автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Религиозная жизнь мордвы во второй половине XIX - начале XXI века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Религиозная жизнь мордвы во второй половине XIX - начале XXI века"

На правах рукописи

Мокшина Елена Николаевна

РЕЛИГИОЗНАЯ ЖИЗНЬ МОРДВЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ ХГХ-НАЧАЛЕ XXI ВЕКА

Специальность 07.00.07 - этнография, этнология и антропология

Автореферат

диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук

Чебоксары -2004

Диссертация выполнена на кафедре дореволюционной отечественной истории, археологии и этнографии Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарева

Официальные оппоненты: академик РАЕН, доктор исторических наук,

профессор, лауреат Государственных премий Пучков Павел Иванович

доктор исторических наук Лузгин Александр Степанович

доктор исторических наук, профессор Салмин Антон Кириллович

Ведущая организация: Институт российской истории Российской

академии наук

Защита состоится «26» июня 2004 г. в 11 часов на заседании регионального диссертационного совета ДМ. 212.301.05. при Чувашском государственном университете имени И.Н. Ульянова по адресу: 428034, г. Чебоксары, ул. Университетская, д. 38, корп. 1, ауд. 513.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале Научной библиотеки Чувашского государственного университета им. И.Н. Ульянова по адресу: 428034, г. Чебоксары, ул. Университетская, д. 38.

Автореферат разослан 2004 г. Ученый секретарь __-

Л.А. Таймасов

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ

Актуальность темы. Современных этнологов, культурологов и политологов все больше привлекает задача исследования форм и степени религиозной жизни народов Российской Федерации, роли различных конфессий и религии в целом, позиций духовенства и настроений верующих в постсоветском обществе1. Еще далеко не преодоленный поныне в нашей стране системный кризис, охвативший все сферы жизнедеятельности общества, обнажил глубинные пласты этносоциальной психологии, извлек из недр этнического сознания и даже подсознания реликты архаических форм мировидения и миропонимания. Именно в недрах этнической памяти, этноисторических и этнокультурных традиций в сложной социально-политической ситуации люди все чаще стали искать панацею от жизненных невзгод, обрушившихся на их головы. Разуверившись в возможностях государственных структур гарантировать их безопасность, обеспечить их будущее, они обратились к своим родоплеменным, этническим корням, ища в них опору и надежду, защитный механизм спасения. Так начиналась этническая мобилизация, выступавшая по существу в тандеме с мобилизацией этноконфессиональной. Этот спонтанный всплеск доселе полудремавших феноменов народного сознания стал своеобразной защитной реакцией, рефлексией на разраставшиеся кризисные явления в нашем полиэтническом и поликонфессиональном социуме.

Волна массового интереса к религиозной тематике во всех ее видах, всколыхнувшаяся на рубеже 1980 — 1990-х гг., размыла искусственно устроенное русло тенденциозно-атеистического информирования общества о религии и церкви, воскресила подход к религии, различным ее конфессиональным формам как к закономерным, достойным уважения и изучения явлениям культурно-исторического процесса, хранящим огромный опыт и по-

1 ГубоглоМ.Н. Религиозность, этничность, государственна«^/01 нииа^)^^"2000. № 3. С-3' Ч БИБЛИОТЕКА I

!

тенциал духовно-нравственных исканий человечества. И это в равной мере относится не только к мировым (наднациональным), но и к народным (этническим) религиям, выросшим на почве предшествовавших им более архаичных племенных культов.

Как известно, к середине XVIII в. мордва была крещена, стала считаться народом православным. Однако она по сей день сохраняет некоторые остатки своих прежних, языческих, дохристианских верований и обрядов. Часть из них бытует сама по себе, в первозданном виде, часть же — в синкретической форме, в контаминации с русским православием, причем в таком симбиозе, что вполне обоснованно можно говорить об особом, мордовском варианте русского православия.

Хотя дохристианские верования и обряды мордвы привлекали внимание путешественников и ученых еще несколько веков назад, а со второй половины XIX и в начале XX в. им был посвящен ряд научных сочинений, однако многие аспекты мордовского язычества поныне оставались недостаточно глубоко исследованными, что объясняется рядом причин.

В условиях царской России, когда проводилась христианизация мордовского народа, его традиционные верования и обряды познавались в первую очередь в целях скорейшей замены их русским православием, а в бывшем Союзе ССР — с позиций, обусловленных задачами «коммунистического воспитания», составной частью которого считалось «научно-атеистическое воспитание». Религиозные верования и обряды объявлялись заведомо негативными, архаическими «пережитками» народной жизни, анахронизмом, с которым велась борьба. Последовательное стремление официальных властей и КПСС как можно скорее вытравить религиозную идеологию из сфер не только государственной и общественной, но и семейной, личной жизни советских людей, т.е. тотальный воинствующий атеизм подвергал религию, а вместе с ней и ее носителей, идеологическому прессингу, остракизму, делал верующих фактически второсортными гражданами страны, людьми, недос-

тонными «светлого коммунистического будущего».

Естественно, что такое отношение к религии не стимулировало всестороннее и объективное осмысление места, роли и значения этого этносоцио-культурного феномена в человеческой истории. Изучение религии в условиях Советской власти безоговорочно сопрягалось с практическими задачами, нацеленными на преодоление религиозных пережитков в жизни советского общества, формирование у советских людей научно-атеистического мировоззрения, новых, советских, социалистических по содержанию и национальных лишь по форме безрелигиозных обрядов и традиций.

Таким образом, многие аспекты как дохристианских верований, так и религиозной жизни мордвы в целом оставались не исследованными, что не способствовало более обстоятельному анализу ее истории, культуры и быта, ее менталитета. Не будет излишним здесь подчеркнуть актуальность данной темы не только для понимания исторической действительности, экологической ниши проживания народа, его хозяйства и материальной культуры, социальных и семейных отношений, но и его духовной культуры, существенным компонентом которой выступает религия. И это еще далеко не все. Материалы религиозных верований и обрядов мордвы способствуют более глубокому осмыслению ряда общих проблем, связанных с происхождением и эволюцией религии в качестве самостоятельной формы общественного сознания, изучению ее не только сугубо сакральных, но и соционормативных, этномаркирующих, этностабилизирующих и этноинтегрирующих функций.

Объектом исследования является мордва, один из коренных, архоге-нетических народов Восточной Европы, этническая территория которого располагалась в Окско-Волжском междуречье. Во второй половине I тыс. н.э. здесь на базе древнемордовской семьи племен сформировалась раннефеодальная мордовская государственность, получившая известность в Западной Европе под именем Mordia, а в Восточной — Мордовская земля. Правителями ее были инязоры (оцязоры). Эти властные титулы произведены мордвой

из слов ине (э.), оцю (м.) — великий, большой, азоро (э.), азор (м.) — хозяин, господин, владетель, владыка.

В 1239 г. Мордовская земля подвергается агрессии «Батыевых Татар», которые в 1242 г., т.е. через три года, возвращаясь из Западной Европы, вновь «победили их войною». В период ордынского господства мордовская феодальная знать в качестве вассалов служила монголо-татарским ханам, использовалась и русскими князьями в междоусобной борьбе. Так, во время войны Московского великого князя Юрия Даниловича с Тверским великим князем Михаилом Ярославичем в 1319 г. «Мордовские князи с Мордвичи», как сказано в русской летописи, совместно с русскими князьями (рязанским, московским, суздальским, ростовским и др.) участвовали в походе монголо-татар, посланных ханом Азбяком (Узбеком) на Смоленск, бывший тогда в руках литовского князя2.

В конце XIII — начале XIV в. на реке Мокше, в южной части этнической территории мордвы, на месте некоего мордовского поселения был построен город, называвшийся монголо-татарами Мохши (Мухши). Он стал центром одноименного улуса. Русские летописи именовали его Наручадью (современное с. Наровчат — райцентр в Пензенской области. — Е.М.). Этот северо-западный улус Золотой Орды, как и другие улусы, был разделен и на более мелкие административно-территориальные единицы — аймаки, что косвенно подтверждается бытованием в мокша-мордовском языке слова аймак, служащего для обозначения определенного региона (куста) поселений, имеющих свой диалект (говор), местные особенности быта и культуры3.

Первоначально Мохши был административным центром по сбору ясака, непосредственно подчинявшимся золотоордынскому правительству, находившемуся в Сарай-Берке, что на Нижней Волге, но в конце XIV в., с началом внутренних междоусобиц и ослаблением центральной власти, здесь об-

2 ПСРЛ. Патриаршая, или Никоновская, летопись. Т. X. 1965. С. 167-211.

1 Мокшень-рузонь валке. М., 1998. С. 30.

разуется феодальное татарско-мордовское княжество Мохши, или Наров-чатская орда, о значительной самостоятельности которой можно судить по чеканке собственных денег — медных монет, использовавшихся в основном для обслуживания внутреннего рынка. Множество монет, обнаруженных археологами во время раскопок по всему городу, а также в могилах окрестного мордовского населения, говорит об оживленной торговле, о том, что далеко не все богатства Мордовской земли завоеватели были в состоянии выкачивать в виде ясака. Одним из наиболее известных улусбеков (князей) — правителей (с 1361 г.) Мохши (Наручади) — был Тагай, чеканивший монеты со своим именем. В указанном же году в бассейне реки Пьяны (в пределах мордовских земель) появился Секиз-бей, который «Запианье все пограбил и, обрывся рвом, ту сиде»4. Здесь сформировалось другое Мордовское княжество, одним из правителей которого был князь Мураш (Муранчик в русских источниках. — Е.М.). Мордовские князья вели сложнукг политику, стремясь сохранить свою пусть и относительную, но независимость, самостоятельность, вступая в союзнические или даже вассальные отношения с одной стороны с русскими князьями, а с другой — татарскими ханами.

Так, в 1377 г. «князи Мордовстии, — гласит русская летопись,— подведоша втаю рать Татарскую из Мамаевы Орды Воложскиа на князей наших... И побегоша наши к реце ко Пьяне... И бысть на всех ужас велий и страх мног, и изнемогаша вси и бежаша»5.

С возникновением в 1438 г. Казанского ханства часть Мордовской земли оказалась в его составе, а другая — в пределах русских княжеств (Московского и Рязанского, присоединенного к Москве полностью в 1522 г.). Полное присоединение мордовского народа и Мордовской земли, как. его этнической территории, к Московскому великому княжеству завершилось в

4 ПСРЛ. Рогожский летописец. Т. XV. М., 1965. С. 71; Мельников НИ. Очерки мордвы. Саранск, 1981. С. 30; Халиков АЛ. Татарский народ и его предки. Казань, 1989. С. 133 -140.

5 ПСРЛ. Патриаршая, или Никоновская, летопись. Т. ХГ-Х11. М.г 1965. С. 27-28. 3.1 мз Лг 1977 7

1552 г. с падением Казанского ханства. С этого времени по сей день Мордовия является составной частью Российского государства. В СССР она имела свою государственность в форме автономной республики (ее полное официальное наименование—Мордовская Автономная Советская Социалистическая Республика) со столицей в г. Саранске, в Российской Федерации она стала именоваться Республикой Мордовия.

Предметом исследования является религиозная жизнь мордовского народа в условиях его нахождения в составе российской государственности, особенно с середины XIX по начало XXI в. вплоть до сегодняшнего дня, включающая все аспекты его религиозного бытия, выступавшего в сложном переплетении дохристианских и христианских верований и обрядов, в синтезе народных (этнических) религиозных воззрений с одной из наиболее распространенных в мире наднациональных (так называемых мировых) религий, каковой является христианство.

Крещение мордвы, начавшееся со второй половины XVI в. и завершившееся в середине XVШ в., было важным средством не только этно-конфессиональной, но и шире — этносоциальной интеграции ее в составе российского социального организма, адаптации в структуру этого государственного образования, ставшего ее Отечеством.

Хронологические рамки исследования охватывают период, начиная с середины XIX в. вплоть до сегодняшних дней, на протяжении которого в отечественной истории складывались три специфических этноконфес-сиональных ситуации, прослеживаемые и на примере мордвы: 1) дореволюционная (середина XIX в. — 1917 г.); 2) советская (1917 — 1991 гг.); 3) постсоветская (1991 г. — настоящее время). Что касается более ранних событий и явлений в религиозной жизни мордвы, а также процессов, так или иначе оказывавших воздействие на эту область народной жизни, то их мы будем касаться лишь постольку, поскольку они имели непосредственное отношение к рассматриваемому нами периоду этноконфессиональной жизни мордвы, без

обращения к которым не будут верно поняты те или иные аспекты религиозного бытия мордовского народа в изучаемый нами период его истории.

Территориальные рамки исследования не ограничиваются пределами Республики Мордовия, в которой проживает лишь третья часть всей мордвы Российской Федерации. Исторически сложившаяся в условиях Российского государства дисперсность расселения мордовского народа, который в этом отношении может сравниться разве только с татарами, детерминирует необходимость для полноты анализа привлечения соответствующих материалов по всему этносу, что, естественно, сопряжено с рядом трудностей.

Основной массив собранного автором материала характеризует этно-конфессиональную жизнь мордвы европейской части страны и прежде всего тех губерний, из ряда административно-территориальных подразделений которых в годы Советской власти была сформирована мордовская автономная государственность (Пензенской, Тамбовской, Симбирской, Нижегородской). Но автор этим не ограничивался, стремясь охватить по возможности весь обширный ареал проживания мордвы в субъектах Российской Федерации и даже за ее пределами.

Цель исследования заключается в обстоятельном изучении религиозной жизни мордовского народа за период с середины XIX в. по сегодняшний день, ознаменовавшейся неоднократными радикальными переменами в народном сознании, обусловленными качественными преобразованиями в государственной и общественной сферах жизнедеятельности нашей страны. Эти преобразования не могли не отразиться на этноконфессиональном уровне. Они, как правило, становились первопричиной последующих, выраставших на их базе трансформаций в религиозной идеологии, церковной жизни, в ценностных ориентациях народов страны, в том числе и мордвы.

Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи: показать роль и место различных форм религии (язычества, православия, православно-языческого синкретизма, сектантства, лютеранства, неоязычест-

ва) в менталитете мордовского народа на протяжении последних полутора веков отечественной истории, раскрыть влияние социально-экономических и политических факторов на различных этапах новой и новейшей истории России на религиозную жизнь мордовского народа; осветить проблему взаимосвязи и взаимообусловленности религии и этнического самосознания, роль религии в этническом идентитете мордвы.

Научная новизна исследования определяется как самой сущностью авторского подхода к анализу такой крупной научной и практической проблемы, имеющей важное этносоциальное, этнокультурное и этноконфессио-нальное значение, так и содержанием ряда основных положений и выводов, их концептуальной оригинальностью.

Данное исследование впервые на монографическом уровне не только обобщает многоплановый и разнотипный материал, раскрывая сложную и противоречивую сущность религиозной жизнедеятельности миллионного народа за полторы сотни лет, на протяжении которых дважды кардинально менялись официальные позиции властных структур по отношению к религии и церкви, но и выдвигает ряд важных концептуальных положений относительно стратегии и тактики этноконфессиональной политики на современном уровне применительно к конкретному этносоциальному организму, каковым выступает мордовский народ.

Глубоко осознавая связь религии со многими другими аспектами бытия народа, автор обратил внимание на сопряженность этой формы общественного сознания с этническим самосознанием, связь этнических процессов с эт-ноконфессиональными и их воздействие на состояние общественной и государственной жизни на примере Мордовии, являющейся современной государственностью мордовского народа.

Как фактическая аргументация исследования, так и его логика, весь его пафос показывают, что этноконфессиональный выбор мордовского народа, состоявшийся несколько веков назад, позволил ему вместе с русским и ря-

дом других, ассоциировавшихся с ним, народов, составить единое этно-конфессиональное православное пространство, позволившее им в веках не только выработать ряд основополагающих общих принципов и норм жизнедеятельности, но и, что не менее важно, сохранить свое этническое достоинство, этнокультурную самобытность, вопреки неоднократно высказывавшимся прогнозам о скорой полной ассимиляции, русификации мордвы.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Дохристианские верования и обряды мордвы (мордовское язычество) на протяжении длительного времени были одним из регуляторов этнонорма-тивных функций, стабилизаторов этнической самобытности народа, выступали в качестве существенного этнического маркера.

2. Русское православие серьезно ослабило эти функции, но не вытеснило их полностью, более того, оно само вынуждено было в процессе внедрения в мордовскую среду приспосабливаться к образу жизни народа, вбирать наиболее жизнеспособные компоненты его традиционных верований и обрядов, что в конечном итоге привело к формированию мордовского варианта русского православия.

3. Образовавшийся в процессе мордовско-русского межэтнического взаимодействия православно-языческий синкретизм является специфической чертой современного этноконфессионального состояния мордовского народа.

4. Христианизация мордвы не была одномоментным актом, представляла собой длительный, растянувшийся на века процесс, нередко принудительный, вызывавший восстания, но в целом оценивать ее следует позитивно, как явление, способствовавшее адаптации мордовского народа в российский социальный организм.

5. Хотя официальные светские и церковные круги России считали своей стратегической задачей русификацию мордвы, сохранение ее этнической самобытности не было их целью, объективно внедрение русского право -

славия способствовало развитию некоторых аспектов ее образования и культуры, в том числе письменности, школы, книгопечатания, особенно канонической литературы, на родном языке, формированию национальных кадров духовенства, интеллигенции.

6. Если в лоно официальной церкви в условиях дореволюционной России мордву подчас загоняли административно-полицейскими мерами, то в российские секты она вступала добровольно, выражая тем самым совместную с этнически преобладавшим в них русским крестьянством оппозицию как господствующей церкви, так и светским властным структурам.

7. Русификаторская политика царизма и РПЦ в отношении инородцев порождала в среде мордвы, особенно ее образованной части, пессимистические настроения, индифферентность к судьбе родного народа, неверие в позитивные перспективы, с одной стороны, а с другой - стремление сокрушить этот режим.

8. Участие мордвы в классовой борьбе ослабляло влияние на нее религии, что особенно стало проявляться после Октябрьской революции, когда Россия из страны, в которой доминирующей идеологией была религия, начала превращаться в страну, где в качестве таковой выступал марксизм-ленинизм, непременным компонентом которого считался атеизм.

9. За годы советской власти религиозность мордвы, безусловно, снижалась, вырастали поколения людей, воспитанные на идеях безбожия и атеизма. Вместе с тем степень ее атеизации намеренно преувеличивалась, желаемое выдавалось за действительное, закрытие церквей искусственно форсировалось.

10. В постсоветский период начался процесс не только легализации религиозности, но и деатеизации взрослого мордовского населения, активное приобщение к религии молодежи, в условиях советской власти особенно тщательно оберегавшейся от ее воздействия.

11. В связи с поисками путей и средств стимулирования национального воз-

рождения мордвы заметно возрос интерес, особенно в кругах интеллигенции, к историческому прошлому родного народа, его традиционным верованиям и обрядам, предпринимаются попытки их ревитализации и даже противопоставления православию. Думается, однако, что языческая вера в целом - пройденный этап в истории мордовского народа, и полный возврат к ней не реален. Вместе с тем было бы нерациональным искусственное торможение инициатив по использованию ряда ее элементов в практике современной обрядовой жизни народа, особенно тех, которые способствуют его возрождению. 12. Возникшие в постсоветское время в Мордовии общины Мокшэрзянской протестантской (лютеранской) церкви, считающей одной из своих сильных сторон богослужение на мордовских языках, также, на наш взгляд, не получат широкого распространения среди мордвы, если РПЦ обратит более пристальное внимание на использование в мордовских приходах родного языка, перевод на мокша-мордовский и эрзя-мордовский языки канонической литературы, подготовку национальных кадров духовенства, в том числе из мордвы, проживающей за пределами Мордовии.

Степень научной разработанности темы. Религиозная жизнь мордовского народа, его верования и обряды, мифология привлекали внимание ученых и путешественников, начиная с раннего средневековья. Так, западноевропейские путешественники XIII в. Юлиан, П. Карпини, В. Рубрук констатировали, что мордва «суть чистые язычники». И. Барбаро (XV в.), Р. Барбе-рини (XVI в.), д'Авриль (XVII в.) писали о мордве как народе — «идо-лопоклоннике»6. Английский путешественник А. Дженкинсон, проехавший «сквозь все обширные владения царя России и Московии, которые простираются от Северного моря и границ Норвегии и Лапландии до самого Каспийского моря», отмечал, что в стране Мордва (Mordovits) «ее жители испо-

6 Мокшин И.Ф. Мордва глазами зарубежных и российских путешественников. Саранск, 1993. С. 8-19.

ведовали языческую веру; теперь, будучи покорены нынешним русским царем (Иваном Васильевичем. — Е.А.), они по большей части крещены»7.

Другой английский путешественник, пребывавший в России в 1698 г., Д. Перри, наоборот, свидетельствовал о том, что мордва «решительно отказываются принимать христианскую религию в той форме, в какой преподносят им ее русские, хотя последние не один раз предлагали им значительные выгоды и расширение их льгот в том случае, если они дадут окрестить себя в русскую веру. Все это, несмотря на то, что они ежедневно претерпевают

(всякого рода) обиды и оскорбления от русских, главным образом за свое

8

упорство в нежелании сделать это» .

В трудах западно-европейских путешественников и ученых XVII — XVIII вв. содержатся интересные, подчас уникальные наблюдения о характере мордовского язычества, его особенностях, дохристианской обрядовой практике этого народа. Так, голландский ученый и путешественник Н. Витсен в одной из глав, названной им «Мордвины», своей обширной книги «Северная и Восточная Татария», изданной в Амстердаме в 1692 г., писал, что мордвины «...зажиточные люди, гостеприимные и хорошие, живут в хороших селах, а также и в хижинах, разбросанных по их территории. Занимаются земледелием. Молятся редко, но преимущественно этим занимаются, когда они пьют или когда режут животных, тогда они молятся Богу, который создал небо и землю и все, что там есть. Они благодарят его, что он дает возможность жить. Молятся, чтобы он их по окончании этой жизни повел в вечную радостную жизнь. Они живут мирно и без священников... При погребении ставят знак, показывающий профессию умершего. Кладут в могилу топоры и кремни, чтобы мертвецы могли ими воспользоваться; для всадников кладут лошадиный хвост, для пчеловода — улей и т.д. Они не молятся идолам, но шкуры убитых животных вешают на

7 Дженкинсон А. Путешествие из Лондона в Москву 1557-1558 гг. М., 1937. С. 168.

8 Гераклитов А.А. Материалы по истории мордвы. М., Л., 1931. С. 102.

деревья и перед ними становятся на колени. Живут по законам природы. Верят в единого бога, создателя всего мира, которому они жертвуют при еде и

9

питье первые куски и глотки» .

Витсен в основном верно охарактеризовал суть религиозных верований мордвы. Особенно важными для их осмысления являются свидетельства ученого относительно того, что «мордва не молятся идолам», что у них имела место вера «в единого бога». Во второй половине XVII в. большинство мордвы еще не было крещено, и она действительно не имела священников (православных. — Е.М.). Разумеется, можно внести в текст Н. Витсена и некоторые поправки, пояснения и уточнения. Так, при погребении в прошлом мордва в самом деле ставила особые знаки (меты) на могилах (могильных срубах), а с крещением — на крестах. Обычай этот сохраняется поныне. Но указанные меты свидетельствовали не о «профессии умершего», как полагал Витсен, а являлись знаками собственности, семейно-родовой принадлежности10.

В XVIII в. серьезный интерес к народам, входящим в Российскую империю, возник среди отечественных ученых, а организатором, их изучения стала созданная по инициативе Петра I Российская Академия наук. Трудами академических экспедиций изучение мордвы продвинулось значительно вперед, в том числе и по интересующей нас проблеме. Их участники (И.И. Лепехин, П.С. Паллас, И.Г. Георги, И.П. Фальк и др.) описали некоторые традиционные моления мордвы, зафиксировали даже в оригинале несколько молитвенных формул, обратили внимание на возникновение в связи с христианизацией синкретических форм верований и обрядов, описали, пусть и кратко, погребальные и поминальные обряды, современную им этноконфессио-нальную ситуацию не только у мордвы, но и ее этнических соседей. «Чуваши и мордва, — отмечал, к примеру, Лепехин, — хотя просвещены святым крещением, однако между ними попадаются семьи, которые живут по старой ве-

9 Цкт по книге Феоктистов А П. Мордовские языки и диалекты в историко-этнографи-ческой литературе ХУН-ХУШ веков // Очерки мордовских диалектов Т. 2 Саранск, 1963 С 5

10 Мокшим Н Ф Мордва глазами зарубежных и российских путешественников. С. 25 Злш А. 1977 15

ре, и редко можно найти деревню, при которой бы не были видны остатки прежнего их богомолия»11. Путешественник сообщает о былом существовании у мордвы многоженства и левирата: «Когда они были еще язычниками, то хотя дозволялося им брать столько жен, сколько кто содержать в состоянии, однако, смотря по крестьянским достаткам, никто более трех жен не имел. Двух сестер родных брать у них за грех не почиталося, с тем только различием, если первая сестра умрет... В протчем до крещения мордва имела право продавать своих жен с прижитыми детьми, когда они им не полюбятся, и брать других»12.

К середине XIX в. относится становление этнографии как самостоятельной научной дисциплины и в связи с этим создание учреждений, особых научных центров, занимавшихся этнографическими исследованиями. Первой такой организацией в России стало основанное в 1845 г. Императорское Русское географическое общество с отделением этнографии. Членами этого общества П.И. Мельниковым, В.Н. Майновым были написаны первые более подробные, развернутые работы, в которых значительное место уделялось проблемам религиозной жизни мордвы. Так, в книге Мельникова «Очерки мордвы», состоящей из шести глав, четыре посвящены ее религиозным верованиям и мифологии, а сочинение В.Н. Майнова, опубликованное в Хельсинки на французском языке в 1889 г., полностью посвящено анализу мордовской мифологии13.

П.И. Мельников был одним из первых исследователей (вслед за Витсе-ном и Палласом), опровергшим ходячее мнение о том, что мордва до христианизации поклонялась идолам. «Совершенно несправедливо некрещеную мордву называют идолопоклонниками, — отмечал он. — Никогда не имела она ни идолов, ни каких других изображений божества». Далее Мельников

11 Лепехин If.II. Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства 1768 и 1769 году. СПб., 1771. С. 162.

12 Там же. С. 173.

13 См.: Mainof W. Les restes de la mythologie Mordvinen // Journal de la Société Finno-Ougrienne. V., 1889.

также верно отмечает, что «мордва никогда не имела особых храмов для совершения богослужения», проводя свои моления «в лесах, на полях, на кладбищах», что «у мордвы не было ни жреческого класса, ни жрецов, которые бы на срочное время или пожизненно сохраняли за собой эту должность», что «для совершения молений и жертв на общественных, мирских, волостных молянах каждый раз избирались, по общему согласию, несколько человек из уважаемых миром стариков», а домашние моления и жертвы обыкновенно «совершал старший мужчина в доме, а в известных случаях —старшая женщина», «на кладбищах они же, каждый над могилами своих предков»

Можно привести немало других достоверных и ценных наблюдений Мельникова по дохристианским воззрениям и обрядовой жизни мордвы, впервые введенным им в науку и сохранившим свою существенную значимость для изучения религиозной жизни мордовского народа, его миропонимания на разных этапах истории. И в то же время нельзя не отметить допущенные им ошибки, а то и домыслы, снижающие научную значимость его труда. Мельников был не только ученым, но и писателем (как писатель он вошел в литературу под псевдонимом Андрей Печерский), и это по всей видимости сказалось при создании им «Очерков мордвы», в которых прослеживается стремление автора подогнать традиционную мордовскую дохристианскую религиозную систему под библейский образец, что неоднократно

15

отмечалось исследователями .

Что касается названной выше монографии В.Н. Майнова, то она, хотя и содержит некоторые интересные сведения и наблюдения, также слишком отдает классическими теогониями, «мало вяжется с мордовскими воззрениями

14 Мельников П.II. Указ. соч. С. 44, 59 • 63.

1}Смирнов H.H. Мордва. Казань, 1895. С. 268-270; Евсевьев М.Е. Историко-этнографические исследования // Избранные труды. Т. 5. Саранск, 1966. С. 477 - 478; Маркелов М.Т. Саратовская мордва. Этнографические материалы // Саратовский этнографический сборник. Саратов, 1922. С. 54; Harva U. Die religiösen Vorstellungen der Mordwinen. Helsinki, 1952. S. 16 -17; Мокшим Н.Ф. Религиозные верования мордвы. Саранск, 1998. С. 32-33.

на богов и финской теогонией вообще»16. Еще более отрицательно отозвался об этой работе Майнова У.Харва, назвав ее сочинением «запутанным» и «безответственным»17.

Более глубоко и верно проник в сущность дохристианских воззрений мордвы И.Н. Смирнов, автор монографии «Мордва», впервые опубликованной отдельной книгой в Казани в 1895 году. В этой книге, состоящей из шести глав, две посвящены дохристианским верованиям и обрядам: глава четвертая «Культ предков. Воззрения на смерть и погребальные обряды» и глава пятая «Религиозные верования и культ». Автор верно отметил, что культ предков занимал большое место в традиционной духовной культуре мордовского народа, оказывал заметное воздействие на процесс регулирования его общественной и семейной жизни. Не лишены интереса и попытки ученого проследить, каким образом в религиозных представлениях мордвы отражались те или иные историко-стадиальные этапы его развития.

К религиозной жизни мордвы немалый интерес проявил известный мордовский ученый и просветитель М.Е. Евсевьев. Из его публикаций, посвященных этой теме, особо значимы две, а именно, статья «Братчины и другие религиозные обряды мордвы Пензенской губернии», увидевшая свет в 1914 г. на страницах журнала РГО «Живая старина», и несколько более обширная по объему работа «Мордва Татреспублики», впервые опубликованная в Казани в 1925 году. В этих трудах, базирующихся в основном на полевых материалах автора, описаны с большой достоверностью общественные и семейные моления мордвы, имевшие место в конце XIX — первой четверти XX в., сделан ряд денных наблюдений относительно контаминации мордовского язычества с русским православием, даны компетентные оценки общего уровня религиозности мордовского народа, этноконфессиональной ситуации в отмеченный период.

16 Смирнов И.Н. Указ. соч. С. 202.

17 Напа V. Указ. соч. Б. 17.

Целенаправленная политика атеизации общества, возведенная в годы Советской власти в ранг государственной, не способствовала фундаментальной разработке историко-религиоведческой тематики как особой отрасли знаний, становлению и развитию религиоведения. Призванное осмысливать общетеоретические вопросы, отражающие мировоззренческие и методологические подходы к предмету (понимание сущности религии и ее определение, выяснение содержания и специфики религиозного сознания, анализ детерминантов религиозных верований, места и роли религии в системе культуры, ее взаимосвязей с философией, наукой, моралью, искусством, экономикой, политикой, правом, этническим самосознанием и т.д.). религиоведение в советские годы было жестко нацелено на поиск путей и средств скорейшего преодоления религии из жизни советских людей.

Коммунистическая идеология тоталитарного государства строго контролировала направления научных поисков, препятствовала раскрытию многих исторических событий, отражающих подлинную сущность «социалистических» нововведений в стране, требовала однозначно негативной оценки всех институтов, в той или иной мере связанных с самодержавным строем. Долгое время историки и этнографы, религиоведы были лишены возможности правдиво рассказать о происходящих переменах в религиозной жизни страны и ее народов, дать справедливую оценку деятельности КПСС и Советского правительства в отношении православной церкви, как, впрочем, и других конфессий, функционировавших в СССР.

Переоценка положения православной церкви и верующих в годы Советской власти началась со второй половины 1980-х годов во многом не только благодаря 1000-летию крещения Руси, широко отмеченному в 1988 г., но и, в первую очередь, благодаря перестройке, когда происходила общественно-политическая актуализация этнического и ассоциированного с ним конфессионального факторов в жизни индивидов и общества в целом, когда взамен монолитному дисциплинарному теоретико-методологическому на-

следию как части идеологизированного советского обществознания с его всеобщей пропиской по единой методологии (исторического материализма) и одной частной теории (марксизма-ленинизма) приходил теоретико-методологический плюрализм, а историко-этнографическое религиоведение, наряду с политической и юридической антропологией, конфликтологией, этологией, миграционными и тендерными исследованиями, стало одним из приоритетных новых научных направлений18.

В исследованиях по русской проблематике на передний план вышла тема православия и его роли в истории и культуре как собственно русского, так и ряда нерусских народов, придерживающихся этого вероисповедания. Интересно отметить, что часть трудов по духовно-мировоззренческой позиции отражает взгляды воцерковленных людей, что не только не мешает им практиковать светскую науку высокого уровня, но и способствует более глубокому проникновению в объект исследования. Такой симбиоз наиболее ярко выразился в проведении в 2001 г. международной конференции «Православие и культура этноса», на которой автор данной диссертации выступил с докладом «Республика Мордовия: вероисповедная ситуация в конце XX века»19.

В обществе возникли новый интерес и новые ресурсы к сохранению и утверждению этнокультурной и этноконфессиональной мозаики как в связи с интеллектуальными дебатами, диалогом мировоззрений относительно национальных идей, путей развития России и ее народов, их культур, так и на почве массового увлечения культурным партикуляризмом, включая этнографическое краеведение. Наконец, обозначился «социальный заказ» в виде политического и управленческого интереса со стороны директивных органов, хотя и в смутных и малофинансируемых формах.

И тем не менее некоторые ценные наблюдения относительно сущности религиозных воззрений мордвы, специфики ее религиозности в советские го-

18 Тишков В.А. Российская этнология: статус дисциплины, состояние теории, направления и результаты исследований IIЭО. 2003. № 5. С. 15-16.

19 Мокшина E.H. Республика Мордовия: вероисповедная ситуация в конце XX в. // Православие и культура этноса. М., 2000. С. 135-136.

20

ды были сделаны. Это прежде всего относится к работам М.Т. Маркелова, который на протяжении всей своей творческой жизни, к сожалению, недолгой (он пал жертвой сталинских репрессий в 1937 г., реабилитирован посмертно в 1959 г.-Е.М.), изучал дохристианские верования и обряды родного народа, особенно такие их аспекты, как знахарство и колдовство, аграрный культ, культ предков, разумеется, делая это в целях формирования у не-

20

го антирелигиозного мировоззрения .

Большой интерес для исследователей-религиоведов и этнографов представляет опубликованная в 1968 г. Мордовским книжным издательством книга Н.Ф. Мокшина «Религиозные верования мордвы», в которой автор не только реконструировал мордовскую дохристианскую религиозную систему, но и показал ее место и роль в жизни мордовского народа на разных этапах его истории. Значимость этой работы в обществознании оказалась настолько существенной, что через тридцать лет она была переиздана, разумеется, дополненная ученым новыми материалами и наблюдениями, собранными им за этот период.

Что касается современной этноконфессиональной ситуации у мордвы, то ее анализу посвящена соответствующая глава монографии автора данной диссертации, в которой рассмотрены сюжеты, связанные с религиозностью населения Мордовии в советское время, ростом влияния религии и церкви в связи с распадом СССР, взаимодействием религии с национальными движениями21.

Если говорить о зарубежной историографии по интересующей нас теме, то она невелика. Можно назвать лишь одну монографического плана работу, вышедшую из-под пера финского религиоведа и этнолога У. Харва «Die religiösen Vorstellungen der Mordwinen», опубликованную в 1952 г. в Хельсинки на немецком языке. Наряду с книгой Н.Ф. Мокшина труд У. Хар-

20 Маркелов М.Т. Мордва//Религиозные верования народов СССР. Т. 2. М., 1931; Мокшин Н.Ф. М.Т. Маркелов и этнографическое изучение финно-угорских народов // ЭО. 1994. №6. С. 130— 138.

21 Мокшина E.H. Современная этноконфессиональная ситуация в Мордовии // Этническая ситуация в Мордовии на современном этапе. Саранск, 1998. С. 114 — 152.

21

вы можно без преувеличения считать существенным вкладом в изучение духовной культуры мордовского народа. У. Харва сам не собирал полевые материалы у мордвы, но он широко воспользовался таковыми из архива и документальных публикаций X. Паасонена, длительное время работавшего среди нее в последней четверти XIX века.

Завершая анализ историографии, можно констатировать, что если религиозные аспекты жизнедеятельности мордвы, так или иначе связанные с -язычеством, не были обойдены вниманием исследователей, то этого нельзя Сказать относительно православия, которое стало входить в историю, культуру и быт мордовского народа после его присоединения к Русскому государству. Хотя некоторые сюжеты, связанные с крещением, растянувшимся на целых два столетия, нашли адекватное отражение в отечественной историографии, многие стороны образа жизни мордвы, ее менталитета, испытавшие воздействие русского православия, поныне остаются неисследованными. Сказанное в первую очередь относится к языческо-православному религиозному синкретизму, возникшему в мордовской среде в результате синтеза той и другой религии, но не в меньшей степени и к собственно русскому православию, сохранявшему свою, пусть и относительную, религиозную чистоту, христианско-православный канон. Небезынтересно в этой связи высказывание И. Смородиной, которая пишет: «Однако чем подробнее знакомишься с объемом историко-краеведческих материалов, тем больше удивляешься: духовно-религиозная жизнь мордвы пребывает совершенно неизученной специалистами, невостребованной и даже как будто проходит мимо их внимания. Мы не знаем имен пастырей — выходцев из мордвы, за исключением разве что патриарха Никона, мы не знаем подвижников народного благочестия, мы совсем не знаем мордву как народ, перешагнувший языческую тьму - 22

и воцерковленный» .

21 Смородина А. Народ мудрее своей интеллигенции // Саранские епархиальные ведомо-

Конечно, едва ли можно согласиться со столь однозначно негативной оценкой И. Смородиной мордовской языческой религии как «тьмы», ибо она была неизбежным и важным этапом формирования, развития и идентификации народа и даже поныне не совсем утратила свой позитивный потенциал, тем не менее, безусловно, русское православие, исторически сложившееся в пределах восточного направления христианства в качестве особой христианской конфессии и принятое мордвой, создавало определенные возможности для ее духовного развития, приобщения к русской, а через нее и к мировой культуре.

С момента возникновения на долю Русской православной церкви выпал жребий утверждать себя в среде, сохранявшей вполне развитые дохристианские (языческие) традиции как в самом русском народе, так и в нерусских народах, оказавшихся в орбите его государственности. В результате РПЦ неизбежно стала дистанцироваться от фундаментальной космополитической установки христианства, превращаясь в сугубо национально-государственный институт, в котором греко-византийская ортодоксия образовала лишь как бы верхний, концептуальный уровень вероисповедания, получивший название русского православия. В глубине же массового религиозного сознания русского народа сложился этнически окрашенный православно-языческий синкретизм (бытовое православие). Не случайно, что в России в обыденном восприятии православие зачастую выступает в качестве национальной религии русских, подчас даже сам конфессионим «православный» отождествляется с этнонимом «русский», происходит синонимизация этих понятий.

То же самое можно сказать и относительно миксации в данном случае уже русского варианта православия с мордовским язычеством, приведшей в конечном счете к формированию мордовского варианта русского православия 23.

Источниковая база исследования. Настоящее исследование опирается на обширный круг источников как опубликованных, так и неопублико-

21 Мокший Н.Ф. Религиозные верования мордвы. С. 176.

23

ванных, которые отражают религиозную жизнь мордовского народа на протяжении не только середины XIX — начала XXI в., но отчасти и в более ранний период. Из опубликованных источников в первую очередь назовем многотомную серию «Документы и материалы по истории Мордовской АССР», изданную в Саранске с конца 1930-х по начало 1950-х годов24.

Для изучения религиозной жизни мордвы особенно со времени ее полного присоединения к Русскому государству представляют интерес сведения, содержащиеся в царских, патриарших, сенатских, синодальных указах, жалованных грамотах, в наказах воеводам и воеводских отписках, уставных грамотах монастырям, в окладных, межевых, оброчных книгах и выписях, челобитных мордвы, как и челобитных и донесениях миссионеров, в делах судопроизводства и других документах, которые позволяют понять сложный процесс абсорбирования, адаптации мордвы в русское православное этно-конфессиональное пространство.

Другая многотомная серия, также публиковавшаяся в Саранске, начиная с 1963 г. вплоть до конца 1980-х годов, носящая название «Устно-поэтическое творчество мордовского народа», включает огромный массив фольклорного материала, зафиксированный исследователями в XIX — XX веках25. Фольклор, как источник для изучения религиозной жизни мордвы, использовался далеко недостаточно. Между тем, эвристическая значимость его при изучении жизнедеятельности, менталитета народов, в том числе мордовского, неизмеримо велика, поскольку фольклор был по существу единственной своеобразной летописью, запечатлявшей на протяжении столетий не только важнейшие этапы его жизни, но и ее содержание.

С 60-х годов XIX в. стали издаваться епархиальные ведомости - жур-

24 См.: Документы и материалы по истории Мордовской АССР. В 4 т. Саранск: МНИИЯЛИ, Мордов. гос. лзд-во, Мордов. кн. шд-во. Т. 1. 1940; Т.1. 4.2. 1951; Т.2. 1940; Т.З. 4.1. 1939; Т.З. 4.2. 1952; Т.4. Ч. 1. 1948.

25 См.: Устно-поэтическое творчество мордовского народа. В 7 т. Саранск: Мордов. кн. шд-во. Т. 1. 1963; Т. 1. Кн.2. 1977; Т.2. 1965; Т.З. Кн. 1. 1966; Т.З. Кн. 2. 1967, Т.4. Кн.2. 1969; Т.5. 1969.; Т. 6. Кн.1.1972; Т.6. Кн. 2. 1975; Т. 7. Кн. 1.1972; Т. 7. Кн. 2. 1979.

24

налы епархиальных управлений. В Казанских, Нижегородских, Пензенских, Самарских, Саратовских, Симбирских, Тамбовских и других епархиальных ведомостях, выходивших до 1917 г. обычно два раза в месяц по два выпуска (в виде частей официальной и неофициальной) публиковались правительственные постановления, документы епархиальных управлений, сведения о наградах, вакансиях, перемещениях священнослужителей, материалы литургического и методического характера (например, конспекты уроков для цер-ковно-приходских школ и др.), о внутрицерковной жизни, краеведческие и этнографические, об истории городов и сел, приходов и монастырей в мордовском крае, о церковном расколе и сектантстве, проявлениях традиционной этики, дохристианских верованиях и обрядах мордвы. Эти материалы поступали в редакции епархиальных ведомостей с мест по преимуществу от священнослужителей, которые, непосредственно исполняя те или иные требы в мордовских приходах, были не просто очевидцами, но и соучастниками описываемых ими событий и явлений в духовной жизни их прихожан, что особенно увеличивает их значимость. Имея не столько историографическую, сколько источниковедческую ценность, они позволяют конкретнее осветить как общее, так и особенное в этноконфессиональных процессах на местах, в различных регионах расселения мордвы.

В 1889— 1890 и в 1898— 1901 гг. полевые исследования среди мордвы проводил финский ученый X. Паасонен, собравший огромный достоверный материал по ее религиозной жизни конца XIX — начала XX века. К собирательской работе он привлек грамотных мордвинов, обучив их методическим приемам фиксации полевых сборов. Это были так называемые «сельские стипендиаты», получавшие за свою работу финансовую поддержку от Финно-угорского общества (И. Зорин, А. Леонтьев, В. Савкин, С. Сирикин, М. Тарайкин, Р. Учаев, С. Чигин, И. Школьников, А. Шувалов). Как правило, по своим селам и деревням они выявляли и фиксировали обширную фольклорную и этнографическую, религиоведческую информацию, предоставляя

ее X. Паасонену, а после его отъезда отсылали в Гельсингфорс (Хельсинки). Собранные X. Паасоненом и его мордовскими учениками материалы — уникальный источник для исследования религиозной жизни мордвы, еще далеко

2б

не использованный в этом плане .

Не меньшую значимость представляют сведения, собранные в конце XIX — начале XX в. A.A. Шахматовым, М.Е. Евсевьевым и М.Т. Маркело-вым, основная часть которых также опубликована. Выдающийся русский ученый A.A. Шахматов с помощью местных уроженцев-мордвинов Р.Ф. Учаева, работавшего также с X. Паасоненом, B.C. Саушкина и ИА Цыбина изучал мордву Саратовского уезда Саратовской губернии, главным образом, сел Оркино и Сухой Карбулак. В 1910 г. в Санкт-Петербурге был напечатан «Мордовский этнографический сборник», составленный A.A. Шахматовым. Огромный фолиант в объеме 848 страниц печатного текста представляет собой транскрибированную запись преданий, обычаев, заговоров, жертвоприношений, ворожбы, празднеств, примет, сказок, загадок, пословиц, поговорок; песен, частушек на эрзя-мордовском языке с подстрочным переводом на русский язык.

По существу аналогичен сборнику A.A. Шахматова, хотя гораздо меньше по объему (238 с), изданный в 1922 г. в Саратове сборник этнографических материалов под названием «Саратовская мордва», составленный М.Т. Маркеловым, который вместе со своими «сотоварищами» зафиксировал их в основном в селах Старая Лебежайка, Еремкино, Чувашские Кулатки, Найман, Илюшкино, Барановка Хвалынского уезда и Синенькие, Новое За-харкино, Баклуши, Савкино, Камаевка, Мачкас Петровского уезда Саратовской губернии.

26Paasonen H. Proben der mordwinischen Volksliteratur. B. 1. Erzjanischer Theil. Heft 1. Erzjanische Lieder // Journal de la Société Finno-Ouqrienne, 1891. IX; Heft 2. Erzjanische Zauberspruche, Opfergebete, Rathsei, Sprichworter und Marchen // Journal de la Société Finno-Ouqrienne, 1894. XII; Mordwinische Volksdichtung. B. 1. Helsinki, 1938. - 509 р., В. 2. -1939. - 574 р., В. 3. - 1941. - 343 р., В. 4. - 1947. - 899 р., В. 5. - 1977. - 525 р., В. 6. -1977. - 236 р., В. 7. - 1980.-471 р., В. 8. - 1981. - 499 p.

26

Во «Введению) к сборнику Маркелов отмечал, что многочисленные описания мордвы, статьи, разбросанные в десятках периодических изданий, журналов и газет, подчас обнаруживают «миссионерскую тенденциозность интереса к мордве». Даже более серьезные очерки, принадлежащие П.И. Мельникову и B.Н. Майнову, исключая монографию И.Н. Смирнова, к сожалению, за отсутствием под собой научной базы «в виде сырого фольклорного и бытового материала» не избежали ошибок и «подтасовки самих фактов». По этой причине, справедливо подчеркивал Маркелов, «использование уже имеющегося в литературе материала должно обусловливаться осторожным подходом и возможно тщательной проверкой не только заключений, но и са-

27

мого сырого материала» .

Составленный М.Т. Маркеловым этнографический сборник содержит большой раздел «Обряды и верования», включающий оригинальные описания мордовских молений, заговоров, календарных и некалендарных обрядов, религиозную терминологию, биографии двух знахарок и сказочника, свадебные и похоронные плачи, сказки о священстве, иконах и чудесах, песни, характеризующие конфессиональные процессы, переживавшиеся мордвой Саратовской губернии на рубеже XIX — XX вв., времени, когда, как заметил

Маркелов, «одна историческая грань пройдена и мордва на пороге нового

28

существования» .

Ценную, подчас уникальную, информацию для осмысления религиозной жизни мордвы конца XIX — первой трети XX в. содержат материалы и наблюдения выдающегося мордовского ученого, этнографа и религиоведа, фольклориста и филолога М.Е. Евсевьева (годы жизни 1864 — 1931). Многие из них опубликованы, в том числе в пятитомном собрании его сочинений и полевых записей «Избранные труды» (Евсевьев, 1961 — 1966), но немало его «дорожных заметок», наблюдений, дневниковых пометок, хранящихся в Центральном государственном архиве РМ (фонд Р-267), продолжает оставаться не проанализированными, не введенными в научный оборот. Этот пробел,

27 Маркелов М. Т. Саратовская мордва Этнографические материалы. С. 54.

28 Там же. С.69.

относящийся и к его материалам, которые касаются этноконфессиональных аспектов жизнедеятельности мордвы, ее верований, мы в данной работе стремились устранить.

Интересные сведения относительно христианизации мордвы, взаимоотношений монастырских властей и монахов с мордовским крестьянством, сектантского (особенно старообрядческого) движения и участия Саровских монахов в расколе, их миссионерско-просветительской деятельности, участии в канонизации Серафима Саровского Николая II и царской семьи, конфискации движимого и недвижимого имущества Саровского монастыря органами Советской власти, попытках создания на базе монастыря сельскохозяйственной трудовой артели (коммуны) извлечены нами из фонда Саровского монастыря (ЦГА РМ, фонд 1).

Ряд документальных данных, прямо или косвенно освещающих религиозную жизнь мордвы, извлечен автором данной работы из фонда Р-175 (Советы) этого же архива, как и текущих архивов министерств образования, культуры, социальной защиты, труда и занятости населения, экологии и природопользования РМ, Управления Министерства юстиции РФ по РМ, Мордовского республиканского комитета по статистике, Миграционной службы РМ. Они свидетельствуют о современных событиях и процессах, связанных с возникновением тех или иных общественных движений и партий, культурно-просветительных обществ и ассоциаций, их отношении к религии и церкви, как и собственно религиозных организаций, в том числе и национальных, о тенденциях развития народного образования, социально-экономических, эт-нодемографических, экологических и других параметрах, влияющих на этно-конфессиональную ситуацию. Материалы эти, как рукописные, так и опубликованные, а также предназначенные для служебного пользования, были предоставлены автору руководителями указанных министерств и ведомств в виде аналитических справок, отчетов и в других формах, за что автор выражает им искреннюю благодарность.

Значительное место в работе занимают полевые этнографические материалы, собранные экспедициями Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарева, начиная со второй половины 1960-х гг. по настоящее время по специальным тематическим анкетам, целью которых было изучение уровня и специфики религиозности мордвы. С конца 1980-х гг. поныне в этих экспедициях принимает непосредственное участие и автор данной работы, не только осуществляя сбор эмпирического материала, но и составляя необходимый для этого инструментарий, руководя одним из отрядов экспедиции. В разных районах расселения мордвы, как в самой Мордовии, так и за ее пределами, собран репрезентативный материал, позволяющий лучше понять процессы, проходившие в сфере религиозной жизни мордовского народа как в советские годы, особенно с 1960-х вплоть до распада Советского Союза, так и в постсоветский период, когда наряду с этнической мобилизацией начиналась мобилизация этноконфессиональная29.

Существенным источником для создания данной работы явились многочисленные средства массовой информации, ежедневно помещающие на своих страницах не только официальные церковные материалы, но и разнообразные сведения, факты из церковной и монастырской жизни, деятельности сект как традиционных, так и тоталитарных, других религиозных центров и объединений, молодежных религиозных движений, позволяющие более полно представить весь спектр религиозности народа, осмыслить место и значение религии в его современном менталитете.

Наконец, немало фактического материала почерпнуто автором из исто-рико-религиоведческой и этнографической литературы, культурологических публикаций, справочников и энциклопедий, которые в постсоветское время, размывая искусственно устроенное ранее русло сугубо атеистического информирования о религии и церкви, заполнились религиоведческой информацией, мало известной или совсем неизвестной широкому кругу читателей.

29 Губогло М.Н. Религиозность, этничиость, государственность. С. 2 -10.

29

Методы изучения. Теоретико-методологической базой исследования, его понятийного аппарата явились в основном труды отечественных ученых-этнологов и религиоведов, в ряду которых прежде всего отметим работы С.А. Токарева, А.И. Клибанова, С.А. Арутюнова, П.И. Пучкова, В.А. Тишко-ва, М.Н. Губогло, Т.А. Бернштам, СВ. Чешко, НЛ. Жуковской, В.Н. Баси-лова, Н.Ф. Мокшина, В.Е. Владыкина, П.В. Денисова, Г.Е. Кудряшова, А.К. Салмина, О.Е. Казьминой, Л.С. Тойдыбековой и др.30 В них содержатся ценные идеи и наблюдения относительно сущности, места и роли религии в эт-носоциуме, ее веса, интереса, ориентиров и стимулов развития, значимости в регуляции жизнедеятельности народов.

Исходя из специфики поставленных нами цели и задач, необходимо использование совокупности исследовательских методов. В первую очередь, конечно, требуется применение сравнительно-исторического метода, поскольку в центре внимания нашей работы находится анализ развития религиозной жизни мордвы на протяжении достаточно длительного времени. А рассмотрение конкретных компонентов религии (языческих, православных, языческо-православных, сектантских, неоязыческих, лютеранских) невозможно без использования культурно-типологического метода.

Изучение массового сознания, современных этноконфессиональных процессов, этнокультурных ориентаций, этнополитических симпатий и анти-

30 См.: Токарев С.А. Религия в истории народов мира. М., 1965; Клибанов A.II. Религиозное сектантство и современность. М., 1969; Арутюнов С.А. Народы и культуры. Развитие и взаимодействие. M., 1989; Пучков ПЛ., Казьмина O.E. Религии современного мира. М., 1998; Тишков ВА. Межнациональные отношения в Российской Федерации. Доклад на заседании Президиума РАН 23 февр. 1993 г. М., 1993; Губогло М.Н. Языки этнической мобилизации. М., 1998; Бернштам Т.А. Христианизация в этнокультурных процессах финно-угорских народов Европейского Севера и Поволжья (сравнительное обобщение)// Современное финно-угроведецие. Опыт и проблемы. Л., 1990. С. 133-140; Владыкин В.Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов. Ижевск, 1994; Мокшин Н.Ф. Религиозные верования мордвы. Саранск, 1968, 1998; Жуковская H.JI., Мокшин Н.Ф. От Карелии до Урала. M., 1998; Денисов П.В. Религия и атеизм чувашского народа. Чебоксары, 1972; Куд-ряшов Г.Е. Кризис в религии. Чебоксары, 1981; Сашин А.К. Народная обрядность чувашей. Чебоксары, 1994; jЧастое В.Н., КармышеваДж. X. Ислам у казахов. М., 1997; Чешко C.B. Человек и этничность // Кто мы в современном мире. М., 2000. С. 324-344; Тойдыбе-коваЛ. Марийская языческая вера и этшмеское самосознание. Йоенсуу, 1997 и др.

30

патий населения можно осуществить только используя этносоциологические методы, и потому они применены нами для сбора весьма объемного массива информации. Эти методы естественным образом дополняет статистический анализ, который особенно важен при оценке современных этноконфессио-нальных процессов, уровня религиозности населения. Однако для отражения реальной и многоплановой картины этноконфессиональных процессов использование только названных методов недостаточно, и потому нами применены такие апробированные временем традиционные этнографические методы, как непосредственное (включенное) наблюдение и описание в полевых условиях, позволяющие состыковать обобщенный анализ этноконфессио-нальной жизни народа в целом с конкретикой, с повседневной реальностью, с личностным восприятием.

Практическая значимость исследования весьма существенна, поскольку основные его положения, выводы могут быть использованы не только при прогнозировании, но и реализации этнополитических, этносоциальных и этнокультурных программ, непременной составной которых выступает этноконфессиональная парадигма. Конкретные знания об уровне религиозности мордовского народа, его конфессиональных параметрах и особенностях, религиозных направлениях и течениях могут оказаться весьма полезными для стабилизации как внутри- и межконфессиональных, так и шире — внутри- и межэтнических отношений в целом.

Разумеется, практическое значение данной работы не ограничивается сказанным выше. Ее материалы и выводы важны для написания обобщающих трудов по истории религии, этнографии, по духовной культуре финно-угорских народов России, учебников и учебных пособий по этнологии и религиоведению, как и аналогичных курсов лекций.

Апробация работы. Материалы по теме диссертации опубликованы более чем в 30 работах, в том числе двух монографиях, 6 учебных пособиях. Ее проблематика докладывалась на ежегодных Огаревских, Сафаргалиев-

ских, Меркушкинских, Евсевьевских, Степановских чтениях, международных конгрессах финно-угроведов (Ювяскюля - 1995, Таллин - 1997, Тарту -2000, Йошкар-Ола - 2003), конгрессах этнографов и антропологов России (Уфа- 1997, Нальчик-2001), международных и всероссийских конференциях (Саранск- 1995, 1997, 2000, 2003, Балашов -2003), международном научном симпозиуме «Православие и культура этноса» (Москва - 2000), региональных и других конференциях. Диссертационная работа обсуждалась на кафедре дореволюционной отечественной истории, археологии и этнографии Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарева и рекомендована к защите.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и литературы, списка сокращений.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы, выделяются объект и предмет, цель и задачи, хронологические и территориальные рамки, характеризуются теоретико-методологические подходы и конкретно-методические приемы исследования, степень его разработанности и новизны, научная и практическая значимость, источниковая база и историография, апробация и структура работы.

В первой главе «Религиозная жизнь мордвы во второй половине XX -начале XX века» характеризуется этноконфессиональная ситуация, сложившаяся у мордвы в указанный период, ознаменованный в истории Российской империи дальнейшими решающими победами капитализма в социально-экономической жизни, в том числе и в среде крестьянства, к которому относилось абсолютное большинство мордовского народа. Развитие капитализма приводило к значительной унификации быта и культуры, в первую очередь материальной. Более замедленно эти процессы протекали в духовной культу-

ре, особенно в такой ее составляющей, как религиозная сфера, но и здесь не обошлось без новаций.

Религиозная жизнь мордвы на данном этапе исторического развития характеризовалась значительным сохранением язычества, продолжающимся более углубленным внедрением в ее культуру и быт русского православия, что приводило к формированию православно-языческого синкретизма. Своеобразной формой крестьянских движений, проявления политического протеста, оппозиции господствующей церкви и ее идеологии явилось российское сектантство, в общинах и других ячейках которого вместе с русскими была и мордва.

Несмотря на свое почти двухсотлетнее пребывание в лоне православной церкви, мордва продолжала исполнять многие языческие обряды, на что обращали внимание не только представители РПЦ, но и государственные, общественные деятели, ученые, краеведы. Дохристианские верования и обряды особенно оживлялись в экстремальных ситуациях, например, в условиях эпидемий и эпизоотии, засух и пожаров, смерчей и наводнений. Так, летом 1848 г. в Нижегородской губернии свирепствовала холера, вызывая панический ужас в народе. По свидетельству чиновника по особым поручениям при нижегородском генерал-губернаторе П.И. Мельникова, проявлявшего немалый интерес к верованиям и обрядам мордвы, в губернии творились молебствия, совершались крестные ходы. Восьмого июля в роще д. Сескино Те-рюшевской волости Нижегородской губернии, принадлежавшей графу Сен-Приест, мордва совершила моление с принесением в жертву теленка. Бурмистр имения захватил молельщиков и представил их суду, называя это обрядовое деяние отступничеством от православной веры. «Мордву посадили в тюремный замок, - писал Мельников, - и мне было поручено произвесть об них формальное следствие. Арестованные, разумеется, были отпущены и отданы на увещание духовному начальству»31. Отмеченные наблюдателями

1РОС НАЦИОНАЛЬНАЯ*] БИБЛИОТЕКА I С. Петербург {

< ОЭ ■ 300 мт !

«мольбы», «суеверные поклонения» мордвы (мокш., эрз. озкс), как правило, были общинными молениями, посвященными тем или иным существенным событиям и явлениям в жизнедеятельности сельской общины.

Помимо общинных, проводились также братчинные (патронимические) и семейные моления. Если первые ставили целью обеспечить интересы общины, села, группы общин или селений, то вторые преследовали цель удовлетворить интересы братчины (патронимии), т.е. группы родственных семей, ведущих свое происхождение от одного общего предка (патрона - основателя этой родственной группы), а семейные - каждой отдельной семьи, дома, двора. Не имея особых храмовых сооружений для проведения молений, мордва совершала их обычно на природе, у речки, ручья или родника, за деревней. А поскольку в старое время к ней подступали леса, то моления эти происходили на лесной опушке, под дубом, вязом, липой, березой или сосной, но осину и ель мордва избегала. На одних молениях участвовали лишь мужчины, на других - женщины, на третьих - те и другие.

Особую устойчивость проявляли языческие верования и обряды, непосредственно связанные с традиционными сельскохозяйственными занятиями, животноводством, пчеловодством, а также обряды жизненного цикла (родильные, посвятительные, свадебные, похоронно-поминальные), лечебная (знахарство) и предохранительная магия, колдовство и гадания, заговоры.

Подобно тому, как мордва раньше просила свои дохристианские божества, она стала обращаться к христианскому богу и святым, особенно Николаю-угоднику, с молитвенными просьбами о ниспослании хорошего урожая хлеба, предохранении его от града, о плодородии жен и скота, о здоровье и долголетии детей.

В конце XIX в. православное духовенство по разным побуждениям не прилагало особых стараний к тому, чтобы изменить у мордвы оставшиеся от языческой поры формы культа. Помирившись на компромиссе, а именно на служении перед мордовскими молениями православного молебна, оно стара-

лось истолковать сам факт молебных трапез согласно христианским преданиям и приравнивало их к древним «вечерям любви». Однако жизненные обстоятельства все более вводили, нередко исподволь, без особого принуждения, официально православную, но еще так или иначе язычествующую мордву, в российское православное пространство, чему в немалой степени содействовала и народная школа. Такая политика иерархов и РПЦ оказалась более дальновидной и эффективной в сравнении с той, которая резко противопоставляла христианство язычеству.

И хотя у мордвы православие не укоренилось настолько глубоко, чтобы полностью идентифицироваться с ее этническим самосознанием, как это имело место у русского народа32, тем не менее было бы неверно утверждать, как это подчас делается, что христианизация мордвы была сугубо формальной. Русское православие все более проникало в ее культуру и быт, вносило немалые коррективы в традиционный образ мышления народа, в его менталитет. Разумеется, процесс этот не произошел в одночасье, он потребовал определенного и немалого времени, был детерминирован рядом обстоятельств не только объективного, но и субъективного порядка.

Что касается сектантства, то оно, в отличие от язычества, не было сугубо мордовским явлением. Мордва, как правило, будучи уже крещеной, вступала в российские секты (старообрядческие, духоборов, молокан, хлыстов, баптистов, субботников и др.), основную массу приверженцев которых составляли по преимуществу русские крестьяне. Светские и духовные власти Российской империи подвергали сектантов всяческой дискриминации, вплоть до переселения на окраины империи, в частности в Закавказье, что усиливало дисперсность расселения мордвы.

Во второй главе «Миссионерско-просветительская деятельность Русской православной церкви» показаны меры, предпринимавшиеся светскими и

32 Михайлов В.А. Тенденции эволюции русского этнического самосознания. Ульяновск, 2001. С. 92.

духовными властями Российского государства по христианизации мордовского народа, в ряду которых важное место занимала подготовка миссионерских кадров, знакомых не только с его культурой и бытом, но и языком. Коммуникативные трудности, особенно языковой барьер, серьезно мешали мордовско-русскому общению, тем более в такой чувствительной сфере, как конфессиональная. Перед светскими и духовными властями стояла дилемма: или учить языкам народов Поволжья, в том числе мордвы, русских миссионеров, или же готовить таковых из среды местных народов через соответствующие школы, которые предстояло создать. И такие школы были созданы.

В первой половине XVIII в. мордовские дети отбирались в качестве кандидатов на должности священно- и церковнослужителей и обучались в 13 приготовительных школах, организованных епископом Нижегородским и Алатырским Питиримом в Алатырской, Катунской, Курмышской, Лысков-ской, Павловской, Порецковской, Работкинской, Терюшевской пятинах и в городах Синодальной области: в Арзамасе, Балахне, Юрьевце-Поволжском, Вязниковской слободе и Галичском уезде33.

С образованием в 1740 г. Конторы Новокрещенских дел (функционировала до 1763 г.) было связано появление нового типа школы, так называемой новокрещенской. В 1764 г. императрица Екатерина II перевела эти школы в ведение епархиальных архиереев. Они существовали до 1801 года. За 50 лет своего существования они подготовили несколько тысяч священников и дьяконов в инородческие приходы. Золотой век Екатерины был временем, когда Российское общество включилось в глобальный культурный процесс, получивший в истории название эпохи просвещения. Одним из выдающихся просветителей Екатерининской эпохи, активных сторонников использования в целях христианизации родного языка был епископ Дамаскин, занимавший Нижегородскую и Алатырскую епархиальную кафедру с 1783 по 1794 гг.

33 Макарий. История Нижегородской епархии // Памятники церковных древностей. Нижний Новгород, 1999. С. 109.

Именно в эти годы по распоряжению Дамаскина вводилось в Нижегородской духовной семинарии преподавание языков мордовского, татарского и чувашского, а в 1785 г. по «Высочайшему соизволению и повелению» императрицы Екатерины и под присмотром епископа Дамаскина был составлен «знающими оные языки священниками и семинаристами» рукописный «Словарь языков разных народов в Нижегородской епархии обитающих, именно: россиян, татар, чювашей, мордвы и черемис».

Открывшаяся в 1721 г. стараниями архиепископа Питирима Нижегородская духовная семинария на протяжении длительного времени оставалась центром культурной жизни обширных территорий, населенных мордвой, чувашами, марийцами, татарами. Следует подчеркнуть, что инородческая политика русского духовенства базировалась в первую очередь на уважении к традициям тех народов, среди которых велась миссионерская работа, хотя и не обходилось без перегибов (злоупотреблений и притеснений) на местах.

Если в XVШ в. публикации на мордовских языках представляли из себя, как правило, «всерадостные приветствия» по поводу посещения поволжских городов Нижний Новгород, Казань царствующими особами Екатериной II, Павлом I или других важных событий, например, в связи с открытием Казанского наместничества в 1782 г., то в первой половине XIX в. на них стала печататься каноническая литература, предназначавшаяся для духовного просвещения народа, «для удобнейшего им уразумения православного христианского закона и чудес божиих». А для будущих священнослужителей, которые готовились в духовных семинариях для работы в приходах с мордовским населением, стала печататься учебная литература, что особенно проявилось во второй половине XIX в., когда идея христианизации нерусских народов Российской империи на их родных языках с подачи Н.И. Ильминского была утверждена 26 марта 1870 г. Советом министра народного просвещения в виде циркуляра «О мерах к образованию населяющих Россию инородцев».

В циркуляре указывалось, что «орудием первоначального обучения для

каждого племени должно быть народное наречие его»; учителя инородческих школ должны быть из среды соответствующего племени инородцев и притом хорошо знавшие не только свой, но и русский язык, или же русские, владевшие соответственно инородческим наречием. Для подготовки таких учителей в эти школы постановлялось открыть учительскую семинарию - закрытое заведение на 240 человек, «пополам из русских и инородцев главнейших племен: мордвы, черемис, чуваш, вотяков и крещеных татар»34. Таким учебным заведением стала открытая в 1872 г. Казанская учительская семинария, директором которой был назначен Н.И. Ильминский. Для практических упражнений в преподавании учеников семинарии при ней учреждались четыре инородческих начальных училища (для мордвы, черемис, чуваш и вотяков). За всю историю своего существования (с 1872 по 1921 год) эта семинария подготовила 160 учителей из мордвы.

Выпускниками Казанской учительской семинарии были первые представители мордовской интеллигенции, не только сохранившие свою этническую идентичность, но и внесшие впоследствии немалый вклад в развитие духовной культуры родного народа (А.Ф. Юртов, М.Е. Евсевьев, З.Ф. Дорофеев, П.С. Глухов, Л.П. Кирюков, И.П. Кривошеев, И.Я. Бондяков, Ф.Ф. Со-веткин, Е.В. Скобелев, И.Ф. Прокаев, М.И. Наумкин, A.M. Чурин, С.Г. По-тапкин, Е.Б. Буртаев, С.З. Варламов, К.К. Кондратьев, В.Н. Калюжнов, Т.И. Данилов, В.П. Ямушкин, И.И. Московкин, Ф.К. Садков, Ф.П. Стрелков и др.).

Хотя в «оправославлении» на национальном языке неправославных народов светские и церковные власти видели средство их русификации, миссионерское просвещение объективно стимулировало сохранение и изучение культуры мордовского народа, как и других народов Поволжья. Несмотря на то, что самостоятельная будущность их культур не рассматривалась даже в отдаленной перспективе, миссионерское просвещение способствовало фор-

34 Машанов М.А. Обзор деятельности Братства св. Гурия за 25 лет существования его. 1867-1892. Казань, 1892. С. 58-59.

мированию национальных кадров и национальной школы, письменности, литературы, некоторому росту национального самосознания.

Не в силу благих намерений, а самими жизненными обстоятельствами и логикой педагогического процесса миссионерство было вынуждено использовать тактику культивирования этнической школы, письменности, интеллигенции, облегчавшую диалог по общему этносоциальному пространству, ибо существовало много факторов, не способствовавших этому процессу: мздоимство администрации, захват лучших земель в пользу монастырей, произвол помещиков и другие несправедливости.

Но, к счастью, в среде образованной части русского народа оказалось достаточно бескорыстных личностей, искренне радевших за будущее полиэтнической России, под благотворным влиянием которых получили возможность развиваться школа и просветительство мордовского народа. В их ряд, вне сомнения, следует отнести Дмитрия Семенова-Руднева (в монашестве Дамаскина), Федора Федоровича Ушакова, Серафима Саровского (в миру Прохора Исидоровича Мошнина), Павла Петровича Орнатова, Николая Ивановича Ильминского, Петра Григорьевича Алгеброва, Алексея Илларионовича и Петра Павловича Масловских, Владимира Харлампиевича Хохрякова, Алексея Александровича Шахматова и других, внесших крупный вклад в этнокультурное и этноконфессиональное развитие мордвы, в здоровый диалог межэтнического мордовско-русского взаимодействия.

Церковное учительство, реализовавшееся в основном через церковноприходские школы, носило не только проповеднический или дидактический характер. Оно, как правило, сопрягаюсь с неучтенными «Духовным регламентом» видами деятельности, такими как врачевание, популяризация агротехнических знаний, создание народных училищ и поиск средств на их содержание, приобретение учебной литературы, историко-статистические описания приходов, фиксация народных обрядов, создание библиотек, аптечных пунктов. Поп и попадья в прошлом подчас были единственными грамотными

людьми на селе, способными оказать необходимую первую помощь во всех сферах жизнеобеспечения, не говоря уже о том, что простой приходской батюшка стоял у истоков местной школы, который зачастую учил детей у себя дома, бесплатно или даже себе в убыток, потому что покупал аспидные (грифельные доски), тетрадки и книжки на свое скудное жалованье.

В мордовских приходах произносились проповеди, осуждавшие пьянство, сквернословие, непочтение к родителям, о пользе грамоты и школьных училищ, необходимости оспопрививания, против языческих предрассудков, например, «опахивания села», молянов (озксов), говорилось о воспитании детей и устройстве семейной жизни на христианских началах. Идеал клириков был особенно актуален в «новокрещеных» приходах, где они должны были личным примером благочестивой жизни утверждать прихожан в православной вере. Хотя отдельным представителям приходского духовенства были присущи такие пороки, как пьянство, грубость, стяжательство, неправедная семейная жизнь, за что они подвергались наказаниям в виде ссылки в «монастырские труды» и в архиерейские дома, вплоть до отрешения от духовного сана, отступления от православных норм поведения были не столько правилом, сколько исключением.

Позиции православной церкви в деревне были весьма прочными, а ее воздействие на сознание крестьянства значительным. Зависимость крестьянина от церкви обусловливалась и тем, что она выполняла также официальные функции регистрации актов гражданского состояния - крещения, венчания, похорон. В то же время классовая борьба, которую вели угнетенные с угнетателями, содействовала распространению свободомыслия и даже атеистических взглядов у мордвы, хотя они подчас были не столько антирелигиозными вообще, сколько антипоповскими. Так, некоторые мордовские пословицы, поговорки и загадки полны юмора: «У попа сдачи не бывает», «Поповские глаза меры не знают», «Поп молебен служит по карману», «Без денег поп не похоронит, а за деньги - хоть живым», «Попу и чугун колокол», «Вор

крадет руками, а поп - языком», «Милостей у бога много, да, кроме попа, их никто не получает», «Поп с живого и с мертвого дерет», «Не жеребец, а с гривой, не пес, но лает, да в каждом доме хлеба просит» и др.35

Происшедшая в 1905 г. революция, хотя и не победила, но значительно изменила политическое и духовное самосознание мордовского народа, не стоявшего в стороне от революционного движения. Сообщая о росте политического сознания мордовского крестьянства, корреспондент пензенской газеты «Народная правда» 5 апреля 1907 г. писал: «В окрестностях Красносло-бодска крестьяне стали неузнаваемы. Куда девалась прежняя забитость, покорность! Особенно сильная перемена произошла с наиболее темным элементом деревни - мордвинами. Пробудившись от долгого сна, местный мордвин как-то остро почувствовал все пережитое за долгие годы унижения, рабского существования, и он готов теперь выместить свою злобу на каждом полицейском чине. «Не себе - так детишкам, а житья добьемся» - вот их ло-зунг»36.

Февральская революция, покончившая с царизмом, обострила волнения крестьян, особенно на почве земельного и лесного вопросов. Так, 3 апреля 1917 г. мордовские крестьяне Старо-Турдаковской волости Саранского уезда Пензенской губернии (ныне Кочкуровского района РМ) вынесли постановление о разделе между собой всех церковных земель. Аналогичное решение было принято 18 апреля 1917 г. сходом крестьян эрзя-мордовского с. Арда-това Алатырского уезда Симбирской губернии (ныне Дубенского района РМ). 14 апреля 1917 г. сход мокша-мордовского с. Мамангина Красносло-бодского уезда (ныне Ковылкинского района РМ) запретил Александро-Невскому монастырю пользоваться принадлежащим ему лесом до выдачи удостоверения на право пользования от уездного Совета депутатов; 28 июля 1917 г. крестьяне мокша-мордовского с. Мамолаева этого же уезда (ныне Ко-

35 Мордовские пословицы и загадки. Т. 1. Саранск, 1959. С. 101-102,213-215. 163ахаркина А.Е., Фырстов И.И. Мордовия в годы трех народных революции (хроника революционных событий. 1895-май 1918 гг.). Ч. 1. Саранск, 1957. С. 122.

41

вылкинского района РМ) захватили земли церковного причта и кулаков. Местный волостной комитет одобрил их действия37.

Третья глава «Религиозная жизнь мордовского народа в годы Советской власти» посвящена анализу кардинально иной этноконфессиональной ситуации, которая стала формироваться с приходом к власти партии большевиков. Победа Октября послужила исходным рубежом для реализации политики Коммунистической партии по превращению России из страны, в которой господствующей идеологией была религия, в страну, где таковой провозглашался марксизм-ленинизм, выступавший антиподом религии.

Основополагающим документом, определявшим государственно-правовой статус религии и церкви, стал декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», принятый 23 января (5 февраля) 1918 года. Именно он послужил законодательной базой для проведения политики насильственного насаждения атеизма. Изменив коренным образом статус, роль и функции церкви и религии в обществе и государстве, этот декрет послужил отправной базой для тотального наступления на религию, как массовую идеологию. Но, как было сказано в Программе РКП (б), принятой в марте 1919 г. на VIII съезде, партия «не удовлетворяется декретированным уже отделением церкви от государства и школы от церкви», она требует от каждого коммуниста быть непримиримым борцом против «религиозных предрассуд-

38

ков» .

Положение Программы о том, что при проведении самой широкой научно-просветительной и антирелигиозной пропаганды необходимо заботливо избегать всякого оскорбления чувств верующих, ведущего лишь к закреплению религиозного фанатизма, имело во многом декларативный характер, ибо в реальной жизни оно, как свидетельствуют конкретные факты, повсеместно

З,3ахаркина А.Е., Фирстов Il.II. Указ. соч. С. 192-199, 227; Альмяшева Л.Н. К истории атеистического движения в Мордовии за годы Советской власти // Развитие атеизма в Мордовии. Саранск, 1972. С. 63.

380 религии и церкви. Сборник документов. М., 1965. С. 56.

42

нарушалось, атеизация общества была возведена в ранг государственной политики. Быть верующим становилось не престижно.

Коренная ломка образа жизни мордовского народа была связана с коллективизацией, индустриализацией, культурной революцией. Это было время высочайшей степени конфронтации между старым и новым, между верностью мордовского крестьянства обычаям предков и «предлагаемым» советскими властными структурами, новым, еще не изведанным образом жизни. Атеистическая работа приобретала все более наступательный, непримиримый характер, сопровождалась административными силовыми мерами, о чем свидетельствует немало документов. К примеру, если накануне Октября на территории Мордовии было более 700 церквей и 14 монастырей, то на начало 1944 г. вообще не оставалось ни одного действующего церковного прихода. Все монастыри были закрыты еще раньше.

Несмотря на это, в канун Великой Отечественной войны религиозно-мистические настроения усилились. Отступления от принципов социализма, грубые нарушения социалистической законности, массовые репрессии, не обошедшие село, приводили к тому, что социальная жизнь воспринималась как непонятная, чуждая, антигуманная сила, превращавшая нередко человека, по печально известному выражению Берия, в «лагерную пыль». Поддержка церкви во многом способствовала победе СССР в войне с Германией, но победа эта досталась ценой огромных лишений и жертв, что, естественно, не способствовало росту атеизма. Неисчислимые страдания и потери, выпавшие на долю советского народа в годы войны, трудности первых послевоенных лет содействовали оживлению религиозных настроений, создавали благоприятную почву для активизации церкви и различных сект.

Поэтому, думается, ЦК КПСС в своем Постановлении от 10 ноября 1954 г. «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения» явно преувеличил достижения в атеизации населения страны, однозначно заявив, что «в результате глубоких изменений социально-

экономических условий жизни, ликвидации эксплуататорских классов, победы социализма в СССР, в результате успешного развития науки, общего роста уровня культуры страны большинство населения Советского Союза давно уже освободилось от религиозных пережитков»39.

Хотя в СССР, в силу того, что церковь была отделена от государства, не проводилось официального учета фактора религиозности его граждан во всесоюзном масштабе, определенные «замеры» ее в процессе локальных, выборочных конкретно-социологических и этнографических исследований в разных регионах страны, в том числе и в Мордовии, имели место. Так, экспедиционные исследования, проведенные в 1960-х годах под руководством Н.Ф. Мокшина в Ковылкинском, Кочкуровском, Зубово-Полянском и Ичал-ковском районах показали, что верующие насчитывали около 40 % обследованного населения, причем большую их часть (70-85 %) составляли женщи-

40

ны .

И тем не менее уровень религиозности мордвы, безусловно, снижался, вырастали новые поколения людей, воспитанные на идеях безбожия и атеизма. Молодежь тщательно оберегалась от воздействия религии и церкви. Основными носителями религиозных взглядов оставались, как правило, люди старших возрастных групп, преимущественно женщины. Религиозность жителей сельской местности была выше, чем в городах. Определенные атеистические результаты приносила и индивидуальная работа с верующими, на которую особенно акцентировало внимание пропагандистов атеизма партийное руководство. В диссертации приводятся примеры, подтверждающие это.

Коммунистическое руководство Мордовской АССР неоднократно выражало обеспокоенность низкими результатами атеистической работы, ее слабой эффективностью и постоянно искало пути ее совершенствования. Так, в докладе секретаря Мордовского обкома КПСС Н.И. Чиняева, с которым он выступил на республиканской научно-практической конференции «Пробле-

390 религии и церкви. Сборник документов. С. 79.

40 Мошин Н.Ф. Религиозные верования мордвы. 1968: 139-149, 1998: 199-210.

44

мы повышения эффективности научно-атеистической пропаганды и материалистического воспитания трудящихся республики», проходившей в Саранске 11-12 ноября 1971 г., отмечалось, что в республике в значительной степени сохраняются религиозные пережитки, высока религиозная обрядность41.

Некоторая часть населения, особенно интеллигенция, служащие, учащаяся молодежь, скрывала свои религиозные убеждения, опасаясь оргвыводов по своему адресу со стороны официальных властей и их идеологических структур.

В главе четвертой «Этноконфессиональная ситуация у мордвы в постсоветский период» освещаются серьезные перемены, происшедшие в религиозной жизни мордвы в связи с распадом СССР и суверенизацией Российской Федерации. Принятая всенародным голосованием 12 декабря 1993 г., Конституция РФ признала иделогическое и политическое многообразие, гарантировала, что никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной, запретила разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни. Что касается Конституции РМ, то она полностью (дословно) продублировала 14 статью Конституции РФ42. В РФ было прекращено регламентирование директивными органами жизни религиозных общин, отвергнута практика воинствующего атеизма. Закон «О свободе вероисповеданий» (1990 г.) закрепил за гражданами РФ право свободно исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, обеспечил реальное (не на словах) равноправие всех религиозных объединений.

Легализация религиозной деятельности в стране, восстановление старых, закрывавшихся в советские годы церквей и монастырей, открытие молитвенных домов и духовных учебных заведений, пропаганда религиозных ценностей в средствах массовой информации, активная миссионерская дея-

41 Чиняев Н.И XXIV съезд КПСС и задачи по усилению атеистического воспитания трудящихся // Пропаганда, религия, атеизм Саранск, 1972 С 4-5

42 Конституция Российской Федерации М, 1993 С 8, Конституция Республики Мордовия Саранск, 1995 С 6

тельность духовенства в постсоветский период способствовали перемене отношения большинства населения к религии и церкви, его деатеизации, заметному возрастанию роли религии не только в общественно-политической жизни, но и в быту.

Существенно изменилась в последнее десятилетие этноконфессиональ-ная ситуация в Республике Мордовия. 29 января 1991 г. по решению Патриарха Московского и Всея Руси и Священного синода РПЦ церковные приходы РМ вышли из состава Пензенской и Саранской епархии, образовав собственную епархию - Саранскую и Мордовскую в границах территории РМ. Если в 1988 г. на всю РМ было 19 действующих приходов РПЦ, то в настоящее время их стало 280, открылось 14 монастырей. В руководстве Саранской и Мордовской епархии полагают, что процесс открытия новых приходов продолжится и в будущем.

Как показывают проведенные нами полевые исследования 1995-2003 годов в целом ряде сел Мордовии, которыми охвачено более 3 тысяч человек, религиозность сельской мордвы возросла. На вопрос «Какой религии придерживаетесь?» 89 % респондентов ответили, что придерживаются православия. Остальные заявляли, что либо вообще не придерживаются религии (10,5 %), либо придерживаются другого вероисповедания (0,5 %). Крещеными оказались 92 % информаторов. На вопрос «Как вы думаете, возросла ли роль религии в жизни общества и как вы к этому относитесь?» большинство респондентов (75 %) ответило, что роль религии в обществе возросла, верующих стало больше, и это хорошо. Но были и такие, кто, отмечая возросшее влияние религии, выражал по этому поводу недовольство, но их немного - менее 3 %. Несколько иного взгляда придерживается 9 % информаторов, которые полагают, что роль религии в обществе в последнее время не возросла, в связи с тем, что и раньше была не меньшей, т.к. они всегда верили в Бога. Возрастающее влияние религии в обществе отрицали 14% опрошенных.

Современными исследователями отмечено, что неоконфессионализа-

ция происходит среди народов постсоветской России неравномерно. Так, по данным этносоциологического обследования, проведенного в пяти столицах республик, где титульные национальности исповедуют ислам (Казань, Уфа, Махачкала, Нальчик, Майкоп), удельный вес верующей молодежи колеблется от 61 до 80 %; в республиках же с титульной национальностью, принявшей православие, этот показатель более низкий и колебался в интервале от 24,1 % в Якутске до 57 % в Саранске43.

Хотя подавляющее большинство населения Мордовии, как русские, так и мордва, придерживаются православия, есть в республике и приверженцы иных религиозных деноминаций. В настоящее время (по данным на 1 июля 2003 г.) в Мордовии официально насчитывается 325 религиозных субъектов, из них 281 - храмы, монастыри и молельные дома РПЦ, 31 - мечети и общины ислама, 3 - общины лютеранской конфессии, 3 - организации евангельских христиан-баптистов, 3 - пятидесятников, 1 - община евангельских христиан, 1 - община адвентистов седьмого дня, 1 - община Свидетелей Иеговы, 1 - Сознание Кришны «Вайшнау»44.

По данным на 2000 г. в Саранской и Мордовской епархии уже было 325 священно- и церковнослужителей, из которых русских 223, мордвы 83. Для подготовки кадров духовенства в 1997 г. в Саранске открыто духовное училище. Однако проблема кадров духовенства, особенно национальных, актуализируется, РПЦ подвергается все более острой критике со стороны лидеров национальных движений за игнорирование в своей богослужебной практике этнических интересов мордовского народа, пассивное участие в его возрождении, в продолжающейся политике русификации. Так, председатель Фонда спасения эрзянского языка Е.В. Четвергов считает самым большим грехом РПЦ богослужение на русском языке в храмах, где большинство молящихся эрзяне: «Ныне у эрзян, я думаю, - заявляет он, - нет ни одной церк-

43 Губогло hi.Il. Религиозность, эгпшчность, государственность. С. 4.

Текущий архив Управления Министерства юстиции РФ по РМ. Дела о регистрации религиозных организаций.

ви, где бы звучал эрзянский язык, где божьи слова доносились на языке слушающих. Уворовать язык. Разве есть на земле больший грех?»45

Некоторые лидеры национального движения отреклись от православия, вернулись к традиционной религии - мордовскому язычеству и развернули кампанию по его возрождению. По их инициативе в ряде мордовских сел Республики Мордовия, Ульяновской, Оренбургской, Нижегородской, Пензенской областей проводятся моления (озксы) с жертвоприношениями мордовским богам быков, баранов и овец. Сторонники язычества ведут агитацию за возврат к старой мордовской вере не только посредством проведения оз-ксов, ни и через средства массовой информации, особенно газету «Эрзянь мастор». Они сами нередко посещают мордовские села, беседуют с людьми, стремятся убедить их в том, что православие - чужеродная религия, навязанная мордовскому народу силой русскими властями, что «Иисус Христос - не наш бог».

Как показывают проведенные нами полевые исследования, дохристианские верования и обряды мордвы не ушли полностью в историческое прошлое, сохраняясь в народном быту как в контаминированном с русским православием виде, так и виде тех или иных поверий и обрядов. На вопрос анкеты «Почитаете ли вы древние мордовские божества Мастораву, Нороваву, Ведяву, Виряву, Кудаву и др.?» большинство информаторов ответили, что не почитают (в эрзянских селах - 65 %, в мокшанских - 72 %). Вместе с тем 25 % респондентов из эрзян и 18 % из мокшан признались, что почитают этих богов и молятся им наряду с Иисусом Христом. Изредка в некоторых селах среди информаторов очень преклонного возраста встречались и те, кто всю жизнь молится исключительно мордовским богам (1,5 %).

Отрицательно ответило большинство опрошенных (64 % эрзян и 79 % мокшан) и на вопрос «Как вы относитесь к попыткам некоторых представителей интеллигенции, в основном эрзянской, возродить в народе старую мор-

45 Четвергов Е. Христоскак аволь мииек пазось! // Эрзянь правда. 1992. 15 августа.

48

довскую веру, отказаться от православия, возможно ли это?». Правда, были и такие, кто не возражал против попыток возрождения мордовского язычества (среди них 12 % эрзян и 8 % мокшан). Остальные респонденты не знали ответа на этот вопрос (24 % эрзян и 13 % мокшан).

Итак, хотя некоторые элементы дохристианских верований и обрядов у части мордвы бытуют поныне, думать всерьез о возврате мордовского народа к языческой религии в современных условиях не стоит, ибо слишком глубокие и прочные корни пустила в нем православная вера.

Этноконфессиональная характеристика современной религиозной жизни мордовского народа была бы неполной без рассмотрения деятельности лютеран, ведущих богослужения на родных языках мордвы - мокшанском и эрзянском. Официальное открытие первого прихода Мокшэрзянской (лютеранской) церкви состоялось в Саранске в 1991 году. Сейчас в РМ действуют три лютеранских общины - две в Саранске и одна в Ковылкине. Существенное содействие становлению Мокшэрзянской церкви оказывает лютеранская церковь Финляндии и ее ингерманландские организации, функционирующие в Ленинградской области. Они снабжают мордовских лютеран богослужебной литературой на мордовских языках, помогают материально. Ими в Саранске построен лютеранский собор, праздник освящения которого состоялся 27-28 сентября 2003 г. Свой духовный сан руководители лютеранских общин Мордовии получили в Финляндии.

Взаимоотношения Православной и лютеранской церквей в РМ складываются непросто. Об их антагонизме свидетельствует, в частности, «Обращение епископа Саранского и Мордовского Варсонофия ко всем верным чадам Православной церкви Мордовии», опубликованное 7 апреля 1995 года. В нем говорится, что лютеране занимаются «расколом мордовского народа, прикрываясь заботой о сохранении мордовских языков, сеют смуту в народе, отчуждая его от русского народа». «Мы, - сказано в «Обращении», - находясь в лоне Православной церкви, понимаем, что необходимо сохранить мордов-

ский язык, но не любой ценой, не ценой раскола народа по конфессиональ-

46

ному признаку» .

Думается, однако, что деятельность Мокшэрзянской церкви не стоит оценивать столь однозначно негативно, как это делает местное православное духовенство. Их работа в какой-то мере способствует процессу возрождения мордовских языков, расширению сферы их функционирования, вызывают и саму РПЦ более внимательно относится к проблемам духовности мордовского народа, особенно ее этнокультурного аспекта.

В заключении подводятся наиболее общие, принципиального порядка выводы, вытекающие из проведенного исследования. Отмечается, что изучение традиционных верований мордвы дает многое для осмысления исторического родства финно-угорских народов Поволжья и Приуралья, общей истории религии, ее места и роли в жизнеобеспечении этноса. С практической точки зрения знание религиозной жизни мордвы способствует лучшему пониманию значимости религии в регулировании этносоциальных отношений, духовно-нравственных начал, в формировании и развитии культуры и быта народа, его этнического самосознания и этнического идентитета в целом.

Это стало особенно очевидно в наше бурное время социально-экономических, этнополитических и этнокультурных преобразований, когда в эпицентре внимания историко-этнографических и религиоведческих исследований оказались наиболее злободневные проблемы, связанные с ростом этнического и конфессионального самосознания народов, их потребностей в осмыслении путей дальнейшего развития современного полиэтнического и поликонфессионального общества, факторов, стимулирующих национальные и этнополитические движения.

На протяжении длительного времени мордовское язычество, как и язычество других народов, выступало в качестве этнического символа, идеоло-

46 Обращение епископа Саранского и Мордовского Варсонофия ко всем верным чадам Православной Церкви Мордовии II Варсонофий. Соч.: В 5 т. Т. 1. Саранск, 1995. С. 178.

гического знамени, под которым мордва отстаивала свою свободу и независимость, этническое достоинство и самобытность.

Дохристианские верования и обряды мордвы усложнились и видоизменились с принятием русского православия и сопутствовавших ему восточнославянских верований и обрядов, сохранявшихся русским народом на уровне «бытового православия». Переосмысление мордвой на протяжении длительного времени, растянувшегося на века, русского православия в конечном итоге привело к формированию своеобразного варианта этого вероисповедания, которое можно назвать мордовским православием. Характерная его черта - синкретизм, смешение дохристианских верований и обрядов мордвы с русскими как доправославными, так и православно-христианскими, их симбиоз, проявляющийся поныне.

Не обошло мордву стороной и российское сектантство, ставшее своеобразной оппозицией господствующей церкви и ее идеологии. Не имея своих этнических сект, мордва, будучи уже крещеной, вступала в российские секты, приверженцами которых были по преимуществу русские крестьяне из соседних с мордовскими сел и деревень. Преследование светскими и духовными властями сектантов приводило к тому, что они покидали места своего традиционного проживания и переселялись на окраины Российской империи. Так, в частности, мордва-духоборы и молокане оказались в 1830-х годах в Закавказье, у отрогов библейской горы Арарат.

Христианизация была существенным фактором этносоциальной адаптации мордвы в составе России и, несмотря на ее подчас принудительный характер, в целом может считаться явлением позитивным, способствовавшим приобщению мордовского народа не только к русской, но и через нее к мировой культуре. Несмотря на то, что самостоятельная будущность мордовской культуры не рассматривалась имперскими властями России, миссионерское просвещение, хотя и несло утилитарно-клерикальную направленность, объективно отчасти стимулировало сохранение и изучение культуры мордовско-

го народа. В то же время веками проводившаяся официальными властями и церковью русификаторская политика порождала у части мордвы нигилистические настроения, негативное отношение ко всему национальному, что особенно было характерно для интеллигенции.

Советская власть отвергала религиозную идеологию, проводила политику эскалации тотального атеизма, когда церкви и монастыри закрывались, а священнослужители подвергались физическому уничтожению. Проводившееся десятилетиями атеистическое воспитание приводило к тому, что многие поколения советских людей были не только безрелигиозными, но и настроены на противостояние религии и церкви, были воинствующими атеистами. Вместе с тем партийные и советские власти, как, в частности, свидетельствуют и выборочные конкретно-социологические и этнографические исследования, в том числе проведенные в Мордовии, преувеличивали массовое распространение атеизма, форсировали закрытие действующих церквей и религиозных общин, а официальный атеизм подчас носил показной, поверхностный характер. Многие верующие, особенно из среды служащих, интеллигенции и учащейся молодежи, скрывали свою религиозность, остерегаясь оргвыводов в свой адрес, партийных, комсомольских и даже пионерских взысканий за веру в Бога, посещение церкви и соблюдение религиозных обрядов.

В постсоветский период религиозная жизнь мордвы заметно активизировалась, стала более свободной и содержательной, избавившись от препон предшествующей эпохи. Все более набирает силу деатеизация взрослого населения и приобщение к религиозной жизни молодежи, что, разумеется, влечет за собой возрастание возможностей религиозного влияния не только на духовно-нравственные, но и этнокультурные, этносоциальные, этнополити-ческие процессы. Принципиально важно, чтобы они развивались в конструктивном русле.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Монографии

1. Мокшина Е.Н. Этническая ситуация в Мордовии на современном этапе. -Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1998. - 180 с. (11,78 п.л.)

2. Мокшина Е.Н. Религиозная жизнь мордвы во второй половине XIX - начале XXI века. - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2003. - 248 с. (13,02 п.л.)

Статьи

1. Мокшина Е.Н. Динамика численности мордовского народа // Вестник Мордовского университета. - 1993. - № 2. - С. 10-13. (0,4 п.л.)

2. Мокшина Е.Н. Зярдо арсетяно кельтнеде // Сятко. - 1994. - № 3. -С. 71-73. (0,3 п.л.)

3. Мокшина Е.Н. Фкя юронь тараттама // Мокша. - 1995. - № 7. - С. 114-117. (0,4 п.л.)

4. Мокшина Е.Н. Современная этноконфессиональная ситуация в Мордовии // Возрождение мордовского народа. Материалы научной конференции. 23-24 мая 1994 г. - Саранск, 1995. - С. 98-100. (0,3 п.л.)

5. Mokshina H. Dynamics of quantity of mordvinian people in the XX century // Congressus Octavus International Fenno-Ugristarum. Pars 2. - Jyvaskyla. -1995.-P. 81-82. (0,2 п.л.)

6. Мокшина Е.Н. Динамика численности мордовского народа // Congressus Octavus International Fenno-Ugristarum. Pars 4. - Jyvaskyla. - 1995. -P. 218-220. (0,4 п.л.)

7. Мокшина Е.Н., Мокшин Н.Ф. Этническая ситуация в Мордовии на современном этапе // Финно-угроведение. - 1997. - № 3. - С. 18-25. (0,3 п.л./0,3 п.л.).

8. Мокшина Е.Н. О месте язычества в современной жизни мордовского народа // Гуманитарные науки и образование: проблемы и перспективы.

Материалы 1 Сафаргалиевских научных чтений. - Саранск, 1997. -С. 132-133. (0,2 п.л.)

9. Мокшина Е.Н. Основные черты и особенности современной этноконфес-сиональной ситуации в Мордовии // История, образование и культура народов Среднего Поволжья. Материалы всеросс. науч.-практич. конф. -Саранск, 1997.-С. 141-143.(0,3 п.л.)

10. Мокшина Е.Н., Мокшин Н.Ф. Этническая ситуация в Мордовии на современном этапе // Второй международный конгресс этнографов и антропологов. Тезисы. Ч. 1.-Уфа, 1997.- С. 134-135. (0,1 п.л./0,1 пл.)

11. Мокшина Е.Н., Мокшин Н.Ф. Этноконфессиональная ситуация у мордвы на современном этапе // Мокшин Н.Ф. Религиозные верования мордвы. — Саранск, 1998.- С. 211-222. (0,5 п.л./0,5 п.л.)

12. Мокшина Е.Н., Мокшин Н.Ф. Мордовский округ. Мордовская автономная область. Республика Мордовия // Народное образование. — 1999. — № 4. - С. 31-37. (0,3 п.л./0.3 п.л.)

13. Мокшина Е.Н. Межконфессиональная ситуация в Республике Мордовия (1990-1999 гг.) // Регионология. - № 4/1999 - 1/2000.- С. 384-390. (0,6 п.л.)

14. Мокшина Е.Н. Этнография мордовского народа. Рабочая программа учебной дисциплины // Народное образование. - 2000. - № 4. - С. 31-37. (0,5 п.л.)

15. Мокшина Е.Н. Пути этнического возрождения // Финно-угорский мир: история и современность. Материалы II Всерос. конф. финно-угроведов. -Саранск, 2000. - С. 29-31. (0,3 п.л.)

16. Мокшина Е.Н. Республика Мордовия: вероисповедная ситуация в конце XX в. // Православие и культура этноса. - М., 2000. - С. 135-136. (0,3 п.л.)

17. Мокшина Е.Н. Этноконфессиональная ситуация в Мордовии в 1990-е гг. // Мордовия в период реформ. Материалы II Меркушкинских научных чтений. - Саранск, 2001. - С. 382 -385. (0,4 п.л.)

18. Мокшина Е.Н. Республика Мордовия: этнорелигиозная ситуация (19912001 гг.) // IV Конгресс этнографов и антропологов России. Нальчик, 2023 сентября, 2001 г. Тезисы докладов. - М., 2001. - С. 260. (0,1 п.л.)

19. Мокшина Е.Н., Мокшин Н.Ф. Этнодемографические процессы в России и мордовский народ // Гуманитарий. Альманах. Научный ежегодник исто-рико-социологического института МГУ им. Н.П.Огарева. - 2002. - № 2. -С. 35-42. (0,5 п.л70,5 п.л.)

20. Культ. Культовые постройки // Мокшин Н.Ф. Материальная культура мордвы. Этнографический справочник. - Саранск, 2002. - С. 81-83. (0,3 п.л.)

21. Мокшина Е.Н. К вопросу о роли этноконфессионального фактора в менталитете мордовского народа // Этнопсихологические и социокультурные процессы в современном обществе: Материалы Международной научной конференции 18-20 сентября 2003 г. - Балашов, 2003. - С. 220-224. (0,4 п.л.)

22. Мокшина Е.Н. Модели построения экспозиции в этнографическом музее (на примере музеев Финляндии) // XXXI Огаревские чтения: Материалы науч. конф.: В 3 ч. Ч. 1: Гуманитарные науки. - Саранск, 2003. - С. 44-46. (0,3 п.л.)

23. Мокшина Е. Н. Лютеранская община. Миссионерство // Мордовия: Энциклопедия: В 2 т. Т. 1: А - М. - Саранск, 2003. - С. 507-508, 548. (0,3 П.Л.).

24. Мокшина Е.Н., Мокшина Ю.Н. Баптизм // Мордовия: Энциклопедия: В 2 т. Т. 1.: А - М. - Саранск, 2003. - С. 149. (0,1 п.л./0,1 п.л)

25. Мокшина Е.Н. К вопросу о роли этноконфессионального фактора в менталитете мордовского народа // Этноистория и этнокультура восточных финно-угров: Материалы междунар. науч.-практич. конф. «Функционирование языков и состояние этнокультуры восточных финно-угорских народов: проблемы и перспективы развития» (4-7 июня 2003 г., г. Са-

ранск). В 2-х ч. Ч. 1. - Саранск, 2003. - С. 120-124. (0,4 п.л.)

26. Мокшина Е.Н. Этнографические музеи Финляндии и Эстонии (модели построения современной экспозиции) // Вестник Мордовского университета. - 2003. - № 3-4. - С. 39-40. (0,4 п л.)

27. Мокшина Е.Н. Религиозная жизнь мордвы в освещении отечественных и зарубежных исследователей // Народы Волго-Уралья: история, культура, взаимодействие: Материалы научно-практической региональной конференции. - Казань, 2003. - С. 118-124. (0,5 пл.)

28. Мокшина Е.Н. К вопросу о деятельности лютеран в Мордовии // Наука и инновации в Республике Мордовия: Материалы III респ. науч.-практ. конф. «Роль науки и инноваций в развитии хозяйственного комплекса региона». Саранск, 25-26 дек. 2003 г.: В 3 ч.: Докл. пленар. заседания. Гума-нит. науки. - Саранск, 2004. - С. 116-120. (0,5 п.л.)

29. Мокшина Е.Н. Современная религиозная жизнь сельской мордвы // Региональное и глобальное: историко-гуманитарный аспект. Сборник научных статей. НИИ регионологии при Мордов. ун-те. Приложение № 4 к журналу «Регионология». - Саранск, 2004. - С. 217-237. (1,5 п.л.)

30. Мокшина Е.Н. Лютеране Мордовии: к вопросу о деятельности и перспективах // Историко-культурное развитие народов Среднего Поволжья: традиции и инновации. Материалы межрегиональной науч.-практ. конф. (30 марта - 1 апреля 2004 г., г. Саранск). - Саранск, 2004. - С. 86-89. (0,4 п.л.)

31. Мокшина Е.Н. Этноконфессиональная ситуация у мордвы // Мордва. -Саранск, 2004. - С. 498-508. (1 п.л.)

Всего по теме диссертации опубликовано более 30 научных работ (из них

2 монографии) общим объемом 39 п.л.

МОКШИНАЕленаНиколаевна

РЕЛИГИОЗНАЯ ЖИЗНЬ МОРДВЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX—НАЧАЛЕ XXI ВЕКА

Автореферат

Подписано в печать 30.03.04. Формат 60x84 '/|6. Бумага офс. № I. Печать офсетная. Усл. печ. л. 3,26. Уч-изд. л. 2,29. Заказ № 1977. Тираж 120 экз..

Отпечатано в полном соответствии с качеством предоставленных оригиналов в ГУП РМ «Республиканская типография «Красный Октябрь» 430000, г. Саранск, ул. Советская, 55а.

И 3) @

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Мокшина, Елена Николаевна

ВВЕДЕНИЕ.

1. РЕЛИГИОЗНАЯ ЖИЗНЬ МОРДВЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX — НАЧАЛЕ XX ВЕКА.

1.1. Мордовское язычество.

1.2. Православие и православно-языческий синкретизм.

1.3. Сектантство.

2. МИССИОНЕРСКО-ПРОСВЕТИТЕЛЬСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ.ИЗ

2.1. Подготовка миссионеров.ИЗ

2.2. Система Н.И. Ильминского и ее реализация у мордвы.

2.3. Церковь в условиях нарастания революционного движения.

3. РЕЛИГИОЗНАЯ ЖИЗНЬ МОРДОВСКОГО НАРОДА В ГОДЫ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ.

3.1. Политика Коммунистической партии и Советского государства в отношении к религии и церкви.

3.2. Религиозная жизнь мордвы в 1917 - 1950-е годы.

3.3. Уровень религиозности мордвы в период «развитого социализма».

4. ЭТНОКОНФЕССИОНАЛЬНАЯ СИТУАЦИЯ У МОРДВЫ В ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД.

4.1. Рост влияния религии и церкви.

4.2. Саранская и Мордовская епархия, ее деятельность.

4.3. Религия и национальные движения.

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Мокшина, Елена Николаевна

Актуальность темы. Современных этнологов, культурологов и политологов все больше привлекает задача исследования форм и степени религиозности народов Российской Федерации, роли различных конфессий и религии в целом, позиций духовенства и настроений верующих в постсоветском обществе (Губогло, 2000: 3). Еще далеко не преодоленный поныне в нашей стране системный кризис, охвативший все сферы жизнедеятельности общества, обнажил глубинные пласты этносоциальной психологии, извлек из недр этнического сознания и даже подсознания реликты архаических форм миро-видения и миропонимания. Именно в недрах этнической памяти, этноисто-рических и этнокультурных традиций в сложной социально-политической ситуации люди все чаще стали искать панацею от жизненных невзгод, обрушившихся на их головы. Разуверившись в возможностях государственных структур гарантировать их безопасность, обеспечить их будущее, они обратились к своим родоплеменным, этническим корням, ища в них опору и надежду, защитный механизм спасения. Так начиналась этническая мобилизация, выступавшая по существу в едином тандеме с мобилизацией этнокон-фессиональной. Этот спонтанный всплеск доселе полудремавших феноменов народного сознания стал своеобразной защитной реакцией, рефлексией на разраставшиеся кризисные явления в нашем полиэтническом и поликонфессиональном социуме.

Волна массового интереса к религиозной тематике во всех ее видах, всколыхнувшаяся на рубеже 1980 — 1990-х гг., размыла искусственно устроенное русло тенденциозно-атеистического информирования общества о религии и церкви, воскресила подход к религии, различным ее конфессиональным формам как к закономерным, достойным уважения и изучения явлениям культурно-исторического процесса, хранящим огромный опыт и потенциал духовно-нравственных исканий человечества. И это в равной мере относится не только к мировым (наднациональным), но и к народным (этническим) религиям, выросшим на почве предшествовавших им более архаичных племенных культов.

Как известно, к середине XVIII в. мордва была крещена, стала считаться народом православным. Однако она по сей день сохраняет некоторые остатки своих прежних, языческих, дохристианских верований и обрядов. Часть из них бытует сама по себе, в первозданном виде, часть же — в синкретической форме, в контаминации с русским православием, причем в таком симбиозе, что вполне обоснованно можно говорить об особом, мордовском варианте русского православия.

Хотя дохристианские верования и обряды мордвы привлекали внимание путешественников и ученых еще несколько веков назад, а со второй половины XIX и в начале XX в. им был посвящен ряд научных сочинений, однако многие аспекты мордовского язычества поныне оставались недостаточно глубоко исследованными, что объясняется рядом причин.

В условиях царской России, когда проводилась христианизация мордовского народа, его традиционные верования и обряды познавались в первую очередь в целях скорейшей замены их русским православием, а в бывшем Союзе ССР — с позиций, обусловленных задачами «коммунистического воспитания», непременной составной частью которого считалось «научно-атеистическое воспитание». Религиозные верования и обряды объявлялись заведомо негативными, архаическими «пережитками» народной жизни, анахронизмом, с которым необходимо бороться. Последовательное стремление официальных властей и КПСС как можно скорее вытравить религиозную идеологию из сфер не только государственной и общественной, но и семейной, личной жизни советских людей, т.е. тотальный воинствующий атеизм, подвергал религию, а вместе с ней и ее носителей, идеологическому прессингу, остракизму, делал верующих фактически второсортными гражданами страны, людьми, недостойными «светлого коммунистического будущего».

Естественно, что такое отношение к религии не стимулировало всестороннее и объективное осмысление места, роли и значения этого этносоцио-культурного феномена в человеческой истории. Изучение религии в условиях Советской власти безоговорочно сопрягалось с практическими задачами, нацеленными на преодоление религиозных пережитков в жизни советского общества, формирование у советских людей научно-атеистического мировоззрения, новых, советских, социалистических по содержанию и национальных лишь по форме безрелигиозных обрядов и традиций.

Таким образом, многие аспекты как дохристианских верований, так и религиозной жизни мордвы в целом оставались не исследованными, что не способствовало более обстоятельному анализу ее истории, культуры и быта, ее менталитета. Не будет излишним здесь подчеркнуть актуальность данной темы не только для понимания исторической действительности, экологической ниши проживания народа, его хозяйства и материальной культуры, социальных и семейных отношений, но и его духовной культуры, существенным компонентом которой выступает религия. И это еще далеко не все. Материалы религиозных верований и обрядов мордвы способствует более глубокому осмыслению ряда общих проблем, связанных с происхождением и эволюцией религии в качестве самостоятельной формы общественного сознания, изучению ее не только сугубо сакральных, но и соционормативных, этномаркирующих, этностабилизирующих и этноинтегрирующих функций.

Объектом исследования является мордва, один из коренных, архоге-нетических народов Восточной Европы, этническая территория которого располагалась в Окско-Волжском междуречье. Во второй половине I тыс. н.э. здесь на базе древнемордовской семьи племен сформировалась раннефеодальная мордовская государственность, получившая известность в Западной Европе под именем Mordia, а в Восточной — Мордовская земля. Правителями ее были инязоры (оцязоры). Эти властные титулы произведены мордвой из слов ине (э.), оцю (м.) — великий, большой, азоро (э.), азор (м.) — хозяин, господин, владетель, владыка.

В 1239 г. Мордовская земля подвергается агрессии «Батыевых Татар», которые в 1242 г., т.е. через три года, возвращаясь из Западной Европы, вновь «победили их войною». В период ордынского господства мордовская феодальная знать в качестве вассалов служила монголо-татарским ханам, использовалась и русскими князьями в междоусобной борьбе. Так, во время войны Московского великого князя Юрия Даниловича с Тверским великим князем Михаилом Ярославичем в 1319 г. «Мордовские князи с Мордвичи», как сказано в русской летописи, совместно с русскими князьями (рязанским, московским, суздальским, ростовским и др.) участвовали в походе монголо-татар, посланных ханом Азбяком (Узбеком) на Смоленск, бывший тогда в руках литовского князя (ПСРЛ. X. 1965: 167 — 211).

В конце XIII — начале XIV в. на реке Мокше, в южной части этнической территории мордвы, на месте некоего мордовского поселения был построен город, называвшийся монголо-татарами Мохши (Мухши). Он стал центром одноименного улуса. Русские летописи именовали его Наручадью (современное с. Наровчат — райцентр в Пензенской области.—Е.М.). Этот северо-западный улус Золотой Орды, как и другие улусы, был разделен и на более мелкие административно-территориальные единицы — аймаки, что косвенно подтверждается бытованием в мокша-мордовском языке слова аймак, служащего для обозначения определенного региона (куста) поселений, имеющих свой диалект (говор), местные особенности быта и культуры (Мокшанско-русский словарь, 1998: 30).

Первоначально Мохши был административным центром по сбору ясака, непосредственно подчинявшимся золотоордынскому правительству, находившемуся в Сарай-Берке, что на Нижней Волге, но в конце XIV в., с началом внутренних междоусобиц и ослаблением центральной власти, здесь образуется феодальное татарско-мордовское княжество Мохши, или Наровчат-ская орда, о значительной самостоятельности которой можно судить по чеканке собственных денег — медных монет, использовавшихся в основном для обслуживания внутреннего рынка. Множество монет, обнаруженных археологами во время раскопок по всему городу, а также в могилах окрестного мордовского населения, говорит об оживленной торговле, о том, что далеко не все богатства Мордовской земли завоеватели были в состоянии выкачивать в виде ясака. Одним из наиболее известных улусбеков (князей) — правителей (с 1361 г.) Мохши (Наручади) — был Тагай, чеканивший монеты со своим именем. В указанном же году в бассейне реки Пьяны (в пределах мордовских земель) появился Секиз-бей, который «Запианье все пограбил и, обрывся рвом, ту сиде» (ПСРЛ. XV. 1965: 71; Мельников, 1981: 30; Халиков, 1989: 133 —140). Здесь сформировалось другое Мордовское княжество, одним из правителей которого был князь Мураш (Муранчик в русских источниках. — Е.М.). Мордовские князья вели сложную политику, стремясь сохранить свою пусть и относительную, но независимость, самостоятельность, вступая в союзнические или даже вассальные отношения с одной стороны с русскими князьями, а с другой — татарскими ханами.

Так, в 1377 г. «князи Мордовстии, — гласит русская летопись,— подведоша втаю рать Татарскую из Мамаевы Орды Воложскиа на князей наших. И побегоша наши к реце ко Пьяне. И бысть на всех ужас велий и страх мног, и изнемогаша вси и бежаша» (ПСРЛ. XI — XII. 1965: 27 — 28).

С возникновением в 1438 г. Казанского ханства часть Мордовской земли оказалась в его составе, а другая — в пределах русских княжеств (Московского и Рязанского, присоединенного к Москве полностью в 1522 г.). Полное присоединение мордовского народа и Мордовской земли, как его этнической территории, к Московскому великому княжеству завершилось в 1552 г. с падением Казанского ханства. С этого времени по сей день Мордовия является составной частью Российского государства. В СССР она имела свою государственность в форме автономной республики (ее полное официальное наименование —Мордовская Автономная Советская Социалистическая Республика) со столицей в г. Саранске, в Российской Федерации она стала именоваться Республикой Мордовия.

Предметом исследования является религиозная жизнь мордовского народа в условиях его нахождения в составе российской государственности, особенно с середины XIX по начало XXI в. вплоть до сегодняшнего дня, включающая все аспекты его религиозного бытия, выступавшего в сложном переплетении дохристианских и христианских верований и обрядов, в синтезе народных (этнических) религиозных воззрений с одной из наиболее распространенных в мире наднациональных (так называемых мировых) религий, каковой является христианство.

Крещение мордвы, начавшееся со второй половины XVI в. и завершившееся в середине XVIII в., было важным средством не только этно-конфессиональной, но и шире — этносоциальной интеграции ее в составе российского социального организма, адаптации в структуру этого государственного образования, ставшего ее Отечеством.

Цель и задачи исследования заключаются в обстоятельном изучении религиозной жизни мордовского народа за период с середины XIX в. по сегодняшний день, ознаменовавшийся неоднократными радикальными переменами в народном сознании, обусловленными качественными преобразованиями в государственной и общественной сферах жизнедеятельности нашей страны. Эти преобразования не могли не отразиться на этно-конфессиональном уровне, они, как правило, становились первопричиной последующих, выраставших на их базе трансформаций в религиозной идеологии, церковной жизни, в ценностных ориентациях народов страны, в том числе и мордвы.

Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи: показать роль и место различных форм религии (язычества, православия, православно-языческого синкретизма, сектантства, лютеранства, неоязычества) в менталитете мордовского народа на протяжении последних полутора веков отечественной истории, раскрыть влияние социально-экономических и политических факторов на различных этапах новой и новейшей истории России на религиозную жизнь мордовского народа; осветить проблему взаимосвязи и взаимообусловленности религии и этнического самосознания, роль религии в этническом идентитете мордвы.

Хронологические рамки исследования охватывают период, начиная с середины XIX в. вплоть до сегодняшних дней, период, на протяжении которого в отечественной истории складывались три специфических этноконфес-сиональных ситуации, прослеживаемые и на примере мордвы: 1) дореволюционная (середина XIX в. — 1917 г.); 2) советская (1917 — 1991 гг.); 3) постсоветская (1991 г. — настоящее время). Что касается более ранних событий и явлений в религиозной жизни мордвы, а также процессов, так или иначе оказывавших воздействие на эту область народной жизни, то их мы будем касаться лишь постольку, поскольку они имели непосредственное отношение к рассматриваемому нами периоду этноконфессиональной жизни мордвы, без обращения к которым не будут верно поняты те или иные аспекты религиозного бытия мордовского народа, присущие для рассматриваемого нами периода его истории.

Методы изучения. Теоретико-методологической базой исследования, его понятийного аппарата явились в основном труды отечественных ученых-этнологов и религиоведов, в ряду которых прежде всего отметим работы С.А. Токарева, А.И. Клибанова, С.А. Арутюнова, П.И. Пучкова, В.А. Тишко-ва, М.Н. Губогло, Т.А. Бернштам, С.В. Чешко, H.JI. Жуковской, В.Н. Басило-ва, Н.Ф. Мокшина, В.Е. Владыкина, П.В. Денисова, Кудряшова Г.Е., А.К. Салмина, О.Е. Казьминой и др. В них содержатся ценные идеи и наблюдения относительно сущности, места и роли религии в этносоциуме, ее веса, интереса, ориентиров и стимулов развития, значимости в регуляции жизнедеятельности народов.

Исходя из специфики поставленных нами цели и задач, необходимо использование совокупности исследовательских методов. В первую очередь, конечно, требуется применение сравнительно-исторического метода, поскольку в центре внимания нашей работы находится анализ развития религиозной жизни мордвы на протяжении достаточно длительного времени. А рассмотрение конкретных компонентов религии (языческих, православных, языческо-православных, сектантских, неоязыческих, лютеранских) невозможно без использования культурно-типологического метода.

Изучение массового сознания, современных этноконфессиональных процессов, этнокультурных ориентаций, этнополитических симпатий и антипатий населения можно осуществить только используя этносоциологические методы, и потому они применены нами для сбора весьма объемного массива информации. Эти методы естественным образом дополняет статистический анализ, который особенно важен при оценке современных этноконфессиональных процессов, уровня религиозности населения. Однако для отражения реальной и многоплановой картины этноконфессиональных процессов использование только названных методов недостаточно, и потому нами применены такие апробированные временем традиционные этнографические методы, как непосредственное (включенное) наблюдение и описание в полевых условиях, позволяющие состыковать обобщенный анализ этноконфессио-нальной жизни народа в целом с конкретикой, с повседневной реальностью, с личностным восприятием.

Территориальные рамки исследования не ограничиваются пределами Республики Мордовия, в которой проживает лишь третья часть всей мордвы Российской Федерации. Исторически сложившаяся в условиях Российского государства дисперсность расселения мордовского народа, который в этом отношении может сравниться разве только с татарами, детерминирует необходимость для полноты анализа привлечения соответствующих материалов по всему этносу, что, естественно, сопряжено с рядом трудностей.

Основной массив собранного автором материала характеризует этно-конфессиональную жизнь мордвы европейской части страны и прежде всего тех губерний, из ряда административно-территориальных подразделений которых в годы Советской власти была сформирована мордовская автономная государственность (Пензенской, Тамбовской, Симбирской, Нижегородской). Но автор этим не ограничивался, стремясь охватить по возможности весь обширный ареал проживания мордвы в субъектах Российской Федерации и даже за ее пределами, например, в Армении.

Степень научной разработанности темы. Религиозная жизнь мордовского народа, его верования и обряды, мифология привлекали внимание ученых и путешественников, начиная с раннего средневековья. Так, западноевропейские путешественники XIII в. Юлиан, П. Карпини, В. Рубрук констатировали, что мордва «суть чистые язычники». И. Барбаро (XV в.), Р. Барбе-рини (XVI в.), д'Авриль (XVII в.) писали о мордве как народе — «идолопоклоннике» (Мокшин, 1993: 8—19). Английский путешественник А. Дженкинсон, проехавший «сквозь все обширные владения царя России и Московии, которые простираются от Северного моря и границ Норвегии и Лапландии до самого Каспийского моря», отмечал, что в стране Мордва (Mordovits) «ее жители исповедовали языческую веру; теперь, будучи покорены нынешним русским царем (Иваном Васильевичем.—Е.М.), они по большей части крещены» (Дженкинсон, 1937: 168).

Другой английский путешественник, пребывавший в России в 1698 г., Д. Перри, наоборот, свидетельствовал о том, что мордва «решительно отказываются принимать христианскую религию в той форме, в какой преподносят им ее русские, хотя последние не один раз предлагали им значительные выгоды и расширение их льгот в том случае, если они дадут окрестить себя в русскую веру. Все это, несмотря на то, что они ежедневно претерпевают (всякого рода) обиды и оскорбления от русских, главным образом за свое упорство в нежелании сделать это» (Гераклитов, 1931: 102).

В трудах западноевропейских путешественников и ученых XVII — XVIII вв. содержатся интересные, подчас уникальные наблюдения о характере мордовского язычества, его особенностях, дохристианской обрядовой практике этого народа. Так, голландский ученый и путешественник Н. Вит-сен в одной из глав, названной им «Мордвины», своей обширной книги «Северная и Восточная Татария», изданной в Амстердаме в 1692 г., писал, что мордвины «.зажиточные люди, гостеприимные и хорошие, живут в хороших селах, а также и в хижинах, разбросанных по их территории. Занимаются земледелием. Молятся редко, но преимущественно этим занимаются, когда они пьют или когда режут животных, тогда они молятся Богу, который создал небо и землю и все, что там есть. Они благодарят его, что он дает возможность жить. Молятся, чтобы он их по окончании этой жизни повел в вечную радостную жизнь. Они живут мирно и без священников. При погребении ставят знак, показывающий профессию умершего. Кладут в могилу топоры и кремни, чтобы мертвецы могли ими воспользоваться; для всадников кладут лошадиный хвост, для пчеловода — улей и т.д. Они не молятся идолам, но шкуры убитых животных вешают на деревья и перед ними становятся на колени. Живут по законам природы. Верят в единого бога, создателя всего мира, которому они жертвуют при еде и питье первые куски и глотки» (Цит. по: Феоктистов, 1963: 5).

Витсен в основном верно охарактеризовал суть религиозных верований мордвы. Особенно важными для их осмысления являются свидетельства ученого относительно того, что «мордва не молятся идолам», что у них имела место вера «в единого бога». Во второй половине XVII в. большинство мордвы еще не было крещено, и она действительно не имела священников (православных. — Е.М.). Разумеется, можно внести в текст Н. Витсена и некоторые поправки, пояснения и уточнения. Так, при погребении в прошлом мордва в самом деле ставила особые знаки (меты) на могилах (могильных срубах), а с крещением — на крестах. Обычай этот сохраняется и поныне. Но указанные меты свидетельствовали не о «профессии умершего», как полагал Витсен, а являлись знаками собственности, семейно-родовой принадлежности (Мокшин, 1993: 25).

В XVIII в. серьезный интерес к народам, входящим в Российскую империю, возник среди отечественных ученых, а организатором их изучения стала созданная по инициативе Петра I Российская Академия наук. Трудами академических экспедиций изучение мордвы продвинулось значительно вперед, в том числе и по интересующей нас проблеме. Их участники (И.И. Лепехин, П.С. Паллас, И.Г. Георги, И.П. Фальк и др.) описали некоторые традиционные моления мордвы, зафиксировали даже в оригинале несколько молитвенных формул, обратили внимание на возникновение в связи с христианизацией синкретических форм верований и обрядов, описали, пусть и кратко, погребальные и поминальные обряды, современную им этноконфессио-нальную ситуацию не только у мордвы, но и ее этнических соседей. «Чуваши и мордва, — отмечал, к примеру, Лепехин, — хотя просвещены святым крещением, однако между ними попадаются семьи, которые живут по старой вере, и редко можно найти деревню, при которой бы не были видны остатки прежнего их богомолия» (Лепехин, 1771: 162). Путешественник сообщает о былом существовании у мордвы многоженства и левирата: «Когда они были еще язычниками, то хотя дозволялося им брать столько жен, сколько кто содержать в состоянии, однако, смотря по крестьянским достаткам, никто более трех жен не имел. Двух сестер родных брать у них за грех не почиталося, с тем только различием, если первая сестра умрет. В протчем до крещения мордва имела право продавать своих жен с прижитыми детьми, когда они им не полюбятся, и брать других» (Там же: 173).

К середине XIX в. относится становление этнографии как самостоятельной научной дисциплины и в связи с этим создание учреждений, особых научных центров, занимавшихся этнографическими исследованиями. Первой такой организацией в России стало основанное в 1845 г. Императорское Русское географическое общество с отделением этнографии. Членами этого общества П.И. Мельниковым, В.Н. Майновым были написаны первые более подробные, развернутые работы, в которых значительное место уделялось проблемам религиозной жизни мордвы. Так, в книге Мельникова «Очерки мордвы», состоящей из шести глав, четыре посвящены ее религиозным верованиям и мифологии, а сочинение В.Н. Майнова, опубликованное в Хельсинки на французском языке в 1889 г., полностью посвящено анализу мордовской мифологии (Mainof W. Les restes de la mythologie Mordwinen // Journal de la Societe Finno-Ougrienne. V., 1889).

П.И. Мельников был одним из первых исследователей (вслед за Витсе-ном и Палласом), опровергшим ходячее мнение о том, что мордва до христианизации поклонялась идолам. «Совершенно несправедливо некрещеную мордву называют идолопоклонниками, — отмечал он. — Никогда не имела она ни идолов, ни каких других изображений божества». Далее Мельников также верно отмечает, что «мордва никогда не имела особых храмов для совершения богослужения», проводя свои моления «в лесах, на полях, на кладбищах», что «у мордвы не было ни жреческого класса, ни жрецов, которые бы на срочное время или пожизненно сохраняли за собой эту должность», что «для совершения молений и жертв на общественных, мирских, волостных молянах каждый раз избирались, по общему согласию, несколько человек из уважаемых миром стариков», а домашние моления и жертвы обыкновенно «совершал старший мужчина в доме, а в известных случаях —старшая женщина», «на кладбищах они же, каждый над могилами своих предков» (Мельников, 1981: 44, 59 — 63).

Можно привести немало и других достоверных и ценных наблюдений Мельникова по дохристианским воззрениям и обрядовой жизни мордвы, впервые введенным им в науку и сохранившим свою существенную значимость для изучения религиозной жизни мордовского народа, его миропонимания на разных этапах истории. И в то же время нельзя не отметить допущенные им ошибки, а то и домыслы, снижающие научную значимость его труда. Мельников был не только ученым, но и писателем (как писатель он вошел в литературу под псевдонимом Андрей Печерский), и это по всей видимости сказалось при создании им «Очерков мордвы», в которых прослеживается стремление автора подогнать традиционную мордовскую дохристианскую религиозную систему под библейский образец, что неоднократно отмечалось исследователями (Смирнов, 1895: 268 — 270; Евсевьев, 1966: 477 — 478; Маркелов, 1922: 54; Harva, 1952: 16— 17; Мокшин, 1998: 32— 33).

Что касается названной выше монографии В.Н. Майнова, то она, хотя и содержит некоторые интересные сведения и наблюдения, также слишком отдает классическими теогониями, «мало вяжется с мордовскими воззрениями на богов и финской теогонией вообще» (Смирнов, 1895: 202). Еще более отрицательно отозвался об этой работе Майнова У. Харва, назвав ее сочинением «запутанным» и «безответственным» (Harva, 1952: 17).

Более глубоко и верно проник в сущность дохристианских воззрений мордвы И.Н. Смирнов, автор монографии «Мордва», впервые опубликованной отдельной книгой в Казани в 1895 году. В этой книге, состоящей из шести глав, две посвящены дохристианским верованиям и обрядам: глава четвертая «Культ предков. Воззрения на смерть и погребальные обряды» и глава пятая «Религиозные верования и культ». Автор верно отметил, что культ предков занимал большое место в традиционной духовной культуре мордовского народа, оказывал заметное воздействие на процесс регулирования общественной и семейной жизни народа. Не лишены интереса и попытки ученого проследить, каким образом в религиозных представлениях мордвы отражались те или иные историко-стадиальные этапы его развития.

К религиозной жизни мордвы немалый интерес проявил известный мордовский ученый и просветитель М.Е. Евсевьев. Из его публикаций, посвященных этой теме, особо значимы две, а именно, статья «Братчины и другие религиозные обряды мордвы Пензенской губернии», увидевшая свет в 1914 г. на страницах журнала РГО «Живая старина», и несколько более обширная по объему работа «Мордва Татреспублики», впервые опубликованная в Казани в 1925 году. В этих трудах, базирующихся в основном на полевых материалах автора, описаны с большой достоверностью общественные и семейные моления мордвы, имевшие место в конце XIX — первой четверти XX в., сделан ряд ценных наблюдений относительно контаминации мордовского язычества с русским православием, даны компетентные оценки общего уровня религиозности мордовского народа, этноконфессиональной ситуации в отмеченный период.

Целенаправленная политика атеизации общества, возведенная в годы Советской власти в ранг государственной, не способствовала фундаментальной разработке историко-религиоведческой тематики как особой отрасли знаний, становлению и развитию религиоведения. Призванное осмысливать общетеоретические вопросы, отражающие мировоззренческие и методологические подходы к предмету (понимание сущности религии и ее определение, выяснение содержания и специфики религиозного сознания, анализ детерминантов религиозных верований, места и роли религии в системе культуры, ее взаимосвязей с философией, наукой, моралью, искусством, экономикой, политикой, правом, этническим самосознанием и т.д.), религиоведение в советские годы было жестко нацелено на поиск путей и средств скорейшего преодоления религии из жизни советских людей.

Коммунистическая идеология тоталитарного государства строго контролировала направления научных поисков, препятствовала раскрытию многих исторических событий, отражающих подлинную сущность «социалистических» нововведений в стране, требовала однозначно негативной оценки всех институтов, в той или иной мере связанных с самодержавным строем. Долгое время историки и этнографы, религиоведы были лишены возможности правдиво рассказать о происходящих переменах в религиозной жизни страны и ее народов, дать справедливую оценку деятельности КПСС и Советского правительства в отношении православной церкви, как, впрочем, и других конфессий, функционировавших в СССР.

Переоценка положения православной церкви и верующих в годы Советской власти началась со второй половины 1980-х годов во многом не только благодаря 1000-летию крещения Руси, широко отмеченному в 1988 г., но и, в первую очередь, благодаря перестройке, когда происходила общественно-политическая актуализация этнического и ассоциированного с ним конфессионального факторов в жизни индивидов и общества в целом, когда взамен монолитному дисциплинарному теоретико-методологическому наследию как части идеологизированного советского обществознания с его всеобщей пропиской по единой методологии (исторического материализма) и одной частной теории (марксизма-ленинизма) приходил теоретико-методологический плюрализм, а историко-этнографическое религиоведение, наряду с политической и юридической антропологией, конфликтологией, этологией, миграционными и тендерными исследованиями, стало одним из приоритетных новых научных направлений (Тишков, 2003: 15-16).

В исследованиях по русской проблематике на передний план вышла тема православия и его роли в истории и культуре как собственно русского, так и ряда нерусских народов, придерживающихся этого вероисповедания. Интересно отметить, что часть трудов по духовно-мировоззренческой позиции отражает взгляды воцерковленных людей, что не только не мешает им практиковать светскую науку высокого уровня, но и способствует более глубокому проникновению в объект исследования. Такой симбиоз наиболее ярко выразился в проведении в 2001 г. международной конференции «Православие и культура этноса», на которой автор данной диссертации выступил с докладом «Республика Мордовия: вероисповедная ситуация в конце XX века» (Мокшина, 2000: 135-136).

В обществе возникли новый интерес и новые ресурсы к сохранению и утверждению этнокультурной и этноконфессиональной мозаики как в связи с интеллектуальными дебатами, диалогом мировоззрений относительно национальных идей, путей развития России и ее народов, их культур, так и на почве массового увлечения культурным партикуляризмом, включая этнографическое краеведение. Наконец, обозначился «социальный заказ» в виде политического и управленческого интереса со стороны директивных органов, хотя и в смутных и малофинансируемых формах.

И тем не менее некоторые ценные наблюдения относительно сущности религиозных воззрений мордвы, специфики ее религиозности в советские годы были сделаны. Это прежде всего относится к работам М.Т. Маркелова, который на протяжении всей своей творческой жизни, к сожалению, недолгой (он пал жертвой сталинских репрессий в 1937 г., реабилитирован посмертно в 1959 г. —Е.М.\ изучал дохристианские верования и обряды родного народа, особенно такие их аспекты, как знахарство и колдовство, аграрный культ, культ предков, разумеется, делая это в целях формирования у него антирелигиозного мировоззрения (Маркелов, 1931; Мокшин, 1994: 130 — 138).

Большой интерес для исследователей-религиоведов и этнографов представляет опубликованная в 1968 г. Мордовским книжным издательством книга Н.Ф. Мокшина «Религиозные верования мордвы», в которой автор не только реконструировал мордовскую дохристианскую религиозную систему, но и показал ее место и роль в жизни мордовского народа на разных этапах его истории. Значимость этой работы в обществознании оказалась настолько существенной, что через тридцать лет она была переиздана, разумеется, дополненная ученым новыми материалами и наблюдениями, собранными им за этот период.

Что касается современной этноконфессиональной ситуации у мордвы, то ее анализу посвящена соответствующая глава монографии автора данной диссертации, в которой рассмотрены сюжеты, связанные с религиозностью населения Мордовии в советское время, ростом влияния религии и церкви в связи с распадом СССР, взаимодействием религии с национальными движениями (Мокшина, 1998: 114 — 152).

Если говорить о зарубежной историографии по интересующей нас теме, то она невелика. Можно назвать лишь одну монографического плана работу, вышедшую из-под пера финского религиоведа и этнолога У. Харва «Die religiosen Vorstellungen der Mordwinen», опубликованную в 1952 г. в Хельсинки на немецком языке. Наряду с книгой Н.Ф. Мокшина труд У. Хар-вы можно без преувеличения считать существенным вкладом в изучение духовной культуры мордовского народа. Хотя У. Харва сам не собирал полевые материалы у мордвы, но он широко воспользовался таковыми из архива и документальных публикаций X. Паасонена, длительное время работавшего среди нее в последней четверти XIX века.

Завершая анализ историографии, можно констатировать, что если религиозные аспекты жизнедеятельности мордвы, так или иначе связанные с язычеством, не были обойдены вниманием исследователей, то этого нельзя сказать относительно православия, которое стало входить в историю, культуру и быт мордовского народа после его присоединения к Русскому государству. Хотя некоторые сюжеты, связанные с крещением, растянувшимся на целых два столетия, нашли адекватное отражение в отечественной историографии, многие стороны образа жизни мордвы, ее менталитета, испытавшие воздействие русского православия, поныне остаются неисследованными. Сказанное в первую очередь относится к языческо-православному религиозному синкретизму, возникшему в мордовской среде в результате синтеза той и другой религии, но не в меньшей степени и к собственно русскому православию, сохранявшему свою, пусть и относительную, религиозную чистоту, христианско-православный канон. Небезынтересно в этой связи высказывание И. Смородиной, которая пишет: «Однако чем подробнее знакомишься с объемом историко-краеведческих материалов, тем больше удивляешься: духовно-религиозная жизнь мордвы пребывает совершенно неизученной специалистами, невостребованной и даже как будто проходит мимо их внимания. Мы не знаем имен пастырей — выходцев из мордвы, за исключением разве что патриарха Никона, мы не знаем подвижников народного благочестия, мы совсем не знаем мордву как народ, перешагнувший языческую тьму и воцерковленный» (Смородина, 2002: 47).

Конечно, едва ли можно согласиться со столь однозначно негативной оценкой И. Смородиной мордовской языческой религии как «тьмы», ибо она была неизбежным и важным этапом формирования, развития и идентификации народа и даже поныне не совсем утратила свой позитивный потенциал, тем не менее, безусловно, русское православие, исторически сложившееся в пределах восточного направления христианства в качестве особой христианской конфессии и принятое мордвой, создавало определенные возможности для ее духовного развития, приобщения к русской, а через нее и к мировой культуре.

С момента возникновения на долю Русской православной церкви выпал жребий утверждать себя в среде, сохранявшей вполне развитые дохристианские (языческие) традиции как в самом русском народе, так и в нерусских народах, оказавшихся в орбите его государственности. В результате РПЦ неизбежно стала дистанцироваться от фундаментальной космополитической установки христианства, превращаясь в сугубо национально-государственный институт, в котором греко-византийская ортодоксия образовала лишь как бы верхний, концептуальный уровень вероисповедания, получивший название русского православия. В глубине же массового религиозного сознания русского народа сложился этнически окрашенный православно-языческий синкретизм (бытовое православие). Не случайно, что в России в обыденном восприятии православие зачастую выступает в качестве национальной религии русских, подчас даже сам конфессионим «православный» отождествляется с этнонимом «русский».

То же самое можно сказать и относительно миксации в данном случае уже русского варианта православия с мордовским язычеством, приведшей в конечном счете к формированию мордовского варианта русского православия (Мокшин, 1998: 176).

Источниковая база исследования. Настоящее исследование опирается на обширный круг источников как опубликованных, так и неопубликованных, которые отражают религиозную жизнь мордовского народа на протяжении не только середины XIX — начала XXI в., но отчасти и в более ранний период. Из опубликованных источников в первую очередь назовем многотомную серию «Документы и материалы по истории Мордовской АССР», изданную в Саранске с конца 1930-х по начало 1950-х годов. Для изучения религиозной жизни мордвы особенно со времени ее полного присоединения к Русскому государству представляют интерес сведения, содержащиеся в царских, патриарших, сенатских, синодальных указах, жалованных грамотах, в наказах воеводам и воеводских отписках, уставных грамотах монастырям, в окладных, межевых, оброчных книгах и выписях, челобитных мордвы, как и челобитных и донесениях миссионеров, в делах судопроизводства и других документах, которые позволяют понять сложный процесс абсорбирования, адаптации мордвы в русское православное этноконфессиональное пространство.

Другая многотомная серия, также публиковавшаяся в Саранске, начиная с 1963 г. вплоть до конца 1980-х годов, носящая название «Устно-поэтическое творчество мордовского народа», включает огромный массив фольклорного материала, зафиксированный исследователями в XIX — XX веках. Фольклор, как источник для изучения религиозной жизни мордвы, использовался далеко не достаточно. Между тем эвристическая значимость его при изучении жизнедеятельности, менталитета народов, в том числе мордовского, неизмеримо велика, поскольку фольклор был по существу единственной своеобразной летописью, запечатлявшей на протяжении столетий не только важнейшие этапы его жизни, но и ее содержание.

С 60-х годов XIX в. стали издаваться епархиальные ведомости - журналы епархиальных управлений. В Казанских, Нижегородских, Пензенских, Самарских, Саратовских, Симбирских, Тамбовских и других епархиальных ведомостях, выходивших до 1917 г. обычно два раза в месяц по два выпуска (в виде частей официальной и неофициальной), в официальной части публиковались правительственные постановления, документы епархиальных управлений, сведения о наградах, вакансиях, перемещениях священнослужителей и т.п.; в неофициальной - материалы литургического и методического характера (например, конспекты уроков для церковно-приходских школ и др.), о внутрицерковной жизни, краеведческие и этнографические, об истории городов и сел, приходов и монастырей в мордовском крае, о церковном расколе и сектантстве, проявлениях традиционной этики, дохристианских верованиях и обрядах мордвы, поступавшие в редакции епархиальных ведомостей с мест по преимуществу от священнослужителей, которые непосредственно исполняя те или иные требы в мордовских приходах, были не просто очевидцами, но и соучастниками описываемых ими событий и явлений в духовной жизни их прихожан, что особенно увеличивает их значимость. Эти материалы имеют не столько историографическую, сколько источниковедческую ценность, позволяя конкретнее осветить как общее, так и особенное в этноконфессиональных процессах на местах, в различных регионах расселения мордвы.

В 1889 — 1890 и в 1898 — 1901 гг. полевые исследования среди мордвы проводил финский ученый X. Паасонен, собравший огромный фольклорный материал по ее религиозной жизни конца XIX — начала XX века. К собирательской работе он привлек грамотных мордвинов, обучив их методическим приемам фиксации полевых сборов. Это были так называемые «сельские стипендиаты», получавшие за свою работу финансовую поддержку от Финно-угорского общества (И. Зорин, А. Леонтьев, В. Савкин, С. Сирикин, М. Тарайкин, Р. Учаев, С. Чигин, И. Школьников, А. Шувалов). Как правило, по своим селам и деревням они выявляли и фиксировали обширную фольклорную и этнографическую, религиоведческую информацию, предоставляя ее X. Паасонену, а после его отъезда отсылали в Гельсингфорс (Хельсинки). Собранные X. Паасоненом и его мордовскими учениками материалы — уникальный источник для исследования религиозной жизни мордвы, еще далеко не использованный в этом плане.

Не меньшую значимость представляют сведения, собранные в конце XIX — начале XX в. А.А. Шахматовым, М.Е. Евсевьевым и М.Т. Маркело-вым, основная часть которых также опубликована. Выдающийся русский ученый А.А. Шахматов с помощью местных уроженцев-мордвинов Р.Ф. Учаева, работавшего также с X. Паасоненом, B.C. Саушкина и И.А. Цыбина изучал мордву Саратовского уезда Саратовской губернии, главным образом, сел Оркино и Сухой Карбулак. В 1910 г. в Санкт-Петербурге был напечатан «Мордовский этнографический сборник», составленный А.А. Шахматовым. Огромный фолиант в объеме 848 страниц печатного текста представляет собой транскрибированную запись преданий, обычаев, заговоров, жертвоприношений, ворожбы, празднеств, примет, сказок, загадок, пословиц, поговорок, песен, частушек на эрзя-мордовском языке с подстрочным переводом на русский язык.

По существу аналогичен сборнику А.А. Шахматова, хотя гораздо меньше по объему (238 е.), изданный в 1922 г. в Саратове сборник этнографических материалов под названием «Саратовская мордва», составленный М.Т. Маркеловым, который вместе со своими «сотоварищами» зафиксировал их в основном в селах Старая Лебежайка, Еремкино, Чувашские Кулатки, Найман, Илюшкино, Барановка Хвалынского уезда и Синенькие, Новое За-харкино, Баклуши, Савкино, Камаевка, Мачкас Петровского уезда Саратовской губернии.

Во «Введении» к сборнику Маркелов отмечал, что многочисленные описания мордвы, статьи, разбросанные в десятках периодических изданий, журналов и газет, подчас обнаруживают «миссионерскую тенденциозность интереса к мордве». Даже более серьезные очерки, принадлежащие П.И. Мельникову и В.Н. Майнову, за исключением монографии И.Н. Смирнова, к сожалению, за отсутствием под собой научной базы «в виде сырого фольклорного и бытового материала» не избежали ошибок и «подтасовки самих фактов». По этой причине, справедливо подчеркивал Маркелов, «использование уже имеющегося в литературе материала должно обусловливаться осторожным подходом и возможно тщательной проверкой не только заключений, но и самого сырого материала» (Маркелов, 1922: 54).

Составленный М.Т. Маркеловым этнографический сборник содержит большой раздел «Обряды и верования», включающий оригинальные описания мордовских молений, заговоров, календарных и некалендарных обрядов, религиозную терминологию, биографии двух знахарок и сказочника, свадебные и похоронные плачи, сказки о священстве, иконах и чудесах, песни, характеризующие конфессиональные процессы, переживавшиеся мордвой Саратовской губернии на рубеже XIX — XX вв., времени, когда, как заметил Маркелов, «одна историческая грань пройдена и мордва на пороге нового существования» (Там же: 69).

Ценную, подчас уникальную, информацию для осмысления религиозной жизни мордвы конца XIX — первой трети XX в. содержат материалы и наблюдения выдающегося мордовского ученого, этнографа и религиоведа, фольклориста и филолога М.Е. Евсевьева (годы жизни 1864 — 1931). Многие из них опубликованы, в том числе в пятитомном собрании его сочинений и полевых записей «Избранные труды» (Евсевьев, 1961 — 1966), но немало его «дорожных заметок», наблюдений, дневниковых пометок, хранящихся в Центральном государственном архиве РМ (фонд Р-267), продолжает оставаться не проанализированными, не введенными в научный оборот. Этот пробел, относящийся и к его материалам, которые касаются этноконфессиональных аспектов жизнедеятельности мордвы, ее верований, мы в данной работе стремились устранить.

Интересные сведения относительно христианизации мордвы, взаимоотношений монастырских властей и монахов с мордовским крестьянством, сектантского (особенно старообрядческого) движения и участии саровских монахов в расколе, их миссионерско-просветительской деятельности, участии в канонизации Серафима Саровского Николая II и царской семьи, конфискации движимого и недвижимого имущества Саровского монастыря органами Советской власти, попытках создания на базе монастыря сельскохозяйственной трудовой артели (коммуны) извлечены нами из фонда Саровского монастыря (ЦТА РМ, фонд 1).

Ряд документальных данных, прямо или косвенно освещающих религиозную жизнь мордвы, извлечен автором данной работы из фонда Р-175 (Советы) этого же архива, как и текущих архивов министерств образования, культуры, социальной защиты, труда и занятости населения, экологии и природопользования РМ, Управления Министерства юстиции РФ по РМ, Мордовского республиканского комитета по статистике, Миграционной службы РМ. Они свидетельствуют о современных событиях и процессах, связанных с возникновением тех или иных общественных движений и партий, культурно-просветительных обществ и ассоциаций, их отношении к религии и церкви, как и собственно религиозных организаций, в том числе и национальных, о тенденциях развития народного образования, социально-экономических, эт-нодемографических, экологических и других параметрах, влияющих на этно-конфессиональную ситуацию. Материалы эти, как рукописные, так и опубликованные, а также предназначенные для служебного пользования, были предоставлены автору руководителями указанных министерств и ведомств в виде аналитических справок, отчетов и в других формах, за что автор выражает им искреннюю благодарность.

Значительное место в работе занимают полевые этнографические материалы, собранные экспедициями Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарева, начиная со второй половины 1960-х гг. по настоящее время по специальным тематическим анкетам, целью которых было изучение уровня и специфики религиозности мордвы. С конца 1980-х гг. поныне в этих экспедициях принимает непосредственное участие и автор данной работы, не только осуществляя сбор эмпирического материала, но и составляя необходимый для этого инструментарий, руководя одним из отрядов экспедиции. В разных районах расселения мордвы, как в самой Мордовии, так и за ее пределами, собран репрезентативный материал, позволяющий лучше понять процессы, проходившие в сфере религиозной жизни мордовского народа как в советские годы, особенно с 1960-х вплоть до распада Советского Союза, так и в постсоветский период, когда наряду с этнической мобилизацией начиналась мобилизация этноконфессиональная (Губогло, 2000: 2 — 10).

Существенным источником для создания данной работы явились многочисленные средства массовой информации, ежедневно помещающие на своих страницах не только официальные церковные материалы, но и разнообразные сведения, факты из церковной и монастырской жизни, деятельности сект как традиционных, так и тоталитарных, других религиозных центров и объединений, молодежных религиозных движений, позволяющие более полно представить весь спектр религиозности народа, осмыслить место и значение религии в его современном менталитете.

Наконец, немало фактического материала почерпнуто автором из исто-рико-религиоведческой и этнографической литературы, культурологических публикаций, справочников и энциклопедий, которые в постсоветское время, размывая искусственно устроенное ранее русло сугубо атеистического информирования о религии и церкви, заполнились религиоведческой информацией, мало известной или совсем неизвестной широкому кругу читателей.

Научная новизна исследования определяется как самой сущностью авторского нальное зн подхода к анализу такой крупной научной и практической проблемы, имеющей важное этносоциальное, этнокультурное и этноконфессиоачение, так и содержанием ряда основных положении и выводов, их концептуальной оригинальностью.

Данное исследование впервые на монографическом уровне не только обобщает многоплановый и разнотипный материал, раскрывая сложную и противоречивую сущность религиозной жизнедеятельности миллионного народа за полторы сотни лет, на протяжении которых дважды кардинально менялись официальные позиции властных структур по отношению к религии и церкви, но и выдвигает ряд важных концептуальных положений относительно стратегии и тактики этноконфессиональной политики на современном уровне применительно к конкретному этносоциальному организму, каковым выступает мордовский народ.

Глубоко осознавая связь религии со многими другими аспектами бытия народа, автор обратил внимание на сопряженность этой формы общественного сознания с этническим самосознанием, связь этнических процессов с эт-ноконфессиональными и их воздействие на состояние общественной и государственной жизни на примере Мордовии, являющейся современной государственностью мордовского народа.

Как фактическая аргументация исследования, так и его логика, весь его пафос показывают, что этноконфессиональный выбор мордовского народа, состоявшийся несколько веков назад, позволил ему вместе с русским и рядом других, ассоциировавшихся с ним, народов, составить единое этно-конфессиональное православное пространство, позволившее им в веках не только выработать ряд основополагающих общих принципов и норм жизнедеятельности, но и, что не менее важно, сохранить свое этническое достоинство, этнокультурную самобытность, вопреки неоднократно высказывавшимся прогнозам о скорой полной ассимиляции, русификации мордвы.

На защиту выносятся следующие основные положения: 1. Дохристианские верования и обряды мордвы (мордовское язычество) на протяжении длительного времени были одним из регуляторов этнонор-мативных функций, стабилизаторов этнической самобытности народа, выступали в качестве существенного этнического маркера.

2. Русское православие серьезно ослабило эти функции, но не вытеснило их полностью, более того, оно само вынуждено было в процессе внедрения в мордовскую среду приспосабливаться к образу жизни народа, вбирать наиболее жизнеспособные компоненты его традиционных верований и обрядов, что в конечном итоге привело к формированию особого мордовского варианта русского православия.

3. Образовавшийся в процессе мордовско-русского межэтнического взаимодействия православно-языческий синкретизм является специфической чертой современного этноконфессионального состояния мордовского народа.

4. Христианизация мордвы не была одномоментным актом, представляла собой длительный, растянувшийся на века процесс, нередко принудительный, вызывавший восстания, но в целом оценивать ее следует позитивно, как явление, способствовавшее адаптации мордовского народа в российский социальный организм.

5. Хотя официальные светские и церковные круги России считали своей стратегической задачей русификацию мордвы, сохранение ее этнической самобытности не было их целью, объективно внедрение русского православия способствовало развитию некоторых аспектов ее образования и культуры, в том числе письменности, школы, книгопечатания, особенно канонической литературы, на родном языке, формированию национальных кадров духовенства, интеллигенции.

6. Если в лоно официальной церкви в условиях дореволюционной России мордву подчас загоняли административно-полицейскими мерами, то в российские секты она вступала добровольно, выражая тем самым совместную с этнически преобладавшим в них русским крестьянством оппозицию как господствующей церкви, так и светским властным структурам.

7. Русификаторская политика царизма и РПЦ в отношении инородцев порождала в среде мордвы, особенно ее образованной части, пессимистические настроения, индифферентность к судьбе родного народа, неверие в позитивные перспективы, с одной стороны, а с другой - стремление сокрушить этот режим.

8. Участие мордвы в классовой борьбе ослабляло влияние на нее религии, что особенно стало проявляться после Октябрьской революции, когда Россия из страны, в которой доминирующей идеологией была религия, начала превращаться в страну, где в качестве таковой выступал марксизм-ленинизм, непременным компонентом которого считался атеизм.

9. За годы советской власти религиозность мордвы, безусловно, снижалась, вырастали поколения людей, воспитанные на идеях безбожия и атеизма. Вместе с тем степень ее атеизации намеренно преувеличивалась, желаемое выдавалось за действительное, закрытие церквей искусственно форсировалось.

10. В постсоветский период начался процесс не только легализации религиозности, но и деатеизации взрослого мордовского населения, активное приобщение к религии молодежи, в условиях советской власти особенно тщательно оберегавшейся от ее воздействия.

11. В связи с поисками путей и средств стимулирования национального возрождения мордвы заметно возрос интерес, особенно в кругах интеллигенции, к историческому прошлому родного народа, его традиционным верованиям и обрядам, предпринимаются попытки их ревитализации и даже противопоставления православию. Думается, однако, что языческая вера в целом - пройденный этап в истории мордовского народа, и полный возврат к ней не реален. Вместе с тем было бы нерациональным искусственное торможение инициатив по использованию ряда ее элементов в практике современной обрядовой жизни народа, особенно тех, которые способствуют его возрождению.

12. Возникшие в постсоветское время в Мордовии общины Мокшэрзянской протестантской (лютеранской) церкви, считающей одной из своих сильных сторон богослужение на мордовских языках, также, на наш взгляд, не получат широкого распространения среди мордвы, если РПЦ обратит более пристальное внимание на использование в мордовских приходах родного языка, перевод на мокша-мордовский и эрзя-мордовский языки канонической литературы, подготовку национальных кадров духовенства, в том числе из мордвы, проживающей за пределами Мордовии.

Практическая значимость исследования весьма существенна, поскольку основные его положения, выводы могут быть использованы не только при прогнозировании, но и реализации этнополитических, этносоциальных и этнокультурных программ, непременной составной которых выступает этноконфессиональная парадигма. Конкретные знания об уровне религиозности мордовского народа, его конфессиональных параметрах и особенностях, религиозных направлениях и течениях могут оказаться весьма полезными для стабилизации как внутри- и межконфессиональных, так и шире — внутри- и межэтнических отношений в целом.

Разумеется, практическое значение данной работы не ограничивается сказанным выше. Ее материалы и выводы важны для написания обобщающих трудов по истории религии, этнографии, по духовной культуре финно-угорских народов России, учебников и учебных пособий по этнологии и религиоведению, как и аналогичных курсов лекций.

Апробация работы. Материалы по теме диссертации опубликованы в более чем 30 работах, в том числе двух монографиях, 6 учебных пособиях. Ее проблематика докладывалась на ежегодных Огаревских, Сафаргалиев-ских, Меркушкинских, Евсевьевских чтениях, международных конгрессах финно-угроведов (Ювясюоля - 1995, Таллин - 1997, Тарту - 2000, Йошкар-Ола - 2003), конгрессах этнографов и антропологов России (Уфа - 1997, Нальчик - 2001), международных и всероссийских конференциях (Саранск

1995, 1997, 2000, 2003, Балашов - 2003), международном научном симпозиуме «Православие и культура этноса» (Москва - 2000), региональных и других конференциях. Диссертационная работа обсуждалась на кафедре дореволюционной отечественной истории, археологии и этнографии Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарева и рекомендована к защите.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и литературы, списка сокращений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Религиозная жизнь мордвы во второй половине XIX - начале XXI века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение религиозной жизни любого народа представляет двоякий интерес: историко-этнографический и практический. С историко-этнографиче-ской точки зрения конфессиональная жизнедеятельность этноса, его верования и обряды интересны потому, что являются отражением прошлых судеб народа, его чаяний и надежд. Но верования обычно живут продолжительное время, как правило, надолго переживая ту реальную действительность, на базе которой они формировались.

В ходе истории народа обстановка его жизни постепенно меняется, возникают новые условия и обстоятельства, которые нередко порождали и порождают новые верования, но старые продолжают существовать вместе с ними, видоизменяясь и переплетаясь. Одни религиозно-магические идеи и действа как бы накладываются на другие, и все в совокупности, сохраняясь в сознании людей из поколения в поколение, образовывают сложный клубок религиозных идей и представлений разного историко-стадиального происхождения, в котором бывает нелегко разобраться.

Исследуя эти народные (этнические) верования и обряды, формировавшиеся на основе предшествовавших им племенных культов, с одной стороны, и контаминировавшиеся с христианством, с другой, мы как бы снимаем слой за слоем те идеи и представления, которые в них откладывались веками, восходим к первооснове - той исторической реальности, которая в этих верованиях и представлениях отразилась. Архаичные формы хозяйства, быта и культуры, отжившие социальные институты, этнокультурные контакты и взаимовлияния так или иначе запечатлевались в этническом сознании, отражались в их верованиях, суевериях, приметах, обрядах и обычаях. Здесь перед нами предстает живой музей истории и этнографии народа, если только уметь правильно его интерпретировать.

Для историка и этнографа изучение верований определенного народа, его религиозной жизни в целом особенно интересно еще и потому, что проливает свет на его межэтнические, в том числе и межконфессиональные, связи и тем самым способствует раскрытию проблем его этногенеза и этнической истории. В частности, исследование традиционных верований финно-угорских народов Волго-Камья и Приуралья (мордвы, марийцев, удмуртов, коми) дает очень много для осмысления исторического родства этих народов, единства их происхождения. В то же время оно позволяет протянуть нити их этнокультурного родства с народами уральской языковой семьи в целом, как и взаимодействия с иранскими, балтскими, восточнославянскими, тюркскими и другими народами.

Нет надобности особо доказывать, насколько важен конкретный материал по религиозной жизни любого народа, в данном случае мордовского, для общей истории религии, религиоведения. Изучение эволюции его религиозных взглядов, обрядовой жизнедеятельности дает возможность сделать ряд важных принципиальных выводов относительно проблемы происхождения и развития самой религии как особого этносоциального и этнокультурного феномена, ее места и роли в жизнеобеспечении этноса.

С практической точки зрения знание религиозной жизни мордвы, как весьма важной компоненты его менталитета, способствует лучшему пониманию религии в регулировании этносоциальных отношений, роли духовно-нравственных начал в формировании и развитии культуры и быта народа, его этнического самосознания и этнического идентитета в целом. Это стало особенно очевидно в наше бурное время социально-экономических и этнополи-тических преобразований, когда в эпицентре внимания историко-этнографи-ческих и религиоведческих исследований оказались наиболее злободневные проблемы, связанные с ростом этнического и конфессионального самосознания народов, их потребностей в осмыслении путей дальнейшего развития современного полиэтнического и поликонфессионального общества, факторов, стимулирующих национальные и этнополитические движения.

На протяжении длительного времени мордовское язычество, как и язычество других народов, выступало в качестве этнического символа, идеологического знамени, под которым мордва отстаивала свои свободу и независимость, этническое достоинство и самобытность.

Религиозная жизнь мордовского народа с середины XIX по начало XXI века испытала три качественных перелома, первый из которых (дореволюционный) был связан с переходом от формального крещения к более глубокой, сущностной христианизации, второй (в условиях советской власти) сопровождался гонением на религию, когда атеизация была возведена в ранг государственной политики, и третий (постсоветский) ознаменовался подлинной свободой вероисповедания, избавлением от атеистического прессинга.

Но как бы то ни было, религиозные представления мордвы, ныне народа православно-христианского, в изучаемый нами период существенно отличались от официального православия. Мордовские крестьяне, составлявшие абсолютное большинство (99 %) всей мордвы, были далеки от абстрактной и малопонятной им церковной догматики. В своем «бытовом православии» они соединили образы и обряды христианской религии с доправославными традиционными образами и обрядами, поскольку последние органичнее вплетались в трудовую деятельность мордвина-землероба, верившего не только в бога, но и в предков, в «нечистую» и «неведомую силу» - в колдунов, ведунов, знахарей. Сами православные святые, смешавшиеся с дохристианскими мордовскими божествами в едином пантеоне, выступали как покровители и помощники в повседневных нуждах народа, обращавшегося к ним с молитвами от социальных и экологических бед, о даровании исцеления и успехов в хозяйстве, в общинной, семейной и личной жизни.

Будучи существенным сегментом народной культуры, верования и обряды имели не только ритуальный, религиозно-магический смысл. Обладая своеобразным, веками формировавшимся этосом, они разнообразили и скрашивали крестьянскую жизнь с ее тяжелым и монотонным физическим трудом, задавали ей соответствующую ритмику, выступали одной из существенных форм информационных связей, важным каналом трансляции культурного наследия, инструментом этнической стабилизации и консолидации, осознания народом своего единства и самодостаточности.

К концу XIX — началу XX в. многие традиционные крестьянские праздники и обряды утрачивали былое ритуальное значение, роль своеобразного производственного календаря — регулятора трудовых процессов, принимали игровой характер, становились развлечением, забавой. Их участники порой уже не могли объяснить первоначального смысла исполняемых ими «действ», обычно ссылаясь на старину, что де так поступали предки. Упрощался и сам обряд, забывались молитвы, обрядовые плачи, песни, заговоры и заклинания. В сравнении с прошлым сокращалось и число традиционных производственных праздников, многие из которых в новых условиях трансформировались в праздники встречи Нового года, проводов зимы, встречи весны, первой борозды, лета, нового урожая.

Степень живучести тех или иных элементов народных верований лишь отчасти связана с их относительной древностью и новизной. Нельзя сказать, что наиболее архаичные формы верований и обрядов быстрее забываются, а новые сохраняются прочнее. Но было бы неправильно сделать и обратного вывода - о наибольшей живучести всех стародавних верований. Одной из наиболее древних и в то же время, бесспорно, устойчивых поныне форм религиозно-магических представлений и обрядов являются обряды и поверья, связанные так или иначе со здоровьем и лечением болезней: вера в порчу, сглаз и другие сверхъестественные причины недугов, а еще более - вера в знахарское лечение, в магическую медицину, в колдовство.

Почти столь же существенное значение имели верования и обряды, которые были связаны с хозяйственным благополучием - обеспечением урожая, размножением скота и защитой его от падежа, хищных зверей, охраной домохозяйства от пожара. Здесь на первое место выдвигались не только моления (озксы) и жертвоприношения тем или иным божествам-покровителям (держателям, хранителям, хозяевам), но и магические обряды опахивания (огораживания), прогона скотины под «живым огнем», добываемым дедовским способом трения дерева об дерево, обливания могил погребенных «опойцев» и др.

Несколько меньшее место в народной жизни мордвы второй половины XIX - начале XX вв. занимали демонологические представления, но и они сохранялись (вера в божества леса, воды, земли, поля, огня, ветра, дома, двора, бани, овина, кладбища и др.). Гораздо более устойчивой оказалась вера в культ предков, отразившаяся особенно не столько в погребальной, сколько в поминальной обрядности.

К категории наиболее стойких, значимых следует отнести те народные верования, которые обычно принято называть «суевериями» в узком смысле этого слова: мелкие бытовые поверья, вера в приметы, гадания, предсказания, сны. Живучесть их выразилась и в том, что кроме древних, широко распространенных примет и поверий, немало новых поверий и примет создавалось в связи с меняющимися условиями жизни, хотя теперь они подчас принимают форму шуточной обрядности.

Дохристианские верования и обряды мордвы осложнились и видоизменились впоследствии принятием христианства в виде русского православия и сопутствовавших ему восточнославянских верований и обрядов, сохранявшихся русским народом, как долговременным этническим соседом мордвы, на уровне «бытового православия». Переосмысление мордвой на протяжении длительного времени, растянувшегося на века, русского православия в конечном итоге привело к формированию своеобразного варианта этого вероисповедания, которое можно назвать мордовским. Характерной его чертой является синкретизм, смешение дохристианских верований и обрядов с православно-христианскими, их симбиоз, проявляющийся поныне.

Не обошло мордву стороной и российское сектантство, ставшее своеобразной формой крестьянского движения, политического протеста, оппозиции господствующей церкви и ее идеологии. Своих этнических сект у мордвы не было, она, как правило, будучи уже крещеной, вступала в российские секты старообрядцев, духоборов, молокан, хлыстов и др., основную массу приверженцев которых составляли по преимуществу русские крестьяне из соседних с мордовскими сел и деревень. Преследование светскими и духовными властями сектантов приводило к тому, что они покидали места своего традиционного проживания и переселялись в более укромные места, подчас очень далеко, на окраины Российской империи. Так, в частности, мордва-духоборы и молокане оказались в 1830-х годах в Закавказье, у отрогов библейской горы Арарат.

Православие в России было официальной, государственной религией, и полицейско-бюрократический аппарат царизма поддерживал монопольное господство православной церкви. Это убедительно прослеживается и всем процессом христианизации мордовского, как и других народов Среднего Поволжья, окончательное присоединение которых к Русскому государству завершилось с падением Казанского ханства, что произошло в середине XVI века. Христианизация была существенным фактором этносоциальной адаптации мордвы в составе России и, несмотря на ее подчас принудительный характер, в целом может считаться явлением позитивным, способствовавшим приобщению мордовского народа не только к русской, но и через нее к мировой культуре.

Несмотря на то, что самостоятельная будущность мордовской культуры, как и культуры других народов Волго-Камья, не рассматривалась имперскими властями России, миссионерское просвещение, хотя и несло утилитарно-клерикальную направленность, объективно стимулировало сохранение и изучение культуры мордовского народа, как и других «восточных инородцев», способствовало созданию их письменности, литературных языков, национальной интеллигенции. В то же время веками проводившаяся официальными властями и церковью русификаторская политика порождала у части мордвы нигилистические настроения, негативное отношение ко всему национальному, что особенно было характерно для интеллигенции. В дореволюционной России верующие составляли абсолютное большинство населения, в том числе и мордовского.

С установлением советской власти отношение государства и религии было кардинально пересмотрено. Из страны, в которой господствующей идеологией была религия, Россия стала превращаться в страну, где таковой провозглашался марксизм-ленинизм, непременной составной которого стал считаться атеизм. Атеизация общества была возведена в ранг государственной политики. Быть верующим становилось не престижно.

Коренные преобразования в образе жизни мордовского народа, как и других народов Советского Союза, связанные с коллективизацией, индустриализацией, культурной революцией, радикально меняли весь прежний образ его жизни, тесно смыкавшийся с религией и церковью. На смену старой деревне, где господствовал религиозный быт, приходила новая, со школами, избами-читальнями, клубами, кино, религиозные праздники замещались советскими, начинали складываться новые традиции, хотя процесс ломки религиозных обычаев и ритуалов не был прямолинейным и безболезненым.

Великая Отечественная война, принесшая неисчислимые бедствия народам СССР, в том числе мордовскому, внесла немалые коррективы в процесс атеизации советского общества, не только значительно затормозив его, но и стимулировав существенный всплеск религиозности. Именно в это время участились обращения к гадалкам, ворожеям, связанные с горечью военных утрат, тревогой за близких, ушедших на фронт, пропавших без вести. В ряде сельских населенных пунктов открывались ранее не действовавшие молитвенные дома, церкви.

В Советском Союзе официального учета религиозности его граждан не велось, что было обусловлено известным декретом «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», принятым еще в первые годы Советской власти, объявившим, что из официальных актов всякое указание на религиозную принадлежность или непринадлежность устраняется. Не проводилось и репрезентативного этносоциологического исследования религиозности народов страны во всесоюзном масштабе, хотя определенные «замеры» ее в процессе локальных, выборочных конкретно-социологических и этнографических исследований в разных регионах, в том числе и в Мордовии, имели место.

Как показывали эти исследования, уровень религиозности мордвы, безусловно, снижался, вырастали новые поколения людей, воспитанные на идеях безбожия и атеизма. Молодежь тщательно оберегалась от воздействия религии и церкви. Основными носителями религиозных взглядов, трансляторами религиозной обрядности оставались, как правило, люди старших возрастных групп, преимущественно женщины, проживавшие в сельской местности, нередко малограмотные. Говоря о характере религиозности, ее специфике у мордвы, следует отметить, что верующая ее часть продолжала соблюдать не только православные, но и доправославные верования и обряды, равно как и те, что формировались в результате синтеза этих религиозных систем.

С распадом СССР и суверенизацией Российской Федерации в сфере ее государственной политики по отношению к религии и церкви произошли серьезные перемены. Конституция РФ, принятая в 1993 г., признала идеологический и политический плюрализм, гарантировала, что никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной, запретила разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни, уровняла религиозные организации перед законом

В постсоветский период религиозная жизнь мордвы заметно активизировалась, стала более свободной и содержательной, избавившись от пут и препон предшествующей эпохи. В 1991 г. открылась Саранская и Мордовекая епархия РПЦ, объединяющая в настоящее время 280 церковных приходов и 14 монастырей (в 1985 г. в Мордовии было всего 19 действующих церквей, не было ни одного действующего монастыря). В этом же году в Мордовии была открыта Мокшэрзянская протестантская (лютеранская) церковь, ведущая богослужение на мокша-мордовском и эрзя-мордовском языках. Как гласит русская народная пословица: «Обжегшись на молоке, дуешь и на воду». Некоторые верующие, испытав на себе гонения за веру, те или иные ущемления своих прав, продолжают вести себя весьма осторожно и скрытно, боясь рецидива новых репрессий, возврата прежних порядков и нравов. Но легализация религиозности, деатеизация взрослого населения и приобщение к религиозной жизни молодежи все более набирают силу, а значит возможности религиозного влияния не только на духовно-нравственные и этнокультурные, но и этносоциальные, как и этнополитические процессы возрастают и, разумеется, принципиально важно, чтобы они развивались в конструктивном русле.

Одной из особенностей современной этноконфессиональной ситуации у мордвы следует также считать частичное оживление традиционных дохристианских верований и обрядов, мордовского язычества. Реанимацией его занимаются, в основном, те же лица, которые задействованы в различных организациях и движениях, сопричастных к процессам этнического и ассоциированного с ним конфессионального возрождения. Они демонстративно отреклись от православия и православных антропонимов, стали выступать под языческими именами (Нуянь Видяс, Кшуманцянь Пиргуж, Маризь Кемаль, Эрюшон Вежай и др.) и контактировать с языческими лидерами других народов Поволжья, в том числе Республики Марий Эл, значительная часть коренного населения которой поныне не крещена.

Это, конечно, не означает, как предполагают некоторые авторы, формирование некоего «межнационального союза» с язычниками из Республики Марий Эл, которая, по их утверждениям, уже стала центром притяжения для таковых из других республик России, а именно Мордовии, Чувашии и Удмуртии, и может в перспективе по их мнению, превратиться в определенное духовное ядро единения поволжских народов на основе язычества. «Единая вера плюс стечение ряда политических обстоятельств, - заявляют С. Филатов и А. Щипков, - могут привести к созданию сепаратистски настроенного межнационального союза или объединения поволжских народов, более монолитного, чем Ассоциация горских народов Кавказа. Вера предков будет использована в качестве объединяющей идеологической базы. В этом случае «языческий фактор» заговорит в полный голос и заставит говорить о себе остальную Россию» (Независимая газета. 1994. 17 марта).

Однако эти «прогнозы», на наш взгляд, не имеют под собой оснований, их нельзя принимать всерьез. Более того, как верно отметила известный исследователь марийского язычества JI. Тойдыбекова, они «оскорбительны» (Тойдыбекова, 1997: 71).

Вместе с тем, не преуменьшая былых заслуг РПЦ в становлении письменности у мордвы, богослужения на родном языке, переводе на него канонической литературы, нельзя не заметить, что ныне позиция, которую занимает она в деле национального возрождения мордовского народа, недостаточно обогащена новыми духовными началами, больше сводится к количественным показателям, внешней атрибутике, чем к качественным, связанным с возрождением духовно-нравственных начал, в том числе тех, которые создавались мордвой веками и составляют его этнокультурный базис, без чего утрачивает этническую самобытность.

Список научной литературыМокшина, Елена Николаевна, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. Архивные и полевые материалы

2. Центральный государственный архив Республики Мордовия:

3. Фонд 1 (Саровский монастырь), on. 1, д. 3, 25, 51, 73, 380, 927,1191, 1284, 1377, 1381, 1384. Обзор фонда Саровского мужского монастыря. Рукопись. Составители: В.И. Беззубов, М.И. Зевакин, С.С. Ивашкин, Н.П. Митрофанова. 64 с.

4. Фонд Р-175 (Советы), on. 1, д. 55.

5. Фонд Р-267 (М.Е. Евсевьев), on. 1, д. 3, 96, 337.

6. Национальный архив Республики Татарстан:

7. Фонд 10 (Казанская духовная академия), on. 1, д. 2933.

8. Фонд 93 (Казанская учительская семинария), on. 1, д. 346, 623, 993.

9. Фонд 968 (Н.И. Ильминский), on. 1, д. 2, 33, 60, 116, 166, 331.

10. Текущий архив Министерства образования Республики Мордовия:

11. Программа развития образования Республики Мордовия на 1995 — 2000 гг. — Саранск, 1995. — 39 с.

12. Программа «Национальная школа» (1995 — 2000 гг).

13. Текущий архив Управления Министерства юстиции РФ по РМ:

14. Дела о регистрации религиозных организаций 4, 21, 22, 27, 32, 103, 112, 129, 141, 142, 150, 151, 154, 157, 162, 164, 173, 176, 177, 180, 181, 182, 183,220, 225, 226, 233.

15. Материалы этнографических экспедиций кафедры дореволюционной отечественной истории, археологии и этнографии и этнографического музея Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарева за 1965 — 2003 годы.

16. Полевые записи и личный архив автора.

17. Официальные документы и документальные публикации, энциклопедии, словари, справочники, библиографические указатели, фольклорные сборники

18. Акты Святейшего Патриарха Тихона и позднейшие документы о преемстве высшей церковной власти. 1917-1943. Сборник в 2 ч. М., 1994. -1063 с.

19. Алексий И, патриарх. Слово на торжественном акте 3 августа 2000 г. // Я породнился с Мордовией. — Саранск, 2002. — С. 188-189.

20. Алексий II, патриарх. Слово священнослужителям, преподавателям и воспитанникам Саранского духовного училища // Я породнился с Мордовией. Саранск, 2002. — С. 189-190.

21. Алексий И, патриарх. Слово за Божественной Литургией на площади г. Саранска 4 августа 2000 г. // Я породнился с Мордовией. Саранск, 2002. —С. 191.

22. Аникин С.В. Мордовские народные сказки. — СПб.: Родной мир, 1909. — 102 с.

23. Бестужев А.А. Письмо императору Николаю I // Методические указания для семинарских занятий по отечественной истории первой половины XIX века. Уфа, 1998. - С. 5-9.

24. Библиография по истории Мордовской АССР. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1975. —380 с.

25. Варсонофий, епископ. Открытое письмо Президенту Мордовии господину Гуслянникову В.Д. // Советская Мордовия. — 1992. — 9 января.

26. Варсонофий, епископ. В Мордовии нет почвы для лютеранства // Советская Мордовия. — 1992. — 28 июля.

27. Варсонофий, епископ. Верой наполнить свою жизнь // Саранские вести. — 1993. — 12 февраля.

28. Варсонофий, епископ. Грехом стали гордиться // Республика молодая. — 1994. — 12 февраля.

29. Варсонофий, епископ. Отечеству нужны чистые люди // Мордовия. 1994. — 18 февраля.

30. Варсонофий, епископ. Испытание // Известия Мордовии.— 1995. — 4 февраля.

31. Варсонофий, епископ. Обращение епископа Саранского и Мордовского Варсонофия ко всем верным чадам Православной Церкви Мордовии // Варсонофий. Соч.: В 5 т. — Т. 1. — Саранск, 1995. С. 176-181.

32. Варсонофий, епископ. Магия, астрология и прочие «дары» демонов умножают злобу // Варсонофий. Соч.: В 5 т. — Т. 1. — Саранск, 1995. -С. 218-222.

33. Варсонофий, епископ. Обращение к Его Превосходительству, Председателю Государственного Собрания Республики Мордовия Меркушкину Н.И. // Саранские епархиальные ведомости. 1995. - № 1-2. - С. 11-16.

34. Варсонофий, епископ. Я— патриот, человек пророссийский // Известия Мордовии. — 1996. — 21 февраля.

35. Варсонофий, епископ. Мы должны взяться за руки. // Известия Мордовии . 1997. - 11 ноября. - С. 3.

36. Варсонофий, епископ. Вступительное слово перед началом торжественного акта, посвященного 2000-летнему юбилею христианства, 3 августа 2000 г. // Я породнился с Мордовией. — Саранск, 2002. — С. 193-194.

37. Варсонофий, епископ. Доклад, посвященный юбилею 2000-летия Рождества Христова и первому Патриаршему визиту в Мордовию Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II, 3 августа 2000 г. // Я породнился с Мордовией. Саранск, 2002. — С. 194-198.

38. Варсонофий, архиепископ. Юбилеи: Послания, речи, обращения. Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2001. — 204 с.

39. Варсонофий, архиепископ. Юность не преграда к принятию благодати. Приветствие участникам Съезда православной молодежи Приволжского федерального округа//Воскресение. - 2002. - №10.- декабрь.

40. В братском содружестве народов СССР. Документы и материалы из истории дружеских связей трудящихся Мордовии с трудящимися братских республик и областей страны (1918 — 1982 гг.). — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1985. —288 с.

41. Винокуров Г.Ф. Документы о закрытии церквей Пензенского края в 1929 — 1930 гг. // Из истории области. Очерки краеведов. Вып. III. — Пенза, 1992. —С. 176-182.

42. Возникновение и деятельность коммунистических партийных организаций в Мордовии (1918 —1920 гг.). Документы и материалы.— Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1960. 272 с.

43. Геннадий (Гоголев), архимандрит. Миссия в молодежной среде. Доклад на III съезде епархиальных миссионеров Русской Православной Церкви. 31 октября 2002 г. // Саранские епархиальные ведомости. 2002. -№12.-С. 9-18.

44. Георги И. -Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов, их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, упражнений, забав, вероисповеданий и других достопамятностей. Пер. с нем. Ч. 1. -Спб., 1799.- 178 с.

45. Гераклитов А.А. Материалы по истории мордвы. Сборник выписок из печатных источников. М.; JL: Соцэкгиз, 1931. - 127 с.

46. Гермоген, патриарх. Житие, писания, чудеса, прославление. -М., 1996.-482 с.

47. Глухов П.С. Казанская учительская семинария (воспоминания) // Осовский Е.Г., Зеткина И.А. Макар Евсевьевич Евсевьев: просветитель, ученый, педагог. — Саранск, 2003. — С. 163-169.

48. Города и села Мордовии. Историко-экономический справочник. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1977. — 374 с.

49. Горьковская область. Административно-территориальное деление. -— Горький: Волго-Вятское кн. изд-во, 1975. — 248 с.

50. Декреты Советской власти. — Т. 1. — М.: Госполитиздат, 1957.- 626 с.

51. Документы и материалы по истории Мордовской АССР. Саранск: Мордгиз, Т. 1. — Ч. 1.- 1940.-435 е.; Т. 1. — Ч. 2.— 1951.- 581 с.; Т. 2. — 1939. - 351 е.; Т. 3.— Ч. 1. — 1939. - 344 е.; Т. 3.— Ч. 2. — 1953. -655с.; Т. 4.— Ч. 1. — 1948. - 440 с.

52. Дух и жизнь. Книга Солнца. — Изд. 2. — Лос-Анжелос, 1928.

53. Духовное наследие народов Поволжья: Живые истоки. Антология. Составители: М.И. Чувашев, И.А. Касьянова, А.Д. Шуляев, А.Ю. Малы-хин, Г.И. Волкова. Самара: Изд-во СамГПУ, 2001. - 536 с.

54. Евсевьев М.Е.: жизнь мордвы в фотографиях. Фотоальбом / Сост. А.С. Лузгин и др. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2004. - 176 с.

55. Житие протопопа Аввакума им самим написанное и другие егосочинения. — М.: Гос. изд-во худ. лит-ры, 1960. — 479 с.

56. Житие старца Серафима, Саровской обители иеромонаха, пустынножителя и затворника. — Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2000. — 288 с.

57. Закон РСФСР «Об образовании» // Сборник законодательных актов Российской Федерации. — М., 1992. — Вып. 15. — С. 75-120.

58. Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий» // Ведомости съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. — 1990.— №21. —С. 284-292.

59. Захаркина А.Е., Фирстов И.И. Мордовия в годы трех народных революций (хроника революционных событий. 1895 — май 1918 гг.). -4.1. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1957. — 334 с.

60. Зевакин М.И. Кузьма Алексеев. Крестьянское движение мордвы Терюшевской волости (1808-1810 гг.). С приложением подлинного дела «О ложном пророке Кузьме Алексееве». Материалы архива. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1936. - 71 с.

61. Зеленин Д.К. Описание рукописей Ученого архива Императорского Русского географического общества. Т. 2. СПб., 1915. - 485 с.

62. Ильминский Н.И. Письма к обер-прокурору Святейшего Синода К.П. Победоносцеву. — Казань: Типо-литогр. Имп. ун-та, 1895.- VI + 414 +XII с.

63. Ильминский Н.И. Письмо к министру народного просвещения И.Д. Делянову от 20 ноября 1891 года // Осовский Е.Г., Зеткина И.А. Макар

64. Евсевьевич Евсевьев: просветитель, ученый, педагог. — Саранск, 2003. — С. 127-134.

65. Иоан вельденьне шкайстьень куля. Мокшень кяельс кепедиець Пшаеняерьеень поп Н. Барсов. — Гельсингфорс, 1901. 76 р.

66. Исторические сведения о молоканской секте // Православный собеседник. Казань, 185 8. - № 3.

67. Историческое описание Темниковского Санаксарского монастыря настоятеля Санаксарского монастыря игумена Тихона. Темников, 1885.-71 с.

68. Кириенко С.В. У государства нет иной опоры, кроме православной церкви//Воскресение. 2002.- № 10.- декабрь.

69. Кирилл, митрополит. Говорить с молодежью на понятном ей языке. Доклад на Съезде православной молодежи Приволжского федерального округа // Воскресение. 2002. - № 10. - декабрь.

70. Козин В., Шилов Н. Республика Мордовия. Модель этнологического мониторинга. М., 2002. - 100 с.

71. Конституция Республики Мордовия. — Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 1995. — 48 с.

72. Конституция Российской Федерации. —М.: Юрид. лит., 1993. —64 с.

73. Костомаров Г. Бог и его подвижники. М.: «Безбожник», 1930.95 с.

74. Краснослободский Спасопреображенский общежительный мужской монастырь. Издано при настоятеле игумене Григории. М., 1896. - 32 с.

75. Культурное строительство в Мордовской АССР. Сборник документов. Часть первая (1917—1941 гг.). — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1986. —395 с.

76. Легенды и предания мордвы / Сост. и автор предисл. Л.В. Седова. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1982. - 120 с.

77. Ленин В.И. О религии и церкви: Сборник. М.: Политиздат, 1966.- 167 с.

78. Лепехин И.И. Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства 1768 и 1769 году. СПб., 1771. - 537 с.

79. Луначарский А.В. Почему нельзя верить в бога. М.: Госполитиздат, 1958.-68 с.

80. Макарий, архимандрит. История Нижегородской епархии // Памятники церковных древностей. Нижний Новгород: Изд-во «Нижегородская ярмарка», 1999. — С. 19-245.

81. Макаров Д.М. Самодержавие и христианизация народов Поволжья (XVI XVIII века). - Чебоксары, 2000. - 280 с.

82. Маркс К., Энгельс Ф. О религии. М.: Гос. изд-во полит, литры, 1955. - 303 с.

83. Маскаев А.И. Мордовская народная сказка. Саранск: Мордов. гос. изд-во, 1947. - 185 с.

84. Меркушкин Н.И. Выступление на торжественном акте, посвященном 2000-летию Рождества Христова, 3 августа 2000 г. // Я породнился с Мордовией. — Саранск, 2002. — С. 192-193.

85. Миссионерский съезд в г. Казани 13—26 июня 1910 г.— Казань: Центральная типогр., 1910. — VIII + 706 с.

86. Мокшень-рузонь валке. — М.: Рус. яз., Дигора, 1998. — 920 с.

87. Мокшэрзянь литературань антология: XVIII — XX векне / Коч-казе, сермадозень очеркнень и комментариятнень А.В. Алешкин. — Саранск: Мордовскяй книжнай издательствась. — 2003. — 480 с.

88. Мордовия в период упрочения Советской власти и гражданской войны. Документы и материалы. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1959. -423 с.

89. Мордовская АССР. Административно-территориальное деление. На 1 февраля 1986 года. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1986. — 320 с.

90. Мордовская партийная организация в документах и цифрах (1918 — 1972 гг.). — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1975. — 240 с.

91. Мордовский этнографический сборник. Составитель А.А. Шахматов. СПб.: Типография Императорской Академии наук, 1910. - 848 с.

92. Мордовские народные сказки. 2-е изд. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1978.-417 с.

93. Мордовские пословицы, присловицы и поговорки. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1986. - 280 с.

94. Награды от Патриарха // Известия Мордовии. 1996. - 17 апреля.

95. Народы и религии мира: Энциклопедия. М.: Изд-во БРЭ, 1998.-928 с.

96. Национальная политика в России. Книга 1. Середина XVII конец XVIII в. Вып. 11. Материалы к серии «Народы и культуры». - М.: Ин-т этнологии и антропологии РАН, 1992. - 302 с.

97. Народы России: Энциклопедия. — М.: Изд-во БРЭ, 1994.—479 с.

98. Национальные проблемы народов Оренбуржья: история, современность (Материалы научно-практической конференции. Оренбург, 15 октября 1993 г.). Оренбург, 1993. - 70 с.

99. Нижегородский край в документах, цифрах, рассказах, мнениях. Хрестоматия. — М., 1992. — 270 с.

100. Нижегородские исторические песни: Сборник. — Нижний Новгород: Изд-во «Нижегородская ярмарка», — 2000. — 352 с.

101. Никонов В.А. Краткий топонимический словарь. — М.: Мысль,1966. — 509 с.

102. Новые документы о деятельности марийской религиозной секты «Кугу сорта» в 80-х годах XIX века. Подготовка к публикации, предисловие и примечания JI.A. Таймасова // Марийский археографический вестник. -№ 12.-2002.-С. 152-157.

103. Новый завет и псалтырь. Нью-Йорк: Американское Библейское Общество. - 418 с.

104. Новый энциклопедический словарь. Т. 27. Петроград, 1916. —960 с.

105. Об административной ответственности за нарушение законодательства о религиозных культах. Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 18 марта 1966 г. // Ведомости Верховного Совета РСФСР. — 24 марта 1966 г. — № 2. — С. 219.

106. О государственной программе «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2001 —2005 гг.». Постановление Правительства Российской Федерации от 16 февраля 2001 г. — № 224 // Регионоло-гия.-2001. —№ 1. —С. 86-97.

107. Обзор деятельности духовного ведомства православного исповедания во время царствования Александра III. — СПб., 1901.

108. Обзор поездки преосвященного Антония епископа Тамбовского по епархии в августе-сентябре 1902 г. // Тамбовские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1902. - № 20. - С. 453 - 459.

109. Од Завет. Сехте вишкинетнень туртов Библиянь евтнемат. Ютавтызе В. Демин. — Киев: Библейская лига, 1994. — 488 с.

110. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. — М.: АЗЪ, 1994. — 908 с.

111. О просвещении приволжских инородцев. 30 номеров журнала «Сотрудник Братства св. Гурия». — Казань: Типо-литогр. И.С. Перова, 1910. —896 с.

112. О религии и церкви. Сборник документов. — М.: Политиздат, 1965. — 128 с.

113. Орнатов П. Мордовская грамматика, составленная на наречии мордвы-мокши. М., 1838. - 118 с.

114. Основы социальной концепции Русской православной церкви // Церковь и время. Научно-богословский и церковно-общественный журнал. — 2000. — № 4. — С. 7-122.

115. Открытое письмо Главе Республики Мордовия, коммунисту Меркушкину Н.И. А. Лежикова // Эрзянь мастор. 2002. - 29 апреля.

116. Отечественная церковь в 1862 г. // Христианское чтение. -1863.-№ 1.

117. Отчет обер-прокурора Синода за 1905-1907 гг.- СПб., 1910.

118. Отчет обер-прокурора Синода за 1911-1912 гг. — СПб., 1913,1914.

119. Паллас П.-С. Путешествия по разным провинциям Российской империи. Ч. 1. СПб., 1773. - 774 с.

120. Пензенская епархия: Историко-статистическое описание.— Пенза. — 1907.

121. Письма Н.И. Ильминского к обер-прокурору Святейшего Синода К.П. Победоносцеву. Казань, 1895. - 414 с.

122. Победоносцев К.П. Из воспоминаний о Н.И. Ильминском // Русский вестник. СПб. 1892. - № 2. - С. 142-152.

123. Политбюро и Церковь. 1922-1925 гг. М., 1997.

124. Полное собрание русских летописей. Патриаршая, или Никоновская, летопись. Т. IX-X. - 256 е., 244 е.; Т. XI-XII. - 254 е., 266 с. - М.: Наука, 1965; Рогожский летописец. - Т. XV. - 2-е изд. Вып. 1. - Пг., 1922. -186 с.

125. Полный православный богословский энциклопедический словарь. В 2-х т. М.: Концерн «Возрождение», 1992. - Т. 1. - 1119 е., Т. 2. -1345 с.

126. Правда о религии в СССР. Сборник. — М.: Госполитиздат, 1959.424 с.

127. Православная Мордовия в лицах. Материалы к энциклопедии «Православная Мордовия». Вып 1 / Автор-составитель С.Б. Бахмустов. — Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2003. — 384 с.

128. Преображенский И. Отечественная церковь по статистическим данным. — СПб., 1901.

129. Протоколы Первого общего собрания представителей мелких народностей Поволжья. — Казань, 1917. — 49 с.

130. Распоряжение Пензенского епархиального начальства о переводе на мордовский язык Евангелия от Матфея // Пензенские епархиальные ведомости. 1879. - № 23. - С. 3-4.

131. Революция 1905-1907 гг. на территории Мордовии. Сборник документов и материалов.— Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1955. 439 с.

132. Резервы гармонизации социальных отношений в Мордовии. Итоги анкетного опроса / НИИ регионологии при Мордовском госуниверситете.— Саранск, 1994. — 256 с.

133. Резолюции второго всесоюзного съезда воинствующих безбожников. М.: «Безбожник», 1929. - 102 с.

134. Религиозные верования. Свод этнографических понятий и терминов. -М.; Наука, 1993. 240 с.

135. Религиозные объединения в современной России. Аналитическиеобозрения. Вып. 4.— М.: Изд-во ЦКСИ и М, 1996. — 96 с.

136. Религиозные объединения Российской Федерации. Справочник. — М., 1996. —271 с.

137. Религия опиум народа. Сборник антирелигиозных материалов. -Куйбышев: Облгиз, 1937. - 135 с.

138. Российский архив. «Оставлены на произвол судьбы». (К вопросу о государственно-церковных отношениях в Мордовии в конце 20-х 30-х годов) // Саранские епархиальные ведомости. - 1995. - № 8-10. - С. 13-20.

139. Россия. Энциклопедический словарь. -Л.:Лениздат, 1991. 922 с.

140. Русские писатели о мордовском народе. Составитель О.И. Чудае-ва. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1957. - 131 с.

141. Русско-мокшанский словарь. — М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1951. —688 с.

142. Русско-эрзянский словарь. — М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1948. —413 с.

143. Санаксарский монастырь. Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2001.-200 с.

144. Саранская епархия: 1991-2001. Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2001.-290 с.

145. Саратовская мордва (этнографические материалы) / Сост. М.Т. Маркелов. — Саратов, 1922. — 239 с.

146. Свод этнографических понятий и терминов: Религиозные верования. — М.: Наука, 1993. — 240 с.

147. Сборник документов и статей по вопросу об образовании инородцев. — СПб.: Типогр. т-ва «Общественная польза», 1904. — 1096 с.

148. Сборник законов Мордовской АССР, указов и постановлений Президиума Верховного Совета Мордовской АССР. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1975.-340 с.

149. Сборник распоряжений Министерства народного просвещения за1870 г. —СПб., 1870.

150. Сборник статистических сведений по Тамбовской губ. — Т. 4.— Темниковский уезд.— Тамбов, 1883. 96 с.

151. Сборник узаконений и распоряжений рабоче-крестьянского правительства РСФСР. — М., 1935. — № 1.

152. Сердцу близкие имена: Краеведческий сборник / Сост. А.А. Кондратьев. Уфа: Изд-во УГНТУ, 1996. - 236 с.

153. Словарь иностранных слов. — М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1955. — 856 с.

154. Собрание Узаконений и Распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства. — М., 1918. — №51.

155. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918 — 1939: Документы и материалы.: В 4 т. —Т. 1. — 1918 — 1922 гг. —М.: РОССПЭН, 2000. 864 с.

156. Союз православной молодежи Мордовии. — Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2002. — 31 с.

157. Статистический обзор начального образования Пензенской губернии за 1913 —1914 уч. г. —Пенза, 1815.

158. Стрежнев А.О. Число и состав семей в Мордовской ССР (по данным Всесоюзной переписи населения 1989 г.): Статистический сборник,— Саранск: Мордов, респ. упр-е статистики, 1991. — 55 с.

159. Съезд православной молодежи Приволжского федерального округа. Саранск, 19-21 декабря 2002 г. // Саранские епархиальные ведомости. -2002. -№ 12.-С. 3-4.

160. Ташто Завет. Сехте вишкинетнень туртов Библиянь евтнемат. -Киев: Библейская лига, 1994.— 664 с.

161. Тульцева JI.A. Рязанский месяцеслов. Круглый год праздников, обрядов и обычаев рязанских крестьян. Рязань, 2001. - 284 с.

162. Установление Советской власти в Мордовии. Документы и материалы. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1957. - 392 с.

163. Фальборк Г., Чарнолуский В. Инородческие и иноверческие училища. Систематический свод законов, распоряжений, правил, инструкций и справочных сведений об училищах. Издание неофициальное. — СПб.: Типолитогр. Б.М. Вольфа, 1903. — 62 с.

164. Феоктистов А.П. Русско-мордовский словарь. М., 1971. - 376 с.

165. Христианство. Энциклопедический словарь. В 3 т. — Т. 1. А К. — М.: Большая рос. энцикл., 1993. - 861 с.

166. Чудаева О.И. Рукописи по мокша-мордовскому языку конца XIX века // Труды Мордовского НИИЯЛИЭ. — Вып. 20.— Саранск, 1960. С. 54-60.

167. Эрзянь-рузонь валке. — М.: Русский язык, Дигора; 1993. — 803 с.

168. Юртов А.Ф. Письма Н.И. Ильминскому // Сятко. 1993. - № 7-8. -С. 56-64.

169. Юртов Авксентий. Сборник статей, документов и материалов. К 150-летию со дня рождения / Сост. И.А. Зеткина и др. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2004. - 96 с.

170. Я породнился с Мордовией. — Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2002. — 199 с.

171. Яковлев И.Я. Воспоминания. Издание второе, дополненное. -Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1983. — 286 с.

172. Яковлев И.Я. Моя жизнь. Воспоминания. — М.: Республика, 1997. —696 с.

173. Iso Karhu. The Great Bear. Old Photographs of the Volga-Finnic, Permian and Ob-Ugrian Peoples. Toimittaneet Edited by Ildiko Lehtinen, Jukka Kuk-konen. Painosilta Oy, Lahti, 1980. - 154 p.

174. Paasonen H. Mordwinische Lautlehre. Akademische Abhandlung. -Helsingfors, 1903. 123 p.

175. World Christian Encyclopedia. Second edition. A comparative survey of churches and religions in the modern world. Volum I: The world by countries (religionists, churches, ministries). New York Oxford University Press, 2001. -876 p.

176. Абрамов В.К. По следу времени: Очерки об известных исторических деятелях. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1991. — 304 с.

177. Абрамов В.К. Мордовский народ (1897-1939). Саранск: Изд-во

178. Мордов. ун-та, 1996. 412 с.

179. Абрамов В.К. Мордвины вчера и сегодня: Краткие очерки истории мордовской государственности и национального движения. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2002. — 240 с.

180. Агеев М.В. Победа колхозного строя в Мордовской АССР.— Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1960. — 414 с.

181. Алгебров П. Саранская ворожея // Пензенские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1869. -№ 6. - С. 175-185.

182. Алексеев Г.А. К истории просвещения в Среднем Поволжье (первая пол. XVIII в.). — Чебоксары, 1990.

183. Алексеев Г.А. К истории просвещения в Среднем Поволжье (вторая пол. XVIII в.). — Чебоксары, 1990.

184. Алексий, епископ. Христианство и социализм. — Казань, 1909.

185. Алекторов А.Е. Инородцы в России. Современные вопросы. СПб.: Тип. И.В. Леонтьева, 1906.-134 с.

186. Алифанов В. Мученики. Они искренне верили в Бога и были уничтожены советским режимом. Церковь причислила их к лику святых // Столица С. 2000. - 7 сентября. - С. 18.

187. Алишев С.Х. Исторические судьбы народов Среднего Поволжья. XVI начало XIX в. — М.: Наука, 1990. — 270 с.

188. Альмяшева Л.Н. К истории атеистического движения в Мордовии за годы Советской власти // Развитие атеизма в Мордовии. — Саранск, 1972. —С. 62-78.

189. Альмяшева Л.Н., Иткин С.М. Атеизм и становление социалистической обрядности в Мордовии // В братской семье. По материалам респ. на-учн.-теорет. конф. «Мордовия в братской семье советских народов». Сборник. — Саранск, 1981. — С. 234-237.

190. АлыховА. Господи, я пришел // Мордовия — 7 дней.—1998.— 7 — 13 мая.

191. Арапов С .Я. З.Ф. Дорофеев. Жизнь и деятельность. 1890 — 1952. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1962. — 84 с.

192. Арсентьев Н.М., Летуновский С.Б. Образы общества и социальное поведение трудящихся Мордовии в конце XVIII — первой половине XIX в. // Проблемы дореволюционной истории крестьянства Мордовии. Труды МНИИЯЛИЭ. Вып. 103. —Саранск, 1991. — С. 62-84.

193. Арутюнов С.А. Народы и культуры. Развитие и взаимодействие. — М.: Наука, 1989.-247 с.

194. Ауновский В.А. Этнографический очерк мордвы-мокши // Памятная книжка Симбирской губернии на 1869 г. Симбирск, 1869. - С. 85-107.

195. Базанов А. Миссионеры и миссионерские школы на Севере. — Л.,1936.

196. Балаковский А. О молянах мордвы в Пензенской губернии // Руководство для сельских пасторов. Киев, 1867.- №4.- С. 128-292.

197. Балашов В.А. К вопросу об общественной и культурной жизни мордовского крестьянства в период домассовой коллективизации // Вопросы истории и археологии Мордовской АССР. Ч. 1. - Саранск, 1972. - С. 104118.

198. Балашов В.А. Культура и быт мордовского колхозного села. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1975. — 168 с.

199. Балашов В.А. Бытовая культура мордвы. Традиции и современность. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1992. — 254 с.

200. Балашов В.А., Савинов Л.И. Облик современной семьи. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1987. — 144 с.

201. Барбаро и Контарини о России. — Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1971. — 275 с.

202. Баркина Л. Тревожная осень 1918 // Странник. — 1998. —№ 1. С. 208-213.

203. Басилов В.Н., Дж. X. Кармышева Ислам у казахов. М., 1997.161 с.

204. Бахмустов С., Лаптун В. Разорванное ожерелье. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1991.— 256 с.

205. Бахмустов С.Б. Монастыри Мордовии. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2000. — 976 с.

206. Бахмустов С.Б. Материалы к истории Куриловского Свято-Тихвинского женского монастыря // Финно-угорский мир: история и современность. Материалы II Всероссийской конференции финно-угроведов. — Саранск, 2000. —С. 149-156.

207. Бахмустов С. Из истории церковного просветительства в Мордовии // Саранские епархиальные ведомости. — 2002. — № 10. — С. 39-51.

208. Бахмустов С.Б. Саранская и Мордовская епархия: история и современность // Я породнился с Мордовией. Саранск, 2002. — С. 64-95.

209. Бахмустов С.Б. Год после визита: события, факты, свершения // Я породнился с Мордовией. — Саранск, 2002. — С. 168-187.

210. Белицер В.Н. Мордва-каратаи и их культура // Вопросы этнической истории мордовского народа. Труды Мордовской этнографической экспедиции. Вып. 1. - М.: Изд-во АН СССР, 1960. - С. 227-255.

211. Белицер В.Н. Народная одежда мордвы. Труды Мордовской этнографической экспедиции. Вып. 3. - М.: Наука, 1973. - 216 с.

212. Белкин А.И. Была ли свобода совести? // Вестник Мордовского университета. — 1992. — № 1. — С. 23-25.

213. Белкин А.И. Запрещено говорить о боге // Вестник Мордовского университета. — 1992. — № 3. — С. 23-25.

214. Беляева Н.Ф. Воспитание детей // Социалистический быт мордовского села. — Саранск, 1986. — С. 163-177.

215. Беляева Н.Ф. Этнические аспекты духовной жизни мордовского сельского населения // Крестьянское хозяйство и культура деревни Среднего Поволжья. Йошкар-Ола, 1990. — С. 331-335.

216. Беляева Н.Ф. Традиционное воспитание детей у мордвы / Мордовский государственный педагогический институт им. М.Е. Евсевьева. Саранск, 2001.-260 с.

217. Беляева Н.Ф. Традиционные институты социализации детей и подростков у мордвы / Мордовский государственный педагогический институт им. М.Е. Евсевьева. Саранск, 2002. - 102 с.

218. Бессмертный А.Р. Национализм и универсализм в русском религиозном сознании // На пути к свободе совести. — М., 1989.

219. Бобровников Н.А. Обучение русскому языку инородцев. Казань: Казанская учительская семинария, 1893. - 13 с.

220. Бобровников Н.А. К вопросу о переводах на инородческие языки. -Казань: Типо-литогр. Имп. ун-та, 1904. 14 с.

221. Бобровников Н.А. Новые нападки на систему Н.И. Ильминского. — СПб., 1909.

222. Бобровников Н.А. Современное положение учебного дела у инородческих племен Восточной России. Пг.: Сенатская типогр., 1917. - 36 с.

223. Богословская М. Грешный путь, или Метаморфозы заключенного Гагарина // Советская Мордовия. — 1994. — 26 марта.

224. Бондарь С.Д. Секты хлыстов, шалопутов, духовных христиан, Старый и Новый Израиль, субботников и иудействующих. —Пг., 1916. 220 с.

225. Бонч-Бруевич В.Д. Материалы к истории и изучению современного сектантства и старообрядчества. — Вып. IV. —СПб., 1911.

226. Бочкарев В.П. Культура на марше. Учреждения культуры Мордовии за годы Советской власти. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1970.—108 с.

227. Бреев С.И. Роль школы в научно-атеистическом воспитании // Развитие атеизма в Мордовии. — Саранск, 1972. — С. 119-133.

228. Бромлей Ю.В. Современные проблемы этнографии (очерки теории и истории). М.: Наука, 1981.-391 с.

229. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983. - 413 с.

230. Бромлей Ю.В. Этносоциальные процессы: теория, история, современность. М.: Наука, 1987. - 336 с.

231. Булкина Л.В. Социальная история крестьянства периода коллективизации сельского хозяйства в СССР (1927-1933 гг.) // Автореф. дис. .канд. ист. наук. Саранск, 2000. - 16 с.

232. Бутузов Ф. Верования и культ мордвы (эрзи) с. Сабанчеева Алатыр-ского уезда Симбирской губернии // Известия Общества археологии, истории и этнографии при императорском Казанском университете. Т. 9. - Вып. 4. -Казань, 1893.-С. 381-384.

233. Бутузов Ф. Из быта мордвы с. Живайкина Жадовской волости Кар-сунского уезда Симбирской губернии // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Т. 11. - Вып. 5. - Казань, 1893.-С. 485-488.

234. Бутусов М.Н. Лукояновцы в борьбе за Советскую власть и социализм (1917 — 1957 гг.). — Горький: Изд-во «Горьковская правда», 1957.—104 с.

235. Бытовая культура мордвы. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1990. —144 с.

236. Вавилин В.Ф. Количественная оценка современных этнокультурных процессов в Мордовской АССР (сельское население). — Саранск: Изд-во Саратовского ун-та. Саранский филиал, 1989. — 168 с.

237. Варнава. Уйду в монастырь // Советская Мордовия. — 1993.—10июля.

238. Васина С.М. Приходское духовенство Марийского края в XIX — начале XX вв. // Автореф. дис. . .канд. ист. наук. Чебоксары, 2003. - 21 с.

239. Венедиктов Д. Царская охранка и мощи Серафима Саровского // Атеист.— 1930. —№56-57.

240. Вешкин И. Курташкинские баптисты // Известия Мордовии. —1995. —12 июля.

241. Викторов М. Когда в священниках согласья нет // Республика. —1996. —21 ноября.

242. Витевский В.Н. Н.И. Ильминский — директор Казанской учительской семинарии. — Казань: Тип. ун-та, 1892. — 112 с.

243. Владыкин В.Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов. Ижевск: Удмуртия, 1994. - 384 с.

244. Внедряем новые, советские обряды / Бюллетень обмена опытом работы. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1965. - № 1. - апрель. - 16 с.

245. Возрождение мордовского народа. Материалы научной конференции. Саранск, 23-24 мая 1994 г. — Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1995.— 128 с.

246. Волкова М.С. Культ предков в религиозных верованиях мордвы // Автореф. дис. .канд. ист. наук. Саранск, 2001. - 16 с.

247. Волынский А. Евангелие от Григория // Известия Мордовии. — 1995. — 31 августа.

248. Вопросы методики этнографических и этносоциологических исследований. — М.: Наука, 1970. — 138 с.

249. Воробьев А. Кто и как верит в бога // Культура. — 1996. —15 июня.

250. Воронин И.Д. Саранск. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1961.—268 с.

251. Воронцов Г.В. Строительство социализма в СССР и массовый отход трудящихся от религии // Вопросы научного атеизма. — Вып. 4. — М., 1967. —С. 38-62.

252. Вострышев М. Божий избранник: Крестный путь Святителя Тихона, Патриарха Московского и Всея России. — М.: Современник, 1990. — 191 с.

253. Гантаев Н. Церковь и феодализм на Руси. — М.: Изд-во АН СССР, I960. — 168 с.

254. Голицын Ф.С. Мордва в Хвалынском уезде Саратовской губернии // Саратовский сборник. Т. 1. Саратов, 1881. - С. 177-194.

255. Горькина К.А. Культурно-просветительные учреждения Мордовии за годы семилетки (1959— 1965 гг.) // Вопросы истории и археологии Мордовской АССР. — Ч. 1. — Саранск, 1972. — С. 64-90.

256. Гошуляк Л.Д. Основные направления земской деятельности в области народного образования. 1865-1917 гг. На материалах Пензенской губернии. — Пенза, 1994. — 29 с.

257. Грачев С.В. Геополитика и просвещение народов Поволжья (60-е гг. XIX — начало XX в.). — Саранск: Мордов. гос. пед. ин-т, 2000. —178 с.

258. Грачев С.В. Государственная политика России в деле просвещения нерусских народов Поволжья (60-е гг. XIX — начало XX в.) // Очерки истории образования и педагогической мысли в Мордовском крае (середина XVI — начало XX в.). — Саранск, 2001. — С. 61-81.

259. Гребнев М. Мордва Самарской губернии // Самарские епархиальные ведомости. 1886. - № 21-24. - С. 407-421, 423-436, 439-450, 455-464,479.485; 1887. № 1-2. - С. 1-7, 33-45.

260. Грекулов Е.Ф. Православная инквизиция в России. — М.: Наука, 1964. —168 с.

261. Грекулов Е.Ф. Церковь, самодержавие, народ (2-я половина XIX — начало XX в.). — М.: Наука, 1969. — 184 с.

262. Губанова О.А. К истории Пензенского учительского института 1916-1918 гг. (по документам Государственного архива Пензенской области) // Из истории области. Очерки краеведов. Вып. III. - Пенза, 1992. - С. 148151.

263. Губогло М.Н. Языки этнической мобилизации. М.: Изд-во Школа, Языки русской культуры, 1998. - 811 с.

264. Губогло М.Н. Религиозность, этничность, государственность // Эт-нопанорама. 2000. — № 3. — С. 2-11.

265. Гусев В.Е. Протопоп Аввакум Петров — выдающийся русский писатель XVII века // Житие протопопа Аввакума им самим написанное и другие его сочинения. — М., 1960. — С. 5-51.

266. Давыдов А.Д. Первые позывные // Говорит и показывает Саранск. — Саранск, 1980. — С. 17-31.

267. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. — М.: Книга, 1991. — 573 с.

268. Дворжанский А.И. История Пензенской епархии. Кн. 1. - Пенза, 1999.-512 с.

269. Дворкин А. Мы имеем дело с мафиозными структурами, скованными железной дисциплиной // Столица С. — 1996. — 6 декабря.

270. Дворкин А. Введение в сектоведение. Н. Новгород, 1998. - 488 с.

271. Девяткина Т.П. Мокшанские свадебные обряды и песни. Саранск:

272. Мордов. кн. изд-во, 1992. 192 с.

273. Денисов П.В. Религиозные верования чуваш. Чебоксары: Чуваш. гос. изд-во, 1959. - 408 с.

274. Денисов П.В. Религия и атеизм чувашского народа. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1972.-479 с.

275. Депутатов А. Как спасли храм // Мордовия. — 1993. —5 ноября.

276. Дербеденев П.П. Научно-атеистическая работа на селе важнейшая составная часть коммунистического воспитания // Живое слово. - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1962. - С. 67-74.

277. Дингелыптедт Н. Закавказские сектанты в их семейном и религиозном быту.— СПб., 1885.

278. Добровольский М. Некоторые черты религиозной жизни ново-крещен-инородцев Нижегородской епархии во второй половине XVIII ст. // Нижегородские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1892. -№ 1-3. - С. 11-18, 37-47, 84-94.

279. Догаева В.П. Ликвидация монастырского землевладения в Пензенской губернии (1917-1918 гг.) // Вопросы аграрной истории Среднего Поволжья (XVII — начало XX в.). — Саранск, 1979. С. 147-164.

280. Долженко И.В. Религиозный и культурно-бытовой уклад русских крестьян-сектантов Восточной Армении (XIX начало XX вв.) // Духоборы и молокане в Закавказье. - М., 1992. - С. 7-25.

281. Дорожкин М.В. Установление Советской власти в Мордовии. -Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1957. 302 с.

282. Дубасов И.И. Очерки из истории Тамбовского края. Вып. 1. -М.: Типография Елисаветы Гербек, 1883. - 197 с.

283. Дубасов И.И. Церковное просвещение Тамбовского края // Известия Тамбовской ученой архивной комиссии. Вып. 41. - 1897. - С. 26-30.

284. Духоборы и молокане в Закавказье. М., 1992. - 199 с.

285. Е.В. Русско-мордовско-татарский приход с. Еделева Сергачскогоуезда Нижегородской губернии // Нижегородские губернские ведомости. -1891. № 34-36. - С. 3-5, 3-4, 1-2.

286. Евдокимов В.И. Атеистическое воспитание трудящихся в процессе строительства коммунизма // Вопросы научного атеизма. — Вып. 4. — М.: Мысль, 1967. — С. 94-129.

287. Ежова В.П., Лопатова В.И., Сластухин Н.Н. Женщины Советской Мордовии. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1964. —176 с.

288. Епишин В. Человек без веры жить не может (исповедь алтарницы церкви Николы Чудотворца с. Муравьевка Рузаевского района Мордовии Анастасии Сарасовой) // Советская Мордовия. —1992. — 24 сентября.

289. Ефимов И.А. Борьба с контрреволюционными выступлениями в Мордовии — прифронтовом тылу Красной Армии Восточного фронта весной 1919 г. // Вопросы истории и археологии Мордовской АССР. — Ч. 1. — Саранск, 1972. —С. 3-16.

290. Ешевский С. В. Миссионерство в России // Сочинения. Ч. 3. -М., 1870.-С. 667-710.

291. Жданов И.В. Музыкальное образование музыкально-педагогических кадров в Казанской инородческой учительской семинарии (во второй половине XIX — начале XX века) // Финно-угорский мир и современность. — Саранск, 2000. — С. 133-135.

292. Женские советы за работой. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1962.72.

293. Жиганов М.Ф. Бойцы ленинской гвардии. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1988. —304 с.

294. Жиганов М.Ф. М.Е. Евсевьев — историк родного края (1864 — 1931). — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1999. — 120 с.

295. Жуковская Н.Л., Мокшин Н.Ф. От Карелии до Урала: рассказы о народах России. М.: Флинта, Наука, 1998. - 320 с.

296. Журавлева М.Д. Крестьянки и власть (гендерный фактор в годыродского уезда в 1743-1745 гг. // Записки МНИИЯЛИЭ. Вып. 15. - Саранск, 1952.-С. 155-170.

297. Зеленин Д.К. Н.И. Ильминский и просвещение инородцев. СПб., 1902.-20 с.

298. Зеленин Д.К. Рец.: Саратовская мордва // Живая старина. Вып. 4. 1910.-С. 1-8.

299. Зеленин Д.К. Очерки русской мифологии. Вып. 1. - Петроград, 1916.-311 с.

300. Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М.: Наука, 1991.507 с.

301. Зерновский Ф. Бабань каша. Очерк мордовского моляна // Газета «Современный листок», изд. при духовном журнале «Странник». Под ред. А. Поповицкого. 1869. - № 75. - С. 7-8.

302. Зеткина И.А. Педагогические традиции в научном наследии М.Е. Евсевьева // Традиционное и новое в культуре народов России. Саранск, 1992.- С. 204-206.

303. Зеткина И.А. Казанская учительская семинария и ее роль в просвещении народов Поволжья // История, образование и культура народов Среднего Поволжья. Саранск, 1997. - С. 38-39.

304. Зеткина И.А. Духовенство Среднего Поволжья как субъект просветительства (вторая половина XIX — начало XX в.) // Православная община в XXI веке. Материалы Масловских региональных образовательных чтений. 20 декабря 2001 г. — Саранск, 2002. — С. 228-234.

305. Златоверховников И. Уфимская епархия. Географический, этнографический, административно-исторический и статистический очерк. Уфа, 1899.-VII+331 с.

306. Знаменский П.В. На память о Николае Ивановиче Ильминском. К 25-летию братства св. Гурия Казань: Изд-е братства св. Гурия, 1892. -402 с.

307. Зорькин Н.И. Кабаево. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1986.—96 с.

308. Иваненко П.В. С именем бога // Саранские вести. —1992. — 1 августа.

309. Иванцев С. Из быта мордвы деревни Дюрки Паранеевской волости Алатырского уезда Симбирской губернии // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Т. 11. Вып. 6. Казань, 1893.-С. 571-575.

310. Ивашкин B.C. Формирование советской интеллигенции в Мордовии (1917 — 1941 гг.). — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1972. —160 с.

311. Ивашкин B.C., Яшкин И.А. Культурное строительство на селе в первое десятилетие Советской власти // История советского крестьянства Мордовии. — Ч. 1. — 1917 — 1937 годы. — Саранск, 1987. — С. 133 — 148.

312. Ивашкин B.C., Яшкин И.А. Повышение грамотности и культурного уровня сельского населения // История советского крестьянства Мордовии. — Ч. 1. — 1917 — 1937 годы. — Саранск, 1987. — С. 237 — 244.

313. Ивашкин Н. Юрхтава возвратится с «Юрхтавой» // Известия Мордовии. — 1995. — 28 июля.

314. Ивашкин Н. Дети тех, кто озоровал на Пасху, ныне учат «Отче наш.» // Известия Мордовии. 1997. - 26 апреля. - С. 2.

315. Ивашкин Н. Дюркинцы принесли свой крест // Известия Мордовии. 1999. - 12 ноября. - С. 6.

316. Извещение о смерти Н.П. Барсова // Пензенские епархиальные ведомости. — 1904. — № 24.

317. Износков И. А. Материалы для истории христианского просвещения инородцев Казанского края. М., 1893. - 391 с.

318. Износков И.А. Материалы для истории христианского просвещения инородцев Казанского края. — Вып. 3. — М.: Печатня А.И. Снегиревой, 1895. —47 с.

319. Износков И.А. Инородческие школы Братства св. Гурия.—М.: Печатня А.И. Снегиревой, 1901. — 76 с.

320. Ильминский Н.И. Практические замечания о переводах и сочинениях на инородческих языках // Православный собеседник. 1871. - № 3. -С. 160-183.

321. Ильминский Н.И. О переводе православных христианских книг на инородческие языки. Казань: Тип. ун-та, 1875. - 45 с.

322. Ильминский Н.И. К истории инородческих переводов // Православный собеседник. Ч. 1. 1884. - С. 330-369.

323. Ильминский Н.И. Переписка о трех школах Уфимской губернии. -Казань: Тип. В.М. Ключникова, 1885. 116 с.

324. Ильминский Н.И. Система народного и в частности инородческого образования в Казанском крае. СПб.: Синодальная тип., 1886. - 55 с.

325. Ильминский Н.И. Казанская центральная крещено-татарская школа. Материалы для истории христианского просвещения крещеных татар. -Казань: Типогр. П.В. Щетинкина, 1887. 484 с.

326. Ильминский Н.И. Избранные места из педагогических сочинений, некоторые сведения о его деятельности и о последних днях его жизни. — Казань: Типогр. Имп. ун-та, 1892. — 133 с.

327. Ильминский Н.И. Программа школ для крещеных инородцев Восточной России. Казань: Типогр. М. Чирковой, 1893. - 13 с.

328. Ильминский Н.И. Письма к обер-прокурору Святейшего синода К.П. Победоносцеву. Казань: Типо-литогр. Имп. ун-та, 1895. - 414 с.

329. Ильминский Н.И. Беседы о народной школе. Казань, 1911.42 с.

330. Ильминский Н.И. О системе просвещения инородцев и о Казанской центральной крещено-татарской школе. Казань: Изд-е П.В. Щетинкина, 1913. - 135 с.

331. Ильминский Н.И. Сборник статей по поводу 25-летия со дня кончины его. Казань: Центральная типогр., 1916. - 144 с.

332. Ильминский Н.И., Катаринский В.В. Система народного и в частности инородческого образования в Казанском крае. СПб., 1886. - 56 с.

333. Иникова С.А. Взаимоотношения и хозяйственно-культурные контакты кавказских духоборцев с местным населением // Духоборы и молокане в Закавказье. М., 1992. - С. 44-59.

334. Иникова С.А. Секта духоборов как этнолокальная и конфессиональная общность // Вестник гуманитарного научного фонда. 1999. - № 4. -С. 41-47.

335. Инородческое население Пензенской епархии и его образование // Пензенские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1899. - № 20. -С. 710-742.

336. История христианизации народов Среднего Поволжья. Межвуз. сб. науч. тр. — Чебоксары: Изд-во ЧТУ, 1988. — 124 с.

337. Иткин С.М. Формирование нового быта мордовского села и отход от религии // Социалистический быт мордовского села. —Саранск, 1986. — С. 225-237.

338. Иткин С.М. Общественные процессы и социальный статус современного православия // Вестник Мордовского университета. 1993. - № 2. -32-35.

339. Кавтаськин JI.C. Пережитки обрядов, причитаний и песен, связанных с древним мордовским обычаем имитации свадьбы при похоронах умершей девушки // Фольклор и этнография. Обряды и обрядовый фольклор. — Л., 1974. — С. 267-273.

340. Казьмина О.Е. Духоборцы. Духовные христиане. Молокане. Спасовцы. Старообрядчество. Хлысты // Народы и религии мира. М., 1998. -С. 714-715; 773-774; 832-835; 850-851.

341. Казьмина О.Е. Роль религиозного фактора в этнической идентичности у населения современной России // Православие и культура этноса. Тезисы докладов Международного научного симпозиума 9-13 октября 2000. Москва. М., 2000. - С. 22-23.

342. Каминский Г.П. О преподавании русского языка в инородческих училищах. Казань: Центральная типогр., 1916. - 16 с.

343. Карташев А.В. Собрание сочинений: В 2 т. Т. 2. Очерки по истории русской церкви. - М.: ТЕРРА, 1992. - 569 с.

344. Кащенко С.Г. Культурная жизнь первых коллективных хозяйств (по материалам Среднего Поволжья) // Крестьянское хозяйство и культура деревни Среднего Поволжья. — Йошкар-Ола, 1990. — С. 207-215.

345. Кирьянова Н.В. Культура губернских городов Среднего Поволжья в конце XIX начале XX веков // Автореф. дис. .канд. ист. наук. - Пенза, 1998.- 25 с.

346. Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России (60-е годы XIX в. 1917 г.). — М.: Наука, 1965. — 348 с.

347. Клибанов А.И. Религиозное сектантство и современность (социологические и исторические очерки). — М.: Наука, 1969. — 272 с.

348. Климкина А.В. Женщины Мордовии в борьбе за социализм. Из опыта работы партийных организаций Мордовии по вовлечению женщин в социалистическое строительство (1919-1929 гг.). — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1976. — 176 с.

349. Ключевский В.О. Курс русской истории // Соч.: 8 т. Т. 1. - Ч. 1. -М.: Гос. изд-во полит, лит-ры, 1956. — 428 с.

350. Коженкова В.Е. Одежда мордвы-эрзи Городищенского уезда Пензенской губернии (Городищенский район Пензенской области, конец XIX — начало XX в.) // Из истории области. Очерки краеведов. — Вып. III. — Пенза, 1992.—С. 129-134.

351. Козлов В.И. Расселение мордвы // Вопросы этнической истории мордовского народа. — М., 1960. — С. 5-62.

352. Козлова К.И. Изменения в религиозной жизни и деятельности молоканских общин // Вопросы научного атеизма. — Вып. 2.—М., 1966. — С. 305-321.

353. Кондратьев А. Просветитель Юртов А.Ф. в мордовско-чувашском приходе Уфимского уезда // Сердцу близкие имена. Краеведческий сборник. -Уфа, 1996.- С. 173-175.

354. Кондрашин В.В. Повстанцы во имя царя. Религиозно-монархическое выступление в селе Большой Азясь Краснослободского уезда // Краеведение. — Пенза, 1998. — № 1,2.

355. Кондрашин В.В. Крестьянское движение в Поволжье в 1918 — 1922 гг. —М., 2001.

356. Коннова JI.A. Деятельность земств на территории Мордовии в 1890-1918 годах// Автореф. дис. .канд. ист. наук. Саранск, 2001. -23 с.

357. Коновалов Б.Н. Союз воинствующих безбожников // Вопросы научного атеизма. — Вып. 4. — М., 1967. — С. 63-93.

358. Коновалов Д. Религиозные движения. 1. Секта хлыстов // Ежемесячный журнал литературы, науки и общественной жизни. — СПб., 1914. — №3.

359. Корнишина Г.А. Традиционные календарные праздники в жизни мордовского сельского населения // Крестьянское хозяйство и культура деревни Среднего Поволжья. — Йошкар-Ола, 1990. — С. 326-330.

360. Корнишина Г.А. Сезонные обряды мордвы: исторические корни и традиционные формы бытования / Учебное пособие по спецкурсу. — Саранск, 1999. —47 с.

361. Корнишина Г.А. Традиционные обычаи и обряды мордвы: исторические корни, структура, формы бытования / Мордовский государственный педагогический институт им. М.Е. Евсевьева. Саранск, 2000 - 150 с.

362. Котков К.А. Восстание мордвы Терюшевской волости в 1743-1745 гг. // Сборник научных трудов МГПИ. Саранск, 1949. - С. 57-80.

363. Котов В. «Свидетели Иеговы» вам врут! // Столица С.—2003.— 13 августа. — С. 11.

364. Коханец JI.A. Крестьянское движение в период «военного коммунизма» (на примере Мордовии) // Власть и общество: XX век. Науч. тр. НИИГН при Правительстве РМ. Т. 1. (118). - Саранск, 2002. - С. 48-58.

365. Край Ельниковский: Ист. очерки / Сост.: Н.М. Арсентьев, С.В. Першин, К.И. Шапкарин. Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 1998. - 464 с.

366. Красиков А. Государство, церковь и религиозная свобода // Независимая газета. — 1996. — 9, 10 октября.

367. Краснов Н.Г. И.Я. Яковлев. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1976. -272 с.

368. Кривов А., Чеглакова С. Знамя веры // Известия Мордовии. — 1994. — 7 апреля.

369. Кротков. Несколько слов о поминовении усопших // Пензенские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1871. -№ 10. - С. 310-313.

370. Кудаева JI.B. Становление и развитие начального образования в Мордовском крае во второй половине XIX — начале XX века // Автореф. дис. . .канд. пед. наук. — Н. Новгород, 1996. — 20 с.

371. Кудаева JI.B. Начальная школа для детей мордвы во второй половине XIX — начале XX века // Очерки истории образования и педагогической мысли в Мордовском крае (середина XVI — начало XX в.). — Саранск, 2001. —С. 138-149.

372. Кудряшов Г.Е. Кризис религии. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1981.- 112 с.

373. Кудряшов Г.Е. Динамика полисинкретической религиозности. -Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1974. -$44 с.

374. Кудряшов Г.Е. Православное миссионерство в Среднем Поволжье: история и оценки его деятельности // История христианизаци народов Среднего Поволжья. Чебоксары, 1988. - С. 56-88.

375. Кузнецов С.К. Мордва. Лекции по русской исторической географии. М., 1912.-73 с.

376. Кузнецова Л.М. Дамаскин-Руднев — просветитель земли нижегородской // Записки краеведов. Очерки, статьи, воспоминания, документы, хроника. Нижний Новгород: Волго-Вятское кн. изд-во, 1991. - С. 55-61.

377. Кузнецов Е.В., Никулин И.Н., Титков Е.П. Епископ Нижегородский и Алатырский Дамаскин // Страницы жизни, деятельности, творчества. — Арзамас, — 1998. — 116 с.

378. Кузнецов П., Лашко В. И.Н. Ульянов и просвещение мордовского народа. 2-е изд. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1981. 168 с.

379. Куликов К. Восточно-финские народы России в условиях реформ 1990-х годов // Abstracts. VI Iccees World Congress Tampere, Finland 29 July -3 August 2000. Tampere, Finland. 2000. - P. 234-235.

380. Курило O.B. Православные и лютеране в России (XVI-XIX вв.): на пути к взаимопониманию // Православие и культура этноса. Тезисы докладов Международного научного симпозиума 9-13 октября 2000. Москва. М., 2000.-С. 127-128.

381. Курило О.В.Религия и интеграция в современном российском обществе // Abstracts. VI Iccees World Congress Tampere, Finland 29 July 3 August 2000. - Tampere, Finland, 2000. - P. 224-225.

382. Курочкина О. Нельзя стереть прошлое // Известия Мордовии. -1999.- 17 августа.-С. 5.

383. Курочкин П.К. Эволюция современного русского православия. — М.: Мысль, 1971. —270 с.

384. Лажечников И.И. Некоторые поверья мордвы // Соч. Т. 7. СПб.-М., 1883.-С. 310-315.

385. Лаллукка С. Восточно-финские народы России. Анализ этнодемо-графических процессов. — Спб.: Европейский дом, 1997. — 399 с.

386. Лаптун В.И. Развитие народного образования в Мордовии в конце XIX начале XX века. - Самара, 1997. - 187 с.

387. Лаптун В.И. Состояние церковно-школьного дела на территории Мордовии в начале XX века // Нации и регионы в истории и культуре России. Материалы VI — VII Сафаргалиевских научных чтений. — Саранск, 2003. — С. 200 — 209.

388. Лебедев Н.А. Антицерковные и антирелигиозные настроения среди крестьян Нижегородской губ. в начале XX в. // Вопросы истории религии и атеизма. — 1959. — № 7.

389. Лебедева Л.И. Основные причины существования религиозных пережитков среди женщин // Уч. зап. Горьков. гос. пед. ин-та иностр. яз. — Вып. 28. — 1966. — С. 186-199.

390. Лисавцев Э.И. Новые советские традиции. — М.: Советская Россия, 1966. — 167 с.

391. Лопаткин Р.А. На опорных пунктах Института научного атеизма // Вопросы научного атеизма. — Вып. 5. — М., 1968. — С. 336 — 342.

392. Лузгин А.С. В тесном соседстве. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1987.- 188 с.

393. Лузгин А.С. Жизнь промыслов: Промысловая деятельность крестьян Мордовии во второй половине XIX начале XX в. (этнокультурные аспекты). - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2001. - 216 с.

394. Любомиров П. О важности изучения мордвы // Саратовский этнографический сборник. Вып. 1. Издание Мордовского подотдела губернского отделения по делам национальностей при Саратовском губисполкоме. Саратов, 1922. - С. 241-249.

395. Ляйстер А.Ф. Прыгуны в Закавказье. — Эривань, 1912.

396. Майнов В.Н. Один день среди мокши // Древняя и новая Россия. Т. 3.- СПб., 1878.-С. 117-134.

397. Майнов В.Н. Результаты антропологических исследований среди мордвы-эрзи. СПб., 1883.-559 с.

398. Майнов В.Н. Очерк юридического быта мордвы. СПб.: Министерство Внутренних дел, 1883. - 267 с.

399. Макарихин В.П. Губернские ученые архивные комиссии России. -Нижний Новгород: Волго-Вятское кн. изд-во, 1991. 120 с.

400. Макарихин В.П. Протопоп Аввакум и русская национально-религиозная идея // Нижегородский альманах. Вып. 2. Нижний Новгород, 1997.-С. 23-27.

401. Макушкин В.М. Антирелигиозная тема в мордовской литературе // Развитие атеизма в Мордовии. — Саранск, 1972. — С. 134 — 151.

402. Макушкин В.М. Начало пути. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1976. — 148 с.

403. Малов Е.А. О новокрещенских школах в XVIII веке // Православное обозрение. 1868.- №3.-С. 350-380.

404. Малов Е.А. О Новокрещенской конторе. Речь в годичном собрании Казанской духовной академии 1878 г. Казань, 1878. - 208 + IV с.

405. Малов П.Н. Духоборцы, их история, жизнь и борьба. —Канада,1948.

406. Маризь Кемаль. Эрзянское язычество // Эрзянь мастор. Сборник статей. Лукоянов, 1994. — С. 56 — 63.

407. Маризь Кемаль. Я тоже была нигилистка // Эрзянь мастор. — 1996. — 14 марта.

408. Марийская религия и культура: Материалы научно-практической конференции, сентябрь 1995 года. Йошкар-Ола, 2000.

409. Маркелов М.Т. Мордва // Религиозные верования народов СССР.

410. Т. 2.- М, 1931.-С. 190-212.

411. Мартынов А. Мордва в Нижегородском уезде. Из заметок 1963 г. // Нижегородские губернские ведомости. Часть неофициальная. 1865. - № 24. -С. 190-192.

412. Масленников Н. Из быта мордвы села Кученяева Алатырского уезда Симбирской губернии // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Т. 33. Вып. 4. Казань, 1927. - С. 6774.

413. Масловский А.И. Саранск. Петропавловский монастырь // Пензенские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. — 1882. — № 14.

414. Масловский А. Город Саранск в религиозно-нравственном отношении 80 лет назад и в настоящее время // Странник. 1999. - № 1. - С. 150158.

415. Матвеев С.М. О крещеных инородцах Уфимской епархии. Доклад Миссионерскому съезду в г. Казани по вопросу о христианском просвещении инородцев Уфимской епархии. Уфа, 1910. - 57с.

416. Матвеев С.М. К вопросу о христианском образовании инородцев Восточной России вообще и Уфимской епархии в частности. Уфа: Тип. «Сеятель», 1914. - 24 с.

417. Матвеева Д. Школьные годы чудесные.// Республика. —1996.— 29 августа.

418. Мацук М.А. Русская Православная церковь в Коми крае. Некоторые вопросы истории. Сыктывкар, 1998.

419. Машанов М.А. Обзор деятельности Братства св. Гурия за 25 лет существования его. 1867 — 1892. — Казань: Типогр. ун-та, 1892. — 256 с.

420. Мельников П.И. (Андрей Печерский). Тайные секты // Полн. собр. соч. Т. 3. - Спб., М., 1898. - С. 144-275.

421. Мельников П.ЩАндрей Печерский). Очерки мордвы. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1981. - 136 с.

422. Миловидов В.Ф. Современное старообрядчество. — М.: Мысль, 1979. — 126 с.

423. Минх А.Н. Народные обычаи, обряды, суеверия и предрассудки крестьян Саратовской губернии // Записки Императорского Русского географического общества по отделению этнографии. Т. 19. Вып. 2. Спб., 1890. -С. 9-137.

424. Минх А.Н. Моляны и обряды мордвы Саратовской губернии // Этнографическое обозрение. Кн. 15. -М., 1893. № 4. - С. 116-128.

425. Мир в III тысячелетии. Диалог мировоззрений: Материалы V Всероссийского научно-богословского симпозиума. 15-16 июня 1999 г. Нижний Новгород: Изд-во Волго-Вятской академии государственной службы, 1999.-232 с.

426. Митропольский К. Мордва. Религиозные воззрения, нравы и обычаи // Тамбовские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1876. -№ 12-13. - С. 355-365, 371-378.

427. Митропольский К. Мордва. Мировоззрение, нравы и обычаи // Мирское слово. Спб., 1877. - № 3-5, № 8-15. - С. 18-19, 26-27, 34-35, 58, 66, 74, 83,90-92, 98, 104-114.

428. Михайлов В.А. Тенденции эволюции русского этнического самосознания (социально-психологический аспект). Ульяновск, 2001. - 243 с.

429. Михайлова С.М. Казанский университет и просвещение народов Поволжья и Приуралья (XIX в.). — Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1979.— 224 с.

430. Можаровский А.Ф. Изложение хода миссионерского дела по просвещению казанских инородцев с 1552 по 1867 год. — М.: Университетская типогр., 1880. —261 с.

431. Можаровский А.Ф. Инородцы-христиане Нижегородской епархии в XVIII веке // Нижегородские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1886. - № 1-2. - С. 6-9, 14-18.

432. Можаровский А. Кладбищи Сергачского уезда Нижегородской епархии // Нижегородские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. -1890,-№ 12.-С. 517-521.

433. Можаровский А. История прихода села Чукал Сергачского уезда Нижегородской епархии // Нижегородские губернские ведомости, 1890. -№ 17.-С. 701-704.

434. Можаровский А.Ф. Из истории просвещения Нижегородской мордвы в XVIII веке // Нижегородские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1890. - № 16. - С. 664-674.

435. Можаровский А. Мордовское село Какино Сергачского уезда Нижегородской епархии // Нижегородские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1890. -№ 23-24. - С. 993-999, 1047-1053.

436. Можаровский А. История образования прихода села Селищ Сергачского уезда Нижегородской епархии // Нижегородские губернские ведомости. 1890. - № 20. -С. 821-828.

437. Можаровский А. Руссо-мордвы на Нижегородской почве // Нижегородские губернские ведомости. —1893. — № 36. — С. 1-3.

438. Моисеев Ю.М. Борьба политических партий за крестьянство в Поволжье в годы первой русской революции // Автореф. дис. .канд. ист. наук. Куйбышев, 1990. - 17 с.

439. Мокшин Н.Ф. Религиозные верования мордвы. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1968. - 160 е.; Изд. 2-е, доп. и перераб., 1998. - 248 с.

440. Мокшин Н.Ф. Некоторые итоги конкретно-социологического исследования уровня религиозности сельского населения Мордовской АССР // Развитие атеизма в Мордовии. — Саранск, 1972. — С. 79-101.

441. Мокшин Н.Ф. Этническая история мордвы. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1977. — 280 с.

442. Мокшин Н.Ф. Мордовский этнос. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1989. — 160 с.

443. Мокшин Н. Ф. Православие и этноконфессиональное самосознание мордвы // Политический вестник. 1989. - № 6. - С. 33-40.

444. Мокшин Н.Ф. Религия и межнациональные отношения в Среднем Поволжье (дооктябрьский период) // Социально-экономическое положение трудящихся Среднего Поволжья (дооктябрьский период): Межвуз. сб. науч. тр. — Саранск, 1989. — С. 127-138.

445. Мокшин Н.Ф. Религиозный синкретизм у мордвы // Мировоззрение финно-угорских народов. — Новосибирск, 1990. — С. 49-57.

446. Мокшин Н.Ф. Мордва глазами зарубежных и российских путешественников. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1993. — 240 с.

447. Мокшин Н.Ф. Маркелов и этнографическое изучение финно-угорских народов // Этнографическое обозрение. 1994. - № 6. - С. 130-138.

448. Мокшин Н.Ф. Этноконфессиональня ситуация у мордвы на современном этапе // Финно-угроведение. — 1995. — № 1. —С. 74-86.

449. Мокшин Н.Ф. Мордовско-татарские этнические связи // Гуманитарные науки и образование: проблемы и перспективы. Материалы I Сафар-галиевских научных чтений. — Саранск, 1997. — С. 27-36.

450. Мокшин Н.Ф. Мордва // Народы Поволжья и Приуралья. Серия «Народы и культуры». М., 2000. - С. 330-427.

451. Мокшин Н.Ф. Материальная культура мордвы. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2002. — 208 с.

452. Мокшин Н.Ф. Кириллица у мордвы // Этнопанорама. 2002. -№ 1. - С. 60-63.

453. Мокшин Н.Ф. Сельская община — регулятор религиозной жизни мордвы // Православная община в XXI веке. Материалы Масловских региональных образовательных чтений. 20 декабря 2001 г. Саранск, 2002. - С. 21-26.

454. Мокшин Н.Ф. Русская православная миссия и мордовский язык //

455. Этнос, культура, человек. Сб. мат. междунар. науч. конф., поев. 60-летию

456. В.Е. Владыкина. — Ижевск, 2003. — С. 237 — 247.

457. Мокшина Е.Н. Современная этноконфессиональная ситуация в Мордовии // Возрождение мордовского народа. Материалы научной конференции. 23-24 мая 1994 г. Саранск, 1995. - С. 98-100.

458. Мокшина Е.Н. О месте язычества в современной жизни мордовского народа // Гуманитарные науки и образование: проблемы и перспективы. Материалы 1 Сафаргалиевских научных чтений. Саранск, 1997. - С. 132-133.

459. Мокшина Е.Н. Основные черты и особенности современной этно-конфессиональной ситуации в Мордовии // История, образование и культура Среднего Поволжья. Материалы всеросс. науч.-практич. конф. Саранск, 1997.-С. 141-143.

460. Мокшина Е.Н. Этническая ситуация в Мордовии на современном этапе. — Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1998. — 180 с.

461. Мокшина Е.Н. Межконфессиональная ситуация в Республике Мордовия (1990—1999 гг.) // Регионология. № 4/1999- 1/2000. - С. 384390.

462. Мокшина Е.Н. Пути этнического возрождения // Финно-угорский мир: история и современность. Материалы II Всерос. конф. финно-угроведов. Саранск, 2000. - С. 29-31.

463. Мокшина Е.Н. Республика Мордовия: вероисповедная ситуация в конце XX в. // Православие и культура этноса. Тезисы докладов Международного научного симпозиума 9-13 октября 2000. Москва. М., 2000. - С. 135-136.

464. Мокшина Е.Н. Этноконфессиональная ситуация в Мордовии в 1990-е гг. // Мордовия в период реформ. Материалы II Меркушкинских научных чтений. Саранск, 2001. — С. 382 — 385.

465. Мокшина Е.Н. Республика Мордовия: этнорелигиозная ситуация (1991-2001 гг.) // IV Конгресс этнографов и антропологов России. Нальчик,20.23 сентября, 2001 г. Тезисы докладов. -М., 2001. С. 260.

466. Мокшина Е.Н. Религиозная жизнь мордвы во второй половине XIX-начале XXI века / МГУ им. Н.П. Огарева. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2003.-248 с.

467. Мокшина Е. Н. Лютеранская община. Миссионерство // Мордовия: Энциклопедия: В 2 т. Т. 1: А М. - Саранск, 2003. - С. 507-508, 548.

468. Мокшина Е.Н., Мокшина Ю.Н. Баптизм // Мордовия: Энциклопедия: В 2 т. Т. 1.: А М. - Саранск, 2003. - С. 149.

469. Мокшина Е.Н. Религиозная жизнь мордвы в освещении отечественных и зарубежных исследователей // Народы Волго-Уралья: история, культура, взаимодействие: Материалы научно-практической региональной конференции. Казань, 2003. - С. 118-124.

470. Мокшина Ю.Н. Брачно-семейные отношения в обычном праве мордвы конца XIX начала XX века // Автореф. дис. . .канд. ист. наук. - Саранск, 2003. - 26 с.

471. Молодежь Республики Марий Эл (по материалам социологических исследований) / Науч. ред., сост. О.В. Орлова. Вып. 1. Йошкар-Ола, 2003.

472. Молоствова Е.В. Иеговисты. Жизнь и сочинения капитана Н.С. Ильина. — СПб., 1914.

473. Мордва (историко-этнографические очерки). — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1981. — 336 с.

474. Мордва Заволжья. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1994. - 184 с.

475. Мордва (историко-культурные очерки). — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1995. — 624 с.

476. Мордовский народ: что нас волнует. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1991. — 256 с.

477. Морозов И.П. Молокане. — М.; Л., 1931.

478. Морохин Н.В. Фольклор в традиционной региональной экологической культуре Нижегородского Поволжья. Серия: История охраны природы. Вып. 14. - Киев, 1997. - 224 с.

479. Москаленко А.Т. Пятидесятники. — М.: Политиздат, 1966.—224 с.

480. Москаленко А.Т. Современный иеговизм. — Новосибирск: Наука, 1971. —227 с.

481. Мотыка И.И. У истоков православной миссии среди нерусских народов Европейской России // Вестник Мордовского университета. 2001. -№ 1-2.-С. 39-44.

482. Мотыка И.И. Миссионерско-просветительская деятельность Русской православной церкви среди мордвы во второй половине XVI — начале XX в. // Автореф. дис. . .канд. ист. наук. — Саранск, 2002. — 20 с.

483. Мотыка И.И. О новокрещенских школах в XVIII веке // Нации и регионы в истории и культуре России. Материалы VI -VII Сафаргалиевских научных чтений. Саранск, 2003. - С. 222-225.

484. Мошков В. Миросозерцание наших восточных инородцев // Живая старина. Кн. 10. Вып. 1-2. Спб., 1900. - С. 194-212.

485. Муратов М. Переселение новоизраильтян // Ежемесячный журнал литературы, науки и общественной жизни. — Пг., 1916. — № 2.

486. Надькин Д.Т. Когда разрушены основания, что сделает праведник? // Вестник Мордовского университета. 1991. - № 4. - С. 53-56.

487. Надькин Д.Т. Проблемы возрождения эрзян и мокшан. Доклад на 1-м съезде мордовского народа. — Саранск. — 1992. — 20 с.

488. Назаркин Н.Я. Народонаселение и охрана здоровья в Мордовии. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1973. — 264 с.

489. Наумов В. Труднее снять с креста распятых дважды // Российские вести. — 1996. — 7 мая.

490. Наумов В. С крестом или на кресте // Не дай бог! — 1996. —1 июня.

491. Научное наследие М.Е. Евсевьева и современность: Материалы республиканской научной конференции. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1992. - 144с.

492. Не всегда из искры возгорает пламя // Известия Мордовии. 1998. - 12 марта. - С. 7.

493. Неоязычество на просторах Евразии / Сост. и науч. ред. В. Шни-рельман. М., 2002. - 180 с.

494. Несмелов Н. Памяти Н.П. Барсова // Пензенские епархиальные ведомости. — 1904. — № 24.

495. Никольский Н.В. Переводческая комиссия в Казани и ее просветительская деятельность среди инородцев. — Казань: Центральная типогр., 1905. — 15 с.

496. Никольский Н.В, Религиозно-нравственное состояние инородцев Поволжья // Инородческое обозрение. Приложение к журналу «Православный собеседник» за декабрь 1912 г. Кн. 1. Казань, 1912. - С. 3-5.

497. Никольский Н.В. Основы инородческого просвещения. Казань: Центральная типогр., 1919. - 56 с.

498. Никольский Н.В. Сборник исторических материалов о народностях Поволжья. Казань: Типо-литогр. Казанского ун-та, 1919. - 479 с.

499. Никольский Н.В. Конспект по истории народностей Поволжья. -Казань: Третья типогр., 1919. 88 с.

500. Никольский А. Переводческая комиссия православного миссионерского общества при Братстве св. Гурия в Казани // Очерк из истории православной миссии среди инородцев России во 2-й половине XIX столетия. — М., 1901.

501. Никольский Н.М. История русской церкви. М.: Политиздат, 1983.-448 с.

502. Никонова Л.И. Тайны мордовского целительства. Саранск: Мордов кн. изд-во, 1995. - 168 с.

503. Никонова Л.И. От Адама и Евы до наших дней (очерки народной медицины мордвы). - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2000. - 171 с.

504. Никонова Л.И. Традиционная медицина финно-угорских народов Поволжья и Приуралья как часть системы жизнеобеспечения. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2000. - 180 с.

505. Никонова Л.И., Кандрина И.А. Баня в системе жизнеобеспечения народов Поволжья и Приуралья: историко-этнографическое исследование. -Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2003. 288 с.

506. Никулин В.И. Пензенское земство: уроки культурно-просветительской деятельности. Пенза, 1996. - 225 с.

507. Новое пробивает дорогу. Сборник статей. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1965.-40 с.

508. Новочадов В. Мордва // Тамбовские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1876. - № 14. - С. 398 - 406.

509. Новые обряды в жизнь / Составитель А.И. Юрченков. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1980. - 88 с.

510. Носова Г.А. Язычество в православии. М.: Наука, - 152 с.

511. Обозрение его преосвященством епископом Тамбовским и Шацким церквей и монастырей Спасского, Темниковского, Шацкого и Моршан-ского уездов в августе — сентябре месяцах 1902 г. // Тамбовские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. — 1903. — № 8.

512. Образование и педагогическая мысль в Мордовском крае. Вторая половина XVI начало XX века. - Саранск, 2000. - 160 с.

513. Озерецкий А. Положение и деятельность духовных пастырей в мордовских приходах Пензенской епархии // Пензенские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1881. - № 10. - С. 1-8; № 11. - С. 1-12; № 12.-С. 1-17.

514. Орлов Н.П. Мордва-мокша // Пензенские губернские ведомости. -1876.- № 106. -С. 3;№ 107.-С. 2; № 108. С. 2; № 110. -С. 3; № 112.с.з.

515. Орлов С.В. Раскольничество в Алатырском уезде в первой половине XIX в. // Финно-угорский мир: история и современность. Материалы II Всероссийской конференции финно-угроведов. Саранск, 2000. - С. 125-127.

516. Осипов Т.Д. Попробуй заикнись. // Эрзянь мастор. 2001. - 28 сентября.

517. Осовский Е.Г. Миссионерские школы // Российская педагогическая энциклопедия: В 2 томах. Т. 1. - М., 1993. - С. 578-579.

518. Осовский Е.Г. Роль Н.И. Ильминского в создании учебной литературы для нерусских народов Поволжья // Проблемы мордовской учебной книги: история и современность. Саранск, 1994. - С. 9-15.

519. Осовский Е.Г. А.Ф. Юртов — предтеча мордовского просветительства. — Саранск, 1995. — 35 с.

520. Осовский Е.Г. Просвещение и геополитика в Поволжском регионе // История, образование и культура народов Среднего Поволжья. Саранск, 1997.-С. 4-7.

521. Осовский Е.Г., Зеткина И.А. Макар Евсевьевич Евсевьев: просветитель, ученый, педагог. — Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2003.—172 с.

522. Осовский Е.Г., Лаптун В.И. Народные училища по уставу 1786 года в Мордовском крае // Современные проблемы психолого-педагогических наук. Межвуз. сб. науч. тр. — Вып. 11. — Саранск, 1998. С. 24-26.

523. Остроумов Н.П. Колебания русского правительства во взглядах на миссионерскую деятельность православной русской церкви. — Казань: Ти-погр. И.Н. Харитонова. — 1910. — 11с.

524. Очерки истории образования и педагогической мысли в Мордовском крае (середина XVI — начало XX в.) — Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2001. —208 с.

525. Очерки истории Санкт-Петербургской епархии. — СПб.: Изд-во «Андреев и сыновья», 1994. — 317 с.

526. Очерки по истории народного образования в Пензенском крае. -Пенза, 1997.-400 с.

527. Патрушев В. Истоки религии финно-угорских народов // Abstracts. VI Iccees World Congress Tampere, Finland 29 July 3 August. - Tampere, Finland. 2000. - P. 320-321.

528. Педагоги и просветители Мордовского края. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1986. — 196 с.

529. Пелин А. Низкий поклон и многая благия лета // Известия Мордовии. — 1994. — 1 сентября.

530. Пелин А. Мы могли бы начать богослужение // Мордовия —7 дней. — 1995. — 14 декабря.

531. Першиц А.И. Проблемы нормативной этнографии // Исследования по общей этнографии. М., 1979. - С. 210-240.

532. Петерсон Г.П. Странички старины / Составитель В.А. Юрченков. -Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1993. 288 с.

533. Писарев Н. К истории православной миссии в России в XVII в. //

534. Православный собеседник. 1902. - сентябрь. - С. 417-431.

535. Пихоя Р.Г. Советский Союз: история власти, 1945-1991.- Новосибирск: Сибирский хронограф, 2000. 680 с.

536. По вопросу об училищах для детей инородцев, живущих в Пензенской губернии // Пензенские губернские ведомости. 1868. - № 5. - С. 3-5.

537. Под крыльями сатанизма // Мордовия. — 1994. — 7 июня.

538. Покровский И.М. Из истории казанских монастырей. Казань, 1896.-318 с.

539. Полумордвинов Г.А. Мордовское население Пензенской губернии, его прошлое и современное состояние. — Пенза: Издание Агитационно-пропагандистского отдела Пензенского губкома ВКП (б), 1927. 139 с.

540. Посадский А. П.И. Мельников (Андрей Печерский) и мордовский край. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1988. — 96 с.

541. Постников А. Верования и культ мордвы (эрзи) с. Сабанчеева Ала-тырского уезда Симбирской губернии // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Вып. 4. Казань, 1893. -С. 381-385.

542. Попов Н.С. Православие в Марийском крае. Йошкар-Ола, 1987.112 с.

543. Попов Н.С. Современное язычество финно-угорских народов России // Abstracts. VI Iccees World Congress. Tampere, Finland 29 July 3 August 2000. - Tampere, Finland. - P. 339.

544. Попов Н.С. Православное подвижничество у марийцев и чувашей во второй половине XIX начале XX вв. // Православие и культура этно-са.Тезисы докладов Международного научного симпозиума 9-13 октября 2000. Москва. - М., 2000. - С. 133.

545. Попов Н.С. Православие в приходах Марийского края Казанской епархии в 20-е годы XX века // Марийский археографический вестник. -2002. -№ 12.-С. 80-98.

546. Попов Н.С. Православие в Марийских приходах Вятской епархии в 20-х годах XX столетия//Марийский археографический вестник. 2003. -№ 13.- С. 67-85.

547. Посошков И.Т. Книга о скудости и богатстве. М., 1951. - 210 с.

548. Потапов И. Министр и епископ подписали соглашение // Известия Мордовии. — 1995. — 3 июня.

549. Православие и культура этноса. Тезисы докладов Международного научного симпозиума. 9-13 октября 2000. Москва. М.: «Старый сад», 2000.-216 с.

550. Преподобной Серафим Саровскиень Шнамонь 100 иетненень // Эрзянь правда. — 2003. июлень 31 чи. — С. 8.

551. Преснякова JL Ловцы душ // Известия Мордовии.—1995. — 14 января.

552. Преснякова Л. Саровские монахи: дело № 42744 // Известия Мордовии. — 2003. — 4 июня. — С. 13.

553. Примеров А. Религиозные обряды и суеверные обычаи мордвы Краснослободского уезда // Пензенские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1870. -№ 16. - С. 251-531.

554. Прозин Н. Картины мордовского быта // Пензенские губернские ведомости. 1865. - № 39-40. - С. 233-238, 242-244.

555. Прокопьев К.П. Школьное просвещение инородцев Поволжья в XIX веке до введения просветительной системы Н.И. Ильминского. Казань: Центральная типогр., 1905. - 30 с.

556. Путинцев Ф. Церковь и 1905 год. М.: «Безбожник», 1926. - 40 с.

557. Путинцев Ф. Духоборье (очерк из современной жизни сектантов-духоборов). М.: «Безбожник», 1928. - 48 с.

558. Путинцев Ф. Кабальное братство сектантов. М.-Л.: «Московский рабочий», 1931. - 199 с.

559. Путинцев Ф.М. Политическая роль и тактика сект. М.: ГАИЗ,1935.-446 с.

560. Путь к спасению / Составитель И.М. Косов. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1994. — 544 с.

561. Пучков П.И. О соотношении конфессиональной и этнической общностей // Советская этнография. 1973. - № 6. - С. 51-65.

562. Пучков П.И. Интегрирующая и дезинтегрирующая роль религии в этническом процессе // Расы и народы. Вып. 21. - М., 1991. - С. 22-29.

563. Пучков П.И. Нужен ли вопрос о религиозной принадлежности в переписи населения России 2002 г.? // Православие и культура этноса. Тезисы докладов Международного научного симпозиума 9-13 октября 2000. Москва.-М., 2000.-С. 13-16.

564. Пучков П.И., Казьмина О.Е. Религии современного мира. — М.: Изд-во УРАО, 1998. — 184 с.

565. Пырсикова И. Подвижники (первые школы на территории Мордовии) // Политический вестник. 1991. - № 4. - С. 38-40.

566. Пырсикова И.Л. Монастыри Краснослободского уезда // Российская провинция: история, культура, наука. Материалы II-III Сафаргалиевских научных чтений. Саранск, 1998. - С. 311-315.

567. Развитие атеизма в Мордовии. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1972. — 176 с.

568. Разгадов М. Пимбурские святыни // Столица С. — 1996. —6 сентября.

569. Редько А. Нечистая сила в судьбах женщины-матери // Этнографическое обозрение. Кн. 40-41. М., 1899. - № 1-2. - С. 54-131.

570. Резепов Е. Дочь книжника // Столица С. — 1997. — 24 января.

571. Республика разрушается с помощью православия // Эрзянь мастор. — 2003. — 29 мая.

572. Рождествин А.С. Н.И. Ильминский и его система инородческого образования в Казанском крае. Казань: Типогр. Имп. ун-та, 1900. - 83 с.

573. Рождествин А.С. Родной язык как основа школьного обучения. -Казань: Типо-литогр. Имп. ун-та, 1903. 19 с.

574. Рождествин А.С. Книги по обучению русскому языку в инородческой школе. Историко-критический обзор. Казань: Типо-литогр. Имп. унта, 1905. - 38 с.

575. Романов Г. О начальном образовании инородцев. Казань: Центральная типогр., 1915. - 17 с.

576. Романов Д.К. Русская православная церковь в первые годы советской власти // Правос лавная община в XXI веке. Материалы Масловских региональных образовательных чтений. 20 декабря 2001 г.- Саранск, 2002. -С. 180-184.

577. Романова С.А. Особенности формирования православно-языческого синкретизма мари // История христианизации народов Среднего Поволжья. Чебоксары, 1988. - С. 67-75.

578. Руднев В.А. Коммунистическому быту — новые советские традиции // Вопросы преодоления религиозных пережитков в СССР.—М.; Л., 1966. —С. 158 — 176.

579. Русанов И. Мордовский молян // Пензенские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1868. - № 1. - С. 20-26

580. Русский миссионер у инородцев. — Спб.: Синодальная типогр., 1905. —48 с.

581. Русское православие. Вехи истории.—М.: Политиздат, 1989.— 719 с.

582. Руцкий Т. Братство православных следопытов Мордовии—кто мы? // Следопыт. — 2002. — № 1. — С. 12.

583. Савельев А.И. Общность некоторых всемирных обычаев // Исторический вестник. 1886. - № 6. - С. 669-678.

584. Савин О.М. Времен связующая нить. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1991. 416 с.

585. Савкин В. На мордовском пчельнике // Известия ОАИЭ. Т. 20. Вып. 4-5. 1904. - С. 192-198.

586. Садовникова Е.И. Педагогические учебные заведения Красносло-бодска в начале XX века // Исторические записки. Пенза, 1998. - С. 289306.

587. Сазонкин А. Темные и белые пятна «Акта вскрытия мощей Серафима Саровского» // Известия Мордовии. — 2003. — 5 марта. — С. 5.

588. Сакович Л.Г. Пастырский визит Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II в Мордовию // Я породнился с Мордовией. — Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2002. — С. 96 — 157.

589. Салмин А.К. Народная обрядность чувашей. Чебоксары, 1994.339 с.

590. Самородов К.Т. Мордовская обрядовая поэзия. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1980.- 168 с.

591. Сануков К. Финно-угорские народы России: проблемы национального идентитета // Abstracts. VI Iccees World Congress Tampere, Finland 29 July 3 August 2000. - Tampere, Finland. - 2000. - P. 373.

592. Сануков K.H. Из истории Марий Эл: трагедия 30-х годов. Йошкар-Ола, 2000.

593. Сацердотов М. Древнейшие учебные заведения Пензенского края // Пензенские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. — 1894.— № 7-8. С. 304-315, 345-354.

594. Саяпин М. Общие // Ежемесячный журнал. — 1915. — № 1.

595. Светлаков А. Еще нехристианские поминки // Руководство для сельских пастырей.-Т. 3.-Киев, 1863.-№ 39. С. 181-186.

596. Св. И. Несколько слов о суеверном обычае каждого прогонять скот через ров в некоторых мордовских селах и деревнях Инсарского уезда // Пензенские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1884. - № 17. -С. 4-7.

597. Священник Алексей Илларионович Масловский. Некролог // Пензенские епархиальные ведомости. — 1892. — № 19.

598. Сергеев В. О педагогике христианской // Мордовия — 7 дней. — 1995. — 31 августа.

599. Сергушкин И. Под рок // Известия Мордовии. —-1994. —12 августа.

600. Сергушкин И. Крещение под звуки электрогитар // Известия Мордовии. — 1996. — 1 октября.

601. Скворцов-Степанов И.И. Это было. 5-е изд. М.: ГАИЗ, 1941.32 с.

602. С крестом или на кресте // Не дай бог! — 1996. — 1 июня.

603. Смирнов А. Деятельность Российского Библейского Общества в Казанском учебном округе // Православный собеседник. 1910. - № 3-4. - С. 342-349, 456-466.

604. Смирнов Е.К. Очерк исторического развития и современного состояния Русской православной миссии. Спб., 1904. - 96 с.

605. Смирнов И.Н. Мордва. Историко-этнографический очерк. Казань: Типогр. Имп. ун-та, 1895. - 225 е.; Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2002. - 296 с.

606. Смирнов М.Ю. Православие // История религии. Лекции, прочитанные в Санкт-Петербургском университете. — СПб.: Изд-во «Лань», 1998. —С. 154 — 211.

607. Смирнова В.Б. Возникновение и развитие землевладения Саровского монастыря в XVIII — первой четверти XIX века // Вопросы аграрной истории Среднего Поволжья (XVII — начало XX в.).—Саранск, 1979. — С. 76 — 90.

608. Смирнова В.Б. Вклад русской интеллигенции в просвещение мордовского народа // Этнокультурные связи мордвы (дооктябрьский период). Межвуз. сб. науч. тр. — Саранск, 1988. — С. 97 — 113.

609. Смирнова В.Б. Монастырское землевладение на территории Мордовии и борьба с ним крестьян в XVII — XVIII вв. // Социально-экономическое положение трудящихся Среднего Поволжья (дооктябрьский период). Межвуз сб. науч. тр. — Саранск, 1989. — С. 4 — 21.

610. Смирнова JT.M. Крест. Краеведческие очерки (в двух книгах). -Нижний Новгород: «Дятловы горы», «Бегемот», 2001. — Кн. 1. — 288 е.; Кн. 2. — 248 с.

611. Смородина А. Народ мудрее своей интеллигенции // Саранские епархиальные ведомости. 2002. - № 12. - С. 47-50.

612. Смыков Ю.И. Крестьяне Среднего Поволжья в период капитализма.— М.: Наука, 1984. — 232 с.

613. Смыков Ю.И. Культура крестьянства Среднего Поволжья в эпоху капитализма: основные задачи изучения // Крестьянское хозяйство и культура деревни Среднего Поволжья. — Йошкар-Ола, 1990. — С. 89 — 91.

614. Снегов А. Кадры для церкви // Известия Мордовии. —1995. — 11 августа.

615. Снегова Т. Заботясь о здоровье тела, вначале исцели свой дух // Мордовия — 7 дней. — 1997. — 20 февраля.

616. Снежневский В.И. Кузьма пророк мордвы-терюхан // Исторический вестник. - 1892.-№ 10.-С. 124-146.

617. Снежницкий А. Мордовский праздник «Вермавы» («вербного воскресения») и «Вирявы». (Заметки из дневника приходского священника) // Пензенские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1871. - № 1920. - С. 588-597, 627-634.

618. Снежницкий И. Поучения в день святителя и чудотворца Николая по случаю храмового праздника к прихожанам из мордвов // Пензенские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1870. - № 8, 10, 11. -С. 259-262, 322-327, 362-369.

619. Совет вам да согласие. Вып. 5. Саранск: Мордов. кн. изд-во,1965.- 16 с.

620. Солдаткин М.П. Мирно или насильно? // На перекрестке мнений. -Саранск, 1990.-С. 108-123.

621. Сомов В.А. Идеологический контроль в годы Великой Отечественной войны (1941 — 1945 гг.) // XII чтения памяти профессора С.И. Архангельского. Материалы международной конференции.— 4.II.—Нижний Новгород, 2001. — С. 190 — 197.

622. Спасский Н.А. Просветитель инородцев Казанского края Н.И.

623. Ильминский. Самара: Типогр. Н.А. Жданова, 1900. - 376 с.

624. Стариков С.В., Левенштейн О.Г. Православные храмы и монастыри Марийского края. Йошкар-Ола: Изд-во «Периодика Марий Эл», 2001. -159 с.

625. Степанов В.В. Духоборы в России: социальные и экономические проблемы адаптации этноконфессиональных групп // Вестник АН СССР. -1991.-№5.-С. 45-48.

626. Стреляный А. Черные дела «белых братьев» // Советская Мордовия. — 1993. — 9 июля.

627. Суперанский М.Ф. Начальная народная школа в Симбирской губернии. Историко-статистический очерк. — Симбирск, 1906.

628. Таймасов Л.А. Миссионерско-идеологическая деятельность православной церкви и противоцерковное движение чувашского народа в первой половине XIX века. Самара, 1992. - 125 с.

629. Таймасов Л.А. Роль христианизации в утверждении власти царизма в Среднем Поволжье // Abstracts. VI Iccees World Congress Tampere, Fin

630. Finland 29 July 3 August 2000. - Tampere, Finland. - 2000. - P. 423-424.

631. Тепляков M.K. Состояние религиозности населения и отход верующих от религии в Воронежской области (1961-1964 гг.) // Вопросы преодоления религиозных пережитков в СССР. М.; JL, 1966. - С. 31-52.

632. Терехин В. Отец Петр: «Всем нам необходимо покаяние.» // Мордовия 7 дней. - 1999. - 20 мая.

633. Тимошина Т.Г. Культ отца и матери в народной педагогике мордвы // Финно-угорский мир: история и современность. Материалы II Всероссийской конференции финно-угроведов. — Саранск, 2000. — С. 322 — 324.

634. Тингаев В. Времен связующая нить (об основании сел Бугуруслан-ского района, из истории, культуры эрзи и мокши).—Бугуруслан, 1994.— 52 с.

635. Титков Е.П., Никулин И.Н. Да светит свет Ваш пред людьми. Жизнь и судьба епископа Дамаскина. — Нижний Новгород: Изд-во ИФ Ни-жегород. ун-та, 1999. — 139 с.

636. Титов А.А. Рязанские епископы. Приложение к материалам для истории русской церкви. М., 1891. - 46 с.

637. Титов А.А. Терюшевский бунт 1743-1745гг. // Русское обозрение. Т. 22. 1893.-№ 8.-С. 745-762; № 9. С. 304-318; № 10.-С. 799-814.

638. Титов В.Е. Православие. — М.: Политиздат, 1967. — 336 с.

639. Тихов А. Приход села Большого Терюшева Нижегородского уезда // Нижегородские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1896. -№ 2.-С. 59-65.

640. Тихомиров И.С. О христианстве, как оно распространялось в пределах жителей Нижегородской епархии // Адрес-календарь Нижегородской епархии за 1888 г. Нижний Новгород, 1888. - С. 961-998.

641. Тишков В.А. Межнациональные отношения в Российской Федерации. Доклад на заседании Президиума Российской Академии наук 23 февраля 1993 года. М., 1993. - 72 с.

642. Тишков В.А. Российская этнология: статус дисциплины, состояние теории, направления и результаты исследований // Этнографическое обозрение. 2003. - № 5. - С. 3-23.

643. Тойдыбекова JI. Марийская языческая вера и этническое самосознание. Joensuu, 1997. - 327 с.

644. Токарев С.А. Религиозные верования восточнославянских народов XIX начала XX века. - М.: Изд-во АН СССР, 1957. - 164 с.

645. Токарев С.А. Ранние формы религии и их развитие. М.: Наука, 1964.-399с.

646. Токарев С.А. Религия в истории народов мира. — М.: Изд-во полит. лит-ры, 1965. — 623 с.

647. Толстой М.В. История Русской Церкви. М., 1999. - 600 с.

648. Троицкий С. Заметки о мордве-мокшанах // Нижегородский сборник. Т. 1. Нижний Новгород, 1867. - С. 219-220.

649. Т-ский А. Мое житье-бытье в селе К-с (из воспоминаний священника) // Пензенские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1870. -№1.-С. 16-22.

650. Успенский Г.И. Полное собрание сочинений. Т. 8. - М.: Акдемия наук СССР, Институт русской литературы, 1949. - 646 с.

651. Федоренко С. Народ на войне. Фронтовые записи. — Киев, 1917.

652. Федоренко Ф. Секты, их вера и дела. — М.: Политиздат, 1965.— 360 с.

653. Федоров В.А. Культура и быт пореформенной средневолжской деревни по материалам Этнографического бюро В.Н. Тенишева // Крестьянское хозяйство и культура деревни Среднего Поволжья.— Йошкар-Ола, 1990.— С. 92-100.

654. Федоров И.С. Этнограф Ауновский и его деятельность среди мордвы // Литературная Мордовия. 1955. - № 10 (14). - С. 228-233.

655. Федотова О., Малоземова М. Хоре кришна, хоре рома? // Вечерний Саранск. — 1996. — 5 сентября.

656. Федянович Т.П. Свадебные обряды мордвы-эрзи Татарской, Чувашской и Башкирской АССР // Материалы по археологии и этнографии Мордовии. Саранск, 1974. - С. 110-121.

657. Федянович Т.П. Обряды при наречении имени у мордвы // Ономастика Поволжья. Вып. 4. Саранск, 1976. - С. 42-47.

658. Федянович Т.П. Семейные обычаи и обряды финно-угорских народов Урало-Поволжья. М.: Координационно-методический центр прикладной этнографии Института этнологии и антропологии РАН, 1997. 183 с.

659. Феоктистов А.П. Мордовские языки и диалекты в историко-этнографической литературе XVII XVIII веков // Очерки мордовских диалектов. Т. 2. - Саранск, 1963. - С. 3-36.

660. Феоктистов А.П. Истоки мордовской письменности. М., 1968.99 с.

661. Феоктистов А.П. Очерки по истории формирования мордовских письменно-литературных языков. М.: Наука, 1976. - 259 с.

662. Филатов С., Щипков А. Язычество. Рождение или возрождение? // Дружба народов. 1994. - № 11 -12. - С. 176-187.

663. Филатов С., Щипков А. Сотая епархия. Последний языческий народ Европы // Независимая газета. 1994. - 17 марта.

664. Филатов С., Щипков А. Эрзянки молятся Инешкипазу // Эрзянь мастор. — 1995. — 14 апреля.

665. Филатов С., Щипков А. Языческий вызов христианству // Дружба народов.— 1996. —№3. —С. 138-147.

666. Филатов С. Поволжье: 350 лет религиозного плюрализма // Дружба народов. 1999. -№ 8. - С. 123-131.

667. Филатов С. Религиозная жизнь Поволжья. Прагматичное христианство // Религия и общество. Очерки религиозной жизни современной России. М.-СПб., 2002. - С. 58-74.

668. Филиппов Г. Мордва-христиане. Из жизни с. Мордовские Каратаи и дер. Менситово Тетюшского уезда Казанской губернии (историко-этнографический очерк). Казань, 1914. - 10 с.

669. Филиппов С.А. Социально-гуманитарная деятельность прихода Русской православной церкви в конце XIX — начале XX века (по материалам Самарской епархии) // Автореф. дис. .канд. ист. наук. — Самара, 2002. — 20 с.

670. Фирсов Н.А. Положение инородцев в Московском государстве // Ученые записки Казанского Императорского университета. Вып. 2. - Казань, 1866.-С. 166-310.

671. Фирсова И.А. Становление и основные тенденции развития системы школьного образования в Мордовии // Автореф. дис. .канд. ист. наук. -Саранск, 1998.-20 с.

672. Фукс К. Поездка из Казани к мордве Казанской губернии в 1839 г. // Журнал Министерства внутренних дел. — Ч. 33. — Спб., 1839. — № 10. — С. 85 — 118.

673. Фуров В.Г. Советское социалистическое государство и церковь (к 50-летию Декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви») // Вопросы научного атеизма. Вып. 5. - М., 1968. - С. 7-45.

674. Халиков А.Х. Татарский народ и его предки. — Казань: Татарское кн. изд-во, 1989. — 222 с.

675. Харлампович К.В. Материалы к истории Казанской духовной семинарии // Известия Общества истории, археологии и этнографии при Казанском университете. Т. 19. Вып. 3-4. - Казань, 1902. - С. 1-214.

676. Харлампович К.В. Первые учителя Казанской учительской семинарии // Известия Общества истории, археологии и этнографии при Казанском университете. Т. 20. Вып. 4-5. - Казань, 1904. - С. 200-208.

677. Харлампович К.В. Казанские новокрещенские школы. Казань, 1905.-91 с.

678. Харлампович К.В. П.П. Масловский и его переписка с Н.И. Иль-минским (материалы для истории русской миссии). — Казань: Типо-литогр. Имп. ун-та, 1907. — 129 с.

679. Хвощев А.Л. Очерки по истории Пензенского края. Пенза, 1922.- 190 с.

680. Хитров И. Историко-статистическое описание Тамбовской епархии. Тамбов, 1940. - 124 с.

681. Христианизация народов Среднего Поволжья и ее историческое значение. Материалы региональной научной конференции. Йошкар-Ола, 2001.

682. Хрусталев А. Очерк распространения христианства между иноверцами Казанского края. Казань, 1874. - 100 с.

683. Царицын А.К. Кому нужна политика аполитичности // Русский рубеж. Православно-монархический вестник. 2002. - № 1(6). - С. 4-8.

684. Церковные школы Пензенской епархии на Всероссийской школьной выставке // Пензенские епархиальные ведомости. Часть неофициальная.- 1909. № 9. - С. 365-376.

685. Церковь в истории России. — М.: Наука, 1967. — 336 с.

686. Церковь Христова / Сост. И.М. Косов. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1991. —400 с.

687. Цыпин В., протоиерей. История Русской Православной Церкви. 1917 — 1990. — М.: Хроника, 1994. — 253 с.

688. Цыпин В., протоиерей. Русская Православная Церковь. 1925-1938.- Изд. Сретенского монастыря, 1999.

689. Чагин Г.Н. Роль православия в освоении русскими Урала // Православие и культура этноса. Тезисы докладов Международного научного симпозиума. 9-13 октября 2000. Москва. М., 2000. - С. 48-49.

690. Человек родился. Вып. 4. - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1965.24 с.

691. Чемерисский Н.А. Изъятие в 1922 г. церковных ценностей для помощи голодающим // Вопросы истории религии и атеизма. — Т. 10. — М., 1962. —С. 186-212.

692. Чернявский А. Союз русского народа по материалам Чрезвычайной следственной комиссии. — J1., 1929.

693. Чернявский Н. Оренбургская епархия в прошлом и настоящем. Вып. 1. // Труды Оренбургской УАК. Вып. 7. - 1900. - 346 + VI с.

694. Четвергов Е. Христоскак аволь минек пазось! // Эрзянь правда. —1992. — 15 августа.

695. Четвергов Е. Та религия была очень интересной // Вечерний Саранск. 1996. - 25 июля. - С. 15.

696. Чешко С.В. Человек и этничность // Кто мы в современном мире. -М., 2000. С. 324-344.

697. Чиняев Н.И. XXIV съезд КПСС и задачи по усилению атеистического воспитания трудящихся // Пропаганда, религия, атеизм. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1972. С. 3-19.

698. Чиряева В. До всего есть дело // Женские советы за работой. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1962. - С. 58-61.

699. Чичерина С.В. Положение просвещения у приволжских инородцев. — Спб.: Типогр. М. Стасюлевича, 1906. — 112 с.

700. Чичерина С.В. Как началось дело просвещения восточных инородцев. Спб.: Сенатская типогр., 1907. - 92 с.

701. Что такое сектанты и чего они хотят? / Вып. 1. М.: Посредник, 1906.-154 с.

702. Чубриков В. Серафим Саровский // Советская Мордовия. —1993. — 10 июня.

703. Чуватова Н.Е. Нравственное значение воскресных школ // Православная община в XXI веке. Материалы Масловских региональных образовательных чтений. 20 декабря 2001 г. — Саранск, 2002. — С. 210 — 214.

704. Шамаро А. О чем умалчивает церковный календарь. — М.: Московский рабочий, 1964. — 245 с.

705. Шамаро А. У последних прыгунов // Наука и религия. —1964. — № 9. С. 43-44.

706. Шаракин В.М. Пензенский край в конце XVII — начале XVIII века // Из истории области. Очерки краеведов. — Вып. III.—Пенза, 1992. — С. 85 — 91.

707. Шевченко М.Д. Роль семейных традиций в наследовании религиозных пережитков детьми и подростками // Вестник Московского университета. Серия VIII. Философия. — 1966. — № 2. — С. 30 — 37.

708. Шейнман М.М. Обновленческое течение в русской православной церкви после Октября // Вопросы научного атеизма. — Вып. 2. — М., 1966. —С. 41—64.

709. Шестаков А.В. Устранение влияния религии и церкви в первые годы Советской власти (1917— 1923 гг.) // Труды кафедр общественных наук. Вып. 1. - Барнаул, 1966.— С. 129-156.

710. Шестаков П.Д. Еще несколько слов об образовании инородцев // Журнал Министерства народного просвещения. —1867. — Ч. 135. — С. 253273.

711. Шестаков П.Д. К вопросу об устройстве училищ для инородческих детей Казанского учебного округа. Спб., 1867. - 33 с.

712. Шестаков П.Д. Заметка о влиянии русского языка на языки инородческие. Казань, 1874. - 4 с.

713. Шилов Н.В. Кабаево — село особенное // Финно-угорский мир: история и современность. Материалы II Всероссийской конференции финно-угроведов. — Саранск, 2000. — С. 310-312.

714. Шишлонов А. Ковылкино второй Иерусалим или явление «Христа» через трагедию 1919 года // Столица С. - 1995. - 17 ноября.

715. Шукшина Т.И. Становление и функционирование учебной литературы для мордовских школ в 60-е гг. XIX в. начале 20-х гг. XX в. // Современные проблемы психолого-педагогических наук. - Вып. 12. - Саранск, 1999.- С. 13-18.

716. Шукшина Т.И. Содержание образования в мордовской школе 20-х гг. XX в.: ломка ценностных оснований // Православная община в XXI веке. Материалы Масловских региональных образовательных чтений. 20 декабря 2001 г. — Саранск, 2002. — С. 223-226.

717. Щапов А. Лука Конашевич // Православный собеседник. 1858. -№3.-С. 463-472.

718. Щелкачев А.В. Новая и новейшая история Русской православной церкви. Православный Свято-Тихоновский Богословский институт. 1997 —1999. —88 с.

719. Щербинкина В.Г. Человек родился // Новые обряды в жизнь. Саранск, 1980.-С. 12-27.

720. Этничность и этноконфессиональная традиция в Волго-Уральском регионе России. Сб. статей. М.: Московский центр Карнеги, 1998. — 124 с.

721. Этнология религии чувашей. Вып. 1. - Чебоксары, 2003. - 160 с.

722. Этнос, культура, человек: Материалы международной научной конференции. К 60-летию доктора исторических наук В.Е. Владыкина. — Ижевск: Изд-во АНК, 2003. — 504 с.

723. Эфиров А.Ф. Нерусские школы Поволжья, Приуралья и Сибири. Исторические очерки. — М.: Учпедгиз, 1948. — 280 с.

724. Юадаров К.Г. Вера предков. Язычество. Йошкар-Ола, 1999.

725. Юрченков В.А. Хронограф. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1991.368 с.

726. Юрченков В. Саровонь монастыресь // Сятко. 1993. - № 7-8. -С. 43-46.

727. Юрченков В.А. Саровский монастырь: трудные 20-е годы // Саранские епархиальные ведомости. — 1993. —№ 7-9. С. 54-95.

728. Юрченков В.А. Взгляд со стороны. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1995.-288 с.

729. Юрченкова Н.Г. М.П. Модератов священник и просветитель // Мордовское просветительство: истоки, проблемы, направления развития. -Ч. 2. - Саранск, 1995. - С. 15-17.

730. Юрченкова Н.Г. Мифология в культурном сознании мордовского этноса. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2002. - 156 с.

731. Ягодинский И. Краткий очерк современного религиозно-нравственного состояния прихожан сел IV благочиннического округа Ин-сарского уезда // Пензенские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1894.- № 15-16.-С. 682-695, 722-731.

732. Яковенко И.Г. Православие и исторические судьбы России // Общественные науки и современность. 1993. - № 1. - С. 58-67.

733. Яковлев И.А. Краткая заметка об инордцах Волжско-Камского края. Симбирск, 1897. - 11 с.

734. Якушкин Е.И. Заметки о влиянии религиозных верований и предрассудков на народные юридические обычаи и понятия // Этнографическое обозрение.-1891. -№2.-С. 1-19.

735. Ямашкина Р.Н. Деятельность культурно-просветительных учреждений Мордовии (1928-1941 гг.) // Автореф. дис. .канд. ист. наук. Саранск, 1998.-20 с.

736. Яналов В.Г. Финно-угорский мир на пороге XXI века // Дружба народов.-1999.-№ 1.-С. 171-176.

737. Ярославский Е.М. Как вести антирелигиозную пропаганду. М.: «Безбожник», 1925. - 96 с.

738. Ярославский Е.М. Борьба за преодоление религии. М.: ГАИЗ, 1935.-417 с.

739. Ярославский Е.М. О религии. М.: Госполитиздат, 1957. - 640 с.

740. Яшкин И.А. Мордовская социалистическая нация — детище Октября.— Саранск, 1978. — 176 с.572. 100-летие прославления Преподобного Серафима Саровского // За единую Россию. — 2003. — 8 августа. — С. 1.

741. Hamalainen A. Das kultiscche Wachsfeuer der Mordwinen und Tscheremissen // SUSA. Helsinki, 1936 -1937. - Vol. XLVIII. -158 s.

742. Harva U. Die religiosen Vorstellungen der Mordwinen. Helsinki, 1952. - 421 s.

743. Kazmina O. Freedom of religion in Post-Soviet Russia // Abstracts. VI Iccees World Congress Tampere, Finland 29 July 3 August 2000. - Tampere, Finland. 2000.-P. 201.

744. Kappeler A . Russlands erste Nationalitaten. Das Zarenreich und die Volker der Mittleren Wolga. vom. 16. bis. 19. Jahrhundert. Bohlau Verlag Koln Wien, 1982. —571 s.

745. Kreindler I. Nikolai Ilmiinsky and language Planning in Nineteenth century Russia // Internanional Journal of Sociology of Language, 1979. № 22. -P. 113-142.

746. Lallukka S. Kazan Teacher's Seminary and the Awakening of the Finnic Peoples of the Volga-Urals Region // Studia Slavica Finlandensia. Tomus IV. Reprint. Helsinki, 1987. - P. 143-165.

747. Mainof W. Les restes de la mythologie mordwinen // Journal de la So-ciete Finno-Ougrienne. Helsinki, V. 1889. - 160 s.

748. Moore W. Molokan oral tradition Legends and memorates of an etnic sect. Berkley and Los Angeles. 1973. - 70 p.

749. Paulson I. Seelenvorstellungen und Totenglaube der Permischen und Wolga-Finnischen Volker // Numen, XI. Leiden, 1964. S. 212-242.