автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Проблема судьбы творца у позднего Хайдеггера

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема судьбы творца у позднего Хайдеггера"

московский государственный университет

имени М.В. Ломоносова v

Диссертационный совет Д.501.001.09 по философским наукам

На правах рукописи Марков Александр Викторович

ПРОБЛЕМА СУДЬБЫ ТВОРЦА У ПОЗДНЕГО ХАЙДЕГГЕРА

Специальность 09.00.$- религиоведение, философская антропология, философия культуры

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата философских наук

Москва 2002

Работа выполнена на кафедре истории и теории мировой культуры философского факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Научный руководитель — доктор философских наук, профессор Доброхотов А.Л.

Официальные оппоненты —

доктор философских наук Махлин В.Л. кандидат философских наук Файбышенко В.Ю.

Ведущая организация —

Институт Мировой Литературы им. А.М. Горького

Защита состоится « » номХ» 2002 г. в часов на

заседании Диссертационного Совет'а Д.501.001.09 по философским наукам в Московском государственном университете им. МВ.Ломоносова по адресу: 119899, Москва, Воробьёвы горы, 1-й корпус гуманитарных факультетов МГУ, философский факультет, 11 этаж, ауд /( ■

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки 1-го корпуса гуманитарных факультетов МГУ им М.В. Ломоносова.

Автореферат разослан « Г) » Сх-Г^М- 2002 г.

Учёный секретарь Диссертационного Совет?

кандидат философских наук, доцент А.М. Шишков

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования

В современных 1уманитарных науках, во всяком случае тех, которые принято относить к «теоретическим», а не «прикладным», наблюдается всё возрастающая тенденция к продумыванию начальных основ гуманитарного знания. Эта тенденция во многом связана с тем, что как современной философской мыслью в её ведущих направлениях, так и самой художественной практикой, под вопрос поставлен сам статус традиционных объектов гуманитарного знания, то есть художественных произведений и их толкований, их функция «антропологического проекта» или воспитательного формирования человека. Из истории самой гуманитарной традиции очевидно, что главную роль играют здесь не внешние причины, такие как распад традиционного общества и интенсивная межкультуриая коммуникация, а внутренние: то есть наличие условий и ограничений реализации самой культурной модели, предлагаемой традиционным европейским гуманитарным знанием. Для большего успеха культурного взаимодействия и аюуализации культурных смыслов необходимо обращение к самим предпосылкам возникновения гуманитарного знания, как рефлексии и экспликации поэтической (творящей) деятельности человека.

В философии Мартина Хайдеггера весьма последовательно проводится работа с понятием «поэтическое», которое освобождается от многочисленных обертонов и встраивается в описания жизни человека как некоторого проекта, того, что сам Хайдеггер называет «жительствование человека». Поэтическое таким образом понимается Хайдеггером как суждённос и судьбоносное, учреждающее субъект и отменяющее его. Тем не менее сама эта последовательность, её «метафизический» и «герменевтический» статус часто был поводом многочисленных недоумений историков философии. Исследование «судьбы творца» по философским представлениям Хайдеггера: ограничений и возможностей, которые ставит судьба рациональной и творческой деятельности человека — как проблемы одновременно антропологической и историко-культурной становится совершенно необходимым.

Предметом исследования являются поздние работы Мартина Хайдеггера, посвященные интерпретации поэтических высказываний. Хайдеггер преимущественно рассматривает аспекты творчества немецкого поэта-романтика Фридриха Гёльдеряина (1770-1843), вполне оцененного только в XX веке. Также исследованы хайдеггеровские анализы поэтических произведений Р.-М. Рильке, Г. Тракля и Ст. Георге, раскрывающие некоторые черты его подхода. Дополнительно привлечены поздние работы Хайдеггера, ключевые для понимания хайдеггеровской работы с понятиями, и его курсы лекций, посвященные интерпретации поэтических произведений.

Степень разработанности вопроса

Работы, посвященные философской эволюции Мартина Хайдеггера и включению в круг философских вопросов вопроса об антропологическом значении поэзии слали появляться ещё при жизни мыслителя и появляются по

сей день. Рассмотрение творческого аспекта в системе мыслей Хайдеггера начали Гадамер и Вофре, косвенно X. Арендт. Их можно условно разделить на работы, ориентированные на язык самого Хайдеггера и стремящиеся раскрыть культурную значимость его философской работы (Бимель, Хермапн, Пёггелер и многие другие, намечающие вопрос о судьбе как вопрос изменений в философии, произведённых Хайдеггером), и на работа, стремящиеся критически подойти к речи Хайдеггера для решения собственных новых философских задач (прежде всего «постмодернистское» направление современной философии, но также и некоторые «традиционные» направления).

Неприятие хайдеггеровской философии как «суггестивной», «авторитарной», не подразумевающей дискуссию, а только восприятие, наподобие восприятия художественных произведений, причём при огсутствии-аналога художественной критики, было впервые обосновано К. Ясперсом и ншЬло продолжение в ряде направлений современной философии. Тем не менее фактом остаётся сильнейшее влияние концепций Хайдеггера на современную художественную критику, теорию литературы и искусства, а также на художественную практику (чему посвящены общие работы Гёрланда, Гурвича, Кушберт-Толле, Макквери, Мартена, Фигала, Фюрстенау и др.; а также посвященные частным вопросам хайдсггсрианской «поэтики» работы Гаспаротти, Грасси, Лаку-Лабарта, Рольфа, Эбелинга). Определение характера этого влияния помогает реконструировать изначальные интуиции Хайдеггера, касающихся отношений творческого деятеля с судьбой, взаимоотношений судьбы творца с судьбой, предлагаемой человеку (как жизнеетроительная программа или как напоминание) в художественных произведениях.

Наиболее плодотворное развитие хайдеггерианская идея «судьбоносности поэтической речи и поэтического произведения» получила во французском кружке Фр. Федье. Аспект «поэтического существования человека» в перспективе европейской философской и геологической традиции раскрыл греческий учёный Хр. Яннарас. Важное значение для понимания ряда моментов в хайдеггеровском отношении к «поэтическому» в тексте и в жизни человека имеют работы учеников и последователей Хайдеггера: И. Мюллера, Ланга, Халлибартона, Ширмахера и других, наиболее полно раскрывающие отношение «творческого субъекта» и «субъекта философской рефлексии» Работы, сопоставляющие Хайдеггера со внеположными магистральной линии его философской деятельности традициями («эстетической критикой» и «этикой логики»: П.-С. Галак, Зиттер, В. Маркс, И. Мюллер, Олафсон, Садзик, Шван, Фаден, Фэй), способствуют выяснению границ подхода Хайдеггера к творческой и мыслительной реализации человека. Наиболее плодотворным оказалось рассмотрение «философии языка» Хайдеггера как раскрытие базовых предпосылок его мысли (Бок, К. Борманн, Моретто, Р. Отт, Ричардсон, Ромбах)

В отечественной традиции хайдеггероведения (В.В. Вибихин, Т.В. Васильева, П.П. Гайденко, А.Л. Доброхотов и др.; несколько особняком стоят работы В.А. Подороги и его школы) затрагивался более всего аспект речи философа как человеческого жеста, как жеста призыва к совместному осмыслению. В этой традиции был прояснён ряд моментов значения герменевтики, в контексте научных эстетических дисциплин и феноменологии, для понимания поэтического действия.

Вопрос судьбы рассматривался чаще всего в «теологическом» аспекте (Брехткеп, Зеубольд, Моретто, Г. Отт, Рентч, Ресвебер, Риу, Дж. Робинсон, Б.

Флюе, Шеффлер). Недостаточно изучено отношение мысли Хайдеггера и языка поэзии и поэтической мысли, чему посвящены в той или иной мере работы Барцеля, Гругана, Гуиньона, Зинна, Пикотги, Пинсона, Уайта, Халлибаргона— ни в одной из работ не затрагиваются все аспекты этой проблемы.

Таким образом, необходимый материал для рассмотрения различных аспектов проблемы «судьба творца» даёт довольно широкий круг исследований, посвященных мысли Хайдеггера или прямо или косвенно инспирировал пых ей. Но ни в одном из исследований проблема судьбы не рассматривается в связи с художественным творчеством и жизнестроительными задачами художника, судьба не соотнесена с личностью, проявляющей себя через творчество, а скорее привязана к различным аспектам личностного «вопрошания». Потому проблема судьбы творца ставилась, несмотря на глубокий анализ во всех перечисленных работах антропологического измерения неклассического философствования Хайдеггера, только по отношению к отдельным сторонам и фактам творческой деятельности человека, той или иной личности, что недостаточно учитывало трагическую цельность человеческой личности как учреждённого предмета рассмотрения и самопознания. Таким образом впервые предпринимается комплексное исследование сути и культурных возможностей мысли Хайдеггера о «судьбе творца», в связи с критикой рационалистического подхода, предпринятой всем «строем» мысли Хайдеггера.

Цели и задачи исследования

Целью данного исследования янляегся выяснение хайдеггеровской концепции поэтического сообщения, её соотношений с концепциями поэтического сообщения в традиционных гуманитарных науках и актуальным определением «дела философа». В ходе достижения данной цели предпринимается решение следующих задач:

Исследование историко-культурных и историко-философских предпосылок хайдеггеровского обращения к рассмотрению поэтического высказывания.

Определение места хайдеггеровской интерпретации деятельности поэта и выражения её в языке в общей системе хайдеггеровского философствования и построения модели человеческого существования, определённой его историко-философской концепцией.

Анализ речевой и языковой выразительности как одного из наиболее плодотворных способов демонстрации «человека говорящего», то есть мыслящего и творящего человека.

Нахождение ограничений творческой реализации человека в наличных условиях творчества. Разбор того, какие из ограничений могут восприниматься как «судьба» в перспективе биографии творца.

Построение модели поэтического дела как полагания (открытая и формирования) личности в превышающих её условиях её существования.

Выяснение статуса «судьбы» и «биографии» в рамках хайдеггеровской рефлексии над творящей функцией человека, с учётом историко-философского и общекультурного контекста мысли Хайдеггера.

Конечная цель исследования: раскрытие намеченного мыслью Хайдеггера единства биографического и культурного аспекта «судьбы творца» как в плоскости изначальной формы рационального подхода, так и в сфере «поэтического жительствования человека» как особого рода истории. Причиной разрывов творческой судьбы и следовательно причиной рокового её исполнения

является недостаточная критика «исторического» (в широком смысле, включающем имманентную «историю» мысли).

Методологические основания исследования

Теоретической основой диссертационного исследования являются работы Хайдеггера, последовавшие за «поворотом» (Kehre) его философской деятельности, а также теоретические воззрения рассматриваемых Хайдеггером авторов и базовые теоретические представления о «месте поэта», существующие в европейской философской и культурной традиции.

Методологически работа стремится объединить подход Хайдеггера в его философской эволюции с теоретическими положениями, актуальными для самих активно творящих в культуре авторов. Таковые рефлективные положения часто, несмотря на всю их культурную ценность и значение антропологического свидетельства, остаются весьма непривычно выраженными в контексте истории европейской культуры (что связано с расхождением" дискурса поэтического «свободного и творческого» и дискурса общегуманитарного, имеющего воспитательную функцию и являющегося конститутивным для «общей культуры»), и потому нуждаются в общезначимом философском обосновании Такое обоснование может произойти только с рассмотрением самого культурного контекста, из которого исходил Хайдеггер, с рассмотрением места в нём поэтического высказывания и философской деятельности.

В ходе работы нами использованы методы феноменологии, оценки «наук о духе» и философской герменевтики, ряда ' структуралистских и постструкхуралистских парадигм, теоретической и исторической поэтики, рассмотрение европейских биографических традиций. В выборе методологической стратегии учитывались базовые сдвиги, произошедшие в культуре и искусстве XX века, являющиеся Отправной точкой для возникновения новых антропологических теорий.

Учёт исторического метода и соблюдение принципа историзма в выборе, постановке и решении вопросов исходит при этом из особого статуса философских вопросов и положений, которые не устаревают и, несмотря на возможное изменение формы, то есть аспектов понимания, остаются одинаково актуальными. Таким образом, выводы из культурно-йсторической концепции имеют прямое отношение к постановке философских вопросов.

Научная новизна исследования

Научная новизна исследования состоит в раскрытии ряда ключевых аспектов поздней философской деятельности Хайдеггера как принадлежащих творящей функции человека и осмысляющей её в её базовых положениях.

При этом в исследовании удалось добиться следующих результатов:

Рассмотрев мысль Мартина Хайдеггера в широком контексте феноменологического и герменевтического подхода, показать возвращение её к классическим предпосылкам философской поэтики, учения о познании и творчестве как моментах единого процесса. Представления творчества в хайдегтсровской философии всегда сопоставлено с судьбой человека и поэта (творца) в его «послушности» (отношении — gehören) и «присутствии» («речи»).

Показать двойственную роль философской поэтики (осмысляющей рефлексии над творчеством и его выражением) по отношению к судьбе: на место судьбы в

архаическом встаёт биографическое самоопределение поэта, имеющее «судьбоносную» культурную значимость, но при этом ограниченность поэтического действия наличными условиями становится для пола настигающей его как архаическая судьба. Судьба не есгь исключительно биографические перипетии, и проблемой хайдеггеровской и последующей философии культуры является само появление судьбы как автономной темы.

Доказать, что снятие роли субъекта у Хайдеггера происходит из сопоставления разных типов деятельности человека: трудовой, поэтической и мыслящей, исходя из базовых начал самоопределения человека, предлагаемых культурой. В контексте Хайдеггера субъект может появиться, может быть постигнут как субъект, только из его работы с условиями человеческого существования. Из распределения «профессий» явствует, что художник, особенно поэт (исходя из общепризнанного в европейской культуре представления, что поэтическое слово есть наиболее ёмкое средство выразительности) работает с формами познания. Этот факт, в частности, был определяющим для противопоставления художественного творчества познанию в европейской культуре.

Построить на основании внутренних целей позднего философствования Хайдеггера модель поэтического (созидательного) поведения человека в наличных условиях мира. Выяснить, как поэтическое «ожидает в будущем», придавая форму умственной деятельности человека, и делая его обречённость (рок вовлечённости в системы) его творческой предназначенностью (организацией личностных форм и смыслов вещей).

Рассмотреть позицию философа как остановку момента поэтического (т.е. созидающего субъект) действия. Показать, что открытие Хайдеггером поэтического могло состояться только благодаря вытекающему из феноменологии открытию «языка» как среды обитания и «профессии» как призвания человека.

Показать, на примере творчества разбираемых Хайдеггером авторов, ограничения судьбы и ограничения, ставимые судьбой, в творческом свершении и рефлексии над ним. При этом исследуется, как в мысли Хайдеггера отражается эволюция понимания судьбы, как результата действий личности в её самоопределении (в формах существования) и самоисповедании как личности.

Показать, как художественная практика, согласно интенции мысли Хайдеггера, может преодолевать ограничения сообщения мысли, которые в культуре осознаются как судьба. Хайдеггер стремится произвести переход от понимания творчества как моделирования самостоятельного объекта к пониманию творчества как способа передачи сообщения, значимого для субъективного самосознания. До модернистской эпохи последнее понимание не оговаривалось, а подразумевалось функциями культуры (например, круг избранных, понимавших высокое искусство, был подобен религиозному объединению причастных «гению человека», объединённых так, как метафора объединяет смыслы).

Мысль Хайдеггера в своих недостаточно используемых современной мыслью и культурой возможностях предлагает преодоление порочной дихотомии "слов" и "вещей" во многих направлениях современной мысли, через введение фактора "судьбы", позволяющей поня ть отношение неизменности и изменчивости слов и вещей в отношении к познанию и использованию, их «учреждённость» и их творческие возможности.

На защиту выносятся следующие положения:

Проблема судьбы творца поставлена в философии позднего Хайдеггера в рамках парадигмы «поворота», имеющего целыо раскрыть первоначальное основание существования человека на земле как результат «поворотного» и «судьбоносного» действия поэтической функции человека, то есть способности творить длительно своё бытие. Исходя из этого, судьба творца, согласно поздней философии Хайдеггера, состоит в реализации перспективы проявления мыслящего и творящего действия человека, которая должна постигаться как «предназначенное нам будущее». При этом реальная судьба творцов, поворотные моменты существования поэтического творчества, учитываются Хайдеггером в весьма малой степени. Личность понимается в контексте мысли Хайдеггера как форма субъекта; и потому поэзия, строящая форму, понимается как голос будущего, открываемого человеком; причём познание с его формами оказывается каждый раз лишь поворотным («биографическим») моментом поэтического процесса.

Жизнестроительное понимание поэтического, как судьбоносно обеспечивающего глубину и длительность познания, позволяет восстановить во многом утраченный в культуре статус поэтической (т.е. творящей) речи, как полагающей основание человеческого самоопределения. Позиция философа понимается в таком освещении как базовый момент реализации творящей воли.

Хайдсггеровская мысль открывает перспективу восстановлению значения творческого производства как средства осмысленного сообщения различных начал, вопреки предрассудкам «множественной дробности» и «отвлечённости» художественного творчества.

Теоретическая значимость работы состоит в углублении наших знаний о современных методах интерпретации текста и личности творящего субъекта, условий его реализации и передачи антропологического сообщения, и в рассмотрении соотношения поэтического и философского способа отношения к миру и их познавательной ценности.

Практическая значимость работы заключается в том, что результаты исследования открывают пути разработки модели функционирования поэтического сообщения в культуре и его роли для становления гуманитарного познания, что позволяет сделать интерпретацию поэтических текстов и биографий творцов более глубокой и полноценной. Работа может способствовать более отчётливому пониманию высказываний поэтов в стихах и прозе. Разработанные подходы могут быть использованы и для понимания отношений других философских позиций к поэтической функции человека, как функции заинтересованного отношения к миру, судьбоносной для становления культуры.

Выявление особенностей философской герменевтики Мартина Хайдеггера в её отличии и взаимодействии с другими гуманитарными методами интерпретации произведений литературы и искусства, может быть использована при рассмотрении истории философии, истории европейской культуры от её истоков до наших дней и в исследовании методологических оснований ряда гуманитарных наук.

Результаты проведённой работы могут быть использованы в курсах по истории философии, теории и истории культуры, эстетике и ряде антропологических

дисциплин, послужить более систематическому и комплексному анализу семантики и прагматики поэтических текстов и роли творчества в культуре.

Апробация результатов исследования

Основные идеи диссертации отражены в публикациях; изложены на семинарах кафедры истории и теории мировой культуры философского факультета МГУ проф. А.Л. Доброхотова по истории европейской культуры и с. н.с. О.А. Седаковой по истории поэтики (1999-2001); использованы при разработке и чтении спецкурсов на кафедре истории и теории мировой культуры философского факультета МГУ (2001-2002).

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите кафедрой истории и теории мировой культуры философского факультета МГУ.

Структура диссертации.

Диссертация состоит из введения, четырёх глав, разделённых на параграфы и подлараграфы, заключения и списка литературы. Объём диссертации 157 стр., список литературы включает 258 наименований.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность проблематики, выбор темы исследования и теоретико-методологической стратегии исследования. Анализируется степень научной разработанности проблемы, формулируется проблематика исследования, выдвигаются элементы новизны как положения, выносимые на защиту.

В Первой главе «Понимание судьбы: речь человека или текст культуры?» анализируется появление темы «судьбы творца» в ходе развития философской системы Мартина Хайдеггера. В европейской традиции произошёл значительный сдвиг от понимания судьбы как того, что «суждено» и чего нельзя избежать, к пониманию судьбы как предмета рефлексии и выбора, с особой остротой выразившейся в ницшевской концепции amor fati. Этот сдвиг позволяет Хайдегтеру во многих случаях прямо отождествлять судьбу и предназначение человека.

Хайдеггер впервые в новой философии предлагает относиться к поэтическому самоощущению человека не как к маргинальной эмоционально-эстетической деятельности, но как вести, определяющей общий ход всей жизни человека. Основным средством здесь является новое понимание метафорической речи, как связующей план личного осмысления человеком реальности и план «данности».

Обращение Хайдегтера к толкованию греческой античности, в которой, по всеобщему признанию, сформировалась парадигма гуманитарной традиции, имеет ряд особенностей, отличающих его от современных ему философов и большинства интерпретации классики в европейской культурной традиции. Вслед за Гёльдерлином (роман «Гиперион», т.1 кн.2) Хайдеггер подчёркивает «стыдливость» или «затаённость» греческой цивилизации, в отличие от других древних цивилизаций, выражающуюся в неспособности её культурных смыслов быть адекватно переведёнными или пересказанными. Это позволяет рассматривать древнюю Грецию как родину поэтического действия, начала которого утрачиваются в изменчивых отношениях цивилизации.

В гаком подходе к греческим исюкам рефлексии над художественным творчеством Хайдеггер перекликается с мыслью ряда его современников (в частности, Ханны Арендт и Симоны Вейль) и продолжает науковедческую концепцию Дильтея и терминологические традиции феноменологии Гуссерля. Однако при этом рассмотрении начальных оснований поэтического действия, как они были выявлены в античности, в центре внимания Хайдегтера в качестве образца активного, то есть творческого поведения, в отличие от названных мыслителей, находится не политическое действие человека как актуальная его манифестация среди других людей, но скорее пассивное восприятие «судьбоносной» семантики в длительности биографического времени. Преимуществом Хайдегтера в данном случае является возможность равно успешно толковать и словесные, и изобразительные (прежде всего пластические) произведения.

С точки зрения подхода к философскому анализу художественного произведеиия, Хайдеггер объединяет, стремясь создать некое неразрывное целое, методы филологического, то есть поэтапного, и искусствоведческого, то есть работающего с непосредственной («роковой») наглядностью, анализа. Таким образом, Хайдеггер возвращается к изначальным методам классической философской поэтики, описывавшей произведения, где властвует рок (трагедия) или исключительно человеческая воля (комедия), а остальные жанры оставлявшей ремеслу.

Само построение хайдеггеровского рассуждения на языковом уровне показывает, что всякая необходимость у Хаидеггера должна очерчивать область свободы, и таким образом иметь освобождающее значение. При этом преодолевается новоевропейское отношение к биографической судьбе автора, согласно которому «судьба (биография) выстраивается негативно по отношению к творчеству» и «подлинное художественное творчество не имеет прецедента) (данные положения функционируют в европейской культуре на среднем конституирующем уровне, и не исчерпывают всех достижений европейской мысли).

Критический анализ вариантов пониманий поэтического сообщения у Хаидеггера (при том, что мысль Хайдеггера нуждается в филологическом и археологическом «возрождении античности» в очень малой степени) и различение «пророческого» в поэтическом сообщении направлен на восстановление исконного понимания «природы» Это восстановление стало возможно после художественного опыта модернизма, а до этого было блокировано биографической невозможностью «совершения двух действий одновременно»: природного и творческого (мыслящего, философского, созидательного, рефлектирующего). В этой невозможности по преимуществу заключалась судьба поэта, филолога, мыслителя.

В своих исследованиях поэтических произведений и поэтического начала в жизни человека Хайдеггер открывает путь авторской поэтике, то есть поэтике самих поэтов, выраженной в выразительных приёмах самих поэтических произведений (частично и в жизненном поведении) и теоретических сочинений, привлекая её для построения концепции существования человека, обладающей качеством новизны. Если поэтика — это философская дисциплина, то авторская поэтика (поэтика практикующего автора) — прикладная философская дисциплина (в диапазоне от Платона до Хайдеггера). У поэта видение судьбы как природы входит в поэтическое описание. Авторская поэтика знает судьбу

творчества как неудачу, при этом полагающую самостоятельность деятельности личности. Хайдеггер, вводя позицию философа, как анализирующего «судьбоносный» антропологический аспект поэзии, позволяет авторской поэтике стать освещением базовых предпосылок человеческого творчества и любой человеческой манифестации, часто затерянной в аспектах «биографического».

Само появление биографии возможно как способ организации кулыурьг (рефлективное построение образа человека), когда те или иные факты из жизни начинают заучиваться и запоминаться. Драматизм в таком случае спал свойственен философской речи, но уже не драматизм действий, а драматизм слов. Хайдегтеровская терминология не драматична, а скорее энциклопедична (то есть освещает данность человеческого мира), тогда как в изначальной классической парадигме «энциклопедическое» (воспитательное) познание и принадлежало биографическому (напр. этика была наукой точной, в отличие err «естественной истории», не способной уследить за множеством объектов). «Поворот» Хайдеггера созидает особую актуальность творческого дела, как данного в качестве свободного — Хайдеггер открыл эту актуальность благодаря совмещению методов различных гуманитарных наук, методов несущих в большей или меньшей степени творческий заряд.

Вторая глава «Судьба в процессе творческого собеседования» посвящена возникновению темы судьбы при рассмотрении творческих произведений Подход позднего Хайдеггера характеризуется при этом как подход, строящийся всё время на «повороте», то есть отказе от готовых решений, и стремящийся обратиться непосредственно к начальному действию поэтической функции человека. Для решения этих задач Хайдеггер привлекает как данные языка, гак и особый антропологический опыт речи, выносящей окончательное решение.

Соотношение творчества с фатумом культуры состоит в том, что творчество (как деятельный выход за пределы «себя») само полагает человека, организуя его оперирование с данными бытия в его собственном существовании. Биография поэта отражает именно вовлечение его в творящую деятельность, её данные и есть признаки этой его верности, постоянства вовлечения. Анализ биографического позволяет говорить уже не о «творческой фантазии» (то есть чём-то ни к чему не обязывающем, но фатальном внутри себя), а о творческом постижении, законодательствующем и открывающем реальность.

Биография была создана, как учение о качествах (в смысле качества как отношения вида к роду) творчества в контексте философского осмысления. Из возможностей качественного отношения вещей исходит Хайдеггер при философском толковании поэтического произведения. Это заставляет рассмотреть концепты «собеседования» и «работы», базовые для понимания значения биографии для раскрытия судьбы художественного творчества.

В отношении биографического сознания философ, в контексте мысли Хайдеггера, находится между поэтом, сознающим значение своего дела, но не вполне сознающим происходящие с ним события, и учёным, руководствующимся событиями своей научной биографии, но не предвидящим наперед результаты своей работы. Философ руководствуется неким постоянным модусом отношения к миру. Возобновить полноту человеческого дела возможно, согласно программе Хайдеггера, если исключить персональную окрашенность речи: то есть создать ситуацию философствования такой, чтобы нельзя было ответить на вопрос «Кто говорит?» У Хайдеггера часто говорит

язык, являющийся моделью завершённой работы, работы рабочего или крестьянина, о которой конечный результат и цель совпадают. И в отталкивании от этого образца, при анализе работы мыслителя и по ла, и выясняется, что поэт работает с априорными формами познания и «будущими вещами», а мыслитель — с условиями существования человека.

Малая ошибка в жизни человека может влечь для него огромные последствия. Она не исправляется или очень тяжело исправляется внутри хода времени. Но она может быть исправлена — в рамках определённого типа рефлективной деятельности — простым принятием творческих вещей, с их возможностями дальнейшего творчества. В рамках философской традиции Хайдеггера это означает принятие человеком (творцом) созидательных аспектов своей природы.

Хайдеггер предлагает особую «школу» постижения поэтической семантики. Школа в общекультурном смысле предлагает систематизированное личностное возрастание; и Хайдеггер, работая изнутри определённой культурной ситуации («после просвещения», то есть высвеченности всей биографии творчеством и наоборот), предлагает открытость к самому началу творчества как самоопределению и определению значимых событий. Он идёт- в том же русле, в котором созидались новые относящиеся к поэзии понятия, как понятие «гения», но при этом преодолевает мифотворчество через постановку проблемы о месте поэта и поэзии как «суждением» будущем, и открывает перспективу поэзии как созиданию субъекта познания.

Далее рассматриваются те возможности для самосознания человека в культуре, которые предоставляет трагический разрыв биографии и творчества. Этот разрыв позволяет планирование творчества внутри биографии, как некоторой желанной цельности, что находит своё общекультурное выражение в романтической теории «гения». Хайдеггер может исследовать динамику этого процесса благодаря особому исследовательскому методу лекционного рассуждения, совмещающего конкретный комментарий и последовательную рефлексию. Благодаря осознанию философской «драмы понятий», подход Хайдеггера в конечном итоге избегает стилизации биографии под творчество и творчества под биографию, переосмысления фактов, как оно происходит в статических моделях творчества — осмысляя топику разговора о поэзии как проективную, а не констатирующую. Творчество предстаёт уже не как созидание роковых для человеческой жизни форм, а как свободное созидание форм (раз все формы уже даны в «нормальном» познании человека), и познание становится тогда творческим делом.

Третья глава «Судьба и модель творческого отношения» рассматривает модель поэтического действия, реализующуюся в поэтической деятельности и ряде моментов философской практики (в согласии с хайдсггеровским поннятием Ек^аз«, радикально модифицирующим экзистенциалистскую трансценденцию). При этом, в условиях действия воспитательной функции искусства и создания новых произведений, модель эта проявляется в значительно деформированном виде. Данная модель реализуется по принципу судьбы, и имеет базовое значение для образования представления о судьбе творца в кульгуре, значимого и для самих творцов.

Исходным для её построения является тог факг, что причина создания художественного произведения (наглядное и мимолётное впечатление) несоразмерима с самим творчеством, многое объемлющим и определяющим, но

именно первое является «судьбой» второго и делает производство произведения судьбоносным для самого творца и воспринимающих его творчество — при том, что последние свободны в восприятии произведения и даже определяют свою свободу через отношение к нему.

В рамках построения культуры как способа самосознания человека творчество производится субъектом, который полакает (творчески конструирует) объект, но при этом полагает его творчески, то есть придает ему черты «будущей» субъективности и даёт ему возможность стать «субъектом» и союзником творчества благодаря общим для всего условиям существования. Опыт размышления всегда заключает в себе обращение к наглядности, что и может создавать новое знание и новое действие. Так судьба сама становится метафорой и оказывается преодолена в самосознании и осознании другого. В творчестве человек выходит за собственные пределы, и обретает вещь, с которой нужно что-то делать.

Модель поэтического творчества выступает прежде всего как модель полагания, то есть возведения человека или вещи в статус субъекта, могущего творить самостоятельно, то есть определять статус самих вещей. Она возможна в силу работы художника (поэта) с формами познания, способами отношения к миру (рационализм производит только смещение, а не полное разрушение этих процессов) и соответственно конструирования саморефлексии личности, её «реального» взгляда на себя. Выявление этой модели накладывает особые обязательства на самого философа, на его деятельность в наличных условиях мира.

Данная модель реализуется в европейской культурной традиции в смысле историзма открывающего возможности и ограничения человеческого познания и действия, определяя особенности тех или иных её периодов и сам язык философской традиции. Это отношение субъекта творчества и процесса творчества необходимо отвечает отношению «философа» и «мудрости; мысли, формирующей мыслителя». Данная корреляция «поэта, а за ним мыслителя» осуществляется у Хайдеггера в рефлексии над языком как философски актуальным материалом мысли. Язык гуманитарного анализа (как показано па истории терминологии академической поэтики и смежных дисциплин) отражает ту работу, которую ведёт поэтическое (созидающее) действие с базовыми условиями человеческого познания. В контексте мысли позднего Хайдеггера искусство, прежде всего поэтическое, строит действие, преодолевающее пространственные и временные условия человеческого существования, и потому возвращающее человека к первоначальному положительному значению данного человеку в биографии.

Именно этой схемой творчества как полагания, как возобновляющегося про-из-ведения субъекта (что отражено и в стиховой форме поэтических произведений) определяются традиционные в европейской культуре функции художественной литературы: нравоописательная и воспитательная. В опыте Гёльдерлина они едва ли не впервые неразличимо слиты, что открыло возможности для построения Хайдеггером эстетической системы, исследующей творческую функцию человека и роль творчества в мире независимо от воспитательного посвящения.

Познание, противопоставлявшее себя творчеству, просто само претендовало быть творчеством и частично было им — ибо организовывало поведение человека, его отношения с формами бытия, стремясь при этом изменять

человека, а не вещи. При этом возникало множество «накладок», блокировавших восприятие поэтического сообщения.

Само возникновение теории связано, согласно мысли Хайдсггера, с изменением условий восприятия произведения (априорных форм познания, реальных условий возможности быть воспринятым), именно как про-из-ведения, то есть выведения субъективно и объективно значимого. Теоретическая рефлексия производит закономерный сдвиг наличных условий познания, создавая постоянство разума ради личностного изменения, то есть роста. Поэтому наука изменяет мир, при этом храня как неизменное произведение свой язык: то есть терминологию и систему получения знания. При этом на место творческого действия частично встаёт эпохе, размышление внутри существующих форм. Факт появления теории разделил размышление и действие, соответственно «обычную жизнь» и творческий акт; и сделал саму жизнь постоянно потенциальным обьектом творчества. Важной становится идея воспитания и роста личности. Этот основной разделяющий сдвиг действовал многие века и вполне проявился в романтических моделях жизни и творчества, вместе с возникновением современной системы гуманитарных наук. Этому предшествовало формирование понятия «вкуса».

Способы выразительности искусств Нового времени отражают «замедляющее», размышляющее отношение к вещам. Наглядность «идеи» тогда становится биографическим моментом полагания личности.

Позиция Гёльдерлина, «незаконченных произведений» поэзии и теории, «необращённой речи» (Якобсон) позволяет лучше вссго вернуться к базовой модели творческого действия и его роли.

Двойственность позиции позднего Хайдеггера состоит в том, что он мыслит всегда из наличных условий человеческого существования, и при этом исходит в своей мысли из объектов, превышающих эти наличные условия. Это определяет особый консерватизм его позиции, и при этом выдающиеся достижения в понимании смысла творчества. Дальнейшее развитие работа, проделанная Хайдеггером, могла бы получить при анализе возникновения самих наличных условий творчества. На примере творчества анализируемых Хайдеггером (Гбльдерлин, Траклъ, Рильке) и современных ему (Целан) поэтов показано, что для художественного творчества и антропологического самоопределения поэта традиционные для хайдегтеровского рассмотрения компоненты, такие как «язык», «собеседование», самовыражение человека в речи, не столь существенны и определяю щи: в контексте их мысли и их творчества они либо принадлежат судьбе в архаическом понимании, которая и застигает поэта роковым образом, либо встраиваются в работу поэта с условиями человеческого познания, преодолевающую пространство, время и причинность. В домодернистской культуре это раздвоение судьбы мыслилось как «игра роковая» поведения творческого человека. Расхождение Хайдеггера с названными поэтами можно представить в рамках предложенной модели как расхождение между расширением круга созерцаемых предметов или скорейшим творческим поступком, формирующим личность.

Смешение топики творческой модели, основанной на формирующем человеческое познание действии, и биографической модели, основанной на существовании человеческой жизни в моделированном (упорядоченном и узаконенном) познании, приводит в конечном итоге к возникновению концепта

власти, «воли к власти» как приданию активной формы познанному1. Данное смешение преодолевается у Хайдсггера прежде всего в его анализе современной техники, благодаря «эпитетности» его мышления, приложимости его мышления к системе вещей и их статусов2.

Как раз нехватка составных частей поэтического действия во вселенной могла приводить поэтов двадцатого века (вопреки мысли Хайдеггера о спасительной и судьбоносной роли поэтического языка) к катастрофическому концу, застававшему, как застаёт человека древний рок. Этот переход от нехватки к концу происходит при этом в соответствии с описанным возвращением Хайдеггера к изначальной философской поэтике.

Хайдеггер снимает антиномию познания в условиях и творчества как условности. Условность осознаётся как то, что роковым образом учреждается познанием.

Четвёртая глава «Рабочие возможности поэтической судьбы» раскрывает значение концепта «судьба творца» для анализа поэтических произведений, механизмов и динамики культуры. В контексте хайдеггеровской мысли судьба творца выражена прежде всего в той перспективе, которую задаёт само творчество автора, что соответствует базовым интуициям феноменологического подхода Хайдеггера

Поэтическое действие, являясь всеобщим полаганием, открывает возможность сопричастности людей и вещей в творческом деле. Именно этот аспект поэтического дела открыл возможность возникновения хайдеггеронских философских анализов поэзии, прежде всего по-новому освещающему философскую традицию. Сопричастность происходит из гомогенности «сотворённого», причём отсутствие сходств феноменов творчесгва в перспективе или проекте осуществления творчества означает и отсутствие различий, ибо само нахождение сходств и различий происходит как построение биографического опыта человека.

Судьбе философа традиционно соответствует работа со словами, а не с языком. Хайдеггер, обращаясь к язьису, создаёт новую модель отношения философии и эстетического познания в творческом полагании человека При этом прежде всего разводится судьба и толкование судьбы; и биографический миф строится на новом основании: непрерывное творчество в языке как способ организации культуры

В перспеюнве модели творческого действия социальное и обыденное существование человека в его активности и пассивности предстаёт как момент творческого свершения: в реальном творческом действии находящийся впуфи множественности творческих действий, а в повседневном существовании теряющийся во множественности мира. Восстановление подлинного существования человека возможно при восстановлении творческого отношения к судьбе, согласно которому судьба заставляет мекать различные решения Принадлежность судьбе не обязательно должна означать власть судьбы, но может означать совпадение с судьбой в тех случаях, когда человек неизбежно находится в одном из моментов творческого дела (тогда момент становится «праздником»).

1 См. фрагмент ХаГодеггера «Denken und Dichten».

2 Fragen nach der Technik.

Данный подход открывает возможности в том числе для «естественной теологии», не зависящей от конфессиональных традиции, а исходящей из самораскрытия «при-роды» как естественного рождения и роста.

Итак в гл . 1 демонстрируется, как рок (реченное) в перспективе исторической фатальности — в которой словесно осмысленный поступок становится фатальным, осмысление не успевает за фактами, и факты (дела человека, в том числе и "творческие") уже не могут мыслиться иначе как роковые — может стать только тем, что мыслимо, то есть предназначением Мыслимое как предназначение открывается искусством, когда оно становится фактом мышления. Философия Хайдегтера синтезирует методы авторского и рационального постижения факта в искусстве, и этим открывает реальную и осознанную им возможность понимания судьбы как предназначения. В гл. 2 показано, что осмысление успевает за фактами только внутри биографии, как особого рода духовной деятельности, не тождественной ни жизнестроительству ни рефлексии. При распаде подлинного понимания биографии как первоначального (не обязательно базового) восприятия творчества фатальным становится творчество: биография и творчество противостоят друг другу как факты. В жизни Гёльдерлина эти факты примирены во внугреннем мире поэта, мыслящего и возобновляющего (благодаря внутреннему восприятию) традицию. Хайдепер, анализируя личность и речь Гёльдерлина, открывает базовые законы поэтической речи, как речи судьбоносной и противостоящей фатуму. В гл. 3 исследуются реальные условия исполнения судьбы и противостояния фатуму: «возраст» и «условия познания» — раскрытые в ходе развития философии Хайдегтера. Противостояние биографии и творчества возможно только в перспективе роста. Понимание роста как трагедии (развязки) позволяет мысли Хайдеггера открыть поэзию как "нашу судьбу" — нашу возможность внутреннего позитивного роста. В этой главе прежде всего показано, как судьба-рок, вытесненная "планомерностью" науки и смежных с ней в том или ином отношении человеческих практик (включая искусство, как творение творческого, и философию как рефлексию именно философа) возвращается или как фатум факта (фатум истории; история из "сведений" стала "фатальностью") или в плане био-графии как предназначение, ведущее к новизне творческого созидания. Организующая рациональность становится новизной самой человеческой жизни. В гл. 4. предпринята попытка осмысления мысли Хайдеггера (согласно словам Гёльдерлина) о «поэтическом жительствовании человека». Рост происходит в самой модификации поэтического слова, которую нужно понимать не как роковую, а как новую, в перспективе субъектности и творца, и поэтического слова. Безличность творца у Гёльдерлина (отсутствие самого этого слова) и тема языка (безличного и пассивного начала) у Хайдеггера открывает новизну речи как дела человека. Так судьба (рок-реченное) творца и уничтожает творца, и вполне созидает его в каждом "субъекте". Фатальная судьба мира становится позитивным предназначением человека, позволяющем ему открывать и творить.

Соответственно общие выводы работы могут быть сформулированы следующим образом:

1. Хайдеггеровская концепция отношения биографии и творчества и обращение к поэзии Г ёльдерлина исходит из исторической ситуации отношения биографического и творческого мира с точки зрения агента, а во вторую

очередь реципиента. Архаическая роковая судьба в ходе истории европейской кулыуры заменяется био-графическим истолкованием творческого акта как организации мира, а впоследствии биография выстраивается негативно по отношению к творчеству, как тот косный субстрат, который необходимо преодолеть. Гёльдерлин единственный из романтиков "серьёзно", то есть в классическом ключе, воспринимал романтическую доктрину самолрсвосхождения творчества и человека творчеством.

Рационализм смещает топику представлений человека о мире, форм его представлений и путей освоения мира, созидая тем самым биографическое. Кризис биографического открывает путь личным переосмыслениям данного человеку, вообще «другого». Хайдеггер, обращаясь к тому, что существует до формирования представления, до «метафоры (как действия во времени)», восстанавливает значение формирования субъекта. Вместо избегания судьбы через хитрость «научного» смещения топики, или движения навстречу судьбе и линии мыслитель-философ, Хайдеггер в своих поздних работах конструирует судьбу которая есть будущее: активно действующее, и, при этом не выявленное личностное начало.

2. Хайдеггер осмысляет происходящие в истории европейской кулыуры процессы переосмысления отношения биографии и творчества, развитие "метафорического" отношения этих двух реальностей, в соотнесении с эпохе (размышляющим замедлением, определяющим судьбоносно всю жизнь человека; как идея или концептуальный образ может полагать, строить человека надолго) как образом жизни философа. Сам по себе концепт эпохе у Хайдеггера не выражен эксплицитно, но он позволяет говорить о позитивной судьбоносности любого серьёзного (в названном выше смысле) творческого акта, когда «рост» человека онтологически определяем и ограничиваем Эти определяет как хайдеггеровскуго историко-философскую концепцию, так и предлагаемые его поздней мыслью творческие возможности человека.

Ожидание Гёльдерлином «золотого века», когда «человек будет не хуже, чем горы, реки и вся природа» соответствует базовым философским интуициям Хайдеггера, его учению о мире и человеке, что отражается в трактовке Гёльдерлина как «поэта поэтов» (типичная для Хайдеггера «тавтология», но и передающая имперсональность и самоценность творчества Гёльдерлина). Взаимодействие философской деятельности и толкования Гёльдерлина позволяет мысли Хайдеггера обратиться к самым начальным механизмам возникновения гуманитарного знания: его работе со «смыслом» и «обстоятельствами».

3. Отказ Хайдеггера от традиционной школьной философской терминологии, с её "биографической" (имеющей в виду субъективность и объективность) постановкой метафизических вопросов, позволяет в его мысли действовать творческому определению положения человека в мире, задаваемому "чистой поэзией". Здесь метод Хайдеггера перекликается с модериистской "абсолютной поэзией". У позднего Хайдеггера теория и практика соединяются углублением в осознание возрастания, имперсоналистическим осмыслением персональных действий, и так убедительно преодолевается ашиномия деятельной и созерцательной жизни. В опыте «актуального» рассмотрения творчества на место произвольных индивидуальных трактовок, а на самом деле переосмыслений творчества, ставится осмысление судьбы как предназначения.

1. Благодаря моному пониманию биографии (сведений о творце и его творчестве) не как "суждёшшго", но как "судьбоносного", изменяется понимание отношения одною и другого, одного и многою, сходного и несходного. Соответственно открывается возможность осознания творчества как полагання (построения) субъективности среди множественности «данностей». Творчество, работая субъективно с субъективно рассмотренными началами, именно под действием «судьбы» в широком смысле, объединяет различные начала, позволяет само общение.

5. Художественная практика авторов, рассматриваемых Хайдеггером и современных ему, гораздо богаче в выборе вариантов творческого дела: объединение вещей или полагание (учреждение) субъектности вещей — соответственно варьируется отношение со временем и судьбой. Это положение дел в искусстве особым образом отвечает растерянности деятелей искусства в теперешней «актуальной» культурной ситуации. Трагизм существования 01 дельного автора связан с проблематичностью духовного роста человека (реципиента) в его рефлективной и творческой деятельности. Но благодаря саморефлексии положения философа проективный момент позднего философствования Хайдеггера остаётся всё так же актуален для современной культуры.

6. Научное, то есть систематическое (прежде всего воспитательное) полагание личности оказывается ко времени Хайдеггера недостаточным. Хайдеггер сначала обращается к построению будущего в различных познавательных практиках, имеющих всеобщее значение и относящихся к повседневной жизни каждого человека. С этим связана и постановка философских вопросов в анализе существования. Это формирует особую «позднюю» позицию этого мыслителя: неотменимого поступка — что выражается в его анализе неотменимое™ поэтического слова, в анализе поэзии кате антропологического законодательства. Гёльдерлин выступает у Хайдеггера как «поэт поэтов» или «поэт самой поэзии» — коррелятом такого антропологического полагания. «Власть времени», то есть отвержение творческого общения, должна благодаря мысли Хайдеггера смениться «властью предназначения», заданной всем жизненным обликом и судьбой Гёльдерлина.

7. Судьба, прёодолённая научной «организацией» существования, может вернуться в «надврсменном» звучащем слове. Тогда овладение словом есть (в соответствии с ново-мифологической логикой модернизма, где «научное», в частности, становится эпитетным, то есть приложимым) овладение дарованными человеку формами бытия. Хайдеггер исходит в своих теоретизированиях о поэзии из языка: то есть вещи одновременно оформленной и неоформленной, содержащей и описывающей все формы, но не имеющей определённой формы в мире.

8 Антропология позднего Хайдеггера (антропология открытия, ЬтсЬЬпщ и А1е1Ье]а) позволяет обосновать намеченную поэтами - теоретиками модернизма (Рильке, Тракль и другие, важные и для мысли Хайдеггера об искусстве) концепцию творчества как нового ("новая лирика" Рильке как вечно новая). В этой концепция новизна искусства предстаёт не как новизна измысленного "необычного" и "невиданного" артефакта, но как новизну будущего, которое всегда впереди: то будущее, которое полагает и творца устремлённого в него со своим творчеством, и творческое произведение, форма которого обоснована его будущим существованием. Будущее созидает и творца с целостностью её

биографии, осмысливаемой научной работой с категориями познания и вещами существующими во времени, и творение как цельность, учреждённая из цельной возможностности будущего.

Противоречия «рационального» и «художественного» подходов позднею Хайдеггера к антропологическому опыту, роли в нём «поэзии» и «фатальности» могут быть сняты пониманием поэтической речи как речи, учреждающей творческую субъективность человека и вещей, в свою очередь создающую поэтическую речь. Для этого необходимо различение поэтической речи и прозаической речи (прозаическая речь допускает ложь, как перемену предикатов у субъектов), и соответственно действия и творения (творение учреждает субъект).

Перспективы дальнейших исследовании могут быть сформулированы в свете этих выводов так:

Гёльдерлин предстаёт у Хайдеггера как полностью мифологическая фигура, самая значимая для его мифа культуры. Хайдеггер выбирает Гёльдерлина (и даёт ему особую привилегию) как поэта совершенно «прозрачной» биографии, все личностные установки которого выразились в созданным им своеобразном поэтическом языке. Смещение семантики понимается Хайдеггером с использованием метафорической логики, раньше встроенной только в культуру, а не в философскую рефлексию: как изменение человека, возможное восстановление его облика, производимое в речи. С точки зрения Хайдеп-ера, всё, что сделал Гёльдерлин, он сделал в языке. Его судьбоносность для формирования личности «ожидает нас в будущем». Хайдеггер raíate вспоминает тех поэтов, для кого язык актуален: Тракля и Рильке, как «поэтов для нашего времени». Творческое действие совершается, по мысли Хайдеггера так, что будущее, как идеальный проект (в полноте культурных ассоциаций европейской философии: «идеального» и «проектирования») обращается в настоящее.

Именно с этой полной «прозрачности» Гёльдерлина Хайдеггер предлагает строить новое действие человека, неподвластное судьбе как результату действий человека. Личность человека реализуется и собственно возникает в идеальном полагании, то есть создании идей, адекватном созданию поэтом художественных произведений.

Позиция Хайдеггера восстанавливает единство творческого самосознания субъекта, как полагающего себя и другого (формирующего облик личности п процессе творческого изменения вещей), которая в рамках творчества обычно оказывается в той или иной мере потерянной среди множественности творческой реализации человека, а в рамках рефлексии предстаёт как слишком частная (напр. «признание» поэта, случайный частный эпизод, происходящий «со временем»). Этому более всего способствует особый взгляд Хайдеп ера на концепт «языка», который у него объемлет формы познания и несёт универсальную биографическую модель.

Проведённый нами анализ показал, как те возможности, которые предоставляет хайдегтеровская теория поэзии для реконструкции творческого отношения человека к миру, так и её пределы, которые дают возможность действовать системам, преодолевающим противопоставление теоретического и эмпирического, когда в первом случае судьба исчезает задавая облик всем подвластным теории вещам, а во втором случае появляется внезапно. Этим противопоставлением определяются архаический и классический облики

судьбы в культуре. В контексте мысли Хяйдеггера судьба проявляется в сотворении художественной вещи и её определённом воспринимаемом функционировании. С точки зрения Хайдеггера «историческое» предлагает систему «частных» препятствий подлинному творческому свершению: оно не замедляет творчество и его восприятие, но создаёт невозможность что-либо окончательно сделать и оформить в условиях переосмысления, которую создаёт «теоретическая» трансляция вовне некоторых модусов человеческой жизни. Хайдеггер предлагает огромный материал для построения модели поэтической деятельности человека, но сам эту модель не строит. Потому дальнейшее продолжение его мысль может получить в различении действий творца и созидательного «энергийного» процесса творчества, что позволит восстановить изначальную философскую и общеантропологическую интуицию субъекта. При этом должно быть введено старое понятие «золотой середины», не отменяющей крайности, но регулирующей сознательную работу творчества.

Таге и преодолевается то «забвение о человеке», которое подразумевает обыденная «выясненность» условий существования. Оно должно было стать вопросом, чтобы и найти своё разрешение. То представление о времени, которое типично для сознания обывателя, что «время всем владеет», уступает место тому, что само такое истолкование времени является некоторым герменевтическим актом.

Восстановление статуса творческого действия как базового человеческого действия, изъясняющего сами условия познания и существования человека, может помочь освобождению человека от зависимости от своих прошлых ошибок, привязки к судьбе своих же действий. «Невольное», «принудительное решение», которое и является базовым господством судьбы в современной культуре и которое пытаются избежать через введение «основных» форм представления и категорий: в результате чего появляется «зависимость от прошлого», «комплекс», «невроз в некоторой ситуации» и подобное, — может быть осмыслено как часть или момент творческого действия, то есть как вызов, на который даётся адекватный ответ, не выходящий и за рамки традиционных гуманистических представлений. Если ницшевский amor fab подразумевает такой ответ как процесс, неотрывный от тех же форм представления и категорий, встроенный в них как бы природным образом, то после хайдеггеровского «позднего» дела, возможно именно некоторое освобождение от такой зависимости, ибо «позднее» (т.е. идущее после многих традиционных методов европейской философской традиции) означает, что это тяготеющее время уже прошло.

Хайдеггер сделал свой философский язык языком разговора о поэзии, определив возможности языка для знания существования вещей во времени. Эти возможности оказываются неполными, но дальше, как следует из проведённой нами исследовательской работы, могут вступить в действия сами человеческие возможности, которые у Хайдеггера не вполне отделены от возможностей фигур: «поэта», «философа», «мыслителя». Такой подход даёт возможность истолкования, исходящего из данностей культуры: оно может стать моделью для подлинной активное™ человека, для которой существенны равно и открытие, и труд. Ибо уже в рамках мысли Хайдеггера выяснено, сколь понимание обязано производимому культурой и осмысляемому в культуре росту человека как универсального субъекта, и что может находиться в росте сам терминологический язык, «судьбоносно» моделирующий этот культурный рост.

Понимание особенностей философского языка позднего Хайдеггера возможно именно исходя из его само-творения, самоосуществления множественности гомогенных смыслов.

Благодаря «поворотному» подходу Хайдеггер сам стал поворотным мыслителем о поэзии, что позволило увидеть антропологический аспект схемы поэтического, то есть творящего, свершения. В этом непреходящая ценность философского дела его поздних, «эссеистических» (то есть опытных и опирающихся на первоначальный опыт, развёртывающийся в поэтическом свершении) работ о поэзии, которые своей последовательностью подводят к созданию интеллектуального постижения как соотносимого с художественным образом, постоянством его «эпитетной» «приложимости к миру».

Сделать шаг вперёд относительно «канонической» хайдеггеровской мысли возможно в осознании сходств и различий философских достижений и провалов, игры не на жизнь, а на смерть.

Философский подход, принципы, отношения, особое открытие мира, в истории культуры порой надолго исчезает, и вновь возникает, быстро возобновляя себя. Термин философии, как и схематический подход, выводит весь образ человеческого существования. Исследование схем мышления человека творческого, как и уникальности Хайдеггера как интерпретатора, может помочь решению традиционной философской задачи самопознания.

По теме диссертационного исследования опубликованы следующие работы:

1. «На пире Платона во время чумы» // Пятая научная конференция молодых учёных: материалы и сообщения. М., 2001, с. 51-53. (Российский университет дружбы народов).

2. Концепция языка культуры у В.Н. Ильина // Степановские чтения: тезисы докладов и сообщений Международной конференции. М.: Российский университет дружбы народов, 2001, с. 186-187.

3. [Предисловие переводчика] // Вопросы святого Сильвестра и ответы преподобного Антония, [перевод с греческого и старославянского и комментарий Маркова А.В.] М., 2001, с. 3-5.

4. Своё и чужое как предметы теоретической поэтики (в связи с вопросом о «судьбе творца») // Культура «своя» и «чужая»: материалы конференции. М, 2002 (сборник в производстве; электронная публикация: www.auditorium.nl/aud/conf7confl3) 0,2 ал.

5. Формирование понятия «литература» и проблема читателя // Итоги XX века: проблема читателя / ред. С.А. Макуренкова. М.: Наследие, 2002. (Институт Мировой Литературы им. A.M. Горького) 1,8 а.л. (в печати).

6. Чтение традиции: поэтическая Греция Гёльдерлина и Хайдеггера // там же. 0,6 а.л.

7. Рефлексия трагического // Логос, 2003, 1. 0,5 а.л. (в печати)

Отпечатано в копицептре «Учебная полиграфия» Москва, Воробьевы горы, МГУ, 1 Гуманитрный корпус. www.stprint.nl e-mail: zakaz@stpritlt.ru. тел 939-3338

Заказ №221, тираж 100 экз. Подписано в печать 11.10 2002.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Марков, Александр Викторович

Введение

Глава 1. Понимание судьбы: речь человека и текст культуры.

1.1. Различение судьбы-фатума и судьбы-предназначения. Отношение 12 к судьбе в классической культурной и философской традиции.

1.2. Понятие "судьба творца". Специфика серьёзного отношения 14 Хайдеггера к поэзии как предпосылка вопроса о судьбоносности поэтического высказывания и судьбе субъекта высказывания.

1.3. Роль мысли Хайдеггера в сложении общекультурного 16 представления о судьбе творца.

1.4. Хайдеггеровский метод исследования смысла и назначения 18 творчества и методы гуманитарных наук. Идеальность искусства: фатум или предназначение? "Греческое чудо": фатум и внутренняя судьба европейской культуры. Внутреннее понимание у Гёльдерлина.

1.5. Ранний и поздний Хайдеггер. Предпосылки выхода к теме судьбы 20 творца в философском развитии Хайдеггера.

1.5а. Предпосылки постановки вопроса о судьбе творца в самих 22 текстах Хайдеггера. Модус модернизма как "постоянства судьбы". 1.56. Проблематизация отношения поэтического языка как предмета 24 филологии и философского языка как предмета человеческого этического поведения у Гёльдерлина.

1.6. Философствование Хайдеггера как поэтика: норматив антропологического открытия.

А) Критика текстов Хайдеггера: открытие судьбы вещей в 25 присутствии слов.

Б) Критика языка Хайдеггера: творящая судьба наследия мысли.

1.7. "Поворот" Хайдеггера как явление речи. Отход от ученичества у 27 метафизики. Строение речи и различение фатума и предназначения. Внутренняя поэтика текстов Хайдеггера.

1.8. Традиционное в европейской культуре понимание соотношения 32 общебиографической судьбы автора и творчества. Сотворённость биографии и "гениальность" творческого человека.

1.9. Судьба как прибавление к творчеству. Мысль Хайдеггера и традиционные методы филологии и искусствознания.

A) "Прибавление" как основание поэтики Хайдеггера. 34 Б) Образ и судьба в науках об искусстве.

B) Судьба античного общения. 35 1.10. Гёльдерлин как "поэт поэтов". Смысл "самотождественности" античности: идеал или рок?

A) Свобода как судьба Греции Гёльдерлина. 36 Б) Творческий характер Греции.

B) Греция историческая как субъект творчества.

Г) Субъект творчества как творец.

Д) Аспекты судьбы в изучении Хайдеггером Гёльдерлина: 40 пророчество и жизненно-биографическое открытие. Е) Творец как глашатай судьбы как предназначения.

Ж) Греция как предмет философской и поэтической рефлексии. 42 Судьбоносное как творческое. Реальность подлинности. 3) Исполнение судьбы в творчестве эпохи. Появление субъекта эпохи. 44 Эпоха и эпохе.

1.11. Поэзия и утопическое будущее: обречённость творца на счастье. 45 1.11а. Поэтика и авторская поэтика как двуединое начало отношения 46 к "судьбоносному" будущему.

1.12. Биография как несостоявшееся будущее: текст в рабстве у 48 судьбы. Факт и речь.

1.12а. Фатальность наглядности и свобода правильности.

1.13. Толкование как прояснение судьбы-предназначения. 51 Жизненность толкования.

1.14. Некоторые предпосылки "не-гуманистического" подхода 53 Хайдеггера к искусству.

Глава 2. Речевое собеседование и исследование судьбы.

2.1. Статус человека творческого: откуда приходит фатальность. 55 Совместное понимание и принцип "примет" в европейской культуре.

2.2. Биография как результат философского отношения к "судьбе". 57 Значение философского языка как ключ к пониманию философствования Хайдеггера.

2.3. Судьба и дар в творчестве

2.4. Построение мысли Хайдеггера в связи с представлением об 59 авторской инициативе в европейской культуре.

2.4а. Почему поэт обречён? Процесс творчества и его совершенство. 61 Учреждение субъекта в разговоре-обсуждении.

2.5. "Инициатива" Хайдеггера и понимание судьбы творца: ход 63 лекционного курса.

2.5а. Лекция как модель судьбоносности сформированной воспитанием биографии.

2.56. i. Лекционные принципы и поздние работы Хайдеггера: поэтика 65 предназначения. ii. Возможность поступка как предназначения человека: поэтика 66 судьбы

2.6. Исполнение судьбы в рассуждающей речи и переход к творческой 66 речи у Хайдеггера и у Гёльдерлина.

2.6а. Предназначение текста Гёльдерлина и судьба рассуждения 67 Хайдеггера. Био-графия и значение переноса.

2.7. Возникновение "настоящего" языка как преодоление судьбы 69 предназначением. Само представление о речах как о языке есть результат переноса.

2.8. Понимание "судьбы творца" исходя из "языка" биографии. 71 "Встреча с судьбой". Завершённость и незавершённость восприятия биографии и начинания творчества.

Глава 3. Проблема судьбы как отношения. '

3.1. Как ratio мыслит творчество? Созерцание и самосознание, их онтологическое и историческое отношение.

A) Аспект поведения человека. 75 Б) Аспект поведения культуры.

B) Аспект поведения рефлексии.

3.2. Отличие рациональности от творчества. Гуманитарное, или герменевтическое, знание как "оттеснение" судьбы.

А) Сущность способа предикации у Хайдеггера.

Б) Познание как созерцательное замедление и смещение творческой 79 топики, выраженное в "этимологии".

3.3. Мышление и открытие поэтического действия. Момент судьбы в 80 созерцании.

3.4. Мышление и творческое ремесло: модификация вещи, но и 82 самого действия. Ремесло и рост.

3.5. Происхождение "эпитетности" поздних текстов Хайдеггера: 83 исполнение судьбы рационализма во всех смыслах слова "судьба".

3.6. Аристократизм как судьба античности: творчество там, где риск. 85 Эпитетность как перенос значения. Постоянство и катастрофичность поэтики Гёльдерлина.

3.7. Наука: similia similibus. Вещь и есть судьба. Вещь была речью, но 86 и судьба — рок, реченное.

3.7а. "Эпитетность" грамматической науки: нахождение постоянства 88 творческой воли.

3.8. Similia similibus как трагическая проблема. Хайдеггер и поэты — 88 его современники.

3.9. Становление философского языка как начало отношения 90 научного осмысления и поэтического действия. Критика: долгая остановка и просторный рост.

3.9а. Политический аспект отношения научного осмысления и 92 поэтического действия.

3.10. Прерывность и непрерывность в связи с изменением значения 92 "судьбы". Поэтизм: от судьбы-фатума к судьбе-преднозначению. Историзм: от "интересной истории" к "фатуму истории".

3.11. Понимание поэтического действия, его судьбы (причины и цели) 94 благодаря искусству. Комментарий и судьба комментируемой речи.

3.12. Историзм биографии: личная ответственность и личное 95 созерцание.

3.12а. Гуманистический проект: различение или соперничество?

3.13. Форма художественная, форма грамматическая и уход от 96 судьбы.

3.14. Судьба творчества в философской культуре.

3.15. Акт рационального или творческого смещения как полнота 99 судьбы.

3.15а. Возникновение "психологической" душевности.

3.16. Поэтическое действие как научное: его фундаментальная 103 целесообразность. Полнота действия и полнота судьбы.

3.16а. Нулевая точка соединения науки и искусства.

3.166. Появление творчески организующего субъекта.

3.17. Судьба человека как рост и возраст человека. Личность как 105 период человеческого существования и реальность человека.

3.18. Фатальность творческого движения. Риск как политика. Научная 107 закономерность и катастрофа поэта.

3.19. Возраст как судьба творца.

3.20. Условия понимания творца в его цели и предназначении.

3.21. "Имманентный" анализ судьбы в предназначении философа. 111 Философия и человеческие занятия. Творческие занятия. Хайдеггер как "ведущий" философ.

3.22. От науки к мышлению — от суждения к судьбоносному. 120 Условия творческой трансценденции.

3.23. Проза как область возможного и постановка Хайдеггером 121 вопроса о судьбе.

Глава 4. Работа судьбы в поэтическом постижении.

4.1. Судьба художника и сделанность произведения. Образование из 124 прозаического понимания судьбы у Хайдеггера понятия о творце.

4.1а. Подлинность и жизненность поэтического труда: произведение и 125 исполнение. Сбывшаяся судьба.

4.2. Порядок восприятия творчества и риск переосмысления. 127 4.2а. Авторизация поэзии и правды. 130 4.26. Эпитетность хайдеггеровского философствования и определение 131 судьбы — стилем речи.

4.3. Сложение поэтического как области будущего и свободы.

4.4. Судьба речи творца и речь Хайдеггера. 135 4.4а. Судьбоносное полагание субъекта в возрастании.

4.5. Dasein как союз субъектов. Метафора и метонимия. Остановка 136 осмысления для свободного творчества. Рема, терминология, и "судьба философа".

4.6. Схема: создание из судьбы предназначения. Свобода творящего 139 субъекта, учреждённого как бытие. Повороты биографии, и постижение как творение.

4.7. Судьба творца: телеология и теология. 140 Заключение

Введение диссертации2002 год, автореферат по философии, Марков, Александр Викторович

В современных гуманитарных науках, во всяком случае тех, которые принято относить к «теоретическим», а не «прикладным», наблюдается всё возрастающая тенденция к продумыванию начальных основ гуманитарного знания. Эта тенденция во многом связана с тем, что как современной философской мыслью в её ведущих направлениях, так и самой художественной практикой, под вопрос поставлен сам статус традиционных объектов гуманитарного знания, то есть художественных произведений и их толкований, их функция «антропологического проекта» или воспитательного формирования человека. Из истории самой гуманитарной традиции очевидно, что главную роль играют здесь не внешние причины, такие как распад традиционного общества и интенсивная межкультурная коммуникация, а внутренние: то есть наличие условий и ограничений реализации самой культурной модели, предлагаемой традиционным европейским гуманитарным знанием. Для большего успеха культурного взаимодействия и актуализации культурных смыслов необходимо обращение к самим предпосылкам возникновения гуманнтарного знания, как рефлексии и экспликации поэтической (творящей) деятельности человека.

Описание древней рациональности как поэтики всё более преобладает в современном философском дискурсе. Но для того, чтобы все эти исследования не превратились в простое оперирование готовыми символами, и не произошло бы отрыва от исторической почвы, становится необходимым исследование реальной работы философского построения поэтики. Как нельзя лучше этим задачам отвечают поздние произведения Хайдеггера, посвящённые поэзии, результат очень длительного и интенсивного философского труда, невероятно большого пройденного пути, при этом сжатые и внутренне цельные. Работы М. Хайдеггера позднего периода о поэте и поэзии оказывают несомненное и мощное влияние на самые различные области гуманитарного знания, на их взаимодействие и попытки новых путей развития. Это влияние проявляется порой в самых неожиданных областях и формах: мысль Хайдеггера воздействует не только на теоретическое гуманитарное знание, на самосознание человека и культуры, но и на художественную практику современности. Это делает тем более актуальным исследование проблемы «судьбы творца» у позднего Хайдеггера, то есть пределов творческой реализации человека как его «естественной» реализации.

В философии Мартина Хайдеггера весьма последовательно проводится работа с понятием «поэтическое» (dichterisch), которое освобождается от многочисленных обертонов и встраивается в описания жизни человека как некоторого проекта, того, что сам Хайдеггер называет «жительствование (Wohnen) человека». Поэтическое таким образом понимается Хайдеггером как суждённое и судьбоносное, учреждающее субъект и отменяющее его. Тем не менее сама эта последовательность, её «метафизический» и «герменевтический» статус часто был поводом многочисленных недоумений историков философии. Исследование «судьбы творца» по философским представлениям Хайдеггера: ограничений и возможностей, которые судьба ставит рациональной и творческой деятельности человека -— как проблемы одновременно антропологической и историко-культурной становится совершенно необходимым.

Предметом исследования являются поздние работы Мартина Хайдеггера, посвящённые интерпретации поэтических высказываний. Хайдеггер преимущественно рассматривает аспекты творчества немецкого поэта-романтика Фридриха Гёльдерлина (1770-1843), вполне оцененного только в XX веке. Эти работы, создававшиеся с начала тридцатых годов почти до смерти Хайдеггера, существуют в форме анализов, статей, художественных эссе и лекционных курсов. Также исследованы хайдеггеровские анализы поэтических произведений Р.-М. Рильке, Г. Тракля и Ст. Георге, раскрывающие некоторые черты его подхода. Дополнительно привлечены поздние работы Хайдеггера, ключевые для понимания взаимодействия Хайдеггера с предшествующей философской традиции и антропологической и культурологической ценности его подхода к философии, и его курсы лекций и доклады, посвящённые интерпретации античных и современных поэтических произведений.

В работе исследуется, как Хайдеггер интерпретирует «судьбу творца» в различных её аспектах: судьба творящего человека в отношении к внешнему и внутреннему миру; судьба поэта в его высказывании: поэта прошлого (Гельдерлин, Рильке), настоящего (Тракль, Георге) и будущего, каким мыслит себя сам Хайдеггер, ждущий новой епифании поэтического содержания; судьба деятеля, отражающаяся в «историческом» слове. Исследуется, как Хайдеггер согласует фатальность в человеческом существовании и творческую функцию человека.

Степень разработанности вопроса

Работы, посвященные философской эволюции Мартина Хайдеггера и включению в круг философских вопросов вопроса об антропологическом значении поэзии стали появляться ещё при жизни мыслителя и появляются по сей день. Рассмотрение творческого аспекта в системе мыслей Хайдеггера начали Гадамер и Бофре, косвенно X. Арендт. Эти работы можно условно разделить на работы, ориентированные на язык самого Хайдеггера и стремящиеся раскрыть культурную значимость его философской работы (Бимель, Херманн, Пёггелер и многие другие, намечающие вопрос о судьбе как вопрос изменений в философии, произведённых Хайдеггером), и на работы, стремящиеся критически подойти к речи Хайдеггера для решения собственных новых философских задач (прежде всего «постмодернистское» направление современной философии, но также и некоторые «традиционные» направления). Неприятие хайдеггеровской философии как «суггестивной», «авторитарной», не подразумевающей дискуссию, а только восприятие, наподобие восприятия художественных произведений, причём при отсутствии аналога художественной критики, было впервые обосновано К. Ясперсом и нашло продолжение в ряде направлении современной философии. Тем не менее фактом остаётся сильнейшее влияние концепций Хайдеггера на современную художественную критику, теорию литературы и искусства, а также на художественную практику (чему посвящены общие работы Гёрланда, Гурвича, Кушберт-Толле, Макквери, Мартена, Фигала, Фюрстенау и др.; а также посвящённые частным вопросам хайдеггерианской «поэтики» работы Гаспаротти, Грасси, Лаку-Лабарта, Рольфа, Эбелинга). Определение характера этого влияния помогает реконструировать изначальные интуиции Хайдеггера, касающихся отношений творческого деятеля с судьбой; взаимоотношений судьбы творца с судьбой, предлагаемой человеку (как жизнесгроительная программа или как напоминание) в художественных произведениях.

Наиболее плодотворное развитие хайдеггерианская идея «судьбоносности поэтической речи и поэтического произведения» получила во французском кружке Фр. Федье. Аспект «поэтического существования человека» в перспективе европейской философской и теологической традиции раскрыл греческий учёный Хр. Лннарас, рассмотревший Хайдеггера как «последнего романтика бытия». Важное значение для понимания ряда моментов в хайдегтеровском отношении к «поэтическому» в тексте и в жизни человека имеют работы учеников и последователей Хайдеггера: И. Мюллера, Ланга, Халлнбартона, Ширмахера и других, наиболее полно раскрывающие отношение «творческого субъекта» и «субъекта философской рефлексии». Работы, сопоставляющие Хайдеггера со внеположными магистральной линии его философской деятельности традициями («эстетической критикой» и «этикой логики»: П.-С. Галан, Зитгер, В. Маркс, И. Мюллер, Олафсон, Садзик, Шван, Фаден, Фэй), способствуют выяснению границ подхода Хайдеггера к творческой и мыслительной реализации человека. Наиболее плодотворным оказалось рассмотрение «философии языка» Хайдеггера как раскрытие базовых предпосылок его мысли (Бок, К. Борманн, Моретто, Р. Отт, Ричардсон, Ромбах)

В отечественной традиции хайдеггероведения (В В. Бибихин, Т.В. Васильева, П.П. Гайденко, А.Л. Доброхотов и др.; несколько особняком стоят работы В.А. Подорогн и его школы) затрагивался более всего аспект речи философа как человеческого жеста, как жеста призыва к совместному осмыслению. В этой традиции был прояснён ряд моментов значения герменевтики, в контексте научных эстетических дисциплин и феноменологии, для понимания поэтического действия.

Вопрос судьбы рассматривался чаще всего в «теологическом» аспекте (Брехткен, Зеубольд, Моретто, Г. Отт, Рентч, Ресвебер, Риу, Дж. Робинсон, Б. Флюе, Шеффлер): мифология или непостижимость судьбы, вне перспективы поэтапного становления личности и учреждения «мира человека». Недостаточно изучено отношение мысли Хайдеггера и языка поэзии и поэтической мысли как двух глубоко персоналистическнх и при этом декларативно имперсональных подходов, каковой проблеме посвящены в той или иной мере работы Барцеля,

Гругана, Гуиньона, Зинна, Пикотги, Пинсона, Уайта, Халлибартона— ни в одной го работ не затрагиваются все аспекты этой проблемы.

Таким образом, необходимый материал для рассмотрения различных аспектов проблемы «судьба творца» даёт довольно широкий круг исследований, посвящёниых мысли Хайдеггера или прямо или косвенно инспирированных ей. Но ни в одном го исследований проблема судьбы не рассматривается в связи с художественным творчеством и жизнестроительными задачами художника, судьба не соотнесена с личностью, проявляющей себя через творчество, а скорее привязана к различным аспектам личностного «вопрошания». Потому проблема судьбы творца ставилась, несмотря на глубокий анализ во всех перечисленных работах антропологического измерения неклассического философствования Хайдеггера, только по отношению к отдельным сторонам и фактам творческой деятельности человека, той или иной личности, что недостаточно учитывало трагическую цельность человеческой личности как всякий раз учреждённого предмета рассмотрения и самопознания. Таким образом впервые предпринимается комплексное исследование сути и культурных возможностей мысли Хайдеггера о «судьбе творца», в связи с критикой рационалистического подхода, предпринятой всем строем мысли Хайдеггера.

Цели и задачи исследования

Целью данного исследования является выяснение хайдеггеровской концепции поэтического сообщения, её соотношений с концепциями поэтического сообщения в традиционных гуманитарных науках и актуальным определением «дела философа». В ходе достижения данной цели предпринимается решение следующих задач:

Исследование историко-культурных и историко-философских предпосылок обращения Хайдеггера к рассмотрению поэтического высказывания.

Определение места хайдеггеровской интерпретации деятельности поэта и выражения её в языке в общей системе хайдеггеровского философствования и построения модели человеческого существования, определённой его историко-философской концепцией.

Анализ речевой и языковой выразительности текстов и контекстов мысли Хайдеггера как одного из наиболее плодотворных способов демонстрации «человека говорящего» в проекте его мысли и творчества.

Нахождение ограничений творческой реализации человека в наличных условиях творчества. Разбор того, какие го ограничений могут восприниматься как «судьба» в перспективе биографии творца.

Построение модели поэтического дела как полагания (открытия и формирования) личности в превышающих её условиях её существования.

Выяснение статуса «судьбы» и «биографии» в рамках рефлексии Хайдеггера над творящей функцией человека, с учётом историко-философского и общекультурного контекста мысли Хайдеггера.

Главной задачей рассмотрения мыслей Хайдеггера о поэзии является исследование концепции речи у Хайдеггера как локализующего судьбу проявления человека, нахождения человека как человека (находимости, Befindlichkeit). Вполне уяснить соотношение различных реализаций творческой функции человека: производства и рефлексии, их содержательности и степени свободы — может только рассмотрение их в плане судьбы как внутренней философской проблемы. В контексте мысли Хайдеггера и традиции философской рефлексии и культурного воспитания необходимо выяснить, как поэзия преодолевает судьбу (традиционную мифологическую судьбу) человека и становится судьбой для человека; как творческое преодоление налично данного: не только «опасное», но и. гибельное — оказывается «спасительным». Это должно способствовать лучшему восприятию мысли Хайдеггера гуманитарными науками.

Конечная цель исследования: раскрытие намеченного мыслью Хайдеггера единства биографического и культурного аспекта «судьбы творца» как в плоскости изначальной формы рационального подхода, так и в сфере «поэтического жительствования человека» как особого рода «истории». Причиной разрывов творческой судьбы и следовательно причиной рокового её исполнения является недостаточная критика «исторического» как такового (в широком смысле, включающем имманентную «историю» мысли).

Методологические основания исследования

Теоретической основой диссертационного исследования являются работы Хайдеггера, последовавшие за «поворотом» (Kehre) его философской деятельности, а также теоретические воззрения рассматриваемых Хайдеггером авторов и базовые теоретические представления о «месте поэта», существующие в европейской философской и культурной традиции. Методологически работа стремится объединить подход Хайдеггера в его философской эволюции с теоретическими положениями, актуальными для самих активно творящих в культуре авторов. Таковые рефлективные положения часто, несмотря на всю их культурную ценность и значение антропологического свидетельства, остаются весьма непривычно выраженными в контексте истории европейской культуры (что связано с расхождением дискурса поэтического «свободного и творческого» и дискурса общегуманитарного, имеющего воспитательную функцию и являющегося конститутивным для «общей культуры»), и потому нуждаются в общезначимом философском обосновании. Такое обоснование может произойти только с рассмотрением самого культурного контекста, из которого исходил Хайдеггер, с рассмотрением места в нём поэтического высказывания и философской деятельности. В ходе работы нами использованы методы феноменологии, оценки «наук о духе» и философской герменевтики, ряда структуралистских и постструктуралистских парадигм, теоретической и исторической поэтики, рассмотрение европейских биографических традиций. В выборе методологической стратегии учитывались базовые сдвиги, произошедшие в культуре и искусстве XX века, являющиеся отправной точкой для возникновения новых антропологических теорий.

Учёт исторического метода и соблюдение принципа историзма в выборе, постановке и решении вопросов исходит при этом из особого статуса философских вопросов и положений, которые не устаревают и, несмотря на возможное изменение формы, то есть аспектов понимания, остаются одинаково актуальными. Таким образом, выводы из культурно-исторической концепции имеют прямое отношение к постановке философских вопросов.

Научная новизна исследования

Научная новизна исследования состоит в раскрытии ряда ключевых аспектов поздней философской деятельности Хайдеггера как принадлежащих творящей функции человека и осмысляющей её в её базовых положениях.

При этом в исследовании удалось добиться следующих результатов:

Рассмотрев мысль Мартина Хайдеггера в широком контексте феноменологического и герменевтического подхода, показать возвращение её к классическим предпосылкам философской поэтики, учения о познании и творчестве как моментах единого процесса. Представления творчества в хайдеггеровской философии всегда сопоставлено с судьбой человека и поэта (творца) в его «послушности» (отношении — gehoren) и «присутствии» (соотв. «речи»).

Показать двойственную роль философской поэтики (осмысляющей рефлексии над творчеством и его выражением) по отношению к судьбе: на место судьбы в архаическом встаёт биографическое самоопределение поэта, имеющее «судьбоносную» культурную значимость, но при этом ограниченность поэтического действия наличными условиями станов1ггся для поэта настигающей его как архаическая судьба. Судьба не есть исключительно биографические перипетии, и проблемой хайдеггеровской и последующей философии культуры является само появление судьбы как автономной темы.

Доказать, что снятие роли субъекта у Хайдеггера происходит из сопоставления разных типов деятельности человека: трудовой, поэтической и мыслящей, исходя из базовых начал самоопределения человека, предлагаемых культурой. В контексте Хайдеггера субъект может появиться, может быть постигнут как субъект, только из его работы с условиями человеческого существования. Из распределения «профессий» явствует, что художник, особенно поэт (исходя из общепризнанного в европейской культуре представления, что поэтическое слово есть наиболее ёмкое средство выразительности) работает с формами познания. Этот факт, в частности, был определяющим для противопоставления художественного творчества познанию в европейской культуре.

Построить на основании внутренних целей позднего философствования Хайдеггера модель поэтического (созидательного) поведения человека в наличных условиях мира. Выяснить, как поэтическое «ожидает в будущем», придавая форму умственной деятельности человека, и делая его обречённость (рок вовлечённости в системы) его творческой предназначенностью (организацией личностных форм и смыслов вещей).

Рассмотреть позицию философа как остановку момента поэтического (т.е. созидающего субъект) действия. Показать, что открытие Хайдеггером поэтического могло состояться только благодаря вытекающему из феноменологии открытию «языка» как среды обитания и «профессии» как призвания человека.

Показать, на примере творчества разбираемых Хайдеггером авторов, ограничения судьбы и ограничения, ставимые судьбой, в творческом свершении и рефлексии над ним. При этом исследуется, как в мысли Хайдеггера отражается эволюция понимания судьбы, как результата действий личности в её самоопределении (в формах существования) и самоисповедании как личности.

Показать, как художественная практика, согласно интенции мысли Хайдеггера, может преодолевать ограничения сообщения мысли, которые в культуре осознаются как судьба. Хайдеггер стремится произвести переход от понимания творчества как моделирования самостоятельного объекта к пониманию творчества как способа передачи сообщения, значимого для субъективного самосознания. До модернистской эпохи последнее понимание не оговаривалось, а подразумевалось функциями культуры (например, круг избранных, понимавших высокое искусство, был подобен религиозному объединению причастных «гению человека», объединённых так, как меггафора объединяет смыслы).

Мысль Хайдеггера в своих недостаточно используемых современной мыслью и культурой возможностях предлагает преодоление порочной дихотомии "слов" и "вещей" во многих направлениях современной мысли, через введение фактора "судьбы", позволяющей понять отношение неизменности и изменчивости слов и вещей в отношении к познанию и использованию, их «учреждённость» и их творческие возможности.

Настоящее исследование, таким образом изучает особый аспект функционирования философии Хайдеггера. Это могло бы способствовать постижению как пути культуры XX века, для которой понятие функции является первичным, так и сущности самой мысли как живой мысли (как она всегда и понималась, и должна пониматься). Это может помочь понимать не только замысел Хайдеггера, но и язык и мысль многих предшествующих философов, философию как перспективу особой возможности человеческой свободы.

На защиту выносятся следующие положения:

Проблема судьбы творца поставлена в философии позднего Хайдеггера в рамках парадигмы «поворота», имеющего целью раскрыть первоначальное основание существования человека на земле как результат «поворотного» и «судьбоносного» действия поэтической функции человека, то есть способности творить длительно своё бытие. Исходя из этого, судьба творца, согласно поздней философии Хайдеггера, состоит в реализации перспективы проявления мыслящего и творящего действия человека, которая должна постигаться как «предназначенное нам будущее». При этом реальная судьба творцов, поворотные моменты существования поэтического творчества, учитываются Хайдеггером в весьма малой степени. Личность понимается в контексте мысли Хайдеггера как форма субъекта; и потому поэзия, строящая форму, понимается как голос будущего, открываемого человеком; причём познание с его формами оказывается каждый раз лишь поворотным («биографическим») моментом поэтического процесса.

Жизнестроительное понимание поэтического, как судьбоносно обеспечивающего глубину и длительность познания, позволяет восстановить во многом утраченный в культуре статус поэтической (т.е. творящей) речи, как полагающей основание человеческого самоопределения. Позиция философа понимается в таком освещении как базовый момент реализации творящей воли.

Мысль Хайдеггера позднего периода открывает перспективу восстановлению значения творческого производства как средства осмысленного сообщения различных начал, вопреки предрассудкам «множественной дробности» и «отвлечённости (от повседневной практической жизни)» художественного творчества.

Теоретическая значимость работы состоит в углублении наших знаний о современных методах интерпретации текста и личности творящего субъекта, условий его реализации и передачи антропологического сообщения, и в рассмотрении соотношения поэтического и философского способа отношения к миру и их познавательной ценности.

Практическая значимость работы заключается в том, что результаты исследования открывают пути разработки модели функционирования поэтического сообщения в культуре и его роли для становления гуманитарного познания, что позволяет сделать интерпретацию поэтических текстов и биографий творцов более глубокой и полноценной. Работа может способствовать более отчётливому пониманию высказываний поэтов в стихах и прозе.

Разработанные подходы могут быть использованы и для понимания отношений других философских позиций к поэтической функции человека, как функции заинтересованного отношения к миру, судьбоносной для становления культуры.

Выявление особенностей философской герменевтики Мартина Хайдеггера в её отличии и взаимодействии с другими гуманитарными методами интерпретации произведений литературы и искусства, может быть использована при рассмотрении истории философии, истории европейской культуры от её истоков до наших дней и в исследовании методологических оснований ряда гуманитарных наук.

Результаты проведённой работы могут быть использованы в курсах по истории философии, теории и истории культуры, эстетике и ряде антропологических дисциплин, послужить более систематическому и комплексному анализу семантики и прагматики поэтических текстов и роли творчества в культуре.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проблема судьбы творца у позднего Хайдеггера"

Заключение

Итак в гл. 1 демонстрируется, как рок (реченное) в перспективе исторической фатальности в которой словесно осмысленный поступок становится фатальным, осмысление не успевает за фактами, и факты (дела человека, в том числе и "творческие") уже не могут мыслиться иначе как роковые — может стать только тем, что мыслимо, то есть предназначением. Мыслимое как предназначение открывается искусством, когда оно становится фактом мышления. Философия Хайдеггера синтезирует методы авторского и рационального постижения факта в искусстве, и этим открывает реальную и осознанную им возможность понимания судьбы как предназначения. В гл. 2 показано, что осмысление успевает за фактами только внутри биографии, как особого рода духовной деятельности, не тождественной ни жизнестроигельству ни рефлексии. При распаде подлинного понимания биографии фатальным становится творчество: биография и творчество противостоят друг другу как факты. В жизни Гёльдерлина эти факты примирены во внутреннем мире поэта, мыслящего и возобновляющего (благодаря внутреннему восприятию) традицию. Хайдеггер, анализируя личность и речь Гёльдерлина, открывает базовые законы поэтической речи, как речи судьбоносной и противостоящей фатуму. В гл. 3 исследуются реальные условия исполнения судьбы и противостояния фатуму: «возраст» и «условия познания» — раскрытые в ходе развития философии Хайдеггера. Противостояние биографии и творчества возможно только в перспективе роста. Понимание роста как трагедии (развязки) позволяет мысли Хайдеггера открыть поэзию как "нашу судьбу" нашу возможность внутреннего позитивного роста. В этой главе прежде всего показано, как судьба-рок, вытесненная "планомерностью" науки и смежных с ней в том или ином отношении

222 Это позволяет рассмотреть и проблему зла в мире. Зло в мире может возникнуть от изменения способа существования. И нужно смотреть, где больше зла: реально или в нашем осмыслении. И там, и там достаточно, но баланс этим не отменён; иначе зло будет только запечатлеваться и увеличиваться. человеческих практик (включая искусство, как творение творческого, и философию как рефлексию именно философа) возвращается или как фатум факта (фатум истории; история из "сведений" стала "фатальностью") или в плане био-графии как предназначение, ведущее к новизне творческого созидания. Организующая рациональность становится новизной самой человеческой жизни. В гл. 4. предпринята попытка осмысления мысли Хайдеггера (согласно словам Гёльдерлина) о «поэтическом жительствовании человека». Рост происходит в самой модификации поэтического слова, которую нужно понимать не как роковую, а как новую, в перспективе субъектности и творца, и поэтического слова. Безличность творца у Гёльдерлина (отсутствие самого этого слова) и тема языка (безличного и пассивного начала) у Хайдеггера открывает новизну речи как дела человека. Так судьба (рок-реченное) творца и уничтожает творца, и вполне созидает его в каждом "субъекте". Фатальная судьба мира станов1ггся позитивным предназначением человека, позволяющем ему открывать и творить.

Соответственно общие выводы работы могут быть сформулированы следующим образом:

1. Хайдегтеровская концепция отношения биографии и творчества и обращение к поэзии Гёльдерлина исходит из исторической ситуации отношения биографического и творческого мира с точки зрения агента, а во вторую очередь реципиента. Архаическая роковая судьба в ходе истории европейской культуры заменяется био-графическим истолкованием творческого акта как организации мира, а впоследствии биография выстраивается негативно по отношению к творчеству, как тот косный субстрат, который необходимо преодолеть. Гёльдерлин единственный из романтиков "серьёзно", то есть в классическом ключе, воспринимал романтическую доктрину самопревосхождения творчества и человека творчеством.

Рационализм смещает топику представлений человека о мире, форм его представлений и путей освоения мира, созидая тем самым биографическое. Кризис биографического открывает путь личным переосмыслениям данного человеку, вообще «другого». Хайдеггер, обращаясь к тому, что существует до формирования представления, до «метафоры (как действия во времени)», восстанавливает значение формирования субъекта. Вместо избегания судьбы через хитрость «научного» смещения топики, или движения навстречу судьбе в линии мыслитель-философ, Хайдеггер в своих поздних работах конструирует судьбу которая есть будущее: активно действующее, и при этом не выявленное личностное начало.

2. Хайдеггер осмысляет происходящие в истории европейской культуры процессы переосмысления отношения биографии и творчества, развитие "метафорического" отношения этих двух реальностей, в соотнесении с эпохе (размышляющим замедлением, определяющим судьбоносно всю жизнь человека; как идея или концептуальный образ может полагать, строить человека надолго) как образом жизни философа. Сам по себе концепт эпохе у Хайдеггера не выражен эксплицитно, но он позволяет говорить о позитивной судьбоносности любого серьёзного (в названном выше смысле) творческого акта, когда «рост» человека онтологически определяем и ограничиваем. Это определяет как хайдеггеровскую историко-философскую концепцию, так и предлагаемые его поздней мыслью творческие возможности человека.

Ожидание Гёльдерлином «золотого века», когда «человек будет не хуже, чем горы, реки и вся природа» соответствует базовым философским интуициям Хайдеггера, его учению о мире и человеке, что отражается в трактовке Гёльдерлина как «поэта поэтов» (типичная для Хайдеггера «тавтология», но и передающая имперсональность и самоценность творчества Гёльдерлина). Взаимодействие философской деятельности и толкования Гёльдерлина позволяет мысли Хайдеггера обратиться к самым начальным механизмам возникновения гуманитарного знания: его работе со «смыслом» и «обстоятельствами».

3. Отказ Хайдеггера от традиционной школьной философской терминологии, с её "биографической" (имеющей в виду субъективность и объективность) постановкой метафизических вопросов, позволяет в его мысли действовать творческому определению положения человека в мире, задаваемому "чистой поэзией". Здесь метод Хайдеггера перекликается с модернистской "абсолютной поэзией". У позднего Хайдеггера теория и практика соединяются углублением в осознание возрастания, имперсоналистическим осмыслением персональных действий, и так убедительно ' преодолевается антиномия деятельной и созерцательной жизни. В опыте «актуального» рассмотрения творчества на место произвольных индивидуальных трактовок, а на самом деле переосмыслений творчества, став1ггся осмысление судьбы как предназначения.

4. Благодаря новому пониманию биографии (сведений о творце и его творчестве) не как "суждённого", но как "судьбоносного", изменяется понимание отношения одного н другого, одного и многого, сходного и несходного. Соответственно открывается возможность осознания творчества как полагания (построения) субъективности среди множественности «данностей». Творчество, работая субъективно с субъективно рассмотренными началами, именно под действием «судьбы» в широком смысле, объединяет различные начала, позволяет само общение.

5. Художественная практика авторов, рассматриваемых Хайдеггером и современных ему, гораздо богаче в выборе вариантов творческого дела: объединение вещей или полагание (учреждение) субъекгности вещей —соответственно варьируется отношение со временем и судьбой. Это положение дел в искусстве особым образом отвечает растерянности деятелей искусства в теперешней «актуальной» культурной ситуации. Трагизм существования отдельного автора связан с проблематичностью духовного роста человека (реципиента) в его рефлективной и творческой деятельности. Но благодаря саморефлексии положения философа проективный момент позднего философствования Хайдеггера остаётся всё так же актуален для современной культуры.

6. Научное, то есть систематическое (прежде всего воспитательное) полагание личности оказывается ко времени Хайдеггера недостаточным. Хайдеггер сначала обращается к построению будущего в различных познавательных практиках, имеющих всеобщее значение и относящихся к повседневной жизни каждого человека. С этим связана и постановка философских вопросов в анализе существования. Это формирует особую «позднюю» позицию этого мыслителя: неотменимого поступка — что выражается в его анализе неотменимости поэтического слова, в анализе поэзии как антропологического законодательства. Гёльдерлин выступает у Хайдеггера как «поэт поэтов» или «поэт самой поэзии» — коррелятом такого антропологического полагания. «Власть времени», то есть отвержение творческого общение, должна благодаря мысли Хайдеггера смениться «властью предназначения», заданной всем жизненным обликом и судьбой Гёльдерлина.

7. Судьба, преодоленная научной «организацией» существования, может вернуться в «надвременном» звучащем слове. Тогда овладение словом есть (в соответствии с новомифологической логикой модернизма, где «научное», в частности, становится эпитетным, то есть приложимым) овладение дарованными человеку формами бытия. Хайдеггер исходит в своих теоретизированиях о поэзии из языка: то есть вещи одновременно оформленной и неоформленной, содержащей и описывающей все формы, но не имеющей определённой формы в мире.

8. Антропология позднего Хайдеггера (антропология открытия, Lichtung и Aletheia) позволяет обосновать намеченную поэтами - теоретиками модернизма (Рильке, Тракль и другие, важные и для мысли Хайдеггера об искусстве) концепцию творчества как нового ("новая лирика" Рильке как вечно новая). В этой концепции новизна искусства предстаёт не как новизна измысленного "необычного" и "невиданного" артефакта, но как новизну будущего, которое всегда впереди: то будущее, которое полагает и творца устремлённого в него со своим творчеством, и творческое произведение, форма которого обоснована его будущим существованием. Будущее созидает и творца с целостностью её биографии, осмысливаемой научной работой с категориями познания и вещами существующими во времени, и творение как цельность, учреждённая из цельной возможностности будущего.

Противоречия «рационального» и «художественного» подходов позднего Хайдеггера к антропологическому опыту, роли в нём «поэзии» и «фатальности» могут быть сняты пониманием поэтической речи как речи, учреждающей творческую субъективность человека и вещей, в свою очередь создающую поэтическую речь. Для этого необходимо различение поэтической речи и прозаической речи (прозаическая речь допускает ложь, как перемену предикатов у субъектов), и соответственно действия и творения (творение учреждает субъект).

Перспективы дальнейших исследовании могут быть сформулированы в свете этих выводов так:

Гёльдерлин предстаёт у Хайдеггера как полностью мифологическая фигура, самая значимая для его мифа культуры. Хайдеггер выбирает Гёльдерлина (и даёт ему особую привилегию) как поэта совершенно «прозрачной» биографии, все личностные установки которого выразились в созданным им своеобразном поэтическом языке. Смещение семантики понимается Хайдеггером с использованием метафорической логики, раньше встроенной только в культуру, а не в философскую рефлексию: как изменение человека, возможное восстановление его облика, производимое в речи. С точки зрения Хайдеггера, всё, что сделал Гёльдерлин, он сделал в языке. Его судьбоносность для формирования личности «ожидает нас в будущем». Хайдеггер также вспоминает тех поэтов, для кого язык актуален: Тракля и Рильке, как «поэтов для нашего времени». Творческое действие совершается, по мысли Хайдеггера, так, что будущее, как идеальный проект (в полноте культурных ассоциаций европейской философии: «идеального» и «проектирования») обращается в настоящее.

Именно с этой полной «прозрачности» Гёльдерлина Хайдеггер предлагает строить новое действие человека, неподвластное судьбе как результату действий человека. Личность человека реализуется и собственно возникает в идеальном полагании, то есть создании идей, адекватном созданию поэтом художественных произведений.

Позиция Хайдеггера восстанавливает единство творческого самосознания субъекта, как полагающего себя и другого (формирующего облик личности в процессе творческого изменения вещей), которая в рамках творчества обычно оказывается в той или иной мере потерянной среди множественности творческой реализации человека, а в рамках рефлексии предстаёт как слишком частная (напр. «признание» поэта, случайный частный эпизод, происходящий «со временем»). Этому более всего способствует особый взгляд Хайдеггера на концепт «языка», который у него объемлет формы познания и несёт универсальную биографическую модель.

Проведённый нами анализ показал, как те возможности, которые предоставляет хайдеггеровская теория поэзии для реконструкции творческого отношения человека к миру, так и её пределы, которые дают возможность действовать системам, преодолевающим противопоставление теоретического и эмпирического, когда в первом случае судьба исчезает задавая облик всем подвластным теории вещам, а во втором случае появляется внезапно. Этим противопоставлением определяются архаический и классический облики судьбы в культуре. В контексте мысли Хайдеггера судьба проявляется в сотворении художественной вещи и её определённом воспринимаемом функционировании. С точки зрения Хайдеггера «историческое» предлагает систему «частных» препятствий подлинному творческому свершению: оно не замедляет творчество и его восприятие, но создаёт невозможность что-либо окончательно сделать и оформить в условиях переосмысления, которую создаёт «теоретическая» трансляция вовне некоторых модусов человеческой жизни. Хайдеггер предлагает огромный материал для построения модели поэтической деятельности человека, но сам эту модель не строит. Потому дальнейшее продолжение его мысль может получить в различении действий творца и созидательного «энергийного» процесса творчества, что позволит восстановить изначальную философскую и общеантропологическую интуицию субъекта. При этом должно быть введено старое понятие «золотой середины», не отменяющей крайности, но регулирующей сознательную работу творчества.

Так и преодолевается то «забвение о человеке», которое подразумевает обыденная «выясненность» условий существования. Оно должно было стать вопросом, чтобы и найти своё разрешение. То представление о времени, которое типично для сознания обывателя, что «время всем владеет», уступает место тому, что само такое истолкование времени является некоторым герменевтическим актом.

Восстановление статуса творческого действия как базового человеческого действия, изъясняющего сами условия познания и существования человека, может помочь освобождению человека от зависимости от своих прошлых ошибок, привязки к судьбе своих же действий. «Невольное», «принудительное решение», которое и является базовым господством судьбы в современной культуре и которое пытаются избежать через введение «основных» форм представления и категорий: в результате чего появляется «зависимость от прошлого», «комплекс», «невроз в некоторой ситуацию) и подобное, — может быть осмыслено как часть или момент творческого действия, то есть как вызов, на который даётся адекватный ответ, не выходящий и за рамки традиционных гуманистических представлений. Если ницшевский amor fati подразумевает такой ответ как процесс, неотрывный от тех же форм представления и категорий, встроенный в них как бы природным образом, то после хайдеггеровского «позднего» дела, возможно именно некоторое освобождение от такой зависимости, ибо «позднее» (т.е. идущее после многих традиционных методов европейской философской традиции) означает, что это тяготеющее время уже прошло.

Хайдеггер сделал свой философский язык языком разговора о поэзии, определив возможности языка для знания существования вещей во времени. Эти возможности оказываются неполными, но дальше, как следует из проведённой нами исследовательской работы, могут вступить в действия сами человеческие возможности, которые у Хайдеггера не вполне отделены от возможностей фигур: «поэта», «философа», «мыслителя». Такой подход даёт возможность истолкования, исходящего го данностей культуры: оно может стать моделью для подлинной активности человека, для которой существенны равно и открытие, и труд. Ибо уже в рамках мысли Хайдеггера выяснено, сколь понимание обязано производимому культурой и осмысляемому в культуре росту человека как универсального субъекта, и что может находиться в росте сам терминологический язык, «судьбоносно» моделирующий этот культурный рост. Понимание особенностей философского языка позднего Хайдеггера возможно именно исходя из его само-творения, самоосуществления множественности гомогенных смыслов.

Благодаря «поворотному» подходу Хайдеггер сам стал поворотным мыслителем о поэзии, что позволило увидеть антропологический аспект схемы поэтического, то есть творящего, свершения. В этом непреходящая ценность философского дела его поздних, «эссеистических» (то есть опытных п опирающихся на первоначальный опыт, развёртывающийся в поэтическом свершении) работ о поэзии, которые своей последовательностью подводят к созданию интеллектуального постижения как соотносимого с художественным образом, постоянством его «эпитетной» «приложимости к миру».

Сделать шаг вперёд относительно «канонической» хайдеггеровской мысли возможно в осознании сходств и различий философских достижений и провалов, игры не на жизнь, а на смерть.

Философский подход, принципы, отношения, особое открытие мира, в истории культуры порой надолго исчезает, и вновь возникает, быстро возобновляя себя. Термин философии, как и схематический подход, выводит весь образ человеческого существования. Исследование схем мышления человека творческого, как и уникальности Хайдеггера как интерпретатора, может помочь решению традиционной философской задачи самопознания.

Список научной литературыМарков, Александр Викторович, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Heidegger, Martin. Prolegomena zur Geschichte des Zeitbegriffs (1925) — GA, 11. 20. Хайдеггер, Мартин. Пролегомены к истории понятия времени. / пер. Е.В. Борисова. Томск: Водолей 1998.

2. Heidegger, Martin. Sein und Zeit. Tubingen 1927 и слл. ^^ 1993 S. 447. Хайдеггер, Мартин. Бытие и время. / пер. В. В. Бибихина. М. 1997. Пагинация совпадает. (SZ).

3. Heidegger, Martin. Humanismusbrief. — М. Heidegger. Platons Lehre von der Wahrheit. Mit einem Brief uber den Humanismus. Bern 1947, S. 53-119. M Хайдеггер. Письмо о гуманизме — Хайдеггер 1993, с. 192-220. (НЕ)

4. Heidegger, Martin. Vom Wesen der Wahrheit. — Wegmarken — GA, 9. Хайдеггер, Мартин. О сущности истины. / пер. З.Н. Зайцевой — Хайдеггер 1991, с. 8-27. (WW)

5. Heidegger, Martin. Der Spruch des Anaximander. — Holzwege. — GA, 5. Хайдеггер, Мартин. Изречение Анаксимандра. / пер. Т.В. Васильевой. — Хайдеггер 1991, с. 28-68. (SA)

6. Heidegger, Martin. Der Ursprung des JCunstwerkes. Исток художественного творения — Хайдеггер 1994, с. 47-119. (параллельный текст) (UK)

7. Heidegger, Martin. Kehre — М. Heidegger. Die Technik und die Kehre. PffiUingen 1962. S. 37-47. Хайдеггер 1993, с. 253-258. (К)

8. Heidegger, Martin. Schopferische Landschaft: Warum bleiben vvir in der Provinz? — GA, 13. Творческий ландшафт: почему мы остаёмся в провинции? — Хайдеггер 1994,218-221.

9. Heidegger, Martin. Wege zur Aussprache — GA, 13. Пути к собеседованию — Хайдеггер 1994,232-237. И. Heidegger, Martin. Der Feldweg — GA, 13. Просёлок — Хайдеггер 1994, 238-241.

10. Heidegger, Martin. Holzwege ("Dem kunftigen Menschen...") — GA, 13. Неторные тропы — Хайдеггер 1994, с. 242.

11. Heidegger, Martin. Zu einem Vers von Morike. Ein Briefwechsel mit Martin Heidegger von Emil Staiger — GA, 13. Э. Штайгер. По поводу одного стихотворения Мерике. Переписка Эмиля Штайгера с Мартином Хайдеггером — Хайдеггер 1994,243-257.

12. Heidegger, Martin. Adalbert Stifers "Eisgeschichte" — GA, 13. Рассказ о лесе в лесу Адальберта Штифтера. —Хайдеггер 1994,269-279.

13. Heidegger, Martin. Ober die Sixtina — GA, 13. О «Сикстинской Мадонне» — Хайдеггер 1994, с. 262-264.

14. Heidegger, Martin. Die Kunst und der Raum — GA, 13. M. Хайдеггер. Искусство и пространство — Хайдеггер 1993, с. 312-316. (KR)

15. Heidegger, Martin. Der Satz vom Grund. — GA, 10. Положение об основании. — Хайдеггер 1999. (SG)

16. Heidegger, Martin. Oberwindung der Metaphysik — VA 1954, S. 71-99. M. Хайдеггер. Преодоление метафизики — Хайдеггер 1993, с. 177-192. (ОМ)

17. Heidegger, Nfertin. Was heisst Denken? — VA (GA, 7). Что значит мыслить? —Хайдеггер 1991, с. 134-145 (WHD).

18. Heidegger, Martin. GeJassenheit — GA, 13. Отрешённость — Хайдеггер 1991, с. 102-111.

19. Heidegger, Martin. Aus einem Feldweggesprach uber das Denken — GA, 13. Из разговора на просёлочной дороге о мышлении — Хайдеггер 1991,112-133 (FSD)

20. Heidegger, Martin. Zeit und Sein. — M. Хайдеггер. Время и бьггие — Хайдеггер 1993,391-406. (ZS)

21. Heidegger, Martin. Der Satz vom Grund. — GA, 10. M. Хайдеггер. Положение об основании — Хайдеггер 1999, с. 7-213. (SG)

22. Heidegger, Martin. Wozu Dichter? — GA, 5.

23. Heidegger, Martin. Der Fehl heiliger Namen — GA, 13. Отсутствие святых имён. — Хайдеггер 1999, с. 251-255.

24. Heidegger, Martin. Das Gedicht — EHD (GA, 4, 182-192). Стихотворение. — Хайдеггер 1999,239-250.

25. Heidegger, Martin. Die Gottin «Wahrheit» — Parmenides. (GA, 54, 1-9). Богиня «Истина» — Хайдеггер 1999, с. 231-238.

26. Heidegger, Martin. Wer ist Nietzsches Zarathustra? •— VA (GA, 7).

27. Heidegger, Martin. Erlauterungen zu Holderlins Dichtung — GA, 4. (EHD)

28. Heidegger, Martin. Holderlin und das Wesen der Dichtung — Е1ГО, 33-48.

29. Heidegger, Martin.«Wie wenn am Feiertage» — EHD, 49-78.

30. Heidegger, Martin.«Andenken» — EHD, 79-151.

31. Heidegger, Martin. Holderlins Erde und Himmel — EHD, 152-182.

32. Heidegger, Martin. Die Frage nach der Technik — GA, 7. Вопрос о технике — Хайдеггер 1993, с. 221-238.

33. Heidegger, Martin. Wissenschaft und Besinnurig — GA, 7. Наука и осмысление — Хайдеггер 1993,238-253.

34. Heidegger, Martin. Unterwegs zur Sprache — GA, 12. (US)

35. Heidegger, Martin. Die Sprache — US, 7-30.

36. Heidegger, Martin. Die Sprache im Gedicht: Eine Erortening von Georg Irakis Gedicht — US, 31-78.

37. Heidegger, Martin. Aus einem Gesprach von der Sprache: Zwischen einem Japaner und einem Fragenden — US, 79-146. Из диалога о языке (мезкду японцем и спрашивающим) — Хайдеггер 1993, с. 273-302.

38. Heidegger, Martin. Das Wesen der Sprache — US, 147-204.

39. Heidegger, Martin. Das Wort — US, 205-226. Слово — Хайдеггер 1993, 302-312.

40. Heidegger, Martin. Der Weg zur Sprache — US, 227-258. Путь к языку — Хайдеггер 1993, с. 259-273.

41. Heidegger, Martin. Das Ding — VA (GA, 7). Вещь — Хайдеггер 1993, 316- 327.

42. Heidegger, Martin. Bauen Wohnen Denken — VA (GA, 7). (BWD)

43. Heidegger, Martin. О сущности и понятии «пр1фода» у Аристотеля / пер. Т.В. Васильевой. М., 1996.

44. Heidegger, Martin. Moira (Parmenides VIII, 34-41) — VA (GA, 7).

45. Heidegger, Martin. Wegmarken — GA, 9.

46. Heidegger, Martin. Учение Платона об истине — Хайдеггер 1993, с. 345- 361.

47. Heidegger, Martin. Тезис Канта о бытии — Хайдеггер 1993, с. 361-381.

48. Heidegger, Martin. Гегель и греки—Хайдеггер 1993, с. 381-390.

49. Heidegger, Martin. Aufenthalte — Mocpxiv XaivxeYyep. Дгацоуе(;' Toc i^Si cmiv ЕЯХоба (параллельный немецкий текст и греческий перевод).

50. Heidegger, Martin. Беседа с Хайдеггером — Хайдеггер 1991, 146-158. (Беседа)

51. Heidegger, Martin. Die Armut. Martin Heidegger-Gesellschaft Jahresgabe 1990. Хайдеггер, Мартин. Нищета. — Историко-философский ежегодник 1995. М.: Мартис 1996, с. 347-353.

52. Heidegger, Martin. Begegnungen mil Ortega у Gasset — GA, 13. Хайдеггер, Мартин. Встречи с Ортегой-и-Гассетом. — Философские науки, 1994,3.

53. Heidegger, Martin. Holderlins Hymnen «Germanien» und <dDer Rhein». 1934. — GA, 11,39. (Genn.)

54. Heidegger, Martin. Holderlins Hymne «Andenken». 1941. — GA, II, 52. (Andenken)

55. Heidegger, Martin. Holderlins Hjonne <d3er Isten>. 1942. — GA, II, 53. (Ister).

56. Heidegger, Martin. Gesamtausgabe. I, 1-16; II, 1-96. Frankfurt am Mein: Vittorio Klostermann. (GA)

57. Хайдеггер, Мартин. Разговор на просёлочной дороге: Избранные статьи позднего периода творчества. М: Высшая школа 1991.

58. Хайдеггер, Мартин. Время и бытие: Статьи и выступления. / пер. В.В. Бибихина. М.: Республика 1993.

59. Хайдеггер, Мартин. Работы и размышления разных лет. / сост., пер. А.В. Михайлова. М.: Гнозис 1994.

60. Хайдеггер, Мартин. Положение об основании с добавлением статей и фрагментов., /пер. О.А. Коваль Е.Ю. Сиверцева] СПб.: Алетейя 1999.

61. Аверинцев С. Образ античности в западноевропейской культуре XX в.: Некоторые замечания — Новое в современной классической филологии. М.: Наука 1979., с. 5-40.

62. Адорно, Теодор. Актуальность философии — Путь в философию: антология. М.: Per Se, 2001, с. 335-349.

63. Арендт, Ханна. Хайдеггеру - восемьдесят лет— Вопросы философии. М 1998., 1., с. 126-134.

64. Ахутин А.В. Dasein: материалы к толкованию — Логос: литературно- философский журнал, 2000,6.

65. Барт, Ролан. Фрагменты речи влюблённого. М.: Ad Marginem 1998.

66. Баткин Л.М. Итальянское Возрождение в поисках индивидуальности. Л., 1989.

67. Бердяев НА. Я и мир объектов. Опыт философии одиночества и общения. - Н. А. Бердяев. Философия свободного духа. М. 1994.

68. Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. - Н.А. Бердяев. Судьба России. М. 1990, с. 224-334.

69. Бибихин В.В. Дело Хайдеггера — Хайдеггер 1993, с. 3-14.

70. Бибихин В.В. Узнай себя. СПб.: Наука 1998.

71. Бибихин В.В. Онтологические основания правды — Историко- философский ежегодник. 1999. М.: Наука, 2001, с. 345-396.

72. Бибихин В.В. Эстетика Льва Толстого. — Наше положение: образ настоящего. М.: Издательство гуман1ггарной литературы, 2000, с. 275-279.

73. Библер B.C. Нравственность, культура, современность. М.: Знание 1990.

74. Булгаков Н. Агнец Болсий. Париж 1933.

75. Буркхардт Якоб. Культура Возрождения в Италии: опыт исследования. М.: Юристь 1996.

76. Бычков В.В. Эстетика. М., 2002.

77. Васгшьева, Т.В. Философский лексикон Аристотеля в интерпретации М. Хайдеггера — Античная фшхософия в интерпретации буржуазных философов. М. 1981., с. 118-134. То же: Васильева Т.В. Комментарии к курсу античной философии. М.: Савин, 2002, с. 165-186.

78. Васильева, Т.В. «Стихослагающая» герменевтика М. Хайдеггера как метод историко-философского исследования — Проблемы марксистско-лешшской методологии истории философии. М. 1987., с. 198-208.

79. Верли, М. Общее литературоведение. М. 1957.

80. Вейль, Симона. Укоренение. Письмо к клирик>'. / пер. ред. К.Б. Сигова, A.M. Шмаиной-Великановой.. Киев: Дух и Л1тера, 2001.

81. Гадамер, Г.-Г. Актуальность прекрасного. М.: HCKJ'CCTBO 1991.

82. Гайденко П.П. Экзистенциализм и проблема к^'льтуры. М.: Высшая школа 1963.

83. Гайденко П.П. Искусство и бытие. М, Хайдеггер о сущности художественного произведения — Философия. Релипю. Культура: Критический анализ современной буряс>'азной философии. М. 1982, с. 188-212.

84. Гайденко, П.П. От исторической герменевтики к «герменевтике бытия». Критический анализ эволюции М. Хайдеггера — Вопросы философии. - М. 1987.-N10.-С. 124-133.

85. Гайденко, П.П. Прорыв к трансцендентному: Новая онтолопм XX века. - М.: Республика 1997. (Философия на пороге нового тысячелетия).

86. Гёте И.-В. Поэзия и правда. М. 1960.

87. Деррида, Жак. Голос и феномен (и другие работы по теории знака Гуссерля). СПб 1999.

88. Доброхотов, А,Л. К публикации перевода работы М. Хайдеггера «Учение Платона об истине» — Историко-философский ежегодник 1986. - М. 1986. -С. 251-254.

89. Дронов, М., протоиерей. Библейское мышление и язык иконы. - Альфа и омега, 3 1994, ее. 7-22.

90. Есперсен, О. Философия грамматию!. М. 1958.

91. Иванов, Вяч. Вс. Поэтика. — Краткая литературная энщгклопедия, т. 5, 936-943.

92. Зедльмайр, Ганс. Искусство и истина: Теория и метод истории искусства. /пер^Ю.Н. Попова. СПб.: Axioma, 2000..

93. Иейтс, Френсис. Искусство памяти. М. 1998.

94. Койре, А. Философская эволюция Мартина Хайдеггера 1946. — Логос: философско-литературный журнал - М. 1999. Выпуск 10., с. 113-136.

95. Лаку-Лабарт, Ф. Musica ficta (Фигуры Вагнера) / Пер. с фр., послесловие и примеч. Лапицкого В.Е. СПб.: Азбука 1999. (XX век: Критическая библиотека)

96. Маргвелашвили Г.Т. Сюжетное время и время экзистенции. Тбилиси 1976.

97. Михайлов А.В. Языки культуры. М.: Языки русской культуры 1997.

98. Мотрошилова Н.В. Предисловие к публикавдш — Историко- философский ежегодник 1989. М.: Наука 1989.

99. Никифоров, О.В. Мартин Хайдеггер: материалы к политической биографии героя — Авто-био-графия. Сб. статей. / ред. В.А. Подорога. М.: Логос, 2001.

100. Подорога, В.А. Выражение и смысл: Ландшафт. М1фы философии: Серен Киркегор, Ф. Ницше, М-Хайдеггер, МПруст, Ф.Кафка. - М.: Ad Marginem 1995. (Философия по краям).

101. Потебня А.А. Мысль и язык. М 1994.

102. Седакова О. А. Проза. М.: Эн Эф Кью / Ту Принт, 2001.

103. Файбышенко В.Ю. Постмодернизм: историческая стратегия Нового времени? — Философский факультет. М., 2000, с. 120-128.

104. Фалёв, Е.В. Герменевтический метод М. Хайдеггера в применении к стихотворению Стефана Георге «Слово» — Вестник Московского ун-та. Сер. 7, Философия. М^ 1997., 1, с. 94-105.

105. Хёйзинга, Йохан. Об исторических жизненных ^щеалах. L.: Overseas Publications Interchange Ltd 1992.

106. Хоружий C.C. К феноменологии аскезы. СПб. 1998.

107. Чухрукидзе, К.К. Хайдеггер и Гёльдерлин: симуляция поэтического высказывания — Хайдеггер и философия XX века. Минск 1997. НО. Шарден, Тейяр де. Божественная среда. М: Гнозис 1993.

108. Шел ер, Макс. Рессентимент в структуре лгоралей. СПб.: Наука, 2000.

109. Ширмахер, В. Строить, жить, мыслить: Этические выводы из философии природы Марпша Хайдеггера — Контекст. М. 1993., с. 200-209.

110. Якобсон, Роман. Взгляд на «Вид» Гёльдерлина — Якобсон, Роман. Работы по поэтике. М.: Прогресс 1987, с. 364-386.

111. Якобсон, Роман. Язык и бессознательное: Работы разных лет. М.: Гнозис 1996.

112. Ясперс, Карл. Хайдеггер — Фауст и Заратустра. СПб.: Азбука, 2001.

113. Adorno, Th.-W. Noten zur Literatur. Frankfurt a/M. 1965.

114. ASpaoToi; ©eoScopoq - Martin Heidegger. Holderlin und das Wesen der Dichtung. О XaiXvcepXiv Kai ц otxna щс, пощацд. Оесаойощкц 1997..

115. Allemann, Beda. Holderlin et Heidegger. Traduit de Fallemand par Francois Fedier. P.,^1987..

116. Ayer, Alfred Jules. Philosophy in the twentienth century. L. 1982.

117. Barata-Moura, Jose. Da represeta^ao a «praxis»: Itinerarios do idealismo contemporaneo. Lisboa 1986.

118. Barrett William. What is Existentialism? N.Y., 1965..

119. Bartels, Martin. SelbstbewuBtsein und Unbewufites: Studien zu Freud und Heidegger. De Gruyter 1976.

120. Barthes, Roland. Le plaisir du Texte. Paris 1973. Барт, Ролан. Удовольствие от текста. — Барт, Ролан. Избранные работы по семиотике и поэтике. М.: Прогресс 1989.

121. Barzel, Alexander. Der Begriif «Arbeit» in der Philosophic der Gegenvvart. Peterlang 1973. (Europaische Hochschulschriften)

122. Beaufret, Jean. Dialogue avec Heidegger. 4. Le chemin de Heidegger. Б.м. 1985.

123. Beaufret, Jean. La philosophic comme declin. — La fete de la pensee. Hommage a Francois Fedier. Paris, 2001, p. 63-69.

124. Belivacqua, G. Heidegger a Celan. Una lettera senza risposta — Belfagor. Firenze 1998. A. 53, N 3., p. 355-358.

125. Bergson H. La pensee et le mouvant. P. 1966.

126. Beydoun, Afaf. Das vergessene Geheimnis des Daseins nach Heidegger. Munchen 1974.

127. Biemel, Walter. Martin Heidegger. Hamburg 1973. (Bildmonographien). Бимель, Вальтер. Мартин Хайдеггер... / пер. А.С. Берникова. Б.м.: Урал ЛТД 1998.

128. Biemel, Walter. Remarques sur les Sonnets ё Orphee de Rilke. — La fete de la pensee. Hommage a Frangois Fedier. Paris, 2001, p. 329-348.

129. Birault, Henri. Heidegger et Texperience de la pencee. P. 1978. (Bibl. de philosophic).

130. Bloom H. The Anxiety of Influence. A Tlieory of Poetry. N-Y -Oxford 1973. Блум, Харольд. Страх влияния. Новосибирск 1997.

131. Воск, Irmgard. Heideggers Sprachdenken. I-Diss. Munchen 1964.

132. Bohn, V. (Hrsg.). Zum Verhaltnis von Dichtimg und Denken bei Heidegger. Skizze eines Problems — Romantik: Literatur und Philosophic. Hrsg. von V. Bohn. Frankfurt a/M. 1989. SS. 279-287.

133. Bohrmann, Katharina. Die Welt als Verhaltnis. Unters. zu einem Grundgedanken in der spater Schriften Martin Heideggers. Frankfurt a/M 1983.

134. Bove, P.A. Destructive poetics: Heidegger and modern American poetry. - N.Y.; Columbia University Press 1980.

135. Brechtken, Josef Geschichtliche Transzendenz bei Heidegger. Die HofFnungsstruktur des Daseins und die gott-lose Gottesfrage. Meisenheim an Glan, Hain 1972. (Monographien zur philosophischen Forschung, 99).

136. Bruns, Gerald L. Heidegger's estrangements: Language, truth, and poetry in the later writings. New Haven, L., 1989..

137. Buddeberg, Else. Denken und Dichten des Seins. Heidegger. Rilke. Stuttgart, 1956..

138. Butler, Lance St. John. Samuel Beckett and the meaning of being: A study in ontological parable. L. 1984.

139. Candwell, Christopher. Illusion and reality: A study of the sources of poetry. 1.. 1937.

140. Chiereghin, F. Der griechische Anfang Europas und die Frage der Romanitas — Europa und die Philosophic. Frankfurt a/M. 1993. S. 197-223.

141. Chiodi, Pietro. Esistenzialismo e fenomenologia. Milano 1963.

142. Cretella, Henri. Autobiographic d'une pensee. — La fete de la pensee. Hommage a Francois Fedier. Paris, 2001, p. 221-231.

143. Dem Andenken Martin Heideggers. Zum 26 Mai 1976. Frankfurt a/M., 1977..

144. Derrida, Jacques. De I'esprit: Heidegger et .a question. P. 1987.

145. Die Lesbarkeit der Welt. Frankfurt a/M. 1981.

146. Ebeling, Hans. Selbsterhaltung imd SelbstbewuStsein: Zur Analytik von Freiheit und Tod. Freiburg i, Br.., Munchen 1979.

148. Faden, G. Der Schein der Kunst: Zu Heideggers Kritik der Asthetik. — Wurzburg: Konigshausen und Neumann 1986. (Epistemata. Wurzburger wissenschaftliche Schriften. R. Philosophie; Bd. 26).

149. Fay, Thomas A. Heidegger: the critique of logic. The Hague 1977.

150. Ferry, Luc; Renaut, Alain. Heidegger et les modemes. P. 1988.

151. Fedier, Francois. La raison: Note sur la norme. P., 2001.

152. Figal, GiJnter. Martin Heidegger. Phanomenologie der Freiheit. Frankfurt a/M 1988.

153. Finch, R.G. Heroes in Germany - ancient and modern. I-lecture. Belfast, 1972..

154. Fink, Eugen. Sein und Mensch: Vom Wesen der ontologischen Erfahrung. Freiburg - Munchen, 1977..

155. Flue, Bruno von. Heideggers Erfahrung von Sein und die Frag-wiirdigkeit einer «bonum»-Dimension. Freiburg =Friburg. 1972.

156. Friedrich, H. Die Struktur der modernen Lyrik. Von der Mitte des 19 bis zur Mitte des 20 Jahrhundert. Hamburg 1956.

157. Frye, Northrop. Anatomy of criticism: four essays. Princeton 1957.

158. Furstenau, Peter. Heidegger. Das Gefijge seines Denkens. Frankfurt a/M, 1958..

159. Gadamer H.-G. Heideggers Wege: Studien zum Spatwerk. Tubingen 1983.

160. Gadamer, H.-G. Heideggers Ruckgang auf die Griechen — Theorie der Subjektivitat. - Frankfurt am Mein 1987. - S. 397-424

161. Galan, Pedro Cerezo. Arte, verdad у ser en Heidegger. Madrid 1963.

162. Gasparotti, R. La verita I'accordo e I'aspra menzogna: Heidegger e la poiesis — Centauro.Napoli 1985. N. 15., p. 154-167.

163. Gethmann-Siefert, Annemarie. Das Verhaltnis von Philosophie und Theologie im Denken Martin Heideggers. Freiburg - Munchen, 1974.. 167. riawocpo?, Xpnaxog. H акакхууцпщ CTTTIV op9o5o^ia. А9г|\та- Грцуорц 1975.

164. Паууосрок;, Xprjoxog. То priTO каг то аррцхо. A0Tjva' Хкаро? 1999.

165. Gordon, Haim. Heidegger On Poetry And Thinking: Some Educational Implications. — www.webcom.com/paf7ereignis.

166. Gorland, Ingtraud. Transzendenz und Selbst: Eine Phase in Heideggers Denken. Frankfurt a/M 1981.

167. Grassi, E. Rehabilitation de I'humanisme rhetorique: A propos de I'anti- humanisme de Heidegger—Diogene. -P . 1988., 142, p.128-145

168. Grene, Marjorie. Martin Heidegger. L., 1957..

169. Grugan, A. Heidegger on Holderlin's «Der Rhein»: Some external considerations — Philosophy today. - Celina 1995. - Vol. 39, № 1. - P. 16-24

170. Gudopp, Wolf-Dieter. Der junge Heidegger: Realitat und Wahrheit in der Vorgeschichte von «Sein und Zeito. Berlin 1983.

171. Guibal, Francis. ...etcombiendedieuxnouveaux. 1. Heidegger. Б.м. 1980.

172. Guignon, Charles B. Heidegger and the problem of knowledge. Indianopolis, 1983..

173. Gurvitch, Georges. Les tendances actuelles de la philosophic allemande: E.Husserl, M.Scheler, E.Lask, M.Heidegger. P. 1949.

174. Haar, M.A. Earth in the work of art — Phenomenology and beyond: The self and its language. Dordrecht etc. 1989. p. 84-101.

175. Halliburton, David. Poetic Thinking: An approach to Heidegger. Chicago 1981.

176. Heim, M.R. Philosophy as ultimate rhetoric — Southern journal of philosophy. - Memphis 1981. - vol. 19, Ш 2. - p. 181-195.

177. Heintel, Erich. Einftilhrung in die Sprachphilosophie. Darmstadt 1972.

178. Hennigfeld, Jochem. Geschichte der Sprachphilosophie Antike und Mittelalter. De Gruyter.

179. Holzapfel, Cristobal. Heideggers Auffassung des Gewissens vor dem Hintergrund tradizioneller Gewissenskonzeptionen. Frankfiirt a/M 1987.

180. Joris, Pierre. Celan / Heidegger: Translation on the Mountain of Death — "Poetic Thought & Translation" Conference at Wake Forest Univereity, October 1988.

181. Kang Hak-Soon. Die Bedeutung von Heideggers Nietzsche-Deutung im Zuge der Verwindung der Metaphysik. Frankfurt a/M 1990.

182. King, Magda. Heidegger's philosophy. A guide to his basic thought. Oxford 1964.

183. Kinzie, Mary. A poet's Guide to Poetry. Chicago 1999.

184. Kuhn, Ann. Das Weltproblem in den Fruhwerken Martin Heideggers und Sein undZeit. I-Diss. Munchen 1968.

185. Kuschbert-ToUe, Helga. Martin Heidegger; der letxte Metaphysiker? Konigstein 1979.

186. Kwan, Tze-wan. Die hermeneutische Phanomenologie und das tautologische Denken Heideggers. Bonn: Bouvier Verl. (Grundmann) 1982. (Abhandlungen zur Philosophic, Psychologic und Padagogik; Bd 174).

187. Lacoue-Labarthe, Philippe. О Holderlin Kai ог EA,A,TIVE<; — Holderlin, Fr. EXeyeie*;, \)|Xvoi Kai akhx Ttoitpaxa. Aвт^ '^a 1996, с 213-234.

188. Lang, Jean. Das Heilige und die Physis. I-Diss Munchen 1969..

189. Langan, Thomas. The meaning of Heidegger. A critical study of an existentialist phenomenology. L. 1959.

190. Levinas, Emmanuel. En decouvrant I'existence. Avec Husserl et Heidegger. P. 1949.

191. Levy-Strauss Claude. Le bra et le cuit. Леви-Стросс Клод. Сырое и приготовленное. СПб., 2000.

192. Lewis, C.S. The allegory of love. A study of medieval tradition. L., 1938..

193. Lewis, C.S. The discarded image: An introduction to Medieval and Renaissance literature. Cambridge 1964.

194. Lleras, Fernando. Zu Heideggers Gedenken vom Ende der Metaphysik. Frankfurt a/M 1986.

195. Loreau, Max. La genese du phenomene: Le phenomene, le logos, Г origine. P. 1989.

196. Lotz, Johannes B. Martin Heidegger und Thomas von Aquin. Mensch-Zeit- Zein.Pfullingen, 1985..

197. Lowit, A. Heidegger et les Grecs — Revue de metaphysique et de morale, - P. 1982.-a. 87 ,N1.-p . 104-126.

198. Macquarrie, John. Martin Heidegger. London, 1968.. (Makers of contemporary theology).

199. Maritain, Jacques; Maritain, Raissa. Situation de la poesie. P. 1938..

200. Marten, Rainer. Heidegger lesen. Munchen 1991

201. Martin Heidegger zum siebzigsten Geburtstag: Festschnft. Pfullingen 1959..

202. Marx, Werner. Gibt es auf Erden ein Mas?: Grundbestimmungen einer nichtmetaphysischen Ethik. Frankfurt a/M. 1983.

203. Megill, Alain. Prophets of extremity: Nietzsche, Heidegger, Foucault, Derrida. Berkeley etc.: University of California Press, 1985..

204. Minder, Robert. Dichter in der Gesellschaft. Frankfurt a/M 1966..

205. MOrchen, Hermann. Macht und Herrschaft im Denken von Heidegger und Adomo. Stuttgart 1980.

206. Moretto, Giovanni. L'esperienza religiosa del linguaggio in Martin Heidegger. Firenze 1973.

207. MiJller, Joachim. Der Sprung. Untersuchung zur Logik bei Martin Heidegger. I-Diss. Munchen 1969.

208. Muller-Lauter, Wolfgang. Moglichkeit und Wirklichkeit bei Martin Heidegger. West.Berlin I960.

209. Murray, Michael. Modem philosophy of history: its origin and destination. The Hague 1970.

210. NoUer, Gerhard (Hrsg.). Heidegger und die Theologie. Beginn und Fortgang der Diskussion. Munchen 1967.

211. Olafson, Frederick. Heidegger and the Philosophy of Mind. Nev^ Haven: Yale University Press 1987.

212. Ott, Heinrich. Denken und Sein. Der Weg Martin Heideggers und der Weg der Theologie, Zollikon 1959.

213. Ott, Rudi. Satz und Urteil: Sprachphilosophische Untersuchungen uber das Verhaltnis von Grammatik und Logik in der Deutschen Grammatik von Karl Ferdinand Becker. Peter Lang 1975 (EuropaischeHochschulschriften).

214. Otto, M.A.C. Ubervvege: zu einer Phanomenologie der Grenze. Freiburg im Breisgau - Munchen 1986.

215. Picotti, Dina V. Die Ubenvindung der Metaphysik als geschichtliche Aufgabe bei M. Heidegger. Munchen 1969.

216. Pinson, J.-C. Philosophie, poesie et contingent — Archive de philosophic - P. 1990. T. 53, cahiere 2. p. 213-228

217. Poggeler, Otto. Der Denkweg Martin Heideggers. Neske, 1963..

218. Poggeler, Otto. Philosophie und Politik bei Heidegger. Freiburg i.Br,., Munchen, 1972.

219. Poggeler, Otto. Heidegger; Perspektiven zur Deutung seines Werks. Konigstein 1984.

220. Poggeler, Otto. Die Frage nach der Kunst: Von Hegel zu Heidegger. Freiburg i.Br.., Munchen 1984.

221. Rentsch, Thomas. Heidegger und Wittgenstein. Stuttgart 1985.

222. Resweber, Jean-Paul. La pensee de Martin Heidegger. Toulouse 1971..

223. Resweber, Jean-Paul. Essai sur le discours theologique a la lumiere de la critique heideggerienne de la metaphysique. These. Lille 1974.

224. Richardson, William J. Heidegger. Through phenomenology' to thought. Diss. The Hague 1962.

225. Rioux, Bertrand. L'etre et la verite chez Heidegger et Saint Thomas d' Aquin. Pref par Paul Ricoer. Montreal-P. 1963.

226. Robinson J.M., Cobb J.B. Der Spatere Heidegger und die Theologie. Zurich, Stuttgart 1964.

227. Rolf, Bemd. Die Destruktion der Substanzialitat in der Analytik des Daseins: Untersuchungen zum Verhaltnis von Subjektivitat und Existenz. I-Diss. Koln 1977.

228. Rombach, Heinrich. Die Gegenvvart der Philosophic: Die Grundprobleme der abendlandischen Philosophic und der gegemvartige Stand der philosophischen Fragens. Freiburg i.Br.., Munchen 1988.

229. Sadzik, Joseph. Esthetique de M. Heidegger. P., 1963.

230. Safranski, R. Ein Meister aus Deutshland. Martin Heideger und seine Zeit. Munchen 1994. Сафрански, P. Мастер из Германии: Мартин Хайдеггер и его время. М., 2002.

231. Schaeffler, Richard. Frommigkeit des Denkens? Martin Heidegger und die katholische Theologie. Darmstadt 1978.

232. Scheier, C.-A. Die Sprache spricht: Heideggers Tautologien — Zeitschrift fur philosophische Forschung. Meisenheim am Glan 1993. Bd. 47, Heft 1. S. 60-74

233. Schirmacher, Wolfgang. Technik und Gelassenheit: Zeitkritik nach Heidegger. Freiburg im Breisgau. - Munchen 1983. (Fermenta philosophica)

234. Schurmann, Reiner. Heidegger on being and acting. Bloomington 1987.

235. Schwan, Alexander. Politische Philosophic im Denken Heideggers. Koln; Opladen 1965.

236. Seidel, George Joseph. Martin Heidegger and the Pre-Socratics. Lincoln, University of Nebraska Press 1964.

237. Seo, Gwang, П. Die Heidegger-Rezeption in Korea. I-Diss. Dusseldorf 1991.

238. Seubold, Gbnter. Heideggers Analyse der neuzeitlichen Technik. Freiburg undMbnchen 1986.

239. Sinn, Dieter. Heideggers Spatphilosophie — Philosophische Rundschau 14 (1967), S. 81-182.

240. Sitter, Beat. Dasein und Ethik. Zu einer ethischen Theorie der Eksistenz. Freiburg-Munchen, 1975..

241. SofFer, G. Heidegger, humanism, and the destruction of history — Revue of metaphysics. Washington 1996. Vol. 49, N 3., p. 547-576

242. SteigerEmil. Grundbegriffe der Poetik. Zurich 1956.

243. Tafforeau, Jean-Pierre. Heidegger. P., 1969..

244. Tauxe, Henri-Charles. La notion de finitude dans la philosophic de Martin Heidegger. These. Lausanne 1971.

245. Vycinas, Vincent. Earth and Gods: An introduction to the Philosophy of Martin Heidegger. The Hague 1961.

246. Wellek, Rene; Warren, Austin. Theory of literature. NewYork 1956.

247. White, David A. Heidegger and the language of poetry. Lincoln, L. 1978.

248. Wiplinger, Fridolin. Wahrheit imd Geschichtlichkeit. Eine Untersuchung iJber die Frage nach dem Wesen der Wahrheit im Denken Martin Heideggers. Freiburg im Breisgau 1961.

249. Zelazna, Jolanta. Eg2ystencjalia i struktury heideggerowskiego Dasein. Toran 1993.

250. Zong-qi Cai. In quest of harmony: Plato and Confucius on Poetry. — Philosophy East and West. University of Hawaii Press. V. 49. 1999, p. 317-345. н=плп&тн;:л soi^^-b - 01