Пушкин и Гоголь

Гришин, Григорий Александрович

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Пушкин и Гоголь

Год: 2006
Автор научной работы: Гришин, Григорий Александрович
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Саратов
Код cпециальности ВАК: 10.01.01

450 руб.

Диссертация по филологии на тему 'Пушкин и Гоголь'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Пушкин и Гоголь"

На правах рукописи

Гришин Григорий Александрович

Пушкин и Гоголь: диалог исследовательских версий в литературной науке Х1Х-ХХ1 веков

Специальность 10.01.01 —русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Саратов — 2006

Работа выполнена на кафедре общего литературоведения и журналистики факультета филологии и журналистики Саратовского государственного университета имени Н.Г. Чернышевского.

Научный руководитель — доктор филологических наук,

профессор

Валерий Владимирович Прозоров

Официальные оппоненты — доктор филологических наук,

профессор

Александр Петрович Ауэр

кандидат филологических наук, доцент

Ольга Александровна Хвостова

Ведущая организация

Тверской государственный университет

Защита состоится 13 сентября 2006 года в 12.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.243.02 по присуждению ученой степени доктора и кандидата филологических наук при Саратовском государственном университете им. Н.Г. Чернышевского (XI корпус СГУ, ул. Астраханская, 83). Отзывы на автореферат можно присылать по адресу: 410012, г. Саратов, ул. Астраханская, 83, СГУ, факультет филологии и журналистики.

С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского.

Автореферат разослан_2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук,

профессор

Ю.Н. Борисов

Взаимные отношения Пушкина и Гоголя - предмет неутихающей полемики, с разной степенью остроты ведущейся в отечественной литературной науке на протяжении последних полутора столетий. Если еще 20 лет назад проблема, по словам И.Л. Альми, воспринималась как «прочно решенная»1, то к настоящему моменту актуализируются многие ее спорные аспекты.

Непреходящий исследовательский интерес к писательским контактам объясняется многими причинами, главной из которых следует назвать неоспоримую значимость обозначенной темы для истории русской литературы и культуры. Другую причину непреходящей полемической актуальности темы нужно видеть в существовании и постоянном противоборстве двух основных тенденций исследовательской интерпретации взаимоотношений Пушкина и Гоголя. Первая тенденция достаточно канонична и лежит в основании расхожего хрестоматийного представления о сотрудничестве двух писателей, включающего в себя отношения учителя и ученика, базирующегося на понятиях дружбы и взаимопонимания и предполагающего идею литературной преемственности. Второе направление в осмыслении темы менее укоренено в общественном сознании. Вектор исследовательского интереса в данном случае направлен на поиск противоречий в отношениях двух классиков русской литературы. Противостояние и диалог двух названных традиций являют собой магистральную линию истории исследования пушкинско-гоголевских отношений в отечественной литературной науке.

Термин «диалог», вынесенный в наименование темы, в значительной степени отражает дихотомичность истории исследования пушкинско-гоголевских взаимоотношений, однако понимается нами в контексте философской системы М.М. Бахтина шире, как «почти универсальное явление, пронизывающее всю человеческую речь и все отношения и проявления человеческой жизни, вообще все, что имеет смысл и значение»2. Подобный ракурс может, на наш взгляд, способствовать актуализации необходимого смысла литературного факта, а также содействовать более полному раскрытию его исторически конкретного содержания.

Тема «Пушкин и Гоголь» на всем протяжении истории ее осмысления раскрывалась в двух аспектах: в постижении разностороннего характера творческих связей и в уяснении биографической ситуации писательского общения. В границах диссертационного исследования нас интересуют исключительно биографические трактовки темы. Вопрос творческого влияния очень широк и требует отдельного изучения.

В свете всего вышесказанного цель диссертационного исследования видится в осмыслении существующих версий характера пушкинско-гоголевских отношений, создании максимально полной картины их генезиса. Выбранный ракурс исследования позволяет не только обозначить типологические свойства истории изучения писательского общения, но также

1 Альми И.Л. О поэзия и прозе. СПб, 2002. С. 36.

2 Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1972. С.71.

дает возможность прояснить некоторые проблемные эпизоды «совместной» биографии Пушкина и Гоголя. Подобная двуединая цель определяет следующие задачи:

— составить и критически проанализировать свод источников, содержащих сведения о взаимоотношениях писателей;

— определить доминантные черты пушкинского образа, запечатленного в художественных, эпистолярных, литературно-критических и публицистических текстах Гоголя;

— проанализировать факты общения писателей, отразившиеся в воспоминаниях современников, определив их роль в развитии исследовательской полемики;

— проследив историю исследовательской полемики вокруг взаимоотношений Пушкина и Гоголя, классифицировать существующие в литературе концепции целостного объяснения природы писательских контактов;

— обратившись к частным проблемам пушкинско-гоголевских взаимоотношений, определить роль целостных исследовательских концепций в процессе источниковедческого анализа конкретных историко-литературных фактов.

Объектом исследования является сформированный многими десятилетиями работы литературоведческой мысли широкий массив интерпретаций фактов и характера взаимоотношений Пушкина и Гоголя.

Предметом исследования стала история трансформации целостных биографических концепций понимания природы общения писателей, заключенная в трудах отечественных литературоведов.

Актуальность работы определима в контексте продолжающегося институционального переосмысления науки о литературе. Произошедшая в 1990-е годы смена парадигм литературоведческого исследования требует нового обращения науки о слове к собственной истории. Работа, посвященная осмыслению путей исследования одного из ключевых моментов развития русской литературы, отвечает этому требованию.

Методологическую базу диссертации составили принципы биографического, источниковедческого и историко-функционального методов осмысления историко-литературных явлений. Методика ведения исследования формировалась через ориентацию на работы В.В. Гиппиуса, В.Б. Томашевского, Г.А. Гуковского, Ю.Г. Оксмана, В.Э. Вацуро,

Ю.В. Манна, В.В. Прозорова, В.Ш. Кривоноса.

Источники диссертационного исследования составили художественное, публицистическое и эпистолярное наследие Пушкина и Гоголя, свидетельства современников (воспоминания и письма), биографии Пушкина и Гоголя, а также работы, посвященные общим вопросам истории и теории литературы и более частные исследования творчества писателей. Основной группой источников, обладающих первостепенной значимостью для

работы, следует назвать статьи и монография, посвященные теме биографических и творческих контактов Пушкина и Гоголя.

В диссертации впервые проанализированы и систематизированы работы исследователей жизни и творчества Пушкина и Гоголя, начиная с середины XIX века и заканчивая публикациями последнего времени, никогда ранее не осмыслявшиеся в целостности. Это обеспечивает научную новизну работы.

Анализ исследовательских концепций, проведенный на фоне источниковедческой разработки значительной историко-литературной проблемы, претендует на методологическую и теоретическую значимость, актуальную для познания отечественной литературной науки как многоаспектного, но внутренне единого явления культуры.

Практическая значимость работы заключается в потенциальном использовании ее результатов в научных и учебно-прикладных целях: при чтении общих и специальных вузовских курсов на филологическом и других гуманитарных факультетах высших учебных заведений, в школьном преподавании литературы, в экскурсионной и методической деятельности литературных музеев.

Материалы диссертации прошли апробацию на Всероссийской конференции молодых ученых «Филология и журналистика в начале XXI века», посвященной 95-летию со дня рождения Е.И. Покусаева (Саратов, 2004 г.), Всероссийской конференции молодых ученых «Филология и журналистика в начале XXI века», посвященной 60-летию Победы (Саратов, 2004 г.), межвузовской научно-практической конференции «Междисциплинарные связи при изучении литературы» (Саратов, 2005), VI Международных Гоголевских чтениях (Москва, 2006), Всероссийской конференции молодых ученых «Филология и журналистика в начале XXI века», посвященной С.Л. Франку. По теме исследования опубликовано 4 статьи.

Положения, выносимые на защиту:

1. Движущим центром полемики исследовательских версий о характере отношений Пушкина и Гоголя являются не только объективные причины, вытекающие из противоречивости историко-литературных фактов, но и субъективные, подчас оказывающиеся результатом индивидуально-частного влияния или следствием воздействия общественно-политической конъюнктуры.

2. В основании образа Пушкина, запечатленного в гоголевском художественном, литературно-критическом, публицистическом и эпистолярном наследии лежит мысль об абсолютном, неоспоримом литературном и человеческом авторитете поэта. Пушкин в текстах Гоголя — образец русского человека, чья биография служит неисчерпаемым источником характерных примеров истинно русской жизни.

3. Мемуарные источники картины взаимоотношений Пушкина и Гоголя, взятые в целостности, определяют широкие рамки для интерпретаций характера общения двух литераторов и предоставляют многочисленные возможности для разновекторного истолкования содержащихся в них фактов. Реализация диалогического потенциала, заложенного в воспоминаниях, составила основной материал исследовательской полемики вокруг контактов Пушкина и Гоголя.

4. Истоки концептуального противопоставления Пушкина и Гоголя в биографических исследованиях первой четверти XX века в значительной степени определены противопоставлением художественных систем писателей, проводившимся литературными критиками XIX века, жестко разделявшими «пушкинское» и «гоголевское» направления в развитии русской литературы.

5. В истории исследования пушкинско-гоголевских отношений отчетливо выделяются два цикла: 1850-1920-е и 1930-2000-е, равные по протяженности и идентичные по своей внутренней структуре.

6. Важнейшей особенностью полемики исследовательских версий вокруг взаимоотношений Пушкина и Гоголя является принципиальная невозможность, императивно и однозначно установив, словесно зафиксировать целостный характер писательского общения. Причина этого заключена в непрерывном изменении социальной картины мира, наполняющем с течением времени устоявшиеся биографические формулировки новым смыслом.

7. Сегодняшнее положение пушкинско-гоголевского вопроса в литературоведении характеризует интерес к конкретным проблемным вопросам писательского общения, во многом противопоставленный целостному концептуальному изучению природы взаимоотношений классиков.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. Общий объем текста — 175 страниц.

Содержание работы

Во введении определяются цели, задачи и методологические основы диссертационного исследования, обосновывается его актуальность, устанавливаются научная новизна, практическая и теоретическая значимость работы, формулируются основные положения, выносимые на защиту.

Задачей первой главы диссертации «Источниковедческая основа изучения взаимоотношений Пушкина и Гоголя» является максимально полный обзор и систематизация фактических источников, относящихся к писательским контактам

Весь массив документальных свидетельств, посвященных этой теме, можно разделить на три части по жанрово-видовому признаку. Первую группу составляет эпистолярное наследие писателей, вторую — публицистика и художественное творчество, третью — мемуарные свидетельства. Композиционная организация первой главы следует этому принципу.

Первый раздел первой главы диссертации обращен к свидетельствам общения Пушкина и Гоголя, содержащимся в их переписке. Из личной переписки между Пушкиным и Гоголем сохранилось 13 писем. Большая часть из них (9) принадлежат перу Гоголя. Фактическая интерпретация позволяет охарактеризовать наиболее общие свойства эпистолярного общения писателей. Тексты писем Пушкина и Гоголя явственно указывают на автора «Вечеров на хуторе близ Диканьки» как на постоянного инициатора общения между писателями. Все четыре сохранившихся письма Пушкина — это ответы на гоголевские послания. Пушкин неизменно отвечает на предложения и просьбы. Отвечает кратко, иронично, но неизменно любезно.

В гоголевских письмах к Пушкину - как ранних, так и поздних — отчетливо заметно смущение младшего перед старшим. Оно проявляется и в тоне писем, торопливом и осторожном, и в подборе слов, более характерных для гоголевской прозы, чем для его эпистолярия, и в обилии прямых и косвенных обращений к своему адресату.

С этой гоголевской застенчивостью напрямую соотносится и пушкинский несколько менторский, но в то же время ободряющий тон. Гоголь, тонкий лицедей и расчетливый психолог, всегда умевший настроиться на тон собеседника, в переписке с Пушкиным осторожен и демонстративно деловит. Особенно наглядно эти черты выступают в сравнении с его письмами к Жуковскому. В них Гоголь не стесняется в восторженных выражениях, достигая подчас высот одухотворенной патетики.

Тематика переписки Гоголя и Пушкина в основном не выходит за пределы литературно-деловой сферы. Естественно, что Гоголь в письмах к друзьям этого периода (A.C. Данилевскому или Н.Я. Прокоповичу) выражается намного полнее и откровеннее. То же самое можно сказать и о Пушкине, который в письмах к П-В. Нащокину или П.А. Вяземскому говорит не только на другие темы, но и другим языком. Однако это нельзя считать доказательством поверхностности или формальности отношений между писателями.

Черты гоголевского образа Пушкина чаще всего черпаются исследователями из переписки создателя «Мертвых душ», что оправдано и справедливо в силу хотя бы известной характеристики, данной С.Т. Аксаковым эпистолярному наследию писателя: «Гоголь выражается совершенно в своих письмах; в этом отношении они гораздо важнее его печатных сочинений»3.

3 Аксаков С.Т. Собр. соч.: В 4 т. М., 1956. Т. 3. С. 606.

Гоголевский образ Пушкина (собственный, внутренний, непубличный) обладает стабильным содержанием и несомненным единством, чему есть достаточно подтверждений в письмах, и особенно письмах 1837-го года, и что делает возможным и необходимым анализ этого образа с точки зрения семантической наполненности и функциональной значимости.

Для достижения этой цели в диссертационной работе факты обращения к имени Пушкина в переписке Гоголя рассматриваются в двух аспектах. Во-первых, диахронно, с анализом изменения контекста, роли и характера обращений к образу Пушкина с течением времени. Во-вторых, диалогически, с учетом своеобразия личностей гоголевских адресатов и его с ними отношений.

Наблюдение над развитием гоголевского эпистолярного образа Пушкина во времени дает возможность сформулировать следующие выводы:

Основной характерологической чертой образа Пушкина в переписке Гоголя на всем ее протяжении является абсолютный литературный авторитет поэта. История становления и трансформации пушкинского образа в переписке Гоголя может быть описана в границах трех периодов. В первый период — 1831—1837 гг. — Пушкин предстает в качестве литературного знакомого Гоголя и знакомого из высшего света. Второй период — 1837— 1839 гг. — практически весь посвящен лирической рефлексии по поводу смерти поэта, образ которого апологизируется и канонизируется. Третий период становления пушкинского образа - 1840 - 1852 гг. - фиксирует начавшийся процесс его переосмысления, который, однако, не затрагивает основ образа, лить несколько корректируя его. При всем несомненном для Гоголя литературном авторитете Пушкина, переписка 1840-х годов демонстрирует осознание писателем самостоятельной значимости индивидуального литературного пути и стремление к отдалению своего литературного имени от имени «русского национального поэта»4. При этом человеческий «абсолютный» авторитет Пушкина остается неизменным. Он пребывает на незыблемой высоте, достигнутой в переписке конца 1830-х годов. К нравственно эталонному образу Пушкина апеллирует Гоголь при необходимости поддержать знакомого, попавшего в трудное положение (П.В. Нащокину, 20 июля 1842 г.) или утвердить реноме третьего лица (С.Т. Аксакову, 28 августа 1847 г.).

Едва заметное расхождение переосмысляемой литературной роли поэта и канонизированного человеческого облика в эпистолярном образе Пушкина 1840-х годов может быть объяснено изменением гоголевских взглядов на место литературы в мире, обретением иных жизненных ориентиров и пересмотром с новых позиций собственного художественного и человеческого пути. Место Пушкина в литературе осталось незыблемым, но роль литературы в мировоззрении Гоголя подверглась значительному пересмотру, что выразилось, в конечном итоге, и в некоторой трансформации гоголевского образа поэта.

4 Гоголь Н.В. Поли. собр. соч.: В 14 т. М.; Л., 1937-1952. Т. 8, С. 50. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте с указанием номера тома римским, а номера страницы арабскими цифрами.

Другой ракурс исследования диктует необходимость обращения к анализу гоголевской переписки, учитывающему своеобразие отношений писателя с непосредственными адресатами его писем. По эпистолярным диалогам Гоголя можно проследить существование отчетливых граней, участвующих в формировании образа Пушкина.

Очерчивая круг лиц, которым адресуется гоголевский эпистолярный образ Пушкина, следует назвать имена В.Л. Жуковского, М.П. Балабиной, М.А. Максимовича, П.А. Плетнева, М.П. Погодина, С.Т. Аксакова, А.С. Данилевского, Н.Я. Прокоповича и С.П. Шевырева.

Характер обращения к имени Пушкина и его оценка в зависимости от адресата письма у Гоголя ощутимо различаются. Первостепенное влияние на это оказывает своеобразие личных отношений, развивавшихся у Гоголя с каждым конкретным корреспондентом. В письмах к Жуковскому, у которого с Гоголем сложились паритетные отношения старшего с младшим, Пушкин представал в ореоле «великого зодчего», лишенного каких бы то ни было не только бытовых, но даже личностных черт. Школьному товарищу и ближайшему другу Данилевскому адресовался уже земной образ поэта -приятеля, подчас «транжирящего» (X, 259) жизнь на балах. Однако во всех эпистолярных диалогах Гоголем в большей или меньшей степени проводится мысль об абсолютном, неоспоримом авторитете Пушкина как литератора. Именно эта идея лежит в основании гоголевского эпистолярного образа Пушкина, менявшегося с течением времени и в зависимости от адресата, но неизменно сохранявшего внутреннее идеологическое и эмоциональное единство.

Второй раздел первой главы диссертации посвящен анализу взаимных отзывов Пушкина и Гоголя на страницах литературной критики, публицистики и художественной прозы.

Публицистические и литературно-критические высказывания Пушкина о гоголевском творчестве, взятые в совокупности, рисуют достаточно прозрачную картину высокой оценки художественного дарования писателя его старшим коллегой и солидарности общественно-литературной позиции авторов «Евгения Онегина» и «Мертвых душ» в рамках их принадлежности к одному литературно-эстетическому сообществу. Совершенно иную, более сложную, менявшуюся с течением времени и неоднозначную ситуацию демонстрирует образ Пушкина в гоголевском литературно-критическом и художественном наследии.

Объем обращений к имени Пушкина в гоголевском художественно-критическом творчестве, так же как и в случае с перепиской, намного превышает аналогичный объем у Пушкина.

Пушкинские и гоголевские свидетельства обладают различной достоверностью. В то время как исторические факты и эстетические оценки, сообщенные Пушкиным, были приняты с абсолютным доверием, едва ли не все гоголевские воспоминания о Пушкине были оспорены в исследовательской литературе.

Особым феноменом пушкинско-гоголевских взаимоотношений является участие Пушкина в прозе и драматургии Гоголя в качестве персонажа^ Имя поэта фигурирует в «Невском проспекте», «Записках сумасшедшего», «Ревизоре» и «Театральном разъезде». Упоминания Пушкина в гоголевском художественном творчестве относятся к 1834-1836 годам. Исключение составляет лишь «Ревизор» в окончательной редакции, принадлежащий к 1841 году. Все они демонстрируют один законченный и лаконичный образ литературной знаменитости, поэта, чье имя увенчивает собой российскую изящную словесность.

Гоголевская литературная критика и публицистика по сравнению с художественным творчеством представляет несравнимо больше возможностей для анализа эволюции образа Пушкина. В литературной критике Гоголя образ Пушкина развивается, проделывая сложный путь от юношеской статьи «Борис Годунов. Поэма Пушкина» до «Авторской исповеди».

В 1830-х годах Гоголь обращается к пушкинскому творчеству в статьях «Борис Годунов», «О поэзии Козлова», «Несколько слов о Пушкине», в которых имя поэта окружается апологическим сиянием.

В гоголевской публицистике середины 1840-х годов — совершенно особом эстетическом явлении, соединяющем в себе черты как собственно публицистики, так и литературной критики, а так же автобиографической и просто художественной прозы, — имя Пушкина по частоте употребления занимает одно из первых мест. В «Выбранных местах из переписки с друзьями» — ключевом произведении этого периода, вышедшем в начале 1847 года, — Пушкин упоминается чаще любого другого исторического лица. Его имя, рассеянное по тексту книги, выступает сразу в нескольких функциях и выполняет целый набор идейно значимых ролей.

Пушкин «Выбранных мест» — это, в первую очередь, литературный авторитет. Обращаясь к имени поэта, Гоголь цитирует его либо как автора художественных произведений, либо как живого человека, чьим поступкам и словам сам он был свидетелем.

В большинстве приведенных Гоголем случаев поражает «закавыченная» точность цитирования пушкинских слов и уникальная художественная цельность ситуаций. Учитывая, что книга создавалась через 10 лет после описываемых событий, такая буквальность вызывает некоторые сомнения в мемуарной достоверности гоголевских рассказов.

Часто имя Пушкина в «Выбранных местах» выступает в качестве важного элемента истории русской литературы и приводится в перечислительных рядах русских литераторов, составляемых для демонстрации разнообразных литературных тенденций, выявленных Гоголем. Таких, например, как в VII главе, где Пушкин и Крылов противопоставляются Жуковскому как писатели, «которые несравненно точнее его на слова и выражения» (VIII, 242).

И, наконец, судьба Пушкина и роль его в русской культуре служат для Гоголя постоянными примерами, иллюстрирующими характерные особенности русской жизни. Так, в XIV главе «О театре, об одностороннем взгляде на театр и вообще об односторонности», говоря о проблеме необъективности и пристрастности журнальных оценок, Гоголь приводит пример «христианина» Пушкина, безосновательно обвиненного в деизме. Цель распространения подобного мнения писатель видит в том, чтобы «выставить наиумнейшего человека своего времени не признающим христианства» (VIII, 276).

Две главы «Выбранных мест» — «О лиризме наших поэтов» и «В чем же наконец существо русской поэзии и в чем ее особенность?» — будучи сами сюжетно организованы вокруг имени поэта, вносят наибольший вклад в формирование его образа.

В главе «О лиризме наших поэтов», апеллируя к памяти Пушкина и опираясь на его авторитет, Гоголь утверждает тектонически важную для его системы миропонимания концепцию российской государственной власти и излагает свои принципы взаимоотношений монарха и его подданных. Предельная важность темы требует соразмерных средств. Ближе к концу главы Гоголь наделяет Пушкина исключительными, почти мистическими, качествами. «Пушкин был знаток и оценщик, верный всего великого в человеке» (VIII, 259), - пишет автор «Выбранных мест», перебрасывая заодно мостик к характеристике роли Пушкина в собственной писательской судьбе, сформулированной им в «Четырех письмах по поводу "Мертвых душ"» и «Авторской исповеди». Здесь же предлагается масштаб доверия к поэту, как минимум, выводящий его из ряда простых смертных: «Если сам Пушкин думал так, то уж, верно, это сущая истина» (VIII, 290), — такое представление о поэте приписывает народному сознанию Гоголь.

Глава «В чем же наконец существо русской поэзии и в чем ее особенность?» — своеобразный краткий очерк истории русской литературы, созданный Гоголем. По мысли писателя, влияние Пушкина было позитивным на прошедшем этапе становления русской литературы, но стало вредным для дальнейшего ее развития в свете новых целей, которые, как считает писатель, поставила окружающая действительность. Пушкинская «чистая» поэзия» не соответствовала новой задаче русского искусства в ее гоголевской огласовке — показать будущую идеальную Россию — «нашу русскую Россию <...>, ту, которую извлечет она из нас же и покажет таким образом, что все до единого, каких ни были они различных мыслей, образов воспитания и мнений, скажут в один голос: «Это наша Россия; нам в ней приютно и тепло, и мы теперь действительно у себя дома, под своей родной крышей, а не на чужбине» (VIII, 409)...

Впрочем, «несовременность» Пушкина не оказывает решающего влияния на гоголевскую оценку масштаба фигуры «великого» поэта и не ставит под сомнение его литературный авторитет. В разговоре о творчестве

Жуковского и Языкова именно пушкинские характеристики используются Гоголем для выявления художественного своеобразия стиля поэтов.

Отблески гоголевской мысли о «несовременности» Пушкина содержатся и в близко примыкающей к «Выбранным местам», статье «О "Современнике"», созданной в конце 1846 года. «Авторская исповедь» — автобиографическое произведение, жанрово и тематически близкое к «Выбранным местам», написанное Гоголем в 1847, а опубликованное в 1855 году, — содержит одну из самых известных историй пушкинско-гоголевского творческого общения — историю передачи сюжета «Мертвых душ» и рисует картину редкого духовного взаимопонимания писателей.

Из всего массива источников пушкинско-гоголевских взаимоотношений гоголевское . публицистическое и литературно-критическое наследие привлекалось исследователями и комментаторами чаще всего. Это неудивительно и с достаточной долей уверенности может быть объяснено тем, что большая его часть публиковалась в собраниях сочинений Гоголя, которые на протяжении второй половины XIX века служили основным источником сведений о жизни автора «Мертвых душ».

Последний параграф первой главы посвящен рассмотрению мемуарной картины взаимоотношений Пушкина и Гоголя. Критерием отбора источников было либо личное знакомство мемуариста с писателями, либо ценность несомненного факта, которому мемуарист был свидетелем. В ходе работы отсекались свидетельства, передаваемые с чужих слов или повторяющие опубликованные ранее и выражающие общераспространенную точку зрения.

В разделе приводятся и анализируются воспоминания Е.Ф. Розена, Н.И. Иваницкого, М.Н. Лонгинова, П.В. Анненкова, В.Ф. Чижова, Я. Нимченко, И.И. Панаева, В. А. Соллогуба, Л.С. Павлищева, Г.П. Данилевского, О.М. Бодянского, С.Т. Аксакова, В.П. Горленко, В.П. Любича-Романовича, А.И. Дельвига, П.В. Нащокина.

Сюжеты воспоминаний перечисленных авторов образуют достаточно широкий тематический спектр, центром которого, безусловно, является история «дарения» замыслов «Ревизора» и «Мертвых душ» - именно этот пример творческих взаимоотношений писателей притягивал к себе мысли наибольшего числа мемуаристов. Объяснение этому, вероятно, кроется в том, что все современники, оставившие воспоминания о Пушкине и Гоголе, за исключением Якима Нимченко, отталкивались в своих размышлениях от гоголевской публицистики 1840-х годов и данной там трактовки роли Пушкина в творческой судьбе создателя «Мертвых душ». Подтверждая слова Гоголя или оспаривая их, все они находились в диалоге с «Выбранными местами из переписки с друзьями», «Авторской исповедью» и активно публиковавшейся на протяжении второй половины XIX века гоголевской перепиской. Эта черта роднит воспоминания с исследованиями пушкинско-гоголевских отношений, начавшими появляться примерно в то же время, что и произведения мемуарного жанра, и говорит об условности разделительной грани между ними.

Обращаясь в целом к корпусу воспоминаний, посвященных фактам общения Пушкина и Гоголя, нужно отметить, что в них, в силу их диалогической заостренности и амбивалентности, определены достаточно широкие рамки для возможных интерпретаций характера общения двух литераторов. Мемуары о пушкинско-гоголевских отношениях, взятые вместе, представляют возможность для разновекггорного истолкования содержащихся в них фактов. Реализация этого диалогического потенциала и составила основной материал для исследовательской полемики, более чем вековая история которой восстанавливается во второй главе диссертации.

Литературная наука XIX — XXI вв. о взаимоотношениях Пушкина и Гоголя

Первый параграф главы посвящен рассмотрению целостных формулировок характера взаимоотношений Пушкина и Гоголя в исследовательских версиях литературной науки.

Осмысление природы взаимоотношений Пушкина и Гоголя началось вскоре после смерти автора «Мертвых душ». Первым интерпретатором характера писательских контактов выступил биограф Гоголя П.А. Кулиш. Книги Кулиша о Гоголе были приняты читающей публикой с огромным энтузиазмом5, а их автор на долгое время задал тон трактовке биографии писателя. Работы первого гоголевского биографа создали восторженно-благостную картину дружбы и сотрудничества двух писателей, определившую базис наиболее популярной тенденции истолкования характера общения Пушкина и Гоголя. В характеристике отношений писателей Кулиш идет намного дальше подавляющего большинства своих последователей: перешагнув через «дружбу», как само собой разумеющееся, он называет Гоголя «младшим братом»6 Пушкина.

Взгляд Кулиша на писательские взаимоотношения был несколько скорректирован выпущенными в 1855 году П.В. Анненковым «Материалами для биографии A.C. Пушкина». П.В. Анненков, в отличие от своего коллеги, не видел в отношениях писателей чего-то особенного и объяснял теплые отношения между Гоголем и Пушкиным тем, что последний «к современным ему писателям сохранял <...> удивительное добродушие и снисходительность»7.

Работы Н.Г. Чернышевского, в трактовке пушкинско-гоголевского вопроса опираясь на Кулиша, утверждают дружескую близость писателей и в то же время содержат мотивы для развития конфликтной теории. С одной

3 См. Чернышевский Н.Г. Записки о жизни Н.В. Гоголя (рецензия) // Чернышевский Н.Г. 11o.!ii. собр. соч.: В 15 т. М., 1939-1950. Т.З. С. 524-536.

6 Кулиш П.А. Николай Васильевич Гоголь. Опыт биографии. М., 2003. С. 46.

7 Анненков П.В. Материалы для биографии A.C. Пушкина. М.,1984. С. 161.

стороны, критик, верный традиционному духу панегирического биографизма, в 1855 году в «Очерках гоголевского периода русской литературы» пишет: «Гоголь встретил в Пушкине первого ценителя своих произведений, и самым благородным образом высказался в дружбе к Гоголю характер Пушкина»8. В то же время самим знаковым разделением на «Пушкинский» и «Гоголевский» периоды развития литературы, продолжающим линию Белинского, он закладывает в массовом сознании противопоставление, способное стать подспудным мотивом конфликтной трактовки пушкинско-гоголевского вопроса.

Еще больше в этом направлении сделали статьи главного оппонента Чернышевского A.B. Дружинина. Редактор «Библиотеки для чтения» и сторонник «эстетической» критики Дружинин не только разделяет гоголевское и пушкинское начала в русской литературе, но и бескомпромиссно противопоставляет их друг другу. Дружинин считает, что: «если бы Пушкин прожил до нашего времени, его творения составили бы противодействие Гоголевскому направлению»9. Критик не касается собственно личностных отношений между Пушкиным и Гоголем, однако, как и в случае с Чернышевским, столь яркое и однозначное противопоставление творческих систем писателей, укорененное в общественном сознании, рано или поздно не могло не сказаться на концепциях биографических исследований.

Из литературных критиков, продолживших дружининскую линию противопоставления пушкинского и гоголевского художественных миров, наибольшее звучание получили работы В.В. Розанова, страстно проповедовавшего разделение двух начал русской литературы: «живого» — истока Пушкина и «мертвого» — Гоголя. Работы Розанова, имевшие широкий резонанс на рубеже веков и в десятые годы XX века, несомненно, внесли значительную лепту в пересмотр «дружественной» трактовки пушкинско-гоголевских отношений, происшедший в это время.

Первым к исследованию пушкинско-гоголевских отношений с научных позиций подошел академик Н.С. Тихонравов. В январе 1887 года он с речью «Пушкин и Гоголь» выступил на торжественном заседании Общества любителей российской словесности. Речь Тихонравова отличалась от предшествовавших работ критиков и мемуаристов прежде всего тщательностью и осторожностью в выборе формулировок. Однако, не создавая красочных картин дружбы между писателями, Тихонравов тем не менее оставался в русле панегирической трактовки Кулиша и осмыслял взаимоотношения Пушкина и Гоголя в традиционных формулах учительства и преемничества. А.Н. Пыпин10 и В.Ф. Саводник - исследователи пушкинско-гоголевских взаимоотношений, работавшие в академической традиции, — продолжили линшо осторожной поддержки концепции дружбы, начатую Н.С. Тихонравовым.

' Чернышевский Н.Г. Поли. собр. соч.: В 15 т. М.,1939-1950. Т.З. С. 339.

5 Дружинин A.B. Собр. соч.: В 7 т. М., 1865. Т. 7. С. 56.

10 Пыпин А.Н. История русской литературы: В 4 т. СПб., 1907. Т. 4. С. 490.

С началом XX века в литературной науке стартовал процесс переосмысления взаимоотношений Пушкина и Гоголя. Его катализатором, несомненно, против воли автора, выступила монография В.И. Шенрока «Материалы для биографии Н.В. Гоголя». Книга исследователя, выходившая с 1892 по 1897 годы, стала в работах «скептиков» - сторонников пересмотра традиционной картины «дружбы гениев» - символом риторического преувеличения близости Пушкина и Гоголя.

Переоценка традиции «наивной идеализации пушкино-гоголевских отношений»11 началась с работы В.В. Каллаша «Н.В. Гоголь в его письмах» 1902 г. Именно Каллаш, обозначив необходимость «коренного пересмотра»12 традиционных представлений, первой краткой репликой подал ответное слово и начал диалог исследовательских версий вокруг взаимоотношений двух классиков русской литературы.

Статья Б Л. Лукьяновского «Пушкин и Гоголь в личных отношениях. (К вопросу о "дружбе")», напечатанная в 1915 году — единственное в научной литературе развернутое исследование, посвященное исключительно развенчанию «легенды о дружбе» и содержащее наиболее категоричные выводы из всех, к каким когда-либо приходили специалисты-литературоведы.

Пересмотр классической традиции в объяснении природы взаимоотношений писателей, начатый Б Л. Лукьяновским, продолжился в работе A.C. Долинина «Пушкин и Гоголь», опубликованной в 1923 году. Противопоставляя себя создателю «панегирика» Шенроку, автор исследования, тем не менее, отмежевывается и от Лукьяновского, чью работу он упрекает в «схематичности». Долинин отмечает, что взаимоотношения писателей «никак не укладываются в схему одноцветную: положительную (была дружба) или отрицательную (не было дружбы)», а также констатирует, что «фактически эти отношения то приближались к дружбе <...>, то снова почему-то портились»13.

Эпоху переосмысления традиционной «дружеской» трактовки взаимоотношений Пушкина и Гоголя заключила собой выдающаяся статья В.В. Гиппиуса «Литературное общение Пушкина и Гоголя», вышедшая в Перми в 1931 году. В этой, наверное, и на настоящий момент самой полной работе, описывающей биографию писательского общения, подводится черта «разрушению легенды», дается критический обзор важнейших историко-литературных свидетельств по проблеме и формулируется новая, максимально объективизированная точка зрения на характер писательских контактов.

Отмечая, что «в литературной биографии Гоголя вопросы его писательского общения с Пушкиным — вопросы первостепенной важности», и различая фазы «наивной идеализации пушкино-гоголевских отношений» и

J 'Гиппиус В.В. Литературное Общение Гоголя с Пушкиным // Уч. зап. Перм. государств, ун-та. ] 931. Вып. 2. С. 62.

1!Каялаш В.В. Н.В. Гоголь в его письмах // Русская мысль. 1902. № 6. С. 236.

13 Долинин A.C. Достоевский и другие. Статьи, исследования о русской классической литературе. Л., 1989. С. 55. 56.

«переоценки легенды» в «полувековой работе гоголеведов», В.В. Гиппиус пишет: «легенда разрушена, с ее создателями можно не полемизировать. Настало время различать оттенки и изучать детали»14.

Работа Гиппиуса зафиксировала некую объективную высоту, ориентируясь на которую, можно было бы продолжить исследование пушкинско-гоголевских контактов на новом фактическом и методологическом уровне. Однако история сложилась иначе. На долгие годы возникла пауза в собственно научном исследовании пушкинско-гоголевского вопроса. Вместо того чтобы дать импульсы новым исследовательским инициативам, статья «Литературное общение Гоголя с Пушкиным» фактически завершила собой цикл в изучении литературоведческой проблемы в России. Взятая на буксир пропагандисткой машиной советского государства, литературная наука снова вернулась к идеологеме XIX века и принялась утверждать нерушимую дружбу двух русских классиков.

К началу второй половины XX века всеобщее распространение получила тенденция максимального сближения писателей, наиболее полно и одиозно выраженная в книге В.В. Ермилова «Н.В. Гоголь». «Дружба Пушкина с Гоголем — одна из самых счастливых и гордых страниц истории нашей литературы. Пушкин — это было самое лучшее во всей жизни Гоголя»15. Та же тенденция нашла отражение в работах Д.Д. Благого16 и Н.Л. Степанова17.

Подспудно утверждению советского литературного мифа в науке шла и некоторая корректировка этой однозначной и приторно благостной картины общения писателей. H.H. Петрунина и Г.М, Фридлендер в статье 1969 года параллельно с констатацией, что «тезис о Гоголе как о близком соратнике Пушкина и его преемнике в борьбе за развитие принципов реалистического искусства получил всеобщее признание в науке», отмечают и то, что «Пушкин и Гоголь были психологически несходными, во многом резко различными творческими индивидуальностями»18.

Громадный и, пожалуй, неоцененный в полной мере прорыв в исследовании пушкинско-гоголевских взаимоотношений совершил

В.Э. Вацуро. В статье «Великий меланхолик», опубликованной в 1977 году, исследователь излагает мысль о том, что в 1840-е годы Гоголь мог «непроизвольно построить свою личность по образцу личности Пушкина»19.

. Чем дальше от 1930-50-х годов, тем сильнее в исследовательской литературе нарастало стремление к пересмотру идеологизированного

14 Гиппиус В.В. Литературное общение Гоголя с Пушкиным // Уч. зап. Перм. государств, ун-та. 1931. Вып. 2. С. 62, 63.

" Ермилов В.В. Н.В. Гоголь. М„ 1953. С. 38.

16 Благой Д.Д. Гоголь — наследник Пушкина // Благой Д Д. Литература и действительность. М., ] 959. С. 401-429.

Степанов НЛ. Гоголь. М., 1961. (Жизнь замечательных людей).

18 Петрунина H.H., Фридлендер Г.М. Пушкин и Гоголь в 1831—1836 годах //Пушкин: Исследования и материалы. Л., 1969. Т. 6. С. 224, 225.

Вацуро В.Э. «Великий меланхолик» в «Путешествии из Москвы в Петербург» // Временник Пушкинской комиссии. 1974. Л., 1977. С. 63,

литературного канона. В 1979 году И.П. Золотусский в серии «Жизнь замечательных людей» печатает новую биографию Гоголя. Золотусский рисует картину взаимоотношений писателей, следуя тыняновской логике литературной преемственности как «отталкивания от известной точки», «борьбы»20. По мысли исследователя, «сходясь, Гоголь и Пушкин отталкивались, в сближении самоопределялись, ясней видели каждый свое назначение»21.

Ответом на работу Золотусского сторонников «классической» теории отношения писателей стала книга Г.П. Макогоненко «Гоголь и Пушкин»22. В своем опубликованном в 1985 году исследовании литературовед подверг резкой критике новую биографию Гоголя, споря с ее автором как по фактическим основаниям, так и о вопросах методологии.

После общественно-политических изменений 1980-х - 1990-х годов начался процесс пересмотра советского литературного канона, нахлынула, говоря словами Ю.В. Манна, «волна демифологизации», которая, в свою очередь, «обернулась культивированием и внедрением новой мифологемы»23. Для новой культурной реальности более актуальными категориями стали не дружба и сотрудничество, а противостояние и конфликт.

Черты новой пушкинско-гоголевской мифологемы в полной мере отразила статья Ю.И. Дружникова «С Пушкиным на дружеской ноге», написанная в 1991 году. Во имя деконструкции советского мифа исследователь идет на широкие обобщения и смелые интерпретации. Доказывая, что «у Пушкина с Гоголем были, говоря современным языком, деловые контакты, которые изо всех сил стимулировал Гоголь», и то, что «для Пушкина Гоголь был в числе многих молодых литераторов», Дружников утверждает, что «Гоголь лжет», предполагает, что Гоголь сам распространял среди окружающих легенды о желаемой им дружбе и в конце концов сообщает о доказанном гомосексуализме писателя — причине, по которой «неприязненно» относившийся к гомосексуалистам Пушкин не мог дружески воспринимать Гоголя24.

Ту же «демифологическую» тенденцию современного гоголеведения характеризует монография В.Ю. Белоноговой, выразительно названная «Выбранные места из мифов о Пушкине»23. Однако работа нижегородской исследовательницы, также не лишенная некоторой тенденциозности, разительно отличается от статьи Ю.И. Дружникова своей научной тщательностью.

20 Тынянов ЮЛ. Достоевский и Гоголь (к теории пародии) // Тынянов ГОН. Поэтика. История литературы. Кино. М.. 1977. С. 198.

21 Золотусский И.П. Гоголь. М, 19S4. С. 214-215.

22 Макогоненко Г.П. Гоголь и Пушкин. Л., 1985.

23 Манн Ю.В, Пушкин и Гоголь в 1836 году: была ли ссора? // Пушкинская конференция в Стэнфорде, 1999: Материалы и исследования. М., 2001. С. 356.

24 Дружников Ю.И. С Пушкиным на дружеской ноге. //Дружников Ю.В. Собр. соч.: В б т. Балтимор, 1998. Т. 4. С. 108, 100.

25 Белоногова В.Ю. Выбранные места из мифов о Пушкине. Нижний Новгород, 2003.

Научная объективность и стремление к психологически точной мотивировке биографии Гоголя отличают работы Ю.В. Манна. Исследователь, по частям и главам выпускающий сейчас научную, биографию Гоголя, констатирует, что точка зрения о тесной дружбе двух писателей «для XX века уже потеряла свою авторитетность», и отмечает, что «отношения Пушкина и Гоголя ограничивались литературной сферой, но в рамках этого ограничения были достаточно определенными и стабильными»26. Книга Ю.В. Манна подводит итог исследованию пушкинско-гоголевских отношений, достигнутый литературной наукой к началу XXI века. Также как в свое время работа В.В. Гиппиуса, новая биография Гоголя, аккумулируя достижения двух полемизирующих тенденций, выводит исследовательский диалог о биографических контактах писателей на качественно новый уровень.

К настоящему времени диалог литературоведческих версий о пушкинско-гоголевских отношениях совершил два полных круга своего развития. Каждый из них включил в себя концептуальное формулирование теории «дружбы» писателей, происходившее в 1850-е — 1900-е и 1930-е -1970-е годы, столь же концептуальное ее опровержение (1910-е - 1920-е и 1980 — 1990-е) и, наконец, примиряющие точки зрения, сглаживающие острые углы антагонистичных точек зрения (В.В. Гиппиус, Ю.В. Манн). Определяющими факторами такого развития диалога стали не только научные, но и посторонние по отношению к объективному исследованию природы писательских контактов общественно-политические тенденции. Сравнив вехи истории изучения пушкинско-гоголевского вопроса с хронологией российского государства, можно увидеть, что колебания трактовки взаимоотношения двух классиков русской литературы находились в зависимости от общественно-политических изменений, происходивших в стране. Чем жестче и авторитарнее была государственная власть в России, тем более тесными и дружескими представали в исследовательских работах взаимные отношения Пушкина и Гоголя. И наоборот, как только диктат государственной власти ослабевал, вектор литературоведческого интереса поворачивался к поиску конфликтов и противоречий в совместной биографии писателей. Имена Пушкина и Гоголя - классиков русской литературы входили в поле идеологического притяжения российской государственной власти не только в советский период, но и в XIX — начале XX вв.

Размах полемики в процессе исследовательского диалога о пушкинско-гоголевских взаимоотношениях обеспечили работы, принадлежащие к так называемой «научной беллетристике». Ни труды В.И. Шенрока и В.В. Ермилова, пропагандировавшие дружбу писателей, ни оппонирующие им статьи Б.Я. Лукьяновского и Ю.И. Дружникова не могут считаться в полной мере научными исследованиями. В то время как «примиряющие» работы В.В Гиппиуса и Ю.В. Манна, стоящие на позиции непредвзятого рассмотрения конкретных фактов и чуждые громких формулировок, являются примерами

26Манн Ю.В. Гоголь. Труды и дни: 1809-1845. М., 2004. С. 434,446.

исключительно научного подхода к проблеме. Методологически важным видится стремление исследователей — сторонников «примиряющей» традиции обращать внимание на частные факты пушкинско-гоголевских взаимоотношений — их источниковедческий анализ и конкретно-биографическую интерпретацию. Этому аспекту истории исследования пушкинско-гоголевских отношений, следующему тенденциям современного литературоведения, посвящен второй раздел главы.

Для анализа было выбрано три эпизодических сюжета пушкинско-гоголевских взаимоотношений, разных по степени историко-литературной значимости и, в связи с этим, в разной мере включенных в исследовательскую полемику. Сюжет о первом несостоявшемся знакомстве Пушкина и Гоголя в 1829 году не был связан с магистральными темами пушкинско-гоголевского вопроса (в первую очередь, затрагивающими аспекты творческого влияния) и поэтому находился па периферии исследовательского диалога. Полемика вокруг имени адресата знаменитого гоголевского автокомментария к «Ревизору» - «Отрывка из письма к одному литератору...», наоборот, была весьма острой и имела широкий резонанс в гоголеведении. Третий сюжет, связанный с самым знаменитым из так называемых «мифов» Гоголя о Пушкине — творческой историей пушкинского стихотворения «С Гомером долго ты беседовал один», изложенной в «Выбранных местах из переписки с друзьями», затронул в большей степени пушкиноведение, чем гоголеведение и вошел в резонанс с одним из ее острейших вопросов, касающимся политической позиции поэта в 30-е годы XIX века.

В первом параграфе последнего раздела работы анализируются точки зрения исследователей, с разных позиций трактовавших достоверность истории неудачного визита к Пушкину в 1829 году, рассказанной Гоголем П.В.Анненкову. Приводятся мнения В.Ф. Саводника, В.И. Шенрока,

A.И. Кирпичникова, В.В. Каллаша, В.В. Гиппиуса, В.В. Вересаева,

B.В. Набокова, Н.Л. Степанова, И.П. Золотусского, В.В. Прозорова, Ю.В. Манна.

Ретроспективное рассмотрение истории исследования сюжета несостоявшегося знакомства демонстрирует широкую амплитуду трактовок, во многих аспектах объясняющуюся конъюнктурными факторами. Однако в то же время очевидна зависимость каждой новой версии сюжета от инвариантного рассказа Анненкова, его деталей. Следует отметить также увеличивающуюся с годами вовлеченность этого прежде факультативного биографического факта в сферу концептуальных трактовок личности и творчества Гоголя. Характерно, что с все более полным вхождением сюжета в сферу исследовательских интерпретаций, все меньше остается сомнений в его достоверности. Будучи по природе своей забавным случаем-апекдотом, сюжет о неудачной попытке знакомства становится значительным литературным фактом лишь в контексте понимания созданного гоголевской публицистикой 1840-х годов образа Пушкина. При этом более важным для целостного

исследования пушкинско-гоголевских отношений является не соответствие истории действительности, а сам факт ее передачи Анненкову.

Следующая часть главы посвящена истории осмысления полуапокрифического рассказа Гоголя о биографических мотивах стихотворения Пушкина «С Гомером долго ты беседовал один». Рассматривается история публикации стихотворения, начиная с 1841 года и по настоящее время, анализируются основные трактовки гоголевского мемуарного свидетельства. Особое внимание в процессе осмысления исследовательских точек зрения уделяется влиянию общественно-политической ситуации на ход научной дискуссии.

Анализируются точки зрения ученых конца XIX — начала XX веков — классиков отечественной литературной науки: Н.С. Тихонравова, В.Ф. Саводника, И.О. Лернера, В.В. Каллаша, а также работы современных исследователей: Ю.В. Манна, В.А. Воропаева, И.А. Виноградова, В.П. Есипова, В.Ю. Белоного вой.

В завершающей части раздела намечаются пути развития литературоведческой дискуссии, обозначаются векторы движения исследовательской мысли, следование которым может прояснить некоторые аспекты проблемы вокруг «С Гомером долго ты беседовал один». Так, в частности, формулируется необходимость более полного изучения взаимоотношений Гоголя и Жуковского и выдвигается гипотеза о пушкинском происхождении мистификации творческой истории стихотворения.

Предметом исследования в третьей части раздела выступает научная дискуссия о творческой истории знаменитого гоголевского автокомментария, известного под названием «Отрывок из письма одному литератору...».

Гоголь датировал «Отрывок...» 25 мая 1836 года и называл адресатом Пушкина. Редактор первого научного издания собраний сочинений Гоголя Н.С. Тихонравов усомнился в искренности слов писателя. Исследователь считал, что «окончательная обработка» «Отрывка,..», даже если существовали какие-либо наброски 1836 года, относится к январю-февралю 1841 года и что он «не составляет извлечения из письма к Пушкину и написан в Риме, спустя несколько лет по смерти великого поэта...»27. Тихонравова поддержали В.И. Шенрок28, А.И. Кирпичников29, Н.И. Коробка30, H.A. Котляревский31, М.М.Сперанский32, В.В Гиппиус и В.Л. Комарович33, H.H. Петрунина и Г.М. Фридлендер34.

"Сочинения Н.В. Гоголя: В 7 т. / Под ред. Н.С. Тихонравова. M., 1889. Т. 2. С. 675,676.

28 Письма Гоголя: В 2 т. / Под ред. В.И. Шенрока. СПб., 1901. Т. 2. С. 28.

м Гоголь Н.В. Поли. собр. соч.: В 3 т. / Под ред. Кирпичникова А.И. М.. 1902. С. 188,608.

м Гоголь Н.В. Поли. собр. соч.: В 5 т. / Под ред. Коробки Н.И. СПб.,11915]. Т 5. С. 382.

31 Котляревский H. Н.В. Гоголь. СПб., 1915. С. 311.

32 Дневник Пушкина. М., 1923. [Комментарии],

33 Гоголь H. В. Поли. собр. соч.: В 14т. М.; Л., 1937-1952. Т.4. С. 534. [Комментарии].

34 Петрунина Н.Н., Фридлендер Г.М. Пушкин и Гоголь в 1831-1836 годах //Пушкин: Исследования и материалы. Л., 1969. Т. 6. С. 222.

Первым против тихонравовской версии создания «Отрывка» в печати выступил Н.О. Лернер в 1907 году. По его мнению, «показание Гоголя в <...> письме к С.Т. Аксакову, что он писал о Ревизоре именно Пушкину и поставленная под «Отрывком» дата: 25 мая 1836 г. нисколько не поколеблены академиком Тихонравовым». Вслед за Н.О. Лернером выбор в пользу правдивости гоголевских слов сделали М.А. Цявловский35, В.В. Вересаев , Н.В. Богословский37, А.Г. Гукасова38, Г.П. Макогоненко39, Е.А. Дрыжакова40.

Слабой стороной противников мысли Н.С. Тихонравова является ориентация их работ на идеологозированные биографические и историко-литературные концепции. Исследователи обращаются к истории «Отрывка...» чтобы утвердить либо пушкинско-гоголевскую дружбу, либо вражду, либо подчеркнуть драматизм их взаимоотношений.

В науке бытует также примиряющая точка зрения возможного существования недошедших до нас черновых записей 1836 года, обычно соседствующая в работах исследователей с изложением аргументов Тихонравова. Наиболее полно она представлена в выходящем сейчас новом полном собрании сочинений Гоголя. «При всем несоответствии отдельных подробностей гоголевской версии конкретным фактам и обстоятельствам, сама суть этой версии остается не опровергнутой, но и не подтвержденной. Возможно, Гоголь в более или менее законченной форме фиксировал свои впечатления от премьерного спектакля, предполагая поделиться ими с Пушкиным»41, - обоснованно считают редакторы издания. Подобный взгляд на проблему можно найти в комментариях к собраниям сочинений Гоголя 1902 г. под ред. А.И. Кирпичникова42 и 1909 года под ред. В.В. Каллаша43. Данную точку зрения можно на настоящий момент считать наиболее аргументированной и перспективной.

В заключении делаются общие выводы, подводятся итоги и намечаются некоторые перспективы проведенного исследования.

Попытка через анализ типологических свойств истории изучения писательского общения прояснить проблемные места совместной биографии Пушкина и Гоголя выявила несомненную перспективность подобных методов реконструкции историко-литературного прошлого. Принципы, положенные в основание работы, могут быть использованы при обращении к диалогу исследовательских версий вокруг взаимоотношений Сумарокова и

"Цявловский М.А. Путеводитель по Пушкину // Пушкин А С. Поли. собр. соч.: В б т. M., 1931. Т. 6.

34 Вересаев В.В. Гоголь в жизни. Систематический свод подлинных свидетельств современников. М., 1933. С.

161.

" Н.В. Гоголь о литературе. М., 1952. С. 300.

Э8Гукасова А.Г. «Отрывок из письма, писанного автором вскоре после первого представления «Ревизора» к

одному литератору» // Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. 1957. T. XVI. Вып. 4.

3" Макогоненко Г.П. Гоголь и Пушкин. Л., 1985.

40Дрыжакова Е. Рискованная шутка Гоголя на чтениях «Ревизора» //Русская литература. 2001. >fa 1. С. 194.

41 Гоголь Н.В. Поли. собр. соч.: В 23 т. M., 2001-, Т. 4. С. 828.

42 Гоголь Н.В. Полн. собр. соч.: В. 3 т. /Под ред. А.И. Кирпичникова. M, 1902. Т. 2. С. 188.

13 Сочинения и письма Н.В. Гоголя: В 9 т. / Под ред.В.В. Каллаша. СПб., 1909, Т. 6. С. 383.

Тредьяковского, Пушкина и Жуковского, Л. Толстого и Достоевского,

Тургенева и Гончарова, М. Горького и Л. Андреева и многих других.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Гришин Г.А. Попытка знакомства Гоголя с Пушкиным в 1829 году: между анекдотом и историческим фактом // Филологические этюды. Сб. науч. ст. молодых ученых. Вып. 8. Ч. 1-11. - Саратов, 2005. - С. 132-136.

2. Гришин Г.А. Образ Пушкина в эпистолярном наследии Н.В. Гоголя // Известия Саратовского университета. Новая серия. — 2005. Т. 5. Серия Филология. Журналистика. Вып.'/4. — С. 112-117.

3. Гришин Г.А. Гоголь во взаимоотношениях с адресатом «Письма к одному литератору» // Филологические этюды. Сб. науч. ст. молодых ученых. Вып. 8. Ч. 1-П. - Саратов, 2005. - С. 118-124.

4. Гришин Г.А. Отечественное литературоведение между Гоголем и Пушкиным (О «тайне» стихотворения «С Гомером долго ты беседовал один»)». - Деп. в ИНИОН 01.08.06. - № 59910. - 14 с.

Подписано в печать 1.08.2006. Формат 60x84 'Лб-Бумага офсетная № 1. Гарнитура Тайме. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,25. Тираж 100 экз. Заказ 83

Отпечатано в типографии «Новый ветер» 410012, г. Саратов, ул. Б. Казачья, 113.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гришин, Григорий Александрович

Введение.

Глава I. Источниковедческая основа изучения взаимоотношений

Пушкина и Гоголя.

1. Эпистолярий.

2. Взаимные отзывы на страницах литературной критики, публицистики и художественной прозы. t 3. Мемуары.

Глава II. Литературная наука XIX - XXI вв. о взаимоотношениях

Пушкина и Гоголя.

1. Диалог исследовательских версий.

2. Спорные эпизоды биографических контактов Пушкина и Гоголя в контексте литературоведческой полемики.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Гришин, Григорий Александрович

Пушкин и Гоголь» - сквозная тема русской литературоведческой мысли последних двух веков. История общения писателей, тесно связанная как с эволюцией эстетических воззрений, так и с трансформацией общественно-политической ситуации в России, к настоящему времени представляет самостоятельное культурное значение. С момента, когда проблема отношений Пушкина и Гоголя перешла в ведение литературной науки, прошло более 150 лет. За этот срок был накоплен огромный исследовательский материал и сформулированы разнообразные версии, призванные установить точные факты и объяснить природу взаимоотношений двух писателей.

Интерес к исследованию сюжета «Пушкин и Гоголь» в литературоведении объясняется, прежде всего, сложностью самой биографической ситуации. Так получилось, что о взаимоотношениях двух литераторов мы знаем только от одного из них. Пушкин оставил достаточно скупые сведения о своем младшем коллеге. Гоголь же, наоборот, писал о Пушкине в разное время и достаточно много. При этом к гоголевским сведениям нужно относиться очень осторожно. Для Гоголя Пушкин был чем-то несравнимо большим, чем биографической личностью. Он был для него фигурой мировоззренческого порядка, символом, и их взаимоотношения были постоянным объектом философского переосмысления.

Рассматривая гоголевскую автобиографическую прозу и донесенные мемуаристами сведения, нельзя упускать из виду постоянную тягу писателя к мистификаторству. История отношений с Пушкиным - один из узловых моментов его жизнетворчества и важный элемент в создании публичного образа. В процессе изменения внутреннего мира Гоголя меняется история его взаимоотношений с Пушкиным. Нужно отметить, что после 29 января 1837 года их картина не устанавливается в каком-то едином, императивно зафиксированном памятью виде, а, наоборот, эволюционирует, обогащаясь новыми смыслами.

Другой причиной интереса, объясняющей отчасти использование слова «диалог» в названии темы, является то, что во всем спектре исследовательских интерпретаций взаимоотношений Пушкина и Гоголя наблюдаются две основные тенденции. Первая достаточно канонична и лежит в основании расхожего хрестоматийного образа отношений двух писателей, запечатленного в массовом сознании. Он включает в себя отношения учителя и ученика, базируется на понятиях дружбы и взаимопонимания и предполагает идею литературной преемственности.

Вторая тенденция в осмыслении темы менее укоренена в общественном сознании. Ее отличительным качеством является стремление увидеть мотивы биографий Пушкина и Гоголя, определяющие их индивидуальные особенности, наиболее ярко проступающие именно в межличностном общении. Вектор исследовательского интереса в данном случае направлен на поиск противоречий в отношениях двух классиков русской литературы.

Диалог и противостояние двух названных традиций являет собой магистральную линию истории исследования пушкинско-гоголевских отношений в отечественной литературной науке.

Термин «диалог», вынесенный в наименование темы, в значительной степени отражает дихотомичность истории исследования пушкинско-гоголевских взаимоотношений, однако понимается нами в контексте философской системы М.М. Бахтина шире, как «почти универсальное явление, пронизывающее всю человеческую речь и все отношения и проявления человеческой жизни, вообще все, что имеет смысл и значение»1. Подобный ракурс может, на наш взгляд, способствовать актуализации необходимого смысла литературного факта, а также содействовать более полному раскрытию его исторически конкретного содержания.

С течением лет, по мере увеличения числа работ и приумножения биографических интерпретаций, возникает необходимость в систематизации Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1972. С.71. накопленного исследователями материала и обозначении итоговых точек зрения. Особое значение в этом контексте приобретает тот факт, что советское литературоведение в силу понятных причин замалчивало имена дореволюционных исследователей, оставляя за гранью научной дискуссии точки зрения многих и многих авторов. История изучения пушкинско-гоголевского вопроса и, в целом, история литературной науки на протяжении многих десятилетий была значительно редуцирована и искажена. Ситуация не в полной мере исправлена и по сей день. Несмотря на то что в актуальное сознание науки о литературе возвращаются целые пласты имен и связанных с ними научных и историко-литературных фактов, процесс реабилитации гуманитарного прошлого идет достаточно медленно.

В свете всего вышесказанного цель данного исследования видится в осмыслении существующих версий характера пушкинско-гоголевских отношений, создании максимально полной картины их генезиса. Выбранный ракурс исследования позволяет не только обозначить типологические свойства истории изучения писательского общения, но также дает возможность прояснить некоторые проблемные эпизоды «совместной» биографии Пушкина и Гоголя. Подобная двуединая цель определяет следующие задачи:

- составить и критически проанализировать свод источников, содержащих сведения о взаимоотношениях двух писателей;

- определить доминантные черты пушкинского образа, запечатленного в художественных, эпистолярных, литературно-критических и публицистических текстах Гоголя;

- проанализировать факты общения писателей, запечатленные в воспоминаниях современников, определив их роль в развитии исследовательской полемики;

- проследив историю исследовательской полемики вокруг взаимоотношений Пушкина и Гоголя, классифицировать существующие в литературе концепции целостного объяснения природы писательских контактов; обратившись к частным проблемам пушкинско-гоголевских взаимоотношений, определить роль целостных исследовательских концепций в процессе источниковедческого анализа конкретных историко-литературных фактов. Объектом исследования является сформированный многими десятилетиями работы литературоведческой мысли широкий массив интерпретаций фактов и характера взаимоотношений Пушкина и Гоголя.

Основной группой источников, обладающих первостепенной значимостью для работы, следует назвать статьи и монографии, посвященные теме биографических и творческих контактов Пушкина и Гоголя.

Материалы диссертации прошли апробацию на Всероссийской конференции молодых ученых «Филология и журналистика в начале XXI века», посвященной 95-летию со дня рождения Е.И. Покусаева (Саратов, 2004 г.), Всероссийской конференции молодых ученых «Филология и журналистика в начале XXI века», посвященной 60-летию Победы (Саратов, 2004 г.), межвузовской научно-практической конференции «Междисциплинарные связи при изучении литературы» (Саратов, 2005), VI Международных Гоголевских чтениях (Москва, 2006), Всероссийской конференции молодых ученых «Филология и журналистика в начале XXI века», посвященной СЛ. Франку. По теме исследования опубликовано 4 статьи.

Положения, выносимые на защиту:

2. В основании образа Пушкина, запечатленного в гоголевском художественном, литературно-критическом, публицистическом и эпистолярном наследии лежит мысль об абсолютном, неоспоримом литературном и человеческом авторитете поэта. Пушкин в текстах Гоголя -образец русского человека, чья биография служит неисчерпаемым источником характерных примеров истинно русской жизни.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. Общий объем текста - 175 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Пушкин и Гоголь"

Заключение

Обращаясь к изучению диалога исследовательских версий о взаимоотношениях Пушкина и Гоголя, мы ставили своей задачей осмыслить существующие точки зрения на характер писательского общения и через это достигнуть более полного понимания самой биографической ситуации. Такой двойственный подход, суливший немало сложностей в процессе работы, тем не менее казался методологически наиболее продуктивным, так как предоставлял возможность увязать в единое целое три важных аспекта литературной науки. Источниковедческие сведения, составляющие фактический материал историко-литературной проблемы, целостные концепции, вписывающие ее в контекст «большого» исторического времени, и научная полемика вокруг отдельных спорных биографических вопросов давали возможность увидеть картину эволюции литературного знания в наиболее достоверном, лишенном налета тенденциозности, срезе.

Классификация и анализ источников, произведенные в начале работы, выявили сквозной мотив абсолютного литературного авторитета, доминирующий в созданном Гоголем образе Пушкина. На этом фоне в свидетельствах, документирующих течение пушкинско-гоголевских отношений, становится отчетливо заметно отсутствие бытовых биографических подробностей, обычно характеризующих высокую степень интимной человеческой близости. Особого внимания достойно то, что Гоголь, вопреки расхожему убеждению, сам ни в письмах, ни в автобиографических произведениях не говорит о собственно дружеском характере своих взаимоотношений с Пушкиным.

Работы мемуаристов, составившие отдельный, весьма значительный пласт источников, дали богатый материал для интерпретации конкретных фактов взаимоотношений Пушкина и Гоголя и вместе с тем обозначили основные векторы целостной трактовки характера их взаимоотношений. Интересную роль в процессе истолкования пушкинско-гоголевского вопроса сыграла литературная критика второй , половины XIX века. Чуждая аналитического рассмотрения перипетий писательских биографий, она, во многом следуя направлению, заданному самим Гоголем, ввела проблему пушкинско-гоголевских взаимоотношений в идеологическое пространство. Олицетворив именами классиков исторически значимые эстетические и общественно-политические течения, именно она первой связала судьбу биографической проблемы с судьбой российского государства. Кроме этого, именно литературная критика (Н.Г. Чернышевский, А.В. Дружинин, В.В. Розанов) во многом определила дихотомическую картину целостной интерпретации природы взаимоотношений Пушкина и Гоголя, концептуально заострив различия в творческих системах писателей. Развитие этой тенденции привело к тому, что влияние установок государственной идеологии на судьбу вопроса, различавшееся в разные периоды российской истории, стало одним из определяющих факторов в развитии исследовательского диалога. В том числе во многом именно влияние государственной идеологии определило типологические черты научной дискуссии, такие как цикличность и смена векторов преимущественного исследовательского внимания.

К началу XX века окончательно оформилась парадигма исследования пушкинско-гоголевского вопроса, которую корректно описывать в предложенной нами трехаспектной структуре. В этой связи необходимо обратить внимание на следующие значимые тенденции:

- факты в работах разных исследователей интерпретируются весьма разнообразно и неоднозначно, подчас приводя к разноречивым выводам;

- конкретные факты, содержащиеся в источниках, в большей степени влияют на судьбу частных вопросов пушкинско-гоголевского общения, чем на полемику вокруг целостных концепций, осмысляющих природу отношений писателей, последние ощущают их воздействие весьма опосредовано;

- целостные концепции, трактующие взаимоотношения Пушкина и Гоголя в ориентации на государственную идеологическую позицию, оказывают значительное влияют на интерпретацию отдельных фактов биографии писателей, но это влияние в долговременной перспективе является наносным и, как правило, преодолевается в ходе научной дискуссии.

Современное состояние пушкинско-гоголевского вопроса характеризуется широким диапазоном научно значимых целостных формулировок природы писательского общения, исключающим, впрочем, крайние позиции необыкновенной возвышенной дружбы и отстраненной холодности, вражды. Преимущественный исследовательский интерес в научном изучении совместной биографии Пушкина и Гоголя направлен сейчас на интерпретацию частных фактов общения писателей, их источниковедческое уяснение и включение в конкретно-исторический контекст.

Произведенное в работе рассмотрение роли социально-культурного и социально-политического процессов в истории исследовательского диалога вокруг целостного определения характера взаимоотношений Пушкина и Гоголя привело к выводу о невозможности объективно и однозначно выдвинуть формулировку, способную в полной мере и на все времена зафиксировать природу писательских контактов. Любая формулировка будет менять свой смысл вслед за изменениями социальных условий человеческого бытия, происходящих постоянно и непрерывно. Однако это не значит, что исследование природы писательских контактов, в силу их терминологической протеистичности, не имеет перспективы. Наоборот, как нам кажется, именно в этом бесконечном движении парадоксально проявляется общественно значимая функция гуманитарной науки, овеществляющей непрерывность культурной традиции в постоянном диалогическом сопоставлении прошлого и настоящего. Окончание исследовательского диалога вокруг пушкинско-гоголевского вопроса было бы не только признаком стагнации для литературоведения, но и несомненным свидетельством кризисного состояния отечественной культуры.

История исследования характера взаимоотношений Пушкина и Гоголя в отечественной литературной науке, вне всякого сомнения, шире и многосторонней той картины, которую удалось очертить в данной работе. Обращаясь к наиболее ярким и известным трудам, мы в значительной степени лишь обозначили контуры научной проблемы и определили основные вехи будущего, более пристального и, несомненно, коллективного исследования.

В свете проделанной работы перспективным видится дальнейшее обращение к более широкому кругу биографических и литературных источников, способных обогатить исторический, социальный и бытовой фон исследования писательского общения, наполнить источниковедческий анализ большей конкретикой и уточнить психологические мотивировки в трактовке событий совместной биографии Пушкина и Гоголя.

Отдельной разработки требуют истории исследования целого ряда частных сюжетов пушкинско-гоголевских взаимоотношения, таких как: точная дата знакомства Пушкина и Гоголя, обстоятельства передачи сюжетов «Ревизора» и «Мертвых душ» (реальные или мнимые), участие Пушкина в редактировании гоголевского сборника «Арабески». Кроме этого, обстоятельного осмысления требует комплекс проблем, связанный с «Путешествием из Москвы в Петербург» (начиная с апокрифической характеристики «Великий меланхолик» и заканчивая творческой историей «Петербургских записок 1836 года»), а также история сотрудничества Гоголя в пушкинском «Современнике» и тесно примыкающая к этому сюжету «ссора» писателей в 1836 году. Принципы, реализовавшиеся в анализе трех частных сюжетов, произведенном во второй главе, могут оказать помощь при обращении к этим проблемам.

Также думается, что методика, лежащая в основании нашей работы, может быть использована при обращении к диалогу исследовательских версий вокруг взаимоотношений Пушкина и Жуковского, JI. Толстого и Достоевского, М. Горького и J1. Андреева и многих других «писательских пар», перипетии отношений которых служили предметом многолетней литературоведческой полемики.

Список научной литературыГришин, Григорий Александрович, диссертация по теме "Русская литература"

1. Аксаков С.Т. История моего знакомства с Гоголем / С.Т. Аксаков // Аксаков С.Т. Собр. соч.: в 4 т. М., 1956. Т. 3.

2. Анненков П.В. Литературные воспоминания / П.В. Анненков. М., 1989.

3. Анненков П.В. Материалы для биографии А.С. Пушкина. / П.В. Анненков. М.,1984.

4. Бартенев П.И. Рассказы о Пушкине / П.И. Бартенев. М., 1925.

5. Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. / В.Г. Белинский. М., 19531959.

6. Боборыкин П.Д. Воспоминания / П.Д. Боборыкин М., 1965.

7. Гоголь в воспоминаниях современников. М., 1952.

8. Гоголь Н. В. Сочинения: В 10 т. / Под ред. В.В. Каллаша. СПб., 1915.

9. Гоголь Н.В. Полн. собр. соч.: В 14 т. / Н.В. Гоголь. М.; Л., 1937-1952.

10. Гоголь Н.В. Полн. собр. соч.: В 23 т. / Под. ред. Ю.В. Манна. М., 2001-.

11. Гоголь Н.В. Полн. собр. соч.: В 5 т. / Под ред. Н.И. Коробки. СПб., 1915.

12. Гоголь Н.В. Полн. собр. соч.: В. 3 т. / Под ред. А.И. Кирпичникова. М, 1902.

13. Гоголь Н.В. Собр. соч.: В 6 т. / Под ред. Н.С. Ашукина, В.Ф. Переверзева, М.Б. Храпченко. М., 1937.

14. Гоголь Н.В. Собр. соч.: В 3 т. / Под ред. К. Халобаева и Б. Эйхенбаума. М.;Л., 1928.

15. Гоголь Н.В. Собр. соч.: В 7 т. / Н.В. Гоголь. М., 1987.

16. Гоголь Н.В. Собр. соч.: В 9 т. / Под ред. В.А. Воропаева и И.А. Виноградова. М., 1994.

17. Гоголь Н.В. Сочинения и письма: В 9 т. / Под ред. Каллаша В.В. СПб., 1907-1909.

18. Гоголь Н.В. Сочинения. 10-е изд.: В 7 т. / Под ред. Н.С. Тихонравова и В.И. Шенрока. М., 1889-1896.

19. Дельвиг А.И. Мои воспоминания: В 2 т. / А.И. Дельвиг. М., 1912.

20. Дружинин А.В. Собр. соч.: В 7 т. М., 1865.

21. Записки А.О. Смирновой, урожденной Россет (с 1825 по 1845 г.) / О.А. Смирнова, сост. К. Ковальджи. М., 1999.

22. Иваницкий Н.И. *** / Н.И. Иваницкий // Отечественные записки. 1853. №2.

23. Иордан Ф.И. Записки / Ф.И. Иордан. М., 1918.

24. Каллаш В.В. Николай Васильевич Гоголь в воспоминаниях современников и переписке / Каллаш В.В. М., 1909.

25. Кулиш П.А. Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя, составленные из воспоминаний его друзей и знакомых и его собственных писем / П.А. Кулиш. СПб., 1856. Ч. 1-2.

26. Лернер Н. Из неизданных материалов для биографии Пушкина. (Воспоминания Н.И. Тарасенко-Отрешкова) / Н. Лернер // Русская старина. 1908. №2. С. 428^33.

27. Лонгинов М.Н. Воспоминания о Гоголе / М.Н. Лонгинов // Современник. 1854. Т. 44. № 3.

28. Остафьевский архив князей Вяземских. СПб., 1899 1913. Т. 1-5.

29. Панаев И.И. Литературные воспоминания / И.И. Панаев // Панаев И.И. Поли. собр. соч. СПб., 1888. Т. 6.

30. Письма Гоголя: В 2 т. / Под ред. В. Шенрока. СПб., 1901.

31. Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 17 т. М., 1937-1959.

32. Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 6 т. М., 1931.

33. Пушкин А.С. Собр. соч. / Под ред. С.А. Венгерова. СПб., 1907-1915.

34. Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М., 1959-1962.

35. Пушкин А.С. Собр. соч.: В 5 т. / Под ред. П.О. Морозова. СПб., 1887.

36. Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. СПб., 1998.

37. Пушкин в письмах Карамзиных 1836-1837 годов. М.; JI., 1960.

38. Рассказы о Пушкине, записанные со слов его друзей П.И. Бартеневым / П.И. Бартенев Л., 1925.

39. Розанов В.В. Собр. соч. / Под ред. А.Н. Николюкина. М., 1996.

40. Розен Е.Ф, Ссылка на мертвых / Е.П. Розен // Отечественные записки. 1846. №6. С. 3-40.

41. Садовников Д. Отзывы современников о Пушкине / Д. Садовников // Исторический вестник. 1883. Декабрь. С. 520-542.

42. Смирнова-Россет. А.О. Дневник. Воспоминания / Сост. и подгот. С.В. Житомирской. М., 1989.

43. Чернышевский Н.Г. Полн. собр. соч.: В 15 т. М.,1939-1950.

44. Шенрок В.И. Материалы для биографии Н.В. Гоголя. В 4 т. / В.И. Шенрок М., 1892-1897.

45. Якушкин В. О Пушкине / В. Якушкин. М., 1899.1.

46. Абрамовских Е.В. Рецепция пушкинского замысла «Криспин приезжает в губернию.» Н.В. Гоголем / Е.В. Абрамовских // А.С. Пушкин и культура: Сб. Самара, 1999. С. 3-4.

47. Айзеншток И.Я. Н.В. Гоголь и Петербургский университет / И.Я.

48. Айзеншток // Вестн. ЛГУ. 1952. №3. С. 17-38.

49. Айхенвальд Ю. Гоголь / Ю.Айхенвальд // Айхенвальд 10. Силуэты русских писателей. М, 1993.

50. Альми И.Л. Пушкинская традиция в комедии Гоголя «Ревизор» / И.Л. Альми // Альми И.Л. О поэзии и прозе. СПб., 2002. С. 36-49.

51. Барабаш Ю. Гоголь. Загадка прощальной повести / 10. Барабаш. М., 1993.

52. Барабаш Ю.Я. «Пушкин» как текст в гоголевском контексте / Ю.Я. Барабаш // Гоголь и Пушкин: Четвертые Гоголевские чтения: Сб. докладов. М., 2005. С. 54-67.

53. Бароти Т. Гоголевская интерпретация лиризма Пушкина в свете пушкинского понимания Т. Баротти // Acta Univ. Szegediensis de Attila. Jozsef nominatae. Sect.historial litterarum. Diss.Slavicae. 1997. № 22. P. 41-48.

54. Барсуков H. Жизнь и труды М.П. Погодина. / Н. Барсуков СПб., 18881910. Кн. 1-22.

55. Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского / М.М. Бахтин. М., 1993.

56. Белобровцева И. История с великими писателями: Пушкин Гоголь -Булгаков / И. Белобровцева, С. Кулыос // Пушкинские чтения в Тарту: Материалы Междунар. науч. конф. Тарту, 2000. Вып.2. С.257-266.

57. Белоногова В.Ю. К пушкинским аллюзиям в «Записках сумасшедшего» / В.Ю. Белоногова // Н.В. Гоголь и мировая культура. М., 2003. С. 64-73.

58. Белоногова В.Ю. Выбранные места из мифов о Пушкине / В.Ю. Белоногова. Н. Новгород, 2003.

59. Белый А. Мастерство Гоголя / А. Белый. М., 1996.

60. Бельчиков Н.Ф. Литературное источниковедение / Н.Ф. Бельчиков. М., 1983.

61. Бельчиков Н.Ф. Пушкин и Гнедич. История послания 1832 / Н.Ф. Бельчиков // Бельчиков Н.Ф. Статьи о русской литературе. М., 1990. С. 16-41.

62. Берг М. Литературократия. Проблема присвоения и перераспределения власти в литературе / М. Берг. М., 2000.

63. Березина В.Г. Из истории «Современника» Пушкина / В.Г. Березина // Пушкин. Исследования и материалы. М., 1956. Т.1. С. 278-312.

64. Березина В.Г. Новые данные о статье Гоголя «О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 г.» / В.Г. Березина // Гоголь. Статьи и материалы. Л., 1954. С. 70-85.

65. Бицилли П.М. Проблема человека у Гоголя / П.М. Бицилли // Бицилли П.М. Трагедия русской культуры: Исследования, статьи, рецензии. М., 2000. С. 145-176.

66. Благой Д.Д. Гоголь-критик / Д.Д. Благой // История русской критики: В 2 т. М.; Л., 1958. Т. 1. С. 303-325.

67. Благой Д.Д. Гоголь наследник Пушкина / Д.Д. Благой // Д. Благой. Литература и действительность. М., 1959. С. 401-422.

68. Бочаров С.Г. Пушкин и Гоголь («Станционный смотритель» и «Шинель») / С.Г. Бочаров // Проблемы типологии русского реализма. М., 1969. С. 210-240.

69. Бродский Н.Л. Гоголь и «Ревизор» / Н.Л. Бродский // Бродский Н.Л. Избр. труды. М., 1964.

70. Брюсов В. Испепеленный. К характеристике Гоголя / В. Брюсов. М., 1909.

71. Вайль П., Генис А. Родная речь. Уроки изящной словесности / П. Вайль, А. Генис. М., 1999.

72. Вайскопф М. «Зачем так звучно он поет?»: Гоголь и Белинский в борьбе с Пушкиным / М. Вайскопф // Новое литературное обозрение. 2000. №44. С.80-90.

73. Вайскопф М. Птица тройка и колесница души: Платон и Гоголь / М. Вайскопф // Вайскопф М. Птица тройка и колесница души: Работы 19782003 годов. М., 2003. С. 186-196.

74. Вайскопф М. Сюжет Гоголя. Морфология. Идеология. Контекст / М. Вайскопф. Мм 2002.

75. Вацуро В. Э. Пушкин в сознании современников: Вступительная статья. / В.Э. Вацуро // Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. М., 1988. Т. 1.С. 5-26.

76. Вацуро В.Э. Пушкин и литературное движение его времени /

77. B.Э. Вацуро // Новое литературное обозрение. 2003. № 59. С. 307-336.

78. Вацуро В.Э. «Великий меланхолик» в «Путешествии из Москвы в Петербург»/ В.Э. Вацуро // Временник Пушкинской комиссии. 1974. Л., 1977. С. 43-63.

79. Вересаев В.В. Гоголь в жизни. Систематический свод подлинных свидетельств современников / В.В. Вересаев. М., 1933.

80. Вересаев В.В. Как работал Гоголь / В.В. Вересаев. М., 1934.

81. Вересаев В. Пушкин в жизни. Систематический свод подлинных свидетельств современников. М., 1926-1927.

82. Ветловская В.Е. повесть Гоголя «Шинель»: Трансформация пушкинских мотивов / В.Е. Ветловская // Русская литература. 1988. № 4, С. 41-69.

83. Виноградов В.В. Гоголь и натуральная школа / В.В. Виноградов // Виноградов В.В. Избранные труды: Поэтика русской литературы. М., 1976.1. C.191-227.

84. ВитбергФ.А. К вопросу о времени знакомства Гоголя с Пушкиным и А.О. Россет/ Ф.А. Витберг // Русская старина. 1897. № 6. С. 611-618.

85. Витберг Ф.А. Н.В. Гоголь и его новый биограф: (по поводу книги г. Шенрока «Материалы для биографии Гоголя.» / Ф.А. Витберг. СПб., 1892.

86. Войтловская Э.Л. Комедия Гоголя «Ревизор»: Комментарий / Э.Л. Войтловская. Л., 1971.

87. Войтловская Э.Л., Степанов А.Н. Н.В. Гоголь. Семинарий / Э.Л. Войтловская, А.Н. Степанов. Л., 1962.

88. Воронский А. Гоголь / А. Воронский. М., 1935. (Жизнь замечательных людей).

89. Гилельсон М.И., Мануйлов В.А., Степанов А.Н. Гоголь в Петербурге / М.И. Гилельсон, В.А. Мануйлов, А.Н. Степанов. JL, 1961.

90. Гин М.М. «Незлобливый поэт» и поэт-сатирик / М.М. Гин // Гин М.М. От факта к образу и сюжету. М., 1971. С. 169-181.

91. Гинзбург Л. О старом и новом / Л. Гинзбург. Л., 1982.

92. Гиппиус В.В. Гоголь / В.В. Гиппиус. М., 1999.

93. Гиппиус В. Гоголь / В. Гиппиус. Л., 1924.

94. Гиппиус В.В. Литературное общение Гоголя с Пушкиным / В.В. Гиппиус // Уч. зап. Перм. государств, ун-та. 1931. Вып. 2. С.61-126.

95. Гончаров С.А. Творчество Н.В. Гоголя и традиции русской учительской культуры: Учеб. пособ. по спецкурсу / С.А. Гончаров. СПб., 1992.

96. Грехнев В.А. «Пушкинское» у Гоголя (о символике «живого» и «мертвого») / В.А. Грехнев // Пушкин и другие: Сб. ст. к 60-летию профессора С.А. Фомичева. Новгород, 1997. С. 134-141.

97. Григорьев А.А. Гоголь и его последняя книга / А.А. Григорьев // Русская эстетика и критика 40-50-х годов XIX века. М., 1982. С. 106-125.

98. Гудзий Н.К. Гоголь критик Пушкина. / Н.К. Гудзий // Чтения в Ист. об-ве Нестора-Летописца. 1914. Кн. 24. Вып. 1. Отд. II. С. 3-40.

99. Гукасова А.Г. «Отрывок из письма, писанного автором вскоре после первого представления «Ревизора» к одному литератору» / А.Г. Гукасова // Известия АН СССР. Отд. литер, и яз. 1957. Т. 16. Вып. 4. С. 335-345.

100. Гуковский Г.А. Реализм Гоголя / Г.А. Гуковский. М.; Л., 1959.

101. Гурвич И.А. Гоголь. Двоящийся образ / И.А. Гурвич // Гурвич И.А. О развитии художественного мышления в русской литературе (конец XVIII-первая половина XIX веков). Ташкент, 1987. С. 91-98.

102. Денисов В.Д. «Бывают странные сближения»: (еще раз о полемике Пушкина и Гоголя с Булгариным и Гречем) / В.Д. Денисов // Гоголь и Пушкин: Четвертые Гоголевские чтения: Сб. докладов. М., 2005. С. 256-265.

103. Дмитриева Е.Е. Почему Гоголь переписал пушкинскую «Русалку» / Е.Е. Дмитриева // Гоголь и Пушкин: Четвертые Гоголевские чтения: Сб. докладов. М., 2005. С. 242-255. ^ 103. Долинин А.С. Пушкин и Гоголь: (К вопросу об их личных отношениях)

104. А.С. Долинин // Долинин А.С. Достоевский и другие: Статьи и исследования о русской классической литературе. JL, 1989. С. 55-72.

105. Дружников Ю. «С Пушкиным на дружеской ноге» /10. Дружников // Дружников Ю. Собр. соч.: В 6 т. Балтимор, 1998. Т. 4. С. 89-111.

106. Дрыжакова Е.Н. Рискованная шутка Гоголя на чтениях «Ревизора» / Е.Н. Дрыжакова // Русская литература. 2001. № 1. С. 190-195.

107. Егоров Б.Ф. Очерки по истории русской культуры XIX века / S Б.Ф. Егоров // Из истории русской культуры. М., 2000. Т. 5 (XIX век).С13.389.

108. Ермилов В. Н.В. Гоголь. / В. Ермилов М., 1953.

109. Ерофеев В. Розанов против Гоголя / В. Ерофеев // Вопросы литературы. 1987. №8. С. 146-175.

110. Есипов В.М. «С Гомером долго ты беседовал один» / В.М. Есипов // Есипов В.М. Пушкин в зеркале мифов. М., 2006. С. 282-300.

111. Зайцева И.А. К цензурной и сценической истории первых постановок ^ «Ревизора» Н.В. Гоголя в Москве и Петербурге (по архивным источникам) /

112. И.А. Зайцева //Н.В. Гоголь Материалы и исследования. М., 1995.

113. ПЗ.Зеньковсий В.В. Гоголь // Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа / В.В. Зеньковсий М., 1997. С. 142-264.

114. Злочевская О.В. Два самозванца в русской литературе, или Еще один пушкинский сюжет в «Ревизоре» / О.В. Злочевская // Русская словесность. 2003. №4. С. 7-14.

115. Золотусский И. Гоголь / И. Золотусский. М., 1984. Пб.Золотусский И.П. «Записки сумасшедшего» и «Северная пчела» /

116. И.П. Золотусский // Золотусский И.П. Час выбора. М., 1976. С. 205-230.

117. Золотусский И.П. Двух гениев полет / И.П. Золотусский // Золотусский И.П. На лестнице у Раскольникова. М., 2000. С. 13-26.

118. Исаченко А.В. Николай Васильевич Гоголь и проблемы русского реализма / А.В. Исаченко. Братислава, 2003.

119. История русской литературной критики / В.В. Прозоров, О.О. Милованова, Е.Г. Елина и др; Под ред. В.В. Прозорова. М., 2002.

120. Каллаш В.В. Загадочное стихотворение Пушкина / В.В. Каллаш // Пушкин и его современники. СПб., 1909. Вып. 12. С. 48-59.

121. Каллаш В.В. Заметки о Гоголе. II. Гоголь и Пушкин / В.В. Каллаш // Голос минувшего. 1913. № 9. С. 235-239.

122. Каллаш В.В. Н.В. Гоголь и его письма / В.В. Каллаш // Русская мысль. 1902. № 6. С. 235-239.

123. Канунова Ф.З. Некоторые особенности реализма Н.В. Гоголя: (О соотношении реалистического и романтического начал в эстетике и творчестве писателя)/Ф.З. Канунова. Томск, 1962.

124. Карпов И.П. Искусство как зеркало автора и зазеркалье жизни: (Пушкин и Гоголь) / И.П. Карпов // Пушкин на пороге XXI века: провинциальный контекст. Арзамас, 2001. Вып. 3. С. 109-118.

125. Карпов И.П. Пятая причина (Гоголь и Пушкин) / И.П. Карпов // Вест, лаб. аналитической филологии. Йошкар-Ола, 2000. Вып. 1. С. 69-76.

126. Кирай Д. Сюжет и диалог у Пушкина, Гоголя и Достоевского / Д. Кирай // Кирай Д. От Пушкина до Белого. СПб., 1992. С. 68-79.

127. Кирпичников А.И. Сомнения и противоречия в биографии Гоголя. (Комментарий к биографической канве) / А.И. Кирпичников. СПб, 1900.

128. Китаев В.А. Пушкин, Гоголь и консервативная традиция в России первой половины XIX века / В.А. Китаев // Литературные мелочи прошлого тысячелетия: К 80-летию Г.В. Краснова: Сб. науч. ст. Коломна, 2001. С. 7686.

129. Ковальджи К. Наедине с книгой: (Пушкин и Гоголь) / К. Ковальджи // Вопросы литературы. 2001. № 5. С. 206.

130. Котляревский Н. Гоголь: 1829-1942. Очерки по истории русской повести и драмы / Н.Котляревский. СПб., 1908.

131. Краснов Г.В. Пушкин. Миф и реальность / Г.В. Краснов // Болдинские чтения. Н. Новгород, 1994. С. 5-14.

132. Крейцер А. Зачем уезжал Гоголь из Петербурга в 1829 году? / А. Крейцер // Нева. 1993. № 4. С. 284-287.

133. Крестова Л.В. К вопросу о достоверности так называемых записок А.О. Смирновой / Л.В. Крестова // Смирнова А.О. Записки, дневник, воспоминания, письма. М., 1929. С.355-393.

134. Кривонос В.Ш. Проблема читателя в творчестве Гоголя / В.Ш. Кривонос Воронеж, 1981.

135. Кулиш П. Николай Васильевич Гоголь. Опыт биографии. М., 2003.

136. Купреянова Е.Н. Н.В. Гоголь // История русской литературы: В 4 т. Л, 1981. Т.2.

137. Левкович Я.Л. Заметки Жуковского о гибели Пушкина / Я.Л. Левкович // Временник Пушкинской комиссии. 1972. Л., 1974. С. 77-84.

138. Легенды и мифы о Пушкине. СПб., 1999.

139. Лернер Н. «Писал ли Гоголь Пушкину о «Ревизоре» / Н. Лернер // Русское слово. 1907. № 11. С. 407-409.

140. Лернер Н. Великий меланхолик: Пушкин и гоголевская стихия / Н. Лернер // Речь. 1913. №302.4 ноября. С. 4-6.

141. Лернер Н.О. Труды и дни Пушкина / Н.О. Лернер. СПб., 1910.

142. Летопись жизни и творчества Пушкин: В 4 т. М., 1999.

143. Лихачев Д.С. Текстология: Краткий очерк / Д.С. Лихачев. М.; Л., 1964.

144. Лозинский Г.Л. Пушкин и Гоголь. «Евгений Онегин» и «Мертвые души» / Г.Л. Лозинский // Трудный путь. Зарубежная Россия и Гоголь. М., 2002. С. 134-138.

145. Лотман Ю.М. Пушкин и «Повесть о капитане Копейкине». К истории замысла и композиции «Мертвых душ» / Ю.М. Лотман // Лотман Ю.М. В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988. С. 235-251.

146. Лотман Ю.М. Лекции по истории русской культуры: XVIII век первая половина XIX века / Ю.М. Лотман. М., 1993.

147. Лотман Ю.М. О «Реализме» Гоголя / Ю.М. Лотман // Труды по русской и славянской филологии. Литературоведение. Т. 2. (Новая серия). Тарту, 1996. С. 11-35.

148. Лукьяновский Б. Пушкин и Гоголь в личных отношениях. Вопрос о дружбе / Б. Лукьяновский // Беседы: Сборник общества истории литературы в Москве. М., 1915. Т. 1. С. 32-49.

149. Макогоненко Г.П. Гоголь и Пушкин / Г.П. Макогоненко. Л., 1985.

150. Манн 10. В. «Сквозь видный миру смех.» / Ю.В. Манн. М., 1994.

151. Манн Ю.В. Гоголь как интерпретатор Пушкина / Ю.В. Манн // Arion. Jahrbuch der Deutschen Puschkin-Geselschaft. Band 2. Sonderdruck. Bonn, 1992. S.109-118.

152. Манн Ю.В. Гоголь. Труды и дни: 1809-1845 / Ю.В. Манн. М., 2004.

153. Манн Ю.В. Поэтика Гоголя. Вариации к теме / Ю.В. Манн. М., 1996.

154. Манн Ю.В. Пушкин и Гоголь в 1836 году: была ли ссора? / Ю.В. Мани // Пушкинская конференция в Стэнфорде.1999. Материалы и исследования. М., 2001. С. 343-356.

155. Манн 10. В поисках живой души. «Мертвые души» / Ю.Манн. М., 1987. (Писатель критика - читатель).

156. Машинский С. Художественный мир Гоголя / С. Машинский. М., 1971.

157. Машинский С.И. Гоголь и революционные демократы / С.И. Машинский. М., 1953.

158. Мейлах Б.С. «С Гомером долго ты беседовал один.» / Б.С. Мейлах // Стихотворения Пушкина 1820-1830-х годов. JL, 1974. С. 213-221.

159. Мережковский Д.С. Гоголь и черт: Исследование / Д.С. Мережковский // Мережковский Д.С. В тихом омуте. Статьи и исследования разных лет. М., 1991. С. 213-309.

160. Михед П.О. О загадке «Прощальной повести» Н.В. Гоголя / П.О. Михед // Вопросы литературы. 1999, № 2. С. 330-340.

161. Моцарт и Сальери. Трагедия Пушкина. Движение во времени / Сост. и коммент. B.C. Непомнящего. М., 1997.

162. Мочульский К.В. Гоголь. Соловьев. Достоевский / К.В. Мочульский. М., 1995.

163. Музалевский М.Е. Н.В. Гоголь о романтической тенденции в творчестве А.С. Пушкина / М.Е. Музалевский // Филология. Саратов, 1998. Вып. 2. С. 58-63.

164. Муренина Е.К. К вопросу о современной рецепции Гоголя / Е.К. Муренина // Русская литература. 1998. № 4. С. 212-221.

165. Набоков В.В. Николай Гоголь / В.В. Набоков // Набоков В.В. Лекции по русской литературе. М., 1996. С. 31-134.

166. Никитаев А.Т. Пушкин и Гоголь / А.Т. Никитаев // Литературное обозрение. 1994. № 9/10. С.49-51.

167. Овсянико-Куликовский Д.Н. Гоголь / Д.Н. Овсянико-Куликовский // Спб., 1907.

168. Овсянико-Куликовский Д.Н. История русской интеллигенции / Д.Н. Овсянико-Куликовский // Овсянико-Куликовский Д.Н. Литературно-критические работы: В 2 т. М. 1989. Т.2.

169. Оксман Ю.Г. Апокрифическое письмо Николая I к Пушкину / Ю.Г. Оксман //Новые материалы о дуэли и смерти Пушкина. Публикация Б.Л. Модзалевского, Ю.Г. Оксмана, М.А. Цявловского. Пг., 1924. С. 51-73.

170. Оксман Ю.Г. Москва и Петербург. (Из записок дорожного). Неизвестная страница Гоголя // Литературный Ленинград. 1934. 15 марта. № 15. С.З.

171. Оксман Ю.Г. Новые тексты Пушкина. IV Письмо к издателю в «Современнике», 1836 г. / Ю.Г. Оксман // Атеней. Историко-литературный временник. Кн. I-II. Пг., 1924. С. 15-24.

172. Падерина Е.Г. Пушкинский мотив в заграничных письмах Гоголя ^ 1836-1842 годов / Е.Г. Падерина // Гоголь и Пушкин: Четвертые Гоголевскиечтения: Сб. докладов. М., 2005. С.360-374

173. Паперный В. «Непонимаемый никем» (Заметки поэтике Пушкина тридцатых годов) / В. Паперный // Пушкинский юбилейный. Иерусалим, 1999. С. 67-78.

174. Переверзев В.Ф. Гоголь. Достоевский: Исследования / В.Ф. Переверзев. М., 1982.

175. Петрунина Н.Н., Фридлендер Г.М. Пушкин и Гоголь в 1831-4х 1836 годах / Н.Н. Петрунина, Г.М. Фридлендер // Пушкин: Исследования иматериалы. Т. VI: Реализм Пушкина и литература его времени. Л., 1969. С. 197-227.

176. Попова И.Л. Немая сцена у Пушкина и Гоголя («Борис Годунов» и «Ревизор») / И.Л. Попова // Известия АН СССР. Серия лит. и яз. 1991. Т. 50. №5. С. 459-456.

177. Поспелов Г.Н. Творчество Н.В. Гоголя / Г.Н. Поспелов. М., 1953.$ • 180. Поэтика русской литературы: к 70-летию профессора Юрия Владимировича Манна: Сб. ст. М., 2001.

178. Прозоров В.В. Читатель и литературный процесс / В.В. Прозоров. Саратов, 1975.

179. Прозоров В.В. Хлестаков и Пушкин в сюжете комедии Н.В. Гоголя «Ревизор» / В.В. Прозоров // Филология. Саратов, 2000. Вып. 5. С. 149-153.

180. Пушкин: pro et contra. Личность и творчество Александра Пушкина в оценке русских мыслителей и исследователей: Антология: В 2 т. СПб., 2000.

181. Путеводитель по Пушкину // Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 6 т. М.; Л., 1931. Т. 6. С. 24-395.

182. Рейсер С.А. Основы текстологии / С.А. Рейсер. Л, 1978.

183. Рейтблат А.И. Как Пушкин вышел в гении: Историко-социологические очерки о книжной культуре пушкинской эпохи / А.И. Рейтблат. М., 2001.

184. Рицци Д. «Станционный смотритель» Пушкина и «Старосветские помещики» Гоголя / Д. Рицци // Пушкинская конференция в Стэнфорде, 1999: Материалы и исследования. М., 2001. С. 318-334.

185. Розанов И.Н. Некрасов о Пушкине и Гоголе / И.Н.Розанов // Литературная учеба. 1938. №1. С. 71-82.

186. Ронен И. К пушкинским истокам драматургии Гоголя / И. Ронсн // Пушкинская конференция в Стэнфорде, 1999: Материалы и исследования. М., 2001. С. 335-342.

187. Русская критическая литература о произведениях А.С. Пушкина. Хронологический сборник критико-библиографических статей / Сост. В. Зелинский. М., 1887.

188. Русская критическая литература о произведениях Н.В. Гоголя. Хронологический критико-библиографических статей / Сост. В. Зелинский. М., 1902.

189. Рыбакова Н. Как работал Гоголь / Н. Рыбакова // Литературная учеба. 1931. №7. С. 339-436.

190. Саводник В.Ф. Заметки о Пушкине. / В.Ф. Саводник // Русский архив. 1904. Вып. 2. Кн. 2. С. 135-163.

191. Скафтымов А.П. К вопросу о соотношении теоретического и исторического рассмотрения в истории литературы / А.П. Скафтымов // Русская литературная критика. Саратов, 1994. С. 134-160.

192. Сосновский П. Гоголь и Пушкин: Речь, читанная в торжественном заседании Учено-литературного общества, посвященном чествованию памяти Н.В. Гоголя / П. Сосновский. Юрьев, 1902.

193. Степанов H.J1. Гоголь / H.J1. Степанов. М., 1961. (Жизнь замечательных людей).

194. Страно Дж. Сумасшедшие и мученики. Гоголь, Полевой, Пушкин / Дж. Страно // Гоголь и Пушкин: Четвертые Гоголевские чтения: Сб. докладов. М., 2005. С. 91-99.

195. Терц А. Синявский А.Д. Прогулки с Пушкиным / А. Терц // Терц А. Собр. соч.: В 2 т. М„ 1992. Т. 1. С. 339-436.

196. Терц А. Синявский А.Д. В тени Гоголя / А. Терц. М., 2001.

197. Тихонравов Н.С. Пушкин и Гоголь // Тихонравов Н.С. Собр. соч. М., 1998. Т. 3.4.2. С. 182-195.

198. Томашевский Б. Пушкин/Б. Томашевский. М.;Л., 1961.

199. Трубецкой Е.Н. Гоголь и Россия. Гоголевские дни в Москве. М., 1908.

200. Турбин В. Пушкин, Гоголь, Лермонтов / В. Турбин. М., 1978.

201. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино / Ю.Н. Тынянов. М., 1977.

202. Фангер Д. Еще раз на тему: Гоголь Пушкин / Д. Фангер // Res philologica. Филологические исследования: Памяти Г.В. Степанова. М.; Л., 1990. С. 442-446.

203. Фомичев С.А. Белинский и Гоголь в 1839 году // Русская литература. 1989. №1. С. 153-156.

204. Фомичев С.А. Пушкинское у Гоголя. Гоголевское у Пушкина / С.А. Фомичев // Гоголь и Пушкин: Четвертые Гоголевские чтения: Сб. докладов. М., 2005. С. 40-53.

205. Фомичев С. Пушкин и Гоголь: К вопросу о соотношениях их творческих методов / С. Фомичев // Zeitschrift fur Slavistic. 1987. № 32. P. 7885.щ(> 210. Фридлендер Г.М. Гоголь: истоки и свершения. Статья вторая /

206. Г.М. Фридлендер // Русская литература. 1995. №2. С. 3-31.

207. Фридман Н.В. Влияние «Медного всадника» Пушкина в «Шинели» Гоголя / Н.В. Фридман // Искусство слова. М., 1973. С. 170-176.

208. Фридман Н.В. Пушкинские темы в «Портрете Гоголя» / Н.В. Фридман // Русская литература. 1963. №1. С. 105-122.

209. Хлодовский Р. Гоголь, Пушкин и Рим / Р. Хлодовский // Пушкин и теоретико-литературная мысль. М., 1999. С 282-327.i 214. Храпченко М.Б. Творчество Н.В. Гоголя / М.Б. Храпченко. М., 1959.

210. Хроника жизни и творчества А.С. Пушкина: В 4 т. М., 1999.

211. Цявловский М.А. Отголоски рассказов Пушкина в творчестве Гоголя / М.А. Цявловский // Цавловский М.А. Статьи о Пушкине. М., 1962. С. 252-259.

212. Чернец JI.B. «Как слово наше отзовется.» Судьбы литературных произведений / JI.B. Чернец. М. 1995.

213. Чиж В.Ф. Болезнь Н.В. Гоголя: Записки психиатра / В.Ф. Чиж. М., 2001.

214. Чижевский Д. Неизвестный Гоголь / Д. Чижевский // Трудный путь. Зарубежная Россия и Гоголь. М., 2002.

215. Шенрок В.И. Пушкин и Гоголь / В.И. Шенрок // Русская старина. 1900. Февраль. С. 383-392.

216. Шкловский В.Б. Пушкин и Гоголь / В.Б. Шкловский // Шкловский В.Б. Избранное: В 2 т. М., 1983.f) 222.Шубин В. «Квартира моя . в доме Брунста» / В. Шубин // Нева. 1982.12. С. 192-194.

217. Ясакова Е.А. А.С. Пушкин в литературно-общественной ситуации 1920-х годов. / Е.А. Ясакова. Саратов, 2005.'

218. Яцевич А. Пушкинский Петербург. / Яцевич A. J1., 1935.

219. Debreczeny P. Puskin and Gogol / P. Debreczeny // Social Functions of Literature: Alexander Puskin and Russian Culture. Stanford, 1997. P. 140-161.ф 226. Fanger D. The Creation of Nikolai Gogol / D. Fanger. Cambridge, 1979.

220. MoelIer-Sally S. Gogol's Afterlife: The Evolution of the Classic in Imperial and Soviet Russia / S. Moeller-Sally. Evanstone, 2002.

221. Setchkarev V. Gogol: His Life and Works / V. Setchkarev. New York, 1965.1.l

222. Венгеров C.A. Источники словаря русских писателей. Т. 1-5. СПб.; Пг, ^ 1900-1917.

223. Венгеров С.А. Критико-биографический словарь русских писателей и ученых. Т. I-VI. Пг., 1915-1918.

224. История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях. Т.2. 4.4.(1801 -1856). М., 1978.

225. История русской литературы XIX века. Библиографический указатель / Под ред. К.Д. Муратовой. М.; JL, 1962.

226. Краткая литературная энциклопедия. М., 1962-1978. Т. 1-8. Т. 9 (доп).

227. Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2003.

228. Пиксанов Н.К. Два века русской литературы. М.; П., 1923.

229. Русская словесность с XI по XIX столетия включительно. Биобиблиографический справочник произведений русской словесности в связи с историей литературы и критикой. Книги и журнальные / Сост. А.В. Мезьер. Ч. II. СПб., 1902.

230. Русские писатели: 1800-1917 гг.: Биографический словарь: В 6 т. М., 1991~1. Г1

231. Русские писатели: XIX век. Биобиблиографический словарь: В 2 ч. М., 1996.

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01 диссертация на тему: Пушкин и Гоголь

Полный текст автореферата диссертации по теме "Пушкин и Гоголь"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гришин, Григорий Александрович

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Гришин, Григорий Александрович

Заключение научной работыдиссертация на тему "Пушкин и Гоголь"

Список научной литературыГришин, Григорий Александрович, диссертация по теме "Русская литература"

Похожие темы диссертаций

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Пушкин и Гоголь