автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Поселения дьяковской культуры как источник изучения социально-экономических отношений древних обществ

Полный текст автореферата диссертации по теме "Поселения дьяковской культуры как источник изучения социально-экономических отношений древних обществ"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ АРХЕОЛОГИИ

На правахрукописи

Гусаков Михаил Георгиевич

Поселения дьяковской культуры как источник изучения социально-экономических отношений древних обществ

Исторические науки - 07.00.06. - археология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва 2005

Работа выполнена в Отделе охранных раскопок Института археологии РАН

Научный руководитель: доктор исторических наук В.И. Гуляев

Официальные оппоненты: доктор исторических наук А.Е. Леонтьев кандидат исторических наук СВ. Кузьминых

Ведущее учреждение: Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

Защита состоится «08 » апреля 2005 г. в 14 часов На заседании диссертационного совета Д 002.007.01. по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при

Институте археологии РАН по адресу: г. Москва, ул. Дм. Ульянова, д. 19, четвертый этаж, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института археологии РАН

Автореферат разослан <^»>¿<2005 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета,

доктор исторических наук е.Г. Дэвлет.

1. Общая характеристика работы.

Актуальность темы. Поселения и материальные остатки дьяковской культуры (далее ДК) привлекали внимание отечественных исследователей уже с начала XIX в. Однако наибольший интерес к этой культуре оформился во второй половине XX в., когда в научный оборот вошли материалы нескольких полностью раскопанных городищ Подмосковья. Изучение ДК, несмотря на появление к концу XX в. новых материалов и обобщающих работ, не утратило своей актуальности до сего дня. До сих пор далеки от разрешения основные вопросы, которые составляют существо культуры, а именно: хронология, периодизация, происхождение и хозяйственный облик ДК, взаимодействие трёх больших локальных групп (Окской, Москворецкой, Верхневолжской). Не совсем ясны контакты дьяковской и соседних культур в эпоху железного века (далее ЖВ).

В области хронологии наиболее очевидной является проблема определения начала и финала существования ДК. До сих пор неясно (несмотря на вполне утвердившееся мнение), приходится ли начало культуры на VIII или VII века до н.э. Это мнение обосновывается немногочисленными радиоуглеродными датами, присутствием на городищах и поселениях сетчатой керамики (происхождение которой также неясно), и редких серий вещей (костяных наконечников стрел, рукояток ножей и т. д.) - однако они не дают нам право с уверенностью утверждать, что начало ДК приходится именно на этот период. Подобная картина наблюдается также при попытках дать аргументированное обоснование финала культуры, где расхождение в датах достигает 3-4 столетий. Многие типы вещей до сих пор датируются ориентировочно или противоречиво. Серьёзные расхождения в хронологии отражаются на разработке таких проблем, как динамика экономического развития культуры и роль земледелия в системе жизнеобеспечения дьяковских племен.

Не менее важен вопрос о происхождении самих носителей дьяковской культуры, а именно: были ли они носителями автохтонных традиций или являлись носителями традиций, возникших за пределами территории ДК. Не исключено, что процесс

культурогенеза ДК протекал как взаимопроникновение пришлого населения с автохтонным.

Неясен хозяйственно-культурный облик ДК. Что было раньше - в основе экономики: земледелие или скотоводство, или охота и рыболовство? Какова роль земледелия, и какого типа оно было? Спорность многих положений в этой области, наличие нескольких точек зрения (иногда взаимоисключающих) заставляют вновь обратиться к обсуждению этой темы. В связи с этим вполне оправдан интерес исследователей к другой проблеме - история климата и ландшафтной среды в исследуемом регионе. Географические рамки работы заставляют ещё раз проанализировать такой аспект дьяковской проблематики, как взаимодействие локальных вариантов ДК в историческом контексте. До сих пор эти вопросы решались в рамках отдельных групп Москворецкой, Верхневолжской, Окской, но не культуры в целом.

Цели и задачи исследования. Цель данной работы: систематизация, картографирование, социально-историческая интерпретация дьяковских городищ и неукреплённых поселений в эпоху железного века VIII в. до н.э. - VIII - IX вв. н.э., реконструкция хозяйственно-культурного типа ДК. Автор поставил перед собой решение следующих конкретных задач:

1. Создать простую и удобную в работе классификацию городищ и поселений (селищ), причем в рамках всей культуры (трех локальных вариантов).

2. Картографировать памятники (городища и селища) на среднемасштабную карту и выявить археологические локальные группы (далее АЛГ) в рамках четырёх бассейнов рек: Верхней Волги, Оки, Москвы и Клязьмы. Выделить «гнёзда» памятников и, по возможности, определить их социальную природу.

3. Выяснить функцию городища как объекта человеческой деятельности: было ли оно укреплением (протозамком, протокрепостью) или выполняло, например, обрядово-религиозную функцию (святилище) или являлось организационно-административным центром рода, клана или племени. Не исключено, что многие городища могли использоваться как «убежища» для людей и скота.

4. Выяснить причину возведения внешней защиты городища (вал и ров): в связи с военной опасностью или религиозными мотивами (вал как сакральная граница).

5. Сравнение построек по типу техники домостроительства. Определить среднее количество построек (жилых и подсобных), одновременно существующих на одном памятнике. Выявить пространственное положение построек на площадке городища.

6. Провести сравнение памятников (городищ и селищ) по хронологическому признаку.

Я уверен, что, сравнивая исходный материал, мы можем получить аргументированный источник для исследования таких вопросов: как социальная структура поселения, некоторые аспекты палеоэкономики, прежде всего особенности и тип хозяйства, и его экономическая состоятельность или способность к выживанию в данных климатических и географических условиях. По возможности выявить характер социальных отношений у «дьяковцев». Городища и поселения как статистические категории могут быть использованы при расчетах численности населения. Прежде всего, по хронологическим периодам. Зная общее количество населения, можно установить динамику его численности в различные периоды жизни ДК: в момент формирования, во время её стабильного существования и в финале, на этапе стагнации и распада. Дать характеристику ведущих отраслей хозяйства: земледелия, скотоводства, охоты и рыболовства. Привлечь внимание к устоявшимся в течение длительного времени «археологическим штампам», к примеру: основная масса городищ ДК -двухвальные; ДК - это культура городищ, а не селищ; селищ, напротив, незначительное количество; в ДК использовались круглые постройки для жилья наподобие яранг и чумов.

Научная новизна диссертации. Анализ классификации городищ и поселений, приёмов домостроительства, хозяйственного уклада, демографических процессов, сделал возможным реконструкцию исторического процесса в хронологическом пространственном измерении; впервые на материалах более 582-х памятников, относящихся к ДК, построена типология городищ и поселений; проанализированы данные о площади городищ, компоновке жилищ в замкнутом пространстве

городища, типы построек и их приспособленности к длительному проживанию в условиях сурового и капризного климата лесной зоны Восточной Европы. Впервые в археологической практике поставлен вопрос о роли дьяковских городищ, их возможной «специализации и функциональной ориентированности» не только как мест обитания, но и мест обрядово-религиозной деятельности, одновременно выполняющих функцию некрополя, а также выполнения простых «защитных» функций - убежищ для людей и скота. Выделены локальные территориальные группы. Основанием для этого выделения послужила идея использования подсечно-огневой системы земледелия и ведения многоукладного хозяйства, прямо пропорционально зависящего от постоянных перемещений в пределах достаточно ограниченной территории из-за оскудения ресурсной базы (сведение лесов, миграции промысловых животных и рыб).

Практическая ценность диссертации. Результаты работы могут быть использованы при создании новых обобщающих трудов по археологии и истории железного века Восточной Европы, при анализе аналогичного материала и сходных процессов культурогенеза в других археологических культурах лесной зоны, при создании новых классификационных систем: городищ, поселений, типов жилищ, а также при анализе их хронологии.

Апробация результатов исследования. Основные положения работы изложены в докладах на научных международных, российских и региональных археологических конференциях: «Жречество и шаманизм в скифскую эпоху» (Санкт-Петербург, 1996), «Развитие цивилизации и Новый Свет: Первые Кнорозовские чтения», «Роль В.А. Городцова в изучении древних культур Евразии и развитии научной деятельности ГИМ» (Москва 2003 г.), «Вопросы археологии, истории, культуры и природы Верхнего Поочья» (Калуга 2001 г.), «К 100-летию II областного Тверского археологического съезда 1903-2003» (Тверь 2003 г.). Все разделы диссертации были обсуждены на заседаниях Отдел скифо-сарматской археологии и Отдела охранных работ ИА РАН. Кроме того, по теме диссертации опубликовано и сдано в печать более десятка статей.

Структура работы. Рукопись состоит из введения, шести глав, заключения, примечания и приложения. Приложение состоит из базовых таблиц, в которых сосредоточен весь рабочий материал по городищам и поселениям Дьяковской

культуры. В него входят текстовые таблицы, в которых изложена в количественной форме характеристика городищ и селищ под углом зрения классификации, взаимозависимости и взаимовстречаемости различных признаков, введенных в работу. В приложение также включены материалы по характеристике вещей, полученных во время раскопок городищ и поселений. Их дополняют специальные таблицы по хронологии памятников ДК, иллюстрации, карты, как по периодам, так и по территориям, рисунки вещей, планы городищ, реконструкции археологических и этнографических жилищ и внешнего облика городищ.

II. Основное содержание работы. Во Введении обосновывается актуальность и выбор научной темы, формулируются задачи исследования.

В первой главе дана история исследования ДК. В изучении дьяковских древностей, продолжающийся уже более чем 150 лет, выделяется четыре периода. Первый период. От 30-х гг. XIX в. до 1917 г. В это время происходит не только первое знакомство с материалом, но и появляются попытки найти «историческое место» археологическим находкам, которые в дальнейшем будут называться дьяковскими; здесь нужно отметить деятельность 3. Доленго-Ходаковского, Л. Кавелина, К.Ф., Калайдовича, Н.О. Криштафович, Д.Я. Самоквасова, В.И. Сизова, Г.Д. Филимонова, В.А. Городцова, Ю.Г. Гендуне, А.А. Спицына и Ю.В. Готье. Особо хочу выделить из этой замечательной плеяды «первопроходцев», деятельность Доленго-Ходаковского, который первым высказал мысль, что «древние городки» служили языческими святилищами. К этому периоду относятся и первые попытки определения хронологии материалов дьяковских городищ. Первоначально по названию городища у с. Дьяково под Москвой А.А. Спицин предложил называть дьяковскими все городища железного века, за исключением прикамских (1903-1905 гг.). В 1910 г. вышла в свет книга ВА Городцова «Бытовая археология», где впервые древности ДК были вписаны в культурно-исторический контекст.

Однако следует отметить, что большая часть раскопок той поры носила «любительский» характер, без четкой методики исследования культурного слоя и фиксации материала.

Второй период. От 1917-1919 гг. до середины 1950-х гг. В начале этого периода, до 1929 г. многие исследования шли ещё «по-старинке». Однако в этот период в науку вошло новое поколение археологов, воспитанных на марксистской почве. Ими была выработана новая методика исследования памятников и самого материала. Ряд городищ подвергается тотальным раскопкам, например, городище Березняки. В результате развернувшихся новостроечных работ, круг памятников ДК значительно расширился (более 150), тогда как в дореволюционные годы их было известно едва ли не более 50. Благодаря исследованиям В.А., Городцова, А.В Арциховского, Б.С. Жукова, П.Н Третьякова, О.Н Бадера, М.В. Воеводского, М.В Талицкого, Л А Евтюховой определеннее стали хронологические рамки и сами археологические артефакты ДК.

В начале 1930-х г. А.В. Арциховский и СВ. Киселёв сформулировали идею о городищах как «протозамках и протокрепостях» в начинающихся процессах феодализации племен Восточной Европы в конце эпохи железа. Впоследствии эта идея стала одной из ведущих концепций советской исторической науки и археологии, вплоть до начала 1960-х гг.

Третий период - от середины 1950-х гг. до начала 1980-х гг. - отмечен наибольшим размахом полевых работ и аналитических исследований в области изучения ДК. В структуре сектора славяно-русской археологии ИА АН СССР формируется специальная группа по изучению ДК, в составе: А.Ф. Дубынин (руководитель), И.Г. Розенфельдт, Р.Л. Розенфельдт, КА Смирнов, Х.И. Крис, ГА Вознесенская, А.А. Юшко, Л.С. Хомутова, А.Г. Векслер.1 Были раскопаны и изучены городища: Мамоново, Троицкое, Щербинское, Кузнечики, Луковня 1 (почти полностью), Борисоглебское, Сетуньское, Графская Гора, Дьяков Лоб, Боршево, Селецкое, Лесничино, Мутенковское и др. В научный оборот вошёл огромный по объёму материал как в единицах музейного хранения, так и в виде печатной продукции. В этот период окончательно оформилось археологическое представление о материальной культуре ДК, её хронологии, понятнее стали контакты дьяковской и соседних культур, более четким стал ареал ДК.

1 Эта рабочая группа стала называться «Московская экспедиция ИА АН СССР, в Зарядье» она же проводила разведки и полевые работы в Московской области и Верхнем Поволжье.

8

Четвертый период - от начала 1980-х гг. и до наших дней. В начале этого периода произошел заметный спад интереса, к изучению общих проблем ДК, а также её материальной культуры. По-видимому, потребовалось время для осмысления накопленного материала и новых наблюдений, а также переосмысления предыдущего опыта и накопленной информации. В этот период на передний план выходят «синтетические работы», где наряду с новым археологическим материалом (Дьяково городище, Кубринское 1 и др.) появляются и новые аргументы, прежде всего из области естественных наук (радиоуглеродное датирование, металлография, спектральный анализ, палеоботаника, материалы к палеоландшафтной карте и т. д.). В указанное время успешно работают НА. Кренке, В.И. Вишневский, Х.И. Крис, БА. Фоломеев, И.Л. Чернай, М.И. Гоняный, А.Д. Максимов, К.И. Комаров, А.Е. Леонтьев И.В. Исланова, В.В. Сидоров, КА. Смирнов, А.С. Сыроватко, Б.Е. Янишевский. Археологические исследования идут на городищах, ранее уже раскапывавшихся (Дьяково, Старшее Каширское, Мутенковское, Луковня 2, Кикино и др.). В бассейне р. Пахры проводятся крупномасштабные разведки по выявлению новых селищ (Кренке Н.А., Гоняный М.И.). Конец этого периода обозначился масштабными исследованиями А.В. Энговатовой на Настасьинском городище (материалы в печати). Однако, несмотря на значительные успехи отечественной археологии в изучении дьяковской культуры нас продолжают интересовать всё те же вопросы, что и 100150 лет назад.

Вторая глава посвящена анализу состояния климата и географической среды и их влияния на развитие и генезис дьяковских племен. Без знания условий климата мы не можем анализировать не только хозяйственную, но и обрядово-религиозную деятельность древних культур.

Климатическая ситуация в ландшафтных условиях обитания дьяковских племен была далека от «идеальной». Огромные лесные массивы, обильные болотные системы, плохие, неплодородные почвы не способствовали развитию интенсивного земледелия. Не последнюю роль сыграли и капризные, нестабильные метеоусловия. Однако, несмотря на неблагоприятную среду обитания, дьяковские племена сумели адаптироваться и создать ряд прочных племенных образований,

которые просуществовали практически без видимых изменений около 1500 лет в эпоху ЖВ.

Глава третья посвящена анализу исходного материала - городищам и селищам. Чтобы выяснить характер древних поселений и, по возможности, проследить их изменения во времени, четче представить сам материал, мною была намечена классификация городищ и селищ. Её источником послужили архивные и паспортные данные о городищах и селищах Дьяковской культуры, хранящиеся в Архиве и Отделе сводов и карт ИА РАН, из областей: Смоленской, Тверской, Ярославской, Ивановской, Костромской, Владимирской, Московской и Калужской. Рабочая базовая таблица включает 28 признаков - от паспортных данных памятников (область, район, река, название памятника старое и новое) до классификационных характеристик: тип, класс, вид, подвид, высота над уровнем воды, размеры площадки, и раскопа, количество построек, их назначение, мощность культурного слоя, высота вала, глубина рва и периодизация. Классификация городищ: основные характеристики.

Первый уровень классификации городищ подразумевает их разделение по «Типам». Под критерием выделения типом городищ ДК я понимаю приуроченность городища к условиям местности, и выделяю четыре типа. Первый тип (I) - мысовое городище, расположенное на мысу при слиянии двух рек или реки и её притока.

Второй тип (II) объединяет городища, расположенные на коренном берегу между оврагами. Его можно назвать «межовражным». Не исключено, что термин не совсем удачный, но он точно отражает характер расположения памятника на местности.

Третий тип (III) - «равнинное» городище, расположенное на ровном месте, в низине, на поле. Оно, как правило, приурочено к невысокому холму, к дюне или останцу и окружено со всех сторон валами и рвами.

Четвертый тип (IV) - островное или полуостровное городище, расположенное на

острове, полуострове или в окружении болот.

«Классы» городищ отражают второй уровень классификации.

Все городища делятся на три «класса» по признаку количество валов и рвов.

Площадки городищ могут иметь от одного вала (рва) до трех и более.

Городища разделяется на три класса: 1) с одним валом (рвом); 2 с двумя валами

(рвами); 3) с тремя валами (рвами).

«Вид» городища - третий уровень классификации.

Под «видом» городища понимаются различия в конфигурациях площадок. Всего выделено семь видов городищ. Площадки городищ разбиты по принципу «похожести» в планиграфическом виде на простые замкнутые геометрические фигуры: А) сегмент; Б) сектор (квадрант); В) треугольник; Г) четырёхугольник; Д) круг или фигура без углов; Е) «сложные» фигуры городища состоящие из двух, реже трех площадок; Ж) - «бесформенная» фигура. Для дробной процедуры разделения материала введено понятие «подвиды», которое подразумевает разделение площадок городищ внутри фигуры по количественным показателям. Например, большой сегмент, средних размеров, малый - все эти характеристики выражены в количественных показателях. Классификация городищ позволила выявить следующее.

1. В ДК из 260 городищ, присутствующих в работе, доминируют городища мысового типа, с одним валом - 150 памятников (58 %). На втором месте -городища «межовражные» - 52 (20%), городищ на «останцах», дюнах всего 30 (11%). Городищ на островах или среди болот почти нет - только одно, да и то его принадлежность к ДК может быть оспорено (Огубское городище). Городищ неопределенных, или по которым почти отсутствует информация -33.

2. Большинство городищ с одним валом - 119 (45 %); 2-х вальных - 66 (25%); 3-х вальных - 25 (9,6%). Без валов - 26 (10%). О 24-х городищах - у нас нет информации.

3. Большинство городищ имеют площадки треугольной или подтреугольной формы (79 или 30%), на втором месте площадки с круглой и овальной формы (75 или 29%). Остальные: четырёхугольные - 42 (16%), сегментовидной формы - 19 (7%). Безформеные, городища с двойной площадкой - 10 памятников (3%). Городищ без информации - 35 памятников (13 %).

4. Валы почти у половины городищ низкие и оборонительных функций не несли. Можно предположить, что это не валы в прямом смысле слова, а

остатки ограды из вертикально поставленных столбов (точнее то, что от неё осталось; правда, мы эти остатки, воспринимаем сегодня как валы).

5. Площадки городищ в основном небольших размеров - в среднем до 20003000 м2 (всего 171 из 260 городищ). Много городищ с маленькими площадками, не больше 1500 м2 (92). Пространства для устроения жилых домов на них немного. Для таких городищ правомерен вывод о том, что часть из них не могла использоваться как место проживания (от 97 до 159 городищ). Возможно, такие городища выполняли другую роль. Городища с площадкой больше 3000 м2 - 59 могли использоваться под жильё достаточно большого коллектива людей (может быть, это была «большая семья», до 40 человек).

6. На одно трёхвальное городище приходится два двухвальных и четыре с одним валом (соотношение 1 - 2 - 4). Возможно, за этими цифрами кроется семейно-родовая организация дьяковского общества, основанный на принципе: две семьи - клан (род) - два рода - одна фратрия, версия вторая исходит из принципа иерархии святилищ: одно трёхвалыюе святилище -главное, фратриальное, одно двухвальное - клановое, два с одним валом -родовые, семейные (речь идет о большой семье). Не исключено, что сложные городища (с двумя площадками) являются сложной и редкой формой, как и трёхвальные городища.

7. В соотношении останцовых, межовражных и мысовых городищ прослеживается то же соотношение, что и в различиях валов. На 20 останцовых приходится 41 межовражное и 131 мысовое; то есть в соотношении 1 - 2 - 6.

Классификация поселений. Среди археологов, особенно старшего поколения, бытует довольно стойкое представление, что ДК представлена городищами (т.е. это исключительно «городищенская культура»), а вот неукрепленных поселений (селищ) мало. Второе «заблуждение», вытекающее непосредственно из первого, будто бы «дьяковцы» изначально селились на городищах, а потом, в V в. н. э., начали их покидать и переходить на селища.

На самом деле селищ много, значительно больше, чем городищ: на 260 городищ, учтённых нами, приходится 323 селища. К сожалению, специальных работ, посвященных сельским поселениям, по археологическим материалам написано немного (Киселев 1928; Арциховский 1934; Седов 1960; Обломский 2002). Наибольший интерес для нашей темы представляла работа В.В. Седова (1960 г.), посвященная сельским поселениям эпохи Древней Руси и на Смоленщине. Все неукрепленные поселения (как и городища) разбиты на три ландшафтных типа (Тип): 1) - на берегу, в пойме (226); 2) на холме, останце (56); 3) на мысу (22). Классификация поселений внутри Типа построена по принципу разделения по площадям (Категория 1), где модулем выступает площадь «Усадьбы в один двор». Один двор - это жилой дом + хозяйственные постройки + скотник = 200 м.2 Поселения разделены на «Категории»: А - от 0 до 2000 м2 (66); Б - 2000 - 6000 м2 (71); В - 6000 до 10000 м2 (30); Г - 10000 - 20 000 м2 (28); Д - 20 000 - 30 000 м2 (11); Е - поселения больше 30000 м2 (13). Для 102 поселений нет достаточной информации, чтобы их включить в классификацию.

Категория 2. Под характеристикой «Категория 2» я понимаю приуроченность поселения к высоте над уровнем водной поверхности (река, озеро, болото и т. д.). К сожалению, археологические определения памятника на местности разнообразны и не однозначно понимаемы. Настала пора внести здесь некоторую ясность. Употребление таких понятий, как: берег, долина, склон, первая терраса, вторая терраса - не дают четкого представления о том, как высоко от воды отстоит поселение или селище. Процедура разделения поселений на классы предельно формальная: 1) расположенные над уровнем воды до 10 метров; 2) на высоте до 20 м; 3) на уровне до 30 м; 4) выше 30 м.

Краткий итог разделительной процедуры поселений (классификации) таков. Основным типом поселка (селища) было небольшое по площади селение в пределах от 2000 до 6000 м2, где проживало несколько кровнородственных семей. Поселение располагалось, чаще всего, на низких местах, до 10 м высоты над уровнем воды, в основном непосредственно на берегу реки (озера). Крупных поселений, площадью больше 20 000 м2 - 26 из 323 учтенных в процедуре сравнения. Поселения ДК присутствуют наравне с городищами во всех хронологических периодах, поэтому тезис о том, что ДК - культура городищ, не

состоятелен. Правда, количество селищ в отдельных хронологических периодах уступает количеству городищ, но этот факт указывает, прежде всего, на то, что археологические материалы по поселениям долго не разрабатывались, основное внимание уделялось городищам. Широко и достаточно информативно раскопанных поселений намного меньше, чем городищ. Замечу, что основная масса поселений ДК вошла в научный оборот сравнительно недавно, в 1970-1980-е гг., когда развернулась программа по учету памятников СССР. Предполагаю, что со временем количество новых дьяковских поселений будет увеличиваться более заметно, нежели городищ.

Домостроительство. Долгое время, особенно после работ В.А. Городцова, считалось, что жилыми сооружениями у дьяковцев были круглые жилища похожие на яранги и чумы. Впоследствии это признано «заблуждением». В результате раскопок на городищах вскрыто несколько типов построек: «длинные дома», полуземлянки, дома столбовой конструкции. Какие же сооружения использовались дьяковцами под жильё, оставалось не ясным. Анализ доступною материала ДК с привлечением данных из других культур эпохи железа и этнографических источников привел к следующим выводам.

1. В качестве жилых построек использовались прямоугольные дома срубной конструкции, которые позволяли пережить долгий зимний период. Размеры этих домов невелики, около 20 м2.

2. Сооружения столбовой конструкции использовались и под хозяйственные нужды, прежде всего, для содержания скота, и сохранения фуража для домашних животных. Их размеры могут варьировать от 20 м2 и более.

3. «Длинные дома» или «контины», возводившиеся на городищах, скорее всего, использовались в качестве подсобных сооружений для сохранения продуктов и содержания скота (?). Не исключено их использование для совершения ритуальных действий в периоды праздничных мистерий. Во многих длинных домах не зафиксированы очаги, что вряд ли даёт основание считать их жилыми сооружениями. Очагов, в частности, нет на городищах Кузнечики и Щербинске.

4. «Круглые жилища» дьяковцев можно интерпретировать как сакральные сооружения, использовавшиеся для ритуальных действий и простейшие «хронометры» для отсчета времени и ведения календаря (Гусаков 1996).

5. Достоверных построек древнее V в. до н.э. у дьяковцев не обнаружено (Кренке 1987). Н.А. Кренке считает, что валы на дьяковских городищах стали возводить не раньше V в. до н. э. Встает главный вопрос, устраивались ли на городищах жилые постройки? По-видимому, устраивались, но не более 1-3-х одновременно существующих. Я предполагаю, что эти дома (дом) занимал глава рода и его семья, которые проживали на городище и осуществляли все необходимые действия по соблюдению хозяйственно-обрядовых церемоний. Это утверждение относится к основной массе дьяковских городищ, которые имели небольшие площадки, не превышающие 2000 м2.

Глава четвертая посвящена анализу вопросов палеоэкономики, в частности определению хозяйственно-культурного типа ДК. В начальный период изучения ДК высказывались мнения, что хозяйство дьяковцев стояло на низком (примитивном) уровне развития. Считалось, что главным (ведущим) источником в добывании продуктов питания в ранний период развития культуры являлись охота и рыболовство, в начале среднего периода приоритет перешел к скотоводству, впоследствии его сменило земледелие. В качестве доказательств этой гипотезы использовались материалы остеологии, а именно: постепенное снижение показателей доли диких животных в общем объёме костного материала. Но с внедрением марксизма в археологическую науку стал звучать тезис о развитых формах «экономики» ДК, в частности, тезис о развитии пашенного земледелия. Несмотря на то, что подобные утверждения требовали доказательств, основным источником продолжала оставаться остеология, позднее к ней добавилась палеоботаника. Анализируя имеющиеся к настоящему времени аргументы, которые предоставлены нам историей, этнографией, археологией, естественными науками (палеоботаника, палеозоология, палинология и др.), попытаемся, по-новому взглянуть на эту важную тему.

Наиболее дискуссионной проблемой «дьяковской экономики» является, на мой взгляд, проблема земледелия. В ходе исследования я пришел к выводу, что главным средством жизнеобеспечения была у дьяковцев не охота и рыболовство, а подсечно-огневая система земледелия.

В ландшафтных условиях Севера Европы - при наличии огромного массива лесов, плохих почв и капризных климатических условий - подсека являлась единственной формой обработки земли, позволявшей получить хотя бы минимальный урожай. Этому способствовали длинные летние дни, прогрев земли в результате пожога леса (весна), уничтожение сорняков во время пожога (независимо от сортности зерна и периода его вегетации). При подсеке урожайность во много раз выше, чем при пахотном земледелии. Урожаи в соотношении Сам/30 и Сам/40 были достаточно обычным явлением, но были и «сверхурожаи» в Сам/70-85. Этот «избыток» продуктов (зерна, клубневых культур - репы и т.д.) давал возможность создавать резервный фонд в расчете на «непредвиденные обстоятельства», пересевы, вынужденную эмиграцию (смену мест обитания) и т.д. Значительный фонд подходящих лесных угодий (широколиственные леса) незначительная плотность населения позволяли использовать подсеку в течение длительного времени, не прибегая к усовершенствованиям, как в способах обработки земли, так и самих орудий труда. Происходила консервация навыков труда, поскольку примитивная форма возделывания земли давала максимум отдачи.

Археологические признаки, косвенно указывающие на использование подсеки, я вижу в устройстве режущего края серпа (он слабо изогнут), в наличии в культурных слоях роговых наконечников для устройства палок-копалок, в отсутствии наральников для сох и плугов и ротационных жерновов, в кучном расположении селищ (гнёздами) вдоль берегов больших и малых рек при значительных расстояниях между группами.

Анализируя материалы по истории подсечно-огневой системе земледелия, можно сделать вывод, что подсека за длительный период её использования претерпела ряд изменений - от простейших форм (пожог и ветровал) до сокращения залежи земли, особенно в период наибольшего расцвета культуры (конец эпохи Латена). На мой взгляд, «подсека» использовалась «дьяковцами» вплоть до прихода славянских племен. Она требовала значительных людских коллективов (порубка леса, пожог, рытьё охранительных от огня канав) и была под силу «большой семье», в состав которой входило несколько кровнородственных семей при старшинстве главы рода. Эти факты достаточно хорошо документированы этнографическими

примерами вплоть до конца XIX в. Известно, что численность большой семьи в среднем варьирует от 25 до 40 человек (максимум 200 человек). Из этого факта можно сделать предположение, что дьяковские поселения (см. выше) аккумулировали 1-5 семей, то есть состояли из одной (или нескольких) «больших семей» (до 40 человек). Несколько поселений, группировавшихся вокруг городища (нескольких городищ), составляли локальную микроединицу. В работе, также рассматриваются возможные варианты использования лесного перелога и паровой (пашенной), или стационарной, системы земледелия. Переход к переложным формам землепользования можно предполагать в период в начале I тысячелетия н.э. и появление их можно связывать с проникновением или инфильтрацией в дьяковскую среду носителей традиций почепских и мощинских культур (не раньше II в. н.э.). В качестве археологического признака этот период может диагностироваться чернолоще'ной посудой и глиняными сковородками, а также проникновением римских вещей (фибул, монет и украшений и т.д.). Рассматриваются также роль скотоводства, охоты и рыболовства в общем объеме производства продуктов питания. Роль скотоводства в хозяйстве, вероятно, была незначительна. Чаще всего использовались животные, не нуждающиеся в большой опеке - свинья и лошадь. Но самое главное - дьяковцы, судя, по наблюдению В.И. Цалкина, не вели селекционную работу. Вероятно, что рыболовство играло у дьяковцев большую роль, чем охота.

В пятой главе исследуются вопросы хронологии и периодизации ДК. Дан историографический очерк о датировке дьяковских памятников, начиная с первой обобщающей работы А.А. Спицына, но более подробно разбираются взгляды: В.А. Городцова, П.Н. Третьякова, И.Г. Розенфельдт, КА Смирнова, НА. Кренке, и В.И. Вишневского. Основное внимание обращено на «трудные и спорные» моменты в развитии взглядов по хронологии ДК. Прежде всего, это проблема раннего периода (УШ—У вв. до н.э.), для которого недостаточно датирующего материала, в том числе и радиокарбонных дат. Для датировки этого периода используются наконечники костяных стрел, 2-3 кельта меларского типа (?), и «сетчатая» керамика, принадлежность которой к ДК достаточно спорна. Встает вопрос, можно ли начинать хронологию ДК с этого периода? Впервые поставил под сомнение

правомочность выделения этого периода в дьяковский культуре Н.А. Кренке в 1987 г. в своей диссертации.

Вторая проблема - финальная стадия культуры (УШ-Х? вв. н.э.), с какого времени её отсчитывать и каким временем её определять и что может быть принято в качестве доказательства этой точки отсчета?

Во второй части главы подробно разбирается хронология 270 памятников (из 582), получивших достаточно полную и многократную хронологическую характеристику по пяти хронологическим периодам от VIII в. до н.э. по VIII в. н.э. На основании полученных результатов можно сделать некоторые выводы. Во-первых, настала пора выстраивать хронологию ДК, используя общеевропейскую периодизацию. Хронологические границы установленные для европейских древностей, достаточно точно отражают исторические процессы, происходившие в недрах ДК. Например, гальштатский период (УШ-У вв. до н.э.) - ранний период ДК; латенский период (от V в. до н.э. - рубеж эр) - период стабилизации ДК; римский период (с I в. н.э. - IV в. н.э.) - период, активного проникновения «новых» культурных традиций в лице носителей лощеной керамики (возможно, балты). Во-вторых, археологи отмечают, что с начала V в. н.э. наблюдается уход с городищ на селища и происходит значительное сокращение дьяковских поселений. Не исключено, что это связано с уходом части дьяковского населения на юг на освободившиеся земли в связи с глобальными миграционными процессами, происходившими в результате гуннского движения на запад.

С УЛГП вв. или по европейской периодизации «эпоха создания варварских королевств», в недрах ДК наблюдается процесс стагнации или застоя. Однако в этот период с востока начинают поступать артефакты явно восточного происхождения (финно-угорского?).

Использование европейской периодизации и синхронизация с ней культур лесной полосы эпохи железа может дать новый импульс не только в понимании внутренних процессов в самих «лесных» культурах, но и позволит «встроить» их в общеевропейский исторический контекст.

В результате анализа археологического, исторического и этнографического материала можно придти к выводу, что сегодняшние представления о хронологии дьяковской культуры нуждаются в корректировке. Общая хронологическая шкала

явно «растянута». На мой взгляд, «классический период» ДК укладывается в хронологические рамки от У-1У вв. до н.э. до 1У-У (?) вв. н.э., и здесь я согласен с периодизацией, предложенной НА. Кренке. Таким образом, для меня дьяковская культура характеризуется: наличием грузиков дьякова типа, заглаженной (гладкостенной) и лощеной керамикой при полном отсутствии (постепенном убывании) «сетчатой», многочисленными изделиями из железа, как основного исходного сырья для производства орудий труда, при частичном сохранении изделий из кости и камня. Но главное - это форма ведения хозяйства -многоукладного (многокомпонентного) по сути, с ведущей ролью подсечно-огневой системы земледелия и при вспомогательной - скотоводства, рыболовства, охоты и собирательства. Этот тип хозяйства продержался около тысячи лет и создал базу к дальнейшему переходу к более совершенным экономическим формам в сельском хозяйстве - вначале к перелогу, а потом и к стационарным (пашенным) формам земледелия.

Глава шестая посвящена анализу вопросов, связанных с темой расчета людских ресурсов на территории распространения памятников ДК и выделения археологических локальных групп.

Исследования зарубежных и отечественных историков и этнографов показывают, что знания об основных характеристиках народонаселения позволяют глубже понять суть жизнедеятельности общества, объяснить те или иные особенности его структуры. Иначе говоря, величина трудоспособного населения, его распределение во времени и в пространстве, его соотношение с нетрудоспособной частью общества - все это имело прямое отношение к жизнестойкости первобытных коллективов и их способности к развитию и эволюции.

Рассматривая дьяковскую культуру как социально-экономический феномен, мы не имеем права забывать о том, какими людскими ресурсами располагала эта культура, оставившая более 582 памятников (городищ и поселений), разбросанных на огромной территории, и имеющую значительную протяженность своего исторического существования (от 1000 до 1600 лет). К сожалению, о демографическом аспекте генезиса ДК можно говорить только «предположительно», опираясь на усредненные представления о человеческом (антропологическом) факторе, прежде всего, как говорил Ф. Бродель, «порядок

величин, вероятный потолок или базис, максимальный или минимальный уровень цифр».

Тема эта в археологии мало разработана. Во-первых, среди археологов установилось мнение, что на городищах одновременно проживало от 60 до 100 человек; цифры в разных изданиях - значительно расходятся. Насколько они достоверны? Во-вторых, огромная территория, которая была освоена носителями ДК, представляет широкий простор для разных исторических предположений и догадок. В-третьих, большой хронологический диапазон существования ДК предполагает, значительные людские ресурсы, которые сумели не только выжить в непростых условиях, но и создать достаточно стабильный и устойчивый континуум, а также уберечь свою территорию от вторжений извне. На городищах ДК нет следов разрушений, которые можно было бы интерпретировать как следы военных столкновений. И, наконец, последнее обстоятельство, это наличие различных по своему характеру отраслей хозяйства: охоты, рыболовства, скотоводства и примитивного земледелия (в стадии подсечно-огневого), что невольно ставит вопрос - какими людскими ресурсами располагала ДК? Ответ можно быть только предположительный, со значительными колебаниями в цифрах.

Получено несколько значений количества одновременно живущих жителей ДК по пяти хронологическим периодам. В качестве примера возьмём наиболее продуктивный период в развитии ДК - на рубеже эр, от III в. до н.э. - III в. н.э. По данным, И.Г. Розенфельдт (всего 61 памятник) на рубеже эр одновременно проживало около 5000 человек, по данным К.А. Смирнова (42 памятника) - 3500 человек, по нашим данным (270 датированных памятников из 582 городищ и селищ) на рубеже эр проживает около 19 000 человек. НА. Кренке в своих расчетах приводит цифру для Москворечья в 10 000 человек. Если взять во внимание, что наша цифра аккумулирует численность трех локальных вариантов (19 000 человек), то численность населения Москворечья приблизится к 10 000 человек, как самая большая группировка.

К сожалению, полученные цифры дают всего лишь приблизительное представление о количестве дьяковского населения по хронологическим периодам и территориальным группам. Использовать их дальше для гипотетических

построений, по-видимому, рискованно. Из этого материала можно сделать только один вывод: величина популяции ДК достаточно значительна, чтобы выстоять в непростых условиях. Замечу, что мы не располагаем материалами из погребальных памятников, кроме нескольких случаев нахождения на городищах «домиков мертвых». Погребения до сих пор не найдены в пределах распространения ДК. Естественно, что отсутствие погребений серьезно снижает качество палеодемографических построений, однако я и не ставил перед собой таких сложных задач.

Во второй части главы VI предпринята попытка определить территориальные границы как всей культуры в целом, так и её локальных вариантов. Внутри каждой большой локальной зоны выделяются микрогруппы. Под «зоной» я понимаю: 1 -памятники Верхней Волги, 2 - памятники Москворечья, 3 - памятники Оки, 4 -памятники Клязьмы. Территория, занятая носителями ДК, достаточно велика и составляет около 200 000 км2. Однако, городища и поселения располагаются длинной цепочкой вдоль береговой линии четырёх крупных речных систем Русской равнины. Следовательно, общая площадь территории ДК во много раз сократится.

Все памятники ДК выставлены на среднемасштабную карту (в 1см - 2,5 км), что дало возможность более четко выделить границы между памятниками и группами памятников и, самое главное, выделить лакуны между группами. Частично они напрямую связаны с состоянием археологической изученности, поэтому столь неравноценна их насыщенность. По моим данным, в зоне Верхней Волги сосредоточено 214 памятника - 99 городищ и 115 поселения. В.И. Вишневский, изучавший подробно памятники этого региона, выделяет 269 памятников. Трудно судить о достоверной принадлежности всех их к ДК, так как значительная часть памятников не опубликована, поэтому я выставлял на карту только те, о которых имелась информация. Москворецкая группа наиболее представительна, всего 299 памятников: 129 городищ и 176 поселений. Однако заметим, что не все они расположены в бассейне Москвы реки, часть из них относится к бассейну Волги, например, в Волоколамском районе. По данным Н.А. Кренке в Москворецкой группе - 163 памятника, включая и «мифические» - то есть те, о которых сохранились лишь устные воспоминания. На самом деле они давно исчезли или

являлись вымыслом недобросовестных исследователей. Окская группа уступает по многим показателям этим двум группам, 108 памятников: 42 городища и 66 поселений. Памятники Коломенского района тоже надо разделить на москворецкие и окские. Клязьминская группа насчитывает всего 36 памятников: 25 городищ и 11 поселений. Картина здесь явно не полная. Некоторые районы почти пустые. Заметим, что часть памятников в южных районах Владимирской области может принадлежать другой культуре (городецкой). И последняя группа, которая не имеет прямого отношения ни к одной из перечисленных групп, обнаружена на востоке Смоленской области. Однако часть из них может быть отнесена к бассейну Верхней Волги (памятники Сычевского района), другая - к бассейну Москвы реки (Гагаринский район) и к бассейну Оки (Темкинский, Угранский районы). Результатом расстановки памятников ДК на крупномасштабную карту стало наблюдение, что существует «некая» зависимость между «классами» городищ. Она выражается в соотношении, что на одно трёхвальное городище приходится два двухвальных и четыре одновальных. Почти такая же зависимость прослеживается между «типами» городищ: на одно равнинное городище (III тип) приходится два «межовражных» городища и шесть мысовых. Сейчас рано комментировать это наблюдение, необходимы дополнительные материалы о характере этих связей. Однако возможно, что эта зависимость отражает не только социальные отношения внутри дьяковского общества, но и характеризует территорию родовой группы (несколько семей). Не исключено, что эти соотношения отражают факт территориального деления общины по родовому или семейному признаку. В третьей части главы VI сделана попытка выделить локальные микрогруппы. При этом я исходил из логики развития поселенческой структуры, использующей подсечно-огневую систему земледелия, которая в одном хозяйственном цикле использует 5-8 поселений в течение 25-30 лет при оставлении в «залеж» (под паром одного поля на 25-30 лет до полного зарастания лесной растительностью). По мнению ряда исследователей, микрогруппа, состоящая из нескольких городищ и поселений (а также могильников), является древней формой сельской общины. В Москворецком бассейне представляется возможным выделить 12 АЛГ, начиная с верховьев р. Москвы и до впадения Москвы-реки в Оку, границей служит р. Коломенка. В бассейне р. Оки выделяется (в пределах границ ДК) 7 АЛГ, от

впадения Москвы в Оку до впадения р. Угры в Оку. Между бассейнами Москвы-реки и Волгой я выделил 6 АЛГ на реках впадающих в Волгу. Микрогруппы, расположенные на Верхней Волге, делятся на две части - западную и восточную. В западную входят все памятники ДК от г. Зубцова до впадения р. Нерль в Волгу - 9 АЛГ. По Волге, от г. Калязина до Серюпинского городища в Ивановской обл., включая оз. Неро выделено - 6 АЛГ, в бассейне р. Клязьмы - 4 АЛГ. Среднестатистическая Археологическая локальная группа могла бы состоять (включать) - 6 городищ и 9-10 поселений.

Итак, всего выделено 44 археологических локальных микрогруппы. В Заключении подводятся некоторые итоги исследования.

Во-первых, создана база данных по 27 признакам для обработки 582 археологических памятников и создана её поисковая электронная версия. Во-вторых, сделана классификация городищ. В результате выявлены и выделены устойчивые признаки, позволяющие проводить сравнительную процедуру и ранжировать городища по степени сходства и различия. В-третьих, построена достаточно простая классификация поселений. В-четвертых, более 578 памятников размещены на среднемасштабной карте (масштаб в 1 см / 2,5 км), что позволило выделить 44 археологических локальных группы («гнёзда поселений»), объединённых общим местом обитания в четырёх крупных речных системах - на Москве-реке, Оке,Верхней Волге, Клязьме. Отмечу те выводы, которые следуют из изучения археологических источников ДК. На 260 городищ приходится 326 селищ. Из 260 городищ о 33 нет достаточной информации. Из 323 неукрепленных поселений о 98 селищах также нет достаточной информации.

Полностью доминируют городища мысового типа - 150 из 260; на втором месте городища, расположенные между оврагами - 52; городищ на останцах - 30; городищ на островах - нет (1 городище, но оно под вопросом). Городищ с одним валом - 119 единиц, с двумя валами - 66 единиц, с тремя валами - 25, с четырьмя-пятью валами -2.

Площадь части городищ слишком мала и мало приспособлена для проживания, даже в течение нескольких лет. Больше половины городищ ДК, (131 из 260) не превышают в среднем площадь в 2000 м2.

Большинство поселений обладают небольшими площадями. Из 326 - площадь 143 селищ не превышает 6000 м2, это почти 1/3 всех памятников. Даже поселения, у которых площадь составляет несколько гектаров, необходимо критически оценить, так как они «многослойны», т.е. принадлежат нескольким археологическим культурам. Естественно, что истинная «дьяковская» площадь на них явно меньше. Исходя из расчетов, площадь этих поселений можно оценить как не более 50006000 м.2 Однако для нас важен сам факт присутствия памятника в данном географическом месте.

Значительное большинство поселений (221 из 323) сосредоточено по берегам рек: непосредственно на берегу-173 селища; на первой террасе 48 селищ. Характер поселений и городищ и их устройство в ландшафтной среде - на уровне сравнения внутри одной культуры - не дают четких представлений о том, какие места на местности были наиболее предпочтительны для носителей дьяковской культуры. Разные типы поселений (мысовые, межовражные, на берегу, на холмах и т.д.) присущи всему периоду бытования ДК на протяжении 1600 лет. По-видимому, всё зависело от конкретных, местных условий. Главный вывод - городища и поселения (селища) устраивались вдоль больших и малых рек, достаточно близко от уреза воды.

Домостроительство и характер построек на городищах подтверждает мысль о том, что не все постройки пригодны к длительному проживанию, особенно в зимний период в режиме низких температур. Это дома столбовой конструкции, полуземлянки и «длинные дома» на городищах. Единственной формой, удовлетворяющей условиям суровой зимы и капризного климата, отвечает срубная постройка («рубленный дом»); все остальные могут служить в качестве подсобных помещений (скотников, хранилищ, домов общественных собраний и т.д.). Жизнеобеспечение ДК в период с 5 в. до н.э. по 5 в. н.э. было ориентировано на подсечное земледелие с использованием дополнительных видов добычи продуктов (скотоводство, рыболовство, охота), т. е. хозяйство являлось многоукладным. По всем признакам это был очередной этап в развитии производящего хозяйства. Представление о том, что «дьяковцы» покидают городища, начиная с V в. н.э., и переходят на селища, не подтвердилось. По моему мнению, несмотря на явные признаки сокращения числа населения, тем не менее, жизнь на городищах

продолжается. Правда, на ряде из них, наблюдается появление некрополей в виде «домиков мертвых», например на городищах Березняки, Саввино-Сторожевское, Ратьковское и др.

Я предполагаю, что часть городищ (площадью до 2000 м2) могла использоваться как религиозно-административные центры (святилище и, возможно, некрополь одновременно). Круглых, овальных в плане городищ, с небольшой площадью, насчитывается до 60 из 260. Если добавить городища с двойными площадками (10) их количество, возрастет до 70-и, то есть У\ от общего количества. Однако при этом я не отрицаю старое утверждение, что городища с небольшими площадками могли использоваться и как временные убежища, в случае опасности. За 150 лет поисков традиционные погребальные памятники ДК не обнаружены. Я предполагаю (как один из вариантов решения проблемы), что погребения надо искать на городищах. Этнография сохранила некоторые виды погребальной практики у народов Севера и Сибири, где погребения устраиваются над землёй. Речь идет о домовинах, поставленных на столбы. Можно предположить, что на городище, пока оно функционирует, могли содержаться останки нескольких поколений умерших. Факт установки домовин археологически засвидетельствован на городищах Березняки и Саввино-Сторожевском (правда, они датируются финальной стадией ДК). По моим представлениям, городище можно воспринимать и как «священное место».

Дьяковская культура, и я здесь согласен с 'НА Кренке, не является самостоятельной археологической культурой, напротив, она входит в большую культурную общность в зоне смешанных лесов Восточной Европы (Кренке 1995). ДК является частью огромного континуума эпохи железного века, куда входят древности археологических культур: штрихованной керамики, милоградской, юхновской, верхнеокской, днепро-двинской, городецкой и ДК всего лишь локальный вариант этого этнокультурного образования.

По теме диссертации опубликованы и сданы в печать следующие работы:

1. Гусаков М.Г. Языческое святилище на северном мысе Старорязанского городища. // Проблемы археологии Евразии. М., 1991. С. 48-56.

2. Гусаков М.Г. Круглые жилища дьяковской культуры (опыт исторической реконструкции) // Жречество и шаманизм в скифскую эпоху: Материалы международной конференции. СПб., 1996. С. 131-134

3. Гусаков М.Г. «Грузики дьякова типа»: проблема назначения //Тезисы докладов на конференции «Развитие цивилизации и Новый Свет: «Первые Кнорозовские чтения». М., 1999. С. 85-87.

4. Гусаков М.Г. О грузиках «дьякова типа». К вопросу о систематизации и назначении.//Матэрыялы па археалогл Беларуа № 7. Минск. 2003. С. 4960.

5. Гусаков М.Г. К вопросу о роли подсечного земледелия в эпоху раннего железного века в лесной зоне Восточной Европы. //Тезисы докладов 9 научной конференции «Вопросы археологии, истории, культуры и природы Верхнего Поочья». Калуга. 2001. С. 55-58.

6. Гусаков М.Г. К вопросу о хронологии лесной полосы Восточной Европы в железном веке: (По материалам дьяковской культуры) // Материалы X Региональной научной конференции «Вопросы археологии, истории, культуры природы Верхнего Поочья». Калуга, 2003. С. 59-64.

7. Гусаков М.Г. Классификация городищ дьяковской культуры //Археология Подмосковья. Материалы научного семинара. М. 2004. С. 98-107.

8. Гусаков М.Г. Глиняные грузики и таблички дьяковской культуры. К вопросу о их назначении. //Тверской археологический сборник. 2003. В печати.

9. Гусаков М.Г. Хронология Дьяковской культуры //Тверской археологический сборник. 2003. В печати.

10. Гусаков М.Г. К вопросу хронологии некоторых типов костяных стрел дьяковской культуры.//2-е Городцовские чтения. М. 2004. В печати.

11. Гусаков М.Г. К вопросу изучения культурных слоев на городищах дьяковской культуры //Материалы научной конференции в ИА «Методы изучения культурных слоёв археологических памятников. Теория и практика». В печати. 2004.

12. Гусаков М.Г. К вопросу о роли носителей «сетчатой» керамики в сложении дьяковской культуры // РА 2004 г. В печати.

13.Гусаков М.Г. К вопросу о происхождении грузиков «дьякова типа» в бассейнах Днепра и Волги в железном веке.//КСИА. 2004. В печати.

14. Гусаков М.Г. К вопросу о времени появления дьяковской культуры на Верхней Волге.// КСИА. 2004. В печати.

Отпечатано в типографии . с-

ФГУП ГВЦ Минсельхоза России I О^/!^

Формат 84x108 1/32. Гарнитура «Таймс». Печать'офсетЯ&С "

Тираж 100 экз. \ $ | |

117218, Москва,ул.Кржижановского, Я.М.вчрв!!!,,;;. ? / Тел. 129 86 78 £ ' Ш ...

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Гусаков, Михаил Георгиевич

Введение.стр. 3.

Глава I. Историография. Основные этапы изучения дьяковской культуры.стр. 7.

Критика археологических источников.стр. 15.

Методы исследования памятников дьяковской культуры.стр. 19.

Глава II. Природные условия Волго-Окского междуречья. Климат.стр. 22.

Географическая среда в ареале дьяковской культуры.стр. 28.

Глава III. Типология поселений дьяковской культуры.стр. 31.

Разделение на «Типы».стр. 37.

Разделение городищ на «Классы.стр. 39.

Разделение городищ на «Виды».стр. 42.

Разделение площадок на «Подвиды».стр. 44.

Общие итоги классификации дьяковских городищ.стр. 46.

Типология селищ дьяковской культуры. Введение в тему.стр. 55.

Типология селищ. Тип. Категория. Группа.стр. 69.

Домостроительство. Жилище.стр. 77.

Глава 1У.Палеоэкономика. Хозяйственно-культурный тип.стр. 94.

Подсечно-огневая система земледелия.стр. 97.

Переложная и стационарная системы земледелия.стр. 118.

Скотоводство.стр. 123.

Охота, рыболовство и собирательство дьяковской культуры.стр. 128.

Глава V. Проблема хронологии дьяковской культуры.стр. 137.

Хронология городищ и селищ дьяковской культуры.стр. 151.

Глава VI. Проблемы расселения племен дьяковской культуры.стр. 160.

Вопросы палеодемографии.стр. 163.

Территория расселения.стр. 174.

Локальные археологические группы.стр. 180.

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Гусаков, Михаил Георгиевич

Дьяковская археологическая культура - оставлена племенами, обитавшими в бассейне верхнего течения Волги и Оки в пределах Валдайской возвышенности, во 2-й половине 1-го тыс. до н.э. и 1-й половине 1-го тыс. н.э. Вот уже более 100 лет эта археологическая культура подвергается всестороннему научному исследованию. Но, несмотря на многолетний период изучения дьяковской культуры, среди археологов нет единого мнения: о её происхождении, территории, этнической принадлежности носителей и т.д. До сих пор, эти темы продолжают волновать исследователей, и нет вопросов, по которым не возникали бы научные споры и дискуссии. Написано много научных статей и монографий, общий список уже подходит к пятой сотне. Даже новые раскопки, что по нынешним дням -большая редкость, мало дают «пищи» для понимания тех исторических процессов, которые протекали в недрах культуры.

Дьяковская культура (далее ДК) - культура городищ и неукреплённых поселений (селищ) лесной зоны Восточной Европы. По своим материальным остаткам ДК, близка соседним культурам раннего железного века (далее РЖВ), таким, как культура штрихованной керамики (бассейн Верхнего Днепра - далее КШК), днепро-двинской культуре, расположенной в междуречье Днепра и Западной Двины (далее - ДДК), городецкой - расположенной в Рязанском Поочье (далее - ГК), верхнеокской - памятники которой сосредоточены в верховьях рек Оки и Упы (далее - ВОК), юхновской - ареал которой охватывает бассейны рек Десны, правобережья Сейма и часть бассейна р. Ипуть (далее - ЮК), и милоградской (далее - МК), границы которой охватывают бассейн р. Припять и частично Средний Днепр в районе г. Гомель.

Погребальные памятники в названных культурах - не обнаружены до сих пор (за исключением ЮК и МК). Я не исключаю того, что границы, которыми разделили эти археологические культуры, во многом, условны и мало доказуемы на сегодняшний день. По-видимому, мы имеем дело с большой историко-археологической общностью, которая расположилась на огромном географическом пространстве. Материальная культура названных культур почти неразличима, кроме керамики. Впрочем, и здесь есть свои проблемы и вопросы. В небольшой по объёму статье, Кренке H.A. поставил, на мой взгляд, правомочный вопрос о том, что за последние 30-40 лет термин «дьяковская культура» не несет смысловой нагрузки и во многом не соответствует прямому назначению. Эта научная «абстракция», по мнению автора, подменила более точный, с научной точки зрения, термин «городища дьякова типа», введенный в научный оборот ещё Спицыным A.A. Я согласен с автором, по сути дела, однако, продолжаю использовать в своей работе термин «дьяковская культура», вкладывая в него всего лишь географическую нагрузку, в отличие от памятников культуры штрихованной керамики, юхновской, милоградской, днепро-двинской, городецкой и так далее. Я согласен, что все названные культуры объединяет один главный признак -городища эпохи железного века. Однако, на сегодняшний день, этот термин может быть, уже имеет некоторые устоявшиеся научные контуры, но факт остаётся фактом - термин «прижился» в научной среде и литературе. Я так же согласен с автором, что закончился очередной период в изучении дьяковской культуры, и настало время провести ревизию, инвентаризацию научного наследия прошедшего периода в изучении ДК и других синхронных археологических культур. Предметом нашего исследования являются городища и неукрепленные поселения (селища) и предметы материальной и духовной культуры «дьяковских» племен, под углом зрения истории хозяйственно - культурного типа (далее - ХКТ). Типы хозяйства всегда связаны со способом производства, так как именно он определяет, в конечном счете, характер взаимодействия людей с окружающей природой в разные исторические эпохи.

Дьяковцы» - создали культуру, хорошо приспособленную к природным условиям и ведению хозяйства. По этой причине нам придется проанализировать археологический материал, проверив его возможности отражать природу хозяйственной деятельности, начиная с мест обитания - городищ и селищ. Важным аспектом, нашего исследования, является изучение городищ и селищ, с точки зрения их реконструкции социально-экономических институтов. В отечественной археологии, с конца 80-х годов, появился специальный термин, означающий это направление «археология поселений» или «поселенческая археология». Это научное направление пришло к нам из-за рубежа. Но в отечественной археологии интерес к древним «селениям» и «городкам» возник ещё в XIX веке (Самоквасов 1873, 1878). Правда, вопрос о социальной природе городищ и поселений тогда не ставился. Интерес к истории поселений особенно возрос в начале 30-х годов XX века в «советский период», в среде «молодых марксистов». Наибольший резонанс в научной среде имели работы C.B. Киселёва и A.B. Арциховского (Киселёв 1928, Арциховский 1934). Большой вклад в развитие взглядов на изучение характера поселений имели полевые и научные работы П.Н. Третьякова (Третьяков 1935). В последней четверти XX века исследования в этом направлении обрели четкие контуры и археологическую целенаправленность (я имею ввиду работы Брюсова А.Н., Бибикова С.Н., Массона В.М., Афанасьева Г.Е., Леонтьева А.Е., Обломского A.M., Русановой И.П., Тимощука Б.А, Узянова A.A., и ДР-)

Основу этого научного направления можно определить, как изучение социальных (общественных) связей с использованием археологических данных. Изучение этих связей идет в двух хронологических направлениях: в диахронном и синхронном аспектах. Методически новый подход в изучении древних поселений выражается в анализе трех уровней: микроуровень (анализ построек (жилищ) и времени их бытования), уровень целого памятника (поселение как единый социальный организм), и макро-уровень поселение в системе синхронных памятников (локальные группы, варианты).

Основная цель этих исследований - изучение характера изменений человеческих поселений во времени и пространстве. Это изучение адаптивных взаимодействий между человеком и природной средой. Характер поселений определяется многими факторами, важнейшими из которых - природная среда, хозяйственная система, уровень технологии, социальная организация, демографическая ситуация (Проблемы изучения древних поселений. 1990 С. 4-10).

В археологической литературе давно утвердилось мнение, что городища являются укрепленными поселками, то есть представляли «протозамки или протокрепости». Для этой цели они устраивались на возвышенных местах, и в наиболее уязвимых местах специально укреплялись валами и рвами. Однако после работ И.П.

Русановой и Б.А. Тимощука, вышла из «небытия», тема, высказанная ещё в начале XIX века, о городищах-святилищах. По мнению этих исследователей, некоторые городища были языческими религиозно-культовыми местами (Русанова, Тимощук 1993).

Второй темой работы стало исследование способов ведения хозяйства, или «экономики» в изначальном смысле этого слова, а именно «управление хозяйством, господствующий способ производства или искусство ведения хозяйства» (Современный словарь иностранных слов 1993).

У «дьяковцев» хозяйственная деятельность осуществлялась в нескольких направлениях (я рассматриваю только трудовую деятельность по производству или добычи продуктов питания): земледелие, скотоводство, охота и рыболовство и домашнее ремесло (ткачество, гончарство, кожевенное дело и так далее, со временем появилось самостоятельная отрасль - металлургия). Все названные виды трудовой деятельности, весьма различны, и не просто сопрягаются во времени, однако в этом и заключалось искусство их согласования.

Одним из аспектов данной работы является попытка реконструкции социальной организации «дьяковских» племен. К сожалению, эта тема мало разработана в археологии, в ней много пробелов, как теоретического, так эмпирического характера.

Суммируя все выше сказанное, можно сказать, что предметом нашего изучения будут три аспекта в исследовании ДК. Первый - приспособительные навыки носителей дьяковской культуры - создание поселений и жилищ, в конкретных природных условиях Восточной Европы. Второй - способы или приёмы взаимодействия с природной средой при добыче продуктов питания. Третий -уровень развития общественных отношений в «дьяковском» обществе. В заключение краткого вступления я хочу поблагодарить всех моих коллег археологов, этнографов и историков, которые своими замечаниями и советами помогли мне написать эту работу, особо хочу при этом отметить помощь сотрудников Отделов: Сводов и Карт и Охранных работ ИА РАН.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Поселения дьяковской культуры как источник изучения социально-экономических отношений древних обществ"

Заключение.

В заключение подведу некоторые итоги общего порядка, сосредоточив своё внимание на главных, узловых проблемах.

В ходе работы использовано около 590 памятников, принадлежащих к ДК. Возможно, что мною использованы памятники ДК не в полном объёме, часть памятников, оказалась по ряду причин, за пределами работы. Не исключено, что часть памятников имеет «проблематичное» отношение к ДК. Весь источниковый материал был извлечен мною из сборников «Археологическая карта России», созданных коллективом авторов Сектора «Сводов и археологических карт» ИА РАН. На мой взгляд, мы ещё не до конца осознали и оценили научную значимость и степени информативности этого археологического источника. Замечу, что он открывает перед нами не только ознакомительные возможности, но и даёт право проводить аналитическую работу. Часть материалов, извлечено и дополнено из полевых отчетов и диссертационных работ, посвященных исследованиям ДК, и хранящихся в Архиве ИА (см. Литература и Архивные источники). Естественно, что такой большой и разноречивый материал пришлось систематизировать и приводить к одному знаменателю, что бы его можно было использовать в работе. Для этого потребовалось ещё раз вернуться к типологии городищ и поселений. Была создана база данных по археологическим объектам, куда вошли параметры (по 27 признакам) 584 памятников (городища и поселения) дьяковской культуры, в границах территории её распространения. На основе этих материалов была сделана классификация городищ и поселений (селищ). В результате выявлены и выделены устойчивые признаки, позволяющие проводить сравнительную процедуру и ранжировать городища по степени сходства и различия. Создана поисковая система по городищам и поселениям в электронной версии.

Не сомневаюсь в том, что не все разделы классификаций выглядят безупречно. Но уверен, что эта работа не закончена и её совершенствование будет продолжено в дальнейшем. Однако предлагаемая мною схема классификации городищ и поселений оказалась достаточно «чуткой» к различению сложного и неоднозначно понимаемого археологического материала. Не все в этой системе можно признать удачным. Например, я не коррелировал параметры городища с археологическим материалом (вещами). Инвентарь дает хронологию. В нашем случае хронология дана по исследователю, который копал памятник и анализировал его. Я не ставил перед собой задачи, сравнения параметров городищ и археологического инвентаря, который был на них обнаружен. Эту работу нужно и можно сделать, но она требует создания нового поискового полигона, что ведет к увеличению количества сравнительных процедур. Так же я не исключаю того факта, что использовал не все возможности исходного материала, но надеюсь, что при продолжении этой работы, но уже в рамках исследования других археологических культур эпохи ЖВ, эти возможности будут мною использованы в большем объёме.

Все памятники ДК были картографированы на среднемасштабной карте. Было выставлено более 580 памятников, что позволило выделить микро-группы и локальные варианты в пределах трех (четырех) больших групп. Было выделено 44 археологических локальных группы, объединённых общим местом обитания в четырёх крупных речных бассейнов - на Москве река, Оке, Верхней Волге, Клязьме.

Несколько замечаний по существу темы, которую избрал в качестве предмета исследования. Не буду утверждать, что до меня никто не пытался исследовать хозяйственно-культурный тип археологических культур эпохи ЖВ. Такие работы есть, они достаточно известны и я использовал их результаты в своей работе. Дело в том, что я поставил эту тему в качестве специального исследования, не вдаваясь в подробности археологического вещевого материала. Археологический материал за многие годы работ многих исследователей, получил исчерпывающую характеристику, и, несмотря на новые поступления, мало «меняет» источниковедческую базу. В сущности, он получает некоторые дополнительные хронологические уточнения, и поправки, не приводящие к кардинальным изменениям наших представлений о характере культуры в целом. Однако накопленный археологический материал вполне позволяет проводить аналитическую работу на другом уровне, то есть отойти от мира вещей и оценить материал с точки зрения проблем истории и генезиса археологических культур эпохи ЖВ в области палеоэкономики и социологии в лесной зоне Восточной Европы.

Отмечу главные, на мой взгляд, выводы, которые позволил сделать мне источник. Начну с того, что городища и поселения, особенно те которые не подвергались археологическому исследованию, не дают в полном объеме оценить их степень сходства и различий в таких параметрах, как планиграфия площадки, домостроительство, устройство жилищ и так далее. Эти материалы могут привлекаться только в качестве «фонового» дополнительного материала. Мои выводы носят предварительный характер и нуждаются в уточнении на более широкой источниковедческой базе. Позволю несколько замечаний:

1. На 260 городищ приходиться 326 поселении *1з 260 городищ - 33 городища почти не имеют информации. Из 326 поселений - 98 поселений не несут (почти не несут) информации.

2. Полностью доминируют городища мысового типа, их 149 (из 260 городищ), на втором месте городища расположенные между оврагами - 48, городищ на останцах 29. Городищ с 1-м валом — 117, с 2-мя валами - 66, с 3-мя валами — 25, с 4-5 валами -2.

3. Площадь части городищ слишком мала и мало приспособлена для проживания, даже в течение нескольких лет. Больше половины городищ ДК, (131 городищ из 260) не превышают площадь в 2000 кв. м (в среднем). По-видимому, они могли выполнять другую функцию - религиозную или административную.

4. О поселениях мы можем сказать, что большинство поселений, обладают небольшими площадями. Из 326 поселений - площадь 143 селищ не превышает 6000 м2., почти 1/3 памятников. Даже поселения, у которых площадь составляет несколько гектар, должны быть нами критически оценены, так как они, как правило, «многослойны», то есть принадлежат нескольким археологическим культурам, естественно, что истинная «дьяковская» площадь явно меньше. Исходя из моих расчетов, площадь поселений должна быть не более 5000-6000 м2. Однако нам важен, прежде всего, сам факт присутствия памятника в данном географическом месте.

5. Значительное большинство неукреплённых поселений сосредоточено по берегам рек - 173 селища (на берегу) и 48 селищ на 1 террасе - всего 221 поселение из 326. Характер поселений и городищ и их устройство в ландшафтной среде, на уровне сравнения внутри одной культуры, дают нам возможность сделать главный вывод, что для носителей дьяковской культуры наиболее предпочтительны были места, для городищ и поселений (селища), вдоль больших и малых рек, достаточно близко от уреза воды. Городища чаще устраивались на высоких мысах.

6. Относительно домостроительства и характера самих построек на городищах, можно сказать, что они не все пригодны к длительному проживанию, особенно в зимний период в режиме низких температур. Речь идет о домах столбовой конструкции, полуземлянках и «длинных домах» на городищах. Единственной формой удовлетворяющей условиям суровой зимы и капризного климата может отвечать срубная постройка («рубленный дом»), все остальные типы построек могут служить в качестве подсобных помещений (скотников, хранилищ, домов общественных собраний и т. д.).

7. Я прихожу к выводу, что ДК, в основной период своего существования (с 5 века до н. э. по 5 век н. э.) была ориентирована на подсечное земледелие с использованием дополнительных видов добычи продуктов (скотоводство, рыболовство, охота), то есть хозяйство являлось - многоукладным. По всем признакам это был первый этап в развитии производящего хозяйства для лесной зоны Восточной Европы.

8. Представление о том, что городища покидают, начиная с V века н. э. и переходят на селища, по нашим данным не подтвердилось, несмотря на явные признаки сокращения числа населения, тем не менее, на городищах жизнь продолжается. Правда, она обретает, на ряде городищ, иной смысл, они становятся местами захоронений, где сооружаются «домики мертвых», например, городища Березняки, Саввино-Сторожевское и Ратьковское городище.

9. На мой взгляд, часть городищ (площадью до 2000 м2) - могла использоваться как религиозно-административные центры (святилище и некрополь одновременно). Круглых, овальных в плане городищ, с небольшой площадью, из 255 городищ - около 60, если добавить городища с двойными площадками (10 городищ) - получится 70 городищ, то есть Ул от общего числа.

10.3а 150 лет многочисленных поисков погребальных памятников ДК не дали никаких результатов. Я думаю (как один из вариантов), что погребения надо искать на городище. Этнография сохранила некоторые виды погребальной практики у народов Севера и Сибири, где погребения устраиваются над землёй. Речь идет о домовинах, поставленных на столбы. Мы можем предположить, что на городище, пока оно функционирует, могли содержаться останки нескольких поколений умерших. Факт установки домовин археологически был засвидетельствован на городищах Березняки и Саввино-Сторожевском (правда, они датируются финальной стадией ДК). По моим представлениям, часть городищ можно воспринимать как «священное» или ритуальное место, где вал и ров его граница от мира «живых».

Нам удалось, в результате работы над темой, поставить и выделить проблемные и узловые места в археологическом изучение дьяковской культуры и предложить некоторые пути их решения.

В заключении, кратко остановлюсь на одном важном аспекте темы. Почему именно подсечно-огневую систему, я считаю, в качестве ведущей формы хозяйства, и почему дьяковцы имели многоукладный тип хозяйства?

Несмотря на то, что подсечное земледелие дает значительный объём продуктов питания, оно всё же несет в себе значительный элемент нестабильности. Нестабильность эта, прежде всего, заключена в краткосрочном периоде эксплуатации природных ресурсов. Участок используется в течение 3-5 лет, причем, последние два года много хуже, чем три первых года, из-за падения урожайности. Подсечному земледельцу постоянно требуется увеличивать новые участки для пожога, чтобы потом использовать их в качестве полевых угодий. Рано или поздно, ресурсы иссякают, прежде всего, широколиственные леса, причем не везде, где они есть, а именно в тех местах, где сходятся в одну точку все требуемые условия для проведения подсеки. При ведении подсечного земледелия столь значительна роль дополнительных способов получения продуктов питания (охота, рыболовство и собирательство). В «неурожайные» годы, охота и рыболовство выходят на первый план. Адаптивность подсечного земледельца много выше, чем охотника и даже лесного скотовода, «подсечник» в случае необходимости может стать на время охотником и рыболовом, тогда как охотник никогда не станет в одночасье земледельцем - у него, на генетическом уровне, нет таких навыков (Алексеев 1985 С. 118-119).

Во-вторых, именно охота и рыболовство способствуют поиску новых мест для подсеки. При стационарном земледелии «плотность» занятости крестьянина чрезвычайная. У него нет «резерва» времени, чтобы в полном объёме заниматься охотой и рыбной ловлей. Заметим, что стационарный земледелец тратит много времени на уход за скотом. Стационарный земледелец занят не только селекцией растений, но и селекцией домашних животных, где не последнюю роль играет выведение и совершенствование «тягловой силы», лошадей и волов. Овцеводство, становится не столько добычей мяса, а добычей шерсти и кожи, то есть носит специализированный характер, к этому прибавим птицеводство и пчеловодство. Подсечному земледельцу, с его постоянной сменой места обитания, подобные виды работ не доступны. Он не может содержать такое количество живности в своём хозяйстве. Домашний скот мелкий, по параметрам конституции не развитый, что свидетельствует об отсутствии целенаправленной селекции. Процент состава костей домашних животных из общего объема костного материала, едва превышает объем дикой фауны (Гусаков 2001).

В-третьих, в основе трудовой деятельности человека живущего в северных широтах лесной зоны Восточной Европы, лежит главная проблема подготовки к долгому зимнему периоду и максимальной заготовки продуктов на этот период. Это проблема выживания в течение от четырех до шести месяцев.

В-четвертых, объём занятости населения, использующего подсеку, в течение одного года, по количеству времени потраченного на все виды работ, много меньше, чем при стационарном (пашенном) земледелии. Это утверждение может быть доказано, если мы сравним все виды трудовой деятельности в течение одного года. Сравним календарь охотника, рыболова, собирателя, подсечного и пашенного земледельца в течение одного календарного года (Таблица 55). При составлении этой таблицы, неоценимую помощь мне оказала специальная и достаточно многочисленная литература по истории праздничной традиции народов Европы и других стран (Календарные обычаи и обряды. 1973-1998). Значительная часть праздников имеет прямое отношение к хозяйственной деятельности. В основе многих праздников лежит глубокая языческая традиция, уходящая в глубокую древность. Праздники и моления, или религиозные мистерии, либо предваряли, либо были результатом аграрно-производственной деятельности. И ещё одно замечание к предлагаемой мною таблице. Сроки «занятости» в течение одного года даны мною не полно, выбраны только «основные» виды трудовой деятельности. Естественно, календарь может (и должен) быть дополнен. Во-вторых, сроки даны «огрублённо», так как многое зависит от массы условий: капризов климата, специфики местных ландшафтов, количества одновременно действующих людей и так далее.

Из Таблицы 55, хорошо видно, что охота и рыболовство наиболее эффективны в сравнительно короткие периоды, которые связанны с биологическими ритмами поведения животных: нерест, периоды гона и спаривания, яйцекладки и так далее, то есть в те периоды, когда животное менее всего думает об опасности. Собирательство, в основном, то же носит краткосрочный характер, и почти совпадает по месяцам с охотой и рыболовством. Скотоводство и пашенное земледелие практически «закрывает» весь год, подсечное земледелие напротив, занимает только часть года, от конца весны до начала осени. Зима, как правило, у земледельцев уходит на приготовление и поправку инвентаря, изготовление посуды, одежды и так далее.

Подсечное земледелие создает резерв времени, позволяющий заниматься подсобными видами добычи продуктов. У скотовода и стационарного земледельца этого времени нет. «Свободные» (ячейки) отрезки времени в Таблице 55, такими не являются, на самом деле они заполняются разного рода работами, которые напрямую не связаны с основной деятельностью.

Итак, почему ДК ориентирована на подсечное земледелие, какие археологические признаки указывают на это?

Первое, (вещевой инвентарь): 1-е, серпы со слабо выраженной кривизной (короткой по длине режущей кромкой), 2-е, зернотерки не ратационного типа действия, 3-е, ножи с горбатой спинкой, 4-е, отсутствие наральников - всё это, по-моему, свидетельство подсеки или перелога.

Второе, о топографии памятников, они расположены только вдоль больших и мальгс рек, длинной цепочкой в прибрежной зоне. Памятников в «глубине» или в отдалении от крупных рек почти нет. Осваивались только опушки, края лесных массивов. Нет памятников в/близи болот или болотистых мест, так как они представляли серьёзную опасность при пожогах. Болота и болотистые места обходят, предпочитая открытые пространства. Во время пожога участка, не исключена вероятность «неуправляемого» распространения огня, особенно в засушливые сезоны. Неуправляемость может привести к вынужденной смене места обитания, и на достаточно большие расстояния. В том, что поселения располагаются по берегам больших и малых рек, я вижу следствие подсеки, чтобы в случае опасности можно было быстро сменить место обитания, либо уйти на противоположный берег, либо по реке выйти дальше из опасной зоны. В-третьих, разреженность памятников, они удалены на значительные расстояния

- т друг от друга, при стационарном земледелии, плотность поселении наемного выше, чем при подсеке.

В-четвертых, стратиграфия культурного слоя памятников (городищ) ДК имеет прерывистый характер, что указывает на не продолжительные периоды использования памятников.

Развитие и генезис ДК мне видеться следующим образом.

В начале первого тысячелетия до н. э. (эпоха Гальштата), в междуречье Москвы и Оки действовали автохтонные племена, носители «сетчатой» керамики, не исключено, что у них был период застоя. По общему мнению, основу хозяйства носителей «сетчатой» керамики составляло скотоводство. У лесных скотоводов, на первом месте, всегда стоит проблема, содержания скота в зимний период, без развитых форм земледелия решить эту проблему практически невозможно. В конце VI века до н. э. на землях Оки - Москвы реки, с юга, появляются носители "заглаженной" керамики и подсечного земледелия. Если процесс движения шел с юга, то мы должны вспомнить бондарихинскую культуру, которая занимала территорию левобережья Днепра, Десны, Сейма. По всей видимости, они могли оставить след в таких культурах, как верхнеокская, юхновская, которые распространились до р. Оки. Эта идея была высказана Б.Н. Граковым в работе «Ранний железный век» (1977 г.). В то время ещё было мало археологического материала, однако, на мой взгляд, тема до сих пор актуальна.

1. Они и станут одним из компонентов симбиоза новой племенной группировки, впоследствии ставшей ДК. Новая волна дала новую популяцию и новую экономическую перспективу. Происходит переоценка приоритетов, от скотоводства к земледелию.

2. В VI-V веках до н. э (начало эпохи Латена) состоялось «слияние» двух компонентов, носителей «заглаженных и сетчатых», наступил период стабилизации культурного единства, который продлился до начала нашей эры. На рубеже эр исчезают следы «сетчатой керамики». В первые века н. э. слабо фиксируется приход новой волны, по-видимому, это были потомки Почепской культуры (1-Й вв. н. э.), или носители «зарубинецких» традиций. В этот период проникают отдельные вещи позднего Латена и Римского времени (фибулы, браслеты, подвески, «посоховидные» булавки и т. д.). Появляется лощеная керамика.

3. В ^Л^ вв. н. э (эпоха переселения народов) пришла третья волна, потомки мощинской культуры, которые принесли с собой ряд новых артефактов, присущих балтскому культурному кругу. Возможно, что в этот период стал ощущаться недостаток свободных земель. Возможно, что этот процесс связан с распространением переложного земледелия. Происходит сокращение сроков залежи земель. Это результат увеличения населения, сокращения сроков «залежи».

4. В VI-VIII вв. н. э. происходит движение некоторых видов вещей с востока, из мира угро-финнов (шумяшие подвески, трапецевидные подвески, широкопластинчатые фибулы, топоры). На ряде городищ устраиваются «домики мертвых». Этот период можно назвать, вслед за Третьяковым П.Н. -«позднедьяковским». В керамическом комплексе полностью доминирует «верёвочный» орнамент. Возможно, что к концу этого периода относится первое появление славян на дьяковской территории?

5. В X-XI вв. н. э (эпоха раннего средневековья) с приходом славян начался новый этап экономического освоения земель, но уже с использованием - перелога и стационарных форм земледелия. Но можем ли мы назвать этот период -дьяковским?

Мне представляется, что все хронологические выкладки, в пределах ДК, необходимо проводить с использованием общеевропейской хронологической схемой, достаточно подробно разработанной и многократно аргументированной на большом археологическом материале. Европейская схема даст возможность не только оценить уровень развития исследуемой культуры (культур), но представить их в общеевропейском историческом контексте.

Мне трудно согласиться с исследователями ДК, когда датируют памятник, или археологический предмет только по древней дате, в то время когда мы имеем дело с хронологическим диапазоном («от сих - до сих»). Часто такая форма датирования ведет к «нарочитому» и не всегда оправданному удревнению вещей и как следствие, всего памятника в целом.

Несколько слов о «природе» маленьких городищ. После длительной работы над этой темой, я ещё раз убедился в том, что часть городищ могла использоваться, как святилища и некрополь одновременно (религиозно-административный центр). Однако проверить этот тезис можно только, раскопав полностью памятник. И последнее.

Дьяковская культура, и я здесь согласен с мнением Н.А Кренке, не является самостоятельной археологической культурой, напротив, она входит в большую культурную общность в зоне смешанных лесов Восточной Европы (Кренке 1995). ДК является частью огромного континуума эпохи железного века, куда входят древности археологических культур штрихованной керамики, милоградской, юхновской, верхне-окской, днепро-двинской, городецкой культур. ДК всего лишь локальный вариант этого образования.

Настоящая работа задумана мною, как часть большой темы «Городища и поселения лесной зоны в эпоху железного века». В данной теме я пытался оценить информативные возможности материала и отработать приёмы исследования. В дальнейшем я собираюсь включить в исследование материалы соседних археологических культур: городецкой, верхнеокской, юхновской, штрихованной керамики, днепро-двинской. Все выводы, которые я здесь позволил себе сделать, носят предварительный, гипотетический характер.

Список научной литературыГусаков, Михаил Георгиевич, диссертация по теме "Археология"

1. Агеев Б.Б. 1992. Пьяноборская культура. Уфа.

2. Акимушкин И.И. 1985. Невидимые нити природы. М.

3. Алексеев В.П. 1970. Палеодемография СССР.//СА № 1. С. 3-21.

4. Алексеев В.П. 1978. Палеоантропология земного шара и формирование человеческих рас. Палеолит. М.

5. Алексеев В.П. 1985. Человек эволюция и таксономия. С. 118-119, 180-190. М.

6. Алексеева Л.И., Калякин В.Н., Кренке H.A. 1996. Археозоологическая коллекция из раскопок Дьякова городища в Москве //Археологические памятники Москвы и Подмосковья. Вып. № 9. С. 24-44. М.

7. Албегова З.Х., Гусаков М.Г. 2001. Культовое назначение постройки 21 Маяцкого селища. //Практика и теория археологических исследований. С. 122131. М.

8. Алихова А.Е. 1962. Древние городища Курского Посеймья // МИА №113. М.

9. Амальрик A.C., Монгайт А.Л. 1966. В поисках исчезнувших цивилизаций. М.

10. Антология советской археологии. 1995. 1917—1933 гг. Т.1.

11. Амброз А.К. 1964. К истории Верхнего Подесенья в I тысячелетии н. э. //CA. № 1. С.61-71. М.

12. Антипина Е.Е, Вишневский В.И, Козловская М.В. 2001. Погребение на позднедьяковском городище в верховьях р. Дубны. //Тверской археологический сборник. Вып. №4. С. 88-93. Тверь.

13. Антипина Е.Е. 2002. Остеологические материалы Елизаветовского городища и особенности потребления мясных продуктов его населением //Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 2001 г. Вып. 18. С.137-149. Азов.14