автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Проза Фазиля Искандера. Мировидение писателя. Поэтика

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Козэль, Ольга Сергеевна

Введение.

ГЛАВА 1.

ГЛАВА II.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Козэль, Ольга Сергеевна

В творчестве каждого крупного писателя, каким, несомненно, является Ф.Искандер, существует собственная концепция мира, в которой отражены его взгляды, мировоззрение, мироощущение. Этим определяется вклад творческой личности в мировую литературу. Представление о мире, о нравственно-духовном поиске человеческой личности сложного, глубокого писателя, соединившего в своем творчестве достоинства двух национальных культур -русской и абхазской - представляет особый интерес. Произведения Ф.Искандера, созданные в разные годы, были востребованы не только читательскими кругами, но и критикой. Цель литературной критики, как правило, - истолковать произведение, оценить его художественные достоинства, рассмотреть явления действительности, отраженные в этом произведении. Творческому поиску Ф.Искандера посвящено немало критических статей, однако, большинство из них является откликом на одно, максимум два, произведения. В данном исследовании предпринята попытка рассмотреть творчество писателя целиком (за исключением поэзии) в контексте русской и абхазской прозы, выявить новаторские приемы Ф.Искандера по отношению к каждой из двух национальных литератур - русской и абхазской. В данной работе творчество писателя исследуется с позиций двух этих литератур - такой подход представляется наиболее правильным, так как произведения писателя, его мироощущение, его художественный мир неразрывно связаны с русской и абхазской литературой. Большое внимание в исследовании уделяется крупномасштабному роману «Сандро из Чегема», его оригинальной повествовательной структуре и жанровому своеобразию. «Сандро из Чегема» является, согласно своим поэтическим особенностям, романом нового типа как для русской, так и для абхазской литературы. Роман «Сандро из Чегема» имеет тесную связь с Нартским эпосом, способ повествования в данном произведении уходит корнями к традициям абхазской психологической прозы 60-70-х годов. Проблемы творчества писателя, его новаторство и актуальность в контексте двух литератур, рассматриваются в данной работе в рамках художественной системы писателя, включающей, на формальном уровне, роман, повесть, рассказ, а на содержательном - систему персонажей и событий. Подробно исследуется также художественный мир Ф.Искандера, объемными частями которого являются предметный мир, особенности юмора как основополагающего начала многих произведений, законы собственного литературного времени. Этим определяется актуальность исследования.

Целью данной работы явилось исследование прозаических и публицистических произведений Ф.Искандера, выявление новаторских поэтических приемов и способов художественного изображения действительности, подробное рассмотрение сложного, многогранного мироощущения писателя. Достижению поставленной цели способствовало решение ряда задач:

- рассмотреть основные тенденции развития современной русской и абхазской прозы;

- рассмотреть особенности поэтики и художественного изображения действительности в прозе Ф.Искандера;

- изучить концепцию современного романа как жанра художественной литературы;

- рассмотреть на основе полученного материала роман Ф.Искандера «Сандро из Чегема»;

- резюмировать и упорядочить полученные исследовательским путем выводы;

Материалом данного исследования послужили прозаические произведения Ф.Искандера «Созвездие Козлотура», «Сандро из Чегема», «Школьный вальс, или энергия стыда», «Человек и его окрестности», «Стоянка человека», рассказы разных лет, публицистические работы писателя, а также произведения современных русских и абхазских авторов.

Методологической основой данной работы являются теоретические выводы, содержащиеся в трудах М. Бахтина, М. Петровского, В. Шкловского, М. Бютора, Р. Барта, Н. Ивановой, а также взгляды на рассматриваемые проблемы ученых кавказского региона В. Дарсалиа, Ш. Инал-Ипа, В. Агрба, Ц. Бения.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые предпринята попытка рассмотреть проблему художественного новаторства Ф. Искандера в контексте русской и абхазской прозы. Кроме того, в работе исследуются поэтические и художественные особенности романа нового типа на материале романа Ф. Искандера «Сандро из Чегема». Рассмотрение данных проблем в развитии могут стать составной частью комплексного исследования творчества писателя.

Практическая перспектива диссертации состоит в том, что ее материалы, теоретические положения и выводы могут быть использованы в преподавании курса «Литература народов России», при подготовке спецкурсов и спецсеминаров, предусматривающих обращение к творчеству Ф. Искандера. Данная работа может представлять интерес также при создании исследований, посвященных изучению тех или иных аспектов творчества Ф. Искандера.

Творческий поиск писателя, его сложный художественный мир, основными аспектами которого являются открытый смелый юмор, создание духовно - нравственного пространства, оригинальность манеры повествования, не раз становились предметов внимания критиков и литературоведов. На ис-кандеровском юморе как составной части мироощущения сделан акцент в книге Н. Б. Ивановой «Смех против страха, или Фазиль Искандер» (1990). Н. Иванова исследует тему противопоставления человеческой личности тоталитарному миру на основе произведений писателя «Рассказы о Чике», «Сандро из Чегема», повести «Созвездие Козлотура», некоторых рассказов. Н. Иванова делает следующие выводы: смех у Ф. Искандера является художественным средством, которое возвращает миру равновесие, потерянное в результате вторжения тоталитаризма в частную жизнь человека. В художественной системе Ф. Искандера юмористическая подоплека повествования имеет кон-нотативное значение: она противопоставлена страху, приходящему извне.

Смех, по мнению Н. Ивановой, внутренняя защитная реакция, она идет от душевного настроя индивидуума, в то время как страх является внешним, чуждым явлением, смех обладает жизнеутверждающим началом: он углубляет понимание жизни и дает суровую оценку человеческим недостаткам.

Художественным особенностям прозы и публицистики Ф. Искандера посвящена глава в книге В. А. Бигуаа « Абхазская литература в историко-культурном контексте. Исследования и размышления». По мнению исследователя, важнейшими стилеобразующими средствами и неотъемлемыми компонентами поэтической структуры произведений писателя является гипербола, гротеск и аллегория. Вместе с тем, в прозе Ф. Искандера, в структуре его произведений ощущаются принципы публицистических жанров - статьи, очерка, эссе, а также мемуара. Анализируя особенности поэтики романа «Сандро из Чегема», В. Бигуаа обращает внимание на тот факт, что произведение построено из отдельных рассказов, но вместе они составляют целостное, необычное для жанра современного романа произведение. Мировоззрение Ф. Искандера, считает автор, сформировалось под влиянием русской «оппозиционной» философии и литературы первой половины XX века, которые преследовались в СССР. Именно поэтому, считает исследователь, создается впечатление, что взгляды писателя, не смотря на свою оригинальность, не являются новыми. Также в исследовании

В. Бигуаа отмечено сходство мировоззрений Ф. Искандера и русского философа H.A. Бердяева.

Творчество Ф. Искандера неоднократно становилось темой научных трудов современных ученых. Большой интерес представляет кандидатская диссертация A.B. Лачинова, защищенная в Нальчике, в 1998 году - « Человек и мир в художественной системе Ф. Искандера». В данной работе исследуется гносеология проблемы концепции мира и человека в историческом развитии, а также проблема человеческой памяти в трех аспектах: память и забвение, память детства, историческая память. Для творчества многих современных писателей (Ч. Айтматова, В. Распутина, В. Астафьева и др.), среди которых достойное место занимает Ф. Искандер, память является некой мировоззренческой доминантой, организующей единство героя. Важным аспектом данной проблемы является память детства, что в прозе писателя имеет особое место. Для Ф. Искандера память детства - отмечает автор работы -это еще и память о собственном детстве, что придает повествованию правдивость и красочность. Историческая память, по мнению исследователя, является несомненным атрибутом высокого уровня общественного и национального самосознания. Художественное осмысление исторической памяти включает в себя два аспекта - мифологический и собственно исторический. Также в работе детально рассмотрена проблема взаимодействия человека и природы в художественной системе Ф. Искандера. Автор отмечает, что творчеству писателя присуще очеловечивание природы - антропоморфизм и отражение природного в человеке.

Творчеству Ф. Искандера, его поэтике и мировоззрению, были посвящены также диссертационные исследования зарубежных ученых:

- Берейх Лаура «Компиляция в искусстве Ф. Искандера как ключ к роману «Сандро из Чегема» (Канада, 1990 год). В данной работе рассматриваются проблемы выстраивания автором единой художественной системы, составными частями которой являются основные духовно-нравственные критерии окружающего мира. По этому же принципу мозаичности выстроен, по мнению автора, роман «Сандро из Чегема».

- Паккард Крэйг Ньюэлл « Современная сербская и советская сатира: Эрих Коц и Ф. Искандер» (США, 1975 год).

- Райен -Хэйс Кэрин Ли « Советская сатира после «оттепели»: Твардовский, Солженицын, Войнович и Искандер (США, 1986 год). В данном исследовании автор рассматривает сатирическую прозу указанного исторического периода: выявляет общие закономерности, объясняет природу различий, делая при этом серьезный акцент на незначительном различии во времени создания. Автор исследует процессы, происходящие в это время в обществе, выявляя их влияние на литературу. Работа представляет несомненный интерес, однако, является чрезмерно политизированной; к ее достоинствам относится обширное знание автором исторического и литературного материала, оригинальный и свежий взгляд на историю русской сатиры ( в частности - сатиры советского периода).

Особенностям художественного мира писателя, сложным аспектам тематики и проблематики его прозы посвящены также работы отечественных исследователей: С. Рассадина, Б. Сарнова, И. Виноградова, В. Иверни, Н. Эй-дельмана, И. Варламовой, И. Темкиной, А. Казинцева.

Данное исследование состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

Во введении обосновывается выбор темы, ее актуальность, определяются цели и задачи исследования, указывается ее методологическая основа работы, ее научная новизна, ее теоретическая и практическая значимость, научная новизна, а также дается анализ существующей литературы по теме исследования.

В первой главе «Художественное новаторство Ф. Искандера в контексте русской и абхазской прозы» исследуется художественный мир писателя, его оригинальные повествовательные приемы, его поэтика, с позиций двух литератур - русской и абхазской. Данный метод является наиболее правильным, так как писатель, принадлежащий к одной культуре и языковой среде, однако создающий произведения на другом языке (в данном случае - на русском) имеет нравственно-духовную связь с двумя культурами одновременно и не может быть охарактеризован как автор, относящийся к какой-либо одной литературе. В первой главе выявляются традиции русской и абхазской прозы, которым следует писатель в своем творчестве, проводятся параллели между

Ф. Искандером и его русскими и абхазскими современниками (В. Астафьевым, В. Распутиным, А. Рыбаковым, Б. Шинкуба, А. Гогуа, А.Джениа и др.) в поэтическом, духовно-нравственном и художественном аспекте. Обширное исследование данной проблемы позволяет сделать конкретные выводы об особенностях художественного мира писателя, его творческой индивидуальности, его поэтическом новаторстве в контексте русской и абхазской литературы.

Во второй главе диссертации «Роман Ф. Искандера «Сандро из Чегема». Жанровое своеобразие. Поэтика» подробно исследуется тематика, проблематика, особенности поэтики крупномасштабного произведения. Большое значение при рассмотрении данных проблем в нравственно - философском аспекте имеет обращение к абхазскому кодексу Апсуара и Нартскому эпосу, так как с первым прослеживается глубинная духовная связь, а со вторым -сходство повествовательной структуры. Большое внимание во второй главе отводится определению жанра данного произведения: проблема рассматривается также в различных аспектах. Многоплановость, масштабность исторического и временного срезов, объем текста, наличие главного героя и одинаковых персонажей второго плана - вот основные из фактов, свидетельствующих о том, что «Сандро из Чегема» является романом нового типа. Данный тип романа состоит из новелл, слабо связанных друг с другом сюжетными линиями, но соединенных сложной системой персонажей, а также единством предметного, духовного и художественного мира (в данном случае -нравственно-этическим понятием «Чегем»),

В заключении будут изложены выводы, полученные в результате исследования, подтвердится их научная обоснованность, а также будут выявлены новые возможные направления работы по изучению творчества Ф. Искандера.

В библиографии данного исследования перечислен перечень материалов (книг, статей, научных трудов), к которым обращался автор в процессе работы над диссертацией.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проза Фазиля Искандера. Мировидение писателя. Поэтика"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Творчество Фазиля Искандера является неким феноменом, поскольку оно представляет собой синтез двух культур - русской и абхазской. Называя себя русским писателем, Ф. Искандер имеет на это все основания: он пишет на русском языке, обращается в своих произведениях к традициям русской классической литературы. Однако действие практически всех его произведений происходит в Абхазии, автор глубоко понимает абхазскую жизнь, мировоззрение народа, прекрасно знает его историю, умело раскрывает все это в своей прозе. При этом характерен тот факт, что, хорошо владея абхазским языком, Ф.Искандер не пишет на нем, т.е. ситуация билингвизма (как, например, в случае с Чингизом Айтматовым) не образуется. Большой интерес представляет поэтика произведений Ф.Искандера. Роман «Сандро из Чегема» можно охарактеризовать как роман нового типа: крупномасштабное по объему текста, а также по величине событийного и временного среза, произведение состоит из отдельных рассказов, не имеющих общей сюжетной линии. С одной стороны, большое значение при определении жанра имеет авторская позиция, однако в данном случае мы лишены возможности ссылаться на нее: называя «Сандро из Чегема» романом, Ф. Искандер тем не менее в разные годы публикует главы романа как отдельные рассказы. Однако, в ходе данного исследования нам удалось прийти к выводу, что произведение «Сандро из Чегема» является романом. Доказательством этому служат различные факты, подробно изложенные в работе. Основными из них являются следующие: произведение не только имеет одного-единственного главного героя, но и целый ряд второстепенных персонажей, которые перемещаются автором из одной новеллы в другую. Не имея единого сюжета, главы романа тем не менее связаны между собой - их связывает единое художественное пространство, тот факт, что в одной главе часто упоминаются события другой, а также то, что персонажи оказываются неразрывно связанными с нравственно-философским понятием «Чегем». В ряде статей произведение «Сандро из

Чегема» было охарактеризовано как «плутовской роман». В нашем исследовании подробно рассматривается данная тема, однако полученные выводы говорят скорее о том, что по своим тематическим особенностям «Сандро из Чегема» намного ближе к средневековому рыцарскому роману, нежели к плутовскому. Главный герой произведения - Сандро - абсолютно не тради-ционен: он мудр и глуп, хитер и простодушен, он трудолюбивый крестьянин и вечный бездельник. Согласно особенностям поэтической структуры, роман «Сандро из Чегема» можно сравнить с другим произведением Ф.Искандера -«Рассказами о Чике». Повествование выстроено в «Рассказах о Чике» похожим образом, в-основном, это сходство достигается за счет системы персонажей (один главный герой, множество второстепенных персонажей, а также единое художественное пространство). Однако, «Рассказы о Чике» нельзя отнести к жанру романа: тут сказывается отсутствие временной и исторической масштабности, отсутствие многоплановости. Новаторским приемом можно назвать соединение Ф.Искандером художественного и публицистического жанров («Созвездие Козлотура»), Публицистичность повествования оправдана в данном случае тематикой произведения: автор подвергает сатирическому осмеянию коррумпированность средств массовой информации, их зависимость от мнения «высших чинов». Повествование в большинстве произведений Ф.Искандера построено так, что большую роль играет авторский голос (автор-рассказчик является одним из героев произведения). Этот прием, безусловно, уходит корнями в современную абхазскую прозу: в 60-70-е годы XX века в Абхазии формируется психологическая проза, одновременно с формированием нового направления усложняется поэтика. Новаторским является также прием комического изображения трагических ситуаций (часто за основу берется столкновение стандартного поведения с разумностью ребенка, животного, народного обычая). Рассматривая творчество писателя с позиций двух литератур - русской и абхазской - мы можем наблюдать новаторство Ф.Искандера в контексте каждой из них. В литературу Абхазии Ф.Искандер принес сложный художественный мир, истоки которого - традиции русской литературы. В русскую же литературу писатель приносит особую разновидность литературного смеха, корень которого - абсолютное приятие бытия. И, наконец, художественный мир писателя - красочный, разнообразный, чувственно осязаемый - является принципиально новым для обеих литератур. Мировоззрение Ф.Искандера формировалось, во - многом, под влиянием русской литературы - в творчестве писателя просматриваются традиции А.С.Пушкина, Л.Н.Толстого. В основе искандеровского абсолютного приятия бытия лежит пушкинский принцип приятия мира - отношение к жизни как к абсолютной целостности, в которой нет ничего такого, что нужно было бы искоренить для улучшения. С Л.Н.Толстым Ф.Искандер имеет сходство не только в плане проблематики, а также в использовании художественных средств и приемов. Художественно близким для Ф.Искандера является толстовский тезис: «Цементом, все связывающим в единое художественное целое, является не единство лиц и положений, а единство самобытного нравственного отношения автора к предмету». Тематика творчества Ф.Искандера сложна и разнообразна, однако на первый план всегда выступает нравственно-духовный поиск человеческой личности, ее развитие.

В ряде своих крупных произведений Ф.Искандер обращается к теме противостояния человеческой личности тоталитарному государству - это можно наблюдать в «Рассказах о Чике», повести «Школьный вальс, или Энергия стыда», философской сказке «Кролики и удавы», повести «Стоянка человека», и, конечно, в романе «Сандро из Чегема». Эта тема подробно рассматривается и другими русскими и абхазскими писателями. В частности, интересные выводы были получены при сравнении образа Сталина у Ф.Искандера («Стоянка человека», «Школьный вальс, или Энергия стыда») и А.Рыбакова («Дети Арбата»). «Вождь народов» в произведениях Ф.Искандера - это персонаж, так или иначе овеянный мистикой. Писатель несколько раз пользуется приемом «оживления» мертвого Сталина - то он встает из гроба и дирижирует похоронным оркестром, то вдруг появляется в парке и заставляет всех окружающих людей рухнуть на колени. В эпоху ста

137 линизма к «вождям» нередко применяли эпитет «вечно живой», что само по себе имело огромное значение для воздействия на психику миллионов людей, отцы и деды которых были крещеными и по воскресеньям ходили на церковную службу. «Вечно живой», продолжатель «дела, которое никогда не умрет» - все это были, пусть высокопарные, но ссылки на вечность человека. Поскольку вечным в понимании людей (пусть даже на подсознательном уровне) может быть только Бог, то выводы напрашиваются сами собой - этот прием был в конкретном случае совсем не плох для массового гипноза. В образах «ожившего» Сталина у Ф.Искандера, конечно же, присутствует элемент пародии на этот гипноз. Но цель этого приема - совсем не пародийная: она - в том, чтобы доказать отсутствие смерти при рассмотрении исторического контекста. У истории нет мертвых - человек жив, если он оставил на Земле след - им могут быть миллионы людей, замученных в лагерях, великое открытие в науке, память близких, или просто память на генном уровне, передающая правнукам черты лица умершего. Если воспринимать происходящее в стране именно с этой точки зрения, то прошлое, настоящее и будущее оказываются неразрывно связанными. Вывод несложен: Сталин умер, но продолжает жить Страх, который еще страшнее тирана, поскольку страх -психическое явление мистического свойства, а воскресение мертвого, пусть даже временное, - это некое обещание страха. Человеческая психика устроена так, что мистическое явление способно внушить ужас оттого, что является обещанием страха перед неизвестным. Образ Сталина в романе А.Рыбакова «Дети Арбата» в некоторых деталях является яркой противоположностью «ожившего мертвеца» у Ф. Искандера. Он - абсолютно реален, он рассуждает о политике и ходе истории, осуждая при этом своих соратников за вполне конкретные вещи. Сближает с искандеровским Сталиным его именно нереальность и даже некоторая мистичность его рассуждений. Думая о себе в третьем лице, он тем самым возводит себя на небывалую высоту собственного сознания, и это понятно: он, Сталин, «ведет страну». Это важная деталь: не руководит страной, а именно «ведет» ее, как шофер - машину. Такая позиция полностью исключает сотрудничество «ведущего» и «ведомого», делая последнего абсолютно пассивным звеном, полностью зависящим от воли «ведущего». У рыбаковского Сталина огромная роль: он, по собственному признанию, делает историю. Простые граждане, в художественной системе Ф.Искандера, могут увидеть Сталина хотя бы давно умершего, согласно концепции А.Рыбакова, миллионы простых людей лишены и этого: Сталин просто не оставляет для них места в своих дедуктивных упражнениях, начисто забывая о том, что та самая история, которую он «делает» - это еще и его современники. В повести «Школьный вальс, или Энергия стыда» основной темой становится все же не страх (которому тоже уделено большое значение), а стыд - стыд за предательство. Репрессированный человек (отец маленького героя повести) стыдится напоминать о себе письмами близким, чтоб лишний раз не травмировать их, мальчик стыдится своего бессилия (он ничем не может помочь отцу), а, вырастая, подсознательно считает себя предателем по отношению к отцу, умершему на чужбине. Впрочем, он прощает себе с возрастом это предательство, поскольку нельзя всю жизнь жить с комплексом вины. Ф.Искандер оставляет «за кадром» вопрос: человека простить можно, а насколько реально простить власть, которая заставляет своих граждан умирать на чужбине, а ни в чем не повинных детей терзаться стыдом?

Вопрос это скорее риторический, и однозначного ответа не требует: в произведении Ф.Искандера «Школьный вальс, или Энергия стыда» каждый решает его «для себя». Вывод, который подсказывает художественная система повести, прост: Стыд, являясь, по существу, психическим явлением, свойственным порядочным людям, тоже обладает Энергией, помогающей человеку выжить, заставляющей двигаться вперед. Тема противопоставления тоталитарного режима и человеческой личности появляется также в «Рассказах о Чике» и в повести «Мальчики и первая любовь», но уже несколько в ином ракурсе - здесь уже речь не идет ни о стыде, ни о страхе - скорее, напротив, появляются новые мотивы: в частности, некая благородная юродивость, заставляющая людей вести себя бесстрашно, порою с риском для собственной жизни.

Корень этой благородной юродивости - человеческая самоотверженность; это она заставляет мальчиков-подростков идти ночью в НКВД, чтобы узнать что-либо о недавно репрессированной семье своей одноклассницы («Мальчики и первая любовь»); это самоотверженность заставляет дядю маленького Чика объяснить племяннику такие вещи в политике страны, о которых с детьми обычно не говорят, особенно - в тоталитарную эпоху («Рассказы о Чике»). Юродивых в старину считали людьми святыми как раз за неумение говорить неправду, кривить душой, поступать не по совести. Между прочим, внешне поступки юродивых тоже очень часто походили на действия сумасшедших, походили как раз оттого, что в них не было жажды непременного выживания. Нет ее и у героев Ф.Искандера, и не оттого, что им не хочется жить и они не боятся смерти, а скорее потому, что жизнь в тоталитарном государстве им и без того видится чем-то вроде постоянного хождения над пропастью (юродивым тоже казалось, что мир висит на волоске), и в такой ситуации говорить неправду не имеет смысла. Если подвиг юродства на себя принимали по причине глубокой веры в Бога, то у юных героев повести «Мальчики и первая любовь» - иные приоритеты - веру в Бога им заменяет вера в справедливость, во всемогущество искренней любви к ближнему. Так и маленький Чик - кстати, тоже сын репрессированного - оберегает от насмешек девочку, отец которой объявлен «врагом народа». Подросток не то чтобы полностью уверен, что отец подружки осужден незаслуженно, но, на примере своих родственников, он совершенно точно знает, что иногда сажают в тюрьму невинных людей, кроме того, у него обостренное чувство справедливости, заставляющее заступаться за человека, в дом которого пришла беда. Тема справедливости - одна из основных в «Рассказах о Чике», она подробно рассмотрена в данном исследовании, для более подробного рассмотрения этой темы проведен сравнительный анализ эпизодов, показанных Ф.Искандером и В.Астафьевым (повесть «Кража»). Главный герой «Рассказов о Чике» - абхазский подросток - попадает в сложную ситуацию, пожалев на базаре обиженного хулиганами старика и попросив о помощи уголовника. Герой В.Астафьева - подросток Толя Мазов - оказывается в не менее сложной ситуации, будучи фактически замешанным в кражу выручки у кассира и став свидетелем того, как дети осиротевшие дети попавшей под суд женщины оказываются в том же детдоме, где живет сам Толя. Любопытно, что оба мальчика поначалу не только не отдают себе отчета в содеянном, но даже чувствуют себя чуть ли не героями: Чик - оттого, что сумел-таки отомстить за старика, Толя - оттого, что вместе с друзьями совершил ловкий, отчаянный поступок и остался незамеченным. Прозрение в обоих случаях наступает быстро и оказывается горьким - совсем не потому, что вдребезги разбивает «миф» о собственном «геройстве», а потому что, в - общем - то совестливые, справедливые мальчишки видят страдания людей, случившиеся по их вине. В «Рассказах о Чике» - на глазах изумленного подростка призванный им на помощь уголовник бьет ножом хулиганистого парня, в повести «Кража» - в детдомовской спальне появляются две новые детские кроватки, принадлежавшие отныне осиротевшим (по вине детдомовцев, а, значит, и по вине Толи) детям ограбленного кассира.

Таким образом, это прозрение мальчиков-подростков и является главным сюжетным компонентом, которым пользуются оба автора - оно является главным критерием проснувшейся совести и придает повествованию совершенно новый, неожиданный оттенок. Маленькие герои оказываются лицом к лицу с настоящим, большим злом - и смело вступают в борьбу с ним. Тут то и начинаются расхождения: если Толе удается полностью исправить зло (он рискует жизнью, но дети кассира возвращаются домой), то у искан-деровского Чика такой возможности просто нет - он не может в одно мгновенье (а также в два и в три) вылечить израненного, униженного парня -кульминацией рассказа является тот момент, где Чик пытается искупить вину, обмывая кровь с ног раненого (здесь присутствует явная перекличка с евангельским «омовением ног»). Таким образом, Ф.Искандер, как и

В.Астафьев, подводит своих читателей к идее: добро не может существовать без зла. И для того, чтобы воспитать в подростке нравственные начала, зло необходимо, как воздух.

Большое внимание в данном исследовании уделено роману Ф.Искандера «Сандро из Чегема». Произведение Ф.Искандера охватывает огромный эпохальный срез - от дореволюционного правления в Абхазии принца Ольденбургского до брежневских времен. Одним из основных свойств романа является многоплановость, и она присутствует в романе, однако эта многоплановость совершенно особого свойства - в данном случае нельзя с уверенностью утверждать, какой план является главным, а какие вторичными, и т.д. В центре повествования находится главный герой - дядя Сандро, а сюжет глав романа - жизнь Чегема и чегемцев (большинство из них родственники и знакомые главного героя) образует некое подобие генеалогического древа: таким образом, каждый такой «фамильный» срез имеет равные «права на существование». Он и формирует этико-нравственное понятие «Чегем», являющееся основополагающим в романе. Все персонажи романа делятся условно на три категории - «чегемцев», «посторонних» и «эндур-цев»: первые определенно хороши, хоть и наделены различными недостатками, вторые - безразличны автору-повествователю (хоть иногда бывают ничуть не менее хороши и порядочны), третьи - определенно плохи. Эндурцы в территориальном плане не являются далекими от чегемцев, они живут поблизости, зачастую и в самом Чегеме. Иными словами, тут на передний план снова выступает проблема необходимости «неизбежного зла» - в данном случае - эндурства. Зло необходимо не для того, чтобы на его фоне лучше было заметно добро, оно, в нравственной концепции автора, является неизбежностью потому, что и добро может считаться добром лишь в том случае, если ведет непрерывную борьбу со злом. Это восприятие проблемы вполне отвечает нравственным законам абхазского кодекса Апсуара, в частности -закону кровной мести: человек, совершивший недостойный поступок, обрекал на страдания, может быть, смерть, не только себя, но и весь свой род. С другой стороны, мужчина не отомстивший за убитого родственника или поруганную честь женщины, считался недостойным человеком (неотомстив-ший не имел права даже оплакивать убитого и приближаться к гробу). Тему кровной мести в наши дни автор рассматривает очень подробно и неоднозначно: в отдельных случаях она именуется «дуростью», в иных - приветствуется. В главе «Пастух Махаз» неагрессивный и, в - общем-то, высоконравственный чегемец убивает своего дальнего родственника, обесчестившего его молодых дочерей. Позиция автора здесь проявляется в художественных средствах, которыми изображена ночь Махаза, пришедшая вслед за днем убийства. Впрочем, месть и убийство - не одно и то же, автор совершенно явно Махаза убийцей не считает, не считает себя таковым и сам Махаз: ночью к нему приходят удивительно светлые сны, он надеется, что за выполнение святого дела (имеется в виду кровная месть — O.K.) бог пошлет ему, наконец, сына. Кстати, в этой же главе Ф. Искандер четко дает ответ на вопрос, в каких ситуациях кровная месть является необходимой: вспомним, что после возвращения в родное село опозоренной первой дочери Махаз не берется за нож. Он мстит лишь после того, как следующая (по возрасту) дочь возвращается в Чегем, опозоренная этим же человеком. Кровная месть, с авторской точки зрения, необходима лишь в том случае, когда зло и насилие нельзя прервать никакими иными методами. Та же точка зрения подтверждается сюжетом главы «Дядя Сандро и раб Хазарат»: это как раз печальное свидетельство тому, какие последствия приносит кровная месть, когда ею пользуются в иных случаях. В центре самого понятия «кровная месть» стоит отнюдь не стремление пролить кровь человека враждебного рода, как это широко принято считать. Если бы подобная точка зрения была верной, явление кровной мести не охватывало бы такой широкий диапазон людей: разных поколений, различных социальных слоев, и т.д. В главе романа «Дядя Сандро и раб Хазарат» Ф.Искандер проливает свет, в частности, и на эту проблему. Главной целью кровной мести является именно лишение ненавистного человека продолжить свой род на Земле (нередко поэтому убивали всех молодых мужчин рода, даже маленьких мальчиков - женщина, согласно абхазским понятиям, не является продолжательницей рода). Главный герой новеллы, потерявший в результате кровной резни отца и братьев, пожалел маленького кровника и не убил его, однако он не мог допустить, чтоб враждебный род продолжился и сделал мальчика своим рабом. Он, с одной стороны, достиг своей цели: оставаясь рабом долгие годы, Хазарат не сумел продолжить род, но, с другой стороны, сам «рабовладелец» оказался тоже лишенным такой возможности - чегемцы отказываются отдавать за него дочерей. Погибает он - парадокс!- как раз от руки кровника, а, значит, по сути - в результате кровной мести, которая и без того косвенно изломала его жизнь. В этом случае -симпатии автора отнюдь не на стороне древнего обычая.

Проблема «человек - власть» - одна из центральных в романе Ф.Искандера. Власть в данном произведении можно условно подразделить на три части:

1. Правительственные деятели.

2. Местная власть.

3. Принц Ольденбургский.

Правительственные деятели - в реальной жизни они сталкиваются с героями романа - широко представлены, в частности, в главе «Пиры Валтасара». Несмотря на внешне мирный лад правительственного застолья, всеми его участниками - Сталиным, его высокими подчиненными, выступающими перед ними артистами - владеет нервное напряжение, причем напряжение это разного свойства; если у членов Правительства и артистов оно вызвано страхом перед вождем, то у самого вождя - страхом раскрыть свой внутренний мир, то есть - неким страхом перед самим собой. Образ царя Валтасара использован в заглавии не случайно. Валтасар в художественной системе Ф.Искандера - не Сталин, а Лакоба. Во - первых, само заглавие подчеркивает это: «пир Валтасара» - пир Лакобы, т.е. организованный Лакобой в честь высоких гостей. Во - вторых, согласно Библии, судьба Сталина не имеет ничего общего с судьбой библейского царя.

Иное дело - Нестор Лакоба: сам был убит, его жена замучена в тюремных застенках, а сын, едва достигнув совершеннолетия, расстрелян. Кроме указанных аналогий, существует еще одна. Согласно Библейскому тексту, пророк Даниил объясняет царю: «Разделено царство Твое.» Достаточно вспомнить, что как раз в то время, когда происходило застолье, шел активный процесс грузинизации Абхазии. Местная власть представлена в романе широко и неоднозначно - это и образ бригадира Кязыма (глава «Бригадир Кязым») - умного, обаятельного чегемца, который, благодаря своей природной наблюдательности и жизненной мудрости, раскрывает преступление и выводит мошенника на чистую воду, и Тимур Жванба «История молельного дерева», и председатель колхоза, злобно и некрасиво мстящий гибелью умному буйволу (глава «Широколобый»), и многие другие образы, целью присутствия которых в романе является, в первую очередь, раскрытие глубинных черт характера чегемцев.

Произведение Ф.Искандера «Сандро из Чегема» содержит, кроме всего прочего, автобиографический материал, мы имеем дело со специфически построенным образом автора-рассказчика и особым типом «биографического времени» (М.М.Бахтин). Сюжетной особенностью является в данном случае и тот факт, что, несмотря на близкое родство автора - рассказчика с героями романа, практически невозможно проследить его человеческую судьбу, его жизненный путь.

Роман «Сандро из Чегема» имеет длительную, порой парадоксальную историю создания: первый вариант его увидел свет в 1977 году, и в окончательном варианте он вышел лишь десять лет спустя, в издательстве «Советский писатель». Если рассматривать проблему генезиса произведения с точки зрения глубинного родства с народными сказаниями, можно прийти к следующему выводу: в - целом, структура романа «Сандро из Чегема» имеет много общего с абхазским Нартским эпосом. Нартские сказания у абхазов, так же, как у адыгов и осетин, представляют собой образец архаического эпоса, зародившегося и оформившегося в своей основной части еще в эпоху первобытнообщинного строя. Процесс создания Нартского эпоса являлся длительным - он продолжался не одно тысячелетие. В своем становлении эпос проходит три основных фазы:

1. разрозненные, ничем не связанные сказания

2. циклизация ранее не связанных между собой сказаний вокруг отдельных героев

3. соединение одной сюжетной нитью разрозненных циклов, в результате которого эпос достигает высшей точки своего развития -эпопеи

В Нартском эпосе основным и ведущим циклом является цикл сказаний о Сасрыкве и Сатаней-Гуаше - вокруг этих имен концентрируются основные события, главные художественные линии эпоса. Они принимают участие во всех событиях эпоса, в одних случаях играя ведущую роль, в других - менее значительную. Цикл о Сасрыкве имеет художественную целостность - читатель имеет возможность проследить всю биографию героя, начиная от рождения из камня и кончая трагической гибелью от рук завистливых братьев.

Иными словами, сказания о Сасрыкве - единственные в Нартском эпосе, образующие самостоятельный цикл. В результате сравнения особенностей поэтики романа «Сандро из Чегема» со структурой Нартского эпоса можно увидеть немалое сходство: роман точно также проходит через этап «разрозненных повествований» - к этапу циклизации ранее не связанных повествований вокруг отдельных героев и точно так же не достигает третьего этапа - эпопеи. Период циклизации точно так же выдает один-единственный законченный цикл - о жизни и приключениях дяди Сандро, остальные истории, в центре которых стоят другие герои, по разным причинам циклов не образуют. Итак, учитывая все эти факты, можно утверждать: роман «Сандро из Чегема», как и Нартский эпос, начинался с разрозненных повествований.

Одним из основных свойств романа Б.М.Эйхенбаум называет «эпическую широту», а исследователь М.А.Петровский - экстенсивность структуры, что, по сути говоря, одно и то же. Присутствие «эпической широты» в данном случае бесспорно - повествование охватывает огромный временной срез, отражает различные эпохи - дореволюционная Абхазия, время коллективизации, и т.д. - личное здесь переплетается с общественным, однако при этом именно общественное является частью личного, а не наоборот. Однако, можно признать неоспоримым и тот факт, что практически все главы романа имеют все черты самостоятельного произведения, а именно - завязку, кульминацию, развязку, и могут свободно (этот вопрос был подробно рассмотрен в исследовании) существовать отдельно друг от друга.

В результате подробного анализа поэтики и жанрового своеобразия произведения Ф.Искандера «Сандро из Чегема» был получен следующий вывод, о котором уже говорилось выше: «Сандро из Чегема» - роман нового типа, роман, состоящий из самостоятельных новелл. Необходимо отметить, что если для современной русской литературы такой тип произведения является новым, то в литературе Западной Европы, уже с самого начала XX века подобное смешение жанров было популярным. Поэтика современного русского романа - явление крайне интересное: дело в том, что она разнообразна и не вписывается в жесткие рамки классификации, однако и выявление общих тенденций может быть темой для отдельного исследования. Также автор хотел бы продолжить свою работу в данном ключе, исследуя произведения русскоязычных писателей - выходцев из бывших союзных республик. К сожалению, в последние годы отечественное литературоведение уделяет мало внимания произведениям, созданным в ситуации билигвизма, между тем как это явление является крайне интересным как с научной, так и с психологической точки зрения. Большой интерес представляет также сравнительный анализ общих тенденций современной отечественной прозы и прозы народов России. Произведения, созданные на русском языке, отражающие самобытность культуры, к которой принадлежит создавший их автор, непременно должны быть прочитаны русским читателем и изучены русским литературоведением. Диалог двух культур - почва крайне благодатная для исследователя - существование подобного диалога делает возможным взаимное духовное обогащение двух народов, а, значит, способствует бережному, доброжелательному отношению к духовным ценностям людей иной национальности. Обращенные к нам голоса необходимо услышать. Необходимо помочь читателю в понимании произведений, созданных на его родном языке, но в условиях иной культуры, разъяснить ему ценность этих произведений. Именно готовность народов услышать друг друга делает возможным диалог культур и духовных ценностей, столь необходимый в современном мире.

Список научной литературыКозэль, Ольга Сергеевна, диссертация по теме "Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)"

1. Аверинцев, 2001 Аверинцев С.С. От слова к смыслу: проблемы тропогенеза. -М.: УРСС, 2001.- 121 с.

2. Агрба, 1988 Агрба В.Б. Из истории дореволюционной абхазской литературы. - Сухуми: Алашара, 1988. - 72 с.

3. Айрапетян, 1992 Айрапетян В.И. Герменевтические подступы к русскому слову. - М.: Лабиринт, 1992. - 302 с.

4. Айтматов, 1976 Айтаматов Ч. Точка присоединения. // Вопросы литературы:-1976.-№ 18: -с. 20- 28.

5. Анастасьев, 1987 Анастасьев H.A. Продолжение диалога: советская литература и художественный мир XX века. - М.: Советский писатель, 1987. - 430 с. Андреев, 1992 - Андреев М.Л. Второе рождение нормативой поэтики. - М.: ГУВШЭ, 1992.-29 с.

6. Андренов, 1994 Андренов Н.Б. Отражение в истории и литературе. - Чита: Росток, 1994.-72 с.

7. Аникин, 1976 Аникин В.П. Особенности стиля, мотивов и сюжета народной сказки как явления коллективного творчества // Литературные направ-£ ления и стили: -1976. - С. 130-136.

8. Аристотель, 1927 Аристотель. Поэтика. - Л.: Академия, 1927. - 120 с. Арнольд, 1997 - Арнольд И.В. Проблемы диалогизма, интертекстуальности и герменевтики в интерпретации художественного текста. - СПб.: Образование, 1997.-59 с.

9. Баранов, 1988 Баранов С.Ю. Специфика искусства и анализ литературного произведения. - Вологда: Издательство Вологодского государственного пе-• дагогического института, 1988. - 107 с.

10. Барт, 1989 Барт Роллан. Семиотика. Поэтика. -М.: Прогресс, 1989. -615 с.

11. Бахтин, 1965 Бахтин М.М. Слово в романе. // Вопросы литературы: -1965. -№ 8. - С. 35- 44.

12. Бахтин, 1972 Бахтин М.М. Слово в поэзии и в прозе //Вопросы литературы: - 1972.-№6.-С. 23-37.

13. Бахтин, 1975 Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе // Вопросы литературы и эстетики: -1975, - С. 90 -118.

14. Бахтин, 1970 Бахтин М.М. Эпос и роман // Вопросы литературы: - 1970. - № 1.-С. 86- 107.

15. Бгажба, 1983 Бгажба Х.С. Страницы из летописи дружбы. - Тбилиси: Мец-ниереба, 1983. - 116 с.

16. Бельчиков, 1983 Бельчиков Н.Ф. Литературное источниковедение. - М.: Наука, 1983.-272 с.

17. Бения, 1983 Бения Ц.В. Идейно-эстетические взаимосвязи абхазской и грузинской литератур 60-х - 70-х годов. - М.: Издательство МГУ, 1983. -18 с.

18. Беселия, 1981 Беселия А.Я. Литературное творчество и идеология: к диалектическому пониманию творческого метода. - Сухуми: Алашара, 1981. -103 с.

19. Библия, 1990 Библия. Книги Священного Ветхого и Нового Завета, М. 1990. Издание Московской Патриархии.

20. Бигуаа, 2003 Бигуаа В.А. Абхазский исторический роман. История. Типология. Поэтика. - М.: ИМ ЛИ РАН, 2003. - 598 с.

21. Бигуаа, 1999 Бигуаа В.А. Абхазская литература в историко-культурном контексте. - М.: Интеллект, 1999. - 299 с.

22. Билинкис, 1991 Билинкис Я.С. Непокорное искусство: о процессе художественного развития. - Л.: Советский писатель, 1991. - 329 с. Бланшо, 2002 - Бланшо Морис. Пространство литературы. - М.: Логос, 2002. -404 с.

23. Богин, 1993 Богин Г.И. Субстанциальная сторона понимания текста. -Тверь: ТГУ, 1993.- 137 с.

24. Богин, 1981 Богин Г.И. Филологическая герменевтика. — Калинин: КГУ, 1981.-86 с.

25. Болдина, 1997 Болдина H.H. Лингвистический анализ художественного текста. Пенза: Издательство Пензенского государственного университета им. Белинского, 1997. - 64 с.

26. Болотова, 2001 Болотова Н.С. Филологический анализ текста. - Томск: Издательство Томского государственного педагогического университета, 2001.- 129 с.

27. Борев, 1988 Борев Ю.Б. Методология анализа художественного произведения // Методология анализа художественного произведения. М.: Наука, 1988.- С. 32-44.

28. Веселовский, 1989 Веселовский А.Н. Историческая поэтика. - М.: Высшая школа, 1989.-404 с.

29. Власенко, 1995 Власенко T.JL Литература как форма авторского сознания. -М.: Логос, 1995.-197 с.

30. Воронова, 2000 Воронова Н.Г. Деятельностная модель интерпретации художественного текста. - Барнаул: Издательство Алтайского государственного университета, 2000. - 37 с.

31. Гаминская, 1981 Гаминская И.Л. Современные философские проблемы художественной литературы: научно-аналитический обзор. - М.: ИНИОН, 1981.-44 с.

32. Гачев, 1989 Гачев Г.Д. Неминуемое. Ускоренное развитие литературы.Ш

33. М.: Художественная литература, 1989. 430 с.

34. Гвердцители, 1983 Гвердцители Л.В. Язык писателя и национальный литературный язык: (аспект кодификации и лексикографирования). - Тбилиси: издательство Тбилисского университета, 1983. - 153 с.

35. Гиршман, 1996 Гиршман М.М. Избранные статьи: художественная целостность, ритм, стиль, диалогическое мышление. - Донецк: Лебедь, 1996. - 159 с.

36. Григорьев, 1993 Григорьев В.П. Из прошлого лингвистической поэтики и U интерлингвистики. - М.: Наука, 1993. - 172 с.

37. Григорян, 1984 Григорян А.П. Анализ структуры литературного произведения. - Ереван.: издательство АН Армянской ССР, 1984. - 187 с. Гудков, 1998 - Гудков Л.Д. Литература и общество. Введение в социологию литературы. - М.: РГГУ, 1998. - 76 с.

38. Дарсалия, 1980 Дарсалиа В.В. Абхазская проза 20 - 60-х годов.- Тбилиси: 1980.-120 с.•

39. Дарсалия, 1982 Дарсалия B.B. Быть человеком. Литературно-критические статьи. - Сухуми: Алашара, 1982. - 135 с.

40. Дарсалия, 1986 Дарсалия В.В. В ответе у времени. Литературно-критические статьи. - Сухуми: Алашара, 1986. - 153 с.

41. Есин, 2002 Есин А.Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения. - М.: Наука, 2002. - 246 с.

42. Жирмунский 1977, Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика.-Л.: 1977.-202 с.

43. Зухба, 1995 Зухба С.Л. Типология абхазской несказочной прозы. - Майкоп: Меоты, 1995.-333 с.

44. Иванова, 1990 Иванова Н. Б. Смех против страха, или Фазиль Искандер. -М.: Советский писатель, 1990. -310 с.

45. Иванюк, 1998 Ивашок Б.П. Метафора и литературное произведение. - Черновцы: Рута, 1998.-252 с.

46. Инал-Ипа, 1980 Инал-Ипа Ш.Д. Страницы абхазской литературы (статьи, очерки, выступления). - Сухуми: Алашара, 1980. - 249 с. Канторович, 1984 - Канторович В.Я. Литература и социология. - М.: Советский писатель, 1984. - 400 с.

47. Квартерникова, 1994 Квартерникова Т.О. Библиографическое отражение динамики литературного процесса. - М.: Московский государственный университет культуры, 1994. - 22 с.

48. Кедров, 1999 Кедров К.А. Метакод и метаметафора. - М.: Доос, 1999. -235 с.

49. Кедров, 2000 Кедров К.А. Энциклопедия метаметафоры. - М.: Доос, 2000. -126 с.

50. Кирай Дюла, 1976 Кирай Дюла. О соотношении объективного мышления и объективного повествования //Литературные направления и стили. М.: Изд-во Московского Университета, 1976. - С. 55-65.

51. Клочек, 1989 Клочек Г.Д. Методология систем и исследований индивидуальной поэтики и поэтики отдельного литературного произведения. - Киев: Институт литературы им. Т.Шевченко, 1989. - 39 с.

52. Кнаббе, 2004 Кнаббе Г. Вторая память Мнемозины// Вопросы литературы: -2004.-№ 1-2.-С. 20-28.

53. Кожинов, 1964 Кожинов В.В. Сюжет, фабула, композиция //Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. М.: Наука, 1964. - С. 52-87.

54. Комина, 1976 Комина Р.В. О многообразии художественных течений советской литературы //Литературные направления и стили. М.: Изд-во Московского Университета, 1976. - С. 81-89.

55. Косиков, 1976 Косиков Г.К. О принципах повествования в романе //Литературные направления и стили. М.: Изд-во Московского Университета, 1976.-С. 65-77.

56. Куницын, 1980 Куницын Г.И. Общечеловеческое в литературе. - М.: Советский писатель, 1980. - 583 с.

57. Кургинян, 1989 Кургинян М.С. Человек в литературе XX века. - М.: Наука, 1989.-243 с.

58. Курилов, 1985 Курилов В.В. Теория и методология в науке о литературе. -Ростов: Издательство Ростовского университета, 1985. - 122 с.

59. Левидов, 1983 Левидов A.M. Автор - Образ - Читатель. - Л.: издательство ЛГУ, 1983.-350 с.

60. Левин, 1998 Левин Ю.Н. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. - М.: Язык русской культуры, 1998. - 822 с.

61. Левинтова, 1991 Левинтова E.H. Опыт построения лингвистической теории жанра. - М.: Издательство Московского лингвистического университета, 1991.-22 с.

62. Левитан, Цилевич 1973, Левитан Л.С. Цилевич Л.М. Сюжет и идея. - Рига: Звайгэне, 1973.-277 с.

63. Ленсу, 1980 Ленсу Е.Я. Замысел. Художественная идея и образный мир литературного произведения. - Минск.: Издательство Минского гос. пед. Института им. A.M. Горького, 1980. - 98 с.

64. Лотман, 1992 Лотман Ю.М. Избранные статьи в 3-х томах. Т 1 (статьи по семиотике и типологии культуры). - Таллин: Александра, 1992. - 479 с. Мазилова, 1988 - Мазилова А.Ю. Лингвистический анализ художественного текста. - Ярославль: ЯГПИ, 1988. - 84 с.

65. Маркевич Генрик, 1980 Маркевич Генрик. Основные проблемы науки и литературы. - М.: Прогресс, 1980. - 374 с.

66. Мелетинский, 2001 Мелетинский Е.М. Язык. Литература. Эпос. // К 100-летию со дня рождения В.М.Жирмунского. - СпБ.: Азбука, 2001. - С. 398 -412.

67. Мелетинский, 1986 Мелетинский Е.М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. - M.: Наука, 1986. - 320 с.

68. Минералов, 1986 Минералов Ю.И. Поэтика индивидуального стиля. - М.: Издательство МГУ, 1986. - 31 с.

69. Москвина, Мокроносов, 1987 Москвина P.P. Мокроносов Г.В. Человек как объект философии и литературы. - Иркутск: Издательство Иркутского университета, 1987. - 199 с.

70. Навроцкий, 1986 Навроцкий В. Класс, идеология, литература. - М.: Радуга, 1986. - 318 с.

71. Пачулиа, 1980 Пачулиа В.П. Русские писатели в Абхазии. - Сухуми: Ала-шара, 1980.- 102 с.

72. Петровский, 1999 Петровский М.А. Морфология новеллы //Поэтика. Вопросы литературоведения. М.: Российский открытый университет, 1999. - С. 131-160.

73. Поспелов, 1983 Поспелов Г.Н. Вопросы методологии и поэтики: сборник статей. - М.: Издательство МГУ, 1983. - 336 с.

74. Потебня, 1905 Потебня A.A. Из записок по теории словесности. - Харьков: 1905.-652 с.

75. Потебня, 1990 Потебня А.А.Теоретическая поэтика. - М.: Высшая школа, 1990.-342 с.

76. Рассказов, 1998 Рассказов Ю.С. Теоретическая поэтика литературного произведения. - Краснодар: Флер, 1998. - 136 с.

77. Роботова, 1996 Роботова A.C. Художественно-образное познание педагогического действия средствами литературы. - Спб.: Российский педагогический университет, 1996. - 38 с.

78. Салакая, 1976 Салакая Ш.Х. Абхазский Нартский эпос. - Тбилиси: Мецние-реба, 1976.-235 с.

79. Салакая, 1989 Салакая Ш.Х. В ногу со временем: литературно-критические статьи. - Сухуми: Алашара, 1989. - 195 с.

80. Тростанова, 2004 Тростанова М.В. Постсоветская литература и эстетика транскультурации: жить ниоткуда, писать ниоткуда. - М.: УРСС, 2004. -414 с.

81. Тынянов, 2002 Тынянов Ю.Н. Литературная эволюция: избранное. - М.: Аграф, 2002. - 494 с.

82. Урдашев, 1988 Урдашев Б.С. Действительность- литература- герой. Методология анализа литературного произведения. М.: Наука, 1988. -С. 80-86.

83. Фридлендер, 1984 Фридлендер Г.М. Методологические проблемы литературоведения. - Л.: Наука, 1984. - 238 с.

84. Чиковани, 1980 Чиковани М.Я. Идейно-эстетическая и нравственная функции классического фольклора// Межвузовский сборник статей. Орджоникидзе: Издательство пед. Ун-та, 1980 - 67 - 83 с.

85. Шкловский, 1929 Шкловский В. О теории прозы. - М.: Федерация, 1929. -265 с.

86. Эйхенбаум, 1969 Эйхенбаум Б.М. О прозе. - Л.: Художественная литература, 1969.-503 с.А

87. ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА:

88. Астафьев, 1975 Астафьев В.П. Где-то гремит война. Повести и рассказы. -М.: Современник, 1975. - 624 с.

89. Астафьев, 1974 Астафьев В.П. Избранное. - Красноярск: Кн. Издательство, 1974.-758 с.ф Астафьев, 1977 Астафьев В.П. Повести. - М.: Советская Россия, 1977. 558 с.

90. Астафьев, 1991 Астафьев В.П. Собр. Сочинений в 6-ти т., Т. 2. - М. 1991. -520 с.

91. Искандер, 1973 Искандер Ф.А. Время счастливых находок. Рассказы. Повести. - М.: Молодая гвардия, 1973. - 431 с.

92. Искандер, 1970 Искандер Ф.А. Дерево детства. Рассказы и повесть. - М.: Советский писатель, 1970. - 367 с.

93. Искандер, 2004 Искандер Ф.А. Детство Чика, - М.: Московский рабочий, 2004. - 686 с.

94. Искандер, 1966 Искандер Ф.А. Запретный плод. Рассказы. - М.: Молодая гвардия, 1966. -256 с.

95. Искандер, 1978 Искандер Ф.А. Начало. Рассказы. - Сухуми: Алашара, 1978. - 171 с.

96. Искандер, 1972 Искандер Ф.А. Первое дело. Рассказы и повесть. - М.: Детская литература, 1972. - 190 с.

97. Искандер, 1979 Искандер Ф.А. Под сенью грецкого ореха. Повести. - М.: Советский писатель, 1979. - 392 с.

98. Искандер, 1977 Искандер Ф.А. Сандро из Чегема. Рассказы, роман. - М.: Советский писатель, 1977. - 479 с.

99. Искандер, 1989 Искандер Ф. А. Сандро из Чегема: Роман в 3-х книгах: -М.: Московский рабочий, 1989. - Кн. 1-М.: кн. 1- 479 е., кн. 2 - 480 е., кн. 3 - 463 с.

100. Искандер, 1992 Искандер Ф.А. Собрание сочинений в 4-х т: Т.2. - М.: Молодая гвардия, - 1992. - 252 с.

101. Искандер, 1966 Искандер Ф.А. Тринадцатый подвиг Геракла. Рассказы. -М.: Советская Россия», 1966. - 137 с.

102. Лермонтов, 2004 Лермонтов М.Ю. Герой нашего времени. - СпБ.: Азбука, 2004.- 119 с.

103. Платонов, 1977 Платонов А.П. Избранное. - М.: Современник, 1977. -443 с.

104. Распутин, 1977 Распутин В.Г. Живи и помни. Повести. - М.: Известия, 1977. -591 с.

105. Распутин, 1978 Распутин В.Г. Повести. - М.: Молодая гвардия, 1978. -654 с.

106. Рыбаков, 1988 Рыбаков А. Дети Арбата. - М.: Советский писатель, 1988. -522 с.

107. Салтыков-Щедрин, 1875 Салтыков-Щедрин М.Е. Недоконченные беседы. -М.: Русское издательское общ-тво, 1875. - 122 с.

108. Салтыков-Щедрин, 1939 Салтыков - Щедрин М.Е. Сказки. - Л.: Художественная литература, 1939. - 215 с.

109. Шинкуба, 1994 Шинкуба Б. Последний из ушедших. Перевод К. Симонова и Я. Козловского. - Нальчик, 1994. - 230 с.

110. Шинкуба, 1986 Шинкуба Б. Рассеченный камень. Перевод И. Бехтерева. -М., 1986. -297 с.