Профессионалы и любители в истории и теории познания

Овсянников, Василий Федорович

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Профессионалы и любители в истории и теории познания

Год: 2004
Автор научной работы: Овсянников, Василий Федорович
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Курск
Код cпециальности ВАК: 09.00.13

Диссертация по философии на тему 'Профессионалы и любители в истории и теории познания'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Профессионалы и любители в истории и теории познания"

На правах рукописи

ОВСЯННИКОВ Василий Федорович

ПРОФЕССИОНАЛЫ И ЛЮБИТЕЛИ В ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ (Философско-антропологический анализ)

Специальность: 09.00.13 — религиоведение, философская антропология, философия кульгуры

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Курск — 2004

Работа выполнена на кафедре философии Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Курский государственный медицинский университет Министерства здравоохранения РФ»

Научный руководитель: доктор философских наук,

доктор исторических наук, профессор Щавелёв Сергей Павлович

Официальные оппоненты:

доктор философских наук,

профессор Торубарова Татьяна Викторовна;

кандидат философских наук,

доцент Черкашин Михаил Дмитриевич

Ведущая организация: Курский государственный университет

Зашита диссертации состоится « 2(> » //¿^¡/^2004 г. в часов на {аседании диссертационного совета КМ 212.270.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата философских наук в Тульском государственном педагогическом университете имени Л.Н. Толстого по адресу: г. Тула, проспект Ленина, д. 125, ауд.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Тульского i осударственного педагогического университета имени Л.Н. Толстого.

Автореферат разослан « 25"» |

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, доцент Прокофьев А. В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы диссертационного исследования — специфики и взаимодействия профессионального и любительского вариантов знания и мышления как проблемы истории и теории культуры — определяется ее сравнительно малой изученностью, особенно с позиций философской антропологии; а также некоторыми тенденциями развития и противоречиями современного мира.

В сложной — полиморфной и динамичной структуре человеческой деятельности издревле и до сих пор содержится эта важная социокультурная дихотомия — профессионализм versus любительство (дилетантизм). Налицо парные соотносительные категории, чье рассмотрение неизбежно ведет к сопоставлению. Причем не только в рамках одной какой-то сферы разделения труда или досуга, но и в масштабах всей общественно-исторической практики. Специальная рефлексия практика как профессионала, так и любителя, должна прояснить с философской точки зрения данные модификации человеческого ума, их вклад в духовную жизнь и материальную деятельность людей.

Справочники трактуют названные термины сходным образом. Профессионала они определяют как человека, сделавшего свои занятия постоянным и основным источником средств к существованию; трудящегося на основе специальных знаний, полученных в результате особого обучения. А любителя (дилетанта) выставляют деятелем, который занимается чем-либо без соответствующей подготовки и безвозмездно, что называется, по зову души.

«Профессионал» и производные от него определения —одна из наиболее частотных, причем сугубо положительных коннотаций в языке нынешних журналистов, публицистов, политиков, менеджеров и всех прочих идеологов информационного общества. Критериям профессионализма в той или иной области практики посвящают всё новые исследования психологи, социологи, политологи, специалисты по корпоративной этике и теории организаций, представители других отраслей гуманитарного знания. В результате соответствующий термин уверенно привился и в просторечии, и в литературном языке как синоним совершенства чего бы то ни было в общественной жизни, некоего социокультурного идеала деятельности любого рода'.

Термин же «дилетантизм» ныне почти исчез из серьезной фразеологии и главное - философской мысли. Точнее, его предполагают само собой ясным: будто дилетанта непременно отличает поверхностное, упрощенное, наивно-страстное влечение к науке или какому-то иному делу, возбужденное тщеславием, а то и авантюризмом.

1 См. очередное обобщение указанных настроений,

нашего исследования: Цвык В.А. Профессионализм: социа 2004.

про^даэ^де, рвения ьно-ф^зйИгёЮРда3- J М,

СП

оа

гавяя

Слово «дилетант» употребляют чаще всего тоща, когда хотят обвинить в невежестве и в интеллектуальном паразитизме тех, кто добровольно и бескорыстно трудится в той или иной области познания и практического действия (но без кого те вполне могут обойтись).

Между тем, в начале Ш тысячелетия новой эры в связи с качественно новым витком развития науки и техники, невиданными катаклизмами мирового исторического процесса в целом философам и остальным экспертам предстоит задуматься над тем, в частности, так ли уж контрадикторна намеченная оппозиция и не надо ли добавить неких «серых» тонов в ее «черно-белую» проекцию?

Как давно известно, некоторые великие открытия в науке и особенно изобретения в технике совершены дилетантами. Они же (по отношению к политике) образуют гражданское общество — гарант коллективной безопасности в условиях демократии. Добровольные ценители возвышенного и прекрасного составляют ту публику, что оценивает и оплачивает продукцию профессиональных мастеров культуры, включая профессиональных церковнослужителей и их мирскую паству. Вообще все отрасли специализированного производства, и духовного, и особенно материального, функционируют в конечном счете ради удовлетворения более или менее массового спроса на их продукцию. Причем почти у каждой из них существуют свои упрощенные самодеятельные аналоги. Общий фундамент разных форм общественного сознания образует традиционный конгломерат жизненных рецептов, именуемый народной муд-ростью2. Не отрицая значимости высокого уровня профессиональных знаний и умений, правомерно поставить вопрос: имеет ли определенного рода дилетантизм право на существование; а если да, то в каких рамках?

Действия профессионалов самого высокого уровня время от времени приводят не просто к отрицательному результату, но и к таким катастрофам, в результате которых массы людей расплачиваются здоровьем и самой жизнью. Скажем, все войны развязаны профессиональными политиками, военными и дипломатами. Они сплошь и рядом игнорируют глас народа— общественное мнение рядовых участников политического процесса. Глобализация общественных проблем предполагает, между прочим, что роковая ошибка профессионала способна обречь на гибель всё человечество от военной, эпидемической, генетической, экологической катастрофы. Стремительно профессионализируется международный терроризм. В общем, постиндустриальная стадия мировой цивилизации вполне продемонстрировала возросшую сложность отношений между профессией и досугом в жизни своих обитателей.

\ ^ кадров В.Н.( Нравственная мудрость как творчество жизни // Философские науки. 1991.!№11 " .......

4*4'

; т т

корпоративности. Имеется в виду, что накапливаемые в виртуальном пространстве базы данных и возможности компьютерного моделирования в целом позволяют небывало широкому кругу лиц решать технологические задачи, еще недавно посильные лишь узким группам профессионалов. Развитие образования стремительно расширяет понятие полипрофессионализма с отдельных ярких личностей на целые социальные

слои .

С другой стороны, по мере научно-технического прогресса расширяется зона «свободного» времени, в связи с чем недовостребованные в офисах да лабораториях (реальных или виртуальных) душевные и физические силы членов «общества потребления» всё интенсивнее устремляются в такие сферы, как спорт или, по крайней мере, фитнес, туризм, экскурсии, коллекционирование, благотворительность, живое или же Интернет-общение4 и т.п. развлечения, либо более серьезные «хобби» разного рода. Они теперь составляют целую «индустрию досуга», и уже нельзя недооценивать их познавательных и смысложизненных ролей. Постепенное снижение пенсионного возраста и стремительное старение населения в развитых странах неуклонно расширяют зону внепрофессиональных интересов.

Вместе с тем сегодня ярче, чем когда бы то ни было, обозначились такие сферы социального управления и высокотехнологичного труда, в рамках которого исключено вмешательство дилетантов, даже в форме вполне добросовестного ученичества (не только ядерная энергетика, скажем, или генная инженерия, или военное дело, но и, строго говоря, медицина, менеджмент организаций, многие другие). Однако дилетанты продолжают добиваться общественного признания. Книжный рынок и СМИ заполонены антинаучными опусами. Представители официальной науки и техники редко снисходят до того, чтобы дезавуировать эти небезопасные поползновения. Обозначились и такие сферы деятельности, где профессионалы и любители образуют единые коллективы (например, так называемый космический туризм в России и США; ранее —любители радиосвязи на коротких волнах; т.п.).

Новой постановке обсуждаемой проблемы благоприятствовали и внутринауч-ные обстоятельства: переход философской теории познания на неклассический этап своего развития; успехи близких к ней областей гуманитарного исследования. Таковы когнитивная психология и лингвистика (Д. Сперлинг, У. Найсер, др.); социально-историческая (культурная) антропология (К.К.М. Клакхон, К. Леви-Стросс, др.), так называемая праксеология (Т. Котарбиньский), феноменологическая социология (А. Шюц и др.), некоторые другие с их комплексным, междисциплинарным подходом к познанию и социальному действию.

3 См.: Клищевская М В. Смена профессии как феномен профессионального развития. Автореф. дисс.... канд филос. н. - М, 2001.

4 См.: Марков Б В. «Сайгон» и «Слоны» — институты эмансипации? // Марков Б.В. Храм и рынок. Человек в пространстве культуры. - СПб., 1999.

Степень разработанности проблемы социокультурного статуса и гносеологической природы профессионального / любительского познания и мышления во многом асимметрична. Профессионализм неоднократно становился предметом рассмотрения в гуманитарной литературе (по психологии, социологии, педагогике, дидактике, теории организаций, прикладной этике5; еще чаще в учебных пособиях по психологии труда, инженерной психологии, профориентации, разнотипному профес-сиоведению6; гораздо в меньшей степени по остальным отраслям науки и образования). А среди отечественных философов эта тема анализировапась в монографии АА Баталова', концепция которого во многом предопределила замысел настоящей диссертации.

Проблема дилетантизма же специально рассматривалась только в статье болгарского философа И. Славова, написанной в историко-философском ключе8; а также в части монографии СП. Щавелева о практическом познании9.

Конечно, отдельные суждения об интеллектуальных возможностях профессионалов и дилетантов нередко встречаются в философической и литературной публицистике, однако они по большей части отрывочны и довольно субъективны. Диссертантом проанализированы отдельные художественные произведения, где на разные лады демонстрируется диалектика профессионализма и любительства («Игра в бисер» Г. Гессе и «Доктор Фаустус» Т. Манна; «Доктор Живаго» Б.Л. Пастернака и «Хранитель древностей» Ю.О. Домбровского; книги Л. Стерна, О. Генри, А. Конан-Дойла, Т. Уайлдера и некоторых других прозаиков, поэтов, мемуаристов и эссеистов). Соответствующие литературные персонажи и живописные ситуации с их участием помогают увидеть за логико-гносеологическими моделями жизненные антропологические типы профессионалов и любителей.

s Котарбиньский Т. Трактат о хорошей работе. М., 1975; Корнилов Ю.К. Практическое мышление. Ярославль. 2000; Теплов Б.М. Ум полководца. - М, 1985; Шнейдер Л.Б. Профессиональная идентичность. Автореф. дисс.... докт. псих. н. - М, 2001; многие др.

6 Климов ЕА Образ мира в разнотипных профессиях. - М, 1995; Соколов Н.Я. Профессиональное сознание юристов. - М, 1988; Кравцов Ф.Е Профессионализм как ценность (социально-философский анализ). Автореф. дисс. ... канд. филос. н, - М, 2001; Жукова ЕА Профессионализм: социально-философский аспект. - Томск, 2002; Самоукина Н.В. Психология профессиональной деятельности - СПб., 2003; Урбан ГА Профессионализм в политике: персоналнстский и институциональный аспекты. Автореф. дисс. ... канд. политич. н. - Ростов-на-Дону, 2004; многие др.

7 Баталов А.А. К философской характеристике практического мышления // Вопросы философии 1982. № 4; Его же. Понятие профессионального мышления (Методологические и идеологические аспекты). - Томск, 1985.

8 Славов И. Структура на дилетанската мысъл // Философска мисъл. - София, 1980.

Кн. 1.

9 Щавелев СП. Профессиональное и любительское мышление // В его кн.: Практическое познание. Философско-методологические очерки. - Воронеж, 1994.

В последнее время в академических изданиях появились работы, где динамика профессиональной либо любительской деятельности рассматривается в историко-культурном, историографическом планах 10. Автором предпринята попытка обобщения данного материала с философско-антропологических позиций, с учетом современных тенденций эпистемологического дискурса Ведь нынешнее развитие философской (теоретической) антропологии предполагает расширение ее категориального тезауруса (в том числе за счет колоритных фигур профессионала и любителя).

Объектом диссертационного исследования является диморфизм знания и мышления в связи с их включением в деятельность как профессионалов, так и любителей; те историко-философские образы и историко-культурные формы данного диалектического противоречия, которые отмечают основные этапы развития европейской цивилизации и современную жизнь мирового сообщества.

Предметом изучения в диссертации выступают исторические и логические модификации профессионального и любительского (сознания; вклад каждой из них в формирование когнитивного стиля базовых направлений и стадий теории и практики; их соотношение, современные тенденции реализации в естественнонаучном и гуманитарном познании.

Цель диссертационного исследования — системное и сопоставительное рассмотрение феноменов профессионализма и любительства в истории и теории культуры с позиций современной эпистемологии и философской антропологии.

В соответствии с этой целью диссертантом ставились и решались следующие взаимосвязанные задачи исследования:

— уточнить понятия «профессионал» и «любитель» («дилетант») как парные категории эпистемологии, философской антропологии и теории культуры;

— выявить сходства и различия профессионального и любительского мышления, разделение интеллектуального труда между которыми представляет одну из основ познания и практической деятельности человека, всей жизни социума;

— проследить основные этапы эволюции социокультурного явления «профессионал / любитель» в общем контексте исторического формирования человеческой цивилизации; вместе с тем реконструировать воззрения и оценки, преобладавшие по тому же самому вопросу на разных этапах истории мировой философии и общественной мысли;

— обосновать и оценить феномен добросовестного любительства, уточнить его роль и место в природном, аграрном, индустриальном, постиндустриальном (инфор-

10 См.: Гвоздева Т.Б. Атлетизм в Древней Греции: любители и профессионалы // Вопросы истории. 2002. №11; Володина Т.А. «Дилетанты» и «профессионалы»: к вопросу о периодизации развития исторической науки в конце ХУП1-Х1Х вв. // Отечественная история. 2003. № 4; Формозов А.А. Русские археологи в период тоталитаризма. Историографические очерки. - М., 2004 («Дворянский дилетантизм и археологи-чиновники»); др.

мационном) типах общества; наметить эпистемологические границы между благородным любительством и недобросовестным дилетантизмом;

— разграничить возможности и последствия профессионализации либо диле-тантизации научного исследования в области естествознания, с одной стороны, и социально-гуманитарных дисциплин, с другой; выделить некие промежуточные, гибридные формы институционализации деятельности, сочетающие в себе черты как профессионализма, так и любительства;

— показать соотношение и чередование вклада, во-первых, кастовых ученых и цеховых практиков, а во-вторых, их добровольных помощников-любителей в процессе становления и развития гуманитарной науки на отечественной почве;

— очертить основные векторы влияния социокультурной дихотомии «профессионал / любитель» на нынешние перспективы философской мысли и общественной жизни.

Источниковую базу исследования составили труды классиков мировой философии, а также работы современных российских и зарубежных философов и специалистов по другим гуманитарным дисциплинам, где так или иначе затрагивались вопросы профессионализма либо любительства в деятельности человека и культуре общества. Кроме того, к рассмотрению под тем же углом зрения привлекались многочисленные сведения по истории естествознания, техники, других отраслей науки и практики (военного дела, изобретательства, географических открытий, спорта, археологии, краеведения, организации сферы досуга и т.п.). В качестве своего рода эмпирического материала для теоретико-методологического анализа использовались разнообразные сообщения периодической печати, Интернета; публицистические тексты, мемуары и биографии лиц разных профессий и рангов; произведения художественной литературы, других жанров искусства, где на разные лады звучит та же самая тема— профессионалы либо дилетанты, их сложные взаимоотношения.

Теоретико-методологические установки автора диссертации предполагали посильное следование таким регулятивам научного творчества, каковы системность и объективность рассмотрения различных вопросов темы; сочетание историзма и актуализма при их анализе. Возможность монографического изучения избранной темы обеспечили такие концепции в составе российской философии, как признание принципиальной гетерогенности познания и мышления, понятие вненаучного знания (в трудах И.Т. Касавина, А.В. Лекторского, Б.В. Маркова, ЛА. Микешиной, В.Н. По-руса, В.Л. Рабиновича, В.П. Филатова и др.)п; архетипичности здравого смысла по отношению к специализированным формам знания (книги ИА Бутенко, Е.В. Золоту-

11 См: прежде всего: Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания / Отв. ред. и сост. И.Т. Касавин - М.э 1990; ряд подготовленных тем же координатором коллективных работ схожей тематики.

хиной-Аболиной, Н.Н. Козловой, Е.И. Кукушкиной, Ю.Е. Милютина, Л.И. Насоновой, Б.Я. Пукшанского и др.); практического познания и мышления (в работах АА. Баталова, Ю.К. Корнилова, Б.И. Липского, СП. Щавелева, В.Г. Федотовой и др.); альтернативных отвлеченному от жизненного мира интеллектуализму общественных ролей (вроде мудреца, пророка, культурного героя12).

Специфика обсуждаемой в диссертации проблемы — ее принципиальная меж-дисциплинарность, разноаспектность — предопределила стремление автора подвергать концептуально-категориальному обобщению разнородный идейно-фактический материал. Не только собственно философский, но и конкретно-научный, публицистический, литературно-художественный, фольклорный и т.п. Предложенные в работе варианты его анализа и синтеза могут расцениваться как рабочие гипотезы, открытые дальнейшему обсуждению. С нашей точки зрения, таков удел всех философских работ не спекулятивного, а конструктивного плана, т.е. выполняемых в диалоге с наукой и практикой.

Научная новизна результатов исследования связана с тем, что впервые в отечественной философской литературе определяется специфика и соотношения профессионализма и любительства в области познания и мышления комплексно и монографически. Автором предпринята попытка выяснить роль и место данных феноменов общественного бытия и познания в прошлой и настоящей жизни человека и общества. В диссертации дан целостный философско-антропологический анализ профессионализма и любительства как относительно самостоятельных типов познания, а также соотношения когнитивных результатов соответствующих модификаций человеческой деятельности в общем строе культуры социума.

Основные положения, выносимые на защиту, относятся к следующим сто -ронам изученной проблемы:

— анализу предметно-практической деятельности с позиций современной эпистемологии и философской антропологии, в том числе с точки зрения положительных и отрицательных последствий профессионализации, либо дилетантизации человеческой практики для процесса познания и всей культуры общества;

— определению общеантропологических моментов стиля мышления профессионала и любителя;

— выявлению историко-философских, философско-антропологических и культурологических оснований развития профессиональных и любительских типов познания в истории европейской цивилизации;

— рассмотрению кризисных фаз научно-технического знания как следствия конфликтов между профессиональным и любительским опытом;

1 Назаров В Н. Феноменология мудрости: образы мудреца в истории культуры (нравственно-философское исследование). -Тула, 1993.

— показу типичных вариантов соотношения профессионального и любительского типов человеческой жизнедеятельности, их объективных предпосылок и субъективных факторов в культуре социума.

Исходя из перечисленных теоретико-методологических позиций авторской концепции профессионализма / любительства главные выводы из нее возможно сформулировать следующим образом.

1. Профессионализм в познании и предметно-практической деятельности предполагает максимально возможную на определенном этапе общественно-исторического развития концентрацию знаний и умений в той или иной сфере разделения труда между стратами социума. Стиль мышления профессионала в социокультурном идеале отличается разумным утилитаризмом, распределением умственных усилий в рабочем коллективе; опорой на опыт предшественников вкупе с открытостью необходимым инновациям, корпоративной солидарностью и ясным сознанием нравственного долга представителей данного «цеха» как перед самим содержанием дела их жизни, так и перед согражданами. Перед нами, несомненно, лидирующий горизонт интеллектуального потенциала социума и чаще всего социализации личности.

2. Наряду с положительными, профессионализм нередко обнаруживает отрицательные (в разной степени) черты — зеркальные преувеличения только что отмеченных его же достоинств. Среди довольно типичных внутренних угроз его эпистемиче-ской полноценности и антропологической гуманности выделяются: нередкий консерватизм в отношении нетрадиционных способов решения задач; недооценка возможностей междисциплинарного сотрудничества; субъективизация критериев истины и пользы; тиражирование нераспознанных вовремя ошибок и заблуждений по ходу учебного тренинга новых поколений профессионалов; преувеличение «чести мундира» и профессиональной тайны по сравнению с общественным долгом и благом; некоторые тому подобные.

3. Любительский вариант познания и практического действия ни в коей мере не отвергает необходимости варианта профессионального, а наоборот, подчеркивает ее. В диссертации любительство впервые в философской литературе осмысливается в качестве автономной, в свою очередь необходимой и плодотворной области людского бытия и духа. Вопреки устоявшемуся — уничижительному мнению о нем, любительство (конечно, более или менее добросовестное) имеет свой собственный статус как особый тип познания; способно достигать по-своему достоверного знания и эффективного социального действия. Среди когнитивных преимуществ любителей — повышенный уровень мотивации деятельности, ее самоценный, внеутилитарный для субъекта характер; свобода от груза традиций и стереотипов прежнего решения определенного класса социальных задач; целостная вовлеченность личности любителя в его досуговые занятия. Вместе с тем любительство в наибольшей степени подвержено «духовным вирусам» упрощенчества, герметизации опыта деятельности по отношению к его коллективному, общественному контексту, дисбалансу разума и эмоций,

логики и интуиции в общем строе деятельности, производным отсюда когнитивным недостаткам и даже порокам.

4. Указанное разделение интеллектуального труда не носит абсолютного и необратимого характера. У истоков человеческой истории и даже на заре цивилизации, в рамках патриархально-традиционных социумов когаитивно-деятельностный синкретизм мифо-магического уровня блокировал подобную позицию общественных ролей. С большой долей условности можно увидеть первых профессионалов знания в фигурах шаманов, а вождей и старейшин признать самыми способными полифункциональными дилетантами. Оппозиция профессионализма и любительства возникает как общий фон и интеллектуально-деятельностный компенсат крупных общественных разделений труда и досуга в обществах с производящей экономикой и стратифицированным населением. На определенных стадиях эволюции культуры и науки дилетанты или заменяли отсутствующих по каким-то причинам профессионалов, или довольно эффективно с ними сотрудничали. В одних областях знания (точные, естественные науки; высокие технологии) любительская ниша по определению мала и с их развитием сокращается до практически пренебрежимого размера. Но в других сферах (прикладных форм гуманитарного познания; музейного освоения культурного наследия; мониторинга прочих общественных ценностей) сотрудничество просвещенных профессионалов и адекватных любителей объективно необходимо в силу негомогенных масштабов самого предмета изучения и сохранения для будущих поколений (памятники старины разного рода, фольклор, устная история и т.п.). Однако кроме взаимно плодотворного сотрудничества в отношениях между профессионалами и любителями, навсегда заложена возможность конфликтов. Их умножение и обострение маркировало кризисные фазы развития научного и технического знания.

5. В свою очередь, профессиональная деятельность неизбежно проходит время от времени через стадии добровольной дилетантизации — при ее прорывах в принципиально новые предметные области, с открытием качественно иных методов их изучения. Более того, история науки и практики знает немало переходных, гибридных форм и уровней организации их интеллектуального обеспечения с точки зрения того или другого из рассматриваемых «полюсов». Такова же основная тенденция эволюции изучаемой нами культурно-антропологической антитезы в современных условиях— глобализации, информатизации мироустройства в начале XXI века.

6. В конечном счете именно та либо иная пропорция, взаимная дополнительность профессиональных и любительских моментов человеческой жизнедеятельности позволяет ей сочетать эффективность с гуманистичностью. Соотношение цехового мастерства и дилетантских увлечений менялось от одной эпохи в истории культуры к другой, а в современных условиях становится залогом разумной демократизации разных сфер общественной жизни, наделения смыслом индивидуальной судьбы; одним из самых действенных способов преодоления неизбежных тенденций к отчуждению личности от вечных ценностей добра, истины, красоты; профилактики настрое-

ний, коллапсирующих микрокосм личности; тенденций к «смертедеятельности» социума (суицида, наркомании, маргинализации и т.п. бедствий современного человечества).

Все сформулированные выводы позволяют преодолеть упрощенное доверие к любым проявлениям профессионализма и, соответственно, столь же поспешное пренебрежение любым дилетантизмом.

Практическая и теоретическая значимость исследования заключается в том, что предложенный автором подход к социокультурной дихотомии «профессионал и любитель» уточняет ее самые типичные прошлые варианты и тенденции изменения в настоящее время; позволяет высказать несколько прогностических гипотез в отношении перспектив развития данной сферы жизни и мысли. Соответствующие предложения могут заинтересовать организаторов школьного образования и сферы досуга детей и взрослых; помочь при выработке методик профессиональной ориентации молодежи и переобучения лиц старших возрастов. Аргументы и выводы диссертации могут бьпъ использованы в учебных курсах по философии, философской антропологии, культурологии, этике и другим гуманитарным дисциплинам, а также составить отдельный спецкурс для учащихся разных категорий.

Апробация работы осуществлялась при выступлениях автора на ряде научно-практических конференций: семинаре молодых ученых Курского государственного университета (2003); Международной научно-практической конференции «Илиа-диевские чтения-У» (Курск, 2004); ежегодных научных сессиях Курского медицинского университета (2002-2004).

Материалы диссертации использовались автором в его педагогической работе по преподаванию основ обществознания, философии, социологии, политологии в средних.специальных учебных заведениях г. Курска, а также в рамках спецкурса, прочитанного в Курском медицинском университете для аспирантов и соискателей ученых степеней.

Диссертация была обсуждена на кафедре философии Курского государственного медицинского университета и рекомендована ею к защите.

Структура диссертации включает введение; две главы, состоящие из пяти параграфов; заключение и библиографию.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Введение содержит обоснование актуальности темы исследования; анализ степени разработанности проблемы; формулировку цели и задач исследования; характеристику его источников и теоретико-методологических установок; академической и прикладной значимости выполненной работы; научной новизны, апробации его результатов.

Первая глава диссертации — «Многоликая практика и философские вопросы знания» — посвящена экспликации общих предпосылок изучения темы и определению понятий профессионализма и любительства в мыслительной и практической деятельности людей. Тем самым очерчивается теоретико-категориальный фон дальнейшего рассмотрения проблемы.

В первом параграфе — «Диалог эпистемологии и философской антропологии: от социально-исторической теории науки к многомерной модели знания» — анализируется понятие общего и особенного, инвариантного и полиморфного в познавательном процессе; абстрактного и конкретного в философ-ско-антропологических теориях субъекта мышления и деятельности. Осуществляется «монтаж концептуального каркаса» для выяснения гносеологических возможностей заявленных в диссертации разновидностей деятельности и поведения. Рассматриваются и соотносятся основные направления познавательной активности людей с точки зрения современной — неклассической теории познания.

Здесь характеризуются следующие типы познания: обыденно-практическое, профессионально-практическое, художественное, духовно-практическое (мифо-магическое, религиозное, мистическое и т.п.), научно-теоретическое, философское. Совокупность всех возможных вариантов когни-тивности, способов и результатов их во многом специфической духовной активности составляет интеллектуальный потенциал, жизненный опыт любого социума. С этой точки зрения, a priori нельзя считать эталоном истины и пользы никакую из отдельных модификаций человеческого ума; равно как и объявлять иные из них обреченными на заблуждения и спекулятивность. Подобная плюрализация когнитивности не должна, на наш взгляд, доходить до ее полной релятивизации, тем более анархизации (явно преждевременно провозглашенных некоторыми адептами постпозитивизма и особенно постмодернизма, стремящимися превратить сложную иерархию форм знания в монотонную плоскость надуманной «ризомы»). Ведь общественные измерения познавательного процесса не сводятся к индивидуально-личностным его же аспектам, а история культуры подразумевает не только архетипизацию традиций, но и определенный прогресс, разный по характеру в отдельных сферах разума. Этот последний должен гармонировать не только с самим собой, но и со всем поведением человека. Тот, кто владеет несколькими когнитивными стилями, заведомо выше по природной и общественной «лестнице» того, кто овладел только каким-то одним. Своеобразная «многоэтажность» познания вполне обнаруживает себя за пределами идейно-теоретической сферы — в области целостной общественно-исторической практики.

Именно при рассмотрении общей динамики практического познания (когнитивных моментов предметной деятельности и общественного бытия раз-

ного рода 13) выясняется принципиальная возможность не только профессионализации знания, но и его же частичной дилетантизации. У каждого из вышеуказанных стратегических направлений познания обнаруживается то или иное сочетание творческих и репродуктивных моментов; их соотношение отличается динамизмом как во времени, так и в пространстве культуры. Такие универсальные стороны практической реализации знания, каковыми являются: наставничество / ученичество; мастерство / подражательство; архетипичность внутри того или иного общественного слоя / тиражируемость до масштабов социума; искусство / ремесло; ряд т.п. — все они кристаллизируются в ту антиномию человеческого духа, что специально изучается нами.

Философская теория познания до недавних пор концентрировалась на всеобщих, родовых сторонах когнитивности, отвлекаясь не только от единичного (узкоспециального), но и от особенного (видового) разнообразия познания. Своеобразным эталоном выяснения истины и устроения жизненной пользы в философской литературе и в общественном мнении считалась деятельность кастового ученого, в первую очередь естествоиспытателя академического ранга. Наука действительно с определенных пор стала и в обозримой перспективе останется необходимым условием выживания и возможного процветания человечества, важнейшим способом познания реальности. Но не единственным, поскольку за пределами ее абстракций и эмпирии остаются горы человеческих надежд и желаний (Л. Витгенштейн).

Современная, с рубежа 1999-2000-х гг., называемая неклассической, эпистемология исходит из принципиального разнообразия форм знания и способов мышления, подчеркивает их сопоставимый вклад в сокровищницу культурных ценностей; призывает отказаться от демаркационного подхода к строгому размежеванию науки и иных форм разума 14. Расширить свой проблемно-тематический горизонт и методологический арсенал философию познания побудило качественное приращение идейного содержания многих гуманитарных наук, достигнутое за последние десятилетия. С их помощью новейшая теория познания небезуспешно преодолевает былую «стерильность», спекулятивность сразу по нескольким направлениям. Так называемая эволюционная эпистемология соотносит субъективные структуры познания и объективные возможности биологии человека, прежде всего его мозга (Л. Олдмейер, Б.Ф. Поршнев,

13 См подробнее Щавелев СП Практическое позншше ..; Касавин И.Т, Щавелев С П Анализ повседневности. - М, 2004.

14 См первые отечественные варианты ее изложения' Лекторский ВА Эпистемология классическая и неклассическая. - М, 2001; Касавин И.Т. Миграция. Креативность. Текст. Проблемы неклассической теории познания. - СПб, 1999, Марков Б В Разум и сердце. История и теория менталитета - СПб., 1993, Микешина Л.А. Философия познания. Полемические главы - М , 2002, Наука и альтернативные формы знания - СПб., 1995.

П.В. Симонов, Г. Фоллмер и др.); генетическая эпистемология вслед за тем рассматривает познание как слагаемое онтогенеза индивида и жизненной судьбы личности (Ж. Пиаже, С.Л. Рубинштейн, Л.С. Выготский, К.А. Абульханова-Славская и др.); историческая эпистемология моделирует субъекта познания в сложном контексте его эпохи и соответствующего ей менталитета (Л. Февр, М. Блок, Ф. Бродель, А.Я. Гуревич и их последователь по части тотальной истории); социальная эпистемология (М. Полани, С. Тулмин, Р. Харре и др.) стремится учесть противоречивое влияние межличностных и межгрупповых отношений на когнитивные стили; а этногносеология — различить общечеловеческие структурные компоненты в регионально-географических, этнических складах ума (Б. Малиновский, Г. Гачев, Э. Эванс-Причард, М. Элиаде и др.).

Натуралистические и социально-исторические варианты эпистемической рефлексии пока недостаточно согласованы друг с другом и с остальными разделами философии. Однако для более специальных исследований, вроде нашего, они уже создали необходимый идейный плацдарм. На всем этом теоретически конкретном фоне высвечиваются как историко-культурные образы, так и логико-методоло1 ические структуры и функции жизнедеятельности профессионалов и дилетантов.

Во втором параграфе — «Профессионалы и любители как субъекты мышления и действия» — дается определение соответствующих терминов в качестве философско-антропологических категорий, а также формулируются смыслообразующие предпосылки и логические следствия искомых дефиниций.

Выводы, изложенные нами в первой части автореферата относительно профессионализма и любительства, стали возможны исходя из антрополого-праксеологического подхода к диалектике познания. Именно его логическая противоположность — предметное действие придает информационный импульс бытию как таковому (природной ли, социально ли, экзистенциально-личностной ли реальности). Знание не только и не столько само по себе, сколько внутри наступающей жизни и ради ее продолжения — такой взгляд отличает современный когнитивизм от большинства метаинтеллектуальных традиций прошлого, в значительной степени герметичных по отношению к остальному бытию личности и социума. В рамках же социокультурной, антропологической модели гносеологии обозначились, -помимо прочих, оппозиции логико-вербального, дискурсивного и неявного личностного знания; обыденного и ритуализированного, вообще специализированного сознания; игровые, трудовые и учебные ситуации мышления; многие т.п., включая искомые нами.

В данном параграфе охарактеризованы соответствующие модификации знания и деятельности: в экономике (народные мастера-умельцы и знатоки своего ремесла / получившие специальное образование менеджеры и инженеры); в морали и в юриспруденции (традиционные нравы, обычное право / кодифици-

рованное нормы поведения); в политике (общественное мнение, выражаемое разного рода интеракциями / социальное управление на постоянной основе); в военном деле (партизаны, национальная гвардия / кадровые армейцы); в религии (языческие настроения рядовых верующих / рафинированное богословие священнослужителей); в искусстве (народное творчество эстетических ценностей, художественная самодеятельность / мастера сцены, экрана и т.п.); даже в философии (наивный реализм, народная мудрость / представители академической, университетской учености); и в науке (народные приметы, так называемые «этнонауки» / цеховая наука специалистов).

Везде и всюду профессионализированные формы духовного и материального производства предъявляют высокие требования к интеллекту работника, его духовному миру и физическим силам. Здесь в основе лежит социальный заказ, рыночный спрос, посторонний контроль, прямой или косвенный. При несоответствии замысла, потребности, эталона с реальными итогами деятельности профессионалы, как правило, испытывают жёсткие санкции, вплоть до вынужденного прекращения дальнейших занятий этой практикой. Отсюда такие особенности профессии, как специальная подготовка, обычно многоступенчатая и периодическая; глубина мышления, обеспеченная его же односторонностью, сравнительно узкой специализацией; внешняя дисциплина и вообще регламентация поведения на рабочем месте; иерархичность принятия и исполнения решений. Эпистемологически профессия выступает своего рода фабрикой интеллекта со всеми вытекающими из индустриальной организации и масштабного разделения труда возможностями и проблемами для личности и общества.

В свою очередь, дилетантизм - не просто аномалия, случайность, частность, а одна их глубинных потребностей человека. Он позволяет нам выразить через творчество личностный пласт, выйти за пределы профессионального догматизма, распространить своё «я» в те сферы жизнедеятельности, что лежат за рамками повседневности. Тем самым делается попытка обозначить соотношение умственного и физического, идеального и вещного, старого и нового в любой биографии. В диссертационном исследовании любительство определяется как творчески, индивидуально-избирательно проведённый досуг; часть свободного времени, служащего самореализации личности. Дилетантами же чаще именуют не совсем умелых любителей, чьи результаты заметно хуже по качеству, чем аналогичные труды профессионалов.

Впрочем, грани между данными сферами деятельности условны. В большинстве случаев профессионалы и любители решают сходные задачи, но по-" разному. Отдельные виды любительской деятельности могут превосходить соответствующие профессиональные аналоги (например, коллекционирование всевозможных артефактов, их изучение). Однако паритет да и вообще диалог

между ними возможен лишь после того, как профессионализация основных отраслей материального и духовного производства порождает блага и преимущества цивилизации. На основании вышеизложенного делается вывод, что именно профессии составляют основу общественного благополучия, они концентрированы в социально-экономических сферах общества, первичны по сравнению с остальными заботами членов социума. По словам М. Вебера, «талантливый любитель способен помочь профессионалам. Но целая армия любителей не заменит одного профессионала на его рабочем месте» 15,

Во второй главе — «Философско-аитропологическая реконструщия диалектики профессионализма и любительства» — производится историко-, философская реконструкция соответствующих антропологических типов на разных стадиях эволюции культуры, в концепциях мыслителей разных эпох и народов.

В первом параграфе — «Мифологический синкретизм знания и начала специализации в первобытном и традиционном обществах» — прослеживается развитие специализации в трудовой и бытовой деятельности общества, рассматриваются основные этапы эволюции первобытной общины, от полифункционального стада пралюдей до племен, принадлежащих к разным культурно-хозяйственным типам (охотники, рыболовы, скотоводы-кочевники; наконец, земледельцы). В традиционных обществах кастовое деление отличалось крупным масштабом (воин, жрец, простой труженик), а разница в сознании и поведении между вождями, шаманами и остальными общинниками была непринципиальной. Профессионализация для большинства членов таких слабострати-фицированных социумов, заполнение досуга развлечениями для элиты становится возможным на начальных стадиях цивилизации, в связи с разделением труда, отделением ремесла и торговли от сельского хозяйства; урбанизацией, письменностью, политогенезом. Применительно к стартовому периоду данного типа общественного разделения труда анализируются памятники древней литературы Востока и Запада, отразившие экономическое и социокультурное положение различных социальных слоев и групп архаичного общества. В целом, смысловой гомогенностью обыденных и специализированных форм культуры, взаимопроникновению частного и общественного в жизни людей отличаются архаизированные социумы, которые остались в настоящее время преимущественно на Азиатско-Африканском Востоке (образцом такого рода слитности служит шариат в зоне фундаментального ислама).

Во втором параграфе — «Образымастеров и профанов в истории философии и культурыI» — рассмотрение начинается с античности, когда и создается идейный контекст специального дискурса на этот счет. Именно тогда че-

15 Вебер М. Наука как призвание и как профессия//Избр. соч -М., 1989 -С 298.

ловеческое мышление приобретает самоценный, внеутилитарный характер. Первые эллинские натурфилософы считали себя не профессионалами какой-то науки, а любителями мудрости. Только Аристотель предложил дифференцированную систему знания, выделившую науки практические, теоретические и творческие Однако всепоглощающие занятия наукой, литературой или искусством полагались для свободнорожденного грека, затем знатного римлянина занятием недостойным, даже предосудительным. Считалось, что «свободнорожденному следует изучать лишь такое искусство и предметы обучения, которые не обратят его в ремесленника» 16. Узкий профессионализм в античном идеале — удел рабов и приезжих-метеков (учителей, врачей, педагогов, стражников и т.д.), а глава полисной семьи полифункционален, фигурируя и в управлении своим хозяйством, и в государственно-политической деятельности, и при необходимости на войне с внешними врагами. Одной из главных сторон античного этоса являлось стремление к первенству, к тому, чтобы стать лучшим среди многих. Эта черта зарождается в среде воинов и затем переносится в сферы спорта, политики, изящных искусств, философии. Наиболее ярко эти особенности проявляются в истории Олимпийских игр, проанализированной в данном параграфе под углом зрения состава участников, мотивов их спортивных состязаний.

Далее в параграфе рассматривается парадоксальное влияние на прослеживаемую дихотомию феодализма как социально-экономической ступени развития общества, с его системой сословной иерархии. Христианская церковь и на Западе, и на Востоке Европы на несколько веков устанавливает монополию на профессии, связанные с образованием, правосудием, наукой и искусством. Высшие сословия с их книжно-богословской культурой формировали мышление других сословий, например «третьего» с его двоеверной, устно-языческой субкультурой. Первые «интеллектуалы Средневековья» (Ж. Ле Гофф) из мирской среды долгое время считались всего лишь любителями знания, за что их нередко карали ревнители канонизированной веры. Освобождение от догмати-зации мышления связано с возникновением ересей, а также появлением некоторых секулярных очагов научно-технического знания (среди алхимиков, на отдельных факультетах первых университетов и даже внутри некоторых церковных орденов и монастырей, не убоявшихся по-своему творить «науку практическую» (Ф. Бэкон).

Гуманисты Ренессанса ратовали за свободный выбор профессий, по мере личного таланта и характера. Тем самым реабилитировалось добросовестное любительство, которое является основой всего профессионального (такова, например, одна из коннотаций жанра похвалы глупцам у Эразма Роттердамского

16 Аристотель Политика Афинская политая -М, 1997.-С 341

и его единомышленников по идеологическому обоснованию Реформации). Эту же теоретическую линию продолжили авторы утопических идиллий разнообразного, но добровольного труда и полноценного досуга в желанном им обществе будущего (Ф. Бэкон, Т. Кампанелла, Т. Мор).

Прослеживается влияние на исследуемую проблему великих научных и географических открытий, предопределивших дальнейшее развитие мировой культуры на несколько веков вперед. Морякам-профессионалам и прочим путешественникам приходилось быть и дипломатами, и учеными, и писателями, и завоевателями, т.е. исполнять целый ряд дел, не являвшихся их профессией. Профессионалы в своем деле, полупрофессиональные дилетанты во всем остальном, это способные и до предела энергичные любители, которые осуществили значительное расширение мирового пространства европейской цивилизации.

На Европейском Западе в период Нового времени получает развитие контроверза обычного «среднего» человека, с одной стороны, а с другой — специалиста любого рода профессиональной деятельности, который монополизирует производство и применение особых типов знания. За первыми закрепляется роль исполнителя в материальном производстве да в сфере обслуживания, а вторые присваивают себе право творчества — в религии и философии, науке и технике, искусстве и педагогике, прочих областях гуманитарного знания.

Капиталистическое общество потребовало опытного, прежде всего профессионального знания, как главного средства решения важных технологических задач производства. Фигура эксперта заняла центральное место в интеллектуальном пространстве Запада. Дилетантизм вырождается в досужие развлечения. В то же время надламываются цеховые барьеры: в среду ученых, техников и прочих специалистов, поначалу представленную в основном аристократами и священнослужителями, приходит все больше представителей «третьего сословия» раннебуржуазного общества. Книги, и в первую очередь справочная литература, приобретают научный, специализированный, практический характер — в отличие от средневековых сумм и флорилегий, бестиари-ев и Маргарит, зерцал и азбуковников — книг о священных книгах. «Энциклопедия» Д. Дидро и последовавшая за ней литература подобного жанра открывают двери в храм знаний для многих пытливых умов. Книгопечатание положило начало подлинной демократизации знаний и умений, уравновешивающей кастовых экспертов. Философия Просвещения обосновала эту тенденцию, выдвинув на авансцену интеллектуальной жизни принцип здравого смысла.

Диссертантом анализируется позиция И. Канта о том, что свободное творчество (искусство) способно давать более высокий результат, чем творче-

ство за деньги, которое он называет ремеслом 17. Кенигсбергский мыслитель специально рассматривает антитезу профессионала и любителя в работе «Спор факультетов»: «Сколько существует отраслей науки, столько же имеется оплачиваемых казной учителей, профессоров, ... которые вместе составляют некое ученое сообщество, называемое университетом (а также высшей школой). Кроме этих профессиональных ученых, могут быть также непрофессиональные ученые, не принадлежащие к университету; каждый из них сам, без публичных предписаний и правил, занимается развитием или распространением наук в качестве любителя» 18. Эти идеи И. Канта предвосхищают закономерности становления новой науки современного типа.

Особо рассматривается своеобразная трактовка профессионального и любительского представителями и идеологами отечественной интеллигенции рубежа XIX-XX вв. «Сеять разумное, доброе, вечное» среди порабощенного самодержавием народа, служить ему бескорыстными помощниками по части просвещения, медицины, техники — такую миссию героически выполняли несколько поколений русских интеллектуалов-разночинцев начиная примерно с 1860-х гг. Кастовые устои профессий на подобном фоне выглядели реакционными. Так, А.И. Герцен бросил вызов ученым-чиновникам, бюрократам от науки, именовавшим себя профессионалами, но фактически олицетворявшим крайнюю степень дилетантизма. «Враги современной науки — их мы понимаем под общим именем дилетантов...» 19.

Противоположная точка зрения принадлежит представителям русской религиозной философии. У B.C. Соловьева с его принципом Всеединства истины, добра и красоты София Премудрость Божия олицетворяет некое высшее знание, откровение, перед которым меркнут сколь угодно обширные и глубокие познания отдельного человека или даже целых конфессий.

В параграфе акцентирована позиция одного из основоположников русского космизма, автора «философии общего дела» Н.Ф. Федорова, стремившегося к преодолению барьеров между сословиями — «ученых-интеллигенции» и «неученых-народа». Профессиональное знание — продукт созерцающего ума — представляется ему неполным и узким, а расширение объекта познания у Н. Ф. Федорова связано с тем, чтобы объединить профессиональное и любительское знания. «Разум практический в лице народа» оплодотворяется идеями

«разума теоретического в лице научной интеллигенции» .

17 Кант И. Критика способности суждения // Собр. соч. в 8-ми тг. Т. 5. - М., 1994. - С. 5,

18 Кант И. Спор факультетов // Собр. соч. в 8-ми тт. Т. 7. - М, 1994. - С.58, 59.

19 Герцен А И. Дилетантизм в науке // Соч. в 8-ми тт. Т. 2. - М., 1975. - С. 7.

20 Федоров Н.Ф. Философия общего дела // Соч. - М., 1982. - С. 536,486.

Проектирующее «мышление по мечте» оказалось соблазнительным не только для мистически и либерально настроенных гуманистов. Пережив разочарование в славянофильствующем народничестве, значительная часть русской общественности приняла сторону радикального марксизма.

В третьем параграфе — «На пороге будущего: парадоксы глобализации и переструктурирование интеллектуальных потенциалов» — обозначаются современные метаморфозы рассматриваемой проблемы; в связи прежде всего с демократизацией общественно-политической жизни, бурным развитием компьютерной техники, «интернетизацией» науки и практики, аналогичными явлениями наших дней. Информационный уровень постиндустриальной цивилизации позволяет практически всему «среднему классу» вполне профессионально решать целый ряд социальных задач, подвластных ранее лишь узкому кругу специалистов. Теперь, при наличии соответствующей базовой подготовки, эти задачи реально решать при помощи виртуальной лаборатории. Новые инстанции мульти- и масс-медиа практически не подконтрольны инстанциям официальным, они могут транслировать необходимую им матрицу управления в любой уголок планеты. Вместе с тем, намечается разрыв между сверхтонким слоем высокообразованных профессионалов, занятых чисто креативным трудом (мультимедийное программирование и т.п.), и остальным, неинформатизиро-ванным пока населением, «живущим наподобие римского плебса, на государственном пособии, пенсии и вдоволь обеспеченным «хлебом и зрелищами» 2\ В отдельных случаях общественное мнение блокирует проекты специалистов (как вышло в СССР с планом поворота сибирских рек вспять; что-то похожее намечается сейчас на Западе в борьбе межправительственных организаций и так называемых антиглобалистов). Кажется, в подобных ситуациях поклонникам здравого смысла удаётся глубже официальных экспертов выяснить перспективы цивилизации. В условиях развитого гражданского общества вполне по-любительски возникает целый ряд судьбоносных для международного сообщества проектов. Например то, что С. Хантингтон назвал «давосской культурой», так или иначе контролирующей многие международные институты".

На XXI Всемирном философском конгрессе, посвященном вопросам глобализации, подчеркивалось «сближение методологической стратегии естественных и социально-гуманитарных наук» и «сущностное единство наук о при-

21 Римашевская Н.М. Население и глобализация. - М, 2002. - С. 145. См., кроме того: Бузгалин А.В. Постмодернизм устарел... (Закат неоглобализма чреват угрозой «протоимпе-рии») // Вопросы философии. 2004. № 2. - С. 12.

22 Huntington. S. The Clash of Civilizations and Remaking the World Order. New Yoik, 1996.

P. 56.

роде и наук о человеке»23. Отсюда же ясна недостаточность в наше время узкого профессионализма и необходимость своего рода мега- и полипрофессиональных, а значит, в определенном смысле любительских познаний и занятий наших современников.

В заключении исследования суммируются основные его результаты, указываются возможные пути и перспективы дальнейшего рассмотрения затронутых проблем.

Основные положения работы отражают следующие публикации автора:

1. Овсянников В.Ф. Феномен дилетантизма и его эволюция в истории практическо-познавательной деятельности // ГЫСГРЮ = Начинаю: Сб. научных трудов молодых исследователей. - Курск: Изд-во Курского гос. ун-та, 2003. Вып. 1 (0,5 п.л.).

2. Овсянников В.Ф. Соотношение любительства и профессионализма в развитии археологии и краеведения России // Курский край: Научно-исторический журнал. - Курск: Издательский центр ЮМЭКС, 2003. № 12-13 (44-45) (0,25 п.л.).

3. Овсянников В.Ф. Профессиональное и любительское в практическом мышлении // Сб. работ 69-й итоговой научной сессии КГМУ и отделения медико-биологических наук Центрально-Черноземного научного центра РАМН. -Курск, Изд-во Курского гос. мед. ун-та, 2004 (0,1 п.л.).

4. Овсянников В.Ф. Профессионалы и любители в истории гуманитарной науки России (с учетом опыта курской историографии) // Курские тетради. Курск и куряне глазами ученых. Тетрадь 5. К 100-летию со дня рождения Ю.А. Липкинга (1904-1983): Ч. 2. - Курск: Изд-во Курского гос. ун-та, 2004 (0,5 п.л.).

5. Овсянников В.Ф. Любительство и профессионализм в истории философии и культуры // У Илиадиевские чтения. Бытие и культура. История и современность. Материалы Международной научно-практической конференции (г. Курск, 12-13 мая 2004 г.). Ч. 1. - Курск: Издательский центр ЮМЭКС, 2004 (0,25 пл.).

23 Стгпин B.C. Генезис социально-гуманитарных наук // Вопросы философии. 2004. №3 -С.42,49.

Лицензия ЛР № 020862 от 30 04.99 г. Сдано в набор 22.10 2004 г. Подписано в печать 25.10 2004 г. Формат 30х42'/8 Бумага офсетная. Гарнитура Times New Rom. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,0. Тираж 100 экз. Заказ № 57А. Издательство Курского государственного медицинского университета 305041, г. Курск, ул. К. Маркса, 3.

Р20 6 8 5

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Овсянников, Василий Федорович

Введение.

Глава 1. МНОГОЛИКАЯ ПРАКТИКА И ФИЛОСОФСКИЕ ВОПРОСЫ ЗНАНИЯ.

1. 1. Диалог эпистемологии и философской антропологии: от социально-исторической теории науки к многомерной модели знания.

1. 2. Профессионалы и любители как субъекты мышления и действия.

Глава 2. ФИЛОСОФСКО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ ДИАЛЕКТИКИ ПРОФЕССИОНАЛИЗМА И ЛЮБИТЕЛЬСТВА

2. 1. Мифологический синкретизм знания и начала специализации в первобытном и традиционном обществах.

2. 2. Образы мастеров и профанов в истории философии и культуры.

2.3. На пороге будущего: парадоксы глобализации и переструктурирование интеллектуальных потенциалов.

Введение диссертации2004 год, автореферат по философии, Овсянников, Василий Федорович

В сложной — полиморфной и динамичной структуре человеческой деятельности издревле и до сих пор содержится эта важная социокультурная дихотомия — профессионализм versus любительство (дилетантизм). Налицо парные соотносительные категории, чье рассмотрение неизбежно ведет к сопоставлению. Причем не только в рамках одной какой-то сферы разделения труда или досуга, но и в масштабах всей общественно-исторической практики. Специальная рефлексия практика, как профессионала, так и любителя, должна прояснить с философской точки зрения данные модификации человеческого ума, их вклад в духовную жизнь и материальную деятельность людей.

Справочники трактуют названные термины сходным образом. Профессионала они определяют как человека, сделавшего свои занятия постоянным и основным источником средств к существованию; трудящегося на основе специальных знаний, полученных в результате особого обучения. А любителя (дилетанта) выставляют деятелем, который занимается чем-либо без соответствующей подготовки и безвозмездно; что называется, по зову души.

Профессионал» и производные от него определения — одна из наиболее частотных, причем сугубо положительных коннотаций в языке нынешних журналистов, публицистов, политиков, менеджеров и всех прочих идеологов информационного общества. Критериям профессионализма в той или иной области практики посвящают всё новые исследования психологи, социологи, политологи, специалисты по корпоративной этике и теории организаций, представители других отраслей гуманитарного знания. В результате соответствующий термин уверенно привился и в просторечии, и в литературном языке как синоним совершенства чего бы то ни было в общественной жизни, некоего социокультурного идеала деятельности любого рода 1.

Термин же «дилетантизм» ныне почти исчез из серьезной фразеологии и, главное, философской мысли. Точнее, его предполагают само собой ясным: будто дилетанта непременно отличает поверхностное, упрощенное, наивно-страстное влечение к науке или какому-то иному делу, возбужденное тщеславием, а то и авантюризмом. Слово «дилетант» употребляют чаще всего тогда, когда хотят обвинить в невежестве и в интеллектуальном паразитизме тех, кто добровольно и бескорыстно трудится в той или иной области познания и практического действия (но без кого те вполне могут обойтись).

Между тем, в начале III тысячелетия новой эры, в связи с качественно новым витком развития науки и техники, невиданными катаклизмами мирового исторического процесса в целом, философам и остальным экспертам предстоит задуматься над тем, в частности, так ли уж контрадикторна намеченная оппозиция и не надо ли добавить неких «серых» тонов в ее «черно-белую» проекцию?

1 См. очередное обобщение указанных настроений, произведенное после завершения нашего исследования: Цвык В.А. Профессионализм: социально-философский анализ. - М., 2004. родной мудростью . Не отрицая значимости высокого уровня профессиональных знаний и умений, правомерно поставить вопрос: имеет ли определенного рода дилетантизм право на существование; а если да, то в каких рамках?

Действия профессионалов самого высокого уровня время от времени приводят не просто к отрицательному результату, но и к таким катастрофам, в результате которых массы людей расплачиваются здоровьем и самой жизнью. Скажем, все войны развязаны профессиональными политиками, военными и дипломатами. Они сплошь и рядом игнорируют глас народа — общественное мнение рядовых участников политического процесса. Глобализация общественных проблем предполагает, между прочим, что роковая ошибка профессионала способна обречь на гибель всё человечество от военной, эпидемической, генетической, экологической катастрофы. Стремительно профессионализируется международный терроризм. В общем, постиндустриальная стадия мировой цивилизации вполне продемонстрировала возросшую сложность отношений между профессией и досугом в жизни своих обитателей.

С одной стороны, демократизация рынка интеллектуальной собственности, узкоспециализированных услуг (программистов, консультантов, аналитиков, посредников всякого рода) размывает межпрофессиональные барьеры, расширяет критерии корпоративности. Имеется в виду, что накапливаемые в виртуальном пространстве базы данных и возможности компьютерного моделирования в целом позволяют небывало широкому кругу лиц решать технологические задачи, еще недавно посильные лишь узким группам профессионалов. Развитие образования стремительно расширяет понятие полипрофессионализма с отдельных ярких личностей на целые социальные слои3.

2 Назаров В.Н. Нравственная мудрость как творчество жизни // Философские науки.-1991.-№ 11.

3 См.: Клищевская М.В. Смена профессии как феномен профессионального развития. Автореф. дисс. . канд филос. н. - М., 2001. требления» всё интенсивнее устремляются в такие сферы, как спорт или, по крайней мере, фитнес, туризм, экскурсии, коллекционирование, благотворительность, живое или же Интернет-общение 4 и т.п. развлечения, либо более серьезные «хобби» разного рода. Они теперь составляют целую «индустрию досуга» и уже нельзя недооценивать их познавательных и смысложизненных ролей. Постепенное снижение пенсионного возраста и стремительное старение населения в развитых странах неуклонно расширяет зону внепрофессиональных интересов.

Вместе с тем, сегодня ярче, чем когда бы то ни было, обозначились такие сферы социального управления и высокотехнологичного труда, в рамках которого исключено вмешательство дилетантов, даже в форме вполне добросовестного ученичества (не только ядерная энергетика, скажем, или генная инженерия, или военное дело, но и, строго говоря, медицина, менеджмент организаций, многие другие). Однако дилетанты продолжают добиваться общественного признания. Книжный рынок и СМИ заполонены антинаучными опусами. Представители официальной науки и техники редко снисходят до того, чтобы дезавуировать эти небезопасные поползновения. Обозначились и такие сферы деятельности, где профессионалы и любители образуют единые коллективы (например, так называемый космический туризм в России и США; ранее — любители радиосвязи на коротких волнах; т.п.).

Новой постановке обсуждаемой проблемы благоприятствовали и внутринауч-ные обстоятельства: переход философской теории познания на неклассический этап своего развития; успехи близких к ней областей гуманитарного исследования. Таковы когнитивная психология и лингвистика (Д. Сперлинг, У. Найсер, др.); социально-историческая (культурная) антропология (К.К.М. Клакхон, К. Леви-Стросс, др.), так называемая праксеология (Т. Котарбиньский), феноменологическая социология (А. Шюц и др.), некоторые другие, с их комплексным, междисциплинарным подходом к познанию и социальному действию.

4 См.: Марков Б.В. «Сайгон» и «Слоны» — институты эмансипации? // Марков Б.В. Храм и рынок. Человек в пространстве культуры. - СПб., 1999.

Степень разработанности проблемы социокультурного статуса и гносеологической природы профессионального / любительского познания и мышления во многом асимметрична. Профессионализм неоднократно становился предметом рассмотрения в гуманитарной литературе (по психологии, социологии, педагогике, дидактике, теории организаций, прикладной этике 5; еще чаще в учебных пособиях по психологии труда, инженерной психологии, профориентации, разнотипному про-фессиоведению 6; гораздо в меньшей степени по остальным отраслям науки и образования). А среди отечественных философов эта тема анализировалась в монографии

-у

А.А. Баталова , концепция которого во многом предопределила замысел настоящей диссертации.

Проблема дилетантизма же специально рассматривалась только в статье боло гарского философа И. Славова, написаннай в историко-философском ключе ; а также в части монографии С.П. Щавелева о практическом познании 9.

5 Котарбиньский Т. Трактат о хорошей работе. - М., 1975; Корнилов Ю.К. Практическое мышление. - Ярославль. 2000; Теплов Б.М. Ум полководца. - М., 1985; Шнейдер Л.Б. Профессиональная идентичность. Автореф. дисс. . докт. псих. н. - М., 2001; многие др.

6 Климов Е.А. Образ мира в разнотипных профессиях. - М., 1995; Соколов Н.Я. Профессиональное сознание юристов. - М., 1988; Кравцов Ф.Е. Профессионализм как ценность (Социально-философский анализ). Автореф. дисс. . канд. филос. н. - М., 2001; Жукова Е.А. Профессионализм: социально-философский аспект. - Томск, 2002; Самоукина Н.В. Психология профессиональной деятельности. - СПб., 2003; Урбан Г.А. Профессионализм в политике: персоналистский и институциональный аспекты. Автореф. дисс. . канд. поли-тич. н. - Ростов-на-Дону, 2004; многие др.

7 Баталов А.А. К философской характеристике практического мышления // Вопросы философии. - 1982. № 4; Его же. Понятие профессионального мышления (Методологические и идеологические аспекты). -Томск, 1985.

8 Славов И. Структура на дилетанската мысъл // Философска мисъл. - София, 1980.

Кн. 1.

9 Щавелев С.П. Профессиональное и любительское мышление // В его кн.: Практическое познание. Философско-методологические очерки. - Воронеж, 1994.

Хранитель древностей» Ю.О. Домбровского; книги JI. Стерна, О. Генри, А. Конан-Дойла, Т. Уайлдера и некоторых других прозаиков, поэтов, мемуаристов и эссеистов). Соответствующие литературные персонажи и живописные ситуации с их участием помогают увидеть за логико-гносеологическими моделями жизненные антропологические типы профессионалов и любителей.

В последнее время в академических изданиях появились работы, где динамика профессиональной, либо любительской деятельности рассматривается в историко-культурном, историографическом планах 10. Автором предпринята попытка обобщения данного материала с философско-антропологических позиций, с учетом современных тенденций эпистемологического дискурса. Ведь нынешнее развитие философской (теоретической) антропологии предполагает расширение ее категориального тезауруса (в том числе за счет колоритных фигур профессионала и любителя).

Предметом изучения в диссертации выступают исторические и логические модификации профессионального и любительского (со)знания; вклад каждой из них в формирование когнитивного стиля базовых направлений и стадий теории и практики; их соотношение, современные тенденции реализации в естественнонаучном и гуманитарном познании.

Цель диссертационного исследования — системное и сопоставительное рассмотрение феноменов профессионализма и любительства в истории и теории культуры, с позиций современной эпистемологии и философской антропологии.

10 См.: Гвоздева Т.Б. Атлетизм в Древней Греции: любители и профессионалы // Вопросы истории. - 2002. №11; Володина Т.А. «Дилетанты» и «профессионалы»: к вопросу о периодизации развития исторической науки в конце XVIII-XIX вв. // Отечественная история. - 2003. № 4; Формозов А.А. Русские археологи в период тоталитаризма. Историографические очерки. - М., 2004 («Дворянский дилетантизм и археологи-чиновники»); др.

В соответствии с этой целью диссертантом ставились и решались следующие взаимосвязанные задачи исследования: уточнить понятия «профессионал» и «любитель» («дилетант») как парные категории эпистемологии, философской антропологии и теории культуры; выявить сходства и различия профессионального и любительского мышления, разделение интеллектуального труда между которыми представляет одну из основ познания и практической деятельности человека, всей жизни социума; проследить основные этапы эволюции социокультурного явления «профессионал / любитель» в общем контексте исторического формирования человеческой цивилизации; вместе с тем, реконструировать воззрения и оценки, преобладавшие по тому же самому вопросу на разных этапах истории мировой философии и общественной мысли; обосновать и оценить феномен добросовестного любительства, уточнить его роль и место в природном, аграрном, индустриальном, постиндустриальном (информационном) типах общества; наметить эпистемологические границы между благородным любительством и недобросовестным дилетантизмом; разграничить возможности и последствия профессионализации, либо диле-тантизации научного исследования в области естествознания, с одной стороны, и социально-гуманитарных дисциплин, с другой; выделить некие промежуточные, гибридные формы инстшуционализации деятельности, сочетающие в себе черты как профессионализма, так и любительства; показать соотношение и чередование вклада, во-первых, кастовых ученых и цеховых практиков, а во-вторых, их добровольных помощников-любителей в процессе становления и развития гуманитарной науки на отечественной почве; очертить основные векторы влияния социокультурной дихотомии «профессионал/любитель» на нынешние перспективы философской мысли и общественной жизни.

Источниковую базу исследования составили труды классиков мировой философии, а также работы современных российских и зарубежных философов и специалистов по другим гуманитарным дисциплинам, где так или иначе затрагивались вопросы профессионализма, либо любительства в деятельности человека и культуре общества. Кроме того, к рассмотрению под тем же углом зрения привлекались многочисленные сведения по истории естествознания, техники, других отраслей науки и практики (военного дела, изобретательства, географических открытий, спорта, археологии, краеведения, организации сферы досуга и т.п.). В качестве своего рода эмпирического материала для теоретико-методологического анализа использовались разнообразные сообщения периодической печати, Интернета; публицистические тексты, мемуары и биографии лиц разных профессий и рангов; произведения художественной литературы, других жанров искусства, где на разные лады звучит та же самая тема — профессионалы, либо дилетанты, их сложные взаимоотношения.

Теоретико-методологические установки автора диссертации предполагали посильное следование таким регулятивам научного творчества, каковы системность и объективность рассмотрения различных вопросов темы; сочетание историзма и актуализма при их анализе. Возможность монографического изучения избранной темы обеспечили такие концепции в составе российской философии, как признание принципиальной гетерогенности познания и мышления, понятие вненаучного знания (в трудах И.Т. Касавина, А.В. Лекторского, Б.В. Маркова, Л.А. Микешиной, В.Н. Поруса, В.Л. Рабиновича, В.П. Филатова и др.) 11; архетипичности здравого смысла по отношению к специализированным формам знания (книги И.А. Бутенко, Е.В. Золотухиной-Аболиной, Н.Н. Козловой, Е.И. Кукушкиной, Ю.Е. Милютина, Л.И. Насоновой, Б.Я. Пукшанскош и др.); практического познания и мышления (в работах А.А. Баталова, Ю.К. Корнилова, Б.И. Липского, С.П. Щавелева, В.Г. Федо

11 См.: прежде всего: Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания / Отв. ред. и сост. И.Т. Касавин. - М., 1990; ряд подготовленных тем же координатором коллективных работ схожей тематики. товой и др.); альтернативных отвлеченному от жизненного мира интеллектуализму общественных ролей (вроде мудреца, пророка, культурного героя 12).

Специфика обсуждаемой в диссертации проблемы — ее принципиальная меж-дисциплинарностъ, разноаспектность — предопределила стремление автора подвергать концептуально-категориальному обобщению разнородный идейно-фактический материал. Не только собственно философский, но и конкретно-научный, публицистический, литературно-художественный, фольклорный и т.п. Предложенные в работе варианты его анализа и синтеза могут расцениваться как рабочие гипотезы, от-крытее дальнейшему обсуждению. С нашей точки зрения, таков удел всех философских работ не спекулятивного, а конструктивного плана, т.е. выполняемых в диалоге с наукой и практикой.

Основные положения, выносимые на защиту,относятся к следующим сторонам изученной проблемы: анализу предметно-практической деятельности с позиций современной эпистемологии и философской антропологии, в том числе с точки зрения положительных и отрицательных последствий профессионализации, либо дилетантизации человеческой практики для процесса познания и всей культуры общества;

12 Назаров В.Н. Феноменология мудрости: образы мудреца в истории культуры (Нравственно-философское исследование). - Тула, 1993. определению общеантропологических моментов стиля мышления профессионала и любителя; выявления историко-философских, философско-антропологических и культурологических оснований развития профессиональных и любительских типов познания в истории европейской цивилизации; рассмотрению кризисных фаз научно-технического знания как следствия конфликтов между профессиональным и любительским опытом; показу типичных вариантов соотношения профессионального и любительского типов человеческой жизнедеятельности, их объективных предпосылок и субъективных факторов в культуре социума.

1. Профессионализм в познании и предметно-практической деятельности предполагает максимально возможную на определенном этапе общественно-исторического развития концентрацию знаний и умений в той или иной сфере разделения труда между стратами социума. Стиль мышления профессионала в социокультурном идеале отличается разумным утилитаризмом, распределением умственных усилий в рабочем коллективе; опорой на опыт предшественников вкупе с открытостью необходимым инновациям, корпоративной солидарностью и ясным сознанием нравственного долга представителей данного «цеха» как перед самим содержанием дела их жизни, так и перед согражданами. Перед нами, несомненно, лидирующий горизонт интеллектуального потенциала социума и, чаще всего, социализации личности.

2. Наряду с положительными, профессионализм нередко обнаруживает отрицательные (в разной степени) черты — зеркальные преувеличения только что отмеченных его же достоинств. Среди довольно типичных внутренних угроз его эписте-мической полноценности и антропологической гуманности выделяются: нередкий консерватизм в отношении нетрадиционных способов решения задач; недооценка возможностей междисциплинарного сотрудничества; субъекгивизация критериев истины и пользы; тиражирование нераспознанных вовремя ошибок и заблуждений по ходу учебного тренинга новых поколений профессионалов; преувеличение «чести мундира» и профессиональной тайны по сравнению с общественным долгом и благом; некоторые тому подобные.

3. Любительский вариант познания и практического действия ни в коей мере не отвергает необходимости варианта профессионального, а, наоборот, подчеркивает ее. В диссертации любительство впервые в философской литературе осмысливается в качестве автономной, в свою очередь необходимой и плодотворной области людского бытия и духа. Вопреки устоявшемуся — уничижительному мнению о нем, любительство (конечно, более или менее добросовестное) имеет свой собственный статус как особый тип познания; способно достигать по-своему достоверного знания и эффективного социального действия. Среди когнитивных преимуществ любителей — повышенный уровень мотивации деятельности, ее самоценный, внеутилитар-ный для субъекта характер; свобода от груза традиций и стереотипов прежнего решения определенного класса социальных задач; целостная вовлеченность личности любителя в его досуговые занятия. Вместе с тем, любительство в наибольшей степени подвержено «духовным вирусам» упрощенчества, герметизации опыта деятельности по отношению к его коллективному, общественному контексту, дисбалансу разума и эмоций, логики и интуиции в общем строе деятельности, производным отсюда когнитивным недостаткам и даже порокам.

4. Указанное разделение интеллектуального труда не носит абсолютного и необратимого характера. У истоков человеческой истории и даже на заре цивилизации, в рамках патриархально-традиционных социумов когнитивно-деятельностный синкретизм мифо-магического уровня блокировал подобную позицию общественных ролей. С большой долей условности можно увидеть первых профессионалов знания в фигурах шаманов, а вождей и старейшин признать самыми способными полифункциональными дилетантами. Оппозиция профессионализма и любительства возникает как общий фон и интеллектуально-деятельностный компенсат крупных общественных разделений труда и досуга в обществах с производящей экономикой и стратифицированным населением. На определенных стадиях эволюции культуры и науки дилетанты или заменяли отсутствующих по каким-то причинам профессионалов, или довольно эффективно с ними сотрудничали. В одних областях знания (точные, естественные науки; высокие технологии) любительская ниша по определению мала и с их развитием сокращается до практически пренебрежимого размера. Но в других сферах (прикладных форм гуманитарного познания; музейного освоения культурного наследия; мониторинга прочих общественных ценностей) сотрудничество просвещенных профессионалов и адекватных любителей объективно необходимо в силу негомогенных масштабов самого предмета изучения и сохранения для будущих поколений (памятники старины разного рода, фольклор, устная история и т.п.). Однако, кроме взаимно плодотворного сотрудничества в отношениях между профессионалами и любителями навсегда заложена возможность конфликтов. Их умножение и обострение маркировало кризисные фазы развития научного и технического знания.

5. В свою очередь, профессиональная деятельность неизбежно проходит время от времени через стадии добровольной дилетантизации — при ее прорывах в принципиально новые предметные области, с открытием качественно иных методов их изучения. Более того, история науки и практики знает немало переходных, гибридных форм и уровней организации их интеллектуального обеспечения с точки зрения того или другого из рассматриваемых «полюсов». Такова же основная тенденция эволюции изучаемой нами культурно-антропологической антитезы в современных условиях — глобализации, информатизации мироустройства в начале XXI века.

6. В конечном счете, именно та, либо иная пропорция, взаимная дополнительность профессиональных и любительских моментов человеческой жизнедеятельности позволяет ей сочетать эффективность с гуманистичностью. Соотношение цехового мастерства и дилетантских увлечений менялось от одной эпохи в истории культуры к другой, а в современных условиях становится залогом разумной демократизации разных сфер общественной жизни, наделения смыслом индивидуальной судьбы; одним из самых действенных способов преодоления неизбежных тенденций к отчуждению личности от вечных ценностей добра, истины, красоты; профилактики настроений, коллапсирующих микрокосм личности; тенденций к «смертедеятельно-сти» социума (суицида, наркомании, маргинализации и т.п. бедствий современного человечества).

Практическая и теоретическая значимость исследования заключается в том, что предложенный автором подход к социокультурной дихотомии «профессионал и любитель» уточняет ее самые типичные прошлые варианты и тенденции изменения в настоящее время; позволяет высказать несколько прогностических гипотез в отношении перспектив развития данной сферы жизни и мысли. Соответствующие предложения могут заинтересовать организаторов школьного образования и сферы досуга детей и взрослых; помочь при выработке методик профессиональной ориентации молодежи и переобучения лиц старших возрастов. Аргументы и выводы диссертации могут быть использованы в учебных курсах по философии, философской антропологии, культурологи, этике и другим гуманитарным дисциплинам, а также составить отдельный спецкурс для учащихся разных категорий.

Апробация работы осуществлялась при выступлениях автора на ряде научно-практических конференций: семинаре молодых ученых Курского государственного университета (2003); Международной научно-практической конференции «Илиадиевские чтения-V» (Курск, 2004); ежегодных научных сессиях Курского медицинского университета (2002-2004).

Материалы диссертации использовались автором в его педагогической работе по преподаванию основ обществознания, философии, социологии, политологии в средних специальных учебных заведениях г. Курска, а также в рамках спецкурса, прочитанного в Курском медицинском университете д ля аспирантов и соискателей ученых степеней.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Профессионалы и любители в истории и теории познания"

Заключение

Проделанный в диссертации философско-антропологический анализ социокультурной дихотомии «профессионал / любитель» позволяет сделать некоторые общие выводы.

1. Экскурс в истории философии и остальной духовной культуры человечества продемонстрировал, что подобное разделение интеллектуального труда имело место почти на всем протяжении его истории. Первобытнообщинный строй постепенно наметил эту дихотомию мировоззрения и мышления, но и там, и в традиционных обществах, задержавшихся в своем развитии, она не получила своего логического завершения. Дифференциация профессий и посторонних им увлечений тех же самых лиц выступила одним из показателей перехода от первобытности к цивилизации. Профессионализация важнейших отраслей материального и духовного производств стала залогом их прогрессивного развития. Любительство же, то добросовестное, претендующее на эмпирический уровень в науке и на практике, то шарлатанское, наносящее прямой вред и науке, и обыденному сознанию людей, в свою очередь находит социокультурную нишу во всех известных нам типах социума — позволяет компенсировать дефицит личностного, творческого начала в человеке, погруженном в свою профессию.

2. Элементы как профессионализма, так и любительства, вплетаются практически во все базовые структуры человеческой деятельности — от бытовой повседневности до общественно полезного труда, игры и учебы; от религии, философии, искусства, науки и до большинства областей предметно-практической деятельности (права, политики, экономики и т.д.).

3. В общем итоге рассмотрения и уточнения места и любительского познания в общей структуре мировоззрения и стиля мышления разных эпох получается, что в своих благородных, сдержанных вариантах оно ни в коей мере не отвергает значимость профессионального, а наоборот подчеркивает его, но в тоже время является в определенной степени автономной, и по-своему необходимой и плодотворной областью человеческого духа и бытия.

4. С появлением современной науки профессионализм традиционно считался правильной, эффективной областью человеческой деятельности, а любительство (дилетантизм), в свою очередь антиподом или даже врагом всего профессионального. Однако нередкие конфликты профессионалов и любителей из-за приоритета в тех или иных открытиях обычно чередовались с моментами их же плодотворного сотрудничества, одинаково выгодного обеими сторонам и всему обществу в целом.

Более того, добросовестное любительство выступало необходимой стадий становления целого ряда отраслей науки и специализированной практики на европейской почве в Новое и Новейшее времена. Кроме того, зона временного любительства маркирует переход специалиста в соседние ему области знания и деятельности. Этот тип любительства играет роль своего рода «строительных лесов» науки и культуры, позволяя им разнообразить репертуар когнитивных практик. При его участии ослабляется противоречие между бездуховным, конвейерным трудом и творчеством, столь характерное для индустриальной цивилизации.

5. Черты профессионализации, либо дилетантизации прослеживаются буквально на всех «этажах» духовной культуры. Хотя сущностное обращение к проблематике соотношения профессионального / любительского познания и мышления бывает завуалировано специфической терминологией и стилистикой тех или иных эпох, и значительно отличается от современного значения данных категорий.

При решении вопроса об эпистемологическом статусе профессионального знания и добросовестного любительства наиболее приемлемым является феноменологический подход. Тут он состоит в изучении различных познавательных практик и опыта, исходя из их собственных интенций, не выстраивая преждевременно гносеологическую вертикаль более или менее истинных и методологичных направлений познания; не смешивая полностью дилетантизма с родственными ему духовными явлениями (обыденным знанием, здравым смыслом, народными «науками», паранаукой, досуговой игрой и т.п.).

6. Как профессиональные, так и любительские варианты познания и мышления могут выступать разновидностями либо научно-теоретического, либо практического (вненаучного) интеллекта. Любительство суть спонтанная реакция общества на углубление традиционного разделения труда. Вероятно, оно всегда будет сохранять свое значение связки между человеком и знанием, культурой и практикой. Очевидно, информационное общество XXI века потребует более широких знаний, нежели те, которыми довольствовались профессионалы прошлого. В этих общественных условиях прежняя грань между этими последними и добровольцами-любителями в науке и на практике может сглаживаться. Правильный дилетантизм все чаще выступает необходимой зоной перехода наших современников от одной профессии к другой, формой непрерывного постдипломного обучения специалиста высокого класса.

У темы настоящего исследования нам видятся богатые перспективы. В диссертации, по сути, изложен проект ее разностороннего, многоаспектвного изучения. Возможна дальнейшая монографическая разработка отдельных направлений научного познания и практической жизни под заявленным углом зрения. Например, соотношение профессионализма и любительства в области технического изобретательства, военного дела, медицины и фармации, многих других отраслей общественной практики.

Кроме социологических и психологических, культурологических и гуманитарных материалов для философского анализа, преобладавших в нашей работе, стоит обратить внимание на сведения по этому же вопросу, накопленные лингвистами, этнологами и антропологами. Имеются в виду языки и па-раязыки профессиональных, либо любительских практик; их этнонациональ-ные традиции и тенденции развития; корреляция с определенными типами личности и социумов. Могут представлять дальнейший интерес цивилизаци-онный, этнический и тендерный аспекты поднятой в нашей диссертации проблемы.

Таким образом, природа профессионализма и любительства, сложная диалектика их взаимоотношений в прошлом, настоящем и будущем, остаются актуальным предметом философско-методологического исследования.

Список научной литературыОвсянников, Василий Федорович, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Абеляр П. История моих бедствий.- М.: АН СССР, 1959. 256с.

2. Абрамова Н.Т. Несловесное мышление.- М.: ИФ РАН, 2002. 236с.

3. Августин Блаженный. Против академиков.- М.: ИФ РАН, «Греко-латинский кабинет» Ю.А. Шичалина, 1999. 191с.

4. Айзенк Г.Ю. Интеллект: новый взгляд // Вопросы психологии.- 1995. -№1. С. 111-131.

5. Азадовский М.К. История русской фольклористики. В 2-х тт. М.: Учпедгиз, 1958. - Т.1. - 293с.; 1963 - Т.2. - 363с.

6. Алексеев В.П., Першиц А.И. История первобытного общества. М.: Высшая школа, 1999. - 318с.

7. Андреева Н.Н., Арапова Н.С. Словарь иностранных слов: актуальная лексика, толкования, этимология. М.: Цитадель, 1997. - 318с.

8. Анчаров M.J1. Сочинения. Песни. Стихи. Интервью. Роман. М.: JIO-КИД-ПРЕСС, 2001. - 494с.

9. Аристотель. Политика. Никомахова этика // Соч. в 4-х тт. М.: Мысль, 1983.-Т.4. - 830с.

10. Аристотель. Метафизика // Соч. в 4-х тт. М.: Мысль, 1975. - Т.1. -921с.

11. Аристофан. Осы. Птицы // Соч. в 2 т. М.: Искусство, 1983. - Т.1. - 440с. Т.2.- 520с.

12. Аристофан. Тишина (Мир). М.: Художественная литература, 1974. -496с.

13. Ахундов М.Д. Научные революции и постнеклассическая наука // Проблемы методологии постнеклассической науки. М.: Наука, 1992. -254с.

14. Баталов А.А. К философской характеристике практического мышления // Вопросы философии. 1982. - № 4.- С. 93-99.

15. Баталов А.А. Понятие профессионального мышления (Методологические и идеологические аспекты). Томск: Томский университет, 1985. -231с.

16. Беляев J1.A., Сорокина И.А. Незаконные раскопки и археологическое наследие России // Российская археология.- 2002. № 4. - С. 71-87.

17. Бёме Я. Аврора или Утренняя звезда в восхождении. СПб.: Азбука, 2000. - 405с.

18. Бергсон А. Собр. соч. в 4-х тт.- М.: Московский клуб, 1992. Т.1. - 456с.

19. Бердяев Н.А. Человек. Микрокосм и макрокосм // В кн.: Феномен человека: Антология. М.: Высшая школа, 1993. - 349с.

20. Беркли Д. Трактат о принципах человеческого знания, в котором исследованы главные причины заблуждений и затруднений в науках, а также основания скептицизма, атеизма и безверия // Соч. М.: Мысль, 2000. -560с.

21. Библия. Синодальное издание, 1990. - 1220с.

22. Бузгалин А.В. Постмодернизм устарел.(Закат неоглобализма чреват угрозой "протоимперии") // Вопросы философии. 2004. - №2. - С. 12.

23. Бэкон Ф. Новый органон // Соч. в 2-х тт. М.: Мысль, 1970. - Т.2. - 776с.

24. Буланов A.M. «Ум» и «сердце» в русской классике. Соотношение рационального и эмоционального в творчестве И.А. Гончарова, Ф.М. Достоевского, JI.H. Толстого. Саратов: СГУ, 1992. - 98с.

25. Бубнов А.Ю. Гносеологические основания религиозного опыта в русской философии рубежа XIX-XX веков // Автореферат диссертации кандидата философских наук. Курск.: Учитель,2003. - 22с.

26. Вебер М. Наука как призвание и как профессия // Избр. произв. М.: Прогресс, 1990. - 808с.

27. Вернан Ж.-П. Происхождение древнегреческой мысли. М.: Прогресс, 1988. -224с.

28. Вильчек В.М. Прощание с Марксом (алгоритмы истории). М.: Прогресс. Культура, 1993. - 223с.

29. Вичева Д.В., Штофф В.А. Диалектика обыденного и научного сознания // Философские науки. 1980. - №4. - С. 31-38.

30. Володин В.Н. Практическое сознание. Теоретико-методологический аспект определения. Автореферат дис. . канд. филос. наук. — Свердловск.: Изд-во Св. ГУ, 1990. 22с.

31. Володина Т.А. «Дилетанты» и «профессионалы»: к вопросу о периодизации развития исторической науки в конце XVIII первой трети XIX века // Отечественная история. - 2003.- № 4. - С. 23 - 31.

32. Володихин Д., Елисеева О., Олейников Д. История России в мелкий горошек. М.: ЗАО Мануфактура, ООО Единство, 1998. - 256с.

33. Вольтер. Избранные сочинения. М.: Мысль, 1997. - 848с.

34. Вольф X. Метафизика, Онтология // Христиан Вольф и философия в России. СПб.: РХГИ, 2001. - 400с.

35. Вышеславцев Б.П. Соч. М.: Раритет, 1995. - 567с.

36. Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси.- Репринт, изд. 1913 и 1916 гг.в 2-х тт. М.: ИНДРИХ, 2000. -Т.1. - 376с.

37. Гассенди П. Свод философии Эпикура // Соч. в 2-х тт. М.: Наука, 1966. - Т.1. - 836с.

38. Гвоздева Т.Б. Атлетизм в Древней Греции: любители и профессионалы // Вопросы истории. 2002. № 11. - С. 34-43.

39. Гегель Г.В.Ф. Философия истории. СПб.: Наука, 2000. - 437с.

40. Гельвеций К.А. Об уме // Соч. в 2-х тт. М.: Мысль, 1973. - Т. 1. - 647с.; Т. 2.- 631с.

41. Генинг В.Ф. Синташта: археологические памятники арийских племен Урало-Казахстанских степей. Челябинск: Южно-Уральское изд-во, 1992.-408с.

42. Генри. О. Избранное // Соч. в 2-х тт. М.: Радуга, 1994. - Т.1. -348с.; Т. 2. -334с.

43. Герцен А.И. Дилетантизм в науке // Соч. в 8-ми тт. М.: Правда, 1975. -Т.8. - 398с.

44. Гессе Г. Игра в бисер // Собр. соч. в 4-х тт. СПб.: Северо-Запад, 1994. -Т. 4. - 543с.

45. Гоббс Т. Левиафан // Соч. в 2-х тт. М.: Мысль, 1989. - T.l. - 622с.; Т.2. -731с.

46. Голосовкер Я.Э. Достоевский и Кант. М.: АН СССР, 1963. -101с.

47. Гречко П.К. Практика человека: опыт философско-методологического анализа. М.: Изд-во Университета Дружбы народов, 1988. - 151с.

48. Грязнов А.Ф. Философия шотландской школы. М.: Московский университет, 1979. - 127с.

49. Гулыга А.В. Кант.- М.: Молодая гвардия, 1977. 303с.

50. Гуревич А .Я. Народная магия и церковный ритуал // Механизмы культуры. М.: Наука, 1990. - 3-27с.

51. Да Винчи JI. Об истинной лжи и ложной науке // Соч. в 2-х тт.- М.: Издательский дом Нева: OJIMA-ПРЕСС, 2001. Т. 1. - 412с.

52. Декарт Р. Рассуждения о методе // Избр. соч. М.: Государственное издательство политической литературы, 1950. - 710с.

53. Джеймс В. Прагматизм. Новое название для некоторых старых методов мыщления // Воля к вере. М.: Республика, 1997. - 299с.

54. Дольник В. Непослушное дитя биосферы. Беседы о человеке в компании птиц и зверей. М.: Педагогика-ПРЕСС, 1994. - 207с.

55. Дьюи Дж. Психология и педагогика мышления. М.: Лабиринт, 1999. -186с.

56. Ерасов Б.С. Новые координаты востоковедения и россиеведения // Глобальное сообщество: новая система координат. М.: Наука, 2000. - 522с.

57. Еричев Л.И., Караваев Г.Г. О диалектике теории и практики // Вестник ЛГУ. Серия 6. Экономика. Философия. Право. 1989. Вып.2.- № 13. -С. 31-53.

58. Желнов В.М. Рецензия на книгу Касавина И.Т. Традиции и интерпретации: фрагменты исторической эпистемологии. СПб., 2000 // Вопросы философии. 2001. -№ 1.- С. 179 - 184.

59. Забылин М.И. Русский народ: Его обычаи, предания, обряды. М.: Эксмо, 2003. - 608с.

60. Зернов Н.М. Русское религиозное возрождение XX века. Париж, 1991. - 186с.

61. Зелинский Ф.Ф. Цицерон в истории европейской культуры // В кн.: Из жизни идей. В 3-х тт. М.: Алетейя, 1995. - Т.З. - С. 124-239.

62. Зеньковский В.В. История русской философии. В 2-х тт. М.- Ростов-н/ Д: ACT - Феникс, 1999. - Т. 1. - 541 с.

63. Малето Е.И. Рец. на кн.:. Традиционный опыт природопользования в России.М., 1998 // Отечественная история. 2001. - № 3. - С.200.

64. Ионин Л.Г. Понимание и экспертиза // Вопросы философии. 1991. - № 10.-С.47 -59.

65. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. М.: Политиздат, 1961. - Т. 19. - 670с.

66. Кампанелла Т. Город Солнца. М.: АН СССР, 1968. - 228с.

67. Кант И. Критика чистого разума // Собрание сочинений. В 8-ми тт. М.: Чоро, 1994. - Т.З.-740с.

68. Кант И. Критика практического разума // Собрание сочинений. В 8-ми тт. М.: Чоро, 1994. - Т.4. - 629с.

69. Кант И. Критика способности суждения // Собрание сочинений. В 8-ми тт. М.: Чоро, 1994. - Т.5. - 413с.

70. Кант И. Спор факультетов // Собрание сочинений. В 8-ми тт. М.: Чоро, 1994. -Т.7. - 494с.

71. Касавин И.Т. Миграция. Креативность. Текст. СПб.: РХГИ, 1999. -401с.

72. Касавин И.Т. Традиции и интерпретации. Фрагменты исторической эпистемологии.- СПб., РХГИ, 2000. 320с.

73. Касавин И.Т., Щавелев С.П. Анализ повседневности.- М.: Канон+, 2004. 432с.

74. Касавин И.Т. Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания. М.: Политиздат, 1990. - 461с.

75. Касавин И.Т. Знание за пределами науки. Мистицизм, герметизм, астрология, алхимия, магия в интеллектуальных традициях I-XIV вв.- М.: Республика, 1996. 445с.

76. Касавин И.Т. Знание за пределами науки. Магический кристалл. Магия глазами ученых и чародеев. М.: Республика, 1994. - 527с.

77. Кассирер Э. Техника современных политических мифов // Феномен человека: Антология. М.: Высшая школа, 1993. - 349с.

78. Клакхон К.К.М. Зеркало для человека. Введение в анторопологию. -СПб.: Евразия, 1998. 352с.

79. Климов А.Я. Диалектика практики и познания.- М.: Высшая школа, 1991. 143с.

80. Ковальзон М.Я. Микешина Н.И. Общественное сознание и общественные науки. М.: Наука, 1973. - 231с.

81. Кони Ф.А. Фридрих Великий. Ростов-н/Д: Феникс: Зевс, 1997. - 542с.

82. Котарбиньский Т. Трактат о хорошей работе. М.: Экономика, 1975. -271с.

83. Кругляков Э.П. «Ученые» с большой дороги. М.: Наука, 2001. - 320с.

84. Краеведение в научной и общественной жизни России 1920-х годов // Материалы Международной конференции РАН. М.: Наука, 1996. -347с.

85. Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. М.: Наука, 1993. - 379с.

86. Кузанский Н. Соч. В 2-х тг. М.: Мысль, 1979. - Т. 1. - 488с.; Т.2. - 471с.

87. Кукушкина Е.И., Логунова Л.Б. Мировоззрение, познание, практика. -М.: Политиздат, 1989. 299с.

88. Кьеркегор С. Наслаждение и долг. Ростов-н/Д: Феникс, 1998. -416с.

89. Ле Гофф Ж. Интеллектуалы в средние века. М,, Долгопрудный: Аллегро-Пресс, 1997. - 209с.

90. Лейбниц Г.В. О приумножении наук // Соч. в 4-х тт. М.: Мысль, 1982. -Т.1. - 636с.

91. Лекторский В.А. Возможна ли интеграция естественных наук и наук о человеке?; Степин B.C. Генезис социально-гуманитарных наук. // Вопросы философии. 2004. - № 3. - С. 44-50.

92. Лекторский В.А. Теория познания (гносеология, эпистемология) // Вопросы философии. -1999. № 8. - С. 74 -79.

93. Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 255с.

94. Лекторский В.А. Научное и вненаучное мышление: скользящая граница // Научные и вненаучные формы мышления. М.: ИФ РАН, 1989. - 335с.

95. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. М.: Политиздат, 1976. - Т.23. - 594с.

96. Лобовик Б.А. Шадурский В.Г. Религиозное сознание и здравый смысл.- Киев: Наук. Думка, 1986. 247с.

97. Ломоносов М.В. Рассуждение о большей точности морского пути // Полн. собр. соч. М.- Л.: АН СССР, 1955. Т. 4. - 831с.

98. Лосев А.Ф. Вл. Соловьев и его время. М.: Прогресс, 1990. - 719с.

99. Лосев А.Ф. Античная история философии. СПб.: Алетейя, 2000. -258с.

100. Лукиан. Учитель красноречия // Избранная проза. М.: Правда, 1991.-718с.

101. Любутин К.Н. Диалектико- материалистическая концепция практики // Диалектика познания. Л.: Наука, 1988. - 175с.

102. Малинова Р., Малина Я. Прыжок в прошлое. Эксперимент раскрывает тайны древних эпох. М.: Мысль, 1988. - 271с.

103. Манн Т. Доктор Фаустус // Собр. соч. В 10-ти тт. М.: Художественна литература, 1960. - Т. 5. - 696с.

104. Мамардашвили М.К Классический и неклассический идеалы рациональности. -Тбилиси: Мецниереба, 1984. 168с.

105. Макиавелли Н. Сочинения. СПб.: Кристалл, 1998. - 652с.

106. Марк Аврелий Антоний. Размышления. Л.: Наука, 1985. - 245с.

107. Марков Б.В. «Сайгон» и «Слоны» — институты эмансипации? // Храм и рынок. Человек в пространстве культуры. СПб.: Алетейя, 1999. -304с.

108. Марков Б.В. Разум и сердце. История и теория менталитета. СПб.: Алетейя, 1993. - 297с.

109. Марков Б.В. Храм и рынок. СПб.: Алетейя, 2000. — 197с.

110. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М.: Политиздат, 1978. - Т.19. -523с.

111. Мартишина Н.И. Когнитивные основания паранауки. Омск: ОмГТУ, 1996. - 187с.

112. Мартишина Н.И. Наука и паранаука в духовной жизни современного человека. Омск: ОмГТУ, 1997. - 178с.

113. Мастер и народная художественная традиция Русского Севера // Ря-бининские чтения. Петрозаводск: Изд-во Государственный истори-ко-архитектурный и этнографический музей-заповедник «Кижи», 2000. - 260с.

114. Микешина Л.А., Опенков М.Ю. Новые образцы познания и реальности. М.: РОССПЭН, 1997. - 238с.

115. Михайлова О.А. Ограничения в лексической семантике. Семасиологический и лингвокультурологический аспекты. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 1998. - 238с.

116. Монтень. М. Опыты. Избранные главы. М.: Правда, 1991. - 654с.

117. Мор Т. Утопия. М.: Наука, 1978. - 415с.

118. Мотрошилова Н.В. Рождение и развитие философских идей. М.: Политиздат, 1991.-463с.

119. Назаров В.Н. Нравственная мудрость как творчество жизни // Философские науки. 1991. - № 11.- С. 53-61.

120. Назаров В.Н. Феноменология мудрости: образы мудреца в истории культуры: Нравственно-философское исследование. Тула: Тульского государственного педагогического университета им. JI.H. Толстого, 1993. - 346с.

121. Налимов В.В. Спонтанность сознания: Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника сознания. М.: Прометей, 1989. - 287с.

122. Наука и альтернативные формы знания. Знание за пределами науки // Под ред. Маркова Б.В. СПб.: СПбГУ, 1995.- С. 92 -102.

123. Нафтульев А.Н. Профессиональный интеллект: структура и формирование // Практическое мышление: функционирование и развитие. М.: Наука, 1990. - С. 57-69.

124. Ницше Ф. О познании. М.: Мысль, 1990. - Т.1. - 829с.

125. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. М.: Мысль, 1990. - Т.2. - 793с.

126. Овсянников В.Ф. Феномен дилетантизма и его эволюция в истории практическо-познавательной деятельности // Incipio: Я начинаю. Сб. научных трудов молодых исследователей,- Курск: Курский гос. ун -т, 2003.- Вып.1.-С. 23-35.

127. Овсянников В.Ф. Соотношение любительства и профессионализма в развитии археологии и краеведения России // Курский край: Научноисторический журнал. Курск: ЮМЭКС, 2003. -№№12-13(44-45) - С. 32-45.

128. Овсянников В.Ф. Профессиональное и любительское в практическом мышлении // Сб. работ 69-й итоговой научной сессии КГМУ и отделения медико-биологических наук Центрально-Черноземного научного центра РАМН. Курск, 2004. - С. 361-362.

129. Ойзерман Т.И. Догматизация марксизма и внутренне присущий марксизму догматизм // Вопросы философии. 2003. - №2. - С. 43-54.

130. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс // Дегуманизация искусства. М.: Радуга, 1991.-638с.

131. Парандовский Я. Олимпийский диск. М.: Прогресс, 1982.- 582с.

132. Парандовский Я. Алхимия слова. М.: Правда, 1990. - 650с.

133. Петрарка. Ф. Лирика. М.: Художественная литература, 1980. -381с.

134. Пико делла Мирадола. Речь о достоинстве человека // Эстетика Ренессанса. М.: Искусство, 1981. - Т. 1. - 495с.

135. Пирс Ч.С. Письмо к леди Уэлби // Избранные философские произведения. М.: Логос, 2000. - 448с.

136. Пифагорейские «золотые стихи» // Фрагменты ранних греческих философов. М.: Наука, 1989. - 535с.

137. Платон. Собрание сочинений. В 4 т. М.: Мысль, 1990. - Т.1. - 861с.

138. Плутарх. Избранные жизнеописания. М.: Правда, 1987. - Т.1. - 592 е.; Т.2. - 608с.

139. Помпонацци П. Трактат о бессмертии души // Антология мировой философской мысли. В 4-х тт. М.: Мысль, 1970. - Т. 2. - 776с.

140. Поппер К.Р. Предположения и опровержения. Рост научного знания. -М.: Наука, 1979. 187с.

141. Пукшанский Б.Я. Обыденное знание: опыт философского осмысления. -Л.: ЛГУ, 1987. 152с.

142. Рассел Б. Воля к сомнению // Феномен человека: Антология. М.: Высшая школа, 1993. - 349с.

143. Ремжа B.C. Обыденно-практическое познание // Диалектика познания. -Л.: ЛГУ, 1988. -316с.

144. Римашевская Н.М. Население и глобализация. М.: Наука, 2002. -322с.

145. Розанов. В.В. Опавшие листья. Короб второй // Уединенное. М.: Московский рабочий, 1990. - 875с.

146. Семенова С.Г. Николай Федоров: Творчество жизни. М.: Советский писатель, 1990. - 383с.

147. Стерн Л. Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена. М.: Художественная литература, 1968. - 687с.

148. Столяр А.Д. Происхождение изобразительного искусства.- М.: Искусство, 1985.-298с.

149. Соколов Н.Я. Профессиональное сознание юристов. М.: Наука, 1988. -222с.

150. Суркова Л.В. От теории познания — к философии познания? // Вестник МГУ. М.: МГУ, 2001.Серия 2. Философия. - С. 45-68.

151. Тацит К. Анналы // Сочинения. В 2 тт. М.: Научный центр «Ладо-мир», 1993. - Т. 1. -443с.

152. Теплов Б.М. Ум полководца // Избр. соч. в 2-х тт. М.: Педагогика, 1985.-Т.1.-328с.

153. Токарев С.А. История русской этнографии. М.: Наука, 1966. - 453с.

154. Тульчинский Г.Л. Разум, воля, успех. О философии поступка. Л.: ЛГУ, 1990.-214с.

155. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений. Репринтное воспроизведение изд. 1928-1958 гг. - М.: Терра, 1992. - Т.18. - 555с.

156. Трубецкой С.Н. О природе человеческого сознания // Вопросы философии и психологии. 1981. - № 2. - С. 134-157.

157. Уайдлер Т. Мост короля Людовика Святого. Мартовские иды. М.: Правда, 1990. - 704с.

158. Уорф Б.Л. Лингвистика и логика // Новое в лингвистике. М.: Наука, 1960. -Вып.1.-С. 192-208.

159. Уранос и Хронос. Хронотоп человеческого мира // Под ред. И.Т. Ка-савина.- М.: РТ-Пресс, 2001. 259с.

160. Урманцев Ю.А. О формах постижения бытия // Вопросы философии. -1993.-№4.-С. 56-69.

161. Фейнберг Е.Л. Наука, искусство, религия // Вопросы философии. 1997. №7. - С. 54-62.

162. Фейерабенд П. Против методологического принуждения. М.: Наука, 1991.-98с.

163. Фейербах Л. История философии. М.: Мысль, 1967. - Т.З. - 486с.

164. Философия и методология познания. СПб.: РХГИ, 2003. - 359с.

165. Финк Э. Основные феномены человеческого бытия. // Проблема человека в западной философии /Сб. переводов. М.: Прогресс, 1993. - С. 266 -279.

166. Фихте И.Г. Наставление к блаженной жизни. М.: Канон и Реабилитация, 1997. - 400с.

167. Флад К. Политический миф. Теоретическое исследование. М.: Прогресс-Традиция, 2004. - 264с.

168. Фома Аквинский. Сумма против язычников. Долгопрудный: Вест-ком, 2000. - 463с.

169. Формозов А.А. Археология и идеология // Вопросы философии. -1993. № 2. - С. 76-89.

170. Формозов А.А. Русские архелоги в период тоталитаризма. Историографические очерки.- М.: Знак, 2004. 320с.

171. Формозов А.А. Страницы истории русской археологии.- М.: Наука, 1986.- 123с.

172. Хаксли О. О дивный новый мир. М.: Художественная литература, 1989.- 349с.

173. Холодная М.А. Психология интеллекта. Парадоксы исследования. -СПб.: Питер, 2002. 272с.

174. Цицерон М.Т. Философские трактаты. М.: Наука, 1985. - 382с.

175. Чайлд Г. Древнейший Восток в свете новых раскопок. М.: Иностранная литература, 1956. - 383с.

176. Честертон Г.К. Писатель в газете: Художественная публицистика. -М.: Прогресс, 1984. 384с.

177. Чосер Д. Кентерберийские рассказы. М.: Художественная литература, 1973. - 527с.

178. Шеллинг Ф.В. Философия искусства. М.: Мысль, 1999. - 608с.

179. Шестов JI. Афины и Иерусалим. В 2-х тт.- М.: Наука, 1993. -Т.1. -667с.

180. Шиллер Ф. Письмо к Гете // Собрание сочинений. В 7-ми тт. М.: Гослитиздат, 1957. - Т. 7. - 786с.

181. Шмидт С.О. Путь историка. Избранные труды по источниковедению и историографии М.: РГГУ, 1997. - 612с.

182. Шопенгауэр А. Избранные произведения,- Ростов-н/Д: Феникс, 1997. -544с.

183. Шпет Г.Г. Эстетические фрагменты. М.: Правда, 1989. - 601с.

184. Штейнбах B.JI. От Афин до Москвы. М.: Физкультура и спорт, 1979. - 268с.

185. Щавелёв С.П. Первооткрыватели Курских древностей. Очерки истории археологического изучения южнорусского края. Советское краеведение в провинции: взлет и разгром (1920-е-1950-е гг.). Курск, 2002. - Вып. 3. - 197с.

186. Щавелёв С.П. Практическое познание: Философско-методологические очерки.- Воронеж, 1994. 232с.

187. Щавелёв С.П.Становление археологического интереса в России XVII века // Российская археология. 1998. № 2. - С. 60 - 69.

188. Эразм Роттердамский. Похвала Глупости. М.: Художественная литература, 1983. -239с.

189. Юм Д. Трактат о человеческой природе. М.: Канон, 1995. - 400с.

190. Ясперс К. Философия и нефилософия // Феномен человека: Антология. М.: Высшая школа, 1993. - 349с.

191. Славов И. Структура на диалетанската мыслъл // Философска мисъл. -София, 1980. Кн. 1. - С. 101 - 112.

192. Huntington S. The Clash of Civilizations and Remaking the World Order. -New York, 1996. 256p.

193. Shaftesbury A. Characteristics of Men, Manners, Opinions, Times. London, 1900.-Vol. 1 - 2. - 355p.

194. Scherer G. Die Frage nach Gott. Philosophiche Betrachtungen. Darmstadt, Primus Verlag, 2001. 247s.