автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Повседневная жизнь российского провинциального города 1930-х гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Повседневная жизнь российского провинциального города 1930-х гг."

На правах рукописи

Климочкина Александра Юрьевна

ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ РОССИЙСКОГО ПРОВИНЦИАЛЬНОГО ГОРОДА 1930-Х ГТ (НА МАТЕРИАЛАХ СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ)

07 00 02 - Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

ООЗОКЬ^ио

Самара-2007

003066306

Работа выполнена в ГОУ ВПО "Самарский государственный университет"

Научный руководитель.

Доктор исторических наук, профессор Кабытова Надежда Николаевна

Официальные оппоненты

Репинецкий Александр Иванович - доктор исторических наук, профессор, зав кафедрой отечественной истории и археологии Самарского государственного педагогического университета

Федорова Наталия Анатольевна - кандидат исторических наук, доцент кафедры современной отечественной истории Казанского государственного университета

Ведущая организация.

ГОУ ВПО "Пензенский государственный педагогический университет"

Защита состоится 18 октября 2007 г. в 16 00 часов на заседании диссертационного Совета Д 212 218 02 при Самарском государственном университете по адресу 443011, г Самара, ул. Академика Павлова, д 1, зал заседаний.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Самарского государственного университета.

Автореферат разослан_2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Дубман Э.Л

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы: В исследовании советской истории и особенно 1930-х гг первостепенной задачей является углубленное изучение сложного взаимодействия общества и власти Однако подходы, долгое время господствовавшие в российской историографии, не позволяли в достаточной мере ответить на многие ключевые вопросы истории советского общества Историографическая традиция основывалась на государственно-ориентированной концепции исторического процесса, в которой жизни обычных людей почти не уделялось внимания. В этой связи актуализируется научная разработка истории повседневности, которая подразумевает переход от анализа общих процессов и структур к анализу конкретной ситуации, позволяющему по-другому высветить политические, экономические, социальные, культурные процессы История повседневности это "попытка понять историю как многослойный процесс, который воспроизводится и трансформируется теми, кто является одновременно и объектами истории, и ее субъектами"

Актуальность исследованию придает и региональный подход в изучении повседневности В связи с унификацией культурной и бытовой сферы жизни советского общества, которые происходили в 1930-е гг, сглаживались различия в повседневной жизни горожан разных регионов страны Но, несмотря на это жизнь городского населения Среднего Поволжья имела определенную специфику, обусловленную этнодемографическими и естественно-историческими условиями Рассмотрение общероссийских процессов через призму истории повседневности Средне-Волжского региона позволит отразить разнообразие общеисторического процесса, обогатить историческую науку новыми конкретными фактами и событиями

Обыденная жизнь людей является не только отражением экономических, политических и культурных процессов, но и оказывает обратное воздействие на общество Анализ происходящих в ней изменений помогает понять перемены, происшедшие в социуме, найти решение стоящих перед ним проблем, оценить эффективность проводимых государством мероприятий

Объектом исследования является население городов Среднего Поволжья в 1930-е гг.

Предмет исследования, изменения в повседневной жизни городского населения Среднего Поволжья в условиях трансформаций российского общества, происходивших в 1930-е гг.

Территориальные границы исследования включают города, входившие в состав бывших Самарской, Пензенской и Ульяновской губерний (Самара, Пенза, Ульяновск, Сызрань, Кузнецк, Чапаевск, Мелекес) Данный выбор определен тем, что они в 1930-е гг. входили в единый Средне-Волжский край, а затем в Куйбышевскую область

Хронологические рамки исследования охватывают 1929-1939 гг В это время происходило становление классического советского общества, когда оформлялись многие черты обычной городской жизни, которые присущи во многом всему советскому периоду

Степень изученности темы. Все исследования, в той или иной степени касающиеся темы диссертации можно разделить на три группы первая представлена общими работами отечественных ученых, вторая - региональными исследованиями, третью - составляют труды зарубежных авторов. Кроме того, первую группу исследований можно разделить на три подгруппы по хронологическому признаку 1) работы 1930-х гг; 2) исследования середины 1950-х -1980-х гг.; 4) труды, написанные с 1990-х гг по настоящее время

Начало изучению повседневной жизни советского населения в 1930-е гг заложили бюджетные обследования населения советскими исследователями (С Г Струмилин), которые легли в основу последующих работ 1930-х гг Появлявшиеся исследования часто писались на заказ и показывали, прежде всего, положительные социальные изменения Ряд работ этого периода рассматривал жилищную политику советского государства, изменения в материально-вещной сфере жизни рабочих, приобщение рабочих к новым видам досуга Эти труды были излишне идеологизированны (А. Введенский, И Баевский, Б. Маркус и др.) и могут служить одновременно и источниками по данной теме, показывающими, как официальная пропаганда стремилась представить жизненный уровень населения страны С конца 1930-х гг в изучении рассматриваемой темы наступает длительный перерыв Возобновление интереса к ней приходится на 1950-1960-е гг

Объектами специального рассмотрения в советской историографии была история женского вопроса в СССР и семейных отношений (А Г Харчев), история здравоохранения в 1930-е гг, включая охрану материнства и детства (МИ Барсуков, НИ Виноградов, ЭМ Конюс, АМ Нечаева) Центральное место в них отводилось роли Коммунистической партии в решении задач, стоявших перед обществом, в силу чего допускались неточности и излишняя тенденциозность Несмотря на это, при написании указанных работ было привлечено значительное количество документального материала Научную значимость представляют советские исследования по исторической демографии (Б Ц. Урланис, А Г Вишневский). Однако ограниченный доступ к статистическим материалам 1930-х гг предопределил заведомую неполноту этих работ В отдельности изучались материальное благосостояние рабочего класса, уровень потребительской культуры населения (ПС Мстиславский). В 1960-80-е гг. в советской историографии получило широкое распространение изучение "социалистического образа жизни". Богатый фактический материал представлен в трудах Л.А. Гордона, Э.В Клопова, исследующих проведение нерабочего времени, особенности быта отдельных групп рабочих Исследования, проведенные в эти годы, внесли значительный вклад в разработку рассматриваемой темы. Но эти работы были направлены на изучение аспектов быта в основном рабочего класса. Они излишне идеологизированы, что затрудняло понимание причин многих социальных явлений Лежавшая в их основе концепция коммунистического строительства предполагала непрерывность роста благосостоя-

1 Гордон, Л А Черты социалистического образа жизни быт городских рабочих вчера, сегодня, завтра / Л А. Гордон, Э В Клопов, Л.А. Оников - М, 1977

ния трудящихся В 1980-е гг. больше внимания в исследованиях стало уделяться человеку2, однако в этих работах быт советских людей по-прежнему во многом идеализирован

В 1990-е гг вследствие "антропологического поворота" в исторических исследованиях начинается увлечение отечественных ученых социальной историей и историей повседневности Появляются новые течения, затрагивающие повседневную советскую историю и находящиеся на стыке различных дисциплин О все возрастающем интересе к повседневной истории свидетельствуют конференции, посвященные методологическим и источниковедческим проблемам истории повседневности3

Важное значение для изучаемой проблемы имеют новейшие исследования отечественных авторов по исторической демографии СССР, которые проводились на базе рассекреченных материалов (В Б Жиромская, Е А Осокина, В Н Земсков, Ю А Поляков)

Из наиболее значимых работ, касающихся истории повседневности советского общества 1930-х гг, выделяется монография Н.Б Лебиной4 В ней автор акцентируется на вопросе что было для обычного советского человека социальной нормой, а что - патологией, какую роль в этом определении играла государственная власть Интересна работа Е.А. Осокиной, которая реконструировала повседневную жизнь советских граждан через призму политики снабжения5. По ее мнению советские граждане стали жертвами централизованной распределительной экономики, когда товарный дефицит обрекал людей на низкий жизненный уровень и порождал особую социальную психологию.

В поисках новых подходов историки повседневности обращаются к микроистории С В Журавлев на примере маленькой колонии иностранцев, работавших в Москве в 1930-е гг, выявляет все тогдашние проблемы советской жизни При этом возникает возможность сравнить советскую действительность с современными ей западными мерками6 Большое значение на изучение повседневности советского общества 1930-х гг. оказывают исследования социологов и философов (Е Ю Герасимова, В В Волков, Н Н Козлова)

В целом история повседневности остается одним из наиболее перспективных направлений современной исторической науки Отметим, что основные работы по истории повседневной жизни 1930-х гг писались на основе столич-

2 Советская культура в реконструктивный период 1928-1941 гг. М, 1988, Козлов, В.А Начинается с человека: человеческий фактор в социалистическом строительстве / В.А Козлов, О В. Хлевнюк - М., 1988.

3 Российская повседневность 1921-1941 гг. Новые подходы Доклады сделанные на международной междисциплинарной конференции 16-19 августа 1994 г. СПб, 1995

4 Лебина, Н Б. Повседневная жизнь советского города. Нормы и аномалии 19201930 годы / Н.Б Лебина. - СПб, 1999

5 Осокина, Е А. За фасадом "сталинского изобилия"(1928-1941 гг.) / Е.А Осокина. - М, 2000

6 Журавлев, С В "Маленькие люди" и "Большая история" иностранцы московского Электрозавода в советском обществе 1920-1930-е гг / С В Журавлев - М., 2000.

ного материала (Москва, Ленинград). Со временем, исследователи обратились к исследованию провинциальной повседневности (В И. Исаев, Г.Г Корноухова).

Региональных работ, касавшихся изучения жизни горожан Среднего Поволжья в 1930-е гг. не так много. Здесь можно отметить работы советского исследователя В.А. Градского, и современных историков В.А Заводчикова, Н А Шарошкина. В них рассматриваются отдельные вопросы истории жилищного и коммунального строительства в городах, социальной политики власти, участие профсоюзов в организации досуга, повышении культурного уровня трудящихся. Отдельные аспекты городской повседневности 1930-х гг отражены в коллективных трудах самарских ученых7 Таким образом, комплексного изучения повседневной жизни населения городов Среднего Поволжья до сих пор не проводилось

В зарубежной историографии одними из первых к изучению жизни рядовых советских граждан обратились социологи А Инкелес, Р Бауэр, К Гейгер. Однако, эти последователи "тоталитарной школы" слишком гиперболизировали роль государства и отказывали советского человеку в самостоятельности действий Представитель "ревизионизма" Ш Фицпатрик исследовала жизни советских горожан в стиле "соцреализма", детально описала пути и способы, с помощью которых советские граждане пытались вести обычную жизнь в чрезвычайных условиях8 Работающий в рамках локальной истории С Коткин в своей монографии изучил становление советской цивилизации на примере Магнитогорска Он показал, каким образом обычные люди пытались действовать самостоятельно в пределах возможностей предоставлявшихся государством9 В Данхэм исследовала так называемую "большую сделку" сталинского режима с советским "средним классом", чьи ценности были приняты властью в обмен на лояльность последнего50. В Голдман изучила вопросы положения женщины и семьи в советском обществе Для нашей работы представляют интерес исследования историков "новой культурной истории", изучающих системы ценностей, умонастроения и популярную культуру (К Келли, С Смит, Л Гроноу)

Проведенный историографический анализ показал недостаточную степень изученности городской повседневности 1930-х гг в СССР на региональном уровне, что и обусловило необходимость данного диссертационного исследования

Цель исследования состоит в комплексном изучении характерных особенностей и основных изменений в повседневной жизни городского населения

7 Самарская летопись Очерки истории Самарского края с древнейших времен до наших дней В 3 кн. / Под ред ПС Кабытова, Л.В Храмкова - Книга третья Самарский край в XX веке (1918-1996 гг) - Самара, 1997

8 Fitzpatrick, S The Cultural Front Power and Culture in Revolutionary Russia. / S Fitzpatrick. - Ithaca, New-York, London, 1992. и др.

9Kotkm, S Magnetic mountain Stalinism as civilization/ S. Kotkin -Berkley, 1995

10 Dunham, V In Stalin's time Middleclass values m Soviet fiction / V Dunham -Cambridge, 1976.

Среднего Поволжья в 1930-е гг Поставленная цель определила задачи диссертационного исследования

- дать анализ динамике демографических процессов в городах региона и показать специфику социального состава населения,

- изучить такие внешние структуры повседневности как застройка и благоустройство городов, жилищные условия населения;

- исследовать особенности материального обеспечения городского населения, а также способы приспособления горожан к трудным условиям жизни,

- определить уровень заболеваемости городского населения в 1930-е гг и качество медицинского обслуживания,

- выявить особенности семейных отношений, воспитания детей и репродуктивного поведения горожан в указанный период;

- охарактеризовать новые формы культурной и общественной жизни, воспринятые горожанами в 1930-е гг;

- показать способы организации досуга и развлечений городского населения,

- рассмотреть различные проявления девиантного поведения и меры по борьбе с ними

Источниковая база исследования Данная работа опирается на комплекс архивных материалов, хранящихся в федеральных архивах (Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный архив экономики), региональных архивах Самары, Пензы и Ульяновска, опубликованные источники и собранные автором интервью. Было выделено пять групп источников законодательные акты, делопроизводственные документы, статистические материалы, периодическая печать, источники личного происхождения, среди которых выделяются воспоминания, письма, интервью

К группе законодательных актов относятся публикации нормативных актов советского государства Это тексты конституций, а также других законов и постановлений, резолюции съездов и пленумов ЦК партии, правила и инструкции Данные документы позволяют выявить основные направления государственной политики по регулированию повседневной жизни советских граждан, представляют возможность сравнить издававшиеся законы с особенностями реального их применения в конкретно-исторических условиях

Группа делопроизводственной документации представлена как архивными, так и опубликованными источниками. Большой информативностью обладают отчеты местных горсоветов, горкомов, их отделов, органов жилкомхо-за, здравоохранения и снабжения, различных комиссий и материалы к ним Они содержат богатый материал экономического и социального характера, который позволяет проанализировать вопросы городского благоустройства, здравоохранения, проблемы снабжения населения. Документы профсоюзных организаций дают представление о социальном обеспечении населения, о внедрении новых форм досуга в быт горожан Информационные справки органов прокуратуры и суда, а также сводки НКВД о политических настроениях населения информируют о реальных проблемах в повседневной жизни людей, нелегальных спосо-

бах выживания горожан, о проявлениях девиантного поведения и борьбе с ними.

Среди статистических источников можно выделить материалы текущего учета населения, обследование семейных бюджетов и бюджетов времени горожан Среднего Поволжья. Степень их секретности, а также высокая репрезентативность позволяют относиться с большой долей доверия к данным материалам Большую ценность представляют материалы Всесоюзных переписей 1937 и 1939 г, особенно, хранящиеся в РГАЭ данные переписи 1939г по Куйбышевской и Пензенской областям. Характерной чертой статистического материала, содержащегося в опубликованных сборниках и справочниках, является его противоречивость

Материалы периодической печати представлены центральными ("Правда" и др.) и местными ("Волжская коммуна", "Рабочая Пенза", "Рабочая Самара", "Пролетарский путь", "Трудовая Правда", "Красный Октябрь", "Чапаевский Рабочий") газетами и журналами 1930-х годов, что помогает проникнуться духом того времени. К использованию материалов периодической печати следует относиться с осторожностью из-за их высокой политизированности и того, что многие газетные публикации носили характер правительственного заказа

Живую картину городской повседневности создают источники личного происхождения Это хранящиеся в личных фондах региональных архивов письма, воспоминания, дневники, а так же опубликованные воспоминания Также использовались неофициальные наказы избирателей, письма во власть, жалобы в различные инстанции, которые несут не только информацию о жизни горожан в 1930-е гг, но показывают эмоциональную оценку времени самими носителями

Помимо всех перечисленных источников, в работе использовались материалы интервью, взятых автором у восьми респондентов, живших в городах Среднего Поволжья (Самара, Пенза, Сызрань) в 1930-е гг Устные свидетельства, превращая "объекты" исследования в "субъекты", позволяют создать не только более яркую и богатую, но и более достоверную историю

Методология исследования Методологической основой является социокультурный принцип, позволяющий раскрыть повседневную жизнь горожан как результат сложного переплетения экономических, политических, и других социальных факторов. Применялись специально-исторические методы сравнительно-сопоставительный, проблемно-хронологический, историко-системный, метод статистического анализа Сравнительно-сопоставительный метод помог выявить специфику и типичность региональной повседневности по сравнению с общероссийской Для выявления значимости повседневной жизни в общественной системе использовался историко-системный метод Проблемно-хронологический метод позволил выделить в теме отдельные проблемы и рассмотреть каждую в развитии Количественные методы обработки информации, метод статистического анализа применялись для реконструкции и анализа статистических данных и материала массовых источников

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые на основе разнообразного комплекса источников предпринята попытка иссле-

дования повседневной жизни населения городов Среднего Поволжья: выявлены динамика ее изменения и рассмотрены эмоциональные реакции горожан на жизненные события

Положения, выносимые на защиту'

1 Динамика демографических процессов в городах региона соответствовала общероссийской тенденции в 1930-е гг., но некоторые демографические показатели уступали среднереспубликанским- более высокая смертность, особенно детская Значительный рост доли рабочих, служащих и иждивенцев государства в городах края в 1930-е гг все же отставал от уровня РСФСР. На региональном уровне большей социальной гомогенностью отличался краевой центр, а в городах Пензенской области присутствовал больший процент промежуточных социальных групп

2 В сфере благоустройства города Среднего Поволжья уступали среднереспубликанским характеристикам Если в краевом центре намечались значительные достижения, то остальные города оставались недостаточно благоустроенными до конца 1930-х гг Проблемы в жилищной сфере соответствовали общероссийской тенденции, но ситуация в индустриальных городах края была хуже показателей РСФСР Характерно наличие большого сектора частновладельческих домовладений в рассматриваемых городах

3 Карточная система позволила избежать массовой гибели от голода в городах края Уровень и качество жизни горожан улучшились во второй половине 1930-х гг' рабочие и служащие в целом могли удовлетворить основные потребительские нужды Одновременно нельзя говорить о слишком резкой дифференциации в уровне жизни основных страт и городской элиты (стахановцы, ИТР и т п) Многие модели выживания горожан края шли в русле с общероссийской тенденцией, но имели и региональные особенности (большое развитие индивидуального огородничества, мешочничества, маршруты спекулянтов).

4 Несмотря на многочисленные проблемы в сфере здравоохранения на протяжении 1930-х гг можно отметить выраженную положительную динамику В средневолжских городах были ликвидированы многие болезни эпидемического характера Росла обращаемость в лечебные и профилактические учреждения Однако практики самолечения еще были распространены

5 Дестабилизации семьи в городах края, имевшая место в 1920-х - первой половине 1930-х гг., мероприятия по ее укреплению во второй половине десятилетия соответствовали общероссийским процессам Новые тенденции в воспитании детей были восприняты многими горожанами В то же время некоторые традиционные взгляды на воспитание сохранялись Это было связано с влиянием старшего поколения, сказывалась и недостаточная обеспеченность детскими дошкольными учреждениями

6 В 1930-е гг началось приобщение горожан Среднего Поволжья к новым формам культурной жизни Овладение "культурностью" включало в себя различные уровни от обычной санитарной культуры, до более политизированных форм (участие в различных военных, спортивных и других общественных организациях) Это способствовало сокращению асоциальных явлений, харак-

терных для городов края в первой половине 1930-х гг, воспитанию "новых горожан"

7. Досуговая культура горожан представляла собой конгломерат новых политизированных форм проведения досуга, распространявшихся властью, старых культурно-бытовых норм городской жизни и деревенских традиций Различные предпочтения в выборе способа проведении досуга определялись социальным и возрастным статусом населения.

8 Из всех видов девиаций в городах Средне-Волжского края в первой половине 1930-х гг особенно было распространено хулиганство. Это явление было искоренено преимущественно репрессивными мерами во второй половине 1930-х гг К тому же постепенно повышался общий культурный уровень горожан

Практическая значимость. Материалы исследования могут быть использованы при написании обобщающих работ по истории советского общества, при чтении лекционных курсов по истории России, отечественной культуры и региональной истории, а также при написании учебных и методических пособий.

Апробация исследования. Результаты проведенного исследования были представлены автором в докладах на международной и всероссийских конференциях "I Международная Урало-Поволжская Историческая Ассамблея "(2006), "Всероссийские Платоновские чтения" (2004,2005, 2006),

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, списка источников и литературы, приложений ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность заявленной темы, определяются хронологические и территориальные рамки, анализируется степень ее научной разработанности, характеризуется методологическая основа и источни-ковая база, устанавливается практическое значение исследования

В первой главе "Городское пространство" рассматриваются демографическая характеристика и социальная стратификация населения, функционирование городского хозяйства, степень благоустроенности городов региона и характеризуется застройка и жилищные условия населения В первом параграфе исследуются демографические характеристики городского населения Среднего Поволжья Форсированная индустриализация вызвала небывалый рост численности населения в городах края Наибольший прирост населения за рассматриваемый период произошел в индустриальных центрах региона - Самаре (на 207%) и Чапаевске (на 310%) Городское население в подавляющем большинстве пополнялось за счет мигрантов из сельских районов Среднего Поволжья, в основном активного возраста 25-39 лет Пики миграционных процессов во многом были связаны с положением на селе, поэтому приходились на годы начала коллективизации (1931) и годы неурожая (1936, 1939) Особенностью городов региона являлся их многонациональный состав. Горожане русской национальности составляли большинство населения - 94%, чуть менее их доля была в Ульяновске - 89%. За ними шли представители мордвы, татар, евреев, чувашей, к концу периода украинцев. Половозрастные характеристики населения горо-

дов Среднего Поволжья отражали общероссийские тенденции, однако здесь была ниже доля детского населения (до7лет) из-за повышенной детской смертности в регионе, а также выше процент людей пожилого возраста Динамика естественного прироста населения городов Средне-Волжского региона главным образом зависела от уровня смертности. В голодные 1932-1933 годы из-за катастрофических показателей смертности, которые намного превышали общероссийские, естественный прирост населения достиг положительного значения только в 1935 г В экономически стабильные 1937-1938 гг он достиг наивысших показателей, но в неурожайном 1939 г. опять стал снижаться Детская смертность шла в русле общероссийской динамики, но ее показатели в городах края были значительно выше, чем в среднем по РСФСР Это объяснялось плохим санитарным состоянием городов Среднего Поволжья, что способствовало вспышкам эпидемий желудочно-кишечных болезней у детей, а также крайне слабо работающей здесь системой детского здравоохранения

Несмотря на коренные изменения в социальной структуре городского населения края за 1930-е гг. изначальное отставание Среднего Поволжья в индустриальном развитии обусловило некоторую специфику городской социальной стратификации по сравнению с общероссийской Самым многочисленным среди городского населения к концу 1930-х гг стал слой рабочих - 54,8% самодеятельного населения В краевом центре — Куйбышеве доля рабочих была выше -57%, но этот показатель уступал общероссийскому Доля служащих составляла 26%. В ходе первой пятилетки исчез слой безработных, вместе с этим снизилось число иждивенцев приходящихся на каждого рабочего (1,56 1) В то же время вырос процент иждивенцев государства После отмены нэпа в кооперацию ушло всего 2,4% самодеятельного населения, что ниже общероссийского показателя в 1,5 раза. Но доля некооперированных кустарей, единоличников и лиц, получающих доход от своего приусадебного хозяйства - которых условно можно назвать мелкими предпринимателями - была выше общероссийских показателей почти в 2 раза (5,18%) В городах Куйбышевской области и прежде всего в Куйбышеве к 1939 г. процент основных слоев советского городского общества (рабочих и служащих) был более высок Напротив, в Пензенской области был более значителен процент различных промежуточных слоев

В определенном смысле изгоями в городской стратификации в первой половине 1930-х гг стали "лишенцы", доля которых по средне-волжским городам составляла 5-6% населения В Среднем Поволжье по сравнению с РСФСР наблюдался большая доля торговцев и лишенных прав за преступления Ряды "коренных лишенцев" пополняли бежавшие или высланные лишенцы из столичных городов

Во втором параграфе освещаются вопросы благоустройства городов Среднего Поволжья. Благоустройство средневолжских городов на протяжении 1930-х гг во многом оставляло желать лучшего Процент замощенных улиц в бывших губернских городах составлял 33-52%, в малых городах намного меньше Но и замощенная часть улиц была очень сильно изношена. Самара была признана городом с самыми грязными улицами в СССР Бороться с пылью пытались с помощью зеленых насаждений, но из-за массового хулиганства

и истребления домашним скотом, до 95% деревьев погибало Успехов в озеленении удалось достигнуть лишь в Пензе Ассобозы могли вывезти не более 30% городского мусора, поэтому жители, особенно в малых городах, в деле очистки прибегали к услугам частников. Антисанитария часто провоцировалась самими горожанами, сбрасывавшими отходы прямо на улицы и в ближайшие реки. Водопроводы в 1930-е гг функционировали в Самаре, Пензе, Ульяновске, Кузнецке, Сызрани Значительные успехи в обеспечении населения водой были достигнуты в Самаре, в других городах наблюдались большие перебои с водой из-за нехватки ассигнований Часть населения вынуждена была пользоваться водой из открытых источников Канализация существовала только в Самаре и Ульяновске, к концу периода к ней было подключено 20-25% домовладений Остальные города пользовались примитивной канавной канализацией Банное хозяйство средневолжских городов находилось в очень ветхом состоянии, коэффициент использования бань не дотягивал до общероссийских норм. Поэтому горожане пользовались ведомственными, частными банями, мылись дома Значительные успехи в обеспечении населения электричеством были достигнуты в Самаре и Сызрани, но в других городах из-за частой аварийности электричество поступало лишь трети жителей, порой на него вводились "голодные нормы". С 1933 г в Самаре стало вводиться центральное отопление, но подавляющая часть жителей городов жила на дровяном отоплении Из общественного транспорта трамвай функционировал только в Самаре К концу 1930-х гг там удалось значительно увеличить объем пассажирских перевозок. В других городах действовало лишь недостаточное автобусное сообщение Жители малых городов, главным образом, использовали гужевой транспорт. Во всех городах особенно остро стояла проблема окраин, в которых отсутствовали почти все элементы благоустройства, хотя в малых городах столь резкого отличия "центр-окраины" не существовало.

В третьем параграфе изучается жилая застройка и жилищные условия населения. Жилищный кризис в городах Среднего Поволжья отражал общероссийскую ситуацию Однако в таких индустриальных центрах, как Самара и Ча-паевск нормы жилья были меньше общероссийских из-за нехватки капиталовложений на жилстроительство при интенсивном росте населения Хотя основные ассигнования на строительство жилья отдавались краевому центру, норма жилья в Самаре к концу 1930-х гг. снизилась до 3,5 кв м. на человека. Хуже всего ситуация со строительством жилья складывалась в Ульяновске, но из-за меньшего притока населения и наличия обширного старого жилфонда, в этом городе были самые высокие нормы жилплощади на человека. Самая низкая обеспеченность жильем приходилось на Чапаевск (2,2 кв м). Из новой социалистической жилой застройки в начале 1930-х гг в городах края появились Дом-коммуна в Чапаевске, новые типовые здания рабочих поселков. Бытовые коммуны не получили распространения из-за отсутствия необходимых коммунальных служб

Большой проблемой была сильная изношенность жилфонда в городах Среднего Поволжья (40-50%) Средств на ремонт не хватало даже Самаре, куда направлялись основные ассигнования Кооперативный сектор жилфонда до

1937 г. был представлен домами, находящимися в ведении жактов В крупных городах региона жилищная кооперация сосредотачивала у себя более 90% обобществленного жилья, в малых городах она такого развития не получила Основную форму жилья в этом секторе представляли коммунальные квартиры. Жильцы коммуналок, халатно относясь к местам общего пользования, усугубляли изношенность своего жилья.

К национализированному фонду относилось ведомственное жилье, основными формами которого были, помимо коммуналок, комнаты в бараках и общежитиях. Бараки рассматривали как временное явление, поэтому условия жизни в них были очень тяжелые Ценные кадры могли устраиваться на проживание в гостиницы Во второй половине 1930-х гг в городах Среднего Поволжья появляются Дома специалистов, однако далеко не всем представителям новой элиты удалось получить там квартиру

Частный сектор являлся преобладающим в общем жилищном фонде Пензы, Ульяновска и особенно малых городов Лишь в Самаре он составлял 37% В основном это были деревянные одноэтажные постройки и "мазанки" Из-за маломощности государственного жилстроительства власти мирились с самовольно строящимися частными "нахаловками" и даже целыми "земляночными городками" Властями проводились кампании по изысканию дополнительной жилплощади (уплотнение, незаконное выселение "лишенцев", надстроечные и восстановительные кампании). Население придумывало свои стратегии улучшения жилищных условий (фиктивные браки и самоуплотнения, прописка всевозможных родственников, махинации с квартплатой). Одновременно использовались и все возможные легальные способы (обращение во власть, прессу, работа по совместительству и т.д) Жилищный кризис провоцировал недовольство горожан вновь прибывающими мигрантами, и они часто поддерживали выселенческие кампании властей

Во второй главе "Уровень и качество жизни горожан" рассматриваются вопросы благосостояния горожан, их потребительской культуры, способы самообеспечения при тяжелых жизненных условиях, анализируется уровень медицинских услуг, предоставляемых населению В первом параграфе изучаются уровень потребления, доходы и расходы горожан Среднего Поволжья. В период действия в стране централизованного распределения товаров и продуктов города Средне-Волжского края относились к непривилегированному списку городов с наименьшими поставками продуктов. Их снабжение велось из остаточных ресурсов, что вело к постоянному сокращению норм потребления и срывам снабжения Лица, снабжавшиеся по привилегированным особому и первому спискам, проживали преимущественно в Самаре и Чапаевске Основная масса трудящихся, принадлежавших ко второму списку снабжения, жила в Пензе, Ульяновске, Сызрани Одновременно Самара и Чапаевск могли рассчитывать на повышенные нормы хлеба для всех списков рабочих. Продовольственная тема - основная в обсуждении горожанами в первой половине 1930-х гг При срывах госснабжения важную роль играло самообеспечение населения в коммерческих магазинах и на рынках (до 60% у снабжающихся по карточкам). Еще один способ приобретения товаров представлял Торгсин. В 1932-33 гг Торгсин

средневолжских городов стал одним из самых прибыльных в стране, что говорит о частоте обращений к нему населения. Несмотря на тяжелые условия первой половины 1930-х гг, недовольство горожан не приняло ярко выраженных форм протеста. Стабилизация экономической ситуации во второй половине десятилетия и отмена карточек способствовала росту покупательной способности и спроса на товары Однако и во второй половине 1930-х гг. Среднее Поволжье плохо снабжалось дефицитными товарами. Анализируя доходную часть бюджета горожан, можно отметить рост абсолютных показателей заработной платы Одновременно в семейных бюджетах увеличивается доля заработков женщин и других лиц помимо главы семьи. Недовольство горожан вызывали удержания крупных сумм из их заработка, доходящие до 40-70% Значительный процент в доходах занимали приработки, так называемые "отрицательные доходы" (долги и т.п.) и прибыль от продаж имущества В структуре расходов затраты на питание доминировали над всеми остальными (42-65%). Несколько уменьшается доля расходов на питание во второй половине 1930-х гг и растут расходы на одежду, обувь, мебель и т п Меньше всего продуктов питания горожане потребляли в 1933 г., больше всего - в 1937 г Мучные продукты на протяжении всего периода составляли самую значительную группу потребляемых продуктов После голодного 1933 г постепенно начинается переход горожан на питание пшеничным хлебом вместо ржаного К концу периода рацион горожан стал более сбалансированным, увеличилась доля продуктов животного происхождения Была заметна разница в доходах, расходах, потреблении у различных слоев городского общества (служащих, ИТР, индустриальных и неиндустриальных рабочих). Однако нельзя сказать, что уровень жизни относительно привилегированных групп был очень высок Часто уровень их доходов лишь позволял держаться на плаву в первой половине 1930-х гг, и удовлетворять основные нужды во второй половине десятилетия Тем не менее, за вторую половину 1930-х гг жители городов Среднего Поволжья смогли повысить свое благосостояние (даже несмотря на рецидив продовольственного кризиса в 1939 г)

Во втором параграфе рассматриваются обыденные способы выживания и приспособления, характерные для основной массы горожан в 1930-е гг Среди легальных путей приспособления можно назвать переход на режим строгой экономии и рационального использования продуктов Горожане изучали лучшие способы использования субпродуктов, нехватку белка компенсировали соей, рыбой и т д Одной из самых распространенных тактик стала продажа или обмен личного имущества на рынках-барахолках (такие продажи составляли от 2 до 18% в доходах семей) Способами выживания, которые поощрялись властями и одновременно были одними из самых распространенных у горожан, являлись работа в пригородном хозяйстве, индивидуальное огородничество и содержание мелкого домашнего скота.

Одновременно часть населения прибегала к нелегальным техникам выживания Во времена карточного распределения практиковались махинации с карточками В первой половине 1930-х гг распространились мелкие хищения, пик которых пришелся на 1932-33 гг. "Мешочники" в средневолжских городов

предпринимали дальние путешествия не только в столичные города, но и южные районы страны (Среднюю Азию) за продовольствием Наиболее часто мешочничеством занимались железнодорожники, отсюда распространение данной техники самообеспечения в таких крупных железнодорожных узлах как Сызрань и Пенза Во второй половине 1930-х гг. мешочничество уступает место спекуляции Как отмечалось в сводках правоохранительных и судебных органы, в городах Среднего Поволжья наряду с профессиональными спекулянтами, мелкой спекуляцией занималась практически вся масса населения

В третьем параграфе исследуется развитие здравоохранения и качество медицинского обслуживания горожан В начале 1930-х гг санитарное состояние городов края находилось на низком уровне Больницы и амбулатории были перегружены Зарплата медиков в средневолжских городах отставала от общереспубликанских показателей, что провоцировало текучку и дезертирство врачей, особенно из малых городов В связи с этим в городах Среднего Поволжья складывалась крайне неблагоприятная эпидемиологическая ситуация (сыпной и брюшной тиф, дизентерия и т.п.), особенно обострившаяся в 1932-33 гг. Многие инфекционные больные не госпитализировались из-за перегруженности больниц. Наибольший уровень заболеваемости по городам края давала малярия В середине 1930-х гг. ею заболевало около 35% трудоспособного городского населения, что в 3 раза превосходило общероссийские показатели Местные органы здравоохранения проводили комплекс мер по санобработке, активное санитарно-эпидемиологическое строительство и прививочные кампании к середине 1930-х гг привели к значительному сокращению инфекционных заболеваний и смертности от них К этому времени значительно увеличились ассигнования на здравоохранение, расширилось применение специализированных видов медпомощи, усилилось профилактическое направление в здравоохранении края, расширилась аптечная сеть Была введена участковость Появились здравпункты на предприятиях, однако многие из них из-за нехватки квалифицированного медперсонала вскоре превратились в пункты первой помощи Улучшилась ситуация со скорой помощью, увеличилось число автокарет Росла коечная сеть в больницах, которая, однако, нивелировалась быстрым ростом населения городов Сохраняющаяся перегруженность больниц и амбулаторий приводила к тому, что значительная доля населения предпочитала заниматься самолечением и прибегала к услугам знахарей Тем не менее, на протяжении 1930-х гг у горожан региона растет желание лечиться, увеличивается число обращений к врачу

Сложной в Средне-Волжском регионе оставалась ситуация с родовспоможением и детским здравоохранением Показатели здесь до конца периода уступали общероссийским В малых городах региона так и не было построено ни одного роддома, а в крупных - они были перегружены Практически до конца 1930-х гг во всех городах региона за исключением Ульяновска детская амбулаторная и стационарная медпомощь функционировала неудовлетворительно Из-за этого медработники края не смогли противостоять детским эпидемиям, обрушившимся на города в 1936-1937 гг

В четвертом параграфе освещаются проблемы семейных отношений и воспитания детей Начало 1930-х гг. стало временем дестабилизации семьи. Распространенным стал уход мужей из семьи, чему способствовала активные миграционные процессы, экономические факторы, репрессии, либеральный семейный кодекс. Тезис об освобождении женщины многими мужчинами рассматривался как снятие с себя ответственности за семью. В городах региона росло число разводов, а для алиментных дел была характерна волокита и ничтожные сумму выплат. Обострилась проблема безнадзорных детей и "безнадзорных матерей" Начало 1930-х отмечается низким уровнем рождаемости и широкой востребованностью абортов В крупных городах Среднего Поволжья женщины намного чаще прибегали к прерыванию беременности, чем в малых городах Горожане региона активно включились в обсуждение законопроекта 1936 г об отмене абортов Негативно отреагировав на положение об отмене абортов, они живо поддержали мероприятия по затруднению разводов, увеличению пособий на детей и расширение сети детучреждений В результате принятия закона 1936 г. значительно возрос уровень рождаемости в городах края Негативные последствия данного закона на наш взгляд не стоит преувеличивать даже с учетом резкого роста нелегальных абортов, число прерываний беременности все же стало меньше, чем в первой половине 1930-х гг Уровень брачности населения в крае превышал общероссийские показатели Во второй половине 1930-х гг. снижается число разводов (в 2-3 раза)

Горожанами региона в целом были подхвачены новые тенденции в отношении к воспитанию детей Но, имея в своем составе значительное число выходцев из деревни, большая доля населения городов Среднего Поволжья все же сохраняла многие традиционные взгляды на детское воспитание Несмотря на рост капиталовложений в детские учреждения, обеспеченность ими городского населения оставалась к концу периода такой же, как в начале десятилетия Лучше всего ситуация с детскими дошкольными учреждениями обстояла в Самаре, хуже — в Пензе и Кузнецке. Отмечалась диспропорция в строительстве детсадов и яслей Ясельных учреждений было слишком мало, что повышало ценность второго поколения (бабушек, дедушек) в деле воспитания детей

В третьей главе "Культурная жизнь горожан" анализируются новые формы культуры в бытовой повседневности горожан, рассматривается, то как горожане проводили свободное время, какие проявления девиантности были распространены в городской среде Среднего Поволжья в 1930-е гг В первом параграфе показано, как население овладевало культурными нормами городской жизни, которые пропагандировались властями Небывалый приток сельского населения в города Среднего Поволжья привел к дестабилизации и определенной "рурализации" городской культуры Это привнесло волну девиаций, "барачную субкультуру" и т д Особенно такая ситуация была характерна для краевого центра. Власти пытались привить новым горожанам определенные культурные нормы повседневной городской жизни путем пропаганды "культурного образа жизни". Изначально культурность осваивалась на уровне обучения грамотности. Здесь были достигнуты существенные успехи, правда сред-неволжские показатели незначительно уступали общероссийским Одновре-

менно осваивалась и культура личной гигиены, чистоты жилища. Постепенно культурный образ жизни у горожан стал ассоциироваться с более высокими стандартами потребления. Увеличивался спрос на товары высокого качества, возрос товарооборот "культтоваров" Культурность жителями малых средне-волжских городов ассоциировалась с жизнью в областном центре, в бывших губернских городах региона - с жизнью столицы Возрастала и ценность внутренней культуры (борьба с матерщиной, приобщение к чтению, культурный досуг) Одним из аспектов культурности стал культ здорового тела К культурному образу жизни горожан стали приобщать в том числе и общественные спортивные организации (физкультурные коллективы, кружки Осоавиахима) Физкультурное движение приобрело большую популярность у горожан края, но развивалось с большими затруднениями из-за нехватки материальных средств Еще одной формой приобщения к "культурности" стало освоение горожанами формального политизированного языка, который демонстрировал лояльность к власти.

Во втором параграфе рассматриваются вопросы проведения досуга горожанами Среднего Поволжья Наибольшее распространение среди форм культурно-массовых развлечений в 1930-е гг получило кино, став основным источником воздействия на мировоззрение масс Большой популярностью также пользовались парковые гуляния и танцы, которые носили менее политизированный, развлекательный характер и поэтому являлись наиболее популярными в досуге городского населения Горожане приобщались к таким новым формам проведения досуга, как участие в художественной самодеятельности и клубных кружках. Новинкой в организации свободного времени стал туризм, распространившийся в основном в Самаре, Ульяновске и Сызрани из-за наличия хороших рекреационных ресурсов. И, если смотры самодеятельности и проведение экскурсий контролировались и регламентировались властными структурами, то такая форма, как самодеятельный походный туризм, предоставляла населению более демократичный и самостоятельный вариант проведения своего свободного времени. Посещение театра не стало популярной формой проведения досуга городских жителей Среднего Поволжья, несмотря на значительные усилия властей и профсоюзов по приобщению трудящихся к театральному искусству Главными потребителями новых организованных форм проведения досуга являлись городская интеллигенция, потомственные пролетарии и наиболее способные и целеустремленные из сельских мигрантов, в основном, молодое поколение Более взрослое население было слабо включено в культурное потребление и предпочитало неорганизованный отдых Основными местами проведения их повседневного досуга был двор, где часто практиковалось коллективное семейное пение песен, игра на музыкальных инструментах и прослушивание патефонов Летом у жителей волжских городов был популярен пляжный семейный отдых

В третьем параграфе исследуются проявления девиантного поведения у жителей средне-волжских городов Миграционные процессы 1930-х гг, дестабилизация семьи и жилищный кризис провоцировали в городах Среднего Поволжья спрос на услуги женщин легкого поведения Одновременно в 1930-е гг

власти усилили репрессивный компонент социального контроля за проституцией. Однако, несмотря на усилившиеся репрессии, данное явление не исчезло с улиц средневолжских городов Проститутки сосредотачивались в районах зрелищных учреждений, банях, пивных и ресторанах. Продолжали существовать и отдельные тайные притоны. На торговлю телом подчас были вынуждены идти и обычные женщины в трудные 1932-33 гг. Косвенные данные свидетельствуют о том, что наиболее распространена проституция была в бывших губернских центрах, где это явление уже имело давние традиции

Досуг большинства горожан края часто был связан с употреблением алкоголя До 1930 г местные власти боролись с продажей алкоголя, однако в 1931-32 гг началась усиленная торговля спиртным и антиалкогольная кампания была свернута Количество точек по продаже алкогольной продукции в городах края возросло в пять раз Основным продуктом алкогольного потребления стала водка из-за дешевизны и доступности По городам Средне-Волжского края в середине 1930-х гг приходилось 0,7 литра спирта в месяц на каждого члена семьи служащих, включая младенцев, и 1,5 литра - на каждого члена рабочей семьи

В первой половине 1930-х гг средневолжские города захлестнула волна хулиганства Хулиганство было традиционно для городов региона еще с дореволюционных времен Привнесенная деструктивная энергия "новых горожан" и либеральная политика власти по отношению к хулиганству привели к разрастанию этого явления во много раз Городские обыватели были озабочены прежде всего решением продовольственного вопроса, а второй по значению проблемой считали опасность хулиганских действий как в быту, так и в общественных местах Местные власти с начала 1930-х гг пытались бороться с данным явлением, однако их меры были неэффективны Лишь во второй половине 1930-х гг. в результате усиления репрессий по отношению к хулиганам и одновременно повышения культурного уровня населения, это явление постепенно стало уходить с улиц средневолжских городов, сохраняя латентный характер.

В заключении диссертации подведены итоги исследования, сформулированы основные выводы Выявлено, что динамика демографических процессов в средневолжских городах соответствовала общероссийской тенденции в 1930-е гг, но некоторые демографические показатели уступали республиканским более высокая смертность, особенно детская. В 1930-е гг в средневолжских городах происходил значительный рост доли рабочих, служащих и иждивенцев государства, который, тем не менее, отставал от общероссийских темпов На региональном уровне больше представителей основных слоев советского города (рабочих, служащих) проживало в городах Куйбышевской области, особенно в Куйбышеве, а в городах Пензенской области присутствовал больший процент промежуточных социальных групп.

В ходе исследования установлено, что в сфере благоустройства города Среднего Поволжья значительно уступали средним показателям по РСФСР. Не удалось разрешить проблему с обеспечением хотя бы относительной чистоты Водопроводно-канапизационная система не охватывала основную часть домовладений, а в малых городах оставалась на самом примитивном уровне. В кри-

тическом состоянии находилось банно-прачечное хозяйство Только в обеспечении населения электроэнергией был достигнут наибольший успех, хотя во многих городах устанавливался лимит на пользование электричеством. В краевом центре на протяжении 1930-х гг. значительную часть пассажирского потока перевозил трамвай В других городах края общественный транспорт оставался недостаточно развитым

В исследовании определено, что проблемы в жилищной сфере соответствовали общероссийской тенденции, но ситуация в индустриальных городах края была хуже показателей РСФСР Из-за маломощности государственного строительства превалировал частновладельческий сектор, составлявший большую часть жилфонда. И местные органы власти, и население на протяжении всего рассматриваемого периода придумывали разнообразные маневры легального (уплотнения и самоуплотнения, надстроечные и восстановительные кампании, "система хлопот" по получению жилья) и нелегального характера (незаконные выселения и самозастройка, фиктивные браки и т д) для разрешения жилищного вопроса

Было показано, что карточная система снабжения населения позволила избежать массовой гибели от голода в городах края Во второй половине 1930-х гг улучшились уровень и качество жизни горожан появилась возможность удовлетворять основные потребности в питании, одежде и т п Была заметна разница в доходах, расходах, потреблении у различных слоев городского общества Однако нельзя сказать, что уровень жизни относительно привилегированных групп был очень высок и сильно дифференцирован по отношению к другим стратам Практики самообеспечения горожан края имели региональные особенности (большая роль индивидуального огородничества, маршрутная ориентация мешочников и спекулянтов) Однако, в основном, многие модели выживания шли в русле с общероссийской тенденции.

Доказано, что, несмотря на многочисленные проблемы в сфере здравоохранения на протяжении 1930-х гг, можно отметить выраженную положительную динамику В средневолжских городах были ликвидированы многие болезни эпидемического характера, развивались такие направления медицинской помощи, как специализированные виды лечения и профилактики, охрана здоровья матери и ребенка Все это позволяет говорить о том, что, несмотря на существование ряда трудностей и недоработок в области медицинского обслуживания населения, к концу 1930-х гг уровень потребления услуг в данной сфере повседневной жизни значительно повысился Это было связано не только с улучшением работы сети медучреждений, но и с повышением культурного уровня населения Однако практики самолечения еще были распространены.

Выявлено, что процессы дестабилизации семьи в 1920-х - первой половине 1930-х гг., а затем мероприятия по ее укреплению во второй половине десятилетия соответствовали общероссийской тенденции Новые взгляды на воспитание детей были восприняты многими горожанами, хотя некоторые традиционные методы в этой сфере сохранялись В частности это было связано с недостаточной обеспеченностью детскими дошкольными учреждениями.

Установлено, что в 1930-е гг широко практиковалось приобщение горожан к новым формам культурной жизни. Овладение "культурностью" включало в себя различные уровни от обычной санитарной культуры до более политизированных форм (участие в различных военных, спортивных и других общественных организациях) Это способствовало снижению уровня асоциальных проявлений, характерных для городов края в первой половине 1930-х гг, воспитанию "новых горожан" Изучение досуга и развлечений населения показало, что досуговая культура горожан представляла собой конгломерат новых политизированных форм проведения досуга, распространявшихся властью, старых культурно-бытовых норм городской жизни и деревенских традиций Предпочтения в выборе способа проведении досуга определялись социальным и возрастным статусом населения

Показано, что, несмотря на усиление репрессивной политики по отношению к проституции и введению административных мер борьбы с пьянством, эти явления присутствовали в городской среде Из всех видов девиаций в городах Средне-Волжского края в первой половине 1930-х гг особенно было распространено хулиганство Это явление было искоренено преимущественно репрессивными мерами во второй половине 1930-х гг К тому же постепенно повышался общий культурный уровень горожан

Представленный в исследовании материал в основном соответствует общей картине советской повседневности 1930-х гг., уточняя и дополняя ее региональными сюжетами, тем самым, демонстрируя многообразие и многоуров-невость данной проблемы. Характерные для средневолжских городов социальная структура с большей долей промежуточных слоев, многонационапьность, изначально не сильно развитая промышленность оказали влияние на уровень жизни и культуру населения, традиционные "волжские вольности" нашли продолжение в девиантных проявлениях 1930-х гг

Основные положения диссертации были изложены в следующих публикациях - статьи в реферируемых научных изданиях, утвержденных ВАК РФ

1 Климочкина, АЮ Бытовая культура советских горожан в 1930-е гг / А Ю Климочкина // Вестник Самарского Государственного университета. Серия история 2006. №10/1 - С.86-93 0,5 п л

2 Климочкина, А Ю. Идея "культурности" и ее реализация в повседневной жизни советского провинциального города 1930-х гг / А Ю Климочкина // Известия самарского научного центра РАН Специальный выпуск "Новейшие гуманитарные исследования" / Гл. ред. В П. Шорин - Самара Самарский научный центр Российской академии наук Президиум СНЦ РАН, 2006. - С.212-223 0,6 п.л

- статьи, опубликованные в сборниках, изданных по материалам международных и всероссийских научных конференциях:

3. Климочкина, А.Ю. Новейшая отечественная историография повседневности советского города 1920-30-х гг. / А Ю. Климочкина // Платоновские чтения Материалы X Всероссийской конференции молодых историков г Самара 3-4 декабря2004 - Самара "Универс-групп", 2005.-С 139-143 0,35 п л

4 Климочкина, А Ю Повседневная жизнь населения советского города в 20-30-е гг. XX в. (на материалах Среднего Поволжья) / А Ю. Климочкина // Платоновские чтения: Материалы XI Всероссийской конференции молодых историков г Самара 2-3 декабря 2005 - Самара "Универс-групп", 2005. - С 6570.0,35 пл.

5 Климочкина, А Ю Семейные отношения и репродуктивное поведение жителей советского города в 1930-е гг / А.Ю Климочкина // Платоновские чтения Материалы XII Всероссийской конференции молодых историков г Самара 10-11 ноября 2006.-Самара "Универс-групп", 2006 -С 278-281 0,3 п л

6 Климочкина, А Ю Хулиганство в советском городе 1930-х гг Материалы I Международной Урало-Поволжской Ассамблеи / А Ю Климочкина // Ис-торико-археологические изыскания Сборник трудов молодых ученых Вып IX - Самара- Издательство СГПУ, 2006 - С 57-62 0,4 п л

- статьи, опубликованные в других научных изданиях:

7 Климочкина, А Ю Некоторые методологические проблемы изучения городской повседневности / А Ю. Климочкина // Самарский земский сборник -2005 -№2(10) -С 65-68 0,3 п л

8 Климочкина, А Ю Жилищные условия населения провинциального советского города 1930-е гг / А Ю Климочкина // Самарский земский сборник -2005 — №3(11) -С63-69 0,6пл

9 Климочкина, А Ю Здравоохранение в советском провинциальном городе 1930-х гг /АЮ Климочкина//Самарский земский сборник 2007 -№1(15) -С 79-87 0,5 п л

Подписано в печать 6 сентября 2006 г Формат 60x84 /16. Бумага офсетная Печать оперативная Объем 1,1 п л Тираж 100 экз. Заказ № 636 443100 Самара, ул. Молодогвардейская, 244 Отпечатано Отдел типографии и оперативной печати СамГТУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Климочкина, Александра Юрьевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ГОРОДСКОЕ ПРОСТРАНСТВО.

§ 1. Демографическая характеристика городского населения и его социальный состав.

§ 2. Благоустройство городов.

§ 3. Жилищные условия населения.

ГЛАВА II. УРОВЕНЬ И КАЧЕСТВО ЖИЗНИ ГОРОЖАН.

§ 1. Уровень потребления, доходы и расходы городского населения.

§ 2. Способы выживания жителей городов в условиях

1930-х гг.

§ 3. Медицинское обслуживание городского населения.

§ 4. Семейные отношения и воспитание детей.

ГЛАВА III. КУЛЬТУРНЫЕ СОСТАВЛЯЮЩИЕ ПОВСЕДНЕВНОСТИ.

§ 1. Освоение новых форм культуры в бытовой повседневности горожан.

§ 2. Досуг и развлечения.

§ 3. Проявления девиантного поведения.

Введение диссертации2007 год, автореферат по истории, Климочкина, Александра Юрьевна

В исследовании советской истории вообще и "сталинского" периода в особенности первостепенной задачей является углубленное изучение сложного взаимодействия общества и власти. Однако концепции и подходы, долгое время господствовавшие в российской историографии, не позволяли в достаточной мере ответить на многие ключевые вопросы истории советского общества. Это объясняется историографической традицией, основанной на государственно-ориентированной концепции исторического процесса, в которой жизни обычных людей уделялось второстепенное значение, и связанных с этой установкой историографических приоритетах. В исторических исследованиях постсоветской России получила распространение антикоммунистическая теория советского тоталитаризма. Она, так же как и ее антипод - марксистская концепция, отличалась такой же политизированностью, преувеличением значимости партийно-государственных институтов и недооценкой истории "рядового человека".

В этой связи в последние годы в исторической науке все с большей отчетливостью осознается необходимость обратиться к ее антропологизации. Одним из воплощений такого антропологического поворота стало появление в историографии нового направления - истории повседневности. Обращение к повседневности - это переход от анализа абстрактных процессов и структур к анализу конкретной ситуации, который позволяет по-другому высветить политические, экономические, социальные, культурные процессы. История повседневности, по словам немецкого историка А. Людтке, - это "попытка понять историю как многослойный процесс, который воспроизводится и, в первую очередь, трансформируется теми, кто является одновременно и объектами истории, и ее субъектами"1. Историка повседневности - в отличие от историков в чистом виде и

1 Людке, А. Что такое история повседневности? Ее достижения и перспективы в Германии / А. Людке // Социальная история: Ежегодник. 1998. -М.: РОССПЭНД999. -С.91. этнографов - интересует и история быта, и событийная история (влияние тех или иных событий на повседневный быт людей), и история личных переживаний человека. Его привлекает взаимодействие и взаимоперетекание внутреннего и внешнего мира индивида1.

Актуальность исследованию придает и региональный подход в изучении повседневности. В истории России заметно большее своеобразие в развитии отдельных ее регионов. Такое своеобразие возникало из-за разного времени вхождения в Россию различных регионов, различиями в их размерах и уровне плотности населения, существенными отличиями в этно-конфессиональной принадлежности населения. Это в свою очередь воздействовало на опыт хозяйственной деятельности, характер повседневности и социо-культурной адаптации к новым условиям жизни2. В связи с унификацией культурной и бытовой сферы жизни советского общества, которые происходили в 1930-е гг., сглаживались различия в повседневной жизни горожан разных регионов страны, "российская л провинция становилась более однородной" . Но, несмотря на то, что жизнь городского населения Среднего Поволжья была в определенной степени типична для нашей страны, она имела определенную специфику, обусловленную этнодемографическими и естественно-историческими условиями. Рассмотрение общероссийских процессов через призму истории повседневности Средне-Волжского региона позволит отразить

1 Пушкарева, H.JI. История повседневности и частной жизни глазами историка / H.JI. Пушкарева // Социальная история: Ежегодник. - 2003. М.: РОССПЭН, 2005.-С. 109.

Воронкова, C.B. Регионалистика как метод познания и управления // Информационный бюллетень научного семинара "Индустриализация в России" -1997. -№ 2. -С.6.

3 Повседневность российской провинции: история, язык и пространство: Материалы 3-й Всероссийской летней школы "Провинциальная культура России: подходы и методы изучения истории повседневности". - Казань: Новое знание, 2002. -С.5. разнообразие общеисторического процесса, обогатить историческую науку новыми конкретными фактами и событиями.

Для российского общества исследование повседневности, специфики повседневных социальных практик людей имеет особое значение в связи с продолжающимся становлением постсоветской социальной действительности. На современном этапе возникает необходимость выявить новую идентичность на индивидуальном уровне и уровне российского общества в целом, а, как заметила И.В. Сохань, "самоидентичность является глубинным слоем повседневности"1. При этом повседневная, обыденная жизнь людей является не только отражением экономических, политических и культурных процессов, но и оказывает обратное воздействие на общественную жизнь. Все перечисленное, актуализируют изучение сферы повседневности. Анализ тенденций и изменений в обыденной жизни людей помогает оценить изменения, происшедшие в обществе, найти решение проблем потребления, досуга, массовой культуры и других сторон жизни общества, оценить эффективность проводимых государством мероприятий.

Объектом исследования является население городов Среднего Поволжья в 1930-е гг.

Предмет исследования - изменения в повседневной жизни городского населения Среднего Поволжья в условиях трансформаций российского общества, происходящих в 1930-е гг.

Территориальные рамки исследования включают города, входящие в состав Самарской, Пензенской и Ульяновской областей (в современных границах). Выбор этих территорий определен тем, что почти все они в 1930-е гг. входили в единый Средне-Волжский край, потом в Куйбышевскую область. Необходимо отметить, что на рубеже 20-30-х гг. XX века происходили изменения в административном делении многих регионов

1 Сохань, И.В. Повседневность как универсальное основание человеческой культуры: Автореф. дис. . канд. филос. наук: - 09.00.13 / И.В. Сохань. - Томск: Б/и, 1999.-С.2. страны. В 11 октября 1929 г. на основе Средне-Волжской области (куда входили Самарская, Оренбургская, Пензенская, Ульяновская губернии) был создан (при присоединении Мордовской автономной области) Средне-Волжский край с центром в Самаре. В конце 1934 г. из Средне-Волжского края выделилась Оренбургская область. 27 января 1935 г. Самара была переименована в Куйбышев, а Средне-Волжский край - в Куйбышевский край, который 5 декабря 1936 г. был переименован в Куйбышевскую область. В 1937 г. из Куйбышевской области выделилась Пенза с 21 районами, а в феврале 1939 г. - Кузнецк с семью районами, которые составили вновь образованную Пензенскую область. Ульяновская область с городами Ульяновск и Мелекес выделилась из Куйбышевской области в январе 1943 г.1 Исследование не будет касаться городов Оренбургской области из-за их раннего выхода из состава Средне-Волжского края, а также городов Мордовской автономии из-за национальной специфики этого региона. Таким образом, в дальнейшем под Средне-Волжским краем мы будем подразумевать только территории Самарской, Пензенской и Ульяновской областей. Необходимо упомянуть, что в 1926 г. советскими органами власти были осуществлены ревизии городского статуса, в результате чего многие города Среднего Поволжья были преобразованы в поселки . Поэтому в своем исследовании мы рассматриваем только Самару, Пензу, Ульяновск, Сызрань, Чапаевск, Кузнецк, Мелекес.

Акцент на города делается нами не случайно. Для изучения истории России XX века в "повседневном" аспекте исследование жизни советского города является ключевым. Это обусловлено тем, что, модернизация 1930-х гг., определившая экономическое и социальное развитие страны, была связана именно с городской местностью, и с этого времени городская

1 Самарское Поволжье в XX веке. Документы и материалы / Под ред. П.С. Кабытова. - Самара: Изд-во Самарского научного центра РАН, 2000. - С.270.

2 Город и деревня в Европейской России: 100 лет перемен: Монографический сборник. - М.: ОГИ, 2001. - С.131. повседневность становится более доминирующей и динамичной по сравнению с сельской1.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1929 г. по 1939 г. Интерес к данному периоду связан с его значимостью для становления классического советского общества, когда формировался особый тип личности, складывались устойчивые стереотипы массового сознания, принципы отношений к труду и собственности, нормы социалистической морали и культуры. Многие черты обычной городской жизни, оформившиеся в это время, пройдут через весь советский период, а отчасти будут присутствовать и в постсоветское время. Нижней границей хронологических рамок является 1929 г. - год "Великого перелома", соответствующий началу процессов модернизации народного хозяйства страны и коренному изменению всей жизни советского общества. В 1939 г. началась Вторая мировая война, и СССР стал активно готовиться к отражению возможной агрессии, что обусловило значительные изменения в повседневной жизни людей.

Степень изученности темы:

Все исследования, в той или иной степени рассматривающие вопросы повседневной жизни городского населения в СССР 1930-х гг. можно разделить на три группы: первая представлена общими работами отечественных ученых, вторая - региональными исследованиями, третью -составляют труды зарубежных авторов. Кроме того, первую группу исследований можно разделить на три подгруппы по хронологическому принципу: 1) работы 1930-х гг.; 2) исследования середины 1950-х - 1980-х гг.; 4) труды, написанные с 1990-х гг. по настоящее время.

1 Сенявский, A.C. Повседневность как методологическая проблема микро и макроисторических исследований (на материалах российской истории XX в.) / A.C. Сенявский // История в XXI в.: историко-антропологический подход к преподаванию и изучению истории человечества: Материалы международной Интернет-конференции, проходившей 20.03.-14.05.2001 на информационно-образовательном портале www.auditorium.ru. - М.: МОНФ, 2001. - С.32.

Начало изучению повседневной жизни советского населения в 1930-е гг., на наш взгляд, заложили социологические исследования семейных бюджетов и бюджетов времени населения, которые проводились под руководством советских ученых С.Г. Струмилина и В. Лебедева-Петрейко. Полученные результаты позволили определить уровень жизни рабочих в те годы, сравнить его с дореволюционным периодом и выявить тенденции быта в условиях перехода к социализму. Эти бюджетные обследования, после специальной корректировки, легли в основу некоторых работ 1930-х гг. Появлявшиеся исследования часто писались на заказ и показывали, прежде всего, положительные социальные изменения.

Ряд работ этого периода рассматривал жилищную политику советского государства, изменения в материально-вещной сфере жизни рабочих, приобщение рабочих к новым видам досуга1. Заслуживает внимания исследование И. Баевского , в котором показан рост заработной платы, освещаются вопросы социального страхования, общественного питания. Однако, автор не дает анализа причин снижения уровня жизни работников промышленной сферы и народного хозяйства в период первой пятилетки. Для создания картины благополучия в работах 1930-х гг. давался сравнительный анализ социальных проблем при социализме и капитализме, делался вывод о лучших условиях жизни в СССР и светлом будущем, ожидающем советских граждан. Исследования 1930-х гг. при их определенной ценности (введении в научный оборот статистических данных профсоюзных переписей, бюджетных обследований) были излишне

1 Лопяло, К.К. Жилищно-бытовое строительство СССР за 15 лет / К.К. Лопяло. - М.-Л., 1932.; Введенский, A.C. Жилищное положение фабрично-заводского пролетариата СССР / A.C. Введенский. - М.-Л., 1932; Бирюков, О.Л. Борьба за новый быт / О.Л. Бирюков. - М.-Л., 1931; Лапицкая, С. Быт рабочих Трехгорной мануфактуры / С Лапицкая. - М., 1935; Лебедев-Патрейко, В. Бюджет времени рабочей семьи / В. Лебедев-Патрейко, Г. Рабинович, Д. Родин. - Л., 1933; с, Б. Труд в социалистическом обществе / Б. Маркус. - М.: Политиздат, 1939. Баевский, И. Жизненный уровень рабочих СССР растет / И. Баевский. - М.: Профиздат, 1933. идеологизированы и, на наш взгляд, могут служить одновременно и источниками по данной теме, показывающими, как официальная пропаганда стремилась представить жизненный уровень населения страны. С конца 1930-х гг. в изучении рассматриваемой темы наступил длительный перерыв. Возобновление интереса к ней пришлось на 1950-1960-е гг.

Объектом специального рассмотрения в советской историографии была история женского вопроса в СССР и семейных отношений1. Для авторов вовлечение женщины в общественное производство, повышение ее культурного уровня являлось решающим условием перестройки семейно-брачных отношений. Изменения в семье считали "коренными", факты безответственного отношения к семейным обязанностям назывались пережитками буржуазной идеологии. Необходимо отметить работу А.Г. Харчева, ставшей первой комплексной работой по истории семьи2. Автор в своем исследовании использовал обширный исторический материал. Он указал, что некоторые люди оказались недостаточно подготовлены для изменений в семейной жизни в 1920-1930-е гг., т.е. сделал вывод, что не все в советских семьях обстояло благополучно, имели место негативные явления. Однако в работе больше общих рассуждений о формировании к концу 1930-х гг. семьи нового социалистического типа.

Многие работы этого периода были посвящены изучению здравоохранения в 1930-е гг., включая охрану материнства и детства .

1 Билынай, В. Решение женского вопроса в СССР/ В. Билыиай. - М., 1959; Аминова, В.Х. Октябрь и решение женского вопроса в СССР (1917-1937 гг.) / В.Х. Аминова. - М., 1978; Куликова, И.С. Роль партии в решении женского вопроса в СССР / И.С. Куликова // Вопросы истории КПСС. - 1980. - № 7.; Чирков, П.М. Решение женского вопроса в СССР. 1917 - 1937 гг. / П.М. Чирков. -М.: Мысль, 1978.

2 Харчев, А.Г. Брак и семья в СССР / А.Г. Харчев. - М., 1964.

3 Барсуков, М.И. Очерки истории развития здравоохранения в СССР (1917

1957 гг.) / М.И. Барсуков. - М., 1957.; Виноградов, Н.И. Здравоохранение в период борьбы за коллективизацию сельского хозяйства (1930-1934 гг.) / Н.И. Виноградов.

- М., 1955.; Виноградов, Н.И. Здравоохранение в предвоенный период (1935-1940 гг.) / Н.И. Виноградов. - М., 1956; Конюс, Э.М. Пути развития советской охраны материнства и младенчества (1917-1940 гг.) / Э.М. Конюс. - М., 1954; Чикин, С.Я. 9

Центральное место в них отводилось роли Коммунистической партии в решении задач, стоявших перед обществом, в силу чего допускались неточности и излишняя тенденциозность. Несмотря на это, при написании указанных работ было привлечено значительное количество документального материала.

Большую научную значимость представляли советские работы по исторической демографии Б.Ц. Урланиса, А.Г. Вишневского, А.Г. Волкова, в которых был собран значительный статистический материал по демографической ситуации в СССР в 1930-е гг.1 Однако ограниченный доступ к статистическим материалам 1930-х гг. предопределил заведомую неполноту этих работ. В отдельности изучались материальное благосостояние рабочего класса, уровень потребительской культуры населения2. Продолжалось сравнение уровня жизни, материального и социального обеспечения граждан в Советском Союзе и в странах капиталистического Запада.

Позже, в конце 1960-х-1980-е гг. в советской историографии получило широкое распространение изучение "социалистического образа жизни". Богатый фактический материал представлен в трудах Л.А. Гордона, Э.В. Клопова, исследовавших повседневное поведение в нерабочее время, особенности быта отдельных групп рабочих, анализируя бюджеты времени трудящихся3. Эти авторы, в частности, отмечали, что, благодаря перенесению в сферу общественного производства ряда бытовых занятий,

КПСС и охрана здоровья народа / С.Я. Чикин. - М.: Политиздат, 1977; Нечаева, A.M. Охрана материнства и детства в СССР / A.M. Нечаева. - М., 1988.

1 Урланис, Б.Ц. Рождаемость и продолжительность жизни в СССР / Б.Ц. Урланис. - М.: Госстатиздат, 1963; Вишневский, А.Г. Воспроизводство населения и общество. История, современность, взгляд в будущее / А.Г. Вишневский, A.B. Волков. -М.: Финансы и статистика, 1982.

2 Мстиславский, П.С. Народное потребление при социализме / П.С. Мстиславский.-М.: Госполитиздат, 1961.

3 Гордон, Л.А. Черты социалистического образа жизни: быт городских рабочих вчера, сегодня, завтра / Л.А. Гордон, Э.В. Клопов, Л.А. Оников. - М.: "Знание", 1977. значительно увеличилась продолжительность свободного времени городских рабочих. Тогда же многие досуговые виды занятий перестали быть элитарной формой времяпрепровождения, хотя они и не получили достаточного распространения у населения.

Исследования, проведенные в эти годы, внесли наиболее значительный вклад в разработку рассматриваемой темы. Вместе с тем следует отметить, что большинство работ того времени были направлены на изучение аспектов бытовой повседневности в основном только рабочего класса. Они не были избавлены от излишней идеологизированное™, что затрудняло понимание причин многих социальных явлений. Лежавшая в их основе концепция коммунистического строительства предполагала непрерывность роста общественного благосостояния и безоговорочность улучшения условий жизни трудящихся. Объективно же существующий комплекс бытовых проблем списывался на "пережитки прошлого", "нарушения принципов социализма", "происки капитализма". Бытовая сторона жизни общества в исследованиях этого периода находила отражение лишь в качестве дополнения, украшения "большой" истории1.

В 1980-е гг. больше внимания в исследованиях стало уделяться л человеку , но на этих работах также лежит печать времени, быт предстает во многом идеализированным. В конце 1980-х гг. также вышла новая аналитическая работа Л.А. Гордона и Э.В. Клопова. В ней авторы пересматривают свои взгляды и приходят к выводу о том, что индустриализация сама по себе требовала улучшения некоторых условий

1 Соколов, А.К. Социальная история России новейшего времени: проблемы методологии и источниковедения / А.К. Соколов // Социальная история: Ежегодник. 1998. - М.: РОССПЭН,1999. - С.60.

2 Советская культура в реконструктивный период 1928-1941 гг. / Отв.ред. М.П.Ким. - М.: Наука, 1988; Козлов, В.А. Начинается с человека: человеческий фактор в социалистическом строительстве / В.А. Козлов, О.В. Хлевнюк. - М.: Политиздат, 1988.

3 Гордон, Л.А. Что это было? Размышление о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 1930-40-е годы / Л.А. Гордон, Э.В. Клопов. - М.: Политиздат, 1989. жизни и общего повышения культурного уровня масс. Без школьного образования и медицинского обслуживания, без перехода к городскому образу жизни не мог сформироваться работник индустриального типа. Однако, противоречивая природа факторов, определявших динамику жизненного уровня советских людей в 1930-е гг., создала ситуацию, при которой в социальном развитии неизбежно переплетались как позитивные так и негативные процессы. Л.А. Гордон и Э.В. Клопов признают, что в 192030-е гг. сложился остаточный подход к проблемам социальной сферы и уровня жизни. Провозглашение социальных гарантий и неуклонное повышение материального уровня трудящихся, как отмечали авторы, имело скорее декларативный характер в советском государстве 1930-х гг.1

В 1990-е гг. возникла необходимость пересмотра многих идейных установок, сложившихся за десятилетия советской власти. В этот период становятся доступными ранее засекреченные документы, в оборот вводятся новые материалы. Вследствие "антропологического поворота" в исторических исследованиях начинается увлечение отечественных ученых социальной историей и историей повседневности. Как результат - издается все больше работ по истории повседневности, как сугубо популярного характера2, так серьезные научные исследования. Появляются новые течения, затрагивающие повседневную советскую историю и находящиеся на стыке различных дисциплин: тендерные исследования3, историческая антропология4, биографическая история1,

1 Гордон, Л.А., Клопов, Э.В. Что это было? - С.83.

2 См. например: Андреевский, Г.В. Повседневная -жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1930-1940-е годы. / Г.В. Андреевский. - М.: Молодая гвардия; 2003.

3 См. о тендерном подходе в исследовании повседневности: Пушкарева, Н.Л. Зачем он нужен, этот "гендер"? Новые концепции и новые подходы к анализу прошлого / НЛ. Пушкарева // Социальная история. Ежегодник. 1998. - М.: РОССПЭН, 1999. - С. 155-174; Женская повседневность в России в ХУШ-ХХ вв. / Отв. ред. П. П. Щербинин. - Тамбов: Изд-во Тамбовского гос. университета, 2003.

4 Куприянов, А.И. Историческая антропология., Проблемы становления / А.И. Куприянов // Исторические исследования в России. Тенденции последних

12

2 3 история семьи и детства, история девиантного поведения, история дискриминируемых социальных групп4, история формирования советской идентичности5, устная история6 и т.п.

О все возрастающем интересе к повседневной истории свидетельствуют конференции, посвященные методологическим и источниковедческим проблемам истории повседневности. Большой интерес представляет собой сборник материалов международной междисциплинарной конференции проходившей в августе 1994 г. "Российская повседневность 1921-1941 гг.: Новые подходы". В нем представлены статьи, в которых рассматриваются различные аспекты советской повседневности: экономика, статистика, политическая лет. - М., 1996. - С.366-385; Кромм, М.М. Историческая антропология / М.М. Кромм. - СПб., 2000.

1 Судьбы людей. Россия XX век. / Отв. ред. В. Семенова - М.: Изд-во МГУ,

1996.

Чуйкина, С. "Быт неотделим о политики" официальные и неофициальные нормы половой морали в советском обществе 1930-80-х гг. / С. Чуйкина // В поисках сексуальности / Под ред. Е. А. Здравомысловой. - СПб.: "Дмитрий Буланин", 2002 - С.99-127; Сальникова, A.A. Российское детство в XX веке: история, теория и практика исследования / A.A. Сальникова. - Казань: Казанский гос. университет, 2007.

3 Лебина, Н. Б., Шкаровский, М. В. Проституция в Петербурге (40-е гг. Х1Хв. - 40-е гг. ХХв.) / Н.Б. Лебина, М.В. Шкаровский. - М., Прогресс-Академия, 1994; Говоров, И.В. Советское государство и преступный мир (1920-1940-е гг.) / И.В. Говоров // Вопросы истории. - 2003. - № 11.

4 Витухновская, М. "Старые" и "новые" горожане: мигранты в Ленинграде 1930-х годов / М. Витухновская // Нормы и ценности повседневной жизни / Под ред. Т. Вихавайнен - СПб.: Журнал "Нева", 2000; Смирнова, Т. "Бывшие люди" Советской России: Стратегии выживания и пути интеграции. 1917-1936 гг. / Т.М. Смирнова. ~ М.: Мир истории, 2003.

5 Николаев, В.Г. Советская очередь как среда обитания / В.Г. Николаев // Россия и современный мир. - 2000. - № 3 - С.55-72; Градскова, Ю. "Обычная" советская женщина - обзор описаний идентичности / Ю. Градскова. - М.: Спутник, 1999; Тяжельникова, B.C. Советская песня и формирование советской идентичности / B.C. Тяжельникова // Отечественная история. - 2001. - № 5. -С.174-181.

6 Хубова, Д.Н. Черные доски: tabula rasa. Голод 1932-33 гг. в устных свидетельствах / Д.Н. Хубова // Голод 1932-1933 гг. - М., 1995. - С.66-89. конъюнктура, частная и общественная жизнь, формирование менталитета, нового быта1.

Важное значение для изучаемой проблемы имеют новейшие исследования отечественных авторов по исторической демографии СССР. На базе рассекреченных материалов изучаются демографические процессы потери населения (В.Б.Жиромская, Е.А. Осокина) принудительные миграции населения (В.Н.Земсков), влияние государства на демографическую политику (Ю.А. Поляков), публикуются коллективные труды по демографической истории нэпа и сталинизма2. Особого внимания здесь заслуживает монография В.Б. Жиромской. Это первое специальное исследование истории населения нашей страны в 1930-е гг. во всем многообразии демографических характеристик. Автор, опираясь на данные переписей населения, прослеживает динамику демографических процессов в 1930-е гг., рассматривая при этом социальные причины происходивших изменений3.

Из наиболее значимых работ, касающихся истории повседневности советского общества 1930-х гг., выделяется монография петербургского историка Н.Б. Лебиной4. Данное исследование, написанное на богатейшем источниковом материале, представляет собой попытку ответить на вопрос: что было для обычного советского человека социальной нормой, а что

1 Российская повседневность 1921-1941 гг.: Новые подходы. Доклады, сделанные на международной междисциплинарной конференции 16-19 августа 1994 г. - СПб.: Издательство СПбГУЭФ, 1995.

Жиромская, В.Б. Демографическая история России в 1930-е гг. Взгляд в неизвестное / В.Б. Жиромская. - М.: РОССПЭН, 2001; Осокина, Е.А. Жертвы голода 1933 года: сколько их?: (Анализ демографической статистики ЦГАНХ СССР) / Е.А. Осокина // История СССР. - 1991. - N 5. - С. 18-26; Земсков, В.Н. Спецпоселенцы в СССР. 1930-1960 гг. / В.Н. Земсков - М.: Наука, 2003; Поляков, Ю.А. Воздействие государства на демографические процессы в СССР (1920-1930-е гг.) / Ю.А. Поляков // Вопросы истории. - 1995. - № 3; Население России в XX веке. Исторические очерки. Т.1. - М: РОССПЭН, 2000.

3 Жиромская, В.Б. Демографическая история России в 1930-е гг. Взгляд в неизвестное / В.Б. Жиромская. - М., РОССПЭН., 2001.

4 Лебина, Н.Б. Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии. 1920-1930 годы / Н.Б. Лебина. - СПб.: Журнал "Нева", 1999. патологией; какую роль в этом "принятии-отвержении" играла государственная власть. Причем, особое внимание исследовательница уделяет описанию именно аномальных сторон повседневности. Такой подход иногда приводит автора к предвзятому выделению отдельных аспектов городской жизни, выдаваемых за ее суть, к попытке свести все многообразие городской жизни к социально ущербным, маргинальным или патологическим проявлениям. Тем не менее, Н.Б. Лебина обрисовывает, хотя не так ярко и полно, некоторые нормы обыденной жизни горожан, понимаемые ею, прежде всего, как нормирование быта и досуга. Несомненным достоинством книги является рассмотрение автором процесса смены обыденных стереотипов и норм поведения. Отметим, однако, что Н.Б. Лебина описывает исключительно повседневность Ленинграда, несмотря на заявленное название, к тому же ей не чужда тенденциозность в подгонке фактов под концепцию тоталитаризма, иногда даже вопреки здравому смыслу.

Несмотря на увлекательность изучения аномальности и девиантности, не менее интересно и, может быть, более важно исследование нормальной обыденной жизни людей. В этом плане необходимо отметить работы Е.А. Осокиной, которая реконструировала повседневную жизнь граждан Советской России через призму политики снабжения1. Е.А. Осокина показала, что люди стали жертвами централизованной распределительной экономики, когда товарный дефицит обрекал людей на низкий жизненный уровень и порождал особую социальную психологию, культуру дефицита, ставшую важнейшей составляющей советской ментальности. На основе репрезентативного корпуса источников автор выстроила иерархию потребления в советском обществе и пришла к выводу, что ее можно назвать "иерархией в бедности".

1 Осокина, Е.А. Иерархия потребления: о жизни людей в условиях сталинского снабжения 1928-1935 гг. / Е.А. Осокина. - М.: Изд-во МГОУ, 1993; Осокина, Е.А. За фасадом "сталинского изобилия"( 1928-1941 гг.) / Е.А. Осокина. -М.:РОССПЭН, 2000.

В поисках новых подходов историки повседневности обращаются к микроистории. Так микроанализ очень удачно использует C.B. Журавлев в монографии об иностранных рабочих московского Электрозавода в 192030-х годах1. На примере маленькой колонии иностранцев, работавших в Москве, он выявляет все тогдашние проблемы советской жизни: жилищную, продовольственную, дисциплину труда и его мотивацию. При этом особенно важно, что эти проблемы увидены глазами иностранцев, поэтому возникает возможность сравнить тогдашнюю советскую действительность с современными ей западными мерками. Работа C.B. Журавлева оказала влияние на последующие микроисторические исследования, касающиеся л советской повседневности 1930-х гг.

Нельзя не обратить внимание на большое значение, которое оказывают на изучение повседневности советского общества исследования социологов и философов. Интересна работа Е. Герасимовой, изучившей советские коммуналки и то, какую роль они играли в воспроизведении социального порядка, воплощенного в советской повседневности3. В. Волков в своей статье исследовал на материале периодической печати, как проникал императив "культурности" в повседневную жизнь советского гражданина4. H.H. Козлова рассмотрела процесс превращения крестьянина в городского жителя в 1930-е гг. на основе анализа и интерпретации текстов советской

1 Журавлев, C.B. "Маленькие люди" и "Большая история": иностранцы московского Электрозавода в советском обществе 1920-1930-е гг. / C.B. Журавлев. - М.: РОССПЭН, 2000.

2 Например: Маркевич A.M. "Магнитка близ Садового кольца". Стимулы к работе на Московском заводе "Серп и молот" 1883 -2001 гг. / A.M. Маркевич, А.К. Соколов. -М., РОССПЭН, 2005.

3 Герасимова, Е.Ю. Советская коммунальная квартира / Е.Ю. Герасимова // Социологический журнал. - 1998. -№ 1-2. - С.224-243.

4 Волков, В.В. Концепция культурности, 1935-38 гг.: советская цивилизация и повседневность сталинского времени /В.В. Волков // Социологический журнал. -1996.- № 1-2.-С.194-214. эпохи1. Она исследовала характер социальных и языковых игр советского времени, поставила проблему бессубъектности рядового советского человека.

В целом история повседневности остается одним из наиболее перспективных направлений современной исторической науки. Отметим, что основные работы по истории повседневной жизни 1930-х гг. писались на основе столичного материала (Москва, Ленинград). Со временем, исследователи обратились к изучению провинциальной повседневности. В этом отношении можно отметить работы В.И. Исаева, исследовавшего жизнь У рабочих Западной Сибири, и Г.Г. Корноуховой, занимающейся повседневностью Астрахани в 1920-1930-е гг.3

Обращаясь к региональной историографии, можно утверждать, что исследований, в какой-либо степени касавшихся изучения повседневной жизни горожан Среднего Поволжья в 1930-е гг. не так много. В 1933 г. вышла работа В.А. Градского о городе Самаре4. В ней автор охарактеризовал жилищное и коммунальное хозяйство города, стремясь отразить не только положительные моменты, но и недостатки, имевшиеся в этой сфере.

Из современных исследований следует уделить внимание работам В.А. Заводчикова5. Изучая историю профсоюзов Среднего Поволжья, их развитие, организацию и деятельность, автор обращается и к их роли в жизни

1 Козлова, H.H. Горизонты повседневности советской эпохи: Голоса из хора / H.H. Козлова. - М.: Ин-т философии РАН, 1996; Козлова, H.H. Советские люди. Сцены из истории / H.H. Козлова. - М.: Изд-во "Европа", 2005.

2 Исаев, В.И. Коммуна или коммуналка? Изменения в быту рабочих Сибири в годы индустриализации (вторая половина 1920-x-l930-е гг.) / В.И. Исаев. -Новосибирск: Наука, Сибирская издательская фирма РАН, 1996.

3 Корноухова, Г.Г. Повседневность и уровень жизни городского населения СССР в 1920-1930-е гг. (На материалах Астраханской области): Дис. . канд. ист. наук: 07.00.02./ Г.Г. Корноухова. - М„ 2004.

4 Градский, В.А. Самара в прошлом, настоящем, будущем / В.А. Градский. -М.-Самара, 1933.

5 Заводчиков, В.А. Профсоюзы: история, люди, приоритеты, проблемы / В.А. Заводчиков. - Самара: Изд-во СГПУ, 2002; Заводчиков, В.А. Из истории профсоюзного движения Самарской области (1905-1937 гг.): учебное пособие к спецкурсу / В.А. Заводчиков. - Самара: Изд-во СГПУ, 1996. трудящихся. Он рассматривает участие профсоюзов в решении жилищных вопросов, организации досуга, повышении культурного уровня трудящихся, тем самым указывая на некоторые проблемы, которые возникали в жизни горожан Среднего Поволжья.

В 1990-е гг. выходят работы пензенского историка H.A. Шарошкина, рассматривающие отдельные стороны социального развития городского населения Поволжья1. Большое внимание в них уделено вопросам, связанным с проблемами жилищного строительства, улучшения коммунального хозяйства в городах, продовольственного обеспечения населения. Отдельные аспекты городской повседневности 1930-х гг. в Среднем Поволжье затрагиваются в коллективном труде самарских ученых "Самарская Летопись: Очерки истории Самарского края с древнейших времен до наших дней" . Здесь в основном характеризуются изменения, произошедшие в застройке городов Самарского Поволжья, его благоустройстве, жилищных условиях населения, рассматривается появление новых форм культурной и общественной жизни в первые десятилетия советской власти.

1 Шарошкин, H.A. Изменения в численности и составе рабочих Поволжья в переходный период от капитализма к социализму (1917-1937 гг.) / H.A. Шарошкин. - Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1984; Шарошкин, H.A. Деятельность государственных и общественных организаций Поволжья по улучшению жилищных условий в первые годы индустриализации / H.A. Шарошкин // ВУЗ и школа в новых условиях общественного развития России: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Пенза, 1996. Ч. II. - С.103-105; Шарошкин, H.A., Кузьмина, Т.Н. Забота профсоюзов Поволжья об улучшении жилищных условий рабочих в годы первой и второй пятилеток / H.A. Шарошкин, Т.Н. Кузьмина - // Там же. - С. 110-113; Шарошкин, H.A. Развитие коммунального хозяйства и благоустройства городов Поволжья в 1930-е годы / H.A. Шарошкин // Исторические записки: Межвузовский сборник научных трудов. - Пенза, 1999. - Вып. 3. - С.164-174; Шарошкин, H.A. К вопросу о продовольственном снабжении рабочих Поволжья 1928-1937 гг. / H.A. Шарошкин // Исторические исследования. - Самара. - 1998. - Вып.2.

2 Самарская летопись: Очерки истории Самарского края с древнейших времен до наших дней: В 3 кн. / Под ред. П.С. Кабытова, Л.В. Храмкова - Книга третья: Самарский край в XX веке (1918-1996 гг.). - Самара: Изд-во "Самарский университет", 1997.

Из новейших работ можно отметить диссертацию И.В. Жигалиной по социальной политике советской власти в Средне-Волжском регионе. В ней рассматриваются определенные аспекты развития жилищного строительства, здравоохранения и охраны материнства и детства, правда, прежде всего, с точки зрения оценки эффективности проведения социальной политики власти.

Таким образом, на региональном уровне исследования лишь затрагивали отдельные аспекты повседневной жизни городов Среднего Поволжья: в основном социальную политику советской власти, а так же историю застройки городов и коммунального хозяйства. Комплексного изучения повседневной жизни населения городов Среднего Поволжья до сих пор не проводилось.

Третью группу исследований представляет зарубежная историография, представленная в основном работами англоязычных ученых. Эпоха сталинизма, особенно период конца 20-х-30-х гг. XX века стала привлекать большое внимание зарубежных исследователей после окончания Второй мировой войны. В западных исторических исследованиях времен холодной войны получила широкое распространение концепция "тоталитарного общества". Она утверждала, что советское общество, раздавленное тотальным контролем партийно-государственной машины во главе с диктатором, по существу не действовало как самостоятельный социальный организм. Советский человек представлялся либо подвергнутым насилию ГУЛАГа, либо марионеткой, манипулировавшейся сверху.

Провозглашалось, что обычные советские граждане никогда не были актерами на исторической сцене. Представители этой "тоталитарной школы" одним из основных источников своих исследований сделали материалы интервью с бывшими советскими гражданами, эмигрировавшими после Второй мировой войны на Запад. Эти источники были, разумеется, очень субъективны, что без надлежащей критики вело к искажению действительности. По сравнению с такими мастодонтами "тоталитарной" школы как 3. Бжезинский, Р. Конквест и другими учеными, которые, увлекшись описанием сталинского террора, обделили вниманием повседневную жизнь рядовых советских людей, в более выгодном свете выглядят работы социологов А. Инкелеса, Р. Бауэра, К Гейгера. Несмотря на то, что эти работы также принадлежат к традициям "тоталитарной школы", они останавливаются в своем изучении не на "верхнем слое" исторического процесса, а пытаются рассмотреть отдельные аспекты повседневной жизни обычных советских граждан. Так, работы К. Гейгера1, посвящены изучению семейных отношений в СССР. Исследование А. Инкелеса и Р. Бауэра представляет попытку комплексного изучения повседневной жизни людей в условиях сталинизма: от уровня жизни и удовлетворенности доходами, до отношения советских людей к браку, воспитанию детей, от взглядов на дружеские и деловые отношения до восприятия рядовым населением "больших чисток" 1930-х гг. Эти работы также во многом опирались на интервью советских эмигрантов, что предопределило субъективность исследований. Но все же работы этих социологов менее эмоционально окрашены, чем основные работы советологов "тоталитарной школы". Они уделяют больше внимания мелочам обыденной жизни, оценке со стороны самого населения происходившим социально-экономическим процессам, даже иногда фиксируют определенные социальные гарантии, которые предоставляло советское государство своим гражданам.

1970-1980-е гг. на западе стали временем обращения историков к социальной истории, интерпретировавшей исторический процесс как бы "снизу вверх", так называемый "ревизионизм". Авторы этого направления в своих исследованиях уже могли опираться и на данные советских архивов,

1 Geiger, H.K. The family in Soviet Russia / H.K. Geiger. - Cambridge: Univer. press, 1968; Geiger, H.K. Deprivation and solidarity in the Soviet Urban Family / H.K. Geiger. - Harvard university. Reprinted from American Sociological Review. -1955. -Vol. 20. -№ 1.

2 Inkeles, A., Bauer, R. The Soviet citizen: Daily life in a totalitarian society / A. Inkeles, R. Bauer. - Cambridge: Harvard univer. press, 1959. что придавало большую глубину их исследованиям. Среди работ зарубежных авторов по социальной истории можно отметить исследования JI. Холмса и Ш. Фицпатрик. В работе JL Холмса акцент делается на более широкие аспекты социально-политической истории Советской России: рассматриваются изменения в социальном строе, анализируется социальная политика советской власти. Глубокое проникновение в повседневную жизнь советского человека не входило в задачи автора1. В ранних работах Ш. Фицпатрик исследовала стиль жизни социального слоя быстро поднявшихся вверх управленцев и специалистов, новой рабоче-крестьянской интеллигенции 1930-х гг.2 Этот стиль жизни, она называет соцреализмом, приобщение к которому происходило при восприятии новой советской элитой концепта "культурности". Наибольший интерес для нас представляет работа Ш. Фицпатрик о советской повседневности 1930-х гг.3 Исследуя 1930-е годы, автор пытается детально проследить взаимосвязь политических, экономических и социальных процессов, происходивших в советском обществе. Рассматривая повседневную жизнь людей в чрезвычайных условиях 1930-х гг., Ш. Фицпатрик описывает пути и способы, с помощью которых советские граждане пытались вести обычную жизнь в экстраординарное время. Автор рисует портрет нарождающегося социального типа "homo soveticus", одной из главных характеристик которого является ориентация на государство.

Работающий в рамках локальной истории С. Коткин в своей монографии изучил становление советской цивилизации на примере Магнитогорска4. Автор, исследуя разнообразные аспекты повседневной

1 Холмс, JI. Социальная история России: 1917 - 1941 гг. / JI. Холмс. - Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского университета, 1994.

2 Fitzpatrick, S. The cultural front: Power and culture in revolutionary Russia / S. Fitzpatrick. - Ithaca, New-York, London: "Cornell University Press", 1992.

3 Фицпатрик, Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в 30-е годы: город / Ш. Фицпатрик. - М.: РОССПЭН, 2001.

4 Kotkin, S. Magnetic mountain. Stalinism as civilization / S. Kotkin. - Berkley: University of California Press, 1995. жизни жителей Магнитогорска, показал, что советское общество сталинской эпохи функционировало как система правил, включая правило социальной идентификации. Правила налагались партией-государством, но одновременно активно использовались людьми. Результаты этих игр идентичности отнюдь не были предопределены государством. С. Коткин представил динамичную сеть социальных отношений как некоторый "пейзаж возможностей" и показал, каким образом обычные люди действовали в пределах этих возможностей.

В работе В. Голдман исследуются вопросы положения женщины и семьи в советском обществе1. Она прослеживает эволюцию государственной политики по отношению к семье в период с первых декретов советской власти и до принятия в 1936 г. закона о запрещении абортов и охране материнства. Автор утверждает, что советская политика по отношению к семье в 1930-е гг. была "гротескным гибридом": изначально основанном на социалистической идее, пострадавшим при истощении нищей страны, и в конечном итоге деформированным растущей опорой государства на репрессии. Однако, Голдман замечает, что закон 1936 г. уходил корнями в народную критику 1920-х гг. и учитывал именно недовольство обычных людей дестабилизацией семейных ценностей.

Оригинальным исследованием повседневной жизни советского общества является работа В. Данхэм . Автор исследовала так называемую "большую сделку" сталинского режима с советским "средним классом" (средней номенклатурой, стахановцами, интеллигенцией), чьи ценности были приняты властью в обмен на лояльность и служебный профессионализм последнего. "Большая сделка" заключала в себе также конверсию ценностей - переход от воинствующего революционного аскетизма к культивированию

1 Goldman, W.Z. Women, the state and revolution: Soviet Family policy and Social Life. 1917-1936 / W.Z. Goldman. - Cambridge: Cambridge University press, 1993.

2 Dunham, V. In Stalin's time. Middleclass values in Soviet fiction / V. Dunham. -Cambridge: Cambridge University Press, 1976. благополучной частной жизни, потреблению, ориентации на цивилизованное поведение. В результате ценности частной жизни превратились в общественную норму при сталинизме.

Для нашей работы представляют интерес исследования историков "новой культурной истории", изучающих системы ценностей, умонастроения и популярную культуру. В этом направлении работают К. Келли, С. Смит, Л. Гроноу1. Они обращаются к различным граням повседневной культуры в советском обществе, различая их восприятие жителями крупных городов и населением провинциальных районов Советского Союза.

Проведенный историографический анализ показал недостаточную степень изученности городской повседневности 1930-х гг. в СССР на региональном уровне, что и обусловило необходимость данного диссертационного исследования.

Цель исследования состоит в комплексном изучении характерных особенностей и основных изменений в повседневной жизни городского населения Среднего Поволжья в 1930-е гг.

Поставленная цель определила задачи диссертационного исследования:

• рассмотреть динамику демографических процессов в городах региона и показать специфику социального состава населения;

• охарактеризовать такие внешние структуры повседневности как застройка и благоустройство городов, жилищные условия населения;

1 Constructing Russian Culture in the Age of Revolution: 1881-1940 / eds. C. Kelly and D. Shepherd. - Oxford, New-York: Oxford University Press, 1998; Kelly, C. "A laboratory for the manufacture of proletarian writers": the stengazeta (wall newspaper), kul'turnost' and the language of politics in the early Soviet period / C. Kelly // Europe-Asia studies. Glasgow. - 2002. - Vol.54. - №4. - P.573-602; Smith, S.A. The social meaning of Swearing workers and bad language in late imperial and early soviet Russia / S.A. Smith // Past and present. Oxford. - 1998. - № 160. - P. 167-202; Gronow, L. Caviar with Champagne. Common Luxury and the Ideals of the Good life in Stalin's Russia / L. Gronow. - Oxford, New-York: Berg, 2003.

• исследовать особенности материального обеспечения городского населения, а также способы приспособления горожан к трудным условиям жизни;

• охарактеризовать уровень заболеваемости городского населения в 1930-е гг. и качество медицинского обслуживания;

• выявить особенности семейных отношений, воспитания детей и репродуктивного поведения горожан в указанный период;

• охарактеризовать новые формы культурной и общественной жизни, воспринятые горожанами в 1930-е гг.;

• показать способы организации досуга и развлечений городского населения;

• рассмотреть различные проявления девиантного поведения и меры по борьбе с ними.

Источниковая база исследования.

Данная работа опирается на комплекс архивных материалов, хранящихся в федеральных (Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный архив экономики) и местных архивах (Государственный архив Самарской области, Самарский областной государственный архив социально-политической истории, Государственный архив Ульяновской области, Государственный архив новейшей истории Ульяновской области, Государственный архив Пензенской области), опубликованные источники и собранные автором интервью.

Всю совокупность использованных источников можно условно разделить на 5 групп: законодательные акты, делопроизводственные документы, статистические материалы, периодическая печать, источники личного происхождения, среди которых выделяются воспоминания, письма, интервью.

К группе законодательных актов относятся публикации нормативных актов советского государства. Это тексты конституций1, а также других

2 3 законов и постановлений , резолюции съездов и пленумов ЦК партии , правила и инструкции4. В них отражены важнейшие постановления советского правительства, касающиеся положения различных слоев населения, развития социального обеспечения, медицины, жилищного строительства, политики государства по отношению к семье и т.п. Данные документы позволяют выявить основные направления государственной политики по регулированию повседневной жизнью советских граждан. Эти источники представляют возможность сравнить издававшиеся законы с особенностями реального их применения и следования этим нормам со стороны рядового человека5.

Группа делопроизводственной документации представлена как архивными, так и опубликованными источниками6. Большой информативностью обладают отчеты местных горсоветов, горкомов, органов

Конституция (Основной закон) Российской Социалистической Федеративной Советской Республики, принятая V Всероссийским съездом Советов в заседании от 10 июля 1918 года // Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства. Отдел I. - 1918. - № 51. - Ст. 582.

2 Сборник Указов РСФСР. - 1926. - № 82. - Ст. 611; СУ РСФСР. - 1928. - № 6. - Ст. 49; Собрание Законов СССР. - 1936. - № 34. - Ст. 309; СЗ СССР. - 1937. -№ 69. - Ст. 314; Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. 1917-1967 гг. Сборник документов за 50 лет. В 5-ти тт. Т.2. 1929-1940 гг. - М.: Политиздат, 1967.

•з

КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 8 изд. В 15-ти тт. Т.5 (1931-1941). -М.: Политическая литература, 1971.

4 Правила внутреннего распорядка в квартирах. - М.: ВФ, 1938.

5 Журавлев, C.B. Законодательные и нормативные акты / C.B. Журавлев // Профессионализм историка и идеологическая конъюнктура: проблемы источниковедения истории советского общества. - М., 1994. - С.26.

6 Культурное строительство в Пензенском крае 1917-1938 гг. Документы и материалы. - Саратов: Приволжское книжное изд-во, 1986; Культурное строительство в Куйбышевской области. 1917-1937 гг. Сборник документов. -Куйбышев: Куйбышевское книжное изд-во, 1979; Самарское Поволжье в XX веке. Сборник документов и материалов / Под ред. П.С. Кабытова. - Самара, 2000; Пензенский край 1917-1937 г. Документы и материалы. - Саратов: Приволжское изд-во, 1982; Годы и события. Хроника. Т.2 (1921-2000 гг.). - Самара: Б. и., 2000. здравоохранения и снабжения, различных комиссий и материалы к ним1. Они содержат богатый материал экономического и социального характера, который позволяет проанализировать вопросы городского благоустройства, здравоохранения, общественного питания, проблемы снабжения населения. Документы профсоюзных организаций дают представление о социальном обеспечении населения, о внедрении новых форм досуга в быт горожан . Кроме того, в делопроизводственную документацию входят такие документы, как отчеты и информационные справки органов прокуратуры и суда, а также сводки ОГПУ (НКВД) о политических настроениях населения . Первая группа материалов дает ценные сведения о нелегальных способах, к которым горожане прибегали для самовыживания в трудных условиях 1930-х гг., а также информирует о некоторых проявлениях девиантного поведения и борьбе с ними. Сводки ОГПУ предоставляют интересную информацию о реальных проблемах, с которыми сталкивались горожане в повседневной жизни (продовольственный кризис, повышение цен и т.п.) и реакцию на эти проблемы населения. Надо отдавать себе отчет, что такие сводки являлись обобщением негативной информации и никоим образом не могли отражать самых широких общественных настроений4. Но все же эти документы были предназначены для анализа действительного положения дел и этот факт свидетельствует в пользу их как достоверного источника.

1 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). - Ф.А-482, Ф.Р-5446, Ф.Р-5515; Российский государственный архив экономики (РГАЭ). -Ф.8043; Государственный архив Самарской области (ГАСО). - Ф.Р-54, Ф.Р-56, Ф.Р-171, Ф.Р-751, Ф.Р-779, Ф.Р-1043, Ф.Р-1089, Ф.Р-1141, Ф.Р-1160, Ф.Р-2148, Ф.Р-2558, Ф.Р-3499, Ф.Р-4038, Ф.Р-4054; Самарский областной государственный архив социально-политической истории (СОГАСПИ). - Ф.46, Ф.656, Ф.714, Ф.1141, Ф.1211, Ф.1314, Ф.1472, Ф.1474, Ф.2461; Государственный архив новейшей истории Ульяновской области (ГАНИУО). - Ф.13; Государственный архив Ульяновской области (ГАУО). - Ф.Р-634, Ф.Р-1189; Государственный архив Пензенской области (ГАПО) - Ф.Р-315, Ф.Р-453, Ф.Р-1258, Ф.Р-1320, Ф.П-37.

2 СОГАСПИ. - Ф.9356, Ф. 9357; ГАПО - Ф. Р-381.

3 ГАСО. - Ф.Р-637, Ф.Р-638, Ф.Р-1061, Ф.Р-2972, Ф.Р-4958.

4 Общество и власть. 1930-е гг. Повествование в документах / Отв. ред. А. К. Соколов. - M.: РОССПЕН, 1998. - С.8.

Среди статистических источников можно выделить материалы текущего учета населения. К ним относятся данные статистических органов о естественном и механическом движении населения, материалы загсов1. Они касаются всех сторон естественного движения населения: данные о вступающих в брак, сведения о родившихся, о смертности населения., детально разработаны данные о детской смертности. Эти материалы долгое время были засекречены, что на наш взгляд указывает на высокую достоверность данного типа источников. Однако и сейчас многие статистические данные по демографии Средне-Волжского региона начала 1930-х гг. достаточно трудно восстановить. Большую ценность представляют материалы Всесоюзных переписей 1937 и 1939 г. , особенно не вошедшие в опубликованное издание данные переписи 1939 г. по Куйбышевской и Пензенской области . Учитывая факторы, довлевшие над организаторами переписи 1939 г. многие исследователи и публицисты высказывали мнение, что ее итоги сфальсифицированы. Однако большинство специалистов в области исторической демографии, считают, что степень искажения в материалах 1939 г. очень незначительна4. Данные переписи не только дают нам информацию о демографических характеристиках городского населения Среднего Поволжья, но и показывают его социальный состав, структуру занятости.

1 ГАРФ. - Ф.А-374; ГАСО. - Ф.Р-4372, Ф.Р-1245, Ф.Р-2521: ГАПО. -Ф.Р-2394.

2 Всесоюзная перепись населения 1939 г. Основные итоги / Сост. В.Б. Жиромская. - СПб: БЛИЦ, 1999; Всесоюзная перепись населения 1937 г. Краткие итоги. / Сост. Н. А. Араловец. - М.: б/и, 1991.

3 РГАЭ. - Ф. 1562. - Оп.336.

4 Жиромская, В.Б. Всесоюзная перепись населения 1939 г: история проведения, оценка достоверности / В.Б. Жиромская // Всесоюзная перепись населения 1939 г. Основные итоги. - СПб: БЛИЦ, 1999. - С.4-10; Репинецкий, А.И. Численность и возрастной состав населения Поволжья накануне Великой Отечественной Войны / А.И. Репинецкий // Вторые Ознобишинские чтения. Юбилейная международная научно-практическая конференция, посвященная 200-летию Д.П. Ознобишина 14-15 мая 2004 г. Т.2. - Инза-Самара: Издательство СГПУ-СНЦ РАН, 2004 - С.234-235.

Одними из наиболее важных источников в нашей работе стали обследования бюджетов городских семей Среднего Поволжья1. Степень их секретности, а также высокая репрезентативность позволяют относиться большой долей доверия к данным материалам. Они дают нам ценнейшую информацию по уровню и качеству жизни городского населения, структуре и объемах потребления, доходах и расходах населения.

Можно упомянуть о статистических отчетах местных органов власти, профсоюзов, органов здравоохранения, а также статистические сборники и справочники, вышедшие в регионе2. В них демонстрируются показатели социального развития региона. Эти материалы помогают лучше понять местную специфику социально-экономических процессов и сопоставить ее с данными по стране. Характерной чертой статистического материала, содержащегося в изданных сборниках, является его противоречивость.

Четвертая группа - это периодическая печать. В работе использованы как центральные газеты и журналы ("Правда", "Крокодил", "Советская Юстиция"), так и, в основной своей массе, публикации местных газет 1930-х годов, что помогает проникнуться духом того времени. Сведения почерпнуты из таких региональных изданий, как "Волжская коммуна", "Рабочая Пенза", "Рабочая Самара", "Пролетарский Путь", "Трудовая Правда", "Красный Октябрь", "Чапаевский Рабочий". К использованию материалов периодической печати следует относиться с осторожностью.

1 РГАЭ. - Ф.1562, ГАРФ. - Ф.А-374; СОГАСПИ. - Ф.9356; ГАСО. - Ф.Р

3499. Л

Народное хозяйство Куйбышевской области за 50 лет. Статистический сборник. - Куйбышев, 1967; Народное хозяйство Пензенской области. Статистический сборник. - Пенза, 1958; Средняя Волга. Социально-экономический справочник. - М.-Самара: Средне-Волжское краевое изд-во, 1932; Средняя Волга. Социально-экономический справочник. - М.-Самара: Средне-Волжское краевое изд-во, 1934; Весь Куйбышев. - Куйбышев: Куйбышевское книжное изд-во, 1936; Край Ильича за 50 советских лет. - Ульяновск: Ульяновский отдел приволжского книжного изд-ва, 1967; Постышев П.П. Куйбышевская область за 20 лет / П.П. Постышев. - Куйбышев: Куйбышевское изд-во, 1937.

Многие газетные публикации носили характер правительственного заказа, заданности, что не удивительно в условиях жесткой цензуры 1930-х гг.

Источники личного происхождения - это воспоминания непосредственных свидетелей переломного времени, которые создают живую картину городской повседневности. Как писала H.H. Козлова, любой человеческий документ представляет ценность как свидетельство: жизнь подробна, подробности драгоценны для исследователя1. В данной работе использовались такие источники личного происхождения, как воспоминания педагога Захаровой Ольги Александровны (1900-1985 гг. у. Ее воспоминания охватываю период с 1900 по 1953 гг., подробно описывая период 1930-х гг. Причем в этот период O.A. Захарова проживала в разные годы и в Ульяновске и в Куйбышеве, что придает еще большую ценность ее свидетельствам. Воспоминания видимо писались на основе дневниковых записей, так как в них дано хронологическое изложение событий, часто с указанием даты и месяца. Ценным источником является переписка бывших пензенских дворян Лентовских, которая дает представление о жизни "лишенцев" в средневолжских городах3. Интересные сведения можно почерпнуть из дневника пензенского педагога Е.И. Цибузгиной4. К сожалению он охватывает всего лишь один 1936 год, но насыщен бытописанием. В работе также использовались переписка из других личных фондов, хранящихся в Государственном архиве Пензенской области.5

1 Козлова, Н.Н Советские люди. Сцены из истории / H.H. Козлова. - М.: Издательство "Европа", 2005. - С.258.

2 ГАНИУО. - Ф.6042. - Оп. 1. - Д.20.

3 ГАПО.-Ф.Р-2838.

4 ГАПО.-Ф.Р-2270.-ОпЛ.-ДЛО.

5 ГАПО. - Ф.Р-2390, Ф.Р-2398

Кроме того, в исследовании использовались опубликованные воспоминания архитектора М.Г. Мошковой, партийного работника В.И. Воротникова \

Отдельной подгруппой можно выделить обширный пласт массовых источников, направленных в государственные, партийные, профсоюзные органы, но исходящие непосредственно от населения. Они несут не только информацию о жизни горожан в 1930-е гг., но показывают эмоциональную оценку времени самими носителями. Это, прежде всего, неофициальные наказы избирателей депутатам горсоветов, письма во власть , жалобы в различные инстанции. Круг обсуждаемых вопросов в них чрезвычайно велик. Тональность такого материала различна: от жалоб и кляуз, до конструктивных, разработанных рекомендаций и советов.

Помимо всех перечисленных источников, в работе использовались материалы интервью, собранных автором в 2004-2007 гг. Интервью были взяты у восьми респондентов, живших в 1930-е гг. в городах Среднего Поволжья (Самара, Пенза, Сызрань). Интересно, что по социальному положению они принадлежали к разным слоям городского общества. Это и представители "лишенцев" и "советской элиты" - квалифицированных рабочих и интеллигенции, коренные жители города и приехавшие в город крестьяне. Поэтому их данные в отдельных аспектах и оценках отличаются друг от друга, но в то же время можно вычленить ряд общих моментов в их

1 Мошкова, М.Г. Дорогу осилит идущий. Семейная хроника / М.Г. Мошкова. -Самара: ООО "Свир", 2001; Воротников В.И. Такое вот поколение / В.И. Воротников. - М.: ЗАО Принт Сервис, 1999.

2 Из опубликованных см.: Письма во власть 1928-1939 гг. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и советским вождям. Сборник / Сост. А.Я. Лившин, И. Б. Орлов и О.В. Хлевнюк. - М.: РОССПЭН., 2002; Советская повседневность и массовое сознание. 1939-1945 гг. (из серии "Документы советской истории") / Сост. А.Я. Лившин, И.Б. Орлов. - М.: РОССПЭН, 2003.

3 Личный архив автора: Интервью с Трубниковым Л.В от 6.12.2004; Интервью с Черкесовым H.A. от 15.12.2004; Интервью с Кудрявцевой A.C. от 6.01.2005; Интервью с Клушиной Е. А. от 19.10.2005, Интервью с Семеновой Н. Т. от 20.10.2005; Интервью с Любимовым А. В. от 11.03.2006; Интервью с Лексенбергом Л.А. от 11.02.2007; Интервью с Кузьминой В.П. от 29.06.2007. воспоминаниях. Материалы интервью имеют свою особую специфику как исторический источник. Отличие интервью от личных воспоминаний состоит в том, что интервьюер участвует в их создании, является вторым автором этих воспоминаний. Определенным недостатком интервью в нашем случае является обращение в далекое прошлое, поэтому возникает возможность искажений, связанных с переменой ценностей и норм, способных непроизвольно изменить восприятие событий. К тому же есть опасность того, что детали столь далеких событий могут быть забыты. Однако исследования по социальной психологии и геронтологии доказывают, что пожилым людям легче вспомнить события далекого прошлого, чем события, произошедшие недавно1. К тому же на память влияет сила восприятия, а так как 1930-е гг. - были временем молодости респондентов, то можно говорить о высокой степени восприятия происходивших тогда событий. Несмотря на обозначенные недостатки интервью как исторического источника, все же живые свидетельства современников, представляют уникальные подробности повседневной жизни горожан Среднего Поволжья в 1930-е гг., которые невозможно почерпнуть из других источников. Устные свидетельства, по мнению одного из основоположников "устной истории" П. Томпсона, превращая "объекты" исследования в "субъекты" позволяют создать не только более яркую и богатую, но и более достоверную историю2.

Методологическая основа диссертации базируется на нескольких принципах. Основным из них является социокультурный, позволяющий раскрыть повседневную жизнь горожан как результат сложного переплетения экономических, политических, и других социальных факторов. Этот принцип подразумевает использование междисциплинарного подхода. В результате этого повышается информативная отдача источников.

1 Томпсон, П. Голос прошлого. Устная история / П. Томпсон. - М.: Весь мир, 2003. - СЛ 33-135.

2 Там же. - С. 122.

Принцип объективности ориентирован на всесторонний анализ исторических событий и явлений, привлечение к исследованию разнообразных по происхождению и содержанию источников. Исходя из этого принципа, предусматривалось формирование необходимой документальной базы исследования, критический анализ фактов, создающих условия для реконструкции повседневной жизни, максимального приближения ее к исторической действительности.

В работе использован метод историзма. Его сущность заключается в последовательном раскрытии свойств, функций, изменений изучаемого объекта в процессе его исторического развития, позволяющих из ряда отдельных фактов увидеть общую картину событий. Данный принцип позволяет исследовать традиционные устойчивые формы и новации. В то же время на основании данного принципа история повседневности исследовалась как органичная составная часть общественной жизни во взаимосвязи с изменениями в экономической, социальной, политической и духовной сферах.

В работе применялись специально-исторические методы: сравнительно-сопоставительный, проблемно-хронологический, историко-системный, метод статистического анализа. Сравнительно-сопоставительный метод помогает выявить специфику и типичность региональной повседневности по сравнению с общероссийской. Для выявления значимости повседневной жизни в общественной системе использовался историко-системный метод. Использование проблемно-хронологического метода позволило выделить в исследуемой теме взаимодействующие составляющие и каждую из выделенных проблем рассмотреть в развитии. Количественные методы обработки информации, метод статистического анализа применялись для реконструкции и анализа статистических данных и материала массовых источников (наказы, жалобы, обсуждения и т.п.).

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые на основе разнообразного комплекса источников предпринимается попытка исследования повседневной жизни жителей городов Среднего Поволжья: выявления динамики ее изменения и эмоциональных реакций горожан на жизненные события.

Положения, выносимые на защиту:

1. Динамика демографических процессов в городах Средне-Волжского края соответствовала общероссийской тенденции в 1930-е гг., но некоторые демографические показатели уступали общероссийским: более высокая смертность, особенно детская. Значительный рост доли рабочих, служащих и иждивенцев государства в городах края в 1930-е гг. все же отставал от общероссийского. На региональном уровне большей социальной гомогенностью отличался краевой центр, а в городах Пензенской области присутствовал относительно большой процент промежуточных социальных групп.

2. В сфере благоустройства города Среднего Поволжья значительно уступали общероссийским характеристикам. Если в краевом центре намечались значительные достижения, то остальные города края, характеризуются недостаточным благоустройством до конца 1930-х гг. Проблемы в жилищной сфере соответствовали общероссийской тенденции, но ситуация в индустриальных городах края была хуже республиканских показателей. Характерно наличие большого сектора частновладельческих домовладений в рассматриваемых городах.

3. Карточная система позволила избежать массовой гибели от голода в городах края. Улучшились уровень и качество жизни горожан во второй половине 1930-х гг.: рабочие и служащие в определенной степени могли удовлетворить основные потребительские нужды. Одновременно нельзя говорить о слишком резкой дифференциации в уровне жизни основных страт и городской элиты (стахановцы, ИТР и т.п.). Практики самообеспечения горожан края имели региональные особенности. Однако, в основном, многие модели выживания горожан края шли в русле с общероссийской тенденцией.

4. Несмотря на многочисленные проблемы в сфере здравоохранения на протяжении 1930-х гг. можно отметить выраженную положительную динамику. Были ликвидированы многие болезни эпидемического характера. Потребление услуг в данной сфере повысилось. Однако, практики самолечения еще сохранялись.

5. Процессы дестабилизации семьи, имевшие место в крае в 1920-е - первой половине 1930-х гг., а также мероприятия по ее укреплению во второй половине десятилетия соответствовали общероссийской тенденции. Новые тенденции в воспитании детей были восприняты многими горожанами, хотя некоторые традиционные взгляды в этой сфере сохранялись. Это было связано с влиянием старшего поколения, сказывалась и недостаточная обеспеченность детскими дошкольными учреждениями.

6. В 1930-е гг. началось приобщение горожан Среднего Поволжья к новым формам культурной жизни. Овладение "культурностью" включало в себя различные уровни от обычной санитарной культуры, до более политизированных форм (участие в различных военных, спортивных и других общественных организациях). Это способствовало сокращению асоциальных явлений, характерных для городов края в первой половине 1930-х гг., воспитанию "новых горожан".

7. Досуговая культура горожан представляла собой конгломерат новых политизированных форм проведения досуга, распространявшихся властью, старых культурно-бытовых норм городской жизни и деревенских традиций. Различные предпочтения в выборе способа проведении досуга определялись социальным и возрастным статусом населения.

8. Из всех видов девиаций в городах Средне-Волжского края в первой половине 1930-х гг. особенно было распространено хулиганство. Это явление было искоренено преимущественно репрессивными мерами во второй половине 1930-х гг. К тому же постепенно повышался общий культурный уровень горожан.

Практическая значимость данной работы состоит в том, что материалы исследования могут быть использованы при написании обобщающих работ по истории советского общества, при чтении лекционных курсов по истории России, отечественной культуры и региональной истории, а также при написании учебных и методических пособий.

Апробация исследования: результаты проведенного исследования были представлены автором в докладах на международной и всероссийских конференциях: "I Международная Урало-Поволжская Историческая Ассамблея"(2006), "Всероссийские Платоновские чтения" (2004, 2005, 2006).

Структура работы: диссертация состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, списка источников и литературы, приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Повседневная жизнь российского провинциального города 1930-х гг."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Политические и социально-экономические процессы 1930-х гг., протекавшие в стране, отразились на повседневной жизни рядовых горожан, затронув материальные, социальные и духовные основы их жизни. Анализ демографической ситуации в городах Среднего Поволжья в 1930-е гг. свидетельствует о том, что в рассматриваемый период произошли существенные изменения в сторону роста численности городского населения, особенно в таких индустриальных центрах, как Самара и Чапаевск. Что касается естественного прироста, то он был чрезвычайно динамичным и в целом отражал общероссийскую динамику: снизившись до катастрофически отрицательных показателей в 1932-33 голодных годах, с 1935 г. он начал положительную тенденцию и опять стал снижаться с 1938 г. Некоторые демографические показатели в городах края уступали общероссийским: более высокая смертность, особенно детская, большой процент пожилого населения.

В ходе социально-экономических изменений, происходивших в стране в 1930-е гг. значительно изменилась социальная структура населения. В 1930-е гг. благодаря начавшимся процессам индустриального развития региона было покончено с безработицей. Произошел значительный рост численности рабочих. К концу 1930-х гг. они составили большую часть горожан. Также увеличилась доля служащих и иждивенцев государства. Однако показатели роста этих категорий населения отставали от общероссийских. В первой половине 1930-х гг. значительный процент горожан составляли "лишенцы", что обуславливалось наличием в городах края широкого слоя бывшего торгово-купеческого населения и высылкой сюда дискриминированных лиц из столичных городов. На региональном уровне большей социальной гомогенностью отличался краевой центр, а в городах Пензенской области присутствовал относительно большой процент промежуточных социальных групп.

Уровень благоустройства в городах Средне-Волжского края был далек от идеального и уступал общероссийским показателям. До конца 1930 г. не удалось разрешить проблему с обеспечением в городах относительной чистоты. Водопроводно-канализационная система, хотя и начала более быстро развиваться в конце десятилетия, все же не охватывала основную часть домовладений, а в малых городах оставалась на самом примитивном уровне. В критическом состоянии находилось банно-прачечное хозяйство, что усугубляло антисанитарное состояние городов. По сравнению с другими видами благоустройства только в вопросе обеспечения населения электроэнергией был достигнут наибольший успех. Однако в связи с частыми поломками и маломощностью электростанций в отдельных городах устанавливался жесткий лимит на пользование электроэнергией. В краевом центре на протяжении 1930-х гг. успешно развивался трамвайный транспорт. Однако в других городах края общественных транспорт оставался недостаточно развит.

Вплоть до конца 1930-х гг. в Средне-Волжском крае не был решен жилищный вопрос. Тяжелые жилищные условия и низкие нормы обеспеченности жильем соответствовали общероссийской ситуации, однако жилищные нормы в индустриальных городах региона (Самара, Чапаевск) практически на всем протяжении 1930-х гг. были существенно ниже общероссийских показателей. Недостаточно высоким был и уровень благоустроенности домов и квартир. Постоянная нехватка жилфонда усугублялась изношенностью жилья и дефицитом средств на ремонтные работы.

Во многих городах Средне-Волжского края из-за маломощности государственного строительства превалировал частновладельческий сектор, составлявший большую часть жилфонда. И местные органы власти, и население на протяжении всего рассматриваемого периода в условиях жилищного кризиса придумывали разнообразные маневры легального (уплотнения и самоуплотнения, надстроечные и восстановительные кампании, "система хлопот" по получению жилья) и нелегального характера (незаконные выселения и самозастройка, фиктивные браки и т.д.) для разрешения жилищного вопроса.

В первой половине 1930-х гг. уровень жизни городского населения Среднего Поволжья был крайне низок и осложнялся голодом 1932-33 гг. Карточная система позволила избежать массовой гибели от голода среди горожан, однако постоянные срывы снабжения сокращение норм вели к тому, что граждане, особенно причисленные к II и III спискам снабжения, а также лишенцы были вынуждены сами доставать продукцию на рынках, в коммерческих магазинах, Торгсине. Иерархия снабжения приводила к нивелировке традиционной стратификации горожан, и выстраивала новую стратификацию более и менее привилегированных слоев общества, в зависимости от их значимости для советского государства. Однако нельзя сказать, что уровень жизни относительно привилегированных групп (ИТР, индустриальные рабочие, ударники) был высок. Часто уровень их доходов и потребления был совсем недостаточен, он лишь позволял держаться на плаву в наиболее кризисные периоды. Улучшились уровень и качество жизни горожан Среднего Поволжья во второй половине 1930-х гг. по сравнению с началом десятилетия, однако и в этот период нельзя говорить о "роскошной" жизни даже так называемой "элиты" советского общества. Скорее можно охарактеризовать его как позволяющий удовлетворять основные потребительские нужды. Тем не менее, городское население за стабильные годы второй половины 1930-х гг. сумело значительно повысить свое материальное благосостояние по сравнению с началом десятилетия. Даже рецидив продовольственного кризиса в 1939 г. не смог значительно понизить уровень и качество жизни жителей городов Среднего Поволжья.

В порой невероятно тяжелых условиях жизни 1930-х гг. городские обыватели Средне-Волжского края как умели, сами решали свои проблемы, часто вопреки рекомендациям опекавшего их государства. Некоторые технологии их самовыживания и самообеспечения допускались властями: например продажа личного имущества на рынке. Другие даже стимулировались: пригородное и личное подсобное хозяйство, поощряемое государством, играло немалую роль в обеспечении горожан продуктами питании. Но многие применявшиеся горожанами способы выживания были запрещены властями. Удельный вес отдельных нелегальных путей снабжения, таких, как махинации с карточками и мелкие хищения, по разным причинам снижается во второй половине десятилетия, в то время как другие запрещенные техники эволюционируют и приобретают больший размах, как, например, сменившая мешочничество спекуляция. Рассмотренные практики самообеспечения имели отдельные особенности, характерные для городов рассматриваемого региона. Например, особое значение индивидуального урбанистического огородничества, специфическая маршрутная ориентация мешочников и спекулянтов. Однако, в основном, многие из рассмотренных моделей самообеспечения горожан в крае шли в русле общероссийской тенденции.

Несмотря на многочисленные проблемы в сфере здравоохранения в городах Средне-Волжского края на протяжении 1930-х гг. можно отметить выраженную положительную динамику. В результате повышения качества медицинского обслуживания населения, были ликвидированы многие болезни эпидемического характера, а случаи летального исхода от них были сведены до незначительного количества (за исключением детских болезней). Во второй половине десятилетия стали получили широкое развитие такие направления медицинской помощи, как специализированные виды лечения и профилактики, охрана здоровья матери и ребенка. Все это позволяет говорить о том, что, несмотря на существование ряда проблем и недоработок в области медицинского обслуживания населения к концу 1930-х гг., уровень потребления услуг в данной сфере повседневной жизни значительно повысился, что было связано не только с улучшением работы сети медучреждений, но и с повышением культурного уровня населения. В то же время в повседневной жизни горожан еще сохранялись практики самолечения и обращение к разного рода знахарям.

При рассмотрении семейных отношений среди горожан российской провинции отмечаются неоднозначные процессы, происходившие в первой половине 1930-х гг. Наблюдалась дестабилизация семьи в городах края, что соответствовало и общероссийской тенденции. Был ослаблен институт брака за счет правовой полноценности незарегистрированного сожительства, а также из-за огромного числа разводов. Остро стояла проблема детской безнадзорности, беспризорности как детей, так и одиноких матерей. Дестабилизация семейных отношений, тяжелые условия жизни и отход от традиционной потребности в многодетности приводили к широкой востребованности абортов и снижению рождаемости. Рост абортных операций происходил на протяжении всей первой половины десятилетия. Причем, в крупных городах края женщины прибегали к прерыванию беременности чаще, чем в малых городах. Курс правительства на укрепление семьи в 1935-1936 гг. в целом положительно был воспринят населением, упрочение семьи истолковывалось, как начало возвращения к нормальной жизни. Несмотря на непопулярный запрет на аборты, женщины, пережив болезненный опыт 1920-х, начала 1930-х гг., в целом согласились на сделку с режимом, которая расширяла ответственность за семью со стороны мужчин и государства, но требовала от женщин принять двойную ношу работы и материнства. В результате закона об отмене абортов в 1936 г. в городах наблюдалось явное повышение рождаемости, которое несколько снизилось лишь в 1939 г. Эту динамику можно объяснить общим снижением заключенных браков к концу десятилетия, хотя показатели брачности в городах Средне-Волжского края, особенно в малых городах, были несколько выше общероссийских. Негативные последствия закона 1936 г. на наш взгляд не стоит преувеличивать, так как смертность от нелегальных абортов в абсолютных цифрах оставалась невысокой, а общее число прерываний беременности, даже считая нелегальные аборты, все же было намного

252 меньше, чем подобная практика в первой половине 1930-х гг. Одновременно, во второй половине 1930-х гг. произошла стабилизация института брака: в городах края сократилось число разводов в среднем в 3 раза, в краевом центре - более чем в 2 раза.

Иным стал подход к детям. Они воспринимались как подрастающее поколение "строителей социализма" и поэтому нуждались во всесторонней заботе и защите со стороны родителей, школы и всей общественности. Новые тенденции в отношении к семье и воспитанию детей, в целом были подхвачены горожанами края. Но, имея в своем составе подавляющее большинство выходцев из деревни, значительная доля населения городов все же сохраняла многие традиционные взгляды на воспитание детей. В семьях сохранялась высокая социальная ценность "второго поколения", пожилых членов семьи, которые несли на себе функции по надзору за детьми, а иногда и по их воспитанию. Это во многом обуславливалось тем, что, несмотря на появление в первой половине 1930-х гг. довольно большого количества по сравнению с предыдущими периодами, детских учреждений, они не могли в полной мере обеспечить местами большую часть детского населения. Обеспеченность горожан края детучреждениями продолжала оставаться на уровне начала десятилетия и во второй половине 1930-х гг.

В 1930-е гг. происходило приобщение горожан Средне-Волжского края к культурной жизни на повседневном уровне, путем пропаганды идеи "культурности". Овладение культурностью включало в себя различные уровни: от обычной грамотности и санитарной культурны, до более высоких и политизированных форм (политическое самообразование, участие различных общественных организациях). Одним из наиболее ярких направлений "культурности" стало приобщение населения к физической культуре. Оно получило широкое распространение в городах края, но все же по некоторым показателям находилось ниже общероссийского уровня. Пропаганда окультуривания снижала рост асоциальных явлений, характерый для городов Средне-Волжского края в начале 1930-х гг., способствовала

253 упорядочению и воспитанию "новых горожан" в русле, которое санкционировалось и поощрялось режимом.

Наибольшее распространение среди форм культурно-массовых развлечений в 1930-е гг., в городах Среднего Поволжья получило кино, став основным источником воздействия на мировоззрение масс. Большой популярностью также пользовались парковые гуляния и танцы, которые носили менее политизированный, развлекательный характер и поэтому являлись наиболее популярными в досуге городского населения. Горожане приобщались к таким новым формам проведения досуга, как участие в художественной самодеятельности и клубных кружках, а также занятие туризмом. И, если смотры самодеятельности и проведение экскурсий контролировались и регламентировались властными структурами, то такая форма, как самодеятельный походный туризм, предоставляла населению более демократичный и самостоятельный вариант проведения своего свободного времени. Посещение театра не стало популярной формой проведения досуга городских жителей провинции, несмотря на значительные усилия властей и профсоюзов по приобщению трудящихся к театральному искусству.

Власть стремилась не упустить возможности воспитания населения в нужном ей русле, жестко централизуя управление культурой и досугом, стремясь регламентировать все стороны досуговой повседневности. Однако главными потребителями новых организованных форм проведения досуга являлись городская интеллигенция, потомственные пролетарии и наиболее способные и целеустремленные из сельских мигрантов, в основном молодое поколение. Более взрослое население было слабо включено в культурное потребление и предпочитало неорганизованный отдых. Основными местами проведения их повседневного досуга был двор, где часто практиковалось коллективное семейное пение песен, игра на музыкальных инструментах и прослушивание патефонов. Летом у горожан был популярен пляжный семейный отдых. В результате досуговая культура горожан Среднего

Поволжья в 1930-е гг. представляла собой сложный конгломерат старых культурно-бытовых норм городской жизни, новых политизированных форм проведения досуга, распространяемых властью, и деревенских традиций.

Различные проявления девиантного поведения, традиционно распространенного в городах края, сохранились и на протяжении 1930-х гг. Кроме того, они приобрели особую специфичность в эти годы, так же как и меры борьбы с ними. Из всех видов девиаций в городах Среднего Поволжья, особенно в Самаре, наиболее остро стояла проблема хулиганства. Это явление чрезвычайно волновало горожан края, которые требовали от властей серьезных мер противодействия. Во второй половине 1930-х гг. массовое хулиганство практически исчезает с улиц средневолжских городов. Этому способствовали репрессивные меры по отношению к этому феномену, предпринятые советской властью с 1935 г., а также некоторое повышение общего культурного уровня населения, что делало хулиганство не таким "модным".

Представленный в исследовании материал во многом отражает общую картину советской повседневности 1930-х гг., уточняя и дополняя ее региональными сюжетами, тем самым демонстрируя многообразие и многоуровневость данной проблемы. Характерные для средневолжских городов социальная структура с большей долей промежуточных слоев, многонациональность, изначально не сильно развитая промышленность оказали влияние на уровень жизни и культуру населения; традиционные "волжские вольности" нашли продолжение в девиантных проявлениях 1930-х гг.

Список научной литературыКлимочкина, Александра Юрьевна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. ИСТОЧНИКИ Архивные источники Государственный Архив Российской Федерации (ГАРФ):

2. Ф.А-374 Центральное статистическое управление РСФСР. Оп. -21.-Д.49, Д.50, Д.93, Д. 135, Д.136, Д.209, Д.211, Д.ЗЗО; Д.480; Оп.23. - Д.204, Д.217.

3. Ф.А-482 Народный комиссариат здравоохранения РСФСР. Оп.Ю. -Д.3088; Оп.29. - Д.4, Д. 18, Д. 19.

4. Ф.Р-5515 Народный комиссариат труда. Оп.29. - Д.176, Д.181.

5. Ф.Р-5446 Совет народных комиссаров. Оп.1. - Д.598; Оп.82 - Д.119.

6. Российский Государственный Архив Экономики (РГАЭ):

7. Ф.1562 Центральное управление народно-хозяйственного учета Госплана СССР. Оп.15. - Д .939, Д. 1082; Оп.336. - Д.819, Д.827, Д.906.

8. Ф.8043 Народный комиссариат торговли. Оп.11.-Д.16.

9. Государственный архив Самарской области (ГАСО):

10. Ф.Р-54 Исполнительный комитет Куйбышевского городского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Оп.8 Д.5, Д.24.

11. Ф.Р-171 Куйбышевский городской отдел коммунального хозяйства. 0п'.50. - Д.282.

12. Ф.Р-599 Куйбышевский городской трест столовых. Оп.49. - Д. 1. И. Ф.Р-637. - Средне-Волжский (Куйбышевский) областной суд. Оп.2. -Д.63, Д. 152.

13. Ф.Р-638 Народные суды Чапаевска. Оп.5. - Д.5, Д.7.

14. Ф.Р-751 Средне-Волжская (Куйбышевская) краевая плановая комиссия. Оп.5. -Д.470; Оп. 12-Д. 109.

15. Ф.Р-779 Исполнительный комитет Средне-Волжского краевого совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Оп.2. - Д.114, Д.225, Д.639, Д.903, Д.904.

16. Ф.Р-1043 Горпотребсоюз. Оп.1 - Д.56, Д.68.

17. Ф.Р-1061 Средне-Волжская (Куйбышевская) краевая прокуратура. Оп.1. - Д.31, Д.65; Оп.З. - Д.З.

18. Ф.Р-1078 Торгсин. Оп. 1. - Д.6, Д. 18, Д.З 1.

19. Ф.Р-1089 Самарский городской жилсоюз. Оп.1. - Д.З, Д.7, Д.8, Д.63, Д.111, Д.114, Д.133.

20. Ф.Р-1141 Управление коммунального хозяйства Средне-Волжского Крайисполкома. Оп.З. - Д.7; Оп.7. - Д.125; Оп.8. - Д.65.

21. Ф.Р-1160 Средне-Волжский краевой, Куйбышевский областной одел здравоохранения. Оп.1. - Д.22, Д.28, Д.31, Д.63, Д.64, Д.85, Д.117, Д.118, Д.119, Д.136, Д. 139, Д. 144, Д.147, Д.166, Д.318, Д.329; Оп.15. - Д.4; Оп.16-Д.27, Д.29, Д.ЗО, Д.35.

22. Ф.Р-1245 Средне-Волжское краевое управление народнохозяйственного учета. Оп.16.-Д. 12, Д.41; Оп.18. -Д.1, Д.2; Оп.19.-Д.1.

23. Ф.Р-2148 Самарский (Куйбышевский) городской отдел здравоохранения. Оп.1.-Д. 28, Д.47, Д.60; Оп.2.-Д.1, Д.З.

24. Ф.Р-2521 Куйбышевское областное статистическое управление. Оп.2. -Д.5, Д.20, Д.25, Д.251; 0п.3.~д.550; Оп.4. - Д. 927, Д.929; Оп.7.-Д.5, Д.26, Д.116; Оп. 10- Д.1, Д.2, Д.5, Д.7.

25. Ф.Р-2558 Исполнительный комитет Куйбышевского областного совета депутатов трудящихся. Оп.2. - Д.271; Оп.6. - Д.8.

26. Ф.Р-2972 Куйбышевская областная прокуратура. Оп. 1. - Д. 1 а.

27. Ф.Р-3499 Самарская городская рабоче-крестьянская инспекция. Оп.1. -Д.45, Д.132, Д.145, Д.148, Д.323, Д.324, Д.349, Д.411, Д.736.

28. Ф.Р-4038 Самарское (Куйбышевское) городское жилищное управление. Оп.1. - Д.1, Д.2, Д. 12, Д.20.

29. Ф.Р-4054 Отдел здравоохранения Куйбышевского облисполкома. Оп.1,-Д.41.

30. Ф.Р-4372 Чапаевское статистическое управление. Оп.1. - Д.69, Д.78, Д.111.

31. Ф.Р-4958 Куйбышевский областной суд. Оп. 1. - Д.2, Д.26.

32. Самарский областной государственный архив социально-политической истории (СОГАСПИ):

33. Ф.46 Чапаевский городской комитет ВКП(б). Оп.28. - Д.325, Д.332; Оп.ЗО. - Д.32.

34. Ф.656 Куйбышевский областной комитет ВКП(б). Оп.28 - Д.325, Д.332; Оп.ЗО.-Д.32.

35. Ф.714 Самарский (Куйбышевский) городской комитет ВКП(б). Оп.1.-Д.75, Д.85, Д.92, Д.148, Д.190, Д.256, Д.336, Д.340, Д.362, Д.401, Д.404, Д.426, Д.479, Д.555.

36. Ф.1141 Средне-Волжский краевой комитет ВКП(б). Оп.5. - Д.24; Оп.6. - Д.7, Д.ЗЗ; Оп.8. - Д.67; Оп.20.-Д.88, Д.106, Д.276, Д.354, Д.494, Д.773; Оп.36.-Д.146, Д.208; Оп.39-Д.176, Д.177, Д.182; 0п.40.-Д.183; Оп.4. - Д.152, Д.178.

37. Ф.1211 Чапаевская городская контрольная комиссия. Оп.1. - Д.50, Д.66, Д.76.

38. Ф. 1314 Самарская городская контрольная комиссия. Оп.1. - Д.2665.

39. Ф.1472 Сызранская городская контрольная комиссия. Оп.1. - Д.6.

40. Ф. 1474.-Сызранский городской комитет ВКП(б). Оп.1.-Д.127.

41. Ф.2461 Куйбышевский городской комитет ВЖСМ. Оп.1.-Д.195.

42. Ф.9357 Куйбышевский областной комитет профсоюза горных рабочих. Оп.1. - Д.49.

43. Государственный архив Пензенской области (ГАПО):

44. Ф.Р-315 Пензенская городская контрольная комиссия рабоче-крестьянской инспекции. Оп.1. Д.ЗЗ, Д. 133.

45. Ф. Р-381 -Пензенский Горпрофсовет. Оп.1. Д. 131, Д.227.

46. Ф.Р-453 Исполнительный комитет Пензенского городского совета народных депутатов. Оп.1. - Д.1д, Д. 687, Д. 1268, Д. 1302, Д. 1407, Д. 1428, Д.1660, Д.2301, Д.2595, Д.2653, Д.3286, Д. 3298.

47. Ф.Р-1258 Отдел здравоохранения Пензенского горисполкома Оп.1. -ДЛд.

48. Ф.Р-1320 Отдел здравоохранения Пензенского облисполкома. Оп.1. -Д.54.

49. Ф.Р-2270 Личный фонд Цибузгиной Екатерины Ивановны (1875-1959 гг.)-Оп.1-Д. 10.

50. Ф.Р-2390 Личный фонд Архангельской Валентины Григорьевны (1890-1969 гг.). Оп.1.-Д.9.

51. Ф.Р-2394 Управление народнохозяйственного учета Пензенской области. Оп.1. - Д.723, Д. 1525, Д. 1535.

52. Ф.Р-2838 Личный фонд дворян Лентовских. Оп.1. Д.6, Д.7, Д.85, Д.126, Д.141.

53. Ф.Р-2398 Личный фонд Смирновой Анны Николаевны (1901 -?). ОпЛ. -Д.43.

54. Ф. П-37 Пензенский городской комитет ВКП(б). Оп. 1. - Д.305, Д.637.

55. Государственный архив Ульяновской области (ГАУО):

56. Ф.Р-634 Исполнительный комитет Ульяновского городского совета депутатов трудящихся. Оп.1.-Д.212, Д.251, Д.293, Д.400, Д.454, Д.575, Д.994, Д. 1040, Д.1128, Д.1406.

57. Ф.Р-1189 Отдел здравоохранения Ульяновского горисполкома. Оп.1.-Д-2.

58. Государственный архив новейшей истории Ульяновской области (ГАНИУО):

59. Ф.13 Ульяновский городской комитет ВКП(б). Оп. 1. - Д.990, Д. 1228.

60. Ф.6042 Личный фонд O.A. Захаровой. Оп. 1. - Д.20, Д.21.

61. Законодательные и директивные материалы

62. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 8-е изд. В 15-ти тт. Т.5 (1931-1941). М.: Политическая литература, 1971. -676 с.

63. Собрание Указов РСФСР. 1926. № 82. - Ст. 611; 1928. -№ 6. -Ст. 49.

64. Собрание Законов СССР. 1927. № 80. - Ст.535; 1931. - № 48. - Ст.322; 1932. -№ 321. -Ст. 128; 1935.-№ 18.-Ст. 141; 1936. - № 34. - Ст. 309; 1937.-№69.-Ст. 314.

65. Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. 19171967 гг. Сборник документов за 50 лет. В 5-ти тт. Т.2. (1929-1940 гг.) М.: Политиздат, 1967. - 798 с.

66. Правила внутреннего распорядка в квартирах. М.: ВФ, 1938. - 27с.

67. Статистические и справочные издания1. 150 лет Самарской губернии (цифры и факты): Статистический сборник. -Самара: Облкомстат, 2000. 405 с.

68. Весь Куйбышев. Куйбышев: Куйбышевское книжное изд-во, 1936. 187 с.

69. Всесоюзная перепись населения 1939 г. Основные итоги / Сост. В.Б. Жиромская. СПб: БЛИЦ, 1999. - 207 с.

70. Всесоюзная перепись населения 17 декабря 1926 г. Краткие сводки. Вып.4. М., 1928.- 139 с.

71. Всесоюзная перепись населения 1937 г.: Краткие итоги / Сост. H.A. Араловец. Москва, 1991. - 238 с.

72. Демографический энциклопедический словарь / Под ред. Д.И. Валентей -М.: "СЭ", 1985.-608 с.

73. Край Ильича за 50 советских лет. Ульяновск: Ульяновский отдел приволжского книжного изд-ва, 1967. - 389 с.

74. Народное хозяйство Ульяновской области. Ульяновск: Типография им. Мяги, 1961.-272 с.

75. Постышев П.П. Куйбышевская область за 20 лет. / П.П. Постышев. -Куйбышев: Куйбышевское изд-во, 1937. 37 с.

76. Российская педагогическая энциклопедия. В 2-х тт. Т.1. / Под. ред. В.В. Давыдова. М.: Большая рос. энциклопедия, 1993. - 608 с.

77. Средняя Волга. Социально-экономический справочник. М.-Самара: Средне-Волжское краевое изд-во, 1932. - 171 с.

78. Средняя Волга. Социально-экономический справочник. М.-Самара: Средне-Волжское краевое изд-во, 1934. -391 с.

79. Сборники документов и материалов

80. Годы и события. Хроника. Т.2 (1921-2000 гг.). Самара: Б. и., 2000. -386 с.

81. Культурное строительство в Куйбышевской области. 1917-1937 гг. Сборник документов. Куйбышев: Куйбышевское книжное изд-во, 1979. -312 с.

82. Культурное строительство в Пензенском крае 1917-1938 гг. Документы и материалы. Саратов: Приволжское книжное изд-во, 1986. - 336 с.

83. Пензенский край 1917-1937 г. Документы и материалы. Саратов: Приволжское книжное изд-во, 1982. - 304 с.

84. Самарское Поволжье в XX веке. Документы и материалы / Под ред. П.С. Кабытова. Самара: Издательство Самарского научного центра РАН, 2000.-512 с.

85. Советская повседневность и массовое сознание. 1939-1945 гг. (из серии "Документы советской истории") / Сост. А.Я. Лившин, И.Б. Орлов. М.: РОССПЭН, 2003.-470 с.1. Периодические издания

86. Центральные газеты и журналы1. Правда.- 1934,1935.2. Крокодил. 1937.

87. Советская Юстиция. 1934,1935.

88. Региональные газеты 4. Волжская Коммуна. 1931 -193 8.

89. Красный Октябрь. 1932, 1935.

90. Пролетарский Путь. 1931, 1934-1936.

91. Рабочая Пенза. 1933, 1936.

92. Рабочая Самара. 1932,1933.

93. Трудовая Правда. 1931, 193 6.

94. Чапаевский Рабочий. 1936, 1939.

95. Материалы личного происхождения

96. Воротников, В.И. Такое вот поколение / В.И. Воротников. М.: ЗАО Принт Сервис, 1999. - 332 с.

97. Мошкова, М.Г. Дорогу осилит идущий. Семейная хроника / М.Г. Мошкова. Самара: ООО "Свир", 2001.-102 с.

98. Письма во власть 1928-1939 гг. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и советским вождям. Сборник / Сост. А.Я. Лившин, И. Б. Орлов и О.В. Хлевнюк. М.: РОССПЭН., 2002. - 525 с.1. Интервью

99. Интервью с Трубниковым Л.В от 6.12.2004 // Личный архив автора.

100. Интервью с Черкесовым H.A. от 15.12.2004 // Личный архив автора.

101. Интервью с Кудрявцевой A.C. от 6.01.2005 // Личный архив автора.

102. Интервью с Клушиной Е. А. от 19.10.2005 // Личный архив автора.

103. Интервью с Семеновой Н. Т. от 20.10.2005 // Личный архив автора.

104. Интервью с Любимовым А. В. от 11.03.2006 // Личный архив автора.

105. Интервью с Лексенбергом Л.А. от 11.02.2007// Личный архив автора.

106. Интервью с Кузьминой В.П. от 29.06. 2007 // Личный архив автора.1. ЛИТЕРАТУРА

107. Алешина, А. В. Деятельность клубных учреждений Среднего Поволжья в 30-е годы XX века: Дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / A.B. Алешина -Самара, 2005.-277 с.

108. Аминова, В.Х. Октябрь и решение женского вопроса в СССР (19171937 гг.) / В.Х. Аминова. М, 1978. - 254 с.

109. Андреевский, Г.В. Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1930-1940-е годы. -М.: Молодая гвардия; 2003. 463 с.

110. Аникин, А История финансовых потрясений. Российский кризис в свете мирового опыта / А. Аникин. М.:"Олимп-Бизнес", 2002. - 448 с.

111. Антиалкогольная политика Советской власти до 1930-х годов // Стратегия отрезвления / Под ред. Ю.Г. Марченко, П.В. Матвеева. -Новосибирск: Новосибирское книжное изд-во, 1990. -100 с.

112. Баевский, И. Жизненный уровень рабочих СССР растет / И.Баевский. -М.: Профиздат, 1933. 115 с.

113. Барнз Р. Общественная психология в США и СССР 1920-30-х годов в свете теории потребления / Р. Барнз // Вопросы истории. 1995. - №2. -С.133-138.

114. Барсуков, М.И. Очерки истории развития здравоохранения в СССР (1917-1957 гг.) / М.И. Барсуков. М, 1957. - 234 с.

115. Бирюков, О.Л. Борьба за новый быт / О.Л. Бирюков. М.-Л., 1931. — 43 с.

116. Близнакова, М. Советское жилищное строительство в годы эксперимента 1918-1933 гг. / М. Близнакова // Жилище в России: век XX. Архитектура и социальная история / Ред. У.К. Брумфилд. М.: Три квадрата, 2002. -С.53-89.

117. Валевский, Н., За благоустройства городов / Н. Валевский. М.: Власть советов, 1935.- 48 с.

118. Варешин, А. М. Город Сызрань / A.M. Варешин, Б.П. Дедков, A.C. Пономарев. Куйбышев: Куйбышевское книжное изд-во, 1968.- 214 с.

119. Введенский, A.C. Жилищное положение фабрично-заводского пролетариата СССР / A.C. Введенский. M.-JL, 1932. - 67 с.

120. Виноградов, Н.И. Здравоохранение в период борьбы за коллективизацию сельского хозяйства (1930-1934 гг.) / Н.И. Виноградов. -М., 1955.- 165 с.

121. Виноградов, Н.И. Здравоохранение в предвоенный период (19351940 гг.) / Н.И. Виноградов. M., 1956. - 176 с.

122. Винокуров, Г.А. Развитие фармации в Ульяновской области / Г.А. Винокуров. Ульяновск: Ульяновское отделение Приволжского книжного изд-ва, 1971. -254 с.

123. Вишленкова, Е.А. Terra Universitatis: два века университетской культуры в Казани. / Е.А. Вишленкова, С.Ю. Малышева и A.A. Сальникова. -Казань: Б/и, 2005.-498 с.

124. Вишневский, A.B. Серп и рубль. Консервативная модернизация в СССР / A.B. Вишневский. М.: Объединенное гуманитарное издательство, 1998. -429 с.

125. Вишневский, А.Г. Воспроизводство населения и общество. История, современность, взгляд в будущее / А.Г. Вишневский, A.B. Волков. М.: Финансы и статистика, 1982. - 287 с.

126. Волков, В.В. Концепция культурности, 1935-38 гг.: советская цивилизация и повседневность сталинского времени / В.В. Волков // Социологический журнал. 1996. - № 1 -2. - С. 194-214.

127. Воронкова, C.B. Регионалистика как метод познания и управления // Информационный бюллетень научного семинара "Индустриализация в России" 1997. - № 2. - С.4-10.

128. Герасимова, Е.Ю. Советская коммунальная квартира / Е.Ю. Герасимова // Социологический журнал. 1998. - № 1-2. - С.224-243.

129. Гимпельсон, Е.Г. О политике "военного коммунизма" (1918-1920 гг.) / Е.Г. Гимпельсон//Вопросы истории. 1963.-№5.-С.42-51.

130. Гнатовская, Д.Ю. Бытовые коммуны рабочей и студенческой молодежи во второй половине 20 начале 30-х годов / Д.Ю.Гнатовская, М.Р. Зезина // Вестник МГУ. - Серия 8. - 1998. -№1. - С. 42-58.

131. Говоров, И.В. Советское государство и преступный мир (19201940-е гг.) / И.В. Говоров // Вопросы истории. 2003. - № 11. - С. 143-152

132. Голод, С. XX век и тенденции сексуальных отношений в России / С.И. Голод. СПб.: Алетейя, 1996. - 188 с.

133. Гордон, Л.А. Что это было? Размышление о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 1930 40-е годы / Л.А. Гордон, Э.В. Клопов. -М.: Политиздат, 1989. - 318 с.

134. Гордон, Л.А. Черты социалистического образа жизни: быт городских рабочих вчера, сегодня, завтра / Л.А. Гордон, Э.В. Клопов, Л.А. Оников. -М.: "Знание", 1977.- 159 с.

135. Город и деревня в Европейской России: 100 лет перемен: Монографический сборник. М.: ОГИ, 2001 - 560 с.

136. Город Чапаевск: Историко-экономический очерк. Куйбышев: Куйбышевское книжное изд-во, 1988. -272 с.

137. Горький М. Самара во всех отношениях: Письмо одного странствующего рыцаря / М. Горький // Собрание сочинений в 30-ти тт. Т.23. -М., 1953. С.108-119.

138. Градский, В.А. Самара в прошлом, настоящем, будущем /

139. B.А. Градский. М.-Самара: Средне-Волжское краевое изд-во, 1933. - 32 с.

140. Градскова, Ю. "Обычная" советская женщина обзор описаний идентичности / Ю. Градскова. - М.: Спутник, 1999. - 158 с.

141. Давыдов, А.Ю. Нелегальное снабжение российского населения и власть 1917-1921гг.: Мешочники / А.Ю. Давыдов. СПб.: Наука, 2002. -339 с.

142. Детность семьи: вчера, сегодня, завтра / Под ред. A.M. Антонова. М.: "Мысль", 1986. -289 с.

143. Женская повседневность в России в XVIII XX вв.: Материалы международной научной конференции, 25 сентября 2003 г. / Отв. ред. П.П. Щербинин. Тамбов: Изд-во Тамбовского государственного университета, 2003. - 233 с.

144. Жигалина, И.В. Социальная политика Советского государства в 30-е годы XX века (По материалам Среднего Поволжья): Дис. . канд. ист. наук: -07.00.02 / И.В. Жигалина Пенза, 2005. - 266 с.

145. Жиромская, В.Б. Всесоюзная перепись населения 1939 г: история проведения, оценка достоверности / В.Б. Жиромская // Всесоюзная перепись населения 1939 г. Основные итоги / Сост. В.Б. Жиромская. СПб: БЛИЦ, 1999.-С.4-10.

146. Жиромская, В.Б. Демографическая история России в 1930-е годы. Взгляд в неизвестное / В. Б. Жиромская. М.: РОССПЭН, 2001. - 277 с.

147. Журавлев, С. "Крепость социализма": повседневность и мотивация труда на советском предприятии, 1928-1938 гг. / С. Журавлев, М. Мухин. -М.: РОССПЭН, 2004. 240 с.

148. Журавлев, C.B. "Маленькие люди" и "Большая история": иностранцы московского Электрозавода в советском обществе 1920 1930-е гг. /

149. C.B. Журавлев. М.: РОССПЭН, 2000. - 352 с.

150. Журавлев, C.B. Законодательные и нормативные акты / C.B. Журавлев // Профессионализм историка и идеологическая конъюнктура: проблемы источниковедения истории советского общества. М., 1994. - С.23-32.

151. Заводчиков, В.А. Из истории профсоюзного движения Самарской области (1905-1937 гг.): учебное пособие к спецкурсу / В.А. Заводчиков. -Самара: Изд-во СГПУ, 1996.- 72 с.

152. Заводчиков, В.А. Профсоюзы: история, люди, приоритеты, проблемы / В.А. Заводчиков. Самара: Изд-во СГПУ, 2002. - 459 с.

153. Земсков, В.Н. Спецпоселенцы в СССР. 1930-1960 гг. / В. Н. Земсков -М.: Наука, 2003.-304 с.

154. Измозик, B.C. Жилищный вопрос в быту ленинградской партийной советской номенклатуры 1920-193-х гг. / B.C. Измозик, Н.Б. Лебина // Вопросы истории. 2001. - № 4. - С.98-110.

155. Исаев, В.И. "И всюду страсти роковые"./ В.И. Исаев // Родина. 2004. - № 4. - С.67-69.

156. Исаев, В. И. Военизация молодежи и молодежный экстремизм в Сибири (1920-е— начало 1930-х гг.)/ В.И. Исаев // Вестник Новосибирского Государственного Университета. Серия: История, филология. Т. 1. Новосибирск. - 2002. - Вып. 3. - С. 59-70.

157. Исаев, В.И. Быт рабочих Сибири, 1926-1937 гг. / В.И. Исаев. -Новосибирск, 1988. 241 с.

158. Исаев, В.И. Коммуна или коммуналка? Изменения в быту рабочих Сибири в годы индустриализации (вторая половина 1920-х 1930-е гг.) / В.И. Исаев. - Новосибирск: Наука, Сибирская издательская фирма РАН., 1996.- 169 с.

159. История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней, XX век (1918-1998) / Ред. H.H. Кабытова, Л.В. Храмков. М.: Наука, 2000. -232 с.

160. Кабацков, А.Н. Провинциальность в контексте теории MOflepHH3a4HH//http://www.auditorium.m/aud/v/index.php?a=vconf&c=getForm& r=thesisDesc&CounterThesis=l&idthesis=4789

161. Каунова, Н.Е. Голод в начале 1930-х гг. в Средне-Волжском крае: Дис. . канд. ист. наук: 07.00.02./ Н.Е. Каунова - Ульяновск, 2005. - 233 с.

162. Козлов, В.А. Начинается с человека: человеческий фактор в социалистическом строительстве / В.А. Козлов, О.В. Хлевнюк. М.: Политиздат, 1988. -251 с.

163. Козлова, H.H. Горизонты повседневности советской эпохи: Голоса из хора / H.H. Козлова. М.: РАН. Институт философии, 1996. - 215 с.

164. Козлова, H.H. Советские люди. Сцены из истории / H.H. Козлова. М.: Издательство "Европа", 2005. - 544 с.

165. Кон, И.С. Сексуальная культура в России : клубничка на березке / И.С. Кон. М.: ОГИ, 1997. - 459 с.

166. Конюс, Э.М. Пути развития советской охраны материнства и младенчества (1917-1940 гг.) / Э.М. Конюс. -М., 1954-202 с.

167. Корноухова, Г.Г. Повседневность и уровень жизни городского населения СССР в 1920-1930-е гг. (На материалах Астраханской области): Дис. канд. ист. наук: 07.00.02/ Г.Г. Корноухова. - М., 2004. - 197 с.

168. Коткин, С. "Говорить по-большевистски" / S. Kotkin // Американская русистика: Вехи историографии последних лет. Советский период: Антология / Сост. М. Дэвид-Фокс. Самара: Изд-во "Самарский университет", 2001.-С.250-328.

169. Кремляков, B.C. Массовые общественные организации в советском государстве в 1920-30-х гг. / B.C. Кремляков // Дискуссионные вопросы российской истории / Отв. ред. Г. Ш. Сагателян. Арзамас, АГПИ, 1998. -С.256-260.

170. Кромм, М.М. Историческая антропология / М.М. Кромм. СПб., 2000. -178 с.

171. Крупская, Н.К. О бытовых вопросах. Сборник статей / Н.К. Крупская. -М.-Л., 1930.- 156 с.

172. Кузьмин В. Проблемы научной организации быта / В. Кузьмин // Современная архитектура. 1930. - № 3. - С. 11-13.

173. Куйбышевскому водопроводу 100 лет. Куйбышев: Куйбышевское книжное издательство, 1986. - 78 с.

174. Куликова, И.С. Роль партии в решении женского вопроса в СССР / И.С. Куликова // Вопросы истории КПСС. 1980. -№ 7. - С.39-45.

175. Куприянов, А.И. Историческая антропология. Проблемы становления / А.И. Куприянов // Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. -М., 1996. С.366-385

176. Лапицкая, С. Быт рабочих Трехгорной мануфактуры / С. Лапицкая. -М., 1935- 121 с.

177. Ларин, Ю. Строительство социализма и коллективизация быта / Ю. Ларин. Л.: Прибой, 1930.- 65 с.

178. Лебедев, Н. Внимание! Кинематограф! О кино и киноведении. (Статьи, исследования, выступления). / Н. Лебедев. М.: Искусство, 1974. - 394 с.

179. Лебедев-Патрейко, В. Бюджет времени рабочей семьи / В. Лебедев-Патрейко, Г. Рабинович, Д. Родин. Л., 1933. - 56 с.

180. Лебина, Н. Б. Коммунальный, коммунальный, коммунальный мир./ Н.Б. Лебина//Родина.-1997,-№ 1.-С. 16-21.

181. Лебина, Н.Б. "Папа, отдай деньги маме."/ Н.Б. Лебина // Родина. -1996. ~№ 12. С.69-73.

182. Лебина, Н. "Ленька Пантелеев сыщиков гроза". Преступность в советском обществе 20-30-х гг. / Н.Б. Лебина // Родина. - 1995. - № 1. -С.59-63.

183. Лебина, Н. Б. Проституция в Петербурге (40-е гг. Х1Хв. 40-е гг. ХХв.) / Н.Б. Лебина, М.В. Шкаровский. - М., Прогресс-Академия, 1994 - 219 с.

184. Лебина, Н.Б. Повседневная жизнь советского города: нормы и аномалии. 1920-1930 годы/ Н.Б. Лебина. СП б.: «Нева», 1999. - 316 с.

185. Лебина, Н.Б. Энциклопедия банальностей: Советская повседневность: Контуры, символы, знаки / Н.Б. Лебина. СПб: "Дмитрий Буланин", 2006. -444 с.

186. Литвак К.Б. Самогоноварение и потребление алкоголя в российской деревне 1920-х годов /К.Б. Литвак // Отечественная история. 1992. - № 4. -С.74-88.

187. Лопяло, К.К. Жилищно-бытовое строительство СССР за 15 лет / К.К. Лопяло. М.-Л., 1932. - 53 с.

188. Людке, А. Что такое история повседневности? Ее достижения и перспективы в Германии /А.Людке // Социальная история: Ежегодник. 1998. -М.: РОССПЭН,1999.-С.77-100

189. Маркевич А.М. "Магнитка близ Садового кольца". Стимулы к работе на Московском заводе "Серп и молот" 1883 -2001 гг. / А.М. Маркевич, А.К. Соколов. М., РОССПЭН, 2005. - 367 с.

190. Марков, А. Был ли секс при советской власти? / А. Марков // Родина. -1995. № 9. - С.51 -55.

191. Маркус, Б. Труд в социалистическом обществе / Б. Маркус. М.: Политиздат, 1939. - 306 с.

192. Меерович, М. Власть и жилище (жилищная политика в СССР в 1917 -1920-х гг.) / М. Меерович // Вестник Евразии. 2003. - № 1(20). - С.5-66.

193. Меерович, М.Г. Рождение и смерть жилищной кооперации. Жилищная политика в СССР 1924-37 гг. / М.Г. Меерович. Иркутск: Изд-во Иркутского государственного технического университета, 2004. - 272 с.

194. Меерович, М.Г. Социально-культурные основы осуществления государственной жилищной политики в РСФСР (1917-1941 гг.) Автореф. дис. канд. ист. наук: 24.00.01 / М.Г. Меерович. - Улан-Удэ, 2004. - 34 с.

195. Мирошниченко, Л.Д. Из истории борьбы с пьянством и алкоголизмом в 1920-30-х гг. / Л.Д. Мирошниченко // Вопросы наркологии. 1990. - № 3. -С.54-58.

196. Мордасова, М.А. Праздничная культура Южного Урала в 1917-1941 гг.: Дис. канд. ист. наук: 07.00.02/ М.А. Мордасова - Челябинск, 2005. - 210 с.

197. Мстиславский, П.С. Народное потребление при социализме/ П.С. Мстиславский. -М.: Госполитиздат, 1961.-314 с.

198. Нарский, И. Жизнь в катастрофе: будни населения Урала в 1917-1922 гг. / И. Нарский. М.: РОССПЭН, 2001. - 613 с.

199. Население России в XX веке. Исторические очерки. В 3-х тт. Т.1. .М: РОССПЭН, 2000.-463 с.

200. Наякшин, К.Я. Культурное строительство в Куйбышевской области за 30 лет/ К.Я. Наякшин. Куйбышев: Куйбышевское областное изд-во, 1947. -28 с.

201. Наякшин, К.Я. Очерки истории Куйбышевской области. / К.Я. Наякшин. Куйбышев, Куйбышевское книжное издательство, 1962. - 622 с.

202. Нечаева, A.M. Охрана материнства и детства в СССР/ A.M. Нечаева. -М„ 1988. 198 с.

203. Николаев, В.Г. Советская очередь как среда обитания / В.Г. Николаев // Россия и современный мир. 2000. - № 3. - С.55-72.

204. Общество и власть. 1930-е гг. Повествование в документах / Отв. ред. А. К. Соколов. М.: РОССПЕН, 1998. - 348 с.

205. Орлов, И.Б. Жилищная политика советской власти в первое послереволюционное двадцатилетие / И.Б. Орлов // Наука сервису / Под ред. Ю.Н. Маслова. Ч. I. -М.: МГУС, 2003. - С. 142-149.

206. Осокина, Е.А. Жертвы голода 1933 года: сколько их?: (Анализ демографической статистики ЦГАНХ СССР) / Е.А. Осокина // История СССР.-1991.-N 5.-С. 18-26

207. Осокина, Е.А. За фасадом "сталинского изобилия"(1928-1941 гг.) / Е.А.

208. Осокина. М.:РОССПЭН, 2000. - 267 с. t

209. Осокина, Е.А. За зеркальной дверью Торгсина / Е.А. Осокина // Отечественная история. 1995. -№ 2. - С. 86-104.

210. Осокина, Е.А. Иерархия потребления: о жизни людей в условиях сталинского снабжения 1928-1935 гг. / Е.А. Осокина. М.: Изд-во МГОУ, 1993.-144 с.

211. Панин, С. "Хозяин улиц городских": хулиганство в 1920-е гг. / С. Панин // Родина. 2002. - № 2. - С.92-94.

212. Панин, С.Е. Повседневная жизнь советских городов: пьянство, проституция, преступность и борьба с ними в 1920-е годы (на материалах Пензенской губернии)./ С.Е. Панин. Пенза: ПГПУ, 2002. -252 с.

213. Паперный, В. Мужчины, женщины и жилое пространство / В. Паперный // Жилище в России: век XX. Архитектура и социальная история / Ред. У.К. Брумфилд. М.: Три квадрата, 2002. - С.90-102.

214. Паперный, В.З. Культура "Два" / В.З. Паперный. М: Новое литературное обозрение, 1996. -382 с.

215. Повседневность российской провинции: история, язык и пространство: Материалы 3-й Всероссийской летней школы "Провинциальная культура России: подходы и методы изучения истории повседневности". Казань: Новое знание, 2002. - 328 с.

216. Полиция и милиция России: страницы истории / Под ред. А. В. Борисова. М.: Наука, 1995. - 318 с.

217. Поляков, Ю.А. Воздействие государства на демографические процессы в СССР (1920-1930-е гг.) / Ю.А. Поляков // Вопросы истории. -1995. № 3. - С. 122-128.

218. Протько, Т.С. В борьбе за трезвость: Страницы истории / Т.С. Протько. Минск: Наука и техника, 1988. - 162 с.

219. Пушкарева, H.JI. Зачем он нужен, этот "гендер"? Новые концепции и новые подходы к анализу прошлого / H.JI. Пушкарева // Социальная история. Ежегодник. 1998.-М.: РОССПЭН, 1999.-С.155-174.

220. Пушкарева, H.JI. История повседневности и частной жизни глазами историка / H.JI. Пушкарева // Социальная история: Ежегодник. -2003. М.: РОССПЭН, 2005. С. 103-110.

221. Рабжаева, M.B. Историко-социальный анализ семейной политики в России XX века / М.В. Рабжаева // Социологические исследования. 2004. -№ 6. - С.86-97.

222. Радаев, В.В. Социальная стратификация. 2-е изд. / В.В. Радаев, О.И. Шкаратан. М.: Аспект-Пресс, 1996. - 317 с.

223. Репинецкий, А.И. Городское население Среднего Поволжья в послевоенное двадцатилетие 1945-1965 гг.: Очерки демографической истории / А.И. Репинецкий, М.А. Румянцева. Самара: Изд-во "НТЦ", 2005.- 262 с.

224. Садвокасова, Е.А. Социально-гигиенические аспекты регулирования размеров семьи / Е.А.Садвокасова. М.: "Медицина", 1969. - 190 с.

225. Сальникова, A.A. Российское детство в XX веке: история, теория и практика исследования / Сальникова A.A. Казань: Казанский государственный университет, 2007. - 256 с.

226. Самарская летопись: Очерки истории Самарского края с древнейших времен до наших дней: В 3 кн. / Под ред. П.С. Кабытова, JI.B. Храмкова -Книга третья: Самарский край в XX веке (1918-1996 гг.). Самара: Изд-во "Самарский университет", 1997. - 264 с.

227. Самарский трамвай. 90 лет. Самара, 2005. - 83 с.

228. Сандомирская, И.И. Сталинский туризм как "практика пути" / И.И Сандомирская // Общественные науки и современность. 1996. - № 4 -С.163-172.

229. Сергеев Ю.Д. Профессия врача. Юридические основы. Киев: Выща шк. Головное изд-во, 1988. 208 с.

230. Сиротина, С. Г. Государственная политика развития советского здравоохранения в 1920-1930-е гг. (На материалах Нижнего Поволжья): Дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / С. Г. Сиротина - Б. м., 2006. - 270 с.

231. Смирнова, Т.М. "Бывшие люди" Советской России: Стратегии выживания и пути интеграции. 1917-1936 гг./ Т.М. Смирнова. М.: "Мир истории", 2003.-296 с.

232. Смирнова, Т.М. "Бывшие": штрихи к социальной политике советской власти/ Т.М. Смирнова // Отечественная история. 2000. - № 2. - С.37-48.

233. Советская культура в реконструктивный период 1928-1941 гг. / Отв.ред. М.П.Ким. М.: Наука, 1988 - 606 с.

234. Соколов, А.К. Социальная история России новейшего времени: проблемы методологии и источниковедения / А.К. Соколов // Социальная история: Ежегодник. 1998. М.: РОССПЭНД999. - С.39-76.

235. Сохань, И.В. Повседневность как универсальное основание человеческой культуры: Автореф. дис. . канд. филос. наук: 09.00.13/ И.В. Сохань - Томск : Б/и, 1999. - 18 с.

236. Стадников, В. Конструктивизм. Индустриализация. Власть. Архитектура Самары периода индустриализации / В. Стадников // Строй-инфо. Спецвыпуск. 1999 - № 322(118). - С.42-48.

237. Стеблев, Э.А. Экономика российской повседневности / Э.А. Стеблев // Российская повседневность 1921-1941 гг.: Новые подходы. СПб.: Издательство СПбГУЭФ, 1995. С.115-122.

238. Степанов, А.И. Страницы из истории города Чапаевска (1909-1930 гг.) / А.И. Степанов. Чапаевск: ЧИПО, 1996. - 56 с.

239. Судьбы людей. Россия XX век. Биографии семей как объект социологического исследования / Под ред. В. Семеновой. М.: Изд-во МГУ, 1996. -230 с.

240. Такала, И.Р. Веселие на Руси. История алкогольной проблемы в России. / И.Р. Такала. СПб.: "Журнал Нева", 2002. - 335 с.

241. Томпсон, П. Голос прошлого. Устная история / П. Томпсон. М.: "Весь мир", 2003.-368 с.

242. Тяжельникова, B.C. Советская песня и формирование советской идентичности / B.C. Тяжельникова // Отечественная история. 2001. - № 5,-С.174-181.

243. Ульянова, С. "Несуны" в законе: кражи на предприятиях в 1920-е гг. / С. Ульянова // Родина. 2001. - № 10. - С.74-76.

244. Урланис, Б.Ц. Рождаемость и продолжительность жизни в СССР / Б.Ц. Урланис. -М.: Госстатиздат, 1963. 136 с.

245. Усыскин, Г.С. Очерки истории российского туризма / Г.С. Усыскин. -М.: Герда, 2000.-219 с.

246. Утехин, И. Очерки коммунального быта / И. Утехин. М.: ОГИ, 2004. -277 с.

247. Физическая культура и спорт в СССР в цифрах и фактах (19171961 гг.). М.: Физкультура и спорт, 1962. - 169 с.

248. Фицпатрик, Ш. "Приписывание к классу" как система социальной идентификации / Ш. Фицпатрик // Американская русистика: Вехиисториографии последних лет. Советский период: Антология / Сост. М. Дэвид-Фокс. Самара: "Самарский университет", 2001. С. 174-207.

249. Фицпатрик, Ш. Повседневный сталинизм: социальная история Советской России в 30-е годы: город / Ш. Фицпатрик. М.: РОССПЭН, 2001. -336 с.

250. Холмс, JI. Социальная история России: 1917 1941 гг. / JI. Холмс. -Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского универститета, 1994. - 140 с.

251. Хубова, Д.Н. Черные доски: tabula rasa. Голод 1932-33 гг. в устных свидетельствах / Д.Н. Хубова // Голод 1932-1933 гг. М., 1995. - С.66-89.

252. Черных, А. И. Становление России Советской: 20-е гг. в зеркале социологии. / А.И. Черных. М.: Памятники ист. мысли, 1998. - 280 с.

253. Чикин, С .Я. КПСС и охрана здоровья народа / С.Я. Чикин. М.: Политиздат, 1977. - 191 с.

254. Чирков, П.М. Решение женского вопроса в СССР. 1917 1937 гг. / П.М. Чирков. - М.: Мысль, 1978. - 250 с.

255. Чуйкина, С. "Быт неотделим о политики" официальные и неофициальные нормы половой морали в советском обществе 1930-80-х гг. / С. Чуйкина // В поисках сексуальности / Под ред. Е. А. Здравомысловой. -СПб.: "Дмитрий Буланин", 2002 С.99-127.

256. Шарошкин, H.A. К вопросу о продовольственном снабжении рабочих Поволжья 1928-1937 гг. / H.A. Шарошкин // Исторические исследования. Самара. 1998. - Вып.2. - С. 128-138.

257. Шарошкин, H.A. Изменения в численности и составе рабочих Поволжья в переходный период от капитализма к социализму (1917-1937 гг.) / H.A. Шарошкин. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1984.

258. Шарошкин, Н.А. Развитие коммунального хозяйства и благоустройства городов Поволжья в 1930-е годы / Н.А. Шарошкин // Исторические записки: Межвузовский сборник научных трудов. Пенза, 1999. Вып. 3. - С. 164-174.

259. Шерстнева, Е. "Грязные руки грозят бедой" / Е. Шерстнева, М. Поддубный // Родина. 2001. - № 6. - С.67-71.

260. Constructing Russian Culture in the Age of Revolution: 1881 1940 / eds. C. Kelly and D. Shepherd . - Oxford, New-York: Oxford University Press, 1998. -358 p.

261. Dunham, V. In Stalin's time. Middleclass values in Soviet fiction / V. Dunham. Cambridge: Cambridge University Press, 1976. - 288 p.

262. Fitzpatrick, S. After NEP: the fate of NEP entrepreneurs, small traders and artisans in the "socialist Russia" of the 1930s / S. Fitzpatrick // Russian History. -1986. Vol. 13.-№2-3.- P. 187-234.

263. Fitzpatrick, S. The Cultural Front: Power and Culture in Revolutionary Russia. / S. Fitzpatrick. Ithaca, New-York, London: Cornell University Press, 1992.-264 p.

264. Geiger, H.K. The family in Soviet Russia / H.K. Geiger. Cambridge: CUP, 1968.

265. Geiger, K. Deprivation and solidarity in the Soviet Urban Family. / H.K. Geiger. Harvard university. Reprinted from American Sociological Review. -Vol.20.-№1.- 1955.-67 p.

266. Goldman, W.Z. Women, the state and revolution: Soviet Family policy and Social Life. 1917-1936 / W.Z. Goldman. Cambridge: Cambridge university press. 1993.-351 p.

267. Gronow, L. Caviar with Champagne. Common Luxury and the Ideals of the Good life in Stalin's Russia / L. Gronow. Oxford, New-York: Berg, 2003. -196 p.

268. Inkeles, A., Bauer, R. The Soviet citizen: Daily life in a totalitarian society / A. Inkeles, R. Bauer. Cambridge: Harvard univer. press, 1959. - 402 p.

269. Kelly, C. "A laboratory for the manufacture of proletarian writers": the stengazeta (wall newspaper), "kul'turnost" and the language of politics in the early Soviet period / C. Kelly // Europe-Asia studies 2002. - Vol.54. - № 4. -P.573-602.

270. Kotkin, S. Magnetic mountain. Stalinism as civilization. Berkley: University of California Press, 1995.-639 p.

271. Smith, S.A. The social meaning of Swearing workers and bad language in late imperial and early soviet Russia / S.A. Smith // Past and present. 1998. -№ 160.-P. 167-202.