автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.03
диссертация на тему: Проблема стиля мышления в философии В.В. Розанова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема стиля мышления в философии В.В. Розанова"

На правах рукописи

Санкт-Петербургский государственный университет

ФРОЛОВ АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ

ПРОБЛЕМА СТИЛЯ МЫШЛЕНИЯ В ФИЛОСОФИИ В.В. РОЗАНОВА

Специальность 09.00.03 — история философии

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

1 АПР 2015

Санкт-Петербург - 2015

005566607

005566607

Работа выполнена на кафедре истории русской философии Санкт-Петербургского государственного университета

Научный руководитель: Замалеев Александр Фазлаевич, доктор философских наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета. Официальные оппоненты:

Шапошников Лев Евгеньевич, доктор философских наук, профессор Нижегородского государственного педагогического университета. Горина Ирина Владимировна, кандидат философских наук, доцент филиала Северо-Западной Академии народного хозяйства и государственной службы в г. Сосновый Бор.

Ведущая организация: Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена

Защита диссертации состоится «¿¿У» 2015 года в/^^часов

на заседании диссертационного совета Д 212.232.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук, на соискание ученой степени доктора наук на базе Санкт-Петербургского государственного университета по адресу: 199034, Санкт-Петербург, В.О., Менделеевская линия д. 5, ауц. 24.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета и на официальном сайте Санкт-Петербургского государственного университета по адресу: http://spbu.ru/science/disser/dissertatsii-dopushchennye-k-zashchite-i-svedeniya-o-zashchite/detaiIs/l 2/263.

Автореферат разослан « » ^¿Сб//1/?; ¿? 2015 г.

Ученый секретарь совета

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Изучение стиля мышления представляется важным и актуальным вследствие двух моментов: обусловленности мышления соответствующим мировоззрением и зависимости мышления от норм и категорий языка. В связи с проблемой стиля мышления следует говорить, во-первых, о теоретическом стиле мышления, который присущ науке и философии, во-вторых — об индивидуально-личностном мышлении, которое находит выражение в области религии и художественного творчества. Научное и философское мышление в своей конкретной определенности всегда рационально и, следовательно, лишено индивидуальной специфики. Что же касается художественного творчества, то в этом случае руководящим звеном выступает сам язык, который индивидуализирует творчество писателя и художника. В последнем случае крайне важно иметь в виду особенность развития философии: она, с одной стороны, выступает как чисто теоретическое знание и в этом смысле сближается с наукой, а с другой — развивается в «несвойственных ей формах», таких как литература, искусство, религия. Последний момент особенно характерен для русской философии. Достаточно вспомнить Ф.М. Достоевского, И.С. Тургенева, И.А. Гончарова, А.П. Чехова. Каждый из них, будучи литератором, развивал соответствующие философемы, которые не получали интерпретации в академической философской традиции. Отсюда яркий антропологизм такого рода философствования. К данному разряду мыслителей-художников, философов-литераторов относится и Василий Васильевич Розанов (1856 — 1919). Именно это позволяет исследовать его творчество в контексте понятия индивидуального стиля мышления.

Следует различать понятия «стиль мышления» и «содержание мышления». В классической философии, которая выработала свой четкий категориальный аппарат, стиль и содержание преимущественно совпадают; там

же, где философия еще пребывает в состоянии философствования, где на первом плане не категории, а философемы и жизненно важные принципы, такого совпадения, как правило, не бывает — здесь содержание философии требует интерпретации, а способ интерпретации целиком зависит от специфики языкового восприятия идей, мыслей, понятий. Это находит свое обобщение в понятии «литературоцентризм», которое отражает характерную черту всего отечественного философствования.

Задача диссертационного исследования заключается в том, чтобы осмыслить проблему стиля мышления на примере творчества В.В. Розанова и прежде всего на примере его трактата «О понимании», выражающего в методологическом плане идейное и тематическое многообразие духовных исканий русского мыслителя. Соответственно, стиль мышления осмысливается автором как особый способ философствования, обуславливающий уникальное своеобразие русской философии конца XIX — начала XX в.

Степень научной разработанности темы. Хотя количество литературы, посвященной творчеству Розанова, необычайно обширно, следует отметить, что лишь немногие исследователи уделяют внимание рассмотрению стиля философского мышления русского мыслителя и публициста.

Первый опыт интерпретации философии Розанова выразился в двух негативных рецензиях на трактат «О понимании. Опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания» (1886 г.), опубликованных в «Вестнике Европы» Л.З. Слонимским и анонимным критиком в «Русской мысли». Рецензенты упрекали Розанова за неверное использование центрального понятия — термина «понимание», за то, что вместо «психологического процесса», т. е. того, что «принято разуметь под этим словом (пониманием)», автор подразумевал нечто совсем иное1. Критикам тогда не удалось уяснить, что термин «понимание», интерпретированный в психологическом контексте, принципиально не соответствовал интенциям

1 Розанов В.В. О понимании. Опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания. — М.: Институт философии, теологии и истории Святого Фомы, 2006. С. 603.

4

Розанова, ставившего перед собой задачу фактически заново начать философскую мысль, с тем чтобы сформировать альтернативу современной культурной ситуации, когда всё, что создается в умственной сфере человеком, носит характер односторонности.

Отдельные современники, однако, смогли оценить масштаб замысла розановского трактата. В этом контексте следует отметить в первую очередь рецензию H.H. Страхова, который охарактеризовал эту работу Розанова как «методологию и классификацию наук», указывая, что «...ее можно, по ее предмету, поставить между такими сочинениями, как De dignitate et augmentis scientiarum Бэкона, Philosophie des sciences Ампера и Энциклопедия Гегеля»2.

Исследовательская литература дореволюционного периода включает работы литературоведов, философов, богословов, журналистов, публицистов. Первых исследователей Розанова удивляли его нарочитая разбросанность и противоречивость, свойственное ему узкоспециализированное и категоричное восприятие событий и фактов, сочетающееся при этом с последующей их многоплановой и сущностной разработкой (П.Б. Струве3, Н.К. Михайловский4). При жизни Розанова его творчество освещалось в основном в контексте полемики по вопросам понимания христианства, личности Христа и церкви (A.A. Измайлов5), проблемы пола в свете христианства (H.A. Бердяев6, Д.В. Философов7, B.C. Соловьёв8).

После опубликования «Уединенного» и «Опавших листьев» в центре внимания оказываются вопросы стиля и жанровой специфики этих работ

2 Страхов Н.Н. О понимании. В. Розанов. М. 1886 // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1889. №9. С. 124.

3 См. Струве П.Б. Романтика против казенщины // В.В. Розанов: pro et contra. Кн. 1. — СПб.: РХГИ, 1995. С. 361-377; Струве П.Б. Большой писатель с органическим пороком. Несколько слов о В.В. Розанове // В.В. Розанов: pro et contra. Кн. 1. — СПб.: РХГИ, 1995. С. 378-387.

4 Михайловский Н.К. О г. Розанове, его великих открытиях, его маханальности философической порнографии //В.В. Розанов: pro et contra. Кн. 1. — СПб.: РХГИ, 1995. С. 337-360.

5 Измайлов А. А. Вифлеем или Голгофа Розанову // В.В. Розанов: pro et contra. Кн. 2. — СПб.: РХГИ, 1995. С. 81-90.

' Бердяев Н.А. Христос и мир. Ответ В.В. Розанову // В.В. Розанов: pro et contra. Кн. 2. — СПб.: РХГИ, 1995. С. 25-40.

7 Философов Д.В. В.В. Розанов, «Около церковных стен». Тт.. II и III, СПб.., 1905-1906 // В.В. Розанов: pro et contra. Кн. 2. — СПб.: РХГИ, 1995. С. 5-15.

8 Соловьёв В С. Порфирий Головлсв о свободе и вере // В.В. Розанов: pro et contra. Кн. 2. — СПб.: РХГИ, 1995. С. 282-292.

Розанова. Предпринимаются первые попытки уяснить и определить своеобразие творчества Розанова как в содержательном, так и в стилистическом плане. Но уже осмысленно этот вопрос был поставлен после смерти автора, в работах В.Б. Шкловского9 (1893-1984), В.Р. Ховина10 (1891 — после 1940), В.Н. Ильинап(1891-1974), Д.Г. Лоуренса12(1885-1930), A.M. Ремизова13(1877-1957), Э. Голлербаха14(1895-1942). В их исследованиях произведен серьезный анализ специфики розановских книг, однако ограничивающийся, как правило, анализом тематики и стиля писателя. Так, например, В.Б. Шкловский подходил к анализу творчества Розанова с точки зрения исследования формы философской рефлексии. Сама душа литературного произведения, согласно Шкловскому, есть не что иное, как его строй и форма, а содержание произведения, соответственно, равняется сумме использованных стилистических приемов. По мысли Шкловского, три предвоенные «домашние» книжки Розанова — новое слово в литературе; но их новизну Шкловский видит отнюдь не в том, что в них отразилась душа автора. «Автор не столько отразил и отразился, — пишет Шкловский, — сколько создал, сделал, произвел; перед нами не эмпирика и не исповедь, не душа, но "строй" то есть произведение — литературное произведение»15. Данное суждение имеет непосредственное отношение к восприятию стиля мышления. В интерпретации Шкловского Розанов предстает как критик литературных форм.

Приблизительно такую же интерпретацию предлагает литературный критик Д.Г. Лоуренс, для которого Розанов воплощает фигуру писателя и мыслителя, отразившего важнейшие духовные и психологические проблемы современности. Лоуренс обнаруживает у Розанова «глубокое понимание проблемы раздвоенности и гамлетизма современного человека, раскола между

' Шкловский В.Б. Розанов // B.B. Розанов: pro et contra. Кн. 2. — СПб.: РХГИ, 1995. С. 321-342.

10 Ховин В.Р. Не угодно ли-с? // В.В. Розанов: pro et contra. Кн. 2. — СПб: РХГИ., 1995. С. 285-305.

11 Ильин В Н. Стилизация и стиль. 2 — Ремизов и Розанов // В.В. Розанов: pro et contra. Кн. 2. — СПб: РХГИ., 1995. С. 406-430.

12 Лоуренс Д.Г. О Розанове // В.В. Розанов: pro et contra. Кн. 2. — СПб.: РХГИ, 1995. С. 490-498.

13 Ремизов A.M. Кукха. Розановы письма//Розанов В.В. Апокалипсис нашего времени. М.: Захаров, 2001. С. 178-253,

14 Голлербах Э. В.В. Розанов. Жизнь и творчество // Розанов В.В. Апокалипсис нашего времени. М.: Захаров, 2001, — 255 с.

15 Шкловский В.Б. Розанов // В.В. Розанов: pro et contra. Кн. 2. — СПб.: РХГИ, 1995. С. 323.

6

разумом и чувством»16. Лоуренс акцентирует внимание на тех заметках Розанова, где он, описывая свое состояние «задумчивости», сообщает, что чувствует себя «каменным», а не существом, способным любить, испытывать чувства и пламенеть. Для Лоуренса эти моменты характеризуют один из симптомов той болезни, которую рождает в современном человеке цивилизация.

В постсоветский период особенно возрастает интерес к творчеству

Розанова, когда реабилитируется всё философско-религиозное наследие России

XIX — начала XX в. В этом плане заслуживают внимание работы В.А.

Фатеева17, который в рамках методологии биографического исследования

предлагает анализ смысло-жизненных воззрений Розанова, ориентируясь на его

специфический стиль мышления. Фатеев отмечает, что Розанов «рассуждает

образами, намеками, полутонами, догадками, иносказаниями, парадоксами»18. В

этой связи Фатеев цитирует епископа Никона, который в споре с Розановым по

частному церковному вопросу заметил: «...вы мыслите не понятиями,

рассуждаете не логикой, а символическими образами»19. Эта позиция

представляется достаточно спорной, поскольку сам Розанов, характеризуя свое

творчество, убежденно заявлял: «...на предмет надо иметь 1000 точек зрения,

не 2 и не 3, а — тысячу. Это "координаты действительности". И

20

действительность только через 1000 точек на нее зрения и определяется» .

21

Аналогичные тенденции выявляются и в исследованиях А.Н. Николюкина , который соединяет жанровые формы творчества Розанова с его смысло-стилистическими рассуждениями.

Одновременно в исследовательской литературе возрастает интерес к вопросам логики и гносеологии Розанова. Наиболее значимым в рассмотрение

16 Лоуренс ЦТ. О Розанове// В.В. Розанов: pro et contra. Кн. 2. — СПб.: РХГИ, 1995. С. 496.

17 См. Фатеев В.А. В.В. Розанов: Жизнь. Творчество. Личность. — Л.: Художественная литература, 1991, — 365 е.; Фатеев В.А. Жизнеописание Василия Розанова. — Изд 2-е, испр. и доп. — СПб.: Пушкинский Дом, 2013. — 1056 с.

18 Фатеев В.А. В.В. Розанов: Жизнь. Творчество. Личность. С. 170.

19 Там же.

20 Розанов В.В. Миниатюры. — М.: Прогресс-Плеяда, 2004. С. 394

21 См. Николюкии А.Н. Розанов. — М.: Молодая гвардия, 2001 — 512 е.; Николюкин А.Н. В.В. Розанов литературный критик // Розанов В.В. Мысли о литературе. — М.: Современник. 1989. С. 5-40.

7

гносеологии Розанова представляется вклад В.В. Бибихина, который фактически заново открыл этот труд для исследователей. В его комментариях к этой книге проскальзывают интонации хайдеггеровской мысли, с присущим последней образом «скрывающегося и проговаривающего» себя бытия. В силу такого отношения к данной книге Розанова Бибихин также подчеркивает значимость стиля изложения, который он понимает в ракурсе попыток Розанова отстраниться от всего догматического и сохранить ощущение таинственности и одновременно проясненности бытия22. В интерпретации Бибихина тема стилистики явно превалирует над теорией познания, а понимание предстает как акт интуитивного постижения и схватывания бытия.

В контексте разработанности гносеологической темы следует отметить вышедшую в 2006 г. монографию Я.В. Сарычева «В.В. Розанов: Логика творческого становления»23, где трактат «О понимании» рассматривается в качестве работы, в которой возможно найти логику всей последующей творческой и идейной эволюции Розанова. Отмечая формальную «непохожесть» книги «О понимании» на более поздние розановские произведения, Сарычев выдвигает положение о том, что Розанов, подготовленный системой «понимания» (прежде всего — ввиду огромного значения внутри этой системы понятия потенциальности) к принятию «метафизики пола», «принимает ее без разрушения — в методологическом смысле — исходной системы»24. Такой подход исследователя позволяет рассматривать творчество Розанова без разрывов в логике его развития и позволяет вскрыть внутренние связи между переходами Розанова от одной темы к другой. Обращение к понятию стиля мышления в рамках данной диссертации преследует ту же задачу — обнаружить и описать идейное единство творчества Розанова.

В современной исследовательской литературе широкий интерес

22 Бибихин В.В. Время читать Розанова // Розанов В.В. О понимании. Опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания. — М.: Институт философии, теологии и истории Святого Фомы, 2006. С. IX.

23 СарычевЯ.В. В.В. Розанов: Логика творческого становления. — Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 2006. — 320 с.

24 Там же. С. 43.

приобретает рассмотрение творчества Розанова в контексте анализа его стилистических приемов. В этом плане исследователей привлекают в первую очередь лирико-философская проза Розанова («Уединенное», «Опавшие листья», «Мимолетное»). В работах А.И. Фомина25 и Е.П. Карташовой26 фиксируются лингвостилистические особенности розановских текстов, они содержат много интересных сведений о частоте использования символов и их роли внутри текста. При этом авторы оставляют без рассмотрения вопрос о том, насколько возможно из стилистических приемов, применяемых в тексте метафор, делать заключение об идейном уровне текста. В связи с этим в данном диссертационном исследовании будет обращено особое внимание на то, являются ли язык и языковой стиль определяющими мышление или, наоборот, в самом мышлении можно выделить структуры, позволяющие выходить за рамки языка.

Специфику стиля Розанова разные исследователи пытаются вывести из отношения к Богу, особого характера схватывания реальности в акте спонтанного письма, или сводят вопрос стиля непосредственно к теме литературы, описывая розановский стиль как своеобразное подражание Достоевскому в его «Дневниках писателя». Например, И.Л. Волгин, разрабатывающий эту проблему с вышеобозначенной позиции, пишет: «Автор "Опавших листьев" — хотя и не прямо — обращается к художественной методологии Достоевского. Можно сказать, что его поэтические "намеки" как бы подхватываются и развиваются Розановым»27.

Следует заметить, что исследование стиля мышления Розанова в полном объеме предпринимается впервые. Однако предпосылками именно такой постановки вопроса по отношению к его творчеству стали наработки историков русской философии B.C. Горского28 и А.Ф. Замалеева29, которые применяли

25 Фомин А.И. Символика прозы Василия Розанова. — СПб.: Изд-во СПбГЭТУ ЛЭТИ, 2010. — 144 с.

26 Карташова Е.П. Стилистика прозы В. В. Розанова: Автореф. дис.... докт. филол. н. — М., 2002. — 48 с.

27 Волгин И.Л. Метаморфозы личного жанра («Дневник писателя» Достоевского и «Опавшие листья» Розанова) // Наследие В.В. Розанова и современность: Материалы Международной научной конференции. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2009. С. 20.

28 Горский B.C. Историко-философское истолкование текста. — Киев: Наукова думка, 1981. — 207 с.

9

понятие «стиль мышления» для анализа того или иного периода в истории русской философии, а также для оценки значения русской философии в целом. Так, из истории мы можем увидеть, что русская философская мысль экзегетична и риторична. «Особенность риторической экзегезы, — пишет А.Ф. Замалеев, — состоит в том, что... ум устремлен здесь не к познанию как полаганию истины, а исключительно к прояснению знания, закрепленного в

30

соответствующем тексте» .

Стиль мышления Розанова органично вписывается в русло развития отечественной философии — его мышление во многом экзегетическое, поскольку его творчество, во-первых, в различных своих проявлениях часто являлось в форме комментария к историческим событиям, религиозным текстам, мыслям других философов и литераторов, а во-вторых, оно эксплицирует основную гносеологическую концепцию автора — концепцию понимания, которая подразумевает наличие изначально имеющейся у человека цельности картины мира.

Объект диссертационного исследования — философские взгляды В.В. Розанова.

Предмет диссертационного исследования — стиль мышления Розанова, отразившийся в его работе по гносеологии и публицистическом наследии Розанова.

Цели и задачи исследования. Целью исследования является выявление основных характеристик стиля мышления Розанова. Реализация поставленной цели предполагает исследование стиля мышления в философии Розанова в трояком отношении:

а) в аспекте связи стиля мышления с тематическим разнообразием творчества Розанова;

б) в соотношении стиля мышления и логико-гносеологических

29 Замалеев А.Ф. Курс лекций по истории русской философии. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2009. — 235 с.

30 Замалеев А.Ф. Русский как философ // Российская постсоветская философия: опыт самоанализа. — München; Berlin, 2009. С. 67.

процедур аргументации, т. е. понимания;

в) в плане образно-хуцожественных модификаций стиля мышления в публицистическом наследии Розанова.

Теоретические и методологические основы исследования. Настоящая диссертация выполнена с учетом основных принципов историко-философского исследования: принципа историзма, предполагающего изучение развития философских учений в хронологической последовательности и в контексте определенной эпохи, принципа идейно-теоретической преемственности, позволяющего рассматривать течения в русской философии в их взаимосвязи, принципа комплексности, предполагающего исследование творчества выбранного мыслителя с точки зрения различных дисциплин.

В соответствии с этими принципами к предмету исследования были применены следующие методы: метод сравнительного философского анализа, биографический метод, метод интертекстуального анализа.

При осмыслении проблемы диссертант опирался на труды петербургской школы историков философии: Н.И. Безлепкина, A.A. Ермичева, А.Ф. Замалеева, И.И. Евлампиева, B.C. Никоненко, А.Е. Рыбаса, A.B. Малинова, А.И. Бродского.

Научная новизна исследования. Данное диссертационное исследование характеризуется прежде всего тем, что оно не ограничивается рассмотрением отдельных аспектов или тем, но рассматривает систему его идей, понятий, представлений в целом. Для концептуализации и интеграции интеллектуального наследия Розанова, разноречивого в жанровом и в тематическом плане, диссертант обращается к понятию стиля мышления, которое впервые в истории философии получает в диссертации историко-философское рассмотрение и определение.

На основании широкого круга исследовательской литературы дано интегрированное определение понятия «стиль мышления» и выделены основные черты этого стиля в розановском творчестве. Философия Розанова осмыслена в контексте западноевропейской неклассической философии

XX в., и впервые проведен ее сравнительный анализ с учениями Л. Витгенштейна и Г.-Г. Гадамера.

Положения, выносимые на защиту:

1. Теоретико-познавательной экспликацией розановского стиля мышления является его трактат «О понимании» в котором отразились основные тенденции и формы рассуждения русского мыслителя как в содержательном, так и в стилистическом плане.

2. Стиль философского мышления коррелирует с выбором средств выражения, индивидуальным литературным стилем. Такие характеристики розановского письма, как исповедальность, монологичность, эстетизация рассуждения, являются проявлением его стиля мышления и в то же время служат определенным функциональным задачам.

3. Обращение к стилю мышления Розанова позволяет выявить среди его тематически разрозненных работ некоторую идейную цельность, общую логику восприятия, которая определила подход к разработке темы религии, философии пола, литературы, критики идеологии и т. д.

4. Основная гносеологическая проблематика Розанова выражается в признании триадической системы возможных отношений между «схемами разума» и «сторонами бытия», т. е. в одновременном принятии Розановым как возможности, так и отсутствия возможности познания мира человеком. Такое решение отражает субъективную установку розановского мышления.

5. Пояснение как основной прием аргументации обосновывается при помощи апелляции к жизненному опыту, непосредственно наблюдаемым явлениям — этот прием аргументации, появившийся еще в книге «О понимании», является одной из стилистических и гносеологических доминант розановского творчества.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретическая значимость работы состоит в том, что приведенные в ней данные по анализу стиля мышления Розанова могут дополнить доказательную базу последующих исследований. Также возможно применение результатов диссертации в трудах по

истории русской литературы и философии, при анализе других представителей русской философской мысли, для введения новой историко-философской классификации (например, по признаку монологичного или диалогичного стиля мышления).

Поскольку в исследовании были интегрированы культурологические, филологические и философские аспекты творчества Розанова, то в практическом плане исследование может быть использовано при составлении специализированных курсов по русской философии, служить материалом для пособий студентам и аспирантам высших учебных заведений.

Апробация результатов исследования. Основные идеи диссертационного исследования были представлены автором в форме докладов на конференциях. Результаты, полученные в ходе исследования, были отражены в статьях, в том числе опубликованных в журналах, включенных в перечень рецензируемых журналов и изданий ВАК МОиН РФ.

Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, включающей 131 источник на русском и английском языках.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается актуальность выбранной темы, анализируются состояние и степень ее научной разработанности в отечественной историко-философской литературе, формулируются цель и основные задачи исследования, определяются методические принципы, характеризуется теоретическая и практическая значимость, указываются научная новизна, апробация и структура работы.

В Главе I — «Стиль мышления в философии и науке» — рассмотрен вопрос об общефилософской трактовке понятия «стиль мышления».

Генезис понятия «стиль мышления» происходит из понятия

«стиль»,также имеющего свою историю становления.

Рассмотрев различные стратегии употребления понятия «стиль мышления» в философии науки, где это понятие имеет наиболее широкое употребление, диссертант приходит к выводу, что термин не имеет жестко закрепленного значения и скорее носит метафорический характер. При этом исследователи в употреблении понятия «стиль мышления» довольно часто опираются на значения, которые подсказывает понятие «стиль». В связи с этим в главе рассматриваются истоки формирования данного понятия и его основные интерпретации в различных дисциплинах.

Параграф 1 — «Понятие стиля» — рассматривает историю его становления и его связь с проблемой языка и мышления. Поскольку данная проблема по-разному решалась в истории философии, в главе в обобщенном виде отмечены основные этапы в философской эволюции понимания отношений между понятиями «мышление» и «язык».

Первые теории стиля рассматривали стилистическое оформление речи автором как выбор из трех или четырех стилей речи согласно ее целям. Несмотря на то, что в современной стилистике понимание стилистической работы над текстом выходит далеко за рамки только теории функциональных стилей, целесообразность (функциональность) выбора автором выразительных средств из арсенала приемов, имеющихся в определенную эпоху, остается основным критерием стилистической ранжированности текста.

Одновременно с возникновением первых трактатов по риторике, рассматривавших выбор стиля речи, в философии намечается сближение понятий языка и мышления, появляются первые описания их корреляции. Особое значение для выявления предпосылок возникновения понятия «стиль мышления» имеет вышедшая на первый план в философии Нового времени задача по выработке универсального языка философии и науки. Так, Г.В. Лейбниц утверждал, что эта задача должна решаться в рамках науки логики, в которую входит два раздела «...один — касающийся слов, другой —

вещей; первый — о ясном, отчетливом и адекватном употреблении слов, т. е. философском стиле, второй — о правильном мышлении»31.

Дальнейшее развитие концепция языка (в том числе языка науки) и понятие стиля находят в исследованиях Ж. Бюффона и В. фон Гумбольдта32, подчеркивавших зависимость языка от мировоззрения автора. Например, согласно позиции Гумбольдта, научный язык должен, насколько это возможно, слиться с мыслью.

В соответствии с данной традицией диссертантом выделены два подхода к осмыслению стиля: лингвистический и искусствоведческий, каждый из которых по-своему решает вопрос о соотношении языка и мышления.

Первый — лингвистический — подход видит поставленную проблему таким образом, что мышление совершенно неразличимо за языком. Грамматика мысли и грамматика языка совпадают. Основная задача стиля — наилучшим образом соответствовать социальным задачам. В частности, вопрос о мышлении не поднимается и по той причине, что язык — это доминантная структура, полностью подчинившая мышление, в связи с чем человек не может ничего сказать, чего бы не было в языке. Особо интересна концепция Ш. Балли33, в которой формируется представление о стиле как об отклонении от нормы и складывается представление о том, что «язык» существует исключительно в индивидуальных речевых актах. Таким образом, стиль проявляется в индивидуальной речи, которая является модуляцией возможностей выражения, предлагаемых языком.

Стиль в искусствоведческой интерпретации предстает в ином контексте, что связано прежде всего с другим разрешением проблемы языка и мышления. В искусстве встречается множество средств выражения — это язык музыки, живописи, пластики, — поэтому представители этой интерпретации вопрос об

31 ЛейбнигI Г.В. Сочинения в четырех томах: Т. 3. — М.: Мысль, 1984. С. 80.

32 Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. Послссл. A.B. Гулъгги и В.А. Звеппгасва. [Пер. с нем. общ. ред. Г В. Рамгапвили]. — М.: ОАО «ИГ "Прогресс"», 2000. — 400 с.

33 Батш Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. — М.: Изд-во Иностранной литературы, 1955,— 416 с.

отношении языка и мышления решили в пользу того, что стиль и язык определены особым характером идей.

В параграфе 2 — «Мышление и язык» — рассматриваются исследования JI.C. Выготского34 и А.Р. Лурии35, в которых показано, что грамматика языка (внешней речи) и грамматика мышления (внутренней речи) не совпадают. Эта разница в грамматике отражается, в частности, в том, что единицей внутренней речи является «смысл», а внешней — «значение». «Смысл» и «значение» существуют в состоянии постоянного взаимопроникновения и взаимоперехода. Согласно данным исследователям, слова и даже целые идеи во внутренней речи обладают более широким, чем во внешней речи, семантическим полем. В первую очередь это связано с тем, что семантическое поле слова во внутренней речи включает помимо объективных языковых связей слова, известных конкретному субъекту, также и его индивидуальный психический опыт. Поэтому обращение с языком есть больше, нежели просто стилистическая работа, поскольку включает процесс перевода «смыслов» в «значения», индивидуального опыта восприятия и мышления — в универсальные значения, которые могут быть восприняты другими, а также обратный процесс, связанный с трансформацией общих универсальных значений в индивидуальном восприятии. Стиль мышления возникает и существует именно на стыке взаимопереходов «значения» и «смысла».

Основными выводами из рассмотренного соотношения языка и мышления стали следующие характеристики стиля мышления.

1. Стиль мышления осуществляется в рамках форм языка, конкретной культуры, социальной общности, где язык выступает в качестве некоторой мировоззренческой базы (и обобщенного стандарта, нормы), в качестве признанных норм поведения и коммуникативных принципов культуры (как специфических предпочтений в эстетике и признанных норм религии). Все данные формы являют собой комплекс установленных и признанных идей,

34 Выготский Л. С. Мышление и речь : сборник. — M.: ACT; Астрель, 2011. — 637 с.

35 ЛурияА.Р. Язык и сознание. Под ред. Е.Д. Хомской. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1979. —416 с.

16

выступающих в качестве канона, по отношению к которым каждый мыслящий субъект проводит процедуру восприятия, на которой отражаются специфические черты его сознания, опыта, психологического склада и связанных с этим предпочтений. Такое особенное положение человека как воспринимающего субъекта устанавливает постоянное отклонение от общего образца.

2. Вопросы становления стиля мышления, поскольку оно начинается с раннего возраста и во многом связано с детским опытом восприятия, обучением, становлением личности, относятся к вопросам психологии. Однако стиль мышления на каком-то этапе приобретает самостоятельный характер, и этот этап начинается с того момента, когда определяющим принципом дальнейшего восприятия идей становится сам стиль мышления.

3. Сформировавшийся стиль мышления, таким образом, может рассматриваться в качестве организующей процесс мышления идеи, которая, в свою очередь, была сформирована благодаря языку и опыту.

В параграфе 3 — «Стиль мышления и мировоззрение» — исследуются способы приложения понятия «стиль мышления» к художественному тексту и показывается обоснованность рассмотрения не только художественного, но и философского текста на предмет проявления в нем определенного стиля мышления.

В Главе 2 — «Гносеологические основания стиля мышления В.В. Розанова» — анализируются гносеологические основания стиля мышления В.В. Розанова, проводится анализ трактата «О понимании» с целью уяснения степени философичности последующих его произведений и определения некоторых мыслительных доминант, которые затем будут развиваться им в работах по критике культуры.

В качестве подхода к систематизации философии Розанова используется периодизация его творчества на три этапа: теоретический, философско-исторический, синтетический. Первый этап ознаменован трактатом «О

понимании»; второй связан с публицистической деятельностью Розанова и представлен множеством статей, написанных с 1894 по 1905 г., по вопросам литературы, политики, семейных отношений; третий этап сложился в первой — второй декаде XX в. и воплотился в трилогии «Уединенное», «Опавшие листья», «Мимолетное», а также в книге «Апокалипсис нашего времени».

В параграфе 1 — «Гносеологическая проблематика трактата "О понимании"» — проводится анализ трактата с целью выявления оснований стиля мышления Розанова. Этот трактат написан им в качестве реакции на кризис современной ему науки, формирует новый метод познания и отношения к миру — понимание. Он также разрабатывает концепцию критической верификации знания — метод исследования, который в его позднем творчестве будет играть очень значимую роль и возьмет на себя роль «археологии знания» и будет основным методом для ревизии наследия культурных эпох. Главным его упреком становится то, что наука не видит «живой жизни», то есть не может строить целостную картину мира из разрозненных знаний о тех или иных эмпирических фактах. Ставя под вопрос всё «само собой разумеющееся» в представлениях человека о мире, он пытается отыскать механизм формирования этих представлений. Например, одним из важных моментов его теории является указание на то, что представление о соответствии нашего мышления уровням бытия не является неоспоримым фактом, а напротив, является результатом личного выбора познающего субъекта, поскольку этот выбор из равновозможных ситуаций соответствия и несоответствия мышления бытию становится решающим фактором при формировании его познавательной и творческой деятельности. В случае выбора в пользу соответствия человек может формировать понятие причинности и руководствоваться им при организации своей деятельности. Розанов не утруждает себя научными доказательствами, ограничиваясь указанием на проблемные области обыденной жизни, чтобы выстроить понимание своей концепции на основе всех областей человеческого опыта.

Представления Розанова о возможности говорить о мире только как о мире понятого, об особом мире причинности и целесообразности, выстроенных субъектом познания, определили последующий выбор предмета исследований — критику культуры как исключительно человеческой деятельности по упорядочиванию мира.

В параграфе 2 — «Гносеологические идеи в контексте западноевропейской мысли» — трактат берется в сравнении с работами Л. Витгенштейна36 и Г.-Г. Гадамера37. В этом ракурсе Розанов предстает как представитель неклассического стиля мышления в философии, что прежде всего связано с совершенно иной, чем в классической философии, интерпретацией основного понятия философии — истины. Сравнение творчества указанных мыслителей помогает усмотреть не только предметное сходство в их работах (Витгенштейн и Гадамер, как и Розанов, занимались проблемами теории познания и рефлексией над господствующими формами культуры), но также в методе описания и самих выводах. Их теоретические построения отражают смену стиля мышления в культуре. Основой миросозерцания и выстраивания представления о мире становится язык, поэтому кризис культуры может быть преодолен при помощи формирования нового языка, основанного на предельно-личностном истолковании объективных реалий. Именно такой язык Розанов пытался выработать в своих поздних работах.

В Главе III — «Теоретико-гносеологический аспект стиля литературно-публицистических трудов В.В. Розанова» — происходит обращение к последующим работам Розанова, к литературным, религиозным и социально-бытовым («философия пола») темам, в русле которых Розанов пытался найти способ избежать умозрительности и внеположенности человеку

36 Витгенштейн Л. Избранные работы / Пер. с нем. и ант. В. Руднева. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2005. — 440 е.; Витгенштейн Л- Культура и ценность // Людвиг Витгенштейн. Философские работы. Часть I. Пер. с нем. / Сост.., вступ. статья, примеч. М.С. Козловой. Пер. М.С. Козловой и Ю.А. Асеева. — М.: Гнозис, 1994. С. 407-492.

37 Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. — М.: Искусство, 1991. — 368 с.

наблюдаемых им культурных форм, вернуть язык в «телесность самого бытия» (В.В. Бибихин), то есть найти такие формы выражения, которые представляли бы то, о чём единственно может говорить человек, — о самом себе. Глава также обращается к последнему, синтетическому, этапу его творчества, когда происходит окончательное оформление темы критики культуры, выделение главных тем и наполнение их конкретным содержанием.

В параграфе 1 — «Стиль мышления в контексте разработки проблемы историософии в творчестве В.В. Розанова» — освещается формирование темы историософии в произведениях Розанова.

Параграф 2 — «Флорилегийнын стиль в контексте критики идеологии и литературы («Уединенное» В.В. Розанова)». Флорилегийность — жанр крайне характерный для византийско-русской традиции. Диссертантом отмечается, что стиль Розанова проявляется в построении текста в форме, наиболее приближенной к внутренней речи, что находит отражение и в свернутой грамматике предложений (превалировании в них предикативной части и опусканием номинативной части), что становится возможным благодаря использованию интонационных и ритмических возможностей языка, предоставляемых, в частности, синтаксической разбивкой текста, предложения. В силу того, что внутренняя речь не преследует коммуникативных целей, стиль мышления Розанова, отразившийся в данных работах, может быть охарактеризован как монологичный: он проговаривает только себя и говорит о себе, вскрывает самые интимные вопросы, связанные с восприятием мира, — вопросы веры и пола. Эти вопросы раскрываются в параграфе 2 данной главы.

Последний 3-й параграф — «Стилистические доминанты мышления Розанова в контексте критики культуры и философии» — посвящен вопросам философии пола и критике культуры, данной в книге «Апокалипсис нашего времени». Эта книга не только является последней работой Розанова, но также представляет собой логическое завершение его творчества. Она явным и неявным образом перекликается с множеством работ Розанова, написанных в

периоды различных общественно-политических и мировоззренческих симпатий, высвечивая ту же направленность мысли, что и статья «Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского. Опыт критического комментария», и вновь поднимая тему историософии, однако несколько в другом ключе. Как и «Апокалипсис» Иоанна Богослова, розановский «Апокалипсис» пишется из своеобразного «конца времен», когда сложились и выразились все идейные, культурные, жизненные потенции, заложенные в истоках христианской культуры. Для Розанова кризис современности воспринимается как кризис истоков этой современности. Сходство с новозаветным Апокалипсисом отчетливо проявляется в композиционном подобии: открывается «судом» над современностью (в «Апокалипсисе» Иоанна Богослова — над Церквями) и завершается заветом о Бога о человеке. По структуре «Апокалипсис нашего времени» следует логике, содержащейся в главе «Об исследовании» трактата Розанова — фиксирует кризис и попеременно проводит проверку его истоков: рассматриваются литература, наука, политика — но это всё симптомы, Розанов ищет их стержень, основу. И он находит его в христианстве, взявшем «власть над Европою, европейцами, мыслью их, смыслом их»38. Розанов считает, что христианское мировоззрение заключается в «перемене музыки молитвы на cogito ergo sum богословия»39. Характеризуя христианство, философ использует метафору шкафа, утверждая, что христианское мировоззрение подобно «шкафу придавило человека», хотя в то же время в этом «шкафу», на его взгляд, вся наша культура. «Но начать отодвигать этот шкаф и значит "начинать опять всё дело сначала"»40. Розанов ищет и находит эти начала в проблеме пола, т. к. пол — это точка единения человека с миром, через него человек связан с миром, он естественно рожден в мире и значит, не чужой миру и мир не чужой ему.

В Заключении подводятся итоги диссертационной работы и обобщаются основные результаты. По итогам проведенного анализа текстов Розанова

38 Розанов ВВ. Апокалипсис нашего времени. С. 45.

39 Там же. С. 64.

40 Там же. С. 69.

диссертантом были выделены такие характеристики стиля мышления отечественного философа, как исповедальность, монологичность, флорилегийность, стремление реконструировать в письменной речи ритм внутренней речи, пояснение как принцип аргументации. Анализ стиля мышления Розанова позволил увидеть идейное единство его творчества и обнаружить закономерность развития его философской мысли, учесть национальную и индивидуальную специфику его философии, раскрывающуюся в выборе аргументативных приемов философской речи, актуализации тех или иных философских тем и идей, использовании метафор и образов при построении текста.

Список научных публикаций по теме диссертации В ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации:

1. Фролов A.A. Гносеологические основания стиля мышления

B.Розанова // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2013. № 10. Ч. 2. С. 205-210.

2. Фролов A.A. Понятие стиля в неклассической философии. Компаративный анализ философии В. Розанова и JI. Витгенштейна // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2014. № 8. Ч. 1.С. 188-194.

3. Фролов A.A. Стиль мышления как философская проблема (в контексте историко-философских исследований) // Инновации и инвестиции. 2014. № 6.

C. 167-170.

Публикации в других научных изданиях:

1. Фролов A.A. Критика идеологии и литературы в философии В.В. Розанова // Мысль. 2013. № 14. С. 49-57.

2. Фролов A.A. Стилистика мышления В.В. Розанова и формирование темы историософии // Вече 24. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2012. С. 255-265.

3. Фролов A.A. Концепция понимания B.B. Розанова: Опыт истолкования // Генеалогия ценностей в русской философии Серебряного века: сб. науч. тр. / под ред. М.И. Панфиловой, Е.А. Трофимовой. — Спб.: СПбГЭУ, 2013. С. 181185.

Подписано в печать 26.02.2015 Формат 60x84'Лб Цифровая Печ. л. 1.1 Тираж 100 Заказ № 04/03 печать

Типография «Фалкон Принт» (197101, г. Санкт-Петербург, ул. Большая Пушкарская, д. 54, офис 2, Сайт: falconprint.ru)