автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Поэзия П.Л. Плетнева в литературной процессе первой трети XIX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Поэзия П.Л. Плетнева в литературной процессе первой трети XIX века"



I

Тверской государственный университет

ч На правах рукописи

оф к ^/с

Светлана Павловна Белехова

Поть":г П.А. Плетнева в литературном процессе первой трети XIX века

Автореферат диссертации на соискание ученей степени кандидата филологических наук

Специальность )0.01.01. - русская литература

Тверь 290©

Работа выполнена на кафедре истории русской литературы Тверского государственного университета.

Научный руководитель - доктор филологических наук

профессор М.В. Строганов

Официальные оппоненты - доктор филологических наук

профессор Г.В. Краснов

кандидат филологических наук Е.О. Ларионова

Ведущая организация - Российский государственный гуманитарный

университет

Защити состоится « __2000 года б__часов

на заседании диссертационного совета К 063.97.11 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук в Тверском государственном университете (117000, Тверь, пр. Чайковского, 70).

Автореферат разослан 20€йгот

Ученый секретарь специализированного совета кандидат филологических наук доцент -т- С.р. Николаева

Ч Пл&гы-ЬА п.л.зъ$}<6

Поэзия П. А. Плетнева редко бывала предметом внимания исследователей, хотя упоминания о его поэтической деятельности встречаются в большинстве работ, посвященных литературе первой трети XIX века. Исследователей чаще привлекала личность Плетнева, его отношения с литераторами того времени, деятельность Плетнева как критика или как издателя журнала «Современник» (М.П. Лонгинов, А.М. Скабичевский, В.А. Каминский, A.B. Круковский, В.Ю. Проскурина JI.K. Яворская, В.Ф. Шубин, Е.П. Горбенко). Лишь В.Э. Вацуро в работе «Лирика пушкинской поры» (1994) анализирует лирику Плетнева. Этим и определяется актуальность настоящего исследования.

Существовало по крайней мере две причины недостаточного внимания к поэтической деятельности Плетнева: во-первых, принадлежность его к поэтам «второго ряда»; во-вторых, отсутствие полного корпуса его стихотворных текстов. Стихотворения Плетнева, опубликованные им в журналах и альманахах первой трети XIX в., при его жизни не были собраны в одну книгу. После смерти Плетнева они публиковались шесть раз: в «Сочинениях и переписке» П.А. Плетнева, подготовленных ЯК. Гротом (1885); в антологии «Поэты пушкинской поры» под редакцией Ю.Н. Вер-ховского (1919); в антологии «Поэты 1820-1830 годов» под редакцией В.Э. Вацуро (1972), в книге «Статьи. Стихотворения. Письма» ПА. Плетнева под редакцией A.A. Шелаевой (1988); в сборниках II A. Плетнева «К моей родине» (1992) и «Стихотворения» (1993), оба под редакцией С.П. Билехо-вой и MB. Строганова. В последнее из этих изданий были знеяточены не только тексты, издашше ранее, но и многочисленные стихотворения Плетнева, опубликованные в журналах и альманахах конц-i 1810-1820-х гг. и впоследствии не переиздававшиеся, что и обусловило научную новизну исследования. Впервые в научный оборот нами были введены материалы РО ИРЛИ РАН (Пушкинского Дома), РГАЛИ, РО РГБ, рукописного отдела ГМП и ГАТО. Публикация всех известных текстов Плетнева вне зависимости от их эстетической ценности дает возможность ознакомиться в полном объеме с поэтическим творчеством Плетнева.

Целью нашей работы является научное описание поэтического пути Плетнева, поскольку этого еще не было сделано в отечественном литературоведении. Непосредственная задача работы состоит в изучении целостной картины поэтической деятельности Плетнева и в сопоставлении его творческого пути с развитием русской поэзии первой трети XIX в.: ранняя поэзия (1817-1819); поэзия Плетнева в рамках «элегической» школы (18201825); «антологические» пьесы Плетнева (1826-1840).

Научная новизна диссертации состоит в том, то решите этих задач позволит конкретизировать наши представления о Плетневе-поэте и дополнит общую картину литературной жизни 1810-1820-х гг. Кроме того, творчество второстепенных поэтов интересно еще и тем, что в нем наиболее характерно и выпукло проявляются основные черты времени. Обозна-

ченная выше проблематика определила структуру диссертации: работа состоит из Введения, трех глав, которые посвящены трем эталам творческого пути Плетнева, и Заключения.

Апробация работы прошла на научных заседаниях Государственного музея A.C. Пушкина, Государственного музея-заповедника Михайлов-ское, Тверского государственного университета и Международной Пушкинской конференции в Афинах (Греция).

Глава I «Начало творческого пути (¡817-1819 гг.)» посвящена первым шагам писателя на литературном поприще. В параграфе первом «Формирование литературных взглядов Плетнева» анализируются ранние стихотворения «К Гонорскому» и «Загородная роща», посвященные соученикам Плетнева по Педагогическому институту, наиболее ранним из известных нам литературных и личных его друзей Р.Т. Гонорскому и И.С. Георгиевскому. Уже эти публикации позволяют отметить связь между критическими взглядами и поэтическими опытами Плетнева. Сравнивал его ранние стихотворения с романом Георгиевского «Евгения, или Письма к другу» и предисловием Плетнева к нему, мы имеем основания утверждать, что формирование литературных интересов писателя происходило во время учебы, а Гонорский и Георгиевский составляли тот «дружеский кружок», в котором, в недрах позднего карамзшшзма, формировались взгляды Плетнева на поэзию.

Во втором параграфе «Плетнев и "союз поэтов"» рассматривается сближение Плетнева с «союзом поэтов» (A.A. Дельвиг, Е.А. Боратынский), медленное и трудное утверждение в литературных кругах, где «с трудом преодолевали недоверие к литературному парвеню, причем отчужденность эта была не социальной, а литературной» (В.Э. Вацуро).

В третьем параграфе «Школа Жуковского и Батюшкова» рассматриваются ранние, подражательные стихотворения Плетнева. В начале своего творческого пути Плетнев, как уже отмечалось, испытывает влияние Карамзина и Державина, но наиболее зависим от поэзии Жуковсхого и Батюшкова. Имена Батюшкова и Жуковского, ставшие знаменем нового периода русской поэзии, для Плетнева неразрывно связаны. В 1822 г. в «Опыте краткой истории русской литературы» Н.И. Греча Плетнев публикует «Заметку о сочинениях Жуковского и Батюшкова», где называет Батюшкова «приверженцем новейшей классической школы», а Жуковского «воспитанником и основателем в России романтической школы поэзии». Поэзия Батюшкова повлияла главным образом на антологическую лирику Плетнева; влияние Жуковского было более существенным. В 1819 г. оно проявилось & таких стихотворениях Плетнева, как элегия «Сельское утро» и романс «Певец на родине».

Элегия «Сельское утро» построена на противопоставлении «естественного» и «цивилизованного» человека. Однако к просветительской философии Плетнев обращается через Жуковского, что было отмечено В.Э.

Вацуро, который назвал эту элегию вариацией «Идиллия» Жуковского («Когда она была пастушкою простой...»), замечая при этом, что «даже если здесь нет прямого влияния, характерно самое повторение в 1819 г. поэтических тем более чем десятилетней давности». Как показано в диссертации, это с полным правом можно сказать и о стихотворении «Певец на родине», которое восходит к двум стихотворениям Жуковского. Образы Минваны и Певца, мотив тайных встреч, изгнания, разлуки, смерти позволяют соотнести его с одним из наиболее ярких проявлений русского ос-сианизма - с «Эоловой арфой» (1814) Жуковского, вплоть до 1830-х гг. вызывавшей многочисленные подражания. Подзаголовок «На голос "Дубрава шумит"» также указывает на Жуковского: в отличие от тех, кто пытался освоить созданную Жуковским оригинальную строфу «Эоловой арфы», Плетнев, обращаясь к сюжету баллады и давая ему свою трактовку, использует стихотворный размер, который единственный раз употребил Жуковский в романсе «Тоска по милом» (S 808).

Для характеристики раннего Плетнева весьма показательна элегия «Гробница Державина». Среди многих откликов на смерть Державина (ср.: «IIa смерть Державина» A.A. Дельвига, «На кончину Гавриила Романовича Державина» В.В. Капнкста, «Эпитафий Г.Р. Державину» А.Е. Измайлова) элегия Плетнева ближе всего ¡с элегии М.В. Мшшнова «На кончину Державина» связью с «кчадбтццеаской традицией». В то же время образ поэта на могиле Державина и тема новгородской свободы, столь понуяарлач в преддекабристскую эпоху, по своему общественному пафосу предвосхищают гражданскую поэзию самого П-е^яева ч думу К Ф. Рылеева «Державин» (1822). Ориентация на ио'лшо Дсржавкш в этом стихотворении проявляется и в построении япепш, и в иыитлгн::-: державинехой звукописи, и в прямых реминисценциях из «Водопада». «Гробница Державина» была первым стихотворением Плетнева, в котором В.К. Кюхельбекер увидел «нечто истинно поэтическое».

В 1819 г. значительно расширилась читательская аудитория Плетнева. Вступив (вместе с Дельвигом я Кюхельбекером) в Вольное общество любителей словесности, наук и художеств и г. Вольное общество любителей российской словесности, Плетнев начинает публиковаться в их печатных органах - в журналах «Благонамеренный» (элегия «Герой» и стихотворение «К Оредеши») и «Соревнователь благотворения и просвещения» (элегии «Старость» и «Победа»). В элегии «Старость» вновь проступают характерные черты элегии карамзинистов, вновь появляется образ умирающего юноши. Правильнее было бы сказать «образы умерших юношей», так как в этой элегии речь вдет об утраченных друзьях - Гоноре ком и Георгиевском. Элегии «Старость» является ярким примером «унылой» элегии, занимавшей центральное место в поэзии первой половины 1820-х гг., с ее разочарованным героем, пережившим свою весну.

В поэзии 1817-1819 гг. Плетнев усвоил идеи просветительства и сентиментализма, испытал воздействие Жуковского и Батюшкова, проявившееся в цитатах и реминисценциях из их стихотворений, в системе образов и ритмике стиха. Излюбленным стихотворным размером Плетнева в это время является ямб: кроме трех стихотворений («Певец на родине», «К Оредеши», «Воспоминания» - 4Х и 3434Х) все стихотворения Плетнева этого периода написаны ямбом. Предпочтение Плетнев отдает 4Я и ВЯ, наиболее распространенным размерам того времени. Единственный раз Плетнев употребляет ЗЯ («Алина! Бог с тобой!», ориентированпое на «Мои пенаты» Батюшкова) - стихотворный размер, к тому времени уже устаревший. В это же время в поэзии Плетнева появляется 5Я, открытие которого стало одним из главных событий л р едр о м аптич ее ко й и романтической эпохи русского стихосложения. 5Я написано стихотворение Плетнева «К моей музе». Лирика Плетнева в первый период его творчества, как правило, астрофична, и в этом также проявилась характерная черта времени.

Стихотворения этого времени не отличаются жанровым разнообразием. Основной жанр - это элегия в ее различных жанровых формах: медитативная элегия («Загородная роща»), историческая элегия («Гробница Державина»), Жанр элегии будет оставаться основным жанром в поэзии Плетнева вплоть до заката «элегической школы».

Во второй главе «П.А. Плетнев и "элегическая ¡икомп"» рассматривается поэзия Плетнева 1820-1825 гг. В первом параграфе «Публикации Плетнева в первой половине 1820-х гг.» опнсыьазтся круг печатных изданий, возрастающее количество публикаций: «Благонамеренный», «Соревнователь...», «Сын отечества», «Новости литературы», «Собрание русских образцовых сочинений», «Полярная звезда», «Северные цветы».

Во втором параграфе «Автобиографические мотивы и литературная традиция» анализируются элегия «К моей родине» и стихотворение «Похвала учительской жизни». Указывая на протяжении многих лет в письмах и автобиографических заметках различные дзты своего рождения, Плетнев сам запутал своих будущих биографов. По его собственным признаниям, то он родился в Твери, то в Тверской губернии, то в 1792, то в 1798 г. Действительные дата и место рождения Плетнева - 1 сентября 1791 г., село Теблеши Бежецкого уезда Тверской губернии. В 1803-1810 гг. Плетнев обучался в Тверской духовной семинарии. После отъезда в 1810 г. в Петербург он никогда не был в родных местах. В элегии «К моей родине» Плетнев единственный раз в жизни не скрывает место своего рождения. По все детали, вея картина подчинены общей концепции «горациан-ского» патриархализма, противопоставления «естественного» человека городскому и порочному <...> Такое представление было аналитически рассмотрено и отвергнуто уже Карамзиным. К 1820-м гг. оно стало достоянием массовой литературы» (В.Э. Вацуро).

По мнению Кюхельбекера, элегия «К моей родине» (как и элегии «Победа») знаменовала собой начало преодоления Плетневым влияния Батюшкова и Жуковского: «Г. Плетнев долгое время был слишком близким подражателем Батюшкова и Жуковского; но в его последних двух стихотворениях (в элегии, о которой мы здесь говорим, и в другой <...> под названием Победа) мы с удовольствием приметили усилие, верную поруку за дарование, выйти из толпы подражателей».

Стихотворение «Похвала учительской жизни» также имеет автобиографический характер. По выходе Плетнева из института начинается его педагогическая деятельность в Екатерининском и Патриотическом институтах. Но он тяготился ею: к 1820 г. Плетнев уже являлся членом двух литературных обществ, посещал «субботы» Жуковского, открыл у себя литературные вечера. Этик-; объясняется иронический тон стихотворения. Вместе с тем он может быть объяснен не только биографическими событиями, но и литературной традицией: стихотворением Державина «Евгению. Жизнь Званская». Название стихотворения позволяет усмотреть его связь с жанром «Похвалы...» вообще, и с «Похвалой сельской жизни» Державина в частности. Рассматривая «Похвалу учительской жизни» как реплику в поэтическом диалоге, можно говорить о том, что оппозиция «откупного» (Плетнев) и «свободного» труда (Державин) перерастает в оппозишно «городского» и «естественного» человека, усиленно разрабатываемую Плетневым в это время.

В третьем параграфе «Дружеские послания» анализируются стихотворные послания Плетнева: «К Дельвигу», «К НИ. Гнедичу», «К Воейкову», «К A.C. Пушкину», «К Вяземскому», «К Боратынскому», «К Жуковскому», «К Козлову» и др.; отмечается существенное отличие самого понимания «дружбы» от ранних, стихотворных посланий: каждое дружеское послание 1820-х гг. представляет собой «поэтическую историю отношений Плетнева с современниками» (A.A. Шелаева). Так, стихотворение «Невесте поэта» связано с отъездом A.A. Крылова из Петербурга в 1820 или 1821 г. в имение Кулибино Тихвинского уезда. A.A. Крылов в своем послании «К Плетневу» противопоставляет избранные им «глушь лесов» и «счастье» «шумной столице» и «славе». Это позволяет говорить об «архаичности» литературных позиций Плетнева и Крылова: обоим в это время свойственно противопоставление «естественного» и «цивилизованного» человека, оба тяготеют в своем творчестве к «горацианскому» патриархализму. С Ф.Н. Глинкой Плетнев познакомился в 1819 г., по его инициативе был принят в Вольное общество любителей российской словесности. Став одним из активнейших учаетнякев общества, Плетнев поддерживал левое крыло «ученой республики», возглавляемое Глинкой. В поэзии Глинки Плетнева привлекали «элегические аллегории» Глинки 1818-1825 г. Вероятно, с этим связано появление в стихотворении Плетнева аллегорического

образа птицы Феникс. В ответ на стихи Плетнева Глинка напечатал з «Благонамеренном» стихотворение «Уголок (П. А.П.)», посвященное Плетневу.

В начале 1820-х гг. Плетнев пишет несколько стихотворений, обращенных к Боратынскому. Наиболее раннее из них «К рукописи Боратынского стихов» (1821) стилистически близко ранним стихам Боратынского, почему некоторое время приписывалось ему, что свидетельствует не о признании таланта Плетнева равным таланту Боратынского, а о недооценке последнего. (А.Е. Измайлов замечает, что «в новой "Полярной звезде" много хороших стихов, но есть довольно и дрянцк: плетневщины, бара-тышцины и т.п.») С приездом Боратынского из армии в Петербург в 1821 г. связано написание стихотворения Дельвига «К Е.<вгению>» («Ты в Петербурге, ты со мной...»). Возможно, в это же время было написано стихотворение Плетнева «К Боратынскому». Стихотворение «Что ласки ветреного счастья...» (1822) было написано Плетневым, судя по содержанию, уже после отъезда Боратынского в Финляндию. С Боратынским же связаны еще два стихотворения Плетнева: «К Гнедичу и Баратынскому» и «Анакреон» (1821-1822). Называя свое стихотворение «Анакреон», прославляя «теос-ского философа» и сопутствующих ему Вакха, Эрота, Морфея, Плетнев указывает на гедонистические черты поэзии Боратынского и Дельвига. Культ земных радостей и чувственных наслаждений являлись «литературным выражением предромантического, а затем романтического мироощущения, где жизненная полнота, почти языческое переживание жизни было едва ли не непреложным свойством поэта» (В.Э. Вацуро). Плетнев понимает это, и сам старается соответствовать «духу времени» (стихотворение «Вакх»), Однако самому ему гедонизм «союза поэтов» был чужд: стихотворение «Пир» откровенно противопоставлено «вакхической поэзии» (ср. стихотворный памфлет A.A. Крылова «Вакхические поэты»). Но, что гораздо важнее, это стихотворение следует рассматривать как до некоторой степени полемический отклик и на поэму Боратынского «Пиры», поэтому данный текст выявляет сложное положение автора в кругу «союза поэтов».

Элегия «Батюшков из Рима» (1821) вызвала резкий отзыв Пушкина, ставший известным Плетневу. Ответом было одно из лучших стихотворений Плетнева «К A.C. Пушкину», положившее начало дружбе Пушкина и Плетнева. В стихотворном послании «К Гнедичу» Плетнев называет адресата послания «судья и друг поэтов молодых», так как среди членов Вольного общества любителей российской словесности Гнедич имел репутацию «поэта-иаставника». Поэтому именно к нему Плетнев, чувствуя слабость собственного дарования, обращается с вопросом, не оставить ли ему поэтическое тенрнще. В 1824 г. H.H. Гнедич яншет стихотворение «К П.А. Плетневу. Ответ на его послание», в котором побуждает Плетнева не оставлять литературную деятельность. К 1822 г. Плетнев добился признания лучших поэтов своего времени: Дельвига, Боратынского, Гнедича, Глинки и других. Сложнее складываются его отношения с П.А. Вяземским, для

которого имя Плетнева в то время было синонимом бездарного литератора. О сложности их взаимоотношений свидетельствует послание Плетнева «К Вяземскому» (1822 или 1823) и язвительный ответ Вяземского «Любезнейший Плетнев! Что муз вы верный данник...» Пройдут годы, прежде чем Вяземский признает поэтическое дарование Плетнева. Под конец жизни, когда оба они переживут свою эпоху, Вяземский будет отдавать на суд Плетнева свои стихотворения, прислушиваться к его мнению и вносить в свои стихи указанные им изменения.

Последним из стихотворных посланий Плетнева этого периода было стихотворение «К Жуковскому» (1825). Свои мысли о Жуковском как «первом поэте золотого века нашей словесности» Плетнев выразил в статье «Письмо графине С.И.С. о русских поэтах» (1824, альманах «Северные цветы»), которая, с одной стороны, верно указала достоинства Жуковского, Батюшкова, И.А. Крылова, Глинки, Гпедича, Вяземского, Д.В. Давыдова, Н.М. Языкова, Кюхельбекера, Рылеева - начало «золотого века» русской поэзии, а с другой стороны представляла апологию уходящей «элегической школы», чем вызвала суровую критику и литературных друзей, и недругов.

В четвертом параграфе «Гражданский пафос лирики Плетнева» анализируются стихотворения, в которых отдана дань вольнолюбивым настроениям времени. Стихотворения «Совесть» и «Честь» - первые образцы гражданской поэзии Плетнева. tie случайно они опубликованы в «Сыне отечества» и «Соревнователе», жзрналах, близких идеям свободолюбия и просвещения. Ориентированные на одический стиль, оба стихотворения написаны 4Я - размером, которым в XVIII в. писались преимущественно оды. Однако это уже не ода XVIII в. В 1820 г. Плетнев учитывает и гражданскую позицию од «Вольность» Радищева и Пушкина, и творчество Кюхельбекера, и опыт Державина, впервые связавшего высокую оду с обличительной сатирой (удачное подражание в стихотворении «Совесть» слогу «философических од» Державина отмечал Кюхельбекер). В стихотворении «Честь» Плетнев выступает против одного из важнейших институтов защиты дворянской чести - дуэли, как и просветители XVIII в., не приемля идеи поединка. Спустя несколько лет слово «честь» стало ключевым словом другого стихотворения, посвященного дуэли, - «На смерть Чернова». «В истории с дуэлью Чернова вопрос о чести приобрел особое и для декабристов прямо политическое звучание... В ней видели гражданский подвиг - Чернов пожертвовал жизнью для защиты чести. Не случайно лейтмотивом стихотворения стало слово "честь"» (Ю.М. Лотман). Для Плетнева ж« понятие «чести» и гражданский подвиг связаны в первую очередь со служением родине, поэтому героями его стихотворения становятся деятели русской истории: Пожарский, Петр I, Суворов, герои войны 1812 г. Дуэль же для него - «бесчестная сеча», «постыдный бой», «преступннческая месть», которой противостоит «голос природы».

Тема и образность стихотворения «Голос природа» (1820) восходят к «Посланию И.М. М<уравьеву>-А<постолу>» (1814-1815) Батюшкова. Я.К. Грот опубликовал его под заглавием «Ломоносов». Однако заглавие стихотворения имело для Плетнева принципиальное значение. Термин «голос природы» в поэзии того времени обозначал естественные права человека и встречался достаточно часто (Батюшков, Катенин, Пушкин). Таким образом, называя Ломоносова «сыном дикой... Природы», Плетнев подчеркивает «естественность» его поэзии. Иную оценку творчества Ломоносова Плетнев дал в 1852 г. в статье «Василий Андреевич Жуковский», где сказано, что русская литератз'ра обязана появлением поэзии именно Ломоносову, хотя «его нельзя назвать творцом этой поэзии, потому что правила ее всеми европейцами заимствованы были от древних - и Ломоносов только счастливо умел приложить их к русскому языку, постигнув дух его и свойства... В общем характере его поэзии образовалась явная подражательность, изысканность, даже холодность». Таким образом, в 1852 г. Ломоносов предстает уже не как «сын Природы», а как позт-классицист, для которого подражание древним есть подражание Природе.

Как поэт-гражданин Плетнев выступает в начале 1820-х гг. и в неопубликованных при жизни стихотворениях «Долг гражданина» и «К ИМ». Стихотворение «Долг гражданина» можно датировать 1823 г. когда в ВОЛРС возникла идея написать стихотворение в честь Н.С. Мордвинова (Рылеев написал оду «Гражданское мужество», Боратынский упомянул о Мордвинове в стихотворении «Гнедичу»). В 1824 г. Плетнев опубликовал в «Соревнователе» статью «Разбор оды Петрова "Его превосходительству Николаю Семеновичу Мордвинову"»: «Философические истины, изложенные картинным языком поэзии, составляют начало оды. Стихотворец говорит, что человек, будучи бренным существом по телу своему, не страшится опасностей, когда слава и честь вызывают его на подвиги. Но жажда почестей, прибавляет он, тогда похвальна, когда приносит пользу другим». Ориентируясь на одический стиль, Плетнев также прославляет подвиги Мордвинова, но не военные, а гражданские. Вольнолюбивыми настроениями Плетнева можно объяснить его участие в переводе трагедии А. Гиро «Маккавеи, или Мученик» (1822). В 1823 г. Гнедич для постановки этой трагедии в главной роли с Е.С. Семеновой задумал коллективный перевод ее с участием Дельвига, Боратынского, Лобанова и Рылеева. Перевод осуществлен не был, но свой акт Плетнев перевел, о чем сообщал в письме от 28 ноября 1823 г. Гнедичу. Возможно, с этим несостоявшимся замыслом связана статья Плетнева «Драматическое искусство г-жи Семеновой» (1822), в которой успех Семеновой объясняется высокой образованностью и обширными познаниями актрисы. Однако не следует преувеличивать роль вольнолюбивых идей Плетнева, о политической благонадежности которого ярко свидетельствует служить стихотворение «На возвращение в столицу государя императора» (1823) с Веронского конгресса. Александр I

прибыл в Петербург 21 января 1823 г. и «прямо отправился в Казанский собор для слушания молебна. Полиция сначала не пускала народ в храм, но государь, узнав об этом запрещении, отменил его, и вскоре собор наполнился молящимися» (Н.К. Шильдер).

В четвертом параграфе «Балладный романтизм Плетнева» рассматривают «преступные» (М.В. Строганов) баллады Плетнева «Пастух» и «Могильщик». В балладе «Могильщик» речь идет о попытке ограбления покойного. Первый и единственный раз в поэзии Плетнева возникают социальные мотивы, которыми объясняется решение героя баллады пойти на преступление. Могильщик сознательно нарушает нормы земной и небесной морали, делая свой выбор между добром излом. В этой балладе Плетнева, как и в балладах Жуковского, несмотря на описываемые ужасы и преступления - всегда торжествует принцип высшей справедливости: преступление влечет за собой наказание, и преступник, посягнувший на святость могилы, погибает сам. Баллада «Пастух» под влиянием баллад «Лесной царь» Жуковского и «Леший» Катенина: пастуха манит за собой «безвестный голос», пастух идет на зов и пропадает. У Жуковского, Катенина и Плетнева жизнь героя не зависит от того, служил ли он добру или злу, речь в них идет о таинственных законах судьбы.

В параграфе пятом «Проблемы национального колорита» рассматриваются представления Плетнева о народности и его попытки воплотить свои теоретические взгляды («Рыбаки, идиллия Гнедича») д поэтической практике («Венок», «Персиянке»). В начале 1820-х гг. проблема национального характера поэзии, ггащюя.гяьного своеобразия была актуальна для русской литературы в связи с утверждением в ней романтизма. Баллада осознавалась как жанр национально русский, близкий к фольклору, связанный с народной этикой, народными воззрениями, народными бытом. Первые попытки создания «русской баллады» относятся к предромантиче-ской эпохе. Наиболее значительной из «русских баллад» доромангическо-го периода была «Раиса» Карамзина, лишенная, на перзый взгляд, .честного колорита. Этапным явлением, определившим усвоение балладой элементов народности, стала «Светлана» Жуковского. «Венок» представляет собой опыт Плетнева по созданию «русской баллады». В первую очередь обращает на себя внимание ритмический рисунок стиха: безрифменный 4Х. Поэзия XVIII в. узаконила представление о безрифменном 4Х как о якобы специфически «народном» размере. Стихотворение Плетнева позволяет предположить, что, оценивая полемику, разгоревшуюся в 1816 г. вокруг «Людмилы» Жуковского и «Ольги» Катенина, Плетнев был на стороне последнего. Подобно Катенину, Плетнев берет еюжет из народной жизни; подобно Катенину, описывавшему крестьянский быт со множеством конкретных подробностей, Плетнев подробно описывает русские обычаи, приметы, обряды. Ставя в этом стихотворении проблему изображения народных обычаей, народной этики, основанной на традиционном народном

укладе, он использует многообразную в смысловом отношении символику времен года: «связанная с философией природы, с идеей цикличности, символикой крестьянского труда, она является удобным языком для выражения самых общих метафизических понятий. Одновременно она легко втягивает в себя антитезы "естественной" деревенской и "искусственной" городской жизни и многие другие, являясь, по сути, одним из универсальных культурных кодов» (Ю.М. Лотман). Попытки Плетнева претворить в поэзии свои представления о народности явно шли в ущерб художественным достоинствам произведения, что было отмечено современниками: все стихотворения Плетнева, опубликованные в 1821 г. в «Соревнователе», были прочитаны им на заседаниях общества и «одобрены» и «избраны» единогласно. Исключение составляет «Венок», получивший 10 белых и 5 черных шаров.

Среди неопубликованных при жизни стихотворений Плетнева, в которых проблема народности стоит на первом месте, - стихотворение «К персиянке» (1818-1822). В нем Плетнев пытается воспроизвести «местный колорит» не своего, а чужого народа. Написание (или перевод) этого стихотворения связано не только с присущим тому времени интересом к литературам Востока вообще, но и с созданием в 1818 г. по настоянию С.С. Уварова при Главном Педагогическом институте двух кафедр восточных языков. Вспоминая сб этом в 1822 г. в статье «Рыбак:-;, идиллия Гнедича», Плетнев писал: «Чужестранцы, любопытстауя узнать поэзию какого-нибудь народа, всего прежде ищут особенно относящегося к тому народу. Если мы получаем произведения персидской поэзии, на более всего в них занимают те, в которых описана тамошняя природа, чувствования, происшествия и проч. Любители поэзии верно помшт то впечатление, которое произвел над ними г. Шармуа, когда, при открытии кафедры восточных языков при С.-Петербургском университете, он знакомил своих слушателей с персидскою поэзией».

В шестом параграфе «Жанр элегии в поэзии Плетнева» рассматриваются элегии Плетнева, написанные в первой половине 1820-х гг. В это время медитативная элегия в творчестве Плетнева уступает место исторической. Наиболее значимыми из его исторических элегий являются «Ми-ннх», «Батюшков из Рима», «Жуковский из Берлина», «Tace». Героем одной из исторических элегий является русский государственный деятель времен Анны Иоановны Миних (1683-1767), который после восшествия на престол Елизаветы был сослан в Пелым, где провел в ссылке двадцать лет. Элегия состоит из трех частей: в первой части ее дана пейзажная экспозиция; во второй части поэт, созерцая места ссылки Миниха, мысленно воскрешает прошедшие времена; третья честь представляет собой лирическое нравоучение и предсказание бессмертия, ожидающего героя. Такая четкая композиция не вполне традиционна для данного жанра, особенно отличается от традиции последняя часть с ее расширенным нравоучением.

Элегия «Батюшков из Рима», опубликованная, как уже отмечалось без подписи, была принята многими за стихотворение Батюшкова и вызвала крайне болезненную реакцию последнего. И современные Плетневу читатели, и позднейшие исследователи оценивали элегию «Батюшков из Рима» как досадный промах Плетнева, как неудачный литературный жест благодарного поклонника. Как показано в работе, эта точка зрения должна быть переосмыслена, и стихотворение следует рассматривать как яркий эксперимент Плетнева, как попытку создания обновленной исторической элегии, героем которой становится не удаленное от нас историческое лицо, но современный, активно работающий поэт. Можно спорить, насколько батюшковский портрет удался Плетневу, но нельзя отказывать такому жанру в праве на существование. Показательно, что Плетнев, всегда прислушивающийся к критике, на этот раз готов отстаивать свою правоту: несмотря на обрушившуюся на него критику, в следующем году 011 публикует элепоо «Жуковский из Берлина».

Свои эксперименты по созданию исторической элегии Плетнев продолжает в стихотворении «Тасс». Образ Т. Таесо занимал особое место в сознании поэтов первой трети XIX в. Автор рыцарской эпопеи «Освобожденный Иерусалим» был необыкновенно популярен в России: дли романтиков он был воплощением гонимого пенна. В журналах первой трети XIX в. публиковались стихотворения, посвященные Тассо, появлялись отрывки из «Освобожденного Иерусалима». Элегия Батюшкова «Умирающий Тасс» вызвала новую волну интереса к Тассо. Критика (Л.Л. Бестужев, Плетней и др.) признала ее лучшим произведением позга. Напротив, отзыв Пушкина был резко отрицательным. Резкий отзыв Пушкина можно объяснить тем, что «Умирающий Тасс» своей эстетической сущностью принадлежал... элегической школе и сентиментальной (или предромантической) эстетике... Критическая оценка «Умирающего Тасса» в устах Пушкина и Кюхельбекера была голосом нового поколения, переоценившего полученное им наследие и начавшего с борьбы против «элегической школы» в целом» (В.Э. Вацуро). Плетнев же «своей эстетической сущностью» принадлежал «элегической школе», и поэтому не только безоговорочно принял элегию Батюшкова, но и продолжил традицию «унылой элегии» своим стихотворением. Элегия Плетнева «Тасс» была напечатана в «Журнале изящных искусств» с подробным комментарием, номером раньше Плетнев поместил в журнале обстоятельный разбор элегии Батюшкова. Особое внимание Плетнев уделил сюжету, избранному Батюшковым: «Вся жизнь Тасса есть истинная поэзия... Но смерть Тасса едва ли не превосходит все, что только создает вымысел очаровательного». Однако Плетнев для своего стихотворения избирает другой сюжет: свидание Тассо с сестрою, так как его интересует Тассо не как общественный деятель, а как человек. Сопоставляя трактовку образа Тассо у различных поэтов того времени, мы отмечаем автобиографичность восприятия его образа: у Батюшкова - «гениальный

безумец», у Мерзлякова - «поэт-труженик» (Ю.М. Ломан), у Плетнева, так и не преодолевшего к началу 1820-х гг. влияние карамзинизма - человек эпохи сентиментального периода, с чувствительной душой, с потребностью «сильнее ощущать самого себя в сердце друга» (Н.М. Карамзин).

В седьмом параграфе «Первые опыты в антологическом роде» рассматриваются антологические стихотворения Плетнева. Интерес к антологии - характерная черта литературного процесса первой трети XIX в. Плетнев, как поэт и критик, тонко чувствующий новые веяние времени, не мог не откликнуться на это явление. Показательно, что Плетнев начинает писать антологические стихи в 1820 г.: в этом году выходит брошюра Уварова и Батюшкова «О греческой антологии». Авторы работы писали: «Если все, что означает нравственное бытие народа имеет право на наше любопытство, то антология должна почитаться драгоценнейшим памятником». Тринадцать переводов, которые принадлежали Батюшкову, были «попыткой перевода в духе самой антологии» (С.А. Кибалышк). Одно из первых антологических стихотворений Плетнева - надпись «К портрету Батюшкова», на которое оказало влияние стихотворение Жуковского «К портрету Батюшкова» (1819), но непосредственным поводом к появлению этого стихотворения послужил выход работы Батюшкова и Уварова. По поводу стихотворения Плетнева Батюшков писал Н.И. Гнедичу в письме от 21 июля (3 августа) ¡821 г.: «Скажи им, что мой прадед был не Анакреон, а бригадир при Петре Первом, человек 15рава крутого и твердый духом. Я родился не па берегах Двины, и Шегаев <Г1петнев> мой Плутарх, кажется, сам не из Афин». Вряд ли этот отзыз был из с осте, и Плетневу, но концепция личности и творчества Батюшкова, данная им в стихотворении «К портрету Батюшкова», имела для него принципиальное значение. В 1822 г. тот же самый портрет Батюшкова, только «прозаический», дан км в «Заметке о сочинениях Батюшкова и Жуковского»: «Его произведения сбросили с себя личность времени и места и вышли в таком виде, в каком без застенчивости мопти бы показаться в древности и в каком спокойно могут идти к будущим поколениям. По крайней мере, классическая школа, как древняя, так и новейшая, менее прочих страдала от места и времени. По любимым картинам природы Батюшкова с трудом веришь, что он житель холодного Севера». Плетневу принадлежит первая критическая статья, в которой содержится развернутая характеристика антологической поэзии: «Два антологических стихотворения» (1822). В этой статье Плетнев анализирует «Музу» Пушкина и «К уединенной красавице» Вяземского. По его мнению, стихотворение Пушкина относится к «всеобщей» антологии, так как «не имеет никакой частности ни по времени, ни но месту». Стихотворение же Вяземского Плетнев относит к «собственно русской антологии», так как «угрюмая тишина полуночных степей и мертвые дубравы, где раздается голос пустынного соловья, невольно напоминают, где сочинитель все это взял: он все это взял с своей природы». В своих собственных анто-

логических стихотворениях Плетнев в начале 1820-х гг. тяготеет не к «собственно русской», а к «всеобщей антологии». Первые антологические стихи Плетнева отличаются обилием античных или мифологических имен, образов и сюжетов, с помощью которых он воссоздает мир античной культуры («Сирота», «Невольное бессмертие»).

Стихотворения «С.Д. Пономаревой» и «Альбом» представляют собой первые попытки Плетнева написания стихотворений в духе «русской анфологин». Салон С.Д. Пономаревой был одним из самых интересных салонов Петербурга. Ей посвящали свои стихи А.Е. Измайлов, В.И. Панаев, О.М. Сомов, А.Д. Илличевский, Дельвиг, Гнедич. Ко времени написания стихотворения Плетнев еще не был знаком с С.Д. Пономаревой. Мадригал был вписан в ее альбом 20 ноября 1823 г.

В третьей главе «Ппетнев среди писателей пушкинского круга (1826-1840-х гг.)» параграф первый называется «Автобиографические мотивы в поэзии Плетнева». В 1826 г. уменьшается количество опубликованных стихотворений поэта, сужается круг печатных изданий, в которых он сотрудничает. В стихотворении «Прощальная песнь» вновь появляются мотивы, характерные для ранней лирики. Это мотивы дружбы, разлуки, утраченных навеки радостей. «Прощальную песнь» молено было бы назвать прощанием Плетнева с его поэтическим прошлым: с жанрами, тематикой, настроениями, кругом печатных изданий. Отныне единственный жанр, в котором он работает, - это жшр антологической поэзии, а единственный печатный орган, где в коице 1820-х гг. помещает спои стихотворения - это альманах ДеньБип «Северные цьстш.. Исключение составляет лишь стихотворение «К терпению» (возможно 1826 г.), в котором говорятся о преследовании Плетнева со стороны властей за переписку и общение с Пушкиным.

Во втором параграфе «Плетнев в "Северных цветах "» рассматриваются стихотворения, о ну Слико ванные Плетневым в единственном русском альманахе, объединяющим в это время все лучшие литературные силы. В 1826 г. в «Северных цветах» Плетнев публикует «Стансы к Дельвигу», «С.М. С<алтыков>ой» (с подзаголовком «Сонет»), «Идеал», «Объяснение», «Княжне С. Р-ль». Далее количество публикаций продолжает сокращаться. В 1827 г. Плетнев публикует 4 стихотворения: «Садовник», «Рассудок и страсть», «Море», «Ночь»; в 1828 г. - 2: «Безвестность» и «Соловей». 1827-1828-м гг. можно предположительно датировать не опубликованное при жизни поэта стихотворение «Рыболов». В «Северных цветах» на 1830 и 1831 гг. были напечатаны переводы двух сцен из трагедии Шекспира «Ромео и Юлия». В пушкинском кругу перевод Плетнева вызвал доброжелательную оценку. Прочитав перевод А. Вронченко из «Гамлета» и сравнив его с переводом «Ромео и Юлии» Плетнева, А.Н. Вульф писал в своем дневнике 10 декабря 1828 г.: «Вронченко напомнил мне теперь отрывок, переведенный Плетневым из того же Шекспира: признание в любви

Ромео и Юлии, когда ночью, из сада, Ромео через окно разговаривал с Юлией; эта сцена есть одна из прекраснейших, которые написал Шекспир; простота, невинность и сила чувств Юлии в ней прелестны, восхитительны - зато и Плетнев прекрасно нам ее передал; он далеко оставляет за собой нашего дерптского переводчика». В «Северных цветах» на 1931 г. было перепечатано послание «К Н.И. Гнедичу», написанное Плетневым в 3822 г., и ответное стихотворение Н.И. Гнсдича «К П.А. Плетневу. Ответ на его послание» (1824). Как уже говорилось, в этом поэтическом диалоге речь идет о выборе Плетневым своего творческого пути, и он спрашивал своего старшего товарища по перу, оставлять ему «поприще поэзии», либо заняться этим профессионально. Эта публикация выгладит символически, так как в последующие годы Плетнев почти перестает писать и печатать стихи: из шести известных нам стихотворений, написанных Плетневым в 1830-1840 гг. только одно было опубликовано.

Третий параграф «Антологические стихотворения» посвящен антологическим пьесам Плетнева - единственному жанру, в котором он работает во второй половине 1820-х гг. В отличие от своих ранних антологических стихов Плетнев в это время тяготеет не к «ксеобщей», а к «собственно русской» антологии. В качестве характернейшего образца «собственно русской» антологии в диссертации рассматривается стихотворение «Соловей», которое заставляет вспомнить плетневский разбор стихотворения Вяземского «К уединенной красавице». В скоей статье обра' спусти шюго соловья» из стихотворения Вяземского он троктовал как характерную черту русской природы. В его собственном же стихотворении «Море» наличие эпитетов «бесцветный», «мертвый», «окопанный» позволяет предположить, что поэт дает описание северного моря (возможно, Финского залива). Проведенный анализ стихотворения «Рыболов» в сопоставлении со стихотворением Пушкина «Близ мест, где царствует Венеция элатая...» позволяет утверждать некоторую преемственность между ними, но пушкинский венецианский гребец заменен у Плетнева русским рыболовом. В то же время такие стихотворения, как «Ночь», «Рассудок и страсть», «Безвестность» позволяют говорить о том, что Плетнев в своем творчестве не отказывается и от «всеобщей» антологии.

В четвертом параграфе «Произведения ]830-1840-х гг.», рассматриваются стихотворения, написанные в последний, завершающий этап его творчества; анализируются причины, побудившие Плетнева оставить поэтическую деятельность. «Тридцатым годом кончился, или, лучше сказать, внезапно оборвался период пушкинский, так как кончился и сам Пушкин, а вместе с ник и его влияние; с тех пор почти ни одного бывалого звука не сорвалось с его лиры. Его сотрудники, его товарищи по художественной деятельности допевали свои старые песенки, свои обычные мечты, но уже никто не слушал их...» (В.Г. Белинский).

Плетнев в своей поэзии остается верным традициям пушкинского крута. Из неопубликованных стихотворений тех лет известно послание «А.В.А.», к которому Плетнев дает подзаголовок: «при посылке рукописи Пушкина стихов». Оно посвящено, возможно, известной московской красавице A.B. Алябьевой (1812-1891), в замужестве Киреевой, упоминавшейся в послании Пушкина «К вельможе». Это позволяет датировать стихотворение 1830 г. Стихотворение «Вальтер Скотт» не было опубликовано, но содержание дает основание датировать его 1832 г. - годом смерти писателя, исторические романы которого были популярны в России. Стихотворение «Другая предо мной дорога...», обращенное к А.О. Смирновой-Россег, было вписано в ее альбом перед ее отъездом из России и датировано 26 декабря 1832 г. Упоминание в финале стихотворения царя Берендея и князя Гвидона указывает на реальный эпизод из литературной жизни: на своеобразное поэтическое соревнование, происходившее в 1831 г. в Царском Селе, когда Пушкин и Жуковский решили написать по сказке в народном духе. Плетнев, как и многие современники, оказался втянутым п литературный спор, которым обернулось это соревнование. Подобно Жуковскому, Дельвигу, Языкову, Боратынскому, Плетневу было свойственно «неприятие именно первозданного народного стихийного начала» (H.A. Тархова). По его мнению, сказка могла становиться основой литературного произведения только тогда, когда из нее будет устранено все «неблагородного» и «низкое».

Только одно из известных нам стихотворений, написанных Плетневым в 1830-1840 гг., было им опубликовано: «К маркизе де.Т....» («Утренняя заря», ¡841), посвященное МА. де Траверсе, в замужестве Паткуль (1822-1900) - в будущем фрейлине при дворе Николая I, Александра II и Александра III. Стихотворение проникнуто образами и мотивами поэзии 1820-х гг. Это образ Т. Тассо, символизировавший Италию - «обетованную страну искусства, поэзии, любви, роскошной природы» (P.M. Горохова); «октавы Тассовы», представляющие собой реминисценцию «напева Торкватовых октав» Пушкина; оливы, южная красота женщины напоминают цикл стихотворений Пушкина, посвященных Амати и Ризнич.

Почти полностью отойдя от занятий литературой, Плетнев покровительствовал многим молодым поэтам и писателям. Своими первыми шагами в литературе ему во многом были обязаны Н.В. Гоголь, А.Н. Майков, А.Н. Плещеев, И.С. Тургенев, М.Е. Салтыков, H.A. Некрасов, Н.С. Сохан-ская (Н. Кохановская) и др. Послание «К А.Н. Майкову», датированное 2 февраля 1842 г., - последнее из известных нам стихотворений Плетнева. Впервые прочитав стихи молодого Майкова, Плетнев стал искренним поклонником его таланта. Высокая оценка стихотворений молодого поэта была связана с тем, что в Майкове Плетнев увидел ученика пушкинской школы, продолжателя традиций поэзии Пушкина, Дельвига, Жуковского, которым сам он оставался верен в своей поэзии. Майков, в свою очередь,

высоко ценил заслуги Плетнева в развитии русской литературы, в частности, ту же верность традициям «пушкинской поэзии» (ср. «П.А. Плетневу», 1855) и дорожил его мнением.

Последний, завершающий этап развития Плетнева как поэта охватывает 1826-1840 гг. В это время созданы наиболее зрелые произведения Плетнева - его антологические стихотворения, которые во второй половине 1820-х гг. сменили жанровое многообразие стихотворений Плетнева и которые замыкали его творческий путь. В главе рассматриваются такие стихотворения, как «Море», «Ночь», «Рыболов», «Воспоминания», «Маркизе де Траверсе», «Вальтер Скоп », «К А.Н. Майкову». В 1830-1840-е гг. жанр «антологического» стихотворения становится для Плетнева знаком поэзии пушкинского круга: в стихотворениях, написанных в это время, слышатся отголоски литературных споров пушкинской поры («Другая предо мной дорога»), они полны скрытых цитат и реминисценций («Маркизе де Траверсе»).

В Заключении подводятся итоги исследования. Объективное представление о подлинных масштабах творчества поэта оказалось возможными сделать только тогда, когда были опубликованы собрания его сочинений. Плетнев предстает перед нами если не как весьма оригинальный поэт, то как активный участник литературного процесса своего времени, мнение которого было достаточно авторитетным для его сопременников. Поэзия Плетнева оказывается весьма представительна для понимания поисков русской лирикой новых путей синтеза «архаизма» и «новаторства», формирования жанров антологического стихотворения и элегии.

Основные положения работы отражены в следующих публикациях:

!. Плетнев П.А. К моей родине: Собрание стихотворений. Тверь, 1992. 159 с. Подготовка текста, примечания (рец.: Амаев Марат. «К песням первый сердца жар...» // Вече Твери. 1993. № 37 (579), 25 февраля; Чер-кавская К. [Ред.] // Литературное обозрение. 1993. № 9-10. С. 94; Панов С. [Рец.] // Новое литературное обозрение. 1993. Jfe 3. С. 343).

2. Плетнев П.А. Стихотворения. Тверь, 1998. 239 с. Подготовка текста и примечания (рец.: Иванов Геннадий. «Дом поэтов» и его окрестности //Литературная Россия. 1998. К» 34, 21 августа; Бойни ков А. В Твери издан «полный» Плетнев //Тверская жизнь. 1998. 6 июня).

3. Гений; Дидло И Онегинская энциклопедия. М., 1999. Т. 1. С. 229230,354-356.

4. Автографы П.А. Плетнева в собрании Государственного музея A.C. Пушкина (в печати).