автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Проблема человека в латинской христианской апологетике III - начала IY в.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема человека в латинской христианской апологетике III - начала IY в."

005002122

На правах рукописи

СОЛНЦЕВА Виктория Николаевна

ПРОБЛЕМА ЧЕЛОВЕКА В ЛАТИНСКОЙ ХРИСТИАНСКОЙ АПОЛОГЕТИКЕ III-НАЧАЛА IV в.

Специальность 07.00.03 - всеобщая история (средние века)

1 7 НОЯ 2011

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Иваново-2011

005002122

Работа выполнена в ФГБОУ ВПО «Ивановский государственный университет»

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, доцент Тюленев Владимир Михайлович

доктор исторических наук, профессор Кривушин Иван Владимирович

Ведущая организация:

кандидат исторических наук, доцент

Самотовинский

Дмитрий Владимирович

ФГАОУ ВПО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет»

Защита состоится « 2 » декабря 2011 г. в 9 часов 30 минут на заседании Диссертационного совета Д 212.062.02 при ФГБОУ ВПО «Ивановский государственный университет» по адресу: 153025, Иваново, ул. Тимирязева, д. 5, ауд. 101.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Ивановский государственный университет».

Автореферат разослан А/ 2011 года

Ученый секретарь диссертационного совета \ Тюленев В.М.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. В последние десятилетия внимание отечественных и зарубежных исследователей в различных сферах гуманитарного знания все более сосредоточивается на изучении проблем духовной истории человечества, особенностей мировоззрения людей ушедших эпох. Проблема человека (осмысление его современниками) в этой связи становится неотъемлемой частью того комплекса вопросов, изучение которых провидится в рамках интеллектуальной истории.

Как предмет исторического исследования, проблема человека всегда связана с конкретной эпохой, «человек» рассматривается как часть общественной, политической, религиозной жизни, а представления о нем значимы с точки зрения их включения в ту или иную культуру, непременно связаны с воззрениями определенных авторов, искавших отклик у вполне определенной читательской аудитории. Особенно актуален вопрос осмысления человека для переходных эпох, когда не только разрушаются и трансформируются прежние установки, характеризующие культуру в целом, но и создаются новые, многие из которых призваны определить облик общества грядущего. К таким переходным эпохам по праву следует относить период поздней Античности и раннего Средневековья.

Исследование проблемы человека в латинской христианской апологетике позволяет не только более подробно рассмотреть позиции раннехристианских авторов по отдельным вопросам о природе и сущности человека, но также проследить развитие антропологических взглядов в рамках зарождения и становления новой, христианской культуры, выявить преемственность между языческим философским наследием и формирующейся христианской философией. При этом в центре внимания оказываются не только философская и религиозная составляющие данной проблемы, но и достаточно очевидно прослеживается связь с развитием общественных отношений, которые претерпевали существенные изменения под влиянием Церкви и в основе своей продолжали существовать в европейской действительности на протяжении последующих веков. Также следует помнить, что уже к концу Античности начинаются процессы автономизации латин-

ской и греческой культур. Важно отметить то своеобразие, которое отличало решение проблемы человека в творчестве западных христианских апологетов.

Объектом исследования является процесс становления христианской мысли в историко-культурном и социальном контексте эпохи поздней Античности.

Предметом исследования являются представления о человеке латинских христианских апологетов Арнобия (ок. 240 - ок. 330) и Лактанция (ок. 250 - ок. 325). Взгляды этих христианских мыслителей на человека будут рассмотрены в сопоставлении, что обусловлено местом этих авторов в истории христианской апологетики (принадлежность к одному поколению, взаимоотношения учительства-ученичества), сходством в использовании риторических приемов и обширного интеллектуального наследия предшественников, и в то же время противоположной оценкой человека, его определяющих качеств и места в мире, что призвано продемонстрировать и особенно подчеркнуть разнообразие антропологических учений, существовавших в христианстве рубежа III - IV веков.

Хронологические рамки исследования охватывают преимущественно период со второй половины III - до начала IV в., время жизни и творчества Арнобия и Лактанция. Однако задачи работы требуют также обращения к более ранним периодам интеллектуальной истории, начиная с V в. до н.э.

Степень научной разработанности темы. В отечественной историографии проблемы можно выделить три основных периода: дореволюционный, советский и постсоветский.

В дореволюционный период изучением творчества апологетов занимались в основном историки Церкви, что накладывало определенный отпечаток на исследовательские выводы, — взгляды Арнобия и Лактанция оценивались с точки зрения их соответствия или несоответствия догматам христианства. Тем не менее, исследователи на этом этапе приложили немало усилий для изучения биографий Арнобия и Лактанция, для определения времени создания и источников апологии. Особенно интересны иссле-

дования Н.М. Дроздова1, автора подробного очерка о жизни и творчестве Арнобия, и А.И. Садова2, изучавшего труды Лактан-ция. Взгляды Арнобия и Лактанция стали объектом внимания в обобщающих патрологических трудах И.П. Реверсова3, К.И. Скворцова4.

События 1917 г. и последовавшие за ними изменения в истории России оказали серьезное влияние на судьбу российской гуманитарной науки в целом, но поистине катастрофические последствия они имели для изучения святоотеческой литературы и христианской мысли. Наиболее обширные труды за этот период, посвященные Отцам Церкви, принадлежат российским ученым, по тем или иным причинам оказавшимся в эмиграции и чьи сочинения были впервые опубликованы за рубежом. Это работы Л.П.Карсавина5, арх.Киприана (Керна)6, протоирея И. Мейен-дорфа7.

Только во второй трети XX в. отечественные ученые, обращаясь к истории позднеангичной культуры, заостряют внимание на трудах раннехристианских мыслителей. Появляются работы

1 Дроздов Н.М. Древнехристианский писатель Арнобий и его апология христианства (Adversus nationes) // Арнобий. Против язычников / пер. Н.М. Дроздова. Киев, 1917.

2 Садов А.И Древнехристианский церковный писатель Лактанций. СПб., 1895.

3 Реверсов И. Очерк западной апологетической литературы II и III вв. Казань, 1892.

4 Скворцов К.И. Философия Отцов и учителей Церкви в первые три века. Киев, 1868.

5 Карсавин Л. Святые отцы и учители Церкви (раскрытие Православия в их творениях). М., 1994.

6 Арх. Киприан (Керн). Патрология. М.; Париж, 1996. Ч. 1.

7 Мейендорф И. Введение в святоотеческое богословие. Клин, 2001.

С.С. Аверинцева, И.Н. Голеншцева-Кутузова, В.И. Уколовой8. В частности, В.И. Уколова отдает должное вкладу Арнобия и Лак-танция в сохранение для средневекового сознания материалистических идей Эпикура. На эпикуреизм Арнобия обращает внимание также И.Н. Голенищев-Кутузов.

В сущности, из вышедших в советский период исследований прямое отношение к нашей теме имеют две работы. Это, во-первых, монография Г.Г. Майорова9, в отдельных главах которой автор пытается выделить значимые философские аспекты апологий Арнобия и Лактанция, существовавшие на переходном этапе от Античности к Средневековью. Не обходя вниманием различие антропологических учений эти мыслителей, истоки пессимизма одного автора и оптимизма другого он определяет особенностями той социальной среды, в которой оба они существовали. Во-вторых, особого внимания заслуживает исследование ВВ. Бычкова , который обращается к творчеству раннехристианских авторов в рамках изучения истории эстетики. Говоря об антропологии, он не только подчеркивает ее важность для всей христианской культуры в целом, но выводит из антропологической идеи в творчестве апологетов идею и понятие «человечности». В.В. Бычков обстоятельно рассматривает антропологические взгляды Лактанция, и, в частности, его «христианский гуманизм». Творчеству Арнобия он также уделяет некоторое внимание, хотя скорее с целью оттенить его пессимизмом возвышенные представления о человеке Лактанция.

Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977; Его же. Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода от античности к средневековью // Из истории культуры средних веков и Возрождения. М., 1976. С. 17-64; Голенищев-Кутузов И.Н. Средневековая латинская литература Италии. М., 1972; Уколова В.И. Античное наследие и культура раннего средневековья. М., 1989.

Майоров Г.Г. Формирование средневековой философии. Латинская патристика. М., 1979.

Бычков В .В. Эстетика поздней Античности (П-П1 века). М., 1981; Его же. Aesthetica Patrum. Эстетика отцов церкви. М., 1995.

В постсоветский период наметилась тенденция к возрождению интереса к святоотеческим творениям. В числе прочего поднимается волна интереса к творчеству Арнобия и Лакганция, которых изучают в рамках социальной истории (А. Мусин11), истории исторической мысли (В.М. Тюленев12), патристики (А.А.Столяров, А.Р.Фокин13), религии (И.В.Максимова14), философии (ММ. Шахнович15) и литературы (B.C. Дуров16). Однако проблема человека в творчестве наших авторов по-прежнему остается по преимуществу за пределами внимания исследователей.

Иная ситуация сложилась в западной историографии, в которой интерес к патристике был традиционно высок. В конце XIX - начале XX века творчеству Арнобия и Лактанция уделяли существенное внимание такие известные специалисты по истории античной и христианской культуры, а также церковной истории, как А. Гарнак, П. Монсо17. Они выдвинули немало идей об источниках апологии Арнобия и Лактанция, о содержательной стороне их сочинений, о степени возможного влияния этих авто-

11 Мусин А. Церковь. Общество. Власть. Взаимные отношения церкви, общества и государства по учению ранних отцов Церкви и церковных писателей 1-Ш вв. СПб.; Петрозаводск, 1997.

12 Тюленев В.М. Лактанций: христианский историк на перекрестке эпох. СПб., 2000.

13 Столяров A.A. Патрология и патристика. М., 2004; Фокин А.Р. Латинская патрология. Т. 1: Доникейская латинская патрология (150-325 гг.). М„ 2005.

14 Максимова И.В. Интерпретация римской религии у Арнобия и Лактанция // Античность Европы. : межвуз. сб. науч. ст. / под ред. И.Л. Маяк и А.З. Нюркаевой. Пермь, 1992.

15 Шахнович М.М. Эпикуреизм и христианство в философском и теологическом дискурсе эллинистической эпохи // Государство, религия, Церковь в России и за рубежом. 2010. № 4. [Электронный ресурс]. URL: http://ww.bogoslov.ru/text/1363918/index.html (дата обращения: 16.04.2011).

16 Дуров B.C. История римской литературы. СПб., 2000.

17 Harnack A. von. Geschichte der altchristlichen Literatur bis Eusebius. Lpz., 1904. Bd. II; Monceaux P. Histoire littéraire de l'Afrique chrétienne. Paris, 1905. T. П1.

ров друг на друга, находя следа последнего весьма призрачными. Взгляды апологетов на человека изучались, как правило, в рамках решения вопроса о воздействии различных философских школ Античности на авторов апологий. В отношении Арнобия это влияние эпикуреизма (теорию У. Клауссмана18 о следовании Арнобия за Эпикуром оспаривают Е Раписардо и Г. Хагендал ), стоицизма (М.Колиш20), платонизма и неоплатонизма (М.Симмонс, Е Форти и П. Курсель21), гностицизма (А. Эберт, Ф. Шайдвайлер22). Непрекращающаяся дискуссия разворачивается вокруг сущности понятия viri novi («новые люди»), о которых упоминает Арнобий. На эту тему спорят А. Фестикуэр, Е Форти, М. Мацца, П. Курсель23. Вопрос о степени знакомства Арнобия с текстами Священного Писания изучали Е Мика, Г. Jle Боньек,

18 Klussmann E. Arnobius und Lucrez, oder ein Durchgang Epikuräismus zum Christentum // Philologus. 1867. Bd. 26.

19 Rapisarda E. Arnobio. Catania, 1945; Idem. L'epicurismo nei primi scrit-tori Latini cretiani // Antquitas. 1947-1948. № 2-3; Hagendal H. De latinska apologeterna och Lucretius //Eranos. 1937. Vol. 35.

20 Colish M.L. The Stoic tradition from antiquity to the early Midle Ages. Vol. 2: Stoicism in Christian Latin Thought the Sixth Century. Leiden, 1995.

21 Fortin E.L. The Viri Novi of Arnobius and the Conflict between Faith and Reason in the Early Christian Centures // Nieman D., Schatlin M. The Heritage of the Early Church. R., 1973; Courcelle P. Anti-Christian Argument and Christian Platonism from Arnobius to Saint Augustine // Momigliano A. The Conflict between Paganism and Christianity in the IV cent. Oxf., 1963; Simmons B.M. Arnobius of Sicca: Religious Conflict and Competition in the Age of Diocletian. Oxford, 1995.

22 Ebert A. Geschichte der christlich-lateinischen Literatur von ihlen Anfangen bis zum Zeitalter Karl des Grossen. Leipzig, 1899; Scheidweiler F. Arnobius und der Marcionismus // Zeitschrift für Neutestamentliche Wissenschaft und die Kunde der Älteren Kirche. 1955. Bd. 45.

23 Festiquère A.-J. La doctrine es Viri novi sur l'origine et le sort des âmes // Hermétizme et mystique païenne. Paris, 1967; Fortin E. L. Op. cit.; Mazza M. La dottrina dei Viri novi nel secondo libro dell'Adversus Nationes di Arnobio // Helikon. 1963. Vol. 3; Courcelle P. Les sages de Porphyre et les viri novi d'Arnobe // Revue des etudes latines. 1953. T. 31.

П. Гаврилюк24. О взглядах Лактанция написано немало трудов, в которых также уделяется внимание источникам сочинений апологета. Речь идет, прежде всего, о влиянии Цицерона и сочинений «Герметического корпуса» (С. Брандт, В. Буше25), христианской апологии (Р. Пишон26), гностицизма (К. Вильхельмсон, А. Влосок27), стоицизма (Й. Сигерт28). Синкретический характер творчества апологета как результат влияний разнообразных философских школ Античности отмечают Г. Карпп, В.Луа и Е. Хек29. Интеллектуализм Лактанция, выдающееся красноречие и преимущественно светский характер его сочинений подчеркивает и М. Колиш30.

Специальное внимание антропологии авторов в зарубежной исторической науке, как и в отечественной, уделяют немногие исследователи. В этой связи, прежде всего, следует назвать труды

24 Micka E. F. The problem of Divine Anger in Arnobius and Lactantius // Catholic University of America Studies in Christian Antiquity. Washington, 1943. Vol. 4. Part. 3; Le Bonniec H. Introduction // Arnobe. Contre les gentils / Texte établi, traduit et commenté par Henri le Bonniec. Paris, 1982. T. 1. Livre 1; Gavrilyuk P. L. The suffering of the impassible God: the dialectics of patristic thought. Oxford, 2004.

25 Brandt S. Ueber das Leben des Lactantins. Vien, 1890; Buchheit V. Cicero inspiratus - Vergilius propheta? : zur Wertung paganer Autoren bei Lactanz //Hermes. 1990. Bd. 118. S. 357-372.

26 Pichon R. Lactance. Étude sur le movement philosophique et religieuse sous le règne de Constantine. Paris, 1901.

27 Vilhelmson K. Laktanz und die Kosmogonie des spätantiken Sinkretismus. Tartu, 1940; Wlosok A. Laktanz und die Philosophische Gnosis. Undersu-chunden zu Geschichte und Terminologie der gnostishen Erlösungsvorstellung. Heidelberg: Carl Winter Universitätsverlag, 1960.

28 Siegert J. Die Theologie des Lactantius in ihrem Verhältnis zur Stoa. Diss. Bonn, 1919.

29 Karpp H. Probleme altchrislicher Anthropologie, BFTh., 44,3, Gütersloh, 1955; Loi V. Cristologia e soteriologia nella dottrina di Lattanzio // RSLR 4, 1968; Heck E. Lactanz und die Klassiker // Philologus. 1988. Bd 132.

30 Colish M. L. Medieval Foundations of the Western Intellectual Tradition: 400-1400. New Haven and London: Yale University Press, 1997.

Б. Амата31 об Арнобии и М. Пиррена32, подробно анализирующего проблему человека в сочинениях Лакганция.

Отдавая должное значительной исследовательской работе, проделанной российскими и западными исследователями в области изучения творчества Арнобия и Лакганция, следует отметить, что избранная нами проблематика еще не была объектом комплексного научного исследования. Недостаточно изученными остаются вопросы о соотношении общего и особенного в решении проблемы человека нашими апологетами, об особенностях складывания антропологических представлений на завершающем этапе развития латинской христианской апологетики, на рубеже Античности и Средневековья.

Исходя из недостаточной изученности темы, автор ставит следующую цель исследования — проанализировать представления Арнобия и Лактанция о человеке в рамках позднеантично-го интеллектуального диалога и в контексте перехода от языческой Античности к христианскому Средневековью. Для реализации поставленной цели определены следующие задачи:

1. Исходя из культурно-исторических особенностей рубежа Ш-1У вв., индивидуальных мировоззренческих и методологических установок апологетов проанализировать антропологические взгляды Арнобия и Лактанция: решение принципиальных для христианства вопросов о творении, теле и душе человека, о спасении, о природе человека; выявить общее и особенное в представлениях авторов.

2. Исследовать социально-этические взгляды апологетов в связи с их учением о человеке, их представления о современном им обществе, морально-нравственном состоянии Римской империи.

3. Установить заимствования апологетов из интеллектуального опыта предшественников, близость апологетов к тем или иным религиозно-философским антропологическим теориям, то

31 Amata B. Problemi di antropologia arnobiana. Roma, 1984.

32 Perrin M. Homo christianus. Christianisme et tradition antique dans l'anthropologie de Lactance. Lille, 1979.

есть включить их в контекст развития античной и христианской антропологии.

4. Определить в связи с учением Арнобия и Лактанция о человеке их вклад в историко-культурный синтез эпохи перехода от Античности к Средневековью и от язычества к христианству; роль апологетов в процессе формирования христианской антропологии; характер влияния этих авторов на потомков.

Теоретико-методологический аспект рассматриваемой проблемы связан с особой ролью произведений латинских апологетов Арнобия и Лактанция в процессе формирования христианского мировоззрения на переходном этапе от Античности к Средневековью, от язычества к христианству. Именно решение проблемы восприятия и понимания человека христианскими авторами конца III - начала IV в. способствует пониманию того, какие особенности несла в себе формирующаяся христианская культура; какие трудности в условиях общего кризиса Римской империи преодолевал нарождающийся христианский мир в столкновении с языческой ментальностью. Христианство - религия не только христоцентричная, но и антропоцентричная. Поэтому через человека, через его природу, его сущность в христианстве понимался сам природный и социальный мир. Важно помнить, что именно на рубеже III—IV вв. рождается собственно христианская антропология, причем рождается она в остром, хотя и заочном споре. Арнобий и Лактанций дают во многом не просто различные, но и подчас противоположные оценки человека. Разобраться в этом феномене - значит понять сложность процесса формирования христианской идеологии вообще.

Методологической основой диссертации стали основные принципы исторического познания: историзм и объективность. При работе с источниками использовались методы анализа и синтеза, индукции и дедукции. Нами также были использованы ис-торико-генетический и историко-сравнительный (компаративный) методы. Особое внимание было обращено на принцип проблемное™ при анализе источников.

Диссертационное исследование основано на широком комплексе письменных источников. Их можно условно разделить на следующие группы:

— к основным источникам относятся труды Арнобия «Против язычников»33 и Лактанция «О творении Божием», «Божественные установления», «О гневе Божием»34. Как и подавляющее большинство произведений раннехристианских авторов, сочинение Арнобия и труды Лактанция представлены в переводах на русский язык (Арнобий - в переводе Н.М. Дроздова; Лак-танций - в переводах Е. Карнеева и В.М. Тюленева). Автор диссертации, работая прежде всего в оригинальными текстами Арнобия и Лактанция, также обращалась к существующим переводам.

— группа дополнительных источников представлена широким комплексом сочинений античных (Платон, Аристотель, Цицерон, Эпикур, Лукреций, Плиний Старший, Плотин), христианских авторов (Иустин Мученик, Феофил Антиохийский, Тати-ан, Киприан Карфагенский, Минуций Феликс, Тертуллиан, Августин Блаженный, Иннокентий III) и писателей эпохи Возрождения (Дж. Манетти, П. Браччолини, Дж. Джелли); также в работе использованы тексты Ветхого и Нового Заветов.

Научная новизна. Впервые в отечественной науке проведен комплексный анализ взглядов Арнобия и Лактанция на проблему человека. Определено общее и особенное в трактовке данного вопроса апологетами. Выявлены изменения в понимании антропологических проблем на рубеже языческой и христианской культур с учетом особенностей восприятия христианских истин представителями интеллектуальной элиты, чье мировоззрение и способ мышления были по преимуществу светскими, и знакомство с языческой философией было более обширным, чем с текстами Священного Писания.

33 Arnobius. Adversus nationes // CSEL. Vien, 1875. Т. 4.

34 Lactantius. De ira Dei // CSEL / Hrsg. von S. Brandt, G. Laubmann. Vien, 1897. T. 27; Lactantius. De opificio Dei // CSEL / Eds. S.Brandt, G. Laubmann. T. 27. Vien, 1893; Lactantius. Divinae Institutiones // CSEL / Ed. S. Brandt. T. 19. Vien, 1890.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Именно в апологетической и полемической христианской литературе III - начала IV века заложены основы нового (относительно языческой Античности) понимания человека: его природы, предназначения и места в мире. Политические, социальные и мировоззренческие особенности III - начала IV веков в значительной степени повлияли на выбор тех полемических вопросов, которые затрагивались в апологиях, и на характер их решения.

2. Интеллектуальный опыт Арнобия и Лактанция пришел в столкновение с их духовными потребностями, что повлекло за собой обращение к новой религии. На примере этих авторов мы можем наблюдать не только ключевые, изменения в сознании людей эпохи поздней Античности, но и то, с какими сложностями в сфере самосознания сталкивалась интеллектуальная элита III — начала IV века, переходя в христианство (конфликт рационального начала и веры, светского и религиозного сознания, эмпирического опыта и идеалистических представлений).

3. Переработка и усвоение интеллектуального багажа языческой Античности христианскими теоретиками шли в направлении частичного адаптирования языческого наследия к нарождающейся христианской культуре, что давало на выходе систему взглядов, несколько эклектичную; но в то же время обеспечивающую интеллектуальную преемственность. Применительно к христианским апологиям Арнобия и Лактанция парадокс заключается в том, что влияние языческих философов явно преобладает, тогда как собственно Священное Писание оказывается на периферии сознания авторов и часто выпадает из сферы их внимания.

4. Литературное наследие античного мира рассматривается апологетами двояко. С одной стороны, авторы охотно привлекают необходимые аргументы своих языческих предшественников для собственного теоретизирования (отдельные высказывания Платона и Цицерона о Боге, о душе, о происхождении человека; нравственность стоицизма, учение о добродетели и о бессмертии как награде за нее; реализм Лукреция и Плиния Старшего в вопросах антропологии; гностические и герметические высказывания о божественной иерархии и творении), но вместе в тем

вступают в полемику с отдельными авторами или отдельными аспектами их системы взглядов (в частности, с атомизмом Эпикура, теорией предсуществования души платонизма и неоплатонизма, этическими построениями Цицерона).

5. Противоположные решения проблемы человека, которые дают Арнобий и Лактанций, демонстрирует сложность и противоречивость процесса складывания христианской антропологии и подчеркивают важность и принципиальность тех вопросов о человеке, которые пытались решить апологеты.

6. Христианское понимание человека, в том числе понимание его социальной природы, неразрывно связано с идеей божественного происхождения человека. Именно тезис об общем прародителе призван был, с точки зрения христианских мыслителей, кардинальным образом изменить систему моральных ценностей римского общества.

7. Радикальный отказ христианских мыслителей от традиционных для античной культуры антропологических и социально-этических подходов выразился в попытке определения для человека уникальных характеристик, не только отличающих его от всего остального мира, но вместе с тем и обременяющих его особой ответственностью в духовном и практическом отношении; в стремлении распространить принципы гуманности и милосердия на все сообщество людей, то есть освободить человека от строгой принадлежности к тем или иным гражданским и социальным категориям.

8. Аналоги мировоззренческих позиций наших апологетов, которые мы находим в сочинениях авторов более поздних эпох, в одном случае свидетельствуют о влиянии апологетических трудов на потомков (Лактанций и гуманисты эпохи Возрождения), в другом (Арнобий) — демонстрируют устойчивость некоторых подходов к изучению человека, когда через отрицание авторы приходят к представлению о должном.

Теоретическая и практическая значимость. Материалы исследования могут быть использованы при дальнейшем изучении интеллектуальной истории переходного периода от Античности к Средневековью, истории становления христианской антропологии. Выводы и основные положения диссертации могут

найти применение при разработке учебных пособий, общих и специальных курсов по истории культуры и религии позднеан-тичного Рима и раннесредневековой Европы.

Апробация научных результатов. Основные положения и выводы исследования были представлены на конференциях различных уровней в Санкт-Петербурге (Всероссийская конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Курбатовские чтения», 2010 г.), Иванове (Фестиваль студентов, аспирантов и молодых ученых «Молодая наука в классическом университете», 2009-2011 гг.), Шуе (Сессия студентов, аспирантов, молодых ученых, 2009 г.); отражены в 10 публикациях (в том числе в изданиях, рекомендованных ВАК), общим объемом 2,95 п.л., лично автору принадлежат 2,95 п.л.

Соответствие паспорту специальности. Выводы и положения диссертации соответствуют паспорту специальности 07.00.03 - всеобщая история, а именно п. 18 «Человек в истории (весь комплекс культурно-антропологической проблематики, в том числе история ментальности, история повседневности и т.п.)» и п. 20 «История общественной мысли. Интеллектуальная история».

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении диссертации обоснована актуальность темы, показана степень изученности проблемы, определены объект и предмет, хронологические рамки исследования, проанализирована источниковая база, указана теоретико-методологическая основа, сформулированы цель и задачи диссертации, основные положения, выносимые на защиту.

Глава 1. «Историко-культурные предпосылки и интеллектуальная традиция решения проблемы человека до начала IV в.». В первом параграфе «Арнобий и Лактанций: эпоха, жизнь, творчество» речь идет о кризисном положении в политической, экономической, социальной и культурной сферах в Римской империи III в., которое оказало определенное воздействие на мировоззрение апологетов. Подчеркиваются перемены в религи-

озной ситуации, когда, несмотря на спорадически происходившие гонения, христианство приобретает все большую популярность, в том числе - среди интеллектуальной элиты империи. Эта тенденция затронула Арнобия и Лактанция. Хотя сведений о жизни Лактанция и особенно Арнобия не так много, мы знаем, что Лактанций учился в риторской школе у Арнобия, оба они происходят из Северной Африки, разочаровавшись в язычестве, перешли в христианство. Оба апологета по объективным причинам были гораздо лучше осведомлены в античной философии и литературе, нежели в христианстве, что наложило отпечаток и на их учение о человеке. Интеллектуальное наследие, на которое опирались апологеты, было очень обширным. История мысли накопила многочисленные теоретические наработки в области антропологии. Во втором параграфе «Человек в античной традиции» речь идет о формировании и развитии «античного» взгляда на человека, а также о том, что из интеллектуальных наработок Античности было воспринято и развито христианскими мыслителями. Первые попытки размышлений о человеке встречаются в рамках мифологии, натурфилософии и космологии. Гераклит, Фалес, Эмпедокл, Анаксимен, представители пифагореизма и милетской школы рассматривали человека как органичную часть природного мира, выделяющегося, однако, своей разумностью. Софисты и Сократ вывели проблему человека на новый уровень, впервые представив человека уникальным существом с обширным внутренним потенциалом к мышлению и деятельности. Сократ провозгласил важный принцип «познай самого себя», сосредоточив внимание на проблемах человеческого сознания, проблемах морали и личного самоутверждения человека вдали от всякого космологизма. У Платона и Аристотеля человек уже четко предстал как сложно устроенный микромир, существо познающее и социально-организованное. Антропология окончательно приобретает самостоятельное значение, отделяется от космологии. Представители эллинистической культуры обсуждали не только вопросы сущности человека и его места в мире, но и способы оптимального существования человека, соотношения внешнего благополучия и внутренней гармонии. Однако во всех этих антропологических поисках человек неизбежно растворялся

в окружающей его действительности, множестве гражданских обязанностей и социальных ролей.

В третьем параграфе «Человек в христианской апологии 1-Ш вв.» показаны те ключевые изменения, которые внесло в понимание человека христианство, в том числе стараниями восточных и западных апологетов. Христианская антропология подняла человека на новый уровень, поставила в центр мира и привнесла его глубоко-личностное понимание с позиций космополитизма, всеобщих нравственных, а не гражданских законов. Библейская трактовка проблемы человека была представлена весьма скупо, в виде разрозненных фрагментов, часто написанных аллегорическим языком. Дело подробной разработки этой антропологии взяли на себя, в том числе, защитники христианства. При этом западная апологетика была намного теснее связана с собственно римской, латинской, классической культурой. А поскольку эта культура дала свои наиболее прославленные образцы в литературно-художественной и юридической области, латиноязычные апологеты стали преемниками именно этого направления, и в их апологиях преобладают гуманитарный и юридический аспекты. Арнобий и Лактанций замыкают собой ряд представителей западной ветви раннехристианской апологетики, являясь при этом продолжателями как языческой, так и христианской (несмотря на множество нюансов) антропологической традиции.

Глава 2. «Решение проблемы человека в трудах Арнобия и Лактанция». В первом параграфе «Творение человека» рассматриваются принципиальный именно для христианской антропологии вопрос о творении - ангропоцентричность этой религии основана в первую очередь на том, что человек есть уникальное творение Бога. И Лактанций называет человека уникальным существом, божественным творением, помещенным в упорядоченном, целесообразном и прекрасном мире, который был создан ради него. Небесные светила, стихии и животные служат человеку, который и сам по себе является как бы мальм миром. Для Арнобия же человек лишь одно из творений, по. сравнению со всеми остальными — не самое удачное. Создание человека Арнобий решительно отказывается приписывать Богу, ибо люди слишком несовершенны, а несовершенное творение унижает ве-

личие творца. Не решаясь высказаться более определенно, Арно-бий лишь указывает, что какие-то высшие силы, о коих ему мало что известно, создали человека. Таким образ см, апологеты уже в вопросе о творении движутся в разных направлениях. Исходный тезис о человеке как венце творения у Лактанция и как о низменном, несовершенном существе у Арнобия логично приводит авторов к противоположным оценкам всех составляющих человеческого существа.

Второй параграф «Тело человека» посвящен исследованию оценки апологетов телесной сущности человечества. Не видя принципиальной разницы между людьми и животными с фгоио-логической точки зрения, Арнобий склонен критически относиться к телесной сущности людей, живописуя ее мрачные стороны: внешние недостатки, нелицеприятные процессы жизнедеятельности, наконец, болезни и смерть. Лакганций, не отрицая, что тело есть в том числе и источник пороков, тем не менее, склонен особенно акцентировать внимание на его красоте и целесообразности, продуманности всех органов и частей тела, сложности происходящих в нем процессов, — все это призвано подчеркнуть мастерство и величие творца, «искусного архитектора» (Бога).

В третьем параграфе «Душа: сущность и происхождение» анализируются представления Арнобия и Лактанция о душе человека. Оба апологета метут быть отнесены скорее к дихото-мистам, так как не выделяют особым образом наряду с телом и душой третью часть человеческой сущности — дух. Рассматривая тело человека как вместилище души, апологеты по-разному трактуют ее сущность и происхождение. Бессмертной, нематериальной, происходящей от Бога душе в представлении Лактанция противостоит телесная и потенциально подверженная смерти душа «средней природы» в трактовке Арнобия. Создание души этот апологет приписывает некоему существу, стоящему в иерархии небесных существ ниже верховного повелителя, и уступающему ему по степени достоинства. Эта точка зрения изобличает политеистическое сознание Арнобия, для которого наличие Верховного Бога еще не означает однозначного отсутствия его «помощников», причем не обязательно воспринимающихся как ангелы и демоны.

Четвертый параграф «Спасение души (сотериология)» посвящен анализу того, как апологетами решался важнейший вопрос христианства — о спасении человеческой души и путях его достижения. Арнобий воспринимает Христа как спасителя человечества в абсолютном, буквальном смысле, как того, кто своим волевым актом может помиловать человека, даровать ему спасение. Действия самих людей при этом не играют существенной роли, принципиальный момент - приверженность единственно истинной, христианской религии. Только это может дать надежду на бессмертие в Вечности. Лакганций также полагает, что только христианский Бог может даровать вечную жизнь человеческой душе, или же наказать ее навек (не спасенные души в трактовке Арнобия уничтожаются). Однако усилия самих людей играют в этом существенную роль - гуманность и милосердие приближают человека к спасению.

В пятом параграфе «Природа человека» определяется, насколько по-разному апологеты оценивали человеческую природу. Бели Лактанций предпочитает обращать внимание на такие положительные стороны человека, как его разумность, способность к наукам и искусству, на достижения людей в разных сферах деятельности, то Арнобий всякое знание призывает считать несовершенным, относительным, и помнить, что «добрые», искусные в науках люди — редкое исключение из правил, тогда как в массе своей они порочны: хитры, лживы, склонны к излишествам, к развязыванию кровопролитных войн и причинению вреда ближнему. Навыки, приобретенные человеком путем тяжких усилий, не искупают его ничтожной сущности и незавидного положения среди прочих живых существ.

В шестом параграфе «Социально-этические воззрения Арнобия и Лакганция» обращается внимание на то, что при всех различиях в антропологии, у Арнобия и Лактанция можно обнаружить нечто общее. Помимо логичного утверждения о естественности для человека религии вообще, и необходимости быть приверженцами истинной религии — христианстве, люди у апологетов объединены необходимостью существовать в обществе, подчиняться определенным законам. Гражданским законам, которые часто несправедливы или действуют плохо, они противо-

поставляют «закон сердца», милосердие, гуманность. Красноречие Лактанция и жесткий критицизм Арнобия в данном случае преследуют одну цель: показать, насколько противоестественна человеку жестокость, которую он проявляет к своему ближнему, как унижает она само звание «человека». Тем или иным образом критикуя нравы современной им действительности, апологеты призывают к необходимости перемен, путь к которым лежит через христианскую религию.

В заключении подведены итоги и сформулированы основные выводы исследования:

Кризис III века не только внес свои изменения во все сферы деятельности государства, но и ускорил поворот в сознании интеллектуальной элиты. Арнобий и Лактанций, пережив каждый по-своему кризис мировоззрения, разочарование в язычестве, обращаются к новой религии, и используют свой опыт риторов, полемистов, философов в апологиях христианства. Они проходили свой собственный путь осмысления христианства, что нередко приводило их к неожиданным результатам. Рассматривая проблему человека, Арнобий и Лактанций синтезируют часто разнородные воззрения в собственную сложную систему взглядов.

В антропологии авторов заметно влияние античных мыслителей. Платоновские (нередко в переложении Цицерона) и аристотелевские взгляды на происхождение человека, на сущность и свойства его души; стоические представления о добродетели, этике. Арнобий отчасти воспринял негативную точку зрения на человеческое существование от Плиния Старшего и испытал влияние реализма Лукреция. Герметические и гностические высказывания о божественной иерархии и творении могли в той или иной степени сказаться на мировоззрении авторов, по крайней мере, это предположение представляется справедливым в отношении Арнобия. Атомизм Эпикура, некоторые аспекты этики Цицерона вызывают негативную реакцию Лактанция. Арнобий выступает против теории о предсуществовании души, полемизируя с неоплатониками, — скорее всего, именно представителей этого течения он и именует novi. В более широком смысле знакомство апологетов с неоплатонизмом, гностицизмом и собст-

венно христианством оставляет простор для дискуссий, однако в той или иной степени может быть признанно обоснованным.

Апологеты демонстрируют нам примеры противоположных решений вопроса о человеке. Для Арнобия люди - жалкие существа, тщеславные и порочные. Люди, имеющие «среднюю природу» - произведения некого существа, стоящего ниже Бога в небесной иерархии, и место их в мире ничтожно. Последнее утверждение особенно далеко уводит апологета в сторону от основ христианской антропологии.

Человек Лактанция по своей телесной и духовной сущности есть прекрасное произведение Бога, занимающее особое положение в мире; он способен к наукам и искусству, преображению окружающего мира благодаря разнообразным дарованиям. Разумеется, Лакганций видит и недостатки человеческой природы. Порочность человека, его вовлеченность в безнравственные поступки, войны и смертоубийство не могли быть проигнорированы апологетом. Однако, обращая внимание на все людские недостатки, Лактанций призывает к их преодолению.

Социально-ментальные (принадлежность к разным родам интеллигенции), методологические (убеждение через отрицание у Арнобия) различия апологетов не исключают точек соприкосновения во взглядах наших авторов. Сотериологические и социально-этические взгляды — именно та область, где позиции Арнобия и Лактанция наиболее близко соприкасаются.

Оба автора находят, что человеку предопределено существовать в общности, во всех сферах жизни люди нуждаются друг в друге. Пусть Арнобий и не верит в возвышенный образ человека, он все-таки подчеркивает, что зачастую поведение людей настолько чудовищно, что оно заслуживает осуждения даже в этом несовершенном, но все-таки человеческом обществе. Лактанций пошел дальше своего учителя: его социально-этическая концепция гораздо лучше разработана, она органично вписывается в христианскую мораль. Гуманистические принципы, милосердие и человеколюбие в отношении всех окружающих людей, независимо от их социального статуса и материального положения, - в интерпретации Лактанция это главный принцип жизни истинного христианина и залог спасения его души, обретения бессмертия.

Нравы современного ему римского общества, которые автор иллюстрирует многочисленными примерами (кровавые игры, пренебрежение помощью слабым, обездоленным, жестокость к тем, кого общество с гражданских и политических позиций воспринимает как врагов, забывая о братстве людей, их едином высоком происхождении), явно вызывают у Лактанция отторжение. Все его рассуждения говорят о том, что гуманность и человеколюбие для апологета - не умозрительные, а вполне практические понятия. Согласно Лакганцию, милосердие к ближнему приближает человека к спасению. Арнобий сотериологическую функцию представляет как исключительно волевой акт спасителя -Христа. Сам человек практически не может повлиять на этот процесс. Оба апологета считают, что религия имманентно присуща человеку, является его естественным состоянием.

Именами Арнобия и Лактанция завершается апологетический период в развитии латинской христианской мысли. Они продемонстрировали два крайних, но в то же время вполне приемлемых для современного им (и довольно свободно ими трактуемого) христианства второй половины III - первой четверти IV в. подхода к решению проблемы человека. В их творчестве отразилась неоднозначность самой христианской религии в период ее догматического становления, царившее в ней многообразие решений разнообразных вопросов, в том числе и антропологических.

Положительные антропологические наработки Лактанция найдут отклик в сочинениях Блаженного Августина; для гуманистов эпохи Возрождения, в своих трудах певшим «гимн человеку», этот автор станет настоящей находкой. Сочинение Арнобия ввиду множества утверждений, которые считались еретическими, в V в. было включено в список запрещенных книг, что естественным образом ограничило возможности использования текста апологии последующими авторами. Тем не менее, взгляды Арнобия, при всей своей противоречивости и пессимюме, при несоответствии христианскому видению человека станут не только примером постановки определенных мировоззренческих проблем, - они найдут отклик в критических ангропологиях не только Средневековья и эпохи Возрождения, но и Нового времени.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Солнцева В.Н. Споры латинских интеллектуалов 1П-1У вв. о человеке: опыт христианской апологии Арнобия и Лакган-ция И Интеллигенция и мир. - 2011. - № 2. - С. 116-125 (0,4 п. л.).

2. Солнцева В.Н. Этические аспекты творчества Лакганция // Ярославский педагогический вестник. Гуманитарные науки. -2011. - № 2. - Том 1. - С. 64-66 (0,3 ал.).

3. Солнцева В.Н. Человек в изображении латинского христианского апологета Арнобия (по трактату «Семь книг против язычников») //Молодая наука в классическом университете: материалы научных конференций фестиваля студентов, аспирантов и молодых ученых, Иваново, 20-24 апреля 2009 г.: в 8 ч. 4.4. - Иваново, 2009. - С. 54-55 (0,13 п.л.).

4. Солнцева В.Н. Проблема человека в трактате Арнобия «Семь книг против язычников» // Шуйская сессия студентов, аспирантов, молодых ученых: Сборник трудов П Межвузовской научно-методической конференции. - Москва-Шуя, 2009. - С. 166-168 (0,2 п. л.).

5. Солнцева В.Н. «Человек» в латинской христианской апологетике как проблема исторического исследования И Вестник молодых ученых Ивановского государственного университета. - Иваново, 2009.-Вып. 9. С. 110-112 (0,2 п.л.).

6. Солнцева В.Н. Проблема человека в латинской христианской апологетике: антропология Луция Цецилия Фирмиана Лакганция // Проблемы истории и культуры средневекового общества. Материалы XXIX всероссийской конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Курбатовские чтения». СПб.: Изд-во С-Петерб. ун-та, 2010.-С. 50-53 (0,3 п.л.).

1. Солнцева В.Н. Антропология Арнобия и Лакганция: источники формирования // Молодая наука в классическом университете: материалы научных конференций фестиваля студентов, аспирантов и молодых ученых, Иваново, 20-30 апреля 2010 г.: в 8 ч. 4.4. -Иваново, 2010. -С. 48-49 (0,13 п.л.).

8. Солнцева В.Н. Античные источники формирования антропологии Арнобия и Лакганция // Вестник молодых ученых Иванов-

ского государственного университета. - Иваново, 2010 - Вып.Ю. -С. 129-131 (0,2 пл.).

9. Солнцева В.Н. Исследования антропологии Арнобия и Лактан-ция: опыт отечественной историографии //Сишог МипсН: человек Античности, Средневековья и Возрождения: научный альманах, посвященный проблемам исторической антропологии. Иваново, 2010.-С. 11-28 (0,9 п. л.).

10. Солнцева В.Н. Природа человека в западной христианской апологетике: вопрос о сущности души у Арнобия и Лактанция // Молодая наука в классическом университете: материалы научных конференций фестиваля студентов, аспирантов и молодых ученых, Иваново, 25-29 апреля 2011 г.: в 8 ч.: 4.4. - Иваново, 2011. — С. 91 (0,13 пл.).

Солнцева Виктория Николаевна

ПРОБЛЕМА ЧЕЛОВЕКА В ЛАТИНСКОЙ ХРИСТИАНСКОЙ АПОЛОГЕТИКЕ III - НАЧАЛА IV В.

Специальность 07.00.03 - всеобщая история (средние века)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Подписано в печать 21.10.2011 г. Формат 60/84x16. Бумага писчая. Печать плоская. Усл. печ. л. 1,4. Уч.- изд. л. 1,0. Тираж 100 экз. Издательство «Ивановский государственный университет» 153025, Иваново, ул. Ермака, 39

тел. (4932) 93-43-41 E-mail: publisher@ivanovo.ac.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Солнцева, Виктория Николаевна

Введение

Глава I. Историко-культурные предпосылки и интеллектуальная традиция решения проблемы человека до начала IV в. н.э.:

§ 1. Арнобий и Лактанций: эпоха, жизнь, творчество

§ 2. Человек в античной традиции

§ 3. Человек в христианской апологии I - III в.

Глава II. Проблема человека в творчестве латинских христианских 111 апологетов Арнобия и Лактанция:

§ 1. Творение человека

§ 2. Тело человека

§ 3. Душа: сущность и происхождение

§ 4. Спасение души (сотериология)

§ 5. Природа человека

§ 6. Социально-этические воззрения Арнобия и Лактанция

Введение диссертации2011 год, автореферат по истории, Солнцева, Виктория Николаевна

В последние десятилетия внимание отечественных исследователей в гуманитарных областях знания все более сосредоточивается на изучении проблем духовной истории человечества, особенностей мировоззрения людей ушедших эпох. Если в 50-е гг. XX в. главенствовала в первую очередь история экономическая и социальная, история «большой длительности», то во второй половине минувшего столетия в исторической науке произошел так называемый антропологический поворот. Благодаря французской школе «Анналов»1, или «новой исторической науке», происходит разрыв с традициями позитивизма. С анализа социально-экономических структур акцент постепенно сместился к изучению массовых представлений людей той или иной эпохи («история ментальностей»). Вопросы ментальности, человеческого сознания и самосознания все больше привлекают исследователей.

Проблема человека в любой достаточно развитой культуре всегда имеет огромное значение. Давно замечено, что антропологический вопрос встает в истории мысли тогда, когда человек утрачивает свою оседлость и «укры-тость», когда ему кажется сомнительным собственный мир и положение в нем . Сегодня, в «век антропологии», особенно тревожно звучит извечный вопрос «что есть человек?».

Человек» является предметом исследования многих областей знания, этот вопрос занимает определенное место в культурологии, философии, истории. Но у каждой из названных дисциплин есть свой подход к изучению данной проблемы. Скажем, для философии человек всегда находится в центре познания. Какими бы конкретными вопросами ни занималась философия на том или ином этапе своего развития, ее всегда пронизывает реальная человеческая жизнь и устремленность к решению насущных человеческих про

1 Группа французских историков, объединившихся вокруг журнала «Анналы», основанного в 1929 г. М. Блоком и Л. Февром.

2 Лосский В. Н. Очерки мистического богословия восточной церкви. Догматическое богословие. М., 1991. блем. Эта связь философии с человеком, его потребностями и интересами постоянна и непреходяща1. Для исторического познания «человек» не менее интересен, но рассмотрение его ведется в несколько ином ключе. В рамках исторического исследования проблема человека всегда связана с конкретной эпохой, «человек» рассматривается как часть общественной, политической, религиозной жизни, а представления о нем интересны с точки зрения их включения в ту или иную культуру, непременно связаны с воззрениями определенных авторов, чьи труды служат источником для подобного исследования.

Как свидетельствует история, проблема человека становится особенно актуальной в переходные эпохи, связанные, в том числе, с изменениями мен-тальности (период становления полисов, итальянское Возрождение и т.п.). Временем кардинальных перемен в мировоззрении стал и рубеж между Античностью и Средневековьем.

В латинской христианской апологетике проблема человека представляет интерес для историка по нескольким причинам. Период ранних апологетов - это время воцерковления языческого мира, когда церковь становится в центр интеллектуальной, практической (этической), культурной жизни. Апологетика в этот период выполняет не только полемическую функцию, но и отвечает на все новые вопросы мира. Изучение латинской апологетики дает представление о западной ветви христианства, о таких его аспектах, как отношение к праву и власти. Именно для западной апологетики характерно внимание к самопознанию, внутреннему миру души, психологии и интроспекции2. Антропологическая составляющая трудов Минуция Феликса, Тер-туллиана, Арнобия, Лактанция и других авторов сегодня становится самостоятельным вопросом исторического исследования.

С учетом того, что апологеты являлись первыми богословами христианского мира, именно перед ними стояла задача формирования новой, хри

1 Майоров Г. Г. Формирование средневековой философии. Латинская патристика. М., 1979.

2 Фокин А. Р. Латинская патрология. М., 2005. Т. 1. С. 14. стианской культуры, с ее совершенно особенной антропологией. В христианстве, не только признавшем человека «венцом творения», «образом и подобием Бога», но и провозгласившем вочеловечение Сына Божьего, Логоса, антропология становится особо важной компонентой; она складывается как учение, содержащееся в самой «благой вести», священной истории, зафиксированное в Евангелиях, посланиях апостолов, вероучительных документах церковных соборов, догматике, сочинениях апологетов и Отцов Церкви, аскетической литературе. При этом авторы раннего христианства активно пользовались учениями античной философии для выражения своего понимания человека1.

Своеобразие проблемы человека в творчестве латинских христианских апологетов определяется и особенностями эпохи. Творчество Арнобия и Лак-танция приходится на конец III — начало IV в., период поздней Античности. По мнению ряда исследователей, нельзя не видеть, что поздняя Античность — не только переходный период на пути к Средневековью, но и в значительной степени самостоятельная эпоха, весьма своеобразное общество. Оно было наполнено противоречивыми событиями и процессами, происходившими из различных материальных и духовных истоков2.

Поздняя Античность генетически связана с предыдущей и последующей эпохами. Элементы, восходящие в конечном счете к классической Античности, были в ней определяющими. Эта эпоха образует динамическую модель взаимодействия старых и новых элементов, разновекторно направленных, но в целом, несомненно, наблюдается их постепенная преемственность . Кроме того, это время бурных и противоречивых процессов в сфере

1 Лосский В. Н. Очерки мистического богословия.

2 Болгов Н. Н. Поздняя античность: история и культура. Учебное пособия для студентов исторических факультетов. — Белгород: Издательство Белгородского государственного университета, 2009. С. 7.

Болгов Н. Н. Поздняя античность: история и культура. С. 9; Литовченко Е. В., Смир-ницких Т. В. Поздняя античность: специфика эпохи и новые подходы к изучению // Гуманитарная наука в современной России: состояние, проблемы, перспективы развития. Материалы IX Региональной НПК. Т. 1. Белгород, 2007. С. 47-55. идеологии, которые вместе с тем были объединены внутренней логикой и взаимно влияли друг на друга.

Со времени А. Гарнака стало обычным рассматривать антично-средневековое христианство и всю его культуру как сплав библейско-иудаистических и эллинистических элементов, т. е. видеть их как бы двумерным, двуединым. В отношении же эпохи перехода от Античности к Средневековью следует говорить о двуединстве и в более широком смысле, а именно в том смысле, что каждый культурно-исторический и философский феномен эпохи принципиально двумерен — он может измеряться, во-первых, по запаздывающим критериям Античности, а во-вторых, по опережающим критериям Средневековья1.

Тесное взаимодействие языческой и христианской культур можно проследить в трудах Арнобия и Лактанция, как авторов, воспитанных в традициях языческой философии, но в силу субъективных и объективных причин ставших на путь защиты христианства. Рассматривая человека как телесно-духовное существо, апологеты не только прибегают к естественнонаучному описанию тела, рассуждают о природе человека и о происхождении души (то есть рассматривают религиозно-философские аспекты человеческого бытия), но и обращаются к практической стороне жизни человека, как существа «общественного», — ими вырабатываются и социально-этические нормы поведения в обществе. Следует подчеркнуть, что мы изучаем творчество Арнобия и Лактанция не столько как итог античного опыта, а прежде всего как основу христианской и средневековой традиции.

В начальный период и даже в эпоху расцвета патристика зависела от античных культурных стереотипов, которые, не затрагивая непосредственно сферу христианской парадигматики, оказывали заметное влияние на каждого представителя патристики пропорционально его образованности. Хотя ориентированность на античную культуру во многом носила внешний характер: план риторического выражения, техника использования философских теорий

1 Майоров Г. Г. Указ. соч. С. 8. и терминов, — она определила интеллектуальную стилистику патристики, поскольку Отцы Церкви непосредственно из античного наследия получали то, что средневековым авторам доставалось через христианскую традицию. В частности, авторы раннего христианства, еще не порвавшие с античным (языческим) культурным наследием, активно используя античную натурфилософию и этику для выражения своего понимания человека, играли роль некоей связующей нити между рождающимся европейским Средневековьем и уходящей в прошлое Античностью.

Исследование проблемы человека в латинской христианской апологетике позволяет не только более подробно рассмотреть позиции раннехристианских авторов по отдельным вопросам о природе и сущности человека, но также проследить развитие апологетических взглядов в рамках зарождения и становления новой, христианской культуры, выявить преемственность между языческим философским наследием и формирующейся христианской философией. При этом в центре внимания оказываются не только философская и религиозная составляющие данной проблемы, но и достаточно очевидно прослеживается связь с развитием общественных отношений, которые претерпевали существенные изменения под влиянием Церкви и в основе своей продолжали существовать в европейской действительности на протяжении последующих веков. Также следует помнить, что уже к концу Античности начинаются процессы автономизации латинской и греческой культур. Важно отметить то своеобразие, которое отличало решение проблемы человека в творчестве западных христианских апологетов. Таким образом, общие тенденции в исторической науке к изучению духовной и ментальной культуры в целом и проблемы человека в частности, антропологизация духовной жизни современного общества, превращение изучения человека в общенаучную глобальную проблему, своеобразие эпохи поздней Античности и синтетический характер творчества авторов, стоящих на рубеже Античностью и Средневековья определяют актуальность нашего исследования.

Объектом нашего исследования является процесс становления христианской мысли в историко-культурном и социальном контексте эпохи поздней Античности.

Предмет исследования — представления о человеке латинских христианских апологетов Арнобия и Лактанция. Взгляды этих христианских мыслителей на человека будут рассмотрены в сопоставлении, что обусловлено местом этих авторов в истории христианской апологетики (принадлежность к одному поколению, взаимоотношения учительства-ученичества), сходством в использовании риторических приемов и обширного интеллектуального наследия предшественников, и в то же время противоположной оценкой человека, его определяющих качеств и места в мире, что призвано продемонстрировать и особенно подчеркнуть разнообразие антропологических учений, существовавших на рубеже III - IV веков.

Цель исследования — проанализировать представления Арнобия и Лактанция о человеке в рамках позднеантичного интеллектуального диалога и в контексте перехода от языческой Античности к христианскому Средневековью.

Среди исследовательских задач основными являются:

1. Исходя из культурно-исторических особенностей рубежа Ш-1У вв., индивидуальных мировоззренческих и методологических установок апологетов проанализировать антропологические взгляды Арнобия и Лактанция: решение принципиальных для христианства вопросов о творении, теле и душе человека, о спасении, о природе человека; выявить общее и особенное в представлениях авторов.

2. Исследовать социально-этические взгляды апологетов в связи с их учением о человеке, их представления о современном им обществе, морально-нравственном состоянии Римской империи.

3. Установить заимствования апологетов из интеллектуального опыта предшественников, близость апологетов к тем или иным религиознофилософским антропологическим теориям, то есть включить их в контекст развития античной и христианской антропологии.

4. Определить в связи с учением Арнобия и Лактанция о человеке их вклад в историко-культурный синтез эпохи перехода от Античности к Средневековью и от язычества к христианству; роль апологетов в процессе формирования христианской антропологии; характер влияния этих авторов на потомков.

Положения, выносимые на защиту, сводятся преимущественно к следующему:

1. Именно в апологетической и полемической христианской литературе III - начала IV века заложены основы нового (относительно языческой Античности) понимания человека: его природы, предназначения и места в мире. Политические, социальные и мировоззренческие особенности III - начала IV веков в значительной степени повлияли на выбор тех полемических вопросов, которые затрагивались в апологиях, и на характер их решения.

2. Интеллектуальный опыт Арнобия и Лактанция пришел в столкновение с их духовными потребностями, что повлекло за собой обращение к новой религии. На примере этих авторов мы можем наблюдать не только ключевые изменения в сознании людей эпохи поздней Античности, но и то, с какими сложностями в сфере самосознания сталкивалась интеллектуальная элита III - начала IV века, переходя в христианство (конфликт рационального начала и веры, светского и религиозного сознания, эмпирического опыта и идеалистических представлений).

3. Переработка и усвоение интеллектуального багажа языческой Античности христианскими теоретиками шли в направлении частичного адаптирования языческого наследия к нарождающейся христианской культуре, что давало на выходе систему взглядов, несколько эклектичную, но в то же время обеспечивающую интеллектуальную преемственность. Применительно к христианским апологиям Арнобия и Лактанция парадокс заключается в том, что влияние языческих философов явно преобладает, тогда как собственно Священное Писание оказывается на периферии сознания авторов и часто выпадает из сферы их внимания.

4. Литературное наследие античного мира рассматривается апологетами двояко. С одной стороны, авторы охотно привлекают необходимые аргументы своих языческих предшественников для собственного теоретизирования ((отдельные высказывания Платона и Цицерона о Боге, о душе, о происхождении человека; нравственность стоицизма, учение о добродетели и о бессмертии как награде за нее; реализм Лукреция и Плиния Старшего в вопросах антропологии; гностические и герметические высказывания о божественной иерархии и творении), но вместе в тем вступают в полемику с отдельными авторами или отдельными аспектами их системы взглядов (в частности, с атомизмом Эпикура, теорией предсуществования души платонизма и неоплатонизма, этическими построениями Цицерона).

5. Радикальный отказ христианских мыслителей от традиционных для античной культуры антропологических и социально-этических подходов выразился в попытке определения для человека уникальных характеристик, не только отличающих его от всего остального мира, но вместе с тем и обременяющих его особой ответственностью в духовном и практическом отношении; в стремлении распространить принципы гуманности и милосердия на все сообщество людей, то есть освободить человека от строгой принадлежности к тем или иным гражданским и социальным категориям.

6. Христианское понимание человека, в том числе понимание его социальной природы, неразрывно связано с идеей божественного происхождения человека. Именно тезис об общем прародителе призван был, с точки зрения христианских мыслителей, кардинальным образом изменить систему моральных ценностей римского общества.

7. Противоположные решения проблемы человека, которые дают Ар-нобий и Лактанций, демонстрирует сложность и противоречивость процесса складывания христианской антропологии и подчеркивают важность и принципиальность тех вопросов о человеке, которые пытались решить апологеты.

8. Аналоги мировоззренческих позиций наших апологетов, которые мы находим в сочинениях авторов более поздних эпох, в одном случае свидетельствуют о влиянии апологетических трудов на потомков (Лактанций и гуманисты эпохи Возрождения), в другом (Арнобий) — демонстрируют устойчивость некоторых подходов к изучению человека, когда через отрицание авторы приходят к представлению о должном.

Историография, определяющая степень изученности темы, достаточно объемна, однако ее репрезентативность применительно к нашей теме оставляет желать лучшего. Иными словами, в нашей работе рассматривается значительное количество литературы, однако ее большая часть лишь отчасти касается нашей темы, а ее учет был необходим лишь в общеисторическом контексте.

На сегодняшний день специального современного научного исследования по рассматриваемой нами теме в отечественной (как и в мировой) науке нет, что и определяет степень новизны нашего исследования.

Раннехристианские воззрения на человека являются объектом непреходящего исследовательского интереса, нашедшего выражение как в церковной, так и во внецерковной, в том числе, в философской и исторической научной литературе. Но звучание и вес темы человека в христианском богословии и истории мысли были не одинаковы на различных исторических этапах.

Научный интерес к греческой и латинской патристике наметился еще в XVIII - XIX веках, результатом чего стало появление критических изданий литературного наследия Отцов Церкви, а также исследований, посвященных изучению тех или иных аспектов творчества церковных писателей поздней Античности и Средневековья.

В научных центрах Западной Европы начиная со второй половины XIX в. вышли обширные патрологии — это работы А. Гарнака1, О. Барденхевера1,

1 HarnackA. Geschichte der altchristlichen Literatur bis Eusebius. Leipzig, 1893-1904. Bd. I-III.

Ж. Тиксерона2, Б. Альтенера3, И. Квестена4, которые содержат обзор творчества как греческих, так и латинских Отцов Церкви и церковных писателей. Существует ряд специальных исследований, посвященных латинской письменности и богословию. К наиболее известным и авторитетным принадлежат

А 7 8 труды П. Монсо , А. Гудерманна , А. Аматуччи , Г. Барди , JI. Сальваторел-ли9, М. Пеллегрино10, Е. Ф. Мики11, К. Маркези12, Е. Параторе13.

Этот общий интерес к истории христианской и, в особенности, раннехристианской мысли не был чужд и российской гуманитарной науке. Дореволюционные исследования трудов Отцов Церкви проводились в рамках па-трологической науки, которая внесла значительный вклад в изучение жизни, сочинений и учения отдельных латинских Отцов Церкви и церковных писателей II - VIII вв.14 Однако исследования второй половины XIX — начала XX века несут на себе ряд специфических черт, которые объясняются особенностями развития патрологии этого периода в целом: патрологическая наука рассматривала содержание святоотеческих творений применительно к историческому обоснованию христианских истин и созданию системы традиционного религиозного учения15. Характерно, что переводческая и исследовательская деятельность в это время также проводилась в стенах учреждений, тесно связанных с Церковью, и распределялась между четырьмя Духовными

1 Bardenhewer О. Geschichte der altchristlichen Literatur. Freiburg, 1913-1932; Darmstadt, 1962. Bd. I-V.

2 TixerontJ. Précis de Patroloqie. Paris, 1942.

3 Altener B. Patrologie. Frieburg, 1960.

4 Quasten J. Patrology. Westminster, 1986. Vol. I-IV.

5 Monceaux P. Histoire literature de l'Afrique chrétienne depuis les origins jusque'à l'invasion arabe. Paris, 1901-1923. T. I-VII.; Historie de la literature latine chrétienne. Paris, 1926.

6 GudemannA. Geschichte der altchristlichen lateinichen Literatur. Leipzig, 1925.

7 Amatucci A. G. Storia délia literature Latina Cristiana. Bari, 1929.

8 Bardy G. Littérature latine chrétienne. Paris, 1929.

9 Salvatorelli L. Storia délia litteratura Latina Cristiana dale origini al VI secolo. Milano, 1936.

10 Pellegrino M. Letteratura Latina Cristiana. Roma, 1973.

11 Micka E. F. The problem of Divine Anger in Arnobius and Lactantius // Catholic University of America Studies in Christian Antiquity. Washington, 1943. Vol. 4. Part. 3.

12 Marchesi C. Storia della letteratura Latina. Casa Editrice Giuseppe Prinicpato, Milano — Messina, 1968. Vol. II.

13 Paratore E. Storia della letteratura latina, Sansoni, Firenze, 1970.

14 Фокин A. P. Указ. соч. С. 11.

15 Сидоров А. И. Курс патрологии. М., 1996.

Академиями: Московской, Петербургской, Киевской и Казанской1. Вполне закономерно, что изучение апологетических сочинений велось в значительной мере с точки зрения их соответствия или несоответствия основным положениям христианства.

Изучение христианской идеологии — только составная часть исследований по общей истории Церкви. В дореволюционный период развития отечественной историографии автором крупнейшего труда по церковной истории был В. В. Болотов . Также изучением истории Церкви и деятельности отдельных ее представителей занимались А. И. Алмазов3, А. И. Бриллиантов4, Ф. С. Владимирский5, С. Л. Епифанович6, П. С. Казанский7, В. И. Несмелов8, И. В. Попов9, В. Преображенский10, В. Троицкий11.

Однако даже обобщающие патрологические исследования, как правило, доводились до конца II в., и заканчивались именем Минуция Феликса, тогда как авторы завершающего этапа латинской апологетики, к коим относятся Арнобий и Лактанций просто не попадали в сферу особого внимания исследователей. Эта ситуация во многом остается неизменной и по сей день. Кроме того, отечественные ученые традиционно гораздо больше внимания

1 Сидоров А. И. Курс патрологии.

2 Болотов В. В. Лекции по истории Древней Церкви / Под ред. [и с предисл.] проф. А. Бриллиантова. СПб., 1907.

3 Алмазов А. И. История чинопоследований Крещения и Миропомазания (I-XIX вв.). Казань, 1884; Он же. Краткий курс церковного права: Лекции, читанные в имп. Новороссийском ун-те. Одесса, 1889; Он же. Тайная исповедь в Православной Восточной Церкви: Опыт внешней истории. Одесса, 1894. В 3-х т.

4 Бриллиантов А. И. Иоанн Скот Эригена и его отношение к богословию восточному и западному. СПб., 1898.

5 Владимирский Ф. С. Антропология и космология Немезия, еп. Емесского, в их отношении к древней философии и патристической литературе. Житомир, 1912 [магист. дис.].

6 Епифанович С. Л. Патрология / Под ред. Муравьева Н.И. Загорск, 1952.

7 Казанский П. С. История православного русского монашества. М., 1855.

8 Несмелов В. И. Догматическая система святого Григория Нисского. Казань, 1887; Он же. Наука о человеке: В 2-х т. Казань, 1905; Он же. Вера и знание с точки зрения гносеологии. — Казань, 1913.

9 Попов И. В. Элементы греко-римской культуры в истории древнего христианства. М., 1909; Он же. Личность и учение бл. Августина. Сергиев Посад, 1916; Он же. Труды по патрологии. Т. 1. Святые отцы II—IV вв. Сергиев Посад, 2004.

10 Преображенский В. История христианской Православной Церкви, Москва, 1908.

11 Троицкий В. Очерки из истории догмата о церкви. Сергиев Посад, 1912. уделяют греческим авторам, чем латинским. И если творчеству Арнобия и Лактанция в целом уделено недостаточно внимания, то антропологическая составляющая их трудов исследовалось у нас еще меньше и устойчивой традиции обращения к этой проблеме не сложилось.

Имена Арнобия и Лактанция, часто встречаются вместе в исследовательской литературе. Оба автора жили (за исключением недолгого времени пребывания Лактанция в Никомедии) в западной части Римской империи, получили хорошее риторическое образование. Разочаровавшись в язычестве, они увлеклись христианскими идеями и посвятили апологии христианства свои труды на латинском языке. Кроме того, известно, что Лактанций был учеником Арнобия. При этом воззрения Арнобия, особенно в части, касающейся антропологии, резко отличаются от взглядов Лактанция. Все перечисленное в совокупности позволяет параллельно рассматривать труды этих апологетов.

Историографический обзор следует начать с обобщающих трудов по святоотеческой литературе, среди которых более или менее подробное упоминание о творчестве Арнобия и Лактанция мы встречаем у К. И. Скворцева и И. Реверсова.

Книгой о философии отцов Церкви К. И. Скворцева1 открывается серия солидных патрологических исследований Киевской Духовной Академии. Значительное внимание в ряду прочих апологетов автор уделяет Арнобию и Лактанцию. В своей работе К. И. Скворцев характеризует Арнобия как «в высшей степени оригинального писателя», высоко оценивает красноречие его сочинения, но отмечает в нем «ошибки и странности», которые объясняет непросвещенностью апологета в христианстве на момент написания «Аёуег-Биэ пайопеэ». Одной из таких странностей назван, в частности, мрачный взгляд Арнобия на человечество . Отмечая пессимистический характер антропологии Арнобия, К. И. Скворцев объясняет его единственно риториче

1 Скворцев (Скворцов) К. И. Философия Отцов и учителей Церкви в первые три века. Киев, 1868.

2 Там же. С. 337. скими причинами и «рвением не по разуму»: желанием ответить язычникам их же обвинениями и чрезмерно эмоциональным подходом апологета к написанию сочинения1.

В антропологии Лактанция К. И. Скворцев основное внимание уделяет вопросам о душе и, в связи с этим, о страстях человеческих. Исследователь отмечает, что в антропологии Лактанция есть много «странного», похожего на дуалистические идеи. Однако он не считает, что Лактанций проповедует дуализм, так как он возводит все творение к божественному началу2. Автор отмечает и позитивные стороны антропологии Лактанция, которые заключены в устремленности человека к небу, его способности познавать Бога и в о признании бессмертия человеческой души . Однако этим сравнительно небольшим экскурсом у К. И. Скворцева исчерпывается исследование антропологической тематики у Лактанция.

Более или менее подробно пишет об интересующих нас апологетах (впрочем, в большей степени об Арнобии) и профессор Казанской Духовной академии И. П. Реверсов. Он был известен на рубеже XIX - XX столетий как исследователь древней церковной письменности, автор академических трудов, раскрывающих значение апологетики в истории Древней Церкви. Говоря

0 творчестве Арнобия, исследователь обращает внимание, что всю задачу своей апологии Арнобий понял как «отрицательную», то есть опровержение язычества, а не защиту христианства. Отсюда крайности и ошибки, которые проявляются и в его антропологии4. И. П. Реверсов приходит к выводу, что антропологическая позиция Арнобия может оцениваться не иначе как «частное мнение»5. Интересно, что творчеству Лактанция в своем исследовании И. П. Реверсов уделил не так много внимания, и мы не находим у него оценки антропологии данного автора.

1 Скворцев (Скворцов) К. И. Указ. соч. С. 347.

2 Там же. С. 358.

3 Там же. С. 360.

4 Реверсов И. Очерк западной апологетической литературы II и III вв. Казань, 1892. С. 84— 86.

5 Там же. С. 311.

В самом конце XIX в. увидело свет и специальное исследование, полностью посвященное Лактанцию - монография А. И. Садова, преподавателя Санкт-Петербургской духовной академии, чья докторская диссертация была посвящена творчеству этого апологета. В своей работе А. И. Садов рассматривает биографию апологета; особенности его творчества: источники апологий, в том числе использование Лактанцием языческих и библейских текстов; он подробно говорит о размышлениях Лактанция о религии: о Боге и богопо-читании, о происхождении зла в мире, о гонениях на христиан и об этических представлениях апологета. Но собственно антропологической проблеме, которая интересует нас здесь в первую очередь, автор не уделяет значительного внимания, он лишь замечает, что произведение Лактанция, хотя и несовершенно, однако для IV века его можно назвать «ценным компендиумом по антропологии»1.

На дореволюционный период приходится исследовательская деятельность и Н. М. Дроздова, который является переводчиком апологии Арнобия «Против язычников» и автором очерка «Древнехристианский писатель Ар-нобий и его апология христианства». В своей работе Н. М. Дроздов проводит достаточно подробное исследование биографии и творчества латинского апологета. Он пишет об условиях и времени создания апологии, о ее задачах и источниках. Рассматривает особенности Арнобия как полемиста, апологета и богослова. В частности, пишет и об его антропологии. Н. М. Дроздов дает в своем очерке подробное описание того негативного образа человека, который присутствует у Арнобия. В вопросе о душе отмечает полемику апологета с Платоном, и, главным образом, с его последователями, неоплатониками . Делая выводы о значимости труда Арнобия, Н. М. Дроздов замечает, что если

1 Садов А. И. Лактанций. Биографический очерк. СПб., 1892. С. 63; Он же. Древнехристианский церковный писатель Лактанций. СПб., 1895.

2 Дроздов Н. М. Древнехристианский писатель Арнобий и его апология христианства (А<3-уегэиз пайопеэ) // Арнобий. Против язычников / Под ред. А. Д. Пантелеева. СПб., 2008. С. 91. его сочинение и несовершенно, нельзя отказать Арнобию в основательности и оригинальности многих развиваемых им суждений1.

Давая общую оценку дореволюционной историографии, можно отметить ряд положительных моментов: обширная переводческая деятельность, изучение биографий христианских писателей, определение хронологической принадлежности апологетических произведений. Особое внимание исследователи уделяли выявлению источников, которые формировали воззрения Святых Отцов. Однако догматический подход авторов к исследовательским проблемам, поиск в святоотеческих трудах подтверждения христианских истин накладывали определенный отпечаток на результат научно-исследовательской деятельности, и привели к тому, что патрологические исследования XIX - начала XX века сегодня подвергаются критике и содержащиеся в них выводы в некоторых случаях требуют пересмотра.

События 1917 г. и последовавшие за ними изменения в истории России оказали серьезное влияние на судьбу российской гуманитарной науки в целом, но поистине катастрофические последствия они имели для изучения святоотеческой литературы и христианской мысли. Наступил качественно иной этап в развитии отечественной исторической науки. Наиболее обширные труды за этот период, посвященные Отцам Церкви, принадлежат российским ученым, по тем или иным причинам оказавшимся в эмиграции и чьи сочинения были впервые опубликованы за рубежом. Это работы Л. П. Карсавина2, арх. Киприана (Керна)3, протоирея И. Мейендорфа4. В силу пропагандируемого атеистического мировоззрения интерес к церковной истории и идеологии в СССР заметно ослаб. Труды христианских авторов не были совсем исключены из поля зрения исследователей, — например, в конце 1940-х

1 Дроздов Н. М. Указ. соч. С. 117.

2 Карсавин JI. Святые отцы и учители Церкви (раскрытие Православия в их творениях). М„ 1994. У

Арх. Киприан (Керн). Патрология. I. М.; Париж, 1995. [Электронный ресурс]. URL: http://www.aleteia.ru/inquisitio/kernl/kern0.htm (дата обращения: 11.12.2010).

4 Мейендорф И. Введение в святоотеческое богословие. Клин, 2001. гг. в машинописном варианте появилось сочинение А. И. Сагарды1 о древней церкви. Однако чаще всего творческое наследие христианских писателей привлекалось либо в качестве исторических источников, либо в рамках изучения истории философии, эстетики, литературы.

Ослабление нажима на Церковь в конце 1970-х годов отразилось на исторической науке. Появляются труды и по истории христианства, в которых, так или иначе, затрагивались вопросы идеологии, — это, в первую очередь, исследования И. С. Свенцицкой2. Ученые обращаются к истории позднеан-тичной культуры, в связи с чем могут быть упомянуты работы С. С. Аверин-цева3, И. Н. Голенищева-Кутузова4, Г. С. Кнабе,5 В. И. Уколовой,6 Е. М. Штау ерман . В частности, В. И. Уколова отдает должное вкладу Арнобия и Лак-танция в сохранение для средневекового сознания материалистических идей о

Эпикура . На эпикуреизм Арнобия обращает внимание также И. Н. Голени-щев-Кутузов9. Однако, как позднее и для В.И. Уколовой, для И. Н. Голени-щева-Кутузова воззрения Арнобия и Лактанция на человека не стали предметом специального внимания.

В сущности, из вышедших в советский период исследований прямое отношение к нашей теме имеют две работы. Одна из них - монография Г. Г. Майорова, который в своей работе ставит задачу проследить путь формирования средневековой философии. Отцов Церкви и церковных писателей он рассматривает в качестве предшественников латинской схоластики, и, в

1 СагардаА. И. Введение в курс Древней Церкви. Л., 1948.

2 Свенцицкая И. С. Тайные писания первых христиан. М., 1980; Она же. От общины к церкви. М., 1985; Она же. Раннее христианство: страницы истории. М., 1987.

3 См.: Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977; Он же. Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода от античности к средневековью //Из истории культуры средних веков и Возрождения. М., 1976. С. 17-64.

4 Голенищев-Кутпузов И. Н. Средневековая латинская литература Италии. М., 1972.

5 См., в частности: Кнабе Г. С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. М., 1993.

См., прежде всего: Уколова В. И. Античное наследие и культура раннего средневековья (конец V - начало VII века). М., 1989.

7 Штаерман Е. М. Кризис античной культуры. М., 1975.

8 Уколова В.И. Античное наследие и культура. С. 213-216.

9 Голенищев-Кутузов И. Н. Указ. соч. С. 74. частности, творчество Арнобия и Лактанция исследует не с богословской, а с философской точки зрения. Г. Г. Майорова интересует отношение Арнобия к душе и к разумному началу в человеке. Он обращает внимание на критику рационализма у Арнобия, на его скептическое отношение к возможностям человеческого разума. В уничижении человека автор видит стремление апологета противостоять платонизму, ответом которому у Арнобия становится, по мнению Г. Г. Майорова, «эмпиризм и сенсуализм»1. Общее пессимистическое настроение сочинения апологета Г. Г. Майоров объясняет социальными причинами: он относит Арнобия к «той части римской интеллигенции, которая, будучи разочарованной в настоящем, не видя ничего хорошего в будущем для своего общества, <. .> переходила в христианство» .

В противоположном ключе, хотя с тех же позиций определяющего значения социального фактора, им оценивается Лактанций. Автор относит его к «другому роду интеллигентов», к тем, кто «смотрели на будущее римского общества более оптимистически, а на прошлое более снисходительно» . Г. Г. Майоров пишет, что именно Лактанцию выпало соединить христианскую идею с античной образованностью, и тем самым придать христианскому учению изящество и ясность. Автор говорит об отношении Лактанция к философии, отмечает его высокую оценку «образованного разума». В связи с проблемой разума оценивается и место человека в мире: он занимает среднее положение между «знанием и незнанием», имеет сходство и с богом, и с животными. При этом мир создан для человека, а человек для познания мира. Свобода воли человека реализуется в выборе между добром и злом4. В рассуждениях о человеке Г. Г. Майоров отмечает у Лактанция две соперничающие тенденции: дуализм души и тела, сближающий его с манихеями, с одной стороны, и телеологизм в трактовке природного мира — с другой. Лактанций утверждает тезис о бессмертии души, и Г. Г. Майоров замечает, что апологет

1 Майоров Г. Г. Формирование средневековой философии. С. 129.

2 Там же. С. 133.

3 Там же.

4 Там же. С. 134-136. выводит это положение из особого положения человека в мире. В учении о бессмертии души и в рассуждениях о смертности человека исследователь подчеркивает влияние на Лактанция античной философии, в особенности стоицизма1.

Таким образом, Г. Г. Майоров пытается выделить значимые философские аспекты апологий, существовавшие на переходном этапе от античности к средневековью. Не обходя вниманием различие антропологических учений апологетов, он, в сущности, исток пессимизма одного автора и оптимизма другого определяет особенностями той социальной среды, в которой оба они существовали.

Вторая значимая работа этого периода - исследование В. В. Бычкова , который обращается к творчеству раннехристианских авторов в рамках изучения истории эстетики. Говоря об антропологии, он не только подчеркивает ее важность для всей христианской культуры в целом, но выводит из антропологической идеи в творчестве апологетов идею и понятие «человечности». В. В. Бычков рассматривает «христианский гуманизм» Лактанция, и в контексте этой проблемы затрагивает антропологическую проблематику не только у Лактанция, но и у Арнобия, чьи воззрения на этот счет были прямо противоположными. Он не останавливается подробно на описании антропологии Арнобия, отмечает лишь, что его отрицательное отношение к человеческому телу и человеку вообще является нехарактерным для апологетической традиции, является исключением3.

Воззрения Лактанция по этому вопросу рассматриваются В. В. Бычковым более подробно. Он подчеркивает «бинарность представлений Лактанция о мире», из чего следует также и двойственность человека: свет и тьма, жизнь и смерть ведут в нем постоянную борьбу. Исходя из того, что единство утилитарного и эстетического представлялось ранним христианам идеалом,

1 Майоров Г. Г. Формирование средневековой философии. С. 134-136.

2 Бычков В. В. Эстетика поздней Античности (II-III века). М., 1981; Он же. Aesthetica Patrum. Эстетика отцов церкви. М., 1995.

3 Бычков В. В. Эстетика поздней Античности. С. 150. человек в его телесной материальности казался Лактанцию полной реализацией этого идеала, что он и стремился показать в своем трактате «О божественном творчестве»1. Бог здесь выступает идеальным художником, Творцом. В описании человеческого тела, в сравнении его с телами животных, Лактанций признает гармоничность и совершенство творения (человека). Автор приходит к мысли, что описание строения человеческого тела — это «эстетический анализ скульптурного произведения большого мастера», и антропология Лактанция — это настоящий гимн человеку, целесообразной организации его тела, его красоте. В. В. Бычков подчеркивает, что красота и совершенство человека радуют Лактанция и сами по себе, и как доказательство О бытия их создателя — Высочайшего Художника . То есть антропология Лактанция оценивается исследователем как попытка путем эстетизации человеческого образа через совершенство творения показать совершенство Творца.

В постсоветский период наметилась тенденция к возрождению интереса к святоотеческим творениям, оживилась издательская деятельность. Стали переиздаваться работы дореволюционных патрологов, появляются переводы трудов Отцов Церкви и церковных писателей, которые предваряются очеро ками о жизни и творчестве переводимых авторов . Практикуют новые подходы, отличные и от церковной догматики конца XIX — начала XX века, и от идеологической и социальной нагрузки советской историографии. Труды христианских мыслителей раннего периода исследуются в рамках патроло-гических изысканий, истории (в том числе — социальной), философии, литературы, филологии. Вновь появляются обобщающие труды по патрологии, — это сочинения А. И. Сидорова4 и К. Е. Скурата5. Одним из отличий историографии постсоветского периода является восполнение пробелов в изучении именно латинских авторов, к коим принадлежат Арнобий и Лактанций.

1 Бычков В. В. Эстетика поздней Античности. С. 152-154.

2 Там же. С. 155-158.

См. об этом: Столяров А. А. Патрология и патристика. М., 2004.

4 Сидоров А. И. Курс патрологии.

5 Скурат К. Е. Святые отцы и церковные писатели (1-У вв.): Учеб. пособие. Воронеж, 1998.

Однако, несмотря на всевозрастающее внимание к творчеству Арнобия и Лактанция в этот период, нельзя сказать, что все эти исследования с содержательной точки зрения могут быть полезны для нашей темы. В отдельных работах сохраняется утвердившийся в советский период подход, когда характер апологетических сочинений в значительной мере определяется социальным контекстом эпохи. Например, И. В. Максимова, специально рассматривавшая отражение языческой религии в трудах Арнобия и Лактанция, при характеристике антропологии Арнобия объясняет своеобразие взгляда этого писателя на человека кризисом античного мировоззрения III в.: апологет был разочарован господствовавшей системой ценностей, откуда и проистекает его крайне негативное отношение к человеку, как существу «шаткому, переменчивому, обманчивому и многосложному»1.

Социальная проблематика интересует и А. Мусина , который называет Лактанция «самым социальным из всех писателей доконстантиновского периода», делая отсылку к «нормам отношений между людьми», которые Лак-танций выводит из «естественного права»3. Но антропологическая проблема в творчестве апологетов не входит в сферу научных интересов А. Мусина, и он ограничивается традиционным замечанием о нетипичности антропологии Арнобия4.

Апологетическое наследие представляет интерес не только для историков, но и для филологов. В. С. Дуров включает Арнобия и Лактанция в свою антологию римской литературы5. Об Арнобии он пишет как об авторе, использующем достижения лучших авторов Античности, но слабо знакомом с христианской культурой, которую он берется защищать. Пессимистические

1 Максимова И. В. Иинтерпретация римской религии у Арнобия и Лактанция. // Античность Европы: межвуз. сб. науч. ст. под ред. И.Л. Маяк и А.З. Нюркаевой. Пермь, 1992; Она же. Североафриканский ритор Арнобий // Вопросы истории. М., 1998. № 4. С. 158160.

2 Мусин А. Церковь. Общество. Власть. Взаимные отношения церкви, общества и государства по учению ранних отцов Церкви и церковных писателей I - III вв. СПб. - Петрозаводск, 1997.

3 Мусин А. Указ. соч. С. 106.

4 Там же. С. 100.

5 Дуров В. С. История римской литературы. СПб., 2000. взгляды Арнобия на человека В. С. Дуров относит к прямому заимствованию идей Эпикура1. Антропологическая позиция Лактанция рассматривается, наоборот, как часть антиэпикурейской полемики. Выразительное и наглядное описание человека, назначение и функционирование отдельных членов и органов тела призвано прославить труд Создателя. Исследователь усматривает в позиции Лактанция, и, в частности, в тезисе о том, что «Бог неусыпно заботится о человеке», «скрытое возражение Арнобию». В. С. Дуров подчеркивает и отход Лактанция от учителя в оценке возможностей человеческого разума . Пожалуй, В. С. Дуров — единственный автор, который видит в различии взглядов на человека Арнобия и Лактанция скрытую полемику. Большинство же исследователей отмечает тот факт, что Арнобий и Лактанций нигде не упоминают друг друга, и объясняется это либо тем, что они не были знакомы с произведениями друг друга, либо Лактанций сознательно не хотел критиковать своего учителя3.

Исследователем позднеантичной, в том числе христианской, идеологии является А. А. Столяров, изучавший в свое время особенности мировоззрения Тертуллиана и Августина. В своей небольшой работе по патристике4 он дает оценку также и интересующим нас авторам. При этом он обращается только к антропологии Арнобия, и то лишь в вопросе о душе5. Труд Лактанция оценивается им как едва ли не первая попытка систематически описать основной круг христианских ценностей и соотнести их с основными достижениями античной культуры. A.A. Столяров обращает внимание, что «синтетический труд Лактанция во многом суммировал характерные особенности ранней латинской патристики с ее отчетливым апологетическим пафосом, ориентированным на римскую культуру, и воспринимается сквозь призму

1 Дуров В. С. Указ. соч. С. 500.

2 Там же. С. 501-502.

•з

См., напр.: Скворцев (Скворцов)К. И. Указ. соч.

4 Столяров А. А. Патрология и патристика.

5 Там же. С. 100. гуманистически-стоических идеалов. Среди латинских авторов Лактанций единственный, кто с интересом отнесся к гностицизму и герметизму»1.

Замыкают перечень литературы, так или иначе имеющей отношение к нашей теме, исследования последних лет — это труды А. Р. Фокина и В. М. Тюленева.

В предисловии к своей работе А. Р. Фокин замечает: «можно констатировать тот факт, что до сих пор в российской патрологической науке недостает специального исследования, посвященного латинской патристике в целом» . Своей работой по латинской патристике А. Р. Фокин попытался восполнить этот пробел, завершив исследование именем Лактанция, последнего латинского апологета доникейского периода. Заметим также, что специальные пункты глав он посвящает антропологии Арнобия и Лактанция.

Отмечая, как и прочие исследователи, своеобразие и «странность» высказываний Арнобия, которые противоречат учению Церкви, А. Р. Фокин объясняет их апологетическим характером его сочинения, в котором апологет, с одной стороны, старался говорить языком, понятным языческой аудитории, а с другой — использовал своеобразный полемический прием, чтобы с точки зрения самих язычников с большей убедительностью доказать неосновательность их позиции . В учении Арнобия о человеке отмечается низкая оценка апологетом всего человечества. Однако больше внимания уделяется вопросу о душе и свободе воли человека в апологии. В частности, рассуждения Арнобия о свободе человеческого выбора позволяют А. Р. Фокину сделать вывод, что «еще задолго до блаж. Августина Арнобий независимо от богословия св. апостола Павла поднимает вопрос о соотношении человеческой свободы и Божественной благодати»4.

Антропологии Лактанция посвящается больше внимания в силу того, что она более развита и более многогранна по содержанию. А. Р. Фокин от

1 Столяров А. А. Патрология и патристика. С. 100-101.

2 Фокин А. Р. Указ. соч. С. 13.

3 Там же. С. 275.

4 Там же. С. 280. мечает возвышенность учения Лактанция о человеке, хотя и с присущим апологету дуализмом. Исследователь подчеркивает, что Лактанций, в отличие от Арнобия, признает бессмертие души, и приводит несколько идей в доказательство этого положения. А. Р. Фокин пишет, что, согласно Лактанцию, именно в душе заключается образ Божий, который апологет практически не отличает от подобия Божия, и состоит он в разумности человека1.

Отдельным пунктом исследования антропологии Лактанция А. Р. Фокин выделяет грехопадение и его последствия. Исследователь приходит к выводу, что Лактанций не видел принципиальной разницы в состоянии человека до грехопадения и после него2.

В. М. Тюленев — автор переводов на русский язык сочинений Лактанция3. Научные интересы исследователя сосредоточены в области историопи-сания Лактанция4, но некоторые положения, касающиеся антропологии апологета, мы находим в комментариях к русскому изданию сочинений Лактанция. Подчеркивая важность темы антропологии для христианства вообще, В. М. Тюленев замечает, что отличие Лактанция состояло в том, что он преследовал в своих трудах не столько теологические, сколько полемические цели. То есть задача апологета — не просто объяснить устройство человеческого тела и природу его души, но изобличить заблуждения языческих философов, в первую очередь последователей Эпикура, относительно человека и его места в мире, доказать божественное происхождение людей и изначальную связь человека и господа5. В рассуждении Лактанция о человеке нет отсылок к Священному Писанию — он пользуется античными текстами, пре

1 Фокин А. Р. Указ. соч. С. 318 - 322.

2 Там же. С. 322 - 324.

Лактанций. Божественные установления. Книги I-VII / Пер. с лат., вступ. ст., коммент. и указатель В. М. Тюленева. СПб., 2007; Он же. О творении Божием. О гневе Божием. О смерти гонителей. Эпитомы божественных установлений / Пер. с лат., вступ. ст., коммент. и указатель В. М. Тюленева. СПб., 2007.

4 Тюленев В. М. Лактанций: христианский историк на перекрестке эпох. СПб., 2000; Он же. Лактанций и античная философия // CURSOR MUNDI: Человек Античности, Средневековья и Возрождения. Научный альманах, посвященный проблемам исторической антропологии. Иваново, 2008. Вып. 1.

5 Тюленев В. М. Малые сочинения Лактанция // Лактанций. О творении Божием. О гневе Божием. О смерти гонителей. Эпитомы божественных установлений. С. 8. имущественно — произведениями Цицерона1. В. М. Тюленев подчеркивает важность для антропологии Лактанция вопроса о сущности ума или духа, а также души: несмотря на традиционное представление о дихотомическом взгляде Лактанция на человека, состоящего из души и тела, в его антропологических взглядах можно обнаружить также идущую от Платона, воспринятую и развитую Плотином и повторенную применительно к учению о душе Тертуллиана трихотомию человека. Дух и душа для Лактанция — не одно и то же2. Исследователь также обращает внимание на этическую составляющую сочинений Лактанция3, что в какой-то мере является частью антропологической темы (поведение, поступки человека). Важно для нас и замечание о том, какое значение антропология Лактанция имела для последующих авторов: наряду с другими темами учение Лактанция о человеке в начале V в. было развито блаж. Августином4.

Из самых последних упоминаний Арнобия и Лактанция в научной литературе можно отметить статью М. М. Шахнович, посвященную роли и взаимодействию эпикуреизма и христианства в теологическом и философском дискурсе эллинистической эпохи. Автор обращает внимание на обращение христианских апологетов к эпикурейскому наследию, в отношении Арнобия он видит эти заимствования в физике Эпикура, тогда как Лактанция привлекала, главным образом, этическая составляющая эпикурейского наследия5.

Подводя итог обзору отечественной историографии, отметим, что, несмотря на существующие обращения исследователей к произведениям наших апологетов с богословской, философской, исторической и историко-литературной точек зрения, вопрос о человеке остается неразработанным в достаточной мере.

1 Тюленев В. М. Малые сочинения. С. 9.

2 Там же. С. 11-12.

3 Там же. С. 13.

4 Тюленев В. М. Лактанций и его «Божественные установления» // Лактанций. Божественные установления. Книги I-VII. С. 30.

5 Шахнович М. М. Эпикуреизм и христианство в философском и теологическом дискурсе эллинистической эпохи // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2010. № 4. С. 193-194.

Между тем, в зарубежной историографии наблюдается устойчивый интерес как к антропологической проблеме, так и пристальное внимание к творческому наследию Арнобия и Лактанция.

Зарубежная литература, посвященная латинской патристике вообще и апологетике в частности, в том числе творчеству Арнобия и Лактанция, в целом более обширна, и исследовательская традиция не отмечена теми особенностями идеологического влияния, которые были присущи историографии отечественной. Мы не наблюдаем серьезных лакун в проявлении научного интереса к этой проблеме, связанных с социально-политическим влиянием на развитие исторической науки. Преобладающее количество литературы по интересующей нас теме принадлежит французской и немецкой исторической школе, англоязычные исследования встречаются сравнительно редко.

Если в отечественной историографии Арнобий и Лактанций за редким исключением рассматриваются исследователями вместе, по принципу хронологии и в силу их противоположных взглядов, в том числе и на человека, то западные исследования об Арнобии и Лактанции носят в основном обособленный характер. И если в отечественной историографии творчество Лактанция, например, как историка, или мыслителя, оказавшего серьезное влияние на последующую мысль (например, Блаженного Августина или гуманистов), рассматривается отдельно, то специальных трудов об Арнобии нет, за исключением небольших статей скорее справочного, нежели исследовательского характера. Исключением является лишь очерк Н. М. Дроздова, предваряющий перевод Арнобия на русский язык, осуществленный еще в предреволюционный период. Не так обстоит дело на Западе. В той или иной мере каждый из интересующих нас авторов удостоился специального внимания в исторической, философской и филологической науке сам по себе.

В целом исследователей объединяет интерес к источниковой базе апологетических трудов, вопросы отношения апологетов к языческой философии и античному наследию, к христианству, стилистика сочинений1. Не меньше внимания привлекает и религиозная тематика апологетического наследия. Арнобий неизменно рассматривается исследователями в первую очередь как автор, чей труд даёт ценные сведения о сущности языческих религиозных культов, и как апологет, чей спор с некоторыми новыми религиозно-мистическими, гностическими течениями воспринимается в качестве важной части религиозного и культурного преобразования поздней Античности. Лактанций интересует исследователей как один из представителей плеяды историков раннего христианства, по его трудам изучается религиозная политика императоров раннего христианства, социально-политическая обстановка в Римской империи III - IV вв.2

Заметим, что научный интерес к патристике в западной историографии был традиционно высок. Это выразилось в появлении целого ряда критических изданий латинских текстов, за которыми стоял серьезный историко-филологический труд по сверке рукописей и первых печатных (некритических) изданий. Одновременно анализировался язык церковных писателей, их богословие. Вместе с издательской деятельностью проводились и специальные исследования, в частности, ставившие своей целью определить интеллектуальные истоки мировоззрения апологетов.

В конце XIX - начале XX века творчеству Арнобия и Лактанция уделяли существенное внимание такие известные специалисты по истории античной и христианской культуры, а также церковной истории, как А. Гарнак3, П. Монсо4. Они выдвинули немало идей об источниках апологии Арнобия и Лактанция, о содержательной стороне их сочинений, о степени возможного

1 Duval Y. - M. Sur la biogfaphie et les manuscripts d'Arnobe de Sicca: Les informations de Jérôme leur sens possibles // Latomus. 1986. Vol. 45. P. 69-99; Hagendahl H. La prose métrique d'Amobius. Göteborg: DHGE, 1937. Vol. 4. P. 542-547; Viciano A. Retórica, filosofía y pamatíca en le Adversus nations de Arnobio de Sica. N. Y., 1993.

См., напр.: Pichón R. Lactance. Étude sur lè mouvement philosophique et religieux sous lè règne de Constantin. Paris, 1901; Opelt /. Formen der Politik im Pamhlet de mortibus persecutorum II Jahrbuch fur Antike und Christentum. Bd. 16. 1973; Silomon H. Lactanz de mortibus persecutorum II Hermes. Bd. 47. Heft 2. 1912. S. 250-275.

3 HarnackA. von. Geschichte der altchristlichen Literatur bis Eusebius. Lpz., Bd. II. 1904.

4 Monceaux P. Histoire littéraire de l'Afrique chrétienne. Paris, 1905. T. III. влияния этих авторов друг на друга, находя следы последнего весьма призрачными.

Неизменный интерес представляет для исследователей выявление источников апологии Арнобия и Лактанция, те идейные течения, которые могли определять мировоззрение этих авторов, в том числе взгляды на человека, его природу, на принципы, лежащие в основе организации и функционирования общества. Попытка связать того или иного апологета с конкретной философской школой Античности вообще была характерным явлением для начального этапа историографии. Особенно трудно этот вопрос решается в отношении Арнобия, который (в отличие от Лактанция) не столь часто ссылается на источники своей информации. В этой связи было бы уместным выделить в историографии именно те направления, которые связаны с попытками увидеть в Арнобии и Лактанции последователей конкретных мыслителей и интеллектуальных школ древности.

Так, еще в 60-е гг. XIX в. появляется работа У. Клауссмана1, который заявил, что путь Арнобия к христианству лежал через эпикуреизм Лукреция. Эта точка зрения принималась исследователями в расчет при попытке объяснить истоки отрицательного отношения апологета к человеку. Но, несмотря на то, что вопрос о взаимоотношениях эпикурейского учения и христианских доктрин неизменно привлекает интерес исследователей , предполагаемый эпикуреизм Арнобия в зарубежной историографии был подвергнут сомнению уже в середине XX в. В частности, в работах Е. Раписарда3 утверждается, что Арнобий никогда не разделял учения Эпикура и использовал его аргументацию лишь тогда, когда она отвечала его апологетическим и полеми

1 Klussmann Е. Arnobius und Lucrez, oder ein Durchgang Epikuräismus zum Christentum // Phi-lologus. 1867. Bd. 26. S. 362-366.

2 Об отношении эпикурейцев и христиан см.: Meeks W.A. The First Urban Christians. New Haven, 1983. P. 83-84; Malherbe A.-J. Self-Definition among Epicurean and Cynics // Jewish and Christian Self-Definition / ed. E. Meyer & E.P. Sanders. L., 1982. Vol. 3. P. 46-59.

3 Rapisarda E. Arnobio. Catania, 1945. P. 141; Idem. L'epicurismo nei primi scrittori Latini cre-tiani // Antquitas. 1947-1948. № 2-3. ческим целям. Г. Хагендал и вовсе относит Арнобия к противниками Эпикура1. Против эпикурейства Арнобия решительно высказывается М. Симмонс2.

Менее острые споры ведутся вокруг влияния стоицизма на Арнобия, хотя некоторые исследователи обращаются к этой теме. Впрочем, подобные упоминания скорей второстепенны, и от более решительных выводов авторы воздерживаются . М. Колиш счел Арнобия уникальным писателем среди латинских христианских авторов II - IV вв. именно в связи с тем, что апологет отошел, по мнению исследователя, от всех стоических доктрин, кроме одной — воспринятой через Тертуллиана идеи «красиса», то есть «соединения» начал с противоположными свойствами в ходе их взаимодействия, но без уничтожения, которую христианские авторы использовали для объяснения того, как в человеке соединяются душа и тело4.

Заметной исследовательской проблемой является определение степени влияния платонизма на апологетическую мысль в целом, и отношение Арнобия к философскому наследию Платона — часть этой проблемы. Наиболее определенно и решительно о близости взглядов Арнобия к учению Платона говорит М. Симмонс5. Этот относительно свежий взгляд на проблему явно противостоит устоявшейся в научной литературе точке зрения. Традиционно исследователи обращали внимание на то, что некоторые части апологетического труда позволяют говорить именно о критическом отношении Арнобия к теориям платоников (в первую очередь в той части сочинения, где рассматривается вопрос о душе, ее сущности и происхождении)6.

С проблемой восприятия и понимания человека апологетом связан вопрос о возможных заимствованиях им идей гностицизма. На эту тему иссле

1 Hagendal H. De latinska apologeterna och Lucretius // Eranos. 1937. Vol. 35. p. 49-67; Idem. Latin Fathers and the Classics. Göteborg, 1958. Vol. I. p. 87-88.

2 Simmons B. M. Arnobius of Sicca: Religious Conflict and Competition in the Age of Diocletian. Oxford, 1995.

3 Quasten J. Patrology. Westminster, 1986. Vol. I-IV. Vol. II. p. 30.

4 Colish M. L. The Stoic tradition from antiquity to the early Midle Ages. Vol. 2: Stoicism in Christian Latin Thought the Sixth Century. Leiden, 1995. p. 36.

5 Simmons M. B. Op. cit. p. 157 - 163.

6 Quasten J. Op. cit. Vol. II. p. 30. дователи высказывались еще на рубеже XIX - XX веков. Было замечено, что с гностическими учениями Арнобия сближает отказ видеть в Боге создателя человека, то есть признание того, что наряду с собственно Богом существует некий демиург, который довершает творение1.

В послевоенной историографии интерес к гностическому влиянию на раннехристианских авторов особенно обострился, что было связано с важными археологическими находками. Стали доступны многие гностические тексты, прежде известные лишь по цитатам из ересиологических сочинений Иринея и Тертуллиана. В 1950-е гг. Ф. Шайдвайлер разрабатывает идею о л влиянии на Арнобия учения Маркиона .

Однако гипотеза о гностическом влиянии на творчество апологета на сегодняшний день так и остается гипотезой. Впрочем, в опровержение этой точки зрения доказывалось, в частности, что не верно видеть в Арнобии члена гностической секты, поскольку в основе его учения не лежит «гностический миф», он не использует гностическую терминологию, не рассуждает о плероме, о падшей Софии и т.п.3

Антропологическая тематика в сочинении апологета также связана с проблемой знакомства Арнобия с текстами Священного Писания. Представления апологета о христианстве нередко кажутся странными и ошибочными, что вызывает ряд вопросов: каким образом апологет знакомился с христианскими сочинениями? был ли вообще знаком с ними или же использовал какие-то иные источники? Существует ряд исследований, в которых рассматривается именно проблема осведомленности апологета в христианстве, своеобразие его взглядов в зависимости от того, насколько эта осведомленность

1 Ebert A. Geschichte der christlich-lateinischen Literatur von ihlen Anfangen bis zum Zeitalter Karl des Grossen. Leipzig, 1899. S 71; Teufell W. S. Geschichte der römischen Literatur. Leipzig, 1910. S. 197.

Scheidweiler F. Arnobius und der Marcionismus // Zeitschrift für Neutestamentliche Wissenschaft und die Kunde der Älteren Kirche. 1955. Bd. 45. S. 42-57.

Newton A. W. The Adversus Gentes of Arnobius. A study in Christa Apologetics // Liteary and philosophical Society of Liverpool. 1898. Vol. 5. p. 109; McGiffert A. C. History of Christian Thought. New York, 1933. Vol. 2. p. 44. была глубока1. Одним из аргументов в пользу того, что Арнобий был слабо знаком со Священным Писанием, служит его утверждение о творении человека. Так как людей апологет относит к несовершенным творениям, он отвергает мысль, что они могут быть произведениями совершенного творца. Отсюда возникает важный вопрос о том, насколько, согласно Арнобию, Бог вообще способен на несовершенные поступки; о причастности Божества злу. В этой связи обращают на себя внимание работы, где исследуется отношение л

Арнобия к божественному гневу .

От решения вопроса о том, насколько Арнобий был зависим от тех или иных мировоззренческих систем, напрямую зависело и решение вопроса об особенностях взглядов этого писателя на природу человека и его место в мироздании.

Поводом к настоящей дискуссии в исторической науке стало упоминание Арнобием неких «новых людей» (viri novi) — представителей определенного религиозно-идеологического течения, суть которого и явилась предметом споров между исследователями. Данная Арнобием характеристика взглядов «новых мужей» позволила предположить, что апологет вступает в полемику с представителями какой-то гетерогенной гностической секты, члены которой придерживались герметического восточного гностицизма, неопифагореизма и доктрин неоплатонизма3. В противовес этому последнее крупное исследование сочинения Арнобия, проведенное М. Симмонсом, посвящено доказательству того, что именно идеи и подходы неоплатоников, и прежде всего Порфирия (автора трактата «Против христиан») стали предметом пристального и ревностного внимания Арнобия, именно с ним он полемизировал. В то же время именно из трудов неоплатоников апологет часто

1 Amata В. Arnobio. Difesa della vera religione. Roma: Città Nuova, 2000.

2 Micka E. F. The problem of Divine Anger in Arnobius and Lactantius. p. 17-21; Gav-rilyukP. L. The suffering of the impassible God: the dialectics og patristic thought. Oxford, 2004. л

Festiquère A.-J. La doctrine es Viri novi sur l'origine et le sort des âmes // Hermétizme et mystique païenne. Paris, 1967. p. 261 - 312; Mazza M. La dottrina dei Viri novi nel secondo libro dell'Adversus Nati ones di Arnobio // Helikon. 1963. Vol. 3; Courcelle P. Les sages de Porphyre et les viri novi d'Arnobe // Revue des etudes latines. 1953. T. 31. p. 257-271. черпал доводы для опровержения теорий иных философских школ. Например, противопоставляя «духовную» жертву жертве «материальной» в разговоре о языческих культах и христианском благочестии, Арнобий воспроизводил позицию и аргументацию Плотина и Порфирия1. М. Симмонс считает полемику Арнобия с Порфирием одной из центральных тем сочинения «Против язычников» . Изучением взглядов Арнобия в связи с творческим наследием Порфирия занимались также Е. Форти и П. Курсель .

Наряду с исследованиями творчества апологета, следует также обратить внимание на новые переводы сочинения Арнобия, которые предваряются вступительными замечаниями, нередко представляющими самостоятельный исследовательский интерес, — например, вступительная статья Г. Jle Боньека4 к французскому изданию Арнобия, где автор подробно разбирает языческие и христианские источники апологета.

В целом роль Арнобия в истории апологетической мысли оценивается западными исследователями также неоднозначно, как и отечественными. В сопоставлении с такими столпами христианской мысли, как Тертуллиан и Ориген, значение его не так велико5, однако он может быть по-своему интересен, и эклектичность его взглядов демонстрирует особенности мировоззрения поздней Античности6.

Серьезную историографическую традицию имеет изучение творческого наследия Лактанция. Как уже упоминалось, интерес к нему в научном мире появился еще в середине XIX века, и с тех пор фигура Лактанция неизменно привлекает исследователей. Впрочем, антропологическая составляю

1 Simmons M. В. Op. cit. P. 304-305.

2 Ibid.

3 Fortin E. L. The Viri Novi of Arnobius and the Conflict between Faith and Reason in the Early Christian Centures // Nieman D., Schatlin M. The Heritage of the Early Church. R., 1973; Courcelle P. Anti-Christian Argument and Christian Platonism from Arnobius to Saint Augustine // Momigliano A. The Conflict between Paganism and Christianity in the IV cent. Oxf., 1963. p. 151-192.

Le Bonniec H. Introduction // Arnobe. Contre les gentils / Texte établi, traduit et commenté par Henri le Bonniec. Paris, 1982. T. 1. Livre 1. p. 7-93.

5 Quasten J. Op. cit. p. 30.

6 Livingstone E. A. Preaching, second century, Tertullian to Arnobius, Egypt before Nicaea. Studia Patristica 31. Louvain: Peeters, 1997. щая творчества Лактанция получает значительно меньше внимания в классических школах современности. Лактанций рассматривается, главным образом, как апологет и поэтому интересен в первую очередь теологам и специалистам по истории христианства1.

Как и в случае с Арнобием, антропология Лактанция затрагивается в большей степени в спорах о сущности его философских и религиозных, политических взглядов, в связи с выяснением влияния античных и христианских авторов на сочинения апологета.

Как замечает М. Пиррен, современная наука не слишком склонна к изучению антропологии Лактанция, однако, учитывая, что его произведения после многовекового забвения вновь увидели свет в 1465 г., в целом библиография вопроса огромна2. Критическое изучение творчества Лактанция началось с Себастьяна Брандта («Корпус веры», 1890—1893 гг.), который затрагивал в своем исследовании такие вопросы, как биография автора, источники его апологии (в частности, влияние Лукреция на Лактанция), двойственность апологета в решении некоторых философских и теологических вопросов . В частности, С. Брандт отмечает много заимствований из Цицерона в апологии, даже преувеличивает их роль, хотя действительно влияние Цицерона на Лактанция было велико. Уделено внимание и влиянию сочинений «Герметического корпуса». По замечанию исследователя, это влияние особенно проявляется в «Божественных установлениях» Лактанция, но почти не прослеживается в сочинении «О творении Божием».

По многим пунктам с С. Брандтом спорит другой исследователь — Р. Пишон, который находит, что Лактанций пытается создать в своем произведении некий «синтез культур» с использованием рационалистического подхода. Согласно мнению исследователя, взгляды Лактанция на человека испытали влияние «антропологической методологии» Минуция Феликса.

1 Roots P. A. The De opificio Dei: the workmanship of God and Lactantius // Classical Quartely. London, 1987. Vol. 81. p. 466.

2 Perrin M. Homo christianus. Christianisme et tradition antique dans l'anthropologie de Lac-tance. Lille, 1979. p. 5-6.

3 Brandi S. Ueber das Leben des Lactantins. Vien, 1890.

Р. Пишон также отмечает, что Лактанция отличает классическое образование и во многом по этой причине он тяготеет к философии Цицерона больше, нежели к герметизму. Однако христианский автор цитирует также и греческих апологетов, и Библию, с которой он так или иначе был знаком1. Как и в случае с Арнобием, вопрос о влиянии классической античной философии на Лактанция не утрачивал своей злободневности и на протяжении всего XX в. К нему возвращались и авторы вступительных статей к изданиям трудов

2 3

Лактанция , и исследователи конкретных вопросов .

Спор С. Брандта и Р. Пишона касался также и структуры апологетических сочинений Лактанция, в частности, их единства и систематизации, вопросов о позднейших включениях новых фрагментов в сочинение. Во второй половине XX века к этой проблеме вернулся, в частности, П. Руте4.

Традиционным для западной мысли был поиск точек соприкосновения раннего христианства с гностицизмом и синкретическими влияниями Востока. Гностическим источникам в труде Лактанция посвящена специальная работа А. Влосок, которая сравнивает положения Лактанция с теориями гностицизма и герметизма. Сходное влияние исследовательница усматривает у Филона Александрийского и Климента. Однако она пишет, что Лактанций, хоть и будучи христианским апологетом, часто смещает акценты в цицероновские темы, и последние интерпретирует в герметическом духе5. Подобные сравнения проводит и К. Вильхельмсон, который сопоставляет труды Лактанция с космологиями поздней Античности, в частности, рассматривает

1 Pichon R. Lactance. Étude sur le movement philosophique et religieuse sous le règne de Con-stantine. Paris, 1901.

2 McDonald M. F. Introduction // Lactantius. The Divine Institutes / Ed. M.F. McDonald, Washington, 1964. p. 8 -23.

3 См., в частности: Rosetti L. «De opificio Dei» di Lattanzio e sue fonti // Didaskaleion. 1928. Vol. 6. p. 115-200; Gigon O. Lactantius und die Philisophie // Kerygma und Logos. Beiträge zu den geistesgeschichtlichen Beziehungen zwischen Antike und Christentum, 1979. S. 196-213; Buchheit V. Cicero inspiratus - Vergilius propheta?: zur Wertung paganer Autoren bei Lactanz // Hermes. 1990. Bd. 118. S. 357-372.

4 Roots P. A. Op. cit. p. 466 - 472. sWlosokA. Laktanz und die Philosophische Gnosis. Undersuchunden zu Geschichte und Terminologie der gnostishen Erlösungsvorstellung. Heidelberg, Winter, 1960. труды Климента Александрийского в качестве источников Лактанция1. Однако некоторые из утверждений А. Влосок со временем подверглись критике и пересмотру, в частности, ею не был решен вопрос о влиянии платонизма на Лактанция, о степени знакомства апологета с этим учением: о чем он был лишь наслышан, а что знал глубоко2.

Синкретический характер влияний разнообразных религиозно-философских учений на апологета прослеживает Г. Карпп, который отмечает, что в трудах апологета герметические теории присутствуют не в чистом виде, а являют собой эклектические взгляды, объединяющие герметизм, гностицизм, мистицизм, иудаизм и христианство3. В плане антропологии исследователь касается лишь отдельных проблем, в частности, вопросов о бессмертии души и ее происхождении.

В нашем случае влияние гностических и герметических текстов на Лактанция интересно в первую очередь в связи с тем, что Лактанций говорит о происхождении души, месте человека в мире, способности человека к познанию.

К заимствованиям Лактанция из римской философии обращается в своем труде и В. Луа, который представляет Лактанция как интеллектуала, блестяще эрудированного компилятора, однако невысоко оценивает его способности как мыслителя. Между тем В. Луа достаточно четко обозначает используемый понятийный аппарат апологета в области антропологии, чего не было сделано прежде4. Интеллектуализм Лактанция, выдающееся красноречие и преимущественно светский характер его сочинений подчеркивает и М. Колиш5.

1 Vilhelmson K. Laktanz und die Kosmogonie des spätantiken Sinkretismus. Tartu, 1940. S. 17.

2 Pirren M. Op. cit. p. 9-12.

3 Karpp H. Probleme altchrislicher Anthropologie. Gütersloh, 1955.

4 Loi V. Lattanzio nella storia del linguaggio e del pensiero teologico pre-niceno. Zürich, 1970; Idem. Cristologia e soteriologia nella dottrina di Lattanzio // RSLR 4, 1968. P. 237-287.

5 Colish. M. L. Medieval Foundations of the Western Intellectual Tradition: 400-1400. New Haven and London: Yale University Press, 1997. p. 14.

Более целостный подход в отношении разнообразный заимствований у Лактанция обнаруживает Е. Хек1, который охватывает все произведения, а не отдельные фрагменты, и обращает внимание на то, что могут быть кажущиеся заимствования, на самом деле таковыми не являющиеся. w 2

Специальный труд И. Сигерта посвящен стоическому влиянию на Лактанция, впрочем, стоицизм в сочинениях апологета отмечается и в других исследованиях. Вообще же стоическое влияние особенно любопытно в связи с этической проблематикой в сочинениях Лактанция, которой отведено заметное место в творчестве апологета и, соответственно, в соответствующих исследованиях . Ученые отмечают гуманное отношение апологета к человеку, обусловленное, в том числе, пристальным вниманием к морально-нравственной составляющей христианства4.

Специального рассмотрения требует монография М. Пиррена. Автор ставит в своей работе задачи выявить источники Лактанция и по возможности определить, к какой интеллектуальной традиции он присоединяется; определить манеру, в которой он работал, в частности, выяснить не только против кого выступал Лактанций, но и из каких соображений. Самое же главное для нас то, что М. Пиррен стремится лучше понять антропологические категории поколения эпохи Константина, представления о Боге и человеке, которого это время задумывало.

Исследователь приходит к заключению, что Лактанций прибегает к библейской категоричности тогда, когда нужно сделать выбор между противоположными доктринами. Например, это иллюстрирует сотериологический

1 HeckE. Lactanz und die Klassiker //Philologus. 1988. Bd. 132. S. 160-179.

2 Siegert J. Die Theologie des Lactantius in ihrem Verhältnis zur Stoa. Diss. Bonn, 1919.

3Campenhausen H. F. von. The Fathers of the Latin Church. Trans, by Manfred Hoffman. Stanford: Stanford UP, 1969. p. 61-84; Stevenson J. Aspects of the Relations Between Lactantius and the Classics // Studia Patrística. 1961. Vol. 4. p. 497-503; Swift L. J. Lactantius and the Golden Age // American Journal of Philology. 1968. Vol. 89. p. 144-156; Wuttke Af. Christian Ethics. N.Y.,1873. Vol. 1, —Histoiy of Ethics, p. 190-192.

4Bolkestein H. Humanitas bei Lactantius: Christlich oder orientalisch? // Pisciculi. Studien zur Religion und Kultur des Altertums / Hrsg. von T. Klauser, A. Rücker. Münster, 1939. S. 62-65; Lausberg M. Christliche Nächstenliebe und heidnische Ethik bei Laktanz. SP. (TU, Bd. 116), Vol. XIII. 1975. S. 29-34; Colish M. L. The Stoic tradition from antiquity to the early Middle Ages. Leiden, 1995. Vol. 2: Stoicism in Christian Latin Thought trough the Sixty Century. вопрос — человек грешник, но Бог прощает, когда человек раскаивается. Его Бог более сухой и холодный, более философский, чем библейский1. Вообще исследователь отмечает сугубо рационалистический подход Лактанция. Заимствования из Библии проявляются в духовных и философских концепциях Лактанция о человеке, что сближает их с теологией2.

М. Пиррен подчеркивает дуалистичность человека у Лактанция, которая носит на себе печать платонизма, однако восприятие апологетом этого дуализма отмечено тем, что для него человек в качестве индивида — не единственное и не главное, что есть в истории. Однако это не умаляет значение человека и его исключительно высокое место в иерархии божественных творений. Лактанцию присуще утверждение, что человек сотворен Богом и, в некотором смысле, сам есть Бог. То есть человек есть своего рода божественное существо, и должен в этом мире как можно больше приблизиться к Богу . М. Пиррен отмечает, что Лактанцию присущ спиритуализм — тенденция, характерная для конца III - начала IV веков, и в этом также присутствует элемент неоплатонизма. Этот спиритуализм для Лактанция был философского порядка, как отсутствие локализации души в теле. Приближение к Богу есть состояние умиротворения, нематериальности, бессмертия. Лактанций считает преимущественной функцией человека — духовную. Руководствуясь тем, что Библия мало говорит о материи, он пытается выбрать среди теорий своего времени что-то, что стояло бы близко к ней, что и определяет спиритуализм автора. М. Пиррен определяет бессмертие души в сочинениях Лактанция как своего рода «дотацию» Бога, которой компенсируется мужественность человека в его земном существовании4.

М. Пиррен делает вывод в некоторой степени об условном синтезе различных напластований в творчестве Лактанция: он проводит параллели с Цицероном, Варроном, Феофилом Антиохийским, делает отсылки к Григо

1 Perrin M. Op. cit. p. 372-373.

2 Ibid.

3 Ibid. p. 385 -391; 435-438.

4 Ibid. Op. cit. 417-421; 438-445. рию Нисскому и Немезию Эмесскому. И в целом приходит к выводу, что подобное напластования, соединения взглядов самых разнообразных авторов было своего рода «приметой времени»1.

Подчеркнем, что монография М. Пиррена на сегодняшний день, пожалуй, едва ли не единственный труд, всецело ориентированный на изучение антропологии одного из наших авторов — Лактанция. Помимо того, что Ар-нобий пока не удостоился столь пристального внимания, следует также обратить внимание, что не было проведено параллельного исследования творчества Арнобия и Лактанция в отношении их антропологических учений, что позволяет не только сравнить взгляды авторов, обнаружить истоки их воззрений и внутренние пересечения и различия, но и создать на этом локальном примере некую общую антропологическую картину рубежа III - IV веков, в которой вызывающий столько споров культурно-философский, мировоззренческий синтез эпохи активного сосуществования язычества и христианства осуществлялся в полной мере. Описанное положение дел в современной отечественной и зарубежной исторической науке и делает наше исследование интересным и необходимым.

В силу того, что творчество латинских апологетов исследуется в определенном историческом (общественно-политическом, социально-экономическом, культурно-мировоззренческом) контексте, при подготовке диссертационного исследования мы использовали богатый опыт исторической, филологической и философской науки. Кроме названных выше работ следует упомянуть труды по истории Римской империи (Казаков М. М. , Сергеев И. П.3, Утченко С. Л.4), а также по античной философии, в том числе по истории антропологических учений (Афонасин Е. В.5, Вальверде К.1, Вин

1 Perrin M. Op. cit. p. 481 - 484.

2 Казаков M. M. Проблемы христианизации Римской империи. Смоленск, 2000.

3 Сергеев И. П. Римская империя в III веке нашей эры. Проблемы социально-политической истории. Харьков, 1999.

4 Утченко С. Л. Древний Рим. События, люди, идеи. М., 1969; Он же. Цицерон и его время. М., 1972.

5 Афонасин Е. В. Античный гностицизм. Фрагменты и свидетельства СПб., 2002. дельбандт В.2, Гуревич П. С.3, Драч Г. В.4, Кассирер Э.5, Рассел Б.6, Светлов Р. В.7, Стевенсон Л., Хаберман Д.8, Тарнас Р.9, Чанышев А. Н.10, Эванс-Причард Э.11), истории христианской философии и апологетики (Дони-ни А.12, Жильсон Э.13, Лортц Й.14, Лосев А. Ф.15).

Основными источниками нашего исследования выступают сочинения латинских апологетов Арнобия и Лактанция.

Арнобий оставил потомкам всего одно сочинение — «Против язычников»16 в 7-ми книгах. Вопрос о том, когда и в течение какого промежутка

1 Валъверде К. Философская антропология / Пер с исп. Г. Вдовиной. Глава II. [Электронный ресурс]. URL: http://krotov.info/librmin/v/val/verde (дата обращения: 06.08.2011).

2 Винделъбанд В. История древней философии. 1888; рус. пер. 1893.

3 Гуревич П. С. Философия человека. М., 1999. Ч. 1.

4 Драч Г. В. Рождение античной философии и начало антропологической проблематики. М., 2003.

5 Кассирер Э. Опыт о человеке / Пер. А. Муравьева // Проблема человека в западной философии. М., 1988. С. 3-30.

6 Рассел Б. История западной философии и ее связи с политическими и социальными условиями от Античности до наших дней. Новосибирск. 2001. Ч. 2. Гл. XX.

Светлов Р. В. Гнозис и экзегетика. СПб., 1998; Он же. Античный неоплатонизм и Александрийская экзегетика. СПб., 1996. g

Стевенсон Л., Хаберман Д. Десять теорий о природе человека. [Электронный ресурс]. URL: http://www.gumer.info/bogoslovBuks/Philos/stev/index.php (дата обращения: 24.04.2011).

9 Тарнас Р. История западного мышления («Страсти западного ума») / Пер. Т. А. Азарко-вич. Глава I. [Электронный ресурс]. URL: http://psylib.org.ua/books/tarna01/ (дата обращения: 05.02.2011).

10 Чанышев А. Н. Курс лекций по древней философии М., 1981.

11 Эванс-Причард Э. История антропологической мысли. М.: Восточная литература, 2003.

12 Донини А. У истоков христианства (от зарождения до Юстиниана) / Под общ. ред. проф. И. С. Свенцицкой / пер. с итал. И. И. Кравченко. «Политиздат», 1979. [Электронный ресурс]. URL: http://krotov.info/librmin/cl/donini/html (дата обращения: 12.09.2010).

1 Жильсон Э. Средневековая философия. 1922. [Электронный ресурс]. URL: http://www.lib.ua-ru.net (дата обращения: 03.03.2011).

14 Лортц Й. История церкви, рассмотренная в связи с историей идей. М., 1999. Т. 1.

15 Лосев А. Ф. Античная философия истории. М., 1977; Он же. История античной эстетики. Последние века / История античной эстетики. М., 1988. Т. 7.; Он же. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития. М., 1992. Кн. I; Он же. Античная литература М„ 2005. xbArnobius. Adversus nationes // CSEL. Vien, 1875. Т. 4. Как и подавляющее большинство произведений раннехристианских авторов, сочинение Арнобия и труды Лактанция, о которых речь пойдет ниже, представлены в переводах на русский язык (См.: Арнобий. Против язычников / Пер. и коммент. Н. М. Дроздова / Под ред. А. Д. Пантелеева. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2008; Лактанций. Божественные установления. Книги I-VII / Пер. с лат., вступ. ст., коммент. и указатель В. М. Тюленева. СПб., 2007; Лактанций. О творении Божием. О гневе Божием. О смерти гонителей. Эпитомы божественных установлений времени было написано единственное сочинение Арнобия, остается до конца не разрешенным. Первые две книги «Против язычников» были написаны, вероятно, около 300 г. по P. X. [Am. Adv. nat. 1.13; 11.71]. Есть точка зрения, согласно которой первой — в 296 г. — свет увидела именно вторая книга, где много внимания автор уделил теме антропологии, и которая по настроению является, возможно, самой живой и вместе с тем достаточно яростной и агрессивной1. В четвертой книге упоминается о сожжении христианских книг и разрушении церквей [Arn. Adv. nat. IV.36], таким образом, она была написана уже после начала гонения императора Диоклетиана (303 г.). Арнобий нигде не говорит о прекращении преследования христиан, что, возможно, свидетельствует о том, что все сочинение было закончено до обнародования эдикта о веротерпимости императора Галерия (311 г.). Недостаточная литературная завершенность седьмой книги может говорить о том, что Арнобий не успел ее закончить.

Трактат Арнобия можно разделить на две части: апологетическую (книги I—II) и полемическую (книги III—VII). В первой книге Арнобий опровергает обвинения в том, что христиане, отказывающиеся почитать языческих богов, виновны в стихийных бедствиях и социальных катаклизмах [ср.: Tertull. Ad nat. I 9. 3; Apol. 40; Cypr. Carth. Ad Dem. 2], а также кратко излагает основные положения учения о Едином Боге и Христе [Am. Adv. nat. 1.31, 34, 47, 53, 60-65]. Во второй книге говорится о том, что Христос принес на землю истинную религию, которую доказал своими делами, многие ее положения подтверждают даже языческие философы. В этой книге исследуется вопрос о происхождении и природе человеческой души, а также о происхождении зла [Am. Adv. nat. II. 14-62]. В третьей книге Арнобий едко высмеивает языческую религию и антропоморфические представления о Боге, в четвертой — представление о богах как о материализовавшихся понятиях, в пятой Пер. с лат., вступ. ст., коммент. и указатель В. М. Тюленева. СПб., 2007). Автор диссертации, работая прежде всего в оригинальными текстами Арнобия и Лактанция, также обращалась к существующим переводам.

1 ДроздовН. М. Указ. соч. С. 15-16. языческий культ (в частности, практику мистерий), а также аллегорические толкования мифов о богах. В шестой книге апологет осуждает язычество за поклонение материальным предметам (идолам, святилищам и т. д.), что противоречит истинному духовному богопочитанию. В седьмой книге доказывается бессмысленность языческих жертвоприношений. Им противопоставляется духовное служение христиан Богу \Arn. Adv. nat. VII.37], здесь же показывается несостоятельность представлений о гневе богов, который несовместим с бесстрастной природой истинного Божества \Arn. Adv. nat. VII.38-51].

Особенностью труда Арнобия является то, что он, принимая христианство, стремился включить его в античную культурную традицию, экипировать теми ценностями, которые произвел языческий мир и которые христианство способно было передать потомкам1. Это определяло одну из основных тенденций христианской литературы эпохи и самой христианизации IV в.

Перу Лактанция принадлежат написанные после 303 г. пять работ: De opificio Dei, vel formatione homini («О творении Божием, или О создании человека»), De ira Dei («О гневе Божием») и Divinae Institutiones («Божественные установления»), De mortibus persecutorum («О смертях преследователей») и Epitome Divinarum Institutionum (Эпитомы Божественных установлений) , из которых мы будем активно использовать первые три. Основная тема сочинений Лактанция — обоснование христианской веры и защита ее от сторонников других верований. л

О творении Божием» — антропологическое по сути сочинение, небольшой трактат, адресованный Деметриану, ученику Лактанция и состоятельному христианину, является самым ранним сохранившимся сочинением апологета. Трактат написан вскоре после прибытия Лактанция в Никомедию и принятия им христианства, в конце 303 — начале 304 г., на что указывают в

1 Майоров Г. Г. Указ. соч. С. 133.

2 Тюленев В. М. Лактанций - христианский историк на перекрестке эпох. С. 12.

3 Lactantius. De opificio Dei // CSEL / Eds. S. Brandt, G. Laubmann. Т. 27. Vien, 1893. частности ссылки на Диоклетиана [Lact. De opif. Dei. 1.1, 1.7, 20.1]l. В целом трактат направлен против эпикурейской физики и посвящен доказательствам существования единого Бога Творца и Его промысла, о чем свидетельствует премудрое устройство собственно человека (formatio hominis). В трактате нет ничего специфически христианского и доказательства в нем ведутся с помощью чисто рациональных аргументов. Трактат состоит из 20-ти глав; в нем можно выделить три части: после небольшого введения (гл. 1) в первой части (гл. 2-4) Лактанций говорит о разумном устройстве животных и о том, чем от них отличается человек. Затем, во второй части (гл. 5-15), он рассуждает об устройстве человеческого тела и его различных органов, в третьей (гл.16—19) — о человеческой душе. В последней главе (20) Лактанций обещает в другом сочинении дать более пространное изложение истинного учения (verae

• • • 2 philosophiae doctrina) против философов, искажающих истину . Уже в этом раннем сочинении Лактанций поднимает важнейшие для своей системы взглядов темы. В острой полемике с атомистами вообще и с эпикурейцами в частности он доказывает существование Божественного провидения в мире, исключительный статус человека в замысле Божием, ограниченность человеческого познания3. С точки зрения антропологии это сочинения Лактанция самое информативное, проблема человека занимает в нем центральное положение. Более поздние сочинения «Божественные установления» и «О гневе Божием» отчасти транслируют те же антропологические идеи, пожалуй, только этическая тема оказывается более разработанной в IV—VI книгах «Божественных установлений», а главной и основной — в сочинении «О гневе Божием».

Божественные установления»4 — обширнейший трактат, состоящий, подобно трактату Арнобия, из семи книг; по сути он является главным сочи

1 Altaner В. Patrologie. Leben, Schriften und Lehre der Kirchenväter. Freiburg, 1938. S. 111; Harnachk A. Geschichte der altchristlichen Literatur bis Eusebius. Leipzig, 1958. S. 424; Тюле-нев В. M. Малые сочинения Лактанция. С. 7.

2 Фокин А. Р. Указ. соч. С. 285-286.

3 Тюленев В. М. Малые сочинения Лактанция. С. 7.

4 Lactantius. Divinae Institutiones // CSEL / Ed. S. Brandt. T. 19. Vien, 1890. нением Лактанция. Несмотря на все его недостатки, в истории латинского богословия он представляет собой первую попытку систематического изложения христианского вероучения. Трактат Лактанция был своего рода ответом на критику христианства со стороны одного современного ему языческого философа и правителя Вифинии Гиерокла, зачинщика последних гонений на христиан, написавшего против них специальное сочинение в двух книгах «Правдолюбивое слово к христианам», о чем упоминает Лактанций [Lact. Div. Inst., V.2-4; De mort, persec., 16.4]. Лактанций писал свой трактат на протяжении нескольких лет. Первые книги были написаны им около 304 г., вскоре после трактата «О творении Божием», на который автор несколько раз ссылается как на недавно написанный [Lact. Div. Inst., ILIO; 15]. Шестая книга была написана до эдикта Галерия (311 г.). Посвящение императору Константину в начале седьмой книги предполагает, что она была написана после Миланского эдикта 313 г. Трактат имеет двойную цель, которой соответствуют две его части: во-первых, показать ложность языческой религии и философии (апологетическая часть, кн. I-III) и, во-вторых, раскрыть, в чем заключается истинное учение и богопочитание (догматическая часть, кн. IV— VII). Название трактата заимствовано из сборников гражданского права Insti-tutiones juris civilis («Установления гражданского права»), которым Лактанций противопоставляет Divinae Institutiones [Lact. Div. Inst., 1.1]. С другой стороны, этот трактат есть также наставление, которое Лактанций хочет преподать своим читателям. В трактате Лактанций берет на себя «обязанность объяснения истины» [Lact. Div. Inst., 1.2].

В «Божественных установлениях» Лактанций возвращается к антропологическим исследованиям, озвученным им в сочинении «О творении Божием». В основном он повторяет уже высказанные умозаключения. Для нашей работы особый интерес представляют вторая («О ложной мудрости»), а также пятая («О справедливости») и шестая («Об истинном богопочитании) книги трактата. В них апологет вновь обращается к вопросу о творении и телесно-духовной сущности человека [Lact. Div. Inst. II.9-13], выстраивает свою социально-этическую концепцию [напр., Lact. Div. Inst. V. 15-23; VI. 14-24].

В «Божественных установлениях» Лактанций ставил перед собой самые широкие задачи. Как апологет, он стремился не только низвергать основы языческой религии, но и объяснить смысл и доказать истинность христианской религии. Он старался не просто вскрыть заблуждения греческих и римских философов, но и объяснить причину этих заблуждений. Доказывая несостоятельность язычества как системы мировоззрения и этики, он хотел утвердить в сознании образованных язычников христианский взгляд на мир и человека, а также предложить им систему нравственных принципов своей религии1.

О гневе Божием» - небольшой трактат, написанный в 313—314 гг. и адресованный Донату, возможно, ученику Лактанция3. Трактат посвящен опровержению философских (прежде всего эпикурейских и стоических) представлений о невозможности для Бога гневаться. По мнению апологета, отрицание гнева Божия делает ненужным всякую религию [Lact. De ira Dei. 8; 12]. В последней главе трактата Лактанций приводит свидетельства Сивил-линых оракулов о неотвратимом Суде Божием и наказании грешников [Lact. De ira Dei. 23]. Эту книгу Лактанция блаж. Иероним Стридонский в своем сочинении «О знаменитых мужах» назвал одной из самых прекрасных работ христианского апологета [Hier. De vir. 111. 80]. Она написана блестящим языком, и в ней Лактанций предложил ту сумму идей, которую накопил за период работы над «Божественными установлениями», и поэтому трактат отличается особой продуманностью и логичностью4.

В сочинениях наших апологетов антропологическая тематика играет не одинаковую роль — если Лактанций выделяет ее особо, и неоднократно возвращается к ней в разных работах, то Арнобий, казалось бы, не акцентирует

1 Тюленев В. М. Лактанций и его «Божественные установления». С. 10.

2 Lactantius. De ira Dei // CSEL / Hrsg. von S. Brandt, G. Laubmann. Vien, 1897. T. 27.

3 Quasten J. Op. cit. p. 398.

4 Тюленев В. M. Малые сочинения Лактанция. С. 13. специального внимания на вопросе о человеке. Тем не менее, оба автора, так или иначе, демонстрируют нам, что вне определения того, что есть человек, каковы место и значение его самого и его поступков в этом мире невозможен разговор о Боге и религии, об обществе и иных проблемах.

Учитывая тот факт, что, во-первых, для средневековых авторов вообще, и для апологетов в частности были характерны множественные заимствования из трудов предшественников и даже современников, а во-вторых, в силу того, что антропологическое творчество наших апологетов мы пытаемся включить в традицию решения проблемы человека, нам необходимо привлечение достаточно обширного корпуса самых разнообразных источников, которые условно можно разделить на несколько групп: сочинения античных авторов, от классического периода до эпохи эллинизма: это, в первую очередь, сочинения Платона («Федон»1, «Федр»2, «Менон»3, «Теэтет»4, «Тимей»5, «Алкивиад» I—II6, «Государство»7), Аристоо 0 1 теля («Метафизика» , «Никомахова этика» , «О душе» , «О памяти и припо

1 Платон. Федон / Пер. С. П. Маркиша // Платон. Собрание сочинений. В 4 т. / Под общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи. (Серия «Философское наследие»). — М.: Мысль. 1993. Т. 2.

Платон. Федр / Пер. А. Н. Егунова // Платон. Собрание сочинений. В 4 т. / Под общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи. (Серия «Философское наследие»). — М.: Мысль. 1993. Т. 2.

•з

Платон. Менон / / Пер. С. А. Ошерова // Платон. Собрание сочинений. В 4 т. / Под общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи. (Серия «Философское наследие»). — М.: Мысль. 1990. Т. 1.

4 Платон. Теэтет / Пер. Т. В. Васильевой // Платон. Собрание сочинений. В 4 т. / Под общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи. (Серия «Философское наследие»). — М.: Мысль. 1993. Т. 2.

5 Платон. Тимей / Пер. С. С. Аверинцева // Платон. Собрание сочинений. В 4 т. / Под общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи. (Серия «Философское наследие»), — М.: Мысль. 1994. Т. 3.

6 Платон. Алкивиад I, II / Пер. С. Я. Шейнман-Топштейн // Платон. Собрание сочинений. В 4 т. / Под общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи. (Серия «Философское наследие»), — М.: Мысль. 1990. Т. 1.

7 Платон. Государство / Пер. А. Н. Егунова // Платон. Собрание сочинений. В 4 т. / Под общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи. (Серия «Философское наследие»), — М.: Мысль. 1994. Т. 3.

8 Аристотель. Метафизика / Пер. А. В. Кубицкого в переработке М. И. Иткина // Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т. 1 / Ред. и вступ. ст. В. Ф. Асмуса. 1975.

9 Аристотель. Никомахова этика / Пер. Н. В. Брагинской // Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т. 4 / Ред. и вступ. ст. А. И. Доватура, Ф. X. Кессиди. М., 1983. минании» , «О происхождении животных») и Цицерона («О природе богов»3, «Тускуланские беседы»4, «О государстве»5, «Об обязанностях»6, «О пределах блага и зла»7, «О законах»,8 «Политика»9). Также будут привлечены труды Эпикура («Письмо к Менекею»10) и Лукреция («О природе вещей»11),

17 1 О в меньшей степени Овидия («Метамарфозы» ), Вергилия («Энеида» ), Плиния Старшего («Естественная история»14). отдельно можно назвать ряд гностических и герметических сочинений: Плотина («Эннеады»15, «Против гностиков»16), Ямвлиха («Египетские

17 1 мистерии» ), сочинения так называемого «Герметического корпуса» .

1 Аристотель. О душе / Пер. П. С. Попова в переработке М. И. Иткина // Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т. 1 / Ред. и вступ. ст. В. Ф. Асмуса. 1975.

2 Аристотель. О памяти и припоминании / Пер. С. В. Месяц. // Космос и душа. М., 2005.

3 Цицерон. О природе богов / Цицерон. Философские трактаты / Отв. ред., сост. и авт. вступ. ст. д. ф. н. Г. Г. майоров; Пер. с лат. М. И. Рижского. М., 1985.

4 Цицерон. Тускуланские беседы / Цицерон Марк Туллий. Избранные сочинения / Пер. с лат./ Вступ. ст. Г. Кнабе; Худож.-ил. К. Акизов; Худож.-оформ. А. Юхтман. - Харьков: Фолио; М.: ООО «Издательство ACT», 2000.

5 Цицерон. Диалоги: О государстве. О законах. / Пер. В. О. Горенштейна, прим. И. Н. Веселовского и В. О. Горенштейна, ст. С. Л. Утченко. Отв. ред. С. JI. Утченко. (Серия «Литературные памятники»). — М.: Наука, 1966.

Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. / Пер., ст. и прим. В. О. Горенштейна под ред. М. Е. Грабарь-Пассек, ст. С. Л. Утченко. Отв. ред. С. Л. Утченко. (Серия «Литературные памятники»). — М.: Наука, 1974.

Цицерон. О пределах блага и зла. Парадоксы стоиков / Пер. Н. А. Федорова, коммент. Б. М. Никольского, вступ. ст. Н. П. Гринцера. М., 2000.

8 Цицерон. Диалоги: О государстве. О законах. / Пер. В. О. Горенштейна, прим. И. Н. Веселовского и В. О. Горенштейна, ст. С. Л. Утченко. Отв. ред. С. Л. Утченко. М., 1966.

9 Марк Туллий Цицерон. Речи. В 2 т. / Пер. В. О. Горенштейна. Отв. ред. М. Е. Грабарь-Пассек. М.-Л., 1962.

10 Эпикур. Письмо к Менекею / Пер. М. Л. Гаспарова. [Электронный ресурс]. URL: http://www.i-u.ru/biblio/archive/epikurpismo/ (дата обращения: 12.04.2011).

11 Лукреций. О природе вещей / Пер. с лат. Ф. А. Петровского. М. - Л., 1947. Т. 2.

12 Овидий. Метамарфозы / Пер. С. В. Шервинского. М., 1977.

13 Вергилий. Энеида / Пер. С. А. Ошерова // Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида. М., 1971.

14 Pliny, the Elder. Natural history / Rackham, H. (Harris). London : W. Heinemann. 1938. Vol. 7; Плиний Старший. Естествознание: Об искусстве. / Пер. Г. А. Тароняна. (Серия «Античная классика»). М., Ладомир. 1994.

15 Плотин. Эннеады. В 7-ми т. / Пер. Т. Г. Сидаша под ред. О. Л. Абышко. (Серия «Plotiniana»). СПб.: Издательство Олега Абышко, 2004 - 2005.

16 Плотин. Против гностиков. / Пер. Л. Ю. Лукомского. // Академия. Вып. 1. СПб., 1997.

17 Ямвлих. О египетских мистериях. / Пер. и вступ. ст. Л. Ю. Лукомского. М., 1995. ветхозаветные и новозаветные сочинения; религиозные трактаты (Иннокентий III «О ничтожестве человеческого состояния»2). наконец, философские и апологетические сочинения до- и послени-кейского периода христианства: ересиологический трактат Иринея «Против ересей» , апологетические сочинения Феофила Антиохийского («К Автолику»4), Юстина Мученика («О воскресении»5, «Диалог с иудеем Трифоном»,6 «Апологии» 7), Татиана («Против эллинов»8), Киприана Карфагенского(«Об одежде девственниц»9, «К Деметриану»10), Климента Александрийского («Строматы» п), Минуция Феликса («Октавий»12), Тертуллиана («О душе»13, «О воскресении плоти»14, «Против Праксея»15, «Против Маркиона»16, «О по

I Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада. Пер. И. Богуцкого. М., 1998; Чаша Гермеса: гуманистическая мысль эпохи Возрождения и герметическая традиция. М., 1996.

Иннокентий III. О презрении к миру, или о ничтожестве человеческого состояния / Пер. и коммент. Н. И. Девятайкиной // Итальянский гуманизм эпохи Возрождения. Саратов, 1988.

3 Irenaeus. Libri quinqué adversus haereses / Ed. W. W. Harvey. Cambridge, 1857. Vols. 1—2. Русский перевод: Св. Ириней Лионский. Творения. М., 1996.

4 Феофил Антиохийский. К Автолику. / Сочинения древних христианских апологетов. / Пер. П. Преображенского. СПб., 1895.

5 Св. Иустин, философ и мученик. Творения. / Пер. П. Преображенского. М., 1864.

6 Justin. Dialogue avec Tryphon / Ed. G. Archambault. Paris, 1909. Vols. 1-2. Русский перевод: Св.Иустин, философ и мученик. Указ. соч. С. 125-358.

7 Die Apologien Iustinus des Märtyrers / Hrsg. von G. Krüger. Freiburg-im-Breisgau, 1896. Русский перевод: Св. Иустин, философ и мученик. Творения. М., 1995. С. 7-121.

8 Татиан. Речь против эллинов / Пер. П. Преображенского / Антология: Ранние Отцы Церкви. Брюссель: Жизнь с Богом, 1988.

9 Киприан Карфагенский. Об одежде девственниц / Священномученик Киприан Карфагенский. Полное собрание творений. М., 1999.

10 Киприан Карфагенский. К Деметриану / Священномученик Киприан Карфагенский. Полное собрание творений. М., 1999.

II Clemens Alexandrinus. Opera omnia. Lipsiae, 1831. Vols. 2-3. Русский перевод: Климент Александрийский. Строматы. В 3-х тт. СПб., 2003.

12 Минуций Феликс. Октавий / Ранние Отцы Церкви. Антология. Брюссель: «Жизнь с Богом», 1998.

13 Тертуллиан. О душе. / Пер. с лат., вступ. ст., комм, и указ. А.Ю. Братухина. СПб., 2004.

14 Квинт Септимий Флорент Тертуллиан. О воскресении плоти // Квинт Септимий Фло-рент Тертуллиан. Избранные сочинения / Пер. Н. Шабурова и А. Столярова. М., 1994. С. 188-248.

15 Тертуллиан. Против Праксея. / Пер. группы студентов Российского Православного унта под ред. А. Фокина. // Альфа и Омега. М., 2001. № 1-2 (27-28).

16 Тертуллиан, Квинт Септимий Флорент. Против Маркиона в пяти книгах / Пер. А. Ю. Братухина. СПб., 2010.

1 2 каянии» ); апологетический трактат Оригена «Против Цельса» и догматическое произведение «О началах» ; философское сочинение Филона Александрийского («Об устроении мира»4), наконец, труды Августина Блаженного («О троице»5, «Об учителе»6, «О граде Божием»7) и Немезия Эмесского («О природе человека»8). сочинения итальянских гуманистов: Джаноццо Манетти («О достоинстве и превосходстве человека»9), Поджо Браччолини («О ничтожестве человеческого состояния»10), Джамбаттисты Джелли («Цирцея»11).

Методология исследования. Стремление к обновлению теоретико-методологического арсенала, резко возросшее в западной исторической науке во второй половине 60-х годов, привело к пересмотру традиционных представлений об историческом процессе и возможностях его познания. Распространяется движение за аналитическую междисциплинарную историю, обогащенную теоретическими моделями и исследовательскими методами общественных наук, в противоположность традиционной истории, которая рассматривалась исключительно как область узко понятого гуманитарного знания. Нововведения были связаны, в первую очередь, с деятельностью

1 Тертуллиан. О покаянии / Пер. ей. Василия (Богдашевского) // Библиотека Отцов и Учителей Церкви Западных. Киев, 1915. Т. 31. С. 63-83.

2 Origène. Contre Celse / Ed. M. Borret. Paris, 1967-1976. Vols. 1-5. Русский перевод: Ориген. Против Цельса. М., 1996.

3 Orígenes. De Principiis / Hrsg. von P. Koetschau. Leipzig, 1913. Русский перевод: Ориген. О началах. Самара, 1993.

4 Филон Александрийский. Об устроении мира // Чаша Гермеса: гуманистическая мысль эпохи Возрождения и герметическая традиция. М., 1996.

5 Августин. О Троице / Пер. А. А. Тащиана. (Серия «Патристика. Тексты и исследования»). Краснодар, 2004.

6 Августин. Об учителе / Пер. В. В. Бибихина. // Памятники средневековой латинской литературы IV—VII вв. M., 1998.

7 Августин. Творения. / Пер. Киевской духовной академии. Сост. С. И. Еремеева. СПб., 1998. В 4-х т. Т. 3-4. о

Немезий епископ Эмесский. О природе человека / Пер. с греч. Ф. С. Владимирского. М., 1996.

9 Манетти Дж. О достоинстве и превосходстве человека / Пер. Н. В. Ревякиной // Чаша Гермеса: Гуманистическая мысль эпохи Возрождения и герметическая традиция. M., 1996.

10 Браччолини П. О ничтожестве человеческого состояния // Чаша Гермеса: Гуманистическая мысль эпохи Возрождения и Герметическая традиция. М., 1996.

11 Джелли Дж. Цирцея / Пер. и коммент. Н. В. Ревякиной. Иваново, 2005. р французской школы «Анналов» (Марк Блок, Люсьен Февр, Жорж Дюби, Жак Ле Гофф). «Анналисты» считали, что главная задача историка — отойти от рассмотрения исторического процесса через призму социологических схем и вернуть исторической науке «человеческое измерение». В поле зрения должен находиться конкретный познаваемый субъект в единстве его характеристик. Центральным понятием школы «Анналов» становится ментальность или менталитет.

Среди важнейших методов исследования мы выделяем общенаучные и специальные исторические. Среди первых можно назвать методы анализа и синтеза, индукции и дедукции. Среди вторых важное место занимают исто-рико-генетический и сравнительно-исторический (компаративный).

Особое внимание было обращено на принцип проблемности1 при анализе источников и исследований.

В основу структуры исследования кладется проблемно-хронологический принцип. Диссертация состоит из двух глав. В первой из них рассматривается вопрос о складывании антропологической традиции в дохристианскую эпоху и в первые века христианства. Также анализируется характер эпохи поздней Античности и особенности апологетики и риторики как литературного жанра применительно к сочинениям Арнобия и Лактан-ция, приводятся биографические данные апологетов.

Во второй главе исследуются главным образом четыре латинских апологетических сочинения: «Против язычников» Арнобия, «О творение Божи-ем», «Божественные установления» и «О гневе Божием» Лактанция. Анализируются антропологические и этические представления авторов. Соотношение в мировоззрении авторов языческих и христианских представлений о человеке. Характер апологии и основные проблемы, которые апологеты ставили как перед современниками, так и перед потомками.

1 Роббер К. «Проблематизация» как способ прочтения истории // Мишель Фуко и Россия: сб. науч. ст. под ред. О. Харходина. СПб., 2001. С. 75-88.

Главы, в свою очередь, имеют внутреннюю структуру и делятся на параграфы. Выводы диссертационного исследования излагаются в заключении.

Список научной литературыСолнцева, Виктория Николаевна, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1.Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977.— 347 с.

2. Он же. Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода от античности к средневековью // Из истории культуры средних веков и Возрождения. М., 1976. — 315 с. — С. 17-64.

3. Аверинцев С. С., Гаспаров М. Л. На исходе Римской империи (III—IV вв.) / История всемирной литературы: В 8 томах / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. М.: Наука, 1983 1994. Т. 2. — 1984. — 580 с.

4. Ado П. Плотин или простота взгляда Пер. Е. Штофф. Электронный ресурс. URL: http://psylib.org.ua/books/adop01/index.htm (дата обращения: 10.11.2010).

5. Алмазов А. И. История чинопоследований Крещения и Миропомазания (I-XIX вв.). Казань, 1884. — 780 с.

6. Он же. Краткий курс церковного права: Лекции, читанные в имп. Новороссийском ун-те. Одесса, 1889. — 214 с.

7. Альбрехт М. фон. История римской литературы. М., 2005. Т. 3. — 221 с.

8. Арх. Ианнуарий (Ивлев). Человек в Священном Писании (экзегетический подход). Электронный ресурс. URL: http://azbyka.ru/ivliev (дата обращения: 31.01.2011).

9. Арх. Киприан (Керн). Антропология святителя Григория Паламы. Электронный ресурс. URL: http://psylib.org.ua/books/kipke01/ (дата обращения: 11.12.2010).

10. Он же. Патрология. I. М.; Париж, 1995. Электронный ресурс. URL: http://www.aleteia.ru/inquisitio/kernl/kernO.htm (дата обращения: 11.12.2010). 11 .Он же. Тема человека и современность // Православная мысль. Вып. VI. 1948. —212 с.

11. Арх. Константин (Горянов). Познай самого себя. Жизнь и религиозно-философская антропология Виктора Несмелова // Всерусский собор. 2003. № 3. —340 с.

12. Асмус В. Ф. Античная философия. М., 1976. — 544 с.

13. Он же. Трактат «О душе» // Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т. 1.М., 1976. —550 с.

14. Асоян Ю. А. Человек / Культурология: энциклопедия: в 2-х т. Т. 2. М., 2007. —1392 с.

15. Афонасин Е. В. Античный гностицизм. Фрагменты и свидетельства. СПб., 2002. — 365 с.

16. Ахутин А. В. Античные начала философии. — СПб.: Наука, 2010. — 783 с.

17. Бакина В. И. Космологическое учение Гераклита Эфесского // Вестник Московского университета. — Сер. 7. — Философия. — 1998. — № 4. — 120 с.

18. Батенин С. С. Мир и человек в античной философии // Проблема человека в истории науки и философии. Д., 1990. — 367 с.

19. Блонский 77. 77. Философия Плотина. Эллинский философ и его основная проблема. Изд. дом ЛИБРОКОМ, 2009. 376 с.

20. Богатырева Е. Д. Герметическая философия и ее влияние на западное общество: постановка вопроса / Пространство симпозиона / сб. ст. под общ. ред. С.А. Лишаева. — Самара: Самар. гуманитарн. акад., 2004. — 174 с.

21. Болгов Н. Н. Поздняя античность: история и культура. Учебное пособие для студентов исторических факультетов. — Белгород: Издательство Белгородского государственного университета, 2009. — 88 с.

22. Болотов В. В. Лекции по истории древней Церкви. Тт. 1-4. СПб., 19071918. Репринт: М., 1994. Т. 2. — 582 с.

23. Бриллиантов А. И. Иоанн Скот Эригена и его отношение к богословию восточному и западному. СПб., 1898. — 445 с.

24. Бронзов А. А. Аристотель и Фома Аквинат в отношении к их учению о нравственности. СПб., 1884. 591 с.

25. Бычков В. В. Aesthetica Patrum. Эстетика отцов церкви. М., 1995. — 305 с.

26. Он же. Эстетика поздней Античности (II-III века). М., 1981. — 328 с.

27. Валъверде К. Философская антропология. — М.: Христианская Россия, 2000. —412 с.

28. Васильева Т. В. Путь к Платону. Любовь к мудрости или мудрость любви. М., 1999. —206 с.

29. Виндельбандт В. История древней философии, 1888; рус. пер. 1893.

30. Вио Теофиль де. О бессмертии души, или Смерть Сократа / Пер. с фр. — СПб.: Алетейя, 2001. — 224 с.

31. Владимирский Ф. С. Отношение космологических и антропологических воззрений Немезия к патристической литературе и влияние его на последующих писателей // Приложение: Немезий Эмесский. О природе человека. М.,1998, —464 с.

32. ГарнакА. История догматов сокращенный вариант. СПб., Брокг.-Ефрон, [1911]. —467 с.

33. Гарнцев М. А. Проблема самосознания в античной и раннесредневековой европейской философии (Аристотель, Плотин, Августин) // Историко-философский ежегодник '86. -М., 1986. С. 48-68.

34. Гарнцев М. А. Проблема самосознания в западноевропейской философии (от Аристотеля до Декарта). М., 1987. — 215 с.

35. Гиро П. Частная и общественная жизнь римлян. СПб., 1995. — 598 с.

36. Глушанин Е. П. Военные реформы Диоклетиана и Константина (III — начало IV в.) // Вестник древней истории. 1987. № 2. — 262 с.

37. Голенищев-Кутузов М. И. Средневековая латинская литература Италии. М., 1972. —313 с.

38. Гомперц Т. Греческие мыслители. Мн.: Харвест, 1999. - Т. 1. — 752 с.

39. Гончрова Т. В. Эпикур. М., 1988; Шакир-Заде А. С. Эпикур. М.: Соцэкгиз, 1963. —224 с.

40. Грабарь-Пассек М. Е. Цицерон / История римской литературы. М., 1959. Т. 1. —540 с.

41. Гуревич П. С. Философия человека. В 2-х ч. М.: ИФРАН, 2001. 4.1. — 206 с.

42. Гусев Д. В. Св. Иустин Мученик и Философ. Казань, 1898. — 63 с.

43. Гусев Д. В. Чтения по патрологии. Вып. 2. Период христианской письменности с половины II и до конца IV века. Общий очерк. Казань, 1898. 42.

44. Драч Г. В. Рождение античной философии и начало антропологической проблематики. М., 2003. — 318 с.

45. Дроздов Н. М. Древнехристианский писатель Арнобий и его апология христианства (Adversus nations) // В кн.: Арнобий. Против язычников / Под ред. А. Д. Пантелеева. СПб., 2008. — 398 с.

46. Донини А. У истоков христианства (от зарождения до Юстиниана) / Под общ. ред. проф. И. С. Свенцицкой / пер. с итал. И. И. Кравченко. «Политиздат», 1979. Электронный ресурс. URL: http://krotov.info/librmin/d/donini/ht ml (дата обращения: 12.09.2010).

47. Донченко А. И., Высокий М.Ф., Хорьков М. Л. Последние историки великой империи / В кн.: Римские историки IV века. Москва: РОССПЭН, 1997.

48. Дуров В. С. История римской литературы. СПб., 2000. — 414 с.

49. Епифанович С. Л. Патрология / Под ред. Муравьева Н.И. Загорск, 1952. — 186 с.

50. Жилъсон Э. Средневековая философия. 1922. Электронный ресурс. URL: http://www.lib.ua-ru.net (дата обращения: 03.03.2011).

51. Зенъковский В. Основы христианской философии. М., 1996. Апологетика. Ч. II. Христианство в истории. Электронный ресурс. URL: http://krotov.info/libr (дата обращения: 21.04.2011).

52. Зубов В. П. Аристотель: Человек. Наука. Судьба наследия. («Научно-биографическая серия»). —М.: Изд-во АН. 1963. — 368 с.

53. Йонас Г. Гностицизм (гностическая религия). Электронный ресурс. URL: http://psylib.org.ua/books/jonas01/index.htm (дата обращения: 09.03.2011).

54. Казаков М. М. Проблема христианизации Римской империи. Исследования по зарубежной истории. - Смоленск, 2000. — 464 с.

55. Каледа Г. История апологетики в первые века христианства. Электронный ресурс. URL: http://www.foma.ru/news/2488/ (дата обращения: 12.10.2010).

56. Карсавин Л. Святые отцы и учители Церкви (раскрытие Православия в их творениях). М., 1994. — 176 с.

57. Кассирер Э. Опыт о человеке: введение в философию человеческой культуры // Проблема человека в западной философии. Сборник. М., 1988, с. 330.

58. Каюмов Ш. Н. Проблема духовности человека в античной и средневековой философии // Проблема человека в свете современных социально-философских наук. Вып. 3. Электронный ресурс. URL: http://www.egpu.ru/lib/elib (дата обращения: 05.01.2011).

59. Кессиди Ф. X. Сократ. СПб.: Алетейя, 2001. — 352 с.

60. Кнабе Г. С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного мира. М., 1994. С. 57 64.

61. Ковалёнок А. А. Субстанция души и ее значение в онтологии и антропологии Плотина // Журнальный клуб Интелрос. 2009. № 4. Электронный ресурс. URL: http://www.intelros.ru/readroom/credonew/credo042009 (дата обращения: 24.03.2011).

62. Косарева Л. М. Проблема герметизма в западных исследованиях генезиса науки. // Вопросы истории естествознания и техники. 1985. № 3. С. 128—135.

63. Космос и душа. Учение о вселенной и человеке в Античности и в Средние века (исследования и переводы) / Общая ред. П. П. Гайденко, В. В. Петров. -М.: Прогресс-Традиция, 2005. — 512 с.

64. Кудрявцев О. Ф. Лактанций / Чаша Гермеса: гуманистическая мысль эпохи Возрождения и герметическая традиция. М., 1996. — 336 с.

65. Лебедев А. В. Религиозная культура как транслятор духовно-нравственных ценностей общества // Журнал «Регионология». 2010. № 2.

66. Лебедев Н. Сочинение Оригена Против Цельса. Опыт исследования по истории литературной борьбы христианства с язычеством. М., 1878. — 255 с.

67. Леонтьев А. В. К вопросу об образе Пифагора в античной традиции VI— V веков до н. э. // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира / Под ред. проф. Э. Д. Фролова. — Выпуск 3. — Санкт-Петербург, 2004. — 420 с.

68. Литовченко Е. В., Смирницких Т. В. Поздняя античность: специфика эпохи и новые подходы к изучению // Гуманитарная наука в современной России: состояние, проблемы, перспективы развития. Материалы IX Региональной НПК. Т. 1. Белгород, 2007.

69. Лоргус А. Православная антропология. Электронный ресурс. URL: http://www.pagez.ru/olb/lorgus/01.php (дата обращения: 02.05.2011).

70. Лортц Й. История церкви, рассмотренная в связи с историей идей. М.-«Христианская Россия». 1999. Т. 1. — 592 с.

71. Лосев А. Ф. История античной философии в конспективном изложении. Электронный ресурс. URL: http://lib.ru/FILOSOF/LOSEW (дата обращения: 13.01.2011).

72. Он же. История античной философии. М., 1989. — 203 с.

73. Он же. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития. М.: Искусство. 1992. Кн. I. — 656 с.

74. Он же. История античной эстетики. Последние века / История античной эстетики. М.: Искусство. 1988. Т. 7. — 288 с.

75. Он же. Софисты. Сократ. Платон. История античной эстетики. М., 1969. Т. 2. — 86 с.

76. Он же. Эллинистически-римская эстетика I-II века / Составление, подготовка текста, общая редакция А.А.Тахо-Годи и В.П.Троицкого / История античной эстетики, том V, кн.2. М.: «Мысль», 2002. — 431 с.

77. Лосев А. Ф., Тахо-Годи А. А. Платон. Жизнеописание. (Серия «Люди. Время. Идеи»). — М.: Дет. лит., 1977. — 223 с.

78. Лосский В. 77. Очерки мистического богословия восточной церкви. Догматическое богословие. М., 1991. — 240 с.

79. Лохов С. А. Антропологический холизм в восточно-христианской традиции. Электронный ресурс. URL: http://www.humanities.edu.ru/db/msg/79624 (дата обращения: 12.02.2011).

80. Луканин Р. К. Учение Платона о рассудке и разуме и его развитие Аристотелем // Философские науки. 1987. № 7. — 181с.

81. Лункевич В. В. От Гераклита до Дарвина. Очерки по истории биологии. В 2-х т. Т. 1.М., i960. —548 с.

82. Майоров Г. Г. Формирование средневековой философии. Латинская патристика. М., 1979.-431 с.

83. Он же. Цицерон как философ / Цицерон. Философские трактаты / Отв. ред., сост. и авт. вступ. ст. д. ф. н. Г. Г. Майоров; Пер. с лат. М. И. Рижского. М., 1985. —384 с.

84. Малков 77. Ю. Святоотеческое учение о сотворении человека по образу Сына Божия // Ежегодная богословская конференция ПСТБИ: Материалы. М., 2000. — 520 с.

85. Максимова И. В. Интерпретация римской религии у Арнобия и Лактан-ция. // Античность Европы: межвуз. сб. науч. Ст. под ред. И.Л. Маяк и А.З. Нюркаевой. Пермь, 1992. — 150 с.

86. Она же. Североафриканский ритор Арнобий // Вопросы истории. М., 1998. №4. С. 158-160.

87. Мейендорф И. Введение в святоотеческое богословие. Клин, 2001. — 225 с.

88. Мельникова И. Ю. Ямвлих и его книга / В кн.: Ямвлих. О пифагоровой жизни / Вступ. ст. и пер. И. Ю. Мельниковой. М., «Алетейа». 2002. — 192 с.

89. Менар Л. Опыт о происхождении Герметических книг / Гермес Трис-мегист и герметическая традиция Востока и Запада. Пер. И. Богуцкого. Киев: Ирис, 1998. —631 с.

90. Мудрагей И. Платон о человеке // Специфика философского знания и проблема человека в истории философии. М., 1988. — 316 с.

91. Муравьев А. Н. Духовная сущность человека и ее образование с точки зрения классической философии // Философский век. Альманах. — СПб., 2002. Вып. 21.4. 1. —232 с.

92. Мусин А. Церковь. Общество. Власть. Взаимные отношения церкви, общества и государства по учению ранних отцов Церкви и церковных писателей I III вв. СПб.-Петрозаводск, 1997. — 238 с.

93. Несмелое В. И. Догматическая система святого Григория Нисского. Казань, 1887. — 226 с.

94. Он же. Наука о человеке: В 2-х т. Казань, 1905. — 638 с.

95. Пантелеев А. Д. Античная религия в сочинениях христианских апологетов // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира / Под ред. Э. Д. Фролова. СПб, 2007. Вып. 6. — 560 с.

96. Он же. Из истории религиозной жизни II в.: гностическая пропаганда. Электронный ресурс. URL: http:/sno.7hits.net/html-textes/pantgnostpropag.html (дата обращения: 27.04.2011).

97. Перцев A.B. А. Шопенгауэр: жизнь философа и философия жизни // Homo philosophans. Сборник к 60-летию профессора К.А. Сергеева. СПб., 2002. Вып. 12. С. 140-159.

98. Покровская 3. Основные понятия этики у Лукреция и Эпикура. — ВДИ, 1966, №4. —260 с.

99. Попов И. В. Личность и учение бл. Августина. Сергиев Посад, 1916. — 224 с.

100. Он же. Труды по патрологии. Т. 1. Святые отцы II—IV вв. Сергиев Посад, 2004. — 744 с.

101. Он же. Элементы греко-римской культуры в истории древнего христианства. М., 1909. —190 с.

102. Поснов М. Э. Гностицизм II века. Западные гностики / В кн. Гностики или о «лжеименном знании» / Сост. и подготовка текстов к печати С. И. Еремеев. Киев, 1997. — 498 с.

103. Он же. История христианской церкви. Электронный ресурс. URL: http://krotov.info/history/00/posnov (дата обращения: 19.05.2011).

104. Преображенский В. История христианской Православной Церкви, Москва, 1908. —236 с.

105. Рассел Б. История западной философии и ее связи с политическими и социальными условиями от Античности до наших дней. Новосибирск. 2001. Ч. 2. —320 с.

106. Ранович А. Б. Античные критики христианства. М., 1935. — 259 с.

107. Он же. Эллинизм и его историческая роль. М., 1950. — 383 с.

108. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Петрополис, 1994. — 336 с. —Т. 1 —Античность.

109. Реверсов И. Очерк западной апологетической литературы II и III вв. Казань, 1892. —353 с.

110. Ревякина Н. В. Человек в гуманизме итальянского Возрождения. Иваново, 2000. — 323 с.

111. Ромодановская В. А. Сочинения Лактанция в переводе русских книжников рубежа XV XVI вв. // Труды Отдела древнерусской литературы. СПб., 2003. LIV. С. 406-434.

112. Садов А. И. Древнехристианский церковный писатель Лактанций. СПб., 1895. —311 с.

113. Он же. Лактанций. Биографический очерк. СПб., 1982. — 56 с.

114. Свенцицкая И. С. Раннее христианство: страницы истории. М., 1988. — 336 с.

115. Светлов Р.В. Античный неоплатонизм и александрийская экзегетика. СПб, 1996. —231 с.114 .Он же. Гнозис и экзегетика. СПб, Изд-во РХГИ, 1998. — 478 1. с.

116. Семушкин А. В. Литературный корпус Греко-египетского философского синкретизма. // Человек как философская проблема: Восток-Запад. — М.: УДН, 1991. —279 с.

117. Сергеев И. П. Римская империя в III веке нашей эры. Проблемы социально-политической истории. Харьков, 1999. — 223 с.

118. Сергиевский А. Отношение апологетов восточной церкви II века к языческой философии // Вера и разум. 1886. — 649 с.

119. Сигачёв А. А. Пифагор (научно-популярный очерк) // Электронный журнал «Знание. Понимание. Умение». — 2010. — № 6 — История.

120. Сидоров А. И. Курс патрологии. М., 1996.

121. Скворцов К. И. Философия Отцов и учителей Церкви в первые три века. Киев, 1868. —328 с.

122. Скурат К. Е. Святые отцы и церковные писатели (I-V вв.): Учеб. пособие. — Воронеж, 1998. — 400 с.

123. Спасский А. История догматических учений в эпоху вселенских соборов. Сергиев Посад. 1906. — 662 с.

124. Соловьев В. Плотин / В кн.: Плотин. Эннеады. К.: PSYLIB, 2003. Приложение III. — 475 с.

125. Стевенсон Л., Хаберман Д. Десять теорий о природе человека. Глава IV. Электронный ресурс. URL: http://www.gumer.info/bogoslovBuks (дата обращения: 24.04.2011).

126. Степанова А. С. Философия древней Стой. СПб., 1995. — 272 с.

127. Столяров А. А. Аврелий Августин. Жизнь, учение и его судьбы. М., 2005. —285 с.

128. Он же. Апостольские отцы, апологетика и христианский гностицизм II в. / История философии. Запад-Россия-Восток. Книга первая: Философия древности и средневековья. М.: Греко-латинский кабинет, 1995. — 480 с.

129. Он же. Патрология и патристика. М., 2004. — 158 с.

130. Он же. Свобода воли как проблема европейского морального сознания. Очерки истории от Гомера до Лютера. М., 1999. — 206 с.

131. Он же. Стоя и стоицизм. М., 1995. — 445 с.

132. Странден Д. Герметизм. Сокровенная философия египтян. СПб., 1914. — 318с.

133. Стрельцова Г. Я. Паскаль и европейская культура. Глава V: В поисках «спасения». Электронный ресурс. URL: http://www.i-u.ru/biblio/archive/strelcovpaskal/04.aspx (дата обращения: 24.12.2010).

134. Таннери П. Первые шаги древнегреческой науки. СПб., 1902. — 318 с.

135. Танхилевич О. Эпикур и эпикуреизм. М., 1926. — 126 с.

136. Тарнас Р. История западного мышления («Страсти западного ума») / Пер. Т. А. Азаркович. М.: КРОН-ПРЕСС, 1995. Глава I. Электронный ресурс. URL: http://psylib.org.ua/books/tarna01/ (дата обращения: 05.02.2011).

137. Тиллих. П. Избранное. Теология культуры — М. — «Юрист», 1995. — 479 с.

138. Тюленев В. М. Лактанций и античная философия // CURSOR MUNDI Человек Античности, Средневековья и Возрождения. Научный альманах, посвященный проблемам исторической антропологии. Иваново, 2008. Вып. 1. С. 169- 180.

139. Он же. Лактанций и его «Божественные установления» // Лактанций. Божественные установления. Книги I-VII / Пер. с лат., вступ, ст., коммент. и указ. В. М. Тюленева. СПб., 2007. — 512 с.

140. Он же. Лактанций: христианский историк на перекрестке эпох. СПб., 2000. —317 с.

141. Он же. Малые сочинения Лактанция // Лактанций. О творении Божием. О гневе Божием. О смерти гонителей. Эпитомы божественных установлений / Пер. с лат., вступ. ст., коммент. и указатель В. М. Тюленева. СПб., 2007. — 256 с.

142. Он же. Место «золотого века» в исторической концепции Лактанция // Проблемы древней и средневековой истории. Иваново, 1999. — 136 с.

143. Уманская 71 А. Телесность как философская проблема: к постановке вопроса в западной патристике // Философия человека: диалог с традицией и перспективы. М., 1988. — 120 с.

144. Уколова В.И. Античное наследие и культура раннего средневековья (конец V начало VII века). М.: Наука, 1989. — 320 с.

145. Она же. Эра Диоклетиана // Европейский альманах. История. Традиция. Культура. М., 1993. С. 154-169.

146. Утченко С. Л. Древний Рим. События, люди, идеи. М., 1969.— 315 с.

147. Он же. Кризис полиса и политические воззрения римских стоиков. М., 1955. —64 с.

148. Он же. Цицерон и его время. М.: Мысль, 1972. — 389 с.

149. Фамшский В. Религиозно-нравственные воззрения Л. Аннея Сенеки (философа) и отношение их к христианству. Киев, 1906. — 220 с.

150. Федосик В. А. Киприан и античное христианство. Мн.: Университетское. 1991. —208 с.

151. Фокин А. Р. Латинская патрология. Т. 1: Доникейская латинская патрология (150-325 гг.). М., 2005. — 368 с.

152. Он же. Соотношение души и духа в греческой и латинской патристике // Человек. М., 2009. № 3. С. 82 93.

153. Фрейберг Л. Литературная критика в стоической школе. / В кн.: Древнегреческая литературная критика. М., 1975. — 467 с.

154. Целлер Э. Очерк истории греческой философии / Пер. с нем. С. Л. Франка. М., 1912. —256 с.

155. Чалоян В. Восток — Запад. Преемственность в философии античного и средневекового общества. M., 1962. — 223 с.

156. Чанышев А. Н. Аристотель. — М.: Мысль, 1981. — 200 с.

157. Он же. Курс лекций по древней философии М., 1981. — 374 с.

158. Шабуров Н. Восприятие герметизма идеологами раннего христианства (Лактанций и Августин) // Сборник «Мероэ». М., 1985. Вып. 3. С. 243-252.

159. Шахнович M. М. Парадоксы теологии Эпикура. СПб., 2000. — 228 с.

160. Шелер М. Человек и история // Человек: образ и сущность. М., 1991. Т. 2. — 248 с.

161. Шичалин Ю. А. История античного платонизма в институциональном аспекте. М., 2000. — 448 с.

162. Штаерман Е. М. Кризис античной культуры. М., 1975. — 184 с.

163. Он же. Социальные основы религии Древнего Рима. М., 1987. — 324 с.

164. Эванс-Причард Э. История антропологической мысли. М.: Восточная литература, 2003. — 360 с.

165. Элиаде М. История веры и религиозных идей. В 3 т. М., 2002. Т. 3. — 380 с.

166. Altaner В. Patrologie. Leben, Schriften und Lehre der Kirchenväter. Freiburg, 1938. —508 S.

167. Amata B. Problemi di antropología arnobiana. Roma, 1984. — 172 p.

168. Amata В., Perrin M. L'Homme Antique et Chrétien. L'Anthropologie de Lactance (250-325). en Salesianum 45. 1983. — 250 p.

169. Amatucci A. G. Storia della literature Latina Cristiana. Bari, 1929. — 379 p.

170. Bailey С. Phases in the Religion of Ancient Rome. 1932. — 349 p.

171. Bardenhewer O. Geschichte der altchristlichen Literatur. Freiburg, 19131932; Darmstadt, 1962. Bd. I-V. — 350 S.

172. Bardy G. Littérature latine chrétienne. Paris, 1929. — 189 p.

173. Barnard L. W. Justin Martyr: His Life and Thought. Cambridge, 1967. — 172 P

174. Barnes T. D. Tertullian the antiquarian // Studia patrística. 1976. Vol. 14. — p. 3 20.

175. Idem. The new empire of Diocletian and Constantine. Cambridge, Mass., 1982. —305 p.

176. Bélanger R. Le plaidoyer de Tertullien pour la liberté religieuse // Sciences religieuses. 1985. Vol. 14. №. 3.

177. Bolkestein H. Humanitas bei Lactantius: Christlich oder orientalisch? // Pisci-culi. Studien zur Religion und Kultur des Altertums / Hrsg. von T. Klauser, A. Rücker. Münster, 1939. — 369 S.

178. Borleffs J. W. Ph. De Tertullien et Minucio Feiice. Groningae, 1926. — 123 p.

179. Brandt S. Ueber das Leben des Lactantins. Vien, 1890. — 340 S.

180. Brett G.S. A History of Psychology: Ancient and Patristic. London, 1912. — 208 p.

181. Buchheit V. Cicero inspiratus Vergilius propheta?: zur Wertung paganer Autoren bei Lactanz // Hermes. 1990. Bd. 118. — 420 p.

182. Campenhausen H. F. von. The Fathers of the Latin Church / Trans, by M. Hoffman. Standford, 1969. — 180 p.

183. Chadwick H. Early Christian Thought and the Classic Tradition. Oxford, 1966. —228 p.

184. Cherniss H. Aristotle's Criticism of Plato and the Academy, I. New York, 1964. —560 p.

185. Colish. M. L. Medieval Foundations of the Western Intellectual Tradition: 400-1400. New Haven and London: Yale University Press, 1997. — 448 p.

186. Idem. The Stoic tradition from antiquity to the early Middle Ages. Leiden, 1995. Vol. 2: Stoicism in Christian Latin Thought trough the Sixty Century. — 250P

187. Copleston F. A. History of Philosophy. New York, 1962. — 406 p.

188. Courcelle P. Anti-Christian Argument and Christian Platonism from Arnobi-us to Saint Augustine 11 Momigliano A. The Conflict between Paganism and Christianity in the IV cent. Oxf., 1963. — 520 p.

189. Idem. Les sages de Porphyre et les viri novi d'Arnobe // Revue des etudes latines. 1953. T. 31. — 380 p.

190. Crouzel H. L'anthropologie d'Origene: de l'arche au telos // Arche e Telos. L'anthropologia di Origene e di Gregorio di Nissa. Analisi storico-religiosa (Atti del Colloquio, Milano 1979). Milano, 1981. — 370 p.

191. Duval Y. M. Sur la biogfaphie et les manuscripts d'Arnobe de Sicca: Les informations de Jérôme leur sens possibles // Latomus, 45. 1986. — 265 p.

192. Ebert A. Geschichte der christlich-lateinischen Literatur von ihren Anfängen bis zum Zeitalter Karl des Grossen. Leipzig, 1899. — 624 p.

193. Ferrill A. The Fall of the Roman Empire: The Military Explanation, Thames and Hudson, 1988. — 192 p.

194. Festiquère A.-J. La doctrine es Viri novi sur l'origine et le sort des âmes // Hermétizme et mystique païenne. Paris, 1967. — 468 p.

195. Franche K. B. Die Psychologie und Erkenntnisslehre des Arnobius. Leipzig, 1878. —298 p.

196. Fredouille J. C. Tertullien et la conversion de la cultures antique. Paris, 1972.-548 p.

197. Fortin E. L. The Viri Novi of Arnobius and the Conflict between Faith and Reason in the Early Christian Centures // Nieman D., Schatlin M. The Heritage of the Early Church. R., 1973.— 322 p.

198. Garin E. La «dignitas hominis» e la litteratura patristica // La Rinascita. 1938. Vol.1. №4. — 164 p.

199. Gavrilyuk P. L. The suffering of the impassible God: the dialectics of patristic thought. Oxford, 2004. — 224 p.

200. Geertz C. The Interpretation of Cultures. New York: Basic Books. 1973. — 476 p.

201. Gigon O. Lactantius und die Philisophie // Kerygma und Logos. Beiträge zu den geistesgeschichtlichen Beziehungen zwischen Antike und Christentum, 1979. — 180 p.

202. Goldsworthy A. The Complete Roman Army, Thames and Hudson, 2003. — 224 p.

203. Goodrum M. R. Biblical anthropology and the idea of human prehistory in late Antiquity // History and anthropology. Rutledge. Taylor and Francis Group. 2002. Vol. 13 (2). —248 p.

204. Grant E. History of Natural Philosophy From the Ancient World to the XIX century. —New York: Cambridge University Press, 2007.— 361 p.

205. Gudemann A. Geschichte der altchristlichen lateinichen Literatur. Leipzig,1925. —357 S.

206. Hagendal H. De latinska apologeterna och Lucretius // Eranos. 1937. Vol. 35.

207. Idem. Latin Fathers and the Classics. Göteborg, 1958. Vol. I. — 424 p.

208. Harnack A. von. Geschichte der altchristlichen Literatur bis Eusebius. Lpz., 1904. Bd. 11 — 625 S.

209. Heck E. Lactanz und die Klassiker // Philologus. 1988. Vol. 132. — 280 S.

210. Heinimann F. Nomos und Physis, Herkunft und Bedeutung einer Antitese in griechischen Denken des 5. Jahrhunderts. Basel, 1945. — 221 S.

211. Hoeller. S. A. On the Trail of the Winged God: Hermes and Hermeticism Throughout the Ages, Gnosis // A Journal of Western Inner Traditions. 1996. Vol. 40, — 163 p.

212. Jaeger W. Early Christianity and Greek Paideia. Cambridge ( Mass. ): Harvard Univ. Press, 1961. — 226 p.

213. Idem. Paideia. Die Formung des Griechischen Menschen. Berlin; Leipzig, 1936. —480 S.

214. Joel K. Der Ursprung der Naturphilosophie aus dem Geiste der Mystik. Jena,1926. —520 S.

215. Karpp H. Probleme altchrislicher Anthropologie. Gütersloh, 1955. — 480 s.

216. Klussmann E. Arnobius und Lucrez, oder ein Durchgang Epikuräismus zum Christentum // Philologus. 1867. Bd. 26. — 220 S.

217. Lausberg M. Christliche Nächstenliebe und heidnische Ethik bei Laktanz.-SP. 1975. Vol. XIII (TU, Bd. 116). — 318 p.

218. Le Bonniec H. Introduction // Arnobe. Contre les gentils / Texte établi, traduit et commenté par Henri le Bonniec. Paris, 1982. T. 1. Livre 1. — 308 p.

219. Idem. Tradition de la culture classique: Arnobe témoine et juge des cultes païens // Bull, de l'Association G. Budé. 1974. — 297 p.

220. Livingstone E. A., ed., Preaching, second century, Tertullian to Arnobius, Egypt before Nicaea. Studia Patrística 31. Louvain: Peeters, 1997. — 568 p.

221. Loi V. Lattanzio nella storia del linguaggio e del pensiero teologico pre-niceno. Zürich, 1970. — 385 p.

222. Idem. Cristologia e soteriologia nella dottrina di Lattanzio // RSLR 4 (1968). — 418p.

223. Malherbe A.-J. Self-Definition among Epicurean and Cynics // Jewish and Christian Self-Definition / ed. E. Meyer & E.P. Sanders. L., 1982. Vol. 3. — 599 p.

224. Marchesi C. Storia della letteratura latina, Casa Editrice Giuseppe Prinicpato, Milano Messina 1968. Vol. II. — 509 p.

225. Mazza M. La dottrina dei Viri novi nel secondo libro dell'Adversus Nationes di Arnobio // Helikon. 1963. Vol. 3. — 240 p.

226. McDonald M. F. Introduction // Lactantius. The Divine Institutes / Ed. M.F. McDonald, Washington, 1964. — 495 p.

227. McGiffert A. C. A History of Christian Thought. Vol. 2. New York., 1933. — 402 p.

228. Meeks W.A. The First Urban Christians. New Haven, 1983. — 303 p.

229. Micha E. F. The Problem of Divine Anger in Arnobius and Lactantius // Catholic University of American Studies in Christian Antiquity. Washington, 1943. Vol. 4. Part. 3. — 190 p.

230. Monceaux P. Historie de la littéraire latine chrétienne. Paris, 1926. — 462 p.

231. Newton A. W. The Adversus Gentes of Arnobius. A Study in Christian Apologetics // Literary and Philosophical Society of Liverpool. 1898. Vol. 52. — 320 p.

232. Odahl C. M. Constantine and the Christian Empire. London and New York: Routledge, 2004. — 360 p.

233. Ogilvie K. M. The Library of Lactantius. Oxford, 1978. — 268 p.

234. Opelt I. Formen der Politik im Pamhlet de mortibus persecutorum // Jahrbuch für Antike und Christentum. 1973. Bd. 16. — 330 p.

235. Paratore E. Storia della letteratura latina, Sansoni, Firenze, 1970. — 657 p.

236. Pellegrino M. Letteratura Latina Cristiana. Roma, 1973. — 296 p.

237. Perrin M. Homo christianus. Christianisme et tradition antique dans l'anthropologie de Lactance. Lille, 1979. — 489 p.r

238. Pichon R. Lactance. Etude sur le mouvement philosophique et religieux sous le règne de Constantin, Paris, 1901. — 580 p.

239. Popper K. Back to the presocratics // Studies in Presocratic Philosophy. L., 1970. Vol. I.

240. Quasten J. Patrology. Westminster, 1986. Vol. I-IV.

241. Rabinowitz C.E. Personal and Cosmic Salvation in Origen //Vigiliae Christi-anae. 1984. Vol. 38. No. 4. — 450 p.

242. Rankin D. Tertullian and the church. Cambrige, 1995. — 229 p.

243. Rapisarda E. Arnobiana. Catania, 1945. — 229 p.

244. Idem. L'epicurismo nei primi scrittori Latini cretiani // Antquitas. 1947—1948. № 2-3.

245. Röhricht A. Die Seelenlehre des Arnobius nach ihren Quellen und ihrer Entstehung untersuch. Hamburg, 1893. — 308 S.

246. Roots P. A. The De opißcio Dei', the workmanship of God and Lactantius // Classical Quartely. London, 1987. Vol. 81. — 680 p.

247. Rosetti L. «De opificio Dei» di Lattanzio e sue fonti // Didaskaleion. 1928. Vol. 6.

248. Salvatorelli L. Storia della litteratura Latina Cristiana dale origini al VI secolo. Milano, 1936. — 296 p.

249. Scheidweiler F. Arnobius und der Marcionismus // Zeitschrift für Neutesta-mentliche Wissenschaft und die Kunde der Älteren Kirche. 1955. Bd. 45. — 348 p.

250. Schmid W. Christus als Naturphilosoph bei Arnobius // Erkenntnis und Verantwortung. Festschr. Th. Litt., 1960. — 360 S.

251. Siegert J. Die Theologie des Lactantius in ihrem Verhältnis zur Stoa. Diss. Bonn, 1919. —229 p.

252. Silomon H. Lactanz de mortibus persecutorum // Hermes. 1912. Bd. 47. Heft 2. — 260 p.

253. Simmons B. M. Arnobius of Sicca: Religious Conflict and Competition in the Age of Diocletian. Oxford, 1995. — 384 p.

254. Stevenson J. Aspects of the Relations Between Lactantius and the Classics // Studia Patrística. 1961. № 4.

255. Swift L. J. Lactantius and the Golden Age // American Journal of Philology. 1968. Vol. 89.

256. Taylor A. E. Plato: The Man and his Work. Dover Publishing, 2001. — 420 p.

257. Teufell W. S. Geschichte der römishen Literatur. Leipzig, 1910. — 270 p.

258. Timothy D. B. Tertullian, a historical and literary study. Oxford: Clarendon Press, 1971. —320 p.

259. Tixeront J. Précis de Patroloqie. Paris, 1942. — 514 p.

260. Viciano A. Retórica, filosofía y gramatíca en le Adversus nations de Arnobio de Sica. N. Y., 1993. — 290 p.

261. Vilhelmson K. Laktanz und die Kosmogonie des spätantiken Sinkretismus. Tartu, 1940. — 494 p.

262. Wlosok A. Laktanz und die Philosophische Gnosis. Undersuchunden zu Geschichte und Terminologie der gnostishen Erlösungsvorstellung. Heidelberg, Winter, I960. —440 S.

263. Wolfson H. A. The Philosophy of the Church Fathers. Vol. I: Faith, Trinity, Incarnation. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1956. — 480 p.

264. Wuttke Af. Christian Ethics. N.Y., 1873. Vol. 1.—History of Ethics. — 378 p.