автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Речевая толерантность в билингвистическом тексте

Полный текст автореферата диссертации по теме "Речевая толерантность в билингвистическом тексте"

На правах рукописи

ТУКСАИТОВА Райхан Омерзаковна

Речевая толерантность в билингвистическом тексте (на материале русскоязычной казахской художественной прозы и публицистики)

Специальность - 10.02 01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Екатеринбург 2007

003173439

Работа выполнена на кафедре риторики и стилистики русского языка ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им. А.М Горького»

Научный консультант -

Официальные оппоненты -

доктор филологических наук, профессор Купина Наталия Александровна ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им АМ Горького»

доктор филологических наук, профессор Бахтикиреева Улданай Максутовна

ГОУ ВПО «Российский университет дружбы народов»

доктор филологических наук, профессор Майданова Людмила Михайловна ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им А.М Горького»

доктор филологических наук, профессор Салимовский Владимир Александрович ГОУ ВПО «Пермский государственный университет»

Ведущая организация -

ГОУ ВПО «Воронежский государственный университет»

Защита состоится 14 ноября 2007 года в {}£_ часов на заседании диссертационного совета Д 212.286.03 по защите диссертаций на соискание учёной степени доктора филологических наук при Уральском государственном университете им А М Горького (620083, Екатеринбург, к-83, пр Ленина, 51, комн 248).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Уральского государственного университета им. А М Горького

Автореферат разослан уЗ » октября 2007 года.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор

М.А. Литовская

Диссертационная работа посвящена исследованию русско-казахского билингвизма в аспекте толерантности.

Билингвизм (двуязычие) является предметом пристального внимания многих исследователей. Последнее объясняется не только многоаспектностью проблемы билингвизма, но и его реальной судьбой, зависящей во многом от языковой политики, которая, к сожалению, не всегда учитывает характер взаимодействия языков и культур народов, проживающих на одной территории. Связь языка и культуры [Н Д Арутюнова, ИТ Вольф, В.В.Воробьев, В Гумбольдт, Е М.Верещагин, В Г.Костомаров, А.А.Потебня, Ю.Е.Прохоров, И.А.Стернин, Е Ф Тарасов, В.Н.Телия и др ] характеризуется взаимообусловленностью. Одним из способов сохранения национальной культуры и языка в полиэтническом государстве является билингвизм вообще и художественный билингвизм, в частности. Феномен художественного билингвизма проявляется прежде всего в том, что на основе взаимодействия двух языков и культур создается оригинальное творчество. Если использовать широкое понимание культуры ' [Г ПЛЗыжлецов, М С Каган, Э.Б.Маркарян, М Франк и др.] как совокупности материальных и духовных ценностей общества, народа, то можно говорить о том, что в билингвистическом тексте создается особый диалог кудьтур, выходящий за границы механического соотнесения одной культуры с другой. При создании билингвистического произведения писатель-билингв обращается к русскому языку как к форме создания текста и использует средства национального языка, которые придают произведению специфичность, создают эффект билингвизма. Русский язык является формой выражения мыслей, чувств, настроений автора В то же время при чтении билингвистического произведения читатель погружается в национально специфический мир образов, вещей, явлений, отношений. В этом случае в тексте воплощается мировидение того народа, которому принадлежит писатель Можно говорить об особом восприятии участков мира, обусловленном менталитетом этого народа [У М. Бахтикиреева, Б В Емельянов, В.В.Колесов, Т.В.Кривощапова, Ю Е Прохоров и др.], с одной стороны, и об общности менталитетов, с другой стороны Учеными и писателями высказываются идеи близости менталитетов русского и казахского народов [С А.Акатай, Т.К.Бурбаев, С.Кляшторный и др ] На протяжении длительного совместного проживания в Казахстане были выработаны определенные культурные установки, способствующие толерантному сосуществованию, взаимодействию, взаимовлиянию языков и культур. Несомненно, художественный и публицистический билигвизм является отражением особой лингвокультурной ситуации естественного билингвизма

Билингвистическая ситуация в современном Казахстане значительно отличается от советского периода на уровне каждодневного разговорно-бытового взаимодействия и в особенности - в сферах литературы и публицистики. Именно билингвизм поддерживает межкультурный диалог, способствует формированию этнической, социальной, идеологической, коммуникативно-прагматической толерантности Мы стремимся к выявлению стратегий писателя и публициста, направленных на формирование толерантного взаимодействия языков и культур

Актуальность исследования определяется необходимостью изучения билингвизма как операционного средства толерантности в обществе различий.

Объектом анализа являются русскоязычные билингвистические художест- -венные и публицистические тексты, в которых прослеживается авторская стратегия толерантности. Русскоязычные билингвистические художественные тексты рассматриваются как сверхтекст - «совокупность текстов, ограниченная темпорально и локально, объединенная содержательно и ситуативно, характеризующаяся цельной модальной установкой, достаточно определенными позициями адресанта и адресата, с особыми критериями нормального (анормального)» [Н А Купина, Г В Битенская].

Предмет исследования - маркированные национальной лексикой сверхтекстовые и текстовые фрагменты и высказывания, отражающие специфику национального мировидения.

Цель предпринятого исследования состоит в выявлении билингвистиче-ских особенностей текстов, способствующих осуществлению авторской стратегии толерантности.

Гипотеза исследования- толерантность является стратегически обусловленной категорией билингвистического текста

Для достижения целевой установки необходимо решить следующие задачи^__

- установить эвристические возможности лингвокультурологической интерпретации билингвистического текста в его соотношении с коммуникативной категорией толерантности;

- описать создающие эффект толерантности способы представления писателем-билингвом национально-культурной информации;

- охарактеризовать направленные на формирование межкультурного диалога когнитивные особенности билингвистического художественного сверхтекста;

- рассмотреть языковые средства, способствующие толерантному освещению национально специфической проблематики в русскоязычной казахской ' публицистике,

- выявить и типологазировать речевые практики толерантности и на их основе доказать гипотезу о категориальном текстовом статусе толерантности. При решении каждой задачи характеризуются функции национальной лексики в их соотношении с лексикой русской, а также конкретные средства репродукции общего и различного в тексте и сверхтексте

Материал исследования - художественная билингвистическая русскоязычная проза советского периода Романы А.Алимжанова («Гонец», «Стрела Махамбета», «Возвращение Учителя», «Дорога людей»), С Санбаева (трилогия «Времена года нашей жизни», повести «Аруана», «Коп-ажал», «Дорога только одна») проанализированы как особый сверхтекст. Общая длина сверхтекста -2000 страниц. Для срезового анализа привлечены произведения современного писателя-билингва Ш Шахимардена, а также газетные и журнальные тексты ( постсоветской русскоязычной публицистики.

Основные методы исследования определены спецификой изучаемого материала Нами использован комплекс традиционных методов синхронного лингвистического исследования наблюдения, описания, компонентного, в том числе контрастивного, контекстуального анализа, стилистического комментирования, этюдного стилистического анализа В работе применялся метод лин-гвокультурологической интерпретации национально маркированных единиц текстовых и сверхтекстовых подсистем.

Научная новизна: В ходе комплексного лингвокультуроцентрического исследования корпуса текстов русскоязычной казахской прозы советского периода и срезового анализа современной казахской русскоязычной прозы и публицистики выявлены речевые практики толерантности, способствующие формированию внутрикультурного и межкультурного диалога Основные положения, выносимые на защиту.

1. Базовым фактором, определяющим развитие художественного и публицистического билингвизма, является естественный билингвизм, поддерживающий межкультурный диалог

2 Билингвистический текст характеризуется двудоминантностью При доминировании русского языка, выступающего как форма существования билин- • теистического текста и как средство интерпретации национально специфических единиц, сохраняется культурно-мировоззренческая казахская доминанта Двудоминантность обеспечивает формирование диалога культур, являющегося условием коммуникативной толерантности.

3 Будучи порождением естественного билингвизма, художественный билингвизм в условиях государственного подавления одного из языков выступает как форма сопротивления русификации и способствует сохранению своеобразия национальной культуры, ее вхождению в межкультурный диалог; в условиях свободного развития языков художественный билингвизм, как и билингвизм публицистический, выступает как форма поддержки и развития естественного билингвизма.

4 Сочетание лингвостилистического анализа (предполагающего выявление стратегически заданного принципа отбора писателем и публицистом языковых _ средств и принципа их соединения в речевой ткани текста) с лингвокультуро-логической интерпретацией текстовых парадигм и синтагм, направленной на осмысление значимых для русской и казахской культур ценностных смыслов, позволяет выявить речевые практики толерантности, установить специфику ■ преломления категории толерантности в билингвистическом тексте.

5. Культурно-фоновая информация передается автором-билингвом с помощью лингвоспецифических слов-казахизмов на уровне лексемы, на уровне семемы, на уровне семного состава лексического значения- в художественном билингвистическом тексте на базе как русских слов, так и слов национальных, конструируются транслирующие культурно-фоновую информацию текстовые и сверхтекстовые внутрисловные парадигмы

6 На уровне отбора языковых единиц действует парадигматический принцип. для осуществления механизмов толерантности автором текста целенаправленно отбираются когнитивно определенные единицы лексико- '

семантических систем. Эти единицы образуют внутритекстовые и внутрисверх-текстовые вертикальные объединения национальной лексики (сферы и субсферы).

7. Внутрисверхтекстовые сферы и субсферы, сформированные на основе национальной казахской лексики, сопоставимы с параллельными системами и подсистемами русской языковой картины мира Последнее обусловливает воз- -можность авторской интерпретации национально специфических смыслов средствами русского языка и использование опорной для речевых практик толерантности формулы казахское + русское.

8. На защиту выносится разработанная нами типология речевых практик толерантности (см стр 27-28)

9 Регулярно реализуемые в художественных и публицистических билин-гвистических текстах речевые практики толерантности (парадигматические и линейные) обнаруживают наличие речевой системности, поддерживающей авторскую стратегию коммуникативной толерантности Толерантность в билин-гвистическом тексте приобретает категориальный статус.

Теоретическая значимость исследования определяется возможностью использования его результатов в лингвокультурологических трудах по теории билингвизма и бикультуризма.

Практическая значимость- результаты исследования внедрены в практи- ' ку преподавания русского языка и культуры речи в Казахском агротехническом университете, в Евразийском университете им Л Н Гумилева, частично отражены в учебно-методических пособиях.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационной работы были изложены автором в 37 трудах по теме диссертации и обсуждены на международных, республиканских научных конференциях (Москва 2007; Екатеринбург 1998, 2000, 2001, 2004, 2005, октябрь, декабрь 2006, Астана 2000, май, ноябрь 2001, январь, март 2002, 2003, апрель, октябрь, ноябрь, декабрь 2005, январь, апрель 2006, февраль, март, апрель, май 2007; Алматы 2005, июнь, сентябрь, октябрь 2006, 2007; Караганда 1995, 2007, Павлодар 2006). Диссертационное исследование обсуждалось на заседаниях кафедры риторики и стилистики русского языка Уральского государственного университета им А М. Горького.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав и заключения, списка литературы, содержащего 600 наименований, списка использованных словарей, списка текстовых источников

Основное содержание диссертации

Введение содержит обоснование актуальности темы, формулировку цели исследования и вытекающих из нее задач, общую характеристику диссертации.

Глава 1. «Билингвизм и толерантность: современное состояние проблемы» посвящена теоретическому обоснованию проблемы

В разделе Билингвизм и художественный билингвизм рассматриваются общие вопросы билингвизма с позиций лингвистики, психологии, социологии,

психолингвистики [О.Б.Алтынбекова, З.К Ахметжанова, Е.М.Верещагин, Л.Х.Даурова, ГА.Дырхеева, Л.К.Жаналина, Ю.А. Жлуктенко, Н.В.Имедадзе, О.А Колыхалова, М М. Копыленко, А П. Майоров, М М.Михайлов, Е Д Поливанов, С Т.Саина, Э.Д Сулейменова, Е К.Суфиев, Д.Д.Шайбакова, Н Ж Шаймерденова, Г Шухардт, Л.В Щерба и др.].

Общую билингвистическую ситуацию в республике Казахстан невозможно представить без осмысления художественного билингвизма как некой эстетической производной естественного языкового взаимодействия. Исследовате- ' ли художественного билингвизма [У.М. Бахтикиреева, Г.Гачев, А.А Гируцкий, Ч.Г.Гусейнов, Н.Г.Михайловская, Б. Хасанов, Т.К. Черторижская и др.] рассматривают следующие аспекты данной проблемы1 а) сущность художественного билингвизма; б) критерии выделения художественного билингвизма; в) типы художественного билингвизма; г) художественный билингвизм в контексте коммуникативного акта

Художественный билингвизм - объективное следствие общей социокультурной ситуации. В зависимости от многообразных территориальных, культурных, исторических и других условий он приобретает свои специфические особенности. Художественный билингвизм воплощается в речевом произведении, которое создано на основе двух кодовых систем. Такие тексты, в которых зафиксировано два языковых кода — русский и казахский — мы выбираем для анализа

В научной литературе существует широкое и узкое понимание художественного билингвизма В широком смысле литературное двуязычие включает художественный перевод На наш взгляд, художественный перевод - особый вид творчества, неизбежно предполагающий соприкосновение национальных языков, - это факт литературы Переводной текст в трансформированном виде входит в контекст новой культуры, но не присваивается этой культурой как свой, сохраняет монокультурный облик. Стратегия переводчика направлена на точное воспроизведение индивидуальной манеры автора - носителя другой культуры

Мы придерживаемся узкого взгляда на художественный билингвизм как оригинальное творчество, основанное на взаимодействии двух языков и культур. Такой подход соответствует реально существующему литературному процессу.

В разделе «Билингвизм и толерантность» отмечается, что понятие «то- ' лерантность» рассматривается русистами в разных аспектах: описывается лин-гвокультурологическое поле толерантности, выявляется специфика представления толерантности и терпимости в русской языковой картине мира, устанавливаются различия между толерантностью и терпимостью, акцентируется внимание на специфические оттенки лексического выражения толерантности [Л П.Крысин, О.А Михайлова, В.А.Салимовский, И А.Стернин, А.Д.Шмелев и др ] В казахском языковом сознании понятие «терпимость» сближается с понятием «толерантность» Слово твзгмдглгк - «шыдамдыльщ, кенбютш» / «терпеливость, выдержанность» - обозначает одобряемое народом и свойственное ему терпимое отношение к другому / чужому Принятие другого вырабатывалось на

протяжении длительного времени совместного проживания казахов и русских. Не случайно понятие «толерантность» связывается казахстанскими философами с идеей евразийства [С А.Акатай, Т.К Бурбаев, А К.Каиржанов, М.Нысанбаев, Г.Соловьева, ТГЛДляхтич и др.] Исследователи отмечают исконные базовые ценности, выработанные в Евразийской степи: терпимость, отзывчивость, доверчивость, открытость, душевность, щедрость, примат духовного над материальным, коллективизм, компромисс. Базовые ценности позволяют регулировать внутрикультурные и межкультурные общественные отношения на основе взаимопонимания, взаимоприятия Можно сказать, что сегодня толерантность как категория, регулирующая прежде всего межличностные отношения, стала восприниматься как залог успешного межнационального взаимодействия.

Анализируется языковая ситуация в современном Казахстане. Наши наблюдения показывают, что применительно к Казахстану особую важность приобретает межкультурная и межъязыковая толерантность как на уровне государственном, так и на уровне бытовом. В многонациональном государстве необходим язык, который был бы средством общения для всех людей, проживающих на одной территории Русский язык как средство межнационального общения на бытовом уровне обслуживает все слои лингвокультурного сообщества - независимо от возраста, пола, социальной, этнической принадлежности людей. Последствия советской языковой политики, характеризующейся дискриминацией национальных языков, определенным образом сказываются на современной языковой ситуации. В постсоветском Казахстане государственная языковая политика направлена на поддержку как казахского, так и русского языков. Отсутствует государственное подавление одного языка другим. Все это способствует сохранению стабильности в обществе и формированию толерантного межкультурного диалога

Как известно, живая языковая среда является доминирующим фактором при освоении того или иного языка. Опыт показывает, что именно в детском возрасте наиболее успешно усваивается язык, фиксируется высокая степень толерантности речевого общения Дети с удовольствием вовлекаются в игру, с легкостью повторяют незнакомые слова, запоминают их и при случае используют в речи Межъязыковые контакты казахстанских детей в непринужденной обстановке не затруднены и свидетельствуют о естественности коммуникативной толерантности, как, например, в диалоге мальчиков, обучающихся в разных школах (с казахским языком обучения и с русским языком обучения).

Тем1рхан - Жанибек, ты выйдешь на улицу?

Жэшбек — Жоц, Темгрхан, шыга алмаймын Сабац орындссу керек (Нет, не могу. Уроки нужно сделать).

Тем1рхан - Сабщ орында да, далага гиьщ. (Уроки сделай и выходи на улицу) Я тебе покажу новую кассету Недавно купил.

Жэшбек -Жарайды, шыгамын (Ладно, выйду). А как фильм называется?

Применительно к возрастной группе взрослых можно говорить о разной степени толерантности В общение вступают собеседники, преследующие решение стратегических коммуникативных задач, имеющие необходимые фоно-

вые знания, которые реализуются в процессе межкультурных контактов. Данная группа участников речевого общения достигает полного взаимопонимания в случаях соблюдения норм внутрикультурного диалога В речевом общении представителей разных этносов особенно важным является выбор языка общения При этом в последнее время возросло, хоть и незначительно, число русских, владеющих казахским языком.

Даже беглый взгляд на языковую ситуацию обнаруживает органическую связь коммуникативной толерантности и билингвизма, его конкретных проявлений в речевой ткани диалогов - внутрикультурных и межкультурных. Особенно ярко эта связь проявляется в сфере эстетически заданной коммуникации

Глава 2. «Культурно-фоновая информация и категориальная специфи- ' ка билингвистического текста» посвящена проблеме интерпретации национальной лексики билингвистического текста и обзору категорий текста, способствующих формированию эффекта толерантности.

В разделе «Национальная лексика и способы представления культурно-фоновой информации» предложена классификация национальной лексики, выявлены способы представления культурно-фоновой информации. Носитель языка обладает определенным объемом культурно-фоновых знаний. Слово хранит культурную память и одновременно - транслирует культурные знания Писатель предполагает у своих читателей способность воспринимать через слово информацию, объективно заложенную в созданном им литературном произведении. В билингвистическом тексте коммуникативное напряжение может возникнуть на участках словесного воспроизведения особенностей другой культуры Снять напряжение писатель-билингв пытается с помощью приемов , интерпретации культурно-фоновых компонентов текстового содержания

Говоря о связи фоновых знаний и слова как номинативной единицы, мы учитываем, что слово как знаковая единица имеет план выражения, который выступает в форме лексемы, и план содержания (семема), который включает весь объем знаний о слове [Л М.Васильев, Э В Кузнецова, М.М.Копыленко, О.А.Михайлова, Л.А Новиков, 3 Д.Попова, И А.Стернин и др ] В соответствии с идеями компонентной теории значения в составе семемы выделяются образующие множество семантические доли, которые обеспечивают классификационное представление предмета и входят в состав понятийного значения слова В языковом сознании фоновые знания закреплены с помощью различных единиц, слов, устойчивых сочетаний, прецедентных высказываний, которые вовлекаются в межкультурный диалог и регулируют меру его толерантности. Значительна роль пословиц как единиц, наделенных национально-культурным компонентом семантики и участвующих в создании культурно-фонового потенциала художественного текста.

Для разработки классификации национально специфических лексических единиц, передающих фоновую информацию, которая отражает мировосприятие казахского народа, необходимо уточнить понятие «национальная лексика». Термин «национальная лексика» по сути своей этнолингвистичен [А С.Герд]. Это термин исследователя билингвизма, рассуждающего с позиции одного из двух (в нашем случае - русского) языков Но в билингвистическом тексте мо-

жет быть использована и лексика иноязычная, анализу которой посвящены многочисленные труды [А А. Братина, В.В. Виноградов, Л.П Крысин, А Б Супрун, О Б. Шахрай и др.]

Иноязычную лексику можно рассматривать в двух аспектах, во-первых, в аспекте ее соотношения с системой русского языка; во-вторых, в аспекте ее функционирования в билингвистическом тексте Следует отметить, что в системно-парадигматическом смысле вся нерусская лексика иноязычна Иноязычная лексика в системе русского языка достаточно неоднородна по своему составу С одной стороны, это лексика народов бывшего СССР, которая в лингвистических трудах советского периода условно называлась национальной, с другой стороны, - это заимствованные иностранные слова, прошедшие путь освоения и пополнившие лексический состав русского языка.

Особый аспект проблемы - функционирование национальной лексики в ' билингвистическом тексте. Критерием определения национального является наличие в тексте национальной лексики. В двуязычном тексте национальной считаем лексику языка, за которым стоит воплощенный в тексте культурный слой языка, являющегося для писателя первым родным В нашем случае - это лексика казахская. Иноязычной в билингвистическом тексте является лексика неисконная - ни для русского, ни для казахского языков.

Национальные единицы занимают разное положение на векторе безэквива-лентности. По отношению к обозначаемому национальную лексику можно определить 1) как лексику, связанную с обозначением национальных реалий и концептов, не имеющих аналогий в жизни другого (в нашем случае — русского) народа, 2) как лексику, обладающую национальным компонентом значения, который характеризует специфически национальный ракурс реалии, концепта Первая группа может быть отнесена к собственно безэквивалентной; вторая - -к относительно безэквивалентной лексике. В нашем понимании, статус собственно казахских единиц в билингвистическом тексте имеют казахизмы - слова казахского языка, не зафиксированные в толковых словарях русского языка, не освоенные русским языком.

Несобственно национальная лексика представлена лексикой общевосточной, неоднородной по своему составу Прежде всего это лексика тюркского происхождения [К.РБабаев, НА Баскаков, Ж.А.Жолдасов, ИГ.Добродомов, Л.А Кубанова, Д.С.Сагдуллаев и др ]. Всю общетюркскую лексику синхронно можно разделить на два пласта- 1) общеупотребительные тюркизмы, имеющиеся во всех тюркских языках; 2) тюркизмы, укоренившиеся в том или ином тюркском языке (в нашем случае - казахском).

Учитывая теорию фоновых значений и национальной специфики семантики, можно представить формы проявления фоновой информации в лексике би-лингвистического текста Если лексику текста спроецировать на особо значи- ' мые участки картины мира («Человек и его мир», «Природа»), можно с уверенностью сказать, что в речевой структуре русскоязычного билингвистическо-го текста имеются единицы, передающие национально значимую фоновую информацию. Представленный ниже иллюстративный материал носит демонстра-

ционный характер Извлекается данный материал из произведений писателей- , билингвов А Алимжанова и С. Санбаева

1 Фоновая информация проявляется на уровне лексемы-казахизма В рефе-рентивном пространстве русской культурной среды отсутствует референт, представленный в казахской культурной среде Соответственно - в лексической системе русского языка отсутствует слово, значение которого эквивалентно значению казахского слова. В данной ситуации писатель использует безэквивалентные лингвоспецифические единицы, которые имеются в каждой из семантических сфер: Сын Еспма султан Каипгали объявил себя спасителем и защитником всех тех, кто обижен Жангиром Он обещал увести народ на восток, за Жаик, и там, на бескрайних просторах Сарыарки, с согласия ханов Младшего и Среднего жузов, создать новое ханство, где не будет преград для кочевий (А Алимжанов) Слово жуз имеет следующее, зафиксированное толковыми словарями казахского языка значение «названия трех родо-племенных объединений казахов, старший, средний, младший». Данная лексическая еди- ' ница является безэквивалентной, так как русская культура не знала аналогичной социальной структуры

2. Фоновая информация проявляется на уровне семемы национального слова, освоенного русским языком Так, лексическая единица джигит имеет следующее, зафиксированное толковыми словарями русского языка, значение-«искусный и отважный наездник (первоначально у кавказских горцев)» Однако в билингвистическом тексте реализуется другое значение данного слова, передающее специфическую фоновую информацию, характерную для казахской культуры. Семема «молодой человек» актуализируется в следующем контексте- Джигиты встали перед старцем Кто-то протянул Курмашу домбру, но тот не взял ее Глухой топот копыт вывел всех из оцепенения Люди увидели всадников, скачущих к аулу (А.Апимжанов) В других случаях реализуется отсутствующая в русском языке семема «воин, защитник» Джигиты, выслан- , ные в разведку, внимательно следили за каждым шагом отряда и немедленно докладывали Абену обо всем замеченном (С Санбаев).

3. Фоновая информация проявляется на уровне семного состава лексического значения слова-казахизма, а именно - национально специфической доли значения. Лексеме тай-казан соответствует русский аналог казан - «большой котел для приготовления пищи». В семантике данного слова в казахских и русских языках совпадает категориальная часть значения. Колоритообразующей является дифференциальная доля значения, а именно указание на предназначение посуды: «котел, в котором варят мясо целого жеребенка». Аксакалы аула суетились, каждый старался показать свою щедрость — откуда-то тащили огромный тай-казан, уже дымилась кровь жеребца, прирезанного, чтобы угостить сарбазов (А Алимжанов)

4. Фоновая информация основана на национальных пресуппозициях, оживающих в образной канве текста. При этом средством передачи картинной национально маркированной образности может выступать собственно русское слово. Так, А.Алимжанов и С Санбаев активно употребляют слово степь, которое приобретает целый ряд семантических приращений, способствующих соз-

данию национального по содержанию образа. Специфика проявляется прежде всего в выборе оснований для контактных метафор, находящихся в ближайшем контекстном окружении слова. Слово степь употребляется в составе высказы- -ваний, включающих казахизмы: А два беркута, хозяева степей Жидели, проснувшись рано, не увидели аула, - опустевшие дома стояли, как мазары И слышался лишь далекий, тревожный, многоголосый человеческий плач, переходивший в печальный гул, подобный песне каменного леса (А Алимжанов) Беркуты олицетворяют хозяев степей, наблюдающих за жизнью людей аула. Параллель беркуты - хозяева, используемая в данном контексте, позволяет создать образ опустошения и вымирания, опустевший аул кажется могилой, местом захоронения - мазаром Акустический образ человеческого плача усиливает впечатление мертвой степной пустоты. Культурно-фоновая информация, на основе которой возникает ассоциативный образ казахской земли, наслаивается на слово степь Тропы, входящие в контекстное окружение данного слова, охватывают участки семантических сфер «Человек и его мир», «Природа».

5. Фоновая информация стоит за многокомпонентными внутритекстовыми лексическими подсистемами [H.A. Купина] Сигналы фоновой информации -члены этих подсистем (ядерные и периферийные) Отдельные сигналы комбинируются в ряды разного объема и значимости - фоновые парадигмы. Средством внутрипарадигматической связи служит обычно языковой элемент, наиболее "общий по значению или категориально-лексическая сема, общая для всех членов ряда Средством межпарадигматической связи выступает языковой сигнал или сквозная фоновая парадигма. В билингвистическом тексте лексические подсистемы выполняют категориальную функцию. Они служат для создания межкультурного диалога в цепочке автор - читатель Парадигмы такого типа (их анализ проведен в главе третьей) выступают как средства межкультурного толерантного контакта. Национально значимая культурно-фоновая информация не всегда закреплена за отдельными языковыми сигналами или их объединениями. Имплицитно представленная культурно-фоновая информация требует анализа глубинного смысла текста

В разделе «Авторская стратегия толерантности и текстовые категории» рассматриваются проблемы авторской стратегии и категорий текста, способствующих формированию толерантного взаимодействия культур. Стратегия автора-билингва, понимаемая как интенция авторского поведения [МБерг, П Бурдье], предполагает ориентацию на адресата как носителя одной культуры или двух (казахской и русской) культур, одна из которых является неродной. Коммуникативное намерение автора связано с установкой на частичную или полную нейтрализацию напряжения, возникающего соответственно при восприятии русскоязычного текста казахскими читателями и при восприятии национальных единиц, вмонтированных в текстовую среду, русскими читателями Авторское поведение, таким образом, двунаправлено: оно структурируется как некое производное двух разных культур и языков, находящихся в постоянном взаимодействии, которое не предполагает поглощения одной культуры (и языка) другой культурой (и языком). Оппозиция свое - другое / чужое органична для билингвистического текста. Динамика этой оппозиции, ее трансформации

заданы авторской стратегией толерантности, охватывающей языковое воплощение опорных категорий билингвистического текста

Набор категорий текстов воздействующих стилей [М.Н Кожина, О.А Крылова, Т В. Матвеева и др.], в отличие от текстов стилей «жестких», составляют тематическая целостность, связность, локальность и темпоральность, ' оценочность и тональность (модальность), а также структурно-связочные в своей основе категории логического развертывания и композиции, содержательно определяемые всем комплексом экстралингвистических факторов. В качестве основных выделяют текстовые категории автора и адресата [Н С.Болотнова, В.В.Виноградов, Н.А Кожевникова, Т.В Матвеева, Н Т Рымарь и др ]

Феномен оценочности привлекает большое внимание современных исследователей. Оценка рассматривается как компонент лексического значения слова, как органическая составляющая лексической экспрессивности [В.А.Маслова, Н.А Лукьянова, Т В.Матвеева, И.А Стернин, В.И Шаховский и др ] В билингвистическом художественном произведении оценка может сопровождать слово, высказывание, текст; она участвует в формировании целостной текстовой модальности, передает авторское отношение к теме и персонажу. Авторская оценка - органический параметр образа автора, показатель типа ав- ■ торского сознания, отношения к миру Читатель билингвистического текста -это всегда человек с определенными аксиологическими предпочтениями.

Универсальной для художественного текста является категория хронотопа Не случайно ей посвящены многочисленные научные труды (М.М.Бахтин, А Д.Бренер,С Б Даиржанова, Н.К.Данилова, В Л.Ибрагимова, Л.И Кожемякина, Ю М.Лотман, Т М. Мадзигон, М А. Сапаров, В.Н.Топоров, И.Я. Чернухина и др.] В исследуемых билингвистических художественных текстах хронотоп отражает общие временные и пространственные представления двух народов -казахского и русского — и особенности национального мировосприятия, мироощущения Писатели-билингвы, освещая те или иные исторические события, используют прямые темпоральные сигналы, которые эксплицируют определенный фрагмент исторического времени

В сверхтексте писателей-билингвов представлены ментально значимые темпоральные сигналы, характеризующие события, сыгравшие историческую роль в жизни казахского народа- Это был конец окутанного трауром, самого тяжкого во всей истории казахов года Года, о котором народ потом сложит сотни печальных песен и назовет его «Актабан шубырынды» - «Годом великих бедствий». Так казахи прозвали 1723 год, когда народы Средней Азии поразило страшное бедствие — нашествие джунгар Буквальный перевод с казахского языка - «бегство с белыми пятками», когда толпы мирных людей, бесгющадно истребляемых врагом, ринулись куда глаза глядят под знойным солнцем (А.Алимжанов). Словосочетание год великих бедствий и его казахский вариант - парафрастические сигналы продленного ретроспективного событийного времени, значимого для исторического повествования Между тем в пространстве всего сверхтекста это же словосочетание в казахском варианте выступает как компрессированное обозначение горького момента позора, страха, горя Культурная память связывает употребление казахизма актабан шубы-

рынды с историческим событием, имевшим печальные последствия для всего народа.

Можно говорить о том, что в сверхтексте представлены определенные пространственные сигналы, формирующие общие для двух народов - русского и казахского - представления о времени и пространстве. Анализ материала показал, что русское слово степь становится опорным когнитивным центром сверх- < текста, метафорой, вбирающей денотативные смыслы и приращения, определенные образные параллели, отражающие особенности национального мировосприятия На фоне семантики колоритообразующей возникают ассоциативные связи, характерные для обеих культур - казахской и русской Писатели-билингвы, используя русское слово, наполняют его национально специфическими смысловыми ассоциациями, с помощью которых создается стилистический эффект, свойственный билингвистическим текстам. В исследуемых текстах слово степь выступает как опорный, базовый пространственный сигнал Сохраняя категориально-лексическую сему «место (пространство)», данная лексическая единица передает целый ряд эмпирических смыслов, охватывающих концептуальное восприятие реального пространства.

Семантическая структура слова степь анализируется с опорой на толковые словари русского и казахского языков В толковых словарях русского языка зафиксировано основное значение слова степь• «обширное, безлесное, ровное, покрытое травянистой растительностью пространство в полосе сухого климата». В казахском языке есть лексический аналог — дала В толковом словаре казахского языка дала - «пространство с травянистой растительностью; пастбище». Семантическая доля «пространство» объединяет рассматриваемые лексические значения. Используя лексическую общность единиц, А.Алимжанов и С Санбаев оперируют только русским словом степь. Вместе с тем авторы используют постоянные эпитеты, поддерживающие как русское, так и казахское восприятие степи и тем самым создают эффект бикультурного восприятия пространственного объекта.

Слово степь в сверхтексте, помимо основного словарного значения, включает ряд значений переносных. Через весь сверхтекст проходит параллель степь - родная земля, родина - Степь живет своими извечными традициями, и если новая власть попытается подчинить себе бескрайние просто- ■ ры, то ей как раз нужны люди, подобные ему, Адайбеку (С.Санбаев). На фоне прямого значения слова степь и метафорического значения «родная земля, родина» формируется метафора таинственного и прекрасного. Образ незнакомой, прекрасной, таинственной степи - эстетический центр сверхтекста Он (Кенже) впервые ощутил так широко первозданную, могущественную красоту степи, он видел ее синеву, ее цветенье и силу Богатая, щедрая земля лежала у его ног Небольшие холмы, низкие зеленые отроги напоминали застывшие волны великого моря; реки, сверкающие в лучах солнца, уходили из одного края дали в другой Но не только красота природы заворожила Кенжебатыра Ему как воину было ясно, что только с этой точки, только с этой площадки можно увидеть то, что было скрыто от посторонних взглядов, от джунгар (А.Алимжанов) Контекст эксплицирует смысл «незнакомое в знакомом» Жи-

тель степи, ее истинный хозяин увидел нечто такое, что сокрыто от вражеского взгляда, разгадал тайну степи и насладился ее 1фасотой. Метафора таинственного и прекрасного выполняет эстетическую функцию. Последняя служит основой межкультурного диалога о тайнах природы, красоте и притягательности родной земли.

Жанрообразующей является образная параллель степь - арена битвы Степь предстает как открытое пространство, в котором разворачиваются боевые действия. Семантику метафоры битвы поддерживают русские и нацио- ' нальные слова и словосочетания, являющиеся сигналами жанра исторического романа скопище врага, сарбазы, армия, конница, лагерь, поле боя, поле битвы, докунгары, раненые, стрелы, сабли, предсмертные крики и стоны людей и коней, отряд, сражение. Контексты раскрывают семантику метафоры, актуализируя различные эмпирические смыслы: Завидев сарбазов, преградивших путь, джунгары остановили коней Две армии встали лицом друг к другу. В степи воцарилась тишина, даже кони притихли Куда-то скрылись и умолкли перепуганные птицы (А.Алимжанов).

Специфична параллель степь - песня Образ печальной песни, звучащей в степи как отголосок прошедшей войны, напоминают отцу о сыне, не вернувшемся с войны, о годах ожидания. Дрогнул горизонт, закружилась степь под протяжно-печальную песню сына, меняясь в цвете, превращаясь в неприветливую, серую И по ней, до предела выгоревшей, шумно дыша, бежал ста- ■ рый Акжигит, догоняя отдалившихся от повозки белых овец Под кирзовыми, потрескавшимися, как сама земля, солдатскими сапогами взлетала пыль А песня сына звучала над степью, и ей сиплым, задохнувшимся, дребезжащим голосом стал вторить Акжигит - отец и сын, степь и песня ..(С Санбаев) Образы печальной степи и печальной песни, связывающие отца и сына невидимой нитью, перекличкой прошлого и настоящего, не отождествляются, но соединяются воедино. Этот ассоциативный ряд активизирует «картинный» образ кочевника, сына степи, из груди которого невольно вырывается песня - крик души Данная образная параллель выполняет эмоциональную функцию, затрагивает чувства читателя, привязанного ко всему родному и близкому.

На базе константной образной параллели степь - мечеть формируется индивидуально-текстовой национально-эмпирический смысл «вездесущность Бога»- В мечеть превратилась эта узкая долина Да, собственно, вся степь подобна мечети. Мечети, где просят счастья у аллаха, где встречают свою любовь Бывают годы, когда докут или нашествие ханских карателей превращают эту мечеть в обитель плача и смерти (А.Алимжанов). Метафора степи-мечети поддерживает мысль о том, что родина и Бог вечны, а отказ от веры эпизодичен Родина и вера интерпретируются как вечные ценности народа

В сверхтексте реализуется образная параллель степь — жизнь: В глубоком раздумье смотрел старик в степь что-то похожее на свою жизнь видел он в этой призрачной картине (С Санбаев). Степь контрастна, многолика, многоцветна в разное время года и суток. По всей вероятности, такие же ассоциации вызваны и определенными этапами человеческой жизни Образ степи, оли-

цетворяющий связь человека с родной землей, его местом в жизни, затрагивает общечеловеческие проблемы, способствует межкультурному взаимодействию

В билингвистическом художественном сверхтексте русское слово степь является транслятором толерантного межкультурного диалога, связующим центром в мировосприятии геопространства. Общий когнитивный фундамент восприятия данного участка картины мира позволяет установить диалог культур В то же время русский читатель с пониманием воспринимает специфику казахской степи. Параллели, возникающие в результате образного осмысления пространства, связаны с национальной спецификой восприятия степного края.

Особо рассматривается категория интертекстуальности [Д.Б.ГУдков, И.В. Захарченко, ЮН Караулов, В.Красных, НА. Кузьмина, ЮЕ. Прохоров, Ю.А.Сорокин и др ] Сложность восприятия билингвистического текста связана с тем, что разные группы читателей могут опознавать разные группы прецедентных текстов Билингвистический художественный текст, перерабатывая вербальные культурно-ценностные прецедентные знаковые единицы, принадлежащие разным культурам, вырабатывает механизмы их использования и внедрения в сознание читателя и тем самым создает предпосылки для формирования межкультурного толерантного диалога.

Национальная лексика, транслирующая специальную фоновую информацию, поддерживает категориальное своеобразие билингвистического текста. С этой точки зрения значимость приобретают культурологически нагруженные участки текста, включенные в диалог культур

Толерантность, понимаемая как принятие чужого, является аспектом каждой текстовой категории Проникая во все текстообразующие категории, она определяет позицию автора, определяет тематическое наполнение текста, формирует особое национальное восприятие пространства и времени, устанавливает связи между ними, стимулирует отбор и направление интерпретации прецедентных знаков обеих культур. Категориальные свойства билингвистического текста обеспечивают проявление механизма толерантного взаимодействия и способствуют формированию диалога культур. Таким образом, толерантность можно рассматривать как особый лингвокультурологический результат реализации категориальных механизмов текста. При доминировании русского языка как средства создания билингвистического текста сохраняется культурно-мировоззренческая казахская доминанта. Двудоминантность - основа межкультурного диалога как условия коммуникативной толерантности.

Глава 3 «Русскоязычная казахская художественная проза: когнитивная специфика и речевые практики толерантности» содержит системное лингвокультурологическое описание национальной лексики, позволяющее разработать типологию речевых практик толерантности, реализующихся в пространстве билингвистического текста и сверхтекста.

Мы рассматриваем казахскую русскоязычную прозу А.Алимжанова С.Санбаева как единый билингвистический сверхтекст, объединенный тематически. Каждая текстовая тема в границах сверхтекста выступает как подтема общего тематического каркаса исследуемого тематического целого. Эта общая

сверхтема ориентирована на единый денотат: национальный казахский мир (быт, культура, уклад жизни) в историческом движении. Тематически связанные объединения национальной лексики выполняют текстообразующую функцию. Национальное проявляется не в пунктирном расположении казахизмов, а в системной организации лингвоспецифических единиц, служащих для изображения концептуально значимых участков картины мира. Последнее обусловливает содержательную целостность структуры билингвистического сверхтекста.

Предлагаемая нами классификация номинативных единиц осуществляется поступенчато. Все рассматриваемые элементы, обладающие национальной спецификой, разделены на множества, соответствующие определенным сферам [Г.Н Скляревская, И.А Стернин, З.Д Попова, А.П. Чудинов и др ].

Первая ступень классификации - отбор номинаций, позволивший выделить две тематически и когнитивно определенные сферы. В центре системы располагается сфера «Человек и его мир». Она наполняется номинациями людей, человеческой деятельности, включает наименования предметов, связанных с условиями жизни и быта Во вторую сферу («Природа») входят наименования различных реалий живой и неживой природы

Следующая ступень классификации - выделение субсфер, включающих наименования фрашентов национальной картины мира В субсферы входят имена концептов, наполняющих определенные участки концептосферы как когнитивного целого.

Последняя ступень классификации предполагает вычленение групп внутри субсфер и соответствующих концептосфер

В разделе «Когнитивная организация сверхтекста: парадигматические , и линейные речевые практики толерантности» содержится описание концептосфер, которые важны для осуществления авторской стратегии толерантности писателя-билингва Писатель стремится к сопоставлению и противопоставлению своего и чужого во взгляде на мир В ходе анализа выделяются национально специфические обозначения фрагментов денотативного пространства, выявляются типы речевых практик толерантности. Культурные концепты, отражающие особенности менталитета народа, расположены в каждом участке картины мира, связанной с человеком, его деятельностью, отношением к миру и окружающей действительности Системный подход к объекту не исключает анализа отдельной единицы. Интерес представляет не только национально маркированная номинация, но и авторская интерпретация этой номинации, а также соотнесенность последней с другими единицами, номинирующими культурные концепты контактных концептосфер.

Сфера «Человек и его мир» включает следующие субсферы. 1) номина- ' ции административных институтов, 2) номинации лиц по социальной принадлежности, 3) номинации лиц по родственным отношениям, 4) номинации тендерных различий; 5) номинации лиц по отношению к выполняемым ими воинским обязанностям; 6) номинации лиц по роду занятий, 7) номинации религиозных реалий; 8) номинации праздников, обычаев, обрядов. Описан лексический состав тематических субсфер. Толкование актуальных значений в диссертации сопровождается лингвокультурологическими комментариями. Речевые

практики толерантности в одном высказывании или текстовом фрагменте, как правило, реализуются в комплексе Для того, чтобы выделить разновидности этих практик, необходим контекстуальный анализ, привязанный к отдельному высказыванию или текстовому фрагменту. Именно поэтому парадигматические и линейные речевые практики толерантности, реализованные в сверхтексте, выделяются постепенно, по ходу интерпретации сверхтекстового материала Покажем на примере одного контекста реализацию разных типов речевых практик толерантности: Предки казахов отразили удары Кира и Дару, и На-диршаха, прогнали упрямых джунгар Но началась вражда меж родами, брат пошел на брата. Степь распалась натрое. Великий жуз, Средний жуз, Младший жуз. Жуз - это лик Трехликим стал народ Несчастным (ААлимжанов) Парадигматический принцип отбора национальных единиц обеспечивает номинативное освоение читателем участков национально специфического когнитивного пространства. В одном синтаксически однородном ряду оказываются три члена, каждый из которых структурируется с помощью русского прилагательного и опорного лингвоспецифического слова жуз. Проекция на обобщающий концепт (роды) способствует структурированию информации. Линейные речевые практики толерантности могут быть собственно денотативными и образно-оценочными Как правило, в контексте они соединяются. В данном случае словосочетание предки казахов выступает как косвенный темпоральный сигнал историзма жуз. Это предопределяет возможность нейтрального понятийного освоения ключевой номинации В контексте реализуется оппозиция внешний враг — внутренний враг, а понятие эюуз интерпретируется внутри оппозиции свой-чужой, но чужим оказывается не только враг — агрессор (джунгары), но и другое родо-племенное объединение. Таким образом, осуществляется варьирование оппозиции. Речевая толерантность, как видим, основана на оппозиционном представлении культурно-фоновой информации. Реализованные варианты оппозиции являются универсальными для обеих культур. Образно-оценочная практика толерантности представлена метафорическим воплощением лингвоспецифического понятия жуз Для портретирова-ния исторически достоверного факта внутреннего устройства казахского общества используется метафора лик, служащая средством образной кошфетизации фрагмента денотативного пространства Образно-оценочная характеристика Старшего жуза осуществляется с помощью постоянного оценочного эпитета великий, подчеркивающего высокий статус этого жуза в системе родо-племенных отношений. В русском языковом сознании за словом великий закреплено значение «могущественный, мощный», а идея могущества/мощи принимается и одобряется - через нее русскоязычный читатель с пониманием воспринимает этноспецифическую информацию, а носитель казахской культуры углубляет свои представления о соотношении жузов. Таким образом, эффект толерантности достигается на основе передаваемой с помощью парадигматически организованных средств обоих языков и комбинаций этих средств на линейной оси высказывания и микротекста. Русскоязычность текста при этом не утрачивается. С помощью приемов билингвистической стилистики устанавли-

вается механизм освоения когнитивно определенного участка этноспецифиче- ' ских знаний

Фоновая информация, как правило, имеет разворот, или функциональное представление фонового сигнала [Н.А.Купина]. Слово жуз является фоновым жанроспецифическим сигналом, который многократно разворачивается. Связь между основным вербальным сигналом и разворотом может быть контактной и дистантной. Автор внедряет в сознание читателей множество разворотов, опираясь на различные фоновые знания адресата- Один из многочисленных родов Малого жуза, род кете, заселял земли далеко за Уил Чтобы добраться туда, надо было миновать два аула (С Санбаев). Фоновый сигнал окуз сопровождается разворотом, сущность которого в уточнении иерархических связей между родо-племенными образованиями: род кете относится к Младшему жузу Парадигматическая речевая практика толерантности основана на использовании лексических единиц контактных субсфер сферы «Человек и его мир», жуз, кете — единицы субсферы «Номинации административных институтов», аул — единица субсферы «Номинации построек». Автором использована опорная формула казахское + русское {Малый жуз, род кете). Употребление прямого пространственного сигнала далеко за Уил связано с уточнением национально специфического понятия.

Регулярно в сверхтексте реализуются близкие обеим культурам ценностные смыслы «единение», «общность» - на базе слов русского поля «толерантность» Например. А между тем, подхватив призыв батыров, мелкие отряды сарбазов-мстителей из Младшего. Среднего и Великого жузов, объединяя свои ряды, на совете воинов выбирали себе вожаков и, очищая родные земли от карательных отрядов джунгар, начинали свое победное шествие (А. Алимжанов). В данном случае слово жуз выступает как субъект уничтожения внешнего врага и поддерживается сильными контекстными партнерами (батыры, сарбазы) из контактной субсферы Устойчивое словосочетание объединяя ' свои ряды выражает спасительную для казахской земли идею объединения всех родов и жузов.

Лексические единицы субсферы «Номинации лиц по социальной принадлежности», выступающие как сигналы социальной идентичности, встраиваются в оппозицию свой - чужой, которая основана на сложившейся социально-иерархической системе, представленной оппозицией богатый - бедный Так, частотный казахизм ак-суек имеет значение «привилегированные круги казахских родов». А Алимжанов использует фигуральное обозначение людей знатного происхождения (в переводе - «белая кость») Хотя некоторые исследователи проводят аналогию с русским устойчивым сочетанием голубая кровь, последнее нельзя считать полным эквивалентом казахизма ак-суек, в значение которого входит семантическая доля «по отношению к родо-племенному делению казахов». В контексте реализуется узкоспециализированная семантика, ха- , растеризующая национальные представления о социальных различиях людей: Жангир разделил казахов на чернь и ак-суек Ты тоже давно принадлежишь к ак-суеку, хотя и являешься сыном Отемиса (А.Алимжанов). Использование автором русского историзма чернь сближает взгляд разноязычных читателей на

исторически актуальную оппозицию чернь - господа, т.е. «представители привилегированных социальных групп, классов» (ак-суек). Образно-оценочная линейная практика толерантности создается с помощью параллельного оживления внутренней формы русского и казахского слов, обозначающих представителей противоположных слоев общества. Создается образ социально разобщенного общества различий, состоящего из богатых и бедных Это универсальное противопоставление наполняется внутритекстовыми парадигматически объединенными национально специфическими номинациями лиц по их социальной принадлежности ханы, султаны, баи, бии, ходжи: По Дарханным грамотам Жангира баи, султаны, бии и ходжи отняли пастбища бедных Разорены аулы, люди лишены земли и крова Пастбища по берегу Каспия от устья Едипя до устья Жаика отданы канцлеру Безбородко и графу Юсупову Войсковые атаманы делят нашу землю, как тущу убитой овцы, жирные куски — для генералов, офицеров, султанов, ходжей и ханов, а народу — обглоданные кости (А Алимжанов). Вторжение в казахскую парадигму русских единиц канцлер Безбородко, граф Юсупов, атаманы, генералы, офицеры не разрушает целостности парадигматического ряда. Универсальность оппозиции подчеркивает ее вненациональный характер. В следующем контексте писатель использует буквальный перевод казахизма ак-суек на русский язык - «белокостный». Сегодня в битве примут участие джигиты всех трех жузов, всех враждовавших рань-ше'мёж собой племен Собственно враждовали не племена, а ханы, султаны, как говорят в аулах, «отпрыски белокостных господ» (А.Алимжанов). В сверхтексте формируется динамическая оппозиция, в которой зафиксированы разные виды обобщения. Так, субстантивированное прилагательное бедные, существительные народ, люди (которым по праву принадлежит земля), местоимение наша с притяжательным значением, существительное джигиты передают авторский взгляд на справедливость утверждения народ — хозяин своей земли. Члены внутритекстовой парадигмы ханы, султаны, бии, ходжи оцениваются общим характеризующим предикатом отпрыски белокостных господ. Последние изображаются автором как алчные расхитители народного богатства (отняли пастбища бедных) Воздейственность усиливается сравнением и метафорой Речевые парадигматические и линейные практики толерантности соединяются Основой диалогического культурного взаимодействия становится, как видно из анализа, дихотомия богатый - бедный, многократно варьируемая в тексте,

В границах национальной картины мира в опоре на определенные стереотипы поведения, традиции, обычаи создаются образы другого/другой В этом отношении интерес представляет субсфера женского. Образ женщины в сверхтексте многослоен. Наряду с традиционными образами матери, жены, девушки-невесты, встречаем и образ девушки-джигита.

Стереотипный для обеих культур смысл «женщина - надежная спутница, опора семьи» в сверхтексте является опорным. Например. В Макате считали дом Турлыжана прочен, он держится на сильных и энергичных парнях, которых не так-то легко обидеть в жизни Четвертым столпом их мира предстояло стать невесткам (С Санбаев). Использование метафоры четвер-

тый столп мира способствует частичному стиранию граней мевду оппозицией мужское — женское. Женщина, как и мужчина, является опорой семейного очага.

Традиционный уклад жизни казахов, семейные отношения характеризова- -лись развитым институтом многоженства. Писатель воспроизводит историческую действительность и специфику брачных отношений: Снаружи в юрту долетел визгливый голос байбише, старшей жены Адайбека — Что родной отец твой приехал? - Голос старухи слышался уже за порогом — Почему закладываешь сразу двух овец71 В ответ раздался несмелый, оправдывающийся голос токал - младшей жены... (С Санбаев) Писатель употребляет казахизмы байбише, токал и их русские эквиваленты старшая жена, младшая жена. Внутритекстовая парадигма, объединяющая казахские и русские номинации, способствует интерпретации национально специфических смыслов. Особенности тендерной ситуации образно воспроизводятся с помощью русских оценочных эпитетов визгливый (голос) — несмелый, оправдывающийся (голос), помогающих осознать специфику семейных отношений в казахском обществе- на стороне старшей жены больше прав. Речевые практики толерантности (парадигматические и линейные) дополняют друг друга.

Образ женщины-воина, защитника родной земли, частично нейтрализует оппозицию мужского - женского. - Убийцы мудрого Малая и Алпая тогда не ушли от нас безнаказанными. Джигиты-тобыктинцы помогли нам взять их в западню Никому из карателей не удалось спастись, и шакала Каражала настигла стрела возмездия — стрела дочери Оракбая Сании. Славная девушка под стать любому джигиту (А Алимжанов) В сверхтексте употребляется окказионализм девушка-джигит, служащий средством нейтрализации оппозиции мужское - женское. Переключение тендерных функций в данном случае изображается на базе описания этих функций с помощью словосочетания стрела дочери Оракбая и устойчивых словосочетаний под стать (любому джигиту), настигла стрела возмездия. Статусные функции мужчины приписываются женщине. Контекст выявляет ограниченность стереотипного представления о женщине как хранительнице очага Употребление сопутствующей метафоры -(шакал Каражал) усиливает образное восприятие героини.

Лексические единицы, входящие в субсферу «Лица по роду занятий» малочисленны, но обладают высокой частотностью Особо следует выделить культурему беркутчи - «охотник на беркутов». Писатель-билингв передает специфику данного рода занятий, используя единицы с узкоспециализированным значением из контактных лексико-семантических субсфер. Старик переделывал калкан — деревянную раму, которую надевает беркутчи перед тем, как спускаться в ущелье на аркане (С Санбаев); На левой, более свободной стороне кибитки, стоял тугыр — подставка для беркута, изготовленная из ели Над ним длинным рядом висели балак бау — поводки из тонкой сыромятной кожи, которые привязывают к лапе беркута и не снимают во время охоты, и кайыс-бау — длинные полуметровые съемные поводки из воловьей шкуры (Там же). Осмысление денотативного значения казахизмов осуществляется путем пояснения данных слов. Важно, что значения лингвоспецифических слов '

объясняются автором в деталях. Так достигается понимание жизненно важного для казахов охотничьего дела, имеющего аналоги в России (например, соколиная охота).

В сверхтексте особую группу составляют лингвоспецифические слова, значения которых охватывают конфессиональный участок картины мира-имам, ходжа, мулла, муфтий, муэдзин, дервиш и др. Слова, входящие в суб- -сферу религиозного, отражают не столько особенности религиозного мира казахов, сколько отношение между верующими и представителями культа- Наделенные неограниченной властью над бедными людьми, над всем, что есть и чего нет у них, эти имамы и ходжи всегда вселяют в душу и сердце бедного степняка смутную тревогу за будущее. Ведь без их молитв нет покоя не только на этом, но и на том свете (А. Алимжанов). На базе малой парадигмы формируется оппозиция имамы и ходжи - («представители религиозного культа»)

- верующие («люди, чья жизнь и судьба подвластны сильным мира») Оценочный эпитет неограниченная (власть) способствует критическому восприятию служителей религиозного культа

Общий взгляд на проблему отношения человека к Богу передает А.Алимжанов: Сказать можно так• хоть и наш Христос, и ваш Аллах, и Будда зюнгарский — разные боги, а мужики-то считай, все одно схоже живут

- один у барина землю пашет, другой у бая коней пасет, а третий у хунтай-докй и нойонов под плетью пляшет. Вот выходит, что воля-то у тебя тогда, когда под тобой конь хороший и сабля острая в руках. В приведенном микротексте оппозиция свой — чужой конкретизируется местоимениями наш / ваш, которые являются сигналами коллективной (в данном случае - религиозной) идентичности. Однако речевые практики толерантности способствуют сглаживанию резкого противопоставления нашего и вашего. Наш / ваш — сигнал религиозной идентичности. Автор использует лексические варианты для обострения одной и нейтрализации другой (богач - бедняк) оппозиции В трехкомпонент-ной внутритекстовой парадигме номинации барин, бай, хунтайджи употребляются как ключевые номинации, сближающие мировоззрение бедняков трех народов. В тексте используется сопутствующая метафора под плетью пляшет, способствующая образному восприятию доли бедняка В более широком контексте устанавливается прямая перекличка с русской пословицей «На бога на- -дейся, да сам не плошай». Таким образом, художественная интерпретация религиозных различий погружается в мир народной мудрости: центральное место в этом мире занимает человек - его воля, ум и душа.

Субсфера религиозного формирует конфессиональный участок картины мира. Вырабатывается отношение к чужой религии как иному, как особой сфере духовной жизни народа Осмысление культовых реалий и ритуалов - одна из граней толерантного взаимодействия культур.

Мир человека - это вещный мир, объединяющий все, что связано с рукотворной деятельностью человека С этой точки зрения интерес представляют субсферы, включающие наименования построек, а также посуды, домашней утвари, пищи, напитков, одежды и обуви и др

Известно, что типовое жилище отражает и народное мировосприятие. Это особый микромир, в котором проявляется не только специфика быта и уклада жизни, но и менталитет. Для казаха-кочевника таким жилищем была юрта. Выборка из романов А. Алимжанова и С.Санбаева образует сверхтекстовой вертикальный парадигматический ряд- бакан, бельдеу, кереге, туырлык, шаны-рак, уыки, включающий шесть единиц. Данные лингвоспецифические слова не имеют лексических соответствий в русском языке Поэтому писатели вводят их в текст с пояснением: Узнав Адайбека и старика Толепа, подъезжающих к < отаре, Оспан подвернул вожжи под бельдеу — аркан, которым опоясывают юрты, и поспешил навстречу гостям, приглядываясь к ним, чтобы узнать настроение хозяина (С Санбаев), В юрте не жарко Туырлык со всех сторон был подвернут (в сноске: туырлык - «наружная кошма юрты») (С.Санбаев).

Описание юрты, ее местоположения говорят о степени достатка хозяев Например- Просторная шестикрылая юрта Адайбека, покрытая осенью не нарядным белым, как недавно летом, а теплым светло-серым войлоком, находилась в центре большого аула. Рядом с ней две юрты его старших жен, потом две хозяйственные юрты, и уже вокруг них располагались родственники, строго соблюдая все родственные линии и отношения В рваных, прокопченных маленьких юртах и шалашах жили семьи бедняков (С.Санбаев) Разрабатывается универсальная оппозиция богатые - бедные, определяющая социальное положение обитателей юрты. Парадигматический ряд видовых наименований юрты, включает привычные для русских слова (ср.: юрта, шалаши). Оценочные эпитеты просторная, шестикрылая — с одной стороны, рваные, прокопченные, маленькие - с другой, характеризуют социальное положение хозяев жилища

Важно отношение современников к юрте как к жилищу Каркас юрты был почти готов Нагима поглядывала на Галимжана одобрительным взглядом: не каждый молодой человек умел сегодня так ловко ставить юрту. Одни считали это занятие недостойным себя, другие относились к юрте с явным пренебрежением, третьим — просто недосуг (С.Санбаев). Оценочные эпитеты одобрительный, недостойный передают отношение человека к юрте. Одобрение или же высокомерное неприятие, равнодушие - суть проявления то-лерантного/интолерантного взгляда на культуру предшествующих поколений

Для русских юрта — это экзотизм Образ юрты, который создается в би-лингвистическом сверхтексте, позволяет понять особенности кочевой жизни, отношение казахов к миру.

Особый интерес представляют лингвоспецифические слова, входящие в субсферу «Номинации пищи, напитков и традиций гостеприимства». В сверхтексте широко представлены обозначения национальных блюд Казы и жая, жент и баурсаки, сочный курт, иримшик, тающий во рту, всевозможные блюда из дичи, рыб и отменной баранины, фрукты и яства — все везли караванами в ставку (А.Алимжанов) Парадигматический ряд лингвоспецифиче-ских номинаций, связанных общей семой «блюда», включает шесть однородных единиц Несмотря на то, что писатель не разъясняет значения каждого культурно-специфического слова (например, баурсаки - «национальное блюдо:

куски кислого или пресного теста, жаренные в масле, сале»), родовое наименование блюда и русское устойчивое образное сочетание таять во рту создают базу для адекватного восприятия казахского застолья.

Частотным в сверхтексте является слово бесбармак - «национальное блюдо (вареное и крошеное мясо с прибавлением к навару муки, круп)» Что, та-мыр, испугался? — справился дюжий казак, забрасывая повод на луку коня -Скажи жене, пусть готовит бешбармак Казак хорошо изъяснялся по-казахски, и произношение у него было правильным, видно, из тех, кто родился и вырос в степи (С.Санбаев). В данном случае автор подчеркивает одобрительное отношение русского человека к блюду казахской кухни. Интересно, что рус- ' ский ждет, когда приготовят бешбармак. Такое произнесение слова привычнее для русского уха. Этнографические детали не являются самоцелью. Напротив, авторы стремятся уловить культурную общность народных традиций. Так, многократно встречаем описание застолья, которое сопровождается беседой и пением. Например. Трое сидели за достарханом Крепкий сон, бесбармак и чашка кумыса вернули силы Курмашу Давно было покончено с едой, но разговор не клеился Зарбай — человек не очень-то разговорчивый — не знал, чем занять гостя А Курмангазы был тоже не из многословных Ему захотелось взять домбру и сыграть песню благодарности (А.Алимжанов). При описании ритуала казахского застолья использованы описательно-интерпретационный и денотативно-оценочный способы, детализирующие специфику данного ритуала. Писатель-билингв показывает, что пища важна не сама по себе. Она не только насыщает, доставляет личное удовольствие, но и позволяет отвлечься от обы- , денного, побеседовать, послушать приглашенного музыканта, утолить голод незнакомого путника, угостить друзей Поэтому непосредственно к группе наименований блюд, напитков примыкают слова и стереотипные выражения, обозначающие особенности казахского гостеприимства.

Читатели билингвистического текста знакомятся с казахскими традициями: в текст вводятся фрагменты ритуала- Четверо всадников направились к юрте Адайбека. Навстречу вышли двое джигитов, помогли сойти с коней Калима встречала гостей низким поклоном (С.Санбаев); Скрывая злобу и соблюдая степной обычай, Акбай пригласил Узака сойти с коня, войти в юрту (А.Алимжанов) В приведенных эпизодах репрезентируются ситуации ритуалов встречи и приема гостей. Приметы ритуалов национального гостеприимства позволяют проникнуть в жизненное пространство кочевого народа, осмыслить законы и обычаи бытовой культуры, способствующие сохранению социальной общности, упрочению своего круга и установлению внешних контактов, в част- ' ности, с русской культурой, в которой гостеприимство является одобряемой ценностной категорией.

Субсферы, объединенные в разветвленную сферу «Человек и его мир», отражают ценностные предпочтения казахов-кочевников, их отношение к человеку, его занятиям, административным институтам, верованиям, их представления о предназначении человека. Выявляются различные уровни идентичности-этническая идентичность, связанная с осознанием принадлежности к определенному этносу, социальная идентичность, формирующая иерархическую сис-

тему отношений, основанную на родо-племенном делении общества, профессиональная идентичность, основанная на глубоком осмыслении значимости для казахского народа определенных видов трудовой деятельности, гендерная идентичность, выступающая как знаковая в формировании мужского и женского начал.

Парадигматически организованные единицы каждой отдельной группы упорядочивают представления читателя о бытовой культуре народа Для русского читателя отдельные участки человекозначащей сферы, воссоздаваемые писателями-билингвами, окажутся узнаваемыми; другие участки данной сферы будут осознаны как специфические, подчиненные условиям жизни казахов. Во всех случаях принцип соединения разновидностей речевых практик толерант- , ности способствует адекватному восприятию изображаемого Принятие одним народом целесообразности вещной основы существования другого народа, приобщение к другой культуре - важнейшее условие толерантного взаимодействия

В разделе «Сфера "Природа"» описывается лексический состав субсферы явлений природы и земной поверхности, субсферы зоосемического, субсферы растительного мира. Например, в тематическую группу «домашние животные и связанные с ними реалии» субсферы зоосемического входят лингвос-пецифические слова, именующие коня: тай - «годовалый жеребенок»; сауран

- «порода выносливых саврасых коней»; аргамак - «рослый конь ровной породы»; айгыр - «жеребец-производитель»; тулпар - «сказочный быстроногий конь-скакун» и др Писатели вводят соответствующие казахизмы разными способами Пояснения нередко даются в виде сносок, как, например, в романе А. Алимжанова: Сеит держал в поводу уже оседланных коней И гнедой до- ' нен Сеита и кунан Акбас выглядели отдохнувшими и, навострив уши, беспокойно топтались на месте, то и дело поглядывая туда, где скопились всадники (в сноске: донен - пятилетний конь; кунан - конь-трехлетка). Автор использует перевод денотативного значения казахизма на русский язык при помощи русского родового обозначения и конкретизации, позволяющей акцентировать важность видо-возрастных казахских номинаций.

Казахи-кочевники с давних пор культивировали домашних животных. Отсюда множество реалий, связанных с животноводством и верховыми животными, и соответствующих номинаций. Особый интерес представляет слово аран

- «приспособление в виде острых кольев (обычно из камыша) для ловли сайгаков». В контексте это слово приобретает дополнительные смыслы и в ряде случаев - отрицательную коннотацию. Об этом свидетельствуют метаязыковые комментарии: Аран - жуткое слово. Оно означает нечто жесткое, всепоглощающее, ненасытное. У казахов есть страшные проклятия на этот счет. «У него разверзся аран», — говорят о ненасытном хапуге «Он не остановится ни перед чем, он может заарацить человека», - говорят о жестоком, озверевшем человеке, оголтелом клеветнике, предателе (А.Алимжанов). Употребление образных оценочных высказываний, косвенно передающих отношение к данному понятию, связано со стремлением писателя передать его специфику Оценочные эпитеты жесткое, всепоглощающее, ненасытное способствуют форми-

рованию устойчивого отрицательного отношения к кому-то или к чему-то. Обращает на себя внимание высказывание-рефлексив [И Т Вепрева], помогающее уловить коннотативные приращения, сопровождающие денотативное значение А.Алимжанов использует казахский корень для образования глагола заара-нить, демонстрируя зловещий смысл, соотносимый с русским синонимом заарканить, который, однако, не имеет аналогичных казахскому слову вторичных значений. Контрастивностъ понятий очевидна.

В субсферу «Растительный мир» входят наименования растений, отражающих специфику степного края- саксаул, терскен, жусан, изен, чий, курай, шагыр, карагай, караган, биюргун, кияк. Использование в сверхтексте парадигматического ряда казахских наименований, связанных общей семой «растение», включает шесть единиц и определяется спецификой изображаемого ландшафта В одном микротексте могут реализовываться контекстно и дис- ' тантно расположенные казахизмы, иногда употребляется отдельная номинация, образное содержание которой раскрывается с помощью русской параллели, обладающей яркой внутренней формой Например: Позднее на островках дальних солончаков находил он (Мырзагали) мелколистый алабота — любимую траву верблюдов, подальше к северу, у песков, заготавливал колючки • эбелек и канбак. К концу лета старик рубил мотыгой куст За кустом серебристый коппек — лучший корм для скота и превосходное топливо зимой И осенью, наконец, наступала пора биюргуна — самой распространенной солянки в степи, и пахучей полыни, потерявшей горечь после долгих белых дождей (С Санбаев), Здесь рос шагыр — трава сабельник, сухие стебли его и сейчас вырывались из толщи снега, овцы старались добраться до низа густой поросли (С. Санбаев). Автором используются разные способы пояснения значений лингвоспецифиче-ских слов Особо подчеркиваются важные для понимания данного участка мира , родо-видовые отношения; акцентируются возможности применения тех или иных растений. Например, алабота - трава верблюдов. Русский функциональный аналог колючки употребляется как родовое наименование, указывающее на то, что казахи различают и специально именуют виды колючек {эбелек и канбак) Причина такой дифференциации в том, что верблюды предпочитают определенные виды колючих растений В контексте наличествуют прямые темпоральные сигналы (к концу лета, осенью, зимой) и пространственные сигналы (е степи, на островках, к северу), обеспечивающие точность реализации линейных денотативных речевых практик толерантности.

В сверхтексте использованы национальные слова, которые обладают глубоко специфическим символическим смыслом Символические значения основываются на ассоциациях и никак не эксплицированы в лексеме [З.Д.Попова, И.А Стернин]. Так, например, подчеркивается, что для казахов жусан, карагач - символы родной степи, родины' Запахом жусана пропитана вся степь, все ' дороги рабов и батыров (А Алимжанов) В сверхтексте устанавливаются межнациональные параллели символов' Одинокие карагачи подобны Саяку, они готовы к битве со зноем и бурей, чтобы защитить своей тенью всю зелень клочка земли, на которой растут сами Потому, наверное, вполне естественно, что дерево с шершаво черным стволом, с жесткими, густыми зелеными

листочками, дающими плотную тень, казахи считают символом своей зем- ' ли, как русские - березу, ливанцы - кедр (А. Алимжанов) Употребление ряда казахских и русских образных номинаций окусан, карагач, береза, кедр, а также сопутствующих сравнений (типа карагачи подобны Саяку), позволяют образно представить специфику того или иного ландшафта Образный параллелизм исследуемого сверхтекста прямо устанавливает лингвокогнитивную близость мировосприятия как фундаментальную основу межнациональной толерантности

Проведенный анализ сверхтекста, обладающего яркой бюшнгвистической стилистикой, позволил предложить типологию речевых практик толерантности, которые в общем виде подразделяются на парадигматические и линейные

Парадигматические практики толерантности

На уровне отбора языковых единиц действует парадигматический принцип для осуществления механизмов толерантности автором отбираются когни- , тивно определенные единицы лексико-семантических сфер и субсфер Эти единицы образуют внутритекстовые вертикальные объединения национальной лексики.

Внутрисверхтекстовые сферы и субсферы, сформированные на основе национальной казахской лексики, сопоставимы с параллельными системами и подсистемами русской языковой картины мира. Последнее обусловливает возможность интерпретации национально специфических смыслов средствами русского языка и использование опорной для речевых практик толерантности билингвистической формулы казахское + русское

В высказывании и микротексте порционно реализуются участки парадигматических объединений национальной лексики с возможными включениями русских номинаций, объединений русской лексики с возможными включениями казахских номинаций.

В сверхтексте и тексте осуществляется исчерпывающая реализация внут- ' рисловной парадигмы казахского языка; исчерпывающая реализация внутрисловной парадигмы русского языка Не исключаются текстовые и сверхтекстовые приращения

Линейные речевые практики толерантности подразделяются на денотативные и образно-оценочные.

Денотативные линейные практики тоерантности

Погружение соответствующего национально специфического понятия (понятий) в конкретный темпоральный и / или пространственный контекст, в высказывании и микротексте наличествуют прямые или косвенные сигналы времени и / или пространства.

Интерпретация национально специфического понятия (понятий) в пределах универсальных оппозиций, главной из которых является оппозиция свой -чужой, многократно варьируемая в тексте.

Интерпретация национально специфических понятий на фоне русских слов (единение, согласие, братство и др.), в значении которых закреплены семы, непосредственно относящиеся к универсальному общекультурному концепту «толерантность»

Употребление в одном высказывании слов-казахизмов, относящихся к контактным когнитивным субсферам одной семантической сферы при поддержке русских слов, обозначающих то или иное смежное понятие Данная линейная практика направлена на формирование в сознании читателей межпарадигматических связей

Интерпретация национального понятия с помощью русских родо-видовых номинаций.

Толкование денотативного значения казахизма с помощью русского эквивалента или русского функционального аналога.

Образно-оценочные линейные речевые практики толерантности Употребление русской метафорической номинации, позволяющей образно представить и кошфетизировать интерпретируемое понятие, а также сопутствующих метафор и сравнений, создающих образный фон восприятия национально специфического понятия

Употребление эпитетов русского языка, задающих образно-оценочное восприятие национально специфического понятия (понятий).

Употребление стереотипных и нестереотипных оценочных средств русского языка, прямо или косвенно передающих отношение к номинируемому понятию (с преобладанием средств косвенной передачи оценки)

Параллельное использование внутренней формы русского слова и казахского слова для образного представления универсальной оппозиции свой - чужой и её вариантов

Употребление русских и/или казахских устойчивых образных единиц, в том числе поговорок и пословиц, а также текстовых извлечений из русского и/или казахского фольклора, способствующих осмыслению национально специфического понятия (понятий)

Денотативные и образно-оценочные линейные речевые практики толерантности могут соединяться Об этом, например, свидетельствует частотность описательно-интерпретационного и денотативно-оценочного способа изобра- ( жения национального ритуала и условий деритуализации

Регулярность реализации речевых практик толерантности в разных комбинациях способствует нейтрализации очагов напряжения, возникающих при восприятии читателем инокультурной информации Речевые практики толерантности обеспечивают понимание этой информации, приобщение читателя к другой культуре или углублённое освоение ценностей и установок своей культуры. Для проверки достоверности полученных типологических результатов в последующих разделах работы осуществляется наложение этих результатов на язык билингвистических художественных текстов наших дней и на язык русскоязычной казахской публицистики.

В разделе «Речевые практики толерантности в тексте современного билингвистического романа» рассматриваются конкретные практики толерантности, актуализированные в романе Ш.Шахимардена «Скрытый хан». Автор основывается на системно-парадигматическом принципе отбора нацио- ' нальной лексики, набор которой оказывается беднее, чем в исторических романах предшественников.

В русскоязычную ткань текста внедряется, например, четырёхкомпонент-ная внутритекстовая парадигма хан, султаны, беки, бии- Султаны, беки, бии, не смея оглядеться, все же переглядывались, от молчания хана затрепетали егце сильнее и чернее. Сопутствующая метафорическая конкретизация (затре- • петали чернее), создает образный фон восприятия специфики социальных отношений в казахском обществе. Соединение парадигматической и образно-линейной речевых практик толерантности подтверждает наличие речевой системности.

В романе Ш.Шахимардена встречаем полный парадигматический ряд русских номинаций, связанных общей семой «родственные отношения», включающий пять единиц: отец, матушка, дочь, брат, невеста Когда-то отец был дружен с одним из султанов из оренбургской степи Вот и решил с матушкой женить меня на его дочери. Надо сказать, что предназначенная мне невеста была влюблена в моего брата и писала ему часто в это время нежные послания. Сильным контекстным партнёром, поддерживающим билингвисти-ческий стилевой облик микротекста, является национальное слово султан, принадлежащее контактной субсфере, включающей номинации лиц по социальной ( принадлежности.

Наблюдается формирование малой парадигмы с экспансией русской единицы: Хранителями заповедей адата были и есть бии, выборные судьи из числа родовых грамотеев. Двудоминантная парадигма бии — выборные судьи основана на опорной для речевых практик толерантности формуле казахское + русское

В анализируемом тексте реализуется базовая внутрисловная парадигма. Активно проявляет многозначность лексема батыр: Слово «батыр» стало обозначать уже не могучего силача, размахивающего своим оружием только по своей прихоти, а воинское звание, равное званию запорожских полковников Под батырами ходило иногда до 10 ООО постоянно вооруженных всадников, подчинявшихся одним законам и одной воле, как и сами батыры. Наблюдаем реализацию значений «силач» и «воинское звание» В другом случае актуализируется значение «сказочный герой»: Поездка обещала быть со всех сторон • приятной, да беда была в том, что мой поляк сразу же заговорил о героических легендах и сказаниях, при этом выпытывал из меня все, что я знал о батырах.

В тексте действует принцип контрастного расположения национальных и русских лексических единиц Варьируется оппозиция свой - чужой, например, активно используется образ внешнего врага- Хан Аблай тут же двинулся на восток и после продолжительной, но упорной борьбы вытеснил китайцев за Малый Алатау, и казахи вновь заняли свои исконные места. По одну сторону оказываются хан, казахи, по другую - китайцы. Прямой пространственный сигнал (Малый Алтай) обеспечивает документальность повествования

Линейная практика толерантности, основанная на погружении национальной информации в реальный темпоральный и пространственный мир, выполняет жанрообразующую функцию: Зима 1853 года, первая зима, проведенная

русским отрядом за Или, была самая жестокая, какой не припомнят аксакалы.

Регулярно включаются в текст фрагменты ритуалов, способствующие осмыслению специфики лингвистической номинации. Мусабай, как и было положено, по приходу в Кашгар первым делом посетил аксакала, передал ему рекомендательное письмо от своих влиятельных знакомцев из Кокандского ханства Сочетания типа как и было положено, первым делом посетил аксакала акцентируют ритуализированность почтения по отношению к старшему по возрасту.

Внедрение ритуала сочетается с элементами деритуализации, которая, в частности, основана на нейтрализации оппозиции богатый - бедный• Преданным другом хана Тауке был батыр Алдияр, сидевший всегда рядом с ханом с правой стороны.

Оценочное восприятие лингвоспецифических слов нередко формируется на базе образно-оценочной линейной речевой практики толерантности- Суд шариата муллы Коканда превратили в фарс, трактуя суры корана и изречения Мухаммеда как им вздумается или как угодно стоявшему выше чиновнику Отчасти из корыстолюбия, отчасти из-за невежества Я встречал азиатских святош, не умевших вообще читать, но бойко водивших пальцами по страницам святой книги, причем по верхней строке справа налево, по нижней- слева направо. Слова и словосочетания корыстолюбие, невежество, как вздумается, водивших пальцами ..слева направо, не умевшие читать, содержащие направленные оценки, разрушают образ муллы человека честного и образованного и стереотипное представление о справедливости суда шариата. Данная речевая практика используется с целью разрушения культурных стереотипов

Современный писатель-билингв использует основные типы речевых практик толерантности, разработанных классиками художественного билингвизма. Реализуется также комбинаторный принцип, предполагающий соединение разных практик в одном высказывании и микротексте. Несмотря на то, что набор разновидностей речевых практик толерантности оказывается неполным, есть основания говорить о том, что стратегически используемые писателями языковые средства способствуют формированию внутрикультурного и межкультурного диалога.

В главе 4 «Речевые практики толерантности в русскоязычной казахской публицистике» выявляются механизмы формирования толерантного межкультурного диалога в публицистическом тексте. Структуру данной главы определяет круг проблем, рассматриваемых публицистом и непосредственно связанных с авторской стратегией толерантности, это проблемы национальных традиций, национальной и конфессиональной идентичности, национального искусства.

В главе в проекцию на стратегию толерантности рассматриваются особенности публицистической картины мира, преломляющиеся в текстовых категориях автора и адресата, оценочности, интертекстуальности, времени и пространства

Публицистическая картина мира отличается от картины мира художественной Если художественное произведение всегда условно (автор отображает действительность, включая определенную долю вымысла, образно интерпретируя реальные события и факты), то публицистическому тексту свойственны такие качества, как «документальность, подлинность рисуемой картины» [Г.Я.Солганик].

Особо следует сказать о категории адресата Можно говорить о том, что адресатом публицистического текста является казахстанец, который живет в ' поликультурном пространстве. Идентификатор казахстанец объединяет всех жителей Казахстана независимо от этнической принадлежности Семантика данного слова на первый план восприятия выдвигает гражданскую идентичность, объединяющую людей по геополитическому признаку Слово образовано по аналогии с лексической единицей россиянин [И Т Вепрева, Н А. Купина] Его употребление способствует формированию толерантного отношения к человеку другой этнической принадлежности, другой культуры, другой веры. Для граждан Казахстана средством межнационального общения является русский язык Публицист, отражая средствами русского языка реальную ситуацию, сложившуюся в постсоветском Казахстане, стремится объединить читательскую аудиторию Его читатель - это гражданин Республики Казахстан. Казахстанец - это знак гражданской и бикультурной (поликультурной) идентичности.

Категория оценочности в публицистике имеет ряд отличий. В художественном тексте оценочность можно характеризовать как преимущественно опосредованную В публицистике же реализуется прямая оценочность [Г.А.Бес-сарабова, Г.М. Васильева, Н.И.Клушина, И.П Лысакова, Л.М.Майданова, Т.В Матвеева, Н.А Николина, Г Я.Солганик и др.].

В современной казахской русскоязычной публицистике, складывающейся в обстановке билингвизма и бикультуры, оценочные установки корректируются относительно стратегии толерантности, направленной на сохранение естественного билингвизма и бикультуры. Репродуцируя выработанные временем культурные практики толерантности, публицист определяет речеповеденческие модели, способствующие формированию межкультурного толерантного взаимодействия в наблюдаемых жизненных ситуациях.

В разделе «Речевые практики толерантности и осмысление острых современных проблем» выделяется проблематика, порождающая билингвисти- ' ческую форму и бикультурное содержание текста, определяется стратегия публициста, направленная на формирование межкультурного толерантного взаимодействия, выявляются речевые практики толерантности, используемые в публицистическом тексте. Отмечается, что при освещении текущих проблем собственности, вступления Казахстана в ВТО и др. билингвистическая стилистика оказывается невостребованной.

Освещая бикультурную проблематику, журналист, опираясь на лексические, образные средства русского языка, воспроизводит национально-культурный сценарий, в котором отражается история, психология поликультурного общества Публицист рассказывает о проблемах, затрагивающих всех

читателей, независимо от их этнической и конфессиональной принадлежности, пропускает эти проблемы через историю народа, устанавливает связи между прошлым и реалиями сегодняшнего дня Обращение к истории стимулирует употребление пластов национальной лексики и фразеологии. Естественно стремление авторов к проблемам национальной идентичности своего круга. Публицист рассматривает идентичность по разным направлениям, отбирая ценностные понятия, связанные с осмыслением личной и групповой идентичности. Обращение к историческим личностям, лицам, связанным с культурной, интеллектуальной деятельностью, помогает читателю, осмысляя прошлое, осознать корни национальной самобытности.

Проблема религиозной идентичности как важной составляющей идентичности национальной приобретает особую актуальность в современном публицистическом тексте. Интерес к данному вопросу связан с возможностью отьфы-то говорить о некогда запретных темах, по-новому осмыслить проблему свободы выбора вероисповедания.

Круг проблем, связанных с национальной идентичностью, определен бытом, укладом жизни, обычаями, традициями народов поликультурного общества. В поле зрения журналиста - специфика жизни людей, живущих бок о бок не одно десятилетие. Читателю интересно и все то, что касается не только его культуры, обычаев, традиций, но и культуры рядом живущего человека. Публицист стремится к расширению когнитивной эрудиции читателя-казахстанца, применяя тактику прямооценочной характеризации, вводит оценочно определенные новые знания и тем самым повышает культурно-фоновую компетенцию -читателя. Национальная лексика вводится в текст в соответствии с освещением той или иной проблематики. Следует отметить, что национально маркированные лексические единицы отбираются из тех же сфер, что и в билингвисти-ческом художественном тексте, однако их удельный вес в публицистическом тексте значительно ниже, чем в тексте художественном Функциональное назначение национальной лексики в публицистическом тексте связано с выделением специфического, особо структурированного культурного пространства, которое должен освоить читатель, испытывающий потребность в активизации живого внутрикультурного и межкультурного диалога.

В разделе «Грани идентичности» представлены формы проявления билингвизма и бикультуризма при рассмотрении журналистом проблем, связанных с личной и групповой идентичностью, определением своего круга в обществе различий, вопросов, определяющих отношение человека к религии, выявлены речевые практики толерантности, используемые публицистами. В публи- ' цистических текстах активно используются лексические единицы из субсферы «Номинации лиц по социальной принадлежности», хан, султан, торе, бай, бий, эмир, халиф Несмотря на усеченность внутритекстового ряда, ощущается действие стратегического принципа парадигматического отбора национальной лексики. Слова хан, султан употребляются в узкоспециализированном значении, которое закреплено в казахском языке' хан - «лицо, стоящее во главе жуза, орды (нескольких племен)»; султан - «глава рода»' Молодой Даулет-керей вошел в круг родовых султанов и правителей и стал одним из при-

ближенных хана Жангира (Н Букейханов). В контексте отмечено употребление в одном высказывании национального слова (султан) и русского прилагательного (родовой), относящихся к контактным субсферам. Смещенная сочетаемость (по-русски нельзя сказать родовой султан) обращает внимание читателя на необходимость достоверной трактовки исторических реалий.

Обращаясь к проблеме национальной идентичности, публицисты напоминают читателю о специфике родственных отношений в казахском обществе. В казахском языке обозначения родственных отношений отличаются большей де-тализованностью, чем в русском. В публицистическом тексте встречаем следующие наименования лиц по родственным отношениям: женге, байбише, то-кал, ana, куйеу бала Читатель знакомится с национальной спецификой родст- , венных отношений. По старой доброй традиции кочевников-степняков сыновья одного отца от разных матерей считаются родными братьями Поэтому все мы, дети, уважали и почитали Бопежана-ата, а выяснять, кем он нам доводится, никому и в голову не приходило Наверное, это правильно1 Это мудрая, уходящая в прошлое, многовековая традиция казахов (Г.Кудайбергенов). Парадигматический ряд русских номинаций лиц по родственным отношениям (сыновья, отец, братья, мать) включает лингвоспецифическое слово ama, эксплицирующее специфику родственных отношений в казахском обществе В следующем контексте писатель использует формулу русское + казахское как опорную речевую практику толерантности. Эта формула охватывает сочетания морфем и слов: В то же время жены дяди Бижана и Мурата, тоже мои женгетки, но по возрасту годившиеся мне в матери, с ходу присвоили мне новое имя — «Емельян». Не знаю, почему Может, потому, что в этих краях когда-то с давними предками здешних казаков разбойничал непокорный власти ' Емельян Пугачев! (Там же) Слово женгешки, образованное от казахского корня с помощью русского суффикса оценки, передает доброжелательное отношение к женам дяди, актуализирует характеризующий включенный в предметно-стный атрибутивный смысл «веселые, сохраняющие озорство и юмор, несмотря на возраст». Сигнал бикультуры - собственное прецедентное имя (Емельян Пугачев) Оценочный глагол разбойничал дегероизирует сложившееся в советское время стереотипное представление о Пугачеве как народном мстителе. Пространственный сигнал в этих краях указывает на совместность существования двух народов. Наблюдаем соединение парадигматических и линейных практик толерантности.

Особо современными журналистами разрабатывается проблема религиозной идентичности как части национальной идентичности. Интерес к религиозной тематике объясняется изменениями в собственно культурной среде, кото- , рые воплощаются в языке. В Казахстане возрождение мусульманства проходит постепенно. Сам процесс лишен фанатизма и не является всеохватывающим. Обращение к истории позволяет выявить корни религиозности казахов. Публицисты обращаются к истории формирования ислама на территории Казахстана: Ислам появился на нашей территории очень рано. Часть кыпчаков (наименование рода), населявших побережье Сырдарьи, добровольно приняли мусульманство еще в VIII веке Однако параллельно существовало и множество дру-

гих верований Только в XIV - XVI веках мусульманство стало формирующей религией в нашей степи (М.Джалилова) В тексте наличествуют прямые темпоральные сигналы (в VIII, XIV-XVI веках), прямые и косвенные пространственные сигналы (побережье Сырдарьи, в степи), способствующие погружению читателя в ретроспекцию. Используется национальная лексика, относящаяся к контактным когнитивным субсферам (ислам, мусульманство) — к субсфере религиозного; (кыпчаки) — к субсфере номинаций лиц по социальной принадлежности В журнальном и газетном текстах активно используется религиозная лексика: имам, ходжа, мулла, муфтий, сура, аят, намаз, мечеть, шариат, коран, медресе. Данные лингвоспецифические слова употребляются как историзмы, возвращающиеся в активный запас казахского языка Интерес для читателя представляет описание ритуала погребения по мусульманским обычаям: Бактыгали взял на себя обязанности главного организатора по духовной части. Пригласил имама мечети, который со своим помощником по всем мусульманским законам обмыл, одел Кулжана в белый саван, прочитал все необходимые по этому случаю суры из Корана. Неграмотного Кулжана, который не знал ни одной суры, ни одного аята (главы из Корана), проводили в последний путь как истинного мусульманина, по законам шариата (Г Кудайбергенов). Речевые практики толерантности обеспечиваются соединением описательно-интерпрета-ционного и денотативно-оценочного изображения национального ритуала Публицист обращает внимание на детали, особо важные в мусульманском ритуале похорон как культурной традиции. Человека провожают в последний путь с соблюдением ритуала независимо от того, был ли он верующим, соблюдал ли все установленные для мусульманина обряды

Сегодня, как и в прошлом, остро стоит проблема принадлежности казах-станца к различным конфессиям В очерке о влюбленных, решивших соединить свои судьбы, ставится проблема выбора любовь или вера? Отступничество от своей веры и переход в другую мог определить их судьбу: Дело шло к женитьбе Родители невесты ожесточенно сопротивлялись Мол, какой позор и посмешище. За басурмана дочку не выдадим! Лучше убьем ее или обоих вместе И тут был найден хитроумный выход из создавшегося сложного положения Актай должен принять христианство В общем, сменить веру На первый взгляд, вроде бы ничего в этом нет особенного Но это только на первый взгляд. Сменить религию - дело серьезное и нешуточное. Любовь или вера? Актай выбрал первое. Его торжественно привели в церковь При всеобщем обозрении и стечении православного люда Актая крестили Батюшка, гнусавя, пропел. - Отныне и до конца жизни своей ты, сын мой, в миру будешь Торговин Николай Иванович Когда умер Актай, плачущий сын первым делом кинулся к Нагимжану. Может быть, перед смертью Актай просил сына, чтобы его похоронили по казахским обычаям, и поэтому тот прибежал к Нагимжану за советом Недаром в народе говорят «Экец влгенде айтпасац да, комгенде цалай айтпайсыц! - Можешь скрыть смерть отца, а как скроешь его похороны!». А Нагимжан, не имея права на самоличное решение, спросил совета у местных аксакалов. Мнения разделились. Я до сих пор не знаю, по каким обычаям - мусульманским или христианским - отправился в последний свой

путь Лктай, Торговин Николай Иванович (Г.Кудайбергенов). Формируется актуальный вариант оппозиции свой-чужой, определяющий отношение челове- ' ка к религии (мусульманской или православной). Прямооценочные высказывания выражают точку зрения представителей конфессиональных групп, исповедующих разные религии Понятно отношение автора к проблеме вероисповедания сменить религию — дело серьезное и нешуточное. С точки зрения православного выдавать замуж дочь за басурмана («иноверца») — позор и посмешище. Данное высказывание определяет коллективный интолерантный взгляд на представителей другой веры. Актай должен принять христианство — выход из... положения. Ясна и позиция мусульман, в чьих глазах Актай, сменивший веру, оказался предателем. Прием параллельного употребления казахской пословицы и ее буквального перевода на русский язык передает образно-оценочное восприятие проблемы выбора представителями мусульманской веры Ритуал, внешние детали и вынужденная масочность (после принятия христианства Актай становится Торговиным Николаем Ивановичем) не означают , органического принятия чужого (просил, чтобы его похоронили по казахским обычаям). Журналист обнажает проблему толерантности в обществе религиозных различий. Конфессиональная идентичность не привязана к проживаемому дню. Это проблема жизненного выбора. Не случайно автор, повествуя о событиях советского времени, когда в атеистическом государстве религиозное начало не получило широкого распространения в массовом сознании, раскрывает важнейшую грань конфессиональной толерантности' свободу выбора веры. Человек вынужденно принимает другую веру, но не приобщается к ней душой. Ритуал - внешняя оболочка, скрывающая душевный разлад Внутренняя жизнь человека раздваивается В аспекте толерантности можно говорить о насильственном принятии другого, иного. Насилие не может быть механизмом толерантности. Недобровольное принятие иного интолерантно В данной ситуации обнажается проблема самоидентичности, человек утратил связь со своим кругом

Следует отметить, что национальная лексика религиозной сферы активизируется в газетных публицистических текстах в дни религиозных праздников. Обратим внимание на интерпретацию хаджа - опоры мусульманской религиозной жизни: Обряды и ритуалы хаджа были установлены для мусульман пророком Мухаммедом в 632 году (У Оразаева) Введение национально специфического понятия сопровождается конкретным темпоральным сигналом (в 632 г.), характеризующим определенный исторический этап в жизни мусульман. Использование прецедентного имени (пророк Мухаммед) свидетельствует о достоверности данного события. Наблюдается открытая авторская оценочность, которая проявляется в противопоставлении временных планов, в использовании риторических вопросов, в привлечении различных точек зрения, связанных с отношением к хаджу: Сложно ли совершить хадж сегодня? Если есть деньги, человек обращается в туристическую фирму. Его не только доставляют , самолетом в Мекку, но и помещают в специальную гостиницу, объясняют куда идти и что делать Хадж перестал быть испытанием души и тела, он превратился в индустрию, в религиозный туризм (Е Наумова^; Существует

обывательское мнение, что хадж из-за удобств современного мира несколько теряет свой смысл Если раньше паломники добирались до священных мест кто пешком, кто на лошади, верблюдах и повозках, то теперь процесс передвижения занимает гораздо меньше времени, соответственно, из-за этого ' сам путь якобы менее выстрадан (Там же). Темпоральные сигналы раньше -теперь обостряют точку зрения представителей разных групп к данному явлению Очевидно авторское отношение к хаджу, проявляющееся в осмыслении духовной составляющей религиозного ритуала в прошлом (хадж как испытание души) и настоящем (хадж как индустрия бизнеса, своеобразный религиозный туризм, теряющий свое истинное предназначение) Таким образом, проблема возрождения религиозной самобытности не всегда сопряжена с возрождением духовным, а ритуал оказывается лишь демонстрацией религиозного рвения, а не очищением и просветлением духа.

В разделе «Национальные традиции» рассматривается активно разрабатываемая журналистами проблема национальной специфики культуры, связанная с определенной средой обитания, укладом жизни, спецификой быта, культуры Известно то, что среда обитания определяет национальный характер, , привычки, формирует отношение к окружающей действительности В публицистическом тексте, как и в художественном билингвистическом тексте, русское слово степь выступает как ключевой пространственный сигнал и сигнал национальной идентичности (идея национальной идентичности охватывает всю проблематику, связанную с национальной самобытностью) Концепт «степь» (и его русское имя) задает формируемое автором отношение к миру, выстраивает фундамент отношений между различными социальными и этническими группами, участвует в формировании своего круга, обусловливает выбор критериев эстетического осмысления действительности, выступает как связующее звено между поколениями.

В ходе анализа выделены наиболее частотные постоянные эпитеты к слову степь по признаку протяженности1 бескрайняя, открытая, широкая. Кочевая жизнь наших предков и так слилась в едином ритме с окружающей природой, растворилась в ней В бескрайних степях человек искал не уединения, а ' встречи (А Муканова); В стародавние времена предусмотрительные и осторожные казаки свои более или менее крупные поселения строили именно в таких местах, а не в открытой степи (Г Кудайбергенов)

Отмечены эпитеты, характеризующие климатические особенности страны. маловодная, безводная, засушливая, голодная А если учесть, что кочевать по огромным просторам маловодных засушливых степей, пышущих то зноем, то трескучими морозами, не ради удовольствия, а ради выживания, строго соблюдая при этом все пять заповедей Ислама, — не так легко и просто! (Г Кудайбергенов) Выразительные средства русского языка используются для интерпретации геосоциальных особенностей изображаемого Публицист характеризует специфику природных условий, влияющих на растительный мир региона Суровые климатические условия определяют существование определенных видов растений, характерных для данной местности. Так своеобразно автор , объясняет специфику звучания отдельных наименований растений: Березы в

Западном Казахстане встречаются крайне редко, скорее их и нет. Основная здешняя древесная порода — карагач Но как они по-разному звучат Береза — звонко и радостно, музыкально. А карагач — навевает тоску и безысходность (Г Кудайбергенов). Малая парадигма включает казахское и русское наименования растений При этом употребление лексических единиц сопровождается ( оценочными предикатами, определяющими специфику степного края.

В журнальном публицистическом тексте используются различные наименования населенных пунктов- Яне знаю, сколько месяцев и лет Нагимжан жил в мелькавших в моей памяти, словно кадры кинохроники, аулах, селах, хуторах, поселках Однако в своем последнем доме в поселке Чингирлау он прожил почти двадцать лет Там и умер (Г.Кудайбергенов). К парадигматическому ряду русских номинаций населенных пунктов село, хутор, поселок присоединяется казахское вкрапление аул. География страны связывается автором с пестрым национальным составом ее жителей Формула населенный пункт + казахское название чередуется с формулой колхоз / совхоз + название-советизм Создается образ «общежития» народов. Это потом появился в Джамбейтин-ском районе знаменитый на всю страну совхоз «Правда», где основное население состояло из немцев Как и когда они попали туда, я не знаю Ведь их выселяли в сорок первом1 А Западно-Казахстанский край в те годы был прифрон- • товой зоной (Г.Кудайбергенов).

В бытовых зарисовках активизируется употребление наименований казахских блюд: бесбармак, казы, шужык, жая, карта, коже, баурсаки, сорпа. Публицисту важно подчеркнуть, что традиции приготовления национальной пищи передаются из поколения в поколение, гости получают удовольствие от национального блюда, приготовленного так, как в былые времена Самое вкусное блюдо - то, которое готовила бабушка, мама Человек сохраняет ощущение домашнего уюта, вкус пищи, знакомый с детства. Когда мама приносила пышущий ароматом бешбармак, восторгу стариков не было предела Уже насытившись и засыпая, они шептали друг другу —Ятакого бешбармака никогда не ел даже в детстве — да откуда в то время такой бешбармак, - поправлял его кто-то — Варили ведь одно мясо Тесто, картошка, лук и всякая приправа появились уже потом' (Г,Кудайбергенов) В тексте присутствуют темпо- ( ральные сигналы в детстве, потом, сопровождающие использование национально специфического понятия. Понятие родины связывается не с этнической принадлежностью, а с местом рождения и вкусом пищи, которая знакома с детства. В парадигматически однородном ряду оказываются наименования казахских блюд, которых не смогут забыть казахские немцы. Именно подобные идентификаторы (казахские русские, казахские евреи) выражают суть бикуль-туры Как им (немцам) живется на новой родине? Не всегда желания совпадают с реальностями Наверное, тоскуют по родным казахским просторам, особенно старшее поколение Вспоминают вкус казы, карта, шужык, жая? (Кудайбергенов) Парадигматический ряд казахских номинаций, связанных с наименованиями пищи, включает четыре единицы, казы, карта, шужык, жая. Оксюморонный по отношению к немцам характеризатор родные, казахские пе-

редает эмоциональное отношение бывших некоренных граждан страны к родине.

Важную роль в освещении проблемы национальной самобытности играют традиционные праздники, обряды и обычаи. Журналисты часто обращаются к истокам народной жизни, рассказывая об этой части духовной культуры народа, обращают внимание читателей на важность многочисленных обычаев, обрядов, многие из которых забыты Это способствует возрождению национальных традиций, помогающих осмыслить природу коллективной идентичности. Речевые практики толерантности обеспечиваются соединением описательно-интерпретационного и денотативно-оценочного способа изображения национального ритуала. Например: После рождения ребенка первой роженицу посещает родная мать Это установившийся веками обычай и вместе с тем обязательный долг каждой матери Приезд матери к дочери-роженице — древний обычай, называемый корису (С Жидекова^, При первом купании ребенка — шилде суы — его опускают в воду, где находятся вещи и монеты из чистого серебра и золота После купания новорожденного женщины, совершившие обряд первого купания, делят между собой эти украшенш и монеты Этот обычай назывался бесикке салады (С Жидекова) Автор использует казахское наименование ритуала на фоне русского родового понятия. Цепочка ритуализированное действие - его обозначение в казахском языке свидетельствует о стремле-нйинапомнить о забытой традиции, расширить культурную эрудицию читателей

В текстах описываются инонациональные варианты культурного сценария, так, например, обряд приглашения на свадьбу, принятый в культуре казахских украинцев' Несмотря на то, что успеновские украинцы давно оторвались от своих корней, в те годы они еще соблюдали свои удивительно красивые национальные обычаи, которые я запомнил навсегда Ближе к вечеру две или три нарядно одетые девушки с венками на голове и с разноцветными лентами ходили по селу. Останавливались, кланялись, привечали всех подряд, в том числе и меня - сопляка с Маратом. И красиво так, по-украински: - Мама, тату запрошуют вас на веселье> - Мама с папой приглашают вас на свадьбуI (Кудайбергенов) Прием контактного употребления национальной формулы и ее перевода облегчает понимание формулы приглашения. Использование оценочных эпитетов удивительно красивые, нарядно одетые способствуют эстетическому восприятию ритуала Заметим неточность воспроизведения украинского слова весглля (свадьба). Ошибка, однако, не уничтожает коммуникативный эффект межкультурной толерантности, к которому стремится автор. Бикультура (в данном случае - это соединение казахского + украинского) и вошедшее в журналистский обиход слово толерантность в значении «принимающий чужие обычаи, традиции»- жизненный принцип казахского народа. Маленькое пыльное село на берегу Илека Всего две улицы. Вербы, хаты, огороды и ... свадьба по своему, по народному обычаю. Такое можно увидеть только у толерантного народа! На его земле (Там же)

В текстах активизируются казахизмы, обозначающие предметы быта, в том числе посуды, домашней утвари. Казахские прецедентные тексты, националь-

ная лексика и фразеология сопровождают описание культурных бытовых сценариев. Однако и на данном участке картины мира есть общее, что объединяет обе культуры — русскую и казахскую. Опыт длительного совместного проживания двух народов создает условия для взаимопроникновения культур и приобщения к особенностям другой культуры. Извлеченные журналистом из естественной коммуникативной среды речевые практики толерантности формируют модели толерантного отношения к другому, демонстрируют возможности приобщения к чужому и трансформации чужого в свое Так осуществляется механизм создания диалога культур

В разделе «Самобытность искусства» рассматривается специфика культурно-языкового воплощения в тексте музыкальной жизни народа Выделены лингвоспецифические единицы, обозначающие носителей казахского музыкального и поэтического искусства, акын, жырау, жырши, кюйши. Наиболее употребительным является освоенное русским языком слово акын: Песня стала спутником в дальних переходах акына. Песня кормила и отогревала бродячего поэта. Участвуя и побеждая в многочисленных ашпысах (состязания в песнях), оттачивал свое мастерство акын (С.Жидекова). Употребление национального слова акын сопровождается русским функциональным аналогом поэт.

Менее частотно лингвоспецифическое слово кюйши - «сказитель, исполнитель кюев». Публицисты передают национальную специфику семантики данного казахизма. Великим композитором - кюйши, искусство которого было пронизано лирико-эпическим восприятием действительности, вошел Даулет-керей в художественную память казахского народа (А.Муканова). Постоянный эпитет великий задает оценочное восприятие конкретного лица, оставшегося в культурной памяти народа. В текстах широко представлены наименования музыкальных инструментов Следует отметить, что данную группу представляют как общеизвестные номинации, так и номинации малоизвестные. Ср . домбра и кобыз, сыбызга, жетышек. кыл-кобыз, сазсырнай, шанкобыз, ульдек. В публицистических текстах часто используется общеупотребительное слово домбра — инструмент, особо важный в казахской музыкальной культуре В одном линейном ряду встречаем наименования музыкальных инструментов, не менее значимых в русской культуре- Габит по натуре человек малообщительный. Молчун Хотя прекрасно играл на домбре и аккордеоне К слову, квартира, которую мы снимали, была полна всяких музыкальных инструментов баяны, аккордеоны, гитары Не квартира, а музыкальный склад! < (Г.Кудайбергенов). Парадигматический ряд номинаций музыкальных инструментов включает в основном русские лексические единицы (аккордеон, баян, гитара) с вкраплением национального слова домбра. Шутливое использование метафорического сочетания музыкальный склад создает образно-оценочное восприятие изображаемого.

Наименование музыкального инструмента сазсырнай (слово отсутствует в русском языке) вводится с пояснением- Сазсырнай - духовой инструмент, много лет назад найденный археологами во время раскопок в городище Отрар (А.Доброта). Толкование национального слова проводится с использованием

русской родовой номинации. Наличие темпорального ретроспективного сигнала много лет назад и пространственного сигнала в городище Отрар сосредотачивает внимание читателя на ценности древнего инструмента С происхождением музыкального инструмента жетыген (слово отсутствует в русском языке) связана легенда, которая кратко пересказана журналистом Акбопе по силам и по душе оказался и очень сложный инструмент - жетыген О его происхождении существует много легенд. Одна из них рассказывает об отце, у которого погибли на войне семь сыновей. В их честь он и создал жетыген. Внешне он похож на арфу, а душа у него, как считает Акбопе, лиричная (Там же). Речевая практика толерантности обеспечивается использованием русского (интернационального) функционального аналога и включением текстовых извле- ' чений из казахского фольклора В следующем тексте параллельно используются прецедентные казахские и русские собственные имена Благодарные потомки воздвигли в честь автора песни «Дударай» Марии Егоровны Рекиной-Ма-риам Жагоркызы не ахти какой, но монумент, который возвышается при въезде в поселок Кургальджино. Ноты этой песни были записаны не менее легендарным А.В.Затаевичем, который собрал и сохранил для казахов мелодии тысячи кюев. Фантастика\ (Г.Кудайбергенов). Обращает на себя внимание прецедентное название песни «Дударай». Песня «Дударай», сочиненная русской девушкой и повествующая о любви русской и казаха, сохранилась в памяти народной как гимн любви, не знающей препятствий Вечные ценности объединяют людей разных национальностей Обращает на себя внимание упоминание имени фольклориста А В.Затаевича. Человек другой культуры сумел оценить 1фасоту, мелодичность, лиричность казахской песни и посвятил свою -жизнь изучению музыкального наследия казахского народа. Искусство объединяет языки, стирает различия между людьми по национальным, религиозным, социальным и другим признакам Осознание этой истины важно в поликультурном обществе, объединяющем разные этносы Принять чужое как свое и воспринимать это как свое - основа межкультурного взаимодействия, создания диалога культур

По материалам современной русскоязычной казахской публицистики можно составить необходимый для толерантного русско-казахского коммуникативного взаимодействия билингвистический и бикультурный минимум, включающий перечень слов, выражений, прецедентных единиц, описаний актуальных культурных сценариев, ритуалов

Можно сказать, что русскоязычный публицистический текст направлен на осмысление толерантного межкультурного диалога' наблюдается стратегически обусловленное стремление публициста выявить природу национальной иден- ' тичности, продемонстрировать характер межкультурной коммуникации, выявить корни последней. Современный билингвизм и бикультуризм в публицистическом тексте выполняет функцию лингвистической терапии Ритмическая организация журналистского текста, его тональная композиция отличаются национальным своеобразием. Национальная лексика в большинстве случаев используется по типу атомарного вкрапления, реже в текст внедряются малые парадигмы национальных лингвоспецифических номинаций, получающих соот-

ветствующие авторские разъяснения, активно внедряется практика описательно-интерпретационного и денотативно-оценочного изображения национальных ритуалов. Обращение журналистов к историческому прошлому можно объяснить их стремлением нейтрализовать текущие конфликтные столкновения, выявить корни острых проблем, оживить забытые традиции. Авторы нередко уходят от оппозиции раньше - теперь, стремятся спроецировать глубокую ретроспекцию на реально проживаемое настоящее

В Заключении подводятся итоги проведенного исследования Подчеркивается, что ситуация естественного билингвизма служит основой для развития билингвизма художественного и публицистического В художественных и публицистических текстах регулярно реализуются целенаправленно отобранные авторами языковые средства, организация которых способствует формирова- -нию внутрикультурного и межкультурного диалога. Толерантность является стратегически обусловленной категорией билингвистического текста

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях-

Статьи в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК РФ

1. Художественный билингвизм- к определению понятия // Известия Уральского университета. Гуманитарн. науки Вып. 10. № 39, 2005. - С. 198 -207

2 Билингвистическая ситуация в современном Казахстане // Русский язык за рубежом 2007 №3.-С. 97-102

Монография и главы в коллективных монографиях

3. Билингвистический текст сквозь призму категории толерантности, Изд-во Каз. агротехнического ун-та, Изд-во Урал, ун-та, Астана - Екатеринбург, 2007.- 179 с

4 О межъязыковой толерантности в постсоветском Казахстане // Культурные практики толерантности в речевой коммуникации- Коллективная монография / Под ред. Н А Купиной и О.А Михайловой: Изд-во Урал, ун-та, Екатеринбург, 2004.-С. 125-130.

5. Язык вражды и язык примирения в медиапространстве Казахстана //Язык вражды и язык согласия в социокультурном контексте современности. Коллективная монография / Под ред. И.Т. Вепревой, Н.А.Купиной, О А.Михайловой. Изд-во Урал, ун-та, Екатеринбург, 2006. - С. 245 - 258.

Учебные и учебно-методические пособия

6. Учебное пособие по культуре речи: Изд-во Каз. аграрного ун-та, Астана, 2001.- 65с

7. Учебно-методическое пособие по русскому языку. Ч I - II (Соавт/ Гончарова Н.Н., Емец Л.И. и др.)- Изд-во Каз. аграрного ун-та, Астана, 2002 - 246с.

8. Сборник упражнений по русскому языку (Соавт.. Прикмета А Г., Иванова А.В.): Изд-во Каз. аграрного ун-та, Астана, 2003 — 68 с.

9. Культура речи. Сборник заданий Изд-во Каз. аграрного ун-та, Астана,

2005.- 100 с.

Статьи и тезисы

10. Функциональная значимость ключевого элемента в «Словах назидания» Абая // Абай и проблемы нравственного воспитания и гуманитарного образования молодежи. Сб статей Ч 2.- Изд-во Караганд гос ун-та, Караганда, 1995.-С. 135 -137.

11. О специфике преподавания русского языка казахам из Монголии // Русский язык в контексте современной культуры Тезисы докл. междунар. конференции Екатеринбург, 29-31 октября 1998 г: Изд-во Урал, ун-та, Екатеринбург, 1998. -С. 136-137.

12 О специфике использования художественного слова в билингвисти-ческом тексте // Вестник науки Акмолинского аграрного ун-та, Астана, Т 2, №7 -8, 2000.-С. 298-301

13 Русский язык как средство межнационального общения в Казахстане в новых социальных условиях // Культурно-речевая ситуация в современной России. вопросы теории и образовательных технологий Тез. докл. Всероссийской научно-метод. конференции Екатеринбург, 19-21 марта 2000 г. Изд-во Урал ун-та, Екатеринбург, 2000, - С 173 - 175.

14. О неизбежности межъязыковой толерантности- Тез. докл Междунар. конференции Екатеринбург, 24 - 26 октября 2001 г Изд-во Урал ун-та, Екатеринбург, 2001 - С 133-135

15 К проблеме толерантности в условиях интернационализации обучения // Глобализация и интернационализация высшего образования. Междунар. на-учн. конференция Астана, 21 декабря 2001 г.- Изд-во Института управления, Астана, 2001- С. 127 - 131.

16 Об эксплицитном и имплицитном смыслах выражения национального , в апеллятивной и неапеллятивной лексике (на материале произведений Г Мусрепова и С Муканова) II Евразийская культура- генезис развития, особенности, будущее. Материалы междунар научн. конференции: Изд-во Каз аграрного ун-та, Астана, 2002 - С 36-40

17 Оппозиция свой — чужой в контексте русско-казахского двуязычия // Коммуникация и толерантность, теоретические и прикладные аспекты. Программные материалы междунар. научн. конференции. Екатеринбург, 15-18 мая 2003 г.. Изд~во Урал, ун-та, Екатеринбург, 2003. - С. 14.

18 Образная доминанта в картине мира писателя-билингва // Вестник. Евразийский национальный университет им. JIH Гумилева Астана, 2005. № 5 (45) -С 143-147.

19. Концепт «гостеприимство» в казахской картине мира (на материале произведений писателей-билингвов) // Материалы научн. конференции. «VI Сатпаевские чтения» в 20 томах Изд-во ПГУ им С. Торайгырова, Павлодар, '

2006. Т. 1 -С. 331 -336

20 К вопросу о межкультурной коммуникации в столице Казахстана // Актуальные проблемы науки в исследованиях молодых ученых. Материалы

междунар. научно-практич. конференции Астана, 20 декабря 2005г: Ассоциация молодых ученых Казахстана, Астана 2005. - С. 21 - 24.

21. Оппозиция «свой-чужой» в газетном тексте // Материалы междунар. научно-практич. конференции молодых ученых. Астана, 23 декабря 2005 г/ Ассоциация молодых ученых Казахстана, Астана 2005 - С. 87 - 90

22 Человек в картине мира А.Алимжанова // Вестник Евразийского гуманитарного института, Астана, 2006 № 1. - С. 229 - 234.

23 Типы фоновой информации в билингвистическом тексте (на материале произведений А Алимжанова) // Вестник Евразийского гуманитарного института, Астана, 2006.№3 -С. 178-183.

24. О специфике публицистического стиля // Вестник науки Каз ГАТУ. Астана, 2006. №3.-С. 248-253.

25. Концепт «дом» в казахской языковой модели мира (на материале произведений А.Алимжанова и С Санбаева) // Казахстановедение: познавательные, оценочные и прикладные проблемы. Междунар научн. конференция. Материалы конференции: Изд-во ун-та «Туран», Астана, 2006. Т. 3 - С. 366 - 371.

26 Особенности речевой коммуникации в поликультурном пространстве Казахстана // Речевые конфликты и проблемы современной языковой политики. Всероссийская научн конференция. Тез. докл : Изд-во Урал ун-та, Екатеринбург, 2006. - С. 64-66.

27. Вещный мир А.Алимжанова (на материале произведений А Алимжанова) // Вестник Каз ГАТУ. Астана, 2006. Т. 5, № 1. - С. 287 - 293.

28. Пространство как категория билингвистического текста // Вестник КазНУ. Сер Филол. Алматы, 2006 № 5 (95). - С.81 - 84.

29. Лингвокультурный типаж «казахский кочевник» (на материале произведений писателей-билингвов) // Вестник КазНУ. Сер. Филол Алматы, 2006 №6(96) -С. 122-126

30. Типы национальной лексики в билингвистическом тексте // Вестник университета «Кайнар». Алматы, 2006. № 1/2 - С. 64 - 69

31 Толерантность как категория билингвистического текста // Вестник Евразийский национальный университет им. Л.Н.Гумилева Астана, 2006 № 3 (53) - С 143-148

32 Казахская женщина в произведениях писателей-билингвов // Вестник Каз.пед ун-та Сер Филол науки Алматы, 2007. №5.-С 125-131

33. О специфике создания межкультурного диалога в билингвистическом художественном тексте // Язык, время и пространство III. Материалы республ научно-теоретич конференции: Изд-во ун-та «Лингва», Караганда, 2007 - С 140-151

34. Механизмы формирования толерантного взаимодействия в билингвистическом художественном тексте // Язык и толерантность. Материалы научно-теоретич конференции Ахановские чтения: Изд-во КазНУ, Алматы, 2007. - С. 67-72

35 Проблема национальной идентичности в публицистическом тексте // ' Вестник Каз ГАТУ. Астана, 2007 №2(45) - С 364-369.

36. Русский язык как фактор формирования толерантного межкультурного диалога // Русский язык в Казахстане. Сборник трудов, посвященный Году русского языка в Казахстане- Российский центр науки и культуры, Астана, 2007 -С 244-251.

37 Русское слово в роли транслятора культурно-фоновой информации в билингвистическом сверхтексте // Русский язык в Казахстане. Сборник трудов, посвященный Году русского языка в Казахстане: Российский центр науки и культуры, Астана, 2007. - С 252 - 260.

Сдано в набор 20 09 2007 Формат 60x84 1/16 Уел печ л 2,75

Подписано в печать 21.09.2007 Заказ № 6806 Тираж 100 экз

Типография Казахского государственного агротехнического университета им С Сейфуллина, 2007 г В) 010011,г Астана, пр Победы, 62 а

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Туксаитова, Райхан Омерзаковна

Введение.

Глава 1. Билингвизм и толерантность: современное состояние проблемы

1.1 Билингвизм и художественный билингвизм.

1.2 Билингвизм и толерантность.

Выводы.

Глава 2. Культурно-фоновая информация и категориальная специфика билингвистического текста.

2.1.Общие замечания.

2.2 Национальная лексика и способы представления культурнофоновой информации

2.3. Авторская стратегия толерантности и текстовые категрии.

Выводы.

Глава 3. Русскоязычная казахская художественная проза: когнитивная специфика и речевые практики толерантности.

3.1. Общие замечания.

3.2. Когнитивная организация сверхтекста, парадигматические и линейные речевые практики толерантности.

3.2.1. Сфера «Человек и его мир».

3.2.2. Сфера «Природа».

3.3. Речевые практики толерантности в тексте современного билингвистического романа.

Выводы.

Глава 4. Речевые практики толерантности в русскоязычной казахской публицистике

4.1. Общие замечания.

4.2. Речевые практики толерантности и осмысление острых современ

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Туксаитова, Райхан Омерзаковна

Конец XX и начало XXI века характеризуется бурными политическими, социальными, экономическими изменениями общества. Распался некогда могущественный Советский Союз, его республики приобрели независимость, возникли особые социально-экономические проблемы, свойственные вновь создающимся государствам.

Русский язык в СССР, будучи средством межнационального общения, выполнял функции государственного языка [см.: Алпатов 2000, 2003; Герд 2001; Баскаков 1994; Косубаев 1999; Михальченко 1999; Нерознак 2002; Тишков 1993 и др.], регулирующего политические, экономические, социальные, культурные, языковые процессы в обществе. Можно говорить об особой языковой ситуации в советском государстве: национальные республики попали под прессинг жесткой языковой политики, которая способствовала формированию «советского человека с его политически запрограмированным мировоззрением и системой ценностей, а также особого лингвокультурного сообщества, основа которого заложена не в национально-культурной, а в государственно-политической сфере» [Купина 1995: 3]. В этой ситуации человек утрачивает право культурного и языкового выбора, становится объектом манипулятивной политики.

Национальный язык (в нашем случае казахский) лишается возможности полнофункционального применения. В научной, деловой, политической сферах используется государственный русский язык, так что казахский язык советского периода утрачивает возможности интенсивного развития. Возрастает роль казахского как языка семьи, преимущественно устного. Здесь можно провести параллель с языком русского зарубежья [см.: Голубева-Монаткина 2000; Грановская 1995; Земская 2000, 2001; Казакевич 2000; Караулов 1992; Оглезнева 2004 и др.]. Е.А. Земская обращает внимание на отличие языка русской диаспоры от литературного языка современной России, на своеобразие речевых установок русских эмигрантов, их речевого поведения, их отношения к языковой норме. Представители первой волны эмиграции, как правило, в детстве дома говорили по-русски со всеми членами семьи (или, во всяком случае, с матерью и бабушкой). Этим людям было свойственно достаточно хорошее владение русским языком. Они могли подолгу, свободно, на разные темы говорить порусски, не воспроизводя выученные тексты, но порождая их. Русский язык у них не выученный, а естественный, приобретенный дома, его отличает богатство лексики, а также наличие некоторых особенностей, присущих литературному разговорному языку. Они посещали православную церковь, в которой богослужение ведется на церковно-славянском языке, читали по-русски, но далеко не все писали [см.: Земская 2000:59].

В Казахстане казахи, попав под прессинг тоталитарной языковой политики, оказались в ситуации, когда родной казахский язык был сведен к бытсвому разговорному языку. В лучшем случае на казахском общались дома, в семейном кругу, так как наблюдалось доминирование русского языка во всех сферах общественной жизни. Носители казахского языка становились носителями русского языка как неродного, а впоследствии - как родного. Обучение в школе, как правило, велось на русском языке; казахи в большинстве случаев поступали в высшие учебные заведения с русским языком обучения. Вся профессиональная деятельность осуществлялась на русском языке.

Нет необходимости говорить о связи языка и культуры [Арутюнова 1988; Вольф 1989; Воробьев 1996, 1997; Гумбольдт 1984; Верещагин, Костомаров 1980, 1990; Потебня 1960, 1976, 1993; Прохоров 1999а; Стернин 1999; Тарасов 1993; Телия 1991 и др.], которая характеризуется взаимообусловленностью. Угроза языку - это одновременно угроза и культуре, угроза самому существованию данного этноса. Одним из способов сохранения национальной культуры и языка явился билингвизм вообще и метод художественного билингвизма в частности. Художественный билингвизм получил широкое распространение в период существования Советского Союза. Почему именно в этот период художественный билингвизм проявил себя ярко и масштабно? По всей вероятности, многие писатели-билингвы сознательно выбрали этот художественный метод не только как форму проявления особой творческой индивидуальности, но и как форму сохранения языка и культуры своего народа, как форму реального межкультурного диалога в условиях языковой несвободы. «Чингиз Айтматов, Фазиль Искандер, Расул Гамзатов, Тембот Карашев, много пишущие на русском языке. Такая ситуация оценивается с сомнением: не представляет ли она собой первый шаг к ассимиляции? До тех пор, пока сна не распространяется на весь народ в целом, можно не бояться. Каждый художник волен выбирать подходящие именно для него средства самовыражения, а язык как раз и является одним из таких средств. С другой стороны, выбор языка во многом определяется художественными особенностями произведения. В этом случае можно говорить о взаимодействии двух культур» [Радчикова, Боева 2001:62].

Феномен художественного билингвизма проявляется прежде всего в том, что на основе взаимодействия двух языков и культур создается оригинальное творчество. Если использовать широкое понимание культуры [см.: Выжлецов 1996; Каган 1996, 1997; Маркарян 1968; Франк 1992 и др.] как совокупности материальных и духовных ценностей общества, народа, то можно говорить о том, что в билингвистическом тексте происходит диалог культур, выходящий за границы простого сравнения, взаимодействия, сопоставления, механического соотнесения одной культуры с другой. Как отмечают E.H. Ширяев и JI.K. Граудина, «строение диалога определяется не столько правилами языкового поведения людей, сколько канонами человеческого общения и индивидуальными особенностями мировосприятия говорящих» [Граудина, Ширяев 1998: 58]. При создании билингвистического произведения писатель обращается к русскому языку как к форме создания текста, широко используя при этом средства национального языка, (например, лингвоспецифические слова и выражения; вербальные и невербальные стереотипы речевого поведения), которые и придают произведению специфичность, создают эффект билингвизма. Писатель-билингв пишет на русском языке, думает на этом языке. Русский язык является формой выражения мыслей, чувств, настроений. В то же время при чтении билингвистического произведения читатель погружается в особый мир образов, вещей, явлений, отношений, который передает специфику национального восприятия действительности. И здесь можно говорить о воплощении в тексте мировидения того народа, к которому принадлежит писатель, об особом восприятии участков мира, обусловленном менталитетом этого народа [см.: Емельянов 2003; Кляшторный 2002; Колесов 1999; Прохоров 1997; Матвеева 2003 и др.]. В.В.Колесов отмечает: «Ментальность есть средство национального самосознания и способ создания традиционной картины мира, коренящиеся в категориях и формах родного языка» [Колесов 1999: 81]. Т.В. Матвеева обращает внимание на то, что менталитет (ментальность) - это «способ мышления, склад ума, особенности мировосприятия и понимания действительности, характерные для национального сознания. В содержательном отношении менталитет определяется составом концептов, в которые отливается самобытный опыт духовной и практической жизни народа, его историческая судьба» [Матвеева 2003: 146]. Имена ключевых концептов, их семантика, образный потенциал закрепляют константы культуры и передают их средствами языка. С философской точки зрения, «менталитет - это устойчивые представления национальной общности и/или отдельной личности о мире, их социокультурные ценности и нормы, ритуалы, обычаи» [Емельянов 2003: 48].

Рассматривая специфику русского менталитета с лингвокультурологических точек зрения, В.В.Воробьев замечает: «Менталитет, обусловленный культурой, религией, идеологией, социальным общением, переводится из духовно-исторического феномена культуры на уровень национальной психологии личности. Вследствие этого специфику русского менталитета можно рассматривать по-разному: в самодержавности и общности, соборности и православии, народности, коллективности» [цит. по: Васильева 2001а: 45].

Определяя менталитет казахского народа, исследователи обращают внимание на синкретическое начало в формировании ментальных установок казахского [см.: Акатаев 1995; Бурбаев 2002; Нысанбаев 2002; Шляхтич 2002 и др.]. По мнению Т.К. Бурбаева, «синкретизм - не внешнее, механическое соединение разных ментальных ценностей, а явление исключительно внутреннее, продиктованное самим ходом существования нации. Сегодняшняя многоукладность социально-экономической жизни, многовекторность внешней политики, языковой билингвизм по сути есть проявление синкретизма» [Бурбаев 2002:279].

Идеи близости менталитетов высказывались русскими учеными и писателями. На протяжении длительного совместного проживания разные народы вырабатывают определенные культурные установки, способствующие сосуществованию, взаимодействию, взаимовлиянию языков и культур. Известный историк, тюрколог Сергей Кляшторный, рассуждая о российскотюркских контактах, пишет: «Переселение россиян на восток Евразии никогда не сопровождалось политикой геноцида, уничтожением даже самых малочисленных групп аборигенного населения, как это нередко случалось при создании многих других империй нового времени. На протяжении более чем трех веков в Поволжье, Приуралье, Семиречье и особенно в Сибири чересполосно, а иногда и в смешении с тюркскими народами, образовался новый пласт русского населения со своим хозяйственным укладом. Этот уклад оказал сильнейшее воздействие на жизнь и культуру соседей, но вместе с тем испытал и на себе влияние их культуры. При этом процессы взаимовлияния в большинстве случаев не привели к замене исконных этнических стереотипов. Напротив того, постепенно сложились формы культурного влияния, позволяющие сохранить свою этническую специфику среди иноэтнического окружения» [Кляшторный 2002: 124]. Б.В.Емельянов считает, что «важнейшим детерминантом национального менталитета являются геополитические и социально-политические обстоятельства. Русский народ в своей основе имеет славянское начало, впитавшее в себя тюркское и финно-угорское этническое влияние» [Емельянов 2003: 55]. Можно говорить о том, что менталитет народа сохраняется при любых обстоятельствах, но сдвиги в культурах неизбежны. Несомненно, художественный билингвизм является отражением особой лингвокультурологической ситуации, в которой наблюдается процесс взаимовлияния, взаимообогащения культур и языков.

Сам факт художественного билингвизма как особого литературного творчества вызывает немало споров. В специальной литературе проявляется неоднозначное отношение к творчеству писателей-билингвов. Г.А. Черная в. этой связи пишет: «Явление «двуязычия» ряда национальных писателей породило в нашем литературоведении и критике немало споров о том, могут ли произведения, написанные на «чужом языке», быть национально самобытными. На наш взгляд, главным критерием национальной характерности «двуязычных» писателей является степень мастерства, с какой автор выражает себя в своих творениях. Создавая подлинно высокохудожественные произведения, писатель, который творит на языке другого народа, остается в своей национальной литературе, потому что он смотрит на мир, как и все его сородичи, - глазами своего народа, он весь во власти своей национальной стихии, он наделен тем же национальным характером, он пишет с учетом той же «манеры понимать вещи», что характерна для его национальных коллег по перу. Поэтому с полным правом можно сказать, что Ю. Рытхэу своими произведениями, написанными на русском языке, обогащает чукотскую литературу, так же как Г.Ходжер -нанайскую, В.Санги - нивхскую. Ярко выраженная национальная самобытность творчества названных писателей проявляется в их взгляде на мир, и в подходе к изображению действительности, и в особой настроенности их произведений» [Черная 1971: 7].

Интересно заметить, что и сегодня отношение к творчеству писателей-билингвов остается неоднозначным, а проблема определения национальной направленности их творчества не утрачивает актуальности: «Существование лингвокультурного феномена русскоязычной (но инонациональной) литературы на рубеже XX - XX 1-го веков невозможно отрицать. Однако этот лингвокультурный пласт как системное явление со своими собственными закономерностями как грамматического, так и лингвостилистического характера еще недостаточно исследован лингвистами, литературоведами, этнопсихологами и культурологами. С одной стороны, это совместный лингвокультурный продукт различных социалем, т.е. нескольких речевых коллективов, объединенных общей сферой деятельности (в данном случае - словесно-художественным творчеством), но различающихся по этнически первичному для каждого из этих коллективов языку. С другой стороны, это явление можно назвать особой билингвокультурной контекстуальной средой» [Алдамжарова 2003: 8].

Казахстан - полиэтническое государство, в котором проживают представители более ста двадцати национальностей [см.: Базарбаева 2002; Кушербаева 1996 и др.]. Именно поэтому проблема межъязыковой, межкультурной коммуникации всегда остается актуальной и злободневной. На наш изгляд, есть необходимость рассмотреть эту проблему с учетом развития государственной языковой политики. Язык не просто важнейшее средство общения. Это основа культуры, диалога культур. Языковая ситуация в любом многоязычном обществе представляет собой результат взаимодействия двух равно естественных, но противостоящих друг другу потребностей, которые можно назвать потребностью идентичности [см.: Белинская 1999; Лебедева 1999; Колчигин 1993; Нысанбаев 2002; Уталиева 1997 и др.] и потребностью взаимопонимания. Первая потребность связана со стремлением во всех ситуациях общения пользоваться родным языком, хорошо усвоенным в раннем детстве. Чаще всего, хотя и не всегда, такой язык воспринимается также и как свой язык, язык своего этноса и своей культуры. Вторая потребность состоит в желании общаться с любым собеседником без помех и осложняющих факторов вроде необходимости перевода.

Несомненно, что для успешного овладения каким-либо языком важную роль играет языковая среда. A.M. Кумарова, исследуя социально-лингвистические проблемы формирования казахской языковой среды в Казахстане, обращает внимание на следующие характерологические признаки языковой среды:

1) Языковая среда может быть представлена одной сферой жизнедеятельности.

2) Любая среда существования языка, функционирующая в определенном пространстве, может рассматриваться как языковая среда.

3) Два вида речи - устная и письменная - составляют основу языковой среды. Однако спонтанная речь имеет решающее значение для существования и развития естественной языковой среды.

4) Языковая среда создается не одним индивидом, а определенным социумом. Язык возникает и функционирует в социуме, в процессе его обслуживания создает свою среду функционирования, в определенной степени отражающую взаимоотношения данного языка и общества [Кумарова 1995: 10].

Автор выделяет типовые функции языковой среды: социализирующая, когнитивная, воспитательная, генеративная [Там же: 7]. Человек, появившись на свет, оказывается в той или иной среде, которая в начальный период жизни воспринимается им как данность. Приобщение к языку - главнейшее условие становления личности, и осуществляется оно через социализирующую функцию языковой среды. Присвоение языка является определенным импульсом в эволюции интеллектуальной структуры человека, способствующим расширению сфер его общественно-языковой деятельности. Включившись в эту систему, человек познает мир, осваивает социально-культурный опыт человечества, усваивает знания, развивает их, совершенствуется сам. Поэтому языковая среда выполняет когнитивную функцию, т.е. она способствует интеллектуальному развитию индивида, формирует в его сознании наивную картину мира [Карасик 2001, 2002; Попова, Стернин 2002, 2003, 2006; Прохоров 2004 и др.].

Языковая социализация означает становление языковой личности. В процессе социализации каждый индивид присваивает ценности, нормы, установки, образцы поведения, присущие данному обществу, коллективу, группе. Этическая культура, передаваясь из поколения в поколение посредством языка, превращается в крепкие устои нравственности. Языковая практика, фиксируя нормативные устои данной социокультурной среды, выполняет, следовательно, воспитательную функцию.

Языковая среда как практика функционирования языка в различных сферах общественно-языковой деятельности выполняет и генеративную функцию, которая обеспечивает развитие функционально-стилистической, лексико-грамматической структур языка» [Кумарова 1995: 10].

Необходимо учитывать психологический фактор, который важен при вхождении индивида в языковую среду. В процессе усвоения определенных установок данной среды именно психологический фактор способствует ориентации личности в выборе тактик поведения, преодолении коммуникативных барьеров.

В процессе жизнедеятельности люди организуются, объединяются в различные группы, коллективы, общности и используют при этом определенный язык, что позволяет говорить о социолингвистических образованиях, группах и внутригрупповом, внутрикультурном общностях [см.: Беликов, Крысин 2001].

Языковая коммуникация в микросреде характеризуется межличностным типом общения и предполагает наличие постоянных контактов. По мнению E.H. Ширяева и J1.K. Граудиной, необходимым условием возникновения диалога и успешного его завершения является потребность в общении, в явном виде не выраженная языковыми формами, коммуникативная заинтересованность. На уровне отношений между участниками диалога коммуникативная заинтересованность устанавливает паритетность вне зависимости от социального статуса и ролей [см.: Ширяев, Граудина 1998: 58].

В полиэтническом обществе коммуниканты, вступая в общение друг с другом, используют тот язык, который позволяет в наибольшей степени реализовать коммуникативные цели говорящих. В силу объективных условий на территории Казахстана сформировалась языковая среда, удовлетворяющая коммуникативные потребности всех этносов, населяющих республику. Несомненно, что действенным фактором, оказывающим заметное влияние на языковую жизнь общества, является языковая политика. Именно она, способствуя выдвижению одних языков, может ограничить функциональное пространство других и тем самым определять характер языковой среды.

Языковая политика [Алпатов 2000; Байдельдинова, Баскаков 1992; Беликов, Крысин 2001; Гарковец 1990; Герд 2001; Губогло 1973; Дешериев 1977, 1988; Косубаев 1999; Кушербаева 1996; Швейцер 1983 и др.] связана с внешним воздействием общества на язык. Она основывается на тех или иных социальных и политических принципах. Как отмечает А.С.Герд, «языковая политика (языковое планирование) представляет собой сознательное воздействие государства на функционирование языка в обществе, находящемся на той или иной территории. Языковая политика осуществляется через систему конкретных государственных мероприятий. В конечном счете, языковая политика всегда есть отражение политики государства» [Герд 2001: 98]. Нельзя не согласиться с мнением К.П. Базарбаевой о том, что языковая политика - это «концентрированное выражение идеологических и социальных принципов, определяющих политическое, теоретическое и практическое отношение той или иной идеологической системы и государства к функционированию, развитию и взаимодействию языков, к их роли в жизни общества» [Базарбаева 2002: 10]. Языковая политика предполагает языковое регулирование. В полиэтническом государстве создание оптимального языкового пространства требует четкого определения функционального соотношения языков. Можно говорить о различном соотношении понятий «государственный язык», «официальный язык», «язык межнационального общения» [см.: Алпатов 2000, 2003; Базарбаева 2002; Герд 2001; Косубаев 1999; Мансуров 1997 и др.]. Термины «государственный язык» и «официальный язык», по мнению языковедов и юристов, близки, но все же не тождественны. «Официальный язык» чаще всего определяется как основной язык государства, используемый в законодательстве и в официальном делопроизводстве, обучении и т.д. От официального языка государственный отличается тем, что первый не предполагает обязательной законодательной закрепленности, тогда как для второго это необходимо [см.: Мансуров 1997: 80]. A.C. Герд термины «государственый язык» и «официальный язык» употребляет как синонимы [см.: Герд 2001: 98], отмечая, что «выбор и установление стандартного государственного языка - это одна из наиболее сложных и болезненных проблем в процессе языкового строительства в любой стране» [Там же]. Язык межнационального общения является средством общения между языковыми группами. Сходство понятий «государственный язык» и «язык межнационального общения» заключается в том, что язык межнационального общения в силу исторической традиции добровольно принят членами общества в качестве средства межкультурных контактов и не обязательно закреплен официально [см.: Мансуров 1997: 83].

Советская языковая политика с точки зрения гармонии потребностей взаимопонимания и идентичности не являлась оптимальной. Потребность идентичности серьезно ущемлялась. Возникало явное неравенство, плохо осознававшееся русским населением: ему хватало в своей стране родного языка, другим нужно было учить еще русский, а некоторым даже два языка [см.: Базарбаева 2002: 15].

В развитии языковой политики Казахстана выделяется четыре этапа. Первый этап (1920-1938 гг.) характеризуется паритетным казахско-русским двуязычием, второй этап (1938-1987 гг.) характеризуется доминированием русского языка и периферизацией казахского языка, третий этап (1987-1995 гг.) характеризуется форсированным повышением статуса казахского языка за счет административных мер, четвертый этап (1995 г.- по настоящее время) характеризуется сбалансированной языковой политикой, основанной на государственном статусе казахского языка и фактическом признании доминирующей роли русского языка в социальной и общественной жизни [см.: Базарбаева 2002; Косубаев 1999]. На первом этапе после установления советской власти в Казахстане новые органы управления с целью сохранения своего влияния на местное население должны были найти возможности взаимодействия с окраинными народами бывшей Российской империи. Для достижения этой цели была избрана модель союза национальных государств, подчиненных определенной политической системе. Поэтому одной из главных задач политики советского государства в отношении народов Средней Азии и Казахстана стало устройство национальных административных единиц, основывающихся на этнолингвистических критериях. Именно в это время предпринимаются конкретные действия государственных органов по укреплению статуса казахского языка, составлению и выпуску первых учебников, внедрению казахского языка в делопроизводство, подготовку национальных кадров. Сразу после образования Казахской АССР были предприняты шаги по обеспечению совместного функционирования русского и казахского языков в различных сферах общественной жизни. Подобные действия объясняются языковой политикой, проводимой государством на данном этапе становления советской власти и необходимостью привлечения представителей коренной национальности к процессу создания советской государственности. До конца 30-х годов наблюдается равноправное функционирование языков - русского и казахского. Впоследствии в республике складывается несколько иная демографическая и лингвистическая ситуация. В 1938 г. был принят ряд постановлений, например, «Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей» (13 марта 1938 г.). Постановления, касающиеся изучения русского языка, принимались также в 1948, 1967, 1978, 1983 гг. [см.: Базарбаева 2002; Гарковец 1990; Косубаев 1999; Кушербаева 1996; Сборник документов 1997]. Статус русского языка как государственного закрепляется документально. Репертуар функций казахского языка фактически сужается, хотя этот факт не получает прямого отражения в государственных постановлениях. В последующие годы ситуация усложняется за счет фактора многоязычия, сложившегося в результате эвакуации, депортации, миграции различных слоев населения Советского Союза в Казахстан и жесткой государственной политики в отношении языков коренного населения. Особо следует сказать о массовых репрессиях, следствием которых было уничтожение видных деятелей казахской национальной культуры. С конца 1930-х годов Казахстан в составе СССР переживает новый этап языковой политики, под влиянием которой функции русского языка значительно расширяются, а сферы применения казахского языка сужаются. Увеличивается количество носителей русского языка и в результате приобщения местного населения к индустриальным формам производства, способствующего включению жителей республики в соответствующую социальную и культурную среду. Степень владения казахским языком никак не отражается на продвижении человека по служебной лестнице: участие в управлении республиканскими структурами требует знания русского языка. Постепенно казахский язык, оставаясь титульным, утратил главенство на территории республики. Стала уменьшаться потребность в его использовании, возникла тенденция пренебрежительного отношения к родному языку со стороны подрастающего поколения, части нигилистически настроенной казахской интеллигенции. Национальный язык оказался под угрозой деградации и исчезновения.

В период становления новой казахской государственности ощутимой стала необходимость в разумной языковой политике. Был разработан и принят в 1989 году Закон о языках [см.: Сборник документов 1997]. Принятие этого закона способствовало решению ряда национальных и языковых проблем. Закон о языках, определивший третий этап в развитии языковой политики в Казахстане, установил статус языков: казахский язык получил статус государственного языка, русский - языка межнационального общения. Казахский язык обладает определенной традицией, дающей основание для выполнения им функций языка государственного. Начиная с 1989 г. был принят ряд мер, направленных на укрепление этого статуса и роли казахского языка в общественной жизни. Однако все попытки административного давления на языковую ситуацию и однонаправленного решения языкового вопроса должного результата не принесли. В начале 90-х годов сложившаяся социально-политическая и лингвистическая ситуация в республике вызвала резкий отток русскоязычного населения. Правительство во главе с президентом республики предпринимает решительные действия, направленные на изменение существующего положения. С 1995 г. начинается отсчет четвертого периода развития языковой политики в государстве. В августе 1995 года принята новая Конституция Казахстана, которая максимально сблизила статус двух языков, провозгласив казахский язык государственным, русский - официальным [см.: Конституция Республики Казахстан 1995; Сборник документов 1997]. Новые конституционные положения, отражающие демократическое решение вопросов, связанных с экономическими, политическими, социальными, этническими проблемами государства, в значительной мере стабилизировали социально-политическую обстановку в республике. В ноябре 1996 г. была одобрена Концепция языковой политики [см.: Сборник документов 1997], стратегически направленной на сохранение паритета языков в переходный период и одновременное осуществление задач государства по созданию условий для развития казахского языка как государственного.

В июле 1997 г. принимается новый Закон о языках в Республике Казахстан. Данный Закон подтвердил статус казахского языка как государственного, углубил правовые основы функционирования языков, определил обязанности государства по созданию условий для их изучения и развития [см.: Сборник документов 1997; Казахстанская правда, 15 июля 1997].

В Законе подчеркнуто, что одним из важнейших аспектов государственной идентичности является наличие государственного языка и следование языковой политики определенным приоритетам. Документ достаточно адекватно отражает языковую ситуацию, сложившуюся в Казахстане, и реально защищает интересы всех народов, проживающих в республике. Казахстан - это полиэтническое государство со своим культурным и историческим наследием и многовековым опытом специфического лингвокультурного общества. Последствия тоталитарного советского режима определенным образом сказываются на языковой ситуации, однако нельзя забывать о том, что в процессе длительного совместного проживания, в результате межкультурной коммуникации русский язык выполнял свою основную функцию - служил не только средством общения, но и средством интеграции разных этносов в единый народ. В этой связи вспомним высказывание Олжаса Сулейменова: «У нас весь XX век в трудах, драмах и великих свершениях вырабатывалось много общего, в том числе и язык межнационального общения. Это ценность, от которой нельзя отказываться, запираясь в скорлупу национальных границ. Благодаря русскому языку в национальные культуры вошел весь мир. И вот полтора десятилетия после развала Союза область распространения русского языка сжимается, как шагреневая кожа. И уже только 40 % азербайджанцев могут читать и разговаривать по-русски. В Армении, Прибалтике - на порядок меньше. В мире пять тысяч наречий, и только шесть из них признаны официальными языками ООН. Русский язык в том числе. И если казах в качестве второго знает и русский - это достоинство, от которого не надо отказываться, это было бы бесхозяйственно. Если узнает и третий, и четвертый язык - браво. Прибавлять новое, но не отказываться от того, что уже имеешь, - вот девиз новых поколений» [Сулейменов 2005: 3].

Думается, что разумная языковая политика, направленная на защиту интересов носителей языков, проживающих в полиэтническом государстве, может снять острые углы лингвистических противоречий. Время показало, что в Казахстане найден целесообразный лингвистический баланс, созданы условия для развития казахско-русского билингвизма. Национальная политика двуязычия позволила избежать политической напряженности, осознать реальное сосуществование двух языков в Казахстане. Все это способствует политической стабильности в обществе. Между тем билингвистическая ситуация сегодня значительно отличается от советского периода. Это проявляется не столько на уровне каждодневного разговорно-бытового взаимодействия, сколько в сферах литературы и публицистики. Утрата русского (российского) читателя влияет на развитие художественного билингвизма. Читатель, для которого интересны культура, быт, традиции казахского народа, оказался за границами Казахстана. В многонациональной советской стране стержнем была русская культура, на фоне которой воспринималась культура других «братских» народов. Именно билингвизм поддерживает межкультурный диалог, способствует формированию этнической, социальной, идеологической, коммуникативно-прагматической толерантности. Мы стремимся к выявлению стратегий писателя-билингва и публициста, направленных на формирование толерантного взаимодействия языков и культур.

Актуальность исследования определяется необходимостью изучения билингвизма как операционного средства толерантности в обществе различий.

Объектом анализа являются русскоязычные билингвистические художественные и публицистические тексты, в которых прослеживается авторская стратегия толерантности.

Предмет исследования - маркированные национальной лексикой сверхтекстовые и текстовые фрагменты и высказывания, отражающие специфику национального мировидения.

Цель настоящего исследования состоит в выявлении билингвистических особенностей текстов, способствующих осуществлению авторской стратегии толерантности.

Гипотеза исследования: толерантность является стратегически обусловленной категорией билингвистического текста.

Для достижения целевой установки необходимо решить следующие задачи: установить эвристические возможности лингвокультурологической интерпретации билингвистического текста в его соотношении с коммуникативной категорией толерантности; описать создающие эффект толерантности способы представления писателем-билингвом национальной культурной информации; охарактеризовать направленные на формирование межкультурного диалога когнитивные особенности билингвистического художественного сверхтекста; рассмотреть языковые средства, способствующие толерантному освещению национально специфической проблематики в русскоязычной казахской публицистике; выявить и типологизировать речевые практики толерантности и на их основе доказать гипотезу о категориальном текстовом статусе толерантности. При решении каждой задачи характеризуются функции национальной лексики в их соотношении с лексикой русской, а также конкретные средства репродукции общего и различного в тексте и сверхтексте.

Материал исследования - художественная билингвистическая русскоязычная проза советского периода. Романы А. Алимжанова («Гонец», «Стрела Махамбета», «Возвращение Учителя», «Дорога людей»), С. Санбаева (трилогия «Времена года нашей жизни», повести «Аруана», «Коп-ажал», «Дорога только одна») проанализированы как особый сверхтекст. Общая длина сверхтекста - 2000 страниц. Для срезового анализа привлечены произведения современного писателя-билингва Ш. Шахимардена, а также газетные и журнальные тексты постсоветской русскоязычной публицистики.

Основные методы исследования определены спецификой изучаемого материала. Нами использован комплекс традиционных методов синхронного лингвистического исследования: наблюдения, описания, компонентного, в том числе контрастивного, контекстуального анализа, стилистичекого комментирования, этюдного стилистического анализа. В работе применялся метод лингвокультурологической интерпретации национально маркированных единиц текстовых и сверхтекстовых подсистем.

Научная новизна: В ходе комплексного лингвокультурологического исследования корпуса текстов русскоязычной казахской прозы советского периода и срезового анализа современной казахской русскоязычной прозы и публицистики выявлены речевые практики толерантности, способствующие формированию внутрикультурного и межкультурного диалога.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Базовым фактором, определяющим развитие художественного и публицистического билингвизма, является естественный билингвизм, поддерживающий межкультурный диалог.

2. Билингвистический текст характеризуется дву доминантностью. При доминировании русского языка, выступающего как форма существования билингвистического текста и как средство интерпретации национально специфических единиц, сохраняется культурно-мировоззренческая казахская доминанта. Двудоминантность обеспечивает формирование диалога культур, являющегося условием коммуникативной толерантности.

3. Будучи порождением естественного билингвизма, художественный билингвизм в условиях государственного подавления одного из языков выступает как форма сопротивления русификации и способствует сохранению своеобразия национальной культуры, ее вхождению в межкультурный диалог; в условиях свободного развития языков художественный билингвизм, как и билингвизм публицистический, выступает как форма поддержки и развития естественного билингвизма.

4. Сочетание лингвостилистического анализа (предполагающего выявление стратегически заданного принципа отбора писателем и публицистом языковых средств и принципа их соединения в речевой ткани текста) с лингвокультурологической интерпретацией текстовых парадигм и синтагм, направленной на осмысление значимых для русской и казахской культур ценностных смыслов, позволяет выявить речевые практики толерантности, установить специфику преломления категории толерантности в билингвистическом тексте.

5. Культурно-фоновая информация передается автором-билингвом с помощью лингвоспецифических слов-казахизмов на уровне лексемы, на уровне семемы, на уровне семного состава лексического значения; в художественном билингвистическом тексте на базе как русских слов, так и слов национальных, конструируются транслирующие культурно-фоновую информацию текстовые и сверхтекстовые внутрисловные парадигмы.

6. На уровне отбора языковых единиц действует парадигматический принцип: для осуществления механизмов толерантности автором текста целенаправленно отбираются когнитивно определенные единицы лексико-семантических систем. Эти единицы образуют внутритекстовые и внутрисверхтекстовые вертикальные объединения национальной лексики (сферы и субсферы).

7. Внутрисверхтекстовые сферы и субсферы, сформированные на основе национальной казахской лексики, сопоставимы с параллельными системами и подсистемами русской языковой картины мира. Последнее обусловливает возможность авторской интерпретации национально специфических смыслов средствами русского языка и использование опорной для речевых практик толерантности формулы казахское + русское.

8. На защиту выносится разработанная нами типология речевых практик толерантности (см. стр. 202 - 204).

9. Регулярно реализуемые в художественных и публицистических билингвистических текстах речевые практики толерантности (парадигматические и линейные) обнаруживают наличие речевой системности, поддерживающей авторскую стратегию коммуникативной толерантности. Толерантность в билингвистическом тексте приобретает категориальный статус.

Теоретическая значимость исследования определяется возможностью использования его результатов в лингвокультурологических трудах по теории билингвизма и бикультуризма.

Практическая значимость: результаты исследования внедрены в практику преподавания русского языка и культуры речи в Казахском агротехническом университете им. С.Сейфуллина, в Евразийском университете им. Л.Н.Гумилева, частично отражены в учебно-методических пособиях.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационной работы были изложены автором в 37 трудах по теме диссертации и обсуждены на международных, республиканских научных конференциях (Москва 2007; Екатеринбург 1998, 2000, 2001, 2004, 2005, октябрь, декабрь 2006; Астана 2000, май, ноябрь 2001, январь, март 2002, 2003, апрель, октябрь, ноябрь, декабрь 2005, январь, апрель 2006, февраль, март, апрель 2007; Алматы март, июнь, октябрь 2006, 2007; Караганда 1995, 2007; Павлодар 2006. Диссертационное исследование обсуждалось на заседаниях кафедры риторики и стилистики русского языка Уральского государственного университета им. A.M. Горького.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав и заключения, списка литературы, содержащего 600 наименований, списка использованных словарей, списка текстовых источников.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Речевая толерантность в билингвистическом тексте"

Выводы

Адресат современного публицистического билингвистического текста -гражданин Казахстана, казахстанец. Идентификатор «казахстанец» определяет гражданскую идентичность человека, жителя Казахстана - безотносительно к этнической принадлежности. Казахстанец - это сигнал гражданской и бикультурной идентичности, в равной степени характеризующий и автора текста. Публицистический текст создан казахстанцем и ориентирован на казахстанца как на языковую личность, носителя билингвизма и бикультуризма, стремящегося при сохранении своего принять, не оттолкнуть, не утратить чужое. Коммуникативная рамка публицистического произведения обусловливает его проблематику.

Билингвистическая стилистика активизируется при разработке публицистом комплекса проблем: проблемы индивидуальной и коллективной идентичности, способствующей осмыслению своего круга в обществе различий; проблемы национально специфических культурных традиций; проблемы конфессиональной идентичности, определяющей отношение человека и народа к вере; проблемы национальной специфичности, погружённой в поликультурное пространство. При освещении текущих проблем политики и экономики билингвистический метод, как правило, не используется.

В публицистическом тексте стратегия толерантности формируется посредством речевых культурных практик толерантности, которые поддерживаются национальной лексикой, фрагментами типовых культурных сценариев и речекультурными стереотипами. Используются культурные практики толерантности, выработанные в условиях естественного русско-казахского билингвизма. Авторская стратегия толерантности направлена на формирование внутрикультурного и межкультурного диалога. В публицистике используются парадигматические практики, включающие использование опорной для речевых практик толерантности билингвистической формулы русское + казахское; реализуются участки парадигматических объединений национальной лексики с включениями русских номинаций, объединений русской лексики с включениями казахских номинаций; в меньшей степени осуществляется реализация внутрисловной парадигмы казахского языка. Синтагматические линейные практики включают денотативные и образно-оценочные практики толерантности. Денотативные линейные практики толерантности основаны на погружении соответствующего национально специфического понятия в конкретный темпоральный и/или пространственный контекст; употребление в одном высказывании слов-казахизмов, относящихся к контактным когнитивным субсферам одной семантической сферы при поддержке русских слов, обозначающих то или иное смежное понятие. Национальное понятие интерпретируется с помощью русских родо-видовых номинаций. Денотативное значение казахизма толкуется с помощью русского эквивалента или русского функционального аналога. Образно-оценочные линейные практики толерантности включают употребление русских метафорических номинаций; эпитетов русского языка, задающих образно-оценочное восприятие национально специфического понятия; употребление русских и казахских устойчивых образных единиц, в том числе пословиц и поговорок, а также текстовых извлечений из русского и казахского фольклора. Денотативные и образно-оценочные линейные практики толерантности соединяются. Об этом свидетельствует частотность описательно-интерпретационного и денотативно-оценочного способа изображения национального ритуала. Таким образом, категория толерантности получает речевую поддержку, хотя репертуар практик толерантности сужается.

Национальная лексика, как правило, вводится в речевую ткань русскоязычного публицистического текста атомарно, по типу вкрапления. Лингвоспецифическое слово-казахизм приобретает ряд функций, направленных на коррекцию изображаемого в контексте бикультуры.

Обращение публицистов к историческому прошлому народов, к реальным событиям и фактам активизирует не только употребление национальной лексики, но и использование национально специфических прецедентных текстов. Спроецированные на современную ситуацию исторические ретроспекции позволяют публицисту добиться формирования объективной оценки интерпретируемых событий. Экскурсы в историю обеспечивают равнооценочное восприятие читательской аудиторией фактов, имевших место в прошлом, позволяют соотнести их с событиями современности.

Можно говорить, что в публицистическом тексте закладываются основы билингвистического и бикультурного минимума, необходимого для речевой деятельности двуязычной личности. Билингвистический минимум включает набор опорной лексики (русской и казахской), необходимой для обыденной коммуникации, комплекс пословиц и поговорок двух языков, опорные культурные сценарии, связанные с жизненно важными ситуациями обоих народов. Русско-казахский бикультурный минимум рассчитан на казахстанца, стремящегося к межкультурному диалогу и успешному коммуникативному результату речевого взаимодействия в обыденных ситуациях.

Современный публицистический текст, в котором реализуется бикультурный и билингвистический минимум, выполняет функцию лингвистической терапии, способствует формированию взаимодействия носителей языков и культур.

Заключение

Сложившаяся в Казахстане ситуация естественного билингвизма и бикультуризма, сформировшиеся в советский период литературные традиции способствуют развитию художественного билингвизма и билингвизма публицистического.

В то же время ослабление связей с живым литературным процессом России (и даже фактическое исключение из этого процесса), вызванное распадом СССР, препятствует активному развитию русскоязычной казахской прозы, а ослабление связей с актуальной российской журналистикой отдаляет казахстанские СМИ от русских. В настоящее время назрела необходимость лингвокультурологического осмысления русско-казахского билингвизма в разных сферах его существования и в проекциях на коммуникативное прошлое и будущее.

Если вернуться к гипотезе нашего исследования, предполагающей, что категория толерантности является стратегически обусловленной категорией билингвистического текста, можно сказать, что коммуникативная категория толерантности, поддерживаемая речевой системностью, направлена на формирование внутрикультурного и межкультурного диалога, нейтрализацию коммуникативного напряжения, гармонизацию коммуникации разговорно-бытовой, художественной, публицистической.

Анализ билингвистического художественного сверхтекста - значительного массива художественной литературы XX века, отражающего возможности реализации авторской стратегии толерантности средствами билингвизма, -обнаружил глубокий потенциал данного художественного метода. Художественный билингвизм обладает не только высокой эстетической ценностью, но и ценностью коммуникативной: художественная стратегия автора билингвистического текста всегда направлена на формирование толерантного межкультурного диалога.

Исследуемый материал позволил разработать типологию речевых практик толерантности. Мы описали парадигматические и линейные типы практик. Можно говорить об универсальности этих типов речевых практик; их регулярная реализация в текстах обеспечивает действие механизмов коммуникативной толерантности, проявляет двудоминантную основу художественного билингвистического текста, обеспечивает системное освоение читателем национально специфических участков картины мира.

Творчество таких современных писателей-билингвов, как Б.Канапьянов, Б.Каирбеков, Ш.Шахимарден показывает, что развитие художественного билингвизма не завершено. Социальный заказ общества, ситуация в Казахстане как поликультурном обществе, с одной стороны, и успешные литературные опыты современных прозаиков, с другой стороны - все это создает объективные условия для продолжения тех традиций, которые заложены А.Алимжановым и С.Санбаевым. Срезовый анализ произведений современного писателя-билингва Ш.Шахимардена продемонстрировал коммуникативную результативность и эстетическую целесообразность использования основных типов речевых практик толерантности, разработанных классиками художественного билингвизма.

Особой сферой функционирования билингвизма в культурном пространстве современного Казахстана является публицистика. Наши исследования показывают, что традиции, заложенные публицистикой О.Сулейменова и А.Алимжанова, в настоящее время обновляются. Русскоязычные художественно-публицистические статьи, очерки, эссе, раскрывающие специфику жизни, быта, традиций казахского и русского народов, отражают взгляд современника на историческое прошлое, в которое уходят корни диалога культур. Множатся газетные и журнальные издания, ориентированные на бикультурных читателей. Адресатом современного публицистического текста становится казахстанец - гражданин Казахстана. Идентификатор «казахстанец» объединяет всех жителей Казахстана, живущих на одной территории. В данной ситуации на первый план выдвигается не этническая принадлежность, а гражданская позиция адресата публицистического текста. Стратегия журналиста направлена на формирование двуязычной личности, на человека, живущего в условиях билингвизма и бикультуризма. Культурно-речевые практики толерантности, вводимые в ткань публицистического текста, направлены на стратегию толерантного взаимодействия культур. Через культуру публицист стремится воспроизвести мышление казахстанца как носителя бикультурной традиции. Билингвистический публицистический текст направлен на толерантный коммуникативный результат. Обращает на себя внимание то, что при освещении текущих проблем экономики, внешней политики, вопроса о вступлении Казахстана в ВТО и др. билингвистическая стилистика сегодня оказывается невостребованной.

Анализ публицистических текстов показал, что возможности билингвистического метода используются журналистами поверхностно. Национально маркированные лексические единицы отбираются из тех же сфер, что и в билингвистическом художественном тексте, однако их удельный вес в публицистическом тексте значительно ниже, чем в тексте художественном. В билингвистическом публицистическом тексте наблюдаем вкрапления национальной лексики, но не системное ее использование. Функциональное назначение национальной лексики в русскоязычном публицистическом тексте связано с выделением специфического, особо структурированного культурного пространства, участки которого должен освоить читатель, испытывающий потребность в активизации живого внутрикультурного и межкультурного диалога.

В лучших образцах современной русскоязычной казахской публицистики наблюдаем стратегически обусловленное стремление журналиста выявить природу национальной идентичности, продемонстрировать характер внутринациональной коммуникации в разных сферах общения казахстанцев, охарактеризовать яркие проявления бикультуры и поликультуры. Как показывает лингвокультурологический анализ журнальных и газетных текстов, бикультурный подход к изображению фактов и событий казахской жизни в настоящем и прошлом способствует толерантному решению публицистами проблем национальной самобытности, личной и коллективной идентичности, религиозного выбора.

Проведенный анализ билингвистических текстов позволил осмыслить культурную значимость русского языка как языка межнационального общения. Билингвистический текст проявляет культурно-интерпретационные возможности русского языка, используемого для характеристики национально специфических участков (в нашем случае - казахской картины мира). В билингвистическом тексте ярко проявляется креативный потенциал русского языка, способного свободно оперировать национальной лексикой и национальными корневыми морфемами для создания новых единиц, отражающих, с одной стороны, сходство мировосприятия двух народов, с другой стороны - контрастность образного мировидения.

Трудно прогнозировать дальнейшее развитие русско-казахского билингвизма в воздействующих сферах и стилях, однако можно сказать о развитии тенденции осмысления и развития традиций билингвистического письма, заложенных в билингвистических произведениях советского периода.

Современный билингвизм и бикультуризм в разных формах своего функционирования выполняют функцию лингвокультурной терапии, способствуют формированию и развитию диалога культур, характерного для гражданского общества открытого типа.

Список научной литературыТуксаитова, Райхан Омерзаковна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Абдильдин Ж.М., Абдильдина Р. Великая степь и мировосприятие // Евразийское сообщество: экономика, политика, безопасность. 1997. № 3. - С. 126- 132.

2. Адмони В.Г, Сильман Т.Н. Отбор языковых средств и вопросы стиля // Культура русской речи. М., 1988. - С. 404-411

3. Айтматов Ч. Проблема двуязычия // Азия и Африка. 1969. № 2. - С. 3233.

4. Айтматов Ч. Орбиты взаимодействия // Литературное обозрение. 1973. № 9.- С. 7- 13

5. Айтматов Ч. В соавторстве с землею и водою. Фрунзе, 1983. - 406 с. Акишина А.А, Формановская Н.И. Русский речевой этикет. 2-е изд. - М., 1978.- 199 с.

6. Алдамжарова М.Г. Композиционно-синтаксические особенности творческого контекста Сатимжана Санбаева: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Алматы, 2003.-22с.

7. Алимжанов А.Т. О состоянии современной казахской литературы // Простор. -1971. №4. С.74-82.

8. Алимжанов А.Т. Рубежи творчества // Дружба народов. 1972. № 10. -С.244 -249.

9. Алпатов В.М. 150 языков и политика 1917- 2000гг. Социолингвистические проблемы СССР и постсоветсткого пространства. М., 2000. - 224 с.

10. Алпатов В.М. Что такое языковая политика? // Мир русского слова.- 2003. № 2(15).- С. 20-26.

11. Алтынбекова О.Б. Студенческий билингвизм как фактор толерантности в молодежной среде // Материалы междунар. науч-практ. конференции «Научное наследие С.Аманжолова и проблемы гуманитарных наук XXI века». Усть-Каменогорск, 2003. - С. 403-409.

12. Алтынбекова О.Б. Языковая ситуация в Акмолинской области: выбор языка обучения // Вестн. КазНУ. Сер. Филол. 2005. № 7(89). - С. 9 - 14.

13. Алтынбекова О.Б. Казахский и русский языки в образовательном пространстве г. Алматы // Вестн. КазНУ. Сер. Филол. 2005. № 7 (89). - С. 14 - 19.

14. Амиров Г.С. Тюркские лексические элементы в произведениях С.Т.Аксакова //Тюркизмы в восточно-славянских языках. М., 1974.- С. 160-164.

15. Аникина A.B. Использование этнографизмов в произведениях Ю.Рытхэу // Рус. язык в школе. 1982. № 3. - С. 92 -94.

16. Апресян Ю.Д. Прагматическая информация для толкового словаря // Прагматика и проблемы интенсиональности. М., 1988. - С. 7 - 44.

17. Апресян Ю.Д. Коннотации как часть прагматики слова // Апресян Ю.Д. Избр. тр. Т.2. Интегральное описание языка и системная лексикография. М., 1995.-С. 156- 177.

18. Аракин В.Д. Тюркские лексические заимствования в русских повестях и сказаниях XIII XVIbb. // Сов. тюркология. - 1973. № 3. - С. 28 - 37.

19. Аракин В.Д. Тюркские лексические элементы в памятниках русского языка монгольского периода // Тюркизмы в восточно-славянских языках. М., 1974. -С.112- 148.

20. Арнольд И.В. Семантическая структура слова в современном английском языке и методика ее использования. Л., 1966.- 192 с.

21. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. Л., 1973. -189с.

22. Арнольд И.В. О понимании термина «текст» в стилистике декодирования // Стилистика художественной речи. Л., 1980. - С. 3 - 11.

23. Арнольд И.В. Импликация как прием построения текста и предмет филологического изучения//Вопр. языкознания. 1982. №4. - С.83-91.

24. Артемьев А. Религия в реалиях казахстанского общества или к вопросу о духовном согласии и свободе совести // Саясат. 1999. № 11-12. - С. 74 - 76.

25. Арутюнова Н.Д. К проблеме функционирования типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. М., 1980. - С.45 -58.

26. Арутюнова Н.Д. Аномалии и язык: (К проблеме языковой «картины мира») // Вопр. языкознания. 1987. № 3. - С. 3 - 19.

27. Арутюнова Н.Д. Образ (опыт концептуального анализа) // Референция и проблемы текстообразования. М., 1988а.- С. 117-130.

28. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М., 19886. - 339 с.

29. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М., 1990.- С. 5 -33.

30. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл (логико-семантические проблемы). М., 2002. - 384 с.

31. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1964.- 607с.

32. Ахманова О.С., Полубиченко JI.B. «Дифференциальная лингвистика» и «филологическая топология» // Вопр. языкознания. 1979. № 4. - С.46 - 57.

33. Ахметжанова З.К. О языковой ситуации в Казахстане // З.К. Ахметжанова. Сопоставительное языкознание: казахский и русский языки. Алматы, 2005а. -С. 340-352.

34. Ахметжанова З.К., Копыленко М.М. Закон о языках и развитии двуязычия и многоязычия в Казахской ССР // З.К.Ахметжанова. Сопоставительное языкознание: казахский и русский языки. Алматы, 20056. - С. 188 - 196.

35. Аязбекова С.Ш. Картина мира этноса: Коркут-ата и философия музыки казахов. Алматы, 1999.- 285 с.

36. Бабаев K.P. Семантическое изменение тюркизмов при их заимствовании // Сов. тюркология. 1979. №5. - С.47-53.

37. Бажина И. К вопросу о киргизских заимствованиях в русском языке (по материалам художественной и научно-популярной литературы) // Сов. тюркология. 1972. № 5. с. 32-45.

38. Базарбаева Г.А. Становление и развитие языковой политики в Республике Казахстан: Автореф. дис. . канд. филос. наук. Алматы, 2002. - 27 с.

39. Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. JL, 1983. - 191 с.

40. Байдельдинова JI.A., Баскаков А.Н. Социолингвистический анализ языковой ситуации в регионе Средней Азии и Казахстана. Нукус, 1992. - 48с.

41. Байрамова А.К. Изменения в функционировании русского и татарского языков в Татарстане // Закономерности развития и функционированиянациональных языков и литератур. Материалы итоговой науч. конф. Казань, 2001. - С. 17-22.

42. Бакуменко О.Н. Методика исследования актуализированных лексиконов билингва (на примере В.Набокова) // Язык и национальные образы мира. 20-21 марта 2001 г.- Майкоп, 2002. С. 208-215.

43. Балакай А.Г. Словарь русского речевого этикета. Формы доброжелательного обхождения. 2-е изд., испр. и доп., М., 2001. - 670 с.

44. Балакай А.Г. Русский речевой этикет и принципы его лексикографического описания: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Орел, 2002. - 40с.

45. Балясникова О.В. «Свой» «чужой» в языковом сознании носителей русской и английской культур: Дис. . канд. филол. наук. - М., 2003. - 224 с.

46. Балясникова О.В. Свой в английском языковом сознании (на материале ассоциативного словаря Киша и Армстронга) // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности. Екатеринбург, 2003. -С. 8-9.

47. Баранов А.Н. О типах сочетаемости метафорических моделей // Вопр. языкознания. 2003. №2. - С. 73-95.

48. Баскаков H.A. Двуязычие и проблемы проникновения различных уровней при взаимодействии языков // Проблемы двуязычия и многоязычия. М., 1972.- С. 62 74.

49. Баскаков H.A. Русские фамилии тюркского происхождения // Тюркизмы в восточно-славянских языках. -М., 1974. С. 283 -284.

50. Баскаков H.A. Тюркизмы в русской лексике // Сов. тюркология. 1979. № 6.- С. 38-46.

51. Баскаков H.A. Типы языковых контактов в регионе Средней Азии и Казахстана // Язык в контексте общественного развития. М., 1994. - С. 157 -168.

52. Бахтикиреева У.М. Русскоязычный писатель: проблемы художественного билингвизма (с лингвокультурологических позиций) // Сер. Филол. Вып.7. Т.4, Ч. 1. Киев, 2004. - С. 207-214.

53. Бахтикиреева У.М. Творческая билингвальная личность: русскоязычный национальный писатель и особенности его русского художественного текста. -М., 2005 а.- 192 с.

54. Бахтикиреева У.М. Творчество писателя-билингва в восприятии носителя русской языковой культуры // Вопр. филологии. 20056. № 1 (19). - С. 71 - 77.

55. Бахтикиреева У.М., Исаев М.И. Художественный текст писателя-билингва в билингвальном образовании (к вопросу о формировании би и полилингвальной личности // Вопр. филологии. - 2005в. №1 (19). - С. 29 - 32.

56. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. - 502 с.

57. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986. - 444 с.

58. Бельгер Г. Лирика Пушкина в переводе Ильяса Джансугурова. Заметки на полях//Нива. 2002. №1.- С.146- 166.

59. Белинская Е.П. Временные аспекты Я концепции и идентичности // Мир психологии. - 1999. № з. с. 40 - 46.

60. Беликов В.И., Крысин Л.П. Социолингвистика. М., 2001.- 436 с.

61. Белолед И.К., Ижакевич Г.П., Черторижская Т.К. Русский язык как источник общения народов СССР. Киев, 1978.- 181с.

62. Белоусов В.Н. Двуязычие: лингвистические и социокультурные аспекты проблемы // Изв. Ан СССР. Сер. лит. и яз. 1988. Т. 47, №3. -С.256-264.

63. Берг М. Литературократия. Проблема присвоения и перераспределения власти в литературе. М, 2000. - 352 с.

64. Бертагаев Т.А. Билингвизм и его разновиности в системе употребления // Проблемы двуязычия и многоязычия. М., 1972. - С 82 - 88.

65. Бессарабова Н.Д. Из метафорического фонда. (Предисловие к словарю) // Журналистика и культура русской речи. М., 1997. Вып.4. - С. 10-22.

66. Богин Г.И. Модель языковой личности в ее отношении к разновидностям текстов: Автореф. дис. .д-ра. филол. наук. Л., 1984. - 44 с.

67. Болдырева Л.В. Социально-исторический вертикальный контекст и проблема литературно-художественного текста (на материале произведений английских писателей): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1990.- 22с.

68. Болотнова Н.С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня. Томск, 1992. - 313 с.

69. Болотнова Н.С. Филологический анализ текста. 4.1. Пособие для филологов. -Томск, 2001.- 129 с.

70. Болотнова Н.С. Художественный текст как объект лингвосмыслового анализа в свете теории регулятивности // Лингвосмысловой анализ художественного текста: Материалы VI регионального науч.-практ. семинара. Томск, 25 апреля 2003г. Томск, 2003 - С. 5 - 12.

71. Болотнова Н.С. Филологический анализ текста. 4.2.: Основные признаки текста. Текстовые категории. Типы текстов. Томск, 2004. - 170 с.

72. Болотнова Н.С. Филологический анализ текста. Ч.З: Структура текста. Текстообразующие возможности языковых единиц. Факторы текстообразования. Томск, 2005. - 272 с.

73. Борботько В.Г. Структурные характеристики дискурса (на материале французского языка): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1976. - 24с.

74. Боржаков А. О некоторых вопросах двуязычия // Проблемы двуязычия и многоязычия. М„ 1972. - С. 314-318.

75. Борисова И.И. О психологических основаниях распознавания своего и чужого // Лингвокультурологические проблемы толерантности: Тез. докл. междунар. конф.Екатеринбург, 24- 26 октября 2001г. Екатеринбург, 2001. -С. 19-22.

76. БрагинаА.А. «Свое и чужое»//Рус. речь. 1976. №6. - С. 50-55.

77. Брагина А.А Лексика языка и культура страны. М., 1981,- 176 с.

78. Бренер А.Д. Время и пространство в повестях Ф.М.Достоевского 1870-х годов // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л., 1974. - С. 74-81.

79. Булатникова Е.Н. Концепты лошадь и автомобиль в русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 2006. - 22 с.

80. Булгакова О. Фабрика жестов. М., 2005. - 303 с.

81. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М., 1997.

82. Бурбаев Т.К. Евразийские мотивы казахского менталитета // Евразийская культура. Генезис развития, особенности, будущее. Материалы междунар. науч. конф. Астана, 12-13 апреля 2002 г. Астана, 2002. - С. 278 - 282.

83. Бурвикова Н.Д., Костомаров В.Г. Единицы лингвокультурного пространства (в аспекте проблемы толерантности) // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности: Коллект. моногр. -Екатеринбург, 2003. С. 426 - 440.

84. Бурдье П. Социальное пространство: поля и практики. М., 2005. - 576 с.

85. Вайнрайх А. Языковые контакты. Киев, 1979.- 263 с.

86. Вайсбурд М.А. Реалия как элемент страноведения // Рус. язык за рубежом. -1972. №3.- С.98- 100.

87. Валуйцева И.И., Хухуни Г.Т. Адаптация инокультурного текста как форма межкультурной коммуникации // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности. Екатеринбург, 2003. - С.24-26.

88. Васильев А.Д. Слово в российском телеэфире. Очерки новейшего словоупотребления. М., 2003. -223 с.

89. Васильев JI.M. Коннотативный компонент языкового значения // Русское слово в языке, тексте и культурной среде. Екатеринбург, 1997. - С. 35 - 40.

90. Васильева Г.М. Национально-культурная специфика семантических неологизмов: лингвокультурологические основы описания. СПб., 2001а. - 210 с.

91. Васильева С.Г. Типология билингвизма личности // Закономерности развития и функционирования национальных языков и культур. Материалы итоговой науч. конф. -Казань, 20016.- С. 35-41.

92. Вежбицкая А. Язык, культура, познание. М., 1996. - 411 с.

93. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М., 1999. -776 с.

94. Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и грамматики. М., 2001.-272 с.

95. Вепрева И.Т. Языковая рефлексия в постсоветскую эпоху. Екатеринбург, 2002. - 379 с.

96. Вепрева И.Т., Купина H.A. Русские/россияне // Рус. язык за рубежом. -2007. № 1. С.121-124.

97. Верещагин Е.М. Психолингвистическая проблематика языковых контактов // Вопр. языкознания. 1967. № 6. - С. 122 - 133.

98. Верещагин Е.М. Психолингвистическая и методическая характеристика двуязычия (билингвизма). М., 1969. - 160 с.

99. Верещагин Е.М. Речеповеденческие тактики в аспекте лингвострановедения (новые материалы и интерпретации) // Русское слово в мировой культуре: конгресс МАПРЯЛ. 30 июня 5 июля 2003 г. Пленарные заседания: Сб. докл. -СПб., 2003. Т.1, - С.362 - 374.

100. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. М., 1973.- 233 с.

101. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. М., 1976. - 248 с.

102. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория слова. -М., 1980. 320 с.

103. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. 4-е изд., перераб. и доп. М., 1990. - 246 с.

104. Виноградов В.В. О языке художественной литературы.- М., 1959. 654с.

105. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963. - 255 с.

106. Виноградов В.В. Проблемы литературных языков и закономерностей их образования и развития. М., 1967.- 134 с.

107. Виноградов В.В. О теории художественной речи. М., 1971. - 240 с.

108. Виноградов В.В. О языке художественной прозы: Избр. труды. М., 1980. -360 с.

109. Винокур Г.О. Заметки по русскому словообразованию // Винокур Г.О. Избр. работы по русскому языку. М., 1959а. - С. 419-442.

110. Винокур Г.О. Избранные труды по русскому языку. М., 19596. - 492 с.

111. Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе. М., 1980. - 341 с.

112. Волков С.С., Панова Г.Г. Наименование реалий русского языка в контексте произведений художественной литературы // Проблемы изучения художественной литературы в контексте советской культуры: Междунар. науч,-метод. конф. Л., 1989.- С. 26-28.

113. Володина М.Н. Проблема информационно-языковой культуры в современном обществе // Журналистика и культура русской речи на переломе тясячелетий: Рабочие материалы. М., 2003. - С. 18-28.

114. Володина М.Н. Язык СМИ основное средство воздействия на массовое сознание // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. Учебное пособие. - М., 2003. - С. 29 - 32.

115. Вольф Е.М. Эмоциональные состояния и их представление в языке // Логический анализ языка: проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. М., 1989. - С. 55-77.

116. Воробьев В.В. Теоретические и прикладные аспекты лингвокультурологии: Автореф. дис. . д ра филол. наук. - М., 1996. - 40 с.

117. Воркачев Ю.Е. Зависть и ревность: К семантическому представлению моральных чувств в естественном языке // Изв. АН. РАН. Сер. лит. и яз. 1998. Т. 57, №3. С. 39-45.

118. Воркачев С.Г. Концепт счастья: понятийный и образный компоненты // ИАН СЛЯ. 2001. Т.60, №6. С.47-58.

119. Воркачев С.Г. Счастье как лингвокультурный концепт. М., 2004. - 268с.

120. Выжлецов Г.П. Аксиология культуры. СПб., 1996. - 238 с.

121. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981. - 139 с.

122. Гальченко И.Е. О статусе слов северокавказского происхождения в русском языке//Вопр. языкознания. 1979. №4.- С. 111-121.

123. Гарковец А.Н. Принципы национальной политики и языкового строительства. Алма-Ата, 1990. - 76с.

124. Гачев Г.Д. Национальные образы мира // Вопр. литературы. 1987. № 10. -С. 156- 191.

125. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М., 1988. - 445 с.

126. Гачев Г.Д. Чингиз Айтматов (В свете мировой культуры). Фрунзе, 1989. -483с.

127. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М., 2002. - 445 с.

128. Герд A.C. Введение в этнолингвистику: Курс лекций и хрестоматия. СПб., 2001.-487 с.

129. Герд A.C. Билингвизм и бикультура // Русский язык М., 2005. - С. 83 - 90.

130. Гиндин С.И. Опыт анализа структуры с помощью семантических словарей // Машинный перевод и прикладная лингвистика. М., 1972. Вып. 16. - С. 42 -112.

131. Гируцкий A.A. Лексическая интерференция при переводе как особом виде билингвизма (на материале переводов белорусской поэзии на русский язык): Автореф. дис. . канд. филол наук. Минск, 1981. - 20 с.

132. Гируцкий A.A. Белорусско-русский художественный билингвизм: типология и история, языковые процессы. Минск, 1990.- 175 с.

133. Голенков С.И. Феномен толерантности и проблема онтологических оснований социального // Толерантность и полисубъектная социальность.-Екатеринбург, 2001.- С. 28-33.

134. Голубева-Монаткина Н.И. Заметки о двуязычии русских эмигрантов 1 волны во Франции 1920 90-х гг. // Речевое общение в условиях языковой неоднородности / Отв. ред. Л.П.Крысин. - М., 2000. - С.120- 133.

135. Гольдберг В.В. Типология структурных связей, организующих лексико-семантическое поле (на примере поля «жизнь смерть» в русском и английском языках): Дис. . канд. филол наук. - Воронеж, 1984.-225с.

136. ГольдинВ.Е. Этикет и речь. Саратов, 1978.- 112 с.

137. Горбачевич К.С., Хабло Е.П. Словарь эпитетов русского литературного языка / Отв. ред. Ф.И.Филин. М., 1979 -567с.

138. Грановская л.М. Русский язык в «рассеянии». Очерки по языку русской эмиграции 1 волны. -М., 1995. -225 с.

139. Граудина Л.К., Ширяев E.H. Культура русской речи. Учебник для вузов. -М., 1998. 308 с.

140. Гречко П.К. Толерантность: идентификация предельных оснований // Толерантность и полисубъектная социальность. Екатеринбург, 2001. - С. 5558.

141. Григорьев В.П. Поэтика слова. М., 1979. - 343 с.

142. Губогло М.Н. Этнолингвистические контакты и двуязычие. Опыт этносоциологических исследований. М., 1973,- 271с.

143. Гудков Д.Б. Структура и функционирование двусторонних имен (к вопросу о взаимодействии языка и культуры)//Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9, Филол. 1994. №6.- С. 14-21.

144. Гулик Д.П. Архетип чужака в языковой картине мира (на примере образа «голландца» в английском языке // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности: Екатеринбург, 2003,- С. 47-49.

145. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М., 1984. - 400 с.

146. Гумилев Л.Н. Древние тюрки. М., 1967. - 504 с.

147. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1989а. - 764 с.

148. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли. Л., 19896. - 495 с.

149. Гумилев Л.Н. География этноса в исторический период Л., 1990. - 278с.

150. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. СПб., 2002. - 767 с.

151. ГуревичА.Я. Категории средневековой культуры. М., 1984. -280 с.

152. Гусейнов Ч.Г. Проблемы двуязычного художественного творчества в советской литературе // Единство, рожденное в борьбе и труде. М., 1972. - С. 300-317.

153. Гусейнов Ч.Г. Формы общности советской многонациональной литературы: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 1978. - 49с.

154. Гусейнов Ч.Г. Этот живой феномен. Советская многонациональная литература вчера и сегодня. М., 1988. - 430 с.

155. Гюббенет И.В. К проблеме понимания литературно-художественного текста (на английском материале) М., 1982. - 110 с.

156. Гюббенет И.В. Основы филологической интерпретации литературно-художественного текста. М., 1991. - 204 с.

157. Даиржанова С.Б. Время и пространство в повести А.Алимжанова «Возвращение Учителя» // Ритм, пространство и время в художественном произведении. Алма-Ата, 1984. - С.115-123.

158. Даль В.И. Пословицы русского народа.- М., 2000. 890 с.

159. Данилевская Н.В. Научная картина мира и ее отражение в тексте // Язык. Человек. Картина мира: Материалы Всерос. науч. конф. 4.1. Омск, 2000.- С.39 -41.

160. Данилова H.K. Пространственная координация художественного текста // Коммуникативно-функциональное исследование языковых явлений.-Куйбышев, 1983. С.73 -79.

161. Даурова J1.X. Двуязычие, его виды и этапы развития // Статьи и исследования по русскому языку: Учен, записки МГПИ им. В.И.Ленина. М., 1964. - С.3-25.

162. Демешкина Т.А. Способы языковой репрезентации оппозиции свое чужое в диалектном высказывании // Лингвокультурологические проблемы толерантности. Тез. докл. междунар. конф. Екатеринбург, 24 - 26 октября 2001г.- Екатеринбург, 2001. - С.49-51.

163. Демьянков В.З. Интерпретация политического дискурса в СМИ // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. Учебное пособие. М., 2003. -С.116-133.

164. Дешериев Ю.Д.Социальная лингвистика: К основам теории. М., 1977. -382 с.

165. Дешериев ЮД. Влияние социальных факторов на функционирование и развитие языка. М., 1988.- 108 с.

166. Джанджакова Е.В. Стилистика художественного прозаического текста (структурно-семантический аспект). М., 1990. - 115 с.

167. Джанибеков У. Эхо . по следам легенды о золотой домбре Алма-Ата, 1991.-304 с.

168. Дмитриева Л.М. Свое и чужое в топонимической структуре // Лингвокультурологические проблемы толерантности. Тез. докл. междунар. конф. Екатеринбург ,24-26 октября 2001г. Екатеринбург, 2001. - С.51 - 53.

169. Дмитриева O.A. Лингвокультурный типаж «французский буржуа» // Аксиологическая лингвистика: лингвокультурные типажи. Сб. науч. тр. -Волгоград, 2005.- С.74-88.

170. Дмитрюк Н.В. Национально-культурная специфика вербальных ассоциаций: Дис. . канд. филол наук. М., 1985. - 193 с.

171. Дмитрюк C.B. Этнокультурная специфика образа времени в языковом сознании русских, казахов и англичан: Дис. . канд. филол. наук. М., 2001. -193 с.

172. Дмитрюк C.B. Этнокультурные h тендерные аспекты восприятия категорий времени и пространства // Вестн. Каз НУ. Сер. Филол. 2004. № 6.- С. 157 - 158.

173. Добин Е.С. Искусство детали. Л., 1975. - 193 с.

174. Добродомов И.Г. К истории культурных терминов тюркского происхождения//Сов. тюркология. 1970. №3. - С.22-30.

175. Добродомов И.Г. Из истории изучения тюркизмов русского языка // Тюркологический сборник. М., 1981.- С.90- 109.

176. Долинин К.А. Имплицитное содержание высказывания //Вопр. языкознания. 1983. №6,- С. 37-47.

177. Домашнев А.И. Язык и идеология в их взаимоотношении // Онтология языка как общественного явления. М., 1983. - С.143 — 171.

178. Донец Т.Н. К вопросу об исследовательской единице межкультурной коммуникации // Вопр. языкознания. 2004. № 6. - С.93 - 99.

179. Дускаева Л.Р. Гипотеза адресата газетных речевых жанров // Вестн. Моск. ун-та. Сер 10. Журн. 2004. - С.97 - 108.

180. Дымарский М.Я. Принцип толерантности и некоторые виды коммуникативных неудач // Культурные практики толерантности в речевой коммуникации: Коллект. моногр. Екатеринбург, 2004. - С.74 - 87.

181. Дьячкова Н.А. Сентенции как средство выражения субъективно-оценочной модальности // Языковая картина мира и ее метафорическое моделирование. Материалы докл. и сообщ. Екатеринбург, 2002. - С.46 - 49.

182. Дырхеева Г.А. Бурятский язык в условиях двуязычия: проблемы функционирования и перспективы развития. Улан-Удэ, 2002. - 187с.

183. Емельянов Б.В. Русский менталитет: возможности толерантности // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности: Коллект. моногр. Екатеринбург, 2003. - С.48-57.

184. Ермакова О.П. Толерантность и некоторые особенности русского менталитета в зеркале языка // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности: Коллект. моногр. Екатеринбург, 2003. - С. 129 -134.

185. Ермакова О.П. Толерантность и проблемы коммуникации // Культурные речевые практики толерантности в речевой коммуникации: Коллект. моногр. -Екатеринбург, 2004. С.60-74.

186. Ефремов Л.П. Сущность лексического заимствования // Вестн. АН. СССР. -М., 1959. №5. С.21 -29.

187. Жаналина Л.К. Виды двуязычия в речи студентов-казахов // Русский язык в Казахстане и проблемы казахско-русского двуязычия. Алма-Ата, 1988. - С.45 -52.

188. Жаналина Л.К. Функционирование русского языка в Республике Казахстан // Межвуз. сб. науч. тр. АШГУ им. Абая. Алма-Ата, 1998. - С. 125 - 133.

189. Жанпеисов E.H. Этнокультурная лексика казахского языка. Алма-Ата, 1989. - 282 с

190. Жанпеисов E.H. Этнокультурная лексика казахского языка: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Алма-Ата, 1990. - 47с.

191. Жанпеисова Н.М. Концепт мать/ана в казахской концептосфере: опыт лингвокультурологического анализа сквозь призму казахско-русского билингвизма // Вестн. Каз НУ. Сер. Филол. 2004. № 6. - С. 158 - 159.

192. Жданова О.П. Оценки в разговорном тексте // Языковой облик уральского города. Сб. науч. тр. Свердловск, 1990. - С. 103 - 113.

193. Жекова Н.Т. Функционирование и развитие гагаузско-русского двуязычия: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1990. - 18 с.

194. Жлуктенко Ю.А. Лингвистические аспекты двуязычия. Киев, 1974. - 176 с.

195. Жлуктенко Ю.А. Психолингвистическая природа текста и особенности его восприятия. Киев, 1979. - 248 с.

196. Жолковский А.К. Блуждающие сны и другие работы. М., 1994.- 426с.

197. Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. Работы по поэтике выразительности. М., 1996. - 341 с.

198. Жуковская Н.Л. Категории и символика традиционной культуры монголов. М., 1988.- 195 с.

199. Жуковская Н.Л. Судьба кочевой культуры. М., 1990. - 111 с.

200. Журавлева Е.А. Семантизация лексики в газетном тексте (1988 1998 гг.): Автореф. дис. . канд. филол. наук. - Алматы, 1998. - 26 с.

201. Зайченко H.B. Художественная литература и формирование лингвострановедческой компетенции // Проблемы изучения художественной литературы в контексте советской культуры: Междунар. науч.- метод, конф. Тез. докл. Л., 1989. - С.81 -83.

202. Зализняк Анна А., Левонтина И.Б., Шмелев А.Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира. М., 2005. - 540 с.

203. Захарченко И.В. Прецедентные высказывания и их функционирование в тексте // Лингвокогнитивные проблемы межкультурной коммуникации. М., 1997.- С.92-99.

204. Звегинцев В.А. Семасиология. М., 1957. - 323 с.

205. Звегинцев В.А., Потебня A.A. Из записок по русской грамматике // История языковедения XIX XX вв. в очерках и извлечениях. - М., 1964. - С. 142- 160.

206. Зеленина Т.И. Опосредованные заимствования в удмуртском языке. СПб., 2002. - 201 с.

207. Земская Е.А. Клише новояза и цитация в языке постсоветского общества // Вопр. языкознания. 1996. № 3. - С.23-31.

208. Земская Е.А. Язык русского зарубежья: проблемы нормы и речевое поведение // Культурно-речевая ситуация в современной России.- Екатеринбург,2000,- С.57 74

209. Земская Е.А. Умирает ли язык русского зарубежья? // Вопр. языкознания.2001. № 1. С.14 - 31.

210. Зенкова А.Ю. Стратегии толерантности в коммуникативном пространстве современного социума // Толерантность и полисубъектная социальность. -Екатеринбург, 2001. С.48-55.

211. Зиманов С.З. Общественный строй казахов первой половины XIX века. -Алма-Ата, 1958. 296с.

212. Зиманов С.З. Политический строй Казахстана конца XVIII и первой половины XIX веков. Алма-Ата, I960. - 296 с.

213. Зобов P.A., Мостепаненко A.M. О типологии пространственно-временных отношений в сфере искусства // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л., 1974. - С. 11-25.

214. Зохидов А. Влияние русского языка на словообразование современного таджикского языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Душанбе, 1992. - 16с

215. Зыкова А.Б. Учение о человеке в философии Х.Ортеги-Гассета. Критический очерк. М., 1978. - 144 с.

216. Ибрагимова В. Л. Отражение в языке категории пространства // Исследования по семантике. Межвуз. науч. сб. Уфа, 1986. Вып. 12.- С. 1826.

217. Иванов В.В., Михайловская Н.Г., Панькин В.М. Язык великого братства. -М., 1986. 158 с.

218. Иванов О.В. Фоновый компонент семантики общественно-политических номинативов//Культура, общение, текст. М., 1988. - С.40 - 60.

219. Иванова Н.Д. Акын и поэт // Рус. речь. 1982. №5- С.43^15.

220. Иванова Н.Д. Лексическая номинация в произведениях художественной литературы (на примере казахской русскоязычной прозы): Дис. . канд. филол. наук. М., 1983. - 156 с.

221. Иванова Н.И. Интерферентные явления в устной речи билингвов-саха: на материале телевизионной речи представителей гуманитарной интеллигенции: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Якутск, 2002.-22 с.

222. Ивушкина Т.А. Лингвокультурный типаж «английский аристократ» // Аксиологическая лингвистика: лингвокультурные типажи. Сб. науч. тр. -Волгоград, 2005. - С.62 - 74.

223. Имедадзе Н.В. К психологической природе раннего двуязычия // Вопр. психологии. 1960. № 1. - С. 61-66.

224. Исаев М. К. Билингвальное образование: вызов времени // Рус. язык и лит-ра в каз. школе. 2004. № 2. - С.З -6.

225. Исмагулова Б.Х. Типологические соответствия и различия в среде лексической семантики в русском и казахском языке // Сов. тюркология. 1979. №6.- С.50 - 57.

226. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. Омск, 1999. - 284 с.

227. История Казахской ССР: в 5 т. Алма-Ата, 1957. Т 1, - 609 с.

228. Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1996. - 415 с.

229. Каган М.С. Философская теория ценности.- СПб., 1997. 206 с.

230. Кажигалиева Г.А. О системе текстовых лингвокультурологических единиц как средстве репрезентации национально-языковой культуры // Проблемы языка в современной научной парадигме. Павлодар, 2000. - С.54 - 60.

231. Казакевич O.A. Смешение и переключение кодов в речи северных селькупов // Речевое общение в условиях языковой неоднородности /Отв. ред. Л.П.Крысин. М., 2000. - С. 14-22.

232. Казахская кухня. Алма-Ата, 1982. - 224 с.

233. Казахская национальная одежда. Алма-Ата, 1976. - 112 с.

234. Казахское народное прикладное искусство. Алма-Ата, 1986. - 252 с.

235. Казахское слово в русском художественном тексте. Алма-Ата, 1990. -166 с.

236. Каиржанов А.К. Евразийская цивилизация // Евразийская культура: генезис развития, особенности, будущее. Материалы междунар. науч. конф. Астана, 12 -13 апреля 2002 г. Астана, 2002. - С.3-7.

237. Каиржанов А.К. Млечный путь Евразии. Астана, 2004. - 277 с.

238. Какорина Е.В. Трансформация лексической семантики и сочетаемости (на материале языка газет) // Русский язык конца XX столетия (1985-1995) М., 1996. - С. 67-89.

239. Какорина Е.В. Отражение социальной дифференциации русского языка в современной прессе // Публицистика и информация в современном обществе. -М., 2000. С.24-35.

240. Канчер М.А. Свое и чужое в телевизионной игре // Лингвокультурологические проблемы толерантности. Тез. докл. междунар. конф. Екатеринбург, 24 - 26 октября 2001г. - Екатеринбург, 2001. - С 63-64.

241. Карабан В.И. Перцептивные импликации грамматики текста // Психолингвистическая и лингвистическая природа текста и особенности его восприятия. Киев, 1979. - С.75-91.

242. Каракузова Ж.К., Хасанов М.Ш. Космос казахской культуры. Алматы, 1993.-80 с.

243. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград, 2002. - 250 с.

244. Карасик В.И. Лингвокультурный типаж «русский интеллигент» // Аксиологическая лингвистика: лингвокультурные типажи. Сб. науч.тр.-Волгоград, 2005. С.25-62.

245. Карасик В.И., Дмитриева O.A. Лингвокультурный типаж: к определению понятия // Аксиологическая лингвистика: лингвокультурные типажи. Сб. науч. тр. Волгоград, 2005. -С. 5-25.

246. Карасик В.И., Слышкин Г.Г. Лингвокультурный концепт как единица исследования // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Сб. науч. тр. Воронеж, 2001. - С. 75 - 80.

247. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М., 1976. - 355 с.

248. Караулов Ю.Н. Лингвистическое конструирование и тезаурус литературного языка. М., 1981.-363 с.

249. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987.-261 с.

250. Караулов Ю.Н., Нерознак В.П. Атлас двуязычия как инструмент социолингвистического анализа // Изв. АН. СССР. Сер. лит. и яз. 1988. Т. 47, №3. - С. 249-254.

251. Кардинская C.B. Проблема способов структурирования этнического пространства: Толерантность и нетерпимость // Толерантность. Сб. статей. -Ижевск, 2002. С.70-85.

252. Карлинский Е.А. Основы теории взаимодействия языков. Алма-Ата, 1990. - 190 с.

253. Каскабасов С.А. Евразийская ментальность как один из факторов сохранения межэтнического согласия // Вестн. Евразийского гуманитарного института. -2004. №3. С. 8-11.

254. Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры. М., 1990. - С.ЗЗ - 44.

255. Катанцева Т.Г. Типологические черты творчества двуязычных казахских писателей: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Алма-Ата, 1989. - 25 с.

256. Катанян К.А. Армянско-русское двуязычие в научных учреждениях Армении: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1990. - 20 с. Квятковский А.П. Поэтический словарь. - М., 1966. - 263 с. Кедрина З.С. А. Алимжанов. - М., 1978.- 453 с.

257. Кемеров В.Е. Полисубъектная социальность и проблема толерантности // Толерантность и полисубъектная социальность. Екатеринбург, 2001. - С. 11- 19.

258. Керимов Т.Х. Проблемы толерантности и социальная гетерология // Толерантность и полисубъектная социальность. Екатеринбург, 2001. - С. 12 -19.

259. Киселева JI.A. К вопросу о понятии формата в журналистских текстах // Лингвокультурологические проблемы толерантности. Тез. докл. междунар. конф. Екатеринбург, 24 -26 октября 2001 г. Екатеринбург, 2001. - С. 66 - 68.

260. Клушина Н.И. Языковые механизмы формирования оценки в СМИ // Публицистика и информация в современном обществе / Под ред. Г.Я.Солганика.- М., 2000. С. 94- 107.

261. Клушина Н.И. Общие особенности публицистического стиля // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. Учебное пособие. М., 2003. -С. 269-289.

262. Клушина Н.И. Адресант и адресат: диссонанс вместо гармонии // Вестн. Моск. ун-та. Сер 10. Журн. 2004. № 1. - С. 79 - 84.

263. Кляшторный С. Россия и тюркские народы: евразийская перспектива //Нива. 2002. № 1. - С.115- 127.

264. Кобозева В.М. Лингвопрагматический аспект анализа языка СМИ // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. Учебное пособие. М., 2003. -С.100- 115.

265. Ковалик Ю.Н. Компонентный анализ как метод исследования сигнификативного значения (на материале английского языка): Дис. . канд. филол. наук. Л., 1978. - 189 с.

266. Кожевникова H.A. Предметная деталь и персонаж в рассказах А.П.Чехова // Персонаж и предметный мир в художественном произведении. Сыктывкар, 1988. - С.107- 117.

267. Кожевникова H.A. Типы повествования в художественной литературе. М., 1994. - 335 с.

268. Кожемякина Л.И. Пространственно-временная организация рассказов И.А.Бунина «Эпитафия» и «Новая дорога» // Ритм, пространство и время в художественном произведении. Алма-Ата, 1984. -С.89-96.

269. Кожина М.Н. К основаниям функциональной стилистики. Пермь, 1968. -251с.

270. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. 2-е изд. М., 1983. - 223 с.

271. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. 3-е изд., перераб. и доп. М., 1993. -223 с.

272. Кожина М.Н. Речеведческий аспект теории языка // Stylistika. 1998. Вып. 7. -Opole, 1998.-С. 5-31.

273. КолесовВ.В. Жизнь происходит от слова. СПб., 1999.- 256 с.

274. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М., 1980. - 149с.

275. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. М., 1984. - 175 с.

276. Колыхалова O.A. Социокультурные и философские аспекты билингвизма: Дис. . д-ра филол. наук. М., 1999. -272 с.

277. Комлев Н.Г. О культурном компоненте лексического значения // Вестн. Моск. ун-та. Сер.9, Филол. 1966. № 5. - С.41-50.

278. Комлев Н.Г. Слово, денотация и картина мира // Вопр. философии. -1981. № 11. С.25-37.

279. Комлев Н.Г. Слово в речи. Денотативные аспекты. М., 2003. - 215 с.

280. Коновалова Н.И. Словарь народных названий растений Урала. -Екатеринбург, 2000. 233 с.

281. Коновалова Т.В. Национальная специфика семантики слова в тексте (на материале наименований лиц по профессии в русском и французском языках): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 1992. - 17с.

282. Конституция Республики Казахстан. Алматы, 1995.- 45с.

283. Копыленко М.М. Сочетаемость лексем в русском языке. М., 1973. - 119 с.

284. Копыленко М.М. Социальное и этническое в языке (очерк взаимодействия) // Облик слова. Сб. ст. памяти Д.Н.Шмелева. М., 1997. - С.354 - 360.

285. Копыленко М.М., Ахметжанова З.К. Закон о языках и развитие двуязычия и многоязычия в Каз. ССР. Алма-Ата, 1990. - 16 с.

286. Копыленко М.М., Саина С.Т. Функционирование русского языка в различных слоях казахского населения. Алма-Ата, 1982.- 111 с.

287. Кормилицына М.А. Полифоничность текстов современной прессы как репрезентация категории свое-чужое // Лингвокультурологические проблемы толерантности. Тез. докл. Междунар. конф. Екатеринбург, 24 26 октября 2001г. - Екатеринбург, 2001. - С.70-72.

288. Коровина А.Ю. Лингвокультурный типаж «сноб» в английской художественной литературе // Аксиологическая лингвистика: лингвокультурные типажи. Сб. науч. тр. Волгоград, 2005. - С.223 -233.

289. Костомаров В.Г. Русский язык на газетной полосе. Некоторые особенности современной газетной публицистики. М., 1971.-267 с.

290. Костомаров В.Г. Мой гений, мой язык. М., 1991. - 63 с.

291. Костомаров В.Г., Бурвикова Н.Д. Как тексты становятся прецедентными // Рус. язык за рубежом. 1994. № 1.- С. 24-34.

292. Косубаев А. Становление этнополитики Республики Казахстан в переходный период: Автореф. дис. . канд. филос. наук. Алматы, 1999. - 26 с.

293. Кошарная С.А. В зеркале лексикона: введение в лингвокультурологию. -Белгород, 1999. -245 с.

294. Красных В. В.Этнопсихолингвистика и лингвокультурология.- М., 2002. -283 с.

295. Красных В. В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность. М., 2003.374 с.

296. Крейдлин Г.Е. Свое и чужое в межкультурном невербальном общении // Лингвокультурологические проблемы толерантности. Тез. докл. Междунар. конф. Екатеринбург, 24 26 октября 2001г. - Екатеринбург, 2001. - С.11 - 80.

297. Крылова O.A. Лингвистическая стилистика в 2-х книгах. Книга 1. М., 2006. - 313 с.

298. Крысин JI.П. Иноязычные слова в современном русском языке. М., 1968.- 205 с.

299. Крысин Л.П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка. М., 1989.- 186 с.

300. Крысин Л.П. Современный русский интеллигент: попытка речевого портрета // Рус. язык в науч. освещ. 2001. № 1. - С. 90 - 106.

301. Крысин Л.П. Толерантность как социолингвистическая категория // Культурные практики толерантности в речевой коммуникации: Коллект. моногр.- Екатеринбург, 2004а. С.27-33.

302. Крысин Л.П. Русское слово, свое и чужое: исследования в современном русском языке и социолингвистике. М., 20046. - 888 с.

303. Крюков А.Н. Фоновые знания и языковая коммуникация // Этнопсихолингвистика. М., 1988. -С.19-34.

304. Кубанова Л.А.Тюркизмы в диалектной лексике русского языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1968. - 18 с.

305. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М., 1986. -256с.

306. Кубрякова Е.С.Об одном фрагменте концептуального анализа слова «память» // Логический анализ языка: Культурные концепты. М., 1991.- С. 85 -91

307. Кубрякова Е.С. Языковое сознание и языковая картина мира // Филология и культура. Материалы междунар. науч. конф. Ч. 1. Тамбов. 1999.- С.6-13.

308. Кубрякова Е.С. Об установках когнитивной науки и актуальных проблемах когнитивной лингвистики // Вопр. когнитивной лингвистики. 2004. № 1. С. 6 -17.

309. Кудрявцева Л.А. Функции и статус русского языка в украинской языковой среде // Вестн. Моск. ун-та. Сер.9, Филол. 2003. № 3 - С. 176 - 180.

310. Кузик О.А. Русская метафора и практика перевода на узбекский язык: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Ташкент, 1986. 20с.

311. Кузнецов A.M. Проблема компонентного анализа в лексике: Науч.- аналит. обзор. М., 1980. - 58 с.

312. Кузнецов A.M. От компонентного анализа к компонентному синтезу. М., 1986.- 125с.

313. Кузнецова Э.В. Русская лексика как система. Свердловск, 1980.-89с.

314. Кузнецова Э.В. Язык в свете системного подхода. Свердловск, 1983. - 95 с.

315. Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка. М., 1989. - 216 с.

316. Кузьмина H.A. Энергия интертекста // Русский язык в контексте культуры. -Екатеринбург, 1999. С.211 - 224.

317. Кумарова A.M. Социально-лингвистические проблемы формирования казахской языковой среды в республике Казахстан: Автореф. дис. .канд. филол. наук. Алматы, 1996. - 20 с.

318. Купина H.A. Лингвистический анализ художественного текста. М., 1980. -150с.

319. Купина H.A. Структурно-смысловой анализ художественного произведения. Свердловск, 1981. - 91с.

320. Купина H.A. Смысл художественного текста и аспекты лингвосмыслового анализа. Красноярск, 1983. - 160 с.

321. Купина H.A. Модель целостного лингвистического анализа художественного текста // Структура и семантика текста. Воронеж, 1988.- С. 5 - 12.

322. Купина H.A. Культурная ситуация и способы ее лингвистической интерпретации // Проблемы изучения художественной литературы в контексте советской культуры. Тез. докл. Л., 1989. - С.26-28.

323. Купина H.A. Текстовая фоновая информация и ее компоненты // Вопр. стилистики: Межвуз. сб. науч. тр. Саратов, 1992. Вып. 24. - С.17 -26.

324. Купина H.A. Тоталитарный язык: словарь и речевые реакции.- Екатеринбург -Пермь, 1995,- 145 с.

325. Купина H.A. Агитационный дискурс: в поисках жанров влияния // Культурно-речевая ситуация в современной России. Екатеринбург, 2000.-С.216 - 234.

326. Купина H.A., Битенская Г.В. Сверхтекст и его разновидности // Человек -текст культура. - Екатеринбург, 1994.- С.214-233.

327. Купина H.A., Муратова К.В. Бытовая и идеологическая толерантность в художественном мире Владимира Высоцкого // Философские илингвокультурологические проблемы толерантности: Коллект. моногр.-Екатеринбург, 2003. С.305-325.

328. Купина H.A. О прагмаидеологической составляющей толерантной/ интолерантной коммуникации // Культурные практики толерантности в речевой коммуникации: Коллект. моногр. Екатеринбург, 2004. - С.ЗЗ - 52.

329. Кухаренко В.А. Типы и средства выражения импликации в английской художественной речи // Филол. науки. 1974. № 3. С.72 - 81.

330. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. Л., 1979,- 325 с.

331. Кушербаева К.Е. Этнополитика Казахстана: состояние и перспективы. — Алматы, 1996. 227с.

332. Кушлина Э.Н. Среднеазиатская лексика в русском языке (на материале газет Узбекистана и Таджикистана): Автореф. дис. . канд. филол. наук.-Душанбе, 1964.-24 с.

333. Кушлина Э.Н. Тюркские лексические элементы в речи жителей Средней Азии//Тюркизмы в восточнославянских языках. М., 1974. -С.180-191.

334. Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя: Избр. статьи. Л., 1974.- 283 с.

335. Лебедева Н.М. Социальная идентичность на постсоветском пространстве: от поисков самоуважения к поискам смысла // Психолингв, журнал. 1999. Т.20, № 3. С. 48-58.

336. Лебедева Н.М. Теоретико-методологические основы исследования этнической идентичности и толерантности в поликультурных регионах России и СНГ//Идентичность и толерантность. М., 2002. - С. 10-34.

337. Лекторский В.А. Толерантность, плюрализм и критицизм // Толерантность и полисубъектная социальность. Екатеринбург, 2001. - С. 9 - 12.

338. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1977. - 304 с.

339. Липец P.C. Образы батыра и его коня в тюрко-монгольском эпосе. М., 1984. - 262 с.

340. Лихачев Д.С. К специфике художественного текста // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1979. Т.38, №6. С.509-512.

341. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М., 1970. - 384 с.

342. Лотман Ю.М. О двух моделях коммуникации в системе культуры // Тр. по знаковым системам. -Тарту, 1973. Вып. 6. С.230-249.

343. Лотман Ю.М. Феномен культуры // Тр. по знаковым системам. Тарту, 1978. Вып. 463. - С.З - 17.

344. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. М., 1996. - 448 с.

345. Лысакова И.П. Тип газеты и стиль публикации:Опыт социолингвистического исследования. Л., 1989. - 181 с.

346. Лысакова И.П. Язык газеты и типология прессы. Социолингвистическое исследование. СПб. 2005.-253 с.

347. Ляпон М.В. Оценочная ситуация и словесное моделирование // Язык и личность. М., 1989.- С.24-34.

348. Ляпон М.В. Грамматика самооценки // Русский язык: Проблемы грамматической семантики и оценочные факторы в языке. М., 1992. - С.75 -89.

349. Ляпон М.В. Языковая личность: поиск доминанты // Язык система. Язык -текст. Язык - способность. - М., 1995. - С.260-276.

350. Ляпон М.В. Картина мира: языковое видение интроверта // Русский язык в его функционировании: Тез. докл. Междунар. конф.: 3 Шмелевские чтения, 22 -24 февраля 1998г. М., 1998. - С. 66-68.

351. Ляпон М.В. Картина мира: языковое видение интроверта // Русский язык сегодня. М., 2000.-С. 199-207.

352. Мадзигон Т.М. Стихотворение Е.А.Баратынского «На что вы, дни!» (к вопросу о жанровой содержательности пространственно-временных форм) // Проблемы поэтики. Алма-Ата, 1980. - С.89 - 99.

353. Мазанаев Ш.А. Двуязычное художественное творчество в многонациональной советской литературе // Проблемы изучения художественной литературы в контексте советской культуры. Тез. докл. Л., 1989.-С. 28-30.

354. Майданова Л.М. Очерки по практической стилистике: Для студентов-журналистов. Свердловск, 1987. - 182 с.

355. Майданова Л.М. Практическая стилистика жанров СМИ: Заметка, интервью, статья: Учебное пособие. Екатеринбург, 1996. - 52 с.

356. Майданова JI.M. Качество общения через средства массовой информации // Речевая агрессия и гуманизация общения в средствах массовой информации. -Екатеринбург, 1997. С.3-9.

357. Малэк Э. Предметный мир и персонаж в «Пересмешнике, или славянских сказках» М.Д. Чулкова // Персонаж и предметный мир в художественном произведении. Сыктывкар, 1988. -С.32-43.

358. Маниязова P.A. Семантические соотношения наименований родства, должностей и качества при таджикско-русских языковых контактах: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Душанбе, 2000. - 18с.

359. Мансуров Т.А. Казахстан и Россия. М., 1997.-368 с.

360. Маргулан А.Х. Казахская юрта и ее убранство. М., 1964. - 346 с.

361. Маркарян Е.С. Очерки теории культуры. Ереван, 1968. - 260 с.

362. Марковина И.Ю., Сорокин Ю.А., Сухоруких Е.В. Кинематографический и художественный текст: проблемы его восприятия и реконструкции // Текст и его изучение в вузе и в школе. М., 1991. - С. 19 - 27.

363. Маслова В.А. Параметры экспрессивности текста // Человеческий фактор в языке: языковые механизмы экспрессивности. М., 1991.-С. 179-205.

364. Матвеева Т.В. Лексическая экспрессивность в языке. Свердловск, 1986.92с.

365. Матвеева Т.В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий. -Свердловск, 1990. 172 с.

366. Матвеева Т.В. Русский язык. Культура речи. Стилистика. Риторика: Учеб. словарь. М., 2003. - 432 с.

367. Махаров Е.М. Универсальность толерантности // Толерантность. Якутск, 1994. - С 9-16.

368. Махмудов Х.Х. Русско-казахские лингвостилистические взаимосвязи. -Алма-Ата, 1989. 283 с.

369. Михайлов М.М. Двуязычие и взаимовлияние языков // Проблемы двуязычия и многоязычия. М., 1972. - С.197-203.

370. Михайлова O.A. Ограничения в лексической семантике. Семасиологический и лингвокультурологический аспекты. Екатеринбург, 1998. - 240 с.

371. Михайлова O.A. Национально-культурная информация в толковом словаре // Русский язык в контексте культуры. Екатеринбург, 1999. - С. 42-54.

372. Михайлова O.A. Толерантность и терпимость: взгляд лингвиста // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности: Коллект моногр. Екатеринбург, 2003. - С.99-111.

373. Михайлова O.A. Толерантность в речевой коммуникации: когнитивные, прагматические и этнические основания // Культурные практики толерантности в речевой коммуникации: Коллект. моногр. Екатеринбург, 2004. - С. 15-27.

374. Михайловская Н.Г. О проблемах литературно-художественного билингвизма //Вопр. языкознания. 1979. №2. - С.61-73.

375. Михайловская Н.Г. О художественном билингвизме в советской литературе // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1981а. Т.40, № 2. С.99 - 108.

376. Михайловская Н.Г. Русский язык и литература народов СССР // Рус. речь. -19816. № 1.- С.18- 23.

377. Михайловская Н.Г. Душан открывает тайны (о стиле Тимура Пулатова) // Рус. речь. 1983а. №4.- С. 64-69.

378. Михайловская Н.Г. Варианты «безэквивалентной» (экзотической лексики) // Литературная норма в лексике и фразеологии. М., 19836. - С. 120 - 138.

379. Михайловская Н.Г. Стиль русскоязычной литературы Севера и Дальнего Востока. М., 1984. - 160 с.

380. Михайловская Н.Г. Путь к русскому слову. М., 1986. - 172 с.

381. Михальченко В.Ю. Российская социальная лингвистика: прошлое, настоящее, будущее // Вопр. филологии. 1999. № 1. - С. 22 - 28.

382. Москалюк Л.И. Социолингвистические аспекты речевого поведения российских немцев в условиях билингвизма. Барнаул, 2000. - 166 с.

383. Мотылева Т. О времени и пространстве в современном зарубежном романе // Достояние современного реализма. Исследования и наблюдения. М., 1973. -С.379 - 399.

384. Муканов М.С. Казахская юрта. Алма-Ата, 1981. - 224 с.

385. Мукашев 3. Лики добра. О произведениях Ч.Айтматова. Алматы, 2000. -127 с.

386. Мурзин Л.Н. Текст как предмет лингвистического исследования // Текст и его восприятие. Свердловск, 1991,- С. 6-71.

387. Мурзин Л.Н. Язык, текст и культура // Человек текст - культура.-Екатеринбург, 1994. - С.160- 169.

388. Мусаев K.M. Общенародное двуязычие и синтаксис родного языка // Проблемы двуязычия и многоязычия. М., 1972. - С.224 - 235.

389. Мустайоки А. Толерантность в государственной языковой политике и коммуникации // Культурные практики толерантности: Коллект. моногр. -Екатеринбург, 2004. С.87- 100.

390. Мухамбетова А.И. Календарь и жанровая система традиционной музыки казахов // Традиции и перспективы изучения музыкального фольклора народов СССР. М., 1989. - С.216 - 244.

391. Назаров О. Туркменско-русские языковые взаимодействия: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Ашхабад, 1990. - 67 с.

392. Назаров С.Н. Устойчивые словесные комплексы с национально-культурным компонентом содержания в современном немецком языке (опыт синхронного описания): Дисс. . канд. филол. наук. Киев, 1987.- 188 с.

393. Насибуллин Р.Ш. Русские заимствования в удмуртском языке: дооктябрьский период: Автореф. дис.д-ра филол. наук. Казань, 1999 - 46 с.

394. Нещименко Т.П. К постановке проблемы «язык как средство трансляции культуры» // Язык как средство трансляции культуры. М., 2000. - С.30-45.

395. Николаева Т.М. Лингвистика текста. Современное состояние и перспективы // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1978. Вып. 8. - С. 5 - 39.

396. Николина H.A. «Скорнение» в современной речи // Язык как творчество. -М., 1996. С.116- 128.

397. Николина H.A. Категория времени в художественной речи. М., 2004.-274 с.

398. Никольский Л.В. Синхронная социолингвистика (Теория и проблемы). М., 1976. - 168 с.

399. Новиков Л.А. Семантика русского языка. М., 1982. - 272 с.

400. Новиков Л.А., Преображенский С.Ю. Ключевые слова и идейно-эстетическая структура стихотворения // Язык русской поэзии XX века. Сб. науч. тр. М., 1989. - С.13 - 35.

401. Нуржанов Б. Город и степь // Евразийское сообщество. 1997. №3. - С.183 -199.

402. Нурланова К. Человек и мир. Казахская национальная идея. Алматы, 1994. -48 с.

403. Нысанбаев А. Философия взаимопонимания. Алматы, 2001. - 541 с.

404. Овсянникова А.Е. Писательский билингвизм как филологическая проблема // Язык художественной литературы. Литературный язык. Саратов, 2006. - С. 124- 128.

405. Овхадов М.Р. Социально-лингвистический анализ развития чечено-русского двуязычия: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 2001. - 40 с.

406. Оглезнева Е.А. Русский язык зарубежья: восточная ветвь // Изв. АН. Сер. лит. и яз. 2004. Т. 63, № 2. С. 42 - 53.

407. Оразбеков Е. Казахско-русские этноязыковые контакты в конце 19 начале 20 вв. // Этнические и социально-культурные процессы у народов СССР. -Омск, 1990. - С.56 -60.

408. Орусбаев А.О. Статус и назначение русского языка в интеграционных процессах стран Содружества // Рус. язык за рубежом. 2007. № 1. - С. 102 -108.

409. Осипов Б.И. Речевое мошенничество вид уголовного преступления? // Юрислингвистика - 2: Русский язык в его естественном и юридическом бытии. -Барнаул, 2000. - С.201-212.

410. Панова Л.Г. Русская наивная космология // Русский язык: исторические судьбы и современность. Тр. и материалы Междунар. Конгресса. М., МГУ. 2001. - С.78-79.

411. Пассов Е.И. Программа-концепция коммуникативного иноязычного образования. М., 2000. - 210 с.

412. Петрищева Е.Ф. Стилистически окрашенная лексика русского языка. М., 1984. - 220 с.

413. Петровский B.B. О ключевых словах в художественной прозе // Рус. речь. -1977. №5. С.54 - 58.

414. Пичугина Т.А. Опыт социологического исследования проблемы толерантности//Толерантность. Сб. ст. Ижевск, 2002. - С.10-16.

415. Плетнева С.А. Половцы. М., 1990. - 205 с.

416. Поливанов Е.Д. Статьи по общему языкознанию. М., 1968. - 376 с.

417. Поливанов Е.Д. Избранные труды по восточному и общему языкознанию. -М., 1991,- 622 с.

418. Попова A.B. Отражение субъективной ситуации в текстах СМИ: теоретический аспект//Язык и социум. Минск, 1998. 4.1. - С.128-129.

419. Попова З.Д., Стернин И.А. Лексическая система языка. Воронеж, 1984.148 с.

420. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. Изд.- е 2-е, стереотипное. Воронеж, 2002. - 191 с.

421. Попова З.Д., Стернин и.А. Очерки по когнитивной лингвистике. Изд-е 3 -е, Воронеж, 2003,- 191 с.

422. Попова З.Д., Стернин И.А. Основные черты семантико-когнитивного подхода к языку. Антология концептов. Волгоград, 2005. Т. 1, - С 7-10.

423. Попова З.Д., Стернин И.А. Семантико-когнитивный анализ языка.-Воронеж, 2006. 226 с.

424. Потебня A.A. Мысль и язык // Звегинцев В.А. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях. Ч. 1. М., 1960. - С. 117-122.

425. Потебня A.A. Мысль и язык // Потебня A.A. Эстетика и поэтика. М., 1976. -С. 35-220.

426. Прохоров Ю.Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль в обучении русскому языку иностранцев. -М., 1997. 225 с.

427. Прохоров Ю.Е. Национально-культурные стереотипы речевого общения в диалоге культур // Русский язык в контексте культуры. Екатеринбург, 1999а. -С. 21-31.

428. Прохоров Ю.Е. Коммуникативное пространство языковой личности в национально-культурном аспекте // Язык, сознание, коммуникация. М., 19996. Вып.8. - С. 52-61.

429. Прохоров Ю.Е. В поисках концепта. М., 2004. - 201 с. Прохоров Ю.Е. В поисках имени «концепта» . И Рус. язык за рубежом. 2005. №3-4.- С. 60-70.

430. Пушкарева JI.C. Бытовая деталь в повести И.А.Бунина «Деревня» // Персонаж и предметный мир в художественном произведении. Сб. науч. тр. -Сыктывкар, 1988. С. 97 - 106.

431. Пшеничникова И.И. Культурно-значимая лексика в русском языке Нового времени (нравственная характеристика человека в произведениях А.Т.Болотова): Дис. . канд. филол. наук. Д., 1990. - 220 с.

432. Радчикова E.H., Боева Е.Д. Язык мимики и жестов как язык межкультурной коммуникации // Язык и национальные образы мира. Материалы междунар. науч. конф. Майкоп, 2001. - С. 60 - 66.

433. Ровенский Н. Предисловие // А.Алимжанов. Алма-Ата, 1979. T.l, - С.515.

434. Розенцвейг В.Ю. Лингвистический подход к описанию культурных контактов М., 1964. - 90с.

435. Розенцвейг В.Ю. Языковые контакты. Лингвистическая проблематика.- Л., 1972.- 80с.

436. Рябов О.В. Межкультурная интолерантность: тендерный аспект // Культурные практики толерантности в речевой коммуникации: Коллект. моногр. Екатеринбург, 2004. - С. 165 - 183.

437. Рымарь Н.Т. Поэтика: художественная деятельность структура произведения // Проблемы деривации: Семантика. Поэтика. - Пермь, 1991.- С. 65 -74.

438. Савельева В.В. Художественный текст и художественный мир: соотнесенность и организация. Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Алматы, 2002.-48 с.

439. Савченко Н.К. Словесный повтор как явление поэтики Ф.М.Достоевского // Проблемы поэтики. Алма-Ата, 1980. - С. 21-34.

440. Сагдеева Ф.К. Проблемы культуры татарской речи в условиях активного двуязычия. Казань, 2003. - 159 с.

441. Сагдуллаев Д.С. Тюркизмы в творчестве С.Н.Бородина (на материале трилогии «Звезды над Самаркандом»): Дис. . канд. филол. наук. Алма-Ата, 1975. - 165 с.

442. Саина С.Т. Двуязычие и многоязычие в семейной жизни и в повседневном быту // Речевое общение в условиях языковой неоднородности / Отв. ред. Л.П. Крысин. М., 2000. - С. 60 - 75.

443. Салимовский В.А. Речевые единицы плана содержания и организация высказывания в художественных и научных текстах // Функционирование языка в различных типах текста. Пермь, 1989. - С. 92 - 97.

444. Салимовский В.А. Жанры речи в функционально-стилистическом освещении (научный академический текст). Пермь, 2002. - 236 с.

445. Салимовский В.А. Об этическом содержании понятия «диалогичность» // Культурные практики толерантности в речевой коммуникации. Коллект. моногр. Екатеринбург, 2004. - С. 52 - 60.

446. Сапаров К. Об экзотизмах тюркского происхождения в современном русском языке//Рус. речь. 1978. №3. - С. 83 -90.

447. Сапаров М.А. Об организации пространственно-временного континуума художественного произведения // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л., 1974. - С. 85 - 103.

448. Сафаров Ш. Этнокультурные компоненты дискурсивной деятельности // Язык, дискурс и личность. Тверь, 1990. - С. 105-110.

449. Сборник документов. Алматы, 1997. - 45 с.

450. Севбо И.П. Структура связного текста и автоматизация реферирования. -М., 1969.- 139 с.

451. Сейдимбек А. Мир казахов. Алматы, 2001. - 534 с.

452. Сейдимбеков А. Поющие купола. Алма-Ата, 1985.- 262 с.

453. Селиверстова Е.И., Якименко Н.Е. Текстовая значимость пословиц в художественном произведении // Проблемы изучения художественной литературы в контексте советской культуры: Тез. докл. JL, 1989. - С. 104 -107.

454. Скляревская Т.Н. Опыт системного описания языковой метафоры в словаре // Национальная специфика языка и ее отражение в нормативном словаре. М., 1988. - С. 63-68.

455. Скляревская Т.Н. Языковая метафора как объект лексикологии и лексикографии: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. JL, 1989а. - 37 с.

456. Скляревская Т.Н. Языковая метафора как объект лексикологии и лексикографии: Дис. . д-ра филол. наук. Л., 19896. - 430 с.

457. Скляревская Т.Н. Метафора в системе языка. М., 1993. - 150 с.

458. Скляревская Г.Н. Прагматика и лексикография // Язык система. Язык -текст. Язык - способность. - М., 1995. - С. 63 - 71.

459. Скляревская Т.Н. Русский язык конца XX века: версия лексикографического описания // Словарь. Грамматика. Текст. М., 1996,- С. 463 - 473.

460. Скребнев Ю.М. Экспрессивная стилистика и лингвистика субъязыков // Проблемы экпрессивной стилистики. Ростов-на-Дону, 1992. - С. 19-25.

461. Скуратов-Досымбетов В. С беркутом и собакой // Простор. 1978. № 10. -С. 115-127.

462. Слышкин Г.Г. Дискурс и концепт (о лингвокультурологическом подходе к изучению дискурса) // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс. Волгоград, 2000. - С. 38 -45.

463. Слышкин Г.Г. Лингвокультурные концепты и метаконцепты: Автореф. дис. .д-ра филол. наук. Волгоград, 2004. - 40с.

464. Слюсарева H.A. Смысл как эксталингвистическое явление // Как подготовить интересный урок иностранного языка. М., 1963.- С. 185-208.

465. Сметанина С.И. Медиа-текст в системе культуры: динамические процессы в языке и стиле журналистики конца XX века: Автореф. дис. . д-ра филол. наук.- СПб., 2002.- 41 с.

466. Солганик Г .Я. Системный анализ газетной лексики и источники ее формирования: Автореф. . дис. д-ра филол. наук. М., 1976. - 42 с.

467. Солганик Г.Я. О новых аспектах изучения языка СМИ // Вестн. Моск. ун-та. СерЮ, Журн.- 2000а. №3. С. 31-38.

468. Солганик Г.Я. Современная публицистическая картина мира // Публицистика и информация в современном обществе. М., 20006. - С. 9 - 23.

469. Солганик Г.Я. Автор как стилеобразующая категория публицистического текста // Вестн. Моск. ун-та. СерЮ, Журн. 2001. № 3. - С. 74 - 83.

470. Солганик Г.Я. О закономерностях развития языка газеты в XX в. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10, Журн. 2002. № 2. - С. 39-46.

471. Солганик Г.Я. О языке и стиле газеты // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. Учебное пособие. М., 2003а. - С.261 -268.

472. Солганик Г.Я. Категория пространства в публицистике // Вестн. Моск. ун-та. Сер 10, Журн. 20036. № 6. С. 30 - 38.

473. Сорокин Ю.А. Художественная и историческая трансляция культуры // Национально-культурная специфика речевого поведения. М., 1977. - С. 114- 124.

474. Сорокин Ю.А., Марковина И.Ю. Культура и ее этнопсихолингвистическая ценность//Этнопсихолингвистика. М., 1988. - С. 5-18.

475. Сорокин Ю.А., Михалева И.М. Прецедентный текст как способ фиксации языкового сознания // Язык и сознание: парадоксальная рациональность. М., 1993. - С. 98-117.

476. Сорокин Ю.А., Тарасов К.Ф. Национально-культурная специфика речевого и неречевого поведения // Национально-культурная специфика речевого поведения. М., 1977. - С. 14-38.

477. Софронова И.Н. Вертикальный контекст как категория художественного текста и средства его создания: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Минск, 1990. 29 с.

478. Старченко T.B. Диалог культурных контекстов // Лингкультурологические проблемы толерантности. Тез. докл. Междунар. конф. Екатеринбург, 24 26 октября 2001 г. - Екатеринбург, 2001.-С. 120-123.

479. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М., 1997.

480. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М., 2001.

481. Стернин И.А. Проблемы анализа структуры значения слова Воронеж, 1979.- 156с.

482. Стернин И.А. О трех видах экспрессивного слова // Структура лингвостилистики и ее основные категории. Пермь, 1983. - С. 123 - 127.

483. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж, 1985а.-171 с.

484. Стернин И.А. Разграничение прямого и переносного употребления слов // Семантика и системность языковых единиц. Новосибирск, 19856.- С. 47 - 56.

485. Стернин И.А. Принадлежит ли язык к явлениям культуры? // Русский язык в контексте культуры. Екатеринбург, 1999. - С. 8 - 23.

486. Стернин И.А. Коммуникативное поведение в структуре национальной культуры // Этнокультурная специфика языкового сознания. М, 2000. - С. 97 -112.

487. Стернин И.А. Толерантность: слово и концепт // Лингвокультурологические проблемы толерантности. Тез. докладов Междунар. конф. Екатеринбург, 24 26 октября 2001 г. - Екатеринбург, 2001.- С. 124 - 127.

488. Стернин И.А. Русское коммуникативное сознание // Русское и финское коммуникативное поведение. Воронеж, 2002. Вып. 3. - С. 5 - 14.

489. Стернин И.А. Толерантность и коммуникация // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности: Коллект. моногр. -Екатеринбург, 2003. С. 331 -345.

490. Стернин И.А. Проблемы формирования категории толерантности в русском коммуникативном сознании // Культурные практики толерантности в речевой коммуникации: Коллект. моногр.- Екатеринбург, 2004. С.130-150.

491. Стернин И.А., Шилихина K.M. Коммуникативные аспекты тлерантности.-Воронеж, 2001. 136 с.

492. Сулейменов О. Не стоит бежать за Розой и Померанцем // Аргументы и факты. 2005. № 11. - С.2 - 3.

493. Сулейменова Э.Д. Политика языкового ренессанса в Казахстане: к теории возрождения и витальности языка // Вестн. Каз НУ. 2003. № 4. (66). - С.144 -150.

494. Сулейменова Э.Д., Аканова Д.Х. Новая языковая политика в Казахстане (1991 2001) и взаимодействие казахского и русского языков // Полилог. 2004. №2 - С. 99- 126.

495. Супрун А.Е. Экзотическая лексика//Филол. науки. 1958. № 2. - С. 5055.

496. Суюнова Г.С. Речевое поведение казахов-билингвов: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Алматы, 1995. - 25 с.

497. Суюнова Г.С. Иноязычные вкрапления в прозе А.С.Пушкина // Проблемы языка в современной научной парадигме. Павлодар, 1999.- С. 43-48.

498. Суюнова Г.С.Социальный компонент в структуре национальной языковой личности // Проблемы языка в современной научной парадигме. Павлодар, 2000. - С.110- 115.

499. Суфиев Е.К. К проблеме психологии двуязычия // Рус. язык в каз. школе. -1967. №2. С. 25-30.

500. Тайжанов А. Отражение религии в преемственности традиций поколений // Саясат. 2000. № 6 - 7 (61 - 62). - С. 100 - 102.

501. Тарасов Е.Ф. Тенденции развития психолингвистики. М., 1987.-166 с. Тарасов Е.Ф. Введение // Язык и сознание: парадоксальная рациональность. - М., 1993. - С. 6-15.

502. Текст как явление культуры. Новосибирск, 1989. - 195с. Телия В.Н. Механизмы экспрессивной окраски языковых единиц // Человеческий фактор в языке: языковые механизмы экспрессивности. - М., 1991.-С. 5-35.

503. Темиргазина З.К. Оценочные высказывания в современном русском языке: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Алматы, 1999. - 51 с.

504. Токарев С.А. Проблема типов этнических общностей // Вопр. философии. -1964. № 11. С. 52-63.

505. Топоров В.Н. Поэтика Достоевского и архаичные схемы мифологического мышления («Преступление и наказание») // Проблемы поэтики и истории литературы. Саранск, 1973. - С.91 - 109.

506. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. М., 1983. - С.227 - 285.

507. Туксаитова P.O. О неизбежности межъязыковой толерантности: Тез. докл. Междунар. конф. Екатеринбург, 24 26 октября 2001г. - Екатеринбург, 2001. -С. 133 - 135.

508. Туксаитова P.O. О межъязыковой толерантности в постсоветском Казахстане // Культурные практики толерантности в речевой коммуникации: Коллект. моногр. Екатеринбург, 2004. - С.125- 130.

509. Туксаитова P.O. Язык вражды и язык примирения в медиапространстве Казахстана // Язык вражды и язык согласия в социокультурном контексте современности: Коллект. моногр. Екатеринбург, 2006. - С.245 - 258.

510. Уилрайт Ф. Два вида метафоры // Теория метафоры. М., 1990. - С.82 - 110.

511. Урысон Е.В. Душа, сердце и ум в языковой картине мира // Путь: Междунар. филос. журнал. 1994. №6. - С. 219-231.

512. Уталиева Ж.Т. Язык как фактор этнической идентичности // Вопр. психологии,- 1997. № 4. С.75 - 86.

513. Уфимцева A.A. Лексическое значение: (принцип семио логического описания лексики). М., 1986. - 239 с.

514. Ухина Т.Ф. Национальная специфика наименований лиц (на материале русского и английского языков): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 1991.- 17с.

515. Федоров А.И. Образная речь. Новосибирск, 1985. - 118 с.

516. Федосюк М.Ю Семантическая структура высказывания и имплицитная предикация в тексте // Структура и семантика текста: Межвуз. сб. науч. тр. -Воронеж, 1988. С. 84-92.

517. Федосюк М.Ю. Имплицитное содержание художественного текста и знания читателя // Проблемы изучения художественной литературы в контекстесоветской литературы. Междунар. науч.- метод, конф. Тез. докл. М., 1989. -С. 40-42.

518. Формановская Н.И. Русский речевой этикет: лингвистический и методический аспекты. М., 1982. - 125 с.

519. Формановская Н.И. Речевой этикет и культура общения. М., 1989. - 156 с.

520. Формановская Н.И. Ритуалы вежливости и толерантность // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности: Коллект. моногр. -Екатеринбург, 2003. С.345 - 362.

521. Формановская Н.И. Концепты русского речевого этикета. Благодарность как концепт//Обретение смысла. -СПб., 2006. С.514-527.

522. Хамидов A.A. Категории и культура. Алма-Ата, 1992. - 332 с.

523. Ханазаров К.Х. Критерии двуязычия и его причины // Проблемы двуязычия и многоязычия. -М., 1972. С. 13-25.

524. Хасанов Б. Казахско-русское художественно-литературное двуязычие. -Алма-Ата, 1990. 190 с.

525. Цветков Н.В. Методология компонентного анализа, его сферы и границы (на материале лексики русского языка): Дис. . канд. филол. наук. М., 1984. -190 с.

526. Цивьян Т.В. Дом в фольклорной модели мира (на материале балканских сказок). Тр. по знак, системам. -Тарту, 1978. Вып. 463. -С. 65 -85.

527. Чарный Ю.М. Ирония как семантическая деривация // Проблемы деривации: Семантика. Поэтика: Межвуз. сб. науч. тр. Пермь, 1991. - С. 39 - 54.

528. Черкасский М.А. Опыт построения функциональной модели одной частной семиотической системы // Паремиологический сборник. Пословицы. Загадка (структура, смысл, текст). М., 1978. - С. 35 - 53.

529. Черкашина В.А. Стереотип. Свойства и причины возникновения, методы изучения, вербальная выраженность // Язык, культура и межкультурная коммуникация. М., 2001. - С.132- 140.

530. Черная Г.А. Развитие жанров художественной прозы в литературах малых народов советского Дальнего Востока: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1971. 22 с.

531. Чернухина И .Я. Очерк стилистики художественного прозаического текста. -Воронеж, 1977. -207 с.

532. Чернухина И .Я. Элементы организации художественного прозаического текста. -Воронеж, 1984.- 115 с.

533. Чернухина И.Я. Замысел произведение (текст) - «вторичное произведение» (интерпретация) // Структура и семантика текста: Межвуз. сб. науч. тр. -Воронеж, 1988. -С.13 -21.

534. Чернухина И.Я. Восприятие поэтического текста на примере восприятия тропа // Вопр. стилистики: Межвуз. сб. науч. тр. Саратов, 1992. - С.26 - 38.

535. Чернышова Т.В. Тексты СМИ в ментально-языковом пространстве современной России: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Барнаул, 2005. -36 с.

536. Черторижская Т.К. Взаимодействие русской и украинской лексики в русских произведениях Т.Г.Шевченко. Киев, 1981. - 256с.

537. Чудаков А.П. Вещь в мире Гоголя // Н.В. Гоголь: история и современность.- М., 1985.- С.259 281.

538. Чудаков А.П. Мир Чехова. М., 1986. - 379 с.

539. Чудаков А.П. Ложится мгла на старые ступени // Знамя. 2000. №10-11.- С.120 200.

540. Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивные исследования политической метафоры (1991 2000 гг.). - Екатеринбург, 2001. - 238 с.

541. Чудинов А.П. Политическая лингвистика (общие проблемы, метафора). -Екатеринбург, 2003. 193 с.

542. Чудинов А.П. Новые русские метафоры // Новая Россия: новые явления в языке и в науке о языке: Материалы между нар. науч. конф. Екатеринбург, 14 -16 апреля 2005 г. - Екатеринбург, 2005.- С.259-265.

543. Шабурова О. «А ну-ка, девушки. А ну, красавицы!.» // Русская женщина 3. От кухарки до музы: женщина в культуре. Материалы теорет. Семинара. Екатеринбург, 24 мая 2000 г. - Екатеринбург, 2000. - С.141 - 147.

544. Шайбакова Д.Д. О нормах русского языка в современном Казахстане // Рус. язык и лит ра в каз. школе. - 2004. № 2. - С.6 - 12.

545. Шайбакова Д.Д. О состоянии русского языка в Казахстане: принципы и аспекты исследования // Рус. язык и лит ра в каз. школе. - 2006. № 1. - С. 4 -9.

546. Шалабаева Г.К. Постижение культуры. Алматы, 1999. - 207с.

547. Шалина И.В. Толерантность/интолерантность в просторечной семейной культуре // Культурные практики толерантности в речевой коммуникации: Коллект. моногр. Екатеринбург, 2004. - С.212 - 222.

548. Шаова O.A. Россия и Франция: национальные стереотипы и их метафорическая репрезентация (на материале российских и французских газет): Автореф. дис. канд. филол. наук. Екатеринбург, 2005. - 22 с.

549. Шапошников В.Н. Русская речь 1990-х: Современная Россия в языковом отображении. -М., 1998. -269 с.

550. Шарафутдинов Д.Р. Толерантность и интолерантность как приоритеты языковой политики: современное состояние на Украине // Культурные практики толерантности в речевой коммуникации: Коллект. моногр. Екатеринбург, 2004. - С.100 - 112.

551. Шаханова Н.Ж. Семантико-семиотический анализ традиционной культуры казахов (философско-культурный аспект): Автореф. дис. . д-ра филос. наук. -Алматы, 1999. 52 с.

552. Шаховский В.И. Типы значений эмотивной лексики // Вопр. языкознания. -1994. № 1. -С.20-26.

553. Шаховский В.И. Эмотиология в свете когнитивной парадигмы языкознания // К юбилею ученого: Сб. науч. тр., посвященный юбилею д-ра филол. наук Е.С.Кубряковой. М., 1997. -С 130- 135.

554. Шахрай О.Б. К проблеме классификации заимствованной лексики // Вопр. языкознания. 1961. №2. - С. 53 -65.

555. Шашкина Г.З. «Ландшафтное» мировосприятие О.Сулейменова // Евразия. -2002. № 4. С.29 - 34.

556. Швейцер А.Д. Современная социолингвистика. М., 1977. - 176 с.

557. Швейцер А.Д. Социальная дифференция языка // Онтология языка как общественного явления. М., 1983.- С.172-207.

558. Швейцер А.Д. Современная идеологическая борьба и проблемы языка.- М., 1984. 160 с.

559. Ширяев E.H. К вопросу о культурно-речевых оценках // Культурно-речевая ситуация в современной России: вопросы теории и образовательных технологий. Тез. докл. Всерос. науч.- метод, конф. Екатеринбург, 19-21 марта 2000 г. -Екатеринбург, 2000. С.197- 199.

560. Шипилов A.B. Русский язык в геополитике Киргизской Республики // Рус. язык за рубежом. 2007. № 1. С. 108 - 116

561. Шляхтич Т.Г. Евразийский менталитет: общее, особенное // Евразийская культура: генезис развития, особенности, будущее. Материалы междунар. науч. конф. Астана, 12 13 апреля 2002г. - Астана, 2002. - С. 247 - 249.

562. Шмелев А.Д. Русская языковая модель мира. Материалы к словарю. М., 2002. - 224 с.

563. Шмелев А.Д. Терпимость в русской языковой картине мира // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности: Коллект. моногр. -Екатеринбург, 2003. С.111 - 125.

564. Шмелев Д.Н. Русский язык в его функциональных разновидностях (к постановке проблемы). М., 1977. - 168 с.

565. Шмелев Д.Н. Избранные труды по русскому языку. М., 2002. 888 с.

566. Шмелев Ю.А. Становление и развитие белорусско-русского двуязычия // Рус. язык в школе. 1988. № 5. - С. 74 - 78.

567. Шоинбаев Т.Ж. Добровольное вхождение казахских земель в состав России. Алма-Ата, 1982. - 277 с.

568. Шугуров М.В. Толерантность как культурная технология и социальный институт // Толерантность и полисубъектная социальность. Екатеринбург, 2001. - С. 33-43.

569. Шумейко Г.И. Метафорическая семантика и способы ее воссоздания в переводе художественного текста (на материале англоязычных переводов М.Коцюбинского): Автореф. дис. .канд. филол. наук. Киев, 1991. - 26 с.

570. Шухардт Г. Избранные статьи по языкознанию. М., 1950. - 202 с.

571. Щерба JT.B. О понятии смешения языков // Избранные работы по языкознанию и фонетике. JL, 1958. - С. 40-53.

572. Щерба JI.B. Преподавание иностранных языков в средней школе. Общие вопросы методики. М., 1974а. - 112 с.

573. Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 19746. - 428 с.

574. Языковая политика в Республике Казахстан. Сборник документов. Астана, -1999.-215с.

575. Marsia J.E. Development and validation of ego identity status // Juornal of Personality and Social Psycology, 1996. № 3. - 127 - 138 p.

576. Marsia J.E. Ego identity a hand book for psychological research. New Jork. 1993.-236 p.

577. Vergoven L. Bilingulisme and migration. Berlin. 1999. - 179 p.

578. Список лексикографических источников

579. Ьуазак; тшнщ тусшд1рме создт. Алма-Ата, 1974-1990 (Толковый словарь казахского языка / Под ред. А.И.Искакова. Т. 1-Х).

580. Новый энциклопедический словарь. М., 2001.

581. Словарь русского языка (Малый академический словарь MAC) / Под ред. А.П.Евгеньевой. - М., 1985 - 1988.

582. Словарь тюркизмов в русском языке / Под ред. Е.Н.Шиповой. Алма-Ата, 1976.

583. Словарь иностранных слов / Под ред. Ф.Н.Петрова. М., 1964.

584. Толковый словарь иноязычных слов / Под ред. Л.П.Крысина. М., 2005.

585. Толковый словарь русского языка конца XX века: Языковые изменения / Под ред. Г.Н.Скляревской. СПб., 1998.

586. Толковый словарь русского языка начала XXI века. Актуальная лексика / Под ред. Г.Н.Скляревской. М., 2006.

587. Толковый словарь русского языка / Под ред. С.И.Ожегова и Н.Ю. Шведовой. -М„ 1999.

588. Список текстовых источников

589. Алимжанов А. Собрание сочинений в трех томах. Том 1.- Алма-Ата, 1989.

590. Алимжанов А. Собрание сочинений в трех томах. Том 2. Алма-Ата, 1989.

591. Канапьянов Г. Знамение времени. Астана, 2006.

592. Санбаев С. Колодцы знойных долин.- М., 1976.

593. Санбаев С. Времена года нашей жизни. Алма-Ата, 1985.

594. Санбаев С. Когда жаждут мифа. Алма-Ата, 1989.

595. Сандыбай А. Чем порадовать сердце. Астана, 2002.

596. Шахимарден Ш. Скрытый хан. Алматы, 1999.

597. Газеты: «Вечерняя Астана» (ВА), «Новое поколение» (НП), «Казахстанская правда» (КП).