автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Проблема семантического тождества слова в карачаево-балкарском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема семантического тождества слова в карачаево-балкарском языке"

На правах рукописи

0034Б2 18В

МАМЕДОВА ЛЕЙЛА ТОФИКОВНА

ПРОБЛЕМА СЕМАНТИЧЕСКОГО ТОЖДЕСТВА СЛОВА В КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКОМ ЯЗЫКЕ {СРАВНИТЕЛЬНО С КУМЫКСКИМ ЯЗЫКОМ)

10 02.02 - языки народов Российской Федерации (тюркские языки)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Махачкала - 2008

003452188

Работа выполнена в секторе карачаево-балкарского языка Института гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РАН.

Научный руководитель:

доктор филологических наук профессор Улаков Махти Зейтунович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук профессор

Гаджиахмеюв

Нурмагомед Эльдарханович

кандидат филологических наук доцент Мизиев Ахмат Магомедович

Ведущая организация:

ГОУ ВПО «Карачаево-Черкесский государственный университет»

Защита состоится £6 ноября 2008 года в/Учасов на заседании диссертационного совета Д. 212.053 05 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при ГОУ ВПО «Дагестанский государственный университет» (г. Махачкала, ул М. Гаджиева, 37, ауд 314)

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ДГУ

Автореферат разослан Л 7 октября 2008г

Ученый секретарь диссертационного совета

р. гс

Р.Г. Эльдарова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Определение семантических границ слова остается одной из актуальных проблем языкознания Несмотря на то, что этому вопросу в тюркологии посвящено не мало исследований, многие аспекты его остаются недостаточно изученными, дискуссионными Мало исследованы, например, соотношение значений многозначного слова, факторы и условия, способствующие многозначности слова, без чего невозможно разработать критерии разграничения полисемии и лексической омонимии

Среди исследователей тюркских языков нет согласованности в квалификации полифункциональных слов, потому что одни тюркологи опираются только на этимологию споа, согласно которой они являются не разными словами, а одним и тем же словом, а именно тем, в значении которого появились и употреблялись первоначально, вторая же их функция оценивается как окказиональная, синтаксическая, другие исследователи - на синкретичное употребление слов в значении разных частей речи, которое образует комбинированные слова типа «прилагательное - существительное», «прилагательное - наречие» и т.п Кроме того, в исследованиях, посвященных данной проблеме, речь идет только о глагольно-именной полифункциональности слов Между тем полифункциональность касается и слов других частей речи, знаменательных и служебных, а в части служебных, не только двух, как отмечается во всех исследованиях, но и трех и четырех Эти обстоятельства свидетельствуют о недостаточной аргументированности существования или несуществования лексико-грамматических омонимов, образованных путем конверсии в тюркских языках

Не выработаны критерии разграничения вариантов слова и синонимов, особенно однокоренных, это объясняется тем, что не до конца выявлены причины звуковых изменений, не установлены границы допустимых изменений в пределах одного и того же слова, позволяющие идентифицировать однокоренные слова как варианты, распределить их варьирование по уровням языка, особенностям взаимоотношений литературных языков и их диалектов, национальных разновидностей литературных языков, недостаточно вскрыты семантические, функциональные и стилистические особенности синонимов, не в полной мере учитывается роль словообразовательных аффиксов, их самостоятельность и вариативность в разграничении синонимов и вариантов слова в однокоренных единицах

Границы лексического и грамматического в грамматических формах тюркских слов во многом остаются неопределенными, что является следствием невыявленности факторов, влияющих на лексикализацию грамматических форм слов, неустановленности степени лексикализации их, неразграниченности синтаксической и морфологической лексикализации

Вышеизложенное обусловливает актуальность темы реферируемой диссертации

Цепь исследования состоит в комплексном и всестороннем изучении полисемии и омонимии, синонимии и вариантности слова, лексического и грамматического в слове на материале карачаево-балкарского и кумыкского языков, в определении и разработке на этой основе критериев семантического единства слова Для достижения цели намечено решение следующих задач:

1. Выявить основные факторы и условия, способствующие развитию полисемии слова и перерастанию ее в омонимию

2. Определить причины, предпосылки и признаки образования лексико-грамматических омонимов путем безаффиксального перехода слова из одной части речи в другую

3 Выяснить причины, порождающие формальное варьирование слова, и определить его типы

4. Установить основные признаки вариантности и синонимичности слова и на этой основе выработать критерии их разграничения.

5 Определить этапы и степень лексикализации грамматических форм слов.

Объектом исследования послужили многозначные слова и омонимы, синонимы и варианты слова, лексикализованные и нелексикализованные грамматические формы слов в их отношении к семантическому единству слова

Методологическую основу работы составили теоретические положения и методические принципы, выдвинутые основателями отечественной семасиологии В В Виноградовым, О.С Ахмановой, А И Смирницким, А Н Кононовым, Э В Севортяном, Ю.С Степановым, А Н Тихоновым, Ю Д Апресяном, Д Н. Шмелевым, А.А Юлдашевым и др Материалом исследования послужили, в основном, данные «Карачаево-балкарско-русского словаря» (1989) под ред. Э.Р. Тенишева и Х.И Суюнчева, «Толкового словаря карачаево-балкарского языка» в трех томах (1996-2005) под ред. ЖМ Гузеева, «Русско-кумыкского словаря» (1997) под ред. Б.Г Бамматова, а также художественные тексты карачаевских, балкарских и кумыкских авторов

Предмет исследования - вопросы, связанные с тождеством слова Методы исследования. В соответствии с целью и задачами исследования, а также самим языковым материалом, в работе использован, в основном, метод синхронного анализа. В необходимых случаях были привлечены также методы сравнительного, логического (концептуального), контекстуального и когнитивного анализа.

Научная новизна работы заключается в том, что семантические границы слова в комплексном плане в тюркологии были изучены впервые Теоретическая значимость исследования состоит в том, что его результаты проясняют ряд вопросов семасиологии, теории словообразования и словоизменения, тем самым могут способствовать разработке многоаспектного семантического способа словообразования в тюркских языках, могут также представлять интерес при проведении

историко-сравнительного анализа тюркских языков, особенно их лексикологии и стилистики

Практическая ценность работы заключается в том, что ее материалы могут быть использованы в лекционных курсах по сравнительной лексикологии и грамматике тюркских языков, при составлении общефилологических словарей и словарей омонимов, синонимов, однокоренных слов, а также учебно-методических разработок и пособий для студентов по проблемам тюркской лексикологии и словообразования.

Положения, выносимые на защиту:

1. На современном этапе развития современных тюркских, в тч карачаево-балкарского и кумыкского, языков семантическое расщепление многозначного слова и конверсия являются живыми, продуктивными и высококачественными способами образования слов, соответственно лексико-семантического и семантико-морфолого-синтаксического

2 В качестве лексических омонимов выделяются два самостоятельных, между собой не связанных по смыслу значения слова, а в качестве лексико-грамматаческих омонимов - слова, не имеющие явно выраженных морфологических показателей, регулярно употребляющиеся в синтаксической функции, лексические значения которых абстрагированы

3 Выделение вариантов спов базируется на одновременном учете материальной и содержательной сторон языковых единиц, что позволяет разграничивать варианты слова и синонимы, особенно однокоренные

4 Трансформация грамматических форм языковых единиц в словарные имеет два этапа неполный, т е синтаксический, при котором изменяется только синтаксическая функция исходной формы без изменения ее принадлежности к той или иной части речи, и полный, т е морфологический, при котором образуется слово новой части речи

Апробация исследования осуществлялась в форме сообщений на заседании научно-теоретического семинара отдела карачаево-балкарской филологии КБИГИ Правительства КБР и КБНЦ РАН и в виде докладов на научных конференциях Международная научная конференция «Актуальные проблемы общей и адыгской филологии» (Майкоп, 2005), VI и VII конференциях молодых ученых (Нальчик, 2005, 2006) По теме диссертации опубликовано 6 научных работ, в том числе - одна статья в рецензируемом научном журнале, рекомендованном ВАК РФ

Структура диссертации определяется ее исследовательскими целями и задачами Она состоит из введения, трех исследовательских глав, заключения, библиографии и списка условных сокращений

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, формулируются цель и задачи, объект и предмет исследования, положения, выносимые на защиту, характеризуются методы

исследования, определяются методологическая база, научная новизна работы, ее теоретическая и практическая значимость.

Первая глава «Полисемия и омонимия» включает два параграфа. В первом параграфе рассматриваются соотношение значений многозначного слова, способы образования переносных значений слова и основные причины и условия, способствующие многозначности слов.

Многозначное слово представляет собой микросистему, в которой значения взаимосвязаны и взаимообусловлены Каждое лексическое значение слова обозначает отдельное понятие, может входить в разные типы значений, в отдельную антонимическую пару, имеет неодинаковую возможность для образования синонимов, различную лексическую сочетаемость, различные словообразовательные возможности Это говорит о самостоятельности лексических значений слова, однако эго не нарушает тождества слова.

Ни степень употребительности, ни степень воспроизводимости, ни объем значения, ни его базовый характер - ни один из этих принципов, выдвигаемых различными семасиологами - нельзя считать главным при определении основного значения слова. Переносные значения многих слов по объему употребительности не уступают их прямым значениям; структура производного слова имеет немаловажное значение для его осмысления, однако на ее основе не всегда можно определить подлинное значение слова, не всегда возможно установить прямую зависимость в развитии значений слов Основным является такое значение, которое, как считает Д Н Шмелев, «наиболее обусловлено парадигматически и наименее - синтагматически» (Шмелев, 1975, 212).

Выделение способов образования переносных значений слов обусловлено тем, что образуя определенное семантическое единство, значения многозначного слова связаны между собой на осноешнии сходства реалий (метафора) или смежности (метонимия)

При этом, чем более много признаковым, информативно богатым является значение слова, тем легче оно метафоризуется. Среди имен существительных, например, это, прежде всего, названия частей тела (ср карач -балк и кумык баш «голова», кёз - гёз «глаз», къулакъ «ухо») и наиболее важных для жизни общества предметов (типа карач.-балк и кумык алтын «золото», юй ~ уьй «дом», жол ~ ёл «дорога», суу ~ сув «вода», аша ~ ашамакъ «есть», ариу ~ арие «красивый», тынч «легко»)

Различаются языковые (узуальные) и индивидуальные (окказиональные) метафоры. Первые - факт языка, результат переноса на основе релевантных и общеизвестных признаков сходства, вторые - факт речи, результат переноса на основе второстепенных, нерелевантных признаков, они экспрессивны.

Узуальные метафоры различаются по сходству: 1) местоположения: боюн «шея» и «шейка» (гёгенни (кумык кажинни) боюну «шейка кувшина»), 2) формы, внешнего вида къулакъ «ухо» и «ушко» (къазанны къулагъы «ушко котла»); 3) функции: окъ «пуля» и карач. «жало (пчелы)» (бал чибинни (кумык. балжибинни) огъу «жало пчелы»), 4) характера или

поведения хайыуан (кумык гъайван) «скот, скотина» и «грубый, подлый человек», «глупец, дурак», 5) эмоциональных восприятий, жарты (кумык ярты) «половина» и «неполноценный, глупый человек»

Окказиональные метафоры возникают на основе некоторого непривычного сходства Часть из них с течением времени становятся узуальными, отну тили «язык пламени», жайны тыппыуу «дыхание лета», кюн таякъпа «лучи солнца» и др. Такие метафоры потеряли свою экспрессивность и выступают уже в функции не переименования, а наименования.

Метонимические переносы также бывают узуальные и окказиональные. В исследуемых языках наблюдаются следующие виды узуальных метонимических переносов названия. 1) с материала на изделия из него: чын (кумык, чыны) «фарфор» и «пиала», 2) с одного явления на другое, когда они связаны во времени: ашхам (кумык ахшам) «вечер, сумерки» и «еда в это время во время уразы»; 3) с отрасли знания, науки на предмет науки и наоборот, лексика - словарный состав и наука о словарном составе, 4) с действия на результат окъуу (кумык охув) «учение» и «учеба», 5) с вместилища на вместимое' стол - предмет мебели и отдел учреждения, 6) с действия на инструмент действия: згеу (кумык эгев) «пилка, точка чего-л (напильником)» и «напильник»; 7) с состояния предмета на предмет (обычно абстрактный), жангылыкъ (кумык, янгылыкъ) «новизна, состояние нового» и «новое» и др.

Фактический материал свидетельствует о том, что, если в моделях образования метафор гораздо больше узуальных значений, то в моделях метонимических образований - индивидуальных употреблений. В отличие от окказиональной метафоры, окказиональная метонимия не переходит в узуальную, следовательно, не может стать фактом языка' ср. шеша (кумык шиша) «бутылка» и «жидкость в бутылке», журт (кумык юрт) «место, местность» и «жители этой местности», кенгеш (кумык, генгеш) «совещание» и «участники совещания» и др

Причины образования многозначности слов бывают внешние и внутренние. Одной из внешних причин является образование переносных значений слов, обусловленное русско-карачаево-балкарским двуязычием Так, терминологические значения карач -балк «прилагательное», «ворота» (спорт), «вклад» (эк), кумык «обстоятельство» (грам.), «доход, прибыль» (эк), «сказание, сказ» (лит.) у слов соответственно сыфат «облик, внешний вид», къабакъ «село», «створка, ставня», «ворота», къошум «добавка, прибавка», гъал «положение, состояние», хайыр «польза», хабар «рассказ» появились именно таким образом. Внутренними причинами можно считать взаимодействие литературного языка с диалектами и его национальными вариантами (карачаевским и балкарским) между собой. Так, благодаря этому появились значения «возраст», «ремешок из шкуры козы» у слов жыллыкъ «годовщина», жары «тонкая овчина без шерсти» в карачаевском, «радость», «место обитания человека» у слов жарыкъ «свет», таш «камень», геол.-мин «горная порода», «камень» в балкарском вариантах языка, а у слов кюрек «лопата

(для сгребания, насыпания чего-л)», гелля «бабушка» - диалектные значения «лопата (для копания земли)», «мама».

Развитию многозначности слов в данных языках способствуют в основном следующие условия 1) отсутствие экспрессии и эмоциональной окраски у производящего слова, 2) частота употребления слова, если обозначаемое им понятие актуально; 3) нечленимость основы слова с морфологической точки зрения, 4) словообразовательные возможности лексико-семантической группы, к которой относится данное слово

Во втором параграфе объектом изучения являются два вопроса' 1) полисемия и лексическая омонимия и 2) полисемия и лексико-грамматическая омонимия

Из всех производных значений слова только диалектные не могут стать омонимами по отношению к своим исходным основам, поскольку, как и диалектные слова, употребляются лишь отдельной частью населения Что касается регионапьных, новых, устаревших, эвфемистических, терминологических, религиозных и других производных значений слов, то стилистическая ограниченность и экспрессивная окрашенность не препятствуют им стать омонимами своих производящих основ, если, конечно, они в других отношениях удовлетворяют требованиям, предъявляемым к ним как омонимам.

Основным условием омонимизации переносного значения слова является утрата образности Материал исследуемого языка показывает, что сохранение образности в производном значении слова связано с обязательным употреблением его в сочетании с определенными словами. При этом такие слова, как правило, служат определением слова в его производном значении. Например, (тауну) зтеги «подножие (горы)», (сарысмахны) тиши «долька (чеснока)», (бычхыны, таракъны) тиши «зубец (зубья пилы, гребенки)». Поэтому производные значения слов этек и тиш (т е. «подножие» и «долька», «зубец») не могут быть омонимами в отношении к исходным значениям (т е. «подол, пола» и «зубец»). Следовательно, основным условием для перерастания синтаксически обусловленного значения слова в омоним по отношению к своему исходному значению является возможность употребления его без притяжательного аффикса и определяющих слов, стоящих в родительном падеже

Пока ни один из предлагаемых семасиологами критериев разграничения полисемии и омонимии (например, семантический, этимологический, различная предметная отнесенность значений, сочетаемость с другими словами и др.) не является, на наш взгляд, достаточно надежным и приемлемым для всех случаев полисемии и омонимии. Каждый из них применим лишь в отдельных случаях разграничения этих явлений Поэтому их можно считать лишь дополнительными критериями лексической омонимии.

Существенными и приемлемыми для всех случаев полисемии и омонимии в карачаево-балкарском языке представляются следующие критерии' 1) обособленность производного значения слова от всех других

его значений, 2) способность существовать как самостоятельная лексическая единица, 3) осмысленность этих двух фактов большинством носителей языка При этом свойства исследуемого языка убеждают в том, что ни один из указанных факторов в отдельности, в отрыве от двух других, не может служить критерием выделения лексической омонимии

Лингвистами на протяжении более двух веков отмечены факты лексико-грамматического изменения слова без формально-морфологических обозначений этого процесса в романских, германских, тюркских и некоторых других языках Большинство из них определяют это явление термином «конверсия».

О том, что при конверсии возникают омонимы, впервые описано для русского языка - В В Виноградовым, английского языка - В Н Ярцевой и А И Смирницким В тюркских же языках существование полисемантических слов было замечено еще в XIX в Г Вамбери и П М. Мелиоранским Тем не менее, для тюркологов-лингвистов это явление до сих пор не стало предметом специального углубленного исследования и поэтому не нашло однозначной оценки О конверсии в современных тюркских языках существуют три точки зрения

1) «конверсия» - функциональное явление, при котором новых слов не образуется, слово имеет основное и второстепенное значения, при этом основным является этимологически первое значение, а второстепенным -значение, образованное от него Например, в карачаево-балкарских и кумыкских словах типа ахшы ~ яхшы «хороший» и «хорошо», ариу ~ арив «красивый» и «красиво», жангыз ~ янгыз «единственный» и «только, всего лишь» основными считаются первые значения, а другие -второстепенными, производными, функционально обусловленными,

2) «конверсия» - лексико-граммати-ческий синкретизм, при котором слово не имеет основного и производного значений, оба (или три, четыре) его значения выступают как основные, равноправные, возникшие одновременно, поэтому их надо называть «прилагательное-существительное», «прилагательное-наречие», «прилагательное-наречие-существительное» итп , 3) «конверсия» - способ словообразования, при котором основное и производное значение в отношении друг к другу являются лексико-грамматическими омонимами

Анализируя слова, перешедшие из одной части речи в другую без изменения внешней формы, мы выявили следующие факты.

1. Исходное и конвертированное слова в большинстве случаев расходятся по смыслу кеп- «опухать, вздуваться» и кеп «много», ич-«пить что» и ич «нутро», сал- «класть что» и сап «труп» и др; ср. также кумык аз (азмакъ) «худеть» и аз «мало», къыз (къызмакъ) «накаляться» и къыз «девушка», айры «отдельный» и аиры «особняком» и др.

Не совпадает обычно и количество значений исходного и конвертированного слов, второе уступает первому, жарлы (кумык ярлы) 1 «бедный», 2 «несчастный» —> жарлы (кумык ярлы) «бедно» жарлы (кумык, ярлы) «бедняк»; кьарангы 1 «темный, мрачный», 2 перен

«безрадостный», 3. перен. «невежественный, необразованный» —> къарангы «тьма, темнота, сумрак, мгла» и др

2. Отдельные формы исходного или конвертированного слова уже прошли стадию лексикализации. жууукъ (кумык ювукъ) «близкий» (жууунъгъа ~ ювукьгъа «близко», жууукъда ~ ювукъда «вблизи») —> жууукъ ~ ювукъ «родственник»; жангы (кумык янгы) «новый» —>■ жангы ~ янгы «только что, недавно» (жангыдан ~ янгыдан «заново, вновь») и др.

3 Многие конвертированные слова сами конвертируются: жарыкъ (кумык ярыкъ) «светлый» —> жарыкъ ~ ярыкъ «светло» —» жарыкъ ~ ярыкъ «свет»; жашыртын (кумык, яшыртын) «тайный» жашыртын~ яшыртын «тайно» жашыртын ~ яшыртын «тайна» и др

4. Некоторые разряды слов в другую часть речи переходят по определенным моделям- -ш уруш «война» от уруш- «воевать», «ругать», даулаш «спор, ссора» от даулаш- «спорить» и др.; -льг акъыллы (кумык. гъакъыллы) «умно» от акъыллы ~ гъакъыллы «умный», ачыулу (кумык ачувлу) «зло, злобно» от ачыулу ~ ачувлу «злой, злобный» и др.; -лыкъ-айлыкъ «месячник» от айлыкъ «месячный», кюнлюк (кумык, гюнлюк) «зонтик» от кюнлюк ~ гюнлюк «дневной» и др, -сыз: айыпсыз «безупречно» от айыпсыз «безупречный», тохтаусуз (кумык токътавсуз) «неуклонно» от тохтаусуз ~ токътавсуз «неуклонный» идр

Эти факты свидетельствуют о словообразовательной сущности конверсии в тюркских языках, о том, что конверсия в них - не функциональное явление и не лексико-грамматический синкретизм.

Об этом же свидетельствуют лексико-грамматические процессы, происходящие при распадении полисемантического слова на омонимы 1) сохранение материально-семантической связи между исходным и производным словами, 2) изменение лексической семантики производного слова по сравнению с исходным, 3) изменение сочетаемости конвертированного слова; 4) изменение парадигмы слова

Наконец, раздельному осмыслению слова во вновь приобретенном его значении способствует его принадлежность к другой части речи, по которой она оказывается противопоставленной исходной лексеме -производящей основе Очевидно, что комплектование одной части речи за счет другой, производимое за счет аффиксации, часто сводится исключительно к изменению категориального значения слова и характеризованность слова с точки зрения его принадлежности к той или иной части речи сама по себе является достаточным семантическим различием, чтобы генетически тождественное слово с прибавлением только лишь показателя другой части речи стало двумя разными словами Сравнивая использование слова по его обычному назначению с изменением его категориального значения, нами выявлен ряд интересных моментов В первом случае даже значительное изменение лексического значения слова не нарушает его семантического единства Например, производное значение слова жазъа (кумык ягъа) «берег» семантически заметно отдалено от его исконного значения «ворот, воротник». Тем не

менее, у этих семантических величин грамматические значения, парадигмы, конструктивные функции и другие признаки совпадают, что и препятствует их раздельному осмыслению, т е образованию лексических омонимов В понятиях же типа къарангы «темный» и къарангы «темнота» смысловая связь между исходным и производным значениями, хотя и близка, не препятствует их раздвоению, т.е. образованию лексико-грамматических омонимов, так как данные слова принадлежат к разным частям речи Это означает, что «грамматическая и собственно лексическая природа слова представляет собой неизмеримо более тесное и, можно сказать, неразрывное единство, чем соотношение разных лексических значений одного и того же слова» (Юлдашев, 1972, 254)

Вторая глава «Синонимия и вариантность слова» посвящена неразрешенной до сих пор не только в тюркском, но и в общем языкознании проблеме разграничения синонимов и вариантов одного и того же слова. Решение ее зависит от определения основных признаков вариантности слова, установления специфической особенности каждого его типа, выявления генетических причин, порождающих варьирование слова и выяснения продолжительности варьирования слова в разные периоды развития языка

Термин «варианты слова» лингвисты понимают по-разному одни -как слова, тождественные по значению (А.И Смирницкий, О С Ахманова, С.Г. Бережан и др), другие - как слова, тождественные по значению и частично различающиеся по форме (А Т. Рогожникова, К С Горбачевич, Л.К. Г'раудина и др.) Первая точка зрения противоречит общепринятому мнению о наличии в любом языке тождественных по смыслу разнокоренных и однокоренных синонимов и приводит к следующей ситуации в одних случаях синонимами квалифицируются фонетические и фонематические формы слова типа таджик хат и хатт «письмо», фулод и пулод «сталь» (Капранов, 1967), а в других - слова с общим корнем и разными аффиксами, имеющие тождественные значения, вроде русск дворняга и дворняжка (Ахманова, 1956), башк. ударник и ударчы (Юлдашев, 1972), казах, жиылыс и жиналыс «собрание» (Уюкбаев, 1976), даже разнокоренные полные синонимы наподобие самолет и аэроплан (Крысин, 1969) оцениваются как варианты слов. Такое смешение вариантов слова и синонимов, особенно однокоренных, вызвано тем, что исследователи недостаточно учитывают морфологическую структуру слова и роль аффиксальных морфем.

Принимая это во внимание, сторонники второй точки зрения, которая разделяется и в реферируемой диссертации, считают, что тождество слова не может сохраняться, если не сохраняется тождество составляющих его морфем, что семантическое и материальное (звуковое) тождество вариантов слова и составляют тот релевантный признак, который отличает их от однокоренных синонимов

Социальные факторы (возрастные различия общества, функциональное многообразие литературного языка, требования поэзии и др) сами по себе не порождают варьирования слова и не объясняют его

генезиса Они лишь поддерживают и иллюстрируют его Исходные генетические причины, обуславливающие варьирование слова, находятся в самой системе языка и бывают внутренними и внешними К внутренним причинам относятся действие фактора аналогии, неэквивалентность формы и содержания, многообразие структурных потенций языковой системы и ее перестройка в процессе развития языка, тенденция к экономии и др Внешние причины варьирования слова в исследуемом языке связаны в основном с проживанием его носителей в разных регионах, влиянием диалектов на литературный язык, контактами его с другими языками Выделяются 3 разновидности лексических вариантов

1) фонетические, обусловленные фонетическими явлениями, существующими в современном карачаево-балкарском языке дух/дюх (ц диал.) «духи», ыразы / разы (карач) «довольный» и др,

2) фонематические, связанные с историческими закономерностями развития звукового строя языка и с характером фонетической адаптации заимствованных слов' баз / миз (карач) «шило», буппур / туппур (ц диал) «холм, бугор», сыйрат / сийрат «мост в рай» и др.;

3) морфологические, вызванные в основном внутрисистемными причинами неллай / неллей «какой, каков», айланчук / айланжук «юла, волчок», юйренчик /юйренчек «привычный» и др

Продолжительность типов лексических вариантов слов неодинакова менее устойчивы фонетические и фонематические варианты, так как многие из них исчезают с изменением правил орфографии, более -морфологические, поскольку они, по сравнению с фонетическими и фонематическими, редко поддаются нормализации, во-вторых, аффиксы изменчивее, чем корень слова Помимо всего, в исследуемом языке морфологические варианты - в основном регионализмы, в употреблении которых нет каких-либо заметных изменений со времени возникновения письменности у карачаевцев и балкарцев

Особые затруднения вызывает разграничение однокоренных синонимов и морфологических вариантов слова, поскольку они тождественны не только по значению - у них очень близки и аффиксы. Однако, у первых словообразовательные аффиксы разные, а у вторых -они являются формами одного и того же аффикса, ср' тургъуз- и турдур- «поднять кого с места» (тур- «вставать») и чалдыу / чалдиу (балк) «подножка» (чал- «плести, заплетать что», «косить что») Следовательно, наличие в слове разных аффиксов связано с разной словообразовательной структурой слов Поэтому именно словообразовательная структура слов является тем определяющим фактором, который позволяет интерпретировать такие образования, как тургъуз- -турдур- не как варианты слов, а как самостоятельные слова В образованиях же типа чалдыу /чалдиу аффиксы -дыу и -диу находятся в соотношении свободного варьирования, имеют фонематическую близость, те адекватную семантическую и морфологическую структуру, поэтому чалдыу и чалдиу - варианты одного слова.

По мнению некоторых исследователей, признак «фонетической близости» аффиксов является существенным при разграничении однокоренных синонимов и морфологических вариантов слова (Лопатин, 1972). Однако, как показывает материал исследуемого языка, фонетически близкие аффиксы могут быть вариантными и самостоятельными. Например, в образованиях керюмдюк и керюмдю (карач) «подарок за смотрины», бурундукъ и бурунпукъ «намордник» аффиксы -дюк и -дю, -дую» и -лукъ имеют одинаковую фонематическую близость, разница у них в одной фонеме [к] и [д / л] Тем не менее -дюк и -дю - самостоятельные словообразовательные аффиксы (ср. жылымдыкъ и жылымды «чуть теплый (о пище, воде)»), а -дукъ и -лукъ - фонетические варианты одного и того же аффикса Следовательно, фонематическая близость аффиксов сама по себе не играет существенной роли в дифференциации однокоренных синонимов и морфологических вариантов слова Такая роль принадлежит только самостоятельным аффиксам

Некоторые словоформы делают самостоятельными даже их формообразующие аффиксы, благодаря их лексикализации Таковы, например, аффиксы -ха, -дан, -на, -да в словоформах бошха -бошдан- бошуна «зря, напрасно», олсагъатда - олсагъатдан «тотчас, в тот же час».

Сложные же безаффиксальные единицы типа ачыгъаууз и ауузачыкъ «зевака, ротозей», къоншу-тийре и тийре-къоншу «соседи» однокоренными синонимами делает перестановка их корней.

Различие в способе словообразования и наличие любой несовпадающей словообразовательной морфемы служат признаками разных слов, байлам - байлау (уст.) «союз (грам)» (1), кеп «пухнуть, распухать» - кепчю «пухнуть, распухать немного» (2). Слово байлам образовано аффиксальным способом, байлау - семантико-морфологическим, кепчю - в отношении к кеп - имеет несовпадающий словообразовательный аффикс -чю.

В карачаево-балкарском языке, как и во многих других языках, имеется определенное количество слов, заимствованных из других языков двумя способами - через устную речь (особенно - до появления письменности) и через печатные произведения, - и поэтому употребляемых двояко, пурустоп (уст) и пристав, палау (разг.) и плов, ийнарал (уст) и генерал, гаммой (уст.) и конвой (ср кумык картошка (разг.) и картоп, инарал и генерал, конвой и конвоир) Во многих тюркологических исследованиях, посвященных проблеме вариантности слова, подобные параллели квалифицируются как фонетические варианты: дошман / тусман «враг», кырауат / кровать (Бизаков, 1972), губане / губерния, зауыт / завод (Уюкбаев, 1976) Однако это противоречит общепринятому положению, согласно которому основным критерием вариантности слова считается различие корневой или аффиксальной морфемы, не превышающее двух звуков или фонем (Горбачевич, 1978) В этих же словах изменена большая часть звуков, что

привело к разрушению их корней Исходя из этого, данные слова следует отнести, на наш взгляд, к синонимам, но не разнокоренным, а однокоренным, поскольку они образовались от одного и того же корня.

Третья глава «Грамматическое и лексическое в материально совпадающих словоформах» состоит из трех параграфов

В первом параграфе рассматриваются факторы, влияющие на изоляцию грамматических форм слов

На изоляцию неличных форм глагола влияют многозначность их основ, обозначение ими неконкретного действия, их терминологизация, употребление в переносном значении, а также в составе сложных единиц, переводимость на русский язык лексическими единицами. Кроме того, лексикализующееся имя действия должно употребляться в позиции определения, причастие - со словами, означающими степени сравнения, деепричастие должно обладать обстоятельственным значением способа и образа действия, иметь широкое или преимущественное употребление по сравнению с остальными своими словоформами.

При решении вопроса лексикализации деепричастных и залоговых форм следует учитывать изолирование словоформы от производящей основы и остальных ее словоформ, а также от системы форм той части речи, к которой относится эта словоформа. Так, при лексикализации залоговых форм их основы должны изолироваться от системы форм с данными аффиксами, единое типовое значение, представленное данными формами, должно быть изменено Понудительная форма теряет залоговое значение тогда, когда грамматический объект или грамматический субъект обозначают предмет, являющийся названием не лица (напр., в предложении Иги китап кёп затха юйретеди «Хорошая книга учит многому» понудительная форма глагола юйрет- «научить» употреблена не в залоговом значении грамматический субъект в нем (китап «книга») не лицо), и, особенно, когда выражает безличное действие (ср бузлат- «морозить», къашыт- «чесаться» и др.), возвратная форма - когда не может быть мотивирована исходной производящей основой (ср. алын- «бесноваться» от ал- «брать», тартын-«робеть, стесняться» от тарт- «тянуть» и др.) и когда его аффикс -н привносит в значение исходного непереходного глагола оттенок непроизвольности действия, усиления или ослабления его интенсивности (кьоркъун- «испугаться (слегка)», бугъун- (кумык, яшын- / яшынмакъ) «прятаться» и др); взаимно-совместная форма - когда участвует в образовании отыменных глаголов (жагъалаш- (кумык, ягъалаш- / ягъалашмакъ) «хватать друг друга за шиворот, драться» и др.) и образует отглагольные имена путем перевода производной лексемы из одной части речи в другую, создавая при этом категориально неразграниченные со взаимной формой глагола имена-омонимы (даулаш- «спорить» (кумык давлаш- / давлашмакъ «ссориться») - даулаш «спор» и др.); страдательная форма - когда выступает в значении возвратного залога (ийил- (кумык, чел- / иелмек) «сгибаться», «наклоняться» и др.) и когда

корень и аффикс срастаются (узал-«тянуться» (в кумык «удлиняться», «продолжаться») и др.).

Лексикализация падежных форм зависит от характера лексического значения конкретных именных основ, взаимодействующего с обстоятельственным значением падежа в двух разных началах 1) организованно и 2) индивидуально. Лексикализация, те переход в наречие, имеет место только во втором случае. При этом лексикализация падежных форм происходит не на семантико (или лексико)-синтаксическом, как считали Н К Дмитриев и А Н Кононов, а на семантико (или лексико)-морфологическом уровне

Лексикализация грамматических форм слов имеет две ступени На первой ступени они употребляются в той функции, которая свойственна лексическим единицам (имени существительному, прилагательному, наречию), т е. осуществляется синтаксическая (окказиональная) субстантивация, адъективация и адвербиализация Морфологическая (узуальная) субстантивация и т.п происходит на второй ступени, когда грамматическая форма обладает всеми свойствами той части речи, в функции которой она употребляется. При этом одни формы, лексикализуясь, употребляются только в новом значении (ср ачыу (кумык ачув) «гнев, злоба, злость» от ачы-«испытывать боль», къумгъан (кумык къумман) «кувшин», тиклеп (кумык тикленип) «пристально» и т п.), а другие (большинство) - в старом и новом значениях (ср. айтыу (кумык айтыв) «говорение», «сообщение», «произнесение» и «предание, легенда»; окъуучу (кумык охувчу) «читающий», «обучающийся» и «учащийся, ученик», билмей «не зная» и «ненароком, нечаянно» и т п )

Второй параграф посвящен анализу степени лексикализации грамматических форм слов.

Степень лексикализации разных залоговых форм неодинакова' формы понудительного залога лексикализуются значительно больше, чем формы других залогов Не лексикализуются главным образом залоговые формы с именной основой У абсолютного большинства глаголов лексикализована лишь одна залоговая форма Основным показателем степени лексикализации залоговых форм является совпадение их значений со значением исходных основ (ср ат и атдыр «стрелять», ойла и ойлаш «думать, размышлять», букъ и бугъун «прятаться» и т.п ), а также совпадение значений разных форм залогов (ср. байлан и байлаш «связываться, устанавливать связи с кем» - формы возвратного и взаимно-совместного залогов, жазыл (кумык, языл) и жаздыр (кумык яздыр) «подписаться на что» - формы возвратного и понудительного залогов)

По сравнению с неличными формами глагола степень лексикализации залоговых форм выше, степень же лексикализации падежных форм имен заметно ниже степени лексикализации и тех и других форм глагола, а среди падежных форм имен местоимения и числительные в этом отношении значительно уступают именам существительным и прилагательным

По степени лексикализации падежные формы имен имеют 3 разновидности- 1) неразложимые и употребляемые только в значении наречия бери «сюда», зртте (кумык зрте) «рано», къайда «где» и др ; 2) разложимые, но употребляемые только в значении наречия, энишге (кумык тюпге) «вниз», артха (кумык артгъа) «назад», артдада «потом», кумык хапарсыздан «внезапно» и др, 3) употребляемые в значении падежа и наречия' кенгине (кумык генгине) «ширине» и «вширь», жангыдан (кумык янгыдан) «от нового» и «снова, опять, повторно» и др.

Именные признаки имени действия (называет действие, изменяется по падежам и числам, принимает аффиксы притяжательности, с которыми управляет родительным падежом, образуя изафетную конструкцию) преобладают над глагольными (имеет переходность-непереходность, залоги, образует аспектуальные формы, выражает объектное отношение, может иметь при себе обстоятельственные слова, выражаемые наречиями), что и дает, по всей вероятности, исследователям карачаево-балкарского языка повод считать имена действия отглагольными именами существительными (Хабичев, 1971,1989, Урусбиев, 1976), Однако именами существительными становятся не все имена действия, а только те, которые 1) могут употребляться без зависимых слов, ибо наличие их делает форму имени действия двусмысленной (ср. man жашау (кумык нормальный яхшы) «нормальное проживание» и «нормальная жизнь»), а отсутствие снимает ее (жашау сейирликди «жизнь интересна»), 2) не имеют отрицательной формы Наличие ее является признаком вербальности, который присущ имени действия (жаратыу «одобрение» -жаратмау «неодобрение») Лексикализованным же именам действия, как и другим именам существительным, он не присущ, 3) могут употребляться в позиции определения (билеу ~ билев «точило» - билеу ~ биле в таш «точильный камень», окъуу ~ охув «учеба» - окъуу - ох у в жыл ~ йыл «учебный год»), чего лишены нелексикализованные имена действия

Если учесть, что из более 5000 причастий лексикализовались лишь около 150, притом в прилагательные перешли всего 22, то вряд ли можно согласиться с исследователями, считающими их отглагольными прилагательными, исходя лишь из того, что они могут употребляться без определяемого имени (Дмитриев, 1948; Бозиев, 1966; Урусбиев, 1976, Хангишиев, 1988). Переход причастий в имена существительные и прилагательные осуществляется лишь при утрате ими временных значений и способности глагольного управления: жазыучу (кумык, язывчу) «пишущий человек» —> жазыучу ~ язывчу «писатель» (жазыучуну -язывчуну юбилейи «юбилей писателя»); суу (кумык eye) къайнар «вода закипит» —► къайнар «горячий» (къайнар суу - сув «горячая вода») и т п

По сравнению с именами действия и причастиями, деепричастия лексикализуются реже Это связано с тем, что, выражая действие, обладая признаками глагольных категорий залога, формами глагольного управления и отрицания, деепричастия более полно отражают глагольную природу, чем другие неличные формы Лексикапизуясь, деепричастия

переходят в наречия (образа действия, времени и цели) и послелоги. аямай «усердно» (от аямай «не жалея»), туугъанлы (кумык, тувгъанлы) «сроду, отроду» (от туугъанлы «с момента рождения»), биле-биле «намного», «значительно, заметно» (от биле «зная»), билип «намеренно, умышленно» (от билип «узнав») - наречия, ала «под» (от ала «беря»), кере «судя по . » (от кёре «видя»), башлап «начиная с » (от башлап «начав»), таба «по направлению к ..» (от таба «находя») - послелоги При этом большинство наречий образуется от первичных деепричастий на -май/-мей, а послелоги - от первичных деепричастий на -п, -а/-е, -май

Материал исследуемых языков свидетельствует, что в них лексикализовано около 30% залоговых форм глаголов При этом формы косвенных залогов, за исключением страдательного, дублируют значения своих исходных основ бел- - белдюр- «делить, разделить», юз- - юздюр-«отрезать, отрубить, отсечь», ойла- - ойлаш- «думать, размышлять», тюбе- - тюбеш- «встречаться», къозу- - къозул- «подвергаться насмешкам», талпы— талпын- «стремиться к чему» и тп Залоговые формы могут отличаться от своих исходных основ стилистически, а иногда и оттенками значений' букъ- и бугъун- (разг) «прятаться», булжу- и булжун- «мешкать», «забавляться», къоркъ- «бояться, трусить» и къоркъун- «бояться, трусить (слегка)» и т п

Совпадать могут не только значения исходной и залоговой форм, но и значения разных залоговых форм ойлан- (возвр.) и ойлаш- (вз -совм ) «думать, размышлять», багъалан- (возвр) и багъалат- (понуд) «важничать, мнить о себе» и т п

Лексикализацию залоговых форм следует признать не только в тех случаях, когда они, по сравнению с исходной основой, приобретают совершенно новое значение, но еще и в следующих случаях 1) когда приобретенные залоговыми формами значения сохраняют этимологическую связь с исходной основой къаргъан- «клясться» от къаргъа- «проклинать», сюркел- (кумык, сюйкел) «ползти» от сюрке-«тащить», тюйюш- «драться» от тюй- «бить, избивать», жууун- (кумык жувун) «купаться», «мыться» от жуу- (кумык, жув) «мыть, смывать что», «купать кого» и т п, 2) когда в производящей основе происходит частичное изменение Например, когда в возвратной, страдательной и взаимно-совместной формах действие определяется сферой субъекта башлан- «начинаться» от башла- «начинать», бюгюл- «гнуться, сгибаться» от бюк- «гнуть, сгибать что», тюбеш- «встречаться» от тюбе-«встречать». Сюда же относятся случаи, когда при понудительных формах исходный глагол, обозначающий состояние, дополняется каузативным содержанием: кюлдюр- (кумык, кюлет-) «смешить» от кюл-(кумык. кюле-) «смеяться», окъут- (кумык, охут-) «учить» от окъу- (кумык оху-) «учиться» и т п.

При лексикализации понудительной формы ее аффиксы по-разному влияют на содержание глагольной основы Одни из них совершенно не изменяют его значение (окъут- ~ охут- «учить» от окъу- ~ оху-«учиться»), другие изменяют частично (ангыпат- - англат- «объяснять»

от ангыла- ~ англа- «понимать»), третьи изменяют в корне (жарсыт-«огорчать» от жарсы- «заботиться, беспокоиться о ком - чем»).

Для определенного количества лексикализованных форм понудительного залога характерно употребление с разными аффиксами, что приводит к образованию однокоренных синонимов, большинство из которых в стилистическом отношении неравноценны1 тургъуз- и турдур-(разг.) «поднять кого-либо, заставлять кого-либо встать», юркют- и юркдюр- (разг.) «вспугнуть кого-лтбо» и т п

В отличие от понудительной, у страдательной формы наблюдается полная лексикализация, когда все значения ее переосмысливаются ('башлан-1. «начать, совершаться, происходить», 2. «простираться откуда-л », 3. «возникнуть, получить начало»), и частичная лексикализация, когда переосмысливается лишь часть ее значений (боял- 1. «краситься, окрашиваться»; 2. перен «иметь прибыль, пользу, выгоду»)

В нарушение общеизвестного факта о нетипичности образования возвратного глагола от непереходных глаголов, в исследуемом языке, по данным его словарей, 32 глагола используются с аффиксом -н Однако, эти глаголы, в отличие от других глаголов на -н, не имеют возвратного значения, т е. их значение совпадает со значением производящей основы. Тем не менее здесь происходит лексикализация, так как образованная форма имеет не залоговое, а лексическое значение: ср. башла-«начинать» и башлан- «начинаться», жарыкъла- «просвещать» и жарыкълан- «просвещаться», эркеле и эркелен «изнежиться», «избаловаться» и т п.

В отличие от лексикализованных форм понудительного и страдательного залогов, которые в данном языке никогда не выходят за пределы полисемии, некоторые лексикализованные формы возвратного глагола не ограничиваются полисемией, а выходят за ее пределы и образуют лексико-грамматические омонимы жалгъан- (кумык ялгъан-) I гл.1, «соединяться, скрепляться, стыковаться» (от жалгъа- ~ ялгъа-1. «соединять, скреплять, стыковать») - жалгъан (кумык, ялгъан) II. прил 1 «ложный», 2. «искусственный» - жалгъан (кумык, ялгъан) III. сущ. «ложь, обман, неправда» и т п.

Изолированные формы взаимно-совместного залога имеют 3 разновидности 1) формы, употребляемые только в лексическом значении: болуш- «помогать», къуруш- (кумык къувруш-) «стопориться, заклиниваться», «отниматься, неметь», жетиш- (кумык, етиш-) «хватать, быть достаточным», «добиваться, достигать чего», жараш- (кумык разилеш-, илиш-) «ладить с кем», «договариваться с кем» и т.п, 2) формы, употребляемые в залоговом значении значительно реже, чем в лексическом: келиш- (кумык, гелииi-, яраш-) «договориться», «соответствовать чему-либо» (келиш— гелиш- (вз.-совм.) «спускаться, прийти вместе» Сабийле чанала бла тёшден энишге келишедиле «Дети соревнуются, спускаясь с бугорка на санях»), тюйюш- (кумык, тёбелеш-) «драться, биться» (тюйюш- ~ тёбелеш- (вз.-совм.) «совместно колотить кого - что». Сабийле аякълары бла эшикни тюйюшедиле «Мальчишки

ногами колотят дверь»), таныш «знакомиться» (таныш (вз.-совм) «узнать друг друга»: Бир бирни танышдыкъ «Мы узнали друг друга») и т п.; 3) формы, употребляемые в залоговом и лексическом значениях в равной мере аууш- (кумык авуш-) «валиться, падать вместе» (вз -совм) —» аууш- «ходить вразвалку, покачиваясь», даулаш- (кумык давлаш-) «предъявлять друг другу что-либо», «требовать друг у друга что-либо» (вз -совм.) даулаш- (кумык, давлаш-) «спорить», «ссориться», талаш-«грызться (о собаках)» (вз.-совм) —► талаш -«ссориться, ругаться (друг с другом)», «стремиться к чему-либо, стараться (что-л. сделать)» и т п.

Из указанных разновидностей вторая не имеет места в лексикализованных формах других косвенных залогов. Данный залог от них отличается также тем, что многие формы его, лексикализуясь, остаются не в пределах глагола, а переходят в имена существительные: атлаш «шагать вместе» -* атлаш «пеший ход, движение шагом», атыш-«состязаться в стрельбе» —» агпыш «стрельба», тигиш- «совместно шить что-либо, соревноваться в шитье» —> тигиш- «способ вышивки» и т п.

Главная же особенность взаимно-совместного залога, которая отличает его от других косвенных залогов, заключается в том, что лексикализованные формы его широко участвуют не только в семантико-морфологическом способе словообразования, но и в семантико-морфолого-синтаксическом (тутуш- (вз-совм) —> тутуш- «бороться» (спорт.) —> тутуш «борьба» (спорт.), таныш- (вз -совм) —► таныш-«знакомиться» —> таныш «знакомый» и др) и лексико-семантическом (болуш- (вз.-совм ) —► болуш- «помогать» —> болуш «обстановка» —► болуш «хозяин дома, в котором находится жених в первые дни свадьбы» (этн ) —» болуш «падеж» (грам ) и др)

В третьем параграфе освещается изоляция форм пространственных падежей имен.

Как и при определении лексикализации грамматических форм глаголов, при установлении лексикализации форм пространственных падежей мы исходили из обособленности этих форм от своих истоков и обнаружили, что, в целом, образований, которые принято называть изолированными формами указанных падежей, в тюркских языках значительно больше, чем можно себе представить по существующим о них отрывочным сведениям, содержащимся в грамматиках и в специальных исследованиях

Одним из наиболее дискуссионных вопросов в тюркологии является отношение служебных имен к наречиям. Большинство их квалифицируются как наречия не только в грамматиках. Объясняется это, видимо, тем, что 1) некоторые служебные имена могут употребляться без аффикса принадлежности 3-го л едч.. тюпде «внизу», ортагъа «на середину», башда «в начале» и тп; 2) большинство служебных имен бытует в своем ведущем лексическом значении, выражая пространственные и временные отношения наравне с общепризнанными знаменательными словами орта «середина», жан (кумык ян) «сторона», арт «задняя часть чего-л» и т.п , в совокупности с которыми они

составляют единый семантический разряд слов, заметно видоизменяющий значения пространственных падежей, 3) составители русско-тюркских словарей при переводе слов, в том числе и наречий, старались находить более точные эквиваленты ср, например, в РКБС внутрь (ичине), внутри (ичинде), изнутри (ичинден), наверх (башына), наверху (башындан), сверху (башындан) (ср. их параллели в РКС (1997). ичге, ичде, ичден, уьстге, уьстде, уьстден) Составители тюркско-русских, а также толковых словарей тюркских языков, естественно, пользовались данными русско-тюркских словарей, а авторы грамматик и монографий при описании наречий - данными всех этих словарей. Именно поэтому указанные грамматические формы были квалифицированы как словарные

В нашем исследовании учтено, что, употребляясь изолированно, некоторые служебные имена переходят в наречия При этом свое значение они выражают независимо от других слов, самостоятельно; прежнее конкретное их значение абстрагируется и они реализуются в значении обстоятельства места и времени: аллындан «сначала, сперва», ахырында «наконец» и т.п

В этих служебных именах аффикс -ы потерял свое значение принадлежности и вошел в состав основы (первичной)

Многие имена, особенно существительные с аффиксом принадлежности, также изолировались и стали наречиями заманында (кумык вакътисинде) «вовремя», терсинден «превратно» (ср. кумык гёнгюнен «наизусть») и т п Эти и подобные им словоформы употребляются только с аффиксом принадлежности 3-го л., что свидетельствует о переходе их в наречия

Таким образом, проблема семантического тождества является наиболее актуальной в лексикологии современных тюркских языков и касается полисемии и омонимии, синонимии и вариантности слова, а также грамматического и лексического в материально совпадающих словах

Утрата смысловой связи между значениями многозначного слова и их обособление приводит к образованию лексических омонимов Поскольку этот процесс осуществляется постепенно и является довольно длительным, предполагает промежуточные явления между полисемией и омонимией

ВЫВОДЫ

1 Из этимологического, формального и семантического критериев, предлагаемых для различения полисемии и омонимии, основываясь на материале карачаево-балкарского языка, основным является третий, согласно которому значения многозначного слова утрачивают взаимную языкозую мотивированность

2. Омонимы не лексические, а лексико-грамматические, образуются и при конверсии, поэтому нельзя ее считать ни функциональным

явлением, ни синкретизмом. О словообразовательной сущности этого явления свидетельствуют такие процессы, как изменение лексической семантики производного слова по сравнению с исходным и изменение парадигмы слова

3. Основным признаком вариантов слова является не семантическое тождество, а тождество морфолого-словообразовательной структуры, так как тождественными по смыслу бывают и синонимы Между абсолютными синонимами и вариантами слова имеются как формальные, так и смысловые различия, из которых первые значительно преобладают над вторыми

Наиболее близки между собой морфологические варианты слова и абсолютные однокоренные синонимы, которые различаются друг от друга только формально у первых - общий вариативный аффикс, а у вторых -самостоятельные аффиксы: айланчук / айланжук (разг) «юла, волчок» и бугъумуч - бугъунчакъ (ц. диал ) «прятки»

4 Некоторые из грамматических форм глаголов и форм падежей имен в данном языке изолируются от своих производящих основ и остальных их словоформ, а также от системы форм этих частей речи и переходят в имена существительные (формы причастий, имен действия, взаимно-совместного залога и желательного наклонения), прилагательные (отдельные формы причастий, имен действия и залогов) и наречия (формы деепричастий и пространственных падежей имен). Формы же косвенных залогов глагола, лексикализовавшись, не переходят в другую часть речи, а остаются в своих пределах, т е. входят в сферу основного залога

5 Лексикализация грамматических форм слов происходит в два этапа На первом грамматическая форма употребляется лишь в функции, свойсгвенной лексической единице, те окказионально. Узуальная лексикализация осуществляется только на втором этапе, когда грамматическая форма обладает всеми свойствами той части речи, в функции которой употребляется, т.е. по потере грамматическими формами глагола вербальности, падежными формами - предметности, качества и количества

СПИСОК РАБОТ, ОПУБЛИКОВАННЫХ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Статья в журнале, рекомендованном ВАК

1. Мамедова Л.Т. К проблеме семантического тождества слова (на материале карачаево-балкарского языка) // «Культурная жизнь Юга России» - Краснодар, 2007 - №3. - С. 75-76.

II

2. Мамедова Л.Т. Проблемы разграничения однокоренных синонимов и вариантов слова в карачаево-балкарском языке // V Международная научная конференция «Актуальные проблемы общей и адыгской филологии» (Материалы конференции). - Майкоп, 2005. - С 114-115

3 Мамедова Л Т. О проблемах семантического анализа карачаево-балкарской лексики // VI конференция молодых ученых Тезисы докладов. - Нальчик, 2005 - С. 86-87.

4. Мамедова Л Т, Гузеев Ж М Лексическое значение слова и его компоненты (на материале карачаево-балкарского языка) // Материалы VII конференции молодых ученых - Нальчик, 2006. -С. 66-67.

5 Мамедова Л Т Разграничение грамматических и лексических форм слов (на материале карачаево-балкарского языка) И Материалы VII конференции молодых ученых. - Нальчик, 2006. - С 83-86

6 Мамедова Л Т, Улаков М.З Критерии разграничения полисемии и омонимии (на материале тюркских языков) II «Известия КБНЦ РАН». -Нальчик, 2008.-№ 2. - С 185-192.

Сдано в набор 21.10 08 г Подписано в печать 24.10.08 г. Гарнитура Ариал Печать трафаретная. Формат 60x84 1/ш Бумага писчая. Усл.п л 1 Тираж 100.

Типография ФГОУ ВПО «Кабардино-Балкарская государственная сельскохозяйственная академия»

360004, г. Нальчик ул Тарчокова, 1а

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Мамедова, Лейла Тофиковна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Полисемия и омонимия.

1. Структура значений многозначного слова.

1.1. Соотношение значений многозначного слова.

1.2. Способы образования переносных значений слов.

1.2.1. Метафорический перенос названий.

1.2.2. Метонимический перенос названий.

1.3. Основные факторы и условия, способствующие многозначности слов.

2. Критерии разграничения полисемии и омонимии.

2.1. Полисемия и лексическая омонимия.

2.2. Полисемия и лексико-грамматическая омонимия.

Выводы по первой главе.

ГЛАВА ВТОРАЯ. Синонимия и вариантность слова.

Выводы по второй главе.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Грамматическое и лексическое в материально совпадающих словоформах.

1. Факторы, влияющие на изоляцию грамматических форм слов.

2. Степень лексикализации грамматических форм слов.

3. Изоляция и лексикализация грамматических форм слов.

3.1. Грамматические формы глагола.

3.1.1. Имена действия.

3.1.2. Причастия.

3.1.3. Деепричастия.

3.1.4. Формы желательного наклонения на -гъын / -гин, -гъун / -гюн, -хун, -хын, -къын.

3.1.5. Залоговые формы.

3.2. Формы пространственных падежей.

Выводы по третьей главе.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Мамедова, Лейла Тофиковна

Актуальность темы исследования. Определение семантических границ слова продолжает оставаться одной из актуальных проблем языкознания. Лингвисты сталкиваются с нею при разграничении полисемии и омонимии, синонимии и вариантности слова, а также лексического и грамматического в слове. Нельзя сказать, что в тюркских языках, в т.ч. и в карачаево-балкарском, не рассматривалась эта проблема. Так, вопросы полисемии и омонимии в современном карачаево-балкарском языке исследованы А.З. Малкондуевой (1970), С.Р. Биджиевой (2001), Ф.К. Аппаевой (1998, 2002), З.Х. Трамовой (2006), в казахском — К. Ахановым (1956), узбекском - М. Миртаджиевым (1964), киргизском - Р. Бекджановой (1967), башкирском - М.Х. Ахтямовым (1966), чувашском — И.П. Павловым (1976), азербайджанском - А. Ахундовым (1977), каракалпакском — А.А. Аймурзаевой (1985), татарском - Ф.А. Ганиевым (1969, 1985, 1990), а в общетюркском масштабе - А.А. Юлдашевым (1970, 1972) и Ж.М. Гузеевым (1985, 2002).

В ряде тюркских языков появились исследования, посвященные проблеме лексической вариантности слова, например, в казахском (Бизаков, 1972; Уюкбаев, 1976), киргизском (Сейдакматов, 1982), туркменском (Гельдымурадов, 1983). В некоторых из них вариантность рассматривается в соотношении с синонимией, т.е. предпринимается попытка установления границ между этими явлениями, например, в башкирском (Уразбаева, 1980), татарском (Рамазанова, Мухамадиев, 1987), карачаево-балкарском (Гузеев, 1987; Алиева, 1994, 2005, 2006) языках.

Разграничению лексического и грамматического в слове тюркологи уделяют значительно меньше внимания, чем разграничению полисемии и омонимии и синонимии и вариантности слова. Среди работ, касающихся этой проблемы, можно выделить отдельные статьи И.К. Кобешавидзе (1975), А.А. Юлдашева (1977), Н.А. Баскакова (1986), имеющие общетюркское значение, а также диссертационные исследования по якутскому (Харитонов, 1963), киргизскому (Койчубаева, 1968), татарскому (Зинатуллина, 1969), узбекскому (1985), карачаево-балкарскому (Геляева, 1999; Мизиев, 1999; Киштикова, 2004) языкам.

Анализ тюркологической литературы, посвященной проблеме семантической границы слова, показывает, что многие аспекты ее остаются недостаточно изученными, дискуссионными. Недостаточно исследованы, например, соотношение значений многозначного слова, факторы и условия, способствующие многозначности слова, без чего невозможно разработать критерии разграничения полисемии и лексической омонимии.

Среди исследователей тюркских языков нет согласованности в квалификации полифункциональных слов, т.е. слов, употребляющихся одновременно в значении двух и более частей речи, потому что одни из них опираются только на этимологию подобных слов, согласно которой они являются не разными словами, а одним и тем же словом, а именно тем, в значении которого появились и употреблялись первоначально, вторая же их функция оценивается как окказиональная, синтаксическая; другие — на «равноправное» их употребление в значении разных частей речи, поэтому считают их синкретичными, комбинированными словами типа «прилагательное-существительное», «прилагательное-наречие» и т.п. Кроме того, в исследованиях, посвященных данной проблеме, речь идет только о глагольно-именной полифункциональности. Между тем полифункциональность касается и других частей речи, знаменательных и служебных, а также самих служебных, притом не только двух, как отмечается во всех исследованиях по данной проблеме, но и трех и четырех. Этими обстоятельствами обусловлена недостаточная аргументированность существования или несуществования лексико-грамматических омонимов, образованных по конверсии в тюркских языках.

Не выработаны критерии разграничения вариантов слова и синонимов, особенно однокоренных, что объясняется тем, что не до конца выявлены причины звуковых изменений, не установлены границы допустимых изменений в пределах одного и того же слова, могущие позволить идентифицировать однокоренные слова как варианты, распределить их варьирование по уровням языка, особенности взаимоотношений литературных языков и их диалектов, национальных разновидностей литературных языков, недостаточно вскрыты семантические, функциональные и стилистические особенности синонимов, не в полной мере учитывается роль словообразовательных аффиксов, их самостоятельность и вариативность в разграничении синонимов и вариантов слова в однокоренных единицах.

Границы лексического и грамматического в грамматических формах тюркских слов во многом остаются также неопределенными, что является следствием невыявленности факторов, влияющих на лексикализацию грамматических форм слов, неустановленности степени лексикализации их, неразграниченности окказиональной и узуальной лексикализации.

Вышеизложенное обусловливает актуальность темы диссертационного исследования.

Цель настоящего исследования состоит в комплексном и всестороннем изучении полисемии и омонимии, синонимии и вариантности слова, лексического и грамматического в слове карачаево-балкарского и кумыкского языков и в разработке на этой основе критериев семантического единства слова. Для достижения ее намечено решение следующих задач:

1. Выявить основные факторы и условия, способствующие развитию полисемии слова и перерастанию ее в омонимию.

2. Определить причины, предпосылки и признаки образования лексико-грамматических омонимов путем перехода слова из одной части речи в другую без изменения внешней формы.

3. Выяснить причины, порождающие формальное варьирование слова и определить его типы.

4. Установить основные признаки вариантности и синонимичности слова и на этой основе выработать критерии их разграничения.

5. Выявить причины, влияющие на лексикализацию грамматических форм слов.

6. Определить этапы и степень лексикализации грамматических форм слов.

Объектом исследования послужили полисемия и омонимия, синонимия и вариантность и лексическое и грамматическое в их отношении к семантическому единству слова.

Методологической базой его — труды ведущих авторов по словообразованию, семасиологии и общим вопросам теории языка — В.В. Виноградова, О.С. Ахмановой, А.И. Смирницкого, А.Н. Кононова, Э.В. Севортяна, В.М. Жирмунского, Е.С. Кубряковой, В.В. Лопатина, Ю.С. г

Степанова, А.Н. Тихонова, А.А. Уфимцевой, Ю.Д. Апресяна, Ф.П. Филина, Д.Н. Шмелева, А.А. Юлдашева, В.Н. Ярцевой, М.А. Хабичева, К.С. Горбачевича, В.Г. Гак, Ф.А. Ганиева, Ж.М. Гузеева, А. Гулямова и др.

Материалом исследования — в основном данные «Карачаево-балкарско-русского словаря» (1989), «Русско-кумыкского словаря» (1997) и «Толкового словаря карачаево-балкарского языка» в трех томах (1996-2005), а также художественные тексты карачаевских, балкарских и кумыкских авторов.

Предметом исследования - вопросы, связанные с тождеством слова. Методы исследования. В соответствии с целью и задачами исследования, а также самим языковым материалом в работе использован в основном метод синхронного анализа. В необходимых случаях были привлечены также методы сравнительного, логического (концептуального), контекстуального и когнитивного анализа.

Научная новизна работы заключается в том, что семантические границы слова в ней в комплексном плане в тюркологии изучаются впервые.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что его результаты проясняют ряд вопросов семасиологии, теории словообразования и словоизменения, тем самым будут способствовать разработке многоаспектного семантического способа словообразования в тюркских языках, могут представить интерес при проведении историко-сравнительного анализа тюркских языков, особенно их лексикологии и стилистики.

Практическая значение работы заключается в том, что материалы ее могут быть использованы в лекционных курсах по сравнительной лексикологии и грамматике тюркских языков, при составлении общефилологических словарей и словарей омонимов, синонимов, однокоренных слов, а также учебно-методических разработок и пособий для студентов по проблемам тюркской лексикологии и словообразования.

На защиту выносятся следующие положения:

1. На современном этапе развития тюркских, в т.ч. и карачаево-балкарского, языков семантическое расщепление многозначного слова и конверсия являются живыми, продуктивными и высококачественными способами образования слов, соответственно лексико-семантического и семантико-морфолого-синтаксического.

2. В качестве лексических омонимов выделяются два самостоятельных, между собой не связанных по смыслу значения слова, а в качестве лексико-грамматических омонимов - слова, не имеющие явно выраженных морфологических показателей, регулярно употребляющиеся в синтаксической (окказиональной) функции, лексические значения которых абстрагированы.

3. Выделение вариантов слов базируется на одновременном учете материальной и содержательной сторон языковых единиц, что позволяет разграничивать варианты слова и синонимы, особенно однокоренные.

4. Переход грамматических форм слов в словарные имеет два этапа: неполный (синтаксический, окказиональный), при котором изменяется только синтаксическая функция исходной формы без изменения ее принадлежности к той или иной части речи, и полный (морфологический, узуальный), при котором образуется слово новой части речи.

Апробация исследования осуществлялась в форме сообщений на заседаниях отдела балкарского языка КБИГИ Правительства КБР и КБНЦ РАН и в виде докладов на научных конференциях: Международная научная конференция «Актуальные проблемы общей и адыгской филологии» (Майкоп, 2005), VI и VII конференциях молодых ученых (Нальчик, 2005, 2006). По теме диссертации опубликовано 5 работ.

Структура диссертации определяется ее исследовательскими целями и задачами. Диссертация состоит из введения, трех исследовательских глав, заключения, библиографии и условных сокращений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проблема семантического тождества слова в карачаево-балкарском языке"

Проблема семантического тождества слова является одной из актуальных проблем лексикологии любого языка. Она касается полисемии и омонимии, синонимии и вариантности слова, а также грамматического и лексического в материально совпадающих словоформах.Причины образования многозначности слова бывают языковые и внеязыковые. Лингвистическими в карачаево-балкарском языке являются, например, русско-карачаево-балкарское двуязычие, взаимодействие литературного языка с территориальными диалектами, а также его карачаевской и балкарской разновидностей между собой, внелингвистическими же — принцип экономии, согласно которому одно и то же слово используется для обозначения разных предметов, ибо обозначение каждого понятия словом приведет к чрезмерному увеличению словарного состава языка, и обобщение, свойственное человеческому мышлению, которое неизбежно отражается в языке, в том числе в многозначности.Главный признак основного значения одними лингвистами определяется как независимость или наименьшая зависимость от контекста, другими — как наибольшая обусловленность парадигматически и наименее — синтагматически, третьими - название того понятия, в содержании которого сочетается большинство дифференциальных признаков, обозначаемых этим словом. Более приемлемой является, на наш взгляд, последняя точка зрения.Образованию многозначности способствуют такие факторы, как частотность употребления слова, связанная с нужностью и актуальностью для языкового коллектива обозначаемого словом понятия, отсутствие экспрессии и эмоциональной окраски у производящей основы, особенности структуры слова (у слов со сложной структурой словообразовательные возможности, как правило, меньше, чем у слов с непроизводной основой), деривационные потенции той лексико-семантической группы, к которой принадлежит данное слово, специфические свойства лексико-семантических групп лексики -

лексических микросистем.Утрата смысловой связи между значениями прежнего многозначного слова и их обособление приводит к образованию лексических омонимов.Поскольку расхождение значений слова осуществляется постепенно, образование таких омонимов процесс довольно длительный и, следовательно, предполагающий промежуточные явления между многозначностью и омонимией.Предлагаются в основном 3 критерия различения полисемии и омонимии:

1) этимологический, исходящий из генетических связей слов; 2) формальный, основанный на учете формо- и словообразовательных моделей и лексико семантических связей означающих; 3) семантический, учитывающий соотношения означаемых. С нашей точки зрения, основным следует считать семантический критерий, согласно которому значения прежнего многозначного слова утрачивают взаимную языковую мотивированность, т.е. способность обнаруживать в современном языке общность или непрерывность внутренних форм. Это находит внешнее проявление в фактах иного порядка, которые могут служить дополнительными критериями омонимии: 1) синонимическим, при котором слова являются омонимами, если подобранные к ним синонимы не вступают сами в синонимические отношения; 2) антонимическим, который можно использовать, полагая, что значения слов не могут образовать различные антонимические противопоставления, в то время как для омонимов это обязательно; 3) критерий совмещенности значений при полисемии, чего не может быть у омонимов; 4) каламбурное употребление слова, которое сигнализирует о разрыве связи между значениями, т.е. об омонимии.Омонимы, только не лексические, а лексико-грамматические, появляются и при конверсии - переходе слова из одной части речи в другую при сохранении внешней формы (ср. тар «узкий» —•» тар «ущелье», иги «хороший» —> ига «хорошо», уруш «ругать», «воевать» -^уруш «война» и т.п.).Вряд ли можно согласиться с тюркологами, считающими конверсию функциональным изменением одного и того же слова или синкретизмом, при котором появляются комбинированные слова типа «прилагательное существительное», «прилагательное-наречие» и т.п. Этому мешают, на наш взгляд, следующие факты: 1) исходное и конвертированное слова в большинстве случаев расходятся по смыслу; 2) отдельные формы исходного или конвертированного слова уже прошли стадию лексикализации; 3) многие конвертированные слова сами конвертируются. Кроме того, о словообразовательной сущности конверсии свидетельствуют и такие процессы, как 1) сохранение материально-семантической связи между исходным и производным словом; 2) изменение лексической семантики производного слова по сравнению с исходным; 3) изменение парадигмы слова.По мнению одних лингвистов, основным признаком вариантов слова является лишь семантическое тождество, а по мнению других — еще и тождество морфолого-словообразовательной структуры. Следовательно, сторонники первой точки зрения учитывают только содержательную сторону языковых единиц, а сторонники второй точки зрения — и материальную сторону их. Согласно первой точке зрения, по существу нет различия между абсолютными синонимами и вариантами слова. Мы в данной работе придерживаемся второй точки зрения и считаем, что между этими языковыми явлениями имеются как формальные, так и смысловые различия, из которых первые значительно преобладают над вторыми. При этом различия между вариантами слова и разнокоренными синонимами — только смысловые, а между вариантами слова и однокоренными синонимами - смысловые и формальные.Ср.: 1) къоншу (балк.) / хоншу (карач.) «сосед» и аша «есть что» - ауузлан «закусить, перекусить»; 2) дуппур / туппур (ц. диал.) «холм, бугор», «курган» и кеп «сохнуть, сушиться» — кепчи «подсыхать».Наиболее близки между собой морфологические варианты слова и абсолютные однокоренные синонимы, которые различаются друг от друга только формально: у первых - общий вариативный аффикс, а у вторых -

самостоятельные аффиксы, ср.: айланчук / айланжук (разг.) «юла, волчок» и бугъумуч - букъгъуч (ц. диал.) «прятки».Что касается стилистической стороны, то в ней между сравниваемыми языковыми единицами нет заметных различий, и те и другие могут быть стилистически окрашены: ср. аша «есть что» - тыкъла «есть с жадностью» (груб.), тургъуз - турдур (разг.) «поднять кого с места» и болжал / молжал (разг.) «срок», чалдиу / чаллиу (ц. диал.) «подножка», «зацеп (в спортивной борьбе)».Таким образом, при разграничении вариантов слова и однокоренных синонимов решающую роль играет не семантический и стилистический критерий, а критерий частичного звукового тождества (или различия) как в корнях, так и в аффиксах слов, а при разграничении однокоренных синонимов и морфологических вариантов критерий самостоятельности словообразовательных аффиксов.Некоторые из грамматических форм глаголов (причастий, деепричастий, имен действия, залогов) и форм пространственных падежей в данном языке изолируются от своих производящих основ и остальных их словоформ, а также от системы форм тех частей речи, к которым относятся эти словоформы, и переходят в имена существительные (формы причастий, имен действия и взаимно-совместного залога), прилагательные (отдельные формы причастий, залогов и имен действия), наречия (формы деепричастий и пространственных падежей имен). Формы же косвенных залогов глагола, лексикализовавшись, не переходят в другую часть речи, а остаются в своих пределах, т.е. входят в сферу основного залога.По степени лексикализации неличные формы глагола и формы пространственных падежей имен заметно уступают формам косвенных залогов, а из неличных форм глагола формы деепричастий - формам причастий и имен действия, из форм пространственных падежей имен формы числительных и местоимений — формам имен существительных и прилагательных.Лексикализация грамматических форм слов происходит в два этапа. На первом этапе грамматическая форма употребляется лишь в функции, свойственной лексической единице, т.е. окказионально. Поэтому лексикализация (субстантивация, адъективация, адвербиализация и подоб.) не осуществляется. Например, способность причастий и имен действия склоняться, принимать аффиксы принадлежности и употребляться в предложении в функции разных членов, деепричастий и форм пространственных падежей имен выполнять роль обстоятельства еще не изменяет их принадлежности к глаголу и именам, т.е. не превращает их в имена существительные, прилагательные и наречия. В роли этих частей речи они употребляются лишь функционально. Узуальная лексикализация осуществляется только на втором этапе, когда грамматическая форма обладает всеми свойствами той части речи, в функции которой употребляется, т.е. по потере грамматическими формами глагола вербальности, падежными формами • предметности, качества и количества. При этом абсолютное большинство лексикализованных грамматических форм слов употребляется в двух значениях • в грамматическом и лексическом.Лексикализация грамматических форм слов проходила в разные периоды.Например, о древности лексикализации определенной их части свидетельствуют такие факты: 1) невозможность самостоятельного употребления производящей основы грамматической формы в современном языке: кечиу «брод, переправа» {кеч «идти по воде, переходить вброд»), тюрслеп «пристально» (тюрсле «смотреть на вид») и др.; 2) участие в образовании пословиц и поговорок: Жетген къызы болгъан юйню чырагъы жарынь жанар (поел.) «В доме, где дочь на выданье, лампа горит светлее»; Мараучу — тангны тауугъу (погов.) «Охотник встает с курами» и др.; 3) участие в дальнейшем словообразовании: жазыу «судьба, рок» {адамны жазыуу «судьба человека») —> жазыу «письмена», «письменность», «графика» {араб жазыу «арабское письмо»), жетген «зрелый, спелый» {жетген къыз «зрелая девушка») —> жетген «каждый, всякий» (жетгеннге тарыкъ «жаловаться каждому») и др.; 4) употребление как личное имя: Жетер {oicemep «достигнет»), Тохтар {тохтар «остановится», «перестанет»), Татыу (татыу «пробование на вкус, отведывание»), Жашау {жашау «проживание»), Жанёлмез {жан ёлмез «душа не умрет») и др.; 5) обозначение конкретных предметов: къууушхан «подхвостник», жамау «заплата, латка», къуршоу «обруч», чучхур «водопад» и др.; 6) употребление как название болезни: талау «сап», «мыт», «сибирская язва (у лошадей)», кичиу «чесотка», битген / битиу (ц. диал.) «чирей», «фурункул» и др.; 7) обозначение профессии человека {мараучу «охотник», сюрюучю «пастух», къоруучу «охранник, объездчик»), его привычек {тарыгъыучу «жалобщик», тилеучю «проситель», «попрошайка», «нищий» и др.), повадок животных {уруучу «бодливый», чочуучу «брыкливый», макъырыучу «любящий мяукать» и др.).Что касается имен существительных терминологического характера типа къысылыу (грам.) «примыкание», айътлаучу (юр.) «обвинитель», айырыучу (полит.) «избиратель», айгъакълаучу (грам.) «определение», билдириу (полит.) «сообщение», керелеу (мат.) «умножение» и др., то они образовались от соответствующих имен действия и причастий лишь в 60-70-ые годы XX в.благодаря русско-карачаево-балкарскому двуязычию.

Список научной литературыМамедова, Лейла Тофиковна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Теоретические исследования и научные грамматики

2. Абаев В.И. О подаче омонимов в словаре ВЯ. 1957. №3. 3-12.

3. Авелиани Ю.Ю. К словообразовательной синонимии в разноструктурных языках Актуальные проблемы русского словообразования. Материалы республиканской научной конференции. Самара: СамГУ, 1972. 15-28.

5. Аймурзаева А.А. Субстантивация один из способов словообразования Вестник каракалпакского филиала АН УзбССР. -Нукус, 1981. 1 7679.

6. Аймурзаева А.А. К вопросу о конверсии в каракалпакском языке Вестник каракалпакского филиала АН УзбССР. Нукус, 1985. №4. 64-66.

7. Аймурзаева А.А. Субстантивация имен прилагательных и причастий в современном каракалпакском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Ташкент, 1985.-20 с.

8. Алиев У .Б. Причастие карачаево-балкарского языка Уч. зап. КБГУ. Вып.

10. Алиева Т.К. Литературная норма п вариантность слова в карачаевобалкарском языке. Карачаевск: КЧГУ 2005. 133.

11. Алиева Т.К. Вариантность слова и литературная норма (на материале современного карачаево-балкарского языка). Ставрополь, 2006. 248.

12. Аппаева Ф.К. Семантически родственные омонимы в карачаево-балкарском языке (на карач.-балк. яз.). -Нальчик: КБГУ, 1998. 63.

13. АрутюноваН.Д. Метонимия//ЛЭС. М Сов. энц., 1990.-С. 300-301.

14. Ахманова О.С. О фонетических и морфологических вариантах слова Академику В.В. Виноградову 60. М., 1956. 42-59. 156

15. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1969. 607.

16. Ахматова М.А. Однокоренные синонимы в карачаево-балкарском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. —Махачкала, 1997. 19 с.

17. Ахтямов М.Х. Проблемы омонимии в современном баппсирском литературном языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1966. 27 с.

18. Ахтямов М.Х. Образование лексико-грамматических омонимов (омоформ) в башкирском языке Башкирская лексика. Уфа, 1966. 180-195.

19. Ахундов А. Азэрбайчан дилиндэ конверсийа Азербайчан дили вэ эдебиййаты тэдриси. Бакы, 1977. №1. 23-38.

20. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Наука, 1955.-С. 416.

21. Баскаков Н.А. Каракалпакский язык: фонетика и морфология. Ч. I. Части речи и словообразование. М., 1952. 5.

22. Баскаков Н.А. Морфология (общие вводные замечания) ГКБЯ. Нальчик: Эльбрус, 1976.-С. 106-116.

23. Баскаков Н.А. Историко-типологическая морфология тюркских языков: (Структура слова и механизм агглютинации). -М.: Наука, 1979. 274.

24. Батманов И.А. Об элементах диффузности и основных пережиточных явлениях в категории имени по материалам турецких языков Сб. научн. тр. Ташкент, 1934. Т. 1, вып. 2. 18-66.

25. Батманов И.А. Части речи в киргизском языке: (материалы к стандартной схеме морфологии киргизского языка). Фрунзе, 1936. 48.

26. Батманов И.А. Грамматика киргизского языка. Фрунзе: Киргосиздат, 1940. Вып. 2. 289.

27. Беглярова А. Адвербиализация как вид конверсии Изв. АН СССР (Серия лит., яз. и ист.). Баку, 1978. №3. 43-47. 157

28. Бережан Г. О критериях синонимичности в лексике НДВШ ФН. 1967. 4 С 19-34.

29. Бизаков СБ. Фонетические варианты слов в современном казахском языке: Автореф. дис.... канд. филол. наук. Алма-Ата, 1972. 35 с.

30. Бозиев А.Ю. Глагол ГКБЯ (на карач.-балк. яз.). Нальчик, 1966. 72104.

31. Бозиев А.Ю. Словообразование имен существительных, прилагательных и наречий в карачаево-балкарском языке. -Нальчик: Эльбрус, 1965. 88.

32. Будагов Р.А. Введение

33. Виноградов В.В. Современный русский язык. М.: Высш. шк., 1938. 640.

34. Виноградов В.В. О грамматической омонимии РЯШ. 1940. №1. 314.

35. Виноградов В.В. Словообразование в его отношении к грамматике и лексикологии Вопросы теории в свете трудов И.В. Сталина по языкознанию. М., 1952. 3-18.

36. Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слова ВЯ. 1953. 5 С 3-22.

37. Виноградов В.В. Об омонимии и смежных явлениях ВЯ. 1960. №5. 3-14.

38. Винокур Г.О. Заметки по русскому словообразованшо Г.О. Винокур. Избранные работы по русскому языку. М., 1959. 419-442. 39. Гак В.Г. О глагольно-именной конверсии во французском языке Уч. зап. ин-та Междунар. отношений. М 1964. -№7. 30-44. 40. Гак В.Г. Транспозиция ЛЭС. М Сов. энц., 1990. 519. 158

39. Ганиев Ф.А. Конверсия в татарском языке. -Казань: Тат. кн. изд-во, 1985. 111.

40. Ганиев Ф.А. Словообразование Татарская грамматика. Т.

41. Казань: АН Татарстана, 1995. 188-521.

42. Ганиев Ф.А. Конверсия в татарском языке СТ. 1990. №1. 3-9.

43. Гарипов Т.М. Башкирское именное словообразование. Уфа: Китап, 1959. 224.

44. Геляева А.И. Залоговая и словообразовательная аффиксов в карачаево-балкарском языке. М., 1981.

46. Гельдымурадов А. Вариантность в туркменском языке (на туркм. яз.). Ашхабад: Ылым, 1983. С 128.

47. Георгиева В.Л. О субстантиващш как языковом явлении Уч. зап. МПИ им. А.И. Герцена. Т. 242, 1963. 53-61.

48. Горбачевич К.С. Изменение норм русского литературного языка. Л., 1971.

49. Горбачевич К.С. Вариантность слова и языковая норма (на материале современного русского языка). —Л., 1978. 238.

50. Горшков А.И. Вопрос о вариантности норм в связи с понятием языка как системы систем Литературная норма и вариантность. М., 1981. 234248.

51. Гочияева А. Наречие в карачаево-балкарском языке. Черкесск, 1973. 123.

52. Грамматика карачаево-балкарского языка: фонетика, морфология, синтаксис (на карач.-балк. яз.). —Нальчик: Эльбрус, 1966. 381. А.И. Словоизменительная и словообразовательная функции залоговых аффиксов в карачаево-балкарском языке. Нальчик: Эльбрус, функции залоговых 159

53. Грамматика ногайского языка: фонетика и морфология. Черкесск, 1973. 320.

54. Грамматика современного башкирского литературного языка. М.: Наука, 1981.-С. 496.

55. Грамматика современного русского литературного языка. 4.1. М.: Наука, 1970.-С. 708.

56. Граудина Л.К. Вопросы нормализации русского языка. Грамматика и варианты. -М., 1980. С 288.

57. Граудина Л.К. К истории нормализации вариантов в грамматике Лексическая норма и варианты. М 1981. 39-68.

58. Гузеев Ж.М. Проблематика словника толковых словарей тюркских языков. Нальчик: Эльбрус, 1984. 160.

59. Гузеев Ж.М. Семантическая разработка слова в толковых тюркских языков. Нальчик: Эльбрус, 1985. 192.

60. Гузеев Ж.М. Вариантность слова и толковые словари тюркских языков Вопросы лексики и семантики карачаево-балкарского языка. Нальчик, 1987.-С. 5-27.

61. Гузеев Ж.М. О семантическом способе словообразования в карачаевобалкарском языке Региональное кавказоведение и тюркология: традиции и современность. Материалы II межвузовской научной конференции. Карачаевск: КЧГПУ, 2001. 102-104.

62. Гузеев Ж.М. О квалификации двоякофункционирующхгх слов в тюркских языках Эльбрус. Нальчик, 2002. 133-147.

63. Гузеланы Ж.М. Бусагъатдагъы къарачай-малкъар литература тил. 1 кесеги. -Нальчик: Эльбрус, 1998. 304. словарях 160

64. Гулямов А. Проблемы исторического словообразования в узбекском языке: Автореф. дис. докт. филол. наук. -Ташкент, 1955. 138 с.

65. Дискуссия по вопросам омонимии ЛС. М., 1964. №4. 7-69.

66. Дмитриев Н.К. Грамматика кумыкского языка. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1940.-С. 243.

67. Дмитриев Н.К. Грамматика башкирского языка. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1948.-С. 243.

68. Дыренкова А.П. Грамматика хакасского языка. Абакан, 1948. 273.

69. Дыренкова А.П. Грамматика шорского языка. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1941.-С. 183.

70. Ельмслев Л. Пролегомены в теории языка Новое в лингвистике. М., 1960.-Вып. 1.-С. 293-319.

71. Жирмунский В.М. О границах слова Морфологическая структура слова в языках различных типов. М.-Л., 1963. 74-83.

72. Жлуктенко Ю.А. Конверсия в современном английском языке ВЯ. 1958. 5 С 53-64.

73. Загоруйко А.Я. К вопросу о конверсии в английском языке Уч. зап. кафедры англ., нем. и франц. языков. Ростов-на-Дону, 1957. 47-59.

74. Задорожный М.И. О границах полисемии и омонимии. М.: Наука, 1971. 219.

75. Зимин В.И., Модебадзе Э.А. Метафора и метонимия РЯНШ. 1977. №2. С 39-57.

76. Зинатуллина К.З. Залоги глагола в современном татарском литературном языке. Казань, 1969.

77. Иванова И.П. Об историческом рассмотрении омонимии Проблемы сравнительной филологии. М.-Л., 1964. 43-58. 161

78. Искаков А. Наречие в современном казахском языке. Алма-Ата, 1950.

79. Кайдаров А. Т. Некоторые аспекты синкретизма первичных основ в тюркских языках Советская тюркология и развитие тюркских языков СССР. -Алма-Ата, 1976. 27 29.

80. Калакуцкая Л.П. Адъективация причастий в современном русском литературном языке. М., 1971. 227.

81. Калинин А.В. Лексика русского языка. М.: Изд-во МГУ, 1978.

82. Кононов А.Н. Грамматика современного узбекского литературного языка. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1960. 446.

83. Кононов А.Н. Грамматика языка тюркских рунических памятников. Л., 1980.-С. 276.

84. Копорская Е.С. О некоторых фактах возникновения лексической вариантности в русском литературном языке Литературная норма и вариантности в русском литературном языке М., 1981. 22-38.

85. Корлетяну Н.Г. Конверсия в современном молдавском языке ВЯ. 1956. №3.-С. 84-93.

86. Костенко СМ. Конверсия как способ словообразования глаголов от имен существительных в английском языке. -Л., 1965.

87. Костецкая Е.О., Кардашевский В.И. Грамматика французского языка. М.: Наука, 1958.-С. 356.

88. Котелова Значение слова и его сочетаемость. -Л.: Наука, 1975.

90. КубряковаЕ.С. Что такое словообразование. М.: Наука, 1965. 78. Л.П. Словообразовательные варианты и их социальное распределение Актуальные проблемы лексикологии. Новосибирск, 1969. 162

91. Кубрякова Е.С. Парадигматика//ЛЭС. М Сов. энц., 1990. С 366-367.

92. Кубрякова Е.С. Синтагматика//ЛЭС. М Сов. энц., 1990. С 447-448.

93. Кузнецова Э.В. О статусе слова Исследование по семантике. Уфа, 1983. С 27-41.

94. Кумахов М.А. Морфология адыгских языков. М. Нальчик: Каб.-Балк. кн. изд-во, 1964. 272.

95. Курилович Е.Р. Заметки о значении слова Очерки по лингвистике. М., 1962.-С. 30-49.

96. Курилович Е.Р. Очерки по лингвистике. М.: Наука, 1962.

97. Курилович Е. Деривация лексическая и деривация синтаксическая Курилович Е. Очерки по лингвистике. М., 1962. 57-70.

98. Левковская К.А. Словообразование немецкого языка. М.: Изд-во МГУ, 1954.-С. 272.

99. Лопатин В.В. В.В. Адъективация Субстантивация причастий как в ее отношении к в словообразованию //ВЯ. 1965. №5. 34-46. способ словообразования современном русском языке Русский язык. Грамматические исследования. -М., 1967. С 205-265.

100. Лукьянова Н.А. Однокоренные синонимы и варианты слова Синонимия в языке и речи. Новосибирск, 1970. 37-49.

101. Лихтман Р.И. Существует ли безаффиксный способ словообразования в русском языке? ВЯ. 1968. №2. 32-39.

102. Лыткин В.И. Части речи в финно-угорских языках Тезисы докладов на открытом заседании ученого совета ИЯ АН СССР, посвященном дискуссии о проблемах частей речи в языках разных типов, 28-30 июня 1954 г. М., 1954.-С. 89-91. 163

103. Мелиоранский П.М. Памятник в честь Кюль-Тегина ЗВОРАО. Т. 12, вып. 2-3. СПб.: Типогр. ИАН, 1989 (примеч. 22).

104. Мелиоранский П.М. Краткая грамматика казах-киргизского языка. Ч. 12.-СПб, 1894-1898.

105. Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. 174.

106. Мизиев A.M. Лексикализация грамматических форм глагола: Автореф. дис. канд. филол. наук. Нальчик, 1999. 23 с.

107. Мискевич Г.И. Из наблюдений над словообразовательными вариантами Литературная норма и вариантность. -М., 1981. 90-104.

108. Михайловская Н.Г. Лексическая вариантность в стихах древнерусских памятников Литературная норма и вариантность. М., 1981. 6-22.

109. Никитин М.В. Лексическое значение в слове и словосочетании. Владимир, 1974. 256.

110. Новиков Л.А. и др. Современный русский язык. Теоретический курс: Лексикология. М Рус. яз., 1987. 162.

111. Нормативность и вариативность в татарском языке. Казань, 1987.

112. Отаров И.М. Лексикология карачаево-балкарского языка. Нальчик: Эльбрус, 1996.-С. 222.

113. Павлов И.П. Словообразование по конверсии в современном чувашском языке Советская тюркология и развитие тюркских языков в СССР. Тезисы докладов и сообщений. Алма-Ата, 1976. 141-149.

114. Пешковский A.M. Понятие отдельного слова. Л.: Наука, 1925. 216.

115. Проблемы теории грамматического залога. Л.: Наука, 1978. 288.

116. Прохорова 87. В.Н. Полисемия и лексико-семантический способ словообразования в современном русском языке. М.: Изд-во МТУ, 1980. 164

117. Радлов В.В. Опыт словаря тюркских языков. I-IV. СПб: Типогр. ИАН, 1893-1911.

118. Рамазанова Д.В., Мухамадиев М.Г. К вопросу о вариантности в татарском языке Нормативность и вариативность в татарском языке. Казань, 1987. 3-4.

119. Рамстедт Г.И. Введение

120. Реформатский А.А. Введение

121. Рогожникова Р.П. Варианты слов в русском языке. М.: Наука, 1966. 159.

122. Рогожникова Р.П. Соотношение вариантных слов, однокоренных слов и синонимов Лексическая синонимия. М., 1967. 151-163.

123. Салихова Д.А. Нормативность и вариативность морфологических явлений в татарском языке Нормативность и вариативность в татарском языке. -Казань, 1987. 24-32.

124. Сарыбаев М. К вопросу о нормализации дублетных вариантов в казахском литературном языке Вопросы казахского и языкознания. Алма-Ата, 1963. 41-46.

125. Севортян Э.В. Словообразование в тюркских языках ИСГТЯ. Ч.

126. Морфология. -М., 1956. 314-328.

127. Севортян вост. лит., 1962.

128. Севортян Э.В. Аффиксы именного словообразования в азербайджанском языке. М Наука, 1966. 643. Э.В. Аффиксы глагольного словообразования в азербайджанском языке (опыт сравнительного исследования). М.: Изд-во уйгурского 165

129. Сейдакматов К. Развитие семантики и вариантности слов в киргизском языке (на киргиз, яз.). Фрунзе: Илим, 1982. 197.

130. Серебренников Б.А. О залоге в финно-угорских и тюркских языках Вопросы составления описательных грамматик языков народов СССР. Уфа, 1958.-С. 9-24.

131. Серебренников Б.А. Глагол Серебренников Б.А., Гаджиева Н.З. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Баку, 1979. 148-225.

132. Смирницкий А.И. Так называемая конверсия и чередование звуков в английском языке ИЯШ. 1953. №5. 21-31.

133. Смирницкий А.И. Значение слова ВЯ. 1955. №2. 22-34.

134. Смирницкий А.И. Лексическое и грамматическое в слове Вопросы грамматического строя. М 1955. 9-22.

135. Смирницкий А.И. К вопросу о слове (проблема отдельности слова) Вопросы теории и истории языка. М., 1952. 182-203.

136. Смирницкий А.И. Лексикология английского языка. М., 1956. 260.

137. Современный башкирский литературный язык. М.: Наука, 1981.

138. Соколова Г.Г. Транспозиция прилагательных и существительных. М.: Высш. шк., 1980. С 175.

140. Соболева П.А. Словообразовательная полисемия и омонимия. М.: Наука, 1980.-С. 294.

141. Современный русский язык: Морфология. М.: Просвещение, 1952. 515. П.А. Об основном и производном слове при словообразовательных отношениях по конверсии ВЯ. 1959. №2. 166

142. Соттаев А.Х. Имя существительное в карачаево-балкарском языке. Нальчик: Эльбрус, 1968. С 98.

143. Соттаев А.Х. Имя существительное ГКБЯ. Нальчик: Эльбрус, 1976. 116-134.

144. Степанов Ю.С. Номинация, семантика, семиология Языковая номинация. -М., 1977. 43-58.

145. Степанов Ю.С. Синтаксическая конверсия во французском языке Вопросы филологии. М., 1962. -Вып. 1. 24-38.

146. Степанова В.В. Формы слова в аспекте лексикологическом (лексикосистемном) Герценовские чтения. Вып. 6. Л., 1973. 67-76.

147. Суник О.П. Общая теория частей речи. М.: Наука, 1966. 131.

148. Теньер Л. Основы структурного синтаксиса. М.: Наука, 1988. 653.

149. Тихонов А.Н. О семантической соотносительности производящих и производных слов ВЯ. 1967. №1. 112-120.

150. Туркина Р.В. Семантическая структура слова. Калинин, 1977. 134.

151. Убрятова Е.И. Синонимы и структуры якутского параллелизма Синонимия в языке и речи. Новосибирск, 1970. 201-211.

152. Улуханов И.С. Словообразование Русская грамматика. Т. 1. М.: Наука, 1980.-С. 256.

153. Уразбаева З.Г. Вариантность слова в современном башкирском литературном языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. -Уфа, 1980. -25 с.

154. Уртенова Э.Н. Синонимы и синонимические отношения в лексике карачаево-балкарского языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 2004. 23 с.

155. Урусбиев И.Х. Глагол ГКБЯ. -Нальчик: Эльбрус, 1976. 193-278.

156. Уфимцева А.А. Слово в лексико-семантической системе языка. М.: Наука, 1968.-С. 272. 167

157. Уюкбаев К.И. Проблема вариантности в современном казахском языке (на казах, яз.). Алма-Ата, 1976. 142.

158. Филин Ф.П. О слове и вариантах слова Морфологическая структура в языках различных типов. -М.-Л., 1963. 128-139.

159. Фомина М.И. Современный русский язык: Лексикология. М.: Высш. шк., 1990. С 256.

160. Хабичев М.А. Карачаево-балкарское именное словообразование. Черкесск, 1971.-С. 287.

161. Хабичев М.А. Карачаево-балкарское именное формообразование и словоизменение. Черкесск, 1977.— 117.

162. Хабичев М.А. Именное словообразование и формообразование в куманских языках. М.: Наука, 1989. 324.

163. Ханбикова Ш.С. Синонимия татарского языка и словари (на татар, яз.). Казань, 1980.

164. Хангишиев Д.М. Причастия в современном кумыкском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Баку, 1966. 23 с.

165. Хангишиев Д.М. Именные формы глагола в кумыкском языка в сравнительном освещении (имена действия и инфинитивы). Махачкала: ИПЦДГУ, 1997.

166. Харитонов Л.Н. Современный якутский язык. Ч.

168. Черемисина М.Н. Синонимия как функциональная эквивалентность языковых знаков Синонимия в языке и речи. Новосибирск, 1970. 139-148.

169. Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка. М: Просвещение, 1972. С 324.

170. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. Л.: Учпедгиз, 1941. 168

171. Шмелев Д.Н. Современный русский язык: лексика. М.: Просвещение, 1977.-С. 335.

172. Шмелев Д.Н. Омонимия ЛЭС. М Сов. энц., 1990. 344-345.

173. Шмелев Д.Н. Полисемия ЛЭС. М.: Сов. энц., 1990. 382.

174. Юлдашев А.А. Конверсия в тюркских языках и ее отражение в словарях СТ. -1970. 1 С 70-82.

175. Юлдашев А.А. Прхшципы составления тюркско-русских словарей. М.: Наука, 1972.-С. 416.

176. Юлдашев А.А. Об одном специфическом типе лексического значения ВЯ. 1976. №4. 76-89.

177. Юлдашев А.А. Лексикализация тюркских грамматических форм ВЯ. 1977. Ш С 62-73.

178. Юлдашев А.А. Словообразование глагола ГСБЛЯ. М.: Наука, 1981. 209-323.

179. Юнусалиев Б.М. Киргизская лексикология: (развитие корневых слов). Фрунзе: Киргиз, гос. уч.-пед. изд-во, 1959.

180. Юсипова P.P. Границы между словообразованием и формообразованием в зависимости от типа лексической единицы в турецком языке Труды Самаркандского гос. ун-та. -Вып. 178. -1970. 64-76.

181. Языки мира. Проблемы языковой вариативности. М.: Наука, 1990. 211.

182. Ярцева В.Н. О внутренних законах развития языка Изв. АН СССР. ОЛЯ. 1952. Т. 9, вып. 3. 21-37.

183. Ярцева В.Н. Взаимоотношения лексики и грамматики в системе языка Исследования по общей теории грамматики. М., 1968. 11-28.

184. Ярцева В.Н. Проблема вариативности и взаимоотношение уровней грамматической системы языка ВЯ. 1983. №5. 17-24. 169

185. Bisse V. Origin and Development of Conversion in English. Helsinki? 1941/

186. Bohtilingk O. Uber die Sprache der Jakuten. St.P., 1851/

187. Vambery H. Etymologisches Worterbuch der Turko-tatarischen Sprachen. Leipzig, 1878/

188. Gronbek K. Der Tukische Sprachbau, I. Kopenhagen, 1936.

189. Ramstedt GJ. Einfuhmng in die Altaische Sprachwissenschaft, Formenlehre. -Helsinki, 1952.

190. Азербайджанско-русский словарь Составитель Х.А. Азизбеков. Баку: Азерб. гос. изд-во, 1965 (АРС).

191. Караимско-русско-польский словарь Составители Н.А. Баскаков, А. Дубинский, А. Зайончковский и др. М.: Рус. яз., 1974 (КРПС).

192. Карачаево-балкарско-русский словарь Составители А. Гочияева, Х.И. Суюнчев. -М.: Рус. яз., 1989 (КБРС). С 832.

193. Киргизско-русский словарь Составитель К.К. Юдахин. -М.: Сов. энц., 1965 (КРС1)

194. Махмудов X., Мусабаев Г. Казахско-русский словарь Гл. ред. Р.Н. Нургалиев. Алма-Ата: Гл. ред. казах, совет, энц., 1989 (КРС2).

195. Русско-кумыкский словарь Составители Ф.А. Астемирова, Б.Г. Бамматов, Н.Э. Гаджиахмедов и др. Под ред. Б.Г. Бамматова. Махачкала: ДНЦ РАН, 1997 (РКС).

196. Словарь башкирского языка (в двух томах). М.: Рус. яз., 1993 (СБЯ).

197. Словарь современного русского литературного языка (в 17-ти томах). М.: Сов. энц., 1948-1965 (СРЯ).

198. Татарско-русский словарь. М Сов. энц., 1966 (ТРС). С 863. Bd. 2, 170

199. Толковый словарь татарского языка (в трех томах). Казань: Татар, кн. издво, 1977-1981 (ТСТЯ).