автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.03
диссертация на тему: Проблема реализма и основные концепции соотношения языка и реальности в аналитической философии ХХ века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема реализма и основные концепции соотношения языка и реальности в аналитической философии ХХ века"

МАКЕЕВА Лолита Брониславовна

ПРОБЛЕМА РЕАЛИЗМА И ОСНОВНЫЕ КОНЦЕПЦИИ СООТНОШЕНИЯ ЯЗЫКА И РЕАЛЬНОСТИ В АНАЛИТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ XX ВЕКА

Специальность 09.00.03 - история философии

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

1 О НОЯ 2011

Москва 2011

4859566

Работа выполнена на кафедре истории философии факультета философии ФГАОУ ВПО «Национальный исследовательский университет «Высшая школа

экономики»

Официальные оппоненты: доктор философский наук, профессор

Васильев Вадим Валерьевич

доктор философских наук Никифоров Александр Леонидович

доктор философских наук, профессор Филатов Владимир Петрович

Ведущая организация: Российский университет дружбы народов

Защита состоится « & »^¿¿¿¿ьЗуир 2011 г. в часов на заседании

диссертационного совета Д 212.048.12 при ФГАОУ ВПО «Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» по адресу: 109028, г. Москва, Малый Трехсвятительский пер., д. 8/2, ауд. 102.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГАОУ ВПО «Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» по адресу: 101000, г. Москва, ул. Мясницкая, д. 20.

Автореферат разослан « » 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, доцент

Гаспарян Д.Э.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Аналитическая философия, возникшая в начале XX века, знаменовала собой «радикальный разрыв с одурманивающей метафизической традицией»1, однако одни аналитические философы восприняли этот разрыв как безоговорочный отказ от метафизики в любых ее формах, а для других он означал создание метафизических теорий принципиально нового типа. Именно в построении новой метафизики видели свою задачу Б. Рассел и те философы, прежде всего У.В.О. Куайн и П. Стросон, которые в середине XX века, после тридцати лет безраздельного господства в аналитической философии антиметафизических настроений, возглавили движение по реабилитации метафизики.

Усилия Куайна, Стросона и ряда других философов, среди которых следует упомянуть Р. Чизома, У. Селларса и Н. Прайора, не прошли даром. Начиная с 1960-х годов интерес аналитических философов к метафизике неуклонно растет, и сейчас вряд ли можно найти какое-либо другое философское направление, где бы метафизические и онтологические проблемы пользовались столь повышенным вниманием.

Метафизика имеет долгую историю, в ходе которой не только происходила смена одних метафизических теорий другими, но и существенно изменялись представления о ее предмете, задачах и методах. Метафизика, разрабатываемая в рамках аналитической философии, которую, следуя традиции, будем для краткости называть «аналитической метафизикой», образует новый этап в развитии этой отрасли философских исследований, поскольку философы данного направления по-новому осмыслили природу метафизического исследования и предложили новые способы решения метафизических проблем. Так, в представлении аналитических философов задача метафизики состоит в поисках ответа на вопрос, какова структура и ^ содержание реальности, т.е. каковы наиболее общие роды или кате гор и и\

1 Страуд Б. Аналитическая философия и метафизика // Аналитическая философия: становление и развитие (антология). М.: ДИК, Прогресс-Традиция, 1998. С. 510.

сущего. Это означает, что когда они говорят о метафизике, они часто имеют в виду онтологию - учение о бытии как таковом2, и, более того, следует отметить, что они не проводят принципиального различия между бытием и существованием3, т.е., иначе говоря, сфера бытия и сфера сущего для них совпадают. Аналитические философы предложили и новый метод решения метафизических проблем. С их точки зрения, философы не обладают особой способностью (будь то интеллектуальная интуиция или мистическое чувство), которая открывала бы им доступ к бытию; единственный инструмент, которым они могут пользоваться при решении каких бы то ни было философских проблем, включая метафизические, это анализ языка. Только анализируя наши суждения или высказывания о мире, которые мы признаем за истинные, мы можем составить представление о том, какого рода объекты и сущности обладают реальным существованием. За этим подходом к решению метафизических проблем стоит вера в то, что наиболее общие особенности реальности запечатлены в общей структуре языка и могут быть выявлены в ходе ее анализа. Таким образом, аналитическая метафизика оказывается в такой же мере затронутой «лингвистическим поворотом», как и все другие области исследования в аналитической философии.

Однако если метафизик рассматривает реальность через «призму» языка, то не означает ли это, что он обречен иметь дело только с миром, изначально организованным и оформленным концептуальной схемой этого языка, и поэтому вопрос о том, какова реальность сама по себе, независимо от того, с

2 Отсюда не следует, что аналитические философы открыто отождествляют метафизику с онтологией. Они, конечно, признают, что онтология - это лишь один из разделов метафизики и наряду с ним она содержит также разделы, занимающиеся проблемой бытия Бога, проблемой свободы воли, связью между сознанием и телом, природой пространства и времени и многими другими проблемами, однако, поскольку в структуре философского знания, принимаемой современными аналитическими философами, указанные проблемы оказались в ведении, скажем, философии религии, философии сознания, философии науки и т.п., собственно метафизика - в силу этого перераспределения проблем - понимается ими как исключительно связанная с решением онтологически вопросов, и поэтому, когда они говорят о метафизике, они, как правило, имеют в виду онтологию.

3 Аналитические философы чаще всего употребляют термины «бытие» и «существование» как синонимы, но если иногда различие между ними все-таки проводится, то в этом случае существование трактуется как один из способов или «модусов» бытия.

помощью какого языка мы ее описываем, просто утрачивает смысл? Поиски ответа на этот вопрос приводят к выводу, что обосновать веру в анализ языка как инструмент онтологических исследований можно лишь разъяснив связь между языком и реальностью. Это объясняет, почему проблема соотношения языка и реальности стала ключевой для аналитической метафизики, ибо в решении данной проблемы заключалось оправдание самой этой метафизики. Неслучайно поэтому многих представителей аналитической метафизики в значительно большей степени заботило решение указанной проблемы, чем выстраивание собственно онтологической концепции.

Сказанное означает, что в аналитической метафизике особую остроту приобретает проблема истолкования и обоснования реализма. Следует отметить, что аналитические философы не только предложили новый -основанный на анализе языка - тип метафизики, но и внесли существенные изменения в понимание такой важной метафизической позиции, как реализм.

Как известно, первое из наиболее известных употреблений термина «реализм» в философии связано со средневековым спором об универсалиях, ставшим важным событием в схоластическом философствовании. Реалисты отстаивали объективное и независимое от познающего субъекта существование универсалий, а их противники - в лице номиналистов и концептуалистов -видели в них лишь присутствующие в человеческом уме общие имена или понятия. Во многом благодаря Канту'1 реализм стали воспринимать как представление о том, что в нашем опыте мы воспринимаем предметы, существование и природа которых не зависит от нашего восприятия. При таком истолковании реализм противостоит уже не номинализму и концептуализму, а

4 Кант, как известно, проводил различие между эмпирическим и трансцендентальным реализмом. Эмпирический реалист полагает, что мы можем непосредственно воспринимать материальные вещи, существующие в пространстве и времени, однако обязательным дополнением этой позиции, по Канту, является трансцендентальный идеализм, согласно которому материальные вещи, как объекты восприятия, имеют статус явлений. По мнению же трансцендентального реалиста, природа и существование материальных объектов полностью не зависят от нашего познания, однако в этом случае реалист оказывается эмпирическим идеалистом, поскольку существование материальных вещей должно выводиться из непосредственных субъективных данных сознания, а стало быть, он неизбежно оказывается скептиком. Сам Кант стоял на позициях эмпирического реализма.

5

идеализму, ставящему существование внешних вещей в ту или иную зависимость от познающего субъекта. Именно в таком ключе понимали реализм представители разнообразных реалистических течений в англоамериканской философии (неореализма, критического реализма и др.), возникших на рубеже XX века как «реакция» на абсолютный идеализм доминировавшего в тот период неогегельянства и отражавших стремление философов создать философию, согласующуюся со здравым смыслом и наукой. Вместе с тем, уже на этом этапе в число воспринимаемых (в широком смысле) предметов стали включать не только внешние вещи, но и сущности другого рода (универсалии, абстрактные объекты вроде суждений, чисел и т.п.), и реализм, таким образом, постепенно приобрел более широкое значение: его стали связывать с признанием реального и независимого от сознания существования каких бы то ни было объектов и сущностей. В результате реализм стал очень неоднородным философским направлением, поскольку совершенно очевидно, что реалист относительно абстрактных объектов и реалист относительно вещей внешнего мира могут быть непримиримыми противниками.

Эта неоднородность реализма еще более усилилась в рамках аналитической философии. Если первые аналитические философы, такие, как Б.Рассел, Дж. Мур и др. еще представляли себе реализм как определенную позицию в философии восприятия, то во второй половине XX века баталии между реалистами и их противниками перекинулись и в философию науки, и в этику, и в философию сознания, но главным их полем стала философия языка. Учитывая, что язык, будучи творением человека, представляет собой чрезвычайно богатый и сложный феномен, проявляющийся в огромном многообразии форм, и, более того, человечество накопило большой опьг конструирования новых языков в разных областях: в науке, искусстве технологии и т.п., - рассмотрение реальности через «призму» языка неизбежн! приводит к тому, что такая «призма» калейдоскопически множит образы мир и, соответственно, порождает великое разнообразие реалистических концепций

Для обозначения реализма, обосновываемого в рамках аналитической метафизики, мы будем использовать термин «аналитический реализм»5.

Поскольку реализм, как ключевая метафизическая позиция, находится на переднем фронте философских баталий наших дней и поскольку исследование такой его современной разновидности, как аналитический реализм, напрямую касается вопроса о связи между языком и реальностью, анализ выдвинутых в аналитической философии XX века концепций соотношения языка и реальности и теорий, в которых осмысляется природа реализма, представляет собой важную и актуальную задачу.

Степень разработанности темы. Исследованию аналитической философии уделялось и уделяется немало внимания в отечественной философской литературе. Важный вклад в ее изучение в историко-философском ключе внесли работы А.Ф. Бегиашвили, И.С. Нарского, A.C. Богомолова, М.С. Козловой, Н.С. Юлиной, А.Ф. Грязнова, C.B. Никоненко, JI.A. Бобровой, Т.Н. Панченко и др., в которых прослежены ее истоки и основные этапы развития, проанализированы идеи ее ведущих представителей. В теоретико-методологическом плане концепции и аргументы, разработанные в аналитической философии, стали предметом анализа в трудах В.А. Лекторского, B.C. Швырева, В.В. Петрова, А.Л. Никифорова, З.А. Сокулер, В.В. Целищева, А.Л. Блинова, В.Н. Садовского, В.П. Филатова, Е.Е. Ледникова, Е.Д. Смирновой, Р.И. Павилениса и многих др. В условиях, когда произведения западных философов, включая аналитиков, по большей части были малодоступны для отечественных философов, исследования перечисленных авторов служили своего рода «окном» в мир современной аналитической философии.

5 В рассматриваемом контексте этот термин был введен в отечественную философскую литературу А.Ф. Грязновым. См. Грязное А.Ф. Концепции аналитического реализма в новейшей британской философии // Вопросы философии. 1983. № 10. С. 128-138. Правда, Грязнов в своей статье ограничивается рассмотрением концепций, сформулированных в рамках дискуссии, состоявшейся в 1960-1970-е годы в философии восприятия. В частности в центре его внимания оказываются «усовершенствованный реализм» А. Айера, «научный реализм» Дж. Макки и «непосредственный реализм» Г1. Стросона.

Вместе с тем, в отечественной философии в течение длительного времени доминировало представление об аналитической философии как о направлении, объявившем войну метафизике в любых ее проявлениях. Не в последнюю очередь это было обусловлено тем, что интерес исследователей в нашей стране был преимущественно обращен к неопозитивизму и творчеству JI. Витгенштейна и его последователей в рамках кембриджской школы лингвистической терапии и оксфордской школы обыденного языка, а именно эти две ветви аналитической традиции и отличаются своими жесткими антиметафизическими установками6. Можно сказать, что первую брешь в таком восприятии аналитической философии пробила книга Н.С. Юлиной «Проблема метафизики в американской философии XX века: Критический очерк эмпирико-позитивистских течений», опубликованная в 1978 г. Определенное отражение онтологическая проблематика аналитической философии нашла в книге «Проблемы онтологии в современной аналитической философии», опубликованной в 1988 г. под редакцией Т.А. Кузьминой. Важную роль в осмыслении специфики постановки онтологических проблем в рамках аналитической философии сыграли работы Е.Е. Ледникова, Е.Д. Смирновой и В.Н. Карповича, посвященные онтологическим аспектам логико-семантических и лингвистических исследований, а также работы B.J1. Васюкова и Е.Г. Драгалиной-Черной, в которых осуществляется построение «формальных онтологии» для различных логических языков. В этой связи следует также упомянуть опубликованный в 1978 г. под редакцией В.В. Целищева сборник статей «Логика и онтология». В последние годы аналитический подход к решению метафизических и онтологических проблем обсуждается и разрабатывается в работах А.П. Огурцова, Н.В. Головко, В.А. Ладова, В.А. Суровцева, Борисова Е.В., Золкина А.Л. и др. Тем не менее, если аналитическая философия в западных странах переживает сегодня всплеск увлечения метафизикой, то у нас работ по этой проблематике, как историко-философских,

6 С тем важным уточнением, что П. Стросон, будучи представителем философии обыденного языка, принадлежал к числу тех, кто положил начало «метафизическому повороту» в аналитической философии.

так и теоретических, крайне мало, хотя в этой связи нельзя не отметить исследования Н.С. Юлиной, Д.И. Дубровского и В.В. Васильева по философии сознания, в которых в частности анализируется и понимание современными философами метафизических и онтологических аспектов проблемы психического.

Из всех реалистических направлений в современной философии наибольшее внимание в отечественной философской литературе получил научный реализм. Проблемы, поднятые в ходе дискуссий между научными реалистами и их противниками, были подвергнуты анализу в работах В.Н. Поруса, Е.А. Мамчур и A.A. Печенкина. Ряд концепций аналитического реализма, а именно разработанные А. Айером, Дж. Макки, П. Стросоном и М. Даммитом, нашли освещение в статьях А.Ф. Грязнова. Однако в целом современный реализм остается малоизученной темой в отечественной философии.

Творчеству философов, о которых идет речь в диссертационном исследовании, посвящены работы многих отечественных авторов. Значительным вкладом в осмысление логико-семантических и философских идей Г. Фреге стали исследования Б.В. Бирюкова и основанные на этих исследованиях переводы ряда произведений немецкого мыслителя, а также работы П.Н. Мирошниченко, Бессонова A.B. и Е.Д. Смирновой. Крупнейший английский философ XX века Б. Рассел незаслуженно обойден вниманием в нашей философской литературе. Помимо глав в учебниках и справочной информации в философских словарях и энциклопедиях, у нас была опубликована только одна монография Ф.С. Колесникова, посвященная его творчеству. Философия Л. Витгештейна достаточно глубоко и обстоятельно исследована в трудах М.С. Козловой, А.Ф. Грязнова, З.А Сокулер, В.Г. Кузнецова, В.П. Руднева и др. Хотя у нас не публиковалось отдельных книг о творчестве Р. Карнапа, его логико-семантические и философские идеи были предметом анализа в монографиях, написанных о логическом позитивизме B.C. Швыревым и И.С. Нарским, и в статьях Д.П. Горского, Б.С. Грязнова, Л.Б.

Баженова, Е.П. Никитина, A.JL Никифорова и многих др. Среди тех, кто занимался изучением и критическим анализом философии У.В.О. Куайна, следует отметить В.В. Петрова, В.А. Лекторского, В.В. Целищева, Л.А. Боброву, В.Ф. Самсонова, Е.Г. Виноградова и П.С. Куслия. Анализ философских взглядов П. Стросона осуществлен в работах М.С. Козловой, Т.Н. Панченко, В.Н. Брюшинкина и В.А.Чалого. Некоторые аспекты философской концепции Д. Дэвидсона исследованы в работах В.В. Петрова, А.Л. Блинова, А.З. Черняка и др.

Если теперь обратиться к западной философской литературе, касающейся вопроса о связи между языком и реальностью (или между языком и онтологией), то нельзя не поразиться ее изобилию, однако доля публикаций обобщающего или историко-философского характера в ней не столь велика. В определенной мере это можно объяснить тем, что на протяжении долгого времени в аналитической философии историко-философские исследования вообще не пользовались популярностью7 и практически не появлялись работы о ее собственной истории, тем не менее в последние десятилетия ситуация стала меняться. В начале 1980-х годов вышла книга А.Дж. Айера «Философия в двадцатом столетии», книга K.M. Муница «Современная аналитическая философия», а из недавно опубликованных следует отметить работы А. Стролла, С. Сомса и др.8, которые хотя и написаны, как книга Айера, скорее, в полемическом, а не историко-философском, ключе и в которых выстраивается логика развития представлений аналитических философов лишь по отдельным темам, но в них обсуждается вопрос о соотношении языка и реальности. Однако наибольший интерес в этой связи представляет переведенная на русский язык книга Г. Кюнга «Онтология и логический анализ языка», а также

7 В качестве заметного исключения нужно отметить книги Дж. Пассмора «Сто лет

философии» и «Современные философы». Необыкновенно популярную в просвещенных кругах «Историю западной философии» Б. Рассела, вышедшую в 1945 г., вряд ли можно отнести к квалифицированному историко-философскому исследованию.

См. The Story of Analytic Philosophy: Plot and Heroes / Ed. by A. Biletzki. N.Y.: Routledge, 1998; Stroll A. Twentieth-Century Analytic Philosophy. N.Y.: Columbia Univ. Press, 2001; Soames S. Philosophical Analysis in the Twentieth Century- Vol. 1. The Dawn of Analysis.'Vol. 2. The Age of Meaning. Princeton: Princeton Univ. Press, 2003.

10

исследования обобщающего характера по проблемам философской логики и философии языка, среди которых нужно упомянуть работы Э.К. Трейдинга, Я. Хакинга, М. Девитта, JI. Линского, Р.Дж. Нельсона, Б. Эбботт и др.

Вместе с тем, чаще вопрос о связи между языком и реальностью обсуждается в работах, в которых анализируются взгляды отдельных аналитических философов. Поэтому помимо оригинальных работ рассматриваемых в диссертации философов важным источником для изучения их творчества послужили исследования, публикуемые в серии «Библиотека современных философов» («The Library of Living Philosophers») под редакцией П.А. Шилппа (1939-1981), которого затем сменили Л.Э. Хан (1981-2001) и Р. Оксьер (2001-); в частности в диссертации использовались тома из этой серии, посвященные Б. Расселу (1944), Р. Карнапу (1963), У.В.О. Куайну (1998), П. Стросону (1998), Д. Дэвидсону (1999) и М. Даммиту (2007). С середины 1990-х годов Кембриджским университетом выпускается серия так называемых «Спутников по философии, религии и культуре» («The Cambridge Companion to Philosophy, Religion and Culture»), в рамках которой вышли сборники статей о творчестве Г. Фреге (2010), Б. Рассела (2003), Л. Витгенштейна (1997), Р. Карнапа (2007) и У.В.О. Куайна (2004), представляющие интерес для изучения философских идей перечисленных философов. В последние десятилетия были предприняты попытки систематического сравнения взглядов некоторых крупнейших аналитических философов, например Витгенштейна, Куайна и Дэвидсона9, которые позволяют глубже понять их место и роль в развитии аналитической философии. В целом же среди практически необозримого массива критических и комментаторских трудов, в которых исследуются взгляды рассматриваемых в диссертации философов относительно языка, онтологии и реальности, следует отметить работы Б. Страуда, Э. Лепора, П.М.С. Хакера, П. Хилтона, И. Дилмана, Х.-Й. Глока, Р.Ф. Гибсона и др.

9 Cm. Wittgenstein and Quine / Ed. R.L. Arlington, H.-J. Glock. L.: Routledge, 1996; Glock H.-J. Quine and Davidson on Language, Thought and Reality. Cambridge Univ. Press, 2003.

Западная философская литература по проблеме реализма также весьма обширна. Дискуссии между сторонниками и противниками реализма уже несколько десятилетий не затихают в самых разных областях философии - от метафизики и философии языка до этики и эстетики; не менее оживленным является обсуждение и самой специфики современного реализма. Помимо Даммита и Патнэма, концепции которых анализируются в диссертации, в исследованиях по этой проблеме активное участие принимают также Дж. Макдауэлл, К. Райт, М. Девитт, М. Лаукс, М. Миллер, В. Хейл и др.

Что же касается дискуссий вокруг научного реализма, то порожденная ими литература поистине безгранична. С 1960-х годов публикации по проблемам, поднятым в ходе этих дискуссий, занимают первые страницы в ведущих журналах по философии и истории науки. В этой области есть уже немало обзорных и обобщающих работ, в которых осмысляется природа и история научного реализма; более того, практически в любом современном учебнике по философии науки присутствует раздел, посвященный спору между сторонниками и противниками научного реализма. При проведении диссертационного исследования использовались работы по данной теме таких авторов, как X. Патнэм, Р. Харрё, Р. Бойд, А. Масгрейв, У. Ньютон-Смит, Л. Лаудан, А. Файн, Дж. Уоррол, С. Псиллос и др.

Объект н предмет исследования. Объектом исследования является становление и развитие аналитической метафизики в XX веке, основанной на представлении о том, что ключом к решению метафизических и онтологических проблем служит анализ языка.

Предметом исследования выступают основные концепции соотношения языка и реальности в аналитической метафизике XX века и сформулированные в их рамках подходы к обоснованию реализма, а также философские теории, касающиеся природы реализма.

Цель и задачи исследования. Цель диссертационного исследования состоит в том, чтобы проследить развитие представлений аналитических философов о природе и путях обоснования реализма, рассмотрев его в более

широком контексте - в контексте эволюции их идей о связи между языком и реальностью и проанализировав ряд концепций о природе реализма, сформулированных в рамках аналитической метафизики.

Достижение поставленной цели требует решения следующих задач:

- выявить наиболее общие и важные отличительные особенности аналитической метафизики XX века;

- очертить круг проблем, обсуждаемых аналитическими философами при решении вопроса о соотношении языка и реальности;

- описать основные тенденции в осмыслении аналитическими философами феномена языка, природы значения языковых выражений, связи между значением и истиной, характера логики, лежащей в основании языка, и критериев существования разного рода объектов и сущностей;

- охарактеризовать, как изменения в понимании аналитическими философами природы языка влияли на решение вопроса о связи между логической и концептуальной структурой языка и онтологическим строением мира, взяв в качестве предмета рассмотрения позиции в этом вопросе таких философов, как Б. Рассел, Л. Витгенштейн, Р. Карнап, У.В.О. Куайн, П. Стросон, Д. Дэвидсон и М. Даммит;

- раскрыть специфику аналитического реализма, рассмотрев концепции соотношения языка и реальности ведущих аналитических философов XX века, и охарактеризовать его основные виды;

- реконструировать понимание реализма в рамках аналитической философии на примере концепций семантического реализма М. Даммита и внутреннего реализма X. Патнэма;

- определить место и роль аналитического реализма в споре между научными реалистами и их противниками в современной философии науки.

Методология исследования. Выполнение поставленных в диссертации задач предполагает использование целого комплекса научно-исследовательских методов. С одной стороны, поскольку диссертационное исследование в целом носит историко-философский характер, в нем применяются:

- источниковедческий метод при работе с первоисточниками и комментаторской литературой;

- историко-дескриптивный метод для достижения максимально возможной непредвзятости и объективности в изложении взглядов рассматриваемых аналитических философов.

С другой стороны, проводимое в рамках диссертации историко-философское исследование имеет проблемную направленность, т.е. главным предметом изучения служит то, как решали определенные проблемы (прежде всего проблемы соотношения языка и реальности и обоснования реализма) выбранные для рассмотрения аналитические философы. Это требует использования следующих методов:

- метода теоретической реконструкции, который предполагает определенную переформулировку взглядов анализируемых философов, выявление их допущений и предпосылок в свете тех проблем, решение которых составляет основной предмет изучения в диссертации. Применение метода теоретической реконструкции обусловлено также тем, что диссертационное исследование охватывает очень длительный период в развитии аналитической философии, по сути, с момента ее возникновения до дискуссий, проводившихся в последние десятилетия XX века в философии языка, метафизике и философии науки. В связи с этим главное внимание уделяется выстраиванию определенной логики развития идей по соответствующим темам, когда учитываются лишь наиболее существенные аспекты, а детали, иногда столь важные для исторического исследования, оказываются вне поля зрения.

- метода сравнительного анализа, предполагающего переформулировку концепций рассматриваемых философов в терминах, допускающих их сопоставление друг с другом, и обеспечивающего возможность типологических обобщений.

Научная новизна исследования. Диссертационная работа представляет собой первое в отечественной историко-философской литературе целостное исследование эволюции взглядов аналитических философов XX века на

соотношение языка и реальности. Впервые осуществлен анализ проблемы реализма (его природы и способов обоснования) в контексте рассмотрения основных концепций, предложенных в рамках аналитической метафизики по вопросу о связи между языком и реальностью. Кроме того, в ходе исследования получены следующие новые для отечественной философской литературы результаты:

- в противовес сложившимся в нашей стране представлениям об аналитической философии как антиметафизическом направлении показано, что метафизическая и онтологическая проблематика образует одну из ключевых составляющих в тематическом поле этого философского направления; охарактеризованы истоки и основные отличительные черты аналитической метафизики;

- выявлена взаимозависимость между логическими, семантическими и онтологическими идеями в философских концепциях Г. Фреге, Б. Рассела, раннего Л. Витгенштейна, Р. Карнапа, У.В.О. Куайна, П. Стросона, Д. Дэвидсона и М. Даммита; показано, как разработанные этими философами логико-семантические концепции определяют их подход к решению онтологических проблем;

- выделены и охарактеризованы наиболее влиятельные «модели» соотношения языка и реальности, предложенные в рамках аналитической философии XX века;

- дано развернутое и целостное изложение программ создания систематической теории значения для естественного языка, выдвинутых Д. Дэвидсоном и М. Даммитом; проведен сравнительный анализ этих программ;

- выявлена роль понятий референции и истины в различных моделях соотношения языка и реальности; показано, как в зависимости от того, какое из этих понятий берется в качестве фундаментального при описании связи между языком и реальностью, а какое - в качестве производного, создаются разные концепции реализма и, соответственно, выстраиваются разные стратегии его обоснования;

- на основе анализа концепций «семантического реализма» М. Даммита и концепции «внутреннего реализма» X. Патнэма выявлены особенности аналитического реализма, а также определена его роль в дискуссиях между сторонниками и противниками научного реализма в философии науки XX века.

Положения, выносимые на защиту.

(1) Чтобы представление об аналитической философии XX века было адекватным, необходимо учитывать, что в ее развитии значительную роль играло обсуждение метафизических и онтологических проблем.

(2) Ключевое место в аналитической метафизике занимает вопрос о том, связан ли язык с реальностью и, если связан, то каким образом. Можно ли на основе анализа языка судить о структуре и содержании реальности? Ответ именно на этот вопрос служит обоснованием самой этой метафизики. В ходе развития аналитической философии предложено несколько решений вопроса о соотношении языка и реальности, которые представляют значительный интерес для осмысления природы аналитического реализма.

(3) В эволюции аналитической метафизики отчетливо проявляются две тенденции. Одна тенденция, которую можно обозначить как «лингвистическое кантианство», связана с признанием того, что язык, а стало быть, и мышление являются одним из факторов, формирующих мир, в котором мы живем. Другая тенденция выражает стремление аналитических метафизиков найти выход к объективной реальности как таковой и попытаться, учитывая всю сложность эпистемической ситуации, в которую помещены люди, ответить на вопрос, что же мы можем знать о независимом от нас в онтологическом плане мире. Борьба этих двух тенденций образует главный «нерв» аналитической метафизики.

(4) В зависимости от того, какое понятие - истины или референции -играет определяющую роль в решении вопроса о соотношении языка и реальности, выделяются два вида аналитического реализма - реализм истины и

реализм референции10, которые характеризуются разными способами обоснования.

(5) Осмысление специфики аналитического реализма наиболее ярко представлено в концепциях М. Даммита и X. Патнэма. Согласно концепции семантического реализма М. Даммита, реалистическая позиция необходимым образом связана с принятием трансцендентного понятия истины, однако из этой концепции вытекает ряд парадоксальных следствий, что свидетельствует о ее несостоятельности. Анализ концепции внутреннего реализма X. Патнэма показал, что реализм даже в таком «неметафизическом» истолковании содержит в себе метафизическое допущение в виде понятия эпистемически идеальных условий, однако попытка соединить это метафизическое допущение с когерентной теорией истины делает внутренний реализм Патнэма непоследовательным.

(6) Дискуссии по поводу онтологического статуса теоретических объектов, проходившие в философии науки XX века, показали, что аналитический реализм не может служить прочным основанием для реалистической интерпретации научного знания.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования обусловлена тем, что содержащийся в нем материал позволяет сформировать новый взгляд на развитие аналитической философии в XX веке, преодолеть сложившиеся в отечественной философской литературе стереотипы в восприятии этого направления философской мысли как преимущественно антиметафизического, заложить основы для осмысления специфики аналитической метафизики в ее современных формах. Предложенный в диссертации подход к рассмотрению природы аналитического реализма создает теоретические и методологические предпосылки для дальнейшего изучения реалистических концепций в философии наших дней.

10 Термин «реализм истины» и «реализм референции» были введены Р. Харрё, однако в диссертационном исследовании они получают иное истолкование.

Материал и выводы, представленные в диссертационной работе, могут быть использованы при написании учебных пособий по современной западной философии, при подготовке лекционных курсов и спецкурсов, а также при проведении семинарских занятий по философии языка, онтологии и истории аналитической философии.

Апробация работы. Результаты диссертационного исследования представлены в двух монографиях, а также в статьях и других публикациях общим объемом около 48 п.л.

Отдельные положения и выводы диссертации нашли отражения в выступлениях автора на (а) Международной конференции «Онтология возможных миров», организованной Центром фундаментальных исследований ГУ-ВШЭ (Москва, 28-29 октября 2009 г.), доклад «Возможные миры: метафизика и здравый смысл»; (б) заседании научно-теоретического семинара «Логика и философия языка» в ИФРАН (Москва, 5 октября 2010 г.), доклад «Референция, истина и обоснование реализма», а также на методологических семинарах, проводимых в секторе современной западной философии ИФРАН в 2002-2008 гг.

Результаты, представленные в диссертации, были получены в ходе исследований, проведенных в рамках проектов, поддержанных российскими научными фондами: (а) «Научный реализм: подходы, проблемы, перспективы» (индивидуальный исследовательский проект 06-01-0076 Научного фонда ГУ-ВШЭ, 2006); (б) «Философия XX века в зеркале интеллектуальных биографий ведущих мыслителей» (коллективный исследовательский проект 06-03-00209а РГНФ, 2006-2007); (в) «Реализм в аналитической философии XX века» (индивидуальный исследовательский проект 09-01-0077 Научного фонда ГУ-ВШЭ, 2009); (г) «Онтология возможных миров» (коллективный проект 68 Центра фундаментальных исследований ГУ-ВШЭ, 2009).

Материалы диссертационного исследования в течение нескольких лет использовались для чтения следующих учебных курсов: (а) «Современная философия» (магистратура по программе «Философская антропология» на

факультете философии НИУ-ВШЭ); (б) «Онтология и теория познания» (бакалавриат факультета философии НИУ-ВШЭ); (в) «История зарубежной философии» (бакалавриат факультета философии НИУ-ВШЭ).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух частей, заключения и библиографического списка. Первая часть включает четыре главы, разделенные на семнадцать параграфов (по четыре параграфа в первых трех главах и пять параграфов в четвертой главе). Вторая часть содержит три главы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность рассмотрения проблемы реализма в контексте эволюции представлений аналитических философов XX века о связи между языком и реальностью, освещается степень разработанности данной темы в отечественной и зарубежной философской литературе, определяются объект и предмет исследования, излагаются цели, задачи и методологические основания работы, формулируются положения, выносимые на защиту, раскрывается научная новизна, а также теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования.

В первой части диссертации «Модели соотношения языка и реальности в аналитической философии XX века», которая начинается с описания наиболее важных особенностей аналитической метафизики и определения используемого в работе понятия «модель соотношения языка и реальности», исследуются наиболее влиятельные и одновременно наиболее целостные трактовки связи между языком и реальностью, предложенные выдающимися аналитическими философами XX века - Бертраном Расселом, Людвигом Витгенштейном, Рудольфом Карнапам, Уиллардом Ван Орманом Куайном, Питером Стросоном, Дональдом Дэвидсоном и Майклом Даммитом.

В первой главе «Формальный язык, логическая семантика и мир» описывается первый этап в развитии представлений о языке и мире в рамках аналитической философии. Главная особенность моделей соотношения языка и реальности, разработанных на этом этапе, состоит в том, что на них

19

доминирующее влияние оказали идеи немецкого математика, логика и философа Готлоба Фреге. Созданная Фреге концепция новой логики, формально-логического языка и логической семантики задала ракурс рассмотрения связи между языком и тем, для описания чего этот язык используется, который в разных вариантах попытались реализовать Рассел, Витгенштейн и Карнап. Преимущество подобного подхода они видели в том, что благодаря четкости логической структуры формального языка и точности его правил приобретают вполне обозримый вид отношения между элементами языка и структурными компонентами мира, которые они обозначают. В естественных языках, которые создавались стихийно и в ходе исторического развития подвергались воздействию самых разнообразных факторов, эти отношения скрыты под толщей случайных зависимостей, однако при переводе выражений этих языков на логически совершенный язык появляется возможность выявить онтологические предпосылки, лежащие в их основе.

В параграфе 1.1. «Язык и онтология в философии Г. Фреге» обосновывается правомерность выбора взглядов выдающегося немецкого мыслителя в качестве отправной точки диссертационного исследования. Не будучи аналитическим философом и не связывая напрямую анализ языка с решением онтологических проблем, Фреге создал систему логики, концепцию языка и логической семантики, которые были восприняты основоположниками аналитической философии как инструмент построения онтологии.

Тем не менее Фреге выстроил определенную онтологию, которая изначально определялась нуждами выдвинутой им программы логицистского обоснования математики, а в последующем оформилась в концепцию «трех царств»: царства физических вещей, царства психических явлений (представлений) и царства абстрактных предметов. Для отражения этого многообразия онтологических сущностей в языковых знакам им был создан принципиально новый формально-логический язык, ключевой особенностью которого является экстенсиональность. В качестве механизма соотнесения разных типов онтологических сущностей с категориями языковых выражений

Фреге разработал теорию смысла и значения, которая является квинтэссенцией его логической семантики и, более того, позволяет соединить, через посредство языковых знаков, конкретные и абстрактные предметы. И хотя для применения этих идей к естественному языку немецкий мыслитель внес ряд важных «адаптирующих» изменений в свою теорию, в целом в его системе отношение между языком и внеязыковой реальностью представляет собой простое отображение (в математическом смысле) множества слов (имен собственных) на множество предметов, а потому является прямым, конвенциональным и не требующим никакого обоснования. Фреге исключает из своего рассмотрения тех, кто использует язык, чтобы говорить о мире; они просто имеют в своем распоряжении готовую систему «язык-мир».

Созданная Фреге «денотативная» семантика и концепция языка в целом стали настоящим прорывом в представлениях о языке и послужили одним из факторов, обусловивших «лингвистический поворот» в философии XX века, одним из наиболее ярких проявлений которого является аналитическое направление. Одним из первых философов, осознавших колоссальные возможности фрегевской концепции логически совершенного, или идеального, языка для философских целей, был Бертран Рассел, анализу взглядов которого посвящен параграф 1.2. «Логический атомизм Б. Рассела: язык как отображение структуры реальности».

В параграфе анализируются четыре учения Рассела - философская логика, теория знания-знакомства и знания по описанию, теория чувственных данных и теория логических конструкций, вошедшие составными блоками в его метафизическую концепцию логического атомизма, в которой постулируется строгий параллелизм между онтологической структурой реальности и логической структурой (совершенного) языка. Показывается, что это решение мотивировалось эпистемологическими соображениями, поскольку, по Расселу, именно знание-знакомство дает ответ на вопрос о том, как нашим мыслям и нашему языку удается быть мыслями и языком о мире.

Логический атомизм Рассела предполагает не только онтологию дискретных «атомов», но и своеобразный «атомизм истины» и «атомизм значения». Согласно атомизму истины, каждое атомарное предложение (или суждение) является полностью истинным или ложным независимо от других атомарных предложений. Согласно атомизму значения, языковое выражение обладает значением благодаря отношению между словами и миром, т.е. благодаря отношению референции. Соответственно, референция трактуется как первичное отношение между языком и миром, а истина, как отношение структурного изоморфизма между предложениями и фактами, устанавливается в том случае, когда составные части этих предложений имеют референцию к чему-то существующему.

Хотя, по сравнению с Фреге, Рассел внес в свою концепцию языка определенные изменения и отказался от «трехуровневой» семантики («знак-смысл-значение») в пользу «двухуровневой» («знак-значение»), основной подход он сохранил. Это проявляется и в том, что образцом и квинтэссенцией языка для него выступает экстенсиональный язык со строго заданной структурой, и в том, что язык берется им в его одной-единственной функции -быть репрезентацией внеязыковой сферы, и в том, что отношение между именем и его референтом трактуется как простое и единообразное, и в том, что значением имени выступает некоторая сущность. Этот подход опирается на предположение о том, что существует один-единственный язык и ему противостоит один-единственный мир.

Рассел безусловно является реалистом, однако его реализм имеет ряд особенностей. С одной стороны, свое обоснование объективного и независимого от сознания существования определенных сущностей (чувственных данных) он строит в духе неореализма. С другой стороны, его реализм приобретает уже «лингвистический» оттенок, поскольку в выявлении простейших элементов реальности он отводит ключевую роль логическому анализу языка. Кроме того, в его реализме референция трактуется как фундаментальное отношение между языком и реальностью.

В параграфе 1.3. «Логический атомизм Л.Витгенштейна: язык как образ реальности» рассматривается модель соотношения языка и реальности, представленная в «Логико-философском трактате». Сопоставление концепций логического атомизма Рассела и Витгенштейна показывает, что при единстве общего подхода к выявлению онтологически простейших элементов мира между ними имеются серьезные различия, обусловленные прежде всего принципиальным расхождением в трактовке логики. Хотя Витгенштейн унаследовал от Фреге и Рассела ряд важных логических идей, специальную терминологию и многие концептуальные различения, он разработал целый комплекс новых логико-семантических понятий («логическое пространство», «логический образ» и т.п.), предложил использовать при построении логики вместо стандартных пропозициональных связок и кванторов оператор N. а главное, по-новому истолковал природу логического. Усматривая в логике не одну из наук, а предпосылку любой науки, Витгенштейн превратил ее в «строительные леса» языка и мира. Это своеобразный панлогизм в конечном счете служит у него оправданием логического атомизма. Не разделяя эмпиристских эпистемологических мотиваций Рассела в обосновании параллелизма между логической структурой языка и онтологической структурой мира, Витгенштейн обосновывает правомерность атомистской онтологии нашей способностью репрезентировать мир в языке, а она в свою очередь связана с тем, что и тот, и другой пронизаны единой логикой.

В логическом атомизме Витгенштейна получили более наглядное выражение онтологические следствия использования экстенсионального языка в качестве образа мира. Независимость атомарных фактов друг от друга, отсутствие в реальности какой-либо иной необходимости, кроме логической, -все это черты мира, подчиненного принципам экстенсиональной логики. Вместе с тем, язык с его логическими принципами организации, с одной стороны, трактуется автором «Логико-философского трактата» в априористском духе - как нечто такое, что устанавливает границы и структуру мира, а с другой стороны, понимается универсалистски - как тот единственный

язык, который служит «картиной» одного-единственного мира. В результате выход за пределы такого языка невозможен, а потому невозможно и описание, средствами этого языка, связи между языком и миром. Продемонстрировав, таким образом, пределы выразительных возможностей языка, Витгенштейн сформулировал позицию, которую можно охарактеризовать как современный лингвистический вариант кантовского подхода и которая допускает лишь кантовскую, по своему характеру, трактовку реализма.

Идея Витгенштейна о том, что язык лишь «показывает», но не выражает общую для него и мира логическую форму, была отвергнута логическими позитивистами, предложившими иное видение соотношения языка и мира, которое получило наиболее полное и ясное оформление в теории языковых каркасов Р. Карнапа. Анализ этой теории проводится в параграфе 1.4. В качестве ее концептуальных предпосылок рассматриваются исследования Карнапа по логическому синтаксису языка, его семантическая теория, прежде всего метод экстенсионала и интенсионала, а также его общий подход к экспликации основной идеи эмпиризма.

В представлении Карнапа языковой каркас, состоящий из аналитических и априорных истин, выражающих определенные правила (которые устанавливают, к примеру, что считать истинным или ложным, правильным или неправильным, существующим или несуществующим), фиксирует чисто формальные, структурные аспекты системы знания и придает ей концептуальную силу. Предлагая четко различать внутренние и внешние вопросы существования и признавая лишь за первыми познавательную значимость, Карнап, по сути, заменяет вопрос об отношении между языком и реальностью вопросом об отношении между языком и «проецируемой» этим языком онтологией. В совокупности с отстаиваемой им свободой выбора языкового каркаса (принципом терпимости) эта замена означает признание относительности онтологии, которая становится напрямую зависимой от языка. Выбор же языкового каркаса свидетельствует лишь о том, что нам оказалось удобно или полезно для некоторых целей использовать этот каркас. Отсюда

следует, что мы ничего не можем знать о том, как детерминируется и детерминируется ли вообще наш выбор языкового каркаса внеязыковой реальностью. В результате эта внеязыковая реальность превращается в ноуменальный мир, с которым мы не можем вступать в когнитивные отношения и который поэтому становится бесполезным «допущением», а спор между реалистами и их противниками сводится к спору о том, какой язык лучше выбрать - язык материальных вещей или язык чувственных данных.

В качестве важных аспектов позиции Карнапа отмечается то, что он отказался от идеи «универсального» языка и логики, пронизывающей собой всё и вся и, кроме того, в его трактовке значения наметилась тенденция от семантического атомизма к холизму, когда не значение частей определяет значение целого, а значение целого определяет значение частей.

Дальнейшее развитие представлений о связи между языком и реальностью в рамках аналитической философии было связано с осознанием упрощенного характера той модели языка, на которую опирались Рассел, ранний Витгенштейн и Карнап. Это выразилось прежде всего в замене трактовки языкового значения как некой сущности идеей значения как употребления, которая получила разные истолкования у аналитических философов, послужив основой для разных концепций языка и разных моделей соотношения языка и реальности.

Предметом обсуждения во второй главе «Связь между языком и онтологией в философии У.В.О. Куайна» является одна из первых попыток построения аналитической метафизики на основе трактовки значения как употребления. Своеобразие модели соотношения языка и реальности, разработанной Куайном, определяется общими принципами его философской системы, такими, как сциентизм, эмпиризм и бихевиоризм, однако не меньшую роль здесь сыграла его приверженность семантическому и эпистемологическому холизму. Переход на холистские позиции имел то последствие, что отношение между языком и реальностью перестает быть

простым и прозрачным, что в конечном счете сказывается на истолковании и обосновании реализма.

В параграфе 2.1. «Концепция научной семантики» рассматривается попытка Куайна построить теорию значения на прочных научных основаниях, а для этого, по его мнению, ее нужно избавить от всяких ссылок на «интенсиональные» сущности, как ментальные, так и абстрактные, и объяснить значение в терминах публично наблюдаемого вербального поведения, которое истолковывается им в духе классического бихевиоризма. Чтобы выявить все физические и поведенческие факты, лежащие в основе лингвистической коммуникации и образующие значение в его надлежащем понимании, Куайн предлагает провести «мысленный эксперимент», описание и обоснование которого дается им в теории радикального перевода. В результате значение отождествляется им с совокупностью сенсорных стимуляций, что нашло отражение в разработанной им концепции стимул-значения.

Носителями стимул-значения, согласно Куайну, являются предложения наблюдения, которые служат «краеугольным камнем» его семантики и эпистемологии, однако анализ понятия предложения наблюдения показывает его проблематичный характер. С одной стороны, образуя основание всего нашего знания, предложения наблюдения должны быть интерсубъективно удостоверяемыми, а с другой стороны, поскольку их истинность определяется возбуждением соответствующих сенсорных рецепторов, которые индивидуальны у каждого человека, их одинаковость оказывается под вопросом. Серьезные трения возникают и между трактовкой Куайном предложений наблюдения как имеющих независимое от всего остального языка стимул-значение и его приверженностью принципу Дюгема.

В параграфе 2.2. «Референция и неопределенность перевода» показывается, что важным следствием характерного для Куайна эпистемологического и семантического холизма является его трактовка понятия референции. Не отрицая наличия в языке выражений, имеющих референцию к миру, американский философ отвергает фундаментальный

характер референции. Для него референция - это производное понятие, а фундаментальным, гарантирующим эмпирическую значимость языка, является отношение между предложениями наблюдения и обстоятельствами их произнесения, которые делают их истинными или ложными. Это связано с тем, что способность использовать слова, чтобы говорить об объектах, возникает, согласно Куайну, на довольно высоком уровне овладения языком, т.е. референция не устанавливается автоматически, а постепенно формируется, поэтому она оказывается зависимой от принятого способа анализа структуры предложения, а в конечном счете - от концептуальной схемы языка.

В работе прослеживается, как из этой трактовки референции Куайн сделал известный вывод о ее непрозрачности, или непостижимости, и как вместе с тезисом неопределенности перевода, обосновываемым им в теории радикального перевода, этот вывод определил его подход к решению онтологических проблем.

В параграфе 2.3. «Онтология и критерий существования» анализируется, как Куайн понимает задачи философии. Отрицая существование «первой философии», т.е. некоего априорного основания вне науки, на котором наука могла бы быть оправдана или рационально реконструирована и которое было бы более прочным и надежным, чем сама наука, и признавая лишь за наукой статус подлинного знания, Куайн считает философию продолжением или даже частью эмпирической науки. Главная цель философов - помочь ученым выявлять содержание мира, а для этого они должны прежде всего разъяснить, на каких основаниях принимается решение о существовании или несуществовании тех или иных видов объектов или сущностей, т.е. должны сформулировать критерий существования. Сам Куайн в качестве такого критерия предложил идею «онтологических обязательств», которая состоит в том, что мы обязаны признать существующими те объекты, которые должны существовать, чтобы принимаемая нами теория была истинной. Таким образом, в его понимании существующее - это не что-то такое, в чем мы можем непосредственно удостовериться, как считал Рассел; это нечто постулируемое

нами в целях получения концептуальной схемы, согласующейся с эмпирическими данными.

Рассматривая предложенный Куайном механизм выявления онтологических обязательств научной теории, состоящий в ее переструктурировании с помощью языка первопорядковой логики предикатов («канонической нотации»), его экспликацию идеи существования в терминах объектной, или референциальной, квантификации, а также требования, которым должны удовлетворять принимаемые философами «онтические» решения, т.е. решения о включении или невключении определенных видов объектов или сущностей в онтологическую картину мира, автор показывает, что выдвинутая американским философом программа «онтологической экономии» сочетает в себе ограниченный, или умеренный, номинализм с элиминативным физикализмом и неограниченным экстенсионализмом.

Онтология, таким образом, является для Куайна чем-то искусственным, связанным с «идеей технической науки в широком смысле слова» и не имеющим отношения к объеденному языку и мировоззрению здравого смысла. Она зависит от способа переструктурирования научных теорий и от языка, с помощью которого это переструктурирование осуществляется, а потому неизбежным следствием подобной ее трактовки является онтологическая относительность.

Параграф 2.4. «Теория онтологической относительности и реализм» начинается с сопоставления взглядов Карнапа и Куайна по вопросу онтологической относительности. Автор показывает, что в позициях этих двух философов много общего: оба признают, что существование является вторичным по отношению к истине в том смысле, что нам нужно сначала иметь некоторую истинную совокупность знания, представленную в том или ином языке, и только после этого мы можем ставить вопрос о том, существование каких объектов постулируется этим языком; оба являются приверженцами эмпиризма и считают, что для определения онтологии нужно опираться не на обыденный язык, а использовать специальные формальные языки. Тем не

менее, если Карнап четко различает выбор языкового каркаса и выбор теории в рамках этого каркаса, если он выводит относительность онтологии из принципа терпимости и относительности истины, то Куайн, подвергнув жесткой критике аналитико-синтетическое различие, лежащее в основе теории языковых каркасов, отвергнул и возможность четкого разделения выбора языка и выбора теории, и принцип терпимости, и относительность истины. Для него предложения наблюдения являются истинными не в каком-то релятивизированном смысле, а напрямую. И выбор языка он не считает безотносительным к выбору теории, ибо отнюдь не каждый язык подойдет для формулировки истинной теории.

Онтологическая относительность в понимании Куйана заключается в том, что разные способы переструктурирования теории позволяют дать разные интерпретации ее онтологических обязательств, которые при этом будут одинаково согласовываться с ее совокупным эмпирическим содержанием, т.е. ее источником служит «зазор» между эмпирическим значением предложения в целом и референцией его частей, который может быть заполнен по-разному. Вместе с тем, Куайн совмещает защиту онтологической относительности с приверженностью научному реализму, однако, как показывается в диссертации, это приводит к довольно парадоксальной трактовке реализма. С одной стороны, мир в его представлении не раскалывается на мир феноменов и мир ноуменов -это единый реальный мир, с которым мы вступаем в когнитивные отношения. Именно этот единый мир мы познаем, и возможность его познания удостоверяется истинностью предложений наблюдения. С другой стороны, американский философ не считает, что в ходе непосредственного когнитивного контакта с реальностью субъекту открывается ее структура и содержание, ибо онтологическую структуру с включенными в нее родами сущего совместно создают люди, развивая и совершенствуя свои научные теории и язык, на которых эти теории формулируются. В результате получается, что мы не можем знать, в отношении чего мы являемся реалистами.

Таким образом, Куайн, опираясь на анализ языка и эмпиристские соображения, предложил новое истолкование реализма, которое можно определить как «реализм истины», ибо именно истина фиксирует фундаментальную связь между реальностью и языком, тогда как референция, будучи непрозрачной и непостижимой, выстраивается лишь как производное отношение. В этом реализме признается независимая от субъекта реальность и возможность ее познания, однако объекты, наделяемые статусом реально существующих, оказываются «постулатами» научных теорий, принимаемых научным сообществом в качестве истинных.

Третья глава «Обыденный язык и метафизика» посвящена дескриптивной метафизике П. Стросона, одного из ведущих представителей философии обыденного языка. Хотя создание этой концепции идет вразрез с общими антиметафизическими установками лингвистической философии, ее корни следует искать в том представлении о языке, которое сложилось в рамках данного философского направления. Со Стросона начинается новый этап в исследовании связи между языком и реальностью в аналитической философии, когда в центре внимания оказывается не формально-логический, а естественный язык, который становится и главным инструментом в решении онтологических проблем.

В параграфе 3.1. «Значение как употребление» анализ идеи значения как употребления начинается с сопоставления того, как эта идея истолковывается Куайном и поздним Витгенштейном. При наличии важных сходств (признание социальной природы языка, важности учитывать процесс обучения языку и т.п.) в позициях этих философов имеется ряд существенных различий. В частности, отмечается, что если Куайн понимает вербальное поведение в бихевиористском духе - как реакцию на физическое воздействие окружающего мира, то у Витгенштейна это поведение трактуется прежде всего как интенциональное действие, а потому значение языкового выражения напрямую связывается с намерениями, которые имел человек, используя это выражение; если Куайн признает некоторый базисный уровень языка в виде предложений

наблюдения, то Витгенштейн считает совершенно неприемлемой идею «базисного» уровня.

У позднего Витгенштейна идея значения как употребления выражает квинтэссенцию его понимания природы языка, ибо в его представлении на вопрос «что такое язык?» следует отвечать, разбирая многочисленные простые фрагменты языковой деятельности, однако такой подход вел к «партикуляристской» трактовке значения, которое тем самым превращалось в нечто неопределенное и неустойчивое. Поэтому философы обыденного языка, для которых язык представлял собой ключевой предмет философской рефлексии, стали остро ощущать необходимость более систематического теоретического осмысления идеи значения как употребления. В диссертации показывается на примере теории речевых актов Дж. Остина и теории языка П. Грайса, каких результатов удалось достичь в ходе решения этой задачи и с какими трудностями это решение столкнулось. Основная проблема заключалась в том, чтобы связать в единой теоретической конструкции собственное (конвенциональное) значение языковых выражений и значение, подразумеваемое говорящим и связанное с его намерениями.

В параграфе 3.2. «Неформальная логика естественного языка и понятие референции» отмечается, что философы обыденного языка не только по-новому истолковали природу языковых выражений, но и отвергли представление о том, что главным инструментом в анализе языка должна быть современная символическая логика. Они сформулировали концепцию иной логики, которую назвали неформальной. Указывая основные идеи этой неформальной логики, диссертант главное внимание уделяет критике Стросоном «священного учения» формалистов - теории дескрипций Рассела. В ходе этой критики Стросон высказал ряд важных идей. Во-первых, он истолковал референцию не как свойство языкового выражения, проявляющееся в том, что оно некоторым устойчивым образом связано с определенным объектом, а как «функцию употребления», благодаря чему референция становится действием, совершаемым людьми с помощью слов. Во-вторых, он

подчеркнул фундаментальный характер субъектно-предикатной структуры суждений. Такую структуру имеют и суждения, выражаемые предложениями с определенными дескрипциями (которые, как известно, Рассел истолковал как сложные экзистенциальные суждения), и суждения, выражаемые предложениями с указательными и личными местоимениями. Более того, по мнению Стросона, субъектно-предикатная структура имеет глубокие онтологически корни. В-третьих, британский философ сформулировал несколько понятий, которые являются ключевыми для его дескриптивной метафизики, а именно понятие идентифицирующей референции и понятие пресуппозиции как определенного логического отношения между суждениями.

В параграфе 3.3. «Философия обыденного языка и истина» обосновывается, что в рамках рассматриваемого философского направления понятие истины подверглось серьезному переосмыслению. На примере двух теорий истины - корреспондентной теории Остина и перформативной теории Стросона - показывается, что вопрос об истине ставится философами обыденного языка как вопрос о том, какую функцию выполняют высказывания (произносимые предложения), в которых приписывается истинность некоторому суждению или мнению, причем если Остин видит в истине своего рода корреляцию сложной совокупности конвенций, то Стросон низводит ее до уровня простого индикатора согласия, подтверждения и т.п. Таким образом, попытавшись понять истину через объяснение того, как функционирует язык в качестве средства, применяемого людьми для коммуникации и описания мира, Остин и Стросон в итоге лишили понятие истины какой-либо философской значимости, поставив под удар те области человеческого познания, где это понятие играет конституирующую роль, а именно - логику и науку.

В параграфе 3.4. «Дескриптивная метафизика Стросона» предметом рассмотрения выступает попытка британского философа построить онтологию, выбрав в качестве отправной точки естественный язык, взятый с учетом его деятельностно-функциональной природы. Разбирая центральные понятия («базисная партикулярия», «идентифицирующая референция»,

«реидентификация», «идентификационная зависимость» и др.) и основные положения метафизической концепции Стросона, диссертант формулирует ее наиболее важные отличительные особенности. Если Рассел и ранний Витгенштейн постулировали строгий параллелизм между логической структурой языка и онтологической структурой мира, если Куайн полагал, что мы можем выдвигать онтологические гипотезы, полагаясь на формальнологический анализ концептуальной схемы, лежащей в основе наиболее зрелых научных теорий, то Стросон видит задачу метафизики в том, чтобы раскрывать онтологические предпосылки наших лингвистических и концептуальных практик. Ставя, по сути, кантовский вопрос о том, как возможны успешная языковая коммуникация и понимание между людьми, он в кантовском же духе и отвечает на него: языковая коммуникация возможна благодаря тому, что мы обладаем определенной концептуальной схемой, а она в свою очередь предполагает возможность правильной идентификации тех объектов и сущностей, о которых мы говорим; последняя же не имела бы места, если бы не существовало то, что мы идентифицируем. Вместе с тем, чтобы выявить онтологическое содержание, заключенное в структурах обыденного языка, Стросон считает недостаточным исследование конкретных способов словоупотребления и обращается к анализу базовой или «глубинной» структуры языка, под которой понимает обширное и неизменное «ядро человеческого мышления», однако вопрос о том, на каких основаниях выделяется это ядро, так и остался открытым.

Из сказанного следует, что Стросон, по сути, вообще не разделяет структуру языка и структуру мира; они берутся им как нечто изначально и нерасторжимо единое, как некий каркас или остов, который служит своеобразной системой координат для участвующих в коммуникации людей. Поэтому для него не встает вопроса о том, как соотносятся между собой элементы концептуальной схемы и элементы мира, а понятия референции и истины, которые у ранее рассмотренных философов фиксировали это соотношение, в его модели «язык-мир» начинают выполнять совсем иную

функцию. Между тем Стросон заявляет о том, что те виды партикулярий и универсалий, которые он включил в свою онтологию, обладают объективным существованием. Эта внутренняя коллизия, как показано в диссертации, находит отражение и в его концепции непосредственного реализма, а также свидетельствует о том, что понятие объективности получает у него вполне кантовское прочтение.

В четвертой главе «Д. Дэвидсон и М. Даммит: систематическая теория значения - ключ к онтологии» излагаются и сопоставляются две программы построения систематической теории значения, выдвинутые крупнейшими аналитическими философами последних десятилетий XX столетия. Разделяя убеждение в том, что в структуре языка запечатлены общие особенности реальности, Дэвидсон и Даммит отстаивают ту точку зрения, что онтологические исследования только тогда имеют надежные основания, когда они опираются на систематическую теорию значения. Поскольку для Дэвидсона отправным пунктом при разработке проекта такой теории служила философия Куайна, немало внимания в главе уделяется сравнению их позиций.

Главной особенностью подхода Дэвидсона к осмыслению и природы значения, и характера связи между языком и реальностью является подчеркивание неразрывной связи между понятиями значения и истины, что выступает предметом анализа в параграфе 4.1. «Дэвидсон о связи между значением и истиной». Автор показывает, что точно так же, как семантическая теория истины А. Тарского, которая служит для Дэвидсона в его исследованиях по проблеме значения образцом и теоретическим ресурсом, не разъясняет содержания понятия истины, а дает лишь строгое описание объема этого понятия, так и теория значения в представлении американского философа не должна напрямую раскрывать, что есть значение; вместо этого она должна содержать для каждого действительного или потенциального предложения естественного языка теорему, которая задает его значение и показывает, как это значение зависит от значения составных частей данного предложения. Чтобы выполнять эту задачу, теория значения должна удовлетворять требованиям

композициональности и холизма, а это возможно в том случае, если значение предложения задается через указание условий, при которых оно является истинным, а для этого лучше всего подходят Т-предложения из семантической теории истины Тарского. Анализ предложенного Дэвидсоном обоснования этого положения показывает, что центральным в его концепции выступает не вопрос о том, что значит для выражения иметь значение, а вопрос о том, что значит понять или интерпретировать произнесенные кем-то предложения, т.е. теория значения - это прежде всего средство понимания или интерпретации, а для этого она должна удовлетворять условию эмпирической проверяемости.

Как осуществляется эмпирическая проверка теории значения, разбирается в параграфе 4.2. «Теория радикальной интерпретации». Ситуация интерпретации совершенно незнакомого языка, согласно Дэвидсону, позволяет выявить те физические и поведенческие факты, которые обеспечивают натуралистическое объяснение значения и иных семантических понятий. Сравнение теорий радикального перевода и радикальной интерпретации указывает на серьезные расхождения в позициях Куайна и Дэвидсона. Если Куайн отстаивает элиминативный физикализм, то Дэвидсон стремится сочетать онтологический монизм с концептуальным дуализмом. Если Куайн трактует согласие носителей исследуемого языка с тем или иным предложением как механическую реакцию на сенсорные стимуляции, то Дэвидсон усматривает в этом уступку эмпиристскому «мифу данного» и описывает условия согласия в терминах макроскопических объектов и событий, поскольку считает, что основания знания и значения должны быть публично доступными. Если в теории Куайна принцип доверия, предписывающий приписывать носителям неизвестного нам языка представления, которые схожи с нашими и являются в большинстве своем истинными, выполняет вспомогательную роль, то для Дэвидсона он становится принципом, без соблюдения которого вообще невозможна лингвистическая интерпретация. Отражая нормативный и холистский характер интерпретации, этот принцип выступает в качестве критерия отбора наиболее предпочтительной теории значения для

исследуемого языка, но поскольку он не исключает возможности разных, но в равной мере адекватных схем интерпретации для одной и той же совокупности поведенческих данных, Дэвидсон признает неизбежную неопределенность интерпретации.

В параграфе 4.3. «Метод истины в метафизике» рассматривается метод решения онтологических проблем, которым, согласно Дэвидсону, философы пользовались со времен Платона и Аристотеля. Себе Дэвидсон ставит в заслугу лишь то, что дал явную формулировку этого метода и обоснование его философской значимости. Поскольку успешность коммуникации между людьми свидетельствует о наличии у них по большей части верных представлений о мире и поскольку истинные предложения, будучи лингвистически репрезентациями этих представлений, детерминируют значения содержащихся в них слов, всеобъемлющая и систематическая теория значения может служить надежной основой для онтологических выводов. Разбирая различные способы применения метода истины в метафизики, Дэвидсон стремится показать, что только разработанная им истинностно-условная семантика позволяет, без привнесения каких-либо эпистемологических или метафизических соображений, выявлять онтологическое содержание, заключенное в лингвистических структурах.

Надлежащее применение указанного метода Дэвидсон демонстрирует и на примере обоснования необходимости включения в онтологию таких индивидуальных сущностей, как события, и исключения таких сущностей, как факты. Так, он показывает, что, допуская квантификацию по событиям, которая служит непосредственным указателем их существования, мы получаем возможность иметь в языке конечное количество предикатов и объяснить многие дотоле противящиеся логическому анализу, но интуитивно очевидные схемы вывода. Таким образом, онтологическое решение о существовании событий обосновывается Дэвидсоном тем, что квантификация по ним обеспечивает нам адекватную конечную композициональную теорию значения для естественного языка.

Параграф 4.4. «Истина и референция» посвящен эволюции взглядов Дэвидсона на природу истины. Отстаивая вначале корреспондентную теорию истины, он в конечном счете пришел к выводу о неопределимости этого понятия, который, впрочем, не означает его проблематичности. Истина интуитивно понятна любому, кто знает язык; ее понятие усваивается одновременно с усвоением языка, и она играет конституирующую роль в отношении языка и мышления. Более того, вслед за Куайном, Дэвидсон считает истину фундаментальным, базовым отношением между языком и реальностью, а референцию трактует как «теоретическое» понятие, которое не обладает непосредственной эмпирической данностью и в этом смысле является непрозрачным и непостижимым.

Это означает, что, признавая существование общего объективного мира, Дэвидсон, подобно Куайну, является сторонником реализма истины. Однако он отвергает вывод своего учителя об онтологической относительности. Отрицая, с одной стороны, возможность радикально различающихся способов анализа простых предложений, а с другой стороны, приравнивая непостижимость референции к невозможности ее однозначного определения даже в рамках одного языка, Дэвидсон в итоге приходит к «референциальному нигилизму». Эта позиция обусловлена тем, что в силу признания концептуального плюрализма взаимодействие человека с окружающим его миром оказывается опосредованным таким множеством описаний, выстраиваемых в соответствии с особыми нормативными принципами, что проследить связи между отдельными элементами языка и структурными компонентами мира уже невозможно, тем более что все в человеческом мире пронизано интерпретацией.

В параграфе 4.5. «Верификационистская семантика М. Даммита» рассматривается вторая программа создания систематической теории значения. Описывая позицию Даммита в отношении философии языка Фреге и позднего Витгенштейна и его стремление сочетать в своей теории наиболее важные идеи этих двух философов, автор исследует, в какой мере эта цель была достигнута. Свой проект систематической теории значения Даммит выдвигает как

альтернативу программе Дэвидсона, главный недостаток которой он видит в том, что ее создателю не удалось надлежащим образом учесть связь между значением и употреблением. Для преодоления этого недостатка, по его мнению, необходимо разобраться в том, что представляет собой знание языка, как оно может быть проявлено и усвоено. Отвечая на эти вопросы, Даммит обосновывает, что, будучи теорией понимания языка, теория значения должна сделать явной связь между условиями истинности предложений и теми лингвистическими актами, которые совершаются посредством их произнесения, а стало быть, и теми практическими способностями, в которых проявляется знание этих условий. Осуществить это в рамках истинностно-условной семантики, считает Даммит, невозможно, поскольку она опирается на «трансцендентное» понятие истины, связанное с признанием того, что каждое ассерторическое высказывание определенно является или истинным или ложным независимо от того, известно ли нам его истинностное значение и способны ли мы его установить (принцип двузначности).

Не отказываясь от понятия истины, которое, по его мнению, играет ключевую роль в семантике, логике и метафизике, Даммит предлагает истолковать его как оправданную утверждаемость и на его основе построить теорию значения, взяв за образец семантическую теорию в математическом интуиционизме и заменив математическое понятие доказуемости более широким понятием верификации или обоснования. Отмечая трудности, с которыми сталкивается Даммит в своей программе соединения фрегевского (соотносящего значение с истиной) и витгенштейновского (соотносящего значение с употреблением) подходов, автор делает вывод, что хотя эта стратегия лучше согласуется с реалиями функционирования языка, чем программа Дэвидсона, в ней много еще неясного и спорного.

Подводя общий итог рассмотрения основных концепций соотношения языка и реальности, созданных в аналитической философии XX века, автор отмечает, что изменения в них главным образом детерминировались развитием взглядов их создателей на феномен языка, его функции, структуру и место в

познавательной и практической деятельности людей, на природу истины и значения. В одних концепциях реальность истолковывается как нечто изначально оформленное языком, в других - признается, что человек взаимодействует - и в когнитивном плане тоже - с единственной и независимой от него реальностью, и, соответственно, если воспользоваться различением, введенным Кантом, то можно сказать, что одни из рассмотренных нами аналитических метафизиков отстаивают эмпирический реализм, а другие

- трансцендентальный реализм. Кроме того, в развитии реалистических представлений можно выделить определенную тенденцию - движение от реализма референции к реализму истины.

Во второй части диссертации «Природа аналитического реализма» исследуется вопрос о том, как осмыслялась проблема реализма самими аналитическими философами, на примере двух наиболее известных концепций

- семантического и внутреннего реализма. В завершении, отмечая необыкновенно богатое разнообразие реалистических позиций в современной философии, не все из которых могут быть охарактеризованы как аналитический реализм, автор рассматривает, какое место концепции именно аналитического реализма занимают в дискуссиях по поводу онтологического статуса теоретических объектов, ведущихся в современной философии науки.

В пятой главе «Концепция семантического реализма М. Даммита» предметом обсуждения выступает тезис о том, что реализм и антиреализм - это семантические позиции, касающиеся класса высказываний (так называемого «спорного класса») об определенных сущностях и объектах, и их противоположность выражается в приверженности их сторонников, соответственно, истинностно-условной и верификационистской семантикам. Для подтверждения этого тезиса Даммит анализирует споры между реалистами и их противниками в разных областях (в философии восприятия, в философии сознания, в этике, в философии науки и т.п.), однако вне поля его зрения оказываются споры, которые не согласуются с данным тезисом, например, спор об универсалиях. Если истолковать реализм и антиреализм предлагаемым им

способом, то, считает Даммит, мы можем точно выразить их неметафорическое содержание, которое исчерпывается лежащей в их основе «моделью значения», а главное, появляется возможность полностью разрешить споры между их сторонниками, поскольку в этом случае нужно лишь доказать превосходство одной теории значения (и связанными с ней трактовками истины и логики) над другой. А поскольку эта задача, по его мнению, им уже в общих чертах выполнена, есть все основания полагать, что указанные споры будут разрешены в пользу антиреализма.

Этот вывод Даммита резко расходится с реальной историей споров между реалистами и их противниками, поскольку, если вообще можно говорить о победе в них той или иной стороны, преимущество, как правило, оставалось не за оппонентами реалистов. Причина таких «слишком легких побед» реалистов, по мнению британского философа, заключается в том, что оппозиция реализму часто принимала форму редукционизма. Однако если попытаться сформулировать нередукционистский вариант антиреализма (как это можно сделать, Даммит демонстрирует на примере решения поздним Витгенштейном вопроса о приписывании ощущения боли другим людям), то он будет значительно более жизнеспособной и основательной позицией, чем реализм.

Вместе с тем, следует отметить, что под влиянием критики Даммит внес серьезные изменения в свою концепцию семантического реализма. Прежде всего он отказался от принципа двузначности как «слишком упрощенного» критерия различения реализма и антиреализма. Во многих случаях для реалистической позиции достаточно признания «принципа валентности», согласно которому каждое высказывание является определенно истинным или неистинным. Более того, он признал, что отвержение реализма может проявиться в отказе от разных аспектов связанной с ним теории значения; в результате приверженность реализму или антиреализму становится вопросом степени, а между крайними выражениями этих позиций появляется множество переходных форм.

Как показывается в диссертации, внесение Даммитом этих и некоторых других изменений в концепцию семантического реализма не спасает ее от ряда парадоксальных выводов, которые из нее следуют. Во-первых, многие традиционно признаваемые реалистическими концепции в предложенной Даммитом сложной классификации форм реализма и антиреализма оказываются причисленными к антиреализму, и наоборот. Так, материализм центральных состояний, который в современной философии сознания составляет прямую и наиболее жесткую оппозицию ментальному реализму, у Даммита представляет собой вид усовершенствованного реализма, а идеализм Беркли оказывается вполне совместимым с реализмом здравого смысла, и таких примеров можно привести немало. Таким образом, аналитический реализм - а именно в его духе сформулирован Даммитом критерий реализма -предполагает довольно серьезное переосмысление этой философской позиции, ибо в ней некоторые прежние формы реализма перестают быть реализмом. Во-вторых, оказалось невозможным последовательно сочетать реализм в отношении одного класса высказываний и антиреализм - в отношении другого, поскольку в этом случае нужно одновременно придерживаться разных теорий значения, разных систем логики, разных понятий истины и т.п. Единственной последовательной позицией становится «глобальный» антиреализм. Кроме того, из антиреализма вытекает очень необычная картина реальности, отличительными особенностями которой являются кумулятивность и неопределенность. Вместе с тем, несомненная заслуга Даммита в том, что он раскрыл фундаментальное значение понятия истины: мы не должны воспринимать истину как нечто элементарное и далее не анализируемое; мы должны осознать, каким понятием истины мы пользуемся и как оно влияет на наше представление о мире.

В шестой главе «X. Патнэм: в поисках адекватной концепции реализма» отмечается, что Патнэм представляет немалый интерес для изучения реализма, так как одним из главных импульсов, определяющих направление его исследований, является стремление найти позицию, которая, с одной стороны,

сохраняла бы наши реалистические интуиции, а с другой, учитывала бы современный уровень философского осмысления ключевых проблем человеческого бытия и познания. В работе разбирается две его концепции -концепция научного реализма, которую он впоследствии охарактеризует как метафизический реализм, и сформулированная в противовес ей концепция внутреннего реализма. И та и другая концепция являются выражением аналитического реализма, поскольку в их обосновании важную роль играет новая теория референции, которую Патнэм разработал наряду с С. Крипке, Р. Маркус, Д. Капланом и др. В определенном отношении эта теория стала возрождением расселовского подхода к значению, однако в отличие от Рассела ее создатели не отождествляют значение термина с его референцией. Кроме того, новизна их подхода заключается в предложенном ими каузальном механизме, обеспечивающем «прямую», посредничества смысла, референцию. Патнэм построил эту теорию применительно к терминам естественных классов, большинство из которых относится к категории научных терминов.

Анализируя основные положения новой теории референции и основные аргументы, выдвинутые Патнэмом в ее пользу, автор показывает, как она определяет модель соотношения языка и реальности, представленную в концепции метафизического реализма. В этой модели предполагается, что имеется один вполне определенный мир, существование которого не зависит от сознания, и допускается возможность только одного истинного описания мира, поскольку истина понимается как отношение соответствия между мыслями, выраженными в языке, и положениями дел в мире. Однако в качестве фундаментального отношения между языком и реальностью выступает референция, благодаря которой осуществляется корреляция между «параметризацией мира» и «параметризацией языка» и создаются предпосылки для корреляции («в далекой перспективе») высказываемых предложений с положениями дел.

В дальнейшем ряд соображений, среди которых следует отметить существование эмпирически эквивалентных теорий, т.е. теорий, имеющих

разное теоретическое содержание и постулирующих разные теоретические объекты, но в равной мере подтверждаемых имеющимися эмпирическими данными; невозможность объяснить природу референции каузальным взаимодействием людей с объектами, о которых они говорят; вытекающий из теории естественных классов эссенциализм, побудили Патнэма признать проблематичность референции для описанной выше модели соотношения языка и реальности. Более того, Патнэм построил специальные аргументы (теоретико-модельный, «мозги в сосуде» и др.), доказывающие принципиальную необъяснимость этого отношения в рамках метафизического реализма. Все это послужило поводом для создания новой модели соотношения языка и реальности, которая, как признает сам Патнэм, имеет корни в философии Канта и которая легла в основу концепции внутреннего реализма.

В этой концепции признается, что вопрос о том, какие виды объектов существуют, имеет смысл задавать только в рамках той или иной теории, ибо объекты не существуют независимо от концептуальных схем; люди могут создавать множество истинных описаний мира, а истина представляет собой идеализированную рациональную приемлемость. В результате отношение референции утрачивает всю свою загадочность: ее определение сводится к совокупности тавтологий типа: «заяц» обозначает зайцев; «инопланетянин» обозначает инопланетян и т.д. Мир становится объективным не «с позиции Бога», а «объективным-для-нас», утрачивает силу противопоставление фактов и ценностей.

В отличие от семантического антиреализма Даммита, в котором истина также определяется как рациональная приемлемость, Патнэм добавляет в свое определение слово «идеализированная». Это означает, что для него истина является свойством высказываний, которое не может быть утрачено и может быть установлено только при эпистемически идеальных условиях, а стало быть, он неявным образом признает ее трансцендентный характер. Попытавшись создать концепцию реализма, очищенного от метафизических притязаний, Патнэм благодаря трансцендентному понятию истины сохранил часть этих

притязаний, и хотя позже он признал, что его внутренний реализм был довольно непоследовательным «склеиванием» элементов метафизического реализма и идеализма, это косвенным образом доказывает то, что аналитический реализм, как и любой другой реализм, не может не быть метафизическим в том смысле, что он не может не содержать в себе метафизических притязаний.

Седьмая глава «Научный реализм и проблема истины» посвящена дискуссии между сторонниками и противниками реалистического истолкования объектов, постулируемых научными теориями, которая ведется в философии науки на протяжении всего XX века. На примере позиций Г. Фейгля, У. Селларса, К. Поппера и У.В.О. Куайна показывается, что изначально научный реализм был очень неоднородным и объединяло в своих рядах и сторонников эмпиризма, и его критиков, и тех, для кого реализм был «семантическим тезисом», и тех, кого, подобно Попперу, не затронул «лингвистический поворот». Особое значение для научного реализма имеет проблема истины, ибо именно приверженность корреспондентной теории истины стала главной мишенью для критики этого направления со стороны его противников; именно стремление сформулировать более приемлемое толкование истины заставило некоторых его приверженцев изменить своей прежней вере и предложить либо иное понимание реализма, либо вообще отказаться от реализма.

Разбирая основные аргументы, выдвинутые против реализма в ходе обсуждения проблемы научной истины (теоретическая нагруженность эмпирических данных, недоопределенность научных теорий эмпирическими данными, «пессимистическая индукция» и др.), автор показывает, что ответом на эти аргументы стало или создание реалистических концепций, в которых редуцирована роль истины в обосновании реализма (реализм сущностей, структурный реализм, «естественная онтологическая установка» и т.п.), или разработка новой стратегии обоснования научного реализма, когда он представляется как «широкомасштабный философский пакет», состоящий из

взаимосогласованных и взаимоподцерживаемых философских концепций, в число которых входит и представление о научной истине как приблизительном соответствии научных положений реальности.

Тот факт, что истина, которая, как правило, трактуется, в соответствии с теорией Тарского, как семантическое понятие, занимает в дискуссиях вокруг научного реализма ключевое место, свидетельствует о влиятельности семантического подхода к решению онтологических проблем как среди самих научных реалистов, так и среди их противников. В пользу этого говорит и тот факт, что при характеристике научного реализма чаще всего ссылаются на определение, которое было дано Р. Бондом и которое формулируется в семантических терминах". Более того, и при обосновании, и при опровержении научного реализма одну из ведущих ролей играет теория значения и референции терминов естественных классов, к которым принадлежит подавляющее большинство научных терминов.

Вместе с тем, показателен тот факт, что среди сегодняшних защитников научного реализма трудно найти тех, кто твердо убежден в том, что семантические исследования должны предшествовать и служить основной для онтологических выводов, кто, иначе говоря, является приверженцем аналитического реализма. Те философы, которые подходили к обоснованию реального существования объектов, постулируемых научными теориями, с позиций аналитического реализма, или сами, в конечном счете, перешли в лагерь противников реализма, или были причислены к этому лагерю вопреки их желанию, а среди научных реалистов остались лишь те, кто, по сути, не видит ничего зазорного в том, чтобы быть метафизическим реалистом. Это косвенным образом доказывает слабость аналитического реализма, не способного последовательно противостоять своим противникам.

11 Так, согласно Бойду, научный реализм представляет собой соединение следующих двух принципов: (1) для терминов зрелой науки характерно то, что они имеют референцию (что-то обозначают); (2) для теорий, принадлежащих к зрелой науке, характерно то, что они являются приблизительно истинными.

В заключении подводятся итоги исследования и делается общий вывод о том, что аналитическая философия в своем развитии подтвердила ту простую истину, что философия не может обходиться без метафизики, что борьба против нее в конечном счете порождает новую метафизику.

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора: Монографии:

1. Макеева Л.Б. Философия X. Патнэма. М.: Изд-во ИФРАН, 1996. - 189 с. (7.3 пл.);

2. Макеева Л.Б. Язык, онтология и реализм. М.: Издательский дом ВШЭ, 2011. -310 с. (18.9 п.л.).

Статьи, опубликованные в изданиях из Перечня ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть представлены основные научные результаты диссертации на соискание ученой степени доктора наук:

3. Макеева Л.Б. Целью философии мы считаем познание..,// Эпистемология и философия науки. 2008. № 2. С. 239-240 (0.3 п.л.);

4. Макеева Л.Б. Майкл Даммит о реализме // Историко-философский ежегодник'2007. М.: Наука, 2008. С. 352-370 (1.1. п.л.);

5. Макеева Л.Б. Научный реализм и проблема истины // История философии, 2008. №13. С. 3-25 (1.2 п.л.);

6. Макеева Л.Б. Может ли история философии быть интересной и полезной для современной философии? (Ответ Джона Пассмора) // Историко-философский ежегодник'2008. М.: Наука, 2009. С. 239-255 (1 п.л.);

7. Макеева Л.Б. Научный реализм, истина и недоопределенность теорий эмпирическими данными //Логос, 2009. № 2. С. 24-36 (0.9 п.л.);

8. Макеева Л.Б. О референции и онтологии // Эпистемология и философия науки. 2010. Т. XXV. № 3. С. 42-57 (1 п.л.);

9. Макеева Л.Б. Психологический реализм: аргументы за и против // История философии, 2010. № 15. С. 83-101 (1.1 п.л.);

10. Макеева Л.Б. О некоторых особенностях метафизики в современной аналитической философии // Вестник Ленинградского университета имени А.С. Пушкина. 2011. Т.2. № 1. С. 35-44 (0.6 п.л.);

11. Макеева Л.Б. П.Ф. Стросон. Индивиды. Опыт дескриптивной метафизики // Вопросы философии. 2011. № 5. С. 182-186 (0.5 п.л.);

12. Макеева Л.Б. Как звуки становятся речью // Эпистемология и философия науки. 2011. Т. XXVIII. № 2. С. 140-154 (1 п.л.).

Статьи, опубликованные в прочих изданиях:

13. Макеева Л.Б. Влияние идей Л. Витгенштейна на теорию значения X. Патнэма // Тезисы докл. и выступлений X Всесоюз. конференции по логике, методологии и философии науки (сент. 24-26, 1990), Минск, 1990. С. 84-85 (0.2 п.л.);

14. Макеева Л.Б. Дискуссия о природе ценностей в современной американской философии И Американское общество на пороге 21 века: итоги, проблемы, перспективы. М., Изд-во МГУ, 1996. С. 141-146 (0.8 п.л.);

15. Макеева Л.Б. Семантические идеи Х.Патнэма II История философии. 1997. № 1.С. 121-135 (0.9. п.л.);

16. Макеева Л.Б. Хилари Патнэм // Современная западная философия: Словарь. Изд. 2-е, перераб., доп. М., ТОН, 1998. С. 308-310 (0.3 п.л.);

17. Макеева Л.Б. Объективность ценностей и проблема реализма // История философии, 1999. № 5. С. 80-94 (0.8 п.л.);

18. Макеева Л.Б. X. Патнэм // История философии: Запад-Россия-Восток. Кн. 4, М.: «Греко-латинский кабинет» Ю.А.Шичалина,1999. С. 392-396 (0.3 п.л.);

19. Макеева Л.Б. Даммит Майкл И Новая философская энциклопедия. В 4-х томах. Т. 1. М.: Мысль, 2000. С. 581 (0.1 п.л.);

20. Макеева Л.Б. «Карнап Рудольф», «Крипке Сол», «Критический реализм», «Логическое построение мира» // Новая философская энциклопедия. В 4-х томах. Т. 2. М.: Мысль, 2001. С. 221-222,323-324,330-331,444-445 (0.5 пл.);

21. Макеева Л.Б. «Нагель Эрнст», «Неореализм», «Патнэм Хилари» // Новая философская энциклопедия. В 4-х томах. Т. 3. М.: Мысль, 2001. С. 7, 69-70, 209-210 (0.3 пл.);

22. Макеева Л.Б. Рудольф Карнап // Философы двадцатого века. Книга первая. М.: Искусство XXI век, 2004. С. 106-120 (0.6 пл.);

23. Макеева Л.Б. Хилари Патнэм // Философы двадцатого века. Книга вторая. М.: Искусство XXI век, 2004. С. 199-222 (1.1 пл.);

24. Макеева Л.Б. Язык и реальность // Логос. Философско-литературный журнал. 2006. Т. 57. № 6. С. 3-20. (1.1 пл.);

25. Макеева Л.Б. Альфред Айер // Философы двадцатого века. Книга вторая. М.: Искусство XXI век, 2004. С. 40-63 (1.1 пл.);

26. Макеева Л.Б. Джон Остин // Философы двадцатого века. Книга третья. М.: Искусство XXI век, 2009. С. 177-196 (1 пл.);

27. Макеева Л.Б. «Айер Альфред», «Даммит Майкл», «Дэвидсон Дональд», «Карнап Рудольф », «Критический реализм», «Нагель Эрнст», «Научный реализм», «Остин Джон», «Пассмор Джон», «Патнэм Хилари», «Рассел Бертран», «Серл Джон», «Хомский Ноам» // Современная западная философия: Энциклопедический словарь. М.: Культурная революция, 2009. С. 23-24, 30-31, 206-207, 246, 258-259, 269-271, 306, 310-313, 320-323, 330-332, 354-356 (2.3 пл.);

28. Макеева Л.Б. «Логическое построение мира», «О достоверности», «Человеческое познание: его сфера и границы», «Что значит быть летучей мышью?», «Является ли знанием истинное и обоснованное мнение» // Энциклопедия эпистемологии и философии науки / Под ред. И.Т. Касавина. М: Канон+: 2009. С. 457, 619-620,1122, 1124, 1191-1192 (0.4 пл.);

29. Макеева Л.Б. Возможные миры: метафизика и здравый смысл // Возможные миры: семантика, онтология, метафизика. Москва: Канон +, 2011. С. 214-227 (0.6 пл.);

30. Makeeva L.B.. Scientific Realism, Truth, and the Underdetermination of Theories by Empirical Data // Russian Studies in Philosophy. Vol. 49 (winter 2010-2011). No. 3. P. 58-71 (1 n.;i.).

Лицензия ЛР № 020832 от 15 октября 1993 г. Подписано в печать 2011 г. Формат 60x84/16

Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. Печ. Л. 2,35 Тираж 100 экз. Заказ №

Типография издательства НИУ ВШЭ 125319, г. Москва, Кочновский пр-д, д. 3

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Макеева, Лолита Брониславовна

Введение

ЧАСТЫ. Модели соотношения языка и реальности в 21 аналитической философии XX века

Глава 1. Формальный язык, логическая семантика и мир

1.1. Язык и онтология в философии Г. Фреге

1.2. Логический атомизм Б. Рассела: язык как отображение - 45 структуры реальности

1.3. Логический атомизм JI. Витгенштейна: язык как образ 66 реальности

1.4. Языковые каркасы Р. Карнапа

Глава 2. Связь между языком и онтологией в философии У.В.О. 104 Куайна

2.1. Концепция научной семантики

2.2. Референция и неопределенность перевода

2.3. Онтология и критерий существования

2.4. Теория онтологической относительности и реализм

Глава 3. Обыденный язык и метафизика

3.1. Значение как употребление

3.2. Неформальная логика естественного языка и понятие 161 референции

3.3. Философия обыденного языка и истина

3.4. Дескриптивная метафизика Стросона

Глава 4. Д. Дэвидсон и М. Даммит: систематическая теория 191 значения — ключ к онтологии

4.1. Дэвидсон о связи между значением и истиной

4.2. Теория радикальной интерпретации

4.3. Метод истины в метафизике

4.4. Истина и референция

4.5. Критика истинностно-условной семантики М. 235 Даммитом

ЧАСТЬ II. Природа аналитического реализма

Глава 5. Концепция семантического реализма М. Даммита

Глава 6. X. Патнэм: в поисках адекватной концепции реализма

Глава 7. Научный реализм и проблема истины

Введение диссертации2011 год, автореферат по философии, Макеева, Лолита Брониславовна

Актуальность темы исследования. Аналитическая философия, возникшая в начале XX века, знаменовала собой «радикальный разрыв с одурманивающей метафизической традицией» [169, С. 510], однако одни аналитические философы восприняли этот разрыв как безоговорочный отказ от метафизики в любых ее формах, а для других он означал создание метафизических теорий принципиально нового типа. Именно в построении новой метафизики видели свою задачу Б. Рассел и- те философы, прежде всего У.В;0: Куайн и П1 Стросон, которые' в середине XX века, после тридцати лет безраздельного господства' в г аналитической* философии антиметафизических настроений, возглавили движение по реабилитации метафизики.

Усилия Куайна, Стросона и ряда других философов,, среди которых следует упомянуть Р. Чизома, У. Селларса и Н!. Прайора, не прошли даром. Начиная с 1960-х годов интерес аналитических философов к метафизике неуклонно растет, и сейчас вряд ли можно найти какое-либо другое философское направление, где бы метафизические и онтологические проблемы пользовались столь повышенным вниманием.

Метафизика имеет долгую историю, в ходе которой не только происходила смена одних, метафизических теорий другими, но и существенно изменялись представления1 о ее предмете, задачах и методах. Метафизика, разрабатываемая в рамках аналитической философии, которую, следуя традиции, будем, для краткости называть «аналитической метафизикой», образует новый этап в развитии этой отрасли философских исследований, поскольку философы данного' направления по-новому т осмыслили природу метафизического исследованиями предложили новые способы решения метафизических проблем. Так, в представлении аналитических философов задача метафизики состоит в поисках ответа на вопрос, какова структура и содержание реальности, т.е. каковы-наиболее общие роды или категории сущего. Это означает, что когда они говорят о метафизике, они часто имеют в виду онтологию - учение о бытии как таковом1, и, более того, следует отметить, что они не проводят принципиального различия между бытием и существованием2, т.е., иначе говоря, сфера бытия и сфера сущего для них совпадают. Аналитические философы предложили и новый метод решения метафизических проблем. С их точки зрения, философы не обладают особой способностью (будь то интеллектуальная интуиция или мистическое чувство), которая открывала бы им доступ к бытию; единственный инструмент, которым они могут пользоваться при решении каких бы то ни было философских проблем, включая метафизические, это анализ языка. Только анализируя» наши суждения или высказывания о< мире, которые мы признаем за истинные, мы можем составить представление о том, какого рода объекты и сущности обладают реальным существованием. За этим подходом к решению метафизических проблем стоит вера в то, что наиболее общие особенности реальности запечатлены в общей структуре языка и могут быть выявлены в ходе ее анализа. Таким образом, аналитическая метафизика оказывается в такой же мере затронутой «лингвистическим поворотом», как и все другие области исследования» в аналитической философии.

Однако если метафизик рассматривает реальность через «призму» языка, то не означает ли это, что он обречен иметь дело только с миром,

1 Отсюда не следует, что аналитические философы открыто отождествляют метафизику с онтологией. Они, конечно, признают, что онтология - это лишь один из разделов метафизики и наряду с ним она содержит также разделы, занимающиеся проблемой бытия Бога, проблемой свободы воли, связью между сознанием и телом, природой пространства и времени и многими другими проблемами, однако, поскольку в структуре философского знания, принимаемой современными аналитическими философами, указанные проблемы оказались в ведении, скажем, философии религии, философии сознания, философии науки и т.п., собственно метафизика — в силу этого перераспределения проблем - понимается ими как исключительно связанная с решением онтологически вопросов, и поэтому, когда они говорят о метафизике, они, как правило, имеют в виду онтологию.

2 Аналитические философы чаще всего употребляют термины «бытие» и «существование» как синонимы, но если иногда различие между ними все-таки проводится, то в этом случае существование трактуется как один из способов или «модусов» бытия. изначально организованным и оформленным концептуальной схемой этого языка, и поэтому вопрос о том, какова реальность сама по себе, независимо от того, с помощью какого языка мы ее описываем, просто утрачивает смысл? Поиски ответа на этот вопрос приводят к выводу, что обосновать веру в анализ языка как инструмент онтологических исследований можно лишь разъяснив связь- между языком и реальностью. Это объясняет, почему проблема соотношения языка и реальности стала ключевой для-аналитической метафизики, ибо в решении данной проблемы заключалось оправдание самой этой метафизики. Неслучайно поэтому многих представителей аналитической метафизики в? значительно'- большей степени заботило решение указанной проблемы, чем выстраивание собственно онтологической концепции.

Сказанное означает, что в аналитической: метафизике особую остроту приобретает проблема- истолкования® и» обоснования реализма. Следует отметить, что аналитические философы не только предложили новый - основанный, на анализе языка - тип метафизики, но и внесли существенные изменения в понимание такой важной^ метафизической* позиции, как реализм.

Как известно, первое из, наиболее известных употреблений термина «реализм»- в философии связано со средневековым спором об универсалиях, ставшим важным* событием* в схоластическом философствовании. Реалисты отстаивали объективное и независимое от познающего субъекта существование универсалий, а их противники - в лице, номиналистов- и концептуалистов. - видели в них лишь присутствующие в человеческом уме общие- имена или понятия. Во о многом благодаря Канту реализм стали воспринимать как представление о

3 Кант, как известно, проводил различие между эмпирическим и трансцендентальным реализмом. Эмпирический реалист полагает, что мы можем непосредственно воспринимать материальные вещи, существующие в пространстве и времени, однако обязательным дополнением этой позиции, по Канту, является трансцендентальный идеализм, согласно которому материальные вещи, как объекты восприятия, имеют статус явлений. По мнению же трансцендентального реалиста, природа и 6 том, что в нашем опыте мы воспринимаем предметы, существование и природа которых не зависит от нашего восприятия. При таком истолковании реализм противостоит уже не номинализму и концептуализму, а идеализму, ставящему существование внешних вещей в ту или иную зависимость от познающего субъекта. Именно в таком ключе: понимали - реализм представители разнообразных реалистических течений; в англо-американской философии; (неореализма;, критического реализма?и др.); . "возникших на1-рубеже' XX века как «реакция» на абсолютный, идеализм доминировавшего в тот период' неогегельянства и отражавших-, стремление философов: создать, философию, согласующуюся со здравым смыслом, и наукой. Вместе с тем, уже на этом этапе в числом воспринимаемых (в^широком <смысле)щредметов: стал и: включать дае: только ' внешние' вещи; но и сущности другого1, рода, (универсалии, абстрактные: объекты вроде- суждений; , чисел: и т.п.); : и реализм,: таким-: образом; постепенно» приобрел более: широкое: значение:: его: стали связывать с признанием реального и независимого от сознания существования каких бы то ни было: объектов и сущностей. 13 результате, реализм стал очень неоднородным философским направлением; поскольку совершенно: очевидно;, что реалист относительно: абстрактных, объектов и реалист относительно^ вещей внешнего мира могут быть непримиримыми противниками;. '''' . ' : . :

Эта- неоднородность реализма еще более усилилась, в рамках аналитической философии. Если первые аналитические философы, такие, как Б.Рассел, Дж. Мур и др. еще представляли: себе: реализм:; как определенную позицию' в философии» восприятия, то во, второй половине XX века баталии- между реалистами и их противниками перекинулисьи в философию науки; и в этику, и в философию сознания, но главным? их существование материальных объектов полностью не зависят от нашего познания, однако в этом случае реалист оказывается эмпирическим идеалистом, поскольку существование материальных вещей должно выводиться из непосредственных субъективных данных сознания, а стало быть,, он 'неизбежно оказывается, скептиком. Сам Кант стоял на позициях эмпирического реализма. полем стала философия языка. Учитывая, что язык, будучи творением человека, представляет собой чрезвычайно богатый и сложный феномен, проявляющийся в огромном многообразии форм, и, более того, человечество накопило большой опыт конструирования новых языков в разных областях: в науке, искусстве, технологии и т.п., — рассмотрение реальности через «призму» языка неизбежно приводит к тому, что такая «призма» калейдоскопически множит образы мира и, соответственно, порождает великое разнообразие реалистических концепций. Для обозначения* реализма, обосновываемого* в рамках аналитической метафизики, мы будем использовать термин «аналитический реализм»4.

Поскольку реализм, как ключевая метафизическая позиция, находится на переднем фронте философских баталий наших дней и поскольку исследование такой его современной разновидности, как аналитический реализм, напрямую касается» вопроса о связшмежду языком и реальностью, анализ выдвинутых в аналитической философии XX века концепций соотношения языка и реальности и теорий, в которых осмысляется природа реализма, представляет собой важную и актуальную задачу.

Степень разработанности темы. Исследованию аналитической философии уделялось и уделяется немало внимания в отечественной философской литературе. Важный вклад в ее изучение в историко-философском ключе внесли работы А.Ф. Бегиашвили, И.С. Нарского, A.C. Богомолова, М.С. Козловой, Н.С. Юлиной, А.Ф. Грязнова, C.B. Никоненко, JI.A. Бобровой, Т.Н. Панченко и др., в которых прослежены ее истоки, и основные этапы развития, проанализированы идеи ее ведущих представителей. В теоретико-методологическом плане концепции и

4 В рассматриваемом контексте этот термин был введен в отечественную философскую литературу А.Ф. Грязновым [см. 34, С. 128-138]. Правда, Грязнов в своей статье ограничивается рассмотрением концепций, сформулированных в рамках дискуссии, состоявшейся в 1960-1970-е годы в философии восприятия. В частности в центре его внимания оказываются «усовершенствованный реализм» А. Айера, «научный реализм» Дж. Макки и «непосредственный реализм» П. Стросона. 8 аргументы, разработанные в аналитической философии, стали предметом анализа в трудах В.А. Лекторского, B.C. Швырева, В.В. Петрова, A.JI. Никифорова, З.А. Сокулер, В.В. Целищева, A.JI. Блинова, В.Н. Садовского, В.П. Филатова, Е.Е. Ледникова, Е.Д. Смирновой, Р.И. Павилениса и многих др. В условиях, когда произведения западных философов, включая аналитиков, по большей части были малодоступны для отечественных философов, исследования перечисленных авторов служили* своего4 рода «окном» в мир современной аналитической философии'.

Вместе с тем, в отечественной, философии в течение длительного времени доминировало представление об аналитической философии как о* направлении, объявившем» войну метафизике в любых ее проявлениях. Не в последнюю очередь это было обусловлено тем, что интерес исследователей в нашей стране был преимущественно обращен к неопозитивизму и творчеству Л". Витгенштейна и его последователей в рамках кембриджской1 школы лингвистической терапии и оксфордской школы обыденного языка, а именно эти две ветви аналитической традиции и отличаются своими жесткими, антиметафизическими установками?. Можно сказать, что! первую? брешь в таком восприятии аналитической философии пробила книга Н.С. Юлиной «Проблема метафизики; в американской философии XX века: Критический очерк эмпирико-позитивистских течений», опубликованная в 1978 г. Определенное отражение онтологическая проблематика аналитической философии нашла в книге «Проблемы онтологии в современной аналитической философии», опубликованной в 1988 г. под редакцией Т.А. Кузьминой. Важную роль в осмыслении специфики постановки онтологических проблем в рамках аналитической философии сыграли работы Е.Е. Ледникова, Е.Д. Смирновой и В.Н. Карповича, посвященные онтологическим аспектам логико-семантических и лингвистических исследований, а также работы

5 С тем важным уточнением, что П. Стросон, будучи представителем философии обыденного языка, принадлежал к числу тех, кто положил начало «метафизическому повороту» в аналитической философии.

В.JI. Васюкова и Е.Г. Драгалиной-Черной, в которых осуществляется построение «формальных онтологий» для различных логических языков. В этой связи следует также упомянуть опубликованный в 1978 г. под редакцией В .В. Целищева сборник статей «Логика и онтология». В последние годы аналитический» подход к решению метафизических и онтологических проблем обсуждается Hs разрабатывается в работах А.П. Огурцова, Н.В. Головко, В!А. Ладова, В.А. Суровцева, Борисова Е.В., Золкина А.Л. и др. Тем^ не менее, если, аналитическая философия в западных странах переживает сегодня-всплеск, увлечения метафизикой, то у нас работ по этой;- проблематике, как историко-философских, так и теоретических, крайне мало, хотя в этой, связи нельзя не отметить исследования Н.С. Юлиной, Д.И. Дубровского и^ В.В. Васильева по философии сознания, в « которых в частности анализируется и понимание современными философами метафизических и онтологических аспектов проблемы психического.

Из всех реалистических направлений в современной философии наибольшее внимание в отечественной философской литературе получил научный реализм. Проблемы, поднятые в ходе дискуссий между научными* реалистами и их противниками, были,подвергнуты анализу в работах В.Н. Поруса, Е.А. Мамчур и A.A. Печенкина: Ряд концепций аналитического реализма, а именно разработанные А. Айером, Дж. Макки, П. Стросоном и М. Даммитом, нашли освещение в.статьях А.Ф: Грязнова. Однако в целом современный реализм остается малоизученной темой в отечественной философии:

Творчеству философов, О1 которых идет речь, в диссертационном исследовании, посвящены работы многих отечественных авторов; Значительным вкладом в осмысление логико-семантических и философских идей Г. Фреге стали исследования Б.В. Бирюкова и основанные на этих исследованиях переводы ряда произведений немецкого мыслителя, а также работы П.Н. Мирошниченко, Бессонова

A.В. и Е.Д. Смирновой. Крупнейший английский философ XX века Б. Рассел незаслуженно обойден вниманием в нашей философской литературе. Помимо глав в учебниках и справочной информации в философских словарях и энциклопедиях, у нас была опубликована только одна монография Ф.С. Колесникова, посвященная, его творчеству. Философия Л. Витгештейна достаточно глубокои обстоятельно исследована в. трудах М.С. Козловой, А.Ф. Грязнова, З.А Сокулер; В.Г. Кузнецова, В.П'. Руднева, и др. Хотя у-.нас не публиковалось отдельных книг о-творчестве Р. Карнапа; его-логико-семантические1 и философские идеи были предметом, анализа в монографиях, написанных о логическом позитивизме В.С. Швыревым и И.С. Нарским, и в статьях Д.И. Горского; Б.С. Грязнова, Л.Б. Баженова, Е.Ж. Никитина, А'.Л: Никифорова и многих др. Среди тех, кто занимался изучением и критическим анализом философии У.В.О.' Куайна, следует - отметить В.В. Петрова,. В.А.

Лекторского, В.В. Целищева, Л.А. Боброву, В.Ф.Ь Самсонова, Е.Г.

Виноградова и П:С. Куслия. Анализ философских взглядов. П." Стросона осуществлен в работах М'.С. Козловой, Т.Н: Ианченко, В.Н1 Брюшинкина,и,.

B.А.Чалого. Некоторые аспекты философской' концепции Д. Дэвидсона* исследованы в работах В.В. Петрова, А.Л. Блинова, А.З. Черняка и др:

Если теперь обратиться к западной философской литературе, касающейся вопроса о связи между языком и реальностью» (или между языком1 и онтологией), то нельзя не поразиться ее изобилию, однако доля-публикаций: обобщающего или историко-философского характера в ней не столь велика. В, определенной' мере это можно объяснить тем, что на протяжении« долгого времени . в аналитической философии- историко-философские исследования1 вообще не пользовались популярностью6 и практически не появлялись,работы о ее собственной истории, тем не менее

6 В качестве заметного исключения нужно отметить книги Дж. Пассмора «Сто лет философии» и «Современные философы». Необыкновенно популярную в просвещенных кругах «Историю западной философии» Б. Рассела, вышедшую в 1945 г., вряд ли можно отнести к квалифицированному историко-философскому исследованию. в последние десятилетия ситуация стала меняться. В начале 1980-х годов вышла книга А.Дж. Айера «Философия в двадцатом столетии», книга К.М. Муница «Современная аналитическая философия», а из недавно опубликованных следует отметить работы А. Стролла, С. Сомса и др. [см. 405, 406, 407, 416], которые хотя и написаны, как книга Айера, скорее, в полемическом, а не историко-философском, ключе и в которых выстраивается логика развития представлений аналитических философов лишь по отдельным темам; но в них обсуждаетсяг вопрос о- соотношении языка и реальности. Однако- наибольший интерес в* этой связи-представляет переведенная на русский язык книга Г. Кюнга «Онтология» и логический анализ языка», а также исследования' обобщающего характера по проблемам* философской1 логики и философии языка, среди которых нужно упомянуть работы Э.К. Грейлинга, Я. Хакинга, М. Девитта, Л. Линского, Р:Дж. Нельсона, Б. Эбботт и др.

Вместе с тем, чаще вопрос о связи между языком- а реальностью обсуждается! в. работах, в которых анализируются взгляды отдельных аналитических философов. Поэтому помимо оригинальных работ рассматриваемых в диссертации философов важным источником« для изученияs их творчества послужили исследования, публикуемые в серии «Библиотека современных философов»* («The Library of Living Philosophers») под редакцией' IT.A. Шилппа, (1939-1981); которого затем сменили Л.Э. Хан (1981-2001) и Р. Оксьер (2001-); в. частности в диссертации использовались тома из этой серии, посвященные Б. Расселу (1944), Р. Карнапу (1963), У.В.О. Куайну (1998), И. Стросону (1998), Д. Дэвидсону (1999) и М. Даммиту (2007). С середины 1990-х годов Кембриджским университетом выпускается серия так называемых «Спутников по философии, религии и культуре» («The Cambridge Companion to Philosophy, Religion and Culture»), в рамках которой вышли сборники статей о творчестве Г. Фреге (2010), Б. Рассела (2003),, Л. Витгенштейна (1997), Р. Карнапа (2007) и У.В:0. Куайна (2004), представляющие интерес для изучения философских идей перечисленных философов. В последние десятилетия были предприняты попытки систематического сравнения взглядов некоторых крупнейших аналитических философов, например Витгенштейна, Куайна и Дэвидсона [см. 251, 276], которые позволяют глубже понять их место и роль в развитии аналитической философии. В целом же среди практически необозримого массива критических и комментаторских трудов, в1 которых исследуются взгляды- рассматриваемых в диссертации*' философов1 относительно языка, онтологии и реальности, следует отметить работы,-Б: Страуда, Э. Лепора, П.М.С. Хакера, П. Хилтона, И. Дилмана, Х.-Й. Глока, Р.Ф: Еибсона и др.

Западная философская литература по проблеме реализма также весьма обширна. Дискуссии1 между сторонниками и противниками-реализма-уже несколько десятилетий, не затихают в самых разных.областях философии — от метафизики и философии, языка до этики' и эстетики; не менее оживленным является обсуждение и самой .специфики современного реализма1. Помимо Даммита и Патнэма; концепции которых анализируются . в диссертации, в исследованиях по этой проблеме, активное участие принимают также Дж. Макдауэлл, К. Райт, М. Девитт, М. Лаукс, М. Миллер, В. Хейл и др.

Что же касается дискуссий вокруг научного- реализма, то-порожденная' ими! литература поистине безгранична. С 1960-х годов публикации по проблемам, поднятым в ходе этих дискуссий, занимают первые'страницы в ведущих журналах по философии и истории науки. В. этой области есть уже немало- обзорных и обобщающих работ, в которых осмысляется; природа и история научного1 реализма; более того, практически в любом современном учебнике по философии науки присутствует раздел, посвященный спору между сторонниками и противниками научного реализма. При проведении диссертационного исследования использовались работы по данной теме таких авторов, как X.

Патнэм, Р. Харре, Р. Бойд, А. Масгрейв, У. Ньютон-Смит, Л. Лаудан, А. Файн, Дж. Уоррол, С. Псиллос и др.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования является становление и развитие аналитической метафизики в XX веке, основанной на представлении о том, что ключом к решению метафизических и онтологических проблем служит анализ языка.

Предметом исследования, выступают основные концепции соотношения языка и реальности в аналитической» метафизике XX века и сформулированные в их рамках подходы к обоснованию реализма, а также философские-теории, касающйесяшрироды реализма.

Цель и задачи исследования. Цель диссертационного исследования состоит в том, чтобы проследить развитие представлений аналитических философов о природе и путях обоснования реализма, рассмотрев его в более широком» контексте - в* контексте эволюции?, их идей о>< связи-между языком и реальностью и проанализировав« ряд' концепций'! о природе реализма, сформулированных в рамках аналитической метафизики.

Достижение поставленной цели требует решения следующих задач: выявить! наиболее общие и важные отличительные особенности аналитической метафизики XX века; очертить круг проблем, обсуждаемых аналитическими философами' при решении вопроса о соотношении языка и реальности; описать основные тенденции в осмыслении аналитическими, философами феномена языка, природы значения- языковых выражений, связи-между значением и истиной; характера-логики, лежащей.в основании языка, и критериев существования разного рода объектов и сущностей; охарактеризовать, как изменения в понимании аналитическими, философами природы языка влияли на решение вопроса о связи между логической и концептуальной структурой- языка и онтологическим строением мира, взяв в качестве предмета рассмотрения позиции в этом вопросе таких философов, как Б. Рассел, Л. Витгенштейн, Р; Карнап, У.В.О. Куайн, П. Стросон, Д. Дэвидсон и М. Даммит;

- раскрыть специфику аналитического реализма, рассмотрев концепции соотношения языка и реальности ведущих аналитических философов XX века; и охарактеризовать.его основные виды;

- реконструировать понимание: реализма в рамках аналитической философии на примере концепций.семантического реализма М: Даммита и внутреннего реализма X. Патнэма;

- определить место и роль аналитического реализма в> споре: между научными реалистами и их противниками в современной философии науки; /

Методология;, исследования; Выполнение: поставленных в диссертации задач1 предполагает использование целого'комплекса научно-исследовательских методов. С одной .стороны, поскольку диссертационное исследование в целом носит историко-философский характер, в нем применяются:

- источниковедческий метод при работе с первоисточниками и комментаторской литературой;

- историко-дескриптивный метод для достижения максимально возможной непредвзятости и объективности в изложении взглядов рассматриваемых аналитических философов: <>'

С другой стороны, проводимое в рамках диссертации историко-философское исследование имеет проблемную направленность, 'т.е: главным предметом изучения служит то, как решали определенные проблемы (прежде всего проблемы соотношения языка и реальности ' и обоснования реализма) выбранные для рассмотрения аналитические философы. Это требует использования следующих методов:

- метода теоретической реконструкции, который предполагает определенную; переформулировку взглядов^ анализируемых, философов, выявление их- допущений и предпосылок в свете тех проблем, решение которых составляет основной предмет изучения в диссертации. Применение метода теоретической реконструкции обусловлено также тем, что диссертационное исследование охватывает очень длительный период в развитии аналитической философии,, по сути, с момента ее возникновения до- дискуссий, проводившихся, в последние десятилетия: XX века' в философии языка, метафизике и философии науки. В связи с этим главное внимание уделяется выстраиванию определенной логики развития идей по соответствующим5 темам,: когда", учитываются» лишь1; наиболее: существенные аспекты, а детали, иногда столь важные для исторического исследования, оказываются вис поля зрения.

- метода; сравнительного анализа; предполагающего? переформулировку концепций рассматриваемых-; философов в терминах, допускающих их сопоставление друг с: другом; и обеспечивающего возможность типологических обобщений;

Научная новизна исследовании. Диссертационная ^ работа представляет собой первое в- отечественной историко-философской литературе целостное исследование эволюции взглядов аналитических философов XX века на соотношение1 языка и реальности. Впервые осуществлен анализ проблемы реализма (его природы и способов обоснования) вл контексте* рассмотрения основных концепций, предложенных в рамках аналитической метафизики: по вопросу о связи между языком и реальностью. Кроме того; в ходе исследования получены следующие новые для отечественной философской литературы результаты: - в противовес сложившимся и нашей стране представлениям об . аналитической философии как антиметафизическом направлении показано; что метафизическая и онтологическая: проблематика: образует одну из ключевых составляющих в тематическом поле этого философского направления; охарактеризованы истоки и основные отличительные: черты аналитической метафизики;:

- выявлена взаимозависимость между логическими, семантическими и онтологическими идеями в философских концепциях Г. Фреге, Б. Рассела, раннего Л. Витгенштейна, Р. Карнапа, У.В.О. Куайна, П. Стросона, Д. Дэвидсона и М. Даммита; показано, как разработанные этими философами логико-семантические концепции определяют их подход к решению онтологических проблем; 1

- выделены и охарактеризованы наиболее влиятельные «модели» соотношения языка- и реальности, предложенные в рамках аналитической философии XX века;

- дано развернутое и целостное изложение программ^ создания« систематической теории значения для естественного'языка, выдвинутых Д. Дэвидсоном и Мл Даммитом; проведен сравнительный анализ этих программ;

- выявлена роль понятий референции и истины в различных моделях соотношения языка и- реальности; показано, как в зависимости от того, какое из этих понятий берется, в качестве фундаментального при описании связи между языком* и< реальностью, а какое - в качестве производного, создаются разные концепции реализма и, соответственно, выстраиваются разные стратегии его обоснования;

- на основе анализа концепций «семантического реализма» М. Даммита и< концепции «внутреннего реализма» X. Патнэма выявлены) особенности! аналитического реализма, а также определена его роль в дискуссиях между сторонниками и противниками научного реализма в философии науки XX века.

Положения, выносимые на защиту.

1) Чтобы представление об аналитической философии XX века было адекватным, необходимо учитывать, что в ее развитии значительную роль играло обсуждение метафизических и онтологических проблем.

2) Ключевое место в аналитической метафизике занимает вопрос о том, связан ли язык с реальностью и, если связан, то каким образом.

Можно ли на основе анализа языка судить о структуре и содержании реальности? Ответ именно на этот вопрос служит обоснованием самой этой метафизики. В ходе развития аналитической философии предложено несколько решений вопроса о соотношении языка и реальности, которые представляют значительный интерес для осмысления природы аналитического реализма.

3) В эволюции, аналитической метафизики отчетливо проявляются, две тенденции. Одна тенденция, которую можно обозначить как «лингвистическое кантианство», связана с признанием того, что язык, а стало быть, и мышление являются» одним из факторов, формирующих мир, в котором мы живем. Другая' тенденция выражает стремление аналитических метафизиков найти выход к объективной! реальности как таковой и попытаться, учитывая всю »сложность эпистемической< ситуации, в которую помещены люди, ответить на вопрос, что же мьъ можем« знать о независимом от нас в онтологическом, плане мире. Борьба этих двух тенденций образует главный «нерв» аналитической метафизики.

4) В зависимости от того, какое понятие - истины или референции -играет определяющую роль в решении- вопроса о соотношении языка и реальности, выделяются« два вида аналитического реализма - реализм истины и реализм референции , которые характеризуются разными способами обоснования.

5) Осмысление специфики аналитического. реализма- наиболее ярко представлено в концепциях М. Даммита и X. Патнэма. Согласно концепции семантического реализма М. Даммита, реалистическая позиция необходимым образом связана с принятием трансцендентного понятия истины, однако, из этой концепции вытекает ряд парадоксальных следствий, что свидетельствует о ее несостоятельности. Анализ концепции внутреннего реализма X. Патнэма показал, что реализм даже в таком

Термин «реализм истины» и «реализм референции» были введены Р. Харре, однако в диссертационном исследовании они получают иное истолкование.

18 неметафизическом» истолковании содержит в себе метафизическое допущение в виде понятия эпистемически идеальных условий, однако попытка соединить это метафизическое допущение с когерентной теорией истины делает внутренний реализм Патнэма непоследовательным.

6) Дискуссии по поводу онтологического статуса теоретических объектов, проходившие в философии науки XX века, показали, что аналитический реализм* не- может служить прочным' основанием для реалистической интерпретации научного знания.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования- обусловлена тем, что содержащийся в нем материал позволяет сформировать новый взгляд на развитие аналитической философии« в XX веке, преодолеть сложившиеся в отечественной философской литературе стереотипы в восприятии этого направления философской» мысли как преимущественно антиметафизического, заложить основы для осмысления1 специфики аналитической метафизики в ее современных формах. Предложенный в диссертации подход к рассмотрению природы аналитического реализма создает теоретические и методологические предпосылки для-- дальнейшего изучения реалистических концепций в философии наших дней.

Материал и выводы, представленные в диссертационной работе, могут быть использованы при написании учебных пособий» по современной западной философии, при подготовке лекционных курсов и спецкурсов, а также при проведении семинарских занятий по философии языка, онтологии и истории аналитической философии. ■

Апробация работы. Результаты диссертационного исследования представлены в двух монографиях, а также в статьях и других публикациях общим объемом около 48 п.л.

Отдельные положения и выводы диссертации нашли отражения в выступлениях автора на (а) Международной конференции «Онтология возможных миров», организованной Центром фундаментальных исследований ГУ-ВШЭ (Москва, 28-29 октября 2009 г.), доклад «Возможные миры: метафизика и здравый смысл»; (б) заседании научно-теоретического семинара «Логика и философия языка» в ИФРАН (Москва, 5 октября 2010 г.), доклад «Референция, истина и обоснование реализма», а также на методологических семинарах, проводимых в секторе современной западной философии ИФРАН в 2002-2008 гг.

Результаты, представленные в диссертации, были получены в ходе исследований, проведенных в рамках проектов, поддержанных российскими научными фондами: (а) «Научный реализм: подходы, проблемы, перспективы» (индивидуальный исследовательский проект 0601-0076 Научного фонда ГУ-ВШЭ, 2006); (б) «Философия XX века в зеркале интеллектуальных биографий ведущих мыслителей» (коллективный исследовательский проект 06-03-00209а РГНФ, 2006-2007); (в) «Реализм в аналитической философии1 XX века» (индивидуальный исследовательский проект 09-01-0077 Научного фонда ГУ-ВШЭ, 2009); (г) «Онтология возможных миров» (коллективный проект 68 Центра фундаментальных исследований ГУ-ВШЭ, 2009).

Материалы диссертационного исследования в течение нескольких лет использовались для чтения следующих учебных курсов: (а) «Современная философия» (магистратура по программе «Философская антропология» на факультете философии НИУ-ВШЭ); (б) «Онтология и теория познания» (бакалавриат факультета философии НИУ-ВШЭ); (в) «История зарубежной философии» (бакалавриат факультета философии НИУ-ВШЭ).

Часть I.

МОДЕЛИ СООТНОШЕНИЯ ЯЗЫКА И РЕАЛЬНОСТИ В АНАЛИТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ XX ВЕКА

Анализ языка служит ключом к выявлению структуры и содержания реальности. Такова позиция создателей аналитической метафизики, которые убеждены в том, что, изучая феномен языка, его общие черты и механизмы функционирования, можно составить представление и об онтологическом строении мира, т.е. установить, что имеет статус существующего.

Если сравнивать аналитическую метафизику с философскими системами, которые создавались в западной метафизике начиная с 17 века, то различие между ними столь глубоко и принципиально, что вполне можно говорить о разрыве между ней и предшествующей метафизической традицией, но это вовсе не означает, что у аналитической метафизики вообще нет корней в истории философии. Эти корни безусловно есть. Так, многие современные исследователи видят в аналитическом подходе к решению онтологических проблем возврат к аристотелевской метафизике. С такой оценкой вполне можно согласиться, хотя она требует некоторых важных уточнений. Во-первых, Аристотель двояким образом определял предмет «первой философии», для которой впоследствии и был введен термин «метафизика». С одной стороны, она является универсальной наукой, изучающей «сущее, поскольку оно [берется] как сущее». С другой стороны, ее предметом выступают «божественные предметы», т.е. вечные неподвижные начала и первопричины, которые Аристотель связывает с Богом, и тогда она имеет статус одной из частных дисциплин, изучающей особый вид бытия. В средневековой философии эти две трактовки «первой философии» были обозначены как «общая» метафизика (metaphysica generalis) и «специальная» метафизика (metaphysica specialis), соответственно1. Во-вторых, учение о сущем (или бытии) как таковом -именно его в философии Нового времени стали называть онтологией — у Аристотеля содержит три части: категориальный анализ сущего, учение о четырех первоначалах или причинах и учение о возможности и действительности. Когда проводят параллель между аналитической и аристотелевской метафизикой, то имеют в виду первую из перечисленных частей. Однако сходство в данном' случае усматривается не просто в том, что и Аристотель, и аналитические метафизики стремятся установить наиболее общие роды сущего, но и в том, что для решения этой задачи они обращаются к логическому анализу. У Аристотеля главным» объектом такого анализа выступает предикативная, связь между субъектом и тем, что

0 нем сказывается^ суждении. Поскольку предикативная связь выражается глаголом «быть» (или «есть»), то, как пишет Аристотель, «сколько значений связки «есть», столько обозначаемых ею видов сущего» (Metaphysics, 1017а23), т.е.у него классификация видов предикатов .служит о основой для выделения категорий сущего . Таким образом, для Аристотеля быть значит быть чем-то, а категории как раз и отражают разные виды этого бытия чем-то.

И еще один аспект онтологии Аристотеля' важен для нашей темы. Хотя, с его точки зрения, категории сущего не сводимы друг к другу, категория» сущности выражает первичный смысл «быть», вокруг которого группируются все другие смыслы этого глагола. Первичные сущности, к которым Аристотель относит привычные объекты- окружающего нас мира (или по крайней мере живые существа вроде лошадей и людей), в своем

1 Как отмечает отечественный исследователь античной философии А.В. Лебедев, соотношение этих двух вариантов определения, предмета «первой философии» составляет «ключевую проблему интерпретации «Метафизики» и предмет острых дискуссий» [72, С. 174].

2 По сути, Аристотель рассматривает следующие основные виды суждений: Сократ есть человек», «Сократ есть бегущий», «Сократ есть мудрый», «Сократ есть пять футов и десять дюймов роста» и т.п. Из их анализа он делает вывод, что поскольку предикаты «обозначают, что есть субъект, другие его качество, иные - количество, иные — отношения, иные - действие или претерпевание, иные - «где», иные «когда», то сообразно с каждым из них те же значения имеет и бытие» (Metaphysics, 1017а22-23). Соответственно, он выделяет такие категории, как сущность, количество, качество, отношение, место, время, состояние, обладание, действие, страдание. существовании не зависят от чего-либо еще - это проявляется в том, что о них могут сказываться другие предикаты, но сами они ни о чем другом сказываться не могут. Это означает, что-в своем категориальном анализе сущего Аристотель отдает должное обыденным или научным представлениям о структуре и содержании мира; его онтология в определенном смысле «достраивает» эти представления, до некоторой завершенной картины, и, с этой- точки зрения, она является прямой противоположностью более поздних крайне абстрактных и спекулятивных метафизических систем; которые претендуют на, раскрытие глубинной сути бытия и в которых мир, как его видит здравый смысл или наука, относится к сфере видимости или неподлинного бытия. Как отмечает М.

Муниц; онтологический подход Аристотеля - это подход «ученого, логика, мыслителя; занятого рассмотрением множественности и разнообразия сущего, а не подход мистика, который стремится1 абстрагироваться1 от всего этого многообразия и сосредоточить внимание на недифференцированном и совершенно уникальном факте* существования мира как такового» [334, Р: 69]. И в этом- метафизики-аналитики, 1 безусловно; являются прямыми наследниками Аристотеля.

Однако» близость между аналитической и аристотелевской метафизикой, не следует преувеличивать. Сходство между ними касается, скорее, общей направленности их подходов,.а.не существа^предлагаемых решений. Неслучайно поэтому основатель аналитической-'метафизики Б. Рассел, считавший, что философия начинается' с анализа суждения, подверг резкой критике предшествующую метафизику (прежде всего философию Лейбница)^ за то, что она опирается« на традиционное-логическое- допущение о том, что все суждения- имеют субъектно-предикатную форму. Рассел приложил немало усилий для разработки новой - в противовес традиционной аристотелевской — логики как более надежного -инструмента в онтологических изысканиях.

В связи с этим, многие исследователи полагают, что для понимания сути аналитической метафизики не столь важно ее методологическое или, даже можно сказать, формальное сходство с аристотелевским онтологическим подходом, сколько тот факт, что она являет собой продолжение движения, начатого Кантом. С критической философией Канта связывают поворотный пункт в истории'онтологии, который можно охарактеризовать, как «гносеологическую революцию». Немецкий мыслитель отверг старую метафизику в ее аристотелевском и рационалистическом вариантах на том основании, что. она представляет собой попытку познать.то, что лежит за! пределами человеческого опыта, используя при этом те концептуальные структуры, которые мы применяем, имея дело* с опытом. Эту. традиционную метафизику Кант назвал трансцендентной и противопоставил ей. критическую метафизику, связанную с осознанием того, что мир, с которым; субъект находится1 в познавательном отношении (мир феноменов), представляет собой результат оформления чувственного материала, получаемого в опыте, априорным категориальным аппаратом самого субъекта. В результате, у Канта, как отмечает профессор А.Л. Доброхотов, «единая для« докантовского мышления способность выхода в измерение истинного бытия 1 распределена между теоретической способностью, обнаруживающей сверхчувственное бытие как трансцендентную запредельность, и практической способностью, открывающей бытие как. посюстороннюю реальность свободы» [43, С. 151], а это означает, что философия с помощью доступных ей средств концептуального» анализа не может давать нам- прямого описания реальности как таковой; если метафизика возможна, то лишь в виде анализа того, как мы мыслим о реальности, лишь в виде описания наиболее общих черт нашего мышления и знания.

Согласно М. Даммиту, аналитические философы сделали еще один шаг в .этом же направлении, осознав, что поскольку мышление неразрывно связано с языком3 и структурируется им, то метафизика возможна лишь как анализ того, как мы говорим о реальности. Только язык открывает нам доступ к тому, что обладает существованием. Конечно, речь здесь идет не о существовании отдельных конкретных предметов, так как эта задача решается эмпирическим путем. Речь идет о таких наиболее общих категориях, как физические вещи и процессы, свойства и отношения, абстрактные объекты вроде чисел и множеств, психические феномены и т.п. Что же из, перечисленного* можно признать существующим? Для. большинства аналитических философов' сам факт использования1 слова с тем, чтобы говорить«' о чем-то, еще- не считается свидетельством существования этого чего-то, однако, полагают они, если разработать соответствующий метод анализа) языка, то можно определить, каким требованиям должны отвечать языковые выражения, чтобы мы признали их обозначающими нечто существующее. Более того, с их точки зрения, подобный анализ представляет собой единственный способ, каким философы могут решать онтологические проблемы.

На чем основывается эта убежденность в плодотворность анализа языка? Что служит оправданием для аналитической метафизики? В поисках ответа на этот вопрос философ неизбежно оказывается перед необходимостью разъяснить, как он понимает связь между языком- и реальностью. Именно* эта проблема — проблема' соотношения языка и реальности - является ключевой для аналитической метафизики. Об этом

3 С точки зрения Даммита, прежде философы представляли язык как своего рода код: понятия кодируются в словах, а мысли, составленные из понятий, кодируются в предложениях. Идея языка как кода в принципе не исключает возможности проникновения в чистую суть мысли, освобожденную от лингвистического облачения, и, «с этой точки зрения, нам нужен язык только потому, что мы лишены способности телепатии, т.е. способности непосредственной передачи мыслей» [255, Р. 97]. Первым, согласно Даммту, сущностную связь между языком и мышлением усмотрел Г. Фреге. Он сумел понять, что способность быть переданной от одного человека к другому, причем переданной полностью, без остатка, составляет сущность мысли и этой способностью она обладает только благодаря языку, поэтому, когда «философ пытается освободить мысль от ее лингвистического облачения и проникнуть в ее обнаженную суть, он в результате лишь смешивает саму мысль с субъективными внутренними переживаниями, сопутствующими мышлению» [257, Р. 442]. Мы не будем здесь касаться вопроса о том, насколько прав Даммит в отношении первенства Фреге в этом вопросе, но аналитические философы действительно признают неразрывную связь между языком и мышлением. свидетельствует тот факт, что многих ее представителей в значительно большей степени заботит решение данной проблемы, чем выстраивание собственно онтологической концепции.

Наше обращение к этой проблеме также неслучайно, поскольку она приобретает особое значение в контексте исследования природы аналитического реализма. Характеризуя, какая связь имеет место между языком и реальностью,- философ тем самым ставит вопрос, является ли мир, который мы описываем с помощью языка, независимым от нас и нашего языка, т.е. обладает ли он реальным ^существованием, и если да, то как можно обосновать веру в его объективность. Это означает, что так или иначе он решает вопрос о своем понимании реализма и об отношении' к нему. Исследуя, как философ представляет себе связь между языком и реальностью, мы получаем хороший ракурс для рассмотрения его трактовки реализма.

Важно подчеркнуть, что при обсуждении соотношения языка и реальности аналитические философы обсуждают очень широкий; спектр вопросов; иначе говоря; эта проблема имеет довольно сложную структуру, в которой .можно выделить несколько наиболее важных составляющих.

Во-первых, эта проблема предполагает ответ на вопрос, что* представляет собой язык, как он включается в систему взаимодействия человека и мира. Каковы его основные функции и какое место среди них занимает репрезентирующая функция?

Во-вторых, если язык — это система знаков, имеющих значение, то что следует понимать под значением, слова - благодаря чему удается «вдохнуть жизнь» в простые звуки и начертания и сделать их языковыми символами? Как связаны между собой значение языкового выражения и то, что оно обозначает?

В-третьих, поскольку в аналитической философии центральными понятиями, выражающими отношение между языком и реальностью, оказываются понятия истины и референции, то встает вопрос о том, какое истолкование они получают и как они связаны между собой.

В-четвертых, поскольку в решении онтологических проблем аналитические философы опираются на анализ языка, то следует установить, каким должен быть этот анализ, а стало быть, какая логика лежит в основании языка и, главное, необходимо ли реформирование логической структуры языка (скажем, с помощью использования искусственных логически совершенных языков) в' целях выявления^ онтологической структуры мира:

В-пятых, поскольку анализ аналитических философов направлен прежде всего на выделение ^ языковых выражений, имеющих онтологическую нагрузку, т.е. обозначающих что-то существующее, то возникает вопрос, согласно' какому критерию мы можем выделить эти языковые выражения. Иными' словами, появляется* необходимость сформулировать критерий существования, а вместе с тем и ответить на вопрос, что следует понимать под существованием.

Таким образом, предлагая свои решения для проблемы связи между языком и миром, аналитические философы, по сути, так или иначе отвечают на перечисленные вопросы. Учитывая сложную1 структуру этих решений, мы будем называть их «моделями соотношения языка и реальности», и наша задача будет состоять в том, чтобы показать, какие модели были предложены и как происходило» их развитие, т.е. как менялись представления аналитических философов по этой ключевой проблеме. Мы отнюдь не претендуем на сколько-нибудь полное изображение развития этих представлений, поскольку дляIэтого пришлось бы написать подробную историю практически всей аналитической философии. Наша задача куда более скромная и простая— представить то, что нам видится важными вехами на этом пути. Мы отобрали для изложения наиболее влиятельные и в то же время наиболее целостные и полные трактовки отношения между языком и реальностью, предложенные выдающимися аналитическими философами 20-го века -Бертраном Расселом, Людвигом Витгенштейном, Рудольфом Карнапам, Уиллардом Ван Орманом Куайном, Питером Стросоном, Дональдом Дэвидсоном и Майклом Даммитом. Влиятельность этих трактовок не в последнюю очередь объясняется масштабностью и ясностью лежащих в их основании идей, представленных, к тому же, в чистом и прозрачном виде. Кроме того, в своем выборе мы руководствовались тем, что большинство из перечисленных философов предложили онтологические концепции, в которых они признали реальное существование определенного рода объектов и сущностей, поэтому их представления о соотношении языка и реальности проливают свет и на проблему истолкования и обоснования реализма, а она составляет главную цель нашего исследования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проблема реализма и основные концепции соотношения языка и реальности в аналитической философии ХХ века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Аналитическая философия, в формировании которой важную роль сыграло позитивистское направление и которая в своих лозунгах призывала к непримиримой борьбе с метафизикой, на деле в своем развитии подтвердила ту простую истину, что философия не может обходиться без метафизики, что борьба против нее в; конечном счете порождает новую метафизику. Безусловно, аналитическое движение пережило тридцатилетний (с двадцатых по пятидесятые годы 20-го в.) период безраздельного господства антиметафизических настроений, когда философский климат в, США и Англии определяли идеи логических эмпиристов, позднего Витгенштейна и философов? обыденного языка, для, которых устранение метафизики было краеугольным камнем их философских программ. Однако1 в середине 20-го века произошло кардинальное изменение в аналитической философии, которое обычно-квалифицируют как «реабилитацию метафизики» или «метафизический1 поворот» и которое стало одним из важнейших, событий в ее развитии. Возглавили это движение по реабилитации метафизики»У.В.О. Куайн и П. Стросон, но у них были предшественники в лице Б. Рассела-, выдвинувшего грандиозный метафизический проект, общие контуры которого были очерчены им в работе «Философия логического! атомизма» (1918), и раннего Л. Витгенштейна, сформулировавшего свой вариант логического атомизма в «Логико-философском трактате» (1921).

Таким образом, метафизические и. онтологические исследования ни в коей мере нельзя считать периферийным явлением в эволюции аналитической философии. Более того, можно даже сказать, что если до середины 20-го века метафизические построения Рассела и Витгенштейна казались отдельными, пусть и выдающимися, исключениями из общего правила, то сейчас ситуация радикально изменилась. Сейчас, когда интерес аналитических философов к метафизике неуклонно растет и когда вряд ли можно найти какое-либо другое философское направление, где бы

344 метафизические и онтологические проблемы пользовались столь повышенным вниманием, как это имеет место в аналитической философии, уже тридцатилетний антиметафизический период в ее развитии выглядит некоторым временным отступлением от общего* направления движения.

Аналитические философы, как мы видели,»попытались создать новый тип метафизики, который, по их замыслу, должен опираться лишь на-надежные и ясно осознаваемые основания и не содержать пустых« спекуляций. Такое основание-они усмотрели вг языке, который, с одной? стороны, служит выражением и оформлением нашего мышления; о реальности, а с другой * стороны, будучи- социальным инструментом коммуникации- и имея, публичный характер, допускает строгий и объективный анализ. В силу этого^ связь между языком и миром стала ключевой"! проблемой» для-аналитических философов: Эта» проблема была в. центре внимания и, тех из- них, кто стремился построить свой вариант аналитической метафизики, ибо ее решение служило оправданием подобных построений, и тех, кто пытался развенчать метафизику во всех ее проявлениях. Аналитические- философы предложили разные решения« этой проблемы, из которых мы выбрали наиболее важные, на наш взгляд, концепции соотношения языка и реальности и попытались выявить логику развития- представлений по данной проблеме в рамках- рассматриваемого философского направления.

Нами было показано, что решение проблемы соотношения языка и реальности охватывает собой решение целого комплекса вопросов; в частности, решение этой проблемы предполагает осмысление природы^ языка, его функций и места в системе взаимодействия человека и мира, ответ на вопросы о сущности значения, истины и референции, понимание природы логического и выявление специфики логики, лежащей в основе естественного языка, установление критериев- существования и определение того, что значит существовать. Учитывая множество вопросов, встающих в связи с этой проблемой, мы представили ее решения, предложенные такими аналитическими философами, как Б. Рассел, ранний Л. Витгенштейн, Р. Карнап, У.В.О. Куайн, Д. Дэвидсон и М. Даммит, в виде определенных концепций, или «моделей», соотношения языка и реальности. Рассмотрение этих концепций, в исторической перспективе - как своего рода вех, или важных моментов, в осмыслении природы связи между языком и миром - позволило* показать, что переход от теории значения языковых выражений как некой сущности к теории значения как употребления, от атомизма в истолковании значения* и истины к их холистской трактовке, от концепции идеального языка и г уподобления естественного языка искусственным формально-логическим языкам к осознанию многофункциональной, природы естественного языка сопровождался значительным усложнением картины связи между языком и миром, а стало быть, требовал более изощренной и взвешенной стратегии оправдания аналитической метафизики.

Вместе с тем, сформулированный в рамках аналитической метафизики подход к решению^ онтологических проблем изначально I содержит в,себе внутреннюю^ коллизию: Ведь если философы не обладают какой-то особой способностью вроде интеллектуальной интуиции, открывающей им доступ к подлинному бытию, а аналитические философы такой способности не признают, то философия не может дать нам чего-то большего, чем ясное представление о понятиях, в которых мы мыслим о реальности и которые представлены в нашем языке. В этом отношении философия, согласно Даммиту, выполняет роль своеобразных «очков». Подобно тому, как оптик не может сказать нам, что мы увидим, когда оглянемся вокруг, но, снабжая нас очками, дает нам возможность видеть всё в более четком виде, так и философ своим концептуальным анализом позволяет нам обратить внимание на то, что иначе могло и не попасть в поле нашего зрения. Отсюда напрашивается вывод, что метафизик, рассматривающий реальность через «призму» языка, обречен иметь дело только с миром, изначально организованным и оформленным концептуальной схемой этого языка. Но если мы с таких позиций подходим к онтологическим исследованиям; то как мы можем претендовать на то, что созданная! нами онтология является описанием реальности как таковой;, а не представляет собой просто результат «опрокидывания» концептуальной схемы- нашего? языка; на мир, который сампо-себенам недоступен-шшлучшемшлучае может постулироваться-как; нечто- «ноуменальное»? Как можно соединить в рамках- единого подхода столь разные, или даже, противоположные;- устремления:; стремление; оперетьсяша: строгий и; надежный анализ-языкаш- стремление; «пробиться»-. ' ■ ' • - 1 • - ' ' ' .' 1 - • к. чему-то. такому, что лежит вне языка и не зависит от него;, т.е. к; реальности как таковой? Как. показал анализ моделей соотношения языка и реальности; предложенных в рамках, аналитической философии, данная; коллизияюбразует главный «нерв» развития^аналитическошметафизики: , Эта коллизияг проявилась- в^ том;: что» в^ развитии; аналитической; метафизики можно проследить две тенденции. Одна- тенденция, которую, можно обозначить как «лингвистическое кантианство», связана с признанием того, что язык, а стало; быть, и мышление;являются одним из «факторов»; формирующих мир, в котором*мы живем:.именно этот мир мы познаем, именно с ним- вступаем в каузальное взаимодействие, именно о нем; высказываем свои истинные суждения. Другая тенденциям, выражает; стремление аналитических метафизиков. найти выход к объективной реальности; как таковой и попытаться, учитывая всю сложность эпистемической ситуации, в которую помещены люди, ответить на вопрос, что же мы можем знать о( независимом от нас в- онтологическом- плане мире и почему мы можемфассчитывать на такое знание? Первая тенденция ведет к идеализму и релятивизму, вторая- — к догматизму. На поиски решения, преодолевающего-эти крайности, и были направлены главные усилия аналитических метафизиков.

Борьба этих двух тенденций нашла прямое отражение в трактовке аналитического реализма. Создатели рассмотренных нами моделей соотношения языка и реальности, как мы видели, колеблются между «эмпирическим» и «трансцендентальным» реализмом1 в кантовском понимании этих терминов; Стремясь, сформулировать, реалистическую позицию, которая; не была. , бы отягощена' спекулятивными,' метафизическими допущениями; аналитические философы пытались найти в, самом языке; ; его, концептуальнош схеме и механизмах функционированиям то, что свидетельствовало; бы- об объективном? существовании мира. Для$ многих из; них. гарантом такош объективности стало понятие истины или, понятие референции. В зависимости от того, • какое из этих понятий берется в качестве первичного,, фиксирующего базовую, фундаментальную связь хмежду языком и реальностью, а какое — в качестве производного, выделяются ■ две стратегии истолкования и обоснования аналитического реализма - в виде концепций, реализма истины и реализма референции; Однако, как следует из концепций семантического реализма Даммита и неметафизического реализма Патнэма, чтобы быть гарантом объективности, понятия истины и референции или должны, быть трансценде! 1тными, или должны допускать; «эпистемически идеальные» условия, установления истинности наших высказываний, а это, соответственно, или искажает картину функционирования нашего языка, или противоречит неметафизическим установкам, заложенным в основу аналитического реализма;

В силу присущей ему внутренней несогласованности аналитический реализм оказался довольно слабой позицией, неспособной: последовательно противостоять противникам реализма;. в чем мы смогли убедиться на примере дискуссий в- философии науки вокруг онтологического статуса теоретических объектов. Научный реализм; содержащий «метафизические» допущения в виде корреспондентной теории истины или прямого постулирования существования объективной реальности, оказался более стойким в борьбе, чем более рафинированный и усовершенствованный «неметафизический», или аналитический, научный реализм.

Хотя аналитическим философам не удалось поставить точку в споре между реалистами и их противниками, в своем стремлении это сделать они дали нам возможность по-новому взглянуть на природу и роль языка в познавательной и практической деятельности людей, а также на такие1 традиционные философские темы, как истина, существование, объективность и т.п. Как мы видели, попыток отстоять реализм, найдя-ему адекватное выражение, в аналитической философии было совершено немало, и этот факт лишний раз подтверждает, чточшменно аналитическая философия в нашем столетии^ более, чем другая философская традиция, наследует идеи и принципы классического философствования. Она становится связующим» звеном, обеспечивающим* преемственность философского- знания» [35, С. 40]. Продолжая линию' классической рационалистической философии, рассмотренные нами аналитические философы так или иначе продемонстрировали ключевую -неэлиминируемую - роль понятия истины в наших поисках ответа нач вопросы: какое место человек занимает в мире? Как он познает мир? Как выстраивает свое представление о мире? Как устроен мир, в котором он живет? И в этом,, на наш взгляд, состоит главный итог их философских изысканий.

Безусловно, в своей диссертационной работе мы не могли охватить весь спектр представлений аналитических философов о связи междуязыком и реальностью, все множество их метафизических теорий, не говоря уже о богатом разнообразии реалистических концепций в современной философии. Это задача последующих исследований в этой области, однако в настоящей работе содержится материал, который может послужить теоретической и методологической основой для дальнейшего изучения современной аналитической метафизики и реализма.

Список научной литературыМакеева, Лолита Брониславовна, диссертация по теме "История философии"

1. Агацци Э. Реализм в науке и историческая природа научного познания //Вопросы философии. 1980. № 6. С. 136-146.

2. Американская; философия: введение / под общ. ред. А.Т. Марсубяна, Дж. Райдера / пер. с англ. М.: Идея-Пресс, 2008. 576 с.

3. Аналитическая философия. М.: ИПК РУДН, 2006. 622 с.

4. Аналитическая философия в XX веке: Материалы круглого стола // Вопросы философии. 1988: № 8t С. 48-94.

5. Аналитическая философия. Избранные тексты / Сост., вступ. ст. и коммент. А.Ф. Грязнова. М.: Изд-во МГУ, 1993. 181 с.

6. Аналитическая философия: становление и развитие / Общ. ред., сост. и вступ. ст. А.Ф. Грязнова. — М.: ДИК-Прогресс-Традиция, 1998. 528 с.

7. Апотелоз Д. Язык, мышление и референция // Концептуализация и смысл. Новосибирск: Наука, 1990. С. 61-69.'

8. Арутюнова НД. Лингвистические проблемы референции*// Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XIII. Логика и лингвистика (проблемы референции). М.: Радуга, 1982. С. 5-40.

9. Бернстайн Р. Дж. Возрождение прагматизма // Вопросы философии. 2000. № 5. С. 107-120.

10. Бессонов A.B. Фрегевская концептуализация логико-семантической теории (критический анализ) // Концептуализация и смысл. Новосибирск: Наука, 1990. С. 20-31.

11. Бирюков Б.В. Готлоб Фреге: современный взгляд // Фреге Г. Логика и логическая семантика. Сборник трудов / пер. с нем. Б.В. Бирюкова М.: Аспект Пресс, 2000. С. 8-62.

12. Бирюков Б.В. Послесловие. В логическом мире Фреге // Фреге Г. Логика и логическая семантика. Сборник трудов / пер. с нем. Б.В. Бирюкова М.: Аспект Пресс, 2000. С. 443-508.

13. Боброва Л.А. Основные черты эволюции аналитической философии в 80-е годы / Аналитическая философия в XX в. (Материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1988. № 8. С. 67-69.

14. Боброва Л.А. Поиск путей к истине: опыт аналитической философии: Научно-аналитический обзор. М.: ИНИОН, 1995. 45 с. ,

15. Боброва• Л.А. Фреге или Витгенштейн? О' путях развития аналитической философии // Философские идеи Людвига Витгенштейна. М.: Изд-во ИФРАН, 1996: С. 94-108.

16. Боброва* Л.А. Эпистемология У. Куайна. Научно-аналитический обзор. М.: ИНИОН, 1997. 46 с.

17. Боррадори' Дж. Американский философ. Беседьь с Куайном, Дэвидсоном, Патнэмом. / пер. с англ. / 2-е изд., испр. М.: ДИК, Гнозис, 1999.-208 с.

18. Вайсман Ф. Витгенштейн и Венский кружок // Аналитическая философия: становление и- развитие / сост. А.Ф. Грязнов: М.: ДИК — Прогресс-Традиция, 1998. С. 44-68.

19. Вандервекен Д. Небуквальные речевые акты // Концептуализация и смысл. Новосибирск: Наука, 19901 С. 31-60:

20. Васильев В.В. Трудная проблема сознания. М.: Прогресс-традиция, 2009.-272 с.

21. Виноградов Е.Г. Виллард Куайн: портрет аналитического философа XX века // Вопросы философии. 2002. № 3. С. 105-117.

22. Витгенштейн Д. Логико-философский трактат. М.: Канон+, 2008. — 288 с.

23. Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. 1. / пер. с нем. / Сост., вступ. ст., примеч. М. С. Козловой. М.: Гнозис, 1994. 612 с.

24. Витгенштейн Л. О достоверности У/ Вопросы философии. 1991. № 2. С. 67-120.

25. Вригт фон Г.Х. Витгенштейн- и двадцатый век // Вопросы философии. 2001. № 7. С. 33-46.

26. Грязное А.Ф. Аналитическая философия; М.: Высшая школа, 2006. — 375 с. '" . ' ' ;;

27. Грязное А.Ф. Аналитическая философия: проблемы и дискуссии последних лет// Вопросы^философии. 1997. № 3. С. 45-56;

28. Грязное А.Ф. Джон'Серл и его-анализ-субъективностил// Логос:.2001^ №4; С. 19-21. . ' • ; •,

29. Грязное А.Ф. Как возможна правилообразующая деятельность? // Философские идеи Людвига Витгенштейнам / отв: ред., М.С.Козлова. М.: Изд-во ИФРАН, 1996. С. 25-36. "

30. Грязное А.Ф. Концепции, аналитического реализма в новейшей британской философии // Вопросы философии. 1983. № 10. С. 128-138:

31. Грязное А.Ф. Феномен аналитической философии в западной ^льтуре XX столетия^//Вопросы философии; 1996: № 41.С. 3/7-47. ,

32. Грязное А. Ф. Эволюция философских взглядов Витгенштейна. Критический анализ. М.: Изд-во МГУ, 1985. — 172 с.

33. Гудмен II., Куайн У.В.О. На пути к конструктивному номинализму / пер. с англ. Е.Е. Ледникова // Гудмен II. Способы создания миров. М.:-Логос, Идея-Пресс, Праксис, 2001. С. 289-317.

34. Даммит М. Истина / пер. с англ. // Аналитическая философия: становление и развитие. М.: ДИК, Прогресс-Традиция, 1998. С. 191-212.

35. Даммит М. Что такое теория значения / пер. с англ. A.JI. Никифорова, B.H. Переверзева// Философия. Логика; Язык. / сост. и общ. ред. Д.П.Горский, В.В. Петров. М.: Прогресс, 1987. С. 127-212.

36. Дегутис А. Аналитическая философия и традиции Канта / Аналитическая философия в XX в XX в-. (Материалы «круглого? стола»)?// Вопросы философии. 1988; № 8. С. 74-76:

37. Дегутис А. Онтологическая проблематика в современной аналитической философии // Проблемы онтологии в современной буржуазной философии. Рига: Зинатне, 1988. С. 220-226.

38. Дегутис: А. Язык, мышление и действительность (Очерк, теории значения ^аналитической философии): Вильнюс: Минтис, 1984t —1!84 ;с;„

39. Доброхотов АМ. Онтология // Новая ({шлософская энциклопедия. В 4-х томах: Т. 3. М.: Мьгсль, 2001. G. 149-152.

40. Дэвидсон Д. Истина и интерпретация / пер. с англ. М.: Праксис, 2003. -448 с.

41. ДэвидсонД. Метод истины в метафизике / пер. с англ. А.Л.Никифорова // Аналитическая философия: становление и развитие / сост. А.Ф:Грязнов; Ш: ДШС, Прогресс-Традиция; 1998: €. 343-359;

42. Дэвидсон Д. Об идее- концептуальной схемы / пер; с англ. // Аналитическая философиям избранные тексты / сост. А.Ф.Грязнов. М.: Изд-во МГУ, 1993; О. 144-159;

43. Журнал «Erkenntnis» («Познание»), Избранное / пер; с нем. А.Л.Никифорова. М.: Издательский дом «Территория будущего», Идея-Пресс, 2007.-472 с.

44. Золкин АЛ. Аналитическая4^философия: традиции и.современность // Известия Тульского госуниверситета. Серия: История и теория государства и права. Вып. 2. 2000. С. 64-74.

45. Золкин A.JI. Концептуальный анализ значения и действия в аналитической философии (историко-философский аспект) // Вестник Юридического института МВД России. 1997. № 1. С. 80-92.

46. Золкин A.JI. Метафизические программы в современной аналитической философии языка // Вестник Московского университета. МВД России. 2004. № 4. С. 22-26.

47. Золкин, А.Л. Метафизика и теория, значения в философии: языка; Майкла Даммита// Человек в социальном мире: проблемы, исследования; перспективы. 2000; №2. С. 4-7. .

48. Золкин АЛ., Аблеев С.Р. Лингвистическая природа.метафизики: опыт;: аналитической; философии;// Язык и общество современные; исследования социальной коммуникации и лингвистических тенденций. Сб. науч. тр. Т. 8. Тула: ЮК PC МТ1А, 2004. С. 56-65.

49. Карнап Р. Значение и необходимость / пер; с: англ: Н.В. Воробьева. М.: Изд-во иностр. лит., 1959. 382 с.

50. Карнап Р. Логическое построение мира (фрагменты) / пер. с нем. // Журнал «Erkenntnis» («Познание»). Избранное. М.: Издательский дом «Территория будущего», Идея-Пресс, 2007. С. 75-91.

51. Карнап Р. Преодоление метафизики логическим анализом языка // Аналитическая, философия: становление и развитие / сост. АгФ.Фрязнова;. М.: ДИК, Прогресс-Традиция, 1998. С. 69-89;

52. Карнап Р. Философские основания физики. Введение в философию науки / пер: с англ. Г.И. Рузавина / З-е изд. М.: КомКнига, 2006. 385 с.

53. Карпович В.II. Логика и онтология с эпистемологической точки зрения // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Философия. 2009. Т. 7. № 1. С. 3-8.

54. Карпович В.II. Термины в структуре теорий. Логический анализ. Новосибирск: Наука, 1978.- 128 с.

55. Клевакина Е.Б. Истина, значение и речевая деятельность // Концептуализация и смысл. Новосибирск: Наука, 1990. С. 139-147.

56. Козлова М.С. Витгенштейн: новый образ философии // Вопросы философии. 2001. № 7. С. 25-32.

57. Козлова М.С. Идея «языковых игр» // Философские идеи Людвига Витгенштейна / отв. ред. М.С. Козлова. М.: Изд-во ИФРАН, 1996. С. 5-24.

58. Козлова М.С. Людвиг Витгенштейн // Философы двадцатого века. Кн. 2. М.: Искусство XXI век, 2004. С.24-45.

59. Козлова М.С. Современная лингвистическая философия: проблемы и методы // Проблемы и противоречия буржуазной философии 60-70-х годов. М.: Наука, 1983. С. 160-201.

60. Козлова^ М.С. Философия и язык. Критический анализ некоторых тенденций эволюции позитивизма XX века. М.: Мысль, 1972. 256 с.

61. Козлова М.С. Философия как деятельность: мысли* Л. Витгенштейна // Современная аналитическая философия. Вып. 3. М.: ИНИОН, 1991. С. 934.

62. Куайн У.В.О. Вещи и их место в теориях / пер. с англ. А.Л. Никифорова // Аналитическая философия: становление и развитие. Антология / сост. А.Ф.Грязнов. М.: ДИК, Прогресс-традиция, 1998. С. 322342.

63. Куайн У.В. О. Слово и объект / пер. с англ. М.: Логос, Праксис, 2000. -386 с.

64. Куайн У.В.О. Слово и объект (главы Ги V) / пер. с англ. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVIII. М.: Прогресс, 1986. С. 24-98.

65. Куайн У.В.О. Онтологическая относительность / пер. с англ. // Современная философия науки / сост. А.А.Печенкин. М.: Логос, 1996. С. 40-61.

66. Кюнг Г. Онтология и логический анализ языка / пер. с нем. А.Л.Никифорова. М.: ДИК, 1999. 240 с.

67. Ладов В.А. Иллюзия значения. Проблема следования правилу в аналитической философии. Томск: Издательство Томского ун-та, 2008. — 326 с.

68. Лебедев A.B. Аристотель // Новая философская энциклопедия. В 4-х томах. Т. 1. М.: Мысль, 2000. С. 173-176.

69. Ледников Е.Е. Критический анализ номиналистических и платонистических тенденций в современной логике. Киев: Наукова Думка, 1973.-221 с.

70. Ледников Е. Е. Онтологическая проблематика в свете аналитической философии // Логос. 2009. № 2. С. 37-43.

71. Лейнфеллънер-Рупертсбергер Э. История одной неудачи / пер. с нем. //Вопросы-философии. 1996. № 5. С. 118-139.

72. Лекторский В.А. Аналитическая философия сегодня // Вопросы философии. 1971. № 2. С. 187-188.

73. Лекторский В.А. Кант, радикальный1 эпистемологический конструктивизм и конструктивный реализм // Вопросы философии. 2005, №8. С. 11-21.

74. Лекторский В.А. Концепция онтологической относительности // Проблемы и противоречия буржуазной философии 60-70-х годов. М.: Наука, 1983. С. 133-159.

75. Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М.: Эдиториал УРСС, 2001. 256 с.80: Лепор Е. Философия Патнэма< и реализм / пер. с англ. // Концептуализация и смысл. Новосибирск: Наука, 1990. С. 70-91.

76. Г. ЛеПор Э. В каких отношениях неудовлетворительна теоретико?модельная семантика / пер. с англ. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVIII. М.: Прогресс, 1986. С. 173-193.

77. Логика и онтология / отв. ред. В.В.Целищев. М.: Наука, 1978. 261 с.

78. Логика, онтология, язык / сост., пер. и предисл. В.А. Суровцева. Томск: Изд-во ТГУ, 2006. 244 с.

79. Людвиг Витгенштейн: человек и мыслитель / пер. с англ. / сост. и , заключит, ст. В. П. Руднева. М.: Прогресс-культура, 1993. 352 с.

80. Макеева Л.Б. Альфред Айер // Философы двадцатого века. Книга вторая. М.: Искусство XXI век, 2004. С. 40-63.

81. Макеева Л.Б. Возможные миры: метафизика и здравый смысл // Возможные миры: семантика, онтология, метафизика. Москва: Канон +, 2011. С. 214-227.

82. Макеева Л.Б. Джон Остин // Философы двадцатого века. Книга третья. М.: Искусство XXI век, 2009. С.177-196.

83. Макеева Л.Б. Как звуки становятся речью // Эпистемология, и философия науки. 2011. Т. XXVIII. № 2. С. 140-154.

84. Макеева Л.Б. Майкл Даммит о реализме // Историко-философский ежегодник 2007. М.: Наука, 2008. С. 352-370.

85. Макеева Л.Б. Может ли история философии быть интересной и полезной для современной философии? (Ответ Джона Пассмора) // Историко-философский ежегодник'2008. М.: Наука, 2009. С. 239-255.

86. Макеева Л.Б. Научный реализм и проблема истины // История философии. 2008. № 13. С. 3-25.

87. Макеева Л.Б. Научный реализм, истина и недоопределейность теорий эмпирическими данными // Логос. 2009. № 2. С. 24-36.

88. Макеева Л.Б. О некоторых особенностях метафизики в современной аналитической философии // Вестник Ленинградского университета-имени A.C. Пушкина. 2011. Т.2. № 1. С. 35-44.

89. Макеева Л.Б. Объективность ценностей и проблема реализма // История философии, 1999. № 5. С. 80-94.

90. Макеева Л.Б. О референции и онтологии // Эпистемология и философия науки. 2010. Т. XXV. № 3. С. 42-57.

91. Макеева Л.Б. Психологический реализм: аргументы за и против // История философии, 2010. № 15. С. 83-101.

92. Макеева Л.Б. Рассел Бертран // Современная западная философия. Энциклопедический словарь. М.: Культурная революция, 2009. С. 320-323.

93. Макеева Л.Б. Рудольф Карнап // Философы двадцатого века. Книга первая. М:: Искусство XXI век, 2004. С. 106-120.

94. Макеева Л.Б. Семантические идеи Х.Патнэма // История философии. 1997. № 1.С. 121-135.

95. Макеева■ Л.Б. Язык и реальность // Логос. Философско-литературный журнал. 2006. Т. 57. X» 6. С. 3-20:104; Макеева Л.Б. Язык, онтология- и реализм. М.: Издательский дом ВШЭ, 2011.-3 Ю с.

96. Мамчур Е.А. Объективность науки и релятивизм. М;: Изд-во ИФРАН, 2004.-242 с.

97. Никифоров А.Л. Анализ понятия «знание»: подходы и проблемы // Эпистемология и философия науки. 2009. 'Г. XXI. № 3. С. 61-73.

98. Никифоров А.Л. О некоторых проблемах логической семантики // Эпистемология и- философия науки; 2011. Т. XXVII: № 2: С1 97-109;

99. Никифоров А.Л. От формальной логики к истории науки: Критический анализ буржуазной методологии науки. Mí: Наука, 1983. — 176 с.

100. Никифоров А.Л. Понятие истины в теории познания // С 2008. Т. XVI. № 2. С. 50-65.

101. Никифоров А.Л. Понятие истины в философии науки XX века // Проблема истины в современной западной философии науки; М.: Изд-во ИФАН, 1987. С. 24-33.

102. Никифоров А.Л; Революция, в теории познания? // Общественные науки и современность. 1995. № 4. С. 113-117.

103. Никифоров A.JI. Философия науки: история и методология. М.: ДИК, 1998.-280 с.

104. Никоненко C.B. Аналитическая философия: основные концепции. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2007. 545 с.

105. Никоненко C.B. Английская философия XX века. СПб: Наука, 2003. 776 с.

106. Новиков П.С. Элементы математической логики. М.: Наука, 1973. — 400 с.

107. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. 424 с.

108. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVIII. Логический анализ естественного языка. М.: Прогресс, 1986. 392 с.

109. Огурцов А.П. Философия языка // Новая философская энциклопедия в 4-х томах. Т. 4. М.: Мысль, 2001. С. 238-240.

110. Остин Дж. Значение слова // Аналитическая философия. Избранные тексты. М.: Изд-во МГУ, 1993. С. 105-120.

111. Остин Дж. Избранное / пер. с англ. М.: ДИК, Идея-Пресс, 1999. -332 с.

112. Остин Дж. Слово как действие / пер. с англ. A.A. Медниковой // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. С. 22-129.

113. Остин Дж. Три способы разлить чернила. Философские работы / пер. с англ. СПб: Алетейя, 2006. 335 с.

114. Павиленис Р.И. Логико-методологические проблемы анализа языка: семантика и прагматика // Вопросы философии. 1982. № 11. С. 82 91.

115. Павиленис Р.И. Проблема смысла. Современный логико-философский анализ языка. М.: Мысль, 1983. — 286 с.

116. Панченко Т.Н. Дескриптивная метафизика Стросона // Вопросы философии. 1979. № 11. С. 158-167.

117. Пассмор Дэ!с. Сто лет философии / пер. с англ. А.М. Руткевича и др. М.: Прогресс-традиция, 1998. 496 с.

118. Патнэм X. Значение значения // Патнэм X. Философия сознания / пер. с англ. М.: ДИК, 1999. С. 164-235.

119. Патнэм X, Значение и референция / пер. с- англ. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XIII. Логика и. лингвистика (проблемы референции). М.: Радуга, 1982. С. 377-390.

120. Патнэм X. Реализм с человеческим лицом / пер. с англ. // : Аналитическая философия: становление и развитие / сост. А.Ф. Грязнов.

121. М.: ДИК Прогресс-Традиция, 1998. С. 466-494.

122. Патнэм X. Философия и человеческое понимание / пер. с англ. // Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудахмыслителей Запада; Хрестоматия. М.: Логос, 1996.; С.;221-246.;

123. Петров В.В. Концепция языка Куайна // Логика и онтология / отв. ред. В.В. Целищев. М.: Наука, 1978. С. 74-93.

124. Петров В;В. Проблема указания в языке науки: Новосибирск: Наука, 1977. 127 с. •

125. Петров В. В. Структуры значения: Логический анализ. Новосибирск: Наука, 1979. 142 с.

126. Петров B.B. Философские аспекты референции // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XIII. Логика и лингвистика (проблемы референции). М.: Радуга, 1982. С. 406-414.

127. Пикок К. Теория значения в аналитической философии / пер. с англ. // Логика, онтология, язык / сост. В.А.Суровцев. Томск: Изд-во ТГУ, 2006. С. 136-157.

128. Планк М. Позитивизм и реальный внешний мир // Вопросы философии. 1998. № 3. С. 120-133.

129. Поляков И.В. Парадигмы в философии языка: семантический анализ // Концептуализация и смысл. Новосибирск: Наука, 1990: С. 91-119.

130. Попович В. М. Философские вопросы семантики. Киев: Наукова думка, 1975.-300 с.

131. Поппер K.P. Логика и рост научного знания: Избранные работы / пер. с англ. М.: Прогресс, 1983. 605 с.

132. Поппер K.P. Предположения и опровержения: рост научного знания / пер. с англ. М.: ACT, Ермак, 2004. 638 с.

133. Порус В.Н. Дискуссии по проблемам «научного реализма» в западной философии науки // Философия и научное познание. М.: Изд-во. ИФАН, 1986. С. 22-66.

134. Порус В.Н. «Научный реализм» и научное знание // Философские науки. 1984. №6. С. 95-103.

135. Порус В.Н. «Научный реализм» и развитие научного знания // «Научный реализм» и проблемы эволюции научного знания. М.: Изд-во ИФАН, 1984. С. 1-33.

136. Порус В.Н. Рациональность. Наука. Культура. М.: УРАО, 2002. -352 с.

137. Порус В.Н. Спор об истине («научный реализм» против инструментализма) // Проблема истины в современной западной философии науки. М.: Изд-во ИФАН, 1987. С. 7-23.

138. Рассел Б. Дескрипции / пер. с англ. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XIII. Логика и лингвистика (проблемы референции). М.: Радуга, 1982. С. 41-54.

139. Рассел Б. Исследование значения и истины / пер. с англ. М.: Идея-Пресс, ДИК, 1999. 400 с.

140. Рассел Б. Логический атомизм / пер. с англ. Г.И. Рузавина // Аналитическая философия: становление и развитие. Антология / сост.

141. A.Ф.Грязнов. М.: ДИК, Прогресс-традиция, 1998. С. 17-37.

142. Рассел Б. Проблемы философии / пер. с англ. // Джеймс У. Введение в философию. Рассел Б. проблемы философии. М.: Республика, 2000. С. 1;53-279.

143. Рассел Б. Философия логического атомизма / пер. с англ.

144. B.А.Суровцева. Томск: Водолей, 1999. 192 с.

145. Рассел Б. Язык и метафизика // Рассел Б. Исследование значения» и истины / пер. с англ. М.: ДИК, 1999. С. 387-394.

146. Решер Н. Взлет и падение аналитической! философии / пер. с англ. A.B. Пономаревой // Аналитическая философия: становление и развитие / сост. А.Ф.Грязнов. М.: ДИК, Прогресс-Традиция, 1998. С. 454-465.

147. Решер Н. Границы когнитивного релятивизма / пер. с англ. // Вопросы философии: 1995. № 4. С. 35-54.

148. Рорти Р. Философия и будущее // Вопросы философии; 1994. № 6.1. C. 29-34.

149. Рорти Р. Философия и зеркало природы / пер. с англ. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1997. 314 с.

150. Смирнова Е.Д. Логика и философия; М.: РОССПЭН, 1996. 304 с.

151. Смирнова Е.Д. Логическая семантика и философские основания логики. М.: Изд-во МГУ, 1986. 161 с.

152. Смирнова Е.Д. Основы логической семантики. М.: Высшая школа, 1990.-144 с.

153. Смирнова Е.Д. «Строительные леса» мира и логика (логико-семантический анализ Трактата Витгенштейна) // Философские идеи Людвига Витгенштейна / отв. ред. М.С. Козлова. М., Изд-во ИФРАН, 1996. С. 83-93.

154. Смирнова Е.Д., Таванец П.В. Семантика в логике // Логическая семантика и модальная логика. М.: Наука, 1967. С. 3-53.

155. Сокулер З.А. Актуальность Витгенштейна // Общественная мысль: исследования и публикации. Вып. IV. М.: Наука, 1993. С. 102-111.

156. Сокулер З.А. Людвиг Витгенштейн» и его место в. философии XX века. Долгопрудный: Аллегро-пресс, 1994. 170 с.

157. Сокулер З.А. Проблема обоснования знания: гносеологические концепции Л. Витгенштейна иК. Поппера. М.: Мысль, 1988. 177 с.

158. Сокулер З.А. Проблема «следования правилу» в творчестве Витгенштейна и ее интерпретации // Современная аналитическая философия. Вып. 1. М.': ИНИОН, 1988. С. 127-155.

159. Стросон П.Ф. Грамматика и философия- / пер. с англ. H.H. Перцовой // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVIII. Логический анализ естественного языка. М;: Прогресс, 1986. С. 160-172.

160. Стросон П. Идентифицирующая референция и истинностное значение / пер. с англ. Г.Е. Крейдлина // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XIII. Логика и лингвистика (проблемы референции). М.: Радуга, 1982. С. 109-133.

161. Стросон /7. Индивиды. Опыт дескриптивной метафизики / пер. с англ. В.Н. Брюшинкина, В.А. Чалого. Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2009. 328 с.

162. Стросон П.Ф. О референции / пер. с англ. Л.Б.Лебедевой // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XIII. Логика и лингвистика (проблемы референции). М.: Радуга, 1982. С. 55-86.

163. Суровцев? В.А. Автономия логики: источники, генезис и система' философии раннего Витгенштейна. Томск: Изд-во ТГУ, 2001. — 306*с.

164. Суровцев В.А.Логический атомизм:, источники и перспективы одной коллизии // Рассел Б. Философия логического атомизма / пер. с англ. Томск: Водолей, 1999. С. 180-191.

165. Тарабанов Н.А. Проблема реализма и эпистемологическая нейтральность минималистского» понятия истины // Вестник Томского государственного университета. 2009. № 321. С. 68-71.

166. Тарский А. Семантическая концепция* истины и. основания семантики / пер. с англ. А.Л.Никифорова // Аналитическая философия: становление и развитие / сост. А.Ф.Грязнов. М.: ДИК, Прогресс-Традиция, 1998. С. 90-129.

167. ТондлЛ. Проблемы семантики. М.: Прогресс, 1975.-484 с.

168. Философия. Логика. Язык. / пер. с англ. / сост. и общ. ред. Д.П.Горского, В.В. Петрова. М.: Прогресс, 1987.-336 с.

169. Филатов В.П. Аналитическая философия // История мировой философии / под ред. В.Д. Губина, Т.Ю. Сидориной. М.: ACT, 2007. С. 332-354.

170. Филатов В.П. О взаимоотношении теории и истории науки: точка зрения гносеолога // Вопр. истории естествознания и техники. 1987. № 3. С. 41-50.

171. Филатов В.П. Философский путь Гилберта Райла // Райл Г. Понятие сознания / Общ. науч. ред. В.П. Филатова. М.: Идея-Пресс, ДИК, 2000. С. 7-13.

172. Философия и естествознание. Журнал «Erkenntnis» («Познание»). Избранное. М.: Идея-Пресс, Канон+, 2010. 640 с.

173. Фреге Г. Логика и логическая семантика / пер. с нем. Б.В.Бирюкова. М.: Аспект Пресс, 2000. 512 с.

174. Хакинг Я. Представление и вмешательство. Введение в философию естественных наук / пер. с англ. М.: Логос, 1998. 296 с.

175. Хилл Т.Н. Современные теории познания / пер. с англ. М.: Прогресс, 1965.-533 с.

176. Хинтикка Я. Проблема истины в современной философии // Вопросы философии. 1996. № 9. С. 46-58.

177. Хлебалин A.B. Семантика и метафизика в проблеме истины // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Философия. 2009. Т. 7. № 3. С. 11-17.

178. Целищев В.В. Логика существования. Новосибирск: Наука, 1976. -148 с.

179. Целищев В.В. Логическая истина и эмпиризм. Новосибирск: Наука, 1974.-114 с.

180. Целищев В.В. Неологизм, существование и метафизика // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Философия. 2009. Т. 7. № 2. С. 3-8.

181. Целищев В.В., Петров В.В. Философские проблемы логики (семантические аспекты). М.: Высшая школа, 1984. 128 с.193'. Чанышев А.Н. Курс лекций по древней философии. М.: Высшая школа, 1981.-374 с.

182. Швырев B.C. Неопозитивизм и проблемы эмпирического обоснования науки. М.: Наука, 1966. 215 с.

183. Шлик М. О фундаменте познания // Аналитическая философия. Избранные тексты. М.: Изд-во МГУ, 1993. С. 33-50.

184. Шлик М. Поворот философии / пер. с нем. // Журнал «Erkenntnis» («Познание»). Избранное. М.: Издательский дом «Территория будущего», Идея-Пресс, 2007. С. 98-104.

185. Шлик М. Позитивизм и реализм / пер. с нем. // Журнал «Erkenntnis» («Познание»). Избранное. М.: Издательский дом «Территория будущего», Идея-Пресс, 2007. С. 283-309.

186. Шрамко>Я.В\ Истина и ложь: что-такое истинностные значения и для чего они-нужны // Логос. 2009. № 2. С. 96-121.

187. Шрамко Я.В. Очерк истории возникновения и развития аналитической философии // Логос. 2005. № 2. С. 4-12.

188. Шрамко Я.В. Что такое аналитическая философия // Эпистемология и философия науки. 2007. Т. XI, № 1. G. 87-110. '

189. Юлина Н.С. Очерки по философии в США: XX век. М.: Эдиториал* УРСС, 1999'. 304 с.

190. Юлина Н.С. Постпозитивизм и «новая метафизика»* // Вопросы философии. 1974. № 1. С. 139-148.

191. Юлина"Н.С. Проблема метафизики в американской философии XX века: Критический очерк эмпирико-позитивистских течений. М.: Наука, 1978.-296 с.

192. Юлина Н.С. Проблема сознания и реальности в физикалистском материализме и* биологицистскои концепции К. Поппера // Проблемы и противоречия буржуазной философии 60-70-х годов XX века. М.: Наука, 1983. С. 87-132.

193. Юлина Н.С. Философская мысль в США. XX век. М.: Канон+, 2010. 600 с.

194. Язык и наука конца 20 века / под общ. ред. Ю.С. Степанова. М.: Институт языкознания РАН, 1995. — 432 с.

195. Abbott В. Reference. N.Y.: Oxford Univ. Press, 2010. 308 p.

196. Armstrong D.M. A Theory of Universals: Universals and Scientific -Realism. Cambridge: Camb. Univ. Press, 1978. 190 p.

197. Austin J. How to do Things with Words: The William James Lectures delivered at Harvard University in 1955 / Ed. by J.O. Urmson. Oxford: Clarendon, 1962. 166 p.

198. Austin «/. Philosophical Papers. Oxford: Oxford Univ. Press, 1961.-242p.

199. Ayer A.J: The Central Questions of Philosophy. L.: Weidenfeld and Nicolson, 1973. 243 p.

200. Ayer. A.J. Philosophy in the: Twentieth Century, L.: Weidenfeld: and Nicolson, 1982.-283 p.

201. Bach K. Thought and Reference. Oxford.- Clarendon press,, 1987.— 336p.

202. Benardete J. A. Metaphysics. The Logical; Approach. Oxford: Oxford Univ. Press, 1989.-224 p. . '

203. Bird G. Carnap and Quine: Internal and External Questions // Erkenntnis. 1995. Vol. 42. P. 41-64.

204. Boyd R. On the : Current, Status of the Issue of Scientific Realism* // Erkenntnis. 1983.Vol. 19. P. 45-90;

205. Boyd. R. What Realism Implies and What It Does Not? II Dialéctica. 1989. Vol.43. P. 5-29.

206. Brown J.R. The Miracle of Science II The Philosophical: Quarterly. 1982.i ■ ■

207. Vol: 32: № 128. P. 232-244. : ■

208. The Cambridge Companion to Bertrand: Russell / Ed. by N. Griffin:, Cambridge: Cambridge:Univ. Press, 2003. 572 p.

209. The Cambridge Companion to Carnap / Ed. by M. Friedman, R. Creath. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 2008. 390 p.

210. The Cambridge Companion to Frege / Ed. by T. Ricketts, M. Potter. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 2010; 660 p:

211. The Cambridge Companion to Quine / Ed. By R. Gibson. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 2004. 344 p.

212. The Cambridge Companion to Wittgenstein / Ed. by H.D. Sluga, D.G. Stern. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1997. 524 p.

213. Cao T. Structural Realism and the Interpretation of Quantum Field Theory // Synthese. 2003. Vol. 136. P. 3-24.

214. Cao T. Can We Dissolve Physical Entities into Mathematical Structures? // Synthese. 2003. Vol. 136. P. 57-71'.

215. Carnap R. The Elimination of Metaphysics Through Logical Analysis of Language // Logical Positivism / Ed. A.J. Ayer. Glencoe (111.): The Free Press, 1959. P. 60-81.

216. Carnap R. Intellectual Autobiography // The Philosophy of Rudolf Carnap / Ed. PlA. Schilpp. La Salle (111.): Open Court, 1963. P. 1-84.

217. Carnap R. Introduction to Semantics. Cambridge (MA): Harvard Univ. Press, 1942.-236 p.

218. Carnap R. Logical Syntax of Language. L.: Routledge and Kegan Paul, 1937.-352 p.

219. Carnap R. Replies and' Systematic Expositions // The Philosophy of Rudolf Carnap / Ed. P.A. Schilpp. La Salle (111.): Open Court, 1963. P. 8591013.

220. Cartwright N. How the Laws of Physics Lie. Oxford: Oxford Univ. Press, 1983.-232 p.

221. Cartwright R.L. Ontology and the Theory of Meaning // Philosophy of Science. 1954. Vol. 21. P. 316-325.

222. Churchland P. Neurophilosophy: Toward a unified science of the mind-brain. Cambridge (MA): MIT Press, 1986. 546 p.

223. Cohen L.J. The Dialogue of Reason: An Analysis of Analytical Philosophy. Oxford: Clarendon press, 1986. 237 p.

224. A Companion to Analytic Philosophy / Ed. by A.P. Martinich, D. Sosa. Oxford: Blackwell, 2005. 497 p.

225. Cruse P. Scientific Realism, Ramsey Sentences and the Reference of Theoretical Terms // International Studies in the Philosophy of Science. 2004. Vol. 18. No. 2. P. 133-149.

226. Cruse P., Papineau D. Scientific Realism Without Reference // The Problem of Realism / Ed. by M. Marsonet. Ashgate: Aldershot, 2002. P. 174f 189.y i

227. Davidson D. The Folly of Trying to Define Truth // The Journal of Philosophy. 1996. Vol. 93. P. 263-278! '

228. Davidson D. Inquiries into Truth and Interpretation. Oxford: Oxford Univ. Press, 1984. 292 p.

229. Davidson D. A Nice Derangement of Epitaphs // Truth and Interpretation: Perspectives, on the Philosophy of Donald Davidson / Ed. E. LePore, Bi McLaughlin. Oxford: Basil Blackwell, 1986. P. 433-446.

230. Davidson D. Reality without Reference // Reference, Truth and Reality. Essays on the Philosophy of Language / Ed. M. Platts. L.: Routledge and Kegan Paul, 1980. P. 131-140.

231. Davidson D. The Social Aspect of Language // The Philosophy of Michael Dummett / Ed. B. McGuinness. Dordrecht: Kluwer, 1994. P. 1-16.

232. Davidson D. The' Structure and Content of Truth // Journal of Philosophy. 1990. Vol. 87. P. 279-328.'

233. Davidson D. Subjective, Intersubjective, Objective. Oxford: Clarendon Press, 2001.-280 p.

234. Devitt M. Designation. N.Y.: Columbia Univ. Press, 1981. 311 p.

235. DevitP M. Realism and Truth / 2nd revised edition. Oxford: Basil Blackwell, 1991.-327 p.

236. Devitt M., Sterelny K. Language and Reality. Camb. (Mass.): The MIT Press, 1987.-342 p.

237. Dilman I. Existence and Theory: Quine's Conception of Reality // Wittgenstein and Quine / Ed. R.L. Arrington, H.-J. Glock. L.: Routledge, 1996. P. 173-195.

238. Dummett M. Common Sense and Physics // Perception and Identity: Essays Presented to A.J. Ayer / Ed. G. F. Macdonald. L.: Routledge and Kegan Paul, 1979. P. 1-40.

239. Dummett M. The Logical Basis of Metaphysics. Cambridge (Mass.): Harvard Univ. Press, 1991. 366 p.

240. Dummett M. Origins of Analytic Philosophy. Cambridge (MA): Harvard Univ. Press, 1994.-212 p.

241. Dummett M. The Seas of Language. Oxford: Oxford Univ. Press, 1996. — 504 p.

242. Dummett M. Thought and Reality. Oxford: Clarendon Press, 2006. 1111. P

243. Dummett M. Truth and-Other Enigmas. Camb. (Mass.): Harvard Univ. Press, 1978.-528 p.

244. Dummett M. What is a Theory of Meaning? // Truth and Meaning. Essays in Semantics / Ed. G. Evans, J. McDowell. Oxford: Clarendon Press, 1976. P. 67-137.

245. Early Analytic Philosophy: Frege, Russell, Wittgenstein. Essays in Honor of Leonard Linsky / Ed. by W.W. Tait. Chicago: Open Court, 1997. -291 p.

246. Earman J. Underdetermination, Realism, and Reason // Midwest Studies in Philosophy. 1993. Vol. 18. P. 19-38.

247. Feigl H. Existential Hypotheses: Realistic versus Phenomenalistic Interpretations //Philosophy of Science. 1950. Vol. 17. P. 35-62.

248. Field H. Tarski's Theory of Truth // Journal of Philosophy. 1972. Vol. 69, №13. P. 345-375.

249. Field H. Theory Change and the Indeterminacy of Reference // Journal of Philosophy. 1973. Vol. 70. P. 462-481.

250. Fine A. The Natural Ontological Attitude // Scientific Realism / Ed. J. Leplin. Berkeley and Los Angeles: Univ. of California Press, 1984. P. 83-107.

251. Fine A. The Shaky Game: Einstein, Realism, and the Quantum Theory. Chicago: Univ. of Chicago Press, 1986. 195 p.

252. Fraassen van B. The Scientific Image. Oxford: Oxford Univ. Press, 1980.-248 p. \

253. Frege G. The Foundations of Arithmetic / trans. J.L. Austin. Oxford: Basil Blackwell; 1950. 132 p.

254. Frege G. Grundgesetze der Arithmetik; Bd. I. Jena: H. Pohle, 1893; -253 p. . , ' . ■ ' •■'•; ; "■'

255. Giere R. Constructive Realism I I images of Science: Essays on Realism and Empiricism / Ed. by P.M. Churchland; O.A. Hooker. Chicago: The Univ. of Chicago Press, 1985. P. 75-98. /

256. Glock H.-J. Does Ontology Exist? // Philosophy. 2002. Vol. 77. P. 231256.

257. Glock H.-.J: Quine and Davidson on Language, Thought and Reality. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 2003. 311 p.

258. GlockH.-J. What is Analytic Philosophy? Cambridge: Cambridge Univ. Press, 2008.-292 p.

259. Glymour C. Explanation and Realism // Images of Science: Essays on Realism and Empiricism / Ed. by P.M. Churchland, C.A. Hooker. Chicago: The Univ. of Chicago Press, 1985. P. 173-192.

260. Goodman N., Quine W. V. Steps Towards a Constructive Nominalism // Journal of Symbolic Logic. 1947. Vol. 12. P. 97-122.

261. Grayling A.C. An Introduction to Philosophical Logic. Sussex: The Harvester Press, 1982. 300 p.

262. GriceP. Utterer's Meaning, Sentence Meaning, and Word-Meaning // Foundations ofLanguage. 1968. Vol. 4. P. 225-242.

263. Haack S. Carnap's Aufbau: Some Kantian Reflections // Ratio. 1977. Vol. 19. P. 170-175.

264. Hacker P.M.S. Davidson on the Ontology and Logical Form of Belief // Philosophy. 1998. Vol. 73. P. 81-96.

265. Hacker P.M.S. Wittgenstein's Place in Twentieth-Century Analytic Philosophy. L.: Blackwell, 1996. 368 p.

266. Hacking I. Representing and Intervening: Introductory Topics in the Philosophy of Natural Sciences. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1983. -302 p.

267. Hacking I. Why does Language Matter to Philosophy? Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1975. 207 p.

268. Harre R. Varieties of Realism: A Rationale for the Natural Sciences. Oxford, N.Y.: Blackwell, 1986. 375 p.

269. Hesse M. Truth and Growth of Knowledge // PSA 1976 / Ed. F. Suppe, P.D. Asquith; Vol. 2. East Lansing: Philosophy of Science Association, 1976. P. 261-280.

270. HochbergH. Causal Connections, Universals and Russell's Hypothetico-Scientific Realism // Monist. 1994. Vol. 77. P. 71-92.

271. Hochberg H. Logic, Ontology, and Language. Essays on Truth and Reality. Miinchen, Wien: Philosophia Verlag, 1984. 448 p.

272. Hochberg H. Russell, Moore and Wittgenstein: The Revival or Realism. Egelsbach: Hansel-Hohenhausen 2001. 334 p.

273. Hochberg H. Russell's Proof of Realism Reproved // Philosophical Studies. 1980. Vol. 37. P. 37-44.

274. HochbergH. Thought, Fact and Reference. The Origins and Ontology of Logical Atomism. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1978. 489 p.

275. Holder aft D. Words andDeeds. Problems in-: the Theory of Speech Acts: Oxford: Oxford Univ. Press, 1978. 219 p.

276. Honvitch P. Three Forms; of Realism // Synthese. 1982. Vol. 51, №2. P. ■181-202:. '': /.'■;■■ ■ ■ . ;

277. Hoyvson* C., Urbach P. Scientific Reasoning. The Bayesian Approach / 3rd ed. Chicago: Open Court, 2006. 338 p.

278. Hylton P. Quine on Reference and Ontology // The Cambridge Companion to Quine / Ed: Rl.Gibson«Cambridge: Cambridge Univ. Press, 2004. P. 115-150.

279. Hylton P. Russell, Idealism and the Emergence of Analytic Philosophy. Oxford: Clarendon Press, 1992.- 437 p.

280. Hylton P. Logic in Russell's Logicism., // The Analytic Tradition. Meaning, Thought and Knowledge / Ed. by D. Bell, N. Cooper. Oxford: Basil Blackwell 1990. IM37-172

281. Isaacson D. Quine and Logical Positivism // The Cambridge Companion to Quine / Ed; By R. Gibson: Cambridge: .Cambridge.Univ. Press, 2004. P. 214269.

282. Kirkham R.L. Theories of Truth. A Critical Introduction. Cambridge (MA): The MIT Press, 1995. -410 p. ;

283. Kitcher P. Real Realism: Galilean Strategy // Philosophical Review. 2001. Vol. 110. P. 151-197.

284. Klemke E. Logic and Ontology in Russell's Philosophy // Essays on Bertrand Russell / Ed. by E.D. Klemke. Urbana: University of Illinois Press, 1971. P. 416-444.

285. Kukla A. Does Eveiy Theory Have Empirically Equivalent Rivals? I I Erkenntnis. 1996. vol. 44. P. 137-166.

286. Kukla A. Studies in Scientific Realism. Oxford: Oxford Univ. Press, 1998.- 176 p.306. . Ladyman J. What is Structural Realism? // Studies in History, and Philosophy of science. 1998. Vol. 29. P. 409-424.

287. Ladyman J. Science, Metaphysics and? Structural» Realism // Philosophica; 2002. Vol; 67. P:;57-76.

288. Laudam Explainingthe: Success, of Science: Beyond Epistemic Realism;and Relativism // Science and Reality: Recent Works in the Philosophy of Science / Ed; by G. Gutting, J.\Chusing,C.Delaney. Notre Dame: Notre Dame Press, 1984. P. 83-105. ,

289. Leplin J. A Novel Defense of Scientific Realism. N.Y.: Oxford Univ. Press, 1997.-216 p. :

290. Lewis D. Languages and Language // The Philosophy of Language / Ed. A.P. Martinich; N.Y., Oxford: Oxford Univ. Press, 1985. P. 381-400.

291. Lewis D: Putnam's Paradox // Australasian Journal of Philosophy. 1984. Vol. 62,№ 3. P. 221-236.

292. The Linguistic Turn: Recent Essays in Philosophical Method / Ed: R. Rorty. Chicago: The Univ. of Chicago Press, 1967. -393 p.

293. Lipton P. Inference to the Best Explanation. L.: Routledge and Kegan Paul, 1991.-204 p.

294. Loux M. J; Realism and Anti-Realism: Dummett's Challenge // The Oxford Handbook of Metaphysics / Ed. M.J. Loux, D.W. Zimmerman. Oxford: Oxford Univ. Press, 2005. P. 633-664.

295. Linsky L. Names and Descriptions. Chicago: The Univ. of Chicago Press, 1979.; -184 p. ; . > ;32 \. Linsky L. Referring. L.: Routledge and Kegan Paul, 1967. 157 p.

296. Lycan W. Logical Atomism and Ontological Atoms // Synthese. 1981. Vol. 46. P. 207-229. . ;

297. Mackin G. Metaphysicians of Meaning. Russell and Frege on Sense; and Denotation. L.: Routledge and Kegan Paul, 2000. 229 p.

298. Mac/cinnon E. Scientific Realism: The New Debates // The Philosophy of Science. 1979. Vol. 46! № 46. P. 501-532.

299. Makeeva L.B. Scientific Realism, Truth, andithe Underdetermination of Theories by Empirical Data // Russian Studies in Philosophy. Vol. 49 (winter 2010-2011). No. 3. P. 58-71.

300. Martinich P. Russell's Theoiy of Meaning and; Descripti II Journal of the History of Philosophy. 1976. Vol. 16. P. 183-201.

301. Maxwell G. The Ontological Status of Theoretical Terms // Minnesota Studies on the-Philosophy' of Science: Vol: III. / Ed. 1-І. Feigl, G. Maxwell. Minneapolis: MinnesotaiUriiv: Press, 1962; РГ

302. Maxwell G. Theories, Perception and structural. Realism // The Nature and Function of Scientific Theories / Ed; by R. Colodny. Pittsburgh: Univ. of Pittsburgh Press, Ї970. P. 3-34.

303. McDowell J. Meaning, Knowledge, and Reality. Cambridge (MA): Harvard Univ. Press, 1998. 478 p.

304. McMullin E. The Inference that Makes Science. Milwaukee: Marquette Univ. Press, 1992.- 112 p.

305. Miller D. Popper's Qualitative Theory of Verisimilitude II British Journal for the Philosophy of Science. 1974. Vol. 25. P. 166-177.

306. Modern British Philosophy / Ed. Magee B. L.: Seeker and Warburg, 1971.-234 p.

307. Munitz M.K. Contemporary Analytic Philosophy. N.Y.: Macmillian Publishing CO., 1981.-442 p.

308. Munitz M.K. Existence and Logic. N.Y.: New York Univ. Press, 1974. -221 p.

309. Musgrave A. Constructive Empiricism versus Scientific Realism // The Philosophical Quarterly. 1982. Vol. 32, № 128. P. 262-271.

310. Musgrave A. Realism About What? // Philosophy of Science. 1992. Vol. 59. P. 691-697.

311. Nagel T. The View from Nowhere. N.Y.: Oxford Univ. Press, 1986. -244 p.

312. Nelson R.J. Naming and Reference: The Link of Word to Object. L., N.Y.: Routledge, 1992. 298 p.

313. Neriich G. The Present State of Realism // The Philosophical Quarterly. 1982. Vol. 32, № 128. P. 272-279.

314. Newton-Smith W.H. The Truth in Realism // Dialéctica. 1989. Vol. 43. P. 31-45.

315. Niiniluoto I. Critical Scientific Realism. Oxford: Oxford Univ. Press, 1999.-352 p. .

316. O'Connor D. The Correspondence Theory of Truth. L.: Hutchinson, 1975.- 144 p.

317. Papineau D. Reality and Representation. Oxford: Blackwell, 1987. 2621. P

318. Pears D. Russell's Logical Atomism // Bertrand Russell. A Collection of Critical Essays /Ed. by D. Pears. Garden City: Anchor Books, 1972. P. 41-55.

319. Philosophical Subjects. Essays Presented to P.F. Strawson / Ed. by Zak Van Straaten. Oxford: Clarendon Press, 1980. 308 p.

320. The Philosophy of Bertrand Russell / Ed. by P.A. Schilpp. La Salle (111.): i Open Court, 1971. 849 p.

321. The Philosophy of Donald Davidson / Ed. by L.E. Hahn. La Salle (111.): Open Court, 1999. 768 p.

322. The Philosophy of Michael Dummett / Ed. by R.E. Auxier, L.E. Hahn. Chicago, La Salle (111.): Open Court, 2007. 979 p.

323. The Philosophy of P.F. Strawson / Ed. by L.E. Hahn. La Salle (111.): Open Court, 1998. 428 p.

324. The Philosophy of Rudolf Carnap / Ed. by P.A. Schilpp. La Salle (lilt): Open Court, 1963. 1104 p.

325. The Philosophy of W.V. Quine / Ed. L.E. Hahn, P.A. Schillp. La Salle:x1. Open Court, 1986. 721 p.if 352. Popper K.R. Realism and'the Aim of Science. From the Postscript to

326. The Logic of Scientific Discovery» / Ed. W.W Bartley. L.: Hutchinson, 1983. -423 p.

327. Prawitz D. Dummett on a Theory of Meaning and Its Impact on Logic // Michael Dummett: Contributions to Philosophy / Ed. B.M. Taylor. Dordrecht: Martinus Nijhoff Publishers, 1987. P. 117-165.

328. Psillos S. The Present State of the Scientific Realism Debate // British Journal for the Philosophy of Science. 2000. Vol1. 51. P. 705-728.

329. Psillos S. Scientific Realism. How Science Tracks Truth. L.: Routledge, 1999.-368 p.

330. Putnam H. The Many Faces of Realism. La Salle, 111.: Open Court, 1987. -98 p.

331. Putnam H. Mathematics, Matter and Method. Philosophical Papers. Vol. 1. / 2nd ed. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1975. 328 p.

332. Putnam H. Meaning and the Moral Sciences. L.: Routledge and Kegan Paul, 1978.-156 p.

333. Putnam H. Mind, Language and Reality. Philosophical Papers. Vol. 2. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1975. 476 p.

334. Putnam H. Models and Reality // Journal of Symbolic Logic. 1980. Vol. 45. P. 464-482.

335. Putnam H. Realism and Reason. Philosophical Papers. Vol. 3. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1983. 332 p.

336. Putnam H. Realism with a Human Face. Cambridge: Harvard Univ. Press, 1990.-422 p.

337. Putnam H. Reason, Truth and History. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1981.-236 p.

338. Putnam H. Reference and Understanding // Meaning andtUse / Ed. A. Margalit. Dordrecht: D. Reidel Publishing Co., 1979. P. 199-217.

339. Putnam H. Representation and Reality. Cambridge (MA.): MIT Press, 1989.-236 p.

340. Putnam H. Sense, Nonsense, and the Senses: An Inquiry into Powers of the Human Mind"// Journal of Philosophy. 1994. Vol. 91, №>9. P. 445-517.

341. Putnam H. Three Kinds of Scientific Realism // Philosophical Quarterly. 1982. Vol. 32, № 128. P. 195-200.

342. Putnam H. Why Realism Can't Be Naturalized // Synthese. 1982. Vol. 52. № l.P. 3-24.

343. Putnam H. Why There Isn't a Ready-Made World? // Synthese. 1982. Vol. 51. №2. P. 141-168.

344. Putnam H. Words and Life. Cambridge, etc.: Harvard-Univ. Press, 1994. -531 p.

345. Quine W.V. Carnap's Positivistic Travail // Fundamenta Scientiae. 1985. Vol. 5. P. 325-333.

346. Quine W.V. Existence // Physics, Logic and History / Ed. by W. Yougrau. N.Y.: Plenum Press, 1970. P. 89-103.

347. Quine W.V. Five Milestones of Empiricism // Quine W.V. Theories and Things. Cambridge (MA): Harvard Univ. Press, 1981. P. 67-72.

348. Quine W.V. From a Logical Point of View. Cambridge (MA): Harvard Univ. Press, 1980. 200 p.

349. Quine W. V. Indeterminacy of Translation Again // Journal of Philosophy. 1987. Vol. 84. P. 5-10.

350. Quine W. V. Mind and Verbal Dispositions // Mind and Language / Ed. S. Guttenplan. Oxford: Clarendon Press, 1975. P. 83-95.

351. Quine W.V. On Empirically Equivalent Systems of the World // Erkenntnis. 1975. Vol. 9. P. 313-328.

352. Quine W.V. Ontological Relativity and Other Essays. N.Y.: Columbia' Univ. Press, 1969. P. 165.379'.' Quine W.V. Philosophy of Logic. Englewood: Prentice-Hall, 1970. 1091. P

353. Quine W.V. Pursuit of Truth. Cambridge (MA): Harvard Univ. Press, 1992. 128 pj

354. Quine W.V. Quiddities: An Intermittently Philosophical Dictionary. L.: Penguin, 1987.-249 p.

355. Quine W.V. Reply to Paul A. Roth // The Philosophy of W.V. Quine / Ed. L.E. Hahn, P.A. Shillp. LA Salle (111.): Open Court, 1986. P. 459-461.

356. Quine W.V. Reply to Robert Nozick // The Philosophy of W.V. Quine / Ed. L.E. Hahn, P.A. Shillp. LA Salle (111.): Open Court, 1986. P. 364-367.

357. Quine W.V. Roots of Reference. La Salle: Open Court, 1974. 200 p.

358. Quine W.V.O. Russell's Ontological Development // Journal of Philosophy. 1966. Vol. 63. P. 657-667.

359. Quine W. V. Things and Their Places in Theories // Quine W. V. Theories and Things. Cambridge (MA): Harvard Univ. Press, 1981. P. 229-248.

360. Quine W.V. The Ways of Paradox and Other Essays / rev. and expanded ed. Cambridge (MA): Harvard Univ. Press, 1976. 350 p.

361. Quine W.V. Word and Object. Cambridge (MA): MIT Press, 1960. 3091. P

362. Rescher N. Scientific Realism: A Critical Reappraisal. Dordrecht: D. Reidel Publishing Co., 1987. 184 p.

363. Rosa de R., Lepore E. Quine's Meaning Holisms // The Cambridge Companion to Quine / Ed. R. Gibson. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 2004. P. 65-90.

364. Russell B. The Existential Import of Propositions // Mind. 1905. Vol. 14. P. 398-401.

365. Russell B. Knowledge by Acquaintance and Knowledge by Description // Propositions and Attitudes / Ed: N. Salmon, S. Soames. Oxford: Oxford Univ. Press, 1988. P. 16-32.

366. RussellB. Logic and Knowledge. L.: Allen and'Unwin, 1956. 382 p.

367. Russell B. Our Knowledge of the External »World as a Fieldfbr Scientific Method in Philosophy. L.: Allen and-Unwin, 1914. 245 p.

368. RussellB. Principles of Mathematics. L.: Norton & Co., 1938. 534 p.

369. Russell B. Problems of Philosophy. Oxford: Oxford Univ. Press, 1952.

370. Russell B. The Relation of Sense-Data to Physics // Scientia. 1914. Vol. 4. P. 1-27.

371. Salmon W. Scientific Explanation and the Causal Structure of the World: Princeton: Princeton Univ. Press, 1984. 319 p.

372. Scientific Realism / Ed. by J. Leplin. Berkeley: Univ. of California Press, 1984.-266 p.

373. Sellars W. Empiricism and the Philosophy of Mind // Minnesota'Studies in the Philosophy of Science. Vol: I. / Ed. H. Feigl; M. Scriven*. Minneapolis: Univ. of Minnesota Press, 1956. P. 253-329.

374. Sellars W. Science, Perception and Reality. L.: Routledge and Kegan Paul, 1963.-374 p.

375. Schlick M: Positivism and Realism // Logical Positivism / Ed. A.J. Ayer. Glencoe (111.): The Free Press, 1959. P. 82-107.

376. Smart J.J.C. Philosophy and Scientific Realism. L.: Routledge- and Kegan Paul, 1963.- 167 p.

377. Smart J.J.C. Realism v. Idealism // Essays Metaphysical and Moral. Selected Philosophical Papers. L.: Basil Blackwell, 1987. P. 169-186.

378. Soames S. Philosophical Analysis in the Twentieth Century. Vol. 1. The Dawn of Analysis. Princeton: Princeton Univ. Press, 2003. — 411 p.

379. Soames S. Philosophical Analysis in the Twentieth Century. Vol. 2. The Age of Meaning. Princeton: Princeton Univ. Press, 2003. 479 p.

380. Story of Analytic Philosophy: Plot and Heroes / Ed. by A. Biletzki, A. Matar. L.: Routledge, 1998. 291 p.

381. Strawson and Kant / Ed. by HI-J: Glock. Oxford: Oxford Univ. Press, 2003.-259 p.

382. Strawson P.F. Different Conceptions of Analytical Philosophy // Tijdschrift voor filosofie. Louven, 19731 Ig. 35. № 4.

383. Strawson P.F. Individuals. An Essay in Descriptive Metaphysics. L.: Methuen, 1961. 255p.

384. Strawson P.F. Introduction to Logical-Theory. L.: Methuen, 1952. 2661. P

385. Strawson P.F. Perception and. Its Object // Perception and Identity. Essays Presented to A.J. Ayer with His Replies / Ed. by G.F. Macdonald. London: Macmillan, 1979. P. 41-60.

386. Strawson P.F. Replies I I Philosophical Subjects. Essays Presented to P.F. Strawson / Ed. by Zak Van Straaten. Oxford: Clarendon Press, 1980.

387. Strawson P.F. Review of Wittgenstein's Philosophical Investigations J I Mind. 1954. Vol. 63. P. 70-99.

388. Strawson P.F. Truth // Truth, / Ed.1 G. Pitcher. Englewood Cliffs: Prentice-Hall, 1964. P. 32-53.

389. Stroll A. Twentieth-Century Analytic Philosophy. N.Y.: Columbia Univ. Press, 2000.-302 p.

390. Tennant N. Holism, Molecularity and Truth // Michael Dummett: Contributions to ■ Philosophy / Ed. B.M. Taylor. Dordrecht: Martinus Nijhoff Publishers, 1987. P. 31-58.

391. Tichy P. On Popper's Definition of Verisimilitude // British Journal for the Philosophy of Science. 1974. Vol. 25. P. 155-160.

392. Wiggins D. Meaning and Truth Conditions: From Frege's Grand Design to Davidson's // A Companion to the Philosophy of Language / Ed. B. Hale, C. Wright. Oxford: Blackwell, 1997. P. 3-28.

393. Wittgenstein and Analytic Philosophy: Essays in Honour of Peter Hacker / Ed. by H.-J. Glock, J. Hyman. Oxford: Oxford Univ. Press, 2009. 315 p.

394. Wittgenstein L. Some Remarks on Logical Form // Proceedings of the Aristotelian Society. Supplementary volume. 1929. Vol. 9. P. 161-171.

395. Worrall J. Structural Realism: the Best of Both Worlds? // Dialectica. 1989. Vol. 43. P. 99-124.

396. Worrall J. Scientific Realism and Scientific Change // The Philosophical Quarterly. 1982. Vol. 32, № 128. P. 201-231.

397. Wright C. Dummett and Revisionism // Michael Dummett: Contributions to Philosophy / Ed. by B.M. Taylor. Dordrecht: Martinus Nijhoff Publishers, 1987. P. 1-30.

398. Wright C. Realism, Meaning and Truth. Oxford: Basil Blackwell, 1987. 400 p.