автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Русская языковая личность в поликультурном пространстве ближнего зарубежья

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русская языковая личность в поликультурном пространстве ближнего зарубежья"

На правах рукописи

/

Млечко Татьяна Петровна

РУССКАЯ ЯЗЫКОВАЯ ЛИЧНОСТЬ В ПОЛИКУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ БЛИЖНЕГО ЗАРУБЕЖЬЯ

Специальность 10.02.01 — русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

6 НОЯ 2014

Москва-2014

005554580

Работа выполнена на кафедре русского языка и методики его преподавания филологического факультета Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российский университет дружбы народов» (РУДН)

Научный консультант

доктор филологических наук, профессор Шаклеин Виктор Михайлович, академик РАЕН, заведующий кафедрой русского языка и методики его преподавания филологического факультета РУДН

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Костомаров Виталий Григорьевич, академик РАО, президент Государственного института русского языка имени A.C. Пушкина

доктор филологических наук, профессор Сидорова Марина Юрьевна, профессор кафедры русского языка Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова

доктор филологических наук, профессор Абрамов Валерий Петрович, академик РАЕН, директор Научно-исследовательского института лингвистики (НИИЛ) Кубанского государственного университета

Ведущая организация: Российский государственный педагогический

университет имени А.И. Герцена

Защита состоится 28 ноября 2014 года в 13.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.203.12 при Российском университете дружбы народов по адресу: 117198, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д.6, зал 1.

С диссертацией можно ознакомиться в Учебно-информационном центре (Научной библиотеке) Российского университета дружбы народов

Автореферат разослан 27 октября 2014 года Ученый секретарь

Диссертационного совета Д 212.203.12 кандидат филологических наук, доцент

№^

Н.Ю. Нелюбова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Ситуация, сложившаяся на постсоветском пространстве в' переходное двадцатилетие на рубеже XX и XXI веков, предопределила появление нового зарубежного ареала русского мира, в котором изменились условия функционирования русского языка и языковая личность его носителя. Диссертация посвящена описанию русской языковой личности (далее - РЯЛ) в трансформирующемся пространстве ближнего зарубежья России как специфическому феномену, в котором органично и многопланово отражены перемены, произошедшие в языковой практике и языковом сознании русофонов в новой геополитической и социокультурной реальности.

Несмотря на то, что бывшими союзными республиками выбран и пройден самостоятельный путь преобразований длиною практически в четверть века, однако между ними существует определенная общность и единство в силу не только исторической инерции, но и в силу совпадающих тенденций развития. Так, в них сохраняется в том или ином объеме и качестве русское языковое пространство, которое и является общим полем настоящего исследования.

В странах, ставших зарубежными по отношению к России, русский язык из языка единого государства формально превратился в язык другого государства, что стало основанием для пересмотра его функций в коммуникативном пространстве суверенных республик и его статуса в них. Это также предопределило иную форму его самостоятельного бытования как одной из ипостасей русского литературного языка, какой является язык русского зарубежья. Это не новое явление и не новый предмет научных изысканий, однако постсоветское зарубежье принципиально отличается от того Русского зарубежья, что сформировалось в ходе различных волн эмиграции из Российской Империи и Советского Союза. Ближнее зарубежье - объективно иная не только геополитическая, но и лингвокультурная реальность, в которой исторически присутствует русская составляющая. Здесь изменилось не место пребывания людей, а положение языков и языковые требования к русофонам в прежней среде их векового проживания, что, как реальное отражение результатов произошедших перемен, повлияло на характеристики языковой личности (далее-ЯЛ). Позади начальный этап, позволяющий осмыслить путь к новому её качественному состоянию в динамике и тенденциях становления.

Актуальность работы изначально предопределена логикой научных исследований, что, в частности, диктует необходимость изучения всех форм бытования языка, обусловленных социально и исторически. Особое значение имеет синхронное описания языковых процессов в активной фазе, что актуально по отношению к русскому языку и языковой личности его носителей в социокультурном пространстве ближнего зарубежья. Актуальность исследований в этом направлении отмечается научным сообществом. «...Забывание или потеря русского языка, его приспособление под новое окружение, двойное овладение языком, восстановление утраченного или забытого языка - все эти вопросы недостаточно разработаны в русистике,

причем даже и на терминологическом уровне. В новом ракурсе возникает вопрос о речевой норме, о стабильности и нестабильности в языке и языковой личности, о природе, типологии и роли ошибок в дискурсе»1. Также важно принять во внимание констатацию специалистов в частности о том, что отсутствует опыт антропологических «фундаментальных исследований по изучению функционирования русского языка в странах нового рассеяния, а также не существует надежной методологии и методики подобных исследований, адаптированных к конкретным местным условиям»2.

Помимо этого, настоящее исследование актуально как переход от фрагментарных изысканий по отдельным национальным регионам к комплексному обобщающему анализу новой языковой ситуации в ближнем зарубежье в целом. В ходе изучения современных языковых процессов в бывших союзных республиках местными и зарубежными, в том числе российскими, специалистами накоплено немало разнообразного материала. Принимая во внимание временной отрезок преобразований (с 1989 г.) и накопленную в ходе его изучения исследовательскую базу, можно констатировать, что пришло время обобщающих социолингвистических и лингвистических работ. Кроме того, влияние экстралингвистического контекста актуализирует необходимость в комплексных исследованиях междисциплинарного характера. Очевиден большой интерес общества и высокий уровень исследовательского внимания к процессам, происходящим в русскоязычном сегменте стран ближнего зарубежья, чем предопределен сложный поиск его адекватной научной идентификации, что напрямую связано с характером функционирования и состояния русского языка в изменившихся координатах и обстоятельствах.

Такой комплексный подход к рассмотрению явления в целом актуален как в контексте обновления интеграционных отношений в рамках СНГ с опорой на потенциал русской языковой скрепы, так и в плане оценки единства и прочности языковой системы, которая зависит от соотношения центростремительных и центробежных сил при самостоятельном бытовании русского языка в пространстве титульных лингвокультур за ближними пределами России. Научное представление о языке в этом ареале русского мира только формируется.

В этой связи особый теоретический и практический интерес представляет выявление его «живой жизни», кореллирующей с новым лингвоментальным обликом носителя русского языка, с характеристиками русской языковой личности в ближнем зарубежье. Это актуально в плане расширения реального представления о типологии данного феномена и о подходах к его изучению. Также это задает перспективу научного обоснования и выработки

1 Мустайоки А., Протасова Е. Быть русским и говорить по-русски // Slavica hclsingicnsia 24: Русский человек в иноязычном окружении. - Хельсинки, 2004. - С. 10.

2 Шаронова С. В. Опыт анализа устной речи русской диаспоры в г. Таллинне. Постановка проблемы. //Русский язык: исторические судьбы и современность: I Международный конгресс исследователей русского языка, МГУ им. М. В. Ломоносова, 2001 г. [Электронный ресурс] // Русская социолингвистика - электронная библиотека языкознания. URL:htte://www. mimer, info/bibliotek Buks/Linguist/nisslin/01 php. - С. 318.

лингводидактической стратегии и методической тактики, направленной на формирование русской языковой личности в инокультурном социуме и шире — на репродукцию сохраняющего свою самобытность русскоязычного сообщества в странах его исторического расселения и векового проживания вблизи России.

Степень исследованности темы можно охарактеризовать, в первую очередь, тем, что она восходит к работам по русскому языку «в рассеянии» и к работам по языковой личности, между которыми есть пересечения в плане использования антропоцентрического подхода при изучении языковых процессов посредством обращения к речевым портретам зарубежных русских.

Теоретико-методологической базой исследования послужила концепция языковой личности, разработанная Ю.Н. Карауловым и получившая дальнейшее развитие в трудах его научной школы, в работах по теории языковой личности, по конструированию/ реконструированию ЯЛ, а также постулат о языке русского зарубежья как «самостоятельном способе бытования русского языка, как отдельной сфере его существования, наряду с другими, достаточно автономными его ипостасями в метрополии» (Ю.Н. Караулов 1991, 1992 гг.). Также базовыми в теоретико-методологическом плане являются концепция московской школы функциональной социолингвистики относительно корреляции языкового явления и обусловившего его социального фактора, что представлено наиболее полно в трудах Е.А. Земской по языку русского зарубежья, и разработанный В.М. Шаклеиным концептуальный подход к изучению территориально-исторических фрагментов языковой реальности как к целостному явлению, представляющему собой лингвокультурную ситуацию.

В качестве классических образцов изучения русского языка за пределами России принципиальное значение для осуществления данного исследования имеют работы Е.А. Земской, авторов коллективной монографии «Русский язык зарубежья» под редакцией Е.В. Красильниковой, а также самостоятельные публикации Н.И. Голубевой-Монаткиной, С.Е. Никитиной, Л.М. Грановской, Н.А. Кожевниковой, МЛ. Гловинской, Е.А. Оглезневой, ЕЛО. Протасовой, М.А. Осиповой и работы специалистов из дальнего зарубежья, исследующих русский язык в диаспоральном рассеянии X. Пфайндль, Д. Эндрюс, А. Мустайоки, М. Полинская и др. Несмотря на ряд воссозданных исследователями на зарубежном материале речевых портретов носителей русского языка (ЕА. Земская, Е.А. Оглезнева, Е.Протасова и др.), они лишь косвенно соприкасаются с темой настоящего исследования, так как ориентированы не на описание языковой личности как таковой. Из всех известных нам работ ближе всего к нашему исследованию по теме и постановке задачи - представить типичную РЯЛ в зарубежном пространстве -диссертационное исследование М.М. Елизаровой «Языковая личность эмигранта в рассказах Тэффи 1920-40-х годов», однако материал в нем ограничен текстами художественными и текстами только одного автора.

В списке основополагающих для понимания феномена и концепта языковой личности работ, к которым апеллирует настоящее диссертационное

исследование, труды В.В. Виноградова, Г.И. Богина, В.В. Красных, В.И. Карасика, В.П. Нерознака, Е.В. Иванцовой, A.M. Шахнаровича, Л.П. Клобуковой и многочисленные диссертационные исследования по изучению отдельных типов ЯЛ.

Оценивая степень разработанности в науке феномена языковой личности в части описания его типологических разновидностей, следует констатировать тот факт, что за четверть века постоянного внимания исследователей к данной теме в качестве описываемых объектов фигурируют авторы и герои отдельных произведений, реальные исторические деятели и представители разных социальных сред в различных контекстах — историческом, художественном, социальном, виртуальном и т.д. Однако, по констатации Ю.Н. Караулова, сделанной им в 2012 году, «вопрос о том, что такое языковая личность, - даже после более трехсот научных публикаций на эту тему за последнее десятилетие — продолжает оставлять простор для поисков и дискуссий, что, вообще говоря, нормально для научного направления, находящегося в стадии парадигмального становления»3.

Таким образом, продолжается теоретическое осмысление феномена языковая личность и реконструкция его новых разновидностей. Обособленная нами русская языковая личность русофонов ближнего зарубежья практически не изучена из-за новизны самого явления: «Русское население постсоветских государств вне границ России - совершенно новый социальный объект, возникновение которого связано с распадом СССР»4.

На материале ближнего зарубежья практика речевого портретирования использована в работах Б.М. Синочкиной, О.Б. Алтынбековой, Е.Г. Свинчуковой. Однако в плане раскрытия темы настоящей работы важны и другие наработки по проблемам нового функционального диапазона и качественного состояния русского языка в отдельных странах. Их авторы -Б.М. Синочкина, НЛО. Авина, А.Б. Лихачева из Литвы, Э.Д. Сулейменова, Е.А. Журавлева, О.Б. Алтынбекова из Казахстана, Л А. Кудрявцева из Украины,

A.Н. Рудяков и группа крымских лингвистов, обосновывающих идеи георусистики, а также российские специалисты по вопросам функционирования русского языка в странах СНГ и Балтии В.М.Алпатов,

B.Н. Белоусов, М. Кронгауз, В.Ю. Михальченко, В.П. Нерознак, М.В. Орешкина и др.

Платформой к разработке темы настоящего диссертационного исследования стали специализированные исследованиям по Республике Молдова, касающиеся судьбы и наполнения её русского мира. В числе их авторов И.А. Ионова, Н.Ф. Донцу, Т.В. Зайковская, Т.Ф. Шаршова, ИЛ. Анцупов, Н.В. Абакумова-Забунова, А.Ю. Скворцова, П.М. Шорников, CJI. Нестерова и др.

Караулов Ю.Н. Структура языковой личности и место художественной литературы в языковом сознании: доклад / Ю.Н. Караулов // Международная научная конференция «Русский язык в языковом и культурном пространстве Европы и мира: Человек. Сознание. Коммуникация. Интернет». - Варшава 2012. - С.48-54.

Савоскул С.С. Русские нового зарубежья. Выбор судьбы. / С.С. Савоскул. - Москва: Наука, 2001.

Таким образом, исследование посвящено актуальной, специально не разработанной и абсолютно самостоятельной проблеме выявления общих характеристик и результатов параллельного преображения языковой ситуации и становления в ней новой разновидности РЯЛ, формирующейся, социализирующейся и самореализующейся в поликультурном мегапространстве ближнего зарубежья России в условиях нарастающего доминирования автохтонного иноязычного контекста и сужения функционального диапазона русского языка.

Объектом диссертационного исследования является русская языковая личность в ареале ближнего зарубежья, а предметом исследования — русская речевая практика русофонов ближнего зарубежья, репрезентирующая характерные черты портрета их совокупной языковой личности и лингвокультурную специфику отличающейся от других формы существования русского языка в поликультурном пространстве постсоветского зарубежного русского мира.

Цель работы - реконструкция динамической модели русской языковой личности ближнего зарубежья как носителя основных черт лингвокультурного своеобразия коммуникативного пространства этого трансформирующегося ареала зарубежного русского мира.

Достижению данной цели, состоящей на операционном уровне в том, чтобы описать русскую языковую личность в поликультурном пространстве ближнего зарубежья, представив её основные характеристики, сформировавшиеся под влиянием изменений внеязыкового и лингвокультурного контекста и отражающие на фоне эволюции языковых потребностей специфику языкового сознания и речевой практики русофонов в коммуникативном пространстве инонациональных государств постсоветского зарубежья, подчинено последовательное решение в диссертационном исследовании ряда задач.

В числе основных задач:

• рассмотрение концепта и термина языковая личность как ключевой категории антропоцентрически ориентированного языкознания в плане её эффективности для изучения преломляющихся в ней реальных форм и сфер существования языка;

• анализ подходов к изучению ЯЛ и реконструкции её собирательного образа с точки зрения дифференциации методов выявления характеристик ЯЛ; обоснование комплексной методики описания ЯЛ в поликультурном и/или иноязычном социуме;

• описание основных социолингвистически значимых составляющих нового зарубежного пространства функционирования русского языка, сформировавшегося в результате распада СССР;

• рассмотрение основных идентификационных параметров русского языкового сообщества новых независимых государств;

• анализ экстралингвистических факторов, влияющих на изменение языковой ситуации и языковой личности носителей русского языка в новом зарубежье России;

• обзор основных характеристик русского языка в рассеянии как универсального явления;

• определение и описание специфики русского языка в новых условиях его функционирования в ближнем зарубежье и оценка центробежных и центростремительных тенденций в его регионально обособленном развитии;

• рассмотрение особенностей русскоязычной речевой практики в ближнем зарубежье с позиций соотношения система-порма-узус;

• демонстрация и интерпретация результатов социально-речевого портретирования представителей русскоязычного сообщества ближнего зарубежья на примере русофонов Республики Молдова;

• представление характеристик русской языковой личности ближнего зарубежья, формирующихся под влиянием доминирующего в социуме местного лингвокультурного контекста;

• представление характеристик русской языковой личности ближнего зарубежья, появление которых обусловлено дистанцированием от России;

• формулирование обобщающих выводов о тенденциях и динамике преобразований русской языковой личности в постсоветском зарубежье, о специфике её совокупного облика.

Соответственно цели диссертационного исследования, нами выдвигается гипотеза о появлении и становлении в поликультурном пространстве ближнего зарубежья новой типологической разновидности РЯЛ, базовые характеристики которой детерминированы спецификой общего вектора национально-государственных и социокультурных преобразований на постсоветском пространстве и отражают особенности функционирования и состояния русского языка в лингвокультурной ситуации данного зарубежного ареала.

Новизна настоящего исследования определяется тем, что в нем впервые представлена РЯЛ ближнего зарубежья как специфический феномен и новая типологическая разновидность РЯЛ, как собирательный образ носителя территориально маркированного русского языка в трансформирующейся лингвокультурной среде инонационального социума с исторической русской составляющей.

Помимо новизны самого объекта изучения, явно обозначившегося в реальной действительности, новизна работы заключается в комплексном подходе к его описанию посредством реконструкции совокупного портрета русской языковой личности так называемых других русских на фоне формирования за ближними рубежами России пространства другого функционирования русского языка. В этом плане нами впервые реализована попытка представить динамическую модель РЯЛ ближнего зарубежья в широком контексте экстралингвистических и лингвокультурных преобразований с учетом наработок в смежных науках (этнологии,

этносоциологии, этнопсихологии, лингводидактике, культурологии), то есть в динамике параллельного становления типичных характеристик РЯЛ русофонов ближнего зарубежья и иной языковой ситуации, иного русскоязычного сообщества, иной речевой практики вне России.

Данное исследование - одна из первых работ обобщающего характера по русскому языку ближнего зарубежья, выполненная на основе антропоцентрического подхода к изучению языковых процессов и анализу результатов социолингвистических исследований по разным странам и отдельным регионам. В ней в новом приближении определяется специфика такой формы самостоятельного бытования русского языка, какой является русский язык зарубежья в его принципиально отличающемся от других постсоветском ареале.

Также в работе предлагается методика комплексного изучения языковой личности в условиях поликультурного социума и реализация данной методики применительно к решению задач настоящего исследования, в котором использован аутентичный речевой материал, накопленный в период преобразований (1992-2012 гг.).

Важно отметить определенную ценность, которую представляет этот впервые вводимый в научный оборот оригинальный полевой материал исследования, состоящий из проанализированного корпуса устных и письменных текстов, накопленных автором в течение именно тех 20 лет на рубеже веков, когда резко менялась языковая ситуация на всём постсоветском пространстве и происходили кардинальные перемены в русском языке и языковом сознании русофонов как в самой России, так и за её ближайшими пределами.

Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что оно фактически открывает новое и вполне самостоятельное направление в разработке такой крупной и закономерно актуализировавшейся после распада СССР темы, как изучение специфики русской речевой практики в зарубежном ареале традиционного функционирования русского языка. Это направление базируется на антропоцентрическом подходе и ориентировано на изучение типологических особенностей языковой личности автохтонного носителя русского языка в поликультурном пространстве ближнего зарубежья. В развитие теории языковой личности обосновывается появление её новой типологической разновидности — русской языковой личности ближнего зарубежья.

Также в диссертации решаются отдельные вопросы дальнейшего теоретического обоснования методов дифференцированного подхода к изучению разных типологических разновидностей феномена языковая личность, в частности, обосновывается специфика комплексного подхода к изучению совокупного образа языковой личности в доминирующем инокультурном окружении.

В работе рассматриваются актуальные для ближнего зарубежья как трансформирующегося ареала русского мира вопросы, которые в науке еще не получили однозначного толкования и находятся в стадии разработки, например,

в том, что касается идентификационных параметров и статуса зарубежного постсоветского пространства в его русских координатах измерения, а также идентификационного статуса русскоязычного сообщества в нем.

Теоретическое значение имеет изложенная в работе точка зрения по актуальной для современного языкознания и непосредственно для русистики проблеме определения баланса между центростремительными и центробежными тенденциями в прежде едином, а ныне дезинтегрированном пространстве функционирования русского языка, то есть по проблеме национальных вариантов русского языка.

В работе дано теоретическое осмысление феномена русский язык ближнего зарубежья и русская языковая личность ближнего зарубежья. Сформулированные выводы касаются таких аспектов, как трансформация языковой личности при переходе от монолингвизма к билингвизму, становление, совмещение и пересмотр идентичностей (языковой и иных, связанных с ней), перестройка языкового сознания в условиях, когда на него воздействуют различающиеся между собой исконная и инонациональная когнитивная база.

Поскольку работа выполнена на синхронном срезе протекания языковых процессов, то теоретическое значение имеет и интерпретация подходов к выбору материала, обладающего качеством объективной репрезентативности.

Практическая значимость исследования состоит в том, что результаты работы могут использоваться в практике дальнейших исследований феномена языковой личности, для её реконструкции в определенном гетерогенном языковом сообществе, в частности, в инокультурном социуме отдельных стран ближнего зарубежья. Также для дальнейших исследований представляет интерес и ценность речевой (текстовый) материал, который пополняет банк данных лингвоперсонологии новыми речевыми портретами и языковыми биографиями конкретных носителей русского языка в преобразованном ареале зарубежного русского мира, каким является ближнее зарубежье.

Практическое значение имеет опыт описания русского языка в новых условиях его функционирования, в контексте взаимодействия конкретных лингвистических и экстралингвистических факторов. Предложенные в работе интерпретации, выводы и формулировки, позволяют опираться на них при дальнейшей трактовке отдельных лингвокультурных и социолингвистических фактов и явлений. Материалы исследования также могут иметь выход в лексикографическую практику и быть использованы для составления лингвострановедческих комментариев к корпусу инонациональных ксенонимов и местных регионализмов в русском языке различных государств.

Отдельные выводы настоящего исследования, основанные на анализе лингворегиональной специфики реальной рече-поведенческой и дискурсивной практики, могут быть применены в лингводидактике при создании учебных и справочных пособий, предназначенных для обучения в условиях русско-национального билингвизма. Так, они актуальны при обновлении курсов по социолингвистике, лексикологии, межкультурной коммуникации для студентов-филологов, переводчиков, журналистов в странах ближнего

зарубежья, при подготовке учебно-методических комплексов по русскому языку, нацеленных на формирование языковой личности русофонов и сохранение её самобытности в условиях инонациональной среды.

В более широком плане особое практическое значение работа имеет для выработки стратегических решений по поддержке русского языка в ближнем зарубежье и тактических решений, касающихся формирования языковой личности носителя русского языка, от чего зависит характер и качество сохранения и репродукции русскоязычного сообщества в странах ближнего зарубежья России.

В методологическом плане работа базируется на мировоззренческих установках об органичной обусловленности языка и общества, бытия и сознания, о диалектической взаимосвязи общего и частного, универсального и национального. Языковая личность носителя русского языка вне России рассматривается как самостоятельная типологическая разновидность и как саморегулирующаяся система, образуемая взаимодействием когнитивных и прагматических факторов, которые обусловлены общественно-политическим и историко-культурным контекстом, а также национально-языковыми особенностями социума.

В том, что касается методики исследования обозначим, прежде всего, антропологический подход. Его применение в данном случае оправдано не только его состоятельностью и популярностью в современной науке, в рамках которой, по выражению Ю.Н. Караулова «осуществился поворот языкознания лицом к говорящей личности», но и особым пониманием того, что в центре масштабных геополитических и социокультурных трансформаций в активной позиции оказался Homo loquens, осмысливающий и интерпретирующий новые реалии, приспосабливающийся к ним и в ином формате коммуницирующий с другими членами преобразуемого социума, что и сформировало новую языковую личность, сквозь призму которой просматриваются новые черты русской речевой практики в ближнем зарубежье.

Для социолингвистического описания феномена ЯЛ ведущим выбран метод социально-речевого портретирования, а основным методом накопления материала — интервьюирование. В ходе исследования были использованы и другие методы записи, фиксации и накопления речевого материала (тематический опрос, тематическое тестирование, полевое исследование с включенным наблюдением, ассоциативный эксперимент, выборка из оригинальных текстов публичного характера и др.). Для его обработки и осмысления применялись такие общенаучные методы как систематизация, анализ, интерпретация, аргументация, обобщение, статистическая обработка данных, комментирование выборки, сопоставление, а также описательный метод.

Поскольку исследование построено на комплексном подходе к изучению ЯЛ, то в процессе работы использовался лингвистический и лингвокультурологический анализ, а также социолингвистический анализ, предполагающий выявление социальной обусловленности языкового факта.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Феномен и научный концепт языковая личность, который обоснованно занимает приоритетное место в парадигме современного антропоцентрически ориентированного языкознания и широко применяется в практике лингвистических, культурологических и лингводидактических исследований, нуждается в дальнейшей теоретической разработке и совершенствовании дифференцированных подходов к реконструированию и описанию отдельных типологических разновидностей ЯЛ, а также в дальнейшей систематизации имеющихся типов.

2. Несмотря на единство основополагающего подхода к описанию любой ЯЛ, изначально заложенное в её трехуровневой структуре, важен учет существенной разницы, определяющей характер исследования ЯЛ, восходящей к одному прототипу, и совокупной ЯЛ, репрезентирующей характерные черты определенного сообщества, что в последнем случае, независимо от регистра типизации, предполагает многокомпонентную методику исследования.

3. Воссоздание портрета типовой ЯЛ в гетерогенной с национальной и лннгвокулмурной точки зрения среде имеет существенные особенности, которые связаны с необходимостью анализа и учета а) дополнительных компонентов экстралингвистического контекста, б) лингвистических параметров би(поли)культурной среды, формирующей специфическую языковую ситуацию, в) комплекса показателей языковой и иных связанных с ней идентичностей членов исследуемого сообщества.

4. Новой типологической разновидностью РЯЛ, которая до сих пор не была представлена в имеющихся перечнях и классификациях является ЯЛ индивида (типичного представителя сообщества), для которого естественным является общение на родном языке в доминирующем коммуникативном пространстве неродного языка, и нередко — коммуникация с использованием поочередно обоих (или нескольких) языков соответственно ситуации. В нашем случае это языковая личность русофонов ближнего зарубежья (РЯЛ ближнего зарубежья).

5. РЯЛ ближнего зарубежья сформировалась как отличающаяся от других разновидность в ходе геополитических преобразований и обособления нового пространства самостоятельного бытования русского языка в зарубежном ареале русского мира. Несмотря на специфику развития языковой ситуации в каждой республике экс-Союза, общие закономерности процессов, а также тождественные факторы влияния на судьбу русского языка и его носителей в этих странах позволяют констатировать единый в главных своих чертах портрет РЯЛ ближнего зарубежья.

6. Становление РЯЛ проходит параллельно и взаимосвязано с трансформацией нового зарубежного русскоязычного пространства, идентификационный статус которого и статус носителей русского языка в котором важны, так как от этого зависит траектория развития контекста и перспективы репродукции в нем РЯЛ следующих поколений русскоязычного населения. Доминирующие среди вариантов в качестве приоритетных обозначений диаспора, лингвистическое меньшинство и соотечественники не в полной мере соответствуют сложившимся де-юре и де-факто реалиям.

7. Русская языковая личность и русское языковое пространство в ближнем зарубежье изменились в разной степени и обладают самостоятельными характеристиками и траекториями преобразования, демонстрируя в совпадениях и взаимных дополнениях реальное состояние русского языка в ближнем зарубежье.

8. Характер преобразований русской речевой практики в ближнем зарубежье, имеющий свои особенности, принципиально соотносится с закономерностями и константами аналогичных процессов в иных условиях бытования русского языка в рассеянии.

9. Несмотря па дезинтеграцию единого русскоязычного пространства бывшего Союза, а также на восприимчивость русской лингвокультуры к влиянию местной среды каждой из стран ближнего зарубежья, изменение узуса соотносится с российскими аналогами и ориентировано на русификацию заимствований по общему для всех стандарту. Это свидетельствует о доминанте центростремительных сил над центробежными в том, что касается стабильности системы и норм русского языка в коммуникативном поле ближнего зарубежья.

10. Специфические характеристики РЯЛ ближнего зарубежья предопределены, с одной стороны, фактом её формирования в когнитивном пространстве и лингвокультурном контексте определенного государства, с другой стороны, фактом всё большей дистанцированности зарубежного русскоязычного сообщества от России и исконно русской среды.

11. Факторами особой значимости для преобразования языковой практики и языкового сознания носителей русского языка в доминирующем иноязычном социуме являются: а) становление русско-национального двуязычия, б) притяжение гражданской и этнической (у нерусских по национальной принадлежности носителей) идентичностей, в) формирование нового местного сегмента в индивидуальном когнитивном пространстве зарубежной русской языковой личности, увеличивающегося на срезе нового поколения.

12. Результатами обособления нового ареала зарубежного русского мира от России стали, на фоне осознанной заботы о сохранении своей русскости, такие характеристики ЯЛ личности русофонов ближнего зарубежья как а) редукция тезауруса и нейтрализация его национального колорита, б) истончение ассоциативно-вербальных связей, включающих единицы национальной когнитивной базы, в том числе прецедентные феномены, б) применение дискурсивных практик обособления своих от других (чужих).

13. Специфика РЯЛ ближнего зарубежья особым образом проявляется: а) в сфере художественного творчества на русском языке, б) на срезе нового поколения представителей этого ареала зарубежного русского мира.

14. Все характерные для РЯЛ ближнего зарубежья особенности соотносятся с определенным уровнем в структуре языковой личности и проявляются соответственно на каждом из них, что является основанием для её обособления в качестве самостоятельной типологической разновидности РЯЛ.

Достоверность результатов и итоговых выводов исследования обеспечивается тем, что они основываются на солидном научном фундаменте предшествующих наработок в данной области, опираются на репрезентативный базовый материал настоящей работы и на широкую апробацию полученных результатов в профессиональной аудитории.

Работа выполнена на большом теоретическом и практическом материале по теме исследования, включая труды в смежных областях науки, а также массив введенных в научный оборот специальных материалов по конкретным языковым ситуациям в разных странах ближнего и дальнего зарубежья. Все это в комплексе положено в основу работы и соотнесено с новым речевым материалом, обработанным автором.

Эмпирическую базу исследования составляют непосредственно материалы по Молдове, которые накапливались синхронно на протяжении двух десятилетий (1992-2012 гг.) в ходе проведения автором на территории Республики Молдова нескольких тематических исследований: «Становление русско-национального билингвизма жителей Республики Молдова», «Русский язык в системе образования Республики Молдова», «Язык и идентичность в ситуациях многоязычия. Языковая идентификация в многонациональных регионах Восточной Европы» (международный проект), «Русский язык в иноязычной среде: лингвокультурные трансформации», «Мой русский мир. Языковая личность русофонов вне России». «Теоретические проблемы взаимодействия культур в полиэтничном пространстве Республики Молдова»: подтема «Лингвометодическое обеспечение формирования языковой личности в контексте европейского многоязычия».

Основной блок материалов включает аутентичные тексты языковых биографий русофонов РМ, которые были записаны в ходе интервьюирования (1,5-2 часа) респондентов, русскоязычных жителей Республики Молдова разного возраста, национальности и социального положения. Записанные тексты представляют интерес как образцы речи, как источники актуальной информации по теме, как примеры самооценки и рефлексии РЯЛ.

Также базовый материал содержит данные ассоциативного эксперимента, ежегодного тематического анкетирования и тестирования молодежи, тексты монологов-эссе, написанных респондентами по специальному заданию. К исследованию привлекались тексты, естественным образом бытующие в обиходе языкового сообщества и адресованные ему, представляющие собой выборку из русскоязычной прессы, публицистических и литературных текстов русскоязычных авторов. Дополнительным источником для сопоставлений, обзорного анализа и обобщающих выводов стали наработки молдавских лингвистов и специалистов по русскому языку в ближнем, прежде всего, а также в дальнем зарубежье.

Апробация результатов исследования.

Результаты научного исследования регулярно были представлены и обсуждены на заседаниях академических подразделений, на научных семинарах и конференциях как национального, так и авторитетного международного уровня.

Так, итоги отдельных этапов исследования обсуждались на заседании Отдела истории, языка и культуры русского населения Молдовы Института национальных меньшинств (ныне - Института культурного наследия) Академии наук Республики Молдова; на специальных заседаниях по рассмотрению результатов профильных научных исследований Славянского университета РМ в рамках реализации научной темы «Теоретические проблемы взаимодействия культур в полиэтничном пространстве Республике Молдова», аккредитованной ВАК РМ, на научных заседаниях в рамках реализации международного проекта «Язык и идентичность в ситуациях многоязычия. Языковая идентификация в многонациональных регионах Восточной Европы» (2003-2007 гг.) с участием специалистов Германии, Молдовы, Украины, Румынии.

Основные результаты и выводы исследования были представлены и обсуждены на различных республиканских конференциях, которые по своему статусу относятся к плановым научным мероприятиям ВАК РМ и проводятся различными научно-образовательными учреждениями (Славянский университет, Институт культурного наследия Академии наук РМ, Молдавский государственный университет, Кишиневский государственный педагогический институт им. И. Крянгэ, Международный свободный университет Молдовы -иЫМидр.).

Также результаты исследования прошли апробацию на солидных международных форумах в РУДН (Международная научно-практическая конференция, посвященная 50-летию РУДН «Русский язык в многополярном мире: новые лингвистические парадигмы диалога культур», 2009 г.; Конференция молодых ученых, 2010 г.), в МГУ (IV и V Международный конгресс исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность» 2010, 2014), на конференциях по русистике под эгидой МАПРЯЛ в разных странах мира (Россия, Украина, Казахстан, Грузия, США, Китай, Испания, Германия, Польша, Бельгия, Румыния и др.), на Конгрессах МАПРЯЛ в Санкт-Петербурге (2003 г.), в Варне (2007 г.), в Шанхае (2011 г., доклад на пленарном заседании), в рамках ежегодного научного форума «Диалог языков и культур СНГ - ШОС», который при поддержке МФГС проводится МГЛУ как Базовой организацией по языкам и культурам стран СНГ. В этом же ряду участие в серии конференций «Русский язык в коммуникативном пространстве СНГ» на базе МГГУ им. М.А. Шолохова, а также в проходящей ежегодно в течение 15 лет Международной научно практической конференции «Русистика и современность» РГПУ им. А.И. Герцена. Материалы выступлений опубликованы в профильных изданиях и входят в общее число научных публикаций по теме исследования, список которых содержит 80 позиций (более 85 пл.), включая 2 монографии.

Структура диссертационного исследования определяется его целью и соответствующими ей задачами, а также логикой развертывания основной темы исследования и последовательного анализа эмпирического материала. Общий объем работы составляет 453 страницы. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения, библиографии и двух приложений. Список использованной

литературы включает: научную и учебно-методическую литературу, нормативно-правовые документы, лексикографические источники и справочные издания, а также литературно-художественные источники. Приложения к диссертации содержат дополнительный и иллюстративный материал к главам и состоят из двух частей. В Приложении 1 представлена актуальная информация о Республике Молдова, материал по которой фигурирует в работе в качестве основного полевого массива наблюдений. В Приложении 2 содержатся отдельные образцы текстов записанных методом интервьюирования языковых биографий.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении дается обоснование актуальности темы исследования; определяется место диссертационного исследования по отношению к предшествующим научным работам, посвященным описанию русского языка зарубежья и исследованию феномена языковой личности; формулируется цель и содержание поставленных задач; указывается объект и предмет исследования; отмечаются его научная новизна, теоретическая, и практическая значимость; характеризуется материал исследования и принципы его отбора; обосновывается методика проведения исследования в целом и его отдельных этапов, а также излагаются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Языковая личность в парадигме антропологической лингвистики» языковая личность рассматривается как феномен, концепт и термин, активно разрабатываемый в современной науке и демонстрирующий возрастающее внимание лингвистической науки к реально функционирующему живому язык, что теоретически обосновывается современной лингвоконцептологией. В главе дан обзор ведущих работ, актуальных для темы исследования, анализ наработок по изучению разных типов ЯЛ, а также изложено авторское видение решения отдельных проблем, связанных с типологическим разнообразием и совершенствованием технологий реконструкции отдельных разновидностей ЯЛ.

Параллельно с процессами кардинального преобразования пространства традиционного функционирования русского языка на рубеже XX и XXI вв. получило развитие антропоцентрическое направление в языкознании и сложилась научная школа по изучению феномена языковой личности. Это случайное хронологическое совпадение, дает оптимальное соотношение материала и инструмента для осуществления замысла настоящего исследования - описать происходящие в русском языке ближнего зарубежья перемены посредством реконструкции языковой личности автохтонных русофонов. Соединяя идею форм существования русского языка с теорией языковой личности, Ю.Н. Караулов в начале 90-х гг. обозначил русский язык зарубежья в качестве одной из восьми форм самостоятельного бытования русского языка. Два десятилетия спустя, уточняя этот перечень с учетом новых реалий, А. Мустайоки тоже в числе классификационных критериев на первый план выдвигает личность, считая первичным фактор «кто говорит». С этих позиций в

числе пятнадцати разновидностей существования русского языка им обособлен «язык людей, живущих в ближнем зарубежье, родной язык людей, живущих в разных странах бывшего СССР» 5.

На сегодняшний день именно антропоцентрический подход позволяет ответить на многие новые вопросы в современном языкознании, что и придает языковой личности научную весомость, объясняет востребованность этого понятия в исследовательской практике.

Становление понятия языковая личность в качестве филологической категории и термина связано с такими именами и основополагающими теоретическими работами, посвященными ЯЛ, как: ИЛ. Вайсгербер «Родной язык и формирование духа» (1927), В.В. Виноградов «О художествешюй прозе» (1930), Г.И. Богин «Современная лингводидактика» (1980), Ю.Н. Караулов «Русский язык и языковая личность» (1987). Считается, что именно с выходом последней из названных работ были заложены основы целостной теории языковой личности, после чего в 1988 году получила институциональное оформление научная школа под руководством Ю.Н. Караулова, коллектив которой составили известные ученые (Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов, Н.В. Уфимцева, Г.А. Черкасова), реализующие научный проект

«Языковое сознание нашего современника: когнитивная структура и лингвокультурное содержание».

Примечательно, что параллельно с теоретической разработкой антропоцентричной научной парадигмы (АА. Ворожбитова, Е.С. Кубрякова, О.Г. Орлова, В.И. Ригованова и др.) в рамках антропологической лингвистики в числе других активно формирующиеся разделов языкознания оформилась лингвоперсонология (Нерознак В.П. «Лингвистическая персонология: к определению статуса дисциплины», 1996; «Лингвоперсонология: типы языковых личностей и личностно-ориентированное обучение» под ред. Н.Д. Голева и др., 2006 г.; «Лингвоперсонология и личностно-ориентированное обучение языку» под ред. Н.В. Мельник, 2009 г.; Иванцова Е.В. «Лингвоперсонология. Основы теории языковой личности», 2010 г. и др.).

С учетом объективной сложности самой категории и разнообразием ракурсов рассмотрения ЯЛ предпринимаются соответственно попытки ввести новые терминологические обозначения, в числе которых национальная языковая личность, этносемантическая личность, этноязыковая личность. Очевидная культурная составляющая феномена ЯЛ соотносит eS описание с работами лингвокультурологического направления Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова, В.В.Воробьева, Д.Б. Гудкова, Ю.Е.Прохорова, Ю.С. Степанова, Г.Д. Гачева, OA. Корнилова И.В. Приваловой, ЛА. Шестак и др., в том числе, с работами сопоставительного характера (С.Г. Воркачев, О.Н. Колчина, Н.В. Рапопорт, А.Б. Недосугова, Ле Дык Тху и др.), где представлена инонациональная ЯЛ. Также накоплен опыт описания ЯЛ в

5 Мустайоки А. Разновидности русского языка; анализ и классификация. В: Вопросы языкознания, №5, 2013. С. 4-29.-С. 13.

разных социальных средах от исторического до виртуального (Г.Н. Трофимова, П.В. Морослин, Е.В. Барсукова, Н.И. Гайнуллина, Ю.А. Кричун и др.).

Наряду с понятием и термином языковая личность, учеными рассматриваются речевая личность и коммуникативная личность (Л.П. Клобукова). Анализируя всю совокупность «личностей» в человеке говорящем, В.В. Красных, отмечает, что человек в каждый момент своей речевой деятельности выступает одновременно в трех ипостасях: как языковая личность, речевая личность и коммуникативная личность, а их дробное разграничение важно и возможно только в теории — при постановке и для достижения исследовательских и лингводидактических целей.

Исходным положением для настоящей работы является определение Ю.Н. Караулова о том, что «понятие языковая личность предполагает такой способ представления языка, в котором описание языка нацелено на представление человека в языке, а сам человек предстает как специфически систематизированный продукт языковой деятельности»6. Именно такой подход позволяет решить двуединую задачу данного исследования, состоящую в создании речевого портрета нового русскоязычного сообщества, где запечатлены те особенности, которые отличают РЯЛ так называемых других русских и особенности русской речевой практики в новом зарубежном ареале русского мира. Также важной исходной позицией является то, что понятие и термин ЯЛ подразумевают не только индивидуальное, но и совокупное воплощение черт в реконструируемом образе, то есть обозначают, в том числе, типичную для определенного языкового сообщества ЯЛ.

В практике исследований накоплено достаточно большое и разнообразное количество изученных и представленных ЯЛ. Предпринимаются попытки их систематизации (В.И. Карасик, Т.В. Кочеткова, Е.В. Иванцова, К.Ф. Седов и др.). Они важны и интересны, на наш взгляд, не только сами по себе, но и во взаимосвязи с соответствующими технологиями их изучения и описания.

При том, что, согласно базовому определению, языковая личность — это «... любой носитель того или иного языка, охарактеризованный на основе анализа произведенных им текстов с точки зрения использования в этих тестах системных средств данного языка для отражения видения им окружающей действительности (картины мира) и для достижения определенных целей в этом мире»7, однако для конкретных целей исследования осуществляется соответствующий выбор исходного объекта.

Поскольку не существует единой классификации типов ЯЛ, нами смоделирована и последовательно рассмотрена сквозная структура имеющихся типов ЯЛ, в которой должна логично разместиться реконструируемая в настоящей работе РЯЛ ближнего зарубежья. Точкой отсчета в нашей структуре является прототип.

Караулов Ю.Н. Структура языковой личности и место художественной литературы в языковом сознании: доклад / Ю.Н. Караулов // Международная научная конференция «Русский язык в языковом и культурном пространстве Европы и мира: Человек. Сознание. Коммуникация. Интернет». - Варшава 2012. - С.48-54.

Русскийязык: Энцикл. 2-е изд., перераб. и доп. М.: БРЭ, 1997. - С.671

В зависимости от прототипа, то ссть от того, кого репрезентирует ЯЛ, в исследованиях различаются, прежде всего, индивидуальная («частночеловеческая», конкретная) и коллективная («многочеловеческая», абстрактная, групповая, совокупная, типовая) языковая личность. В одних случаях, ЯЛ отдельного индивида - типичного представителя определенного времени и/или социума - избирательно описывается в качестве типа ЯЛ, в других случаях - типичная ЯЛ, модельная ЯЛ является собирательным образом множества индивидуальных ЯЛ. В плане изучения и представления реконструируемой ЯЛ количество прототипов - это технологически важный аспект, который просматривается и в предложении Е.В. Иванцовой развести термины языковая личность, то есть ЯЛ конкретного индивида, и тип языковых личностей как типичный собирательный образ. Путь к типу языковых личностей предполагает соответствующую методику исследования, что напрямую связано с выявлением типологических черт ЯЛ на базе массива индивидуальных её воплощений.

От того, существует ли конкретный прототип в действительности, а также от формата его «изображения» зависит следующая дифференциация, в которой по ряду значимых признаков реальная ЯЛ отличается от эталонной ЯЛ (конструируемой в лингводидактических целях), модельной ЯЛ (этносоциального типажа), вымышленной ЯЛ (существующей в виде художественного образа), ирреальной ЯЛ (сказочной, конвенциональной), как и каждая из них между собой. Эти типологические разновидности тоже предполагают различные методики выявления лингвистически релевантных признаков.

Ориентируясь на такой подход к типологическому разнообразию, нами определена для рассмотрения и реконструкции ЯЛ, относящаяся к типу коллективных и реальных, что предполагает выбор репрезентативного в количественном и качественном отношении массива конкретных прототипов. Для их отбора важен учет многих показателей. Поскольку в центре нашего исследования языковое сообщество, территориально обособленное в силу исторических событий, то для понимания и изучения ЯЛ важны характеристики изменившейся языковой ситуации, в контексте которой она формируется и самореализуется. Мы полностью разделяем вывод М.М. Елизаровой о том, что «введение понятия языковой личности позволяет рассматривать лексические и грамматические особенности национального языка, взятые не сами по себе, а обусловленные функционированием этого языка в определенной исторической, этнической, социальной и психологической среде». Также значимым обусловливающим фактором является показатель гомогенности / гетерогенности коммуникативного пространства в лингвокультурном отношении.

Обособляемая нами для реконструкции новая типологическая разновидность ЯЛ, которая до сих пор не фигурировала в имеющихся перечнях и классификациях, представляет собой ЯЛ индивида (типичного представителя сообщества), для которого естественным является общение на родном языке в доминирующем коммуникативном пространстве неродного языка, и нередко -

коммуникация с использованием поочередно обоих (или нескольких) языков соответственно ситуации. Таковой является РЯЛ русофонов ближнего зарубежья.

Несмотря на то, что алгоритм изучения и описания любой ЯЛ заложен в её трехуровневой структуре (вербально-семантический, лингво-когнитивный, мотивационно-прагматический уровни), предложенной Ю.Н. Карауловым, тем не менее, для изучения каждой новой разновидности требуется соответствующая методика.

Вопрос подходов к изучению ЯЛ в поликультурном пространстве косвенно затрагивался авторами работ по ЯЛ в диалоге культур, в бикультурной среде (М.Е. Трубчанинова, И.Р. Абдулмянова, Н.С. Шаброва, О.Н. Колчина, Л.Н. Колесникова и др.)

Нам для изучения языковой личности в неоднородном лингвокультурном пространстве в условиях доминирования его инонациональной составляющей эффективной представляется комплексная методика. Она включает целый ряд компонентов: 1) описание внеязыкового контекста, то есть особенностей того социального и когнитивного пространства, которое задает определенные параметры ЯЛ; 2) описание специфики лингвокультурного пространства, предопределяющего характеристики ЯЛ, связанные с функционированием нескольких языков в социуме; 3) систематизация типичных для описываемой категории лингвистически релевантных индексов; 4) выявление характеристик реконструируемого типа ЯЛ с опорой на несколько «источников информации» (языковые биографии, тексты записей интервью, отдельные индивидуальные речевые портреты типичных представителей референтной группы, речевой паспорт конкретных прототипов, тематические тесты, опросы и эксперименты, нацеленные на выявление и уточнение отдельных показателей, тексты, продуцирумые членами исследуемого сообщества в естественных ситуациях их вербальной самореализации, то есть художественные тексты, материалы СМИ и др.); 5) учет показателей по таким параметрам как: а) гражданское и социокультурное самоопределение, б) языковая идентичность (родной язык), в) самооценка собственной языковой компетенции и оценка качественного состояния языка соответствующего языкового сообщества. Наконец, особый аспект исследования составляет обнаружение и учет латентных характеристик, что проявляется в наличии лакун и иных маркеров языкового, когнитивного, культурного свойства.

Таким образом, описание языковой личности в поликультурном и/или инонациональном социуме имеет свою специфику изучения и реконструкции, которая позволяет получить объективное представление о языковой личности в пространстве постоянных лингвокультурных контактов.

Задача описания совокупной ЯЛ представителя того или иного языкового сообщества нацелена, как правило, на выявление специфики языка этого сообщества. Представленный нами комплексный подход применим как к микросоциуму, так и к мегапространству, каковым является ближнее зарубежье.

Вторая глава «Экстралингвистический контекст бытования русской языковой личности в странах ближнего зарубежья» посвящена описанию идентификационных параметров нового ареала зарубежного русского мира и рассмотрению его специфики как трансформирующегося пространства, в котором происходит становление новой разновидности РЯЛ. В главе показаны, с привлечением наработок смежных наук, сложности адекватного и научно обоснованного определения самого русскоязычного пространства в постсоветском зарубежье и русскоязычного сообщества в нем. Особое внимание уделено проблеме выбора дефиниций с учетом не только констатации результатов социокультурных преобразований в странах ближнего зарубежья, но и перспектив этого пространства в плане сохранения в нем лингвокультурной самобытности русскоязычного сообщества. Также дан перечень и анализ тех экстралингвистических факторов, которые реально повлияли на изменение русской составляющей в языковой ситуации стран ближнего зарубежья.

За период со времени распада СССР сложилось новое сообщество русофонов, появление которого связано с обособлением и преобразованием огромного ареала, где традиционно использовался русский язык в едином с Россией функциональном режиме. Новый сегмент зарубежного русского мира — это новые условия функционирования языка и новое его состояние. Без четкого представления о траектории изменений этого ареала невозможно понять вектор и динамику развития языковых процессов, которые преобразуют ЯЛ в нем, тем более, что это параллельные и взаимосвязанные линии трансформаций.

Среди работ, посвященных проблемам становления постсоветского зарубежья, исследования таких авторитетных историков, этнографов, социологов, культурологов как В.Н. Тишков, Е.И. Пивовар, М.Н. Губогло, С.С. Савоскул, Н.Ю. Космарская, А.Г. Дугин А.Г. Бутузов, С. Градировский, Р. Брубейкер, П. Колото, В.Д. Попков, Г.Н. Ким и др. Несмотря на то, что новое пространство зарубежного русского мира является объектом постоянного внимания целого ряда смежных наук, налицо сложности его адекватного и научно обоснованного определения. Разнообразие обозначений связано не только с объективной сложностью самого феномена, который к тому же рассматривается в разных ракурсах, но и с тем, что отсутствует исторически традиционный термин.

Из всего множества обозначений, предлагаемых именно и только для постсоветского зарубежья, первоначальным терминологическим предпочтением было новое русское зарубежье. Оно указывает на консолидирующий признак - русскость в его этнокультурном понимании. В названии новое российское зарубежье акцентируется внимание на привязке к государству, его этносам и границам, его политике, что важно для тех, кто родился в России или является её зарубежным гражданином. Для основной же массы русских и русскоязычных по самоопределению, проживающих вне России, в её ближних пределах, важнее, на наш взгляд, сопряжение с русскостью как лингвокультурным показателем идентичности. В этой связи можно говорить о предпочтении обозначения повое русское зарубежье.

Однако, несмотря на нестабильную или весьма относительную близость в отношениях новых независимых государств с Россией, обозначение ближнее зарубежье всё чаще используется как термин и употребляется всё охотнее не только политиками и не только в СМИ. Полагаем, что это не в последнюю очередь связано с влиянием антиномии «дальнее - ближнее» и с предпочтением её другой паре — «старое - новое». Гораздо чаще используется дальнее, чем старое, а вслед за этим — чаще ближнее, чем новое в сочетании со словом зарубежье. Таким образом, следует констатировать приоритет термина блиэ/снее русское зарубежье.

Помимо данного общего названия, объединяющего все государства экс-Союза по факту наличия в них русскоязычного сегмента, существует, несмотря на их геополитическую самостоятельность, сходство по вектору осуществляемых в них преобразований, в контексте которых на положение русского языка и его носителей повлияли аналогичные факторы, которые в силу общих закономерностей соотносятся и приводят к сопоставимым результатам. К основным экстралингвистическим факторам, которые оказали заметное влияние на изменение русских параметров языковой ситуации и определили направление адаптационных трансформаций РЯЛ в ближнем зарубежье, относятся: национально-языковая политика, языковое законодательство, требования и условия языковой социализации, перечень и место языков в системе образования, языковые пропорции в культурно-информационном поле, отношение к «русскому присутствию» и русскому языку, а также его престиж в социуме. Также важны тенденции, в числе которых специалисты называют уменьшение количества русскоязычных, в том числе в силу формальной дерусификации, а также непрерывность перемен, не укрепляющих позиции русского языка.

В результате факты свидетельствуют о сужении русского пространства в ближнем зарубежье, о снижение демографической и коммуникативной мощи русского языка и при этом демонстрируют очевидное сопротивление русофонов ассимиляции, их стремление сохранить русский язык в качестве родного, в качестве средства межнационального общения, а также как скрепу общего постсоветского информационно-культурного и образовательного пространства.

Другой важной для практики теоретической проблемой является поиск адекватного обозначения того русскоязычного сообщества, которое проживает в ближнем зарубежье. В науке нет единства в том, как обозначается то население новых независимых государств, которое идентифицирует себя с русскими хотя бы по одному из трех оценочных критериев: общности по культуре, общности «по земле» и общности «по крови» (С. Панарин). Поиск точных наименований и формулировка соответствующих им дефиниций - это путь к осознанию того нового положения русского языка и его носителей, которое определяет их сохранение, развитие, задавая всему этому соответствующую перспективу.

Разнообразие существующих обозначений этого сообщества свидетельствует, с одной стороны, о сложности самого денотата, с другой - о дифференцированном подходе к сложному по составу конгломерату тех, кто населяет ближнее русское зарубежье и выбирает разные стратегии адаптации в изменившейся ситуации. В список ныне используемых обозначений входят следующие номинации: русские, русское население, зарубежные русские, этнические россияне, русское население нового российского зарубежья, новозарубежные русские, местные русские, русское национальное меньшинство, русское лингвистическое меньшинство, русскоязычные, русскоговорящие, русская диаспора, российская диаспора, новая русская диаспора, диаспорные сообщества, соотечественники, русский мир, новый русский мир, другие русские.

Несмотря на смысловую разницу между ними в значимых нюансах, их используют как для обозначения всего конгломерата именуемых, так и для обозначения определенного его сегмента, нередко - как синонимы.

Наиболее распространенным является обозначение представителей этого ареала русского мира в его новых координатах как диаспоры (русской, российской, постсоветской), что не вписывается в общепринятое содержание термина диаспора по ряду существенных причин, в числе которых отсутствие исхода и этнической однородности, что делает этот термин избыточным или требующим уточнений. Также он не отвечает представлению о себе тех, кого он на постсоветском пространстве обозначает. Компромиссным нам представляется обозначение автохтонная диаспора, предложенное Н. Космарской, хотя в публичном дискурсе в качестве компромиссного чаще используется более широкое по смыслу, чем диаспора обозначение русский мир.

Еще одно из активно вводимых обозначений лингвистическое меньшинство. В контексте процессов европейской интеграции и с учетом европейских устремлений отдельных постсоветских государств актуальной для ближнего зарубежья стала проблема присоединения к международному законодательству, в частности, к Европейской хартии региональных языков и языков меньшинств. Из постсоветских государств не все ориентированы на присоединение к Хартии-, только Армения и Украина подписали и ратифицировали Хартию; Азербайджан, Молдова и Россия — подписали её, но не ратифицировали; Грузия, Латвия, Литва и Эстония- обсуждают, но не подписывали Хартию; остальные постсоветские республики не являются членами Совета Европы. Случай каждой страны, понятно, индивидуален. Но есть и общие моменты. Так, для стран постсоветского пространства - это, не в последнюю очередь, вопрос о русском языке.

Применение прозрачных по своей семантике обозначений лингвистическое меньшинство и языковое меньшинство усложнено тем, что для них нет четкого терминологического определения и они не фигурируют в языковом законодательстве стран постсоветского пространства, а также являются спорными по отношению к мировым полинациональным языкам.

Внедрение международных и, в частности, европейских документов требует преодоления «терминологической несовместимости».

Таким образом, разброс альтернативных и соприкасающихся обозначений, с одной стороны, создает нежелательную пестроту и смешение понятий, с другой стороны, позволяет акцентировать его сложность и принимать во внимание значимые нюансы, уточняя ракурс рассмотрения многогранного феномена, каковым является русскоязычное население ближнего зарубежья.

В третьей главе «Лингвистический контекст бытования русской языковой личности в ближнем зарубежье» внимание сконцентрировано на универсальных характеристиках языка в рассеянии и на общей специфике русской речевой практики в странах ближнего зарубежья, что выявлено и описано исследователями по языку зарубежья вообще или касается отдельных стран экс-Союза. На молдавском материале подробно продемонстрированы общие закономерности и проанализированы конкретные факты, появление которых обусловлено усиливающимся доминированием иного лингвокультурного контекста. В этой связи рассмотрен вопрос о соотношении центробежных и центростремительных тенденций в русском языке ближнего зарубежья и вопрос правомерности постановки проблемы национальных вариантов русского языка, а также вопрос научной интерпретации явлений, характеризующих региональный узус, в русском коммуникативном пространстве ближнего зарубежья.

Для реконструкции типичной РЯЛ живущего в нем русскоязычного сообщества необходимо исходить из того, что под влиянием экстралингвистических факторов в ареале ближнего зарубежья России изменился лингвистический контекст в целом и его русская составляющая в частности. Произошедшие перемены в функционировании и состоянии русского языка в разных странах ближнего зарубежья имеют общую логику и характерные для всех последствия. Воссоздание «портрета» русского языка в ближнем зарубежье важно для объективного представления о параметрах языковой среды, в которой формируется и самореализуется РЯЛ как участник коммуникации в своем сообществе.

Выявление специфики бытования русского языка в новом зарубежном ареале базируется на социолингвистическом подходе к интерпретации языковых фактов и опирается в этом на работы по общим и частным вопросам социолингвистики У. Вайнрайха, А.Д. Швейцера, Э. Косериу, Н.Б. Мечковской, Л.П. Крысина, В.И. Беликова, Г.В. Степанова, Н.Г. Бахтина, Е.В. Головко, В.М. Алпатова, М.И.Исаева, Н.Д.Арутюнова, В.Ю. Михальченко, ЭЛ. Григоряна и др.,

Поскольку в любом конкретном проявлении того или иного феномена присутствует универсальная составляющая, то нами она восстановлена на основании работ по русскому языку в дальнем и ближнем зарубежье. Выше они были перечислены при представлении степени разработанности темы.

Таким образом, на основании аналитического обзора материала, введенного в научный оборот другими исследователями, и анализа

оригинального материала из русской речевой практики в Республике Молдова, можно констатировать, что русский язык ближнего зарубежья, «подобно языку переселенцев в другую страну», представляет собой результат активного вторжения элементов доминирующей лингвокультурной среды, с одной стороны, и обнаруживает объективно уязвимые участки собственной системы, с другой.

Прежде всего, следует отметить явления, характерные для любого языка в любом лингвокультурном окружении: заимствование, калькирование, вкрапления, копирование речевого поведения. Однако их преломление в русской речевой практике ближнего зарубежья не механическое, а более органичное, постепенное, проходящее стадию осмысленной интериоризации, поскольку за этим стоит опыт исторически долгого бытования русского языка и многих поколений его носителей в соответствующем не чужом им иноязычном окружении.

Увеличение числа заимствований из языка страны проживания происходит в силу нескольких причин: 1) ликвидация официальной параллели русского языка; 2) появление абсолютно новых местных реалий государственно-общественного устройства, разнящихся между собой в зависимости от национального уклада страны, и их соответствующих автохтонных наименований, которым нет аналогов в русском языке, в результате чего в русской речевой практике используются их русифицированные и лексикографически не зафиксированные варианты.

Помимо процессов естественного заимствования русофонами лексических единиц и элементов языковой картины мира доминирующей лингвокультуры, происходит директивное внедрение в русский язык безальтернативных единиц (вкраплений) из государственного языка. В первую очередь это касается ономастикона: топонимика, личные имена, которые модифицируются (не склоняются, лишаются отчеств, трансформируются).

Для русской речевой практики характерно включение заимствованных слов в ассоциативно-вербальные связи, в образную систему и языковую игру, использование их в качестве элементов трансформированных прецедентных высказываний и т.д. Также находящиеся в диалоге контактирующие лингвокультуры приводят к соприкосновению концептосфер, к их усложнению. Важной характеристикой речевой практики на русском языке в ближнем зарубежье является в подавляющем большинстве случаев русификация заимствований, то есть сохранение на неформальном уровне традиции бытования русской параллели национальному языку. Лексика нового времени, заимствованная из других языков, вводится в речевую практику по тем же моделям и в той же форме, что и в России. Это примечательный и актуальный формат освоения донорского фонда русским языком ближнего зарубежья.

Наличие ошибок в русской речи связано в большинстве случаев с такими явлениями как интеркаляция и инерционная интерференция, а также с трудными случаями в русском языке, правильность которых не обеспечивается коррекционным влиянием среды. Причиной тому является, в том числе,

снижение коммуникативного диапазона и языковой компетенции неисконных носителей русского языка.

Рассматривая подробно феномен бытования русского языка в иноязычном социуме на примере отдельно взятой в качестве «крупного плана» постсоветской Республики Молдова, можно констатировать ряд наиболее характерных изменений русского узуса в молдавском лингвокультурном окружении. К ним относятся: молдовенизация ономастикона, увеличение количества локальных заимствований и их больший тематический диапазон, появление и инкорпорация элементов иной языковой картины мира, увеличение зоны языковых погрешностей в русской речевой практике. Для речевой практики молдавских русофонов характерна, например, местная специфика обращений, экспрессивные и окказиональные семантико-стилистические расширения, появление «диаспоральных концептов», подвижная культурная рамка коммуникативной нормы.

Это в общем плане свидетельствует о преобразованиях и специфике первого и второго уровня в структуре языковой личности русофонов ближнего зарубежья.

Описание и осмысление нового состояния русского языка в ближнем зарубежье, маркированного в большей степени, чем прежде, инонациональным влиянием, обусловило постановку вопроса о формировании национальных вариантов русского языка - украинского (А.Н. Рудяков), казахстанского (ЕЛ. Журавлева) и т.д., что представляется не достаточно обоснованным. Такой подход делает сам термин национальный вариант избыточным, поскольку он изначально применяется к ситуациям иного рода, а также не отвечает реальному положению дел с русским языком в ближнем зарубежье. Так, языковая система русского языка не меняется, СМИ и учебники по русскому языку в национальных государствах ближнего зарубежья ориентированы на российскую академическую норму, зона влияния языков титульного населения на русский язык ограничена тематически, количественно; практика не демонстрирует высокой плотности и частотности употребления иноязычных элементов, а также факта их использования всеми членами сообщества.

Как и специфические особенности региолектов на территории России, особенности русского языка, представленные в узусе стран ближнего зарубежья, нуждаются в научной интерпретации и нормативной верификации, в связи с чем это можно считать общей проблемой для языка, функционирующего как в России, так и в ближнем зарубежье. Кроме того, важно отметить, что использование таких пока не кодифицированных единиц обретает конвенциональную норму. Именно она является компромиссом в проблемном вопросе соотношения нормы и региональной специфики узуса в русском коммуникативном пространстве ближнего зарубежья.

Обзор специальной литературы и собственные многолетние наблюдения показывают, что в вопросе сохранения потенциала витальности языка в доминирующем инонациональном социуме, в вопросе повышения его резистентности по отношению к порче, маргинализации, пиджинизации,

коррозии, аттриции, утрате, вымыванию из обихода и забвению в следующих поколениях зарубежных русофонов важны сознательные и целенаправленные усилия языкового сообщества. В этом аспекте имеет значение выбор ими стратегии адаптации или типа культурно-речевого поведения, а также их идентификационные ориентиры и социокультурные установки.

В главе четвертой «Русская языковая личность в условиях влияния инонациональной лингвокультурной доминанты» рассматриваются те изменения, которые произошли с носителями русского языка в ближнем зарубежье под влиянием целого ряда факторов социокультурного и лингвистического характера и предопределили значимые перемены в наборе характеристик языковой личности, сформировав новый облик русской языковой личности ближнего зарубежья.

Представленные нами изменения экстралингвистического и лингвистического контекста предопределили те преобразования, которые произошли с носителями русского языка в ближнем зарубежье и повлекли значимые перемены в наборе их характеристик, сформировав новый облик РЯЛ ближнего зарубежья.

Русскую языковую личность в условиях влияния инонациональной лингвокультурной доминанты кардинально изменил переход от монолингвизма к билингвизму, что не было характерно прежде для русскоязычного населения советских республик. Также в условиях этнической мобилизации периода 90-х годов XX века русскоязычные представители различных этносов, проживающие на территории иных республик, продемонстрировали интерес к сохранению и изучению своих этнических языков. Это привело к тому, что русская языковая личность ближнего зарубежья стала языковой личностью носителя не одного, а двух или трех языков, которые определенным образом её преобразовали.

В результате изменения количества используемых языков и их соотношения в коммуникативной практике общества и индивида сложился русско-национальный билингвизм, который по доле второго языка имеет разные пропорции. На этом основании нами установлены следующие его разновидности, характерные для русофонов ближнего зарубежья: 1) рецептивный (диалогический) билингвизм, 2) цитатный, 3) редуцированный, 4) узкоспециальный, 5) симметричный или сбалансированный. В стадии формирования еще одна разновидность - 6) трансформированный или негармоничный билингвизм тех русскоязычных, кто в силу разных обстоятельств почти полностью переходит на другой язык общения во всех сферах.

При переходе от монолингвизма к активному изучению и использованию других языков отношение к русскому и его положение в иерархии предпочтений за первые 20 лет преобразований изменилось незначительно. Так, например, типичный расклад языков в обиходе русскоязычных жителей РМ таков: родной язык - это язык этнической принадлежности с ограниченной сферой применения, если речь не о русском по этнической принадлежности населении РМ; наиболее используемый язык — это русский;

язык социального продвижения - это государственный язык РМ, которым большинство нетитульных жителей РМ стремится овладеть.

Сформировавшийся «вавилонизм» языковой личности повлиял на языковое самоопределение билингвов (полилингвов), сделав очевидной их неуверенность в идентификации себя в качестве русофонов и обнаружив тенденцию к пересмотру языковой идентичности. Этому способствует также влияние новой гражданской идентичности (государств проживания) и усилившейся этнической составляющей в идентификационном наборе полинационального русскоязычного сообщества. Таким образом, формирование и сохранение русской языковой личности происходит в конкуренции и под влиянием вторичной (-ых) языковой личности, актуализируя феномен множественной языковой идентичности.

Все это дает основания для дифференциации языковой идентичности русофонов по принципу учета объема коммуникации на русском языке в пропорциональном соотнесении с коммуникацией на других языках. Нами на основании записанных методом интервьюирования языковых биографий русофонов РМ зафиксированы: диаспоральная языковая идентичность, которая совпадает с идентичностью по национальной принадлежности или с языком, который, не будучи государственным, является единственным либо ведущим средством коммуникации; доминантная языковая идентичность является для человека безальтернативно главной при условии владения им не одним языком; совмещенная языковая идентичность, в основе которой прослеживается языковой сдвиг под сильным влиянием иной этнической и/или гражданской идентичности; редуцированная языковая идентичность, которая является результатом добровольной или вынужденной ассимиляции; декларативная языковая идентичность, которая только декларируется, но не имеет соответствия ни по одному из таких обязательных показателей, как языковая компетентность, речевое поведение, языковые установки. Этот расклад позиций применим в принципе к любому языку. Для нас он важен как показатель разнообразия того сообщества, типичная РЯЛ которого нами описывается.

В условиях влияния на русскую языковую личность перечисленных выше полюсов притяжения, а также воздействия на неё когнитивной базы не только собственного национального языка, но и когнитивной базы лингвокультурного окружения, а также специфически преобразованного (в случае каждой из бывших республик) социума, произошли изменения в структуре индивидуального когнитивного пространства языковой личности. В нем более четко обозначился сегмент, который условно можно назвать диаспоральным.

Таким образом, становление русско-национального билингвизма, то есть появление в структуре ЯЛ русофонов вторичной языковой личности, с одной стороны, с другой стороны, определенный дрейф и усложнение показателя их языкового самоопределения под притяжением иной гражданской и/или этнической идентичности, наконец, четкое обособление диаспорального сегмента в структуре индивидуального когнитивного пространства местных русских в странах ближнего зарубежья - всё это говорит о преобразовании

второго когнитивного и третьего мотивационно-прагматического уровня в структуре русской языковой личности русофонов ближнего зарубежья под влиянием иноязычной доминанты социума.

Глава пятая «Русская языковая личность ближнего зарубежья в условиях дистанцирования от России» представляет те характеристики РЯЛ ближнего зарубежья, появление которых связано в большей мере с истончением непосредственных и опосредованных контактов представителей русского сообщества с Россией, её языковым и культурным пространством.

На характеристики РЯЛ ближнего зарубежья, помимо воздействия инонациональной среды, заметное влияние оказывает отделенность и нарастающая отдаленность русофонов от исконного пространства функционирования русского языка. Появление отдельных черт РЯЛ ближнего зарубежья связано именно с истончением непосредственных и опосредованных контактов представителей зарубежного русского сообщества с Россией, а также с изменением объема и характера историко-культурной информации о России в учебных программах для молодого поколения.

С целью воссоздания объективного и максимально достоверного представления об этой стороне РЯЛ ближнего зарубежья нами был исследован разнообразный речевой и информационный материал. Воссоздание портрета совокупной РЯЛ ближнего зарубежья, выявление характеризующих её лингвистически релевантных признаков опирается на вербальное самовыражение множества конкретных прототипов разного возраста и социального статуса в разных сферах коммуникации. Нами специально обособлено для самостоятельного рассмотрения молодое поколение зарубежного русского мира со своим представлением о нем и соотнесением себя с ним. Помимо языковых биографий, это специальные опросы, монологи на заданную тему («Мой русский мир - это...») и ассоциативный эксперимент в молодежной аудитории. Также к исследованию специально привлечены авторские материалы из русскоязычных СМИ Республики Молдова и литературные произведения русских авторов республики, как естественно порождаемые в иноязычном и поликультурном социуме образцы речевых произведений.

На основании анализа этого обширного материала нами выявлены и описаны характеристики, которые демонстрируют а) специфику мотивационного уровня в структуре ЯЛ, о чем можно судить по самоопределению молодого поколения в русском мире, б) специфику когнитивного уровня в структуре РЯЛ этого же поколения и специфику второго и третьего уровня в структуре РЯЛ на примере самореализации отдельных зарубежных литераторов.

В результате нами установлены: очертания русского мира в языковом сознании постсоветского поколения, редукция ассоциативно-вербальных связей и спецификация тезауруса русской языковой личности, социокультурная обусловленность дискурсивных практик носителей русского языка.

В отличие от РЯЛ старшего, советского, поколения, у РЯЛ представителей молодого поколения русскоязычных ближнего зарубежья при

самоопределении четко просматривается раздельное соотнесение себя с такими сегментами русского мира как глобальный, российский и местный - русский мир вообще, мир России и русский мир страны проживания.

Также на возрастном срезе молодого поколения материал показывает: а) осознаваемое РЯЛ несовершенство владения своим языком, что подтверждает некоторую зыбкость первого уровня в структуре РЯЛ в отсутствие корректирующего влияния среды; б) редукцию ассоциативно-вербальных связей, что обнаруживается при сопоставлении фрагментов «речемыслителыюго портрета» молодого россиянина, воссозданного научной школой Ю.Н. Караулова, с его аналогом в ближнем зарубежье; в) на когнитивном уровне также заметно проявляется лакунарность тезауруса РЯЛ ближнего зарубежья, хотя это на данном этапе не касается ядерных элементов национальной когнитивной базы.

В этой же связи следует отметить, что в процессе выявления латентных характеристик РЯЛ путем проверки понимания респондентами разнообразных по тематике текстов, было установлено увеличение зон агнонимической активности и естественное для людей, не живущих в России, наличие лакун социо-культурного характера.

Привлеченные к анализу авторские материалы из русскоязычных СМИ РМ позволили выявить черты РЯЛ участника медийного дискурса. При выборе автором публицистических статей собственных стратегий убеждения и аргументации, а также при выборе средств выражения обнаруживаются такие характеристики, как подчеркивание своей принадлежности к русскому сообществу и демонстрация ощущения некоторой отстраненности от представителей титульного лингвокультурного сообщества страны проживания. Нередко демонстрируемая русскость сочетается с демонстрируемой восприимчивостью к автохтонному контексту, что характерно и для творчества русскоязычных литераторов.

Оригинальный текстовый материал литературных произведений русских авторов ближнего зарубежья, в частности молдавских, который в образно-эмоциональном форме предъявляет черты реконструируемой нами РЯЛ, обнаруживает, с одной стороны, приверженность русской литературной традиции, русской культуре, с другой, демонстрирует восприимчивость к лингвокультурному влиянию среды, что характеризует РЯЛ ближнего зарубежья в целом и отражает пока еще не завершенный поиск гармоничного сочетания черт русской самобытности и черт принадлежности местному сообществу, которые оправданы потребностями пребывания в инонациональном социуме и условиями межкультурной коммуникации.

В Заключении к работе представлены основные выводы исследования, которые дают целостное представления об основных чертах совокупного портрета РЯЛ в поликультурном пространстве ближнего зарубежья, через призму динамической модели которой просматривается «портрет» современного русского языка в этом ареале его функционирования на срезе рубежа веков, в период кардинальных изменений общего контекста и его социокультурной составляющей. Помимо обобщений теоретического и

прикладного характера, в Заключении также намечается перспектива дальнейших исследований по рассмотренной теме.

Осуществленное нами исследование показало, что за четверть века в зарубежном постсоветском пространстве сформировался особый ареал русского мира, в котором под влиянием изменившихся условий функционирования русского языка происходит становление иного по своим характеристикам сообщества его носителей (других русских) и иной, регионально маркированной, русской речевой практики. Результаты исследования подтверждают выдвинутую нами гипотезу о появлении новой типологической разновидности РЯЛ русофонов ближнего зарубежья, которая представляет собой ЯЛ индивида (типичного представителя сообщества), для которого естественным является общение на родном языке в доминирующем коммуникативном пространстве неродного языка, и нередко - коммуникация с использованием поочередно обоих (или нескольких) языков соответственно ситуации.

Её специфические характеристики выявлены в ходе синхронного наблюдения, охватывающего двадцатилетний период с 1992 по 2012 гг., и отражают процесс появления новой типологической разновидности РЯЛ в динамике, в частности, на первом этапе становления РЯЛ ближнего зарубежья. Именно поэтому нами во многих случаях выбрано дифференцированное представление качеств новой РЯЛ, которые различаются по степени «интенсивности» преобразования каждого из уровней в структуре ЯЛ.

Реконструкция портрета РЯЛ ближнего зарубежья предпринята впервые и принципиально дана в широком контексте общих преобразований и в целостно представленном новом лингвистическом контексте. Это позволило продемонстрировать причинно-следственные связи, а также закономерный и единый по сути для всех стран ближнего зарубежья результат общих трансформаций на языковом уровне и на уровне носителя языка, оказавшегося в иной стране не в силу эмиграции, а в результате перемещения границ. Данные особые обстоятельства во многом определили характер и траекторию становления нового облика РЯЛ в территориях традиционного функционирования русского языка.

Основные характеристики РЯЛ как специфической типологической разновидности, подробно представленные в работе, предопределены, с одной стороны, влиянием инонационального лингвокультурного контекста, с другой -фактом все большего дистанцирования от России. В отличие от таких же по своей природе факторов, которые влияют на русофонов в любом заграничном государстве их проживания, в ближнем зарубежье важен и силен фактор дома. У себя дома, то есть в своей стране, человек вправе говорить на своем языке и сохранять свою самобытность, при этом и окружающую его иную лингвокультуру он не воспринимает как иностранную или чужую.

Это личностно значимое психологическое обстоятельство определяет внутренний механизм всех обретений и потерь, из сочетания которых сформировалась реконструированная нами РЯЛ русофонов ближнего зарубежья. Они в большинстве своем ориентированы на то, чтобы объективно

необходимое погружение в доминирующую инонациональную действительность происходило не ценой утраты русского языка и собственного лингвокультурного пространства в своем государстве.

Разработанная в данной работе комплексная методика изучения РЯЛ в инокультурном и поликультурном социуме применима к потребностям реконструкции ЯЛ в самых разнообразных многоязычных ситуациях. Перспективным нам представляется дальнейшее изучение РЯЛ ближнего зарубежья на более низком регистре типизации и большем диапазоне конкретизации, то есть в отдельно взятой стране ближнего зарубежья. Также важна дальнейшая разработка проблем региональной специфики русского языка в странах его традиционного функционирования и научная интерпретация фактов, отличающих языковую практику РЯЛ ближнего зарубежья от российской речевой практики.

Список основных работ, опубликованных автором по теме диссертации

Монографии

1. Млечко Т.П. Быть или не быть. Русский язык в системе образования Республики Молдова. Монография. - Кишинев, 1999. - 312 с. /16, пл.

2. Млечко Т.П. Русская языковая личность ближнего зарубежья. Монография. - Кишинев, 2013. - 436 с J 25 пл.

Разделы и главы в коллективных монографиях монографиях

3. Tatjana Mletschko. Die Sprachgetzgebung im Zeitraum 1989-2005. Ein Uberblick / Eine andere Sprache ist eine neue soziale Perspektive/ Sprachlicheldentitat der russischsprachigen Bevölkerung. - Sprachliche Individuation in mehrsprachigen Fteciionen Osteuropas. - Leipziger, 2007. -P. 44-96; 340-366.

4. Млечко Т. П. Правовой контекст протекания языковых процессов в Республике Молдова. — Решение национально-языковых вопросов в современном мире. Страны СНГ и Балтии// Под ред. Акад. Е.П. Челышева. - М., РАН, 2010.

Раздел Энциклопедии

5. Tatiana Mlecico Russen - Die Republik Moldau República Moldova. - Ein Handbuch LEIPZIGER UNIVERSITATSVERLAG 2012. P. 184-193

Статьи в изданиях, соответствующих списку ВАК РФ 1. Млечко Т.П. Особенности формирования русской языковой личности в иноязычном социуме (к проблеме специфики учебников для зарубежных школ с русским языком преподавания) [Текст] / Млечко Т.П. // Вестник РУДН. Серия: Русский и иностранные языки и методика их преподавания, 2011, № 1. - С. 14-20.

2. Млсчко Т. П. Язык Ломоносова в высшей школе ближнего зарубежья [Текст] / Млечко Т.П. //Мир русского слова, 2011, №4. - С. 5-9.

3. Млечко Т. П. Индивидуальное когнитивное пространство русской языковой личности в новом зарубежье [Текст] / Млечко Т.П. // Русский язык за рубежом., 2012, №1. - С. 58-63.

4. Млечко Т.П. Билингвальное образование как лингводидактическая версия формирования языковой личности [Текст] / Млечко Т.П. // Вестник РУДН. Серия: Русский и иностранные языки и методика их преподавания, 2012, №4. - С. 14-20.

5. Млечко Т.П. Диаспора: деривационные процессы на фоне эволюции понятия [Текст] / Млечко Т.П. // Мир русского слова, 2013, №1. — С.14-24.

6. Млечко Т.П. Специфика подготовки педагогических кадров для поликультурного социума [Текст] / Млечко Т.П. // Человек и образование, Академический вестник Института педагогического образования и образования взрослых РАО, 2013, №1. - С.12-17.

7. Млечко Т.П. Русская языковая личность в ближнем зарубежье: специфика лингвокультурного тезауруса [Текст] / Млечко Т.П. // Международный аспирантский вестник. Русский язык за рубежом, 2013, №1. —С.23-28.

8. Млечко Т.П. Русская языковая личность в европейской правовой перспективе [Текст] / Млечко Т.П. // Вестник Московского лингвистического университета, 2013,Выпуск 23 (683). Языкознание. — С.153-169.

9. Млечко Т.П. Коммуникативная практика русской языковой личности в ареале ближнего зарубежья: норма и узус [Текст] / Млечко Т.П. // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Русский и иностранные языки и методика их преподавания, 2014, № 1. — С. 64-72.

10.Млечко Т.П. Русская языковая личность ближнего зарубежья: лингвистические характеристики идентификационного выбора [Текст] / Млечко Т.П. // Международный аспирантский вестник. Русский язык за рубежом, 2014, №1. - С.51-56.

11.Млечко Т.П. Русская языковая личность в условиях инокультурного социума: баланс рецептивное™ и резистентности [Текст] / Млечко Т.П. // Вестник РУДН. Серия: Вопросы образования: язык и специальность, 2013, №4. — С.13-22.

12.Млечко Т.П. Дифференциация подходов к изучению типологических разновидностей языковой личности [Текст] / Млечко Т.П. // Вестник РУДН. Серия: Лингвистика, 2014, №1. - С.77-86.

13.Млечко Т.П. Языковая личность в поликультурном социуме: специфика изучения [Текст] / Млечко Т.П. // Известия ЮЗГУ. Серия: Лингвистика и педагогика, 2013, №3. - С.51-61.

14.Млечко Т.П. Русофоны ближнего зарубежья: диагностика перемен в лексиконе языковой личности [Текст] / Млечко Т.П. // Вестник

Российского университета дружбы народов. Серия: Русский и иностранные языки и методика их преподавания, 2014, №2. — С. 10-16.

15.Млечко Т.П. Динамика и характер преобразования языковой личности в новой языковой ситуации [Текст] / Млечко Т.П. // Вестник МГЛУ, 2013, Выпуск 5 (691) Языкознание. Язык. Коммуникация. Дискурс. - С. 87-99.

Статьи в сборниках трудов и материалов научных конференций

16.Млечко Т.П. Языки образования в Молдове: история и современные тенденции [Текст] / Млечко Т.П. // Регулирование использования языков в политическом обществе. Материалы международной конференции. - Кишинев, 1996.-С. 36-41.

17.Млечко Т.П. Почему «ТЫСЯЦКИЙ» стал «НАНАШЕМ», и чья вина, что я - «ФИНА»? Русский язык в молдавской лингвокультурной среде [Текст] / Млечко Т.П. // Вне России. Сборник научных статей о русских и русской культуре Молдовы. — Кишинев, 1997.-С. 125-147.

18.Млечко Т.П. Местные русские: особенности этнического состояния [Текст] / Млечко Т.П. / Этническая мобилизация и межэтническая интеграция: Истоки. Факторы. Горизонты. Материалы научно-практической конференции. - Кишинев, 1999. - С. 32-34.

19.Млечко Т.П. Русско-национальное двуязычие в полиэтничной Республике Молдова [Текст] / Млечко Т.П. // Ежегодник Института межэтнических исследований Академии наук РМ. — Т.1 - Кишинев, 2000.-С. 106-114.

20.Млечко Т.П. Языковой аспект интеграционных прогрессов: русско-национальное двуязычие в полиэтнической Республике Молдова [Текст] / Млечко Т.П. // Молдова между западом и востоком. — Кишинев, 2001. -С. 116-133.

21.Млечко Т.П. Русские в контексте межнациональных отношений в Молдове [Текст] / Млечко Т.П. // В лабиринтах самоопределения и самоутверждения. Этническая мобилизация национальных меньшинств. -М., 2003.— С.122-129.

22.Млечко Т.П. От двуязычия потенциального к двуязычию реальному. Динамика становления билингвизма взрослых жителей Республики Молдова [Текст] / Млечко Т.П. // Славянские чтения: материалы научно-теоретической конференции. - Вып.2. - Кишинев, Славянский университет, 2004. - С. 44-55.

23.Млечко Т.П. Использование сопоставительного метода при изучении языковой социализации в многоязычном обществе [Текст] / Млечко Т.П. // Сборник научных статей. Сопоставление как метод исследования и обучения языкам. Материалы научной конференции МАПРЯЛ. - Т.1 -Тбилиси: Универсал, 2005.-С.316-324.

24.Млечко Т.П. Языковое самоопределение в период трансформации идентичностей [Текст] / Млечко Т.П. // Славянские чтения: материалы

научно-теоретической конференции. - Кишинев, Славянский университет, 2007. - Вып.4. - С.79-86.

25.Млечко Т.П. Языки социализации славян в Республике Молдова [Текст] / Млечко Т.П. // American Association of Teachers of Slavic and East European Languages. - Washington, 2005. - C. 197-198.

26.Млечко Т.П. Языковая социализация в многоязычном государстве [Текст] / Млечко Т.П. // Жизнь языка и язык в жизни: сборник статей. -Алматы: Казах, университет!, 2005. - С. 277-285.

27.Млечко Т.П. Использование интервью при изучении языковой социализации в многоязычном обществе [Текст] / Млечко Т.П. // Инновации и прагматика филологических исследований. Материалы международной научной конференции. — Бэлць, 2006. — С. 230-233.

28.Млечко Т.П. Русская языковая идентичность в условиях многоязычия [Текст] / Млечко Т.П. //Русский язык в Республике Молдова: реалии и перспективы: Материалы республиканской научно-практической конференции.- Кишинев,2007, —С. 31-38.

29.Млечко Т.П. Русский язык как социокультурная переменная [Текст] / Млечко Т.П. // Филология. Русский язык. Образование: Сборник статей. - СПб, 2006. - С. 252-254.

30.Млечко Т.П. Единый, но разный. Региональная специфика русского языка вне России [Текст] / Млечко Т.П. // Президиум МАПРЯЛ: 20032007. Сборник научных трудов. - СПб., 2007. - С. 159-175.

31.Млечко Т.П. Русская языковая идентичность в условиях лингвокулыурной полифонии [Текст] / Млечко Т.П. // Мир русского слова и русское слово в мире. Язык, сознание, личность. Коммуникация на русском языке в межкультурной среде. // Материалы XI Конгресса МАПРЯЛ. -Т. 4.-Варна, 2007. -С.532-539.

32.Млечко Т.П. Лингвистический компонент языковой политики [Текст] / Млечко Т.П. // Вестник Славянского университета. Серия: Филология. — Кишинёв, 2008. - Вып. 15. - С.30-36.

33.Млечко Т.П. Ценностно-смысловое восприятие русского мира в неоднородном этнокультурном пространстве [Текст] / Млечко Т.П. // Славянские чтения: материалы научно-теоретической конференции. — Кишинев, Славянский университет, 2009. — Вып.5. - С.28-37.

34.Млечко Т.П. Преодоление и восстановление культурно-языковой дистанции [Текст] / Млечко Т.П. // Русский язык как иностранный: Теория. Исследования. - Санкт-Петербург, 2009. - Выпуск X. - С. 181190.

35.Млечко Т.П. Правовое поле для поликультурного диалога [Текст] / Млечко Т.П. //Сб. научных трудов в честь профессора И.П. Лысаковой «Слово есть дело». - СПб, РГПУ им. А. И. Герцена, 2010. —Т.1. —С. 387-395.

36.Млечко Т.П. Русский язык в новом коммуникативном пространстве ближнего зарубежья [Текст] / Млечко Т.П. // Сб. статей международной научно-практической конференции, посвященной 50-летию РУДН

«Русский язык в многополярном мире: новые лингвистические парадигмы диалога культур». - Москва, РУДН, 2009. - С. 492-498

37.Млечко Т.П. Моноцентричен ли русский язык в полинациональных ареалах [Текст] / Млечко Т.П. // Сб. Мнемозинон. Язык и культура в мире русофонии. - М., 2009. - С.35-41.

38.Млечко Т.П. Пространство русского языка в Молдове. (20 лет Закону о функционировании языков на территории Республики Молдова) [Текст] / Млечко Т.П. // Сб. докладов Международной конференции «Русский язык в коммуникативном пространстве Содружества Независимых Государств». - МГГУ, 2010. - С.18-26.

39.Млечко Т.П. Русская языковая личность в диаспоральном измерении [Текст] / Млечко Т.П. // Сб. докладов «Актуальные проблемы русского языка и методики его преподавания». - Москва, РУДН, 2010. - С.31-39.

40.Млечко Т.П. Коммуникативный полилингвизм: правовые основы и языковая действительность [Текст] / Млечко Т.П. // Вестник Славянского университета. Серия: Культурология. - Кишинёв, 2010. -Вып. 17.-С.5-14.

41.Млечко Т.П. Родной язык нетитульного населения страны как язык высшего образования [Текст] / Млечко Т.П. // Russian Language Journal, ACTR. - Washington, 2009. - Volum 59. - C.37-49.

42.Млечко Т.П., Сайко OA. Национальный компонент в учебниках для зарубежной русской школы (К вопросу об адаптации российских учебников) [Текст] / Млечко Т.П. // Сб. материалов II Международной конференции «Русский язык и литература в международном образовательном пространстве: современное создание и перспективы». -Гранада, 2010.- С. 547-552.

43.Млечко Т.П. Языковые маркеры национально-культурного сознания в практике межкультурной коммуникации в контактных зонах [Текст] / Млечко Т.П. // Сб. «Триста лет русскому языку в Китае». Материалы международной конференции. - Шанхайское издательство педагогической литературы по иностранным языкам, 2011. - С.593-597.

44.Млечко Т.П. Пушкинская горка на русском поле (Русская языковая личность в пространстве современной диаспоры) [Текст] / Млечко Т.П. // Сб. научных трудов «Президиум МАПРЯЛ 2007-2010». - СПб, Издательский дом МИРС, 2011. - С. 144-157.

45.Млечко Т.П. Русский язык вне России: академическая норма и региональная специфика [Текст] / Млечко Т.П. // Материалы XII Конгресса МАПРЯЛ «Русский язык и литература во времени и пространстве». - Шанхай, 2011. - Т. 1. - С. 7-17.

46.Млечко Т.П. Русская языковая личность в новой диаспоре [Текст] / Млечко Т.П. // Материалы XII Конгресса МАПРЯЛ «Русский язык и литература во времени и пространстве». - Шанхай, 2011. - Т.1. — С.149-157.

47.Млечко Т. П. Русская языковая личность: портрет в диаспоральной раме [Текст] / Млечко Т.П. // Русский язык в поликультурном мире. Сборник

научных работ под общей ред. проф. Л.А.Кудрявцевой. - Киев. 2011. -С. 37- 42.

48.Млечко Т.П. Литература русского зарубежья как отражение языковой личности на стыке культур [Текст] / Млечко Т.П. // Сб. Русистика и современность. Материалы XIV международной научно-практической конференции. - СПб, 2011. - Т. 1. - С.293-302.

49.Млечко Т. П. Русская языковая личность в социокультурном измерении новой диаспоры [Текст] / Млечко Т.П. // СЛОВО.ру: балтийский акцент.

- БФУ им. И.Канта, 2012, №2. - С. 30-36.

50.Млечко Т.П. Гуманитарное пространство Республики Молдова: вызовы, потенциал, перспективы [Текст] / Млечко Т.П., Репида В.Б. // 20 лет Содружеству. Культурно-цивилизационный очерк. Сборник лекций, научных работ молодых ученых, аспирантов и студентов - победителей конкурсов в честь 20-летия СНГ. - М., ИПК МГЛУ «Рема», 2012. -С.355-381.

51.Млечко Т.П. Формирование языковой личности в условиях билингвального образования [Текст] / Млечко Т.П. // Доклады V Международной научной конференции «Русский язык в языковом и культурном пространстве Европы и мира: Человек. Сознание. Коммуникация. Интернет». — Варшава, 2012. - С. 106-116.

52.Млечко Т.П. Языковая личность в диалоге культур: специфика самоопределения и самовыражения [Текст] / Млечко Т.П. // Международная конференция, посвященная 20-летию основания 1ЛЛМ.

- Кишинев, 1ЛЛМ.- ШТЕЯТЕХТ, 2013. - С. 43-50.

53.Млечко Т.П. Лингвистические меньшинства: европейский опыт для постсоветского пространства. (Продвижение на восток Европейской Хартии региональных языков или языков меньшинств) [Текст] / Млечко Т.П. // Республиканская научная конференция «Продвижение национальных ценностей посредством языка, литературы и истории». — Кишинев, КГПУ им. И. Крянгэ, 2012. - С.24-37.

54.Млечко Т.П. Новое русское зарубежье: эволюция понятия диаспора в науке и языке [Текст] / Млечко Т.П. // Славянские чтения: материалы научно-теоретической конференции, Кишинев, 2013. - Вып. 7. — С. 6-25.

55.Млечко Т.П. Русская языковая личность ближнего зарубежья: траектории трансформаций [Текст] / Млечко Т.П. // Русский язык: исторические судьбы и современность: V Международный конгресс исследователей русского языка: Труды и материалы / Составители МЛ. Ремнёва, А. А. Поликарпов, О. В. Кукушкина. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 2014.-С.89.

Млечко Татьяна Петровна (Молдова - Россия) Русская языковая личность в поликультурном пространстве ближнего зарубежья

Диссертация посвящена изучению языковой личности русофонов ближнего зарубежья, которая сформировалась в результате геополитического и социокультурного преобразования пространства, где традиционно функционирует русский язык, и русскоязычного сообщества в нем, а также проблеме самостоятельного бытования русского языка в обособившемся ареале русского мира,

В ходе работы русская языковая личность ближнего зарубежья реконструирована в качестве новой типологической разновидности данного феномена. Выявлены ее характеристики и специфика, сложившиеся в инонациональном социуме, с одной стороны, под воздействием доминирующего лингвокультурного окружения, с другой - в силу дистанцированности от России, что в совокупности отражает изменения в языковом сознании и речевой практике автохтонного русскоязычного населения в новом зарубежном мегапространстве.

Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в исследованиях по лингвоперсонологии, в лингводидактике при составлении учебников по русскому языку для двуязычных регионов, могут послужить основой для обновления учебных курсов по социолингвистике, лексикологии, межкультурной коммуникации, методике билингвального образования. Полученные результаты и предложенная методика реконструирования языковой личности в поликультурном социуме могут быть применены по отношению к носителям разных языков. Также представленный в работе анализ процессов в ближнем зарубежье актуален для выработки решений в сфере межгосударственных отношений, которые касаются поддержки русскоязычного сообщества в странах ближнего зарубежья.

Mlecico Tatiana (Moldova - Russia) Russian Linguistic Personality in the Multicultural Area of the Near Abroad

Doctoral dissertation is devoted to study of the linguistic personality of Russophones in the neighboring countries, which was formed as a result of geopolitical and socio-cultural transformations of the space, where the Russian language has been traditionally operated, and of the Russian-speaking community in it. It is concerned with the problem of self-existence of the Russian language in the Russian marginalized habitat in the world as well.

In the course of work the Russian linguistic personality of the near abroad has been reconstructed as a new typological variation of this phenomenon. Its characteristics and peculiarities have been identified. They were formed in the foreign society under the influence of the dominant linguocultural environment, on the one hand, and because of their distance from Russia, on the other. All of these reflect changes in the linguistic consciousness and speech practice of the autochthonous Russian-speaking population in the new foreign mega-space.

Data and conclusions of the doctoral dissertation can be used in research on linguopersonology, in linguodidactics for preparing Russian textbooks for bilingual regions. They can be used as the basis for updating academic courses on sociolinguistics, lexicology, intercultural communication, methods of bilingual education. The results obtained and the proposed method for reconstructing the linguistic personality in a multicultural society can be applied in relation to the holders of different languages. The analysis of the processes in the CIS countries is relevant for decision-making in the field of international relations, which support the Russian-speaking community in the neighboring countries.

Подписано в печать:

01.10.2014

Заказ № 10244 Тираж - 100 экз. Печать трафаретная. Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш., 36 (499) 788-78-56 www.autoreferat.ru