автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Проблемы континуитета в контексте развития античной цивилизации в Северном Причерноморье

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблемы континуитета в контексте развития античной цивилизации в Северном Причерноморье"

На правах рукописи

БОЛГОВ Николай Николаевич

ПРОБЛЕМЫ КОНТИНУИТЕТА В КОНТЕКСТЕ РАЗВИТИЯ АНТИЧНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ В СЕВЕРНОМ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ (конец III -VI вв.)

Специальность 07.00.03 - всеобщая история

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Специальность 07.00.03 — «Всеобщая история (История Древнего мира)»

Нижний Новгород, 2003

Работа выполнена на кафедре истории древнего мира и средних веков исторического факультета Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского.

Научный консультант: доктор исторических наук,

профессор Е.А.Молев.

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Бибиков М.В. доктор исторических наук, профессор Сорочан С.Б. доктор исторических наук Масленников А.А.

Ведущая организация: Саратовский государст-

венный университет.

Защита диссертации состоится «_»_2003 г. в_

часов на заседании Диссертационного совета Д 212.166.10 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Нижегородском государственном университете (603005, Нижний Новгород, ул. Ульянова, 2, ауд. 315).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Нижегородского университета по адресу: 603950 Нижний Новгород, пр. Гагарина, 23, корпус 1.

Автореферат разослан «_»_2003 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета, Доктор исторических наук, профессор А.Корнилов

0,оо?~ А

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Последний период истории античных государств Северного Причерноморья представляет собой совокупность проблем различного рода. История Боспора данного времени имеет центральной проблемой проблему континуитета, т.е. непрерывности развития и постепенной трансформации на прежней, античной основе. Все ученые, так или иначе изучавшие Боспор конца III - начала VI вв., отмечали продолжение жизни и материальной культуры на протяжении всего данного периода, но не менее важна проблема континуитета политического и культурного. История Херсонеса в этот период, казалось бы, известна лучше. Тем не менее, до сих пор никто не оценил это время как позднеантичное в непосредственной связи с предыдущим этапом. Не до конца ясен политический статус города, характер его взаимоотношений с империей. Именно в настоящее время история Северного Причерноморья конца III - начала VI вв. быстро обрастает новыми фактами, происходит новая интерпретация уже известных. Позднеантичный характер материальной культуры, преемственность политических форм и эволюция искусства как следствие эволюции идеологии дают возможность представить историю региона в новом свете.

Объектом настоящего исследования является материальная культура, социально-политическая история и культурная эволюция позднеантич-ных северопонтийских обществ конца III - VI вв. на континуитетных началах.

Хронологические рамки исследования охватывают время от «готских походов» 2-й трети III в., которые стали прообразом Великого переселения народов и совпали с серьезными изменениями внутреннего облика античных государств Северного Понта, до I трети VI в., когда Боспор оказался в составе Восточной Римской империи, а Херсонес окончательно был с ней интегрирован. Вместе с

ИШИШ^ всего>по

библиотека |

с 09

Петербург*

материальной культуре, а также по характеру культурно-идеологических процессов) мы должны будем продлить рамки темы до последней четверти VI в. (тюркское нашествие на Боспор 576 г. и массовое храмовое строительство в Херсонесе). В мировой науке поздняя античность условно доводится до конца VI в. и, таким образом, полностью включает в себя ранне-византийскую эпоху. Генетическое единство и преемственность форм как материальной культуры, так и государственности, дают нам картину этого периода как цельной исторической эпохи - поздней античности.

Территориальные рамки изучаемого нами региона традиционны для отечественной науки и охватывают в широком плане северо-западную излучину Понта от устья Дуная до Таврики (с Тирой и Ольвией), Таврику (Херсонес и Боспор, включая Танаис), черноморское побережье Кавказа, а в узком - собственно античные центры и территории - Херсонес и Боспор. Ольвия будет затронута лишь в контексте проблемы постантичного города.

Цель диссертационного исследования заключается в том, чтобы дать первую общую характеристику позднеантичного этапа жизни государств Северного Причерноморья на основе всего комплекса имеющихся источников; сформулировать и обосновать совокупность логически взаимосвязанных теоретических выводов относительно исторических судеб се-веропонтийских греков в Ш-У1 вв. в русле проблем континуитета.

Задачи исследования:

- рассмотреть современные представления о палеогеографии Северного Понта в эпоху поздней античности и обосновать концепцию территориально-хозяйственных микрозон;

- показать в единой системе континуитет топографии, градостроительства, фортификации, погребального обряда, в целом материальной культуры позднеантичных центров Северного Причерноморья;

- проследить историческую эволюцию государственности Боспора и

Херсонеса в конце III - VI вв.;.

. " < | а- ;.,»•

- определить характер взаимоотношений северопонтийских греков с Римской (Византийской) империей, с соседними варварскими племенами и народами и определить степень континуитета и факторы дисконтинуитета;

- обобщить пути «врастания» позднеантичной культуры и искусства региона в средневековье, проследить античные истоки христианского искусства Северного Причерноморья.

Методологической основой работы является комплексный подход к источникам, выражающийся в сочетании и интеграции письменной традиции и археологических материалов различного рода. Это позволит раскрыть тему работы через совокупность основных приемов исторической практики и источниковедческого анализа, принятую в современной исторической науке. Вкупе со сравнительно-историческим анализом такой подход представляется наиболее верным при разработке темы и построении определенных исторических реконструкций. Образцами современных конкретно-исторических исследований в этом плане для автора диссертации являются работы Г.А. Кошеленко, Ю.Г. Виноградова, С.Ю. Сапрыкина, Е.А. Молева, К. Цукермана. В вопросах теоретических обобщений автор стремился следовать трудам М.И. Ростовцева.

Научная новизна диссертации. Диссертация представляет собой первое обобщающее исследование по истории Северного Причерноморья в период поздней античности, понимаемой как время конца III - VI вв., как это принято в мировом антиковедении. В связи с постоянным введением в научный оборот, особенно в последние годы, ряда новых (эпиграфических, нумизматических и др.) источников и появлением интересных исследований по тем или иным частным вопросам истории Боспора и Херсонеса (более 100 публикаций за последние 5 лет) автор попытался рассмотреть проблему континуитета (непрерывности и качественной преемственности развития) как в целом, так и в отдельных аспектах. В диссертации ставятся и

анализируются вопросы, которые либо вообще не рассматривались, либо освещались в научной литературе с иных позиций.

Автор впервые предпринял попытку смоделировать образ позднеан-тичной эпохи в отдельно взятом периферийном регионе и показать суть происходивших там процессов развития. При этом удалось выявить значительные пробелы в предшествовавших исследованиях, отсутствие единой концепции в интерпретации фактов и теоретических выводах. Эти пробелы в немалой степени заполнены. Рассмотрение в диссертации малоизученных прежде аспектов позволило автору выдвинуть ряд оригинальных, существенно новых положений. Они имеют значение не только для воссоздания наиболее полной истории Боспора и Херсонеса, но и при определении задач и целей дальнейших исторических изысканий и реконструкций.

Основные положения, выносимые на защиту, сводятся преимущественно к следующему:

- исходной посылкой к настоящему исследованию послужило представление о том, что поздняя античность представляет собой особый этап в эволюции античной цивилизации, обладающий специфической, но внутренне единой материальной культурой, спецификой социально-политических форм, сложными культурными процессами;

- в античном мире всегда существовала сложная и эволюционирующая система «центр-периферия»; в эпоху поздней античности северопон-тийский регион представлял собой особую зону, имевшую тысячелетнюю традицию развития.

Исходя из этого, мы ставим ряд проблем. Некоторые из них мы оставляем лишь на стадии постановки, например:

- палеогеография региона в эпоху поздней античности имела значительные отличия от современной, особенно в отношении уровня моря, очертаний берегов, характера флоры и фауны, климата; она оказала значительное влияние на характер исторического процесса в регионе.

Относительно других предложены следующие варианты решения:

- характер расселения был локальным, очаговым, сформировавшимся на основе естественно-природных микрозон; внутри отдельных микрозон расселение также было в определенной степени также очаговым;

- материальная культура городов и поселений имеет преимущественно позднеантичный характер;

- городища и сельские поселения по топографии, планировке, строительным приемам и пр. сохраняют античный характер;

- некрополи и погребальный обряд античных территорий Северного Причерноморья сохраняют преимущественно античный характер;

- Боспорское государство на протяжении изучаемой эпохи претерпело определенную эволюцию, дав особый, периферийный вариант континуитета, близкий к византийскому, но не тождественный ему;

- Херсонес имел особый политический статус, балансируя между независимостью и пребыванием в составе империи; фактическое влияние империи в городе было значительным, номинальный статус неизвестен, самоуправление сохранялось наряду с присутствием имперских должностных лиц;

- социальная структура основных античных центров региона испытывала тенденцию к определенному упрощению и размыванию;

-после разгрома ряда городов и попадания их под власть варваров появляется феномен постантичного города;

- в данное время коренной перестройке подверглась вся система взаимоотношений региона с основными центрами средиземноморского античного мира: от клиентского статуса по отношению к Риму, через сложные лабиринты византийской внешней политики и дипломатии, к аннексии со стороны Византии, ставшей завершением ее дипломатических усилий;

- варварский мир смежных областей Северного Причерноморья отличался большой сложностью; сармато-аланская гегемония сменяется гото-

аланским синтезом, а затем - гуннским доминированием; варвары оказали заметное влияние на материальную культуру греков, испытав и обратное воздействие, причем необратимой варваризации греков не произошло; роль варваров в истории Боспора и Херсонеса данного времени не была определяющей; сложилась синкретичная греко-варварская культура, в которой доминировали античные элементы;

- признавая тот факт, что особой сложностью отличались культурно-идеологические отношения, представлявшие собой причудливое смешение античных и христианских элементов, а процесс христианизации отличался большой сложностью и неоднозначностью, мы утверждаем, что имел место культурный континуитет, преемственность в области различных видов искусства; рождение христианского искусства подчинялось здесь общим закономерностям данного процесса в средиземноморском мире, т.е. происходило на основе переосмысления внешних форм и содержания античного искусства;

- исторические итоги античности в Северном Причерноморье заключаются в уникальном тысячелетнем опыте непрерывного существования локальной периферийной античной зоны с рядом ее специфических признаков; в период конца III — VI вв. в регионе действовала невероятно сложная система взаимоотношений целого ряда факторов - общеантичных и региональных традиций; римского и византийского влияния; аланского, готского и гуннского воздействия. В результате основные черты жизни се-веропонтийских греков в принципе сохранились на пороге средневековья, четкую грань наступления которого можно выделить лишь условно.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что рассмотренный в ней материал может быть использован как учеными - ан-тиковедами и археологами - при разработке самых разнообразных научных тем, при написании обобщающих и частных работ, так и преподавате-

лями истории древнего мира и средних веков в учебном процессе на исторических факультетах вузов.

Апробация результатов исследования. Выводы автора по диссертации отражены в более чем 60 опубликованных научных работах, в том числе в четырех монографиях (1996-2002 гг.), 40 научных статьях, тезисах докладов. Различные аспекты и проблемы, поднятые в исследовании, неоднократно обсуждались на научных конференциях (в т.ч. международных), в которых принял участие автор: конференции Российской ассоциации антиковедов (ИВИ РАН): 1991-1994, 1996-1997, 1999-2000; конференции Института археологии РАН (Чтения памяти проф. В.Д. Блаватского): 1993, 1999; Сергеевские чтения в МГУ: 1991, 1993, 1997; конференции в Санкт-Петербурге (Боспорский феномен): 1998, 1999, 2001, 2002; конференции Харьковского историко-археологического общества: 1995, 1997, 1999, 2001, 2002; конференции «Античный мир и его наследие» в Белгороде (БелГУ): 1999, 2002; конференции в Керчи (Боспорские чтения): 2000, 2001, 2002; конференции в Нижнем Новгороде: 2001 - Чтения памяти проф. С.И. Архангельского; 2001 - Чтения памяти проф. Н.П. Соколова; конференция в Киеве: 2001 (Ольвия и античный мир); конференции в Севастополе (Церковная археология): 2001, 2002; конференция в Луганске: 2002 (Историческая наука - проблемы развития). Кроме того, работа обсуждалась на заседаниях кафедры истории древнего мира и средних веков ННГУ.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения. Ее дополняет библиография.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы исследования, определяется цель и ставятся задачи, указываются методологические основы работы. Здесь же определяется круг источников и дается анализ историографии.

Поскольку письменных источников по теме относительно немного, и их сведения носят преимущественно отрывочный характер, дается по возможности полный перечень мест античных и византийских авторов, имеющих отношение к теме (Аммиан Марцеллин, Евнапий, Зосим, Проко-пий Кесарийский, Стефан Византийский, перипл Псевдо-Арриана, агиография, Иоанн Малапа, Феофан, Константин Порфирогенит и др.), указаны современные оценки степени их достоверности и возможности использования в русле данной проблематики.

Вещественные источники представлены археологическими, эпиграфическими, нумизматическими материалами. Стремительно увеличивающееся с каждым годом количество находок нуждается во всестороннем историческом осмыслении вкупе с письменной традицией. Характер и специфика современных полевых исследований затрудняют возможности их анализа: многие находки опубликованы в редких и малодоступных изданиях, еще больше их существует пока в виде архивных материалов и фактически не введено в научный оборот. Поэтому одной из неформальных задач нашего исследования стала попытка сбора и анализа (по возможности) максимально полного корпуса опубликованных материалов по теме, а также уяснения более широкого фона эпохи путем изучения архивов, обследования соответствующих слоев городищ и отдельных памятников на месте, а также музейных фондов. В целом количество и качество источников вполне репрезентативно для решения задач диссертационного исследования.

Общая характеристика отечественной и зарубежной историографии по теме диссертации построена по проблемно-хронологическому принципу. В хронологической последовательности освещены основные проблемы, затрагиваемые в исследовании в исследовании. Так, отмечается, что еще в начале XX в. Ю.А. Кулаковский установил факт континуитета материальной культуры IV-VI вв. на Боспоре. В 30-80-х гг., наряду с расши-

рением исследований позднеантичных слоев городищ (В.Д. Блаватский, Д.Б. Шелов и др.) и сельской территории, господствовала искусственная, вульгарно-социологическая концепция гуннского разгрома Боспора в конце IV в. в качестве исторического рубежа эпохи. В связи с этим политический и социальный континуитет отрицался. Возникнув уже в 90-е годы, идея последнего ныне плодотворно разрабатывается (Ю.Г. Виноградов,

> В.П. Яйленко). Что касается Херсонеса, то обе указанные линии континуи-

тета за последнее столетие не нуждались в доказательстве, но их понимание претерпело значительную эволюцию. Третья линия - культурно-идеологический континуитет - была обозначена еще в I трети XX в. (М.И. Ростовцев, JI.A. Мацулевич), но в дальнейшем (30-80-е гг.) свелась к изучению к изучению проблем христианизации Северного Понта (В.Ф. Мещеряков, П.Д. Диатроптов и др.). Генезис христианского искусства в регионе как результат эволюции античного искусства привлек внимание совсем недавно (В.М. Зубарь), и здесь существует еще много нерешенных вопросов, особенно в области соотношения импорта и местных форм, изучения местных вкусов. Отмечена важность публикации основных комплексов материалов (И.П. Засецкая, A.A. Масленников, В.М. Зубарь и др.) и их анализа (A.B. Сазанов). Указано на роль внешних факторов (империя, варвары) в общем процессе континуитета. Особо выделены работы A.B.

* Сазанова, в т.ч. его докторская диссертация (по специальности «археоло-

гия»)1, где рассматривается ряд проблем интересующего нас периода с близких, хотя и не совпадающих позиций. Главной задачей работ A.B. Сазанова был анализ основных комплексов вещественных источников (прежде всего амфор и краснолаковой столовой посуды) и создание новой хронологии и периодизации на этой основе. Поэтому мы не считаем, что его диссертация полностью исчерпывает возможности дальнейшего изучения

1 Сазанов A.B. Города и поселения Северного Причерноморья ранневизантийского времени. - Автореф. докт. дисс. - М., 1999.

истории региона конца III - VI вв., особенно с точки зрения цивилизаци-онной принадлежности основных ее феноменов. Кроме того, ряд специалистов и ныне продолжает рассматривать историю Боспора IV-V вв. как дисконтинуитет (И.П. Засецкая).

Зарубежная историография Боспора и Херсонеса изучаемого периода невелика. Лишь отдельные авторы делали частные выводы (К. Цукерман, М. Казански), другие высказывались в работах общего характера. Выделяется пласт трудов отечественных исследователей, изданных на западных языках, но первичны здесь все же их отечественные публикации. Ряд работ важен в общеисторическом и теоретическом аспектах.

Континуитет как преемственность и качественное продолжение развития в теоретическом плане до недавнего времени разрабатывался лишь в западной науке. С конца 60-х гг. эта идея проникает и в отечественные работы. Правда, они касались различных хронологических (III в. - Е.М. Шта-ерман, И.П. Сергеев; VII в. - М.Я. Сюзюмов) и территориальных феноменов (Западная Европа - В.И. Уколова; Византия - М.Я. Сюзюмов, Г.Л. Курбатов). Выделялись и отдельные линии континуитета: культурно-идеологический (в Западной Европе - В.И. Уколова), политический (в Византии - М.Я. Сюзюмов), производственных традиций и торговли (в Византии - С.Б. Сорочан). Общетеоретически идея континуитета между античностью и средневековьем в Восточном Средиземноморье наиболее полно была обоснована М.Я. Сюзюмовым2. Имелись и приверженцы дис-континуитета («темные века» в Византии - А.П. Каждан). Для региона Северного Причерноморья постулировался (и обосновывался) лишь континуитет материальной культуры (A.B. Сазанов). Таким образом, отдельно взятая периферийная зона - Северное Причерноморье - до настоящего времени не подвергалось комплексному исследованию проблем континуи-

2 Сючюмов М.Я Византийские этюды. - Екатеринбург, 2002 и др.

тета по трем основным направлениям: материальная культура, социально-политические и культурно-идеологические процессы.

Первая глава диссертации посвящена в целом рассмотрению общих проблем континуитета топографии и материальной культуры региона. В начале главы автор обратился к проблемам палеогеографии региона в эпоху поздней античности. Опубликованный ранее3, вводный очерк не вошел в окончательный текст диссертации. На данном общем фоне была обоснована концепция территориально-хозяйственных микрозон, на которые делилась жизнь античных центров Северного Понта в позднеантичное время (первый параграф). Теоретической посылкой здесь послужили идеи Д.М. Петрушевского, Д. Тейнтера, Р. Карнейро и др. о том, что полный цикл эволюции любого сложно организованного общества завершается тем же, с чего он начался - с автономных локальных микросообществ. В параграфе показаны природно-географические предпосылки такого районирования. Археологический материал, по которому можно сделать выводы о характере расселения, полностью подтверждает данную концепцию. Но «распыление» позднеантичного населения Северного Понта на микрозоны и обособление последних стало возможным лишь в определенной фазе эволюции потестарных структур и на определенной, финальной стадии существовании античной локальной цивилизации (А. Тойнби), и на континуитет-ных началах.

Точные границы микрозон азиатского Боспора не могут быть установлены до анализа результатов широких естественнонаучных исследований региона (Ю.В. Горлов и др.). Предварительно отмечается, что общий островной характер Тамани в древности имел место, но пролива между Киммеридой (Фанталовский п-ов) и Островом (район Фанагории и Кеп),

3 Болтов H.H. Проблемы истории, историографии, палеогеографии Северного Причерноморья IV-VI вв. -Белгород, 2002. - С. 72-100.

скорее всего, в IV-VI вв. не было, что, однако, не имеет принципиального значения.

Характер и эволюция микрозон были различными. Одни сохранили в качестве структурообразующего фактора позднеантичный город с сельской округой и в целом продолжали стабильно существовать (Херсонес, Пантикапей, Китей, Киммерик, Остров, Синдика); другие лишились структурообразующего города,- но сохранили процветающую хору (Крымское Приазовье), иногда с крепостями вместо городов (Киммерида); третьи стали микрозонами с постантичным городом во главе, имитировавшим многие функции античного, но уже с иным населением (Танаис, Ольвия). Ряд микрозон и вовсе лишился городов или выполнявших их функции крепостей (хора Нимфея, Илурата). Предложенная классификация, по нашему мнению, должна помочь лучшему пониманию исторических процессов, происходивших в позднеантичном Северном Причерноморье.

Второй параграф посвящен анализу состояния и эволюции поздне-античных городов, континуитету топографии, градостроительства, планировки, фортификации в контексте материальной культуры. Анализ основных комплексов был сделан A.B. Сазановым, но общий историко-археологический обзор по данной теме в литературе отсутствует. Мы стремились здесь дать общеисторическую интерпретацию состояния и эволюции материальной культуры на городищах. Весь рассмотренный материал убеждает нас в том, что материальная культура городов позднеан-тичного Северного Причерноморья была генетически античной и продолжала развивать античные традиции. Это касается основных рассмотренных категорий топографии и градостроительства (включая особенности планировки, фортификации, техники монументального и частного жилищного строительства), а также керамического комплекса, глубоко исследованного A.B. Сазановым. Из тех городов, что не погибли в смуте П1 в., практически все (на Боспоре) доживают до VI в., а некоторые и дольше. Города, захва-

ченные или разрушенные варварами, с точки зрения материальной культуры испытывают дисконтинуитет и могут быть определены как постантичные. Каждый город имел индивидуальный характер развития: так, Херсо-нес как региональный центр, в данное время даже расширился; Пантика-пей-Боспор лишь к VI в., возможно, несколько сократился по территории, но сохранил значение столичного центра. Киммерик и Ильичевка были стратегическими крепостями. Остальные города имели ремесленно-торговое и аграрное значение как центры локальных микрозон.

Большинство относительно крупных городищ имеют несколько (до 4-х) слоев позднеантичного времени. Впрочем, их сохранность везде не лучшая, особенно в Херсонесе. Выгодно в этом смысле отличается Танаис, но его мощный позднеантичный слой правильнее было бы назвать постантичным.

Важнейшими континуитетными признаками в области топографии и материальной культуры городов мы считаем сохранение основной территории, окруженной стенами, прежней планировки зданий и улиц в рамках новых строительных периодов, сохранение прежней строительной техники, сохранение жилых помещений (домов-усадеб) античного типа, сохранение хозяйственных комплексов как свидетельство интенсивной хозяйственной жизни, восстановление после локальных разгромов, присутствие импортных вещей как свидетельство заморской торговли. Все они в той или иной степени присутствуют в материальной культуре городищ Боспо-ра и Херсонеса, сохранявшихся как античные в IV-VI вв. Частичный дисконтинуитет относится лишь к постантичным городам.

В отношении Пантикапея ныне происходит стремительный пересмотр представлений о топографии позднеантичного города. Роль исторического общественного и административного центра на горе Митридат в изучаемый период сохранялась. Сокращение территории города, если и было, то незначительное, и лишь к VI в. Нижний город действительно

сформировался в это время как новый общественный центр, но он не заменил собой прежний, на горе Митридат. Предварительно можно синхронизировать позднеантичные слои прежних и новых раскопок на горе Митридат (В.Д. Блаватский, И.Д. Марченко, В.П. Толстиков). По новой хронологии A.B. Сазанова эти слои ныне датируются IV-VI вв. Материал их достаточно однороден, смена форм по слоям в пределах позднеантичного периода может быть прослежена лишь относительно в силу плохой сохранности. Следов гуннского разрушения нет ни на горе Митридат, ни в Нижнем городе. Однако, не нужно впадать в другую крайность и утверждать, что город процветал в IV-VI вв., до более масштабных раскопок и публикаций (в т.ч. материалов работ экспедиции ГМИИ в сборнике под ред. Д.В. Журавлева).

Образцом малого боспорского города, благополучно существовавшего на протяжении всего позднеантичного периода, может быть названа Тиритака. Отмечаются отдельные случаи перепланировок улиц и сужения некоторых улиц до переулков. Этот феномен характерен для всех поздне-античных городов, превращавшихся в византийские (С.Б. Сорочан).

Центр европейского Боспора - Нимфей и Илурат - погиб в войнах 2-й пол. III в.; как города они далее не существовали. В самое последнее время появились позднеантичные материалы из района Акры. Основным центром юго-востока Керченского полурстрова был Китей, существовавший как город в течение VI в. (Е.А. Молев, В.А. Хршановский). Рядом с Китеем продолжал существовать Киммерик, в особенности - крепость на горе Опук. Особый интерес вызывает густо заселенное и процветавшее в IV-VI вв. Крымское Приазовье (A.A. Масленников, C.B. Мокроусов, A.B. Сазанов). На азиатском Боспоре характер античных крепостей имели Иль-ичевское городище, Патрэй, Батарейки I и II и др. Несмотря на отдельные разгромы и разрушения, эти центры сохраняли свой античный облик без перепланировок и изменения характера материальной культуры. Окраин-

ные города Боспора (Танаис, Феодосия, Горгиппия), испытавшие дискон-тииуитет материальной культуры, но возродившиеся, могут быть названы постантичными (как и Ольвия).

Основная проблема материальной культуры Херсонеса VI-VI вв. -плохая сохранность остатков жилых построек этого времени. Следы частной жизнедеятельности граждан стали фиксироваться лишь в последнее время. Старая планировка улиц в целом сохранялась, но отдельные усадьбы (античного типа) становились мельче, что характерно в целом для данной эпохи. Увеличивается плотность застройки, т.е. количество населения. Велась активная хозяйственная деятельность со сменой специализации. Сохранялась внешняя торговля. Новым элементом топографии города стали христианские храмы, в ряде случаев наследовавшие прежние сакральные места. Вся территория прежнего античного городища была обитаема в позднеантичный период. Несколько увеличивается городская территория, обнесенная стеной. Условное деление на районы и реальное деление на кварталы античного времени полностью сохранилось.

В фортификации Херсонеса, в отличие от многих городов основных провинций империи, дольше сохраняется старая городская стена вокруг всего городища. Более того, в конце V в. она даже расширяется в западной части. Как видим, кастрон (небольшая крепость византийской эпохи, окруженная неукрепленным посадом) здесь не появляется. Это можно рассматривать как яркое проявление территориального континуитета и большой прочности старых традиций на такой периферии античного мира, как Северное Причерноморье. Строительные приемы в фортификации в основном остаются традиционными как для башен, так и для куртин. Сохраняется штучная квадровая кладка и облицовка (до конца VI в.) - специфически позднеантичное явление, использовавшееся на протяжении только этого периода. Башни и куртины неоднократно перестраивались и укреплялись. К элементам нового в строительной технике следует отнести появ-

ление известкового раствора, но это не византийский феномен, а позднеан-тичный, т.к. он появляется в IV в.

«Гражданское» (т.е. не военного характера) строительство этого времени делится, как и ранее, на монументальное и массовое жилищное. До конца V в. в монументальном строительстве используется традиционная кордонная кладка, затем доминирует квадровая, что можно по крайней мере хронологически связать с усилением византийского влияния. В рядовых домах длительное время использовались все виды античных кладок. Жилые и хозяйственные постройки сохранились фрагментарно. Причина этого во многом заключается в нивелировке части территории городища в конце V - VI вв. Часть территории (северный квартал) имеет перерыв в строительстве, но это не признак упадка и запустения, а пауза в ходе реконструкции. Район, где прослеживается относительный упадок - это район театра. Жилища, перекрывающие его, действительно довольно примитивны, но этот эффект возникает во-первых, по контрасту с монументальным зданием самого театра, а во-вторых, время сооружения этих жилищ -конец IV - V вв. - действительно время короткого относительного упадка как самого города, так и его материальной культуры.

Культовое христианское строительство в широких масштабах начинается с конца VI в. (И.А. Завадская, А.И. Романчук). При определенном континуитете сакральной топографии и античном архитектурном типе базилики для христианских храмов, именно широкое храмовое строительство является качественным рубежом, радикально изменившим топографические доминанты города и ознаменовавшим начало новой эпохи.

Третий параграф посвящен рассмотрению позднеантичных сельских поселений, континуитету их планировки, хозяйственной деятельности. Основными континуитетными признаками в области материальной культуры для сельских поселений, как и для городищ, являются античная система расселения, этнический состав населения, фортификация, хозяйст-

венные занятия и быт, а также отдельные категории материальной культуры.

Несмотря на очаговый характер расселения, аграрная территория охватывает большую часть хоры Боспора и всю хору Херсонеса. Сельская округа, во многом продолжающая античные традиции, существует даже близ постантичного города Танаиса. Непрерывность обитания установлена для многих поселений Боспора. Видимо, только тюркское нашествие конца VI в. окончательно разрушило античную систему землепользования и землеустройства с ее основными демографическими элементами (поселениями), и античные аграрные традиции, хотя не исключено, что жизнь еще кое-где теплилась и несколько десятилетий спустя.

Наиболее репрезентативный материал получен к настоящему времени в отношении поселений Крымского Приазовья (А.А. Масленников, C.B. Мокроусов, А.В. Сазанов и др.). Так, на большинстве поселений открыто несколько строительных периодов. Более или менее определенно выделяется ранневизантийский слой 2-3 четвертей VI в., в котором имеются и новые, специально построенные фортификационные сооружения, несомненно, при содействии органов центральной власти.

Для сельских поселений в большей степени, чем для городищ, характерны перепланировки после разрушений. Однако, это преимущественно частичные перепланировки, касающиеся как оборонительных, так и жилых сооружений. В силу их меньшей монументальности перепланировки здесь были связаны не со сменой этносов или деградацией материальной культуры, а с восстановлением жизни с наименьшими затратами. В ряде случаев имеет место полная нивелировка отдельных участков поселений после разрушений. Кое-где имеются и полностью разгромленные и не восстановленные участки (Золотое Восточное в бухте), датируемые 2-й четвертью VI в. (восстание гуннов-утигуров). Строительная техника неоднородна. На одних и тех же поселениях есть жилые помещения с иррегулярной кладкой

стен из камней различной величины, и строения из прямоугольных блоков, с деталями мраморной декорации (Зеленый мыс). Преобладает сырцовая

кладка, характерная для сельских поселений.

>

В составе керамического комплекса имеется импортная краснолако-вая посуда. Неясно, как она попала в Крымское Приазовье, скорее всего, через крупные города (Пантикапей-Боспор), а не непосредственно. Ямы и зернохранилища свидетельствуют об интенсивной хозяйственной деятельности. Для большинства сельских поселений, существовавших на протяжении всего позднеантичного периода, характерны следы локальных разрушений. Они в основном датируются 3-й четв. III в., концом IV в. и 2-й четв. VI в., а также концом VI в. Часть поселений погибла в 3 четв. III в. и не была восстановлена. Остальные периоды разрушений в основном не были катастрофическими и не приводили к массовой гибели поселений, кроме финальной фазы - вторжения тюркютов. В окрестностях городов (существовавших и бывших) в позднеантичное время существовали (частично появились вновь) небольшие поселения и усадьбы, ориентированные, как и прежде, на производство и продажу зерна (Героевка II - усадьба и др.). Некоторые районы европейского Боспора были исключительно сельскими микрозонами без городского центра (район Нимфея; северо-восток близ переправы может рассматриваться как дальняя периферия Пантикапея).

На хоре европейского Боспора в IV-VI вв. существует определенное греко-варварское пограничье. Рубеж проходит по Узунларскому валу от урочища Сююр-Таш до Киммерика. На преимущественно варварских землях вокруг Боспора есть ряд поселений постантичного типа. В основном здесь продолжает бытовать в своей основе античная материальная культура, но очень огрубленная (нет оштукатуренных стен и черепичных крыш) и унифицированная (однотипные жилища).

Спецификой сельской территории азиатского Боспора является наличие «хуторов» из 1-2-х или чуть более отдельных усадеб. Специфика расселения: близость к морю, коммуникациям, либо труднодоступные места внутри полуострова. Поселения азиатского Боспора также многослойны и имеют следы пожаров, причем несколько иного времени, чем на европейской стороне: 20-30-е гг. IV вв., конец IV в. Многие крупные поселения здесь были крепостями («батарейками»). Здесь (для IV в.) имеется больше импортных вещей.

Хора Херсонеса данного времени не может бьггь пока исследована хотя бы с относительной полнотой. Изучены лишь отдельные памятники. Вместе с тем, их анализ позволяет сделать вполне определенные выводы. Усадьбы античного типа преобладают здесь до конца V в. Идет процесс расширения животноводства. Часть усадеб была покинута хозяевами («усадьба Басилидов»), часть перестроена на рубеже У-У1 вв. Интересно отметить факт частичной разборки оборонительных сооружений, видимо, в период усиления византийского влияния. В отдельные периоды IV-VI вв. хора испытывала внешнее давление, вызывавшее оставление или укрепление усадеб. Варварское население оседало на полуострове эпизодически, в основном на окраинах (Инкерман) и не изменило общего позднеантичного характера хоры.

Континуитетные начала в материальной культуре сельской территории Боспора и Херсонеса налицо. Варваризованные постантичные участки были территориально отграничены от античной хоры. На оставшихся происходила относительно мирная и постепенная эволюция хозяйственной жизни.

Четвертый параграф рассматривает позднеантичные некрополи с точки зрения континуитета античных традиций в размещении и типологии некрополей, погребального обряда. Наиболее полно опубликованный нек-

рополь Пантикапея на горе Митрндат4 был проанализирован по всем категориям материала как эталон. Золотые украшения в погребениях боспор-ского некрополя - двух видов. Одна группа - это вещи античного происхождения (венки, индикации и т.д.), вторая - варваризованное искусство, усвоенное позднебоспорским населением (гривны, серьги, перстни, медальоны, браслеты и пр. с полихромной инкрустацией). Венцы-диадемы и индикации встречаются в наиболее богатых склепах (№№ 21, 73, 74, 75, 221, 288 по каталогу И.П. Засецкой). Яркий показатель варваризованных вкусов эпохи - нашивные бляшки, имитировавшие богатство и роскошь. Важный показатель вкусов эпохи - серебряные изделия. Большинство из этих вещей являются предметами искусства, изготовленными в империи, и носят престижный характер. Их нахождение в погребениях, с одной стороны, свидетельствует о несомненном позднеантичном влиянии на вкусы боспорян; с другой стороны, они отражают отчасти политику империи по отношению к Боспору, близкую политике в отношении варваров - вотивы, подношения. Элементами античного происхождения здесь являются орнамент на кувшине № 184, фигурки мух на ситечке № 188, надпись мастера на ручке кувшина № 41, изображение лица бородатого мужчины с характерной ранневизантийской прической на ситечке № 40 и др. Пряжки и фибулы являются важнейшими деталями одежды. Пряжек в целом больше, чем фибул, что отражает общую варваризацию костюма. Серебряных пряжек больше, чем золотых, что отражает общий невысокий уровень благосостояния. Нередки сочетания материалов - золото, серебро, бронза, железо. Очевидно, что полихромная инкрустация характерна лишь для золотых пряжек. Фибулы гораздо больше связаны с античностью генетически. Однако, в позднеантичное время фибулы переходят в новый, ранневизантий-ский костюм, испытавший сильное варварское влияние. Фибула здесь ста-

4 Засецкая И.П. Материалы боспорских некрополей 2-й пол. IV -1 пол. V в. // МАИЭТ. III. - Симферополь, 1993. - С.23-104.

ла носить не функциональное значение, а декоративное или престижное. Варварский костюм Северного Причерноморья также усвоил фибулу в том же смысле, что и в Византии. На Боспоре частично получил распространение готско-гепидский костюм. Фибулы присутствовали и в других видах костюма. Золотые фибулы встречаются редко и уступают серебряным по количеству. Золото с полихромией здесь выражают не функциональный, а престижный характер, что еще больше подчеркивается высокохудожественным уровнем исполнения (№№ 92-93). Детали конского снаряжения, изготовленные из драгоценных металлов, да еще и украшенные полихромией, носили прежде всего престижный характер и обозначали статус владельца. Украшения конской упряжи - варваризованный элемент погребального обряда на Боспоре, как и полихромия вообще. Декоративные детали вооружения - элемент менее варваризованный, хотя полихромия и здесь представлена достаточно определенно. Конская упряжь в Боспор-ском некрополе'неотделима от остального комплекса вооружения и является органичной частью погребального обряда боспорян.

Итак, боспорский некрополь конца IV - V вв. демонстрирует нам единство и преемственность материальной культуры в области погребального обряда. Имел место единый комплекс, сложившийся на основе традиционного греческого (античного), и воспринявший некоторые варварские элементы. Вместе с тем, общий античный характер в целом сохранился. Тот же комплекс материальной культуры характерен и для других некрополей Боспора, включая сельские. Некоторые из них, принадлежащие позднеантичным городам и поселениям с преобладающим варварским населением, имеют в целом схожий комплекс материальной культуры, но в нем доминируют варваризованные элементы.

Другими яркими памятниками на Боспоре являются склепы некрополя Китея, земляные склепы сельских поселений Крымского Приазовья, некрополь Танаиса.

Самостоятельную, но типологически сходную линию эволюции материальной культуры на континуитетных началах дают некрополи Херсонеса (В.М. Зубарь и др.).

Выделены два подвида позднебоспорского подбора инвентаря - столичный и провинциальный. «Столичный» ассортимент вещей шире и богаче - золотые венки и индикации; престижные перегородчатые инкрустации; роскошная конская упряжь; богато отделанное оружие; позднерим-ский импорт; разнообразные наборы ювелирных изделий и стекла. «Провинциальный» беднее: мелкие серьги с 14-гранником; малые и крупные «хоботковые» пряжки; гладкие (редко инкрустированные) «двускатные» наконечники ремней; скромные наборы мелких золотых бляшек; зеркальца с центральной петелькой, украшенные концентрическими кругами или двумя концентрическими полосами; небольшие лощеные кувшинчики; стеклянные сосуды с каплями синего стекла.

Изучение некрополей позднеантичных центров Северного Причерноморья позволяет сделать ряд выводов.

1. Характер материальной культуры некрополей позднеантичных городов и поселений соответствует общему характеру их материальной культуры. Он - позднеантичный; в основе своей - античный, но на Боспоре еще ранее впитавший ряд сарматских черт (т.е. синкретический, поздне-боспорский).

2. Среди типов погребальных сооружений преобладают традиционные: склепы, подбойные земляные могилы, обычные грунтовые могилы, изредка - курганные погребения.

3. Датировка некрополей соответствует позднеантичному времени. На отдельных некрополях есть находки вещей, более поздних, чем время гибели их городищ.

4. Преобладают прежние греческие черты погребального обряда: ориентация на запад; деревянные гробы с тонкими покрывалами; золотые по-

гребальные венки, нагубники, наглазники; монеты или индикации местных или имперских монет; краснолаковые и стеклянные сосуды (в т.ч. с каплями синего стекла); бытовые предметы (пиксиды, гребни); украшения (браслеты, бусы, серьги, пронизи); детали одежды (фибулы, пряжки). Часть этих черт и отдельных форм была синкретической и варваризован-ной (детали одежды).

5. Среди варварских, во многом адаптированных северопонтийскими греками, черт обряда выделяются: роскошная конская упряжь; богато отделанное оружие; украшения престижного характера с полихромной инкрустацией; сармато-аланские признаки: деформация черепа, зеркальца, серолощеная посуда; наборы мелких золотых бляшек; Черняховские черты: полиэдрические серьги (с 14-гранником), янтарные грибовидные бусы, пальчатые фибулы; амулеты-трубочки с заклинаниями. Варваризованные в значительной степени некрополи размещаются обычно на границах или за пределами античных микрозон (Инкерман и др.).

6. Этнические влияния не вполне определенно прослеживаются по материалам некрополей и еще менее определенно привязываются к конкретным историческим событиям - миграциям, завоеваниям и т.п.

7. Погребения степняков-кочевников в регионе четко отличаются от позднеантичных и, как правило, отсутствуют на позднеантичных некрополях.

8. По некрополям можно проследить связи по импорту и этнические контакты (малоазийские, дунайские и пр.).

9. Топография некрополей сохраняет прежние традиции. Несмотря на рост влияния христианства и завершение христианизации в основном к концу позднеантичного периода, в целом сохраняются античные традиции размещения некрополей за пределами города.

10. Христианские (точно установленные) погребения не имеют отдельных изолированных участков среди прочих. Погребения христиан вы-

деляются только знаком креста, надписями с особыми формулами и надписями - цитатами из Библии, а также символическими изображениями на стенах склепов.

11. Постройка достаточно крупных склепов в античной традиции требовала немалых затрат, что свидетельствует об относительном материальном достатке семей погребенных по крайней мере в столице. На местах строили более простые земляные склепы или использовали старые вторично.

12. Погребения в склепах делались в течение длительного времени и принадлежали отдельным семьям. Рост значения семейно-клановых социальных структур показателен в плане замещения ими ослабевавших государственно-политических структур.

13. Отдельные богатые погребения имеют предметы искусства - имперские вотивы, обычно дарившиеся варварским вождям. Знать позднеан-тичных периферийных государств, не входивших в состав империи, скорее всего, здесь играла аналогичную роль.

14. Изучение некрополей и погребений сильно осложнено их ограблением и нарушением целостности.

В результате проделанного в первой главе исследования было установлено, что уцелевшие города Боспора и Херсонес сохранились как позд-неантичные в области топографии, градостроительства, городского характера материальной культуры, планировки улиц, строительной техники и приемов, типов частных и общественных зданий. Часть городов в разное время попадает под власть варваров; для них начинается фаза постантичного города с различным процентом дисконтинуитетных элементов материальной культуры. Континуитет материальной культуры сельских поселений по тем же параметрам также не вызывает сомнений. Вместе с тем, очаговый характер расселения привел хору к такому состоянию, что ряд микрозон (Крымское Приазовье) были густо заселены и активно развива-

лись, другие лишились городов (Нимфей), третьи отличались наличием крепостей вместо одного города-центра (Киммерида). Тип сельского поселения для всего Боспора остался прежним и традиционным. На хоре Хер-сонеса отдельных сельских поселений типа боспорских не имелось; здесь

* существовали позднеантичные виллы с различным типом хозяйства. Мате-

I

риалы боспорских и херсонесских некрополей убеждают нас в единстве и преемственности материальной культуры и погребального обряда. Сложился единый комплекс, хотя и подвергшийся варваризации, а со временем и христианизации, но в своей основе оставшийся позднеантичным. Таким образом, общий характер материальной культуры является континуи-тетным по отношению к предыдущему периоду.

Отмечаем, что сколько-нибудь подробное обобщение и анализ финальной фазы эволюции античных черт топографии и материальной культуры региона в системе «города-поселения-некрополи» в литературе до сего дня отсутствовали. Диссертация A.B. Сазанова, находящаяся в рамках специальности «археология», рассматривает лишь основные комплексы и виды памятников, а название «ранневизантийский» для периода истории Боспора IV - начала VI вв. неверно ни с исторической точки зрения (визан-

f

тийская аннексия произошла лишь в I трети VI в.), ни с археологической

I

(теория византийского культурного слоя и основ византийской археологии

D разработаны А.И. Романчук и самим A.B. Сазановым), ни с точки зрения

культурно-идеологической (искусство византийского типа прочно приходит сюда лишь вместе с Византией).

Вторая глава сосредоточивает внимание на еще одной основной линии континуитета - преемственности и эволюции социально-политических структур, включая широкий внешний фон - отношения с империей и варварами. Первый параграф освещает эволюцию органов государственного управления позднеантичного Боспора и социальную структуру его населения. Династическая история Боспора конца III - IV вв. весьма запутанна. В

диссертации проанализированы существующие представления по этому вопросу. Мы присоединяемся к мнению о наличии двух династических линий - романофильской и варварофильской. Двор формировался из представителей относительно варваризованной боспорской знати. Государственное управление испытывало тенденцию к упрощению и деградации. Сохранялись античные принципы выборности и сменяемости должностей. Прежнее административное деление римского времени уступает место локальным микрозонам и в политическом отношении. Ослабление роли государства должно было увеличить роль местного самоуправления нового типа, не связанного с полисными традициями. Военная организация переживала переход от централизованной к локальной. Социальная структура позднего Боспора испытывала определенное упрощение, сближаясь с государствами более ранней, архаической стадии политогенеза. Основные социальные группы: знать, рядовое население (городское и сельское). Позднебоспорский город сохранял многие античные функции - торговую, ремесленную. Церковь во многом заменяла по выполняемым ею социальным функциям отмиравшую государственную власть.

Второй параграф исследует ход исторической эволюции поздне-боспорской государственности. После рассмотрения существующих точек зрения определена специфика Боспорского государства, его отличия от варварских королевств Западной Европы того же периода. Установлено, что Боспор — особый тип периферийно-византийского, отчасти варваризо-ванного государства. В полемике с Ю.Г. Виноградовым автор диссертации последовательно критикует идею распространения концепции византийского этатизма на поздний Боспор. Сильное государство на Боспоре в V в. не могло существовать в силу ряда факторов - общего кризиса и трансформации античной цивилизации, дезурбанизации, локальных разрушений в ходе варварских передвижений. Остается открытым вопрос о причинах временного усиления аристократии Боспора в начале V в. (по материалам

Боспорского некрополя) и во времена царя Дуптуна (483 г.). Видеть в этом роль варваров - готов (М. Казански) и гуннов (В.П. Яйленко) - возможно, но пока веских аргументов в пользу этой интересной идеи недостаточно. Гунны в массовом порядке на Боспоре не селились, как об этом ясно сообщают Прокопий, Малала и Феофан, и подтверждают археологические материалы. Поэтому можно вести речь лишь о гуннском военно-политическом «протекторате» над Боспором после возвращения утигуров из Европы (после 469 г.). Аннексия Боспора Византией явилась логическим продолжением ее дипломатии. Боспорское государство в I трети VI в. уступает место византийской администрации.

Весь проанализированный материал подводит нас к следующим выводам:

1. Государство на Боспоре в 1У-У вв. существует. Его основные функции: организация обороны страны и охраны границ, организация хозяйственной жизни на «царской земле», сбор налогов, внутренние функции охраны порядка и безопасности.

2. Характер позднеантичной боспорской государственности: греко-варварская монархия, восходящая к позднеэллинистическим и иранским источникам, с обширным бюрократическим аппаратом и тремя видами государственной службы, с административно-территориальным делением.

3. Социальная структура позднего Боспора: аристократия греко-сарматского, отчасти готского происхождения, городское и сельское население, занимавшееся земледелием и ремеслом.

4. Наряду с государственными институтами существуют негосударственные структуры, которые со временем начинают играть все более важную роль в условиях ослабления государства.

5. Этническая ситуация характеризуется большой сложностью. Население Боспорского государства объединялось в культурно-территориальную общность «боспоряне» при ведущей роли греческого

элемента (А.А. Масленников). Выдающейся в истории Боспора была роль иранских племен, в эпоху поздней античности - аланов. Благодаря им бос-порская культура распространилась далеко на запад во времена гуннского господства. Готы и гунны на этническую ситуацию повлияли в меньшей степени. Варваризация Боспора не стала необратимой.

6. Боспорская аристократия смешанного этнического происхождения (греко-сарматы, частично готы) выступала хранителем традиционного уклада жизни и политической системы (государственности) в той степени, в какой она им была необходима.

7. Церковь в лице епископальной организации во многом выступала преемником угасавшего государства в организации сложных форм общественной жизни.

8. «Гуннский протекторат» не повлиял на внутреннее устройство Боспора и свелся к типичным отношениям кочевников с оседлым населением. Этот симбиоз помог Боспору пережить «смутное время». Типологически этот «протекторат» несходен с варварскими королевствами на Западе.

9. В течение V в. государство на Боспоре постепенно утрачивало свои функции и «отмирало», превращаясь в ряд автономных локальных сообществ, бывших хозяйственно-территориальными комплексами с естественными границами. Этот процесс был прерван византийской аннексией VI в.

10. Процесс смены любого общества древнего типа обществом средневекового типа есть «не внезапная катастрофа, но постепенный процесс довольно медленного перерождения государства и общества, постепенно воспринимавшего в себя варварские элементы»5.

Третий параграф посвящен одной из наиболее спорных проблем -политическому статусу Херсонеса в период поздней античности. Главные

Петрушевский Д М. Очерки m истории средневекового общества и государства. - M., 1917. — С. I8S.

вопросы: внутренняя эволюция политической системы города; проблема его статуса по отношению к империи (степень зависимости). Более частный вопрос - о военной организации города и присутствии в нем имперских войск. Существует несколько точек зрения. В.М. Зубарь считает, что

^ Херсонес оставался союзным по отношению к империи городом. Ряд уче-

ных полагает, что город вошел в состав империи в V в. при Зеноне номинально, сохранив фактическую независимость. Н.И. Храпунов проводит

К

идею номинальной независимости при тесной фактической интеграции города в фискальную и военную структуры империи. До появления новых источников сделать однозначные выводы пока невозможно, но ясно, что юридического акта аннексии нам пока неизвестно, а степень фактической интеграции города с империей с V в. была высокой. Во внутреннем управлении города независимо от его статуса по отношению к империи, шел процесс аристократизации политического строя, выделения слоя «сильных людей», монополизировавших основные должности. Вместе с тем, генети-

5 чески античные институты сохранялись еще много столетий. Новым эле-

ментом управления в городе становится церковная организация.

По поводу военной организации отмечаем две точки зрения. В.М.

^ Зубарь считает, что баллистарии были местным ополчением. К. Цукерман

I

и А.И. Айбабин полагают, что это был легион имперских солдат. Мы

г

и склонны думать, что присланный некогда в Херсонес имперский отряд

(отвергать это обстоятельство нельзя, так как кроме Константина Багрянородного и агиографии об этом говорит и эпиграфика) со временем стал пополняться местным населением подобно позднеримским пограничным частям, окруженным канабами. В состав имперских сил официально эти солдаты не входили (Синекдем Иерокла, Ыо1та ГОдоШит). Такой двойственный статус гарнизона города вполне соответствует двойственному и не

(

вполне определенному характеру политического статуса города.

I

I

I

К VIII в. полностью формируется византийская политическая система города, в которой названия должностей и их полномочия имеют античное происхождение.

Четвертый параграф представляет собой типологию постантичного города Северного Причерноморья. Идея, высказанная впервые В.М. Зуба- »

рем, дополнена и детализирована. Предложена следующая пространственно-хронологическая типология. В Северном Причерноморье возникло три основные микрозоны с городами постантичного типа. Одна - с Тирой и Ольвией - существовала в конце III - середине IV в. Другая - в устье Дона - в середине IV - середине V вв. (Танаис). Третья выделяется на Боспоре и состоит из трех самостоятельных очагов: европейский Боспор (выражена крайне слабо), район Горгиппии и район Фанагории-Кеп-Гермонассы (наиболее поздняя и четко выраженная). Города первой попали под политическую и военную власть варваров, но сохранили свои городские торго-во-ремесленные функции, а частично - и прежнее население. «Процент» античных элементов здесь неуклонно сокращался (В.В. Крапивина; В.М. Зубарь). Как бы одновременно с гибелью западной микрозоны на востоке региона возникла другая - вокруг Танаиса. В ней сохранилось больше эле-

L

ментов античной культуры. Танаис имел огромное «геополитическое» значение, связывая империю с миром племен Евразии. Его политический статус был неопределенным, напоминая, видимо, позднейшие «вольные i оро- • да». Третья зона на окраинах Боспора (Горгиппия) образуется ранее (2-я треть III в.), в центре же есть как неразвившиеся постантичные центры (Нимфей, Илурат) с заброшенной хорой, так и вполне сформировавшиеся (самая поздняя - Фанагория-Гермонасса) (с сер. VI в.). В последнем случае речь может идти о непосредственном захвате варварами позднебоспорских городов, сопровождавшихся их разрушениями и последующим восстановлением на новой основе.

Постантичный город Северного Причерноморья - особый периферийно-византийский феномен, отличный от постантичного города в Западной Европе и Восточном Средиземноморье.

Пятый параграф прослеживает основные проблемы взаимоотношений Северного Понта и империи от финальной фазы существования античных центров региона как римской периферии (кон. III - FV вв.), через этап византийской дипломатии к византийской аннексии. Эволюция имперской политики в регионе определялась общим ее состоянием, стратегическими и тактическими задачами, которые решала империя в Северном Причерноморье. Главная задача - нейтрализация негативных последствий Великого переселения народов, заставляла империю, несмотря на отдаленные расстояния и отсутствие непосредственной угрозы, уделять внимание судьбам Боспора и Херсонеса. Главная задача последних заключалась в том, чтобы быть «разведчиками в море варваров». Однако, отчасти варва-ризованный Боспор не всегда справлялся с данной задачей (1-я пол. V в.). Херсонес же всегда был верным проводником политики империи независимо от его реального статуса. Важность региона в стратегическом отношении заставила Юстиниана предпринять аннексию позднеантичных центров Северного Понта, когда для этого созрели условия.

Шестой параграф рассматривает проблемы варварского влияния на позднеантичные центры Северного Причерноморья, преимущественно в социально-политическом плане. В целом, оценивая степень варварского влияния на позднеантичные центры Северного Причерноморья, следует признать его значительность (особенно для Боспора), однако, не перешедшее «критического рубежа» варваризации. Влияние различных этнических групп было различным. Проявлялось оно в различных областях. Поздние скифы повлияли на культы рядового сельского населения Боспора (сельские святилища и пр.). Сарматы в первые века н.э. в значительной степени

повлияли на многие стороны жизни

пводиего Боспора. Оживленная ныне ЮС,, НАЦИОНАЛЬНО! БИБЛИОТЕКА С. Петербург

W ЯО Ш

идея сарматизации Боспора, тем не менее, отражала факт этого влияния (тамгообразные знаки, имена, погребальный обряд). Аланы органично дополнили сарматское влияние, привнеся ряд специфических черт (в погребальном обряде, в языке). В результате сложился слой греко-сарматской

«

аристократии Боспора, оставивший свои следы как в материальной культуре, так и в сфере политического и социального континуитета.

Готы и племена готского круга достигали Боспора в ходе трех волн »

переселений. Первая - в ходе походов середины III в. Вторая - в годы расширения державы Германариха и бегства разгромленных готов от гуннов в конце IV - начале V в. (A.A. Васильев). Третья связана с приходом анги-скиров в обозе утигуров (дунайское влияние) (М. Казански). С византийской аннексией последняя волна получила дополнительное подкрепление. Готы повлияли как на состав боспорской аристократии (склепы боспорско-го некрополя), так и на политический строй Боспора (влияние в начале V в.). Они обосновались относительно компактными группами в различное время на окраинах Боспора (район Казантипа западнее Узунларского вала; район Чатыр-Дага; район юго-восточнее Горгиппии — «область тетракси-тов»; хора Танаиса). <.

Гунны в наименьшей степени контактировали с греками. Лишь надпись фиаса с Тамани (КБН 1099) позволяет говорить об адаптации части утигуров к боспорскому образу жизни. В.П. Яйленко говорит также о «гуннизации» правящего слоя Боспора в конце V в. (а может быть, и ранее, ^

но, на наш взгляд, это сомнительно). Это проявилось и в области материальной культуры (греко-аланская знать Боспора усваивает моду на золотые изделия с гуннской полихромией).

В меньшей мере все эти этносы повлияли на позднеантичное население Херсонеса, обосновавшись в Юго-Западной Таврике - контактной зоне, «марке» федератов, где сложилась гото-аланская общность (И.С. Пио-ро, А.И. Айбабин и др.).

В целом варвары являлись, безусловно, носителями дисконтинуитет-ных начал. Однако, вступив в контакт с античными центрами Северного» Причерноморья, они частично эллинизировались, частично оказав влияние на греков. В итоге та часть варваров, что вступила на путь контактов с позднеантичной цивилизацией, оторвалась от своего этнического массива и стала носителем континуитетных начал (в конечном счете этот процесс можно назвать византинизацией). Внешние же варвары (по отношению к античным центрам) испытали лишь поверхностное воздействие со стороны Боспора и Херсонеса.

Итак, проанализированные здесь проблемы политического и социального континуитета позднеантичных центров Северного Причерноморья, несмотря на всю свою дискуссионность и остроту, позволили сделать следующие выводы. Континуитет боспорской государственности как системы в позднеантичное время имеется. Местная аристократия обеспечила преемственность своей власти. Однако, лидеры государства могли меняться, хотя факт династической преемственности употребления имени Тибе-рий-Юлий еще в 483 г. - отнюдь не формален, как и употребление боспорской эры до 497 г. В материальной культуре IV-VI вв. в целом, как уже было показано, катастрофического упадка не наблюдается, поэтому политическая система, несмотря на некоторую деградацию, также сохраняется. Постепенно она начинает подпитываться византийскими источниками. В 1-й пол. VI в. Боспорское государство окончательно поглощается Византией, потеряв свои окраинные территории.

Херсонес, безусловно, сохранил свою политическую систему. В ее основе лежало традиционное самоуправление, правда, ведущие роли в нем со временем все больше и больше играла местная аристократия. На этой базе надстраивается византийская власть, вначале лишь внешне (с конца V в.), затем все более реально. Существующие в литературе разногласия сводятся в основном к определению степени реальной власти империи над го-

родом и времени его номинальной аннексии. На последний вопрос пока #Ьчно ответить невозможно. Бесспорно, что генетически античные остатки полисного самоуправления доживают в городе до УНМХ вв.

Политический и социальный опыт античных центров Северного Причерноморья в первую очередь заключается в глубокой традиционности уклада жизни, социальных структур, а, следовательно, и политических форм. Несмотря на известную варваризацию, особенно на Боспоре, общая |

оценка позднеантичной государственности северопонтийских центров может быть оценена как континуитетная. Критерий - сохранение прежнего самоуправления (Херсонес) или основ прежней власти (Боспор). Единственные проявления дисконтинуитета - постантичные города и заброшенные микрозоны. Варварское влияние или «протекторат» над Боспором со стороны отдельных варварских племен не имели решающего характера. Таким образом, наиболее спорная сторона континуитета - в государственно-политической и социальной сфере - на сегодняшний день в большей или меньшей степени может быть признана. Варварское влияние до самого конца античности не смогло преодолеть традиционного местного уклада жизни и государственности. С другой стороны, постепенно варварский с

элемент станет органичной частью Византии и византинизма - универсальной империи и универсальной культуры.

Глава 3 посвящена проблемам культурно-идеологического континуитета в Северном Причерноморье. Не вдаваясь в большую и сложную проблему христианизации региона, достаточно подробно изученную (В.Ф. Мещеряков, П.Д. Диатроптов, В.М. Зубарь и др.), мы обратились к анализу северопонтийского материала по генезису христианского искусства6. Осветив в первом параграфе общие закономерности этого процесса как кон-тинуитетного в теоретическом плане (эволюция идейных парадигм), мы

" Более обширный, нежели в диссертации, фактический материал приведен в монографии: Болгов H.H. Культурный континуитет в Северном Причерноморье IV-V! вв. — Нижний Новгород, 2002 и ряде статей.

( 3'

I

I

сосредоточили дальнейшее внимание на специфике его проявления в регионе, причем главное место здесь занял анализ соотношения местного и привозного, а импорт оценен с точки зрения показателей местных вкусов. Во втором параграфе проанализированы церковная архитектура, мрамор* ная декорация, культовая скульптура. В третьем параграфе освещена се-веропонтийская живопись - фрески и мозаики. В четвертом параграфе проанализированы предметы художественного ремесла, прежде всего то-| ревтика.

Основная проблема, с которой сталкивается исследователь культурно-^ го континуитета в Северном Причерноморье, это проблема соотношения

источников - местных и привозных памятников. С одной стороны, необ-

I

ходимо делать анализ и приходить к выводам на основании эволюции местного ремесла. Однако, без анализа характера импорта нельзя понять ху-® дожественные вкусы и интересы населения региона данной эпохи. Импорт

^ в античные центры Северного Причерноморья осуществлялся без переры-

вов на протяжении всего позднеантичного периода. Большая часть привоз-

{

ных вещей относится к мраморным деталям христианских храмов (бази-^ лик), мраморной декорации и скульптуре культового характера. Мрамор-

ная крошка из Проконнеса также шла в дело (камешки белого цвета в мозаиках Херсонеса). Привозили на Северный Понт также отдельные дорогие " и роскошные предметы художественного ремесла - серебряные чаши, пик-

( о

сиды, стеклянные сосуды. В составе керамического комплекса выделяется

I

импортная краснолаковая столовая посуда (в особенности со штампами с христианской символикой), а также светильники. Можно утверждать, что в 1 литургических целях на Боспор и в Херсонес ввозились бронзовые пред-

^ меты церковного культа (паникадила, лампады и пр.), а также евлогии.

^ Внешнее влияние прослеживается также в ряде видов искусства, созда-

^ вавшихся на месте, в Северном Причерноморье. Так, архитектура херсо-

^ несских (и, видимо, боспорских) базилик испытала константинопольское

влияние, в отдельных деталях - малоазийское и сиро-палестинское. Росписи херсонесских склепов также достаточно ощутимо выдают сиро-палестинское влияние. Вне импорта местное производство преобладало в области основной керамической тары - крупных позднебоспорских и херсонесских амфор. Значительная часть сырья для мозаик подбиралась на месте; из местного материала составлялись желтый, красный, черный цвета мозаичной палитры. Росписи боспорских склепов представляют собой, несомненно, финальную фазу эволюции местного стиля. На месте производились также часть светильников, детали одежды (следовавшие варвари-зованным вкусам), отдельные предметы христианского культа (литургические штампы и пр.). К этой же категории вещей надо отнести местное вар-варизованное производство лепной посуды, амулетов и др.

Значительный объем и разнообразный характер импорта, в частности, в области изделий художественного ремесла, позволяет сделать вывод о сохранении большого спектра позднеантичных вкусов населения Северного Причерноморья, особенно Херсонеса. Огрубление и варваризация этих вкусов были относительными (в большей степени для Боспора) и не являлись определяющими в культурно-идеологической сфере.

На протяжении позднеантичной (включая ранневизантийскую) эпохи в Северном Причерноморье мы наблюдаем постепенную смену форм искусства. Одной из важнейших причин этого был религиозно-идеологический переворот, принятие христианства и его утверждение в широких слоях населения. Этот процесс протекал в основном с IV по VI в.7 Но кроме того мы должны здесь видеть и общецивилизационную трансформацию культуры, определенное исчерпание творческого потенциала античного искусства (примитивная живопись боспорских склепов) и рождение нового, византийского, не только христианского в основе, но и впи-

' Диатроптов П Д. Распространение христианства в Северном Причерноморье. - Дисс. ... к. и. н. -м , 1987; Зубарь В М , Хворостяный А.И. От язычества к христианству. - Киев, 2000 и др.

тавшего в себя варварские и восточные влияния. Северное Причерноморье в этом отношении было одной из наиболее важных и перспективных зон этнических и культурных контактов. В эпоху Великого переселения народов регион уцелел как оазис позднеантичной (затем ранневизантийской) * цивилизации и смог без катастрофы перейти в новое историческое измере-

ние, в новую эпоху - Средневековье. Мы видим причудливое сочетание ti отмирающего, теряющего жизненную силу, но консервирующегося (есте-

ственно или искусственно) античного искусства, рождение христианского (также, несомненно, продукта развития античной цивилизации), и ощутимое варварское влияние. В своей совокупности этот сплав и является одним из вариантов периферийно-ранневизантийской культуры, которая сама по себе представляла подобную амальгаму с добавкой разве что еще лишь восточных элементов, которые на Северном Понте ощущаются весьма слабо.

В заключении подводятся общие итоги исследования и отмечается, что в ходе проделанной работы был показан в различных своих проявлениях процесс континуитета между античностью и ранним средневековьем в Северном Причерноморье, исследованы финальные фазы античной материальной культуры, социально-политической организации, культурно-идеологической сферы в процессе их перехода в новое качество.

Исторические итоги античности в Северном Причерноморье заключаются прежде всего в тысячелетнем опыте непрерывного существования локальной периферийной зоны с рядом ее специфических признаков; регион испытал континуитет материальной и духовной культуры, а также государственности на пути от античности к средневековью; в период конца III

i

- VI вв. в регионе действовала сложная система взаимоотношений целого

i

ряда факторов - общеантичных и региональных традиций; римского и византийского влияния; сармато-аланского, готского и гуннского воздействия. В результате основные черты жизни северопонтийских греков в прин-

I,

ципе сохранились на пороге средневековья, четкую грань наступления которого можно выделить лишь условно.

Особое значение концепция континуитета имеет для Боспорского государства, еще два-три десятилетия назад в отечественной науке считавшегося погибшим в результате гуннского нашествия конца IV в. До сих • пор в отечественной и мировой науке изучались лишь отдельные стороны этого процесса (наиболее глубоко — проблемы отдельных категорий и комплексов материальной культуры и хронологии - A.B. Сазановым). Попытка единой более общей интерпретации основного материала предпринята здесь впервые.

Настоящая работа впервые намечает общие контуры финальной фазы истории античных обществ Северного Причерноморья и их места в системе позднеантичной периферии в ходе их трансформации в средневековые. Перспективы дальнейшего изучения позднеантичного Боспора и Херсонеса неразрывно связаны с широкими археологическими исследованиями и систематизацией музейных фондов. Накопление нового материала и его историческая интерпретация позволят создать более полную картину истории обществ, «раскрывающихся в средневековье» на самом дальнем

«

краю Ойкумены.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях: •

I. Монографии

1. Болгов H.H. Закат античного Боспора. Очерки истории Боспорского государства позднеантичного времени (TV-V вв.). - Белгород: БГПУ, 1996. - 180 с. (11,25 п.л.).

2. Болгов H.H. Северное Причерноморье позднеантичного времени: проблемы истории и археологии. - Белгород: БелГУ, 2002. - 206 с. (13 пл.).

3. Болгов H.H. Проблемы истории, историографии, палеогеографии Северного Причерноморья IV-VI вв. - Белгород: БелГУ, 2002. - 120 с. (7,5 пл.).

4. Болгов H.H. Культурный континуитет в Северном Причерноморье IV-VI вв. - Нижний Новгород: ННГУ, 2002. - 150 с. (10,5 пл.).

II. Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК РФ

5. Болгов H.H. Боспор как позднеантичное государство // ВДИ. 1992. № 4. - С. 211 (резюме доклада на Сергеевских чтениях в МГУ).

6. Болгов H.H. Боспор и варвары в период поздней античности (III-V вв. н.э.) // ВДИ. 1993. № 3. - С. 234 (резюме доклада на Чтениях памяти проф. В.Д. Блаватского в ИА РАН).

7. Болгов H.H. Периферийная государственность позднеантичной эпохи // ВДИ. 1995. № 3. - С. 249 (резюме доклада на конференции Российской ассоциации антиковедов, ИВИ РАН).

8. Болгов H.H. Китей и его округа в IV -1 пол. VI вв. как локальный территориально-хозяйственный комплекс // ВДИ. 1996. № 3. - С. 206 (резюме доклада на конференции «Проблемы истории и археологии Украины», Харьков).

9. Болгов H.H. Междисциплинарное исследование позднеантичного периода в истории Боспора // ВДИ. 2000. № 4. - С. 210 (резюме доклада на конференции Российской ассоциации антиковедов, ИВИ РАН).

Ю.Болгов H.H. Письменные источники по истории Северного Понта IV-XII вв. // ВДИ. 2001. № 3. - С. 216 (резюме доклада на Чтениях памяти проф. Н.П. Соколова, ННГУ).

11.Болгов H.H. Поздний Боспор: к дискуссии о континуитете государства и социальных структур // ВДИ. 2003 (в печати) (0,5 пл.).

ГО. Статьи

12.Болгов H.H. Некоторые проблемы историографии Боспора IV-VI вв. // Проблемы историографии всеобщей истории. - Петрозаводск: КГУ, 1991.-С. 33-38.

13.Болгов H.H. О современном подходе к истории Боспора IV-VI вв. // Методология и методика изучения античного мира. - М.: ИВИ РАН, 1994. -С.211-215.

Н.Болгов H.H. Клиентское государство на восточной периферии античной j

цивилизации // Сборник научных трудов преподавателей и аспирантов. - Вып. I. - Белгород: БГПУ, 1995. - С.18-23.

15.Болгов H.H. Византия на Боспоре (VI в.): конец античности на юге России // Юг России в прошлом и настоящем. - Белгород: БелГУ, 1996. -С.17-19.

16.Болгов H.H. К проблеме локальных территориально-хозяйственных комплексов позднего Боспора (Китей IV-V вв.) // Проблемы истории, филологии, культуры. - Вып. 3, ч. 1. - М.-Магнитогорск, 1996. - С.82-87. ISBN 5-86781-061-5.

17.Болгов H.H. Власть и общество в эпоху поздней античности // Власть, человек, общество в античном мире. - М.: ИВИ РАН, РАА, 1997. - С. , 161-167. ISBN 5-201.

18.Болгов H.H. О характере отношений Боспора с гуннами в IV-VI вв. //

*

Боспор и античный мир. Сборник научных трудов в честь проф. Е.А.

' Молева. - Нижний Новгород, 1997. - С.21-29. ISBN 5-7565-0011-1.

19-Болгов H.H. Позднеантичная Таврика как контактная зона (торговый аспект) // Торговля и торговец в античном мире. - М.: ИВИ РАН, 1997. -С. 127-140.

20.Болгов H.H. К истории клиентских государств на восточной периферии позднеантичного мира (IV-VI вв.): дескриптивный обзор // Вопросы всеобщей истории и политологии. - Белгород: БелГУ, 1997. - С.30-40.

21.Болтов H.H. Боспор V в. (европейская часть): континуитет материальной культуры «тёмного столетия» // Проблемы истории, филологии, культуры. - Вып. 5. - М.-Магнитогорск, 1998. - Вып. 5. - С.44-49. ISBN 5-86781-127-1.

22.Болтов H.H. Боспор Византийский: очерки истории // Проблемы истории, филологии, культуры. - Вып. 6. - М.-Магнитогорск, 1998. - С.116-123. ISBN 5-86781-001-1.

23.Болтов H.H. Позднеантичное государство на Боспоре: угасание или расцвет? (к распространению концепции византийского этатизма на Боспор V в.) // Боспорское царство как историко-культурный феномен. - СПб.: ГМИР, 1998.-С. 18-24.

24.Болгов H.H. «Портрет уходящей эпохи» (к интерпретации КБН.36) // VI чтения памяти профессора В.Д. Блаватского. - М.: ИА РАН, 1999. -С.17-19. ISBN 5-86781-172-7.

25.Болгов H.H. Крымское Приазовье - локальная микрозона позднего Бос-пора // Археолопя. - Киев, 1999. № 1. - С. 173-177. ISSN 0235-3490.

26.Материалы к просопографии позднего Боспора // Из истории античного общества. - Вып. 6. - Нижний Новгород: ННГУ, 1999. - С. 17-30. ISBN 5-85746-397-1.

27.Болгов H.H. Письменные источники по истории позднеантичного Северного Понта: позднеантичные тексты III-VI вв. // Античный мир. -Белгород: БелГУ, 1999. -С.117-128.

28.Болгов H.H. Из новой литературы по истории позднего Боспора (19981999) // Античный мир. - Белгород: БелГУ, 1999. - С. 146-154.

29.Болгов H.H. Быт и повседневная жизнь китейцев позднеантичного времени (Ш-VI вв.) // История глазами молодых исследователей. - Т. 1. -Донецк, 1999. - С. 226-229. ISBN 966-7277-78-Х.

30.Болгов H.H. Поздний Боспор и варварские королевства как политический феномен переходной эпохи (V-VI вв.) // Боспорский феномен: гре-

ческая культура на периферии античного мира. - СПб.: ГЭ, ГМИР, ИИМК РАН, 1999. - С. 232-236. ISBN 5-201-01217-5.

31.Болгов H.H. Представления о мире и образ жизни боспорян и херсоне-

ситов ранневизантийского времени // Духовная жизнь и культура в Рос»

сии: история и современность. - Белгород: БелГУ, 2000. - С.7-12.

32.Болгов H.H. Новая серия книг из Керчи: история и археология 2600-

летнего города // Проблемы историографии всеобщей истории. - Белго- «

род: БелГУ, 2000. - С.12-14.

33.Болгов H.H. Письменные источники по истории позднеантичного Северного Понта: христианские тексты IV-XII вв. // VII чтения памяти профессора Н.П. Соколова. - Нижний Новгород: ННГУ, 2000. - С.22-25. ISBN 5-85746-606-7.

34.Болгов H.H. Территориально-хозяйственные микрозоны на Боспоре (дескриптивный обзор) // Боспорский феномен: колонизация региона, формирование полисов, образование государства. - Т. 1. - СПб.: ГЭ, ГМИР, ИИМК РАН, 2001. - С.235-241. ISBN 5-93572-039-6.

35.Болгов H.H. К истории городов позднеантичного Боспора: Пантикапей // Из истории античного общества. - Вып. 7. - Нижний Новгород: ННГУ, 2001. -С.162-170. ISBN 5-85746-584-2.

36.Болгов H.H. Позднеантичный Боспор как этноконтактная зона // Боспор

*

Киммерийский и Понт в период античности и средневековья. Материалы II Боспорских чтений. - Керчь, 2001. - С.6-10.

37.Болгов H.H. Источники по проблеме культурно-идеологического континуитета на позднеантичном Северном Понте // XII Чтения памяти проф. С.И. Архангельского. - Нижний Новгород: ННГУ, НГПУ, 2001. -С. 11-17. ISBN 5-8576-620-2.

38.Болгов H.H. К проблеме типологии постантичного города в Северном Причерноморье (Ольвия, Танаис) // Ольв1я та античний cbit. — Киев: ИА НАНУ, 2001. -С.25-29. ISBN 966-02-2256-4.

39.Болгов H.H. Отечественная историография о проблеме континуитета истории позднего Боспора // Жебелевские чтения-3. - СПб.: СПбГУ, 2001.-С. 216-220.

40.Болгов H.H. Археологические источники по истории позднеантичного 4, Северного Понта // Проблемы источниковедения всеобщей истории. -

Ч. 1. - Белгород: БелГУ, 2002. - С. 74-77.

41.Болгов H.H. О ранневизантийских базиликах Боспора // 1сторична наука: проблеми розвитку. Археологш. - Луганск: ВУНУ, 2002. - С. 20-23.

42.Боспор, Херсонес и Рим в конце III - I пол. IV вв. (к проблеме интерпретации Const. Porph. De Adm. Imp. 53) // Боспор Киммерийский, Понт

' и варварский мир в период античности и средневековья. Материалы III

1

Боспорских чтений. - Керчь, 2002. - С. 9-15.

43.Болгов H.H. Юго-Западный Крым позднеантичного времени - контактная зона // АКРА. Сборник научных трудов. - Нижний Новгород, 2002.

* - С. 25-34. ISBN 5-85746-620-2.

44.Болгов H.H. К истории христианской благотворительности в ранневи-

i

зантийское время: нищеприимный дом св. Фоки в Херсонесе (V в.) // Иресиона. Античный мир и его наследие. - Вып. 2. - Белгород: БелГУ,

* 2002. -С. 44-47.

45.Болгов H.H. Сельские поселения позднеантичного Северного Причер-ф номорья: континуитет расселения, планировки, хозяйственной деятельности Н Иресиона. Античный мир и его наследие. - Вып. 2. - Белгород: БелГУ, 2002.-С. 86-110.

46.Болгов H.H. К проблеме типологии постантичного города в Северном Причерноморье // Иресиона. Античный мир и его наследие. - Вып. 2. -

' Белгород: БелГУ, 2002. - С. 110-120.

47.Болгов H.H. К проблеме варваризации позднеантичного Северного

L

Понта // Иресиона. Античный мир и его наследие. - Вып. 2. - Белгород: БелГУ, 2002.-С. 120-126.

48.Болгов H.H. К проблеме интерпретации изображений ранневизантий-ских мозаик Северного Причерноморья // Церковная археология Южной Руси. - Симферополь: ИА НАНУ, ИА РАН, НЗХТ, РКЦ, 2002. - С. 38-48.

49.Болгов H.H. Базилики Боспора // Боспорский феномен: погребальные памятники и святилища. - Т. 1. - СПб.: ГЭ, ГМИР, ИИМК РАН, 2002. -С. 220-225. ISBN 5-93572-079-5.

50.Болгов H.H. К истории христианского искусства в Северном Причерноморье: мраморная декорация Херсонеса и Боспора (IV-VI вв.) // Проблемы истории и археологии Украины. К 100-летию ХП Археологического съезда. - Харьков, 2003 (в печати).

51 .Болгов H.H. К истории сейсмических катастроф и стихийных бедствий в ранней Византии // Боспор Киммерийский и варварский мир в эпоху античности и средневековья. - Керчь, 2003 (в печати).

Рецензии на монографии 52. Хворостяний O.I. Реценз1я на кн.: Болгов H.H. Закат античного Боспора. Очерки истории Боспорского государства позднеантичного времени (IV-V вв.). - Белгород,1996 // Археолопя. 2000. № 1. - С.150-155.

Подписано в печать 20.02.2003. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 2. Зак. 251. Тир. 100.

Типография Нижегородского госуниверситета 603000, Н. Новгород, ул. Б. Покровская, 37.

»18 115

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Болгов, Николай Николаевич

Введение. 3'

Глава I: Континуитет топографии и материальной культуры позд- 73 неантичного Северного Понта.

§ 1. Характер расселения и проблема локальных микрозон.

§ 2. Городища: континуитет градостроительства, планировки, фортификации.

§ 3. Сельские поселения: континуитет планировки, хозяйственной деятельности.

§4. Некрополи: континуитет погребального обряда.

Глава II. Континуитет в политической и социальной сфере.

§ 1. Органы государственного управления позднего Боспора и социальная структура его населения. Z

§ 2. Историческая эволюция позднебоспорской государственности. 276'

§ 3. Проблемы политического статуса Херсонеса в период поздней античности.

§ 4. Проблемы типологии постантичного города.

§ 5. Северный Понт и империя: основные проблемы взаимоотношений.

§ 6. Проблемы варварского влияния на позднеан^чные центры Северного Причерноморья.

Глава III. Культурно-идеологический континуитет и рождение христианского искусства в Северном Причерноморье.

§ 1. Культурно-идеологический континуитет в регионе как эволюция идейных парадигм.

§ 2. Церковная архитектура. Мраморная декорация. Культовая скульптура.

§3. Живопись: фрески и мозаики.

§ 4. Предметы художественного ремесла.

Введение диссертации2003 год, автореферат по истории, Болгов, Николай Николаевич

Подлинное открытие позднего этапа истории античного Боспора и Северного Причерноморья в целом начинается только сейчас. Именно «открытие», ибо древности конца III - VI вв. уже давно известны науке, но долгое время исследователи не придавали им столь серьезного значения, какого они заслуживают. Мы еще до конца не оценили ни своеобразия этого островка античной (антично-варварской) культуры, ни его роли в истории народов Европы на рубеже римской эпохи и раннего средневековья. Если еще недавно черты поздней античности в Северном Причерноморье виделись как бы «сквозь тусклое стекло», то сегодня все четче проступают его уже вполне осязаемые контуры, отражающие, как в зеркале, основные процессы этого сложнейшего периода. Этот регион в полном смысле можно назвать «обществом на перекрестке» пространства и времени — так много тенденций здесь пересеклось и наложилось друг на друга. Однако основы цивилизации и в это время продолжали оставаться традиционными - античными.Актуальность темы. Последний период истории античных государств Северного Причерноморья представляет собой совокупность проблем различного рода. Прежде всего, на сегодняшний день отсутствует четкое и общепринятое представление о классификационной принадлежности данного периода в истории региона. Его именуют и позднеантичным, и ранневизантийским, и раннесредневековым, и просто переходным. Ни одно из этих определений не является исчерпывающим.Третья составляющая включает в себя единство и качественную целостность всех эволюционных процессов. Попытка современного специалиста вычленить какую-либо линию континуитета из общего потока представляется нам методологически неверным шагом, исказившим бы целостную картину. • Проблемы континуитета между античной и византийской эпохами в теоретическом плане отечественными специалистами почти не рассматривались.Само это понятие до конца 60-х гг. считалось частью «арсенала буржуазной науки». Можно указать также на более узкие хронологические проблемы более крупной переходной эпохи. Это, в частности, концепция «кризиса III века», нашедшая наиболее полное выражение в трудах Е.М. Штаерман и И.П. Сергеева. Среди других антиковедов идея успехом не пользовалась. Для периода IV-VI вв. выделяются работы Г.Л. Курбатова о ранневизантийском городе, Г.Е. Лебедевой о политико-правовых аспектах рождения Византии. Из медиевистов теория переходного культурного состояния в Западной Европе '• Riche Р. Education et culture dans TOrient barbare. IV-VII siecle. - P., 1995 (4 ed.). - P. 9-24,37-42. V-VII вв. была разработана В.И. Уколовой^. Несколько шире территориально этих проблем коснулся филолог С. Аверинцев" .^ Для региона Северного Причерноморья никто из авторов в подобном ракурсе проблему не ставил^.Гораздо большее внимание эпохе VII-VIII вв. («темных веков») уделялось в связи с общими проблемами рождения Византии. Постепенно выработалось две основных точки зрения. А.П. Каждан отстаивал мысль о частичном дисконтинуитете в развитии эпохи^. М.Я. Сюзюмов же последовательно утверждал идею континуитета . В русле последней СБ. Сорочан рассмотрел континуитет производственных традиций и торговли, товарно-денежных отношений^.Нам представляется, что общетеоретические взгляды М.Я. Сюзюмова, перенесенные на эпоху конца III - VI вв. и на северопонтийский регион, и должны составить теоретическую базу нашего исследования.Ч/ V ^ - S. 530f. '" Ср.: Сорочан СБ. Византия IV-IX вв.: этюды рынка.-Харьков, 2001.-С. 346. k Итак, континуитет - это непрерывность существования и развития'^ Со« ставные части этого явления: • континуитет государства; • территориальный континуитет города (топография, градостроительство, система расселения, фортификация), • континуитет погребального обряда; * • континуитет производственной деятельности, торговых связей, денежной системы (по отдельным памятникам материальной культуры); • континуитет социальной структуры (знать, военные, клир, ополчение и т.д.); • • континуитет идеологии; • континуитет духовной культуры и искусства, В зарубежной науке рассматривались как общие, так и отдельные проблемы континуитета для ранней Византии в целом. Таким образом, для Северного Причерноморья исследование проблем континуитета между античной эпохой и средневековьем предпринимается впервые.Все ученые, так или иначе изучавшие Боспор конца III - начала IV вв., отмечали продолжение жизни и материальной культуры на протяжении всего данного периода, но не менее важна проблема континуитета политического и культурного. История Херсонеса в этот период, казалось бы, известна лучше.Тем не менее, до сих пор никто не оценил это время как позднеантичное в непосредственной связи с предыдущим этапом. Неясен политический статус города в контексте его взаимоотношений с империей. Одной из самых сложных проблем является проблема обстоятельств рождения в регионе христианского искусства. Вопрос о варварских вторжениях на территорию региона и о взаимоотношениях новых волн варваров с очагами античной цивилизации, степени их разрушительности так же далек от своего разрешения, как и вопрос о степени варваризации региона как проявлении дисконтинуитета. "Там ж е . - с . 16-17.Особую сложность данная тема имеет вследствие своего интегративного, комплексного характера. Лишь междисциплинарный подход позволит здесь приблизиться к истине.Уникальность северопонтийских античных государств заключается* в их длительном, на протяжении более тысячи лет, непрерывном существовании без катастрофических потрясений, при сохранении традиционных основ их жизни. Выяснение причин этого консерватизма также станет предметом изучения в нашей работе.Объектом настоящего исследования являются материальная культура, трансформация политических институтов и культурная эволюция позднеантичных северопонтийских обществ, а также изучение отдельных видов и форм материальной культуры региона, эволюции политических структур и форм организации социальной жизни, состояния культурных процессов. ^ Хронологические рамки исследования охватывают время от «готских походов» 2-й трети III в., которые стали прологом Великого переселения народов и совпали с серьезными изменениями внутреннего облика античных государств Северного Понта. Верхним рубежом позднеантичного периода мы считаем I треть VI в., когда Боспор оказался в составе Восточной Римской империи, а Херсонес окончательно был с ней интегрирован фактически .Вместе с тем, по ряду параметров (прежде всего, по материальной культуре) мы должны будем продлить рамки нашего исследования до последней четверти VI в. (тюркское нашествие на Боспор 576 г.; период храмового строительства в Херсонесе в конце VI в.). В мировой науке поздняя античность условно доводится до конца VI в. и, таким образом, полностью включает в себя ранневизантийскую эпоху. Генетическое единство и преемственность форм как материальной культуры, так и государственности, дают нам картину периода конца III - VI вв. как относительно цельной исторической эпохи, которая может быть названа позднеантичным периодом в истории региона (включая ранневизантийский этап 2-3-й третей VI в. для Боспора). Называть весь пери'^ Наиболее близкий подход: ЗубарьВ.М. Северный Понт и Римская империя. - Киев, 1998.-С. 144-166. од конца III - VI вв. в истории региона ранневизантийским мы считаем методологически неправильным'" .^ Территориальные рамки изучаемого нами региона традиционны для отечественной науки и охватывают в широком смысле северо-западную излучину Понта от устья Дуная до Таврики (с Тирой и Ольвией), Таврику (Херсонес и Боспор, включая Танаис), Тамань'"*. В узком же смысле наше внимание будет сконцентрировано на двух ярчайших очагах позднеантичной культуры в регионе - Боспоре и Херсонесе - с учетом влияния на них смежных зон. Ольвия будет рассматриваться преимущественно в контексте лишь одной проблемы - постантичного города в Северном Причерноморье, так как была уничтожена как античный центр в III в.Методологической основой работы является комплексный подход к источникам, выражающийся в сочетании письменной традиции и археологических материалов различного рода. Это позволит раскрыть тему работы через совокупность основных приемов исторической практики и источниковедческого анализа, принятую в современной исторической науке. Вкупе со сравнительно-историческим анализом такой подход представляется наиболее верным при разработке темы и построении определенных исторических реконструкций.Теоретико-методологическая основа исследования предполагает' системно-сюжетное изложение материала, построенное с использованием историко-генетического, историко-сравнительного методов, а также критический анализ источников и историографии. Поскольку континуитет представляет собой сложный процесс, то при его изучении наиболее плодотворными оказываются системный подход, анализ составляющих и их функциональных взаимосвязей. Это в свою очередь требует применения структурнофункционального и типологического подходов.Ср.: Сазанов А.В. Города и поселения Северного Причерноморья ранневизантийского времени. — Автореф. докт. дисс. - М., 1999. ''* См.; Брашинский И.Б. Опыт экономико-географигшского районирования античного Причерноморья // ВДИ. 1970. № 2 . - С . 129-138.Научная новизна диссертации. Диссертация представляет собой первое комплексное обобщающее исследование проблем континуитета истории Северного Причерноморья в период поздней античности, понимаемой как время конца III — VI вв., как это принято в мировом антиковедении, В связи с постоянным введением в научный оборот, особенно в последние годы, ряда новых (эпиграфических, нумизматических и др.) источников и появлением интересных исследований по тем или иным частным вопросам истории Боспора и Херсонеса, автор попытался рассмотреть проблему как в целом, так и в отдельных аспектах. В диссертации ставятся и анализируются вопросы, которые либо вообще не рассматривались, либо освещались в научной литературе с иных позиций.Впервые предпринята попытка смоделировать образ позднеантичной эпохи в отдельно взятом периферийном регионе и показать суть происходивших там процессов на основе идеи континуитета всех форм жизни. При этом удалось выявить значительные пробелы в предшествовавших исследованиях, отсутствие единой концепции в интерпретации фактов и теоретических выводах. Эти пробелы в немалой степени заполнены. Рассмотрение в диссертации малоизученных прежде аспектов позволило автору выдвинуть ряд оригинальных, существенно новых положений. Они имеют значение не только для воссоздания наиболее полной истории Боспора и Херсонеса, но и при определении задач и целей дальнейших исторических изысканий и реконструкций.Главными оригинальными идеями концепции являются: • идея континуитета между античным и средневековым этапом истории региона, рассмотренная по трем направлениям - эволюции топографии и материальной культуры, трансформации социально-политических институтов, постепенной смены культурно-идеологической доминанты; • идея «распыления» очагов античной цивилизации в регионе на отдельные локальные территориально-хозяйственные микрозоны; • идея возникновения и функционирования постантичных городов не только в отношении Ольвии, но и Танаиса, и Боспора; • идея сохранения политических традиций античности и форм государственности Боспора и Херсонеса вплоть до византийской аннексии, и далее; м • идея особой, специфической («периферийно-византийской») формы социально-политического континуитета на Боспоре; • идея принципиальной общности процесса генезиса христианского искусства в основных провинциях империи и на Северном Понте наряду с региональной спецификой последнего; • • в работе впервые вводится в научный оборот ряд новых источников, другие впервые получают историческую интерпретацию.Практическая значимость диссертации заключается в том, что рассмотренный в ней материал может быть использован как учеными — антико» ведами и археологами - при разработке самых разнообразных научных тем, при написании обобщающих и частных работ, так и преподавателями истории древнего мира и средних веков в учебном процессе на исторических факультетах университетов в общих и специальных курсах.Апробация результатов исследования. Выводы автора по диссертации отражены более чем в 60-ти опубликованных научных работах, в том числе в четырех монографиях (1996 г., 2002 г.), 40 научных статьях, тезисах докладов.Различные аспекты и проблемы, поднятые в исследовании, неоднократно обсуждались на научных конференциях, в которых принял участие автор по результатам более чем 30 докладов: конференции Российской ассоциации антиковедов (ИВИ РАН), Москва: 1991 - Среда. Личность. Общество; 1992 - Социальные структуры и социальная психология античного мира; 1993 - Методология и методика изучения античного мира; 1994 - Формации и цивилизации; 1996 - Власть и общество в античном мире; 1997 - Круглый Стол «Торговля и торговец в античном мире»; 1999 - Чтения памяти проф.Архангельского (НГПУ); конференция в Луганске (Восточноукраинский нац. университет): 2002 - Историческая наука: проблемы развития. Кроме того, работа обсуждалась на кафедре истории древнего мира и средних веков ННГУ, За годы работы над темой ее отдельные аспекты лично обсуждались с f" ведущими специалистами'^, другие ученые высказывались о наших работах в печати'^ Археологические источники. Археологические исследования Боспора и Херсонеса были начаты более 150 лет назад. Однако, позднеантичным слоям не уделялось должного внимания. В XIX в. преобладало «вещеведение», т.е поиск драгоценных вещей, имевших художественную ценность, при довольно низкой методике раскопок и хранения археологических источников. Это не способствовало углублению знаний о поздней античности на Северном Понте, ведь соответствующие слои были почти лишены того, что искали в то время при раскопках. Кроме того, исследования городищ велись изолированно от сельской территории, по настоящему привлекшей внимание только во 2-й пол. " Г.А. Кошеленко, В.М. Зубарь, СБ. Сорочан, СЮ. Сапрыкин, Н.А. Фролова, В.П. Яйленко, А.А. Масленников, А.И. Айбабин, М.Б. Щукин, М.В. Бибиков, В.И. Кадеев, А.В. Гадло, Н.И. Винокуров, Б.В. Магомедов, В.В. Крапивина, Д.В. Журавлев, В.А. Хршановский, О.Ю. Соколова, П.В, Шувалов, И.Н. Храпунов, П.Д. Диатроптов, Н.Е. Гайдуков, Н.Э. Кунина, В.А. Кутайсов, О.В. Шаров, М.Г. Абрамзон, Г. Колтухов, Н.П. Сергеев, B.IO. Юрочкин, А.К. Нефедкин, И.Е. Ермолова, И.Е. Савостина, А.Г. Грушевой, В.Н. Зинько, Е.А. Зинько, СМ. Крыкин, В.Г. Зубарев, Н.И. Храпунов, А.В. Куликов, А.В. Гаврилов, А,Л. Ермолин, Т.Н. Крупа, г. Цецхладзе, К. Домжальский и многие другие. '* Ю.Г. Виноградов, А.В. Сазанов, А.И. Хворостяный, А.В. Подосинов и др.С? XX в. Систематические масштабные раскопки в Северном Причерноморье начались в 30-х гг, XX в.Среди исследователей Херсонеса надо назвать прежде всего руководителей раскопок на городище, некрополе и хоре К.Э, Гриневича, Г.Д, Белова, Ф. Стржелецкого, Н.В. Пятышеву, О.И. Домбровского, В,И, Кадеева, В.М. Зубаря, А.И. Романчук, С Б . Сорочана, И.А. Антонову, С,Г. Рыжова, М.И. Золотарева, других специалистов^^.На Боспоре следует выделить период конца XIX - начала XX вв., когда здесь работали выдающиеся археологи В.В. Шкорпил, В.В. Латышев, Ю.А. Кулаковский. С 30-х гг. исследованиями городищ и некрополей Боспора руководили: Пантикапей: Ю.Ю. Марти и 0.0. Крюгер (1933); Л.М. Славин (1934); В.Д. Блаватский (1945-1979); Т.И. Макарова, В.Ф. Гайдукевич, И.Д. Марченко, В.П. Толстиков; Фанагория: В.Д. Блаватский (1936-1940); М.М. Кобылина (1947-1975); Н.И. Сокольский, B.C. Долгоруков, В.Д. Кузнецов; Кепы: Н.И. Сокольский (1957-1973); B.C. Долгоруков; Тамань (Гермонасса): А.С. Башкиров (1926-1927); А.А. Миллер (1930-1931); А.Г. Остроумов (1938-1940); А.П. Смирнов (1950); Б.А. Рыбаков (1952-1955); И.Б. Зеест (1956); А.К. Коровина, СИ. Финогенова; Нимфей: Н.Л. Грач, О.Ю. Соколова; Тиритака: Ю.Ю. Марти (1933-1934); Л.М. Славин (1935); Ю.Ю. Марти (1936-1938); В.Ф. Гайдукевич; Мирмекий: В.Ф, Гайдукевич (1934-1938); Ю.А. Виноградов; Илурат: М.М. Кубланов (1947); В.Ф. Гайдукевич (1948-1951); Л.Ф. Силантьева (19521955); Э.Д. Рабинович; В.А, Горончаровский, В.А. Хршановский; Китей: С. Бессонова (1970-1973); Е.А. Молев (1974-1999); В.А. Хршановский; Киммерик: И.Б. Зеест (1947-1949); И.Т. Кругликова (1950-1958); В.К. Голенко; Крымское Приазовье: И.Т. Кругликова; А.А. Масленников (с 1978); Танаис: Т.Н. Книпович; Д.Б. Шелов, Т.М. Арсеньева; Краткий исторический очерк исследований Херсонеса см. в кн.: Сорочан СБ., Зубарь В.М., Марченко Л.В. Жизнь и гибель Херсонеса. - Харьков, 2000. - 16-57; Романчук А.И. Очерки истории и археологии визанийского Херсона. - Екатеринбург, 2000. - C.I1-36. Наш список объектов и руководителей раскопок далеко не полон, так как подобный перечень не входит в задачи нашего исследования. • Патрэй: А.С. Башкиров (1941-1961); Р.А. Стручалина (1962-1969); А.П. Абрамов; . '^ • Горгиппия: В.Д. Блаватский (1948-1949); И.Т. Кругликова; Е.А. Алексеева; • Ильичевское городище: Э.Я. Николаева; • Раевское городище: Н.А. Онайко.На сегодняшний день данные археологических (вещественных) источников, полученных за многие годы раскопок Боспора и Херсонеса достаточно богаты и разнообразны. Их изучение позволяет получить представление о территории городов в рассматриваемый период, об их социальной топографии, о некрополях. Раскопки последних десятилетий дали важные свидетельства для выяснения характера занятий и условий жизни населения сельскохозяйственных поселений. Большое значение имеют вещественные источники при изучении этнического состава населения, социальной стратификации, особенно материалы некрополей, погребальный обряд, сооружения и инвентарь, который клали вместе с покойником, а также антропологические данные. Однако, следует отметить, что изучение материалов керченского, херсонесского и др. некрополей, происходящих в основном из раскопок XIX - начала XX вв., в значительной мере затруднено из-за отсутствия хорошо датированных источников и описаний погребального обряда.Изучение археологических источников производилось нами в процессе непосредственного участия в раскопках Китейского городища (1983-1995) и некрополя (1999), организации археологической практики студентов в Крымском Приазовье (2001-2002), Гермонассе (2002), Херсонесе (2002). Это дало необходимый опыт и практические навыки в работе с вещественными источниками. В течение ряда лет мы имели возможность руководить работами на раскопе № 4 Китейского городища (начальник экспедиции - проф. Е.А. Молев), где предметом исследования были позднеантичные слои - комплекс жилых и хозяйственных помещений. На некрополе мы принимали участие в раскопках позднеаитичных каменных склепов (начальник экспедиции В.А, Хршановский). Кроме того, изучались отчеты о раскопках за последнее столетие. В течение 2000-2002 гг. были визуально осмотрены основные памятники эпохи в музеях Санкт-Петербурга (ГЭ; ГМР1Р); Москвы (ГМИИ; ГИМ); Керчи , (КИАМЗ; лапидарий); Севастополя (ХНМЗ); Харькова (Археологический музей ХНУ; Исторический музей) и др., где сосредоточены основные фонды вещественных источников из Херсонеса и Боспора. Аутопсия памятников позволила сделать ряд самостоятельных выводов и предложить пути их доказательства, уточнить некоторые из существующих представлений.В течение ряда лет удалось посетить основные городища, лично осмотреть памятники и слои (Китей, Киммерик, Нимфей, Р1лурат, Пантикапей, Тиритака, Мирмекий, Херсонес и др.).Были широко использованы архивные материалы, планы и археологические карты, другие материалы о раскопках на Боспоре и в Херсонесе, а также в Северо-Западном Причерноморье и Юго-Западном Крыму, которые хранятся в архивах ИА РАН в Москве, ИИМК в Санкт-Петербурге, ИА НАНУ в Киеве, ХНМЗ в Севастополе. Их отсутствие среди публикаций затрудняло их ,|^ использование в исследовании и сужало возможности научного анализа.При изучении некоторых специальных вопросов, связанных с материальной культурой, естественными науками, автор консультировался со специалистами соответствующих отраслей знания.Вместе с тем, имеющиеся в нашем распоряжении источники еще не позволяют в равной мере осветить все затронутые в работе вопросы; некоторые из них были только поставлены или намечены (например, проблема изучения 1 Я просопографии позднебоспорского населения) .Отсутствие хорошо датированных вещественных источников, что'частично обусловлено спецификой проведения раскопок в XIX - начале XX вв., заставило ограничиться в ряде случаев освещением ряда тем лишь в общих чертах на протяжении всего изучаемого периода, не выделяя этапов эволюции.Малочисленность эпифафических свидетельств не позволила сделать с их помощью подробного исторического анализа состояния и эволюции госуv. " Болгов Н.Н. Материалы к просопографии позднего Боспора // Из истории античного общества. - Вып. 6.Нижний Новгород, 1999.-С.17-30. дарственного строя Боспора и Херсонеса в той степени, в которой хотелось бы.Характеризуя Боспор позднеантичного времени, Н.И. Сокольский справедливо отмечал, что в связи с относительной исчерпанностью и скудностью письменных источников дальнейшее продвижение должны обеспечить источники археологические. Для нашего исследования были привлечены археологические источники трех видов: 1) опубликованные материалы археологических раскопок; 2) неопубликованные архивные материалы; 3) аналитические исследования на основе археологических материалов. Интерпретация этого материала их публикаторами во многом зависела от того, какой концепции придерживался автор исследования, ибо результаты исторической интерпретации одних и тех же фактов зависят от их исходных концепций.Таким образом, наша работа представляет собой историческое исследование, которое во многом опирается на археологические источники, преимущественно - на опубликованные материалы. Поэтому основной задачей в ходе нашей работы с археологическими источниками стала их комплексная историческая интерпретация вкупе с письменными. Анализ археологических материалов будет сделан ниже, в основных главах текста.Письменные источники. Письменные источники по истории позднеантичного Северного Причерноморья невелики по количеству. Минимальна и информация, которая в них содержится применительно к данному региону.Местная историческая традиция северопонтийских греков не сохранилась.Поэтому греко-латинские тексты, происходящие с территории империи, приобретают решающее значение.Весь корпус текстов можно условно разделить на две большие группы в зависимости от мировоззрения авторов и в определенной степени от времени создания: 1) языческие и светские ранневизантийские сочинения, написанные в классической традиции; 2) христианские труды.К первой группе относятся: i >'* • античные языческие исторические сочинения (Аммиан Марцеллин, Дексипп, SHA, Евнапий, Зосим, Олимпиодор, Приск); • ранневизантийские светские исторические сочинения (Прокопий, Агафий, Менандр); • сведения из историко-риторического сборника XII латинских панегириков; • светские географические и административные сочинения (Псевдо-Арриан, Дорожник Александра, Руфий Фест Авиен, Expositio totius mundi, Notitia Dignitatum, "Космография" Равеннского Анонима); • языческая риторика (Фемистий); • латинская «варварская история» Иордана, находящаяся в ранневизантийском круге текстов.Вторую группу составляют: • церковные историки (Евсевий Памфил, Созомен, Сократ Схоластик, Филосторгий); • византийские хроники (Иоанн Малала, Феофан Исповедник, Пасхальная хроника, Георгий Синкелл, Иоанн Зонара); • сочинения Отцов Церкви и малых богословов (Иоанн Златоуст, Григорий Тавматург Неокесарийский); • византийские «ученые» сочинения (Стефан Византийский, Константин Багрянородный); • агиография (жития свв. епископов Херсонских; житие Астерия Амасийского); • иноязычные (преимущественно сирийские и армянские) сочинения ранневизантийского времени (Иоанн Эфесский, Захария Ритор; Мовсес Хоренаци, Фавстос Бюзанд); • латинские христианские историки и хронисты (Павел Орозий, Проспер Тирон и др.).Большинство источников, преимущественно античных, имеющих отношение к истории Северного Причерноморья рассматриваемого времени, собрано и переведено в известном корпусе В.В. Латышева Scythica et Caucasica.Однако, в данном корпусе были пропущены некоторые тексты, а византийские, созданные позднее VI в., вообще не представлены. Отметим также новейшую хрестоматию «Аланика»'^.Крупнейший историк позднеантичной эпохи - Аммиан Марцеллин (330400 гг.), «солдат и грек» из Антиохии - создал свою «Историю» (Res gestae) на латинском языке в XXXI кн. Сохранились кн. XIV-XXXI о событиях 35320 ' 378 гг."" Нашей темы касаются следующие места: XXXI. 1,2: описание гуннов и аланов; XXII.7,10: посольство северопонтийских народов в Константинополь в 362 г.; XXII.8: географический очерк региона; XXXI.3,1-3: аланогуннская война. Аутентичность сведений Аммиана Марцеллина в отношении Северного Причерноморья следует считать доказанной. Главную ценность в его описании представляют сведения о племенах, вступавших в непосредственное соприкосновение с Боспором. В географическом описании Боспора Киммерийского Аммиан следует античной традиции (ХХ11.8,12-13, 26-27, 3031). Остальной Таврике, включая Херсонес, посвящены гл. ХХ11.8,32-36. Исй торик сообщает о цветущем состоянии сельскохозяйственного производства в Таврике, в т.ч. в Херсонесе. Чрезвычайно яркое этнографическое описание гуннов (XXXI. 1; 2,1-12) во многом написано «по горячим следам» событий, связанных в продвижением гуннов в Северное Причерноморье и на Нижний Дунай. Оно страдает значительными преувеличениями, породив «гунцский миф» в Европе. Трактовка гуннов как необузданных дикарей была закреплена в европейской традиции позднее, в середине V в., под влиянием событий эпохи Аттилы. У Аммиана Марцеллина самую глубокую неприязнь вызывают " Аланика. Сведения феко-латинских, византийских, древнерусских и восточных историков об аланах-ясах / Сост. и комм. Ю.С. Гаглойти // Дарьял. 2000. № 3 (работа осталась для нас недоступной). ^^ Каждан А.П. Аммиан Марцеллин в современной зарубежной литературе // ВДИ. 1972. № 1.; Соколов B.C.Аммиан Марцеллин как последний представитель античной историографии // ВДИ. 1959. № 4; Matthews J. The Roman Empire of Ammianus. - L.,1959; Неронова В.Д. Аммиан Марцеллин о варварах // Уч. зап. Пермского государственного университета. 1966; Неронова В.Д. Отражение кризиса Римской империи в «Истории» Аммиана Марцеллина // Уч. зап. Пермского государственного университета. 1961; Jannatione е Ammiano Marcellino. -Napoli,1960; Ермолова И.Е. Северное Причерноморье в представлении римлян первых BCIJOB Н.Э. (по Аммиану Марцеллину). — Автореф. канд. дисс. — М.,1985; Культура Византии IV — I пол. VH'BB.М.,1984.-С.124-139; Удальцова З.В. Мировоззрение Аммиана Марцеллина//ВВ. 1968. XXVIII. кочевые народы, особенно сарацины и гунны . Описание аланов (XXXI.2,1723) более сдержанно, местами сочувственно, и отражает факт знакомства империи с этим народом на протяжении более чем трехсот лет.Публий Геренний Дексипп (III в.) - афинский историк, руководивший обороной родного города от прорвавшихся с севера варваров во время кризиса III в. Из ряда его несохранившихся сочинений (Хроника в XII кн.. Скифская история) дошло лишь несколько фрагментов. Особенно важны фр. 16, 16а, 21, которые убедительно доказывают, что северные варвары прибыли с берегов Боспора Киммерийского.В обширном труде, известном как SHA (Scriptores Historiae Augustae), ряд мест посвящен отражению тех же северных варваров. Прежде всего это биографии Аврелиана (22,2) и (13,2-3) Тацита, приписываемые Флавию Вописку.У специалистов нет единого мнения по поводу достоверности сведений этого источника (отчасти в связи с его «беллетристическим» жанром) и по поводу времени его создания (начало IV или конец IV вв.).Евнапий (347 - после 414 гг.) - крупнейший языческий греческий историк конца IV в. Его «Продолжение Истории Дексиппа» в XIV кн., к сожалению, не сохранилась полностью^^. Фр. 41 рассказывает о приходе гуннов с востока. Приход кочевников интерпретируется как парафраз древней легенды об Ио, перешедшей через пролив по «бычьему броду» — Боспору. Фр. 42 - о разгроме готов («скифов») гуннами. Фр. 43 — о переселении готов в пределы империи. Евнапий считается достоверным историком^'', его сведения послужили основой соответствующих мест позднейших историков.Белгород, 1995. - 106-112; Болгов Н.Н. Зосим: источниковедческие проблемы // Ученые записки историчезаконченная ок. 498 г., во многом зависела от работы Евнапия. Она охватывает события на всем пространстве Римской империи и окружающих земель с 270 по 410 гг. (не считая краткого введения). Первый крупный эпизод, относящийся к нашей теме, связан с эпохой «готских походов» (I. 23,1; 31-32; 34; 42.1-2). Это - наиболее обширный и связный рассказ о данных событиях. При общей репутации Зосима как добросовестного историка его сведения и по рассматриваемой проблеме выглядят убедительно. В 11.21 рассказывается о столкновении императора Константина с варварами некоего царя Равсимода в 322 г., в котором некоторые комментаторы усматривают свергнутого боспорского царя, известного из эпиграфики как Радамсад (Радампсадий). Следующий экскурс о Северном Понте (IV.20-25) рассказывает о приходе гуннов из Азии. По мнению специалистов, этот эпизод зависит от текста Евнапия, хотя, по объему несколько больше в силу того, что «История» Зосима сохранилась 4 полностью. Зосим в целом повторяет описание гуннов, их характера и образа жизни, сделанное Аммианом Марцеллином. В V.22 рассказывается о вмешательстве живших к северу от Дуная гуннов во главе с Ульдисом в политические конфликты в Константинополе. Рассказ Зосима (IV.5,2) о пребывании в Херсонесе узурпатора Прокопия свидетельствует о том, что в Херсонесе не было имперской администрации, так как Прокопий опасался не ее, а лиц, прибывших искать его. Отправился он в столицу на попутном грузовом судне.Приск Панийский - писатель V в. Его труд «Деяния Аттилы»^^ сохранился лишь в составе византийского сборника эксцерптов «О посольствах».Крупный фрагмент описывает византийское посольство 448 г. к Аттиле и обрисовывает картину гуннского военно-политического господства в степях от Паннонии до Кавказа, дает сведения об образе жизни и быта гуннов. Объективность и отсутствие враждебности отличают Приска в его описании социального строя и нравов гуннских племен. Сочинение Приска помогает нам яснее представить себе геополитический фон северопонтийской истории V в.Менандр Протиктор — ранневизантийский автор (VI в.), чей труд имеет много схожего с трудом Приска. Из сохранившихся отрывков наибольший интерес вызывает описание посольства византийцев во главе с Зимархом (568570 гг.) к тюркам, входящее в состав Ехсеф1а de legationibus. В тексте^ есть описание Боспора и ситуации вокруг него в связи с приходом тюрок в Восточную Европу.Ряд светских историков, работавших в ранневизантийское время в античной традиции, завершают Прокопий Кесарийский и Агафий Миринейский.Прокопий из Кесарии Палестинской (VI в.) - крупнейший историк ранней Византии , Труды этого автора - настоящая энциклопедия разнообразных сведений по истории тогдашнего мира. Нашей темы касаются «История войн Юстиниана» и трактат «О постройках» . В последнем дается цельное и связное описание природы, этнографии и истории Северного Понта в связи с по*^ Приск Панийский. Византийская история и деяния Аттилы // Ученые записки II Отделения Академии наук. -T.7, вып.1.-СПб.,1861.-112с.;Приск//ВДИ. 1948. №4.-С.244-267. " Менандр Протиктор. История // Византийские историки. - T.5. - СПб.,1860. '^ Культура Византии... - 148-160; Бибиков М.В. Историческая проза Византии. - 57-62; Удальцова З.В. Мировоззрение Прокопия Кесарийского//ВВ. 31. 1971.-С.8-22; Курбатов Г.Л. Ранневизантийские поптреты. - Л.,1991. - 184-220; Rubin В. Procopios von Kaisarea. - Stuttgart, 1954; Cameron Av. Procopius and the Sixth Century.-L.,1985. ^' Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история. - М.,1993; Прокопий Кесарийский. Война с готами. - М.,1950; Прокопий Кесарийский. О постройках // ВДИ. 1939. № 4. - 203-283. стройками императора Юстиниана (III кн.). Данный текст породил обширную литературу о так называемом «Таврическом лимесе» — полосе укреплений в Крыму и на Тамани и стимулировал усилия современных археологов. В ^«Истории» выделяется целый ряд мест, посвященных Северному Причерноморью: о переходе гуннов через «устье Меотиды» (B.G. VIII.5); о «возвращении утигуров» (там же); о гуннском господстве в степной Таврике (В.Р. 1.12); (B.G.VIII.5); о разгроме Фанагории и Кеп утигурами в 540-е гг. (B.G. V.23); об установлении византийского протектората над Боспором при Юстине (В.Р.

1.12,8); об аннексии Боспора Юстинианом (В.Р. 11.3,40); о готах-тетракситах (B.G. VIII.4). Вместе с несомненными плюсами, отметим, что Прокопий не только ошибся относительно местоположения Фанагуриса и Кеп, но и преувеличил роль Юстиниана в укреплении Херсона.Агафий Миринейский - историк и поэт (536-582 гг.), продолжатель Прокопия. Его труд «О царствовании Юстиниана» в V книгах^" был написан в 570-582 гг. Агафий рассказывает о широком северопонтийском мире племен, окружавших греков и римлян (эпизод о приходе гуннов в Европу — V,ll — весьма реалистически описывает способ переправы кочевников, несмотря на общий риторический характер текста и стилистические ухищрения).Из неисторических произведений краткое упоминание о Боспоре содержится в самом позднем из XII латинских панегириков - Латина Паката Дрепания императору Феодосию, произнесенном летом 389 г. в Риме: «Житель Боспора не чувствует себя защищенным холодом...» (Pan. Lat. XII. 22,2). Если бы Боспор уже 15 лет был разрушен, выдвигать его в качестве одного из перспективных направлений внешней политики империи было бы нелепо.Важное значение для истории позднеантичного Северного Понта имеет анонимный перипл V-VI вв., известный под именем Псевдо-Арриана. В своей основе он восходит к периплу Арриана (II в.), но многие сведения отражают реалии времени его создания . Главы 62 (21) - 78 (52) рассказывают о плавании вдоль берега моря от восточных рубежей Боспора до западных. Синдская Гавань - древнее название Горгиппии - названа Эвдусией, что дает основания современным ученым видеть здесь следы готов-эвдусиан (61). Перипл дает современное автору название Корокондамского залива (64). Характерно употребление наименования «устье Меотиды или Танаиса» для Керченского пролива (69), что дает основание думать, что Псевдо-Арриан мог считать Меотиду за разлившийся Танаис. При описании европейского Боспора упоминается Мирмекион, который, по всей видимости, в V в. уже не существовал. Пантикапей же назван столицей Боспора и важным боспорским городом, имеющим обширную гавань и верфи (75-76). Далее упоминаются все боспорские города вдоль берега моря, включая «деревушку» Акру, но реально существовали в то время (по данным археологии) лишь Тиритака, Китей и Киммерик. Феодосия (Февдосия) названа «опустевшим городом», который «на аланском или таврском наречии называется Ардабда, т.е. Семибожный» (77). Перипл ПсевдоАрриана - это компиляция, составленная ранневизантийским автором. А. Особое место среди источников занимает административный справочник Notitia Dignitatum (ок. 400 г.), дающий подробнейшую картину дислокации сухопутных войск империи по провинциям. Его более поздний аналог - «Синекдем» Иерокла, официальный имперский административный справочник. «Космография» Равеннского Анонима (VII в.) - важный источник по позднеантичной географии , в том числе изучаемого нами региона. В ней перечисляются 33 города «Босфорании», в частности, Гермонасса, Акра, Китей, "Тамже.-С.115. . ^'Там ж е - С . 120. "Там же. -С. 121. '*Там же. -С. 122. '^ Бородин О.Р. «Космография» Равеннского Анонима (к вопросу о ее месте в истории геофафической науки) // ВВ. 43. 1982. - 54-63. Ср.: Подосинов А.В. Восточная Европа в римской картофафической традиции.М., 2002.-С. 161-286. *v Нимфей, Киммерий, Мирмекий, Калос-Лимен, Борисфенида, Ольвиаполис, Дорн, Херсона, Феодосиполис, Кареон (Керчь?), Трапезус (IV.3; также V.ll).Лежащая в основе этого текста традиция восходит к карте Агриппы, а автор часто апеллирует к авторитету Иордана . Этот источник, созданный только на основании предшествующих сочинений, не дает реальной картины существования городов Северного Понта для своего вpeмeни^ .^ Сочинение, известное под названием «Новый географический текст», считалось во времена его издания написанным в середине IV в."* В настоящее время его создание относят к более поздним византийским временам, хотя до сих пор отдельные исследователи используют его для воссоздания реалий позднеантичного времени.Дополнительный свет на проблему проливают данные риторической прозы. «Царь красноречия» Фемистий (IV в.) в одной из речей дает важную информацию о состоянии хлебной торговли Константинополя с Боспором (XXVII, р 336). Фемистий утверждает, что хлебные торговцы плавают за пшеницей в Херсонес (в 384 г. он был префектом Константинополя и отвечал за доставку хлеба в столицу). Однако, речь относится к сер. IV в. и может использоваться для подтверждения наших выводов лишь косвенно, а не прямо, как утверждается в некоторых работах.В нормативных источниках есть полезная информация. Так, о мор с^кой повинности Херсона и Боспора говорит CJC III.751.Труд одного из первых варварских историков ранневизантийского круга гота Иордана (VI в.)'*' - «О происхождении и деяниях гетов» почти полностью имеет отношение к истории Северного Понта эпохи Великого переселения народов. Описание Скифии в связи с понтийским побережьем начинается с § '^ Подосинов А.В. Еще раз о происхождении имени города Керчь // Античный мир. Византия. - Харьков, 1997. — 158-159. Автор статьи объясняет отсутствие Пантикапея в данном перечне тем, что этот город «скрылся» под названием Кареон. '^ Наиболее полный анализ позднеантичной географической традиции, тексты и переводы см.: Подосинов А.В. Восточная Европа в римской картографической традиции. - М., 2002. '"'Новый геофафический текст//БДИ. 1938.№4.-С.252-255.-Пер. М. Шангина. *' Иордан. О происхождении и деяниях гетов. - СПб., 1997 (2-е изд.). ;-^ 32. Далее идет описание народов. Особенно важен § 37 о гуннских племенах Северного Причерноморья в V-VI вв. О холодах этого региона автор упоминает, отдавая дань античной традиции, в § 44. Формирование державы Германариха завершает раздел об истории готов (§118 слл.). После этого следует рассказ о гуннах, их происхождении и переходе в Европу через Меотиду и Танаис (§121 слл.), о разгроме готов (§ 130). Далее история готов излагается в связи с историей империи, включая эпоху Аттилы, вплоть до времени Юстиниана. О битвах наследников Аттилы говорится в § 259-264, после чего следует рассказ о новых переселениях племен. Иордан является важнейшим источником для истории позднеантичного Северного Понта.Саламан Ермей Созомен (до 446 г.) в своей «Церковной истории» упоминает некоего боспорского епископа, который в 358 г. участвовал в Никомедийском соборе (IV. 16). В VI,37 он пересказывает легенду, восходящую к Евнапию (фр.41), о переправе гуннов через пролив в Европу. VII,26 сообщает о епископе Скифии Теотиме; центр епархии - в Томах. Здесь же говорится о «звероподобных» гуннах. В VIII.25 рассказывается о нашествии гуннов на Фракию в 404 г. В IX.5 речь идет о взятии гуннским вождем Ульдисом гфода Кастра Мартис во Фракии и измене гуннов, перешедших на сторону римлян (один из первых фактов взятия гуннами крепостей).Феодорит Киррский (390-457) сообщает в V.36-37 о набегах гуннов («скифов») и Истра на Фракию во главе с Роилом (Руа) в 440-е гг.Арианский историк Филосторгий (368-440), сохранившийся лишь в эксцерптах Фотия, повторяет старую легенду о переправе гуннов (из кн. IX = «^ Socr. IV.33-34 = Soz. VI.37). В отрывках из кн. XI говорится о вторжениях гуннов через Истр с запада и с востока через Армению вплоть до Киликии. В П.5 говорится о готах «из-за Истра». * В целом греческие церковные историки сообщают сведения, не противоречащие данным светских писателей, а во многом и от них зависящие. Конкретных данных о положении греческих городов Северного Причерноморья они не сообщают.Ряд важных сведений по истории Северного Понта сообщают византийские хронисты. Иоанн Малала, эллинизированный сириец, считается создателем жанра византийской хроники (VI в.). Наибольший интерес для нас в его сочинении представляют сообщения о крещении боспорских гуннов во главе с Гродом (Гордасом) и о последующем восстании его соплеменников (43*1), о присоединении Боспора Киммерийского к империи (433)'*'*. Хронист прославляет церковную и реставраторскую политику Юстиниана, не исключая и об'''' Перевод кн. XVIII (об эпохе Юстиниана) см. в новейшем издании Прокопия Кесарийского. - СПб., 1998 (пер. А. Чекаловой). О Малале см.: Культура Византии IV - 1 пол. VII вв. - 246-260; Удальцова З.В. Мировоззрение византийского хрониста Иоанна Малалы // ВВ. 32. 1971. - 3-23. Готовится новый полный русский перевод (СПб., изд-во Алетейя). i ласти Северного Понта. Его экскурсы подробны и связны; они являются ценным источником по истории позднеантичного периода в регионе. «Пасхальная хроника» - одно из произведений ранневизантийского времени. В ней упомянут ряд событий, произошедших на Северном Понте.Более поздний хронист Георгий Синкелл"*^ включил в свой труд некоторые фрагменты из Дексиппа и ряд других фактов, касающихся истории Северного Понта.Феофан Исповедник (760-818 гг.) - один из наиболее известных хронистов Византии"* .^ Его «Хронография» охватывает события 284-813 гг.^.Под «первым годом Юстиниана» (527 г.) он описывает восстание гуннов на Боспоре против Грода и его подавление имперскими войсками. Рассказ чрезвычайно подробен, изобилует деталями и служит важнейшим источником.Среди христианских богословов, упоминавших о Северном Понте, выделяется Григорий Тавматург, епископ Неокесарии Понтийской (210-270 гг.), ученик Оригена. Относительно варваров III в. на Боспоре он сообщает, что это были «готы и ворады». Послание Григория епископу Трапезунта содержит, в частности, следующий пассаж: «А тем, которые в плену присоединились к варварам и вместе с ними нападали, забыв, что были понтийцами и христианами, и ожесточились до того, что убивали своих единоплеменников... а также указывали дороги и дома незнакомым с местностью варварам - таковым должно преградить вступление в число верующих»'^ .^ Крупнейший ортодоксальный проповедник, «христианский Демосфен» Иоанн Златоуст (350-407 гг.), патриарх Константинопольский в 397-404 гг. дает небольшое, но интересное сообщение о ситуации в Восточной Таврике на рубеже IV-V вв. (ad Olymp. XIV), в котором он касается положения местных христиан и их церковной организации (Готской епархии). .«7 •** Georgius Syncellus. Ecloga chronographia / Ed. A.A. Mosshamer. - Leipzig, 1984. •** Бибиков M.B. Ук. соч. - C.80-86; Чичуров И.С. Византийские исторические сочинения: «Хронофафия» Феофана, «Бревиарий» Никифора. - М.,1984. *^ Цит. по: Ременников A.M. Борьба племен... -С.95.Боспора с небольшими комментариями. Пантикапей назван «очень большим городом». Упоминается здесь и Херсонес.У императора Константина Багрянородного (905-959 гг.) в труде «Об управлении империей» есть глава 53, которая рассказывает о боспорскохерсонесских войнах, произошедших при Диоклетиане. Не одно поколение историков по-разному относилось к этому пассажу. Возможно, многие места рассказа Константина достоверны^'. Источником данной главы считается несохранившаяся херсонесская хроника, которая, правда, была искажена в последующие века, однако это лишь гипотеза. Многих реалий IV в. Константин уже не знает. В.В. Латышев прокомментировал пассаж Константина Багрянородного о херсонесских войнах '^^ . В трактате «О фемах» того же царственного автора мы находим географию юстиниановского времени^ ,^ так как автор основывался на Стефане (в сокращении Ермолая) и Иерокле («Синекдем»). В тексте много латинских реминисценций.Агиография в отношении позднеантичного Северного Понта представлена житиями свв. епископов Херсонских, изданных В.В. Латышевым и П. Лавровым "^*. Несмотря на специфику данного вида источников и значительный хронологический разрыв от времени описываемых событий, данный текст является практически единственным, восходящим к местному материалу. Текст Житий епископов херсонских относится скорее к V-VI вв. Они были отредак" Б.И. Надель, Я. Харматта (работы 60-70-х гг.). В самое последнее время, однако, эти выводы снова подверглись критике со стороны ученых из Симферополя (А.И. Айбабин, более осторожно В.А. Сидоренко), опирающихся на работы К. Цукермана (Цукерман К. Епископы и гарнизон Херсона в IV веке // МАИЭТ. IV.Симферополь, 1995. - 545-561.). В.М. Зубарь не без оснований защищает определенную достоверность этого труда: Зубар В.М. Ще раз при римську Б!йськову присутн!сть у Херсонес! в друпй половин! III - на злам! IV-V ст. // Археолопя. 2000. № 3. — 83-97; его же: По поводу присутствия римских войск в Херсонесе во второй половине III - на рубеже IV-V вв. // Stratum+. 2000. № 4. - 291-302. '^ Латышев В.В. Известия византийских писателей о Северном Причерноморье. Вып. 1 // ИГАИМК. 91. — М. Л.,1934.-С.68сл. " Там же. - 70, прим. 111. '* Лавров П. Жития херсонских святых в феко-славянской письменности / Памятники христианского Херсонеса. И.-М., 1911. -^ тированы в Херсоне. Автор хотел обосновать право на автокефалию^^. Страдание св. мч. Херсонских, епископов Василевса, Капитона и др. опубликовано по-гречески и в переводе Серафимовым^^.Сведения о ссылке Элура есть также в агиографии (Деяния Акакия (Gesta de nomine Acacii // CSE. 35.1, p. 140), Творения и деяния Акакия (Ablatio ex gestae Acacii // CSE. 35,2, p.795), Рассказ о заблуждениях Диоскора Александрийского (CSE. Lat. 35, 1-2, p.795)), a также в Хронике Иоанна Никиусского (Р.,1833.-Р.357).В документах Вселенских соборов есть подписи боспорских и херсонесских епископов. Подписи епископов Херсонеса: 381 г. - Еферий, 448 г. - Лонгин, 535 г. - Стефан.Среди прочих иноязычных источников выделяются труды сирийских и армянских историков. Сирийская «Церковная история» Иоанна Эфесского (VI в.), частично сохранившаяся в тексте Псевдо-Дионисия Тельмахрского, повествует о мятеже гуннов против вождя Горда в 534 г. (§§ 53, 54) . О гуннах в со Северном Причерноморье пишет и Захария Ритор в своей Хронике (VI в.) .В заключение следует отметить неполноту, фрагментарность письменных источников, избирательный характер сообщаемых ими сведений. Реконструировать только по ним сколько-нибудь цельную картину истории позднеантичной Таврики и окружающих земель весьма затруднительно. Поэтому в этом ситуации значительно возрастает роль археологических источников. Тем не менее, приведенный здесь нами перечень мест, упоминающих в традиции о Северном Понте позднеантичного времени, важен и необходим; ранее такого списка в литературе сделано не было.Эпиграфика. Исторически сложилось так, что греческие надписи, происходившие из трех основных регионов античного Северного Понта издавались по отдельности. Инициатива по изданию всех известных надписей в России принадлежала Ф.Ф. Соколову. По его предложению в 1882 г. Русское археологическое общество поручило сбор и публикацию надписей В.В. Латышеву. В 1885 г. вышел первый том «Древних надписей северного побережья Понта Эвксинского»^' (IOSPE). В него вошло 254 надписей из Тиры, Ольвии, Херсонеса Таврического и окрестных мест. В 1890 г. был опубликован II том IOSPE с надписями Боспорского царства (всего 470 номеров). В 1901 г. вышел дополнительный IV том, также подготовленный Латышевым. Том III с надписями на утвари, в первую очередь на сосудах и других керамических изделиях, порученный Е.М. Придику, в свет не вышел. Первый том с большими дополнениями был переиздан в 1916 г. (всего 751 надпись). Переиздание второго тома затянулось на полвека. В результате, в 1965 г. вышел самостоятельный «Корпус боспорских надписей» (КБН), включающий 1316 номеров. ^^ Епископа Феодора Аланское послание//ЗООИд. XXI. 1898.-С. 11-27. *' LatyschevB. IOSPE.I.-PetropoIi,I885. <т Позднеантичные и средневековые надписи были отдельно изданы еще В.В. Латышевым в 1896 г.^ ^ (СГНХВ). Идею создания «Корпуса византийских надписей» в СССР вновь выдвинул в 1987 г. В.П. Яйленко. В 1995 г., в определенной степени реализуя эту идею, был опубликован «Корпус христианских надписей Боспора» (КХНБ), подготовленный П.Д. Диатроптовым и И.А. Емецом. В настоящее время над данным проектом работает А.Ю. Виноградов.Отдельные надписи, в т.ч. позднеантичного времени, в конце XIX - первой половине XX вв. публиковали В.В. Шкорпил, В.В. Латышев, Ю.Ю. Марти. В послевоенный-период отдельные подборки надписей по Боспору публиковали ведущие археологи и историки: А.И. Болтунова, СЮ. Сапрыкин, А.А. Масленников, Д.Б. Шелов, Е.А. Молев и др. Надписи специально V в. с Боспора систематизировал в 1998 г. Ю.Г. Виноградов. Ему же принадлежит неопубликованная статья по северопонтийским надписям IV-VI вв. (доклад*1988 г.).Из последних находок отметим, что на городище Белинское в Крымском Приазовье открыто за последние годы 8 граффити и 42 дипинти. Все они происходят из позднеантичных слоев^"'.По Херсонесу целый ряд публикаций надписей после IOSPE осуществили Э.И. Соломоник (НЭПХ.1964; НЭПХ.1973 и др.), А. Беляев и др.Надписи Ольвии 1917-1965 гг. изданы в одноименном своде в 1968 г.Латинские надписи Северного Понта начал издавать М.И. Ростовцев.Новые надписи вошли в своды Э.И. Соломоник, публикуются в ВДИ и других специальных изданиях. Еврейские надписи из Крыма были собраны в 1884 г.Д.А. Хвольсоном в «Корпусе еврейских надписей».В нашей книге 1996 г. мы уделили недостаточно внимания анализу памятников эпиграфики. Теперь надписи III-VI вв. войдут в наше исследование в качестве одного из важнейших источников. "Латышев В.В. Сборник греческих надписей христианских времен из Южной России.-СПб., 1896. " Емец И.А., Зубарев В.Г. Граффити и дипинти с городища у села «Белинское» // ДБ. 3. 2000. - 27-37.Научные исследования по истории позднего Боспора появились достаточно поздно по причине отсутствия полных и надежных источников. По определению характера позднего периода истории Боспора (конец III - начало VI вв.) в отечественной науке существовало два основных мнения. Одно из них можно назвать идеей континуитета, т.е. продолжения существования и преемственности форм материальной и духовной культуры. Второе исходило * из признания факта уничтожения Боспора как отдельного самостоятельного государства и очага цивилизации в результате гуннского нашествия в конце IV века.Шкорпила'", руководившего раскопками в Керчи; профессора Киевского университета св. Владимира Ю.А. Кулаковского^'; крупнейшего русского эпиграфиста В.В. Латышева'^ (дававшего также и историческую интерпретацию); историка искусства Н.П. Кондакова^''; археологов А.А. Спицына^'' и Ю.Ю. Марти'^. Имевшиеся к тому времени позднебоспорские монеты были собраны в каталоге П.О. Бурачкова . Каждый из этих авторов высказывал в печати собственные представления об исторических судьбах Боспора в рассматриваемое время.Гунны, как и другие варвары, по мнению профессора, не вселялись в Пантикапей и другие города, и поэтому «не вызвали каких-либо изменений в кульЯП турном облике его обитателей» . «Центры древней культуры на обоих берегах пролива, Фанагория и Боспор, уцелели в эту грозную годину и сохранили за своими стенами свое население»^'.Автор — один из немногих, кто высказался о политическом континуитете на Боспоре. Говоря о надписи царя Дуптуна, автор отмечает: «Надпись свидетельствует, что на Боспоре был восстановлен старый порядок и строй государства, которое стало к тому времени христианским и вновь находилось в традиционных вассальных отношениях к империи» (с,2б). Итак, вклад Ю.А. Кулаковского в разработку концепции истории позднеантичного Боспора велик и имеет непреходящее значение. В теоретическом плане все историки последующего времени так или иначе обращались к его выводам, которые являются, по сути, первой постановкой проблемы континуитета, правда, только в области материальной культуры.Очень важными для изучения истории позднего Боспора стали работы крупнейшего российского антиковеда М.И. Ростовцева^^. Для вопроса о со" Полный список.его работ, относящихся к истории Северного Причерноморья см.: Зуев В.Ю. Тематическая библиография работ академика М.И. Ростовцева, связанных с изучением юга России // EKY0IKA. Избранные работы академика М.И. Ростовцева (ПАВ. № 5). - СПб.,1993. - 9-11. Общий список работ см.: Зуев В.Ю. Общий очерк подводит нас вплотную к рубежу позднеантичной эпохи. Избранные автором хронологические рамки истории Боспора позволяют предполагать, что концом его античной истории ученый считал гуннское нашествие конца IV в. Таким образом, политический континуитет Ростовцевым не признавался. Еще один его фундаментальный труд - «Античная декоративная живопись на юге России» - стал важной основой для анализа проблем культурно-идеологического континуитета.Васильеву принадлежит важное обоснование идеи о том, что основная часть гуннского нашествия в конце IV в. миновала Боспор. Другая же, «несравненно меньшая», перешла через Боспорский пролив и, оттеснив в /'оры готов, прошла в южнорусские степи, где и соединилась с основной ордой^ .^ Историк отмечает, что данные письменных источников о гуннском нашествии противоречивы («легенда о лани и корове»). Вывод: готы сохранили свою власть на полуострове и после гуннского нашествия^ .^ Помимо прочего, Ва* go сильев считает, что Готская епархия находилась на рубеже V в. на Боспоре .Возвращение утигуров во второй половине V в. привело, по мнению Васильева, к установлению гуннского преобладания в Таврике и расчленению готского массива на две части — крымскую и таманскую. С начала VI в., как считает историк, Боспор попадает в руки гуннов, что вызывает реакцию Византии (на основе Ргос. Caes. В.Р. II. 3). «Восстановление власти боспорского царя» Васильев отнес ко времени установления византийской власти, основываясь на надписи Дуптуна, в соответствии с ее датировкой 533 г. по В.В. Латышеву .В 20-е годы объем археологических (и кабинетных) исследований классических древностей юга России значительно сокращается. На Боспоре главными продолжателями прежних традиций стали Ю.Ю. Марти и Л.А. Мацулевич. Первый из них продолжал раскопки на.юго-востоке Керченского п-ова.Наиболее известны его раскопки в Китее^'. Искусствовед Л.А. Мацулевич в книге «Серебряная чаша из Керчи» проанализировал впервые опубликованный в 1891, г. памятник из позднего керченского некрополя - серебряное вотивное блюдо императора Констанция II. Публикация материалов погребения гуннского рикса на р. Судже (Курская обл.) позволила приоткрыть завесу над политической структурой гуннского союза в начале V в.^ ^ Из его поздних работ выделяется статья о войсковом знаке V в. из Керчи^ "*.С 30-х гг. начинается новый этап в изучении Северного Причерноморья.Крупнейший исследователь Боспора и античного мира в целом В,Д. Блаватский неоднократно касался проблем истории региона III-V вв. в своих археологических отчетах, статьях, разделах монографий. В обобщающей монографии «Пантикапей», им был рассмотрен поздний период в истории' боспорской столицы (гл. VII). Автор освещает политическую систему Боспора III в., его государственный аппарат, систему власти. Опираясь на археологические и эпиграфические свидетельства, В.Д. Блаватский последовательно показывает процесс постепенного угасания Боспора. Факт гуннского разрушения не отрицается^^, но, вместе с тем, утверждается, что «после гуннов город не прекратил существования. Маленький городок на морском берегу был во много раз меньше прежней боспорской столицы»^^. Некрополь на г. Митридат послужил для В.Д. Блаватского основанием для продления истории города на VVIII вв. Ряд фактов позволил автору заключить, что и «через столетие после нашествия гуннов жители Пантикапея стремились хранить прежние боспорские традиции» . В политическом отношении признается факт зависимости Боспора от гуннов, но недостаток источников мешает твердости выводов; предполагаются периоды «перерывов» гуннской власти. Факт готской власти * автором отрицается.Важнейшей для нас работой является первый в мировой историографии специальный очерк истории позднего Боспора, принадлежащий перу В.Д. М.,1985.-С.242-260. lift' «стойкое сохранение населением Боспора греческого языка» (с. 256). Очень важное значение имеет итоговая фраза автора: на вхождении Боспора в состав Византии «завершается более чем тысячелетняя история Боспорского государства» (с. 256). Таким образом, В.Д. Блаватский признавал, с одной стороны, факт гуннского разгрома, а с другой стороны — сдержанно указывал на продолжение жизни государства. Время после гуннов он именует раннесредневековым, что соответствовало официальным канонам и создавало ощущение резкой разницы между древностью и средневековьем в регионе.Один из основных аспектов истории позднего Боспора (для III-IV вв.) его экономика - стал предметом специального рассмотрения И.Т. Кругликовой. После ряда статей она опубликовала монографию «Боспор в позднеантичное время»'*'\ где был дан систематический очерк экономического состояния основных городских центров и сельских поселений, хозяйственной жизни и торговли Боспора III-IV вв. (гл. V-VII). В соответствии с общепринятой тогда концепцией, нашествие гуннов было принято автором за окончание истоКругликова И.Т. Боспор в позднеантичное время. - М., 1966. <й рии античного Боспора, хотя прямо она об этом и не упоминает. И.Т. Кругликова - один из немногих авторов, кто обратился к проблеме определения даты начала позднеантичного периода на Боспоре. Она отмечает, что «к середине III в. в экономике, характере культуры, этническом и социальном составе населения Боспорского царства изменения проявляются уже во всех областях экономической и культурной жизни»"''*. Очень важно отметить заключительные мысли автора: «После гуннов продолжают существовать многие города и поселения, сохраняются некоторые старые традиции. Христианство... стало в V в. господствующей религией. Боспорская аристократия, связанная с аланскими и готскими племенами'"^, сохраняет свои позиции, о чем свидетельствует длительное использование родовых склепов, открытых на Госпитальной улице в Керчи»'^^. Относительно Пантикапея отмечается факт наличия серии склепов IV-VI вв., но при этом утверждается, что «в IV в. город в значительной степени утратил свой античный облик. ...С конца IV в. жизнь на акрополе замирает. В V-VI вв. опустели и склоны г. Митридат. Жизнь продолжалась лишь в прибрежной части» . Эти выводы были многократно повторены в литературе вплоть до самого последнего времени.Важный вклад в изучение истории позднего Боспора внесла Г.А. Цветаева. В 1951 г. она опубликовала важную статью о грунтовом некрополе Пантикапея , что было первой попыткой общего описания большого количества разрозненных археологических материалов, добытых в основном в начале XX в. Хотя автор и отмечала, что «всякая попытка составления топографической карты пантикапейского некрополя не может претендовать на абсолютную тoчнocть»"^ но на с. 77 и 78 даются карты некрополя IV и V-VI вв. на акрополе и на Глинище. Отмечается сокращение некрополя в IV в. по сравнению с III в. Дается краткий систематический очерк состояния некрополя V-VI ""Там ж е . - с . 24. ' "Там же. -С. 89. "^ Цветаева Г.А. Грунтовой некрополь Пантикапея, его история, этнический и социальный состав // МИА. 19.1951.-С. 63-86. ' " Т а м ж е . - С . 66. вв.'''*. Ныне основные выводы автора нуждаются в пересмотре. Второй важной проблемой, разрабатывавшейся Г.А. Цветаевой, была проблема боспорско-римских взаимоотношений''^. Хронологические рамки темы охватывают все первые века н.э., включая IV в. Отмечается, что в целом Боспор остался единственным самостоятельным вассальным государством, зависимым от империи. Еще в IV в. число римских имен на Боспоре составляет 11 %"^, что свидетельствует об устойчивом сохранении традиций. За рамки IV в. исследование Г.А. Цветаевой не выходит. Следовательно, здесь автор признает факт прекращения связей Боспора с империей в конце IV в., и сам факт гибели Боспора. Первая же из рассматриваемых здесь работ в определенной степени указывает на континуитет материальной культуры Боспора.НОЙ более 20 лет назад. Описаны результаты многолетних раскопок в различных частях городища, в основном на разрушенных юго-западе и юго-востоке.Возродившийся город не называется нигде ни «античным», ни «ранневизантийским», ни «средневековым», что дает некоторое основание считать М.М. Кобылину сторонницей идеи континуитета материальной культуры Боспора. Однако, отдавая дань официальной концепции, она для юговосточной части городища указывает на «средневековые могилы», перекрывшие слой разрушений, причем самая ранняя датируется по глиняному сосудику V веком . Следовательно, по косвенному указанию, мы видим, что послегуннский материал назван средневековым.Н.И. Сокольский руководил раскопками боспорского города Кепьь Однозначный вывод исследователя гласил, что «Кепы погибли во второй половине IV в., видимо, в результате гуннского нашествия» . Катастрофа в Кепах рассматривается как синхронная для всего Таманского полуострова'^''. Намеченная схема событий, связанных с гуннским нашествием, указывает его предполагаемые направления. Разгром Боспора определяется как тотальный, за небольшими исключениями. Признаётся, что в Пантикапее, Фанагории, Гермонассе и Патрэе «слабая жизнь продолжалась» (с.256). Удар гуннов был, по мнению автора, «небывалым по силе» и застал Боспор не на стадии упадка (по Гайдукевичу, с.483 «Боспорского царства»), а на более благополучной стадии развития (с.259). Итак, Н.И. Сокольского следует признать одним из самых убежденных приверженцев идеи гуннского разгрома Боспора, на что в значительной мере повлияли его раскопки в Кепах.48 • ги, которые суммарно освещают всю историю Танаиса и окружавших его земель , а также ряд статей . Во второй книге затрагиваются проблемы истории Танаиса позднеантичного времени, особенно глава 8, посвященная Танаису конца IV-V вв. Давая обзор материальной культуры, Д.Б. Шелов подчеркивает роль Черняховских племен в возрождении города в конце IV в. (с.329), но вместе с тем, указывает и на важную роль античных традиций. Основной вывод автора: «Позднеантичные традиции продолжали жить» (с.ЗЗО). Для Д.Б, Шелова не важно, как назвать период IV-V вв. для Танаиса; термин «раннесредневековый», однако, он не употребляет, предпочитая говорить о сильно варваризованном античном образе жизни. Сдержанные оценки Д.Б. Шелова вызывают доверие. Континуитет материальной культуры выражен им вполне четко. Не ясно лишь, в каких политических отношениях к Боспору находится поздний Танаис.Раскопки Горгиппии, проводившиеся под руководством Е.М. Алексеевой, были отражены в ряде публикаций автора. Итоговая обобщающая книга вышла в 1997 г. После гибели города около 239-240 г. (с.75) жизнь в нем возобновляется во 2-й пол. III в., но с явным огрублением материальной культуры. Позднеантичный материал редок; возродился не прежний цветущий город, а лишь его отдельные участки. Это - новое представление об истории города; ранее считалось, что он погиб полностью во II четверти III в. Е.М. Алексеева также отмечает «возрождение интенсивной жизни в окрестностях Горгиппии и развитие этого региона» в IV в. (с.76). Однако, гуннское нашествие считается автором безусловным концом истории Боспора, судя по фразе: «Полное уничтожение боспорских городов гуннским нашествием в 70-е гг. IV в.» (с.76).Крупнейшим специалистом в области средневековой археологии Северного Причерноморья (и восточнохристианского мира вообще) был А.Л. Якобсон. Среди наиболее общих его работ выделяется книга об архитектуре Pax ' " Для нас более важна вторая: Шелов Д.Б. Танаис и Нижний Дон в первые века н.э. - М.,1972. ' 4 | "^ Важнейшая из них: Шелов Д.Б. Экономическая жизнь Танаиса//Античный город. - М.,1973. - С . 115-131.В 80-е годы XX в. появляются первые работы, обозначившие сдвиг в историографии позднего Боспора. Постепенно возрождается старая идея о континуитете материальной культуры Боспора на, протяжении IV-VI вв. Ее смысл заключается, с одной стороны, в продолжении раскопок, где открылись более полно сохранившиеся позднеантичные слои (Ильичевское городище); с другой стороны, началась передатировка слоев боспорских городов и поселений, ранее более жестко привязывавшихся к гуннскому нашествию конца IV в., и передатировка отдельных категорий материальной культуры (амфор, краснолаковой посуды и др.), исходя из широких мировых аналогий. Однако, термин «континуитет» нигде не звучит, характер продолжения существования не получает исторической характеристики.Базовым памятником археологии позднего Боспора становится Ильичевское городище на севере Тамани (древний остров Киммерида), раскапывавшееся под руководством Э.Я. Николаевой. После ряда статей 1975-1983 гг. основные выводы автора были изложены в диссертации 1984 г. и развиты в последующих публикациях 80-90-х гг. Статьи посвящены отдельным частным аспектам материальной культуры: оружию, краснолаковой керамике, пифосам, стеклоделию. В диссертации обосновывается суть проблемы и дается ее концептуальное оформление. Основная цель работы — дать очерк истории Боспорского царства от «гуннского погрома» до времени его официального включения в состав Византии. Исходная посылка: «С гуннским погромом не закончилась история античных государств Северного Причерноморья» (с.6 автореф.). Специально рассматривается вопрос о продолжении бытования материальной культуры (с.9-10). Время гибели Боспора, т.е. конец античного периода его существования, относится автором к концу VI в. и связывается с тюркским завоеванием (с. 10). Итак, приоритет Э.Я. Николаевой заключается в концептуальной постановке вопроса и в раскопках базового памятника- позднеантичного Боспора.Николаева Э.Я. Боспор после гуннского нашествия. - Автореф. канд. дисс. - М.,1984.84-102. ''*^ Сазанов A.B., Мокроусов СВ. Поселение Золотое Восточное в бухте (Восточный Крым): опыт исследования стратифафии ранневизантийского времени // ПИФК. - Вып. 3, ч. 1. - М. - Магнитогорск, 1996. - 88107. ''''' Сазанов А.В. Боспор в ранневизантийское время // ХКДРО. - М., 1986. ''" Сазанов А.В. Города и поселения Северного Причерноморья ранневизантийского времени. - Автореф. докт. дисс. - М.,1999. хронология комплексов Северного Причерноморья ранневизантийского времени; 3) периодизация и историческое развитие городов и поселений Северного Причерноморья в ранневизантийское время. Исторический очерк (с.21-40 автореф.) на сегодняшний день уже несколько устарел'"* ,^ и не может претендовать на исчерпывающую полноту, так как выводы построены автором на основании прежде всего его разработок по керамике и стеклу, которые уже встретили критику в литературе (В.Ю. Юрочкин, К. Домжальский, Д.В.* Журавлев, И.П. Засецкая, Н.А. Фролова). Тем не менее, огромный вклад А.В. Сазанова в создание новой хронологии материала бесспорен. Отметим лишь нечеткость и разнобой в классификационной исторической принадлежности периода. Так, для Северного Понта в целом ученый время с конца IV по УП в. включительно именует ранневизантийским, что для Боспора неверно (ни исторически, ни археологически, ни культурно-идеологически). Кроме того, само понятие «континуитет» А.В. Сазановым иногда используется, но не обосновывается.Итак, в историографии конца XIX-XX вв. далеко не все так строго и механически сводилось к противопоставлению «континуитет - дисконтинуитет».Почти все ученые так или иначе отмечали факт продолжения жизни, т.е. материальной культуры на Боспоре после гуннов. А вот выяснение конкретных обстоятельств этого процесса в дальнейшем зависело от схемы. До нынешнего дня нет и точности в употреблении терминов: используются и «позднеантичный» и «ранневизантийский». Действительно, эти термины хронологически одновременны, но обозначают различные по типологической принадлежности и направленности явления и процессы.Первая попытка общеисторического осмысления жизни Боспора конца III-VI вв. как позднеантичной была сделана нами в 1996 г.^ '*^ Эта работа опиралась на значительное количество источников и литературы, но, по справедливому замечанию Ю.Г. Виноградова, носила достаточно компилятивный хаиб Q J 999 J, вышло уже до сотни новых работ (см. нашу библиографию). '•*' Болгов Н.Н. Закат античного Боспора. - Белгород, 1996. рактер и почти не содержала критики положений предшествующих авторов.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проблемы континуитета в контексте развития античной цивилизации в Северном Причерноморье"

Выводы. Основная проблема, с которой сталкивается исследователь1 проблем культурного континуитета в Северном Причерноморье, это проблема соотношения источников - местных и привозных памятников. С одной стороны, необходимо делать анализ и приходить к выводам на основании эволюции местного ремесла. Однако, без анализа характера импорта нельзя понять художественные вкусы и интересы населения региона данной эпохи. Поэтому [привозные вещи также интересны для нас; помимо того они представляют собой также своеобразный срез культурного континуитета всей империи375. j

Импорт в античные центры Северного Причерноморья осуществлялся без перерывов на протяжении всего позднеантичного периода. Большая часть привозных вещей относится к мраморным деталям христианских храмов (базилик), мраморной декорации и скульптуре культового характера. Мраморная крошка из Проконнеса также шла в дело (камешки белого цвета в мозаиках

Херсонеса). Привозили на Северный Понт также отдельные дорогие и! росj кошные предметы художественного ремесла — серебряные чаши, пиксиды, 0

О 1 стеклянные сосуды. В составе керамического комплекса выделяется импортная краснолаковая столовая посуда (в особенности со штампами с христианской символикой), а также светильники. Можно утверждать, что в литургических целях на Боспор и в Херсонес ввозились бронзовые предметы церковного культа (паникадила, лампады и пр.), а также евлогии. Выпуск таких вещей был хорошо налажен в основных провинциях империи и, следовательно, несмотря на относительную дороговизну перевоза через море376, это было сделать! проще, чем наладить качественное производство на месте.

Внешнее влияние прослеживается также в ряде видов искусства, созда 5 вавшихся на месте, в Северном Причерноморье. Так, архитектура херсонесских (и, видимо, боспорских) базилик испытала константинопольское влияние,

375 Большинство привозных художественных изделий христианского культа в Северном Причерноморье отноi ■ сится к VI в. См.: Залесская B.H. Утверждение христианства в Херсонесе и на Боспоре по данным вещественных памятников//Церковная археология. 1.-СПб.-Псков,1995.-С.51. j

376 Сорочан С.Б. К вопросу об уменьшении вместимости византийских грузовых кораблей в «темные века» // Древности. 1996. - Харьков, 1997. - С. 74-82. в отдельных деталях - малоазийское и сиро-палестинское. Росписи херсонесi ских склепов также достаточно ощутимо выдают сиро-палестинское влияние.

Таким образом, основной объем внешних связей Северного Понта,| прослеживающихся преимущественно через импорт, был сосредоточен в провинI циях, образующих комплекс территорий формирующейся Византии. Особенно ощутимо малоазийское влияние, до этого господствовавшее во внешних связях Северного Причерноморья. В рассматриваемый период на равных с ним 1 выступает столичное, константинопольское влияние, проявившееся прежде всего в наиболее важных элементах культуры - храмовом зодчестве, мраморной декорации (Проконнес - близ Константинополя в Пропонтиде), ремесленных художественных изделиях столичного круга. j I

Наряду с малоазийско-константинопольским вполне отчетливо выделяется сиро-палестинское направление, сыгравшее вообще одну из определяющих j ролей в ранневизантийской культуре. Оно ощущается в стилях живописи, деталях архитектуры. Среди привозных вещей здесь доминирует стекло и издеI лия художественного ремесла. В керамическом импорте преобладает эгейский бассейн (понтийская сигиллята) и район Северной Африки. Впрочем, последi ний, видимо, достигал Северного Понта опять-таки через Эгеиду и в особен

УПП ности Константинополь . Гораздо меньше вещей происходит из Аттики (светильники). Совсем слабо представлен импорт из Египта. (

Западно-римское направление импорта представлено лишь рейнским рейнско-дунайским) стеклом, а также провинциально-дунайскими варварски» I ми деталями одежды, распространившимися в период интенсивных римско-гуннских взаимоотношений.

Вне импорта местное производство преобладало в области основной керамической тары - крупных позднебоспорских и херсонесских амфор. Значительная часть сырья для мозаик подбиралась на месте; из местного материала

377 О штампах на краснолаковой керамике как проявлении культурного континуитета см.: Болгов Н.Н. Культурный континуитет в Северном Причерноморье IV-VI вв. - Н. Новгород, 2002. - С. 114-123; Диатроптов П.Д. Христианская символика на позднеримской краснолаковой керамике Боспора и Херсонеса // Эллинистическая и римская керамика в Северном Причерноморье. - T.I (ТГИМ. 102). - М.,1998. - С. 97-106. составлялись желтый, красный, черный цвета мозаичной палитры. Росписи боспорских склепов представляют собой, несомненно, финальную фазу, эволюции местного стиля. На месте производились также часть светильников, детали одежды (следовавшие варваризованным вкусам), отдельные предметы христианского культа (литургические штампы и пр.). К этой же категории вещей надо отнести местное варваризованное производство лепной посуды, амулетов и др. j

Значительный объем и разнообразный характер импорта, в частности, в области изделий художественного ремесла, позволяет сделать вывод о сохранении большого спектра позднеантичных вкусов населения Северного Причерноморья, особенно Херсонеса. Огрубление и варваризация этих вкусов были небольшими (в большей степени для Боспора) и не являлись определяющими в культурно-идеологической сфере.

На протяжении позднеантичной (включая ранневизантийскую) эпохи в

Северном Причерноморье мы наблюдаем постепенную смену форм искусства. i

Одной из важнейших причин этого был религиозно-идеологический пе|эевоi рот, принятие христианства и его утверждение в широких слоях населения.

Лпо !

Этот процесс протекал в основном с IV по VI в. Но кроме того мы должны здесь видеть и общецивилизационную трансформацию культуры, исчерпание творческого потенциала и упадок античного искусства (живопись боспорских 0 склепов)379 и рождение нового, византийского, не только христианского в осI нове, но и впитавшего в себя варварские и восточные влияния. Северное Дри-черноморье в этом отношении было одной из наиболее важных зон этнических и культурных контактов. В эпоху Великого переселения народов регион уцеi лел как оазис позднеантичной (а затем и ранневизантийской) цивилизации и i смог без катастрофы перейти в новое историческое измерение, в новую эпоху. i I i

- |

Диатроптов П.Д. Распространение христианства в Северном Причерноморье. - Дисс. к.и.н. - М.,1987. I

379 «На территории бывшего Боспорского царства в варваризовавшейся среде местного населения постепенно угасали античная культура и искусство. Когда Византия сделала Боспор своим вторым после Херсонеса опорным пунктом в Северном Причерноморье, . какое-то возрождение культуры имело место уже в то время» (Домбровский О.И. Фрески средневекового Крыма.-К., 1966.-С. 13). i

Мы видим причудливое сочетание отмирающего, теряющего жизненную силу, J но консервирующегося (естественно или искусственно) античного искусства, рождение христианского, и ощутимое варварское влияние380. В своей совокупности этот сплав и является одним из вариантов периферийно-ранневизантийской культуры, которая сама по себе представляла подобную

1R1 1 амальгаму с добавкой разве что еще лишь восточных элементов, которые на Северном Понте ощущаются весьма слабо.

Изучение северопонтийского искусства позднеантичного (ранневизантийского) времени позволит более рельефно представить процесс континуитета i между античностью и средневековьем как в данном регионе, так и в целом в

182 i Византии . Хочется надеяться, что освещенный здесь материал (как весь, так и по отдельным видам искусства) получит более глубокую интерпретацию в ходе дальнейших исследований. | i

380 Для Херсонеса см.: Белов Г.Д. Херсонес Таврический. - Л., 1948. - С. 132. К варваризации культуры исследователь относит полихромный стиль, примитивные изображения на надгробиях, отдельные предметы кочевников. i

381 Аналогией энциклопедии классических древностей Паули-Виссова для нашей темы может послужить Re-allexicon zur Byzantinischen Kunst. - Stuttgart, 1963-1967. j

382 Теория: Покровский Н.В. Церковная археология в связи с историей христианского искусства. - Пг., 1916; Беляев Л.А. Христианские древности. -M., 1998.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате проделанного нами исследования был показан в различных своих проявлениях процесс континуитета между античностью и ранним средневековьем в Северном Причерноморье, исследованы финальные фазы

I t материальной культуры, социально-политическои организации, культурно-идеологической сферы.

Исходной посылкой к работе послужило понимание того, что поздняя античность представляет собой особый этап в эволюции античной цивилизации, обладающий специфической, но внутренне единой материальной 1|уль-турой, спецификой социально-политических форм, сложными культурными процессами1. В античном мире всегда существовала сложная и эволюционирующая система «центр-периферия»; в эпоху поздней античности северо1тонj тийский регион представлял собой особую зону, имевшую тысячелетнюю традицию развития. | i

Палеогеография региона в эпоху поздней античности имела значительные отличия от современной, особенно в отношении уровня моря, очертаний берегов, характера флоры и фауны, климата. Характер расселения при этом был локальным, очаговым, сформировавшимся на основе естественноприродных микрозон, составивших территориально-хозяйственные комплек ! сы. Подобный вывод делается впервые. f

Материальная культура античного населения Северного Причерноморья в конце III — VI вв. отличалась принципиальным единством и преемственностью по отношению к предыдущему времени. Находки на территории городищ и некрополей убедительно демонстрируют континуитет материальной культуры и сохранение сложно организованной стратифицированной социальной организации. Он прослеживается в сохранении прежних традиций I градостроительства, фортификации, планировки, топографии поселенческих

1 Cameron A v. The Mediterranean World in Late Antiquity AD 395-600. - L.-N.Y., 1993. i i i структур. Особое значение имеет сохранение традиций и преемственность j погребального обряда, прослеживающееся по материалам некрополей, j

Датировки основных категорий материальной культуры, предложенные

А.В. Сазановым и другими исследователями, убедительно свидетельствуют о i продолжении античного этапа истории региона на протяжении конца III j- VI вв. Особенно важен факт сохранения импорта отдельных видов предметов (краснолаковая керамика, стекло) на протяжении всего позднеантичного времени из различных провинций империи. Вместе с тем, датировки отдельных категорий материальной культуры нуждаются в дальнейшем детал!ном уточнении, более полной и точной синхронизации, в особенности керамического комплекса. Эта огромная специальная работа уже начата исследователями. !

Боспорское государство претерпело в изучаемый период определенную эволюцию, дав особый, периферийный вариант континуитета, близкий к византийскому, но, по нашему мнению, не тождественный ему. Херсонес имел особый политический статус, балансируя между независимостью и пребыванием в составе империи. Номинально входя в состав Византии, город сохранял в значительной степени реальное самоуправление. j

На смену угасавшему государству на Боспоре и «в дополнение» к обычным потестарным структурам в Херсонесе приходят новые силы: аристократия, церковь, микросообщества. j

Социальная структура позднеантичных обществ Северного Понта [претерпела определенное упрощение. На Боспоре сохранялась царская власть и двор. Реальное управление сосредотачивается в руках аристократии как на Боспоре, так и в Херсонесе. Остальное свободное население, на Боспоре! частично варваризованное, превращается в одну общую массу. На Боспоре;стирается грань между городским населением как по социальному статусу, так и I по занятиям и образу жизни. j

Ряд городов и территорий Северного Причерноморья в IV-VI вв. оказался вне позднеантичных потестарных структур. Сформировался тип постанi ] тичного города. Впервые нами выделено несколько микрозон с такими городами: Ольвия, Танаис, азиатский Боспор (Горгиппия, позднее - Фанагория, Кепы), или без городов (район Нимфея).

В изучаемое время коренной перестройке подверглась вся система взаимоотношений региона с центром античного мира: от клиентского статуса по отношению к Риму, через сложные лабиринты византийской внешней политики и дипломатии, к аннексии со стороны Византии, ставшей завершением ее дипломатических усилий.

Варварский мир смежных областей Северного Причерноморья отличался большой сложностью; аланская гегемония сменяется гото-аланским синтезом, а затем — гуннским доминированием; варвары оказали заметное влияние на материальную культуру греков, испытав и обратное воздействие, причем необратимой варваризации греков не произошло; роль варваров в истории 1

Боспора и Херсонеса данного времени не была определяющей. Если сарматоi аланы и готы повлияли на костюм и погребальный обряд греков Таврики, то гунны, скорее, сами восприняли некоторые элементы позднеантичной цивилизации, сохраняя какое-то время военный «протекторат» над Боспором.|

Интересный феномен - постепенное формирование византийской «марI ки», области федератов в Юго-Западном Крыму, а также в «области тетрак-ситов» юго-восточнее Боспора. j

Особой сложностью отличались культурно-идеологические процессы в регионе, представлявшие собой причудливое смешение античных и христи анских элементов; процесс христианизации отличался большой протяженностью во времени и неоднозначностью. Имел место культурный континуитет, преемственность в области различных видов искусства. Рождение христианского искусства подчинялось здесь общим закономерностям данного процесса в средиземноморском мире. Как местные, так и импортные предметы исI I кусства в данном случае иллюстрируют гомогенные явления. Традиционализм в истории ранневизантийской культуры, в том числе в изучаемом реj гионе, сыграл положительную роль: в тяжелое время гибели культурных i i ! I ценностей и резкого падения уровня образованности он поддерживал преем2 ственность между античным наследием и культурой средневековья . !

К концу VI в. и Боспор, и Херсонес ощутили определенную исчерпанность возможностей своего развития в русле традиционной общественно-политической и экономической модели, свидетельством чего стал кризис последний, итоговый кризис позднеантичной эпохи), проявившийся как в i экономике, так и в культуре. В результате к концу VI в. — началу VII в. завершается процесс трансформации позднеантичных обществ в средневековые на континуитетных началах.

Исторические итоги античности в Северном Причерноморье заключаются прежде всего в тысячелетнем опыте непрерывного существования локальной периферийной зоны с рядом ее специфических признаков; регион испытал континуитет материальной и духовной культуры, а также государственности на пути от античности к средневековью; в период конца III — VI вв. в регионе действовала невероятно сложная система взаимоотношений целого ряда факторов - общеантичных и региональных традиций; римского и византийского влияния; аланского, готского и гуннского воздействия. В результате I основные черты жизни северопонтийских греков в принципе сохранились на пороге средневековья, четкую грань наступления которого можно выделить лишь условно. |

Особое значение концепция континуитета имеет для Боспорского госуi дарства, еще два-три десятилетия назад в отечественной науке считавшегося j погибшим в результате гуннского нашествия конца IV в. До сих пор в отечественной и мировой науке изучались лишь отдельные стороны этого процесi са (наиболее глубоко пока - хронология на основе передатировок керамичеI ского комплекса А.В. Сазановым). Комплексное обобщающее исследование и единая историческая интерпретация основного материала предприняты здесь впервые.

2 Сюзюмов М.Я. Историческая роль Византии и ее место во всемирной истории // ВВ. 29. 1969. - С.43. I i

He отрицая огромной роли материальной культуры, надо признать', что I ведущей силой, главным фактором континуитетных процессов были традиI ционная социальная организация и государство - мощная консервативная сила, стремившаяся сохранить традиционные основы общественной жизни. Вместе с тем, на сегодняшний день это - наименее изученная сторона континуитета.

В позднеантичную эпоху сохраняется система периферийных государств с клиентским по отношению к империи статусом, которые служили буфером между восточными рубежами Рима и иранским миром. В отличие 1 от большинства государств этой системы, в которых преобладал местный j восточный этнический элемент и иранские политические традиции, Боспорское государство сохраняло позднеантичные основы общественной жизни и государственности. История Боспора на протяжении конца III - начала "Vjl вв. обнаруживает непрерывное естественное развитие. Ни один из народов, приходивших на Боспор в позднеантичное время, не нарушил уклад его жизни и политическое устройство. Археологический материал из многих боспорских городов и сельских поселений дает хотя и пока фрагментарную, но все же I достаточно яркую картину именно позднеантичного характера боспорского i f общества того времени. Сложные этнические процессы, важная роль ираноязычных племен привели к глубокому культурному синтезу, но не к смешению этносов. Миксэллины-боспоряне сохранили свою роль ведущего этноса при анализе факторов выделения этнических общностей (язык, территория, особенности психического склада, культуры и быта, определенная форма социально-территориальной организации). j

Сложные религиозные и культурно-идеологические процессы привели в конечном счете к принятию христианства. Несмотря на наличие уже в I i пол. IV в. епископальной организации, церковь на Боспоре сталкивалась с I серьезными пережитками язычества и следами традиционной для Босфора религиозной организации. Так же сложно и долго происходил процесс |хри-стианизации в Херсонесе, где он завершился лишь при поддержке Византии.

Каждое отдельное общество является социально-историческим организмом3, основной социальной ценностью, поэтому изучение каждого общества представляет несомненный интерес. Уникальный исторический опыт Боспорского государства интересен тем более. На протяжении тысячи лет Боспор развивался эволюционным путем, входя в систему античной цивилизации. Его тесные связи с окружающим миром варварских племен предопределили его изучение в отечественной науке на широком историческом фоне, i в системе его исторических связей. Не менее интересен исторический опыт

Херсонеса — от античного полиса к центру византийской фемы и епархии, а также Ольвии — постантичного города в Причерноморье.

Настоящая работа, впервые намечает общие контуры финальной фазы истории античных обществ Северного Причерноморья, истории позднего

Боспора, Херсонеса и их места в системе позднеантичной периферии. Главное ее содержание — анализ эволюции античных элементов материальной j культуры, форм политического устройства, искусства. Перспективы даль1 нейшего изучения позднеантичного Боспора и Херсонеса неразрывно связаны с широкими археологическими исследованиями, систематизацией музейных фондов и их историческим осмыслением. Накопление нового материала и его историческая интерпретация позволят создать более полную картину j истории обществ, «раскрывающихся в средневековье» на самом дальнем краю Ойкумены. i I

3 Ср. в археологии: Генинг В.Ф. Археологическая культура - социально-исторический организм — центральная категория познания в археологии // Исследование социально-исторических проблем в археологии. - К.,

1987.-С. 6-37. i i i i

Список научной литературыБолгов, Николай Николаевич, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Agathias Murinaeus. Historiae // HGM. Lips.,1871. - Vol. II. - P. 132-392.

2. Ammianus Marcellinus. Romische Geschichte.-Bd. I-IV.-В., 1968-1971.'

3. Anonymus. Periplus Ponti Euxini // GGM. P., 1855. - Vol. I. - P. 402-426.

4. Dexippus Atheniensis. Historia / Ed. B.G. Niebuhr // CSHB. Bonn, 1829'. - P. 11-38.

5. Dio's Roman History / Ed. E. Cary. Vol. I-IX. - Cambr.-L.: Loeb Classical Library, 1970. j

6. Eunapius Sardianus. Fragmenta / Ed. B.G. Niebuhr // CSHB. Bonn, 1829- - P. 41-118. j

7. Expositio totius mundi et gentiun//GGM. P., 1861.-V. II.-P. 513-528.1

8. Joannis Malalae. Chronographia / Ed. L. Dindorf // CSHB. Bonn, 1831. j

9. Menander Protector / Ed. B.G. Niebuhr // CSHB. Bonn, 1829. - P. 281-244.i

10. Notitia Dignitatum omnium tam civilium quam militarium utriusque imperii / Ed. O. Seeck. В., 1876. - 339 p. j11 .Olympiodorus. Fragmenta // HGM. Lpz., 1870. - V. I. - P. 450-472. j

11. Philostorgius. Historia ecclesiastica// PG. V. LXV, col. 459-638. - P., 1858.

12. Prisci Excerpta De legationibus / Ed. Imm. Bekker, B.G. Niebuhr // CSHB. -Bonn, 1829.-P. 137-228.

13. Procopii Caesarensis Opera omnia / Ed. J. Haury, G. Wirth. Lpz., 1962-1965.1. V. I-IV. Ii

14. Ptolemaeus Claudius. Geographia / Ed. K. Muller, C.T. Fischer. V. I-IIJ- P., 1883-1901. j

15. Scriptores Historiae Augustae. L., 1967. - 456 p. j

16. Themistii Orationes quae supersunt / Ed. H. Schenkl. — Lips., 1965. — 339 pi

17. Theodoretus. Historia ecclesiastica // PG. V. LXXXII, col. 881-1280. |- P., 1859. j

18. Theophanus. Chronica // CSHB. Bonn, 1829. !

19. Zosimus. Nouvelle histoire / Ed. F. Paschoud. P., 1971-1989. - V. I-III. j

20. Переводы источников и двуязычные издания j

21. Агафий Миринейский. О царствовании Юстиниана / Пер. М.В. Левченко. — М.-Л.: АН СССР, 1953. 222 с. j

22. Аммиан Марцеллин. История / Пер. Ю.А. Кулаковского, А. Сонни. Тт. 13. - Киев, 1906-1908. - 317,303,326 е.; Римская история. - СПб.: Алетейя, 1994.-570 с. }

23. Арриан. Перипл Понта Эвксинского // ВДИ. 1948. № 1. С. 265-275. j

24. Дексипп. События после Александра. История. О скифской войне / Пер. С. Дестуниса // ВДИ. 1948. № 2. С. 308-311. j

25. Евнапий. Продолжение Истории Дексиппа / Пер. С. Дестуниса // Византийские историки. Т. 5. - СПб., 1860; Евнапий // ВДИ. 1948. № 3. - С.|272-275. j

26. Евсевий Памфил. Жизнь Константина // Евсевий. Сочинения. — Т. 2. — СПб., 1858.-432 с. |31.3осим. Новая история / Пер. Н.Н. Болгова под ред. А .Я. Тыжова. — СПб.: Гуманитарная академия, 2003 (в печати). 416 с. j

27. Институции Юстиниана / Текст и пер. Д. Расснера. — Вып. 1-4. — СПб., 1888-1890.-386 с.

28. Иоанн Златоуст. Творения. Т. 3. - СПб., 1900. - 426 с.

29. Иоанн Малала. Хронография. Кн. XVIII / Пер. А.А. Чекаловой // Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история.

30. СПб.: Алетейя, 1998. С. 467-503. !t

31. Иордан. О происхождении и деяниях гетов (Getica) / Текст и пер.| Е.Ч. Скржинской. М., 1960. - 435 с. j

32. Константин Багрянородный. Об управлении империей / Текст и пер: под ред. Г.Г. Литаврина, А.П. Новосельцева. -М., 1989. 496 с.

33. Корпус боспорских надписей. М.-Л.: АН СССР, 1965. - 952 с.

34. Менандр Протектор. История / Пер. С. Дестуниса // Византийские историки. Т. 5.-СПб., 1860. ;

35. Мовсес Хоренаци. История Армении / Пер. Г. Саркисяна. Ереван, 19,90. -292 с. {

36. Новый географический текст / Пер. М. Шангина // ВДИ. 1938. № 4.!- С. 252-255. • j41.0лимпиодор. История / Текст и пер. Е.Ч. Скржинской. Изд. подг. П.В.; Шувалов. СПб.: Алетейя, 1999.-235 с. j

37. Писатели истории Августов. Властелины Рима / Пер. С.П. Кондратьева. — М.: Наука, 1992.-384 с. j

38. Полное описание Вселенной и народов / Пер. С.В. Поляковой, Н.В. Фелен-ковской // ВВ. 8. 1956. С. 277-305. !

39. Приск Панийский. Византийская история и деяния Аттилы / Пер. С. Дестуниса // Ученые записки II Отделения Академии наук. — Т. 7, вып. 1. — СПб., 1861.-112с. j

40. Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история / Пер. А.А. Чекаловой. СПб.: Алетейя, 1998. - 544 с. j

41. Прокопий Кесарийский. История войн римлян с готами / Пер. С.П. Кондратьева. М.: АН СССР, 1950. -516 с.I

42. Псевдо-Арриан. Перипл Понта Эвксинского // ВДИ. 1948. № 4. C.i 226238. |

43. Птолемей. Географическое руководство // ВДИ. 1948. № 2. С. 231-257.

44. Созомен. Церковная история // ВДИ. 1948. № 3. С. 302-312.

45. Сократ Схоластик. Церковная история / Изд. подг. И.В. Кривушин. -р М., 1996.-368 с. j

46. Стефан Византийский. Описание племен // ВДИ. 1948. № 3. С. 312-330; Этника / Пер. М.А. Морозова. - СПб.: Гуманитарная академия, 2003. 4- 640 с. j

47. Страбон. География / Пер. Г.А. Стратановского. М.: Наука, 1964. - 943 с.

48. Фавстос Бюзанд. История Армении. — Ереван, 1953. 254 с. j

49. Фемистий. Речи // ВДИ. 1948. № 3. С. 259-265. 1

50. Феодорит Кирский. Церковная история. — М.: Росспэн, 1993. — 240 с. j

51. Феофан Исповедник. Летопись / Пер. В. Оболенского, Ф. Терновского. -М., 1890.-370 с. |

52. Филосторгий. Сокращение Церковной истории // ВДИ. 1948. № 3. — С; 280283. |1. Исследования j

53. Абаев В.И. Культ «семи богов» у скифов // Древний мир. — М.: Наука, 1962. -С. 445-450. '

54. Абрамзон М.Г. Монеты как средство пропаганды официальной политики Римской империи. М.: ИА РАН, 1995. - 656 с. !

55. Абрамзон М.Г., Гаибов В.А., Горлов Ю.В., Мюллер К., Фуаш Э., Поротов А.В. Исследования в рамках Таманского регионального археологического проекта (ТРАП) в 1998 г. // ПИФК. VII. М.-Магнитогорск, 1999. - С.' 365367. j

56. Абрамзон М.Г., Масленников А.А. Золотые монеты Феодосия II из Восточного Крыма // ВДИ. 1999. № 4. С.79-83. j

57. Абрамов А.П. Античные амфоры. Периодизация и хронология // БС.| 3. -М.: НИЦ Архэ, 1993. С.4-135. !

58. Абрамов А.П. Работы Патрэйского отряда Таманской экспедиции //АО. 1996г.-М., 1997.-С.195.

59. Абрамова М.П. Римские провинциальные фибулы IV-V вв. на Северном Кавказе//ИАА. 1.-М.-Армавир, 1995. С. 140-147. j

60. Аветиков А.А. Охранные раскопки некрополя Нимфея // АИК. 1994 год. -Симферополь: Таврия, 1997. С.8-10. j

61. Агбунов М.В. Античная археология и палеогеография // КСИА. 191. — М.: Наука, 1987.-С.З-6. j

62. Агбунов М.В. Проблемы и перспективы изучения произведений античных авторов в Причерноморье // Древнейшие государства на территории СССР. 1982.-М.: Наука, 1984.-С.5-11. j

63. Адаксина С.Б. Крепость Алустон в ранневизантийский период (вторая половина VI — первая половина VII вв.) // Византия и народы Причерноморьяи Средиземноморья в раннее средневековье (IV-IX вв.). Симферополь,1994. С.81-83. It

64. Адонц Н.Г. Армения в эпоху Юстиниана. — Ереван: Айастан, 1971' (2-е изд.). 526 с.

65. Айбабин А.И. Боспор в конце VI VII вв. // Боспор Киммерийский и Понт в период античности и средневековья. - Керчь, 2001. - С. 5. j

66. Айбабин А.И. Византия и Крым в IV-IX вв. // Византия и народы Причерноморья и Средиземноморья в раннее средневековье (IV-IX вв.). — Симферополь, 1994. С.3-4. I

67. Айбабин А.И. Готы на Боспоре. Мифы и реалии // Боспор Киммерийский на перекрестье греческого и варварского миров. — Керчь, 2000. С.5-6.|

68. Айбабин А.И. Население Крыма в середине III-IV вв. // МАИЭТ. V. — Симферополь, 1996.-С.290-303. |

69. Айбабин А.И. О дате вторжения германцев в Крым // Сто лет Черняховской культуре. Киев: ИА НАНУ, 1999. - С. 242-251. j

70. Айбабин А.И. О хронологии некрополя Боспора VI-VII вв. // Боспор Киммерийский, Понт и варварский мир в период античности и средневековья. — Керчь, 2002.-С. 5-8. |

71. Айбабин А.И. О хронологии раннесредневекового некрополя Боспора // МАИЭТ. III. Симферополь, 1993. - С.22-23. j

72. Айбабин А.И. Погребения 2-й половины V — I половины VI вв. в Крыму // КСИА. 158.-М.: Наука, 1979.-С.22-34. j

73. Айбабин А.И. Погребения кочевнической знати в Крыму конца IV-VI;bb. // МАИЭТ. III. Симферополь, 1993. - С.206-211. !

74. Айбабин А.И. Проблемы хронологии могильников Крыма позднеримского периода//СА. 1984. № 1. С. 104-122. I

75. Айбабин А.И. Проблемы этнической истории средневекового Крыма //Исторический опыт межнационального и межконфессионального согласия в Крыму. Симферополь, 1999. - С. 3-10. |

76. Айбабин А.И. Хронология могильников Крыма позднеримского и ранне-средневекового времени // МАИЭТ. I. Симферополь, 1990. - С.3-86.

77. Айбабин А.И. Этническая история ранневизантийского Крыма. — Симферополь: ДАР, 1999. 350 с.

78. Айбабин А.И. Этническая история ранневизантийского Крыма: история науки. Автореф. докт. дисс. — СПб.: ИИМК, 1998. — 39 с. j

79. Айбабин А.И. Этнический состав сельского населения европейского! Боспора в позднеримский период // Боспорский феномен: погребальные памятники и святилища. I. СПб., 2002. - С. 197-200. j

80. Айбабин А.И., Пиле Кр. Варвары на границах Римской империи в Нормандии и Крыму в эпоху Великого переселения народов // БИ. II. Симферополь, 2002. - С. 5-18. |

81. Айбабин А.И., Хайрединова Э.А. Ранние комплексы могильника у села Лучистое в Крыму // МАИЭТ. VI. Симферополь, 1998. - С.274-311.

82. Айналов Д.В. Мозаики IV и V вв. Исследования в области иконографии и стиля древнехристианского искусства. СПб., 1895. - 199 с. j

83. Айналов Д.В. Мраморная группа жертвоприношения Исаака // SK. I. -|Пра-га, 1927. С.187-190. j

84. Айналов Д.В. Пользование античными композициями и фигурами н;а памятниках христианского искусства // Сб. в честь С.А. Жебелева. JL, 1926.-С. 107-117. it

85. Айнапов Д.В. Развалины храмов / Памятники христианского Херсонеса. -Вып. 1.-М., 1905.- 116, VII с. j

86. Айналов Д.В. Три древнехристианских сосуда из Керчи. СПб., 1891:- 14 с. !

87. Айналов Д.В. Эллинистические основы византийского искусства. СПб., 1900.-230 с. !

88. Александровский A.JL, Вязкова О.Е., Гольева А.А., Малышев А.А., Смекалова Т.Н. Раевское городище и его окрестности (некоторые итоги и спективы исследований) // ДБ. 2. — М.,1999. — С.7-29пер

89. Алексеев В.П. К вопросу о семантике сложных царских знаков Боспора // СА. 1991. № 2. С.67-71. j

90. Алексеева Е.М. Античный город Горгиппия. М.: Едиториал УРСС, 1997. -560 с. jI

91. Алексеева Е.М. Горгиппия в системе Боспорского царства первых веков н.э. // ВДИ. 1988. № 2. С.65-85. j

92. Алексеева Е.М., Арсеньева Т.М. Стеклоделие Танаиса // СА. 1966. № 3. -С.176-182. j

93. Алексеевская П.М. Лира из Керчи // ИАК. 58. СПб., 1915. - С. 140-158.

94. Алексеенко Н.А. Моливдовул императора Маврикия Тиберия из Херсонеса // Проблемы археологии древнего и средневекового Крыма. — Симферополь, 1995 (1996). С.158-160. J

95. Амброз А.К. Боспор. Хронология раннесредневековых древностей // БС. 1.-М.: НИЦ Архэ, 1992. С.6-108. j

96. Амброз А.К. К итогам дискуссии по археологии гуннской эпохи в степях Восточной Европы (1971-1984) // СА. 1985. № 3. С.293-303. j

97. Амброз А.К. О двупластинчатых фибулах с накладками. Аналогии к статье А.В. Дмитриева // Древности эпохи Великого переселения народов. -М.: Наука, 1982. С. 107-121. j

98. Амброз А.К. Проблемы раннесредневековой хронологии Восточной Европы // СА. 1971. № 2. С.96-123. j

99. Амброз А.К. Фибулы юга Европейской части СССР / Свод археологических источников. Д1-30. М.: Наука, 1966. - 126 с. I

100. Амброз А.К. Хронология древностей Северного Кавказа V-VII вв.- М.: Наука, 1989. 133 с. !

101. Амброз А.К. Юго-Западный Крым. Могильники IV-VII вв. // МАИЭТ. IV. Симферополь, 1995. - С.31-88.

102. Амосова Е.В. Спонтанные гонения на христиан как проявления кризиса античного массового сознания // АМА. 10. Саратов: СГУ, 1999. - С.88-94.

103. Андреев Ю.В. Греки и варвары в Северном Причерноморье (основные методологические и теоретические аспекты проблемы межэтнических- контактов) // ВДИ. 1996. № 1. С.3-17. |

104. Андрианов Б.В. Историческое взаимодействие кочевых культур и древних земледельческих цивилизаций в свете концепции о хозяйственно-культурных типах // Взаимодействие кочевых культур и древних цивилизаций. -Алма-Ата, 1989. С. 8-21. j

105. Анисимов А.И. О продвижении племен готского союза в северовосточное Причерноморье в середине III в. (по нумизматическим данным) // Скифия и Боспор. Новочеркасск, 1989. - С. 128-130. j

106. Анисимов А.И. Монеты из раскопок Пантикапея 1977-1986 гг. // СГМИИ. Вып. 10. Археология и искусство Боспора - М., 1992. — G.357-386. |

107. Анохин В.А. Монетное дело Боспора. Киев: Наукова думка, 1986. — 182 с. |

108. Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса (IV в. до н.э. XII в. н.э.). j Киев: Наукова думка, 1977.-175 с. j

109. Античная скульптура Херсонеса. — Киев: М1стецтво, 1976. 222 с.

110. Античное художественное серебро. JL: Гос. Эрмитаж, 1985. — 64 с.

111. Античные государства Северного Причерноморья. М.: Наука, 1984. -392 с. j

112. Антонова И.А. XIV оборонительная башня // Херсонес Таврический: ремесло и культура. Киев: Наукова думка, 1974. - С.69-81. |

113. Антонова И.А. Административные здания Херсонесской вексилляции и фемы Херсона (по материалам раскопок 1989-1993 гг.) // ХСб. 8. — Севастополь, 1997. С. 10-22. , |

114. Антонова И.А. Западный фланг обороны Херсонеса // СХМ. 3. — Симферополь, 1963.-С.60-67. |

115. Антонова И.А. Оборонительные сооружения Херсонеса в средневековую эпоху // АДСВ. 7. Свердловск: УрГУ, 1971. - С. 102-118. j

116. Антонова И.А. Раскопки в цитадели Херсонеса // АИК. 1994 год. — Симферополь: Таврия, 1997. С. 19-24. .

117. Антонова И.А. Рост территории Херсонеса (по данным изучения оборонительных стен) // АДСВ. 25: Византия и сопредельный мир. Свердловск: УрГУ, 1990.-С.8-25. 1

118. Антонова И.А. Юго-восточный участок оборонительных стен Херсонеса. Проблемы датировки//ХСб. 7. Севастополь, 1996.-С.101-131. |

119. Антонова И.А., Даниленко В.Н., Ивашута Л.П., Кадеев В.И., Романчук А.И. Средневековые амфоры Херсонеса // АДСВ. 7. — Свердловск: УрГУ, 1971.-С. 82-101. |

120. Анучин В.А. Географический фактор в развитии общества. М.: Наука, 1982.-334 с. I

121. Анфертьев A.H. Пролегомены к изучению этнической истории // Этносы и этнические процессы. М., 1993. - С.52-69. |

122. Анфимов Н.В. Зихские памятники Черноморского побережья Кавказа // Северный Кавказ в древности и в средние века. М.: Наука, 1980. - С.92113. !

123. Аптекарев А.З. Новые монетные находки в Краснодарском крае // -Проблемы археологии и истории Боспора. Керчь, 1996. - С. 15-17. ;

124. Арсений, арх. Готская епархия // ЖМНП. 1873, янв.-февр. С.60-86;

125. Арсеньева Т.Н. Краснолаковая керамика из Танаиса конца IV начала V вв. н.э. // КСИА. 168.-М.: Наука, 1981. - С.43-47. j

126. Арсеньева Т.Н. Могильник у дер. Ново-Отрадное // МИА. № 155. М.: Наука, 1970.-С.82-149.

127. Арсеньева Т.Н. Некрополь римского времени у дер. Ново-Отрадное // СА. 1963. № 1.-С. 192-203. j

128. Арсеньева Т.Н. Некрополь Танаиса. М.: Наука, 1977. - 152 с. \

129. Арсеньева Т.М. Работы в Танаисе // АО. 1996 г. М., 1997. - С. 196-197.

130. Арсеньева Т.М. Раскопки в Танаисе // ПИФК. VII. М.-Магнитогорск, 1999. -С.368-370. I

131. Арсеньева Т.М. Раскопки Танаиса в 1981-1984 гг. // КСИА. 191. М.: Наука, 1987. - С.75-82.

132. Арсеньева Т.М. Усадьбы Танаиса. М.: Наука, 1992. - 231 с.

133. Арсеньева Т.М., Безуглов С.И., Толочко И.В. Некрополь Танаиса:' раскопки 1981 -1995 гг. М.: Палеограф, 2001. - 3 84 с. ;

134. Арсеньева Т.М., Бётгер Б., Виноградов Ю.Г. Новые исследования в Танаисе // ВДИ. 1996. № 3. С.54-72. j

135. Арсеньева Т.М., Науменко С.А. Раскопки Танаиса в центре восточной части городища // ДБ. 4. М., 2001. - С.56-124. j

136. Арсеньева Т.М., Науменко С.А. Танаис IV-V вв. н.э. (по материалам раскопок 1989-1992 гг.) //БС. 6. М., 1995. - С.45-58. |

137. Арсеньева Т.Н., Шелов Д.Б. Раскопки юго-западного участка Танаиса (1964-1972 гг.) // Археологические памятники Нижнего Подонья. 4 М.: Наука, 1974.-С.14-26. j

138. Артамонов М.И. История хазар. Л.: Гос. Эрмитаж, 1962. — 523 е.; 2-е изд.: СПб.: Лань, 2001. - 688 с. J

139. Асатиани Л. Краснолаковая керамика из Пицунды // Великий Питиунт. -Т.2. Тбилиси, 1977. - С.177-210. jс

140. Астахов В.А. Боспорские религиозно-общественные объединения в первые века нашей эры // Проблемы социально-политической истории и исторической науки. Брянск: БГПУ, 1995. - С.46-52. i

141. Астахов В.А. Боспорское царство в I в. до н.э. — IV в. н.э.: политическая организация. Автореф. дисс. .к. и. н.-М.: МПГУ, 1991.- 18 с. 1

142. Астахов В.А. К вопросу об обожествлении боспорских царей // Хозяйство и культура доклассовых и раннеклассовых обществ. -М.: Наука, 1986. -С.13-15.

143. Астахов В.А. Царский культ в позднеантичном Боспоре // Религия,(умонастроения, идеология в истории. — Брянск: БГПУ, 1996. С.4-11. j

144. Астахов В.А. Центральная власть и города в позднеантичном Боспоре // Проблемы социальной истории Европы: от античности до Нового времени. -Брянск: БГПУ, 1995. С.3-21. j

145. Атавин А.Г. Влияние природных факторов на жизнь Таманского полуострова (на примере Фанагории) // Методы естественных наук в археологии. М.: Наука, 1987. - С.29-35. j

146. Атавин А.Г. Краснолаковая керамика IV-VI вв. н.э. из Фанагории // БС. 2. М.: НИЦ Архэ, 1993. - С.149-171. j

147. Атавин А.Г. Лощеная керамика средневековой Фанагории // БС. 1. f- М.: НИЦ Архэ, 1992.-С. 173-211. j

148. Бабков И.И. Климат Крыма. — Л.: Географгиз, 1961. 88 с.

149. Бажан И.А., Щукин М.Б. К вопросу о возникновении полихромного стиля клуазонне эпохи Великого переселения народов // АСГЭ. 30. — Л., 1990. С.83-96. j

150. Байер Х.-Ф. История крымских готов как интерпретация Сказания Матфея о городе Феодоро. Екатеринбург: УрГУ, 2001. - XX, 478 с. j

151. Банк А.В. Византийское искусство в собраниях Советского Союза.Л.-М.: Советский художник, 1966. 392 с. j

152. Банк А.В. К вопросу о клеймении серебра в Византии // Труды отделения Востока Гос. Эрмитажа. 1. Л., 1939. - С. 15-23. |

153. Банк А.В. К вопросу о роли Сирии в формировании византийского искусства // Эллинистический Ближний Восток, Византия и Иран. М., 1967. -С. 77-83. j

154. Банк А.В. Проблемы изучения византийского прикладного искусства (итоги и задачи) // Культура и искусство Византии. Л.: Искусство, 1975. -С.6-8. j

155. Бану А.К. Доказательства колебаний уровня Черного моря в исторический период // ТД к IV Всесоюзному совещанию по изучению четвертичного периода. Ереван, 1973. - С.47-48. j

156. Баран В.Д., Гороховский Е.Л., Магомедов Б.В. Черняховская культура и готская проблема // Славяне и Русь (в зарубежной историографии). Киев: Наукова думка, 1990. - С.30-78. |

157. Баранов И.А. Административное устройство ранневизантийского Херсона//МАИЭТ. III. Симферополь, 1993. - С. 137-145. j

158. Баранов И.А. Погребение V в. в Северо-Восточном Крыму // СА. 1973. № 3. С.243-245. j

159. Баранов И.А. Таврика в эпоху раннего средневековья. Киев: Наукова думка, 1990.-165 с. j

160. Бараш С.И. История неурожаев и непогоды в Европе (по XVI в. н.э.). -Л.: Географгиз, 1989. 238 с. j

161. Бармина Н.И. Мозаика Западной базилики // АДСВ. 3. Свердловск: УрГУ, 1965. — С.168-171. |

162. Бармина Н.И. Крымская базилика как культурно-исторический феномен // Византия: кумуляция и трансляция культур. — Екатеринбург, 1997. -!С. 57. j

163. Батаева Е.Ф. Новые данные об антропологии некрополя Танаиса // Таманская старина. 3. СПб.: Гос. Эрмитаж, 2000. - С. 157-159. j

164. Безрученко И.М. Раскопки античных памятников на мысе Казантип // ПИФК. VII. М.-Магнитогорск, 1999. - С.370-374. |

165. Безуглов С.И. Аланы-танаиты: экскурс Аммиана Марцеллина и археологические реалии // ИАИАНД. 1989. Азов, 1990. - Вып.9. - С. 80-87. j

166. Безуглов С.И. Денежное обращение Танаиса (III в. до н.э. V в. н'.э.). -Автореф. канд. дисс. - М., 2001. - 22 с. '

167. Безуглов С.И. О погребениях V в. в Танаисе (по раскопкам В.В. Чалого 1975 г.)//ИАИАНД. 1991. Вып. 11. - Азов, 1993. - С.121-130. j

168. Безуглов С.И., Ильяшенко С.М. Богатое погребение гуннской эпохи близ Танаиса // ДА. 2000. № 1. С. 91 -100. j

169. Безуглов С.И., Ильяшенко С.М. Надписи на позднеантичных амфорах поселения Рогожкино XIII // ДА. 2000. № 2. С. 12-28. j

170. Безуглов С.И., Толочко И.В. К характеристике культурных связей Танаиса в эпоху переселения народов (по материалам погребений) // Боспор-ский феномен: колонизация региона, формирование полисов, образование государства. Т. 1. - СПб., 2001. - С.96-101. |

171. Безуглов С.И., Яценко В.В. Танаисская бронзовая маска-штамп эпохи переселения народов // ДА. 1999. № 1. С. 93-97. j

172. Беликов Д.И. Христианство у готов. Ч. 1. - Казань, 1887. — 205 с. j

173. Белов Г. Новая херсонесская мозаика // ВДИ. 1938. № 3. С.238-242'.

174. Белов Г.Д. Отчет о раскопках в Херсонесе в 1955 г. // ХСб. 5. — Симферополь, 1959.-С. 13-74. j

175. Белов Г.Д. Раскопки в Херсонесе в 1930 году // ХСб. 4. Симферополь, 1948.-С.5-17. |

176. Белов Г.Д. Раскопки Херсонеса в 1961 г. // СХМ. 3. — Симферополь, 1963. — С.52-59. |

177. Белов Г.Д. Херсонес Таврический. Л.: ЛОИА, 1948. - 150, XXIII с.|

178. Белова Л.Н. Монеты из раскопок XIX, XXII и XXV кварталов Херсонеса //ТГЭ. 21 (Нумизматика,5). Л., 1981. - С.5-43. j

179. Белова Л.Н. Неизданные монеты Херсонеса // СА. VII. М.-Л., 1941. -С.326-329. .

180. Белова О.Р. Проблемы континуитета в работах М.Я. Сюзюмова и материалы раскопок Херсонеса // История Византии и византийская археология. Екатеринбург, 1998. - С. 76-79.

181. Беляев Д.Ф. BYZANTINA. Очерки, материалы и заметки по византийским древностям. Т.1. - СПб., 1891. - 200, VIII е.; Т.2. - СПб., 1893. -XLVII, 308 с. j

182. Беляев Д.Ф. Облачение императора на Керченском щите // ЖМНП. № 289.-СПб., 1893, окт. — С.321-373.

183. Беляев Л.А. Христианские древности. М.: ИОО, 1998. - 574 с. j

184. Беляев Н.М. Очерки по византийской археологии // SK. IV. Прага, 1929. - С.49-137. j

185. Беляев Н.М. Украшения позднеантичной и ранневизантийской одежды // Reqiel d'etudes dediees a la memoire de N.P. Kondakov. I. Prague, 19261 - C. 201-208. |

186. Беляев С.А. Базилики Херсонеса (итоги, проблемы и задачи изучения) // ВВ. 50. М., 1989. — С. 171-181. j

187. Беляев С.А. Вновь найденная ранневизантийская мозаика из Херсонеса (по материалам раскопок 1973-1977 гг.) // ВВ. 40. М.,1979. - С. 114-126.

188. Беляев С.А. Города римской Северной Африки во времена владычества вандалов (по данным Виктора из Виты). Автореф. дисс. .к. и. н. - Воронеж: ВГУ, 1970.-20 с. |

189. Беляев С.А. Из истории социальной жизни Херсонеса IV-VI вв. // ПС. 29 (92).-М., 1987.-С.74-84. |

190. Беляев С.А. К вопросу о североафриканской краснолаковой керамике IVв. н.э. из Херсонеса и Керчи // КСИА. 130. М.: Наука, 1972. - С.122-125.

191. Беляев С.А. Краснолаковая керамика Херсонеса IV-VI вв. // Античная история и культура Средиземноморья и Причерноморья. Л.: Наука, 1968. - С.32-38. |

192. Беляев С.А. Новые памятники ранневизантийской мраморной пластики из Херсонеса (к вопросу об интерьере херсонесских базилик) // ВВ. 48. 1987.-С. 142-152. j

193. Беляев С.А. О храме апостола Петра в Херсонесе // Церковные древности. VIII Международные Рождественские образовательные чтения, -j- М., 2001.-С. 5-28. j

194. Беляев С.А. Об одном блюде из Херсонеса // СГЭ. 37. Л., 1973. - С.47-70. .

195. Беляев С.А. Позднеантичные надписи на амфорах из раскопок Херсонеса 1961 г.//НиЭ. 7.-М., 1968.-С.127-143. j

196. Беляев С.А. Северная Африка и Северное Причерноморье в IV-V вв. // VII Всесоюзная конференция византинистов в Тбилиси 13-18 декабря 11965г.-Тбилиси, 1965.-С.89-91. j

197. Беляев С.А. Херсонес и юго-западный Крым в эпоху поздней античности и раннего средневековья // Новые открытия советской археологии. -4.2.-М., 1975. С.83-84. j

198. Беляев С.А. Христианская топография Херсонеса: постановка вопроса, история изучения и современное положение // Церковные древности. VII

199. Международные Рождественские образовательные чтения. — М., 1999 3-49.1. С.

200. Беляев С.А., Чернышев С.Н. Материалы для определения конструктивjных особенностей и высоты разрушенных зданий Херсонеса по остаткам фундаментов // Церковные древности. VIII Международные Рождественские образовательные чтения. — М., 2001. — С. 44-56. |

201. Бенешевич В.Н. Синайский список отцов Никейского I Вселенского собора // ИАК. VI серия. Т. 1. - СПб., 1908. - С. 1 -207. j

202. Бенцинг И. Языки гуннов, дунайских и волжских болгар // Зарубежная тюркология. I. М., 1986. - С.11-28. I

203. Березкин Ю.Е. Вождества и акефальные сложные общества: данные археологии и этнографические параллели // Ранние формы политической организации: от первобытности к государственности. М.: Восточная литература, 1995. - С.62-78. j

204. Беренбейм Д.Я. Керченский пролив во времена Страбона в свете нрвей-ших данных об изменении уровня Черного моря // СА. 1959. № 4. — С.42-52. j

205. Беркович М.Е. «История готов» Иордана как источник по истории этнического развития готов Причерноморья // ЗОАО. II (35). Одесса, 1967. -С.113-118. j

206. Бернацки А.Б. Амвоны в интерьере раннехристианских базилик Западного и Северного Причерноморья // Церковная археология Южной Руси.

207. Симферополь, 2002. С. 69-82.

208. Бернштам А.Н. Очерки истории гуннов. JI.: ЛГУ, 1951. - 256 с. j

209. Бертье-Делагард А.Л. Древности Южной России. Раскопки Херсонеса // MAP. 12. СПб., 1893. - 64 с. j

210. Бертье-Делагард А.Л. Надпись времен императора Зинона, в связи отрывками из истории Херсонеса// ЗООИД. XVI. Одесса, 1893. - С.45-88.

211. Бертье-Делагард А.Л. О Херсонесе // ИАК. 21. СПб., 1907. - 208 с.

212. Бёттгер Б., Улльрих М. Позднеантичное поселение в Танаисе (результаты работ на раскопе XIX) // МИАД. I (Сарматы и их соседи на Дону).|— Р.-н-Д., 2000.-С. 282-307. j

213. Бешевлиев В. Ирански елементи у първобългарите // Античное общество. М.: Наука, 1967. - С.237-247. j

214. Бибиков М.В. Архаизация в византийской этнонимии // Этногенез народов Балкан и Северного Причерноморья. Лингвистика, история, археология. М.: Наука, 1984. - С.30-36.

215. Бибиков М.В. Историческая литература Византии. СПб.: Алетейя, 1998.-318 с. j

216. Бич О.И. Первые раскопки некрополя Пантикапея // МИА. 69. М.-Л.: Наука, 1969.-С.296-321. j

217. Блаватский В.Д. 4-й год раскопок в Синдике // КСИИМК. 70. М., 1957. - С.115-121.

218. Блаватский В.Д. Античная археология Северного Причерноморья. М.: Наука, 1961.-230 с.

219. Блаватский В.Д. Античные традиции в византийском серебре из|Вос-точной Европы // Блаватский В.Д. Античная археология и история. — М.: Наука, 1985.-С. 216-221. j

220. Блаватский В.Д. Боспор в позднеантичное время // Блаватский В.Д. Античная археология и история. — М.: Наука, 1985. С.242-260. \

221. Блаватский В.Д. Земледелие в античных государствах Северного Причерноморья. М.: Наука, 1953. — 208 с. j

222. Блаватский В.Д. О культе римских императоров на Боспоре // Бл;ават-ский В.Д. Античная археология и история. — М.: Наука, 1985. С.191-198.

223. Блаватский В.Д. Отчет о раскопках в Фанагории в 1937-39 гг. // ТГИМ. 16.-М., 1941. С.44-48. • j

224. Блаватский В.Д. Пантикапей: очерки истории столицы Боспора. j М.: Наука, 1964.-232 с. j

225. Блаватский В.Д. Подводные раскопки Фанагории в 1959 г. // СА. 1961. № 1.-С. 277-279.

226. Блаватский В.Д. Природа и античное общество. — М.: Наука, 1976. — 79 с.

227. Блаватский В.Д. Процесс исторического развития античных государств в Северном Причерноморье // Проблемы истории Северного Причерноморья в античную эпоху. М.: Наука, 1959. - С.7-39. I

228. Блаватский В.Д. Раскопки некрополя Фанагории 1938, 1939 и 1940|гг. // МИА. 19.-М.: Наука, 1951. С. 189-226. j

229. Блаватский В.Д. Сосуд с надписью ЕФП // Блаватский В.Д. Античная археология и история. -М.: Наука, 1985. С. 25-30.

230. Блаватский В.Д. Харакс// МИА. 19.-М.: Наука, 1951. С.250-291.

231. Благоволин Н.С. Геоморфология Керченско-Таманской области, f М Географгиз, 1962.- 191 с. j

232. Благоволин Н.С., Щеглов А.Н. Колебания уровня Черного моря в Историческое время по данным археолого-геоморфологических исследований в Юго-Западном Крыму // Известия АН СССР. Серия география. 1968. № 2. — С. 49-58. j

233. Богучарсков В.Т., Иванов А.А. Дельта Кубани. Р-н-Д.: РГУ, 1979. j- 112с. I

234. Болотов В.В. Лекции по истории древней церкви. — Т.З. — М., 1913. у- 340с 1

235. Болтунова А.И. Надписи Горгиппии (из находок 1971-1981 гг.) // ВДИ. 1986. № 1. — С.43-61.

236. Болтунова А.И. Новая строительная надпись из Танаиса // Античная история и культура Средиземноморья и Причерноморья. — Л.: Наука, 1968. — С.46-56.

237. Болтунова А.И., Книпович Т.Н. Очерк истории греческого лапидарного письма на Боспоре // НиЭ. 1962. № 3. С.3-31. \

238. Борисов А.А. О колебаниях климата Крыма за историческое время // Известия Всесоюзного географического общества. Т.88, вып. 6. - М., 1956. -С.532-541. |

239. Борисова В.В. Могильник у высоты «Сахарная голова» (по раскопкам и разведкам 1951 и 1953 гг.)//ХСб. 5. Симферополь, 1959. - С. 169-190*.

240. Борисова В.В. Раскопки в цитадели в 1958-1959 гг. // СХМ. 3. Симферополь, 1963.-С.45-51. |

241. Бородин О.Р. «Космография» Равеннского Анонима (к вопросу о ее месте в истории географической науки) // ВВ. 43. М.,1982. - С.54-63. j

242. Боталов С.Г. Зауральская Гунния II-IV вв. // 100 лет гуннской археологии. Номадизм: прошлое, настоящее в глобальном контексте и исторической перспективе. Гуннский феномен. 4.1. Улан-Удэ, 1996. - С.9-12.

243. Брабич В.М. Клад боспорских статеров III в. из Тиритаки // ТГЭ) 9. -JI.,1967. — С.5-49. j

244. Брайчевський М.Ю. Готи в Надчорноморщиш (до постановки проблеми) //Археолопя. 8. 1973. С. 102-113. j

245. Браун Ф. Разыскания в области гото-славянских отношений. — Т. I: Готы и их соседи до V века. СПб., 1899. - 392,XX с. j

246. Брашинский И.Б. Опыт экономико-географического районирования античного Причерноморья // ВДИ. 1970. № 2. С.129-138. j

247. Британов П.А. К вопросу о существовании письменности у населения Черняховской культуры // ЭВ. 2. М., 1995. - С.3-7. j

248. Брукс К. Климаты прошлого. М.: Географгиз, 1952. - 356 с. j

249. Брунов Н.И. Памятник ранневизантийской архитектуры в Керчи // ВВ. 25.-М., 1958.-С. 87-105. j

250. Бруяко И.В., Карпов В.А. Древняя география и колебания уровня моря (на примере северо-западной части Черноморского бассейна в античную эпоху) И ВДИ. 1992. № 2. С.87-97.

251. Буданова В.П. Варварский мир на рубеже античности и средневековья. -Автореф. дисс. .д. и. н. М., 1994. - 58 с. |

252. Буданова В.П. Варварский мир эпохи Великого переселения народов.1. М.: Наука, 2000. 544 с.

253. Буданова В.П. Готы в эпоху Великого переселения народов. М.: Наука, 1990.-232 с. (2-е изд.: СПб.: Алетейя, 1999). j

254. Буданова В.П. Древние авторы о размещении готов на Балканах накануне их переселения на территорию империи И ВВ. 46. 1986. С.52-58. I

255. Буданова В.П. Контакты готов с племенами Barbaricum solum и ранневизантийской империей // ВВ. 49. 1988. С. 100-111.

256. Буданова В.П. Корпоративность раннесредневековой этнической общности: миф или реальность? // Общности и человек в средневековом мире. -М.-Саратов, 1992. С.46-53.

257. Буданова В.П. Передвижения готов в Северном Причерноморье !и на Балканах в III в. (по данным письменных источников) // ВДИ. 1982. № 2. — С. 155-174. 1

258. Буданова В.П. Этническая структура «государства Германариха>^ (по данным письменных источников) // КСИА. 178. М.: Наука, 1984. - С.34-40. |

259. Буданова В.П. Этнонимия племен Западной Европы: рубеж античности и средневековья.-М.: ИВИ РАН, 1991.-286 с. j

260. Буданова В.П., Горский А.А., Ермолова И.Е. Великое переселение народов: этнополитические и социальные аспекты. М.: ИС РАН, 1999. - 348 с.

261. Буйских С.Б., Иевлеа М.М. О топографии городищ Нижнего Побужья первых веков н.э. // Античная цивилизация и варварский мир. 1. — Новочеркасск, 1992.-С.64-76.

262. Буйских С.В. Фортификация Ольвийского государства (первые века н.э.). Киев: Наукова думка, 1991. - 160 с. 1

263. Бурачков П.О. Общий каталог монет, принадлежащих эллинским колониям на северном берегу Черного моря. — Одесса, 1884. 289 с. i

264. Бучинский Н.Е. О климате прошлого русской равнины. — Л.: Географгиз, 1957 (2-е изд.).-142 с. j

265. Бьотгер Б. Домашна керамика от IV-VI вв. от Ятрус (Долна Мизия) // Археология. 1978. № 2. София, 1978. - С.26-32. |

266. Вагнер Г.К. Византийский храм как образ мира // ВВ. 47. 1986. С. 163181. I

267. Васильев А.А. Готы в Крыму. 4.1 // ИРАИМК. - Т.1. - М., 1921; - С. 263-344. |

268. Васильев А.А. Готы в Крыму. 4.2 // ИГАИМК. - Т.5. - Л., 1927.; - С. 179-282. j

269. Васильев А.А. История Византийской империи. Время до Крестовых походов. СПб.: Алетейя, 1998. - 512 с. j

270. Васильев А.А. Описание гирь и эксагиев, хранящихся в Академии // ИРАИМК. Т. 2. - Пг., 1922. - С. 237-240. I

271. Васильев А.Н. К вопросу о соправительстве на Боспоре // Проблемы античного источниковедения. М.-Л., 1986. - С.33-45. j

272. Васильевский В.Г. Житие Иоанна Готского // Труды. — Т.2. — С.351-428.

273. Васильевский В.Г. Турки в Херсонесе в VI в. // ЖМНП. 195. 1878. -С.117-125. \

274. Веймарн Е.В. Некрополь около крестообразного загородного храма в Херсонесе // АДСВ. 14. Свердловск: УрГУ, 1977. - С.5-17. j

275. Веймарн Е.В. От кого могли защищать готов в Крыму «длинные стены» Прокопия // АДСВ. 17. Свердловск: УрГУ, 1980. - С.19-33. 1

276. Веклич М.Ф. Проблемы палеоклиматологии. Киев: Наукова думка, 1987.- 189 с. |

277. Виноградов Ю.А. К проблеме полисов в районе Боспора Киммерийекого // АМА. 9. Саратов, 1993. - С.79-84. II