автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Представление о мире и государстве в Китае в III-VI вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Представление о мире и государстве в Китае в III-VI вв."

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ

На правах рукописи

ИСАЕВА Марина Валентиновна

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О МИРЕ И ГОСУДАРСТВЕ В КИТАЕ В Ш-У1 ВВ. /ПО ДАННЫМ "НОРМАТИВНЫХ ИСТО РИО ПИСАНИЙ"/

Специальность: 07.00.03 - Всеобщая история /Средние века/

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва 1992

Дюоертация выполнена в Институте востоковедения РАН.

Научный руководитель - докт. йот. наук

БОШЦАШН А,А.

Официальные оппоненты: доктор исторических наук

КРОЛЬ Ю.Л.

доктор исторических наук МАЛЯВИН В.В.

Ведущая организация - Институт стран Азии и Африки при МГ

Защита состоится 1992 г. на заседании

Специализированного совета по историческим наукам /Д.003.01.01/ Института востоковедения РАН. /103777, Москва, ул. Рождественка, 12/.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Институте востоковедения РАН. '

Автореферат разослан "/¿Г™ ¿££¿^3*^1992 г.

Ученый секретарь Специализированного

совета, кандидат исторических наук п . а Володин А.Г.

Институт востоковедения РАН, 1992 г.

Актуальность теш. Работа мыслилась как попытка реконструкции китайской "картины мира", прендс всего представлен^ о мире-социуме /"поднебесной"/, в том виде, d каком они получили воплощение в языке списания традиционной историографии Ш-У1 вв. Эта проблематика открывает выход как к пониманию центральной парадигш письменной культура Китая, так. и к рассмотрению конкретных вопросов культурологического плана: проблем саморефлексии культурн,. восприятия данной культурой отличных от нее культур и формирования в её недрах концепции происхождения иных центров цивилизации. Использованный в работе материал имеет отношение к изучению внешнеполитической истории Китая, китайской системы внешних связей. Определенным стимулом для выбора теш диссертации послужила дискуссия, возникшая в 60-е годы именно в данной области отечественного китаеведения. Б центре дискуссии находился вопрос, впервые поставленный еще в 60-е годы Ян Ляньшзнсм: являлась ли теория "синоцентризма" /"моно- ., центризма"/ единственной в восприятии китайцами мира или допускалась альтернативная концепция "равных государств1'. Исследователи, принявшие участие в полемике, опирались на неизученные ранее источники, свидетельствующие о том, что Китай в периоды ослабления его могущества заключал с соседями договора, свидетельствующие о фактическом равенстве сторон или даже о подчиненном статусе Китая. Интерпретировались эти факты по-разному. Одни исследователи /М.В.Крюков/ склонялись к toi,г/, что в эти периоды в официальных кругах Китая, были распространены две подели межгосударственных отношений: традиционная "синоцент-ристская", утверждавшая верховную власть китайского императора над всем миром - социумом, и равноценная ей модель, исходившая из законности такого положения, когда Китай был лишь одним иа равных, сопоставимых по своему статусу государств. Другие исследователи /А.С.Мартынов/ настаивали на том, что в Китае вплоть до начала XX века господствовала "синоцентристская" кон-

I

цепция, несмотря ка то, что политическая реальность порой резко расходилась с ее требованиями, Еще одна точка зрения /С.Н. Гончарова/, имеющая, как нам кажется, наибольшую обьяснитель-цую силу, сводилась к тому, что о наличии двух традиций в подхода китайцев к внешнему миру можно говорить лишь в сфере д*«гп-ломатии, в теории же была распространена лишь концептуальная схема, постулировавшая уникальность статуса китайского императора. Несмотря на свою плодотворность дискуссия, как нам представляется, осталась незавершенна. Но ход ее отчетливо высветил ключевую для обсуждавшейся теш проблему,.на которой диссертант и сосредоточил свое внимание, .

Цели и задачи исследования. С общей методологической проблемой соотношения трех уровней /I- китайской теории внешних связей, являющейся частью целого комплекса представлений о мире, П. ее функционирования в виде дипломатического ритуала, Ш. исторической действительности /А.А.Бокщанин//свнзана постановка ряда вопросов. I/ Как представители китайской традиции рассматривали соотношение этих трех уровней? 2/ Почему теорш могла оставаться неизменной в периоды, когда ее постулаты приходили е совершенно очевидное дет современного исследователя противоречие с фантами действительности? 3/ Действительно ли была теория, сформировавшаяся в определенную зпоху, неспособной на своем уровне осмыслить, объяснить и вписать в устоявшуюся "картину мира" те изменения, которые наблюдались в реальной действительности в качественно иной исторический период? 4/ В чем заключался набор приемов, достаточных для разрешения отого противоречия? Б/ Что представлял собой сам процесс нивелировки расхождения менду традиционной теорией и несоответствующей ей новой действительность»? Рассмотрение этих вопросов применительно к определенной исторической эпохе путем анализа материалов источников и составило главную задачу диссертации. Ответы на эти вопроси не могли быть получены с помощью обычного подхода - извлечения из текстов источников исторических данных, которые, несут, с точки зрения современного исследователя, информацию о внешнеполитической истории Китая или о восприятии мира китайцами. Поэтому мы выбрали принципиально иной, "имманентный" подход; постарались посмотреть на проблему_как бы "изнутри", с точки зрения официальной историографической традиции, зародившейся в рамках письменной культуры скрибов -

ши //• Там ш искали критерии выделения трех уровней: теории, ее функционирования и действительности.

В качестве основного источника мы использовали те "историо-писания" китайских династий, которые маркированы традицией как относящиеся к разряду "чазн ши" /"нормативные историоппсания"/. Данный термин указывает, что материал в этих текстах отраяен в соответствии с официальной описательной нормой времени их создания. Помимо отмеченных исследователям! признаков, характеризующих тексты жанра "чкзп ши", необходимо выделять еще один: способы фиксации данных, которыми пользовались их авторы и которые составляют нечто цельное, что каяно обозначить как "язык ога1са:шя". Под этим подразумеваются способы восприятия, систематизации, интерпретации и кодирования сведений*. В языке описания сконцентрирован историографический аппарат в целом, выявлению и анализу которого посвящена работа. Выбор языка описания в качестве объекта исследования объясняется тем, что он выступает как посредствующее звено по отношению к понятиям "теории" п "действительность". С одной стороны, он является одним из способов применения теории, а с другой, используется для описания действительности.

Цель исследования состояла не в простой реконструкции китайских представлений о шре-социуме по тем временшл! срезам, которое отражены в избрашйк для анализа "нормативных историо-писаниях", а в выявлении специфики функционирования нормативного языка историоппсания, в котором получила воплощение определенная "картина мира". Нас интересовала проблема взаимодействия исторической действительности эпохи ¡1!-1У вв. и языка, сдояивше-гося ранее и воплотившего в себе иную реальность. Системное исследование текстов "нормативных исторкописаний", в том числе их структурный анализ, основанный на'параллельном рассмотрении планов выражения и содержания, составляет основную кату работы. Перенос фокуса исследования из сферн изучения внешнеполитической истории Китая в плоскость изучения традиционной китайской

х Данный подход был в значительной степени подсказан диссертанту знакомством с работами Д.'Й.Деопика и особенно Л. 1.1, Кара -петьянца, посвященными анализу древнекитайских "историографических" текстов, прежде всего "Чуньцю".

историографической науки, оставившей описания этой истории, изменил и формулировку проблемы. рассматриваем не соотношение китайской теории внешних связей, ее функционирования в виде дипломатического ритуала и политической действительности, а соотношение китайской теории познания, ее реализации в виде "нормативного историописания" и отображаемой действительности. Это выдвигает на перзый план задачу применения кошлексной методики, Исследование приобретает синтетический характер: ломимо обычных приемов исторической науки привлекаются материалы и приемы других дисциплин: лингвистики, текстология, философии, истории науки. Следование единой методологической ориентации позволяет при этом достаточно органично сочетать достижения различных областей знания.

Методологической основой диссертации послужило одно из ключевых положений современной семиотики и структурологии: опыт, полученный яри осмыслении реальной действительности, находит • отраяеше в языке в виде определенной "картины мира" /способа восприятия мира/, свойственной всем носителям языка. Это положение, восходящее к лингво-культурологической концепции В.Гумбольдта о "внутренней форме" языка, представлено в виде понятия "значимости" ф. де Соссюра, в теории "лингвистической относительности" З.Сепира - Б.Уорфа, .в идеях американской этнолингвистики и во многих концепциях современной гуманитарной науки /Ю.Д.Апресян/. Зто положение прилокимо к изучению не только естественных языков, но и вторичных моделирующих систем, поскольку последние формируются по образцу доминирущего в культуре кода, каковым является естественный язык /Ю.М.Лотман/. Данный подход, на наш'взгляд, особенно плодотворен для изучения такогс явления как нормативный язык описания традиционной китайской историографии, в наиболее завершенном виде представленный в текстах ланра "чжэн ш". Историография сформировалась в недрах интеллектуальной культуры, которая была ориентирована на дости жение максимальной адекватности плана выражения плану содержания, имеющей глубинные параллели с идеей "внутренней форш" языка.

Научная новизна диссертации заключается в том, что примене шй подход с точки зрения специфики китайской традиционной историографии дает возможность представить одну из традиционных тем синологии - систему внешних связей Китая в новом ракурсе и

позволяет решить ряд ключевых для данного этапа ее исследования вопросов. Кроме того, избранный отрезок времени ранее не рассмотризался в свете избранной тематики. Предлагается посмотреть на эпоху Ы-У1 веков, один из наиболее "ненормативных1периодов китайской истории, через призму синхронной ей нормативной историографии, или, наоборот, проследить те -процессы, которою происходили в историографии в результате взаимодействия с лрин-. ципиалыю новой исторической реальностью того времени.

Практическая значимость работа. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в обобщающих работах по истории китайской культура и идеологии, для описания системы внешних связей Китая, для решения проблем истории китайской традиционной науки, в частности,раннесредневековой историографии. Результаты проведенного структурного анализа текстов могут1 быть полезны при разработке общих критер!ев выявления жанровой принадлежности древнекитайских текстов. Примененный в диссертации системный подход мохсет быть такяе использован в работах по ис-точшковедению, поскольку он демонстрирует возможности расширения источниковедческой базы исторических и культурологических исследований.

Предварительное обсуждение диссертации состоялось на заседании сектора дровней и средневековой истории отдела Китая Института востоковедения РАН. Отдельные полодешя диссертации излагались и обсуждались на ХУ, ХУЛ, ХУШ конференциях "Общество и государство в Китае" /Москва, 1984, 1986, 1987/ и международной конференции "Лингвистическая реконструкция и древнейшая история Востока" /Москва, 1988/. По теме исследования опубликовано восемь научных- работ.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введен«!, трех глав, заключения, списка источников и литературы /сто пятьдесят одно название/, приложения, в которое вошли переведи отдельных текстов, а такке таблицы и рисунки.

СОДЕЕКАНИЕ РАБОТЫ

Во введентт дается краткий обзор современной историографии вопроса, обосновывается выбор теш, характеризуются источники, формулируются цели и задачи исследования, его методологическая основа.

Выбор периода 1П-У1 вв. определялся тем, что этот период ка-

чесгвенно отличался от эпохи Цинь - Хань, когда сложился жанр "нормативное историописание". Т.о. использованный в текстах этого канра язык описания, отображающий интересукщий нас период истории, представляет поле соприкосновения двух действитель-ностей. При описании фактов одной из них он окончательно сформировался . а при фиксации второй - использовался как готовая независимая система. Появление отдельных элементов данного языка описания исследователи констатируют уже в доханьских текстах /Дк.Кэннеди, Д.В.Деошк, А.М.1Сарапетьянц, Ю.Л.Кроль/. Пол-шй ке набор соответствующих средств описания как особый аппарат историографии представлен, на наш взгляд, в "нормативных историописаниях" начиная с Хань, которые были в этом плане образцовыми текстами /это не исключает его обнаружения в текстах других жанров/.

Создание империи Цинь знаменовало собой глобальную смену эпох в китайской культуре, подготовленную предшествующим развитием. Для рассматриваемой проблематики представляются наибо-. лее существенными два момента, касающиеся этого события. Во-первых, это становление централизованной империи, которое явилось в определенном смысле долгожданной реализацией древней утопии: единого центра - универсального государства, охватывающего своей упорядочивающей деятельностью весь мир-социум /поднебесную/. Реформы 1дань Ши-хуана по унификации систем пер и весов, письменносга и др. - были направлены на выравнивание кардинальных сфер жизни общества в рамках всей империи в соответствии с единой системой норм-эталонов.

Второй момент связан с процессами, происходившими в сфере мышления. В период, предшествугаций эпохе Цинь - Хань, в развитии китайской теории познания определенно стала преобладать тенденция формирования теории логико-понятийного типа. Это сопровождалось заменой оптической системы /характеризуется набором зрительных знаков-образов/, фyнкциoниpoвaвшe¿l как доминантная семиотическая система в письменной культуре и выполнявшей роль системы универсальной коммуникации и главного инструмента познания, акустической системой /характеризуется набором звуковых знаков-символов/, используемой в той же функции. Эта смена проявилась в переходе китайской письменности от этапа чистой идеографии, оперп^илцей зрительными знаками, непосредственно не связанными с устным языком, к этапу иероглифики,

■ знаки которой - "хань цзы" - представляют собой единство смысла, изображения и звучания /А.М.Карапетьякца/. Уняфгжацшг письма , произведенная при Цинь Ши-хуане, постфакту!.! официально закрепила как норму-эталон то, что уяе фактически имело место в действительности, в сфере развития мышления. "Перекодировка мира" /подстановка на место прежних знаков новых/, начало которой было положено в "Люй-ши чуньцю", своеобразном манифесте утверкдаемой идеологии /Г.А.Ткачешсо/, представляла со-

бой да что иное, как осмысление и идеологическое обоснование этой новой интеллектуальной- ориентации. "Перекодировка" была продолжена авторами ранних "нормативных историописашй", начиная с Бань Гу. Эго получило отражение, з частности, в подразделе "Хань шу" "Люйли чни" /"Записи о нор.юх-эталонах лей и календаре ли"/.

Специфика функционирования указанного языка описания .четко проявилась в послеханьское время - спэху необычную, слоящую и "ненормативную". В это время имели место политическая децентрализация, образоза/гле на исконных китайских территориях иноэт-нических государств, миграция китайского населения на юг, широкое распространение иноземной мировоззренческой системы - буддизма, непосредственное знакомство с другими цивилизациями. Оно явилось первым серьезга.ш испытанием идеологической системы, сформировавшейся в цинь-ханьскую эпоху и породившей феномен "чкэн ши". Исследуемые памятники /"Сань го чжи", "Хоу Хань шу", "Сун шу", "Нань Ци шу", "Взй шу", "Дзинь шу"/ отражают отрезок китайской истории с ?20 по 556 год /исключение составляет "Хоу Хань шу"/. Период, в который 01м были написаны, в целом не выходит за рамки Ш-УТ вв. /ис!шл;тп<е - "Цзинь шу", созданная в середине УП в./. Их анализ позволяет увидеть ситуацию в "китайском мире" Ш-У1 вв. как бы "изнутри", с точки зрения современников указанной эпохи. В "Хоу Хань шу" же представителем эпохи раздробленности описан качественно иной период, время правления централизованной империи Хань. В "Цзинь шу", наоборот, отражены взгляды историографов, живших во время правления централизованной империи Тан, на один из периодов эпохи раздробленности.

Поскольку я„ык описания связан с системой более высокого уровня - общей теорией познания Л*.Гране, Д.Еоддэ, Дх.Нидзм, В.Л.Кроль, В.С.Спирин, А.М.Карапетьлнц, А.И.Кобзев, Ч.Хансен,-

А.А.Крушшский/ и выступает как одна из возможных реализаций этой систем в качестве методологии историописания, важно обнаружить в самом тексте, "нормативного историописания" какие-то формальные критерии различения трех взаимосвязанных компонен- • тов: теории, ее функционирования в виде языка описания и фактов описываемой действительности. Макроструктур! текста "нормативного иеториописания" действительно позволяет говорить о таком разграничении. Благодаря этому оказалось возможным изучать проблему соотношения и взаимодействия трех компонентов, оставаясь в рамках, не .-только одной и той ке традиции, одного и того ке времени, но и в пределах текста одного памятника, что несомненно повышает степень достоверности полученных результатов. Общая теория познания в наиболее систематичном виде отражена в разделе "чет" /"Записи"/ "нормативных историописаний" /

Г.Виленетайн, В.Зберхард, Н.Сивин, Е.П.Синицын, Р.В.Вяткин, Л.А.Бокщанин, Лин Кюньи/. В этом плане особого внимания заслуживает подраздел "Записи о нормах-эталонах люй и календаре ли", в котором зта теория представлена в концентрированном и упорядоченном виде. Функционирование ке ее в качестве языка описания мокко изучать как по отдельным подразделам "Записей", так и по текстам раздела "Ле чжуань". Фактический материал, связанный с видением китайцами внешнего мира и с информацией об их контактах с этим миром, помещен в последних по порядку расположения цзюанях раздела "Ле чжуань", образугаих особый подраздел, условно обозначенный наш как "Периферийные государства". Тексты этого подраздела всех вышеперечисленных "нормативных историописаний" стали основным источником исследования.

• В первой главе "Подраздел "Периферийные государства" в ранних "нормативных историописаниях" как модель поднебесной" по единой схеме анализируются тексты подраздела "Периферийные государства" каждого "нормативного историописания" в отдельности, в порядке создания-последних. Для выявления естественных временных границ формирования' традиции написания данного подраздела наряду с указанными памятниками вкратце рассматриваются более ранние тексты этого я:е жанра - "1Ли цзи" и "Хань шу" /в сопоставлении с "Сань го таи'-'/ и более поздний - "Суй шу" /в сопоставлении с "Цзииь шу"/.

Хотл этот подраздел в "Ле чжуань" эксплицитно не выделен, он несомненно представляет собой единое образование, характе-

ризующееся следущими признаками: I/ помещением а конце раздела "Ле чясуань"; 2/ расположением цзюаней /или чзкуаней/, его составляющих, единым, блоком; 3/ маркировкой соответствующими обозначениями /сторона света, название территории, народа или государства/, представленными в заглавиях текстов; 4/ единой структурой, свидетельствующей об особой организации материала в рашсах данного подраздела; 5/ обязательностью пространственного принципа организации материала; 6/ наличием в ряде случаев вступления или концовки ко всему подразделу.

Принципы отбора базовых текстов для исследования не совпа- • дали с теми, которыми руководствовался Цзянь Боцзань с соавторами при составлении антологии "Собрание материалов по истории народностей" /1958-1859/. Основная задача Цзянь Боцзаня состояла в сведении воедино материалов по истории некитайских народов /прежде всего Китая/. Из-за этого "внешнего" по отношению к данновременной историографической традиции критерия были исключены тексты о китайских династиях, входившие в попраздел "Периферийные государства" "Вэй шу" /цз. 96-98, цз. 101-103/.

В процессе реконструкции китайской "картины мира" по вре-ненгам срезам, отраженным в "исторнописатшх" были выявлены три ее параметра: общая схема строения мира; позиции, отведенные в ней инородцам /или другим государствам/; позиция в ней того государства /династии/, описании которого посвящено данное "нормативное историописание" в целом. Определенную трудность задачи реконструкции составляла необходимость представления динамического процесса, каким является историческое сочинение как статической картины. При поиске оптимальных критериев для получения данных за основу были взяты способы описания информации /язык описания/, которые реализованы в текстах избранного для анализа подраздела. Изучение памятников в таком направлении обеспечило единообразие в представлении материала, необходимое для сравнительного исследования источников. При этом мы исходили из того, что обнаружение существенных искажений или изменений способов описания определенно свидетельствует как о трансформации представлений китайцев о мире, так и о направлении'подобного рода трансформации. Шли исследованы прежде всего те способы описания, которые предполагали две операции со стороны авторов текстов: распределение материала о периферийных территориях внутри подраздела, т.е. организация

структуру подраздела, моделирующей устройство шра-социума,и оформление сообщений, содержащих информацию о контактах между государствами.

Позиция того или иного государства в китайской "картине мира" фиксировалась'помещением текста о-нем в ту или иную часть подраздела, соответствующую определенной стороне света, и указанием на характер его отношений с государством /династией/, описываемым в данном "историописашш". Эти отношения заключаются в контактах различного вида: обмен посольствами, подарками; посланиями,- вахо&ттество, оформление инвеституры, брачные отношения, договоры о шре и другие более редкие формы контактов. Набор видов контактов и распределение в них ролей завися-ли как от интенсивности контактов, так и-от реального политического веса сторон в данном регионе /степени фактической зависимости одной стороны от другой/. В работе исследовалось лишь то, каким образом в анализируемых текстах оформлены сообщения об этих контактах. Сообщения, оформленные определенным образом, вслед за Д.В.Деопиком названы в работе "высказываниями" и приняты за единицу информации. Набор "высказываний", частота их встречаемости и степень формализации являются Баянами показателями статуса /позиции/ того или иного государства. Определение лее положения в "картине мира" того государства, описанию которого посвящен памятник в~ целом, строится на основании результатов анализа совокупности всех указанных способов описания. Помимо этой неявной информации, требующей специального подхода, в подразделах имеются и эксплицитные данные по теме исследования. Во-первых, это термины или сочетания терминов, обозначающие либо статус, отдельных государств, например, "западный вассал" / й& % '/, "срединное государство" / ^ Ш /, либо строение всей модели мира, например, ^двенадцать областей" / /. Во-вторых, ото тексты вступлений и концовок к

подразделу, которые излагают информацию, касающуюся всего подраздела или значительной его части. Во втеуплениях и концовках историографы в явном виде формулируют свои мировоззренческие концепции. Иногда подобного рода обобщения вкраплены в основной текст подраздела. В идеальном случае наличия всех яв^íыx и неявных указаний возможно получить соверленно достоверную "кар-тииу мира" данного "нормативного исторкописания". Однако боль-пинство памятников содержит только часть эксплицитных или им- '

плицитных данных. Тем не менее "картина мира" с той или иной степенью достоверности реконструируется для всех случаев, поскольку структура и текста подраздела, и отдельных "высказываний" является обязательными составляющими языка описания, и. "недостающие звенья" восстанавливаются достаточно однозначно. Зти способы описания являются наиболее массовым и типичным материалом, на котором в первую очередь монет основываться анализ. Реконструкция пространственной организации подраздела каждого "нормативного историописания" представлена в виде таблиц и рисунков в конце работы. В тех случаях, когда конкретный материал "высказываний" о контактах составляет большой массив, он вынесен в "Приложение" к основной части диссертации. Там же дан перевод текста вступлений и концовок к подразделу.

Проведенный анализ вскрыл общую тенденцию, которая на первый взгляд кажется парадоксальной. В "Хоу Хань шу", наиболее ранней из созданных в "эпоху смуты" /Ш-У1 вв./ "историопи-санпй", можно наблюдать отличную от преды,цущих по времени создания памятников /"Ши цзи", "Хань шу", "Сань го чжп'7 направленность подраздела "Периферийные государства". Организация материала в нем нацелена на моделирование моноцентрической "картины мира" по схеме: "четыре стороны света" с точкой отсчета в центре, представленном тем государством, описанию которого посвящен памятник в целом, т.е. срединным государством. "Хоу Хань шу", вероятно, воспринималась последующими историографами в этом плане как образец, и во всех более поздних "ис-ториогаканиях" данный подраздел тлеет такой же, как в этом памятнике, вид. Вероятно, ото било одно из важных идеологических средств обоснования историографами "срединного" статуса того или иного государства в поднебесной. Для "нормативных" с точки зрения традиционной историографии эпох, каковыми были эпохи Цинь, Хань и Западная Цзинь проблема обоснования срединного статуса как таковая не стояла. Неслучайно, что подраздел "Периферийные государства" в "Ши цзи", "Хань шу" и, отчасти, з "Сань го чки", т.е. в текстах, созданных в опохи господства централизованных империй, имел другую ориентацию. Он должен был, видимо, отражать основные направления внешнеполитической деятельности китайских императоров, заключавшейся в экспансии, постепенной экономической, политической и культурной ассиниля-

ции окружающего пространства. Проблема обоснования срединного статуса приобрела особую актуальность именно в Ш-У1 вв. - период политической и не только политической децентрализации. Задача создателей "нормативных историописаний" этого времени состояла в обосновании претензий правителя одного из государств, существовавших параллельно на территориях, некогда являвшихся землями единой китайской империи, на статус императора - правителя срединного государства.

Во второй главе ""Ненормативные" сведения о внешних пределах поднебесной- и нормативный язык описания" исследуются тексты, представляющие в рамках подраздела "Периферийные государства" структурную единицу самого низкого уровня. Каждый из них -это самостоятельный законченцый текст, в котором приводится разнообразные сведения об определенном государстве. Для анализа мы выбрали описания государств, расположенных на наиболее отдаленной от срединного государства окраине поднебесной. Ста- ' туе этих государств в мировой иерархии, с точки зрения формальных критериев - места их описания в общей структуре подраздела "Периферийные государства", а также наличия соответствующего "высказывания" об их контактах с срединным государством - самый низкий. Это вступает в очевидное противоречие с высокой оценкой, которую дают им историографы в содержательном плане. При этом на уровне микроструктуры текста - организации материала внутри самого описания - порой наблюдается полное соответствие стой высокой оценке: текст строится по той же схеме, что и описание срединного государства или даже всей поднебесной. Зги данные говорят о том, что историографы отводили этим государствам совершенно необычное место в мировой иерархии. Очевидное расхождение между моноцентрическим видением мира авторов описаний /о 'последнем свидетельствуют результаты исследования, изложенные в I гл./ и идейной направленностью самих описаний, а таюке связанное с этим расхождение между отдельными сторонами плана выражения и плана содержания текстов описаний весьма симптоматичны для историографии.эпохи Ш-У1 вв.

Исходя из специфики анализируемого материала данная глава разделена на.две части. В первой исследуется то, как на протяжении ряда 'Памятников формируется традиция описания двух государств западной и восточной периферии поднебесной, которые рассматривались авторами текстов как иные центри культуры /цивили-

зации/ и, тем самым, реальные претенденты на срединный статус з поднебесной. По отдельности анализируются сведения о западном государстве ^ Цинь /средиземноморский ареал/ и о восточных народах И /Корейский п-ов/. Затем делается попытка выявить сбитую концептуальную схему, несомненно прослеживающуюся в этих описаниях, а также факторы, детерминирующие ее появление в рассматриваемую эпоху. Усиление контактов между Китаем и Средиземноморьем, которому способствовало интенсивное функционирование Великого шелкового пути, привело к появлению в китайских источниках Ш-У1 вв. качественно новых сведений о территориях, расположенных на противоположном конце этого пути. Сведения о Да Цикь своей полнотой и относительной точностью отличаются от сведений о том же регионе в источниках предшествующего времени, поскольку з последних выдуманные черты преобладают над реальной информацией. Появление более-точных данных вызвало изменеже традиционных представлений о западе. По мерз расшреиия географических знаний рай Сивашу оттесняется все дальше на запад и в конечном итоге выполняет роль тАедиционно-ориентира западных пределов земли.

Уместен вопрос: повлияли ли, а если повлияли, то каши,! образом, качественно новые сведения о народах, населяющих восточные и западные пределы мира, на традиционное восприятие китайцами внешнего мира, основанное на противопоставлении себя "варвара!!". Знакомство с другими центрами культуры пе привело в целом к изменению моноцентрической "картины мира". Увеличение эмпирических знаний, видимо, но могло до поры до времени изменить исходный взгляд на мир. Тем не менее,информация о других культурных народах способствовала обогащению знаний китайцев о мире. В уже слокившуюся "картин;/ мира", наряду с собственной цивилизацией, противопоставленной "варварам", им пришлось включить третий элемент - иную культуру, представленную реальной страной таких же л:эдей, а нэ жителей райских земель или антиподов. И их способность воспринять /пусть своеобразно/ и оценить другой культурный очаг свидетельствует прежде всего об уровне их собственной культуры. Взгляд китайцев на мир как на закинутое л организованное целое предполагал нешслимость ситуации наличия в кем двух центров, занимающих одинаковое по-локсние а иерархии. Зто, видимо, обусловило появление "монокультурной" концепции, объясняющей происхождение разных очагов

цивилизации через распространение культуры из одного центра вовне. В "Хоу Хань ау" ота концепция отражена в интерпретации факта существования культуры западных и восточнее по отноше-шю к Китаю народов. Термина для обозначения иной культуры, отого нового, третьего, элемента "картины мира", не было, да и не'могло быть. Была только одна культура, составлявшая противовес "варварству". Саш понятие "культура", в смысле земледельческая цивилизация, обозначалось либо посредством термина "чхун-го", либо посредством других этнонимов - самоназваний китайцев, например, "цинь" и "хань". Тем самым, понятие "культура" /или "цивилизация"/ совпадало с понятием "китайская^

культура ". Вполне естественна поэтому попытка объяснить существование других культурных очагов их китайским происхождением. Но удивительно и то, что в "Хоу Хань шу" получает дальнейшее развитие идея о необходимости поиска ритуала "ли" у восточшх народов И в том случае, если он будет утрачен Срединным государством /Китаем/. Истоки подобной культурологической ориентации подраздела "Периферийные государства" "Хеу Хань иу" становятся понятными, если вспомнить о тоы, что "Хоу Хань шу" создавалось в эпоху, когда в самой истории Китая была реализована модель переноса культуры из места ее первоначального формирования на другую территорию путем миграции значительной, части населения на юг под натиском северных кочевых племен. II не удивительно, что - Фанъ Е, автор "Хоу Хань шу", принадлежавший к южной "эмигрантской" традиции, ввел "миграционную" идею в интерпретацию сведений о культуре восточных ¡1 и государстве Да Цинь.

Определенные черты идеализации Да Цинь и ее жителей, кото-рае К.Снратори связывает с близостью западного рал - обители Сиванму, на самом деле отнюдь не обязательно специфична для райских земель. Идеализация жителей Да Цинь, как к восточных И, может объясняться естественным стремлением историографов приписать свои политические и нравственные идеалы отдаленной стране и сделать пэ назиданием для современников /В.В.ыаля-вин/. Тем не менее,элементы утопии в описаниях не следует преувеличивать. В них безусловно преобладают черты вполне реальной жизни.

Накопление информации о других народах и территориях стимулировалось, политическими и экономическими интересами Китая.

Но то, з какой фор,1е эта информация попадала в исследуемые наш источник!, зависело уже от чх авторов. Для китайских историографов рассматриваемого времетл! главным было создание нормативного текста, т.е. текста, использующего анализируемый в работа :лик описания. Благодаря этой особенности в китайских записях о Да Цинь и восточных И полу тли отражение представления китайцев и об устройстве шра-солиума, и о статусе в кем как самого Китая, так и изображаемой страны. Эти сведения является важным источником как для изучения географических представлении китайцев того времени, их концепции культуры, так и для изучения аппарата грпдицпонной историографии. В то не вроют они с виду не внолю удовлетворяют тем требованиям, которые предъявляет современный исследователь к достоверному историческому источнику, Зтим объясняются, в частности, те непомерные трудности, с которлми он сталкивается и при отождествлении сведений с стране Да Цинь, и при чтении записей о восточных И.

Во второй части второй главы анализируется текст о государстве вго-западчой окраины поднебесной Шзньду /Индия/, представленный в подразделе "'Периферийные государства" только одного памятника - "Хоу Хаш> шу", В качестве вспомогательного материала привлекаются исследования по истории распространения ■з 1'лтае буддизма, в которых рассматривается проблема взаимодействия китайской и буддийсгой культур, осмысляется роль буддизма в духовной жизни Китая в Ш-У1 вв. /"Т. Г, Комиссарова,

А.С-.Мартынов, В.Б.Малявин/. Это дало возмож-

ность оценить место концепцич авг ра текста ?ань Е в общем контексте духовно-религиозных искании того зрсмени. Отмечается, что в описании государства Шэиьду получила своеобразное прелом-.•тонио проблема выбора религиозной ориентации п, соответствен-ко, определения духовно-религиозного центра поднебесной, которая' стояла перед официальными кругами кшплх династий в 1У-У зв., когда влияние будодоиа з обществе стало огутимо. §аиь Е

рассматривал государство Оэяьду как род «у Суфизма - самоценной и беспредельной, по глубине систега, 'дане небольшая часть идей которой не охвачена китайскими учв'шш. При атом Шэньду противопоставлено Сродашсй земле /Кита:?/ не как альтернатпв-ный источник цивилизации, а как нечто принципиально выходящее за пределы посюстороннего кира, т.е. псдкобеснсй, которую охвлтш-ада официальная китайская идеолог;;.;; и чоторая ассоциирэ-

валась с пиром людей как таковым. Шэньду отведена более высокая по сравнению с Китаем ступень в иерархии, что исключало ситуацию существования двух одноуровневых мировых центров и таким образом не вступало в формальное противоречие с устоявшимся моноцентрическим видением мира. Подобное восприятие буддизма отражало роль буддизма' в то время, когда жил Фань Е /сер. У в./, но никак не в поздкеханьскую эпоху, описанию которой посвящена созданная им "Хоу Хань шу".

Поученные данные позволили сделать вывод, что распростра-. кзше буддизма в Китае, и его все возрастающая роль в пизни общества, наряду с особенностями внутриполитической ситуации в стране 1Н-У1 веках и знакомством китайцев с иными центрами культуры, не могли не привести к определенной ломке стереотипа восприятия внешнего мира представителями официальной идеологии, и, соответственно, к проникновению в "нормативное ис-ториописание" "ненормативной" информации,, тем не менее,описан-' ной нормативным языком.

Третья ^лава "Нормативный язык описания как источник реконструкции китайской "картины мира" эпохи Ш-У1 вв. имеет обобщающий характер. В ней сделана попытка на основе изучения материала источников, результаты которого изложены в I и II главах, вывести исследование на более абстрактный уровень.

Трехчастная организация главы соответствует соотношению трех элементов единого комплекса /теория, язык описания, историческая действительность/, анализ которого составляет основную цель диссертации. В первой части подробно характеризуются составляющие языка описания, представляющие собой знаки трех уровней сдойности /термины, высказываний, структура текста/, поскольку язык описания является тем материальным объектом, в котором реализуется теория познания в ее самом общем виде -"картины мира" - и с помощью которого формализуется новая эмпирическая информация о действительности. Язык описания*, тагам образом, это-единствешый материальный источник, который реально дан.исследователю. Изучение текстов подраздела "Периферийные государства" раздела "Ле чжуань" рангах "нормативных историописаний" позволило выявить общий для всех памятников язык /инвариант/ описания. Каждей! памятник, являясь продуктом взаимодействия язьаа описания и описываемой с помощью него исторической реальности, представляет собой конкретную разновид-

кость, вариант, отого инварианта. С помотаю вскрытых способов описания авторы- "историописаний" фиксировал! новые сведения об иноземных народах.и государствах и о контактах Китая с ниш, включая тем самым эту информацию в общий контекст привычной системы мироздания. Ч только путем анализа этих средств описания можно проделать обратную операцию - реконструировать исходный материал, вь;пелив из него исторические сведения, ,с одной сторок1^"ТПвТПше описания "картину мира", с другой. Посредством одного м того г.о устойчивого наборт языковых средств отображались периода правления китайских и некитайских династий, эпохи централизации и децентрализации, различные террито-. рии, природные зоны, центры цивилизаций, пространства разных масштабов, Но и при качественном несовпадении описываемой эпохи и времени создания посвященного ей текста особых трудностей у авторов "историописаний" не возникало, поскольку способы фиксации были достато'шо формальны" и универсальны, чтобы описать определенный набор ситуаций.

Во второй части главы дается обитая характеристика того еп-дения мира, которое полу>тило воплощение в норматнвиш языке описания. Отмечаются четыре основных принципа, определяющих слецифж$г отого мировосприятия. Во-первых, это структурный подход к миру, базирующийся на анализе мира как целого, как системы. Этим обусловлено использование в описании -классификационных схем. Структурность проявляется з организации как всего текста, так и его частей, в строго определенном.построении "внсказтааний", благодаря чему суть излагаемого /план содержа-, шя/ отражается в самой структуре плана выражения. Во-вторых, это принцип иерархичности: значимые с точки зрения квалификации статуса сторон отношения всегда описываются как ассиметрич-ше отношения высшего и низшего, что пространственно представлено как противопостазление центра и периферии. В-третьих, это принцип универсального моноцентризма, определивший необходимость совпадения в одной, центральной точке пространственной модели центров всех содержательных моделей китайской "картины мира" /географической, этнической, политико-административной, культурной, духовно-религиозной/. 3-четвертых, это ориентация на максимальную адекватность, взаимообусловленность и единство формального и содержательного аспектов /т.е. планов выражения и содержания/, предполагавшая строгое соответствие выразитель-

ных средств определенному смысловому наполнению, имевшему несо-шенно китайскую специфику. Поечеднее обстоятельство в определенной степени препятствовало целенаправленному использованию рассматриваемого языка как чисто "формальной" описательной системы.

Исследование составляющих языка описания подтвердило наблюдешь, сделанное Ю.М.Лотманом при изучении текстов других культур, о том, что из всех содержательных интерпретаций "картины мира" именно пространственная выполняет в культуре функцию описательной модели. Анализ последней на основе предложенных Ю.М.Лотманом параметров /тип разбиения пространства, фиксирующий его наиболее значимую границу; моделирующая оценку ориентированность пространства; мерность пространства, отражающая семиотическое видение отношений между его подразделениями/ позволил реконструировать сбитую схему устройства китайского мира-социума /поднебесной/. Анализ способа членения периферийных территорий поднебесной дал возможность воссоздать китайскую нормативную систем внешних связей, предполагавшую наличие трех категорий /по.степени зависимости/ внешних "подданных" срединного государства.

Особое внимание уделено установлению содержательного аналога в. устройстве поднебесной такого ванного параметра характеристики описательной модели, как "точка зрения". В каждом из рассмотренных "нормативных историописаний" универсальная описательная модель /инвариант языка описания/ получила свою реализацию /вариант языка описания/ в связи с выбором в каждом случае иной "точки зрения". Выбор сопровождался "наложением" на ыир своеобразной пространственно-временной сетки координат таким образом, чтобы ее точка отсчета - центр модели - совпадала бы с тем государством /династией/, которому посвящено данное "историописание", т.е. с срединным государством. В зависимости от этого конкретизировали строение модели, ее пропорции, позиции в ней других государств и т.д. Все описание окружающего мира и событий, происходящих в нем, тем самим строилось с позиций организующего начала, каковым мыслилось срединное государство. Таким образом, план содержания, который 'с необходимостью, согласно закону жанра, соответствовал пространственно«' описательной модели /плану выражения/, был задан политико-административной интерпретацией "картины мира".

Под "политико-административной интерпретацией" подразумевается значение, в понимании официальной китайской идеологии, термина "го" - "государство". Зто целый культурный комплекс с политической доминантой, охватывающий и структурирующий все остальные сферы культури и восходящий к древнему архетипу, согласно которому правитель государства является средоточием человеческого и космического всеединства.

В третьей части главы исследуется проблема взаимодействия нормативного языка описания и неадекватной ему исторической действительности эпохи Ш-У1 вв.. Анализируются четыре главные фактора, определившие особый облик эпохи. Отмечается, что,в "условиях появления этих факторов нормативной "картине мира", зафиксированной в языке описания, угрожала деформация и в плане содержания /отход от реалий китайской культуры/, и в плане выражения /нарушение ноноцентрической пространственной модели/. Зто, соответственно, вело и к искажению необходимой взаимосвязи, существующей между этими двумя планами: ставился под сомнение основополагающий постулат официальной идеологии о соединении в одном центре - китайском срединном государстве ' и о пер-согафикации в его правителе - китайском императоре . географического, этнического, политико-административного, культурного и духовно-религиозного центров мира-поднебесной.

Проблема преодоления расхождения менду нормативным языком описания и исторической реальностью эпохи И-У1 вв. решалась каждым историографом по-своему. Но можно проследить все же общую тенденцию. В обозримом для китайцев мире появилось несколько содержательно различных центров: географический - в Чжуньюа-ни, этнический - в Цзяннани, культурный - в Цзяннани, а таксе у восточных И и в стране Да Цинь, духовно-религиозный - в Ин-ДгШ. Сто означало умпскеше самих "картин мира", содержательно различных, но формально тождественных моноцентрической пространственной модели, что влекло за собой умножение "точек зрения" и появление нескольких содержательно разных инвариантов языка списашя. У официального историографа, перед которым все не стояла задача "зтиснуть" этот содержательный полицентризм в рамни нормативной последовательно моноцентрической описательной ¡/одели, было две возможности. Первая - взять за основу своих построений только одну содержательную интерпретацию, например, географическую, как это сделал Вой Шоу, автор "Вэй шу",

обосновывая срединный етатус династии Северная ВэЙ. Вторая -признать существование нескольких содержательных интерпретаций, а следовательно, и центров шра, но расположить их при этом ка разных иерархических уровнях, и,тем самым, утвердить в качестве главного лишь один центр. Например, в "Суи шу'! в качестве такового был выбран культурный центр, функцию которого, с точки зрения представителя южной историографической традиции, выполнял двор императора юкной китайской династии Сун.

В процессе нормативного описания преодолевалось расхождение между новой исторической реальностью и сложившиеся ранее языком. Зтот процесс имел двусторонний характер. С одной стороны, необычный объект описания вынуадал историографов использовать моноцентрическую модель как чисто "формальную" систему, трансформируя тем самым исходный язык описания. С другой стороны, будучи представителями традиции, ориентирующейся на максимальную адекватность планов вьграяения и содержания к на моноцентрическое видение шра, официальные историографы преобразовывали и сам объект описания, волыю или невольно искажая описываемую историческую действительность. Такой двусторонней "подгонкой" язшеа описания и отражаемой, с помощью неге реальности и достигалось их соответствие. Кроме этого, использовался еще способ введения всевозможных условий, ограничений, благодаря которым полноценное применение нормативного языка формально не противоречило описываемой реальности, и, таим образом, вроде бы не искажало ее. В таких случаях одни и та ке сведения в зависимости от ситуации формализовались историографами по-разному: помещались в разные разделы "нормативного исто-риописания".

Последняя часть третьей главы'посвящена проблеме влияния буддийской экспансии на китайскую "картину шра". В ней подчеркивается, что распространение буддизма в Китае было тем фактором эпохи Ш-У1 вв., который вступал в наиболее ощутимое противоречие с устоявшимся видением мира. Три других фактора /политическая раздробленность и существование на территории Китая иноэтнических государств, миграция значительной части северного китайского населения на юг, приток сведений о других цивилг зациях/ взаимодействовали с языком описания ¡сак явлежя истсри ческой действительности в чистом виде. Тем сашм,они входили в состав достаточно аморркого по сравнению с системой описания

материала, составлявшего объект описания для данной системы, С помощь» последней, как ш пытались показать, этот материал можно было соответствующим образом формализовать, санодировать, т.е. подвергнуть сешотическотлу преобразованию.

Для будадзма ¡мело место взаимодействие качественно иного рода: контакт двух языковых кодов, двух "картин мира", двух идеологических систем, каждая из которых носила универсалистскую направленность. В этой связи возникает вопрос: что представляла собой духовно-религиозная интерпретация "картины мира", принятой, в китайской официальной идеологии и получившей отрт-леше в анализируемом языке "норматившх историописаний", в ситуации, когда буддизм превратился в значительный фактор жизни китайского общества, и на государственном уровне стало ощутимо противостоять двух духовно-религиозных цснтрос? В работе показано, что позиция официальной власти допускала цзл^й спектр точек зрения на место буддизма в китайском мире. Мнение тЗань В, связывавшего с буддизмом духовно-религиозный центр ми-, ра, а этом смысле представляло один из крайних полюсов этого спектра. Оно противоположно позиции официальной идеологии в тои виде, в каком ее мокко было зафиксировать з нормативных текстах,- создании в ханьское время, предшествующее эпохе Ш-У1 веков, и в тайское врс-мя, следующее за ней. Возможность аропаганды буддийского учения а китайском "нормативном исторко-писании", видимо, связана с тем, что 5аш> Е все же отражал одну из официальных для. его времени точек зрения или одно из дозволенных мнений.

Такая вариативность была возможна в ту совершенно своеобразно ы истории Китая эпоху политической нестабильности, необыкновенной динамики, фактического полицентрима во всех сферах, в споху, когда срединное государство могли видеть на крайнем западе или востоке поднебесной, а монаху было позволено не сказывать знаю* почтения императору, в эпоху, оказавшуюся очень плодотворной с течки зрения накопления и концентрации свежих сил, полученных из самых разите источников, для дальнейшего роста китайской культуры и государственности.

В "Заключении" подводятся итоги исследования и излагаются ссносше вывода.

СПИСОК ПУБЛИКАЦИЙ ПО Tt2.iL ДИССЕРТАЦИИ

1. Об особенностях языка описания цивилизаций китайскими исторюграйаш // 15-ая Научная конференция "Общество и государство в Китае" : Тез. докл. - М., 1984 - Ш I, с. 137-145 /0,6 а.л./.

2. Традиция землеописания в Китае // 16-ая Научная конференция "Общество и государство в Китае" : Тез. док. - М., 1Ш5 г- » I, с. 173-179 /0,4 а.л./.

3. "Зеркальность" представлений друг о друге средневековых государств Востока и Запада // Дальний Восток и Центральная Азия / - M., 1935, с. 70-S4 /1,6 а.л./.

4. Роль системы л»й в традиционной китайской науко // 17-ая Научная конференция "Общество и государство в Китае": Тез. докл. - И., 1986 - V- I, с. 86-96 /0,7 а.л./.

5. Музыкально-теоретическая система люй и методологический аппарат традиционной китайской исторюграфии // История и культура Восточной и Юго-восточной Азии/ - Н., 1986. - ч. Î, с. 114171 /4 а-л./.

6. Соотношение музыкальной системы топ и общей теории познания в Китае // 19-ая Научная конференция "Общество и государство в Китае"- : Тез. докл. - I,!., IS83 - ¡!-; I с. 78-62 /0,3 а.л./.

7. Соотношение оптической и акустической репрезентаций семиотической системы в традиционной китайской культуре // Медцу-народная конференция "Лингвистическая реконструкция и древнейшая история Востока" : Тез. докл. - M., IS39 - ч. 3, с. 56-58 /0,1 а.л./.

Ó. Hôtes eur lea étalons /Lüzhl/ do l'Histoire des Han ant&~ rleuras correspondance entre forma et contenu, modes <l'élaboration do notions générales, dsno la tradition systêaatisante des Нал// IbctrSmo - Orient. - ExtrSme - Occident/ - Paris, 1991 - H 13./1,2a,