автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.09
диссертация на тему: Проблемы кабардино-черкесской диалектологии

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблемы кабардино-черкесской диалектологии"

КАБАРДИНО-БАЛКАРСКИМ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им.Х.М.БЕРБЕКОВА

РГ6 ол

д У ф^З 1598 На правах рукописи

ТАОВ ХАЗЕША ТАЛИЕВИЧ

ПРОБЛЕМЫ КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКОЙ ДИАЛЕКТОЛОГИИ

Специальность 10.02.09 - Кавказские языки

НАУЧНЫЙ ДОКЛАД, представленный в качестве диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

НАЛЬЧИК 1998

»

Работа выполнена в Кабардино-Балкарском государственном университете им.Х.М.Бербекова

Официальные оппоненты:

академик РАЕН, доктор филологических наук, профессор М.А.Кумахов

доктор филологических наук, профессор Ю.А.Тхаркахо доктор педагогических наук, профессор Н.Б.Экба

Ведущее учреждение - кафедра адыгейского языка Адыгейского государственного университета

Защита состоится 19 февраля 1998 года в 11 часов на заседании диссертационного совета Д 002.17.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при Институте языкознания РАН по адресу: 103009, Москва, Большой Кисловский пер., 1/12.

С диссертацией в виде научного доклада можно ознакомиться в библиотеке Института языкознания РАН.

Диссертация в виде научного доклада разослана

1998 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Д 002.17.02, доктор филологических наук

А.А.Чеченов

ВВЕДЕНИЕ

Адыгское языкознание возникло на базе адыгской (адыгейской и кабардино-черкесской) диалектологии. Фонетические, грамматические и лексические исследования Ш.Б.Ногаова, а также его записи произведений устно-поэтического творчества, относящиеся к первой половине 19 века, основываются на диалекте самого автора (42). Русско-черкесский словарь й краткая грамматика Л.Я.Люлье, опубликованные в конце первой половины прошлого столетия, представляют собой, по сути, первое описание шапсугского диалекта (39). Записи фольклорных произведений К.Атажукина, П.Тамбиева и других, публиковавшиеся в СМОМПК и ССКГ, отражают диалектные особенности кабардино-черкесского'языка во второй половине 19 и начале 20 веков (49). Даже русско-кабардинский словарь и грамматический очерк ЛГЛопатинского включают диалектные черты языка его информаторов - Т.Кашежева и П.Тамбиева (38).

Более того, некоторые поздние и позднейшие лингвистические исследования, носящие обобщенные названия, по своему базовому материалу ограничиваются данными того или иного диалекта или говора. Так, недавно вышедшая книга канадского кавказоведа Дж.Коларуссо по кабардинскому языку опирается на материал говора кабардинцев, компактно проживающих в штате Нью-Джерси, США (90). Работа голландского ученого Р.Смейтса по фонетике, фонологии и грамматике черкесского (адыгейского) языка построена на данных шапсугского диалекта, представленного в Турции (93). Список подобных лингвистических работ далеко не исчерпывается исследованиями указанных авторов. Однако из сказанного вытекает, что основы адыгской диалектологии заложены еще первыми исследователями адыгских языков (Ш.Б.Ногмовым, Л.Я.Люлье, Л.Г.Лопатинским и другими), а описание диалектов и говоров адыгейского и кабардино-черкесского языков продолжается в последующие периоды.

В настоящем научном докладе подводятся итоги работы автора по кабардино-черкесской диалектологии, нашедшие отражение в его публикациях в 19С9-1Й97гг.

Выбор темы исследования обусловлен значением диалектов и говоров кабардино-черкесского языка в решении лингвистических, этнолингвистических и отчасти исторических проблем. Достаточно сказать, что при отсутствии давних письменных традиций у адыгских народов значительно возрастает роль территориальных диалектов и говоров для изучения истории адыгских языков, построения исторической и сравнительной грамматик, определения статуса литературного языка, его устной и письменной форм реализации в современном обществе. Диалектные данные приобретают важное значение для исследования традиционной

кабардино-черкесской (шире - адыгской) культуры, реконструкции ее наиболее значительных фрагментов. В современных диалектах и говорах сохранились многие языковые единицы (лексемы, фразеологизмы, синтаксические и семантические явления), проливающие свет на культуру адыгского этноса.

Задачей автора научного доклада было рассмотрение следующих основных аспектов кабардино-черкесской диалектологии:

1. Классификация кабардино-черкесских диалектов и говоров.

2. Своеобразие возникновения и формирования кабардино-черкесских диалектов и говоров.

3. Наиболее существенные структурные (фонетические, грамматические и лексические) особенности кабардино-черкесских диалектов и говоров.

4. Роль кабардино-черкесских диалектов и говоров в решении лингвистических и исторических проблем адыгского этноса.

5. Отношение кабардино-черкесского литературного языка к диалектам и говорам .

Исследование указанных узловых проблем кабардино-черкесской диалектологии дало возможность рассмотреть диалект (говор) в его пространственной проекции, осмыслить фонетические процессы, пути и причины фонетических, морфологических и лексических изменений, дать характеристику изоглоссным явлениям, определить доминирующие и маргинальные особенности диалектов и говоров, раскрыть характер взаимодействия литературного языка и диалектов, показать, какие уровни более изменчивы, а какие более консервативны, проследить ход фонетических, морфологических и лексических процессов, выяснить, в каких диалектах и говорах изменения протекают более интенсивно, а какие диалекты и говоры или уровни того или иного диалекта менее подвержены изменениям.

В процессе исследования материала автор опирался на работы по диалектологии ШБогмова, Хан-Гирея, Л.Г.Лопатинского, Д.Ашхамафа, Л.Люлье, Н.Яковлева, Г.Турчанинова, М.Кумахова, З.Кумаховой, П.Багова, К.Мамрешева, А.Шагирова, Т.Куашевой, Р.Темировой, З.Керашевой, Б.Вербекова, Б.Балкарова, Х.Таова, К.Аутлева, Ю.Тхаркахо, О.Алпарслана, Ж.Дюмезиля, Р.Смейтса, К.Пари, фонотеки Кабардино-Балкарского госуниверситета и Кабардино-Балкарского института истории, филологии и экономики и др. В работе также использованы магнитофонные записи, произведенные автором в странах, где проживает адыгская диаспора - Сирии, Иордании, Турции и США.

По теме научного доклада опубликовано 24 работы, в том числе несколько книг.

Проблемы кабардино-черкесской диалектологии освещались автором на региональных конференциях по иберийско-кавказским

языкам (Майкоп,1975 г.; Сухуми, 1977г.; Майкоп, 1980 г.; Махачкала, 1981 г.; Грозный, 1983 г.; Нальчик, 1986 г.; Черкесск, 1988 г.), Международном кавказоведческом коллоквиуме (Майкоп, 1994 г.; Голландия, Лейден, 1996 г.), Международном конгрессе (Пятигорск, 1996 г.). Всесоюзных диалектологических совещаниях (Москва, 1977г.), Всесоюзном совещании по диалектологии и истории языка (Москва, 1981 г.), Всероссийской научной конференции (Нальчик, 1997 г.).

Автор читает курс лекций по кабардино-черкесской диалектологии на отделении кабардинского языка и литературы КБГУ с 1977 года. Книги автора по кабардино-черкесской диалектологии (64. 65, 66) используются в качестве учебных пособий для студентов указанного отделения.

1. К ИСТОРИИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКИХ ДИАЛЕКТОВ И ГОВОРОВ

Кабардино-черкесские диалекты, образовавшиеся в результате сложных процессов дифференциации и интеграции языка, в силу определенных лингвистических и экстралинг-вистистических условий не превратились в самостоятельные языки, а продолжают существовать как особые единицы кабардино-черкесского языка.

Появление условий для образования кабардино-черкесских диалектов и говоров относится к концу 18 и началу 19 века и связано с возникновением мелких феодальных владений, политически и экономически разобщенных друг от друга. Это подтверждается как историческими фактами (22), так и лингвистическим материалом. Данные кабардино-черкесских диалектов и говоров показывают, что языковые процессы имеют разную хронологическую глубину, охватывая эпоху общеадыгского единства и период после его распада.

Эпоха феодализма в Кабарде характеризуется в языковом отношении тем, что происходит унификация диалектов внутри одного княжества, с одной стороны, и увеличение диалектных различий отдельных княжеств, с другой. Смешение различных этнических групп способствует как сохранению архаичных черт языка, утраченных литературным языком, так и появлению инноваций, вызванных факторами спонтанного характера и новой языковой ситуацией. Этим объясняется наличие расплывчатых пучков лексических изоглосс и наличие большого количества общих фонетических и морфологических изоглосс в кабардино-черкесских диалектах и говорах.

В образовании кубано-зеленчукских говоров принимали участие шапсуги, абадзехи, бесленеевцы. Однако так называемые «беглые кабардинцы», проникшие в конце 18 и начале 19 века в районы Кубани и Зеленчуков, составили основное этническое ядро носителей кубано-зеленчукских говоров (8). Диглоссия, отсутствие тесной связи с основной массой кабардинцев и многоязычная среда определили в целом ареальные особенности кубано-зеленчукских говоров.

В современных условиях под влиянием диалектальных особенностей черкесов в литературный язык все чаще начинают просачиваться дивергентные черты, отличные от норм литературного кабардино-черкесского языка. Единый литературный язык начинает искусственно делиться на два литературных языка - кабардинский и черкесский, что сопровождается появлением вариативности в литературном языке.

Образование кубанского диалекта связано с переселением части кабардинцев, известных в литературе под названием «кубанских» или «закубанских» кабардинцев, в бассейн Кубани в конце 18 и начале 19 века (примерно до 1822 г.) (31).

Диалектальные особенности речи кубанских кабардинцев сформировались не только в результате полного прекращения общения с основной массой кабардинцев, но и при активном и продолжительном давлении со стороны близкородственного адыгейского языка. Результаты такого сильного одностороннего влияния сказываются в звуковом составе, грамматическом строе и особенно в лексике кубанского диалекта.

Носители малкинского говора в начале 19 века жили около гор Машу к и Бештау и вели несколько обособленный от других кабардинцев образ жизни. Но диалектальные контакты с абазинцами, жившими также между Машуком и Бештау, способствовали появлению фонетических особенностей, которые сохранились и после переселения их в район Малки. Исторические источники дают основание полагать, что выселение носителей малкинского говора из Пятигорья имело место в 1825-1830 гг.

Почти 150 лет живут носители малкинского говора в теснейшем контакте с кабардинцами и, несмотря на длительное и многостороннее давление со стороны литературного языка, специфические фонетические особенности малкинского говора не подверглись нивелировке как в речи старшего, так и младшего поколения (80).

Образование моздокского диалекта связано с массовыми побегами кабардинских крестьян в Моздокский район и относится к периоду, основания города Моздока (в 30-50 годах 18 века). Но с основанием Моздока случаи бегства кабардинских крестьян в Моздокский район увеличились. Причем побеги совершались не только из Малой Кабарды, но и из Большой Кабарды (65).

В появлении специфических ареальных особенностей в моздокском диалекте важное значение имели смешение различных этнических групп, территориальная, экономическая, политическая и духовная (с принятием христианства большей частью носителей моздокского диалекта) обособленность, раннее развитие кабарди-но-русского одностороннего двуязычия, отсутствие влияния литературного языка, длительные тесные контакты с носителями осетинского и ногайского языков (27).

Говоря о моздокском диалекте, необходимо подчеркнуть наличие лексических изоглосс, являющихся отражением бытовых, общественных и семейных отношений между кабардинцами-христианами и кабардинцами-мусульманами.

Изолированные в религиозном отношении, они оказались изолированными и в области языка. В речи кабардинцев-

мусульман много арабских заимствований, в то время как лексика, связанная с христианством, составляет большой процент заимствований в речи кабардинцев-христиан. Наличие двух лексических групп внутри одного диалекта обусловлено еще и тем, что кабардинцы-христиане составляют более архаичную часть носителей моздокского диалекта (69).

Образование диалекта Большой Кабарды и малокабардинского говора связано с разделением Кабарды на два феодальных владения - на Большую Кабарду и Малую Кабарду, которое окончательно утвердилось в 17 веке. Такое деление и известная обособленность их на протяжении длительного времени способствовали появлению диалектальных особенностей, касающихся в основном лексического состава малокабардинского говора. В основе кабардино-черкесского литературного языка лежит диалект Большой Кабарды, который по своей фонетической системе является более простым и на котором говорит основная масса кабардинцев (40).

В отличие от указанных диалектов и говоров, образование бесленеевского диалекга уходит в глубь истории. Бесленеевцы отделились от кабардинцев еще в 15 веке и жили в 16-17вв. между Кубанью и Лабой.

После покорения Кавказа основная масса бесленеевцев эмигрировала в Турцию, и уже к 1858 году их осталось на Кавказе не более пяти тысяч человек. В результате от цельного и многочисленного племени на исторической родине остались небольшие этнографические островки по Кубани и Зеленчукам (10). Бесленеевские села Коноково и Кургоково оказались оторванными как от основной части бесленеевцев, так и от других кабардино-черкесских племен. Этим обусловлено появление некоторых дивергентных черт внутри бесленеевского диалекта. Так, под влиянием адыгейского языка в речи жителей сел Коноково и Кургоково проникли адыгейский способ передачи органической и имущественной принадлежности, некоторые принципы оформления лиц в глаголе и т. д. (57).

Изолированное развитие бесленеевского диалекта способствовало сохранению наиболее архаичных явлений как в фонетике, так и в морфологии, утраченных литературным языком и другими диалектами кабардино-черкесского языка в процессе диахронического развития (10).

За пределами нашей страны кабардино-черкесский язык более компактно представлен в Турции, Сирии и Иордании. Переселение кабардинцев в эти страны имело место в 50-х годах 19 века.

2. ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКИХ ДИАЛЕКТОВ И ГОВОРОВ

Историю изучения кабардино-черкесских диалектов и говоров условно можно разделить на два этапа. На первом этапе не ставилась задача всестороннего исследования особенностей диалектов и говоров и установления диалектного членения кабардино-черкесского языка. Энтузиастами собирались и публиковались в выпусках СМОМПК (49) и некоторых печатных органах фольклорные и другие тексты, отражающие так или иначе языковые особенности того или иного лингвистического региона. Эти тексты страдают неточностями, вызванными несовершенством транскрипции, метода сбора диалектных материалов. Но тем не менее трудно переоценить их значение как первых и единственных письменных памятников, отражающих многие специфические особенности кабардино-черкесских диалектов и говоров, которые теперь встречаются редко или совсем исчезли. Эти тексты являются хорошим материалом для уяснения вопроса о том, какие изменения произошли с момента первых публикаций и в каком направлении происходит развитие языка. Особенно полезны материалы Ш.Б.Ногмова и К.Атажукина.

Для выбора опорного диалекта как базы литературного языка, для составления алфавита и разработки орфографии в период создания письменности проводилась определенная работа по выявлению некоторых особенностей диалектов и говоров кабардино-черкесского языка. Однако в связи с тем, что диалекты и говоры не были изучены монографически, попытки классифицировать кабардино-черкесские диалекты на первом этапе их изучения не дали сколько-нибудь ясной картины диалектной структуры кабардино-черкесского языка.

Второй этап начинается с попытки определения диалектного членения кабардино-черкесского языка, исходя из особенностей территориальных диалектов и говоров.

Н.Ф.Яковлев делает первую попытку классифицировать диалекты кабардино-черкесского языка на основе фонетического принципа. «В пределах Большой и Малой Кабарды,- пишет Н.Ф.Яковлев,- основная масса населения говорит на восточно-кабардинском или терско-кабардинском наречиях» (85), носителями другого - кубано-кабардинского наречия, по мнению Н.Ф.Яковлева, являются кабардинцы (черкесы), проживающие в Республике Адыгея и Карачаево-Черкесской Республике. Речь бесленеевцев рассматривается Н.Ф.Яковлевым как промежуточная между кабардинским и адыгейским языками.

Д.А.Ашхамаф, который дал краткое описание основных фонетических и морфологических особенностей адыгейских диалек-

тов,считал, что «кабардинский язык распадается в настоящее время на три основные разновидности: кабардинский, на котором говорят кабардинцы Кабардино-Балкарской Республики, черкес-ско-кабардинский, на котором говорят кабардинцы (черкесы) Карачаево-Черкесской области и адыгейско-кабардинский, на котором говорит население (кабардинцы, бесленеевцы и немногочисленные абазинцы) четырех аулов Адыгейской области: У ляп, Ко-шехабль, Блечепсин и Ходз» (7). Вместе с тем Д.А.Ашхамаф первым обратил внимание на кубанский диалект и причины его возникновения.

Г.Ф.Турчанинов, специально занимавшийся моздокским диалектом, писал: «Диалектов кабардинского языка три: литературный, или баксанский, моздокский и бесленеевский... наряду с диалектами в кабардинском языке налицо целый ряд говоров, т.е. разпоместных, преимущественно звуковых различий» (70).

Монографическое изучение кабардино-черкесских диалектов и говоров становится в центре внимания исследователей в конце 40-х и начале 50-х годов.

В кандидатских диссертациях П.М.Багова (8), Б.Х.Балкарова (10), Т.Х.Куашевой (27), М.А.Кумахова (31), К.Т.Мамрешева (40), А.К.Шагирова (80) выявлен фонемный состав, описаны дифференциальные признаки согласных и гласных и основные фонетические процессы, рассмотрены законы звукосоответствия, отмечены звуковые изменения, обусловленные внешними влияниями, дан грамматический строй, широко представлены лексические особенности кабардино-черкесских диалектов и говоров.

Анализу лексических особенностей речи черкесов посвящена кандидатская диссертация Р.Х.Темировой (67). Диалектная лексика кабардинского языка исследована Б.Ч.Бербековым (14).

Результатом фронтального изучения диалектов и говоров явились «Очерки кабардино-черкесской диалектологии» (43).

Для исследования диалектов и говоров кабардино-черкесского языка большое значение имеют работы К.В.Ломтатидзе и Г.В.Рогава по проблемам фонетической системы и грамматического строя абхазо-адыгских языков, в которых содержится интерпретация многих фонетических и грамматических особенностей кабардино-черкесских диалектов и говоров.

В работе «К вопросу о классификации адыгских диалектов» М.А.Кумахов на основе имеющихся исследований и собственных наблюдений дает классификацию диалектов и говоров кабардино-черкесского языка. «Выявленные особенности,- пишет М.А.Кумахов, -позволяют нам в. кабардинском языке выделить, кроме диалекта Большой Кабарды, бесленеевский, кубанский и моздокский диалекты. Помимо этих четырех, в кабардинском языке выделяются три говора: малкинский, малокабардинский и черкесский» (30, с.120).

П.М.Багов выдвинул новую классификацию черкесских говоров, согласно которой речь черкесов распадается на пять говоров: абазактский, псоучедаховский, эрсаконский, первомайский и хабезский (8).

Учитывая, что речь жителей многих кабардинских сел не стала предметом специального исследования,, . Кабардино-Балкарский институт истории, филологии и экономики организовал в 1972-1975гг. технически хорошо оснащенные лингвистические экспедиции (руководитель - автор настоящего доклада) к носителям моздокского диалекта Северной Осетии и Ставропольского края. Записаны на магнитофонную ленту образцы речи жителей всех кабардинских сел Кабардино-Балкарской Республики и Карачаево-Черкесской Республики (58).

Основной целью этой большой работы явилась запись лингвистических текстов, отражающих все уровни языковой системы данного говора или диалекта: фонетические, морфологические, синтаксические и лексические. Необходимо было выявить те языковые процессы, которые переживают диалекты и говоры в наши дни, отметить лингвистические факты, которые подверглись изменениям, описать новые явления, возникшие в процессе диахронического развития диалекта и говора.

Экспедиции помогли уточнить многие положения, внести коррективы в интерпретацию звуковых и грамматических процессов, имеющих место в диалектах и говорах, отметить ареаль-ные изоглоссные явления.

Собранный материал отражает живую речь представителей всех возрастов обоего пола и четко характеризует диалектную структуру современного кабардино-черкесского языка. Результаты этих экспедиций стали основой для фонотек, созданных в КБИИФЭ и КБГУ.

Сравнительный анализ имеющихся исследований и материалов экспедиций дал возможность внести коррективы в существующие положения. Записи экспедиции показывают, что объединение моздокского диалекта и малокабардинского говора неправомерно. Моздокский диалект обнаруживает значительные фонетические, грамматические и лексические особенности, отличающие его от других кабардино-черкесских диалектов и говоров, а специфические особенности малокабардинского говора незначительны, и они касаются преимущественно лексики.

Более того, моздокский диалект не является однородным. Здесь отмечаются разделяющие лексические изоглоссы, являющиеся отражением различия бытовых, общественных и семейных отношений между кабардинцами-христианами и кабардинцами-мусульманами.

Речь бесленеевских аулов обнаруживает, как показали результаты лингвистической экспедиции, фонетические, грамматические и лексические изоглоссы, вызванные лингвистическими и экстралингвистическими процессами. Диалектологический материал позволяет утверждать, что как в фонетической системе, так и морфологическом строе бесленеевский диалект сохраняет наиболее архаичные явления, утраченные литературным языком и другими диалектами и говорами кабардино-черкесского языка.

Отклонения от норм литературного языка, как показывает материал фонотек КБИИФЭ и КБГУ, свойственны речи многих кабардинских сел КБР. Речь жителей села Залукокоаже, например, обнаруживает особенности, сближающие ее с речью черкесов. В ней, как в кубано-зеленчукских говорах (Эрсакон, Хабез, Первомайск), личные показатели оказываются огласованными там, где в литературном языке они не огласованы (дышхасъ вм. тшхащ, дыхъынсъ вм. тхъынщ). Здесь отсутствует суффиксальный показатель динамичности р, функционирует причастная форма с морфемой -та (къэк1уатэр, слъэгъуатэр). Отмечаются лексические изоглоссы, пересекающиеся с кубано-зеленчукскими говорами и др. Все это подтверждает исторические данные о переселении жителей с.Залу-кокоаже с территории Карачаево-Черкесской Республики.

Определенные лексические особенности обнаруживают некоторые села Большой Кабарды, находящиеся длительное время в тесном контакте с осетинскими и балкарскими селами.

Речевые особенности отдельных кварталов некоторых сел показывают, что в данный регион они пришли из различных исторических мест. Так, например, длительная совместная жизнь жителей села Нартан не могла нивелировать особенности в речи, и в зависимости от речевых особенностей сейчас легко разделить их на три группы.

Специфические признаки в области фонетики и лексики выявляет и речь жителей сел Камменомостское и Сармаково (59).

Материалы фонотеки Кабардино-Балкарского ИИФЭ и имеющиеся исследования показывают, что, несмотря на большие расхождения между диалектами и говорами, в них отмечаются фонетические, грамматические и лексические изоглоссы, являющиеся общими для всех или же характерными для определенной группы диалектов и говоров.

В фонетической системе и лексике кабардино-черкесских диалектов и говоров общие изоглоссы имеют более обширную географию и носят более выраженный характер, так как в них сохраняются различные ступени развития общенародного языка. Фонетические процессы в одних диалектах и говорах протекают более интенсивно, в других они более консервативны. Такое состояние дает надежный материал для реконструкции фонетической системы общенародного языка.

3. КЛАССИФИКАЦИЯ КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКИХ ДИАЛЕКТОВ И ГОВОРОВ

На основании проведенных исследований, в том числе материала, собранного КБИИФЭ во время лингвистических экспедиций в 1972-1975 гг., и в период наших поездок в страны адыгской диаспоры, мы выделяем баксанский (речь жителей Большой Кабарды), бес-ленеевский, кубанский, моздокский диалекты, кубано-зеленчукские, малкинский, малокабардинский говоры, а также говоры кабардино-черкесской диаспоры в Турции, Сирии, Иордании и США.

На баксанском диалекте говорят кабардинцы, живущие в Большой Кабарде (исключение составляют представители малкин-ского говора). Носители баксанского диалекта проживают в Зольском, Баксанском, Прохладненском, Урванском, Черекском, Чегемском, Эльбрусском районах Кабардино-Балкарской Республики.

На кубанском диалекте говорят кабардинцы, проживающие в аулах Ходз, Блечепсин, Кошехабль, Уляп Республики Адыгея.

Носители моздокского диалекта живут в городе Моздоке и станице Луковской Северо-Осетинской Республики и хуторах Серноводск, Соколово, Губжоково, Конзавод, Русское-2 Курского района Ставропольского края.

На бесленеевском диалекте на Кавказе говорят жители аулов Бесленей и Вакожиле Карачаево-Черкесской Республики и аулов Кургоково и Коноково Успенского района Краснодарского края.

Кубано-зленчукские говоры делятся на пять говоров: абазакт-ский, псоучедаховский, эрсаконский, первомайский и хабезский. Носители хабезского говора проживают в 11 аулах: Хабез, Жако, Али-бердуковский, Зегоко, Кош-Хабля, Малый Зеленчук, Ново-Хумаринский, Адыге-Хабль, Инжиджишхо, Баралки, Старо-Хума-ринский. Абазактский, псоучедаховский, эрсаконский и первомайский говоры являются так называемыми одноаульными говорами.

Носители малкинского говора живут в селах Хаджихабле (нижняя часть с.Малка), Батех и Этоко Зольского района Кабардино-Балкарской Республики.

На малокабардинском говоре говорят кабардинцы, живущие в Малой Кабарде (Терский район Кабардино-Балкарской Республики).

При характеристике того или иного диалекта или говора учитываются лексические, фонетические , морфологические и синтаксические особенности, но при выделении того или иного диалекта, говора одни признаки оказываются основными, ведущими, остальные - побочными, маргинальными.

В силу этого фонетические признаки оказываются доминирующими при выделении бесленеевского, кубанского, моздокского диалектов и кубано-зеленчукских,малкинского говоров,а для баксанского диалекта и малокабардинского говора ведущими являются лексические.

В кабардино-черкесском языкознании не принято рассматривать речь кабардинцев и бесленеевцев в странах адыгской диаспоры как говоры. Между тем наши материалы свидетельствуют о том, что кабардино-черкесский язык в Турции, Сирии, Иордании и США характеризуется своеобразием структурных признаков, являющихся следствием его развития в течение 130 лет в условиях изоляции от исторической родины и в тесных контактах с адыгскими диаспорами в этих странах. На кабардино-черкесский язык в этих странах оказали сильное воздействие (на лексическом уровне) также турецкий и арабский языки. В последний период заметно воздействие лексики английского языка на язык американских кабардинцев, проживающих в США (штат Нью-Джерси).

Анализ наших бесленеевских текстов, а также текстов, записанных в Турции Ж-Дюмезилем (89), К.Пари (92), О.Алпарсланом (88,89) показывают, что речь бесленеевцев в Анатолии значительно отличается от бесленеевского диалекта, представленного на исторической родине. Это касается не только многочисленных лексических тюркизмов, но и фонетических явлений.

В целом представляется правомерным выделять кабардино-черкесские говоры, носители которых компактно проживают в Турции, Сирии, Иордании и США, как отдельные единицы.

4. СТРУКТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКИХ ДИАЛЕКТОВ И ГОВОРОВ

4,1. Принято считать, что кабардино-черкесские диалекты и говоры сохранили немного архаизмов по сравнению с адыгейскими диалектами и говорами. Более того, при реконструкции общеадыгского языка некоторые лингвисты основываются на данных адыгейских диалектов. Так, А.Койперс строит свою концепцию общсадыгского (проточеркесского - по его терминологии) консонантизма в основном на материале бжедугского диалекта, считая последний своеобразной праязыковой моделью (91). Между тем ни один из живых диалектов или говоров не может быть эталоном для реконструированного общеадыгского языка, в том числе и его консонантной системы.

Что касается положения об инновационном характере структурных особенностей кабардино-черкесских диалектов и говоров по сравнению с адыгейским, то оно наталкивается на трудности при сравнительно-историческом анализе материала. Действительно, адыгейские диалекты и говоры сохраняют многие структурные, в особенности фонетические признаки, исчезнувшие в кабардино-черкесских диалектах и говорах. Однако и в последних представлено немало архаичных (общеадыгских) явлений,

утраченных адыгейскими диалектами и говорами. Дело в том. что некоторые праязыковые (общеадыгские) подсистемы (например, консонантизма) имеют продолжение в адыгейских диалектах и говорах, а другие - в кабардино-черкесских диалектах и говорах.

В целом кабардино-черкесские диалекты и говоры сохранили языковые явления, восходящие к разным хронологическим уровням: западнокавказскому (абхазско-адыгскому), общеадыгскому и периоду самостоятельного развития адыгейского и кабардино-черкесского языков и их диалектов.

4.2. Основная иерархия кабардино-черкесского консонантизма - трехчленная система смычных в составе звонкого, глухого и абруптивного (глоттализованного) типа б, п, п1, д, т, т\ и др. И двучленная система спирантов из звонкого и глухого типа ж, ш, з, с восходят к западно-кавказскому уровню. Отсутствие адыгейских аспирированных (глухих придыхательных) и неаспирированных (абруптивных) типа бжедугских пк, п, тЪ, т, чк, ч (пНэ «нос», непэ «сегодня», тНып «дать», тамэ «крыло», чКы «хворост», чэмы «корова») сближает кабардино-черкесские диалекты и говоры с другими западнокавказскими языками (убыхским, абхазским и абазинским), что говорит в пользу инновационного характера оннпозиции аспирированный-неаспирированный в консонантизме абхазо-адыгских языков.

Кабардино-черкесские диалекты и говоры сохранили общеадыгский среднеязычный лабиализированный спирант ху, утраченный адыгейскими диалектами: кабардино-черкесский (геБр.общеадыг.) махуэ > адыгейский мафэ «день», кабардино-черкесский (геэр. общеадыг.) хуабэ > адыгейский фабэ «теплый». Только в одной фонетической позиции - в положении после шипящего спиранта адыгейские диалекты удерживают общеадыгский спирант ху: адыгейский, кабардино-черкесский йынышхуэ «великий, громадный».

К общеадыгскому языку восходят простые заднеязычные смычные г, к, к1, сохранившиеся в бабугойском говоре кабардино-черкесского языка (31). Эти общеадыгские согласные изменились в шапсугском и бесленеевском диалектах и ряде кабардино-черкесских говоров в палатализованные заднеязычные гъ, кь, к 1ъ, а последние - в аффрикаты дж, ч, ч1 в абадзехском, бжедугском и темиргоевском диалектах и в кабардино-черкесском литературном языке. Ср. бабуг. (геэр. общеадыг.) бзагэ > шапс., бесл. бзагъэ, абадз., бжедуг., темирг., каб-черк. лит. бзаджэ «хитрый, злой», бабуг. (геэр. общеадыг.) кы > шапс., бесл. кьы > абадз., бжедуг., темирг., каб-черк. лит. чы «хворост», бабуг. (гезр. общеадыг.) к1э > шапс., бесл. к\ъэ > абадз., бжедуг., темирг., каб-черк. лит. ч1э «хвост, конец».

Таким образом, реконструкция общеадыгских простых заднеязычных согласных г, к, к1 опирается на материал бабугойского говора кабардино-черкесского языка. Во всех других адыгских диалектах и говорах исчезли эти общеадыгские г, к, к1. Однако прочие передвижения г, к, к1 > гъ, къ, к1ь > дж, ч, ч1 протекают с разной степенью интенсивности в адыгских диалектах и говорах. Данный фонетический процесс, обусловивший значительные фонетические изменения в адыгских языках, завершен в абадзех-ском, бжедугском и темиргоевском диалектах адыгейского языка. Анализируемый фонетический процесс дает изоглоссные явления в шапсугском и бесленеевском диалектах, где вместо старых (общеадыгских) г, к, к1 представлены их рефлексы - палатализованные согласные гь, къ, к1ь. Однако бесленеевский диалект и некоторые кабардино-черкесские говоры обнаруживают вариантное существование гь, къ, к1ъ и дж, ч, ч1: гъакэ//джанэ «рубашка», къы//чы «хворост», к1ъы//ч1ы «хвост, конец».

Наиболее устойчивый статус палатализованные гь, къ, к1ъ имеют в анатолийском бесленеевском говоре. Материалы Ж.Дю-мезиля, К.Пари, О.Алпарслана (88, 89, 92) и наши наблюдения показывают устойчивое употребление палатализованных гь, къ, к1ъ вместо аффрикат дж, ч, ч1 в говоре анатолийских бесленеев-цев. Характерно, что в работе Дж.Коларуссо (90), в основе которой лежит материал кабардинского говора, ныне представленного в штате Нью-Джерси (США), регулярно даются палатализованные гъ, къ, к 1ъ вместо аффрикатного ряда дж, ч, ч1. Палатализованные гъ, къ, к1ъ вместо аффрикат дж, ч, ч1 представлены в материалах Л.Г.Лопатинского (38), К.Атажукина (5), П.Тамбиева (49) и др. Ср. у Л.Г.Лопатинского чъэгу «игра», к1ъэ «хвост», у К.Атажукина: чъатэ «сабля», къэнж «неглубокий, мелкий», к1ъэпхын «фартук» и др.

В бесленеевском диалекте оппозиция по мягкости-твердости трехчленных аффрикат дж, ч, ч\, джъ, чъ, ч1ъ и шипящих спирантов жъ, ж, шъ, ш сближает этот диалект с бжедугским и темиргоевским диалектами ( в шапсугском диалекте старые джъ, чъ, ч1ъ совпали с мягкими дж, ч, ч1). Однако есть основания утверждать, что в ряде случаев бесленеевский диалект удерживает общеадыгские твердые шипящие аффрикаты джъ, чъ, ч1ъ, утраченные во всех других адыгейских и кабардино-черкесских диалектах и говорах. Ср. бесл. джъыг «дерево», чъы «лошадь», ч1ъымахуэ «зима».

Заметим, однако, что фонологические оппозиции как шипящих аффрикат дж, ч, ч1, джъ, чъ, ч\ъ, так и шипящих спирантов жъ ж, шъ, ш исчезли в речи анатолийских бесленеевцев, где твердые члены оппозиции совпали с мягкими (88, 89, 92). Здесь анатолийский говор бесленеевцев обнаруживает сходство с шап-сугским диалектом в развитии консонантной системы.

Изменение старых (общеадыгских) аффрикат в спиранты протекает крайне неравномерно в кабардино-черкесских диалектах и говорах. Бесленеевский диалект в этом отношении представляет зону консервации среди кабардино-черкесских диалектов. Ср. бесл. джэм > бакс., каб-черк. лит. жэм «корова», бесл. чэ > бакс., каб-черк. лит. шэ «молоко», бесл. ч1э > бакс., каб-черк.лит. ш1э «молодой», бесл. бджъэ > бакс., каб-черк.лит. бжэ «дверь», бесл. чъы > бакс., каб-черк.лит. шы «лошадь», бесл. ч1ъэ > бакс.,каб-черк.лит. ш1э «дно». Заслуживает внимание тот факт, что в подобных случаях бесленеевский диалект удерживает старые чъ, ч, утраченные адыгейскими диалектами. Ср. спирантиза-ция старых (общеадыгских) аффрикат в адыгейских диалектах: бесл. (геБр.общеадыг.) чъы > бжедуг., абадз., темирг. шы «лошадь», бесл. (геэр.общеадыг.) чэ > бжедуг., темирг., абадз. шъэ «молоко». Здесь обнаруживаются бесленеевско-шапсугские фонетические изоглоссы, восходящие к общеадыгскому состоянию. Ср. шапс. (гезр.общеадыг.) мэчы, бесл. мэч «просо», шапс., бесл. (геБр.общеадыг.) чыбжъый «перец», шапс., бесл. (геэр.общеадыг.) чынэн «бояться», шапс., бесл. (гезр.общеадыг.) гуэчын «делить».

Относительно указанной фонетической изоглоссы бесленеевский диалект неоднороден. Консервация общеадыгского явления характерна для речи бесленеевцев, проживающих на исторической родине, в то время как в анатолийском бесленеевском говоре отмечается спирантизация старых аффрикат: анат.-бесл. мэшь "просо», шьыбжий «перец», гуэшъын «делить».

Общеадыгские шипящие аффрикаты сохраняются в материалах Ш.Б.Ногмова: джып «карман», баджэ «лиса», ч1алэ «молодой», ч1ы «земля» (42). Если у Ш.Б.Ногмова уже не различаются первичные шипящие аффрикаты по твердости и мягкости, то подобное противопоставление имеет место в абазактском говоре. Ср. абазакт. лъэгуанджъэ «колено», чъы «лошадь», ч1ъыуынэ «погреб», джылэ «село», чаухъ «колесо», ч1алэ «парень» (8). Данная оппозиция шипящих аффрикат сближает абазактский говор с бесленеевским диалектом. Как в абазактском говоре, так и в бесленеевском диалекте оппозиция шипящих аффрикат по твердости и мягкости является продолжением общеадыгского состояния. Однако возможна и другая интерпретация, согласно которой оппозиция первичных шипящих аффрикат по твердости и мягкости в абазактском говоре носит инновационный характер, т.е. появилась в результате тесных контактов носителей говора с бесленеевцами (33). Но окончательное решение этого вопроса нуждается в привлечении дополнительного материала диалектов, в том числе кабардино-черкесских говоров в странах адыгской диаспоры.

Оппозиция старых шипящих спирантов по твердости и мягкости ж,жъ, ш, шъ сохраняется в бесленеевском диалекте и в куба-

но-зеленчукских говорах, продолжающих (как и адыгейские диалекты, за исключением шапсугского диалекта) общеадыгское сотояние. Ср. бесл., абазакт. жэ «рот», жъыбгъэ «ветер», бесл. шэ «сало», аба-закт. нагиэ «огурец», бесл., абазакт. шъи «три» (8, 10, 67).

Отмеченная оппозиция характерна не для всех бесленеев-ских и кубано-зеленчукских говоров. В речи анатолийских бесле-неевцев имеет место нейтрализация противопоставления старых шипящих спирантов по твердости и мягкости: твердые члены оппозиции совпали с мягкими вариантами. В этом отношении анатолийский бесленеевский говор, как и некоторые кубано-зеленчукские говоры, объединяется с шапсугским диалектом адыгейского языка. Ср. анат.-бесл., бжедуг.,темирг. гуыбжы > шапс., анат.-бесл. губжъ «гнев». Ср. также малк. жъэ, зьэ (<жэ ) «рот», 1эжъэ, ¡эзьэ (<1эжъэ) «сани» (88, 89, 92). В то же время бес-ленеевские говоры сохраняют некоторые архаизмы системы шипящих спирантов, утраченные другими адыгскими (адыгейскими и кабардино-черкесскими) диалектами и говорами. Ср., например, бесл. (гезр.общеадыг.) шэн > бжедуг., темирг. шъэн, бакс, шъэн «продавать».

Среди фонетических явлений кабардино-черкесских диалектов и говоров, восходящих к периоду распада общеадыгского единства, относится исчезновение старых лабиализованных свистящих аффрикат дзу, цу и лабиализованных шипяще- свистящих спирантов жъу, шъу, ш1у. Если такие звуковые процессы, как аффрикатизация заднеязычных г, к, к1 > гъ, къ, к1ъ > дж, ч, ч1, спирантизация аффрикат джъ, чъ, ч1ъ, дж, ч, ч1 > жь (зкъ), шь (шъ), ш1 окончательно не доведены до конца в кабардино-черкесских диалектах и говорах, то утрата лабиализованных дзу, цу, жъу, шъу, ш1у является повсеместной. Согласные дзу, цу, жъу изменились в звонкий лабиальный спирант в, согласные шъу, ш1у - соответственно перешли в глухой лабиальный спирант ф и абруптивный лабиальный спирант ф1. В результате возник троичный ряд в, ф ,ф\. Последние представляют собой кабардино-черкесскую инновацию в адыгском консонантизме. Ср. адыг. (геБр.общеадыг.) осъандзу > каб-черк. хъэвэ «стог», адыг. (гезр.общеадыг.) цуы > каб-черк. вы «вол», адыг. (геэр.общеадыг.) жъуян > каб-черк. вэн «пахать», адыг. (геяр.общеадыг.) шъуызы > каб-черк. фыз «женщина», адыг. (гезр.общеадыг.) маш1уэ> каб-черк. миф1э «огонь». Наряду с кабардино-черкесской инновацией - глухим лабиальным спирантом ф, полученным из общеадыгского лабиализованного шъу, имеется и адыгейская инновация - глухой лабиальный спирант ф, восходящий (как отмечалось выше) к кабардино-черкесскому (гезр.общеадыг.) лабиализованному спиранту ху.

Фонетические изменения бывают и локальными, охватывая лишь отдельные диалекты и говоры. К таким маргинальным фонетическим явлениям может быть отнесен переход среднеязычно-

го спиранта г в сонорный й и среднеязычного лабиализованного спиранта ху в лабиализованный спирант Ну в анатолийском бес-ленеевском говоре. Ср. каб-черк.лит. бэгът > анат.-бесл. бэйын «распухнуть, опухнуть», каб-черк.лит. лъагэ > анат.-бесл. лъайэ «высокий», каб-черк.лит. нэху > анат.-бесл. нэЬу «свет», каб-черк.лит. ц1ыху > анат.-бесл. ц1ыЬу «человек» (92). Ср. также переход г в мягкий г' в кубано-зеленчукских говорах: каб-черк.лит. жыг > абазакт. жыг' >«дерево» (8). К маргинальным фонетическим явлениям относится также переход шипяще-свистящих спирантов в мягкие свистящие спиранты в моздокском диалекте и малкинском говоре: жъ, шъ, ш1 > зъ, съ, с1ь: каб-черк.лит. жъы > мозд., малк. зьы «ветер», каб-черк.лит. шъабэ > мозд., малк. съабэ «мягкий», каб.-черк.лит. ш1эн >мозд., малк. с/ъэн «делать» (30, 80). Ср. также переход жъ, шъ, ш1 в мягкие шипящие жъ, шъ, ш1ъ в малкинском говоре в речи другого слоя его носителей (80).

Локальные фонетические отличия (в рамках научного доклада мы отмечаем лишь некоторые из них) особенно характерны для речи бесленеевцев в Анатолии, кубано-зеленчукских говоров и моздокского диалекта, что, по-видимому, объясняется гетерогенностью основы их сложения и отчасти изолированностью условий их развития.

4.3. В качестве позиционных фонетических особенностей кабардино-черкесских диалектов и говоров широкое распространение получило изменение шипяще-свистящего спиранта шъ как морфемы-копулы в свистящий спирант съ. Ср. каб-черк.лит. к1уашъ > бакс. к1уасъ «(он) пошел», каб-черк.лит. джэгуашъ > бакс, джягуа-съ «(он) играл».

Позиционным является переход среднеязычного спиранта х в ларингал Ь в кабардино-черкесских диалектах и говорах. На переход х > Ь накладываются строгие морфологические ограничения, так как возможен только в морфеме множественного числа. Ср. а-хэ-р > а-Ьз-р «они», фыз-хэ-р > фыз-Ъэ-р «женщины». То же самое нужно сказать о широте распространения относительно позиционного перехода фарингалыгого къ в ларингальный смычный 1 в морфеме отрицания. Ср. к1уа-къым > к1уа-1ым «(он) не пошел», джэгуа-къым > джэгуа-1ым «(он) не играл». В письменной форме реализации литературного стандарта приняты среднеязычный спирант х в морфеме множественного числа и фарингальный смычный къ в морфеме отрицания, хотя в устной форме существования литературного языка широко употребляются их фонетические варианты - ларингал Л в морфеме числа и ларингал 1 в отрицательной морфеме

Позиционный переход с > з в личной морфеме первого лица единственного числа в позиции между двумя гласными - кабар-

дино-черкесское нововведение. Это явление охватило все кабардино-черкесские диалекты и говоры. Ср. адыг. уэ-с-э-ты > каб-черк, уы-з-о-т «я тебе даю», адыг. уы-с-э-шъэ > каб. уы-з-о-шэ «я тебя везу».

Переход лабиального спиранта у в лабиальный смычный б в личном местоимении второго лица единственного числа в диалектах и говорах кабардино-черкесского языка относится также к инновациям, возникшим в период после распада общеадыгского единства. Переход у > б ограничен морфологически сферой переходных глаголов. Ср. адыг. уа-щ1э > каб-черк. б-о-ш1э «ты знаешь», адыг. уэ-тхы > каб-черк. б-о-тх « ты пишешь». Вариантные формы типа у-о-ш1э, у-о-тх считаются литературными, в отличие от форм типа б-о-ш!э, б-о-тх.

Как новообразование должно быть рассмотрено отпадение этимологического (общеадыгского) гласного в конце слова в кабардино-черкесских диалектах и говорах. Ср. адыг. ц1ыфы > каб-черк. ц1ыху «человек», адыг. шъуызы > каб-черк. фыз «женщина».

Сохранение конечного гласного э в конце слова в кабардино-черкесских диалектах и говорах в таких случаях, как уанэ «седло», джанэ «рубашка» и др. (ср. адыг. уан, джан) является продолжением общеадыгского состояния, а редукция конечного этимологического гласного э - адыгейская инновация.

Кабардино-черкесские диалекты и говоры оказываются зоной консервации по сравнению с адыгейскими диалектами в отсутствии конечного гласного в словах типа каб-черк. мэл > адыг. мэлы «овца», каб-черклит. былым > адыг. былымы «скот», каб-черк.лит. жор > адыг. джорэ «крест» и др. Развитие конечных гласных в подобных (заимствованных) словах - адыгейская инновация.

Общеадыгское состояние сохраняется в кабардино-черкесских диалектах и говорах в положении перед сонантом й, после и впереди ларингалов хъ, 1; ср. каб-черк. (геБр.общеадыг.) хъуырей (орф. хъурей) > адыг. хъуырай «круглый», каб-черк. (геБр.общеадыг.) кхъуыжъэй (орф. кхъужъей) > адыг. къуыжъай «груша» (дерево), каб-черк. (гезр.общеадыг.) ч1ыхь-лъыхъ > адыг., бжедуг. ч1ахъ-лъахъ «длинный», каб-черк. (гезр.общеадыг.) хъэпс > адыг. хьапс «тюрьма», каб-черк. 1эзэ > адыг. 1азэ «врач, искусный мастер», каб-черк. 1эпэ > адыг. 1апэ «палец», каб-черк. гуышы1э «шутка» > адыг. (бжедуг., шапс.) гуыгиъа.1 «слово» и др. В аналогичных позициях вместо адыгейской диалектной инновации (переход э > а) кабардино-черкесские диалекты и говоры проявляют устойчивость, удерживая этимологический гласный э.

4.4. В области грамматики кабардино-черкесские диалекты обнаруживают зоны как консервации, так и инновации. В диалек-20

тах и говорах сохраняется ряд архаичных (общеадыгских) черт грамматической категории склонения. К ним следует отнести формы выражения эргативного падежа единственного числа с помощью форматива -мэ в баксанском (40), моздокском (27), кубанском (31) диалектах. Форматив -мэ имеет широкое распространение в диалектных текстах Ш.Б.Ногмова, П.Тамбиева и др. Ср. у Ш.Б.Ногмова формы -м, -мэ как варианты маркера эргативного падежа единственного числа: ябгэ-м же1э «яростный говорит» (42, с.97), л1ыхъу-мэ зыресэ «герой встает» (42, с.105).

Более того, вариант -мэ преобладает в позиции косвенного эргатива единственного числа в текстах Ш.Б.Ногмова. Ср. Шыпш-мэ и тэгъылыер «мундир Шипшева», губгъуэ дзэку-мэ ихъо-къугъхэр «(они) рыдают в поле войска» (42, с.59). У Ш.Б.Ногмова -мэ выступает вместо -хэ-м в современном кабардино-черкесском языке. Ср. нарт-мэ ядоий «(он) поддерживает нартов» (42,с.77).

На основании данных кабардино-черкесских диалектов, в том числе записей устно-поэтических произведений Ш.Б.Ногмова, П.Тамбиева и др. можно с уверенностью сказать, что агглютинативный способ выражения эргатива множественного числа с помощью -хэ-м в современном кабардино-черкессом языке - поздняя инновация, образованная после распада общеадыгского единства. Поскольку два варианта формы выражения эргатива множественного числа представлены и в современных адыгейских диалектах (ср. адыг. ц1ыф-мэ, ц1ыф-хэ-м «люди», эргатив множественного числа), то следует отнести варианты -хэ-м (-хэ-мэ) к явлениям, возникшим в результате параллельного развития кабардино-черкесских и адыгейских диалектов в период их самостоятельного существования.

4.5. Кабардино-черкесские диалекты и говоры утратили старый формант обстоятельственного (превратительного) падежа -гуэ. Судьба последнего интересна для истории развития кабардино-черкесского склонения. Материалы Ш.Б.Ногмова, Л.Г.Лопатинского, К.Атажукина и др., отражающие состояние диалектов и говоров кабардино-черкесского языка середины и второй половины 19 века, включают только старый формант -гуэ вместо современного -уэ (-у). Ср. у Ш.Б.Ногмова: хассуэ-гуэ «как доблестный», анэ-гуэ «как мать» (42, с.64, 77); у К.Атажукина: пгиьы-гуя «как князь», нарт-гуэ «как нарт» (5, с.39-40).

Старый формант обстоятельственного падежа -гуэ отсутствует уже в кабардинских текстах П.Тамбиева, опубликованных в 25 выпуске СМОМПК (1898г), хотя широко представлен в кабардинских материалах, вышедших в 12 выпуске СМОМПК (1891г.), что, по-видимому, объясняется отличием диалекта П.Тамбиева от диалектов Ш.Б.Ногмова и К.Атажукина.

В целом диалектные тексты Ш.Б.Ногмова. К.Атажукина и др., а также данные убыхского языка (где рассматриваемый формант имеет соответствие в виде -гъэ ) позволяет считать формант обстоятельственного падежа -уэ(-у) в современных адыгейских и кабардино-черкесских диалектах и говорах поздней диалектной инновацией по сравнению с формой -гуз, восходящей к общеадыгскому состоянию (хотя по этому вопросу существует и другое мнение, согласно которому диалектной инновацией считается -гуэ).

4.6. В кабардино-черкесских диалектах и говорах отсутствует категория отчуждаемой и неотчуждаемой принадлежности, представленной в адыгейских диалектах. Вместо оппози-тивных форм типа адыг. с-пхъуы «моя дочь», си-уып «мой дом» во всех кабардино-черкесских диалектах используется обобщенная форма, совпадающая с формой отчуждаемой принадлежности в адыгейских диалектах. Ср. каб-черк. си-пхъу «моя дочь», си-уынэ «мой дом». Обращает на себя внимание тот факт, что категория отчуждаемой и неотчуждаемой принадлежности не имеет никаких следов ни в современных кабардино-черкесских диалектах, ни в материалах Ш.Б.Ногмова, Л.Г.Лопатинского, К.Атажукина, П.Тамбиева и др. Это ставит под сомнение укоренившееся среди специалистов мнение, согласно которому категория отчуждаемой и неотчуждаемой принадлежности является глубоким архаизмом в адыгских языках. Есть основание полагать, что категория отчуждаемой и неотчуждаемой принадлежности -локальное (адыгейское) явление, не получившее распространения в кабардино-черкесских диалектах и говорах. Во всяком случае, у нас нет данных внутренней реконструкции для утверждения, что рассматриваемая грамматическая категория была характерна в прошлом для кабардино-черкесских диалектов и говоров. Нет сомнения в том, что формы типа сы-, си-, уы-, уи-, ды-, ди-, встречающиеся в речи жителей бесленеевских аулов (Копоково, Кургоково), имевших в прошлом очень тесные контакты с адыгейцами, появились в результате адыгейско-бесленеевского языкового контактирования.

4.7. Как уже отмечалось в литературе (32, 58), материалы Ш.Б.Ногмова дают основания для реконструкции общеадыгских форм притяжательных местоимений. У Ш.Б.Ногмова даются вариантные формы притяжательных местоимений: с ые, сысие «мой»; у ые, уэуые «твой»; дые, дедый «наш»; фые, фефыс «ваш» (42). Краткие формы типа сые, уые, дые встречаются также в шапсугском диаЛекте адыгейского языка (23). Как и в ряде других случаев, кабардино-шапсугские изоглоссы отражают общеадыгское состояние, т.е. краткие формы притяжательных местоимений

по своей относительной хронологии предшествуют полным формам типа каб-черк. сысей '<мой», уыуей «твой», дыдей «наш», фыфей «ваш».

4.8. В кабардино-черкесских диалектах и говорах представлены две системы счета: десятеричная и двадцатеричная. Нередко обе системы счета функционируют в одном и том же диалекте (говоре). Ср. куб. т!ош1рэ п1ш1ырэ, гйшъиШъ, ъиъэий «тридцать», т1ош1итп1, п1ш1ипШ «сорок», гп1ош1ит1ря тйийырэ, гйшЫтху, шъэигнкъуя «пятьдесят», ш1эныкъуэрэ Ыш1ырэ, ггйошЫшъ «шестьдесят» и др. (31). т -!

Десятеричная система сохранилась в бесленеевском диалекте и кубано-зеленчукских говорах (8, 10). Ш.Б.Ногмов в своей грамматике дает десятеричную систему, за исключением т1оч1рэ бч1ырэ «тридцать». Ср. пл1ыч\ «сорок», пл1ыч1ырэ бчЪырэ «пятьдесят», :гыч1, бч1ых «шестьдесят», хыч1рэ бч1ырэ, бч1ыбл «семьдесят», пч1ей «восемьдесят», пч1ейрэ бч1ырэ «девяносто» (42).

У Л.Г.Лопатинского дается только двадцатеричная система счета: т.1оч1ит1 «сорок», гп1оч1ишъ «шестьдесят», тгйочЪигий «восемьдесят» и др. (38).

Кабардино-черкесские диалекты и говоры, сохранившие двадцатеричную систему счета, объединяются не только с адыгейскими диалектами, но и с убыхским, абазинским и абхазским языками. Ср. адыг. т1оч1ит1у, убых. т1къуац1а-т1къуат1уы, абаз. г1ун-г1уа-жуа «сорок» (буквально дважды двадцать). Поэтому есть известные основания рассматривать двадцатеричную систему исчисления как явление, восходящее к более глубокому хронологическому уровню, чем общеадыгский.

4.9. В структуре глагола сохранились, с одной стороны, некоторые явления, имевщие место в процессе диахронического развития глагольных форм абхазо-адыгских языков, а с другой -появились инновации под влиянием родственных языков. Эти преобразования коснулись таких категорий глагола, как переходность/непереходность, статичность/динамичность, время, лицо, наклонение. Трансформации произошли в функционировании превербов, показателей лиц и т.д.

В диалектах и говорах наблюдаются факты, являющиеся общими для всех кабардино-черкесских диалектов и говоров, но отличные от норм литературного языка. К ним относятся отсутствие показателя статичности глаголов копулы-суффикса -шъ, употребление глагольных форм без факультативного суффикса динамичности -р, высокая частота функционирования формы аориста.

Многие языковые явления характеризуют группу диалектов и говоров; своеобразный способ образования будущего времени -сык1уэнэ вм. сык1уэнушъ « я пойду», сылэжьэнэ вм. сылэжъэнушъ «поработаю» (кубано-зеленчукские, малокабардинский говоры, кубанский, моздокский, бесленсевский диалекты); огласовка личных показателей - дыхъыч вм. тхъыншъ «мы понесем», дышхы.н вм. тгихыншъ «мы съедим» (кубано-зеленчукские говоры, беслу-неевский диалект, некоторые села Зольского района КБР); образование подтвердительно-вопросительного наклонения от основы настоящего времени динамических глаголов при помощи суффикса -къэ: уэ уошЪкъэ вм. уэ пги1эркъэ «ты знаешь же это», у я уок1ужъэ вм. уз ук1уэркъэ «ты идешь же» (кубанский, бесленеев-ский диалекты, кубано-зеленчукские говоры); функционирование причастной формы с суффиксом -тэ: дэ къытшъыгиЛатэр вм. дэ къытшъыийар «то, что случилось с нами», дэ тлъэгъуатяр вм. бз тлъэгъуар «то, что мы увидели» (кубано-зеленчукские говоры, бесленеевский, кубанский диалекты); употребление особых трехличных глаголов вместо двухличных непереходных глаголов литературного языка: ядихъэха вм. дихьэхашъ «увлекся кем-то», иропшъэкЛ вм. йопшъэк1 «ползет по чему-либо», ирож.эк1 вм. йожж1 «бежит по чему-либо» (кубано-зеленчукские говоры, бесленеевский диалект), сохранение в двухличных глаголах показателя косвенного объекта: тыдйосэ вм. тыдоса «мы сеем то» (моздокский,баксанский диалекты); образование отрицательной и подтвердительно-вопросительной форм при помощи ларингально-го абруптива I: ар к1уа1ым вм. ар к1уакъым «он не пошел», ар к1уэ1э вм. ар к1уэркъэ «он не идет?» (малокабардинский, малкин-ский говоры, моздокский диалект).

Важно отметить, что больше общих архаичных явлений в структуре языка, как и в других областях грамматики, наблюдается в кубанском, бесленеевском диалектах и кубано-зеленчукских говорах. Такое положение объясняется тем, что в их образовании принимали участие различные адыгские этнические группы, способствовавшие возникновению в указанных диалектах и говорах специфических признаков внутреннего характера, сохранению архаичных черт, характерных для определенного уровня общеадыгской языковой эпохи, появлению инноваций, обусловленных почти идентичной языковой ситуацией.

Материалы кабардино-черкесских диалектов и говоров свидетельствуют о том, что морфологическое и синтаксическое выражение статичности в адыгских языках - явление более новое, а семантическое противопоставление статичности и динамичности -более древнее. Несмотря на то, что различение динамических и статических глаголов в адыгских языках относится к праязыковому состоянию, динамические глаголы в современных адыгских

языках имеют более развитую систему форм времен и наклонений по сравнению с статическими глаголами, Такое состояние является результатом индивидуального развития западнокавказ-ских языков. Во всех кабардино-черкесских диалектах и говорах, как и в адыгейском и убыхском языках, отсутствует морфологический показатель статичности копула-суффикс -шъ. Влиянием литературного языка следует считать редко употребляемые фонетические варианты суффикса -шъ. Так, например, в первомайском говоре фонетическим вариантом -шъ выступает спирант -с: к1уас «пошел», жиХас «сказал» (8, с.77), в моздокском, бесленеев-ском, баксанском диалектах и малокабардинском говоре мягкий свистящий сь: сэ сежьасъ «я отправился», Ълъэр идыч1асъ «рукавицы вышиты» (27, с.127; 57, с.127). В малкинском говоре фонетическими вариантами литературного -шъ выступают мягкий шипящий спирант ш' и мягкий свистящий спирант сь. Но их функционирование имеет некоторые ограничения. Так, в положении после долгого гласного а аффикс статичности отпадает: сыш'ытш' //сыш'ытсъ «я стою», но сык1уа «я ходил», сыш'ыта//сысъыта «я простоял» (81,с.306).

Для бесленеевского диалекта характерно отсутствие суффикса утвердительности, в определенных синтаксических позициях, когда нейтральная форма глагола, передающая значение утвердительного наклонения, выступает в роли однородных сказуемых, перед соединительным союзом «и» появляется междусвязочный глухой спирант 11 или глухой зубно-язычный мягкий спирант сь. Ар тхэнКи къэк1уэжын «он попишет и вернется», к1уасъи къахъып «пошли и принесут» (10, с.90; 57, с.154).

Наличие копулы-суффикса -шъ в статических глаголах является инновацией и появился в первичных статических глаголах кабардино-черкесского языка, как и в абхазско-абазинских глаголах, по аналогии с отыменными статическими глаголами и узаконена орфографией.

В диалектах и говорах отсутствует также факультативный суффикс -р, являющийся характерной чертой динамических глаголов кабардино-черкесского литературного языка. Суффикс -р отсутствует и в формах подтвердительно-вопросительного, повелительного наклонений (ушхэкъэ вм. ушхэркъэ «кушай же», уефэкъэ вм. уефэркъэ «пей же»), перед отрицательной морфемой -къым//1ым (сц1ыхук7>ым вм. сцХыхуркъым « я его не знаю»).

Отсутствие копулы-суффикса -шъ и факультативного суффикса -р делает омонимичными некоторые времена и наклонения, сближает формы изменений динамических и статических глаголов.

Сравнительный анализ фактов адыгских языков и их диалектов и говоров с привлечением материалов по близкородствен-

ным языкам показывает, что в кабардино-черкесских диалектах и говорах сохранился принцип выражения статичности, характерный для общеадыгского языкового уровня.

Первичные статические глаголы имеют также и динамические параллели. В диалектах и говорах некоторые и не первичные статические глаголы функционируют как динамические. Так, например, глагол плъыршъ «он сторож есть» может употребляться как одноличный непереходный динамический глагол соплъыр, уоплъыр, мэплъыр и как двухличный переходный глагол абы ар еплъыр «он то стережет» (8, с.39).

В систему выражения статичности и динамичности, характерную для указанных диалектов, адыгейского и убыхского языков, стали проникать инновации под влиянием литературного языка. Так, например, в кубано-зеленчукских говорах и в речи сирийских кабардинцев и в статических глаголах спорадически встречается суффикс -р по аналогии с формами динамических глаголов: ахэр псыпш1эхэрт вм. ах эр псътшЪхэт «они быстрые есть», партхэр чынтхэм ,епыкъуэкъу зэпытхэрт, язауэхэрт... «нарты постоянно спорили с чинтами, воевали с ними» (8, с.76).

В отличие от аориста литературного языка, в диалектах и говорах в аористной форме отсутствует копула-суффикс -шъ, как и суффикс -р в инфинитном союзном аористе. Формы аориста сык1уэ аби «пошел и», сыггйыс аби «сел и», сыкЬуи «пошел и» вм. сык1уэшъ аби, сыт1ысшъ аби, сык1уэри имеют высокую частоту функционирования в диалектах, говорах и черкесских литературных текстах. Отмеченное свидетельствует о том, что литературная форма сык1уэри, сыггйысри, дыхуэзэри является инновацией, не получившей дальнейшего распространения, и что общеадыгская временная парадигма включала и форму аориста, которая находила больше применения в устной речи, чем в современном литературном языке!.

Значительный интерес с точки зрения трансформации глагольных форм в процессе диахронического развития языка представляют некоторые глаголы, функционирующие в кубано-зеленчукских говорах и бесленеевском диалекте.

В кабардино-черкесском литературном языке глаголы типа диосьэооын «увлечься кем-чем-либо», епшъэк1ът «ползти по чему-либо» функционируют как двухличные непереходные глаголы. В указанных же языковых регионах они , употребляются и как трехличные переходные глаголы. Добавляется лицо, указывающее в глаголах первого'типа на косвенный объект, в глаголах второго типа лицо, выражающее орудие, ,при помощи которого совершается действие. Сэ уэ абы сыбдихъэхас «меня увлекло в тебе то» вм. сыдэпхьэхашъ «ты увлек меня»; ар абы абык1э иропшъэкI «он ползет по чему-то с помощью то» вм. йопшъэкI «он ползет по чему-то».

Отмеченное грамматическое преобразование не сопровождается появлением синтаксического объекта в составе предложения, он (объект) лишь имеет индикатор в структуре глагола. Такая форма глагола свидетельствует о том, что исторически в предложениях с глаголами приведенных типов наличествовал эквивалент. который в процессе диахронического развития стал избыточным. Получилось несоответствие между валентностью глагольной формы и количеством членов предложения; субъект, обозначенный в глаголе, перестал иметь синтаксический эквивалент.

Для интерпретации некоторых языковых процессов определенный интерес представляет употребление глагольных форм с показателем косвенного отношения -р без префикса ц-. в речи аулов Абазакт (относится к кубано-зеленчукским говорам), Коно-ково, Кургоково (относятся к бесленеевскому диалекту), функционирование форм глагола с аффиксом 3 лица множественного числа а вместо литературной формы с я (аулы Коноково, Кургоково): я планыр рагъэкъу (ср. адыг. я план рагъэкъу) вм. лит. я планыр ирагъэкъу « план они выполняют»; судым pama (ср. адыг. судым ратыгъ) вм. лит. судым ираташъ «под суд отдали», алъэгъуа (ср. адыг. алъагъугъ) вм. лит. ялъэгъуашъ «они увидели то».

Как показывает сравнительный анализ языковых фактов, отмеченные трансформации являются результатом контактирования с близкородственным адыгейским языком.

В литературном языке во всех переходных глаголах и во всех одноличных динамических глаголах без превербов в форме 3-го лица показатель динамичности о(уэ) подвергается изменению. В остальных случаях показатель динамичности о(уэ) функционирует без изменения. В диалектах и говорах же частота функционирования префикса мэ- вместо литературного о(уэ) высока: мэзеплъэ вм. лит. зоплъэ «осматривает», мэзек!уэ вм. лит. зок1уя «ходит, занимается хождением» (8,с.75; 28,с.156).

В зависимости от согласованности и несогласованности личных показателей в глаголе аффиксы 1 и 2 лица как единственного, так и множественного числа различаются в кабардино-черкесском литературном языке дистрибутивно и функционально. В некоторых диалектах и говорах этот принцип нарушается, и вместо неогласованного личного показателя литературного языка здесь имеем огласованный личный показатель. Такая трансформация приводит к комбинаторным звуковым изменениям, дыхъын вм. тхъыншъ «мы понесем», дылъагъун вм. лит. тлъагъуншъ «мы увидим», дышхын вм. лит. тшхътшъ «мы съедим».

Как показывает диалектологический материал, несмотря на интенсивность нивелирующего влияния литературного языка на диалекты и говоры в современных; условиях, в кабардино-черкесских диалектах и говорах сохраняются многие реликтовые

явления, а наличие в, диалектах и говорах архаизмов, наряду с инновациями, является основой для внутренней реконструкции.

4.10. Словарный состав изменяется непрерывно и обновляется гораздо быстрее, чем другие структурные ярусы языка. Неустойчивость лексики диалекта или говора обусловлена как лингвистическими, так и экстралингвистическими факторами: изменениями в сфере обозначаемого («отпадает вещь, выпадает, как правило, и соответствующее слово») (78,с.34); контактными воздействиями родственных и неродственных языков на диалекты и говоры; наличием или отсутствием нивелирующего влияния литературного языка на диалекты и говоры; активностью использования диалектной речи в повседневной жизни; пестротой языкового окружения.

Анализ лексического состава позволяет выделить в кабардино-черкесских диалектах и говорах следующие тины и :ю-глоссных явлений:

1. Изолглоссные явления, наблюдаемые в ареалах отдельного диалекта или говора.

2. Изоглоссные явления, вызванные семантическими особенностями слов.

3. Изоглоссные явления, появившиеся в диалектах и говорах в результате звуковых изменений.

4. Изоглоссные явления, связанные с частотой функционирования и дистрибуцией слов.

5. Изоглоссные явления, вызванные языковыми контактами.

Характеристика названных выше типов показывает, что и

первую группу объединяется большое количество слов, создающих фон диалекта или говора. В нее входят, наряду с диалектизмами, архаизмы, дающие возможность установить хронологию и направление развития диалектных явлений и обычно восходящие к общеадыгскому языковому состоянию, неологизмы, появившиеся в диалектах и говорах под влиянием лингвистических и экстралингвистических факторов, сложные образования, в которых обычно один из компонентов отсутствует в литературном языке (куб.-зел. говоры: гъуэмэжъ «болото», сфахъуэхын «соскользнуть», жъэч1эудз «удочка»; бесленеевский диалект: 1а-губжъэ «стакан», унэгъуэц1э «фамилия», быфэпхъу «падчерица»; кубанский диалект: лэ гъунлей «кухня», гъахъуна «поляна», гъуыш1ыч «проволока»; моздокский диалект: бгъушхмихуэ «второй день свадьбы», бэдзэшхуэ «овод»; мало-кабардинский говор: 1уаш1эв «силач», пырхъуэ «коридор» (8).

Термины, относящиеся ко второй группе, количественно несколько ограничены, но представляют интерес с точки зрения описания динамики развития значения слов. Так, например, в ку-

панском, беслепеевском диалектах и кубано-зеленчукских говорах слово «иашъэ» обозначает «дыня», а в литературном языке «огурец», в то время как в литературном языке для дыни используется «фонашъэ» («фо» - «мед», «кашъэ» - огурец). В указанных языковых регионах слово «гуышъйэ» означает «слово», а в литературном языке «шутка». В этом плане представляет интерес многозначное слово «тхъэмадз». Оно в отмеченных языковых регионах имеет два значения: «старший», «жених», а в литературном языке тоже два значения, но «старший» и «свекор». Слова этой группы являются ярким подтверждением того, что кабардино-черкесские диалекты существуют изолированно довольно длительное время.

Из всех групп слов третья - наиболее многочисленная и характеризуется наличием значительных ареальных особенностей. Такое положение находит объяснение в том, что одни языковые процессы протекают в диалектах и говорах не с одинаковой интенсивностью, что приводит к ступенчатому характеру распространения звуковых изменений, другие же протекают лишь в рамках отдельных диалектов и говоров, которые и вызывают значительные расхождения в звуковой оболочке слов в диалектах и говорах.

Слова, различающиеся по частоте употребления в литературном языке, диалектах и говорах и имеющие ограниченную дистрибуцию, незначительны. Но они представляют интерес как с точки зрения влияния литературного языка на диалектную лексику, так и характеристики ареальных особенностей диалектов и говоров.

Количественная ущербность этой группы объясняется тем, что термины, имеющие высокую частоту употребления, как правило, устойчивы и являются общими для всех диалектов и говоров, а термины, редко употребляющиеся и не имеющие важного хозяйственного или другого значения, часто меняются и заимствуются.

Изоглоссные явления, вызванные языковыми контактами, в диалектах и говорах значительны. Эксталингвистический фактор играет важную роль в развитии и обогащении словарного состава любого языка и диалекта. Но было бы неоправдано сведение развития языка только к процессам внешнего воздействия. Это, конечно, не отрицает того, что внешнее влияние часто выступает одним из решающих факторов изменения лексического состава диалекта и говора.

Так, например, в результате длительного и многостороннего влияния адыгейского языка на словарный состав кубанского диалекта в него проникли многочисленные адыгейские слова и выражения, составляющие отдельный лексический слой диалекта, а многолетние контакты моздокского диалекта с русским, осетинским и ногайским языками способствовали появлению в моздокском диалекте большого количества русских, осетинских, грузинских и ногайских слов. Ана-

логичные лексические сдвиги произошли в кубано-зеленчукских говорах и бесленеевском диалекте под влиянием русского, ногайского, абазинского и карачаевского языков.

Порой влияние языков становится настолько ощутимым, что наличие конкурирующих вариантов из исконного и заимствованного слова создает в диалектах и говорах синонимические ряды: «хъыяр» (перс.) - нашъэ «огурец (мозд.); сомсакъ (тюрк.) - бжъыныху «чеснок» (м.-каб.); тель (ногайск.) - гъушЬйапсэ «проволока» (мозд.); зочЬ (груз.) - Ьгъэбэгу «гриб»; гйэкъакъ (груз.) - хъэндыркъуакъуэ «лягушка» (мозд.); губорэ (осетин.) - хъэтъпсъ «чурек» (м.-каб.); куызэ (осетин.) - псыхъэлывэ «вареники» (мозд.); коридор (русск) - пырзсъуэ (м.~каб.); къакъырэ (тюрк.) - бзкхъ «хлев» (куб.-зел.); ангъыл - иы-лъэсыщЪ -«новый год» (мозд.).

Иногда синонимичные ряды создаются из заимствованных слов: к1ыр (груз.) - сивосчЪ (русск.) - «известь» (мозд.); карт (русск.) - сурат (тюрк.) - «фотография»; минут (русск.) - дакъи-къэ (араб.) - «минута»; къалэ (араб.) - шъыхъэр (перс.) - город (русск.) - «город».

Сравнительный анализ лексики литературного языка и диалектов и говоров показывает, что словарный состав диалектов и говоров характеризуется большей архаичностью. Наиболее консервативные черты лексики наблюдаются в кубано-зеленчукских говорах, бесленеевском, моздокском, кубанском диалектах, которые составляют изолированные и периферийные ареалы.

Так, например, в результате длительного контактирования исконные слова зэнтхъ - «овес», башъырыбэ/баршъыбэ «бутылка», 1эгуыбжъэ «стакан» оказались вытесненными из кабардино-черкесского языка заимствованиями из русского языка лексемами «овес», «бутылка», «стакан». Что эти слова входили в активный запас показывает то, что зэнтхъ заимствован из адыгских языков осетинским, балкарским, сванским языками, а 1э-гуыбжъэ - осетинским языком (1, с.277).

В кубано-зеленчукских говорах, кубанском, бесленеевском диалектах сохранились архаичные слова зэнтхъ, баршъыбэ, а Хэгуибжъз - в бесленеевском диалекте.

Интересна и история слова гъасэ. Оно в бесленеевском диалекте обозначает мелкозернистый сорт пшеницы. В литературном языке и в других диалектах и говорах эта лексема сохранилась лишь во фразеологии гъасэ къишын - «свести скошенный хлеб» (для обмолота). Есть предположение, что гъасэ как название сорта пшеницы входило в систему названий хлебных злаков общеадыгского языка (11, с.74).

Круг проблем, при решении которых скрещиваются пути лингвиста и историка, разнообразен. Так, например, ареальные особенности способствуют выяснению некоторых вопросов хозяй-

ственной и культурной жизни адыгов. В кубано-зеленчукских говорах вместо литературного слова къитхъ - «борона» функционирует телъафэ (телъэфэн - «тащить что-либо по чему либо»). Бороны-волокушки из терновника использовались кабардинцами и именовались телъафэ (67, с.64).

Эволюция способа производства совершилась, а термин закрепился за новым орудием, являясь свидетелем истории развития орудия боронования.

Аналогичное положение наблюдается и со способом сева. Сев некоторых сельхозкультур производился, как известно, вразброс, но с развитием техники эту работу стали выполнять с помощью сеялки.

Несмотря на это в кубанском,бесленеевском диалектах и кубано-зеленчукских говорах вместо литературной формы сэн «сеять» используется термин, выражающий архаичный способ сева (пхъэн «рассыпать, разбрасывать что-либо по поверхности чего-либо»).

Литературному термину бостей - «платье» в кубанском, бесленеевском диалектах и кубано-зеленчукских говорах соответствует зэгъалъэ (зэгъэлъзн - «сделать сборку»). Но исторически это слово, видимо, имело более узкую семантику, оно являлось наименованием платья особого покроя, сшитого в сборку в талии. На это указывает наличие в кубано-зеленчукских говорах термина бостейчЬ, выражающей деталь цельного платья, при отсутствии лексемы бостей «платье» (67, с.284).

Иногда семантические различия обнаруживают не только архаичные слова, но и неологизмы и заимствованные слова. Так, например, юбку адыгские женщины стали носить в начале 20 века. В значении «юбка» в кубанском, бесленеевском диалектах и кубано-зеленчукских говорах употребляется слово «чЫпхын» (ср. адыг. чЪпхын - «юбка»), а в литературном языке ч1эпхын обозначает фартук (для обозначения фартука в указанных языковых регионах используется чШуыпхъуэ). Различие в терминах говорит о том, что предмет появился в адыгских языках тогда, когда они уже были обособлены друг от друга.

Факты языка и диалектов приобретают первостепенное значение при установлении структуры этноса, следов миграции, какие экономические и политические сдвиги произошли в жизни народа, того, что было основным, ведущим на определенном отрезке времени. Так, на основе лингвистического материала делаются выводы о длительных русско-адыгских связях, о связи адыгов с различными районами и народами за пределами Кавказа (19, 74). В топонимике адыгов закрепились наименования многих народов (26), в кабардино-черкесских диалектах отражены не только смена религии, но и пути ее проникновения к адыгам (39).

Развитая система названий в кабардино-черкесском языке и его диалектах и говорах, связанная с морем (хыггйыгу//хыпйуашХэ, адыг. хыгъэхъун - «остров», хысыдж - «гребень волны», хыуае -«шторм», эсыжъэ - «залив», хыкхъуэ - «дельфин», хышхуэ тхъэры-къуэ- «морская чайка» (ср. фразеологизмы - хышхуэ тхъэрыкъузу ш1ыч1аф1эшъ - «грациозна подобно морской чайке», хым лыгъэ едзын - «заниматься бесполезным делом», хым хыхъэншъ - «бесстрашный, отважный»), проливает свет на вопросы, отражающие колонизационное движение кабардинцев.

В диалектах и говорах сохранились многочисленные термины, обозначающие различные сорта проса (хуы «просо», мэшы «просо» (на корню), гъэху - «поздний сорт проса», ашэху - «сорт проса (букв, белое просо), хугъуэ - «желтое просо», ашэплъ - «красное просо», гъавэ - «сорт проса», хуф1ыц1э - «сорт проса» (букв, черное просо), шырдзэ - «сорт проса», ц1ырамышъ - «чумиза», джзгуэрэ «сорго», вагъуэплъ - «сорт проса»), и свидетельствующие о древности возделывания этой культуры у адыгов.

В целом диалектологический материал имеет важное значение не только для решения вопросов истории языка, но и истории носителей языка.

5. НЕКОТОРЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКИХ ДИАЛЕКТОВ И ГОВОРОВ

Общей тенденцией кабардино-черкесских диалектов и говоров является процесс передвижения заднеязычных согласных. Конечной точкой этого звукового развития оказывается возникновение шипящих аффрикат дж, ч, ч1 на базе палатализованных смычных гъ, къ, ж1ъ. Данный звуковой процесс завершен в ряде диалектов и говоров, в том числе базовом диалекте кабардино-черкесского литературного языка. В тех диалектах и говорах, в которых представлены палатализованные гъ, къ, к1ъ, последние представляют собой л ибо варианты шипящих аффрикат дж, ч, ч1 , либо пережиточное явление в речи представителей старшего поколения. Но это касается преимущественно диалектов и говоров, развивающихся под влиянием кабардино-черкесского литературного языка. Говоры, находящиеся за пределами распространения кабардино-черкесского литратурного языка (например, анатолийский бесленеевский и другие говоры в странах адыгской диаспоры) образуют зону консервации палатализованных гъ, къ, к1ъ вместо шипящих аффрикат дж, ч, ч1.

То же самое можно сказать о переходе старых (общеадыгских) аффрикат в шипящие спиранты. Этот фонетический процесс завершен в большинстве кабардино-черкесских диалектов и говоров. В бесленеевском диалекте сохраняются ста-

рые шипящие аффрикаты. Однако их архаичность и тенденция развития в направлении их постепенного перехода в спиранты доказываются исчезновением твердого ряда шипящих аффрикат в анатолийском бесленеевском говоре и их неустойчивость в других говорах, например, кубано-зеленчукских (8).

В отличие от кабардино-черкесского литературного языка, который призван обслуживать общество в разных сферах производства, науки, культуры и общественной жизни, диалект или говор территориально ограничен, обслуживая потребности в общении лишь жителей одной деревни, района или области, определяется комплексом изоглосс, фиксирующих различные фонетические, грамматические и лексические особенности. Но это не значит, что все эти изоглоссы для всех кабардино-черкесских диалектов и говоров имеют одинаковый статус. Хотя в принципе все звенья языковой системы диалектов изменчивы, их звуковая система - после лексики, которая дает довольно пеструю картину - оказывается наиболее чувствительной к изменениям.

Для всех диалектов и говоров не может быть единых критериев их выделения. В одних случаях доминирующим признаком диалекта или говора оказывается фонетический, в других - лексический, а в третьих - грамматический.

Для выделения бесленеевского, моздокского, кубанского диалектов, малкинского, абазактского говоров кабардино-черкесского языка центральными являются фонетические особенности, а другие черты оказываются маргинальными, в то время как для характеристики малокабардинского, хабезского говоров и баксанского диалекта лексические особенности являются доминирующими, а фонетические и грамматические отличия- маргинальными.

В фонетической системе кабардино-черкесских диалектов и говоров общие изоглоссы имеют более обширную географию и носят более выраженный характер, так как в них сохраняются различные ступени развития общенародного языка. Фонетические процессы в одних диалектах и говорах протекают более интенсивно, в других они более консервативны. Такое состояние дает надежный материал для реконструкции фонетической системы общеадыгского языка - основы. Значительные ареальные особенности фонетики наблюдаются в системе шипящих и свистяще-шипящих согласных. Но анализ диалектальных фактов в диахроническом плане показывает, что все расхождения обусловлены тем, что в диалектах и говорах нашли отражение различные этапы развития единого фонетического процесса (мягкие и твердые шипящие аффрикаты в бесленеевском диалекте, кубано-зеленчукских говорах; мягкие и твердые шипящие спиранты в бесленеевском, кубанском диалектах, кубано-зеленчукских говорах; мягкие свистящие спиранты в малкинском говоре, баксан-

ском, бесленеевском диалектах; шипяще-свистящие аффрикаты в моздокском диалекте, кубано-зеленчукских говорах и т. д.).

Некоторые трансформации являются общими для всех диалектов и говоров, другие языковые явления характеризуют группу диалектов и говоров, а часть - результат индивидуального развития того или иного диалекта или говора.

Отсутствие показателя в статистических глаголах копулы-суффикса «шъ» и функционирование глагольных форм без аффикса динамичности «р» является общим признаком для всех кабардино-черкесских диалектов и говоров. Некоторые языковые процессы характеризуют группу диалектов и говоров: своеобразный способ образования будущего времени типа сык1уэн «я пойду» (кубано-зеленчукский, малокабардинский говоры, кубанский, моздокский, бесленеевский диалекты); огласовка личных показателей типа ■' ды-хъып «мы понесем» (кубано-зеленчукские, малкинский говоры, бесленеевский диалект); образование подтвердительно-вопросительного наклонения от основы настоящего времени динамических глаголов при помощи суффикса -къэ , типа -уэ уошЪкъэ «знаешь же это» (кубанский, бесленеевский диалекты, кубано-зеленчукские говоры); функционирование причастной формы с суффиксом -та, типа -Зэ къытшъышкитэр «то, что случилось с нами» (кубано-зеленчукские говоры, бесленеевский, кубанский диалекты); образование вокатива при помощи суффикса -уэ, типа Мухьэмэдуэ, мыдэ к ъак1уэ «Мухамед, иди сюда» (кубано-зеленчукские говоры, бесленеевский диалект); образование формы множественного числа при помощи ларингального придыхательного спиранта Ь. (Нэ) (малокабардинский, малкинский говоры, моздокский, бесленеевский, кубанский, баксан-ский диалекты); образование отрицательной и подтвердительно- вопросительной формы при помощи ларингального межсвязочного аб-руптива Z - ар к1уа1ым «он не пошел», ар кЬуаЪЧ - «он не пошел?» (малокабардинский, малкинский говоры, моздокский, баксанский диалекты); образование отрицательной и подтвердителыю-вопросительной формы при помощи фарингального абруптива хъ-ар тхэкъым - «он не пишет», ар тхэкъэ? - «он не пишет?» (бесленеевский, кубанский диалекты, кубано-зеленчукские говоры).

Кубанский и моздокский диалекты находятся вне влияния кабардино-черкесского литературного языка и его других диалектов и говоров.

Территориальная, экономическая, политическая и духовная (с принятием христианства большей частью носителей моздокского диалекта) обособленность, раннее развитие кабардино-русского одностороннего двуязычия, длительные тесные контакты с носителями осетинского и ногайского языков привели к образованию моздокского диалекта. Развиваясь в особых исторических условиях, речь моздок-цев сузила свои функциональные и жанрово- стилистические воз-

можности, став средством домашнего общения и бытования старых фольклорных произведений. В звуковом строе наблюдаются многочисленные колебания, не свойственные как кабардино-черкесскому литературному языку, так и другим диалектам и говорам. Упрощение синтаксического строя повлекло за собой убыстрение темпа речи. Островное положение способствовало сохранению, с одной стороны, архаичных черт языка, с другой стороны, появлению инноваций, отличных от литературного языка и других диалектов и говоров. Речь моздокских кабардинцев представляет интерес не только в плане изолированного развития диалекта, но с точки зрения теории языковых контактов.

Диалектные особенности речи кубанских кабардинцев образовались не только в результате прекращения общения их с основной массой кабардинцев, но при тесном и продолжительном контакте с близкородственным адыгейским языком. Результаты такого сильного контактирования сказываются в звуковом составе, морфологии и особенно в лексике кубанского диалекта. Влияние адыгейского языка на кубанский диалект осуществляется непосредственно через школу, печать, государственные учреждения. Итогом такого влияния явилось то, что письменным литературным языком для кубанских кабардинцев стал адыгейский язык. В настоящее время носители кубанского диалекта двуязычны, они свободно говорят на двух близкородственных языках - кабардино-черкесском и адыгейском.

Кубано-зеленчукские говоры и бесленеевский диалект локализованы на одной территории и имеют тесное соприкосновение между собой и с носителями абазинского, русского, ногайского, карачаевского и адыгейского языков. Такая лингвистическая ситуация и то, что в образовании бесленеевцев и особенно носителей кубано-зеленчукских говоров принимали участие различные этнические группы, способствовали возникновению в кубано-зеленчукских говорах и бесленеевском диалекте специфических признаков внутреннего характера; сохранению некоторых архаических черт, характерных для общеадыгского языкового уровня, утраченных литературным языком и другими диалектами; появлению инноваций, не проникающих в литературный язык в силу большого влияния на него традиции, и звуковых колебаний, не наблюдаемых в других диалектах и говорах.

Малкинский и малокабардинский говоры находятся под сильным влиянием литературного языка. Несмотря на длительное и многостороннее давление на них со стороны литературного языка, специфические фонетические особенности малкинского, говора и лексические отличия малокабардинского говора не подверглись нивелировке в речи как старшего, так и младшего поколения.

В кубанской, моздокском диалектах, кубано-зеленчукских говорах и особенно в речи адыгской диаспоры в Сирии, Иордании, Турции и США процессы ассимиляции протекают очень быстро в силу их изоляции от исторической родины и отсутствия письменности и школы на кабардино-черкесском языке.

6. ОТНОШЕНИЕ КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКОГО

ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА К ДИАЛЕКТАМ И ГОВОРАМ

Как показывает история старописьменных языков, формирование литературного языка занимает довольно длительное время. Кабардино-черкесский литературный язык относится к группе младописьменных языков. Естественно, что окончательное становление кабардино-черкесского литературного языка нельзя считать вполне завершенным. Наблюдаются некоторые структурные признаки, типологически свойственные многим языкам, не имеющим давних письменных традиций. К наиболее заметным признакам этого типа относится наличие ряда вариантных форм на разных уровнях языковой структуры в течение определенного периода становления и развития литературного языка. Источником языкового варьирования являются территориальные диалекты и говоры, постоянно обогащающие литературный стандарт новыми единицами. Речь идет прежде всего о лексическом уровне литературного языка, развивающегося на базе живых диалектов и говоров. Поэтому естественно, что базовый диалект (диалект Большой Кабарды) не может быть единственным источником существования и развития кабардино-черкесского литературного языка, если язык имеет живые диалекты и говоры и окружен ими. Это вовсе не означает, что кабардино-черкесский язык не имеет своих кодифицированных норм в области фонетики, грамматики и лексики и вбирает в себя диалектные особенности независимо от их значимости и функционального статуса. Однако наличие определенного количества вариантных норм (особенно на лексическом уровне) является нормальным для любого младописьменного языка, в том числе кабардино-черкесского. Вариантные нормы необходимы вообще для нормального развития и функционирования литературного языка, который в конечном итоге (после определенного периода существования конкурирующих и функционально однотипных единиц) отбирает свои единицы из синонимических рядов.

Другим типологическим признаком младописьменных языков, в том числе кабардино-черкесского литературного язьжа, являются различия между устной и письменной формами реализации лингвистических единиц разных уровней. Давно замечено,

что различия между двумя формами существования языка - устной и письменной - более значительны в младописьменных языках по сравнению со старописьменными языками. И в данном случае расхождения между устной и письменной формами существования литературного языка во многом обусловлены влиянием живых диалектов и говоров. Как показывают исследования многих авторов (М.М.Гухман, В.Н.Ярцева, Н.Н.Семенюк, Е.А.Земская и др.) устная форма существования старописьменных языков (немецкого, английского, русского и др.) характеризуется своими закономерностями, значительно отличающими ее от письменного стандарта в силу влияния живых диалектов и говоров прежде всего на устную форму литературного языка. Наши наблюдения подтверждают это положение: на устную форму реализации литературного языка существенное воздействие оказывают живые говоры кабардино-черкесского литературного языка.

Не требует особых пояснений тот факт, что любой литературный язык оказался бы мертвым и законсервированным, если бы он существовал только в одной письменной форме. Литературный язык питается и развивается за счет устной формы его существования, в значительной мере опирающейся на живые диалекты и говоры.

Более того, в отношении кабардино-черкесского литературного языка существует мнение, что бесленеевский диалект и кубано-яелеичукские говоры оказывают влияние на формирование черкесского варианта литературного языка. Это мнение не очень трудно подтвердить анализом языка художественной литературы черкесских писателей и поэтов. Кроме того, достаточно проследить за устной речью самих черкесских писателей, поэтов и других представителей творческой и научной интеллигенции, чтобы убедиться в наличии существенных особенностей в их языке, вызванных влиянием местных (черкесских) говоров. В этом нет ничего необычного, ибо варианты одного литературного языка, в основе которых лежат региональные диалектальные особенности, имеют широкое распространение (региональные литературные варианты армянского, немецкого, английского и других языков).

Соотношение литературного языка и живого диалекта (говора), процесс образования первого в недрах второго образно охарактеризован Ж.Вандриесом: «Этот процесс образования письменных языков можно сравнить с образованием слоя льда на поверхности реки. Лед образуется из воды реки, вернее он не что иное, как вода реки, но в то же самое время он и не река. Ребенок, увидев лед, наивно думает, что реки больше нет, что ее течение остановилось. Иллюзия! Под слоем льда вода продолжает течь, следуя своему руслу. Если бы случайно лед треснул, вода бы сразу брызнула вверх. Так и с языком. Письменный язык - ледяная корка на реке. Текущая подо льдом

река - народный естественный язык. Холод, производящий лед и стремящийся задержать течение реки, - это усилия грамматиков и учителей, а- луч солнца, освобождающий язык из плена, это непобедимая сила жизни, побеждающая правила, ломающая узы традиций» (15, с.253).

С другой стороны, кабардино-черкесский литературный язык оказывает воздействие на диалекты и говоры. Однако нивелирующее влияние литературного языка на диалекты и говоры ощущается не в одинаковой степени.

В зависимости от лингвистических и экстралингвистичесих ситуаций интенсивность влияния литературного языка на речь жителей разных населенных пунктов, относящуюся к одному диалекту или говору, может быть различна. Например, нивелирующее влияние литературного языка носит более выраженный характер на речь жителей Этоко и Батех, в то время как речь жителей Малки (нижняя часть) оказывается более консервативной. Такая ситуация объясняется тем, что ареальпые особенности лучше сохраняются среди тех носителей диалекта или говора, которые живут более компактно. Из носителей же малкин-ского говора более «островной» оказывается речь жителей Малки.

Воздействию литературного языка подвергается не только словарь, но также звуковая и грамматическая системы диалектов и говоров. Более консервативны фонетические особенности, но и. они постепенно уступают место фонетическим явлениям, свойственным литературному языку (28, с.160).

Одним из путей выхода диалектной лексики за пределы того или иного диалекта или говора является использование ее в художественной литературе. Диалектная лексика может использоваться не только в речи действующих лиц, но и авторской речи. В ней литературная лексика часто переплетается с диалектными словами, способствуя созданию индивидуального авторского стиля.

Использование диалектной лексики, идиом, архаизмов и инноваций, функционирующих в разговорной речи, делает язык произведений А.Кешокова, А.Шортанова, Х.Теунова и других выразительным, колоритным, живым.

Письменный язык вообще единообразнее устного, в нем меньше как архаизмов живого языка, так и инноваций, широко бытующих в последнем.

Развиваясь в прошлом более или менее обособленно друг от друга и более естественно, чем кабардино-черкесский литературный язык, диалекты и говоры способны сохранить в течение более длительного времени такие языковые явления, которые в прошлом были присущи всему языку, или же иногда в том или другом диалекте и говоре могут наблюдаться такие факты, которые остаются нехарактерными для языка в целом, представляя

собою более последовательно, чем в литературном языке, проводимую инновацию.

Проделана значительная работа по изучению диалектов и говоров кабардино-черкесского языка. Но в дальнейшем необходимо продолжить описание неизученных и недостаточно изученных территориальных диалектов и говоров кабардино-черкесского языка. Особенно актуально исследование кабардино-черкесских говоров в странах адыгской диаспоры. Это необходимо для создания общего очерка кабардино-черкесской диалектологии.

Всестороннее исследование диалектов, говоров и речевых особенностей отдельных сел тем актуальнее, что процесс нивелирования территориальных диалектов и говоров в современных условиях становится особенно интенсивным. Необходимо создать точные карты и атласы, издать полные тексты, составить диалектологический словарь. Наличие большого количества разделяющих изоглосс дает возможность широкого и плодотворного применения лингвистической географии для дальнейшего изучения диалектов и говоров кабардино-черкесского языка.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Кабардино-черкесские диалекты и говоры сложились в непростых исторических и лингвистических условиях, обусловленных неоднократными изменениями территории многих представителей адыгского этноса, в том числе кабардинцев и черкесов.

Носители кубанского, моздокского и отчасти бесленеевского диалектов проживают за пределами распространения литературного кабардино-черкесского языка, что не могло не повлиять на развитие этих диалектов. Кубанский диалект испытывает значительное влияние адыгейского языка на всех уровнях языковой структуры. Моздокский диалект развивался изолированно от основной массы кабардинцев и черкесов и находится под сильным воздействием русского языка. Проникновению элементов русского языка в моздокский диалект способствуют экстралингвистические факторы, в особенности христианство, которое исповедует большинство носителей этого диалекта. Речь бесленеевцев, переселившихся в период и после Кавказской войны в Турцию, отличается фонетическими особенностями от бесленеевского диалекта, развивающегося на исторической родине. То же самое нужно сказать о кабардинских говорах, представленных в странах адыгской диаспоры.

Вместе с тем все кабардинские диалекты и говоры сохраняют многие особенности, отличающие их от адыгейских диалектов и говоров.

Такие главные фонетические процессы, как передвижение заднеязычных согласных г, к, к1 > гъ, къ, к 1ь > дж, ч, ч1, спиран-тизация общеадыгских шипящих аффрикат дж, ч, ч!, утрата лабиализованных смычных дзу, цу и спирантов жъу, шъу, ш1у, обусловили основные расхождения между кабардино-черкесскими и адыгейскими диалектами и говорами в области фонетики.

Однако звуковые процессы протекали и протекают с разной степенью интенсивности в кабардино-черкесских диалектах и говорах. Это проявляется в том, что в кабардино-черкесских диалектах и говорах из указанных основных фонетических процессов окончательно завершена только утрата лабиализованных аффрикат дзу, цу и спирантов жъу, шъу, ш1у. На их базе повсеместно образовались лабиальные в, ф, ф1, относящиеся к кабардино-черкесским инновациям адыгского консонантизма.

Что касается передвижения общеадыгских заднеязычных г, к, к1 > гъ, къ, к1ъ > дж, ч, ч1, то диалекты и говоры дают пеструю картину. Исходные (общеадыгские) простые г, к, к1 удерживаются в бабугойском говоре. Судя по всему, общеадыгские простые г, к, к1 были характерны для диалекта Ш.Б.Ногмова: гапэ «рубашка», кэ «селезенка», к1э «хвост» (42). Палатализованные гь, къ, к1ъ как

средний (промежуточный) этап передвижения заднеязычных широко представлены в современных кабардино-черкесских диалектах и говорах. Они представляют собой либо свободные варианты шипящих аффрикат дж, ч, ч1 (как это имеет место в ряде кабардино-черкесских говоров), либо фонетическую норму (как это отмечается в бесленеевском диалекте и абазактском говоре). Особенно устойчивыми гь, кь, к1ъ оказались в анатолийском говоре бесленеевцев. Завершающая фаза передвижения заднеязычных смычных (их изменение в шипящие аффрикаты) характерна для кубанского и баксанского диалектов (за исключением гь, къ, к1ъ в речи некоторых представителей старшего поколения) и большинства кубано-зеленчукских говоров.

Утрата старых (общеадыгских) шипящих аффрикат также не доведена до конца во всех кабардино-черкесских диалектах и говорах. Они представлены в бесленеевском диалекте, причем последних! сохраняет в ряде случаев общеадыгские аффрикаты, утраченные во всех других адыгейских и кабардино-черкесских диалектах. Ср. бесл. (гевр.общеадыг.) джъыг > темирг. чъыгы > бакс. (геэр.общеадыг.), куб., мозд. жыг «дерево», бесл. (геБр.общеадыг.) чъы > шапс. чы, бжедуг. шкы, темирг., бакс., куб. шы «лошадь». В то же время речь анатолийских бесленеевцев довольно резко отличается от речи бесленеевцев, оставшихся на своей исторической родине, утратив оппозицию старых шипящих аффрикат по признаку твердости и мягкости в результате ее нейтрализации (твердый ряд стал мягким).

Для изучения истории развития старых (общеадыгских ) аффрикат, как и общеадыгских заднеязычных смычных г, к, кI, богатый материал содержат тексты и • кабардинский лексикон Ш.Б.Ногмова (42).

Из общеадыгских явлений, утраченных адыгейскими диалектами (за исключением позиции после шипящего спиранта), следует отметить среднеязычный спирант асу (каб-черк. (геБр.общеадыг.) махуэ > адыг. мафз «день»), а также гласный э в конце слова и в соседстве с ларингалом и сонантом (каб. (геБр.общеадыг.) 1т.э «стол», каб. (геэр.общеадыг.) тхъэлэи > адыг. тхъалаи «задушить», каб. (гезр.общеадыг.) ш1ыч1эй (орф. щ1ык1е.й)

> адыг. ш1ыч1ай «невоспитанный» и др.). В диалектах и говорах имеются и позднейшие локальные инновации. Ср. переход г>й, ху>Ьу в анатолийском бесленеевском говоре (каб-черк.лит. бэгын

> анат.-бесл. бэйын «распухать», каб-черк.лит. хуы > анат.-бесл. Ьуы «просо» и др.).

Одна из главных иерархических особенностей консонантизма - трехчленная система смычных (типа б, п, п1. д, т, т1) , в отличие от четырехчленной системы (типа б, п, п1, пЬ, д, т, т1, тЬ в западных адыгейских диалектах), объединяет кабардино-

черкесские диалекты и говоры с другими западнокавказскими языками - убыхским, абхазским и абазинским.

В области морфологии и лексики кабардино-черкесские диалекты и говоры обнаруживают, с одной стороны, целый ряд архаизмов, восходящих к общеадыгскому состоянию, с другой -инновационные явления, относящиеся к периоду их самостоятельного развития.

ЛИТЕРАТУР А

1. Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор.-М.Л., 1949.

2. Аванесов Р.И. Очерки русской диалектологии, Ч.2.-М. 1949.

3. Апажев М.Л. Проблемы кабардинской лексики.-Нальчик, 1992.

4. Апажев М.Л. Вопросы влияния русского языка на кабардинский.- Нальчик, 1963.

5. Атажукин К. Отрывки народной поэмы «Сосыруко» и рассказы,- Тифлис, 1864.

6. Аутлев К.Л. Фонетические особенности бжедугского диалекта. Автореф. канд. дисс.- Майкоп, 1966.

7. Ашхамаф Д.А. Избранные работы,- Майкоп, 1997.

8. Багов П.М. Кубано-зеленчукские говоры кабардино-черкесского языка.- Нальчик, 1968.

9. Багов П.М. О грамматических преобразованиях в адыгских языках. Вестник КБНИИ, вып.6,- Нальчик, 1972.

10. Балкаров Б.Х. Язык бесленеевцев.- Нальчик, 1959.

11. Балкаров Б.Х. Адыгские названия хлебных злаков и их параллели в других кавказских языках.// Уч. зап. КБНИИ, т.27-Нальчик, 1975.

12. Балкаров Б.Х. Фонетика адыгских языков- Нальчик, 1970.

13. Бгажба Х.С. Бзыбский диалект абхазского языка,- Сухуми, 1964.

14. Бербеков Б.Г. Диалектная лексика кабардинского языка,-Нальчик, 1992.

15. Вандриес Ж. Язык. Лингвистическое введение в историю.-М., 1937.

16. Военно-статистическое обозрение Российской империи, XXVI, СПБ, М, 1851.

17. Дешериев Ю., Протченко И. Развитие языков народов СССР в советскую эпоху,- М., 1968.

18. Джавахишвили И.А. Основные историко-этнографические проблемы истории Грузии, Кавказа и Ближнего Востока древнейшей эпохи//Вестник древней истории, №14.- М., 1933.

19. Джанашиа С.Н. Черкесский (адыгский) элемент в топонимике Грузии.// Сообщ. Грузинского филиала АН СССР, т.1, №8,-Тбилиси, 1940.

20. Джанашиа С.Н. Сванско-адыгейские (черкесские) языковые встречи. Грузино-адыгейские параллели.// Изв. ИЯИМК, т.12.-Тбилиси, 1942.

21. Зекох У.С. Склонение в адыгейском языке - Майкоп, 1969.

22. История Кабардино-Балкарской АССР с древнейших времен до наших дней, т.1- М., 1967.

23. Керашева З.И. Особенности шапсугского диалекта адыгейского языка,- Майкоп, 1957.

24. Керашева З.И. Избранные труды и статьи.- Майкоп, 1995.

25. Ковалевский П.И. Кавказ, т.1. Народы Кавказа.-М., 1914

26. Коков Дж.Н. Адыгская (черкесская) топонимия.- Нальчик, 1973.

27. Куашева Т.Х. Терские говоры.// Очерки кабардино-черкесской диалектологии - Нальчик, 1969.

28. Кузнецов П.С. Русская диалектология.- М., 1980.

29. Кумахова З.И. Абадзехский диалект и его место среди других адыгских диалектов.- Нальчик, 1972.

30. Кумахов М.А. К вопросу о классификации адыгских диалек-тов.//Уч. зап. КБГУ, вып.2.-Нальчик, 1957.

31. Кумахов М.А. Кубанский диалект.// Очерки кабардино-черкесской диалектологии.- Нальчик, 1969.

32. Кумахов М.А. К теории и истории категории посессив-ности.//Всесоюзная научная конференция по теоретическим вопросам языкознания. Тезисы докладов- М., 1974.

33. Кумахов М.А. Сравнительно-историческая фонетика адыгских (черкесских) языков- М.,1981.

34. Кумахов М.А. Сравнительно-историческая грамматика адыгских (черкесских) языков- М., 1989.

35. Ломтатидзе К.В. К генезису одного ряда троечных спирантов в адыгских языках.// Доклады и сообщения Института языкознания АН СССР, т.4.- М., 1953.

3(5. Ломтатидзе К.В. Некоторые вопросы истории фонетической системы абхазо-адыгских языков.// Доклады на 25-м Международном конгрессе востоковедов.- М., 1969.

37. Ломтатидзе К.В. К вопросу о критерии выделения диалектов (на материале абхазо-адыгских языков).// Изв. АН СССР, серия лит. языка, т.34, №2.-М., 1975.

38. Лопатинский К.В. Краткая кабардинская грамматика.// СМОМПК, вып.12,- Тифлис, 1891.

39. Люлье Л.Я. Словарь русско-черкесский или адыгский с краткой грамматикой сего: последнего.- Одесса, 1846.

40. Мамрешев К.Т. Особенности баксанского диалекта кабардинского языка.- Нальчик, 1959.

41. Меретуков К.Х. Вопросы строения глагола в адыгских языках.-Майкоп, 1985.

42. Ногмов Ш. Филологические труды, т.1, 2 - Нальчик, 1956, 1959.

43. Очерки кабардино-черкесской диалектологии.- Нальчик. 1969.

44. Рогава Г.В. Четвертичная система смычных в адыгских языках.// Сообщ. АН Груз. ССР, т.4, №3.-Тбилиси, 1943.

45. Рогава Г.В. Спирантизация шипящих аффрикат в адыгских языках.// Сообщ. АН Груз. ССР, т.4, №4.-Тбилиси, 1944.

46. Рогава Г.В. К вопросу о структуре именных основ и категориях грамматических классов в адыгских (черкесских) языках.-Тбилиси, 1956.

47. Рогава Г.В., Керашева З.И. Грамматика адыгейского языка.-Краснодар-Майкоп, 1966.

48. Рогава Г.В. Основные фонетические процессы согласных в адыгских языках.// Ежегодник иберийско-кавказского языкознания, т.1,- Тбилиси, 1974.

49. Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа.-Тифлис, вып.12, 1891, вып.21, 1896, вып.27, 1900, вып.29, 1901.

50. Структурные общности кавказских языков,- М, 1978.

51. Таов Х.Т. Склонение в адыгских языках и сравнительном аспекте.- Нальчик, 1967.

52. Таов Х.Т. Категория определенности и неопределенности.// Вестник КЕНИИ, вып.2.- Нальчик, 1970.

53. Таов Х.Т. Индефинитная конструкция предложения в адыгских языках.// Тезисы докладов IV региональной научной сес-сии.-Нальчик, 1974.

54. Таов Х.Т. К вопросу о склонении собственных имен в адыгских языках.// Вестник КЕНИИ, вып. №5 - Нальчик, 1972.

55. Таов Х.Т. Язык и фольклор.// Уч.зап. КЕНИИ,т.27.-Нальчик. 1975.

56. Таов Х.Т. Некоторые вопросы бесленеевского диалекта.// Уч. зап. КЕНИИ, т.27.- Нальчик, 1975.

57. Таов Х.Т. Некоторые особенности глагольной системы кабардино-черкесских диалектов.// Материалы VI региональной научной сессии,- Майкоп, 1975.

58. Таов Х.Т. Основные этапы изучения кабардино-черкесских диалектов.// Исследования по адыгским языкам,- Нальчик, 1977.

59. Таов Х.Т. Некоторые вопросы изолированного развития диалектов.// Совещание по общим вопросам диалектологии. Тезисы докладов.- М., 1977.

60. Таов Х.Т. Структурные и функциональные особенности кабардино-черкесских превербов.// Тезисы докладов VII региональной научной сессии,- Черкесск, 1970.

61. Таов Х.Т. Диалект как источник для построения истории языка.// Лингвистическая география и проблемы истории языка.-М., 1981.

62. Таов Х.Т. О некоторых вопросах фонетической системы адыгских языков.// VI Международный коллоквиум Европейского общества кавказоведов.- Майкоп, 1992.

63. Таов Х.Т. О некоторых вопросах категории грамматических классов в адыгских языках.// Вестник КБГУ, вып. 1,- Нальчик, 19.94.

64. Таов Х.Т., Урусов Х.Ш. Сравнительная грамматика адыгских языков.- Нальчик, 1995.

65. Таов Х.Т. Проблемы кабардино-черкесской диалектологии-Нальчик, 1997.

66. Таов Х.Т. Кабардино-черкесская диалектология, ч.2.-Нальчик,1997.

67. Темирова Р.Х. Лексические особенности речи черкесов,- Черкесск. 1975.

68. Топуриа Г.В. Об одной закономерности в системе преруптивов лезгинского языка.// Ежегодник иберийско-кавказского языкознания, Т.1.- Тбилиси, 1974.

69. Турчанинов Г.Ф. Материалы по языку моздокских кабардинцев.// Уч. зап. КЕНИИ, т.1,- Нальчик, 1946.

70. Турчанинов Г.Ф. Язык, письменность, печать.// «Кабардинская АССР»,- Нальчик, 1946.

71.'Гхаркахо Ю.А. Особенности чемгуйского диалекта адыгейского языка.// Уч. зап. АНИИ, т.2,- Майкоп, 1963.

72. Тхаркахо Ю.А. Об одной фонетической закономерности адыгейского языка.// Уч. зап. АНИИ, т.ХИ - Майкоп, 1971.

73. Уджуху T.HI. Преругггивные смычные согласные западных диалектов адыгейского языка.// Строение предложения в адыгейском языке.- Майкоп, 1976.

74. Хан-Гирей. Записки о Черкессии - Нальчик, 1992.

75. Чикобава A.C. Задачи диалектологии иберийско-кавказских языков.//Координационное совещание по вопросам диалектологии иберийско-кавказских языков. План работы и тезисы докладов - Тбилиси, 1956.

76. Чикобава A.C. Иберийско-кавказские языки и научная актуальность их изучения.// Уч. зап. АНИИ, т.2.- Майкоп, 1963.

77. Чикобава A.C. Узловые вопросы исторической фонетики иберийско-кавказских языков.// Ежегодник иберийско-кавказского языкознания, т. 1,- Тбилиси, 1974.

7!!. Чикобава A.C. Отраслевая лексика и научная актуальность ее изучения.// Ежегодник иберийско-кавказского языкознания, т.2,- Тбилиси, 1975.

79. Шагиров А.К. Очерки по сравнительной лексикологии адыгских языков,- Нальчик, 1962.

80. Шагиров А.К. Малкинский говор.// Очерки кабардино-черкесской диалектологии.-Нальчик, 1969.

81. Шагиров А.К. Этимологический словарь адыгских (черкесских) языков, т.1, 2,- М., 1977.

82. Шагиров А.К. Материальные и структурные общности абхазо-адыгских языков,- М., 1982.

83. Шаов A.A. Основы адыгской лексикографии,- Майкоп, 1988.

84. Яковлев Н.Ф. Таблицы фонетики кабардинского языка,- М., 1923.

85. Яковлев Н.Ф. Краткий обзор черкесских (адыгейских) наречий и языков.// Записки Северо-Кавказского горского краевого научно-исследовательского института, т.1,- Ростов-на-Дону, 1928.

86. Яковлев Н.Ф., Ашхамаф Д.А. Грамматика адыгейского литературного языка.- М.-Л, 1941.

87. Яковлев Н.Ф. Грамматика литературного кабардино-черкесского языка.- M.-JI., 1948.

88. Alparslan О. Le parler besney.// Journal Asiatique,1971.

89. Alparslan O., Dumezil G. Le parler besney de Zennun Koyu.// Journal Asiatique, 1963 et 1964.

90. Kolarusso J. F Grammar of the Kabardian language.//University of Calgary press, 1992.

91. Kuipers A. Proto - Circassian Phonology: An Essay in Reconstruction.// Studia Caucasica , 1,1963.

92. Paris C. Textes Besney.// Journal Asiatique, 1971.

93. Smeets R. Studies in West Circassian Phonology and Morphology. Leiden, 1984.

СПИСОК

публикаций автора по теме научного доклада: Книги

1. Проблемы кабардино-черкесской диалектологии. - Нальчик, 1997..............................................:.................................................................................................9 п.л.

2. Кабардино-черкесская диалектология-Нальчик,1997.....................3,4 пл.

3. Сравнительная грамматика адыгских языков (в соавт.). - Нальчик, 1995..................................................................................................................................7 п.л.

Статьи, тезисы, очерки

4.Баксанский диалект.// Очерки кабардино-черкесской диалектологии.-Нальчик, 1968.........................................................................................3,0 п.л.

б.Некоторые вопросы бесленеевского диалекта. //Уч. зап. КЕНИИ, т.27.-Нальчик, 1975............................................................................0,0 п.л.

6.Язык и фольклор.//Уч. зап. КБНИИ,т.27.-Нальчик,1975....0,2 п.л.

7.Некоторые особенности глаголов кабардино-черкесских диалектов.// Тезисы докладов VI региональной научной сессии-Майкоп, 1975....................................................................................................................0,2 п.л.

8.0сновные этапы изучения кабардино-черкесских диалектов./ /Вопросы грамматического строя кабардино-черкесского языка - Нальчик, 1977............................................................................................1,0 п.л.

Э.Диалект как источник истории языка.// Совещание по общим вопросам диалектологии и истории языка. Тезисы докладов и сообщений.- М., 1977.................................................................................................0,2 пл.

10.Некоторые вопросы изолированного развития диалекта.// Совещание по общим вопросам диалектологии и истории языка. Тезисы докладов и сообщений (в соавт.).- М., 1977...................0,2 пл.

И.Некоторые вопросы общения моздокских кабардинцев.// Национальная культура и общение.- М., 1977.......................................0,3 пл.

12.Языковые особенности адыгского фольклора.//Адыгский фольклор (в соавт.).- Нальчик, 1979..........................................................1,0 пл.

13.Некоторые особенности глаголов кабардино-черкесских диалектов./ / Материалы VI региональной научной сессии.-Майкоп, 1980....................................................................................................................0,8 пл.

14.Некоторые вопросы склонения имени в адыгских диалектах.// Тезисы докладов IX региональной научной сессии.- Махачкала, 1981.................................................................................................................................0,2 пл.

1 б.Некоторые вопросы изолированного развития диалекта.//

Лингвистическая география и проблемы истории языка (в соавт.).- М., 1981................................................................................................................0,5 пл.

16.Диалект как источник построения истории языка.// Лингвистическая география и проблемы истории языка,- М., 1981............................................:.............................................................................................0,5 пл.

17. Лексические изоглоссы кабардино-черкесских диалектов.// Тезисы докладов X региональной научной сессии.-Грозный, 1983...........................................................................................................................................0,2 пл.

18.К вопросу о взаимодействии литературного языка и диалектов.// Тезисы докладов X региональной научной сессий.- Грозный, 1983........................................................................;......................0,2 пл.

19.Диалектология как источник истории языка.// Проблемы грамматики и лексики адыгских языков.- Нальчик, 1983...............................0,5 п.л.

20.Некоторые вопросы фонетической системы, кабардино-черкесских диалектов.// Тезисы докладов, XI региональной научной сессии,- Нальчик, 1986................................................................. 0,2 п.л.

21.Вопросы диалектной лексики.//Вопросы грамматики и лексикологии кабардино-черкесского языка.-Нальчик, 1989.........0,9 пл.

2 2.Некоторые проблемы лексики кабардино-черкесских диа-

лектов. Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. T.XV. - Тбилиси, 1988................................................................................................................0,9 пл.

23.Программа по диалектологической лрактике.-Нальчик,1994....0,5пл.

24.Диалект в современных условиях.//VIII Кавказологический коллоквиум. Тезисы докладов.- Лейден, 1996.................................0,1 пл.

Публикации, частично затрагивающие тему научного доклада

25. Склонение в адыгских языках в сравнительном аспекте,-Нальчик, 1967............................................................................................................3,27п.л.

26. Категория определенности и неопределенности. Вестник КЕНИИ, вып.2.- Нальчик, 1970................................................................0,4 пл.

27. Индефинитная конструкция предложения в адыгских языках.// Тезисы докладов IV региональной научной сессии. -Нальчик, 1971......................................................................................................... 0,2 п.л.

28. Создание и развитие кабардино-черкесской письмен-ности.//В.И.Ленин и социалистические преобразования в Кабардино-Балкарии, Нальчик, 1971.....................................................0,5 п.л.

29. К вопросу о склонении собственных имен в адыгских языках.// Вестник КЕНИИ, т.2,- Нальчик, 1972................................0,8 п.л.

30. Некоторые вопросы заимствования лексических единиц в адыгских языках.//Роль национального языка и культуры в формировании и развитии личности.- Нальчик, 1973........0,4 п.л.

31. Фразеология кабардино-черкесского языка. Журнал «Ошхамахо», №2.- Нальчик, 1976......................................................... 0,5 пл.

32. Экспоненты категорий грамматических классов в адыгских языках.//Тезисы докладов VII региональной научной сессии-Сухуми, 1977............................................................................................................... 0,2 п.л.

33. Кабардино-черкесская синонимия.// Вопросы грамматического строя кабардино-черкесского языка. Нальчик, 1977.....0,5 п.л.

34. Неопределенная конструкция предложения.//Вопросы синтаксического строя иберийско-кавказских языков.-Нальчик, 1977........................................................................................................................................1,0 п.л.

35. Синтаксический строй иберийско-кавказских языков.// Вопросы синтаксического строя иберийско-кавказских языков.-Нальчик, 1977...................................................................................................... 0,2 п.л.

36. Структурные и функциональные особенности кабардино-черкесских превербов.// Тезисы докладов VIII региональной научной сессии.- Черкесск, 1970...............................................................0,2 п.л.

37. Кабардино-черкесский язык за годы советской власти.// По пути Великого Октября (в соавт.).- Нальчик, 1980.................1,0 п.л.

38. Методические указания по выполнению контрольной работы по сравнительной грамматике адыгских языков.-Нальчик, 1981......................................................................................................................................0,5 п.л.

39. Некоторые вопросы деепричастия.,// Тезисы докладов XII региональной научной сессии.-Черкесск, 1988........................ 0,4 п.л.

40. Методические указания по выполнению дипломной работы,-Нальчик, 1989........................................................................................................... 0,5 п.л.

41. Программа по сравнительной грамматике адыгских языков.-Нальчик, 1990............................................................................................................ 1,0 п.л.

42. Некоторые вопросы глагольного словообразования в адыгских языках.//Тезисы докладов XIII региональной научной сессии." Майкоп, 1990..................................................................................................0,2 п.л.

43. К вопросу об общем арабском фонде в языках народов Северного Кавказа. // Фольклорно-литературные связи как фактор развития культуры народов Северного Кавказа. Тезисы докладов.-Черкесск, 1994..................................................................0,2 п.л.

44. Некоторые аспекты взаимодействия языков (на материале абхазско-адыгских языков).//Фольклорно-литературные связи как фактор развития культуры народов Северного Кавказа (в соавт.). Тезисы докладов.-Черкесск, 1994..........................0,3 п.л.

45. О некоторых вопросах фонетической системы адыгских языков.// Международный коллоквиум Европейского общества кавказоведов.- Майкоп, 1994........................................................................0,3 п.л.

46. О некоторых вопросах категорий грамматических классов в адыгских языках. //Вестник КБГУ- Нальчик, 1995......... 0,5 п.л.

47. Некоторые вопросы взаимодействия неродственных языков.// Международный конгресс «Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру». Тезисы докладов (в соавт. ).-Пятигорск, 1996..........................................................................................0,2 п.л.

48. Программа вступительных экзаменов по кабардино-черкесскому языку и литературе (в соавт.).- Нальчик, 1996..................................................................................................................................... 1,0 пл.

49. К вопросу о порядке слов в простом предложении в кабардино-черкесском языке.//Проблемы развития государственных языков в КВР. Тезисы докладов (в соавт.).-Нальчик, 1996...................................................................................................................................... 0,2 пл.

50. Некоторые вопросы взаимодействия кабардино-черкесского и балкарского языков.// Проблемы развития государственных языков в КБР. Тезисы докладов (в соавт.).- Нальчик, 1996..................................................................................................................:...................0,2 пл.

51. Кабардино-черкесский язык в современных условиях (состояние .и перспективы научного изучения).//Проблемы развития государственных языков в Кабардино-Балкарии. Тезисы докладов (в соавт.).- Нальчик, 1997................................ 0,2 п.л.

52. О роли порядка слов в организации речи.//Проблемы развития государственных языков в Кабардино-Балкарии (в соавт.).- Нальчик, 1997........................................................................................... 0,5 п.л.

53. Семантическое освоение адыгизмов в карачаево-балкарском языке.// Актуальные проблемы общего и кавказского языкознания (в соавт.).- Нальчик, 1997.............................................................0,3 п.л.

54. Актуальное членение предложения и закономерности порядка слов в языке.// Актуальные проблемы общего и кавказского языкознания (в соавт.).- Нальчик, 1997............................ 0,4 п.л.

55. К вопросу о порядке слов в атрибутивных словосочетаниях.// Актуальные проблемы общего и кавказского языкознания (в соавт.).- Нальчик, 1997.....................................:................................................ 0,4 пл.

Находятся в печати .

56. Толковый словарь, кабардино-черкесского языка (буквы к!у, къ, х, 1у ,1)_.......................................................................................................................16 а.л.

57. Толковый фразеологический словарь кабардино-черкесского языка (буквы к1у, ж, з, х, лъ, 1у)...............................................................10 а.л.

58. Фонетические особенности кабардино-черкесских диалектов и говоров. КБГУ.-Нальчик......'..........................................................................1,0п.л.

Условные сокращения и обозначения.

Абадз. - абадзехский диалект.

Абазакт. - абазактский говор.

Анат.-бесл. - анатолийский бесленеевский говор.

Бабуг. - бабугойский говор.

Бакс. - баксанский диалект.

Бесл. - бесленеевский диалект.

Бжедуг. - бжедугский диалект.

Каб.-черк. лит. - кабардино-черкесский литературный язык.

Куб.-зеленч. - кубано-зеленчукские говоры

Малк. - малкинский говор.

М.-каб. - малокабардинский говор

Мозд. - моздокский диалект.

Общеадыг. - общеадыгский.

Темирг. - темиргоевский диалект.

Шапс. - шапсугский диалект.

Г, к, к1- твердые заднеязычные смычные звуки;

гь, кь, к1ь - мягкие заднеязычные смычные звуки;

джъ, чъ, ч1ъ - твердые шипящие аффрикаты;

пЬ, ш1)(гЬ - преруптивные звуки;

зь, сь, с1ь - мягкие свистящие спиранты;

жь, шь, ш1ь - мягкие шипящие спиранты;

жъу, шъу, ш!у - лабиализованные шипящие спиранты;

дзу, цу - лабиализованные свистящие спиранты;

жъ, шъ, ш1 - шипяще-свистящие спиранты.

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ......................................................................................................3

1. К ИСТОРИИ ВОЗНИКНОВЕНИЯКАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКИХ ДИАЛЕКТОВ И ГОВОРОВ..........................................................................6

2. ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКИХ ДИАЛЕКТОВ И ГОВОРОВ..........................................................................9

3. КЛАССИФИКАЦИЯ КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКИХ ДИАЛЕКТОВ И ГОВОРОВ........................................................................13

4. СТРУКТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКИХ ДИАЛЕКТОВ И ГОВОРОВ........................................................................14

5. НЕКОТОРЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКИХ ДИАЛЕКТОВ И ГОВОРОВ...........................................32

6. ОТНОШЕНИЕ КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА К ДИАЛЕКТАМ И ГОВОРАМ.............36

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.............................................................................................40

ЛИТЕРАТУРА...............................................................................................42

СПИСОК ПУБЛИКАЦИЙ АВТОРА ПО ТЕМЕ

НАУЧНОГО ДОКЛАДА :...........................................................................46

В печать 26.12.97. Тираж - 10» экз. Заказ № £

Полиграфическое подразделение КБГУ 300004, г.Нальчик, ул.Чернышевского,173

Текст диссертации на тему "Проблемы кабардино-черкесской диалектологии"

г

диум ВАК Р

st ■■ рр

КАБАРДИНО-БАЛКАРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им. X.М.БЕРБЕКОВА

На правах рукописи

ТАОВ ХАЗЕША ТАЛНЕВИЧ

ПРОБЛЕМЫ КАБАРДЩО-ЧЕРКЕССКОЙ ДИАЛЕКТОЛОГИИ

Специальность 10.02.09 - Кавказские языки

НАУ1ШЫЙ ДОКЛАД,

представленный в качестве диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук

НАЛЬЧИК 1998

Работа выполнена в Кабардино-Балкарском государственном университете им. Х.М.Бербекова

Официальные оппоненты: академик РАЕН, доктор филологических наук, профессор М.А.Кумахов

доктор филологических, наук, профессор Ю.А.Тхаркахо доктор педагогических наук, профессор Н.Б.Экба

Ведущее учреждение - кафедра адыгейского языка .Адыгейского государственного университета

Защита состоится 19 февраля 1998 года в II часов на заседании диссертационного совета Д 002.17.02 по защите диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук при Институте языкознания РАН по адресу: 103009, Москва, Большой Кисловский пер., 1/12

С диссертацией в виде научного доклада можно ознакомиться в библиотеке Института языкознания РАН

Диссертация в виде научного доклада разослана 13/1-1998 г. Ученый секретарь

диссертационного совета Д 002.17.02

доктор филологических наук ■ А. А. Чеченов

ВВЕДЕНИЕ

Адыгское языкознание возникло на базе адыгской (адыгейской и кабардино-черкесской) диалектологии. Фонетические, грамматические и лексические исследования Ш.Б.Ногмова, а также его записи произведений устно-поэтического творчества, относящиеся к первой половине 19 века» основываются на диалекте самого автора (42). Русско-черкесский словарь и краткая грамматика Л.Я.Люлье, опубликованные в конце первой половины прошлого столения, представляют собой, по сути, первое описание шапсугского диалекта (39). Записи фольклорных произведений К.Атажукина, П.Тамбиева и других, публиковавшиеся в СМОМПК и ССКГ, отражают диалектные особенности кабардино-черкесского языка во второй половине 19 и начале 20 веков (49). Даже русско-ккабардинский словарь и грамматический очерк Л. Г. Лопатинского включают диалектные черты языка его информаторов - Т.Кашежева и П.Тамбиева (38).

Более того, некоторые поздние и позднейшие лингвистические исследования, носящие обобщенные названия, по своему базовому материалу ограничиваются данными того или иного диалекта или говора. Так, недавно вышедшая книга канадского кавказоведа Да.Коларуссо по кабардинскому языку опирается на материал говора кабардинцев, компактно проживающих в штате Нью-Джерси, США (90). Работа голландского ученого Р.Смейтса по фонетике, фонологии и грамматике черкесского (адыгейского) языка построена на данных шапсугского диалекта, представленного в Турции (93). Список подобных лингвистических работ далеко не исчерпывается исследованиями указанных авторов. Однако из сказанного вытекает, что основы адыгской диалектологии заложены еще первыми исследователями адыгских языков (Ш.Б.Ногмовым, Л.Я.Люлье, Л.Г.Лопатин-

ским и другими), а описание диалектов и говоров адыгейского и кабардино-черкесского языков продолжается в последующие периоды.

В настоящем научном докладе подводятся итоги работы автора по кабардино-черкесской диалектологии, нашедшие отражение в его публикациях в 1969-1997 гг.

Выбор темы исследования обусловлен значением диалектов и говоров кабардино-черкесского языка в ратении лингвистических, этнолингвистических и отчасти исторических проблем. Достаточно сказать, что при отсутствии давних письменных традиций у адыгских народов значительно возрастает роль территориальных диалектов и говоров для изучения истории адыгских языков, построения исторической и сравнительной грамматик, определения статуса литературного языка, его устной и письменной форм реализации в современном обществе. Диалектные данные приобретают важное значение для исследования традиционной кабардино-черкесской (шире - адыгской) культуры, реконструкций ее наиболее значительных фрагментов. В современных диалектах и говорах сохранились многие языковые единицы (лексемы, фразеологизмы, синтаксические и семантические явления), проливающие свет на культуру адыгского этноса.

Задачей автора научного доклада было рассмотрение следующих основных аспектов кабардино-черкесской диалектологии:

I* Классификация кабардино-черкесских диалектов и говоров.

2. Своеобразие возникновения и формирования кабардино-черкесских диалектов и говоров.

3. Наиболее существенные структурные (фонетические, грамматические и лексические) особенности кабардино-черкесских диалектов и говоров.

4. Роль кабардино-черкесских диалектов и говоров в решении лингвистических и исторических проблем адыгского этноса.

5. Отношение кабардино-черкесского литературного языка к диалектам и говорам.

Исследование указанных узловых проблем кабардино-черкесской диалектологии дало возможность рассмотреть диалект (говор) в его пространственной проекции, осмыслить фонетические процессы, пути и причины фонетических, морфологических и лексических изменений, дать характеристику изоглоссным явлениям, определить доминирующие и маргинальные особенности диалектов и говоров, раскрыть характер взаимодействия литературного языка и диалектов, показать, какие уровни более изменчивы, а какие более консервативны, проследить ход фонетических, морфологических и лексических процессов, выяснить, в каких диалектах и говорах изменения протекают более интенсивно, а какие диалекты и говоры или уровни того или иного диалекта менее подвержены изменениям.

В процессе исследования материала автор опирался на работы по диалектологии Ш.Ногмова, Хан-Гирея, Л.Г.Лопатинского, Д.Аш-хамафа, Л.Люлье, Н.Яковлева, Г.Турчанинова, М.Кумахова, З.Кумаховой, П.Багова, К.Мамрешева, А.Шагирова, Т.Куашевой, Р.Темировой, 3*Керашевой, Б.Бербекова, Б.Балкарова, Х,Таова, К.Аутлева, Ю.Тхар-кахо, О.Алпарслана, Ж.Дюмезиля, Р.Смейтса, К.Пари, фонотеки Кабардино-Балкарского госуниверситета и Кабардино-Балкарского института истории, филологии и экономики и др. В работе также использованы магнитофонные записи, произведенные автором в странах, где проживает адыгская диаспора - Сирия, Иордания, Турции и США.

По теме научного доклада опубликовано 24 работы, в том числе несколько книг.

Проблемы кабардино-черкесской диалектологии освещались автором на региональных конференциях по иберийско-кавказ ским языкам (Майкоп, 1975 г.; Сухуми, 1977 г.; Майкоп, 1980 г.; Махач-

кала» 1981 г.; Грозный, 1983 г.; Нальчик» 1986 г.; Черкесск, 1988 г.), Международном кавказоведческом коллоквиуме (Майкоп, 1994 г.; Голландия, Лейден, 1996 г.). Международном конгрессе (Пятигорск, 1996 г.), Всесоюзных диалектологических совещаниях (Москва, 1977 г.), Всесоюзном совещании по диалектологии и истории языка (Москва, 1981 г.). Всероссийской научной конференции (Нальчик, 1997 г.).

Автор читает курс лекций по кабардино-черкесской диалектологии на отделении кабардинского язшш. я литературы КБ1У с 195?? года. Книги автора по кабардино-черкесской диалектологии (64, 6.5. 66) используются в качестве учебных пособий для студентов указанного отделения.

I. К ИСТОРИИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКИХ ЧЕРКЕССКИХ «ВДАЛЕКТОВ И ГОВОРОВ

Кабардино-черкесски:е диалекты, образовавшиеся в результате сложных процессов-дифференциации и интеграции языка, в силу определенных лингвистических и экстралингвистических условий не превратились в самостоятельные языки, а продолжают существовать как особые единицы кабардино-черкесского языка.

Появление условий для образования кабардино-черкесских диалектов и говоров относится к концу 18 и началу 19 века я связано с возникновением мелких феодальных владений, политически и экономически разобщенных друг от друга. Это подтверждается как историческими фактами (22), так и лингвистическим материалом. Данные кабардино-черкесских диалектов и говоров показывают» что языковые процессы имеют разную хронологическую глубину, охватывая эпоху общеадыгского единства и период после его распада..

Эпоха феодализма в Кабарде характеризуется в языковом отноше-

нии тем, что происходят унификация диалектов внутри одного княжества, с одной стороны, и увеличение диалектных различий отдельных княжеств, с другой. Смешение различных этнических групп способствует как сохранению архаичных черт языка, утраченных литературным языком, так и появлению инноваций, вызванных факторами спонтанного характера и новой языковой ситуацией. Этим объясняется наличие расплывчатых пучков лексических изоглосс и наличие большого количества общих фонетических и морфологических изоглосс в кабардино-черкесских диалектах и говорах.

В образований кубано-зеленчукских говоров принимали участие шапсуги, абадзехи, бесленеевцы. Однако так называемые "беглые кабардинцы", проникшие в конце 18 и начале 19 века в районы Кубани и Зеленчуков, составили основное этническое ядро носителей кубано-зеленчукских говоров (8). Диглоссия, отсутствие тесной связи с основной массой кабардинцев и многоязычная среда определили в целом ареальные особенности кубано-зеленчукских говоров.

В современных условиях под влиянием диалектальных особенностей черкесов в литературный язык все чаще начинают просачиваться дивергентные черты,отличные от норм литературного кабардино-черкесского языка, 13диный литературный язык начинает искусственно делиться на два литературных языка'— кабардинский и черкесский, что сопровождается появлением вариативности в литературном языке.

Образование кубанского диалекта связано с переселением части кабардинцев, известных в литературе под названием "кубанских" или "закубанских" кабардинцев, в бассейн Кубани в конце 18 и начале 19 века (примерно до 1822 г.) (31).

Диалектальные особенности речи кубанских кабардинцев сформиро-

вались не только в результате полного прекращения общения с основной массой кабардинцев» но и при активном и продолжительном давлении со стороны близкородственного адыгейского языка. Результаты такого сильного одностороннего влияния сказываются в звуковом составе, грамматическом строе и особенно в лексике кубанского диалекта.

Носители малкинского говора в начале 19 века жили около гор Машук и Бештау и вели несколько обособленный от других кабардинцев образ жизни. Но диалектальные контакты с абазинцами, жившими также между Машуком и Бештау, способствовали появлению фонетических особенностей, которые сохранились и после переселения их в район Малки. Исторические источники дают основание полагать, что выселение носителей малкинского говора из Пятигорья имело место в 1825-1830 гг.

Почти 150 лет живут носители малкинского говора в теснейшем контакте с кабардинцами и, несмотря на длительное и многостороннее давление со стороны литературного языка, специфические фонетические особенности малкинского говора не подверглись нивелировке как в речи старшего, так и младшего поколения (80).

Образование моздокского диалекта связано с массовыми побегами кабардинских крестьян в Моздокский район и относится к периоду основания города Моздока (в 30-50 годах 18 века). Но с основанием Моздока случаи бегства кабардинских крестьян в Моздокский район увеличились. Причем побеги совершались не только из Малой Кабарды, но и из Большой Кабарды (65).

В появлении специфических ареальных особенностей в моздокском диалекте важное значение имели смешение различных этнических групп, территориальная, экономическая, политическая и духовная (с принятием христианства большей частью носителей моздокского

диалекта) обособленность, раннее развитие кабардино-русского одностороннего двуязычия, отсутствие влияния литературного языка, длительные тесные контакты с носителями осетинского и ногайского языков (27).

Говоря о моздокском диалекте, необходимо подчеркнуть наличие лексических изоглосс, являющихся отражением бытовых,общественных и семейных отношений между кабардинцами-христианами и кабардинца ми-му су льма на ми.

Изолированные в религиозном отношении, они оказались изолированными и в области языка. Б речи кабардинцев-мусульман много арабских заимствований, в то время как лексика, связанная с христианством, составляет большой процент заимствований в речи кабардинцев-христиан. Наличие двух лексических групп внутри одного диалекта обусловлено еще и тем, что кабардянцы-христ иане составляют более архаичную часть носителей моздокского диалекта (69).

Образование диалекта Большой Кабарды и малокабардинского говора связано с разделением Кабарды на два феодальных владения -на Большую Кабарду я Малую Кабарду, которое окончательно утвердилось в 17 веке* Такое деление и известная обособленность их на протяжении длительного времени способствовали появлению диалектальных особенностей, касающихся в основном лексического состава малокабардинского говора. В основе кабардино-черкесского ли- . тературного языка лежит диалект Большой Кабарды, который по своей фонетической системе является более простым ж на котором говорит основная масса кабардинцев (40).

В отличие от указанных диалектов и говоров, образование бес-ленеевского диалекта уходит в гдубь истории. Бесленеевцы отделились от кабардинцев еще в 15 веке и жили в 16-17 вв. между Кубанью и Лабой.

После покорения Кавказа основная масса бесленеевцев эмигриро-

вала в Турцию, ж уже к 1858 году ах осталось на Кавказе не более пяти тысяч человек. В результат© от целмог© ж многочисленного племен на исторической родине осталась небольшие этнографические островки п© Кубани ж Зеленчукам (10). Беелвнеевские села Кодаков© ж Кургоково оказались оторважнными от основной част! бесленеевцев, так ж ©т других кабардино-черкесских пламен. Этим обусловлен© появление некоторых дивергентных черт внутри бесле-неевского диалекта. Так, под влиянием адыгейского языка в речи жителей сел Коноков© ж Кургоково проникли адыгейский способ передач! органической ж имущественной принадлежности, некоторые принципы фформлемйя лщ в глаголе ж т.д. (57).

Изолированнее развитие бесленеевског© диалекта способствовал© сохранению наиболее архаичных явлений как в фонетике» так ж в морфологии, утраченных литературным языком ж другими диалектами Еаб?рджжо~черкесск©г© языка в процессе диахронического развития (10). .

оа пределами нашей страны ка бардшю-черкесскнй язык более компактно представлен в Турции, Сирии и Иордании. Переселение кабардинцев в эти страны шел© мест© в 50-х годах 19 века.'

2. ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ КАВАРДШО-ЧЕРКЕССКЖ ДЙАТТСТОВ И ГОВОРОВ

Историю изучения кабардино-черкесских диалектов и говоров усл©вн© можно разделить на два этапа. На первом этапе не ставилась задача всестороннего исследования ©еобеншсте! диалектов ж говоров ж установления диалектного членения кабардино-черкееекого язы ка.Энтузиастами собирались и публиковались в выпусках СМОШК (49) ж ншшторых печатных органах фольклорные и другие тексты, отражающие так или иначе языковые особенности тог© или иного лингвистического

региона. Эти тексты страдают неточностями, вызванными несовершенством транскрипции, метода сбора диалектных материалов. Но тем не менее трудно переоценить их значение как первых и единственных письменных памятников, отражающих многие специфические особенности кабардино-черкесских диалектов и говоров, которые теперь встречаются редко или совсем исчезли. Эти тексты являются хорошим материалом для уяснения вопроса о том, какие изменения произошли с момента первых публикаций и в какого направлении происходит развития языка, Особенно полезны материалы Ш.Б.Ногмова и К.Атажукина.

Для выбора опорного диалекта как базы литературного языка для составления алфавита и разработки орфографии в период создания письменности проводилась определенная работа по выявлению некоторых особенностей диалектов и говоров кабардино-черкесского языка. Однако в связи с тем, что диалекты и говоры не были изучены монографически, попытки классифицировать кабардино-черкесские диалекты на первом этапе их изучения не дали сколько-нибудь ясной картины диалектной структуры кабардино-черкесского языка.

Второй этап начинается с попытки определения диалектного членения кабардино-черкесского языка, исходя из особенностей территориальных диалектов и говоров.

Н.Ф.Яковлев делает первую оппытку классифицировать диалекты кабардино-черкесского языка на основе фонетического принципа. "В пределах Большой и Малой Кабарды, - пишет Н.Ф.Яковлев, - основная масса населения говорит на восточно-кабардинском или терско-кабардинском наречиях" (85), носителями другого - кубано-кабар-динского наречия, по мнению Н.Ф.Яковлева, являются кабардинцы (черкесы), проживающие в Республике Адыгея и Карачаево-Черкесской Республике. Речь бесленеевцев рассматривается Н.Ф.Яковлевым

как промежуточная между кабардинским и