автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Проблема рациональности социального поведения в современной западной философии: становление основных подходов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема рациональности социального поведения в современной западной философии: становление основных подходов"

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени М. В. ЛОМОНОСОВА

Диссертационный совет Д 501.001.16 по философским наукам

На правах рукописи

Чернышева Елена Николаевна

Проблема рациональности социального поведения в современной западной философии: становление основных подходов

Специальность 09.00.11 - социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Москва - 2003

Работа выполнена на кафедре социальной философии философского факультета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова

Научный руководитель:

доктор философских наук, профессор Момджян К. X.

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Муравьев Ю. А.

кандидат философских наук, доцент Павлова Т. П.

Ведущая организация:

Российская академия государственной службы при Президенте РФ, кафедра философии

Защита состоится « »

2003 г. в

часов на

заседании Диссертационного совета Д 501.001.16 по философским наукам при Московском государственном университете имени М. В. Ломоносова по адресу:

119992, г. Москва, ГПС-2, Воробьевы горы, 1-й корпус гуманитарных факультетов МГУ, философский факультет, 11 этаж, аудитория

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале Научной библиотеки имени М. Горького МГУ / 1-й корпус гуманитарных факультетов.

Автореферат разослан « »_2003 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета

В. С. Кржевов

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования.

В XX веке мировое сообщество столкнулось с такими новыми социальными процессами, как глобализация, глобальная коммуникация, демократизации общественного устройства и т. д. Эти процессы требуют глубокого философского осмысления. Перед современной социальной философией встала задача создания эффективной теоретико-методологической базы для подобного осмысления. В этой связи актуализируется вопрос о возможности рационального управления социальными процессами на основе последних достижений науки.

Развитие научного знания, в том числе и знания гуманитарного, достигло в XX столетии такого уровня, когда вопрос о непосредственном влиянии человека и о последствиях этого влияния как на природную, так и на социальную действительность приобрел практический характер. Глобальные экологические проблемы угрожают сегодня не только отдельным регионам и народам, они угрожают всему человечеству. А социальные преобразования на основе идеологических установок таких, как, например, идеология фашизма, могут иметь самые трагические последствия для всего мирового сообщества. Это позволяет сделать однозначный вывод о том, что целенаправленное вмешательство в общественное устройство может осуществляться только с предельной осторожностью. Этим обусловлен особый интерес к проблеме рациональности социального поведения в различных социологических и философских концепциях западных исследователей общества в XX веке.

Другой причиной актуализации проблемы рациональности социального поведения в социальной философии конца XX столетия является распространение постмодернистской парадигмы во всех сферах гуманитарного знания. Необходимость противостоять тенденциям постмодернизма в социальных науках, в науках, занимающихся исследованием исторических процессов, объясняется тем, что в рамках этой парадигмы отрицается как понятие исторической реальности, так и правомерность ее осмысления, размываются границы между фактами и вымыслом, отрицается существование критерия достоверности источника познания. Это делает невозможным историческое познание в любых формах, а, следовательно, исключает полностью возможность рационального преобразования социальной реальности. В этой связи становится актуальным исследование преимуществ и недостатков анализа категории рациональности социального поведения в рамках основных теоретико-методологических подходов в современной западной социальной философии. Опыт

подобных исследований может быть использован и в отечественной социальной философии при решении проблем, связанных с категорией рациональности социального поведения.

Степень разработанности темы.

В истории западной социально-философской мысли проблема рациональности является предметом постоянных философских размышлений и дискуссий. Проделанное в настоящей работе исследование этой проблемы стремится обнаружить истоки такого ее понимания, которое в современном знании о социуме связано с именами М. Вебера, К. Поппера, П. Сорокина, Ф. А. Хайека, Ю. Хабермаса.

В современной отечественной философии активно обсуждаются достоинства и недостатки двух основных философских парадигм, основанием для выделения которых послужили различия в методологических подходах, разработанных представителями классической немецкой философии И. Кантом и Г. В. Ф. Гегелем. В статье К. X. Момджяна «Рефлективные парадигмы в социальной теории Маркса» дается характеристика двух «стилей философствования» в современной социальной философии. Одним из важнейших методологических следствий разделения рефлективного и ценностного подходов является принципиальная разница в трактовке категории рациональности социального поведения.

Рефлективный подход связан с гегелевской традицией в философской методологии. Основные методологические установки этого подхода разработал с позиции материализма К. Маркс в работах «Экономическо-философские рукописи 1844 года», «К критике гегелевской философии права», «Капитал». Этот подход характеризуется тем, что история рассматривается как закономерный процесс, где поведение человека подчиняется объективным законам, а категория рациональности неразрывно связана с категорией объективной закономерности. При таком подходе возможно не только научное познание, но и возможна на основании научного знания рациональная деятельность по преобразованию природной и социальной действительности.

Советские философские школы уделяли огромное внимание интерпретации и разработке теории марксизма, ее основополагающих категорий, о чем свидетельствуют многочисленные работы, посвященные данной проблематике1. Но исследователи этого периода были вынуждены в своей работе учитывать требования господствовавших

1 Бородой Ю. М.Делле В. Ф., Плимак Е. Г. Наследие К. Маркса и проблемы теории общественно-экономической формации, М., 1974; Вазюлин В. А. Становление метода научного исследования К. Маркса (логический аспект), М., 1975; Ильенков Э. В. Диалектика абстрактного и конкретного в «Капитале» К. Маркса, М., 1960.

тогда идеологических установок. Это серьезным образом искажало не только социально-философскую концепцию К. Маркса, но и любую другую теорию. Последнее десятилетие ситуация коренным образом изменилась. Проблеме актуализации наследия К. Маркса в современной социальной философии посвяшено множество публикаций, в том числе статьи В. С. Степина «Маркс и тенденции современного цивилизационного развития», В. Н. Шевченко «Актуальность социально-философской концепции К. Маркса» из сборника материалов научной конференции к 180-летию со дня рождения К. Маркса «Карл Маркс и современная философия». Тем не менее, многие современные российские исследователи принижают значение идей К. Маркса для истории философской мысли. Поэтому в современной российской философии, с нашей точки зрения, необходимо продолжать работу по определению места и роли философской концепции К. Маркса, продолжать работу по исследованию особенностей его философской методологии и категориального аппарата.

Анализу влияния основных положений позитивизма на развитие научного знания, в том числе и знания о социуме, посвящены работы В. Ф. Асмуса, И. С. Кона, М. С. Комарова, Е. Б. Кузиной. В этих работах особое внимание уделяется позитивистской идеи исключения метафизических проблем из философской проблематики, рассматривается попытка представителей этого оппозиционного гегелевскому направления в философской методологии построить науку о социуме по образу и подобию науки о природе, решить проблему рациональности социального поведения без учета специфики социального знания.

Методологические установки И. Канта, которые послужили основанием для выделения ценностной парадигмы в философии, были переосмыслены представителями неокантианства. В. Виндельбанд, Г. Риккерт, Э. Кассирер, К. Форлендер в своих работах анализируют категорию рациональности социального поведения с помощью категории ценности. При таком подходе степень рациональности того или иного социального действия определяется через соотнесение с определенными ценностными установками.

Значительный вклад в разработку ценностной парадигмы внес М..Вебер. В его работах, посвященных анализу социума, большое внимание уделяется категории рациональности. Для современных западных и отечественных исследователей творчества М. Вебера особая привлекательность его гипотезы рационализации социального поведения заключается в том, что он попытался устранить недостатки как неокантианской методологии, так и философской методологии К. Маркса, объединить их достоинства, разрабатывая свои методологические установки для социологической

теории. Всесторонне проанализировано веберовское наследие в трудах отечественных исследователей П. П. Гайденко и Ю. Н. Давыдова.

Гипотеза рационализации социального поведения стала отправной точкой для создания большинства современных западных социальных теорий, одной из причин «веберовского ренессанса» в 70-80-х годах XX века. Ярким представителем этого «ренессанса» в Германии является В. Шлюхтер. В своих работах, посвященных реконструкции социологической концепции, он отстаивает интергративный подход к наследию М. Вебера. Эти работы не переведены на русский язык, но их основные положения проанализированы в трудах П. П. Гайденко и Ю. Н. Давыдова «История и рациональность», Ю. Н. Давыдова «Макс Вебер и современная теоретическая социология».

Среди западных исследователей творчества М. Вебера особое внимание его идеям уделяли Ю. Хабермас, К.-О. Апель, Н. Луман. Своеобразную трактовку веберовские идеи получили в рамках неомарксизма. Представители Франкфуртской школы - Т. Адорно, М. Хоркхаймер, Г. Маркузе, Э. Фромм - в своих работах переосмыслили ряд основополагающих веберовских идей, в том числе и идею рационализации социального поведения. Неудовлетворенность предложенным неомарксистами решением проблемы социальной рациональности и стремление построить свою концепцию на принципиально новых теоретико-методологических основаниях послужили причинами возникновения теории коммуникативной рациональности Ю. Хабермаса.

В последние годы российскому читателю стали доступны благодаря переводам такие его труды, как «Демократия, разум, нравственность», «Моральное сознание и коммуникативное действие», «Вовлечение другого. Очерки политической теории», «Будущее человеческой природы». Интерес к творчеству Ю. Хабермаса в современной отечественной философии велик, о чем свидетельствуют многочисленные исследования последнего десятилетия. В работах Н. В. Мотрошиловой, А. В. Назарчука проводится всесторонний анализ социально-философской концепции К.-О. Апеля и Ю. Хабермаса. Однако широко известные на Западе теория дискурсивной этики и концепция коммуникативной рациональности еще должны получить свою критическую оценку в современной российской социальной философии.

Целью исследования является осмысление теоретико-методологических оснований современных подходов к решению проблемы рациональности социального поведения в западных социальных теориях, анализ категории рациональности социального поведения, с точки зрения сосуществования в современной социальной

философии двух «стилей философствования», на примере современных интерпретаций концепции рационализации социального поведения.

В соответствии с поставленной целью решаются следующие задачи:

- проанализировать трансформацию гегелевской методологии при создании диалектико-материалистического метода К. Маркса, ее значение для развития системного принципа в социальной философии, соотнести гегелевскую трактовку категории рациональности в социуме с марксовой трактовкой данной категории;

- исследовать основные положения веберовской гипотезы рационализации социального поведения с учетом современных исследований его социально-философского наследия, проанализировать вклад М. Вебера в разработку категории рациональности;

- описать неопозитивистский и неокантианский подходы к решению проблемы рациональности в современной социальной философии как оппозиционные гегелевской традиции в решении данной проблемы;

- рассмотреть теорию коммуникативной рациональности Ю. Хабермаса, которая послужила началом качественно нового этапа в исследовании категории рациональности социального поведения в современной западной социальной философии.

Научная новизна состоит в комплексном сопоставлении категории рациональности социального поведения К. Маркса с позитивистскими и неокантианскими трактовками этой категории, в сопоставлении методологических установок К. Маркса с установками М. Вебера, используемых для определения понятия рациональности социального поведения, а также веберовской гипотезы рационализации социального поведения с теорией коммуникативной рациональности Ю. Хабермаса.

В работе проведен анализ теоретико-методологических оснований современных подходов к решению проблемы рациональности социального поведения в западной философии, который позволяет предложить классификацию этих подходов с помощью идеализированной модели, предлагаемой в данной работе.

С этой целью в данной работе соотнесены основные принципы методологии К. Маркса, применяемой для определения категории рациональности социального поведения, с веберовской методологией, используемой для обоснования гипотезы рационализации. В исследовании сопоставлены основные положения социальной философии Ю. Хабермаса как критической теории общества с идеями М. Вебера и

неомарксизма, что позволяет рассматривать понятие коммуникативной рациональности как качественно новый этап в рассмотрении категории рациональности социального поведения в современной западной философии.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Трансформация гегелевской методологии К. Марксом заключалась в том, чтобы при сохранении всех преимуществ диалектического метода лишить его идеалистической составляющей, соединив с материализмом. Это имело принципиальное значение для определения категории рациональности социального поведения, так как идея возрастания рациональности в социуме была обоснована с материалистической позиции, в рамках которой общество понимается как самодостаточная и законосообразная материальная система.

2. Гегелевская традиция в решении проблемы рациональности является оппозиционной, во-первых, позитивистскому подходу, в рамках которого рост эффективности управления социальными процессами непосредственным образом зависит от роста научного знания, построенного по образу и подобию естествознания. Во-вторых, неокантианскому подходу, представители которого пошли по пути обоснования особого статуса «наук о культуре», предложив специфическое толкование категории рациональности социального поведения через ее соотношение с категорией ценности.

3. С точки зрения интегративного подхода к веберовскому наследию, М. Вебер при создании своей социально-философской концепции использовал в качестве теоретико-методологического основания идеи неокантианства о разделении «наук о культуре» и «наук о природе». При обосновании своей гипотезы рационализации социального поведения он попытался совместить преимущества неокантианской методологии, ориентированной на описание уникальных исторических фактов, с методологическими преимуществами диалектико-материалистического метода К. Маркса, позволяющего эффективно проанализировать всеобщие закономерности социальных процессов.

4. Гипотеза рационализации социального поведения М. Вебера стала одним из отправных пунктов для создания концепции коммуникативной рациональности Ю. Хабермасом. Он попытался соединить понятие коммуникативного разума с теорией социальной эволюции, разрабатываемой в рамках традиции, представленной К. Марксом, М. Вебером и Т. Парсонсом. Однако анализ понятия коммуникативной рациональности в теории Ю. Хабермаса показывает, что без обоснования интерсубъективности установки на социальное сотрудничество индивидов невозможно

дать ясное определение этого понятия, что понижает степень адекватности теории коммуникативной рациональности социальной практике.

Методологическая основе диссертации.

Методологическая база исследования имеет комплексный характер. В качестве концептуальной основы автор использует диалектико-материалистический метод для исследования проблемы рациональности социального поведения.

Сравнительно-типологический и генетический методы используются для анализа и сопоставления трактовок категории рациональности социального поведения в разных философских традициях, для классификации социально-философских концепций с точки зрения принадлежности к рефлективной или ценностной парадигме современной западной философии.

Научная и практическая значимость работы.

Научное и практическое значение диссертации состоит в выявлении достоинств и недостатков рефлективной и ценностной парадигм, в анализе попыток взаимодополнения этих парадигм в ходе исследования категории рациональности социального поведения в современной западной философии. Результаты работы могут быть использованы для последующих социально-философских исследований эффективности теоретико-методологических установок современных западных и отечественных концепций рациональности социального поведения, а также для решения задачи классификации основных подходов в современном социально-философском познании.

Апробация работы.

Диссертация обсуждалась на заседании кафедры социальной философии Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова. Ряд положений работы относительно основных подходов к решению проблемы рациональности социального поведения в истории философии, были изложены в статьях автора, опубликованных в депонированных в ИНИОН РАН сборниках.

Структура диссертации.

Работа состоит из введения, двух глав, пяти параграфов, заключения и списка использованной литературы.

И. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, описывается степень ее разработанности в отечественной и зарубежной литературе, ставятся цели и задачи работы, определяются ее научная новизна, научная и практическая значимость, характеризуется методологическая основа диссертации, излагаются положения, выносимые на защиту.

В главе 1 «Теоретико-методологическая основа современных подходов к решению проблемы рациональности социального поведения» рассматриваются методологические установки рефлективного и ценностного подходов к решению проблемы рациональности социального поведения в западной философии. Глава состоит из трех параграфов.

Параграф 1.1 «Трансформация гегелевской категории рациональности в философской концепции К. Маркса» посвящен анализу методологических установок Карла Маркса (1818 - 1883), используемых им при определении категории рациональности. Гегелевский «спекулятивный» метод послужил отправной точкой для создания К. Марксом диалектико-материалистического метода, применение которого потребовало переосмысления всех основополагающих философских категорий, в том числе и категории рациональности.

Выбор гегелевской традиции К. Марксом - это выбор, в первую очередь, такого «стиля философствования», который позволяет рассматривать социальное познание как познание научное, а социальную философию - как науку. Это выбор философской позиции, отстаивающей существование объективных законов социального развития, возможность рационального познания этих закономерностей, а, следовательно, идею рациональности социального поведения.

К. Маркса не устраивал идеализм гегелевской системы, который неизбежно сказывался и на его философском методе. Разработанное К. Марксом материалистическое понимание исторических процессов заключается в том, что сознание как идеально-регулятивная подсистема деятельности является вторичной по отношению к материальным факторам. Сознание больше не является субстанцией, а только модусом материального. К. Маркс заложил основы теории деятельности, в которой деятельность трактуется как способ существования общественного человека. В этом заключается принципиальное отличие его теории от гегелевской теории. Для К. Маркса главным участником исторического процесса является общество, а не мировой разум и не индивидуальные одиночества некоторых современных антропологических

теорий. Однако неопределенность в анализе собственных свойств общественного организма, его неоднозначная интерпретация, послужили основанием в начале XX столетия для возникновения спора между выдающимися социологами Максом Вебером (1864 -1920) и Эмилем Дюркгеймом (1858- 1917).

В истории философии существует точка зрения, что переосмысление К. Марксом основ гегелевской диалектики означает отступление назад, возвращение к историческому натурализму восемнадцатого столетия, когда утверждалось, что исторические события имеют исключительно естественные причины, под которыми подразумевались, следуя давней традиции, природные причины. Такую точку зрения отстаивает, например, Робин Джордж Коллингвуд (1889 - 1943) в работе «Идея истории. Автобиография». Однако анализ утверждений Р. Дж. Коллингвуда, проведенный в данном исследовании, выявляет их неправомерность.

Опираясь на материалистическое понимание истории, К. Маркс сформулировал представление о естественноисторическом характере законов, управляющих развитием социума. Таким образом, он подчеркнул их объективный характер, независимость от произвола человеческой воли, с одной стороны, а, с другой стороны, показал невозможность ограничиться описанием действия только природных закономерностей в социальном процессе, так как человеческая деятельность, деятельность социальная неразрывно связана с сознанием.

Философские системы Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770 — 1831) и Карла Маркса объединяет утверждение законосообразности исторического процесса, идея возрастания рациональности и достижения человеком истинной свободы. Но если для Г. В. Ф. Гегеля этот процесс сводится лишь к постижению мудрости мирового разума, если он ставит знак равенства между достижением абсолкнного познания, достижением истинной свободы и воцарением рациональности, то для К. Маркса это рассуждение является приемлемым лишь с определенными оговорками.

Осознание или познание того, что в истории действуют объективные законы, независящие от человеческих желаний, есть необходимое условие достижения состояния свободы. У Г. В. Ф. Гегеля человек, познав эти законы, не должен мешать осуществлению "божественного порядка". В этом заключается высшая мудрость человеческого поведения. К. Маркс, признавая объективность исторической закономерности, не замыкается на уровне чистого "духа". Он пытается создать такую теорию, которая бы, описывая механизм действия закономерности как в духовной, так и в реальной (природной) действительности, дала бы возможность действовать людям, не мешая, а помогая и облегчая "муки родов".

Категория рациональности у К. Маркса трактуется с позиций диалектического материализма. Рациональность становится не характеристикой объективных процессов самопознания абсолютного духа, а характеристикой объективных социальных процессов и социального поведения. При таком понимании рациональности возникает проблема соизмерения степени рационализации социального поведения в разные исторические эпохи, которая решается К. Марксом с помощью понятия абстрактного труда.

Анализ марксовой теории абстрактного труда, проведенный в данном исследовании, показывает, что, с его точки зрения, абстрактный труд может выступать в качестве единицы для социальных измерений, с помощью которой можно измерять рациональность социального поведения, а, значит, и соизмерять рациональность разных исторических эпох. Это был первый шаг на пути, которым впоследствии пойдет немецкий социолог Макс Вебер, создавая теорию формальной рациональности, первый шаг на пути к формированию современных представлений о рациональности.

Нахождение подобной единицы социального измерения было и остается мечтой и социальных философов, и социологов. Как для К. Маркса понятие абстрактного труда, так и для М. Вебера понятие формальной рациональности выражают возможность, техническую возможность, применения в социальной действительности строгих количественных оценок, расчета. Чем шире будет у нас возможность данного применения, тем значительнее будет роль рациональной компоненты в человеческой деятельности, тем свободнее и независимее будет ощущать себя человек, творя свою собственную историю.

Одной из проблем, порожденных гегелевской традицией в социальной философии XX века, является проблема социально-философского «историцизма» и «фатализма». Категория рациональности в социально-философских концепциях самым непосредственным образом связана с категориями закона, закономерности, причинности и необходимости. В рамках данного параграфа проанализированы точки зрения философов XX века, которые между вышеперечисленными понятиями ставили знак равенства, и с этих позиций подвергали сомнению существование исторической закономерности. Особое внимание автор уделяет критике взглядов Питирима Александровича Сорокина (1889 - 1968) и Карла Раймунда Поппера (1902 - 1994), согласно которым Г. В. Ф. Гегель и К. Маркс рассматриваются как основные представители «историцизма» и «фатализма».

К. Маркс, переосмыслив гегелевские методологические установки и применив диалектико-материалистический метод исследования, позволяющий рассматривать

общество как самодостаточную и законосообразную систему, разработал свое понимание категории рациональности социального поведения, выдвинул идею рационализации социального поведения и возможности количественного измерения степени этой рационализации. Однако объяснение ценностных мотиваций человеческого поведения, анализ конкретных исторических событий в рамках социальной теории К. Маркса не были доведены до конца. Это связано с рядом методологических особенностей применения рефлективной парадигмы в философии. Поэтому М. Вебер, создавая свою социологическую теорию, попытался дополнить рефлективный подход в философии преимуществами ценностного подхода и на этой основе обосновать свою гипотезу рационализации социального поведения.

В параграфе 1.2 «Различие между позитивистским и гегелевским подходами к решению проблемы социальной рациональности» описана специфика позитивистской трактовки категории рациональности. Представители первого позитивизма, которые строили свою «положительную философию» на методологических принципах противоположных принципам гегелевской традиции, внесли свой вклад в разработку идеи о неразрывной связи между увеличением степени рационального в человеческой истории и ростом научного знания.

Родоначальник позитивизма Опост Конт (1798 - 1857) и его последовагели считали необходимым полностью исключить метафизические проблемы из круга философских проблем, так как, с их точки зрения, они не имеют смысла. Утверждая возможность рационального познания и преобразования общественного устройства с помощью создания научных моделей, действующих на основе законов, выявленных специальными науками, например, социологией, позитивисты не смогли предложить последовательную научную социальную теорию. Сложность и специфика анализа социальных процессов, в том числе и процесса рационализации, выявили недостатки позитивисткой методологии.

С одной стороны, заслугой первого позитивизма является особое понимание порядка, в том числе и социального. Позитивная философия, избегая понятия абсолюта и не злоупотребляя понятием произвола, дает единственно правильное, с их точки зрения, такое понимание социального порядка, которое наиболее соответствует духу современной прогрессивной цивилизации. «Порядок и прогресс», - это лозунг социальной теории позитивизма. Для него характерно признание того, что искусственный порядок как социальных, так и других явлений, необходимо покоится на естественном порядке, обусловленном совокупностью реальных законов, которые познаются с помощью разума в рамках специальных наук. В этом смысле

рациональность, с точки зрения позитивистов, есть атрибутивная характеристика всех социальных процессов.

С другой стороны, анализируя роль разума, О. Конт утверждает, что он должен не только выявлять природные и социальные закономерности, но и добывать положения веры, которые обеспечивают стабильность общественному устройству. И самой лучшей религией в этом смысле является религия, имеющая позитивистскую направленность. О. Конт делает вывод о приоритете в истории человеческого рода истории верований. Таким образом, получается, что обосновать существование рациональности в рамках позитивизма без обращения к метафизическим установкам невозможно, поэтому остается только в нее поверить. Позитивная философия превращается из науки в религию.

Идеи первых позитивистов легли в основу теорий махизма (Э. Мах, Р. Авенариус), неопозитивизма (Б. Рассел, JI. Витгенштейн, М. Шлик, Р. Карнап) и постпозитивизма (К. Поппер, Т. Кун, И. Лакатос, П. Фейерабенд). В работе дается краткая характеристика основных идей представителей этих философских направлений, исследуется их вклад в разработку категории рациональности. С одной стороны, они подвергали критике объективно-идеалистические, иррационалистические концепции, отстаивая идеалы научности в социальных науках и возможность применения в этих науках методов, сходных с методами естественных наук и математики. В рамках такого подхода становится возможным как рациональное познание, так и рациональное преобразование социальной действительности.

С другой стороны, они ссужали границы и возможности социологических исследований общества, пытаясь оградить их от влияния метафизических установок. Таким образом, накладывались существенные ограничения на рациональное познание и рациональное преобразование социума. Эта двойственность, пренебрежение спецификой социальных явлений не были преодолены и в постпозитивизме, в котором позитивистская философская традиция, по сути дела, пришла к своему завершению.

Автор делает вывод о том, что как идеи Г. В. Ф. Гегеля и К. Маркса, так и идеи представителей позитивизма во всех его исторических формах, стали истоками для формирования современного понимания категории рациональности. Благодаря этим идеям, а точнее - благодаря ограниченности позитивистского объясняющего принципа, стало ясно, что для того, чтобы охватить всю сложность дифференцированных социальных взаимодействий и оценить их результат, необходимо достичь определенной степени абстрактности мысли. Это первостепенная задача для современных наук о социуме. Выходом из ситуации, в которой оказались социологи и

философы благодаря искажению роли и значения научного знания в позитивизме, послужили изменение иерархии родов знания и возвращение философскому познанию лидирующего значения.

В параграфе 1.3 «Анализ категории рациональности социального поведения в философии неокантианства» рассматриваются основные положения неокантианской методологии, которая характеризуется аксиологической направленностью. В рамках ценностного подхода, основы которого были заложены в философской концепции Иммануила Канта (1724 -1804), категория рациональности социального поведения субъекта рассматривается в тесной взаимосвязи с категорией ценности.

Анализ исторических процессов, основанный на базовых положениях метафизики И. Канта, сталкивается с противоречием, смысл которого заключается в следующем: с одной стороны, необходимо единое человечество для полной реализации морального сознания в области политики, а, с другой стороны, также необходимо существование множества народов и государств, для реализации принципа автономии морали. Представители неокантианства решают данную проблему, отдавая предпочтение исследованиям отдельного, уникального в человеческой истории. Одной из важнейших задач для неокантианцев при анализе социального было качественное доведение до конца работы по развенчанию той роли, которую играет объективная закономерность в истории у Г. В. Ф. Гегеля и его последователей.

Признавая познаваемость не мира как такового, а только феноменов, оформленных через определенные отношения к человеческому сознанию, они определяли рациональность как внутреннюю характеристику отношения мира и человеческого сознания, задействованного в познании, или в межличностном взаимодействии, или же в эстетическом созерцании, однако обладающем трансцендентностью. Оформление познаваемого «иррационального» содержания совершается, проходя индивидуальное сознание. Но это сознание не является источником форм. Их источником является долженствование, которое носит трансцендентный характер и обеспечивает объективность познания.

Анализ роли понятия долженствования показывает, что оно есть своеобразный закон-требование поступать так, а не иначе. Оно определяет основные ценности (истины в познании, добра в межличностных взаимодействиях, красоты в эстетическом созерцании), которые обладают абсолютной значимостью, в отношении к человеку. Таким образом, социальная рациональность, рациональность социального поведения, заключается в соотнесении результатов своей деятельности с этими ценностями.

Выделение неокантианцами «наук о природе» и «наук о культуре», разделение методов познания на номотетический и идеографический позволяет рассматривать один и тот же предмет с двух противоположных, но равноправных точек зрения. Равноправие методов познания обусловливает их несводимость к одному основанию. Таким образом, получаются два совершенно разных понимания того, что есть наука и научный метод, а также раздваивается категория рациональности. Это приводит не к решению проблем, связанных с созданием эффективной методологии анализа социальных процессов, а к созданию новых.

Особое внимание автор уделяет анализу идеи Карла Форлендера (1860 - 1928), изложенной в работе "Маркс и Кант", привести философию И. Канта в соответствие с его методом, который, с его точки зрения, представляет основную ценность и основное содержание кантианской философии. К. Форлендер утверждает, что философия К. Маркса имеет своим главным источником отнюдь не философию Г. В. Ф. Гегеля, как это принято считать, а скорее философию И. Канта, так как оба эти философа понимают философию в первую очередь как метод. Однако он считает, что К. Маркс не довел начатую им работу до конца. Поэтому необходимо дополнить марксизм, во-первых, созданием достаточного философского обоснования его социальной теории, во-вторых, созданием научно-обоснованной социальной этикой.

К. Форлендер в своей работе выявил, с его точки зрения, существенный недостаток социальной теории К. Маркса. В силу ряда исторических и методологических причин у К. Маркса отсутствует подробно разработанная этическая концепция. Устранить этот недостаток К. Форлендер пытается с помощью дополнения марксовой теории кантовским категорическим императивом. Впоследствии М. Вебер, признавая, что учение К. Маркса является плодотворным при объяснении теоретических вопросов относительно общественного устройства, попытался по-своему преодолеть указанный недостаток марксистской теории, поставив свой диагноз проблемам смысла и организации научно-технической цивилизации.

Попытки неокантианцев трансформировать кантовскую методологию имели целый ряд неожиданных последствий, которые могут быть описаны в рамках следующих парадоксов: парадокс исторического времени и парадокс отнесения к ценности. Первый парадокс заключается в том, что для того чтобы решить проблему исторического времени в рамках неокантианской гносеологии, пришлось, отрицая понятие закономерности в историческом процессе, сохранить понятие причины, так как возникающее в конкретный момент времени явление могло утратить качественную специфику без анализа феномена закономерности.

Парадокс отнесения к ценности тесно связан с парадоксом познающего субъекта. «Гносеологический субъект» Г. Риккерта, выполняющий функции, подобные функциям трансцендентального единства апперцепций, обнаруживает большое сходство с гегелевским духом. Они оба являются единственным условием интерсубъективности. Для того, чтобы доказать научность исследований, проводимых идеографическим способом, неокантианцам необходимо было доказать общезначимость уникально-неповторимого единства как предмета «наук о культуре». Это делается с помощью понятия отнесения к ценности, а, следовательно, с помощью понятия долженствования, которое не проясняет ситуацию, но роднит теорию познания неокантианцев с гегелевской гносеологией.

Применение методологии неокантианства к анализу исторических процессов имело своим результатом определение рационального социального поведения как поведения, которое соответствует определенным культурно-историческим стандартам, действующим в рамках данного социума. Этот подход к анализу категории рациональности социального поведения принципиальным образом отличается от подхода, сторонниками которого являются Г. В. Ф. Гегель и К. Маркс и в рамках которого рациональность поведения в социуме зависит от более или менее осознанного подчинения необходимости обеспечения жизнедеятельности и воспроизводства общественного организма.

Отказ неокантианцев от категории необходимости в гегелевском смысле в «науках о культуре» сопровождается попытками сохранить категорию причинности, так как она позволяет сохранить научность социального мышления. Эти установки были разработаны в рамках методологии М. Вебера и соответствовали его стремлению остаться в рамках «социологического номинализма». Противоположную позицию отстаивал его младший брат - Альфред Вебер (1868 -1958). Он пошел по пути полного отказа от принципа причинности в социальных науках в борьбе за «социологический реализм». Результатом данной позиции стало утверждение, что с помощью двух различных способностей (чувство и интеллект) человек, не познает один и тот же «мир» разными методами, а создает из одного и того материала переживаний два различных «мира» (культура и цивилизация), в которых одновременно и вынужден пребывать. Однако анализ методологической установки на рациональное познание исключительно «мира цивилизации» при условии, что «мир культуры» понимается интуитивно, показывает неспособность создать на этой основе адекватную модель для исследования социальных процессов.

Глава 2 «Концепция рациональности социального поведения в современной западной философии» состоит из двух параграфов.

В параграфе 2.1 «Гипотеза рационализации социального поведения М. Вебера» анализируется специфика веберовской гипотезы рациональности социального поведения. Одной из основных проблем философской методологии неокантианства является проблема сочетания номотетического метода с идеографическим. Проблему логического перехода от одного метода к другому, от исследования общего к исследованию уникального, от изучения повторяющегося к анализу неповторимого, опираясь на традиции неокантианства, решает и Макс Вебер. Признавая, что учение К. Маркса является плодотворным при объяснении теоретических вопросов относительно общественного устройства, он попытался дополнить марксистскую социальную концепцию анализом ценностных установок социального поведения. Хорошо обоснованную, с веберовской точки зрения, рациональность экономических процессов необходимо дополнить хорошо обоснованной этической рациональностью.

Веберовская концепция рациональности социального поведения анализируется в данном параграфе с позиции интегративного подхода к веберовскому наследию. Автор опирается на работы немецкого исследователя Вольфганга Шлюхтера, Пиамы Павловны Гайденко и Юрия Николаевича Давыдова.

Неокантианцы и Макс Вебер, несмотря на определенные разногласия, едины в признании уникальности социальных актов. Центральным пунктом данной парадигмы является стремление «понять» социальные феномены из преобладающих в них мотивов действующих индивидов. Создаются особые понятия - идеальные типы, противостоящие реальности как небытие «должного» по отношению к бьгтию «сущего». Отклонения от рациональных типов признаются как нечто нормальное, но вторичное, малозначимое. Идеальный тип как логическая конструкция для анализа социальных процессов играет главную роль в сложном механизме «отнесения к ценности», целью которого является познание индивидуального. Таким образом, понятие идеального типа неразрывным образом связано и с категорией рациональности.

М. Вебер полностью отдал на откуп естествознанию эмпирическую типологию, в основе которой лежит количественная обработка и обобщение опытных данных, фиксация устойчивых признаков сходства и различия, находимых индуктивным путем, систематизация и интерпретация полученного материала. Он оставляет за гуманитарным знанием только теоретическую типологию, которая предполагает построение идеальной модели объекта, опирающейся на понимание объекта как

системы, что связано с вычленением системообразующих связей, с определением его структурных уровней.

Метод восхождения от абстрактного к конкретному, которым пользуется К. Маркс при изложении теории политэкономии, не исключает использования метода идеальных типов, как не может исключить его применение ни одна из существующих наук. Главная проблема, постановка которой стала одной из основных заслуг М. Вебера, и которую он попытался решить в рамках неокантианства, - это проблема создания наиболее эффективного алгоритма сопоставления идеального типа с изучаемым объектом. Это проблема, в конечном счете, упирается в более общую проблему метода, проблему исходных предпосылок любой теории. Она остается актуальной и в современной социальной философии.

М. Вебер исходит из неокантианской установки о множестве равнозначных историко-культурных типов рациональности. Рассматривая экономическую сферу, он говорит о двух равнозначных идеальных типах ведения хозяйства, основанных на принципах «формальной» и «материальной» рациональности. Первый указывает цель хозяйства в самой экономической деятельности и определяется мерой применения расчета, количественного учета. Второй же ориентирует хозяйство на внеэкономические ценности и на непосредственное потребление. Рациональность этих типов - это не есть соответствие их идеалам ученого, а лишь объективное отражение «смысла эпохи».

Принцип формальной рациональности соотносится с целерациональным действием. Принцип материальной рациональности соотносится с традиционным, который, как указывает М. Вебер, наиболее иррационален. Типы действий различаются не только субъективными целями, которые могут быть одинаково субъективно-рациональны, но и по мере их соответствия «объективной рациональности». Именно категория объективной рациональности у М. Вебера отражает объективно существующую, реальную тенденцию исторического развития. Следовательно, можно говорить о сильном влиянии на него гегелевской традиции.

Решая в рамках своей концепции проблему общезначимости в науках о культуре, М. Вебер исходит из необходимости упорядочить «хаос» фактов социальной действительности. Он выделяет в сознании субъекта два слоя: эмпирический, который отвечает за оценки субъекта, и трансцендентальный, гносеологический, который обеспечивает «отнесение к ценности». Трансцендентальный слой, являясь надындивидуальным, и обеспечивает общезначимость суждений в гуманитарном познании. Эта схема необходима потому, что М. Вебер вслед за Г. Риккертом старается

провести границу между гуманитарным и естественнонаучным знанием с помощью различия в применяемых методах.

С точки зрения М. Вебера, особенность современного западного рационализма заключается в переходе от религиозной картины мира к нерелигиозной. В процессе анализа причин и основных проблем данного перехода выявляется суть парадокса практического рационализма: чем больше осмыслялось, рационализировалось, противостояние земного мира и небесного, тем это осмысление все больше происходило в соответствии с законами земного мира. Следствием этого было осознание расхождения между земным миром и религиозным постулатом о существовании небесного мира. Данный дуализм рождает потребность в создании нового единства на основании полного обесценения мира в протестантизме и полного торжества технической рациональности. Становится насущной необходимость создания новой картины мира без бога, но с наукой. На смену технической, или материальной, рациональности приходит формальная, или метафизико-этическая рациональность, рациональность ради себя самой. Именно она - самоцель современного капиталистического общества.

Возникает проблема обоснования развития этой новой картины мира, так как после снятия диалектики земного и небесного встает вопрос о механизме дальнейшей рационализации. Встает вопрос о том, а не исчерпан ли вообще потенциал рационализации. В рамках интегративного подхода к творчеству М. Вебера эта проблема решается следующим образом: на смену традиционной религиозности, в центре которой стоит бог как наивысшая ценность, приходит религиозность научного типа, опирающаяся на идею самоценности накопления научного знания, которая обладает иррациональным характером, так как основана лишь на вере. Первый виток исторической спирали закончился, начинает новый под лозунгом научного рационализма. Однако проблема смысла человеческого существования остается и в этой системе предельно актуальной.

Относительно высокая эффективность веберовской методологии при анализе социальных процессов и рациональности социального поведения стала одной из основных причин неугасающего интереса к ней современных исследователей, занимающихся анализом исторической действительности. О принципиальном значении веберовского учения для социальных наук XX столетия, например, говорит тот факт, что веберовская интерпретация современного западного общества стала одной из причин многочисленных дискуссий, развернувшихся во время празднования столетия со дня рождения М. Вебера.

В современных интерпретациях веберовского наследия особое внимание уделяется положению о рационализации и ее воплощениях в сферах науки, промышленности, бюрократического аппарата, положению о том, что капиталистический строй исторически связан с объективным процессом рационализации.

В параграфе 2.2 «Неовеберианский анализ категории рациональности социального поведения Ю. Хабермаса» дается краткий анализ категории коммуникативной рациональности Ю. Хабермаса. Гипотеза рационализации социального поведения М. Вебера стала в XX веке предметом особого внимания и критики со стороны неомарксистов Франкфуртской школы и Ю. Хабермаса. Отсутствие разработанной системы, фрагментарный характер веберовского социологического учения послужили основанием для многочисленных интерпретаций, а порой и искажений, фундаментальных положений «понимающего подхода» в социологии и гипотезы рационализации социального поведения этого мыслителя, в том числе и в рахисах неомарксизма.

Критика капиталистической цивилизации, культуры, критика отчуждения, овеществления, попытки сочетать научный анализ с нравственно-мировоззренческими установками стали причинами нового интереса западных философов к социально-философской теории К. Маркса. В неомарксизме она справедливо трактуется как философия самоосуществления человека на пути преодоления им отчуждения, достижения совершенных форм жизни, когда условием развития всех выступает развитие каждого, а основой этого развития является формирование свободной личности и все богатство культуры может найти свое проявление. Центральной и основополагающей категорией в философии неомарксистов выступает категория отчуждения, которая была заимствована из марксистской социально-экономической теории и значительно доработана ими.

В результате этой доработки понятия отчуждения К. Маркса отчужденным оказывается не только социальная структура антагонистических обществ, как это происходит в марксовой концепции, отчужденным оказывается и субстанциональное содержание мира. Неомарксисты, скептически настроенные по отношению к достижениям современной им духовной культуры, рассматривают историю «капиталистической цивилизации» как фатально-необходимый процесс прогрессирующего сумасшествия разума. В этой связи ими была переосмыслена категория рациональности, заимствованная у М. Вебера.

Рациональность в ее абстрактной форме, веберовская формальная рациональность, наполняется конкретно-социологическим значением и превращается в трактовке представителей неомарксистов в буржуазную рациональность, а социология истории М. Вебера превращается в философию истории, основной характеристикой которой и является эта буржуазная рациональность.

Неомарксистская версия веберовского расколдовывания мира состоит в преодолении ужасного, с их точки зрения, раздвоения человека и мира в результате Просвещения. В истории не осуществляется процесс рационализации, как это происходит в теории М. Вебера, а, наоборот, становится очевидной иррациональная сущность буржуазной рациональности. История становится историей сумасшествия разума.

Искаженное понимание веберовских идей и попытки проанализировать с помощью истолкованных по-новому веберовских категорий социальную действительность стали одной из причин неудовлетворенности Ю. Хабермаса неомарксизмом. Анализируя концепции рациональности социального поведения М. Вебера и критической теории неомарксизма, он приходит к выводу о неадекватности неомарксистского осмысления социальных процессов и о необходимости создания новой концепции рациональности в рамках теории коммуникативного действия.

С точки зрения отечественного исследователя А. В. Назарчука, изложенной в его кандидатской диссертации «Этико-социальные доктрины К.-О. Апеля и Ю. Хабермаса (анализ методологических оснований)», новое понятие коммуникативной рациональности создается на основе, с одной стороны, традиции, в которой нарастание рациональности социального поведения рассматривается как важная характеристика общественной эволюции. С другой стороны, на основе критики веберовской и неомарксистской концепций, как концепций относящихся к субъектно-объектой парадигме философии Нового времени. В сферу исследования Ю. Хабермаса попадает не только познание и использование объективной природы, но и интерсубъективность возможного понимания между субъектами в ходе взаимодействия. Таким образом, он смещает акцент исследования с когнитивно-инструментальной рациональности на коммуникативную рациональность.

Оригинальность философской теории Ю. Хабермаса заключается в том, что он попытался связать понятие разума с теорией социальной эволюции, которая разрабатывалась в рамках традиции, представленной К. Марксом, М. Вебером и Т. Парсонсом. Отвергая философский априоризм, он создает постметафизический «философский проект», одновременно опираясь и отталкиваясь от основных идей

кантианства. Теория познания для него возможна лишь в качестве теории общества -эта мысль проходит через все творчество Ю. Хабермаса.

Обращаясь к категории рациональности социального поведения, он предлагает различать целерациональное действие и коммуникативное действие. Им соответствуют, по Ю. Хабермасу, и два типа рациональности: технически-инструментальная, характеризующая действия людей с предметами окружающего их мира,' и коммуникативная, характеризующая сферу человеческих взаимодействий. В социуме, рассматриваемом как система, выделяются две подсистемы, различающиеся по типам рациональности. Таким образом, была заложена основа для хабермасовской теории коммуникативной рациональности, уходящая своими корнями в переработанную веберовскую гипотезу рационализации.

Понятие коммуникативной рациональности, с точки зрения Ю. Хабермаса, позволяет рассматривать процесс социальной рационализации всесторонне, анализировать и нормы, и факты, и субъективную наполненность человеческой деятельности. Ю. Хабермас считает, что ему удалось преодолеть недостаток предшествующих философских методологий, принадлежащих субъектно-объектной парадигме, которая не позволяет, например, М. Веберу при анализе рациональности социального поведения выходить за рамки целерационального действия.

Ю. Хабермас старается порвать со всей предыдущей традицией «философии сознания», в которой совокупность граждан рассматривается как коллективный «актор», рефлектирующий над целым и действующий ради него. Принципиальным огличием хабермасовской теории является то, что люди в ней рассматриваются как самостоятельно действующие «акторы», осуществляющие свои индивидуальные цели. Но действующие таким образом «акторы» функционируют как зависимые переменные во властных процессах, осуществляющихся вслепую. С точки зрения Ю. Хабермаса, не существует никаких коллективных, общих интересов или целей.

Таким образом, в данном параграфе делается Вывод о том, что, несмотря на объявленную приверженность кантианской традиции, трактовка множественного субъекта Ю. Хабермасом принципиальным образом отличается от кантовского понимания трансцендентального субъекта, субъекта, нетождественного конкретному человеческому индивиду, Это позволяет, с его точки зрения, преодолеть оторванность теории от практики.

Если И. Кант строит свою моральную теорию, исходя из рационального поведения отдельного субъекта, создающего принцип, которым и определяется это поведение, то Ю. Хабермас надеется обосновать когнитивный подход к этике в своей

теории на основе консенсуса. Рациональный консенсус, с его точки зрения, должен заменить категорический императив. В ходе данного консенсуса нормы нашего поведения становятся обоснованными только после того, как будут приняты другими участниками консенсуса с учетом всех возможных последствий. Таким образом, с точки зрения Ю. Хабермаса преодолеваются основные недостатки этического учения И. Канта. Однако применение понятия консенсуса ведет к возникновению ряда теоретических проблем таких, как проблема устойчивости того или иного консенсуса, полезность консенсуса в различных сферах человеческой деятельности, проблема взаимоотношений рационального консенсуса и истины. Это усложняет анализ социальных процессов, в том числе и процесса рационализации.

В заключительной части параграфа рассматривается переосмысление Ю. Хабермасом веберовской гипотезы рационализации в своих последних работах, в том числе в работе «Будущее человеческой природы». Ю. Хабермас, обращаясь к проблематике взаимоотношений веры и разума и рассматривая процессы секуляризации в постсекулярном обществе, выделяет две противоположные традиции в оценке этих процессов. Одна из этих традиций заключается в том, что на фоне успешного «приручения» церковного авторитета мирской властью религиозные способы мышления и формы жизни замещаются разумными и убедительными эквивалентами. Другая традиция убеждает нас в том, что в ходе секуляризации на фоне противоправной узурпации современные формы мышления и жизни рассматриваются как незаконно отнятые у религии. Отсюда, и две линии в теоретическом понимании модерна: протрессистско-оптимистическая и упадническая, которые, с точки зрения Ю. Хабермаса, являются ошибочными, так как обе эти линии основаны на убеждении, что между продуктивными силами науки и техники и силами религии и церкви идет непримиримая борьба.

В духе М. Канта, следуя его логике "спасительной деконструкции истин веры», Ю. Хабермас утверждает необходимость религиозных постулатов и невозможность полностью проанализировать социальную связь только с помощью понятий общественного договора, рационального выбора или максимизации потребностей. Защищаясь от нашествия научного разума на основании здравого смысла, или действия «профанного» разума, постсекулярное общество, по Ю. Хабермасу, осмысленно противодействует данному процессу. Оно сохраняет и приспосабливает к новой реальности все самое ценное, что было наработано в рамках религиозной традиции.

Таким образом, в рамках теории коммуникативной рациональности Ю. Хабермаса, несмотря на все попытки преодолеть основные недостатки

предшествующих философских теорий, остается нерешенной проблема обоснования интерсубъективности установки на социальное сотрудничество индивидов. Понятие коммуникативной рациональности, применяемое Ю. Хабермасом, нуждается в существенной доработке. Ю. Хабермас не достиг поставленной цели - создать методологию социального познания, с помощью которой можно адекватно проанализировать социальные процессы, и в том числе процессы рационализации.

В заключении делаются обобщающие выводы, подводятся итоги работы, определяются перспективы дальнейшего изучения проблемы рациональности социального поведения. Автор отмечает, при исследовании категории рациональности социального поведения в современной западной и отечественной социальной философии методологические преимущества рефлективной парадигмы должны быть дополнены преимуществами ценностной. Такой подход, с нашей точки зрения, является наиболее эффективным при анализе социальных процессов, в том числе и процесса рационализации.

По теме диссертации опубликованы следующие статьи:

1. Проблема рациональности в послегегелевской философии истории (на примере философии К. Маркса и философии позитивизма). // Сборник «Проблемы социальной философии». Выпуск 2. Депонированный в ИНИОН РАН № 50547 от 04.07.1996. - 174-187с.

2. Парадоксы неокантианской методологии анализа исторических процессов. // Сборник «Социальная философия и проблемы общественной жизни». Депонированный в ИНИОН РАН № 52724 от 10.06.1997. - 3-20с.

Отпечатано в типографии ООО "Франтэра" ПД№ 1-0097 от 30.08.2001г. Москва, Талалихина, 33

Подписано к печати 08.10.2003г. Формат 60x90/16. Бумага "Офсетная №1" 80г/м2. Печать офсетная. Усл.печ.л. 1,63. Тираж 100. Заказ 062.

WWW.FRANTERA.RU

i

«« 1709 1

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Чернышева, Елена Николаевна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. Теоретико-методологическая основа современных подходов к решению проблемы рациональности социального поведения

1.1 Трансформация гегелевской категории рациональности в философской концепции К. Маркса

1.2 Различие между позитивистским и гегелевским подходами к решению проблемы социальной рациональности

1.3 Анализ категории рациональности социального поведения в философии неокантианства

ГЛАВА 2. Концепция рациональности социального поведения в современной западной философии

2.1 Гипотеза рационализации социального поведения М. Вебера

2.2 Неовеберианский анализ категории рациональности социального поведения Ю. Хабермаса

Введение диссертации2003 год, автореферат по философии, Чернышева, Елена Николаевна

В XX веке мировое сообщество столкнулось с такими новыми социальными процессами, как глобализация, глобальная коммуникация, демократизации общественного устройства и т. д. Эти процессы требуют глубокого философского осмысления. Перед современной социальной философией встала задача создания эффективной теоретико-методологической базы для подобного осмысления. В этой связи актуализируется вопрос о возможности рационального управления социальными процессами на основе последних достижений науки.

Развитие научного знания, в том числе и знания гуманитарного, достигло в XX столетии такого уровня, когда вопрос о непосредственном влиянии человека и о последствиях этого влияния как на природную, так и на социальную действительность приобрел практический характер. Глобальные экологические проблемы угрожают сегодня не только отдельным регионам и народам, они угрожают всему человечеству. А социальные преобразования на основе идеологических установок таких, как, например, идеология фашизма, могут иметь самые трагические последствия для всего мирового сообщества. Это позволяет сделать однозначный вывод о том, что целенаправленное вмешательство в общественное устройство может осуществляться только с предельной осторожностью. Этим обусловлен особый интерес к проблеме рациональности социального поведения в различных социологических и философских концепциях западных исследователей общества в XX веке.

Другой причиной актуализации проблемы рациональности социального поведения в социальной философии конца XX столетия является распространение постмодернистской парадигмы во всех сферах гуманитарного знания. Необходимость противостоять тенденциям постмодернизма в социальных науках, в науках, занимающихся исследованием исторических процессов, объясняется тем, что в рамках этой парадигмы отрицается как понятие исторической реальности, так и правомерность ее осмысления, размываются границы между фактами и вымыслом, отрицается существование критерия достоверности источника познания. Это делает невозможным историческое познание в любых формах, а, следовательно, исключает полностью возможность рационального преобразования социальной реальности. В этой связи становится актуальным исследование преимуществ и недостатков анализа категории рациональности социального поведения в рамках основных теоретико-методологических подходов в современной западной социальной философии. Опыт подобных исследований может быть использован и в отечественной социальной философии при решении проблем, связанных с категорией рациональности социального поведения.

В истории западной социально-философской мысли проблема рациональности является предметом постоянных философских размышлений и дискуссий. Проделанное в настоящей работе исследование этой проблемы стремится обнаружить истоки такого ее понимания, которое в современном знании о социуме связано с именами М. Вебера, К. Поппера, П. Сорокина, Ф. А. Хайека, Ю. Хабермаса.

В современной отечественной философии активно обсуждаются достоинства и недостатки двух основных философских парадигм, основанием для выделения которых послужили различия в методологических подходах, разработанных представителями классической немецкой философии И. Кантом и Г. В. Ф. Гегелем. В статье К. X. Момджяна «Рефлективные парадигмы в социальной теории Маркса» дается характеристика двух «стилей философствования» в современной социальной философии. Одним из важнейших методологических следствий разделения «рефлективного» и «ценностного» подходов является принципиальная разница в трактовке категории рациональности социального поведения.

Рефлективный» подход связан с гегелевской традицией в философской методологии. Основные методологические установки этого подхода разработал с позиции материализма К. Маркс в работах «Экономическо-философские рукописи 1844 года», «К критике гегелевской философии права», «Капитал». Этот подход характеризуется тем, что история рассматривается как закономерный процесс, где поведение человека подчиняется объективным законам, а категория рациональности неразрывно связана с категорией объективной закономерности. При таком подходе возможно не только научное познание, но и возможна на основании научного знания рациональная деятельность по преобразованию природной и социальной действительности.

Советские философские школы уделяли огромное внимание интерпретации и разработке теории марксизма, ее основополагающих категорий, о чем свидетельствуют многочисленные работы, посвященные данной проблематике1. Но исследователи этого периода были вынуждены в своей работе учитывать требования господствовавших тогда идеологических установок. Это серьезным образом искажало не только социально-философскую концепцию К. Маркса, но и любую другую теорию. Последнее десятилетие ситуация коренным образом изменилась. Проблеме актуализации наследия К. Маркса в современной социальной философии посвящено множество публикаций, в том числе статьи В. С. Степина «Маркс и тенденции современного цивилизационного развития», В. Н. Шевченко «Актуальность социально-философской концепции К. Маркса» из сборника материалов научной конференции к 180-летию со дня рождения К. Маркса «Карл Маркс и современная философия». Тем не менее, многие современные российские исследователи принижают значение идей К. Маркса для истории философской мысли. Поэтому в современной российской философии, с

1 Бородай Ю. М., Келле В. Ф., Плимак Е. Г. Наследие К. Маркса и проблемы теории общественно-экономической формации, М„ 1974; Вазюлин В. А. Становление метода научного исследования К. Маркса (логический аспект), M., 1975; Ильенков Э. В. Диалектика абстрактного и конкретного в «Капитале» К. Маркса, М., 1960. нашей точки зрения, необходимо продолжать работу по определению места и роли философской концепции К. Маркса, продолжать работу по исследованию особенностей его философской методологии и категориального аппарата.

Анализу влияния основных положений позитивизма на развитие научного знания, в том числе и знания о социуме, посвящены работы В. Ф. Асмуса, И. С. Кона, М. С. Комарова, Е. Б. Кузиной. В этих работах особое внимание уделяется позитивистской идеи исключения метафизических проблем из философской проблематики, рассматривается попытка представителей этого оппозиционного гегелевскому направления в философской методологии построить науку о социуме по образу и подобию науки о природе, решить проблему рациональности социального поведения без учета специфики социального знания.

Методологические установки И. Канта, которые послужили основанием для выделения «ценностной» парадигмы в философии, были переосмыслены представителями неокантианства. В. Виндельбанд, Г. Риккерт, Э. Кассирер, К. Форлендер в своих работах анализируют категорию рациональности социального поведения с помощью категории ценности. При таком подходе степень рациональности того или иного социального действия определяется через соотнесение с определенными ценностными установками.

Значительный вклад в разработку «ценностной» парадигмы внес М. Вебер. В его работах, посвященных анализу социума, большое внимание уделяется категории рациональности. Для современных западных и отечественных исследователей творчества М. Вебера особая привлекательность его гипотезы рационализации социального поведения заключается в том, что он попытался устранить недостатки как неокантианской методологии, так и философской методологии К. Маркса, объединить их достоинства, разрабатывая свои методологические установки для социологической теории. Всесторонне проанализировано веберовское наследие в трудах отечественных исследователей П. П. Гайденко и Ю. Н. Давыдова.

Гипотеза рационализации социального поведения стала отправной точкой для создания большинства современных западных социальных теорий, одной из причин «веберовского ренессанса» в 70-80-х годах XX века. Ярким представителем этого «ренессанса» в Германии является В. Шлюхтер. В своих работах, посвященных реконструкции социологической концепции, он отстаивает интергративный подход к наследию М. Вебера. Эти работы не переведены на русский язык, но их основные положения проанализированы в трудах П. П. Гайденко и Ю. Н. Давыдова «История и рациональность», Ю. Н. Давыдова «Макс Вебер и современная теоретическая социология».

Среди западных исследователей творчества М. Вебера особое внимание его идеям уделяли Ю. Хабермас, К.-О. Апель, Н. Луман. Своеобразную трактовку веберовские идеи получили в рамках неомарксизма. Представители Франкфуртской школы - Т. Адорно, М. Хоркхаймер, Г. Маркузе, Э. Фромм - в своих работах переосмыслили ряд основополагающих веберовских идей, в том числе и идею рационализации социального поведения. Неудовлетворенность предложенным неомарксистами решением проблемы социальной рациональности и стремление построить свою концепцию на принципиально новых теоретико-методологических основаниях послужили причинами возникновения теории коммуникативной рациональности Ю. Хабермаса.

В последние годы российскому читателю стали доступны благодаря переводам такие его труды, как «Демократия, разум, нравственность», «Моральное сознание и коммуникативное действие», «Вовлечение другого. Очерки политической теории», «Будущее человеческой природы». Интерес к творчеству Ю. Хабермаса в современной отечественной философии велик, о чем свидетельствуют многочисленные исследования последнего десятилетия. В работах Н. В. Мотрошиловой, А. В. Назарчука проводится всесторонний анализ социально-философской концепции Ю. Хабермаса. Однако широко известные на Западе теория дискурсивной этики и концепция коммуникативной рациональности еще должны получить свою критическую оценку в современной российской социальной философии.

Целью исследования является осмысление теоретико-методологических оснований современных подходов к решению проблемы рациональности социального поведения в западных социальных теориях, анализ категории рациональности социального поведения, с точки зрения сосуществования в современной социальной философии двух «стилей философствования», на примере современных интерпретаций концепции рационализации социального поведения.

В соответствии с поставленной целью решаются следующие задачи:

- проанализировать трансформацию гегелевской методологии при создании диалектико-материалистического метода К. Маркса, ее значение для развития системного принципа в социальной философии, соотнести гегелевскую трактовку категории рациональности в социуме с марксовой трактовкой данной категории;

- исследовать основные положения веберовской гипотезы рационализации социального поведения с учетом современных исследований его социально-философского наследия, проанализировать вклад М. Вебера в разработку категории рациональности;

- описать неопозитивистский и неокантианский подходы к решению проблемы рациональности в современной социальной философии как оппозиционные гегелевской традиции в решении данной проблемы;

- рассмотреть теорию коммуникативной рациональности Ю. Хабермаса, которая послужила началом качественно нового этапа в исследовании категории рациональности социального поведения в современной западной социальной философии.

Научная новизна состоит в комплексном сопоставлении категории рациональности социального поведения К. Маркса с позитивистскими и неокантианскими трактовками этой категории, в сопоставлении методологических установок К. Маркса с установками М. Вебера, используемых для определения понятия рациональности социального поведения, а также веберовской гипотезы рационализации социального поведения с теорией коммуникативной рациональности Ю. Хабермаса.

В работе проведен анализ теоретико-методологических оснований современных подходов к решению проблемы рациональности социального поведения в западной философии, который позволяет предложить классификацию этих подходов с помощью идеализированной модели, предлагаемой в данной работе.

С этой целью в данной работе соотнесены основные принципы методологии К. Маркса, применяемой для определения категории рациональности социального поведения, с веберовской методологией, используемой для обоснования гипотезы рационализации. В исследовании сопоставлены основные положения социальной философии Ю. Хабермаса как критической теории общества с идеями М. Вебера и неомарксизма, что позволяет рассматривать понятие коммуникативной рациональности как качественно новый этап в рассмотрении категории рациональности социального поведения в современной западной философии.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Трансформация гегелевской методологии К. Марксом заключалась в том, чтобы при сохранении всех преимуществ диалектического метода лишить его идеалистической составляющей, соединив с материализмом. Это имело принципиальное значение для определения категории рациональности социального поведения, так как идея возрастания рациональности в социуме была обоснована с материалистической позиции, в рамках которой общество понимается как самодостаточная и законосообразная материальная система.

2. Гегелевская традиция в решении проблемы рациональности является оппозиционной, во-первых, позитивистскому подходу, в рамках которого рост эффективности управления социальными процессами непосредственным образом зависит от роста научного знания, построенного по образу и подобию естествознания. Во-вторых, неокантианскому подходу, представители которого пошли по пути обоснования особого статуса «наук о культуре», предложив специфическое толкование категории рациональности социального поведения через ее соотношение с категорией ценности.

3. С точки зрения интегративного подхода к веберовскому наследию, М. Вебер при создании своей социально-философской концепции использовал в качестве теоретико-методологического основания идеи неокантианства о разделении «наук о культуре» и «наук о природе». При обосновании своей гипотезы рационализации социального поведения он попытался совместить преимущества неокантианской методологии, ориентированной на описание уникальных исторических фактов, с методологическими преимуществами диалектико-материалистического метода К. Маркса, позволяющего эффективно проанализировать всеобщие закономерности социальных процессов.

4. Гипотеза рационализации социального поведения М. Вебера стала одним из отправных пунктов для создания концепции коммуникативной рациональности Ю. Хабермасом. Он попытался соединить понятие коммуникативного разума с теорией социальной эволюции, разрабатываемой в рамках традиции, представленной К. Марксом, М. Вебером и Т. Парсонсом. Однако анализ понятия коммуникативной рациональности в теории Ю. Хабермаса показывает, что без обоснования интерсубъективности установки на социальное сотрудничество индивидов невозможно дать ясное определение этого понятия, что понижает степень адекватности теории коммуникативной рациональности социальной практике.

Методологическая основа диссертации.

Методологическая база исследования имеет комплексный характер. В качестве концептуальной основы автор использует диалектико-материалистический метод для исследования проблемы рациональности социального поведения.

Сравнительно-типологический и генетический методы используются для анализа и сопоставления трактовок категории рациональности социального поведения в разных философских традициях, для классификации социально-философских концепций с точки зрения принадлежности к рефлективной или ценностной парадигме современной западной философии.

Научное и практическое значение диссертации состоит в выявлении достоинств и недостатков «рефлективной» и «ценностной» парадигм, в анализе попыток взаимодополнения этих парадигм в ходе исследования категории рациональности социального поведения в современной западной философии. Результаты работы могут быть использованы для последующих социально-философских исследований эффективности теоретико-методологических установок современных западных и отечественных концепций рациональности социального поведения, а также для решения задачи классификации основных подходов в современном социально-философском познании.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проблема рациональности социального поведения в современной западной философии: становление основных подходов"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анализ философских концепций Г. В. Ф. Гегеля, К. Маркса, позитивистов и неокантианцев, проведенный в данной работе, позволил описать теоретико-методологическую основу современных подходов к проблеме рациональности социального поведения, выявить сходства и различия в определении понятия рациональности социального поведения представителями рефлективной и ценностной парадигм. Кризисное состояние этих традиционных парадигм и отсутствие эффективных вариантов решения насущных проблем социальной философии, в том числе и проблемы рациональности социального поведения, в XX веке привели к поиску западными философами нестандартного выхода из этой ситуации с помощью попыток взамодополнить или взаимосвести основные положения этих парадигм.

В рамках рефлективного подхода рациональность социального поведения связывается с существованием объективных закономерностей социальной динамики и возможностью их рационального изучения. Такую позицию отстаивали в своих философских системах Г. В. Ф. Гегель и К. Маркс. Однако К. Маркса не устраивал гегелевский идеализм. Он трансформировал гегелевскую методологию, создавая свой диалектико-материалистический метод. Эта трансформация имела принципиальное значение для определения категории рациональности социального поведения. В социально-философской концепции К. Маркса рациональность становится не характеристикой процесса самопознания абсолютного духа, как это происходит в гегелевской философской системе, а характеристикой объективных материальных процессов. Этих философов объединяет стремление утвердить идею возрастания рациональности, как средства достижения человеком истинной свободы. Но если в гегелевской теории процесс рационализации сводится к постижению мудрости мирового разума, то К. Маркс, признавая объективность исторической закономерности, создает концепцию рациональности социального поведения, в которой знание объективных закономерностей природной и социальной действительности дает возможность рационально действовать людям, преобразовывая окружающий их миропорядок.

Опыт размышления над философскими теориями представителей позитивизма и неокантианства позволяет сделать вывод о том, что как позитивистский, так и неокантианский подходы к решению проблемы рациональности социального поведения являются оппозиционными гегелевской традиции в решении данного вопроса.

Философские теории представителей первого позитивизма положили начало новой эпохе в истории философской мысли. Центральной идеей этого философского направления стала идея о неразрывной связи между увеличением степени рационального в человеческой истории и ростом научного знания, идеалом которого является естественнонаучное знание. Однако стремление первых позитивистов и их последователей очистить философию от метафизики, ограничить круг ее интересов лишь обоснованием методов естественнонаучного познания, привели к искажению роли и специфики философского метода. Это отразилось и на методологии, разработанной ими для анализа социальных процессов, в том числе и процесса рационализации.

В рамках позитивизма рациональность рассматривалась не как характеристика объективных социальных процессов, а как характеристика познающего субъекта. Таким образом, ссужались границы и возможности применения категории рациональности. Анализ позитивистского подхода показывает, что ограниченность позитивистского объясняющего принципа не позволяет эффективно описать всю сложность дифференцированных социальных взаимодействий.

В философии неокантианства категория рациональности применяется для описания познавательного процесса, а не объективной реальности. В этом отношении позиция неокантианцев не отличается от позиции И. Канта, который заложил основы ценностного подхода в философии. Обосновывая идею разделения наук на «науки о природе» и «науки о культуре», неокантиацы утверждали принципиальное различие между применяемыми этими науками методами - номотетическим и идеографическим. Центральной категорией в «науках о культуре» является категория ценности. С этой категорией взаимосвязана категория рациональности социального поведения, так как степень рациональности того или иного действия определяется через соотнесение с определенными культурно-историческими ценностями, действующими в рамках данного сообщества. Следовательно, можно сделать вывод о том, что данный подход принципиальным образом отличается от гегелевского подхода к решению проблемы рациональности социального поведения.

М. Вебер, создавая свою социально-философскую теорию, использует в качестве теоретико-методологической базы неокантианство. Однако опыт применения неокантианской методологии к анализу социальных процессов выявляет необходимость ее доработки. С этой целью М. Вебер в ходе обоснования своей гипотезы рационализации попытался совместить преимущества метода неокантианцев с методологическими преимуществами диалектико-материалистического метода К. Маркса. С веберовской точки зрения, взаимодополнение ценностного подхода преимуществами рефлективного позволяет создать наиболее эффективную методологию для анализа процесса рационализации. Таким образом, М. Вебер постарался решить проблему логического перехода от исследования общих закономерностей к исследованию уникальных фактов. Это определило своеобразие веберовской социологической теории и уникальность его гипотезы рационализации, а также особый интерес к ней философов и социологов на протяжении всего XX столетия.

Исторический опыт и критическое отношение к капиталистическому обществу исследователей творчества М. Вебера второй половины XX века стали причиной преувеличения роли иррационалистических компонентов поведения современного человека, человека современного западного общества. М. Вебер в ходе своей исследовательской работы делает парадоксальный вывод, о том, что накопление знания об условиях и связях действий людей в обществе не ведет к их рационализации. Он утверждает, что первобытный человек знал гораздо больше о социальных и экономических условиях своего существования, чем современный цивилизованный человек. Однако М. Вебер был и остается последовательным сторонником рационализации человеческой жизни, несмотря на всю сложность понимания и объяснения этого процесса.

Особый интерес к веберовскому наследию проявили представители неомарксизма. Основные положения веберовской теории рациональности в рамках неомарксизма были переосмыслены и соединены с основными положениями марксовой теории отчуждения, также доработанной в рамках этого философского направления.

В ходе анализа концепции рациональности социального поведения М. Вебера и критической теории неомарксизма бывший сторонник этого философского направления Ю. Хабермас приходит к выводу об их неадекватности реальным социальным процессам, о необходимости создания новой концепции рациональности на принципиально новой основе. Таким образом, в рамках теории коммуникативного действия Ю. Хабермас разрабатывает понятие коммуникативной рациональности, смещая акцент исследования с когнитивно-инструментальной рациональности на коммуникативную рациональность, делая одной из основных проблем своей теории проблему интерсубъективности понимания субъектов в ходе социального взаимодействия, а не проблему познания и преобразования действительности. Новое коммуникативно-теоретическое понятие рациональности создается на основе, с одной стороны, традиции, в которой рационализация социального поведения рассматривается как важная характеристика общественной эволюции, а, с другой стороны, на основе критики веберовской и неомарксистской концепций, как концепций относящихся к субъектно-объектой парадигме философии Нового времени.

Однако, с нашей точки зрения, в теории коммуникативной рациональности Ю. Хабермаса, несмотря на ее оригинальность и детальную проработанность, проблема интерсубъективности так и осталась не решенной. Следовательно, поиск новых методологических установок для эффективного решения проблемы рациональности социального поведения в современной западной философии актуален и сегодня.

Теоретическое значение проведенного в этой работе исследования заключается в том, что, с одной стороны, оно может быть использовано для выявления методологических оснований современных западных теорий рациональности социального поведения, для дальнейшей работы с категориями - «рациональность» и «иррациональность». С другой стороны, оно может быть использовано для понимания того, что в видимом хаосе разнообразных вопросов и противоречащих друг другу ответов действует своя логика, свои законы развития научной, в данном случае, философской методологии.

Список научной литературыЧернышева, Елена Николаевна, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Автономова Н.С. В поисках новой рациональности. Опыт типологической характеристики некоторых тенденций современного буржуазного сознания.//Вопросы философии. - 1981. - №3. - 145-156с.

2. Адорно Т., Хоркхаймер М. Диалектика Просвещения. М., 1998. 324с.

3. Адорно Т. Проблемы философии морали. М.: Республика, 2000. - 239с.

4. Адорно Т. Философия новой музыки. М.: Логос, 2001. - 352с.

5. Алдауди В. Генезис капитализма в социальной философии Макса Вебера. Автореферат диссертации на соискание уч. степени канд. философ, наук/ЛГУ Л., 1991.- 16с.

6. Алексеев И.С. О критериях научной рациональности. // Методологические проблемы историко-научных исследований. М.: Наука, 1982. - 115-122с.

7. Антология мировой философии: В 4 т. Т.З. М.: 1971. - 759с.

8. Арон Р. Мнимый марксизм. М.: Прогресс, 1993. - 383с.

9. Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М.: Прогресс, 1992. -608с.

10. Асмус В.Ф. Историко-философские этюды. М.: Мысль, 1984. - 318с.

11. Баран Поль А. Капитализм и иррациональность. // Вопросы философии. №6, 1960. 58-67с.

12. Башляр Г. Новый рационализм. М.: Прогресс, 1987. - 376с.

13. Библер B.C. История философии как философия (К началам логики культуры).// Историко-философский ежегодник. 1989. М.: Наука. - 39-55с.

14. Библер B.C. От наукоучения к логике культуры: Два философских введения в двадцать первый век. - М.: Политиздат, 1990. - 413с.

15. Бородай Ю.М., Келле В.Ф., Плимак Е.Г. Наследие К. Маркса и проблемы теории общественно-экономической формации. М.: Политиздат, 1974. -311с.

16. Буржуазная социология на исходе XX века (Критика новейших тенденций). М.: Наука, 1986. - 278с.

17. Вазюлин В.А. Логика истории. М.: МГУ, 1988. - 328с.

18. Вазюлин В.А. Становление метода научного исследования К. Маркса (логический аспект). М.: Изд. МГУ, 1975. - 221с.

19. Вебер А. Избранное: Кризис европейской культуры. СПб: Университетская книга, 1999. -565с.

20. Вебер М. Избранное: Образ общества. М.: Юрист, 1994. - 704с.

21. Вебер М. История хозяйства. Город. М.: КАНОН-пресс-Ц, 2001. - 575с.

22. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. // Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. - 61-273с.

23. Вебер М. «Объективность» социально-научного и социально-политического познания. // Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. - 346-359с.

24. Вебер М. О некоторых категориях «понимающей социологии». // Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. -495-544с.

25. Вебер М. Основные социологические понятия. // Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. - 602-627с.

26. Вебер М. Протестантские секты и дух капитализма. // Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. - 273-292с

27. Вебер М. Смысл «свободы от оценки» в социологической и экономической науке. // Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. - 547-600с.

28. Виндельбанд В. История новой философии в ее связи с общей культурой и отдельными науками. Т.2. От Канта до Ницше. М.: ТЕРРА - Кн. клуб; КАНОН-пресс-Ц, 2000. - 511с.

29. Виндельбанд В. Избранное: Дух и история. М.: Юрист, 1995. - 687с.

30. Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность: Социология М. Вебера и веберовский ренессанс. М.: Политиздат, 1991. - 367с.

31. Гайденко П.П. Социологические аспекты анализа науки (социология науки Макса Вебера). // Ученые о науке и ее развитии. М.: Наука, 1979. -232-257с.

32. Гайденко П.П. Социология Макса Вебера.// История буржуазной социологии XIX начала XX веков. - М.: Наука, 1979. - 253-308с.

33. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. //Соч. В 14 т. Т.8. М.: Соцэкгиз, 1959. - 470с.

34. Гегель Г.В.Ф. Философия истории. СПб: Наука, 1993. - 479с.

35. Гегель Г.В.Ф. Философия права. М.: Мысль, 1990. - 524с.

36. Гегель Г.В.Ф. Наука логики. // Энциклопедия философских наук. Т.1. -М.: Мысль, 1974.-452с.

37. Гегель Г.В.Ф. Философия духа. // Энциклопедия философских наук. Т.З. М.: Соцэкгиз, 1956. - 371с.

38. Гегель Г.В.Ф. Философия природы. // Энциклопедия философских наук. Т.2. М.: Соцэкгиз, 1934. - 683с.

39. Гоббс Т. Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского.// Соч. В 2-х т. Т.2. М.: Мысль, 1991. - 731с.

40. Давыдов Ю.Н. Иррационализм. // ФЭ. Т.2. 1962. - 318-326 с.

41. Давыдов Ю.Н. Макс Вебер и современная теоретическая социология: Актуальные проблемы веберовского социологического учения. М.: Мартис, 1998.-510с.

42. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. -М.: Наука, 1990.-575с.

43. Зотов А.Ф., Мельвиль Ю.К. Буржуазная философия середины XIX -начала XX веков: Учебное пособие для философских факультетов. М.: Высш. шк., 1988.-520 с.

44. Ильенков Э.В. Диалектика абстрактного и конкретного в "Капитале" К. Маркса. М.: Изд. АН СССР, 1960. - 285с.

45. Ильенков Э.В. Диалектическая логика. М.: Политиздат, 1984. - 319с.

46. История буржуазной социологии в XIX начале XX вв. - М.: Наука, 1979.-344с.

47. Кант И. К вечному миру. М.: Московский рабочий, 1989. - 77с.

48. Кант И. Критика практического разума. // Соч. В 6 т. Т.4, 4.1. М.: Мысль, 1965. - 544с.

49. Кант И. Критика чистого разума. Ростов н/Д.: Феникс, 1999. - 655с.

50. Кант И. Основы метафизики нравственности; Критика практического разума; Метафизика нравов. СПб.: Наука, 1995. - 528с.

51. Качанов Ю. JI. Резервы и тупики марксистской социологии: целостность и тоталитаризм. // СОЦИО-ЛОГОС. М.: Прогресс, 1991. - 125-141с.

52. Коллингвуд Р. Дж. Идея истории. Автобиография. М.: Наука, 1980. -485с.

53. Кон И. С. Позитивизм в социологии. Л.: Ленинградский университет, 1964.-207с.

54. Комаров М. С. Новейшие тенденции развития позитивистско-натуралистической социологии. // Новейшие тенденции в современной немарксистской социологии. 4.1 М., 1986. - 190с.

55. Кравченко Е. И. Макс Вебер. М.: Издательство «Весь мир», 2002. -224с.

56. Критика методологии историко-философского исследования В. Виндельбанда. Кривой Рог: Рукопись депон. В ИНИОН АН СССР, 1983.-21с.

57. Кузина Е. Б. Критический анализ эпистемологических концепций позитивизма. М.: Из-во Моск. ун-та, 1988. - 150с.

58. Кузнецов В.Н. Немецкая классическая философия второй половины XVIII начала XIX веков. - М.: Высш. шк., 1989. - 480 с.

59. Кузнецов В.Н., Мееровский Б.В., Грязнов А.Ф. Западно-европейская философия XVIII века. М.: - Высшая школа, 1986. - 400с.

60. Лазарев В.В., Pay И.А. Гегель и философские дискуссии его времени. -М.: Наука, 1991.- 157с.

61. Лакатос И. Доказательства и опровержения. Как доказываются теоремы. -М.: Наука, 1967. 152с.

62. Лакатос И. Методология научных исследовательских программ. // Вопросы философии. № 4, 1995. 135 - 154с.

63. Лукач Д. К онтологии общественного бытия. Пролегомены. М.: Прогресс, 1991. - 411с.

64. Луман Н. Тавтология и парадокс в самоописаниях современного общества. // СОЦИО-ЛОГОС. М.: Прогресс, 1991. - 194-218с.

65. Макс Вебер, прочитанный сегодня. СПб.: Из-во С.-Петерб. ун-та, 197. -213с.

66. Мамардашвили М. К. Кантианские вариации. М.: А Граф, 1997. - 311с.

67. Мамардашвили М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности. Тбилиси: Мецнниереба, 1984. - 82 с.

68. Мамчур Е.А. Проблема выбора теории. М.: Наука, 1975. - 232с.

69. Маркс К. Капитал.// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.25, 4.1. М.: Политиздат, 1961.-545с.

70. Маркс К. Капитал.// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.25, 4.2. М.: Политиздат, 1962. - 551с.

71. Маркс К. Капитал.// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.26, 4.1. М.: Политиздат, 1962.-476с.

72. Маркс К. Капитал.// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.26, 4.2. М.: Политиздат, 1963.-703с.

73. Маркс К. К критике гегелевской философии права. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.1. М.: Политиздат, 1955. -414 - 429с.

74. Маркс К. Наемный труд и капитал.// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. -Т.6. М.: Политиздат, 1957.-428 -456 с.

75. Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии.// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.4. М.: Политиздат, 1955. - 419 -459с.

76. Маркс К. Послесловие ко второму изданию работы "Капитал. Критика политической экономии." Том первый. 24 января 1873 г.// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.23. М.: Политиздат, 1960. - 12 -22с.

77. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года.// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.42. М.: Политиздат, 1974. - 41-174с.

78. Маркс. Философия. Современность. М.: Политиздат, 1988. - 414с.

79. Маркузе Г. Одномерный человек: Исследование идеологии развитого индустриального общества. М.: Refl-book, 1994. - 340с.

80. Маркузе Г. Разум и революция. Гегель и становление социальной теории. СПб.: Даль, 2000. - 540с.

81. Милль Дж. С. Основы политической экономии. В 2-х т. М.: Прогресс, 1981.-447с.

82. Милль Дж. С. Рассуждения и исследования политические, философские и исторические. В 3-х т. 4.1. СПб., 1864. - 173 с.

83. Милль Дж. С. Утилитаризм. О свободе. СПб: Перевозников, 1900. -427 с.

84. Момджян К. X. Рефлективные парадигмы в социальной теории Маркса. // Карл Маркс и современная философия. Сб. материалов научной конференции к 180-летию со дня рождения К. Маркса. М.: РАН Институт философии, 1999. - 89-101с.

85. Момджян К. X. Социальная философия в конце XX века. // Сб. науч. статей МГУ им. М. В. Ломоносова. М.: 1991. - 200с.

86. Мотрошилова Н. В. О лекциях Ю. Хабермаса в Москве и об основных понятиях его концепции. // Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М.: Наука, 1992. - 115-174с.

87. Назарчук А. В. От классической теории к теории коммуникативного действия (смена парадигмы в социальной теории). // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. № 4. - М.: Изд. МГУ, 1993. - 36-43с.

88. Назарчук А. В. Этика глобализирующегося общества. М.: Директмедиа Паблишинг, 2002. - 381с.

89. Назарчук А. В. Этико-социальные доктрины К.-О. Апеля и Ю. Хабермаса (анализ методологических оснований). Диссертация на соискание ученой степени к. ф. н. М.: МГУ, 1996. - 137с.

90. Неомарксизм и проблемы социологии культуры. М.: Наука, 1980. -352с.

91. Неусыхин А. И. Эмпирическая социология Макса Вебера и логика исторической науки. // Вебер М. Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994. - 589-657с.

92. Опост Конт и позитивизм. Статьи Дж. С. Милля, Г. Спенсера и JI. Уорда. М.: Кушнерев, 1897. - 331с.

93. Ознобкина Е.В. К хайдеггеровской интерпретации философии И. Канта.// Историко-философский ежегодник. 1989. М.: Наука. - 125-140с.

94. Очерки по истории теоретической социологии XX столетия: От М. Вебера к Ю. Хабермасу, от Зиммеля к постмодернизму. М.: Наука, 1994.-380с.

95. Панова Т. А. Три сферы исторического процесса в культур-социологической концепции А. Вебера. М.: МГУ им. М. В. Ломоносова, 2001. - 29с.

96. Патрушев А.И. Расколдованный мир Макса Вебера. М.: Изд. МГУ, 1992. - 208с.

97. Петренко Е. Л. К критике концепции «критики идеологии» в современном «неомарксизме» (Г. Маркузе, Ю. Хабермас, А. Лефевр, Л. Колаковский). Автореферат диссертации на соискание уч. степени канд. философ, наук. Новосибирск, 1978. - 18с.

98. Поппер К.Р. Нищета историцизма. М.: Прогресс, 1993. - 185с.

99. Поппер К.Р. Открытое общество и его враги. Т.2.: Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие оракулы. М.: Феникс, Международный фонд "Культурная инициатива", 1992. - 528с.

100. Порус В. Н. Рыцарь Ratio. // Вопросы философии. № 4,1995.- 127 -134с.

101. Рассел Б. История западной философии. М.: Миф, 1993. - 952с.

102. Риккерт Г. Границы естественно-научного образования понятий. С.Петербург: Изд. Е. Д. Кусковой, 1903. - 615с.

103. ЮЗ.Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. СПб: Образование, 1911.-195с.

104. Риккерт Г. Философия истории. Спб.: Изд-во Жуковского, 1908. 155с.

105. Родоначальники позитивизма. СПб: Брокгауз-Ефрон, 1912. - Вып.4. -139 с.

106. Родоначальники позитивизма. СПб: Брокгауз-Ефрон, 1912. - Вып.5. -200 с.

107. Рокмор Т. К критике этики дискурса. // Вопросы философии. № 1, 1995. -106-117с.

108. Советский энциклопедический словарь. 3-е изд. М.: Советская энциклопедия, 1985. - 1600с.

109. Современная западная социология: Словарь. М.: Политиздат, 1990. -432с.

110. Современная западная философия: Словарь. М.: Политиздат, 1991. -414с.

111. Спенсер Г. Основания социологии. Т.1. СПб: Билибин, 1876. - 496 с.

112. Спенсер Г. Основания социологии. Т.2. СПб: Билибин, 1877. - 497-894с.

113. ПЗ.Степин В. С. Маркс и тенденции современного цивилизационного развития. // Карл Маркс и современная философия. Сб. материалов научной конференции к 180-летию со дня рождения К. Маркса. М.: РАН Институт философии, 1999. - 16-44с.

114. Тенборн Г. Принадлежность к культуре, местоположение в структуре и человеческая деятельность: объяснение в социологии и социальной науке. // THESIS. Теория и история экономических и социальных институтов и систем. Вып. 4. М., 1994. - 97-118с.

115. Тернер Д. Аналитическое теоретизирование. // THESIS. Теория и история экономических и социальных институтов и систем. Вып. 4. М., 1994. - 119-157с.

116. Тойнби А.Д. Постижение истории. М.: Прогресс, 1991. - 736с.

117. Тойнби А. Д. Цивилизация перед судом истории. СПб.: 1996. - 478с.

118. Философский энциклопедический словарь. М.: ИНФРА-М, 2002. - 576с.

119. Фливбьерг Б. Хабермас и Фуко: мыслители для гражданского общества. // Вопросы философии. № 2, 2002. 137 -158с.

120. Форлендер К. Маркс и Кант. // Кант и Маркс. Очерки этического социализма. СПб.: Типография М. А. Александрова, 1909. - 226с.

121. Фромм Э. Бегство от свободы. М.: Прогресс, 1990. - 271с.

122. Фромм Э. Душа человека. М.: Республика, 1992. - 429с.

123. Хабермас Ю. Будущее человеческой природы. Пер. с нем. М.: Издательство «Весь мир», 2002. - 144с.

124. Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории. СПб.: Наука, 2001.-417с.

125. Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М.: Наука, 1992. -176с.

126. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб.: Наука, 2000. - 379с.

127. Хайек Ф. А. Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма. М.: Новости, 1992.-304с.

128. Хёффе О. Политика, право, справедливость. Основоположения критической философии права и государства. -М.: Гносис, 1994. 319с.

129. Шевченко В.Н. Актуальность социально-философской концепции К. Маркса. // Карл Маркс и современная философия. Сб. материалов научной конференции к 180-летию со дня рождения К. Маркса. М.: РАН Институт философии, 1999. - 102-114с.

130. Шеллинг Ф. В. Й. Сочинения в 2 т.: Пер. с нем. Т. 2. М.: Мысль, 1989. -636с.

131. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. М.: Искусство, 1993.-298с.

132. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.20. -М.: Политиздат, 1961. 5-342с.

133. Энгельс Ф. Диалектика природы. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.20. М.: Политиздат, 1961. - 343-628с.

134. Энгельс Ф. JI. Фейербах и конец классической немецкой философии. // Энгельс Ф. Анти-Дюринг. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.21. -М.: Политиздат, 1961. 269-317с.

135. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Политиздат, 1991. - 527с.

136. Apel К.-О. Diskurs und Verantwortung: Das Problem der Ubergangs zur postkonventionellen Moral. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1988. - 488s.

137. Apel K.-O. Transformation der Philosophie. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1973.-379s.

138. Bogner A. Zivilisation und Rationalisierung. Opladen: Westdt. Verl., 1989. -213s.

139. Bruckmeier К. Kritik der Organisationsgesellschaft: Wege der systemtheoretischen Auflosung der Gesellschaft von M. Weber, Parsons, Luhmann und Habermas. Munster, 1988. - 304s.

140. Gelder F. van. Habermas Begriff des historischen Materialismus. - Frankfurt a. M.: Lang, 1990.-261s.

141. Habermas J. Antworten auf Herbert Marcuse. Frankfurt a. M., 1978. - 163s.

142. Habermas J. Der philosophische Diskurs der Moderne: 12 Vorbesungen. -Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1985. -450s.

143. Habermas J. Nachmetaphysisches Denken. Frankfurt a. M., 1988. - 286s.

144. Hennen M. Krise der Rationalitat Dilemma der Soziologie. Zur kritischen Rezeption Max Weber. - Stuttgart, 1976. - 135s.

145. Schluchter W. Die Entwicklung des okzidentalen Rationalismus: Eine Analyse von Max Webers Gesellschaftsgeschichte. Tubingen: Mohr, 1979. -IX, 280 s.

146. Schluchter W. Die Paradoxie der Rationalisierung. Zum Verhaltnis von "Ethik" und "Welt" bei Max Weber. // Rationalismus der Weltbeherrschung. Studien zu Max Weber. Frankfurt a. M., 1980. - 7 - 40 s.

147. Schluchter W. Religion und Lebensfuhrung. Band I. Frankfurt a. M., 1988. -389s.

148. Schluchter W. Wertfreiheit und Verantwortungsetik. Zum Verhaltnis von Wissenschaft und Politik bei Max Weber. Tubingen: Mohr, 1971. - 60s.

149. Studien zur Philosophie und Gesellschaftstheorie des 19. und 20. Jahrhunderts. Band 11. Halle-Wittenberg, 1989. - 141s.

150. Warsitz R.P. Zwischen Verstehen und Erklaren: Die widerstandige Erfahrung der Psychoanalyse bei Karl Jaspers, Jurgen Habermas u. Jacgues Lacan. -Wurzburg, 1990.-354s.