук. — Ростов н/Д, 1998.- 191 с.

95. Коршунов, A.M., Мантатов, В.В. Теория отражения и эвристическая роль знаков / A.M. Коршунов, В.В. Мантатов. М.: Изд-во Московского ун-та, 1974.-214 с.

96. Косова, JI.А. Художественный мир современной коми-пермяцкой поэзии: очерки / Л.А. Косова. — Кудымкар: Коми-Перм. кн. изд-во, 2007. — 144 с.

97. Краткая литературная энциклопедия / гл. ред. A.A. Сурков. Совет, энцикл., 1971. - 1939 с.

98. Краткий словарь литературоведческих терминов / ред.-сост. Л.И. Тимофеев, C.B. Тураев. -М.: Просвещение, 1978. 224 с.

99. Криничная, H.A. Русская народная мифологическая проза: истоки и полисемантизм образов: в 3-х т. Т. 1: Былички, бывальщины, легенды, поверья о духах-"хозяевах" / H.A. Криничная. -. Спб.: Наука, 2001. — 581 с.

100. Кудрявцева, А. Бесы на меже / А. Кудрявцева // Марийская правда. — 1995. — 9 февраля.

101. Кудрявцева, Р. «Мый ом суко садак!» («Не преклонюсь!»): рецензия на книгу, которая готовилась к печати 5 лет тому назад./ Р. Кудрявцева // Kudo-kodu. 2000. - № 15 (9) - октябрь - С. 11.

102. Кузнецова, О.Г. Цветосимволика в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» / О.Г. Кузнецова // Жанр и стиль литературного произведения: межвуз. сб. науч. трудов. Йошкар-Ола, 1994. - С. 150 - 159.

103. Кульбаева, Н.И. Артисты Марийского театра. Биобиблиогрлфический справочник / Н.И. Кульбаева. Йошкар-Ола: МарНИИЯЛИ, МНТД им. М. Шкетана, 2005. - 288 с.

104. Кульбаева, Н. Драматургий могай, театржат тугай / Н. Кульбаева // Ончыко.- 1998.-№3.-С. 178- 183.

105. Кульбаева, Н.И. Жанровая палитра современной марийской драматургии: к вопросу о традициях и новаторстве / Н.И. Кульбаева // Тезисы на конференции по итогам научно-исследовательской работы" МарНИИ в 19861990 гг. Йошкар-Ола, 1991. - С. 21 - 23.

106. Кульбаева, Н. «Мый ом суко садак!.» да молат / Н. Кульбаева // Марий Эл.1995. — 2 сентябрь.

107. Кульбаева, H. Ортбмб, Болтуш да моло нерген / Н. Кульбаева // ЗСугарня. — 1999.-26 ноябрь.

108. Левкиевская, Е.Е. Мифы русского народа / Е.Е. Левкиевская. — М.: Астрель, Act, 2000. 527 с.

109. Леонтьев, H.A., Павлов, Н.С. Чувашская литература за 1965 г. (краткий обзор) Драматургия / H.A. Леонтьев, Н.С. Павлов // Вопросы чувашской литературы и языка: ученые записки. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1966. -Вып. 32.-С. 84-89.

110. Лосев, А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство / А.Ф. Лосев. -М.: Искусство, 1976. 367 с.

111. Лосев, А.Ф. Символ / А.Ф. Лосев // Философская энциклопедия: в 5 т. Т.5. -М.: Советская энциклопедия, 1970. С. 10-11.

112. Лосев, А.Ф. Философия имени / А.Ф. Лосев. М.: Изд-во МГУ, 1990.- 269 с.

113. Лотман, Ю.М. Между эмблемой и символом / Ю.М. Лотман // Лотмановский сборник. М.: Изд-во РГУ, 1997. - С. 416 - 423.

114. Луначарский, A.B. Собрание сочинений: в 8 т. ТА История западноевропейской литературы в ее важнейших моментах / A.B. Луначарский. — М.: Художественная литература, 1964. — 546 с.

115. Луначарский, A.B. Собрание сочинений: в 8 т. Т.5. Западноевропейские литературы: статьи, доклады, предисловия, рецензии (1904-1931) / A.B. Луначарский. М., 1965. — 756 с.

116. Мантатов, В.В. Образ, знак, условность / В.В. Мантатов. М.: Высш. шк., 1980.- 160 с.

117. Марий литератур: очерк, литературный портрет, эссе / науч. ред. К.К. Васин. Йошкар-Ола: Map. кн. савыктыш, 1994. - 304 с.

118. Машбиц-Веров, И. Символ / И. Машбиц-Веров // Словарь литературоведческих терминов / под. ред. Л.Н. Тимофеева и C.B. Тураева. -М.: Просвещение, 1974. С. 348 - 349.

119. Мелетинский, Е.М. От мифа к литературе / Е.М. Мелетинский. — М., 2000. 172 с.t

120. Михайлова, A.A. О художественной условности / A.A. Михайлова. — Изд. 2-е, перераб. -М.: Мысль, 1970. 300 с.

121. Михайловский, В., протоирей Полная исповедь / Протоирей В. Михайловский. Изд. 2. - Санкт-Петербург, 2006. — 96 с.

122. Молчанова, Н. «Мифотворчество» в трактовке символистов / Н. Молчанова // Творчество писателя и литературный процесс: межвуз. сб. науч. трудов — Иваново, 1981. С. 205-216 с.

123. Нижеборский, А.К. Проблема символа в гносеологии русского символизма (В. Брюсов, А. Блок): дис. . канд. филол. наук / А.К. Нижеборский. М., 1982.- 151 с.

124. Николаева, В.Т. Поэтика драматургии Николая Терентьева: дис. . канд. филол. наук / В.Г. Николаева. Чебоксары, 2000. - 172 с.

125. Ожегов, С.И., Шведова, Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / С.И. Ожегов и Н.Ю. Шведова. — 4-е изд., дополненное. — М.: ООО «ИТИ Технологии», 2008. 944 с.

126. Пирогов, Г. «Морко сем» куандара / Г. Пирогов // Марий коммуна'. 1975. -31 октябрь.

127. Пластические искусства: краткий терминологический словарь. — М.:Пассим, 1995. 156 с.

128. Поморцева, Б. В ладу с совестью / Б. Поморцева // Марийская правда. -1988.-9 май.

129. Поспелов, Г.Н. Введение в литературоведение: учеб. пособие / Г.Н. Поспелов и др. М.: Высш. шк., 1976. - 423 с.

130. Поспелов, Т.Н. Искусство и эстетика / Г.Н. Поспелов. М.: Искусство, 1994. - 325 с.

131. Потебня, A.A. О некоторых символах в славянской народной поэзии / A.A. Потебня // Потебня A.A. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976. -С. 221 -225.

132. Рахимова, Э.Г. Повторяемость символического образа (голубой) огненно-красный цветок и лебедь) в калевальском неоромантизме / Э.Г. Рахимова // Филологические науки. — М., 1996. № 6. - С. 23 - 32.

133. Роднянская, И.Б. Символ / И.Б. Роднянская // Лермонтовская энциклопедия. -М.: Совет, энцикл., 1981. С. 503 - 505.

134. Романова, H.H. Знаки прошлого и настоящего: краткий словарь / H.H. Романова, A.B. Филиппов, В.М. Панькин. М.: Наука, 2007. - 280 с.

135. Рубцов, H.H. Символ в искусстве и в жизни: философские размышления / H.H. Рубцов. М.: Наука, 1991. - 176 с.

136. Свасьян, К.А. Проблема символа в современной философии (Критика и анализ) / К.А. Свасьян. Ереван: АН Армянской ССР, 1980. - 226 с.

137. Символ в системе культуры: проблемы интерпретации текста: доклады науч. конф. / отв. ред. И.Е. Фадеева. Сыктывкар: Коми гос. пед. ин-т, 2003. - 155 с.

138. Символ художественный // Краткая литературная энциклопедия.: Т.6. / гл. ред. A.A. Сурков. -М.: Совет, энцикл., 1971. С. 826 - 831.

139. Ситников, К.И. Словарь марийской мифологии. Т. 1. Боги, духи, герои / К.И. Ситников / автор-сост. К.И. Ситников. Йошкар-Ола, 2006. - 160 с.

140. Словарь литературоведческих терминов / ред.-сост. Л.И. Тимофеев и C.B. Тураев. М.: Просвещение, 1974. - 510 с.

141. Смирнов, И.П. К изучению символики Анны- Ахматовой (раннее творчество) / И.П. Смирнов // Поэтика и стилистика русской литературы. — Л.: Наука, 1971. С. 279-287.

142. Собенников, A.C. «Чайка» А.П. Чехова: о сюжетно-композиционных функциях символа / A.C. Собенников // Проблемы метода и жанра. — Томск: Изд-во Томского ун-та, 1986. С. 215 - 233.

143. Созина, E.K. Теория символа и практика художественного анализа: учеб. пособие по спецкурсу / Е.К. Созина. Екатеринбург: Урал. гос. ун-т им. A.M. Горького, 1998. - 128 с.

144. Сошникова, И.В. Реалистическая художественная символика в творчестве Ч. Айтматова: дис. канд. филол. наук,/ И.В. Сошникова. — Фрунзе, 1989. — 199 с. •

145. Стояновский, М.Ю. Символ у Вячеслава Иванова: традиция и специфика: дис. канд. филол. наук / М.Ю. Стояновский. М., 1996.-215 с.

146. Тахо-Годи, A.A. Солнце как символ в романе Шолохова «Тихий Дон» / A.A. Тахо-Годи // Филологические науки. 1977. - № 2. - С. 3 - 12.

147. Тойдыбекова, JI. Марийская языческая вера и этническое самосознание / Л. Тойдыбекова. Joensuu, 1997. - 397 с.

148. Токарев, С.А., Мелетинский Е.М. Мифология / С.А. Токарев, Е.М. Мелетинский //Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2 т. Т.1 (А-К) / глав. ред. С.А. Токарев. — М.: Совет, энцикл., 1991. С. 11 — 20. ;

149. Трессидер, Дж. Словарь символов / Джек Трессидер / пер. с англ. С. ГГалько. -М.: ФАИР-ПРЕСС, 1999. 448 с.

150. Уваров, A.C. Русская;символика (вместо введения) / A.C. Уваров.- — Режим доступа: URLhttp://moybereg.ru/content/view/405/65 (дата ( обращения 10.11.2010).

151. Уваров, Л.В. Образ, символ, знак: анализ современного гносеологического символизма / Л.В. Уваров. — Минск: Наука и техника, 1967. — 120 с.

152. Уваров, Л.В. Символизация в познании / Л.В. Уваров. Минск: Наука и техника,, 1971. - 128 с.

153. Федоров, Г.И. Художественный мир чувашской прозы 1950 1990-х годов: монография / Г.И. Федоров.- Чебоксары: Чуваш, гос. ин-т гуманитарных наук, 1996. -304 с.

154. Философская энциклопедия / гл. ред. Ф.В. Константинов. — М.: Совет, энцикл., 1970. 740 с.

155. Храпченко, М.Б. Собрание сочинений: в 4 т. Т. 4. Художественное творчество, действительность, человек / М.Б. Храпченко. — М.: Художественная литература, 1982. — 479 с.

156. Черапкин, Н.И. В братском содружестве: Заметки о связях чувашской, мордовской и марийской литератур / Н.И. Черапкин // Вопросы чувашской литературы и языка: ученые записки. Чебоксары: Чув. кн. изд-во, 1966. — Вып. 32.-С. 25-38.ч

157. Чернов, Е.И., Антонов Ю.Г. Конфликты и характеры мордовской драматургии: учеб. пособие / Е.И. Чернов, Ю.Г. Антонов. — Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2002. — 104 с.

158. Чубракова, З.А. Природа и функции художественного образа-символа в драме JI. Леонова «Метель» / З.А. Чубракова // Художественное творчество и литературный процесс / ред. И.Н. Кисилева. Томск: Изд-во Томского унта, 1988.-Вып. 10.-С. 98-117.

159. Шабдарова, Л.Е. Символика образов растительного мира в марийских народных песнях: автореф. дис. . канд. филол. наук / Л.Е. Шабдарова. — Казань, 2001.-18 с.

160. Шабдарова, Л. Символика цветов в марийских народных песнях и частушках / Л. Шабдарова // Финно-угроведение. — 1999. — Kj. 2 3. — С. 151 - 154.

161. Шанггареева, Л. Марий калык мурышто символ / Л. Шанггареева // Ончыко. -1997. -№4. -С. 143-152.

162. Шкалина, Г.Е. Традиционная культура народа мари: монография / Г.Е. Шкалина. — Йошкар-Ола: МарГУ каф. культуры и искусства, 2002. — 159 с.

163. Щербинина, О. Метель: Образы русской традиции / О. Щербинина // Родина.-М., 1995. -№ 10.-С. 59-61.

164. Энциклопедия символизма. Живопись, графика и скульптура. Литература. Музыка. / Жан Кассупри участии Пьра Брюнеля, Франсиса Клодона, Жоржа Пийемана, Лиосреля Ришара. — М.: «Республика», 1999. — 432 с.

165. Энциклопедия символов, знаков и эмблем / авт.-сост. В.А. Андреева и др. -М.: Локид, Миф, 1999. 556 с.

166. Эпштейн, М. Природа, мир, тайник вселенной. Система пейзажных образов в русской поэзии / М. Эпштейн. — М.: Высш. шк., 1990. — 304 с.

167. Юнг, К.Г. Архетип и символ / К.Г. Юнг. М.: Ренессанс ср. ИВОС и Д, 1991.-297 с.

168. Яворская, О.М. Поэтический символ водной стихии в творчестве И.С. Тургенева / О.М. Яворская // Вестник Московского университета. Сер. 9: Филология. М., 1992. - № 6. - С. 60 - 64.

169. Яковлева, Г. К. Коршунов драме жанр туняште / Г. Яковлева // Ончыко. — 1998.-№ 12.-С. 169- 182.

170. Яковлева, Г. Современная марийская драма / Г. Яковлева // Финноугроведение. 1999. - № 2 - 3. - С. 155 - 158.

171. Абукаев-Эмгак, В. Пьесе-влак / В. Абукаев-Эмгак. — Йошкар-Ола: Марий Эл Республикын тувыра, печать да калык кокласе паша шотышто министерствыже. Республикысе усталык рудер, 2005. — 368 с.

172. Арбан, Н. Кекгеж йуд: пьеса-влак / Н. Арбан. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1990.-208 с.

173. Арбан, Н. Янлык Пасет / Н. Арбан // Ончыко. 1995. - № 5. - С. 58 - 103.

174. Байгуза, Ю. Поргем умбалне ужара / Ю. Байгуза // Ончыко. 1999. — № 6. — С. 90-124.

175. Байгуза, Ю. Порсын лунталтыш / Ю. Байгуза // Ончыко. 1993. — № 6. — С. 91 - 129.

176. Байгуза, Ю. Таче шочмо кече / Ю. Байгуза // Ончыко. - 2002. - № 10. -С. 150-172.

177. Байгуза, Ю. Шнуй пызле / Ю. Байгуза // Ончыко. 2003. - № 11. - С. 78 -90.

178. Байгуза, Ю., Пектеев, В. Шбртньб лудо / Ю. Байгуза // Ончыко. — 2002. — № 5.-С. 90- 145.

179. Бояринова В. Ош йуксб: лирический драма / В. Бояринова // Ончыко. 1967. — № 5. - С. 27-56.

180. Волков, А. Посана: пьеса-влак / А. Волков. Йошкар-Ола: Кн. лукшо мар. изд-во, 1981.-216 с.

181. Волков, А. Пьеса-влак / А. Волков. Йошкар-Ола: Кн. лукшо мар. изд-во, 1973.-232 с.

182. Волков, А. Удыр кумыл: пьеса-влак / А. Волков. Йошкар-Ола. Map. кн. изд-во, 1988.-224 с.

183. Гордеев, Г. Болтуш: ожнысо илыш драме / Г. Гордеев // Ончыко. — 1995. — №8.-С. 3-60.

184. Гордеев, Г. Мый ом суко садак!.: ожнысо илыш драме / Г.Гордеев // Ончыко. 2002. - № 6. - С. 79 - 109.

185. Гордеев, Г. Ортбмб он: ожнысо илыш трагедий / Г. Гордеев // Ончыко. -1995.-№7.-С. 75- 145.

186. Горохов, В. Канде кайык: пьеса-влак / В. Горохов. — Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1992.-248 с.

187. Горохов, В. Сулык / В. Горохов // Ончыко. 1989. - № 5. - С. 20 - 48.

188. Домрачев, В., Сапаев, В. Эрге Сын. / В. Домрачев, В. Сапаев // Ончыко. — 1994. — № 2. С.81 - 105. 1

189. Иванова, А. Арале мыйым, волгыдо Юмем!. / А. Иванова // Ончыко. 1997. — № 6. — С. 113-154.

190. Конаков, А.Ф. Тулык удыр: пьеса-влак / А.Ф. Конаков. — Йошкар-Ола: Кн. лукшо мар. изд-во, 1976. — 176 с.

191. Коршунов, К. Корныен: / К. Коршунов // Кугу толкын: марий,драматургий антологий. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1987. - С. 351 —409.

192. Коршунов, К. Пьеса-влак / К. Коршунов. — Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1972.- 134 с.

193. Коршунов, К. Пьеса-влак / К. Коршунов. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1979.-296 с.

194. Коршунов, К. Шум парым: пьеса-влак / К. Коршунов. — Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1989.-280 с.

195. Николаев С. Вудшо йога: пьеса-влак / С. Николаев. — Йошкар-Ола: Кн. лукшо мар. изд-во, 1988. 248 с.

196. Николаев, С. Комиссар-влак: ойырен налме пьеса-влак / С. Николаев. — Йошкар-Ола: Кн. лукшо мар. изд-во, 1974. 187 с.

197. Николаев, С. Кугу толкын / С. Николаев. Йошкар-Ола: Кн. лукшо мар. изд-во, 1961. -62 с.

198. Николаев, С. Пеледше мланде / С. Николаев. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1986.-208 с.

199. Петров, А. Пиал дек кайыме корно: музыкальный комедий / Петров А. // Ончыко. -2001. -№ 3. С. 86 - 121.

200. Рыбаков, М. Венгр рапсодий / М. Рыбаков // Кугу толкын: марий драматургий антологий. Йошкар-Ола: Кн. лукшо мар. изд-во, 1987. -С. 291 -348.

201. Рыбаков, М. Кинде: пьеса-влак / М. Рыбаков. — Йошкар-Ола: Кн. лукшо мар. изд-во, 1973.-212 с.

202. Рыбаков, М. Озавате / М. Рыбаков. — Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1992. 349 с.s

203. Рыбаков, М. Чодыра муй: пьеса-влак / М. Рыбаков. — Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1982.-268 с.

204. Чавайн, С.Г. Возымыжо 3 том дене лукталтеш. Т. 2: Публицистика, очерк, пьеса-влак / С.Г. Чавайн. Йошкар-Ола: Кн. лукмо мар. изд-во, 1980. — 376 с.

205. Чавайн, С.Г. Возымыжо 3 том дене лукталтеш. Т. 3. Пьеса-влак, «Элнет» роман. / С.Г. Чавайн. Йошкар-Ола: Кн. лукшо мар. изд-во, 1981. — 250 с.

206. Шкетан, М. Чумырен лукмо ойпого: 3 т. Т. 1: Почеламут, пьеса-влак / М. Шкетан. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1990. - 392 с.