Речевой акт угрозы как объект прагмалингвистического анализа

Жучков, Дмитрий Олегович

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Речевой акт угрозы как объект прагмалингвистического анализа

Год: 2010
Автор научной работы: Жучков, Дмитрий Олегович
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Воронеж
Код cпециальности ВАК: 10.02.04

Диссертация по филологии на тему 'Речевой акт угрозы как объект прагмалингвистического анализа'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Речевой акт угрозы как объект прагмалингвистического анализа"

ЖУЧКОВ ДМИТРИЙ ОЛЕГОВИЧ

На правах рукописи

РЕЧЕВОЙ АКТ УГРОЗЫ КАК ОБЪЕКТ ПРАГМАЛИНГВИСТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА (на материале английского языка)

Специальность 10.02.04 - германские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Воронеж 2010

004606375

Работа выполнена в Воронежском государственном университете

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор

Цурикова Любовь Васильевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор

Копров Виктор Юрьевич

кандидат филологических наук, доцент

Антонова Людмила Анатольевна

Ведущая организация: Тамбовский государственный

Университет им Г.Р. Державина

Защита состоится «23» июня 2010 года в на заседании диссерта-

ционного совета Д 212.038.16 при Воронежском государственном университете по адресу: 394006, г. Воронеж, пл. Ленина, 10, аудитория 49.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Воронежского государственного университета

Автореферат разослан « мая 2010 года

Ученый секретарь диссертационного совета

ВеллаТ.М.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Деятелыюстный подход к изучению языка, начало которому было положено в лингвистической прагматике Дж. Остином и Дж. Серлем, трактует речь человека вообще и каждое отдельное проявление речи, в частности, как деятельность, направленную на достижение говорящим определенных коммуникативных целей. При таком подходе процесс общения рассматривается как интеракция, осуществляемая посредством единичных коммуникативных действий (актов), совершаемых участниками коммуникации в определенных обстоятельствах и по определенному поводу. Акты коммуникации протекают в условиях соответствующего коммуникативно-прагматического пространства, или контекста, которое говорящий создает вокруг себя в каждом своем коммуникативном акте.

В рамках лингвистической прагматики поддерживается точка зрения о том, что системное значение языковых единиц может не соответствовать передаваемым этими единицами коммуникативным смыслам. Проблема взаимодействия языковых единиц в речи рассматривалась во многих написанных в прагматическом ключе работах как отечественных, так и зарубежных лингвистов, (Арутюнова 1985,1990; Кобозева 1986; Кубрякова 2001; Почепцов 1986; Цури-кова 2001, 2002; Austin 1962, 1970; Searle 1969,1975, 2006; Bach 1979, 2003; BIum-Kulka 1981,1989; Brown, Levinson 1987; Culpeper 1996; Levinson 1983, 2000; Robinson 2006 и мн. др.).

Выражение коммуникативного смысла угрозы в речи является ярким примером того, каким сложным образом взаимодействуют в естественной коммуникации языковая форма и выражаемый ею смысл. Это связано с тем, что, например, в английском языке у угрозы нет специфических языковых средств выражения. Тем не менее, смысл угрозы выражается и опознается участниками коммуникации в определенных условиях при произнесении и таких высказываний как I will kill you, и высказываний типа I will be back.

В последние годы в лингвистике были предприняты попытки проанализировать угрозу на материале различных языков с разных теоретических позиций. Тем не менее, в проведенных исследованиях в большинстве своем не учитывался тот факт, что проблема описания коммуникативного действия угрозы лежит в особой плоскости исследований, касающихся несимметричных отношений между формой высказывания и его содержанием.

Таким образом, актуальность настоящего исследования определяется интересом современной лингвистики к функционированию языковых единиц в дискурсе и изучению несимметричных отношений между выражаемыми в процессе коммуникации смыслами и языковыми формами, в которые эти смыслы облекаются. В настоящем исследовании речевой акт угрозы анализируется с позиций прагмалингвистического подхода к анализу языка, принимающего во внимание не только лингвистические, но и экстралингвистические параметры, что позволяет выявить их влияние на функционирование языковых единиц в дискурсе.

Научная новизна исследования обусловлена тем, что с позиций прагма-лингвистики еще не проводился комплексный анализ дискурсивных стратегий

реализации речевого акта угрозы и языковых средств его выражения в современном английском языке.

Объектом диссертационного исследования являются речевые акты (РА) угрозы в современном английском языке, зафиксированные в текстах современных художественных произведений и кинофильмов.

Предмет исследования составляют стратегии реализации РА Угрозы в дискурсе и языковые средства их выражения.

Цель настоящего исследования заключается в комплексном анализе речевого акта угрозы в современном английском языке с позиций лингвистической прагматики.

Достижение данной цели предполагает решение следующих задач:

1. определение условий успешности и сущностных признаков речевого акта угрозы;

2. анализ смежных с РА Угрозы речевых актов; сравнение и сопоставление выявленных сущностных признаков исследуемых речевых актов;

3. определение классификационной принадлежности РА Угрозы;

4. описание стратегий реализации РА Угрозы в дискурсе;

5. анализ и описание языковых средств выражения коммуникативного смысла угрозы.

Материалом исследования послужил корпус контекстов, полученных методом сплошной выборки из современных британских и американских кинофильмов и литературных произведений, текстов институциональных объявлений, а также в результате лингвистического эксперимента, проведенного с 34 носителями британского варианта английского языка. Проанализировано 2833 контекста, из которых к высказываниям, реализующим РА Угрозы, нами отнесено 1986, к смежным речевым актам (Предупреждение/Предостережение, Обещание) отнесено 847 примеров. Выбор анализируемого материала обусловлен стремлением рассмотреть исследуемое явление в условиях, максимально приближенных к реальной коммуникации.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что полученные результаты могут быть использованы при изучении вопросов общей теории коммуникации, лингвистической прагматики, общих проблем языкознания, а также в дальнейшем типологическом изучении данного речевого акта.

Практическое значение результатов исследования определяется возможностью их использования в курсе преподавания теории межкультурной коммуникации, при обучении культуре речевого общения на старших курсах языковых факультетов, в теории обучения речевому воздействию и спецкурсах, посвященных конфликтной коммуникации.

Методы исследования. Поставленные задачи, а также специфика объекта исследования обусловили использование в работе различных методов исследования: речеактового, семантического, квантитативного и квалитативного анализа.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Угрозу следует рассматривать как особый РА, обладающий специфическими условиями реализации, наличие которых определяет сущностные

характеристики выражаемого в ходе осуществления этого РА коммуникативного смысла, независимо от того, какая языковая форма используется в качестве средства выражения угрозы. Такими условиями успешности следует считать:

a. принятие Говорящим на себя обязательства совершить предици-руемое действие;

b. направленность предицируемого действия на будущее;

c. наличие потенциального ущерба/вреда от совершения предицируемого действия для Адресата, гарантом которого является Говорящий (инициатор угрозы).

2. Сущностные признаки РА Угрозы отличаются от признаков таких смежных с ним речевых актов, как Обещание, Предупреждение, Предостережение, каждый из которых обладает собственными коммуникативными особенностями. В то же время, при наличии соответствующих условий успешности, каждый из них может выступать в качестве косвенного средства реализации РА Угрозы.

3. РА Угрозы не имеет закрепленных за ним специфических языковых средств выражения в английском языке. Он может быть реализован в речи при помощи различных лексических и грамматических языковых средств, актуализирующих соответствующие условия успешности.

4. В зависимости от особенностей ситуации общения РА Угрозы реализуется в речи при помощи различных дискурсивных стратегий, к которым относятся:

a. Прямой эксплицитный способ, при котором в реализующем РА Угрозы высказывании одновременно эксплицируются все сущностные признаки (условия успешности) этого речевого акта

b. Косвенный эксплицитный способ, при использовании которого в высказывании угрозы эксплицируется одно или два из основных условий успешности РА Угрозы, а остальные условия имплицируются

c. Косвенный имплицитный способ, при использовании которого Говорящий имплицирует как принятие на себя обязательства по нанесению ущерба Адресату, так и сущность этого ущерба

Апробация работы. Основные положения диссертации и выводы проведенного исследования отражены в 6 публикациях, одна из которых помещена в издании, рекомендованном ВАК РФ, а также в докладах на различных конференциях: Международном конгрессе по когнитивной лингвистике в Тамбовском государственном университете им. Г.Р. Державина (2008), II Всероссийской научно-практической конференции «Личность, Язык, Культура» (2008), II международной конференции «Организационная коммуникация» (2009), XV международной научно-методической конференции ТЕ80Ь в Казани (2009), на межвузовских научных семинарах по актуальным проблемам лингвистики (2008) и научных сессиях Воронежского государственного университета (2009, 2010 гг.)

Структура работы определяется целью и задачами исследования. Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, библиографического списка, включающего 148 источников, в том числе 76 на иностранных языках, Списка лексикографических источников, Списка источников примеров.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы исследования, ее актуальность, научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность, определяются объект и предмет исследования, приводится его эмпирическая и теоретическая база, а также формулируются его цели и задачи.

В Главе 1 «Лингвистическая прагматика и изучение дискурса в современной лингвистике» излагаются теоретические основы исследования; дается описание основных постулатов прагмалингвистики и Теории речевых актов, определяется их значение для современной лингвистической науки. Вводятся и определяются понятия «речевой акт», «косвенный речевой акт», дается общая характеристика и различные подходы к описанию угрозы.

Активно развивающийся в настоящее время прагматический подход к изучению дискурса позволяет проанализировать различные механизмы естественно протекающей дискурсивной деятельности в рамках реальной коммуникации. В основе такого подхода к описанию дискурса лежат принципы речевого общения, сформулированные П. Грайсом, Дж. Личем, Теория речевых актов, прагматическая теория вежливости.

Современное понимание прагматического анализа дискурса исходит из того, что всякое высказывание, обладающее интенциональностью, может рассматриваться в качестве речевого акта, т.е. коммуникативного действия, совершаемого человеком посредством речи, а само дискурсивное взаимодействие представляет собой последовательность речевых иллокутивных актов. При этом для адекватного понимания адресатом говорящего недостаточно лишь знания буквального языкового значения составляющих высказывание лексических единиц и грамматических закономерностей его построения, поскольку коммуникативное намерение говорящего в речи не всегда выражается эксплицитно.

Теория речевых актов внесла серьезный вклад в объяснение процессов речевого взаимодействия, продемонстрировав, что при анализе процесса общения необходимо учитывать коммуникативные цели участников общения, взаимосвязи интенции с другими экстралингвистическими факторами, в том числе соответствие между иллокутивной целью и обстоятельствами осуществления речевого акта, а также психологическим состоянием говорящего, его интересами, социальным статусом, его представлениями о ситуации общения и в том числе о слушающем с его знаниями, интересами, социальным статусом.

Лингвопрагматический анализ коммуникативного взаимодействия показывает, что в естественном общении коммуникативные смыслы зачастую выражаются при помощи косвенных речевых актов. Конвенциональные косвенные речевые акты во многих случаях составляют коммуникативную основу вы-

оказывания и воспринимаются более адекватно, чем соответствующие прямые речевые акты.

В многочисленных существующих на данный момент классификациях речевых актов, организованных по различным принципам, в рамках различных научных парадигм, зачастую не отводится отдельного места такому коммуникативному действию, как угроза. Между тем раскрыть суть этого коммуникативного действия и выявить закономерности его осуществления в естественной коммуникации представляет интереснейшую задачу для исследователя. Решение этой проблемы, связанной с анализом несимметричных отношений между формой и содержанием в языке, требует рассмотрения не только формально-языковых и семантических, но, также прагматических параметров высказываний, выражающих угрозу.

В главе 2 «Прагмалингвистический анализ речевого акта угрозы в дискурсе» определяется классификационная принадлежность РА Угрозы, описываются стратегии реализации РА Угрозы в дискурсе и языковые средства их выражения, а также выявляются особенности реализации угрозы в современном английском языке.

Рассмотрение речевого акта угрозы невозможно без учета его ближайшего языкового окружения и условий употребления в силу отсутствия у него специализированных языковых средств выражения. РА Угрозы может быть реализован комплексом лексических и грамматических языковых средств, включающих глаголы с деструктивной семантикой; модальные глаголы с семантикой возможности, волеизъявления, необходимости, долженствования; маркеры отнесенности предицируемого действия к будущему; объектные местоимения, эксплицирующие направленность действия Говорящего на Адресата; притяжательные местоимения, маркирующие принадлежность объекта угрозы Адресату. Кроме того, условия успешности РА Угрозы могут имплицироваться, следовательно, коммуникативный смысл угрозы обусловлен исключительно спецификой ситуации общения.

Адекватное описание функционирования языковых единиц, выражающих угрозу в дискурсе, и определение их функционального диапазона возможно лишь с позиций прагмалингвистического подхода к анализу дискурса, который позволяет включить в рассмотрение внешние по отношению к языку параметры коммуникации, определяющие закономерности употребления этих единиц в речи.

Комплексный анализ РА Угрозы в дискурсе с позиций лингвистической прагматики позволил сформулировать сущностные признаки и условия успешности анализируемого РА, определить его положение относительно смежных с ним других РА, выделить и описать виды потенциального ущерба адресату угрозы, а также стратегии и средства реализации РА Угрозы в дискурсе.

Проведенное исследование показало, что РА Угрозы - самостоятельный речевой акт со своими признаками и условиями успешности, среди которых выделяются:

1. принятие Говорящим на себя обязательства совершить предицируемое

действие;

2. направленность предицируемого действия на будущее;

3. наличие потенциального ущерба/вреда от совершения предицируемого действия для Адресата, гарантом которого является Говорящий (инициатор угрозы).

Исходя из того, что одним из условий успешности РА Угрозы является указание на потенциальные негативные для Адресата последствия, были рассмотрены и классифицированы соответствующие виды этих последствий. Были выделены следующие варианты:

1. Угроза жизни Адресата, например:

If you hold back anything, I'll kill you. If you bend the truth, or I think you are, I'll kill you. If you forget anything, I'll kill you. In fact, you'll have to work very hard to stay alive. Nick. Do you understand everything I've said? Because if you don't, I'll kill you, (х/ф Lock Stock...) Распространенность угроз, где в качестве потенциальных издержек для Адресата называется его смерть, обусловлена универсальностью подобной угрозы: любой человек стремится спасти собственную жизнь, а значит, угроза ей априори будет эффективна. Тем не менее, высказывания типа I'll kill you, эксплицирующие данное намерение в реальной коммуникации, не всегда выражают угрозу. Так, в следующем примере коллеги по работе сделали своему сослуживцу очень дорогой подарок, и он отвечает им:

Oh I 'т going to kill you! It's too expensive! You shouldn 't have! (BNC) Очевидно, что в намерения Говорящего не входит убийство Адресата, более того, он польщен и выражает смущение, благодарность и упрек коллегам за чрезмерные траты.

2. Физический ущерб (угроза здоровью) Адресата, например: I will shoot you in the spine throush the back of the seat (BNC)

В этом примере Говорящий держит на прицеле Адресата, сидя за его сиденьем в машине и угрожает ему, когда тот пытается убежать и шевелится. При этом условие вступления угрозы в силу в этом примере имплицируется (не двигаться и не пытаться убежать) и опознается Адресатом (не двигается). Подобные высказывания оправдываются теми же причинами, что и угроза неминуемой смерти Адресату: любой человек в любой ситуации беспокоится о своем здоровье и вполне может выполнить требования говорящего, чтобы его сохранить.

3. Моральный ущерб Адресату т.е. такие действия, которые способны нанести вред эмоционально-психическому состоянию Адресата.

Говорящий может называть в качестве потенциальных издержек для Адресата лишение последнего неких прав и привилегий (в особенности тех, которыми Адресат уже пользовался), например:

If you go to him, you will be never welcome in this house asain (х/ф Underworld).

Кроме того, наравне с лишением привилегий, в качестве морального вреда могут выступать санкции со стороны институтов власти. Эти санкции в отношении Адресата Говорящий может гарантировать:

- обращением в соответствующие органы или к лицам, наделенным властными полномочиями, например:

Can I see you again? - Certainly not. - If you don't see me again, I'll tell the police. -I'll see you around then (х/ф Trainspotting) - демонстрацией собственных властных полномочий, например:

If there's no order in the court, I'll be forced to clear the courtroom (х/ф X-Files) Should you stand guilty before me asain, I shall not hesitate to impose a custodial sentenceon you (х/ф Trainspotting).

Еще одним вариантом использования в угрозе апелляции к «моральному ущербу» оказывается возложение на Адресата ответственности за происходящее, например:

I want to know who's responsible for this, otherwise I hold you responsible

(х/ф Lock Stock...).

4. «Смешанный ущерб». В высказываниях угрозы в данном случае комбинируется потенциальный моральный и физический ущерб Адресату, например:

Bring back what belongs to me. Because if you don't, your family's bane in

trouble, (х/ф Lock Stock...) В данном примере физический ущерб для третьих лиц, обязательство по нанесению которого принимает на себя Говорящий, сочетается с моральным ущербом от указанных действий для самого Адресата.

5. Ущерб собственности Адресата, например:

If you don't move it [your car] we will move it (х/ф Lock Stock...). Подобные угрозы эффективны только тогда, когда Говорящий точно знает о том, что является наиболее ценным для Адресата материальным объектом (неважно, ценным универсально или в данный момент). При наличии точного знания о том, что представляет для А ценность, Г может рассчитывать на адекватное восприятие своей угрозы.

Пытаясь добиться максимального эффекта от своей угрозы, Говорящий стремится найти оптимальный параметр давления на своего собеседника, однако практически в каждой ситуации он опирается на набор универсальных для каждого ценностей, разрушением которых можно напугать Адресата, таких, как жизнь, близкие люди, здоровье, собственность, вера/моральные установки. При этом Говорящий в процессе коммуникации может стараться направить свою угрозу именно на то, что является наиболее значимым для Адресата в данной ситуации общения. Другим вариантом может быть проекция Говорящим своих собственных страхов на Адресата, и, таким образом, выбор характера потенциального ущерба в соответствии с тем, что казалось бы ему самому нежелательным.

Одной из особенностей РА Угрозы является невозможность его перфор-мативного оформления. Действительно, сказать Я тебе угрожаю нельзя. Этот феномен 3. Вендлер определила как «иллокутивное самоубийство» (Вендлер 1985), суть которого сводится к тому, что говорящий не может использовать некоторые поставленные в стандартную перформативную позицию (первое лицо единственного числа настоящего времени) и являющиеся при этом явными эксплицитными перформативами глаголы, которые сами перечеркивают свое перформативное значение. По мнению 3. Вендлер, объясняется это явление

тем, что в семантике таких глаголов заложен «подрывной фактор», делающий невозможным успешную реализацию «агрессивного» коммуникативного действия в случае его эксплицитного выражения, так как одним из условий успешности такого речевого действия будет нераскрытие говорящим своего коммуникативного намерения (Вендлер 1985:241-247).

Особенностью РА Угрозы является отсутствие специализированных языковых средств, закрепленных в системе английского языка для реализации этого коммуникативного значения. Соответственно, при реализации в речи коммуникативного действия угрозы используются языковые формы, служащие конвенциональными средствами реализации других коммуникативных действий.

РА Угрозы обычно реализуется в речи посредством осуществления других РА, таких, как РА Утверждения, РА Обещания, РА Предупреждения, РА Вопроса. В нашем корпусе примеров наиболее часто РА Угрозы осуществлялся' при помощи констативных высказываний (РА Утверждения), так или иначе реферирующих к ущербу, который Говорящий может нанести Адресату. Среди примеров такого рода мы выделили следующие виды констативных высказываний:

1. сообщения о направленности возможного ущерба

Такие констативные высказывания описывают те объекты, на которые будут направлены вредоносные действия Говорящего. Необходимым условием для успешной реализации угрозы при этом будет являться ценность данных объектов для Адресата угрозы. Такими объектами могут быть как третьи лица, так и артефакты, имеющие ценность для Адресата в данном контексте. Например:

- Не likes your bar.- Yes.- He wants your bar.- And?- D'you want me to draw you a picture? Look, that boy doesn't know his arsehole from his earhole.- This is my bar. It's got nothing to do with him.- What, and I care? Remember, you have the luxurious advantage of being able to sustain your son's life, (х/ф Lock Stock...)

Данный диалог, участниками которого являются владелец бара, чей сын задолжал изрядную сумму, и преступник, требующий возврата этой суммы, иллюстрирует роль экстралингвистических факторов, при помощи которых слушающий распознает угрозу. Здесь эксплицируется наличие у А ценного для него объекта - его сына. Частью контекста угрозы, известного и понятного обоим коммуникантам является и то, что Говорящий - преступник, работающий на хозяина - крупного криминального авторитета, и то что Говорящий действует во вред многим другим, и даже правила отдачи долга (санкции за невозврат). Таким образом, преступник, указывая Адресату (имплицитно) на то ценное, что у него есть, отсылает его к соответствующему контексту.

2. сообщения о гаранте ущерба

В эту группу входят случаи, когда указывается ответственный за негативные последствия, т.е. тот, кто будет выступать гарантом нанесения ущерба Адресату. Это может быть непосредственно сам Говорящий, например:

My name is Dr. Kaufman. I am an outstanding pistol master (х/ф Tomorrow Never Dies)

В этом примере Говорящий апеллирует к своей способности лишить Адресата жизни.

Говорящий может также упоминать в угрозе некое третье лицо, способное нанести ущерб Адресату. Например:

Imay have failed to kill you, count, but my sister will not! (х/ф Van Helsing) Don't talk to me like that! My boyfriend kills people! (х/ф Crank) В представленных примерах Говорящий апеллирует к способности близких ему людей убить Адресата, сам он при этом остается гарантом нанесения ущерба, так как принимает на себя обязательства инициировать действия этих третьих лиц.

3. сообщения о ситуации, результатом которой может быть нанесение Говорящим ущерба Адресату

Контекст в таких случаях играет наиважнейшую роль - именно он помогает Адресату идентифицировать ситуацию общения корректно, и на основе разделяемого с Говорящим знания опознать реализуемое речевое действие как угрозу. Например:

And when you talk to the President you might remind him that I'm holding his wife, his daughter, his chief of staff, national security advisor, classified papers and his baseball glove. If you want them back, he will prevail upon the puppet regime in Moscow to release General Radec. (х/ф Air Force One) В этом примере Говорящий (террорист) захватил в заложники самолет президента США и требует освобождения своего генерала. Ситуация довольно подробно описана: эксплицируется указание на то, что дорогие президенту люди и вещи находятся в руках Говорящего, и из контекста ясно, что он способен все уничтожить, в случае невыполнения его требований.

4. сообщения о способе нанесения ущерба

Упоминание Говорящим тех объектов, при помощи которых он может нанести ущерб слушающему, является отличительной особенностью данной группы контекстов. Например:

Do you know why the colour is blue at the wick? Because this is where the flame is the hottest. The temperature is close to five hundred degrees (х/ф Golden Eye)

В этом случае описывается обращение Говорящего, держащего в руках горелку, к своему подчиненному, в очередной раз не справившемуся с заданием. Так как оба участника коммуникации осведомлены о способностях и возможностях говорящего причинить вред Адресату (обоим известны принятые в данной конкретной ситуации меры наказания за невыполненную задачу), отсылкой к контексту угрозы здесь является эксплицитное описание свойств горелки, т.е. средства (инструмента) нанесения ущерба Адресату.

Коммуникативный смысл угрозы может передаваться при помощи РА Обещания. В этом случае эксплицируется принятие Говорящим на себя обязательств определенного рода. Дифференцирующим признаком между РА Обещания и РА Угрозы является фактор бенефактивности предицируемого действия для слушающего: в РА Обещания действие позитивно для слушающего, в РА Угрозы - негативно. Например:

I'm comins for you, asshole, believe me. (х/ф Crank) Одним из способов импликации ущерба является использование в высказываниях угрозы стилистически и семантически нейтральных глаголов. К этому приему и прибегает Говорящий в приведенном выше примере: высокооплачиваемый наемный убийца, стремящийся отомстить Адресату за попытку убить его, использует для экспликации принятия на себя обязательства фразу believe те, укзывающую на принятие Говорящим на себя обязательства, что является одним из условий успешности РА Обещания.

При осуществлении РА Угрозы посредством РА Обещания, Говорящий подчеркивает принятие им на себя некоего обязательства по выполнению действия, имплицируя при этом ущерб такого действия для Адресата. В силу близости прагматических условий успешности РА Угрозы и РА Обещания пер-форматив I promise часто используется в речи для осуществления угрозы.

Смежным с РА Угрозы является и РА Предупреждения, при помощи которого также может быть реализована коммуникативная интенция угрозы. При использовании РА Предупреждения Говорящий актуализирует возможность для Адресата избежать негативных последствий. Например:

I'm warning you! If there's no order in the court I'll have to clean this courtroom! (х/ф The X-Files) Здесь Говорящий заранее информирует об опасности или негативных последствиях в будущем (судья собирается удалить нарушителей из зала суда). Однако источником этой опасности и гарантом наступления негативных последствий будет являться сам судья (Говорящий), что противоречит условиям успешности РА Предупреждения, так как в соответствии с ними Говорящий должен был бы сообщать об опасности с целью минимизировать ущерб, наносимый Адресату, а не быть причиной его максимизации.

При осуществлении РА Угрозы при помощи РА Вопроса, вопрос задается Говорящим относительно потенциального ущерба для Адресата, так же, как и в описанных выше констативных высказываниях. Например:

How do you want to die? That? (re: cigarette) Or this? (re: gun) (х/ф The World Is Not Enough) В этом примере Говорящий на самом деле предоставляет Адресату очевидную альтернативу. Будучи секретным агентом, он вступает в диалог с международным террористом (при этом Говорящий вооружен).

Косвенное использование различных речевых актов для реализации речевого действия угрозы основывается на необходимости реализации в соответствующем контексте условий успешности РА Угрозы. В случае соблюдения таких условий успешности другой речевой акт может использоваться в качестве РА Угрозы.

Что касается соотнесенности РА Угрозы и директивных речевых актов, то некоторые исследователи (ср. Бут 2004, Быстрое 2001, Безяева 2002) относят угрозу к директивным речевым актам и считают, что этот речевой акт используется только для побуждения Адресата к определенным действиям, оставляя вне фокуса внимания принятие Говорящим на себя обязательства о наступлении негативных последствий. Происходит это потому, что зачастую угрозы ис-

пользуются в ситуациях, когда Говорящему требуется каким-либо образом изменить модель поведения Адресата, повлиять на его деятельность против его воли. При этом для выражения данного коммуникативного намерения используются часто сложноподчиненные конструкции с придаточным условия, в котором как раз и описывается требуемое от Адресата действие, т.е. директив. Например:

If you hold back anything, I'll kill you (х/ф Lock, Stock...) If I see you near her or the kids, I'll kill you (х/ф Nowhere To Run) Как правило, только такие высказывания рассматриваются в большинстве исследований как угрозы.

Мы полагаем, что описываемые многими авторами как угрозы высказывания типа Don't move or I'll shoot you следует рассматривать как комплексные РА, включающие две разные иллокуции - директивную и комиссивную, а случаи, когда Говорящий посредством угрозы побуждает Адресата совершить (или не совершать) какое-либо действие (e.g. [if you move] I'll kill you) описывать в терминах косвенных речевых актов. При таком подходе РА Угрозы представляет собой косвенное средство реализации побуждения (аналогично тому, как констативное высказывание It's hot here рассматривается как косвенное побуждение в ситуации, когда оно служит, например, средством выражения просьбы открыть окно). Такие директивно-комиссивные речевые акты обычно выражаются высказываниями, построенными по следующей логико-концептуальной схеме:

If you do/don't do X, (then) I will do/will not do Y, где X - требуемое от Адресата Действие, a Y - Действие по нанесению ущерба, предицируемое Говорящему.

В рамках такой логической структуры Говорящий нанесет Адресату ущерб, если Адресат выполнит некое действие, т.е. одна часть таких высказываний реализует директив, а другая - угрозу, например:

Get away from the bank! If you don't get away, I'll fucking kill you! (х/ф Daylight Robbery)

You will get the money. And if you don't, you can be sure I'll shoot you (BNC) Open the fucking gate or I'm gonna blow his leg off (х/ф Lock, Stock...) Такие комплексные директивно-комиссивные речевые акты имеют, соответственно, два разных пропозициональных содержания: директивное и комиссив-ное. Для директива пропозиция состоит в том, что Адресату предицируется совершение некоторого действия Д1 в будущем (в указанных выше примерах такими действиями будут: get away from the bank, get the money, open the gate), a для комиссива - в том, что Говорящий связывает себя обязательством совершить или не совершать в будущем некоторое действие Д2, наносящее ущерб А в зависимости от того, выполнит ли А предицируемое ему действие Д1. В приведенных примерах такими действиями будут: I'll kill you, I'll shoot you, I'm gonna blow his leg off). В речи данные смыслы могут выражаться по-разному: 1) эксплицированием и директивной, и комиссивной пропозиций 2) эксплицированием директивной и имплицированием комиссивной пропозиции 3) импли-

цированием директивной и эксплицированием комиссивной пропозиции 4) имплицированием и директивной, и комиссивной пропозиций:

1) При экспликации и директивной, и комиссивной пропозиции РА Угрозы используется как поддерживающий РА, выполняя роль вспомогательного средства для принуждения А к выполнению предицируемого в директивном РА действия. Обратим внимание, что логическая структура (If...(then)) вербализуется при помощи различных конструкций. Например:

a) If you do Dl, I will do D2

If you do not do Dl, I will do D2 В подобных примерах эксплицитно указывается условие, при котором ущерб А будет нанесен. Это условие маркирует прямую связь директивной и комиссивной пропозиций, т.е. выполнение Адресатом условия эксплицитно указанного в подобных высказываниях повлечет за собой реализацию Говорящим действия, описанного в угрозе. Например:

If you say one word when you are outside with me, I'll shoot you (BNC) If you don't see me again, I'll tell the police (х/ф Trainspotting) Схематично такую последовательность можно представить следующим образом:

If you do X, I will do Y -*Do not do X - ЗАПРЕТ If you don't do X, I will do Y Do X - ПРИКАЗ

b) Do Dl and I will doD2

Еще одним вариантом вербализации логической структуры (If...(then)) является структура Do X/Don't do X, and I will do Y. Например: Follow me and I'll fuckins shoot vou (х/ф Snatch) Здесь директив и угроза соединены при помощи союза and, маркирующего причинно-следственную связь двух пропозиций: если Адресат последует за Говорящим, то будет убит. Обратим внимание, что условное придаточное в подобных высказываниях оформлено при помощи эллиптической структуры Follow те..., копирующей форму императива, которая, тем не менее, может быть развернута в придаточное условия If you follow те. Схематично отношения между данными пропозициями можно представить следующим образом:

If you do X, I will do Y —>Do not do X - ЗАПРЕТ Другими словами, директивно-комиссивные высказывания, соединенные союзом and, будут выражать запрет.

Отдельного внимания заслуживают высказывания, в которых акцентируется не ущерб, грозящий Адресату в случае невыполнения директива Говорящего, а бенефиции - в случае выполнения предицируемого Д. Например:

Drop the gun and I'll let her live (х/ф Goldeneye) Эксплицитное указание Говорящим на принятие им на себя обязательства по НЕ-нанесению ущерба Адресату не отменяет указания на ущерб для Адресата в случае неподчинения.

Схематично такую последовательность можно представить следующим образом:

If you do X, I will not do Y -»Do X - ПРИКАЗ If you don't do X, I will do Y -» Do X - ПРИКАЗ

с) Do D1 or I will do D2 Don't do D1 or I will do D2

Использование угрозы в такого рода комплексных РА увеличивает директивную силу высказывания, посредством которого реализуется соответствующее коммуникативное действие, и, шансы выполнения таких директивов существенно возрастают. Например:

You take your kids, you all go to the van or I'll execute all three of you right now (х/ф From Dusk Till Dawn). Схематично такую последовательность можно представить следующим образом:

If you do X, I will do Y ->Do X - ПРИКАЗ If you don't do X, I will do Y — Don't do X - ЗАПРЕТ Связь двух пропозиций - директивной и комиссивной - в данном случае обратная: выполнение Адресатом предицируемого действия в случае приказа и невыполнение в случае запрета влечет за собой НЕнаступление негативных для него последствий. Иными словами, чтобы угроза не реализовалась, следует выполнить приказ или запрет соответственно.

Таким образом, в случае экспликации обеих пропозиций в директивно-коммиссивных речевых актах, важнейшим фактором корректной интерпретации таких актов является способ связи указанных пропозиций.

2) При эксплицировании директивной пропозиции и имплицировании комиссивной пропозиции, как правило, осуществляется РА Приказа или РА Запрета, причем наличие угрозы в таких примерах следует только из невербального контекста. Например, Говорящий угрожает пистолетом:

Get on the floor! Lie on the floor! Get on the fucking floor! Get down, I say! (х/ф Snatch)

FBI! Don't move! Face down! (х/ф X-Files). Несмотря на наличие только приказа/запрета, все условия успешности угрозы оказываются выполнены, поэтому и Говорящий, и Адресат однозначно интерпретируют смысл этого побудительного по форме высказывания как угрозу.

3) Случаи эксплицитного выражения комиссивной пропозиции и имплицирования директивной пропозиции часто отмечаются в ситуациях открытой конфронтации между участниками общения. Например, в следующем примере Говорящий - человек с репутацией серьезного, не принимающего отказов предпринимателя - через посредников (sheriff) довольно долго ведет переговоры с владельцами необходимого ему земельного участка. В конце концов, ему надоедает, и он решает сам озвучить свои требования.

When the time comes you will have to deal with someone more serious than this dumbass sheriff. With me (х/ф Nowhere To Run) Апеллируя к своему собственному авторитету (you will have to deal with someone more serious),. Г имплицирует угрозу: в случае отказа продать ему земельный участок, у Адресата будут проблемы.

4) При имплицировании и комиссивной, и директивной пропозиций ди-рективно-комиссивные высказывания можно корректно интерпретировать

только на основе разделяемого Говорящим и Адресатом знания об обстановке общения. Например:

I will not tolerate insubordination, (х/ф The World Is Not Enough) В данном примере начальник разведывательного управления угрожает своему подчиненному в крайне официальной обстановке общения (они находятся на совещании, где присутствуют еще несколько высокопоставленных лиц). Очевидно, что в данной ситуации для Говорящего неприемлемо прибегать к экспликации характера возможного ущерба для Адресата, более того, это не является необходимым, поскольку подчиненный прекрасно осведомлен о том, какие возможности имеются у его начальника для того, чтобы нанести ему вред. Адресат угрозы также понимает, какое действие повлекло за собой такую реакцию говорящего. Тем не менее, в самом высказывании нет прямого указания ни на характер возможных негативных последствий для адресата (от строгого выговора до трибунала), ни на условие их наступления (неподчинение приказам начальства).

Таким образом, в тех случаях, когда речевой акт угрозы используется как косвенное средство реализации побуждения, он, как правило, реализуется посредством высказываний, включающих в себя и побуждение, и угрозу. Такие высказывания имеют форму условного предложения, в главной части которого выражается смысл угрозы, а в придаточном - смысл побуждения. Подобные высказывания в форме условных предложений являются средством реализации одновременно двух речевых актов - директива и комиссива, которые при таком способе осуществления можно рассматривать как комплексный директивно-комиссивный РА. При этом и директив, и комиссив остаются в этой связке отдельными, самостоятельными РА со своими собственными условиями успешности. Такая трактовка позволяет более корректно описать отношения между побуждением и угрозой в речи и объяснить, почему высказывания угрозы часто употребляются в контексте побуждений, оказываясь с ними в тесном коммуникативном взаимодействии.

Еще одним аргументом, доказывающим, что РА Угрозы является самостоятельным, независимым от директива речевым актом, является тот факт, что часто угроза может использоваться без намерения побудить Адресата выполнить какое-либо действие, например, когда Говорящие угрожает отомстить за прошлые поступки Адресата, или стремиться его просто запугать. Ср.: No ifs, по buts, you are a dead man! (х/ф Lock, Stock...) Now I'm going to kill you because you can identify me. (BNC) So by what means shall we execute you, Commander Bond? (х/ф Golden Eye) Таким образом, проведенный анализ позволяет однозначно определить классификационную принадлежность РА Угрозы и отнести его к комиссивам.

РА Угрозы в дискурсе может быть реализован с помощью двух различных стратегий - прямой и косвенной. При реализации угрозы при помощи прямой стратегии в речи различными языковыми средствами эксплицируются все условия успешности РА Угрозы, что позволяет говорить о прямом эксплицитном способе реализации угрозы. При использовании прямой стратегии в высказываниях, вербализующих угрозу, эксплицируется:

- принятие говорящим на себя обязательства. На языковом уровне это маркируется местоимением 1 лица единственного и множественного числа, именами собственными и именами нарицательными в сочетании с притяжательным местоимением ту/our для обозначения лица, выступающего от имени Говорящего. Например:

If you violate our airspace, I'll execute a member of the First Family (х/ф Air Force One)

We are going to kill you all right (Gillian) My men will still steal the bomb (х/ф Goldfinger)

- направленность предицируемого действия против интересов Адресата, что на языковом уровне может быть маркировано объектным местоимением 2 лица, притяжательным местоимением 2 лица, обозначающим принадлежность А того или иного объекта, при угрозе собственности или близким Адресата. Например:

If you come near the boat I'll shoot you through the head (BNC)

Now listen, don V play with me, or Mr. Dylan will prosecute your son and he '11

end up in prison (х/ф Animal 2)

Replace the chip or I'll replace your head (х/ф Inspector Gadget)

- отнесенность предицируемого действия к будущему (простое будущее время, структура to be going to + Inf; модальные глаголы shall, will и принятие Г на себя обязательства). Например:

/ will hunt you down personally, and I don't care how long it takes (х/ф A Touch of Frost)

I hope you have a heart Alera because one day I'm goins to drive a stake through it (х/ф Van Helsing)

Mr Renton, I understand that you have entered into a program of rehabilitation in an attempt to wean yourself away from heroin. The suspension of your sentence is conditional on your continued cooperation with this program. Should you stand guilty before me again. I shall not hesitate to impose a custodial sentence (х/ф Trainspotting).

- экспликация ущерба для Адресата. В высказывании могут использоваться глаголы с деструктивной семантикой, многозначные нейтральные глаголы в сочетании с названием объекта воздействия, глаголы и фразеосочетания в переносном значении, образные средства выражения. Например:

Tell те what I want to hear or I'll execute a member of the senior staff and continue killing one hostage every minute until the plane crashes or the fuelling plane arrives (х/ф Air Force 1)

Shut up, or I'll blow your fucking brains out! (х/ф Daylight Robbery) It wouldn't look like a suicide if you shot me from there. - <...> Believe me, Mr Bond, I can shoot you from Stuttgart and create a proper effect (х/ф Tomorrow Never Dies)

I am to torture you if you don't [do that](xAJ) Tomorrow Never Dies) I should Ш you like a dog (х/ф Far From the Madding Crowd) При реализации угрозы с помощью косвенной стратегии в речи эксплицируются не все, но наиболее значимые в данном контексте условия успешно-

сти РА Угрозы, либо все условия успешности имплицирются, что позволяет говорить о косвенном эксплицитном или косвенном имплицитном способах реализации угрозы.

Косвенный эксплицитный способ выражения угрозы подразумевает экспликацию одного или двух из перечисленных условий успешности при импликации остальных. В зависимости от того, какие из условий успешности РА Угрозы эксплицируются говорящим, мы выделили два варианта такого способа выражения.

При использовании косвенного эксплицитного способа I выражения угрозы имеет место указание на возможный для А ущерб, однако отсутствует указание на принятие говорящим на себя обязательств по нанесению этого ущерба и упоминание Говорящего в качестве исполнителя вредоносного действия. В контекстах такого рода на языковом уровне используются: глаголы в форме действительного или страдательного залога при местоимении 2 лица в качестве субъекта предложения, номинативные конструкции, содержащие модальный глагол + глагол с деструктивной семантикой, глагол-связка + прилагательное, описывающее ущерб. Например:

If you don't shut up, you're the one that's going to get hurt (х/ф The Beach) You shot him without hesitation which is why vou should die like an animal (х/ф X-Files)

Fire that gun again and vou 're a dead man (х/ф Lock Stock...) При использовании косвенного эксплицитного способа II, говорящий выражает угрозу путем принятия им на себя обязательства совершить в отношении А некоторое неопределенное действие, не имеющее прямых/видимых негативных последствий для А, имплицируя таким образом потенциальный ущерб, который он собирается ему нанести. На языковом уровне это выражается при помощи нейтральных или положительно коннотированых глаголов. Например: I'll find you (х/ф Lock Stock...) I'm coming for you. Believe me (х/ф Crank) I'll gel you (х/ф The X-Files)

При косвенном имплицитном способе реализации РА Угрозы в речи имплицируются все условия успешности коммуникативной ситуации угрозы (такие РА Угрозы наиболее сложно идентифицировать при анализе). Рассмотрев различные способы импликации каждого из условий успешности угрозы, мы выделили несколько возможных вариантов: 1. импликация ущерба

а. описание объектов/предметов, при помощи которых можно нанести

ущерб, например: The fact that you've got 'Replica' written on the side of your gun and the fact that I've got 'Desert Eagle' written on the side of mine should precipitate your balls into shrinking, along with your presence, (х/ф Snatch) В этом примере говорящий называет марку своего пистолета (Desert Eagle), противопоставляя обладание им тому, что в распоряжении его собеседников имеется только муляж пистолета (replica), и соответственно нет никаких шансов продолжать вести диалог с позиции силы. Таким образом, указание на ору-

дие убийства при наличии всех необходимых контекстных условий успешности ситуации угрозы позволяет участникам общения интерпретировать данное высказывание как угрожающее.

В следующем примере Г сообщает А подробные характеристики промышленного лазера, среди которых особое значение имеет возможность прорезать толстый лист металла. Прибегая к описанию возможностей находящегося у него в распоряжении оборудования, говорящий тем самым задает параметры коммуникативно-статусных отношений между ним и адресатом: обладание таким прибором позволяет Г беседовать с безоружным и связанным А с позиции силы:

You 're looking at an industrial laser which emits an extraordinary light unknown in nature. It can project a spot on the moon, or, at closer range, cut through solid metal (х/ф Goldfinger)

b. описание последствий ущерба - описание некоего состояния дел/негативной ситуации, имеющей отношение к А, или гипотетического действия А, например:

Funeral for Fox's friends and then for Fox (х/ф X-Files) What's true that in 48 hours you and I will have more money than God, and Mr. Bond will have a small mourning service (х/ф Goldeneye) You must be Eddie, J.D. 's son. - You must be Harry. Sorry, didn't know your father. - Never mind\ son. You might meet him if you carry on like that (х/ф Lock Stock)

В рассмотренных примерах имеется указание на события, последующие за смертью адресата угрозы. Такие события могут называться прямо (ср. первые два примера - похороны, поминальная служба) или метафорически (ср. последний пример - указание на возможную скорую смерть адресата угрозы, если тот будет продолжать себя так вести).

c. описание причины, по которой наступит ущерб

Причина обозначается при помощи указания на негативные действия или качества А, например:

Your incompetence is becoming most taxing (х/ф Underworld) Your failure today is a disgrace (х/ф Goldeneye)

Please sit. There's no need for this to be unpleasant. I've always rather enjoyed your company. - <silence; doesn't sit down> - Now you 're being rude (х/ф Underworld II)

В рассмотренных примерах инициатор угрозы занимает по отношению к Адресату более высокую социальную позицию, что и отражается на выборе языковых средств, подчеркивающих неспособность подчиненного справиться с заданием. Подобное поведение адресата характеризуется говорящим как «недостойное» (a disgrace), «затратное» (most taxing) и грубое (rude).

2. импликация принятия Говорящим на себя обязательства Имплицируя принятие на себя обязательств, Говорящий может указывать на себя как принимающего эти обязательства, используя личное местоимение 7, при этом опуская маркеры будущего времени, например:

The situation analysis: hopeless. You have no backup, no escape routes, and 1 have the only advantage (х/ф Goldeneye)

When you talk to the President, you might remind him that I am holding his wife, his daughter, his chief of staff, national security adviser, his classified papers and his baseball glove, (х/ф Air Force One) Принятие Говорящим на себя обязательства может передаваться и без использования личного местоимения, при этом корректная интерпретация таких случаев возможна только при знании контекста. В следующем примере Говорящий вступается за своего друга:

Не stands not alone (Tolkien) Здесь Говорящий - более опытный и сильный воин, защищает своего друга, которому в свою очередь угрожает третий участник коммуникации. Постоянные характеристики Говорящего (его ловкость, меткость и умение обращаться с оружием), а также имплицитное указание на его намерение применить все это против Адресата, являются маркерами контекста угрозы.

В рассмотренных выше примерах Говорящий имплицитно указывает на принятие им на себя обязательства в данном контексте нанести ущерб Адресату. Такая способность может быть, как уже отмечалось, одной из постоянных характеристик Говорящего (he stands not alone) или приобретенной в силу определенных обстоятельств (Ihave the only advantage, I am holding his wife...).

К инвективной лексике (широко используемой при реализации РА Угрозы), а именно оскорблениям и ругательствам, относятся ЛЕ различной часте-речной принадлежности, употребляемые участниками коммуникации в соответствующей синтаксической функции. Например:

Don't tell те to calm down motherfucker! (х/ф Crank)

Shut up! Or I'll blow your fucking brains out (х/ф Daylight Robbery)

Don't fuck with me! - Ok, nobody is fucking with you. Just calm down, (х/ф

Crank)

Follow me and I'll fucking shoot you (х/ф Snatch)

Как видно из рассмотренных примеров, инвективная лексика используется в контекстах угрозы как для замены смысловых ЛЕ, так и в качестве атрибутов/модификаторов при существительных, глаголах, маркируя объект/признак/действие как негативное.

Ругательства несут в себе агрессию и являются косвенными указателями на негативное отношение Говорящего к Адресату либо сложившейся ситуации. Нарушение Говорящим социальных норм дает сигнал Адресату о том, что Говорящий либо не считается с нормами, либо обладает достаточной властью, чтобы нарушать их, не задумываясь о последствиях. Все это косвенно указывает на опасность, напряжение в отношениях между Говорящим и Адресатом, и, следовательно, является еще одним маркером контекста угрозы.

Таким образом, проведенный анализ показал, что стратегии и средства выражения коммуникативного смысла угрозы крайне вариативны, и их использование в дискурсе обусловлено особенностями ситуации и контекста общения.

В Заключении обобщаются результаты проведенного комплексного исследования РА Угрозы с позиции лингвистической прагматики, приводятся

наиболее значимые выводы и определяются перспективы дальнейшей работы в предлагаемом направлении.

В результате анализа были выделены особенности реализации коммуникативного действия угрозы в дискурсе, до этого не рассматривавшиеся. Проведенное исследование показало, что РА Угрозы - самостоятельный речевой акт, обладающий своими специфическими условиями успешности, но не имеющий в системе английского языка ни специфических, закрепленных за ним, ни кон-венционализированных средств реализации. В связи с этим языковые средства, используемые для реализации РА Угрозы в речи, как правило, вербализуют и другие коммуникативные значения. РА Угрозы может быть осуществлен посредством различных речевых актов, которые могут сохранять свой первоначальный смысл и одновременно в соответствующем контекстном окружении при наличии соответствующих условий успешности реализовывать коммуникативный смысл угрозы.

Принимая во внимание рассматриваемые в настоящем исследовании проблемы, перспективным для дальнейшего изучения представляется сопоставление полученных результатов с результатами исследования РА Угрозы в других языковых культурах; описание особенностей институционального выражения угрозы в различных регистрах; анализ влияния фактора власти на способы и средства реализации угрозы в дискурсе.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Жучков Д.О. Речевой акт угрозы как объект прагмалингвистического анализа / Д.О. Жучков, Л.В. Цурикова // Теоретические и прикладные аспекты описания языка и межкультурной коммуникации. - Воронеж, 2008. - вып. 2. - С. 262-272.

2. Жучков Д.О. Как правильно угрожать / Д.О. Жучков // Материалы II Международной конференции "Организационная коммуникация". - Воронеж, 2009.-С. 40-43.

3. Жучков Д.О. Предупреждение, обещание или угроза? (семантический и прагматический аспекты) / Д.О. Жучков // Материалы II Всероссийской научно-практической конференции «Личность. Язык. Культура». - Саратов, 2009.-С. 287-291.

4. Жучков Д.О. Threat identification (inside and outside the EFL classroom) / Д.О. Жучков // Abstracts for the XV NATE international conference. - Kazan, 2009. - P. 207-208.

5. Жучков Д.О. Дифференциация речевого акта угрозы в рамках прагматического подхода к описанию языка / Д.О. Жучков // Теоретические и прикладные аспекты описания языка и межкультурной коммуникации. - Воронеж, 2009. - вып. 3. - С. 343-352.

6. Жучков Д.О. К вопросу об определении и классификационной принадлежности речевого акта угрозы / Д.О.Жучков // Вестник ВГУ. Сер. Лингвистика и межкультурная коммуникация. - Воронеж, 2009. - №2. - С. 69-71.

Работа №6 опубликована в изданиях рекомендованных ВАК РФ.

Подписано в печать 17.05.10. Формат 60*84 716. Усл. печ. л. 1,4. Тираж 100 экз. Заказ 660

Отпечатано с готового оригинала-макета в типографии Издательско-полиграфического центра Воронежского государственного университета. 394000, Воронеж, ул. Пушкинская, 3.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Жучков, Дмитрий Олегович

Введение.

Глава 1 Лингвистическая прагматика и изучение дискурса в современной лингвистике

1.1. Дискурс как объект прагмалингвистических исследований.

1.2 Принципы речевого общения.

1.2.1 Изучение речевых актов с позиций Теории вежливости.

1.2.2. Феномен «невежливости» в естественной коммуникации.

1.3 Теория речевых актов как основа прагмалингвистического описания коммуникации.

1.3.1. Проблема определения речевых актов.

1.3.2 Классификации речевых актов.

1.3.3. Косвенные речевые акты.

1.4. Угроза как объект прагмалингвистического анализа.

1.4.1. Различные подходы к описанию угрозы в современных лингвистических теориях.

Выводы.

Глава 2 Прагмалингвистический анализ РА угрозы в дискурсе

2.1. Проблема описания РА Угрозы.

2.1.1. Определение классификационной принадлежности РА Угрозы.

2.1.2. Виды потенциального ущерба адресату в РА Угрозы.

2.1.2.1. Угроза жизни Адресата.

2.1.2.2. Физический ущерб Адресату.

2.1.2.3. Моральный ущерб Адресату.

2.1.2.4. Смешанный ущерб Адресату.

2.1.2.5. Ущерб собственности Адресата.

2.1.3. Речевой акт Угрозы и смежные речевые акты.

2.1.3.1. Речевой акт обещания.

2.1.3.2. Речевой акт предупреждения.

2.1.3.3. Речевой акт предостережения.

2.1.4. Использование лексических единиц Caution, Danger, Warning в текстах институциональных объявлений: результаты лингвистического эксперимента.

2.1.5. Взаимосвязь речевого акта угрозы и директивных речевых актов.

2.1.5.1. Экспликация директивной и комиссивной пропозиций.

2.1.5.2. Экспликация директивной пропозиции при импликации комиссивной.

2.1.5.3. Импликация директивной пропозиции при экспликации комиссивной.

2.1.5.4. Импликация директивной и комиссивной пропозиций.

2.1.6. Бытовые представления носителей британского варианта английского языка о средствах и способах реализации угрозы в речи: результаты лингвистического эксперимента.

2.2. Использование различных РА для осуществления РА Угрозы.

2.3. Средства выражения речевого акта Угрозы в английском языке.

2.3.1. Стратегии реализации Угрозы в дискурсе и языковые средства их выражения.

2.3.1.1. Прямой эксплицитный способ реализации угрозы в дискурсе.

2.3.1.2. Косвенный эксплицитный способ реализации угрозы в дискурсе.

2.3.1.3. Косвенный имплицитный способ выражения угрозы в дискурсе.

Выводы.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Жучков, Дмитрий Олегович

Деятелыюстный подход к изучению языка, начало которому было положено в лингвистической прагматике Дж. Остином и Дж. Серлем, трактует речь человека вообще и каждое отдельное проявление речи, в частности, как деятельность, направленную на достижение определенных коммуникативных целей говорящего. При таком подходе процесс общения рассматривается как интеракция, осуществляемая посредством единичных коммуникативных действий (актов), совершаемых участниками коммуникации в определенных обстоятельствах и по определенному поводу. Акты коммуникации протекают в условиях соответствующего коммуникативно-прагматического пространства, или контекста, которое говорящий создает вокруг себя в каждом своем коммуникативном акте.

В рамках лингвистической прагматики поддерживается точка зрения о том, что системное значение языковых единиц может не соответствовать передаваемым этими единицами коммуникативным смыслам. Проблема взаимодействия языковых единиц в речи рассматривалась во многих написанных в прагматическом ключе работах как отечественных, так и зарубежных лингвистов, (Арутюнова 1985,1990; Кобозева 1986; Кубрякова 2001; Почепцов 1986; Цурикова 2001, 2002; Austin 1962, 1970; Searle 1969,1975, 2006; Bach 1979, 2003; Blum-Kulka 1981,1989; Brown, Levinson 1987; Culpeper 1996; Levinson 1983, 2000; Robinson 2006 и мн. др.).

Таким образом, актуальность настоящего исследования определяется . интересом современной лингвистики к функционированию языковых единиц в дискурсе и изучению несимметричных отношений между выражаемыми в процессе коммуникации смыслами и языковыми формами, в которые эти смыслы облекаются. В настоящем исследовании речевой акт угрозы анализируется с позиций прагмалингвистического подхода к анализу языка, принимающего во внимание не только лингвистические, но и экстралингвистические параметры, что позволяет анализировать их влияние на функционирование языковых единиц в дискурсе.

Научная новизна исследования обусловлена тем, что с позиций . прагмалингвистики еще не проводился комплексный анализ дискурсивных стратегий реализации речевого акта угрозы и языковых средств его выражения в современном английском языке.

Объектом диссертационного исследования являются речевые акты угрозы в современном английском языке, зафиксированные в текстах современных художественных произведений и кинофильмов.

Достижение данной цели предполагает решение следующих задач:

1. определение условий успешности и сущностных признаков речевого акта угрозы;

3. определение классификационной принадлежности РА Угрозы;

4. описание стратегий реализации РА Угрозы в дискурсе;

5. анализ и описание языковых средств выражения коммуникативного смысла угрозы.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Угрозу следует рассматривать как особый РА, обладающий специфическими условиями реализации, наличие которых определяет сущностные характеристики выражаемого в ходе осуществления этого РА коммуникативного смысла, независимо от того, какая языковая форма используется в качестве средства выражения угрозы. Такими условиями успешности следует считать: a. принятие Говорящим на себя обязательства совершить предицируемое действие; b. направленность предицируемого действия на будущее; c. наличие потенциального ущерба/вреда от совершения предицируемого действия для Адресата, гарантом которого является Говорящий (инициатор угрозы).

4. В зависимости от особенностей ситуации общения РА Угрозы реализуется в речи при помощи различных дискурсивных стратегий, к которым относятся: a. Прямой эксплицитный способ, при котором в реализующем РА Угрозы высказывании одновременно эксплицируются все сущностные признаки (условия успешности) этого речевого акта b. Косвенный эксплицитный способ, при использовании которого в высказывании угрозы эксплицируется одно или два из основных условий успешности РА Угрозы, а остальные условия имплицируются c. Косвенный имплицитный способ, при использовании которого Говорящий имплицирует как принятие на себя обязательства по нанесению ущерба Адресату, так и сущность этого ущерба

Апробация работы. Основные положения диссертации и выводы проведенного исследования отражены в 6 публикациях, одна из которых помещена в издании, рекомендованном ВАК РФ, а также в докладах на различных конференциях: Международном конгрессе по когнитивной лингвистике в Тамбовском государственном университете им. Г.Р. Державина (2008), II Всероссийской научно-практической конференции «Личность, Язык, Культура» (2008), II международной конференции «Организационная коммуникация» (2009), XV международной научно-методической конференции TESOL в Казани (2009), на межвузовских научных семинарах по актуальным проблемам лингвистики (2008) и научных сессиях Воронежского государственного университета (2009, 2010 гг.)

Структура работы определяется целью и задачами исследования. Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, Библиографии, Списка источников примеров и Приложения. В первой главе «Лингвистическая прагматика и изучение дискурса в современной лингвистике» излагаются теоретические основы исследования; дается описание основных постулатов лингвистической прагматики и Теории речевых актов, определяется их значение для современной лингвистической науки, вводятся понятия «речевой акт», «косвенный речевой акт», дается общая характеристика и различные подходы к описанию угрозы. Вторая глава

Заключение научной работыдиссертация на тему "Речевой акт угрозы как объект прагмалингвистического анализа"

Выводы

В Главе 2 настоящего исследования был проведен прагмалингвистический анализ речевого акта угрозы в дискурсе; определены его сущностные признаки и условия успешности, описаны виды потенциального ущерба Адресату угрозы, а также выявлены стратегии и языковые средства реализации указанного коммуникативного действия.

Проведенное исследование показало, что РА Угрозы - самостоятельный речевой акт со своими признаками и условиями успешности, включающими в себя:

1. принятие Говорящим на себя обязательства совершить предицируемое действие;

2. направленность предицируемого действия на будущее;

Исходя из того, что одним из условий успешности РА Угрозы является указание на потенциальные негативные для А последствия, были рассмотрены и классифицированы соответствующие виды этих последствий. Были выделены следующие варианты:

1. угроза жизни Адресата;

2. физический ущерб (угроза здоровью) Адресата;

3. моральный ущерб Адресату, т.е. такие действия, которые способны нанести вред эмоционально-психическому состоянию Адресата: лишение последнего неких прав и привилегий, санкции со стороны институтов власти, возложение на Адресата ответственности за происходящее;

4. «смешанный ущерб». В высказываниях угрозы в данном случае комбинируется потенциальный моральный и физический ущерб Адресату;

5. ущерб собственности Адресата.

Пытаясь добиться максимального эффекта от своей угрозы, Говорящий стремится найти оптимальный параметр давления на своего собеседника, однако практически в каждой ситуации он опирается на набор универсальных для каждого ценностей, разрушением которых можно напугать Адресата, таких как жизнь, близкие люди, здоровье, собственность, вера/моральные установки. При этом Говорящий в процессе коммуникации может стараться направить свою угрозу именно на то, что является наиболее ценным для Адресата в данной ситуации общения. Другим вариантом может быть проекция Говорящим своих собственных страхов на Адресата, и, таким образом, выбор характера потенциального ущерба в соответствии с тем, что казалось бы ему самому нежелательным.

Проведенный анализ позволил разграничить РА Угрозы и смежные с ним РА Предупреждения/Предостережения и Обещания и выделить дифференцирующие признаки, характерные для каждого из указанных коммуникативных действий. Особенностью Предупреждения (warning, caution) как речевого действия является указание на ущерб определенного рода: для речевых действий, реализуемых высказываниями, содержащими лексему warning, иллокутивной целью говорящего будет служить информирование о возможной опасности; для высказываний, содержащих лексему caution, — отсутствие указания на источник, намерение минимизировать ущерб для слушающего. Сущность Обещания как речевого действия состоит в принятии говорящим на себя обязательства совершить действие бенефактивное для адресата. Угроза, являясь речевым действием, зеркально отражающим действие Обещания, таким образом, предполагает принятие говорящим на себя обязательства о причинении слушающему ущерба определенного рода. Возможность использования для выраженияУугрозы языковых средств с семантикой Обещания, Предупреждения, Предостережения обусловлена наличием у всех этих речевых действий совпадающих определенных условий успешности.

Комиссивные характеристики РА Угрозы исключают возможность причисления его к директивам, суть которых состоит в том, что они побуждают А к совершению действия Д (исполнитель Д=А). Другими словами, Угроза не может быть директивным РА, поскольку в любом директиве исполнителем Д является адресат, в то время как в РА Угрозы исполнителем действия является говорящий. Такая трактовка РА Угрозы приводит к тому, что, описываемые многими авторами как угрозы высказывания типа Don't move or I'll shoot you следует рассматривать как комплексные РА, включающие две разных иллокуции - директивную и комиссивную, а случаи, когда говорящий побуждает А совершить (или не совершать) какое-либо действие (e.g. [if you move] I'll kill you), описывать в терминах косвенных РА. При таком подходе РА Угрозы представляет собой косвенное средство реализации побуждения.

Одной из особенностей РА Угрозы является невозможность его перформативного оформления и отсутствие специализированных языковых средств выражения Угрозы, закрепленных в системе английского языка для реализации этого коммуникативного значения, поэтому для передачи рассматриваемого нами коммуникативного смысла участники коммуникации прибегают к другим способам. Проведенный анализ показал, что угроза может выражаться как эксплицитно, так и имплицитно, что отражается в том, что в дискурсе РА Угрозы может осуществляться при помощи других речевых актов.

Проанализировав возможные варианты осуществления РА Угрозы при помощи других речевых актов, мы пришли к выводу о том, что использование различных речевых актов для реализации рассматриваемого нами речевого действия возможно при наличии в соответствующем контексте условий успешности РА Угрозы. В случае соблюдения таких условий успешности другой речевой акт может использоваться в качестве РА Угрозы. Наиболее часто в нашем корпусе примеров РА Угрозы осуществляется при помощи констативных РА, наименее часто - при помощи РА Вопроса.

Проведенный анализ показал, что стратегии и средства выражения коммуникативного смысла угрозы крайне вариативны. В зависимости от того, каким образом представлены в речи основные условия успешности РА Угрозы - эксплицитно или имплицитно - были выделены прямой эксплицитный, косвенный эксплицитный и косвенный имплицитный способы выражения этого коммуникативного смысла а речи.

Заключение

В настоящей работе мы с позиций лингвистической прагматики рассмотрели РА Угрозы, а также языковые средства и способы его реализации в дискурсе. Выбранный нами для комплексного и всестороннего анализа указанного речевого акта прагмалингвистический подход представляется наиболее продуктивным, так как позволяет принимать во внимание при анализе не только лингвистические, но и экстралингвистические факторы.

Прагмалингвистический анализ коммуникативного взаимодействия показывает, что в естественном общении коммуникативные смыслы зачастую выражаются при помощи косвенных речевых актов. Конвенциональные косвенные речевые акты во многих случаях составляют коммуникативную основу высказывания и воспринимаются более адекватно, чем соответствующие прямые речевые акты.

В многочисленных существующих на данный момент классификациях речевых актов, организованных по различным принципам, в рамках различных научных парадигм, зачастую не отводится отдельного места такому коммуникативному действию, как угроза. Раскрытие сущности этого речевого действия, а также выявление особенностей его реализации в естественной коммуникации связано с актуальной лингвистической проблемой анализа несимметричных отношений между формой и содержанием в языке и требует рассмотрения не только формально-языковых и семантических, но, также прагматических параметров высказываний, выражающих угрозу.

Одной йз специфических черт речевого действия угрозы является отсутствие у него конвенционализированных косвенных средств выражения. Было доказано, что при наличии у любого по форме высказывания выявленных обязательных условий успешности и сущностных признаков, такое высказывание может использоваться в речи в качестве инструмента реализации РА Угрозы.

Поскольку одним из определяющих параметров для выделения анализируемого РА является принятие Говорящим на себя обязательств о нанесении вреда Адресату, мы рассмотрели виды ущерба, причинить который Адресату обязуется Говорящий, совершая РА Угрозы, и классифицировали их. Полученный конечный набор видов ущерба позволяет понять, какой параметр является наиболее релевантным для использования в соответствующих условиях общения.

Уникальность анализируемого нами речевого действия заключается в том, что в системе английского языка нет специализированных языковых средств, закрепленных для реализации коммуникативного значения угрозы, а, соответственно, этот смысл может быть реализован при помощи различных стратегий и выражен при помощи различных языковых средств.

РА Угрозы в дискурсе может быть реализован с помощью двух различных стратегий - прямой и косвенной. При реализации угрозы при помощи прямой стратегии, в речи различными языковыми средствами эксплицируются все условия успешности РА Угрозы, что позволяет говорить о прямом эксплицитном способе реализации угрозы.

При реализации угрозы с помощью косвенной стратегии в речи эксплицируются не все, но наиболее значимые в данном контексте условия успешности РА Угрозы, либо все условия успешности имплицирются, что позволяет говорить о косвенном эксплицитном или косвенном имплицитном способах реализации угрозы.

При использовании косвенного эксплицитного способа II, говорящий выражает угрозу путем принятия им на себя обязательства совершить в отношении А некоторое неопределенное действие, не имеющее прямых/видимых негативных последствий для А, имплицируя таким образом потенциальный ущерб, который он собирается ему нанести.

При косвенном имплицитном способе реализации РА Угрозы в речи имплицируются все условия успешности коммуникативной ситуации угрозы. Несмотря на то, что такие РА Угрозы наиболее сложно идентифицировать при анализе, проведенное исследование позволяет проследить алгоритм выявления коммуникативного смысла угрозы, исходя из выделенных нами параметров.

Проведенный анализ показал, что стратегии и средства выражения коммуникативного смысла угрозы крайне вариативны, и их использование в дискурсе обусловлено особенностями ситуации и контекста общения. В результате анализа были выделены особенности реализации коммуникативного действия угрозы в дискурсе, до этого не рассматривавшиеся.

Исследование показало, что РА Угрозы — самостоятельный речевой акт, обладающий своими специфическими условиями успешности, но не имеющий в системе английского языка ни специфических, закрепленных за ним, ни конвенционализированных средств реализации. В связи с этим языковые средства, используемые для реализации РА Угрозы в речи, как правило, вербализуют и другие коммуникативные значения. РА Угрозы может быть осуществлен посредством различных речевых актов, которые могут сохранять свой первоначальный смысл и одновременно в соответствующем контекстном окружении при наличии соответствующих условий успешности реализовывать коммуникативный смысл угрозы.

166

Список научной литературыЖучков, Дмитрий Олегович, диссертация по теме "Германские языки"

1. Арский А.А. Семантические категории угрозы и предостережения и их вербальная реализация в современном немецком языке (тактико-ситуативный подход): автореф. дис.канд. филол. наук / А.А. Арский. — Самара, 1998.- 18 с.

2. Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс / Н.Д. Арутюнова // Теория метафоры. М.: Наука, 1990. С. 5-32.

3. Арутюнова Н.Д. Истоки, проблемы и категории прагматики / Н.Д. Арутюнова, Е.В. Падучева // Новое в зарубежной лингвистике. 1985. -Вып. 16. - С. 3-42.

4. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. / Н.Д. Арутюнова. М.: Наука, 1976.-235 с.

5. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. / Н.Д. Арутюнова. М.: Наука, 1988.-338 с.

6. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека / Н.Д. Арутюнова. М.: Наука, 1999. - 130 с.

7. Бахтин М.М. Проблема речевых жанров / М.М. Бахтин // Эстетика словесного творчества. М.: Наука, 1979. С. 237-289.

8. Безменова Н.А. Некоторые проблемы теории речевых актов / Н.А. Безменова, В.И. Герасимов // Языковая деятельность в аспекте лингвистической прагматики: Сб. обзоров. М.: ИНИОН, 1984. С. 146197.

9. Безяева М.Г. Семантика коммуникативного уровня звучащего языка / М.Г. Безяева.- М.: Изд-во Моск. ун-та, 2002. 137 с.

10. Ю.Бенвенист Э. Общая лингвистика / Э. Бенвенист. -М.: УРСС, 2002. —448 с.

11. П.Благий Т.Д. Коммуникативно-прагматические классы предложений угрозы, страха и опасения в современном немецком языке: автореф. дис.канд. филол. наук / T.JI. Благий. Иркутск, 1994. — 161с.

12. Богданов В.В. Речевое общение: прагматические и семантические аспекты / В.В. Богданов. Л.:Изд-во ЛГУ, 1990. - 88 с.

13. Борботько В. Г. Принципы формирования дискурса. От психолингвистики к лингвосинергетике / В.Г. Борботько. — М.: Издательство: КомКнига, 2006. -215 с.

14. Борботько В.Г. Элементы теории дискурса / В.Г. Борботько. Грозный, 1981.-236с.

15. Быстров В.В. Функционально-семантический анализ менасивных диалогических реплик: дис.канд. филол. наук / В.В. Быстров . Тверь, 2001.-117с.

16. Быстрых А.В. Дискурсивные функции расчлененного вопросительного предложения. в английском языке А.В. Быстрых. — (http://tpll999.narod.ru/WEBLSE2006/BystrykhLSE2Q06.htm).

17. Вежбицка А. Из книги "Семантические примитивы". Введение // Семиотика:Антология / Сост. Ю.С. Степанов. Изд. 2-е, испр. и дрп. — М: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга,2001. 702 с.

18. Вежбицка А. Речевые жанры /А. Вежбицка // Жанры речи. Саратов: Колледж, 1997. С.99-111.

19. Вежбицка А. Семиотика / А. Вежбицка. — Москва, 1983. — 123 с.

20. Вежбицка А. Речевые акты / А. Вежбицка // Новое в зарубежной лингвистике. 1985. - Вып. 16. - С. 43-65.

21. Вендлер 3. Иллокутивное самоубийство / З.Вендлер // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. - 1985. - С. 241-247.

22. Витгенштейн JI. Философские исследования / Л. Витгенштейн //Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. — 1985. - С. 132-174.

23. Владимирова Т.Е. Призванные в общение: русский дискурс в межкультурной коммуникации / Т.Е. Владимирова М.: КомКнига, 2007. — 304 с.

24. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки / Е.М. Вольф. М.: Наука, 1985. - 228 с.

25. Гловинская М.Я. Семантика глаголов речи с точки зрения теории речевых актов /М.Я. Гловинская // Русский язык в его функционирований. Коммуникативно-прагматический аспект. М.: КомКнига, 1993. - 267 с.

26. Гор дон Д. Постулаты речевого общения Д. Гордон, Дж. Лакофф // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. - 1985. — С.276-302.

27. Горский Д.П. Краткий словарь по логике / Д.П.Горский, А.А.Ивин, А.Л.Никифоров. М.: Просвещение, 1991. - 208 с.

28. Дейк ван Т. Язык. Познание. Коммуникация / Т. ван Дейк. М.: Прогресс, 1989.-241 с.

29. Деметрий. О стиле / Деметрий // Античные риторики. М.:Изд-во МГУ им.М.В. Ломоносова, 1978. - С.235-285.

30. Еремеев Я.Н. О мотивированности действия, совершаемого вследствие директивных высказываний / Я.Н. Еремеев, В.Б. Кашкин. (http://kachkine.narod.ru/Articles2003/EremeevKachkine2002.htm).

31. Ерофеева Е.В. Прямые и косвенные способы выражения речевого акта угрозы во французском языке / Е.В. Ерофеева // Филол. Науки. 1997. - № 1.-С. 66-74.

32. Жельвис В. И. Слово и дело : юридический аспект сквернословия / В. И. Жельвис // Юрислингвистика-2. Русский язык в его естественном и юридическом бытии. Барнаул, 2000.fhttp://www.gumer.info/bibliotek Buks/Linguist/Article/.elv slov.php).

33. Жельвис В.И. Инвектива в политической речи / В.И. Жельвис // Русский язык в контексте культуры. Екатеринбург, 1999. С. 45-51

34. Иссерс О.С. Коммуникативные стратеги и тактики русской речи / О.С. Иссерс. -Изд.4-5, стереотипное. М.: КомКнига, 2006. — 228 с.

35. Карасик В.И. Язык социального статуса. / В.И. Карасик. М.: Ин-т языкознания РАН; Волгогр. гос. пед. ин-т, 1992. - 330 с.

36. Китайгородская М.В. Речь москвичей. Коммуникативно-культурологический аспект / М.В. Китайгородская, Н.Н. Розанова. М.: КомКнига, 1999. - 245 с.

37. Кобозева И.М. Теория речевых актов как один из вариантов теории речевой деятельности / И.М. Кобозева // Новое в зарубежной лингвистике. -Вып. 17. 1986.-С. 7-21.

38. Конрад Р. Вопросительные предложения как косвенные речевые акты / Р. Конрад // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. — 1985. - С.349-384.

39. Конрад Р. Косвенные и гибридные речевые акты / Р. Конрад // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. — 1986. — С.376-380.

40. Крысин Л.П. Эвфемизмы в современной русской речи / Л.П. Крысин // Русский язык конца XX столетия. М.: КомКнига, 1996. — С. 124, 142 -185.

41. Кубрякова Е. С. О тексте и критериях его определения / Е.С. Кубрякова // Текст. Структура и семантика. Т. 1. - М.: КомКнига, 2001. - С. 72-81.

42. Кубрякова Е. С. Роль словообразования и производного слова в обработке знаний Текст. / Е. С. Кубрякова // Язык и знание. М.: Языки славянской культуры, 2004. - С. 390 - 458.

43. Мартынова И.А. Функционально-прагматическое поле менасивных речевых актов (на материале современной англоязычной художественнойлитературы): автореф. дис.канд. филол. наук / И.А. Мартынова. СГЭУ, 2006. -16 с.

44. Матезиус В. О так называемом актуальном членении предложения / В. Матезиус // Пражский лингвистический кружок : сборник статей. — М.: Прогресс, 1967.— С. 239-245.

45. Николаева Т.М. Лингвистическая демагогия / Т.М. Николаева // Прагматика и проблемы интенсиональности. М.: КомКнига, 1988. — С. 4562.

46. Орлов Г. А. Современная английская речь / Г.А. Орлов. М.: Высшаяшкола, 1991.-348 с. 51.Остин Дж. Слово как действие / Дж. Остин // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. — 1986. — С. 22 - 31.

47. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью / Е.В. Падучева. М.: КомКнига, 1985. - 283 с.

48. Падучева Е.В. Презумпции и другие виды неэксплицитной информации в тексте / Е.В. Падучева // Научно-техническая информация. 1981. - Сер. 2. -С. 113-127.

49. Петренко В.Ф. Проблемы эффективности речевого воздействия в аспекте психолингвистики / В.Ф. Петренко // Оптимизиция речевого воздействия. -М.: Наука, 1990.-С. 18-31.

50. Петров В.В. На пути к когнитивной модели языка / В.В. Петров, В.И. Герасимов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.23. — 1988. - С.5-11.

51. Позолотин А.Ю. Инвективные обозначения человека как лингвокультурный феномен / А.Ю. Позолотин. (http://www.lib.ua-ru.net/diss/cont/195036.html).

52. Почепцов Г.Г. Предложение / И.П. Иванова, В.В. Бурлакова, Г.Г. Почепцов // Теоретическая грамматика современного английского языка. М.: КомКнига, 1981. - С. 161-281.

53. Почепцов О.Г. Основы прагматического описания предложения / О.Г. Почепцов. Киев: Вища школа, 1986. - 116 с.

54. Романов А.А. Системный анализ регулятивных средств диалогического общения / А.А. Романов. М.: КомКнига, 1988. — 183 с.

55. Серль Дж. Р. Классификация иллокутивных актов / Дж. Р. Серль // Новое в зарубежной лингвистике. 1986. - Вып. 17- с. 170—194.

56. Серль Дж. Р. Что такое речевой акт / Дж.Р. Серль // Новое в зарубежной лингвистике. 1986. - Вып. 17. - С. 151-169.

57. Серль Дж.Р. Косвенные речевые акты / Дж.Р. Серль // Новое в зарубежной лингвистике. 1986. - Вып. 17 . - С. 195-222

58. Стексова Т.И. Угроза как речевой жанр / Т.И. Стексова // Жанры речи. -Саратов: Колледж, 1997. С. 6-7

59. Сусов И.П. Прагматика дискурса и этнолингвистические проблемы / И.П. Сусов // Прагматика этноспецифического дискурса. Материалы симпозиума. Бэлць, 1990. - С. 2-5

60. Сусов И.П. Семиотика и лингвистическая прагматика / И.П. Сусов // Язык, личность и дискурс. Тверь, 1990. — С. 42-63

61. Фуко М. Археология знаний / М. Фуко. Киев, 1996. — 279 с.

62. Цурикова J1.B. Проблема естественности дискурса в межкультурной коммуникации / Л.В. Цурикова. — Воронеж: ВГУ, 2002 — 257 с.

63. Шатуновский И.Б. Шесть способов косвенного выражения смысла / И.Б. Шатуновский // Семантика и прагматика языковых единиц. -Калуга, 2004. -С. 262 274.

64. Шелингер Т. Н. Нетрадиционно выделяемые коммуникативные единицы современного английского языка: автореф. дисс. . канд. филол. наук. / Т.Н. Шелингер. Л., 1986. - 22 с.

65. Ширяев Е.Н. Семантико-синтаксическая структура разговорного диалога / Е.Н. Ширяев // Русский язык в научном освещении. 2001. - № 1. — С. 132147.

66. Щербинина Ю.В. Вербальная агрессия / Ю.В. Щербинина. — М.:КомКнига, 2006. 360 с.

67. Adams J.S. Inequity in social exchange / J.S. Adams // Advances in Experimental Social Psychology edited by L. Berkowitz. 1965. - Vol. 2. -Pp. 267-299.

68. Asher N. Logics of conversation / N. Asher, A. Lascarides. Oxford University Press, 2003.-327 p.

69. Austin J. L. Collected Papers / J.L. Austin. — Oxford University Press: Oxford, 1970.-237 p.

70. Austin J.L. How to Do Things with Words / J.L. Austin. Oxford: Oxford University Press, 1962. - 167 p.

71. Bach K. Linguistic Communication and Speech Acts. / K. Bach, R. M. Harnish. Cambridge: MIT Press, 1979. - 217 p.

72. Bach K. Speech Acts and Pragmatics / K. Bach // Blackwell Guide to the Philosophy of Language, 2003. (http://online.sfsu.edu/~kbach/spchacts.html).

73. Bacharach S. B. Bargaining : power, tactics and outcomes / S.B. Bacharach, E.J. Lawler. San Francisco: Jossey-Bass, 1981. - 207 p.

74. Blum-Kulka Sh. Investigating Cross-Cultural Pragmatics : An Introductory Overview / Sh. Blum-Kulka, J. Hause, G. Kasper // Cross-Cultural Pragmatics : Requests and Apologies. Norwood: Ablex,1989. - Pp.1-34.

75. Brown G. Discourse analysis / G. Brown, G. Yule. Cambridge: Cambridge University Press, 1983. - 288 p.

76. Brown P. Politeness: Some Universals in Language Usage / P. Brown, S. Levinson. Cambridge: Cambridge University Press, 1987. - 345 p.

77. Brown P. Universals in Language Usage: Politeness Phenomena / P.Brown, S. Levinson // Questions and Politeness edited by E.N. Goody. Cambridge: Cambridge University Press, 1978. - Pp.56-289.

78. Castelfranchi C. Is it a promise or a threat? / C.Castelfranchi, M.Guernini, 2006. -36p.

79. Castelfranchi C. Modelling social action for AI agents / C. Castelfranchi // Artificial Intelligence. The MIT Press: Cambridge, 1998. - Pp. 157-182.

80. Cohen P. R. Rational interaction as the basis for communication / P.R. Cohen, H.J. Lavesque // Intentions in Communication / edited by P. Cohen, J. Morgan, and M. Pollack. The MIT Press: Cambridge, 1990. - Pp. 221-256.

81. Culpeper J. Towards an anatomy of impoliteness / J. Culpeper // Journal of Pragmatics. 1996. - №25. - Pp. 349-367

82. Eckert P. New generalizations and explanations in language and gender research / P. Eckert, S. McConnell-Ginet // Language in Society. 1999. - Vol. 28.2. -Pp. 185-202.

83. Eelen G. A Critique of Politeness Theories / G. Eelen. Manchester: St. Jerome Publishing, 2001. - 280 p.

84. Ehlich K. On the historicity of politeness / K. Ehlich // Politeness in Language: Studies in Its History, Theory and Practice / edited by R. Watts, S. Ide, K. Ehlich. Berlin and New York : Mouton de Gruyter, 1992. - Pp.71-108.

85. Fries N. Grammatik und Emotionen. / N. Fries. 1996. - (http://www2.hu-berlin.de/linguistik/institut/syntax/e research.htm).

86. Goffman E. Frame analysis: an essay in the organization of experience / E. Goffman. New York: Harper&Row, 1974. - 87 p.

87. Goffman E. Replies and responses / E. Goffman // Language in society. 1976. -Vol. 5.- Pp. 257-313

88. Gordon D. Conversational Postulates / D. Gordon, G. Lafoff // Syntax and Semantics / edited by P. Cole, J. Morgan. 1975. - Vol.3. - Pp.83-106.

89. Grice H. P. Logic and conversation / H.P. Grice // Syntax and Semantics / edited by P. Cole, J. Morgan. 1975. - Vol.3. - Pp. 41-58

90. Gumperz J.J. Discourse strategies / J.J. Gumperz. — Cambridge: Cambridge University Press, 1982. 325 p.

91. Hancher M. The Classification of Cooperative Illocutionaiy Acts / M Hancher // Language in Society. 1979. - Vol. 8. - Pp. 1-14.

92. Hatim B. Discourse and the Translation / B. Hatim, I. Mason. L.,1990. — 314 p.

93. Held G. Politeness in linguistic research / G. Held // Politeness in Language : Studies in Its History, Theory and Practice / edited by R. Watts, S. Ide, K. Ehlich. Berlin and New York : Mouton de Gruyter, 1992. - Pp. 131-153.

94. Hernandez L.P. The directive-comissive continuum / L.P. Hernandez // A Journal of English and American Studies. 2001. - №23. - Pp. 77-98

95. Hymes D. Foundations in socilinguistics : an ethnographic approach / D. Hymes. London : Tavistock Publications, 1974. - 238 p.

96. Hymes D. Sociolinguistics / D. Hymes, G. Gumperz // Proceedings of the UCLA sociolinguistics conference. Janua Linguarum, Series Maior 20. Mouton & Co., The Hague, Paris, 1966. - 324 p.

97. Kasper G. Data Collection in Pragmatic Research / G. Kaper // Culturally Speaking / edited by H. Spencer-Oatey. London and New York : Continuum, 2000.-Pp. 316-341

98. Kasper G. Interlanguage pragmatics / G. Kasper, S. Blum-Kulka. New York: Oxford University Press, 1993. - Pp. 138-157.

99. Kennedy G. Managing Negotiations / G. Kennedy, J. Benson, J. McMillan. -Englewood Cliffs, NJ : Prentice-Hall, 1980. 176 p.

100. Kerbrat-Orecchioni C. La conversation / C. Kerbrat-Orecchioni. Paris : Seuil, 1996.-324 p.

101. Kupsch-Losereit S. Ubersetzen als transkultureller Verstehens- und ProduktionsprozeB / S. Kupsch-Losereit. — (http://www.fask.uni-mainz.de/user/kupsch/).

102. Lakoff G. Some Thoughts on Trans-Derivational Constraints / G. Lakoff // Issues in Linguistics. University of Illinois Press, 1973. - pp.442-452.

103. Lakoff R.T. The Logic of Politeness: or Minding your p's and q's / R.T. Lakoff. Chicago: Chicago Linguistic Society, 1973. - Pp. 292-305

104. Language and Control / Ed. by R. Fowler et al.- London: Routledge, 1979. -194 p.

105. Leech G. N. Principles of Pragmatics / G. N. Leech. — Longman Group Limited, 1983. -242 p.

106. Levinson S. C. A review of Relevance book review of Dan Sperber & Deirdre Wilson, Relevance: communication and cognition. / S.C. Levinson // Journal of Linguistics. 1989. - № 25. - Pp. 455-472.

107. Levinson S. C. Activity types and language / S. C. Levinson // Talk at Work: Interaction in Institutional Settings. Cambridge University Press, 1992. — Pp. 66-100.

108. Levinson S. C. On the Human "Interaction Engine" / S.C. Levinson, NJ. Enfield // Roots of Human Sociality : Culture, Cognition and Interaction. — Berg (Oxford-New York), 2006. Pp. 39-69.

109. Levinson S. C. Putting Linguistics on a Proper Footing : Explorations in Goffman's Concepts of Participation / S. C. Levinson // Erving Goffman: Exploring the Interaction Order. Polity Press, 1998. - Pp. 161-227.

110. Levinson S.C. Pragmatics / S.C. Levinson. Cambridge: Cambridge University Press, 1983.-420 p.

111. Levinson S.C. Presumptive Meanings : The Theory of Generalised Conversational Implicature / S.C. Levinson. — MIT Press, 2000. 362 p.

112. Lytle A. L. Friendly threats? The Linking of Threats and Promises in Negotiation / A. L. Lytle, S. Kopelman. -(http://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstractid=735048).

113. Mey J. L. Context and (dis)ambiguity : a pragmatic view / J. L. Mey // Journal of Pragmatics. Oxford: Oxford University Press, 2003. - № 35. - Pp. 331-327.

114. Mills S. Gender and Politeness (Studies in Interactional Sociolinguistics) / S. Mills. Cambridge University Press: Cambridge, 2003. - 270 p.

115. Morgan J. Two Types of Conventions in Indirect Speech Acts / J. Morgan, P. Cole // Syntax and Semantics. 1978. - Vol. 9. - Pp.261-281.

116. Mulligan K. Promises and others social acts : Constituents and Structure / K. Mulligan // Speech Act and Sachverhalt / edited by K.Mulligan and M. Nijhoff. Dordrecht, 1987. - Pp.29-90.

117. Pinkal M. Konversationelle Implikaturen und Prasuppositionen / M.Pinkal, M.Wolska, C.Sporleder. (http://www.coli.uni-saarland.de/courses/pragmatics-07/Slides/PD.07.1 .Ueberblick.pdf).

118. Robinson D. Introducing Performative Pragmatics / D. Robinson. Bodmin : MPG Books Ltd, 2006. - 258 p.

119. Sadock J. Toward a Linguistic Theory of Speech Acts / J.Sadock. New York : Academic, 1974. 353 p.

120. Schelling T. The Strategy of Conflict / T. Shelling. Cambridge, Harvard University Press, 1960. - 251 p.

121. Schneider К. M. Einfiihrung in die Pragmatik / К. M. Schneider. -2001. -(http://www.phil.uni-passau.de/).

122. Searle J. R. What is Language : Some Preliminary Remarks / J. R. Searle // Expanded version of a keynote address at the conference in Berlin. — 2006. — (http://socrates.berkeley.edu/~jsearle/whatislanguage.pdf).

123. Searle J.R. A Taxonomy of Illocutionary Acts / J.R. Searle // Expression and Meaning. Studies in the Theory of Speech Acts. — Cambridge : Cambridge University Press, 1979. Pp. 1-29.

124. Searle J.R. Foundations of Illocutionary Logics / J.R. Searle, D. Vanderveken. -Cambridge: Cambridge University Press, 1985. 227 p.

125. Searle J.R. Indirect Speech Acts / J.R. Searle // Syntax and Semantics, edited by P. Cole and J. Morgan. 1975. - Vol. 3. - Pp.59-82.

126. Searle J.R. Introduction / J.R. Searle // The philosophy of language. Oxford : Oxford UP, 1971.-Pp. 1-12.

127. Searle J.R. Introductory essay: Notes on conversation / J.R. Searle // Contemporary issues in language and discourse processes / edited by D.G. Ellis, W.A. Donohue. Hillsdale (N.J.), L.: Erlbaum, 1986. - Pp. 7-19.

128. Searle J.R. Speech Acts. An Essay in the Philosophy of Language / J.R. Searle. -Cambridge: Cambridge University Press, 1969. 120 p.

129. Shuy R.W. Language Crimes / R. W. Shuy. Cambridge: Blackwell Publishers, 1993,- 108p.

130. Sifianou M. Politeness Phenomena in England and Greece / M. Sifianou. -London and New York, 1992. 237 p.

131. Spencer-Oatey H. Culturally Speaking / H. Spencer-Oatey. — London and New York: Continuum, 2000. 312 p.

132. Thomas J. Meaning in Interaction : An Introduction to Pragmatics / J. Thomas. -London and New York : Longman, 1995. 287 p.

133. Watzlawick P. Une logique de la communication / P. Watzlawick, J. Helmick-Beavin, D. Jackson. Paris: Seuil, 1972. - 269 p.

134. Weigand E. 1989. Grundzuge des Handlungsspiels Unterweisen / E. Weigand // Dialoganalyse II. Referate der 2. Arbeitstagung. 1988. - Vol. 1. - Pp. 257-271.

135. Wenger E. Communities of practice: Learning, meaning, and identity / E. Wenger. Cambridge : Cambridge University Press, 1998. - 318 p.

136. Wierzbicka A. Different Cultures, Different Languages, Different Speech Acts / A. Wierzbicka// Journal of Pragmatics. 1992. - Vol. 9. - Pp. 145-163.

137. Wittgenstein L. Philosophical Investigations / L. Wittgenstein.- Oxford, 1953. -349 p.

138. Wolfson N. The social dynamics of native and non-native variation in complementing behavior / N. Wolfson, M. Eisenstien // The dynamic interlanguage: Imperical studies in SL variation. — New York: Plenum, 1989. -Pp. 219-236.

139. Wunderlich D. Studien zur Sprechakttheorie / D. Wunderlich. Frankfurt. M.: Suhrkamp, 1976. - 416 p.

140. Список лексикографических источников

141. Большой толковый словарь русского языка / под ред. Д.Н. Ушакова. — (http ://ushakovdictionary .ru/).

142. Лингвистический энциклопедический словарь / под.ред. В.Н. Ярцева. -(http://lingvisticheskiy-slovar.ruA

143. Ожегов С.И. Словарь русского языка / С.И. Ожегов. — (http ://slovarozhegova.ruA.

144. Философия : Энциклопедический словарь / Под ред. А.А. Ивина. — М.: Гардарики, 2004. 390 с.

145. Cambridge Advanced Learner's Dictionary. Cambridge, 2009. -(http://dictionary.cambridge.org).

146. Longman Dictionary of English Language and Culture. Longman, 1999. — 1568 p.

147. Longman Phrasal Verbs Dictionary. Longman, 2000. - 608 p.

148. Merriam-Webster's Online Dictionary. 10th Edition. - (http://www.m-w.com/).

149. Список источников примеров

150. Amis М. Money / М. Amis. Penguin Books Ltd, 2000. - 394 p.

151. Appleton G. Unfinished: George Appleton remembers and reflects / G. Appleton. UK: Collins, 1990. - Pp. 5-117

152. Mackay S. The Orchard on Fire / S. Mackay. Vintage, 1999. - 215 p.

153. O'Hagan A. The Missing / A. O'Hagan. Picador, 1996.-244 p.