Разноструктурные языковые средства в описании предмета

Шанявская, Наталья Евгеньевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Разноструктурные языковые средства в описании предмета

Год: 2012
Автор научной работы: Шанявская, Наталья Евгеньевна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Санкт-Петербург
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

450 руб.

Диссертация по филологии на тему 'Разноструктурные языковые средства в описании предмета'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Разноструктурные языковые средства в описании предмета"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ооьоиал 1

ШАНЯВСКАЯ Наталья Евгеньевна

Разноструктурные языковые средства в описании предмета (на материале поэзии М. Крепса и И. Бродского)

Специальность 10.02.01 - русский язык

Автореферат

диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

2 6 ЯНВ 2012

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ - 2012

005009271

Работа выполнена на кафедре русского языка филологического факультета Ф ГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Зубова Людмила Владимировна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Норман Борис Юстинович (Белорусский государственный университет (республика Беларусь))

кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Суховей Дарья Алексеевна (Государственный литературный музей «XX век»)

Ведущая организация: ФГаОУ ВПО «Балтийский федеральный

университет имени Иммануила Канта»

Защита состоится « /£» ¿гС2012 года в /¡^ "часов на заседании совета Д 212.232.18 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 11, филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета, ауд. 195.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета (199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., д.7/9).

Автореферат разослан «

И.о. ученого секретаря диссертационного совета доктор филологических наук, профессор

В работе рассматривается описание как элемент индивидуальных поэтических систем М. Крепса и И. Бродского, т.е. работа выполнена в русле лингвопоэтики. Исследуется функционирование разноструктурных синтаксических средств, участвующих в описании предмета. Рассмотрены разнородные конструкции в их взаимодействии, единстве текстовых и грамматических функций.

Цель работы - рассмотреть и сравнить функционирование разноструктурных синтаксических конструкций в поэзии М. Крепса и И. Бродского, участвующие в описании предмета. К таким конструкциям отнесены 1) обстоятельства (в большинстве случаев места и образа действия); 2) разноструктурные сравнительные конструкции; 3) отадъективные существительные, т.е. образованные от прилагательного (слова типа лёгкость). Цель работы предполагает решение следующих задач:

1. Рассмотреть конструкции описания, выявить их грамматические особенности и смысловые функции в поэтических текстах М. Крепса и И. Бродского.

2. Рассмотреть случаи, при которых включение конструкций описания предмета существенно влияет на синтаксическую структуру предложения.

3. Выявить взаимосвязь синтаксической структуры предложения и художественного смысла текста.

4. Соотнести полученные результаты с ранее выявленными особенностями идиостилей обоих поэтов.

Актуальность работы обусловлена: 1) рассмотрением различных, недостаточно изученных конструкций с семантикой описания в русле современных направлений лингвистики; 2) анализом взаимодействия этих конструкций в поэтических текстах, позволяющим определить сюжетообразующие и смыслообразующие функции грамматических средств в индивидуальных поэтических системах; 3) необходимостью синтеза лингвистических и литературоведческих задач при анализе художественных текстов.

Новизна исследования определяется следующими факторами: 1) В научный оборот вводится новый материал - до сих пор не изученная поэзия М. Крепса. Поэзия Крепса осмыслялась только в немногих рецензиях критиков, лингвистический анализ текстов в публикациях не встречается. 2) Поэзия М. Крепса сопоставляется с поэзией И. Бродского. Основанием для такого анализа является широко известное филологическое исследование поэзии Бродского, выполненное Крепсом. 3) Выявляются ранее не описанные текстовые функции ряда конструкций, в частности, обстоятельств, отмечается их способность не только маркировать актант, но и качество предмета, а также выполнять сюжетопорождающую функцию. 4) С позиций грамматики и семантики анализируются отадъективные существительные, языковой потенциал которых осмыслен недостаточно.

Материалом являются произведения М. Крепса (сборники «Бутон головы», 1987 г., «Космос, Петербург, плечо» 1995 г.) и И. Бродского («Урания», 1987 г.). Всс сборники создавались в одно и то же время, хотя некоторые стихи Крепса («Бутон головы») написаны в 60-е, а Бродского («Урания») - в 70-е гг. XX в. Выбор именно этих авторов объясняется и тем, что в 1984 Крепе создал первую в мире монографию о Бродском «О поэзии Иосифа Бродского». В работе проанализировано 321 стихотворение, в которых выявлено более 2000 релевантных микроконтекстов. Объектом исследования является поэтическая речь, а предметом исследования - семантически сходные синтаксические конструкции.

Цели, задачи, и материал исследования предполагают использование следующих общенаучных и лингвистических методов: метод наблюдения, описательный метод, сопоставительный метод, статистический метод, метод синтаксического анализа словосочетания и предложения, метод толкования, приёмы анализа и интерпретации. На защиту выносятся следующие положения:

1. М. Крепе и И. Бродский пользуются разными стратегиями изображения предмета, что проявляется в том, как они используют обстоятельства разных типов, в частности, обстоятельства места, а также сравнительные конструкции.

2. Становясь актантом, конструкция с предлогом в, имеющая локативное значение, позволяет переакцентировать предложение и текст, в ней реализуется текстовая категория связности.

3. Обстоятельства места и разноструктурные сравнения могут выполнять сюжетопорождающую функцию, что обусловлено частотой их употребления в предложении и тексте.

4. Распространённые сравнительные конструкции, а также сравнения с союзным словом так противопоставляются нераспространённым, а также тем сравнениям, в которых определение и определяемое (как правило, при объекте сравнения) образуют коммуникативный фрагмент в терминах Б.М. Гаспарова, т.е. словосочетание, до некоторой степени закреплённое в языке.

5. Все исследованные конструкции могут выражать авторскую оценку, которая воспринимается как бесспорная, поскольку её, нельзя измерить по степени.

6. В текстах обоих авторов сочетаются конструкции, обозначающие динамику и статику, преломляется русская поэтическая традиция. Традиционно выраженный образ помещается в оригинальный контекст.

Теоретической основой исследования послужили работы о языке и грамматических явлениях: Б.М. Гаспарова, B.C. Юрченко, Ю.П. Князева, М.Б. Ташлыковой, Е.С. Кубряковой; о поэтической речи: H.A. Фатеевой, H.A. Николиной, Л.Г. Пановой, Л.В. Зубовой; о поэзии

И. Бродского: Я.А. Гордина, В.П. Полухиной, Д.Н. Ахапкина, И.В. Высоцкой, И.Ю. Самойловой, Л.Л. Бсльской.

Практическая значимость работы состоит в том, что её результаты могут использоваться в преподавании вузовских курсов по морфологии и синтаксису русского языка, а также при подготовке спецкурсов о поэзии И. Бродского и поэтов его круга, при написании различных работ.

Апробация работы. Результаты работы обсуждались на конференциях: XXXVIII -XL международных филологических конференциях (Санкт-Петербург, 2009, 2010, 2011 гг.); 1 и 2 конференции «Русский язык: конструкционные и лексико-семантические подходы» (Санкт-Петербург, 2009, 2011 гг.); IV международном конгрессе исследователей «Русский язык: исторические судьбы и современность» (Москва, МГУ, 20 - 23 марта 2010 г.); научно-исследовательской конференции «Иосиф Бродский в XXI веке» (Санкт-Петербург, 20 - 23 мая 2010 г.); конференции «Отечественное стиховедение: 100-летние итоги и перспективы развития» (Санкт-Петербург, 25 - 27 ноября 2010 г.); «VII конференции по типологии и грамматике для молодых исследователей» (Санкт-Петербург, 4-6 ноября 2010 г.). Результаты отражены в 10 публикациях, две из которых входят в перечень ВАК.

Структура работы. Работа состоит из введения, четырёх глав, заключения и библиографии.

Основное содержание работы

Во введении определяются цели и задачи исследования, материал работы, актуальность, теоретическая значимость, формулируются положения, выносимые на защиту.

В главе 1 рассматриваются теоретические вопросы, касающиеся анализируемых слов и конструкций. Логика изложения материала в этой главе соответствует логике последующих глав.

В начале первой главы изложены разные подходы к изучению грамматики поэтических текстов. Выделяется конструкционный подход, при котором исследуются особенности функционирования семантически сходных конструкций (например, обращений) с выходом на их языковой потенциал и текстовую значимость в идиостиле автора, поэтической школы или поэтического языка. Этот подход, реализованный в работах Л.В. Зубовой, А.К. Жолковского, Н.В. Степиховой, Н.К. Богомоловой и др., близок грамматике конструкций, о которой впервые заявил Ч. Филлмор и к конструкционным исследованиям, получившим развитие во многом благодаря работам по функциональной грамматике под редакцией A.B. Бондарко.

В работе определяются такие термины, как поэтическая номинация [Казарин 2004] признак к призпакосость в лингвистике, противопоставленные термину предметность. Определяется понятие функционально-семантического поля качественности с позиций функциональной грамматики [Теория функциональной грамматики 1996]. Приводится концепция И.И. Ковтуновой [Ковтунова 1986], по которой любой поэтический текст является признаковым. Рассматривается описание как форма хранения информации.

Далее изложены теоретические вопросы., касающиеся конструкций и словоформ, анализируемых в работе. В §5 рассматриваются теоретические подходы к обстоятельству как члену предложения. Особое внимание уделяется способности обстоятельств маркировать участника ситуации и выражать фазовые значения [Хорук 2010]. Также рассматриваются подходы к изучению обстоятельств места, формирующих категорию локативности [Теория функциональной грамматики... 1996]. Делается вывод о значимости обстоятельства места в структуре предложения, в частности, в художественных текстах с опорой на монографию Л.Г. Пановой [Панова 2003]. Важно также то, что локатив (в частности, конструкция с предлогом в, которой уделено особое внимание) позволяет легко переходить от одного значения падежа к другому, поскольку такая конструкция может иметь значение времени и цели.

В § 6 и 7 рассматриваются различные подходы к сравнению как тропу и фигуре речи. Особенно перспективным представляется референциальный подход, разрабатываемый на материале компаративных сравнительных конструкций, т.е. сравнений с формой сравнительной степени прилагательного, в работах Ю.П. Князева [Князев 2007] и поддержанный Г.Л. Денисовой [Денисова 2005; 2009]. Этот подход заключается в том, что на текстовые функции, а также на синтаксис сравнительной конструкции влияет референциальный статус её элементов, т.е. то, какое значение имеют элементы сравнения: общеродовое, экзистенциальное или индивидуализирующее, единичное. Также важно положение Е.С. Кубряковой о том, что «...обнаружить общие черты у небольшого количества сравниваемых объектов гораздо легче, чем постулировать наличие единых признаков у всех многочисленных членов категории1».

Отадьективные существительные являются наименее исследованными языковыми единицами, которые освещаются в этой работе (§8). Анализ этих имён производится с опорой на классификацию их функций, предложенную М.Б. Ташлыковой, которая выделяет следующие функции [Ташлыкова 20002]:

' Кубрякова Е.С. Язык и знание. На пути получения знаний о языке: части речи с когнитивнойточки зрения. М.: 2004. С. 100.

2 Ташлыкова М.Б. Именные ипостаси признаковой семантики //

http://rus-lang.com/about/group/taschlykova/statel6/. 2000

1. Атрибутивную: белизна снега,

2. Полипрспозитивпую, когда отадьективнос кмя выражает второстепенную пропозицию:

несмотря наусталостъ...,

3. Абсолютивную: говорил с живостью [Ташлыкова].

Итак, в первой главе дан обзор исследований различных по структуре грамматических конструкций с семантикой пространства, сравнения и отвлечённого признака. Все эти конструкции способны описать предмет, охарактеризовать его взаимоотношения с другими предметами (локативные конструкции), указать на такие его качества, которые ярче проявляются в сопоставлении с другими предметами и явлениями (сравнение) и эксплицитно указать на качества предмета (отадъективные имена). Они позволяют описать один и тот же предмет с разных сторон.

В главе 2 рассматриваются грамматические и текстовые функции обстоятельств в поэзии М. Крепса и И. Бродского.

В §1 охарактеризован язык произведений обоих поэтов, ему присущи обилие отсылок к произведениям других авторов, особенно это касается М. Крепса. Сам Крепе, говоря о Бродском, называет это «игрой на чужом инструменте». Для обоих знание разных языков и культур становится способом мышления. Чертой поэтики Бродского Крепе называет внимание к художественной детали. Однако у Бродского многие предметы подаются обобщённо3.

Критики характеризуют стиль стихотворений И. Бродского как псевдонаучный, это обусловлено обилием лексических и грамматических элементов, свойственных научному стилю, например, терминов. В результате возникает особая манера повествования, отмеченная A.A. Чевтаевым [Чевтаев 2006].

В § 2 перечислены некоторые представления Бродского и других поэтов разных эпох об употреблении различных частей речи, отразившиеся в их высказываниях и поэтических текстах. В языке поэзии предпочтение одних частей речи приводит к снижению употребительности других. Поэтому можно предположить, что стремление Бродского обходиться без прилагательных, о котором он говорил в различных интервью, приводит к трансформации структуры предложения.

В §3 выделяются текстовые функции обстоятельств места в стихотворениях М. Крепса. Они соединяют разноплановые образы, так проявляется их сюжетопорождающая функция: Я вернусь туда, где жевал пельмень, / Где над чаем плыл голубой пэл-мэл, / И кошачью лесенку на твоём этаже / Превращу я в песенку, е.б.ж. [Крепе (далее К.),

3 Kononen М. «Four ways writing the city»: St. Petersburg - Leningrad as a metaphor in the poetry of Joseph Brodsky. Slavica Hensingiensia. 23. Helsinki: 2003. P. 160.

«Возвращение»]. Обстоятельства выполняют сюжетопорождающую функцию, когда ими насыщены предложение и поэтическое высказывание. Обстоятельства позволяют легче понять метафоры, метонимии, перифразы: Треугольники врезает в горизонт гора, / В небе чертит Бог невидимым циркулем круг. [К. «Геометрия любви»]. Именно в переключении внимания читателя и в соединении разнородных предметов (локусов) проявляется сюжетопорождающая функция обстоятельств. Она актуализируется, когда стихотворение построено на соположении нескольких ситуаций или в нём изображено движение.

Грамматические функции обстоятельств в текстах М. Крепса рассмотрены в §4. Обстоятельство маркирует одного из участников ситуации: А впрочем, на шее спасительный крест [К. «Пасха в богадельне»].

Обстоятельства по-разному отражают активность субъекта действия. Если неморфологизованными обстоятельствами, характеризующими ситуацию в целом, субъект действия может быть понижен в грамматическом ранге, то благодаря наречным обстоятельствам субъект предстаёт более активным. Характеристика действия по образу его протекания предполагает наличие субъекта: Нет, не радетельно - рыдательно / Прильну к знакомому глазку [К. «Старый Колумб»].

Обстоятельство может маркировать не только субъект действия, но и качество предмета. В стихотворении «Камин в январе» словоформа из заглавия в январе синкретична, она маркирует время, но поскольку конкретные предметы плохо сочетаются с длительными показателями времени, в январе обозначает и качество камина - натопленный камин. Показатель времени метонимически маркирует и качества предмета.

В текстах М. Крепса обстоятельства акцентируются именно потому, что они не предопределяются контекстом, в основном глагольной формой, ср.: висел в запылённом стекле, отдыхают <...> в ночной глубине витрин, в память ушёл, над чаем плыл и др. Обстоятельства не уточняют событие, а вводят новую информацию, в том числе маркируя субъект (субъект-авторизатор, по Н.К. Онипенко), объект, время действия. С одной стороны, такую непредсказуемость можно посчитать особенностями поэтической речи как таковой, но с другой - это объясняет то, как М. Крепсу удаётся быть одновременно традиционным и оригинальным поэтом.

В текстах М. Крепса переосмысляется инвариантная функция предложного падежа как падежа, который, по мнению С.А. Лутина, маркирует контакт между двумя партиципантами ситуации [Путин 2008]: Лают собаки в утренней голове, [К. «Бабочка и самолёт»].

§ 5 и 6 гл. 2 посвящены употреблению обстоятельств в текстах И. Бродского, выявлена их сюжетопорождающая функция и грамматические особенности. Конструкция с

предлогом в осуществляет функцию сцепления образов (так проявляется грамматическое значение предлога о, контакт в терминах С.А. Лутина в случае предложного падежа) и позволяет поэту переходить от образа к образу, изображая предмет статично.

Конструкция с предлогом в вводит новый субъект действия, происходит расщепление актантов (термин Ю.Д. Апресяна). Если Крепе, соединяя локативы, представляет предмет в динамике (например, во времени), то Бродский нанизывает несколько предметов: Призрак бродит по Каунасу, входит в собор, / выбегает наружу. Плетется пп Лайсвнс-аллее [Бродский (далее Б.), «Литовский ноктюрн», XIV]. Динамизм этого описания проистекает и от значения винительного падежа как падежа, тесно связанного с действием.

Конструкция с предлогом в перифрастически указывает на качество предмета. На это значение накладываются другие: Там хмурые леса стоят в своей рванине [Б. «Пятая годовщина»]. Фраза трансформируется синтаксически: существительное обозначает предмет по характерному признаку. Конструкция с предлогом в способна описать один предмет с разных сторон. Она лексически свободна. Так, в стихотворении «Римские элегии» пейзаж описывается отстранённо, место, где находится лирический герой, обозначается как место другого действия - заката солнца: Привались лучше к кортику, скинь бахилы, I сквозь рубашку стена холодит предплечье; / и смотри, как солнце садится в сады и виллы, <...> [Б. «Римские элегии», VI]. Конструкция в сады и виллы формально называет направление движения, это придаёт описанию динамизм, ср.: я сижу в саду, такой эффект возникает и благодаря форме мн. ч. сады. Описывается местонахождение героя, но оно не сводимо к одной точке, описание конкретных реалий (точечность) сосуществует с описанием города как целого.

У Бродского, как и у Крепса, обстоятельство становится изобразительным, если на лексическое значение накладывается авторская оценка. Это позволяет наделить изображаемые предметы рядом качеств, которые уже не связаны с прилагательным. Авторская оценка подаётся как бесспорная, поскольку качество не может быть измерено по степени, а может быть принято или опровергнуто, оно входит в пресуппозицию повествователя. Существительные в функции обстоятельств выполняют пропозитивную функцию. В результате полнооформленность предложения сочетается со смыслоёмкостью, а объективность - с субъективностью.

Тот факт, что предлог в может маркировать предмет в статике и динамике, позволяет этим конструкциям противопоставляться, вступать в отношения антонимии. В-конструкция обозначает ту характеристику предмета, которая является сопутствующей: Боясь расплескать, проношу головную боль / в сером свете зимнего полдня вдоль / оловянной реки, уносящей грязь к океану <...> [Б. «Над восточной рекой»]. Конструкция позволяет включить

в простое предложение ту информацию, которую можно было бы передать несколькими разноструктурными простыми предложениями.

Конструкция с предлогом в также маркирует скрытого участника действия: Мост над замёрзшей рекой в уме / сталью своих хрящей / мысли рождал о другой зиме <...> [Б. «Полдень в комнате», IV]. Выдвижение интерьерного атрибута города мост в позицию подлежащего позволяет не переключаться на описание лирического героя. Эта же конструкция может вводить обобщённый субъект.

В-конструкция может осложняться неэлеминируемым причастным или деепричастным оборотом,. Связываясь с субъектом действия, он представляет субъект активным.

Рассмотренный материал позволяет сделать выводы:

В текстах М. Крепса и И. Бродского обстоятельства выполняют следующие функции:

1. Текстовые: указание на качество предмета (лексически или перифрастически); изображение предмета статично; выражение авторской оценки; создание детализирующего описания предмета; выстраивание сюжетной перспективы текста;

2. Грамматические: участие в выражении субъектно-объектных отношений; создание полипропозитивного предложения.

Если в произведениях М. Крепса обстоятельство расширяет перспективу высказывания, вводит новую информацию, является выразителем скрытого участника, выражает авторскую оценку, то у И. Бродского обстоятельство в большей степени является способом зафиксировать качества предмета, (т.е. происходит сужение перспективы высказывания, конкретизация). Обстоятельство также соединяет разные предметы с их качествами. Если у М. Крепса обстоятельство как распространитель предложения замыкается на лирическом герое, то у И. Бродского оно, фиксируя статичное положение предмета, расширяет и уточняет ситуацию. В тексты М. Крепса такие обстоятельства вносят эффект новизны, создавая при этом впечатление того, что тексты ориентированы на поэтическую традицию XIX - XX вв., тогда как в стихотворениях И. Бродского обстоятельства связаны с объективизацией повествования, этот эффект более присущ научным текстам и публицистике.

Употребительность обстоятельств связана с изменением субъектно-объектных отношений, которое отмечается исследователями на материале разножанровых художественных текстов последнего времени. Если обстоятельство позволяет сделать повествование более выдержанным, стройным и если обстоятельства со-противопоставляются, можно говорить о повышении связности текста.

Если обстоятельствами выражается авторская оценка, то она становится неотъемлемой характеристикой предмета. Обстоятельства позволяют сочетать объективность с субъективностью, столь свойственную идиостилю И. Бродского. Обстоятельство позволяет также сочетать динамизм и статичность в изображении предмета, это зависит от лексического значения обстоятельства.

В главе 3 «Сравнение в поэзии М. Крепса и И. Бродского» описаны семантически сходные конструкции с точки зрения синтаксиса. В § 1 - 3 рассмотрено сравнение в текстах М. Крепса, ав§4и5-И. Бродского.

Крепе уподобляет предметы друг другу вместе с их действиями или качествами. Обилие таких сравнений - идиостилевая черта его поэтики.

В сборнике «Космос, Петербург, плечо» насчитывается почти 250 сравнительных конструкций, 45% из них являются синтаксически распространёнными, содержат уточнители и конкретизаторы и 55 нераспространёнными. 82 из всех сравнений в сборнике «Космос, Петербург, плечо» относятся к союзным, далее в порядке убывания следуют генитивные сравнения, сравнения, выраженные компаративом. Сравнения, в состав которых входят лексемы с семантикой уподобления и конструкции с творительным падежом.

В сборнике «Бутон головы» (части «Чучело времени») наиболее употребительны компаративные сравнения (сравнительная степень), их насчитывается более 60, далее следуют союзные сравнения (49), генитивные сравнения (более 40), сравнения, опирающиеся на лексическое значение словоформы (17) (случаи типа похож), и сравнения, выраженные творительным падежом. Всего в сборнике «Бутон головы» (части «Чучело времени») обнаружено 175 сравнительных конструкций. Из них около 30% распространённые. Таким образом, в сборниках М. Крепса зафиксировано почти 425 сравнительных конструкций, и 180 из них являются развёрнутыми.

Большинство сравнений распространяется таким определителем (прилагательным или причастием, реже существительным с предлогом), который привносит новую информацию. Без него текст хуже интерпретируется или приобретает другой смысл. Объект сравнения (с чем сравнивается) распространяется в три раза чаще, чем его субъект (что сравнивается).

Распространитель сравнения может выполнять индивидуализирующую функцию, т.е. характеризовать предмет с какой-либо стороны, выделять его признак и поясняющую, т.е. пояснять причины сходства, содержать семы, которые помогают интерпретировать сравнение, угадывать переносное словоупотребление. Эти две функции синтаксического распространителя взаимосвязаны и означают большую или меньшую степень спаянности элементов сравнения в тексте. Подобные сравнения делают описание предмета точным: Небо манит глаз оглядкой / Чёрной в крапинку подкладкой, / Как раскрытый чемодан. /

Месяц вышел на майдан, I Как без точки знак вопроса / На рассыпанное просо / Смотрит искоса и косо,! Желтолиц, как Гоминдан [К. «Над Невою овен дан»]. Здесь определительные конструкции описывают не только цвет, но и рисунок, который становится наглядным - как без точки знак вопроса, что делает описание звёздного неба не столько эмоциональным, сколько живописным. Случаи, когда распространитель объекта сравнения является интерпретирующим, осмыслены, в частности, В.М. Огольцевым, Ю.Ю. Ушаковой4. Становясь неэлиминируемыми, указатели на время или пространство, а также другие элементы сравнения выполняют сюжетопорождающую функцию, подобно аналогичной функции обстоятельств. Если без определителей сравнение обессмысливается, то его роль в предложении повышается. Сравнение может поддерживаться контекстом стихотворения или противопоставляться ему.

Одно сравнение может перетекать в другое, тогда объект одного сравнения является и субъектом другого, возникает нанизывание сравнений: Мимо листопада лети сквозь судьбу / С ладонью тополя у «Тойоты» на лбу [К. «Золотой сезон»].

Определитель объекта сравнения делает конструкцию индивидуальной, связывает сравнение с другими мотивами лирического текста.

Новая информация, вводимая определителями сравнения, может заключать в себе ещё одну ситуацию, создавая эффект пропозиции. Распространитель усложняет текст: Мелькают дети, псы, телеги, / А даль туманна и мутна, / Как облако в сутулом небе / Полуоткрытого окна [К. «Ленинград - Тамбов»]. Конструкция в сутулом небе стоит на границе словосочетаний и сочетаний слов, поскольку формируется на уровне предложения и едва ли возможна вне его. Словоформа сутулом лексическим значением имплицитно указывает на лирического героя около окна.

Распространитель акцентирует тот или иной признак предмета, подсказывает трактовку конструкции, раскрывая авторский ракурс. В стихотворении «Зимний речитатив» без распространителя сравнение звезды над Россией с ёлочной игрушкой интерпретировалось бы с учётом внешнего, а не внутреннего сходства: <...> Пусть горит над Россией звезда, как ёлочная игрушка, / На которую смотрят порой влюблённые, а порою и дети, / Бесполезно-красивая, как чужая весна на примете [К. «Зимний речитатив»]. Благодаря распространителю звезда и ёлочная игрушка сравниваются не по признаку, а по действию «смотреть». Здесь же дана и оценка ёлочной игрушки - бесполезно красивая, как чужая весна на примете. Обязательный компонент сравнения связан и с актуальным членением, как правило, он входит в состав ремы.

4 Огольцев В.М. Устойчивые сравнения в системе русской фразеологии. Изд. 2. М.-. 2009. С. 34 - 35; Ушакова Ю.Ю. Определения при творительном падеже со значением сравнения // Русская речь. 2004. №6. С. 41 - 44.

Сюжетопорождающая функция сравнений ярче всего проявляется в текстах, целиком построенных на сравнении, оно становится организующим. У М. Крепса два таких текста.

В § 2 сравнение рассматривается как способ дать индивидуальную характеристику предмета. В текстах М. Крепса выделяется ряд конструкций, в которых объект сравнения и его определитель образуют употребительное словосочетание или коммуникативный фрагмент в терминах Б.М. Гаспарова. Такие сравнения составляют чуть менее 30% всех распространённых конструкций. Они апеллируют к внеязыковым знаниям читателя. Такое сравнение сближается с нераспространённым, поскольку уподобляются предметы как типичные представители каких-либо классов. Определитель сравнения подчёркивает обычность предмета, а не индивидуализирует его: Окна слушают утро, как дети волшебную сказку, / Загораясь несложной интригой старинных томов [К. «Снегурочка»]; Дождь штрихует горизонт, / Словно школьную тетрадку, <...> [К. «Язык дождя»]. Объекты сравнений образуют употребительные словосочетания: волшебную сказку, школьную тетрадку. В результате создаётся достаточно традиционный образ. Выявляются общие черты у малосопоставимых предметов или явлений: утро как сказка, горизонт как тетрадка. Поэт апеллирует к тому образу, который уже частично закреплён в сознании говорящего и легко извлекается из памяти, а не конструируется. Коммуникативные фрагменты чаще являются объектами союзных, нежели компаративных сравнений. В нашем материале сравнения, в состав которых входит сравнительная степень прилагательного, наречия или слова категории состояния, имеют мало зависимых слов.

Сопоставление нескольких предметов вместе с их качествами приводит к тому, что образуются пары контрастов (термин М.И. Черемисиной), причём противопоставляются качества, которые не антонимичны в языке.

Оставаясь традиционным по форме, сравнение становится необычным, когда оно содержит некоторое лексическое или логическое противоречие. В стихотворении «Глядящие города» описывается, как города из воды глядят на свои отражения на берегу. Эту конструкцию можно назвать перевёрнутой, поскольку города из воды глядят на свои отражения, а не наоборот: Хорошо бы одновременно входить / В реку времени, где «лежу» и «бегу» / Неразлучны, как города, глядящие из воды / На свои отражения на берегу [К. «Глядящие города»]. Здесь отражённое осмысляется как главное по отношению к реальному предмету.

Сравнение индивидуализируется, когда его распространитель является более свободным лексически. Этот эффект основан на переосмыслении правил сочетаемости. Субъективность сравнения усиливается, когда в пределах одного сравнения предмет наделяется различными характеристиками, описывается с разных сторон.

Коммуникативный фрагмент, переосмысляясь, переводит сравнение из банального в авторское. Так, преобразуя смысл словосочетания белый букварь, М. Крепе трансформирует и семантические отношения: И январь открывал глазам свой белый букварь / Незашторенных окон, <...> [К. «Зимний пейзаж без старого друга»]. В определении белый содержится целая ситуация: зимой виден иней на стёклах. Прилагательное белый сближается с относительньми, ср.: снежный рисунок - рисунок снегом, ледяной дом - дом изо льда. Но прилагательное белый не переходит в относительное (хотя бы окказионально), существительное букварь употреблено в переносном значении, что влияет и на семантику прилагательного, которое сохраняет цветовое значение.

Распространитель сравнения актуализирует интертекстуальные связи, что позволяет сочетать объективность с субъективностью как индивидуальной характеристикой.

Сравнение становится индивидуализирующим, когда оно сочетается с разными тропами и фигурами: перифразой, олицетворением, эллипсисом, хотя в случае перифразы при переназывании используются словосочетания-коммуникативные фрагменты: Крылатые кошки в сыром молоке января / Застыли как мошки в старинном куске янтаря, <.. > [К. «Белые посты»].

§ 3 посвящён нераспространённым сравнениям в поэзии М. Крепса. Нераспространение конструкции связано со способом её выражения. Не распространяется большинство компаративных и генитивных сравнений, а также конструкций с творительным падежом, конструкций, со словами типа по-лисьи, с прилагательными на -образный и -видный, слова с префиксами полу-, сравнения, выраженные предлогами типа под, отдельно отмечены графические сравнения. В нераспространённых сравнениях уподобляются предметы как типичные представители каких-либо классов, лексемы приобретают значение родового единственного числа. Нераспространённые генитивная и компаративная конструкции противопоставляются, поскольку генитив приобретает метафорическое значение. Эта конструкция не может быть использована без переосмысления значения существительного в именительном падеже или обеих словоформ, тогда как компаративная конструкция является сравнением «в чистом виде», компаративная конструкция лексически свободна. В генитивной же конструкции (более, чем в компаративной) один предмет рассматривается через признак другого, т.е. главное слово генитивной конструкции становится признаковым. В отличие от компаративной генитивная конструкция не может иметь основание сравнения.

Генитивным сравнениям семантически близки конструкции, состоящие из относительного прилагательного и существительного. Прилагательное может выражать 1) объект по паркетным мостовым [К. «Наши имена»]; 2) субъект сравнения под рокот

жести дождевой [К. «Когда в пустых ночных квартирах»]. Прилагательное в функции субъекта сравнения сохраняет прямое значение, определяемое же такого прилагательного употребляется переносно, поэтому эти конструкции метафоричны.

Компаративные конструкции в силу неограниченной сочетаемости элементов легко становятся сентенциями: Пролог занятнее эпилога. / Пророк всегда представимей Бога. / Порок притягательней, чем подруга [К. «Букет расхожих истин»].

Выразительность компаративной конструкции усиливается, когда сочетаются слишком разные предметы (И хорошо. И небо голубей / Всех пиджаков, и листья - брюк желтее, <...> [К. «Амуру (2)»]) или, напротив, слишком одинаковые (Он [птиц язык -Н.Ш.] пестрей небесных пятен, / Мозаичней мозаик [К. «Птиц язык»]).

Нераспространённая конструкция с союзом как сближается то с генитивной, то с компаративной. Значение элементов конструкции переосмысляется в разной степени.

Тот факт, что сравнения выполняют в текстах М. Крепса рематическую и интерпретирующую функции, позволяет противопоставить их обстоятельствам. Если в обстоятельствах М. Крепе расширяет перспективу предложения, вводит новую информацию, то сравнения более связаны со статичным описанием предмета. Рематическая функция обстоятельств акцентирует предмет. Признак, которым наделяется предмет через сравнение, может и не развиваться в последующем тексте, однако он является авторской характеристикой.

Наделяя уподобляемые предметы определениями, М. Крепе делает сходство между двумя предметами, явлениями или действиями более кратковременным, даёт подробное описание предмета. Если сравниваемые предметы или явления помещаются в определённую ситуацию, то новая ситуация потребует нового сравнения.

§ 4 посвящён распространённым сравнениям в сборнике И. Бродского «Урания», всего в сборнике насчитывается около 700 сравнений. Среди распространённых выделяются, в частности, сравнения, распространённые причастным оборотом. На значимость причастия при интерпретации метафор Бродского обратила внимание В.П. Полухина3. Такой причастный оборот становится неэлиминируемым: <...> у квартир - / вид неправильных туч, заражённых квадратностью, тюлем, <...> [Б. «Bagatelle», II]. Такой оборот является сюжетопорождающим элементом текста, входит в состав ремы. Особенно ярко это видно на примере текста «Осенний крик ястреба», где можно говорить о «поглощении» субъекта сравнения его объектом, что обусловлено развёрнутостью сравнительной конструкции, наличием нескольких деепричастных оборотов. Причастный оборот появляется и при собственных именах, которые сами по себе не требуют распространителей (см. «Развивая

s Полухина В.П. Больше самого себя. О Бродском. Томск: 2009, С. 181.

Платона», I), а также при генитивных метафорах, которые реже распространяются («Ист-Фикчли»). В редких случаях причастный оборот по значению соотносим с обстоятельством, тогда подчёркивается его подчинённость: <.,.> Звезда в захолустье / светит ярче: как карта, упавшая в масть [Б. «Литовский ноктюрн», V].

Причастия не мешают сравнивать предметы как таковые, оба уподобляемые предмета могут осмысляться как неконкретные, т.е. единственное число имеет значение обобщённого: Багровеет известка / трёхэтажных домов, / и булыжник мериает, как / пойманный лещ [Б. «Литовский ноктюрнн», V] (См. Также «Брайтон-Рок»).

Новая информация вводится в сравнение также прилагательным: шелест мёртвой полыни, опередившей осень, I серый язык воды подле кирпичяых дёсен [Б. «Северный Кенсинктон»].

Относительное и качественное прилагательные по-разному распространяют сравнение: качественное прилагательное индивидуализирует сравнение, внося авторскую оценку, а относительное уточняет предмет через его отношения с другими. Это связано со спецификой относительного прилагательного, семантика которого определяется как «...комплексная - качественная характеристика того разряда предметов, который присоединением относительного прилагательного к определяемому существительному вычленяется как подкласс из класса (или "вид" из "рода"), обозначаемого стержневым членом словосочетания6». В текстах Бродского прилагательное в составе сравнения оказывается неэлиминируемым, без него конструкция меняет смысл: Слово, сказанное наугад, / вслух, даже слово лжи, / воспламеняло мозг, как закат / верхние этажи [Б. «Полдень в комнате», VI]. Ср.: слово <...> воспламеняло мозг, как закат -<...> этажи.

Акцентированность сравнений Бродского усиливается, когда их элементы плохо предсказываются контекстом. Бродский строит фразу так, что коммуникативный фрагмент разрушается, разъединяясь другими словами: Но и чёрной мысли толком не закрепить, I как на лоб упавшую косо прядь [Б. «Как давно я топчу...»]. В результате создаётся именно индивидуальный образ, а не образ, апеллирующий к общепринятым представлениям.

Для сравнений Бродского свойственно наличие компонентов, которые не разъясняют сравнение, и не образуют пары контрастов, это характерно для синтаксически несходных конструкций. Такой эффект может поддерживаться мнимым синтаксическим параллелизмом, который возникает, поскольку предложение насыщается рядами однородных членов: Шлюпки, моторные лодки, баркасы, барки, / как непарная обувь с ноги Творца, I ревностно топчут шпили, пилястры, ауки. / выраженье лииа [Б, «Венецианские строфы (2)», VI].

6 Проблемы функциональной грамматики: категоризация семантики. I A.B. Бондарко. СПб.: 2008, С. 144.

Особенно неограниченны по набору лексики сравнения с союзным словом так (41 случай). В них сопоставляются не предметы, а целые ситуации. К такому сравнению трудно подобрать основание, создаётся эффект монтажа, связь становится не чувственно ощутимой, а ассоциативной. Сравнение и остальной текст имеют мало общих сем. Эти сравнения перифрастичны: <.. •> переставляешь на площадях ботинки / от фонтана к фонтану, от церкви к церкви - / так иголка шаркает по пластинке, /забывая остановиться в центре [Б. «Римские элегии», VII].

Конструкции с союзным словом так и с причастным оборотом динамизируют текст. Они противопоставляются конструкциям статичного описания предмета. Это объясняется семантическим разнообразием конструкций, низкой предсказуемостью текста.

В § 5 описаны нераспространённые сравнения в текстах И. Бродского. Их насчитывается более 300. В некоторых конструкциях этого типа сравнение заменяется рематизацией, сюда относятся сравнения со словами хуже, лучше и др.: Там начинало к шести темнеть. / В восемь хотелось лечь. / Но было естественней каменеть / в профиль, утратив речь [Б. «Полдень в комнате», XI]. Эффект сравнения ослаблен и при тавтологии, когда субъект и объект сравнения совпадают.

В нераспространённых сравнениях форма ед. ч. осмысляется как родовое единственное: Я хотел бы жить, Фортунатус, в городе, где река / высовывалась бы из-под моста, как из рукава - рука, <...> [Б. «Развивая Платона», I]. Конструкций, один элемент которой имеет форму родового единственного числа, насчитывается 25%. Они близки сентенциям и воспринимаются как обобщённые: Там, лежучи.плашмя на рядовой холстине, / отбрасываешь тень, как пальма в Палестине. / Особенно - во сне. И, на манер пустыни <...> [Б. «Пятая годовщина»]. Если предложение насыщено второстепенными членами, то сжатое сравнение становится индивидуализирующим: Английские каменные деревни. / Бутылка собора в окне харчевни [Б. «Английские каменные деревни»].

Сравнение в форме ед. ч. позволяет описать единичный предмет и предмет как типичный представитель какого-либо класса, тогда как сравнение, хотя бы один компонент которого употреблён в форме мн. ч., даёт описание ряда предметов. Когда элементы сравнения семантически различаются, на первом плане оказывается ассоциативный характер сравнения: Муха бьется в стекле, жужжа I как "восемьдесят". Или - "сто" [Б. «Полдень в комнате», III].

Нераспространённые сравнения особенно выделяются на фоне сравнений с причастными оборотами, а также сравнений, образованных союзным словом так, в союзных конструкциях сравнение нескольких ситуаций затруднительно (исключение - случаи, когда объект сравнения одной лексемой указывает на целую ситуацию). Однако сравнение

нескольких ситуаций возможно, если использовать компаративные конструкции, В них ситуации вступают в особые отношения, например, в причинно-следственные или пояснительные (что связано с наукообразным стилем текстов Бродского): В феврале чем позднее, тем меньше ртути. / Т. е. чем больше времени, тем холоднее [Б. «Эклога 4-я (зимняя)», IX].

Нераспространённые сравнения ощущаются как более статичные, они динамизируются контекстуально и благодаря соположенным с ними распространённым сравнениям. Динамизм может создаваться также переключением планов.

В результате можно сделать выводы:

В отличие от М. Крепса И. Бродский использует сравнение как средство переключения планов, введения новой, неожидаемой информации, оно становится сюжетообразующим элементом текста.

Сравнение, в состав которого входит причастие или причастный оборот, и сравнение, образованное союзным словом так, становятся способом динамизировать текст, а не только дать развёрнутую характеристику предмета, как в текстах М. Крепса. Почти одинаково употребительные у обоих авторов нераспространённые сравнения противопоставляются, во-первых, по структуре: у М. Крепса преобладают генитивные нераспространённые сравнения, он использует также разные типы редко встречающихся конструкций (сравнения, образованные различными аффиксами), тогда как И. Бродский структурно не противопоставляет распространённые и нераспространённые сравнения, а напротив, подчёркивает их синтаксическое единство. Нераспространённые сравнения в текстах И. Бродского становятся более выделенными. Изображение предмета как такового усиливается формой именительного падежа элементов сравнения. Во-вторых, такое использование сравнений позволяет сделать тексты И. Бродского насыщенными сентенциями, что приводит к особому соотношению объективного и субъективного планов в его текстах. Сравнение становится и способом выразить авторскую оценку. Лексический состав предложения может приводить к тому, что семантика сравнения стирается, выражается авторская оценка, усиливается прагматика утвердительности. В текстах М. Крепса нераспространённое сравнение оказывается менее нагруженным по смыслу и выполняет основную функцию ассоциирования.

В главе 4 рассматривается отадъективное существительное (типа лёгкость) как лексический способ описания предмета и выражения его признака. Проанализировано около 460 таких имён. В текстах обоих авторов они чаще (в среднем 40%) являются дополнениями, это обусловливается валентностью предиката. Предикаты и зависимые имена расширяют сочетаемость, встраиваясь в ряды однородных членов. Невозможность устранить

отадъективное имя из предложения, заменив его атрибутивным словосочетанием, подтверждается тем, что почти 80% отадъективных имён в сборнике «Урания» употребляется абсолютивно.

Второй по частотности синтаксической функцией (20% у Бродского и чуть менее у Крепса) является функция обстоятельства. Обозначая место действия, оно может быть недифференцированным, тогда в одной лексеме сочетается несколько обстоятельственных значений. Отадъективные существительные усиливают признак своего определяемого, действие метафоризируется: и судьба нарушителем пятится прочь / в настоящую старость с плевком на стене, ! с ломотой, с бесконечностью в форме панели / либо лестницы [Б. «Литовский ноктюрн», XI].

На значение обстоятельства накладывается также значение субъекта-авторизатора, субъекта знания и оценки (термин Н.К. Онипенко). Признак предмета, названный существительным, выделяется именно субъектом-авторизатором: А поезд мчится без оглядки / По неоглядности равнин <...> [К. «Ленинград - Тамбов»]. Признаком неоглядность равнину наделяет именно субъект-авторизатор.

Отадъективное имя называет одну характерную черту предмета, поэтому оно способно обозначать предмет целиком, в работе эта функция названа метонимической: То бредут к водопою глотнуть речную / рябь стада куполов [Б. «Венецианские строфы (2)» IV]. Субъект-авторизатор маркируется существительными в разных синтаксических позициях. Они могут быть средством неназывания субъекта, текст становится менее нагруженным синтаксически: Глухота щуплых стен, бледных как полотно, / Выдающих разлад за беспечность <...> [К. «Окно»].

Употребление таких имён приводит к интерверсии (термин В.Г. Гака), т.е. к взаимозамене главных и второстепенных членов. Синкретизм отадъективных существительных не проявляется, когда значение абсолютивно употреблённого имени ясно из контекста: Капитан отличается от Адмиралтейства / одинокими мыслями о себе, I отвращением к синеве, <...> [Б. «Новый Жюль Верн», II].

Отадъективное имя, особенно в функции подлежащего, выстраивает нужную автору субъектно-объектную перспективу, заключая в себе эксплицитный субъект или выражая его имплицитно. Когда отадъективное существительное является подлежащим, агентивный субъект заменяется другими видами субъекта. В предложении выделяются признак и действие, а не действующее лицо: В на попа поставленном царстве, где мощь крупиц I выражается дробью подмёток и взглядом ниц, / испытующим прочность гравия в Новом Свете, <...> [Б. «Над восточной рекой»].

Синтаксическая функция подлежащего подразумевает независимость Существительного, поэтому признак осмысляется как понятие: Одиночество есть человек в квадрате [Б. «К Урании»].

Осмысляясь как независимый, признак становится неотъемлемой частью предмета, его постоянной авторской характеристикой Оценочность авторской характеристики сближает отадъективное существительное с эпитетом: Вот откуда твои I щёк мучнистость, безадресность глаза, / шепелявость и волосы цвета спитой, / тусклой чайной струи [Б. «Литовский ноктюрн», VII]. Отадъективные имена в функции сказуемого в работе почти не затрагиваются в силу их малочастотности.

Формируя пропозицию, отадъективные имена могут создавать своеобразный пассивный залог, хотя грамматически конструкция остаётся активной: убогой жизни разграфлённость /Ломала розовую ночь, <...> // И птиц не привлекала стайность I И не прельщала темнота <...> [К. «Утро I»].

Синкретичность лексического значения отадъективных существительных определяет синкретичность их синтаксических значений. Отадъективные Существительные могут употребляться перифрастически и метонимически, переакцентируя текст. Производность от прилагательного позволяет им функционировать в значении эпитета.

Далее рассмотрены отадъективные имена в атрибутивной функции, это случаи, когда имя и его определяемое сопоставимо со словосочетанием прилагательное + существительное. Трансформация атрибутивного словосочетания в словосочетание из двух существительных может обусловливаться желанием поэта представить картину объективно, предмет не характеризуется как яркий, его яркость попадает в пресуппозицию автора: Ведь яркость красок - повод к беспокойству / В местах, где флаги ярче, чем цветы [К. «Прогулка»].

Отадъективное имя само может определяться прилагательным, тогда предложение становится грамматически разнообразным, причём признаки прилагательного и существительного могут быть не связаны семантически: Сердце, обросшее пютью, пухом, пером, крылом, I бьющееся с частотою дрожи, / точно ножницами сечёт, / собственным движимое теплом, / осеннюю синеву, <...> [Б. «Осенний крик ястреба»].

Итак, отадъективное существительное является языковым средством описания предмета, указывая на его признак в силу производности от прилагательного. Эти имена сближаются с обстоятельствами места, поскольку и те, и другие позволяют выстроить нужную автору субъектно-объектную перспективу предложения и являются второстепенными синтаксическими средствами, которые маркируют. субъект. В обоих случаях агентивный субъект либо оказывается не выраженным, либо понижается в

грамматическом ранге (исключением являются отадъективные имена, метонимически обозначающие предмет типа синева в значении небо). Востребованность отадъсетивного существительного для построения субъектно-объектной перспективы высказывания подтверждается тем, что отадъективное имя оказывается достаточно частотным в синтаксических функциях подлежащего и дополнения (что связано с валентностью предиката), а также с тем, что оно употребительно в абсолютивной функции.

Как и сравнительная конструкция, отадъективное существительное выражает авторскую оценку, которая отличается от оценочных прилагательных, так как является неоспоримой, такой, которую нельзя измерить по степени. С учётом лексического значения выделенный признак может отчасти противоречить семантике контекста. Особый характер оценки заставляет отнести отадъективное существительное к средствам выражения статичного признака, поэтому в текстах И. Бродского эти имена оказываются противопоставленными динамизирующим конструкциям, которые в той или иной степени описаны в работах о синтаксисе поэтических текстов И. Бродского.

В заключении диссертации делаются обобщающие выводы.

Основные результаты исследования отражены в следующих публикациях:

1. Шанявская Н.Е. Две стратегии сравнения (на материале стихотворений М. Крепса и И. Бродского) // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 9. Филология, востоковедение, журналистика. 2010. вып. 4. С. 207 - 213.

2. Шанявская Н.Е. Синкретизм как черта отадъективных абстрактных существительных (на материале поэтических текстов) И Acta Lingüistica Petropolitana. Труды Института лингвистических исследований. Т. VI, ч. 3. Материалы Седьмой Конференции по типологии и грамматике для молодых исследователей. СПб.: Наука, 2010. С. 170 -175.

3. Шанявская Н.Е. Особенности структуры и функционирования сравнений в поэзии Михаила Крепса // Альманах современной науки и образования. Тамбов: Грамота, 2009. №8 (27). Ч. 1. С. 189 - 191.

4. Шанявская Н.Е. Прилагательное и его семантические эквиваленты в поэзии Михаила Крепса // Альманах современной науки и образования. Тамбов: Грамота: 2009 №2 (21). Ч. 2. С. 157 - 159.

5. Шанявская Н.Е. Михаил Крепе и А.С. Пушкин: диалог культур (филологический аспект) // Альманах современной науки и образования. Тамбов: Грамота, 2010 №3 (34). .4.2. С. 181-183.

6. Шанявская Н.Е. Распространённость / нераспространённость конструкций со значением сравнения в связи с их грамматической структурой (на материале

поэзии М. Крепса и И. Бродского) // Материалы XXXIX международной филологической конференции 15-20 марта 2010 г. СПб.: 2010. С. 49 - 52.

7. Шанявская Н.Е. Потенциал относительного прилагательного (на материале стихотворений М. Крепса) // Русский язык: исторические судьбы и современность; IV международный конгресс, исследователей русского языка. Москва, МГУ, 20 - 23 марта 2010 г. М.: 2010. С. 383 - 384.

8. Шанявская Н.Е. Поэтика И. Бродского в стихотворении М, Крепса «Чаепитие с Бродским» // Материалы международной научно-исследовательской конференции «Иосиф Бродский в XXI веке» 20 - 23 мая 2010 г. СПб.: 2010. С. 55 -58.

9. Шанявская Н.Е. Иконичность ритма и рифмы в поэзии Михаила Крепса // Отечественное стиховедение: 100-летние итоги и перспективы развития: материалы Международной научной конференции: 25 - 27 ноября 2010 г. СПб.: 2010.С. 313-321.

10. Шанявская Н.Е. Актуализация конструкции с предлогом в в поэтических текстах М. Крепса и И. Бродского // Материалы конференции «Русский язык: конструкционные и лексико-семантические подходы» 24 - 26 марта 2011 г. Институт лингвистических исследований. СПб.: 2011. С. 44.

Типография СПбГУ 199004, г. Санкт-Петербург, Большой проспект В.О., д.21 Подписано в печать 28.12.2011 Тираж 100 экз.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шанявская, Наталья Евгеньевна

Введение.

Глава 1. Разноструктурные средства описания предмета (вопросы теории).

§1. Грамматика поэтического текста: подходы исследователей.

§2. Поэтическая номинация, признак и признаковость.

§3. Понятие признака.

§4. Описание, понятие описания, фигура дескрипции.

§5. Некоторые теоретические подходы к изучению обстоятельства как члена предложения, его функционирование в тексте.

§6. Способы выражения сравнения, значение и функционирование сравнительных конструкций разных типов.

§7. Референциальный подход при изучении сравнительных конструкций: результаты и перспективы.

§8. Отадъективное существительное, его функционирование в тексте.

Выводы.

Глава 2. Роль обстоятельства в Описании предмета в поэзии М. Крепса и

И. Бродского.

§1. Михаил Крепе и Иосиф Бродский: некоторые особенности поэтики, общее и различное.

§2. Выразительность различных грамматических форм в поэтических текстах взгляд авторов).

§3. Обстоятельства в поэзии М. Крепса.

§4. Грамматические особенности обстоятельств в поэзии М. Крепса.

§5. Обстоятельства в поэзии И. Бродского.

§6. Грамматические особенности обстоятельств в поэзии И. Бродского.

Выводы.

Глава 3. Сравнение в поэзии М. Крепса и И. Бродского.

§ 1. Сравнение в поэзии М. Крепса: общая характеристика, компоненты сравнительной конструкции в структуре предложения.

§2. Распространённое сравнение как способ дать индивидуальную характеристику предмета в поэзии М. Крепса.

§3. Нераспространённые сравнения в поэзии М. Крепса.

§4. Сравнение в поэзии И. Бродского.

§5. Нераспространённые сравнения в поэзии И. Бродского.

Выводы.

Глава 4. Лексические средства в выражении признака предмета: отадъективное существительное.

§ 1. Отадъективное существительное в поэтических текстах М. Крепса и

И. Бродского: синтаксис и семантика.

Выводы.

Введение диссертации2012 год, автореферат по филологии, Шанявская, Наталья Евгеньевна

В диссертационном исследовании рассматриваются способы описания предмета разноструктурными языковыми средствами на материале поэзии М. Крепса1 и И. Бродского. С помощью различных слов со значением признака и описательных конструкций предметы и действия индивидуализируются, признаки выделяют предмет из ряда многих. Внимание к деталям предмета определяется личностью пишущего, именно в поэтическом тексте личностное начало автора проявлено в большей мере. Исследование характеристик предмета раскрывает индивидуально-авторские особенности на языковом и образно-тематическом уровне.

Лирике свойственно внимание к описанию предмета, т.е. к признакам предмета. Этим объясняется как выбор материала, так и избранный подход.

Под признаковыми словами, участвующими в описании предмета, здесь понимаются существительные со значением признака типа лёгкость (производное от лёгкий), тишина {тихий), а также наречия на -о, образованные от прилагательных - наречия типа тихо. Однако материал показал, что сходно ведут себя и слова, образованные не от прилагательных, но в функции обстоятельств. Таким образом, в ходе исследования были проанализированы семантически выделенные обстоятельственные конструкции разных типов, все синтаксические конструкции со значением сравнения, а также все отадъективные существительные, т.е. образованные от прилагательных. Такая многоаспектность позволяет более полно отразить идиостилевые особенности исследуемых авторов.

Сравнительные конструкции являются признаковыми. Слово качество, синоним слову признак, однокоренное со словом как — одним из основных маркеров сравнения - ср.: какъ, каковство // качъство [Юздова 2007: 18-19]. Функционирование прилагательных (признаковых слов), за исключением форм сравнительной и превосходной степени как языкового способа выразить

Благодарю М.Д. Шраера за предоставленную возможность ознакомиться со стихотворениями М. Крепса и пользоваться редкими книгами этого автора. семантику сравнения, в работе не рассматривается, однако эти формы прилагательных учитывались при подсчётах.

В основе выделения разноструктурных синтаксических конструкций, при помощи которых изображается предмет, лежит семантико-грамматический принцип. Все конструкции рассматриваются с точки зрения их функций в тексте. Этот подход применяется во многих исследованиях поэтической речи. Его использовал Ю.М. Лотман, анализируя стихотворение М.Ю. Лермонтова «Дума». В результате исследования удалось выявить смысловые функции ряда грамматических форм, в основном местоимений и глаголов [Лотман 1964: 123— 132]. Этот же подход получил развитие в многочисленных работах Л.М. Гаспарова, А.К. Жолковского, Л.В. Зубовой, H.A. Фатеевой и др. (работы как об отдельных стихотворениях, так и о конкретном грамматическом явлении) [Гаспаров 1997; Жолковский 2000; Зубова 2000; Фатеева 2008]. Анализируя ряд синтаксических конструкций, сходных по семантике, исследователь получает возможность не ограничиваться грамматической формой, а учитывать те отношения, в которые вступают разные синтаксические конструкции: отношения синонимии, антонимии и др.

Из всего сказанного видно, что работа методологически связана с семантикой и грамматикой русского языка, а также со стилистикой ресурсов. В некоторых случаях важно обращаться к словообразованию. Материал исследования предполагает учёт важных положений лингвистической поэтики, особенно поэтического синтаксиса.

Работа связана с интерпретацией и восприятием, семантикой и синтаксисом письменного поэтического текста или поэтического высказывания

Этот термин использует, например, О.Г. Ревзина [Ревзина 1998: 9]). Разумеется, письменный характер текста и его принадлежность к художественному стилю определяют функционирование и интерпретацию всех языковых единиц. Работа связана с грамматикой языка и грамматикой интерпретатора. Основополагающим является положение, что «для реальной речевой деятельности человека исключительно важна гибкость стратегий, эвристичность используемых процедур» [Касевич 1988: 237]. Важно представление о том, что «процесс построения высказывания, его синтаксиса, должен быть управляем семантическим уровнем, на котором представлена основная смысловая структура будущего высказывания» [там же: 242].

В работе раскрываются идиостилевые особенности М. Крепса и И. Бродского, таким образом, работа связана и с изучением языковой личности, стилем как «субъективной категорией». Основными рабочими языковыми единицами являются предложение и текст как целое или поэтическое высказывание. Исследование поэтического текста предполагает учёт контекста, поэтому необходимы анализ и интерпретация, при которых текст связывается с определённой ситуацией.

В работе производится филологический анализ ряда поэтических текстов. Цель работы - рассмотреть и сравнить функционирование разноструктурных синтаксических конструкций со значением признака в поэзии М. Крепса и И. Бродского, участвующих в описании предмета.

Материалом являются поэтические сборники М. Крепса и И. Бродского, равные по объёму: И. Бродского «Урания» (1987) и сборники М. Крепса «Бутон головы» (его рифмованная часть «Чучело времени», 1987) и «Космос, Петербург, плечо» (1995). В книгу «Бутон головы», как указано в предисловии, фактически вошли два сборника, написанные в разное время, поэтому допустимо исследовать только часть книги «Бутон головы». Выбор сборника И. Бродского «Урания» обусловлен, во-первых, временем его написания (три сборника написаны в 70-80-е гг. XX в., хотя некоторые стихотворения из части «Чучело времени» написаны в 60-е гг.), а во-вторых, тем, что сборник

Урания», как представляется, имеет более книжный характер, чем «Часть речи», этот факт может способствовать сближению идиостилей обоих авторов. Всего было проанализировано 321 стихотворение, в которых было выделено более 2000 релевантных микроконтекстов. Объектом исследования является поэтическая речь, а предметом исследования - семантически сходные синтаксические конструкции.

Цель работы и её материал предполагают решение следующих задач:

3. Выявить взаимосвязь синтаксической структуры предложения и художественного смысла текста.

4. Соотнести полученные результаты с ранее выявленными языковыми и художественными особенностями идиостилей обоих поэтов.

Цели, задачи, и материал исследования предполагают использование следующих общенаучных и лингвистических методов: метод наблюдения, описательный метод, сопоставительный метод, статистический метод, метод синтаксического анализа предложения и словосочетания, метод толкования, анализ и интерпретация.

Исследователи часто пытаются раскрыть особенности поэтики И. Бродского, используя контрастивный анализ, т.е. сравнивают его произведения с произведениями других авторов. См., например, работы Д. Лакербая, Е. Семёновой, М. Гельфонд, Я.А. Гордина в которых творчество Бродского соотносится с творчеством А. Ахматовой, A.C. Пушкина, Е. Баратынского, М.Ю. Лермонтова [Лакербай 2000; Семёнова 2000; Гельфонд 2007; Гордин 2010]. Однако В.А. Зайцев писал о недостаточной изученности темы «И. Бродский и русские поэты XX в.», что, как представляется, актуально до сих пор. По мнению В.А. Зайцева, «можно выявить самый разный характер взаимоотношений - от прямой поддержки, объективной оценки творчества друг друга (Ю. Кублановский, Л. Лосев, М. Крепе) до пренебрежения и неприятия (Э. Лимонов, К. Кузьминский)» [Зайцев 1996: 12]. Сопоставительный анализ произведений двух поэтов-современников, воспитанных на сходных культурных традициях, поможет установить степень близости их поэтик и определить, в чём именно она проявляется.

Новизна исследования определяется следующими факторами: 1). В научный оборот вводится новый материал - до сих пор не изученная поэзия М. Крепса. Поэзия Крепса осмыслялась только в немногих рецензиях критиков, лингвистический анализ текстов в публикациях не встречается; 2). Поэзия М. Крепса сопоставляется с поэзией И. Бродского. Основанием для такого анализа является широко известное филологическое исследование поэзии Бродского, выполненное Крепсом; 3). Выявляются ранее не описанные текстовые функции ряда конструкций, в частности, обстоятельств, отмечается их способность не только маркировать актант, но и качество предмета, а также выполнять сюжетопорождающую функцию; 4). С позиций грамматики и семантики анализируются отадъективные существительные, языковой потенциал которых осмыслен недостаточно.

Биография И. Бродского, его личность затрагиваются во многих работах, например, С. Волкова, Л. Лосева, Я.А. Гордина, серии книг В.П. Полухиной «Иосиф Бродский глазами современников» (1997; 2006; 2010) [Волков 2004; Лосев 2006; Гордин 2010], в различных мемуарах, поэтому останавливаться на этом подробнее нет необходимости.

Михаил Борисович Крепе - поэт петербургского происхождения (24 июля 1940 - 8 декабря 1994), филолог, эмигрировавший в 1974 г. в США (почти одновременно с Бродским) и опубликовавший в 1984 г. первую в мире монографию о Бродском «О поэзии Иосифа Бродского». М. Крепе писал критические статьи, в частности, об И.А. Бунине [Крепе 1979]. Он также является автором книг «Техника комического у Зощенко» (1986) и «Булгаков и Пастернак как романисты» (1984). В Америке М. Крепе преподавал русский язык и русскую литературу в колледжах Беркли, Бостона и др. Издано четыре сборника стихов М. Крепса («Бутон головы» 1987, «Интервью с птицей Феникс» 1986, «Космос, Петербург, плечо» 1995, сборник палиндромов «Мухи и их ум» 1993) и две поэмы («Царевна-Лягушка» 1990 и «Русский Пигмалион» 1992. В 80-е - 90-е годы XX в. М. Крепе публиковался в русскоязычных журналах: «Встречи», членом редколлегии которого он являлся с 1983 г., «Новый журнал», издающийся в Нью-Йорке, «Стрелец», «Континент», «Дружба народов», «Звезда», «Новый мир», «Новый берег», «Дети Ра», альманах «Петрополь», «Митин журнал», «Юность» и даже «Советский цирк» (февраль 1984; об этой публикации см.: [Синкевич 2010: 216]).

Поскольку стихотворные сборники М. Крепса изданы небольшим тиражом только в США, а в России малоизвестны, то говорить о всесторонней исследованности его творчества не приходится. В работах Л.В. Зубовой, В. Дмитриева, А. Нестерова, А. Бубнова и др. стихотворные произведения М. Крепса рассматриваются с разной степенью углублённости всегда в контексте произведений других авторов [Дмитриев 1991; Зубова 2000; Бубнов

2003; Нестеров]. Самым подробным анализом поэтического текста М. Крепса, по-видимому, на сегодняшний день является неопубликованный доклад JI.B. Зубовой, прочитанный в мае 2009 г.: «"Царевна-лягушка" в стиле Бродского: поэма Михаила Крепса».

Воздерживаясь от собственных оценок творчества М. Крепса, приведу здесь мнения разных филологов, поэтов, литературных критиков.

И. Кручик отказывает стихотворениям М. Крепса в самостоятельности, считая его эпигоном Бродского. По мнению критика, на поэзию М. Крепса можно смотреть только сквозь «Бродские очки» [Кручик]. Издатель первого собрания сочинений И. Бродского Г.Ф. Комаров считает Крепса просто хорошим поэтом, на примере стихотворений которого невозможно выявить тенденции в развитии языка русской поэзии (мнение высказано в частной беседе). Однако поэт и переводчик англоязычной поэзии А. Кудрявицкий заявил о желании издать книги недооценённого поэта М. Крепса [Блиц-интервью 2008]. Хорошим поэтом его считают издатели и редакторы литературных журналов: В. Синкевич, Е. Степанов, В. Бетаки. Поэт и филолог JI. Лосев называет М. Крепса одним из лучших русских поэтов XX века и рекомендует его тексты для прочтения студентам, включая Крепса в список 100 русских поэтов XX в.

По мнению Е.Г. Эткинда, (с которым соглашался Е. Степанов) «русский язык М. Крепса - богатый, насыщенный идиоматикой, соединяющий в себе классическую ясность и правильность с современной фразеологией и интонацией» [Е.Г. Эткинд, цит. по Степанов 1992: 118]. Положения, выносимые на защиту: 1. М. Крепе и И. Бродский пользуются разными стратегиями изображения предмета, что проявляется в том, как они работают с обстоятельствами разных типов, в частности, с обстоятельствами места, а также со сравнительными конструкциями.

2. Становясь актантом, конструкция с предлогом в позволяет переакцентировать предложение и текст, в ней реализуется текстовая категория связности.

3. Обстоятельства места и разноструктурные сравнения могут участвовать в построении сюжета, что обусловлено их частотностью в предложении и тексте.

4. Распространённые сравнительные конструкции, а также сравнения с союзным словом так противопоставляются нераспространённым, а также тем сравнениям, где определение и определяемое (как правило, объект сравнения) образуют коммуникативный фрагмент в терминах Б.М. Гаспарова.

5. Все исследованные конструкции (обстоятельства, когда они маркируют качество предмета, сравнительные конструкции, а также отадъективные абстрактные существительные) могут выражать авторскую оценку, которая воспринимается как бесспорная, поскольку её нельзя измерить по степени.

6. В текстах обоих авторов сочетаются динамизирующие и статичные конструкции. В текстах их обоих преломляется русская поэтическая традиция: традиционно выраженный образ помещается в оригинальный контекст.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Разноструктурные языковые средства в описании предмета"

Выводы

Отадъективное существительное является языковым средством описания предмета, так как указывает на его признак в силу производности от прилагательного. Эти имена сближаются с обстоятельственными конструкциями ме?та, поскольку и те и другие позволяют выстроить нужную автору субъектно-объектную перспективу, являясь при этом второстепенными синтаксическими средствами, которые маркируют субъект. В обоих случаях агентивный субъект либо оказывается не выраженным, либо занимает синтаксическую позицию более низкого ранга (исключением являются отадъективные существительные, метонимически указывающие на предмет, типа синева в значении 'небо'). Востребованность отадъективного существительного для построения субъектно-объектной перспективы высказывания подтверждается тем, что отадъективное имя оказывается достаточно частотным в синтаксических функциях подлежащего и дополнения (эти функции обусловлены валентностью предиката), а также с тем, что оно часто встречается в абсолютивном употреблении.

Как и сравнительная конструкция, отадъективное существительное связано с выражением авторской оценки. В обоих случаях эта оценка по характеру отличается от оценочных прилагательных, так как её нельзя измерить по степени, её можно принять либо опровергнуть. Это подчёркивается и тем, что с учётом лексического значения выделенный признак может отчасти противоречить лексической семантике контекста (ср.: пою синеву сугроба, чистоту бемоля). Особый характер оценки заставляет отнести отадъективное существительное к средствам выражения статичного признака, поэтому в текстах И. Бродского эти имена противопоставляются динамизирующим конструкциям, которые в той или иной степени описаны в работах о синтаксисе поэтических текстов И. Бродского.

Заключение

Изображая какую-либо ситуацию или описывая предмет, М. Крепе и И. Бродский, разумеется, используют прежде всего специальные языковые средства. Зачастую (исключая только около 30% отадъективных абстрактных существительных в функции подлежащего) рассматриваемые здесь конструкции и словоформы занимают синтаксически периферийные позиции, т.е. не формируют грамматическую основу предложения. Они по-разному вносят в текст необходимую с точки зрения авторов информацию.

Все анализируемые в работе языковые формы и конструкции используются для описания предмета или ситуации. В поэтических текстах зачастую невозможно описание одного предмета или ситуации, поэтому конструкции описания, в частности, конструкции с предлогом в, рассмотренные во второй главе, сравнения с союзом как, которым посвящена большая часть третьей главы, берут на себя дополнительные текстовые функции, являясь сюжетообразующими. Рассмотрение разных по структуре языковых явлений (начиная от ряда лексем, например, отадъективных существительных, и заканчивая развёрнутыми конструкциями) позволяет проследить, каким образом в поэтических текстах сочетаются различные механизмы описания. Функциональный подход, который по возможности соблюдался на протяжении всей работы, позволяет объединить исследование различных языковых уровней. Выполняя на первый взгляд различные функции, т.е. встраивая ситуацию в темпорально-локативную рамку, а также давая однословную или неоднословную характеристику предмета, М. Крепе и И. Бродский акцентируют наше внимание на разных предметах и ситуациях. Для понимания одних требуются значительные читательские усилия (конструкции из нескольких десятков словоформ), а другие легко интерпретируются, поскольку отсылают к готовым образам (это касается нераспространённых сравнительных конструкций и сравнений, в состав которых входят коммуникативные фрагменты). Несюжетные элементы текста скрепляют ряд ситуаций или предметов воедино. В этом заключается их сюжетопорождающая функция.

Именно конструкционный подход позволяет исследовать разноструктурные элементы как части одного целого и определить их степень участия в построении сюжета текста. То, что эти конструкции сами по себе являются несобытийными, не связываются с сюжетом текста, делает их ещё более привлекательными, особенно для поэтического текста.

Анализируемые здесь конструкции и словоформы по-разному связываются с тем предметом или той ситуацией, для описания которых они используются. Если локативно-темпоральные и другие обстоятельственные формы конкретизируют ситуацию, уточняют её (они же могут маркировать целую ситуацию, если они обусловлены валентностью сказуемого), то сравнительные конструкции, выражая качество предмета, сохраняя за собой возможность быть организующими для текста как целого, в большинстве случаев не могут становиться элиминируемыми в предложении. Субъект сравнения (которым может быть одна словоформа или целая ситуация) обязательно эксплицируется. Поэтому сравнительные конструкции являются субъектно ориентированными. Именно развёрнутость сравнения позволяет проследить глубину ассоциативного сходства, поэтому подход от минимальной (трёхсловной - ср.: день как вода) конструкции к максимально развёрнутой, занимающей до нескольких десятков словоформ, избран здесь ведущим.

Отадъективные абстрактные существительные также могут быть субъектно ориентированными; это касается тех случаев, когда субъект эксплицируется {глухота щуплых стен). Становясь же абсолютивными, эти существительные выражают признак как субстанцию, которую читатель должен помыслить отдельно от какого бы то ни было субъекта. Отадъективные существительные являются одним из самых кратких способов характеризации, поскольку позволяют выразить восприятие лирического героя и авторскую оценку, которая ощущается как бесспорная, а также обозначить качество предмета в одной словоформе. Синкретизм как черта их синтаксического поведения является^ результатом синкретичного лексического значения. Такие существительные позволяют охарактеризовать предмет одновременно номинативно и адъективно, указав на качества предмета и на соотнесение этого предмета с другими именами (это проявляется в функционировании таких имён в функции обстоятельств).

Таким образом, взятый за основу подход позволяет увидеть, какие возможности даёт язык для разных видов описания предмета или ситуации от минимально развёрнутого до максимально разнообразного и протяжённого.

То, каким именно образом М. Крепе и И. Бродский описывают предметы и ситуации, то, что М. Крепе ориентирован на создание грамматически и лексически разнообразного, нетрадиционного, но при этом легко интерпретируемого текста, а И. Бродский создаёт псевдо-логически выстроенный текст или вводит нестандартные ассоциативные связи, показывает, как по-разному можно работать с языком.

Список научной литературыШанявская, Наталья Евгеньевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Бродский И. Урания // Бродский, Осенний крик ястреба: Стихотворения. СПб., Азбука-классика, 2008. С. 139-306.

2. Крепе М. Бутон головы. Филадельфия: Encounters, 1987.

3. Крепе М. Интервью с птицей Феникс. Париж, Нью-Йорк: Третья волна, 1986.

4. Крепе М. Космос, Петербург, плечо. Бостон, 1995.

5. Крепе М. Стихотворения // Встречи. Альманах. Филадельфия, 1991. С. 4244.1. Научная литература

6. Аверьянов Л.Я. Контент-анализ. М.: КНОРУС, 2009.

7. Азарова Н.М. Язык философии и язык поэзии движение навстречу (грамматика, лексика, текст) М.: Гнозис/Логос, 2010.

8. Акимова Г.Н. «Водонапорная башня» В. Пелевина синтаксический нонсенс? // Мирфусского слова. 2006. № 3. С. 25-29.

9. Апресян Ю.Д., Богуславский И.М., Иомдин Л.М., Санников В.З. Теоретические проблемы русского синтаксиса: взаимодействие грамматики а словаря / Апресян Ю.Д. М.: Языки славянских культур, 2010.

10. П.Арефьева У. «Бессмертия у смерти не прошу.» (монографический анализ стихотворения Иосифа Бродского «Осенний крик ястреба»). URL: http://www.epygraph.rU/text/l 17.

11. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М.: Наука, 1976.

12. Арутюнова H.Д. Тождество или подобие // Проблемы структурной лингвистики 1981 / Григорьев В.П. М.: Ин-т русского языка, 1983. С. 3-22.

13. Архипова Е.А. Семантико-синтаксические особенности качественных наречий на -о/-е // Грамматическая и лексическая семантика. Памяти Л.Л. Буланина / Богданова Н.В., Осипов Б.И. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2003. С. 27-34.

14. Ахапкин Д.Н. Иосиф Бродский: глаголы // Поэтика Иосифа Бродского / Полухина В.П. , Фоменко И.В., Степанов А.Г. Тверь: Изд-во Тверск. гос. унта, 2003. С. 28-38.

15. Ахапкин Д.А. Иосиф Бродский после России. Комментарии к стихам И. Бродского (1972-1995). СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 2009.

16. Ахапкин Д.Н. Определённость/неопределённость и подтекст в поэзии Иосифа Бродского // Natales grade numeras. Сборник статей к 60-летию Георгия Ахиллловича Левинтона / Байбурин А.К. Осповат А.Л. СПб. Изд-во Европейского ун-та, 2008. С. 74-83.

17. Аюпова С.Б. Категории пространства и времени в языковой художественной картине мира (на материале прозы И.С. Тургенева) // Филологические науки. 2011. №1. С. 43-53.

18. Бабайцева В.В. Система членов предложения в современном русском языке. М.: Просвещение, 1988.

19. Баймуратова A.C. Окказиональные имена на -ость в поэзии И. Северянина и К. Бальмонта // Русская речь. 2011. №4. С 12-18.

20. Баяндина Н.^. К истории имён существительных с суффиксом -ость в русском литературном языке XVIII первой четверти XIX века. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. Казань, 1999.

21. Вельская JI.JI. «Именные зачины» в русской поэзии XX века // Русская речь. 2001. №2. С. 21-27.

22. Беренштейн Е.П. Иосиф Бродский и проблемы трагического // Поэтика Иосифа Бродского / Полухина В.П., Фоменко И.В. , Степанов А.Г . Тверь: Изд-во Тверск. гос. ун-та, 2003. С. 95-106.

23. Бетаки В. Пять поэтов // Стрелец. 1987. №4. Нью-Йорк. С. 21-27.

24. Блиц-интервью // Дети Ра. 2008. №8 (46) URL: http://magazines.mss.rU/ra/2008/8/vo25-pr.html.

25. Блэк М. Метафора пер. с англ. М.А. Дмитровской // Теория метафоры / Арутюнова Н.Д. М.: Прогресс, 1990. С. 153-172.

26. Бондаренко В. Предлоги в современном русском языке. М.: Учпедгиз, 1961.

27. Брик О. Ритм и синтаксис // Новый ЛЕФ. 1927. №4. С. 23-29.

28. Бродский И. «Бессмысленно открывать рот для того, чтобы излагать чужие взгляды.». Интервью Бенгта Янгфельдта с Иосифом Бродским // Звезда. 2010. №1. С. 219-229.

29. Бродский И. Искусство поэзии // Бродский И. Большая книга интервью. М.: Захаров, 2000. С. 74-108 (в сокращении: Бродский 2000а).

30. Бродский И. Настигнуть утраченное время // Иосиф Бродский: Большая книга интервью / Полухина В.П. Изд. 2. М.: Захаров, 2000. С. 109-121 (в сокращении: Бродский 20006).

31. Бродский И. «Писатель одинокий путешественник.» // Бродский. Сочинения Иосифа Бродского, т. 7 / Гордин Я.А. СПб.: Пушкинский фонд, 2001. С. 62-71 (в сокращении: Бродский 2001а).

32. Бродский И. Сын цивилизации // Сочинения Иосифа Бродского / Гордин Я.А. Т. 5. СПб.: Пушкинский фонд, 2001. С. 92-106 (в сокращении: Бродский 20016).

33. Бубнов A.B. Лингвопоэтические и лексико-грамматические аспекты палиндромии. Автореф. дис. <.> докт. филол. наук. Орёл, 2003.

34. Бушман И. Поэтическое искусство Мандельштама. Мюнхен: Ин-т по изучению СССР, 1964.

35. Быков Д.Л. Борис Пастернак. Серия ЖЗЛ. М.: Молодая гвардия, 2005.

36. Бытяева Т.И. Очерки по перифрастике. М.: Элпис, 2008.

37. Вайль П. Изготовление жизни // Вайль П. Гений места. М.: КоЛибри, 2006. С. 149-157.

38. Валгина Н.С. Активные процессы в современном русском языке. М.: Логос, 2001.

39. Валгина Н.С. Теория текста. М.: Мир книги, 1998.

40. Васильева A.C. Динамика смыслообразования в поэзии А. Ахматовой (1911-1940 гг.). Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. СПб., 2009.

41. Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). Изд. 3. М.: Высшая школа, 1986.

42. Виноградов В.В. Стиль Пушкина. Изд. 2. М.: Наука, 1999.

43. Волков С. Диалоги с Иосифом Бродским М.: Эксмо, 2004.

44. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. Изд. 3. М.: КомКнига, 2006.

45. Воротников Ю.Л. Категория меры признака в смысловом строе русского языка. Автореф. дис. <.> докт. филол. наук. М., 1999.

46. Всеволодова М.В., Владимирский Е.Ю. Способы выражения пространственных отношений в современном русском языке. Изд. 3. М.: ЛИБРОКОМ, 2009.

47. Высоцкая И. Грамматический синкретизм в поэзии Бродского // Иосиф Бродский: стратегии чтения. Мат-лы конф. 2-4 сент. 2004. М.: Изд-во Ипполитова, 2005. С. 113-123.

48. Высоцкая И.В. Синкретизм в системе частей речи современного русского языка. М.: МПГУ, 2006.

49. Гак В.Г. Языковые преобразования: Виды языковых преобразований. Факторы и сферы реализации языковых преобразований. Изд. 2. М.: ЛИБРОКОМ, 2010.

50. Гарипова Н.Д. Смысловая структура отадъективных наречий в её отношении к смысловой структуре базовых прилагательных // Исследования по семантике. Вып. 1. Уфа: Изд-во башкирск. Гос. Ун-та, 1975. С. 18-32.

51. Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. М.: Новое литературное обозрение, 1996.

52. Гаспаров М.Л. Парафраз // URL: http ://www.ruthenia.ru/document/470280.html.

53. Гаспаров М.Л. Фет безглагольный. Композиция пространства, чувства и слова // Гаспаров М.Л. Избранные труды. Т. II. О стихах. М.: Языки русской культуры, 1997. С. 21-32.

54. Гвоздев А.Н. Деепричастие // Гвоздев. Очерки по стилистике русского языка. Изд. 3. М.: Просвещение, 1965. С. 294-301.

55. Гельфонд М. «Урания» Бродского и «Сумерки» Боратынского // Иосиф Бродский: стратегии чтения. Мат-лы конф. 2—4 сент. 2004. М.: Изд-во Ипполитова, 2005. С. 341-350.

56. Глазунова О.И. Иосиф Бродский: американский дневник. О стихотворениях, написанных в эмиграции СПб.: Нестор-история, 2005.

57. Глазунова О.И. Логика метафорических преобразований. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000.

58. Глущенко O.A. Опыт семантической типологии наречий образа действия в русском языке // Вестник Томского гос. ун-та. № 53. Томск, 2005. С. 48-64.

59. Гордин Я.А. Рыцарь и смерть, или жизнь как замысел. О судьбе Иосифа Бродского. М.: Время, 2010.

60. Гуревич И.А. Проблематичность в художественном мышлении (конец XVIII-XX вв.). Томск: Водолей, 2000.

61. Давлетьярова А.Т. Особенности синтаксиса предложения в прозе русского постмодернизма (на материале произведений С.Соколова, Т.Толстой и В.Сорокина). Автореф. дис. . канд. филол. наук. СПб., 2007.

62. Девятова Н.М. Сравнения в динамической системе языка. М.: ЛИБРОКОМ, 2010.

63. Денисова Г.Л. Когнитивный механизм сравнения в немецком языке. Автореф. дис. <.> докт. филол. наук. Самара, 2009.

64. Денисова Г.Л. Сравнение в лингвосемантическом аспекте. Тольятти: Волжский ун-т им. В.Н. Татищева, 2005.

65. Дмитриев В. Смутные воспоминания Леды // Новый журнал. 1991. №183. Нью-Йорк, 1991. С. 128-149.

66. Долинин А. Воздушная могила: о некоторых подтекстах стихотворения Иосифа Бродского «Осенний крик ястреба» // Эткиндовские чтения II-III. Сборник статей по материалам чтений памяти Е.Г. Эткинда. СПб.: Изд-во Санкт-Петерб. Европ. ун-та, 2006. С. 276-292.

67. Дружинина С.И. Изменения в семантике и структуре предложений с грамматическими показателями сравнения с 20-30-х годов XIX века до конца XX века. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. Орёл, 2001.

68. Дурст-Андеврен П.В. Предложно-падежная система русского языка. Понятие «контакт vs. неконтакт» // Логический анализ языка. Языки пространств / Арутюнова Н.Д. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 135151.

69. Дьячкова H.A. Об одном типе модельного осложнения предложения // Мир русского слова. 2002. №4. С. 58-63.

70. Егорова Е.Б. К изучению категории признаковости в русском языке // Филологические науки. 1984. №1. С. 41-48.

71. Еливанова М.А. Формирование категории локативности в языковой системе детей дошкольного возраста. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. СПб., 2004.

72. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л.: Наука, 1977.

73. Жолковский А.К. Бродский и инфинитивное письмо. Материалы к теме // Новое литературное обозрение. 2000. №45. С. 187-198.

74. Жолковский А.К. Из записок по поэзии грамматики: о переносных залогах Пастернака // Критика и семиотика. Вып. 7. Новосибирск, 2004. С. 203-216. URL: http://www.nsu.ru/education/virtual/cs7zholkovsky.htm.

75. Зайцев В.А. Иосиф Бродский и русские поэты XX века // Филологические науки. 1996. №5. С. 3-14.

76. Захариева И. Русские поэты XX века. Феноменальные эстетические структуры. София, 2007.

77. Золотова Г.А. Значение, функция и форма в языке // URL: http://www.dialog-21 .ru/Archive/2004/Zolotova.htm 2004.

78. Золотова Г.А. О синтаксических свойствах имён качества // Синтаксис и стилистика / Золотова Г.А. М.: Наука, 1976. С. 130-160.

79. Золотова Г.А. Синтаксический словарь: Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса. Изд. 3. М.: УРСС, 2006.

80. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М.: Ин-т рус. яз. Им. В.В. Виноградова, РАН, 2004.

81. Зубова Л.В. Глагольная валентность в поэтическом познании мира // Материалы международного научного семинара «Язык как медиатор между знанием и искусством» / Фатеева H.A. М.: Азбуковник, 2009. С. 39-55.

82. Зубова Л.В. Поэзия Марины Цветаевой: Лингвистический аспект. Л.: Изд-во ЛГУ, 1989.

83. Зубова Л.В. Семиотика сравнений в современной русской поэзии // Семиотика и авангард: антология / Степанов Ю.С. М.: Академический проект, 2006. С. 879-911.

84. Зубова Л.В. Современная русская поэзия в контексте истории языка. М.: Новое литературное обозрение, 2000.

85. Зубова Л.В. Язык поэзии Марины Цветаевой (фонетика, словообразование, фразеология. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999.

86. Иванова Е.И. Синтаксические свойства основных разрядов наречий в современном русском литературном языке. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. Томск, 1978.

87. Иванова Н.М. Пространственные словоформы в структуре простого предложения. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. М.,1979.

88. Иванова О.Я. Лингвокультурная специфика словообразовательной категории локативности (на материале русского и английского языков). Дис. <.> канд. филол. наук. Ставрополь, 2004.

89. Ильенко СТ. Сложноподчинённые предложения с придаточным сравнительным // Ильенко. Русистика: избранные труды. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2003. С. 281-292.

90. Казарин Ю.В. «Последнее стихотворение» // Уральская новь. 2003. №15. ияЬ: http://magazines.russ.rU/urnov/2003/l 5/кагаг.Мт1

91. Казарин Ю.В. Филологический анализ поэтического текста. М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2004 (в сокращении: Казарин 20046).

92. Калинина Л.В. Лексико-грамматические разряды имён существительных как пересекающиеся классы слов (когнитивно-семасиологический анализ). Автореф. дис. <.> докт. филол. Наук. Киров, 2009.

93. Каменская B.B. Семантика и структура сравнительных конструкций в тексте (на материале поэзии и прозы XIX-XX веков). Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. Тамбов, 1998.

94. Камынина A.A. Современный русский язык. Синтаксис простого предложения. Осложнение простого предложения полупредикативными членами. М.: Изд-во МГУ, 1983.

95. Камышова А.Е. Сравнение и его функции в структуре прозаического текста (на материале прозы В. Брюсова). Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. СПб.: 2006.

96. Караулов Ю.Н. Ассоциативная грамматика русского языка. Изд. 2. М.: УРСС, 2010.

97. Карпенко Е.Ю. Функционально-семантический потенциал полного причастия в современном русском языке. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. М. 2004.

98. Касевич В.Б. Семантика. Синтаксис. Морфология. М.: Наука, 1988.

99. Кацнельсон С.Д. О категории субъекта предложения // Универсалии и типологические исследования (Мещаниновские чтения). М.: Наука, 1974. С. 104-124.

100. Кибрик A.A. Финитность и дискурсивная функция клаузы (на примере карачаево-балкарского языка) // Исследования по теории грамматики. Вып. 4: Грамматические категории в дискурсе / Плунгян В.А., Гусев В.Ю., Урманчиева А.Ю. М.: Гнозис, 2008. С. 131-166.

101. Киселёва В.А. Поэтика цикла И.А. Бродского «Осенний крик ястреба». Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. М., 2011.

102. Клюев Е.В. Плеонастический фактор в русском «поэтическом языке» // Литературная учёба. 2008. №5. С. 139-157.

103. Князев Ю.П. Грамматическая семантика: русский язык в типологической перспективе. М.: Языки славянских культур, 2007.

104. Ковтунова И.И. Поэтический синтаксис. М.: Ин-т русского языка, 1986.

105. Кожевникова H.A. Конструкции перечисления // Поэтическая грамматика. Т. 1т/ Красильникова E.B. М.: Азбуковник, 2006. С. 298-327.

106. Кожевникова H.A. Цитаты в литературе российского зарубежья // Литературный текст: проблемы и методы исследования. «Своё» и «чужое» слово в художественном тексте. Сборник научных трудов. Вып. V. Тверь: Тверской гос. ун-т, 1999. С. 34^4.

107. Котенко Е.В. Сравнение в лирике Пастернака: опыт системного лингвопоэтического анализа. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. Минск, 2000.

108. Крепе М. Булгаков и Пастернак как романисты. Анализ романов «Мастер и Маргарита» и «Доктор Живаго». Ann Arbor: Hermitage, 1984.

109. Крепе М. О поэзии Иосифа Бродского. Изд. 2. М.: Изд-во журнала «Звезда», 2007.

110. Крепе М. Элементы модернизма в рассказах Бунина о любви // Новый журнал. 1979. №137. Нью-Йорк, 1979. С. 55-67.

111. Кручик И. Какие особенности поэтики Иосифа Бродского чаще всего используют его подражатели. URL: http://www.netslova.ru/kruchik/brodsky.html.

112. Крысин Л.П. Проблема обновления толковых словарей современного русского языка ft Известия РАН. Сер. Литературы и языка. 2011. №1 (70). С. 3-9.

113. Кубрякова Е.С. Язык и знание. На пути получения знаний о языке: части речи с когнитивной точки зрения. М.: Языки славянской культуры, 2004.

114. Кузнецова Л.К. Сравнительные конструкции в поэзии И.Бродского // Русистика: лингвистическая парадигма конца XX века. СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 1999. С. 67-71.

115. Куллэ В. Поэтическая эволюция Иосифа Бродского в России (19571972). Дис. <.> канд. филол. наук. М., 1996. URL: http://www.liter.ribt/=/Kulle/evolution.htm.

116. Курсанина Е.Е. Семантический анализ простого предложения. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. Ижевск, 2006.

117. Кустова Г.И. Полисемия временных прилагательных. URL: http://www.dialog-21 .ru/dialog2007/materials/html/51 .htm 2007.

118. Кюст И. Name dropping: об одном поэтико-риторическом приёме в творчестве Иосифа Бродского // Новое литературное обозрение. 2004. №67. С. 224-232.

119. Лакербай Д. Ахматова-Бродский: проблема преемственности // Иосиф Бродский и мир. Метафизика. Античность. Современность / Муравьёва И.А. СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 2000. С. 172-184.

120. Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя. Л.: Худож. лит-ра, 1974.

121. Левит И.В. Сложные сравнительные синтаксические конструкции как элемент функционально-синтаксического поля сравнения. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. СПб., 2005.

122. Лекомцева М.И. Семантическая структура сравнения // Текст: семантика и структура / Цивьян T.B. М.: Наука, 1983. С. 173-179.

123. Лобанова М.С. Стихотворная речь и вопросы актуального членения (на материале стиховых переносов) // Проблемы филологических исследований. Л.: ЛГУ, 1980. С. 46-48.

124. Лосев Л. Иосиф Бродский: опыт литературной биографии. Изд. 2. М.: Молодая гвардия, 2006.

125. Лосев Л. Спецкурс. Современная русская лирика (программа). URL:-шhttp://www.mgpu.ru/materials/FILOLOG/losevspetskurs.doc.

126. Лотман Ю.М. Лекции по структуральной поэтике (Введение, теория стиха). Учён. зап. Тартуского ун-та. Вып. 160. Труды по знаковым системам, I. Тарту, 1964.

127. Лощилов Е.И. Из заметок о пушкинских реминисценциях в русской поэзии XX века // Пушкин в XXI в.: вопросы поэтики, онтологии и историцизма. Сборник статей к 80-летию профессора Ю.Н. Чумакова / Печерская Т.И. Новосибирск: Изд-во НГУ, 2003. С. 105-120.

128. Лурия А.Р. Язык и сознание / Хомская Е.Т. М.: МГУ, 1979.

129. Лутин С.А. Заметки об инвариантных значениях русских падежей (падежи-локализаторы) // Вестник РУДН. Сер. Русский язык нефилологам. Теория и практика. 2002. №3. С. 42-55.

130. Лутин С.А. Системно-функциональный анализ категории падежа в русском языке. Автореф. дис. <.> докт. филол. наук. М., 2008.

131. Маклаков А.Г. Общая психология. СПб.: Питер, 2008.

132. Манчинова Н.В. Стереотипность и творческий характер деривации гипаллаги в поэтическом тексте // Стереотипность и творчество / Полищук Г.Г. Пермь: Изд-во Пермск. ун-та, 1999. С. 236-253. URL: http://www.twirpx.com/file/262776/.

133. Маркова Т.Н. Формотворческие тенденции в прозе конца XX века (В. Маканин, Л. Петрушевская, В. Пелевин). Автореф. дис. <.> докт. филол. наук. Екатеринбург, 2003.

134. Милованова М.С. Противительность как структурно-семантическая категория // Филологические науки. 2010. №3. С. 40-50.

135. Минченко О.Л. Философские и историко-культурные категории в поэтике И.А.Бродского. Дипломная работа. М.: 2001. URL: http ://www.countries .ru/library/twenty/brodsky/diplom .htm.

136. Михеев М.Ю. В мир Платонова через его язык. Предложения, факты, истолкования, догадки. М.: Изд-во МГУ, 2003.

137. Невзглядова Е.В. Петербургско-Ленинградская и Московская поэтические школы в русской поэзии 60-х 70-х годов // Иосиф Бродский: творчество, личность, судьба. Итоги трёх конференций / Гордин Я.А. СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 1998. С. 119-123.

138. Некрасова Е.А. Сравнения союзного типа как элемент ассоциативно-образной структуры стихотворного текста // Проблемы структурной лингвистики 1978. М.: Ин-т русского языка, 1981. С. 205-218.

139. Нестеров А. Два образа Смерти: Владыка-рыцарь и Дева-возлюбленная, или о зависимости культуры от языка. URL: http://losevaf.narod.ru/Nesterov.htm.

140. Нечаева O.A. Функционально-смысловые типы речи (описание, повествование, рассуждение.) Улан-Удэ, 1974.

141. Николина H.A. Активные процессы в языке современной русской художественной литературы М.: Гнозис, 2009.

142. Норман Б.Ю. Грамматика говорящего. СПб: Изд-во СПбГУ, 1994.

143. Огольцев В.М. Устойчивые сравнения в системе русской фразеологии. Изд. 2. М.: Либроком, 2009.

144. Онипенко Н.К. Система именных каузативных синтаксем современного русского литературного языка. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. М.: 1985.

145. Павлович Н.В. Язык образов. Парадигма образов в поэтическом языке. Изд. 2. М.: Азбуковник, 2004.

146. Панков Ф.И. Функционально-коммуникативная грамматика русского наречия. Автореф. дис. <.> докт. филол. наук. М.: 2009.

147. Панова Л.Г. «Мир», «пространство», «время» в поэзии Осипа Мандельштама. М.: Языки славянской культуры, 2003.

148. Панова Л.Г. Поэтическая грамматика времени // Известия РАН. Серия литературы и языка. М.: 2000. №4. С. 27-35.

149. Папина А.Ф., Иванова-Маркова Л.П. Борьба категорий качественности и действенности в поэтической речи первой половины XIX века // Вопросы статистической стилистики. Киев: Наукова думка, 1974. С. 237-243.

150. Патроева Н.В. Поэтический синтаксис: категория осложнения. Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2002.

151. Пелепейченко J1.H. Семантическая структура отадъективных многозначных существительных русского языка. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. Харьков, 1988.

152. Петрушанская Е. Музыкальный мир Иосифа Бродского. СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 2004.

153. Плунгян В.А. К семантике русского локатива («второго предложного» падежа) // Семиотика и информатика. Вып. 37. М., 2002. С. 129-154.

154. Плунгян В:А. Предлоги как ключ к поэтическому миру: над и под у Ахматовой // Сокровенные смыслы: Слово. Текст. Культура. Сб. ст. в честь Н.Д. Арутюновой / Апресян Ю.Д. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 319-332.

155. Полухина В.П. Больше самого себя. О Бродском. Томск: ИД СК-С, 2009.

156. Поркшеян Е.М. Сравнительные конструкции современного русского языка и их структурно-семантические разновидности. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. Ростов н/Д, 1991.

157. Проблемы ^функциональной грамматики: категоризация семантики / Бондарко A.B. СПб.: Наука, 2008.

158. Проблемы функциональной грамматики. Категории морфологии и синтаксиса в высказывании / Бондарко A.B., Шубик С.А. СПб.: Наука, 2000.

159. Проблемы функциональной грамматики: Полевые структуры / Бондарко A.B., Шубик С.А. СПб.: Наука, 2005.

160. Проблемы функциональной грамматики: семантическая инвариантность/вариативность / Бондарко A.B., Ахапкина Я.Э. СПб.: Наука, 2003.

161. Прозорова H. О значении незначительного. URL: http://www.utoronto.ea/tsq/!8/prozoroval8.shtml. 2006.

162. Раевская O.B. Прилагательное как фактор семантической многомерности // Филологические науки. 2003. № 6. С. 63-70.

163. Ранчин A.M. От бабочки к мухе. Метаморфозы поэтической энтомологии Иосифа Бродского // Новый мир. 2010. №5. С. 166-180.

164. Распопов И.П., Ломов А.Г. Основы русской грамматики: морфология и синтаксис. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1984.

165. Ратникова Л. Чаепитие с Крепсом // Новый журнал. 1996. Вып. 203/204. Нью-Йорк, 1996. С. 355-368.

166. Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имён: семантика и сочетаемость. М.: Русские словари, 2000.

167. Ревзина О.Г. Из лингвистической поэтики (деепричастия в поэтическом языке М.Цветаевой) // Проблемы структурной лингвистики. 1981 / Григорьев В.П. М.: Ин-т русского языка, 1983. С. 220-233.

168. Ревзина О.Г. Системно-функциональный подход в лингвистической поэтике и проблемы описания поэтического идиолекта. Дис. в форме науч. докл. <.> д-ра филол. наук. М., 1998.

169. Рейн Е. 24 апреля 1990, Москва // Иосиф Бродский глазами современников. Т. 1 (1987-1992) / Полухина В.П. Изд. 2. СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 2006. С. 5-24.

170. Романова И.В. Поэтика Иосифа Бродского: лирика с коммуникативной точки зрения. Смоленск: Изд-во СмолГУ, 2007.

171. Русская грамматика. Т. 1. Фонетика. Фонология. Ударение. Интонация. Введение в морфемику. Словообразование. Морфология. Т. 2. Синтаксис М.: Наука, 1980.

172. Самойлова И.Ю. Динамическая картина мира И.Бродского: Лингвистический аспект. Гродно: Изд-во Гродненск. гос. ун-та имени Янки Купалы, 2007.

173. Санников В.З. Русский синтаксис в семантико-прагматическом пространстве. М.: Языки славянских культур, 2008.

174. Селиверстова О.Н. Имеет ли предлог только грамматическое значение? // Вопросы филологии. 1999. №3. С. 26-34.

175. Селиверстова О.Н. Труды по семантике. М.: Языки славянской культуры, 2004.

176. Семёнова Е. Ещё о Пушкине и Бродском // Иосиф Бродский и мир. Метафизика. Античность. Современность / Муравьёва И.А. СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 2000. С. 131-138.

177. Семёнова О.В. Морфологический статус и синтаксические функции слова вроде. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. М.: 2000.

178. Синкевич В. Мои встречи: русская литература Америки. Владивосток: альманах «Рубеж», 2010.

179. Скворцов А.Э. Мифопоэтическая основа стихотворения И.А. Бродского «Осенний крик ястреба» // Русская и сопоставительная филология. Взгляд молодых. Казань: Изд-во КГУ, 2003. С. 185-192.

180. Скулачёва Т.В., Буякова М.В. Стих и проза: сочинение и подчинение // Вопросы языкознания. 2010. №2. С. 37-54.

181. Смит Дж. Ст. Образ Англии в поэзии русской эмиграции: «В Англии» Иосифа Бродского. Пер. с англ. А. Большакова // Литературная учёба. 2001. №5. С. 56-62.

182. Солженицын А.И. Иосиф Бродский избранные стихотворения из «Литературной коллекции» // Новый мир. 1999. №12. С. 180-193.

183. Сорокина Т.С. Функциональные основы теории грамматической синонимии // Вопросы языкознания. 2003. №3. С. 92-112.

184. Степанов Е.О Михаиле Крепсе // Дружба народов. 1992. №1. С. 118.

185. Степихова Н.В. Функциональные и контекстуальные особенности обращений в лирическом тексте (на материале русской поэзии 1-й трети XX века). Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. СПб., 2009.

186. Тарланов З.К. Университетский курс русского синтаксиса в научно-историческом освещении. Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2007.

187. Ташлыкова М.Б. Именные ипостаси признаковой семантики. URL: http://rus-lang.com/about/group/taschlykova/state 16/. 2000.

188. Ташлыкова М.Б. О семантических свойствах имён качеств и свойств. URL: http://www.rus-lang.com/about/group/taschlykova/statel 5/. 2003.

189. Теория функциональной грамматики: качественность, количественность / Бондарко А. В. СПб: Наука, 1996 (в сокращении: Теория. 1996а).

190. Теория функциональной грамматики. Локативность, бытийность, посессивность / Бондарко А. В. СПб.: Наука, 1996 (в сокращении: Теория. 19966).

191. Тилло М.С. Иосиф Бродский. Новаторство в контексте русской литературной традиции. Черновцы: Рута, 2001.

192. Тихонова O.A. Слитная предикация в поэтической речи Иосифа Бродского. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. Ярославль, 2010.

193. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура / Цивьян T.B. М.: Наука, 1983. С. 227-284.

194. Трегубчак A.B. Семантика сравнения и способы её выражения. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. М., 2008.

195. Трошева Т.Б. Система функционально-смысловых типов речи в современном русском языке (описание повествование - рассуждение -предписание - констатация) // Филолог. 2003. Вып. 2. URL: http://philolog.pspu.ru/module/magazine/do/mpub23 5.

196. Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка. Изд. 4. М.: КомКнига, 2007.

197. Ушакова Ю.Ю. Лексическая наполненность и структурно-семантические особенности компаративных тропов в русском языке. Автореф. дис. <.> докт. филол. наук. М.: 2005.

198. Ушакова Ю.Ю. Определения при творительном падеже со значением сравнения // Русская речь. 2004. №6: 41^44.

199. Фатеева H.A. Грамматические неологизмы в современной русской поэзии // Критика и семиотика. Вып. 12. Новосибирск, 2008. С. 165-191.

200. Фатеева H.A. Синтез целого: на пути к новой поэтике. М.: Новое литературное обозрение, 2010.

201. Федотова Н.С. Комплексный анализ русского компаратива. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. СПб., 2003.

202. Фёдорова Е.А. Существительные-локализаторы и их функционирование в газетных текстах. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. М., 2010.

203. Филипенко М.В. Проблемы описания предлогов в современных лингвистических работах (обзор) // Исследования по семантике предлогов / Пайар Д., Селивёрстова О.Н. М: Русские словари, 2000. С. 12-54.

204. Фурашов В.И. Члены предложения: синтаксические позиции и парадигмы // Филология. Международный сборник научных трудов (К 70-летию А.Б. Пеньковского). Владимир: ВГПУ, 1998. С. 182-197.

205. Хе Ран К. Семантика средств олицетворения в идиостиле И. Бродского. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. М., 2008.

206. Ходасевич В.Ф. Глуповатость поэзии // Ходасевич В.Ф. Перед зеркалом. М.: OJIMA-npecc, 2002. С. 31-37.

207. Хорук K.M. Роль обстоятельств образа действия в организации семантической ^структуры русских простых предложений. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. Новосибирск, 2010.

208. Храковский B.C. Понятие сирконстанта и его статус // Семиотика и информатика. Вып. 36. М.: 1998. С. 141-153.

209. Чевтаев A.A. Повествовательные стратегии в поэтическом творчестве Иосифа Бродского. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. СПб., 2006.

210. Черемисина М.И. Сравнительные конструкции русского языка. Новосибирск: Наука, 1976.

211. Чернейко Л.О. Лингвофилософский анализ абстрактного имени. Изд. 2. М.: Либроком, 2009.

212. Чупашёва О.Н. Грамматика русского деепричастия. Мурманск: Изд-во МГПУ, 2008.

213. Шарафутдинов Ж.Р. Определение возможности синтаксической деривации существительного от прилагательного в современном русском языке. Автореф. дис. <.> канд. филол. наук. Екатеринбург, 1998.

214. Шаумян С. Абстракция в современной лингвистике // Логос. 1999. №1 (11). С. 186-213.

215. Шендельс Е.И. Грамматическая метафора // Шендельс, Избранные труды: к 90-летию со дня рождения. М.: МГЛУ, 2006. С. 204-219.

216. Шершеневич В. Ломать грамматику (Пешковскому). URL: http://aptechka.agava.ru/statyi/teoriya/manifest/imaginism2.html.

217. Щерба Л.В. О второстепенных членах предложения. URL: http://www.ruthenia.ru/арг/textes/sherba/sherba7 .htm.

218. Щерба Л.В. О частях речи в русском языке // Щерба. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз, 1957. С. 63-84.

219. Щирова И.А., Гончарова Е.А. Многомерность текста: понимание и интерпретация. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2007.

220. Эйхенбаум Б.М. Анна Ахматова // Эйхенбаум. О прозе. О поэзии / Эйхенбаум О. Л.: Художественная литература, 1986. С. 374-439.

221. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. Пер. с итал. В.Г. Резник и А.Г. Погоняйло СПб.: Symposium, 2004.

222. Эпштейн М.Н. Грамматическое творчество в речи и языке: от аномалии к норме // Материалы международного научного семинара «Язык как медиатор между знанием и искусством» / Фатеева H.A. М.: Азбуковник, 2009. С. 31-38.

223. Эпштейн М. Философия, культура, общество. Предлог «в» как философема. Частотный словарь и основной вопрос философии // Вопросы философии. 2003. №6. С. 86-95.

224. Юздова Л.П. Категория квалитативное™ в русском языке. Анализ качественно-обстоятельственных фразеологизмов. Челябинск: Изд-во ЧГПУ, 2007.

225. Юрченко А.И. Прилагательное: потерянное и возвращённое имя. М.: Огни, 2004.

226. Юрченко B.C. Простое предложение в современном русском языке: Двусоставное именное, односоставное глагольное, односоставное именное. Изд. 2. М.: КомКнига, 2005.

227. Якобсон P.O. О чешском стихе преимущественно в сопоставлении с русским. Берлин; Москва, 1923. URL: http://rus. 1 September .ru/article.php?ID=200302812.

228. Kononen M. «Four ways writing the city»: St. Petersburg Leningrad as a metaphor in the poetry of Joseph Brodsky. Slavica Hensingiensia. 23. Helsinki, 2003.

229. Paducheva E.V. Locative and existential meaning of the Russian byt' // 7-th annual Conference of the Slavic cognitive linguistics association (SCLA), Chicago, October 12 14, 2007. URL: http://lexicograf.ru/pub/paducheva/.

230. Smith G. S. «Polden' v komnate» // Brodsky's Poetics and Aesthetics. Edited by Lev Loseff and Valentina Polukhina. Basingstoke & London: The Macmillan Press, 1990. P. 124-134.

231. Wachtel M. Introduction to Russian poetry. Cambridge university press. Cambridge, 2004.1. Словари

232. Англо-русский словарь по лингвистике и семиотике / Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Изд. 2. М., 2001.

233. Болотнова Н.С. Коммуникативная стилистика текста: словарь-тезаурус. М.: Флинта; Наука, 2009.

234. Елистратов B.C. Словарь русского арго: Материалы 1980-1990 гг. М.: Русские словари, 2000.

235. Иванюк Б.П. Поэтическая речь: словарь терминов. М.: Флинта, 2007.

236. Казак В. Лексикон русской литературы XX века. М: Культура, 1996.

237. Кочедыков Л.Г. Краткий словарь библейских фразеологизмов. Самара: Бахрах-М, 2006.

238. Лингвистический энциклопедический словарь / Ярцева В.Н. Изд. 2. М.: «Большая Российская энциклопедия» 2002 (в сокращении: ЛЭС).о

239. Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Большой словарь русских народных сравнений. М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2008.

240. Москвин В.П. Выразительные средства современной русской речи: Тропы и фигуры. Общая и частные классификации. Терминологический словарь. Изд. 3. Ростов н/Д: Феникс, 2007.

241. Словарь русского языка. В 4 томах / Евгеньева А.П. Изд. 4. М.: Русскийязык, 1999.

242. Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Кожина

243. М.Н. Изд. 2. М.: Флинта, 2006.

244. Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средстварусского языка и речевые ошибки и недочёты / Сковородников А.П. М.:1. Флинта, 2005.

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01 диссертация на тему: Разноструктурные языковые средства в описании предмета

Полный текст автореферата диссертации по теме "Разноструктурные языковые средства в описании предмета"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шанявская, Наталья Евгеньевна

Введение диссертации2012 год, автореферат по филологии, Шанявская, Наталья Евгеньевна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Разноструктурные языковые средства в описании предмета"

Список научной литературыШанявская, Наталья Евгеньевна, диссертация по теме "Русский язык"

Похожие темы диссертаций

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Разноструктурные языковые средства в описании предмета