автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Позднесарматская культура южной части междуречья Волги и Дона. Проблемы хронологии и периодизации

Полный текст автореферата диссертации по теме "Позднесарматская культура южной части междуречья Волги и Дона. Проблемы хронологии и периодизации"

Кривошеее Михаил Васильевич

Позднесарматская культура южной части междуречья Волги и Дона. Проблемы хронологии и периодизации

Специальность 07 00 06 - Археология

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Воронеж - 2005

Работа выполнена в Волгоградском государственном университете

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Скрипкин Анатолий Степанович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Медведев Александр Павлович;

кандидат исторических наук, профессор Мамонтов Владислав Иванович

Ведущая организация: Самарский государственный университет

Защита состоится 20 июня 2005 года в № часов на заседании диссертационного совета Д212.038.12 при Воронежском государственном университете про адресу: 349068, г. Воронеж, Московский проспект, 88, ауд. 211.

С диссертацией можно ознакомится в научной библиотеке Воронежского государственного университета: 349006, г. Воронеж, Университетская пл., 1.

Автореферат разослан 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Акинышин А. Н.

Актуальность темы. На огромном пространстве от Зауралья до Северного Причерноморья позднесарматская культура появилась практически единовременно около сер. II в. н.э. К моменту ее сложения в южнорусских степях 'сарматские кочевые племена, относимые к группе ираноязычных народов, обитали на этой территории более пяти веков. В разных регионах становление позднесарматской культуры имело свою специфику. В междуречье Волги и Дона на протяжении многих веков происходило взаимодействие культур савромато-сарматского круга, что нашло отражение и в памятниках позднесарматской культуры. Её' становление в указанном регионе, как свидетельствует накопленный за последние десятилетия материал, происходило при активном взаимодействии традиций предшествующей среднесарматской культуры и инноваций, характеризующих новую культуру.

Для изучения сознательно выбран локально ограниченный регион междуречья Волги и Дона, где сосредоточено наибольшее количество исследуемых памятников, что дает возможность более тщательно разработать их типологию и создать дробную периодизацию рассматриваемой культуры. В сармагской археологии в последние время наблюдается тенденция к изучению разных культур в пределах ограниченных территорий. Такой подход позволяет наиболее глубоко исследовать вопросы их становления и развития с учетом локальных особенностей, которые нивелируются при рассмотрении тех же проблем в более широких ареалах. Подтверждением этого является целый ряд исследований аналогичного характера (А.П. Медведев, 1990; В.Е. Максименко, 1998; И.В. Сергацков, 2000; С.Г. Боталов, С.Ю,Гуцалов,2000).

В работе учтен практически весь археологический материал исследуемого региона, представленный погребальными памятниками позднесарматского времени, известный на 2003 год. Следует отметить, большая часть его не опубликована. Источниковая база позволяет выявить

специфику развития позднесарматской культуры не только в обозначенном регионе в целом, но и в пределах более мелких территорий, входящих в него. В результате проделанной в диссертации работе появляется возможность для исследования более высокого уровня, связанного с реконструкцией этноисторических процессов в Волго-Донском регионе.

Степень разработанности темы. Первые археологические исследования в южном районе Волго-Донского междуречья были проведены П.С. Рыковым в конце 20-х - начале 30-х годов XX в. н.э. на реке Есауловский Аксай и в Калмыкии. Следующий этап связан с работами в 60-70-е годы экспедиций В.П. Шилова и И.В. Синицына в Астраханской и Волгоградской областях и Калмыкии.

. С 70 гг. XX в. активные и планомерные исследования на территории южной части междуречья Волги и Дона предпринимают археологи Ростова-на-Дону, Волгограда, Астрахани, Калмыкии, а также экспедиции из Москвы и Санкт-Петербурга.

С момента открьпия памятников позднесарматского времени они привлекли внимание археологов. Первые погребения позднесарматского времени 1Г-Щ вв. в Нижнем Поволжье были исследованы в конце XIX в. АА Спицыным. Уже в советское время в сер. 20-х гг. XX в. П.С. Рыков на материалах Сусловского могильника в Нижнем Поволжье выделил несколько групп погребений, объединив их в четыре культуры "А", "В", "С", "Д". В культуру "В" П.С. Рыков включил большинство погребений позднесарматского времени, датировав её П-Ш вв. н.э. В 1927 г. П.Д. Pay выделил две культурные стадии в развитии сарматских древностей, датировав позднеримскую (Stufe В)- Ш-IV вв. н.э. К позднеримской стадии П.Д. Pay относил погребения с северной ориентировкой погребенных, с деформированными черепами, в узких ямах с подбоями и без них.

В послевоенное время К.Ф. Смирнов пересмотрел датировки предложенных П.Д. Pay периодов. Он впервые предложил четырехчленную

схему развития культуры кочевников Урало-Поволжья VI в. до н.э. - IV в. н.э., выделив 4 стадии: савроматскую, раннесарматскую, среднесарматскую, позднесарматскую. Позднесарматскую стадию автор ограничил II-IV вв. н.э. Итогом изучения истории и культуры сарматов в предвоенное время является труд Б.Н. Гракова "Пережитки матриархата у сарматов" (1947), в котором автор, в отличие от М.И. Ростовцева, отстаивал преемственность в эволюции сарматской культуры на протяжении всего ее существования. Также применив четырехчленную периодизацию, Б.Н. Граков подробно описал признаки каждой культуры. Последнюю ступень своей периодизации автор назвал аланской или шиповской культурой П-^ вв. н.э.

В 70-е годы А.С. Скрипкин разработал дробную периодизацию позднесарматских памятников Нижнего Поволжья, выделив 3 исторических этапа в развитии позднесарматской культуры. На первом этапе, с рубежа I-II вв. н.э. по третью четверть II в. н.э., появляются первые элементы новой культуры, которые прослеживаются в погребальном обряде и обычае деформации головы. Второй этап, датирующийся третьей четвертью II- сер. III вв. н.э., 'характеризуется единством развития погребального обряда и стабилизацией погребального инвентаря во всех районах Нижнего Поволжья. Начало третьего этапа - сер. Ш-^ вв.- совпадает с разгромом Танаиса. Основными типами могил в это время являются подбойные и прямоугольно-удлиненные ямы, число которых становится примерно равным. Финал позднесарматской культуры А.С. Скрипкин объясняет уходом сарматов на запад в составе гуннского союза в 70 гг. IV в.

Параллельно вопросам периодизации разрабатывались и проблемы происхождения позднесарматской культуры: М.Г. Мошкова ядро позднесарматской кулыуры связывает с аланским этносом, продвинувшимся в Доно-Уральский регион из Средней Азии во II в. н.э. и включившим местное население предшествующей эпохи в состав единого политического объединения. СИ. Безуглов в памятниках нижнедонских кочевников Ш-ГУ

вв. н.э. отмечает /мощный импульс культурных влияний Центрального Кавказа, который привел к заимствованиям некоторых социально престижных обрядовых норм пришельцев степным населением. Уделялось внимание и разработке отдельных аспектов погребальных традиций сарматского времени: по мнению И.П. Засецкой и А.С. Скрипкина финал поздней группы диагональных погребений первых веков нашей эры относится именно к позднесарматскому времени и вся группа датируется I-началом III вв. н.э.

Параллельно изучению проблем погребальных традиций сарматских культур разрабатывались хронологические схемы для отдельных категорий сопровождающего погребального инвентаря: керамики (А.С. Скрипкин, М.П. Абрамова), фибул (А.К. Амброз, А.С. Скрипкин, В.М. Косяненко), зеркал (A.M. Хазанов, М.П. Абрамова, А.С. Скрипкин), вооружения (A.M. Хазанов), ременных гарнитур (В.Ю. Малашев).

На протяжении XX в. источниковая база постоянно увеличивалась. П.С. Рыков выделил 4 археологические культуры лишь на материалах одного Сусловского могильника. К.Ф. Смирнов в 40-е годы в своей диссертации по истории сарматов первых веков нашей эры Поволжья и Южного Приуралья опирался на анализ около 300 погребений. А.С. Скрипкин в 70-е.годы использовал в изучении позднесарматской культуры в Нижнем Поволжье почти 400 комплексов. В предлагаемой диссертации рассматривается почти •600 погребений позднесарматского времени только в южной части ВолгоДонского междуречья.

Рост количества раскопанных сарматских памятников в последние десятилетия позволяет более детально исследовать развитие сарматской культуры на разных её этапах в отдельно взятых небольших регионах.

Целью работы является разработка периодизации позднесарматской культуры, отражающей её развитие как в пределах всего исследуемого региона, так и с учетом особенностей выделенных микрорайонов на базе

детального анализа всего имеющегося на сегодняшний день материала по позднесарматской культуре из южной части междуречья Волги и Дона с позиции его хронологических возможностей.

Исходя из поставленной цели, в диссертации решаются следующие задачи:

- создание типологии погребального инвентаря;

- разработка хронологической шкалы с максимально узкими датами для различных типов вещей;

- выявление динамики развития материальной культуры;

- характеристика погребального обряда с учетом хронологических и региональных особенностей в рамках южной части междуречья Волги и Дона;

- уточнение времени появления инноваций и сложения археологического комплекса позднесарматской культуры;

- выделение этапов развития культуры;

- определение особенности развития и становления позднесарматской археологических культуры в различных районах южной части междуречья.

Территориальные рамки работы - междуречье Волги и Дона южнее Волгограда. Северная граница исследуемой территории условно проведена по линии, проходящей в месте наибольшего сближения Волги и Дона в районе Волгограда. Южной границей исследуемой территории является река Маныч. Памятники к югу от Маныча отличаются собственной спецификой и не включены в обработку. Для анализа материалов с территории южного района междуречья привлекались аналогии из других областей распространения позднесарматской культуры: Приуралья, Заволжья, устья Дона, Северного Причерноморья, Северного Кавказа.

Хронологические рамки диссертационного исследования охватывают период II - IV вв. н.э. Нижняя хронологическая граница обозначает появление отдельных элементов позднесарматской культуры в погребальном обряде населения междуречья и появление новых типов и категорий вещевого материала, характерного для позднесарматских

памятников междуречья, Верхняя дата обусловлена исчезновением позднесарматских памятников на территории междуречья Волги и Дона.

Методологической основой диссертации являются комплексный подход к анализу археологических источников, основанный на типологическом методе и взаимовстречаемости различных типов вещей в погребальных памятниках. В работе использованы системный, историко-сравнительный и историко-генетический методы.

Источниковой базой исследования послужили материалы археологических раскопок курганных могильников на территории Волгоградской, Астраханской, Ростовской областей, в республике Калмыкия с конца 20-х годов XX в. до последнего времени. В выборку включено 586 погребальных комплексов позднесарматского времени. Данные по ним взяты из опубликованных работ, архивов и фондов областных музеев (Волгоград, Астрахань, Ростов-на-Дону) и архива Института археологии РАН.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

1. Впервые рассматриваются хронология и периодизация локального региона распространения позднесарматской культуры, которым является южная часть Волго-Донского междуречья.

2. Для ряда категорий вещевого материала разработаны новые или усовершенствованы уже существующие типологии.

3. Определены достаточно узкие хронологические рамки для представительного ряда типов вещей, использовавшиеся как хроноиндикаторы для выделения периодов позднесарматской культуры.

4. Впервые предложена периодизация позднесарматской культуры с учетом особенностей её развития в отдельных микрорайонах исследуемого региона.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы для определения хронологических позиций археологических памятников позднесарматского времени, при

изучении истории сарматов Нижнего Поволжья и Подонья, при написании обобщающих работ по археологии и истории сарматов, для разработки лекционных курсов, спецкурсов и спецсеминаров для студентов исторических факультетов вузов, при написании учебных пособий, а также в музейной и краеведческой работе.

Апробация работы. По теме диссертационного исследования были сделаны доклады на V, VI и VII межвузовской конференции студентов и молодых ученых г. Волгограда и Волгоградской области (Волгоград, 2001, 2002, 2003), на VIII Донской международной археологической конференции (Ростов-на-Дону, 2002), на V международной конференции «Проблемы сарматской археологии и истории» (Краснодар, 2004), на межвузовском историко-археологическом семинаре в Волгоградском государственном университете '(Волгоград, 2004), на XV краеведческих чтениях в Волгоградском областном краеведческом музее (2004), на I Международной Нижневолжской археологической конференции (Волгоград, 2004). Отдельные положения диссертации опубликованы в 10 статьях.

Основное защищаемое положение: анализ вещевого материала и погребального обряда позволил выделить три основных этапа в развитии позднесарматской культуры в исследуемом регионе. Обоснована локальная специфика позднесарматской культуры в четырёх выделенных микрорайонах.

Структура диссертации определялась поставленными в ней целями и задачами. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, списка библиографии, и четырех приложений, содержащих списки памятников, иллюстра'швный и табличный материал.

Основное содержание работы Во введении обосновывается актуальность темы, излагается история изучения позднесарматских памятников междуречья Волги и Дона и формулируются цели и задачи исследования, указываются географические и хронологические рамки работы, определяется её методологическая основа, практическая значимость и научная новизна.

В первой главе - «Типология, вещевого инвентаря» - проводится типологический анализ основных категорий погребального инвентаря: фибул, глиняной посуды и курильниц, зеркал, ременной гарнитуры. Ввиду слабой вариабельности в позднесарматское время клинкового оружия, наконечников стрел и ножниц, они не типологизировались, что не исключает их применения в качестве датирующих категорий инвентаря в отдельных случаях. В типологию не включены бусы, привлечение которых требует отдельных специальных, включая лабораторные, исследований. Предложенная типология разработана с учетом предшествующих исследований и служит инструментом для определения времени бытования ведущих типов вещевого материала позднесарматской культуры исследуемого региона и, в конечном счете, разработки её периодизации.

При описании фибул позднесарматского времени Волго-Донского региона использовалась классификация А. К. Амброза. Некоторые типологические схемы скорректированы с учетом разработок А.С. Скрипкина, В.М. Косяненко и моих собственных. При создании типологии керамической посуды были использованы разработки А.С. Скрипкина, В.Б. Ковалевской, Г.А. Федорова-Давыдова, И.С. Каменецкого, Д.В. Деопик, A.M. Обломского. Мною отобран минимум наиболее информативных, «работающих» признаков, апробированных в типологиях вышеназванных авторов. В основу типологии зеркал положен принцип морфологической близости изделий и особенности орнаментальных мотивов на них. Практически полностью заимствована типология ременной гарнитуры, предложенная В.Ю.

Малашевым, как наиболее удачная и полная, к которой добавлены неучтенные в ней типы.

Вторая глава - «Хронология вещевого материала» - посвящена хронологическому анализу различных категорий вещей. Для разработки хронологии вещевого материала в диссертации применяется ряд методов, в зависимости от характера самих вещей: метод аналогий, метод, основанный на выявлении повышенной взаимовстречаемости в комплексах определенных типов вещей. При датировании отдельных комплексов метод узких датировок позволяет максимально сузить хронологический интервал совершения погребения.

Хронологический анализ отдельных типов вещей позволил выделить несколько групп, включающих различные типы вещей, близких по времени существования. Поскольку длительность времени бытования типов различна, выделено восемь хронологических групп с различными периодами их существования на основании хронологических позиций наиболее четко датируемых типов отдельных категорий вещей и их взаимовстречаемости: фибул, зеркал, гончарных сосудов северокавказского и нижнедонского производства, отдельных элементов ременной гарнитуры.

1) Первая половина - сер. Ив. н э.

2) Вторая половина Ив. н.э.

3) Конец II- первая половина Швв. н.э.

4) Вторая половина II- первая половина Швв. н.э.

5) Вторая половина III в. н э.

6) Конец ПЫУвв. н.э.

7) Вторая половинаШ-Швв. н.э.

8) П-тв. н.э.

В данной главе рассмотрены вопросы хронологии не только массового материала, но и вещей, редко встречаемых в погребениях, но имеющих значение для хронологии комплексов: керамических, металлических и

стеклянных сосудов импортного производства, орудий труда, украшений (серёг) и предметов туалета (гребней).

Третья глава - «Погребальный обряд позднесарматской культуры южной части междуречья Волги и Дона» состоит из двух разделов. В разделе 1 «Общая характеристика погребального обряда» приводится анализ погребальных традиций в южной части междуречья Волги и Дона в позднесарматское время.

В данном разделе анализируются 586 погребальных комплекса из 97 курганных групп. Могильники чаще всего находятся на вершинах водоразделов, высоких берегах рек и вытянуты цепочками как в меридиональном, так и в широтном направлении, в зависимости от топографии местности. В 25,5% комплексов от общего числа выборки на древнем горизонте под насыпью встречен кольцевой выкид из могильной ямы. В 3 случаях в памятниках второй половины Ш-^ вв. Нижнего Дона под насыпью отмечены ровики квадратной формы. Погребения позднесарматского времени, как правило, встречаются под индивидуальными насыпями. Лишь 6,8% погребений впущены в курганы более раннего времени.

Конструкцию могильных ям удалось определить лишь в 565 случаях. В 293 случае погребения совершены в подбоях (52%). Широкие прямоугольные ямы зафиксированы в 91 случае (16,1%). Среди тех комплексов, где удалось определить положение костяка можно выделить два варианта: вариант А -ямы с диагональным положением костяка (33% ям этого типа), вариант Б - с положением костяка по продольной оси ямы (это 40% ям этого типа). В 27% случаев положение костяков проследить не удалось. В 84 случаях погребения совершены в узких прямоугольных или подовальных ямах (14,9%). В 80 случаях удалось зафиксировать катакомбные могилы (14,2 %), различия между которыми основаны на соотношении направлений длинных осей ямы и камеры. Среди исследованных комплексов встречено 16 ям с заплечиками

(2,8%) двух вариантов: вариант А - нижняя яма расположена по диагонали дна верхней, вариант Б - нижняя яма - по оси дна верхней.

В данной главе рассматриваются особенности оформления погребального ложа, позы погребенных/ В исследуемых комплексах лишь в 395 случаях удалось зафиксировать ориентировку погребенных. В северный сектор были ориентированы 57,7% погребенных от числа с установленной ориентировкой. В южный сектор ориентировано 35,7% погребенных. Незначительный процент погребенных был ориентирован в западный (4,8%) и восточный (1,8%) сектора. Отмечен высокий процент деформации черепов в данном регионе в позднесарматское время - 61,6%. Там, где удалось определить пол погребенных, к мужским отнесено 218 захоронений, к женским -131. Эта диспропорция в пользу мужских погребений характерна для всех этапов позднесарматской культуры. Коэффициент соотношения мужских и женских погребений составляет 1,6.

Достаточно часто отмечаются находки сакрального характера: кусочки мела (35 случаев), отщепы кремня (42 случая), сера или ярозит (41 случай), ракушки (15 случаев), кусочки смолы (9 случаев), гальки (8 случаев). В качестве погребальной пищи использовали чаще всего кости овцы (в 42% погребений). В большинстве случаев это кости ноги и таза. В данной главе также рассмотрены находки керамических сосудов, зеркал, фибул, курильниц, орудий труда, оружия в качестве погребального инвентаря.

В разделе 2 - «Региональные и хронологические особенности погребального обряда» - рассмотрена специфика развития позднесарматской культуры в различных районах междуречья Волги и Дона к югу от Волгограда. Картографирование памятников позволило выявить специфику их распределения. Выделяется несколько районов их скопления. Дальнейшее исследование показало, что позднесарматские памятники в каждом из районов отличаются не только географическим положением, но и характером

определенных черт погребального обряда, а иногда и набором сопровождающего инвентаря.

Район I. Территории, тяготеющие к правобережью Волги, куда вошли северные районы Астраханской области, северо-восточные и центральные районы Калмыкии.

Район II. Бассейны рек Есауловского Аксая и Мышковы, а также более северные районы, вплоть до территории максимального сближения Волги и Дона, где сейчас проходит Волго-Донской судоходный канал.

Район III. Низовья и средние течения рек Сал и Маныч (правый берег), Доно-Сальское междуречье, бассейн Курмоярского Аксая.

Район IV, Левобережье Восточного Маныча и юго-западные районы Калмыкии.

Количество позднесарматских памятников в этих районах не одинаково. Наибольшая концентрация их отмечается в I районе междуречья - 256 погребений (43,7% от общей выборки). Во II районе обнаружено 123 погребения (21%). В III районе найдено 128 комплексов (21,8%) позднесарматского времени. В IV районе обнаружено 79 погребений (13,5%) позднесарматской культуры. Анализ погребального обряда во времени и с учетом территориальных особенностей позволяет рассмотреть его в динамике по отдельным районам, что дает возможность глубже проследить развитие позднесарматской культуры в исследуемом регионе. В каждом районе, на основе выделенных во второй главе хронологических групп вещевого материала, удалось выявить комплексы, относящиеся к определенным этапам развития культуры.

Для погребений эпохи становления культуры в пределах II в. н.э., когда нередко наблюдается сочетание черт новой и старой культуры в одних и тех же комплексах, можно применить следующую схему их группировки. Погребения можно разделить на 3 группы по наличию или отсутствию в них элементов погребального обряда позднесарматской культуры. В первую

группу можно объединить комплексы, сохраняющие в погребальном обряде признаки преимущественно среднесарматской культуры, но датируемые временем, когда в других комплексах черты позднесарматской культуры уже очевидно - представлены. Ко второй группе относятся погребения, содержащие в себе как признаки среднесарматской культуры (диагональное положение погребенных, южная ориентировка, широкие прямоугольные могилы), так и. позднесарматские черты (северная ориентировка, искусственная деформация головы, узкие погребальные ямы). В третью группу включены погребения, в которых представлены исключительно черты позднесарматской культуры. Подобная группировка памятников помогла выявить сосуществование средне- и позднесарматской культур во второй половине II в. н.э. с постепенным нарастанием и преобладанием признаков новой культуры.

Если в первой половине II в. н.э. черты, характерные для позднесарматской культуры проявлялись в виде единичных признаков в памятниках всех районов междуречья, то с сер. II в. н.э., когда эти признаки становятся массовыми, развитие новой культуры в разных районах приобретает свои специфические черты.

В I районе достаточно длительное сохранение, и даже господство среднесарматских традиций во второй половине II в. выразилось в достаточно большом количестве диагональных погребений, высоком проценте южной ориентировки. Однако здесь известны и редкие синхронные комплексы с полным набором признаков новой культуры (узкие подбойные и узкие прямоугольные ямы, северная ориентировка покойных, искусственная деформация черепов). Процесс воздействия новых культурных традиций на старые нашел отражение в появлении во второй половине II в. большого числа комплексов, сочетающих черты обеих культур с преобладанием среднесарматских традиций (южная ориентировка, широкие прямоугольные ямы, диагональное положение погребенных). Во первой половине III в.

отмечается преобладание захоронений с чертами «классической» позднесарматской культуры, исчезают диагональные погребения, ведущее место занимает северная ориентировка.

В сер. Ш-^ вв. погребальный обряд в I районе достаточно единообразен. В это время чаще всего встречаются подбойные могилы, процент северной ориентировки значительно выше, чем южной. Незначительное количество хроноиндикаторов IV в. н.э. не позволяет выделить более дробные этапы развития культуры в этом районе.

Во II районе с сер. II в. н.э. элементы новой культуры становятся массовыми. Во второй половине II в. н.э. ситуация схожа с положением в I районе. Большинство погребений сочетает в себе черты обеих культур, указывая на длительное существование среднесарматских традиций в этом районе, которые, возможно, сохранялись до сер. III в. н.э.

' Во второй половине Ш-^ вв. элементы позднесарматской культуры занимают ведущие позиции в погребальном обряде: основным типом ям являлись подбои, в которых господствует северная ориентировка, отмечен высокий процент деформации черепов.

В III районе значительные изменения в погребальном обряде и материальной культуре наблюдаются в сер. II в., когда отмечаются памятники синкретического характера. Но уже во второй половине II в. н.э. здесь отмечается преобладание позднесарматских традиций, когда происходит окончательное оформление позднесарматской культуры в III районе. Небольшое количество комплексов синкретического характера, абсолютное господство северной ориентировки во всех типах ям свидетельствует о более интенсивном формировании позднесарматской культуры здесь, чем в I и II районах междуречья. В конце II- первой половине III в. позднесарматские признаки являются ведущими в погребальных традициях в рассматриваемом районе.

В III районе в рамках второй половины III-IV вв. выделяется два этапа: вторая половина III в. и кон. III-IV вв. Во второй половине III в. фиксируется два типа погребальных конструкций: подбои и катакомбы. Наличие обоих типов конструкций во второй половине III в. может свидетельствовать о сосуществовании двух культурных традиций в III районе южной части междуречья. Вероятно, с сер. III в. влияние новых традиций, связанных с катакомбным обрядом захоронений, было достаточно сильным, что приводит в конце III- нач. IV вв. к вытеснению подбойных конструкций, связанных, вероятно, с населением предшествующего этапа позднесарматской культуры. Памятники IV в. н.э. в Ш.районе в подавляющем большинстве случаев представлены катакомбными захоронениями, аналогичными северокавказским.

Погребения в IV районе отличаются бедностью инвентаря и малым количеством датирующих вещей, что затрудняет отнесение большинства из них к определенным этапам. Во второй половине II- первой половине III вв. ведущими типами являлись подбои и узкие прямоугольные ямы. Большинство погребений этого периода сочетает в себе черты обеих культур: деформацию черепов, южную ориентировку погребенных. Южная ориентировка значительно чаще северной встречается в погребениях этого периода. Причем наиболее часто она встречается в подбойных и узких прямоугольных ямах. В других районах междуречья подбойные ямы • устойчиво коррелировали с северной ориентировкой, в IV районе наоборот -с южной. Отсутствие четко датируемых диагональных погребений во второй половине II в. н.э., и господство в это время подбоев и узких прямоугольных ям, характерных для позднесарматского времени, может свидетельствовать о достаточно резком переходе от среднесарматской культуры к позднесарматской. Господство южной ориентировки, достаточно большое число погребений в узких прямоугольных ямах по сравнению с другими

районами, вероятно, является спецификой погребальных традиций этого района.

Изменения в погребальном обряде и материальной культуре, отмеченные в трех предыдущих районах междуречья в сер. Ш в. н.э., не столь очевидны для IV района. Погребения этого этапа чаще всего представлены подбоями, но теперь северная ориентировка выходит на первое место.

В четвертой главе - «Основные этапы развития позднесарматской культуры в южной части Волго-Донского междуречья» - выделено несколько этапов развития позднесарматской культуры, подчеркивается специфика их в каждом из выделенных микрорайонов.

Период становления культуры. Элементы позднесарматской культуры, к которым принято относить деформацию черепов, северную ориентировку погребенных, узкие погребальные ямы, в южной части междуречья Волги и Дона появились в погребениях, которые допускают возможность датирования их первой половиной II в. н.э. По отдельности эти признаки встречаются на всей территории междуречья в менее чем десяти погребениях, в которых преобладают элементы среднесарматской культуры (Старица 11/1; Жутово 2/1; Центральный IV 20/1; Восточный Маныч II 63/1). Однако эти единичные комплексы нельзя считать началом новой эпохи, связанной со сменой культур.

Массовое распространение признаков новой культуры относится к сер. II в. н.э. С этого времени междуречье демонстрирует неравномерность развития позднесарматской культуры в четырех выделенных районах. В I и II районах складывается культура синкретического характера, несущая черты обеих культур, при господстве среднесарматских традиций. Процесс взаимодействия здесь был постепенным и достаточно длительным.

Такая ситуация иллюстрируется длительностью существования наиболее яркого признака среднесарматской культуры - диагональных погребений. Четкой хронологической границы между диагональными погребениями

средне- и позднесарматского этапа не наблюдается, но с сер. II в. в них отмечается увеличение черт новой культуры.

Судя по имеющимся материалам, в I и II районах междуречья диагональные погребения продолжают существовать до конца II в. Именно со второй половиной II в., вероятно, следует связывать процесс становления позднесарматской культуры в этих районах. Не исключено, что во II районе и в первой половине III в. н.э. продолжают бытовать среднесарматские традиции.

Иную картину мы наблюдаем в III и IV районах междуречья. Здесь большинство погребений со смешанными чертами относятся к самому раннему этапу позднесарматской культуры. В III районе погребения с диагональным положением костяков, датируемые временем после сер. II в. н.э., встречаются крайне редко. Период становления позднесарматской культуры в III и IV районах, вероятно, был более кратким и охватывал время около середины II в. Господство новых традиций наблюдается уже во второй половине II в. н.э.

Период развитой позднесарматской культуры. К концу II в. диагональные погребения практически исчезают на территории междуречья. Обращает на себя внимание тот факт, что в широких прямоугольных ямах, в том числе с диагональным положением костяков, чаще всего встречаются профилированные фибулы 1 серии 2 варианта, и диагональные погребения исчезают практически одновременно с этими фибулами. Лучковые фибулы 4 варианта, появляясь около сер. II в., наиболее часто встречаются в подбойных могилах. Массовое распространение лучковых фибул в III районе совпадает с увеличением числа подбойных погребений позднесарматской культуры во второй половине II в. в низовьях Дона. С подбойными могилами во второй половине II- первой половине III вв. преимущественно связано появление и распространение позднесарматских традиций: именно в подбоях во всех районах отмечается господство северной ориентировки и наиболее высокий

процент деформации черепов. С конца II в. подбойные могилы с признаками позднесарматской культуры и лучковыми фибулами 4 варианта получили распространение на всей территории междуречья, в том числе и в I районе, практически вытеснив среднесарматские традиции. С конца II- нач. III вв. на территории южной части междуречья исчезает диспропорция в развитии новой культуры в отдельных районах, отмечаемая во второй половине II в. Позднесарматская культура приобрела достаточно единообразный облик. Вероятно, III район являлся эпицентром распространения позднесарматских новаций на территории междуречья. Видимо, эта территория была несколько шире и охватывала районы от Курмоярского Аксая до низовий Дона. Это может подтверждаться находками здесь позднесарматских комплексов, выделяющихся неординарностью и богатством инвентаря, богатых воинских комплексов, которые также можно отнести к высшей элите общества. Эти данные могут свидетельствовать о нахождении здесь и политического центра носителей новой позднесарматской культуры.

Завершающий этап позднесарматской культуры. Материалы с территорий I, II и IV районов междуречья сер. Ш-IV в. н.э. свидетельствуют о близости схемы развития здесь позднесарматской культуры на указанном этапе. На этой территории появляются и функционируют крупные курганные могильники, основным типом ям в которых являются подбойные могилы (Абганерово II, Купцын Толга, некоторые группы Кривой Луки, Кермен Толга, Восточный Маныч, У-85). Антропологический анализ материалов некоторых групп свидетельствуют о родственности населения, оставившего их, и о возможности его появления в междуречье вследствие миграций из кавказского региона. Многие типы вещевого материала из комплексов этого этапа находят аналогии в восточных районах Северного Кавказа.

Значительные отличия в погребальном обряде нижнедонской группы погребений (III район) и погребений с территории I, II и IV районов,

вероятно, предполагают различные этнокультурные компоненты, участвовавшие в сложении этих групп после сер. III в.

< В III районе новый этап, начавшийся в сер. III в., связан с резким изменением политической и, в определенной степени, этнической карты данного региона. Точкой отсчета нового периода принято считать время разрушения Танаиса в сер. III в., связанного с военно-политической активностью населения Центрального Предкавказья (С.А. Яценко, М.Г. Мошкова, В.Ю. Малашев). Новая группировка обосновалась на Нижнем Дону, следствием чего стало массовое распространение обряда погребений в Т-образных катакомбах на этой территории во второй половине III-IV вв. Наличие подбойных погребений во второй половине III в., синхронных появившимся кавказским катакомбам, сохранение некоторых керамических форм, использовавшихся ранее, предполагает, что население предшествующего этапа продолжало существовать на Нижнем Дону. Укрепление новых традиций в III районе междуречья сказалось на вытеснении погребальных конструкций, свойственных для сер. II- первой половины III вв. н.э., катакомбами I типа в конце III- нач. IV вв. н.э. Господство новой нижнедонской группировки носителей обряда Т-образных катакомб ограничилось III районом междуречья и устьем Дона. Единичные катакомбы I типа встречаются в разных районах междуречья Волги и Дона. Но они не известны к востоку от Волги.

Исследованные материалы свидетельствуют о прекращении существования позднесармагской культуры на всей территории междуречья в конце IV в. н.э. Точную абсолютную дату, которую принято соотносить с гуннским нашествием, археологические данные установить не позволяют.

В заключении содержатся основные выводы диссертации. Подводя итог, следует отметить, что формирование и развитие позднесарматской культуры являлось сложным процессом. Выделение локальных районов на исследуемой территории позволило выявить своеобразие взаимодействия

различных культурных компонентов, которые принимали участие в формировании позднесарматской культуры. Междуречье Волги и Дона в скифо-сарматское время являлось местом взаимодействия разных культур, следствием чего являлось появление синкретических памятников. В районах Нижнего Дона основные признаки позднесарматской культуры в массовом количестве фиксируются в сер. II в. н.э. и именно с этой территорией следует связывать политический центр позднесарматских племен в междуречье Волги и Дона. В более северных районах исследуемой территории продолжали сохраняться традиции среднесарматской культуры, что подтверждается наличием здесь погребений среднесарматского облика, датируемых второй половиной II в. Влияние позднесарматской культуры проявляется в появлении большого числа погребений синкретического облика. При этом здесь известны и синхронные позднесарматские погребения.

В конце II- нач. III вв. диспропорция в развитии позднесарматской культуры между отдельными районами исчезает. Вероятно, большую роль в распространении позднесарматских традиций в южной части междуречья играл нижнедонской центр (район III), где новая культура сформировалась и стала преобладать уже во второй половине II в.

Переломным моментом стала сер. III в. н.э. С этого времени в погребальных традициях населения междуречья Волги и Дона не фиксируются черты среднесарматской культуры. Господствующим типом ям в I, II и IV районах стали подбои. В этих районах нет серьезных различий в развитии культуры на всем протяжении периода второй половины Ш-IV вв. Анализ материала выявил существенные связи этих районов с синхронными памятниками восточных районов Северного Кавказа. В III районе новый этнокультурный компонент, вероятно, связан с населением Центрального Предкавказья, обосновавшимся на Нижнем Дону после сер. III в. и принесшим обряд погребения в аналогичных северокавказским катакомбах. Во второй половине III в. н.э. здесь, вероятно, еще продолжает существовать

население предшествующего этапа, о чем свидетельствует большое количество подбойных могил, но в конце III- начале IV вв. подбои окончателыю вытесняются катакомбами. Финал позднесарматской культуры приходится на последние десятилетия IV в. н.э., что, вероятно, связано с гуннским нашествием.

Поздпесарматская культура в южной части междуречья Волги и Дона являлась сложным этнокультурным образованием, впитавшим в себя традиции предшествовавшей среднесарматской культуры и новых культурных явлений, что согласуется с идеей о преемственности в развитии практически всех сарматских культур. Инновации же придавали новым культурам специфический оттенок, отличающий их от предшествующих.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Кривошеев М.В. Курганный могильник Абганерово II. Проблемы хронологии и этнической принадлежности / М.В. Кривошеев // XXXI урало-поволжская археологическая конференция студентов, аспирантов и молодых ученых (тезисы докладов) - Самара: СамГУ, 1999. - С. 40-41.

2. Кривошеев М В. К вопросу о становлении позднесарматской культуры в Нижнем Поволжье (на примере Жутовского могильника) / М.В. Кривошеев // Урало-поволжская археология в работах студентов (тезисы докладов). -Волгоград: ВолГУ, 2000. - С. 58-60.

3. Кривошеев М.В. Начальный этап формирования позднесарматской культуры в междуречье Волги и Дона (на материале погребальных памятников бассейна Аксая) / М.В. Кривошеев // Материалы XXXIII урало-поволжской археологической студенческой конференции. - Ижевск: УдГУ, 2001.-С. 54-55.

4. Кривошеев М.В. К вопросу о смене сарматских культур в Нижнем Поволжье / М.В. Кривошеев // V межвузовская конференция студентов и молодых ученых г. Волгограда и Волгоградской области. Философские науки и культурология. Исторические науки (тезисы докладов). - Волгоград: ВолГУ, 2001. - Вып. 3. - С. 77-79.

5. Кривошеев М.В. Вопросы этнической истории позднесарматского населения Волго-Донского междуречья (на материалах аксайских памятников) / М.В. Кривошеев // VI межвузовская конференция студентов и молодых ученых г. Волгограда и Волгоградской области. Философские науки и культурология. Исторические науки (тезисы докладов). - Волгоград ВолГУ, 2002. - Вып. 3. - С. 85-86.

6. Кривошеев М.В. К проблеме этноисторической ситуации в междуречье

Волги и Дона во второй половине Ш-^ вв. н.э. / М.В. Кривошеев // Материалы XXXIV урало-поволжской археологической студенческой конференции. - Ульяновск: УГЛУ, 2002. - С. 88-89.

7. Кривошеев М.В. Комплексы позднесарматского времени могильника Перегрузное I / М.В. Кривошеев // VII межвузовская конференция студентов и молодых ученых г. Волгограда и Волгоградской области. Философские науки и культурология. Исторические науки (тезисы докладов). - Волгоград: ВолГУ, 2003. - Вып.3.- С. 141-143.

8. Кривошеев М.В. Хронология позднесарматской культуры Нижнего Поволжья / Кривошеев М.В. // Сарматские культуры Евразии: проблемы региональной хронологии. Доклады к 5 международной конференции «проблемы сарматской археологии и истории». - Краснодар: «Наследие Кубани», 2004.-С. 117-126.

9. Кривошеев М.В. О хронологии позднесарматских зеркал с центральной петелькой / М.В. Кривошеев // Проблемы археологии Нижнего Поволжья. Тезисы докладов I международной Нижневолжской археологической конференции. - Волгоград: ВолГУ, 2004.- С. 238-242.

10. Кривошеев М.В. Комплексы позднесарматского времени могильника Перегрузное I / В.М. Клепиков, М.В. Кривошеев // Материалы по археологии Волго-Донских степей. - Волгоград: ВолГУ, 2004. - Вып. 2.- С. 169-185.

Подписано в печать 25.02.2005 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Гарнитура Таймс. Усл. печ. л. 1,5. Тираж 120 экз. Заказ 87.

Издательство Волгоградского государственного университета. 400062, Волгоград, просп. Университетский, 100.

ел ? ГА I i*, »

ï

f f

07 МАЙ 2005 '

<•% r í " f /

2371

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Кривошеев, Михаил Васильевич

Введение.

Глава 1. Типология вещевого материала.

1.1. Фибулы.

1.2. Глиняная посуда.

1.3. Курильницы.:.

1.4. Зеркала.

1.5. Ременная гарнитура.

1.6. Ножницы.

Глава 2. Хронология вещевого материала.

2.1. Фибулы.

2.2. Глиняная посуда.

2.3. Курильницы. fj, 2.4. Зеркала.

2.5. Ременная гарнитура.

2.6. Импортные керамические сосуды из нетрадиционных для позднесарматской культуры центров.

2.7. Металлические сосуды.

2.8. Импортная металлическая посуда.

2.9. Стеклянные сосуды.

2.10. Орудия труда.

2.11. Украшения и предметы туалета.

2.12. Хронологические группы вещевого материала в

0k позднесарматских комплексах междуречья.

Глава 3. Погребальный обряд позднесарматской культуры в южной части междуречья Волги и Дона.

3.1. Общая характеристика погребального обряда.

3.1.1. Характеристика курганных насыпей.

3.1.2. Типология погребальных ям.

3.1.3. Надмогильные и внутримогильные конструкции.

3.1.4. Оформление погребального ложа.

3.1.5. Позы погребенных.

3.1.6. Ориентировка погребенных.

3.1.7. Деформация черепов и половозрастные особенности.

3.1.8. Находки сакрального характера.

I 3.1.9. Погребальная пища.

3.1.10. Погребальный инвентарь.

3.2. Региональные и хронологические особенности погребального обряда.

3.2.1.1 район.

3.2.2. II район.

4 3.2.3. III район.

3.2.4. IV район.

Глава. 4. Основные этапы развития позднесарматской культуры в южной части междуречье Волги и Дона.

4.1. Период становления культуры.

4.2. Период развитой позднесарматской культуры.

4.3. Завершающий этап позднесарматской культуры.

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Кривошеев, Михаил Васильевич

Актуальность темы. На огромном пространстве от Зауралья до Северного Причерноморья позднесарматская культура появилась практически единовременно, около сер. II в. н.э., о чем свидетельствуют синхронные памятники на этой территории (Боталов С.Г., Гуцалов С.Ю., 2000; Скрипкин

A.С., 1984; Симоненко А.В., 2004. С. 149- 159). К моменту сложения поздне-сарматской археологической культуры в южнорусских степях сарматские кочевые племена, относимые к группе ираноязычных народов, обитали на этой территории боле пяти веков. В разных регионах становление позднесармат-ской культуры имело свою специфику. Так, например, в Зауралье, где сред-несарматские памятники единичны, практически отсутствуют материалы, характеризующие взаимодействие среднесарматской и позднесарматской культур в процессе становления последней. В южной части междуречья Волги и Дона ситуация была совершенно иной, здесь на протяжении многих веков происходило взаимодействие культур савромато-сарматского круга, что нашло отражение в появлении в разное время комплексов синкретического облика (Клепиков В.М., 2002. С. 133-134; Ильюков JI.C., Власкин М.В., 1992; Глебов В.П., 2000. С. 170-186; Скрипкин А.С., 1984. С. 98-101; Клепиков

B.М., Кривошеев М.В., 2004). Это имеет прямое отношение и к формированию здесь позднесарматской культуры. Становление позднесарматской культуры в указанном регионе, как свидетельствует накопленный за последние десятилетия материал, происходило при активном взаимодействии традиций предшествующей среднесарматской культуры и инноваций, характеризующих новую культуру.

Нами сознательно выбран локально ограниченный регион. В междуречье Волги и Дона сосредоточено большое количество исследованных памятников позднесарматской культуры, что дает возможность более тщательно разработать их типологию и создать дробную периодизацию рассматриваемой культуры. В сарматской археологии в последние время наблюдается тенденция к изучению разных культур в пределах ограниченных территорий. Такой подход позволяет наиболее глубоко исследовать вопросы их становления и развития с учетом локальных особенностей, которые нивелируются при рассмотрении тех же проблем в более широких ареалах. Подтверждением этого является целый ряд исследований аналогичного характера (Медведев А.П., 1990; Максименко В.Е., 1998; Сергацков И.В., 2000).

В работе учтен практически весь археологический материал, представленный погребальными памятниками позднесарматского времени, известный на 2003 год, большая часть которого не опубликована. Достаточно широкая источниковая база дала возможность выявить специфику развития поздне-сарматской культуры не только в обозначенном районе в целом, но и в пределах более мелких территорий, входящих в него. Это дает хорошую возможность для исследований более высокого уровня, связанных с реконструкцией этноисторических процессов в Волго-Донском регионе.

Первые археологические исследования в южной части Волго-Донского междуречья были проведены П.С. Рыковым в 1929 году у с. Абганеры* (совр. Абганерово). Им были раскопаны три кургана, в которых обнаружены диагональные погребения, относящиеся к времени становления позднесарматской культуры. Экспедиция П.С. Рыкова исследовала также и глубинные районы степи. В Калмыкии в 1933-1934 гг. был обследован крупный курганный могильник, состоящий из памятников разных эпох, в урочище Три брата, в 1937 году раскопаны курганные группы Цаган-Эльсин и Бичкин-Булук, давших большое количество погребений позднесарматского времени.

Дальнейшие археологически раскопки в междуречье Волги и Дона были возобновлены только через несколько десятилетий и стали проводиться более интенсивно. Исследование ряда крупных курганных групп на правом берегу Волги, таких как Кривая Лука, Старица, Кузин хутор, Барановка, Никольское, расположенных на территории Астраханской области, связано с работами Астраханской экспедиции ЛОИА, возглавлявшейся В.П. Шиловым в 60-х годах и работами Поволжской археологической экспедиции (ПАЭ) в 70-80-х годах под руководством Г.А. Федорова-Давыдова. Работы ПАЭ в этом районе предшествовали началу строительства Астраханско-Калмыцкой рисовой оросительной системы.

В 60-70-е годы крупные археологические работы в Волгоградской области связаны с работой экспедиции ЛОИА под руководством В.П. Шилова. Ссылки на отчеты и публикации приводимых могильников см. на стр. 218 (Приложение 1).

В результате были исследованы крупные курганные могильники в бассейне Есауловского Аксая: Дорофеевский, Чиковский, Новоаксайский, Терновский, Аксеновский, могильник у села Жутово. Среди разновременных погребений этих могильников были обнаружены и захоронения позднесарматского времени.

В 60-е годы на юге Калмыкии активно работала экспедиция, возглавляемая И.В. Синицыным. В результате спасательных работ в зоне строительства Чограйского водохранилища были исследованы могильники Восточный Маныч I, II, III. Помимо этого были раскопаны Архаринский, Лолинский, Элистинский курганные могильники, располагавшиеся вне зоны строительства. В результате этих раскопок было открыто несколько десятков погребений позднесарматского времени.

Со второй половины 70 гг. XX в. активное участие в археологических исследованиях в Ростовской области, в пределах рассматриваемого региона, принимают археологи Ростовского государственного университета, Ростовского пединститута, Азовского краеведческого музея, Новочеркасского музея, Ростовского краеведческого музея: Копылов В.П., Науменко С.А., Савченко Е.И, Беспалый Е.И., Парусимов И.Н, Илыоков JI.C. Такая активизация местной археологии связан с началом работ по строительству сети оросительных систем: Донской, Мартыновской, Цимлянской. За ряд лет на этой территории было исследовано большое количество курганных могильников: Подгорненский, Центральный, Кировский, Романовский, Новосадковский, Московский, Кутейников, Криволиманский, Крутенький, Новый, Вербовый Лог, Зимовники, Большая Мазанка.

Начавшиеся с 70-х годов планомерные раскопки в Калмыкии, проводимые экспедициями Москвы, Петербурга и Элисты, выявили новые памятники позднесарматской культуры. Под руководством Е.В. Шнайдштейн в 1974 г. был раскопан крупный курганный могильник Купцын Толга, большинство курганов которого были сооружены в позднесарматское время. Калмыцко-Астраханская археологическая экспедиции Калмыцкого научно-исследовательского института истории, филологии, экономики и Калмыцкого государственного университета под руководством Е.В. Цуцкина проводила раскопки на всей территории республики и исследовала могильники Ут,

Хар Нуурин Толга, Адрг, Джангар, Кермен Толга, давшие интересный материал позднесарматского времени. Экспедицией С.М. Васюткина были раскопаны могильники Иджил, Дюкер. С.В. Арапов в 1987 году исследовал несколько групп могильника Цаган-Усн. В результате работ экспедиции Н.А. Николаевой были изучены могильники Чкаловский, У-85. Экспедиция ГИМ под руководством Н.В. Шишлиной, долгие годы работающая в Калмыкии, в 1993 году исследовала могильник Садовский. Раскопки вышеназванных экспедиций в республике Калмыкия позволили значительно расширить источ-никовую базу позднесарматской культуры.

В Волгоградской области с начала 80-х годов работают археологические экспедиции Волгоградского государственного университета под руководством В.М. Клепикова, И.В. Сергацкова, А.Н. Дьяченко и Волгоградского государственного педагогического университета под руководством В.И. Мамонтова и Е.П. Мыськова. В бассейне реки Есауловский Аксай экспедицией. ВолГУ были исследовано несколько курганных групп у села Абганерово, могильники Аксай I, Перегрузное I, Шургановы курганы. Экспедицией Волгоградского государственного педагогического университета были раскопаны-' могильники Антонов, Вербовский, Верхнерубежный, Веселый, Громославка, Дубовой, Нагавский, Новый Рогачик, несколько групп могильников Октябрьский, Первомайский, Степаневка. В этих памятниках встречались как единичные погребения позднесарматского времени, так и большие группы в несколько десятков комплексов (Абганерово II).

История изучения позднесарматских древностей насчитывает уже более ста лет. Первые памятники сарматов в Нижнем Поволжье были исследованы А.А. Спицыным. На незначительном материале раскопок у с. Машевка и Лебяжья на севере современной Волгоградской области в 1895 г. он выделил погребения с северной ориентировкой костяков и деформированными черепами. Покойные были уложены в глубоких ямах и вместе с ними были найдены миски с костями барана, фибулы и маленькие зеркальца. Эти комплексы автор отнес к II-III вв. н.э., при этом, специально не разрабатывая вопрос об их культурной принадлежности. Таким образом, А.А. Спицын впервые описал и достаточно точно датировал позднесарматские погребения в Нижнем Поволжье (Спицын А.А., 1896. С. 141-154; 1897. С. 30-33).

В послереволюционное время новый этап в изучения сарматских древностей связан с работами П.С. Рыкова в Нижнем Поволжье. В 1924-1926 гг. на реке Еруслан у села Суслы впервые был раскопан крупный курганный могильник сарматского времени. Все сарматские погребения Сусловского могильника по форме могильных ям и ориентировке костяков были разделены им на семь групп, которые затем, в свою очередь, были объединены в 4 культуры, обозначив их литерами "А", "В", "С", "Д". В культуру "В" П.С. Рыков включил погребения II, III, VII групп, объединивших большинство погребений позднесарматского времени. Во II группу попали подбойные погребения с камерой в западной стенке, с деформацией черепа погребенного, ориентированного головой на север. Группа III включала комплексы в широких прямоугольных и подквадратных ямах, где погребенный лежал головой на север. и имел деформацию черепа. Группа VII - погребения в подбоях с южной и северной ориентировками, но без деформации черепа. П.С. Рыков датировал культуру "В" II-III вв. н.э. В определении этнической принадлежности населения, оставившего Сусловский могильник, П.С. Рыков придавал большое значение формам могильных ям. Так подбойные погребения, входившие в. группы II и VII культуры "В", он связывал с культурой аланских племен и выводил её из районов Кубани и Северного Кавказа. Культуру "Д", включавшую ямы с заплечиками, четырехугольные с диагональным положением погребенных и округлые ямы, П.С. Рыков считал принадлежащей аорсам (Рыков П.С., 1925. С. 23-25).

В 1927 г. ученик П.С. Рыкова П.Д. Pay, опираясь на выборку из более чем 70 погребений из раскопок своего учителя и собственных, с территории Саратовской области и Республики немцев Поволжья, выделил среди них две культурные стадии: раннеримскую (Stufe A)- I-II вв. н.э. и позднёримскую (Stufe В)- III-IV вв. н.э. К позднеримской стадии П.Д. Pay относил погребения с северной ориентировкой погребенных, с деформированными черепами, в узких ямах с подбоями и без них. Отмечая культурную взаимосвязь стадий "А" и "В", П.Д. Pay считал, что культурная стадия "В" представляет собой результат слияния мелких разновидностей стадии "А" в Нижнем Поволжье, что привело к унификации погребального обряда в III-IV вв., когда раздробленные скифо-сарматские племена сливаются в одну народность, которую мы знаем под именем аланов. Итак, П.Д. Pay впервые определил основные черты двух последних этапов сарматской культуры, а предложенные им хронологические рамки этих этапов были признаны в археологии (Rau P.D., 1927. S. 6165,79, 111-112).

В начале 1931 г. вышло новое издание книги М.И. Ростовцева "Скифия и Боспор" на немецком языке в Берлине. Приняв в целом периодизацию П.Д. Pay, он все же считал, что культурные стадии "А" и "В" являются сменявшими друг друга миграционными волнами различных сарматских племен из Центральной Азии в Поволжье (Rostowzev M.I., 1931. S. 604-609).

В довоенное время появились первые исследования по антропологии сарматов. В 30-е годы XX в. антропологический материал сарматов Нижнего Поволжья исследовал Г.Ф. Дебец. Он отмечал общее сходство сарматского населения, но указывал и на различия, связанные с несколькими основными компонентами формирования сарматского этноса, выводя их из разных групп населения эпохи бронзы, в основе которого он видел представителей андро-новской культуры. Черты андроновского типа, по мнению автора, более всего преобладали у сарматов Саратовского Заволжья. С сарматами волжской дельты он связывал антропологический тип, характерный для среднеазиатского междуречья (Дебец Г.Ф., 1936).

Е.В. Жиров, проводя антропологические исследования деформированных черепов с территории южных районов СССР, пришел к выводу, что появление этого обычая в южнорусских степях и на Кавказе связано с проникновением его из Средней Азии (Жиров Е.В., 1940. С. 81-88).

Археологические исследования в СССР были прерваны войной. Первые послевоенные годы отмечены рядом работ, которые можно считать значительными вехами в сарматской археологии.

В своей кандидатской диссертации К.Ф. Смирнов, оперируя материалами более 300 сарматских погребений Поволжья и Приуралья, сделал ряд значительных выводов, относительно их датировки и этнополитической истории. Взяв за основу уже разработанную П.Д. Pay периодизацию двух последних этапов сарматской культуры, К.Ф. Смирнов пересмотрел их датировки.

Возражая против утверждения П.Д. Pay о "запаздывании культурного развития ранних кочевников Поволжья по сравнению с варварским миром западных областей Европы", К.Ф. Смирнов, используя аналогии из раскопок на территории Кубани и некоторых памятников Северного Причерноморья, предложил новую датировку двух этапов сарматской культуры. Сравнительный анализ ведущих типов вещевого материала из комплексов Нижнего Поволжья с аналогичными находками вышеназванных районов позволил ему передатировать выделенные П.Д. Pay стадию "А" концом II в. до н.э. - началом II в. н.э., а стадию "В" - II-IV вв. н.э.

К.Ф. Смирнов впервые предложил четырехчленную схему развития кочевой культуры Урало-Поволжья VI в. до н.э. — IV в. н.э., выделив 4 стадии: савроматскую, раннесарматскую, среднесарматскую, позднесарматскую. Именно эти названия культур используются археологами до сих пор. Позднесарматскую стадию автор ограничил II-IV вв. н.э. Выделяя восемь типов cap--матских могильных конструкций, три из них К.Ф. Смирнов относил к позд-несарматской стадии: широкие прямоугольные могилы, из которых часть с диагональным положением костяков и северной ориентировкой, подбойные могилы и узкие могилы также с северной ориентировкой. В III-IV вв. н.э. К.Ф. Смирнов отмечал преобладающее господство двух последних типов могил. Появление северной ориентировки он относит к I в н.э. и проникновение ее в сарматское общество поволжско-уральских степей связывал с появлением новых этнических элементов с востока, носителями которых считал представителей мысовской культуры. Говоря об обычае искусственной деформации головы, как отличительном признаке позднесарматской стадии, К.Ф. Смирнов отмечал, что этот обычай известен в Нижнее Поволжье еще с эпохи бронзы и продолжал существовать в сарматское время. Центром распространения его в сарматском мире был район между Волгой и Манычем. Носителями позднесарматской стадии К.Ф. Смирнов считал аланов и, соглашаясь с П.Д. Pay, считал их единой народностью, в которую ко II в. н.э. слились и нивелировались в культурном отношении племена среднесарматского времени: роксоланы, аорсы, сираки и собственно аланы (Смирнов К.Ф., 1947. С. 75-78, 82).

Итогом изучения истории и культуры сарматов в довоенное время является труд Б.Н. Гракова "Пережитки матриархата у сарматов". Автор отстаивал преемственность в эволюции сарматской культуры на протяжении всего ее существования. Он дал развернутую характеристику четырехчленной периодизации савромато-сарматской культуры. Последней ступенью сарматской эпохи Б.Н. Граков считал аланскую, или шиповскую культуру и выделял основные ее черты: узкие ямы или подбои в западной стенке, северная ориентировка, искусственная деформация головы и определённый набор погребального инвентаря. Носителей этой культуры, хронологические рамки которой он ограничивал II-IV вв. н.э., связывал с аланами (Граков Б.Н., 1947. С. 120-121).

Новый этап послевоенных исследований в Нижнем Поволжье связан с широкомасштабными раскопками Сталинградской археологической экспедиции ИИМК в зоне затопления Волжской ГЭС. За пять лет интенсивных раскопок в этом районе число открытых позднесарматских памятников увеличилось почти вдвое по сравнению с довоенным периодом.

В отечественной литературе в ходе дискуссий определился ряд проблем, имеющих как прямое, так и косвенное отношение к позднесарматской культуре. В 1948 г. К.Ф. Смирнов связал сарматские диагональные погребения с роксоланами (Смирнов К.Ф., 1948. С. 213-219). М.П. Абрамова не согласилась с такой версией, указав на несовпадение по времени диагональных погребений в Нижнем Поволжье с появлением роксолан по свидетельствам древних авторов (Абрамова М.П., 1959. С. 59). Б.Н. Граков также отрицал принадлежность диагональных погребений роксоланам, однако, специально он не аргументировал это высказывание (Граков Б.Н., 1964. С. 239). В.П. Шилов приписывал данный погребальный обряд иной этнической группе, нежели роксоланы, название которой до нас не дошло, а её социальный статус в сарматском обществе был не высок, на что, по мнению В.П. Шилова, указывает «бедность» погребений. В.П. Шилов также считает, что нет никаких упоминаний в источниках о том, что роксоланы когда-либо населяли территорию Нижнего Поволжья, где сосредоточено наибольшее количество диагональных погребений (Шилов В.П., 1959. С. 454-456). К.Ф. Смирнову пришлось вследствие подобных возражений и накопления нового материала скорректировать свою точку зрения. Он расширил этническую принадлежность данного обряда, распространив её на поволжских аланов и аорсов (Смирнов К.Ф., 1959. С. 319). Позднее К.Ф. Смирнов склонялся к идее, что диагональные погребения отражали религиозные представления сарматов и не являлись специфическим этническим признаком (Смирнов К.Ф., 1974. С. 42-43).

Дальнейшее накопление нового материала позволило по новому подойти к рассмотрению проблемы диагональных погребений. Так, например, И.П. Засецкая, изучив представительную выборку диагональных погребений, выделила среди них две хронологические группы: VI- начала III вв. до н.э. и I в. до н.э. - III в. н.э. Данный обряд в I в. до н.э. - III в. н.э. она не отделяет от единой культуры, характеризующейся и иными конструкциями могил. Автор утверждает, что только в контексте всей культуры диагональные погребения могут характеризовать социальные и религиозные представления носителей данного погребального обряда, в которых она видит аорсов (Засецкая И.П., 1974. С. 105-121). А.С. Скрипкин, предложивший новую дату окончания раннесарматской культуры, отнеся её к рубежу эр, соответственно омолодил диагональные погребения, определив хронологические рамки их бытования в среднесарматское и позднесарматское время с I в. н.э. по первую половину III в. н.э. (Скрипкин А.С., 1981; 1992; 1997). А.С. Скрипкин, вслед за И.П. За-сецкой, также выделяет две хронологические группы диагональных погребений: V-IV вв. до н.э. и I- первая половина III вв. н.э., несколько увеличивая хронологический разрыв между ними. Он предполагает, что время наибольшего распространения поздней группы диагональных погребений относится к I-II вв. н.э. и отмечает, что со II в. н.э., с появлением черт позднесарматской культуры в диагональных погребениях: северная ориентировка, деформация головы, вещей позднесарматского облика, данный обряд угасает и в первой половине III в. н.э., в процессе становления позднесарматской культуры, окончательно прекращает своё существование. А.С. Скрипкин рассматривает появление поздней группы диагональных погребений как результат возрождения старых традиций савроматского времени после значительного перерыва. Автор выступает против мнения, что диагональные погребения, являясь социальным или социально-религиозным признаком, не могут считаться этническим признаком. В появлении традиций этого обряда погребений в Сар-матии А.С. Скрипкин немаловажную роль отводит передвижениям сарматских кочевых племен из среднеазиатского региона. При этом отмечает, что появление диагональных погребений и становление среднесарматской культуры в целом происходит одновременно с появлением аланов в Волгодонских степях (Скрипкин А.С., 1990. С. 214-220; 1997. С. 73-74).

С точкой зрения, согласно которой диагональные погребения среднесарматской культуры являются результатом возрождения старых традиций савроматского времени не, согласился И.В. Сергацков, он видит в них «своеобразное новообразование». Автор сомневается, что «носители идеологических представлений, связанных с диагональным обрядом захоронения могли на триста лет законсервировать их в своем сознании и никак не выражать, а затем, под влиянием каких-то факторов, они возродились и пышно расцвели» (Сергацков И.В., 2000. С. 223). Но что подразумевает И.В. Сергацков под «новообразованием», говоря о широком распространении диагональных погребений в первых веках нашей эры, он не раскрывает.

Значительное внимание в сарматской археологии уделялось другому типу погребальных памятников, представленному катакомбами. Одной из первых Л.Г. Нечаева разработала версию об аланской принадлежности северокавказских катакомб первых веков нашей эры (Нечаева Л.Г., 1961. С. 151159). К.Ф. Смирнов в вопросе о происхождении северокавказских катакомб не исключал возможности влияния поволжско-уральских катакомб на формирование этого обряда. Исходя из идеи вызревания алан внутри аорского союза племён, К.Ф. Смирнов связал известные тогда степные катакомбы с аорсами. Следовательно, по его мнению, аланы могли принести этот тип могильных ям на Северный Кавказ. По вопросу происхождения северокавказских катакомб К.Ф. Смирнов склонялся к мнению об их среднеазиатском происхождении (Смирнов К.Ф., 1972. С. 80). А.С. Скрипкин, подвергая сомнению приоритет поволжско-уральских катакомб в генезисе северокавказских, не отрицает их вероятной принадлежности аланам. Этот тезис подтверждает открытие большого числа подкурганных катакомбных погребений в низовьях Дона, многие из которых датируются III-IV вв. н.э., а по сообщению Аммиана Марцеллина именно здесь в это время фиксируются аланытанаиты. Вслед за Л.Г. Нечаевой и К.Ф. Смирновым, А.С. Скрипкин склоняется к идее среднеазиатского происхождения катакомб и аланов или их предков, как носителей данного погребального обряда (Скрипкин А.С., 1987). А.С. Скрипкин обратил также внимание на катакомбы позднесарматского времени, разделив их на два варианта: вариант А - катакомба с круглым входом, располагающимся над ней, и вариант Б - катакомба с узким прямоугольным входом в торце камеры (Скрипкин А.С., 1984. С. 64-65). Говоря о позднесарматских катакомбах, А.С. Скрипкин допускает возможность появления их в конце II-III вв. н.э. у сарматов междуречья Волги и Дона под влиянием северокавказских традиций (Скрипкин А.С., 1974. С. 57-63). М.Г. Мошкова не видит в катакомбном обряде захоронения определяющего и обязательного признака культуры ранних аланов. Она предполагает возможность появления катакомб на Северном Кавказе под влиянием степных кочевников-сарматов, а возможно и скифов (Мошкова М.Г., 1983. С. 30-32).

В своей последней работе, посвященной катакомбному обряду погребений, М.Г. Мошкова, совместно с В.Ю. Малашевым рассматривает все известные типы сарматских катакомб на территории от Южного Приуралья до Северного Причерноморья. Используя разработанную в 1972 г. К.Ф. Смирновым классификацию катакомб, авторы, учитывая новый материал, дополняют и усовершенствуют ее. Они выделяют 6 типов катакомб сарматского времени, подразделяя 6-й тип на 3 варианта, положив в основу типологии соотношение направлений длинных осей ямы и камеры. Рассматривая катакомбы позднесарматского времени, наибольшее распространение которых приходится на вторую половину III-IV вв. н.э. в западных районах Азиатской Сарматии, и на Нижнем Дону в частности, М.Г. Мошкова и В.Ю. Малашев связывают их появление с политическим укреплением и распространением на указанной территории некой этнической группы, сложившейся в районах Центрального Кавказа на основе местного населения, носителя погребального обряда Т-образных катакомб и степного населения среднесарматского времени. После событий середины III в. н.э., результатом которых стали разгром Танаиса, резкое уменьшение сарматского населения в донских степях и прекращение функционирования памятников Прикубанья, новая этническая группа северокавказского происхождения начинает доминировать в степях

Нижнего Дона. Следствием чего становится массовое распространение погребальных комплексов центрально-кавказского типа на данной территории. Авторы также отмечают, что прежнее сарматское население Нижнего Дона не было вытеснено полностью, о чём свидетельствуют синхронные погребальные сооружения (подбои и узкие ямы), встречающиеся с Т-образными катакомбами в одних могильниках (Мошкова М.Г., Малашев В.Ю., 1999. С. 172-173,200-201).

В вышеперечисленных работах, анализируя отдельные типы сарматских памятников, авторы так или иначе касались проблем этнического происхождения носителей позднесарматской культуры и времени её сложения. Характер и причины миграционных процессов, приводивших к сложению новой культуры, взаимодействие нового и прежнего культурных компонентов и его результаты - вот некоторые из вопросов, волнующие исследователей и не находящие однозначных ответов при их решении. Конечная дата позднесарматской культуры в Нижнем Поволжье не вызывает у исследователей споров: продвижение племен гуннского союза на запад через южнорусские степи в 70-х годах н.э. положило конец тысячелетнему господству сарматов на этой территории и позднесарматская культура прекратила свое существование.

Некоторые авторы касались проблемы происхождения позднесарматской культуры и тех изменений, которые происходили в этнополитической истории сарматского мира в это время. В 70-е годы А. С. Скрипкин разработал дробную периодизацию позднесарматских памятников Нижнего Поволжья. Автор выделил 3 исторических этапа в развитии позднесарматской культуры: первый этап - рубеж I-II вв. н.э.- третья четверть II в. н.э., второй этап - третья четверть II- сер. III вв. н.э., третий этап - сер. III-IV вв. н.э.

А.С. Скрипкин отмечает, что в период становления позднесарматской культуры на рубеже I-II вв. н.э. в Нижнем Поволжье появляются первые элементы новой культуры, которые прослеживаются в погребальном обряде и обычае деформации головы. Первоначально эти элементы проникают в Заволжье с новыми племенами из Средней Азии. Но в междуречье Волги и Дона в погребальном обряде еще доминируют традиции предшествующего времени. А.С. Скрипкин предполагает наличие двух племенных объединений в это время: одного в Заволжье и другого в междуречье южнее Волгограда.

Второй этап характеризуется единством развития погребального обряда и стабилизацией погребального инвентаря во всех районах, что свидетельствует о том, что позднесарматская культура охватывает все Нижнее Поволжье и является общей для него.

В сер. III в. н.э. происходят значительные изменения в Северном Причерноморье - разгром Танаиса и поселений Нижнего Дона племенами готского союза. Именно с этими событиями, приведшими к значительной перегруппировке сил в Нижнем Поволжье, А.С. Скрипкин связывает начало третьего этапа позднесарматской культуры в Нижнем Поволжье. Племена, разгромившие Танаис, вероятно, вытеснили большую часть сарматов в Заволжье. Основными типами могил в это время являются подбойные и прямоугольно-удлиненные, число которых становится примерно равным. Уменьшается процент деформированных черепов. В плане находок эти погребения бедны. Увеличивается число впускных погребений. Финал позднесарматской культуры А.С. Скрипкин связывает с оставлением Нижнего Поволжья сарматами и их уходом на запад в составе гуннского племенного союза в 70 гг. IV в. (Скрипкин А.С., 1984. С. 80-115).

М.Г. Мошкова ядро позднесарматской культуры связывает с аланским этносом. Со II в. н.э. аланские племена занимают господствующие позиции в сарматском мире. Автор не исключает значительной примеси в аланских племенах какого-то восточного иранского, в том числе массагетского компонента (Мошкова М.Г., 1983. С. 30, 31). Видимо, новое пришлое население, продвинувшееся в этот регион из Средней Азии во II в. н.э. и местное население предшествующей эпохи были включены в состав единого политического объединения, в которое входил как Волго-Донской, так и ЮжноУральский регион (Мошкова М.Г., 1994. С. 22-25).

С.И. Безуглов, рассматривая памятники нижнедонских кочевников III-IV вв. н.э., отмечает мощный импульс культурных влияний Центрального Кавказа. Связи кочевников Подонья с этим регионом фиксируются со II—I вв. до н.э., но с сер. III в. н.э. они становятся доминирующими. Миграционный импульс из Предкавказья в III в. н.э. в прилегающую с севера степь привел к заимствованиям некоторых социально престижных обрядовых норм пришельцев степным населением (С.И. Безуглов, 1990. С. 85-86).

В первой половине - сер. XX в. н.э. ученые делали обобщающие выводы, опираясь на немногочисленный материал, исследованный в то время. П.С. Рыков выделил 4 археологические культуры лишь на материалах одного Сусловского могильника (Рыков П.С., 1925). К.Ф. Смирнов в 40-е годы в своей диссертации по истории сарматов первых веков нашей эры Поволжья и Южного Приуралья для столь обширной территории опирался на материалы около 300 погребений (Смирнов К.Ф., 1947). А.С. Скрипкин в 70-е годы использовал в изучении позднесарматской культуры в Нижнем Поволжье почти 400 комплексов.

Увеличение количества раскопанных сарматских памятников в последние десятилетия позволяет более детально исследовать развитие сарматской культуры на разных её этапах в отдельно взятых небольших регионах. Именно из результатов таких исследований как из мозаики можно создать четкое представление об археологической культуре на всей территории её распространения.

Так работа И.В. Сергацкова, посвященная рассмотрению сарматских древностей в бассейне реки Иловли, позволила более очевидно выявить преемственность и постепенность перехода сарматских культур на этой территории. Позднесарматское население, в этническом плане, по мнению автора, было близко населению среднесарматского времени, обитавшему в бассейне Иловли. Среднесарматские традиции продолжали доминировать на этой территории, испытывая сильное культурное воздействие пришлых позднесар-матских племен. Длительное взаимодействие двух культурных традиций отразилось в сочетании признаков обеих культур во многих памятниках Иловли (Сергацков И.В., 2000. С. 225,241, 244).

В.Е. Максименко в своей работе «Сарматы на Дону» исследовал памятники савромато-сарматского времени Нижнего Дона в пределах Ростовской области. Автор связал ранний этап становления позднесарматской культуры с изменениями культовых норм среднесарматского населения в погребальном обряде во II в. н.э. В.Е. Максименко не находит подтверждения идеи миграционного характера происхождения позднесарматской культуры в это время. Окончательное сложение классических форм позднесарматской культуры автор относит к концу II в. н.э. (Максименко В.Е., 1998. С. 153-155).

Работа А.П. Медведева, посвященная изучению сарматского населения лесостепного Подонья, показывает специфику развития позднесарматской культуры этого региона. Погребения позднесарматского этапа, датируемого здесь концом первой половины II- сер. III вв. н.э., сконцентрированы в двух крупных верхнедонских могильниках - Ново-Никольском и Вязовском, расположенных достаточно далеко к северу от границы лесостепной зоны. Могильники начинают функционировать около сер. II в. н.э. и ранние комплексы проявляют много общих черт в погребальном обряде и вещевом материале со среднесарматской эпохой. В керамической посуде отмечается влияние традиций лесостепной зоны. Обращает на себя внимание большой процент находок вооружения в могилах. Много находок наконечников копий, которые очень редко встречаются в позднесарматских погребениях междуречья Волги и Дона. В большинстве случаев покойных укладывали в прямоугольные ямы головами на северо-восток. Других типов ям в этих могильниках не обнаружено. Однако в некоторых комплексах, не отличающихся от остальных ни формой конструкции, ни размерами насыпей, был совершен обряд трупосожжения. В верхнедонских памятниках одновременно просматриваются как традиции, общие для всей позднесарматской культуры, так и собственные черты, характерные только для этой группы. На этой территории не известны сарматские памятники после сер. III в. н.э. (Медведев А.П., 1990: С. 103-167, 194-201; 2004. С. 90-92).

Более 300 погребальных комплексов II-IV вв. н.э. Южного Зауралья подверглись анализу в работе С.Г. Боталова и С.Ю. Гуцалова «Гунно-сарматы Урало-Казахстанских степей». На исследуемой территории было выделено 2 крупных группы памятников и 2 хронологических этапа (II-III вв., IV в.), различающихся особенностями развития культуры (Боталов С.Г., Гуцалов С.Ю., 2000. С. 28, 140). Авторы отмечают отсутствие генетической связи позднесарматских памятников этого региона со среднесарматской культурой. Этот регион, по мнению авторов, связан с гунно-сарматским населением, которое авторы отличают от сармато-аланского населения Поволжья. Зоной контактов этих сообществ были степи Южного Приуралья. В

Приуралье и Западном Казахстане во II-IV вв., как считают авторы, складывается кочевое государство гуннов, разгромившее волжских и донских сарматов и аланов. Во второй половине IV в. урало-казахстанские степи опустели, как и Поволжье, и Подонье, что связано с передвижениями племен гуннского союза (Боталов С.Г., Гуцалов С.Ю., 2000. С. 182-183).

Изучению позднесарматских памятников Урало-Казахстанских степей посвящено диссертационное исследование С.А. Трибунского. Анализ 247 погребений позволил автору утверждать, что позднесарматская культура этого региона появляется в сложившихся формах. По мнению С.А. Трибунского, среднеазиатские аналогии в позднесарматских памятниках свидетельствуют о миграции части населения из восточных районов распространения подбой-но-катакомбных погребений (могильники Туз-Гыр, Тумек-Кичиджик и др.). Автор ставит под сомнение версию о переселении хуннов в Урало-Казахстанские степи во II в. н.э. (Трибунский С.А., 2003).

На примере рассмотренных работ достаточно четко прослеживается в современной сарматской археологии тенденция к рассмотрению территориально ограниченных регионов. Полученные результаты свидетельствуют о достаточно серьезных различиях в развитии локальных вариантов позднесарматской культуры.

Параллельно развитию проблем региональной археологии сарматских культур разрабатывались хронологические схемы для отдельных категорий инвентаря, найденного в погребениях сарматского времени. Созданный А.К. Амброзом в 60-х годах свод фибул, объединивший огромный материал из памятников Юга СССР, используется археологами до сих пор (Амброз А.К., 1961). А.С. Скрипкин скорректировал позиции некоторых типов фибул по данным Нижнего Поволжья (Скрипкин А.С., 1977). На материалах фибул, найденных на Кобяковом городище В.М. Косяненко создала собственную типологию фибул (Косяненко В.М., 1987).

Большое количество находок зеркал в памятниках сарматского времени привело к созданию нескольких типологий этой категории вещевого материала (Хазанов A.M., 1963; Абрамова М.П., 1971; Скрипкин А.С., 1984. С. 33-34).

Обобщив находки сарматского вооружения, A.M. Хазанов создал типологию оружия, на которую опираются все исследователи сарматских древностей (Хазанов A.M., 1971).

Работа В.Ю. Малашева, посвященная хронологии ременных гарнитур II-IV вв. н.э. Северного Кавказа и Нижнего Подонья, восполнила серьезный пробел в хронологической схеме этой категории вещевого материала (Малашев В.Ю., 2000).

Дальнейшее развитие археологии на современном этапе немыслимо без интеграции с другими науками, что значительно увеличивает информативность археологических источников. Большое значение имеет взаимодействие археологии с почвоведением. Почвоведение позволяет реконструировать не только климатическое состояние изучаемой эпохи, отличить естественное от антропогенного воздействия на памятник, но и восстановить некоторые моменты погребально-поминальной обрядности и хозяйственной деятельности населения прошлых эпох (Демкин В.А., Демкина Т.С., 1999; 1999а; Демкин В.А. и др., 1987; О возможности., 1988).

Особо следует отметить интеграцию археологии и антропологии и все большее привлечение последней для археологических и исторических реконструкций. Взаимодействие двух наук насчитывает многие десятилетия. В результате новостроечных экспедиций в 50-60 годах в распоряжение антропологов поступил обширный антропологический материал сарматского времени, исследование которого нашло отражение в работах В.В. Гинзбурга, проанализировавшего данные Калиновского могильника в Заволжье (Гинзбург В.В., 1959. С. 524-594), Н.М. Глазковой и В.П. Чтецова, использовавших краниологический материал, в том числе и из позднесарматских памятников (Глазкова Н.М., Чтецов В.П., 1960. С. 285-292). Б.В. Фирштейн обратилась к сравнительному анализу краниологических данных различных могильников, разных типов погребений, деформированных и недеформированных черепов (Тот Т.А., Фирштейн Б.В., 1970. С. 69-146).

В последнее десятилетие краниологический материал позднесарматско-го времени активно исследуется М.А. Балабановой, чему посвящено большое количество её работ (Балабанова М.А., 1999; 2000; 2001; 2004; 2004а). Автор пришла к выводу, что единого антропологического типа для всех сарматов, выделяемого ранее антропологами (Дебец Г.Ф., 1948), не существует. На различных этапах сарматской истории отмечается преобладание определенных антропологических типов, свойственных для каждой из культур. Так поздне-сарматское население обладало долихокранной, высокосводчатой черепной коробкой, в отличие от брахикранных ранних сарматов и мезокранных средних. В позднесарматское время усиливается роль средиземноморского (юго-восточного) компонента в формировании антропологического облика сарматов, что может свидетельствовать о потоках миграции с юго-востока, через Южный Прикаспий и Кавказ (Балабанова М.А., Цыганова О.М., 1997. С. 284285; Балабанова М.А., 1999. С. 49).

Со времени последней работы, посвященной обобщению большой выборки комплексов (388 погребений) позднесарматской культуры в Нижнем Поволжье, предпринятой А.С. Скрипкиным (Скрипкин А.С., 1973), прошло более 30 лет. С тех пор количество материала значительно выросло, и в предлагаемой работе исследованию подвергнуто почти 600 комплексов только в южной части междуречья Волги и Дона.

Целыо работы является разработка периодизации позднесарматской культуры, отражающей её развитие как в пределах всего исследуемого региона, так и с учетом особенностей выделенных микрорайонов на базе детального анализа всего имеющегося на сегодняшний день материала по позднесарматской культуре из южной части междуречья Волги и Дона с позиции его хронологических возможностей.

Исходя из поставленной цели, в диссертации решаются следующие задачи:

- создание типологии погребального инвентаря;

- разработка хронологической шкалы с максимально узкими датами для различных типов вещей;

- выявление динамики развития материальной культуры;

- характеристика погребального обряда с учетом хронологических и региональных особенностей в рамках южной части междуречья Волги и Дона;

- уточнение времени появления инноваций и сложения археологического комплекса позднесарматской культуры;

- выявление этапов развития культуры;

- определение особенности развития и становления позднесарматской археологических культуры в различных районах междуречья.

Территориальные рамки работы - междуречье Волги и Дона южнее Волгограда. Северная граница исследуемой территории условно проведена по линии, проходящей в месте наибольшего сближения Волги и Дона, севернее Волгограда. Сарматские памятники к северу от максимального сближения Волги и Дона детально исследованы в работе И.В. Сергацкова «Сарматские курганы на Иловле» (Сергацков И.В., 2000), что позволяет не рассматривать повторно этот материал в моей работе, а сопоставлять результаты, полученные И.В. Сергацковым с данными по южной части междуречья. Южной границей исследуемой территории является река Маныч. Памятники к югу от Маныча отличаются собственной спецификой и не включены в обработку. Для анализа материалов с территории южной части междуречья привлекались памятники указанного региона, а также аналогии из других районов распространения позднесарматской культуры: Приуралья, Заволжья, устья Дона, Северного Причерноморья, Северного Кавказа.

Хронологические рамки диссертационного исследования охватывают период II - конец IV вв. н.э. Нижняя хронологическая граница обозначает массовое распространение элементов позднесарматской культуры в погребальном обряде населения междуречья и появление новых типов и категорий вещевого материала, характерного для позднесарматских памятников междуречья. Верхняя дата обусловлена исчезновением позднесарматских памятников на территории междуречья Волги и Дона.

Методологической основой диссертации являются комплексный подход к анализу археологических источников, основанный на типологическом методе и взаимовстречаемости различных типов вещей в погребальных памятниках. При написании работы мы придерживались принципов объективности и историзма, позволяющих рассматривать процессы и явления в их динамичном развитии и во всем их многообразии. В работе использованы системный, историко-сравнительный и историко-генетический методы.

Источниковой базой исследования послужили материалы археологических раскопок курганных могильников на территории Волгоградской, Астраханской, Ростовской областей, в республике Калмыкия с конца 20-х годов XX в. до последнего времени. В выборку включено 586 погребальных комплексов позднесарматского времени. Данные по ним взяты из опубликованных работ, архивов и фондов областных музеев (Волгоград, Астрахань, Ростов-на-Дону) и архива Института археологии РАН.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

1. Впервые рассматриваются хронология и периодизация локального региона распространения позднесарматской культуры, которым является южная часть Волго-Донского междуречья.

- ч

2. Для ряда категорий вещевого материала разработаны новые или усовершенствованы уже существующие типологии.

3. Определены достаточно узкие хронологические рамки для представительного ряда типов вещей, использовавшиеся как хроноиндикаторы для выделения периодов позднесарматской культуры.

4. Впервые предложена периодизация позднесарматской культуры с учетом особенностей её развития в отдельных микрорайонах исследуемого региона.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы для определения хронологических позиций археологических памятников позднесарматского времени, при изучении истории сарматов Нижнего Поволжья и Подонья, при написании обобщающих работ по археологии и истории сарматов, для разработки лекционных курсов, спецкурсов и спецсеминаров для студентов исторических факультетов вузов, при написании учебных пособий, а также в музейной и краеведческой работе.

Апробация работы. По теме диссертационного исследования были сделаны доклады на V, VI и VII межвузовской конференции студентов и молодых ученых г. Волгограда и Волгоградской области (Волгоград, 2001, 2002, 2003), на VIII Донской международной археологической конференции (Ростов-на-Дону, 2002), на V международной конференции «Проблемы сарматской археологии и истории» (Краснодар, 2004), на межвузовском историко-археологическом семинаре в Волгоградском государственном университете (Волгоград, 2004), на XV краеведческих чтениях в Волгоградском областном краеведческом музее (2004), на I Международной Нижневолжской археологической конференции (Волгоград, 2004). Отдельные положения диссертации опубликованы в 10 статьях.

Основное защищаемое положение: анализ вещевого материала и погребального обряда позволил выделить три основных этапа в развитии позднесарматской культуры в исследуемом регионе. Обоснована локальная специфика позднесарматской культуры в четырёх выделенных микрорайонах.

Структура диссертации определялась поставленными в ней целями и задачами. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, списка библиографии, и четырех приложений, содержащих списки памятников, иллюстративный и табличный материал.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Позднесарматская культура южной части междуречья Волги и Дона. Проблемы хронологии и периодизации"

Заключение

Подводя итог, следует отметить, что формирование и развитие позднесарматской культуры являлось сложным процессом. Выделение локальных районов на исследуемой территории позволило выявить своеобразие взаимодействия различных культурных компонентов, которые принимали участие в формировании позднесарматской культуры. Междуречье Волги и Дона в скифо-сарматское время являлось местом взаимодействия разных культур, следствием чего являлось появление синкретических памятников. В районах Нижнего Дона основные признаки позднесарматской культуры в массовом количестве фиксируются в сер. II в. н.э. и именно с этой территорией следует связывать политический центр позднесарматских племен в южной части междуречья Волги и Дона. В более северных районах исследуемой территории продолжали сохраняться традиции среднесарматской культуры, что подтверждается наличием здесь среднесарматских погребений, датируемых второй половиной II в. Влияние позднесарматской культуры здесь проявляется в j * появлении большого числа погребении синкретического облика. При этом здесь известны и синхронные позднесарматские погребения.

В конце II- нач. III вв. диспропорция в развитии позднесарматской культуры между отдельными районами исчезает. Вероятно, большую роль в распространении позднесарматских традиций в южной части междуречья играл нижнедонской центр (район III), где новая культура сформировалась и стала преобладать уже во второй половине II в.

Переломным моментом стала сер. III в. н.э. С этого времени в погребальных традициях населения южной части междуречья Волги и Дона не фиксируются черты среднесарматской культуры. Господствующим типом ям в I, II-и IV районах стали подбои. В этих районах нет серьезных различий в развитии культуры на всем протяжении периода второй половины III-IV вв. Анализ материала выявил существенные связи этих районов с синхронными памятниками восточных районов Северного Кавказа. В III районе новый этнокультурный компонент, вероятно, связан с населением Центрального Предкавказья, обосновавшимся на Нижнем Дону после сер. III в. и принесшим обряд погребения в аналогичных северокавказским катакомбах. Во второй половине III в. н.э. здесь, вероятно, еще продолжает существовать население предшествующего этапа, о чем свидетельствует большое количество подбойных могил, но в конце III- начале IV вв. подбои окончательно вытесняются катакомбами. Финал позднесарматской культуры приходится на последние десятилетия IV в. н.э., что, вероятно, связано с гуннским нашествием.

Наличие на всех этапах развития культуры основных черт погребальных традиций, некоторых типов вещевого материала может свидетельствовать преемственности различных этапов позднесарматской культуры.

Благодаря рассмотрению позднесарматской культуры с учетом хронологических и территориальных особенностей, можно утверждать, что процесс складывания позднесарматской культуры в южной части междуречья Волги и Дона был значительно сложнее, чем это представлялось до сих пор. Длительное взаимодействие старых и новых культурных компонентов не позволяет устанавливать четкие хронологические рамки появления новой культуры и исчезновение старой. Это отмечается на всех этапах развития позднесарматской культуры.

Реконструкция генезиса позднесарматской культуры в междуречье Волги и Дона оставляет актуальным вопрос об истоках позднесарматской культуры в целом. Для решения этого вопроса необходимо тесное взаимодействие с антропологией и создание хронологических схем для небольших регионов, как это сделано для волго-донского междуречья. Необходимо подробное изучение азиатских древностей, с которыми, вероятно, и связано происхождение новой культуры.

Предлагаемая хронологическая схема также требует еще более детальной проработки и уточнения. Это возможно при подробном изучении древностей Северного Причерноморья, Нижнего Дона, Прикубанья, Северного Кавказа. Находки импортных вещей на территории распространения сарматских племен позволяют уточнять время бытования вещей собственно сарматского происхождения.

Три основных выделенных этапа в развитии позднесарматской культуры междуречья, при накоплении новых данных могут быть разделены на более дробные.

Рассмотрение особенностей развития культуры в различных районах и их взаимодействие указывает на сложность процессов сложения культуры, в котором участвовало не только новое, пришлое население, но и носители старых традиций.

Недостаточное количество фактов не позволяют четко обозначить механизмы взаимодействия населения южной части междуречья Волги и Дона в сер. III-IV вв. с прилегающими территориями к востоку от Волги, с северными районами междуречья. Особое внимание необходимо обратить на Северный Кавказ, с которым связаны культурные традиции населения южной части междуречья Волги и Дона в это время.

Создание дробной хронологической схемы позднесарматской археологической культуры позволяет совмещать полученные данные с историческими реконструкциями, основанными на анализе письменных источников. Эта работа позволит еще более детально реконструировать историю сарматов в Волго-Донских степях.

Для исследования финального этапа позднесарматской культуры и её исчезновения в южнорусских степях необходимо обратиться к изучению сложения гуннского союза и его отношений с сарматскими племенами. Не исключено влияние гуннского союза на востоке ареала сарматов и участия собственно сарматов в сложении гуннского союза.

Архивные материалы и литература

Архивные материалы

Арапов С.В. Отчет об исследованиях археологической экспедиции Калмыцкого НИИ истории, филологии и экономики в зоне строительства орошаемого участка совхоза «Яшкульский» в Яшкульском районе Калмыцкой АССР в 1987 году / С.В. Арапов. - 1988. - Архив ИА РАН. Р-1, № 12526.

Беспалый Е.И. Отчет о работах Приморского археологического отряда Азовского музея в 1984 году / Е.И. Беспалый. — 1985. - Архив Азовского краеведческого музея. Ф-10489/1.

Беспалый Е.И. Отчет о работах Приморского археологического отряда Азовского краеведческого музея в 1987 году / Е.И. Беспалый, И.Н. Паруси-мов. — 1988. - Архив азовского краеведческого музея.

Васюткин С.М. Отчет об археологических исследованиях в Калмыцкой АССР в 1981 г. / С.М. Васюткин. - 1981. - Архив ИА РАН. Р-1, № 8801.

Васюткин С.М. Отчет об археологических исследованиях в Калмыцкой АССР в 1982 г. / С.М. Васюткин. - 1983. - Архив ИА РАН. Р-1, № 9379.

Васюткин С.М. Отчет об археологических исследованиях на трассе канала Волга-Чограй в 1985 г. / С.М. Васюткин. - 1985. - Архив ИА РАН. Р-1, № 11058.

Васюткин С.М. Отчет об археологических исследованиях в республике Калмыкия в 1992-1993 гг. / С.М. Васюткин. - 1993. - Архив ИА РАН. Р-1,Ф-1, № 18174.

Гуренко JI.B. Отчет о проведении археологических исследований в Ку-мылженском районе Волгоградской области (у станицы Глазуновской) в 1996 году / J1.B. Гуренко. - 1997. - Архив Волгоградского областного краеведческого музея.

Дворниченко В.В. Отчет о раскопках курганов в Черноярском районе Астраханской области в зоне I очереди строительства Астраханско-Калмыцкой рисовой оросительной системы в 1975 г. / В.В. Дворниченко, А.В. Куйбышев, Н.В. Малиновская, Г.А. Федоров-Давыдов. - 1975. - Архив Астраханского краеведческого музея.

Дворниченко В.В. Отчет о раскопках курганов в Астраханской области в 1976 году / В.В. Дворниченко, А.С. Смирнов, Г.А. Федоров-Давыдов. — 1976.

- Архив Астраханского краеведческого музея.

Дворниченко В.В. Отчет о раскопках курганов в Черноярском районе Астраханской области в зоне строительства I очереди Калмыцко-Астраханской рисовой оросительной системы в Черноярском районе Астраханской области в 1979 г. / В.В. Дворниченко, Г.А. Федоров-Давыдов, Я.М. Паромов. - 1979. - Архив Астраханского краеведческого музея.

Дворниченко В.В. Отчет о раскопках курганов в зоне строительства I очереди КАРОС в Черноярском районе Астраханской области / В.В. Дворниченко, А.С. Смирнов, Г.А. Федоров-Давыдов. - 1980. - Архив Астраханского краеведческого музея.

Дворниченко В. В. Отчет о раскопках курганов в зоне строительства 1-й очереди Калмыцко-Астраханской оросительной системы (Черноярский район Астраханской обл.) в 1981 году / В.В. Дворниченко, Г.А. Федоров-Давыдов. -1981. - Архив Астраханского краеведческого музея.

Дьяченко А.Н. Отчет о проведении археологических исследований в зоне строительства газопровода Чебоксары - С. Кавказ на территории Калаче-евского района Волгоградской области в 1993 году / А.Н. Дьяченко. - 1993. -Архив археологической лаборатории ВолГУ.

Дьяченко А.Н. Отчет о проведении археологических исследований в Октябрьском и Калачеевском районах Волгоградской области в 1994 г. / А.Н. Дьяченко. — 1994. - Архив археологической лаборатории ВолГУ.

Дьяченко А.Н. Отчет о проведении археологических исследований в Октябрьском районе Волгоградской области в 1996 году / А.Н. Дьяченко. -1996. - Архив археологической лаборатории ВолГУ.

Дьяченко А.Н. Отчет о проведении археологических исследований в Октябрьском районе волгоградской области в 1997 году / А.Н. Дьяченко. - 1997.

- Архив археологической лаборатории ВолГУ.

Житников В.Г. Отчет о работе Камышевского отряда Ростовского госуниверситета в зоне строительства орошаемого участка в колхозе «40 лет Октября» Цимлянского района Ростовской области в 1990 г. / В.Г. Житников. — 1991. - Архив археологической лаборатории РГУ. Ф-26, д. 1.

Ильюков JT.C. Отчет об исследовании археологических памятников в Мартыновской районе Ростовской области в 1981 году / JI.C. Ильюков. —

1982. - Археологическая лаборатория РГУ. Ф-10, д-2.

Ильюков JI.C. Отчет об исследовании курганного могильника у х. Нового Мартыновсого района Ростовской области в 1982 году / JI.C. Ильюков.

1983. - Археологическая лаборатория РГУ. Ф-10, д-1.

Ильюков JI.C. Отчет об исследованиях курганных могильников на левобережье реки Сал в Мартыновском районе Ростовской области в 1984 году / Л.С. Ильюков. - 1985. - Архив археологической лаборатории РГУ. Ф-10, д. 7.

Ильюков Л.С. Отчет об исследовании курганов в зоне строительства Мартыновской оросительной системы в Ростовской области в 1985 году / Л.С. Ильюков. - 1986. - Археологическая лаборатория РГУ. Ф-10, д-5.

Ильюков Л.С. Отчет об исследованиях курганных могильников в Мартыновском районе Ростовской области в 1986 году / Л.С. Ильюков. — 1987. -Архив археологической лаборатории РГУ. Ф-10, д. 6.

Каменедкий И.С. Отчет Донской экспедиции ИА АН СССР за 1975 / И.С. Каменецкий, Ю.А. Смирнов, А.А. Узянов, В.Л. Державин, А.С. Смирнов, В.И. Балабина, А.Ф. Урьева. — 1975. - Архив Азовского краеведческого музея.

Клепиков В.М. Отчет о проведении археологических исследований в Средиеахтубинском и Октябрьском районах Волгоградской области в 1995 г, /В.М. Клепиков. - 1995. - Архив археологической лаборатории ВолГУ.

Клепиков В.М. Отчет о проведении археологических исследований в Октябрьском районе Волгоградской области в 2000 году / В.М. Клепиков. — 2001. - Архив археологической лаборатории ВолГУ.

Клепиков В.М. Отчет о проведении археологических исследований в Ко-товском районе Волгоградской области в 2003 году / В.М. Клепиков. — 2004. -Архив ВОКМ.

Копылов В.П. Отчет об исследовании археологических памятников в зоне реконструкции Донской оросительной системы в 1975 году / В.П. Копылов. - 1976. - Археологическая лаборатория РГУ. Ф-3, д-1.

Копылов В.П. Отчет о работе Донского отряда Ростовской экспедиции в

1978 г. / В.П. Копылов. — 1979. - Архив археологической лаборатории РГУ. Ф-3, д-3.

Копылов В.П. Отчет о работе Донского отряда Ростовской экспедиции в

1979 году / В.П. Копылов. - 1980. - Археологическая лаборатория РГУ. Ф-3, Д-4;

Копылов В.П. Отчет об исследовании археологических памятников в зоне строительства Донской оросительной системы в 1980 г. / В.П. Копылов. — 1980. - Археологическая лаборатория РГУ. Ф-3, д-5.

Маловицкая Л.Л. Отчет о раскопках Астраханской археологической экспедиции за 1965 г. / Л.Я. Маловицкая. - 1965. - Архив ИА РАН. Р-1, № 3429.

Мамонтов В.И. Отчет о работе Приволжского отряда ЛОИА АН СССР и областного ВООПИК в Волгоградской области в 1978 году / В.И. Мамонтов. - 1978. - Архив ВОКМ. Ф-37.

Мамонтов В.И. Отчет о работе Приволжского отряда ЛОИА АН СССР и Донской экспедиция НИС ВГПИ в 1986 году / В.И. Мамонтов. — 1986. - Архив ВОКМ.

Мамонтов В.И. Отчет о работе Приволжского отряда ЛОИА АН СССР и Донской экспедиции ВГПИ за 1987 году / В.И. Мамонтов. - 1987. - Архив ВОКМ.

Мамонтов В.И. Отчет о работе Приволжского отряда ЛОИА АН СССР и Донской экспедиции археологической лаборатории НИС ВГПУ за 1990 год / В.И. Мамонтов. - 1990. - Архив ВОКМ.

Мамонтов В.И. Отчет о работе Приволжского отряда ЛОИА, Донской экспедиции НИС ВГПУ в Волгоградской области в 1991 году / В.И. Мамонтов. - 1991. - Архив ВОКМ.

Мамонтов В.И. Отчет об охранных археологических раскопках Приволжского отряда ИИМК РАН и Донской экспедиции археологической лаборатории НИС ВГПУ в 1992 году / В.И. Мамонтов. - 1992. - Архив ВОКМ.

Мамонтов В.И. Отчет об охранных раскопках Донской экспедиции археологической лаборатории НИС Волгоградского государственного педагогического университета в Волгоградской области в 1994 году / В.И. Мамонтов. - 1994. - Архив ВОКМ.

Мамонтов В.И. Отчет о работе Донской экспедиции археологической лаборатории НИС ВГПУ в Волгоградской области в 1996 году / В.И. Мамонтов. - 1996. - Архив ВОКМ.

Мамонтов В.И. Отчет о работе Донской экспедиции археологической лаборатории НИС ВГПУ в Волгоградской области в 1997 году / В.И. Мамонтов. - 1997. - Архив ВОКМ.

Мамонтов В.И., 1998. Отчет о работе Донской экспедиции археологической лаборатории НИС ВГПУ в Волгоградской области в 1998 году / В.И. Мамонтов. - 1998. - Архив ВОКМ.

Мамонтов В.И., 2001. Отчет о работе Донской экспедиции археологической лаборатории НИС ВГПУ в Волгоградской области в 2001 году / В.И. Мамонтов. - 2001. - Архив ВОКМ.

Моруженко А.А. Отчет об археологических исследованиях курганов в Донецкой области в 1984 г. / А.А. Моруженко, С.Н. Санжаров, В.А. Посред-никова. - 1984. - Научный Архив ИА НАНУ. Д-21381.

Мошкова М.Г. 1978. Отчет. Археологические работы в Уральской области в 1978 году / М.Г. Мошкова, Б.Ф. Железчиков, В.А. Кригер. — 1978. - Архив археологической лаборатории ВолГУ.

Мыськов Е.П. Отчет о работе Волго-Ахтубинской археологической экспедиции Волгоградского государственного университета в 1994 году / Е.П. Мыськов. - 1994. - Архив ВОКМ. Ф- 128.

Мышкин В.Н. Отчет о раскопках могильников у совхоза «Джангар» в Октябрьском районе Калмыцкой АССР в 1988 г. / В.Н. Мышкин. - 1988. -Архив ИА РАН. Р-1, № 16124.

Науменко С.А. Отчет об исследовании археологических памятников в зоне строительства Донской оросительной системы в 1983 г. / С.А. Науменко. - 1983. - Археологическая лаборатория РГУ. Ф-3, д-8.

Науменко С.А. Отчет об исследованиях в зоне строительства Цимлянской оросительной системы в 1986 г. / С.А. Науменко. - 1987. - Археологическая лаборатория РГУ. Ф-12, д-2.

Науменко С.А. Отчет об исследованиях в зоне строительства Цимлянской оросительной системы в 1987 году / С.А. Науменко. - 1988. - Археологическая лаборатория РГУ. Ф-12, д-3.

Науменко С.А. Отчет об исследованиях в зоне строительства Цимлянской оросительной системы в 1988 году / С.А. Науменко. — 1989. - Археологическая лаборатория РГУ.

Науменко С.А. Отчет об исследованиях в зоне строительства Цимлянской оросительной системы в 1989 году / С.А. Науменко. — 1990. - Архив археологической лаборатории РГУ. Ф-12, д. 5.

Николаева Н.А. Исследование курганов в зоне строительства рисовой Калмыцко-Астраханской системы (КАРОС) на землях совхоза Джангар Октябрьского района Калмыцкой АССР в 1985 г. / Н.А. Николаева. - 1985. -Архив ИА РАН. Р-1, № 10970.

Николаева Н.А. Исследование курганов у сс. Чкаловский и Эвдык Приозерного района Калмыцкой АССР в 1984 году / Н.А. Николаева. - 1985а. -Архив ИА РАН. Р-1, № 15184.

Николаева Н.А. Отчет о раскопках курганов в зоне орошаемого участка совхоза «Чограйский» (600 га) Калмыцкой АССР в 1986 г. / Н.А. Николаева. -1986. - Архив ИА РАН. Р-1, № 11627.

Савченко Е.И. Отчет об исследовании археологических памятников в зоне строительства Мартыновской оросительной системы в 1981 г. / Е.И. Савченко. - 1981. - Архив археологической лаборатории РГУ. Ф-10, д. 2/1.

Савченко Е.И. Отчет об исследовании археологических памятников в зоне строительства Мартыновской оросительной системы в 1980 году / Е.И. Савченко, Л.М. Казакова. - 1981. - Археологическая лаборатория РГУ. Ф-10, Д-1.

Синицын И.В. Отчет об археологических работах в Калмыцкой АССР, произведенных в 1966 году / И.В. Синицын. - 1966. - Архив ИА РАН, Р-1, № 4223.

Федоров-Давыдов Г.А. Отчет о раскопках Барановского могильника в Черноярском районе Астраханской области / Г.А. Федоров-Давыдов, Н.Н. Бусяцкая, Е.В. Шнайдштейн. - 1973. - Архив Астраханского краеведческого музея.

Федоров-Давыдов Г.А. Отчет о раскопках курганов в урочище «Кривая Лука» в Черноярском районе Астраханской области в 1974 г. / Г.А. Федоров

Давыдов, В.В. Дворниченко, Н.В. Малиновская. - 1974. - Архив Астраханского краеведческого музея.

Федоров-Давыдов Г.А. Отчет о раскопах курганов в зоне строительства Никольской оросительной системы в 1977 г. / Г.А. Федоров-Давыдов, В.В. Дворниченко, Н.В. Малиновская. - 1978. - Архив Астраханского краеведческого музея.

Цуцкин Е.В. Отчет о работе Калмыцко-Астраханского археологической экспедиции КалНИИ истории, филологии и экономики и КГУ в 1978 г. / Е.В. Цуцкин. - 1978. - Архив ИА РАН. Р-1, № 8956.

Цуцкин Е.В. Отчет о работе Калмыцко-Астраханской археологической экспедиции Калмыцкого научно-исследовательского института истории, филологии и экономики и Калмыцкого государственного университета в 1978 году / Е.В. Цуцкин. - 1979. - Архив ИА РАН. Р-1, № 9827.

Цуцкин Е.В. Отчет о работе Калмыцко-Астраханского археологической экспедиции Калмыцкого научно-исследовательского института истории, филологии, экономики и Калмыцкого государственного университета в 1979 г. / Е.В. Цуцкин. - 1980. - Архив ИА РАН. Р-1, № 8390.

Цуцкин Е.В. Отчет о работе археологической экспедиции Калмыцкого научно-исследовательского института истории, филологии и экономики в

1980 г. / Е.В. Цуцкин. - 1980. - Архив ИА РАН. Р-1, № 10754.

Шилов В.П. Отчет о раскопках археологической Астраханской экспедиции в 1960 году / В.П. Шилов. - 1960. - Архив ИА РАН. Р-1, № 2155.

Шилов В.П. Отчет о раскопках Астраханской экспедиции в 1961 г. / В.П. Шилов. - 1961 - Архив ИА РАН. Р-1, № 2380.

Шилов В.П. Отчет о раскопках Астраханской археологической экспедиции за 1962 г. / В.П. Шилов. - 1962. - Архив ИА РАН. Р-1, № 2728.

Шилов В.П. Отчет о работах Астраханской экспедиции за 1964 г. / В.П. Шилов. - 1964. - Архив ИА РАН. Р-1, № 3156.

Шилов В.П. Отчет Астраханской археологической экспедиции за 1966 год / В.П. Шилов. - 1966. - Архив ИА РАН. Р-1, № 4625.

Шилов В.П. Исследование Волго-Донской археологической экспедиции

1981 г./В.П. Шилов. - 1981.-Архив ИА РАН. Р-1,№ 10968.

Шилов В.П. Археологические исследования Волго-Донской археологической экспедиции Ленинградского отделения Института археологии АН СССР в 1974 г. / В.П. Шилов, К.С. Лагоцкий. - 1974. - Архив ИИМК. Ф.- 35, опись 1974, ед. хр. 11.

Шилов В.П. Отчет о раскопках Волго-Донской археологической экспедиции в 1976 году / В.П. Шилов, К.С. Лагоцкий. - 1976. - Архив ИА РАН. Р-1, № 6295.

Шишлина Н.И. Отчет о работе Калмыцкой археологической экспедиции Государственного исторического музея в Сарпинском районе республики Калмыкия в 1993 году / Н.И. Шишлина. - 1993. - Архив ИА РАН. Ф-1, Р-1, № 17767.

Список научной литературыКривошеев, Михаил Васильевич, диссертация по теме "Археология"

1. Абрамова М.П. Зеркала горных районов Северного Кавказа в первые века нашей эры / М.П. Абрамова // История и культура Восточной Европы по археологическим данным М., 1971. —С. 121-132.

2. Абрамова М.П. Нижне-Джулатский могильник / М.П. Абрамова. Нальчик: Эльбрус, 1972. - 77 с.

3. Абрамова М.П. К вопросу о связях населения Северного Кавказа сарматского времени / М.П. Абрамова // С А. 1979. - № 2. - С. 31-50.

4. Абрамова М.П. Центральное Предкавказье в сарматское время (III в. до н.э. IV в. н.э.) / М.П. Абрамова. - М.: ИА РАН, 1993. - 240 с.

5. Абрамова М.П. Ранние аланы Северного Кавказа III-V вв. н.э. / М.П. Абрамова / М.: ОНТИ ПНЦ РАН, 1997. - 166 с.

6. Абрамова М.П. Курганы Нижнего Сулака: могильник Львовский Первый 2. / М.П. Абрамова, К.И. Красилышков, Г.Г. Пятых. - М.: Оргсервис 2000,2000.-140 с.

7. Абрамова М.П. Курганы Нижнего Сулака: могильник Львовский Первый 4. / М.П. Абрамова, К.И. Красильников, Г.Г. Пятых. - М.: Оргсервис 2000, 2001.-150 с.

8. Абрамова М.П. О происхождении культуры Андрейаульского городища / М.П. Абрамова, М.Г. Магомедов // Северный Кавказ в древности и в средние века. М., 1980. - С. 123-140.

9. Айбабин А.И. Население Крыма в сер. III-IV вв. / А.И. Айбабин // МАИЭТ. Симферополь. - 1996. - Вып. V. - С. 85-93.

10. Амброз А.К. Фибулы юга европейской части СССР II в. до н.э. IV в. н.э. / А.К. Амброз // САИ. - 1966. - Вып. Д1-30. - 142 с.

11. Амброз А.К. Хронология древностей Северного Кавказа. / А.К. Амброз. -М.: Наука, 1989.-134 с.

12. Арсеньева Т.М. Некрополь Танаиса. / Т.М. Арсеньева. М.: Наука, 1977. - 152 с.

13. Арсеньева Т.М. Литейные формы для отливки зеркал из Танаиса / Т.М. Арсеньева // Древности Евразии в скифо-сарматское время. М., 1984, - С. 20-23.

14. Арсеньева Т.М. Некрополь Танаиса. Раскопки 1981-1995 гг. / Т.М. Арсеньева, С.И. Безуглов, И.В. Толочко. М.: Палеограф, 2001, - 376 с.

15. Арсеньева Т.М. Усадьбы Танаиса / Т.М. Арсеньева, С.А. Науменко. М.: ИА РАН, 1992,-231 с.

16. Арсеньева Т.М. Раскопки Танаиса в восточной части городища / Т.М. Арсеньева, С.А. Науменко // Древности Боспора. М., 2001. - Вып. 4. - С. 5965.

17. Арсеньева Т.М. Раскопки юго-западного участка Танаиса (1964-1972 гг.) / Т.М. Арсеньева, Д.Б. Шелов // Археологические памятники Нижнего Подо-нья. М., 1974. - Ч. I. - С. 123-210.

18. Багриков Г.И. Открытие гробниц в Западном Казахстане (II-V и XIV вв.) / Г.И. Багриков, Т.Н. Сенигова // Известия АН КазССР, серия общественная. 1968.-№2. С.-71-87.

19. Балабанова М.А. Демография поздних сарматов / М.А. Балабанова // НАВ. 2000. - Вып. 3. - С. 201-208.

20. Балабанова М.А. Обычай искусственной деформации голов у поздних / М.А. Балабанова // НАВ. — 2001. Вып. 4. - С. 107-122.

21. Балабанова М.А. О древних макрокефалах Восточной Европы / М.А. Балабанова // OPUS / Междисциплинарные исследования в археологии. — М.: Изд-во ИА РАН, 2004. Вып. 3. - С. 171-185.

22. Балабанова М.А. Реконструкция социальной организации поздних сарматов по антропологическим данным / М.А. Балабанова // НАВ. — 2004а. -Вып. 6. С. 66-88.

23. Балабанова М.А. Краниология сарматского населения, оставившего курганные группы Абганеровского могильника / М.А. Балабанова, О.М. Цыганова // Историко-археологические исследования в Нижнем Поволжье: сб. науч. ст. Волгоград, 1997. - Вып. 2. - С. 267-287.

24. Батиева Е.Ф. Некоторые особенности позднесарматских могильников Нижнего Подонья / Е.Ф. Батиева // Донские археологические чтения. Тезисы докладов. Ростов-н/Д, 2000. - С. 2-3.

25. Безуглов С.И. Позднесарматское погребение у ст. Хапры / С.И. Безуглов // Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 1988 году (тезисы докладов к семинару). Азов, 1989. - С. 25-58.

26. Безуглов С.И. Аланы-танаиты: экскурс Аммиана Марцеллина и археологические реалии / С.И. Безуглов // Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 1989 г. Азов, 1990. - С. 80-87.

27. Безуглов С.И. Воинское позднесарматское погребение близ Азова / С.И. Безуглов // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1994 г. Азов. - 1997. - Вып. 14. - С. 133-142.

28. Безуглов С.И. Позднесарматские мечи (по материалам Подонья) / С.И. Безуглов // Сарматы и их соседи на Дону. Ростов-н/Д, 2000. - С. 169-193.

29. Белинский И.В. Тайник позднесарматского времени кургана 2 могильника «Аэродром I» / И.В. Белинский, A.JI. Бойко // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1990 году. -Азов. 1991. - Вып. 10. - С. 85-105.

30. Бернштам А.Н. Кенкольский могильник / А.Н. Бернштам // Археологические экспедиции Государственного Эрмитажа. — JL, 1940. Вып. 2. - 34 с.

31. Берхин И.П. О трех находках позднесарматского времени в Нижнем Поволжье / И.П. Берхин // АСГЭ. 1961. - Вып. 2. -С. 141-153.

32. Беспалый Е.И. Погребения позднесарматского времени у г. Азова / Е.И. Беспалый // СА. 1990. - № 1. - С. 213-223.

33. Беспалый Е.И. Позднесарматское погребение из могильника Высочино V на водоразделе межу Кагалышком и Доном / Е.И. Беспалый // Сарматы и их соседи на Дону. Ростов-н/Д, 2000. - С. 156-168.

34. Боковенко Н.А. Типология бронзовых котлов сарматского времени в Восточной Европе / Н.А. Боковенко // СА. 1977. - № 4. с. 228-235.

35. Боталов С.Г. Гунно-сарматы Урало-казахстанских степей / С.Г. Боталов, С.Ю. Гуцалов. — Челябинск: Рифей, 2000. — 269 с.

36. Боталов С.Г. Гунно-сарматские памятники Южного Зауралья III-V веков / С.Г. Боталов, Н.А. Полушкин // Новое в археологии Южного Урала: сб. науч. тр. Челябинск, 1996.-С. 178-193.

37. Воронов Ю.Н. Захоронения женщин с брошами в могильниках Апсалии (Абхазия) / Ю.Н. Воронов // МАИЭТ. Симферополь. - 1994. - Вып. IV. - С. 173-200.

38. Габуев Т.А. Некоторые вопросы этнической истории Центрального Предкавказья в сарматское время / Т.А. Габуев // РА. 1997. - № 3. - С. 7182.

39. Гайдукевич В.Ф. Боспорское царство / В.Ф. Гайдукевич. M-JI. - 1949. — 445 с.

40. Гинзбург В.В. Этнические связи древнего населения Сталинградского Заволжья (по антропологическим материалам Калиновского могильника) / В.В. Гинзбург // МИА. 1959. - № 60. - С. 524-594.

41. Глазкова Н.М. Палеоантропологические материалы Нижневолжского отряда Сталинградской экспедиции / Н.М. Глазкова, В.П. Чтецова // МИА. — 1960.-№78.-С.285-292.

42. Глебов В.П. Позднесарматский могильник Кичкинский I / В.П. Глебов, И.Н. Парусимов // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1999-2000 гг. Азов. - 2001. - Вып. 17. - С. 55-73. ,

43. Глухов А.А. Сарматы междуречья Волги и Дона в I первой половине II в. н.э.: диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук/А.А. Глухов.-Волгоград, 2001.-351 с.

44. Гмыря Л.Б. Кухонные горшки Андрейаульского городища / Л.Б. Гмыря // СА. 1980. - № 1. - С. 306-313.

45. Гмыря Л.Б. Столовая керамика Андрейаульского городища (типология и стратиграфия) / Л.Б. Гмыря // Средневековые древности евразийских степей. -М., 1980а.-С. 105-134.

46. Граков Б.Н. Пережитки матриархата у сарматов / Б.Н. Граков // ВДИ. -1947. -№ 3. —С. 100-121.

47. Граков Б.Н. Рецензия. / Б.Н. Граков // СА. 1964. - № 4. - С. 237-240. -Рец. на кн.: Сарматы Северо-Восточного Кавказа / В.Б. Виноградов // Труды Чечено-Ингушского научно-исследовательского института. - Грозный, 1963. -Т. IV.-216 с.

48. Гугуев В.К. Керамический импорт из Центрального Предкавказья в грунтовом некрополе Кобякова городища (по материалам раскопок 19841985 гг.) / В.К. Гугуев, Ю.К. Гугуев // Известия Ростовского областного музея краеведения. Ростов-н/Д, 1989. - С. 67-75.

49. Гугуев В.К. Ханьские зеркала и подражание им на территории юга Восточной Европы / В.К. Гугуев, М.Ю. Трейстер // С А. 1995. - № 3. - С. 143156.

50. Гугуев Ю.К. О месте комплексов из могильников Кировский I, III, IV в системе памятников позднесарматской культуры / Ю.К. Гугуев // Сарматы и их соседи на Дону. Ростов-н/Д, 2000. - С. 141-155.

51. Гугуев Ю.К. Рецензия. / Ю.К. Гугуев, В.П. Глебов // Донская археология. 2002. - № 1-2. - С. 91-107. — Рец. на кн.: Сарматские курганы на Иловле / И.В. Сергацков. — Волгоград: Издательство ВолГУ, 2000. — 396 с.

52. Гудкова А.В. Земледельцы и кочевники в низовьях Дуная в I-IV вв. н.э. / А.В. Гудкова, М.М. Фокеева. Киев: Наукова думка, 1984. - 120 с.

53. Гущина И.И. «Золотое кладбище» Римской эпохи в Прикубанье / И.И. Гущина, И.П. Засецкая. СПб.: Фарн, 1994. - 171 с.

54. Гущина И.И. Курганы у деревни Машевки, колонии Норка и станции Лебяжье в Балашовском и Камышинском уездах бывшей Саратовской губернии (по материалам раскопок А.А. Спицына в 1895 г.) / И.И. Гущина, К.Б. Фирсов // НАВ. 2000. - Вып. 3. - С. 268-294.

55. Давудов О.М. Сумбатлинский могильник / О.М. Давудов // Древние памятники Северо-Восточного Кавказа. — Махачкала, 1977. С. 108-129.

56. Дворниченко В.В. Раскопки курганов в урочище Кривая Лука в 1973 году / В.В. Дворниченко, Н.В. Малиновская, Г.А. Федоров-Давыдов // Древности Астраханского края. М., 1977. - С. 3-77.

57. Дворниченко В.В. Раскопки курганов в зоне строительства Калмыцко-Астраханской и Никольской рисовой оросительной системы / В.В. Дворниченко, Г.А. Федоров-Давыдов // Сокровища сарматских вождей. М., 1989. -С. 4-26.

58. Дебец Г.Ф. Материалы по палеоантропологии СССР (Нижнее Поволжье) /Г.Ф. Дебец//Антропологический журнал.- 1936.-№ 1.-С. 65-81.

59. Дебец Г.Ф. Палеоантропология СССР / Г.Ф. Дебец // ТИЭ. 1948. - Вып. IV.- 392 с.

60. Демиденко С.В. Типология литых котлов савромато-сарматского времени с территории Нижнего Поволжья Подонья и Северного Кавказа / С.В. Демиденко //Древности Евразии. М., 1997. - С. 120-159.

61. Демиденко С.В. Археологические памятники в бассейне р. Арчеда / С.В. Демиденко, А.В. Ситников //НАВ. -2001. Вып. 4. - С. 213-230.

62. Демкин В.А. Итоги и перспективы комплексных почвенно-археологических исследований в СССР / В.А. Демкин, И.В. Иванов, О.В. Мокеев // СА. 1987. - № 2. - С. 294-295.

63. Демкин В.А. О чем могут поведать степные курганы? / В.А. Демкин, Т.С. Демкина // Донская археология. 1999. - № 1. - С. 24-34.

64. Деопик Д.В. Керамика Центрального Предкавказья в I-IV вв. н.э. по материалам городища Зилги (Северная Осетия) / Д.В. Деопик // Материальная культура Востока. -М., 1988. Часть II. - С. 171-220. t

65. Домжальский К. Из истории исследования краснолаковой керамики Восточного производства / К. Домбжальский // Эллинистическая и римская керамика в Северном Причерноморье. М., 1988. - С. 17-30.

66. Ждановский A.M. Подкурганные катакомбы среднего Прикубанья первых веков нашей эры / A.M. Ждановский // Археолого-этнографические исследования Северного Кавказа. Краснодар, 1984. - С. 72-99.

67. Жиров Е.В. Об искусственной деформации головы // Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях ИААН СССР. M.-JL, 1940. - Вып. 8. -С. 81-88.

68. Засецкая И.П. «Диагональные» погребения Нижнего Поволжья и проблема определения их этнической принадлежности / И.П. Засецкая // АСГЭ. — 1974.-Вып. 16.-С. 105-132.

69. Засецкая И.П. Культура кочевников южнорусских степей в гуннскую эпоху (конец IV-V вв. н.э.) / И.П. Засецкая. СПб.: Эллипс ЛТД, 1994. - 224

70. Ильюков Л.С. Позднесарматские курганы левобережья реки Сал / Л.С. Ильюков // Сарматы и их соседи на Дону. Ростов-н/Д, 2000. - С. 100-140.

71. Ильюков Л.С. Сарматы междуречья Сала и Маныча / Л.С. Ильюков, М.В. Власкин. Ростов-н/Д: Изд-во Ростовского ун-та, 1992. - 289 с.

72. Каменецкий И.С. Городища донских меотов / И.С. Каменецкий. М.: AUTO, 1993.- 176 с.

73. Каменецкий И.С. Сероглиняные миски Пашковского VI городища / И.С. Каменецкий // Боспорский сборник. М. - 1994. - № 5. — С. 5-58.

74. Каменецкий И.С. Археологические памятники меотов Кубани / И.С. Каменецкий. Краснодар, 2000. - 238 с.

75. Каменецкий И.С. Харинка / И.С. Каменецкий // НАВ. 2000. - Вып. 3. — С.84-96.

76. Каменецкий И.С. Харинка: срубный и сарматский слой / И.С. Каменецкий//НАВ.-2001.-Вып. №4.-С. 140-178.

77. Клепиков В.М. Сарматы Нижнего Поволжья в IV-II вв. до^н.э. / В.М. Клепиков. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2002. — 216 с.

78. Клепиков В.М. Комплексы позднесарматского времени могильника «Перегрузное -I» / В.М. Клепиков, М.В. Кривошеев // Материалы и исследования по археологии Волго-Донских степей. Волгоград. - 2004. - Вып. 2 — С. 169-185.

79. Ковалевская В.Б. Поясные наборы Евразии IV-IX вв. Пряжки. Археология СССР / В.Б. Ковалевская // САИ. - 1979. - Вып. Е1-2. - 111 с.

80. Ковалевская В.Б. Кавказ и аланы. Века и народы / В.Б. Ковалевская. М.: Наука, 1984.- 193 с.

81. Косяненко В.М. Бронзовые фибулы из некрополя Кобякова городища / В.М. Косяненко // СА. 1987. - № 2. - С. 45-61.

82. Косяненко В.М. Сероглиняная гончарная керамика Крепинского могильника / В.М. Косяненко // Известия Ростовского областного музея краеведения. Ростов-н/Д, 1988. - С. 50-57.

83. Косяненко В.М. Новые материалы позднеантичного времени с территории г. Ростова-на-Дону / В.М. Косяненко // Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 1988 году (тезисы докладов к семинару). Азов, 1989а. - С. 58-62.

84. Косяненко В.М. Хронология сероглиняной керамики некрополя Кобяко-ва городища (раскопки 1956-1962 гг.) / В.М. Косяненко // Известия Ростовского областного музея краеведения. Ростов-н/Д, 1989. — С. 4-66.

85. Кривошеев М.В. О хронологии позднесарматских зеркал с центральной петелькой / М.В. Кривошеев // Проблемы археологии Нижнего Поволжья. Тезисы докладов I Международной Нижневолжской археологической конференции. Волгоград, 2004. - С. 238-242.

86. Кропоткин В.В. Римские импортные изделия в Восточной Европе / В.В. Кропоткин // САИ. 1970. - Д1-27. - 280 с.

87. Кругликова И.Т. Работы Сухо-Чалтырского отряда Нижне-Донской экспедиции / И.Т. Кригликова // Археологические памятники Нижнего Подонья. -М., 1974.-Ч. II.-С. 173-193.

88. Литвинский Б.А. Курганы и курумы Западной Ферганы / Б.А. Литвин-ский. М.: Наука, 1972. - 380 с.

89. Литвинский Б.А. Керамика из могильников Западной Ферганы / Б.А. Литвинский. М.: Наука, 1973. - 259 с.

90. Максименко В.Е. Сарматские погребения в дельте Дона / В.Е. Максименко // СА. 1970. - № 2. - С. 224-232.

91. Максименко В.Е. Сарматы на Дону (археология и проблемы этнической истории) / В.Е. Максименко // Донские древности. Азов. — 1998. - Вып. 6. — 304 с.

92. Максимов Е.К. Сарматские диагональные погребения Восточной Европы / Е.К. Максимов // Археологический сборник. Саратов, 1966. - С. 98115.

93. Малашев В.Ю. Периодизация ременных гарнитур позднесарматского времени / В.Ю. Малашев // Сарматы и их соседи на Дону. Ростов-н/Д, 2000. -С. 194-232.

94. Мамаев Х.М. Хронология катакомбных могильников Чечено-Ингушетии конца IV- первой половины VIII в. / Х.М. Мамаев // Проблемы хронологии погребальных памятников Чечено-Ингушетии. — Грозный, 1986. С. 44-70.

95. Мамонтов В.И. Савроматское погребение из кургана могильника у хутора Вертячий / В.И. Мамонтов // Проблемы хронологии сарматской культуры. Саратов, 1992. - С. 93-99.

96. Мамонтов В.И. Курганный могильник Антонов I / В.И. Мамонтов // Древности Волго-Донских степей. Волгоград. - 1994. - Вып. 4.- С. 15-46.

97. Мамонтов В.И. Курганный могильник Громославка II / В.И. Мамонтов // Историко-археологические исследования в Нижнем Поволжье: сб. науч. ст. -Волгоград, 1997.-Вып. 2.-С.-101-119.

98. Мамонтов В.И. Материалы курганного могильника «Новый Рогачик» /

99. B.И. Мамонтов//НАВ.- 1998.-Вып. 1.-С. 87-103.

100. Мамонтов В.И. Древнее население левобережья Дона (по материалам курганного могильника Первомайский VII) / В.И. Мамонтов. — Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2000. 194 с.

101. Мамонтов В.И. Курганный могильник Короли / В.И. Мамонтов // Материалы по археологии Волго-Донских степей. Волгоград. — 2001. - Вып. 1. —1. C. 110-127.

102. Матюхин А.Д. Новое позднесарматское погребение в лесостепном Саратовском Правобережье / А.Д. Матюхин // Археология восточно-европейской степи. Межвузовский сборник научных трудов. — Саратов. — 1991. Вып. 2. — С. 135-152.

103. Матюхин А.Д. Сарматские памятники I-IV вв. Саратовского Правобережья (краткий обзор материала) / А.Д. Матюхин // Археология восточноевропейской степи. Межвузовский сборник научных трудов. Саратов. — 1992. - Вып. 3.- С. 144-158.

104. Матюхин А.Д. Позднесарматские погребения из курганов у с. Большая Дмитриевка / А.Д. Матюхин // Археологическое наследие Саратовского края. Охрана и исследования в 1996 году. Саратов. - 1997. - Вып. 2. - С. 182-211.

105. Медведев А.П. Сарматы и лесостепь (по материалам Подонья) / А.П. Медведев. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1990. - 220 с.

106. Мошкова М.Г. Два позднесарматских погребения в группе «Четыре брата» на Нижнем Дону / М.Г. Мошкова // Вопросы древней и средневековой археологии Восточной Европы. М., 1978. - С. 71-77.

107. Мошкова М.Г. К вопросу о месте производства некоторых групп сарматской лощеной керамики / М.Г. Мошкова // КСИА. 1980. - № 162. - С. 45104.

108. Мошкова М.Г. К вопросу о катакомбных погребальных сооружениях как специфическом этническом определителе / М.Г. Мошкова // История и культура сарматов. Саратов, 1983. - С. 5-34.

109. Мошкова М.Г. Позднесарматская культура / М.Г. Мошкова // Археология СССР. Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время. М., 1989.-С. 191-202.

110. Мошкова М.Г. К вопросу о двух локальных вариантах или культурах на территории Азиатской Сарматии во II-IV вв. н.э. / М.Г. Мошкова // Проблемы истории и культуры сарматов. Волгоград, 1994. - С. 18-23.

111. Мошкова М.Г. Фибулы из позднесарматских погребений Южного При-уралья: вопросы хронологии и производства / М.Г. Мошкова // НАВ. 2000. -Вып. 3.-С. 186-200.

112. Мошкова М.Г. Хронология и типология сарматских катакомбных погребальных сооружений / М.Г. Мошкова, В.Ю. Малашев // Археология Волго

113. Уральского региона в эпоху раннего железного века и средневековья. Волгоград, 1999.-С. 172-212.

114. Мыськов Е.П. 1994. Позднесарматские комплексы на Нижнем Дону / Е.П. Мыськов, И.В. Сергацков //РА. 1994. № 2. - С. 179-190.

115. Науменко С.А. К вопросу о фортификации Танаиса (по материалам раскопок 2001 г.) / С.А. Науменко // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 2001 г. Азов.-2002. -Вып. 18.-С. 163-170.

116. Нечаева Л.Г. Об этнической принадлежности подбойных и катакомбных погребений сарматского времени в Нижнем Поволжье и на Северном Кавказе /Л.Г. Нечаева//Исследования по археологии СССР. Л., 1961. - С. 151-159.

117. Никитина Г.Ф. Гребни Черняховской культуры / Г.Ф. Никитина // СА. — 1969.-№ 1.-С. 147-159.

118. Никитина Г.Ф. Могильник у с. Оселивка Кельменецкого района Черновицкой обл. / Г.Ф. Никитина // Могильники Черняховской культуры. М., 1988.-С. 5-97.

119. О возможности историко-социологических реконструкций при почвен-но-археологических исследованиях. / В.А. Демкин и др.. Пущино: ОНТИ НЦБИ, 1988. - 20 с.

120. Обельченко О.В. Лявандакский могильник / О.В. Обельченко // История изучения материальной культуры Узбекистана. Ташкент. — 1961. - Вып. 2. — С. 97-176.

121. Обельченко О.В. К изучению курганных погребений в Средней Азии / О.В. Обельченко // История изучения материальной культуры Узбекистана. -Ташкент. 1964. - Вып. 5. - С. 213-232.

122. Обельченко О.В. К изучению курганных погребений в Средней Азии / О.В. Обельченко // История изучения материальной культуры Узбекистана. Ташкент. 1965. - Вып. 6. - С. 185-200.

123. Обломский A.M. Классификация керамики верхнеднепровского варианта зарубинецкой культуры (по материалам Чаплинского могильника) / A.M. Обломский // СА. 1985. - № 1. - С. 90-106.

124. Парусимов И.Н. Труды Новочеркасской археологической экспедиции. Вып. 1. Новочеркасск: Изд-во Коралл-Микро, 1997. - 76с.

125. Парусимов И.Н. Труды Новочеркасской археологической экспедиции. Вып. 3. Новочеркасск, 1998. — 112 с.

126. Перерва Е.В. Палеопатология поздних сарматов из могильников Есау-ловского Аксая / Е.В. Перерва // OPUS: Междисциплинарные исследования в археологии. Сборник статей. М.: Изд-во ИА РАН, 2002. - Вып. 1-2. - С. 141-152.

127. Петренко В.А. Хронология сарматского погребального инвентаря Среднего Притеречья (III в. до н.э. IV в. н.э.) / В.А. Петренко // Проблемы хронологии сарматской культуры. - Саратов, 1992. — С. 32-45.

128. Раев Б.А. Погребение с римскими импортами в Ростовской области / Б.А. Раев, С.А. Науменко // Скифия и Боспор. Новочеркасск, 1993. - С. 151160.

129. Романова Г.А. Вилы Яругские могильник IV в. н.э. / Г.А. Романова // Могильники Черняховской культуры. - М., 1988. - С. 133-142.

130. Рыков П.С. Сусловский курганный могильник / П.С. Рыков. Саратов. -1925.-64 с.

131. Рыков П.С. Отчет об археологических работах, произведенных в Нижнем Поволжье летом 1929 г. / П.С. Рыков // Известия Саратовского Нижневолжского института краеведения им. М. Горького. Саратов. - 1931. - Т. IV. -С. 49-79.

132. Рыков П.С. Археологические раскопки курганов в урочище «Три брата» в Калмыцкой области, произведенные в 1933 и 1934 гг. / П.С. Рыков // СА. -1936. -№1.-С. 115-157.

133. Сергацков И.В. Сарматские курганы на Иловле / И.В. Сергацков. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2000. - 396 с.

134. Сергацков И.В., 2001. Сарматские курганы у с. Колобовка / И.В. Сергацков, В.М. Клепиков // НАВ. 2001. - Вып. № 4. - С. 196-212.

135. Синицын И.В. Археологические раскопки на территории Нижнего Поволжья / И.В. Синицын. — Саратов: Изд-во Саратовского государственного университета, 1947.- 146 с.

136. Синицын И.В. Памятники нижнего Поволжья скифо-сарматского времени / И.В. Синицын // Труды Саратовского музея краеведения. Археологический сборник. Саратов. - 1956. - Вып. I. - С. 22-64.

137. Синицын И.В. Археологические исследования заволжского отряда (1951-1953 гг.) / И.В. Синицын // МИА. 1959. - № 60. - С. 39-205.

138. Синицын И.В. Древние памятники в низовья Еруслана (по раскопкам 1954-1955 гг.) / И.В. Синицын // МИА. 1960. - № 78. - С. 10-168.

139. Синицын И.В. Древние памятники Восточного Маныча / И.В. Синицын. -Саратов: Издательство Саратовского университета, 1978. — Ч. I. 130 с.

140. Синицын И.В. Древние памятники Восточного Маныча / И.В. Синицын. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1978. — Ч. II. - 119 с.

141. Синицын И.В. Древности Восточного Маныча / И.В. Синицын // Материалы по археологии Калмыкии. Элиста, 1991. - С. 4-20.

142. Синицын И.В. Новые археологические памятники на территории Калмыцкой АССР (по раскопкам 1962-1963 гг.) / И.В. Синицын, У.Э. Эрдниев. -Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1966. — 184 с.

143. Синицын И.В. Элистинский курганный могильник (по раскопкам 1964 года) / И.В. Синицын, У.Э. Эрдниев. — Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1971. —143 с.

144. Синицын И.В. Древности Восточного Маныча // Древности Калмыкии. / И.В. Синицын, У.Э. Эрдниев. Элиста, 1985. - С. 43-68.

145. Скалон К.М. О культурных связях Восточного Прикаспия в позднесарматское время / К.М. Скалон // АСГЭ. 1961. - Вып. 2. С. 114-140.

146. Скворцов Н.Б. Археологические исследования курганного могильника Солянка I / Н.Б. Скворцов // НАВ. 2001. - № 4. с. 243-245.

147. Скрипкин А.С. Позднесарматская культура Нижнего Поволжья: диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук (специальность археология) / А.С. Скрипкин. - М., 1973 - 208 с.

148. Скрипкин А.С. Позднесарматское катакомбное погребение из Чернояр-ского района Астраханской области / А.С. Скрипкин // КСИА. 1974. - Вып. 140.-С. 57-63.

149. Скрипкин А.С. Фибулы Нижнего Поволжья (по материалам сарматских погребений) / А.С. Скрипкин // СА. 1977. - № 2. - С. 100-120.

150. Скрипкин А.С. К проблеме хронологии археологических памятников Азиатской Сарматии II-IV вв. / А.С. Скрипкин // Древние и средневековые культуры Поволжья. Куйбышев, 1981. - С. 73-87.

151. Скрипкин А.С. Нижнее Поволжье в первые века нашей эры / А.С. Скрипкин. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1984. - 151 с.

152. Скрипкин А.С. Этнические проблемы сарматской культуры / А.С. Скрипкин // Вопросы древней и средневековой истории Южного Урала. — Уфа, 1987.-С. 88-104.

153. Скрипкин А.С. Азиатская Сарматия: проблемы истории и культуры / А.С. Скрипкин II Проблемы сарматской археологии и истории: Тезисы докладов Всесоюзной конференции. Азов, 1988. - С. 118-224.

154. Скрипкин А.С. Азиатская Сарматия. Проблемы хронологии и ее исторический аспект / А.С. Скрипкин. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1990. -300 с.

155. Скрипкин А.С. Азиатская Сарматия. Проблемы хронологии, периодизации и этнополитической истории. Научный доклад, представленный в качестве диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук / А.С. Скрипкин. М., 1992. - 47 с.

156. Скрипкин А.С. Об уточнении хронологии сарматских культур / А.С. Скрипкин // Проблемы хронологии сарматской культуры. — Саратов, 1992а. — С.3-24.

157. Скрипкин А.С. Этюды по истории и культуре сарматов / А.С. Скрипкин. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1997. - 104 с.

158. Смирнов К.Ф. Сарматские курганные погребения в степях Поволжья и Южного Приуралья / К.Ф. Смирнов // Доклады и сообщения исторического факультета МГУ. М. - 1947. - Вып. V. - С. 75-82.

159. Смирнов К.Ф. О погребениях роксолан / К.Ф. Смирнов // ВДИ. 1948. -№ 1.-С. 213-219.

160. Смирнов К.Ф. Курганы у сел Иловатка и Политотдельское Сталинградской области / К.Ф. Смирнов// МИА. 1959. - № 60. - С. 206-322.

161. Смирнов К.Ф. Сарматские катакомбные погребения Южного Приура-лья, Поволжья и их отношение к катакомбам Северного Кавказа / К.Ф. Смирнов // СА. 1972. - № 1. - С. 73-81.

162. Смирнов К.Ф. Сарматы Нижнего Поволжья и междуречья Дона и Волги в IV в. до н.э. II в. н.э. (историко-археологический очерк) / К.Ф. Смирнов // СА. - 1974.-№3.-С. 33-55.

163. Сорокина Н.П. Стеклянные сосуды из Танаиса / Н.П. Сорокина // МИА. 1965. - № 127. - С. 202-248.

164. Сорокина Н.П. Позднеантичное стекло из Ольвии / П.Н. Сорокина // Художественная культура и археология античного мира. М., 1976. - С. 199209.

165. Сорокина Н.П. Стеклянные сосуды IV-V вв. и хронология Цебельдин-ских могильников / Н.П. Сорокина // КСИА. 1979. - Вып. 158. - С. 57-67.

166. Спицын А.А. Обозрение некоторых губерний и областей России в археологическом отношении. Саратовская губерния / А.А. Спицын // Записки Русского археологического общества. СПб., 1896. - Т.8. - Вып. 1, 2. - С. 140154.

167. Спицын А.А. Отчет Археологической комиссии за 1895 г. / А.А. Спицын. Спб: Типография главного управления уделов, 1897. — 23-35 с.

168. Статистическая обработка погребальных памятников Азиатской Сарма-тии. Раннесарматская культура. М.: ОНТИ ПНЦ РАН, 1997. - Вып. II. - 278 с.

169. Статистическая обработка погребальных памятников Азиатской Сарма-тии. Среднесарматская культура. М.: Издательская фирма «Восточная литература», 2002. - Вып. III. - С. 144.

170. Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время // Археология СССР. М.: Наука, 1989. - 464 с.

171. Сымонович Э.А. Раскопки могильника у овчарни совхоза Приднепровского на Нижнем Днепре / Э.А. Сымонович // МИА. 1960. - № 82. - С. 239252.

172. Сымонович Э.А. Придунайский могильник Фурмановка / Э.А. Сымоно-вич // Могильники Черняховской культуры. М., 1988. - С. 143-163.

173. Таиров А.Д. Аркаимская долина в раннем железном веке / А.Д. Таиров, И.Э. Любчанский // Аркаим. Исследования. Поиски. Открытия. — Челябинск, 1995.-С. 63-78.

174. Толочко И.В. Спасательные работы и разведки в Танаисе в 2000-2001 гг. / И.В. Толочко // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 2001 г. Азов. - 2002. - Вып. 18. - С. 171 -187.

175. Тот Т.А. Антропологические данные к вопросу о великом переселении народов. Авары и сарматы / Т.А. Тот, Б.В. Фирштейн. Л.: Наука, 1970. - 204 с.

176. Трибунский С.А. Позднесарматская культура урало-казахстанских степей: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук / С.А. Трибунский. Ижевск, 2003. - 22 с.

177. Федоров-Давыдов Г.А. Золотоордынские города Нижнего Поволжья: Керамика. Торговля. Быт. / Г.А. Федоров-Давыдов. М.: Изд-тво Московского ун-та, 2001. - 255 с.

178. Хазанов A.M. Генезис сарматских бронзовых зеркал / A.M. Хазанов // СА. 1963. - № 4. - С. 58-71.

179. Хазанов A.M. Очерки военного дела сарматов / A.M. Хазанов. М.: Наука, 1971.-172 с.

180. Хршановский В.А. Погребения 1-Й вв. н.э. с краснолаковой керамикой из некрополя Илурата / В.А. Хршановский // Эллинистическая и римская керамика в Северном Причерноморье. М., 1998. - С. 77-87.

181. Шелов Д.Б. Танаис и Нижний Дон в первые века нашей эры / Д.Б. Ше-лов. М: Наука, 1972. - 352 с.

182. Шелов Д.Б. Основные итоги раскопок Танаиса и проблемы древней истории Нижнего Подонья / Д.Б. Шелов // Археологические раскопки на Дону. Ростов-н/Д, 1973. - С. 3-5.

183. Шелов Д.Б. Волго-донские степи в гуннское время / Д.Б. Шелов // Вопросы древней и средневековой археологии Восточной Европы. М., 1978. — С. 81-88.

184. Шелов Д.Б. Узкогорлые светлоглиняные амфоры первых веков нашей эры. Классификация и хронология / Д.Б. Шелов // КСИА. — 1978а. № 156. -С. 16-21.

185. Шепко Л.Г. Позднесарматские курганы в Северном Приазовье / Л.Г. Шепко // СА. 1987. - № 4. - С. 158-173.

186. Шилов В.П. Калиновский курганный могильник / В.П. Шилов // МИА. — 1959.-№60.-С. 323-523.

187. Шилов В.П. Позднесарматское погребение у с. Старица / В.П. Шилов // Античная история и культура Средиземнорья и Причерноморья. Л., 1968. — С. 310-322.

188. Шилов В.П. Очерки по истории древних племен Нижнего Поволжья / В.П. Шилов. Л.: Наука, 1975.-208 с.

189. Шилов В.П. Проблема освоения открытых степей Калмыкии от эпохи бронзы до средневековья / В.П. Шилов // Памятники Калмыкии каменного и бронзового веков. Элиста, 1982. - С. 24-58.

190. Шилов В.П. Курганный могильник у с. Цаца / В.П. Шилов // Древности Калмыкии. Элиста, 1985. - С. 94-140.

191. Шнайдштейн Е.В. Раскопки курганной группы Купцын Толга / Е.В. Шнайдштейн //Археологические памятники Калмыкии эпохи бронзы и средневековья. Элиста: Калмыцкое книжное изд-во, 1981. - 120 с.

192. Шнайдштейн Е.В. Раскопки курганной группы Заханата / Е.В. Шнайдштейн // Древности Калмыкии. Элиста, 1985. — С. 70-93.

193. Щукин М.Б. Об «узких» и «широких» датировках / М.Б. Щукин // Проблемы археологии. Л. - 1978. - Вып. 2. - С. 28-32.

194. Яблонский Л.Т., Дэвис Кимболл Дж., Демиденко Ю.В. Раскопки курганов у с. Покровка в 1994 году / Л.Т. Яблонский, Дж. Кимболл Дэвис, Ю.В. Демиденко // Курганы левобережного Илека. М., 1995. С. 9-47.

195. Яценко С.А. Германцы и аланы: о разрушениях в Приазовье в 236-276 гг. н.э. / С.А. Яценко // STRATUM+ ПАВ. СПб-Кишинев, 1997. - С. 154-163.

196. Bezuglov S.I. Keso romai kori katakombas temetkezesek az Also-Don-Videkrsztyeppein / S.I. Bezuglov // A Mora Ferenc Museum Evkonyve Studia Archaeologica. Szeged, 1995. -1. - S. 325-343.

197. Eggers H.J. Der romische Import im freien Germanien. Atlas d. Urgesch. /

198. H.J. Eggers. Hamburg, 1951. - 1. - 282 s.

199. Parducz Mihaly. Denkmaler der sarmatenzeit ungarns / Mihaly Parducz. -Budapest: Orszagos Magyar Torteneti Muzeum, 1941. I. - 137 s.

200. Parducz Mihaly. Denkmaler der sarmatenzeit ungarns / Mihaly Parducz. -Budapest: Orszagos Magyar Torteneti Muzeum, 1944. II. - 404 s.

201. Parducz Mihaly. Denkmaler der sarmatenzeit ungarns / Mihaly Parducz. — Budapest: Akademiai Kiado, 1950. III. - 404 s.

202. Radnoti A. Die romischer Brozegefasse aus Pannonien / A. Radnoti // Dissertationes Pannonocae. Budapest, 1938. - Ser.II, 6. - 277 s.

203. Raev B.A. Roman Imports in the Lower Don Basin / B.A. Raev // BAR International Series 278. Oxford, 1986.-219 p.

204. Rau P. Die hugelgraber romicher Zeit an der unteren Wolga / P. Rau. — Pok-rowsk, 1927.- 112 s.

205. Rostowzev M.I. Skythein und Bosporus / M.I. Rostowzev. Berlin, 1931, B.1. 598 s.

206. Volkov I.V. Late Sarmatian burial in Rostov-on-Don // Raev B.A. / I.V. Volkov, Yu.K. Guguev. // Roman Imports in the Lower Don Basin // BAR International Series 278. Oxford, 1986. - P. 73-74.217