Польско-украинское разграничение в 1918-1923 гг.

Скляров, Сергей Анатольевич

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Польско-украинское разграничение в 1918-1923 гг.

Год: 1998
Автор научной работы: Скляров, Сергей Анатольевич
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 07.00.03

Диссертация по истории на тему 'Польско-украинское разграничение в 1918-1923 гг.'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Польско-украинское разграничение в 1918-1923 гг."

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

• - г» г 'V! им. М. В. Ломоносова

" \ О __

Г. л.-.--4 ">

Исторический факультет

На правах рукописи

Скляров Сергей Анатольевич

ПОЛЬСКО-УКРАИНСКОЕ РАЗГРАНИЧЕНИЕ В 1918- 1923 ГГ.

Специальность 07.00.03. - всеобщая история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва 1998

Работа выполнена на кафедре истории южных и западных славян исторического факультета Московского Государственного Университета им. М.В. Ломоносова

Научный руководитель - доктор исторических наук,

профессор Матвеев Г.Ф. Официальные оппоненты - доктор исторических наук

Михутина И. В кандидат исторических наук Шышов A.B.

Ведущая организация - Российская академия государственной

службы при Президенте Российской Федерации

Защита состоится 1998 года в часов на заседании

диссертационного совета К - 053. 05. 28 по всеобщей истории при Московском Государственном Университете им. М. В. Ломоносова.

Адрес: 119899, Воробьёвы горы, МГУ, 1 - й гуманитарный корпус, исторический факультет

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. Горького при МГУ (Воробьёвы горы, 1-й гуманитарный корпус)

Автореферат разослан 26 апреля 1998 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор исторических наук, профессор

И. Л. Маяк

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы имеет политический и научный аспекты. Распад в 90-е годы СССР, Югославии и Чехословакии, и образование на их обломках новых независимых государств породили проблему становления и легитимизации границ новых государственных образований. Учитывая, что в XX веке эта проблема не раз возникала в этом регионе, возросла актуальность исследований предыдущих этапов разграничения.

Один из них пришелся на период первой мировой войны и первые послевоенные годы. Одной из его наиболее острых проблем было польско-украинское разграничение. Тот факт, что на втором этапе, пришедшемся на период с 1939 по 1945 годы, указанная проблема была практически решена, делает политически значимым ее изучение в период первой мировой войны и по ее окончании.

Помимо политической актуальности обращения к данной теме следует указать также на важный научный аспект.

Рассекречивание ранее недоступных по политическим мотивам широкому кругу историков архивных материалов, а также отсутствие сейчас жестких идеологических установок, позволяют по-новому подойти к исследованию вопросов польско-украинских отношений во время и по окончании первой мировой войны. Они и ранее не были обойдены вниманием советских и зарубежных (в основном польских и украинских) историков. К проблемам определения польско-восточнославянской этнической границы во второй половине XIX - начале XX веков довольно часто обращались и российские дореволюционные исследователи. Однако тесная связь польско-украинской тематики с текущей политикой обусловила высокую степень тенденциозности большинства работ предшествующих периодов.

Цель и задачи. Установление польско-украинской границы в 1918-1923 гг. было частью более широкого процесса государственного разграничения в Европе после первой мировой воины, происходившего в условиях подъема национально-освободительных движений и социальных революций на континенте.

В результате первой мировой войны и распада Германии, Автро-Венгрии и России у польского и украинского народов, проживавших в составе этих государств, появились хорошие шансы на обретение государственной независимости. В этой связи особую остроту приобрел вопрос проведения границы между нарождавшимися славянскими государствами. Польша и государственные образования, сформировавшиеся на Украине в 1918-1919 гг. - Украинская Народная Республика (УНР), Западно-украинская Народная Республика (ЗУНР) и Украинская Советская Социалистическая Республика (УССР) — одновременно претендовали на часть входившего ранее в состав Австро-Венгрии королевства Галиции и Лодомерии (Восточная Галиция), а также на находившиеся под властью Российской империи Холмщину, Подляшье, Полесье, Волынь и часть Подолии. Отсутствие универсального, всеми признанного принципа разграничения делало его предметом военного и политического торга как польского и украинских субъектов государственности, так и ведущих мировых держав, защищавших собственные интересы в регионе Центральной и Восточной Европы. Ситуацию дополнительно осложнял социально-революционный фактор.

Целью данной работы является выявление и исследование особенностей и перипетий польско-украинского разграничения, влияния на его ход различных факторов политической жизни Европы того времени посредством критической переоценки имеющегося и привлечения ранее не использованного источникового материала.

Для ее достижения потребовалось решить следующие задачи:

- детально проанализировать этническую ситуацию в польско-украинском пограничьс на момент определения польско-украинской границы;'

-- определить исторические правооснования сторон на обладание спорными территориями;

— проследить, как проблема польско-украинского разграничения решалась:

а) на Брестской мирной конференции (1918г.);

б) на Парижской мирной конференции (1919 г.);

в) в ходе- польско-украинской (1918-1919 гг.) и польско-советской (1919-1920 гг.) войн;

г) при заключении союза Пилсудского и Петлюры (1919-1920 гг);

д) в процессе разработки и подписания Рижского мирного договора (1921г.);

е) перед признанием в марте 1923г. Советом Послов Антанты восточной границы Полыми.

Основное внимание в диссертации уделяется дипломатическому- и политологическому аспектам разрешения проблемы польско-украинского разграничения в ходе и по окончании первой мировой войны.

Хронологические рамки. Выбор 1918г. в качестве исходной границы исследования обусловлен тем фактом, что вопрос определения польско-украинской границы впервые встал в практической плоскости в январе-феврале 1918 г. на Брестской мирной конференции, когда украинское государство (УНР) впервые заявило о себе на международной арене, а создававшееся польское такой возможности еще не имело, в связи с чем не имело возможностей для отстаивания своих интересов

Завершающей временной границей стало решение Совета Послов Антанты от 15 марта 1923 г. о признании де-юре фактически сложившейся на тот момент восточной границы Польши. Это решение Антанты придало польско-украинской границе после пятилетнего периода неопределенности достаточно устойчивый международный статус. В паком виде она просуществовала вплоть до 17 сентября 1939г., когда бо'льшая часть спорных территорий была включена в состав Советской Украины.

Историография проблемы достаточно обширна ввиду того, что проблема польско-украинского разграничения была крайне актуальной с политической точки зрения на протяжении всего XX века. Однако высокая степень политизированности проблемы польско-украинского разграничения обусловила чрезмерную тенденциозность большинства исследований.

Попытки определения польско-украинской этнографической границы предпринимались многими российскими и польскими исследователями еще до образования польского и украинского государств. Уже тогда поляки стремились отодвинуть этнографическую границу как можно дальше на

восток, а российские авторы - наоборот на запад.1 Объяснялось это стремлением польской общественности не допустить каких-либо административных и культурно-политических изменений, способных воспрепятствовать постепенной полонизации входивших в состав России и Австро-Венгрии территорий со смешанным польско-украинским населением, где в силу ряда исторических причин поляки преобладали в экономической, культурной и административной (Восточная Галиция) жизни. Работы российских и пророссийских (Восточная Галиция) исследователей наоборот прямо или косвенно подтверждали обоснованность проведения политики русификации на землях, входивших в состав Российской империи, а также оправданность возможного присоединения к ней смежных земель Австро-Венгрии.

По окончании первой мировой войны, с образованием и утверждением независимого польского государства этнографический аспект польско-украинского разграничения в польской историографии отходит на задний план. Польские авторы, особенно в первые годы существования независимой Польши, во главу угла ставят исторический и юридический аспекты утверждения польского государства на "восточных кресах", указывают на значение данного факта для недопущения продвижения большевизма в Европу.2

1 Францев В.А. Карты русского и православного населения Холмской Руси с статистическими таблицами к ним. Варшава, 1908; Wakar W. Rozwöj terytoryalny narodowosci polskiej. Cz.II. Warszawa, 1917; Wasilewski L. Dziejc mtjczeiiskie Podlasia i Chelmszczyzny. Krakow, 1916.

2 Kumaniecki K. Odbudowa panstwowosci polskiej. Najwazniejsze dokumenty 1912-styczen 1924. Warszawa - Krakow, 1924; Kutrzeba S. Kongres, traktat i Polska. Warszawa, 1919; Kutrzeba S. Polska Odrodzona 1914-1922. Krakow, 1922.

3 Мархлевский Ю. Война и мир между буржуазной Польшей и пролетарской Россией. М., ¡921; Суслов П.В. Политическое обеспечение советско-польской компании 1920 года. M.-JL, 1930; Ягодин В. Польша и Рижский договор (Исторический очерк).

классово-революционному подходу и стремлению разрабатывать данную тему пс столько в научном, сколько в агитационно-пропагандистском ключе. В работах этого времени подчеркиваются непомерные амбиции "польских панов", вьшудивших советскую власть, стремившуюся целиком сосредоточиться на, социалистическом строительстве,- пойти на значительные территориальные уступки на Украине и в Белоруссии.

Характерной чертой украинской эмигрантской историографии межвоенного периода4, в отличие от польской и советской, является доминйрование этнографического аспекта как основы справедливого решения польско-украинского территориального спора.

Новый всплеск интереса к проблемам польско-украинского разграничения приходится на 40-е годы.5 Он был связан со второй мировой войной и перспективами очередного передела границ в Европе.

Литературно-издательский 01дел политуправления Реввоенсовета Запфронта. Б.м., 1921.

4 Грушевський М. Mi* Москвою ii Варшавою // Бор1теся - поборете! Закордонний орган украУнськоУ партм соц1ал1спв-революцюнер1в. Wien. 1920. № 2; Дорошенко Д. Дещо про закордонну полынку УкраУнськоУ Держави в 1918 poni // ХлШоробська Укра1на. 36ipnnK II, III, IV. Шдеиь, 1920-1921; Дорошенко Д. 1стор1я Укра'ши 1917-1923 pp. T.I, 2. Ужгород, 1930-1932; Доценко О. ХПтопис украУнськоУ революцп. Магср1али й документ до icTopii украУнськоУ революцп. Т.П. Км.IV. КиУв - Jlbaiu, 1923; Левицький К. Великий зрив (До ¡стори украУнськоУ держаиносп вщ березня до листопада 1918 р. На пьдстав1 спомижв та докумснпв. Львш, 1931; Левицький К. Icropia визволышх змагань галпцьких украУнщв з часу св1товоУ вшнн 1914-1918. Льв1в, 1930; Лозннський М. Галнчина в pp. 1918-1020. УкраУнська революшя. Розвщки i матер1али. Кн.5. В1день 1922; Марголин Л. Украина и политика Антанты. (Записки еврея и гражданина). Берлин, 1921; Шульгин О. Державшсть чп гайдамаччина? Париж, 1931.

5 Кулик I. Провал польського плану в 1920 р. Ки'Ув, 1940; Мануссвич А. К дипломатической истории вопроса о восточных границах послеверсальской Польши // Исторический журнал. №4/128. М., 1944; Нотович Ф. И. Захватническая политика германского империализма на востоке в 1914- 1918 гг. Л., 1947; ОлШник П. Лихол1ття Холмщини й Шдляшшя. (Шлях культурно-нацюналыюго розвою Холмщини й Шдляшшя в XIX-XX ст.). Прага, 1941; Руднев В. Крах бшопольськоУ окупаци на УкраУж в 1920 р. КиУв, 1940; Laserson М. The Curzon line. A historical and critical analysis by professor Max M.Laserson. New York, 1944.

В работах советских авторов усиливается акцент на этнически несправедливом включении в состав Польши после первой мировой войны западно-украинских земель, и на вынужденности этого шага со стороны советского государства. В то же время в оценках отдельных событий господствует вулыарпо-уирощспный классовый подход, призванный идеализировать российско-украинские отношения, и в как можно более невыгодном свстс представить "украинских буржуазных националистов" и политику Польши на востоке.

Последовавшая после второй мировой войны "советизация" Польши сопровождалась утверждением в польской исторической школе классово-ревошоциопиых критериев. Вплоть до 60-х годов ее представители, за редкими исключениями, вторили советской историографии и старались обходить стороной острые вопросы польско-украинского разграничения.

Жесткая привязка исследований польских и советских авторов к задачам текущей государственной политики привела к появлению в работах, касавшихся проблем территориального разграничения, двойного стандарта. Он проявлялся в том, что советские и польские авторы, исследуя вопросы польско-украинского территориального урегулирования, наряду с классовым на первое место выдвигают этнографический критерий разграничения, в то время, как в отношении проблем определения западных границ Польши бесспорное преимущество отдается историческому праву польского государства.

Заметная активизация исследований по польско-украинской пограничной тематике конца 10-х - начала 20-х гг. приходится на 60-е годы6.

6 Batowski Н. I.inia Curzona а byta Galicja Wschodnia // Z dziejöw stosunköw polsko-radzieckich. Studia i materiaiy. Warszawa, 1962. T.III; Bierzaniek R. Panstwo Polskie w politycznych koncepcjach mocarstw zachodnich 1917-1919. Warszawa, 1964; Deruga A. Polityka wschodnia Polski wobec ziem Litwy, Bialorusi i Ukrainy (1918-1919). Warszawa, 1969; Grosfeld L. Polityka paiistw centralnych wobec sprawy polskiej w latach 1914-1918. Warszawa, 1962; Jablonski H. Narodzinv Drugiej Rzeczytpospolitej (1918-1919). Warszawa, 1962; Kowalski W." ZSRR а spravva granie i niepodleglosci Polski. Warszawa, 1969; Kukulka J. Sprawa Galicji Wschodniej w stosimkacli polsko-radzieckich przed podpisaniem iraktatu wiersalskiego // Studia z z najnowszych dziejöw powszechnych. Warszawa, 1963. T.5; Kumaniecki J. Uznanie wschodniej granicy Polski

что связано как с устранением нскоюрых тематических "табу", особенно в Польше, так и введением в научный оборот большого количества ранее неизвестных документов. При этом общие идеологические подходы остались неизменными. И в СССР, и в Польше в это время безраздельно господствует' классовый подход и двойной стандарт в оценке становления западных и восточных границ межвоенной Польши.

В 60-с годы в советской историографии по данной теме можно отчетливо выделить украинскую и российскую исторические школы. Характерной чертой всех исследований украинских советских авторов в сравнении с российской историографией является их обостренное неприятие "украинского буржуазного национализма" и повышенная классовая идеологизация.7

рггес! Яас1? АтЬаБас1о1"о\у // Ки^нЫтк МЫогуегпу. \Varszawa, 1969. № 1; 2акя '¿.. \Valka с!ур1ота1\хупа о па1'1? угесИосШ^аИсу)^^ 1918-1923 // Z с1г1е]о\у 51о5ипк6\у роКяко-гасЫес^сЬ. ЭшсПа 1 та[епа!у. \Varszawa, 1969. Т.1У.

7 Карпенко О.Ю. 1мпер1алютична штервенщя на УкраУш 1918-1920. Льв1в, 1964; Симоненко Р.Г. 1мпер1ал1стична полгтика Лнтанти 1 США щодо УкраТни у 1919 р. КиУв, 1962; Симоненко Р.Г. Провал пол1тики мЬкнародного ¡мпер1ал1зму на УкраУш (И половина 1919 -березень 1921 р.). КиУв, 1965; Симоненко Р.Г. УкраУнсью буржуазн1 нацюнал1сти - пошпчники м1жнародного ¡мпер1алпму в загарбашм за.мдноукраУнських земель // У боротьб1 за радянську владу 1 сощал1зм. Льв1и, 1960; Хмьчь 1.С. 3 прапором миру кр1зь полум'я вшни. Дипломатична дшльшеть УкраТнськоУ РСР (1917-1920). КиУв, 1962:

8 Джеджула Г.А. Польша в планах ¡мпертлштмчных держав у перюд першоУ св1товоУ в1йнн // Питания новоУ та нов1тньоУ ¡стор1У. КиУв, 1971. Вип.12; Теодоров1ч 1.М. Полгтика монархи Габсбурпв на УкраУш п'[сля Брест-Литовська (березень - листопад 1918 р.) // Питания новоУ 1а новнньо1 ¡сторп. КиУв, 1971. Вип.12.

"Дранг пах Остен" и народы Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы 1871-1918 гг, М., 1977; Ольшанский П.П. Рижский договор и развитие советско-польских отношений 1921-1924. М., 1974; Поп И.И. Восточная полшика центральных держав после Брестского мира. // Германская восточная политика в новое и новейшее время. М., 1974; Оешца А. Росг^ек токои<ап о »о^г гтн^гу Рйвиёзкнп а РеЙшч й[усгеп - Пршс 1919) // 7. сЫе]6\у э^ипкои' роЬко-гас^есккЬ. 81ш.Па I та1епа!у. \Vars7.a\va, 1970. Г. VI; Кики1ка J. Ртапф а Ро^ка ро

Работы историков все более углубляются и детализируются, а исторический аспект окончательно отодвигает на задний план свойственную прежним временам агитационно-пропагандистскую направленность исследований.

80-с годы стали переломными для польской исторической науки. На этот период приходится утверждение подлинно научного, свободного от односторонности подхода к истории.4 При этом польские исследователи за основу польско-украинского раз! раничения, как и в социалистические времена, по-прежнему берут этнический принцип, хотя одновременно в их работах проскальзывает сожаление по поводу отказа Пилсудского от заключения мира с Советской Россией в начале 1920 г. на условиях, по которым к Польше отходили значительно большие участки украинских этнических территорий, чем по Рижскому договору. Этнический принцип в исследованиях польских авторов 80-х годов органически переплетается с более или менее нейтральной оценкой фактических интересов межвоенной Польши на ее восточных рубежах, а сами оценки благодаря многофакторности теряют былую категоричность. В это время польские историки стали широко использовать наработки польской эмигрантской историографии, имевшей, благодаря привлечению документов из архивов западных стран, весомые достижения в изучении отдельных нюансов польско-украинского разграничения конца 10-х - начала 20-х годов. Дальнейшее развитие эта линия в польской историографии получает в 90-е годы.10

(гаНаие \versalskim 1919-1922. \Varszawa, 1970; Киташес1а Ро Ца^аае К^кгт. З^аипкл ро^ко-гас^ескме 1921-1923. \Varszawa, 1971; ТоггесУа Я. Клуеэйа иктатэка роШусе III Игеэгу 1933 - 1945. \Varszawa, 1972; Zaks Ъ. 11аёг1еска И^а 1 икгата \vobcc Брга\уу рапз!\уо\уе] рггупа1ех.по5а СаНд1 \Vschodnicj 1920-1923 // Ъ (1/1С]6\у 51озипко\у рокко-гасЫес^сЬ. БШйк 1 гшпепа1у. \Varszawa, 1970. Т. VI.

9 КитатесЫ .1. Роко] роЫ<о-га<1г1еск1 1921. вепега, гоко\уаша, 1гакШ, кот'^е гшкжте. \Varszawa, 1985; Оэюа Л. // О кягСаИ Оёгоскопе_]'. \iValka о ¿гашс?. \Varszavva, 1984; Оьюа I. Na \vschod о<1 Ви^и.// \Viadomosci h¡stol'yczne. \Varszawa, 1989. N.4; Бкггурск А. Ъ genezy (га^аШ ryskiego (1920-1921) И 2. 51озипк6\у ро15ко-гаёг1еск1сЬ 1

\vspolrsoty ра^и' Боф^усгпусЬ. \Varszavva, 1978. Т. XVIII.

10 Ваигг^аП М. Брита оёЬиёолу РоЫ<1 I ]е] Ёгатс V/ ро1кусе mocarstw гас1^пк!1 и- 1а1ас11 1914-1921. 81ис11а Ыз1огусгпе. N.3. паикоше ип1\уег5у1е1и Szczec¡nskicgo. Й/с/сст, 1991. 8.75-93; Л. В1^о\уа Drugej Кгес7.уро8ро111ч 1918-1926. Krak6w, 1995; Бе^тск! А. Ро^ко-

В советском российской и украинской исторической науке в 80-е годы наблюдается некоторое падение интереса к исследованию проблем, связанных с определением польско-украинской границы в межвоенный период, что, по всей видимости, связано с отсутствием новых концепций и недоступностью новых архивных материалов.

Перелом в российской и украинской историографии наступает в 90-е годы, когда с распадом СССР особую актуальность приобретает вопрос о границах, а в научный оборот вводятся ранее недоступные по политическим мотивам архивные и историко-публицистические материалы исследуемого периода.11 В связи с утратой гегемонии коммунистической идеологии начинается поиск новых концепций и подходов, переоценка многих исторических событий. Хотя в начале 90-х годов еще встречаются работы, рассматривающие проблемы польско-украинского разграничения с позиций, близких советской историографии предшествующего периода, что проявляется в отсутствии критического подхода к действиям советской власти и исключительно негативном освещении деятельности Полыни, УНР, стран Четверного блока.

Особенностью отечественной историографии темы в 90-е годы можно считать значительную диверсификацию концептуальных подходов. В это время можно встретить работы в большей, либо в меньшей степени

ukrainskie klopoiy sojusznicze. // Wojna polsko-sowiecka 1920 roku. Przebieg walk ¡ tlo miqdzynarodowe. Warszawa, 1991. S.209-213.

11 Боечко В.Д., Гянджа О.1., Захарчук Б.1. Формування державних кордошв Укра'ши 1917-1940 рр. Кшв, 1991; Воробьев A.B. Политика Польши в отношении Советского государства и ее концептуальные основы (1918-1939 гг.). Автореф. дисс... канд. ист. наук. М., 1991; Ксенофонтов И.Н. Мир, которого хотели и который ненавидели. М., 1991; Манусевич А.Я. Трудный путь к Рижскому мирному договору 1921 г. // Новая и новейшая история. М., 1991. № 1; Михутина И.В. Польско-советская война 1919-1920 гг. М., 1994; Полторак С. Победоносное поражение. Спб., 1994; Савченко В.Н. Восточнославянско-польское пограпичье 1918-1921 гг. М., 1995; Савченко В.Н. Политические границы и этносоциальная ситуация на польско-восточнославянском пограпичье. XIX - первая половина XX в. // Национальный вопрос в Восточной Европе. Прошлое и настоящее. М., 1995. С. 162-174; Фелыитинскип Ю. Брестский мир. Октябрь 1917 - ноябрь 191S. М., 1992; Черных М.Н. Юлиан Мархлевский в советско-польских отношениях в 1918-1921 гг. М, 1990.

выдержанные в духе советских идеологических традиций, близкие позициям дореволюционной российской историографии, либо пытающиеся отойти от прежних концептуальных наработок.

Источники. При работе над темой были использованы как-общедоступные опубликованные источники, так и не введенные ранее в научный оборот и малоизвестные неопубликованные материалы московских архивов: Архива внешней политики Российской Федерации (АВПРФ), Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного военного архива (РГВА), Российского центра хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), Центра хранения историко-документальных коллекций (ЦХИДК).

Привлечение материалов АВПРФ, содержащихся в фондах секретариата Г. Чичерина (Ф. 04) и А. Йоффе (Ф. 028), позволяет раскрыть некоторые малоизвестные факты развития польско-советских отношений при разработке условий Рижского мира, а также после его заключения. Документы из этих фондов дают представление об уровне готовности обеих сторон выполнять условия Рижского мирного договора, часть из них также используется в качестве иллюстративного материала, проливающего свет на характер отношений между РСФСР и УССР в исследуемый период.

В результате рассекречивания в последние годы хранящихся в ГАРФ фондов архива русской эмиграции автор получил возможность ввести в научный оборот, находящиеся в нем материалы МИД УНР (Ф. 5889. Оп. 1). К числу наиболее ценных из них для исследования данной темы следует отнести датированный 7 марта 1919 г. отчет руководителя делегации УНР на Парижской мирной конференции Г. Сидоренко о пребывании и деятельности его делегации в Париже. (Ф. 5889. Оп. 1, Д. 10).

Материалы РГВА помогают воссоздать обстановку на Украине, сложившуюся перед началом и в ходе польско-советской войны. В документах фонда 102 (Управление армиями Юго-Западного фронта) содержится информация об отношении населения Украины к Красной Армии, полякам и Петлюре, о масштабах партизанской борьбы и сопротивления жителей Украины действиям советской власти и Красной Армии. Ряд материалов вышеуказанною фонда, а также фонда Управления

Первой конной армии (Ф. 245) содержа! ранее не публиковавшиеся сведения о репрессиях советской власти и бесчинствах красноармейских частей по отношению к мирному населению Украины. Использование этих материалов позволяет более полно и объективно воссоздать политическую обстановку, сложившуюся на Украине в исследуемый период, и соответственно выявить степень и методы влияния на нее различных политических сил, выступавших за тот или иной вариант решения вопроса польско-украинского разграничения.

Дополняют представление о развитии политической ситуации л положении советской власти на Украине в 1919-1920 гг. материалы РЦХИДНИ, содержащиеся в фонде Секретариата ЦК РКП (Ф. 17. Оп. 109). Часть документов этого фонда (Ф. 17. Оп. 109. Д. 102) дает представление о планах Москвы в отношении судьбы Восточной Галиции. В этом же архиве находятся документы (Ф. 5. Оп. 1), в которых раскрываются отдельные нюансы дипломатической борьбы на Брестской и Рижской мирных конференциях, а также на переговорах между РСФСР и УНР в 1919 г., в том числе и по польско-украинскому территориальному вопросу.

Большой объем материалов по теме находится в ЦХИДК. До 1991г. они были практически недоступны для исследователей, поэтому абсолютное большинство приведенных в работе документов в научных целях используется впервые. Наибольший интерес представляет изучение фондов 461 (Экспозитура № 2 второго отдела Генерального штаба Войска Польского) и 308 (II отдел Генерального штаба Войска Польского). Это оперативные и аналитические материалы польской военной разведки, содержащие информацию о ситуации на Украине в 1919-1923, о деятельности украинских эмигрантских организаций, о выполнении советской и польской сторонами условий Рижского договора, об украинском повстанческом движении. Особо следует выделить хранящуюся в этом архиве докладную записку начальника французской военной миссии в Польше генерала Аршннара от 22 ноября 1918 г. (Ф. 1703. Оп. I. Д. 183). В ней детально излагаются мотивы определения будущих границ польского государства в свете концептуальной переориентации внешней политики

Франции с поддержки восстановления сильной России на создание сильного польского государства.

Привлекаемые для раскрытия темы опубликованные источники представлены четырьмя большими группами:

— статистические материалы переписей населения России, Австро-Венгрии и межвоеннон Полыни;

— официальные документы различных государственных ведомств Польши, УНР, ЗУНР, РСФСР, УССР, Германии и Австро-Венгрии, а также Парижской и Брестской мирных конференций, польско-советских и польско-украинских переговоров;

—публичные выступления ведущих государственных деятелей той поры - В. Ленина, Л. Троцкого, Г. Зиновьева, X. Раковского, В. Затонского и др;

— мемуары и дневники, а также примыкающие к ним исторические и историко-публицистические работы, основанные на собственных воспоминаниях и рассказах очевидцев.

Научная новизна диссертации. В диссертации впервые в отечественной историографии исследуется столь широкий спектр проблем польско-украинского разграничения в 1918-1923 годах с точки зрения их значения для развития национальной государственности польского и украинского народов. Такой подход в сочетании с признанием примата этнического права в процессах государственного разграничения представляется наиболее перспективным и объективным. В то же время в работе приводятся также доводы сторонников других историко-политических концепций, выдвигавшихся в качестве альтернативы этническому принципу польско-украинского государственного размежевания.

В работе впервые вводится в научный оборот большое количество ранее неиспользованных архивных материалов, представляющих интерес не только для исследователей данной темы, но и смежных с ней проблем. Они позволяют не только более детально исследовать многие важнейшие события польско-украинского разграничения, но и концептуально их переосмыслить, освободить от идеологических искажений прошлого.

Практическая значимость и апробация результатов исследования.

Обобщенный и критически осмысленный опыт польско-украинского разграничения может быть использован при создании современных моделей определения национально-государственных границ в тех регионах Европы и мира, где происходит процесс становления новых независимых государств, либо решаются острые территориальные споры. Результаты исследования могут найти применение в научной работе, преподавательской деятельности, при подготовке новых учебников и учебных пособий.

Основные положения и выводы отдельных глав диссертации были использованы в докладе на научной конференции "Версаль и' новая Восточная Европа", состоявшейся в Институте славяноведения и балканистики РАН в ноябре 1993г., а также в научных публикациях автора.

СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения, списка использованных источников и литературы.

Во введении содержится постановка проблемы, выделены основные рассматриваемые вопросы, обоснованы актуальность темы, ее хронологические рамки и концептуальные основы для проведения исследования. В нем также представлены историографический анализ темы и обзор источниковой базы исследования.

В первой главе (Исторический и этнический аспекты польско-украинского разграничения) приводится краткий исторический экскурс в прошлое оспариваемых польским и украинскими государствами территорий, и подробный анализ этнографической ситуации на них к началу и в период первой мировой войны.

Попеременное вхождение этих земель в польское и древнерусские государства позволяло претендовать на них как возрождавшейся Польше, так и украинским государственным образованиям. В то же время несомненным было преобладание среди населения спорных земель украинцев, что лишало Польшу важного этнического козыря. На отдельных территориях (Холмпшиа и Подляшье, несколько поветов Восточной

Галиции) доля польского и украинского населения перед первой мировой войной была примерно равной, что затрудняло проведение польско-украинской этнической границы.

Динамика этнических процессов свидетельствовала о постепенной полонизации э того peí иона. В районах польско-украинского пограничья, входивших в состав Российской империи, темпы полонизации были выше, чем на смежных территориях Австро-Венгрии. Это было обусловлено религиозной и этнической политикой российских властей. Санкт-Петербург, в отличие от Вены, препятствовал становлению у местного восточнославянского населения украинского национальног о самосознания, а попытки насадить среди католиков греческого обряда православие спровоцировали их массовый переход в римский обряд. В то же время доминировавший в польской историографии тезис о полной полонизации католиков, перешедших из греческого обряда в римский, справедлив лишь отчасти. К началу XX века начинают проявляться процессы становления национального самосознания независимо от религиозной принадлежности.

К началу первой мировой войны польско-украинская этническая граница хотя и проходила западнее Буга и Сана, уже не достигала исторических рубежей Киевского и Галицко-Волыпского государств. Украинский этнос преобладал в значительной части Холмщины, в ряде районов Подляшья, в западных поветах австрийского судебного округа Восточная Галиция, за исключением Львова и Бжозова, а также доминировал на территории врезающейся в Западную Галицию горной гряды Бескидов (Лемковщина). В ряде западных поветов австрийской Восточной Галиции и в Холмщине преобладание украинцев было относительным, они были наиболее многочисленной этнической группой, но не составляли более половины населения этих районов. Численность поляков была лишь на несколько процентов меньше. Третью по величине этническую группу на этих землях составляли евреи.

В ходе первой мировой войны вследствие депортации большей части украинского населения Холмщины российскими и австрийскими властями в этническом составе этих земель стали преобладать поляки. Однако в конце войны ситуация вновь стала меняться. Началось возвращение украинских

жителей в немецкую зону оккупации Холмщины. В австрийской зоне оккупации процесс репатриации украинцев столкнулся с противодействием местной администрации, состоящей в основном из поляков.

Во второй главе (Польско-украинская граница в рамках Брестской системы) рассматриваются процессы польско-украинского разграничения в рамках Брестской системы. Ведущая роль в них принадлежала государствам Центрального блока. Военное присутствие Германии в зоне польско-украинского разграничения значительно усиливало ее позиции в этом процессе. Одной из особенностей этого этапа, охватывающего период с конца 1917г. по ноябрь 1918 г., была асимметрия в статусах украинского и польского народов. В ноябре 1918г. в Киеве было провозглашено создание Украинской Народной Республики, обладавшей значительно большим суверенитетом, нежели созданное Центральными державами в ноябре 1916г. на территории бывшей русской Польши Польское королевство. Центральные державы признали УПР в качестве субъекта международных отношений, пригласив ее делегацию к участию в Брестской конференции, в то время как польским представителям в этом было отказано. Позиция Германии обусловила признание участниками конференции в качестве западной границы УНР польско-украинской этнической границы на момент, предшествовавший депортации украинского населения Холмшины. Процесс разграничения затрагивал земли, входившие в состав распавшейся Российской империи. На территории Австро-Венгрии первоначально тайным протоколом предусматривалось разделить Галицию на западную (польскую) и восточную (украинскую) части с созданием в последней украинского королевства в составе империи Габсбургов. Однако протесты польских политиков и общественности в Австро-Венгрии, поддержанные венгерскими депутатами рейхсрата, привели к тому, что Вена и Берлин заставили Киев аннулировать протокол. Политическая нестабильность на Украине и поражение Четверного союза в первой мировой войне не позволили Брестской системе принять завершенный вид.

Территориальные условия Брестского мирного договора между УНР и странами Центрального в наибольшей степени соответствовали этническому принципу, из которого исходило руководство УНР. Этот договор, вопреки

мнению советской историографии, следует считать крупным успехом украинской дипломатии. В то же время он совершенно не устраивал -польские политические круги, исходившие из исторического права польского народа, что было равнозначно продвижению польско-украинской государственной границы на восток от этнических рубежей.

Третья глава (Определение польско-украинской границы на Парижской мирной конференции) посвящена развитию вопроса с момен та окончания второй мировой войны до завершения работы Парижской мирной конференции, призванной закрепить результаты первой мировой войны, в том числе и территориальный передел Европы. Хронологические рамки этого этапа - ноябрь 1918 г-декабрь 1919 г. (решение Парижской мирной конференции по вопросу восточных рубежей Польши).

Несмотря па победу Антанты и США в первой мировой войне возможности их воздействия на события в регионе были ниже, чем на предыдущем этапе у Германии. Это объяснялось, во-первых, отсутствием в зоне разграничения их войск, во-вторых, геополитическим соперничеством Франции и Великобритании, препятствовавшим выработке единой позиции этих стран в вопросах разграничения. На этом этапе создаются независимое польское государство, а также Западно-Украинская Народная Республика (ЗУНР). Ввиду ослабления в регионе влияния и контроля великих держав польское и украинские государства попытались решить спорные пограничные вопросы военным путем. Они отдают приоритет политике свершившегося факта и стремятся отвоевать друг у друга спорные территории. Усиливается влияние на процессы разграничения' советского государства, которое, начав военные действия против УНР, ослабляло ее позиции па западном направлении. Угрозу возможной экспансии в Европу большевиков успешно использовала для укрепления своих позиций в глазах Антанты и США Польша.

В результате польско-украинской войны к июлю 1919 г. Польша оккупировала всю Восточную Галицию, Холмщину, Подляшье и значительную часть Волыни. Главной задачей Варшавы становится признание великими державами включения этих земель в состав польского государства. Однако Парижская мирная конференция отказывает полякам в

этом, признав в составе Польши лишь Холмщину и Подляшье, а также несколько поветов из состава австрийского судебного округа Восточная Галиция. На остальную часть Восточной Галиции Варшава получает лишь временный мандат. Нерешенным для Польши остается также вопрос международного признания желаемых ею границ на территории бывшей Российской империи.

В четвертой главе (Вопрос о границе Польши и Украины в рамках союза Пилсудского и Пстлюры) рассматриваются попытки решения польско-украинского территориального спора в рамках заключения союза Пилсудского-Петлюры. Хронологически они укладываются в рамки - конец 1918 г.—апрель 1920г.

Правительство УГ1Р, вытесненное большевиками с территории Надднепрянской Украины, нуждалось в международной помощи для борьбы против Красной Армии. Ее, в обмен на территориальные уступки, готова была предоставить Варшава. За такой союз выступали лидеры Польши и УНР Ю.Пилсудский и С.Петлюра, лично знавшие друг друга по работе в социалистическом движении. Против были лидеры ЗУНР, часть непримиримых восточно-украинских социалистов (В.Винниченко и др.), а также польские национал-демократы и их политические союзники. Тайные переговоры между руководством УНР и Польши на предмет заключения такого союза велись с конца 1918г. Однако из-за сильного расхождения позиций в вопросах территориальных уступок со стороны УНР, а также противодействия противников такого союза, в 1919г. компромисс не был найден. Несмотря на это переговоры продолжились в 1920г., в условиях, когда разбитые большевиками остатки армии УНР отошли в контролируемые поляками районы Украины.

В апреле 1920г. в Варшаве были заключены договор и военная конвенция между Польшей и УНР. Правительство УНР отказывалось от Восточной Галиции, Холмщипы, Подляшья и части Волыни в обмен на военную помощь Варшавы в возвращении под свой контроль Правобережной Украины и Киева. Этот договор в тех условиях был несомненно выгоден руководству УНР, давая ему шанс на восстановление государства пусть и с территориальными потерями на западе. Более

неоднозначно его значение для Польши. С одной стороны, отказ УНР от спорных территорий становился дополнительным аргументом Варшавы в попытках добиться международного признания выдвинутых вглубь украинских этнических земель границ польского государства. В интересах Польши было также существование дружественного государства на востоке, служившего бы буфером между нею и Советской Россией. В то же время Москва готова была заключить с поляками мир, уступив им гораздо больше украинских этнических земель, чем по договору Пилсудского-Петлюры.

Пятая глава (Российско-польские варианты польско-украинского разграничения. Польско-советская война. Прелиминарный мир) охватывает конец 1919 - октябрь 1920 гг. В пей анализируются попытки Москвы заключить мир с Варшавой в начале 1920г., одновременно сопровождавшиеся военными приготовлениями, польско-советская война 1920 г. и прелиминарный договор.

Мирные инициативы Москвы в начале 1920 г. сопровождались противоборством в советском руководстве сторонников и противников мира с Польшей, а также разработкой наступательных планов Красной Армии. Отсутствие гарантий долгосрочное™ миролюбивой политики Москвы и геополитические амбиции Пилсудского привели к победе в Варшаве партии войны. 25 апреля польская армия совместно с отрядами С.Петлюры предприняла наступление на Украине. К концу первой декады мая, пользуясь слабостью расположенных на Украине частей Красной Армии, испытывавших к тому же враждебное отношение местного населения, поляки и Петлюра заняли большую часть Правобережной Украины и Киев. Однако и им не удалось в должной мере заручиться поддержкой уставшего от многолетней войны и постоянной смены власти населения. Многие украинские крестьяне приветствовали приход Петлюры, но не изъявляли желания добровольно сражаться на его стороне. Провести же мобилизацию в армию УНР помешали поляки. Их армия не избежала грабежей и мародерства, и была враждебно встречена местным населением. Перегруппировав силы, Красная Армия предприняла контрнаступление, в ходе которого дошла до Варшавы и Львова.

Во время максимального военного успеха Красной Армии (июнь-август 1920г) попытку прекратить польско-советскую войну предприняли страны Антанты. Им удалось добиться от Польши согласия на отказ от значительной части украинских этнических земель. В июле эти условия в несколько более невыгодном для Варшавы виде были представлены Москве в так называемой "ноте Керзона". В советском руководстве в это время шла борьба между приверженцами мировой революции и сторонниками заключения мира с Польшей на условиях более выгодных для поляков, чем предлагались в "поте Керзона". Посредничество Антанты было отвергнуто. По мере приближения Красной Армии к Варшаве советское руководство все более склонялось к созданию на территории Польши советской республики, которой были бы частично переданы украинские этнические земли.

Поражение Красной Армий под Варшавой и Львовом заставило наиболее прагматичных советских лидеров искать пути примирения с Польшей ценой уступки белорусских и украинских этнических территорий. Однако эти уступки были меньшими, чем те, на которые Москва была готова пойти до начала польско-советской войны. 12 октября в Риге был заключен прелиминарный договор. Польша и советские республики разделили между собой украинские этнические земли. В политических элитах Варшавы и Москвы прагматики одержали верх над сторонниками идеалистических концепций — польскими федералистами и приверженцами мировой революции в Советской России.

В шестой главе (Рижский мирный договор. Признание его условий Антантой и США) представлены события октября 1921- марта 1923 гг.

В период между заключением прелиминарного и окончательного мира Москва продемонстрировала готовность дополнительно уступать Варшаве украинские этнические территории в обмен па экономические уступки.

Подписав 18 марта 1921г. в Риге окончательный мирный договор, Польша и Советская Россия решали для себя вопросы его долговечности и международного признания. В руководстве обеих стран были сильны позиции противников сложившегося статус-кво. В Польше сторонники Ю.Пилсудского не оставили планов создания буферных государств. С этой целью они всеми доступными им способами поддерживали попытки

сторонников С'.Петлюры развязать па территории Советской Украины партизанскую войну против советской власти. В советском руководстве также были сильны позиции сторонников пересмотра условий Рижского договора. Таких взглядов придерживалось руководство Советской Украины и сторонники мировой революции в Москве. Они разрабатывали различные варианты дестабилизации положения на отошедших к Польше украинских этнических землях с тем, чтобы добиться их воссоединения с УССР или создать в Восточной Галиции отдельную советскую республику. На практике это вылилось в попытки создания в Восточной Галиции и на Волыни отделений диверсионной коммунистической организации "Закордот". Однако серьезно дестабилизировать ситуацию на пограничных территориях пи польско-петлюровские, ни советские диверсанты не смогли.

Одной из особенностей этапа была бо'льшая заинтересованность польской, чем советской стороны в международном признании результатов Рижского мирного договора. Поэтому польские правительства, взявшие в 1921г. под свой контроль восточную политику, стремились ограничить антисоветскую деятельность на границе с УССР. Основные усилия они сосредоточили на подавлении украинского национального движения на отошедших к Польше украинских этнических землях и на попытках придать ле1итимность их вхождению в состав польского государства. Одновременно Варшава проявила большую дипломатическую активность. Москва и послушный ей Харьков, несмотря на желание добиться ревизии Рижского договора, стремились избежать новой широкомасштабной польско-советской войны, поэтому ограничивали свое противодействие Варшаве организацией и засылкой диверсионных групп.

К началу 1923г. в Европе сложились благоприятные условия для международного признания фактически сложившихся на тот момент восточных границ Польши. В результате 14 марта 1923г. Верховный совет Антанты признал территориальные условия Риги.

В заключении обобщаются выводы и рассматриваются этнические и политические последствия раздела украинских этнических территорий между Польшей и советскими республиками.

Польша в ходе событий 1918-1923 гг. максимально реализовала свою территориальную программу на украинском направлении. В то же время неосуществленной осталась геополитическая концепция федералистов -создание по периметру восточных границ Польши буферных государств. Важнейшими вехами в польско-украинском разграничении в этот период стали Брестская и Парижская мирные конференции, на которых закладывались основы послевоенных территориально-политических систем. Решения Брестской конференции, даже после их частичной ревизии, являлись крупным успехом украинской дипломатии, так как в их основу закладывался оспариваемый польской стороной этнический принцип разграничения. Отсутствие конкретных решений на Парижской конференции было больше на руку полякам. Это обстоятельство хотя и оставляло открытым вопрос признания требуемых Варшавой границ Польши на востоке, тем не менее позволило ей ввести на всех спорных территориях свою администрацию.

Польско-советская война 1920г. практически не повлияла на территориальные условия польско-украинского разграничения, но показала несостоятельность геополитических концепций Пилсудского, Петлюры и польских федералистов. По ее окончании Варшава по Рижскому мирному договору получила даже несколько меньше украинских этнических территорий, чем ей была готова отдать Москва до войны. Принятое в марте 1923г. Советом послов Антанты и США решение о фактическом признании территориальных условий Рижского мирного договора подтвердило эффективность выбранной Польшей в разграничительных процессах тактики свершившегося факта. В сс границах оказались практически все украииские этнические территории, на которые она претендовала. Однако включение в состав Польши этих земель создало серьезный очаг нестабильности, существовавший в течение всего межвоенного периода.

Наличие обширных районов с преобладающим украинским населением позволило украинцам развернуть широкомасштабную политическую и культурно-просветительскую деятельность, препятствовавшую молонизаторской политике Варшавы. Польские власти также отмечали усиление украинского влияния в зоне украинско-

белорусского пограничья в Полесье и его проникновение в этнографические белорусские районы.

Наличие мощных очагов украинского сепаратизма в сочетании с социальными движениями на этих землях подрывало международные позиции польского государства. На восточных границах Польши на протяжении всего межвоенного периода было крайне неспокойно, чем успешно пользовались ее соседи. Несоответствие государственных рубежей межвоенной Польши этническим границам стало одним из факторов, способствовавших заключению советско-германского пакта о ненападении в 1939г. Попытки Варшавы подавить украинское национально-освободительное движение и полонизировать районы к востоку от Буга и Сана породили ответное противодействие, и в годы второй мировой войны проживавшие там поляки не только оказались в окружении враждебного им населения, но и в отдельных местах подверглись геноциду.

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

1) Определение польско-украинской границы на Парижской мирной конференции. // Версаль и новая Восточная Европа. М., 1996, С. 136-158. (1,1 п.л.)

. 2) Польско-украинский территориальный спор и великие державы в 1918-1919 гг. // Исследования по истории Украины и Белоруссии, вып. 1, М., 1996, С. 130-167. (3 п.л.)

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Скляров, Сергей Анатольевич

Введение.

Глава 1. Исторический и этнический аспекты польско-украинского разграничения.

Глава 2. Польско-украинская граница в рамках Брестской системы.

Глава 3. Определение польско-украинской границы на Парижской мирной конференции.

Глава 4. Вопрос о границе Польши и Украины в рамках союза Пилсудского и Петлюры.

Глава 5. Российско-польские варианты польско-украинского разграничения. Польско-советская война. Прелиминарный мир.

Глава 6. Рижский мирный договор. Признание его условий Антантой и США.

Введение диссертации1998 год, автореферат по истории, Скляров, Сергей Анатольевич

XX век предстает в истории как время распада крупнейших мировых империй. Этот процесс начался еще в XIX веке и даже несколько раньше крушением "старых" империй, основанных еще в докапиталистическую эпоху. Однако в то время геополитические процессы шли в двух направлениях. С одной стороны, шел распад "старых" империй (испанская, португальская), метрополии которых переживали упадок, и отделение наиболее развитых колоний от вполне процветающих государств (обретение независимости США). С другой -доминировали процессы разростания "молодых" империй (в том числе и на обломках "старых"), которые к началу XX века контролировали большую часть мира.

Сокращение к началу XX века возможностей для приобретени.-: новых колоний за счет "незанятых" земель привело к обострению геополитической борьбы между ведущими европейскими державами, стремившимися к расширению своих зон влияния и территорий. Европа и мир оказались на пороге первой мировой войны. Рост ' межимпериалистических противоречий шел параллельно с ростом национального самосознания у нетитульных народов. Особенно бурно последний процесс в начале XX века протекал у народов Центральной и Восточной Европы. Активизировавшиеся еще в XIX веке процессы национального возрождения славянских народов вели к постепенному оформлению наций со всеми присущими им чертами: стремлением к единству этнических территорий, свободному развитию национальных культур и экономик, самоуправлению и административному оформлению национальных границ. Однако их национальные устремления в условиях подчиненного положения наталкивались на противодействие центральных имперских правительств, действоваших, как правило, в интересах сохранения и упрочения максимальной унитарности и сплоченности своих многонациональных государств, отдававшим в той или иной степени предпочтение во внутренней политике титульным нациям. Зависимость вновь формирующихся наций от всех процессов и перепетий, потрясавших империи, в состав которых они входили, неизбежность участия в межимпериалистических войнах, ведущихся в интересах прежде всего титульных наций и одновременно способных разрушить существующие государственные образования, рано или поздно ставили перед нетитульными народами вопрос о необходимости ведения борьбы за национальную самостоятельность в ее высшей форме - борьбы за создание независимых национальных государств.

Одновременно с национально-освободительными процессами развитие капиталистических отношений стимулировало новые тенденции в социальной сфере. Рост классовой борьбы уже связывался не столько с селом и крестьянством, которое, как показывает история, не могло реально претендовать на создание устойчивых и достаточно обширных, альтернативных существовавшим государственных образований, сколько с пролетариатом, сконцентрированным в городах и включавшимся в политическую борьбу все активнее и организованнее. В среде пролетариата и связанных с ним сословий наряду с умеренными социально-политическими течениями развивались и радикальные движения, ожидавшие момента наибольшего ухудшения положения трудящихся масс для реализации планов разрушения существовавшего и созданию на его месте нового социального строя.

Таким образом, Европа в начале XIX века вступала в полосу наибольшего обострения межимпериалистического противостояния крупнейших 'мировых держав в условиях идейного и организационного роста национальных и социальных движений. Первая мировая война, разделившая мировые империи на два лагеря, открыла перед обоими движениями громадные перспективы.

Поражение одного из воюющих лагерей способствовало резкому ослаблению входящих в него империй, что при условии международной поддержки стран-победительниц предоставляло нетитульным народам возможность обретения собственной государственной независимости. С другой стороны, вызванные войной невзгоды и понижение жизненного уровня населения, умноженные на военные неудачи, стимулировали кризис политических структур даже ранее достаточно стабильных государств и открывали отличные перспективы для прихода к власти альтернативным социально-политическим силам леворадикальной направленности.

В ходе и по окончании первой мировой войны национально-революционные и социально-революционные процессы охватили практически всю Центральную и Восточную Европу. В это время на месте разваливающихся крупнейших европейских империй образовывались • новые национальные государства. Одновременно с развитием процессов национального самоопределения народов то в одной, то в другой европейских странах вспыхивали революции, направленные на установление альтернативного существовавшему социально-экономического строя.

Зачастую социально-революционные и национально-революционные движения охватывали одну и ту же территорию, пер'еплетались и порождали взаимные противоречия. Одним из таких противоречий выступало стремление социально-революционного движения приобрести наднациональнцю окраску, подчинить национальные интересы социальным. Такая направленность социально-революционных движений не только не соответствовала духу национальных идей, но и угрожала как вновь формирующимся государствам, так и давно устоявшимся, в том числе игравшим ведущую роль в мировой политике, влиявшим на процессы определения границ в Европе по окончании первой мировой войны.

Исследование вопроса установления польско-украинской границы в 1918-1923 гг. является частью проблемы государственного разграничения в Европе после первой мировой войны и влияния на этот процесс национально-освободительного и социально-политического факторов европейского развития.

Результатом первой мировой войны стало крушение всех империй (Германской, Габсбургов и Оттоманской), составлявших наряду с Болгарией Четверной (Центральный) союз. Первая мировая война также ввергла в серьезный социально-политический и национальный кризис одну из трех ведущих империй Антанты - Российскую. Благодаря крушению Германии и Австро-Венгии, а также наступившему после Февральской и Октябрьских революций распаду Российской империи у польского и украинского народов, земли которых входили в состав этих государств, появились хорошие шансы на обретение государственной независимости.

Нарождение (возрождение) польского и украинского государств неизбежно ставило вопрос о государственных границах новых стран и критериях их определения. Историческое право позволяло обоим народам претендовать на целый ряд территорий, которые с не меньшими историческими обоснования.ли оспаривали их соседи. Этнический принцип также не решал всех проблем, так как существовал целый ряд территорий с этнически смешанным населением.

Существенно осложняло решение проблем становления границ новых государств наличие дополнительных, но от этого не менее влиятельных факторов, в разряд которых следует отнести геополитические. экономические. военно-стратегические и кулыорологпческие интересы как стран-объектов размежевания, так и их более мощных покровителей из числа ведущих европейских и мировых держав, преследовавших в ходе территориального разграничения Центральной и Восточной Европы свои собственные цели. Серьезное воздействие оказывал также социально-революционный фактор.

Украина, объявившая свою полную государственную независимость после почти годичного парламентского пути к ней 9-12 (22-25) января J918 г. принятием Украинской Центральной Радой IV Универсала, руководствуясь историческим и этническим принципами, могла претендовать на оспариваемые ее соседями Кубань, часть Ставрополья, Курской (Белгородчина) и Воронежской (Северная Слобожанщина) губерний, низовые земли Войска Донского, Северную Буковину, часть Бессарабии и v* Закарпатье. Только этнографические границы Украины, включавшие районы, в которых украинское население составляло большинство, в начале XX века охватывали площадь 739.162 квадратных километров.1

Для сравнения, площадь современной Украины, включая Крым, где большинство составляет неукраинское население - 601 тысяча квадратных километров2.

Польша, поэтапно с ноября 1916 г. начавшая путь к обретению государственности, завершившийся в ноябре-декабре 1918 г. провозглашением независимости, в свою очередь

1 Дорошенко Д. Слов'янський свп: в його минулому й сучасному. T.III. Берлш, 1922. С.З. стремилась объединить в своем составе такие спорные территории, как Гданьск и Гданьское Поморье, Мазуры, Вармию, территорию бывшего Великого Герцогства Познаньского с Силезией, включая районы Тешина, Спиша, Тренчина, Оравы, а также Литву, Латгаллию и Белоруссию.

Одной из наиболее острых пограничных проблем являлся вопрос определения польско-украинской границы. Польша и государственные образования, сформировавшиеся на Украине в 1918-1919 гг. (УНР, ЗУНР, УССР) одновременно претендовали на часть входившего ранее в состав Австро-Венгерской монархии королевства Галиции и Лодомерии (Восточная Галиция), а также на находившиеся под властью Российской империи Холмщину, Подляшье, Полесье, Волынь и часть Подолии. Изучение ряда вопросов, связанных с разрешением этой проблемы и составляют предмет данного исследования.

В работе, в частности, будут рассмотрены вопросы решения проблем польско-украинского разграничения на Брестской мирной конференции (1918 г.), в ходе польско-украинской (1918-1919 гг.) и польско-советской (1920 г.) войн, при заключении союза Пилсудского и Петлюры (1919-1920 гг.), Рижского мира (1921 г.), перед принятием в марте 1923 г. Советом Послов Антанты заявления о признании восточной границы Польши. Кроме того, исследование данной темы не может носить целостный характер без изучения этнической ситуации в польско-украинском пограничье на момент определения польско-украинской границы, а также без исторического экскурса в прошлое, объясняющего исторические правооснования взаимных польско-украинских территориальных претензий.

2 Атлас Украинской ССР и Молдавской ССР. М., 1962.

С.1.

Основное внимание в работе будет уделено дипломатическому и политологическому аспектам разрешения проблемы польско-украинского разграничения в ходе и по окончании первой мировой войны. При этом следует учитывать, что если польскую сторону в процессах разграничения с момента образования в ноябре-декабре 1918 г. представляло независимое польское государство, то украинскую - на разных этапах разграничения в зависимости от военно-политической ситуации на территории Украины - разные государственно-политические образования - УНР, ЗУНР, УССР и РСФСР, каждое их которых имело собственную позицию в вопросах определения польско-украинской границы, целях, методах и преспективах ее установления.

Обосновывая временные рамки исследования, необходимо отметить, что вопрос практического определения польско-украинской границы впервые встал в январе-феврале 1918 г. на Брестской конференции, когда независимое украинское государство только создавалось, а польское реально еще не существовало. Верхнюю временную границу определяет решение Совета Послов Антанты от 15 марта 1923 г. о признании де юре фактически сложившейся на тот момент восточной границы Польши. Это решение Антанты придало польско-украинской границе после пятилетнего периода неопределенности достаточно устойчивый международный статус. Она просуществовала в таком виде вплоть до начала второй мировой войны и раздела территории межвоенной Польши согласно пакту Молотова-Риббентропа между Советским Союзом и Германией в 1939 г.

При работе над темой были использованы ранее не введеные в научный оборот и малоизвестные неопубликованные материалы московских архивов : Архива внешней политики Российской Федерации (АВПРФ), Государственного архива

Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного военного архива (РГВА), Российского центра хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), Центра хранения историко-документальных коллекций (ЦХИДК).

В результате рассекречивали я в годы перестройки хранящихся в ГАРФ фондов архива русской эмиграции, вывезенного из Праги в годы второй мировой войны, автор получил возможность ввести в научный оборот, находящиеся в нем материалы МИД УНР (Ф. 5889. Оп. 1). К числу наиболее ценных из них для исследования данной темы следует отнести датированный 7 марта 1919 г. отчет руководителя делегации УНР на Парижской мирной конференции Г. Сидоренко о пребывании и деятельности его делегации в Париже. (Ф. 5889. Оп. 1, Д. 10).

Материалы РГВА помогают воссоздать обстановку на Украине, сложившуюся перед началом и в ходе польско-советской воины. В документах фонда 102 (Управление армиями Юго-Западного фронта) содержится информация об отношении населения Уграины к Красной Армии, полякам и Петлюре, о масштабах партизанской борьбы и сопротивления жителей Украины действиям советской власти и Красной Армии. Ряд материалов вышеуказанного фонда, а также фонда Управления

Первой конной армии (Ф. 245) содержат ранее не публиковавшиеся по идеологическим мотивам сведения о репрессиях советской власти и бесчинствах красноармейских частей по отношению к мирному населению Украины. Несмотря на то. что эти материалы казалось-бы напрямую не связаны с вышеуказанной темой, их использование в данной работе представляется важным, так как позволяет с приведением конкретных примеров воссоздать политическую обстановку, сложившуюся на Украине в исследуемый период, и соответственно выявить степень и методы влияния на нее различных политических сил, выступавших за тот или иной вариант решения вопроса польско-украинского разграничения.

Дополняют представление о развитии политической ситуации и положении советской власти на Украине в 1919-1920 гг. материалы РЦХИДНИ, содержащиеся в фонде Секретариата ЦК РКП (Ф. 17. Оп. 109). Часть документов этого фонда (Ф. 17. Оп. 109. Д. 102) дает представление о планах Москвы в отношении судьбы Восточной Галиции. В этом же архиве находятся документы (Ф. 5. Оп. 1), в которых раскрываются отдельные нюансы дипломатической борьбы на Брестской и Рижской мирных конференциях, а также на переговорах между РСФСР и УНР в 1919 г., в том числе и по польско-украинскому территориальному вопросу.

Большой объем материалов по теме находится в ЦХИДК. До начала перестройки они были практически недоступны для исследователей поэтому абсолютное большинство приведенных в работе документов в научных целях используется впервые. Наибольший интерес представляет изучение фондов 308 (II отдел Генерального штуба Польши) и 461 (Экспозитура № 2 второго отдела Генерального штаба Польши). Это оперативные и аналитические материалы польской военной разведки, содержащие информацию о ситуации на Украине в 1919-1923, о деятельности украинских эмигрантских организаций, о выполнении советской и польской сторонами условий Рижского договора, об украинском повстанческом движении. Особо следует выделить хранящуюся в этом архиве докладную записку начальника французской военной миссии в Польше генерала Аршпнара от 22 ноября 1918 г.3 В ней детально излагаются мотивы определения будущих границ польского государства в свете концептуальной переориентации внешней политики Франции с поддержки восстановления сильной России на создание сильного польского государства.

Привлекаемые для раскрытия темы опубликованные источники можно разделить на четыре большие группы: статистические материалы, официальные государственные документы, публичные выступления ведущих государственных деятелей, а также мемуары с примыкающими к ним историческими и историко-публицистическими работами, основанными на собственных воспоминаниях4 их авторов и рассказах очевидцев.

Статистические материалы представлены изданиями, опирающимися на результаты проводимых властями Австро-Венгрии и Российской империи переписей населения. Они позволяют проследить развитие этнической ситуации в польско-украинском пограничье в конце XIX - первой четверти XX в. Используемые материалы австро-венгерских переписей 1900 г. и 1910 г.4, как и российской переписи населения за 1897г.5, страдают

3Центр хранения историко-документалынх коллекций. (Далее ЦХИДК).

Ф. 1703. On. 1. Д. 183.

4 Krzyzanowski A., Kumaniecki К. Statystyka Polski. Krakow, 1915.; Podr?cznik statystyki Galicji pod. red. dr Tadeusza Pilata. T.IX. Cz.I. Lwöw, 1913.

5 Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Т. IV.LV.Cn6., 1904. определенной необъективностью, причины и степень которой подробнее будут рассмотрены ниже.

Особняком по степени своей достоверности стоят первые статистические исследования независимой Польши, опирающиеся как на данные вышеприведенных переписей, так и на материалы пререписи населения в австрийской зоне оккупации Холмицины 1916 г., проводимой преимущественно чиновниками-поляками, а также на текущую статистику Польши6. В этих изданиях статистический материал подается либо схематично, без детализации данных по спорным регионам, либо настолько тенденциозно, что это не позволяет их использовать в качестве надежного источника для определения многих важных этнографических параметров в зоне польско-украинского пограничья.

Так, в одном из изданий приводятся данные переписи 1916г., согласно которым после депортации восточнославянского населения из Холмщины в 1915 г. количество украиноязычных жителей (рутенский язык) упало не только по отношению к польско-говорящему населению, но даже к русскоязычным (российский язык), составлявшим до первой мировой войны крайне незначительную часть населения этих мест и подвергавшихся переселению наравне с украинцами. При этом русско-говорящих жителей в большинстве холмских уездов в абсолютных числах стало в два-три раза больше, чем украиноязычных7.

Другое издание, изданное по инициативе МИД Польши в период принятия великими державами решений по вопросам определения судьбы польско-украинского пограничья, при

6 Яосгшк БГагуБГукл ЯгесгуроБроНге] РоЬкле]. \Varszawa, 1921.; \Veinfeld I. Яосгшк РоЬкл. ТаЬИсе $1а1у51усгпе. \Varszavva -1922.

7 Яосггик. Б. 186-190. описании религиозного состава населения Восточной Галиции приводит только данные об изменении религиозного состава учащихся школ. Так как эти данные показывали значительный рост среди учащихся школ представителей римо-католической конфессии по сравнению с греко-католиками, то издатели, по всей видимости, решили их использовать как свидетельство якобы имевших место в Восточной Галиции сверхвысоких темпов полонизации этой территории8.

Вторую группу источников составляют официальные документы государственных ведомств Польши, УНР, ЗУНР, РСФСР, УССР, Германии и Австро-Венгрии. Она включает правительственные ноты, заявления, телеграммы, протоколы заседаний, тексты договоров, докладные записки и различные служебные документы, в том числе военных ведомств оккупационных структур и спецслужб. Сюда же можно отнести и официальные документы Парижской и Брестской мирных конференций, польско-советских и польско-украинских переговоров. Многие из них рассеяны по различным публикациям (в первую очередь это касается официальных документов УНР и ЗУНР, что связано с коротким и драматическим периодом существования этих государств и последующим распылением их документов в эмигрантских кругах).

В то же время значительная часть официальных государственных документов систематизирована и обобщена в специальных сборниках9.

8 Weinfeld I. Rocznik. S.13.

9 Документа внешней политики СССР. T.II, III. М., 1958-1959. (Далее ДВП); Документы и материалы по истории советско-польских отношений. T.I - III. М., 1963-1965.; Документы о разгроме германских оккупантов на Украине в 1918 г. М., 1942.; Крах германской оккупации на Украине (По документам оккупантов). М., 1936.; Пщ прапором Жовтня. Документа i матер1али. Льв1в, 1957.; Польско-советская война 1919-1920.

Эта группа источников является основной в написании данной работы, так как в нее входят все ключевые государственные и международные акты по вопросу польско-украинского разграничения, а также большое число документов иллюстративного характера, позволяющих детально рассмотреть отдельные вопросы.

Важную группу источников составляют мемуары и дневники, а также примыкающие к ним исторические и историко-публицистические работы, основанные на собственных воспоминаниях и рассказах очевидцев10. Их авторами были

Ранее не опубликованные документы и материалы). М. 1994.; Deruga. А. Nieznane dokumenty do dziejöw polityki wschodniej Polski 1918 - 1919.// Z dziejöw stosunköw polsko-radzickich. Studia i materiafy. Warsyawa. 1970. Т. VI; Kumaniecki K. Odbudowa panstwowosci polskiej. Najwazniejsze dokumenty 1912-styczen 1924. Warszawa - Krakow, 1924.; Sprawy Polskie na konferencji pokojowej w Paryzu w 1919 r. Dokumenty i materiafy. T.II, III. Warszawa, 1965-1967.; Tajne rokowania polsko-radzieckie w 1919 r. Materiafy i dokumenty. Warszawa, 1986.

10 Гофман M. Война упущенных возможностей. M.-JL, 1925.; Грушевський M. В першш делегацп украшсько! парти сощал1сгпв-револющонер1в. (квп-ень 1919 - лютий 1920 р.)/У Борггеся - поборете! Закордонний орган украшсько!' парта сощал1спв-революцюнер1в. Wien. 1920. № 3. Дорошенко Д. Дещо про закордонну полггику Украшсько! Держави в 1918 рощ //Хл1боробська Укра1на. Зб1рник II, III, IV. Вщень. 1920-1921.; Дорошенко Д. 1стор1я Украши 1917-1923 рр. Т.1. 2. Ужгород, 1930-1932.; Доценко О. Штопис украшсько! революцп. Матер1али й документа до icTopi! украшсько! революци. Т.П. Кн.IV. Ки!в - Льв1в, 1923.; Левицький К. Великий зрив (До icTOpi! украшсько! державное^ вщ березня до листопада 1918 р. На пщетав! спомин1В та документ1в. Льв1в, 1931.; Левицький К. 1стор1я визвольних змагань галицьких укра!нц1в з часу евпчзво! в1йни 1914-1918. Льв1в, 1930.; Ллойд-Джордж Дэвид. Правда о мирных договорах. T.I. М., 1957.; Марголин А. Украина и политика Антанты. (Записки еврея и гражданина). Берлин, 1921.; Мархлевский Ю. Война и мир между буржуазной Польшей и пролетарской Россией. М., 1921.; Омелянович-Павленко Старший. Украшсько-польська вшна 1918-1919. Прага, 1929.; Чернин О. В дни мировой войны. ведущие государственные и общественные деятели того времени, непосредственные участники событий. Эти материалы дают возможность не только получить оценки важнейших политических событий польско-украинского разграничения от, их участников, но и проследить отдельные нюансы описываемых событий. Благодаря этой группе источников становятся известны альтернативные варианты развития событий, в той или иной мере повлиявших на процесс польско-украинского разграничения.

Для воссоздания реальной атмосферы описываемого периода бесценное значение имеют публичные выступления ведущих государственных деятелей той поры - Владимира Ленина, Льва Троцкого, Александра Зиновьева, Христиана Раковского, Виктора Затонского и др". В эту группу входят как выступления этих политиков перед соратниками на важнейших государственных и партийных мероприятиях, так и публикации в периодической печати, разъясняющие официальную и личную позиции по отдельным вопросам, либо направленные на формирование соответствующего общественного мнения. Зачастую публичные выступления были рассчитаны на создание пропагандистского эффекта, но в то же время с их помощью можно проследить эволюцию взглядов ведущих политиков, а

Мемуары. М.-Пг., 1923.; Ос^бЬ I. Роко] ЯуБк!. \Varszawa, 1931.;

ЗхуйаЬк! К. Б1агш52 1919 - 1935. \Varszawa, 1992.

11 Девятая конференция РКП (б), сентябрь 1920 г., протоколы. М., 1972.; Зиновьев Г. Польское наступление. Речь на IV Всеукраинском съезде Советов Рабочих, Крестьянских и Красноармейских депутатов. Харьков, 1920.; К рабочим и крестьянам Украины. Воззвание председателя ЦИК г. Петровского, председателя Совнаркома X.Раковского и бюро ЦК КПУ. Б.м, 1920.; Ленин. Полн. собр. соч. Т.51; Раковский X. Все-для победы над польскими панами. Речь тов. Раковского на рабочем митинге в Харькове 9 мая сего года. Харьков, 1920.; Троцкий Л. Вор в доме. Б.м., 1920.; Троцкий Л. Смерть также выявить отдельные разногласия и нестыковки позиций в партийно-государственной верхушке. Использование источников такого рода особенно значимо при рассмотрении вопроса взаимодействия руководства РСФСР и УСС.Р в определении западной границы Советской Украины.

Как уже указывалось выше, значительную часть публикаций современников описываемых событий можно рассматривать одновременно и как источники, и как первые исторические исследования. При этом необходимо учитывать, что авторы этих работ не стояли в стороне от современной им политики, а зачастую были активными политическими деятелями, поэтому большинство изданий такого рода следует воспринимать как историко-публицистические произведения, опубликованные с определенными политическими целями и соответствующие той или иной политической тенденции. Жесткая тенденциозность и идеологизация свойственны и более поздней историографии, что объясняется деликатностью вопроса польско-украинского разграничения, его постоянной связью с международной и внутренней политикой целого ряда государств как до, так и после второй мировой войны.

Попытки проведения оптимальной польско-украинской этнографической границы предпринимались многими российскими и польскими исследователями еще до образования польского и украинского государств. Наиболее аргументированными среди них выглядят труды В.А.Францева, В.Вакара и Л.Василевского12. Уже тогда они носили достаточно польской буржуазии. Б.м., 1920; Spravva Polska w parlamencie wegierskim 1915-1918. Warszawa, 1920.

12 'Францев В.А. Карты русского и православного населения Холмской Руси с статистическими таблицами к ним. Варшава, 1908.; Wakar W. Rozwöj terytoryalny narodowosci polskiej. Cz.II. Warszawa, 1917.; WasilewskiL. Dzieje m^czenskie Podlasia i Chetmszczyzny. Krakow, 1916. конъюнктурный характер - поляки стремились отодвинуть этнографическую границу как можно дальше на восток, а российские авторы - наоборот на запад. Объяснялось это стремлением польской общественности не допустить каких-либо административных и культурно-политических изменений, способных воспрепятствовать постепенной полонизации входивших в состав России и Австро-Венгрии территорий со смешанным польско-украинским населением, где в силу ряда исторических причин поляки преобладали в экономической, культурной и административной (Восточная Галиция) жизни. Работы российских и пророссийских (Восточная Галиция) исследователей наоборот прямо или косвенно оправдывали проведение подобных преобразований на землях, входивших в состав Российской империи, а также возможное присоединение к ним смежных земель Австро-Венгрии.

По окончании первой мировой войны, с образованием и утверждениен независимого польского государства этнографический аспект польско-украинского разграничения в польской историографии отходит на задний план. Польские авторы, особенно в первые годы существования независимой Польши, во главу угла ставят исторический и юридический аспекты утверждения польского государства на "восточных кресах", указывают на значение данного факта для недопущения продвижения большевизма в Европу13. В то же время в работах 30-х годов14 просматриваются не только желание воспевать успехи Польши на востоке, но и попытки более детально рассмотреть ход развития событий, в том числе и закулисных, поднимается вопрос

13 'Китатеск1 К. Ор. ск.: КШггеЬа Б. Ког^геэ, ггакгаг 1 РоЬка. \Varszawa, 1919.; КтггеЬа Б. РоЬка СМгоёгопа 1914-1922. Кгако\у, 1922.

14 Э^Ьб^ Д. Ор. сп.; КтгсеЬа Т. \Vyprawa К.уо\УБка 1920 гоки. \Varszawa, 1937. оценки отдельных планов и действии польского руководства в его восточной политике.

На вторые роли, хотя и не столь откровенно, как в Польше, этнографический аспект польско-украинского разграничения отходит и в советской историографии межвоенного периода. Он уступает место классово-революционному подходу и намерению развивать данную тему не столько в научном, сколько в агитационно-пропагандистском ключе. В работах этого времени подчеркиваются непомерные амбиции "польских панов", вынудивших советскую власть, стремившуюся целиком сосредоточиться на социалистическом строительстве, пойти на значительные территориальные уступки на Украине и в Белоруссии15. Сочетание таких подходов и установок негативно сказывалось на качестве публикаций.

Так, автор одной из работ, описывая этническую картину восточных районов межвоенной Польши, то говорит о проживающих там белорусах и украинцах, то утверждает, что "в отошедших по Рижскому договору к Польше губерниях западного края живет русского населения свыше 7 5 процентов"16. Налицо смешение двух противоположных тенденций - официальной дореволюционной, объединявшей русских, украинцев и белорусов в один этнос, и советской, видевшей в них родственные народы.

Несколько выбиваются из общего ряда первых советских изданий, посвященных данной теме, труды

15 Мархлевский Ю. Война и мир между буржуазной Польшей и пррлетарской Россией. М., 1921.; Суслов П.В. Политическое обеспечение советско-польской компании 1920 года. М.-Л. 1930.; Ягодин В. Польша и Рижский договор (Исторический очерк). Литературно-издательский отдел политуправления Реввоенсовета Запфронта. Б.м., 1921.

16 Ягодин В. Указ. соч., С. 13.

Ю.Тютюнника'7, одного из наиболее талантливых атаманов армии УНР, перешедшего в 1923 г. на сторону советской власти. В его работах практически отсутствуют классовые мотивы, зато они пронизаны ярко выраженным антипольским духом. Он осуждает полонизаторскую политику Польши на этнических украинских землях, выступает против любых попыток сотрудничества с поляками, расценивая их как предательство украинского народа. Собственный переход на сторону Советской Украины Тютюнник объясняет разочарованием в национально-территориальной политике правительства Петлюры, уступившего Польше Холмщину, Восточную Галицию и Волынь в обмен на военно-политическую поддержку в борьбе с большевиками.

В вышедшем в 1938 г. при непосредственном участии И.В.Сталина и ЦК ВКП(б) "Кратком курсе истории ВКП(б)"18 были расставлены четкие идеологические акценты в оценках исторических событий, в том числе и повлиявших на процесс польско-украинского разграничения. Выход этой работы фактически положил конец разнобою мнений, характерному для ранних советских изданий. В дальнейшем отклонения от высказанных в этой книге оценок происходили только вследствие изменения официальных позиций компартии и советского государства. Многие содержащиеся в этой работе оценки категоричны и зачастую настолько утрированы, что существенно расходятся с исторической действительностью.

Примером может служить описание территориальных планов Польши на востоке в предверии начала польско-советской воины 1920 г. Согласно "Краткому курсу", они заключались в гом. г Тютюнник К). 3 поляками проти ВкраУни. Харктв. 1924.: Тютюнник Ю. 'Зимовий ПОХ1Д 1919-1920 рр. (Полгшчний огляд). Коломия - Кит. 1923.: Тютюнник Ю. Под флагом демократии и национализма. Харьков. 1924. чтобы "захватить правобережную часть Советской Украины, захватить Советскую Белоруссию,. расширить пределы польского государства "от моря до моря", от Данцига до Одессы".1д

Характерной чертой украинской эмигрантской историографии межвоенного периода, в отличие от польской и советской, является доминирование этнографического аспекта как основы справедливого решения польско-украинского территориального спора, что однако не мешает украинским авторам по-разному оценивать различные политические события. Наиболее противоречивые оценки получил договор Петлюры и Пилсудского, по которому УНР отказывалась в пользу Польши за оказание ею УНР военно-политической помощи от значительной части этнических украинских земель. Если М.Грушевский и М.Лозинский негативно оценивали отдачу украинских земель в обмен на помощь20, то О.Шульгин, А.Марголин и О.Доценко считали этот шаг оправданным в качестве крайней меры21.

В украинской эмигрантской историографии за обстоятельность и фундаментальность исследований особо следует выделить двухтомник Д.Дорошенко22, возглавлявшего в 1918 г. при режиме гетмана П.Скоропадского МИД УНР. Дорошенко, несколько идеализируя гетманат Скоропадского. раскрывает многие закулисные тайны политики УНР,

1Х История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. М. 1938

14 Там же. С. 230. Грушевськип М. Мглч Москвою и Варшавою // Борпеся поборете! Закордоннип орган укра1нсько'1 парты сошалктпзреволющонер1в. Wien. 1920. \9 2: Лошнськпп М. Галпчпна в рр.

1918-1020. Украшська революшя. Розвикп i матершлп. Кн.5.

В1 день 1922.

21 Шульгин О. Державшсть чи гайдамаччнна0 Париж. 1931.:

Марголин А. Указ. соч.: Доценко Д. Указ. соч.

22 ДорошенкоД. IcTopin. подтверждая их широким кругом дипломатических документов того времени. Для исследования данной темы особенно интересны главы, в которых повествуется о взаимоотношениях УНР со странами Четверного союза в вопросах определения западной (польской) границы УНР.

Новый всплеск интереса к проблемам польско-украинского разграничения приходится на 40-е годы. Он был связан со второй мировой войной и перспективами очередного передела границ в Европе. В украинской зарубежной историографии в это время в занятой немцами Праге выходит работа П.Олийныка23, повествующая о насильственной деукраинизации Холмщины и Подляшья в конце XIX - первой четверти XX вв., и взывающая к восстановлению справедливости.

В СССР в работах И. Кулика, А.Манусевича и В. Руднева24 также усиливается акцент на этнически несправедливом включении в состав Польши после первой мировой войны западно-украинских земель, и на вынужденности этого шага со стороны советского государства. В то же время в оценках отдельных событий господствует вульгарно-упрощенный классовый подход, призванный идеализировать российско-украинские отношения, и в как можно более невыгодном свете представить "украинских буржуазных националистов" и политику Польши на востоке.

В работе Ф. Нотовича проблема польско-украинского разграничения в период Брестских переговоров поднимается в

Олшник П. Лихолптя Холмщини й Пщляшшя. (Шлях культурно-нацюнального розвою Холмщини й Пщляшшя в Х1Х-ХХ ст.). Прага, 1941.

24 Кулик I. Провал польського плану в 1920 р. Кшв, 1940.; Манусевич А. К дипломатической истории вопроса о восточных границах послеверсальской Польши // Исторический журнал. №4/128. М., 1944.; Руднев В. Крах бшопольсько! окупацп на Украш! в 1920 р. Кшв, 1940. связи с критикой внешней политики Германии по отношению к России и Украине. Нотович также придерживается принципа приоритета этнического права.25

В свете предстоящего передела границ к вопросу прохождение польско-украинской этнической границы проявляется интерес и за океаном26.

Отсутствие польского государства на карте Европы в первой половине 40-х гг. и включение ее в зону советского влияния по окончании второй мировой войны не могло радикально не сказаться по польской историографии. Ее представители переходят на классово-революционные позиции, начинают вторить советской историографии, стараются обходить стороной острые вопросы польско-украинского разграничения, сосредотачиваясь на критике киевского похода Пилсудского и его союза с Петлюрой, либо исследуя более или менее нейтральные моменты27. Период перестройки польской историографии продолжался вплоть до 60-х годов. Выходившие в это время работы были сильно заидеологизированы и по большей части малоинформативны.

Острую и неоднозначную постановку вопросов польско-украинского разграничения можно найти в написанной в "стол" в

25 Нотович Ф. И. Захватническая политика германского империализма на востоке в 1914 - 1918 гг. JL, 1947.

26 Laserson М. The Curzon line. A historical and critical analysis by professor Max M.Laserson. New York, 1944.

27 Arski St. Korta A. Safjan Z. Zmowa grabiezcow. Awantura Pilsudskiego w 1920 r. Warszavva. 1950.; Javvornicki B. Wypravva kijowska Pilsudskiego // Sprawy mi^dzynarodowe. Warszavva, 1955. jNq5,: J^druszczak T. Stanowisko Polski i mocarstvv Ententy vv sprawie polskiej granicy wschodniej (1918-1921) // Sprawy mi^dzynarodowe. Warszawa, 1959. № 6; Maruszczak H. Zmiany w zaludnieniu wojewodstwa lubelskiego w latach 1922-1946 // Annales Universitatis Mariae Curie-Skladowska. Sectio B. Lublin, 1949, vol. IV, 5. конце 1940-х годов работе известного деятеля национальной демократии В.Конопчиньского, хотя ее информативная насыщенное"ъ оставляет желать лучшего.28 Концептуально она продолжает ту линию межвоенной польской историографии, которая достаточно критически оценивает восточную политику Пилсудского и в вопросах разграничения отдает предпочтение историческому праву Польши перед этническим.

В советской историографии этого времени29 по-прежнему господствует жесткий классовый подход, увязывание оценок большинства политических событий с официально устоявшейся позицией, готовность при проведении исторических исследований одновременно выполнять и социальный заказ. Жесткое привязывание исследований к текущей государственной политике привело к появлению в работах, касавшихся проблем территориального разграничения, двойного стандарта. Двойной стандарт характерен и для польской историографии социалистического периода. Он проявлялся в том, что советские и польские авторы, исследуя вопросы польско-украинского территориального урегулирования, наряду с классовым на первое место выдвигают этнографический критерий разграничения, в то время, как в отношении проблем определения западных границ Польши бесспорное преимущество отдается историческому праву польского государства.

Заметная активизация исследований по польско-украинской пограничной тематике конца 10-х - начала 20-х гг. приходится на 60-е годы, что связано как со становлением

28 Konopczyriski W. Historia polityczna Polski 1914-1939. Warszawa, 1995.

29 Бшан Ю.Я. Герсмчна боротьба трудящих Украши проти BHyTpiuiHboi контрреволюцп та шоземних штерветпв у 1918-1920 роках. Кшв, 1957.; Зуев Ф. Международный империализм -организатор нападения панской Польши на Советскую Россию. М., 1954. национальных исторических школ, так и введением в научный оборот большого количества ранее неизвестных документов. Определенное влияние на эти процессы, по-видимому, оказала оттепель 60-х годов в СССР, польские и советские ученые стали активнее использовать не только "буржуазную" историографию, но и получили более широкий доступ к архивным материалам двух стран. При этом общие идеологические подходы остались неизменными. И в СССР, и в Польше в это время безраздельно господствует классовый подход и двойной стандарт в оценке становления западных и восточных границ межвоенной Польши.

В 60-е годы в советской историографии по данной теме можно отчетливо выделить украинскую и российскую исторические школы. Характерной чертой всех исследований украинских советских авторов30 в сравнении с российской историографией является их обостренное неприятие "украинского буржуазного национализма" и повышенная классовая идеологизация. Так, если работы российских авторов этого времени31 содержат ограниченное количество довольно мягких по сравнению с предшествующей советской историографией нападок на "классовых врагов", то совсем другая картина предстает в

30 Карпенко О.Ю. 1мпер1алктична штервенщя на Украп-п 1918-1920. JlbBÍB, 1964.; Симоненко Р.Г. 1мпер1ал1стична пол1тика Антанти i США щодо Украши у 1919 р. Кшв, 1962.; Симоненко Р.Г. Провал политики \пжнародного ÍMnepiani3My на Укра'пй (II половина 1919 - березень 1921 р.). Кшв, 1965.; Симоненко Р.Г. Украшсью буржуазш нашоналюти - пошпчники м1жнародного ÍMnepianÍ3My в загарбанш захщноукрашських земель // У боротьб1 за радянську владу i сощал13м. Льв1в. i960.; Хмшь I.C. 3 прапором миру кр1зь полум'я вшни. Дипломатична Д1яльшсть Украшсько'1 PCP (1917-1920). Кшв, 1962.

31 Ольшансктй П.Н. Рижский мир. М., 1969.; Olszanski P.N. Od preliminariów pokojowych do traktatu pokojowego (12 pazdziernika 1920 - 18 marca 1921) // Z dziejów stosunków polsko-radzieckich. Studia i materialy. Warszawa, 1968. T.Ill.; Рубинштейн Е.И. Крушение Австро-Венгерской монархии. M., 1963. богатых источниковой базой, детально прорабатывающих многие вопросы польско-украинского разграничения трудах Р.Г.Симоненко. Они буквально пестрят осуждением "украинских буржуазных националистов" за их ориентацию на запад и попытку привести к "разрыву интернациональных связей и сотрудничества трудящихся Украины с братскими народами и, прежде всего великим русским народом". Головного атамана армии УНР С.Петлюру он постоянно характеризует как "кровавого палача украинского народа", приписывает ему "нечеловеческое лицо", а его сторонникам - стремление "получить полную свободу расстреливать и вешать"32.

Польская историография 60-х годов чрезвычайно активно рассматривает различные аспекты становления восточных границ межвоенной Польши33. При этом ей, как и российской советской историографии этого времени свойственно сохранение классового подхода при некотором его смягчении по сравнению с предшествующим периодом. Большинство исследований этого периода становятся высокоинформативными,

32 Симоненко Р.Г. Указ. сочинения.

33 Batowski Н. Linia Curzona а byla Galicja Wschodnia // Z dziejöw stosunköw polsko-radzieckich. Studia i materiaiy. Warszawa, 1962. T.III.; Bierzaniek R. Panstwo Polskie w politycznych koncepcjach mocarstw zachodnich 1917-1919. Warszawa, 1964.; Deruga A. Polityka wschodnia Polski wobec ziem Litwy, Bialorusi i Ukrainy (1918-1919). Warszawa, 1969.; Grosfeld L. Polityka panstw centralnych wobec sprawy polskiej w latach 1914-1918. Warszawa, 1962.; Jablonski H. Narodziny Drugiej Rzeczytpospolitej (1918-1919). Warszawa, 1962.; Kowalski W. ZSRR a sprawa granic i niepodleglosc; Polski. Warszawa, 1969.; Kukulka J. Sprawa Galicji Wschodniej w stosunkach polsko-radzieckich przed podpisaniem traktatu wiersalskiego // Studia z z najnowszych dziejöw powszechnych. Warszawa. 1963. T.5.; Kumaniecki J. Uznanie wschodniej granicy Polski przed Rad? Ambasadoröw // Kwartalnik historyczny. Warszawa, 1969. № 1.; Zaks Z. Walka dyplomatyczna о nafte wschodniogalicyjsk3 1918-1923 // Z dziejöw stosunköw polsko-radzieckich. Studia i materiaiy. Warszawa, 1969. T.IY. чему в немалой степени способствует развитие научных связей с СССР, получение польскими историками доступа к советским архивам, а также передачи Варшаве руководителями Советского Союза во время их посещений польского государства части архивов межвоенной Польши, оказавшихся в результате второй мировой вс.лны на территории СССР. К чести польской исторической науки, практически все основополагающие документы по данной теме были проанализированы и опубликованы в первые же годы после их возвращения в Польшу.

Введение в оборот новых архивных материалов позволило польским и советским ученым развивать тематику польско-украинского разграничения без существенного изменения историографических концепций и в 70-е годы. Работы историков все более углубляются и детализируются, а исторический аспект окончательно отодвигает на задний план свойственную прежним временам агитационно-пропагандистскую направленность исследований. Наиболее отчетливо этот процесс проявляется в украинской советской историографии, которая в 70-е годы уже не столь яростно по сравнению с предшествующим десятилетием осуждает действия украинских национальных движений, уделяя большую часть своего внимания изучению конкретных исторических событий34.

В российской советской историографии продолжает цикл своих исследований польско-украинских переговоров в Риге П.Ольшанский, ряд работ, посвященных изучению позиций стран Четверного блока в Центральной и Восточной Европе, в том числе и по польско-украинскому вопросу выходят в рамках

54 Джеджула Г.А. Польща в планах ¡мпер1ал1стичных держав у перюд першо'1 свггово! в1йни // Питания ново!" та новггньо1 1Сторп. Кит, 1971. Вип.12.; Теодоров1ч 1.М. Политика монархи Габсбургов на Укра'1ш теля Брест-Литовська (березень комплексных трудов профильных институтов Академии наук СССР35.

В польской исторической науке к изучению проблем польско-украинского разграничения наряду с уже имевшими ранее в этой области публикации историками36 обращаются и новые исследователи37.

80-е годы стали переломными для польской исторической науки. На этот период приходится ее полный отход от классовых ориентиров. При этом польские исследователи за основу польско-украинского разграничения, как и в социалистические времена, по-прежнему берут этнический принцип, хотя одновременно в их работах проскальзывает сожаление по поводу отказа Пилсудского листопад 1918 р.)// Питания ново1 та нов1тньо1 ¡сторп. Кшв, 1971. Вип.12.

35 "Дранг нах Остен" и народы Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы 1871-1918 гг. М., 1977.; Ольшанский П.Н. Рижский договор и развитие советско-польских отношений 1921-1924. М., 1974; Поп И.И. Восточная политика центральных держав после Брестского мира. // Германская восточная политика в новое и новейшее время. М., 1974.

36 Оеп^а А. Росг^ек гоко\уап о Бо^Бг гш^гу РШидБИт а Ре11ищ Б1усгеп - Нр1ес 1919) // ^ dziej6w 81дош1к6\у ро^ко-гад21еск1сЬ. БикИа \ тагепа1у. Warszawa, 1970. Т. VI.; Кики&а I. Игагкуа а РоЫса ро иак^аае \versalskim 1919-1922. Warszawa, 1970.; Кита::1еск11. Ро 1:гак1аае ЯузЫт. БШБипк! ро^ко-гаёг1еск1е 1921-1923. Warszawa, 1971.; Тоггес^К Км^йа икгашБка w роШусе III Ягезгу 1933 - 1945. \Varszawa, 1972.; Zaks Z. Яаёг1еска Rosja I икгата wobec sprawy panstwowej рггупа1егпоБс1 ваНс^ Wschodniej 1920-1923 // Ъ dziej6w stosunk6w polsko-radzieckich. ¿^¡а 1 ша1епа1у. Warszawa, 1970. Т. VI.

37 Juzwenko А. РгбЬу ш1а1еша роШук1 Ро^Ы wobec Ноб^ па ргеекише 1918/1919 г. // Przegl^d ЫэЮгусгпу. Warszawa, 1973. Т. ЬХ1У. Ъ^гуХ 2.; Оэюа I. // О кБггаН Odrodzonej. Walka о granic?. Warszawa, 1984.; Озюа I. Ыа wsch6d od Bugu.// Wiadomosci ЫБЮгусгпе. Warszawa, 1989. N.4.; Бкггурек А. Ъ genezy 1хак1аШ ryskiego (1920-1921) И Ъ dziej6w БЮзипкшу ро1зко-гаёг1еск1с111 rozwoju wsp6hloty рапБ1\у Бода^усгпусЬ. Warszawa, 1978. Т. XVIII. от заключения мира с Советской Россией в начале 1920 г. на условиях, по которым к Польше отходили значительно большие участки украинских этнических территорий, чем по Рижскому договору38. Этнический принцип в исследованиях польских авторов 80-х годов органически переплетается с более или менее нейтральной оценкой фактических интересов межвоенной Польши на ее восточных рубежах, а сами оценки благодаря многофакторности теряют былую категоричность. В это время польские историки стали широко использовать наработки польской эмигрантской историографии39, имевшей благодаря привлечению документов из архивов западных стран весомые достижения в изучении отдельных нюансов польско-украинского разграничения конца 10-х - начала 20-х годов.

В советской российской и украинской исторической науке в 80-е годы наблюдается некоторое падение интереса к исследованию проблем, связанных с определением польско-украинской границы в межвоенный период, что, по всей видимости, связано с отсутствием новых концепций и недоступностью новых архивных материалов. Большинство выходивших в это время работ40 в разделах, затрагивающих вопросы польско-украинского разграничения, фактически не несли ничего нового. Как исключение следует выделить

38 Kumaniecki J. Pokój polsko-radziecki 1921. Geneza, rokowania, traktat, komisje mieszane. Warszawa, 1985.

39 Pobóg-Malinowski W. Najnowsza historia polityczna Polski 1864-1945. Paryz, Londyn, 1953-1965.; Wandycz P. Nieznane listy Petlury do J.Pilsudskiego // Zeszyty historyczne. Paryz, 1965. N.8.; Wandycz P. Z zagadnienia wspólpracy polsko-ukrainskiej w latach 1919-1920 // Zeszyty historyczne. Paryz, 1967. N.12.

40 Гетманчух H.П. Советско-польские отношения 1921-1929 гг. Автореф. дис. канд. ист. наук.Львов, 1986.; Никольников Г.Л. Брестский мир и Украина. Юяев, 1981.; Симоненко Р.Г. Брест. Двобш вшни i миру. Кшв, 1988. монографию С.Макарчука41, исследовавшего этно-религиозный состав ряда поветов Восточной Галиции и Волыни на основе сравнения официальной австро-венгерской статистики с церковными метриками, и выявившего серьезные расхождения данных. Новые акценты в оценках намерений советского руководства в годы польско-советской войны 1920 г. появляются в статье В.Сироткина42, рассматривающей борьбу в руководстве РСФСР сторонников концепций мировой революции и построения социализма в одной стране, и влияние этой борьбы на процесс формирования польско-советской границы.

Перелом в российской и украинской историографии наступает в 90-е годы, когда в научный оборот вводятся ранее недоступные по политическим мотивам архивные и историко-публицистические материалы исследуемого периода, а крушение коммунистической идеологии и обретение реальной свободы слова способствует разработке новых концепций.

В начале 90-х годов еще встречаются работы, рассматривающие проблемы польско-украинского разграничения с позиций, близких советской историографии предшествующего периода, что проявляется в отсутствии критического подхода к действиям советской власти и негативном освещении деятельности Польши, УНР, стран Четверного блока43. Иногда такой подход существенно сказывается на объективности оценок. Например, И.Н.Ксенофонтов в заключенном 27 января (9 февраля) 1918 г. в Брест-Литовске мирном договоре между УНР и Центральными

41 Макарчук С.А. Этносоциальное развитие и национальные отношения на западноукраинских землях в период империализма. Львов, 1983.

42 Сироткин В. Рижский договор // Международная жизнь. № 8. М., 1988.

43 Ксенофонтов И.Н. Мир, которого хотели и который ненавидели. М., 1991.; Черных М.Н. Юлиан Мархлевский в советско-польских отношениях в 1918-1921 гг. М., 1990. державами, достаточно благоприятном для Украины, видит завершение "предательства Радой интересов украинского, русского и других народов России, интересов революции"44.

В это же время в России и на Украине начинаются поиски "постсоветских" концепций, в которых классовые мотивы полностью уступают место национально-государственным. С позиций этнического права и обретения украинской государственности вопрос формирования польско-украинской границы рассматривается в работе В.Д.Боечко, О.И.Ганджи, Б.И.Захарчука45.

Проблемы эволюции концептуальных основ восточной политики Польши межвоенного периода, в том числе и в отношении польско-украинской границы, в свете распада СССР и формирования современной политики Польши в отношении Украины представлены в работе А.В.Воробьева46.

Полностью отходит от классового подхода, стараясь непредвзято оценивать действия Польши и Советского государства в вопросах заключения мира и проведения советско-польской границы после первой мировой войны, А.Я.Манусевич, обращавшийся к проблемам польско-украинского разграничения еще в 40-е годы47. Впервые в российской историографии деятельность и успехи делегации УНР на Брестских переговорах без негатива, исключительно с точки зрения территориальных и

44 Ксенофонтов И.Н. Указ. соч., С.254.

45 Боечко В.Д., Ганджа O.I., Захарчук Б.1. Формування державних кордошв Украши 1917-1940 рр. Кшв, 1991.

46 Воробьев A.B. Политика Польши в отношении Советского государства и ее концептуальные основы (1918-1939 гг.). Автореф. дисс. канд. ист. наук. М., 1991.

47 Манусевич А .Я. Трудный путь к Рижскому мирному договору 1921 г. // Новая и новейшая история. М., 1991. № 1. политических приобретений украинской государственности, освещается в работе Ю.Фелыитинского48.

Критический подход к оценкам отдельных действий советского военного и политического руководства в ходе польско-советской войны 1920 г. и их влияния на процесс определения польско-советской границы, в том числе и на украинском участке, можно найти в работах И.В.Михутиной и С.Полторака49. Существенным плюсом работы И. В. Михутиной является также привлечение значительного числа ранее недоступных архивных источников, что делает ее высокоинформативной и наиболее полной отечественной работой, посвященной польско-советской войне 1920г.

Исследованию вопросов этносоциальной ситуации в польско-украинском пограничье и процессов разграничения посвящены две работы В.Н.Савченко50. Их автор продолжает концептуальную линию дореволюционных российских историков, на взгляды которых большое влияние оказывала русификаторская политика властей Российской империи. Оценки большинства фактов и событий в его работах даются в основном не с позиций их значения для польского и украинского этносов и их государственности, а базируются на геополитических устремлениях российских политиков конца XIX - начала XX в. На первой из этих работ стоит остановиться подробнее, так как она охватывает практически весь комплекс вопросов и проблем,

48 Фелыитинский Ю. Брестский мир. Октябрь 1917 - ноябрь 1918. М., 1992.

49 Михутина И.В. Польско-советская война 1919-1920 гг. М., 1994.; Полторак С. Победоносное поражение. Спб., 1994.

50 Савченко В.Н. Восточнославянско-польское пограничье 1918-1921 гг. М., 1995.; Савченко В.Н. Политические границы и этносоциальная ситуация на польско-восточнославянском пограничье. XIX - первая половина XX в. // Национальный поднимаемых в данном исследовании, и является первой отечественной монографией полностью посвященной исследованию этнической ситуации и процессов разграничения в польско-восточнославянском пограничье в конце XIX - первой четверти XX в.

В целом, автор подходит к исследованию вопросов польско-украинского разграничения с позиций примата этнического права и многофакторности в оценках событий, в то же время в работе содержится ряд положений и посылок достаточно спорного характера, либо таких, с которыми вообще нельзя согласиться. В частности, опираясь на тенденциозные исследования генштаба российской армии времен первой мировой войны, В.Н.Савченко западную границу зоны смешанного восточнославянско-польского населения в начале XX века, несмотря на успехи полонизации, отодвигает фактически к историческим границам Киевской Руси. Кроме того, вопреки официальной российской статистике, и так требующей определенной коррекции в пользу поляков, опираясь на собственные расчеты и описания этнографов второй половины XIX - начала XX веков, отмечавших у части населения междуречья Вепря и Буга сохранение в качестве разговорного украинского (южнорусское, малорусское наречие) языка при польском самосознании, В.Н.Савченко доводит "численность коренного восточнославянского ("русского") населения в Холмщине к 1914-1918 гг. минимально до 1 млн. человек"51, что превышает общую численность населения Холмской губернии и никак не соответствует тогдашней действительности. вопрос в Восточной Европе. Прошлое и настоящее. М., 1995. С. 162-174.

51 Савченко В.Н. Восточнославянско-польское пограничье. С.55.

Существенным терминологическим недостатком работ В.Н.Савченко является постоянное противопоставление понятия "униат" понятию "католик", в то время, как на практике униаты (греко-католики) являются последователями католической церкви греческого обряда и только этим отличаются от остальных католиков, приверженцев римского обряда (римо-католиков). Для регина польско-украинского пограничья, где католическая паства делится на последователей римского и греческого обрядов, корректное использование термина "католик" может носить лишь обобщающий характер.

В книге В.Н.Савченко также преувеличивается роль москвофильского элемента в Галиции в годы первой мировой войны, украинские течения этого времени представлены в резко негативном свете. Политика русских оккупационных властей в Галиции идеализируется, совершенно не учитывается тот факт, что именно после русской оккупации Галиции, а также связанных с нею преследований украинских политических течений Австро-Венгрии и гг^ко-католической церкви (например, высылка вглубь России митр „полита Андрея Шептицкого) роль москвофильского элемента во внутриполитической жизни этого региона существенно упала.

В 90-е годы продолжается начавшийся в предыдущее десятилетие рост интереса к исследованию проблем польско-украинского разграничения у польских историков. Работы этого времени52 характеризуются взвешенностью и нейтральностью суждений. Правда, историко-аналитический подход в них явно

52 Baumgart-М. Sprawa odbudowy Polski i jej granic w polityce mocarstw zachodnich w latach 1914-1921. Studia historyczne. N.3. Zeszyty naukowe Uniwersytetu Szczeciñskiego. Szczecin, 1991. S.75-93.; Pajewski J. Budowa Drugej Rzeczypospolitej 1918-1926. Kraków, 1995.; Serednicki A. Polsko-ukrainskie klopoty sojusznicze. // Wojna polsko-sowiecka 1920 roku. Przebieg walk i tío mi^dzynarodowe. Warszawa, 1991. S.209-213. преобладает над документально-информационным, что, по всей видимости, связано с отсутствием новых документальных открытий по данной тематике в архивах Польши.

В 1995 - 1996 гг. вышли две публикации автора данного исследования, в которых проблемы польско-украинского разграничения рассматриваются в более узких временных рамках53. В исправленном и значительно дополненном виде они вошли в состав данной работы. Исправления и дополнения не носят концептуального характера и произведены в основном за счет расширения источниковой базы, в частности, привлечения дополнительной статистики и архивных материалов РЦХИДНИ. Кроме того, в данной работе, по сравнению с вышеуказанными статьями автора, более детально рассматриваются планы Германии и Австро-Венгрии в отношении судеб польских и украинских земель, которые эти страны стремились реализовать в ходе первой мировой войны.

За широту охвата темы и глубину исследований особо следует выделить последние работы А.Чубиньского54. В них обобщены и развиты фактически все основные разработки польской исторической науки, посвященные исследованию проблем формирования восточных границ межвоенной Польши.

Анализ историографии позволяет сделать вывод, что наиболее глубоко тема польско-украинского разграничения

53 Скляров С.А. Определение польско-украинской границы на Парижской мирной конференции. // Версаль и новая Восточная Европа. М, 1996, С. 136-158.; Скляров С.А. Польско-украинский территориальный спор и великие державы в 1918-1919 гг. // Исследования по истории Украины и Белоруссии, вып. 1, М., 1996, С. 130-167.

54 Czubiñski A. Problem obszaru i granic odrodzonego panstwa polskiego w latach 1918-1922 // Problem granic i obszaru odrodzonego panstwa polskiego 1918-1990. Poznan, 1992. S.49-70.; Czubiñski A. Walka o granice wschodnie Polski w latach 1918-1921. Opole, 1993. исследована польскими учеными. Советская и постсоветская историография обращалась к ней эпизодически, практически никогда, за исключением работы В.Н.Савченко55, не охватывая всего комплекса связанных с нею проблем. Большинство публикаций были посвящены либо конкретным узким аспектам данной темы, либо касались вопросов польско-украинского разграничения только в той мере, в какой это диктовалось необходимостью исследования смежных тем. При этом следует учитывать, что большинство работ были сильно заидеологизированы, либо их концептуальные посылки выглядели достаточно спорными и сомнительными, что делает актуальным исследование данной темы, тем более, что открытие ранее не введенных в научный оборот по политическим мотивам архивных и историко-публицистических материалов исследуемого периода открывает новые перспективы в ее разработке не только в концептуальном, но и в документально-информационном плане.

В основу концепции данного иследования заложена посылка о необходимости давать оценку важнейшим событиям и процессам польско-украинского разграничения, исходя прежде всего из их значения для польского и украинского народов и развития их национальной государственности. Такой подход в сочетании с признанием примата этнического права в процессах государственного разграничения представляется наиболее перспективным и объективным. В то же время в работе будут приводиться и доводы сторонников других историко-политических концепций, служивших альтернативой этническому принципу польско-украинского государственного размежевания, без чего исследование данной темы не может считаться полным.

55 Савченко 3.Н. Восточнославянско-польское пограничье.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Польско-украинское разграничение в 1918-1923 гг."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ Перепетой и потрясения периода первой мировой войны, в том числе распад Российской, а затем Германской и Австро-Венгерской империй, открыли перед польским и украинским народами перспективы и создали предпосылки для обретения независимости и создания собственных национальных государств. Среди задач национально-государственного строительства отчетливо проявилась проблема определения границ, причем вопросы территориального разграничения волновали не только политические элиты и общественность вновь возникающих государств, но и лидеров ведущих мировых держав, решавших в ходе перекройки политической карты Центральной, Юго-Восточной и Восточной Европы задачи обеспечения собственных геополитических, экономических и военно-стратегических интересов в этом регионе.

Польско-украинское разграничение, вне всякого сомнения, относится к числу наиболее драматичных и трудноразрешимых вопросов как для создаваемых польского и украинских государств, так и ведущих мировых держав. Его осуществление было сопряжено с решением целого комплекса различных противоречий, которые в то время существовали между украинским и польским этносами, их политическими структурами, внутри самих этих структур, между двумя столкнувшимися в первой мировой войне военно-политическими блоками, между отдельными госудрствами-участниками этих блоков, а также между различными политическими течениями в этих странах. Дополнительным фактором, осложнявшим процесс польско-украинского разграничения, стали социалистические революции в Европе, прежде всего в России, сопровождавшиеся ростом классовой борьбы в этом регионе.

Совокупность всех вышеперечисленных факторов предопределила не только сложность, но и длительность процесса территориально-государственного разграничения, появление сложных, неожиданных и не всегда предсказуемых поворотов. Проведенное исследование позволяет выделить ряд этапов, через которые прошло становление польско-украинской границы в период 1918-1923гг. и определить их особенности и содержание.

Первый этап польско-украинского разграничения пришелся на конец 1917 - 1918 гг. Активными субъктами разграничения в это время выступали УНР, страны Четверного блока и Советская Россия. Ведущая рот при этом принадлежала центральным державам и прежде всего лидеру этой коалиции - Германии, что во многом было связано с военно-политическим доминированием Четверного блока в этом регионе, подкрепленным непосредственным присутствием его войск на всей оспариваемой территории. Особенностью этого этапа является формальное и фактическое отсутствие в числе активных участников польско-украинского разграничения представителей польского государства, создание которого декларировалось и официально признавалось всеми участниками процесса разграничения. Основу польско-украинского разграничения на этом этапе составили решения Брестской мирной конференции, зафиксированные в Берстском мирном договоре между УНР и странами Четверного союза, который помимо стран-подписантов обязывалась признавать и Советская Россия.

Второй этап польско-украинского разграничения охватывает конец 1918 и весь 1919 г. Страны Четверного блока вследствие военного поражения в первой мировой войне полностью утратили свои прежние позиции и влияние на происходящие в этом регионе процессы. Их роль переходит к победителям - ведущим государствам Антанты и США, которые, впрочем, не обладая военным присутствием в зоне польско-украинского разграничения, не могли оказывать на происходившие здесь события того влияния, которое

224 было прежде у Германии и Австро-Венгрии. Помимо ведущих стран Антанты (Франции, Великобритании, Италии) и США, активными субъектами польско-украинского разграничения на этом этапе выступают образовавшиеся польское государство и ЗУНР, а также УНР и Советская Россия. Кроме того, определенное воздействие на него оказали и белогвардейские правительства. Советская Россия хотя и не принимала непосредственного участия в принятии решений по вопросу границ в этом регионе, оказывала на происходившие там процессы чрезвычайно сильное косвенное воздействие. В это время Красной Армии постепенно удалось овладеть большей частью ранее входившей в состав Российской империи территории Украины, что нанесло серьезный удар по военно-политическим позициям УНР, усилив тем самым роль Польши, которая в глазах Антанты становилась барьером на пути большевистской экспансии в Европу.

Отсутствие в зоне польско-украинского разграничения прямого военного присутствия великих держав в условиях создания национальных армий конфликтующих сторон и бескомпромиссного подхода польских и украинских правящих элит к вопросам двустороннего разграничения привели к польско-украинской войне. Ее инициаторы исходили из того, что противоречия между ведущими мировыми державами не позволят им существенно повлиять на ее ход, в связи с чем они в конечном счете окажутся вынужденными считаться со "свершившимися фактами" территориального передела и рано или поздно признают установившуюся в результате войны границу. Разница в военном потенциале Польши и украинских государств, наступление на Украине Красной Армии и Деникина, предопределили военное поражение украинцев. В июле 1919 г. лишается всей своей территории ЗУНР, в декабре - УНР.

Польша в ходе войны 1918-1919 гг. максимально реализовала свою территориальную программу на украинском направлении.

Однако польскому государству предстояло добиться еще признания выгодных для нее границ великими державами, что в тех условиях ей не удалось. Последние, не теряя надежды на возрождение сильной, небольшевистской России, преследуя собственные геополитические интересы, а также учитывая широко распространенное среди западной общественности мнение о приоритете в вопросах разграничения этнического фактора, в декабре 1919г. на проходившей в Париже мирной конференции отказались признать фактически сложившиеся к этому моменту восточные границы Польши, далеко выходящие за пределы преобладания польского этноса. Более того, восточная граница Польши на Парижской мирной конференции вообще не была утверждена, что делало ее и в дальнейшем объектом дипломатических и военных баталий.

Если сравнивать принятые на Брестской и Парижской мирных конференциях решения, то окажется, что несмотря на наличие на них многочисленных дипломатических вариантов польско-украинского разграничения, ни один из них не был до конца реализован. При этом, Брестская конференция гораздо ближе Парижской подошла к практическому разрешению польско-украинского пограничного конфликта, так как в Бресте был подписан мирный договор, определяющий принципы этого разграничения. Однако реализация этого договора на практике натолкнулась на серьезные разногласия внутри Четверного союза, что вскоре привело к ревизии части брестских соглашений. Парижская мирная конференция, несмотря на более продолжительный срок работы, ввиду отсутствия у ее участников единого подхода к принципам определения границ новых государств, не смогла выработать подобный договор.

Оценивая значение Брестской и Парижской мирных конференций с позиций интересов польской и украинской государственности, следует отметить, что для украинской стороны

226 решения Брестской конференции, даже после частичной из ревизии, были большим достижением, в то время как польская сторона была сильно ими ущемлена в своих позициях. Отсутствие конкретных решений Парижской мирной конференции по польско-украинскому разграничению представляло, с одной стороны, серьезный успех польской дипломатии, позволивший Варшаве распространить свою администрацию почти на все спорные территории. С другой стороны, отсутствие признанной мировыми державами восточной границы по-прежнему оставляло этот вопрос открытым не только для Польши, но и для ее соседей, что не просто препятствовало установлению стабильности в этом регионе, но и провоцировало политику "свершившегося факта".

Третий этап польско-украинского разграничения включает в себя 1920 - начало 1921 г. Он целиком связан с попытками решения вопроса польско-украинского разграничения в ходе сначала военного, а потом дипломатического противостояния Польши и Советской России. Фактически только эти два государства являлись на этом этапе активными субъектами разграничения, несмотря на то, что формально к числу таковых следует отнести также УНР и УССР. Последние были сильно ограничены в своих возможностях и выступали второстепенными участниками процесса разграничения. УНР к началу киевского похода не контролировала не контролировала никакой территории и не обладала сильной армией, вследствие чего должна была удовлетворить все территориальные претензии поляков в отношении украинских этнических земель. Еще более уязвимыми были позиции УССР. Москва в течение всего этого периода еще только определяла свой подход к вопросу о статусе и полномочиях Советской Украины, полностью игнорируя в своей внешней политике особую позицию украинских большевиков, в случае если такая вообще проявлялась. В большинстве случаев

227 правительство Советской Украины выполняло все указания Москвы и стремилось не отходить от ее официальной линии.

На этом этапе еще более уменьшается влияние ведущих мировых держав на события в этом регионе. Сначала они не смогли выработать эффективную политическую линию в отношении реализации Польшей военным путем своих геополитических планов на востоке. Когда же польское наступление на Украине захлебнулось и началось контрнаступление Красной Армии на Варшаву их посредничество, сулившее советскому государству территориальные приращения, было отвергнуто уже Москвой.

Вторая половина этого этапа приходится на мирные переговоры в Риге, подписание прелиминарного мира и заканчивается заключением Рижского мирного договора, по которому Варшава и Москва поделили между собой украинские земли.

Следующий, четвертый этап польско-украинского разграничения, охватывает период с марта 1921г. (подписание Рижского трактата) по март 1923 года, когда ведущие мировые державы фактически признали "свершившийся факт" - польско-украинскую границу как часть восточной границы Польши, установленной на основании Рижского мирного договора. Он целиком посвящен дипломатической борьбе Варшавы за признание территориальных условий Риги. В отличие от советского государства, особо не опасавшегося непризнания Антантой и США польско-советской границы, и решавшего в это время вопросы своего международного признания, Польша стремилась добиться признания ведущими державами включения в свой состав территорий с преобладающим непольским, в том числе украинским населением. Особо при этом стоял вопрос о статусе Восточной Галиции, на территории которой, согласно решениям Парижской мирной

228 конференции, по истечении предоставленного Польше мандата на временное управление должен был быть проведен референдум. Итогом этого этапа стало удовлетворение ведущими державами территориальных амбиций польского государства в зоне польско-украинского разграничения.

Сложно однозначно как положительные или отрицательные оценить общие итоги польско-украинского разграничения в 1918-1921гг. для судеб польского и украинского этносов на спорных территориях. С одной стороны, пребывавшие на них в меньшинстве поляки получили возможность жить в течение всего межвоенного периода в составе своего национального государства. С другой стороны, в составе польского государства оказались не отдельные анклавы, а достаточно обширные территории с преобладающим украинским населением, что способствовало консолидации украинского этноса в сложившейся там обстановке польско-украинского национального антагонизма и полонизаторской политики властей.

Варшаве так и не ввела в действие принятый в 1922г. закон о принципах воеводского самоуправления для Львовского, Тернопольского и Станиславского воеводств, лишив тем самым галицких украинцев какой-либо автономии. Не был создан также и украинский университет, что лишало западных украинцев легальной возможности получить высшее образование на родном языке, не покидая пределов Польши. Более того, резко ухудшилась ситуация с обучением украинцев в национальных школах. Если в 1910-1911гг. в Восточной Галиции было 2450 финансируемых государством украинских пщол, то к 1936г. их осталось только 496.1

Деукраинизаторская политика Варшавы встречала активное сопротивление украинского населения, подогревая польскоукраинский антагонизм, что не способствовало укреплению польского государства. Значительный размах приобрела террористическая деятельность сторонников наиболее радикального крыла украинского национально-освободительного движения. В ответ польские власти усиливали преследования различных украинских политических и культурно-просветительских организаций. Апофеозом такой политики считается проведенная осенью 1930г. акция пацификации (умиротворения), сопровождавшаяся массовыми арестами украинских деятелей и погромами украинских политических, хозяйственных и культурно-просветительских организаций.2

В межвоенный период имели место, правда, и попытки реализации концепции создания политической нации, предусматривавшие выработку оптимального варианта мирного польско-украинского сосуществования в рамках польского государства. В частности, в 1928 г. воеводой Волыни был назначен Х.Юзевский, занимавшего в 1920г. пост товарища министра в правительстве С.Петлюры и известного как сторонника польско-украинского сотрудничества. Однако реализовать эту концепцию в рамках одного воеводства ему не удалось, та как оказалось невозможным оградить Волынь от влияния радикальных украинских партий и организаций Галиции, нашедших благодатную почву для своей деятельности среди попавшего под пресс экономического кризиса украинского крестьянства.3

К сожалению, ввиду необъективности польской статистики межвоенного периода в настоящее время тяжело судить о динамике процессов полонизации западноукраинских земель. По всей

1 Tomaszewski J. Rzeczpospolita wielu narodôw. Warszawa. 1985. S.93-95.

2 Ibid. S. 97-98.

3 Torzecki R. Op. cit. S. 59-61, 148, 170-171.

230 видимости, получив поддержку государства, протекавшие еще до первой мировой войны процессы постепенного повышения удельного веса поляков в составе местного населения продолжились и вероятно даже активизировались, но коренным образом переломить этническую ситуацию на этих землях они не могли.

В то же время украинская национально-культурная и политическая работа на западноукраинских землях приносила свои плоды даже в таких районах, как Холмщина, где позиции украинского этноса были серьезно подорваны в ходе первой мировой войны. Основным центром распространения украинского культурного и политического влияния стала Восточная Галиция.

В материалах II отдела Генштаба польской армии, специально собранных в 1924 году для разработки плана обороны восточных границ польского государства, отмечалось, что на Волыни (пояс Ровно), где православные украинцы (русины) составляли 54% всего населения, а поляки - 15% (из них 4% - "новые переселенцы"), повсеместно развернуло свою работу украинское культурно-просветительское общество "Просвита", при этом в качестве центра распространения украинской пропаганды указывалась Восточная Галиция ("Восточная Малая Польша").4

Рост украинского национального самосознания в межвоенной Польше отмечался также в районах украинско-белорусского пограничья, где прежде у значительной части местного восточнославянского населения национальное самосознание практически отсутствовало, местные жители идентифицировали себя как "тутейшие".

В докладе Полесского воеводы Крамольского об экономическом и этнографическом положении Полесья в 1930-1932 гг. указывалось, что украинское влияние в этом регионе далеко продвинулось ча север. К числу несомненно украинских он относил Кобринский, Брестский и Коширский поветы, а Дрогицкий, Пинский и Столинский поветы - к зоне смешанного украинско-белорусского влияния. (Статистика дореволюционной России относила значительную часть этих земель к зоне распространения малорусского наречия). Крамольский украинско-белорусскую границу в Полесском воеводстве проводил по линии : советская граница - р.Припять - р.Пина - р.Ясельда - Хомск - Межлесье - чуть южнее границы Кобринского и Пружанского поветов - Городечно -Каменец-Литовский - граница Полесского воеводства западнее Черемхи.5

Еще дальше на север эта граница отодвинута в докладе этнографической экспедиции, направленной в этот район в 1934 г. Варшавским институтом национальных меньшинств. Описывая этническую ситуацию в Полесье, представители института помимо украинцев и белорусов выделили пять отдельных этнических групп -гедунов и полюхов на юге, литвинов, черняков и чахчуров на севере региона. Среди гедунов они отметили распространение украинской и самобытной ориентации, выражавшейся "в так называемом "хохлятцтве". Отмеченные в зоне расселения гедунов отдельные проявления белорусской ориентации, иследователи института посчитали данью историко-административной традиции, а также следствием польского воздействия.

По их данным, наиболее сильно украинское влияние проявлялось в западных районах Полесья, то есть в зоне примыкавшей к польско-восточнославянской этнической границе. Там же наиболее сильным, по их наблюдениям, был отпор, оказываемый политике полонизации. Зона смешения украинско ЦХИДК. Ф. 461. Оп. 1. Д. 37. Л.23-24. " Там же. Ф. 464. Оп. 2. Д. 3. Л. 8-11. белорусского влияния, по мнению варшавских исследователей, проходила в районе стыка гедунов и литвинов. Северную границу расселения гедунов они проводили приблизительно так : р.Винец -р.Ясельда - о.Пески - Споровское болото - Телеханы - о.Погост -р.Припять, отмечая, что возможно ее следует провести несколько , южнее - по р.Ясельда.6

К межвоенному периоду следует относить и завершение процессов формирования украинского национального самосознания у оказавшихся на территории Польши лемков, населявших до 1945 г. горную гряду Малых Бескидов.

По-видимому, если бы к межвоенной Польше отошли не столь значительные по размеру территории с преобладающим украинским населением, а отдельные анклавы, то это бы упростило их полонизацию, а украинская общественно-политическая и культурологическая работа вероятно не получила бы такого размаха.

Оценивая итоги польско-украинского разграничения в 1918-1923гг., следует учитывать, что Польша по прошествии полутора веков после ее разделов не только возродилась, но и смогла включить в свой сотав ряд исторических земель Речи Посполитой, на которые она не могла претендовать по соображениям этнического права. При этом, многочисленные национальные меньшинства, недовольные таким положением вещей, на протяжении всего межвоенного периода оставались сильным дестабилизирующим фактором для польской государственности. Если внутренние проявления сепаратизма межвоенная Польша могла более или менее успешно гасить, то с внешним она ничего не могла поделать. На восточных границах Ползши на протяжении всего межвоенного периода было крайне неспокойно, чему способствовали не только национальные процессы в чистом виде, но и их переплетение с социальными. Когда

Там же. Ф. 461. Оп. 1. Д. 530. Л. 137-138.

233 же в конце тридцатых годов соседи Польши достаточно окрепли и во многом по национальным соображениям (хотя не следует отбрасывать и другие - геополитические, экономические и т. д.) предприняли попытку разделить между собой территорию межвоенной Польши, Варшава оказалась к этому не готова. В сентябре 1939г. Польша не смогла противостоять попытке практической реализации СССР и Германией "пакта Молотова-Риббентропа".

Однако ущербность национально-территориальной политики межвоенной Польши проявилась не только в территориальных потерях польского государства в ходе второй мировой войны. Они были хоть и значительны, но по окончании войны оказались в какой-то мере компенсированы историческими землями польского государства на западе, на которые вплоть до депортации немецкого населения Польша не могла претендовать по этническим соображениям. Серьезные испытания перенес польский народ. Особый удар по позициям польского этноса в годы второй мировой войны был нанесен на этнических западноукраинских землях. Местные поляки были подвергнуты массовой депортации. Кроме того, в годы второй мировой войны в условиях нового подъема украинского национально-освободительного движения местные поляки не только оказались в окружении враждебного им населения, но и в отдельных местах подверглись геноциду. Эти действия в значительной мере были реакцией на территориальные последствия Рижского мирного договора и последующую жесткую денационализаторскую политику межвоенной Польши по отношению к национальным меньшинствам.

Список научной литературыСкляров, Сергей Анатольевич, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Архив внешней политики Российской Федерации (АВП1. РФ).

2. Ф. 04 (Секретариат Г.Чичерина). Оп. 32. Папка 204. Д. 52425; Папка 215. Д. 52632.

3. Ф. 028 (Фонд А. Йоффе). Оп. 1. Папка 2. Д. 34.

4. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 5889 (Посольство УНР в Германии). Оп. 1. Д. 10, 11, 26. Ф. 6218 (Материалы Белорусской Народной Республики).1. Оп.1. Д.6.

5. Российский государственный военный архив (РГВА).

6. Ф. 102 (Управление армиями Юго-Западного фронта). Оп. 1. Д. 44; Оп. 2. Д. 45, 92; Оп. 3. Д. 506 (2), 508 (1), 508 (2),511,512(2), 2345, 2414; Оп. 7. Д. 7, 8, 10; Оп. 9. Д. 51.

7. Ф. 245 (Управление Первой конной армии). Оп. 1. Д. 1-5 и др.

8. Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ).

9. Ф. 5 (Секретариат главкома всеми ВС республики). Оп. 1. Д. 1992, 2001,2003, 2431,2906.

10. Ф. 17 (Секретариат ЦК РКП). Оп. 109. Д. 43, 73, 102.

11. Центр хранения историко-документальных коллекций. (ЦХИДК).

12. Ф. 308 (// отдел Генерального штаба Польши). Оп. 7. Д. 1, 264. Оп. 9. Д. 69, 418, 542.

13. Ф. 461 (Экспозитура № 2 второго отдела Генерального штаба Польши). Оп. 1.Д. 37, 113, 114, 117, 119, 128, 155, 530.

14. Ф. 464 (Бюро инспекции при генеральном инспекторе Вооруженных сил Польши). Оп. 2. Д. 3.

15. Ф. 498 (Экспозитура в Ковеле II отдела командования Люблинского генерального округа). Оп. 1. Д. 2, 8, 9.

16. Ф. 1703 (Франко-польская военная миссия). Оп. 1. Д. 183.

17. СТАТИСТИЧЕСКИЕ И КАРТОГРАФИЧЕСКИЕ МАТЕРИАЛЫ Атлас Украинской ССР и Молдавской ССР. М., 1962. Атляс Украши й сумежних кра1в пщ загальною редакщею д-ра Володимира Кубшовича, доцента Ягайлонського ушверситету. Льв1в. 1937.

18. Материалы к вопросу об образовании Холмской губернии. Варшава, Т.1. 1908. Т.П. Варшава, 1911.

19. Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Т. IV,ЬУ. Спб., 1904.

20. Кггугапошзк! А., Киташеск1 К. 81а1уз1ука Ро№. Кгакош,1915.

21. Роск^сгтк з1а1уз1ук1 ваИс^ рос!. ге<1 с!г Таёешга РПа1а. Т.1Х. Сг.1. 1913.

22. Яосгшк 81а1ув1ук1 Rzeczypospolitej РоЫае^ Warszawa, 1921. Weinfeld I. Яосггик Роккь ТаЬИсе 51а1уз1усте. Warszawa -1922.

23. ОФИЦИАЛЬНЫЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ДОКУМЕНТЫ Гражданская война на Украине. Сборник документов. Киев,

24. Документы внешней политики СССР. Т.II, III. М., 19581959.

25. Документы и материалы по истории советско-польских отношений. T.I III. М. 1963-1965.

26. Документы о разгроме германских оккупантов на Украине в 1918 г. М. 1942.

27. Краевий KoMicapiaT Холмщини, Пщляшшя, Полкся й Захщно1 Волиш. Проект краевого урядування. Бересте, травень. 1918.

28. Крах германской оккупации на Украине (По документам оккупантов). М. 1936.

29. Ленин о Польше и польском рабочем движении : Ст., речи, документы, письма. М., 1990.

30. Пщ прапором Жовтня. Документа i матер1али. Льв1в,1957.

31. Польско-советская война 1919-1920. (Ранее не опубликованные документы и материалы). М. 1994. Сен-Жерменский мирный договор. М., 1925. Украшський ¡сторичний журнал. 1991. №9.

32. Deruga A. Nieznane dokumenty do dziejöw polityki wschodniej Polski 1918 1919.// Z dziejöw stosunköw polsko-radzieckich. Studia i materialy. Warszawa. 1970. Т. VI.

33. Kumaniecki K. Odbudowa panstwowosci polskiej. Najwa2niejsze dokumenty 1912-styczen 1924. Warszawa Krakow, 1924.

34. Sprawa Polska w parlamencie w^gierskim 1915-1918. Warszawa, 1920.

35. Sprawy Polskie na konferencji pokojowej w Paryzu w 1919 r. Dokumenty i materiafy. T.II, III. Warszawa, 1965-1967.

36. Tajne rokowania polsko-radzieckie w 1919 r. Materiafy i dokumenty. Warszawa, 1986.

37. Wskrzeszenie Panstwa Polskiego. Szkic historyczny. T.II. Krakow,1925.

38. МЕМУАРЫ И ПРИМЫКАЮЩИЕ К НИМ РАБОТЫ ВинниченкоВ. Вщродження наци. 4.II. Кшв. 1991.

39. Ворошилов К. Е. Сталин и строительство Красной Армии.1. М., 1941.

40. Гофман М. Война упущенных возможностей. M.-JI., 1925.

41. Грушевський М. В першш делегаци украшсько1 партп сощал1спв-революцюнер1в. (квп-ень 1919-лютий 1920 р.)// Бор1теся поборете! Закордонний орган украшсько1 парти coцiaлicтiв-peвoлюцioнepiв. Wien. 1920. № 3.

42. Грушевський М. М1ж Москвою й Варшавою // Борггеся -поборете! Закордонний орган украшсько1 парти сощал1спв-револющонер1в. Wien. 1920. № 2.

43. Дорошенко Д. Дещо про закордонну полггику Украшсько1 Держави в 1918 рощ // Хшборобська УкраТна. 36ipHHK II, III, IV.

44. Вщень, 1920-1921. Дорошенко Д. 1стор1я Украши 1917-1923 рр. Т.1, 2.1. Ужгород, 1930-1932.

45. Доценко О. Л1топис украшсько! революцй'. Матер1али й документа до icTopii украшсько'1 революцй'. Т.Н. Кн.IV. Кшв -JlbBiB, 1923.

46. Левицький К. Великий зрив (До icTOpií украшсько1 державносп вщ березня до листопада 1918 р. На пщстав1 спомишв та документе. Льв1в, 1931.

47. Левицький К. IcTOpin визвольних змагань галицьких украшщв з часу cbítoboí вшни 1914-1918. Льв1в, 1930.

48. Ллойд-Джордж Дэвид. Правда о мирных договорах. T.I. М., 1957.

49. Лозинський М. Галичина в рр. 1918-1020. Укра'шська револющя. Розвщки i матер1али. Кн.5. Вщень 1922.

50. Марголин А. Украина и политика Антанты. (Записки еврея и гражданина). Берлин, 1921.

51. Мархлевский Ю. Война и мир между буржуазной Польшей и пролетарской Россией. М., 1921.

52. О мелянович-Павленко Старший. Украшсько-польська вшна 1918-1919. Прага, 1929.

53. Тютюнник Ю. 3 поляками проти Вкраши. Харюв, 1924.

54. Тютюнник Ю. Зимовий похщ 1919-1920 рр. (Полппчний огляд). Коломия Кшв, 1923.

55. Тютюнник Ю. Под флагом демократии и национализма. Харьков, 1924.

56. Чернин О. В дни мировой войны. Мемуары. М.-Пг., 1923.

57. Шульгин О. Державшсть чи гайдамаччина? Париж, 1931.

58. D^bski J. Pokój Ryski. Warszawa, 1931.

59. Kutrzeba S. Polska Odrodzona 1914-1922. Krakow, 1922.

60. Kutrzeba T. Wyprawa Kijowska 1920 roku. Warszawa, 1937.

61. Switalski K. Diariusz 1919 1935. Warszawa, 1992.

62. Witos W. Moje wspomnienia. Warszawa, 1988.

63. ПУБЛИЧНЫЕ ВЫСТУПЛЕНИЯ ПОЛИТИКОВ Девятая конференция РКП (б), сентябрь 1920 г., протоколы. М., 1972.

64. Зиновьев Г. Польское наступление. Речь на IV Всеукраинском съезде Советов Рабочих, Крестьянских и Красноармейских депутатов. Харьков, 1920.

65. К рабочим и крестьянам Украины. Воззвание председателя ЦИК г. Петровского, председателя Совнаркома Х.Раковского и бюро ЦК КПУ. Б.м, 1920.

66. Ленин. Полн. собр. соч. Т. 51.

67. Раковский X. Все для победы над польскими панами. Речь тов. Раковского на рабочем митинге в Харькове 9 мая сего года.1. Харьков, 1920.

68. Троцкий Л. Вор в доме. Б.м., 1920.

69. Троцкий Л. Смерть польской буржуазии. Б.м., 1920.1. ПЕРИОДИКА

70. Вютник по липки, лператури 1 життя. Вщень, 1918.

71. Известия. М., 1920. N 93 (4 мая).

72. Правда. М., 1920. N 99 (9 мая).1. ЛИТЕРАТУРА

73. Бшан Ю.Я. Гер01чна боротьба трудящих Украши проти внутрннньоГ контрреволюци та шоземних штервенпв у 1918-1920 роках. Кшв, 1957.

74. Боечко В.Д., Ганджа О.1., Захарчук Б.1. Формування державних кордошв Украши 1917-1940 рр. Кшв, 1991.

75. Воробьев A.B. Политика Польши в отношении Советского государства и ее концептуальные основы (1918-1939 гг.). Автореф. дисс. канд. ист. наук. М., 1991.

76. Гетманчук Н.П. Советско-польские отношения 1921-1929 гг. Автореф. дис. канд. ист. наук.Львов, 1986.

77. Голубець М. Велика icTopin Украши вщ найдавшших чаав до 1923 року. Льв1в, 1935.

78. Джеджула Г.А. Польша в планах 1мпер1алкггичных держав у перюд nepinoi свггово1 вшни // Питания hoboi та новггньо1 icTopii. Кшв, 1971. Вип.12.

79. Дорошенко Д. Слов'янський св1т в його минулому й сучасному. T.III. Берлш, 1922.

80. Дранг нах Остен" и народы Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы 1871-1918 гг. М., 1977.

81. Зуев Ф. Международный империализм организатор нападения панской Польши на Советскую Россию. М., 1954.

82. История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. М., 1938

83. Карпенко О.Ю. 1мпер1ал1стична штервенщя на Украни 1918-1920. Льв1в, 1964.

84. Ксенофонтов И.Н. Мир, которого хотели и который ненавидели. М., 1991.

85. Кулик I. Провал польського плану в 1920 р. Кшв, 1940.

86. Макарчук С.А. Этносоциальное развитие и национальные отношения на западноукраинских землях в период империализма. Львов, 1983.

87. Манусевич А. К дипломатической истории вопроса о восточных границах послеверсальской Польши // Исторический журнал. №4/128. М., 1944.

88. Манусевич А.Я. Трудный путь к Рижскому мирному договору 1921 г. // Новая и новейшая история. М., 1991. № 1.

89. Марггчак О. М1жнародне положения галицько'1 справи // Украшський скиталець. Орган вшськово!' ем1грацп земель ЗУНР. IV Р1чник. 1922. 4.2(24).

90. Матвеев Г. Ф. Последняя попытка польско-украинского военного взаимодействия в 1920 г.// Версаль и новая Восточная Европа. М. 1996. С. 176 185.

91. Михутина И.В. Польско-советская война 1919-1920 гг. М.,1994.

92. Никольников Г.Л. Брестский мир и Украина. Киев, 1981.

93. Нотович Ф. И. Захватническая политика германского империализма на востоке в 1914 -1918 гг. Л., 1947.

94. Олшник П. Лихол1ття Холмщини й Пцщяшшя. (Шлях культурно-нацюнального розвою Холмщини й Пщляшшя в XIX-XX ст.). Прага, 1941.

95. Ольшанский П.Н. Рижский договор и развитие советско-польских отношений 1921-1924. М., 1974.

96. Ольшанский П.Н. Рижский мир. М., 1969.

97. Полторак С. Победоносное поражение. Спб., 1994.

98. Поп И.И. Восточная политика центральных держав после Брестского мира. // Германская восточная политика в новое и новейшее время. М., 1974.

99. Рубинштейн Е.И. Крушение Австро-Венгерской монархии. М., 1963.

100. Руднев В. Крах бшопольсько1" окупаци на Украпп в 1920 р. Кшв, 1940.

101. Савченко В.Н. Восточнославянско-польское пограничье 1918-1921 гг. М., 1995.

102. Савченко В.Н. Политические границы и этносоциальная ситуация на польско-восточнославянском пограничье. XIX -первая половина XX в. // Национальный вопрос в Восточной Европе. Прошлое и настоящее. М., 1995.

103. Симоненко Р.Г. 1мпер1ал1стична политика Антанти США щодо Украши у 1919 р. Кшв, 1962.

104. Симоненко Р.Г. Брест. Двобш вшни 1 миру. Кшв, 1988.

105. Симоненко Р. Г. Провал полп-ики м1жнародного ¡мпер1ал1зму на Укрздш (II половина 1919 березень 1921 р.). Кшв, 1965.

106. Симоненко Р.Г. Украшсью буржуазш нацюнал1сти -пошнчники м1жнародного ¡мпер1ал1зму в загарбанш захщноукрашських земель // У боротьб1 за радянську владу сощал1зм. Льв1в, 1960.

107. Сироткин В. Рижский договор // Международная жизнь. №8. М., 1988.

108. Скляров С.А. Определение польско-украинской границы на Парижской мирной конференции. // Версаль и новая Восточная Европа. М. 1996.

109. Скляров С.А. Польско-украинский территориальный спор и великие державы в 1918 1919 гг. // Исследования по истории Украины и Белоруссии. Вып. 1. М. 1995.

110. Суслов П.В. Политическое обеспечение советско-польской компании 1920 года. М.-Л., 1930.

111. Теодоров1ч 1.М. Полггика монархи Габсбурпв на Укра'1ш шсля Брест-Литовська (березень листопад 1918 р.) // Питания ново! та нов1тньо1 штори. Кшв, 1971. Вип.12.

112. Фельштинский Ю. Брестский мир. Октябрь 1917 ноябрь 1918. М., 1992.

113. Францев В.А. Карты русского и православного населения Холмской Руси с статистическими таблицами к ним. Варшава, 1908.

114. Хмшь I.C. 3 прапором миру кр1зь полум'я вшни. Дипломатична д1яльнють Укра'шсько'1 PCP (1917-1920). Кш'в, 1962.

115. Черных М.Н. Юлиан Мархлевский в советско-польских отношениях в 1918-1921 гг. М., 1990.

116. Ягодин В. Польша и Рижский договор (Исторический очерк). Литературно-издательский отдел политуправления Реввоенсовета Запфронта. Б.м., 1921.

117. Arski St. Korta A., Safjan Z. Zmowa grabiezców. Awantura Pilsudskiego w 1920 r. Warszawa, 1950.

118. Batowski H. Linia Curzona a byla Galicja Wschodnia // Z dziejów stosunków polsko-radzieckich. Studia i materialy. Warszawa, 1962. T.III.

119. Baumgart M. Sprawa odbudowy Polski i jej granic w polity ce mocarstw zachodnich w latach 1914-1921. Studia historyczne. N.3. Zeszyty naukowe Uniwersytetu Szczeciñskiego. Szczecin, 1991.

120. Bierzaniek R. Pañstwo Polskie w politycznych koncepcjach mocarstw zachodnich 1917-1919. Warszawa, 1964.

121. Czubiñski A. Problem obszaru i granic odrodzonego pañstwa polskiego w latach 1918-1922 // Problem granic i obszaru odrodzonego pañstwa polskiego 1918-1990. Poznan, 1992.

122. Czubiñski A. Walka o granice wschodnie Polski w latach 1918-1921. Opole, 1993.

123. Deruga A. Pocz^tek rokowañ o sojusz miçdzy Pilsudskim a Petlur^ styczeñ lipiec 1919) // Z dziejów stosunków polsko-radzieckich. Studia i materialy. Warszawa, 1970. T. VI.

124. Deruga A. Polityka wschodnia Polski wobec ziem Litwy, Bialorusi i Ukrainy (1918-1919). Warszawa, 1969.

125. Dzieje Lubelszczyzny. Warszawa. 1974. T. I.

126. Dzieje Polski. Warszawa, 1976.

127. Grosfeld L. Polityka paristw centralnych wobec sprawy polskiej wlatach 1914-1918. Warszawa, 1962.

128. Jablonski H. Narodziny Drugiej Rzeczytpospolitej (1918-1919). Warszawa, 1962.

129. Jawornicki B. Wyprawa kijowska Pifcudskiego // Sprawy mi^dzynarodowe. Warszawa, 1955. №5.

130. Juzwenko A. Pröby ustalenia polityki Polski wobec Rosji na przelomie 1918/1919 r. // Przegl^d historyczny. Warszawa, 1973. T. LXIV. Zeszyt 2.

131. J^druszczak T. Stanowisko Polski i mocarstw Ententy w sprawie polskiej granicy wschodniej (1918-1921) // Sprawy mi^dzynarodowe. Warszawa, 1959. № 6.

132. Konopczynski W. Historia polityczna Polski 1914-1939. Warszawa, 1995.

133. Kowalski W. ZSRR a sprawa granic i niepodleglosci Polski. Warszawa, 1969.

134. Kukulka J. Francja a Polska po traktacie wersalskim 1919-1922. Warszawa, 1970.

135. Kukulka J. Sprawa Galicji Wschodniej w stosunkach polsko-radzieckich przed podpisaniem traktatu wiersalskiego // Studia z z najnowszych dziejöw powszechnych. Warszawa, 1963. T.5.

136. Kumaniecki J. Po traktacie Ryskim. Stosunki polsko-radzieckie 1921-1923. Warszawa, 1971.

137. Kumaniecki J. Poköj polsko-radziecki 1921. Geneza, rokowania, traktat, komisje mieszane. Warszawa, 1985.

138. Maruszczak H. Zmiany w zaludnieniu wojewodstwa lubelskiego w latach 1922-1946 // Annales Universitatis Mariae Curie-Skladowska. Sectio B. Lublin, 1949, vol. IV, 5.

139. Olszanski P.N. Od preliminariow pokojowych do traktatu pokojowego (12 pazdziernika 1920 18 marca 1921) // Z dziejow stosunkow polsko-radzieckich. Studia i materialy. Warszawa, 1968. T.III.

140. Osica J. // O ksztait Odrodzonej. Walka o granicy. Warszawa,1984.

141. Osica J. Na wschod od Bugu.// Wiadomosci historyczne. Warszawa, 1989. N.4.

142. Pajewski J. Budowa Drugej Rzeczypospolitej 1918-1926. Krak6w, 1995.

143. Serednicki A. Polsko-ukrainskie klopoty sojusznicze. // Wojna polsko-sowiecka 1920 roku. Przebieg walk i tlo mi^dzynarodowe. Warszawa, 1991.

144. Wakar W. Rozwój terytoryalny narodowosci polskiej. Cz.II. Warszawa, 1917.

145. WasilewskiL. Dzieje mçczenskie Podlasia i Chelmszczyzny. Kraków, 1916.

146. Zaks Z. Radziecka Rosja i Ukraina wobec sprawy pañstwowej przynaleznosci Galicji Wschodniej 1920-1923 // Z dziejów stosunków polsko-radzieckich. Studia i materialy. Warszawa, 1970. T. VI.

147. Zaks Z. Walka dyplomatyczna о naftç wschodniogalicyjskq. 1918-1923 // Z dziejów stosunków polsko-radzieckich. Studia i materialy. Warszawa, 1969. T.IV.