автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.04
диссертация на тему: Проблема национальной интеграции в условиях возрастающего этнокультурного многообразия

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема национальной интеграции в условиях возрастающего этнокультурного многообразия"

На правах рукописи

Зайка Ксения Валерьевна

ПРОБЛЕМА НАЦИОНАЛЬНОЙ ИНТЕГРАЦИИ В УСЛОВИЯХ ВОЗРАСТАЮЩЕГО ЭТНОКУЛЬТУРНОГО МНОГООБРАЗИЯ (НА ПРИМЕРЕ КАНАДЫ)

Специальность 23.00.04 - политические проблемы международных отношений и глобального развития.

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук

004606732

Москва-2010

004606732

Работа выполнена в секторе философии российской истории Учреждения Российской академии наук Институт философии РАН.

Научный руководитель: Доктор политических наук

Малахов Владимир Сергеевич

Официальные оппоненты: Доктор политических наук

Дробот Галина Викторовна

Кандидат политических наук Тимофеев Иван Николаевич

Ведущая организация: отдел Канады Института США и

Канады РАН

Защита состоится « 22 » июня 2010 г. в 16.00 на заседании диссертационного совета Д.002.015.05 при Учреждении Российской академии наук Институт философии РАН по адресу: 119991, г. Москва, ул. Волхонка, д. 14, стр. 5.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ИФ РАН.

Автореферат разослан « 21 » мая 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета С. Г. Ильинская

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования.

Проблема национальной интеграции - одна из ключевых проблем, решаемых современными государствами. На протяжении длительного времени в основе политики национальной интеграции лежало допущение, согласно которому политические и культурные границы должны совпадать. Иными словами, предполагалось, что гражданско-политическая целостность общества возможна только при условии его культурной (а часто и этнокультурной) однородности.

Однако в течение последней трети XX века в странах либеральной демократии происходит постепенный пересмотр прежнего подхода к национальной интеграции. Транснациональные миграционные потоки ведут к существенным изменениям этнодемографической ситуации в принимающих обществах. Это, в свою очередь, ведет к постановке вопроса о новых способах достижения гражданско-политической целостности.

Пионером в отказе от традиционной модели национальной интеграции является Канада, Именно в этой стране впервые был официально провозглашен плюралистический подход к интерпретации сущности национального сообщества, получивший название мультикультурализма. Согласно данному подходу, единство политической нации и этнокультурная неоднородность населения не исключают друга. Более того, условием единства нации (понимаемой как единство граждан) является признание культурного разнообразия ее составных частей.

Опыт Канады в целом ряде отношений специфичен. Эта специфика обусловлена уже тем обстоятельством, что формирование государственности в канадском случае не сопровождалось формированием однородного правового и языкового пространства. Кроме того, Канада является иммиграционной страной. Структура ее населения такова, что ни одна из этнокультурных групп не может претендовать на монопольный статус в публичном пространстве. Поэтому интеграция этнокультурных групп иммигрантского происхождения происходит в уже существующую парадигму культурного плюрализма.

Несмотря на очевидное своеобразие канадского случая, проблемы, с которыми сталкивается Канада, во многих отношениях типичны для индустриально развитых стран. Во-первых, это радикальное изменение этнического и этнокультурного состава населения, которое влечет за собой изменения социокультурной среды принимающих обществ. Во-вторых, это присутствие в публичном пространстве выходцев из мусульманских стран, которое часго сопряжено с общественно-политическими напряжениями и противоречиями. В-третьих, это новый запрос на членство в политической нации, формирующийся в среде граждан иммигрантского происхождения.

Опыт национального строительства, наработанный в Канаде на протяжении последних четырех десятилетий, достаточно противоречив. Однако его внимательное изучение представляется полезным для других государств, сталкивающихся с возрастающим этнокультурным многообразием.

Степень разработанности проблемы в научной литературе.

Проблемы национальной интеграции в странах либеральной демократии изучали А. Бирч, А. Лейпхарт, Н. Глейзер, Ч. Тэйлор, А. Янг, В. С. Малахов, Дж. Холлифилд, М. Бантон, П. Вейль, Р. Брубейкер, А. Фавелл и др..1

Канадский подход к национальной интеграции исследовали С. Липсет, К. Моррисон, А. Бирч, Ф. Бушер, Дж. Портер, Ч. Тэйлор, Дж. Фоссюм, В. А. Тишков.2

Противоречивый характер политики мультикультурализма на примере Канады рассматривали С. Уилсон, Р. Дей, Ч. Тэйлор, Дж. Фоссюм, X. Баннерджи, Д. Шац, П. Рой, У. Мортон, М. Смит, М. Мандель, П. Рассель, Дж. Ролла, В. Тишков.3

Политико-правовые коллизии, связанные с этнокультурным многообразием, порождаемым иммиграцией, становились предметом внимания таких ученых как У. Кимлика, А. Аппиа, Б. Парех, Б. Тернер, А. Ричмонд, А. Янг, Р. Брубейкер, Р. Купманс, П. Стетхэм, К. Джоппке,

1 Birch A, Nationalism and National Integration, 1989; Glazer N. Beyond the Melting Pot; Lijphatt A. Cultural Diversity and Theories of Political Integration II Canadian Journal of Political Science, 1971; Young I. Inclusion and Democracy, 2002; Малахов В. С. Национализм как политическая идеология, 2005. Holliüe'd V. J. The Migration Crisis in Western Europe: the Search for a National Model //Migration EthniziSt Konflict, 1996; Banton M. National Integration in France and Britain'/ Journal of Ethnic and Migration Studies, vol. 27, #1,2001; Weil P, Crowley J. Integration in Theory and Practice: A Comparison of France and Britain// in Migration and Social Cohesion, 1999; Brubaker R. Citizenship and Nationhood in France and Germany, 1998; Bnibaker R. The Return to Assimilation? Changing Perspectives on Immigration and Its Sequels in France, Germany, and the United States// Ethnic and Racial Studies, 24: 4; Favell A. Philosophies of Integration: Immigration and the Idea of Citizenship in France and Britain, 1998;

2 Upset S. M. Continental Divide; Upset S. M. The Canadian Identity //International Journal of Canadian Studies; Morrison L. The Only Canadians: Canada's French and the British Connection, Canadian Challenges // International Journal of Canadian Studies, 37, 2008; Boucher F. Deep Diversity and Multicultural Federalism in Canada, 2008; Porter J. Ethnic Pluralism in Canadian Perspective// in Ethnicity. Theory and Experience ed. by Glazer N. and Moynihan D.1975; Taylor Ch. Reconciling the Solitudes: Essays on Canadian Federalism and Nationalism. 1993; Тишков В. А. Страна кленового листа. Начало истории. 1977; Тишков В. А. и Кошелев JI. В. История Канады. 1982; Тишхов В. А. К истории возникновения франко-канадского национального вопроса// Вопросы истории, 1974, №1;

3 Wilson, V. S. The Tapestry Vision of Canadian Multiculturalism, Canadian Journal of Political Science Vol. 26, No. 4, 1993; Day R. Multiculturalism and the history of Canadian diversity, 2000; Taylor Ch. Reconciling the Solitudes: Essays on Canadian Federalism and Nationalism. 1993; Bannerji H. The dark side of the nation: Essays on multiculturalism, nationalism and gender, 2000; Schatz D. Theorizations on Exclusionary Citizenship: Gender, Race, and Multiculturalism in Canada, 2007; Roy P. The Fifth Force: Multiculturalism and the English Canadian Identity, 1995; Morton W. L. The Canadian Identity, 1961; Smith M. The Impact of the Charter: Untangling the Effects of Institutional Change, 2007; Mandel M. The Chatter of Rights and the Legalization of Politics in Canada, 1987; Russell P. Constitutional Odyssey, 1992; Rolla G. The Two Souls of the Canadian Charter of Rights and Freedom; Тишков В. А., Теория и практика мультикультураности// Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ.

С. Касгельс.4 В российской пауке эти коллизии исследовались В. С. Малаховым, В. А. Тишковым, В. М. Воронковым, А. Н. Смирновым, О. С. II. Градировским, Б. Межуевым, И. Цапенко, О. Малиновой.5 Таким образом, в современной научной литературе накоплен солидный пласт знаний. Вместе с тем следует отметить, что изучение канадского опыта для российской академической литературы актуально в том отношении, что исследование позволяет проследить обострение идеологических коллизий между либерализмом и мультикультурализмом в рамках плюралистической модели национальной интеграции.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем.

Во-первых, автор показывает, что мультикультурализм, выдержанный в либерально-процедурном характере, может являться эффективным механизмом сдерживания тенденций к культурной сегрегации в условиях чрезвычайно полиэтничного характера общества.

Во-вторых, диссертантка показывает, что иммиграционный приток влечет за собой изменения в культурной идентичности как иммигрантов, так и принимающего населения.

В-третьих, автор вводит в обсуждение проблематики национальной интеграции гендерное измерение. По мнению диссертантки, исследование изменений коллективных идентичностей, связанных с притоком в западные общества иммигрантов из стран ислама, требует обращения к проблематике тендерных отношений и тендерных стереотипов.

Методологией исследования выступает историко-ситуативный подход. Этот подход означает, что единицей анализа становится ситуация per se. Целью анализа является понимание взаимоотношений между элементами ситуации. В качестве элементов ситуации выступают индивиды, группы, дискурсы, социальные позиции и частные стратегии

4 tCymlicka W. Multicultural Citizenship: a Liberal Theory of Minority Rights, 2004; Appiah K. Identity, Authenticity, Survival: Multicultural Societies and Social Reproduction, 1994; Parekh B. Minority Practices and Principles ofToleration// International Migration Review, vol. XXX. tf 1; Turner B. S. Liberal Citizenship and Cosmopolitan Virtue// Citizenship and Democracy in a Global Era, 2000; Richmond A. Immigration and Ethnic Conflict, 1988; Young I. Differing Group Representation// Ethnicity and Group Rights, 1997; Koopmans R., Statham P. Challenging the Liberal Nation State? Postnationalism, Multiculturalism, and the Collective Claims Making of Migrants and Ethnic Minorities in Britain and Germany// American Journal of Sociology, vol. 105, #3, 1999; Joppke Cb. Multiculturalism and Immigration: A Comparison of the United States, Germany, and Great Britain// Theory and Society, vol. 25, #4, 1996; Castels S. 1995, "How Nation-States Respond to Immigration and Ethnic Diversity", New Community 21 (3).

5 Малахов В. C. Понаехали тут ... Очерки о национализме, расизме и культурном плюрализме. - М.: Новое литературное обозрение, 2007. - 200с.; Воронков В. М. Мультикультурализм и деконструкция этнических границ 2002// Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ // Под ред. В.С.Малахова и В.А. Тишкова. М., 2002; Смирнов А. II. Этичность и культурный плюрализм в контексте государственной политики. Полис, 2005, №4; Малинова О. Ю. Гражданство и политизация культурных различий. Полис, 2004, №5; Межуев Б., Градировсхий С. Н. Развитее государственности в ситуации демографической трансформации мира. М., 2004; Еаньковская С. П. Миграция, свобода и гражданство: парадоксы маргинализации, Полис, 2006, -V'í;

(индивидов и групп). Ситуативный анализ предполагает изучение существующих нарративов, исторических и дискурсивных материалов (текстов) для понимания гетерогенности общего публичного пространства и различных стратегий агентов.6

В качестве теоретических оснований исследования выступают:

- концепция политической культуры К. Гирца;

- концепция дискурса М. Фуко;

- концепция символической власти и символического капитана П.

Бурдье.

- концепция тендерного измерения сообществ Н. Юваль-Дэвис;

Автор исходит из понимания политической культуры как

исторически складывающейся символической структуры (К. Гирц).7 Политическая культура структурирует публичное пространство и задает перспективы политически мыслимого в конкретный исторический момент. В данной перспективе изучение политической культуры концентрируется на исследовании конкретных процессов формирования систем значений, влияющих на принятие политических решений.

Под дискурсом автор, вслед за М. Фуко, понимает «общее поле всех высказываний», так и определенные группы высказываний, «которые могут соседствовать друг с другом, но также игнорировать или исключать друг друга».8 Публичный дискурс может состоять из ряда конкурирующих дискурсов (господствующий, альтернативный, маргинальный).

Диссертант применяет методологические установки социального конструктивизма, согласно которым социальная действительность «неотделима от ее понятийных определений, от категорий, которыми пользуются агенты социального действия».9 Второе методологическое допущение социального конструктивизма состоит в том, что социальная действительность характеризуется неопределенностью. Эта неопределенность обусловливается постоянно меняющимся характером взаимоотношений между агентами, занимающих различные социальные позиции. Неопределенность социальной действительности имеет своим результатом производство множества перспектив интерпретаций этой действительности. Это множество становится основанием для борьбы за символическую власть, а именно - за право создавать и навязывать легитимное видение мира. (П. Бурдье).

Для анализа политик интеграции, которые то или иное государство проводит в отношении иммигрантов, автор использует концепцию символической власти, предложенную П. Бурдье. Официальный дискурс, формируемый и транслируемый государством, классифицирует и

6 См. Clarke A. Situational Analysis. Grounded Theory After the Postmodern Turn, 2005, SAGE

Publications, стр. xxii-xxiii. ' Geertz C. Interpretations of Culture, 1993.

8 См. Фуко M. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности, M.: Касталь, 1996. -448 е., стр. 79.

9 Малахов В. С. Новое 8 междисциплинарных исследованиях («историко-ентуативный» метод в j работах В. Тишкова)_//Общественные науки и современность, №5,2002.

6

распределяет по группам прибывающих иммигрантов в зависимости от господствующих представлений о делении социального мира. Символическая власть проявляется во власти именования, власти номинации. Официальная номинация (классификация), в' том числе юридически закрепленная, является типичным проявлением государственной монополии на легитимное символическое насилие10. Бюрократия, которая производит официальную классификацию иммигрантов по стране их происхождения, тем самым определяет будущие политические стратегии иммигрантских групп. Управление названиями является одним из инструментов управления коллективным идентичностями. Даваемые и закрепляемые государством имена наделяет агентов социального действия определенным символическим капиталом. «В итоге агенты прибегают к практической или символической стратегии с целыо максимизировать символическую прибыль от номинации. Это институциализированный и законный (а не просто легитимный) символический капитал».11 Иначе говоря, концепция символического капитала отталкивается от допущения, что агенты используют свою репутацию, статусное положение, делегированные полномочия для присвоения себе права выступать от имени воображаемых групп, а значит - права называть.

Говоря об иммигрантских сообществах, автор понимает их не в качестве гомогенных этнокультурных целостностей, а в качестве множества групп интересов, формирующихся вокруг определенного признака (конфессия, этничность, тендерная принадлежность, идеологические установки и т.д.). Иммигранты используют различные культурные категории для формулирования своих политических требований. Например, политическая стратегия такой организации как «Женский исламский совет Канады», претендующей на право представлять интересы иммигранток из исламских стран, строится на апелляции к двум характеристикам: тендерной принадлежности и культурно-географическому происхождению. Иные категории используются «Исламским гражданским Советом Канады». Эта организация объединяет консервативных патриархально-настроенных мусульман Канады, преимущественно мужчин старшего поколения и выстраивает свою идеологию на манипулировании категориями «конфессия» и «права меньшинств».

Автор использует интерпретативный анализ политических стратегий групп и отдельных индивидов для исследования публичных дебатов, развернувшихся в провинции Онтарио вокруг возможности применения норм исламского права при решении ссмсйных споров. Дебаты относительно норм шариата повлекли за собой дискуссию о перспективах расширения мультикультурализма в Канаде. Эти дискуссии являются примером «борьбы за переопределение правил внутреннего

111 См. Bourdieu Р. Social Space and Symbolic Power // In Other Words. Essays Towards a Reflexive Sociology, Polity Press, 1994, стр. 135.

11 Бурдье П. Социология политики (сост., общ. ред. и предисл. Шматко Н. А.), М.: Socio-Ix>gos, 1993. -336 с.

деления поля» (поле в данном случае - публичное пространство Канады). Часть иммигрантов-мусульман стремится получить признание посредством включения некоторых исламских культурных практик в публичное пространство принимающей страны. Добиться признания в культуре принимающего общества означает получить «символическую капитализацию» некоторых исламских практик посредством их фактического включения в правовую систему.

По убеждению автора, многие проблемы интеграции иммигрантов, и в особенности мусульман, связаны с гендерными отношениями - как внутри иммигрантских сообществ, так и в отношениях между иммигрантами и принимающим обществом. В качестве примеров можно привести принятие Закона о религиозных символах во Франции в 2004 г; «убийства чести» в среде мусульман в ряде западных стран; общественно-политическое напряжение, вызванное в Канаде дебатами о введении «шариатских трибуналов» для решения семейных конфликтов. Таким образом, для постановки и исследования новых проблем, вызванных резкими изменениями коллективных идентичностей среди населения западных обществ в результате притока иммигрантов из стран третьего мира, необходимо применение концепции гендера. Автор использует концепцию тендерного измерения национальных сообществ, предложенную Н. Юваль-Дэвис,12 и переносит ее на этнокультурные сообщества, в том числе и этнокультурные сообщества, образовавшиеся в результате иммиграции. Как в принимающих сообществах, так и в сообществах иммигрантов, женщинам приписывается роль носителей культурных традиций par excellence. В частности, в патриархальных культурах женщины воспроизводят символические групповые границы посредством ограничений в семейно-брачных отношениях. В мусульманских семьях женщины часто не имеют права выбора супруга, и эта практика частично распространяется на группы иммигрантов-мусульман в западных странах. Кроме того, ограничения, налагаемые на женщин в плане дресс-кода, также подчеркивают их роль как носительниц этнокультурных отличительных традиций. В условиях иммиграции женщины как «символические означающие культурных различий» становятся основными адресатами реакционного мультикультурализма брокеров от этничности. Политические требования меньшинств, и особенно групп иммигрантов, часто формулируются на основании культурных категорий, связанных с традиционной системой тендерных отношений, принятой в том или ином сообществе. Попытка интеграции семейных правовых норм иммигрантов-мусульман в правовое поле Канады стала причиной кризиса канадского мультикультурализма на современном этапе." Кризис мультикультурализма одновременно стал и конституционным кризисом, поскольку мультикультурализм как «интерпретативный принцип» и

12 См. Yuval-Davis N. Gender and Nation, London, SAGE Publications, 1997.

13 По мнению автора, современный исторический этап начинает свой отсчет с 9/11.

8

главный инструмент национальной интеграции положен в основу Хартии прав и свобод, являющейся частью Конституции страны.

Объект исследования: проблемы национальной интеграции, возникающие в либерально-демократических государствах Запада в результате иммиграции и связанного с ней этнокультурного многообразия.

Предмет исследования: проблема национальной интеграции в современной Канаде.

Цель заключается в исследовании решения проблемы национальной интеграции в Канаде с середины 1960-х гг. по настоящее время.

Из поставленной цели вытекают следующие задачи:

- выявить специфику политической истории и политической культуры Канады;

- сравнить модели национальной интеграции, принятые в ряде западных государств, с моделью национальной интеграции, выработанной в Канаде;

- изучить возникновение и развитие политики мультикультурализма в Канаде;

- охарактеризовать современное состояние политики мультикультурализма в Канаде на примере публичных дебатов в провинции Онтарио по поводу введения ограниченных норм шариата в практику арбитражных судов по разрешению семейных споров.

Положения, выносимые на защиту

1. Проблемы национальной интеграции, с которыми сталкиваются современные индустриально развитые страны, заключаются в сохранении целостности общества в условиях культурного многообразия, возрастающего вследствие иммиграции.

2. Иммиграция влечет за собой формирование культурных сообществ, идентичность которых отличается от идентичности принимающего населения.

3. Этнокультурное многообразие, возрастающее вследствие иммиграции, требует поиска новых подходов к проблеме национальной интеграции. В частности, на повестке дня стоит переход от традиционной к плюралистической модели национальной интеграции. Данная модель означает, что единая политическая лояльность не исключает множества культурных идентичностей.

5. Примером реализации плюралистической политики национальной интеграции является канадское государство. В 1970-х гг. эта политика получила название «мультикультурализм». В ее основе лежит допущение,

9

что целостности нации в условиях иммиграционного характера государства и культурно разнородного общества можно достичь только при условии признания факта культурного многообразия.

6. Признание культурного многообразия в канадском случае означает институционализацию культурных идентичностей в публичном пространстве.

7. Реализация права на публичную артикуляцию культурных идентичностей привела к формированию «видимых меньшинств» в Канаде, культурные отличия которых проявляются преимущественно в этно-стилевой атрибутике, но не препятствуют их успешной интеграции в принимающее общество. Самыми многочисленными «видимыми меньшинствами» в Канаде являются выходцы из Индостана и Китая.

8. С формированием в последние десятилетия достаточно многочисленных этнокультурных групп, состоящих из выходцев из мусульманских стран, в канадской модели национальной интеграции обостряются противоречия между либеральными принципами устройства публичного пространства и провозглашенным в Конституции принципом мультикультурализма.

Апробация работы

Работа прошла апробацию на факультете тендерных исследований в университете Йорка (Торонто, Канада). В марте 2007 г. Международный совет по изучению Канады (Оттава) выделил автору стипендию для проведения научной работы в Центре феминистских исследований (университет Йорка, Торонто). Исследование было проведено в период с сентября 2007 г. по январь 2008 г. Автор выступила с основными положениями исследования на семинаре «Searching for the Islamic Feminist: Religious Arbitration in Ontario» (Центр феминистских исследований, университет Йорка, 26 ноября 2007 г.).

В 2008 г. автор выступила с секционным докладом «Кризис канадского мультикультурализма в условиях возрастающего культурного многообразия» на конференции «Векторы развития современной России: наука и общество» (Московская высшая школа социальных и экономических наук, 18-19 апреля 2008). В декабре 2009 г. автор выступила с докладом «Политика мультикультурализма в Канаде» на семинаре, организованном Центром изучения проблем гражданства и идентичности (ИФ РАН, Москва).

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Ряд теоретических положений и выводов диссертации вносят вклад в исследование практик национальной интеграции и феномена мультикультурализма..

Основные положения диссертации и реферируемая в ней литература могут быть использованы при разработке учебных курсов и спецкурсов во мультикультурализму.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Во введении обосновывается актуальность исследования, обозначаются цели, задачи и предмет исследования, а также дастся оценка разработанности темы.

В первой главе «Модели национальной интеграции в западных обществах и специфика Канады» сравниваются модели национальной интеграции в странах либеральной демократии в послевоенный период, а также рассматриваются особенности политической истории и политической культуры Канады. Традиционную модель национальной интеграции, предполагающую совпадение культурных и политических границ, всегда было сложно реализовать. Тем более проблематичной реализация этой модели стала после середины 1960х годов, когда в большинстве западных стран была проведена либерализация иммиграционной политики, в результате которой резко увеличилось этнокультурное многообразие общества. Следствием этого стал частичный отказ в ряде стран от ассимиляционистской модели национальной интеграции и переход к «политикам признания», а именно, к обеспечению возможности выражения культурных отличий в публичном пространстве.

В первом параграфе «Модели национальной интеграции в условиях возрастающих иммиграционных потоков» приводится характеристика интеграционных моделей в условиях возрастающей иммиграции в Германии, Франции, Великобритании, США и Канаде. В отличие от «классических национальных» западноевропейских государств, государства Северной Америки (США и Канада), возникшие в результате поселений колонистов из различных европейских стран, изначально сделали ставку на иммиграцию как на фактор собственного развития. Хотя публичная культура в иммиграционных государствах формировалась по определенным культурным образцам, представления об «этнокультурном ядре» нации для них не характерны. Эти государства позиционируют себя в качестве нейтральных по отношению к этнокультурным различиям.

Одной из причин современных проблем интеграции в западных странах является борьба иммигрантов за признание их культурных прав в публичном пространстве принимающего общества. Различия в политической культуре мевду иммиграционными государствами Северной Америки и «национальными» западноевропейскими государствами, построенными на представлениях об этнокультурном ядре нации, определяют различный уровень институционализации

и

культурных прав иммигрантов и, соответственно, специфику интеграционных проблем.

До 1960-х гг. этнокультурное многообразие в странах Западной Европы в основном являлось результатом присутствия исторических меньшинств и беженцев из соседних европейских стран. Массовую иммиграцию из стран третьего мира западноевропейские общества испытали только после окончания Второй мировой войны. В результате в Западной Европе сложились этнокультурные меньшинства иммигрантского происхождения. В настоящее время большинство стран Западной Европы фактически являются иммиграционными. То обстоятельство, что в самоописаниях западноевропейских стран до сих пор господствуют идеи о культурном ядре, обусловило идеологическую неподготовленность принимающих обществ к последующим требованиям со стороны иммигрантов на признание их культурных отличий в публичном пространстве.

Различные политики в отношении этнокультурного разнообразия, возникающего в результате иммиграции, обусловливаются различиями в официальных доктринах между «классическими национальными» и «иммиграционными» государствами. Во Франции традиции республиканизма на практике оборачиваются жесткими требованиями к культурной ассимиляции иммигрантов. Вхождение в политическое сообщество предполагает лояльность иммигрантов французской культуре. В Германии до 2000 г. стать членом немецкой нации возможно было только по этническому признаку, и до сих пор процедуры натурализации затруднены. Имперские политические традиции в Великобритании привели к тому, что именно после распада Британской империи стала проводиться политика формирования современных представлений о «британскости» как культурной категории (раМаЬ). Терпимое отношение к выходцам из стран третьего мира допускается при условии, если они не разрушают традиции «британского стиля жизни». В США установка на иммиграцию как на фактор развития проходила параллельно с идеологией «плавильного котла». На практике это вылилось в сосуществование в публичном пространстве ассоциаций по конфессиональным признакам, в рамках которых и обнаруживалось «культурное многообразие». Массовый приток выходцев из Мексики и других стран Латинской Америки приводит к некоторой сегрегации этнокультурных групп на уровне повседневного взаимодействия, распространению испанского языка в школах как основного языка обучения в ряде штатов и ставит новые вызовы перед правительством США.

Специфика модели национальной интеграции в Канаде заключается в том, что это государство формировалось в условиях вынужденного противоречивого сосуществования двух сообществ, каждое из которых воспринимало себя в качестве государствообразующего сообщества. Дуализм канадской политической культуры обусловил устойчивую установку элит в этой стране сначала на бикультурализм, а впоследствии

на культурный плюрализм как на возможность сохранения политической целостности. Невозможность ассимилировать франкоязычное население вкупе с осознанием франко-канадскими элитами непродуктивности отделения привели к бикультурализации канадской публичной культуры. Кроме того, иммиграция стала основополагающим фактором в формировании канадской нации, хотя до окончания Второй мировой войны иммиграционная политика Канады не отличалась последовательностью и строилась на расистских принципах, так как в страну в первую очередь принимались выходцы из англосаксонских стран, континентальной и Восточной Европы. Либерализация канадской иммиграционной политики в 1960-х гг., массовый приток иммигрантов из стран третьего мира и растущее недовольство потомков иммигрантов из стран континентальной (украинцев и немцев) официальной бикультурной политикой в условиях растущего этнокультурного многообразия обусловили переход от идеологии бикультурализма к мультикультурализму в 1970-х гг.

Таким образом, иммиграция из стран третьего мира в Канаду во второй половине 20 века наложилась на уже существующую бикультурную парадигму. В условиях возрастающего этнокультурного многообразия логика бикультурализма трансформировалась в мультикультурализм. На практике это означает, что отношение федерального правительства к культурным требованиям франкоканадцев было взято за отправную точку для формирования политики интеграции этнокультурных меньшинств иммигрантского происхождения.

Во втором параграфе «Специфика политической истории и политической культуры Канады» рассматривается специфика политической истории и политической культуры Канады на фоне классических национальных государств континентальной Европы (Германии и Франции), а также Великобритании и США. В отличие от упомянутых стран, в Канаде не сформировалось единого национального мифа. Политическая культура в этой стране развивалась как эволюция принципа толерантности.

С принятием в 1982 г. Хартии прав и свобод (являющейся, по существу, Конституцией канадского государства), произошла институциализация культурных прав меньшинств. В иммигрантских обществах, к которым принадлежит и Канада, не работает основной принцип национализма, являющийся основой традиционной модели национальной интеграции, а именно - совпадение культурных и политических границ. Канадское государство возникло в результате колонизации части североамериканского континента представителями двух этнокультурных сообществ (британского и французского). Дуализм публичного пространства в Канаде сначала привел к формированию бикультурализма, а затем мультикультурализм а как инструмента национальной интеграции. При этом мультикультурализм стал развиваться в либерально-процедурной форме, что означает сохранение

примата индивидуальных прав и признание права на культурное самоопределение лиц, причисляемых к меньшинствам. Такая политика позволяют снижать уровень культурной сегрегации в обществе.

Пример Великобритании показывает, что мультикультурализм с коммунитаристских позиций предполагает представление меньшинств в качестве гомогенных сообществ и носителей статичных культурных практик. Признание культурных различий, понимаемых в качестве статичных, в полиэтничных обществах неизбежно приводит к росту «реакционного мультикультурализма» «брокеров от этничности» и увеличению количества геттоизированных сообществ. В частности, культурная сегрегация и невозможность реализации множества политических интересов приводит к политизации культурных идентичностей среди британских мусульман и радикализации их поведения.

В отличие от Великобритании, в Канаде политика мультикультурализма не запрещает, но и не поощряет институциализацию культурных идентичностей. Мультикультурализм здесь работает как интерпретативный принцип организации общежития, признающий вероятность переформатирования культурных идентичностей иммигрантов различного этнического происхождения и возможности отстаивания их культурно-политических требований через судебные инстанции. Иначе говоря, для того, чтобы выдвигать требования, связанные с культурной идентичностью, иммигранты не обязаны становиться членами диаспорных институтов. В то же время за ними признается и возможность выдвигать групповые требования и, соответственно, их интеграция в общество в качестве групп. Однако, как показывает опыт Великобритании, такая практика ведут к усилению влияния «брокеров от этничности» и к закреплению ригидных статусных иерархий в иммигрантской среде.

Сравнивая политическую культуру Канады и США, автор отмечает два основных отличия между двумя странами. Во-первых, для канадского публичного пространства не характерна «расиализация», свойственная американскому публичному пространству. Это объясняется различиями в политических историях двух стран, в частности, отсутствием в Канаде опыта рабства афро-американцев и истребления индейцев. Во-вторых, в Канаде никогда не была популярной идеология "плавильного котла", которая долгое время являлась практически официальной в США.

Во второй главе «Мультикультурализм как модель национальной интеграции в Канаде» рассматривается история формирования политики канадского мультикультурализма как инструмента национальной интеграции. Канада является показательным примером необходимости проведения политики культурного плюрализма. Иммиграционный характер канадского государства привел к переходу от политики бикультурализма, т.е. признания культурных прав франкоканадцев, к мультикулмурализму, создавшему правовые возможности для признания в публичном пространстве групповых прав многих

14

этнокультурных групп при сохранении примата индивидуальных прав. Признание культурных прав исторических этнокультурных меньшинств было распространено и на иммигрантские группы. Мультикультурализм стал моделью национальной интеграции в Канаде в условиях необходимости социального и политического объединения сообществ разного уровня - сообществ с территориальными иденткчностями (франко-канадцы, индейцы) и групп иммигрантов. Основным инструментом национальной интеграции в Канаде стала Хартия прав и свобод. Мультикультурализм приобрел характер интерпретативного принципа, означающего динамичное изменение принципов включения/исключения культурных прав в публичное пространство при условии необходимой низовой активности граждан.

В первом параграфе «Теория и практика мультикультурализма»

дается краткое описание двух версий теории мультикультурализма: коммунитаристской и либерально-процедурной, а также показывается различие между государственной политикой мультикультурализма и реакционным мультикультурализмом брокеров от этничности. Для понимания проблем, с которыми сталкивается Канада, а именно - каким образом возможно удовлетворить культурные притязания меньшинств в пределах единого политического пространства, автор рассматривает теорию Ч. Тэйлора, обосновывающую необходимость проведения «политики признания» в западных либерально-демократических государствах, и концепцию «конституционного патриотизма», разработанную Ю. Хабермасом. Эти две теории оказали и продолжают оказывать влияние на идеологию мультикультурализма в Канаде.

В интерпретации Ч. Тэйлора, политическая культура Канады есть не что иное, как постоянная выработка и совершенствование механизмов удовлетворения притязаний этнических сообществ на культурно-правовую автономию в условиях либерально-демократической политической культуры. Эти механизмы имеют отношение к господствующим представлениям о социальной и культурной справедливости, которые изменяются в условиях возрастающего этнокультурного многообразия общества14. Основная идея либеральной концепции индивидуальной свободы выбора состоит в том, что индивиды обладают правом пересматривать свои жизненные цели и изменять свои мировоззренческие установки в изменяющихся социальных условиях. Данное утверждение особенно справедливо для иммиграционных обществ, для которых характерны процессы культурной гибридизации и беспрецедентная скорость культурных трансформаций.

В иммиграционных странах не было жесткой сословной иерархии, типичной для европейских обществ. Соответственно, культурные коды менее ригидные, социальные лифты более подвижны, культурные

" Taylor Ch. Reconciling the Solitudes: Essays on Canadian Federalism and Nationalism. Montreal: McGill-Queen's University Press, 1993, p. 181//Fossum J. Deep Diversity Versus Constitutional Patriotism. Ethnicities, Vol. 1(2), 179-206, 2001, SAGE Publications

15

идентичности быстрее индивидуализируются, системы смыслов и значений чаще подвергаются критическому переосмыслению. Основная посылка теории Ч. Тэйлора заключается в идее, что культурная идентичность (на коллективном или индивидуальном уровне) формируется в условиях признания обществом культурных категорий, которые то или иное этнокультурное сообщество считает конститутивными в структуре собственной идентичности.15 Непризнание или стереотипизация культурных категорий является, по мнению Ч. Тэйлора, угнетением.

Теория конституционного патриотизма, предложенная Ю. Хабермасом, оказывает значительное влияние на переосмысление идеологии и практики мультикультурализма в Канаде.16 Демократическая легитимация политических требований

осуществляется в публичном пространстве при участии всех агентов, заинтересованных в проблеме. Ю. Хабермас подчеркнул значимость для обеспечения прав и свобод граждан дискурсивного принципа публичного пространства: для достижения реальной автономии личности, адресаты потенциальных законодательных актов должны участвовать в процессе законотворчества и выступать в роли авторов будущих законов. Необходимость в принятии культурных прав должна детально обсуждаться на уровне гражданского общества. Политическое действие, например, принятие закона может «считаться легитимным только в том случае, если все адресаты одобрили нововведение после активного участия в публичных дебатах и предоставления рациональной аргументации в защиту собственной позиции».17 Конституционный патриотизм применительно к обществу Канады можно трактовать в качестве лояльности, которая не навязывается, а формируется у иммигрантов. В Конституции страны заложен принцип мультикультурализма как интерпретативный принцип организации политического общежития в условиях возрастающего этнокультурного многообразия, расширяющий возможности публичного выражения культурных интересов иммигрантов и способствующий осознанию ими собственной ценности в качестве гражданина и индивида.

Следует различать государственную политику мультикультурализма, имеющую отношение к управлению этнокультурными сообществами, и «реакционный мультикультурализм», идеологию которого используют лидеры меньшинств в борьбе за признание за собой особых культурных прав. Мультикультурализм стал национальной доктриной и основным смысловым полем, в пределах которого формируется национальная идентичность канадских граждан. В Канаде принято специальное законодательство по регулированию политики мультикультурализма и учреждены специальные ведомства. Мультикультурализм становится

15 Taylor Ch. The politics of recognition. Guttmann A.(Ed.), Muhiculturalism: Examining the politics of recognition, Princeton, NJ: Princeton University Press, 1994, pp.25-74.

16 Habemias J. Between Facts and Norms: Contributions to a Discourse Theory of Law and Democracy. Cambridge, MA: MIT Press, 1996.

| " Fossum J. Deep Diversity Versus Constitutional Patriotism U Ethnicities, Vol. 1(2), 2001, p. 192.

16

идеологическим локомотивом общества, определяющим развитие публичной культуры.

В случае «реакционного мультикультурализма», ключевым является понятие «сообщества», фигурирующего во многих стратегиях, используемых лидерами меньшинств, которых политологи называют «брокерами от культуры». «Реакционный мультикультурализм» выстраивается на установках коммунитаризма, теоретики которого исходят из допущения, что индивидуальная и коллективная идентичность определяется культурой, историей и традициями того общества, в котором они выросли и были воспитаны».18 Коммунитаристы выдвигают на первый план проблему сообщества, традиционных институтов, представления о культурном инварианте и контекстуальное понимание социальной справедливости. Неудивительно, что в борьбе этнокультурных сообществ за групповые права особая роль в политической риторике «брокеров от этничности» отводится женщинам как «носительницам культурных традиций».19

На практике политические интересы брокеров от этничности, которые используют мультикультуралистскую риторику для приобретения и накопления политического капитала, нередко расходятся с интересами представителей той предполагаемой группы, интересы которой они якобы представляют. Призывая к групповой солидарности на основании культурных категорий, брокеры от этничности тем самым создают у целевой аудитории коллективные представления о себе, т. е. формируют конструкт, являющийся объектом их деятельности. Иначе говоря, деятельность брокеров от этничности предполагает реификацию группы, и в случае успеха проекта «реакционного мультикультурализма» политический конструкт реализуется на практике, что влечет за собой культурную сегрегацию.

Во втором параграфе «Возникновение и развитие мультикультурализма в Канаде» рассматривается становление мультикультурализма как модели национальной интеграции в Канаде. Вначале автор показывает изначальный дуализм политического дискурса в Канаде, обусловленный напряженными отношениями между франкоязычными и англоязычными жителями и проблемой квебекского сепаратизма, обострившейся в середине 20 в. Франко-канадцы были первыми колонизаторами территории Канады, но после завоевания британцами они стали «внутренними другими» и до принятия Акта о создании Квебека в 1774 г. были объектами ассимиляторской политики. 20 Акт о создании Квебека заложил основы дуализма канадского публичного пространства и политической культуры. В Квебеке были восстановлены привилегии галликанской церкви, утвержден

18 Современная западная философия: энциклопедический словарь. Под ред. Хеффе О. Малахова В. С. Филатова В. П. М.: «Культурная революция», 2009, стр. 18.

" Yuval-Davis N. Gender and Nation, SAGE Publications, 1997.

20 Schatz D. Theorizations on Exclusionary Citizenship: Gender, Race, and Multiculturalism in Canada, Paper prepared for the Annual Meeting of the Canadian Political Science, Association, Workshop #6-Political Theory: Canada's Racial Contract, University of Saskatchewan, Saskatoon, SK. June 1, 2007

17

гражданский кодекс Наполеона и феодальная система землевладения. Акт о создании Квебека стал первой попыткой интегрировать ту часть населения Канады, которую невозможно было ассимилировать, и создало прецедент, приведший впоследствии к формированию политики мультикультурализма.

В начале 20 в. сформировалась идеология франко-канадского национализма, самым ярким представителем которого был Генри Бурасса.21 Политические претензии франко-канадцев состояли в следующем. Во-первых, Канада была образована как союз двух равных наций, но англо-канадцы нарушили этот контракт из-за имперских амбиций и невежества. Поэтому нарушенный контракт должен быть восстановлен. Во-вторых, политика формального билингвизма не соответствует ожиданиям франкоязычного населения Канады; французскому языку необходимо придать статус единственного государственного на территории Квебека. В-третьих, следует создавать маленькие франкоязычные анклавы по всей стране.

В середине 20 в. самоидентификация франко-канадцев изменилась. Это явление легко пролеживается в изменении имен, использовавших для обозначения этой группы: «канадцы» - «французы» - «франкоканадцы» - «квебекцы». Лояльность франко-канадцев обрела территорию (Квебек), а сами они как группа получили отличительное название, что усилило интенсивность национального чувства. Однако причины квебекского национализма не сводятся исключительно к языковым требованиям франко-канадцев и изменению их самоидентификации. Осознанию необходимости ■ политической автономии способствовали социальные и экономические факторы. Промышленное развитие в 1950- 1960-х гг. привел к росту материальных амбиций населения. Произошла некоторая секуляризация публичного пространства: стало меньше католических школ, процессы демократизации начались в сфере сексуального поведения и самовыражения. Традиционные самоописания франко-канадцев перестали соответствовать актуальным материальным и интеллектуальным ожиданиям. Таким образом, желание модернизировать свое общество и изменить образ жизни также способствовали росту национализма. Политические претензии проявились, в частности, в недовольстве характером иммиграционной политики в Канаду, в результате чего Квебек обходили стороной, в требованиях большего самоуправления, в том числе и в экономической сфере. Кроме того, квебекский национальный сепаратизм показывает, что разобщенность англо-канадцев и франко-канадцев основывается на приверженности этих культурных общностей разным мифам. Первый связан с верностью англо-канадцев британским культурным и политическим традициям и верноподданностью британской Короне. Франко-канадский национальный миф основывается на коллективной памяти о Конкисте. В 1960-х гг. этот миф стал идеологией квебекского

11 Birch A. Nationalism and National Integration, ctp. 143.

18

сепаратизма. По мнению приверженцев этой идеологии, Квебек можно считать «классическим» национальным государством, т. к. 80% населения является культурно гомогенным, т. е. наблюдается совпадение политических и культурных границ, а Партия Квебека, ведущая политическая сила в провинции, выстраивает политические программы на ожиданиях, что в обозримом будущем Квебек получит политический суверенитет.

Далее автор рассматривает влияние иммигрантов из стран континентальной Европы, в первую очередь Германии и Украины, на процесс преобразования бикультураяизма в мулътикулътурапизм. Наделение франко-канадцев широкой культурной автономией в 1960х гг. в условиях, когда их «ареал расселения» охватывал не только Квебек, но также центральные и западные провинции (в частности, многочисленные общины франко-канадцев проживают в Манитобе), вызвало протесты иммигрантов иного этнического происхождения в западных провинциях страны и вынудило федеральное правительство признать многосоставной характер канадского общества.

Канадцы украинского и немецкого происхождения высказали недовольство приписыванием культуре франко-канадцев более высокого «символического значения». Дополнительным основанием для этого недовольства послужило то обстоятельство, что иные культурные сообщества превосходят по своей численности франко-канадскую общину в западных провинциях, а именно, в провинциях Манитоба, Альберта и Саскачеван. Наиболее энергично эту идею отстаивали потомки иммигрантов из Украины. В 1960-х гг. один из активистов сообщества канадских украинцев Поль Юзик (Paul Yuzyk), обратил внимание на интересы «третьей категории канадских иммигрантов», состоящей из иммигрантов lie-французского происхождения и не являющихся представителями индейского населения.

По мнению представителей «третьей категории канадских иммигрантов», тот факт, что Канада признает главой государства английскую королеву, обеспечил англо-канадцам господствующее положение в публичном пространстве страны. Однако принципы социального включения в условиях иммиграционного характера общества предполагают постоянное переосмысление и реконструкцию публичной сферы. Именно в данном контексте следует рассматривать предпринятые правительством в качестве реакции на политические требования «третьей категории иммигрантов» законодательные меры, которые привели к возможности институциализации культурных прав всех этнокультурных меньшинств в Канаде.

Затем автор переходит к рассмотрению изменений в политической культуре, произошедших в Канаде в связи с принятием Хартии прав и свобод в 1982 г. Формирование политики мультикультурализма совпало с внедрением некоторых либерально-республиканских норм в политическую культуру Канады. В частности, принципы мультикультурализма как национальной доктрины прописаны в Хартии прав и свобод, которая является частью Основного закона страны. В

19

Хартии закрепляется примат индивидуальных прав над групповыми привилегиями при сохранении возможностей требования отдельных прав для этнокультурных меньшинств. С принятием Хартии политическая культура в Канаде приняла более легалистский характер, что повлекло за собой повышение значимости правовых процедур для решения споров, связанных с практикой мультикультурализма. Для того, чтобы добиться институциализации определенной культурной нормы, представители этнокультурных меньшинств проводят свои требования через судебные инстанции. Иначе говоря, культурные права не приписываются - они обретаются этнокультурными меньшинствами в результате процедурных мероприятий.

В течение 1970-1980-х гг. в Канаде произошла радикальная либерализация публичного пространства. Это стало следствием предшествующей либерализации иммиграционной политики. В условиях растущего этнокультурного многообразия возобладал демократически-инклюзивный принцип функционирования публичной сферы. Официальная доктрина, сформулированная правительством П. Трюдо и закрепленная в Хартии прав и свобод, признавала вклад всех этнокультурных меньшинств в развитие общей канадской культуры. При этом индивидуальным правам представителей этнокультурных меньшинств придавался приоритет в сравнении с групповыми правами.

В этот период в стране была предпринята попытка соединить либерально-универсалистские принципы с идеологией

мультикультурализма. С одной стороны, за меньшинствами признается право воспроизводить культурные нормы страны происхождения (или некие гибридные нормы, которые могут сформироваться в условиях проживания в иммиграционной стране). С другой стороны, концепция индивидуальных прав однозначно занимают господствующее положение в правовой культуре Канады.

Хартия оказала структурное влияние на канадскую политическую культуру и на политические институты. Она усилила полномочия судебных инстанций по сравнению с другими институтами. Дискурсивные и институциональные последствия принятия Хартии также отразились на характере канадского мультикультурализма. Она стала важнейшим инструментом национальной интеграции и фактором изменения публичного пространства в Канаде, оказав влияние на процессы политической мобилизации и ведения публичных дебатов. Организации гражданского общества стали активнее участвовать в политической жизни страны, легитимируя свои претензии ссылками на соответствующие положения Хартии.22

Мультикультурализм в Канаде работает как интерпретативный принцип организации политического сообщества. Это означает наличие правовых возможностей для выдвижения этнокультурными меньшинствами, в том числе и иммигрантского происхождения, культурных требований, а также признание изменений культурных

и Smith М. The Impact of the Charter: Untangling the Effects of Institutional Change// Democracy, Rule of Law and Human Rights, International Journal of Canadian Studies, 2007,36, p. 17-41.

20

идентичностей иммигрантов различного этнического происхождения и формирование ими групп для отстаивания своих требований через судебные инстанции. В основу интерпретации мультикультурализма в Канаде положена процедура. При этом у лиц, относимых к меньшинствам, сохраняется право на добровольное самопричисление к данной категории. Таким образом, в Канаде предпринята попытка реализовать мультикультурализм в либерально-процедурной перспективе.

Интерпретативный характер канадского мультикультурализма означает, что эта политика не является статичной, не предполагает единого и заданного подхода, но заключает в себе возможности непрерывного публичного обсуждения и признания вклада многих этнокультурных групп в историю, а также в настоящее и будущее страны. Иначе говоря, мультикультурализм как модель национальной интеграции в таком молодом иммиграционном государстве как Канада означает постоянную трансформацию принципов признания и включения в публичное пространство. Изменение принципов признания связано с формированием новых меньшинств в условиях возрастающего этнокультурного многообразия. В 1960-х гг. канадские украинцы выдвинули специфические требования и добились официального признания значимости своего культурного вклада в развитие общей канадской культуры. Требования канадских украинцев не только не вызвали кризиса политики национальной интеграции в Канаде, но способствовали ее усовершенствованию, а именно - переходу от бикультурализма к мультикультурализму в рамках билингвизма.

Специфика национальной интеграции в Канаде заключается также в том, что создание канадской федерации, асимметричной по своему характеру, не предполагало однородного правового пространства в пределах единого национального сообщества. Наличие отдельной правовой системы в Квебеке создало ситуацию правового плюрализма в рамках единой политии. В свою очередь, Хартия как основной инструмент национальной интеграции в рамках политики мультикультурализма допускает культурную множественность. В частности, в правовой сфере культурная множественность проявлялась в практике негосударственного судопроизводства, допускающего применение любых, не противоречащих Конституции страны, норм, в том числе и религиозных. Тем не менее, правовой плюрализм в Канаде существовал в рамках либеральной политической культуры, когда этнокультурные меньшинства все-таки не претендовали на применение религиозных норм в публичной сфере. Если религиозные нормы и применялись ( а именно, при решении внутрисемейных проблем), то эта практика оставалась внутри приватной сферы С образованием достаточно многочисленной группы иммигрантов-мусульман применение религиозных норм в негосударственном судопроизводстве стала использоваться брокерами от культуры для коллективной мобилизации, т.е. в политических целях.

В третьем параграфе «Видимые меньшинства» и успешный опыт интеграции выходцев из стран Азии», автор обращается к вопросу к включении в канадское общество выходцев из Китая и Юго-Восточной Азии. Присутствие в публичном пространстве Канады этно-стилевой атрибутики, резко отличающейся от стилевых характеристик «большинства», стали причиной формирования в канадском обществе представлений о «видимых» меньшинствах (visible minorities). Категория «видимое меньшинство» прочно вошла в политических лексикон и политическую практику канадского мультикультурализма. Опыт интеграции выходцев из Индостана можно назвать очень успешным. Во-первых, их опыт иммиграции длителен, многие из них являются канадскими гражданами во втором и третьем поколениях. Во-вторых, они не проявляют религиозную идентичность в публичном пространстве. Их культурные требования ограничиваются признанием этно-стилевых отличий в некоторых сферах общественной жизни. В-третьих, эта категория населения активно подвергается процессам культурной гибридизации.

Вторым по численности и наиболее быстро увеличивающимся «видимым меньшинством» в Канаде являются китайцы. Они составляют 3.9% от общей численности населения.23 Если в 1996 г. китайцы составляли 6% от общей численности иммигрантов, то в 2004 г. - уже 15%. В Ванкувере выходцы из Китая составляют 17% населения. "В результате китайский язык в 1996 г. стал третьим по числу используемых в повседневной жизни языков Канады".24 Несмотря на некоторые сегрегационистские тенденции, можно утверждать об успешном опыте интеграции выходцев из Китая в канадское общество. Во-первых, для канадских китайцев, пусть и в меньшей степени, также характерны процессы культурной гибридизации. Публичные проявления китайской этнической идентичности, например, в рамках языковых школ, являются в действительности выражением их прав как канадских граждан. Во-вторых, об успешности интеграции китайцев в канадское общество свидетельствует то обстоятельство, что с середины 1980-х гг. большинство китайцев в Канаде уже не проживает в китайских кварталах.25 В-третьих, далеко не все китайцы в Канаде используют неформальные связи для социально-экономической интеграции. Подавляющее большинство использует преимущества независимой иммиграции и въезжают в Канаду в качестве квалифицированных работников или предпринимателей. В-четвертых, проблемы, с которыми сталкиваются китайцы в Канаде, типичны и для выходцев из других стран и регионов. Основные проблемы заключаются в межпоколенческих

33 www 12.slatcan.ca/census-recensement/2006.

24 Черкасов А. И. Некоторые характеристики этнокультурной мозаики Канады // Этнокультурная мозаика Канады и проблемы канадской идентичности. М. 2003, стр. 23-24.

25 Tan J., Roy P. The Chinese in Canada. Canada's Ethnic Groups. Canadian Historical Association. Ottawa, 1985, стр. 18.

конфликтах между иммигрантами первого и второго поколений, а также между менее образованными и более образованными.26

В третьей главе «Кризис канадского мультикультурализма на примере дебатов в провинции Онтарио вокруг культурно-политических требований иммигрантов-мусульман» исследуется современный кризис мультикультурализма в Канаде в связи с появлением категории иммигрантов из мусульманских стран, часть из которых проявляет в публичной сфере ярко выраженную религиозную лояльность. Кризис мультикультурализма в Канаде можно также назвать и конституционным кризисом, т.к. в Конституции страны заложен принцип мультикультурализма, определяющий возможности признания и расширения культурных прав иммигрантов.

В первом параграфе «Публичные дебаты в провинции Онтарио по поводу введения ограниченных норм шариата в практику арбитражных судов по разрешению семейных споров» описываются политические стратегии и идеологические позиции трех групп интересов в ситуации общественно-политического кризиса, вызванного публичными дискуссиями о возможности применения некоторых норм исламского права в Онтарио. Основными агентами политического действия, участвовавшие в дебатах, стали три группы. Это, во-первых, консервативно настроенные мусульмане Канады, группирующиеся вокруг организации под названием «Исламский институт гражданской справедливости». Во-вторых, это канадская бюрократия, представленная парламентской комиссией во главе с бывшим генеральным прокурором Онтарио и отстаивающая сбалансированный подход к проблемам социальной интеграции в условиях возрастающего этнокультурного многообразия. В-третьих, феминистская коалиция, сформированная «Женским исламским советом Канады» и ставшая ка позиции воинственного либерализма.

После того, как лидер Исламского института гражданской справедливости выступил с заявлением о необходимости ввести нормы шариата для всех канадских мусульман, возникли протесты. Против намерений консервативных мусульманских деятелей выступили в том числе и потенциальные адресаты исламского права в Канаде. Деятельность Исламского института гражданской справедливости представляет собой классический пример деятельности брокеров от культуры, стремящихся заработать политический капитал на манипулировании такой категорией как «права меньшинств». Брокеры от культуры используют представления о формировании иммигрантами культурных целостностей для политической мобилизации в рамках реакционного мультикультурализма.

Правительство Онтарио заняло позицию, которую можно обозначить как «критический мультикультурализм». Критический мультикультурализм предполагает демократически-инклюзивные

26 См. Tan J., Roy P. The Chinese in Canada. Canada's Ethnie Groups. Canadian Historical Association. Ottawa, 1985.

принципы социальной интеграции и инкорпорирование в публичное пространство новых культурных норм, не противоречащих Конституции страны, в том числе и некоторых исламских традиционных практик.

Что касается третьего участника данной общественной дискуссии, то основным адресатом выступлений «Женского исламского совета Канады» стали женщины, многие из которых являются политическими диссидентами из Ирана и беженцами из Афганистана. Эта группа мусульман категорически противится любым попыткам адаптации исламских норм в условиям иммигрантского существования и становится на позиции воинствующего либерализма. Активистки феминистской коалиции встали на позиции воинствующего либерализма. Апеллируя к идеологии прав человека и, в частности, настаивая на приоритете индивидуальных прав над групповыми, они дискредитировали исламские практики как таковые. Последние стали выглядеть как нечто абсолютно несовместимое с нормами либерально-демократического общежития. В результате в 2006 г. практика религиозного арбитража, использовавшаяся при разрешении семейных споров, была отменена для всех без исключения конфессиональных сообществ. Отмена практики религиозного арбитража рассматривается автором диссертации в качестве признака кризиса мультикультурализма в Канаде.

Во втором параграфе «Современный кризис мультикультурализма в Канаде» автор показывает, что характер культурных требований, которые выдвигают мусульмане, оказывает непосредственное влияние на публичную культуру принимающего общества.

Тенденция иммигрантов-мусульман к объединению и выдвижению коллективных требований имеет своей основной причиной не столько культурную общность, сколько проблемы социального и политического включения в публичное пространство принимающего общества. Иначе говоря, причина коллективной мобилизации мусульман на Западе носит не столько культурный, сколько политический характер. Идентификацию иммигрантов-мусульман с символами страны происхождения следует понимать как политический протест в той атмосфере культурного подозрения, в которой они оказались после 11 сентября 2001 г. Всякий раз, когда мусульмане выдвигают требование признания социальной ценности своих культурных практик, принимающее общество реагирует на это тем, что воспроизводит стереотипизированные (негативные) представления об исламе.

Расширение культурных прав мусульман в странах Запада может изменить культурно-политический ландшафт в принимающих обществах. В отличие от западной политической традиции, для которой характерно разделение светского и религиозного измерения публичного пространства, в исламских традициях публичная жизнь основывается на религиозных нормах. Выдвигая требование расширения своего присутствия в публичном пространстве принимающей страны, мусульмане пытаются внедрить в общественную жизнь религиозные

нормы, что нарушает принципы функционирования публичной культуры в странах либеральной демократии.

Признание исламских культурных смыслов ставит под вопрос либеральный принцип свободы совести. Соблюдение баланса между обеспечением личных свобод и свободы совести (свободы вероисповедания) возможно только в том случае, если религия остается в пределах приватной сферы. Настоящий кризис мультикультурализма в Канаде (конституционный кризис) вызван тем, что реализация принципа мультикультурализма новыми сообществами иммигрантов-мусульман могла бы привести к инкорпорированию в публичное пространство принимающей страны религиозных норм, которые в либеральной политической культуре относятся к приватной сфере.

Кроме того, в данном параграфе автор обращается к тендерному измерению проблемы. Значительная часть трудностей на пути интеграции выходцев из стран исламского мира в западные общества связана со специфическим культурно-символическим статусом женщин в исламе. Поскольку мужская часть сообществ иммигрантов-мусульман на Западе пытается воспроизводить данный статус, это влечет за собой целый ряд напряжений и конфликтов - как между иммигрантскими сообществами и принимающим обществом, таки и внутри иммигрантских сообществ.

В заключении приводятся основные выводы по итогам проведенного исследования.

Список опубликованных работ:

1. Зайка К. В. Диаспорические и иммигрантские сообщества // Мировая экономика и международные отношения. - 2009. - №10.

2. Зайка К. В. Исламский дресс-код как фокус проблем интеграции иммигрантов-мусульман во Франции // Сборник статей молодых учёных и аспирантов кафедры мировой политики. - М.: Государственный университет - Высшая школа экономики. - 2006. Выпуск № 1.

Подписано в печать:

19.05.2010

Заказ № 3783 Тираж -100 экз. Печать трафаретная. Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш., 36 (499) 788-78-56 www.autoreferat.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата политических наук Зайка, Ксения Валерьевна

Глава I. Модели национальной интеграции в западных обществах и специфика Канады. 14

§ 1. Модели национальной интеграции в условиях возрастающих иммиграционных потоков. 14

§2. Специфика политической истории и политической культуры Канады. 36

Глава II. Мультикультурализм как модель национальной интеграции в Канаде. 58

§ 1. Теория и практика мультикультурализма. 58

§2. Возникновение и развитие мультикультурализма в Канаде. }3. «Видимые меньшинства» и успешный опыт интеграции выходцев из \зии. 67-96 96

Глава III. «Кризис канадского мультикультурализма на примере дебатов в провинции Онтарио вокруг культурно-политических требований иммигрантов-мусульман». 101

§1. Публичные дебаты в провинции Онтарио по поводу введения ограниченных норм шариата в практику арбитражных судов по разрешению семейных споров. 101

§2. Современный кризис мультикультурализма в Канаде. 128

Введение диссертации2010 год, автореферат по политологии, Зайка, Ксения Валерьевна

Актуальность исследования.

Проблема национальной интеграции — одна из ключевых проблем, решаемых современными государствами. На протяжении длительного времени в основе политики национальной интеграции лежало допущение, согласно которому политические и культурные границы должны совпадать. Иными словами, предполагалось, что гражданско-политическая целостность общества возможна только при условии его культурной (а часто и этнокультурной) однородности.

Однако в течение последней трети XX века в странах либеральной демократии происходит постепенный пересмотр прежнего подхода к национальной интеграции. Транснациональные миграционные потоки ведут к существенным изменениям этнодемографической ситуации в принимающих обществах. Это, в свою очередь, ведет к постановке вопроса о новых способах достижения гражданско-политической целостности.

Пионером в отказе от традиционной модели национальной интеграции является Канада. Именно в этой стране впервые был официально провозглашен плюралистический подход к интерпретации сущности национального сообщества, получивший название мультикультурализма. Согласно данному подходу, единство политической нации и этнокультурная неоднородность населения не исключают друга. Более того, условием единства нации (понимаемой как единство граждан) является признание культурного разнообразия ее составных частей.

Опыт Канады в целом ряде отношений специфичен. Эта специфика обусловлена уже тем обстоятельством, что формирование государственности в канадском случае не сопровождалось формированием однородного правового и языкового пространства. Кроме того, Канада является иммиграционной страной. Структура ее населения такова, что ни одна из этнокультурных групп не может претендовать на монопольный статус в публичном пространстве. Поэтому интеграция этнокультурных групп иммигрантского происхождения происходит в уже существующую парадигму культурного плюрализма.

Несмотря на очевидное своеобразие канадского случая, проблемы, с которыми сталкивается Канада, во многих отношениях типичны для индустриально развитых стран. Во-первых, это радикальное изменение этнического и этнокультурного состава населения, которое влечет за собой изменения социокультурной среды принимающих обществ. Во-вторых, это присутствие в публичном пространстве выходцев из мусульманских стран, которое часто сопряжено с общественно-политическими напряжениями и противоречиями. В-третьих, это новый запрос на членство в политической нации, формирующийся в среде граждан иммигрантского происхождения.

Опыт национального строительства, наработанный в Канаде на протяжении последних четырех десятилетий, достаточно противоречив. Однако его внимательное изучение представляется полезным для других государств, сталкивающихся с возрастающим этнокультурным многообразием.

Степень разработанности проблемы в научной литературе.

Проблемы национальной интеграции в странах либеральной демократии изучали А. Бирч, А. Лейпхарт, Н. Глейзер, Ч. Тэйлор, А. Янг, В. С. Малахов, Дж. Холлифилд, М. Бантон, П. Вейль, Р. Брубейкер, А. Фавелл и др.1

1 Birch A. Nationalism and National Integration, 1989; Glazer N. Beyond the Melting Pot; Lijphart Л. Cultural Diversity and Theories of Political Integration // Canadian Journal of Political Science, 1971; Young I. Inclusion and Democracy, 2002; Малахов В. С. Национализм как политическая идеология, 2005. Hollifield V. J. The Migration Crisis in Western Europe: the Search for a National Model //Migration Ethniziat Konflict, 1996; Banton M. National Integration in France and Britain// Journal of Ethnic and Migration Studies, vol. 27, #1, 2001; Weil P., Crowley J. Integration in Theory and Practice: A Comparison of France and Britain// in Migration and Social Cohesion, 1999; Brubaker R. Citizenship and Nationhood in France and Germany, 1998; Brubaker R. The Return to Assimilation? Changing Perspectives on Immigration and Its Sequels in France, Germany, and the United States// Ethnic and Racial Studies, 24: 4; Favell A. Philosophies of Integration: Immigration and the Idea of Citizenship in France and Britain, 1998;

Канадский подход к национальной интеграции исследовали С. Липсет, К. Моррисон, А. Бирч, Ф. Бушер, Дж. Портер, Ч. Тэйлор, Дж. Фоссюм, В. А. Тишков.2

Противоречивый характер политики мультикультурализма на примере Канады рассматривали С. Уилсон, Р. Дей, Ч. Тэйлор, Дж. Фоссюм, X. Баннерджи, Д. Шац, П. Рой, У. Мортон, М. Смит, М. Мандель, П. Рассель, Дж. Ролла, В. Тишков.3

Политико-правовые коллизии, связанные с этнокультурным многообразием, порождаемым иммиграцией, становились предметом внимания таких ученых как У. Кимлика, А. Аппиа, Б. Парех, Б. Тернер, А. Ричмонд, А. Янг, Р. Брубейкер, Р. Купманс, П. Стетхэм, К. Джоппке, С. Кастельс.4 В российской науке эти коллизии исследовались В. С. Малаховым, В. А. Тишковым, В. М. Воронковым, А. Н. Смирновым, О. С. Н. Градировским, Б. Межуевым, И. Цапенко, О. Малиновой.5

2 Lipset S. M. Continental Divide; Lipset S. M. The Canadian Identity //International Journal of Canadian Studies; Morrison L. The Only Canadians: Canada's French and the British Connection, Canadian Challenges // International Journal of Canadian Studies, 37, 2008; Boucher F. Deep Diversity and Multicultural Federalism in Canada, 2008; Porter J. Ethnic Pluralism in Canadian Perspective// in Ethnicity. Theory and Experience ed. by Glazer N. and Moynihan D.1975; Taylor Ch. Reconciling the Solitudes: Essays on Canadian Federalism and Nationalism. 1993; Тишков В. А. Страна кленового листа. Начало истории. 1977; Тишков В. А. и Кошелев Л. В. История Канады. 1982; Тишков В. А. К истории возникновения франко-канадского национального вопроса// Вопросы истории, 1974, №1;

3 Wilson V. S. The Tapestry Vision of Canadian Multiculturalism, Canadian Journal of Political Science Vol. 26, No. 4, 1993; Day R. Multiculturalism and the history of Canadian diversity, 2000; Taylor Ch. Reconciling the Solitudes: Essays on Canadian Federalism and Nationalism. 1993; Bannerji H. The dark side of the nation: Essays on multiculturalism, nationalism and gender, 2000; SchaU D. Theorizations on Exclusionary Citizenship: Gender, Race, and Multiculturalism in Canada, 2007; Roy P. The Fifth Force: Multiculturalism and the English Canadian Identity, 1995; Morton W. L. The Canadian Identity, 1961; Smith M. The Impact of the Charter: Untangling the Effects of Institutional Change, 2007; Mandel M. The Charter of Rights and the Legalization of Politics in Canada, 1987; Russell P. Constitutional Odyssey, 1992; Rolla G. The Two Souls of the Canadian Charter of Rights and Freedom; Тишков В. А., Теория и практика мулыикультураности// Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ.

4 Kymlicka W. Multicultural Citizenship: a Liberal Theory of Minority Rights, 2004; Appiah K. Identity, Authenticity, Survival: Multicultural Societies and Social Reproduction, 1994; Parekh B. Minority Practices and Principles of Toleration// Internationa] Migration Review, vol. XXX, #1; Turner B. S. Liberal Citizenship and Cosmopolitan Virtue// Citizenship and Democracy in a Global Era, 2000; Richmond A. Immigration and Ethnic Conflict, 1988; Young I. Differing Group Representation// Ethnicity and Group Rights, 1997; Koopmans R., Statham P. Challenging the Liberal Nation State? Postnationalism, Multiculturalism, and the Collective Claims Making of Migrants and Ethnic Minorities in Britain and Germany// American Journal of Sociology, vol. 105, U3, 1999; Joppke Ch. Multiculturalism and Immigration: A Comparison of the United States, Germany, and Great Britain// Theory and Society, vol. 25, #4, 1996; Castels S. 1995, "How Nation-States Respond to Immigration and Ethnic Diversity", New Community 21 (3).

5 Малахов В. С. Понаехали тут . Очерки о национализме, расизме и культурном плюрализме. - М.: Новое литературное обозрение, 2007. - 200с.; Воронков В. М. Мультикультурализм и деконструкция этнических границ, 2002// Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ // Под ред. В.С.Малахова и В.А. Тишкова. М., 2002; Смирнов А. Н. Этничность и культурный плюрализм в контексте государственной политики. Полис, 2005, №4; Малинова О. Ю. Гражданство и политизация культурных различий. Полис, 2004, №5; Межуев Б., Градировский С. H. Развитие государственности в 5

Таким образом, в современной научной литературе накоплен солидный пласт знаний. Вместе с тем следует отметить, что изучение канадского опыта для российской академической литературы актуально в том отношении, что исследование позволяет проследить обострение идеологических коллизий между либерализмом и мультикультурализмом в рамках плюралистической модели национальной интеграции.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем.

Во-первых, автор показывает, что мультикультурализм, выдержанный в либерально-процедурном характере, может являться эффективным механизмом сдерживания тенденций к культурной сегрегации в условиях чрезвычайно полиэгничного характера общества.

Во-вторых, диссертантка показывает, что иммиграционный приток влечет за собой изменения в культурной идентичности как иммигрантов, так и принимающего населения.

В-третьих, автор вводит в обсуждение проблематики национальной интеграции тендерное измерение. По мнению диссертанки, исследование изменений коллективных идентичностей, связанных с притоком в западные общества иммигрантов из стран ислама, требует обращения к проблематике тендерных отношений и тендерных стереотипов.

Методологией исследования выступает историко-ситуативный подход. Этот подход означает, что единицей анализа становится ситуация per se. Целью анализа является понимание взаимоотношений между элементами ситуации. В качестве элементов ситуации выступают индивиды, группы, дискурсы, социальные позиции и частные стратегии (индивидов и групп). Ситуативный анализ предполагает изучение существующих нарративов, исторических и дискурсивных материалов ситуации демографической трансформации мира. М., 2004; Баньковская С. П. Миграция, свобода и гражданство: парадоксы маргинализации, Полис, 2006, №4; текстов) для понимания гетерогенности общего публичного пространства и различных стратегий агентов.6

В качестве теоретических оснований исследования выступают:

- концепция политической культуры К. Гирца;

- концепция дискурса М. Фуко;

- концепция символической власти и символического капитала П. Бурдье.

- концепция тендерного измерения сообществ Н. Юваль-Дэвис; Автор исходит из понимания политической культуры как исторически складывающейся символической структуры (К. Гирц). Политическая культура структурирует публичное пространство и задает перспективы политически мыслимого в конкретный исторический момент. В данной перспективе изучение политической культуры концентрируется на исследовании конкретных процессов формирования систем значений, влияющих на принятие политических решений.

Под дискурсом автор, вслед за М. Фуко, понимает «общее поле всех высказываний», так и определенные группы высказываний, «которые могут соседствовать друг с другом, но также игнорировать или исключать о друг друга». Публичный дискурс может состоять из ряда конкурирующих дискурсов (господствующий, альтернативный, маргинальный).

Диссертант применяет методологические установки социального конструктивизма, согласно которым социальная действительность «неотделима от ее понятийных определений, от категорий, которыми пользуются агенты социального действия».9 Второе методологическое допущение социального конструктивизма состоит в том, что социальная

6 См. Clarke A. Situational Analysis. Grounded Theory After the Postmodern Turn, 2005, SAGE Publications, стр. xxii-xxiii.

7 Geertz C. Interpretations of Culture, 1993.

8 См. Фуко M. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности, М.: Касталь, 1996. - 448 е., стр. 79.

9 Малахов В. С. Новое в междисциплинарных исследованиях («историко-ситуативный» метод в работах | В. Тишкова)//Общественные науки и современность, №5, 2002. действительность характеризуется неопределенностью. Эта неопределенность обусловливается постоянно меняющимся характером взаимоотношений между агентами, занимающих различные социальные позиции. Неопределенность социальной действительности имеет своим результатом производство множества перспектив интерпретаций этой действительности. Это множество становится основанием для борьбы за символическую власть, а именно - за право создавать и навязывать легитимное видение мира. (П. Бурдье).

Для анализа политик интеграции, которые то или иное государство проводит в отношении иммигрантов, автор использует концепцию символической власти, предложенную П. Бурдье. Официальный дискурс, формируемый и транслируемый государством, классифицирует и распределяет по группам прибывающих иммигрантов в зависимости от господствующих представлений о делении социального мира. Символическая власть проявляется во власти именования, власти номинации. Официальная номинация (классификация), в том числе юридически закрепленная, является типичным проявлением государственной монополии на легитимное символическое насилие10. Бюрократия, которая производит официальную классификацию иммигрантов по стране их происхождения, тем самым определяет будущие политические стратегии иммигрантских групп. Управление названиями является одним из инструментов управления коллективным идептичностями. Даваемые и закрепляемые государством имена наделяет агентов социального действия определенным символическим капиталом. «В итоге агенты прибегают к практической или символической стратегии с целью максимизировать символическую прибыль от номинации. Это институциализированный и законный (а не просто легитимный) символический капитал».11 Иначе говоря, концепция символического капитала отталкивается от допущения, что агенты используют свою

10 См. Bourdieu P. Social Space and Symbolic Power // In Other Words. Essays Towards a Reflexive Sociology, Polity Press, 1994, стр. 135. Бурдье П. Социология политики (сост., общ. ред. и предисл. Шматко Н. А.), М.: Socio-Logos, 1993. -336 с. репутацию, статусное положение, делегированные полномочия для присвоения себе права выступать от имени воображаемых групп, а значит - права называть.

Говоря об иммигрантских сообществах, автор понимает их не в качестве гомогенных этнокультурных целостностей, а в качестве множества групп интересов, формирующихся вокруг определенного признака (конфессия, этничность, тендерная принадлежность, идеологические установки и т.д.). Иммигранты используют различные культурные категории для формулирования своих политических требований. Например, политическая стратегия такой организации как «Женский исламский совет Канады», претендующей на право, представлять интересы иммигранток из исламских стран, строится на апелляции к двум характеристикам: тендерной принадлежности и культурно-географическому происхождению. Иные категории используются «Исламским гражданским Советом Канады». Эта организация объединяет консервативных патриархально-настроенных мусульман Канады, преимущественно мужчин старшего поколения и выстраивает свою идеологию на манипулировании категориями «конфессия» и «права меньшинств».

Автор использует интерпретативный анализ политических стратегий групп и отдельных индивидов для исследования публичных дебатов, развернувшихся в провинции Онтарио вокруг возможности применения норм исламского права при решении семейных споров. Дебаты относительно норм шариата повлекли за собой дискуссию о перспективах расширения мультикультурализма в Канаде. Эти дискуссии являются примером «борьбы за переопределение правил внутреннего деления поля» (поле в данном случае — публичное пространство Канады). Часть иммигрантов-мусульман стремится получить признание посредством включения некоторых исламских культурных практик в публичное пространство принимающей страны. Добиться признания в культуре принимающего общества означает получить «символическую капитализацию» некоторых исламских практик посредством их фактического включения в правовую систему.

По убеждению автора, многие проблемы интеграции иммигрантов, и в особенности мусульман, связаны с гендерными отношениями - как внутри иммигрантских сообществ, так и в отношениях между иммигрантами и принимающим обществом. В качестве примеров можно привести принятие Закона о религиозных символах во Франции в 2004 г; убийства чести» в среде мусульман в ряде западных стран; общественно-политическое напряжение, вызванное в Канаде дебатами о введении «шариатских трибуналов» для решения семейных конфликтов.

Таким образом, для постановки и исследования новых проблем, вызванных резкими изменениями коллективных идентичностей среди населения западных обществ в результате притока иммигрантов из стран третьего мира, необходимо применение концепции гендера. Автор использует концепцию тендерного измерения национальных сообществ,

1 "2, предложенную Н. Юваль-Дэвис, и переносит ее на этнокультурные сообщества, в том числе и этнокультурные сообщества, образовавшиеся в результате иммиграции. Как в принимающих сообществах, так и в сообществах иммигрантов, женщинам приписывается роль носителей культурных традиций par exellence. В частности, в патриархальных культурах женщины воспроизводят символические групповые границы посредством ограничений в семейно-брачных отношениях. В мусульманских семьях женщины часто не имеют права выбора супруга, и эта практика частично распространяется на группы иммигрантов-мусульман в западных странах. Кроме того, ограничения, налагаемые на женщин в плане дресс-кода, также подчеркивают их роль как носительниц этнокультурных отличительных традиций. В условиях иммиграции женщины как «символические означающие культурных различий» становятся основными адресатами реакционного мультикультурализма брокеров от этничности. Политические требования

12 См. Yuval-Davis N. Gender and Nation, London, SAGE Publications, 1997. меньшинств, и особенно групп иммигрантов, часто формулируются на основании культурных категорий, связанных с традиционной системой тендерных отношений, принятой в том или ином сообществе. Попытка интеграции семейных правовых норм иммигрантов-мусульман в правовое поле Канады стала причиной кризиса канадского мультикультурализма на современном этапе.13 Кризис мультикультурализма одновременно стал и конституционным кризисом, поскольку мультикультурализм как «интерпретативный принцип» и главный инструмент национальной интеграции положен в основу Хартии прав и свобод, являющейся частью Конституции страны.

Объект исследования: проблемы национальной интеграции, возникающие в либерально-демократических государствах Запада в результате иммиграции и связанного с ней этнокультурного многообразия.

Предмет исследования: проблема национальной интеграции в современной Канаде.

Цель заключается в исследовании решения проблемы национальной интеграции в Канаде с середины 1960-х гг. по настоящее время.

Из поставленной цели вытекают следующие задачи:

- выявить специфику политической истории и политической культуры Канады;

- сравнить модели национальной интеграции, принятые в ряде западных государств, с моделью национальной интеграции, выработанной в Канаде;

- изучить возникновение и развитие политики мультикультурализма в Канаде;

13 По мнению автора, современный исторический этап начинает свой отсчет с 9/11.

- охарактеризовать современное состояние политики мультикультурализма в Канаде на примере публичных дебатов в провинции Онтарио по поводу введения ограниченных норм шариата в практику арбитражных судов по разрешению семейных споров.

Положения, выносимые на защиту

1. Проблемы национальной интеграции, с которыми сталкиваются современные индустриально развитые страны, заключаются в сохранении целостности общества в условиях культурного многообразия, возрастающего вследствие иммиграции.

2. Иммиграция влечет за собой формирование культурных сообществ, идентичность которых отличается от идентичности принимающего населения.

3. Этнокультурное многообразие, возрастающее вследствие иммиграции, требует поиска новых подходов к проблеме национальной интеграции. В частности, на повестке дня стоит переход от традиционной к плюралистической модели национальной интеграции. Данная модель означает, что единая политическая лояльность не исключает множества культурных идентичностей.

5. Примером реализации плюралистической политики национальной интеграции является канадское государство. В 1970-х гг. эта политика получила название «мультикультурализм». В ее основе лежит допущение, что целостности нации в условиях иммиграционного характера государства и культурно разнородного общества можно достичь только при условии признания факта культурного многообразия.

6. Признание культурного многообразия в канадском случае означает институционализацию культурных идентичностей в публичном пространстве.

7. Реализация права на публичную артикуляцию культурных идентичностей привела к формированию «видимых меньшинств» в Канаде, культурные отличия которых проявляются преимущественно в этно-стилевой атрибутике, но не препятствуют их успешной интеграции в принимающее общество. Самыми многочисленными «видимыми меньшинствами» в Канаде являются выходцы из Индостана и Китая.

8. С формированием в последние десятилетия достаточно многочисленных этнокультурных групп, состоящих из выходцев из мусульманских стран, в канадской модели национальной интеграции обостряются противоречия между либеральными принципами устройства публичного пространства и провозглашенным в Конституции принципом мультикультурализма.

Апробация работы

Работа прошла апробацию на факультете тендерных исследований в университете Йорка (Торонто, Канада). В марте 2007 г. Международный совет по изучению Канады (Оттава) выделил автору стипендию для ' проведения научной работы в Центре феминистских исследований (университет Йорка, Торонто). Исследование было проведено в период с сентября 2007 г. по январь 2008 г. Автор выступила с основными положениями исследования на семинаре «Searching for the Islamic Feminist: Religious Arbitration in Ontario» (Центр феминистских о исследований, университет Иорка, 26 ноября 2007 г.).

В 2008 г. автор выступила с секционным докладом «Кризис канадского мультикультурализма в условиях возрастающего культурного многообразия» на конференции «Векторы развития современной России: наука и общество» (Московская высшая школа социальных и экономических наук, 18-19 апреля 2008). В декабре 2009 г. автор выступила с докладом «Политика мультикультурализма в Канаде» на семинаре, организованном Центром изучения проблем гражданства и идентичности (ИФ РАН, Москва).

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Ряд теоретических положений и выводов диссертации вносят вклад в исследование практик национальной интеграции и феномена мультикультурализма.

Основные положения диссертации и анализируемая в ней литература могут быть использованы при разработке учебных курсов и спецкурсов по мультикультурализму.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проблема национальной интеграции в условиях возрастающего этнокультурного многообразия"

Заключение.

Традиционная модель национальной интеграции, предполагающая совпадение этнокультурных и политических границ, не работает в современных условиях. Особенно наглядно это проявляется в западных странах, которые провели либерализацию иммиграционной политики во второй половине XX в., которая имела своим следствием резкое увеличение этнокультурного многообразия обществ. В результате постоянно возрастающей иммиграции в западных странах образуются культурные сообщества, идентичности которых значительно отличаются от идентичностей принимающего населения. В такой ситуации на повестку дня выходят проблемы сохранения национального единства.

В ситуации возрастающего этнокультурного многообразия сохранение национального единства возможно при условии перехода от традиционной к плюралистической модели национальной интеграции. Плюралистическая модель национальной интеграции не исключает множества культурных идентичностей в рамках единого политического сообщества. Одной из самых успешных попыток реализации плюралистической модели национальной интеграции является политика канадского мультикультурализма. В Канаде в течение последних 40 лет мультикультурализм является официальной доктриной, основным смысловым полем, в котором формируется национальная идентичность граждан. Это идея политического единства в культурном многообразии. Это принципы, которые регулируют механизмы включения в национальное публичное пространство различных этнокультурных меньшинств, как исторического, так и иммигрантского происхождения.

Политика мультикультурализма в Канаде предполагает признание культурного многообразия общества в виде институционализации культурных различий в публичном пространстве. Институционализация культурных различий в публичном пространстве может проявляться в различных формах. В первую очередь публичное выражение культурной идентичности в Канаде проявляется в этно-стилевой атрибутике представителей меньшинств (мода, кухня, фестивали). Это явление привело к формированию в Канаде так называемых «видимых меньшинств», самыми многочисленными из которых являются выходцы из Индии и Китая, которые в настоящее время не испытывают трудностей включения в канадское общество. Но культурные различия могут также проявляться в признании некоторых институтов, выполняющих функции регулирования и контроля в общинах меньшинств.

То обстоятельство, что именно мультикультурализм стал моделью национальной интеграции в Канаде, объясняется особенностями политической истории этой страны. Канадское государство формировалось в условиях вынужденного противоречивого сосуществования двух сообществ, каждое из которых воспринимало себя в качестве государствообразующего сообщества. Дуализм канадской политической культуры, к тому же в условиях иммиграционного характера государства, обусловил устойчивую установку элит в этой стране сначала на бикультурализм, а впоследствии на мультикультурализм как на возможность сохранения политической целостности.

Бикультурализм ознаменовал признание канадского государства как состоящего их двух учреждающих наций. Бикультурализм возник как механизм интеграции меньшинства, которое невозможно было ассимилировать. Эта политика означала признание культурных прав франко-канадского меньшинства в рамках единого политического пространства, а также признание за ними статуса государствообразующего сообщества. Признание бикультурного характера канадского общества как такового, как политического сообщества, привелр к тому, что франко-канадцы, проживающие не только в Квебеке, айв других провинциях, получили признание как лингвистическое сообщество и получили более высокий символический статус в сравнении с потомками иммигрантов из других стран. Это событие стало отправной точкой для формирования канадского мультикультурализма. Во-первых, был создан прецедент для этнокультурных меньшинств иммигрантского происхождения, обосновавшихся в Канаде с 19 в. Во-вторых, это событие обозначило начало радикальной трансформации политической культуры и публичного пространства Канады в направлении культурного плюрализма в общенациональном масштабе.

Иммиграция из стран третьего мира в Канаду во второй половине 20 века наложилась на уже существующую бикультурную парадигму. В условиях возрастающего этнокультурного многообразия логика бикультурализма быстро трансформировалась в мультикультурализм. На практике это означает, что отношение федерального правительства к культурным требованиям франко-канадцев было взято за отправную точку для формирования политики интеграции этнокультурных меньшинств иммигрантского происхождения.

Таким образом, в условиях растущего этнокультурного многообразия возобладал демократически-инклюзивный принцип функционирования публичной сферы. При этом индивидуальным правам представителей этнокультурных меньшинств отдается приоритет в сравнении с групповыми правами. В Канаде предпринята попытка реализовать политику государственного мультикультурализма в либерально-универсалистской перспективе. Однако попытка сбалансировать либеральные принципы с признанием мультикультурного характера общества заключает в себе парадокс. Этот парадокс проявляется в том, что государственная политика мультикультурализма неизбежно влечет за собой реакционный мультикультурализм меньшинств, который проявляется в настаивании примата групповых прав над индивидуальными. Если политику государственного мультикультурализма, по крайней мере, на риторическом и идеологическом уровне пытаются совместить с либеральными принципами, то реакционный мультикультурализм меньшинств выстаивается с явных коммунитаристских позиций.

Отличительной чертой канадского мультикультурализма является его интерпретативный характер. Это означает, во-первых, что политика мультикультурализма в Канаде не является статичной. Во-вторых, она не предполагает единого и заданного подхода, но заключает в себе возможности непрерывного публичного обсуждения и признания вклада многих этнокультурных групп в историю, а также в настоящее и будущее страны. Иначе говоря, мультикультурализм в Канаде означает постоянную трансформацию принципов признания и включения в публичное пространство. В свою очередь, изменение принципов признания связано с формированием новых меньшинств в условиях возрастающего этнокультурного многообразия, что так типично для иммиграционной страны. В основу интерпретации мультикультурализма в Канаде положена процедура. Таким образом, в Канаде предпринята попытка реализовать мультикультурализм в либерально-процедурной перспективе.

Как уже неоднократно отмечалось, политика мультикультурализма в Канаде содержит ряд противоречий. С одной стороны, все граждане обеспечиваются равными правами и возможностями. С другой стороны, четко обозначается значимость мультикультурного характера общества. Это означает, что требования групповых прав со стороны меньшинств являются выражением конституционного принципа равенства. Иначе говоря, все равны в своих возможностях выдвигать культурные требования. Основным инструментом реализации политики мультикультурализма в Канаде является Хартия прав и свобод. Признание мультикультурного характера общества при условии примата индивидуальных прав над групповыми привело к тому, что различные интерпретации положений Хартии прав и свобод становятся основным источником политических конфликтов в современном канадском обществе.

Противоречивые интерпретации Хартии вызваны тем, что граждане иммигрантского происхождения, которые составляют больше половины населения в канадских мегаполисах, отличаются крайней разнородностью в культурных и идеологических отношениях. В условиях иммиграции индивиды подвергаются культурной и идеологической дифференциации. В результате среди выходцев из одних и тех культурно-географических ареалов, например, из стран ислама, разворачивается политическая борьба за признание либерального или коммунитаристского варианта интерпретации положений Хартии.

Настоящий кризис мультикультурализма в Канаде вызван тем, что реализация (интерпретация) принципа мультикультурализма новыми сообществами мусульман обостряет основное противоречие между либерализмом и мультикультурализмом, т. е. противоречие между принципом примата индивидуальных прав и требованиями расширения групповых прав со стороны меньшинств.

Как показывает исследуемая в Главе III ситуация, требования расширения групповых прав со стороны части мусульман Канады фактически означают требование включения в публичное пространство религиозных норм, которые в либеральной политической культуре относятся к приватной сфере. Мусульмане в Канаде не составляют гомогенного сообщества. Они различаются не только по этническим и конфессиональным признакам. В условиях иммиграции формируются и нарастают идеологические и мировоззренческие различия. Идейно-мировоззренческие конфликты в среде иммигрантов-мусульман имеют явное тендерное измерение. Опасаясь воспроизводства патриархальных норм, женщины из среды иммигрантов-мусульман становятся на позиции либерализма и активно выступают за господство либеральной интерпретации положений Хартии прав и свобод.

Список научной литературыЗайка, Ксения Валерьевна, диссертация по теме "Политические проблемы международных отношений и глобального развития"

1. Бурдье П. Социология политики (сост., общ. ред. и предисл. Шматко Н. А.), М.: Socio-Logos, 1993. - 336 с.

2. Бурдье 77. Структура, габитус, практика // Журнал социологии и социальной антропологии. — Том I, 1998. №2.

3. Бурдье П. Социология социального пространства. М.: Ин-т экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2007, с. 87-96.

4. Волкова Т. П. Теория мультикультурализма как синтез философский традиций либерализма и мультикультурализма. Автореф. дис. на соис.учен. степени канд-та философ, наук//Мурманск 2006.

5. Канада: взгляд из России. Экономика, культура, политика, отв. ред. Соколов В. И. М.: «Анкил», 2002, 288 с.

6. Елфимов A.JI. Клиффорд Гирц: Интерпретация культур // Этнографическое обозрение. 1992. № 3.

7. Карачурина Л. Иммиграционная политика Германии: успешный и неуспешный опыт/ Мировая экономика и меэ/сдународные отношения, июль 2008.

8. Лебедева Н.М. Теоретико-методологические основы исследования этнической идентичности и толерантности в поликультурных регионах России и СНГ//Идентичность и толерантность: Сб. статей / Под ред. Н.М. Лебедевой. М., 2002.

9. Малахов В. С. Новое в междисциплинарных исследованиях («историко-ситуативный» метод в работах В. Тишкова) //Общественные науки и современность, №5, 2002.

10. Малахов B.C. Вызов национальному государству. Мультикультурализм как политическая программа/ Pro et contra, том 3, 1998, №2.

11. Малахов В. С. Культурный плюрализм versus мультикультурализм.// Философско-литературный журнал "Логос", № 5-6, 2000.

12. Малахов В. С. Парадоксы мультикультурализма// Иностранная литература, № 116,1997.

13. Малахов В. С. Мультикультурализм или интеграция// Неприкосновенный запас, №56 2002// http://magazines.russ.rU/nz/2002/5/malahl.html

14. Малахов В. С. Зачем России мультикультурализм// Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ / Под ред. B.C. Малахова и В.А. Тишкова, М., 2002 . с. 48-60.

15. Малахов В. С. Национализм как политическая идеология, М., 2005.

16. Малахов В. С. Понаехали тут . Очерки о национализме, расизме и культурном плюрализме. М.: Новое литературное обозрение, 2007. — 200с.

17. Малинова О. Ю. Гражданство и политизация культурных различий. Полис, 2004, №5.

18. Межуев В., Градировский С. Н. Развитие государственности в ситуации демографической трансформации мира. М., 2004.

19. Смирнов А. Н. Этничность и культурный плюрализм в контексте государственной политики. Полис, 2005, №4.

20. Тишков В.А. Культурное многообразие в современном мире. http://www.eawarn.rn/pub/AboutAVebSeminarBretagneAgenda/Tichkov expos eJiC. 1

21. Тишков В.А. Теория и практика многокультурности // Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ Под ред. Малахова В. С. и Тишкова В. А. М. 2002.

22. Тишков В. А. После многонациональности // «Знамя» 2003, №3 http://magazines.russ.rU/znamia/2003/3/tishh.html

23. Тишков В. А. Страна кленового листа. Начало истории. 1977

24. Тишков В. А. и Кошелев Л. В. История Канады. 1982;

25. Тишков В. А. К истории возникновения франко-канадского национального вопроса// Вопросы истории, 1974, №1;

26. Уолцер М. О терпимости. М., 2000.

27. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности, М.: Касталь, 1996. -448 с.

28. Фуко М. Археология знания. — Киев: Ника-Центр, 1996.

29. Шматко Н. А. Анализ культурного производства Пьера Бурдье // СоцИс : Соц. исслед. — М., 2003. — N 8. — С. 113—120.

30. Хабермас Ю. Расколотый Запад / Пер с нем. О. И. Величко и Е. JI. Петренко. —М.: Изд-во Весь мир, 2008. — 192 с.

31. Хабермас Ю. Политические работы. — М.: Праксис, 2005. — 368 с.

32. Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. — М.: Наука, 1992. — 176 с.

33. Хабермас Ю. Вовлечение другого: Очерки политической теории / Пер. с нем. Медведева Ю. С. под ред. Скляднева Д. А. — М.: Наука, 2001. — 417 с.

34. Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. Учеб. пособие / Сост., пер. и вступ. ст. А. В. Леденевой. — Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1995. — 120 с.

35. Современная западная философия: энциклопедический словарь (под ред. Малахоав В. С., Филатоав В. П.), М., 2008.

36. Черкасов А. И. Некоторые характеристики этнокультурной мозаики Канады // Этнокультурная мозаика Канады и проблемы канадской идентичности. М. 2003.1. На английском языке:

37. Abu-Laban Y. Ethnic Pluralism under Siege: Popular and Partisan Opposition to Multiculturalism149

38. Canadian Public Policy / Analyse de Politiques, Vol. 18, No. 4 (Dec.1992), pp. 365-386.

39. Abu-Laban Y. Liberalism, Multiculturalism and the Problem of Essentialism// Citizenship Studies, vol. 6, is. 4, December 2002, pp. 459 482.

40. Alexander J., Mohanty Ch. (Eds) Feminist genealogies, colonial legacies, democratic futures. London: Routledge.1997.

41. Ansari H. The Infidel Within: The History of Muslims in Britain, 1800 to the Present. С Hurst and Co Publishers Ltd. 2004.

42. Anthias, F., Yuval-Davis, N. Racialized Boundaries, Race, Nation, Gender Colour and Class and the Anti-Racist Struggle. London, U. K.: Routledge, 1992.

43. Asad T. Multiculturalism and British Identity in the Wake of the Rushdie AffairИ Politics and Society 18, #4, 1990, 455-480.

44. Axil, B. Diaspora Theory and Multiculturalism in the UK// Cultural Dynamics 14(3): 235 256.

45. Bakalian A. Armenian-Americans, From Being to Feeling Armenian.1. New Jersey: Rugers, 1994.

46. Bakht N. "Arbitration, Religion and Family Law: Private Justice on the Backs of Women", National Association of Women and Law, March 2005//www.iiav.nl/ezines/web/Jurisfemme/2005/No3/nawl/Pub Report Relig Arb05 en.rtf

47. Bannerji H. The Dark Side of the Nation: Essays on Multiculturalism, Nationalism and Gender. Toronto: Canadian Scholars' Press, 2000.

48. Banton M. National Integration in France and Britain// Journal of Ethnic and Migration Studies, vol. 27, #1, 2001, 151- 168.

49. Barry B. Political Accommodation and Consociational Democracy// British Journal of Political Science, vol 5, #4, 1975, 477-505.

50. Bassi C. Multiculturalism, Racism and Class in Britain Today, Workers' Liberty, August 2007// www.workersliberty.org/node/7682.

51. Baumeister A. Civic Nation Building: Legitimacy, Solidarity and Diversity// www.montreal2008.ipsa.org/site/images/PAPERS/sectionl/rc%2031%20-%20baumeister%20-%201.2.pdf

52. Baumeister A. Diversity and Unity: The Problem with "Constitutional Patriotism' 11 European Journal of Political Theory 2007; 6; pp. 483 503.

53. Benhabib S. Situating the Self: Gender, Community and Postmodernism in Contemporary Ethics. NY: Routledge, 1994.

54. Bercovitch S "The Rites of Assent: Rhetoric, Ritual, and the Ideology of American Consensus", in Sam B. Girgus, ed., The American Self: Myth, Ideology and Popular Culture. University of New Mexico Press, 1981.

55. Berton P. Why We Act Like Canadians, Toronto, McClelland and Stewart, 1982.

56. Bhabnani K., Phoenix A. (Eds) Shifting Identities, Shifting Racisms. London: SAGE. 1994.

57. Birch A. Nationalism and National Integration. London: Unwin Hyman Ltd. 1989.

58. Booth, W. One Nation, Indivisible: Is It History?// Washington Post, February 22, 1998; Page Al//http://www.washin gtonpost.com/wp-srv/national/longterm/meltingpot/melt0222.htm

59. Boucher F. Deep Diversity and Multicultural Federalism in Canada// IFT Summer University.2008// www.federalism.ch/files/FileDownload/887/BoucherCanada.pdf

60. Bourdieu P. Social Space and Symbolic Power // In Other Words. Essays Towards a Reflexive Sociology. Polity Press. 1994.

61. Bourdieu P. Masculine Domination. Stanford University Press. 2001.

62. Boyd M. "Dispute Resolution in Family Law: Protecting Choice, Promoting Inclusion" (December 2004)// www.attorneygeneral.jus.gov.on.ca/english/about/pubs/boyd/executivesummar y.pdf.

63. Brah A. Cartographies of Diaspora: Contesting Identities. London, New York: Routlrdge. 1996.

64. Branigin W. Immigrants Shunning Idea of Assimilation// Washington Post, 1998// www.historychumbley.googlepages.com

65. Brubaker R. The return of assimilation? Changing perspectives on immigration and its sequels in France, Germany, and the United States //Ethnic and Racial Studies, 24:4, pp. 531 548 // http://www.cas.sc.edu/socy/faculty/deflem/zHabmod.pdf

66. Brubaker R. Ethnicity Without Groups // http://ioumals.cambridge.org/download.php7file-%2FEUR%2FEUR43 02%2 FS0003975602001066a.pdf&code=211f0e27f67d9b730244640216120c97

67. Brubaker R., Cooper F. Beyond "Identity"// Theory and Society, Vol. 29, No. 1. (Feb., 2000), pp. 1-47. URL:http://links.jstor.org/sici7sici-03042421 %28200002%2929%3 A1 %3C 1 %3 AB %22%3E2.0.CO%3B2-W

68. Cairns A. Charter versus Federalism: The Dilemmas of Constitutional Reform. Montreaul: McGill-Quenn's University Press. 1992.

69. Castels S. 1995, "How Nation-States Respond to Immigration and Ethnic Diversity", New Community 21 (3).

70. Chambers S. Reasonable Democracy: Jurgen Habermas and the Politics of Discourse. NY: Cornell University Press. 1996.

71. Chui Т., Flanders J. Chinese Canadians: Enriching the Cultural Mosaic. Canadian Social Trends. Spring 2005, #76//www.statcan.gc.ca/pub/l 1-008-x/11 -008-x2004004-eng.pdf.

72. Clarke A. Situational Analysis. Grounded Theory After the Postmodern Turn. SAGE Publications. 2005.

73. Coleman D., Rowthorn R. The Economic Effects of Immigration to the United Kingdom// Population and Development Review, vol. 30, #4, 2004, pp. 579-624.

74. Day R. Multiculturalism and the History of Canadian Diversity // in Theorizations on Exclusionary Citizenship: Gender, Race, and Multiculturalism in Canada. Toronto: University of Toronto Press. 2000.

75. Dench J. A hundred years of immigration to Canada. 1900 1999. A chronology focusing on refugees and discrimination, Canadian Council for Refugees //http ://www. web .net/ccr/history.html

76. Dian K. Gender, Immigrant Generation, and Ethnocultural Identity// Sex Roles, vol. 50, nos.5/6, March 2004, pp. 347 355.

77. Dixon D. Thatcher's People: The British Nationality Act 1981// Journal of Law and Society, vol. 10, #2, 1983, pp. 161-180.

78. Donley T. British Public Opinion, Color Issues, and Enoch Powell: A Longitudianl Analysis// British Journal of Political Science, vol. 4, #3, July 1974, pp. 371 -381.

79. Eisele Ch. John Dewey and the Immigrants// History of Education Quarterly, vol. 15, #1, 1975, pp. 67-85;

80. Fleming T. Habermas, Democracy And Civil Society: Unearthing The Social In Transformation Theory// www, eprintsprod.nuim.ie/986/1 /HABERMAS DEMOCRACY AND CIVIL SOCIETY .pdf

81. Fossum J. Deep Diversity Versus Constitutional Patriotism// Ethnicities, Vol. 1(2), 2001.

82. Fossum J. E. Constitutional patriotism: Canada and the European Union. RECON Online Working Paper 2007, July 2007. URL:www.reconproiect.eu/proiectvveb/portalproiect/RECQNonlineWorkingPapers.html

83. Frazer N. 'Rethinking the Public Sphere: A Contribution to the Critique of Actually Existing Democracy'// Social Text, No. 25/26 (1990), pp. 56-80.

84. Geertz C. The Interpretation of Cultures. London: Fontana. 1993.

85. Gerstle G. American Crucible; Race and Nation in the Twentieth Century. Princeton University Press, 2001.

86. Glazer N. Is Assimilation Dead// Annals of the American Academy of Political and Social Sciences, vol. 530, Interminority Affairs in the U.S.: Pluralism and Crosswords, 1993, pp. 122-136.

87. Glazer N. Beyond the Melting Pot

88. Gunew S. Longley K. (eds.) Striking Chords: Multicultural Literary Interpretations. Sydney: Allen & Unwin.1992.

89. Gunew, S. Framing Marginality: Multicultural Literary Studies.

90. Melbourne: Melbourne University Press. 1994.

91. Habermas J. Between Facts and Norms: Contributions to a Discourse Theory of Law and Democracy. Cambridge, MA: MIT Press. 1996.

92. Hall S. 'New Ethnicities', The Post-Colonial Studies Reader, ed. Ashcroft В., Griffiths G., Tiffin H. Routledge: NY: Routledge. 1995.

93. Hansen R., King D. Illiberalism and the New Politics of Asylum: Liberalism's Dark Side// www.chass.utoronto.ca/~rhansen/Articles-files/20001 .pdf.

94. Hansen R. Migration to Europe Since 1945: Its History and Its Lessons //The Political Quarterly, 2003 chass.utoronto.ca

95. Heisler B. Sending Countries and the Politics of Emigration and Destination// International Migration Review, vol. 19, #3, Special Issue: Civil Rights and the Sociopolitical Participation of Migrants, 1985, pp. 469 484.

96. Hill, Ch. Bringing War Home: Foreign Policy-Making in Multicultural Societies// International Relations, vol. 21 (3): pp. 259 283.

97. Hollifield J. The Migration Crisis in Westrern Europe: the Search for a National Model//Migration Ethniziat Konflict, ed. by Klaus J. Bade. Osnabrtick. 1996.

98. Hollinger D. "Amalgamation and Hypodescent: The Question of Ethnoracial Mixture in the History of the United States". The American Historical Review 108 (5): 1363-90, Indiana University. 2003.

99. Honneth A. The Struggle for Recognition/in Fossum J. Deep Diversity Versus Constitutional Patriotism/Ethnicities, Vol. 1(2), 2001.

100. Hoskin M. Integration or Non-integration of Foreign Workers: Four Theories// Political Psychology, vol. 5, #4, 1984, pp. 661 685.

101. Howard-Hassmann R. Canadian" as an Ethnic Category: Implications for Multiculturalism and National Unity// Canadian Public Policy / Analyse de Politiques, Vol. 25, No. 4 (Dec., 1999), pp. 523-537.

102. Introduction: Law in Habermas's Theory of Communicative Action Mathieu Deflem // Deflem, Mathieu. 1996. "Introduction: Law in Habermas's154

103. Theory of Communicative Action." Pp. 1-20 in Habermas, Modernity and Law, edited by Mathieu Deflem. London: Sage Publications.// http://www.cas.sc.edu/socy/facultv/deflem/zhablaw.htm

104. Ipperciel D. Where did Trudeau Go Wrong? On the Question of Nationalism and Charter Patriotism in Canada //www2.csi.ualberta.ca/Ipperciel/PagePersonnelle/textes/WhereDidTrudeauGo Wrong.pdf

105. Jiwani Y. The Great White North Encounters Septemer 11: Race, Gender, and Nation in Canada's National Daily, The Globe and Mail// Social Justice, vol. 32, #4, 2005, pp. 50 68.

106. Johnson R., Soroka S. Social Capital in a Multicultural Society: the Case of CanadaII www.citeseerx.ist.psu.edu/viewdoc/download

107. Joppke C. Multiculturalism and Immigration: A Comparison of the United States, Germany, and Great Britain// Theory and Society, vol. 25, #4, 1996.

108. Joppke C. The Retreat of Multiculturalism in the Liberal State: Theory and Policy// The British Journal of Sociology, Volume 55 Issue 2, pp. 237-257, June 2004.

109. Karim K. Constructions, Deconstructions, and Reconstructions: Competing Canadian Discourses on Ethnocultural Terminology. Canadian Journal of Communication 18(2), 1993, Available: http://www.cic-online.ca/viewarticle.php?id=167

110. Khan Sh. Aversion and Desire. Negotiating Muslim Female Identity in the Diaspora. Toronto: Women's Press. 2002.

111. Kostash M. 'You check your colour at the door', Globe & Mail, May 9, 1994, p. A19.

112. Kymlicka, W. Multicultural Citizenship: A Liberal Theory of Minority Rights. Oxford: Clarendon Press. 1995.

113. Lange M. K. British Colonial Legacies and Political Development // World Development Vol. 32, No. 6, pp. 905-922, 2004.

114. Li, Peter S. The Multicultural World of Visible Minorities and the Art World of Canada// The Canadian Review of Sociology and Anthropology, Vol. 31, 1994.

115. Lijphart A. Cultural Diversity and Theories of Political Integration // Canadian Journal of Political Science, 1971;

116. Lipset S. The Canadian Identity// International Journal of Canadian Studies, # 33-34, 2006.

117. Lipset S. Continental Divide, The Values and Institutions of the United States and Canada, Routledhe. 1990.

118. Koopmans R., Statham P. Challenging the Liberal Nation State? Postnationalism, Multiculturalism, and the Collective Claims Making of Migrants and Ethnic Minorities in Britain and Germany// American Journal of Sociology, vol. 105, #3, 1999.

119. Mandel M. The Charter of Rights and the Legalization of Politics in Canada, Scarborough: Thomson Educational. 1987.

120. Mahtani, M. Interrogating the Hyphen-Nation: Canadian Multicultural Policy and 'Mixed Race' Identities// Social Identities, vol. 8, is.l, March 2002, pp. 67 90.

121. Mahtani M. Representing Minorities: Canadian Media and Minority1.entities// www.metropolis.net

122. Massey S. D. The New Immigration and Ethnicity in the United States// Population and Development Review, vol 21, #3, 1995, 631-652.

123. Metcalf B. Making Muslim Space in North America and Europe. University of California Press.1996.

124. Millet, Joyce. "Understanding American Culture: From Melting Pot to Salad Bowl"// www.culturalsavvy.com/understanding american culture 2.htm

125. Mills, Rabia. A Review of the Muslim/Personal Law Campaign. Interview with S. Mumtaz Ali // www.www.northernontario.org/Sharia/Sharia2.htm

126. Modood T. Ahmad F. British Muslim Perspectives on Multiculturalism// Theory, Culture and Society, 24: 187, 2007.

127. Moghissii H. Muslim Diaspora: Gender, Culture and Identity. London, Routledge. 2006.

128. Morrison, K. The Only Canadians: Canada's French and the British Connection, Canadian Challenges// International Journal of Canadian Studies, 37. 2008.

129. Mtillerl J W. A general theory of constitutional patriotism // www, icon.oxfordj ournals.org/cgi/content/full/6/1 /72

130. Multiculturalism and the Law: a Critical Debate, ed. by Shabani Payrow O. Cardiff: University of Wales Press, 2007.

131. Multiculturalism in the United States: A Comparative Guide to Acculturation and Ethnicity, ed. by Buenker J. D. and Rather L. Greenwood Press. 2005.

132. Naidoo J. South Asian Canadian Women: a Contemporary Portrait// Psychology and Developing Societies 15 (1). 2003.

133. Okin, S. 'Is Multiculturalism Bad for Women?' Princeton: Princeton University Press, 1999.

134. Painchaud P. Territirialization and Internationalism: The Case of Quebec// www.publius.oxfordiournals.org/cgi/reprint/7/4/161.pdf.

135. Pareh B. Rethinking Multiculturalism: Cultural Diversity and Political Theory, London: Macmillan, 2000.

136. Parekh B. Minority Practices and Principles of Toleration// International Migration Review, vol. XXX, #7;

137. Paul K. "British Subjects" and "British Stock": Labour's Postwar Imperialism// The Journal of British Studies, vol. 34, #2, 1995, pp. 233 276.

138. Peach C. Does Britain Have Ghettos?// Transactions of the Institute of British Geographers, New Series, vol. 21, #1, 1996, pp. 216-223.

139. Pedziwiatr K. Creating New Discursive Arenas and Influencing the Politics of the States: The Case of the Muslim Council of Britain// Social Compass, 54 (2), 2007, pp. 267 280.

140. Razak Sh. The "Sharia Law Debate" in Ontario: The Modernity/Premodernity Distinction in Legal Efforts to Protect Women from Culture//Feminist Legal Studies 15 (3-32), 2007.

141. Reitz, Jeffrey G. Immigration and Canadian Nation-Building in a Transition to a Knowledge Economy// www.utoronto.ca/ethnicstudies/ReitzJune2002.pdf

142. Richmond A. Immigration and Ethnic Conflict, 1988.

143. Robinson V. The Migration of East African Asians to the United Kingdom// in The Cambridge Survey of World Migration (ed. by Robin Cohen), Cambridge University Press. 1995.

144. Rolla G. The Two Souls of the Canadian Charter of Rights and Freedom// International Journal of Canadian Studies, is. #36 Democracy, Rule of Law, Human Rights. Canada 25 Years after the Charter of Rights and Freedoms. 2007.

145. Roy P. The Fifth Force: Multiculturalism and the English Canadian Identity// ANNALLS of the American Academy of Political and Social Science, vol. 538, Being and Becoming Canada, March, 1995, pp.199 209.

146. Smith M. The Impact of the Charter: Untangling the Effects of Institutional Change// Democracy, Rule of Law and Human Rights// International Journal of Canadian Studies, 36, pp. 17-41, 2007.

147. Tan J., Roy P. The Chinese in Canada. Canada's Ethnic Groups. Canadian Historical Association. Ottawa, 1985.

148. Taylor С. Reconciling the Solitudes: Essays on Canadian Federalism and Nationalism. Montreal: McGill-Queen's University Press. 1993.

149. Taylor C. The politics of recognition, //in Gutmann, A. (Ed.), Multiculturalism: Examining the politics of recognition (pp.25-74). Princeton, NJ: Princeton University Press. 1994.

150. Thomas E. Canadian Broadcasting and Multiculturalism: Attempts to Accommodate Ethnic Minorities// Canadian Journal of Communication 17(3), 1992, January 1. Available: http://www.cic-online.ca/viewarticle.php?id=99.

151. Turner B. S. Liberal Citizenship and Cosmopolitan Virtue// Citizenship and Democracy in a Global Era, 2000.

152. Tushnet M. Forms of Judicial Review as Expression of Constitutional Patriotism// Law and Philosophy 22: pp. 353 379, 2003.

153. Rivka Yaldin, The Muslim Diaspora in the West.// in Middle Eastern Minorities and Diasporas, ed. By Moshe Ma'oz and Gabriel Sheffer, Sussex Academic Press, Portland, 2002.

154. Rosemarie Ruccella Muslims call for Mediation in Canadian Courtrooms. The Interview with Syed Mumtaz Ali// www.muslim-canada.org/iyerson.htm

155. Wilson V. S. The Tapestry Vision of Canadian Multiculturalism, Canadian Journal of Political Science Vol. 26, No. 4, 1993.

156. Young I. Inclusion and Democracy, 2002;

157. Young I. Differing Group Representation// Ethnicity and Group Rights, 1997.

158. Yuval-Davis N. Gender and Nation, London, SAGE Publications. 1997.

159. Yuzyk P. Speech on multiculturalism. Senate of Canada Debates, 1964, pp. 50-58.

160. Zangwill I. The Melting Pot, NY: The Macmillan company, 1990// in Immigrants Shunning Idea of Assimilation.1. Документы:

161. Charter of Rights and Freedoms2.j, Arbitration Act

162. Census 2001, Office for National Statistics, Census 2001 Register Office for Scotland //www.cre.gov.uk/diversity/ethnicity/pakistani.

163. Immigration. 1980 2000: Mass Migration and Neo-Nativism //www.univ-nancy2.fr/UFRLCE/DepAnglais/cours/civi/immigration.html

164. Report of the Royal Commission on Bilingualism and Biculturalism. Ottawa: Queen's Printer, 1967// www.collectionscanada.gc.ca

165. Forging Our Legacy: Canadian Citizenship and Immigration, 1900-1977 Chapter 6, Trail-Blazing Initiatives// www.cic.gc.ca/english/resources/publications/legacy/index.asp

166. Statistics Canada Census 2001 //www.12.statcan.ca/englisli/census01/Products/Reference/dict/atoz.htm)

167. Canadian Council for Muslim Women, "An Open Letter to Premier Dalton McGuinty and Attorney General Michael Bryant'V/www.ccmw.com/shariaincanada/Letter.

168. Canadian Council for Muslim Women. Legal Permission via the Arbitration Act to use religious laws in family matters// http://www.ccmw.com/documents/SampleLetterActReligiouslaws.doc

169. Immigration Act 1971, Chapter 77//www.britishcitizeninfo/IA 1971.pdf.

170. Muslim Canadian Congress. Why the Muslim Canadian Congress Opposes Shariah Law in Ontario. Submissions by Muslim Canadian Congress. Review of Arbitration Process by Marion Boyd// http://www.muslimcanadiancongress.org/20040826.pdf

171. Muslim Canadian Congress. Shariah based Arbitration. Racist and Unconstitutional. Press Release// http://www.muslimcanadiancongress.org/20040826-2.pdf

172. Women Living Under Muslim Laws, "Call for Action: Support Canadian Women's Struggle Against Sharia Courts" (7 April 2005) // www.wluml.org/english/actionfulltxt.shtm.

173. Speech at Panel Discussion with Marion Boyd at Law Union Toronto. International Campaign Against Shari'a Court in Canada// http://www.nosharia.com

174. Sved Mumtaz Ali. The beginnings of a Muslim Civil Justice System in Canada// www.muslim-canada.org/DARLQADAforum2andhalf.html.

175. Syed Mumtaz Ali. Treatment of Minorities. The Islamic Model.// www. muslim-canada.org/minorities.html

176. Sved Mumtaz Ali and Anab Whitehouse. The Reconstruction of the Constitution and the Case for Muslim Personal Law in Canada// www. muslim-canada.org/caseforpfl.pdf1. Примечания

177. В настоящее время около 10% французского населения составляют выходцы из стран Магриба.

178. Симптоматично, что французский закон о защите информации от 1978 г. запрещает предоставление статистических данных в таких категориях, которые явно или косвенно указывали бы на этнокультурное происхождение гражданина республики.