Принцип социальной справедливости в философском наследии Н.Н. Алексеева

Гранкин, Сергей Михайлович

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Принцип социальной справедливости в философском наследии Н.Н. Алексеева

Год: 2011
Автор научной работы: Гранкин, Сергей Михайлович
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Санкт-Петербург
Код cпециальности ВАК: 09.00.11

Диссертация по философии на тему 'Принцип социальной справедливости в философском наследии Н.Н. Алексеева'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Принцип социальной справедливости в философском наследии Н.Н. Алексеева"

На правах рукописи УДК. 101.1

ГРАНКИН СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ

Принцип социальной справедливости в философском наследии Н.Н. Алексеева

Специальность: 09.00.11 - социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

- 7 ИЮЛ 2011

Санкт-Петербург 2011

4851368

Работа выполнена на кафедре философии и социально-гуманитарных дисципли ГОУ ВПО «Алтайская государственная академия образования им. В.М. Шукшина»

Научные руководители - доктор философских наук, доцент

Возчиков Вячеслав Анатольевич

Официальные оппоненты - доктор философских наук, профессор

Верещагин Виктор Юрьевич

- кандидат философских наук, доцент Шестакова Ирина Григорьевна

Ведущая организация - Ленинградский Государственный Университе

им А.С. Пушкина

Защита состоится 24 июня 2011 года, в « » часов на заседании Совета п защите докторских и кандидатских диссертаций Д. 212. 199. 24 при Российском го сударственном педагогическом университете им. А.И. Герцена по адресу: 197046 Санкт-Петербург, ул. Малая Посадская, д.26, ауд. 317.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российского государствен ного педагогического университета им. А.И. Герцена.

Автореферат разослан

2011 года.

Ученый секретарь Диссертационного Совета кандидат философских наук, доцент

А.С. Соколов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования обусловлена причинами теоретико-методологического и социально-практического свойства. Современный переходный период развития российской государственности обострил интерес к философским концепциям социальной справедливости, в том числе, к евразийским версиям справедливой государственности. Отношение к справедливости имеет специфику, предопределенную религиозно-нравственными традициями и менталитетом всего сплава народов, населяющих Россию. Эта специфика наиболее концентрированно выражена в евразийских концепциях, среди которых своей оригинальностью, и в то же время адекватностью русской системе ценностей выделяется концепция справедливости H.H. Алексеева. Стремление обосновать необходимость построения справедливого государства, сбалансированно сочетающего в себе русские и западноевропейские цивилизационные основания, отражено во всем творчестве философа. Принцип социальной справедливости определяет направление всех теоретических изысканий H.H. Алексеева, нацеленных на разработку проекта евразийского идеократиче-ского государства.

С социально-практических позиций, обращение к творчеству одного из крупнейших евразийских теоретиков H.H. Алексеева сегодня не только оправдано, но и необходимо. Без учета принципа социальной справедливости неэффективны законотворчество и современные проекты модернизации государства. Применение этого принципа, вкупе с отказом от неоправданно тотального экстраполирования западных аксиологических стандартов на социальные процессы в России, будет способствовать адекватной корректировке российских реформ, возвращению к отечественным ценностям.

Степень разработанности темы. Интерес мыслителей к теме социальной справедливости сохраняется на протяжении всей истории человечества. Философы разных эпох, от Платона и Аристотеля до Маркса и Лафарга обосновывали свое понимание проблемы. В ее современную разработку значительный вклад внесли К.-О. Апель, А. Макинтайр, К. Поппер, Дж. Роле, Дж. Файнберг, А. Этциони, Ф. Хайек и др. представители западноевропейской и американской мысли. Для исследуемой темы наиболее значимы работы Т.А. Алексеевой, A.A. Гусейнова, В.В. Козловского, З.А. Бербешкиной, В.Г. Федотовой, И.К. Пантина, A.C. Панарина, С.И. Григорьева и др. российских исследователей. Значительное число работ по этой теме, только в плане социально-философской проблематики, опубликовали B.C. Пазенок, Т.В. Дыльнова, Г.Б. Святохина, Б.Н. Кашников, Н.С. Сироед, Д.А. Сысуев, С.Д. Исанбаева, И.А. Иванников, С.И. Скоробогатская, Ю.В. Александров, M.J1. Бурова, М.С. Кочергин, Е.С. Нестерчук, Р.З. Маркарян, М.И. Козлов, Е.М. Мухамадеева и многие др. авторы.

Евразийство и связанные с ним проблемы самобытности российской государственности достаточно активно исследовали P.P. Вахитов, И.Н. Сиземская, Л.И. Новикова, А.П. Альбов, Д.В. Масленников, М.Б. Ревнова, В.П. Сальников, Г.Г. Бернацкий, В.Г. Соболев, И.Н. Экономцев, A.B. Иванов, О.В. Гаман-Голутвина, А.Г. Гачева, И.Б. Орлова, В.Ю. Ермолаев, С.Ю. Ключников,

В.Г. Макаров, И.А. Савкин, С.Б. Лавров и др. В области данной проблематики наиболее значимы труды Л.Н. Гумилева, А.Г. Дугина. Основные теоретические положения евразийцев активно критиковали В.В. Аксючиц, К.Г. Фрумкин, Н.К. Гаврюшин, В.А. Сендеров, П.А. Сапронов, B.JI. Каганский, Ю.И. Семенов и др. Основательны исследования А. Валицкого, П. Серио, Р. Уильямса, М. Ларюэль, А. Игнатова, Л. Люкса и др. зарубежных авторов, рассматривавших евразийство как с нейтрально-аналитических, так и с критических позиций. Евразийское направление и его отдельные линии разрабатывали диссертанты: A.A. Контарев, A.B. Антощенко, P.A. Урханова, А.Б. Шатилов,

A.M. Соколов, В.В. Хобта, А.Т. Горяев, А.Н. Савинов, C.B. Игнатова и др. Культурфилософское прочтение этой темы содержится в работах

B.В. Кожинова, В.А. Дьякова, Т.А. Кольчугиной, A.B. Мартьянова, В.Т. Пашуто, В.Н. Ким, В.Н. Побединского, М.Я. Рожанского, В.А. Возчикова, Э.Р. Кутыевой, О.Л. Поляковой, A.B. Белошапко, Е.В. Романовой и др. Различные стороны социальной философии евразийства исследовались в диссертациях Г.В. Ждановой, С.И. Данилова, Ю.В. Колесниченко, A.C. Киньябузовой, A.B. Поповой и др.

A.П. Мозелова, Е.А. Гончарова, К.Г. Мяло, Н.С. Семенкина и др. Отдельные проблемы, анализировавшиеся в трудах H.H. Алексеева, исследовали

B.Я. Пащенко, И.А. Исаев, И.В. Новоженина, Д.Б. Тараторин, A.B. Поляков,

A.И. Овчинников, И.В. Борщ, A.B. Стукалов, И. Дефорж и др. авторы биографических, теоретических статей, а также диссертаций различной специализации.

B.C. Соловьева, Н.К. Михайловского, П.И. Новгородцева, К.Н. Леонтьева, М.М. Ковалевского, Н.М. Коркунова, Л.И. Петражицкого, Б.А. Кистяковского и др. русских мыслителей.

И.Н. Мочаловой, M.J1. Лезгиной, H.H. Пересторошшой, В.В. Гречаного, A.B. Лубского, И.Г. Шестаковой, У.А. Кашапова, И.Б. Романенко, М.А. Суховеевой, A.A. Грякалова, Л.М. Павкина, Ю.И. Ефимова и др. В них разработаны методология, система подходов к проблеме, ряд понятий, способствующих теоретически корректному изучению объектов. Но нерешенными остаются еще многие важные вопросы. В частности, большой научный интерес представляет специальный социально-философский анализ концепции справедливости в евразийском учении H.H. Алексеева.

Рабочей гипотезой исследования является тезис о том, что в социальной философии H.H. Алексеева справедливость представляет собой основную аксиологическую категорию, определяющую иерархический порядок всех возможных ценностей. Принцип социальной справедливости лежит в основании всех теоретических построений H.H. Алексеева, и особенно явно обнаруживается в его конкретных аксиологических, идеологических, политических и экономических разработках проекта евразийского идеократического государства.

Предметом исследования является принцип социальной справедливости как базовая основа всех философских построений H.H. Алексеева.

Объектом исследования является совокупность философско-правовых работ H.H. Алексеева, в которых выражена евразийская стратегия социально-государственного развития России.

Метод исследования опирается на диалектические принципы единства логического и исторического, восхождения от абстрактного к конкретному; на феноменологический и системный подходы; принципы единства правовой и духовно-нравственной оценки социальных процессов; принцип междисциплинарного анализа категорий и их герменевтическую интерпретацию. В диссертации применен метод историко-системного анализа и синтеза, философский анализ исторического и теоретического материала.

Целью исследования является социально-философский анализ идеи справедливости в творчестве H.H. Алексеева, в контексте ее эвристического значения для современности.

Для достижения поставленной цели предполагается решить следующие

задачи исследования

1. Выявить предпосылки формирования философии H.H. Алексеева.

2. Раскрыть смысл справедливости как ключевой категории, определяющей в философии H.H. Алексеева иерархию всех ценностей и распределяемых благ.

3. Проанализировать основания евразийской идеократии в концепции H.H. Алексеева как проявления принципа справедливости.

4. Исследовать идеи социальной справедливости в аспекте возможностей их реализации в структуре евразийского государства.

5. Обосновать целесообразность евразийской «государственно-частной системы хозяйства» как оптимальной перспективы социально-экономического воплощения принципа справедливости.

Новизна исследования состоит в том, что в нем

- социально-философские работы H.H. Алексеева рассматриваются с точки зрения объединяющего их принципа социальной справедливости;

- обоснована значимость евразийской концепции иерархии ценностей, в которой справедливость выполняет ключевую функцию;

- справедливое государство H.H. Алексеева представлено в контексте прогностического потенциала и возможной реализации евразийского проекта социального устройства;

- выявлена некорректность ряда соизмерений и противопоставлений в современных исследованиях евразийства, касающихся анализа идеократии, «псевдоидеократии» и правового государства, отношения к власти Советов;

- обоснована эвристическая значимость принципа социальной справедливости в идеократической модели H.H. Алексеева для анализа трансформации общества и государства в современной России.

Положения, выносимые на защиту:

1. Социальная философия H.H. Алексеева, характерная сбалансированным сочетанием консерватизма и либерализма, сформировалась на пересечении влияния идей русских и европейских мыслителей, что проявилось в концепции справедливости, объединяющей русские и европейские аксиологические основания.

2. Справедливость в философии H.H. Алексеева является основной правовой и нравственной ценностью, устанавливающей иерархический порядок отношений всех других ценностей, место которых определяется степенью их достоинства и совершенства.

3. Принцип социальной справедливости является основой всех социально-философских построений H.H. Алексеева, объединяющим началом различных аспектов его евразийского проекта.

4. Носителем принципа социальной справедливости в концепции H.H. Алексеева является евразийское идеократическое государство. Его триединое основание составляют: «идеалоправство» как государственная идеология, «демотия» как политический принцип и «государственно-частная система хозяйства» как экономическая база.

5. Воплощение принципа социальной справедливости в евразийском государстве H.H. Алексеева предполагает не наилучшее распределение социальных и материальных благ как конечную цель, но создание оптимальных условий для духовного совершенствования каждого человека и общества в целом.

Теоретическая значимость исследования определяется тем, что

- предпринятый в нем комплексный анализ идеологического, политического и экономического аспектов воплощения принципа социальной справедливости в идеократическом проекте H.H. Алексеева является еще одним шагом к объективному восприятию евразийских идей философа;

- предлагаемый взгляд на социальную справедливость в философских построениях H.H. Алексеева как на основную ценность в аксиологической иерархии обогащает современное содержание данного понятия;

- предложена возможность использования выводов исследования в дальнейшем изучении теоретического наследия H.H. Алексеева;

- результаты работы могут способствовать переосмыслению духовно-нравственных ориентиров современного российского общества и стимулировать социально-философские поиски.

Практическая значимость работы заключается в следующем:

- предпринятая в ней реконструкция свойственного философии H.H. Алексеева глубоко национального подхода к социальной справедливости может быть использована для совершенствования работы по формированию нравственного сознания студентов вузов;

- выводы, полученные в результате проведенного исследования, могут быть использованы в преподавании философских дисциплин, подготовке спецкурсов по философии права, социальной философии.

Апробация работы. Основные идеи диссертации получили апробацию на заседаниях кафедры философии и социально-гуманитарных дисциплин Алтайской Государственной академии образования им. В.М. Шукшина, в докладах и научных статьях на ежегодных Международных конференциях «Ребенок в современном мире» (Санкт-Петербург) и др. международных, всероссийских, межрегиональных и региональных симпозиумах, «круглых столах», научных, научно-практических и научно-методических конференциях. Материалы диссертационного исследования были использованы при проведении Всероссийской научно-практической Интернет-конференции (2004 г.); при составлении и подготовке к печати трудов Философского общества Алтая Российского философского общества РАН (2005 г.); при подготовке и проведении спецкурсов: «Генезис, развитие и взаимовлияние русских и западноевропейских концепций социальной справедливости», «Феномен евразийства в контексте современной русской философии».

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих пять параграфов, заключения и списка литературы. Объем работы с библиографией 190 с.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность избранной темы исследования, характеризуются степень научной разработанности проблемы и подходы к ее рассмотрению; формулируются цель и задачи исследования, определяются ее объект и предмет; рассматриваются методологические и теоретические основы исследования; указывается его научная новизна и положения, выносимые на защиту. Характеризуются теоретическая и практическая значимость результатов работы, раскрываются формы ее апробации.

Первая глава: «Исторические и теоретико-методологические аспекты влияния мировой философской мысли на концепцию социальной справедливости H.H. Алексеева» определяет предпосылки формирования евразийской концепции Алексеева и анализирует аксиологические построения философа в контексте проблемы социальной справедливости.

В первом параграфе «Эволюция философских представлений о справедливости как фактор формирования евразийских социальных идей» дается общий обзор исторических и методологических толкований понятия «справедливость» в различных философских концепциях, определяются степень и специфика их вероятного влияния на евразийские социальные идеи. Выявляются предпосылки формирования философии евразийства в целом, границы непосредственного и опосредованного влияния русских и европейских социальных теорий на развитие мировоззрения H.H. Алексеева и его философскую концепцию справедливости.

В первую очередь отмечается, что на формирование евразийской социальной философии значительное влияние оказали идеи «славянофилов» и других мыслителей, осознавших самобытность русской культуры и государственности: A.C. Хомякова, Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского и пр. Религиозно-нравственное понимание H.H. Алексеевым проблемы справедливости связано с идеями B.C. Соловьева, Б.Н. Чичерина, Л.И. Петражицкого, С.А. Муромцева, Н.М. Коркунова, П.И. Новгородцева, а также В. Шуппе, Г. Когена, П. Наторпа, К. Хаусхофера, Г. Кельзена и др. предшествовавших и современных евразийству философов.

Реконструкция мировоззренческих оснований феномена евразийства позволяет утверждать, что существенное значение для философии H.H. Алексеева и общеевразийского миропонимания в целом имели идеи Платона, Аристотеля, некоторых других античных мыслителей, И. Канта, Г. Гегеля, Ф. Шеллинга, ряда западных философов-современников, например, О. Шпенглера, Р. Генона. Осмыслению H.H. Алексеевым идеи справедливости способствовали социально-правовые теории рубежа XIX - XX вв., рассматривающие вопрос с позиций феноменологии, марксизма, позитивизма, неокантианства, философ-ско-правового идеализма и ряда др. течений.

Завершается параграф выводом о том, что евразийские идеи в целом и социальная философия H.H. Алексеева, объединившего в своей сбалансированной концепции консерватизм и либерализм, русское и европейское понимание социальной справедливости, сформировались на пересечении влияния патрио-

тических идей русских мыслителей и ряда западных философов органицист-ской, традиционалистской ориентации.

Во втором параграфе «Справедливость как основная аксиологическая категория социальной философии H.H. Алексеева» анализируются выделенные Алексеевым в процессе постижения социально-правовых идей прошлого и современности важнейшие признаки категории справедливости, обосновывается понимание этой категории как ключевой во всех теоретических построениях философа.

Подчеркивается, что справедливость в философии H.H. Алексеева является не абстракцией, а главной правовой ценностью и духовным императивом человеческой деятельности, поэтому ее воплощение в обществе вполне реально. Концепция мыслителя строится на нравственно-религиозной мировоззренческой установке, согласно которой общество должно, в идеале, на основе соборного опыта духовного познания действительности построить «систему учреждений» для реализации ценностей в соответствии с идеей иерархии и порядка.

Важными опорными пунктами рассуждений H.H. Алексеева являются несколько выделенных им срезов справедливости. Философ рассматривает справедливость, во-первых, как некоторый порядок отношений, в котором «каждому члену принадлежит свое место и каждому причитается то, что ему принадлежит»; во-вторых, с точки зрения потенциальных носителей справедливости как «личной ценности» и, в-третьих, в качестве основы для формулировки производных понятий, «вытекающих из идеи справедливости» и связанных с ней. Анализ этих срезов позволяет сделать следующие основные выводы:

1) Справедливость, в силу ее духовно-аксиологической и нормативной сущности, является истинной мерой относительного достоинства ценностей. Справедливый порядок отношений должен выражаться в иерархически правильном соотношении степеней ценностных достоинств. Этот порядок идеален, как идеально целое, образуемое правильно соотносящимися ценностями, поэтому к нему неприменимы определения «реальных целокупностей», например, общественного целого. Однако воплощенные ценности становятся благами, а идеальное отношение ценностей («hierarchia divina») - миром человеческой справедливости («hierarchia humana»), и тогда возникает проблема справедливости общества, т.е. правильности соотношения распределяемых благ.

Априорная формулировка универсального закона справедливости невозможна, ибо отношения ценностей, реализованных в историческом процессе, имеют строго конкретный характер. Но общие законы социальной справедливости вполне допустимы, и в концепции H.H. Алексеева они излагаются в виде пяти основных положений о содержании и порядке справедливых отношений. К ним, по мнению философа, могут быть сведены общие законы социальной справедливости. Три положения касаются реализованной ценности, т.е., блага. Каждая реализованная ценность, во-первых, «находится в ценностном отношении к любой из других реализованных ценностей», во-вторыхГ«имеет право на полноту своего достойного существования и развития в пределах общей системы ценностей», в-третьих, «имеет право на установление равновесия» в случае нарушения «нормальных отношений с другой ценностью». Два других положения регулируют отношения реализованных ценностей, которые, во-первых,

«определяются мерой достоинства, присущей каждой из ценностей», во-вторых, «составляют общий порядок реальной солидарности».

2) Личность является носителем свободы и равенства («междуличных» ценностей) лишь в области права. В иных сферах единственно справедливо признание степеней ценности благ, добродетелей и возможностей. Свобода и равенство противостоят идее иерархии и потому «вполне не соответствуют» справедливости, так как искажают ее суть. Носителем справедливости как «личной ценности» может быть не только личность, но и коллектив (общество, государство). Именно этим признаком H.H. Алексеев отделяет справедливость от других личных ценностей (храбрости, честности и т.п.), однако данное отличие фактически опровергается двумя допущениями философа. Во-первых, некоторые другие личные ценности также могут воплощаться в коллективах («может быть храбрый народ или честное государство»). Во-вторых, в коллективе могут быть воплощены не только эти ценности, «постольку, поскольку коллективное существо само имеет характер личности». Поэтому и коллективные воплощения справедливости, по Алексееву, «могут обладать также подобным личным характером».

Конкретные коллективные воплощения и носители справедливости (коллектив, общество, государство) обладают не только личным характером, но и особой структурой. Примером такого воплощения, в котором становится очевидным отличие справедливости от других личных ценностей, может служить «справедливое государство». В этом понятии не только личный смысл, не одна лишь способность к добродетели, но еще и обладание структурой, соответствующей особому объективному порядку. Поэтому «справедливое государство», в понимании H.H. Алексеева, не столько, условно говоря, «излучает из себя добродетель», сколько является образцом «объективного социального устройства». Смысл справедливости, ее порядок и основа права - в «сосуществовании реализованных ценностей на почве общего взаимного признания» и в абстрагировании от личных ценностей, в пользу ценностей сверхличных. Отношение к последним обязательно предполагает акт «общего взаимного признания» существующих реализованных ценностей. Это и есть, по мысли H.H. Алексеева, порядок общественной справедливости.

3) Производные от справедливости и связанные с ней категории формулируются при расширении содержания понятий равенства, свободы, эгоизма и интереса до способности выражать существо всех ценностей и благ. Только при этом условии справедливость и право предполагают не внутреннюю или внешнюю свободу лица, а «множественность родов ценностей», путей их реализации, совершенства. Ценностный плюрализм соответствует справедливости и предполагает признание идеи бесконечной свободы, но в расширенном, совершенно особом смысле, - «приближения к высшему существу». H.H. Алексеев сопоставляет два основных понимания права (как «обузданного эгоизма» и как «минимума нравственности»).

В первом случае носителями отношений справедливости являются лишь «ценности недуховного порядка», а сами эти отношения, как проявления чувственной природы, противопоставляются «отношениям чисто нравственным», представляющим «стихию истинно духовную». Второй случай предполагает

утверждение порядка справедливости и нравственного порядка одними и теми же - преимущественно этическими - ценностями. При этом порядок справедливости предполагает «особое, несколько искаженное отношение к нравственным ценностям». Если абстрагироваться от «чисто нравственных» и «чисто личных» ценностей, становится ясно, что всякая ценность может быть элементом «истинно справедливого порядка»: «нравственная и эстетическая, личная и сверхличная, индивидуальная и коллективная, чувственная и духовная». В здоровом обществе ценностные отношения гораздо шире этического минимума. Они являются порядком справедливости, который отражается в духовной жизни членов общества и согласуется со справедливостью как внутренней добродетелью. Закономерна и обратная зависимость - внешнего статуса справедливости от внутреннего статуса добродетели. Отсутствие этих закономерностей свидетельствует о тяжелом недуге всего целого, не излечимом никакими внешними средствами. Там, где «внутренние настроения и чувства», побуждающие к справедливости отношений, замещены «принудительной санкцией и внешним авторитетом», весьма сомнительно соответствие таких отношений идее справедливости.

В диссертации отмечается, что концепция H.H. Алексеева отстаивает идею справедливости с инэгалитарных позиций. Алексеев убежден в том, что ценности, различные по степени достоинства, не могут и не должны быть равными. Поэтому основной вывод здесь однозначен: первичной и наиболее глубокой предпосылкой идеи справедливости является не идея равенства, но идея иерархии. «Только равному по достоинству может быть причитаемо равное, неравное же предполагает и требует неравное». Наряду с категорией справедливости в трудах H.H. Алексеева используется во многом равноценное ей понятие «правды», однако философ часто политизирует его, в антитезе старой и новой «Русской Правды», определяя этим свое отношение к пониманию справедливости в революционную эпоху.

В конце параграфа, завершающего первую главу, на основе анализа полученных выводов, подчеркивается, что справедливость является главной аксиологической категорией в иерархической системе ценностей H.H. Алексеева, а принцип социальной справедливости предопределяет содержание всех теоретических построений в работах философа.

Вторая глава «Евразийский проект справедливого социального устройства, обоснованный в философии H.H. Алексеева» рассматривает воплощения принципа социальной справедливости в евразийском проекте H.H. Алексеева. Анализируются глубоко взаимосвязанные основные компоненты этого проекта, представленные в конкретных теоретических разработках философа: идеология, политические структуры и экономические основания будущего справедливого евразийского государства. Вместе с тем, отмечается, что в диссертации не подвергнуты подробному анализу культурологические и иные важные составляющие евразийского проекта, которые в концепции Алексеева подразумеваются как вопросы, основательно разработанные другими теоретиками евразийства.

В первом параграфе «Евразийская идеократия как форма идеологического воплощения принципа социальной справедливости» рассматриваются стерж-

невые признаки идеократии, которая предлагается H.H. Алексеевым не только в качестве идейной основы евразийства, но и как идеологическая база для реализации принципа социальной справедливости. Анализируется прогностический потенциал идей H.H. Алексеева, соотносимых с актуальными проблемами современного российского общества, обосновывается их адекватность национально-культурной и цивилизационной самобытности России.

В начале параграфа отмечается, что современные справочные издания не дают определения «идеократии», ввиду инородности данного термина рационалистической системе ценностей «экономически эффективного общества». Однако в России уже в конце XIX - начале XX вв. понятия «идеократия», «идеократизм» - считались «малоупотребительными терминами», обозначавшими «владычество идей» и общественный строй, основанный на «сознательных» интересах, понятиях и правилах, «подсказанных разумом и справедливостью, но не материальными выгодами». Современный диапазон взглядов на идеократию, вызванную к жизни возрождением многих евразийских идей, более широк, - от лояльного отношения к ней как основе осуществления духовно-исторической миссии, до жесткой критики всякой национально-государственной идеи такого типа. Наиболее толерантные критики оценивают идеократию как «патриархальный этатизм умеренно-авторитарного толка», «государственный патернализм», воспроизводящий «экстенсивно-мобилизационный тип общественного развития» и т.п. Противники этой формы власти называют ее «полицеизмом», призванным построить идеальное общество с помощью насилия. H.H. Алексеев предполагал такие выпады оппонентов, поэтому он вовсе не исключает подобной деформации идеократии, но лишь в системе, не отвечающей критериям «союза правды». Такую деформированную систему философ ассоциирует с большевизмом, парадоксально признавая при этом его органичность в российских реалиях.

В связи с полемикой по вопросу об «идеократии» и о выяснении ее статуса, в диссертации указывается на недостаточное обоснование ряда концепций сторонников евразийской идеократии, представляющих ее некой разновидностью общеевропейской демократии или «правовым государством». Подобные параллели, вкупе со стремлением отождествить евразийское «гарантийное» государство H.H. Алексеева с «социальным» государством, вызваны к жизни конъюнктурными соображениями и основаны на попытке стандартизировать и адаптировать феномен «классического» евразийства к современным реалиям. Позиции евразийских мыслителей, несомненно, сопоставимы с позициями европейских «органицистов», однако идеократию («идеалоправство») евразийцы не только не отождествляют с западным правовым государством, но и противопоставляют ему. Гражданское общество и правовое государство, модели которых в периоды ослабления этатизма пытаются реализовать русские либералы, являются продуктами западной демократии, чуждыми общеевразийской культуре. По убеждению H.H. Алексеева, народам России-Евразии более импонирует идея «служилого», «тяглового» государства. Его развитием является «гарантийное государство», предполагающее отнюдь не только «общество социальных гарантий» («социальное государство»), но прежде всего - онтологическую, стабильную перспективу полноценного соучастия в государственном целом,

открывающую неиссякаемый источник «бытийных сил и душевного покоя» (А.Г. Дугин, 2000).

В «государстве правды», основывающемся на принципе социальной справедливости, вся жизнь должна быть подчинена религиозно-нравственной «идее-правительнице», гармонически сочетающей аристократизм и демократизм, права и обязанности граждан, обеспечивающей воспитание «симфонической» личности, генерирующей «соборное» правосознание. Общественный порядок, идеологическим стержнем которого является всеобъемлющая и всевластная общенациональная идея, основывается не на материальной выгоде, а на примате идеалов, на культурных, религиозных и нравственных константах, соответствующих духу нации и государства, подчиненных принципу социальной справедливости и разуму.

Евразийская идеократия («государство стабилизированного общественного мнения») противопоставляется нестабильному общественному мнению в буржуазных демократиях. Во многом декларативная западная «органичность» отношений власти и народа «раздвоена» между искушением формального равенства и несправедливостью социального неравенства. Идеократия же мыслится как справедливое «внеклассовое народное правление», как синтез демотического (нравственного) и эйдократического (рационально-организующего) начал. Евразийцы используют термин «демотия» для отграничения «органической демократии» от ее механицистской западной трактовки, а также для обозначения соучастия народа и «народного духа» в важных государственных решениях. Моральное руководство идеократическим государством осуществляет специально «отобранный» из народа высококультурный правящий слой, формирующий общественное мировоззрение и высшую религиозно-философскую истину.

Подчеркивается, что, несмотря на жесткое идеологическое противостояние евразийства и большевизма, в качестве примера такой селекции H.H. Алексеев выдвигает формирование советской государственной элиты. Прообразом же евразийской идеократии для него служит советская «опосредованная демократия», сочетающая статическое начало (диктатуру одной партии) с началом динамическим (т. е., с народным представительством). Евразийство объясняет привлекательность большевизма его сильной внутренней идеей. Провозгласив «государство правды», большевики возложили на него исторические обязательства продолжения византийской миссии, и народ в него поверил. Но социальная справедливость в таком государстве должна гарантироваться всемерно одобряемой и поддерживаемой народными массами «идеей-правительницей», от имени которой осуществляется власть. Вытесняя ложные и опасные идеологии, эта идея творит и преобразует жизнь в «государстве правды», являясь сущностью культуры и одновременно ее архетипом, на обнаружение которого направляется вся духовная деятельность общества. Она не может быть выражена в какой-то ограниченной форме. В подлинно идеократическом государстве (основанном на «идеало-правстве») такой идеей может быть только «благо совокупности народов, населяющих данный автаркический мир». Ряд признаков идеократии евразийцы находят и в априори не принятом ими большевизме, государственные принципы которого они считают «псевдоидеократическими».

H.H. Алексеев не расположен к безусловному признанию несомненно идеокра-тической природы сложившегося государственного образования в постреволюционной России, и рассматривает «истинную» идеократию лишь как перспективу российской государственности.

В конце параграфа делается вывод о том, что в произведениях H.H. Алексеева идеократия предустановлена в качестве основы для идеологического воплощения принципа социальной справедливости. Признание идео-кратии основой нового строя предопределяет духовное развитие человека как приоритет в строительстве идеократического государства.

Во втором параграфе «Социальная справедливость как идеалопола-гающий компонент государственной власти в философии H.H. Алексеева» исследуются политический и государственно-правовой аспекты евразийской концепции мыслителя, в контексте воплощения принципа социальной справедливости в политической системе посткоммунистического государства.

Прежде всего, в параграфе обращается внимание на то, что в философии H.H. Алексеева справедливое государство как «союз правды» является коллективным воплощением особого социального устройства, объективного порядка. Справедливость есть принцип «воздаяния каждому своего». Поэтому государство, воздающее каждому «оправданное его деятельностью на пользу целого, но не более этого», - не может называться «союзом справедливости». Кроме того, справедливое государство не может быть классовым, «ни в буржуазном, ни в пролетарском смысле этого слова». Бесклассовый и политически нейтральный «союз справедливости» вправе свергнуть любое эгоистичное правительство (как буржуазное, так и рабочее), не способное «справляться с этими нейтральными функциями».

Детальное изучение H.H. Алексеевым большевистских политических и организационных реформ привело его к выводу о нецелесообразности разрушения советской системы. Эту систему можно считать несовершенным и незавершенным проектом, но ее преимущества, согласно взглядам Алексеева, бесспорны: сильная власть на принципах диктатуры; практический опыт «демократической организации русского народа»; иерархически гармоничная система Советов как «ячеек республики»; территориальный, а не партийный принцип «многостепенных» выборов, способствующих «опосредованному» формированию структур народного самоуправления.

Однако, при всех указанных преимуществах, очевидны и недостатки системы: несправедливая бессрочность партийного режима, неравноправие городских и сельских советов, неоправданное доминирование в них коммунистов, несообразности в их структуре и властных полномочиях. Сама структура удачно организована «снизу», но пролетарская диктатура в ней плохо сочетается с демократией. Однако они обе имеют колоссальное значение для советского государства, основанного не на буржуазно-демократической «воле народа», а на его вере в справедливость поддержанного им строя. В целом бывший участник Белого движения H.H. Алексеев признает правоту своего идеологического противника во многих практических шагах, заявив, что любое постреволюционное правительство в России «принуждено было бы делать то, что делает ныне советская власть». Выдвигая рискованный для эмигрантских кругов лозунг: «Нет

России без Советов!», он выражает убеждение в том, что основания этой системы, не подверженной социальным болезням буржуазной демократии, должна сохранить та правящая группа, которая придет на смену коммунистам. Условиями реорганизации советского посткоммунистического государства в «союз справедливости и правды» являются: взаимосвязь прав и обязанностей граждан (правообязанность) как цель сохранения целого; обеспечение реальной свободы и ее защита.

Полагая очевидной ограниченность диктатуры пролетариата и советского федерализма, H.H. Алексеев, вместе с тем, считает объединительные принципы большевиков единственно правильными. Коммунисты взяли власть «не только силой штыков, но и симпатиями народов к их социальному идеалу». Однако победивший класс должен уступить свое место в государстве «особой идеологической группе», выражающей интересы всей евразийской нации. При этом отпадет надобность и в многопартийной системе. Но достигается это не механическим запрещением партий, а созданием условий, при которых единственной в государстве правящей группой станет евразийская организация («первый тип русского ордена»). Она будет опосредованно руководить народом через представителей, избираемых «органическими территориальными членами целого» (советами округов, городов, областей), а не «кучеобразной массой» электорального возраста, от имени которой осуществляется власть в западных демократиях.

В параграфе обращается внимание на прогностический потенциал концепции H.H. Алексеева, который очень важен в контексте современных реалий. В частности, философ предостерегает будущих правителей России от «широкого развития автономности», чреватого распадом государства. Чтобы избежать деструктивных процессов, следует придерживаться принципа единоначалия (но не самодержавия). При этом спор о справедливости конкретных форм власти можно разрешить выработкой общезначимой идеологии, надклассовостью статуса «слуг государства», осуществлением права на духовное развитие, индивидуальную свободу, самоуправление. «Государство правды» нельзя построить, принуждая народ к религиозности или «вводя» демократический строй. Тем не менее, в концепции H.H. Алексеева этот вывод сочетается с однозначно православным статусом евразийского государства. Основной смысл и «здоровье» справедливого православного государства -в обращении от формальной справедливости к материальной, в направляющей деятельности всех на благо целого, в обеспечении «основного права свободы в его различных проявлениях» -права на духовное совершенствование. Прямые посягательства на свободу человека должны пресекаться законом, косвенные же устранятся с уничтожением эксплуатации и социальных условий, препятствующих духовному развитию. Пикируя ключевой постулат западного «правового государства», H.H. Алексеев подчеркивает, что только так следует понимать «основные права» человека.

В завершение анализа данного аспекта философии H.H. Алексеева, в параграфе делается вывод, что наиболее реальным политическим воплощением принципа социальной справедливости в концепции мыслителя является евразийское государство, использующее здоровые основания советской системы. Подчеркивается, что позиция H.H. Алексеева может служить примером толе-

рантности и взвешенного подхода к российским реалиям, при существенных противоречиях между различными слоями общества в понимании справедливости.

В заключительном параграфе «Прогнозы Н.Н.Алексеева о реализации принципа справедливости в социально-экономическом переустройстве посткоммунистической России» анализируется теоретико-экономическое обоснование Алексеевым принципов справедливого распределения собственности. В этом контексте особое внимание уделяется социально-философскому видению хозяйственных перспектив современного российского государства.

Исходным пунктом рассуждений является убеждение H.H. Алексеева в том, что справедливое государство обязано освободить человека от «социальной стихии», в которой одни граждане имеют имущественные привилегии, а другие являются «социальными париями». Анализируя исторические факты развития человеческой цивилизации, следует признать то, что вся культура человечества построена «вовсе не на началах справедливости и права». Буржуазная культура несправедлива вдвойне, но не потому, что зиждется на победах в экономической конкуренции, а потому, что юридически и фактически «закрепляет результаты этой победы за наследниками и потомками». Точно так же наследуется бедность. Однако главная несправедливость капитализма - в неодинаковых возможностях духовного развития, поэтому евразийцы отвергают такую систему, не находя ее «сколько-нибудь нормальной». Духовность - главная цель евразийских преобразований и один из основных пунктов разногласий с марксизмом, который понимается евразийцами как экономизм, плохо применимый к условиям России.

Предметный анализ социально-экономических и политико-правовых актов советского государства приводит H.H. Алексеева к разработке конкретных вариантов дальнейшего развития и трансформации его здоровых элементов, но главное - их синтеза с идеократией, демотией и другими компонентами евразийского «государства правды». Видя конечную цель коммунистов в обеспечении среднего достатка среднему человеку, философ подчеркивает, что в евразийском государстве материальная база есть лишь необходимое условие бесконечного духовного восхождения человека. «Праведное государство» защищает только те формы собственности, которые служат этой великой цели, и борется с тем, что препятствует ей. Евразийцы против экспроприации, но признать частную собственность «священной» они не могут, полагая, что основания евразийской культуры должны быть иными, чем в Европе и особенно Америке. Отрицательной формулой экономической жизни евразийского государства H.H. Алексеев провозглашает принцип «ни социализм, ни капитализм». Насильственная отмена частной собственности была прервана нэпом, однако сама идея этой отмены не столько ошибочна (ибо «собственность есть воровство»), сколько преждевременна в экономически слабой стране. Несправедливость и капитализма, и социализма («капитал-коммунизма») должна быть преодолена с помощью сбалансированной экономики, сочетающей все виды собственности. Положительная формула такой экономики: «государственно-частная система хозяйства».

В конце параграфа делается вывод, что посткоммунистическое евразийское государство, согласно представлениям H.H. Алексеева, должно начать установление справедливых отношений в обществе с урегулирования в сфере отношений собственности. Оно должно освободить человека от «социальной стихии», особенно экономической. Но для того, чтобы оно стало справедливым, нужно отказаться как от капиталистических, так и от сугубо социалистических методов хозяйствования. Их достойной альтернативой должно стать сбалансированное сочетание различных видов собственности. Создание материальной базы на основе такой экономики сделает для человека возможным осуществление высоких целей и будет способствовать его бесконечному духовному совершенствованию.

В заключении подводится итог диссертационного исследования, сформулированный в следующих выводах:

1. В евразийской философии решение проблемы социальной справедливости во многом явилось производным от полемики «славянофилов» и «западников», результатом которой стала мировоззренческая позиция, выражающая осознание необходимости «третьего», особого пути для России-Евразии и основанная на уникальном сочетании русских и европейских социальных идей.

2. Оригинальная социально-философская концепция H.H. Алексеева, сочетающая в себе традицию и новаторство, консерватизм и либерализм, российские и западноевропейские культурантропологические основания государственности, формировалась как попытка органичного соединения ценностей русского мира с приемлемыми для него западными аксиологическими началами, примирения крайностей западного и восточного направлений философской мысли.

3. Социальная справедливость в концепции H.H. Алексеева основана на априорном понимании справедливости как основной аксиологической категории, определяющей ранговую позицию всех других ценностей.

4. Иерархический порядок ценностей, в котором значение справедливости абсолютно, предполагает столь же иерархическое их воплощение в реальной жизни, выраженное априори инэгалитарным пониманием социальной справедливости как всеобщим принципом.

5. В основании идеократии как идеологического выражения принципа социальной справедливости, лежит «идея-правительница», определяющая все общественные процессы и индивидуальные устремления, сохраняющая функцию «идеалоправства» вне зависимости от конкретных государственных форм и опирающаяся на Православие как стержень общеевразийской поликонфессиональной культуры.

6. Идеократия органически соразмерна религиозной и культурно-исторической традиции России; ее политической формой является народная, органическая демократия евразийского государства («демотия»), которая не только не соизмерима с буржуазной демократией, правовым государством или коммунистической «псевдоидеократией», но и альтернативна им по своим цивилиза-ционным основаниям.

7. Носителем принципа социальной справедливости в философии H.H. Алексеева выступает идеократическое, «гарантийное» евразийское го-

сударство, в котором «гарантийность» предполагает стабильную перспективу полноценного соучастия в общественном целом, а его «органическими клетками» являются Советы, избираемые опосредованно, территориальными «социально-экономическим единицами» из уважаемых в обществе, известных, «истинно деловых» людей.

8. Во всех социально-философских построениях H.H. Алексеева принцип социальной справедливости, в контексте его субстанциальной соотнесенности с «идеократией», «демотией» и др. специфическими компонентами «гарантийного государства», является критерием упорядоченности общественных отношений.

9. Реализация принципа социальной справедливости в экономических структурах будущей России-Евразии должна быть противоположной как капиталистическим, так и социалистическим хозяйственным принципам; ее положительной формулой должна быть «государственно-частная система хозяйства», предполагающая приоритет «нестяжательства» как института собственности и более других отвечающая принципу социальной справедливости.

10. Переосмысление идеологических, политических, экономических, культурных и иных форм воплощения принципа социальной справедливости, предметно разработанных в евразийской концепции H.H. Алексеева, позволяет экстраполировать наиболее актуальные аспекты его учения на идейно-политические и социально-экономические процессы, происходящие в современной России, в контексте их корректировки сообразно интересам общества и русского государства.

Основное содержание работы отражено в следующих публикациях: Статьи в ведущих рецензируемых журналах и изданиях, определенных ВАК Мннобрнауки РФ

1. Гранкин, С.М. Справедливость как основная аксиологическая категория в социально-правовых воззрениях H.H. Алексеева // Философия права. 2007. №1 (21). (0,55 п.л.).

Статьи и материалы конференций

2. Гранкин, С.М. Нравственно-этические начала русской философии: античные корни категории справедливости // Духовно-нравственное воспитание студентов средствами национальной культуры: Материалы «Круглого стола» и научно-практической конференции, посвященной 2000-летию христианства. Бийск, 2001.(0,62 п.л.).

3. Гранкин, С.М. Нравственно-этические проблемы личности: генезис и эволюция категории справедливости в концепции Поля Лафарга // Наука и образование: проблемы и перспективы: Материалы региональной научно-практической конференции. Бийск, 2001. (0,14 п.л.).

4. Гранкин, С.М. Поль Лафарг и его влияние на русскую революционную мысль в аспекте категории справедливости // Языковые и культурные контакты различных народов: Сб. материалов Всероссийской научно-методической конференции. Ч. I. Пенза, 2001. (0,18 п.л.).

5. Гранкин, С.М. Основы справедливого правопорядка в евразийской концепции H.H. Алексеева и их обусловленность патриотическим воспитанием // Фи-

лософия детства и проблемы современного города: Материалы IX Международной конференции «Ребенок в современном мире. Дети и город». СПб., 2002. (0,31 пл.).

6. Гранкин, С.М. Русская интеллигенция и российская традиция власти в евразийской концепции государства H.H. Алексеева // Интеллигенция и власть: Материалы III Всероссийского симпозиума «Человек культуры: интеллигенция и власть». Бийск, 2002. (0,25 пл.).

7. Гранкин, С.М. Вопросы справедливого государственного устройства в евразийской концепции H.H. Алексеева // Бицентры России: прошлое, настоящее, будущее: Материалы межрегиональной научно-практической конференции. Тула, 2002. (0,38 пл.).

8. Гранкин, С.М., Алиева, Е.В. Проблема неравенства и справедливости в нравственно-культурных воззрениях К.Н. Леонтьева // Культура как способ бытия человека в мире: Материалы III Всероссийской конференции. Томск, 2002. (0,42/0,21 пл.).

9. Гранкин, С.М. Культура, государственность, идеал: «стратегические аспекты» в евразийском измерении // Философия детства и социокультурное творчество: Материалы X Международной конференции «Ребенок в современном мире. Культура и детство». СПб., 2003. (0,31 пл.).

10. Гранкин, С.М. Идеократия как необходимый компонент справедливого государства в евразийской концепции H.H. Алексеева // Проблемы государства, права, культуры и образования в современном мире: Материалы Всероссийской научно-практической Интернет-конференции. Тамбов, 2004. (0,25 пл.).

11. Гранкин, С.М. Справедливость как категория евразийской философии H.H. Алексеева // Актуальные проблемы философии права: Материалы Всероссийской научной конференции. СПб., 2004. (0,31 пл.).

12. Гранкин, С.М. Оправдание права и государства: диалектика творческого пути H.H. Алексеева // Труды Философского общества Алтая Российского философского общества РАН. Вып. 2. Барнаул, 2005. (0,63 пл.).

13. Гранкин, С.М. Социальная справедливость как духовно-нравственная проблема российского общества в клерикальной инволюции // Проблемы логики социокультурной эволюции и философия Западной Сибири: Материалы международной научной конференции. Бийск, 2007. (0,47 пл.).

14. Гранкин, С.М. Трактовка справедливости в категориально-ценностных синтетических формах русской философии: нравственно-правовой аспект // Новые подходы к изучению человека в контексте социокультурной эволюции: Материалы Международной научной конференции, посвященной памяти В.В. Рыкова. Бийск, 2010. (0,62 пл.).

Подписано в печать 19.05.11 Формат 60x84'/i6 Цифровая Печ. л. 1.25 Уч.-изд.л. 1.2 Тираж 100 Заказ 09/05 печать

Отпечатано в типографии «Фалкон Принт» (197101, г. Санкт-Петербург, ул. Большая Пушкарская, д. 54, офис 8)

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Гранкин, Сергей Михайлович

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. Исторические и теоретико-методологические аспекты влияния мировой философской мысли на концепцию социальной справедливости H.H. Алексеева

1.1. Эволюция философских представлений о справедливости как фактор формирования евразийских социальных идей

1.2. Справедливость как основная аксиологическая категория социальной философии H.H. Алексеева

ГЛАВА 2. Евразийский проект справедливого социального устройства, обоснованный в философии H.H. Алексеева

2.1. Евразийская идеократия как форма идеологического воплощения принципа социальной справедливости.

2.2. Социальная справедливость как идеалополагающий компонент государственной власти в философии H.H. Алексеева.

2.3. Прогнозы H.H. Алексеева о реализации принципа справедливости в социально экономическом переустройстве посткоммунистической России

Введение диссертации2011 год, автореферат по философии, Гранкин, Сергей Михайлович

Степень разработанности темы. Интерес мыслителей к теме социальной справедливости сохраняется на протяжении всей истории человечества.

Философы разных эпох, от Платона и Аристотеля до Маркса и Лафарга обосновывали свое понимание проблемы. В ее современную разработку значительный вклад внесли К.-О. Апель, А. Макинтайр, К. Поппер, Дж. Роле, Дж. Файнберг, А. Этциони, Ф. Хайек и др. представители западноевропейской и американской мысли. Для исследуемой темы наиболее значимы работы Т.А. Алексеевой, A.A. Гусейнова, В.В. Козловского, З.А. Бербешкиной, В.Г. Федотовой, И.К. Пантина, A.C. Панарина, С.И. Григорьева и др. российских исследователей. Значительное число работ по этой теме, только в плане социально-философской проблематики, опубликовали B.C. Пазенок, Т.В. Дыль-нова, Г.Б. Святохина, Б.Н. Кашников, Н.С. Сироед, Д.А. Сысуев, С.Д. Исанбае-ва, И.А. Иванников, С.И. Скоробогатская, Ю.В. Александров, M.JI. Бурова, М.С. Кочергин, Е.С. Нестерчук, Р.З. Маркарян, М.И. Козлов, Е.М. Мухамадеева и многие др. авторы.

Евразийство и связанные с ним проблемы самобытности российской государственности достаточно активно исследовали P.P. Вахитов, И.Н. Сизем-ская, Л.И. Новикова, А.П. Альбов, Д.В. Масленников, М.Б. Ревнова, В.П. Сальников, Г.Г. Бернацкий, В.Г. Соболев, И.Н. Экономцев, A.B. Иванов, О.В. Га-ман-Голутвина, А.Г. Гачева, И.Б. Орлова, В.Ю. Ермолаев, С.Ю. Ключников, В.Г. Макаров, И.А. Савкин, С.Б. Лавров и др. В области данной проблематики наиболее значимы труды Л.Н. Гумилева, А.Г. Дугина. Основные теоретические положения евразийцев активно критиковали В.В. Аксючиц, К.Г. Фрумкин, Н.К. Гаврюшин, В.А. Сендеров, П.А. Сапронов, В.Л. Каганский, Ю.И. Семенов и др. Основательны исследования А. Валицкого, П. Серио, Р. Уильямса, М. Ла-рюэль, А. Игнатова, Л. Люкса и др. зарубежных авторов, рассматривавших евразийство как с нейтрально-аналитических, так и с критических позиций. Евразийское направление и его отдельные линии разрабатывали диссертанты: A.A. Контарев, A.B. Антощенко, P.A. Урханова, А.Б. Шатилов, A.M. Соколов, В:В. Хобта, А.Т. Горяев, А.Н. Савинов, С.В. Игнатова и др. Культурфилософ-ское прочтение этой темы содержится в работах В.В. Кожинова, В.А. Дьякова,

Т.А. Кольчугиной, A.B. Мартьянова, В.Т. Пашуто, В.Н. Ким, В.Н. Побединско-го, М.Я. Рожанского, В.А. Возчикова, Э.Р. Кутыевой, О.Л. Поляковой, A.B. Бе-лошапко, Е.В. Романовой и др. Различные стороны социальной философии евразийства исследовались в диссертациях Г.В. Ждановой, С.И. Данилова, Ю.В. Колесниченко, A.C. Киньябузовой, A.B. Поповой и др.

Некоторые аспекты евразийской идеократии, в том числе интерпретированной H.H. Алексеевым, рассматривались в работах А.К. Дегтярева, A.A. Королькова, В.Я. Пащенко, В.Ю. Верещагина, Н.Г. Канунниковой, П.П. Баранова, В.В. Макеева, В.П. Малахова и др. авторов, анализировались в диссертациях С.П. Овчинниковой, JI.H. Меняйло, A.A. Горшколепова и др. Тема идеологических оснований государственности, альтернативных западным, выражена в работах A.A. Лактионова, А.Н. Еремина, А.И. Гарлика, А.П. Мозе-лова, Е.А. Гончарова, К.Г. Мяло, Н.С. Семенкина и др. Отдельные проблемы, анализировавшиеся в трудах H.H. Алексеева, исследовали В.Я. Пащенко, И.А. Исаев, И.В. Новоженина, Д.Б. Тараторин, A.B. Поляков, А.И. Овчинников, И:В. Борщ, A.B. Стукалов, И. Дефорж и др. авторы биографических, теоретических статей, а также диссертаций различной специализации.

Отношение H.H. Алексеева и других теоретиков классического евразийства к проблеме социальной справедливости изучено меньше. Оно во многом определяется взглядами на учения И. Канта, Г. Гегеля, Г. Спенсера, П. Наторпа, Г. Зиммеля, Г. Когена, М. Шелера, Г. Еллинека и др. европейских философов, на методологические принципы «неокантианцев», Э. Гуссерля, А. Бергсона, Н.О. Лосского, на социальные и правовые идеи A.C. Хомякова,' К.С. Аксакова, B.C. Соловьева, Н.К. Михайловского, П.И. Новгородцева, К.Н. Леонтьева, М.М. Ковалевского, Н.М. Коркунова, Л.И. Петражицкого, Б.А. Кистяковского и др. русских мыслителей. В мировоззренческих основаниях евразийского отношения к этой проблеме - значительный пласт «нестяжательских» идей Нила Сорского, Вассиана Патрикеева, Максима Грека, философской рефлексии Ф.М. Достоевского, Н.В. Гоголя.

Современный подход к постижению евразийских идей и, в частности, теоретического наследия H.H. Алексеева предполагает синтетическое, комплексное исследование его концепции справедливости, а также философских, идеологических, аксиологических, политических, социально-экономических, культурантропологических и других аспектов евразийства, требует диалектического понимания социального прогресса, раскрытия прогностического потенциала евразийского проекта. В этом смысле заслуживают внимания работы М.Ю. Понежина, Г.Ч. Синченко, Г.Б. Гавриш, В.И. Стрельченко, A.A. Исаева, И.Н. Мочаловой, M.JI. Лезгиной, H.H. Пересторониной, В.В. Гречаного, A.B. Лубского, И.Г. Шестаковой, У.А. Кашапова, И.Б. Романенко, М.А. Сухо-веевой, A.A. Грякалова, Л.М. Павкина, Ю.И. Ефимова и др. В них разработаны методология, система подходов к проблеме, ряд понятий, способствующих теоретически корректному изучению объектов. Но нерешенными остаются еще многие важные вопросы. В частности, большой научный интерес представляет специальный социально-философский анализ концепции справедливости в евразийском учении H.H. Алексеева.

Объектом, исследования является совокупность философско-правовых работ H.H. Алексеева, в которых выражена евразийская стратегия социально-государственного развития России.

Для достижения поставленной цели предполагается решить следующие задачи исследования

1. Выявить предпосылки формирования философии H.H. Алексеева.

2. Раскрыть смысл справедливости как ключевой категории, определяющей в философии Н.Н; Алексеева иерархию всех ценностей и распределяемых благ.

3. Проанализировать основания евразийской идеократии в, концепции H.H. Алексеева как проявления принципа справедливости.

4. Исследовать идеи? социальной справедливости в аспекте возможностей их реализации в структуре евразийского государства.

Новизна исследования состоит в том; что в нем

- выявлена некорректность ряда соизмерений и противопоставлений в современных исследованиях евразийства, касающихся анализа идеократии, «псев-доидеократии» и правового государства, отношения к власти Советов;

Положения, выносимые на защиту:

1. Социальная философия H.H. Алексеева, характерная, сбалансированным сочетанием консерватизма и либерализма, сформировалась на пересечении влияния идей русских и европейских мыслителей, что проявилось в концепции справедливости, объединяющей русские-и европейские аксиологические основания.

Теоретическая значимость исследования определяется тем, что

Практическая значимость работы заключается в следующем:

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих пять параграфов, заключения и списка литературы. Объем работы с библиографией 147 с.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Принцип социальной справедливости в философском наследии Н.Н. Алексеева"

Выводы НН: Алексеева категоричны: «Частная собственность есть почва для развития социального паразитизма: кто ее имеет, для того нет обязанности трудиться». Закономерно несправедливы и политические последствия этого порядка, не оправданного «никакими разумными соображениями»: «власть имущих», «режим плутократии», «тирания богатства» [21, с. 246], - все то, что современная Россия» получила на пути реставрации «священных» отношений собственности. Заметим, что П.-Ж. Прудои, называвший несправедливость буржуазного общества систематической, приводит в своих сочинениях аналогичные аргументы, но - против собственности вообще. Его знаменитое изречение: «Что такое собственность? Это - кража» - использовал впоследствии П. Жане, но самим Прудоном оно заимствовано у Ж.-П. Бриссо [21, с. 279]. Прудон оправдывает свое резкое определение тем, что собственность необоснованна, ибо противоречит справедливости. Алексеев называет те же причины этой безосновательности: за ничто частная, собственность требует нечто, тогда как доход гораздо больше зависит от труда, чем от права собственности. Но выводы Пру-дона парадоксально противоположны позиции Алексеева: осуществимость идеи равенства он вполне допускал, а собственность как таковую считал невозможной. Поэтому H.H. Алексеев^ не поддерживает многих взглядов Прудона, однако принимает его определения понятий справедливости и частной собственности [21, с. 279]. Такое же отношение к теории справедливости Прудона у одного из единомышленников Алексеева, - Б.П. Вышеславцева.

Суждения Алексеева по вопросам собственности не лишены резкости и преувеличений, однако философ убежден, что в них он выразил подлинную социальную правду. «Сколько бы ни твердили нам буржуазные экономисты и философы о технических преимуществах основанного на частной собственности общественного порядка, глубоко заложенное в душе человека чувство уязвленной справедливости всегда будет действовать сильнее разных разумных выкладок», пишет мыслитель. Он признает, что в обосновании института частной собственности мы всегда чувствуем «некоторый несомненный дефект, и сознание этого дефекта составляет правду социализма», пренебрежение которой является, по Алексееву, «не только политической близорукостью, но и прямым преступлением» [21, с. 246-247].

Доказывая нецелесообразность частной собственности, H.H. Алексеев приводит ряд доводов и в ее пользу, но предварительно заявляет, что нравственную защиту частной собственности лучше всего начать с «полного признания справедливости суждений ее противников». Однако основанием для эксплуатации может стать «всякая собственность вообще». Этой эксплуатации не устраняет ни социализация, «понятая как изменение субъектов собственности», ни демократизация государства-собственника. Поэтому в качестве альтернативы ликвидации частной собственности как института Алексеев предлагает организацию государственного надзора над ней. Есть и другой выход - построение общественной системы «на принципе собственности с неопределенным количеством субъектов и с вытекающим отсюда требованием постоянного передела». Однако общество, в котором «каждый будет под вечной угрозой экспроприации» - безнравственно. Ограничивая материальное благополучие людей, оно всегда будет «обществом нищеты, но не добровольной, а вынужденной». Постоянный и всеобщий контроль над «излишками» собственности, ее «вечный передел»,, «эксплуатация середняком всех и всякого» - равносильны перманентной революции, «вечному террору» и хаосу [21, с. 247, 252].

H.H. Алексеев солидарен с социалистами в их стремлении уничтожить эксплуатацию, угнетение, несправедливость социального неравенства, нищету одних и непомерное богатство других. Однако социалисты, по мнению философа, заблуждаются в том, что смогут решить свои задачи «переменой субъектов собственности». Эту точку зрения Алексеева поддерживали в своих работах того же времени В.В. Сухомлин, A.B. Пешехонов и некоторые др. видные деятели русского зарубежья. Но они полагали, что социалисты должны активно противодействовать «широкому разливу хищнической капиталистической стихии», и государство обязано ввести ёе «в твердые рамки» [21, с. 254, 279]. Алексеев же допускал реализацию социалистических идей в России как паллиатив, а не как действительное средство борьбы с социальной несправедливостью. Но обусловлено это не просчетами в практике социалистического строительства, а ошибочностью основного принципа социализма, при котором «собственность переходит в другие руки, но в тех же существенных чертах», в том числе отрицательных [21, с. 254]. Таким образом, Алексеев, убежденный в непригодности для России капиталистического пути развития, отвергает и социалистические принципы, привлеченные большевиками для борьбы с капитализмом. По мнению философа, поиск путей развития России следует начать «с пути противоположного социализму». Отрицательной формулой нового строя должен быть принцип «ни капитализм, ни социализм!», а положительной -«система государственно-частного хозяйства» [21, с. 254].

Прежде чем раскрыть свою «положительную формулу», H.H. Алексеев напоминает, что феодальное право одним субъектам «приписывало так называемое dominium eminens или dominium directum, другим - dominium utile». Король и любой синьор, по иерархии, имели dominium eminens, ленные же владельцы имели dominium utile. А в «Code civil» Наполеона Бонапарта указывалось: «Гражданам принадлежит собственность, суверену - государственная власть {l'Empire).» [21, с. 255-256]. Эту терминологию Алексеев использует и в собственных экономических выкладках:

Во-первых, существует три вида власти, соответствующих следующим определениям: 1) «власть, вытекающая из dominium eminens, есть власть обще/ ства феодального»; 2) «.вытекающая из Imperium, наделенного только отрицательной миссией, есть власть капиталистически-либерального государства»; 3) «. из imperium'а с положительной миссией, есть власть государства, осуществляющего государственно-частную систему хозяйства» [21, с. 264].

Во-вторых, «преодоление капитализма» принципиально возможно только тогда, когда наряду с законодательством «совершится и преобразование идейных предпосылок жизни». Соответствующим этой цели мировоззренческим направлением является евразийство, призывающее устранить капиталистический строй, «исходя из утверждения преобладания духовных начал над материальными» [21, с. 264]. Это утверждение основывается на православной вере, «для которой идеал нестяжательства был всегда идеалом руководящим и высшим». Но нестяжательство здесь «не идентично бесхозяйственности» и презрения к вещам, оно может сочетаться с «величайшим вниманием» к ним, «и не во имя корысти, а во имя заповеди труда, любви к ближнему и к Божьему миру». Именно тогда «возможна система хозяйства, построенного на принципе нестяжательства» [21, с. 264].

В-третьих, «государственно-частную систему хозяйства» следует утвердить как институт собственности, а это, в свою очередь, требует, чтобы экономическая' стратегия власти основывалась на «тщательном признании своеобразия объектов, к которым должны применяться те или иные регулирующие отношения собственности правовые нормы» [21, с. 264]. Этот вывод подтверждает политэкономию Г. Шмоллера, активного сторонника государственного регулирования национальной экономики. Однако Алексеев, соглашаясь со Шмол-лером в необходимости предварительного конкретно-исторического исследования условий, определяющих поведение субъектов хозяйствования, настаивает на том, что в российских условиях нужно учитывать и совершенно особые, «специфические» объекты собственности, статус которых заслуживает специального и безотлагательного рассмотрения [21, с. 264].

Первым таким «специфическим» объектом, требующим «нарочитого государственного вмешательства», является земля. Проблема ее справедливого распределения в* реформируемой России (гигантской аграрной стране) стоит наиболее остро. В целом объективно<■ воспринимая процесс национализации земли, близившийся к своему логическому завершению, - всеобщей коллективизации, - H.H. Алексеев находит в нем не только отрицательные, но и положительные моменты. Он отмечает, что «классическая теория социализации у социал-демократов была изменена русским марксизмом в теории и главным образом в практике ВКП» [21, с. 266]. Ив первую очередь изменения касаются аграрной программы, которая, по определению Алексеева, была «украдена» большевиками у эсеров. При этом украдены и затем перенесены в большевистский декрет «О земле» оказались не только лозунги, но и «вся путаница» декларативного характера, все эсеровские недоработки и упущения в аграрном вопросе. Впрочем, объявляя землю принадлежащей всему народу, большевики воспользовались лозунгом, выдвигавшимся еще в программе «Народной воли» [21, с. 233].

В,дополнении к декрету «О земле» (1917) полная отмена частной собственности представлялась как «самое справедливое» разрешение земельного вопроса. Государство, согласно «особому наказу о земле», не являлось коллективным собственником земли и не имело на нее юридических прав. Но уже в декрете об организации посева хлебов (1919) государство фактически объявило себя хозяином всех земель, не находящихся в пользовании отдельных лиц или коллективных хозяйств. Т. е., РКП с народовольческих позиций перешла к государственному социализму. Еще более решительный удар по эсеровским принципам нанес декрет «О социалистическом землеустройстве и о мерах перехода к социалистическому землевладению». Земля из со-собственности перешла в собственность единого коллектива - государства. Однако сам термин «государственная собственность» был недвусмысленно заявлен только в земельном кодексе РСФСР 1922 г. (Ст. 1-3). Кодекс предоставил право на землю всем гражданам республики, но последующие положения-и примечания лишили его справедливости, так как исполнение закона возлагалось на местные земельные органы, «если в распоряжении последних имеется запасная земля» (Ст. 9). Такая формулировка заведомо предполагает возможность «закрепления владения землей, как известной привилегии», г. значит - ее несправедливого распределения, злоупотребления властью [21, с. 233-236].

Среди бесспорно положительных моментов национализации земли H.H. Алексеев отмечает сохранение свободы отношений собственности при полном контроле над ними публичной власти. В то же время, всеобщая (абсолютная) национализация проведена во многом несправедливо и требует пересмотра, что не следует понимать как полную отмену ее принципов. Философ подчеркивает: «Русская аграрная политика должна освободиться от наследия социализма, а не от принципов национализации, совершенно справедливо утверждающих особое положение земли как объекта права и требующих по отношению к этому объекту особых государственных мер» [21, с. 267]. Т.е., справедливая национализация земли, заметим, была все же необходимой для России мерой, что утверждалось не только ее «виновниками». Но запутанность и расплывчатость Союзного земельного законодательства убеждает Алексеева в необходимости поиска альтернатив. Он рассматривает три основных варианта законодательства: 1) основанного на частном землевладении и, соответственно, минимизирующего права государства, 2) предусматривающего иерархию субъектов собственности, в числе которых могут быть и республики, 3) закрепляющего верховное право лишь за одним собственником земли - Союзом. Последний вариант - наиболее справедливое решение вопроса, ибо в этом случае единая, собственность становится подконтрольной центру (и в том числq «Imperium осуществляется над частными собственниками»): Но тогда, видимо, и восстановление частного права на землю не противоречило бы справедливости. Алексеев подчеркивает, что евразийская земельная- программа: «не признает социализации земли ни в каком из. ее видов», но признает национализацию, понимаемую как «утверждение активной аграрной политики с принципиальным признанием права государства на частьземельной ренты» [21, с. 268, 269].

Вторыми по значимости среди «специфических» объектов H.H. Алексеев . считает средства труда, «орудия производства», некоторые предметы труда, подлежащие государственной опеке «по своей природе». В частности, исключительной прерогативой государства должен быть контроль над недрами. Государственная; собственность, не свободная от некоторых недостатков в: промышленном производстве, доказывает, однако, свою жизнеспособность (напр., железные дороги), поэтому государство не должно ее лишаться. И, напротив, в России «наряду с существующей и имеющей развиться государственной промышленностью должна быть, создана соразмерная ей частная промышленность такого же охвата» [21, с. 269-271 ]. Алексеев убежден, что паритетное сосуществование и «возможное соревнование этих двух промышленностей» будет способствовать быстрому развитию производительных сил [21, с. 271].

Третьим «специфическим» объектом собственности является «обработанный в процессе производства материал», т. е., продукт труда. Этот недостаточно исследованный вопрос H.H. Алексеев ставит «совсем особо». Необходимость его разрешения очевидна, так как народы России-Евразии никогда не были убеждены в справедливости «основной аксиомы капитализма, что переработанная вещь исключительно принадлежит собственнику материала» [21, с. 271]. Русское правосознание, в отличие от «римского», всегда признавало за всяким трудом самостоятельное значение, поэтому человек, обработавший чужой материал, имеет часть прав на продукт труда. Это отмечалось и ранее, например, в исследованиях А.Я. Ефименко (Ставровской) по данной проблеме, еще в конце XIX в. H.H. Алексеев выдвигает небесспорный тезис, основывающийся на идеях австрийского представителя «юридического социализма» А. Менгера: «Если капитализм отрицает самостоятельное юридическое значение труда, то социализм склонен отрицать самостоятельное юридическое значение капитала и организационных способностей» [21, с. 281, 272-273]. Но Менгер надеется на «юридическую обработку социализма», на преобразование социалистических идей в трезвые юридические понятия. Алексеев же ни одну из противостоящих друг другу систем не считает вполне справедливой, и убежден, что антагонистические противоречия между трудом и капиталом устранит только «система, характеризуемая словами «ни капитализм, ни социализм» (государственно-частная система хозяйства)». Именно она должна «найти синтез между этими двумя крайностями и .построить законодательство о приобретении права собственности на обработанную материю» [21, с. 273, 287].

Коммунистическое государство в России, по мнению H.H. Алексеева, «выродилось в «капитал-коммунизм», и произошло это потому, что оно не признает за трудом «органического значения в производстве». Узурпировав права на сырье, орудия, средства и организацию производства, оно игнорирует рабочего, - как «случайный элемент» в производственном процессе. Очевидно, что такое государство несправедливо, его принципы присвоения собственности явно капиталистические, так как все «специфические» объекты принадлежат одному собственнику, а рабочий только продает ему свои услуги. В конечном счете, эта система должна привести к вполне капиталистической эксплуатации рабочего [21, с. 273]. О подобном исходе предупреждали и другие мыслители, например, теоретик анархизма кн. П.А. Кропоткин, который, наряду с критикой несправедливости буржуазно-помещичьего строя, выступал и против диктатуры пролетариата как «государственного социализма» [110]. Алексеев считает необходимым признать труд «органическим элементом производственного процесса» и главным критерием определения собственника. Капиталистические же формы приобретения собственности должны быть отвергнуты, независимо от того, кем они утверждаются. Мыслитель предлагает три способа «демобилизации» государственного капитализма в России: а) национализацию, т.е.наделение imperium 'а положительными функциями; б) организацию участия трудящихся в управлении производством; в) создание «прямой заинтересованности рабочих в производственном процессе», т. е., привлечение их к участию в прибылях, в качестве акционеров [21, с. 273, 274].

Наконец, в-четвертых, H.H. Алексеев настаивает на конкретной инсти-туциализации «государственно-частной системы хозяйства» относительно рас-' смотренных выше объектов собственности. Следует отметить плюралистич-ность позиции философа, в его стремлении выработать приемлемые основания справедливых отношений между субъектами. Алексеев подчеркивает: чем «разнокачественнее» субъекты собственности, тем более шансов у хозяйства на успешное развитие. Поэтому орудия производства должны принадлежать и частным лицам, и кооперативам, и государству. Основой отношений между субъектами должно стать соревнование, а основой государственной политики - развитие плюрализма форм собственности. Все эти меры и должны привести к ин-ституциализации «государственно-частной системы хозяйства» [21, с. 274-275].

Таким образом, согласно представлениям H.H. Алексеева о справедливости в сфере отношений собственности, посткоммунистическое евразийское государство освободит человека от «социальной стихии», особенно экономической. Но для того, чтобы оно было справедливым, нужно отказаться как от капиталистических, так и от сугубо социалистических методов хозяйствования. По убеждению философа, общественный строй, основанный на принципе «ни социализм, ни капитализм», преодолеет несправедливость обеих социально-экономических форм. Их достойной альтернативой станет «государственно-частная система хозяйства» - сбалансированное сочетание различных видов собственности. Создание же с ее помощью материальной базы справедливого идеократического государства будет способствовать великой, в понимании Алексеева, цели - бесконечному восхождению человека к духовному совершенству.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В евразийской философии решение проблемы социальной справедливости во многом производно от давней полемики «славянофилов» и «западников» по вопросу дальнейшего развития русской культуры и государства. Естественной реакцией на культурно-ценностные крайности этих основных течений стала мировоззренческая позиция евразийцев, выражающая осознание необходимости «третьего», особого пути для евразийского мира. Евразийцы сломали стереотипы обреченности выбора между двумя главными цивилизационными путями развития России, а заодно и предопределенность всеотрицающего латинского изречения «tertium поп datur». «Евразийское вторжение» как бы заявило свое положительное «tertium - datur», но в нем изначально был заложен универсальный отрицательный принцип «ни это, ни иное». Он сразу же обозначил философскую позицию евразийцев («ни абстрактный идеализм, ни вульгарный материализм»), их политическую ориентацию («ни белые, ни красные»), отношение к проблемным вопросам культурологии («ни Европа, ни Азия»), экономики («ни социализм, ни капитализм»), религии («ни петербургское синодальное православие, ни марксистский атеизм») [56, с. 142].

Вклад H.H. Алексеева в эту евразийскую формулу обнаруживается в его оригинальной философии, обращенной как к национальным религиозно-нравственным идеалам, традициям русской культуры, так и к конкретным государственно-правовым проблемам возрождения России на принципиально новых нравственных основаниях. Алексеев уникально сочетает в своей философии традицию и новаторство, консерватизм и либерализм. Он единственный представитель классического евразийства, попытавшийся соединить российские и западноевропейские культурантропологические основания государственности, примирить западное и восточное направления философской мысли. При этом Алексеев остается русским мыслителем, с глубоко органичным пониманием социальной справедливости, способной воплотиться в идеологии, политике и экономике будущего евразийского государства.

Творчество философа можно охарактеризовать словами, написанными им в 1918 г.: «оправдание права и государства.» [30, с. 3]. Провозглашая превосходство православных нравственно-этических принципов государственного бытия над торгашескими, Алексеев связывает их с конкретным решением проблемы социальной справедливости и осмыслением самобытности России. С одной стороны, социальная философия Алексеева направлена на «критику существующего социально-научного знания», проявляющегося в «фактическом составе натуралистических социальных теорий». С другой стороны - в ней различима попытка создания «новой теории, которая сочетала бы строгую научность с идеей невозможности полнейшей рационализации общественных отношений», связанной с мечтами о «близком земном рае» [42, с. 11]. Эта «основная исследовательская задача и методологическое кредо» Алексеева продолжают линию его учителя П.И. Новгородцева, утверждавшего, что существующий миропорядок никогда не переустраивался на разумных, научных началах, и что «русское понимание жизни и истории, права и государства основывается! не на постижении законов естественного развития человеческих отношений, а на ожидании их чудесного перерыва, катастрофы и спасения мира» [30, с. 5, 8].

Осмысление справедливости, в ее различных проявлениях, хотя не всегда явно формулируемое H.H. Алексеевым, занимает одно из центральных мест в философских поисках мыслителя и его творчестве в целом. В работах Алексеева носителем принципа социальной справедливости выступает идеократиче-ское, «гарантийное» евразийское государство. «Гарантийность» в данном случае предполагает не столько гарантию жизненных благ, сколько стабильную перспективу полноценного соучастия в общественном целом. Анализируя различные вопросы общественного бытия России, Алексеев приходит к выводу, что идеократическое государство альтернативно «правовому государству»,.его цивилизационные основания не только не совпадают с западными, но и во многом противоположны им. О правоте Алексеева в этом вопросе свидетельствуют его современники, подтверждается она и современными исследователями, как на Западе, так и в России. Во всех социально-философских построениях Алексеева принцип социальной справедливости, в контексте его субстанциальной соотнесенности с «идеократией», «демотией» и др. специфическими компонентами «гарантийного государства», является критерием упорядоченности общественных отношений. Конкретные воплощения принципа социальной справедливости в адекватной для российской государственности форме Алексеев обозначил теоретическими разработками ключевых аспектов идеократического строя будущей России-Евразии.

Идеократия как идеологическое выражение принципа социальной справедливости, органически соразмерна религиозной, культурно-исторической традиции и самому духу России. Ее основой является «идея-правительница», определяющая все общественные процессы и индивидуальные устремления, сохраняющая функцию «идеалоправства» вне зависимости от конкретных государственных форм и опирающаяся на Православие как стержень общеевразийской поликонфессиональной культуры. Народную, органическую демократию («демотию») евразийского государства Алексеев отделяет не только от буржуазной демократии и правового государства, чуждых народам Евразии, но и от коммунистической «псевдоидеократии», легитимационные возможности которой были недооценены евразийцами.

Здоровье будущего русского государства» и воплощение принципа социальной справедливости в его политической структуре H.H. Алексеев не мыслит без «органических клеток» государства - Советов. Эти органы власти философ считает необходимыми структурными элементами государства и не отождествляет их с политическим режимом российской компартии. Построение бесклассового «союза правды» Алексеев связывает с «многостепенным отбором» из народных масс нейтрального «правящего слоя», представляющего интересы всей «евразийской нации». В отличие от «демократических» выборов, при которых «отвлеченный голосующий индивидуум» избирает во власть случайных людей, в советском государстве фактически голосует территориальная «социально-экономическая единица», представленная первичным местным советом. Такую опосредованную демократию, гарантирующую формирование органов власти из честных, уважаемых в обществе, «истинно деловых» людей, Алексеев признает единственно справедливой. Ей не нужны многопартийность, прямое избирательное право и другие западные «демократические фикции», как их называет философ. Однако в полной мере принцип социальной справедливости реализуется в этой системе лишь тогда, когда из нее будут устранены неравноправие низовых советов и доминирование в них правящей партии.

Реализацию принципа социальной справедливости в экономических структурах будущей России-Евразии H.H. Алексеев предлагает начать «с пути противоположного социализму». Но однозначное неприятие философом капиталистических отношений заставляет его искать «третий путь» к справедливому распределению собственности. Условную отрицательную формулу этого компромиссного варианта выражает изречение: «ни капитализм, ни социализм». Алексеев требует государственного контроля над «особыми видами» собственности (землей, орудиями производства, продуктами труда, содержимым недр). Частную собственность он не считает справедливой («собственность есть воровство»), но и не отвергает ее совсем, призывая к защите любой собственности, способствующей реализации главной цели справедливого государства - духовному совершенствованию человека. Для идеократического государства материальное благополучие общества должно быть лишь промежуточной задачей, решение которой необходимо для успешного достижения конечной цели. Алексеев считает возможным утверждение в России «государственно-частной системы хозяйства». Эта положительная формула предполагает приоритет «нестяжательства» как института собственности, более других отвечающего принципу социальной справедливости.

В целом построение справедливого идеократического государства Алексеев считает вполне реальным. Для этого нет необходимости в демонтаже всех государственных структур большевистской России. Советское государство следует воспринимать как несовершенный и незавершенный проект, имеющий здоровые начала в виде иерархически соподчиненной системы Советов. Эту систему следует всемерно развивать и укреплять. Просветленная православной «идеей-правительницей», она станет основой «государства правды», которое продолжит византийскую цивилизационную миссию Руси. На вопрос о конкретных формах такого государства философ не дает однозначного ответа, но при этом отвергает попытки приписать евразийцам склонность к восстановлению самодержавия.

Н.Н. Алексеев жил в эпоху жесточайших в истории человечества социальных потрясений, и это с неизбежностью накладывает свой отпечаток на жесткое понимание философом принципа социальной справедливости. Но свидетельством потенциальной востребованности идей Алексеева и его соратников могут служить сегодня все более уверенные и обоснованные шаги российского государства на пути от анархо-демократии - к самосохранению, а значит и к разумной доле консерватизма, идеологизации и авторитаризации общественной жизни. Некоторые главы государств-участников «разбегающегося Содружества» обращаются, к идее объединения евразийского пространства на основе принципов, заложенных в философии Алексеева. Принцип социальной справедливости является стержнем этой философии, он определяет направление всех теоретических исканий мыслителя; Руководствуясь этим принципом, Алексеев пытался выполнить свою главную задачу, сопересекающуюся с задачами современного российского общества: укрепить в народе идею государства и права, упорядочить и упрочить национальные ценности.

Результатом проведенного нами исследования1 стал орассмотрение принципа социальной справедливости в контексте философских, правовых, аксиологических и социально-экономических идей Н.Н; Алексеева, совокупно представленных в его творческом наследии. Нам представляется перспективным дальнейшее изучение философии Алексеева в сопоставлении с евразийским направлением русской философии. Идеи мыслителя в современной интерпретации помогут преодолеть деструктивные тенденции в современной России, скоординировать поиск путей ее реформирования, адекватных основательно им углубленной «магистральной линии органического социального развития русского народа» [69, с. 5].

Список научной литературыГранкин, Сергей Михайлович, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Алексеев, Н. Н. Духовные предпосылки евразийской культуры Текст. / H.H. Алексеев // Вестн. Библиотеч. Ассамблеи Евразии. 2006. № 4. С. 3642.

2. Алексеев, Н. Н. Евразийцы и государство Текст. / H.H. Алексеев // Николай Алексеев. Русский народ и государство: Сб. статей / Сост.: А. Дугин, Д. Тараторин; предисл.: А. Дугин М. : Аграф, 2003. 640 с. (Нов. история).-С. 169-185.

3. Алексеев, Н. Н. Евразийство и марксизм Текст. / H.H. Алексеев // Евраз. сб. Утверждение евразийцев. Кн. 6 Прага : Евраз. кн. изд-во, 1929. 80 е.— С. 7-15.

4. Алексеев, Н. Н. Идет ли мир к идеократии? Текст. (Ответы на анкету журнала «Евразийские тетради») / H.H. Алексеев // Николай Алексеев. Рус. народ и государство. С. 39-41.

5. Алексеев, Н. Н. Идея государства Текст. / H.H. Алексеев // История политических и правовых учений: Хрестоматия / Под ред. В.П. Малахова М. : Академ, проект, 2000. 414 е.- С. 313-316.

6. Алексеев, Н. Н. Из воспоминаний Текст. / H.H. Алексеев // Архив рус. революции, изд. И.В. Гессеном. В 22 т. (Репринт). Т. 17- М. : ТЕРРА, 1993. 316 с. (Рус. архив).-С. 170-255.

7. Алексеев, Н. Н. Куда идти? (К вопросу о новой советской конституции) Текст. /H.H. Алексеев-Берлин : [б. и.], 1936. 43 с.

8. Алексеев, Н. Н. Мировая революция и духовное назначение человека Текст. / H.H. Алексеев // Николай Алексеев. Рус. народ и государство. С. 57-64.

9. Алексеев, Н. Н. На путях к будущей России (советский строй и его политические возможности) Текст. / H.H. Алексеев // Там же. С. 282-371.

10. Алексеев, Н. Н. О будущем государственном строе России Текст. / H.H. Алексеев // Нов. град. 1938. № 13. С. 91-114.

11. Алексеев, Н. Н. Обязанность и право Текст. / H.H. Алексеев // Основы Евразийства / Полит, партия «Евразия»; Сост.: Н. Агамалян [и др.].- М. : Арктогея-центр, 2002. 796 с. (Нац. Идея).- С. 324-335.

12. Алексеев, Н. Н. О гарантийном государстве Текст. / H.H. Алексеев // Николай Алексеев. Русский народ и государство. С. 372-386.

13. Алексеев, Н. Н. Основы философии права Текст. / H.H. Алексеев СПб. : Юрид. ин-т, 1998. 216 с. (Классики рус. философии права).

14. Алексеев, Н. Н. Пути и судьбы марксизма: от Маркса и Энгельса к Ленину и Сталину Текст. / H.H. Алексеев Берлин : Изд-во евразийцев, 1936. 103 с.

15. Алексеев, Н. Н. Религия, нравственность и право Текст. / H.H. Алексеев; вступ. статья Т.Н. Седых // Человек. 2006. № 6. С. 132-148.

16. Алексеев, Н. Н. Русский народ и государство Текст. // Николай Алексеев. Рус. народ и государство. С. 68-119.

17. Алексеев, Н. Н. Русское западничество Текст. / H.H. Алексеев // Путь. 1929. № 15 (5). С. 81-111.

18. Алексеев, Н. Н. Собственность и социализм Текст. / H.H. Алексеев // Николай Алексеев. Рус. народ и государство. С. 186-281.

19. Алексеев, Н. Н. Советский федерализм Текст. / H.H. Алексеев // Мир России Евразия: Антология / Сост. : Л.И. Новикова, И.Н. Сиземская - М : Высш. шк., 1995. 399 с.(Из истории отечеств, духовности).-С. 154-176.

20. Алексеев, Н. Н. Современный кризис Текст. / H.H. Алексеев // Народоправство. 1917. № 17 (7 дек.). С. 13.

21. Алексеев, Н. Н. Христианство и идея монархии Текст. / H.H. Алексеев // Путь : Орган рус. религ. мысли. С. 659-670.

22. Аксаков, К. Еще несколько слов о русском воззрении Текст. / К.С. Аксаков // Русская идея: Сб. произведений рус. мыслителей М. : Айрис-Пресс, 2002. 512 с. (Б-ка истории и культуры).- С. 145-153.

23. Александров, Ю. В. Справедливость в системе ценностей российской правовой культуры : дис. . канд. филос. наук : 24.00.01 / Ю.В. Александров-Великий Новгород, 2003. 131 с. : 61 04-9/57-1

24. Алексеева, Т. А. Джон Роулс и его теория справедливости Текст. / Т.А. Алексеева//Вопр. философии. 1994. № 10. С. 26-37.

25. Алексеев, П. В. Философы России XIX-XX столетий Текст.: Биографии, идеи, труды. 4-е изд. / П.В. Алексеев М. : Академ, проект, 2002. 1152 с.

26. Альбов, А. П. Николай Алексеев: Между Стихией и Логосом Текст. / А.П. Альбов, Д.В. Масленников, М.Б. Ревнова // Алексеев, Н. Н. Основы философии права. С. 3-18.

27. Апресян, Р. Г. Демократия и гражданство Текст. / Р.Г. Апресян,

28. A.A. Гусейнов // Вопр. философии. 1996. № 7. С. 3-16.

29. Арендаренко, А. Основные подходы к понятию «социальная справедливость» Текст. / А. Арендаренко // Закон и право. 2007. № 7. С. 29-30.

30. Асмус, В. Теория общественного договора и идея народоправства Текст. /

31. B. Асмус // Антология рус. философии. В 3-х т. Т. 2.- СПб. : Сенсор, 2000. 576 с. (Beati Possidentes).- С. 165-179.1

32. Бербешкина, 3. А. Проблема справедливости в марксистско-ленинской этике Текст.: Учеб. пособие / 3.А. Бербешкина М. : Высш. шк., 1974. 160 с.

33. Бердяев, Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма Текст. / H.A. Бердяев.-М. : Наука, 1990. 224 с.

34. Бердяев, Н. А. Русская идея. Судьба России Текст. / H.A. Бердяев М. : Свароги К°, 1997.541 с.

35. Бердяев, Н. А. Философия неравенства Текст. / H.A. Бердяев! // История полит, и правовых учений. С. 289-296.

36. Бердяев, Н. А. Философская истина и интеллигентская правда Текст. / H.A. Бердяев // Н. Бердяев. Духовный кризис интеллигенции.- М. : Канон-плюс, 1998. 400 с. (История философии в памятниках).-С. 173-193.

37. Бернацкий, Г. Г. Николай Николаевич Алексеев Текст. / Г.Г. Бернацкий, В.Г. Соболев // Алексеев Н. Н. Основы философии права- СПб. : Лань, 1999. 256 е.- С. 8-16.

38. Биншток, Ф. И. и др.. Проблемы социальной справедливости в зеркале современной экономической теории [Текст] / Ф.И. Биншток / Под ред. Д.Д. Москвина.-М. : Эдиториал УРСС, 2002. 192 с.

39. Бицилли, П. М. Два лика евразийства Текст. / П.М. Бицилли // Россия между Европой и Азией. С. 279-291.

40. Болдырев, И. А. Лафарг Текст. / Отв. ред. М.А. Грецкий; редкол.: А.Л. Андреев [и др.] / И.А. Болдырев — М. : Мысль, 1984. 176 с. (Выдающ. мыслители-марксисты).

41. Бородай, Т. Ю. Христианство и современная культура Текст. / Т.Ю. Бородай//Вопр. философии. 1996. № 8. С. 140-152.

42. Бугай, Д. В. Правовое мышление в архаической Греции: Dike у Гомера и Гесиода Текст. / Д.В. Бугай // Вопр. философии. 2010. № 9. С. 106-116.

43. Булгаков, В. В. Концепция справедливости в праве Текст.: автореф. дис. . канд. юрид. наук: 12.00.01 /В.В. Булгаков-Белгород, 2002. 20 с.

44. Бунге, М. Холотехнодемократия: альтернатива капитализму и социализму Текст. (Пер. с англ. H.H. Шульгина) / М. Бунге // Вопр. философии. 1994. № 6. С. 42^6.

45. Верещагин, В. Ю. Принцип верховной власти в евразийской концепции российской государственности Текст. / В.Ю. Верещагин, Г.Б. Гавриш,

46. М.А. Суховеева // Философия права. 2001. № 1. С. 75-79.

47. России, 2000. 368 е.-С. 98-100.

48. Власенко, К. И. История русской философии в интерпретации М.Н. Ершова Текст. / К.И. Власенко // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 1992. № 5. С. 35-45.