автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.04
диссертация на тему: Религиозная проблематика живописи М.В. Нестерова советского периода

Полный текст автореферата диссертации по теме "Религиозная проблематика живописи М.В. Нестерова советского периода"

На правах рукописи

Хасанова Элеонора Венеровна

Религиозная проблематика живописи М. В. Нестерова советского периода.

Специальность 17. 00. 04. — изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

Екатеринбург 2005

Работа выполнена на кафедре истории искусств факультета искусствоведения и культурологии ГОУ ВПО «Уральский государственный университет имени А. М. Горького»

Научный руководитель:

кандидат искусствоведения, действительный член Российской академии художеств, профессор

Голынец Сергей Васильевич

Официальные оппоненты:

доктор искусствоведения Русакова Алла Александровна доктор философских наук Шумихина Людмила Аркадьевна

Ведущая организация:

Уфимская государственная академия искусств

Защита состоится/у,{2005 года в ■ часов на заседании диссертационного совета Д 212.286.08 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук, доктора культурологии, доктора искусствоведения при ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им. А. М. Горького» по адресу: 620083. г. Екатеринбург, пр. Ленина 51, комн. 248.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Уральского государственного университета им. А.М. Горького.

Автореферат разослан 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор социологических наук, доцент

Л.С. Лихачева

Общая характеристика работы

Актуальность исследования. Новый виток отечественной истории отмечен небывалым всплеском межэтнических войн и конфликтов, религиозных распрей - Россия вновь решает для себя вопрос: «какой ей быть и как жить дальше?». Современное общество, обращаясь к опыту прошлого: к религии, философии стремится обрести утраченные когда-то ценностные ориентиры. Исполненное пророческих прозрений, русское искусство конца XIX - начала XX века становится одним из наиболее востребованных духовных источников. Этим объясняется и возросшее внимание в последние годы к Михаилу Васильевичу Нестерову (1862-1942), в исследованиях творчества которого появляются новые аспекты. Становится очевидной необходимость глубокого осмысления религиозно-философской проблематики его произведений, сохранившейся на протяжении всего периода творчества и обеспечившей неразрывную связь религиозных картин художника с его портретами, написанными в советский период.

Религиозно-философские аспекты нестеровской живописи советского периода никогда не рассматривались специалистами. Обращаясь к послереволюционному творчеству художника, исследователи всё внимание сосредотачивали на портретах деятелей науки и культуры. Традиционные для Нестерова религиозные картины, которые он наряду со своими знаменитыми портретами настойчиво продолжал писать, воспринимались не представляющими интереса вариациями и повторениями прежних полотен. Этот взгляд, упрочившийся в советском искусствознании, привел к тому, что целый корпус произведений художника, датируемый 1917-1942 годами и включающий в себя около сорока новых работ религиозно-философского плана, то есть в количественном отношении равный прославленной портретной сюите, оставался в тени. В этой связи актуальность исследования определяется введением в научный оборот целого пласта ранее неизвестной религиозной живописи Нестерова, осмысленной как в контексте творчества самого художника, так и в русле общего развития отечественного искусства, несводимого к понятию соцреализма. Найденные в результате исследования материалы позволяют внести значительные дополнения в наиболее полные до сегодняшнего дня каталоги нестеровских произведений.

Степень научной разработанности проблемы.

Смена политической обстановки в России после Октября 1917 года, развернувшаяся в стране атеистическая пропаганда, привели к тому, что религиозные произведения, созданные Нестеровым в советский период, были невостребованы. Возможность их изучения затруднялась тем, что они находились в закрытых церковных и частных собраниях, а в государственных музеях до недавнего времени не покидали запасников. Причиной тому были и сохранявшиеся в стране до середины 1980-х годов идеологические установки, поддерживающие мнение о «чудесном переломе», произошедшем в несте-

ровском творчестве в 1920-е годы и обособившем мастера религиозных картин от «создателя портрета эпохи». Необходимость всестороннего и объективного анализа творчества художника в полной мере осознаётся в конце 1980-х - первой половине 1990-х годов. Об этом свидетельствуют исследования Г. К. Вагнера, А. А. Русаковой и П. Ю. Климова, позволившие нам сделать религиозную проблематику живописи Нестерова темой специального изучения.

Впервые о религиозных картинах Нестерова советского времени и о целостности его творчества написал П. П. Перцов. В неопубликованной статье «М. В. Нестеров» (1920-е годы), представляющей малоизвестный архивный материал, Перцов, анализируя произведения первых послереволюционных лет, подчеркивал верность художника «раз избранному пути». Восторженно отзываясь о картинах «Архиепископ» (1917), «Философы» (1917), «Мыслитель» (1921-1922), «Путник» (1921) и «Пророк» (1924), Перцов относил их к «последним вдохновениям художника, обозначившим новый его расцвет».

Преемственность дореволюционного и советского периодов в творчестве Нестерова прослеживал в своих исследованиях С. Н. Дурылин. Его книга «Нестеров в жизни и творчестве»(1965, 1976, 2004) помимо глубокого анализа известных нестеровских произведений включала записи бесед автора с художником, мысли, замечания и наблюдения, высказанные им о своих произведениях, об искусстве, об отношении к жизни. Дурылин оставил скупые, но исключительно ценные замечания о малоизвестных религиозных картинах 1930-х годов, справедливо указав, что у художника в религиозной теме усилилось героическое начало, появился несвойственный для него ранее «мотив устремления к борьбе и победе», мотив активного действия. Им отмечалось, что в представление Нестерова о «лучшем русском человеке включился теперь и современник в борениях мысли, в устремлении мечты, в напряжении воли - прекрасный и без обаяния святости и очарования легенды, прекрасный в своём жизненном деле».

Внимания заслуживает фундаментальная монография А. И. Михайлова «Михаил Васильевич Нестеров. Жизнь и творчество» (1958). В ней давалось хронологически последовательное изложение творческого пути Нестерова, и содержался самый полный на то время каталог произведений художника, в том числе являющихся предметом нашего исследования. Многие положения, нашедшие отражение в этой книге, сейчас утратили свою бесспорность. Сформировавшийся как критик в 1920-е-1930-е годы и воспринявший жёсткие методы и принципы «классового анализа», Михайлов не смог окончательно преодолеть предвзятости при рассмотрении религиозной живописи Нестерова. Ценнейший материал пропускался через призму современной идеологии: Нестеров «советский» неизменно противопоставлялся Нестерову «дореволюционному». Прежние темы, к которым обращался художник, по мнению автора, «сужали его творческие возможности, ограничивали его реалистическое мировосприятие и темперамент». У Михайлова можно встретить

4

довольно беглые описания некоторых религиозных произведений, созданных Нестеровым в 1920-е - 1930-е годы, по которым трудно представить, как они выглядели. Михайлов касается их лишь для того, чтобы констатировать, что такие работы в творчестве Нестерова послереволюционного периода были, но что они «выпадали из всего созданного в это время художником в портрете, свидетельствовали о противоречиях, живущих в его сознании и уводивших его порой от реальной действительности в мир далёких от неё переживаний».

Начатое И. И. Никоновой в 1960-е годы исследование нестеровского творчества нашло свое продолжение в монографии (1979). Вобрав в себя всё накопленное многолетним нестерововедением, эта книга предопределила пути, по которому пошли будущие исследователи художника. Говоря о религиозно-философских произведениях Нестерова, созданных в послереволюционный период, Никонова лаконично фиксировала произошедшие в живописи художника перемены, выразившиеся «в большей лиричности сюжетов и вместе с тем в скупости изобразительных средств». Заслуживающим внимания представляется вывод Никоновой, что переломным для нестеровского творчества был не 1923 год, связанный с созданием «Девушки у пруда», как до сих пор считает большинство авторов, а - 1928 год, когда появился «Автопортрет с кистями». По её мнению «только после 1928 года момент раздумья, ... самосозерцания, преобладавший в дореволюционных портретах, исчезает, и содержание искусства Нестерова начинает определяться темой активного, мыслящего человека, значительного своей деятельностью, творчеством и созиданием».

Издание «Воспоминаний» Нестерова (1985, 1989) и переиздание его «Писем» (1968, 1988), пополнившееся более полуторастами вновь обнаруженных писем и восстановленными купюрами ранее опубликованных, равно как и вступительная статья А. А. Русаковой к ним, оказались очень своевременными и актуальными. Принадлежащие перу этого автора статьи о Нестерове (первые из них были написаны в начале 1960-х годов) неизменно отличались объективностью и новизной исследовательского подхода ко многим проблемам творчества художника. По своей содержательности и насыщенности фактами небольшие статьи Русаковой выдерживают сравнение с очерками монографического типа. Её комментарии к письмам и картинам художника содержат скрупулезно собранный уникальный материал, помогающий выявить разбросанные по провинциальным музеям и частным собраниям религиозные произведения художника советского периода. Среди незаменимых источников был и подготовленный Русаковой альбом «Михаил Нестеров» (1990), который представлял целый ряд неизвестных ранее произведений, а, сопровождавший альбом, каталог Е. В. Баснер, давал возможность использовать последнюю информацию об их местонахождении.

Таким образом, появление настоящего исследования стало возможным благодаря предпринятым ранее изысканиям, обозначившим нерешенные проблемы в изучении нестеровского творчества и наметившим возможные

5.

пути будущих исследований.

Источниковедческая база диссертационной работы: станковые произведения М. В. Нестерова, хранящиеся в государственных музеях, церковных и частных собраниях Москвы, Петербурга и других городов России, в зарубежных коллекциях. К ценнейшим источникам относится литературное творчество самого Нестерова: его книги «Давние дни», «Воспоминания», письма художника, наследие русской философской мысли, решающее близкие художнику мировоззренческие проблемы; материалы из Российского государственного архива литературы и искусства, Государственного архива РФ, Российской национальной библиотеки, отдела рукописей Государственной Третьяковской галереи, фототеки ГТГ, Государственного Русского музея, дома-музея С. Н. Дурылина, частных архивов Москвы. Особо необходимо отметить значение для работы многочисленных бесед с дочерью художника Натальей Михайловной Нестеровой (1903-2004) и его внучкой Ириной Викторовной Шретер (1919-2002).

Объект исследования: живопись М. В. Нестерова 1917-1942 годов.

Предмет исследования: религиозная проблематика живописи М. В. Нестерова советского периода.

Цель исследования: осмысление духовных аспектов живописи М. В. Нестерова советского периода, включающей в себя картины религиозно-философского плана, портреты, пейзажи.

Задачи исследования:

• проанализировать степень изученности религиозной проблематики живописи М. В. Нестерова как дореволюционного, так и советского периодов отечественной гуманитарной наукой;

• выявить религиозные произведения, созданные художником в послереволюционное время и связанные с ними архивные материалы;

• дополнить каталог произведений Нестерова советского периода новыми сведениями и произведениями, уточнить датировку и местонахождение известных произведений художника советского периода, опираясь на открывшиеся в процессе исследования изобразительные и письменные источники;

• проследить углубление духовно-нравственных исканий Нестерова, отразившихся в его религиозной живописи советского периода;

• обозначить отношение Нестерова к православной вере как мировоззренческой основе творчества.

Методология исследования. В ходе работы над диссертацией были применены следующие методы:

• сравнительно-исторический метод позволил включить произведения М. В. Нестерова в контекст русского религиозного искусства конца XIX - первой половины XX столетия, провести аналогии с сочинениями русских философов Серебряного века.

6

• историко-типологический метод помог сгруппировать произведения по тематическому принципу, определить степень их значения в процессе творческого развития художника.

• метод стилистического анализа позволил проследить структурные изменения в нестеровских образах, эволюцию творческого метода художника.

Гипотеза исследования: религиозная проблематика живописи М. В. Нестерова сохраняется на протяжении всего творчества, обогащаясь новыми

глубокими аспектами понимания и художественного обобщения.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

• диссертация является первым исследованием на заявленную тему: на основе комплексного изучения литературы о художнике, изобразительных и письменных источников в диссертации впервые проанализирована религиозная проблематика живописи М. В. Нестерова советского периода;

• привлечен и исследован обширный историографический материал о Нестерове: определены основные причины неоднозначности оценок, данных дореволюционной художественной критикой и советским искусствознанием религиозной живописи Нестерова;

• выявлено значение Нестерова как «художника молитвы», чьё религиозное понимание и творчество оказались поразительно созвучными русской религиозной философии Серебряного века;

• прослежена эволюция образа Христа краеугольного для творчества художника: от исторической интерпретации к знаковому пониманию в его последних программных произведениях «Страстная седмица» (1933), «Путник» (1936);

• проанализированы стилистические изменения, произошедшие в религиозной живописи Нестерова советского периода;

• определена взаимосвязь портретов и пейзажей М. В. Нестерова и П. Д. Корина, портретов М. В. Нестерова и К. С. Петрова-Водкина советского периода;

• впервые проведен искусствоведческий анализ произведений художника: «Путник» (1921), «За Волгой. Пастушок» (1922), «Портрет С. Н. Дурылина» (1922, 1926), «Небесные защитники»(1932), «Сергий и спящий монах» (1932), «Страстная седмица» (1933) и эскизы к картине 1920-х-1930-х годов, «Отцы пустынники и жены непорочны» (1933, вариант 1934), «Путник» (1936);

• атрибуированы произведения художника «Святой старец» (1910-е гг.), «Гонец» (1930-е гг.), «На земле покой» (1930-е гг.), «Пустынник» (1930-е гг.);

• существенно дополнен каталог произведений Нестерова советского периода, включением в него пятидесяти пяти неизвестных ранее жи-

вописных и графических произведений художника;

• введены в научный оборот следующие архивные документы: рукопись П. П. Перцова «М. В. Нестеров» (ОР Государственной национальной библиотеки), три письма Нестерова к А. А. Турыгину 1920-х годов (ОР ГРМ), два письма С. Н. Дурылина к Нестерову 1930-х годов (РГАЛИ), черновик записок С. Н. Дурылина о Нестерове (Частный архив, Москва).

Теоретическая значимость. Обоснована необходимость осмысления созвучных миропониманию русского религиозного Ренессанса начала XX века религиозных взглядов М. В. Нестерова, которые получили своё законченное воплощение во второй половине творческого пути мастера.

Практическая значимость. Материалы, основные выводы и положения диссертации могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях по русскому искусству конца XIX - первой половины XX века, при подготовке лекций; в организации выставочных проектов, в музейной практике (описании, атрибуции, датировке произведений, составлении каталога произведений М. В. Нестерова).

Использование полученных результатов. По материалам исследования в 2002-2003 гг. был подготовлен и прочитан спецкурс по проблемам творчества М. В. Нестерова для студентов художественно-графического факультета Башкирского государственного педагогического университета.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. «русская идея» проходит через все творческое наследие М. В. Нестерова, который был убежден, что особенностью русского Православия является идея достижения «через единение во Христе, всеобщего духовного примирения для человечества»;

2. религиозно-нравственная проблематика живописи Нестерова сформировалась в самом начале его творческого пути и сохранялась неизменной до конца жизни художника;

3. выявление глубинной связи живописи Нестерова советского периода с его дореволюционным творчеством является необходимым условием для создания целостного представления о живописном наследии мастера;

4. материалы данной диссертации, введенные в научный оборот, помогают объективно оценить место и значение Нестерова в контексте русского искусства конца XIX - первой половины XX века.

Достоверность научных результатов и основных выводов исследования обеспечивается избранными методами, опорой на фундаментальные исследования отечественного искусствознания, привлечением к диссертационной работе архивных материалов и изучением живописных и литературных произведений Нестерова.

Апробация. Основные положения диссертации были представлены в пяти статьях в журналах, четырех статьях в сборниках материалов научных конфе-

8

ренций, вступительной статье и аннотациях к альбому «Произведения М. В. Нестерова в собрании Башкирского государственного художественного музея им. М. В. Нестерова», выступлениями на всероссийских, региональных, международной конференциях: «Искусство Евразии: на перекрестке культур» (Уфа, 1998); «Актуальные проблемы изучения и преподавания истории и культуры Башкортостана» (Стерлитамак, 2001); «Культурное наследие России: универсум религиозной философии (к 125-летию со дня рождения А. Ф. Лосева» (Уфа, 2003); «Духовность и красота как явление культуры в образовательном процессе» (Уфа, 2004); «С. Н. Дурылин и его окружение» (Москва, 2004).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, каждая из которых содержит два параграфа, заключения (160 страниц основного текста с подстрочными примечаниями), списка литературы (197 названий), списка архивных материалов (8 единиц хранения), каталога (178 произведений М. В. Нестерова советского периода), приложения (119 иллюстраций).

Основное содержание работы

Во Введении обоснована тема, определена проблема, актуальность, объект и предмет, цель и задачи исследования, новизна диссертации, проанализирована степень научной разработанности проблемы.

Глава 1 «Религиозная проблематика живописи М. В. Нестерова дореволюционного времени в восприятии современников и потомков» посвящена выяснению ситуации, сложившейся в отечественной художественной критике вокруг религиозной темы в дореволюционном творчестве Нестерова. Следует сразу оговориться, что обзор литературы и источников не является здесь задачей - она была решена во введении. В этой главе автор, опираясь на фактологический материал, стремится воссоздать исторический фон исследуемых периодов, выявить обстоятельства, обусловившие возникновение специфических аспектов в религиозной теме художника, понять причины его продолжающейся работы над религиозно-философскими картинами в советский период, обозначить появление в кругу прежней тематики новых мотивов, несвойственных мастеру ранее.

В § 1.1 «Конец XIX — начало XX века» отмечается, что уже первые программные произведения Нестерова «Пустынник» (1888-1889) и «Видение отроку Варфоломею» (1889-1890) были справедливо восприняты его современниками как принципиально новое явление, появившееся в русском искусстве. Определяя причины жесткой полемики, разразившейся вокруг «Варфоломея», автор выделяет следующие моменты: картина затрагивала болевые точки, наметившиеся в сознании и настроении общества, пережившего политическую реакцию 1880-х годов, кризис революционного народничества, ориентирующегося на критическое отношение к действительности. Животре-

пещущей для всех была проблема духовного возрождения России. Выход русского общества из кризиса известная часть интеллигенции связывала с возрождением религиозных идеалов народа. Атмосфера духовных исканий вовлекала в свою орбиту многих художников. Для одних религиозные темы были ведущими в творчестве, как у Нестерова, другие прибегали к ним в моменты особого душевного состояния. Автором подчеркивается, что Нестеров, пожалуй, был единственным, кто с поразительной последовательностью следовал однажды выбранной религиозно-философской теме и одним из немногих, чьи произведения вызывали столь противоположные оценки.

При анализе характера первых критических отзывов на религиозные произведения Нестерова автор выделяет два аспекта. Антиклерикальный аспект передвижнической критики, на который указывала И. И. Никонова, по нашему мнению, сейчас нуждается в переосмыслении. Обращение к евангельским сюжетам Н. Н. Ге, И. Н. Крамского, М. М. Антокольского, В. Д. Поленова никогда не вызывало протестов у художественной критики тех лет. Картина -религиозная по сюжету - в то время часто становилась картиной, решающей общественные и нравственные проблемы.

Автором диссертации отмечается, что в конце 1880-х годов, ознаменовавшихся утверждением новых эстетических принципов в русской культуре, появилось новое поколение мастеров (к ним принадлежал Нестеров), которых начинает тяготить проблематика и творческий метод Товарищества передвижных художественных выставок, пережившего к этому времени свой расцвет. Для молодых художников становится очевидной необходимость обрести новую духовную опору и идеал. Таким идеалом для многих по-прежнему остаётся Христос. Но у Нестерова, по убеждению автора, осмысление этого образа, как и религиозной темы, в целом, принципиально отличалось от понимания художников старшего поколения. «Не частная задача этического совершенствования, как это было у передвижников, а утверждение сущего, осознание человеком божественного в себе, соборное единение» (Д. В. Са-рабьянов) были главными ориентирами нового искусства. Далее, анализируя характер высказываний о творчестве Нестерова, автор делает вывод, что многие современники, уловив эту важную отличительную особенность дарования художника, «вдохновлявшегося иными идеями, коренящимися в глубине народного религиозного чувства» (М. П. Соловьев), справедливо называли Нестерова «художником молитвы» (В. В, Розанов).

Обращается внимание, что помимо расхождений мировоззренческого порядка в передвижнической критике нестеровских произведений присутствовал и художественно-стилистический аспект. Искания красоты, гармонии, мечты, пронизывающие всё искусство Нестерова, требовали от него и новой формы выражения. Поиск стиля, который бы отвечал новым задачам творчества, был крайне важен для художника, жадно впитавшего впечатления в своих первых заграничных поездках, давших ему возможность ознакомиться с новыми направлениями в искусстве. Картины Нестерова, раньше других ма-

стеров репрезентировавшего признаки стиля модерн, вызывали резкие нападки приверженцев реалистического направления, прежде всего В. В. Стасова, за сходство с произведениями художников-символистов: французом Пюви де Шаванном и английскими прерафаэлитами.

Делается вывод, что основной причиной отрицательного отношения передвижнической критики к религиозным картинам Нестерова явилась борьба новых и старых представлений о задачах художественного творчества.

Переходя к рубежу XIX-XX вв., автор констатирует, что в этот период взамен категоричности оценок передвижнической критики приходит стремление объективно осмысливать новые явления в искусстве. Подчеркивается, что глубоко прочувствованная религиозная тема и точно найденный ей адекватный стиль выражения, позволили Нестерову занять особое место в русской живописи. Его творчество по-прежнему было в самом центре философских, искусствоведческих и религиозных споров. А. Н. Бенуа, как никто сумевший понять как достоинства, так и недостатки, присущие Нестерову, с восторгом отзывался о станковых картинах художника и не принимал его храмовых росписей, считая, что попытка перевести ощущение сокровенного на язык церковной живописи оборачивается утратой «драгоценного для нестеровского творчества мистического чувства». В связи с замечаниями Бенуа, часто использующего при характеристике произведений Нестерова точно найденное им слово «умиление», наиболее полно выражающее состояние глубоко верующего православного человека, мы обращаем внимание на то, что «религиозный феномен» в искусстве волновал многих представителей русской культуры, о нём размышляли и художники, и философы начала XX века. «Искусство, - писал С. Н. Булгаков, - чувствует себя залётным гостем, вестником из иного мира, и составляет наиболее религиозный элемент вне религиозной культуры. Эта черта искусства связана отнюдь не с религиозным характером его тем — в сущности, искусство и не имеет тем, а только знает художественные поводы, — точки, на которых загорается луч красоты. Она связана с тем ощущением запредельной глубины мира и тем трепетом, который им пробуждается в душе»1. Логически доводя эту мысль до завершения, Н. А. Бердяев резюмировал: «Религиозная тенденция в искусстве такая же смерть искусству как тенденция общественная или моральная. Художественное творчество не может быть и не должно быть специфическим и намеренно религиозным»2.

Сам Нестеров, осмысляя высокое духовное предназначение искусства, признавался: «Я не любил и не люблю тем «сегодняшнего дня» — тем общественных, особенно касающихся «политики»... Природе искусства не свойственны ни публицистика и, тем более, «политика». Искусство имеет свою сферу влияний на человека. Оно как бы призвано оберегать «душу», не допус-

1. Булгаков С. Н. Свет Невечерний. Созерцания и умозрения. - Сергиев Посад, 1917. - С. 381-382.

2. Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. Приложение к журналу «Вопросы философии». - М., 1989. - С.284.

кать, чтобы она засорялась скверной житейской. Искусство сродни молит-

ве»1.

Приведенные в качестве примеров, поразительно созвучные друг другу размышления о миссии искусства помогают, на взгляд автора, понять причину сближения в будущем Нестерова с религиозно-философским обществом памяти Вл. Соловьева.

В диссертации отмечается, что основная масса негативных отзывов, принадлежала профессиональной художественной критике. Отдавая безоговорочное предпочтение только эскизам Нестерова, как единственно выражавшим подлинное мистическое чувство, эта критика не принимала его законченных произведений «за оскорбительное несоответствие замысла и исполнения» (М. А. Волошин). Ею критиковался «и сам язык нестеровской живописи, ... неприятное выжимание из себя всяких наивностей, которые все .. .ещё десять лет тому назад принимали за подлинное выражение эмоций» (И. Э. Грабарь).

Впрочем, подобным образом отзывались не все профессионалы. Так, церковные росписи Нестерова, «перед которыми русский человек скорее может упасть, обливаясь слезами умиления или скорби о тягостях жизни» приветствовал С. Глаголь; восхищался его религиозными картинами, «пробуждающими в душе зрителя забытую способность молиться» М. В. Фармаковский.

Далее нами выделяются 1900-1910-е годы - время напряженного осмысления Нестеровым проблем, тесно связанных с будущим России, стоявшей на пороге катаклизмов. Отмечается, что не находя близкого созвучия своим исканиям, художник всё больше отдаляется от своих собратьев по кисти. Сблизившись с религиозными философами П. А. Флоренским, С. Н. Булгаковым, В. А. Кожевниковым, М. А. Новоселовым, кн. Е. Н. Трубецким, С. Н. Дуры-линым, он интересуется их идеями, которым стремится найти зримое воплощение в своих произведениях. Анализируя этот период, автор делает следующий вывод: острая полемика, развернувшаяся вокруг «Святой Руси» (1907), свидетельствовала, что творчество художника, как и раньше, оставалось в центре пристального внимания современников, ощущающих свою сопричастность духовным импульсам эпохи. Обращается внимание на то, что в эти годы Нестеров критикуется, главным образом, за неубедительность предложенного им выхода из кризисного положения, в котором оказалась Россия. В то же время единомышленники художника, верящие в единственно возможный путь спасения страны через возрождение религиозных идеалов народа, принимают «Святую Русь», с пониманием и сочувствием встречают роспись «Путь к Христу» (1911-1912), картину «Душа народа» (1914-1916), где заявленная Нестеровым тема получает своё продолжение. В диссертации акцентируются тенденции, характерные для творчества художника того периода, его стремление к созданию «хоровой» картины, дающей возможность

1. Нестеров М. В. Продолжаю верить в торжество русских идеалов. Письма к А. В. Жир-кевичу // Наше наследие. - М. - 1990 - № 3. - С. 20.

. • 12

воплощения больших обобщений. Отмечается, что это многообещающее начало в искусстве Нестерова было прервано революцией 1917 года.

В § 1. 2 «Советское и постсоветское время» говорится, что в 1920-е годы религиозная проблематика, составляющая главный нерв дореволюционного нестеровского творчества, сделала почти невозможной публичную деятельность художника. «Новая советская эпоха требовала и нового искусства, в происходящей переоценке ценностей нельзя было жить прошлым» (А. И. Михайлов). В этой связи дореволюционное творчество Нестерова, «подлинно религиозного русского художника» (Н. Н. Евреинов, 1922) теперь подвергалось резкому неприятию, а изданная в 1923 году блестящая монография С. Глаголя рассматривалась как устаревшая.

Далее отмечается, что 1930-е годы, несмотря на декларируемую терпимость и отсутствие открытой агрессивности, без сомнения, можно обозначить, как время «завинчивания гаек», ужесточения борьбы с инакомыслием. Если в 1920-е годы представленные на выставке 1922 года картины художника «Тихие воды» (1922) и «Свирель»(1922) послужили Грабарю пока только поводом мягко предупредить Нестерова, что он «недостаточно способствует социалистическому строительству», то в 1930-е годы, написанные в духе дореволюционного творчества, картины «Слепой монашек-музыкант» (1928), «Больная девушка» (1928), портреты «старцев»: В. М. Васнецова (1925), В. Г. Черткова (1935) уже рассматривались как «реакционные гнёзда, скрывающиеся в советском искусстве», а сам художник обвинялся в «пристрастии ко всему прошлому, уходящему» (Д. Осипов).

Отмечается, что по резкости и категоричности эпитетов статья Осипова была исключением, но она, наряду с другими более щадящими отзывами (А. Стрелков, М. Морозов, А. Михайлов), свидетельствовала о неприятии советской идеологией любого намека на религиозность в искусстве, явственно показывала трагическую обреченность Нестерова - религиозного художника. Отныне продолжающаяся работа над близкой ему религиозной темой тщательно охраняется от посторонних глаз, а духовно-нравственный императив, понимаемый художником как служение Высшему Идеалу, начинает воплощаться в портретах, внутренний смысл которых так до конца и не был понят большинством современников. Нестеровский пафос оказался в чем-то созвучен эйфории и оптимизму 1930-х, когда миллионы простых советских людей, с искренним энтузиазмом и верой строили своё «светлое будущее». Кроме того, в свете происходившей в 1930-е годы борьбы с формализмом, эти портреты Нестерова, при всех связях со стилистикой модерна, оказались более приемлемыми для официальных властей, чем, например, работы Н. И. Альтмана и других «левых» художников. Отзывы советской критики этого времени сводились к тому, что нестеровские портреты объявлялись «портретами эпохи». Отныне все крупные выставки проходят с участием Нестерова, а в Третьяковской галерее в результате целенаправленных закупок, формируется целая коллекция его портретов.

В диссертации обращается внимание, что первая попытка с некоторой исторической дистанции подойти к осмыслению нестеровского творчества, была предпринята в конце 1950-х - 1960-е годы. Далее констатируется, что сохраняющийся в советской идеологии атеизм определяет как тенденциозную направленность рецензии А. А. Сидорова на книгу С. Н. Дурылина «М. В. Нестеров. Жизнь и творчество», так и общий характер монографии А. И. Михайлова, посвященной художнику. Подчеркивается, что публикация в 1968 году писем художника, подготовленная А. А. Русаковой, как и его юбилейные выставки, состоявшиеся в Москве и Ленинграде, были очень важны, они заставили пристальней всмотреться в Нестерова.

Далее отмечается, что в 1960-1970-е годы происходит реабилитация искусства рубежа веков, чему способствовала «хрущевская оттепель». Стилевые искания Нестерова, общество «Мир искусства» становятся предметом исследования Г. Ю. Стернина, А. А. Федорова-Давыдова, Д. В. Сарабьянова, выявляющих характерные для художника мотивы, прослеживающих изменения живописного языка. Но религиозная проблематика творчества Нестерова по-прежнему не является объектом внимания историков искусства.

Анализ искусствоведческой мысли 1980-х годов, обнаруживает полулегальное возрождение в обществе религиозных идеалов, интерес к иконописи, духовные искания. Большое место начинают занимать в исследованиях И. И. Никоновой, А. А. Русаковой духовно-философские аспекты нестеровского искусства дореволюционного периода. В заключение параграфа говорится о значении выставки, состоявшейся в Третьяковской галерее (1990), где творчество художника оказалось представленным достаточно объективно. Большой интерес вызывали посвященные выставке статьи А. П. Гусаровой, затрагивающие актуальные проблемы нестерововедения.

Среди наиболее значимых исследований 1990-х — начала 2000-х годов, называются труды Г. К. Вагнера, П. Ю. Климова, в которых глубоко раскрывались духовные аспекты творчества художника, вдохновлявшегося «русской мессианской идеей».

Глава 2 «Религиозная живопись М. В. Нестерова 1917-1928 годов» представляет произведения религиозно-философского плана, написанные художником после 1916 года, которые анализируются в хронологическом порядке: религиозные произведения первого послереволюционного десятилетия; затем - портреты.

Рассматриваемые в § 2.1 «Религиозно-философские произведения 1910-х - 1920-х годов», свидетельствуют о душевной драме, переживаемой Нестеровым, который несмотря ни на что, много и напряженно работает. В диссертации воссоздаётся исторический фон необходимый для осмысления нестеровского творчества того времени. Отмечается, что в живописи художника возникают трагические образы России. Глубинным, многозначным становится смысл многих традиционных для него тем: в первой половине 1920-х годов создаются картины с особым, присущим только им настроением. Имен-

но тогда художник начинает работать над «Пророком», «Распятием», «Страстной седмицей», повторяет «Несение креста», «Голгофу», «Димитрия царевича убиенного», которые рассматриваются нами как пронзительные пророческие видения о грядущих бедствиях России, неожиданно открывшиеся художнику. Введенная автором диссертации в научный оборот акварель «Страшный сон» (1924) представляется концептуальным произведением среди созданных художником в данный отрезок времени. Письма Нестерова, часто цитируемые в этом параграфе, помогают понять его мироощущение, воспринимавшего революцию, «как историческое преступление, которое привело к гибели России», убеждают в том, что никакого перелома, тем более затрагивающего внутренние основы, у художника не было.

Далее диссертант обосновывает необходимость начать исследование послереволюционных произведений художника, первоначально обратившись к законченной накануне революции картине «На Руси. Душа народа», наиболее полно выразившей его духовно-нравственные идеалы. Нестеров ставил и пытался решать своей картиной задачу вселенского масштаба. Как гениальный провидец, обратившись к важнейшему ключевому понятию Евангелия, вслед за Достоевским и русской философией, и продолжая собственные искания и открытия, он утверждал мысль об искупительном страдании как национальном своеобразии характера русского народа. Выбирая сюжет, лишенный внешнего драматизма, Нестеров в «Душе народа» утверждал эту мысль. В легко ступающем мальчике, идущим впереди толпы, художник смог увидеть огромную силу человеческого духа, торжество человеческого «Я».

Состояние общества накануне революции 1917 года было таково, что совестливый и сильный талант не мог не взять на себя пророческой миссии: тревожность и неуспокоенность, поселившиеся в душе, кризис власти и общественных устоев заставили Нестерова пристальнее всмотреться в человека. Необходимость совершенствования мира через создание новой его модели лежала в основе религиозно-философских исканий конца XIX - начала XX века. Нестеров тесно соприкасался с ними. В соответствии с этими исканиями главным механизмом творения нового мироздания становилась творческая личность, понимаемая как «космическая величина» (Н. А. Бердяев).

Далее говорится, что и после революции тема пути к Богу продолжала напряженно осмысливаться Нестеровым. Впервые анализируя картины «Путник» (1921, вариант 1936) и «Странники»(1922, вариант 1923), автор обращает внимание, что мотив пути, всегда понимавшийся Нестеровым как дорога к Христу, обогащается новыми гранями истолкования, отражающими стремление людей к Гармонии, Красоте, Истине. Путь искания Красоты, Гармонии, Истины у Нестерова - это путь искания Бога. Нестеровское достижение заветного Идеала зависит от готовности человека принять Бога в своём сердце.

Необходимо подчеркнуть, что изменения претерпевает в творчестве художника первого послереволюционного десятилетия образ самого Христа, который предстаёт у Нестерова в образе Странника одинокого или со спут-

ником. Этот последний персонаж, до конца не открываемый живописцем, чрезвычайно важен, быть может, не менее образа Иисуса. Спутник идет в поисках Истины и Бога и не подозревает (?), что тяготы этого трудного пути ему помогает преодолевать сам Спаситель.

Несмотря на ряд найденных тогда удачных решений сложного образа Христа, Нестеров не оставляет свои поиски. Впервые анализируя картину «Благословение Христом отрока» (1926) близкую по композиции «Видению отроку Варфоломею», автор определяет тему этой картины как выбор между жизнью в миру, во всей её полноте, в семейном счастье, и жизнью в Боге. Сравнение двух этих произведений позволяет выявить драматическое звучание картины 1926 года. Философски-обобщенный образ отрока в контексте происходящих в 1920-е годы событий превращается в символ жертвенного служения Высшему Идеалу, а образ Христа, оставаясь величественным, одновременно исполняется глубокой человечности.

Большое место в творчестве Нестерова занимают в этот период картины с озерным пейзажем: «У озера» (1922), «У озера. Старец» (1923), «Святой старец» (1920-е), где в некоем ирреальном пространстве изображаются любимые художником герои. Природа всегда представала у него земным воплощением Небесного Града, отвечая тому православному пониманию природы, которое было свойственно верующему русскому человеку. По нашему мнению, в новых, изменившихся условиях озерный пейзаж в нестеровских картинах 1920-х годов играет роль того легендарного озера, что скрыло в минуту опасности град Китеж. Нестеров, продолжая воссоздавать свою сокровенную Русь, верит в грядущее воскресение России, которая спасется благодаря неустанным молитвам и духовному подвигу лучших своих людей.

В заключение параграфа делаются следующие выводы: в 1920-е годы основная тематическая направленность в творчестве Нестерова по своей сути остаётся прежней, изменения касаются, главным образом, композиционных и цветовых решений. Обращаясь к традиционным темам, художник вносит в знакомые сюжеты несвойственные им ранее напряжение и экспрессию. В качестве примера анализируются картины «Тихая жизнь» (1901) и «У монастырских стен» (1925), сопоставление которых даёт возможность отчетливо почувствовать изменения, происходящие в пределах традиционной для художника темы. Новая для художника нота появляется в сказочном образе пастушка Леля («Весна-красна», 1923). Именно этот образ (всё того же отрока!), несущий в себе внутреннюю энергию, как нам кажется, обозначил начало перелома в мироощущении Нестерова, возрождение его надежд, обретение веры в «грядущие светозарные дни великой Родины». Потерявший привычный круг общения, испытывающий тяжелые материальные затруднения, побывавший в тюрьме Нестеров медленно входил в новую жизнь. 1928 год, когда были созданы «Больная девушка», «Слепой монашек-музыкант», «Автопортрет с кистями», стал переломным в творчестве художника. Эти произведения прозвучали как своеобразный гимн стойкости и красоте несломленного

16

человеческого духа.

В § 2.2 «Поиски религиозно-философского идеала в портретах М. В. Нестерова 1917-1928 годов» говорится о том, что в портретах художника решались те же задачи, что составляли суть всего его религиозного творчества. Подчеркивается, что Нестеров никогда не писал заказных портретов, его героями были только духовно близкие ему люди. Расширяя представление о портретной галерее людей «примечательных по мысли», которую задумал создать художник, диссертант вводит в научный оборот неизвестные ранее архивные материалы, свидетельствующие, что Нестеров мечтал о портретах патриарха Тихона, священника С. Н. Щукина, философа В. В. Розанова, об отдельном портрете П. А. Флоренского.

Далее, обращаясь к известным картинам «Философы» (1917), «Архиепископ» (1917), «Мыслитель» (1921-1922), автор выявляет причины, долгое время служившие поводом, для того, чтобы рассматривать эти портреты как приговор художника «слабым, неуверенным в себе людям уходящей России» (А. И. Михайлов, А. А. Сидоров).

Новый взгляд на ставшие хрестоматийными портреты открывают обстоятельства, обусловившие духовное притяжение Нестерова и портретируемых им людей. Подчеркивается, что художник стремился выявить в человеке лучшее, что «тайно в нём сквозит и светит». Малоизвестные факты из биографии нестеровских моделей, которые приводятся в диссертации, помогают понять задачи, которыми руководствовался художник, стремясь проникнуть в дух своей эпохи, зримо обозначить характерные для неё архетипы, найдя им зримое и убедительное воплощение.

В портретах Нестерова 1917-1920-х годов впервые обыгрывается мотив «опущенных глаз». Отмечается, что глаза всегда были главными в характеристике нестеровского портретного образа. Несвойственные ранее для его портретов опущенные «молчащие» глаза свидетельствуют о глубоких переживаниях художника. Обращается внимание, что опущенные глаза нестеровских героев «молчат» по-разному: в одних - безысходность, в других - чуткое ожидание, накопление сил, которые будут реализованы в будущем.

Автором впервые анализируются малоизвестные портреты С. Н. Дуры-лина (1922, 1925, 1926). Через архивные материалы, воссоздаётся история взаимоотношений Нестерова и Дурылина. Сергей Николаевич, ставший одним из самых близких для художника людей, в 1920-е годы - годы жестоких гонений на церковь принял сан священника, пережил ссылки и репрессии. Его портреты можно отнести к лучшим в галерее образов, созданных Нестеровым в это время. Подчеркивается, что художник осознавал свою работу над портретами современников, как миссию, торопился запечатлеть людей, составляющих цвет, генофонд русской нации, понимая, что «они обречены на полное уничтожение» (М. В. Нестеров).

Далее делается вывод, что в обликах этих людей, ему удалось воссоздать образ поколения, оказавшегося на перепутьях истории и выстоявшего. В за-

17

ключение параграфа говорится, что объединяет нестеровских героев присущее им духовное напряжение, творческое созидание во имя будущего России, наполнившие смыслом жизнь и давшие силы пережить страшные годы лихолетья.

Глава 3 «Воплощение нравственного императива в живописи М. В. Нестерова конца 1920-х - начала 1940-х годов» посвящена последним религиозным картинам Нестерова, написанным в 1930-1940-е годы. Выявляется то новое, что появилось в традиционной для художника религиозной теме. Затем анализируются портреты и пейзажи этого периода, которые рассматриваются в контексте религиозно-нравственных исканий мастера. Близкие по внутреннему звучанию его картинам с ярко выраженной религиозной проблематикой портреты и пейзажи воплощают духовно-нравственный императив, определивший собой всё нестеровское творчество.

В параграфе 3.1 «Последние религиозно-философские произведения М. В. Нестерова» автор, говоря о религиозной живописи Нестерова 1930-х годов, отмечает, что она удивительно перекликается с его портретами этого же периода. Во втором цикле картин 1932 года, посвященных Сергию Радонежскому: «Небесные всадники», «Пересвет и Ослябя», «Дозор. Сон послушника», «Гонец», «Дозор. Русь XV века», как и в портретах, тихая созерцательность, отрешенность от мира земного уступает место активному действию. Появление новой, несвойственной Нестерову ранее героической трактовки образа Святого Сергия, как и возникший у него «мотив активного действия», «мотив устремления» можно объяснить обостренной чуткостью художника к происходящим в начале 1930-х годов событиям в стране, к стремительно меняющейся расстановке сил в мире. Ощущая сердцем смертельную опасность, нависшую над Россией, художник в тоже время прозревал «грядущее знамение: светозарные дни будущего великой страны, находящейся под защитой Высших сил» (М. В. Нестеров).

Далее на основе архивных материалов прослеживается направление поисков художника, работавшего над вторым сергиевским циклом. Завершается анализ этого цикла сопоставлением картин Нестерова с эскизами П. Д. Корина к не осуществленному триптиху «Дмитрий Донской» (1944). Отмечается, что Корин, выбравший те же самые сюжеты, что и Нестеров, изображает славную, но уже далёкую историю: для него Пересвет и Ослябя, Святой Сергий, Дмитрий Донской - это, прежде всего, безвозвратно ушедшие герои старины, живущие лишь в благодарной памяти. Нестеров же запечатлевает то, что будет существовать всегда, определяя собой вечные духовные основы России, даря светлую неистребимую надежду в будущее великой страны.

Среди религиозных произведений, написанных Нестеровым в 1930-1940-е годы, необходимо выделить «Страстную седмицу» (1933), продолжающую главную в творчестве художника тему покаянного пути к Богу, пути, «полного страданий, подвига и заблуждений». «Страстная седмица» - это новый, созданный Нестеровым, символ народной веры, «жгучей веры» русских лю-

дей, исполненный молитвенного сосредоточения, глубочайшего покаяния и духовного очищения, без которых немыслимо было воскресение России, пророчески предрекаемое Нестеровым.

Автором диссертации обосновывается причина, позволившая самому Нестерову называть свою картину, как свидетельствует С. Н. Дурылин, «Страстной пятницей». Выбирая самый трагически-кульминационный день Страстной недели — пятницу, когда был распят Христос, и, поместив вокруг креста разных представителей русского народа, художник осмысливал евангельский сюжет в контексте всей истории России, полной трагических событий, как в далёком прошлом, так и в переживаемом художником настоящем.

Замысел «Страстной седмицы», возникший в первые послереволюционные годы, лучше всего выражен в одном из писем Нестерова тех лет: «через Крестный путь и свою Голгофу Россия обязательно придёт к великому своему воскресению!». Чтобы, воскреснув, «положить начало всепримирению народов», «обновлению людей на истинных началах Христовых». Тема «Страстной седмицы», по сути своей являющаяся выражением светлой надежды и непоколебимой веры в возрождение России, трактуется в трагически-величественном аспекте, как возможное только через страдание, через катарсис. В этом обнаруживается характерная особенность нестеровского мироощущения, поразительно совпадающего с основной направленностью духовной мысли русского религиозного Ренессанса рубежа XIX-XX веков.

В диссертации подробно воссоздаются этапы работы художника над «Страстной седмицей», этюд к которой свидетельствует, как масштабно была она задумана Нестеровым: картина должна была стать большой многофигурной композицией, подобно полотну «Душа народа». В первоначальном варианте «Страстной седмицы» вокруг креста с распятым на нем Спасителем была изображена, как море, народная толпа. В ходе дальнейшей работы, как показывает графический эскиз, датируемый нами началом 1930-х годов, Нестеров, стремясь дать «концентрацию темы о душе народной, грехах и покаянии», оставит в композиции на фоне «чистого» пейзажа, лишенного каких-либо архитектурных намеков, всего несколько человек: священника, крестьянскую пару, двух девушек - «христовых невест», молодую горожанку с детским гробом, Н. В. Гоголя и Л. Н. Толстого. Завершенная картина ещё более лаконична по композиции: около Распятия - семь наиболее значимых для выражения нестеровского замысла образов - отсюда и название картины -«Страстная седмица». Вся левая группа, куда помимо священника и крестьянина входят две «христовы невесты», представляется автору воплощением народной веры, той веры, что невозмущенна сомнениями и противоречивыми исканиями. Чистотой и незамутненностью своей веры, кротостью и умиротворенностью эта группа отличается от предстоящей Христу справа. Через образы Гоголя, Достоевского, Булгакова, от которых Нестеров не отрывает и самого себя, художник раскрывает грани мятущейся интеллигентской души, своими сомнениями, безверием, нигилизмом, иллюзиями вольно или неволь-

1.9

но подтолкнувших Россию к катастрофе. Для Нестерова и народ, и интеллигенция являются вольными или невольными пособниками этой «гибели великой Родины», и те, и другие - в глубоком покаянии перед Распятием, но с разной степенью вины: вина интеллигенции тяжелей, и поэтому она оказывается по правую сторону креста.

Далее отмечается, как решается Нестеровым в картине образ Христа, который в «Страстной седмице» условен и одновременна так убедителен.

В заключение параграфа впервые анализируются картины «Отцы-пустынники и жены непорочны» (1933, вариант 1934) и «Христос. Путник» (1936), звучащие как духовное послание Нестерова в будущее, его призыв к умению прощать и любить. Отмечается, что, обретя в картинах 1930-х годов убедительное воплощение своим основным религиозным образам, Нестеров в дальнейшем ограничивался только небольшими повторениями и вариациями уже найденного. Таковы его полотна: «Осень. На пашне» (1931), «На Волге. Одиночество» (1934), «Христова невеста» (1937), «Старец» (вторая половина 1930-х годов), «Два лада» (1938) и другие, которые, в большинстве своем, будучи исполненными в акварели и карандаше, носили камерный ностальгический характер.

В § 3.2 «Портреты и пейзажи конца 1920-Х - начала 1940-х годов», обращаясь к анализу творчества Нестерова конца 1920-х — начала 1940-х годов, автор диссертации по-прежнему уделяет внимание воссозданию исторического фона. Отмечается, что этот необычайно плодотворный период для художника был исполнен жестоких потрясений: сталинские репрессии не обошли и семью Нестерова.

Посвятив первую часть параграфа портретам художника, созданным в последнее десятилетие жизни, автор особо останавливается на автопортрете с кистями 1928 года, открывшем галерею портретов деятелей науки и культуры. Этот автопортрет может считаться по-настоящему концептуальным: в нём отчетливо выражена новая программа творчества Нестерова, основанная на возрожденной и окрепшей надежде, что вопреки всему тому, что произошло и происходит с Россией, она не погибнет. Здесь, как нигде, очевидна вера художника в её великое будущее. Несмотря на все потрясения с этого времени Нестеров начинает работать с небывалым подъёмом.

В ряду важных причин активного вовлечения живописца в современный художественный процесс, автор называет и необычайную востребованность нестеровского творчества его современниками. Отмечается, что в первые послереволюционные годы творчество Нестерова, вобравшее в себя всё лучшее от передвижников и перекинувшее мост в искусство начала XX века, вызывало ожесточенные нападки деятелей Пролеткульта. Далее, объясняя необычайный успех нестеровских портретов, автор среди основных причин называет счастливое сочетание в портретном творчестве художника глубокого постижения лучших классических традиций, наследником которых он выступает, с остротой видения живущего в сложнейшую эпоху человека XX ве-

ка.

Во второй части параграфа рассматривается стилистическая и образная эволюция, которую претерпевает в нестеровском творчестве в 1920-е - начале 1940-х годов пейзаж. Опираясь на исследования Федорова-Давыдова, писавшего о пейзаже «Видения отроку Варфоломею», что Нестеров дал в этом произведении «некий синтетический образ страны, ... создав пейзаж из реалистически написанных с натуры частностей», автор констатирует, что художник продолжал искать собирательный образ Отчизны, который, по его представлению, должен был быть полным, мгновенно узнаваемым и убедительным. Отвечающий этим требованиям образ был обретён Нестеровым в пейзажах его религиозных картин 1930-х годов. Не только не свойственная ранее нестеровским произведениям динамичность, но и точно найденный в холмистом весеннем пейзаже «Страстной седмицы» пронзительный, щемящий образ - символ Родины позволяет, по мнению автора, отнести к 1930-м годам и такие недатированные картины художника, как «Гонец» и «Старик-пустынник», где повторяется или варьируется пейзаж из «Страстной седмицы». Отмечается, что нестеровские пейзажи 1930-х годов обладают новым качеством. Помимо строгой лаконичности в отборе изобразительных элементов, слагающих пейзаж, можно назвать высветленность, прозрачность красочного слоя, приближающую масляную живопись художника к акварельной технике, что помогает Нестерову передавать чудесность «воплощенных грёз» и одновременно оставаться убедительным реалистом.

Отмечается, что у Нестерова почти нет «чистых» пейзажей: природный мотив, как правило, включает в себя человеческую фигуру, он немыслим без неё. Таковы и его картины «На земле покой» (1930-е годы), «Инок с медведем» (1931), «Осенний пейзаж» (1934), «Река Уфимка» (1935). Торжественную эпичность придает этим картинам лаконично решенное огромное пространство, в сопоставлении с которым человеческая фигурка воспринимается как частичка таинственно молчаливого, неисчерпаемого, непостижимого и прекрасного мироздания. Образы нестеровской, тихой первозданной природы, проявляющей своеобразие народа и определяющей его культуру, необходимо рассматривать в религиозно-философском аспекте.

В заключении подводятся краткие итоги проведенного исследования, позволяющие сделать следующие выводы. Уникальность положения Нестерова в отечественном искусстве конца XIX - первой половины XX века связана с главной в его творчестве темой, которая очень точно определена Г. К. Вагнером, как «исповедание мира души». Эта тема только у Нестерова - «художника молитвы» разрабатывалась с такой поразительной настойчивостью и последовательностью на протяжении всего творчества.

Религиозно-философская направленность искусства художника, выходца из патриархальной среды, проявилась уже в его ранних произведениях. Знакомство с искусством Бастьена Лепажа, Пюви де Шаванна и прерафаэлитов, с эстетическими теориями Д. Рёскина, с историософской и религиозно-

21

нравственной проблематикой трудов русских философов и писателей еще больше укрепили художника в верности избранному нравственному императиву, понимаемому им как служение Высшему идеалу.

Важной особенностью творчества художника стало утверждение Сущего, Богочеловеческого единства, соборности. Не этическое самоусовершенствование отдельной личности, как у передвижников, а мечта о возможности достижения всеобщего духовного примирения через единение всех во Христе и вера в великое предназначение России, которая должна осуществить это единение, связала Нестерова с основополагающими идеями русской культуры конца XIX - начала XX века, определив характер его дальнейшего творчества.

Предложенная нами хронология творчества Нестерова советского периода с разделением его на два этапа: первое послереволюционное десятилетие и отрезок, обозначенный 1928-1942 годами, представляется логически оправданной. Первый этап ещё во многом связан с дореволюционным творчеством: художник продолжает разрабатывать начатую в «Святой Руси» и «Душе народа» тему пути к Богу, изменения касаются, главным образом, живописных и композиционных решений его картин. Лишь в портретах 1925 года намечается то принципиально новое, появление которого обусловлено возрождением веры художника в светлое будущее России, находящейся под покровительством Высших сил. Это мироощущение найдёт своё полное воплощение в его последних программных произведениях 1932-1934 годов, а также в портретах и пейзажах, созданных после 1928 года.

Религиозная проблематика в искусстве художника сохраняется в советский период. Значительно расширяется представление Нестерова о том, каким может быть служение Высшему Идеалу. Не свойственная ранее мастеру активная, проявляющая себя в конкретных «земных» делах деятельность во имя этого идеала, определяет собой отныне характер всех созданных им произведений.

Среди художников-сверстников, Нестеров, поистине, единственный, кто переживает в это время творческую молодость. Ему удаётся сочетать в своей живописи лучшие классические традиции и находки модерна, преломленные через призму собственного опыта, соединив все это с остротой видения, подчас граничащего с прозрением человека XX века.

Подлинное значение подвижнического труда немолодого уже художника, создавшего в этот период целый ряд религиозных произведений и знаменитую портретную галерею своих современников, ещё предстоит осознать будущим поколениям. Предпринятое исследование лишь одна из ступеней подхода к их пониманию.

Основные положения и выводы исследования отражены в публикациях:

1. Хасанова Э. В. Итоги и проблемы изучения творчества М. В. Нестерова: Исторический аспект //Искусство Евразии на перекрестке культур: Материалы Всероссийская научная конференция. - Уфа. - 1998. -С. 14-18.-0,2 п. л.

2. Хасанова Э. В. Религиозная живопись М.В. Нестерова 1920-1930-х годов //Актуальные проблемы изучения и преподавания истории культуры Башкортостана: Материалы республиканской научно-практической конференции. - Стерлитамак. - 2001. - 0,3 п. л.

3. Хасанова Э. В.М. В. Нестеров и русские философы о духовности в искусстве //Духовность и красота как явление культуры в образовательном процессе: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Уфа. - 21-22 апреля 2004. - С. 95-99. - 0,4. п. л.

4. Хасанова Э. В. Михаил Васильевич Нестеров. Живопись и графика. 1878-1922. - Уфа: БГХМ им. М. В. Нестерова, 2004. -1 п. л.

5. Хасанова Э. В. «Русская идея» и её воплощение в последних религиозных произведениях М. В. Нестерова //Собрание. - № 7. - 2005. (Принято к печати). - 0,5 п. л.

6. Хасанова Э. В. Религиозная проблематика творчества Нестерова советского периода //Известия Уральского государственного университета: Гуманитарные науки. - Выпуск 9. - Екатеринбург, 2005 (принято к печати). - 0,3 п. л.

Общий объём представленных работ составляет 2,7 печатных листов.

/Г"-

Подписано в печать.?,? *

Бумага офсетная. Усл. пф, Л Л ,5 ? * Заказ № Тираж ТОО. - • - /

'л '

Отпечатано в ИПЦ «Издательство УрГУ»'" ^ г. Екатеринбург, ул. Тургенева, 4

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Хасанова, Элеонора Венеровна

Введение.

Глава 1. Религиозная проблематика живописи М. В. Нестерова дореволюционного времени в восприятии современников и потомков.32 "

1.1. Конец XIX - начало XX века.

1.2. Советское и постсоветское время.

Глава 2. Религиозная живопись М. В. Нестерова 1917-1928 годов.

2.1. Произведения религиозно-философского плана, созданные в первое послереволюционное десятилетие.

2.2. Поиски религиозно-философского идеала в портретах М. В. Нестерова 1917-1928-х годов.

Глава 3. Воплощение нравственного императива в живописи М.В. Нестерова конца 1920-х-1940-х годов.

3.1. Последние религиозно-философские произведения М. В. Нестерова.

3.2. Портреты и пейзажи конца 1920- начала1940-х годов.

Введение диссертации2004 год, автореферат по искусствоведению, Хасанова, Элеонора Венеровна

Актуальность исследования.

Наполненное глубоким духовным содержанием, затрагивающее важнейшие вопросы, волновавшие общественное сознание, искусство Михаила Васильевича Нестерова никогда не оставляло равнодушными его современников. Обширная литература, включающая в себя монографические исследования, многочисленные статьи, публикации писем и воспоминаний самого Нестерова свидетельствует об особом интересе, которое всегда вызывало искусство этого выдающегося мастера. При этом на разных этапах происходила переоценка нестеровского творчества, наиболее ценились и выдвигались на передний план то одни, то другие его области. Так было при жизни художника - в напряженное апокалипсическое время начала XX века - время тревожных раздумий о дальнейшей судьбе России. Актуальным и востребованным оказывается нестеровское искусство сегодня, столетие спустя, на новом витке отечественной истории, отмеченном небывалым всплеском межэтнических войн и конфликтов, религиозных распрей, когда современная Россия вновь решает для себя вопрос: «какой ей быть и как жить дальше?» Пристальное внимание к личности Нестерова в последние годы и, как следствие, появление новых аспектов в изучении его творчества объясняется переосмыслением современным обществом своих позиций по отношению к опыту прошлого, к религии, философии, стремлением обрести утраченные когда-то ценнейшие духовные источники.

В свете происходящих перемен расширяются представления о русском религиозном искусстве рубежа XIX-XX веков, что, в свою очередь, позволяет глубже почувствовать значение религиозно-философской проблематики в произведениях Нестерова, выявить неразрывную связь его религиозных картин с портретами советского времени, точнее определить место художника в отечественной культуре.

Разделяя взгляды известной части русской интеллигенции, Нестеров был р твердо убежден, что будущее России связано, прежде всего, с возрождением религиозно-нравственных идеалов нации, и важную роль в этом призвано сыграть искусство, несущее в себе мощный одухотворяющий импульс, способный переродить душу, преобразить жизнь на основах творческого созидания. Идеи «соборности» духа, улучшения мира через нравственное совершенствование каждого отдельного человека, ставшие ведущей темой литера-ф туры и философии XIX века, были особенно близки Нестерову. В его произведениях выразилась вся сущность русской идеалистической философии: принятие мира, как целого, вселенной как церкви. Идея внутреннего соборного единения, «которое должно победить хаотичное разделение и вражду мира и человечества, собор всей твари как грядущий мир вселенной, объемлющий и ангелов, и человеков, и всякое дыхание земное»1, определившая со-<# бой рано обозначившийся и пронесенный через всю жизнь нравственный императив Нестерова, оказывается как никогда востребованной в наше непростое время.

Степень разработанности проблемы.

В советское время религиозно-философские аспекты нестеровского твор-j чества мало занимали специалистов. Лишь в последние десятилетия появился ряд работ, где предметом глубокого и всестороннего анализа стала именно религиозная проблематика живописи М. В. Нестерова, однако область этих исследований охватывает только дореволюционные произведения мастера и ограничивается 1917 годом. Рассмотрение советского периода в его творчестве по-прежнему исчерпывается портретами деятелей науки и культуры, принесшими художнику заслуженное признание, статус «создателя портрета эпохи» и государственную премию 1-ой степени. До сих пор принято считать, что религиозная проблематика, составляющая основной «нерв» дореволюционных произведений Нестерова, в советский период постепенно усту

1. Трубецкой Е. П. Умозрение в красках //Три очерка о русской иконе. - М.: Инфо-Арт, 1990. - С. 12. пила место новым темам, появление которых связывают с глубокими переменами, происшедшими после революции в мировоззрении старого художника, с его позитивным отношением к изменившемуся общественно-политическому статусу страны. Традиционные для Нестерова религиозные картины, которые он наряду со своими знаменитыми портретами настойчиво продолжал писать и в советское время, воспринимаются не представляющими интереса вариациями и повторениями прежних его полотен. Это мнение, упрочившееся в отечественном искусствознании, в какой-то степени, и привело к тому, что целый корпус живописных работ художника, датируемый 1917-1942 годами и включающий в себя около сорока новых произведений религиозно-философского плана, то есть в количественном отношении равный его прославленной портретной сюите, остаётся практически неизвестным. Этому способствовало и то обстоятельство, что в большинстве своем, картины, о которых идёт речь, оказались рассеянными по частным и церковным собраниям, а в государственных художественных музеях не покидающими запасников.

Несмотря на обилие литературы, посвященной художнику, сделать обзор по намеченной нами теме, не представляется особенно трудным. Религиозно-философская живопись Нестерова советского времени никогда не была предметом специального научного рассмотрения. Отдельные произведения обозначенного нами круга только упоминались в трудах ряда исследователей, и лишь незначительное их число было воспроизведено. Отсутствие возможности их увидеть, крайне скудные сведения о них стали одной из причин того, что, представляя собой целостное самостоятельное и значительное явление, эти нестеровские картины надолго выпали из поля зрения специалистов.

Созданные в 1920-1940-е годы, когда художника, сохранявшего верность религиозной тематике, объявляли «проводником церковной контрреволюции», после чего неизбежно следовало применение «мер пресечения», эти произведения, годами обреченные находиться под спудом, свидетельствовали о стойкости нравственных позиций Нестерова, остававшегося самим собой при любых обстоятельствах. Определение их места в контексте всего не-стеровского творчества, являющееся одной из задач нашей работы, поможет создать целостное представление о художнике, избежав ставшего традиционным в отечественном искусствознании мнения о «переломе, происшедшем в 1920-е годы» и обособившем мастера религиозных картин от «создателя портрета эпохи».

Впервые о целостности творчества художника заговорил П. П. Перцов. В своей неопубликованной статье «М. В. Нестеров», написанной в 1920-е годы, он, рассматривая послереволюционные произведения Нестерова, особо подчеркивал, что «художник остается верным за всю жизнь раз избранному пути»1. Статья Перцова представляет собой малоизвестный архивный материал2 чрезвычайно ценный для нашего исследования тем, что содержит первый профессиональный анализ таких произведений Нестерова3, как «Архиепископ» (Портрет А. Храповицкого, 1917, ГТГ), «Философы» (Портреты П. А. Флоренского и С. Н. Булгакова, 1917, ГТГ), «Мыслитель» (Портрет И. А. Ильина, 1921-1922, ГРМ), «Путник»(1921, ГТГ), а также картины «Пророк» (1922), позднее уничтоженной автором.

Рассматривая портреты 1920-х годов, Перцов выделял новые интонации, появившиеся у Нестерова. Начинался его обзор с «Портрета JI. Н. Толстого» (1907), который «должен был начать задуманную художником серию портретов русских религиозных мыслителей»4. Но, как считал автор статьи, тогда это не случилось: «Благодаря характерным свойствам модели портрет яснополянского субъективиста слишком мало вязался с обычным нестеровским подходом к пониманию личности. Вернувшись десятилетие спустя к поставленной задаче, художник, по мнению исследователя, «сумел выбрать на этот

1. Отдел рукописей Государственной национальной библиотеки. Ф. №1000, опись№2, ед. хр.№1046, собрание отдельных поступлений. - С. 25.

2. Скорее всего, статья о М. В. Нестерове была написана П. П. Перцовым для предполагаемого проспекта «История русской живописи» - об этом сообщается в письме Нестерова А. А. Турыгину от 12 ноября 1925 года. Отдел рукописей ГРМ. Ф. №136, ед. хр.№ 33, л. 12.

3. Нестеров ценил эту статью Перцова. См.: Нестеров М. В. Письма. - Л.: Искусство, 1988. - С. 288.

4. Отдел рукописей Государственной национальной библиотеки. Ф. №1000, опись№2, ед. хр.№1046, собрание отдельных поступлений. - С. 25. раз для себя [подходящую] модель. В 1916-1917 годах он создаёт портрет проповедника, помещенный на фоне церковного иконостаса. Лицо это производит совершенно неожиданное впечатление, оно написано с такою силой, которую возможно никак не допускаешь ранее для Нестерова. . Трудно забыть, увидев хотя бы раз, эту фигуру, полную сосредоточенной, как бы собранной энергии, вылившейся в необыкновенной напряженности лица. Что это? - Молитвенной прорыв или огромное усилие воли, сродни устремленности к избранной цели? Невозможно решить, но этот образ даёт впечатление более, нежели индивидуального портрета!»1, - восхищенно восклицал автор статьи. «Ещё выразительнее . другой портрет, вернее, целая «историческая» картина из психологии наших дней» , — отзывался Перцов о «Философах». И, переходя к «Мыслителю», справедливо заключал, что впервые у Нестерова «портрет возвышается до степени символического образа: . раскрывается какая-то многозначительная страница из истории русской интеллигенции. Этот усталый путник заканчивает своим колеблющимся шагом долгий и сложный пройденный многими путь, когда-то начатый с совершенно иными ожиданиями. Эта картина, вместе с упомянутыми выше портретами, должна [образовать] в галерее русской живописи выразительный памятник эпохи; эти портретные создания Нестерова, вероятно, не раз привлекут внимание будущего исторического исследователя .русского общества» , — считал Перцов. Высоко оценивая картины «Пророк» и «Путник», он называл их «последними вдохновениями Нестерова, обозначившими новый его расцвет»4.

Преемственность дореволюционного и советского периодов в творчестве Нестерова прослеживал в своих исследованиях С. Н. Дурылин, близкий друг и биограф Нестерова. Апеллируя и к ранним религиозным картинам художника, и к его портретам 1920-1940-х годов, Дурылин тоже говорил о неизменности творческих идеалов Нестерова «человека одной воли и единой

1. Указ. соч.-С. 26.

2. Там же - С. 25.

3. Там же. - С. 28.

4. Там же. - С. 29. любви., который вдохнул эту любовь во все образы своего творчества от одиноко грустящей . «Христовой невесты» до гражданина Минина, от старика — пустынника, сливающего тихость своей души с тишиной осенней природы, до великого «испытателя природы» академика И. П. Павлова; . во всех них, — писал Дурылин, - Нестеров искал дорогой ему образ русского человека во всей сложности его исторического и жизненного пути».1

С. Н. Дурылин закончил рукопись своей книги о художнике в 1945 году. Содержащая помимо вдумчивого, глубокого анализа религиозных картин Нестерова записи дотоле неизвестных бесед автора с художником, мысли, замечания и наблюдения, высказанные Нестеровым о своих произведениях, об искусстве, об отношении к жизни, эта книга, увидевшая свет лишь в 1965 году, явилась своего рода откровением. В ней с возможной для тех лет полнотой воссоздавался подлинный облик художника. Представляя образ Нестерова, Дурылин по понятным причинам мало говорил о его продолжавшейся работе над картинами прежней тематики, хотя, наверное, знал о них больше, чем кто-либо другой. Дурылин оставил скупые, но исключительно ценные замечания о нестеровских картинах 1931-1932 года, посвященных Сергию Радонежскому. От «Видения отроку Варфоломею» (1889-1890) и завершающей первый Сергиев цикл небольшой картины «Старец в пути» (1900), Дурылин непосредственно переходил к произведениям, созданным в 1930-е годы, тем самым, подчеркивая глубокую органичность и взаимосвязь двух больших этапов: дореволюционного и советского в творчестве мастера. Дурылин, безусловно, знал, что «художник не сжёг своих старых тем»2. Будучи одним из немногих, кто в те годы видел и дал первое описание картин «Дозор», «Пересвет и Ослябя», «Небесные защитники» (1931-1932), сложивших второй Сергиев цикл , Дурылин верно обозначил новую черту, появившуюся у художника. «Завершая своё сказание

1. Дурылин С. Н. Творчество художника-патриота //Литература и искусство. - 1942. -№43 - С.З.

2. Дурылин С. Н. Нестеров в жизни и творчестве - М.: Молодая гвардия, 2004. - С.375.

3. Дурылин С. Н. Нестеров в жизни и творчестве.-М.: Молодая гвардия, 2004. - С. 184. о лучшем человеке Древней Руси, - писал он, - сказание, начатое ещё в молодые годы, Нестеров усилил в нём героическую тему»1. (Курсив мой. — Э. « X.). Рассматривая картину «Дозор», Дурылин справедливо указывал, на то, что у Нестерова трансформировался сам образ Сергия Радонежского: он превратился в святого воина, «который своей молитвой и бодрым бдением сторожит покой родной земли, . на коне дозором объезжает дремучий лес с темным лесным озером»2. Прослеживая далее наметившиеся в «Дозоре» новые для нестеровского творчества черты, Дурылин отмечал ранее несвойстО венный для художника «мотив устремления к борьбе и победе» , мотив активного действия: «Пересвет и Ослябя несутся на конях, догоняя войско князя Димитрия»4; «мчатся на своих чудесных конях, навевая ужас на врагов три дивных старца — «небесные защитники», пособляющие Сергию в его незримой обороне монастыря-крепости»5. (Курсив мой. - Э. X.). Интересен вывод, сделанный Дурылиным: «Эти три картины Михаила Васильевича, if созданные на протяжении каких-нибудь двух лет, составляют как бы трилогию на тему «Оборона родины - есть великое святое дело. Глубоко знаменательно, что этот второй цикл картин о Сергии Радонежском сложился у Нестерова в советское время, всего за 9-10 лет до начала Отечественной войны»6— заключал он.

Позже, пророческий характер обращения Нестерова в начале тридцатых годов к образу Сергия, впервые отмеченный Дурылиным, подчеркнут также исследователи творчества Н. К. Рериха, который тоже, словно предчувствуя скорое начало второй мировой войны, создаёт в 1930-е годы цикл картин о Сергии Радонежском - защитнике земли русской»7.

Возвращаясь к книге Дурылина, отметим, что он первым указал на то, что в новом Сергиевом цикле совсем иным по настроению стал у Нестерова

I. Дурылин С. Н. Нестеров в жизни и творчестве. - М.: Молодая гвардия, 2004. - С.375.

• 2. Там же. - С. 185.

3. Там же. - С. 186.

4. Там же. - С. 186.

5. Там же. - С. 187.

6. Там же. - С. 187.

7. Беликов П. Ф., Князева В. П. H. К. Рерих. - Самара: Агни, 1996,- С.168. пейзаж «с ало-дымчатой зорькой, просвечивающейся через суровый строй копий лесных вершин. Лес на картине, — писал Дурылин, - в самом деле, стена: высокая, грозная, неодолимая, она, словно крепостная твердыня, прикрывает Русь от всех её врагов — из азиатских степей и южных равнин»1.

В книге С. Н. Дурылина, вышедшей без купюр в 2004 году, оказалась в отличие от предшествующих изданий книги 1965, 1976 годов затронута и картина «Страстная седмица» (1933, ЦАК). По замыслу художника это произведение должно было продолжить тему «о нашей вере, душе народной, грехах и покаянии, начатую в «Святой Руси» (1905, ГРМ), «Пути к Христу» (1911-1912, Покровский храм Марфо-Мариинской обители), «Душе народа» (1914-1916, ГТГ), стать её концентрацией» . По мнению Дурылина, «этого не произошло, и «Страстная седмица» явилась только отзвуком темы, волновавшей Нестерова около сорока лет, . отзвуком, полным трагического лиризма»3.

По Дурылину, глубокие изменения коснулись и женской темы в творчестве художника. Рассматривая картины «Соловей поёт» (1917), «Соперницы» (1932), он приходил к мнению, что, если «первая - один из самых поэтических вариантов традиционной нестеровской темы о судьбе русской женщины», то в последней - «нет уже и малейшего веяния той тишины, которой овеяны девушки и женщины в его прежних произведениях, (Курсив мой. — Э. X.). Здесь любовь - «поединок роковой», приводящий к прямой жизненной драме. Ясное «обмирщение» постигло в советские годы и эту тему художника - тему «Христовой невесты»,4- считал исследователь.

Обновление тематики нестеровской живописи - далеко не главное и не единственное, по Дурылину, изменение в творчестве мастера. Трудно не согласиться с ним в том, что «обновилось, расширилось само представление Нестерова о «лучшем русском человеке». Сюда включался теперь и современник художника в борениях мысли, в устремлении мечты, в напряжении

1. Дурылин С. Н. Указ. соч., - С. 185.

2. Нестеров М. В. Письма. - Л.: Искусство, 1988. - С.ЗОО.

3. Дурылин С. Н. Указ. соч.-С. 312.

4. Там же. - С. 375. воли - прекрасный и без обаяния святости и очарования легенды, прекрасный в своём жизненном деле»1. Именно в таком аспекте рассматривались Дурылиным все созданные Нестеровым в послереволюционный период творчества портреты деятелей науки и культуры. Начинался этот обзор «Мыслителем», в лице которого, - по замечанию Дурылина, - нет никакой «идеализации», никакого «поэтизирования», . где мятущаяся фигура Ильина, находится в драматическом диссонансе со спокойствием среднерусской природы» . Отмечая близость «Мыслителя» к «Философам», Дурылин утверждал, что «без всякой преднамеренности Нестеров дал в своих картинах трагедию интеллигентской души»3.

В предисловии к книге Дурылина, А. А. Сидоров писал, что «снять «венчики святости» с искусства Нестерова всё же нельзя, ибо художник во многом был в плену, многое не видел, а Дурылин скорее только описывает, не анализируя нестеровские картины. Не пытается рассмотреть их критически. Не вызвала никаких возражений Сидорова лишь глава, посвященная советским портретам художника. Высоко оценивая их, Сидоров, вслед за Дурылиным писал, что «в «Мыслителе» и «Философах» художник показал трагедию обреченных. Тех, которые оторвались от народа, почувствовали своё одиночество»4.

Особого внимания заслуживает фундаментальная монография А. И. Михайлова «Михаил Васильевич Нестеров. Жизнь и творчество», вышедшая в 1958 году. В ней давалось хронологически последовательное и весьма подробное изложение творческого пути Нестерова, содержались библиографические сведения и самый полный на сегодняшний день каталог всех известных произведений художника, в том числе тех, что являются предметом нашего исследования, причём две из них «За Волгой. Странники» (1922, Белорусский национальный художественный музей) и «У

1. Дурылин С. Н. Указ. соч.-С. 377.

2. Дурылин С. Н. М. В. Нестеров в жизни и творчестве. - М.: Молодая гвардия, 2004. - С. 380,389.

3. Там же. - С. 364.

4. Сидоров А. А. Нестеров и художественная культура его времени //Дурылин С. Н. Нестеров в жизни и творчестве. - М.: Молодая гвардия, 1976. - С.16.

5. Там же.-С. 16-17. озера. Старец» (1923, Частное собрание, Москва) были воспроизведены.

Многие положения Михайлова, нашедшие отражение в этой книге, сейчас утратили свою бесспорность. Сформировавшийся как критик в 1920-е-1930-е годы и воспринявший жёсткие методы и принципы «классового анализа», Михайлов не смог окончательно преодолеть предвзятости при рассмотрении религиозной живописи Нестерова. Ценнейший материал, пропускался через призму современной идеологии: Нестеров «советский» неизменно противопоставлялся в трудах Михайлова Нестерову «дореволюционному». Сущность духовно-нравственных исканий, владевших художником, оставалась чужда и непонятна автору монографии, упрекавшему Нестерова за то, что он представлял «религиозные иллюзии как нечто прогрессивное»1. Прежние темы, к которым обращался Нестеров, по мнению Михайлова, «сужали его творческие возможности, ограничивали его реалистическое мировосприятие, его темперамент»2. В книге Михайлова можно встретить описания некоторых религиозных произведений, созданных Нестеровым в 1920-е-1930-е годы. Но описания эти довольно пространны, и по ним трудно представить картины, о которых идёт речь. Не останавливаясь на них подробно, автор лишь констатировал, что такие работы были в творчестве Нестерова послереволюционного времени и что они «выпадали из всего созданного в это время художником в портрете, свидетельствовали о противоречиях, живущих в его сознании и уводивших его порой от реальной действительности в мир далёких от неё переживаний»3. Все симпатии Михайлова были отданы Нестерову «раскрывшему в образах советских учёных, деятелей культуры и искусства черты нового, социалистического мира ., неодолимо движущегося к коммунизму»4.

Анализируя «Мыслителя», А. И. Михайлов был солидарен с А. А. Сидоровым и видел в образе Ильина только «черты обреченности, которые даже симпатизирующий своему герою Нестеров не мог не раскрыть в

1. Михайлов А. И. М. В. Нестеров.//Искусство. - 1952. - №6. -С.72.

2. Михайлов А. И. М. В. Нестеров. Жизнь и творчество. - М.: Советский художник, 1958 - С.292.

3. Михайлов А. И. Указ. соч.-С.370.

4. Михайлов А. И. M. В. Нестеров//Искусство. - 1952.- №6. - С.72-77. силу реализма своего творческого метода»1. И добавлял: «В это время Нестеров ещё не нашёл в действительности тех сюжетов, которые могли бы его увлечь» . Возможно, постоянное возвращение художника к прежнему кругу религиозных тем, заставило Михайлова признать, что «преемственность и связь двух основных периодов развития творчества Нестерова — предреволюционного и советского - являются более сложными, чем это обычно считают, — и критик предостерегал будущих исследователей Нестерова, — от поспешных оценок и выводов»3.

Начатое И. И. Никоновой в 1960-е годы исследование нестеров-ского творчества нашло своё продолжение в монографии, вышедшей в 1979 году. Эта книга своим появлением знаменовала определенный этап, достигнутый в изучении творчества художника. Монография Никоновой, вобрав в себя всё накопленное многолетним нестероведением, предопределила пути, по которому пойдут будущие исследователи художника. Говоря о религиозно-философских произведениях Нестерова, созданных в послереволюционный период, Никонова ограничивалась лаконичным фиксированием произошедших перемен в живописи мастера. «На первый взгляд кажется, -писала она, — что Нестеров находится в стороне от новой художественной культуры: продолжает работать над своими прежними темами. Правда, и здесь ощущаются изменения, выразившиеся в большей лиричности сюжетов и вместе с тем в скупости изобразительных средств»4.

Признавая высокие достоинства «Философов», Никонова в связи с этой картиной писала: «русская живопись ещё не знала столь конкретного и вместе с тем обобщающего решения темы, в которой отразились поиски истины»5. «Мыслителя» Никонова называла «забытым, а между тем, одним из примечательных произведений тех лет, в котором значительность человека выражается через значительность его мысли»6. Заслуживающим внимания

1. Михайлов А. И. М. В. Нестеров. Жизнь и творчество. - М., 1958. -С. 288.

2. Там же. - С. 288.

3. Там же. - С. 450.

4. Никонова И. И. Михаил Васильевич Нестеров. - М.: Искусство, 1979. - С.165.

5. Никонова И. И. Указ. соч. - С.140.

6. Там же.-С. 148. представляется вывод Никоновой, что переломным для нестеровского творчества был не 1923 год, связанный с созданием «Девушки у пруда», как считает большинство авторов, писавших о художнике, а - 1928 год, когда появился «Автопортрет с кистями». «До 1928 года . в портретах Нестерова нет той очевидной концепционности, отличающей его многие дореволюционные работы, - писала Никонова, - новый идеал человека - человека новой эпохи, был ещё неясен художнику»1. По мнению исследовательницы «только после 1928 года момент раздумья, момент длительного состояния, самосозерцания, преобладавший в дореволюционных портретах, исчезает, и содержание искусства Нестерова начинает определяться темой активного, мыслящего человека, значительного своей деятельностью, творчеством и созиданием»2.

Возможно, что многие замечания и наблюдения Никоновой, отразившиеся в её монографии в свете новых открытий в нестероведении нуждаются в уточнении, но нужно признать, что её труд обозначил необходимость вдумчивого подробного анализа хорошо изученного, на первый взгляд, советского периода в творчестве художника.

Вступительная статья А. А. Буевской, открывавшая альбом «Нестеров», изданный в 1978 году, несмотря на краткость, была довольна обстоятельна. В ней автор, представляя этапы творческого развития художника, коснулась, в том числе, и религиозно-философских аспектов нестеровского искусства, определивших основную тематику его произведений. Помимо анализа картин в этом небольшом альбоме было помещено редкое воспроизведение нестеровского «Осеннего пейзажа» (1934, Государственный музей изобразительного искусства республики Татарстан), представляющего интерес для нашего исследования. Буевская отмечала, что «творческий путь Нестерова в начале 1930-х годов был сложен и противоречив, и художник не мог до конца отказаться от прежних излюбленных тем, так и не найдя исчер

1. Никонова И. И. Указ. соч. - С. 165.

2. Там же.-С. 167. пывающего ответа на поставленные проблемы»1. В качестве примера ею называлась картина «Отцы пустынники и жены непорочны» (1933, ГТГ).

В 1988 году были переизданы письма Нестерова, пополнившиеся более полутораста вновь обнаруженными письмами и восстановленными купюрами ранее опубликованных писем. Этот ценный материал, а также вступи4 тельная статья А. А. Русаковой, сопровождавшая издание, оказались очень своевременными и актуальными. Принадлежащие перу этого автора статьи о Нестерове (первые из них были написаны в начале 1960-х годов) неизменно отличались новизной исследовательского подхода ко многим проблемам творчества художника. По своей содержательности и насыщенности фактами, среди которых был ряд малоизвестных, небольшие статьи Русаковой выдерживали сравнение с очерками монографического типа. Однако религиозная живопись Нестерова советского периода, к сожалению, не заслужила внимания этого авторитетного учёного. Опираясь на отдельные письма художника, написанные в трудные годы жизни, в которых он в минуты отчаяния писал, например: «Мы живем в непрестанном труде, заботах о «хлебе насущном», . я пишу-пишу. Повторяю одну за другой свои старые вещи, благо на меня есть спрос.» ,- Русакова делала вывод, что «в послереволюционное пятилетие Нестеров не создал значительных произведений (кроме портрета «Мыслителя»)3.

Глубоко искренний и в жизни, и в искусстве, растерявшийся перед лицом событий и удрученный материальными невзгодами, - писала она, - Нестеров в первые послереволюционные годы мог только варьировать свои старые сюжеты. Естественно, что на таком пути были невозможны подлинные достижения, находки, открытия. Казалось, что жизнь его в искусстве закончилась, и он разделит судьбу ряда своих сверстников, не создав более ничего значительного. Не сразу, исподволь, но благодаря этому еще

1. Буевская А. А. Нестеров. - М., - 1978.- С.З.

2. Нестеров М. В. Письмо А. А. Турыгину от 23.02.1922 //Нестеров М. В. Письма. - Л.: Искусство, 1988. - С.277.

3. Русакова A. A. M. В. Нестеров и его письма//Нестеров М. В. Письма, - Л.: Искусство, 1988. - С. 16. основательней, шла ломка многих устоявшихся представлений, .старые темы уходили на второй план»1, - считала исследовательница. Менялась не только тематика нестеровских произведений, иным становился, по Русаковой, язык самой живописи художника.

Анализируя картину «Девушка у пруда», Русакова отмечала, что «её полнозвучная, светлая красочная гамма совершенно отлична от гармонии приглушенных, а порой и резких, скорбных цветов в работах предшествующих лет. . В портрете дочери нет бесконечных далей, бледного небосклона, осенних полей, вторящих тоскующему человеку разлитой в природе печалью. . Можно сказать, что Нестеров как советский портретист начинается с картины «Девушка у пруда», которая проникнута новым, светлым мироощущением»2, - заключала она.

Во вступительных статьях, предварявших нестеровские «Воспоминал ния» , вышедшие в 1980-х годах сразу двумя изданиями, Русакова упоминала о религиозных произведениях, над которыми работал художник в 1920-е - 1940-е годы. Те же сведения встречаются в ее комментариях к «Письмам»4 Нестерова и в составленном ею каталоге к альбому «Михаил Нестеров»5, изданном в 1990 году. Останавливаясь на каталоге, отметим, что исходя из требований, предъявляемых в последние годы к научному изданию такого рода, Русакова включила в него лишь те произведения Нестерова, у которых ей удалось установить точное местонахождение, размеры, технику. Поэтому произведений, в том числе являющихся предметом нашего изучения, в нем содержалось гораздо меньше, чем в сводном каталоге Михайлова, приводившего иногда в качестве сведений о той или иной картине только её название. В то же время, в каталог Русаковой вошли несколько картин из музейных и частных собраний, ставших известными сравнительно недавно. Среди них, например, «Благовещение» (1921, Новгородский

1. Русакова А. А. Михаил Нестеров. - Л.: Аврора, 1990. - С. 19-20.

2. Русакова А.А.//Нестеров М. В. Воспоминания.-M.: Советский художник, 1985; 1989.-С.19-21.

3. Русакова А. А. Там же, - С. 19-21.

4. Русакова A. A. M. В. Нестеров и его письма // Нестеров М.В. Письма. - JI.: Искусство, - 1988. - С.

486,487.

5. Русакова А. А. Михаил Нестеров. - Л.: Аврора, 1990. - С. 154 -213. объединенный музей-заповедник), «Над озером» (1924, Волгоградская областная картинная галерея), «Спаситель» (1926, Частное собрание, Москва), «Спаситель» (1932, Частное собрание, Москва), «Рождество» (начало 1930-х годов, Частное собрание, Москва). Кроме того, в альбоме, подготовленном Русаковой, были впервые опубликованы картины: «У монастырских стен» (1925, Белорусский национальный художественный музей), «Портрет Н. М. Нестеровой с распущенными волосами» (1919, ГТГ), «Портрет Е. П. Нестеровой» (1919, Башкирский государственный художественный музей) важные для нашего исследования.

Касаясь картин религиозно-философского содержания, созданных Нестеровым в советский период, Русакова писала: «Однако ошибочным было бы утверждать, что художник без всяких колебаний, возвратов и отступлений пошел по новому, избранному им пути. В первой половине и середине 1920-х годов он сравнительно много уделяет времени работе над вариантами прежних композиций. . Порой он обращается к излюбленным сюжетам прежних лет, особенно лирическим («У монастырских ворот», 1925; «Элегия», «Соперницы», 1928)»1. Анализируя далее развитие нестеровского творчества, Русакова приходила к мнению, что «постепенно вследствие изменения самоощущения живописца исчезает мысль о новой, четвертой, большой картине, которая развивала бы проблему обновления жизни народа через веЛ ру (об этом замысле Нестеров писал С. Н. Дурылину 7 мая 1924)» .

Последнее утверждение Русаковой - ошибочно. Эта невольная ошибка объясняется долгой недоступностью этой четвертой картины специалистам. О том, что такая картина существует, можно было лишь предположить, опираясь на письма художника, написанные позднее. Сначала Нестеров в 1924 году в письме, указанном Русаковой, писал: «Русь» зародилась раньше на два-три года до «Души народа», и эта последняя как бы вытекала из первой — была, как и «Путь к Христу», уже неизбежной в развитии «темы». Тема же — почти одна и та же во всех трех, и, мне думается, в третьей композиции

1. Русакова А. А. Михаил Нестеров. - Л.: Аврора, 1990, - С. 21-22, 24.

2. Русакова А. А. М. В. Нестеров и его письма //Нестеров М. В. Письма. -JL: Искусство, 1988. - С.17. тема была для меня почти исчерпана, и лишь в последние четыре-пять' лет у меня появилась композиция, могущая внести как бы некоторое углубление или, быть может, концентрацию той же темы . (Курсив мой. - Э. X.). Но эта новая мысль пока еще лишь в эскизах, а приведет ли Господь воплотить ее в законченные образы, в картину — сейчас не скажешь. Тут нужна воля более упругая и ряд благоприятных обстоятельств, на которые сейчас трудно рассчитывать. Однако пока жив, - надежды не теряю, и все думается, что напишу еще и эту картину, как привел Бог написать все ранее задуманные»1. Таким образом, возникновение замысла новой картины, как следует из письма, относится к 1919-1920 годам. В комментариях Руса-' ковой к письмам художника содержатся ценные сведения о том, что именно в эти годы Нестеров работал над эскизами к картине «Страстная седмица»2. В пользу того, что в письме к Дурылину от 1924 года Нестеров под четвертой картиной подразумевает «Страстную седмицу», говорит и описание картины, сделанное самим художником уже в 1933 году: «(.) ещё темно и хорошую картину писать невозможно, а что она хорошая, так это верно, хорошая по теме . Моя тема-типично моя тема. Она, конечно, имеет все элементы, из которых можно безошибочно сложить мою художественную персону. Тут есть и народ, есть русский пейзаж, есть и кающийся . интеллигент' (выделено нами - Э. X.), все есть, а есть ли или будет ли соответственное о уменье - это посмотрим, когда хорошая картина будет кончена» . В следующем письме к А. А. Турыгину Нестеров продолжал: «Кончил картину, что носил в чреве своем с 1919 года (выделено нами - Э. X.). Как будто что-то вышло и чего-то не вышло. Показывал кое-кому, одобряют, говорят, что «глубоко» .»4.

Знакомство с эскизами и окончательным вариантом «Страстной седмицы» не оставляет сомнений в том, что она и является той самой четвертой картиной, продолжающей вслед за главными произведениями Нестерова те-'

1. Нестеров М. В. Письма.-Л.: Искусство, 1988.-С. 300.

2. Там же. - С.486.

3. Там же. - С. 374. му покаянного пути к Богу.

Таким образом, публикации писем Нестерова, подготовленные А. А. Русаковой, а также её комментарий к ним, были в числе наиболее ценных источников для предпринятого нами исследования, так как именно в этих письмах содержалось много конкретных сведений о продолжающейся в советское время работе художника над религиозными произведениями. Таковыми являются и письма к А. В. Жиркевичу , написанные Нестеровым в 1920-х годах. Увидевшие свет в 1990 году, они позволили ощутить истинное отношение художника к происходящим послереволюционным событиям, что, в свою очередь, дало возможность по-новому взглянуть на творчество Нестерова первого советского десятилетия. Верное представление об умонастроении М. В. Нестерова в те годы помогает понять подлинную причину продолжающейся работы художника над религиозно-философскими темами в 1920-1940-е годы.

С конца 1980-х годов, отмеченных повышенным вниманием к религиозно-философским аспектам русского искусства, интерес к творчеству М. В. Нестерова значительно возрос. Подготовленный Н. Д. Вилисовой набор открыток «В альбом коллекционера. М. В. Нестеров. Живопись и графика из собрания ГТГ»3 состоял из впервые или редко воспроизводимых картин художника, среди которых особый интерес для нашего исследования вызывали: «У Белого моря. Тихие воды» (1923), «За Волгой. Пастушок» (1922), «Портрет В. Г. Черткова» (1935).

В состоявшихся в Москве и Уфе выставках, приуроченных к 125-летию со дня его рождения, в первый раз оказались наиболее полно представлены именно религиозные произведения Нестерова. В их числе были те, что художник создал в советский период. Само устройство таких выставок стало возможным благодаря начавшемуся в нашем обществе процессу по переос

1. Нестеров М.В. Указ. соч.-С.273.

2. Нестеров М. В. Продолжаю верить в торжество русских идеалов. Письма к А. В. Жиркевичу (вступительная статья, публикация и комментарии Н. Г.Подлесских) // Наше наследие. - 1990,-№3. -С.17-24.

3. Вилисова Н. Д. Набор открыток «В альбом коллекционера: М. В. Нестеров. Живопись и графика из собрания ГТГ». - М.: Советский художник, 1988. мыслению своих нравственных ориентиров, стремлению освободиться от мнимых ценностей и обрести истинные. В свете этих преобразований, коснувшихся сознания многих людей, эти выставки открывали творчество Нестерова заново. Его картины представали в глазах зрителей, как откровение, как некий духовный образец, как пример верности своим идеалам. Включенные в экспозицию, наряду с известными произведениями Нестерова, незнакомые широкому зрителю картины «Путник» (1921, ГТГ), «У Белого моря» (1923, ГТГ), «Отцы пустынники и жены непорочны» (1933, ГТГ), вызвали огромный интерес и, за исключением последней картины, были воспроизведены в каталоге выставки, подготовленном ГТГ1. Этот каталог включал сведения о ряде малоизвестных картин Нестерова советского периода, которые не экспонировались, например: «Раздумье» (1922, Собрание Г. П. Белякова, Москва), «Портрет юриста И. Н. Алябьева» (1925, ГТГ). Большую ценность данному каталогу придала впервые опубликованная здесь неизвестная нестеровская рукопись «В. В. Розанов», написанная художником в 1920-е годы. Благодаря уникальным материалам, вошедшим в этот каталог, он практически сразу же стал библиографической редкостью.

Среди многочисленных откликов, посвященных нестеровским выставкам У тех лет, новизной исследовательского подхода выделялись статьи А. П. Гу-саровой. Критически оценивая «утвердившееся в отечественном искусствознании разделение творчества художника на контрастно несхожие между собой дореволюционный и советский периоды», она писала: «к сожалению, и по сей день ранние работы художника иногда рассматриваются как затянувшаяся увертюра к портретному циклу 1920-1930-х годов. Спору нет, портретный цикл превосходен. Однако же в нем нет разрыва ни со старым мировоззрением, ни с прежней техникой»3. Новым был её вывод о том, что «герои портретов Нестерова советского времени, и старые и молодые, -это «Русь уходящая», это «мудрецы и поэты, хранители тайны и веры», ис

1. Каталог. М. В. Нестеров. - М.: Государственная Третьяковская Галерея, 1990.

2. Гусарова А. П. Вступительная статья к каталогу «М. В. Нестеров». - М.: Государственная Третьяковская Галерея, 1990.

3. Гусарова А. П. Старые Боги Михаила Нестерова // Советская культура. - 1989. -4 апреля. - С.9. чезновение которых пророчески предвидел художник. Все они органично входят в нестеровский миф о Руси»1, - заключала Гусарова. В альбоме «Нестеров» , подготовленном Гусаровой, воспроизводятся редко публикуемые произведения «Путники» (1921), «За Волгой. Пастушок» (1922) - обе из ГТГ. Кроме того, здесь были впервые опубликованы картины «Путник» (1921, Тверская картинная галерея) и «На родине Аксакова» (1923, музей русского искусства в Ереване), Хотя у Гусаровой эти картины не анализируются, сам факт представления их среди избранных полотен художника, свидетельствует об интересе к неизвестным страницам нестеровского творчества и назревшей необходимости в их исследовании.

Автором диссертации в 1997 году на всероссийской научной конференции была обозначена проблема необходимости изучения религиозных аспектов в о живописи Нестерова советского периода , которая частично реализовалась в 2002-2003 годах публикациями в уфимском журнале «Рампа»4. Посвященные 140-летию со дня рождения и 60-летию со дня смерти М. В. Нестерова, наши статьи, затрагивали именно религиозную проблематику живописи художника советского периода; в новом аспекте рассматривались и знаменитые нестеровские «портреты эпохи». В этих статьях были опубликованы: «Портрет великой княгини Елизаветы Федоровны» (1910-е годы, ЦАК), «Благословение Христом отрока» (1926, ЦАК, публиковался впервые), «Небесные защитники» (1932, ЦАК).

В прозвучавшем в 2003 году докладе на всероссийской научной конференции, посвященной 110-летию со дня рождения А. Ф. Лосева5, автором диссертации в научный оборот впервые было введено одно из наиболее кон

1. Там же. - С. 9.

2. Гусарова А. П. Нестеров. - М.: Белый город, 2001. - С.12,20,50.

3. Хасанова Э. В. Итоги и проблемы изучения творчества М. В. Нестерова: Исторический аспект //Материалы Всероссийская научная конференция: Искусство Евразии на перекрестке культур. -Уфа,- 1998.-С. 14-18.

4. Хасанова Э. В. Певец веры и души народной: К 140-летию со дня рождения М. В. Нестерова //Рампа: Культура и искусство Башкортостана. - 2002. — № 7-8. - С. 6-7; Искусство сродни молитве: К 60-летию со дня смерти М. В. Нестерова // Там же. — № 10-11. - С. 14-15; Вдохновенная муза М. В. Нестерова//Там же.-№ 12.-С. 16-17.

5. Хасанова Э. В. Религиозно-философская проблематика живописи М. В. Нестерова советского времени. - Доклад был прочитан на всероссийской научной конференции: Культурное наследие России: Универсум религиозной философии. - Уфа. - 29-30 сентября - 2003. цептуальных произведений Нестерова первого послереволюционного десятилетия - «Страшный сон» (1924, Частное собрание, Москва). В подготовленном автором в 2003 году альбоме «М. В. Нестеров. Живопись и графика 1878-1922 годов в собрании башкирского государственного художественного музея им. М. В. Нестерова»1 во вступительной статье и в сопровождающих репродукции текстах в центре внимания по-прежнему была религиозная живопись Нестерова, подчеркивалась неразрывность дореволюционного и советского периода в творчестве художника, неизменность его религиозно-философских идеалов. В этом альбоме впервые было опубликовано несколько неизвестных произведений Нестерова. Соотнеся портреты Нестерова послереволюционного времени из уфимского собрания с портретами из Третьяковской галереи, созданными художником в тот же отрезок времени, автор диссертации впервые обозначил новый характерный мотив, появившийся у художника в 1918-1919 годах - мотив «опущенных «молчащих» глаз».

В публикации «Неизвестный Нестеров», увидевшей свет в журнале «Вельские просторы»2 нами анализировался один из главных в нестеровском творчестве мотивов - «путь к Богу». Этот мотив, получивший своё развитие в картинах «Путники» (1921, варианты 1922, вариант 1936) «Странники» (1922, вариант 1923 - публиковался впервые), нашёл своё логическое завершение в картинах «Страстная седмица» (1933, ЦАК) и «Отцы-пустынники и жены непорочны» (1933, ГТГ). Нами отмечалась тесная взаимосвязь между религиозными картинами и портретами Нестерова, которая была характерна не только для дореврлюционного, но и для советского периода его творчества. В приложение к этой статье были опубликованы следующие произведения: «Путник» (1921, ГТГ), «У озера» (1922, Дальневосточный художественный музей), «За Волгой. Пастушок» (1922, ГТГ), «Странники» (1923, Частное собрание, Петербург, публиковалось впервые), «У монастырских стен» (1925, Белорусский национальный художественный музей), «Благословение

1. Хасанова Э. В. М. В. Нестеров. Живопись и графика 1878-1922 годов. - Уфа: Информреклама, 2003.

2. Хасанова Э. В. Неизвестный Нестеров. //Вельские просторы. - Уфа. - № 10.-2004. - С. 121-128.

Христом отрока» (1926, ЦАК), «Отцы пустынники и жены непорочны» (1933, ГТГ), «Гонец» (1930-е годы, Белорусский национальный художественный музей), эскиз картины «Страстная седмица» (1930-е годы, Частное собрание, Москва, публиковался впервые), «Страстная седмица» (1933, ЦАК).

На состоявшейся в начале 2004 года конференции, посвященной Дурылину,1 автором диссертации в научный оборот впервые были введены такие произведения Нестерова, как: графический портрет С. Н. Дурылина (1922, Частное собрание, Москва), картина «Дозор. Сон послушника» (1932, ЦАК), неизвестное ранее стихотворение Дурылина к картине «Дозор. Сон послушника» (1932, ЦАК) и два неизвестных письма Дурылина 1920-х, адресованные Нестерову2.

В вышедшей весной 2004 года книге Р. Д. Бащенко «Знаменательные встречи»3 были опубликованы воспоминания И. А. Комиссаровой-Дурылиной. Особый интерес в контексте нашего исследования вызвали те, что освещали процесс создания Нестеровым портрета С. Н. Дурылина -«Тяжелые думы» (1926, ЦАК). Здесь впервые был воспроизведен карандашный рисунок к этому портрету (1925, архив Дома-музея С. Н. Дурылина).

На конференции4, состоявшейся в ГТГ в ноябре 2004 года, прозвучал доклад Н. Д. Вилисовой о неизвестной ранее картине Нестерова «Трифон - мученик», созданной художником в 1930-е годы. Произведение рассматривалось Вилисовой как отклик художника на начавшиеся в стране сталинские репрессии, которые он осмысливал через христианские сюжеты.

Таким образом, избранная автором в качестве исследования тема «Религиозная проблематика живописи М. В. Нестерова советского периода», представлявшая собой в 1997 году практически «нетронутую целину», в свете

1. Хасанова Э. В. М. В. Нестеров в Болшеве. - Доклад был прочитан на всероссийской научной конференции: С. H. Дурылин и его время. - Болшево, Москва, 2004. - 28-29 января.

2. РГАЛИ. - Ф. 2980, on. 1, д. 312, л. 5 и 12.

3. Бащенко Р. Д. Знаменательные встречи. - Симферополь: ДиАйПм, 2004.

4. Вилисова Н. Д. Сказание о святом Трифоне. Картина M. В. Нестерова 1930-х годов //Материалы научной конференции: Экспертиза и атрибуция произведений изобразительного и декоративно-прикладного искусства. - М., 2004. - 10-12 ноября. только что появившихся публикаций и докладов, предстаёт чрезвычайно актуальной и значимой.

Объект исследования: живопись М. В. Нестерова 1917-1942 годов.

Предмет исследования: религиозная проблематика живописи М. В. Нестерова советского периода.

Цель исследования: осмысление духовных аспектов живописи М. В. Нестерова советского периода, включающей в себя картины религиозно-философского плана, портреты, пейзажи.

Задачи исследования:

• проанализировать степень изученности религиозной проблематики живописи М. В. Нестерова как дореволюционного, так и советского периодов отечественной гуманитарной наукой;

• выявить религиозные произведения, созданные художником в послереволюционное время и связанные с ними архивные материалы;

• дополнить каталог произведений Нестерова советского периода новыми сведениями и произведениями, уточнить датировку и местонахождение известных произведений художника советского периода, опираясь на открывшиеся в процессе исследования изобразительные и письменные источники;

• проследить углубление духовно-нравственных исканий Нестерова, отразившихся в его религиозной живописи советского периода;

• обозначить отношение Нестерова к православной вере как мировоззренческой основе творчества.

Методология исследования. В ходе работы над диссертацией были применены следующие методы:

• сравнительно-исторический метод позволил включить произведения М. В. Нестерова в контекст русского религиозного искусства конца XIX - первой половины XX столетия, провести аналогии с сочинениями русских философов серебряного века.

• историко-типологический метод помог сгруппировать произведения по тематическому принципу, определить степень их значения в процессе творческого развития художника.

• метод стилистического анализа позволил проследить структурные изменения в нестеровских образах, эволюцию творческого метода художника.

Гипотеза исследования: религиозная проблематика живописи М. В. Нестерова сохраняется на протяжении всего творчества, обогащаясь новыми глубокими аспектами понимания и художественного обобщения.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

• диссертация является первым исследованием на заявленную тему: на основе комплексного изучения литературы о художнике, изобразительных и письменных источников в диссертации впервые проанализирована религиозная проблематика живописи М. В. Нестерова советского периода;

• привлечен и исследован обширный историографический материал о Нестерове: определены основные причины неоднозначности оценок, данных дореволюционной художественной критикой и советским искусствознанием религиозной живописи Нестерова;

• выявлено значение Нестерова как «художника молитвы», чьё религиозное понимание и творчество оказались поразительно созвучными русской религиозной философии Серебряного века;

• прослежена эволюция образа Христа краеугольного для творчества художника: от исторической интерпретации к знаковому пониманию в его последних программных произведениях «Страстная седмица» (1933), «Путник» (1936);

• проанализированы стилистические изменения, произошедшие в религиозной живописи Нестерова советского периода;

• определена взаимосвязь портретов и пейзажей М. В. Нестерова и П. Д. Корина, портретов М. В. Нестерова и К. С. Петрова-Водкина советского периода;

• впервые проведен искусствоведческий анализ произведений художника: «Путник» (1921), «За Волгой. Пастушок» (1922), «Портрет С. Н. Дурылина» (1922, 1926), «Небесные защитники»(1932), «Сергий и спящий монах» (1932), «Страстная седмица» (1933) и эскизы к картине 1920-х-1930-х годов, «Отцы пустынники и жены непорочны» (1933, вариант 1934), «Путник» (1936);

• атрибуированы произведения художника «Святой старец» (1910-е гг.), «Гонец» (1930-е гг.), «На земле покой» (1930-е гг.), «Пустынник» (1930-е гг.);

• существенно дополнен каталог произведений Нестерова советского периода, включением в него пятидесяти пяти неизвестных ранее живописных и графических произведений художника;

• введены в научный оборот следующие архивные документы: рукопись П. П. Перцова «М. В. Нестеров» (ОР Государственной национальной библиотеки), три письма Нестерова к А. А. Турыгину 1920-х годов (ОР ГРМ), два письма С. Н. Дурылина к Нестерову 1930-х годов (РГАЛИ), черновик записок С. Н. Дурылина о Нестерове (Частный архив, Москва).

Теоретическая значимость. Обоснована необходимость осмысления созвучных миропониманию русского религиозного Ренессанса начала XX века религиозных взглядов М. В. Нестерова, которые получили своё законченное воплощение во второй половине творческого пути мастера.

Практическая значимость. Материалы, основные выводы и положения диссертации могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях по русскому искусству конца XIX - первой половины XX века, при подготовке лекций; в организации выставочных проектов, в музейной практике (описании, атрибуции, датировке произведений, составлении каталога произведений М. В. Нестерова).

Использование полученных результатов. По материалам исследования в 2002-2003 гг. был подготовлен и прочитан спецкурс по проблемам творчества М. В. Нестерова для студентов художественно-графического факультета Башкирского государственного педагогического университета.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. «русская идея» проходит через все творческое наследие М. В. Нестерова, который был убежден, что особенностью русского Православия является идея достижения «через единение во Христе, всеобщего духовного примирения для человечества»;

2. религиозно-нравственная проблематика живописи Нестерова сформировалась в самом начале его творческого пути и сохранялась неизменной до конца жизни художника;

3. выявление глубинной связи живописи Нестерова советского периода с его дореволюционным творчеством является необходимым условием для создания целостного представления о живописном наследии мастера;

4. материалы данной диссертации, введенные в научный оборот, помогают объективно оценить место и значение Нестерова в контексте русского искусства конца XIX - первой половины XX века.

Достоверность научных результатов и основных выводов исследования обеспечивается избранными методами, опорой на фундаментальные исследования отечественного искусствознания, привлечением к диссертационной работе архивных материалов и изучением живописных и литературных произведений Нестерова.

Апробация. Основные положения диссертации были представлены в пяти статьях в журналах, четырех статьях в сборниках материалов научных конференций, вступительной статье и аннотациях к альбому «Произведения М. В. Нестерова в собрании Башкирского государственного художественного музея им. М. В. Нестерова», выступлениями на всероссийских, региональных, международной конференциях: «Искусство Евразии: на перекрестке культур» (Уфа, 1998); «Актуальные проблемы изучения и преподавания истории и культуры Башкортостана» (Стерлитамак, 2001); «Культурное наследие России: универсум религиозной философии (к 125-летию со дня рождения А. Ф. Лосева» (Уфа, 2003); «Духовность и красота как явление культуры в образовательном процессе» (Уфа, 2004); «С. Н. Дурылин и его окружение» (Москва, 2004).

Апробация работы.

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры истории искусств факультета искусствоведения и культурологии Уральского государственного университета им. А. М. Горького (г. Екатеринбург).

Основные положения и выводы исследования отражены в публикациях:

1. Хасанова Э. В. Итоги и проблемы изучения творчества М. В. Нестерова: Исторический аспект //Искусство Евразии на перекрестке культур: Материалы Всероссийской научной конференции. - Уфа. - 1998. - С. 14-18.-0,2 п. л.

2. Хасанова Э. В. Религиозная живопись М.В. Нестерова 1920-1930-х годов //Актуальные проблемы изучения и преподавания истории культуры Башкортостана: Материалы республиканской научно-практической конференции. - Стерлитамак. - 2001. - 0,3 п. л.

3. Хасанова Э. В.М. В. Нестеров и русские философы о духовности в искусстве //Духовность и красота как явление культуры в образовательном процессе: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Уфа. - 21-22 апреля 2004. - С. 95-99. - 0,4. п. л.

4. Хасанова Э. В. Михаил Васильевич Нестеров. Живопись и графика. 1878-1922. - Уфа. - 2004. - 1 п. л.

5. Хасанова Э. В. «Русская идея» и её воплощение в последних религиозных произведениях М. В. Нестерова //Собрание. - № 7. - 2005. (принято к печати). - 0,5 п. л.

6. Хасанова Э. В. Религиозная проблематика творчества Нестерова советского периода //Известия Уральского государственного университета: Гуманитарные науки. - Выпуск 9. - Екатеринбург, 2005 (принято к печати). - 0,3 п. л.

Отдельные аспекты диссертации представлены в форме докладов на конференциях:

• Историография творчества М. В. Нестерова //Михаил Васильевич Нестеров и его окружение. К 135-летию со дня рождения художника-Республиканская научно-практическая конференция - Уфа. - 1997;

• Религиозная живопись М. В. Нестерова 1920-1930-х годов //Актуальные проблемы изучения и преподавания истории культуры Башкортостана - Республиканская научно-практическая конференция. - Стерлитамак. - 2001.

• М. В. Нестеров и русская философия Серебряного века //К 125- летию со дня рождения А. Ф. Лосева - Уфа. -2003;

• М. В. Нестеров в Болшеве //С. Н. Дурылин и его окружение. - Международная научная конференция - Москва. - 2004;

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, каждая из которых содержит два параграфа, заключения (160 страниц основного текста с подстрочными примечаниями), списка литературы (197 названий), списка архивных материалов (8 единиц хранения), каталога (178 произведений М. В. Нестерова советского периода), приложения (119 иллюстраций).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Религиозная проблематика живописи М.В. Нестерова советского периода"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование, включающее в научный оборот около сорока малоизвестных религиозных произведений Нестерова советского периода и связанных с ними архивных материалов, позволяет сделать следующие выводы:

Нестеров занимает в отечественном искусстве конца XIX - первой половины XX века совершенно особое место. Уникальность положения Нестерова связана с главной в его творчестве темой, которая очень точно определена Г. К. Вагнером, как «исповедание мира души»1. Эта тема только у Нестерова - «художника молитвы» разрабатывалась с такой поразительной настойчивостью и последовательностью на протяжении всего творчества. В. В. Розанов, отмечая исключительность нестеровского дарования, особо подчеркивал, что его картины - это «не религиозный жанр и не народные сцены возле религии. Нестеров, - писал критик, - вынул из сердца русского человека молитву в особых обстоятельствах и свою личную и облёк её в краски»2. Религиозно-нравственные проблемы, поднятые художником, затрагивали болевые точки русского общества, поэтому его искусство много раз оказывалось в центре философских, религиозных и искусствоведческих споров. Историография творчества мастера, помогающая выявить основные причины неоднозначности его восприятия современниками и потомками, одновременно рождает понимание того, что Нестеров, как показала история, оказался глубже и прозорливее многих тех, кто критиковал его за «утопичность взглядов».

Религиозно-философская направленность искусства художника, выходца из патриархальной среды, проявилась уже в его ранних произведениях. Знакомство с искусством Бастьена Лепажа, Пюви де Шаванна и прерафаэли

1. Вагнер Г. К. В поисках Истины. Религиозно-философские искания русских художников. Середина XIX -XX века. - М.: Искусство, 1993. - С. 125.

2. Розанов В. В. Одно во всём //Золотое руно. - 1907. - С. 5. тов, с эстетическими теориями Д. Рёскина, с историософской и религиозно-нравственной проблематикой трудов русских философов и писателей еще больше укрепили художника в верности избранному нравственному императиву, понимаемому им, как служение Высшему идеалу.

Важной особенностью творчества художника стало утверждение Сущего, Богочеловеческого единства, соборности. Не этическое самоусовершенствование отдельной личности, как у передвижников, а мечта о возможности достижения всеобщего духовного примирения через единение всех во Христе и вера в великое предназначение России, которая должна осуществить это единение, связала Нестерова с основополагающими идеями русской культуры конца XIX - начала XX века, определив характер его дальнейшего творчества.

Русский религиозный Ренессанс не закончился в 1920-е годы1, как это было принято считать, он продолжался в осуществлявшихся трудах высланных за границу философов и в творчестве тех, кто остался в России, в том числе, в религиозных произведениях Нестерова советского периода. «Русская идея» пронизывает не только религиозные картины художника, но и созданные им в послереволюционное время портреты современников — лучших людей России, способных осуществить великую миссию, выпавшую их стране. Эта же идея затрагивает и нестеровские пейзажи, которые предстают воплощением той одухотворенной природной среды, что помогает сохранить душу народа, её населяющего, и определяет самобытность его культуры.

Предложенная нами хронология творчества Нестерова советского периода с разделением его на два этапа: первое послереволюционное десятилетие и отрезок, обозначенный 1928-1942 годами, представляется логически оправданной. Первый этап ещё во многом связан с дореволюционным творчеством: художник продолжает разрабатывать начатую в «Святой Руси» и

1. Д. С. Лихачёв, например, писал: «Конец Серебряного века начался в 1920-х годах и закончился в 1930-е годы нашего века». - См.: Лихачев Д. С. Надо, чтобы Россия осталась хоть в памяти. Письма Лихачёва 1986- 1998 годов //Наше наследие.-№ 59-60.-2001.-С. 100. Думается, что хронологические рамки можно расширить, ибо многие, чьи имена связаны с русским религиозным Возрождением продолжали жить и творить до конца 1940-х годов.

Душе народа» тему пути к Богу, изменения касаются, главным образом, живописных и композиционных решений его картин. Лишь в портретах Н. М. Нестеровой 1923 года, П. Д. Корина и В. М. Васнецова 1925 года намечается то принципиально новое, появление которого обусловлено возрождением веры художника в светлое будущее России, находящейся под покровительством Высших сил. Это оптимистическое мироощущение найдёт своё полное воплощение в его последних программных произведениях 1932-1934 годов, а также в портретах и пейзажах, созданных после 1928 года.

Религиозная проблематика в искусстве художника сохраняется, но значительно расширяется представление Нестерова о том, каким может быть служение Высшему идеалу. Не свойственная мастеру ранее активная, проявляющая себя в конкретных «земных» делах деятельность во имя этого идеала, определяет собой отныне характер всех созданных им произведений.

Среди художников-сверстников, Нестеров, пожалуй, единственный, кто переживает в это время творческую молодость. Ему удаётся сочетать в своём творчестве лучшие классические традиции, глубоко осмысленные и преломленные через призму собственного опыта стилистические находки модерна, соединив все это с остротой видения человека XX века, подчас граничащего с прозрением.

Найдя своим главным религиозным темам и образам законченное и убедительное воплощение в картинах 1930-х годов, Нестеров сосредотачивается в области портретного жанра, продолжая в портретах современников работать над главной темой своего творчества. Ещё в 1920-е годы он как-то написал с надеждой: «Работаю много, всё впрок, надеюсь, что кому-нибудь в отдаленном будущем пригодиться»1. Эти слова применимы ко всему творчеству Нестерова послереволюционного периода.

Подлинное значение подвижнического труда немолодого уже художника, создавшего в этот период целый ряд религиозных произведений и знаменитую портретную галерею своих современников, ещё предстоит осознать

1. Нестеров М. В. Не перестаю верить в торжество русских идеалов //Наше наследие. - 1990. - №3.

С. 23. будущим поколениям. Предпринятое нами исследование лишь одна из ступеней подхода к их пониманию.

В завершение, необходимо сказать и о преемственности нестеровского наследия в творчестве современных художников. У Нестерова нет прямых продолжателей, попытки К. Васильева и И. Глазунова использовать найденные художником образы, зачастую путём их прямого цитирования, без наполнения истинным духовным содержанием, на наш взгляд, неудачны. Созвучие нестеровскому искусству обнаруживается в творчестве таких разноплановых и непохожих на Нестерова и друг на друга живописцев, как В. Попков, Ю. Ракша, А. Пластов, М. Ромадин, Б. Домашников. Объединяет этих художников глубокая духовность созданных ими образов, берущая начало от нестеровского искусства. Таковы портреты современников у Попкова и Ракши, пейзажи Пластова, Ромадина, Домашникова. Каждый из них внёс свой вклад в служение Высокому идеалу, вдохновлявшему творчество Нестерова. Можно с уверенностью говорить, что именно Нестеров явился тем важнейшим звеном, без которого немыслимо было бы появление этих художников.

Освещение религиозно-философских аспектов живописи Нестерова советского периода, предпринятое в данном исследовании, помогает объективно оценить значение одного из самых интересных и глубоких художников конца XIX - начала XX века, искусство которого, актуализируя ряд проблем духовно-нравственного порядка, нашедших отражение в творчестве современных живописцев, намечает позитивные пути развития отечественного искусства в будущем.

Список научной литературыХасанова, Элеонора Венеровна, диссертация по теме "Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура"

1. Акулин В. Н. От В. С. Соловьева к П. А. Флоренскому. Новосибирск: Наука, 1990

2. Алтаева Ал. (Алтаева М. В.) Памятные встречи //Искусство. 1946

3. Арсеньева Ю. М. Нестеров. М.: Советский художник, 1975

4. Арсеньева Ю. М. Нестеров М. В. Люди творческого труда (альбом). -М.: Советский художник, 1978

5. Барютин Н. Ранние работы М. В. Нестерова в собрании Башкирского художественного музея // Искусство. 1958. — №7

6. Бащенко Р. Д. Знаменательные встречи. Симферополь: ДиАйПм, 2004

7. Беликов П. Ф., Князева В. П. Рерих. Самара: Агни, 1996

8. Белый А. Символизм как миропонимание. — М.: Республика, 1994

9. Беляев Ю. Нестеров (встречи) // Новое время. 1907. - 11 января

10. Ю.Бенин В. Л. Общение через 1000 лет //Аудитория. 2005. - №1 (988).

11. Бенуа А. Н. История живописи в 19 веке. Русская живопись. Спб.: Знание, 1901- 1902

12. Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества //Приложение к журналу «Вопросы философии». М. - 1989

13. Бердяев Н. А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века. В кн.: О России и русской философской культуре. - М.: Наука, 1990

14. Н.Бердяев Н. А. Судьба человека в современном мире. К пониманию нашей эпохи //Философия свободного духа. М.: Республика, 1994

15. Болыиакова Л. Дягилев и его эпоха (альмонах). Вып. 11. - Спб: Русский музей, Italy: Palace Editions, 2001

16. Буевская А. А. М. В. Нестеров. М.: Изобразительное искусство, 1987

17. Булгаков В. Ф. Встречи с художниками. Л.: Художник РСФСР, 1969

18. Булгаков С. Н. Свет невечерний. Созерцания и умозрения. — Сергиев Посад, 1917

19. Булгаков С. Н. Тихие думы. М.: Республика, 1996

20. Булгаков С. Н. Священник о. Павел Флоренский //Священник Павел Флоренский. Собр. Соч. Т.1. Статьи по искусству / Под общ. Ред. Н. А. Струве. Париж, 198521 .Булгаков С. Н. Икона и иконопочитание. Париж, 1931

21. Бучкин П. Встречи с Нестеровым // Художник. 1966. - № 11

22. Вагнер Г. К. В поисках истины. Религиозно-философские искания русских художников. Середина XIX начало XX вв. — М.: Искусство, 1993

23. Ванслов В. В. Изобразительное искусство и музыка. Очерки. JL: Художник РСФСР, 1983

24. Васильев В. М. В. Нестеров //Искусство и печатное дело. Киев. -1910.-№2

25. Варварин В. (Розанов В. В.) Где же религия молодости? (По поводу выставки картин М. В. Нестерова) //Русское слово. 15 февраля. - 1907

26. Вилисова Н. Д. В альбом коллекционера. Михаил Васильевич Нестеров. Живопись и графика. Из собрания Государственной Третьяковской галереи (комплект открыток). -М.: Советский художник, 1988

27. Власова Н. В. Выставка картин, эскизов, этюдов художника М. В. Нестерова. К 100-летию со дня рождения. Из государственных и частных собраний Москвы. Каталог. М., 1962

28. Волошин М. А. Выставка М. В. Нестерова //Весы. 1907. - № 3

29. Волошин М. А, Архаизм в русской живописи //Апполон. 1909. -№ 131 .Вопросы искусствознания 1/93.-М., 1993. Хроника

30. Вопросы искусствознания II-III/93. -М., 1993. Хроника

31. Выставка произведений М. В. Нестерова. 1862-1942. Буклет. Киев: Мистецтво, 1963

32. Выставка картин М. В. Нестерова //Известия общества преподавателей графических искусств. 1907. - № 3

33. Встречи с прошлым (Сборник материалов ЦГАЛИ СССР). — М.: Советская Россия, 1980. Вып. 3

34. Ге П. Н. Главные течения русской живописи XIX века. М.: Товарищества Бр. А. и И. Граной и К0., 1904

35. Глаголь С. (Голоушев С.) Михаил Васильевич Нестеров. Жизнь и творчество. — М.: Кнебель, б. г. — Вып. 5

36. Глаголь С. О Нестерове //Артист. 1890. - кн. 7

37. Гнедич П. П. История искусства. Спб. - 1897. - Вып. 12

38. Голынец С.В. Сергей Дягилев и национальный романтизм //Русское искусство. 2004. - №4

39. Гончаров В. Нехотин В. Отказывался ли о. Сергий Дурылин от духовного сана? // Община XXI века. Православное обозрение. 2001. - № 4 -5 (6-7)

40. Грабарь И. Э. Две выставки // Весы. — 1907. март

41. Грабарь И. Э. Московские художники // Красная панорама. — 1929. — №23

42. Гунн Г. Очарованная Русь. — М.: Искусство, 1990

43. Гусарова А. П. Старые Боги Михаила Нестерова // Советская культура. 1989. -4 апреля

44. Гусарова А. П. Вступительная статья к каталогу «М. В. Нестеров». — М.: Государственная Третьяковская Галерея, 1990

45. Гусарова А. П. Нестеров. — М.: Белый город, 2001

46. Дедлов В. Л. Заметки // Неделя. 1889. - № 3

47. Дедлов В. Л. Киевский Владимирский собор и его творцы. — М.: Кнебель, 1901

48. Дмитровский М. К. Нестеров и его значение для русской живописи // Новый мир. 1901. - № 4

49. Долгополов И. М. В. Нестеров //Огонёк. 1989. - № 20

50. Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений в тридцати томах. Т. 14.-Л.: Наука, 1976

51. Дружинин С. Н. Нестеров М. В. М.: Изобразительное искусство, 1962

52. Дружинин С. Н. О русской и советской живописи. Д.: Художник РСФСР, 1987

53. Дурылин С. Н. Нестеров портретист. — М.: Искусство, 1949

54. Дурылин С. Н. Нестеров в жизни и творчестве. М.: Молодая гвардия, 2004

55. Дурылин С. Н. В своем углу. -М.: Московский рабочий, 1991

56. Е.-В. Новый храм Марфо-Мариинской обители //Известия общества преподавателей графических искусств. 1912. — № 4-5

57. Евреинов Н. Н. Нестеров. Петербург: Третья стража, 1922

58. Елгаштина М. Н. М. В. Нестеров (листовка: 9 илл. и текст). Уфа, 1956

59. Ежегодник общества архитекторов-художников. Вып. 5. Спб. — 1910

60. Жидков Г. М. В. Нестеров (К 5-летию со дня смерти художника) //Огонёк.-1947.-№48

61. Захаров В. А. Неизвестные работы М. В. Нестерова //Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник, 1984. — JL: Наука, 1986

62. Зингер JI. Советская портретная живопись 1930-х- конца 1950-х годов. -М.: Изобразительное искусство, 198965.3именко В. М. Советская портретная живопись. М.: Искусство, 1951

63. И.Е. М. В. Нестеров (50-летию со дня рождения) //Голос Москвы. -1912.- 19 мая.-№ 114

64. Иванов М. Художник-мистик // Новое время. 1907. - 8 января

65. Ильин В. Н. Эссе о русской культуре. Спб.: Акрополь. - 1997

66. Кантор А. М. О стиле и стилистическом анализе //Советское искусствознания 1/77. М.: Советский художник, 1978

67. К.-Н. Е. «Святая Русь» в картинах М. В. Нестерова //Утро жизни. Киев.-1908.-№1

68. Каталог третьей выставки картин журнала «Мир искусства» в залах Императорской Академии художеств. Спб., 1907

69. Каталог выставки картин Михаила Васильевича Нестерова. Екатерининский концертный зал.-Спб., 190773 .Каталог выставки картин М. В. Нестерова. М.: Изд. А. И. Мамонтова, 1907

70. Каталог художественного отдела Русского музея императора Александра III. Спб.: Энергия, 1911

71. Каталог выставки произведений Михаила Васильевича Нестерова в Государственной Третьяковской галерее (из государственных и частных собраний Москвы). М.: Третьяковская галерея, 1990

72. Кандаурова А. Живопись Абастуманского храма во имя благоверного князя А. невского //Кавказ. 1902. - 8 сентября

73. Кеменов В. С. Нестеров (некролог) // Литература и искусство. 1942. -24 октября

74. Климов П. Ю. Общий характер храма предполагает быть светлым //Мир музея. 1995. - № 5

75. Климов П. Ю. Монументальная живопись М. В. Нестерова. Диссертация на соискание ученой степени кандидата искусствоведения. Спб. -1994

76. Коваленская Т. М. Портреты М. В. Нестерова //Творчество. 1941

77. Коваленская Т. М. Русский реализм и проблема идеала. М.: Изобразительное искусство, 1983

78. Костин В. И. Кузьма Сергеевич Петров-Водкин. М.: Советский художник, 1986

79. Кравченко Н. Выставка картин М. В. Нестерова // Новое время. 1907. - 6 января

80. Крамской И.Н. Письма, статьи: В 2 т. Т.1. М., 1996

81. Кузьмин А. Нестеров в Абрамцеве //Художник. 1977. - №8

82. Кутейникова Н. С. Творцы красоты // Санкт-Петербургская панорама. -1993. №5

83. Кукрыниксы. О М. В. Нестерове. К 100-летию со дня рождения // Исторический архив. — 1962. — № I

84. JI.H. (Малакова-Нелидова JI. Ф.) О живых и убиенных //Голос Москвы. 1907.- 18 апреля

85. Лазаревский И. М. В. Нестеров //Новый журнал для всех. 1970. - №2

86. Леонов А. И. Монументально-декоративная живопись. В кн.: Русское декоративное искусство / Под ред. А. И. Леонова. Т. 3. - М. - 1965

87. Летучая Энциклопедия. М. В. Нестеров. М.: Маевского, 1914

88. Лебедева Ю. М. В. Нестеров (о присуждении Сталинской премии) //Творчество. 1941. - №3

89. Либман М. Размышление об изучении искусства XX столетия // Искусство. 1988

90. Лихачёв Д. С. Надо, чтобы Россия осталась хоть в памяти. Письма Лихачёва 1986 1998 годов //Наше наследие. - № 59-60. - 2001

91. Лосский Н. О. История русской философии. М.: Республика, 1991

92. Лосский Н. О. Миропонимание Достоевского. Миссия русского народа. // Бог и мировое зло. -М.: Республика, 1994

93. Маковский С. К. Страницы художественной критики. Кн.И. Современные русские художники. Спб.: Пантеон, 1909

94. Максимова Л. Б. Обитель милосердия /ЛОный художник. 1990. -№3

95. Мамонтов В. С. Воспоминания о русских художниках. М., 1950

96. Машковцев Очерки по истории русского портрета конца 19 начала 20 века. - М. - 1964

97. Меньшиков М. Две России //Новое время. 1907. - 21 января

98. Михайлов А. И. Михаил Васильевич Нестеров. Жизнь и творчество. М.: Советский художник, 1958

99. Михайлов А. Готов мечтать, готов жить! //Художник. -1962. -№7

100. Михайлов А. И. Павел Корин. М.: Советский художник, 1965

101. Молчанов Л. Неповторимость таланта. М. - Л., 1966

102. Морозов М. 16 картин. Выставка М. В. Нестерова //Обзор искусств. 1935. - №5

103. Муратов П. П. Выставка картин М. В. Нестерова // Русское слово. 1907. - 18 февраля. - № 39

104. Муратов П. П. Творчество М. В. Нестерова //Русская мысль. — 1907.-апр.-№4

105. Неклюдова М. Г. Традиции и новаторство в русском искусстве конца 19-начала 20 века. М.: Искусство, 1991

106. Нестеров М. В. К молодежи //Юный художник. 1941. - февраль

107. Нестеров М. В. Давние дни. М.: Искусство, 1959

108. Нестеров М. В. Воспоминания /Под ред. А. А. Русаковой. М.: Советский художник, 1985

109. Нестеров М. В. Письма к родным. К 100-летию со дня рождения //Исторический архив. 1962. - №1

110. Нестеров М. В. Письма П. Д. Корину //Художник. 1969. -№8

111. Нестеров М. В. Письма. Избранное /Под ред. А. А. Русаковой. -Л.: Искусство, Ленингр. отд-ние, 1988

112. Нестеров М. В. «Продолжаю верить в торжество русских идеалов». Письма к А. В. Жиркевичу (вступительная статья, публикация и комментарии Н. Г. Подлесских) //Наше наследие. 1990. - №3

113. Нестеров М. В. Рукопись «В. В. Розанов» //Каталог «Нестеров».I

114. М.: Третьяковская галерея, 1990

115. Нестеров М. В. Нестерова Н. М. Помнить себя, помнить всех.— М., 2003

116. Нестерова-Шретер О. М. Воспоминания об отце //Искусство. — 1967.-№9

117. Николаев А. Наши выставки //Мир искусства. 1900. - №№ 7-8

118. Николаева Н. М. В. Нестеров. М., 1914

119. Николаев С. (Дурылин С. Н.) Тридцать портретов. Новые работы Нестерова //Советское искусство. 1935. —№16

120. Николаев С. (Дурылин С. Н.) М. В. Нестеров. К 50-летию художественной деятельности // Советское искусство. 1936. - 29 мая

121. Никольский В. Русская национальная живопись. Очерк. Спб: П. П. Сойкина, 1916

122. Никонова И. И. Михаил Нестеров. Образ и цвет (альбом). М.: Искусство, 1971

123. Никонова И. И. М. В. Нестеров. М.: Искусство, 1979

124. Осипов Д. Картины М. В. Нестерова //Правда. 1935. - апр. - № 94

125. Островский Г. Рождение картины. М.: Советский художник, 1965

126. Переятенец В. И. К вопросу об образах Троицкого собора в г. Сумы. В кн.: Суриковские чтения. Сборник материалов научной конференции. - Красноярск, 1993

127. Петрова Е. Земная жизнь Иисуса Христа в русском изобразительном искусстве //Иисус Христос в христианском искусстве и культуре XIV-XX века. Спб.: Русский музей, Italy: Palace Editions, 2000

128. Пилипейченко В. М. В. Нестеров Портрет академика И. П. Павлова //Искусство. — 1977. № 8

129. Позднев А. Доктор Разумова //Работница. 1986. - № 10

130. Поспелов Г. Мотив приюта в русском пейзаже конца 19-начала 20 века. В кн.: Советская живопись. Сборник статей. - М.: Советский художник, 1987

131. Поселянин (Погожев Е. Н.) «Святая Русь». Впечатления выставки картин М. В. Нестерова //Московские ведомости. 1907. — 18 февраля

132. Прахов Н. А. Страницы прошлого. Киев, 1958

133. Прохоров Г. А. «Межкартинные связи» в русской живописи второй половины XIX века//Советское искусствознание. 1990. - Вып. 26

134. Пунин Н. Н. Русское и советское искусство. М., 1976

135. Ремезов М. Н. Передвижная выставка картин в Москве //Русская мысль. — 1890. кн. 5

136. Рождественский Н. В. О значении Киевского Владимирского собора в русском религиозном искусстве. «Вера и Церковь». Книги 1,4. -М., 1900

137. Розанов В. В. Молящаяся Русь. На выставке картин М. В. Нестерова //Новое время. 1907. - 23 января

138. Розанов В. В. М. В. Нестеров и его творчество //Нива. 1907

139. Розанов В. В. Одно во всём //Золотое руно. 1907. - № 2

140. Розанов В. В. Русская церковь. Дух. Судьба. Очарование и ничтожество. Главный вопрос. Спб., 1909

141. Розанов В. В. Великое начинание в Москве //Новое время. — 1909. 4-6 марта. - №№ 11845 - 11847

142. Розанов В. В. Среди художников. Спб., 1914

143. Розанов В. В. Уединенное. Опавшие листья. Короб первый. М.: Политическая литература, 1990

144. Розанов В. В. Вечное «Преображение». О художнике Нестерове //Советский музей. 1989

145. Русакова А. А. Выставка произведений М. В. Нестерова (вступительная статья, каталог). М.: АХ СССР, 1962

146. Русакова А. А. М. В. Нестеров. Портреты деятелей советской культуры. JL: Художник РСФСР, 1963

147. Русакова А. А. Михаил Нестеров (альбом). JL: Аврора, 1990

148. Рыбников А. А. Техника масляной живописи. -М. JL, 1937

149. Сарабьянов Д. В. Русская живопись конца 1900-х начала 1910-х годов. - М.: Искусство, 1971

150. Сарабьянов Д. В. Русская живопись XIX века среди европейских школ. — М.: Советский художник, 1980

151. Сарабьянов Д. В. Стиль модерн. — М.: Искусство, 1989

152. Сарабьянов Д. В. Русский авангард перед лицом религиозно-философской мысли //Вопросы искусствознания. — 1993. Вып. I

153. Севастьянова И. А. М. В. Нестеров. Каталог. — Уфа, 1984

154. Сидоров А. Рецензия на книгу Н. Евреинова Нестеров //Казанский вестник. 1922. -№ 2

155. Сидоров А. О мастерах зарубежного русского и советского искусства. -М, 1985

156. Сидоров А. А. Нестеров и художественная культура его времени //Дурылин С. Н. Нестеров в жизни и творчестве. М.: Молодая гвардия, 1976

157. Сидоров А. А. Песнь художника // Советская культура. 1962. -17 ноября

158. Ситник К. М. В. Нестеров //Юный художник. 1941. - №5

159. Соловьёв М. П. // Русское обозрение. 1890. - №5

160. Соловьев В. С. Русская идея. В кн.: Русская идея. - М.: Республика, 1992

161. Солоухин В. А. Жемчужина Абастумани //Огонёк. 1987. - №33

162. Соколова В. Взыскательный мастер //Советское искусство. — 1938.-№ 170

163. Сорокина Михаил Васильевич Нестеров. Каталог. Уфа, 1997

164. Средин А. М. В. Нестеров (библиографический очерк)//Золотое руно. 1907.-№ 2

165. Стасов В. В. Передвижная выставка и ее критики //Северный вестник. 1890. - кн. 3. - С. 90-91

166. Стасов В. В. Заметки о XXIV выставке передвижников//Новости и биржевая газета. 1896. - 1 марта

167. Стасов В. В. Подворье прокажённых //Новости и биржевая газета. -1899. -№39

168. Стасов В. В. Избранные сочинения. В з-х томах. М., 1952. - Т.З

169. Стернин Г. Ю. Художественная жизнь России на рубеже XIX -XX веков. -М.: Искусство, 1970

170. Стернин Г. Ю. Художественная жизнь России начала XX века. — М.: Искусство, 1976

171. Стернин Г. Ю. Художественная жизнь России 1900-1910-х годов. -М.: Искусство, 1988

172. Стернин Г. Ю. Художественная жизнь России второй половины XIX века. 70-80-е годы. М.: Наука, 1997 .

173. Стрелков А. Отзыв на монографию С. Глаголя М. В. Нестеров. Жизнь и творчество //Печать и революция. М. - 1924. - кн. 1

174. Сюнненберг К. Обозрение. Художественная жизнь Петербурга //Золотое руно. 1907. - №2

175. Тихомиров А. Замечательный художник //Правда. 1941. - 17 марта

176. Трубецкой Е. П. Умозрение в красках //Три очерка о русской иконе. М.: Инфо-Арт, 1990

177. Федоров-Давыдов А. А. Задачи и методы критики в области пространственных искусств //Советское искусство. — 1928. №5

178. Федоров-Давыдов А. А. Русский пейзаж конца XIX начала XX веков. — М.: Искусство, 1974

179. Фенина Э. П. М. В. Нестеров. К 100-летию со дня рождения. Каталог. Уфа, 1963

180. Философия русского религиозного искусства. Антология. М.:. Прогресс, 1993

181. Флоренский П. а. Иконостас. Избранные труды по искусству. — Спб.: Мифрил Русская книга, 1993

182. Формаковский М. М. Нестеров и Н. Рерих //Образование. — 1908. №8

183. Фудель С. Из воспоминаний о С. Н. Дурылине //Московский журнал. 1991. - №6

184. Цибисова Л. Художник глазами философа //Художник. М. -1991.-№4

185. Шарандак Н. М. В. Нестеров. Л., 1975

186. Эфрос А. Вчера, сегодня, завтра //Искусство. 1933. - №6

187. Юон К. По выставкам //Известия. 1935. - № 110

188. Юон К. Обзор искусств. М., 1959. - Т.2

189. Юферова А. Чистота и нравственная сила //Художник. 1988. -№ 1

190. Юферова А. Пробуждение //Художник. 1992. - №№ 7-12

191. Яковлев В. Победы живописцев //Советское искусство. 1941. -16 марта

192. Яковлев А. И. С. Н. Дурылин разночинец, литератор, священник, профессор //Встреча. Студенческий православный журнал. - 2000. -№3(13)

193. Ярославцева Н. Когда почиет тишина //Мир музея. 1993. - №5

194. Sabaneeff L. Pavel Florensky Priest, Scientist and Mystic // The Russian Review, 1964, - № 4.

195. АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ Дурылин С. Н. Письма к М. В. Нестерову 1930-х-1940-х годов //Государственный архив Российской Федерации. Ф.2980, оп.1, д.362, л. 5 и 12

196. Дурылин С.Н. Родные тени. Воспоминания. Машинописный текст //Архив С. Н. Дурылина в Болшеве

197. Дурылин С. Н. Портреты Нестерова. Несостоявшиеся портреты. Записи 1942-1943 годов //Частный архив, Москва

198. Нестеров М. В. Машинописный вариант «Воспоминаний». 1926-1929. Глава «1914 год» //Частный архив, Москва

199. Письма Нестерова к А. А. Турыгину 1910-х-1920-х годов //Отдел рукописей ГРМ. Ф. 136, ед. хр. 29, л. 8-9; ед. хр. 31, л. 3; ед. хр. 32, л. 36

200. КАТАЛОГ ПРОИЗВЕДЕНИЙ М.В. НЕСТЕРОВА СОВЕТСКОГО1. ПЕРИОДА1

201. Философы (Портрет П.А. Флоренского и С.Н. Булгакова). 1917. Холст, масло. 123 X 125.

202. Слева внизу подпись и дата: Михаилъ Нестеровъ 1917 г. Третьяковская галерея, Москва (1964). Инв. № Ж-467.

203. Архиепископ (Антоний Волынский). 1917. Холст, масло. 94,5 X 111.

204. Слева внизу подпись и дата: М. Нестеровъ. 1917 Третьяковская галерея, Москва (1957). Инв. № Ж-176.3. Абрамцево. Этюд. 1917.

205. Холст, наклеенный на картон, масло. 19,5 X 32.

206. На обороте картона авторская надпись. Дата и подпись: Е.П. Нестеровой на память объ Абрамцевъ. 1917. М. Нестеровъ Музей-заповедник «Абрамцево» (1951). Инв. № Ж-165.

207. Река Воря в Абрамцеве. Этюд. 1917. Холст, масло. 40,5 X 26,3

208. Слева внизу подпись: Mux. Нестеровъ. Справа внизу подпись: Н Музей-заповедник «Абрамцево» (1952). Инв. № Ж-184.

209. Абрамцево. Этюд к картине «Соловей поет». 1917. Холст, масло. 32,3 X 17,5. Третьяковская галерея, Москва (2004).

210. В лесах (Соперницы). 1917. Холст, масло. 108 X 127,1.

211. Слева внизу подпись и дата: Mux. Нестеровъ. 1917 Киевский музей русского искусства (1963). Инв. № Ж-1302.

212. Девушка в розовом сарафане. Этюд для варианта картины «В лесах ("Соперницы")». 1917.

213. Холст, наклеенный на картон, масло. 53,1 X 29,5. На обороте авторская надпись и подпись: Наташъ Папа Нес I Киевский музей русского искусства (1963). Инв. № Ж-1303.

214. Абрамцевский парк. Этюд. 1917. Холст, масло. 35 X 42.

215. На обороте холста авторская надпись, подпись и дата: Абрамцевскш паркъ. Дарю на память Наташъ М Нестеровъ 1917 г. Краснодарский художественный музей имени А.В. Луначарского (1947).

216. Инв. № Ж-826. Пейзаж. Этюд. 1917.

217. Холст, наклеенный на картон, масло. 19,7 X 33,2. Слева внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1917 Тверская областная картинная галерея (1949).1. Инв. № Ж-1246.

218. Видение отроку Варфоломею. 1917. Холст, масло. 94 х 110,5. Частное собрание за рубежом.

219. Этюд женской головы в белом платке. 1917. Холст, масло. 18 X 15,5.1. Частное собрание, Москва.

220. Девушка в сарафане. Этюд. 1917. Холст, масло. 64 X 37. Третьяковская галерея, Москва (2004).

221. Соловки. 1917. Холст, масло.

222. Луганский областной художественный музей.

223. Этюд священника к картине «Страстная седмица». 1918. Холст, наклеенный на картон, масло.

224. На обороте надпись: Лрмавиръ. 1918 г. Церковно-Археологический кабинет, Сергиев Посад.

225. Абрамцево. Этюд к картине «Соловей поет». 1918. Холст, наклеенный на картон, масло. 35,1 X 19. Слева внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1918 Частное собрание, Москва.

226. Портрет Веры Михайловны Нестеровой. Эскиз. 1918. Бумага, графитный карандаш, акварель. 22,5 XI5. Слева внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1918.

227. На обороте листа авторская надпись и подпись: Вьриной Мамъ в память двадцатилътгя нашей встречи. 1898-1918 3го Mux. Нестеровъ Частное собрание, Москва.17. Автопортрет. 1918.

228. Бумага, графитный карандаш, тушь, белила, цветной карандаш. 26 X 16.

229. Слева вверху подпись: МН. 1918 Киевский музей русского искусства (1963). Инв. № Рг-2857.

230. Портрет Наталии Михайловны Нестеровой. Эскиз. 1918. Бумага, графитный карандаш. 25 X 17,5.1. Справа внизу подпись: МН.

231. Слева внизу дата и авторская надпись: 1918 Армавир Третьяковская галерея, Москва (2004).

232. Портрет Наталии Михайловны Нестеровой. Этюд. 1919. Холст, масло. 27 X 31.

233. Справа внизу подпись и дата: МНестеровъ 1919 2 январь. На обороте холста авторская надпись и дата: Наташъ-Папа 1919 г. Третьяковская галерея, Москва (2004).

234. Портрет Наталии Михайловны Нестеровой. Этюд. 1919. Холст, наклеенный на картон, масло. 30,5 X 20.

235. На обороте картона авторская надпись, дата и подпись: Наташъ Папа 1919 г. МНИ

236. Кисловодский художественный музей имени Н. А. Ярошенко (1970). Инв. №Ж- 329.

237. Екатерина Петровна Нестерова. Этюд. 1919. Картон, масло. 31 X 27.

238. Слева вверху подпись и дата: М.Н. 1919 г

239. Башкирский государственный художественный музей имени М.В. Нестерова, Уфа (1970). Инв. № Ж-730.

240. Портрет Алексея Михайловича Нестерова. Этюд. 1919. Картон, масло. 28 X 25.

241. На обороте картона авторская надпись, подпись и дата: Мамъ МН 1919II

242. Башкирский государственный художественный музей имени М. В. Нестерова, Уфа (1970). Инв. № Ж-731.

243. Алеша Нестеров. Этюд. 1919. Картон, масло. 28,5 X 24. Слева внизу подпись: МН.

244. На обороте картона авторская надпись, подпись и дата: На память Е.П. Н-вой Mux. Нестеровъ 1919 г Кисловодский художественный музей (1967). Инв. № Ж-333.

245. Портрет Ольги Никаноровны Кашкиной. 1919. Бумага, наклеенная на картон, уголь. 29,2 X 23,2.

246. Внизу авторская надпись и подпись: Ольгь Никаноровнъ Кашкиной на память объ Армавирскомъ житье-бытье Михаилъ Нестеровъ 1919-20 г.

247. Третьяковская галерея, Москва (1964).1. Инв. № PC-1563.

248. Святой старец (На озере). 1920-е. Бумага, акварель, гуашь. Местонахождение неизвестно.26. Дуб. 1920-е.

249. Холст, наклеенный на картон, масло. 36 X 24.

250. С оборотной стороны надпись: Бакмееву от толстяка М. Нестерева

251. Музей истории г. Москвы (2000).

252. Весна в Абрамцеве. Этюд. 1920.

253. Холст, наклеенный на картон, масло. 17,4 X 31,5.

254. На обороте картона авторская надпись: Върушкъ в день Ангела .25

255. Музей-заповедник «Абрамцево» (1964).1. Инв. № Ж-247.28. Сельский пейзаж. 1921.

256. Холст, наклеенный на картон, масло . 14x27. Справа внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1921 Музей-заповедник «Абрамцево» (1964). КП 685.29. Путник. 1921.

257. Холст, масло. 82,5 X 106. Слева внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1921 Тверская областная картинная галерея (1965). Инв. № Ж-1514.

258. Путник. 1921. Холст, масло. 81x92,5. Третьяковская галерея, Москва.

259. Сказка. 1921. Холст, масло. 82 X 69.

260. Левее середины, внизу, подпись и дата: М. Нестеровъ. 1921 Воронежский художественный музей. Инв. № Ж- 45.

261. Благовещение. 1921. Дерево, масло. 38,5 X 28,5.

262. Справа внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1921 Новгородский объединенный музей-заповедник (1925). Инв. №НГМ 1847.

263. Портрет Льва Николаевича Толстого. 1921. Холст, масло. 80 X 104,5. Внизу подпись и дата: Mux. Нестеровъ 1921 г. Музей Л. Н. Толстого, Москва. Инв. № Ж-2896.

264. Женская голова. 1921. Картон, гуашь. 19 X 12,5.

265. Справа внизу подпись и дата: Mux. Нестеровъ 1921 Николаевский художественный музей (1970). Инв. № Ж-789.

266. Мыслитель. 1921-1922. Холст, масло. 126,5 X 124,5.34.

267. Справа внизу подпись: Михашъ Нестеровъ Русский музей, Санкт-Петербург (1963). Инв. № Ж-7869.

268. Портрет С. Н. Дурылина. 1922. Бумага, карандаш. 26,5 Х33,5.

269. Слева внизу надпись: О. Сергию Ник, И Георг. Ник. Дурылинымъ на добрую память от уважающего Михаила Нестерова Справа внизу: 18 декабря 1922 Воскресенье Частное собрание, Москва.37. У озера. 1922.

270. Холст, наклеенный на картон, масло. 49 X 45. Справа внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1922 Дальневосточный художественный музей, Хабаровск (1937). Инв. № Ж-196.

271. Раздумье. 1922. Холст, масло. 30X54.

272. Слева внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1922 Частное собрание, Москва.

273. Два лада (вариант одноименной картины 1905 г.) 1922. Холст, масло. 75 X 78.

274. Слева внизу подпись и дата: Михаилъ Нестеровъ 1922. Екатеринбургский музей изобразительных искусств.

275. Воскресение Христа. Триптих (вариант росписи Марфо-Мариинской обители 1911-1912) 1922.

276. Холст, масло. 79x39; 79x38; 79x32.

277. Слева внизу подпись: Mux. Нестеровъ 1922 Тульский областной художественный музей (1960) Инв. №Ж-540.

278. За Волгой. Странник. 1922. Холст, масло. 83 X 104,5.

279. Справа внизу подпись и дата: Михаылъ Нестеровъ 1922 г Национальный художественный музей Белоруссии, Минск (1957). Инв. №Ж-1042.

280. Тихие воды. 1922. Холст, масло. 66,5 X 102,5.

281. Слева внизу подпись: Михаылъ Нестеровъ. 1922 г. Музей-квартира И.И. Бродского, Санкт-Петербург (1939). Инв. № Ж-87.

282. За Волгой. Пастушок. 1922. Холст, масло. 66 X 90,5.

283. Справа внизу подпись и дата: Михаылъ Нестеровъ. 1922 г. Третьяковская галерея, Москва (1957). Инв. № Ж-599.44. Женская голова. 1922.

284. Холст, наклеенный на картон, масло. 25 X 16. Слева внизу подпись: М. Нестеровъ Частное собрание, Москва.45. Голова пастушка. 1922.

285. Холст, наклеенный на картон, масло. 32,8 X 26.

286. На обороте картона, авторская надпись, подпись и дата: Моей Карлъ

287. Марлъ 26 августа 1922 Папа МНест.

288. Башкирский государственный художественный музей имени М.В. Нестерова, Уфа (1970). Инв. № Ж-733.

289. Весна-красна. 1922. Бумага, акварель. Частное собрание, Москва.

290. Портрет П. П. Перцова. Этюд. 1923. Холст, наклеенный на картон, масло. Местонахождение неизвестно.

291. Странники. 1923. Холст, масло.

292. Справа внизу: М. Нестеровъ. 1923 Частное собрание, Санкт-Петербург.

293. Странники. 1923. Холст, масло. 85 X 106.

294. Слева внизу подпись и дата: Михаилъ Нестеровъ 1923 Частное собрание, Москва.

295. У озера (Старец). 1923. Холст, масло. 92 X 110.

296. Слева внизу подпись: Mux. Нестеровъ

297. На обороте авторская надпись: М. И. Титовой дедъ М. Нестеровъ. 1938 г.1. Частное собрание, Москва.

298. У Белого моря. 1923. Холст, масло. 80,5х 98,5.

299. Слева внизу подпись и дата: Михаилъ Нестеровъ. 1923 Третьяковская галерея, Москва (1970) Инв. № Ж-902.

300. На озере. 1923 Холст, масло. 85x106

301. Слева внизу подпись и дата: Михаилъ Нестеровъ. 1923 Частное собрание, Москва.

302. Девушка у пруда. Портрет Наталии Михайловны Нестеровой. 1923. Холст, масло. 94 X 90.

303. Справа внизу подпись и дата: Михаилъ Нестеровъ. 1923 Третьяковская галерея, Москва (2004).

304. Портрет Веры Михайловны Нестеровой. 1924. Холст, масло. 98,5 X 73,5.

305. Справа внизу подпись и дата: Михаилъ Нестеровъ. 1924 г. На обороте авторская надпись: Верушке — Папа въ день рождетя 23-августа 1924. Частное собрание, Москва.

306. Царевич Дмитрий. 1924. Холст, масло. 104 X 90.

307. Слева внизу подпись и дата: Михаилъ Нестеровъ. 1924 Калужский художественный музей (1947). Инв. № Ж-305.56. Несение креста. 1924.

308. Холст, масло. 73x78. Третьяковская галерея, Москва (1995) Инв. № Ж-1506.

309. Над озером. 1924. Холст, масло. 81 X 59.

310. Слева внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1924 Вологодская областная картинная галерея (1969). Инв. № 601-ж.

311. Портрет И. В. Шретер. 1924. Бумага, графитный карандаш.

312. Слева внизу надпись и дата: 16январ 1924 МН Частное собрание, Москва.59. Страшный сон. 1924.

313. Бумага, акварель, гуашь, графитный карандаш. На обороте авторская (?) надпись: 1916 г. Частное собрание, Москва.

314. Портрет академика Алексея Николаевича Северцова. 1925. Холст, масло. 110 X 137.

315. Справа внизу подпись и дата: М. Нестеровъ. 1925 г. Музей-заповедник «Абрамцево» (1959). Инв. № Ж-213.

316. Портрет Алевтины Мефодиевны Щепкиной. 1925. Холст, масло. 74,4 X 77,6.

317. Слева внизу подпись и дата: М. Нестеровъ. 1925 Нижнетагильский государственный музей изобразительных искусств1946).1. Инв. № Ж-163.

318. Портрет Павла Дмитриевича Корина. 1925. Холст, масло. 73 X 54.

319. Слева вверху подпись и дата: М. Нестеровъ. 1925 Мемориальный музей-квартира П.Д. Корина, Москва.

320. Портрет Виктора Михайловича Васнецова. 1925. Холст, масло. 96 X 107.

321. Слева внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1925 Третьяковская галерея, Москва (1926). Инв. № 8650.

322. Портрет Ивана Николаевича Алябьева. 1925. Холст, наклеенный на картон, масло. 25 X 17. Справа вверху подпись и дата: М. Н. 1925. Третьяковская галерея, Москва (1961).1. Инв. № ЖС-1251.

323. У монастырских ворот. 1925.

324. Холст, наклеенный на картон, масло. 67,5 X 54,2. Справа внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1925 Государственный художественный музей Белоруссии, Минск (1945). Инв. № РЖ 466.

325. Толстой и Епишка. Иллюстрация к повести JT. Н. Толстого «Казаки». 1925.

326. Картон, акварель, белила, графитный карандаш. 18 X 25. Музей JI. Н. Толстого, Москва.67. Автопортрет. 1925.

327. Бумага, графитный карандаш. 19 X 16. Слева внизу авторская надпись: на Пасху. Посередине: 1925 года.

328. Справа внизу авторская надпись и подпись: дорогому Павлу Дмитриевичу Корину М. Нес. Частное собрание, Москва.

329. Княгиня Ольга. Эскиз. 1925. Бумага, акварель. 13,2 X 8.

330. На обороте в середине внизу: На добрую память Ольге Михайловне Веселкиной М. Нестеровъ. Первоначальный эскиз Св. Ольги. 1925

331. Екатеринбургский музей изобразительных искусств.

332. Сенокос. 1925. Холст, масло. 45 X 63.

333. Слева внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1925 Музей -заповедник «Абрамцево».

334. Тихие воды. Эскиз. 1925. Бумага, карандаш.

335. Внизу надпись, подпись и дата: Дорогому Александру Дмитриевичу Корину М. Нестер, на Пасху 1925 года. Частное собрание, Москва.

336. Портрет С. Н. Дурылина. 1925. Бумага, карандаш.

337. Дом-музей С. Н. Дурылина, Болшево.

338. Портрет неизвестного священника (С. Н. Дурылина). 1926. Холст, масло. 75 X 78.

339. Справа внизу подпись и дата: М.Н. 1926.

340. На обороте надпись: принадлежит Ек. Пет. Нестеров. МН 1928.

341. Благословение Христом отрока. 1926. Холст, масло. 62 X 87,6.

342. Слева внизу подпись и дата: М. Нестеровъ. 1926. Церковно-Археологический кабинет, Сергиев Посад.

343. Вечерний звон (вариант одноименной картины 1912 г.) 1926. Холст, масло. 69,5x80

344. Справа внизу подпись и дата: Михаилъ Нестеровъ На обороте по верхней планке подрамника авторская надпись: Шум воды (зачеркнуто), далее — «Вечерний звонъ» 250 Частное собрание, Москва

345. Тетка Елизавета. Этюд. 1926. Картон, масло. 25 X 20.

346. Русский музей, Санкт-Петербург (1957). Инв. № Ж-6559.

347. Спаситель. 1926. Дерево, масло. 22 X 16. Справа внизу подпись: МН Частное собрание, Москва.77. Кисловодск. Этюд. 1927.

348. Холст, наклеенный на картон, масло. 18,3 X 24,6.

349. Слева внизу подпись и дата: Mux. Нестеровъ 1927. На обороте картона авторская надпись. Подпись и дата: Ирине Алек-сандровнъ Борзовой отъ М. Нестерова 1929 Кисловодскъ 192 7 Частное собрание, Москва.78. Крым. Этюд. 1927

350. Холст на картоне, масло. 25,2x17,4 (в свету) На обороте надпись и дата: Внучке Ирине Шретер дед Михаилъ Нестеровъ. На Рождество Христово 1927 Частное собрание, Москва

351. Мураново. Этюд. 1927. Холст, масло. 19 X 28,5.

352. На обороте холста авторская надпись, подпись и дата: Софт Ив. Тют чевой на добрую память отъ М. Нестерова. Мураново. Лъто 1927 Частное собрание, Москва.

353. Святая княжна Ольга. 1927. Картон, масло. 54x35. Третьяковская галерея, Москва (1995). Инв. № Ж-1509.

354. Портрет Софьи Ивановны Тютчевой. 1927-1928. Холст, масло. 101 X 127.

355. Слева посередине подпись, авторская надпись и дата: Михаилъ Несте ровъ Мураново 1927/8 г. Нижегородский художественный музей. Инв. № Ж-1053.

356. Портрет Веры Михайловны Нестеровой. 1928.

357. Холст, масло. 96 X 107. Справа внизу подпись: Михашъ Нестеровъ ^ На обороте авторская надпись и дата: Вере-папа. 1928 г 1юнь.1. Частное собрание, Москва.

358. Автопортрет. 1928. Холст, масло. 77 X 75.

359. Справа вверху подпись и дата: Mux. Нестеровъ. 1928 г. Русский музей, Санкт-Петербург (1947).1. Инв. № Ж-4343.

360. Автопортрет. 1928. Холст, масло. 103 X 82.

361. Слева внизу подпись и дата: Михашъ Нестеровъ. 1928 г. Третьяковская галерея, Москва (1933). Инв. №15719.

362. Элегия (Слепой музыкант). 1928. Холст, масло. 89,3 X 64,2.

363. Справа внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1928 г. Русский музей, Санкт-Петербург (1943). Инв. № Ж-1858.

364. Больная девушка. 1928. Холст, масло. 74,5 X 76.

365. Слева внизу подпись и дата: Михашъ Нестеровъ 1928 г. Музей A.M. Горького, Москва.1. Инв. № 18431.

366. Портрет А. М. Щепкиной. 1928.1. Холст, масло. 34 X 28.

367. Слева вверху подпись: М Нестеровъ 19281. Частное собрание, Москва.88. Гаспра. Этюд. 1929.

368. Холст, наклеенный на картон, масло. 22,5 X 17,7. Справа внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1929 Частное собрание, Санкт-Петербург.89. Гаспра. Этюд. 1929.

369. Холст, наклеенный на картон, масло. 24 X 18,5. Слева внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1929 Частное собрание, Москва.

370. Гаспра. Вид на Ай-Петри. Этюд. 1929. Холст, масло. 20 X 14.

371. На обороте наклейка со следами авторской надписи: подпись Ивану Ивановичу и Върушъ Титовымъ. Mux. Нестеровъ 1936 г. 19 сентября «Гаспра»1. Частное собрание, Москва.91. Гаспра. Этюд. 1929.

372. Холст на картоне, масло. 21,4x14

373. На обороте авторская надпись, подпись и дата: Любимой моей внучке. М. Нестеровъ 1929 Частное собрание, Москва.

374. Оливковое дерево. Этюд. 1929.1. Холст, масло. 23,5 X 19.

375. На обороте холста авторская надпись: Моей Върушкъ на Рождество 1929 г. Папа1. Частное собрание, Москва.

376. Гаспра. Кипарисы. Этюд. 1929.

377. Холст, наклеенный на картон, масло. 25 X 30. Слева внизу подпись: М. Н. Саратовский художественный музей. Инв. № Ж-173 8.94. Гаспра. Этюд. 1929.

378. Холст, наклеенный на картон, масло. 24 X 25. Николаевский художественный музей (1969). Инв. № Ж-767.95. Гаспра. Этюд. 1929.

379. Холст, наклеенный на картон, масло. 30 X 20,5. На обороте авторская надпись и подпись: Крымъ Гаспра Глубокоуважаемой Серафимъ Василъевнь Павловой на добрую память отъ Mux. Нестерова

380. Музей-квартира И. П. Павлова, Санкт-Петербург. Инв. № М-114.

381. На Волге (повторение картины 1905 г.). 1929. Холст, масло. 73,5 X 77.

382. Справа внизу подпись и дата: Михаилъ Нестеровъ. 1929 Екатеринбургский музей изобразительных искусств (1949). Инв. № Ж-818.97. Мураново. Этюд. 1920-е.

383. Холст, наклеенный на картон, масло. 18 X 24. Слева внизу подпись: М. Нестеровъ.

384. На обороте картона авторская надпись и подпись: Пашъ Кориной в день Ея Ангела отъ М. Нестерова. 1929. 14 октября. Ниже: «Мураново» Частное собрание, Москва.

385. Река (Под Москвой). Этюд. 1920-е.

386. Холст, наклеенный на картон, масло. 18 X 24.

387. На обороте картона авторская надпись и подпись: Върушкъ въ деньрождетя 1925. Папа МНест.II1. Ниже: Подъ Москвой

388. Саратовский художественный музей.99. Абрамцево. Этюд. 1920-е.

389. Холст, наклеенный на картон, масло. 18,3 X 29,6. На обороте картона авторская надпись и подпись: На добрую память глубокоуважаемой Павль Михайловнъ Борзовой отъ М. Нестерова 1925 10 февраля Абрамцево Частное собрание, Москва.

390. Пейзаж. Глебово. Этюд. 1920-е.

391. Река Москва. Этюд. 1920-е. Холст, масло. 17,2 X 21,3.

392. На обороте холста авторская надпись: Давнему другу нашей семьи Серафиме Ивановнъ Дмитргевой 1927 г.

393. Башкирский государственный художественный музей имени М.В. Нестерова, Уфа (1944). Инв. № Ж-548.

394. На Волге. Пастушок. (Повторение картины 1922 г.)1929. Холст, масло.1. Частное собрание, Прага.

395. Трифон-мученик. 1930-е. Холст, масло.1. Частное собрание, Москва.

396. Портрет Павла Дмитриевича и Александра Дмитриевича Кориных. 1930.1. Холст, масло. 126 X 126.

397. Слева внизу подпись и дата: Михаилъ Нестеровъ. 1930 г. Третьяковская галерея, Москва (1934). Инв. № Ж-173 75.

398. Портрет Ивана Петровича Павлова. 1930. Холст, масло. 80 X 77.

399. Слева внизу подпись, авторская надпись и дата: Mux. Нестеровъ Колтуши 1930

400. Русский музей, Санкт-Петербург (1930). Инв. № Ж-4341.

401. Юб.Портрет академика Ивана Петровича Павлова. 1930. Холст, масло. 101 X 83,5.

402. Слева внизу подпись и дата: Михаилъ Нестеровъ. 1930 г. Институт экспериментальной медицины, Санкт-Петербург (1930).

403. Портрет Ивана Петровича Павлова. 1930. Холст, масло. 79 х 74.

404. Музей-квартира И.П. Павлова, Санкт-Петербург.

405. Церковь в Колтушах. Этюд. 1930.

406. Холст, наклеенный на картон, масло. 20,5 X 15. Справа внизу подпись: М.Н.

407. На обороте авторская надпись, подпись и дата: Глубокоуважаемой Серафимъ Василъевнъ Павловой на память о Колтушъ Михашъ Нестеровъ лъто. 1930 г.

408. Музей-квартира И. П. Павлова, Санкт-Петербург. Инв. № М-99.

409. Колтуши. Этюд. 1930. Холст, масло. 22 х 29.

410. Слева внизу подпись и дата: М. Нес. 1930 г Музей-квартира И.П. Павлова, Санкт-Петербург. Инв. № М-112.

411. Портрет Павла Дмитриевича Корина. Эскиз к портрету П. Д. и А. Д. Кориных. 1930.

412. Бумага, графитный карандаш. 17 X 26.

413. Справа внизу подпись и дата: М. Нес. 29 апреля 19301. Частное собрание, Москва.

414. Портрет Александра Дмтриевича Корина. Эскиз к портрету П. Д. и А. Д. Кориных. 1930.

415. Бумага, графитный карандаш. 17 х 20.

416. Справа внизу подпись и дата: М. Нест. 29 Апрел 19301. Частное собрание, Москва.

417. Портрет Ивана Петровича Павлова. Эскиз портрета. 1930. Бумага, графитный карандаш. 23 х 17.

418. Внизу авторская надпись, подпись и дата: Серафимъ Васильевнъ Павловой отъ глубокоуважающего М. Нестерова Колтушъ лъто. 1930 года.

419. Музей-квартира И. П. Павлова, Санкт-Петербург. Инв. №М-101.

420. Портрет Ивана Петровича Павлова. Эскиз. 1930. Бумага, графитный карандаш, акварель. 26,7 X 25,3. Русский музей, Санкт-Петербург (1963).1. Инв. № РС-5672.

421. Мураново. 1930. Холст, масло. 17,2 X 24,3. Слева внизу подпись: МН

422. На обороте внизу карандашом: Глубокоуважаемой Ольге Михайловне Веселкиной на память о летах в Муранове. 193011 июля Mux. Нестеровъ.

423. Екатеринбургский музей изобразительных искусств. Инв. №Ж-846.

424. Коленопреклоненная фигура крестьянина к картине «Страстная седмица». 1930-е.1. Холст, на картоне, масло.

425. Справа внизу подпись: М. Нестеровъ

426. Церквно-Археологический кабинет, Сергиев Посад.

427. Эскизы картин 1930-х годов.1. Бумага, тушь.

428. Российский государственный архив литературы и искусства (1972).

429. Гонец. 1930-е. Холст, масло. 52 X 71.

430. Слева внизу подпись: М. Нестеровъ Национальный художественный музей республики Беларусь (1964). Инв. № РЖ-779.

431. На земле покой (вариант одноименной картины 1912 г.). 1930-е. Холст, масло.

432. Частное собрание за рубежом.

433. Страстная седмица. Эскиз. 1930-е. Бумага, тушь.

434. Справа внизу подпись: М. Нестеровъ

435. Российский государственный архив литературы и искусства.

436. Женщина с гробиком. Эскиз к картине «Страстная седмица». 1930-е.

437. Бумага, карандаш. Частное собрание, Москва.

438. Свирель. 1931. Картон, масло. 46 X 49,5.

439. Слева внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1931. Саратовский художественный музей. Инв. № Ж-1733.

440. Портрет Алексея Михайловича Нестерова. 1931. Холст, масло. 40 X 32.

441. Слева внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1931 Русский музей, Санкт-Петербург (1963). Инв. № Ж-7870.

442. Осень (На пашне). 1931. Холст, масло. 75,5 X 77.

443. Справа внизу подпись и дата: Нестеровъ 1931. На обороте холста авторская надпись и подпись: Ирине МН Частное собрание, Москва.124. Хоста. 1931

444. Холст на картоне, масло. 18x30

445. Слева внизу авторская надпись и дата: Хоста 1931

446. Третьяковская галерея, Москва (2004)

447. Девушка у рябинки. 1930-е годы.

448. Бумага, акварель, графитный карандаш. 32x23. Третьяковская галерея, Москва (1972) П-44316, № РС-3121.126. Девушка у реки. 1931.

449. Бумага, акварель, графитный карандаш, 17,4х 12,6. Третьяковская галерея, Москва (1972) П-44316, № РС-3121.127. Инок с медведем. 1931.

450. Бумага, акварель. 13,5 X 16,5.

451. На обороте в середине надпись, подпись и дата: Глубокоуважаемой Ольге Михайловне Веселкиной на память о Мурановских утрах Mux. Нестеровъ. 1931 г.

452. Екатеринбургский музей изобразительных искусств.

453. Мураново летом. 1932. Холст, масло. 14,5 X 19,6.

454. На обороте внизу карандашом: Многоуважаемой Ольге Михайловне Веселкиной на память об утренних кофе в Муранове летом 1932 г. Mux. Нестеровъ

455. Екатеринбургский музей изобразительных искусств. Инв. № Ж-763.

456. Дозор. Русь XV века. Дмитрий Донской. 1932. Холст, масло. 80 X 78.

457. Слева внизу надпись: Mux. Нестеровъ 1932 Музей истории г. Москвы.

458. Дозор. Сон послушника. Этюд к одноименной картине. 1932. Холст, масло. 19,5 X 24,5.

459. Церковно-Археологический кабинет, Сергиев Посад.

460. Всадники (Небесные защитники). 1932. Холст, масло. 81 X 60.

461. Слева внизу подпись: М. Нестеровъ. 1932 На обороте надпись: Всадники. М. Нестеровъ. Церковно-Археологический кабинет, Сергиев Посад.

462. Пересвет и Ослябя. 1932. Холст, масло. 66x102. Частное собрание, Прага.

463. Соперницы. 1932. Холст, масло. 78 X 75.

464. Слева внизу подпись и дата: Михаилъ Нестеровъ 1932 Калужский художественный музей (1946). Инв. № Ж-269.

465. Отцы-пустынники и жены непорочны. 1932. Холст, масло. 80 X 100.

466. Слева внизу подпись и дата: Михаилъ Нестеровъ. 1932 г. Третьяковская галерея, Москва (1961). Инв. № Ж-481.

467. Мураново летом. Этюд. 1932. Холст, масло. 14,5 X 19,5.

468. Холст, наклеенный на картон, масло. 23 X 32,5.

469. На обороте авторская надпись: Другу врачу Еленъ Павловнъ Разумо-вой отъ М. Нестерова 1935 21 мая Бахчисарай. — Такие-Маале. Саратовский художественный музей.138. Бахчисарай. Этюд. 1932.

470. Холст, наклеенный на картон, масло. 22,9 X 31. На обороте авторская надпись: Моему другу Александре Дмитргевне Трескиной в память летъ минувших 1930, 31, 32 го Mux. Нестеровъ 12 декабр. Бахчисарай. Частное собрание, Москва.

471. Страстная седмица. 1933. Холст, масло. 95 X 111.

472. Слева внизу подпись: Михаилъ Нестеровъ 1914 г. Церквно-Археологический кабинет, Сергиев Посад.

473. Лель (Весна). 1933. Холст, масло. 80,5 X 60.

474. Справа внизу подпись и дата: Михаилъ Нестровъ 1933. На обороте авторская (?) надпись: «Свирель — Лель» М.В. Нестеров1934.

475. Там же авторская надпись: Весна Русский музей, Санкт-Петербург (1945). Инв. № Ж-1857

476. Портрет Алексея Михайловича Нестерова в испанском костюме. 1933.

477. Холст, наклеенный на картон, масло. 46 X 34. Слева внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1933 Тульский областной художественный музей (1971). Инв. №Ж- 861.

478. Портрет Серафимы Васильевны Павловой. 1933. Холст, масло. 37 X 29,5.

479. Слева вверху подпись и дата: М. Нестеровъ. 1933t

480. Музей-квартира И.П. Павлова, Санкт-Петербург. Инв. № 2/2М.

481. Крестьянин. Этюд к картине «Страстная седмица». 1933. Холст, масло. 40,5 X 18,8.

482. Башкирский государственный художественный музей имени М. В. Нестерова, Уфа (1970). Инв. № Ж-728.

483. Страстная Седмица. Эскиз картины того же названия. 1933. Картон, гуашь, акварель графитный карандаш. 15,2 X 23,7.

484. На обороте картона авторская надпись и подпись: Дорогому моему Александру Дмитргевичу Корину на память Mux Нестеровъ. 1939. 9 Апреля.1. Частное собрание, Москва.145. Святая Елена. 1933.

485. Бумага, акварель. 24x17. Частное собрание, Москва.

486. Сергей Сергеевич Юдин во время операции. 1933-1934. Холст, масло. 99 X 80.

487. Справа внизу подпись и дата: Михашъ Нестеровъ 1933 г. Русский музей, Санкт-Петербург (1938). Инв. № Ж-1855.

488. Отцы пустынники и жены непорочны. 1934. Холст, масло. 80,5 X 100.

489. Слева внизу подпись и дата: МН1934

490. Художественное собрание Фонда поколений Ханты-Мансийского автономного округа.

491. На Волге. Одиночество. 1934. Холст, масло. 51,5 X 71.

492. Слева внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1934 Частное собрание, Москва.

493. Портрет Алексея Николаевича Северцова. 1934. Холст, масло. 76 х 96.

494. Справа внизу подпись и дата: Михашъ Нестеровъ. 1934 г. Третьяковская галерея, Москва (1935). Инв. №Ж- 15718.

495. Портрет Ивана Дмитриевича Шадра. 1934.1. Холст, масло. 102 X 92.

496. Справа внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1934 Третьяковская галерея, Москва (1935). Инв. №Ж- 17374.

497. Осенний пейзаж. 1934. Холст, масло. 79 X 76.

498. Слева внизу подпись: М. Нестеровъ. 1934

499. Музей изобразительных искусств Татарстана, Казань (1938).1. Инв. № Ж-135.

500. Портрет Веры Ивановны Павловой. 1934. Бумага, графитный карандаш. 17 X 11,5.

501. Внизу авторская надпись: Глубокоуважаемой Серафимъ Василъевнъ Павловой 29 -Августа Колтуши Музей-квартира И.П. Павлова, Санкт-Петербург. Инв. № М-116.

502. Портрет Владимира Григорьевича Черткова. 1935. Холст, масло. 81,5 X 112.

503. Справа вверху подпись и дата: Михаилъ Нестеровъ. 1935 г Третьяковская галерея, Москва (1935). Инв. №Ж-15717.

504. Портрет Сергея Сергеевича Юдина. 1935. Холст, масло. 80 X 97.

505. Справа внизу подпись и дата: Михаилъ Нестеровъ. 1935 г. Третьяковская галерея, Москва (1935). Инв. №Ж- 15720.

506. Портрет Ивана Петровича Павлова. 1935. Холст, масло. 83 X 121.

507. Слева внизу подпись, авторская надпись и дата: Михаилъ Нестеровъ. Колтуши. 1935 г

508. Третьяковская галерея, Москва (1936). Инв. №Ж- 22500.

509. Река Уфимка. 1935. Картон, масло. 55 X 44.

510. Слева внизу подпись и дата: МНестеровъ 1935. На обороте картона авторская подпись, надпись и дата: Врачу-другу дорогой Еленъ Павловнъ Разумовой отъ благодарного Михаила Нестерова Октябрь —1935 года Русский музей, Санкт-Петербург (1963). Инв. № Ж-7836.

511. Хоста. Этюд. Начало 1930-х.

512. Холст, наклеенный на картон, масло. 18 X 29,5. На обороте картона авторская надпись: Хоста. Там же следы дарственной надписи. Частное собрание, Москва.

513. Хутор близ Плескачевки. Этюд. Начало 1930-х. Холст, масло. 20,5 X 30.

514. Екатеринбургский музей изобразительных искусств (1948). Инв. № 764.

515. Одиночество. Начало 1930-х. Холст, масло. 52,3 X 71,5.

516. Слева внизу подпись: Михаилъ Нестеровъ.

517. Музей А. М. Горького, Москва (1937). Инв. № 18345.

518. Осенний пейзаж. Начало 1930-х. Картон, масло. 20 X 35.

519. На обороте картона авторская надпись: Чудесному Художнику и Человеку Елизавете Сергеевне Кругликовой на память от Михаила Нестерова весна 1938 г. Москва Русский музей, Санкт-Петербург (1984). Инв. №Ж-11052.

520. Портрет Алексея Николаевича Северцова. Эскиз. Начало 1930-х. Бумага, графитный карандаш. 25 X 16.

521. Внизу авторская надпись: Дорогому Александру Александровичу Бор-зову с любовью отъ М. Нестерова 1934 г. Частное собрание, Москва.

522. Рождество. Начало 1930-х. Бумага, акварель, Золото. 18,2 X 12,8.

523. На обороте листа авторская надпись и подпись: Татьянъ Александ-ровнъ Кориной въ день Ея Ангела 12 января. 1935 г Mux. Нестеровъ Частное собрание, Москва.163. Сивка-Бурка. 1935.

524. Бумага, белила, графитный карандаш. 28x35. Третьяковская галерея, Москва (1969) П-37381, №РС-3592.

525. Христос. Путник. 1936 г. Бумага, акварель. 17,5 X 22,5.

526. Внизу слева надпись: Другу моему П.Д. Корину в день его 44 летия 1936

527. Справа внизу подпись: Mux. Нестеровъ1. Частное собрание, Москва.

528. Портрет Елизаветы Ивановны Таль. 1936. Холст, масло. 86 х 55.

529. Слева вверху подпись и дата: Михашъ Нестеровъ. 1936 г. Русский музей, Санкт-Петербург (1939). Инв. № Ж-1856.

530. Портрет Елены Павловны Разумовой. 1936. Холст, масло. 63 х 52.

531. Справа вверху подпись и дата: М. Нестеровъ. 1936 г. . Саратовский художественный музей (1972). Инв. № 1742.

532. Портрет Алексея Ивановича Нестерова в испанском костюме. 1936. Холст, масло. 72 X 53.

533. Справа вверху подпись и дата: Михашъ Нестеровъ 1936 ^ Государственная картинная галерея Армении, Ереван (1939).1. Инв. № 1551/1588.

534. Христова невеста. 1937. Бумага, акварель. 19,5x11 Частное собрание, Москва.

535. Портрет Ксении Георгиевны Держинской. 1937. Холст, масло. 117,5 X 95.

536. Слева внизу подпись и дата: Михашъ Нестеровъ. 1937 г.

537. Третьяковская галерея, Москва (1939). Инв. № Ж-24810.

538. Портрет Отто Юльевича Шмидта. 1937. Холст, масло. 97 X 121.

539. Справа внизу подпись и дата: Михаилъ Нестеровъ. 1937 г Национальный художественный музей Белоруссии, Минск (1946). Инв. № РЖ-1078.

540. Портрет Елизаветы Сергеевны Кругликовой. 1937. Холст, масло. 125 X 80.

541. Слева внизу подпись и дата: Михаилъ Нестеровъ. 1938 г. Третьяковская галерея, Москва (1938). Инв. №Ж- 24809.

542. Девушка-старообрядка. 1938. Бумага, цветной карандаш. 15x25. Слева внизу надпись: МН

543. На обороте надпись: М. Нестеровъ. На память Ирине.1. Болшево, лето 1938 г.1. Справа внизу: Болшево.

544. Дом-музей С.Н. Дурылина, Болшево.

545. Портрет Елизаветы Сергеевны Кругликовой. 1939. Холст, масло. 82 X 59.

546. Справа внизу подпись и дата: Михаилъ Нестеровъ 1939 Русский музей, Санкт-Петербург (1940). Инв. №Ж-4342.

547. Портрет Веры Игнатьевны Мухиной. 1940.1. Холст, масло. 80 X 75.

548. Справа внизу подпись и дата: Михаилъ Нестеровъ. 1940 г. Третьяковская галерея, Москва (1941). Инв. №Ж- 27778.175. Два лада. 1940.

549. Бумага, цветной карандаш. 19x30. Слева внизу надпись: Ирине Дурылиной В центре внизу: надпись: Два лада Справа внизу подпись: МН Дом-музей С. Н. Дурылина, Болшево.

550. Портрет Ольги Михайловны Шретер. 1941. Холст, масло. 48,5 X 39.

551. Слева внизу подпись и дата: М. Нестеровъ 1941 г. 141юнъ Башкирский государственный художественный музей им. М. В. Нестерова (1983) Инв. № Ж- 1125.

552. Портрет Алексея Викторовича Щусева. 1941. Холст, масло. 80 X 76.

553. Справа внизу подпись, авторская надпись и дата: Михаилъ Нестеровъ. Начат 22/VI. Окончен 30/VIII1941 Третьяковская галерея, Москва (1947). Инв. № Ж-27706.178. Пруд. 1942.

554. Холст, наклеенный на картон, масло. 20x31. Третьяковская галерея, Москва (1959). Инв.№ Ж-3198.

555. Осень в деревне. 1942. Холст, масло. 76 х 79.

556. Соловей поёт. 1917. Холст, масло. 94 х 110,5. Местонахождение неизвестно.

557. Соловей поёт. Этюд. 1918. Холст, масло. 31,5x18,5. Частное собрание, Москва

558. Видение отроку Варфоломею. 1917. Холст, масло. Частное собрание за рубежом.

559. В лесах (Соперницы). 1917. Холст, масло. 108x127,1. Киевский музей русского искусства, Украина.

560. Пафнутий Боровский. 1890. Картон, карандаш, акварель, гуашь, золото. 26,2x23,9. Третьяковская галерея, Москва.

561. Старец (Раб Божий Авраамий). 1914-1916. Холст, масло. 114x110. Самарский областной художественный музей.

562. Пустынник. 1930-е годы. Бумага, акварель, гуашь. Частное собрание, Москва.

563. Соловки. 1917. Холст, масло. Луганский областной художественный музей, Украина.

564. Монастырский послушник (Св. Симеон Верхотурский). 1906. Бумага, акварель, гуашь. Государственный архив РФ, Москва.

565. Ю.Святой старец. 1910-е годы. Бумага, акварель, гуашь. Местонахождение неизвестно.

566. Река Воря в Абрамцеве. Этюд. Холст, масло. 40,5x26,3. Музей-заповедник «Абрамцево».

567. Весна в Абрамцеве. Этюд. 1920. Холст, наклеенный на картон, масло. 17,4x31,5. Музей-заповедник «Абрамцево».

568. Корин П. Д. Фрагмент картины «Северная баллада», левая часть триптиха «Александр Невский». 1944. Холст, масло. Третьяковская галерея, Москва.

569. Н.Корин П. Д. Фрагмент картины «Моя родина». 1928-1947. Бумага, наклеенная на картон, масло. Третьяковская галерея, Москва.

570. Чернышёв Н. С. Подмосковье. Холст, масло. Дом-музей С. Н. Дурылина, Болшево.

571. Портрет JI. Н. Толстого. 1907. Холст, масло. 113x102. Музей-квартира JI. Н. Толстого, Москва.

572. Мыслитель (Портрет И. А. Ильина). 1921-1922.Холст, масло. 126,5x124,5. Русский музей, Санкт-Петербург.

573. Архиепископ (Антоний Волынский). 1917. Холст, масло. 94,5x111. Третьяковская галерея, Москва.

574. Корин П. Д. Портрет В. Ф. Соболева. 1930. Холст, масло. Мемориальный дом-музей П. Д. Корина.

575. Вышеславцев Н. Н. Портрет П. А. Флоренского. 1922. Бумага, карандаш. Местонахождение неизвестно.

576. Фаворский В. А. Портрет П. А. Флоренского. 1922. Бумага, карандаш. Местонахождение неизвестно.

577. Философы (Портрет П. А. Флоренского и С. Н. Булгакова). 1917. Холст, масло. 123x125. Третьяковская галерея, Москва.

578. Симонович-Ефимова Н. Я. Портрет П. А. Флоренского. 1925. Бумага, карандаш. Местонахождение неизвестно.

579. Портрет Н. М. Нестеровой. Этюд. 1919. Холст, масло. 27x31. Третьяковская галерея, Москва.

580. Девушка с книгой. Эскиз. Бумага, карандаш. 26,6x17,7. Третьяковская галерея, Москва.

581. Портрет Н. М. Нестеровой. Эскиз. 1918. Бумага, карандаш. 25x17,5. Третьяковская галерея, Москва.• 27.Портрет А. М. Нестерова. Этюд. 1919. Картон, масло. 28x25 Башкирский государственный художественный музей им. М.В. Нестерова

582. Портрет Е. П. Нестеровой. Этюд. 1919 Картон, масло. 31x27 Башкирский государственный художественный музей им. М. В. Нестерова.

583. Портрет С. Н. Дурылина. 1922. Бумага, карандаш. 26,5x33,5. Частное собрание, Москва.

584. Портрет С. Н. Дурылина. 1925. Бумага, карандаш. Дом-музей С. Н. Дурылина, Болшево.

585. Портрет С. Н. Дурылина. Тяжелые думы. (Портрет неизвестного священника). 1926. Холст, масло. 75x78. Церковно-археологический музей, Сергиев Посад.

586. Корин П. Д. Портрет молодого иеромонаха. 1931. Холст, масло. Мемориальный дом-музей П. Д. Корина.

587. Путник. 1921. Холст, масло. 81x92,5. Третьяковская галерея, Москва.

588. Путник. 1921. Холст, масло. 82,5x106. Тверская картинная галерея.35.3а Волгой. Странники. 1922. Холст, масло. 83x104,5. Национальныйхудожественный музей республики Беларусь.

589. Странники. 1923. Холст, масло. Частное собрание, Санкт-Петербург.

590. Странники. 1923. Холст, масло. 85x106. Частное собрание, Москва.

591. За Волгой. Пастушок. 1922. Холст, масло. 66x90,5. Третьяковская галерея, Москва.

592. Два лада (вариант одноименной картины 1905 г.). 1922. Холст, масло. 75x78. Музей изобразительных искусств, Екатеринбург

593. У озера. 1922. Холст, наклеенный на картон, масло. 49x45 Дальневосточный художественный музей, Хабаровск.

594. У озера (Старец). 1923. Холст, масло. 92x100. Частное собрание, Москва.

595. Весна-красна. 1923. Холст, масло. 94x114. Частное собрание, Москва.

596. Женская голова. Этюд к картине «Весна-красна». 1922 Холст, наклеенный на картон, масло. 25x16. Музей истории г. Москвы.

597. Голова пастушка. Этюд к картине «Весна-красна». 1922 Холст, наклеенный на картон, масло. 32,8x26. Башкирский государственный художественный музей им. М. В. Нестерова.

598. Тихие воды. 1922. Холст, масло. 66,5x102,5. Музей-квартира И. И. Бродского, Санкт-Петербург.

599. Сенокос. 1925 (вариант картины «Лето» 1905 г.). Холст, масло. 45x63. Музей-заповедник «Абрамцево».

600. Тихая жизнь. 1901. Холст, масло, местонахождение неизвестно.

601. У монастырских стен. 1925. Холст, масло. 67,5x54,2. Национальный художественный музей республики Беларусь.

602. Тетка Елизавета. Этюд. 1926. Картон, масло. 25x20. Русский музей, Санкт-Петербург.

603. Корин П. Д. Схимница. 1933. Холст, масло. Мемориальный дом-музей П. Д. Корина.

604. Несение креста. 1924. Холст, масло. 73x77. Третьяковская галерея, Москва.

605. Княжна Ольга. Эскиз. 1925. Бумага, акварель. 13,2x8. Музей изобразительных искусств, Екатеринбург.

606. Девушка у пруда. Портрет Н. М. Нестеровой. 1923. Холст, масло. 94x90. Третьяковская галерея, Москва.

607. Портрет В. М. Нестеровой-Титовой. 1924. Холст, масло. 98,5x73,5 Частное собрание, Москва.

608. Петров-Водкин К. С. Портрет Анны Ахматовой. 1922. Холст, масло. 54,5x43,5. Русский музей, Санкт-Петербург.

609. Петров-Водкин К. С. Портрет С. Н. Андрониковой. 1925. Холст, масло. 81x65. Третьяковская галерея, Москва.

610. Портрет П. Д. Корина. 1925. Холст, масло. 73x54. Мемориальный музей-квартира П. Д. Корина, Москва.

611. Портрет В. М. Васнецова. 1925. Холст, масло. 96x107. Третьяковская галерея, Москва.

612. Портрет А. Н. Северцова. 1925. Холст, масло. 96x107. Музей-заповедник «Абрамцево».

613. Автопортрет. 1928. Холст, масло. 103x82. Третьяковская галерея, Москва.

614. Петров-Водкин К. С. Автопортрет. 1929. Холст, масло. 196x248. Русский музей, Санкт-Петербург.

615. Элегия (Слепой монашек-музыкант). 1928. Холст, масло. 89,3x64,2. Русский музей, Санкт-Петербург.

616. Больная девушка. 1928. Холст, масло. 74,5x76. Музей А. М. Горького, Москва.

617. Христос с мальчиком. Этюд к картине «На Руси («Душа народа»)». 1914-1916. Холст, наклеенный на картон, масло. 41,5x21. Частное собрание, Москва.

618. Первый эскиз к картине «На Руси («Душа народа»)». 1914-1916. Картон, карандаш, акварель, гуашь. 20x44. Частное собрание, Москва.

619. Видение отроку Варфоломею. 1889-1890. Холст, масло. 160x211. Третьяковская галерея, Москва.

620. Благословение Христом отрока. 1926. Холст, масло. 62x87,6. Церковно-археологический музей, Сергиев Посад.

621. Осень в деревне. 1942. Холст, масло. 76x79. Третьяковская галерея, Москва.

622. Портрет А. М. Щепкиной. 1925. Холст, масло. 74,4x77,6. Нижнетагильский государственный музей изобразительных искусств.

623. Портрет А. М. Щепкиной. 1928. Холст, масло. 96x107. Частное собрание, Москва.

624. Портрет И. П. Павлова. 1930. Холст, масло. 80x77. Русский музей, Санкт-Петербург.

625. Портрет Н. Д. Зелинского. 1940. Холст, масло. Русский музей, Санкт-Петербург.

626. Портрет П. Д. и А. Д. Кориных. 1930. Холст, масло. 126x126. Третьяковская галерея, Москва.

627. Портрет А. М. Нестерова в испанском костюме. 1933. Холст, наклеенный на картон, масло. 46x34. Тульский областной художественный музей.

628. На Волге (вариант одноименной картины 1905 г.). 1929. Холст, масло. 73,5x77. Музей изобразительных искусств, Екатеринбург.

629. Свирель (повторение картины 1906 г.). 1931. Картон, масло. 46x49,5. Саратовский художественный музей.

630. Эскизы к картинам 1930-х годов. Бумага, тушь. Российский государственный архив литературы и искусства, Москва.

631. Дозор. Сон послушника. Этюд к одноименной картине. 1932. Холст, масло. 19,5x24,5. Церковно-археологический кабинет Духовной Академии, Сергиев Посад.

632. Небесные защитники. 1932. Холст, масло. 81,2x60. Церковно-археологический кабинет Духовной Академии, Сергиев Посад.

633. Гонец. 1930-е годы. Холст, масло. 52x71. Национальный художественный музей республики Беларусь.81 .Корин П. Д. Пересвет и Ослябя. Фрагмент второго эскиза к триптиху «Дмитрий Донской». 1944. Третьяковская галерея, Москва.

634. Корин П. Д. Дмитрий Донской. Фрагмент второго эскиза к триптиху «Дмитрий Донской». 1944. Третьяковская галерея, Москва.

635. Дмитрий Донской. Дозор. (Русь XV века). 1932. Холст, масло. 80x78. Музей истории г. Москвы

636. Голова старика. Этюд к картине «Страстная седмица». 1922. Холст, масло. Частное собрание, Москва.

637. Крестьянин. Этюд к картине «Страстная седмица». 1930-е г. Холст, масло. 40,5x18,6 Башкирский государственный художественный музей им. М. В. Нестерова.

638. Страстная седмица. Эскиз. Бумага, тушь. Российский государственный архив литературы и искусства.

639. Священник. Этюд к картине «Страстная седмица». 1930-е г. Холст, наклеенный на картон, масло. Церковно-археологический кабинет, Сергиев Посад.

640. Женщина с гробиком. Эскиз к картине «Страстная седмица». 1930-е г. Бумага, карандаш. Частное собрание, Москва.

641. Страстная седмица. Эскиз картины того же названия. 1930-е г. Картон, гуашь, акварель, карандаш. 15,2x23,7. Частное собрание, Москва.

642. Страстная седмица. 1933. Холст, масло. 95x111. Церковно-археологический кабинет, Сергиев Посад.

643. Дионисий Распятие. Около 1500 года. Дерево, темпера. Третьяковская галерея, Москва.92.0тцы-пустынники и жены непорочны. 1933. Холст, масло. 80x100. Третьяковская галерея, Москва.

644. Отцы-пустынники и жены непорочны. 1934. Холст, масло. 80,5x100. Художественное собрание Фонда поколений. Ханты-Мансийского Автономного округа.

645. Лель (Весна). 1933. Холст, масло. 80,5x60. Русский музей, Санкт-Петербург.

646. Инок с медведем. 1931. Бумага, акварель. 13,5x16,5 Музей изобразительных искусств, Екатеринбург.

647. Осенний пейзаж. 1934 Холст, масло. 20x35 Государственный музей изобразительных искусств республики Татарстан

648. На земле покой (вариант одноименной картины 1912 г.). 1930-е г. Холст, масло. Частное собрание за рубежом.

649. Река Уфимка. 1935. Холст, наклеенный на картон, масло. 55x44. Русский музей, Санкт-Петербург.99.0сень (На пашне). 1931. Холст, масло. 74x76. Частное собрание, Москва.

650. На Волге. Одиночество. 1934. Холст, масло. 51,5x71. Третьяковская галерея, Москва.

651. Христос (Путник). 1936. Бумага, акварель, карандаш. 17,5x22,5. Частное собрание, Москва.

652. Девушка-старообрядка. 1938. Бумага, цветной карандаш. Доммузей С. Н. Дурылина, Болшево.

653. Два лада. 1940. Бумага, цветной карандаш. Дом-музей С. Н. Дурылина, Болшево.

654. Портрет И. П. Павлова. 1935. Холст, масло. 83x121. Третьяковская галерея, Москва.

655. Портрет Е. С. Кругликовой. 1938. Холст, масло. 125x80. Третьяковская галерея, Москва.

656. Портрет Е. С. Кругликовой. 1939. Холст, масло. 82x59. Русский музей, Санкт-Петербург.

657. Портрет В. И. Мухиной. 1940. Холст, масло. 80x75. Третьяковская галерея, Москва.

658. Портрет О. М. Нестеровой-Шретер. 1941. Холст, масло. 48,5x39. Башкирский государственный художественный музей им. М. В. Нестерова.

659. Портрет А. В. Щусева. 1941. Холст, масло. 80x76. Третьяковская галерея, Москва.

660. Васильев К. А. У окна. Холст, масло.

661. Васильев К. А. Ожидание. 1976. Картон, масло. 53x36.

662. Васильев К. А. Северная легенда. 1974. Холст, масло. 124,5x77,5

663. Глазунов И. Легенда о царевиче Дмитрии. 1968.

664. Глазунов И. Смерть Иоанна Грозного. 1969. Холст, масло.

665. Жилинский Д. С нами Бог. 1992. Холст, темпера.

666. Попков В. Северная песня. 1968. Холст, масло. Третьяковская галерея, Москва.

667. Попков В. Северная часовня. 1972. Холст, масло. 175x105. Русский музей, Санкт Петербург.

668. Ракша Ю. М. Разговор о будущем. 1978. Холст, масло. 120x150. Третьяковская галерея, Москва.

669. Домашников Б. Ф. О берёзах. 1983. Холст, масло. Частное собрание, Уфа.