автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Политическая агитация и пропаганда в восприятии крестьянства в годы Гражданской войны в России

Полный текст автореферата диссертации по теме "Политическая агитация и пропаганда в восприятии крестьянства в годы Гражданской войны в России"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ИНСТИТУТ ИСТОРИИ

На правах рукописи

СОКОЛОВ Юрий Алексеевич

Политическая агитация и пропаганда в восприятии крестьянства в годы Гражданской войны в России (на материалах Вологодской, Северо-Двинской и Череповецкой губерний)

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

005552910

25 СЕН 2014

Санкт-Петербург - 2014

005552910

Работа выполнена на кафедре отечественной истории ФГБОУ ВПО «Вологодский государственный педагогический университет»

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

кафедры отечественной истории, декан исторического факультета ФГБОУ ВПО «Вологодский государственный педагогический университет» Саблин Василий Анатольевич

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, заведующая

кафедрой истории, политологии и социологии ФГБОУ ВПО «Сыктывкарский государственный университет»

Доброноженко Галина Фёдоровна

кандидат исторических наук, старший научный сотрудник филиала СПБ ГБУК «Государственный музей истории Санкт-Петербурга» «Музей С.М. Кирова»

Калинина Юлия Владимировна

Ведущая организация:

ФГБОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского»

Защита состоится 14 октября 2014 г. в 14 ч. 30 мин. на заседании диссертационного совета Д 002.200.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук на базе Санкт-Петербургского института истории РАН по адресу: 197110, Санкт-Петербург, ул. Петрозаводская, д. 7.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Санкт-Петербургского института истории РАН и на сайте ЬИр:/\у\у\у.5рЬигап.п\у.ги.

Автореферат разослан «У/» С&Зл 2014 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета —

кандидат исторических наук /'/'<%.П.В. Крылов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Актуальность темы исследования.

Первые десятилетия XXI века отмечены усилением влияния на членов мирового сообщества процесса глобализации и интенсификации коммуникационных связей между людьми. Поэтому в данный момент распространение политической агитации и пропаганды приобретает особое значение для государства и общества. В научной и общественной мысли изучение данного вопроса традиционно занимает важное место. Политические идеологии оцениваются как фактор, ослабляющий социальную напряженность в обществе, а также являются формой выражения групповых интересов людей. При этом в современной политологии агитация и пропаганда воспринимаются исследователями в качестве способов информационного контроля над людьми1.

Проблема развития российского общества на крупнейшем историческом «разломе» - в годы революции и Гражданской войны традиционно привлекает ученых. Исследовательские вопросы, посвященные оценке влияния политической агитации и пропаганды на современников, её восприятию обществом по-прежнему малоизучены, но в последнее десятилетие они становятся все более востребованными. В этой связи изучение сущности восприятия крестьянством политической агитации и пропаганды позволяет оценить характер взаимоотношений власти и общества в годы Гражданской войны, а также проанализировать степень влияния на российское село партийно-государственной и неофициальной агитации и пропаганды.

Степень изученности проблемы.

Целесообразно рассмотреть историографию изучаемого вопроса не в хронологическом, а в проблемном ключе. Выделим в отдельную группу ряд работ, посвященных изучению организационных основ большевистской агитации и пропаганды, а также деятельности пропагандистских органов в октябре 1917-1922 гг.

Осмысление данных вопросов началось в 1920-е гг. Большевистские и советские лидеры оценивали политическую пропаганду как форму миссионерской деятельности, направленную на «непросвещенные» слои общества . Труды В.И. Ленина во многом определяли выводы всей советской

1 См., например: Смелзср Н. Социология. М., 1994. С. 55—57; Соловьев А. И. Политология: Политическая теория, политические технологии. М., 2003. С. 363.

" См.: Калинин М. И. Избранные произведения. Т.1. М., 1960; Крупская Н.К. О пропаганде и агитации. М„ 1927; Ленин В. И. О революционной фразе. 21 февраля 1918 г. // Полное собрание сочинений. Издание пятое. Т. 35. М., 1974. С. 343—353; Он же. Речь на Ш Всероссийском совещании заведующих внешкольными подотделами губернских отделов народного образования 25 февраля 1920 г. // Там же. Т. 40. М., 1974. С. 160—165; Он же. Речь на Всероссийском совещании политпросвстов губернских и уездных отделов народного образования 3 ноября 1920 г. //Там же. Т. 41. М., 1981. С. 398—408; Луначарский А. В. О воспитании и образовании. М, 1976; и др.

историографии о значении большевистской агитации и пропаганды в деле государственного и культурного строительства в РСФСР.

Историко-партийные труды 1930-х - середины 1950-х гг. имели прикладной характер и были посвящены изучению наследия партийных «вождей» в деле организации пропаганды1. Работы по истории агитационно-пропагандистской деятельности партии второй половины 1950-1960-х гг. расширили спектр вопросов, изучавшихся в рамках данной темы. При этом научные труды тех лет были крайне идеологизированы2. В этот период появляются исследования данной темы на материалах Русского Севера .

Следующим этапом в изучении вопросов агитации стал период 19701980-х гг. В эти годы кроме трудов, основанных на региональном материале, появились работы обобщающего уровня. Выводы данных исследований не выходили за рамки канона, характерного для советской исторической науки, признававшего эффективность большевистской пропаганды и «успешное» разоблачение партией «внутренней контрреволюции» . Период «перестройки» не принес существенных изменений в тематику историко-партийных работ, которые до начала 1990-х гг. оставались крайне идеологизированы5.

В 1990-2000-х гг. в рамках диссертационных исследований A.C. Бочкаревой, Е.В. Ермоленко, Е.В. Киселевой, И.В. Самойловой и М.Г. Шульман на основе современных подходов изучены институциональные, методические и кадровые основы большевистской агитации и пропаганды6.

В самостоятельную группу исследований стоит объединить научные работы, посвященные проблеме взаимоотношений власти и общества в

' См.: Гребснкин Н. Девять лет без Ленина по ленинскому пути // Пропагандист. 1933. № 1—2. С. 1—5; Калошин Ф. Чему нас учит Ленин в военное время //Спутник пропагандиста. 1943. № 1. С. 11—14; и др.

2 См.: Аксёнов С. В. Борьба КПСС за идейно-политичсскос воспитание рабочего класса в первые годы нэпа (1921-1923 гг.) // Ученые записки Московского педагогического института, Т. 135. Вып. 5. Вопросы истории КПСС. 1959. С. 59—93; Дыков И. Г., Соболев П. Н. Первые советские агитаторы и эмиссары в 1917 г. // История СССР. 1957. № 5. С. 141—151; и др.

3 См.: Степанов А. М. Работа партии по коммунистическому воспитанию крестьянства в период иностранной военной интервенции и Гражданской войны. Вологда, 1958; и др.

4 См.: Быков Б. Б. Массово-политическая деятельность коммунистической партии в период иностранной военной интервенции и Гражданской войны (1918-1920 гг.) (на материалах Вологодской, Северо-Двинской и Череповецкой губернских партийных организаций): дис. ... канд. ист. наук. Л., 1974; История крестьянства СССР. История советского крестьянства. Крестьянство в первое десятилетие Советской власти. 1917-1927 гг. Т. 1. М., 1986; Очерки истории идеологической деятельности КПСС. Октябрь 1917-1937 гг. М., 1985; и др.

См.: Лушин А. И. Большевистская пропаганда и агитация среди многонационального крестьянства среднего Поволжья в первые годы Советской власти (окт. 1917-1920 гг.): автореф. дис. канд. ист. наук. Горький, 1987; и др.

6 Бочкарева А. С. Политическая пропаганда и агитация партийно-советских органов власти на Кубани в 20-е гг. XX в.: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Краснодар, 2007; Ермоленко Е. В. Агитационно-пропагандистская работа РКП(б) в условиях Гражданской войны : 1917-1920 гг.: дис. ... канд. ист. наук. М., 2006; Киселева Е. В. Формирование образа советской власти средствами агитации и пропаганды: октябрь 1917-1920 гг. (на материалах Орловской и Брянской губерний): дис. ... канд. ист. наук. Брянск, 2011; Самойлова И.В. Идеологическое воздействие на крестьян в 1921-1925 гг.: формы и средства (по материалам Новгородской губернии): дис. ... канд. ист. наук. СПб., 2008; Шульман М. Г. Партийно-государственная агитация и пропаганда первых лет Советской власти: октябрь 1917-1920 гг. (По материалам Калужской и Тульской губерний): дис. ... канд. ист. наук. Калуга, 2004.

послереволюционные годы. Советскими историками протестные настроения деревни объяснялись последствиями антибольшевистской пропаганды и «кулацкого саботажа»1. Аргументами в подтверждение поддержки деревней Советской власти исследователями признавались решения VIII и X съездов РКП(б), обеспечивших «союз» беднейшего и среднего крестьянства с большевиками. В этой связи стоит отметить работы О.Г. Буховца, в которых был опровергнут традиционный для советской науки тезис об эффективности политической пропаганды как фактора «прямого действия», влиявшего на умы современников2.

Часть историков оценивает политическую агитацию в качестве инструмента политического контроля над населением3. Ученые отмечают негативное отношение деревни к пропагандистам, которое было связано с репрессиями, применявшимися в отношении крестьян, а также некомпетентностью агитаторов и местных властей4. Историки оценивают природу протестных настроений деревни как вынужденную форму защиты крестьянской общиной своих традиций5.

В современной исторической науке «антисоветская» агитация и критика власти крестьянством рассматриваются как активные формы протеста, не имевшие идеологических основ6. Отдельно в отечественной историографии поставлен вопрос о причинах притягательности в период революции социалистической пропаганды для различных слоев российского общества7.

Значительный вклад в дело изучения политических настроений российской деревни внесли историки, изучающие Европейский Север России. В сфере интересов ученых лежат вопросы, связанные со взаимоотношением власти и общества, а также социального протеста

1 См: Лебедев К. М. Вологодские большевики в борьбе за советскую власть (1917-1920 гг.). Вологда, 1957; и др.

" См.: Буховец О. Г. Социальные конфликты и крестьянская мситальность в Российской Империи начала XX века. Новые материалы, методы, результаты. М., 1996. С. 304—327.; и др.

3 Дианов С. А. Политический контроль в Пермском крае в 1919-1929 гг.: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Пермь, 2007; Балашов Е. М. Настроения крестьян в годы гражданской войны и нэпа по докладам партийных агитаторов 1919-1925 годы // Нсстор. 2001. № 1. С. 9—26.

Андреев В. М. Агитационно-массовая работа в деревне в годы «военного коммунизма» // Научные труды Московского педагогического государственного университета. Серия: Социально-исторические науки. Сборник статей. М., 2005. С. 174—179; Погодасв С. П. Взаимоотношения населения и власти в период нэпа (на материалах Саратовской губернии): автореф. дис.... канд. ист. наук. Саратов, 2010.

Еремина Е. В. К характеристике политических настроений крестьянства северной деревни в 20-е гг. XX в. (на материалах Европейского Севера России) // Крестьянство и власть на Европейском Севере России: Материалы научной конференции (г. Вологда, 6-7 февраля 2003 г.). Вологда, 2003. С. 118—128; Посадский А. В. Восприятие власти и механизмы самозашиты саратовского крестьянства в годы Гражданской войны // Российский исторический журнал. 2000. № 2. С. 30—38; Устинкин С. В. Власть и общество в условиях Гражданской войны // Отечественная история. 1998. № 3. С. 90—96.

Булдаков В. П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 1997; Осипова Т. В. Российское крестьянство в революции и Гражданской войне. М., 2001; Яров С. В. Крестьянин как политик. Крестьянство северо-запада Советской России 1918-1919 гг.: политическое мышление и массовый протест СПб, 1999.

Колоницкий Б. П. Антибуржуазная пропаганда и «антибуржуйскос» сознание // Отечественная история. 1994. № 1. С. 17—27; Марчсня П. П. Партийные ндсологемы в массовом сознании «демократической» России: власть и массы от Февраля к Октябрю 1917 г. // Вестник Поморского ун-та. Сер. «Гуманитарные и социальные науки». 2009. №3. С. 11—17.

крестьянства1. Исследователь В.А. Саблин доказал оторванность Советов от населения села на Европейском Севере, что привело к активным и пассивным формам протеста, затронувшего все слои деревни .

Проблемам социальной истории Европейского Севера России первой четверти XX в. посвящены исследования Т.И. Трошиной. По её мнению усиление внутриобщинной и межобщинной конкуренции в революционную эпоху стало итогом социально-экономических и политических изменений в регионе3. Г.Ф. Доброноженко исследовала роль официальной идеологии в процессе формирования социальных конструктов в деревне Русского Севера в 1920-х гг.4 Иной подход к анализу проблемы взаимоотношений северного крестьянства и власти представлен Н.Г. Кедровым. Характеризуя сущность политического сознании деревни конца 1920-1930-х гг., автор отмечает активное участие крестьян в выстраивании диалога с властью, использование ими положений официальной политической пропаганды в личных целях .

Таким образом, в науке сложилась определенная традиция в изучении социального протеста крестьянства, а также политической коммуникации власти и северного села. Тем не менее, необходимо признать недостаточную изученность проблемы распространения неофициальной агитации в губерниях Русского Севера, а также особенностей восприятия крестьянством официальной идеологии в ранний советский период.

Зарубежные ученые солидарны с выводами отечественных историков об аполитичности крестьянского протеста в годы Гражданской войны . Диалог между Советской властью и обществом через каналы партийно-государственной агитации и пропаганды понимается Д. Байрау как закрытый процесс коммуникации и монолог режима7.

1 См.: Голдин В. И., Журавлев П. С., Соколова Ф. X. Русский Север в историческом пространстве Российской Гражданской войны. Архангельск, 2005; Кукушкин В. Л. Социальный протест крестьянства Европейского севера России в 1918-1920 гг.: На материалах Архангельской, Вологодской, Северо-Двинской губерний: дис. ... канд. ист. наук. Вологда, 2002; Ластунов И. И. Крестьянство и власть на Европейском Северо-Востоке России в годы Гражданской войны (1917-1921 гг.)// Крестьянство и власть на Европейском Севере России. Материалы научной конференции (г. Вологда, 6-7 февраля 2003 г.). Вологда, 2003. С. 96— 101; и др.

2 См.: Саблин В. А. Крестьянство Европейского Севера в гражданской войне. Характер политических настроений // Гражданская война в России и на Русском Севере: Проблемы истории и историографии. Архангельск, 1999. С. 92—93; Он же. Политические настроения крестьянства Севера Европейской России в годы Гражданской войны // Постигая прошлое и настоящее: Межвуз. сборник науч. тр. Саратов, 1994. Вып. 3. С. 64—82; и др.

3 См.: Трошина Т. И. Население Европейского Севера России в первой четверти XX века: динамика и направленность социальных процессов): автореф. дис. ... докт. истор. наук. Архангельск, 2012. С. 33—40; и ДР- ' .

4 См.: Доброноженко Г. Ф. «Кулаки» в социальной политике государства в конце 1920-х - первой половине 1930-х гг. (на материалах Северного края): автореф. дис.... докт. истор. наук. Архангельск, 2010; и др.

! Кедров Н. Г. Лапти сталинизма. Политическое сознание крестьянства Русского Севера в 1930-е годы. М., 2013. С. 248-256.

6 См.: Мутье А. Крестьянские восстания в Гражданской войне в России // Гражданская война как феномен мировой истории. Материалы научной конференции 26 апреля 2008 г. Екатеринбург, 2008. С. 88—89; Пайпс Р. Россия при старом режиме. M., 1993. С. 207—209.

7 Байрау Д. Пропаганда как механизм самомобилизации // Отечественная история. 2008. № 1. С. 91—99.

Классикой советологии является монография П. Кенеза о создании системы агитпропа в СССР и борьбе большевиков за влияние на настроения крестьянства с помощью агитации, пропаганды и системы образования1.

В зарубежной историографии ревизионистского направления разработана тема взаимовлияния государства и общества, формирования у современников советских идентичностей и образов «передового» и «отсталого» (работы С. Коткина, Д. Дж. Рейли, И. Халфина, Ш. Фицпатрик и

др-)2.

Отдельную группу исследований представляют работы, связанные с оценкой значения феномена слухов в новейшей политической истории. Одними из первых вопросы народного «толкования» элементов светской и христианской культуры были подняты в рамках исследований школы «Анналов»3. Однако проблема, связанная с анализом значения слухов в истории России начала привлекать отечественных исследователей только в последние десятилетия4.

В современной историографии изучаются причины появления слухов (военные и гуманитарные кризисы, кризисы власти), среда их бытования, различаются светские и религиозные нарративы5. Слухи оцениваются в качестве инструмента властных санкций, массовых мобилизаций, а также коммуникационного канала, содержащего сведения о современности и окружающем мире в форме «неофициальной, народной версии» истории страны6. Многое историки подчеркивают роль слухов, становившихся как мобилизационным фактором, так и заключавших в себе компенсаторную функцию7. Так, объектом исследований Б.И. Колоницкого является влияние феномена слухов на изменение «персонифицированных образов власти» в российском обществе8. Тем не менее, до сих пор тематика и восприятие

1 Kenez P. The birth of the propaganda state Soviet methods of mass mobilization, 1917-1929. Cambridge etc. Cambridge univ. press. 1985.

" Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е годы: деревня / Пер. с англ. Л. Ю. Пантинон. М., 2001; Халфин И. Из тьмы к свету: коммунистическая автобиография 1920-х гг. // Нестор. .V? 11. Смена парадигм: современная русистика. Источники, исследования, историография. СПб., 2007. С. 216—247; Kotkin S. Magnctic Mountain: Stalinism as a Civilization, University of Califomia Press, 1995; Raleigh D.J. Expcricncing Russia's Civil War: Politics, Society, and Revolutionary Culture in Saratov, 1917-1922. Princeton University Press, 2002; и др.

См.: Блок M. Апология истории или ремесло историка. Изд. второе, доп. M., 1986; Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого: Пер. с фр. M., 2001; Февр Л. Гигантский лживый слух: Великий страх июля 1789 г. // Февр Л. Бои за историю. M, 1991.С.414—421;идр.

Осетрова, Е. В. Слухи в современной социокультурной среде: историографический обзор [Электронный ресурс] // Антропологический форум Online. 2011. № 15. С. 55—82. - Режим доступа: http://anthropologie.kunstkamera.nl/files/pdf015online/osctrova.pdf

См. подробно: Слухи в России XIX-XX вв. Неофициальная коммуникация и «крутые повороты» российской истории: сб. ст. Челябинск, 2011.

См.: Голубев А. В. «Если мир обрушится на нашу Республику...»: Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг. М., 2008; Орлов И. Б. Устная история: гснсзис и псрспсктивы развития. Слухи как источник устной истории//Отечественная история. 2006. № 2. С. 136—148; и др.

7 Бокарев Ю. П. Бунт и смирение (крестьянский менталитет и его роль в крестьянских движениях) // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). N1., 1996. С. 167—172; Кондрашин В. В. Крестьянство России в Гражданской войне: к вопросу об истоках сталинизма. М., 2009. С. 261—266; и др.

См.: Колоницкий Б. И. «Трагическая эротика»: Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны. М., 2010.

слухов, распространявшихся в северной деревне в первые годы Советской власти, достаточно не исследованы.

Таким образом, тема, выбранная для диссертационного исследования, до сих пор не становилась объектом самостоятельного изучения. В советской историографии проблема политической агитации и пропаганды изучалась в конъюнктурном ключе: выводы ученых сводились к освещению вопросов прогрессивности коммунистической идеологии. В 1990-2000-е гг. в исторической науке были поставлены вопросы, связанные с изучением политической агитации и пропаганды в советском обществе как метода установления контроля государства над населением, предприняты попытки оценить исторический облик агитаторов. В контексте изучения агитации и пропаганды учеными исследуется характер взаимоотношений власти и общества, образы власти и сущность политической культуры населения страны. Однако до сих пор анализ восприятия широкими массами как официальной агитации и пропаганды, так и неофициальной политической информации представляет собой очевидную лакуну в историографии.

Объектом данного исследования является идеологическое воздействие на население России в годы Гражданской войны.

Предметом исследования является восприятие крестьянством Русского Севера политической агитации и пропаганды, распространявшейся в годы Гражданской войны по официальным (партийно-государственным) и неофициальным каналам идеологического воздействия.

Принимая во внимание актуальность и недостаточную изученность темы диссертации, целью данного исследования является анализ особенностей восприятия северным крестьянством официальной (партийно-государственной) агитации и пропаганды и неофициальных форм идеологического воздействия в годы Гражданской войны.

В соответствии с объектом, предметом и целью исследования в диссертации предполагается решить несколько задач:

1) проанализировать процесс формирования и развития органов партийно-государственной агитации и пропаганды на общероссийском и региональном уровне;

2) исследовать уровень профессиональной подготовки и социокультурный облик агитаторов и пропагандистов;

3) изучить особенности восприятия жителями северного села партийно-государственной агитации и пропаганды. В этой связи проанализировать актуальность для крестьянства официальных агитационных и пропагандистских мероприятий, а также выяснить причины их поддержки и критики со стороны сельского общества;

4) исследовать особенности восприятия крестьянством неофициальных форм распространения политической информации в северной деревне.

Хронологические рамки исследования.

Для изучения выбран период с октября 1917 по 1922 гг., ставший временем Гражданской войны в России. Нижняя хронологическая граница исследования связана с событиями октября 1917 г., в результате которых было свергнуто Временное правительство и сформирована новая власть в лице Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИКа) и Совета народных комиссаров (СНК). Выбор верхней хронологической границы исследования обусловлен окончанием событий Гражданской войны в России, а также подчинением государственных органов агитации и пропаганды в 1922 г. партийным структурам (пропагандистские полномочия Главполитпросвета были переданы Агитационно-пропагандистскому отделу (далее - Агитпропу, АПО) ЦК РКП(б)). Тем самым к концу изучаемого периода завершился процесс становления Советской власти, а РКП(б) приобрела идеологическую монополию в сфере политической агитации и пропаганды.

Территориальные рамки исследования.

Исследование основано на материалах Вологодской, Северодвинской и Череповецкой губерний - губерний Европейского Севера и Северо-Запада России, объединенных в 1937 г. в рамках Вологодской области . Данные территории представляли единое политическое, социально-экономическое и культурное пространство: крестьянские тыловые губернии в годы Гражданской войны. Выбранные для исследования территории будет правомерным характеризовать как губернии Русского Севера.

Методология исследования.

Следование общенаучным принципам объективности и системности обязало провести фундированное исследование различных видов источников, строить выводы работы в соответствии с контекстом внешнеполитической и внутриполитической обстановки, сложившейся в РСФСР в период с октября 1917 по 1922 гг. Применение историко-системного метода обусловило возможность изучить процесс создания и эволюции всей горизонтали партийно-государственных учреждений и органов, занимавшихся агитацией и пропагандой в их взаимосвязи и отношениях субординации, а также исследовать сущность неофициальных форм распространения политической информации в северном селе. Сравнительно-исторический метод позволил сопоставить факты, полученные из разных источников, выявить особенности исследуемых явлений во всем их историческом многообразии. Также в исследовании использован историко-типологический метод, с помощью которого произведена классификация особенностей восприятия крестьянством форм официального и неофициального идеологического воздействия.

1 Справка об изменении в административно-территориальном устройстве Вологодской области // Вологодская область: административно-территориальное устройство на 1 января 2000 г.: официальный справочник. Вологда, 2001. С. 292—293.

Использование перечисленных методов позволило реализовать поставленные в диссертации задачи.

Источниковая база исследования.

Источниковая база диссертационного исследования состоит из шести групп источников. Первая группа источников представлена программными, уставными и директивными документами коммунистической партии: решениями и резолюциями ЦК РКП(б), партийных съездов и конференций. Данные документы позволяют выявить эволюцию решений на высшем уровне, связанных с организацией пропаганды и агитации в РСФСР .

Вторая группа источников включает в себя нормативно-правовые акты, (декреты Советской власти, а также резолюции и постановления В ЦИК и СНК)2. Данные документы позволили реконструировать государственную политику в отношении распространения идеологии в РСФСР в октябре 1917-1922 гг., а так же проследить картину создания органов государственной пропаганды (Главполитпросвета и политпросветов на местах).

В третью, наиболее многочисленную группу источников, включены делопроизводственные документы государственных учреждений и партийных организаций. В массиве организационной и организационно-распорядительной делопроизводственной документации был изучен ряд положений, регламентировавших организационную форму и компетентность агитационно-пропагандистских отделов при ячейках партии .

Значительный пласт делопроизводственных материалов собран в ходе работы в Вологодском областном архиве новейшей политической истории (далее - ВОАНПИ)4 и Государственном архиве Вологодской области (далее -ГАВО)5. В ходе работы над диссертацией были проанализированы протоколы заседаний и пленумов губкомов, агитпропколлегий, совещаний пропагандистов, журналы заседаний секций пропагандистов, выписки из протоколов заседаний исполкомов, посвященных вопросам агитации и пропаганды, циркуляры губкома местным ячейкам и партийным бюро. Данные документы содержат сведения о работе АПО на местах, курировании партией деятельности политпросветов, разъяснений, предназначавшихся для агитпропработников, а также раскрывают масштабы мобилизации членов низовых ячеек партии на агитработу.

' Пропаганда и агитация в решениях и документах ВКП(б). M., 1947.

2 Декреты Советской власти. ТТ. 1-3, 11, 15. М., 1957-1999; Собрание узаконений и распоряжений правительства за 1917-1918 гг. М., 1942.

3 Памятка партийного работника. (Сборник положений и инструкций организационно-инструкторского отдела Вологодского Губкома Р.К.П.). Вологда, 1921.

4 В ходе работы в ВОАНПИ были изучены следующие архивные фонды: фонд № 2 (Севсро-Двинский губернский комитет РКП(б)); фонд № 259 (Тотемский уездный комитет РКП(б); фонд № 1853 (Вологодский губернский комитет РКП(б)); фонд № 1930 (Череповецкий губернский комитет РКП(б).

5 В ходе работы в ГАВО был изучены фонды Вологодского губернского отдела управления (фонд № 53), Вологодского губернского исполнительного комитета (фонд № Р - 585), а так же Вологодского Губернского отдела образования (фонд № 111).

Среди материалов делопроизводства была изучена опубликованная1 и отложившаяся в архивных фондах рабочая переписка партийных и советских учреждений. В ней содержится информация о финансировании и кадровом обеспечении агитационной деятельности, военных и партийных мобилизациях, производившихся среди работников агитпропов и политпросветов, отчетности АПО о результатах их работы на местах. Кроме того, в ходе работы в фондах Российского государственного архива социально-политической истории (далее - РГАСПИ) выявлены материалы переписки бюро Секретариата и Секретного отдела ЦК с местными партийными органами, письма секретарей губкомов, «обзоры-характеристики» по вопросам политической и экономической ситуации в губерниях, состоянии дел в организациях РКП(б), составлявшиеся Информационным подотделом и Орготделом ЦК2. Данный комплекс документальных материалов содержит ценные данные о влиянии власти на настроения жителей северной деревни в изучаемый период.

В эту же группу следует отнести плановую и учетную документацию агитационно-пропагандистских отделов разных уровней3. Данный комплекс документов содержит сведения по вопросам, связанным с обеспеченностью органов агитации и пропаганды кадрами, а также материальным положением последних. Не менее важным источником, представляющим собой отдельный вид учетной документации, стали анкеты штатных и внештатных агитаторов, лекторов и пропагандистов, работавших в агитационно-пропагандистских отделах при губернских и уездных ячейках РКП(б). Эти документы содержат информацию о половозрастном, социальном, образовательном и культурном облике пропагандистов.

Важное значение имеют сведения, полученные в ходе анализа отчетной документации государственных и партийных организаций разного уровня, прежде всего, годовых отчетов Вологодского губкома и губисполкома4, месячных отчетов губернских и уездных комитетов РКП(б) о проделанной работе и о «политическом положении», отчетов АПО и политпросветов, «анкет» губернских комитетов партии, содержащих сведения об агитпропработе в уездных и волостных ячейках РКП(б), а также «анкет» уездов. Комплекс отчетной документации содержит конкретные сведения о работе среди крестьянства, агиткампаниях, настроениях населения региона.

' Переписка секретариата ЦК РКП(б) с местными партийными организациями (август-октябрь 1918 г.). Сборник документов. М., 1969; Переписка секретариата ЦК РКП(б) с местными партийными организациями (апрель-май 1919 г.). Сборник документов. М., 1972; Переписка секретариата ЦК РСДРП(б) с местными партийными организациями (март-октябрь 1917 г.). Сборник документов. М., 1957.

В РГАСПИ были изучены следующие фонды: в описи № 33 фонда № 17 (фонд ЦК КПСС) отложились документы Секретного отдела ЦК РКП(б). Кроме того, во время работы в РГАСПИ были изучены дела из описи № 60 фонда № 17, в котором отложились документы отдела Агитации и пропаганды при ЦК КПСС, а так же фонда № 67, в котором содержатся документы Северного областного комитета РКП(б).

К данному виду источников необходимо отнести сметы АПО, требовательные ведомости на обмундирование и выдачу жалования, счета, именные списки агитаторов, лекторов и докладчиков.

За три года. Отчет о деятельности Вологодского губисполкома и его отделов - к VII Губернскому съезду советов 20 июня 1921 г. Книга 2. Вологда, 1921; Отчет о деятельности Вологодского губернского комитета РКП (б) за время с 8 сентября по 20 февраля 1921 г. Вологда, 1921.

Другой вид отчетной документации представляют собой «показания», доклады и отчеты совработников, коммунистов и красноармейцев, отчеты ячеек о проделанной работе. Данный вид источников содержит сведения о форме и интенсивности агитационно-пропагандистской работы на местах, настроениях в волостях и уездах, восприятии партийно-государственной агитации и пропаганды сельским обществом. Источниковедческий анализ этой категории документов сделан в работах Т.И. Трошиной и C.B. Ярова, отметивших необходимость анализа риторических и идеологических наслоений при анализе данных текстов1.

Четвертая группа источников состоит из ряда опубликованных ведомственных актовых материалов2. В этой связи отметим ряд документальных публикаций В.А. Саблина и C.B. Ярова3. В работе были проанализированы закрытые информационные сводки и обзоры, аналитические доклады, составлявшиеся в органах ВЧК-ОГПУ и политотделах Красной армии. Данный вид документов содержит сведения о политических настроениях и формах социального протеста населения Русского Севера.

Пятую группу источников составили материалы периодической печати. В советских газетах и журналах содержится как официальная информация (постановления губкомов и исполкомов, отчеты и протоколы партийных и советских органов, сообщения с мест и аналитические статьи), так и непосредственно пропагандистские материалы (фельетоны, репортажи, воззвания советских, партийных и военных органов) . При этом в специальных периодических изданиях, опубликованных силами губернских комитетов партии, нашли свое отражение аналитические материалы, распорядительная документация органов РКП(б), методические рекомендации в сфере агитпропработы5.

1 Трошина Т. И. Крестьянские настроения периода «военного коммунизма» // Вопросы истории. 2011. № 2. С. 100; Яров С. В. Источники для изучения общественных настроений и культуры России XX века. СПб., 2009. С. 8—32.

2 ВЧК-ОГПУ о политических настроениях северного крестьянства 1921-1927 гг. (По материалам информационных сводок ВЧК-ОГПУ) / Сост. Г. Ф. Доброножснко. Сыктывкар, 1995; Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939. Документы и материалы. В 4-х т. / Т. 1. 1918-1922 гг. / Под ред. А. Береловича, В. Данилова. М., 2000.

3 Документы для изучения психологии российского общества XX в. // Яров С. В. Источники для изучения общественных настроений... С. 174—233; Документы о крестьянском движении на Северо-западе Советской России в 1918 г. (составление, подготовка текста и комментарии С. В. Ярова) // Яров С. В. Крестьянин как политик... С. 95—168.; Саблин В. А. Крестьянство Севсро-Двинской губернии в 1918-1920 годах (Характер политических настроений) // Великий Устюг. Краеведческий альманах. Вып. 4. Вологда, 2007 С. 343—377; Он же. Хроника отчаяния и борьбы (Вологодская деревня в годы Гражданской войны) // Вологда: Историко-краеведческий альманах. Вып. 1. Вологда, 1994. С. 180—194.

4 Изучены следующие периодические издания: «Известия Вологодского губернского исполнительного комитета советов рабочих и крестьянских депутатов», 1917-1919 гг.; «Известия Северо-Двинского губернского исполнительного комитета Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов», 1921 г.; «Коммунист», 1922 г.; «Красный Север», 1919-1922 гг.; «На грани», 1921 г.; «Северная коммуна», 19181919 гг.; «Советская мысль», 1919 г.

5 Изучены следующие периодические издания: «Бюллетень Северо-Двинского губкома РКП(б)», 1921 г., «Вестник Вологодского губернского комитета РКП(б), 1921 г., «Вестник Северо-Двинского губернского комитета РКП(б)», 1922 гг., «Северная беднота», 1918-1919 гг.; «Северная звезда», 1923 г.

В шестую группу выделим источники личного происхождения, к

которым относятся воспоминания очевидцев и участников событий Гражданской воины . Специфика этой категории источников заключается в том, что авторы подобных свидетельств являлись непосредственными участниками знаковых исторических событий, в связи с чем излагали исторический материал крайне субъективно. Тем не менее, данные свидетельства являются ценным источником сведений о настроениях населения региона в годы Гражданской войны, в частности в период Шекснинского (1918 г.) и Вельского (1921 г.) крестьянских восстаний.

В диссертации проанализированы крестьянские письма «во власть»2. Подобный вид исторических свидетельств содержит сведения о политических взглядах и иерархии крестьянских интересов, а также представляет собой один из каналов взаимоотношения власти и общества в Советской России. Также в диссертации проанализирован такой вид источников личного происхождения, как крестьянские дневники. Ярким примером подобных источников являются дневники крестьян И.Г. Глотова (Вельский уезд Вологодской губ., вел дневник с 1906 по 1931 гг.) и A.A. Замараева (Тотемский уезд Вологодской губ., вел дневник с 1906 по 1922 гг.) . Исчерпывающая характеристика последнему была дана в работах Н.И. Решетникова и В.А. Саблина4.

Тем самым, источниковая база диссертации достаточно обширна. Подобранный комплекс источников обеспечил необходимый массив разносторонней информации, с помощью которой были решены задачи исследования. Большинство документов, проанализированных в диссертации, были впервые введены в научный оборот. Положения, выносимые на защиту:

1) Особенностью функционирования системы органов партийно-государственной агитации и пропаганды в губерниях Русского Севера в годы Гражданской войны была неравномерная организация сети

1 См.: Авантюра эсеров в Северном крае в 1921 г. Воспоминания M. М. Ушакова / Публикация В. А. Саблина // Важский край: источниковедение, история, культура: Исследования и материалы. Вып. 2. Вельск, 2004. С. 253—264; Ветошкин М. К. Революция и гражданская война на Севере: Очерки по истории борьбы за власть и организации советской власти и коммунистической партии на Севере. Вологда, 1927; Гражданская война на Севере (Воспоминания П.П. Сахарова и A.H. Суворова о шскснинском восстании 1918 года ) / Публикация Г.Н. Пахний // Череповец: Краеведческий альманах. Выпуск 2. Вологда, 1999 С 176—223; Кедров М. С. За советский север. Личные воспоминания и материалы о первых этапах гражданской войны // Этапы большого пути. М., 1963. С. 273—293; Павловцев П. Л. Полвека назад. Воспоминания участника революционных событий. Вологда, 1968.

Письма во власть. 1917-1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям. Сост. А. Я. Лившин, И. Б. Орлов. M., 1998; Письма трудящихся Севера к Владимиру Ильичу Ленину / Публикация Г. И. Соколова // Вологодский край. Вып. 2. Вологда 1960 С 244—276.

Дневник тотемского крестьянина А. А. Замараева (1906-1922 годы) // Тотьма: Краеведческий альманах. Вып. 2. Вологда, 1997. С. 245—518; На разломе жизни. Дневник Ивана Глотова, псжемского крестьянина Вельского района Архангельской области. 1915-1931 годы. M., 1997.

Решетников Н.И. Искусство крестьянского бытописания // Послужить Северу...: Историко-художсствснный и краеведческий сборник. Вологда, 1995. С. 144—151; Саблин В.А. Первая мировая и Гражданская война в восприятии крестьян Европейского Севера // Вологодская область в годы Великой Отечественной войны: уроки прошлого и опыт настоящего: Сборник материалов научно-практического семинара. 21 июня 2002 г. Вологда, 2002. С. 59—62.

учреждений, занимавшихся агитацией и пропагандой, а также параллелизм и противоречия в деятельности партийных и советских агитпропов;

2) Профессиональная общность агитаторов и пропагандистов в северных губерниях в первые годы Советской власти не сложилась. Кадровый состав агитаторов был представлен немногочисленной группой служивших в армии и не порвавших связи с деревней партийных и советских работников, уровень грамотности которых превосходил образовательный уровень крестьян. При этом недостаточная теоретическая подготовка пропагандистов и отсутствие у них мотивации к работе сказывались на качестве проводившейся в деревне агитации и пропаганды;

3) Причины популярности и востребованности партийно-государственных агитационно-пропагандистских мероприятий, проводившихся в северной деревне, необходимо искать на микроуровне, при этом обращая внимание на социально-экономическую обстановку, сложившуюся в конкретной волости, а также на сущность взаимодействия крестьянства с местными Советами и коммунистами;

4) Поддержка крестьянством официальной агитации и пропаганды в годы Гражданской войны имела во многом внеидеологические причины, так как она была основана на стремлении сельского общества к установлению диалога с властью для решения конкретных кратковременных задач деревни;

5) В критике идеологии власти отразился протест деревни против политики Советов, направленной на слом традиционного уклада жизни крестьянства. Отрицание деревней партийно-государственной агитации и пропаганды было связано с критикой местной власти, с которой сельское общество ассоциировало государственную власть в целом;

6) В деревне Русского Севера в период октября 1917-1922 гг. отсутствовала организованная идеологическая альтернатива большевистской агитации и пропаганде. Неофициальные формы распространения политической информации среди крестьянства не содержали четкой идеологии и являлись формой интерпретации деревней политики государственной власти;

7) Критика и одобрение крестьянством партийной идеологии, тематика слухов и содержание неофициальной агитации свидетельствуют о противоречиях, активизировавшихся внутри сельского сообщества. В аргументации внутренних конфликтов деревня использовала положения официальной агитации и пропаганды, что также подрывало общинное единство. Данную тенденцию следует связывать с непоследовательной политикой Советов в деревне.

Научная новизна. Впервые в отечественной историографии сделана попытка в рамках изучения вопросов политической агитации первых лет Советской власти проследить не только организацию официальной агитации и пропаганды, но и её восприятие и интерпретацию населением. Исследование темы распространения неофициальной политической

информации в северном селе дополняет картину идеологического воздействия на крестьянство в период октября 1917-1922 гг.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Данное исследование основано на анализе массива опубликованных и архивных источников. Результаты исследования могут быть использованы историками, политологами, антропологами и этнографами для последующего изучения вопросов взаимоотношения власти и общества в Советской России, а также политической культуры крестьянства в послереволюционную эпоху. Содержание диссертации может стать основой для подготовки элективных курсов, связанных с изучением истории политической агитации и пропаганды.

Структура диссертации соответствует цели и задачам исследования. Работа состоит из введения, основной части, включающей три главы, заключения, а также списка источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность, проведен анализ историографии и источников, представлены объект и предмет исследования, цель и задачи диссертации, охарактеризованы хронологические и территориальные рамки, определена методика работы, указаны положения, выносимые на защиту, отражена научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы.

Первая глава диссертации «Система органов партийпо-государственной агитации и пропаганды» состоит из двух параграфов.

В первом параграфе «Формирование и развитие агитационно-пропагандистских учреждений» изучается процесс становления системы Агитпропа в первые годы Советской власти. С октября 1917 г. до 2-й половины 1920 г. в РСФСР не было централизованного управления, занимавшегося организацией агитации и пропаганды на государственном уровне, следствием чего стало создание советских и партийных органов агитации в центре и на местах. С учреждением в 1920 г. Агитпропа при ЦК РКП(б) и Главполитпросвета при Наркомпросе1 сеть агитационных органов была централизована. К 1922 г. все организационные рычага в сфере политической агитации и пропаганды перешли в ведение партии.

На территории северных губерний в 1918-1919 гг. была создана сеть партийных и советских агитпропотделов, а в 1920 г. - политпросветов, имевших губернский, уездный и волостной уровень. Необходимо отметить пестроту и временность агитационно-пропагандистских органов, создававшихся при советских и партийных учреждениях на местах. В связи с отсутствием четкой регламентации деятельности АПО, руководство данных структур в своей деятельности было не чуждо организационных импровизаций, предпринимавшихся с целью оптимизации работы

'Декреты советской власти. Т. 11... С. 197—200; Институты управления культурой в период становления. 1917-1930-е гг. Партийное руководство; государственные органы управления: Схемы. М., 2004. С. 23.

агитационных органов. Например, в 1918-1919 гг. Вологодский губком РКП(б) для получения дополнительных средств неоднократно делал попытки объединить свой АПО со структурами губвоенкома и губернского отдела управления1.

Одновременно с этим возникали проблемы, связанные с параллелизмом в работе советских и партийных агитационно-пропагандистских органов, острейшим кадровым вопросом. Проблемы в плане координации деятельности вертикали агитпропов имели как конструктивный, так и во многом формальный и бюрократический характер, связанный со столкновением интересов партийных и советских органов.

Губернские АПО не были способны наладить централизованную организацию агитации и пропаганды на подведомственных им территориях. Данное положение вещей было связано с отсутствием финансовых средств, проблемами коммуникаций, кадровым голодом, военными мобилизациями, отсутствием опыта агитпропработы у партийных и советских работников. Так, за период с сентября 1921 г. по июнь 1922 г. в Вологодском АПО при губкоме РКП(б) сменилось 7 заведующих.

Во втором параграфе «Кадровый состав агитаторов и пропагандистов» изучен социкультурный и профессиональный облик агитаторов и пропагандистов. Нельзя говорить о кадровом составе агитаторов как сложившейся профессиональной общности в связи с крайней малочисленностью партийного актива в северных губерниях, а также произведенными «перерегистрациями» членов РКП(б), рядом военных и партийных мобилизаций. Общее число коммунистов в исследуемых губерниях в 1918-1920 гг. насчитывало от 7,1 до 9,4 тыс. чел.2 Агитаторы составляли от 8,2 до 9,5 % от общего числа коммунистов в губерниях Русского Севера, что характеризует малочисленность ячеек партии в данном регионе, а также очевидные лакуны, связанные с проблемой замещения партийных должностей в отдельных уездах.

Среднестатистический провинциальный агитатор в первые годы Советской власти представлял собой обычно мужчину до 30 лет, служившего в армии, вступившего в партию в 1918-1920 гг. и не порвавшего связи с деревней. Недостаточная подготовка и грамотность пропагандистов сказывались на качестве агитации и пропаганды.

Исполнение функций агитатора и пропагандиста в годы Гражданской войны было сопряжено с личной опасностью. В то же время гарантии материального обеспечения партийного работника, а также отсрочки от военной службы являлись важным стимулом к работе пропагандистом. Членство в РКП(б) расценивалось современниками как формальность, которая обеспечивала легитимность и оправданность работы агитатором. Тем не менее, среди членов партии мотивация к выполнению функций агитаторов и пропагандистов на общественных началах была крайне низка.

1 ВОАНПИ. Ф. 1853. Оп. 2. Д. 55. Л. 17; Там же. Оп. 3. Д.4. Л. 3 об.

2 Быков Б. Б. Указ. соч. С. 228; Шумилов М. И. Во главе обороны Севера России в 1918-1920 гг.: Из истории местных партийных организаций. Петрозаводск, 1967. С. 70—71.

Так, лишь 63,2 % коммунистов, поставленных на учет Северо-Двинским губкомом РКП(б) в 1920-1921 гг. в качестве внештатных агитаторов, в своих анкетах давали согласие на участие в агитационно-пропагандистских мероприятиях1. Кроме того, в первые годы Советской власти коммунисты приобрели опыт редактирования собственных биографий в соответствии с актуальной общественно-политической конъюнктурой, что демонстрировало знакомство политработников с навыками самопрезентации, являлось формой адаптации и самовоспитания коммунистов в партийной среде.

Вторая глава диссертации «Восприятие крестьянством партийно-государственной агитации и пропаганды» состоит из трех параграфов.

В параграфе «Актуальность для сельского общества агитационно-пропагандистских мероприятий» оцениваются причины популярности и востребованности официальной агитации и пропаганды в крестьянской среде.

Востребованность агитации и пропаганды в северной деревне в октябре 1917-1922 гг. зависела от ряда факторов, в т.ч. сезона, степени трудовой занятости населения, формы и тематики устраиваемых мероприятий (на праздничные и развлекательные вечера публика собиралась гораздо охотнее), умения конкретного пропагандиста подойти к крестьянской аудитории. Относительно устойчивым приоритетом в организации идеологической работы было использование массовых агитационно-пропагандистских мероприятий (митингов, агиткампаний и беспартийных конференций) в северных губерниях. Тем не менее, с 1919-1920 гг. АПО на местах стремились разнообразить формы своей работы с помощью внедрения камерных и серьезно проработанных пропагандистских мероприятий (лекций и собеседований).

В период октября 1917-1922 гг. северное крестьянство научилось рассуждать в рамках советского дискурса. Например, жители села интересовались вопросами «интернационализма», расширения границ «республики», «обострения» международного положения и т.п.2 Так, крестьяне Братковской волости Вологодского уезда летом 1919 г. спрашивали пропагандиста: «Какие цепи будут тяжелее? (...) Устоим ли мы против натиска мировых разбойников?»3.

Крестьянство проявляло интерес к агитационно-пропагандистским мероприятиям, посвященным темам внутренней экономической политики Советов и внешнеполитической обстановке вокруг границ РСФСР, в чем проявлялись насущные проблемы сельского общества тех лет: голод, реквизиции и военные мобилизации. Тематика вопросов, в освещении которых наиболее была заинтересована деревня в октябре 1917-1922 гг. демонстрирует не идеологические или духовные потребности, а витальные и наиболее насущные вопросы, которые стремились выяснить крестьяне у

1 Подсчитано по: ВОАНПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 864. Л. 2—4, 9, 11—26, 28—16 , 48—58, 61—87, 89—97; Д. 867. Л. 2—26,28—70, 72—98, 100—105, 107—110, 112—123, 126—129, 131—166; Д. 1128. Л. 2—6, 8—12.

2 Дневник тотсмского крестьянина A.A. Замарасва... С. 443, 457, 459—460, 469.

3 ВОАНПИ. Ф. 1853. Оп. 3. Д. 73. Л. 31 об.

агитаторов. В этом необходимо усматривать переживаемые российской деревней катастрофические продовольственные и демографические проблемы, осознание крестьянством себя в качестве основного объекта мобилизационной и налоговой эксплуатации со стороны государства. В этой связи менее всего поддерживалась партийно-государственная агитация, связанная с вопросом экономических инициатив власти. На этом фоне на второй план отходили пропагандируемые большевиками новые советские праздники, политические новости, а также тема взаимопомощи, просвещения и антирелигиозная пропаганда. Вопросы, которые задавались на агитационно-пропагандистских мероприятиях, свидетельствуют о противоречиях, обострившихся внутри крестьянского сообщества. Особенно остро данная тенденция проявилась в отношении деревни к вопросам дезертирства и опоры Советов на беднячество, создании коммун и артелей.

В параграфе «Поддержка крестьянством агитации и пропаганды» проведен анализ причин поддержки идеологических мероприятий власти населением деревни. Лояльная позиция по отношению к большевикам и одобрение северным селом идеологии и действий власти были результатом практического усвоения населением деревни тезисов официальной агитации, новояза и систем аргументации. К примеру, в 1922 г. череповецкие крестьяне характеризовали себя «пролетариями», чем аргументировали законность требований о предоставлении продовольствия, предъявляемых ими к Советам1. Тем самым, лояльность северного крестьянства в годы Гражданской войны была прагматичной тактикой деревни по восприятию государственной власти и выстраиванию с ней взаимоотношений.

В случае разрешения конкретных проблем в волости (к примеру, связанных с материальным обеспечением, вопросом налогов или взаимоотношений с местной властью) крестьянство поддерживало идеологию Советов. Крестьянство признавало природу Советской власти (т.е. идею выборности власти), а так же пропаганду большевиков равенства и движения к социализму. Сельский мир одобрял «борьбу» представителей власти с «контрреволюционерами» - крестьянскими «обидчиками». Так, крестьяне Нюксенской волости (Северо-Двинская губерния) в декабре 1918 г. потребовали от агитатора Королева провести проверку деятельности местного заведующего по заготовке топлива2.

Кроме того, крестьянство было солидарно в поддержке Красной Армии, как основной силы, способной противостоять внешнему врагу. Например, крестьяне Турундаевской волости Вологодского уезда на митинге, состоявшемся в июне 1919 г. поддерживали риторику власти о том, что дезертиры, в отличие от основной массы крестьян, не участвовали в окопных и полевых работах3. Однако взаимоотношения села с местной властью, их просьбы о решении продовольственных проблем и промтоварного голода,

' РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 33. Д. 44. Л. 232.

2 ВОАНПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 506. л. 10—10 об.

3 Смолин. Собрание крестьян Турундаевской волости (Вологодский уезд) // Северная беднота. 1919. 27 июня.

замечания о нерентабельности сельскохозяйственных коммун, характеризуют внеидеологичность причин поддержки крестьянством большевистской власти. Официальная агитация и пропаганда, не затрагивавшая внутренних проблем сельского общества, лучше принималась крестьянством. Так, аргументация пропагандистов о «стяжательстве» церкви, помощи голодающим или «солидарности» с трудящимися одобрялась селом. При этом у крестьян вызывали недовольство выплаты и начисление налога в пользу нуждающихся.

Третий параграф «Критика крестьяналш агитации и пропаганды» посвящен изучению сущности критики, которой подвергалась партийно-государственная пропаганда со стороны сельского общества. Под критикой пропаганды необходимо понимать содержание негативных оценок и замечаний в отношении идеологии, транслировавшейся в рамках партийно-государственных агитационных и пропагандистских мероприятий в деревне.

Факты критики, а также конфликтные ситуации, часто вспыхивавшие во время проведения агитационных мероприятий между крестьянством и пропагандистами, были формой непосредственной реакции сельского общества на пропаганду, не предполагавшую его активного участия в обсуждении проблем деревни. В этой связи крестьянский протест являлся неотрефлексированными попытками крестьянства к установлению диалога с властью.

Так, крестьянство высказывало недоверие к аргументациям власти в отношении продовольственной ситуации в стране (проблемы голода, хлебной монополии, продовольственной диктатуры, реквизиций). Данная тенденция проявилась в убежденности населения северодвинской деревни в том, что власть отправляла хлеб городу в обход села1. Серьезной критике со стороны крестьянства подвергались проблемы промтоварного голода и военных мобилизаций. Также деревня не принимала агитацию за создание сельскохозяйственных коммун, критиковала действия продотрядов и комитетов бедноты.

Неприятие крестьянством идеологии и политики власти Советов явилось свидетельством массы противоречий, обострившихся в крестьянской среде в период «военного коммунизма» и первые годы нэпа. Так, зажиточная часть деревни отказывалась принимать принцип землепользования «по едокам». В свою очередь беднячество и середняки, опираясь на антикулацкую пропаганду, критиковали равную раскладку налогов среди членов общины. Свидетельством процесса нарастания противоречий в сельском обществе стала критика, исходившая от основной массы деревни в отношении политики помощи власти беднячеству. При этом пропагандировавшийся с весны 1919 г. курс власти на «союз» с середняком также подвергался осуждению. Так, агитация большевиков за «сближение» с середняком наткнулась на претензии крестьян Нестеровской волости

1 ВОАНПИ. Ф. 1853. Оп. 2. Д. 56. Л. 142—146.

Вологодского уезда по поводу выполнения властью прежних обещаний1. В свою очередь, введение продналога, разложенного на все слои деревни, критиковалось беднячеством. К примеру, череповецкие бедняки, недовольные введением продналога писали жалобы в губком, общей идеей которых была мысль: «Уж слишком мало диктатурки»2. Тем самым, противоречия в сельском обществе, обострившиеся в изучаемый период, характеризуют противоречивость политики Советов по отношению к деревне.

Тем не менее, идея системы Советов не подвергалась крестьянской критике. Данный вывод подтверждается тем, что неприятие агитации во многом было основано на наблюдениях крестьян над действиями местной власти. Причины крестьянской поддержки или критики идеологии власти лежали на микроуровне и зависели как от профессионализма агитатора, так и от социально-экономической ситуации, сложившейся в конкретной волости. В этой связи административные шаги власти (например, проведение реквизиций и изъятий по продразверстке) являлись факторами, способствовавшими росту недоверия граждан к идеологии.

Третья глава диссертации «Восприятие крестьянством неофициальной политической информации» посвящена восприятию неофициальной агитации и слухов населением северной деревни в изучаемый период. Под политической информацией стоит понимать политические или идеологически окрашенные публичные высказывания и мнения граждан, нацеленные на побуждение современников к чему-либо или сделанные с целью трактовки общественно-политической обстановки, сложившейся в стране.

Первый параграф третьей главы («Неофициальная агитация в северной деревне») посвящен изучению восприятия крестьянством неофициальной агитации, распространявшейся в октябре 1917-1922 гг. Неофициальная агитация - наиболее корректное понятие, которое характеризует агитацию, исходившую не от большевистских и властных органов. Данное определение опускает все негативные смыслы и коннотации, связанные с пониманием «антибольшевистской» пропаганды как современниками, так и советскими историками. При этом говорить об упоминании «антисоветской» агитации в источниках, исходивших от советских, партийных органов и органов государственной безопасности, необходимо как в значительной степени пропагандистском штампе. К примеру, выражение крестьянством протеста относительно налоговой и экономической политики Советов аргументировались большевиками последствиями влияния кулацкой или эсеровской пропаганды.

Неофициальная агитация была значимым фактором в общественно-политической жизни села. Её масштабы были несопоставимы с масштабами деятельности партийно-государственного агитпропа, обладавшего сетью

1 РГАСПИ. Ф. 17. ОП. 60. д. 354. Л. 138.

2 Там же. Оп. 33. Д. 41. Л. 38.

учреждений, планом работы, штатом агитаторов и определенной материальной базой. При этом она являлась мощной силой, способной инициировать волнения в крестьянской среде. Наиболее масштабными стали Шекснинское (декабрь 1918 г., участвовало 10 волостей Череповецкой и Вологодской губерний) и Вельское (март 1921 г., Вельский уезд, а также часть Каргопольского и Кадниковского уездов Вологодской губернии) крестьянские восстания. Неофициальная агитация внушала доверие и вдохновляла крестьянство на поддержку лозунгов о создании «Советов без коммунистов». Отметим, что практически все факты отмеченной неофициальной агитации не носили антигосударственного характера и были направлены исключительно против действий местных Советов и коммунистов.

Неофициальную агитацию распространяли «народные» идеологи из крестьян, но в том числе и маргинальные элементы, представители власти и оппозиционных партий. Зачастую положения неофициальной пропаганды основывались на слухах, неверных интерпретациях идеологии власти, а также личных оценках современниками деятельности партии и Советов. Подобная форма распространения политической информации являлась отражением общественного мнения села относительно внутренней государственной политики и не несла в себе четкой идеологии. С помощью агитации сельский мир пытался экономически обособится в комбедовский период, а также оценить характер боевой обстановки на Северном и Западном фронтах Гражданской войны.

В рамках распространения неофициальной агитации сельский мир выражал отказ в доверии власти, проявлявшийся в уверенности крестьян в «ограблении» и «обирании» деревни коммунистами. «Антибольшевистская» агитация, распространявшаяся среди крестьянства, содержала критику деятельности именно местных Советов и коммунистов. Это подтверждают реализованные в ходе крестьянских волнений факты сведения счетов сельским обществом с местными большевиками и представителями власти'. В рамках поддержки неофициальной пропаганды крестьянство выражало коллективную солидарность в отказе от большевистской политики в деревне. Так, значительная доля распространявшихся положений подобной агитации содержала сведения об организованном массовом крестьянском протесте («власть уже свергнута», «народ уже сражается»)2. Тем самым, факты распространения подобной пропаганды являлись следствием информационного вакуума, усталости населения от инициатив власти, а также революционного опыта современников, переживших в 1917-1918 гг. сразу несколько политических переворотов.

Второй параграф «Слухи в сельском обществе Русского Севера» посвящен изучению восприятия крестьянством феномена слухов,

1 См. например: Двухнедельная информационная сводка № 13 Северо-Двинской губернской Чрезвычайной Комиссии за время с 15 июля по 1 августа 1921 г. // ВЧК-ОГПУ о политических настроениях... С. 20.

См. например: Авантюра эсеров в Северном крас... С. 261; Гражданская война на Севере... С. 219; Павловцсв П. Л. Указ. Соч. С. 120.

распространявшихся в северной деревне в изучаемый период. Слухи являлись важной частью общественно-политической жизни села в 1917-1922 гг. Распространение слухов во многом было активизировано информационным голодом, действиями противоборствующих сил в Гражданской войне, усилением миграций населения, а также по своему понятой и проинтерпретированной крестьянством пропаганды.

В исследовании была использована классификация слухов, основанная на том, какие эмоциональные потребности людей они удовлетворяют. Согласно данному критерию выделяют три вида слухов: слух-мечта («ожидание»), слух-пугало, слух-разделитель. Слух-мечта отражает надежды и стремления людей, в среде которых он циркулирует. Слух-пугало выражает распространенные в обществе страхи и тревоги. Слух-разделитель основывается на распространенных в обществе негативных предрассудках относительно других социальных групп, что влечет за собой резко негативное к ним отношение (вплоть до агрессии) .

Со стороны власти феномен слухов был серьезно политизирован. Между тем слухи являлись силой, способной объединить сельское общество для отстаивания его насущных потребностей, были формой понимания и интерпретации деревней политики советской чрезвычайщины, и так же, как организованные формы пропаганды, влияли на настроения современников.

Слухи-пугала отражали рефлексию сельского общества относительно вопросов, связанных с будущим имущественных отношений и решением продовольственного вопроса. Так, с помощью слухов и толков крестьянство делало собственные предположения о судьбе своего имущества и привычных форм земле- и лесопользования, размерах налогов, что связывалось ими как с возможными действиями в этом отношении комбедов, продотрядов и большевиков, так и вторжением в регион сил «белых» и интервентов. Другой стороной слухов-пугал была их эсхатологическая тематика (ожидания «новой», «неизбежной» войны), которая подогревалась идеями Мировой революции, антирелигиозной пропагандой власти и выливались в толки о расплате за сотрудничество с «безбожной» Советской властью. Например, в начале 1920 г. в Вельском уезде (Вологодская губ.) распространился слух о том, что засуха стала Божьим «возмездием» за «поклонение» красному флагу и пение революционных песен местным населением .

В свою очередь, слухи-ожидания северного крестьянства во многом были зеркальны тематике слухов-пугал. Так, в слухах крестьянство черпало надежды на поступление продовольствия от антибольшевистских сил и интервентов, уменьшение налогов, разгон Советов, а также возвращение к традиционным формам землепользования и отношений собственности. К примеру, летом 1918 г. в Северо-Двинской губернии распространился слух о том, что белогвардейцы «снабжают население продуктами продовольствия в

1 См. Латынов В. В. Слухи: социальные функции и условия появления // Социологические исследования. 1995. № 1.С. 12.

2 Сказка быль (Бестужевская и Семеновская вол., Вельского уезда) // Красный Север. 1920. 9 февраля.

достаточном количестве»1. Тем самым, тематика разных форм слухов свидетельствует о влиянии партийно-государственной агитации и пропаганды на настроения крестьян. Например, пропаганда решений Генуэзской конференции в 1922 г. толковалась череповецким селом как признак смягчения военного и чрезвычайного положения в стране2.

Слухи-разделители, распространявшиеся в северной деревне в годы Гражданской войны отразили массу противоречий, обострившихся в данный период внутри сельского мира. Крестьянство предрекало «падение» власти большевиков, смену «порядков» и «перемену» в экономике, которые в первую очередь должны были ударить по привилегированным слоям деревни времен «военного коммунизма»: беднячеству и крестьянству, вступившему в партию. Так, в отчетном листе агитатора И.Н. Ершова, работавшего в Турундаевской волости Вологодского уезда (1919 г.), содержатся сведения о толках, распространявшихся крестьянами: «Большевиков скоро задушат и вам [беднячеству - Ю.С.] попадет вместе с ними»3. Отметим, что подобная тематика слухов не исчезла и после введения нэпа.

Тем самым, тематика и содержание слухов отражали наиболее животрепещущие вопросы для крестьянского общества, демонстрировали влияние партийно-государственной агитации и пропаганды на современников и противоречия, которые обострились внутри данного сообщества. По-своему интерпретируя действия власти и общественно-политическую обстановку, сложившуюся в РСФСР, крестьянство строило соответственные прогнозы экономического и политического будущего страны, а также своей судьбы.

В заключении подведены основные итоги исследования.

К концу Гражданской войны в общественно-политической сфере были завершены два процесса - централизации органов агитации и пропаганды, а также подчинения государственных органов агитации партийным. При этом данные процессы были затруднены из-за столкновений интересов партийных и советских агитпропов при организации их совместной работы. Сеть учреждений, занимавшихся партийно-государственной агитацией в губерниях Русского Севера, отличалась неравномерностью, что проявилось в очаговости, прерывности и кратковременности существования данных структур, импровизациях и параллелизме в работе агитпропов, текучести кадров.

Кадры пропагандистов и агитаторов в северных губерниях представляли собой немногочисленную группу коммунистов и советских работников. Низкий уровень образования и мотивации к участию в идеологической работе определяли слабую осведомленность агитаторов и пропагандистов в вопросах идеологии партии и государства. Тем самым, система, которая оформилась в период 1918-1920 гг., не обладала кадровыми

1 Документы о крестьянском движении... С. 134.

2 РГАСПИ Ф. 17. ОП. 33. д. 44. Л. 226.

3 ВОАНПИ. Ф. 1853. Оп. 2. Д. 56. Л. 142.

и организационными ресурсами, способными охватить все население северных губерний.

Политические взгляды северного крестьянства в период «военного коммунизма» и начального периода нэпа отличались крайней нестабильностью. В свою очередь характер восприятия крестьянством Русского Севера партийно-государственной пропаганды зависел от формы организации агитационного процесса и квалификации пропагандистов. Официальная агитация и пропаганда не всегда была востребована сельским обществом. Крестьянство одобряло положения партийно-государственной идеологии, связанные с уверениями власти в «равенстве», «союзе» трудящихся, «стяжательстве» церкви. Публичное проявление лояльности по отношению к Советам позволяло деревне избегать конфликтов с властью, строить с ней диалог. Северное крестьянство научилось рассуждать в рамках советского дискурса и аргументаций, что говорило о начавшемся в годы Гражданской войны процессе адаптации села к общественно-политическому строю, сложившемуся в РСФСР. При этом селом игнорировались социально-экономические инициативы большевиков, такие как антикулацкая пропаганда, агитация за продовольственную диктатуру, коммуны, продналог, поддержку беднячества. Подобная избирательность крестьян отражает неприятие сельским обществом политики Советского правительства, направленной на слом традиционного уклада жизни крестьянства. Причины данного явления лежали в изоляционизме сельского общества и недоверии крестьян к идеологии города. При этом население деревни проявляло корпоративную солидарность в протесте против несправедливой, по мнению крестьян, политики власти, в исполнении военной и трудовой повинностей.

Сущность как критического, так и одобрительного отношения села к партийно-государственной агитации и пропаганде свидетельствует о ряде противоречий в крестьянской среде, активизировавшихся в связи с проводившейся властью политикой в отношении деревни (к примеру, противоречия между кулачеством и середняками, середняками и беднячеством, между семьями мобилизованных и дезертирами). Отношение крестьянства к пропагандистам и официальной идеологии также было противоречивым. В годы Гражданской войны население северной деревни быстро адаптировалось к большевистскому дискурсу, отстаивало свои интересы по земельному и продовольственному вопросам, отношениям собственности, проблеме войны и сохранению духовных традиций.

В изучаемый период в деревне Русского Севера отсутствовала организованная идеологическая альтернатива большевистской агитации. Неофициальная агитация и слухи являлись формой интерпретации деревней политики советской чрезвычайщины, были силой, способной инициировать волнения в крестьянской среде. При этом они не носили антигосударственного характера и были направлены исключительно против действий местных Советов и коммунистов. Подобные формы распространения политической информации не несли в себе четкой идеологии и отражали вопросы, наиболее животрепещущие для

крестьянского мира, демонстрировали влияние на современников партийно-государственной идеологии и противоречия, которые сложились внутри данного сообщества.

Официальные и неофициальные каналы идеологического воздействия были в одинаковой мере актуальны для крестьянства, адаптировавшегося к экстремальной ситуации Гражданской войны и отстаивавшего свои корпоративные интересы. В период октября 1917-1922 гг. раскол в сельском обществе был упрочен действиями Советской власти, проводившей противоречивую политику в отношении деревни, и при этом стремившейся идеологически её обосновать. Двойственность, с которой сельское общество воспринимало как официальную агитацию и пропаганду, так и неофициальную политическую информацию, отражала противоречия, обострившиеся внутри крестьянского сообщества в первые годы Советской власти.

Апробация диссертации. Ключевые положения и результаты исследования отражены в статьях, материалах докладов и сообщений на научных конференциях общим объемом 3,82 п.л. (13 публикаций, включая 3 статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых журналах). Апробация результатов диссертационного исследования проводилась в рамках работы ряда научных конференций и семинаров (г. Белгород, 2010 г.; г. Вологда, 2009-2012 гг.; г. Москва, 2012 г.; г. Санкт-Петербург, 2009, 2012-2013 гг.), имевших международный, всероссийский и региональный статус.

Опубликованные труды отражают основное содержание диссертации.

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых журналах

(в соответствии с перечнем ВАК Мннобрнауки РФ):

1. Соколов Ю. А. Конформистское восприятие партийно-государственной пропаганды крестьянством Европейского Севера России в годы Гражданской войны / Ю. А. Соколов // Ярославский педагогический вестник. Гуманитарные науки: научный журнал. - Ярославль: Изд-во ЯРГПУ, 2012. - № 3. - Том I (Гуманитарные науки). - С. 27-30. (0,36 п.л.)

2. Соколов Ю. А. Слухи в деревне Европейского севера России в октябре 1917-1922 гг.: пропагандистские коннотации / Ю.А.Соколов // Вестник Череповецкого государственного университета. - Череповец. - № 3 (40). - Т. 1. - 2012. - С. 21-24. (0,38 п.л.)

3. Соколов Ю. А. Конфликты сельского социума и партийных агитаторов на Европейском Севере в октябре 1917-1922 г. / Ю. А. Соколов // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. — Тамбов: Грамота, 2013. - № 2 (28): в 2-х ч. Ч. II. - С. 182-184. (0,27 п.л.)

Статьи, материалы докладов:

4. Соколов Ю. А. Антирелигиозная пропаганда в периодике 19181921 гг. как источник по истории православной традиции населения России (по материалам Вологодской губернии) / Ю. А. Соколов // Молодые

исследователи - регионам: Материалы всероссийской научной конференции студентов и аспирантов. В 2-х т. / Отв. ред. А. А. Плеханов. - Вологда: ВоГТУ, 2009. - Т.2. - С. 326-328. (0,1 п.л.)

5. Соколов Ю. А. Пропаганда советского досуга в годы Гражданской войны (на материалах Европейского Севера России) / Ю. А. Соколов // Конструируя «советское»? Политическое сознание, повседневные практики, новые идентичности: материалы научной конференции студентов и аспирантов (25 апреля 2009 года, Санкт-Петербург). - СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2009. - С. 61-66. (0,28 п.л.)

6. Соколов Ю. А. Аспекты политической пропаганды в деятельности чрезвычайных и уголовно-исполнительных органов в годы Гражданской войны (на материалах Вологодской губернии) / Ю. А. Соколов // Уголовно-исполнительная система в условиях модернизации во второй половине XIX -начале XXI веков: Сборник материалов научно-практического семинара (Вологда, 17 апреля 2009 г.) / Отв. ред. А. Л. Кузьминых. - Вологда: ВИПЭ ФСПН России, 2010. - С. 53-59. (0,33 п.л.)

7. Соколов Ю. А. К вопросу о социокультурном облике агитаторов и пропагандистов в годы Гражданской войны: (на материалах Вологодской губернии) / Ю. А. Соколов // Власть и общество на Европейском Севере России: исторический опыт и современность: Сборник материалов межрегиональной научной конференции / Редкол.: М. А. Безнин (гл. ред.) и др. - Вологда: ВИПЭ ФСИН России, 2010. - С. 169-173. (0,2 п.л.)

8. Соколов Ю. А. Крестьянский дневник как источник по истории политических настроений и восприятия пропаганды в первые годы Советской власти (1917 - начало 1920-х гг.) / Ю. А. Соколов // Молодые исследователи - регионам: Материалы всероссийской научной конференции студентов и аспирантов. В 2-х т. / Отв. ред. А. А. Плеханов. - Вологда: ВоГТУ, 2010. - Т. 2. - С. 288-290. (0,13 п.л.)

9. Соколов Ю. А. Политические настроения северной деревни в годы Гражданской войны по отчетам и донесениям агитаторов: к вопросу о введении в научный оборот малоизученных источников / Ю. А. Соколов // Развитие внутрироссийской мобильности научных и научно-педагогических кадров на базе ведущих научно-образовательных центров в области социально-гуманитарных наук: материалы Всероссийской конференции с элементами научной школы для молодежи. Белгород, (9-12 ноября 2010 г.) / Отв. редакторы: И. Ф. Исаев, Н. И. Исаева. - Белгород: Изд-во БелГУ, 2010. -С. 321-325. (0,3 п.л.)

10. Соколов Ю. А. Большевистский агитатор на фронтах Гражданской войны: между личной заинтересованностью и партдисциплиной (на материалах Северо-Двинской губернии) / Ю. А. Соколов // Конструируя «советское»? Политическое сознание, повседневные практики, новые идентичности: материалы научной конференции студентов и аспирантов (20-21 апреля 2012 года, Санкт-Петербург). - СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2012. - С. 144-150. (0,35 п.л.)

И. Соколов Ю.А. Восприятие политической пропаганды крестьянами русского Севера в годы Гражданской войны / Ю. А. Соколов // Россия на пересечении пространств и эпох: К 1150-летию. Материалы Международной междисциплинарной научной конференции молодых ученых. Москва, РГГУ, 4-5 апреля 2012 г. / Отв. ред. А. П. Логунов. - М.: ЛЕНАНД, 2012. - С. 68-76. (0,5 п.л.)

12. Соколов Ю. А. Популярность и востребованность партийно-государственной агитации в северной деревне в октябре 1917-1922 гг. (к 90-летию окончания Гражданской войны в России) / Ю. А. Соколов // Историческое краеведение и архивы: материалы областной научно-практической конференции. 21 марта 2012 г. Выпуск 19 / Редкол.: А. В. Камкин и др. - Вологда, 2012. - С. 255-260. (0,31 п.л.)

13. Соколов Ю.А. «С ужасом нашептывали»: крестьянские слухи в контексте социально-экономических процессов в РСФСР 1918-1922 гг. (на материалах Русского Севера) / Ю. А. Соколов // Конструируя «советское»? Политическое сознание, повседневные практики, новые идентичности: материалы научной конференции студентов и аспирантов (19-20 апреля 2013 года, Санкт-Петербург). - СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2013. - С. 131-137. (0,32 п.л.)

Подписано в печать 27.06.14 Формат 60x847,6 Цифровая Печ. л. 1.4 Тираж 100 _Заказ 17/06_печать_

Типография «Фалкон Принт» (197101, г. Санкт-Петербург, ул. Большая Пушкарская, д. 54, офис 2)