автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.08
диссертация на тему: Проблема биосоциальной детерминации мыслительно-коммуникативной деятельности (в онто- и филогенезе, в норме и патологии)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема биосоциальной детерминации мыслительно-коммуникативной деятельности (в онто- и филогенезе, в норме и патологии)"

РГБ

ин

ф£В 1997

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им.М.В.Ломоносова

Специализированный Совет по философским наукам Д 053 05 72

На правах рукописи

МИХАЙЛОВА Екатерина Петровна

ПРОБЛЕМА БИОСОЦИАЛЬНОЙ ДЕТЕРМИНАЦИИ МЫСЛИТЕЛЬНО-КОММУНИКАТИВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (В ОНТО- И ФИЛОГЕНЕЗЕ, В НОРМЕ И ПАТОЛОГИИ)

Специальность 09.00.08. - философские вопросы естествознания и техники

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Москва - 1996

Работа выполнена на кафедре методологии и философии науки философского факультета Московского государственного университета им.А.НЛомоносова.

Официальные оппоненты: д-р филос. наук проф. Ф.И.Гиренок, д-р филос. наук проф. В.М.Федоров, д-р мед. наук проф. С.В.Пыжов

Ведущая организация - кафедра методологии и философии науки естественных факультетов МГУ им.М.ВЛомоносова

Защита состоится "¿"Л."/У/?/>77? 199?- года в часов на

заседании специализированного Совета Д 053 05 72 по философским наукам при Московском госуниверситете им.М.В.Ломоносова по адресу:

117243, Москва, Ленинские, Гопы, МГУ, 1 корпус гуманитарных факультетов МГУ, аудитория ЛХ $

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки 1 корпуса гуманитарных факультетов МГУ.

Автореферат разослан

Ученый секретарь специализированного совета

В.В.Миронов

1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования

Развитие современного общества позволило природопреобразовательной деятельности человечества охватить своим влиянием всю нашу планету и ближайший Космос. В то же время, несбалансированное технологически и неуправляемое социокультурно давление на природу создало беспрецедентную не только в истории общества, но и в космо-планетарном процессе становления жизни экологическую ситуацию. Существенное антропогенное нарушение механизмов биосферной саморегуляции определило быстрые темпы деградации живого мира Земли, включая и человека, что ведет к потере человеком как видом Homo Sapiens своих определяющих психо-физиологических параметров.

Возникшая новая проблемная ситуация поставила перед человечеством вопрос о его выживании и породила потребность в глубоко научном и философском осмыслении кризиса. Вероятно этим можно объяснить появление многочисленных вариантов разработки концепций человека в широком контексте биосферных, ноосферных и ноокосмических отношений, где главным компонентом этой системы выступает деятельность человека.

Связывая спасение человечества с адекватностью научного прогноза, современные исследовательские программы сосредоточивают свое внимание преимущественно на мыслительной и коммуникативной функциях человеческого сознания , проявляющихся прежде всего в его целесообразной деятельности. Этому способствуют в первую очередь психология, социология и этология, выдающиеся открытия и достижения которых стимулируют развитие антропологической тематики. Однако неравномерность развития знания в разных областях биологии и медицины придает некоторую перманентность философским и особенно методологическим изысканиям по вопросу о сущности и природе человека, структуре и динамическим отношениям между биологическим и социальным, физиогномическом единстве явлений человеческой жизнедеятельности, системе высших и низших потребностей человека.

Надо учитывать, что данный круг задач значительно усложнится, если все это рассматривать под углом зрения онтои филогенеза, нормы и патологии. Последние должны пониматься не только как медицинские категории, но и социальные, например, социальная патология как антиобщественное поведение.

Ясно, что исследование сущности и специфики мыслительно-коммуникативной деятельности требует разработки соответствующих представлений о детерминизме, содержание которого можно было бы

определить теоретическим пространством между системами органической и социальной детерминации. Ответ на вопрос о механизме связи между ними остается актуальным для разработки не только философских проблем медицины, в частности, но и философской антропологии в целом.

Степень разработанности проблемы

Сложность и специфика феномена человека, с одной стороны,и недостаточная разработанность собственно теории биосоциальной природы человека, с другой,обусловили тот факт, что его изучение на сегодняшний день характеризуется в большей степени новациями в области постановки проблем, нежели их решениями.

Комплексный характер обсуждаемой проблемы представлен в литературе неравномерной проработкой разных своих аспектов. Из наиболее изученных аспектов можно указать на социальную концепцию человека, раскрывающую общественную сущность человека. И хотя категориальный аппарат хорошо изучен, вместе с тем остается без должного внимания вопрос об антиномичной природе сущности человека и ее соотнесенности с атрибутивными биологическими параметрами человеческой жизнедеятельности.

Трудность анализа данного явления сопряжена с тем, что предметом интеллектуально-философской рефлексии и по сей день выступает главным образом сущность человека, однако нельзя не признать в этой связи большого вклада в исследование диалектики природного и общественного К.А.Абульхановой-Славской, Н.П.Дубинина, И.Т.Фролова,

Р.С.Карпинской, В.В.Орлова, А.М.Каримского, Н.П.Бочкова, И.К.Лисеева, С.А.Пастушного, Б.Г.Юдина, В.М.Федорова, Ф.И.Гиренка, К.Е.Тарасова, В.П.Петленко и др.

Вместе с тем требуется специальное исследование такой важной категории, объединяющей теоретическую медицину и философию, как биосоциальная природа человека. Ведь именно этот уровень природно-общественных отношений наиболее полно представлен в психологической и медицинской тематике.

Имеется довольно обширная литература по стилю жизни, но в своей массе она до предела социологизирована и нуждается в дополнении концепциями, в которых бы анализировались в единстве с вопросом о системности биологические и социальные потребности. Без решения этих проблем невозможно разработать современную теорию мыслительно-коммуникативной деятельности. В этой связи трудно переоценить те возможности, которые заложены в весьма перспективной социобиологии, ставящей задачу анализа онтои филогенеза мыслительно-коммуникативной деятельности и намечающей обширнейшую программу синтеза естественнонаучного и социогуманитарного знания в рамках интеграции зоопсихологии, молекулярной генетики, экологии, генетики человека и

з

нейрофизиологии (Э.Уилсон, Ч.Ламсдсн, М.Рьюз, КЛоренц, А.Соумит, Р.Александер, Р.Мастерс, М.Чанз, Д.Истон и др.).

Введение социобиологией понятий первичные и вторичные эпигенетические правила, культурген, групповой отбор, ксенофобия, альтруизм и эгоизм, агрессивность делает интересным анализ эвристических возможностей генетического детерминизма при объяснении феномена человека и его общественных атрибутов (социальности, этики, культуры, смысла жизни и др.). Начало такой работы положено трудами В.П.Эфроимсона, С.А.Пастушного и Д.А.Алтмышбаевой, А.М.Каримского, Р.С.Карпинской и С. А. Никольского, И.Т.Фролова и Б.Г.Юдина, Н.П.Дубинина , В.Н.Игнатьева и др.

Для раскрытия природы мыслительно-коммуникативной деятельности и разработки адекватных детерминистских представлений явно недостаточно учитывать лишь обширнейшие публикации по нормальной психологии (А.Н.Леонтьев, С.Л.Рубинштейн, Ю.И.Семенов, Б.Ф.Ломов, П.Е.Симонов, А.Г.Спиркин, С.В.Соколов, А.В.Маргулис и др.). Необходимо считаться и с огромной литературой по медицине, в частности психиатрии, позволившей поставить проблему поиска причин расстройства мыслительно-коммуникативной деятельности, т.е. ответить на вопрос об этиологии и патогенезе психических заболеваний.

Особое значение в разработке проблем патогенеза психических заболеваний имели исследования Ф.Александера, Э.Л.Торндайка, Г.С.Салливана, Ф.Фромм-Райхман, Дж.Лейфера, К.Роджерса, Р.Найта, Л.Ф.Лирвика.

Несмотря на явное упрощение проблемы биосоциальной природы человека в отечественной литературе, исследования зарубежных ученых оказались плодотворными скорее в постановке проблем, чем в попытках их решения. В отечественной литературе эта проблема обсуждалась в соответствии с принятой идеологической парадигмой. Исследования зарубежных (в прежней формулировке буржуазных) специалистов по проблеме феномена человека интерпретировались как целенаправленно создаваемая система лжи и фальсификаций в целях апологетики интересов господствующих классов и защиты соответствующего строя. В противоположность этому выдвигалась научная идеология марксизма-ленинизма, в принципе исключающая возможности какого бы то ни было сотрудничества в области научного поиска и всеобъемлющего исследования феномена человека.

Эволюции детерминистских представлений от крайних биологических к психологизации личности и далее к социализации мы обязаны психоанализу, прошедшему путь от фрейдизма к неофрейдизму, и становлению социальной психиатрии или антипсихиатрии, Таким образом, вопрос о становлении социального детерминизма фактически выливается в проблему трактовки сущности психической патологии. Показательным в эгом отношении является предлагающееся исследование

психоаналитической концепции К.Хорни, где невроз рассматривается как ложная самореализация личности.

Цель и задачи исследования

Цель данной работы заключается в том, чтобы раскрмп. пекчлши механизм социо-биологической детерминации мыслтельно-кпммчш-кативной деятельности человека в онтои филогенезе, в норме и нлююпш

Реализация данной цели предполагает решение след\юши\ взаимосвязанных задач:

выявить сущность и определить природу мыслительно-коммуникативной деятельности при решении проблемы физиогномического единства явлений человеческой жизнедеятельности, которая предполагает обсуждение вопросов об антиномичном характере сущности человека, взаимосвязи природного и общественного в развитии человека, системы потребностей и стиля жизни;

раскрыть гносеологические возможности генетического детерминизма при объяснении закономерностей онтои филогенеза мыслительно-коммуникативной деятельности в работах социобиологов;

проанализировать содержание социального детерминизма в психологии и фрейдизме при обсуждении проблемы нормы и патологии мыслительно-коммуникативной деятельности;

критически исследовать психоаналитическую концепцию К.Хорни о неврозе как ложной самореализации мыслительно-коммуникативной деятельности личности.

Необходимость решения выделенных автором диссертации задач определяется тем, что в существующих многочисленных исследованиях, как отечественных, так и зарубежных,дается далеко не полная концепция биосоциальной сущности человека. Как правило анализ проблемы человека, личности представлен в альтернативных вариантах либо биологической сущностью, подчиняющей социальность человека, либо социальной с биологической предисторией,как существующими параллельно, где биологическая просто предшествует социальной во времени. Неудача отечественной и зарубежной науки и философии в исследовании феномена человека в аспекте социобиологической детерминации мыслительно-коммуникативной деятельности в онтои филогенезе, в норме и патологии объясняется,во-первых, долгим существованием идеологического запрета на подлинно научное исследование проблемы и, во-вторых, односторонним подходом, обусловленным неверно выбранным критерием, определяемым в основном психоаналитическими концепциями фрейдистов. Кроме того существующее множество понятий феномена человека, его природы и сущности в философии и науке сегодня и отсутствие единой научной философской концепции определило неприятие общего методологического подхода к статусу здоровья человека, обусловленного тем, что объектом медицины становится все больше и больше так называемый больной

человек, лечение которого оставляет за закрытой дверью подход к человеку как к очень сложной, но способной к саморегуляции системе. Поэтому философия, объектом исследования которой является все тот же абстрактный человек, выявляя общий подход к феномену человека, ставит как бы запрет на пересмотр понятия механизма связи нормы и патологии духовного и физического здоровья человека, заранее задав программу исследования только абсолютно нормального человека.

Медицина же в свою очередь, исследующая человека не как единую сложную саморегулирующуюся систему, все части которой взаимодействуют друг с другом на основе единого общего принципа, не в состоянии решить многие теоретические вопросы сама, все больше и больше вынуждена апеллировать к генно-инженерным методам лечения человеческой патологии. Правда, в последнее время делаются попытки найти общие принципы исследований человека как со стороны философов, так и со стороны ученых естествоиспытателей,которые большое место отводят медицине.

Автор диссертации стремится раскрыть научную несостоятельность существующих многочисленных концепций по проблеме биосоциальной сущности и природы человека, широко используя для этой цели богатый источниковедческий материал, охватывающий период 70-90 годов,дающий наиболее полное представление о характере и сложности исследуемой проблемы и широте научных дискуссий. Автор опирался на исследования отечественных и зарубежных ученых по социобиологии и психоанализу (Н.П.Дубинина, Б.В.Зейгарник, В.П.Эфроимсона, К.Лоренца, З.Фрейда, К.Хорни, Э.Фромма, Г.Салливана, Р.Александера,

А.Дэвидсона,С.Д.Дарнингтона, В.Дургама, И.Дюпре, Д.К.Гриффина, А.Харди, Х.Джерисона, И.Калила, А.Дженсона, Дж.Кайзера, Ц.Лэндиса, К.Лансдена).

Анализ некоторых работ дается в диссертации впервые.

В центре внимания диссертанта находится психоаналитическая концепция К.Хорни и прежде всего такие проблемы: развитие личности и ее самореализация, невротические пути развития личности, роль межличностных отношений в развитии невроза.

Дело в том, что работы представителя психоанализа К.Хорни ни мало известны представителям естествознания, не говоря уже о представителях других областей знания. А между тем, именно психоаналитическая концепция КХорни и прежде всего ее исследования таких проблем феномена человека, как самореализация личности, понимаемая как естественный, имманентно присущий личности процесс, невроз как результат межличностных коммуникативных связей, порождающих неразрешимые внутриличностные конфликты определяет подход к решению целого ряда проблем биосоцильной сущности человека в зарубежной социологии сегодня.

Научная новизна исследования

В диссертации на основе дальнейшей разработки проблем философской антропалогии представлена целостная теоретико-методологическая концепция человека, органически объединяющая в теоретическую целостность положения об антиномичной сущности человека, его биосоциальной природе, определяемой сложной иерархической системой потребностей и конкретно-историческим характером стиля жизни, истолкованного как физиогномическое единство явлений человеческой жизнедеятельности. Выявлена природа мыслительно-коммуникативной деятельности, определена сущность социобиологической детерминации, раскрыта структура и функции субъективно-деятельной природы человека.

Выявлено при анализе генезиса потребностей, что первобытная общность людей удовлетворяет поначалу еще не социальные, а биологические потребности, едва отделившиеся от аналогичных инстинктов животных. Но способ удовлетворения этих потребностей уже социален (совместная производственная деятельность). Этот сопособ оказывает обратное влияние на потребности. Совместное производство предполагает и совместное потребление, в результате чего сама производственно-потребительная деятельность становится важнейшей общественной потребностью, удовлетворение которой для общества и для индивида не менее императивно, чем для организма удовлетворение биологических нужд. Таким образом, уже начальные шаги человеческой истории сопровождаются коренной перестройкой потребностей человека в направлении от биологического к социальному.

Показано, что между потребностями, восходящими к различным видам деятельности, не существует жесткой "демаркационной" линии, грань между ними весьма относительна и подвижна. Система человеческих потребностей характеризуется тем же органическим единством, которое присуще системе человеческой деятельности. А это значит, что воздействие на один из элементов системы потребностей с целью удовлетворения и формирования ниизбежно должно сказываться на перестройке всей структуры потребностей личности.

Установлена субординация между понятиями социальная сущность и биосоциальная природа человека, позволившая разработать предельно широкие представления об этиологии и патогенезе расстройства мыслительно-коммуникатианой деятельности, начиная от воздействия биологических факторов до влияния целого комплекса социальных.

В диссертации показаны возможности и ограниченности как биологического направления, сводящего психическую патологию к клинико-нозологическому объяснению, так и социального, считающего, что

причины психических заболеваний носят исключительно социогенный характер. На этом основании сторонники последней точки зрения рассматривают социально-психиатрическое лечение как каузальное, а клинико-нозологическое объявляется устаревшим реакционным биологическим направлением, которому в лучшем случае отводится второстепенная роль (в социальной психиатрии Франции), а в крайнем выражении оно полностью игнорируется (например, представителями "антипсихиатрического" направления).

На примере неофрейдистского учения К.Хорни о самореализации показана характерная тенденция отказа от многих положений социально-ориентированного психоанализа. Так, культура, к которой она так часто апеллировала в своих ранних работах,отступает на задний план как нечто второстепенное и нусущественное. Социальная среда, как теперь считает К.Хории , оказывает лишь косвенное и притом очень незначительное воздействие на человека, практически ее роль в станоатении личности сводится на нет. Человек у К.Хорни развивается по сути дела из самого себя;'сам без обучения, воспитания, без какой-либо поддержки извне, за исключением разве что психоаналитика, объективирует свою сущность, свое "реальное Я". К.Хорни справедливо обращает внимание на индивидуальный личностный момент в самореализации, хотя и чрезмерно преувеличивает его. Деятельность как центральное звено, осуществляющее связь субъекта с обьектом, индивида с обществом, деятельность, в процессе которой только и возможна самореализация личности выпадает из сферы рассмотрения К.Хорни. Самореализация интересует ее прежде всего как психический процесс и фактически сводится ею к этому процессу.

Источник расхождения КХорни с другими исследователями, а подчас и со своими собственными выводами следует искать не в психологизме и субъективизме (ведь речь идет о субъекте и его психике), а в дуалистическом подходе к человеку. Социальная структура и природа человека выступают у К.Хорнии как равноправные образования, социальное и психическое существуют параллельно, на паритетных началах. В результате личность, которую сначала кроят по своему образу и подобию родители, а потом перекраивает взрослая жизнь, сохраняет таинственную способность к спонтанному развитию.

Научная новизна исследования заключается и в следующих положениях: проблема мыслительно-коммуникативной деятельности в онтои филогенезе, в норме и патологии рассмотрена с точки зрения особенностей формирования стиля жизни;

показано, что мыслительно-коммуникативная деятельность человека есть естественно-необходимый результат субъект-объектного взаимодействия, социально-материальную основу которого составляют изменяющиеся внутренние связи и отношения существцющей общественной системы:

рассмотрено соотношение нормы и патологии мыслительно-коммуникативной деятельности человека на основе критерия антиномичного

характера природы человека по предложенной методологии изучения социобиологической детерминации мыслительно-коммуникативной деятельности;

выявлены возможности поиска причин расстройства мыслительно-коммуникатинной деятельности человека, что позволило ответить на вопрос о патогенезе психических заболеваний.

Методологическая основа и теоретические источники исследования

Методологической основой диссертационной работы выступает диалектический метод системно-причинной обусловленности феномена человека, предполагающей изучение вопроса о сущности и природе человека, структуре и диалектическом отношении между биологическим и социальным,физиогномическим единством явлений человеческой жизнедеятельности, системе высших и низших потребностей. Применение данной методологии позволило выработать новый подход к исследованию мыслительной и коммуникативной функций человеческого сознания, проявляющихся прежде всего в его целесообразной деятельности.

В диссертации используются методологические принципы психологической и психоаналитической философской концепции в изучении человека К.Хорни. В этой связи особое значение в разработке поставленной автором диссертации проблемы имеют идеи и выводы из анализа основных работ К. Корни, которые являются методологической основой современных зарубежных социологических исследований, по проблеме человека. В диссертации используются результаты теоретических изысканий современных авторов по психологии, особенно психиатрии (это такие авторы, как Б.Г.Ананьев, С.Р.Рубинштейн, А.Н.Леонтьев, В.В.Рожнов, Е.В.Шорохова, Б.Фломов, К.А.Абульханова-Славская, Б.В.Зейгарник, К.К.Платонов).

Наряду с вопросами, имеющими теоретическое значение, в работе выдвигаются практические проблемы мыслительно-коммуникативной деятельности человека, связанные со спецификой общественного бытия, с особенностями субъективно-деятельной природы человека.

Практическая значимость работы

Научно-познавательная значимость результатов исследования определяется тем, что предложенная методология изучения проблемы социо-биологической детерминации мыслительно-коммуникативной деятельности в онтои филогенезе, в норме и патологии и теоретические выводы, сделанные на ее основе, развивают собственно теорию философской концепции человека, способствуют углублению представлений о современном критерии нормы и патологии мыслительной и коммуникативной функций человеческого сознания. Концептуальное решение проблемы субъективно-деятельной природы человека создает

предпосылки дальнейшего развития философской антропологии в целом. В частности, оно обладает эвристическим потенциалом в исследовании таких проблем, как сущность и природа человеческой деятельности, ее содержание и структура, материальная и духовная стороны стиля жизни, состояние иллюзий и заблуждений человеческого сознания, в анализе проблем общественного бытия и общественного сознания, социального действия, общественного прогресса, прогнозирования будущего человечества и т.д.

Положения и выводы диссертации могут стать методологической основой осмысления процессов соврененного глобального кризиса живого мира планеты, включая и самого человека, исторического и настоящего конкретных обществ.

Материалы исследования могут использоваться в преподавании философии, в разработке спецкурсов и спецсеминаров.

Апробация результатов исследования

Основные теоретические положения диссертации 'были изложены автором в докладах и выступлениях на международных, всесоюзных, республиканских конференциях, симпозиумах, семинарах (более тридцати).

Большинство выступлений полностью или в виде тезисов опубликовано, получило освещение в обзорах соответствующих мероприятий.

Содержание диссертации отражено в опубликованной монографии, брошюрах, статьях и тезисах выступлений (более 40 п.л.).

Диссертация обсуждалась на заседании кафедры методологии и философии науки философского факультета МГУ им. Ломоносова.

Структура диссертации

Исследование состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы.

П. Основное содержание работы

В 1 главе "Проблема физиогномического единства явлений человеческой жизнедеятельности",состоящей из трех параграфов рассматривается сложность выявления сущности и природы мыслительно-коммуникативной деятельности и дается представление о некоторых проблемах, встающих перед ученым, когда он берется за анализ столь сложной и тонкой материи, как человеческая жизнедеятельность. Это потребовало обсуждения вопросов об антиномичном характере сущности человека, механизме взаимосвязи биологического и социального в его развитии, системе потребностей и стиле жизни. В первом параграфе "Антиномичный характер сущности человека" определяются методологические принципы, важнейшим из которых является целостный подход к человеку.Экскурс в историю философского

осмысления "человеческого эксперимента" позволяет увидеть важнейшие проблемы человеческого существования. Одной из них является бытие человека в природе. Факт, что человек продукт природы, ссюлня является общепризнанным. Но, выделившись из природы, человек стал лкпишо вмешиваться в нее, зачастую забывая, что он продолжает оскишкя частью ее. Угрожая природе, человек стал угрожать и самому себе С'ет ши сч\ \ .♦.<.• настолько трудно самому остановиться в своем прсобракншс.шюч рвении, что формируется общественная потребность в некич мпрешкльныч институтах. (Так в Нью-Йорке уже есть служба наблюдения за миром, занимающаяся экологическими проблемами.)

Другая проблема существование природного в самом человеке; в традиционном варианте соотношение биологического и социального в историческом и индивидуальном развитии человека. Ее исследование приобретает особую значимость в связи с современной экологической ситуацией, вызвавшей существенные сдвиги в структуре заболеваний, в связи с чем социально-биологическая проблема приобрела важнейшее методологическое значение для медицины. Есть еще одна,антиномия индивидуальное и социальное в человеке. В совокупности общественных отношений по существу снимается, элиминируется уникальность человека, как впрочем и его духовность. Вместе с тем соотношение духовного бытия человека и производственно-материального один из важнейших аспектов его существования.

В параграфе обосновывается различие между научным и философским подходами к изучению человека и его жизнедеятельности. Наука всегда развивалась и будет развиваться по линии редукционизма. И в этом нет беды, если это сознательный редукционизм. Можно отвлечься от биологического или социального, материального или духовного и т.п. (в зависимости от того, что является предметом нашего исследования). Но нужно помнить, что если подходить к человеку только с одной точки зрения, его целостность теряется. Следовательно, необходимо снова суметь перейти от редукционизма к антиномичности. Вот почему, например, от социальных проблем всегда нужно уметь переходить к конкретному человеку, и наоборот. Такая попытка предпринята во втором параграфе главы: "Проблема механизма взаимосвязи биологического и социального в развитии человека", где посредством анализа различных детерминант человеческого поведения обосновывается биосоциальный характер природы человека. Подчеркивается, что особую значимость в этой цепочке детерминант человеческого поведения приобретает система потребностей, построение которой неизбежно выводит исследователей на "природу человека". Биологические потребности человека не есть то же самое, что аналогичные инстинкты животного. Биологические потребности человека инстинктивны не более чем по своему происхождению. Сложный путь эволюционного развития, проделанный человеком, его обособление от остального животного мира настолько преобразовали биологические

инстинкты, что не только их удовлетворение, но и их проявление стало невозможным вне социума.

У человека связь с внешней средой, как правило, опосредована производственно-потребительской деятельностью.

Между его биологическими потребностями и природой встает "вторая природа" преобразованный человеком мир вещей и отношений. Потребность человека, с одной стороны, объект и способ ее удовлетворения, с другой, уже не детерминированы той жесткой связью, которая определяет взаимоотношения животного со средой. Одна и та же биологическая потребность человека может быть удовлетворена с помощью различных объектов и различными способами. Этот выбор присущ только человеку и обусловлен он опять-таки вмешательством социального.

Кроме того, особенность биологических потребностей человека заключается в том,что все они осознаются своими носителями. Эта особенность осознания явилась также результатом приобретения человеком своей социальной сущности в процессе совместной трудовой деятельности, порождением которой стало общение людей и возникновение второй сигнальной системы.

В диссертации делается авторский вывод о том, что в отличие от инстинктивных потребностей животных, биологические потребности человека с момента обособления последнего от остального органического мира несут в себе социально-приобретенное, опосредуются социальным и, в известной степени, они сами являются через объекты и способы удовлетворения порождением собственно человеческих (очеловеченных) отношений.

В диссертации подробно анализируются изыскания отечественных и зарубежных ученых по данной проблеме и фиксируется тот факт, что редуцирование феномена человека только к биологизации потребностей или только к социализации его потребностей явно упрощает и искажает сущность исследования.

Преодолевая крайность таких подходов к сущности человека, как биологизация и социологизация, автор указывает на единственно правильное решение проблемы, методологической основой которого является анализ таких исключающих тождество понятий, как природа человека и сущность человека. Если первое включает указание на социальное плюс генетические связи человека, то второе предполагает рассмотрение только существенных социальных признаков, определяющих коренное отличие человека от всего живого. Это уточнение позволяет автору сделать вывод: сущность человека социальна, природа биосоциальна.

Рассмотрим с этих позиций содержание и генезис потребностей человека.

Становление потребностей человека неразрывно связано с трудом, который представляет собой первое основное условие всей человеческой жизни, и притом в такой степени, что мы в известном смысле должны сказать: труд создал самого человека. Таким образом, схема генезиса

человека может быть представлена как "животный предок человека", наделенный инстинктами, специфические способы их удовлетворения (совместный инстинктивный труд) осмысленная человеческая деятельность. Наряду с подавлением биологических инстинктов индивида, возрастает число общественных потребностей, которые представляют собой потребности общности как недифференцированного человеческого индивида.

В диссертации отмечается, что процесс возвышения потребностей, который в начале был связан с подавлением инстинктивно подобных потребностей каждого, с момента разделения труда делает новый виток по спирали: резко возрастает число индивидуально-насущных потребностей, но уже на новой качественной основе на основе их социального содержания. Это явилось важнейшим фактором окончательного становления социальной сущности человека, ибо отныне биологическая в своей основе потребность в выживании настолько опосредуется удовлетворением собственно социальных потребностей, что последние приобретают для человека самодовлеющее значение.

Развитие человека в антропосоциогенезе есть в то же время и развитие сложной бирсоциальной и социальной структуры человеческих потребностей, главные этапы эволюции которой связаны с возникновением труда и его разделением. Дальнейшее возвышение потребностей человека сопряжено уже не столько с его приспособлением к внешней природной среде, сколько с характером его взаимоотношений с обществом.

Таков вывод второго параграфа первой главы диссертационной работы.

В третьем параграфе: "Палеопсихология и система потребностей человека" автор обращает внимание на то, что в психологической и социологической литературе представлено множество классификаций, осуществляемых более чем по 20 основаниям (по объекту и субъекту потребностей, материальные и духовные, по возможности удовлетворения потребности реальные, иллюзорные, идеальные, по степени необходимости удовлетворения насущные и менее насущные и т.д.). Однако нетрудно заметить, что существующие классификации отечественных и зарубежных исследователей по сути дела являются замкнутыми, "тупиковыми" и не дают возможности объединить различные виды потребностей в определенную систему, выявляющую специфику человеческих потребностей.

Как уже подчеркивалось, специфика потребностей человека определяется его биосоциальной природой и всецело связана с эволюцией. В связи с этим, целесообразным, по мнению автора, является принятие в качестве основания классификации потребностей их происхождения. По этому основанию они делятся на два больших класса: естественные (биогенные) и социальные (социогенные) .

Эти фундаментальные потребности человека определяются фундаментальными условиями человеческого существования (см. схемы 1,2).

Схема 1

ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ПОТРЕБНОСТИ ЧЕЛОВЕКА

Схема 2

СИСТЕМА ПОТРЕБНОСТЕЙ ЧЕЛОВЕКА

Итак, в генезисе потребностей наряду с биогенным направлением отчетливо прослеживается направление социогенное.

Приведенные аргументы позволили сделать заключение, что в основе системы социальных потребностей лежат четыре фундаментальных потребности: потребность в труде, потребность в информации, потребность в общении и потребность в обособлении.

Особое место в анализе занимают коммуникативная потребность и потребность в самореализации, как основные потребности личности, берущие свое начало из родового стремления человека к обособлению, к осознанию и удовлетворению своей индивидуальности, неповторимости своего "Я". С самых первых шагов своего существования самореализация человека была связана с трудом, деятельностью, ибо только в них человек мог наилучшим образом раскрыть свои способности, свои творческие возможности, свой духовный внутренний мир. В диссертации подчеркивается, что потребность в самореализации поливалентна, т.е. может проявляться не в одном, а во многих (практически во всех) видах деятельности. Не случайно Гегель называл ее "всеобщей и абсолютной потребностью".

Рассматривая генезис человеческих потребностей, нужно отметить, что объективной основой исследования, по мнению автора, являются следующие теоретические положения.

1. В развитии потребностей человека перекрещиваются два направления: биогенное и социогенное. Специфика потребностей человека определяется его биосоциальной природой (тем, что К.Маркс назвал "родовыми силами человека").

Система потребностей человека исторически изменяется под воздействием развития производительных сил и преобразования общественных отношений. Что же касается системы потребностей конкретного человека, то характер этого изменения, как и в целом реализация его сущностных сил .детерминированы его стилем жизни.

Каков характер этой детерминации? Является ли он спонтанным или закономерным, стихийным или управляемым?

Ответы на эти вопросы даются в следующем параграфе главы диссертации "Философско-социологический аспект проблемы стиля жизни человека".

В системе философских понятий стиль жизни предстает как некий экзистенциал (если пользоваться терминологией раннего Хайдеггера). Т.е., как категория для обозначения наиболее общих, форм человеческого существования, отражающая нерасчлененную целостность

непосредственного бытия человека, его "бытия в мире".

Правомерно определить жизненный стиль личности в качестве нормы ("парадигмы") индивидуальной жизни, лишившись которой, последняя предстала бы сплошным неструктурированным потоком.

События, которые переживает личность, не просто "вписаны" в стиль ее жизни. В какой-то мере они его формируют. Рассматривая "бессодержательную" жизнь, важно иметь это в виду. С другой стороны, можно предположить и обратное влияние: сам жизненный стиль не яатяется безучастным к тому, что происходит с его носителем. Вполне вероятно, что он накладывает существенные ограничения на жизненный опыт личности: провоцирует одни события и делает затруднительными, а то и вовсе исключает другие. Отчасти поэтому события и поступки поддаются прогнозированию.

Жизненный стиль, как уже было замечено, представляет собой устойчивую форму, которая служит основой и условием компро мисса личности с объективной действительностью, условием сов мещения различных полюсов человеческого бытия, примирения противоположных интенций. Это реальная форма мирного сосу шествования природы и человека с его социальными качествами, индивидуальных амбиций с амбициями других людей или требова ниями социума, иными словами, способ гармонизации отношений человека с внешним миром и самим собой. В то же время здесь все относительно: и целостность, и устойчивость, и гармония, и мир.

Стиль жизни индивидуальной личности всегда неповторим. Он поддается имитации еще труднее, чем походка, манеры, выраже ние лица. Можно точно воспроизвести речевые интонации, подде лать почерк,но не способ жизни другого человека. Подражать, можно лишь внешнему, а категория стиля жизни возвращает нас к нерасчлененному единству внешних и внутренних проявлений лич ности. В отличие от многих других научных понятий, она не служит инструментом для расщепления индивида на "составляю щие": ценности и поступки, субъект и объект, разум и эмоции, сознание и бессознательное, тело и дух. Она наводит мосты там, где раньше были барьеры. Это блестяще показал в своих работах известный американский социолог-исследователь стиля жизни А.Митчелл.

2. Процесс развития человеческих потребностей представляет собой процесс возвышения от биологического к социальному, обусловленный трудовой деятельностью в ее четырех основных разновидностях:

материально-преобразующей деятельностью, духовно-преобразуюшей деятельностью, социально-преобразующей деятельностью.

3. Наряду с этим процесс развития потребностей человека был одновременно процессом возвышения от материального к духовному, процессом возникновения и развития совокупности л\\опны\ и коммуникативных потребностей, реализация которых шкрмлл иоиыс возможности для удовлетворения потребности в обособ юнии и производной от нее потребности в самореализации. Эгог процесс яшмся мощным катализатором в становлении человеческой индивидуальности, отличительной чертой которой стали относительно автономная, личностная структура потребностей.

4. Исторически сложившаяся система потребностей человека имеет свою качественную определенность, обусловленную системой доминантных (базовых) потребностей, главной из которых является потребность в труде. В процессе ее удовлетворения формируются фундаментальные и основные производные потребности.

5. Между потребностями,восходящими к различным видам деятельности, не существует жесткой "демаркационной" линии, грань между ними весьма относительна и подвижна. Система человеческих потребностей характеризуется тем же органическим единством, которое присуще системе человеческой деятельности, а это значит, что воздействие на один из элементов системы потребностей с целью удовлетворения или формирования неизбежно должно сказаться на перестройке всей структуры потребностей личности.

Для А.Митчелла стиль жизни есть особый способ изучения ценностных ориентации и установок людей, их представлений о должном или достойном, а так же способ изучения их предпочтений, влечений, вкусов. Но изучения не на уровне сознания или психики в целом, а на уровне непосредственного существования, фактического поведения людей.

Кроме того, А.Митчелл видит в стиле жизни способ изучения степеней свободы и несвободы, которые также реализуются в повседневной жизни человека. Такой подход позволяет рассмотреть внешние рамки, в которых протекает жизнь, не сами по себе, а в единстве со способностями и усилиями личности. В результате эти рамки могут быть не только как условия бытия человека, но и как результаты следствия индивидуальной жизнедеятельности. Подчеркнем, что рассматривая стиль жизни в социологическом аспекте, мы имеем в виду прежде всего поведение, которое, по мнению большинства авторов, представляет собой сплав идеального и материального, психического и предметного.

По мысли А.Митчелла, нормы поведения, образующие индивидуальный способ жизнеосуществления, "отражают специфическую систему внутренних влечений" на основе которых формируются ценности. Таким образом, на понятийном уровне в единстве категорий стиля жизни и ценностных ориентации в какой-то мере устраняется раздвоенность человеческого бытия. Увидев в жизненном стиле человека связующее звено между

индивидуальной системой ценностей и предметной реальностью, можно определить его как способ реализации (точнее актуализации) ценностных ориентации личности в ее повседневном поведении. В диссертации мы рассматриваем данную категорию преимущественно в таком ключе.

Потребность является мощным стимулом поведения. Но поведенческая реакция, как правило, не следует мгновенно, а бывает и так, что не следует вообще. Следует принять во внимание борьбу мотивов, почти всегда связанную с мучительным выбором, который был бы и вовсе неосуществимым, не имей мы в своем распоряжении ориентиров, закодированных в самой структуре нашей личности. Не отступая от традиции, мы называем их ценностными ориентациями и столь же традиционно полагаем, что именно они задают направленность индивидуальных потребностей, интересов и предпочтений. Ценностные ориентации, являются, повидимому, главным фактором регулирующим мотивацию личности и формирующим у нее установку на тот или иной вид действий. Вероятно им и принадлежит прерогатива контролировать потребности и влечения человека.В настоящее время в отечественной философско-социологической литературе если и рассматривается стиль жизни, то в основном через соотнесение с другой, более привычной и более разработанной категорией образа жизни. Действительно, эти понятия сопоставимы, а реальности, ими обозначаемые, тесно переплетены.

Понятия "стиль" и "образ" жизни можно было бы признать взаимозаменяемыми, однако традиционно их используют для обозначения разных сторон действительности. Исследуя образ жизни, ученый обращает внимание прежде всего на то, как именно реализуются социально-экономические условия в жизнедеятельности людей. Социально-психологическая категория жизненного стиля (в отличие от категории образа жизни, которую принято рассматривать в социально-экономическом срезе) позволяет выявить особенности самореализации личности в определенной системе общественных отношений.

Достаточно широкое распространение получила точка зрения, согласно которой, образ жизни как бы "задан" для личности, а стиль жизни является результатом ее свободного выбора. Если и иметь в виду метафизическую свободу, свободу в философском смысле, то, возможно, так оно и есть. Но социолог вынужден руководствоваться операциональными определениями свободы, в контексте которых она выступает как способность субъекта осуществлять свои планы, удовлетворять свои потребности, действовать в соответствии со своими ценностями, как способность и возможность выбирать. Можно ли всерьез считать жизненный стиль заключенного свободным волеизъявлением? А жизненный стиль нищего? Да разве дело только в строгом режиме или нищете? Свободу не всегда удается обрести и "на свободе". Порой не купишь ее и за огромную сумму денежных знаков. Уже сама авторитарная система воспитания, столь широко представленная в современном обществе,сковывает,а то и вовсе парализует волю, заставляя ребенка, впоследствии взрослого, осуществлять заложенную в него

программу и не каким угодно, но лишь предписанным и строго санкционированным (семьей, школой, другим социальным институтом) способом. Нередко человек бежит от свободы, воспринимает ее как бремя, как с^мую страшную кару.

Словом, утверждение, что мы свободны в выборе стиля жизни, кажется сильным преувеличением. Одна из задач социологии как раз и состоит в выяснении того, является ли человек субъектом собственной жизни, служит ли жизненный стиль личности средством ее самореализации, или остается главным образом проводником внешних императивов. Думается, что в самом приеме "стилизации", "нормализации" жизни нет ничего предосудительного, если, конечно, не абсолютизировать его, видеть в нем именно прием, средство, но не цель.Целью всегда была, есть и будет настоящая жизнь. Если мы мастерим для нее обрамление из понятий и категорий науки, то лишь для того чтобы высветить жизненные реалии,проявить незаметные прежде грани человеческого бытия.

Во второй главе "Социальный детерминизм и психоанализ о сущности психической патологии и норме", в первом параграфе "Мыслительно-коммуникативная деятельность и социальные факторы ее расстройства" обсуждается один из главных аспектов феномена человека становление субъективно-деятельной природы человека, как формирующей основы не только стиля жизни, но и самого человеческого существования.

Происходящая сегодня научно-техническая революция значительно интенсифицировала все социальные процессы. Вместе с тем, морфофизиологические особенности человека, сформировавшиеся в течение длительного периода эволюции, не могут изменяться с такой же быстротой. Несоответствие во времени этих процессов приводит к возникновению своего рода "ножниц" между биологической адаптацией человека и изменениями окружающей среды, что отрицательно сказывается на здоровье человека. В числе ^наиболее распространенных заболеваний века медики называют сегодня нервно-психические заболевания, которые в ряде промышленно-развитых стран именуются "национальной проблемой N 1". Понятно, что заболевания такого рода связаны с патологией индивидуального сознания и несомненно приводят к расстройству мыслительно-коммуникативной деятельности.

Начиная с работ С.Л.Рубинштейна в отечественной психологии стало уже традиционным рассмотрение мышления как особого вида человеческой деятельности. Рассматривая деятельность как "способ существования человека", исследователи выделяют четыре ее вида: преобразовательную, познавательную, ценностно-ориентационную, коммуникативную (или общение).,

Нам представляется целесообразным выделить вид собственно мыслительно-коммуникативной деятельности, ибо если коммуникация и может существовать без человека, то на уровне социальной формы движения материи мышление и коммуникация нераздельны. Нарушение одного из элементов этой системы (мыслительно-коммуникативной

деятельности) неизбежно приводит к разрушению всей системы в целом. Весь генезис развития "человеческой природы" убеждает в том, что становление человека как общественного существа было в то же самое время генезисом развития человеческого мышления, формирующегося в общении с другими людьми.

Взаимосвязь мыслительной и коммуникативной функций человеческого сознания, являющегося свойством высокоорганизованной материи человеческого мозга, позволяет поставить проблему поиска причин расстройства мыслительно-коммуникативной деятельности в связи с социально-биологической природой человека.

Вопрос, казалось бы, ясен. Однако в отечественной и зарубежной психиатрии вопрос о причинной обусловленности психических заболеваний вообще и расстройстве мыслительно-коммуникативной деятельности, в частности, до сих пор остается дискуссионным. Предметом дискуссий как раз и является соотношение биологического и социального в детерминации болезни.Особую остроту эта дискуссия приобрела в последнее время в связи с интенсивным развитием в зарубежной медицине социальной психиатрии, представители которой склонны считать психические заболевания только социогенными.

Основная методологическая ошибка подобных концепций коренится в отрыве социального от биологического, в абсолютизации социальных причин психических заболеваний и почти полном (а в крайнем выражении и действительно полном) игнорировании их соматической детерминации, что обусловлено непониманием представителями указанных направлений диалектики биологического и социального в человеке, в патологии и норме.

Следует отметить, что в философской литературе до сих пор ведутся дискуссии по этому поводу.

Наиболее распространенными являются три точки зрения: первая рассматривает человека как социальное существо (Е.П. Кряжев, Г.М. Даутов, В.И. Плотников, К.Е.Тарасов и др.), вторая говорит о его биосоциальной природе и сущности (В.П.Тутаринов, Н.П.Дубинин, Э.Я.Шгенберг), третья о естественной природе и социальной сущности (Е.В.Шорохова). Заметим при этом, что сторонники каждой точки зрения говорят о взаимодействии социальных и биологических факторов в человеке, подчеркивая ведущую роль социального.

Современная медицина, как и во все времена, имеет дело непосредственно не с сущностью человека, а с его природой. Поэтому абсолютизация как биологического, так и социального в объяснении причин заболеваний и определении путей их лечения способны дезориентировать практическое здравоохранение.

Только исходя из понимания природы человека как биосоциальной, можно решать проблемы, связанные с этиологией и патогенезом заболеваний в целом и психических в частности. Сегодня же приходится констатировать недооценку такого подхода . На наш взгляд, болезнь представляет собой не только взаимодействие экзогенного и эндогенного

факторов с реактивностью организма, но и с особенностями личности. Личность же является носителем общественных отношений, точнее индивидуальной формой их бытия. Такой подход не только предполагает биологическую обусловленность болезни, но и ни в коей мере не умаляет значения социального фактора. Особенно необходим учет социальных факторов, вызывающих психические заболевания, следствием которых является расстройство мыслительно-коммуникативной деятельности. Последнее неминуемо приводит к разрушению личности, к разрыву ее общественных связей с другими людьми.

Современные научные исследования свидетельствуют о том, что для успешного решения целого ряда проблем, связанных с социальной реадаптацией психических больных, недостаточно только клинических исследований их состояния вне характеристики личности, без учета ее социальных связей, без знания той социальной микросреды (будь то семья, либо производственный коллектив), в которую она включена. Основной вывод, следующий из анализа, состоит в том, что было бы неправильно совершенно отказываться от клинико-нозологического направления в психиатрии. Но несомненно и другое: в условиях информационного взрыва, интенсивных урбанистических потоков, внедрения в производство сложнейшей техники, требующей от человека максимального нервного напряжения, постоянно ускоряющегося ритма жизни, перед здравоохранением встают вопросы, решить которые оно может лишь в союзе с социальными исследованиями. Уже сегодня фармакологические и клинические методы должны сочетаться не только с психотерапией, но и с социотерапией в самом широком смысле этого слова.

Во втором параграфе второй главы "Человек, личность в психоаналитических концепциях З.Фрейда и К.Хорни" главное внимание в исследовании психоанализа обращено на проблему нормы и патологии, которая всегда была камнем преткновения для фрейдистов. Отталкиваясь от разных посылок, следуя разными путями, все они, так или иначе, приходили к выводу об условности (в лучшем случае подвижности) грани, отделяющей здорового человека от невротика.

Характерная для фрейдистов тенденция рассматривать любого человека по аналогии с невротиком. По их мнению, современное общество это общество невротиков.

Концепция личности, предложенная З.Фрейдом вполне однозначно утверждала бесполезность психоаналитической терапии важнейшей составной части его собственной доктрины. Противоречие, к которому пришел З.Фрейд, не было неожиданным. Оно созревало в ходе развития психоанализа, по мере того, как философское учение все больше и больше обособлялось от своего источника - психоаналитической методики лечения нервозов. В своем новом качестве психоанализ противопоставлял себя первоначальному варианту, замкнутому на эмпирических исследованиях. Философский, мировоззренческий аспект фрейдизма приобрел относительную самостоятельность, однако он не утратил связи с

медицинской стороной учения связи не только генетической, но и функциональной. Философствующие психоаналитики, как правило, продолжали лечить своих пациентов. Врачебная практика оставалась стимулом теоретических изысканий, критерием эффективности и истинности. Целью психоанализа, как и прежде, был гармоничный, здоровый и счастливый человек. Недостижимость этой цели (точнее недоказуемость ее достижения) в философской системе З.Фрейда и вызвала неофрейдистскую реакцию, одним из первых проявлений которой была теория К.Хорни.

В грудах К.Хорни проблема человеческого роста, всестороннего, главным образом, нравственного совершенствования индивида выдвигается на первый план. Что такое совершенствование возможно, она не сомневается. Вопрос в другом: как теоретически обосновать свою веру в прогрессивное развитие личности, как доказать целесообразность и плодотворность психотерапии? Потребность в таком обосновании становится настолько ощутимой, что заставляет К.Хорни приступить к разработке собственной концепции человека.

Первое, что обращает на себя внимание в теории К.Хорни, это усердное сглаживание противоречий, которые З.Фрейд в своей модели личности зафиксировал как непримиримые. К.Хорни не отрицает наличия противоречивых тенденций в психике человека, но не может согласиться с утверждением об их изначальном и неустранимом антагонизме. Так,она восстает против нескончаемой вражды между сознанием и бессознательным. Проявляется это, в частности, в том, что в ее структуре личности они не локализуются в отдельных сферах, а представляют по сути дела единый сплав. Можно сказать, что К.Хорни в определенной степени реабилитирует бессознательное, по крайней мере, она пытается снять с него обвинение в деструктивности и антисоциальности. Последнее, по ее мнению, неприемлемо уже потому, что бессознательные импульсы формируются обществом и, стало быть удовлетворяют его потребности. Конечно, порой они оборачиваются и против взрастившей их среды, но отдельные асоциальные реакции бессознательного недостаточное основание, чтобы делать вывод о его антиобщественной природе. С обвинением в деструктивности дело обстоит сложнее. Ведь К.Хорни сама убеждена, что именно движущие личностью бессознательные стремления (к удовлетворению и безопасности) образуют тот "базисный конфликт", из которого впоследствии развивается невроз. Однако сами по себе эти влечения вполне совместимы (одно не противоречит другому). Конфликт между ними провоцируется общественными условиями. Бессознательное деструктивно, заключает К.Хорни, но деструктивно потому, что такова среда, породившая его. Нездоровый социальный климат формирует невротическую личность эта мысль с 1937 г. становится лейтмотивом ее работ. На первый взгляд может показаться,что К.Хорни отводит культурным факторам решающую роль в развитии личности. В далбнейшем мы увидим, что это отнюдь не так. К.Хорни нередко именует свой анализ личности

социологическим, но при этом не отрекается и от веры в первостепенное значение бессознательного для человека. При всем том, что бессознательные тенденции порождены специфическими общественными условиями, функционируют и развиваются они совершенно изолировано от культурной среды. Концепция К.Хорни по праву может быть названа дуалистической. Социальная структура и природа человека выступают в ней как равноправные образования, социальное и психическое существуют параллельно, на паритетных началах.

В конце исследования концепции человека К.Хорни автор диссертации приходит к следующему выводу: К.Хорни действительно "представляет нам фрейдизм в утонченной форме". Отказываясь от теории инстинктов, она не порывает связи с биологизмом классических концепций. Биологические идеи, "уничтоженные" в "Новых путях психоанализа", на самом деле остаются живы и невредимы, обновленные и перевоплотившиеся, фрейдовские постулаты находят надежное убежище в изобретательных конструктах самой К. Хорни. Под масками "реального Я", "системы гордости", "поисков славы", им не угрожает опасность. В новом облике их не узнает ни тот, кто их создал, ни тот, кто дал им пристанище.

Дальнейшее рассмотрение концепции человека К.Хорни составляет главное содержание третьего параграфа второй главы диссертации "Направленность развития личности, проблема самореализации".

Проблема самореализации всегда привлекала внимание психоаналитиков. К ней обращались З.Фрейд, М.Адлер и, в еще большей степени, Э.Фромм. У К.Хорни проблема самореализации стала едва ли не центральной, несмотря на то, что непосредственно к ее разработке она приступила лишь в конце жизни. Наиболее полное и законченное выражение она нашла в последнем труде К.Хорни "Невроз и развитие человека". Характерно, что начинает она его прямо с изложения сути своей концепции. По мнению К.Хорни, человек от рождения наделен конструктивными силами, и для того, чтобы развить их ему не требуется специальных навыков и знаний. Обучение здесь бессильно. При благоприятных условиях жизненные силы "реального Я" разовьются сами собой. Человек станет развивать "ясность и глубину своих чувств, мыслей, желаний, интересов, способность использовать свои ресурсы, силу воли, особые таланты и дарования, которыми он наделен, способность выражать себя и относиться к другим в соответствии со своими спонтанными чувствами".

Нетрудно заметить, что в учении о самореализации К.Хорни отказывается от многих положений социально-ориентированного психоанализа. Культура, к которой она так часто апеллировала в своих ранних работах, отступает на задний план как нечто второстепенное и несущественное. Социальная среда,как теперь считает К. Хорни, оказывает лишь косвенное и притом очень незначительное воздействие на человека, практически ее роль в становлении личности сводится на нет. Человек у К.Хорни развивается по сути дела из самого себя; сам без обучения,

воспитания, без какой бы то ни было поддержки извне, за исключением разве что помощи психоаналитика, объективирует свою сущность, свое "реальное Я". К.Хорни справедливо обращает внимание на индивидуальный личностный момент в самореализации, хотя и чрезмерно преувеличивает его. Деятельность как центральное звено, осуществляющее связь субъекта с объектом,индивида с обществом деятельность в процессе которой только и возможна самореализация личности, выпадает из сферы рассмотрения К.Хорни. Самореализация интересует ее прежде всего как психический процесс и фактически сводится ею к этому процессу,

Именно от социальных целей и задач зависит в конечном счете, направленность потребности в самореализации. Здесь-то и возникает проблема ее формирования, ибо в процессе активного воздействия на человека, в процессе его воспитания, можно поднять потребность в самоосуществлении на должный уровень, помочь ей воплотиться в действительно созидательных видах деятельности. Для К.Хорни задача сводится к тому, чтобы не дать культурным факторам блокировать сущностные силы человека. По ее теории, личность может реализовать себя только наедине психоаналитиком, в некой искусственной среде.

К.Хорни чувствует, что зашла в тупик. Пытаясь выйти из него и одновременно открыть новые перспективы психоанализу, она отрицает доминирующую роль среды и постулирует тезис об имманентно присущем человеку источнике роста. В таком случае, личность может довольно успешно развиваться и в обществе эксплуатации, жестокой конкуренции, в обществе зла и насилия. Правда, несколько раз К.Хорни оговаривается,что среда является условием человеческого роста. Но, по сути дела, это лишь дань традициям культурного психоанализа. Как могут внешние факторы влиять на изолированные, спонтанно развивающиеся силы? Четкого ответа К.Хорни не предлагает, да, фактически, его и нет.

Таким образом, "оптимистическое" учение К.Хорни о самореализации оказывается, с одной стороны, очередной попыткой спасти психоанализ, а с другой стороны, отражает бессилие неофрейдистов в решении социальных проблем, неверие К.Хорни в возможность преобразования мира.

"Невроз и развитие человека", так называется одна из главных работ К.Хорни, анализ которой дается в диссертации в третьей главе "Невроз как ложная самореализация личности в психоаналитической концепции К.Хорни". Она исследует невротический процесс в социологическом аспекте, в генетическом, структурно-динамическом и в том, который условно может быть назван сущностным. Изучая внутренний мир невротика К.Хорни выстраивает все аспекты мыслительно-коммуникативной деятельности индивида и пытается проследить влияние современного общества на него.

Исследованию этой проблемы посвящен первый параграф третьей главы "К.Хорни о социальных факторах невротического развития".

В диссертации подчеркивается, что К.Хорни первая из учеников и последователей основоположника психоанализа с предельной ясностью

формирует мысль о социальном происхождении невротических заболеваний.

4 Культура, под которой подразумевается американское общество первой половины XX в. является, согласно К.Хорни, важнейшей детерминантой человеческой психики условием возникновения конкретных бессознательных импульсов, а следовательно, и решающим фактором невроза.

Проблема нормы и патологии всегда была камнем преткновения для фрейдистов. Отталкиваяот разных посылок, следуя разными путями, все они, так или иначе, приходили к выводу об условности (в лучшем случае подвижности) грани, отделяющей здорового человека от невротика. Невроз для К.Хорни не просто болезнь, но патология в более широком смысле слова. При поверхностном ознакомлении с трудами К.Хорни может показаться, что патология рассматривается ею как отклонение от общепринятых норм данной культуры. Что нормально в одном обществе, может считаться неврозом в другом, утверждает она.

Наконец, мы подошли к проблеме, с которой по справедливости стоило бы начать, а именно: чем отличается невроз от нормального психического состояния?

Согласно К.Хорни, понятие нормального варьируется не только в зависимости от той или иной культуры, но и в рамках одного общества. Сознание людей претерпевает разительные перемены в сравнительно короткий срок. В результате то, что сорок лет назад казалось совершенно естественным, сейчас воспринимается чуть ли не как симптом психоза.

Таким образом, понятие невроза оказывается весьма относительным: кроме вышеперечисленных условий, оно зависит от половых, возрастных особенностей и многих других факторов. Однако вряд ли можно назвать такое толкование релятивистским. Скорее оно свидетельствует о том насколько сложным, неоднозначным, противоречивым представляется К.Хорни явление невроза.

Бесспорно лишь одно патология есть отклонение от нормального состояния. Нормальное состояние в условиях данной культуры, полагает К.Хорни, не соответствует нормальному человеческому состоянию в подлинном смысле слова; вылечить человека не значит приспособить его к существованию в "больном" обществе. Здоровый человек в таком случае определяется как счастливый человек в противоположность невротику человеку, страдающему, глубоко несчастному.

Какой же критерий здоровья предлагает К.Хорни? Долгое вреия никакого. Но в своем последнем труде "Невроз и развитие личности" она неожиданно, (а может быть, и закономерно) приходит к подлинно диалектическому решению проблемы. Нормально не то, что делает человека средним, типичным, и даже не то, что раскрепощает личность,а то что освобождает творческие силы ее "реального Я", позволяет ей реализовать свои задачи и дарования, одним словом, то, что создает условия для всестороннего и гармоничного развития человека.

Подводя итоги исследования К.Хорни, отметим прежде всего несомненную заслугу психоаналитика: она одна среди фрейдистов предпринимает попытку социологического анализа невроза, что само по себе очень перспективно. К.Хорни сознательно старается вычленить в общественной жизни именно те процессы и явления, которые непосредственно отражаются на психике людей. Поэтому неизбежно берется на вооружение лишь то, что лежит на поверхности. И надо сказать, сама К.Хорни нисколько не заблуждается на этот счет. Фиксируя три уже известных культурных противоречия, она отнюдь не склонна считать их основными противоречиями американского общества основные они только потому, что лежат в основе внутриличностных конфликтов.

Пытаясь соединить психическое и социальное в человеке, К.Хорни впадает то в одну, то в другую крайность. В ранних работах ею отстаивается активная роль среды в формировании личности, но за счет активности самой личности. Примат над человеком принадлежит среде. Действия же последнего сводятся в основном к реакциям, главным образом приспособительного характера. Искаженное понимание взаимодействия личности и общества приводит К.Хорни к не менее спорному выводу о том, будто нормальное человеческое развитие, самореализация в принципе невозможны в деструктивных социальных условиях. Фактически, это означает возврат к пессимистической философии З.Фрейда. К.Хорни чувствует, что зашла в тупик. Пытаясь выйти из него, она отрицает доминирующую роль среды и постулирует тезис об имманентно присущем человеку источнике роста. Человек оказывается самодостаточным; в самом себе он находит на только источник, но и движущую силу и цель своего развития. Но если, так, то проблема формирования, воспитания личности отпадает сама собой. А между тем, такая проблема для К.Хорни существует. Она даже создает свою теорию воспитания, уходя от ответа на естественно возникающий вопрос: зачем?

Эти и многие другие противоречия имеют глубокие причины. Они коренятся в сложности, многогранности самого объекта исследования, К.Хорни стремится изучить невроз во всех его проявлениях. Ее интересует и этиология, и динамика, и последствия этой болезни.

Эта проблема исследуется во втором параграфе третьей главы "Воззрения К.Хорни на роль детства в формировании невроза".

Невротики и здоровые люди, живущие в одном обществе, испытывают на себе влияние идентичных социальных факторов. Здоровый человек тоже находится во власти противоречивых тенденций культуры. Возникает вопрос: почему один человек становится невротиком, тогда как другой способен более или менее успешно справляться с существующими трудностями. Понять это можно, считает К.Хорни, только проанализировав невротический процесс в его генезисе.

В работе "Новые пути в психоанализе" она критикует фрейдовскую теорию "повторения детства", согласно которой люди при неврозах регрессируют к предгенитальным стадиям развития либидо. Справедливо

объясняя такой подход механическим, К.Хорни противопоставляет ему свою концепцию, которую называет "актуальное против прошлого", или точнее " развитие против повторения." В чем же она состоит?

Для К.Хорни не подлежит сомнению, что невроз зарождается в детстве когда слабый, беспомощный ребенок сталкивается с трудностями в отношениях с родителями. Преодолеть их он не в силах и потому вынужден защищаться, вырабатывая невротические тенденции. Вопрос о том, сохранит ли человек защитные механизмы, приобретенные в детстве, т.е. останется ли он на всю жизнь невротиком? Однозначно утверждать нельзя, говорит К.Хорни, но существует серьезная опасность, что именно так и произойдет. Не исключена возможность, что при определенных обстоятельствах человеку удастся самостоятельно освободиться от невроза. Но это очень абстрактная, призрачная возможность. К.Хорни характеризует невроз, сущность которого по ее мнению, состоит в том, что жизненные силы человека насильственно отторгаются от его реального мира и направляются на актуализацию идеализированного образа жизни. Как антипод нравственности, идеализированный образ является главным оборонительным средством, которое бессознательно создает невротик и с помощью которого надеется спастись от разрушительной силы "базисного конфликта" общества. Будучи защитной реакцией идеализированный образ тем не менее выполняет сугубо деструктивные функции. Он порождает расщепление сознания человека, новые страхи, а вместе с ними и новые внутренние конфликты. Деятельность, направляемая деструктивными силами, уже не может быть, с точки зрения К.Хорни, названа самореализацией. Зго прямо противоположный процесс, приводящий в конечном счете к распаду личности.

Человек, больной неврозом, в принципе не может стать лучше. Для того, чтобы устранить свои недостатки, нужно прежде всего уметь выявить их. Невротик же, презирая свое "актуальное Я", отворачивается от него и в конце концов "забывает" о его существовании. Он, по сути дела, даже и не хочет быть действительно умным, сильным, независимым, а хочет лишь казаться таковым.

Удивительно, что отстаивая оптимистический взгляд на человека, веря в торжество его конструктивных сил,К.Хорни в тоже время во многом отказывает ему. Личность в ее концепции предстает как совершенно аморфная, безвольная, не способна я сопротивляться развивающемуся в ней невротическому процессу.Она без борьбы складывает оружие, безропотно отрекается от своих представлений о добре и зле, чести и совести.

С пониманием невроза как антипода нравственности нельзя безоговорочно согласится. Действительно, патологическая перестройка сознания личности ведет к регрессии ее духовных ценностей и нередко сопровождается аморальным поведением. Но, с другой стороны, психиатрия знает немало случаев, когда положительные морально-этические установки личности в значительной степени препятствовали реализации патологических импульсов с антисоциальной направленностью. В связи с

этим невозможно до конца принять и концепцию отчуждения, предлагаемую К.Хорни. Суть ее состоит в том, что человек перестает чувствовать ответственность за собственную судьбу, теряет себя, отчуждаясь от своих сущностных сил.

К.Хорни первая среди психоаналитиков подробно останавливается на анализе процесса отчуждения, понимаемом ею как самоотчуждение личности. В ее теории данному понятию отводится более скромная роль'Она видит свою задачу в том, чтобы исследовать самоотчуждение личности как феномен, составляющий сущность невротического процесса. Разъясняя смысл выражения "отчуждение от реального Я", К.Хорни апеллирует к С.Кьеркегору, который сравнивал самоотчуждение с отчаяньем человека "отчаяньем от нежелания быть собой".

К.Хорни указывает на два процессам ходе которых человек отчуждается от своей сущности. Точнее, речь идет об одном процессе, состоящем из двух стадий. Во-первых, это "движение от реального Я". Оно проявляется в том, что невротик, стыдясь себя, пытается превратиться в другого человека с другими мыслями, чувствами, желаниями. Постепенно в своем воображении он становится настолько непохож на себя настоящего, что его "реальное Я" действительно стирается и бледнеет. Другое движение против "реального Я" выражается в самоненависти. Он не хочет знать о себе правду и стремится погрузиться в мир иллюзий.

Изучив этиологию невроза, его социально-культурные предпосылки и генезис, К.Хорни не ставит на этом точку. Свою важнейшую задачу она видит в том, чтобы показать сущность невротического развития.

Губительное влияние невроза на личность предстает как одна из сложных проблем в психоаналитической концепции К.Хорни, анализ которой представлен в третьем параграфе диссертации "К.Хорни о неврозе как ложной самореализации личности". С этой точки зрения невроз представляется как "замена реального Я на идеализированное", как "попытка актуализировать псевдо Я вместо действительных потенций", как "разрушительная война между двумя человеческими Я." В диссертации мы достаточно детально воспроизвели понимание К.Хорни структуры личности, в частности, такого ее существенного компонента, как "реальное Я". Мы увидели, что в соответствии с представлениями К.Хорни, конструктивные силы "реального Я" развиваются стихийно вследствие чего могут принимать самые разные направления. Действительно, потребность в самореализации может удовлетворять в различных видах деятельности порой даже в антисоциальных.

К.Хорни дает антрополого-психологическое истолкование отчуждения. Столь узкая трактовка неизбежно ведет к описательности, не позволяя вскрыть глубинные причины данного явления, а следовательно, и указать реальные пути его преодоления. У человека в современной западной цивилизации, по мысли К.Хорни, остается один шанс на спасение довериться психоаналитику, переложив на него решение своих трудностей и

проблем. Рецепт настолько же наивен, насколько и утопичен. Именно к такому выводу, приходит автор диссертации.

В четвертой главе "Мыслительно-коммуникативная деятельность в контексте генетического детерминизма", в первом параграфе "Особенности детерминации онто и филогенеза мыслительно-коммуникативной деятельности в социобиологии", исследуется проблема природы мыслительно-коммуникативной деятельности и ее истоки.

Видовой особенностью человеческого поведения является использование языка не только как средства коммуникации, но также и как орудия познания. Сюда же относятся систематическое производств о, накопление, повторное использование орудий и способность приспосабливаться к различным требованиям человеческого общества. Автор полагает, что Homo Sapiens вид с высокой степенью специализации. Его специализация результат поведенческой адаптации, благодаря которой Homo Sapiens стал способным участвовать в любом человеческом обществе. Любой ребенок способен адаптироваться к тому обществу, в котором он вырос.

Только общество обеспечивает выживание отдельного индивида. В течении процесса антропосоциогенеза естественный отбор поддерживал главным образом определенный тип поведения. Многие из других черт Homo Sapiens (морфологическая или функциональная) могли сформироваться как связанные с ним (коррелирующие) характеристики.

Процесс антропосоциогенеза включал создание сложной системы коммуникаций и социальной жизни. Трансформация сообщества древних обезьяноподобных предков в человеческое общество главный определяющий фактор видовой специфики Homo Sapiens.

Конечным шагом в эволюции поведения как формы адаптации было:

1) появление человеческого общества как системы адаптации на новом уровне организации;

2) возникновение социального сознания как формы "общего" опыта (общего образа) общества. Быстрое развитие индустрии могло быть возможно только на базе"общего опыта". Сама возможность существования человеческого общества обеспечивается существованием организмов с новыми принципами поведенческой регуляции. Главная особенность 3-ей стадии эволюции поведения формирование общего образа (имиджа), базирующегося , на языке. Человеческий язык это некоторая комбинирующая система (a combination sistem) символических коммуникаций. Символические сигналы используются для коммуникации многими животными, но человеческий язык приобрел комбинирующий характер и тем самым неограниченную информационную способность. Он использовался не только в процессе коммуникаций, но также и как орудие познания. В ходе процесса антропосоциогенеза вероятно только немногие индивиды имели высший уровень познавательной способности, хотя все члены этого общества были способны легко обучаться. В то же время способность каждого члена общества регулировать свое поведение на основе своей собственной морали (включая некоторые принципы альтруизма) была

абсолютно необходимой для выживания вида. Очевидно, это был некоторого рода сильнейший тип поведения. Необходимость сохранения человеческого общества для выживания отдельного индивида определяет направление естественного отбора. Сегодня существуют все предпосылки для нахождения общего языка между естественными и социальными науками. Только кооперация этих двух ветвей исследования может дать успешный результат для понимания и решения проблемы происхождения человеческого разума, подчеркивается в диссертации.

Завершением данного исследования проблемы социо-биологической детерминации мыслительно-коммуникативной деятельности в онтои филогенезе, в норме и патологии является последний параграф четвертой главы "Антиобщественное поведение и проблема каузальности социальной патологии мыслительно-коммуникативной деятельности".

Из авторского исследования видно, что хотя психоанализ и очень глубоко подошел к проблеме мыслительно-коммуникативной деятельности человека, но решить ее так и не смог. Анализ мыслительно-коммуникативной деятельности человека в концепции развития личности К.Хорни раскрыв всю сложность проблемы, показал недостаточность существующей методики исследования многочисленных концепций феномена человека, опирающихся на фрейдизм и утверждающих свои главные посылки на противопоставлении социального фактора биологическому в человеческой природе или их полной внутренней заменяемости .

Сложность анализа исследуемой проблемы в диссертации обусловлена широтой дискуссионного характера поисков и путей ее решения в современной социобиологии. Научный обзор, представленный автором в четвертой главе позволил обосновать свой подход к решению исследуемой проблемы и представить свою оригинальную концепцию феномена человека.

В заключении подводятся итоги исследования,подчеркиваются основные теоретические положения, вытекающие из концептуального решения проблемы социобиологической детерминации мыслительно-коммуникативной деятельности человека.

Основное содержание диссертации отражено в следующих работах.

1. Мыслительно-коммуникативная деятельность человека и ее социобиологическая детерминация. М., 1995. 12,5 п.л.

2. Биомедицинская этика ( в соавт.). 1995. 12,5 п.л.

3. Человек как объект познания в философии и медицине (в соавт.) М., 1992. 7,2 п.л.

4. Социобиология новый подход к человеку. Методологические и социальные проблемы медицины и биологии. Межвузовский республиканский сборник научных трудов. М., 1995. Вып. 11. 0,7 п.л.

5. Генетика и антисоциальность. Методологические и социальные проблемы медицины и биологии. Межвузовский республиканский сборник научных трудов. М., 1995. Вып.11. 1,0 п.л.

д. Человек цивилизованное животное? / Российские вести. N 14 от 21 января 1994 г. 0,4 п.л.

7. Маугли, кандидат в человека / Российские вести. N 250 от 24 декабря 1993 г.10,3 п.л.

8. Психоанализ и проблема самореализации личности / Методологические и социальные проблемы медицины и биологии. Межвузовский республиканский сборник научных трудов. М., 1994. Вып.Ю. 0,8 п.л. '

9. Мыслительно-коммуникативная деятельность и социальные факторы ее расстройства / Философские проблемы познания . Челябинск, 1978. 1,0 п.л.

10. Человек как антиномия. / Методологические и социальные проблемы медицины и биологии. М., 1990. Вып. 8. 0,5 п.л.

11. Проблема целесообразности приспособительных реакций к стимулам экстракорпоральной детоксикации / Методологические и социальные проблемы, медицины и биологии. Межвузовский республиканский сборник научных трудов. М., 1994. Вып.Ю. 0,3 п.л.

12. Роль гуманитарного мышления в медицинском вузе. / Сб. Проблемы базового медицинского образования (в соавт.). М., 1994. 0,4 п.л.

13. К вопросу о современном философском базисе культурологии в медицинском вузе, (в соавт.). В сб. Проблемы высшего медицинского образования. М., 1993. 0,3 п.л.

14. Антропология и культурология на пути к целостному человеку. / Общество и культура. Екатеринбург, 1993. 0,5 п.л.

15. Проблема личности в концепциях З.Фрейда и К.Хорни. / Методологические и социальные проблемы медицины и биологии. М., 1990. Вып.8. 0,5 п.л.

16. Характер и способы связи философии с жизнью (в соавт.) / Вестник МГУ. Серия 7 "ФилЬсофия". N 2. 1989. 0,6 п.л.

17. Проблема социальной обусловленности невроза в психоанализе К.Хорни (в соавт.) / Методологические и социальные проблемы медицины и биологии. М., 1989. Вып.7. 0,7 п.л.

18. Генезис массовой коммуникации. / Методологические и социальные проблемы медицины и биологии. М., 1989. 0,4 п.л.

19. Гуманизация философского знания / В сб. Философия практике: характер и способы связи философии с жизнью.М., ИПК при МГУ, ВКШ ЦК ВЛКСМ, Ф.О., 0,2 п.л.

20. О соотношении социального и биологического в человеке. / Сб. Методологические и социальные проблемы медицины и биологии. М., 1986. Вып.6. 0,7 п.л.

21. Центр внимания человек. / Московская правда. N 297 от 27 декабря 1988 г. 0,3 п.л.

22. О гносеологической специфике медицинской диагностики. / Логико-гносеологические и методологические проблемы диагноза. М., АН СССР, Институт философии, I ММИ, 1986. 0,3 п.л.

23. Проблемы систематизации категорий исторического материализма. Вопросы философии. N 1. 1981. С.161-164 (в соавт.). 0,7 п л.

24. Институты духовной культуры и их роль в функционировании общественного сознания. / Проблемы структуры и функционирования общественного сознания. Межвузовский сборник научных трудов. Челябинск. 1980. 0,7 п.л.

25. Функционирование массовой коммуникации в производственном коллективе. / Культура труда, быта и человеческих отношений. Ч.П. Уфа. 1980. 0,3 п.л.

26. Мировоззренческие потребности в структуре духовных потребностей современного рабочего. / Республ. межвуз. сб. Духовные потребности в системе социалистического образа жизни (в соавт). Л. 1979. 1,0 п.л.

27. Средства массовой коммуникации и культурная деятельность трудящихся. / Социальная активность. Челябинск. Вып.З. 1976. 1,0 п.л.

28. Место массовой коммуникации в системе духовной культуры. / Философские проблемы общественного сознания. Челябинск. Вып. 1. 1975. 1,0 п.л.

29. О роли социального фактора в обусловленности болезни. / Человек и среда. Материалы I Уральских философских чтений. Свердловск. 1975. 0,3 п.л.

30. Художественная коммуникация необходимое условие прогресса в развитии личности. / Сб. Человек и социальный прогресс (в соавт.). Ижевск. Удмуртия. 1982. С. 151-153.

31. Коммуникативная деятельность как фактор формирования мировоззрения. / Сб. Социальная активность. ЧГПИ. Челябинск. 1981. 0,5 п.л.

32. Творческие дискуссии, обсуждения: характер и способы связи философии с жизнью. / Информационные материалы (в соавт.). Ф.О. СССР и АН СССР. М. 1989. N 3(72). 2,0 п.л.

Михайлова Е.П.

ПРОБЛЕМА БИОСОЦИАЛЬНОЙ ДЕТЕРМИНАЦИИ МЫСЛИТЕЛЬНО-КОММУНИКАТИВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (В ОНТО- И ФИЛОГЕНЕЗЕ, В НОРМЕ И ПАТОЛОГИИ)

ЛР N 020753 от 04.03.93 Подписано в печать Сдано в производство Формат бумаги 60x84/16 Бумага множ. Усл.п.л. Уч.-изд.л.

Заказ 865 Тираж 100 экз. Печатно-:лнэнигельнэе производство .'ПС, Москва,Нозо-Басданная, 6

Электронный набор МГТА, 117918, Малая Калужская, 1