автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Позиционные свойства языковых единиц

Полный текст автореферата диссертации по теме "Позиционные свойства языковых единиц"

На правах рукописи

КАСЫМОВА Ольга Павловна

ПОЗИЦИОННЫЕ СВОЙСТВА ЯЗЫКОВЫХ ЕДИНИЦ

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

/

г

2 Ш 20СЗ

Уфа-2009

003470270

Работа выполнена кафедре общего и сравнительно-исторического языкознания ГОУ ВПО «Башкирский государственный университет» (г. Уфа) Научный консультант: доктор филологических наук,

профессор Венера Латыповна Ибрагимова

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Наталья Вячеславовна Пятаева доктор филологических наук, профессор Раиса Ханифовна Хайруллина доктор филологических наук, профессор Людмила Александровна Шкатова

Ведущая организация - Алтайский государственный

университет

Защита состоится «29» июня 2009 г. в_час. на

заседании диссертационного совета по присуждению ученой степени доктора наук при филологическом факультете Башкирского государственного университета (г. Уфа, ул. 3. Валиди, 32).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Башкирского государственного университета

Автореферат разослан Л/Л&Я 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

/

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертация посвящена исследованию системных свойств русского языка. Язык, как известно, является одной из сложных естественно развивающихся систем. Определение всех сторон этой системы - грандиозная задача, выходящая за рамки диссертационной работы, поэтому из возможных направлений исследования мы выбрали то, которое представляется мало изученным и вследствие этого перспективным. В центре внимания данной работы находятся семантические свойства слова, обусловленные позицией в составе композиционной языковой единицы, в нашем случае - предложения и словосочетания, которые мы рассматриваем как позиционные языковые структуры.

Актуальность данного исследования связана с тем, что оно находится в русле наиболее активно разрабатываемых современных направлений отечественного языкознания. Во-первых, в диссертации рассматриваются вопросы семантики, что являлось основной проблемой большинства исследований ушедшего столетия, а в конце XX - начале XXI в. переросло в новое направление изучения языка -когнитивную лингвистику. Закономерным является обращение к понятию коущепт в результате исследования семантики слова. Понятие концепт сравнительно недавно появились в отечественном языкознании, методы его исследования до конца еще не определены, место когнитивной лингвистики среди других исследований языковых и внеязыковых явлений тоже до конца не определено. Поэтому обращение к когнитивному аспекту языка в нашем диссертационном исследовании отвечает актуальным проблемам языкознания.

Кроме этого, центральное место в диссертации занимают вопросы системности в применении к языку. Большинство лингвистических работ последнего десятилетия так или иначе находятся на стыке наук: лингвистики и психологии, лингвистики и культурологии, лингвистики и когнитологии и т.д. Поэтому сама цель рассмотреть языковые единицы с учетом достижений другой дисциплины (в нашем случае - теории систем) не является чем-то исключительным. Актуальность нашего исследования связана с тем, что при рассмотрении системных свойств языка мы попытались учесть новые достижения теории систем, взглянуть на

язык как на нежесткую, подвижную систему. Системным является также подход к рассмотрению лексического значения слова с учетом максимально большего количества его употреблений, в том числе и необычных, а также анализ причин невозможности употребления слова в том или ином контексте. Такое панорамное описание лексического значения слова назрело, именно о таком подходе к изучению языковых единиц все чаще говорят лингвисты, а современные технические средства позволили его осуществить.

Актуальность рассмотренных в диссертации проблем обусловлена рядом причин, в числе которых существенное место занимает смена научной парадигмы: в конце XX - начале XXI в. были пересмотрены некоторые постулаты отечественной лингвистики, ярко проявилась общая тенденция обращения к человеческому фактору в языке, к использованию языка в самых разных речевых ситуациях. Поэтому в русле актуальных направлений последних десятилетий находится и антропоцентрическая трактовка позиционных свойств семантики слова, имеющаяся в работе.

Учет самых разных контекстов позволяет лучше представить объем наивного человеческого понимания конкретного явления, определить предпочтения человеческого мышления, соединяющего, кажется, далекие и несовместимые понятия. Нелогичные употребления слов имеют в своей основе именно такие человеческие свойства, как неточность мышления, несовпадение процессов мышления и порождения речи, а также юмор.

Таким образом, данная работа осуществлена в русле трех основных актуальных современных направлений изучения языка: системного, когнитивного и антропоцентрического.

Теоретическая база диссертации включает в себя современные представления о языке как о гибкой, нежесткой системе, имеющей и идеальный, и материальный характер. Свойства единиц языковой системы рассматривались нами в контексте важнейших результатов отечественной семантической школы и достижений когнитивной лингвистики. Основные понятия, рассматриваемые в работе, - это система и типы систем, модели системы, позиция и значимость позиции как системно-языковые понятия, лексическое значение слова, лингвистический концепт, лексическая сочетаемость, форма языкового знака и его

семантическое содержание. При рассмотрении общих теоретических вопросов лингвистики мы опирались прежде всего на классические труды В.В.Виноградова, В.А. Звегинцева, Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, В.В. Бабаицевой, В.А. Бондарко, Е.С. Кубряковой, М.В. Панова, Л.М.Васильева. Большую роль для теоретического осмысления значения слова в данной работе сыграли труды Т.А. Гридиной, А.А. Залевской, З.Д. Поповой, И.А. Стернина.

Целью данной диссертации является определение соотношения формы и содержания языковой единицы как элемента системы. Точнее, мы определяем отношения формы языкового знака, преимущественно слова (внешней звуковой и графической стороны), и содержания языкового знака (внутренней стороны - значения) и устанавливаем связь этого отношения с позицией, занимаемой языковой единицей в словосочетании, предложении или тексте. Тем самым целью является уточнение характера языковых единиц как элементов знаковой системы. В той или иной степени эти вопросы рассматриваются в большинстве лингвистических работ, но нашей целью было не просто рассмотреть это соотношение, а еще и определить границы семантической «ёмкости» слова и рассмотреть структуру полного содержания языковой единицы, включая в ее состав нетипичные случаи употребления. Похожая цель уже ставилась в лингвистических исследованиях. В данной работе этот вопрос является центральным, он рассматривается на примере сочетаемости лексем.

Эта цель предусматривает решение ряда задач:

1. Путем изучения классических и новейших лингвистических работ и исследований в области системологии создать теоретическую базу нашей работы.

2. Определить степень изученности языка как сложной системы и рассмотреть существующие модели языковой системы, т.к. позиция, центральное системное понятие данной работы, является частью системы, и ее свойства зависят от свойств системы.

3. Выявить место позиции как системно-языкового явления среди смежных лингвистических понятий.

4. Определить семантический объем лексемы и возможности его варьирования в зависимости от места, занимаемого словом в композиционной единице.

5. Наметить практические способы масштабного исследования семантики слова. В нашем случае это электронный словарь сочетаемости.

Применяемые в работе методы способствуют реализации этих задач, они базируются на общеметодологических принципах индукции и дедукции. Индукция предполагает обобщение на теоретическом уровне множества единичных фактов одного класса, этот метод в основном использовался в исследовательско-экспериментальной части второй и третьей глав диссертации. Дедукция предполагает выведение нового положения путем логического рассуждения, этот подход осуществлялся на протяжении всей работы, преимущественно в первой главе и первой части второй главы.

Из собственно лингвистических методов мы использовали прежде всего системно-описательный, заключающийся в том, что языковые факты описываются не отдельно сами по себе, а объединенными в классы на основе общих свойств любого уровня абстракции. Описательный метод включает в себя приемы наблюдения, сравнения и обобщения лингвистического материала. Этому способствует большое количество исследуемого материала, что позволяет использовать эти методы максимально эффективно.

В работе использовались специальные методы контекстуального и компонентного анализа значения слова, которые в совокупности позволили разграничить лексико-семантические варианты значения слова лес и ввести в поле научного внимания новое значение, не зафиксированное словарями. Метод компонентного анализа лексемы лес позволил нам представить семный состав каждого его значения, тем самым доказав их самостоятельность.

Для полного рассмотрения значения и употребления определенной лексемы мы использовали дистрибутивный анализ, который заключается в рассмотрении дистрибуции (т.е. порядка расположения) исследуемой единицы и учет всех её позиций. Мы применили этот анализ не только традиционно, для характеристики узуальных сочетаний слова лес в предложении и словосочетании с другими словами для определения его ядерного значения, но и для окказиональных и невозможных в русском языке сочетаний. Тем самым мы расширили возможности и границы дистрибутивного

анализа, а в сочетании с компонентным анализом он стал основным инструментом семантического исследования в данной работе. Сами по себе методы компонентного анализа и дистрибутивного анализа являются хорошо известными и, несмотря на критику, связанную с трудоёмкостью и недостаточной эффективностью именно в семантических исследованиях, они остаются основными методами семантического анализа значений лингвистических единиц.

Метод компьютерного моделирования помог определить границы варьирования семантического наполнения лексемы. Мы использовали эксперимент, который состоит в том, чтобы сочетать одно определенное слово с другими с целью получения словосочетания, которое могло бы или не могло существовать в речи. Эксперимент оформлен в виде электронного словаря сочетаемости.

Методологию и технологию работы над лингвистическим материалом позволили осмыслить в первую очередь работы В.В. Бабайцевой, JLM. Васильева, В.З. Демьянкова, В.А. Карпова, C.B. Лесникова, В.А.Масловой. Именно опора на предшествующие исследования позволила нам по-новому интерпретировать известные языковые факты и включить в круг изучаемых явлений такие, которые редко привлекают внимание лингвистов.

Материалом для исследования послужили примеры из самых разных типов текстов, как письменных, так и устных, примерно 7,5 тысяч предложений. Неоценимую помощь при этом нам оказал Национальный корпус русского языка. Экспериментальный материал (около 4770 единиц) составляют словосочетания с опорным словом лес. Зависимое слово взято из подготовленного автором «Словаря употребительных корневых слов и слов со связанным корнем современного русского языка», Уфа: РИО БашГУ, 2002, который, в свою очередь, послужил базой для электронного словаря сочетаемости. Таким образом, общий объем языкового материала составил около 13 тысяч примеров.

В число рассмотренных примеров вошли предложения из публицистических текстов, художественных произведений, в том числе стихотворных, из научно-популярных и научных работ. Мы рассмотрели не только примеры из письменных источников, но привлекли материал из устной речи, что позволило учесть свойства языковой позиции в максимально полном объеме. ■"

В качестве экспериментального нами было выбрано слово лес. Оно обладает широким ассоциативным фоном. Понятие лес входит в число самый ярких образов, хранящихся в сознании человека. Само представление о лесе формируется с раннего детства, лес обязательно присутствует в русских сказках. Лес играл большую роль в жизни наших предков, сопровождал их от колыбели до гроба, которые были деревянными на протяжен™ тысячелетий. Лес отражен в русском фольклоре, в живописи и художественной литературе.

У большинства русскоязычных людей, по мнению исследователей, слово лес ассоциативно вызывает один и тот же стабильный образ: много хвойных или лиственных деревьев, шумящих от ветра, залитая солнцем зеленая поляна, много грибов, пение птиц. Слово лес обладает конкретным значением, широкими возможностями сочетания с разными частями речи, что сделало его удобным объектом для изучения семантических свойств.

Объектом исследования является система языковых знаков. В первой главе мы последовательно представили основные признаки системы, рассмотрели язык как знаковую систему с точки зрения этих признаков и сопоставили имеющиеся в настоящее время модели языковой системы. Во второй главе рассмотрены внутрисистемные отношения языковых единиц с учетом системного понятия позиции.

Предметом исследования являются позиционные свойства языковых единиц, а именно лексемы. В диссертации подробно рассмотрены семантические свойства лексемы лес, модификация его семантики в зависимости от позиции этого слова в словосочетании. Научная новизна исследования заключается в следующем:

1. Последовательное обращение к основным понятиям системологии позволило впервые составить перечень системных свойств языка, сопоставить и оценить современные существующие языковые модели.

2. Теоретически обосновано понятие языковой позиции, проанализирована степень изученности этого явления, впервые оно соотнесено с близкими понятиями функция и валентность.

3. Введено в научный оборот и получило теоретическое обоснование понятие значимость языковой позиции.

4. Последовательно использован системный подход к описанию языковых единиц: максимально широко, с учетом

разных стилей и форм речи, рассмотрены зафиксированные образцы употребления слова, а также проанализированы потенциально возможные и невозможные случаи его употребления, что крайне редко осуществляется в лингвистических исследованиях.

5. Все еще новым и нечасто реализуемым в филологических работах является использование современных технических средств. В нашей работе мы обратились к примерам из Национального корпуса русского языка.

6. Автором данного диссертационного сочинения составлен электронный «Словарь сочетаемости русского языка», зарегистрированный в ОФАП, номер регистрации 50200600704, программное обеспечение Газизова А.Ф. Использование компьютерных технологий позволило проанализировать большой массив лингвистического материала, что сделало убедительными выводы в данной диссертации. Этот словарь может послужить основой для составления других словарей.

7. Впервые определен семантический объем лексемы лес, т.е. установлено соотношение формы и содержания данного языкового знака, обосновано существование не зафиксированного в словарях лексико-семантического варианта этого слова.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в нем обобщены современные системные подходы к изучению языка. Системный подход к языковым единицам предполагает прежде всего каталогизацию единиц, образующих систему, их отношения, определение объема системы.

В первой главе нами анализируется список элементов языковой системы, определяется гомеостаз языковой системы, вариантность/инвариантность и другие системные свойства языка. В работе осуществлена сравнительная характеристика современных языковых моделей. Наглядное представление моделей языковой системы (1.3) позволяет точнее их оценить и наметить перспективу развития моделирования языка. Здесь же обосновывается закономерность существования разных типов моделей онтологически единой языковой системы.

В работе рассмотрено системно-языковое понятие позиции в кругу других языковых явлений, введено в научный оборот понятие значимость языковой позиции. С учетом понятия значимости языковой позиции рассмотрена семантическая организация лексемы лес, что открывает возможность для исследования семантики других единиц языка. Таким образом, в работе представлен широкий понятийный контекст, необходимый для теоретического осмысления рассматриваемых семантических явлений.

В диссертации разработаны методы комплексного анализа семантики слова с учетом возможностей современных технических средств, что может послужить отправной точкой для дальнейших исследований языковых единиц. Мы ограничились изучением семантики одного слова, но считаем, что данный подход правомерен при исследовании как содержательной, так и функциональной сторон всех языковых единиц.

Соотношение формы языкового знака с его содержанием, проведенное на большом материале, в том числе на не рассматриваемом в традиционном языкознании (так называемый «отрицательный языковой материал» и тексты, находящиеся на грани языковой системы, а также за ее гранью, например, бредовые тексты), способствует более глубокому представлению о ментальных процессах в человеческом сознании, о семантической емкости языкового знака и делает более точной картину дистрибуции языкового знака.

Практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы при составлении словарей русского языка (толковых, ассоциативных и словарей сочетаемости). По предложенной в диссертации методике могут быть исследованы другие языковые единицы. Электронный «Словарь сочетаемости русского языка» может послужить образцом для составления других словарей нового типа не на бумажном носителе.

Само содержание диссертационного исследования послужило основой для двух спецкурсов, читаемых автором на филологическом факультете Башкирского государственного университета: «Язык в свете основных понятий системологии» и «Отклонения от языковой нормы в устной и письменной речи».

Достоверность результатов диссертационного исследования обеспечена

- обоснованностью исходных методологических позиций. В качестве методологической основы мы использовали новейшие достижения теории систем, примененные к языку;

- использованием комплекса методов исследования, соответствующих цели и задачам исследования. Общенаучные и специальные методы позволили максимально подробно рассмотреть свойства исследуемых единиц языка;

- доступностью материала и повторяемостью результатов исследования, обеспечивающих его верификацию;

- глубоким теоретическим обоснованием, включающим в себя значимые достижения системологии и лингвистической семантики, Мы не ограничились собственно лингвистическими положениями, а включили в теоретическую базу основные представления современной теории систем. В собственно лингвистических работах по семантике мы использовали не только общепризнанные результаты исследований советской семантической школы, но спорные и мало популярные, но перспективные идеи, существовавшие в отечественной науке о языке.

На защиту выносил ся следующие положения:

1. Автор защищает ту точку зрения, что язык может отражать как четкие логические рассуждения, так и донаучные знания обыденного сознания. В целом связи языковых знаков отражают не объективную картину мира, а ту, которая сформирована нашим сознанием. В этом одно из главных проявлений антропоцентрического характера языка.

2. Исследование значений языковых единиц и их связей способствует установлению специфики национального мышления. Национальная картина мира манифестируется невербальными и вербальными способами, среди которых важное место занимают семантические единицы языка.

3. Язык относится к нежестким системам, в которых допускаются расплывчатые понятия и вероятностная логика. Системные свойства языковых единиц предполагают их диффузный, подвижный характер, поэтому при изучении естественных языков целесообразно использовать теоретико-множественный подход и нечеткую логику наравне с четкой. Это положение вполне соотносится с представлениями об

антропоцентрической природе языка и особенностях человеческого мышления.

4. Языковая система существует объективно, в лингвистике же представлены разные модели языковой системы, в той или иной степени соответствующие объекту моделирования и сочетающиеся по принципу дополнительности.

5. Позиция является важным системным понятием, обуславливающим многие механизмы взаимодействия языковых единиц и их свойства. В целом языковая система представляет собой совокупность позиционных структур.

6. Семантическая ёмкость одного и того же языкового знака зависит от его места (позиции) в композиционной языковой единице и от широты связей того или иного понятия в нашем сознании, поэтому объем значения языковой единицы содержит как стабильную часть, так и подвижную, вариативную.

7. Для полного осмысления семантики наряду с прототипическнм значением единицы необходимо рассматривать максимально более разнообразные контексты ее употребления, а в идеале -все контексты, включая окказиональные случаи и отклонения от нормы. Описание соотношения формы и значения в этом случае будет максимально объективным.

8. В основе производных значений лежат одни и те же компоненты значения - денотативный и сигнификативный, которые повторяются в том или ином виде во всех случаях употребления, кроме обесценивания значения. Все оттенки значения слова связаны с его употреблением, т.е. позиционно обусловлены. Варьирование значения слова не бесконечно, а ограничено значимостью языковой позиции.

9. В целом языковая система выглядит как язык/речь, поэтому не всегда релевантно разделять язык и речь. В нашем случае, при последовательном применении системного подхода, язык и речь не являются несовместимыми понятиями.

Апробация и внедрение результатов исследования.

Практически весь текст диссертации был опубликован в виде фрагментов: статей и монографий. Отдельные положения диссертации обсуждались на заседании методологического семинара кафедры математического моделирования БашГУ (февраль 2001 г.), на заседаниях кафедры общего и сравнительно-исторического

языкознания БашГУ (март 2001 г., октябрь 2002 г., январь 2008 г.), а также на многочисленных международных, региональных и республиканских конференциях. Всего по теме диссертации опубликовано 54 работы, общим объемом более 35 п.л., из них 2 монографии (одна имеет электронную форму) , 2 словаря (один из них имеет электронную форму), 21 статья в сборниках научных работ, 25 материалов конференций и тезисов, 3 программы спецкурсов.

Структура диссертации обусловлена целями и задачами исследования. Работа состоит из введения, 3 глав, списка использованной литературы и приложения - электронного словаря сочетаемости слов.

Библиография содержит 376 наименования, из них 176 монографий, 29 словарей, 39 грамматик, учебников и учебных пособий по русскому языку, 132 статьи в сборниках научных работ.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В развернутом Введении излагаются основные понятия работы, теоретическая база исследования, практическая значимость исследования, дана характеристика исследуемого материала

Первая глава диссертации («Язык в свете основных понятий системологии») посвящена рассмотрению системных свойств языка. Системология (общая теория систем) возникла в начале XX в. как раздел математики и к концу века представляла собой общеметодологическую самостоятельную дисциплину, имеющую универсальный характер. Достижения системологии с успехом применяются в самых разных отраслях науки. Теория систем предполагает создание общего алгоритма, описывающего существование всех больших и сверхбольших систем, и поэтому сосредотачивает свое внимание на таких первоочередных понятиях, как элемент, связь элементов, законы их композиции и декомпозиции, цель функционирования системы, изменчивость, взаимодействие со средой.

Важным было также составление парадигмы и типологии систем, что позволяет включить рассматриваемую систему (в нашем случае языковую) в ряд аналогичных по тем или иным свойствам.

Языковая система еще не была охарактеризована с этих позиций, хотя, безусловно, системные свойства языка так или иначе отмечались лингвистами. Существенным недостатком лингвистических системных исследований, на наш взгляд, является то, что системность языковых единиц рассматривается фрагментарно и непоследовательно, без учета их места и роли в общей системе языка. В исследованиях языковой системы практически не учитываются такие системные свойства, как гомеостаз, а такое свойство, как интегративность (эмерджентность) языковых единиц, рассматривалась как свойство самих единиц, а не как свойство системы. Эту точку зрения разделяет и Е.С. Кубрякова, автор раздела «О понятиях языковой системы и структуры языка» в коллективной монографии «Общее языкознание»: «Выдвигающееся в это время понимание языка как системы систем еще не лишено фрагментарности младограмматистов, ибо, хотя и на более высоком уровне абстракции, язык по-прежнему продолжает рассматриваться как распадающийся на отдельные части, связи между которыми в значительной степени не ясны».

Язык как система, конечно, получил определение в языкознании, любое определение языка всегда включает в себя системные, понятия. Например, в энциклопедии «Русский язык», одном из основных наших лингвистических справочников, находим такое определение: «Язык - стихийно возникшая в человеческом обществе и развивающаяся система дискретных (членораздельных) звуковых знаков, служащая для целей коммуникации и способная выразить всю совокупность знаний и представлений человека о мире». В подавляющем большинстве исследований при этом учитывался только один тип организации системы - иерархический. Подробное описание языковой системы в коллективной монографии «Общее языкознание» построено на последовательной характеристике таких системных свойств, как система, структура, статика, динамика, целостность и членимость, вариативность, функция. Но здесь же Е.С. Кубрякова (автор первой главы «О понятиях языковой системы и структуры языка») отмечает, что некоторые языковые явления представляются некоррелируемыми, несвязанными и не взаимозависимыми, что позволяет считать целостность, как и упорядоченность, не абсолютными, а относительными качествами языковых систем. Противоречивость и

неравномерность в определении свойств языковой системы, ее единиц и их свойств следует прежде всего отнести к недостаткам существующих описаний системы языка.

К важным свойствам любой системы относят элементы системы (единицы), их связь, гомеостаз (для больших систем), ннтегративность (эмерджентность), взаимосвязь системы с большей системой, объемлющей данную, законы композиции и декомпозиции системы (структуру) и некоторые другие. Большинство из этих явлений представлены в исследованиях отечественных лингвистов, но обычно вне связи друг с другом.

В отечественном языкознании отсутствует общепринятый список единиц языковой системы, хотя такой перечень является основой описания любой системы. Как мы убедились (разделы 1.3.11.3.5), в разных моделях языковой системы представлены не совсем совпадающие списки элементов языковой системы. Трудности классификации единиц, во-первых, связаны с вариантностью/инвариантностью как основным свойством языка. Языковая система предстает одновременно в материальном и идеальном виде: звук и звукотип, морф и морфема, конкретное предложение и структурная схема. Во-вторых, некоторые единицы выделяются у одних авторов, но они же не считаются таковыми у других. Это касается звуков, словосочетаний и сложных предложений. Текст как единицу языка также подробно не рассматривают ни в одной из моделей языковой системы. Поэтому картина взаимосвязей единиц языка также является нечеткой.

Элементарную языковую единицу обычно выделяют на фонетическом уровне. Звуковая сторона языка представлена спллабемами в модели З.Д. Поповой, в иерархической и полевой моделях - звуками или звукотипами. Понятие элементарной языковой единицы, таким образом, не определено. И.П.Распопов предлагает две единицы в качестве минимальных: речевую единицу -звук или фон, и языковую единицу - фонему. Э.В.Кузнецова в качестве элементарной единицы выделяет только фонему как инвариантную языковую единицу. Неопределенность исходных единиц не способствует уяснению взаимосвязи с более сложными фонетическими единицами (слогом, интонемой) и их роли в выполнении языковых функций.

Морфема (морф) и слово выделяются во всех языковых моделях, слово считается основной языковой единицей, занимающей в любой модели центральное место. Слово - единственная единица языка, которая находится вне вариативности/инвариантности.

Состав синтаксических единиц выделяется не так единодушно. Текст выделяется как единица языка сравнительно недавно, и его связь с другими элементами не охарактеризована. Сложное предложение и словосочетание некоторые лингвисты (например, И.П. Распопов) также не выделяют как элементы системы, их рассматривают как часть структуры виду их композиционной сложности. Простое предложение - это такая синтаксическая единица, которая выделяется всеми исследователями. Предложение строится по структурной схеме, т.е. эта единица имеет вариантную и инвариантную форму.

Таким образом, ни количество, ни взаимосвязь языковых единиц не получили удовлетворительного описания в отечественном языкознании на современном этапе.

Лингвистические системы обладают, как признается языковедами, интегративными свойствами (эмерджентностью, целостностью), присущими системе в целом, а элементы (компоненты, единицы) системы этими качествами могут не обладать. Интегративность (эмерджентность, целостность) как свойство сложных языковых знаков отмечена у всех двусторонних языковых единиц. Односторонние (фонетические) единицы, по общему мнению, интегративностью не обладают. Явление эмерджентности давно зафиксировано лингвистами, но оно рассматривалось применительно к каждому типу языковых единиц изолированно и в отрыве от общеметодологических основ теории систем, кроме того, оно считается не абсолютным, а относительным качеством языковой системы, проявляющимся не в одинаковой форме и в не одинаковой степени. Так, на уровне лексических единиц отмечено, что есть слова, смысл которых не основан только на значении частей-морфем. В таком случае смысл слова имеет "лексическое наращение", не выводимое из морфемного состава: писа-тель - "человек, профессия которого писать произведения художественной литературы", а не "человек, который пишет", учитель - "человек, профессия которого учить", а не "человек, который учит". Такой добавочный смысл называется лексическим

наращением, фразеологичностью семантики слова, невыраженным компонентом значения.

Ярче всего интегративность проявляется у фразеологических единиц. В.В. Виноградов еще в первой трети XX века подробно охарактеризовал это их свойство, он считал, что «значение целого ... абсолютно неразложимо на отдельные лексические значения компонентов. Оно как бы разлито в них и вместе с тем оно как бы вырастает из их семантического слияния».

В.В. Бабайцевой отмечена целостность значения также и у свободных словосочетаний, она считает, что далеко не всегда грамматическую семантику словосочетаний можно "вывести" из суммы категориальных значений их компонентов, в словосочетаниях элементы могут изменить свои значения под влиянием тех отношений, которые складываются между ними.

Предложение тоже обладает семантикой, не сводимой к сумме значений составляющих его слов, что отметил еще Э. Бенвенист. С этим положением согласны все синтаксисты, и анализу отношений слова (части) и предложения (целого) посвящено большое количество работ последней трети XX века. В частности, отмечено, что природа компонентов простого предложения радикально отличается от природы самого предложения: предложение является предикативной единицей, а словоформа - нет.

Гомеостаз языковой системы (избыточность элементов и связей) как важное свойство больших и сверхбольших систем, по нашим наблюдениям, специально не рассматривался в исследованиях, между тем как избыточность является важным свойством языковой системы. Прежде всего, язык включает огромное количество единиц - не поддающееся учету количество звуков, около 100 тысяч слов (по данным словарей современного русского литературного языка), бесчисленное количество словосочетаний и предложений. Связи между этими единицами также достаточно разнообразны, они подробно исследованы и отражены в научных работах. На избыточность морфологических категорий языков синтетического строя как на предпосылку «надежной и устойчивой работы в различных условиях» указывал С.Д. Кацнельсон. К явлениям, способствующим гомеостазу языковой системы, следует отнести и высокую степень дублирования, свойственную естественным языкам. Развитым языкам свойственно наличие и

диалектных, и литературных форм языка, причем диалектные формы (говоры и наречия) у одного и того же языка присутствуют в большом количестве. Так, в русском языке выделяют наречия, внутри которых имеются несколько десятков говоров. Развитая стилистическая система также создает дополнительные связи между языковыми единицами, предоставляя возможность для выражения одного и того же смысла средствами, прикрепленными к определенным ситуациям общения. Наличие дублированных средств для выражения того или иного смысла считается положительным явлением в языке, т.к. это свидетельствует о степени развития национального мышления, способного не только отмечать близость реалий, но и достаточно тонко их дифференцировать. В сознании отдельной языковой личности невозможно сохранить все вариативные способы наименования всех реалий, объем индивидуальной памяти не в состоянии усвоить такое количество слов. Поэтому следует предположить, что такое дублирование целесообразно именно как проявление избыточности, способствующей стабильности языковой системы.

Естественный язык - гибкая и жизнестойкая система, доказавшая свою стабильность на протяжении тысячелетий. Очевидно, что в естественном языке нет случайных, внесистемных и лишних "деталей". В искусственных языках, наоборот, отсутствует материальная и структурная избыточность, системы искусственных языков гомеостазом не обладают. "Спланированный" язык устроен более рационально: в него включено минимальное количество синонимических рядов, отсутствуют диалектные формы, не развита стилистическая система, исключены омонимы. В.А. Звегинцев отмечал, что «понятие избыточности вышло уже за пределы таких в общем технических использований и в настоящее время, по сути говоря, является одним из методологических критериев, с помощью которых различают естественные и логические языки».

Связь языковой системы со средой стала объектом пристального внимания лингвистов к концу XX в., осмысление этой связи и ее объективная сложность послужили основой становления новых дисциплин на стыке наук (т.е. систем): психолингвистики, этнолингвистики, когнитивной лингвистики, социолингвистики и пр. Языковая система относится к открытым системам, т.е. активно взаимодействующим со средой. Языковая среда, т.е. большая

система, объемлющая языковую систему, включает такие сложные понятия, как объективная действительность, т.е. материальный мир, и ментальное представление о действительности - идеальный мир человека.

Язык представляет собой и феноменальную, и зпифеноменальную сущность, в чем проявляется идеальный и материальный характер его системы. Язык как феномен обладает материальной формой, структурной организацией, законами изменения. Язык как эпифеномен (от гр. ер1 - при, после, возле и рЬатотеп - явление) представляет собой сопутствующее явление, не влияющее на среду.

Исследование языковой системы с учетом достижений системолопш приводит к заключению, что взаимоотношения языка и мышления, языка и социальной системы и пр. должны быть рассмотрены как взаимосвязанные, но разные системы. Трудности определения границ языковой системы закономерны: выделяя подсистему, мы фактически вводим границы, которых на самом деле не существует, считает С.А. Орловский. Полная система не есть дискретная совокупность подсистем, а скорее своего рода "'континуум", в котором подсистемы в некотором роде "проникают" друг в друга. Переход от подсистемы к подсистеме происходит не ска т кообразно через четкую границу, а плавно, непрерывно. Поэтому в системологии допускается существование систем, которые невозможно отделить от среды. Появление в последней трети XX в. смежных дисциплин (психолингвистики, этнолингвистики, когнитивной лингвистики и др.) свидетельствует о такой тесной связи языковой системы со средой.

Важное системное свойство вариантность/инвариантность было в центре внимания лингвистов на всем протяжении XX в., неисчислимое количество реальных языковых единиц и возможность сведения их к зполне исчисляемым эталонам, образцам привлекало внимание своей очевидностью и требовало объяснения. В отечественной лингвистике имеется подробное описание взаимодействий звука, звукотипа и фонемы; морфа и морфемы; предложения и структурной схемы предложения. Понятие инвариантности лежит в основе описания всех языковых единиц. Фонетические, словообразовательные и прочие единицы представлены в русистике как группа однозначимых и

изофункциональных единиц. В этих группах имеются элементы, выражающие прототипическое значение в чистом виде (инвариантные), и элементы, в которых прототипическое значение сопровождается какими-либо добавочными элементами. Сведение класса однородных употреблений к инварианту является, по мнению И.М. Кобозевой, «одной из сложнейших в лексической семантике и лексикографии» проблемой.

Принято считать, что систему языка формируют инвариантные (абстрактные) единицы, а вариантные единицы, являющиеся конкретными реализациями абстрактных единиц, обычно относят к области речи. Таким образом, языковая система представляет собой нечто абстрактное, существующее в нашем сознании, а речь - реально существующее многообразие индивидуальных способов общения. Языковая система считаегся ведущей, определяющей правила функционирования речевых единиц, это достояние коллективного сознания. И теоретически, и практически чрезвычайно трудно отделить одно от другого, поскольку и коллективное, и индивидуальное представлены в каждом сознании каждого носителя языка.

Вопросы соотношения структуры и системы языка были также в центре внимания, правда, оба термина не получили достаточного теоретического обоснования, что до сих пор приводит к их смешению. Делалась попытка разграничить понятие системы и структуры исходя из разных типов отношений: в системе имеются отношения между их составляющими, а структура - это система связей (т.е. взаимозависимости) (Г.П. Щедровицкий). Существует и обратная точка зрения, в соответствии с которой предлагается дифференцировать системы как совокупности связей, а структуры -как совокупности отношений (Г.С. Щур). Наконец, понятия системы и структуры рассматривают как целое и часть. Чаще всего целым считается система, а структура рассматривается как часть системы, хотя встречается и противоположная точка зрения. В лингвистической литературе отмечено, что понятие структуры языка соотносится преимущественно с отношениями между элементами, а понятие системы - с устройством объекта (языка) как целостного образования, выполняющего определенную функцию. Обращение к основным понятиям системологии позволяет представить структуру как часть системы, как правила композиции и декомпозиции этой

системы. Понятия системы и структуры в этом случае отделены друг от друга и выражены формализованно: система (Б) есть множество упорядоченных троек Ф, Н и Ъ\ Б = Б (Ф, Н, Т), где 8 - система, Ф = {ФЦ - множество объектов (базовых элементов), Н = {Н)} -множество элементов связи, а Ъ = {'¿к} - множество законов композиции и правил операции с элементами объектов и связей. Структура системы - это множество элементов связей между подсистемами или элементами, принадлежащие конкретному элементу с!т множества Э способы декомпозиции: БП^ = {Б, <1т еБ}.

В конце XX века появились новые представления о типах систем: о сверхбольших системах, системах нечетких множеств (Л.Заде), об отношениях между элементами системы, которые соответствуют вероятностной логике, о модульном принципе взаимодействия частей системы и пр. Поэтому вопросы системы и структуры языка, отношения между элементами, законы декомпозиции языковой системы еще ждут своей дальнейшей разработки с учетом новых достижений системологии. Можно с большой уверенностью предположить, что язык если и является иерархической системой, то лишь частично, в каких-либо ограниченных областях, а ведущим принципом организации языковых единиц является модульный принцип. Диффузный характер значимых языковых единиц лучше всего соответствует полевой структуре, поэтому полевый принцип необходимо дополняет модульный.

Образцом системного представления языкового материала являются словари, потому что в лингвистических словарях четко обозначен критерий качества (системообразующий параметр) -обычно он бывает манифестирован в названии словаря. Языковой материал (чаще всего лексический) представлен сгруппированным в соответствии с критерием качества: по близости значения (синонимы), по тождеству внешней формы при различии значения (омонимы), по противоположности значения (антонимы) и т.д. В конце XX в. русская лексикография представляет необычайно большой выбор словарей разного типа, что позволяет говорить о "золотом веке лексикографии", о том, что характерной чертой современной лексикографии является сближение ее как с теоретической, так и с экспериментальной лингвистикой.

Заметным достижением отечественной лингвистики, на наш взгляд, являются модели языка, отражающие разные аспекты языковой системы. Выбор критерия качества предопределяет характер полученной модели, поэтому они противоречивы и разнообразны. Обобщение этих моделей - дело будущего, так же как их дальнейшее развитие, потому что большинство из этих моделей недостаточно разработаны. В диссертации рассмотрены 6 отечественных моделей языковой системы: иерархическая, динамическая (З.Д. Попова), полевая, многослойная (Д.Л. Спивак), ассоциативно-вербальная сеть (Ю.Н.Караулов) и модульная. Подробно представлены в научной литературе две из них -иерархическая модель и ассоциативно-вербальная сеть Ю.Н. Караулова.

В рамках иерархической модели языковой системы было предложено несколько вариантов организации языковых единиц. Этим вопросом занимались как отечественные, так и зарубежные лингвисты (например В.А. Звегинцев, Э.В.Кузнецова, И.П. Распопов, Л.М. Васильев и др.). Уровневая модель языка предполагает расслоение языковой системы на несколько крупных блоков, размещенных определенным образом. Обычно уровневую модель изображают в виде пирамиды, этажерки, цепи, лестницы. Такое представление о языковой системе опирается на положения, обоснованные в рамках структурной и трансформационной лингвистики, глоссематики и дескриптивной лингвистики. Сформировалось представление о слоях, уровнях, блоках языковой системы в середине XX века. Разными учеными выделяется разное количество уровней - 3 (В.А. Звегинцев, Л.М. Васильев), 4 (И.П. Распопов, Э.В. Кузнецова), 6 (С.Лэм). В.А. Звегинцев достаточно иронично отмечал, что установление того, где у языка «верх» и где «низ», произошло в значительной мере стихийно, и обычно эти понятия употребляются без всяких обоснований. Добавим также, представление иерархии языка в виде пирамиды или цепи не соответствует языковым фактам, известно, какую большую роль играет интонация (фонетическая единица) в оформлении предложения (синтаксическая единица).

По-видимому, иерархический принцип организации уровневой модели, как бы он ни был привлекателен своей строгой логичностью, не вполне соответствует самой языковой системе.

Очевидно, что блоки, уровни, ярусы языка связаны между собой каким-то другим, не иерархическим, или не только иерархическим, образом. Вместе с тем именно в рамках уровневой модели языковой системы было представлено подробное описание языковых фактов, разработано представление о дихотомии язык/речь и в связи с этим упорядочены лингвистические единицы как абстрактные и конкретные. Язык является системой .неоднородных, негомогенных единиц, поэтому таким важным в рамках этого направления явилось введение понятия уровень.

Внутренняя противоречивость уровневой модели способствовала тому, что в рамках этой модели возникла стратумная модель лингвистов США - СЛзма, Д. Локвуда, Г. Глисона и др. Стратумная модель являегся частной моделью языковой системы в рамках общего представления системы языка как уровневой организации

Факты, противоречащие иерархической модели организации языковой системы, находят объяснение, если рассматривать язык как систему, организованную, например, по модульному или пблевому принципам. Другие модели организации языковой системы ждут своего признания и дальнейшего развития. Самым перспективным представляется рассмотрение языка как модульной системы. Близкими к этому описанию, на наш взгляд, являются динамическая модель З.Д. Поповой, модель Г. Глинца, модель трех уровней языка Л.М. Васильева и ассоциативно-вербальная сеть Ю.Н. Караулова.

Приходится констатировать, что недостаточная разработанность вопросов системологии в применении к языку приводит к тому, что удовлетворяющего всех определения языковой системы на данный момент нет. Большинство существующих определений носят описательный характер, например: «На основании различных критериев современная наука определяет язык как вторичную материальную естественную вероятностную многомерную динамическую открытую знаковую систему» (Е.В. Лономаренко).

В данной работе в качестве объекта дальнейшего исследования из всех возможных мы выбрали одно системное понятие, которому, на наш взгляд, уделялось недостаточно внимания. Это понятие позиции. В диссертации позиция определяется как системно-языковое понятие. Несмотря на то, что мы отдаем себе

отчет в том, что языковая система недостаточно исследована, мы все же считаем возможным рассмотреть понятие позиция в нашем исследовании ввиду его теоретической важности.

Вторая глава («Позиция как системно-языковое понятие») посвящена центральному понятию диссертации - позиции. Свойства позиции неразрывно связаны со свойствами системы в целом, в первую очередь со свойствами единиц системы. Важность системного понятия позиция осознавалась отечественными лингвистами, оно занимает значительное место в работах ученых, занимающихся проблемами теории языка, в работах фонетистов и синтаксистов (В.В. Бабайцевой, Т.П. Ломтева, М.В. Панова и др.). В меньшей степени - в трудах ученых, занимающихся проблемам!! лексикологии и морфологии. Но удовлетворительный результат исследования свойств позиции не может быть достигнут, пока позиция не рассматривается как элемент системы языка.

В данной главе позиция анализируется на общепризнанных языковых уровнях: фонетическом, лексическом, морфологическом и синтаксическом. Степень разработанности вопросов семантики позволила нам включить и этот уровень в число рассмотренных проблем.

Позиция нами рассматривается как условие существования языковой единицы в составе более сложной единицы. Иначе говоря, позиция - это место в системе. В языкознании понятие позиция используется достаточно плодотворно, но в разных разделах языкознания оно имеет разное содержание (так, например, различаются фонетическая и синтаксическая позиция), и к тому же в лингвистике понятие позиция не получило четкого и однозначного определения. Широкое использование термина создало эффект узнавания, но анализ его употреблений приводит к выводу о том, что используется этот термин неоднозначно.

- В этой главе мы представили позицию в ряду смежных понятий - валентность и функция, что было теоретически обусловленным. Мы пришли к выводу, что позиция, валентность и функция образуют понятийный континуум, отражающий связь элементов в языковой системе. Трудность и некоторая противоречивость в анализе этих понятий объясняется сложностью самого явления: связи элементов в языковой системе достаточно

разнообразны. Взаимосвязь элементов включает в себя не только формальную зависимость или взаимозависимость элементов (подчинительную и сочинительную связь), но и семантические отношения и ассоциативные связи, отражающие особенности мышления, культуры, социальной жизни носителей языка. В ряду этих трех теоретических понятий (функция, позиция, валентность) позиция, на наш взгляд, недостаточно освещена в научной литературе. Валентность и функция' во многом определяются свойствами самой единицы, а позиция является свойством структуры композиционной единицы языка. Валентность и функция рассмотрены в отечественной лингвистике на примере слов как носителей смысла, а позиция является обязательным элементом любой системы. Поэтому в теоретическом отношении понятие позиции шире понятий валентность и функция.

Важным свойством позиции является то, что мы определили в работе как значимость. Значимость в данной работе понимается как условия, определяющие возможность или невозможность употребления единицы языковой системы в определенном окружении других единиц. Значимость позиции - это та часть лингвистических свойств, которая присуща любой единице в данной позиции. Свойства могут быть семантическими, если речь идет о значимой единице (слово, морфема), могут быть какими-либо другими (фонетическими, стилистическими и пр.). Как правило, в большинстве текстов значимость позиции гармонично сочетается со значением или каким-либо другим свойством языковой единицы, тем самым обеспечивается стабильность языковой системы, возможность успешного выполнения коммуникативной функции языком. Но в этих же случаях труднее обнаружить значимость позиции, что и сделало ее во многом «скрытым», имплицитным явлением в теории языка. В тех же случаях, когда значимость позиции и свойства языковой единицы диссонируют, значимость позиции проявляется очевидным образом, именно она превалирует в нашем языковом сознании, и композиционной единице благодаря значимости позиции удается выполнять свою функцию.

Как сказала Н.Д. Арутюнова, «норма порядка очевидна, польза отклонений от нормы нуждается в обосновании». В этой главе мы подробно рассмотрели случаи отклонения от нормы,

обнаруживающие значимость позиции, на примере разных языковых единиц.

Фонетические единицы почти не допускают неузуального способа замещения позиции. Внешний, оформительный блок языка является самым стабильным в отношении заполнения позиции, иначе речь становится неинформативной. Наиболее частотные, регулярные отличия от нормативного литературного употребления, систематизированные языком, создают другие нормы - диалектные варианты языка (разные виды оканья, яканья, цоканье и пр.), например: [в'иэдрд] в литературном нормированном произношении и [в'Л дро] в акающих диалектах.

Если необычное замещение той или иной фонетической позиции не является регулярным в языке, то это признак языковой некомпетентности, что наблюдается у иностранцев (акцент) или у маленьких детей (шепелявость, картавость, замена трудных звуков, например, л вместо р: сталенький). Примеры несовпадения значимости позиции и свойств звуковой единицы мы наблюдаем также в случае дефектов органов речи и поражения коры головного мозга.

В системе морфем в составе слова позиция определяет возможность сочетания морфем и их звуковой состав исходя из законов словообразовательного синтеза. Типичные для данного языка сочетания морфем, соответствующие законам словообразовательного синтеза, создают узуальные слова. Слова, созданные с нарушением словообразовательного синтеза, являются окказиональными, а слова, не нарушающие законов словообразовательного синтеза, но не вошедшие по каким-либо причинам в словарь - потенциальными. Ср.: раскрасавец - будь он хоть размиллионер (Ф.Достоевский); тяжелобольной - А тут лежит тяжелоздоровый (из кинофильма "Высота"); безотцовщина - Да хватит тебе джеймсбондовщину разводить (В. Звягинцев), здравоохранение - реформы здравозахоронения; отчудить - отхеппибездить (Г. Степанян); Бельгия - До Англичапии дойдем (Д. Быков); Надо обозглавить и обеспопить ананас (из устной речи, передача «Званий ужин», 28.11.07) и т. п.

Переосмысление закономерностей словообразовательного синтеза приводит также к ситуативному изменению значения слова, например: Как можно больше искренности! (об искрах бенгальского

огня, ОРТ, "Доброе утро", 30.12.01); "Этажерка" так и не появилась (о дежурной по этажу в гостинице. JI. Пучков); Прапрапрапрапорщик - обыгрывается совпадение первой части слова прапорщик с приставкой пра- в словах прадед, прабабка (TBC, "Тушите свет", 19.08.2002) и пр.

Такое переосмысление является основой распространенной языковой игры, при которой значимость морфемной позиции противоречит функции и значению конкретных морфем, например танковое мучилище, созданное из глагола мучить по аналогии с учить—^училище. Изменение одной или двух букв может создать окказионализм, совмещающий значение двух похожих слов: общежутис; Ну что, читатель, постучимся в избушку к бабе ЕГЭ?

Позиция словоформы в морфологической парадигме также обладает значимостью. Выбор той или иной формы изменяемого слова или сама возможность изменения слова позиционно обусловлены. Нарушения же грамматической нормы в литературном языке редки, они слишком "режут ухо", речь сразу становится "не русской". В то же время этот "отрицательный языковой материал" является ценным источником понимания значимости морфологической и синтаксической позиции. В устной речи такое "искаженное" употребление не редкость, изредка "отрицательные" употребления встречается также в художественной, особенно поэтической, речи: А где твоя ангел-хранительница? (А. Маринина. «Я умер вчера»)- расхождение в роде согласуемых слов; Было я на сласти падкое, вдаль смотрело сквозь очков ...(А.Левин. "Ответ насекомого В. Строчкову"); позиция винительного падежа неодушевленного существительного {очки, столы, часы) заменена формой родительного падежа {очков, столов, часов); Ваша песня будет буквально через чуть-чуть (Радио FM). В позиции падежной формы с предлогом употреблено неизменяемое слово; ...Эта добрая э,сенй, как родная старшина (А. Левин. "Муж лежал на солнцепеке"); о "присвоении" существительному старшина (м.р.) грамматической формы ж. р. свидетельствует согласование родная; Ср. также Единственная мужчина в украинской политике (о Юлии Тимошенко, ОРТ, 28.11. 2004 г.).

Грамматические окказионализмы также отмечены в научной литературе - это такие грамматические формы, существование которых в нормативном употреблении недопустимо ( наши черти

Всех чертей в сто раз чертей (А. Твардовский); ваши парни -коммунисты, наши - коммунистее (частушка В. Золотухина); Где эта сказочная «Гда»? (С. Кирсанов). Употребление несуществующих в нормативной грамматике форм слов обнаруживает противоречие между лексическим и грамматическим значением и функцией слова, с одной стороны, и позицией (в данном случае нулевой, т.к. соответствующая форма отсутствует в грамматической парадигме) - с другой стороны. В художественных произведениях они используются как яркое средство выразительности, в устной речи используются также как средство выразительности или являются речевой ошибкой, в рекламном дискурсе используются как средство привлечения внимания: Но самым разным оказался наш Асколъд (А. и Б. Стругацкие); Самая вишневая защита от кариеса (Реклама); Самый провансальный провансаль (Реклама); Здесь самый континентальный климат на Земле (телеканал «Россия», 30.01.01. о Республике Тыва); Это мешок-то багаж? Будь чемодан или что понейлоновей (Г.Л. Олди и др. "Пентакль"); Мы так близки, что некуда интимней (А.Авербах). Среди неузуальных морфологических форм нами отмечена изменяемая форма рода у субстантивированного прилагательного, своеобразный "шаг назад" в словообразовательной парадигме: "Когда я однажды указал ей на одно место в рукописи: "Тут следовало бы поставить запятую",- ответ был: "Я сама чувствовала, что тут есть что-то занятое" (А. Нейман. Рассказы о Анне Ахматовой).

Необычные соединения слов, нарушающие нормы лексической сочетаемости, также являются ярким показателем значимости позиции: Ответил вялый женский голос с маленьким окладом (М.Задорнов); Ты живешь мимо меня (Из фильма "Таежный роман"); Сколько раз ты был в Америке? - Почти ни разу (Развлекательная телепередача "33 кв. м"); Сегодня мы празднуем похороны. Покойся, голод, с миром (из телерекламы); Нужна одна дыня приятной наружности и небольшой окружности ("'Кремлевские салаты", М., 2002, с. 8); Да еще чего-то спел мальчик толстенького роста (Из телепередачи "Аншлаг",); Без двух минут воннегутовский воздушный десант морской лыжной пехоты (А. Громов); Создай палитру вкуса (Реклама); Когда я работал в Парке культуры имени отдыха (из устной речи: интервью с певцом

Маршалом 17.01.2004, канал STS); Туловище в коленях было согнуто (АиФ, №31, янв. 2004, с.21); Продаются кожаные ботинки, р. 41, цвет замшевый (там же); Смотрит на меня своим тазобедренным суставом (телепередача «Шутка за шуткой», ОРТ); Эй„ вы, трое, оба ко мне, я к тебе обращаюсь (армейская шутка). В ряде случаев употребление слов в необычном контексте является преднамеренной языковой игрой, в других случаях - ошибочным употреблением, связанным с незнанием существующих норм. Языковую игру отличает установка на комический эффект, нарушения норм в этом случае имеют эстетическую и психологическую ценность, обусловленную особенностями национального менталитета, поэтому языковая игра, как правило, не поддается переводу.

В этой главе рассмотрены также такие отклонения от нормы, как оговорки и опечатки (бухгалтерская отечность вместо отчетность; работа по обогащению Ирана вместо урана). Оговорки и опечатки являются непреднамеренным нарушением баланса значимости позиции и значения языковой единицы. В случае опечаток читатель вынужден наполнять лексическим значением форму, которая не содержится в инвентаре языковых единиц. Чтобы этого не произошло, читатель выбирает (мгновенно и безошибочно) то лексическое значение, которое соответствует значимости языковой позиции. Оговорки не корректируются слушающим в процессе слухового восприятия, его внимание не проскакивает "сквозь" нарушение, и несовпадение с эталоном слова отмечается сознанием слушающего, а в ситуации диалога соответствующее слово уточняется. В исследованиях О.В. Вессарт, О.В. Кукушкиной и др. отмечается, что возникновение речевых искажений подчиняется определенным правилам; так, ошибки преобладают на знаменательных словах, а не на служебных.

В художественных текстах (например, в поэзии футуристов или в произведениях для детей Д. Хармса, JT. Петрушевской, Г. Остера и др.) представлено принципиально иное использование позиции: позиционная значимость может специально или элиминироваться, или представлять собой очень аморфное, неопределенное образование. В языковом сознании говорящего отсутствуют лексические единицы, которые имеются в поэтических и прозаических текстах, а значимость позиции далеко не всегда

заполняет эту лакуну. Псевдолексемы в научной литературе называются "абсурдными лексемами", "абсурдными языковыми субстанциями". Необычные корни слов используются в стилистических целях поэтами и прозаиками для создания эстетического эффекта (незуричгй стая, инеса - В. Хлебников), номинативная функция в таких случаях не реализуется.

Эта языковая игра достаточно распространена в русской литературе, она имеет давние традиции тайного языка офеней и фольклорных «нескладушек», абсурдных песен и загадок. Эти традиции живут и сейчас, ср. например, в произведениях Д. Быкова: «Взметнулся, возлапился, выбуркнул: «Бздысь!» Оборяниласъ, скоржгтась. Чухнулся: «Грумко мне в грызде! Устроплюсь!» Возгрянула вытно: «Устропъся! Устропся, бажаный!» Обшушнлся вялко, коршу догребавши: «Пожежники луют... Не взбрыкну» (Д. Быков. «Орфография»),

Особенно отчетливо проявляются свойства значимости позиции в семантической системе языка в случае неузуальных текстов. К неузуальным текстам относятся такие, которые не выполняют или выполняют ограниченно языковые функции. Это бредовые тексты, глоссолалии, шаманские заклинания и под. В крайних формах, выражая паралогическое мышление, бредовая речь становится бессвязной и на уровне смысла, и на уровне грамматики: "Я хочу есть. Жратва пить дать, не смотрите, любовь, огонь сжег. Они веселятся через поры любого существа, вот женщина, весь род на земле происходит..." (пример В.А. Глазова). Во многих случаях бредовая речь остается грамматически связной. Бред в этом случае осознается как бред лишь на уровне лексики (возможно употребление необычных слов) и лексической сочетаемости: семантические позиции замещаются необычным образом, ассоциативные связи понятий нетипичны и редки: "Я не верю ни в какие лекарства врачей, не доверяю людям, потому что это помачане, помахтане, вэрхмахтане, вэрхмахт. Я это знаю, ты не имеешь понятия об этом" (пример В.П. Белянина). Бредовый текст при внешней своей верной грамматической оформленности не выполняет важнейшие функции языка (коммуникативную и экспликативную) и не может считаться образцом речи.

В художественной литературе бред имитируют, с большим или меньшим успехом, например: "Я не мог проникнуть в их мысли,

как не мог проникнуть, скажем, в мысли больного шизофренией, абсолютно правильными, ораторскими фразами доказывающего: "Возьмем Кольский полуостров, вставим в него телевизор, будем вокруг все время хлеб накручивать - так что же, Илья Муромец, что ли вырастет, я вас спрашиваю?" (В.Рыбаков).

Близкими по языковым особенностям к бредовым текстам являются глоссолалии - псевдоязыковые образцы необычного речевого поведения, которое в многочисленных религиозных обществах считают ритуально-религиозными, возникающими в состоянии транса: «Амина, супитер, амана... регедигида, треги, регедигида, регедигида... супитер, супитер, арамо».

Сложный, комплексный характер имеет позиция в предложении и тексте. В значимости позиции членов предложения сливаются значимости позиций семантического, структурно-грамматического и коммуникативного планов синтаксической единицы. Значимость позволяет функционировать предложениям в случае необычного заполнения позиций главных членов: "Объелся груш" дома? (из устной речи; употребление возникло на основе поговорки "муж объелся груш"); "Сталин паша слава боевая, Сталин нашей юности полет" оказался тираном и убийцей (В. Токарева. Первая попытка; слово "Сталин" заменено строчкой из популярной в 40-е гг. песни о Сталине); Собака не взяла след, написала отчет и уехала (Из к/ф "Тайны следствия"; "Собака" в данном случае и сама собака, и кинолог, выезжавшие на происшествие); Запашок, правда, уж больно тьфу! («Огонёк»; междометие заменяет слово с отрицательным оценочным значением в позиции сказуемого). Значимость позиции ярко проявляется в однородных рядах в случае нарушения их логической, грамматической или стилистической однотипности: Впереди и намного обогнав остальных, шествовал знакомый мне студент Станислав Жуковский (В. Успенский); Не только из Ярославля, а из одной школы приехал человек в студию...(из устной речи); Телефонистка отключилась вместе с сыром, Хабаровском и телефоном (М. Задорнов); Заведовать ТЕО она вздумала от нечего делать и ради престижа (Вл. Ходасевич); Естественно, Дуся торопилась поставить свечу святому Пантелеймону, а также Иоакиму и Анне, Сергию, двум Василиям, двум Иоаннам и, как говорят у нас, "ряду других товарищей" (В. Ардов). Такое

соединение может быть стилистическим приемом силлепсисом, давно известным в риторике: Черенцов щелкает каблуками, зубами, глазами (Д. Быков. «Орфография»).

Проявление значимости текстовой позиции наблюдается, по-нашему мнению, в следующих случаях. Во-первых, при сохранении в тексте однажды употребленного переносного значения, во-вторых, при употреблении языковых единиц с опорой на пресуппозицию. Так, в примере: «Держи. Ив Сен-Лоран. Надевал два раза: на похороны и паспорт (из к/ф «Агентство НЛС»), - можно понять смысл выделенных слов и сам текст только с опорой на знание современных социальных явлений: речь идет о костюме фирмы Ив Сен-Лоран и о фотографировании на паспорт. Понимание текста с опорой на социокультурные знания необходимо для восприятия текстов пародий, шуток, эпиграмм, полного восприятия логоэпистем, символов и других случаев «свертки» информации: Мужчина в полном закате сил; Под лежачий камень портвейн не течет; Мы увидим небо в колбасках (М.Хуциев. «Культура» 16.12.04);Расставить точки над тире (к/ф «Агентство НЛО»), Первый парень на сервере (брачное объявление в Интернете); ученье свет, а неученье - 5 штук в месяц; Подкупательная способность рубля; Зачем же вы так убиваетесь? Ведь вы так не убьетесь (Русское радио) и под.

При рассмотрении примеров употребления термина позиция и примеров необычного заполнения позиции мы отметили, что далеко не все возможности системных свойств языковых явлений были рассмотрены в отечественной лингвистике. В частности, позиционные свойства лексических единиц в составе семантических групп (синонимов, антонимов, паронимов и пр.), а также свойства слов в составе грамматических групп (частей речи) не были до сих пор рассмотрены.

Таким образом, привлечение «отрицательного языкового материала» позволило обнаружить проявления значимости языковой позиции во всех случаях употребления языковых единиц. Именно значимость позиции позволяет рассмотренным выше единицам выполнять ту или иную функцию языка, обеспечивает стабильность языковой структуры.

В данной работе мы попытались лишь сформулировать основные теоретические положения, касающиеся позиции в системе

языковых единиц, ее места среди других лингвистических понятий и основных свойств, а также проиллюстрировать их примерами. Исследование свойств позиции каждой языковой единицы в составе позиционных языковых структур - задача, выходящая за рамки данной работы. В перспективе результатом общих усилий нам представляется создание позиционной грамматики русского языка с привлечением представлений о не иерархическом, а о полевом или модульном устройстве языковой системы.

Свойства позиций в разных разделах языка могут различаться, т.к. находятся в разных модулях, обладающих разными системными характеристиками. В целом языковая система представляет собой, по мнению М.В. Панова, «совокупность позиционных структур, в которых единицы варьируются, выступают в разных оттенках в зависимости от того, с какими другими единицами соотнесены, связаны... Само существование каждой языковой единицы ... определяется ее связью с другими единицами той же системы».

Рассматривая во второй главе понятие значимости позиции, мы убедились, что позиция обладает определенным объемом и часто исследование способов «заполнения» позиции изменяет наше представление об этом объеме. Позиционный «шлюз» ограничивает возможности комбинаторики языковых единиц.

В качестве объекта исследования мы выбрали позицию в составе синтаксической единицы, что позволило нам исследовать как семантические, так и грамматические свойства позиции. Чтобы подробно представить роль позиции как системного явления в выполнении важнейших функций языка, мы обратились к позиции слова в составе синтаксической структуры. Позиционные структуры синтаксиса достаточно сложны для анализа, поэтому мы сосредоточимся в основном на семантической стороне предложения и на словосочетаниях одного определенного типа. В качестве опорного слова в исследуемых словосочетаниях взята лексема лес.

Третья глава («Позиционные свойства семантики словоформы (на примере слова лес)») является самой значительной по объему и состоит из 2 разделов. Первый раздел «Семантика слова и способы ее изучения» посвящен истории изучения семантики слова на протяжении XX в., которую можно уподобить

раскручивающейся спирали. В середине XX в. лингвисты сосредоточили свое внимание на той части семантики слова, которая регулярно воспроизводится в литературной речи, на тех вариантах значения, которые частотны и стабильны. Вместе с тем «дальнейшее» значение слова (по A.A. Потебне) долгое время намеренно оставалось без внимания. В.В. Виноградов в свое время предложил принципиально различать значение и употребление слова и сосредоточить внимание на изучении значения. К концу XX в. и особенно в начале XXI в. внимание лингвистов привлекла именно «дальнейшая» сторона смысла слова. Понятие концепта удачно позволило объединить для изучения в пределах одного слова все возможные его значения и употребления. В конце XX в. стало привычным представление о значении слова как о подвижной, «мягкой», диффузной структуре.

Включение в объект внимания всех возможных контекстных употреблений слова расширило сферы лингвистики, так что ученые заговорили о размытости границ языкознания, о неоправданном вторжении в другие области: психологию, этнографию, философию, когнитологию, культурологию. Думается, что это вполне объяснимый временный перекос; лингвистика, обогащенная сведениями из смежных дисциплин, вернется в свое русло, сосредоточит внимание на изучении языковых единиц и не будет подменять языковые классификации когнитивными пли психологическими.

Второй раздел 3 главы «Соотношение формы и значения лексемы лес» посвящен анализу семантического объема конкретного слова. В нашей работе, исходя из положений общей теории систем, мы включили «отрицательный языковой материал» в объект исследования наравне с узуальным употреблением, что позволило рассмотреть явление сочетаемости в максимально полном объеме.

Рамки традиционного направления давно стали узкими, и получить ответ на многие вопросы семантики удастся только при учете всех оттенков значения слова, а это возможно лишь при самом широком анализе контекста его употребления. Более того, необходимо учитывать и спорные случаи употребления, на грани нормы, а также рассматривать и те контексты, которые не допускают употребления данного слова. Именно так мы попытались рассмотреть семантику лексемы лес, используя материалы

Национального корпуса русского языка и тексты из художественной литературы, преимущественно поэтические. На необходимость изучения разнообразных речевых употреблений лексем неоднократно указывали языковеды (В.А. Карпов, Б.Ю. Норманн, И.С. Улуханов, В.З. Демьянков и др.). После анализа речевых употреблений исследователь получит своего рода «список» того, что должно быть, может быть или быть не может, а на следующем этапе анализа предполагается теоретическое объяснение как возможных, так и невозможных употреблений.

Выбор лексемы лес для семантического исследования представляется удачным во многих отношениях. Среди концептуально важных для общенационального языкового сознания явлений всеми исследователями выделяются те, которые связаны с растительным миром. Неоднократно отмечалось, что у людей с растениями были особые отношения, которые отразились и закрепились в фольклоре, языке и артефактах культуры. Индивидуальные впечатления и коллективные мифологические представления послужили основой для формирования лексического значения слова, синтаксической сочетаемости слов и в итоге - для формирования соответствующих языковых концептов, обозначающих мир растений. Лес как природное явление издавна играет важную роль в жизни людей, поэтому это слово активно употребляется в речи, является многозначным и обладает богатым ассоциативным и коннотативным фоном. Это слово входит в ограниченное число лексем, вызывающих наиболее яркие образы. В то же время лексическое значение слова лес достаточно компактное и четкое, вторичные значения и ассоциации, проявляющиеся в речевом употреблении, почти всегда объяснимы.

Прототипическое представление о лесе как природном явлении в нашем сознании состоит из ряда компонентов. Лес является крупным, неопределенно большой величины, естественным образованием, обладающим целостностью, служащим местом обитания разнообразных живых организмов, и сам подобен живому организму. Лес в нашем сознании является одновременно и плоским, и объемным (благополучно выбрались из леса; Вон их сколько бегает по лесам и полям). Концепт лес имеет прежде всего значение объекта, членимого на части по горизонтали и вертикали (масса нижних ярусов леса), обладающего цветом (Лес точно терем

расписной/ Лиловый, золотой, багряный. И. Бунин), издающего звуки (лес заскрипел, зашумел), состоящего из отдельных деревьев, составляющих совокупность, целостность и пр. Лес служит местом обитания живых существ, в том числе людей. Лес - стихийно возникшее явление, но человек может его имитировать, создавать. Он изменяется во времени, имеет запах, другие признаки (сухой, влажный, непроходимый). Лес меняет свои параметры в зависимости от времени года, места произрастания, породы деревьев. Лес является объектом деятельности человека (работы по посадке леса).

Семный состав ЛСВ лексемы лес в основном, прямом значении представляет совокупность следующих сем: естественно возникшая большая совокупность растений, занимающих определенное структурированное пространство, обладающая цветом и запахом, издающая звуки, служащая местом обитания животных, птиц и насекомых. Лес является объектом разнообразной деятельности человека и вызывает у человека разные чувства (Разве можно любить лес и не знать его особенностей?). Это денотативное содержание лексемы лес в прямом значении является онтологически детерминированной основой наших представлений о лесе, регулярно воспроизводимых в речи.

Сигнификативное содержание («чертеж мысли» по выражению Г.В. Степановой и А.Н. Шрамма) представляет собой обобщенное амбивалентное представление о лесе, зависящее от позиции наблюдателя (в понимании Е.С. Кубряковой): находясь в лесу, обращаешь внимание прежде всего на стволы, а находясь в отдалении - на сливающиеся кроны деревьев. Поэтому лес в нашем сознании зафиксирован, во-первых, как совокупности большого количества вертикальных округлых объектов (стволов), чей диаметр намного меньше их длины. Эта совокупность вертикальных объектов сложно организована - объекты расположены на каком-либо расстоянии друг от друга, т.е. наличие промежутка между ними обязательно, можно выделить «ярусы»: низ (почва), стволы, кроны. Во-вторых, лес представлен в сознании как аморфная плоская масса, повторяющая рельеф местности.

Во всех рассмотренных выше случаях значимость позиции совпадает с основным лексическим значением слова лес. Семантическое окружение включает те же семы, которые присутствуют в ЛСЗ этого слова.

Эти два представления находят воплощение в контекстах с прямым и переносным употреблением слова лес, они являются когнитивной основой системы сем значения слова лес.

По-другому выглядят системные свойства сочетающихся единиц в случае ассоциативных связей слова лес со словами, называющими понятия, не связанные с растительным миром. Ассоциативные связи разных объектов в нашем сознании носят несомненную социокультурную направленность, которая обнаруживается в основном на примерах сочетаемости. Эти ассоциативные связи составляют периферию концепта лес, отражая разные стороны значения, выставляя их на первый план, актуализируя их и концентрируя на нем внимание собеседников. На основе анализа языкового материала в диссертации представлено 5 типов ассоциативных связей слова лес.

I. Ассоциации с конкретными вещами, предметами, явлениями, имеющими материальную природу: «Лес «-» предмет» - Леса еловые встают пилой на зорях (В. Луговской); «лес +-» строение, город» - Стихийный лабиринт, непостижимый лес/ Души готической рассудочная пропасть,/ Египетская мощь и христианства робость,/ С тростинкой рядом - дуб, и всюду/ царь-отвес (О. Мандельштам).

II. Сравнение леса с покровом: «лес естественный покров» -Созерцая могучую синюю шерсть лесов, в которой только что начали прорастать дороги (Л. Леонов); «лес искусственный покров» - Люблю я гору в шубе черной/ лесов еловых (В. Набоков); «лес <-» текстильное изделие» -Кружевеет, розовеет утром лес (И. Северянин).

III. Часто лес сравнивается с живым организмом, сказочным существом, похожим на человека: «лес*-* живой организм» - Лес хандрит. И ему захотелось на отдых, под снега, в непробудную спячку берлог (Б. Пастернак). Лес выглядит как животное или птица, часто сказочное: Чудно было видеть лес сверху, его щетинистую спину, освещенную луной. Он казался каким-то огромный заснувшим зверем (И.Тургенев).

IV. Особое место занимают ассоциации леса со стихиями воды, огня и воздуха, которые, по нашему мнению, объединяются понятиями нестабильности, подвижности, диффузносш и аморфности. «Лес*-* огонь» - Догорают в медленном пожаре/

Клены в мокром и пустом лесу (М. Исаковский); «лес <-+вода» - Но где найдется чувству мера,/ Когда встает перед тобой/ Волной вселенского размера/ Лесов немеркнувшнй прибой? (Н. Тихонов); «лес<-+ воздушное пространство» - Юный лес, в зеленый дым одетый (А. Толстой).

V. Ассоциативно лес в нашем сознании сближается с абстрактными категориями (время, жизнь, человечество, мечты, воспоминания): «лес отрезок времени» - Жизнь - это лес большой, где заря красным всадником мчится (С.Есенин); «лес <-* человечество, культура» - Человеческое общество, задуманное как сложный и дремучий архитектурный лес... (О. Мандельштам); «лес <->■ мысли, эмоции» - Мои мечты - что темный лес дремучий... В нем есть все измененья суток/' И годовой круговорот (К. Случевский).

Исследуя употребление лексемы лес, мы обнаружили значение, не отмеченное в словарях - «изображение леса». У этого значения имеется свой семный состав и наблюдается своё регулярное употребление (лес на шкатулке, лес на стене и под.): На заднем плане, искусно изображенный на куске плотного картона, стоял безмолвный и холодный зимний лес; А наутро снял застекленный ящик с зимним лесом с каминной полки, бережно завернул его в плащ-палатку и увез в Россию (Е. Метлина). Семный состав этого значения следующий: наличие цвета; часто плоскость небольшого размера (по большей части изображение леса можно взять в руки); искусственный характер происхождения; установка на эстетическое воздействие; обладает эстетической и материальной ценностью, покупается и продается; материал изготовления; автор(-ы) и зритель(-и); представление на выставках.

На основе метонимического переноса возникло значение «древесина» (скопились десятки тысяч кубометров леса), а также значение «сооружение из досок для ремонтных и строительных работ» (После этого будут золотиться шпиль и одновременно сниматься леей). Последнее значение выделено в словарях в отдельное слово, т.к. леса могут быть и не из дерева, а из металлических труб, кроме того, это слово имеет грамматические особенности (употребляется только во множественном числе). Но по происхождению эти значения, несомненно, связаны, т.к. первоначально леей изготовляли именно из древесины.

Метафорически переносным является значение «много», часто реализующееся в контекстах {Делает только намек — ив стоячем партере вырастает лес рук). Но слово лес в значении «много» сочетается не со всеми словами, а преимущественно с такими, в содержании которых имеются близкие семы: «большое количество округлых вертикальных объектов, расположенных на расстоянии друг от друга». Обесцененное или почти обесцененное значение слова лес представлено в тех случаях, когда оно служит наименованием населенных пунктов, картин, магазинов, фестивалей, художественных произведений и пр. (концерт музыкального фестиваля "Черешневый лес").

Слово лес может служить и названием нереальных, фантастических объектов, в чем-то похожих на это явление природы. Сочетаемость с другими словами в этом случае является необычной. Так, в фантастическом произведении С. Лема «Фиаско» лесом назван участок почвы Титана, на котором выбросы аммиачных гейзеров, застывая в воздухе, создают объект, похожий на лес - с подобием стволов и ветвей. В описании этого «леса» встречаются нетипичные для этой лексемы сочетания слов снежный лес, лес отступает, лес охватывает, а также сочетание фарфоровые, заледенелые джунгли.

В пословицах, поговорках и фразеологических единицах отражается прямое значение слова лес с присущими преимущественно ему коннотациями как чего-то темного, отдаленного, непонятного и потенциально опасного (темный лес, не в лесу живем; В березовом лесу веселиться, в сосновом - молиться, а в еловом - повеситься и пр.).

Исследование семантики слова лес было бы, на наш взгляд, неполным, если бы мы не рассмотрели потенциально возможные сочетания и невозможные сочетания со словом лес. Для этого мы использовали электронный «Словарь сочетаемости русского языка», объемом 4 770 единиц, зарегистрированный в Отраслевом фонде алгоритмов и программ, № 6148. Мы рассмотрели сочетания преимущественно с корневыми словами. В словаре проанализированы только бинарные словосочетания с опорным словом лес, хотя для полноты картины необходимо было бы включить и словосочетания с подчиненным словом лес. В зависимости от позиции меняются возможности номинации лексем, например, невозможно употребить словосочетание *лес цен, но

возможно цена леса, в котором слово лес может иметь как прямое значение «совокупность деревьев», так и метонимически переносное значение «древесина». Составление словаря сочетаемости в полном объеме (около 100 тысяч слов) - задача будущего. Кроме того, характер этой работы требует привлечения усилий коллектива профессионалов, поэтому вынужденная ограниченность материала привела нас к компромиссному решению.

В ходе экспериментального исследования мы установили универсальную сочетаемость, которая свойственна всем существительным: она связана с реализацией локальной семы у существительного лес. Эту сочетаемость можно представить в виде формулы «Лес для X (не) подходящее место». В эту формулу «вписывается» любое имя существительное, как с конкретно-предметным, так и с интенсиональным значением: Лес для барсука (синицы, дуба и пр.) подходящее место// Лес для (химии, адвоката, стеарина и пр.) неподходящее место. Х-позиция («ячейка») в системе комплексной единицы (предложения) обладает свойствами детерминанта, что и делает эту позицию универсальной. Тем не менее, возможность заполнения позиции X для разных лексем неодинакова. «Охотнее» всего эта позиция замещается словами, называющими человека и другие существа: в этом случае предложение выглядит более естественным и легче представить ситуацию для его употребления. Такой же универсальной сочетаемостью обладают позиция в слова лес в составе фразы «Лес к X (не) имеет отношения». При оценке сочетания мы опирались на свою языковую интуицию, а также частично на метод опроса.

Из 4770 рассмотренных нами примеров одна четвертая их часть представляет собой словосочетания, которые встречаются в практике употребления или вполне возможны в каких-либо контекстах. В состав этой группы мы включили сочетания слов, которые нам уже встретились или такие, которые легко входят в этот ряд по аналогии. Разграничение возможных (т.е. наиболее вероятных, соответствующих современным реалиям) и допустимых (т.е. таких, которые с малой долей вероятности можно встретить в современных текстах) сочетаний достаточно условно. Разница в частотности употребления слов: меньше вероятность, что мы встретим в речевой практике сочетание с устаревшим или редким словом (балясина, негоциант, сквалыга и под.). Для их употребления

нужен специфический контекст. Но исключить саму допустимость их в языке мы не считаем возможным. Они не противоречат языковым нормам, ограничение употребления и, следовательно, возможность встретить их в реальных текстах любого стиля носит социокультурный характер. При необходимости в определенном виде дискурса они могут быть реализованы.

К числу употребительных относятся сочетания с разными частями речи, в которых в соответствии с законом семантической сочетаемости оба слова имеют общие семы и в зависимости от значимости позиции слово лес реализует одно из присущих ему значений. Мы сочли возможным рассмотреть сочетания со служебными словами, междометиями, а также предикативные сочетания слов. Так, в сочетании с существительными, называющими человека, обнаруживаются посессивные отношения между объектами номинации или отношения «субъект <-+ место его обитания»: Лес адвоката, вдовы, деда, колдуна. Обращает на себя внимание то, что на сочетаемость влияет социокультурный компонент нашего сознания. В современной ситуации владеть лесом может только человек, обладающий деньгами и властью, поэтому слова со сниженной окраской (хлопец, парень, зазноба и пр.) не могут образовать словосочетания со словом лес, сочетания *лес хлопца, прачки, скомороха звучат комично. В то же время слова, называющие достаточно высокий социальный статус человека: маркиз, барон, боярин, царь, феодал и пр., - могут входить в состав словосочетаний: лее маркиза, боярина. Если существительное называет моральную или интеллектуальную оценку человека, характеристику его внешности или именует человека по родственным отношениям, которые не указывают на социальный статус, но и не противоречат ему, то словосочетание возможно: лес тети, (того) блондина, лес этого болвана, сквалыги. При этом желательна конкретизация и референтная определенность, свойственная устной речи (этот, тот).

Корневые слова-названия растений сочетаются со словом лес в разных контекстах. Если эти слова называют дикорастущее дерево, то возможно сочетание Лес+у (около)+Сущ.р0д.„.: лес около бука, березы и пр. Окультуренные плодовые и декоративные деревья, которые возделывает человек, образуют словосочетания типа

Лес+Сущ.рой.п.» при этом реализуется значение «много»: лес абрикосов, айвы.

Названия трав, кустарниковых растений, грибов и ягод сочетаются со словом лес в значении «много», при этом меняется позиция наблюдателя: предполагается точка зрения, расположенная невысоко от поверхности земли, ниже роста человека. Так, возможны сочетания лес аниса, васильков, герани, камыша, кинзы, ландышей и др.

Проанализировав сочетаемость корневых слов, мы считаем допустимыми сочетания слова лес с именами существительными, которые называют предметы, имеющие в своей структуре что-то общее с сигнификативным значением рассматриваемого слова: вытянутая форма, некоторое их количество, расположенное на расстоянии друг от друга. Зависимое слово имеет форму множественного числа родительного падежа, т.е. словосочетание строится по схеме Лес+Сущ.^ы. В рассмотренных примерах из художественной литературы и публицистики мы не встретили нижеприведенных сочетаний, но допускаем, что вполне можно сказать: лес балок, батогов, балясин, бокалов, башен, гирлянд, гитар, зонтов, зубов и под.

При соединении слова лес со словами, предполагающими в своем значении сему «ровная поверхность», исследуемая лексема приобретает значение «изображение леса», поэтому возможны словосочетания лес на барельефе, бумаге, вазе, декорациях, драпировке, изразцах и под.

При соединении слова лес с вещественными существительными возникает значение «изображение леса, сделанное из...»: лес из железа, золота, лес из гипса, глины, меди, серебра и под. Близкое значение мы усматриваем в словосочетании лес из штрихов, где зависимое слово обозначает не материал, а способ изображения леса.

В сочетании слова лес с существительным, называющим жилище, строение или населенный пункт, зависимое слово актуализирует два значения: локативное и значение материала. Пространственное значение представлено в конструкциях Лес + около, у, возле...+ Сущ.рой„Лес + за, перед + Сущ.шор,„,. Это слова амбар, барак, башня и др. Если те же существительные мы употребим в синтаксической конструкциях Лес+ на+ Сущ. „„„„., Лес

+для+Сущ.роАп. слово лес реализует значение «строительный материал»: лес на балаган (для балагана), на дом (для дома), на костёл (для костела).

Слова, называющие погоду и атмосферные явления, сочетаются со словом лес по схеме Лес +в+Сущ.вин„ и имеют значения «отрезок времени» или «природное условие». Например: лес в бурю, дождь, в снегу, стужу.

Если зависимое слово называет книгу или часть книги, то слово лес будет иметь значение «словесный образ леса»: лес в Библии, книге, Коране.

Слово лес сочетается прежде всего с корневыми словами-прилагательными, называющими цвета: лиловый, оранжевый, зеленый. Слово лес сочетается с прилагательными, имеющими очень широкое значение - плохой, приятный, хороший, а также с прилагательными, называющими внешние признаки леса - сырой, сухой, тихий, частый, чистый. Осенний и зимний лес может производить впечатление пустого. По отношению к праву собственности лес может оцениваться как чужой.

При олицетворении, когда слово лес реализует значение «единый организм», возможны сочетания типа щедрый лес или смурый лес.

Слово лес сочетается с корневыми глаголами, называющими звучание - лес гудит, шепчет, стонет, трещит, скрипит и пр. Как материальный объект слово лес сочетается с экзистенциальными глаголами: лес стоит, навис, существует, есть (был, будет), находится (где-либо). При переносном значении слово лес допускает сочетание с такими глаголами, как вести (Лес уведет в даль. Г.Гор. Геометрический лес), думать, обладать, смотреть. При таком соединении слов лес актуализирует значение «единый организм», «живое существо».

Слово лес сочетается с большинством местоимений: твой, свой, наш лес; какой-то, чей-то лес; какой, весь, этот, тот лес. Относительные и возвратные местоимения не сочетаются со словом лес в составе словосочетания. Допустимы предикативные сочетания с личными местоимениями в жанре сказки (я лес, ты лес).

Междометия могут образовывать сочетания со словом лес, выражая эмоциональное отношение говорящего: Эх, лес! Ах, лес! Ай, лес! Фу, лес! и под.

Союзы напрямую со словом лес не соединяются, они участвуют в организации синтаксических конструкций.

Частицы выражают дополнительные оттенки значения, осложняющие общую семантику слова лес: даже лес; только лес и соединяются с лексемой лес только в составе предложения.

Всего нами установлено около 1200 возможных и допустимых словосочетаний со словом лес.

В другой части примеров, их около 3А от общего количества, сочетаемость с опорным словом лес невозможна из-за того, что значимость позиции не допускает употребления в этом контексте слова с присущими ему значениями, и таким образом обнаруживается граница ёмкости значимости позиции. Причина ограничения состоит в том, что в нашем сознании явления находятся очень далеко и не входят в общую ассоциативную сеть. Поэтому отсутствует сочетаемость исследуемого слова в любом из значений с абстрактными именами существительными (*лес абсцисс, агонии, беды, белиберды, вакханалии, веры и пр.). Допустимы сочетания с существительными, называющими вещество, из которого можно сделать изображение леса (лес из железа, золота, гипса, меди, серебра) и недопустимы такие, из которых нельзя его создать (амброзия, брынза, вакса, газ, глицерин, зола, имбирь, марганец, опий, пудра и т.п.).

Со словами, называющими человека, слово лес образует словосочетания, в которых у слова лес реализуется значение «собственность» или «место проживания». Названия частей тела человека и животных, птиц и рыб (кроме слов рука и рога), а также отметок на теле со словом лес не употребляются (артерия, бедро, висок, горло, десна, жабры, волдырь, мозоль, и пр.).

С нарицательньми существительными, называющими твердые предметы, имеющими вытянутую форму, слово лес сочетается, но если предметы имеют сложную структуру, округлую или плоскую форму, а также если это мягкие предметы, то со словом лес названия таких предиметов не сочетаются (аркан, балалайка, венок, газета, жилет, кабель, юбка и под.). Не сочетается слово лес с существительными, называющими совокупность животных или лиц (публика, табор, стая). Не сочетается слово лес со словами, называющими болезни или проявления болезни (*лес абсцессов, астмы)', с существительными, называющими жидкие объекты (*лес

алкоголя, росы, слез, тюри, юшки и под.); со словами, называющими разновидности леса или части деревьев {ветка, крона, лист, пень). Невозможно сочетание слова лес со словами, называющими небольшие по размеру особенности рельефа земной поверхности или то, что углубляется в поверхность (кочка, ухаб, жерло, лунка); а также с существительными, называющими астрономические объекты, атмосферные природные явления и погодные условия (астероид, солнце, комета, луна, звезда, атмосфера, ветер, туман, буран), но возможны сочетания лес на планете, лес смерчей, лес без солнца и под.

Кажутся необъяснимо противоречащими нашим выводам отмеченные нами исключения из установленной закономерности: в сочетании слов с лексемой лес решающим является наличие общих частя значений у двух слов - «большое количество вытянутых окр утлых объектов, расположенных на каком-либо расстоянии друг от друга». Но почему тогда невозможно представить контекст, в котором мы употребили бы сочетания *лес ног, кулаков, ладоней, лап, пальцев, а сочетание лес рук (в ситуации голосования) активно употребляется? Очевидно, есть ограничения, связанные с концептуальным содержанием этого слова, не отмеченного ранее, когда мы рассматривали узуальные сочетания. Ладони, кулаки, пальцы - часть руки. Когда мы смотрим на большое количество рук, их части не фиксируются нашим сознанием, тем более что речь идет о неопределенно большом количестве рук. Лапы в нашем сознании принадлежат животным, а животные не участвуют в голосовании, поэтому в этом значении слово лапа не может употребляться так же, как слово рука в значении «голосующая, поднятая вверх» - в нашем сознании нет когнитивного отпечатка такой фантастической ситуации. В отношении человека слово лапа употребляется в пренебрежительным смысле, официальная же ситуация голосования вносит свои стилистические ограничения в употребление этого слова в значении «рука человека».

Казалось бы, сочетание лес ног имеет право на существование с учетом того, что мы говорили о позиции наблюдателя. Но, очевидно, в нашем сознании ноги ассоциативно связаны с перемещением в пространстве, поэтому трудно представить типичную ситуацию (а в сознании закрепляются типичные, частотные ситуации), в которой большое количество людей

неподвижно стоит на месте, а позиция наблюдателя располагается на уровне поверхности земли.

То же несовпадение концептуальных составляющих части и целого обнаруживает пара лес рогов и *лес антилоп (коз, лосей и под.). Значение «много» у слова лес не реализуется в сочетании со словами, называющими животных, т.к. их семантика не соответствует концепту лес. В то же время при скоплении рогатых животных (лосей, коров, антилоп) с точки зрения человека среднего роста большое количество рогов сближается в нашем сознании с представлением о стволах и ветвях зимнего безлистного леса, поэтому сочетание лес рогов употребительно и понятно.

Нашему выводу о несовместимости сочетаний слова лес с абстрактными существительными, казалось бы, противоречат словосочетания, встреченные нами в русской поэзии и публицистике: «пес мыслей», «лес воспоминаний», а также «лее звуков». Позиционная значимость актуализирует в данном случае, на наш взгляд, не столько сему «много», сколько сему «запутанные, непонятные», свойственную употреблению слова лес в фольклоре.

Отмеченное Нами ограничение в сочетаемости слова лес и названий мягких или плоских предметов (тюбетейка, чек, пол, стена и под.,) снимается, если слово лес употреблено в значении «изображение леса на поверхности» - это единственный смысл, который диктует значимость позиции: лес на стене.

С другой стороны, не все названия округлых вытянутых предметов сочетаются со словом лес в одном из присущих ему значений. Невозможны сочетания *лес веретён, весел, гвоздей, жердей, лучин, макарон, шпал и т.п., потому что в концептуальном представлении этих объектов отсутствует необходимые элементы значений «большое количество объектов» и «расположенные на расстоянии друг от друга». Кроме того, у деревьев в лесу существует определенное соотношение высоты (длины) и ширины (толщины), чем вышеназванные объекты не обладают. Сочетания *лес ведер, стаканов, бочек, цилиндров и пр. ограничены таким же образом: их можно представить расположенными на расстоянии друг от друга, но соотношение высоты и ширины у них не соответствует концептуальному содержанию слова лес.

С прилагательными слово лес сочетается, если они называют основные цвета (черный, белый, желтый и др.), и не сочетаются,

если цвета присущи только животным или человеку: русый, соловый, карий. Отсутствует сочетаемость с прилагательными, называющими вкусовую и тактильную характеристики леса; так, нельзя сказать *вкусный, терпкий лес, шершавый лес. Невозможно соединение с прилагательным, характеризующим некоторые внешние параметры живого существа: *полный, толстый, худой, учтивый, трезвый лес.

С глаголами, называющими действие, которое присуще только какому-либо живому существу, слово лес не сочетается, особенно это касается названия целенаправленного действия. Так, нельзя сказать *лес носит, плавает, сопит, третирует, указывает, уничижает и т.п. В то же время в фольклоре, фантастике и художественной литературе при художественном приеме олицетворения допустимы сочетания лес улыбается, спит, смотрит, стережет, унывает и т.п. Лес как любой живой организм растет, умирает, пахнет, шумит и под., но нами не отмечено как языковой факт возникновение леса (*родился лес).

Наше исследование семантики слова лес и его употребления подтвердило выводы других исследователей о семантических свойствах слов.

Прежде всего оно соответствует данным ассоциативных словарей. В словарных статьях ассоциативных словарей отражено представление о лесе с точки зрения цвета (темный, зеленый, бурый), структуры (дерево, бор, сосновый, поляна, тропинка, березовый, сосновый), размера (огромный), расположения (дальний, ближний, русский). Отражено представление о лесе как месте обитания живых организмов (грабы, ягода, звери). Лес представлен как имеющий слуховую характеристику (шумящий). Лес связан со временами года (весенний, зима). Лес ассоциативно связан с деятельностью человека (лесник, вырублен, рубить, лесоразработки, материал). Лес изменяется, т.е. имеет качественно-временные параметры (молодой, старый). Отмечено эмоциональное отношение человека к лесу (сказочный, хорошо, замечательно, чудесный). В целом данные ассоциативных словарей подкрепляют наш семантический анализ лексического значения слова лес, в словарях отмечено даже употребление исследуемого слова в качестве названия разных объектов (Островского, Шишкин, шишкинский).

Подробный и последовательный анализ употребления одной лексемы подтвердил наше предположение о том, что позиционные

языковые структуры - одно из важнейших понятий организации языковой системы. Все значения слова лес связаны между собой общими семами. Позиционная значимость ограничивает выбор того или иного значения в составе композиционной синтаксической единицы, и каждое значение реализуется в присущей ему композиционной синтаксической структуре. Языковая форма (в нашем случае лексема) наполняется одним из вариантов содержания только в определенном окружении, в соответствии со значимостью позиции, в которую она помещается в акте коммуникации.

В заключении формулируются основные выводы диссертации.

1. Системные свойства языка, в целом и его частей изучены неравномерно. Язык как система существует объективно и, по мнению исследователей, занимает промежуточное место между «жесткими» и «мягкими» системами.

2. Язык составляют разноплановые единицы. Одни из них носят точный («точечный»), конкретный характер (звуки). Они имеют материальную выраженность, измеряются приборами, воспринимаются органами чувств. Другие носят и материальный и идеальный, неопределенный, расплывчатый характер (значимые единицы). Их содержание - результат договоренности языкового коллектива. Те и другие единицы представляют собой ряды в соответствии с инвариантно/вариантным принципом устройства языка: звуки - звукотип; аллофоны - фонема; алломорфы - морфема и т.п.

3. Языковая система обладает рядом свойств: гомеостазом, т.е. повышенной стабильностью, которая обеспечивается избыточностью единиц и связей; взаимодействием со средой (когнитивной системой, с социальной и культурной системами); интегративностью (эмерджентностью); структурой.

4. Обобщением структурных представлений об организации языковых единиц является модель языковой системы. В современном отечественном языкознании, по нашим наблюдениям, представлены следующие модели языковой системы: иерархическая (уровневая) - в нескольких разновидностях, пблевая, динамическая, многослойная и ассоциативная. Имеются предпосылки создания очень перспективной модульной модели языковой системы, но в настоящее время она существует только в виде общей идеи, проекта. Модели

представлены с разной степенью интерпретационной разработанности. Лучше всего разработана уровневая модель, но в ней же отмечено и наибольше количество противоречий. Друг с другом эти модели, очень разные и не совпадающие даже по количеству элементарных единиц, соотносятся по принципу дополнительности. Только в совокупности эти модели могут дать представление об онтологически единой языковой системе.

5. Позиция нами рассматривается как важнейшее свойство системы, как условия существования языковой единицы в составе более сложной единицы. Основное свойство позиции мы определили как значимость. Позиция элемента - в нашем случае слова - в составе другой сложной композиционной единицы обладает определенными семантическими свойствами, которые в нормированной речи чаще всего консолидируются со значением и назначением языковой единицы. Позиционная значимость выступает как фактор и ограничивающий «наполнение» языковой формы тем или иным значением, и как фактор, способствующий «наполнению» языковой формы определенным содержанием. Значимость позиции обеспечивает стабильность структуры.

6. В случае расхождения значимости позиции и значения языковой единицы композиционная единица сохраняет свои основные языковые функции до тех пор, пока значимость позиции обеспечивает возможности ее функционирования. Если значимость позиции и свойства языковой единицы расходятся значительно, тогда слово, предложение или текст становится неинформативным и не может выполнять коммуникативную, когнитивную, эстетическую или какую-либо другую языковую функцию. Мы это наблюдали на примере бредовых текстов, в случае речевых ошибок, в языковых экспериментах поэтов и писателей и пр.

7. Использование понятия позиции и значимости позиции в ходе семантического анализа позволило, во-первых, учесть все возможные способы употребления слова (мы использовали слово лес), во-вторых, составить более полное представление о лексическом значении исследуемого слова. Анализ «отрицательного языкового материала», проведенный в нашей работе, способствовал выявлению границы ёмкости значимости позиции.

8.Исследуя употребление слова в самых разных позициях, мы тем самым снимаем противопоставление между языком и речью,

игравшее такую большую роль в семантических исследованиях XX в. Наше исследование привело нас к выводу, что нет фактов речи, которые не являлись бы фактами языка.

9. Исследование семантики и употребления одного конкретного слова позволило нам ответить на вопрос, почему невозможны те или иные сочетания. Мы пришли к выводу, что «эластичность» лексического значения слова ограничена значимостью его позиции в составе словосочетания или предложения, и экспериментально установили на примере корневых слов, что возможности такого варьирования смысла слова лес составляют не более V* от всех сочетаний. Большая часть комбинаторных возможностей сочетания слов не может быть реализована. Это соответствует наблюдениям И.С. Улухаиова, определившего комбинаторику сочетаемости морфем в современном русском языке в процессе словообразования.

10. Содержание лексемы в нашей работе рассматривается как подвижное, но не бесконечное в своём варьировании, мотивированное образование. Фактором, формирующим объем и Структуру содержания слова, является наше мышление с присущими ему особенностями и ограничениями. Поэтому так велика роль позиции наблюдателя, которая способствует формированию представления о явлении. Для формирования семантического объема слова лес большую роль сыграли две позиции наблюдателя: 1) наблюдателя, находящегося внутри леса и 2) наблюдателя, находящегося в отдалении. В результате возникли два представления, составляющие основу сигнификативного содержания этого слова -большое число округлых вертикальных объектов, расположенных выше точки зрения наблюдателя и сплошная аморфная масса, повторяющая рельеф местности.

11. Рассмотренная нами лексема лес является средством языкового оформления 5 концептов, связанных между собой ассоциативными связями: «лес как совокупность деревьев», «изображение леса», «большое количество чего-л.», «древесина», и «вспомогательное сооружение при строительстве». Базовым является первый концепт, лексема лес служит основным средством его воплощения. Слово леса является формой множественного числа, обособившейся семантически и грамматически, это тоже единственное средство номинации этого концепта. Остальные три

концепта («древесина», «много», «изображение») выражаются и другими словами, а употребление слова лес в этих значениях контекстуально обусловлено.

12. Позиция является важным системным понятием, а языковую систему в целом можно рассматривать как совокупность позиционных структур. М.В. Панов считал, что «одно из важнейших свойств языка заключается в том, что он - позиционная система» [Панов 1999: 21]. Наша работа является подтверждением этого положения.

Основное содержание работы отражено в следующих публикациях:

Монографии:

1. Касымова О.П. Язык в свете основных понятий системологии-Уфа, 2002,- 64 с.

2. Касымова О.П. Позиционные свойства языковых единиц. М.: МГОУ,-2007.-178 с.

Научные статьи, опубликованные в рецензируемых изданиях, рекомендуемых ВАК

3. Касымова О.П. Русские языковые модели.//Вопросы филологии.-2006,- №5.- С. 167-174.

4. Касымова О.П. Система значений лексемы лес./! Вестник Башкирского университета- Т.12, № 2.-2007 - С. 38-40.

5. Касымова О.П. Значимость позиции в семантической системе языка.// Вестник Челябинского государственного университета. Научный журнал. Филология. Искусствоведение. Выпуск 20. № 12 (113)2008,- С. 59-65.

6. Касымова О.П. Языковая система и ее среда.// Искусство и образование. 2008, № 8-С. 104-108.

7. Касымова О.П. Трудные случаи синтаксического разбора.// Русская словесность. 2008, № 5. - С. 57-61.

8. Касымова О.П. Отступления от норм языка и значимость позиции.//Вестник Тамбовского университета. Серия Гуманитарные науки. Тамбов, 2009. Выпуск 1(69). - С. 21-25.

9. Касымова О.П. Семантика слова лес и ее варьирование.// Вестник Башкирского университета,- Т. 14, № 1.-2009-С. 84-86.

Статьи в научных сборниках и журналах:

10. Касымова О.П. К вопросу о понятии «синтаксическая позиция».// Исследования языковых единиц и грамматических категорий в речи. Межвузовский сборник научных трудов - Уфа, 1998.-С.87-92.

11. Касымова О.П. Позиционные синтаксические структуры.//Вестник ВЭГУ.-1998.-№7.-С.58-61.

12. Касымова О.П. Позиционная обусловленность структурно-семантических свойств подлежащего.//Лингвистический семинар. Межвузовский сборник научных статей. Вып. 3. С.-Петербург, Бирск-2001 -С. 62-68.

13. Касымова О.П. Слово, синтаксическая позиция и предложение.//Предложение и слово. Межвузовский сборник научных трудов. Изд-во Саратовского ун-та. - Саратов, 2002. - С. 222 -224.

14. Касымова О.П. Языковая среда и языковая система. //Актуальные проблемы лингвистики. Юбилейный сборник в честь Почетного академика АН РБ Л.М. Васильева и Заслуженного деятеля науки РБ З.П. Здобновой,- Уфа, 2002. - С. 124-127.

15. Касымова О.П. Языковая позиция в системе языка.// Слово в его истории и функционировании. Межвузовский научный сборник. Памяти доктора филол. наук, профессора БГУ Ю.П. Чумаковой. -Уфа: РИО БашГУ, 2003.- С. 84-89.

16. Касымова О.П. Общеметодологические основы системологии в лингвистических исследованиях.// Вестник ВЭГУ, Филология. № 17/18. - 2003 - С.33-38.

37. Касымова О.П. Семантическая позиция как категория языка// Категории в исследовании, описании и преподавании языка. Сб. научн. трудов к 80-летию Е.С. Скобликовой. Под ред. Проф. H.A. Илюхиной. - Самара: Изд-во «Самарский университет», 2004 - С. 103-107.

18. Касымова О.П. О значимости позиции языковых единиц.// Языки Евразии в этнокультурологическом освещении. Юбилейный сборник статей в честь 50-летия научно-исследовательской деятельности Т.М. Гарипова/ Сост. Трегубов А.Н. - Уфа: Восточный университет, 2005 - С.157-161.

19. Касымова О.П. Концептуальносгь значения слова.// Вестник ВЭГУ. № 24/25, Филология,- Уфа, 2005. - С. 27-33 (в соавт. с Ильинчик ЮЛО.).

20. Касымова О.П. Позиционные границы семантики языковых единиц./УРеалыюсть, язык и сознание: Межд. межвузовск. сб. науч. тр. - Вып.З/ Отв. ред. Фесенко Т.А.-Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2005,-С. 509-514.

21. Касымова О.П. Синтаксическая позиция и синтаксические единицы .//Предложение и слово. Межвузовский сборник научных трудов. Саратов. Изд-во Саратовск. ун-та. 2006.-51-53.

22. Касымова О.П. Новые возможности лексикографии: электронный словарь.// Компьютерные учебные программы и инновации. № 8, 2006 г.-С. 100-103.

23. Касымова О.П. Позиция как системно-языковое понятие.//Вестник ВЭГУ. Уфа: Изд-во «Восточный университет». №29/30.Филология.- 2007,- С.58-63.

Опубликованные доклады, представленные на научных конференциях:

24. Касымова О.П. Системные отношения в лексике как основа обучения системности языка.//Культурное наследие славянских народов Башкортостана. Тезисы докладов научно-практической конференции (28-29 мая 1996 г.).-Уфа, 1996, - С.61-62.

25. Касымова О.П. Синтаксическая позиция как часть системы языка.// Языки и литературы народов Башкортостана в евразийском диалоге культур. Материалы научно-теоретической конференции (15 мая 1997 г.).- Уфа, 1997.- С.73-74.

26. Касымова О.П. Синтаксическая позиция и член предложения: соотношение отвлеченного и конкретного.// Актуальные проблемы современной филологии. Материалы научно-практической конференции, посвященной 40-летию Башкирского государственного университета. Часть I - Уфа, 1997.-С.73-74.

27. Касымова О.П. Синтаксическая позиция - синтаксическая деривация - категориальное значение.// Образование, язык, культура на рубеже ХХ-ХХ1 вв. Материалы международной научной конференции (22-25 сентября 1998 г.). Ч. И.- Уфа, 1998.-С. 48-49.

28. Касъшова О.П. Синтаксическая позиция и синтаксические системы. //Актуальные проблемы современного языкознания. Материалы научно-практической конференции, посвященной 25-летию кафедры общего и сравнительно-исторического языкознании Башгосуниверситета- Уфа, 1998- С. 29-31.

29. Касъшова О.П. О значимости синтаксической позиции.// Проблемы семантического описания единиц языка и речи. Материалы международной конференции, посвященной 50-летию МГЛУ,- Минск,1998.- С.37-38.

30 .Касъшова О.П. Фразеологизмы в позиционной структуре предложения.// Русский язык и русистика в современном культурном пространстве. Тезисы докладов и сообщений международной конференции 13-16 октября 1999 г. - Екатеринбург, 1999.- С.92-93.

31. Касъшова О.П. Использование системных связей при обучении русскому языку.// Проблемы реализации права на высшее образование в Российской Федерации. Материалы российской научно-практической конференции (18 февраля - 4 марта, 30 марта 1999 г.). Ч.И.- Уфа, 1999. - С. 130-131.

32. Касъшова О.П. Системологические основы описания языковых явлений.//«Научная конференция по научно-техническим программам министерства образования России». Сборник статей и тезисов. Ч. П.- Уфа: Изд-во БГУ - 2000. - С. 174-179.

33. Касъшова О.П. Основные понятия системы как основа обучения языку.// Роль и место кафедры иностранных языков в системе вузовского образования. Материалы межвузовской научно-практической конференции, посвященной 70-летию образования БГАУ.-Уфа,2001,-С. 34-35.

34. Касъшова О.П. Языковая личность и системность в лексикографии.// Межкультурная коммуникация: проблема формирования толерантной языковой личности в системе вузовского и школьного лингвистического образования. Материалы всероссийской научно-практической конференции. ЧЛ.-Уфа, 2001 -С.163-167.

35. Касъшова О.П. Интегративные свойства языковых единиц как системное явление.// Композиционная семантика. Материалы третьей международной школы-семинара по когнитивной лингвистике. 18-20 сентября 2002 г. Часть 1.- Тамбов, 2002,- С. 34-36.

36. Касымова О.П. Значение и значимость языковых единиц.// Форма, значение и функции языка и речи. Материалы международной научной конференции - Минск, 2002 г. Ч. 1. - С. 162-164.

37. Касымова О.П. Системная характеристика языковых единиц.//Форма, значение и функции языка и речи. Материалы докладов международной научной конференции. Минск/Беларусь 1617 мая 2002 г. Ч. 1.- Минск, 2002. - С. 62-164.

38. Касымова О.П. О когнитивной основе сочетаемости лексических единиц (в соавт. с Газизовым А.Ф.). // Филология и культура. Материалы IV международной научной конференции 16-18 апреля 2003 г. - Тамбов: изд-во ТГУ, 2003. - С.295-297.

39. Касымова О.П. Морфологическая позиция языковой единицы и значимость.// Языки Евразии: этнокультурогический контекст. Материалы Всероссийской научно-теоретической конференции (1920 ноября 2003 г.).- Уфа, 2003.- С.116-118.

40. Касымова О.П Позиция, функция и валентность как системные понятия.// II международные Бодуэновские чтения. Казанская лингвистическая школа: традиции и современность (Казань, 11-13 декабря 2003). Труды и материалы. Т. 1 Казань, 2003- С. 49-51.

41. Касымова О.П. Грамматическая позиция и способы выражения концепта.//Языки и транснациональные проблемы. Материалы 1 Междунар. науч. конф. 22-24 апреля 2004 г.Т.1. - Москва-Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2004. - С. 233-240.

42. Касымова О.П. Лингвистика неузуальных текстов.// Университетская наука - республике Башкортостан. Т.Н. Гуманитарные науки: Материалы науч.-практ. конф., поев. 95-летию основания БГУ - Уфа: РИО БашГУ, 2004.- С. 35-37.

43. Касымова О.П. Структурно-семантические свойства категории однородности.//Русская словесность в контексте современных интеграционных процессов. Материалы Международной научной конференции. - Волгоград, 24-27 апреля 2005 г.- С. 197-200.

44. Касымова О.П. Социокультурный компонент в семантической структуре слова.// Русский язык в полиэтнической среде: социокультурные проблемы лингвистического образования. Материалы Международной научно-практической конференции 2627 октября 2006 г. - Уфа: РИО БашГУ, 2006- С. 250-253 (в соавторстве с Ильясовой Ю.Ю.). .

45. Касымова О.П. Объем значения слова лес.//Языковые и культурные контакты народов РБ в условиях двуязычия. Материалы Всероссийской научной конференции,- Уфа: РИЦ БашГУ, 2007 .-С.323-326.

46. Касымова О.П. Слово лес в русской паремии.// Русское слово в Башкортостане. Материалы региональной научно-теоретической конференции. - Уфа: РИЦ БашГУ, 2007 С. 399-402.

47. Касымова О.П. Ассоциативные связи слова лес./l Актуальные проблемы современного лингвистического образования в Республике Башкортостан. Материалы научно-методического семинара.-Уфа: РИЦ БашГУ,- 2007,- С.134-139.

48. Касымова О.П. Системные свойства языка. //Актуальные проблемы общего и регионального языкознания. Материалы всероссийской научной конференции с международным участием, посвященная юбилею проф. Т.М.Гарипова.28 октября 2008 г.Т.1. -Уфа: Изд-во БГПУ.- С. 281-283.

Словари:

49.Словарь употребительных корневых слов и слов со связанным корнем современного русского языка. - Уфа: РИО БашГУ, 2002.-64 с.

Электронные публикации:

50.Словарь сочетаемости русского языка. Номер государственной регистрации в ОФАП 50200600704, дата регистрации 17 мая 2006 г.

51. Язык в свете основных понятий системологии (http://www.bashedu.ru/fil sovr_russion.htm).

Учебно-методические разработки:

52. Позиционные языковые структуры. Программа спецкурса. -Уфа: РИО БашГУ, 1999,-12 с.

53. Язык в свете основных понятий системологии. Программа курса для студентов 3-5 курсов ДО и 6 курса 30 филологического факультета. Изд.2-ое, дополненное. - Уфа: РИО БашГУ, 2005.-11 с.

54. Отклонения от системы языка в устной и письменной речи. Программа курса для студентов и магистров филологического факультета Башгосуниверситета. - Уфа: РИЦ БашГУ. - 2007,- 15 с.

Касымова Ольга Павловна

ПОЗИЦИОННЫЕ СВОЙСТВА ЯЗЫКОВЫХ ЕДИНИЦ

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Лицензия на издательскую деятельность ЛР№ 021319 от 05.01.99 г.

Подписано в печать 09.04.2009 г. Формат 60x84/16. Усл. печ. л. 3,49. Уч.-изд. л. 3,14. Тираж 100 экз. Заказ 193.

Редакционно-издательский центр Башкирского государственного университета 450074, РБ, г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32

Отпечатано на множительном участке Башкирского государственного университета 450074, РБ, г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Касымова, Ольга Павловна

Введение.

Глава 1. Язык в свете основных понятий системологии

1.1.Общие понятия теории систем.

1.2.Исследование языковых явлений с опорой на понятие системности.

1.2.1. Системная характеристика языковых единиц.

1.2.2. Интегративность как системное свойство языковых единиц.

1.2.3. Гомеостаз языковой системы.

1.2.4. Понятие среды языковой системы.

1.2.5. Система и структура языка.

1.2.6. Понятие инвариантности/вариантности (язык и речь).

1.2.7. Системная организация языка и лексикография.

1.3. Русские модели языковой системы.

1.3.1. Уровневая модель системы языка.

1.3.2. Полевая модель системы языка.

1.3.3. Динамическая модель системы языка.

1.3.4. Многослойная модель системы языка.

1.3.5. Ассоциативно-вербальная сеть Ю.Н. Караулова как модель языка.

1.3.6. Типология моделей языковой системы и принцип дополнительности.

Выводы к 1 главе.

Глава 2. Позиция как системно-языковое понятие.

2.1. Понятие позиции на разных языковых уровнях.

2.2. Позиция и функция. Позиция и валентность.

2.2.1. Функция и ее отношение к позиции.

2.2.2. Соотношение понятий валентность и позиция.

2.3. Значимость позиции и значение языковых единиц.

2.4. Соотношение значимости позиции и значения различных языковых единиц.

2.4.1. Значимость позиции в фонетике.

2.4.2. Значимость позиции в словообразовании и морфемике.

2.4.3. Морфологическая позиция и значимость.

2.4.4. Семантика и значимость позиции.

2.4.5. Позиция и неузуальный текст.

2.4.6. Преднамеренное обыгрывание значимости позиции в художественных текстах.

2.4.7. Опечатки, оговорки и значимость позиции.

2.4.8. Значимость позиции в системе предложения Комплексный характер синтаксических конструкций.

2.4.8.1. Позиционная обусловленность структурно-семантических свойств подлежащего и сказуемого.

2.4.8.2. Синтаксическая позиция и второстепенные члены предложения.

2.4.8.3. Синтаксическая позиция и однородные члены предложения.

2.4.9. Значимость позиции и фразеологические единицы.

2.4.10. Реализация текстовой позиции. Логоэпистема.

Выводы ко 2 главе.

Глава 3. Позиционные свойства семантики слова на примере слова лес).

Часть I. Семантика слова и способы ее изучения

3.1. Представление о лексическом значении слова в отечественном языкознании.

3.1.1. Понятие структуры многозначного слова в современной лингвистике.

3.1.2. Семный состав значения слова.

3.2. Лингвистическое понимание концепта.

3.3. Характеристика исследуемого материала с точки зрения теории систем.

3.4. Лингвистическая характеристика исследуемого материала.

3.5. Значение слова и его сочетаемость.

Часть II. Соотношение формы и значения лексемы лес

3.6. Концептуальное содержание лексемы лес в прямом значении.

3.6.1. Языковое представление о лесе как природном явлении.

3.6.2. Компонентные составляющие ядра концепта

3.6.2.1. Внешняя характеристика леса как природного явления.

3.6.2.2. Внешняя характеристика леса, воспринимаемая на слух.

3.6.2.3. Лес обладает способностью гореть.

3.6.2.4. Лес имеет временные параметры (возраст, способность изменяться).

3.6.2.5. Другие компоненты концепта лес.

3.7. Реализация ассоциативных связей концепта

3.8. Слово лес в значении «изображение леса».

3.9. Лексема лес в значении «древесина».

3.10. Лексема лес в значении «много».

3.11. Лексема леса. Структура значений слова лес.

3.12. Лексема лес как наименование объекта.

3.13. Паремии, включающие слово лес.

3.14. Слово лес в ассоциативных словарях.

3.15. Сочетаемость лексемы лес с корневыми словами и словами со связанным корнем.

3.15.1. Узуальные и допустимые сочетания лексемы лес.

3.15.2. Невозможные сочетания лексемы лес.

Выводы к 3 главе.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Касымова, Ольга Павловна

Системность языковых явлений всегда была в центре внимания лингвистов — как отечественных, так и зарубежных. Изучение любого языкового материала предполагает сведение его к определенной системе, к осмыслению отношений языковых единиц, к пониманию их общих и дифференциальных свойств, к определению цели функционирования системы.

В течение XX в. в отечественной лингвистике сложились методологические основы системного описания фактов языка и речи, имеется много работ как частного, так и обобщающего характера, в центре внимания которых находятся вопросы системности языковых единиц. Тем не менее, системный аспект изучения языка ни в коей мере не может считаться исчерпанным, в конце XX века в системологии и лингвистике появились новые плодотворные идеи, позволяющие уточнить уже имеющиеся достижения в области системного представления языка, а также открывающие перспективы дальнейших исследований.

Проблемы изучения языка как системы имеют два аспекта. Во-первых, системология - относительно новая междисциплинарная наука, в ней еще недостаточно разработаны многие вопросы, которые могли бы послужить опорой при изучении системных свойств объектов любого типа, в том числе и языка. Во-вторых, язык как объективно существующий феномен представляет собой сложную систему, все стороны этого явления не до конца рассмотрены лингвистами, а многие важные вопросы не до конца определены. Поэтому системность языка в целом и системные свойства отдельных языковых единиц еще ждут своего более полного освещения.

Данная диссертация посвящена исследованию системных свойств русского языка. Язык, как известно, является одной из сложных естественно развивающихся систем. Определение всех сторон этой системы - грандиозная задача, выходящая за рамки диссертационной работы. Поэтому из возможных направлений исследования мы выбрали то, которое представляется мало изученным и вследствие этого перспективным: мы рассмотрели позиционные свойства семантики слова. В центре внимания данной работы находятся семантические свойства слова, обусловленные позицией в составе композиционной языковой единицы, в нашем случае - предложения и словосочетания, которые мы рассматриваем как позиционные языковые структуры.

Актуальность данного исследования связана с тем, что оно находится в русле наиболее активно разрабатываемых современных направлений отечественного языкознания. Во-первых, в диссертации рассматриваются вопросы семантики, что являлось основной проблемой большинства исследований ушедшего столетия, а в конце XX - начале XXI в. переросло в новое направление изучения языка - когнитивную лингвистику. Закономерным является обращение к понятию концепт в результате исследования семантики слова. Само понятие концепт сравнительно недавно появилось в отечественном языкознании, методы его исследования до конца еще не определены, место когнитивной лингвистики среди других исследований языковых и внеязыковых явлений тоже не до конца выявлено. Ведущие лингвисты высказывают опасения, связанные с перенесением результатов когнитивных и культурологических исследований в лингвистику и наоборот. Поэтому обращение к когнитивному аспекту языка в нашем диссертационном исследовании отвечает актуальным проблемам языкознания.

Кроме этого, центральное место в диссертации занимают вопросы системности в применении к языку. Большинство лингвистических работ последнего десятилетия так или иначе находятся на стыке наук: лингвистики и психологии, лингвистики и культурологии, лингвистики и когнитологии и т.д. Поэтому сама цель рассмотреть языковые единицы с учетом достижений другой дисциплины (в нашем случае теории систем) не является чем-то исключительным. Актуальность нашего исследования связана с тем, что при рассмотрении системных свойств языка мы попытались учесть новые достижения теории систем, взглянуть на язык как на нежесткую, подвижную систему. Системным является также подход к рассмотрению лексического значения слова с учетом максимально большего количества его употреблений, в том числе и необычных, а также анализ причин невозможности употребления слова в том или ином контексте. Такое панорамное описание лексического значения слова назрело, именно о таком подходе к изучению языковых единиц все чаще говорят лингвисты, а современные технические средства позволяют его осуществить.

Актуальность рассмотренных в диссертации проблем обусловлена рядом причин, в числе которых существенное место занимает смена научной парадигмы: в конце XX - начале XXI в. были пересмотрены некоторые постулаты отечественной лингвистики, ярко проявилась общая тенденция обращения к человеческому фактору в языке, к использованию языка в самых разных речевых ситуациях. Поэтому в русле актуальных направлений последних десятилетий находится и антропоцентрическая трактовка позиционных свойств семанг тики слова, имеющаяся в работе. Как отметил Туллио де Мауро, «язык и речь составляют, можно сказать, основу нашей жизни, но основа имеет ценность, если она поддерживает все здание; понять ее истинную форму и функцию мы можем, если только примем во внимание структуру всего здания. Следовательно, невозможно рассуждать о языке, не рассматривая его в контексте того общества, которое им пользуется и поддерживает его жизнь, в контексте той культуры, которую он «актуализирует», как принято говорить вслед за Гегелем» [Мауро де Т. 2000: 27].

Учет самых разных контекстов позволяет лучше представить объем наивного человеческого понимания конкретного явления, определить предпочтения человеческого мышления, соединяющего, кажется, далекие и несовместимые понятия. Нелогичные употребления слов имеют в своей основе именно такие человеческие свойства, как неточность мышления, несовпадение процессов мышления и порождения речи, юмор.

Таким образом, данная работа осуществлена в русле трех основных актуальных современных направлений изучения языка: системного, когнитивного и антропоцентрического.

Теоретическая база диссертации включает в себя современные представления о языке как о гибкой, нежесткой системе, имеющей и идеальный, и материальный характер. Свойства единиц языковой системы рассматривались нами в контексте важнейших результатов отечественной семантической школы и достижений когнитивной лингвистики. Основные понятия, рассматриваемые в работе, - это система и типы систем, модели системы, позиция и значимость позиции как системно-языковые понятия, лексическое значение слова, лингвистический концепт, лексическая сочетаемость, форма и семантическое содержание языкового знака. При рассмотрении общих теоретических вопросов лингвистики мы опирались прежде всего на классические труды В.В.Виноградова, В.А. Звегинцева, М.В. Панова, Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, В.А. Бондар-ко, Л.М.Васильева, Е.С. Кубряковой. Большую роль для теоретического осмысления понятий значения слова в данной работе сыграли труды Т.А. Гридиной, А.А. Залевской, З.Д. Поповой, И.А. Стернина.

Целью данной диссертации является определение соотношения формы и содержания языковой единицы как элемента системы. Точнее, мы определяем отношения формы языкового знака, преимущественно слова (внешней звуковой и графической стороны), и содержания языкового знака (внутренней стороны -значения) и устанавливаем связь этого отношения с позицией, занимаемой языковой единицей в словосочетании, предложении или тексте. Тем самым целью является уточнение характера языковых единиц как элементов знаковой системы. В той или иной степени эти вопросы рассматриваются в большинстве лингвистических работ, но нашей целью было не просто рассмотреть это соотношение, а еще и определить границы семантической «ёмкости» слова и рассмотреть структуру полного содержания языковой единицы, включая в ее состав нетипичные случаи употребления. Похожая цель уже ставилась в лингвистических исследованиях. Так, например, Ю.Д. Апресян ставил вопрос о том, «почему среди поистине астрономического числа альтернативных выражений заданного смысла, создаваемых правилами перефразирования, фактически используются или могут быть использованы для целей перефразирования относительно немногие выражения» [Апресян 1995: 336-337]. В данной работе этот вопрос является центральным, но рассматривается не на примере перифраз, а на примере сочетаемости лексем.

Эта цель предусматривает решение ряда задач:

1. Путем изучения классических и новейших лингвистических работ и исследований в области системологии создать теоретическую базу нашей работы.

2. Определить степень исследования языка как сложной системы и рассмотреть существующие модели языковой системы, т.к. позиция, центральное системное понятие данной работы, является компонентом системы и ее свойства зависят от свойств системы.

3. Выявить место позиции как системно-языкового явления среди смежных лингвистических понятий.

4. Определить семантический объем лексемы и возможности его варьирования в зависимости от места, занимаемого словом в композиционной единице.

5. Разработать практические способы масштабного исследования семантики слова. В нашем случае это электронный словарь сочетаемости.

Применяемые в работе методы способствуют реализации этих задач, они базируются на общеметодологических принципах индукции и дедукции. Индукция предполагает обобщение на теоретическом уровне множества единичных фактов одного класса. Этот метод в основном использовался в исследова-тельско-экспериментальной части второй и третьей глав диссертации. Дедукция предполагает выведение нового положения путем логического рассуждения. Этот подход осуществлялся на протяжении всей работы, преимущественно в первой главе и первой части второй главы.

Из собственно лингвистических методов мы использовали прежде всего системно-описательный, заключающийся в том, что языковые факты описываются не отдельно сами по себе, а объединенными в классы на основе общих свойств любого уровня абстракции. Описательный метод включает в себя приемы наблюдения, сравнения и обобщения лингвистического материала. Этому способствует большое количество исследуемого материала, что позволяет применять эти методы максимально эффективно.

В работе использовались специальные методы контекстуального и компонентного анализа значения слова, которые в совокупности позволили разграничить лексико-семантические варианты значения слова лес и ввести в поле научного внимания новое значение, не зафиксированное словарями (см. 3.8). Метод компонентного анализа лексемы лес позволил нам представить семный состав каждого его значения, тем самым доказав их самостоятельность.

Для полного рассмотрения значения и употребления определенной лексемы мы использовали дистрибутивный анализ, который заключается в рассмотрении дистрибуции (т.е. порядка расположения) исследуемой единицы и учет всех её позиций. Мы применили этот анализ не только традиционно, для характеристики узуальных сочетаний слова лес в предложении и словосочетании с другими словами для определения его ядерного значения, но и для характеристики окказиональных и невозможных в русском языке сочетаний. Тем самым мы расширили возможности и границы дистрибутивного анализа, а в сочетании с компонентным анализом он стал основным инструментом семантического исследования в данной работе. Сами по себе методы компонентного анализа и дистрибутивного анализа являются хорошо известными и, несмотря на критику, связанную с трудоёмкостью и недостаточной эффективностью именно в семантических исследованиях, они остаются основными методами семантического анализа значений лингвистических единиц. и

Метод компьютерного моделирования (см. 3.14) помог определить границы варьирования семантического наполнения лексемы. Мы использовали эксперимент, который состоит в том, чтобы сочетать одно определенное слово с другими с целью получения словосочетания, которое могло бы или не могло бы существовать в речи. Эксперимент оформлен в виде электронного словаря сочетаемости.

Методологию и технологию работы над лингвистическим материалом позволили осмыслить в первую очередь работы JI.M. Васильева, В.З. Демьян-кова, В.А. Карпова, С.В. Лесникова, В.А.Масловой. Именно опора на предшествующие исследования позволила нам по-новому интерпретировать известные языковые факты и включить в круг изучаемых явлений такие, которые редко привлекают внимание лингвистов.

Материалом для исследования послужили примеры из самых разных типов текстов, как письменных, так и устных, примерно 7,5 тысяч предложений. Неоценимую помощь при этом нам оказал Национальный корпус русского языка. Экспериментальный материал (около 4770 единиц) составляют словосочетания с опорным словом лес. Зависимое слово взято из подготовленного автором «Словаря употребительных корневых слов и слов со связанным корнем современного русского языка», Уфа: РИО БашГУ, 2002, который, в свою очередь, послужил базой для электронного словаря сочетаемости. Таким образом, общий объем языкового материала составил около 13 тысяч примеров.

В число рассмотренных примеров вошли предложения из публицистических текстов, художественных произведений, в том числе стихотворных, из научно-популярных и научных работ. Мы рассмотрели не только примеры из письменных источников, но привлекли материал из устной речи, что позволило учесть свойства языковой позиции в максимально полном объеме.

В качестве экспериментального нами было выбрано слово лес. Оно обладает широким ассоциативным фоном. Понятие лес входит в число самый ярких образов, хранящихся в сознании человека. Само представление о лесе формируется с раннего детства, лес обязательно присутствует в русских сказках. Лес играл большую роль в жизни наших предков, сопровождал их от колыбели до гроба, которые были деревянными на протяжении тысячелетий. Лишь в последние несколько десятилетий жители России живут преимущественно в городах, а до середины XX в. на протяжении многих веков большая часть населения была сельской, люди жили преимущественно около лесов, которые играли жизненно важную роль - служили источником пищи, строительного материала, дров. Лес отражен в русском фольклоре, в живописи и художественной литературе.

У большинства русскоязычных людей слово лес ассоциативно вызывает один и тот же стабильный образ. По мнению Е.М. Бебчук, в нашем сознании возникает такая картинка: много хвойных или лиственных деревьев, шумящих от ветра, залитая солнцем зеленая поляна, много грибов, пение птиц (цитируется по [Харченко, 2007: 13]). Слово лес обладает конкретным значением, широкими возможностями сочетания с разными частями речи, что сделало его удобным объектом для изучения семантических свойств языковых единиц.

Объектом исследования является система языковых знаков. В первой главе мы последовательно представили основные свойства системы, рассмотрели язык как знаковую систему с точки зрения этих признаков и сопоставили имеющиеся в настоящее время модели языковой системы. Во второй главе рассмотрены внутрисистемные отношения языковых единиц с учетом системного понятия позиции.

Предметом исследования являются позиционные свойства языковых единиц, а именно лексемы. В диссертации подробно рассмотрены семантические свойства лексемы лес, модификация семантики в зависимости от позиции этого слова в словосочетании.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

1. Последовательное обращение к основным понятиям системологии позволило впервые составить перечень системных свойств языка, сопоставить и оценить современные языковые модели.

2. Теоретически обосновано понятие языковой позиции, проанализирована степень изученности этого явления, впервые оно соотнесено с близкими понятиями функция и валентность.

3. Введено в научный оборот и получило теоретическое обоснование понятие значимость языковой позиции.

-^.Последовательно использован системный подход к описанию языковых единиц: максимально широко, с учетом разных стилей и форм речи, рассмотрены зафиксированные образцы употребления слова, а также проанализированы потенциально возможные и невозможные случаи его употребления, что крайне редко осуществляется в лингвистических исследованиях.

5. Все еще новым и нечасто реализуемым в филологических работах является использование современных технических средств. В нашей работе' мы обратились к примерам из Национального корпуса русского языка, сетевой ресурс: www.ruscorpora.ru (в создании корпуса участвует большая группа лингвистов Москвы, Санкт-Петербурга, Казани, Воронежа, Саратова и других научных центров России).

6. Автором данного диссертационного сочинения составлен электронный «Словарь сочетаемости русского языка», зарегистрированный в ОФАП, номер регистрации 50200600704, программное обеспечение Гази-зова А.Ф. Использование компьютерных технологий позволило проанализировать большой массив лингвистического материала, что сделало убедительными выводы в данной диссертации. Этот словарь может послужить основой для составления других словарей.

7. Впервые определен семантический объем лексемы лес, т.е. установлено соотношение формы и содержания данного языкового знака, обосновано существование не зафиксированного в словарях лексико-семантического варианта этого слова.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в нем обобщены современные системные подходы к изучению языка. Системный подход к языковым единицам предполагает прежде всего каталогизацию единиц, образующих систему, их отношения, определение объема системы.

В первой главе нами анализируется список элементов языковой системы, определяется гомеостаз языковой системы, вариантность/инвариантность и другие системные свойства языка. В работе осуществлена сравнительная характеристика современных языковых моделей. Наглядное представление моделей языковой системы (1.3) позволяет точнее их оценить и наметить перспективу развития моделирования языка. Здесь же обосновывается закономерность существования разных типов моделей онтологически единой языковой системы.

В работе рассмотрено системно-языковое понятие позиции в кругу других языковых явлений, введено в научный оборот понятие значимость языковой позиции. С учетом понятия значимости языковой позиции рассмотрена семантическая организация лексемы лес, что открывает возможность для исследования семантики других единиц языка. Таким образом, в работе представлен широкий понятийный контекст, необходимый для теоретического осмысления рассматриваемых семантических явлений.

В диссертации разработаны методы комплексного анализа семантики слова с учетом использования современных технических средств, что может послужить отправной точкой для дальнейших исследований языковых единиц. Мы ограничились изучением семантики одного слова, но считаем, что данный подход правомерен при исследовании как содержательной, так и функциональной сторон всех языковых единиц.

Теоретическое основание системного исследования языковых фактов, предложенное в первой главе, открывает широкие возможности для изучения языковых явлений как в области современного русского языка, так и в области общего языкознания. Перспективным выглядит сопоставительное и типологическое исследование разных языков с позиций предложенных в диссертации положений теории систем.

Соотношение формы языкового знака с его содержанием, проведенное на большом материале, в том числе на не рассматриваемом в традиционном языкознании (так называемый «отрицательный языковой материал» и тексты, находящиеся на грани языковой системы, а также за ее гранью, например, бред), способствует более глубокому представлению о ментальных процессах в человеческом сознании, о семантической емкости языкового знака и делает более точной картину дистрибуции языкового знака.

Практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы при составлении словарей русского языка (толковых, ассоциативных и словарей сочетаемости). По предложенной в диссертации методике могут быть исследованы другие языковые единицы. Электронный «Словарь сочетаемости русского языка» может послужить образцом для составления других словарей нового типа не на бумажном носителе.

Само содержание диссертационного исследования послужило основой для двух спецкурсов, читаемых автором на филологическом факультете Башкирского государственного университета: «Язык в свете основных понятий системологии» и «Отклонения от языковой нормы в устной и письменной речи».

Достоверность результатов диссертационного исследования обеспечена — обоснованностью исходных методологических позиций. В качестве методологической основы мы использовали новейшие достижения теории систем, примененные к языку;

- использованием комплекса методов исследования, соответствующих цели и задачам данной работы. Сочетание общенаучных и специальных методов позволило максимально подробно рассмотреть свойства исследуемых единиц языка;

- доступностью материала и повторяемостью результатов исследования, обеспечивающих его верификацию;

- глубоким теоретическим обоснованием, включающим в себя значимые достижения системологии и лингвистической семантики. Мы не ограничились собственно лингвистическими положениями, а включили в теоретическую базу основные представления современной теории систем. В собственно лингвистических работах по семантике мы использовали не только общепризнанные результаты исследований советской семантической школы, но спорные и мало популярные, хотя и перспективные идеи, существовавшие в отечественной науке о языке.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Язык может отражать как четкие логические рассуждения, так и донаучные знания обыденного сознания. В целом связи языковых знаков отражают не объективную картину мира, а ту, которая сформирована нашим сознанием. В этом одно из главных проявлений антропоцентрического характера языка.

2. Исследование значений языковых единиц и их связей способствует установлению специфики национального мышления. Национальная картина мира манифестируется невербальными и вербальными способами, среди которых важное место занимают семантические единицы языка.

3. Язык относится к нежестким системам, в которых допускаются расплывчатые понятия и вероятностная логика. Системные свойства языковых единиц предполагают их диффузный, подвижный характер, поэтому при изучении естественных языков целесообразно использовать теоретико-множественный подход и нечеткую логику наравне с четкой. Это положение вполне соотносится с представлениями об антропоцентрической природе языка и особенностях человеческого мышления.

4. Языковая система существует объективно, в лингвистике же представлены разные модели языковой системы, в той или иной степени соответствующие объекту моделирования и сочетающиеся по принципу дополнительности.

5. Позиция является важным системным понятием, обусловливающим многие механизмы взаимодействия языковых единиц и их свойства. В целом языковая система представляет собой совокупность позиционных структур.

6. Семантическая ёмкость одного и того же языкового знака зависит от его места (позиции) в композиционной языковой единице и от широты связей того или иного понятия в нашем сознании, поэтому объем значения языковой единицы содержит как стабильную часть, так и подвижную, вариативную.

7. Для полного осмысления семантики наряду с прототипическим значением единицы необходимо рассматривать максимально более разнообразные контексты ее употребления, а в идеале - все контексты, включая окказиональные случаи и отклонения от нормы. Описание соотношения формы и значения в этом случае будет максимально объективным.

8. В основе производных значений лежат одни и те же значения - денотативное и сигнификативное, которые повторяются в том или ином виде во всех случаях употребления, кроме обесценивания значения. Все оттенки значения слова связаны с его употреблением, т.е. позиционно обусловлены. Варьирование значения слова не бесконечно, а ограничено значимостью языковой позиции.

9. В целом языковая система выглядит как язык/речь, поэтому не всегда релевантно разделять язык и речь. В нашем случае, при последовательном применении системного подхода, язык и речь не являются несовместимыми понятиями.

Апробация и внедрение результатов исследования.

Практически весь текст диссертации был опубликован в виде фрагментов: статей и монографий. Отдельные положения диссертации обсуждались на заседании методологического семинара кафедры математического моделирования БашГУ (февраль 2001 г.), на заседаниях кафедры общего и сравнительно-исторического языкознания БашГУ (март 2001 г., октябрь 2002 г., декабрь 2007 г.), а также на многочисленных международных, региональных и республиканских конференциях. Всего по теме диссертации опубликовано 54 работы, общим объемом более 35 п.л., из них 2 монографии (одна имеет электронную форму), 2 словаря (один из них имеет электронную форму), 21 статья в сборниках научных работ, в том числе 8 публикаций в изданиях, рекомендованных ВАК, 25 тезисов и материалов конференций, 3 программы спецкурсов.

Структура диссертации обусловлена целями и задачами исследования. Ее можно определить как телескопическую: мы последовательно сужали объем исследуемого понятия. Начав с общеметодологического явления системы вообще, мы рассмотрели основные системные понятия, обязательные для любого типа системы. Далее мы рассмотрели модели языковой системы, существующие в современной русистике, т.к. модели строятся на системных основаниях (первая глава). На основе анализа разных типов моделей объективно существующей языковой системы мы определили важные системные свойства языка и из них остановили внимание на понятии позиция как мало исследованном. Определив характер этого понятия и его место в языкознании по отношению к близким понятиям валентность и функция, мы ввели новое понятие значимости языковой позиции и на отрицательном языковом материале показали роль этого явления в языке и речи (вторая глава). В третьей главе на примере одной лексемы лес показано соотношение языковой формы и языкового значения и роль позиции в варьировании содержания семантики слова. Для анализа мы привлекли большое количество узуального языкового материала, использовав разные источники письменной и устной речи, а также «отрицательный языковой материал» в понимании Л.В.Щербы. Экспериментальное исследование («Электронный словарь сочетаемости») подтвердило наши выводы и расширило представление о концепте лес и смежных с ним концептах в нашем сознании.

Работа состоит из введения, 3 глав, списка использованной литературы и приложения - электронного словаря сочетаемости слов.

Библиография содержит 376 наименования, из них 176 монографий, 27 словарей, 39 грамматик, учебников и учебных пособий по русскому языку, 134 статьи в сборниках научных работ.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Позиционные свойства языковых единиц"

Выводы к 3 главе

1. Изучение лексического значения слова на протяжении XX в. можно сравнить с раскручивающейся спиралью. В середине XX в. лингвисты сосредоточили свое внимание на той части семантики слова, которая регулярно воспроизводится в литературной речи; на тех вариантах значения, которые частотны и стабильны. Вместе с тем «дальнейшее» значение слова (по А.А. Иотебне) долгое время намеренно оставалось без внимания. В.В. Виноградов в свое время предложил принципиально различать значение и употребление слова и сосредоточить внимание на изучении значения. К концу XX в. и в начале XXI в. внимание лингвистов привлекла именно «дальнейшая» сторона! смысла слова. Понятие концепта удачно позволило объединить, для изучения в пределах одного слова все возможные его значения и употребления; В конце XX в. стало привычным представление о значении слова как о подвижной, «мягкой», диффузной структуре. ••

2. Включение в объект внимания всех возможных контекстных употреблений слова расширило сферы лингвистики, так что ученые заговорили о размытости границ языкознания, о неоправданном вторжении в другие области: психологию, этнографию, философию, когнитологию, культурологию. Думается, что это вполне объяснимый временный перекос; лингвистика; обогащенная сведениями из смежных дисциплин, вернется в свое русло, сосредоточит внимание на изучении языковых единиц и не будет подменять языковые классификации когнитивными или психологическими.

Рамки традиционного направления давно стали узкими, и получить ответ на многие вопросы семантики удастся только при учете всех оттенков значения слова, а это возможно лишь при самом широком анализе контекста его употребления. Более того, необходимо учитывать и спорные случаи употребления, на грани нормы, а также рассматривать и те контексты, которые не допускают употребления данного слова. Именно так мы попытались рас f смотреть семантику лексемы лес, используя материалы Национального корпуса русского языка и тексты из художественной литературы, преимущественно поэтические.

3. Мы выяснили, что ядром семантики слова лес являются два представления, хранящиеся в коллективной памяти. Это, во-первых, представление о множестве вертикальных объектов, расположенных на расстоянии друг от друга, и, во-вторых, представление об аморфной массе, занимающей определенную площадь на плоскости. Эти два образа в нашем сознании связаны с позицией наблюдателя. Находясь в лесу, обращаешь внимание прежде всего на стволы, а находясь в отдалении - на сливающиеся кроны деревьев. Эти два представления находят воплощение в контекстах с прямым и переносным употреблением слова лес, они являются когнитивной основой системы сем значения слова лес. Лес в нашем представлении является и объемным, и плоским образованием, что проявляется в употреблении слова с соответствующими предлогами (в, из, по).

4. Переносное употребление слова лес и использование его в сравнительных конструкциях и в предложениях тождества обнаруживает близость в I нашем сознании понятий леса и-строения, леса и некоторых предметов, леса и живого организма и под.

4.1. Исследуя употребление лексемы лес, мы обнаружили значение, не отмеченное в словарях - «изображение леса». У этого значения имеется свой семный состав и наблюдается своё регулярное употребление (лес на шкатулке, лес на стене и под.).

4.2. На основе метонимического переноса возникло значение «древесина», а также значение «сооружение из досок для ремонтных и строительных работ». Последнее значение выделено в словарях в отдельное слово, т.к. леса могут быть и не из дерева, а из металлических труб, кроме того, это слово имеет грамматические особенности (употребляется только во множественном числе). Но по происхождению эти значения, несомненно, связаны, т.к. i первоначально леса изготовляли именно из древесины. Метафорически пере

1 . i.i » ' носным является значение «много»," часто реализующееся' в* контекстах. Но слово лес в.значении «много» сочетается не со всеми словами, а преимущественно ■ с таким, в содержании значения которых имеются близкие семы «большое количество вертикальных округлых объектов, расположенных на расстоянии друг от друга». Обесцененное или почти обесцененное значение слова лес представлено в тех случаях, когда' оно служит наименованием, разных объектов (населенных пунктов, картин, магазинов,' фестивалей, художественных произведений и пр.). Слово лес может служить и названием нереальных, фантастических объектов, в чем-то похожих на это явление природы.

4.3. В пословицах, поговорках и фразеологических единицах отражается прямое значение слова лес с присущими преимущественно ему коннотациями как чего-то темного, отдаленного, непонятного и потенциально' опасного (темный лес, не в лесу живем и под.).

5. Исследование семантики слова лес было бы, на наш взгляд, неполным, если бы мы не рассмотрели потенциально возможные сочетания и невозможные сочетания со словом лес. Для этого мы использовали.электронный «Словарь сочетаемости русского языка», объемом 4 770 единиц,' зарегистрированный в Отраслевом-фонде алгоритмов и программ, № 6148. Мьтанализи-ровали только бинарные словосочетания с опорным словом лес, хотя для полноты картины необходимо было бы включить и словосочетания с подчиненным словом лес. В зависимости от позиции меняются возможности номинации лексем, например, невозможно употребить словосочетание *лес цен, но возможно цена леса, в котором слово лес может иметь как прямое значение «совокупность деревьев», так и метонимически переносное значение «древесина».

5.1. Из 4770 примеров примерно одна четвертая их часть представляет словосочетания, которые встречаются в практике употребления или вполне возможны в каких-либо контекстах. К числу употребительных (они составляют третью часть от общего числа примеров) относятся сочетания с разными частями речи, в которых в • соответствии с законом семантической сочетаемости оба слова имеют общие семы и в зависимости от значимости позиции слово лес реализует одно из'присущих ему значений. Для полноты картины семантических отношений мы сочли возможным рассмотреть также сочетания со служебными словами, междометиями, а также предикативные сочетания слов.

5.2. В другой части примеров, их около % от общего количества, сочетаемость, с опорным словом лес невозможна из-за того, что значимость позиции не допускает употребления в этом контексте слова с присущими ему значениями, и таким образом обнаруживается граница ёмкости значимости позиции. Причина ограничения состоит в том, что в нашем сознании явления находятся очень далеко и не входят в общую ассоциативную сеть. Поэтому отсутствует сочетаемость исследуемого слова в любом из значений с абстрактными именами-существительными (*лес абсцисс, агонии, беды, белиберды, вакханалии; веры и пр.). Допустимы сочетания с существительными; называющими вещество, из которого можно сделать изображение леса (лес из железа, золота, гипса, меди, серебра) и недопустимы такие, из которых нельзя его создать (амброзия, брынза, вакса, газ, глицерин, зола, имбирь, марганец, опий, пудра и т.п.).

5.3. Со словами, называющими человека, слово лес образует словосочетания, в которых у слова лес реализуется значение «собственность» или «место проживания» (лес адвоката, (этого) болвана, вдовы, гражданина, жены, короля, шамана и под.). Части тела человека и животных, птиц и рыб (кроме слов рука и рога), а также отметки на теле (артерия, бедро, висок, горло, десна, жабры и пр.) со словом лес не употребляются.

5.4. С нарицательными существительными, называющими твердые предметы, имеющими вытянутую форму, слово лес сочетается, можно сказать: лес балок, башен, гирлянд, зубов, игл, канделябров, колонн, скульптур и пр. Если предметы имеют сложную структуру, округлую или плоскую форму, а также если это мягкие предметы, то со словом лес они не сочетаются {аркан, балалайка, венок, газета, жилет, кабель, юбка и под.). Не сочетается слово лес с существительными, называющими совокупность животных или лиц (публика, табор, стая). Не сочетается слово лес со словами, называющими болезни или проявления болезни (*лес абсцессов, астмы); с существительными, называющими жидкие объекты (*лес алкоголя, росы, слез, тюри, юшки и под.); со словами, называющими разновидности леса или части деревьев (ветка, крона, лист, пень). Невозможно сочетание слова лес со словами, называющими небольшие по размеру особенности рельефа земной поверхности или то, что углубляется в поверхность (кочка, ухаб, жерло, лунка); а также с существительными, называющими астрономические объекты, атмосферные природные явления и погодные условия (астероид, солнце, комета, луна, звезда, атмосфера, ветер, туман, буран), но возможны сочетания лес на планете, лес смерчей, лес без солнца и под.

6. Кажутся необъяснимо противоречащими нашим выводам отмеченные нами исключения из установленной закономерности: в сочетании слов с лексемой лес решающим является наличие общих части значений <у двух слов - «большое количество вытянутых округлых объектов, расположенных на каком-либо расстоянии друг от друга». Но почему тогда невозможно представить контекст, в котором мы употребили бы сочетания *лес ног, кулаков, ладоней, лап, пальцев, а сочетание лес рук в ситуации голосования активно употребляется? Очевидно, есть ограничения, связанные с концептуальным содержанием этого слова, не отмеченного ранее, когда мы рассматривали узуальные сочетания. Ладони, кулаки, пальцы - часть руки. Когда мы смотрим на большое количество рук, их части не фиксируются нашим сознанием, тем более что речь идет о неопределенно большом количестве рук. Лапы в нашем сознании принадлежат животным, а животные не участвуют в голосовании, поэтому в этом значении слово лапа не может употребляться так же, как слово рука в значении «голосующая, поднятая вверх» — в нашем сознании нет когнитивного отпечатка такой фантастической ситуации. В отношении человека слово лапа употребляется* в пренебрежительным смысле, официальная же ситуация голосования вносит свои стилистические ограничения в употребление этого слова в значении «рука человека».

Казалось бы, сочетание лес ног имеет право на существование с учетом того, что мы говорили о позиции наблюдателя. Но, очевидно, в нашем сознании ноги ассоциативно связаны с перемещением в пространстве, поэтому трудно представить типичную ситуацию (а в сознании закрепляются типичные, частотные ситуации), в которой большое количество людей неподвижно стоит на месте, а позиция наблюдателя располагается на уровне поверхности земли.

То же несовпадение концептуальных составляющих части и целого обнаруживает пара лес рогов и *лес антилоп (коз, лосей и под.). Значение «много» у слова лес не реализуется в сочетании со словами, называющими животных, т.к. их семантика не соответствует концепту лес. В то же время при скоплении рогатых животных (лосей, коров, антилоп) с точки зрения человека среднего роста большое количество рогов сближается в нашем сознании с представлением о стволах и ветвях зимнего безлистного леса, поэтому сочетание лес рогов употребительно и понятно.

Нашему выводу о несовместимости сочетаний слова лес с абстрактными существительными, казалось бы, противоречат словосочетания, встреченные нами в русской поэзии и публицистике: «лес мыслей», «лес воспоминаний», а также «лес звуков» (см. 3.7). Позиционная значимость актуализирует в данном случае, на наш взгляд, не столько сему «много», сколько сему «запутанные, непонятные», свойственную употреблению слова лес в фольклоре.

Отмеченное нами ограничение в сочетаемости слова лес и названий мягких или плоских предметов (тюбетейка, чек, пол, стена и под.,) снимается, если слово лес употреблено в-значении «изображение леса на поверхности» — это единственный смысл, который диктует значимость позиции: лес на стене.

С другой стороны, не все названия* округлых вытянутых предметов сочетаются со словом лес в одном из присущих ему значений. Невозможны сочетания *лес веретён, весел, гвоздей, жердей, лучин, макарон, шпал и т.п., потому что в концептуальном представлении этих объектов отсутствует необходимые элементы значений «большое количество объектов» и «расположенные на расстоянии друг от друга». Кроме того, у деревьев в лесу существует определенное соотношение высоты (длины) и ширины (толщины), чем вышеназванные объекты не обладают. Сочетания *лес ведер, стаканов, бочек, цилиндров и пр. ограничены таким же образом: их можно представить расположенными на расстоянии друг от друга, но соотношение высоты и ширины у них не соответствует концептуальному содержанию слова лес.

С прилагательными слово лес сочетается, если они называют основные цвета (черный, белый, желтый и др.), и не сочетаются, если цвета присущи только животным или человеку: русый, соловый, карий. Легко сочетаются со словом лес прилагательные, имеющие широкое значение (хороший, сухой, тихий др.). Отсутствует сочетаемость с прилагательными, называющими вкусовую и тактильную характеристики леса; так, нельзя сказать * вкусный, терпкий лес, шершавый лес. Невозможно соединение с прилагательным, характеризующим некоторые внешние параметры живого существа: *полный, толстый, худой, учтивый, трезвый лес.

С глаголами, называющими действие, которое присуще только какому-либо живому существу, слово лес не сочетается, особенно это касается названия целенаправленного действия. Так, нельзя сказать *лес носит, плавает, сопит, третирует, указывает, уничижает и т.п. В то же время в фольклоре, фантастике и художественной литературе при художественном приеме олицетворения допустимы сочетания лес улыбается; спит, смотрит, стережет, унывает и т.п. Лес как любой живой организм растет, умирает, пахнет, гиумит и под., но нами не отмечено как языковой факт возникновение леса (*родился лес).

7. Наше исследование семантики слова лес и его употребления подтвердило выводы других исследователей о семантических свойствах слов.

7.1. Прежде всего оно соответствует данным ассоциативных словарей [КарауловЛ993; Словарь ассоциативных норм. 1977]. В словарных статьях ассоциативных словарей отражено представление о лесе с точки зрения цвета (темный, зеленый, бурый), структуры (дерево, бор, сосновый, поляна, тропинка, березовый, сосновый), размера (огромный), расположения (дальний, ближний, русский). Отражено представление о лесе как месте обитания живых организмов (грибы, ягода, звери): Лес представлен как имеющий, слуховую характеристику (шумящий): Лес связан с временами года (весенний, зима). Лес ассоциативно связан с деятельностью человека (лесник, вырублен, рубить, лесоразработки, материал). Лес изменяется, т.е. имеет качественно-временные параметры (молодой, старый). Отмечено эмоциональное отношение человека к лесу (сказочный, хорошо, замечательно, чудесный). В целом данные ассоциативных словарей подкрепляют наш семантический анализ лексического значения слова лес, в словарях отмечено даже употребление исследуемого слова в качестве названия разных объектов (Островского, Шишкин, шишкинский).

7.2. Наше исследование подтверждает выводы ученых о семантических свойствах слова. Так, Л.В. Барсук считает, что результаты исследования семантики слова позволяют сделать вывод о том, что у слов с предельно широким значением есть такие свойства, как «полидетонизм (или широкий объем значения), . .разнообразная сочетаемость и высокая частотность употребления. Любое слово, каким бы широким значением оно ни обладало, способно соотноситься в сознании индивида с тем или иным отражением реалии из круга потенциальных референтов значения. Слово и обозначаемый им объект в индивидуальном сознании'сливаются» [Барсук 1991: 15]. Гридина

Г.А. говорит в связи с этим об «ассоциативном притягивании слов» [Гридина 1991: 17].

8. Подробный и последовательный анализ употребления одной лексемы подтвердил наше предположение о том, что позиционные языковые структуры - одно из важнейших понятий организации языковой системы. Все значения слова лес связаны между собой общими семами. Позиционная значимость ограничивает выбор того или иного значения в составе композиционной синтаксической единицы, и каждое значение реализуется в присущей ему композиционной синтаксической структуре. Языковая форма (в нашем случае лексема) наполняется одним из вариантов содержания только в определенном окружении, в соответствии со значимостью позиции, в которую она помещается в акте коммуникации.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Настоящая работа посвящена рассмотрению некоторых лингвистических явлений в свете основных понятий системологии. Системология (общая теория систем) как самостоятельная область знания быстро развивается, поэтому время от времени возникает необходимость обратиться к ее достижениям и пересмотреть некоторые постулаты в области других наук. В последние десятилетия системология значительно обогатилась теоретически и методологически, ее идеи все активнее проникают в разные области науки, это позволяет по-новому взглянуть на многие факты языковой системы, в том числе на устоявшиеся и привычные.

На недостаточность использования системного подхода при изучении языка указывали многие лингвисты и в истории отечественного языкознания неоднократно возникали периоды (60-е гг., 80-е гг.), когда именно эти вопросы были в центре научных дискуссий. Кризисное состояние современного общества, породившее кризис и в науке, привело к смене научной парадигмы в лингвистике, что дает повод еще раз на новом уровне обратиться к понятиям общей теории систем. Взаимодействие наук часто оказывается плодотворным, а результаты ученых, работающих в разных областях, неожиданно близкими. Туллио де Мауро отмечал, что «отдельные ученые и целые научные и философские направления, отстоя далеко друг от друга во временном и в культурном пространстве, черпая вдохновение из различных источников и преследуя разные цели, почти всегда ничего не зная друг о друге, приходят к одному и тому же выводу, независимо от того, желают они или нет и осознают ли они или нет этот факт» [Мауро де Т. 2000: 29].

Системные свойства языка в целом и его частей изучены неравномерно. Язык как система' существует объективно и, по мнению исследователей, занимает промежуточное место между «жесткими» и «мягкими» системами. Его составляют разноплановые единицы. Одни из них носят точный («точечный»), конкретный характер (звуки). Они имеют материальную выраженность, измеряются приборами, воспринимаются органами чувств. Другие носят и материальный и идеальный, неопределенный, расплывчатый характер (значимые единицы). Их содержание — результат договоренности языкового коллектива.

Те и другие единицы представляют собой ряды в соответствии с инвариантно/вариантным принципом устройства языка: звуки - звукотип; аллофоны — фонема; алломорфы — морфема и т.п. Языковая система обладает гомео-стазом, т.е. повышенной стабильностью, которая обеспечивается избыточностью единиц и связей. Избыточное количество инвариантных единиц является одним из таких проявлений гомеостаза. Большое количество языковых единиц общепризнано, а сложность их взаимосвязей не до конца исследована и интерпретирована в соответствии с представлениями общей теории систем. Общепринятого списка языковых единиц нет, в каждой языковой модели представлены несколько разные списки элементарных единиц, даже в пределах одной языковой модели. Это положение вещей закономерно, так как выбор системообразующего параметра предопределяет и количество единиц, и их свойства, и законы их комбинирования. Очевидно, этот вопрос еще ждет своего решения.

Такой важный для существования каждой системы вопрос, как взаимодействие системы и среды, в отечественном языкознании является предметом пристального внимания ученых. Языковая система теснейшим образом переплетается с несколькими другими системами. Прежде всего, это когнитивная система. Эти две системы взаимопроникаемы, поэтому их объективно трудно разграничить: язык не только форма мыслей, язык это также один из способов, инструментов человеческого мышления. Языковая система тесно связана с социальной и культурной системами, т.к. человек - существо социальное. Каждый социум имеет свою историю, взаимодействует с соседними социумами, аккумулирует свой опыт в культурных артефактах, в том числе и в языке. Понимание важности взаимодействия языковой системы и среды способствовало' появлению в XX столетии таких междисциплинарных наук, как социолингвистика, психолингвистика,- лингвокультурология, когнитивная лингвистика.

Важным системным свойством языковых единиц является интегратив-ность (эмерджентность). Интегративные свойства композиционных языковых единиц неоднократно отмечались лингвистами, но само явление как неотъемлемое свойство языковой системы не рассматривалось, и его роль в организации и функционировании языка еще ждет своего определения.

Любая система существует, имея ту или иную цель функционирования, без цели нет ни одной системы. Сложность языковой системы и многообразие ее функций взаимообусловлены. В современном, отечественном языкознанию выделяют базовые и производные от них функции языка. Количество функций определяют по-разному: от 2 (функции общения и поэтической деятельности в «Тезисах Пражского лингвистического кружка») до 25, по-разному интерпретируется, и их внутренняя структурная связь. Обычно базовыми считают 4 функции: коммуникативную, когнитивную, эмоциональную^ и мета-языковую (см. [ЛЭС 1990: 564-565]).

Обобщением структурных представлений об организации языковых единиц является модель языковой системы. В' современном отечественном языкознании, по нашим наблюдениям, представлены следующие модели языковой системы: иерархическая (уровневая) - в нескольких разновидностях, полевая, динамическая, многослойная и ассоциативная. Имеются предпосылки создания очень перспективной модульной модели языковой системы, но в настоящее время она существует только в виде общей идеи, проекта.

Каждая модель соответствует принципам системности: имеется критерий качества, осмыслены особенности структуры в соответствии с законами композиции/декомпозиции языковых единиц, рассмотрены связи и отношения между элементами системы. Модели представлены с разной степенью интерпретационной разработанности. Лучше всего представлена уровневая модель, но в ней же отмечено и нанбольше количество противоречий. Остальные модели ждут своего признания и дальнейшего развития. Друг с другом эти модели, очень разные и не совпадающие даже по количеству элементарных единиц, соотносятся по принципу дополнительности. Только в совокупности эти модели могут дать представление об онтологически единой языковой системе.

Как видим; большинство вопросов системной организации языка исследованы недостаточно, изучение любого из них может и должно быть продолжено. Но в данной работе из всех системных понятий мы выделили одно - позицию; которую'считаем крайне мало исследованной и в системологии, и в лингвистике. Понятие позиции чаще используется в фонетике и в синтаксисе, реже в других разделах языкознания.

Позиция нами рассматривается как условия существования-языковой единицы в составе более сложной единицы. Основное свойство позиции, мы определили как значимость. Позиция элемента - в нашем случае слова - в составе другой сложной композиционной единицы обладает определенными семантическими свойствами, которые в нормированной речи чаще всего консолидируются со значением и назначением языковой единицы. В случае расхождения значимости позиции и значения языковой единицы композиционная' единица сохраняет свои основные языковые функции до тех пор, пока значимость позиции обеспечивает возможности ее функционирования. Если значимость позиции и свойства языковой единицы расходятся значительно, тогда слово, предложение или текст становится неинформативным и не может выполнять коммуникативную, когнитивную, эстетическую или какую-либо другую языковую функцию. Мы это наблюдали на примере бредовых текстов, в случае речевых ошибок, в языковых экспериментах поэтов и писателей и пр.

В- качестве предмета исследования мы взяли лексему - двустороннюю языковою единицу, обладающую значением. Это позволило подробно рассмотреть соотношение формы и содержания языкового знака.

Использование понятия позиции и значимости позиции в ходе семантического анализа позволило, во-первых, учесть все возможные способы употребления слова (мы использовали слово лес), во-вторых, составить более полное представление о лексическом значении' исследуемого слова. Исследуя употребление слова в самых разных позициях, мы тем самым снимаем противопоставление между языком и речью, игравшее такую большую роль в семантических исследованиях XX в. Плодотворное в одних случаях, разделение лингвистического материала на язык и речь и ограничение изучения только одной области тем не менее не может считаться всегда результативным и единственным методом рассмотрения языковых фактов.

Еще В.А. Звегинцев отмечал: «Естественно возникает вопрос: поскольку лингвистике приходится иметь дело с двумя разными явлениями - языком и речью, не логично ли создать и две науки, в распоряжении каждой из которых окажется свой целостный объект? При всей кажущейся-логичности такого решения . оно неправомерно. Неправомерно потому, что, хотя лингвистика фактически изучает два разных явления, объект у нее один. . единой должна быть и теория» [Звегинцев, 2001: 12]. И далее в той же работе он возвращался к этому вопросу так: «Изучая язык отдельно от речи или речь отдельно от языка, мы имеем дело с разными объектами, которые в своей отдельности никогда не дадут нам возможности познать то, что они образуют в своей целостности в деятельности общения и что создает новый и главный объект лингвистической науки» [там же: 300]. Наше исследование привело к выводу, что нет фактов речи, которые не являлись бы фактами языка.

К области языка относятся самые частотные, регулярно воспроизводимые в речи и выполняющие когнитивную и коммуникативную функцию случаи заполнения позиции. К речевым употреблениям относятся разные отступления от грамматических и стилистических норм, которые тем не менее не мешают выполнять языковым единицам коммуникативную функцию. К области речи относятся также примеры, в которых проявляются прагматические стороны языковой единицы, они обнаруживаются-в тех случаях, когда у говорящего реализуется установка на языковую игру или на реализацию эстетической функции языка. По мнению исследователей, «рассмотрение фактов языковой игры только как языковой; периферии, аномалии или речевого «курьеза» демонстрирует «недооценку важности данного явления в речевой деятельности говорящих с точки зрения? эвристического «рейтинга», творческой природы в ряду факторов, определяющих становление лингвистической компетенции языковой личности» [Гридина 1996: 5].

Как правило, в. отечественном языкознаниишеобычное сочетание слов, «находящиеся за пределами стандартных или таксономических классов: пар, . либо не интерпретируемы;.либо интерпретируемьгтолько Biрамках сильного прагматического контекста» [Рахилина 1999: Ю]. Мы считаем; что исследование необычного употребления слова в случае речевой игры,. речевой неудачи или; в эстетических целях в; художественном произведении - необходимо наряду с узуальным употреблением, это позволяет обнаружить пределы «ёмкости» позиции.

Обычно в лингвистике исследуется узуальный материал. В этих случаях значимрсть позиции соответствует лексическому значению» слова. Исследование, семантики' и употребления одного конкретного слова: позволило нам ответить на вопрос, почему невозможны те или иные сочетания. В классических отечественных работах по семантике были высказаны предположения о том, что употребление слова в контекстных значениях предполагает практически безграничное варьирование его значения; Мы же определили, что «эластичность» лексического значения слова ограничена значимостью его позиции в составе словосочетания или предложения; и экспериментально установили на примере корневых слов, что возможности такого варьирования смысла слова лес составляют не более ЛА от всех сочетаний. .Большая часть комбинаторных возможностей сочетания слов не может быть реализована. Это соответствует наблюдениям И.С. Улуханова, определившего комбинаторику сочетаемости морфем в современном русском языке в процессе словообразования.

Предложенная в данной работе методика последовательного изучения^ реально существующих употреблений слова на максимально большом материале, прогнозирование вероятных употреблений слова, а также рассмотрение невозможных сочетаний-данного слова с другими словами или классами слов, на наш взгляд, является перспективной. О необходимости учитывать широкий контекст употребления слова в лингвистических исследованиях все чаще говорят лингвисты.

Многоплановый подход к рассматриваемым языковым единицам позволяет сделать теоретические обобщения, основанные не только на количественно убедительном материале, но и на максимально широкой парадигме возможностей реализации их потенциала.

Содержание лексемы, в нашей, работе рассматривается как подвижное, но не бесконечное в своём варьировании, мотивированное образование. Фактором, формирующем объем и структуру содержания слова, является наше мышление с присущими ему особенностями и ограничениями.

Взаимоотношения языка и мышления как двух переплетающихся систем неоднократно были в центре внимания многих лингвистов и философов. Так, Туллио де Мауро подчеркивал: «.Необходимо выявить ошибку, присущую всей лингвистической традиции до самого начала XX в. за немногими и совершенно изолированными исключениями. Эта ошибка. проистекает из «по-грешения от избытка усердия», из того чрезмерного, ошибочного и едва скрываемого доверия, которое логики и лингвисты, философы и грамматисты испытывают по отношению к семантическим свойствам языковых форм и языка в целом. Наша многовековая традиция почти всегда упускала из виду, что в действительности формы языка вовсе не наделены какими-либо внутренними семантическими свойствами, - они всего лишь более или менее хитроумные орудия, приспособления, лишенные жизненности и ценности, если не находятся во владении человека1 и исторической общности людей; которые ими пользуются. Иными словами, ошибка кроется в утверждении и вере в то, что слова.и предложения что-то означают; означивают только люди, используя слова и. предложения» [Мауро де Т. 2000: 31]. Поэтому так велика роль позиции наблюдателя, которая способствует формированию представления-о явлении.

Данные нашей работы относительно содержания языкового знака подтверждают выводы других исследователей, в частности Т.А. Новолодской, которая считает, что в семантической структуре слова имеется «смысловое «ядро» - общая семантическая основа. Оно всегда имеет предметную направленность, в нем отражаются* признаки, необходимые и достаточные для выделения (указания, референции) предмета или класса предметов, обозначенных данным словом. Появление других признаков, образующих его «периферию», всегда мотивируется контекстом. «периферия» значения слова охватывает всю сумму смысловых- характеристик данного слова, зафиксированной в человеческой памяти» [Новолодская 1983: 13].

Рассмотренная намиг лексема лес является средством оформления 5 концептов, связанных между собой ассоциативными связями: «лес как совокупность деревьев», «изображение леса», «большое количество чего-л.», «древесина», и «вспомогательное сооружение при строительстве». Базовым является первый концепт, лексема лес служит основным средством его воплощения. Слово леса является формой множественного числа, обрсобившейся семантически и грамматически, это тоже единственное средство номинации этого концепта. Остальные три концепта («древесина», «много», «изображение») выражаются и другими словами, а употребление слова лес в этих значениях контекстуально обусловлено.

Исследование значения лексемы лес привело нас к выводу о том, что для формирования семантического объема ее первого концептуального значения большую роль сыграли две позиции наблюдателя: 1) наблюдателя, находящегося внутри леса и 2) наблюдателя, находящегося в отдалении. В результате возникли два представления, составляющие основу сигнификативного содержания этого слова - большое число вертикальных округлых объектов, расположенных выше точки зрения наблюдателя и сплошная аморфная масса, повторяющая рельеф местности. Эти представления находятся в основе семантического процесса наполнения языковой формы содержанием. Так, например, в практике употребления мы встречаем сочетание лес рогов, но не *лес ведер, т.к. второе сочетание не соответствует нашему представлению об объекте первичной номинации. Взаимодействие языкового сознания и когни-ции проявляется и в.том, что мы знаем, что леса, как любое естественное явление, возникают, но языковое выражение *лес родился невозможно. Очевидно, длительность процесса возникновения лесов, темп их роста помещает этот факт вне светлого пятна'нашего языкового сознания, ассоциативная - связь между возникновением леса и рождением живого существа в нашей языковой картине мира не установлена. В научной литературе в этом случае употребляется сочетание появление лесов, возникновение лесов. В то же время выражение лес болеет, умирает встречается в узуальных текстах. Анализ «отрицательного языкового' материала», проведенный в нашей работе, способствовал выявлению границы ёмкости значимости позиции.

Позиционная значимость выступает как фактор и ограничивающий «наполнение» языковой формы тем или иным значением, и как фактор, способствующий «наполнению» языковой формы определенным содержанием. Механизм «работы» позиции хорошо соотносится с представлением о языковых единицах, их вариантно/инвариантным характером, с понятиями среды и организации языковой системы как нежесткого образования с нечеткими единицами. Это позволяет языковым единицам выполнять самые разнообразные функции языка, в том числе эстетическую, а также создавать «псевдореальность» в художественных произведениях сказочного или фантастического жанров.

Значимость позиции может полностью не совпадать с лексическим значением слова, но такое использование слова может быть «узаконено» практикой употребления. В этом случае мы говорим об обесценивании значения (название магазина бытовой техники «Золотой лес», музыкальный фестиваль «Черешневый лес»).

Многоаспектное и масштабное исследование языковых единиц стало возможным в XXI в. при условии последовательного привлечения основных понятий общеметодологической научной дисциплины - системологии, при использовании компьютерных технологий и с учётом всех достижений в области исследования семантики современного русского языка.

Мы пришли к выводу, что позиция является важным системным понятием, а языковую систему в целом можно рассматривать как совокупность позиционных структур. М.В. Панов считал, что «одно из важнейших свойств языка заключается в том, что он — позиционная система» [Панов 1999: 21]. Результаты нашей работы подтверждают это положение.

Список научной литературыКасымова, Ольга Павловна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Аврорин В. А. Проблемы изучения функциональной стороны языка. - Л.: Наука.-1975.- 276 с.

2. Адамец 77. Образование предложений из пропозиций в современном русском языке. Praha, 1978 (1982). - 160 с.

3. Адмони В. Г. Основы теории грамматики. М.: Наука. - 1964. - 105 с.

4. Акофф Р., Эмери Ф. О целеустремленных системах. — М.: Сов. Радио. 1974. -269 с.

5. Алефиренко Н.Ф. Спорные проблемы семантики. Волгоград: Перемена.-1999.-273 с.

6. Алимурадов. О.А. Смысл. Концепт. Интенциональность. Пятигорск: Пятиг. ГЛУ. - 2003. - 312 с.

7. Апресян Ю.Д. Избранные труды, том I. Лексическая семантика (синонимические средства языка), 2-е изд., испр. и доп. М.: Школа ЯРК, изд. Фирма «Восточная литература» РАН. - 1995. - VIII е., 472 с.

8. Апресян Ю.Д. Об одном типе сложения лексических значений// Проблемы структурной лингвистики // Отв. ред. С.К. Шаумян; АН СССР. М. - 1971. - С. 439-458.

9. Аристотель. Категории // Аристотель. Собр. соч. В 4-х тт. М.: Изд-во Соц.-эконом. лит-ры «Мысль». Т. 2. - 1975. - С. 51-90.

10. Арнольд И.В. Семантическая структура слова и методика ее исследования. -Л.: Просвещение. 1966. - 192 с.

11. Арнольд И.В. Значение сильной позиции для интерпретации художественного текста // Иностр. яз. в шк. 1978. - №4. - С. 23-31.

12. Арнольд И.В. Современные лингвистические теории взаимодействия системы и среды // В.И. Арнольд. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность. Сб. статей. Науч. ред. П.Е. Гухаркин. СПб.: Изд-во С.- Петербургского университета. - 1999. - С. 92-105.

13. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. Mi: Языки русской культуры. -1999.-896 с.

14. Архшова И.В. Языковые и внеязыковые средства изменения смысла текста в процессе его восприятия. Авт. дисс. канд. фил. н. - Майкоп. - 2002. - 19 с.

15. Асколъдов С.А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. Под ред. В.П. Нерознака. М. - 1997 — С.267-279.

16. Ахманова О. С. Лингвистическое значение и его разновидности // Проблема значения в лингвистике и логике. М.: Изд-во Моск. унив-та, 1963. - С. 8-10.

17. Бабащева В.В., Максимов Л.Ю. Синтаксис. Пунктуация // Современный русский язык. В трех частях. Часть III. М: Просвещение. — 1981. - 271 с.

18. Бабушкин А.П. Типы- концептов в лексико-фразеологической семантике языка, их личностная и национальная специфика. Авт. дисс. докт. фил. н. -Воронеж, 1998.-41 с.

19. Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. Воронеж: ВГУ. - 1996. - 104 с.

20. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Едито-риал УРСС. - 2001.-416 с.

21. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Постулаты когнитивной семантики // Известия АН: серия лит. и яз. Т.56. 1. М. - 1997. - С. 11-21.

22. Барсук Л.В. Психолингвистическое исследование особенностей идентификации значений широкозначных слов (на материале существительных). Авт. дисс. канд. фил. н. Саратов. - 1991. - 16 с.

23. Батороев К. Б. Аналогии и модели в познании. Новосибирск. - 1981.— 319 с.

24. Белоусов К.И, Блазнова Н.А. Введение в экспериментальную лингвистику. Учебное пособие. М.: Флинта: Наука. - 2005. - 136 с.

25. Белошапкова В.А. Минимальные структурные схемы русского предложения // РЯЗР. 1978. -№ 5. - С.55-59.

26. Белошапкова В.А. Расширенные структурные схемы русского предложения // РЯЗР. 1979. - №5. - С. 63-68.

27. Бельчиков Ю.А. О культурном коннотативном компоненте лексики // Язык: система и функционирование. М.: Наука. - 1988. -С. 30-35.

28. Беляевская Е.Г. Семантика слова. М.: Высш. шк. - 1987. - 128 с.

29. Белянин В.П. Психолингвистика. М.: МПСИ, Флинта. - 2003. - 232 с.

30. Бенвенист Э. Общая лингвистика. — М.: Прогресс. — 1974. — 440 с.

31. Берков В.П. В какой мере системен язык? //Общее языкознание и теория грамматики. Материалы чтений, посвященных 90-летию со дня рождения С.Д. Кацнельсона / Отв. ред. А.В. Бондарко. СПб.: Наука. - 1998. - С. 41-50.

32. Берталанфи Л. фон. История и статус общей теории систем // Системные исследования. Ежегодник, 1973. М.: Наука. - 1973. - С. 20-37.

33. Бирюков Б.В., Геллер Е.С. Кибернетика в гуманитарных науках. М.: Наука. -1973.-382 с.

34. Болдырев Н.Н. Концептуальные структуры и языковые значения // Филология и культура. Материалы международной конференции 12-14 мая 1999 г. -Тамбов.- 1999.-С. 62-69.

35. Болдырев Н.Н. Концепт и значение слова // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж. - 2001. - С. 24-34.

36. Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. — Л.: Наука. 1978. -175 с.

37. Бондарко А.В. К теории функциональной грамматики // Проблемы функциональной грамматики/ Отв. ред. В.Н. Ярцева. -М.: Наука. 1985 - С. 16-30.

38. Бочкарева А.С., Борисова Г.С. Главные члены предложения: подлежащее и сказуемое. Уч.-метод. разработки для ст-в ф-та русск. яз. и лит-ры пед. ун-та. -Киров: Изд-во ВГПУ. 1998 - 39 с.

39. Брудный А.А. Коммуникация и семантика // Вопросы философии. № 4.-1972.-С. 40-48.

40. Будагов Р.А. Система и антисистема в науке о языке // Будагов Р.А. Язык и речь в кругозоре человека. М.: Добросвет. - 2000. - С. 208-228.

41. Быстрое П.И. Логико-методологические проблемы построения теоретических моделей развивающихся систем // Принципы системности в познании процессов развития. М.: АН СССР, Ин-т философии. - 1986. - С. 42-70.

42. Волгина Н. С. Активные процессы в современном русском языке. М.: Логос. -2003. - 304 с.

43. Волгина Н.С. Синтаксис современного русского языка. — М.: Высшая школа,-1991.-432 с.

44. Васильев JI.M. Современная лингвистическая семантика. М.: Высшая школа. - 1990.- 176 с.

45. Васильев JI.M. Теоретические проблемы лингвистики (внутренне устройство языка как знаковой системы). Уч. пособие. Уфа.: Изд-во БашГУ. - 1994126 с.

46. Васильев JI.M. Теория и методология современного языкознания. Принципы знаковости и формальности языка. Уч. пособие. Уфа: Изд-во БГУ. - 1990. -60 с.

47. Васильев JI.M. Форма и содержание языка как знаковой системы // Вестник ВЭГУ. 1997.- № 3, сер. «Педагогика». - С. 41- 44.

48. Введенская Л.А., Дыбина Т.В., Щеболева И.И. Современный русский литературный язык. Уч. пособие. Изд-. 2-ое. Ростов-на-Дону: Из-во Ростовск. ун-та. — 1968.-245 с.

49. Вегшрейх У. О семантической структуре языка // Новое в лингвистике. Вып.5. Языковые универсалии. М.: Прогресс. - 1970. - С. 163-249.

50. Вессарт О.В. Лингвистические предпосылки возникновения речевых ошибок у лиц без речевой патологии и при заикании. Авт. дисс. канд. фил. н. -Ленинград. 1980.-23 с.

51. Вессарт О.В., Калягин В.А., Кузьмин Ю.И., Ольхин А.Б. Что говорят о процессе речеобразования оговорки и описки? // Доклады IX Всесоюзной акустической конференции. -М. 1977. ФIV-1. - С. 37-40.

52. Ветров А. А. Семиотика и ее основные проблемы. М. - 1968. - 264 с.

53. Вильсон А. Дж. Энтропийные методы моделирования сложных систем / Под ред. Попкова Ю.С. -М.: Наука. 1978. - 246 с.

54. Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слова // Виноградов

55. B.В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. М.: Наука. - 1977.1. C. 162-189.

56. Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). Изд-е второе. М.: Высшая школа. - 1972. - 614 с.ч

57. Воейкова E.JI. Проблема «отдельности слова» и восприятие речи. Авт. дисс. канд. фил. н. -М. 1985. - 18 с.

58. Волкова В.И., Воронков В.А., Денисов А.А. и др. Теория систем и методы системного анализа в управлении и связи. Отв. ред. В.Г. Лазарев. -М.: Радио и связь. 1983.-248 с.

59. Волохина Г.А., З.Д. Попова. Синтаксические концепты русского простого предложения. Воронеж. - 1999- 196 с.

60. Воркачев С. Г. Лингвокультурология. языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки.2001.-№ 1.-С. 64-72.

61. Воркачев С.Г. Методологические основания лингвоконцептологии // Теоретическая и прикладная лингвистика. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 3. Аспекты метакоммуникативной деятельности. Воронеж.2002.-С. 79-95.

62. Всеволодова М.Н., Владимирский ЕД. Способы выражения пространственных отношений в современном русском языке. М.: Русский язык. - 1982. - 262 с.

63. Высоцкая И.В. Синкретизм в системе частей речи современного русского языка. Монография. М.: МПГУ. - 2006. - 304 с.

64. Гак В.Г. К проблеме семантической синтагматики // Проблемы структурной лингвистики. 1971. -М.: Наука. 1972. - С. 367-395.

65. Гак В.Г. К диалектике семантических отношений в языке // Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука. - 1976. - С. 73-92.i301

66. Гак В.Г. Пределы семантической эволюции слов. Русский язык сегодня. Вып. 2. Сб. статей / РАН Ин-т рус. яз. им. В.В.Виноградова. Отв. ред. Л.П.Крысин. М.: Азбуковник. - 2003. - С. 88-97.

67. Гайсина P.M. Синтаксис современного русского языка. Теория, схемы и образцы анализа. Упражнения: Учебное пособие: в 2-х частях. Часть 1. Уфа. -2001.-282 с.

68. Глазов В.А. Шизофрения. М.: Медицина. - 1965. - 226 с.

69. ГолевД.Н. Экспрессивное функционирование внутренней формы русского слова в тексте. Сетевой ресурс: http://lingvo.asu.ru/golev/index.html.

70. Гребенкина О.С. Коммуникативно-прагматическая интерпретация многозначного высказывания с позиции контрадикторно-синергетического подхода. Авт. дисс. канд. фил. н. Челябинск. - 2002. - 20 с.

71. Гридина Г.А. Ассоциативный контекст слова и его реализация в речи (явление языковой игры). Авт. дисс. докт. фил. н. М. - 1996 — 45 с.

72. Гулыга Е.В., ШенделъсЕ.И. О компонентном анализе значимых единиц языка // Принципы и методы семантических исследований / Отв. ред. В.Н. Ярцева. М.: Наука. - 1976. - С. 291-313.

73. Гумбольдт В. фон Избранные труды по языкознанию. — М.: Прогресс. — 1984.-398 с.

74. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как часть интерпретирующего подхода // ВЯ. 1994. - №4. - С. 17-33.

75. Демьянков В.З. Семантические роли и образы языка // Язык о языке. Сб. статей. Под общ. рук. и ред. Н.Д.Арутюновой. М.: Языки русской культуры. -2000. - С. 193-270.

76. Денисов П.Н. Лексика русского языка и принципы ее описания. М.: Русский язык. - 1993. - 244 с.

77. Дискуссия о проблеме системности в языке // ИАН ОЛЯ. 1962. №4. -С.359-363.

78. Долинин К.А. Имплицитное содержание высказывания // Вопросы языкознания. 1983.- № 6. - С.34-47.

79. Дружинин В.В., Канторов Д.С. Системотехника. М.: Радио и связь. -1976.-200 с.

80. Егорова И.Н. Позиционные эквиваленты слова в составе предложения (к изучению вариативных синтаксических рядов) // Русский язык. Грамматические исследования. М.: Наука.- 1967. - С.78-95.

81. Елисеев Э.Н. Структура развития сложных систем. JL: Наука. JIO. - 1983. -264 с.

82. Ельмслев Л. Можно ли считать, что значения слов образуют структуру? // Новое в лингвистике. Вып. 2. М. - 1962. - С. 117-136.

83. Ермакова О.П. Лексические значения производных слов в русском языке. -М.: Русск. яз. 1984. - 152 с.

84. Ермакова О.П. Об иронии и метафоре // Облик слова. Сб. статей памяти Д.Н. Шмелева / РАН. Ин-т рус. яз. М. - 1997. - С. 48-57.

85. Жгенти Н.В. Семантическое поле как принцип исследования словесных значений. Авт. дисс. канд. фил. н. Тбилиси. - 1983. - 26 с.

86. Журавлев А.П. Содержательность фонетической формы знаков в современном русском языке (Психологическое исследование). Авт. дисс. докт. фил. н. Саратов. - 1979. - 50 с.

87. Журавлев А.П. Фонетическое значение. Л.: Изд-во ЛГУ. - 1974. - 160 с.

88. Журавлев А.П. Звук и смысл. М.: Просвещение. - 1991. - 155 с.

89. Заде Л. Понятие лингвистической переменной и его применение к принятию приближенных решений. Под ред. Н.Н. Моисеева и С.А. Орловского // Новое в зарубежной науке, Сер. «Математика», вып. 3. М.: Мир. - 1976. - 164 с.

90. Залевская А.А. Введение в психолингвистику. — М.: Российск. гос. гума-нит.ун-т.- 1999.-382 с.

91. Залевская А.А. Самоорганизующиеся сети связей в индивидуальном лексиконе // Психолингвистические исследования слова и текста. Тверь. — 2002. — С. 41-51.

92. Залевская А.А. Текст и его понимание. — Тверь.: Тверской государственный университет. 2001. - 177 с.

93. Зализняк А.А. Многозначность в языке и способы ее представления. М.: Языки славянской культуры. - 2006. - 672 с.

94. Зализняк А.А. Феномен многозначности и способы его описания // ВЯ — 2004. № 2. - С. 20-45.

95. Зарайский А.А. Проблема значения в зарубежном языкознании (научное наследие Дж.Р. Ферса) / Под ред. Л.И. Баранниковой. Саратов: Изд-во Сарат. унта. - 1996. - 150 с.

96. Зарубина Н.Д. К вопросу о лингвистических единицах текста // Синтаксис текста. М.: Наука. - 1979. - 367 с.

97. Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. Изд. 2-ое, стереотипное. М.: Эдиториал УРСС. - 2001. - 312 с.

98. Звегинцев В.А. Проблема значения в современном зарубежном языкознании. Новое в лингвистике. Вып. II. / Сост. В.А. Звегинцев. - М.: Изд-во иностр. лит-ры. - 1962. - С. 9-16.

99. Звегинцев В.А. Теоретическая и прикладная лингвистика. М.: Просвещение. - 1968. - 338 с.

100. Звегинцев В.А. Язык и лингвистическая теория. М.: Изд-во МГУ. -1973.-248 с.

101. Звегинцева О.В. Динамическая характеристика лексического значения. Авт. дисс. канд. фил. н. М. - 1987. - 25 с.

102. Земская Е.А. Активные процессы современного словопроизводства // Русский язык конца 20 столетия. М.: Наука. - 1996. - С. 90-141.

103. Земская Е.А. Наблюдения над синтагматикой ^разговорной; речи // Русская разговорная речь. Под ред. Земской Е.А. М.: Наука. - 1973. - С. 225-288. "

104. Земская Е.А. Современный, русский язык. Словообразование. — М.': Просвещение. 1973: - 304 с.

105. Иванищева О.Н. Текст. Культура; Понимание: Функционирование; слова с культурным компонентом значения в- тексте / Науч. редактор проф. В Л. Берков. СПб;:;Изд-во С.-Пётерб; ун-та.-2003: - 148 с.

106. Иван А.А., Фурманова О В. Структура и развитие научного знания. Системный подход к методологии науки // Вопросы философии. 1983. - № 4-С. 145-150. ' • .

107. Ивлева Г.Г. Тенденции развития слова и словарного состава. — М.: Наука. — 1986: 135 с.110; Ильясов Б.Г., Исмагилова JT.A., Валеева Р.Г. Моделирование производственно-рыночных систем. — Уфа: Изд-во У1?А-ТУ. — 1995. — 321 е.

108. Ионова С.В. О роли категории "ненормы" в формировании текста // Предложение и Слово: Межвузовский; сборник научных трудов / Отв. ред. Э.П. Кадькалова. Саратов: Изд-во Саратовского университета. - 2002. - С. 124' 127. ■'■ '■• •'.:.•■ ;

109. Исаченко А.В. Грамматический строй русского языка в сопоставлении со словацким: Морфология 1. Братислава: Изд. Словацкой ак. наук. - 1954. 385 с. •

110. История, лингвистических учений. Древний мир. Л.: Наука. - 1980. -258 с.

111. Калганова G. О. Семантические нарушения в отношениях слова и контекста. Авт. дисс. канд: фил. н.-Екатеринбург.-1997. 19 с.

112. Камелова С.И. О механизме формирования переносных значений / Облик слова. Сб. статей памяти Д.ШШмелева. М.: РАН: Ин-т рус.яз. — 1997. — С. 5864.- ■ ; "V " . . л - ' V ■ ' .

113. Каминская Э.Е. Слово и текст в динамике смыслового, взаимодействия. Психолингвистическое исследование.—Новгород.— 1998. — 133 с.

114. Карасик В.И., Слышкин Г.Г. Лингвокультурный концепт как единица исследования // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Сб. науч. тр. / Под ред. И.А.Стернина. Воронеж. - 2001. - С.75-80.

115. Караулов Ю.Н. Словарь как компонент описания языков// Принципы описания языков мира. -М.: Наука. 1976 — С. 313-340.

116. Карпов В. А. Язык как система. 2-е изд., испр. М.:УРСС. — 2003. - 301 с.

117. Касымова О.П. Приобъектный предикативный определитель в системе членов предложения. Уфа: Изд-во «Восточный университет». — 1999. — 100 с.

118. Касымова О.П. Фразеологизмы в позиционной структуре предложения // Русский язык и русистика в современном культурном пространстве. Тезисы докл. и сообщ. межд. науч. конф. — Екатеринбург: Изд-во Уральск, ун-та. -1999. С.92-94.

119. Карцевский С. Об асимметричном дуализме лингвистического знака // Зве-гинцев В.А. История языкознания XIX -XX веков в очерках и извлечениях, ч. 2. -М.- 1965.-С. 85-93.

120. Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. — М.-Л. -1965.- 110 с.

121. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. — Л.: Наука, Ле-нингр. отд-е. 1972. -216 с.

122. Киклевич А. Притяжение языка. Том: 1: Семантика. Лингвистика текста. Коммуникативная лингвистика. Olsztyn. - 2007. - 407 с.

123. Кияк Т.Р. Мотивированность лексических единиц (качественные и количественные характеристики). Авт. дисс. докт. фил. н. М. — 1988. — 37 с.

124. Клир Дж. Системология. Автоматизация решения системных задач.: Пер. с анг. — М.: Радио и связь. 1990. - 535 с.

125. Князев С.В., Пожарицкая С.К. Современный русский литературный язык. Фонетика, графика, орфография, орфоэпия. Учебное пособие для вузов. — М.: Академический проект. — 2005. — 320 с.

126. Кобозева ИМ. Лингвистическая семантика. М.: Эдиториал УРСС. — 2000. -352 с.

127. Колшанский Г.В. Некоторые вопросы семантики языка в гносеологическом аспекте // Принципы и методы семантических исследований. — М.: Наука. — 1976.-С. 5-31.

128. Колшанский Г.В. Контекстная семантика / Отв. ред. Ю.С. Степанов. — М.: Наука. 1976 г. 1 изд., 1980 г. 2-е изд. - 149 с.

129. Комлев Н.Г. Семантика слова в речевой реализации (к основам денотативной грамматики). Авт. дисс. докт. фил. н. — М. — 1988. — 43 с.

130. Комлев Н.Г. Компоненты содержательной структуры слова. Изд.2-е, сте-реот. М.: Едиториал УРСС. - 2003. - 192 с.

131. Кондилъяк Э.В. де (1749) Трактат о системах // Кондильяк Э.В. де. Сочинения в трех томах. Т. 2. М.: Мысль. - 1982. - С. 5-188.

132. Копорская Е.С. Семантическое развитие слова и функционально-стилистические сферы языка // Язык: система и функционирование. Отв. ред. Ю.Н.Караулов. М.: Наука. - 1988. - С.123-135.

133. Костомаров В.Г., Бурвикова Н.Д. Старые мехи и молодое вино. Из наблюдений над русским языком конца XX века. — СПб: Златоуст. — 2001. — 72 с.

134. Критская В.П. Экспериментально-психологические исследования нарушений речи у больных шизофренией: проблемы и методы (обзор) // Ж. невропа-тол. и психиатр.- 1980.-Т. 80.-Вып. 1. С. 119-123.

135. Кронгауз М.А. Семантика. М.: Академия. - 2001. — 351 с.

136. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика-психология— когнитивная наука // Вопросы языкознания. 1994. - №4. — С. 3447.

137. Кубрякова Е.С., В.З. Демьянков, Ю.Г. Панкрац, Л.Г. Лузина. Краткий словарь когнитивных терминов. Под общ. ред. Е.С.Кубряковой. М.: Изд-во МГУ им. М.В.Ломоносова. - 1996. - 400 с.

138. Кубрякова Е.С. О когнитивной лингвистике и семантике термина когнитивный // Вестник Воронежского государственного университета. Вып.1. — Воронеж. 2001. - С. 3-11.

139. Кубрякова Е.С. Семантика в когнитивной лингвистике (о концепте контейнера и формах его объективации в языке) // Изв. АН сер. лит-ры и языка. —1999. -т. 58.-№5-6.-С. 3-12.

140. Кубрякова Е.С. Типы языковых значений. Семантика производного слова. -М.: Наука. 1981. -200 с.

141. Кубрякова Е.С. Язык и знание. На пути получения знаний о языке: части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. — М.: ЯСК — 2004. 560 с.

142. Кузнецова Э.В. Язык в свете системного подхода. — Свердловск. 1983. -96 с.

143. Кузьмин В. П. Системный подход в современном научном познании // Вопросы философии. 1980. -№ 1. - С. 55-73.

144. Кузьмин В.П. Различные направления разработки системного подхода и их гносеологические основания // Вопросы философии. 1983. — №3. — С. 18-29.

145. Кузьмин Ю.И. Характер речевых нарушений у больных афазией // Современные проблемы физиологии и патологии голоса и речи. М. - 1979. - С. 106— 112.

146. Кулик В.Т., Сбитнев А.И., Богаенко КН., Музычук В.Г. Термины системологии // Промышленная системология. — Киев: Техника. — 1974. С.109-112.

147. Кукушкина О.В. Речевые неудачи как продукт речемыслительной деятельности. Авт. дисс. докт. фил. н. М. - 1998. - 46 с.

148. Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс. - 1977. -300 с.

149. Куперман В., Зислин И. Структура бредового текста. Сетевой pecypc:Work in progress.// http// www.rutenia.//ru/folklore/kupermanzislinl.htm.

150. Кустова Т.И.Ттпл производных значений и механизмы семантической деривации. Авт. дисс. докт. фил. н. -М. 2001. - 62 с.

151. Кустова Т.И. Типы производных значений и механизм языкового расширения. М.: Языки славянской культуры. - 2004. - 472 с.

152. Лаврентьева Н.М. Словосочетание как единица языка и речи. — Горький: Изд-во ГТПИ. 1980. - 85 с.

153. Лаптева О.А. К обсуждению теории русского литературного языка и моделированию его структуры / Облик слова. Сб. статей памяти Д.Н. Шмелева. — М.: РАН. Ин-т рус. яз. 1997. - С. 155-169.

154. Лаптева О.А. Экстралингвистика и смысл (синтаксические двусмысленности) // Язык: система и функционирование. Отв. ред. Ю.Н.Караулов. — М.: Наука. 1988. - С.145-151.

155. Лебедев М.В. Стабильность языкового значения. М.: Эдториал УРСС. -1998.- 168 с.

156. Леденев Ю.И. Трудные вопросы синтаксиса. Лекции. Ставрополь: Ставропольский ГПИ. 1984. - 62 с.

157. Леонтьев А.А., Л.Л.Рохлин, А.Б.Савицкая, Н.В.Уфимцева, A.M. Шахнаро-вич. Некоторые проблемы речевой патологии при шизофрении // Материалы IV Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. — М. — 1972.-С. 135-140.

158. Леонтьев А.А., Л.Л.Рохлин, А.Б.Савицкая, А.М.Шахнарович. Клинико-психологическое исследование разорванности речи у больных параноидальнойформой шизофрении. // Журнал невропатологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 1973. -№6.-С. 1858-1863.

159. Леонтьев А.А, Э.Л.Носенко. Некоторые психологические характеристики спонтанной речи в состоянии эмоционального напряжения // Общая и прикладная психолингвистика. М.: АН СССР. Институт языкознания. - 1973. - С. 88113.

160. Леонтьев А.А. Психологическая структура значения. //Семантическая структура слова. Психолингвистические исследования. — М.: Наука. -1971. — С.7-19.

161. Леонтьев А.А., Леонтьев Л.А. Способы представления знаний и их компьютерное моделирование // Обработка текста и когнитивные технологии. 3. -Пущино. 1999. - С. 120-123.

162. Лесников С.В. Гипретекстовый лингвистический универсум русского языка. Сетевой ресурс: http://www.ostu.ru/conf/ruslang2004/trend3/lesnikov.htm

163. Литвин Ф.А. Многозначность слова в языке и речи. — М.: Высш. шк. — 1984,- 119 с.

164. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1983. - т. № 52. - №1. - С. 3-9.

165. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. Под. ред. проф. В.П. Неро-знака. М.: Academia. - 1997. - С. 280 - 287.

166. Ломтев Т.П. Основы синтаксиса современного русского языка. — М.: Учпедгиз. — 1958. 166 с.

167. Лосев А.Ф. Языковая структура. Учебное пособие. М.: Изд-во МГПИ. -1983.-373 с.

168. Лосев А. Ф. Введение в общую теорию языковых моделей. Уч. пос. для студентов и преподавателей факультетов русск. яз. и лит-ры пед. институтов. Уч. зап. МГПИ им. В .И. Ленина, т. № 307 / Под ред. И.Василенко. М. - 1968. -296 с.

169. Лурия А.Р. Основные проблемы нейролингвистики. М.: Изд-во МГУ-1975.-253 с.

170. Лурия А.Р. Язык и сознание. М.: Изд-во МГУ. - 1979. - 319 с.

171. Лущай В.В. Члены предложения и виды синтаксической связи. — Киев: УМКВО.- 1989.-45 с.

172. Лыков А.Г., Орлова Е.Н. Виртуальное и актуальное в русской омонимии // Потенциал русского языка: Проблемы и решения / Кубанский гос. ун-т. Отв. ред. Т.Х. Каде. Краснодар: Изд-во КубГУ. - 1997. - С. 176-200.

173. Маковский М.М. Системность и асистемность в языке. Опыт исследования антиномий в лексике и семантике. Отв. ред. В.М. Солнцев. М.: Наука. Главн. ред. восточн. лит-ры. - 1980. - 210 с.

174. Маковский М.М. Лингвистическая комбинаторика. Опыт топологической стратификации языковых структур. — М. — 1988. — 232 с.

175. Маркус С. Теоретико-множественные модели языков. — М.: Наука. — 1970— 332 с.

176. Марчук М.В. Динамика лексических значений многозначного слова (лексика основного терминологического слоя). Авт. дисс. докт. фил. н. — М. 1996. — 59с.

177. Масленникова А.А. Лингвистическая интерпретация скрытых смыслов. — СПб.: Изд-во СПб. ун-та. 1999. - 264 с.

178. Маслова В.А. Введение в когнитивную лингвистику. — М.: Наука. 2006. -296с.

179. Мауро Т. де. Введение в семантику / Пер. с итал. Б.П. Нарумова. — М.: Дом интеллектуальной книги. 2000. — 234 с.

180. Мегентесов С.А. Семантический перенос в когнитивно-функциональной парадигм/Отв. ред. Д.И.Руденко. Краснодар: КубГУ. — 1993. - 90 с.

181. Медникова Э.М. Значение слова и методы его описания. — М.: Высш. шк. — 1974.-202 с.

182. Мелихов А.Н., Бернштейн Л.С., Коровин С.Я. Ситуационные соответствующие системы с нечеткой логикой. М.: Наука. Гл. ред. физ.-математ-ической литературы. - 1990. -271 с.

183. Мельников Г.П. Системология и языковые аспекты кибернетики. — М.: Советское радио. 1978. - 367 с.

184. Мелъничук А. С. Понятие системы и структуры языка в свете диалектического материализма // ВЯ 1970. - № 1.-е. 19-32.

185. Мельчук И.А. Русский язык в модели «Смысл-Текст». Москва-Вена: Школа «ЯРК», Венский славистический альманах. — 1995. — 682 с.

186. Мерзлякова А.Х. Типы семантического варьирования прилагательных поля «Восприятие» (на материале английского, русского и французского языков). — М.: Едиториал УРСС. 2003. - 352 с.

187. Метафора в языке и тексте / Отв. ред. В.Н. Телия. — М.: Наука. — 1988. — 176 с.

188. Налимов В.В. Вероятностная модель языка. О соотношении естественных и искусственных языков. Изд. 2-е, перераб и доп. М.: Наука. — 1979. - 303 с.

189. Нерознак В.П. От концепта к слову: к проблеме филологического концептуализма // Вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков. Омск. - 1998. - С. 80-85.

190. Никитин М.В. Лексическое значение в слове и в словосочетании. Владимир: Владимирский пед. ин-т. — 1974. — 221 с.

191. Никитин М.В. Лексическое значение слова. — М. 1983. - 127 с.

192. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. — М.: Высшаяшкола. 1988.- 168 с.

193. Николаев В.И., Серебрянская JI.JI. Теория систем и системотехника. Уч. пособие. JL: Сев.-зап. заоч. полит, инт-т. — 1991. — 40 с.

194. Николаева Т.М. А мы швейцару: «Отворите двери!» (в развитие идей Д.Н. Шмелева о цельности семантики лексики) // Облик слова. Сб. статей памяти Д.Н. Шмелева. М.: РАН Ин-т рус.яз. - 1997. - С. 270-277.

195. Новик И.Б. О моделировании сложных систем. — М.: Мысль. — 1965. -335 с.

196. Новиков А.Л. Метонимия в русском языке. Семантическая структура. Словообразовательный потенциал. Стилистические функции. Авт. дисс. канд. фил. н. -М.- 1996.- 19 с.

197. Новиков Л.А. Избранные труды. Том 1. Проблемы языкового значения. — М.: Изд-во РУДН. 2001. - 675 с.

198. Новиков А.И., Ярославцева Е.И. Семантические расстояния в языке и тек-сте/Отв. ред. В.Н. Телия. -М.: Наука. 1990. - 135 с.

199. Новиков Л.А. Избранные труды. Том I. Проблемы языкового значения- М.: Изд-во РУДН . 2001. - 675 с.

200. Новиков Л.А. Семантика русского языка. Уч. пос. М.: Высш. школа. — 1982.-272 с.

201. Новикова В.Ю. Абсурдные языковые субстанции в слове и предложении // Предложение и Слово. Межвузовский сборник научных трудов / Отв. ред. Э.П. Кадькалова. — Саратов: Изд-во Сарат. унив-та. 2002. — С. 490-494.

202. Новичкова В.В. Семантическая регулярность трансформаций контекстуальных значений. Авт. дисс. канд. фил. н. — М. — 1992. — 16 с.

203. Новое в зарубежной лингвистике. Когнитивный аспект языка. Вып. XXIII.- М.: Прогресс. 1988. - 320 с.

204. Новолодская Т.А. Диалектическая природа значений языковых выражений. Авт. дисс. канд. филос. н. — JI. — 1983. — 18 с.

205. Норман Б.Ю. Грамматика говорящего. С.-Петербург: Изд-во С.-Петерб. ун-та. - 1994.-228 с.

206. Общее языкознание. Внутренняя структура языка. Под ред. Б.А. Серебренникова. Гл. 1. «О понятиях языковой системы и структуры языка» (авт. Е.С. Кубрякова). М.: Наука. - 1972. - С. 8-91.

207. Орловский С.А. Проблемы принятия решений при нечеткой исходной информации / Под ред. И.П. Моисеева. — М.: Наука. Главн. ред. физ.-мат. лит-ры. 1981.-206 с.

208. Падучева Е.В. Динамические модели в семантике лексики. — М.: Языки славянск. культуры. -2006. 608 с.

209. Павилёнис Р.И. Проблема смысла: современный логико-философский анализ языка. М.: Мысль. - 1983. - 286 с.

210. Павилёнис Р.И. Язык, смысл, понимание // Язык, наука, философия: логико-методологический и семантический анализ / Отв. ред. и сост. Р.И. Павелё-нис. — Вильнюс: Ин-т философии, соц-ии и права АН Литовск. ССР. 1982. - С. 240-263.

211. Панкина М.Ф. Семантические механизмы сочетаемости лексем. Авт. дисс. канд. фил. н.-Воронеж. — 1991. — 18 с.

212. Панов М.В. О слове как единице языка // М.В.Панов. Труды по общему языкознанию и русскому языку. Т. 1. / Под ред. Е.А.Земской, С.М.Кузьминой. -М.: Языки славянской культуры. 2004а. - С. 51-87.

213. Панов М.В. Позиционная морфология русского языка. — М.: Наука — Школа «Ярк» .- 1999. 275 с.

214. Панов М.В. Позиционные мены значений у слов в зависимости от текста// Панов М.В. Труды по общему языкознанию и русскому языку. Т. 1. М.: Языки славянской культуры. - 20046. - С. 36-40.

215. Панов В.М. Современный русский язык. Фонетика. — М.: Высшая школа. — 1979.-256 с.

216. Панфилов В.З. Взаимоотношение языка и мышления. — М.: Наука. — 1971. — 230 с.

217. Пауль Г. Принципы истории языка / Пер. с нем. под ред. А.А. Холодовича. -М.: Иностранная литература. 1960. - 500 с.

218. Петрушенко Л.А. Единство системности, организованности и самодвижения: о влиянии философии на формирование понятий теории систем. — М.: Мысль. 1975.-286 с.

219. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. Изд. 7-е. М.: Учпедгиз. - 1956. — 511 с.

220. Плотников Б.А. Исследование лексического значения путем квантитативного анализа дистрибутивных свойств слова. Авт. дисс. докт. фил. н. — Минск. -1981.-34 с.

221. Полевые структуры в системе языка. Науч. ред. З.Д. Попова. — Воронеж: Изд-во Ворон, ун-та. 1989. - 196 с.

222. Пономаренко Е.В. О развитии системного подхода в лингвистике / Фил. науки. 2004. - №5. - С.24-33.

223. Попкова Л.М. Семантическая структура многозначного слова и проблема регулярной полисемии в современном русском языке. Авт. дисс. канд. фил. н. -СПб.-1993.-20 с.

224. Попова З.Д. Методические указания к курсу «Модели системы языка в современной лингвистике» для слушателей повышения квалификации. — Воронеж. 1996. - 38 с.

225. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. 3-е изд., стереотип. — Воронеж: Изд-во ИСТОКИ. 2003. - 191 с.

226. Попова З.Д, Стернин И.А. Понятие концепт в лингвистических исследованиях. Воронеж. — 1999. - 30 с.

227. Потебня А.А. Мысль и язык // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. Под. ред. проф. В.П. Нерознака. М.: Academia. - 1997.-С. 51-66.

228. Потебня А.А. Собрание трудов. Мысль и язык. СПб.: Лабиринт. — 1999. — 269 с.

229. Почепцов О.Г. Языковая ментальность: способ представления мира // ВЯ. -1990.-№6.-С. 110-122.

230. Пушкин А.С. Об обязанностях человека. Сочинение Сильвио Пеллико //Собр. соч. в 10 тт. Т.7. Л.: Наука, ЛО. - 1978. - 322-324.

231. Радзиевская Т.В. Функционально-семантические закономерности соединения слов в предложении. Авт. дисс. канд. фил. н. М. - 1981. - 26 с.

232. Распопов И.П. Методология и методика лингвистических исследований. -Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та. 1976. - 108 с.

233. Распопов И.П. Строение простого предложения в современном русском языке. -М.: Просвещение. 1970. - 189 с.

234. Растье Ф. Интерпретирующая семантика. Нижний Новгород: «Деком».— 2001.-368 с.

235. Рахилина Е. В. Когнитивная семантика: История. Персоналии. Идеи. Результаты // Ж. «Семиотика и информатика». Выпуск 36. 1998. - С. 274-323.

236. Рахилина Е.В.Когнитивный анализ предметных имен: от сочетаемости к семантике. Авт. дисс. докт. фил. н. — М. — 1999. — 27 с.

237. Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имен: семантика и сочетаемость. — М.: Русские словари. 2000а - 416 с.

238. Рахилина Е.В. О тенденциях в развитии когнитивной семантики // Известия РАН. Сер. лит. и яз. Т. 59. 20006. - С. 3-15.

239. Ревзин ИИ. Модели языка. -М.: Изд. АН СССР. 1962. - 189 с.

240. Роэ/сдественский Ю.Н. Теория риторики. — М.: Добросвет. — 1997. — 600 с.

241. Розенталъ Д.Э., Голуб И.Б., Теленкова М.А. Современный русский язык. — М.: Международные отношения. 1994. - 559 с.

242. Рудакова А.В. Когнитология и когнитивная лингвистика. 2-е изд., испр. — Воронеж: Истоки. 2004. - 80 с.

243. Садовский В.Н. Принципы системности, системный подход и общая теория систем // Системные исследования. Ежегодник. 1978. — М.: Наука. — 1978. — С.7-25.

244. Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. — М.: Языки русской культуры. — 1999. 544 с.

245. Саракаева Э. А. Глоссолалия как психолингвистический феномен. Сетевой ресурс: http://www.krotov.info/history/20/sara2003.html.

246. Сахарный JI.B. «Контекстное» и «не контекстное» в восприятии лексико-семантической стороны слова //Смысловое восприятие речевого сообщения. — М.- 1976.-С.107-114.

247. Сильницкий Г.Г. Семантическая валентность глагола и его разноуровневые характеристики в английском языке // Типология. Грамматика. Семантика. Сб. к 65-летию B.C. Храковского. Ред. Н.А. Козинцева, А.К. Оглоблин. СПб.: Наука. - 1998. - С. 246-260.

248. Скобликова Е. С. Современный русский язык. Синтаксис простого предложения. — М.: Просвещение. — 1979. — 236 с.

249. Скрелина JI.M. Систематика языка и речевой деятельности. Лекция. — Л.: ЛГПИ.- 1981.-39 с.

250. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. — М.: Academia. — 2000. — 128 с.

251. Смирницкий А.И. Лексикология английского языка. М: Изд. лит. на иностр. яз-х. — 1956. -260 с.

252. Смольянинова Е.Н. Словосочетание в теоретическом и методическом аспектах. Л.: Изд-во ЛГПИ. - 1990. - 93 с.

253. Современный русский литературный язык. Под ред. П.А. Леканта. Изд. 4-ое. М.: Высшая школа. - 1999. - 462 с.

254. Соломоник А. Язык как знаковая система. М. - 1992. - 223 с.

255. Сороко Э.М. Структурная*гармония систем. — Минск: Наука и техника-1984.-264 с.

256. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. М. - 1977. - 696 с.

257. СпивакД.Л. Язык в условиях измененных состояний сознания // ВЯ. —1983. — №5. С.43-49.

258. Спиеак Д.Л. Лингвистика измененных состояний сознания (проблемы и перспективы) // ВЯ. 1985. - №1. - С. 50-57.

259. Спиеак Д.Л. Язык при измененных состояниях сознания. — Л: Наука ЛО. -1989.-86 с.

260. СпивакД.Л. Измененные состояния сознания: Психология и лингвистика. — СПб.: «Издательский Дом Ювента». 2000. - 293 с.

261. Степанов Ю.С. Язык и метод. К современной философии языка. — М.: Языки русской культуры. 1998. - 779 с.

262. Степанова Г.В. Многозначное слово как структура// Лекции по русскому языкознанию. Калининград. — 1975. — С. 36-52.

263. Степанова Г.В. Семантика многозначного слова. Калининград: КГУ. — 1978.-50 с.

264. Степанова Г. В., Шрамм А.Н. Введение в семасиологию русского языка. Учебное пособие. — Калининград: КГУ. — 1980. — 72 с.

265. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. — Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та. — 1985. 170 с.

266. Стернин И.А. Разграничение прямого и переносного употребления слова// Семантика и системность языковых единиц. Межвузовс. сб. научн. трудов. Отв.ред. К.А.Тимофеев. Новосибирск: Изд-во НГУ. - 1985. - С. 47-56.

267. Сусов И.П. Интеграционный этап в развитии лингвистической теории и сущность вклада когнитивной лингвистики // Когнитивная лингвистика. Ч. 1. — Тамбов. 1998. - С. 16 - 21.

268. Тараненко А.Л. Языковая семантика в ее динамических аспектах (основные семантические процессы). — Киев: Наукова думка. — 1989. 254 с.

269. Телия В.Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: язык и картина мира. — М.: Наука. — 1988. -С.173 -204.

270. Теория метафоры. Сборник. Пер. с анг., фр., нем, исп., польск.яз. / Общ. ред. Н.Д. Арутюновой и М.А. Жирмунской. — М.: Прогресс. 1990. - 512 с.

271. Тер-Минасова С.Г. Словосочетание в научно-лингвистическом и дидактическом аспектах. Изд.2-е, стереотипное. — М.: Едиториал УРСС. 2004. — 144 с.

272. Тестелец Я.Г. Введение в общий синтаксис. — М: Российск. гос. гуманит. ун-т.-2001.-800 с.

273. Тимирханов В.Р. Имясловие и лингвистика корня. — М.: МАКС Пресс. — 2007.-248 с.

274. Томилова С.Д. Актуализация периферийных компонентов семантики во вторичных значениях глаголов.Авт. дисс. канд. фил. н. — Екатеринбург: Ур. гос. педуниверситет. 1998. - 20 с.

275. Трегубое А.Н. Исторические изменения в значении слова. Уфа: Изд-во «Восточный университет». — 2005. — 180 с.

276. Уёмов А.И. Системный подход и общая теория систем. М.: Мысль — 1977.-272 с.

277. Улуханов И.С. О закономерностях сочетаемости словообразовательных морфем (в сравнении с образованием форм слова) // Русский язык. Грамматические исследования / Отв. ред. Н.Ю. Шведова. М.: Наука. - 1967. - С. 166-204.

278. Улуханов И. С. Словообразовательная семантика в русском языке и принципы ее описания. М.: УРСС. - 2004. - 256 с.

279. Управление, информация, интеллект. Под ред. А.И. Берга, Б.В. Бирюкова, Е.С. Геллер, Г.Н. Поварова. М.: Мысль. - 1976. - 383 с.

280. Успенский П.Д. Tertium organum. Ключ к загадкам мира / Ред. Бреславец А.И. СПб.: Андреев и сыновья. - 1992. - 242 с.

281. Утургаури Н.Ю. Семантическое согласование компонентов в именных комплексах. Авт. дисс. канд. фил. н. — М. — 1989. 25 с.

282. Уфилщева А.А. Лексическое значение. Принципы семиологического описания лексики / Отв. ред Степанов Ю.С. М.: Наука. — 1986. — 239 с.

283. Уфимцева А.А. Опыт изучения лексики как системы (на материале английского языка). Изд. 2-е, испр. М.: Едиториал УРСС. - 2004. - 288 с.

284. Фефилов А.И. Морфотемный анализ единиц языка и речи. Методологические проблемы лингвистического анализа. — Ульяновск: УлГУ. 1997. — 246 с.

285. Хабаров И.А. Философские проблемы семиотики. М.: Высшая школа. —1978.- 159 с.

286. Хамидуллина A.M. Словообразовательная семантика отглагольных имен в современном русском языке. Уфа: Изд-во БашГУ. - 1989. - 51 с.

287. Харитончик З.А. Лексикология английского языка. — Минск: Высшая школа. 1992. - 229 с.

288. Харченко В.К. Функции метафоры. Изд.2. М.: Изд-во УРСС. - 2007. -96 с.

289. Хомский Н. Несколько методологических замечаний о порождающей грамматике // ВЯ. 1962. - № 4. - С. 110-122.

290. Худяков А.А. Семиозис простого предложения: Монография. Архангельск: Поморский государственный университет. — 2000. - 272 с.

291. Чейф У. Значение и структура языка. Перевод с англ. М.: Прогресс. -1975.-432 с.

292. Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности / Инт языкознания. Отв. ред. В.Н. Телия. М.: Наука. — 1991. - 214 с.

293. Чеснокова Л.Д. Проблема членов предложения в теоретическом и методическом аспектах. Уч. пос. по спецкурсу. — Таганрог: Изд-во ТГПИ. — 1991. — 213 с.

294. Чеснокова Л.Д. Синкретизм в сфере членов предложения // Филологические науки. 1988. - № 4 - С.41-47.

295. Шмелев АД: Русская языковая модель мира // Русский язык и внеязыковая действительность. — М.: Языки славянской культуры. — 2002. — С. 295-462.

296. Шмелев Д.Н. Синтаксическая членимость высказывания в современном русском языке.-Mi: Наука. 1976: - 150 с.309:- Шмелев Д.Н: Современный русский; язык. Лексика. — Ml: Просвещение. — 1977. — 335 с. '

297. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. — М. — 1964.;: 2-е изд. М.: Едиториал УРСС.-2003. 244 с. ;.

298. Щрамм А.Н. Проблема многозначности слова // Лекции по русскому языкознанию.-Калининград.-1975. С. ,17-36. ; •

299. Щур Г. С.Теории поля в лингвистике. Изд.2. М. - 2007. - 264 с.

300. Эко У. Роль читателя. Исследования по семантике текста / Перев. с анг. и итальян. С.Д. Серебряного. — СПб.: Symposium. — М.: рггу. — 2005. — 502 с.

301. Юдина Н.В. Когнитивный диссонанс или соответствие? («когниофразеоло-гизм» как маркер языковой личности) // Языки и транснациональные проблемы. Т И.М. Тамбов. - 2004. - С. 185-190.

302. Юлдашева Г. Ф. Соотношение морфемной и семантической структур русских слов с приставкой по- // Авт. дисс. канд. фил. н. — М.: Изд-во МГУ. — 1982.-23 с.

303. Якобсон Р., М. Холле. Фонология и ее отношения к фонетике // «Новое в лингвистике», вып. 2. М. - 1962. — С. 231—278 с.

304. Яковец Ю.В. Циклы. Кризисы. Прогнозы. М.: Наука. - 1999. - 448 с.

305. Allan, Keith. Linguistic meaning. London; New York: Routhendge&Kegan Paul. -1986.-348 c. Allan K. Linguistic Meaning. Vol.1. - London: Routledge and Ke-gan Paul. - 1986.-452 p.

306. Allen J.F. 1983 ARGOT: A system overview //N. Cercone ed. Computational linguistics. O. etc.: Pergamon. 1983. - P. 97-109.

307. Bever T.G. 1970. The cognitive basis for linguistic structures // J. Hayes ed. Cognition and the development of language. N.Y.: Wiley. 1970. - P. 277-360.

308. Blakar R.M. Language as a Means of Social Power: Theoretical-Empirical Explorations of Language and Language Use as Embedded in a Social Matrix // Pragma-linguistics: Theory and Practice. J.L.Mey (Ed.). The Hague: Mouton. — 1979. — P.131—169.

309. Block P.K. Social Structure and Language Structure I I Readings in the Sociology of Language. J.A.Fishman (Ed.). The Hague: Mouton. 1968. - P. 212-222.

310. Brown P., Levinson S. Politeness: Some Universals in Language Usage. — Cambridge: Cambridge Univ.Press. 1987. - 345 p.

311. Condon J. Semantics and Communication. -New York: Macmillan. — 1966. -115 p.

312. Cruse D.A. Lexical Semantics. Cambridge: Cambridge Univ.Press. - 1986. -310p.

313. Dahlgren K. Naive Semantics for Natural Language Understanding. Boston: Kluwer. - 1988. — 258 p.

314. Eco U. A Theory of Semiotics. Bloomington: Indiana Univ.Press. - 1976. -354 p.

315. Fillmore C.J. 1984 Lexical semantics and text semantics // J.E. Copeland ed. New directions in linguistics and semiotics. A.: Benjamins. - 1984. — P. 123-147.

316. Gumperz J.J., Tannen D. 1979 Individual and social differences in language use // С.J. Fillmore, D.W.S. Kampler eds. Individual differences in language ability and language behaviour. L.; N.Y.: Acad. Press. 1979. - P. 303-326.

317. Hardy C. Networks of meaning: A bridge between mind and matter. Westport, Connecticut$ London; Praeger. — 1998.

318. Kacala Jan. Doplnoc v slovenscine. — Bratislava. 1971.— 178 p.

319. Lyons J. Semantics. In 2 vol. Cambridge: Cambridge Univ.Press. - 1981. -897 p.

320. Pecheux M. Language, Semantics, Ideology. — London: Macmillan. — 1982. — 244 p.

321. Persson G. Meanings, Models and Metaphors: a Study in Lexical Semantics in English. Stockholm: Almquist and Wiksell. - 1990.-205 p.

322. Rooy, Robert van. Attitudes and Chaning: Abh. Stuttgart etc.:Univ Stuttgart-1997.-248 p.

323. Saugstad P. Language: A Theory of its Structure and Use. Oslo: Solum. -1989.- 156 p.1. Грамматики

324. Арно А., Лансло К. Всеобщая рациональная грамматика (Грамматика Пор-Рояля). Л.: Изд-во ЛГУ. - 1991. (ГПР-91). - 126 с.

325. Бондарко А.В. Функциональная грамматика. — Л. 1984. (ФГ- 84). - 136 с.

326. Грамматика русского языка. В 2-х т. М: Изд-во АН СССР, 1960. (Г-60)

327. Грамматика современного русского литературного языка. — М.: «Наука». — 1970. (Г-70). 767 с.

328. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М.: МГУ. - 1998. (КГ-98). - 528 с.

329. Караулов Ю.Н. Ассоциативная грамматика русского языка. — М.: Русский язык. 1993. (АГ-93). - 331 с.

330. Русская грамматика. В 2-х т. М.: «Наука». - 1980.(Г-80).

331. Русская грамматика. В 2-х т. — Praha: Academia. — 1979. (Г-79).1. Словари

332. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. Изд. 2-ое, стереотипн. М.: Советская энциклопедия. - 1969. - 608 с.

333. Большой толковый словарь русского языка // Гл. ред. Кузнецов С.А. -СПб: Норинт. 2002. - 1536 с.

334. Большой энциклопедический словарь. Гл. ред. А.П. Горкин. — М.: Большая российская энциклопедия. — 1997. —416 с.

335. Васильев JI.M. Системный семантический словарь русского языка. Предикативная лексика. Том 1. Уфа: Гилем. - 2005. - 446 с.

336. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1-4. — М.: Русский язык. 1978-1980.

337. Зализняк А.А. Грамматический словарь русского языка: Словоизменение. -М.: Русский язык. 1980. - 800 с.

338. Золотова Г.А. Синтаксический словарь. Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса. -М.: Наука. 1988. - 440 с.

339. Караулов Ю.Н. Русский ассоциативный словарь. — М.: Русский язык. -1993.-787 с.

340. Касаткин Л.Л., Клобуков Е.В., Лекант П.А. Краткий справочник по современному русскому языку. — М.: Высш. шк. 1991. - 383 с.

341. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. М.: Наука. - 1975. -720 с.

342. Лингвистический энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. 1990. - 686 с.

343. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Втор. вып. Под общей ред. Ак. Ю.Д. Апресяна. М.: Школа «ЯРК». - 2000. - 488 с.

344. Ожегов С.И. Словарь русского языка. — М.: Русский язык. — 1981.-816 с.

345. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь современного русского языка. — М.: Из-во РАН Ин-т русск. языка им. В.В. Виноградова. — 2001. — 944 с.

346. Руднев В.П. Словарь безумия. М.: Независимая фирма «Класс». - 2005. -400с.

347. Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ф.П.Филин. — М.: Советская энциклопедия. 1979. - 432 с.

348. Саяхова Л.Г., Хасанова Д.М., Морковкин В.В. Тематический словарь русского языка. Под ред. В.В. Морковкина. — М.: Русский язык. — 2000. — 560 с.

349. Семантические модели русских глагольных предложений. Экспериментальный синтаксический словарь. Под общ. ред. Л.Г. Бабенко. — М.: Флинта: Наука. 2002. - 464 с.

350. Словарь ассоциативных норм русского языка. Под ред. А.А. Леонтьева. -М.: МГУ, 1977.- 192 с.

351. Словарь русских говоров Башкирии (А-И). Под ред. проф. З.П. Здобновой. Уфа: Гилем. - 1997. - 82 с.

352. Словарь русского языка. В 4-х томах. — М.: Русский язык. — 1981.

353. Словарь синонимов. Справочное пособие. Под ред. Евгеньевой А.П. — Л.: Наука, ЛО.- 1975.-648 с.

354. Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры. М: Акад. проект. -2001.-989 с.

355. Тихонов А.Н. Морфемно-орфографический словарь. М.: Школа-Пресс. — 1996.-704 с.

356. Тихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка: в двух томах. М.: Русский язык. - 1985.

357. Толковый словарь современного русского языка. Языковые изменения конца XX столетия // Под ред. Г.Н. Скляревской. М.: Астрель. - 2001. - 944 с.

358. Федоров А.А. Введение в теорию и историю культуры. Словарь. Уфа: Ги-лем.-2003.-320 с.