Понятие истины как конститутивный принцип самообоснования философии в греческой и христианской античности

Буланенко, Максим Евгеньевич

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.03
диссертация на тему: Понятие истины как конститутивный принцип самообоснования философии в греческой и христианской античности

Год: 2010
Автор научной работы: Буланенко, Максим Евгеньевич
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Владивосток
Код cпециальности ВАК: 09.00.03

450 руб.

Диссертация по философии на тему 'Понятие истины как конститутивный принцип самообоснования философии в греческой и христианской античности'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Понятие истины как конститутивный принцип самообоснования философии в греческой и христианской античности"

На правах рукописи УДК 1(091)

БУЛАНЕНКО Максим Евгеньевич

о .

ПОНЯТИЕ ИСТИНЬПШГкОНСТИТУТПВНЫЙ ПРИНЦИП САМООБОСНОВАНЙЯ ФИЛОСОФИИ В ГРЕЧЕСКОЙ И ХРИСТИАНСКОЙ АНТИЧНОСТИ

Специальность 09.00.03 - история философии

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата философских наук

1 С ЛЕИ 2010

Санкт-Петербург 2010

004618197

Работа выполнена на кафедре философии . Дальневосточного государственного технического университета (ДВПИ им. В.В.Куйбышева)

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Ведущая организация: Русская христианская гуманитарная академия-

Защита состоится «23» декабря 2010 г. в 16 часов на заседании Совета Д 212.199.10 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Российском государственном педагогическом университете им. А.И. Герцена по адресу: 197046, г. Санкт-Петербург, ул. Малая Посадская, д. 26; ауд. 317. •

С диссертацией можно ознакомиться в Фундаментальной библиотеке Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена по адресу: 191186, г. Санкт- Петербург, наб. р. Мойки, 48, корп. 5.'

Научный руководитель: доктор философских наук, профессор

Ячин Сергей Евгеньевич

Светлов Роман Викторович

кандидат философских наук, доцент Мочалова Ирина Николаевна

Учёный секретарь Совета, кандидат философских наук, доцент

А.Ю. Дорский

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Вопрос об истине в философии имеет саморефлексивный характер. Именно поэтому особую озабоченность вызывает ситуация, когда философия, традиционно определявшая себя через стремление к истине (и даже подчас называя себя «наукой истины»1), в наши дни всё более утрачивает ясность относительно содержания данного понятия. Свидетельством этого может служить не только возникновение в последние два столетия множества конкурирующих между собой теорий истины2, но и призывы некоторых видных философов вообще отказаться от этого понятия или признать его метафизическим пережитком. К представлению о том, что истина есть не более чем род «заблуждения»3, некогда выраженному Ф. Ницше и подхваченному иррационалистами, позже добавилось её

экзистенциалистское понимание как «необязательной»4, а в постмодернизме протест против «насилия истины» (у Ж.-Ф. Лиотара, Ж. Деррида и особенно у М. Фуко) подчас принимает крайние формы. Даже аналитическая философия, при всей своей приверженности рационализму, дала начало целому ряду концепций, явно говорящих о кризисе понятия истины - от релятивизма Н. Гудмена и Б. Уильямса5 до учения об «избыточности» (Ф. Рэмси) или чрезмерной «метафизичности» этого понятия (Р. Рорти)6.

Но особенность понятия истины состоит в том, что вопреки своей «метафизичности», истина есть цель человеческого познания и вместе с тем его первейшее условие, поскольку всякое познание подразумевает существование истины. Поэтому актуальной следует, наверное, признать всякую попытку глубже разобраться в причинах кризиса этого понятия, в том, был ли он действительно неизбежен, или же философия располагала и располагает возможностями для преодоления кризиса и конструктивного осмысления понятия истины. К тому же в настоящее время благодаря усилиям отдельных исследователей становится всё более очевидным, что путь развития, избранный западной философской традицией, был лишь одним из возможных7.

В этом смысле обращение к проблеме возникновения и развития понятия истины представляет не только исторический интерес (хотя немалую ценность имела бы уже сама возможность в чём-то лучше уяснить себе основания собственной философской традиции), но и открывает доступ к некогда оставленным или забытым, но, быть может, по-прежнему перспективным направлениям мысли. Кроме того, если отдельно говорить о современной русской философии, то подобное исследование могло бы оказаться полезным с

1 Аристотель, Метафизика a (H).l, 993Ь 20 (¿тсттт]цг) тт)д dArjGf: iaq).

3 Ср.: Kirkham R. Theories of truth: a critical introduction. - Cambridge (Mass.): MIT Press, 1995.

3 Ср.: Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей / Пер. с нем. Е. Герцык и др. - М.: Культурная Революция, 2005. С. 285 (§ 493).

4 Ср.: Heidegger M. Logik als die Frage nach dem Wesen der Sprache (1934) / Heidegger M. Gesamtausgabe, II. Abteilung, Bd. 38.S.79.

5 Разбор этих и других релятивистских теорий см. в книге: Putnam Н. Renewing philosophy. - Cambridge (Mass.):

Harvard University Press, 1992. P. 60-133.

0 Ср.: Rorty R. Philosophy and tile mitTor of nature. - Princeton: Princeton University Press, 1979. P. 308-311. ' Ср., напр., недавно вышедший сборник историко-философских работ: Хоружий С.С. О старом и новом. -СПб.: Алетейя, 2000.

точки зрения его возможного вклада в решение как проблемы самообоснования, так и проблемы самоопределения русской философской традиции в контексте мировой и, в частности, западной философии.

Объектом исследования выступает понятие истины в истории философской мысли.

Предметом исследования является история возникновения и развития понятия истины как конститутивного принципа самообоснования философии в греческой и христианской античности.

Степень разработанности проблемы. Несмотря на казалось бы очевидную связь понятия истины и проблемы самообоснования философии, проблема самообоснования философии через понятие истины как в общем виде, так и в виде её возможных решений в рамках отдельных философий (в том числе древнегреческой и христианской), ещё никогда не становилась предметом специального систематического рассмотрения. Тем не менее, начиная с «Лекций по истории философии» Г.В.Ф. Гегеля, важнейшие аспекты этой проблемы неоднократно разрабатывались в научной литературе. Результаты этих исследований мы будем должным образом учитывать и в нашей работе, ограниченной историческими рамками греческой и христианской античности. Основанием для такого хронологического ограничения послужило наличие явного рубежа в поздней античности, с которого начинается обособление от непрерывной античной духовно-интеллектуальной традиции западнохристианского направления мысли (позже давшего начало и новоевропейской философии) и постепенная утрата понятием истины единства своего исходного содержания. Перспективность данного историко-философского подхода была продемонстрирована американским исследователем Д. Брэдшоу в его фундаментальном труде, посвященном истории понятия «энергия»-в античной и средневековой философии8.

Авторская интерпретация термина «конститутивный принцип» восходит к его кантовскому употреблению9 и подразумевает под ним правило или понятие, введением которого одновременно устанавливается сам способ мыслить определяемый предмет как таковой.

Понятие истины (с учётом, но без непосредственной экспликации' его связи с проблемой самообоснования философии) у Парменида и других досократиков рассматривается в произведениях М. Хайдеггера, под влиянием Ф. Ницше «перевернувшего» традиционную оценку досократики и классики10. Определённую ценность в контексте настоящего исследования представляют работы о Пармениде К. Райнхардта, В. Вердениуса, Й. Мансфельда, Л. Тарана, Э. Хейча, Ч. Кана, П. Кэрд, Н.-Л. Кордеро, а также известный труд А.

1 Bradshaw D. Aristotle East and West: metaphysics and the division of Christendom. - New-York: Cambridge University Press, 2004.

9 Ср. Критика чистого разума В 220-223 вместе с А 510 / В 538 (Кант И. Сочинения на немецком и русском языках / Иммануил Кант; Ин-т философии РАН. - М.: Наука, 2001-2006. Т. 2: Критика чистого разума: в 2 ч. Ч. 1 / под ред. Б. Бушлинга, Н. Мотрошиловой. - 2006. С. 307-311 и 671).

10 Heidegger М. Parmenides / Heidegger М. Gesamtausgabe, II. Abteilung, Bd. 54. - Frankfurt am Main: Vittorio Klostermann, 1982. Он же. Aletheia (Heraklit, Fragment 16) (1954) / Heidegger M. Gesamtausgabe, I. Abteilung, Bd. 7. - Frankfurt am Main: Vittorio Klostennann, 2000.

Мурелатоса". Разбору ключевых понятий философии Парменида также посвящены разделы в работах отечественных учёных Ф.Х. Кессиди, A.JI. Доброхотова, A.B. Ахутина12 и др. Платоновская теория истины - в том числе в аспекте преемственности, существующей здесь между досократиками и Платоном, с одной стороны, и между Платоном и последующими греческими философами (Аристотель, неоплатоники), с другой стороны - помимо классиков философии от Гегеля до Хайдеггера и Гадамера исследовалась такими авторами, как Ф.М. Корнфорд, А.Ф. Лосев, В. Детель, К. Альберт, А.Л. Доброхотов, К. Роу, П. Кривелли, Й. Хальфвассен13 и др.

Понимание истины в христианской духовно-интеллектуальной традиции в связи с проблемой обоснования знания (в том числе философского) с учётом роли античной философии исследуется в работах И.В. Попова, А.Х. Армстронга, В.Н. Лосского, И. Мейендорфа, Э. Мередита, Д. Брэдшоу14 и др.

В современной русской философии вопрос об истине не относится к числу наиболее исследованных, хотя за период с 1990 по 2010 год в России было защищено девять диссертаций, посвященных проблеме истины15, одна из которых выполнена на материале философии Платона16. Однако применительно к греческой и христианской античности вопрос о понятии истины как конститутивном принципе самообоснования философии ни в России, ни за рубежом не исследовался.

Цель работы состоит в историко-философской реконструкции и систематической экспликации философского понятия истины, возникшего и сформировавшегося в греческой и христианской античности, с точки зрения его значения как конститутивного принципа самообоснования философии.

Задачи, требующие решения в связи с обозначенной целью, имели как теоретико-методологический, так и собственно историко-философский характер. Эти задачи включали в себя:

1) определение исходной исследовательской позиции посредством критической оценки основных направлений современной философии (как

11 Mourelatos A. Theroutt of Parmenides I Rev. and expand, edition. -New York: Pannenides Publishing, 2008.

12 Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу. Становление греческой философии. - М.: Мысль, 1972. Доброхотов А.Л. Учение досократиков о бьгши. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980. Ахутгш A.B. Античные начала философии. -СПб.: Наука, 2007 г.

13 Comford F.M. Plato's Theory of Knowledge. The «Theaetetus» and the «Sophist» of Plato translated with a running commentary1. - London: Kegan Paul, 1935. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии / Сост. A.A. Тахо-Годи; общ. ред. A.A. Тахо-Годи и И.И. Маханькова. - М.: Мысль, 1993. Detel W. Piatons Beschreibung des falschen Satzes im Theätet und Sophistes. - Göttingen: Vandenhoeck und Ruprecht, 1972. Albert K. Über Piatons Begriff der Philosophie. - Sankt Augustin: Academia-Verlag Riharz, 1989. Доброхотов А.Л. Категория бытия в классической западноевропейской философии. - М.: Изд-во МГУ, 1986. RoweC. Platoon knowing and merely believing / Ideal and culture of knowledge in Plato / ed. by W. Detel, A. Becker, P. Scholz. - Stuttgart: Steiner, 2004. Crivelli P. Aristotle on truth. - New York: Cambridge University Press, 2004. Halfwassen J. Plotin und der Neuplatonismus. - München: Beck, 2004.

14 Попов И.В. Труды по патрологии: Т. 2. Личность и учение блаженного Августина. - Сергиев Посад: Изд-во Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2005 . Армстронг A.X. Истоки христианского богословия. Введение в античную философию / Пер. с англ. В.А. Самойлова. - 2-е изд., исправ, и доп.. - СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2006. Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви / Лоссхий В.Н. Боговвдеиие; Пер. с фр. В.А. Рещиковой; Сост. и вступ. ст. A.C. Филоненхо. - М.: ACT, 2003. Он же. Догматическое богословие / Там же. Meyendorff J. Byzantine theology: historical trends and doctrinal themes. - New York: Fordham University Press, 1983. Meredith A. The Cappadocians. - London: Geoffrey Chapman, 1995.

Is См. электронный каталог диссертаций РГБ. Режим доступа: http://aleph.rsl.ru.

16 Камнева JI.C. Истина, красота и благо в философии Платона: Дисс.... канд. филос. наук. - СПб., 2009.

русской, так и зарубежной) в соответствии с критериями логической обоснованности, внутренней связности, систематичности, универсальности;

2) историко-философское обоснование выбранной позиции с учётом её принадлежности к русской религиозной философии посредством экспликации её связи с духовно-интеллектуальной традицией христианской и греческой античности;

3) реконструкцию понятия истины в философии греческой античности и экспликацию подходов к самообоснованию философии, сложившихся в указанный исторический период;

4) установление характера трансформации понятия истины и, соответственно, характера самообоснования философии в христианской античности;

5) выявление возможных предпосылок современного кризиса понятия истины, связанных с особенностями средневековой западнохристианской (позже - новоевропейской) философии.

Теоретико-методологические основания исследования определяются его целью и задачами.

Диалектический метод (аристотелевского типа, который, в отличие от гегелевского, не требует строгих онтологических импликаций) использовался при рассмотрении проблем, не предполагающих решений аподиктического характера, для выявления наиболее вероятных решений из нескольких возможных.

Рефлексивная историко-философская реконструщия (образцом для которой служила «Феноменология духа» Гегеля) была задействована для приведения в систематический вид данных по основной проблеме исследования, зачастую не (вполне) эксплицированных в самих первоисточниках и/или содержащихся в них в рассеянном виде, а также для установления преемственности русской философской традиции и исторического характера последней. Рефлексивность метода отражена в его направленности на выявление отношения исследователя и занимаемой им позиции к рассматриваемым духовно-интеллектуальным традициям, унаследованным от них понятиям и теориям. Кроме того, после Гегеля обязательной принадлежностью всякого рассмотрении вопроса об истине становится рефлексия относительно сути того исторического и духовного момента, в который осуществляется рассмотрение - ведь истина не может не затрагивать и самого вопрошающего в его конкретной духовно-исторической ситуации.

Трансцендентально-рефлексивный метод широко применялся при оценке самообоснованности, внутренней последовательности и непротиворечивости релевантных философских концепций. В своём понимании этого метода автор в значительной степени ориентировался на результаты исследований немецких философов К-О. Апеля и В. Хёсле, в последние десятилетия с исключительной тщательностью занимавшихся его разработкой.

традиции (в том числе устной) в восприятии и истолковании релевантных философских понятий и теорий, иными ело вами, её роли в самовосприятии и самоистолковании философии. Рефлексивность этого метода, ставшая его неотъемлемой принадлежностью со времён Х.-Г. Гадамера, требует насколько возможно полного выявления того влияния, которое оказывает на интерпретацию собственная духовно-историческая ситуация и предшествующая традиция (в свою очередь, также накладывающая отпечаток на интерпретацию как текущего момента, так и себя самой).

При оценке границ значимости априорных концепций философии истории применялся метод мысленного эксперимента.

Историзм как метод использовался для более точной оценки рассматриваемых понятий и теорий посредством восстановления их оригинального историко-культурного контекста и с учётом изменений в их понимании, происходивших в ходе их рецепции и трансформации в той или иной духовно-интеллектуальной традиции.

Метод консервативной деконструкции представляет собой авторскую модификацию методов историко-философского исследования Ф. Ницше (генеалогический метод), М. Фуко («археология знания»), М. Хайдеггера (деструкция) и Ж. Деррида (деконструкция). Данный метод служил цели критической проверки некоторых основополагающих философских понятий, в настоящее время претерпевающих кризис, и был призван установить, обусловлен ли кризис этих понятий их имманентными недостатками или порождён последующими интерпретациями (с принятием исходного смысла там, где он обнаруживает преимущества перед современным). В отличие от деструкции М. Хайдеггера, когда восстановление исходного смысла понятий не может быть верифицировано в рамках соответствующей традиции, и деконструкции Ж. Деррида, полагавшего, что никакого исходного смысла в принципе не существует, консервативная деконструкция отправляется от допущения о непрерывности аутентичной духовно-интеллектуальной традиции, существующей со времён античности до наших дней, и наличия в ней адекватных способов верификации рассматриваемых понятий. Хотя непосредственных образцов применения этого метода в философской литературе в настоящее время не существует, важным методологическим образцом экспликации тех трансформаций, которые претерпевали древнегреческие философские понятия и концепции в ходе их рецепции христианской традицией, послужили работы В.Н. Лосского, И. Мейендорфа, Д. Брэдшоу, Э. Лаута, М. Тёрёнена, Л. Турческу и др.

При установлении хронологических рамок исследования автор руководствовался обосновываемым С.С. Хоружим и Д. Брэдшоу предположением о непрерывности античной духовно-интеллектуальной традиции вплоть до раннего средневековья, когда от неё обособляется западнохристианское богословско-философское направление.

исчерпывающего понимания платоновских диалогов без привлечения данных так называемого «устного учения» Платона. Герменевтическая концепция, разработанная Т.А. Слезаком, в настоящем исследовании также используется для прояснения характера христианской духовно-интеллектуальной традиции. В своей характеристике принципов восточнохристианской философии и богословия и особенностей рецепции Аристотеля (в меньшей степени Платона и Плотина) христианской традицией автор в основном следует направлению, представленному в трудах И. Мейендорфа и Д. Брэдшоу.

Положения, выносимые на защиту:

1) Исходная исследовательская позиция, определяющаяся систематической экспликацией связи русской философии и восточнохристианской духовно-интеллектуальной традиции, обеспечивает наиболее полную и основательную теоретическую базу для осмысления понятия истины в греческой и христианской античности как с историко-философской, так и с предметно-систематической точки зрения. Преимуществом данной позиции является возможность аутентичного доступа к философской традиции христианской и, соответственно, греческой, античности, воспринятой христианством путём рефлексивной рецепции.

2) При всех изменениях понятие истины с самого своего появления и на протяжении всей истории древнегреческой философии сохраняет единство своего содержания. Содержанием понятия истины выступает абсолют как единое сущее, осуществляющее себя в мышлении. В свою очередь, самообоснование философии строится на представлении о её способности как объяснить, что есть истина, так и постичь истину.

3) Фундаментальная трансформация понятия истины (но с сохранением его основной смысловой направленности) происходит в христианской духовно-интеллектуальной традиции и находит своё выражение в соотнесении понятия истины с трансцендентным творению ■ и непознаваемым в своей сущности личностным Богом-творцом, с одной стороны, и с историей (в свою очередь, понимаемой как «среда» откровения Бога), с другой стороны. Самообоснование знания (в том числе философского) в христианской античности считается достижимым не усилиями индивидуального разума, но только в общении человека с Богом как с самой истиной, открывающейся человеку в истории.

4) Теория истины, в основном оформившаяся в IV веке в рамках христианской (преимущественно восточнохристианской) духовно-интеллектуальной традиции, представляет собой наиболее полное, обоснованное и систематичное осмысление вопроса об истине как с точки зрения экспликации самого понятия истины, так и с точки зрения его значения для самообоснования философии. В силу ряда исторических обстоятельств эта теория не была в дальнейшем в полной мере реципирована западнохристианской (а затем и новоевропейской) философией, что послужило одной из причин, приведших к кризису понятия истины в новоевропейской философии.

Научная новизна работы заключается в следующем:

1) Предложена экспликация концепции исторического самопонимания, складывавшейся в русской философии на протяжении Х1Х-ХХ вв.,

позволившая уточнить смысл ряда важных понятий (в том числе, понятия истины) в контексте русской философской традиции.

2) Обоснована возможность более результативного исследования понятия истины посредством расширения контекста его истолкования на основе систематического выявления связи русской философии с восточнохристианской духовно-интеллектуальной традицией, от которой она первоначально ведёт своё происхождение.

3) Проделана систематическая работа по экспликации понятия истины как конститутивного принципа самообоснования философии, начиная с греческой античности и заканчивая западноевропейским средневековьем.

4) На материале философии греческой и христианской античности показаны возможности для конструктивного осмысления понятия истины в условиях его современного кризиса и проистекающие из этого возможности для самообоснования философии.

Теоретическая значимость результатов исследования заключается в обеспечении более рефлексивного и дифференцированного осмысления комплекса проблем, связанных с понятием истины как конститутивным принципом самообоснования философии. Систематическая экспликация понятия истины в философии греческой и христианской античности позволила установить содержание рассматриваемого понятия и выявить единство этого содержания на протяжении всей античной философской традиции. Исследование также показало принципиальную возможность использования результатов экспликации для конструктивного решения проблемы самообоснования философии, в том числе современной русской философии.

Практическая значимость полученных в исследовании результатов связана с возможностью их применения в научно-исследовательской и преподавательской деятельности. Результаты работы могут быть использованы в научных исследованиях и учебных курсах в таких областях, как история философии, онтология, теория познания, философия языка, философия религии, философия истории. Также они могут найти своё применение в рамках учебных мероприятий, специально посвященных рассмотрению философского понятия истины и истории этого понятия.

Апробация. Основные положении исследования отражены в восьми публикациях, в том числе одна - в реферируемом периодическом издании. Концепция работы обсуждались в рамках теоретического семинара на кафедре философии ДВГТУ в течение всего периода работы над диссертацией. Отдельные проблемы обсуждались также в рамках теоретических семинаров в университетах гг. Франкфурта-на-Майне и Марбурга (ФРГ) в ходе учебно-научной стажировки автора в 2004-2009 гг. Автором была впервые введена в отечественный научный оборот концепция немецкого платоноведа, представителя так называемой «тюбингенской школы», Т.А. Слезака посредством перевода на русский язык его монографии «Как читать Платона» (СПб., 2008). Результаты исследования докладывались на двух международных конференциях. Отдельные элементы защищаемой автором концепции были включены в учебный курс «Философия» для студентов ДВГТУ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, каждая из которых содержит краткое предисловие и три параграфа, заключения и библиографии. Каждый из параграфов завершается резюмирующими выводами. Работа содержит 283 страницы.

Содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность выбранной темы, устанавливается объект и предмет исследования, даётся оценка степени разработанности отдельных аспектов темы, выдвигаются цель и задачи исследования, определяется методология, указывается научная новизна полученных результатов и теоретическая значимость исследования, даются общие сведения об апробации работы, её внутренней структуре и возможности применения её результатов в исследовательской и педагогической практике.

Первая глава «Методологические принципы исследования понятия истины как конститутивного принципа самообоснования философии» состоит из краткого предисловия и трёх параграфов.

Несмотря на очевидную связь понятия истины с проблемой самообоснования философии, в современной философии не существует не только общепризнанного понятия истины (что делает проблематичным и её самообоснование), но и общепризнанной позиции, способной стать непосредственным основанием для исследования. Поскольку же вопрос об истине является основополагающим для философии, под этот вопрос неизбежно подпадает и сам спрашивающий (а в его лице и философская традиция, к которой он принадлежит), обязанный обосновать собственные притязания на истину.

Поэтому рассмотрение вопроса об истине требует, во-первых, выбора исходной исследовательской позиции с учётом тех возможностей, которые предоставляются в этом отношении современной философией (прежде всего русской, но также и зарубежной). Кроме того, необходимо дать собственной позиции рефлексивное историко-философское обоснование - в связи с тем, что понятие истины в современной философии неразрывно сопряжено с понятием истории. Поэтому, во-вторых, следует выяснить, в какой философии подобного рода рефлексия осуществляется наиболее основательно. В-третьих, предстоит специальным образом установить, на какие основания такая рефлексия опирается в русской философии, в рамках которой предпринимается настоящее исследование.

1.1. Общая характеристика состояния вопроса об истине в современной русской и западной философии. Вслед за раскрытием связи вопроса об истине с самой сущностью философии как формы познания и с проблемой самообоснования философии, устанавливается, что в философии не существует «нейтральной» позиции или «нейтрального» языка: в силу ограниченного характера человеческого познания осмысление всей действительности как целого заключает в себе возможность возникновения множества различных мировоззрений. Соображения ближайшей понятности, а также сам способ существования философии в форме индивидуального и культурного рефлексивного усвоения, требуют, чтобы поиск оснований для

исследования предпринимался в первую очередь в границах русской традиции. Значительная часть понятий русской философии (среди них и понятие истины) заимствована из византийской духовно-интеллектуальной традиции, которая полностью никогда не исчезала с горизонта русской философии, а с XIX века всё более становится предметом систематического изучения со стороны русских философов (в том числе и при рассмотрении ими вопроса об истине). Тем не менее, экспликация истории собственной (восточнохристианской) духовно-интеллектуальной традиции ими ещё не осуществляется, поэтому русская философия на этом этапе своего развития не может служить отправным пунктом текущего исследования: она ещё не вполне понимает собственные основания (что, однако, не избавляет от необходимости учитывать вклад русских философов в разработку теории истины).

Отсутствие общепринятого подхода к вопросу об истине заставляет обратиться к рассмотрению отдельных направлений в современной русской философии с точки зрения их использования для формирования исходной исследовательской позиции в соответствии с критериями логической обоснованности, внутренней связности и систематичности, способностью охватить по возможности все области философского интереса. Этим критериям отвечают «научное мировоззрение» (в форме сциентизма, позитивизма и физикализма), советский марксизм и христианская философия, однако «научное мировоззрение» и советский марксизм слабо рефлексируют собственные основания, а христианская философия несколько десятилетий не существует как школа, поэтому её возможности применительно к нынешней ситуации с вопросом об истине предстоит проверить. Но одно из её явных преимуществ заключается в рефлексивном осмыслении как своих оснований, так и предшествующей русской философской традиции.

Русская философия (в том числе в её советский период) во многом опиралась и опирается на западноевропейскую и американскую, но и эти последние не предлагают не только общепризнанной теории истины, но и общепризнанной исследовательской позиции: цельных и всеохватных философий, наподобие советского марксизма, в настоящее время не существует; но влиянием пользуются феноменология, экзистенциализм, хайдеггерианство, герменевтика, структурализм, постструктурализм. Наиболее систематична аналитическая философия, однако она является и наиболее проблематичной с точки зрения единства в теории истины. Таким образом, ни в русской, ни в западной философии не существует бесспорной исследовательской позиции по вопросу об истине, но в пределах русской традиции первоначальным отправным пунктом исследования может служить христианская философия.

1.2. Основания историко-философской саморефлексии в современной западной философии. При всех различиях в истолковании понятия истины, современная философия исходит из признания нерасторжимой связи между понятиями истины и истории: история понимается ею как «среда» раскрытия истины. Для новоевропейской философии «архетипическим» стало истолкование связи между истиной и историей, предложенное немецкими идеалистами, в первую очередь Г.В.Ф. Гегелем: истина понимается им как

духовно-исторический процесс и его результат, который вбирает в себя предшествующий процесс и который может быть мыслим в историческом «сейчас» только благодаря этому процессу. Самообоснование философии опирается здесь на представление об истине как о саморазвивающемся «мировом духе» на его пути к самопознанию, которое находит своё завершение в сознательной жизни конечного духа - в философии самого Гегеля. Несмотря на всю продуманность такого самообоснования, роковой для него оказалась чрезмерная соотнесённость с текущим историческим моментом (своего рода «пророчество» о том, что истина в полной мере осуществляется именно «сейчас»). Не само по себе дальнейшее развитие истории и философии, но их развитие в ином, нежели предполагал Гегель, направлении, повлекло за собой и ряд «переворачиваний» этой схемы философами, всерьёз воспринявшими гегелевский историзм.

Если К. Маркс оставил в силе общую схему Гегеля, «перевернув» лишь представление о движущей силе истории (и не создав поэтому оригинального понимания истории философии - ведь источником развития последней, по Марксу, выступает не философия сама по себе, а тот или иной экономический базис), то В. Дильтей впервые «переворачивает» отношение истории и истины: история, на его взгляд, ведёт не к полноте истины, а означает её неизбывную неполноту. К похожим взглядам приходят также Э. Гуссерль и М. Хайдеггер. Но и «пророческая» линия осмысления истории философии, восходящая к Гегелю, также сохраняется (Ф. Ницше, М. Хайдеггер, М. Бубер, К. Ясперс и др.). Примером наиболее поверхностной рецепции гегелевской схемы является либеральная интерпретация истории философии («конец истории» Ф. Фукуямы). Общим недостатком большинства этих теорий по сравнению с гегелевской является нехватка систематического выявления движения смысла в истории и развития духовных форм, без чего трактовка истории философии страдает произвольностью и назидательностью.

Попытку смыслового толкования истории философии как последовательной смены «парадигм» мышления можно увидеть у К.-О. Апеля17, концепция которого выглядит следующим образом: в качестве преимущественного предмета мысли и её основания античная «объективность» сменяется «субъективностью» нового времени, а последняя -«интерсубъективностью» новейшего. Неогегельянец В. Хёсле уточнил эту концепцию, разбив каждый из этих этапов ещё на пять фаз18. При этом, если Апель вообще не объясняет источник движения этих форм, то Хёсле видит его в разумном абсолюте, концепцию которого он, правда, никак не разрабатывает. В противоположность немецкой философии другая влиятельная традиция -аналитическая - в своём понимании истории философии аисторична, видя в истории философии одни и те же представления, которые коренятся в общей человеческой природе. И если некоторые аналитические философы именно со

17 Ср.: Апель К.-О. Трансцендентально-герменевтическое понятие языка / Апель К.-О. Трансформация философии. -М.: Логос, 2001. С. 238. Впервые статья была опубликована в 1972 г.

18 Ср.: Hösle V. Wahrheit und Geschichte: Studien zur Struktur der Philosophiegeschichte unter paradigmatischer Analyse der Entwicklung von Pannenides bis Piaton. - Stuttgart / Bad Cannstatt: Frommann Holzboog, 1984. S. 128170, особ. 131-132.

своей традицией связывают надежды на наилучшее разрешение философских проблем, нерефлексивно принимая концепцию прогресса (Б. Рассел), то другие заявляют об отсутствии в истории философии едва ли не всяких внутренних закономерностей (Р. Рорти), ставя под вопрос само существование философии. Промежуточное положение между немецкой и англо-американской занимает французская философия: недоверие к «логоцентризму» (Ж. Деррида) и «великим рассказам» (grand récits) - всеобъемлющим концепциям истории философии и философии истории гегелевского типа, трактующим историю как движение человечества к свободе и самопознанию (Ж.-Ф. Лиотар) - порождает «частные» истории философии, наподобие «Нацистского мифа» Ж.-Л. Нанси и Ф. Лаку-Лабарта, а также отдельные альтернативные трактовки ключевых фигур философии у Ж. Делёза («археолог знания» М. Фуко непосредственно историей философии не занимался).

Давая общую оценку рассмотренным нами современным западным концепциям истории философии, отметим, что немецкая, англо-американская и французская философские традиции не только не располагают общепризнанной - хотя бы в рамках соответствующей традиции - саморефлексивной концепцией истории философии, но и что философский статус самих этих традиций - в той мере, в какой они отклоняют требование самообоснования через обращение к истории философии - оказывается проблематичным.

1.3. Основания историко-философской саморефлексии в русской философской традиции. Необходимость исторической саморефлексии русской философии предопределяет выбор в пользу концепций гегелевского типа - как наиболее обоснованных и систематичных. Однако исследование показывает, что такого рода истолкования истории философии - от Гегеля и Маркса до Фукуямы и Хёсле - не только сами во многом конфликтуют между собой, но и исключают русскую духовно-интеллектуальную традицию как самостоятельное явление.

В то же время появление самостоятельной русской философской и богословской традиции связано именно с темой исторического самоосмысления: от «Речи философа» и «Слова о законе и благодати» (XI в.) до протопопа Аввакума (XVII в.) русская духовно-интеллектуальная традиция определяла себя через участие в общехристианской истории, равноправное с другими народами. В отличие от современных им (Иоахим Флорский) и последующих (от Дж. Вико до Гегеля и Шеллинга) трансформаций христианского понимания истории, русские мыслители никогда не выражали хилиастических настроений и, соответственно, не возвещали исполнение окончательного назначения истории в своей современности. Не считая себя завершением истории, они не стремились к рецепции всей предшествующей традиции, но исповедовали по отношению к ней «христианский историзм», полагая, что христианское откровение восполняет и превосходит как ветхозаветное откровение, так и античный разум.

Взгляд на историю философии как на однонаправленное прогрессивное движение, установившийся в Западной Европе в новое время, принёс с собой и значительное сужение понятия философии, тогда как исследование ролей и функций философии в общей системе знания и культуры демонстрирует их

исключительное разнообразие, а зачастую и невыводимость друг из друга. Утверждение новоевропейского понимания истории философии в качестве нормативного во многом связано с событиями реальной истории, приведшей к доминированию западной цивилизации (поскольку философия всегда осмысляет уже совершившееся). Но исторический опыт показывает неправомерность понимания развития человечества как однонаправленного движения: прогресс в одной области нередко сопровождается регрессом в другой, а великие образцы культуры остаются непревзойдёнными навсегда.

Исходя из противоположного, плюралистического понимания истории мысли, в данном параграфе была предложена возможная реконструкция историко-философской концепции, которой явно или неявно руководствовалась русской духовно-интеллектуальной традиция. Первые попытки исторического самоосмысления современной русской философии относятся к середине XIX века, а уже в «Очерках античного символизма и мифологии» (1930) А.Ф. Лосева появляется трактовка истории философии как истории различных видов платонизма и проводится линия преемственности от Платона к византийско-московскому христианскому платонизму. Не принимая полностью эту трактовку, но опираясь на новаторские работы платоноведов «тюбингенской школы», становится возможным установить важный принцип преемственности в духовно-интеллектуальных традициях греческой и христианской античности. Этим принципом, в частности, в платоновской традиции, выступал приоритет устного обучения, учитывающего особенности адресата, перед письменным: «тюбингенцу» Т.А. Слезаку принадлежит заслуга систематической интерпретации платоновских диалогов в свете «устного учения», впервые сделавшей понятными ряд их труднообъяснимых особенностей19. Христианская традиция также понимает себя в первую очередь как личностную передачу духовного опыта и знания (частью которого является и священные тексты), удостоверяемого церковью. При этом, если христианская античность рефлексивно «вбирает» в себя древнегреческое наследие, то в средневековье от западнохристианской традиции философия начинает постепенно эмансипироваться - в качестве познавательной деятельности автономного, «чистого» разума. Поскольку же в силу своей конечности разум всегда опирается на те или иные недоказуемые предпосылки, он не может в полной мере обосновать сам себя. Отсюда кризис рационализма,' продолжающийся со времён упадка схоластики, и попытки найти новые основания для философствования в XX веке - в том числе и путём повторного обращения к античности (что также свидетельствует об отнюдь не прогрессивном характере истории философии).

В то же время восточнохристианская традиция неизменно придерживалась того убеждения, что разум несамоосновен и что христианский разум преодолел и восполнил античный. Эта традиция, преобразившая в себе греческую античность, по-прежнему существует, непрерывно переутверждая свою идентичность перед лицом исторических обстоятельств, и может

19 Ср., напр.: Слезак Т.А. Как читать Платона / Пер. с нем., предисл. и прим. М.Н. Буланенко. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 2008. Впервые книга была опубликована в 1993 г. на итальянском языке.

предоставить средства для рефлексивного исторического самообоснования и самой философии. И если западное христианство не сумело удержать философию внутри себя, то способность восточнохристианской духовно-интеллектуальной традиции служить основанием для конструктивного философствования может быть показана посредством экспликации понятия истины, сформировавшегося в греческой и христианской античности и унаследованного русской философией.

Вторая глава «Реконструкция содержания понятия истины как конститутивного принципа самообоснования философии в греческой и христианской античности» состоит из краткого предисловия и трёх параграфов.

Задачей настоящей главы является историко-философская реконструкция содержания понятия истины как конститутивного принципа самообоснования философии в период формирования этого понятия в древнегреческой и христианской философии. Необходимость реконструкции обусловлена тем, что данные по нашей проблеме редко содержатся в самих первоисточниках в связном систематическом виде. Не менее оправданным в настоящем случае было бы говорить и об экспликации содержания понятия истины в философии греческой и христианской античности, поскольку реконструкция содержания этого понятия одновременно требует выявления смысловых слоёв и связей, имеющих большое значение для понимания источников, но присутствующих в последних только в имплицитном, неявном виде (зачастую по причине их очевидности для самих создателей источников). В то же время, само . присутствие в рассматриваемых текстах соответствующих смысловых слоёв и связей подтверждается последующей авторитетной (нередко инициированной самими авторами текстов) традицией их истолкования, с учётом которой и будет осуществляться реконструкция и экспликация содержания античного понятия истины в данной главе.

Решение поставленной в главе задачи осуществлялось в три этапа. Во-первых, требовалось исследовать условия возникновения понятия истины в греческой античности, установить его содержание, проследить пути его дальнейшего развития в рамках древнегреческой философии. Отсутствие в нашем рассмотрении таких значительных философских движений античности, как атомизм, софистика, стоицизм и скептицизм, внёсших значительный вклад в разработку теории истины, объясняется ограниченным объёмом настоящей работы, вынуждающим сосредоточиться на фигурах и теориях, оказавшихся наиболее влиятельными в историко-философской перспективе. Во-вторых, необходимо было раскрыть специфику рецепции этого понятия в христианской античности, а также дать характеристику трансформациям, претерпеваемым им в ходе этой рецепции. Наконец, в-третьих, представлялось важным выявить те особенности в христианском понятии истины, развитие которых в дальнейшем привело к его кризису, а также обозначить направление изменений, произошедших в содержании понятия истины, начиная с высокого западноевропейского средневековья (Х1-ХН1 вв.).

В качестве направляющего принципа дальнейшее исследование ориентируется на то предельно общее положение, что в зависимости от

содержания понятия истины в данной конкретной философии и той формы, в какой эта философия получает через него своё обоснование, будет определяться и характер её познавательных притязаний.

2.1. Возникновение и развитие понятия истины в греческой античности. На материале фрагментов ранних греческих философов, а также произведений Платона, Аристотеля, Плотина и других неоплатоников демонстрируется единство содержания понятия истины на протяжении всей истории древнегреческой философии.

Начав с косвенной, а затем перейдя и к прямой критике традиции, философия с самого своего появления притязала на знание действительности как она есть. Для обоснования своих притязаний она создала понятие истины, при этом отрицая возможность обладания истиной за традицией. Впервые с прямой критикой традиции выступает Ксенофан, и он же создаёт первое философское понятие Бога, охватывающего своей мыслью всё существующее и тожественного Вселенной в её единстве. Это понятие Бога очевидным образом предвосхищает будущее понятие истины. Однако человеческое познание, по Ксенофану, неизбежно ограниченно - возможно, из-за отсутствия доступа к божественному знанию.

Более разработанное предвосхищение понятия истины обнаруживается в учении Гераклита о Логосе как о разумном принципе мироздания, в котором реализуется знание сущим самого себя. Особенностью этого знания, как и у Ксенофана, является присутствие в нём момента множественности, в действительности, однако, представляющей собой единство (¡-V па\та еК'ои, БК 22 В 50). Однако Гераклит полагает, что человеку доступно это знание -именно оно и позволяет познавать вещи, как они есть (хотя предельные основания устройства души и космоса для человека, по-видимому, остаются всё же недостижимыми).

Наконец, Парменид впервые формулирует философское понятие истины, обозначая им бытие сущего, осуществляющееся в мышлении (то у ад аитд voe.lv ¿отIV тс ка1 еГусс^ О К 2 8 В 3 ). При этом сущее, о котором говорит Парменид, представляет собой абсолютное единство, в котором нет места никакой множественности. Поэтому познание истины человеком возможно лишь с «надчеловеческой» перспективы (что наводит на мысль о своего рода «откровении»), которая, тем не менее, доступна конечному сознанию, хотя и предполагает его фактическое исчезновение в процессе такого познания. Всякая же попытка познания конечных вещей с перспективы конечного же сознания приводит не к истине, но только к «правдоподобию» (ср. ЭК 28 В 8, 60). Как таковая истина недискурсивна, но понятие истины может быть выражено в высказывании. Философия же получает обоснование своих познавательных притязаний благодаря тому, что только она оказывается способной как объяснить, что есть истина, так и познавать истину.

Главное достижение теории Парменида - понимание истины как подлинно существующего, иначе говоря, как абсолюта - такого сущего, которое имеет основание своего бытия, а равно и бытия всего остального, в самом себе; поскольку же абсолют, по определению, не может не быть, он

должен и мыслить - ведь в полной мер е быть значит и мыслить своё бытие, иначе в мышлении себя самого абсолют зависел бы от другого. Главная же проблема этой теории - не вполне прояснённый характер отношения конечного сущего к бытию единого сущего как такового. Эту проблему в дальнейшем будет пытаться разрешить Платон. Решением Платона было эксплицитное внесение дифференциации - единства многого - в понятие единого сущего. В отличие от Гераклита, Платон даёт этому решению развёрнутое обоснование, развивая в диалоге «Софист» учение о «всецело» сущем (то navztÁwc. óv, 248е 7 - 249а 1), необходимо содержащем в себе различие и движение. Поэтому понятие истины должно охватывать собой все моменты сущего, мыслящего самого себя, т.е. эйдосы, в их единстве (о том, что «мир идей» есть целостное, мыслящее себя живое существо, ср. Тимей 30с-31а). Поскольку истина недискурсивна, то человеком она может познаваться лишь путём «созерцания» (Géa), однако дискурсивным выражением истины могла бы служить экспликация всех эйдосов (254с 2) в их взаимосвязи. Эмпирические явления также оказываются причастны истине - в той мере, в какой они причастны эйдосам, а значит - единому сущему. При этом всякое высказывание возникает в результате «взаимопереплетения» (259е 6) эйдосов и является выражением мысли - «разговора» души с самой собой (263е 3-5). Но, как бы возвращаясь к Пармениду, Платон обосновывает истину принципом высшего единства, пребывающим «за пределами» сущего (éirÉKEiva tf|s oúaíac, Гос. 509b 9), а значит, в некотором смысле «за пределами» самой истины, и доступным только «созерцанию», превосходящему даже «созерцание» идей. Подводя итог, можно сказать, что философия у Платона получает двоякое обоснование своих познавательных притязаний: она может обоснованно притязать на истину в качестве как дискурсивного, так и недискурсивного познания («созерцания») -в зависимости от онтологического характера области познания.

В свою очередь, Аристотель подробно разрабатывает составляющие теории истины, обрисованные его предшественниками в общих чертах: во-первых, это теория Бога как ума (voüc;), бытие которого есть полностью осуществлённое - не дискурсивное, но «созерцательное» - мышление себя самого (Mem. А (XII). 6-10), во-вторых, теория души, причастной уму (О душе III, 4-6; Ник. эт. X. 7-8), в-третьих, теория высказывания как выражения мысли (Об истолк. I, 16а). Кроме того, есть основания полагать, что, начиная с Аристотеля, платоновское обоснование ума в трансцендентном ему принципе (ср. ÉnéKEivá ti той voü, fr. 49 Rose) становится общим достоянием философии. Занимаясь поиском истины, философия дискурсивна, но её цель (пусть никогда не достигаемая во всей полноте) - божественное «созерцание» (ср. Ник. эт. X. 7, 1177а 15-27): соответственно, к истине философия приобщается в той мере, в какой приобщается к «созерцанию» (Bewqííx), через способность достижения которого она и получает предельное обоснование своих познавательных притязаний.

Плотин осуществляет синтез всех составляющих теории истины, понимая под истиной Ум - сущее, бытие которого есть мышление как единство множества взаимосвязанных моментов, каждый из которых мыслит себя и

остальные и одновременно тождествен целому; истина доступна человеческому мышлению и высказыванию в меру причастности Уму и имеет своим основанием то, что «за пределами» сущего (трансцендентное Единое, то ev) (ср. Энн. V 5 и V 8). В области трансцендентного философия как форма познания может получить обоснование своих познавательных притязаний только в качестве сверхразумного «экстаза», в области ноуменального - в качестве ноэтического «созерцания» сущего как всеединства, в области эмпирического - в качестве дискурсивного предприятия. Другая важная черта теории истины, развитой Плотином и неоплатониками - насколько возможно полная интеграция философией традиции (эпоса, мифа, религии): обосновывая себя самоё через способность постижения истины, неоплатоническая философия одновременно обосновывает и обладание истиной той традицией, за которой она первоначально такую возможность отрицала.

2.2. Трансформация понятия истины в христианской традиции. Понятие истины, созданное греческой философией, рано реципируется христианской традицией, подвергаясь при этом существенной трансформации. Опираясь на евангельское изречение Иисуса Христа о самом себе (Ин. 14: 6), христианские философы соотносят понятие истины с Богом библейского откровения (ср., напр., Августин, Исп. VII, 16) . Истина - это Бог как совершенное бытие, знающее себя и мир со всем, что в нём существует - как своё творение (соответственно, понятие истины в той мере приложимо к творению, в какой оно причастно бытию Бога). Несмотря на внешнее сходство с греческой философией, новизна христианского понимания истины заключалась уже в том, что, в отличие от Бога платонической docta religio, Бог христианства не является непосредственно доступным человеческому умозрению: в какой степени Он открывает себя человеку, зависит от Его свободной воли и от готовности человека принять откровение (ср. Григорий Назианзин, Слово 31, 26-27). Таким образом, по убеждению христианских мыслителей, абсолют, обладая совершенным бытием, должен быть не только самосознанием, но и личностью, распоряжающейся полной свободой как по отношению к себе, так и по отношению к сотворённому Им миру (ср. Афанасий Александрийский, О вотощенш 2-3)20. Требование совместить в понятии Бога как творение из ничего, означающее абсолютную трансцендентность Бога миру, так и откровение Бога человеку, предполагающее возможность богопознания, привело христианских богословов к необходимости реального различения в Боге непостижимой для сотворённого разума «сущности» (oúcría) и доступной познанию человека «энергии» (évÉQyEia) (или «энергий» -свойств и действий Бога). Соответственно, в приложении к Богу понятие истины также характеризует не сущность, но энергию21. Первоначальная разработка указанного различения - заслуга в основном «каппадокийцев» Василия Кесарийского и Григория Нисского. При этом, если (нео-

20 Об этом ср. тж. Лосский В.Н. Господство и Царство (эсхатологический этюд) I Лосскии В.Н. Боговиденке. С. 736-737.

31 Ср. Григорий Нисский, О жизни Моисея II, 19-20 и интерпретацию этого места Д. Брэдшоу: Bradshaw D. Aristotle East and West: metaphysics and the division of Christendom. - New-York: Cambridge University Press, 2004. P. 169).

)платоническая традиция считала достижение трансцендентного принципа возможным, а «энергию» этого принципа, выступающую ad extra, отдельной и стоящей ниже него «сущностью» (Умом; ср. Плотин, Энн. V 4, 2, 36-42), то Бог христианства как сущность абсолютно недосягаем для человека, но непостижимым образом есть один и тот же Бог и как сущность, и как энергия22.

«Средой», в которой Бог открывает себя человеку является история как уникальная последовательность событий, имеющая единую цель и смысл и определяющаяся взаимодействием свободной воли человека и божественного промысла, направленного на спасение человека. Полнота истины в истории явлена в Иисусе Христе как воплощённом Боге, открывшем триипостасность единого Божества и возможность нового общения Бога и человека. Субъектом истории выступает церковь («новое человечество») как «место» общения между Богом и человеком, где человек впервые открывает истину и впервые в полной мере становится человеком через «участие» в истине, т.е. в жизни Бога.

Обоснование знания (в том числе философского) понимается не как чисто рациональная процедура, требующая исключительно индивидуальных усилий, а как общение человека (задействующее все его душевные и телесные способности) с Богом как живой истиной, открывающей себя человеку; однако в силу онтологического разрыва между Творцом и тварью человек никогда не способен постичь Бога в его трансцендентности, а равно и сотворенного Богом мира с последней полнотой (ср. Григорий Назианзин, Слово 28, 4).

2.3. Истоки кризиса понятия истины в средневековой западнохристианской философии. Если на Востоке ортодоксальная христианская традиция не претерпевает существенных изменений вплоть до нового времени, то на латинском Западе, начиная с XI века, возникает схоластика, имеющая целью систематизацию положений христианского вероучения и обоснование (или даже строгое доказательство) их истинности. Представление о Боге как о высшей простой субстанции, унаследованное латинским богословием от Августина, в силу длительной изоляции западной христианской образовательной традиции от восточной (с её различением сущности и энергии в Боге) привело схоластов к признанию возможности «созерцания» Бога в Его сущности, пусть и за пределами земной жизни человека (ср. Фома Аквинский, Сумма против язычников III, 51). Понимание истины как воспринимаемой умом «правильности» у Ансельма и как «adaequatio rei et intellectus» у Фомы фактически было возвращением к античному интеллектуалистскому представлению о сущности как человека, гак и Бога. Таким образом, понятие истины предельно рационализируется, а философия, в соответствии с этим, обосновывает себя как преимущественно дискурсивное познание, строящееся на принципах аристотелевской логики.

Приблизительно в это же время на Западе начинается кризис в понимании отношения истины и истории: Иоахим Флорский учит о неполноте откровения в истории и о наступлении «эпохи Св. Духа», несущей с собой окончательную истину и торжество «вечного Евангелия» и «церкви Духа». История (и явленная в ней истина) разворачивается в соответствии с закономерностями,

22 Ср.: Bradshaw D., op. cit., p. 69.

раскрываемыми разумом: каждой из ипостасей Троицы соответствует своя эпоха. Дальнейшая рационализация понятия истины переводит его почти полностью в гносеологический план конечного субъекта, а истории - к «естественным» трактовкам её развития; истина в истории также «субъективизируется», сводясь к представлению о прогрессе человеческого познания. Притязания философии на истину могут быть оправданы лишь в той мере, в какой она сама способна обосновать достоверность знания, имеющего дело с предметами эмпирического опыта (Кант). Попытка «реставрировать» онтологическое понимание истины - как исторического саморазвёртывания бесконечного разума до достижения им самопознания в конечном разуме (Гегель) - оканчивается неудачей, а в философии XX века происходит окончательное устранение бесконечного с утверждением релятивистского историзма в понимании истины (Хайдеггер, Гадамер). Противостоящее ему трансцендентально-интерсубъективистское обоснование понятия истины (Апель) оказывается недостаточным из-за своего формализма. Аналитическая философия, начавшись нерефлексивным трансценденталистским обоснованием своих притязаний на истину («Трактат» Витгенштейна), также приходит к обоснованию понятия истины в конечной историчной интерсубъективности (Дэвидсон, Макдауэл), последовательно ведущему к развенчанию самого этого понятия, а вместе с ним - и познавательных притязаний философии (Рорти). В русской философии христианский неоплатонизм с ориентацией на Гегеля и Шеллинга (и с воспроизведением их ошибок в понимании абсолюта) сменяется попыткой разобраться в причинах кризиса философии путём экспликации собственной духовно-интеллектуальной традиции (В.Н. Лосский, Г.В. Флоровский, В.В. Зеньковский) и возврату к самообоснованию философии через христианское понятие истины.

В Заключении подводятся общие итоги исследования. С учётом задач настоящего исследования наиболее продуктивной показала себя историко-философская позиция, имеющая основой русскую религиозную философию и, соответственно, восточнохристианскую духовно-интеллектуальную традицию, которая обеспечивает аутентичный доступ к пониманию античной философии.

В результате проведённого исследования было установлено, что понятие истины в древнегреческой философии имело своим содержанием бытие единого сущего, осуществляющее себя в мышлении; философия же получала своё обоснование в силу присущей ей способности к формулированию этого понятия и к достижению истины. В христианстве понятие истины связывается с личностным Богом библейского откровения, а источником самообоснования философии с точки зрения античной христианской традиции оказывается участие в общении с самой истиной как трансцендентной личностью. Постепенный отказ западноевропейской философии от христианской трактовки понятия истины приводит к кризису этого понятия в современной философии, а вместе с тем и к кризису самопонимания философии.

Положения и выводы диссертации отражены в следующих публикациях.

Статья, опубликованная в периодическом издании из перечня ВАК:

1. Буланенко М.Е. Истина как откровение: у истоков понятия истины в ранней греческой философии // Вестник Ленинградского государственного университета имени А. С. Пушкина. Серия: философия, 2009. -№ 4 (1). -260 с. С. 7-17 (0,6 п.л.).

Статьи в научных сборниках и периодических изданиях:

2. Буланенко М.Е. К вопросу об отношении «я» / «другой» в философии Ж. Делёза / Актуальные проблемы образования и культуры в контексте XXI века. Материалы III Региональной научной конференции. - Владивосток: Изд-во ДВГТУ, 2003. - 158 с. С. 106-110 (0,3 п.л.).

3. Буланенко М.Е. Слово и феномен: очерк из истории русской философии / Рекурсивное и дискурсивное в структре смыслообразования / под ред. В.А. Сакутина. -М.: Смысл, 2004.-206 с. С. 76-89 (1,75 п.л.).

4. Буланенко М.Е. Эмпиризм, эпистемология и понятие личности в аналитической философии / Русская религиозная философия в историческом, теоретическом и социальном измерениях. Материалы международной научно-практической конференции, Владивосток, 21-22 декабря 2006 г. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2007. - 356 с. С. 332-342 (0,75 п.л.).

5. Буланенко М.Е. Герменевтика Слезака и вопрос об истине в связи с Платоном / Современная философия в контексте межкультурных коммуникаций. Материалы международной научно-практической конференции (Владивосток, 8-10 августа 2008 г.). - Уссурийск: Изд-во УГПИ, 2009. - 236 с. С.217-220 (0,5 п.л.).

6. Буланенко М.Е., Поповкин A.B. Метакультурное приближение к исследованию духовно-интеллектуальных традиций ранней античности и древнего Китая / Актуальные проблемы изучения истории и культуры Православия:. сб. науч. статей / науч. ред., сост. A.B. Здор. Вып. II. -Владивосток: Изд-во Дальневост. Ун-та, 2010. - 330 с. С. 282-291 (0, 5 п.л.; авторская доля - 0, 25 п.л.).

Переводы.

7. Слезак Т.А. Как читать Платона / Слезак Т.А. Как читать Платона / Пер. с нем., предисл. и примечания М.Е. Буланенко. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 2008. - 314 с. С. 34-267 (7,5 п.л.).

8. Слезак Т.А. Платоновская диалектика: путь и цель / Слезак Т.А. Как читать Платона / Пер. с нем., предисл, и примеч. М.Е. Буланенко. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 2008. - 314 с. С. 268-307 (1,7 п.л.).

Буланенко Максим Евгеньевич

ПОНЯТИЕ ИСТИНЫ КАК КОНСТИТУТИВНЫЙ ПРИНЦИП САМООБОСНОВАНИЯ ФИЛОСОФИИ В ГРЕЧЕСКОЙ И ХРИСТИАНСКОЙ АНТИЧНОСТИ

Автореферат диссертации

Подписано в печать 19.11.2010. Формат 60x84/16 Усл. печ. л. 1,39 Уч.-изд. л. 1,29 Тираж 100 Заказ 527 Типография ДВГТУ. 690990, г. Владивосток, ул. Пушкинская, 10

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Буланенко, Максим Евгеньевич

Введение.

Глава 1. Методологические принципы исследования понятия истины как конститутивного принципа самообоснования философии.

§ 1.1. Общая характеристика состояния вопроса об истине в современной русской и западной философии.

§ 1.2. Основания историко-философской саморефлексии в современной западной философии.

§ 1.3. Основания историко-философской саморефлексии в русской философской традиции.

Глава 2. Реконструкция содержания понятия истины как конститутивного принципа самообоснования философии в греческой и христианской античности.

§ 2.1. Возникновение и развитие понятия истины в греческой античности.

§ 2.2. Трансформация понятия истины в христианской традиции.

§ 2.3. Истоки кризиса христианского понятия истины в западноевропейской философии.

Введение диссертации2010 год, автореферат по философии, Буланенко, Максим Евгеньевич

Вопрос об истине в философии имеет саморефлексивный характер. Именно поэтому особую озабоченность вызывает ситуация, когда философия, традиционно определявшая себя через стремление к истине (и даже подчас называя себя «наукой истины»1), в наши дни всё более утрачивает ясность относительно содержания данного понятия. Свидетельством этого может служить не только возникновение в последние два столетия множества конкурирующих между собой теорий истины2, но и призывы некоторых видных философов вообще отказаться от этого понятия или признать его метафизическим пережитком. К представлению о том, что истина есть не более чем род «заблуждения»3, некогда выраженному Ф. Ницше и подхваченному иррационалистами, позже добавилось её экзистенциалистское понимание как «необязательной»4, а в постмодернизме протест против «насилия истины» (у Ж.-Ф. Лиотара, Ж. Деррида, но особенно у М. Фуко) подчас принимает крайние формы. Даже аналитическая философия, при всей своей приверженности рационализму, дала начало целому ряду концепций, явно говорящих о кризисе понятия истины - от релятивизма Н. Гудмена и Б. Уильямса5 до учения об «избыточности» (Ф. Рэмси) или чрезмерной «метафизичности» этого понятия (Р. Рорти)6.

1 Аристотель, Метафизика a (II). 1, 993Ь 20 (¿тгютгц^г) xf)ç àÀr)0£Îaç).

2 Ср.: Kirkham R. Theories of truth: a critical introduction. — Cambridge (Mass.): MIT Press, 1995.

3 Ср.: Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей / Пер. с нем. Е. Герцык и др. - М.: Культурная Революция, 2005. С. 285: «Истина есть тот род заблуждения, без которого некоторый определенный род живых существ не мог бы жить» (§ 493).

4 Ср.: Heidegger M. Logik als die Frage nach dem Wesen der Sprache (1934) / Heidegger M. Gesamtausgabe, II. Abteilung, Bd. 38. S. 79: «Из того, что никакой абсолютной истины не существует, мы не должны делать вывод, что для нас не существует никакой истины [.] Не требуется никакой универсальной истины (Allerweltswahrheit), истинной для каждого и потому ни для кого не обязательной. Некая истина не становится менее истиной от того, что она не может быть присвоена кем угодно».

5 Разбор этих и других релятивистских теорий см. в книге: Putnam H. Renewing philosophy. -Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1992. P. 60-133.

6 В исследовании понятия истины Рорти призывает сосредоточиться на прояснении значения слова «истинный» в его обыденном употреблении, поскольку «специальное» философское употребление этого слова задаёт мышлению «стандарты», принципиально

Но особенность понятия истины состоит в том, что несмотря на свою «метафизичность», истина есть цель человеческого познания и вместе с тем его первейшее условие, поскольку всякое познание подразумевает существование истины. Поэтому актуальной следует, наверное, признать всякую попытку глубже разобраться в причинах кризиса этого понятия, в том, был ли он действительно неизбежен, или же философия располагала и располагает возможностями для преодоления кризиса и конструктивного осмысления понятия истины. К тому же в настоящее время благодаря усилиям отдельных исследователей становится всё более очевидным, что путь развития, избранный западной философской традицией, был лишь одним из возможных7.

Объектом исследования выступает понятие истины в истории философской мысли. превосходящие общепринятые и никак не связанные с последними, а равно и с остальной культурой и жизнью (ср.: Rorty R. Philosophy and the mirror of nature. - Princeton: Princeton University Press, 1979. P. 308-311). Но поскольку слово «истинный», как и, например, слово «красный» — это лишь одно из слов общеупотребительного языка, то «[р]ешение о том, использовать ли более высокие, нежели обычные, стандарты для применения таких слов, как «истинный», «хороший» или «красный», насколько я могу судить, не является предметом обсуждения» (ibid., р. 311).

7 Ср., напр., недавно вышедший сборник историко-философских работ: Хоружий С.С. О старом и новом. - СПб.: Алетейя, 2000.

Степень разработанности проблемы. Несмотря на казалось бы очевидную связь понятия истины и проблемы самообоснования философии, проблема самообоснования философии через понятие истины как в общем виде, так и в виде её возможных решений в рамках отдельных философий (в том числе древнегреческой и христианской), ещё никогда не становилась предметом специального систематического рассмотрения. Тем не менее, начиная с «Лекций по истории философии» Г.В.Ф. Гегеля, важнейшие аспекты этой проблемы неоднократно разрабатывались в научной литературе. Результаты этих исследований мы будем должным образом учитывать и в нашей работе, ограниченной историческими рамками греческой и христианской античности. Основанием для такого хронологического ограничения послужило наличие явного рубежа в поздней античности, с которого начинается обособление от непрерывной античной духовно-интеллектуальной традиции западнохристианского направления мысли (позже давшего начало и новоевропейской философии) и постепенная утрата понятием истины единства своего исходного содержания. Перспективность данного историко-философского подхода была продемонстрирована американским исследователем Д. Брэдшоу в его фундаментальном труде, посвящённом истории понятия «энергия» в античной и средневековой философии8.

Авторская интерпретация термина «конститутивный принцип» восходит к его кантовскому употреблению9 и подразумевает под ним

8 Bradshaw D. Aristotle East and West: metaphysics and the division of Christendom. - New-York: Cambridge University Press, 2004.

9 Ср. Критика чистого разума В 220-223 вместе сА510/В 538 (Кант И. Сочинения на немецком и русском языках / Иммануил Кант; Ин-т философии РАН. — М.: Наука, 20012006. Т. 2: Критика чистого разума: в 2 ч. Ч. 1 / под ред. Б. Бушлинга, Н. Мотрошиловой. -2006. С. 307-311 и 671). правило или понятие, введением которого одновременно устанавливается сам способ мыслить определяемый предмет как таковой.

Понятие истины (с учётом, но без непосредственной экспликации его связи с проблемой самообоснования философии) у Парменида и других досократиков рассматривается в произведениях М. Хайдеггера, под влиянием

Ф. Ницше «перевернувшего» традиционную оценку досократики и классики10. Определённую ценность в контексте настоящего исследования представляют работы о Пармениде К. Райнхардта, В. Вердениуса, Й.

Мансфельда, JI. Тарана, Э. Хейча, Ч. Кана, П. Кэрд, H.-JI. Кордеро, и др., а также известный труд А. Мурелатоса11. Разбору ключевых понятий философии Парменида также посвящены разделы в работах отечественных

1 ^ учёных Ф.Х. Кессиди, A.JI. Доброхотова, A.B. Ахутина ~ и др. Платоновская теория истины - в том числе в аспекте преемственности, существующей здесь между досократиками и Платоном, с одной стороны, и между Платоном и последующими греческими философами (Аристотель, неоплатоники), с другой стороны - помимо классиков философии от Гегеля до Хайдеггера и Гадамера исследовалась такими авторами, как Ф.М. Корнфорд, А.Ф. Лосев, В. Детель, К. Альберт, A.JL Доброхотов, К. Роу, П. Кривелли, Й. Хальфвассен13 и др.

11 Mourelatos A. The route of Parmenides / Rev. and expand, edition. - New York: Parmenides Publishing, 2008.

12 Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу. Становление греческой философии. - М.: Мысль, 1972. Доброхотов A.JI. Учение досократиков о бытии. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980. Ахутин A.B. Античные начала философии. — СПб.: Наука, 2007.

13 Cornford F.M. Plato's Theory of Knowledge. The «Theaetetus» and the «Sophist» of Plato translated with a running commentary. - London: Kegan Paul, 1935. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии / Сост. A.A. Тахо-Годи; общ. ред. A.A. Тахо-Годи и И.И. Маханькова. - М.: Мысль, 1993. Detel W. Piatons Beschreibung des falschen Satzes im Theätet und Sophistes. - Göttingen: Vandenhoeck und Ruprecht, 1972. Albert K. Über Piatons Begriff der Philosophie. - Sankt Augustin: Academia-Verlag Riharz, 1989. Доброхотов A.JI. Категория бытия в классической западноевропейской философии. - М.: Изд-во МГУ, 1986. Rowe С. Plato on knowing and merely believing / Ideal and culture of knowledge in Plato / ed. by W. Detel, A. Becker, P. Scholz. - Stuttgart: Steiner, 2004. Crivelli P. Aristotle on truth.

Понимание истины в христианской духовно-интеллектуальной традиции в связи с проблемой обоснования знания (в том числе философского) с учётом роли античной философии исследуется в работах И.В. Попова, А.Х. Армстронга, В.Н. Лосского, И.Ф. Мейендорфа, Э. Мередита, Д. Брэдшоу14 и др.

New York: Cambridge University Press, 2004. Halfwassen J. Plotin und der Neuplatonismus. — München: Beck, 2004.

14 Попов И.В. Труды по патрологии: Т. 2. Личность и учение блаженного Августина. — Сергиев Посад: Изд-во Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2005. Армстронг А.Х. Истоки христианского богословия. Введение в античную философию / Пер . с англ. В.А. Самойлова. - 2-е изд., исправ. и доп. - СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2006. Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви / Лосский В.Н. Боговидение; Пер. с фр. В.А. Рещиковой; Сост. и вступ. ст. A.C. Филоненко. - М.: ACT, 2003. Он же. Догматическое богословие / Там же. Meyendorff J. Byzantine theology: historical trends and doctrinal themes. - New York: Fordham University Press, 1983. Meredith A. The Cappadocians.

- London: Geoffrey Chapman, 1995.

15 См. электронный каталог диссертаций РГБ. Режим доступа: http://aleph.rsl.ru.

16 Камнева Л.С. Истина, красота и благо в философии Платона: Дисс. . канд. филос. наук.

- СПб., 2009. русской, так и зарубежной) в соответствии с критериями логической обоснованности, внутренней связности, систематичности, универсальности;

Теоретико-методологические основания исследования определяются его целью и задачами.

Рефлексивная историко-философская реконструкция (образцом для которой служила «Феноменология духа» Гегеля) была задействована для приведения в систематический вид данных по основной проблеме исследования, зачастую не (вполне) эксплицированных в самих первоисточниках и/или содержащихся в них в рассеянном виде, а также для установления преемственности русской философской традиции и исторического характера последней. Рефлексивность метода отражена в его направленности на выявление отношения исследователя и занимаемой им позиции к рассматриваемым духовно-интеллектуальным традициям, унаследованным от них понятиям и теориям. Кроме того, после Гегеля обязательной принадлежностью всякого рассмотрении вопроса об истине становится рефлексия относительно сути того исторического и духовного момента, в который осуществляется рассмотрение - ведь истина не может не затрагивать и самого вопрошающего в его конкретной духовно-исторической ситуации.

Герменевтический метод использовался с целью уяснения смысла релевантных понятий и высказываний в адекватно широком контексте, а равно и для установления роли философской - и, шире, духовно-интеллектуальной — традиции (в том числе устной) в восприятии и истолковании релевантных философских понятий и теорий, иными словами, её роли в самовосприятии и самоистолковании философии. Рефлексивность этого метода, ставшая его неотъемлемой принадлежностью со времён Х.-Г. Гадамера, требует насколько возможно полного выявления того влияния, которое оказывает на интерпретацию собственная духовно-историческая ситуация и предшествующая традиция (в свою очередь, также накладывающая отпечаток на интерпретацию как текущего момента, так и себя самой).

В трактовке понятия философии у Платона и его связи с понятием истины автор во многом опирался на классическую работу К. Альберта «Über Piatons Begriff der Philosophie» (Sankt Augustin, 1989), учитывая при этом и результаты герменевтических изысканий Т.А. Слезака, демонстрирующие невозможность исчерпывающего понимания платоновских диалогов без привлечения данных так называемого «устного учения» Платона. Герменевтическая концепция, разработанная Т.А. Слезаком, в настоящем исследовании также используется для прояснения характера христианской духовно-интеллектуальной традиции. В своей характеристике принципов восточнохристианской философии и богословия и особенностей рецепции Аристотеля (в меньшей степени Платона и Плотина) христианской традицией автор в основном следует направлению, представленному в трудах И. Мейендорфа и Д. Брэдшоу.

При рассмотрении вопроса об истине следует постоянно иметь в виду, что сам этот вопрос может возникнуть только «в языке», в рамках отношения высказывания к действительности. Поскольку в настоящем исследовании указанное отношение не может быть адекватно освещено во всех аспектах, следует упомянуть, что в целом автор исходит из концепции, предложенной С.Е. Ячиным17. Согласно этой концепции, язык структурно повторяет нередуцируемые друг к другу измерения человеческого бытия, причём так, что любое высказывание всегда рекурсивно распадается на четыре измерения: грамматическое, риторическое, семантическое и поэтическое. Только собранные вместе эти измерения языка способны вовлечь человека в онтологическое отношение с подлинно сущим, тогда как каждое из них по отдельности позволяет видеть лишь «часть» истины. Редукция многомерности языка к отдельным его измерениям является причиной искажения понятия истины в философии и науке, неся с собой риск элиминации самого этого понятия.

17 См.: Ячин С.Е. Слово и феномен. -М.: Смысл, 2006. С. 99-106.

Научная новизна работы заключается в следующем:

1) Предложена экспликация концепции исторического самопонимания, складывавшейся в русской философии на протяжении Х1Х-ХХ вв., позволившая уточнить смысл ряда важных понятий (в том числе, понятия истины) в контексте русской философской традиции.

Положения, выносимые на защиту:

1) Исходная исследовательская позиция, определяющаяся систематической экспликацией связи русской философии и восточнохристианской духовно-интеллектуальной традиции, обеспечивает наиболее полную и основательную теоретическую базу для осмысления понятия истины в греческой и христианской античности как с историко-философской, так и с предметно-систематической точки зрения. Преимуществом данной позиции является возможность аутентичного доступа к философской традиции христианской и, соответственно, греческой античности, воспринятой христианством путём рефлексивной рецепции.

3) Фундаментальная трансформация понятия истины (но с сохранением его основной смысловой направленности) происходит в христианской духовно-интеллектуальной традиции и находит своё выражение в соотнесении понятия истины с трансцендентным творению и непознаваемым в своей сущности личностным Богом-творцом, с одной стороны, и с историей (в свою очередь, понимаемой как «среда» откровения Бога), с другой стороны. Самообоснование знания (в том числе философского) в христианской античности считается достижимым не усилиями индивидуального разума, но только в общении человека с Богом как с самой истиной, открывающейся человеку в истории.

Полученные результаты исследования определили его теоретическую значимость для более рефлексивного и дифференцированного осмысления комплекса проблем, связанных с понятием истины как конститутивным принципом самообоснования философии. Проведённое исследование показало принципиальную возможность использования результатов экспликации понятия истины в философии греческой и христианской античности для конструктивного решения проблемы самообоснования философии, в том числе современной русской философии.

Апробация. Основные положении исследования отражены в восьми публикациях, в том числе одна — в реферируемом периодическом издании. Концепция работы обсуждалась в рамках теоретического семинара на кафедре философии ДВГТУ в течение всего периода работы над диссертацией. Отдельные проблемы обсуждались также в рамках теоретических семинаров в университетах гг. Франкфурта-на-Майне и Марбурга (ФРГ) в ходе учебно-научной стажировки автора в 2004-2009 гг.

Автором впервые была введена в отечественный научный оборот платоноведческая концепция немецкого платоноведа (представителя так называемой «тюбингенской школы») проф. Т.А. Слезака, посредством перевода на русский язык его монографии «Как читать Платона» (СПб., 2008). Результаты исследования докладывались на двух международных конференциях. Отдельные элементы защищаемой автором концепции были включены в учебный курс «Философия» для студентов ДВГТУ.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Понятие истины как конститутивный принцип самообоснования философии в греческой и христианской античности"

Заключение

Завершая наше исследование, постараемся в самом общем виде изложить выводы, полученные нами в ходе исследования и наметить перспективу для дальнейшей работы. Первая глава носила методологический и, в определённом смысле, вводный характер. Однако в силу специфики самого предмета исследования она не могла быть только вступлением: ведь, как отмечал Гегель, когда речь идёт о философском рассмотрении (в особенности, если предмет рассмотрения — понятие истины), то «суть дела исчерпывается не своей г{елыо, а своим осуществлением, и не результат есть действительное целое, а результат вместе со своим становлением»438.

Насколько можно принять именно гегелевское понятие истины -отдельный вопрос, на который мы также постарались отчасти ответить в своём месте, однако в итоге мы убедились, что поиски оснований (в том числе методологических) для исследования вопроса об истине - это также часть самого вопроса и часть его решения (иначе говоря, подлинно философская теория истины — даже если речь идёт об историко-философском исследовании - должна рефлексировать и текущую ситуацию с пониманием истины в философии).

Поскольку же философия всегда существует как традиция понимания, условием исследования такого важнейшего философского понятия, как понятие истины, в то м числе в его связи с проблемой самообоснования философии, является точное установление характера и границ соответствующей традиции: как мы установили в § 1.1.3, для русской философии это — восточнохристианская традиция, вобравшая в себя античное наследие, при этом принципиальным образом преобразовав его.

Первоначально разделяя с западнохристианской традицией общее понимание истины (включавшее в себя и общее понимание истории), восточнохристианская традиция в силу ряда исторических обстоятельств в

438 Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. - М.: Наука, 2000. С. 9.

250 новое время выпадает из исторического видения Запада, сама при этом испытывая нехватку богословского и философского самоосмысления. Вместе с этим и восточнохристианское понимание истины переходит, скорее, в имплицитный план, а его экспликация, равно как и экспликация всей традиции, начинается в России в XIX веке и первоначально ориентируется на методы и концепции немецкого идеализма (§§ 1.3.13-1.3.14).

Путь, который, как мы выяснили, мог бы обеспечить русской философии наиболее адекватное исследование понятия истины в античный период его истории, - это реконструкция данного понятия через призму нашей собственной традиции (с одновременной экспликацией последней). Поскольку восточнохристианская духовно-интеллектуальная традиция, к которой принадлежит русская философия, имела два основных источника -библейское откровение и греческую философию, то, воспринимая последнюю как часть своей собственной традиции, мы, по существу, должны были не только проследить историю понятия истины как принципа самообоснования философии в греческой и христианской античности, но вместе с тем выявить истоки и отметить важнейшие моменты становления нашей собственной традиции на примере исторической реконструкции одного из ключевых философских понятий.

Во второй главе, посвящённой непосредственно исторической реконструкции понятия истины, мы попытались ответить на следующие вопросы: как в ранней греческой философии возникло понятие истины, каково было его первоначальное содержание и какие изменения оно претерпевало в ходе своего дальнейшего развития, наконец, как оно было воспринято христианской традицией и какое содержание приобрело в рамках этой традиции. Эти вопросы нам необходимо было рассмотреть с точки зрения значения понятия истины как конститутивного принципа самообоснования философии.

Мы установили, что в ходе эмансипации от предшествующей традиции (охватывавшей все области знания о действительности — миф, религию, эпическую поэзию, житейскую мудрость) философия как новая форма познания предприняла попытку самообоснования в форме открытого притязания на истину, собственное понятие которой (имеющее свои истоки в традиции, но построенное на совершенно новом основании) она и создала. Понятие истины было предвосхищено Ксенофаном в понятии Бога, который тождествен миру как единому целому и объемлет всё своей мыслью, а также Гераклитом в его понятии Логоса, знающем «всё как одно». Однако впервые понятие истины в явном виде ввёл в философию Парменид, понимавший под истиной бытие единого сущего, со всей полнотой осуществляющееся в мышлении им самого себя. Используя гораздо более позднюю терминологию, можно было бы сказать, что истина — это существующий и знающий себя абсолют. Ведь абсолют - это то, что имеет основание своего существования только в себе самом. А если это так, то существование абсолюта не может не осуществляться в мышлении, поскольку иначе в мышлении самого себя он зависел бы от внеположного себе, а потому не был бы абсолютом. Таким образом, в понятии истины как совпадения бытия и мышления изначально присутствовало представление о недостижимости истины для конечного человеческого разума (прежде всего потому, что бытие мыслящего индивида не есть всё бытие, а его мышление не есть всё мышление). Однако, несмотря на это обстоятельство, именно через способность познания истины как того, что подлинно есть, и стала определять себя философия. Дальнейшее развитие философского понятия истины связано с попыткой разрешения первоначально связанных с ним затруднений, прежде всего проблемы отношения бытия единого сущего ко множеству конечных вещей, также каким-то образом причастных бытию. Предлагая решение этой проблемы, Платон вводит в единое сущее множественность, понимая его теперь как целое, ноэтически охватывающее собой всё существующее (соответственно, это «всё» также представлено в едином сущем в ноэтическом виде - как эйдос). Схожую теорию будет позже развивать Аристотель, а завершённый вид она примет в неоплатонической теории Ума. Однако единое сущее, отождествляемое с истиной, потребовало дальнейшего обоснования своего единства. Принцип высшего единства, трансцендентный сущему, а значит, и истине, получил у Платона название Единого или Блага. Представление о подобном принципе обнаруживается и у Аристотеля, а у Плотина теория трансцендентного первопринципа станет обоснованием всей его системы. В результате такой дифференциации понятия истины как единого сущего более дифференцированным становится и самообоснование философии в её притязании на познание истины. В качестве ноэтического созерцания она способна познавать истину как единое сущее, в качестве дискурсивного рассуждения она, насколько возможно, устанавливает характер отношения единичных предметов к бытию единого сущего (а значит, и к истине), наконец, в сверхинтеллектуальном экстазе она оказывается в состоянии постигать сам принцип единства всего существующего, выходя, однако, за пределы познания истины и «прикасаясь» к трансцендентному первоначалу, являющемуся её основанием. Наконец, ещё одной важной чертой самообоснования философии посредством понятия истины, — чертой, характерной, в особенности, для неоплатонизма, является систематический синтез философии и той традиции, эмансипация от которой первоначально вызвала необходимость самообоснования философии и за которой философия теперь признаёт способность познавать истину.

Христианское понятие истины, тесными узами связанное с понятием истины в греческой философии, всё же не возникло в результате естественного развития последнего. Источником христианского понятия истины было, в первую очередь, библейское откровение, в частности, слова Христа «Я есмь истина» (Ин. 14: 6). Поэтому теория истины, оформившаяся в IV веке в основном в восточнохристианской духовно-интеллектуальной традиции, подвергала фундаментальной трансформации предшествующее философское понятие истины, хотя и сохраняя его основной смысл. Признавая Христа Богом, ставшим человеком и тем открывшим возможность нового общения между Богом и человеком, христиане, как и греческие философы, соотносили между собой понятия Бога и истины как абсолюта. Но принимая философское понимание истины как абсолюта, христианские мыслители указывали на несоответствие абсолюта греческих философов самому понятию абсолюта и настаивали на его восполнении. Если Бог греческих философов от Платона до Плотина ограничен противостоящим ему началом (материей, принципом небытия), то Бог, как Его понимает христианская традиция - это абсолютно свободная личность, творящая мир из ничего, но ничем и не принуждаемая к этому творению. Однако, будучи творцом всего сущего, Бог не только личностен, но и трансцендентен сущему, поэтому в своей сущности Он абсолютно непознаваем для тварных личностей, но являет им себя в своих свойствах и действиях («энергиях»), оставаясь при этом единым и одним и тем же Богом. Созданный Богом мир причастен Его бытию, а значит и истине, благодаря чему всё существующее в мире не только получает цель, но и обретает смысл своего существования. Как личность, Бог может быть познан лишь постольку, поскольку Он открывает себя другой личности - тварной. Откровение Бога человеку совершается в истории - отсюда её важность в христианстве и та тесная связь, которая возникает здесь между понятиями истины и истории. Полнота истины в истории явлена Богом в Христе, поскольку, вочеловечившись, Бог явил себя людям с наибольшей полнотой. «Интерсубъективное» единство, охватывающее познающих истину людей на протяжении всей истории, есть церковь, а прообразом интерсубъективного отношения, конституирующего церковь, является любовь между лицами христианской Троицы. Именно церковь и есть, по убеждению христианской традиции, главный субъект истории, так как смысл существования истории состоит в спасении человека через участие в жизни Бога. Обоснование философии (вернее, богопознания, в свете которого познаётся всё остальное) возможно лишь в межличностном общении с Богом - истиной как таковой. При этом познание истины в христианстве имеет не столько теоретический, сколько онтологический характер, поскольку познавая истину в общении с Богом, сам человек уподобляется Богу, благодаря этому впервые в полной мере осуществляя и своё человеческое назначение.

На протяжении достаточного долгого времени христианская духовно-интеллектуальная традиция оставалась единой, в том числе и в своём понимании истины, несмотря на то, что различия между восточнохристианским и западнохристианским ответвлениями общей традиции обнаружились достаточно рано. Но по мере обособления западнохристианской духовно-интеллектуальной традиции от общехристианской (этот процесс начался уже в эпоху западноевропейского средневековья), христианское понятие истины, включающее в себя и определённое понимание истории, подвергается рационализации (с постепенным вытеснением из философии библейского откровения), а затем натурализации, что в итоге приводит к кризису понятия истины и к кризису самой философии (в том числе и в России — в той мере, в какой русская философия зависима от западной). Этот кризис возникает, когда философия всецело переходит на точку зрения конечного и ограниченного повседневным опытом человека, тем самым вынося за скобки «надчеловеческую» перспективу познания, которая только и позволила Пармениду создать понятие истины.

Возможным выходом из кризиса, по крайней мере, для русской философии, могло бы стать возвращение к теории истины, созданной восточнохристианской духовно-интеллектуальной традицией, поскольку эта традиция не осталась в прошлом, а сохранялась и развивалась вплоть до настоящего времени (что особенно благоприятно для русской философии, к этой традиции принадлежащей). Однако в силу того, что христианство не есть философия, оно требует и иного способа познания истины, а равно и иного способа обоснования притязаний на истину. В качестве другого выхода можно назвать отказ философии от понятия истины, однако это привело бы к глубокому внутреннему противоречию в самой философии: стремясь познать действительность как она есть, философия в то же самое время должна была бы отказаться от этого стремления, то есть, по сути, перестать быть философией (ведь понятие истины для неё конститутивно). Однако эти соображения уже выходят за рамки рассматриваемой нами темы.

В связи с этим будет уместно наметить перспективу для дальнейшего исследования. Помимо выявления различий в трактовке понятия истины, существовавших в рамках древнегреческой философской традиции (с привлечением теорий упомянутых в предисловии ко второй главе атомистов, софистов, стоиков, скептиков), наиболее интересным и результативным в дальнейшем могли бы стать поиск и изучение тех точек соприкосновения в понимании истины западным и восточным течениями единой христианской традиции, которые в своё время стали для них «точками разбегания» (в первую очередь речь, конечно, идёт о понятии истины Аврелия Августина и об отмеченной нами двойственной роли учения Августина в истории христианской теории истины). Другое направление, связанное с первым и также кажущееся перспективным, состояло бы в исследовании тех представлений в схоластической (а затем и новоевропейской) философии, уже обособившейся от общехристианской традиции, которые, тем не менее, могут оказаться близкими восточнохристианскому пониманию истины. Таковы, на наш взгляд, наиболее очевидные направления следующего этапа работы над заявленной в диссертации темой, основанием для которого, как нам представляется, вполне способны послужить результаты настоящего исследования.

Список научной литературыБуланенко, Максим Евгеньевич, диссертация по теме "История философии"

1. Августин А. Исповедь / Пер. с лат. М.Е. Сергеенко. Общая редакция и статья A.A. Столярова. М.: Канон+, 1997. - 464 с.

2. Августин Блаженный. О граде Божием. Мн.: Харвест; М.: ACT, 2000. - 1296 с.

3. Августин Аврелий. О Троице: в пятнадцати книгах против ариан / перевод, вступит, статья и примеч. A.A. Тащиана. — Краснодар: Глагол, 2004.-416 с.

4. Автономова Н.С. Деррида и грамматология / Деррида Ж. О грамматологии. Москва: Ад Маргинем, 2000. С. 7-107.

5. Адорно Теодор В. Проблемы философии морали / Пер. с нем. M.JI. Хорькова. М.: Республика, 2000. - 239 с.

6. Иларион (Алфеев), игумен. Жизнь и учение святителя Григория Богослова. СПб.: Алетейя, 2001. - 508 с.

7. Ансельм Кентерберийский. Сочинения / Перевод, послесловие и комментарии И.В. Купреевой. М.: Канон, 1995. - 400 с.

8. Апель К.-О. Трансцендентально-герменевтическое понятие языка / Апель К.-О. Трансформация философии. -М.: Логос, 2001. С. 236-261.

9. Апель К.-О. Априори коммуникативного сообщества и основания этики / Апель К.-О. Трансформация философии. — М.: Логос, 2001. С. 262-334.

10. Аристотель. Сочинения в четырёх томах. М.: Мысль, 1975-1983.

11. Аристотель. О душе. СПб.: Питер, 2002. - 224 с.

12. Армстронг А.Х. Истоки христианского богословия. Введение в античную философию / Пер. с англ. В.А. Самойлова. 2-е изд., исправ. и доп. - СПб.: Издательство Олега Абышко, 2006. — 256 с.

13. Асмус В.Ф. Диалектика необходимости и свободы в философии истории Гегеля (1968) // Вопросы философии. 1995. - № 1. - С. 52-69.

14. Асмус В.Ф. Античная философия: — 3-е изд. М.: Высш. шк., 2001. -400 с.

15. Ахутин A.B. Античные начала философии. СПб.: Наука, 2007. - 784 с.

16. Беньямин В. О понимании истории / Беньямин В. Озарения / Перевод Н.М. Берновской, Ю.А. Данилова, С.А. Ромашко. М.: Мартис, 2000. С. 228-236.

17. Беньямин В. Теолого-политический фрагмент / Беньямин В. Озарения / Перевод Н.М. Берновской, Ю.А. Данилова, С.А. Ромашко. М.: Мартис, 2000. С. 237-238.

18. Бибихин В.В. Энергия. М.: Институт теологии, философии и истории св. Фомы, 2010.-488 с.

19. Боэций. Против Евтихия и Нестория / Боэций. «Утешение философией» и другие трактаты. -М.: Наука, 1990. С. 167-189.

20. Брикмон Ж., Сокал А. Интеллектуальные уловки. Критика философии постмодерна / Перев. с англ. А. Костиковой и Д. Кралечкина. Предисловие С.П. Капицы М.: Дом интеллектуальной книги, 2002. -248 с.

21. Бубер M. Затмение Бога / Бубер М. Два образа веры: Пер. с нем. / Под ред. П.С. Гуревича, С.Я. Левит, C.B. Лёзова. -М.: Республика, 1995. С. 342-417.

22. Буланенко М.Е. К вопросу об отношении «я» / «другой» в философии Ж. Делёза / Актуальные проблемы образования и культуры в контексте XXI века. Материалы III Региональной научной конференции. -Владивосток: Изд-во ДВГТУ, 2003. С. 106-110.

23. Бурдье П. Политическая онтология Мартина Хайдеггера / Пер. с франц. А.Т. Бикбова, Т.В. Анисимовой. -М.: Праксис, 2003. -272 с.

24. Василий Кесарийский. Творения иже во святых отца нашего Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийския. Часть шестая. Изд-ие четвёртое. — Свято-Троицкая Сергеева Лавра, 1901. — 312 + III с.

25. Василий Кесарийский. Творения иже во святых отца нашего Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийския. Часть седьмая. Изд-ие четвёртое. — Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. — 296 + LX с.

26. Васильева Т.В. Неписаная философия Платона // Вопросы философии. 1977. -№ 11. С. 152-160.

27. Васильева Т.В. Платоновский вопрос сегодня и завтра // Вопросы философии. 1993. -№ 9. С. 110-125.

28. Васильева Т.В. Писаная и неписаная философия Платона / Поэтика античной философии. М.: Академический проект; Трикста, 2008. -735 с. С. 505-528.

29. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат / Витгенштейн Л. Философские работы. Часть I. Пер. с нем. / Составл., вступ. статья,примеч. М.С. Козловой. Пер. М.С. Козловой и Ю.А. Асеева. М.: Гнозис, 1994. С. 77-319.

30. Гайденко П.П. Парадоксы свободы в учении Фихте. М.: Наука, 1990. - 128 с.

31. Гарэн Э. Гражданская жизнь / Гарэн Э. Проблемы итальянского Возрождения. -М.: Прогресс, 1986. С. 64-109.

32. Гарэн Э. Византийские и итальянские платоники Кватроченто / Гарэн Э. Проблемы итальянского Возрождения. -М.: Прогресс, 1986. С. 149167.

33. Гарэн Э. История в мировоззрении Возрождения / Гарэн Э. Проблемы итальянского Возрождения. -М.: Прогресс, 1986. С. 350-365.

34. Гегель Г.В.Ф. Наука логики. В 3-х томах. Т. 1. М.: Мысль, 1970. - 501 с.

35. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. — М.: Мысль, 1974. Т. 1. Наука логики. 452 с.

36. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 2. Философия природы. Отв. ред. Е.П. Ситковский. Ред. коллегия: Б.М. Кедров и др. -М.: Мысль, 1975.-695 с.

37. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 3. Философия духа. Отв. ред. Е.П. Ситковский. Ред. коллегия: Б.М. Кедров и др. М.: Мысль, 1977.-471 с.

38. Гегель Г.В.Ф. Философия права / Пер. с нем.: Ред. и сост. Д.А. Керимов и B.C. Нерсесянц; Авт. вступ. ст. и примеч. B.C. Нерсесянц. М.: Мысль, 1990. - 524 с.

39. Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. СПб.: Наука, 2000. -479 с.

40. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. М.: Наука, 2000. - 495 с.

41. Горфункель А.Х. Философия эпохи Возрождения. Учеб. пособие. М.: Высш. школа, 1980. - 368 с.

42. Григорий Богослов. Собрание творений: в 2 т. Т. 1. Мн.: Харвест; М.: ACT, 2000. - 832 с.

43. Григорий Нисский. Творения святаго Григория Нисскаго. Часть первая.- М.: Изд-во Моск. дух. академии, 1861. 470 с.

44. Григорий Нисский. Творения святаго Григория Нисскаго. Часть вторая.- М.: Изд-во Моск. дух. академии, 1861. 478 с.

45. Григорий Палама. Сто пятьдесят глав / Г. Палама. Краснодар: Текст, 2006. - 224 с.

46. Григорий Палама. Триады в защиту священно-безмолвствующих / Перевод, послесловие и комментарии В.В. Бибихина. 2-е изд., стер. — СПб.: Наука, 2007. 429 с.

47. Гулыга A.B. Философия любви / Соловьёв B.C. Соч. в 2 т. Т.1 / Сост., общ. ред. и вступ. ст. А.Ф. Лосева и A.B. Гулыги; примеч. С.Л. Кравца и др. -М.: Мысль, 1990. С. 33-46.

48. Гулыга А. В. Немецкая классическая философия. 2-е изд., испр. и доп.-М.: Рольф, 2001.-416 с.

49. Гумилёв Л.Н. От Руси к России: очерки этнической истории. М.: Экопрос, 1992.-336 с.

50. Данто А. Аналитическая философия истории. Перевод с англ. А.Л. Никифорова, О.В. Гавришиной М: Идея-Пресс, 2002. - 292 с.

51. Делёз Ж. Ницше / Пер. с фр., послесл. и коммент. С.Л. Фокина. -СПб.: Аксиома, 1997. 186 с.

52. Делёз Ж. Различие и повторение. СПб: Петрополис, 1998. - 384 с.

53. Деррида Ж. Голос и феномен / Деррида Ж. Голос и феномен и другие работы по теории знака Гуссерля / Пер. с фр. С.Г. Калининой и Н.В. Суслова. СПб.: Алетейя, 1999. С. 10-137.

54. Деррида Ж. Насилие и метафизика. Эссе о мысли Эммануэля Левинаса / Деррида Ж. Письмо и различие / Пер. с франц. А. Гараджи, В. Лапицкого и С. Фокина. Сост. и общая ред. В. Лапицкого. СПб.: Академический проект, 2000. С. 98-195.

55. Деррида Ж. Фармация Платона / Деррида Ж. Диссеминация / Ж. Деррида; пер. с фр. Д. Кралечкина. Екатеринбург: У-Фактория, 2007. С. 73-217.

56. Дильтей В. Сущность философии. М.: Интрада, 2001. - 155 с.

57. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / АН СССР, Ин-т философии; общ. ред. и вступит, статья А.Ф. Лосева. М.: Мысль, 1979. - 620 с.

58. Дионисий Ареопагит. Сочинения. Толкования Максима Исповедника. СПб.: Алетейя; Издательство Олега Абышко, 2002. - 854 с.

59. Добротолюбие / Сост. и предисл. Л.С. Кукушкина. М.: ACT; Харьков: Фолио, 2001.-528 с.

60. Доброхотов А.Л. Учение досократиков о бытии. — М.: Изд-во Моск. унта, 1980.-84 с.

61. Доброхотов А.Л. Категория бытия в классической западноевропейской философии. М.: Изд-во МГУ, 1986. - 248 с.

62. Доброхотов А.Л. Гераклит: Фрагмент В52 / Доброхотов А.Л. Избранное. -М.: Территория будущего, 2007. С. 217-229.

63. Жижек С. 13 опытов о Ленине. М.: Ад Маргинем, 2003. — 254 с.

64. Зеньковский В.В. Основы христианской философии. М.: Канон+, 1997. С. 5-304.

65. Зеньковский В.В. Учение С.Л. Франка о человеке / Франк С.Л. Реальность и человек. -М.: Республика, 1997. С. 432-437.

66. Зубов В.П. К вопросу о характере древнерусской математики // Успехи математических наук. 1952. - Т. VII, вып. 3 (49). С. 83-96.

67. Зубов В.П. «Неделимые» и континуум в древнерусской литературе XI-XVII вв. / Зубов В.П. Из истории мировой науки: Избранные труды 1921-1963 / В.П. Зубов; сост., вступ. ст. М.В. Зубовой. СПб.: Алетейя; Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. С. 238-244.

68. Зубов В.П. Аристотель. М.: Эдиториал УРСС, 2000. - 368 с.

69. Иоанн Дамаскин. Источник знания / Перевод с древнегреч. и комм. Д.Е. Афиногенова, A.A. Бронзова, А.И. Сагарды, Н.И. Сагарды. М.: Индрик, 2002.-416 с.

70. Иоахим Флорский. Согласование Ветхого и Нового Заветов / Антология средневековой мысли (Теология и философия европейского Средневековья): В 2 т. Т. 1 / Под ред. С.С. Неретиной; сост. С.С. Неретина, Л.В. Бурлака. СПб.: РХГИ, 2001. С. 509-537.

71. Каллист (Уэр), епископ. Паламитские споры // Альфа и Омега. — 2002. -№4(34). С. 190-201.

72. Камнева Л.С. Истина, красота и благо в философии Платона: Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата философских наук. СПб., 2009. - 22 с.

73. Кант И. Сочинения на немецко м и русском языках / Иммануил Кант; Ин-т философии РАН. М.: Наука, 2001-2006. Т. 2: Критика чистого разума: в 2 ч. Ч. 1 / под ред. Б. Бушлинга, Н. Мотрошиловой. — 2006. -1081 с.

74. Кара-Мурза С.Г. Советская цивилизация. От начала до наших дней. -М.: Алгоритм, 2008. 1198 с.

75. Катасонов В.Н. Метафизическая математика XVII в. М.: Наука, 1993. - 141 с.

76. Катасонов В.Н. Концепция целостного разума в русской философии и православие / Катасонов В.Н. Христианство, наука, культура. М.: Изд-во ПСТГУ, 2005. С.75-94.

77. Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу. Становление греческой философии. -М.: Мысль, 1972.-312 с.

78. Кожев А. Диалектика реального и феноменологический метод Гегеля / Кожев А. Идея смерти в философии Гегеля / Пер. с франц. и послесл. И. Фомина. Ред. В. Большакова. — М.: Логос, Прогресс-Традиция, 1997. С. 7-130.

79. Кураев A.B. Протестантам о православии. Наследие Христа. Клин: Христианская жизнь, 2007. - 672 с.

80. Лаку-Лабарт Ф., Нанси Ж.-Л. Нацистский миф. СПб.: Владимир Даль, 2002. - 78 с.

81. Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого: пер. с фр. / Общая редакция С.К. Цатуровой. М.: Прогресс, 2001. - 440с.

82. Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. - М.: Изд-во политической литературы, 1969. - Т. 29. - 782 с.

83. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Пер. с фр. H.A. Шматко. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998. — 160 с.

84. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии / Сост. A.A. Тахо-Годи; общ. ред. A.A. Тахо-Годи и И.И. Маханькова. М.: Мысль, 1993.-959 с.

85. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Ранняя классика / Вступ. ст. A.A. Тахо-Годи. -М.: ACT; Харьков: Фолио, 2000. 624 с.

86. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Поздний эллинизм. М.: ACT; Харьков: Фолио, 2000. - 960 с.

87. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Последние века. Кн. 2. М.: ACT; Харьков: Фолио, 2000. - 544 с.

88. Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви / Лосский В.Н. Боговидение; Пер. с фр. В.А. Рещиковой; Сост. и вступ. ст. A.C. Филоненко. М.: ACT, 2003. С. 111-308.

89. Лосский В.Н. Догматическое богословие / Лосский В.Н. Боговидение; Пер. с фр. В.А. Рещиковой; Сост. и вступ. ст. A.C. Филоненко. М.: ACT, 2003. С. 455-550.

90. Лосский В.Н. Богословие образа / Лосский В.Н. Боговидение; Пер. с фр. В.А. Рещиковой; Сост. и вступ. ст. A.C. Филоненко. — М.: ACT, 2003.С. 657-671.

91. Лукач Г. Овеществление и сознание пролетариата / Лукач Г. История и классовое сознание. Исследования по марксистской диалектике. Пер. с нем. / Перевод, предисловие С.Н. Земляного. М.: Логос-Альтера, 2003. С. 179-302.

92. Максим Исповедник. Творения преподобного Максима Исповедника. Книга I: Богословские и аскетические трактаты. М.: Мартис, 1993. С. 215-256.

93. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года / Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. — 2-е изд. — М.: Изд-во политической литературы, 1974. Т. 42. С. 41-174.

94. Мейендорф И.Ф. Жизнь и труды св. Григория Паламы: Введение в изучение. Издание второе, испр. и доп. для русского перевода / Пер. Г.Н. Начинкина под ред. И.П. Медведева и В.М. Лурье. СПб.: Византинороссика, 1997. -480 с.

95. Мейендорф И.Ф. Живое предание. Свидетельство Православия в современном мире. М.: Паломник, 2004. - 351 с.

96. Мигдал А.Б. Отличима ли истина от лжи? // Наука и жизнь. 1982. -№1. С. 60-67.

97. Мочалова И.Н. Метафизика Ранней Академии и проблемы творческого наследия Платона и Аристотеля / AKAAHMEIA. Материалы и исследования по истории платонизма: Межвуз. сб. / Под ред. A.B. Цыба. Вып. 3. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2000. С. 226-348.

98. Мочалова И.Н. Диалектика в античной философской традиции: от софистов до неоплатоников // Вестник Ленинградскогогосударственного университета имени А. С. Пушкина. Серия: философия, 2008. -№ 3. С. 7-19.

99. Николай Кузанский. О неином / Николай Кузанский. Сочинения в 2-х т. Т. 2: Перевод / Общ. Редю В.В. Соколова и З.А. Тажуршиной. М.: Мысль, 1980. С. 185-247.

100. Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей / Пер. с нем. Е. Герцык и др. М.: Культурная Революция, 2005. - 880 с.

101. Оболенский Д. Византийское Содружество Наций / Оболенский Д. Византийское Содружество Наций. Шесть византийских портретов. -М.: Янус-К, 1998.-655 с.

102. Ориген. О началах / Пер. с лат. СПб.: Амфора, 2000. - 382 с.

103. Панченко А. М. Русская культура в канун Петровских реформ / Панченко А. М. О русской истории и культуре. — СПб.: Азбука, 2000. С. 13-278.

104. Панченко A.M. Ранний Пушкин и русское православие / Панченко

105. A.M. О русской истории и культуре. СПб.: Азбука, 2000. С. 282-302.

106. Панченко А. М. Красота Православия и крещение Руси / Панченко А. М. О русской истории и культуре. — СПб.: Азбука, 2000. С. 321-336.

107. Петров В.В. Максим Исповедник: онтология и метод в византийской философии VII в. / В.В. Петров; Рос. акад. наук, Ин-т философии. М.: ИФРАН, 2007. - 200 с.

108. Платон. Собрание сочинений. В 4 т. / Под общ. ред. А. Ф. Лосева,

109. B. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи. М.: Мысль, 1990-1994.

110. Плотин. Избранные трактаты. Мн.: Харвест; М.: ACT, 2000. - 320 с. трактаты V 1-6, V 8-9, VI 4-5, VI 7-9 в пер. Г.В. Малеванского.

111. Плотин. Против гностиков (Против тех, кто утверждает, будто творец мира зол и мир плох) / Вопросы философии. — 2000. — №10. С. 140-154.

112. Повесть временных лет / Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. XI начало XII века. Вступит, статья Д.С.

113. Лихачёва. Сост. и общая ред. Д.С. Лихачёва и Л.А. Дмитриева. М.: Художественная литература, 1978. С. 22-277.

114. Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237 гг.): Изд-ие второе, испр. и доп. для рус. пер. / Пер. A.B. Назаренко, под ред. К.К. Акентьева. СПб.: Византинороссика, 1996. -ХХ+572 с.

115. Попов И.В. Труды по патрологии: Т. 2. Личность и учение блаженного Августина. — Сергиев Посад: Издательство Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2005. 774 с.

116. Порфирий. Жизнь Плотина / Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / АН СССР, Ин-т философии; общ. ред. и вступит, статья А.Ф. Лосева. -М.: Мысль, 1979. С. 462-476.

117. Пушкин A.C. Российская Академия / Пушкин A.C. Собрание сочинений. Т. 6. Критика и публицистика. М.: Гослитиздат, 1962. С. 109-114.

118. Рассел Б. История западной философии: В 3 кн. / Пер. с англ.; Подгот. Текста В.В. Целищева. СПб.: Азбука, 2001 - 960 с.

119. Рейхенбах Г. Направление времени: Пер с англ. Изд. 2-е, стереотипное. М.: Едиториал УРСС. 2003. - 360 с.

120. Рорти Р. Ещё один возможный мир / Философия Мартина Хайдеггера и современность: Сборник / АН СССР, Ин-т философии; редкол.: Н.В. Мотрошилова (отв. ред.) и др. -М. : Наука, 1991. С. 133-138.

121. Рорти Р. От религии через философию к литературе: путь западных интеллектуалов // Вопросы философии. 2003. - № 3. С. 30-41.

122. Рыклин М.К. Невыносимость непредставимого. Беседа с Жаном-Люком Нанси / М.К. Рыклин. Деконструкция и деструкция. Беседы с философами. -М.: Логос, 2002. С. 99-122.

123. Светлов Р.В. Эдуард Целлер: философ, учитель, историк / Целлер Э. Очерк истории греческой философии / Перевод с девятого немецкогоиздания С.Л. Франка под ред. Ф. Лорцинга. СПб.: Алетейя, 1996. С. 4-9.

124. Семёнов Ю. И. Философия истории. (Общая теория, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней). — М.: Современные тетради, 2003. — 776 с.

125. Синицына Н.В. Максим Грек. М.: Молодая гвардия, 2008. - 236 с.

126. Слезак Т.А. Как читать Платона / Слезак Т.А. Как читать Платона / Пер. с нем., предисл. и примечания М.Е. Буланенко. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 2008. С. 34-267.

127. Слезак Т.А. Платоновская диалектика: путь и цель / Слезак Т.А. Как читать Платона / Пер. с нем., предисл. и примеч. М.Е. Буланенко. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 2008. С. 268-307.

128. Соловьёв B.C. Критика отвлечённых начал / Соловьёв B.C. Соч. в 2 т. Т.1 / Сост., общ. ред. и вступ. ст. А.Ф. Лосева и A.B. Гулыги; примеч. С.Л. Кравца и др. -М.: Мысль, 1990. С. 581-756.

129. Соловьёв B.C. Теоретическая философия. / Соловьёв B.C. Соч в 2 т. Т.1 / Сост., общ. ред. и вступ. ст. А.Ф. Лосева и A.B. Гулыги; примеч. С.Л. Кравца и др. -М.: Мысль, 1990. С. 757-832.

130. Суинберн Р. Воскресение Бога воплощённого / Пер. с англ. М.: Библейско-богословский институт св. ап. Андрея, 2008. — 359 с.

131. Суинберн Р. Есть ли Бог? / Пер. с англ. М.: Библейско-богословский институт св. ап. Андрея, 2006. — 144 с.

132. Тойнби А. Дж. Постижение истории: Пер. с англ. / Сост. Огурцов А.П.; Вступ. ст. Уколовой В.И.; Закл. ст. Рашковского Е.Б. — М.: Прогресс, 1991.-736 с.

133. Трубецкой E.H. Смысл жизни / Трубецкой E.H. Избранное / Сост., послесловие и комментарии В.В. Сапова. М.: Канон, 1995. - 480 с. С. 7-296.

134. Трубецкой С.Н. О природе человеческого сознания / Трубецкой С.Н. Сочинения. -М.: Мысль, 1994. С. 483-592.

135. Успенский Б.А. Восприятие истории в Древней Руси и доктрина «Москва Третий Рим» / Успенский Б.А. Этюды о русской истории. -СПб.: Азбука, 2002. С. 89-148.

136. Флоренский П.А. Сочинения. Т. I (1-2): Столп и утверждение истины. -М.: Правда, 1990.

137. Флоренский П.А. Общечеловеческие корни идеализма / Флоренский П.А. Соч. в 4-х т. Т. 3 (2). М.: Мысль, 1999. С. 68-168.

138. Флоровский Г.В. Пути русского богословия. Париж: YMCA-Press, 1983 репринт: Вильнюс, 1991. - 601 с.

139. Флоровский Г.В. Тварь и тварность / Флоровский Г.В. Вера и культура / Сост., вступит, ст. И.И. Евлампиева, примеч. И.И. Евлампиева и B.JT. Селиверстова. СПб.: РХГИ, 2002. С. 280-315.

140. Флоровский Г.В. Идея творения в христианской философии / Флоровский Г.В. Вера и культура / Сост., вступит, ст. И.И. Евлампиева, примеч. И.И. Евлампиева и В.Л. Селиверстова. — СПб.: РХГИ, 2002. С. 316-342.

141. Фрагменты ранних греческих философов. Часть I. Пер. A.B. Лебедева. -М.: Наука, 1989.-576 с.

142. Франк С.Л. Смысл жизни / Франк С.Л. Духовные основы общества. -М.: Республика, 1992. С. 147-216.

143. Франк С.Л. Русское мировоззрение / Франк С.Л. Духовные основы общества. -М.: Республика, 1992. С. 472-500.

144. Франк С. Л. Реальность и человек / Франк С. Л. Реальность и человек / Сост. П.В. Алексеев; Прим. Р.К. Медведевой. М.: Республика, 1997. С. 207-431.

145. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб.: A-cad, 1994.-406 с.

146. Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии, 1991, № 3. С. 134-148.

147. Хагемейстер M. «Новое средневековье» Павла Флоренского // Звезда. -2006.-№11. С. 131-144.

148. Хайдеггер М. Бытие и время / М. Хайдеггер; пер. с нем. В.В. Бибихина. Харьков: Фолио. — 503 с.

149. Хайдеггер М. Основные понятия метафизики / Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступления: Пер. с нем. М.: Республика, 1993. С. 327-345.

150. Хайдеггер М. Письмо о гуманизме / Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступления: Пер. с нем. М.: Республика, 1993. С. 192-220.

151. Хайдеггер М. Учение Платона об истине / Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступления: Пер. с нем. — М.: Республика, 1993. С. 345-361.

152. Хёсле В. Гении философии нового времени / Перевод А.К. Судакова. -М.: Наука, 1992.-224 с.

153. Хоружий С.С. О старом и новом. СПб.: Алетейя, 2000. - 477 с.

154. Хоружий С.С. Духовная и культурная традиции России в их конфликтном взаимодействии. Лекция Сергея Хоружего. Режим доступа: http://www.polit.ru/lectures/2004/09/28/horuzhiy.html (дата посещения: 20.01.2010).

155. Чаадаев П.Я. Философические письма (1829-1830). Письмо первое / Чаадаев П.Я. Полное собрание сочинений и избранные письма. T. I. -М.: Наука, 1991. С. 320-339.

156. Шеллинг Ф.В.Й. Философские письма о догматизме и критицизме / Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения в 2 т.: Пер. с нем. Т. 1. / Сост., ред., авт. вступ. ст. A.B. Гулыга. -М: Мысль, 1987. С. 39-88.

157. Шеллинг Ф.В.Й. Система трансцендентальной философии / Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения в 2 т.: Пер. с нем. Т.1 / Сост., ред., авт. вступ. ст. A.B. Гулыга. -М.: Мысль, 1987. С. 227-489.

158. Шеллинг Ф.В.Й. Философия откровения. Т. 2. СПб.: Наука, 2002. -480 с.

159. Шпет Г.Г. Сознание и его собственник / Шпет Г.Г. Философские этюды. -М.: Прогресс, 1994. С. 20-116.

160. Энгельс Ф. Послесловие к работе «О социальном вопросе в России» / Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. - М.: Гос. изд-во полит, лит-ры, 1962. - Т. 22. С. 438-453.

161. Ямвлих Хапкидский. Комментарии на диалоги Платона / Пер. с древнегреч., вступ. ст., коммент., указатель имён Р.В. Светлова СПб.: Алетейя, 2000.-319 с.

162. Ясперс К. Философская вера / Ясперс К. Смысл и назначение истории: Пер. с нем. -М.: Политиздат, 1991. С. 420-508.

163. Ясперс К. Истоки истории и её цель / Ясперс К. Смысл и назначение истории: Пер. с нем. -М.: Политиздат, 1991. С. 28-417.

164. Ячин С.Е. Слово и феномен. -М.: Смысл, 2006. 138 с.

165. Ackrill J.L. ЕУМПАОКН Е1Д£Ж / Ackrill J.L. Essays on Plato and Aristotle. Oxford: Oxford University Press, 1997. P. 72-79.

166. Albert K. Die philosophische Religion // Perspektiven der Philosophie. Neues Jahrbuch. 2003. - Bd. 29. S. 189-204.

167. Albert K. Philosophie als Religion. Sankt Augustin: Gardez! Verlag, 2002. - 165 S.

168. Albert K. Uber Platons Begriff der Philosophie. Sankt Augustin: Academia-Verlag Riharz, 1989.-65 S.

169. Alexandri Aphrodisiensis Praeter commentaria scripta minora. T. I-II. Edidit Ivo Bruns. Berlin: Reimer, 1887-1892.

170. Analytic philosophy and history of philosophy / Ed. by T. Sorell and G.A.J. Rogers. Oxford: Clarendon Press, 2005. - 229 pp.

171. Anscombe G. E. M. Modern moral philosophy // Philosophy. 1958. - № 124 (vol. 33). P. 1-19.

172. Anscombe G.E.M. Parmenides, mystery and contradiction / From Parmenides to Wittgenstein. The collected philosophical papers of G. E. M. Anscombe. Vol. 1. Oxford: Blackwell, 1981. P. 3-8.

173. Anseimus Cantuariensis. Über die Wahrheit: lateinisch-deutsch / Anselm von Canterbury. Übers., mit einer Einl. und Anm. Hrsg. von Markus Enders. -Hamburg: Meiner, 2001.- 126 S.

174. Apel K.-O. German philosophy (Heidegger, Gadamer, Apel) / The Routledge companion to twentieth-century philosophy / Ed. by D. Moran. -London, New York: Routledge, 2008. P. 736-783.

175. Aristoteles. Über die Seele: griechisch-deutsch / Aristoteles. Mit. Einl., Übers, (nach W. Theiler) und Kommentar hrsg. von Horst Seidl. Griech. Text in der Ed. von Wilhelm Biehl u. Otto Apelt. Hamburg: Meiner, 1995. -298 S.

176. Aristotle. De Anima: Books II and III (with passages from Book I) / Translated with introduction and notes by D.W. Hamlyn. Oxford: Clarendon Press, 1993. - 194 pp.

177. Balthasar H.U., von. Kosmische Liturgie. Das Weltbild Maximus' des Bekenners. Einsiedeln: Johannes-Verlag, 1961.-691 S.

178. Saint Basil. The letters. In four volumes / With an English translation by Roy J. Deferrari. London: William Heinemann; Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1962. - Vol III. - XV + 489 pp.

179. Bradshaw D. Aristotle East and West: metaphysics and the division of Christendom. New-York: Cambridge University Press, 2004. - 297 pp.

180. Brandom R. Articulating reasons: an introduction in inferentialism. -Cambridge (Mass.): Harvard University Press. 230 pp.

181. Brock S. The luminous eye. The spiritual world and vision of Saint Ephrem the Syrian. Kalamazoo (Michigan): Cistercian Publications, 1992. - 209 pp.

182. Campbell R. Truth and historicity. Oxford: Clarendon Press, 1992. - 474 pp.

183. Carnap R. Überwindung der Metaphysik durch logische Analyse der Sprache //Erkenntnis. 1931. - Bd. 2. S. 219-241.

184. Cavell S. Must we mean what we say? A Book of Essays. New York: Cambridge University Press, 1976. - 365 pp.

185. Chisholm R. A realistic theory of categories: an essay on ontology. -Cambridge: Cambridge University Press, 1996. 146 pp.

186. Clemens Alexandrinus. Bd. II. Stromata, Buch I-VI / Hrsg. v. Otto Stählin. -Leipzig: Hinrichs, 1906. 519 S.

187. Cole Th. Archaic truth // Quaderni urbinati di cultura classica. Nuova serie. 1983. -№ 1 (vol. 13). P. 7-28.

188. Cornford F.M. Plato's Theory of Knowledge. The «Theaetetus» and the «Sophist» of Plato translated with a running commentary. London: Kegan Paul, 1935.-336 pp.

189. Crivelli P. Aristotle on truth. New York: Cambridge University Press, 2004. - 340 p.

190. Dahlstrom D. Heidegger's transcendentalism // Research in phenomenology. -2005. -№ 1 (vol. 35). P. 29-54.

191. Davidson D. The folly of trying to define truth (1996) / Davidson D. Truth, language, and history. Oxford: Clarendon Press, 2005. P. 19-37.

192. Detel W. Piatons Beschreibung des falschen Satzes im Theätet und Sophistes (Hypomnemata, Heft 36). Göttingen: Vandenhoeck und Ruprecht, 1972. - 114 S.

193. Diamond J. Guns, germs and steel: a short history of everybody for the last 13,000 years. London: Vintage, 1997. - 480 pp.

194. Die Vorsokratiker: griechisch-deutsch. Bd. I: Milesier, Pythagoreer, Xenophanes, Heraklit, Parmenides / Ausw. der Fragm., Übers, und Erl. von Jaap Mansfeld. Stuttgart: Reclam, 1999. - 336 S.

195. Diels H., Kranz W. Die Fragmente der Vorsokratiker. 3 Bde. Berlin: Weidmann, 1951-1952.

196. Dilthey W. Antrittsrede in der Akademie der Wissenschaften (1887) / Dilthey W. Gesammelte Schriften. Bd. V. Einleitung in die Philosophie des Lebens. Leipzig / Berlin: Teubner, 1924. S. 10-11.

197. Dilthey W. Die dichterische und die philosophische Bewegung in Deutschland 1770-1800 (Antrittsvorlesung in Basel 1867) / Dilthey W. Gesammelte Schriften. Bd. V. Einleitung in die Philosophie des Lebens. -Leipzig / Berlin: Teubner, 1924. S. 12-27.

198. Dilthey W. Die Typen der Weltanschauung und ihre Ausbildung in den Metaphysischen Systemen / Dilthey W. Gesammelte Schriften. Bd. VIII. Weltanschauungslehre. Abhandlungen zur Philosophie der Philosophie. -Leipzig / Berlin: Teubner, 1931. S. 75-118.

199. Dilthey W. Zur Weltanschauungslehre / Dilthey W. Gesammelte Schriften. Bd. VIE. Weltanschauungßlehre. Abhandlungen zur Philosophie der Philosophie. Leipzig / Berlin: Teubner, 1931. S. 173-233.201

200. Dummett M. Origins of analytical philosophy. Cambridge (Mass.), London: Harvard University Press, 1993. - 195 pp.

201. Essays on Aristotle's De Anima / Ed. by M. Nussbaum, A. Oksenberg Rorty. Oxford: Oxford University Press, 1995. - 453 pp.

202. Fleischer H. Marx und Engels: die philosophischen Grundlinien ihres Denkens. Freiburg / München: Verlag Karl Alber. - 223 S.

203. Frede M. John of Damascus on human action, the will, and human freedom / Byzantine philosophy and its ancient sources / ed. by K. lerodiakonou. -Oxford: Clarendon Press, 2002. P. 63-95.

204. Forschner M. Thomas von Aquin. München: Beck, 2006. - 238 S.

205. Gadamer H.G. Die Idee des Guten zwischen Plato und Aristoteles / Gadamer H.G. Gesammelte Werke. Bd. 7. Griechische Philosophie III: Plato im Dialog. Tübingen: Mohr, 1991. S. 128-227.

206. Gaiser K. Piatons ungeschriebene Lehre. Studien zur systematischen und geschichtlichen Begründung der Wissenschaften in der Platonischen Schule. Stuttgart: E. Klett, 1963. - 573 S.

207. Glock H.-J. The development of analytic philosophy: Wittgenstein and after / The Routledge companion to twentieth-century philosophy / Ed. by D. Moran. New York, London: Routledge, 2008. P. 76-117.

208. Grant E. The foundations of modern science in the Middle Ages. Their religious, institutional, and intellectual contexts. New York: Cambridge University Press, 2007. - 247 pp.

209. Gregorius Nazianzenus. Orationes theologicae: griechisch-deutsch. = Theologische Reden / Gregor von Nazianz. Übersetzt und eingeleitet von Hermann Josef Sieben. Freiburg in Breisgau, Basel, Wien, Barcelona, Rom, New York: Herder, 1996. - 397 S.

210. Gregorii Nysseni opera / Ed. Werner Jaeger, Jacob McDonough. Leiden: Brill, 1962.-T. V. — 454 pp.

211. Grundmann H. Studien über Joachim von Fiore. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1975.-212 S.

212. Grundmann H. Dante und Joachim von Fiore. Zu Paradiso X-XII / Grundmann H. Ausgewählte Aufsätze. Teil II: Joachim von Fiore. -Stuttgart: Hiersemann, 1977. S. 166-210.

213. Grundmann H. Die Grundzüge der mittelalterlichen Geschichtsanschauungen / Grundmann H. Ausgewählte Aufsätze. Teil II: Joachim von Fiore. Stuttgart: Hiersemann, 1977. S. 211-219.

214. Grundmann H. Lex und Sacramentum bei Joachim von Fiore / Grundmann H. Ausgewählte Aufsätze. Teil II: Joachim von Fiore. Stuttgart: Hiersemann, 1977. S. 403-420.

215. Habermas J. Religion in the public sphere // European journal of philosophy. -2006. 1 (vol. 14). P. 1-25.

216. Halfwassen J. Hegel und der spätantike Neuplatonismus. Untersuchungen zur Metaphysik des Einen und des Nous in Hegels spekulativer und geschichtlicher Deutung (Hegel-Studien, Beiheft 40). Bonn: Bouvier Verlag, 1999.-512 S.

217. Halfwassen J. Plotin und der Neuplatonismus. München: Beck, 2004. -199 S.

218. Heidegger M. Aletheia (Heraklit, Fragment 16) (1954) / Vorträge und Aufsätze. Gesamtausgabe, I. Abteilung, Bd. 7. Frankfurt am Main: Vittorio Klostermann, 2000. S. 265-288.

219. Heidegger M. Piaton: Sophistes / Heidegger M. Gesamtausgabe, II. Abteilung, Bd. 19. Frankfurt am Main: Vittorio Klostermann, 1992. - 668 S.

220. Heidegger M. Logik als die Frage nach dem Wesen der Sprache (1934) / Heidegger M. Gesamtausgabe, II. Abteilung, Bd. 38. 175 S.

221. Heidegger M. Parmenides / Heidegger M. Gesamtausgabe, II. Abteilung, Bd. 54. Frankfurt am Main: Vittorio Klostermann, 1982. - 252 S.

222. Henrich D. Karl Marx als Schüler Hegels / Henrich D. Hegel im Kontext. -Frankfurt am Main Suhrkamp, 1971. S. 187-207.

223. Henrich D. Between Kant and Hegel: Lectures on German idealism. -Cambridge (Mass.) / London: Harvard University Press, 2003. 341 pp.

224. Hesiod. The Homeric hymns and Homerica / With an English translation by Hugh G. Evelyn-White. London: William Heinemann; New York: The Macmillan Co, 1914. -XLVHI+ 639 pp.

225. Homeri opera. T. I-V. Recognoverunt brevique adnotatione critica instruxerunt David B. Monro et Thomas W. Allen. Oxford: Oxford University Press, 1993 reprint of the edition 1917-1920.

226. Honnefelder L. Johannes Duns Scotus. München: Beck, 2005. - 192 S.

227. Hösle V. Wahrheit und Geschichte Studien zur Struktur der Philosophiegeschichte unter der paradigmatischer Analyse der Entwicklung von Parmenides bis Piaton. - Stuttgart; Bad Cannstatt: frommann-holzboog, 1984.-774 S.

228. Hösle V. Die Krise der Gegenwart und die Verantwortung der Philosophie. München: Beck, 1990. - 273 S.

229. Hösle V. Hegels «Naturphilosophie» und Piatons «Timaios» ein Strukturvergleich / Hösle V. Philosophiegeschichte und objektiver Idealismus. - München, 1996. S. 37-74.

230. Hösle V. Moral und Politik: Grundlagen einer politischen Ethik für das 21. Jahrhundert. München: Beck, 1997. - 1216 S.

231. Hösle V. Was kann man von Hegels objektiv-idealistischer Theorie des Begriffs noch lernen, das über Seilars', McDowells und Brandoms Anknüpfungen noch hinausgeht? // Allgemeine Zeitschrift für Philosophie. -2005.-№2. S. 139-158.

232. Iamblichi Chalcidensis in Piatonis dialogos commentariorum fragmenta / Ed. with translation and commentary by John M. Dillon. Leiden: Brill, 1973.-450 pp.

233. Ideal and culture of knowledge in Plato / Ed. by W. Detel, A. Becker, P. Scholz. Stuttgart: Steiner, 2004. - 288 pp.

234. Inwagen P., van. The problem of evil: The Gifford lectures delivered in the University of St. Andrews in 2003. Oxford: Clarendon Press, 2006. - 183 pp.

235. Ioannes Damascenus. Institutio elementaris. Capita philosophica (Dialectica) / Die Schriften des Johannes von Damaskos. Bd. I / Hrsg. P. Bonifatius Kotier. Berlin: de Gruyter, 1969. - 198 S.

236. Jaeger W. The theology of the early Greek philosophers. The Gifford Lectures 1936. Oxford: Clarendon Press, 1948. - 265 pp.

237. Joachimi Abbatis liber Concordia No vi ac Veteris Testamenti. Venetiis, 1519 Nachdruck: Frankfurt am Main, 1964. - 135 ff.

238. Kirkham R. Theories of truth: a critical introduction. — Cambridge (Mass.): MIT Press, 1995.-401 pp.

239. Koyre A. From the closed world to the infinite universe. Baltimore / London: The John Hopkins University Press, 1976. - 313 pp.

240. Krämer H.J. Das neue Platonbild // Zeitschrift für philosophische Forschung. 1994. -№ 1 (Bd. 48). S.l-20.

241. Krämer H. J. Fichte, Schlegel und der Infinitismus in der Piatondeutung // Deutsche Vierteljahrsschrift für Literaturwissenschaft und Geistesgeschichte. 1988. -№ 62. S. 583-621.

242. Kripke S. Naming and necessity. Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1980.- 172 pp.

243. Kuisma O. Proclus' defence of Homer. Helsinki: Societas Scientiarum Fennica, 1996. - 157 pp.

244. Lavecchia S. Die 6(J.olco(TL<; 6ecp in Platons Philosophie // Perspektiven der Philosophic. Neues Jahrbuch. -2005. -Bd. 31. S. 321-391.

245. Louth A. St. John Damascene: tradition and originality in Byzantine theology. Oxford: Oxford University Press, 2002. - 327 pp.

246. Materialien zur Philosophie Wilhelm Diltheys. Herausg. u. eingel. von F. Rodi und Hans-Ulrich Lessing. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1984. - 385 S.

247. McDowell J. Mind and world: with a new introduction. — Cambridge (Mass.): Harvard university press, 1996. 191 pp.

248. McDowell J. Meaning and intentionality in Wittgenstein's later philosophy / McDowell J. Mind, value and reality. — Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1998. P. 263-278.

249. McDowell J. Wittgenstein on following a rule / McDowell J. Mind, value and reality. Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1998. P. 221262.

250. Meredith A. The Cappadocians. London: Geoffrey Chapman, 1995. - 129 pp.

251. Meyendorff J. Byzantine theology: historical trends and doctrinal themes. -New York: Fordham University Press, 1983. 243 pp.

252. Moran D. Introduction: towards an assessment of twentieth-century philosophy / The Routledge companion to twentieth-century philosophy / Ed. by D. Moran. New York, London: Routledge, 2008. P. 1-40.

253. Mourelatos A. The route of Parmenides / Rev. and expanded edition. New York: Parmenides Publishing, 2008. - 408 p.

254. Nagy G. Homeric questions. Austin: University of Texas Press, 1996. -180 pp.

255. Oehler K. Aristoteles in Byzanz / Aristoteles in der neueren Forschung / Hrsg. von P. Moraux. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1968. S. 381-399.

256. Oehler K. Die Lehre vom noetischen und dianoetischen Denken bei Piaton und Aristoteles: ein Beitrag zur Erforschung der Geschichte des Bewusstseinsproblems in der Antike. Hamburg: Meiner, 1985. - 294 S.

257. Patrologiae Cursus Completus. Series Graeca. T. I-CLXII. Accurante Jacques-Paul Migne. Paris: Garnier Freres, 1857-66.

258. Pichl er R. Allegorese und Ethik bei Proklos: Untersuchungen zum Kommentar zu Piatons Politeia. Berlin: Frank & Timme, 2006. - 313 S.

259. Piatonis opera. T. I-V. Recognovit brevique adnotatione critica instruxit Ioannes Burnet. Oxford: Oxford University Press, 1960-1962 reprint of the edition 1900-1907.

260. Plotins Schriften. 12 Bde. / Mit griechischem Lesetext und Anm.; Übers, von Richard Harder; ab Bd. II (a) Neubearb. fortgeführt von Rudolf Beutler u. Willy Theiler. Hamburg: Meiner, 1956-1971.

261. Podskalsky G. Von Photios zu Bessarion: der Vorrang humanistisch geprägter Theologie in Byzanz und deren bleibende Bedeutung. -Wiesbaden: Harrassowitz Verlag, 2003. 101 S.

262. Popper K. A Historical note on verisimilitude (1964) / Conjectures and refutations: the growth of scientific knowledge. London-New York: Routledge, 2007. P. 538-541.

263. Pratt L. Lying and poetry from Homer to Pindar: falsehood and deception in archaic Greek poetics. Ann Arbor: University of Michigan Press, 1993. -180 pp.

264. Procli Diadochi in Piatonis Rem Publicam commentarii. T. I-II. Edidit Guilelmus Kroll. Leipzig: Teubner, 1899-1901.

265. Putnam H. Renewing philosophy. Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1992.-234 p.

266. Putnam H. The threefold cord: mind, body, and world. New York: Columbia University Press, 1999. - 234 pp.

267. Quine W. v. O. Word and object. Cambridge (Mass.) : MIT Press, 1960. -294 pp.

268. Radde-Gallwitz A. Basil of Caesarea, Gregory of Nyssa, and the transformation of divine simplicity. Oxford: Oxford University Press, 2009. - 261 pp.

269. Reale G. Per una nuova interpretazione di Platone: Rilettura della metafisica dei grandi dialoghi alia luce delle 'dottrine non scritte'. Milano: Vita e Pensiero, 1987. - 720 pp.

270. Reinhardt K. Parmenides und die Geschichte der griechischen Philosophie. -Frankfurt am Main: Vittorio Klostermann, 1959. 268 S.

271. Rorty R. Philosophy and the mirror of nature. Princeton: Princeton University Press, 1979.-401 pp.

272. Rorty R. The priority of democracy to philosophy / Rorty R. Objectivity, relativism and truth: Philosophical papers, Vol. I. Cambridge: Cambridge University Press, 1991. P.175-196.

273. Rorty R. Contingency, irony, and solidarity. New York: Cambridge University Press, 1995.-201 pp.

274. Rowe C. Plato on knowing and merely believing / Ideal and culture of knowledge in Plato / Ed. by W. Detel, A. Becker, P. Scholz. Stuttgart: Steiner, 2004. P. 57-68.

275. Rowe C. What difference do forms make for Platonic epistemology? / Virtue, norms, and objectivity: issues in ancient and modern ethics / Ed. by C. Gill. Oxford: Clarendon Press, 2005. P. 215-232.

276. Russell N. The doctrine of deification in the Greek patristic tradition. -Oxford: Oxford University Press, 2004. 418 pp.

277. Sayre K. Plato's literary garden: how to read a Platonic dialogue. Notre Dame: University of Notre Dame Press, 1995. - 292 pp.

278. Sellars W. Empiricism and the philosophy of mind / Seilars W. Science, perception, and reality. London: Routledge & Kegan Paul, 1963. P. 127196.

279. Sharpies R.W. Alexander of Aphrodisias: scholasticism and innovation / Aufstieg und Niedergang der Romischen Welt. Bd. II.36.2 / Hrsg. Wolfgang Haase. Berlin, New York: de Gruyter, 1987. P. 1176-243.

280. Sluga H. Foucault's encounter with Heidegger and Nietzsche / The Cambridge companion to Foucault / Ed. by G. Gutting. New York: Cambridge University Press, 2005. P. 210-239.

281. Strawson P. Individuals: an essay in descriptive metaphysics. London: Methuen, 1959. - 255 pp.

282. Swinburne R. The existence of God. Second Edition. Oxford: Clarendon Press, 2004. - 363 pp.

283. Szlezäk Th.A. Piaton und Aristoteles in der Nuslehre Plotins. Basel, Stuttgart: Schwabe & Co, 1979. - 235 S.

284. Szlezäk Th.A. Piaton und die Schriftlichkeit der Philosophie. Berlin; New York: de Gruyter, 1985. - 446 S.

285. Szlezak Th.A. Piaton lesen. Stuttgart / Bad Cannstatt: frommann-holzboog, 1993.- 160 S.

286. Szlezak Th.A. Das Bild des Dialektikers in Piatons späten Dialogen. Piaton und die Schriftlichkeit der Philosophie. Teil II. Berlin, New York: de Gruyter, 2004. - 260 S.

287. Tarski A. The semantic conception of truth: and the foundations of semantics // Philosophy and phenomenological research. 1944. - № 3 (vol. 4).-P. 341-376.

288. The Cambridge history of later Greek and early medieval philosophy / Ed. by A.H. Armstrong. Cambridge: Cambridge University Press, 1967. - 695 pp.

289. Törönen M. Union and distinction in the thought of St. Maximus the Confessor. Oxford: Oxford University Press, 2007. - 222 p.

290. Trendelenburg A. Zur Geschichte des Wortes Person. Nachgelassene Abhandlung von Adolf Trendelenburg // Kant-Studien. 1908. - Bd. 13. S. 1-17.

291. Tugendhat E. Der Wahrheitsbegriff bei Husserl und Heidegger. — Berlin: de Gruyter, 1970.-415 S.

292. Turcescu L. «Person» versus «individual», and other modern misreadings of Gregory of Nyssa // Modern theology. 2002. - № 4 (vol. 18). P. 528-539.

293. Vogel C J., de. On the Neoplatonic character of Platonism and the Platonic character of Neoplatonism // Mind. 1953. - № 245 (vol. 62). P. 43-64.

294. Vogel C. J., de. The concept of personality in Greek and Christian thought / Studies in philosophy and the history of philosophy. Vol. 2 / Ed. by J. K. Ryan. Washington, D.C.: The Catholic University of America Press, 1963. - P. 20-60.

295. Weizsäcker C.F. Ein Blick auf Piaton. Ideenlehre, Logik und Physik. -Ditzingen: Reclam, 1981. 144 S.

296. Wellmer A. Ethik und Dialog. Elemente des moralischen Urteils bei Kant und in der Diskursethik. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1986. - 224 S.

297. Whittaker J. EITEKEINA NOY KAI OYSIA2 // Vigiliae Christianae. -1969.-№23. P. 91-104.

298. Wiggins D. Sameness and substance. Oxford: Blackwell, 1980. - 238 pp.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Понятие истины как конститутивный принцип самообоснования философии в греческой и христианской античности"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Буланенко, Максим Евгеньевич

Введение диссертации2010 год, автореферат по философии, Буланенко, Максим Евгеньевич

Заключение научной работыдиссертация на тему "Понятие истины как конститутивный принцип самообоснования философии в греческой и христианской античности"

Список научной литературыБуланенко, Максим Евгеньевич, диссертация по теме "История философии"

Похожие темы диссертаций