автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Религиозный опыт и традиции в культуре бурятского народа

Полный текст автореферата диссертации по теме "Религиозный опыт и традиции в культуре бурятского народа"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

МАНЗАНОВ ГЕОРГИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ

РЕЛИГИОЗНЫЙ ОПЫТ И ТРАДИЦИИ В КУЛЬТУРЕ БУРЯТСКОГО НАРОДА

Специальность: 09. 00. 13 - религиоведение, философская антропология, философия культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Санкт-Петербург 2007

003054090

Работа выполнена в отделе философии, культурологии и религиоведения Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН

Научный консультант: доктор философских наук, профессор

Колесников Анатолий Сергеевич

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Бороноев Асалхан Ользонович доктор философских наук, профессор Кефели Игорь Федорович доктор философских наук, профессор Зомонов Михаил Дармаевич

Ведущая организация: Российский этнографический музей

Защита состоится «_|_£_» 2007 года в / Ь часов на заседании диссертационного совета Д.212.232.11. по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкт-Петербург, В.О., Менделеевская линия, д. 5, факультет философии и политологии, ауд._

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. М.Горького Санкт-Петербургского государственного университета.

Автореферат разослан « {О » е^гЛг^^м 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат философских наук,

доцент Л.Е. Артамошкина

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Основная особенность всей философии второй половины XX в. заключается в признании того, что язык всегда используется для конкретной цели и в конкретном контексте, и что его значение проявляется в процессе использования. Поэтому философия религии должна начинаться с той же отправной точки, что и сама религия: с опыта. Затем она может перейти к рассмотрению языка религии и религиозных верований. Но эти верования будут поняты в корне неверно, если анализировать их в отрыве от их собственного религиозного контекста.

Иными словами, какую бы независимость от реального опыта не обрели некоторые религиозные представления, сколь абстрактными и утонченными не казались бы нам дискуссии по их поводу, эти представления все равно берут свое начало в переживаниях отдельных людей или религиозных групп. Эти люди стремились описать свои переживания, и их описания сделались исходным материалом для религиозных идей и утверждений.

Многие люди во все исторические эпохи и во всех районах земного шара испытали на себе воздействие той реальности, о которой говорят религии. Их религиозный опыт был различен, но обладал и общими характеристиками. Самым интенсивным и неповторимо-индивидуальным был опыт великих основателей религий - Будды, Моисея, Иисуса Христа и Мухаммеда. Различия между религиями обусловлены различиями положенного в их основу религиозного опыта. Когда опыт основоположников стал достоянием широких масс людей, возникли стабильные формы и способы поклонения, сложились системы культов.

Отличительная особенность религии - ее связь с опытом восприятия совсем особой, отличной от повседневной жизни реальности сверхъестественного и священного. Проблему, вызвавшую длительную и незаконченную по сей день дискуссию, можно сформулировать в виде вопроса: какова природа религиозного опыта? Исходная форма религиозного опыта - это встреча с вызывающим страх неведомым, ощущение присутствия неизвестного и не поддающегося объяснению, не похожего на все причинные вещи. Обычно религиозный опыт не укладывается в логические категории, привычные связи рационального характера, осознается как различие между сверхъестественным и священным, с одной стороны, и профанным и секулярным - с другой. Сверхъестественные и священные вещи лежат за пределами обычной повседневной жизни, к ним особое отношение почитания и благоговения, они воспринимаются в ауре мистерии, тайны недоступного.

Религиозный опыт воплощается в религиозных традициях, которые опосредуют опыт иной реальности, как для тех, кто никогда таким опытом не располагал, так и для тех, кто имел его, но всегда находился в опасности позабыть его. Религиозная традиция есть коллективная память тех моментов, в которые реальность иного мира врывается в преобладающую реальность повседневной жизни. Но традиция не только опосредует религиозный опыт, она его также приручает. По самой своей природе религиозный опыт является постоянной угрозой общественному порядку - не только в смысле того или иного социально-политического status quo, но также в более фундаментальном смысле жизнедеятельности. Религиозная традиция представляет собой защитный механизм, который рутинизирует религиозный опыт посредством институционализации. Такая рутинизация религиозного опыта является одной из наиболее фундаментальных социальных функций религиозных институтов.

Религиозная традиция охраняет повседневную реальность от вторжения сверхъестественного. Религиозный ритуал, например, предписывает, что встречи со священной реальностью должны проходить в определенное время и в определенном месте под контролем весьма благоразумных функционеров. Религиозный ритуал тем самым освобождает остальную жизнь от ноши таких встреч.

Религиозная традиция представляет собой тщательное управление слишком опасным человеческим опытом. Тот же процесс приручения переносит священные качества религиозного опыта сначала на сами религиозные институты, а затем на другие институты (такие как государство, нация и т.д.).

Религия является одним из важнейших компонентов культуры. Она во многом определяет основные контуры этнической культуры и играет огромную роль в истории того или иного этноса. Религия как компонент культуры, однажды возникнув, может существовать благодаря трансмиссии, аккумуляции и воспроизводству религиозного опыта, иными словами, благодаря религиозной традиции. Религиозная традиция по отношению к религии - это система связей настоящего с прошлым; при помощи этой системы совершаются определенный отбор, стереотипизация религиозного опыта и передача стереотипов, которые затем опять воспроизводятся. Воспроизводство религиозности в сознании части бурятского народа, с одной стороны, и формирование нерелигиозного мировоззрения, с другой - выступают как противоположные и в то же время взаимозависимые процессы, складывающиеся в целом в проблему отношения бурятского населения Байкальского региона к религии.

В данной работе на основе социологических исследований, проведенных в Республике Бурятия, Агинском и Усть-Ордынском Бурятских автономных округах, рассматривается проблема воспроизводства религиозных традиций и их место в культуре бурятского народа.

Степень разработанности проблемы. Развитие религиоведения шло путем разработки совокупности дисциплин, каждая из которых рассматривает религию в каком-то из ее аспектов. Различные проблемы религии исследовали в своих работах такие известные мыслители, как Т. Гоббс, О. Конт, М. Мюллер, К. Тиле, И. Бахофен, Э. Ренан, У. Смит, Ф. Делич, А. Швейцер, Ю. Велльгаузен, Э. Тайлор, Э. Лэнг, Д. Фрэзер, Р. Маретт, Г. Фрик, Э. Кассирер и др.

Религия - это особая сфера жизни человеческого духа, его взаимодействия с реальностью. Только реальность религии - иная, не та с которой мы сталкиваемся в повседневной действительности. Всякое соприкосновение наших чувств и сознания с чем-то находящимся за их пределами - это опыт нашей личности. Соприкосновение с реальностью религии есть религиозный опыт.

Изучению проблемы опыта посвящены труды Дж. Локка, Д. Юма, И. Канта, И. Фихте, Ф. Шеллинга, Г. Гегеля, Ч. Пирса, Дж. Дьюи и др.

Вопросы, связанные с изучением религиозного опыта, рассматривали в своих работах У. Джемс, Ф. Шлейермахер, Р. Отто, С. Кьеркегор, М. Бубер, П. Тиллих, А. Уайтхед, Г. Геффдинг, Э. Бутру, Ч. Глок, Р. Старк, Т. О'Диа, М. Томпсон и др.

Проблемы институционализации религиозного опыта, религиозной традиции, изучение различных социально-психологических аспектов религии нашли отражение в трудах Э. Дюркгейма, М. Вебера, Дж. Йингера, Т. Парсонса, Р. Белла, Г. Зиммеля, Э. Трельча, Л. Леви-Брюля, П. Сорокина, 3. Фрейда, П. Бергера, Т. Лукмана, Э. Фромма, Д. Лукача, Б. Малиновского, А. Рэдклиффа-Брауна, В. Тэрнера, А. Гарнака, К. Маннгейма, М. Элиаде, С. Каца, И. Ваха и др.

Религиозная традиция является компонентом культурной традиции, поэтому проблему религиозной традиции необходимо изучать в соотношении с культурной традицией. Проблемы относящиеся к традиции и культурной традиции освещены в работах философов, социологов и этнологов. В 1981 г. на страницах журнала «Советская этнография» была проведена дискуссия, посвященная этим вопросам. Среди ученых, внесших вклад в разработку теории традиции, следует назвать Э.С. Маркаряна, Ю.В. Бромлея, К.В. Чистова, С.А. Арутюнова, В.Б. Власову, И.А. Барсегяна, С.А. Токарева, Л.В. Данилову, Ю.А.

Леваду, Б.И. Пружина, А.Г. Спиркина, А.Б. Гофмана, И.В. Суханова, В.М. Каирова, Е. Шацкого, М.А. Розова.

Изучению проблем соотношения культуры и религии, различных аспектов религиоведения посвящено значительное число работ российских ученых. Ее различные аспекты рассмотрены в работах ряда философов, религиоведов, социологов, историков и этнологов - В.И. Гараджи, Д.М. Угриновича, Э.Г. Филимонова, М.И. Шахновича, A.C. Колесникова, В.И. Корнева, В.Д. Кобецкого, B.C. Глаголева, Л.Н. Митрохина, М.Т. Степанянц, Н.Л. Жуковской, И.Н. Яблокова, C.B. Рыжовой, Т.А. Филипповой, Л.С. Гатаговой, Д.Е. Фурмана, Э.Г. Задорожнюк, B.C. Малахова, P.M. Нугаева, Л.С. Перепелкина, С.С. Секиринского, А.П. Шевырева, Г.П. Чистякова, А.Н. Юзеева, З.С. Арухова, Ю.П. Зуева, В.П. Булдакова, О.В. Волобуева,Л.М. Дробижевой, K.M. Герасимовой, Т.М. Михайлова, Г.Р. Галдановой, Т.Д. Скрынниковой, М.Д. Зомонова, С.Ю. Лепехова, Л.Е. Янгутова, С.П. Нестеркина. Авторы, анализируя общетеоретические проблемы, выявляют роль религии в современном обществе, изучают уровень религиозности населения, этноконфессиональные процессы в современной России, роль религии в этнической идентичности. В религиоведческих исследованиях показаны степень и характер проявления религиозных взглядов и представлений, раскрываются исторические и социально-психологические факторы, способствующие сохранению религии в современном обществе, дается анализ философско-теологических основ религии и ее влияния на духовную жизнь народа.

Вопросы, связанные с изучением ценностей, ценностных ориентации, социальных установок, разрабатывали В.Б. Ольшанский, А.Г. Здравомыслов, В.А. Ядов, З.И. Файнбург, A.A. Ручка, Н.З. Чавчавадзе, В.В. Кортава, С.Ф. Анисимов, М.И. Бобнева, А.Г. Егоров, Ю.М. Лотман.

Значительное число работ посвящено изучению проблемы культуры и общества. Различные аспекты рассмотрены в работах ряда философов, социологов, историков и этнологов - А.О. Бороноева, A.C. Панарина, М.Н. Губогло, М.С. Кагана, А.Я. Гуревича, Б.С. Ерасова, Т.Ю. Красовицкой, И.Ф. Кефели, В.А. Куценко, Ф.Ф. Рыбакова, Д.В. Драгунского, В.Л. Цымбурского, В. Зомбарта, Т.Е. Савицкой, А.Б. Гофмана, К.Э. Разлогова, В.Л. Семенова, Е.П. Смольской, В.Г. Шестакова, В.А. Красилыцикова, Ю.М. Резника, A.C. Ахиезера, A.A. Зиновьева, H.H. Моисеева.

Вопросы, связанные с изучением этноса, этничности, нации и национализма исследовали Ф. Риггс, М.В. Крюков, Т.К. Ооммен, Л. Деспрес, C.B. Чешко, Л. Бардзини, Я.Ю. Ким, У. Коннор, К. Дойч, Э.

Геллнер, Б. Андерсон, Г. Кон, Э. Хаас, В.А. Тишков, И.Г. Яковенко, П. Альтер, К. Янг, Г. Бруннер.

Проблемы многонационального общества, межэтнические конфликты, пути решения этнополитических проблем, способы смягчения этнической и религиозной напряженности освещались в исследованиях Д. Ферниволла, М. Смита, Б. Рингера, Э. Лоулесса, М. Хечтера, О. Лэттимора, Д. Горовитца, Р. Петрелла, Т. Гэрра, Л. Кора, У. Ливингстона, Г. Таллока.

В работах С. Хантингтона, Я. Питерсе, Р. Хани, И. Василенко, А. Смита, М. Доорнбоса, А. Йонгмана, А. Шмида, Д. Белла, Ж. Дерриды, B.C. Малахова, Б.З. Фаликова, Е.П. Челышева дана характеристика культуры в современном мире, диалогу культур, глобализации культуры, этнокультурному самоопределению.

Отдавая должное научной и практической значимости имеющихся исследований, следует отметить, что в отечественной научной литературе в недостаточной степени разработаны проблемы религиозного опыта и его институционализации. Не в полной мере раскрыты вопросы, касающиеся определения религиозной традиции и соотношения культурной и религиозной традиций.

Исследования недостаточно раскрывают многоаспектность и глубину проблематики соотношения религии и этнического самосознания, роль религии в этнокультурных процессах. Мало изучены роль религии в культуре бурятского народа и вопросы формирования бурятской религиозной традиции.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования являются бурятские религиозные традиции, представляющие собой религиозные институты, сформировавшие основу традиционного культового комплекса бурятского народа.

Предметом исследования выступает процесс воспроизводства религиозных традиций в культуре современных бурят.

Цель и задачи исследования.

Цель настоящего исследования заключается в анализе и философском осмыслении роли религиозных традиций в культуре бурятского народа.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

- обосновать понятие религиозного опыта;

- исследовать проблему институционализации религиозного опыта;

- определить понятие религиозной традиции;

- исследовать проблему соотношения культурной и религиозной традиций;

- выявить закономерности формирования бурятских религиозных традиций;

- проанализировать деятельность религиозных организаций Республики Бурятия, Агинского и Усть-Ордынского Бурятских автономных округов;

- на основе социологических опросов исследовать отношение бурятского населения к религии;

- выяснить место религии в формировании ценностных ориентации современных бурят;

- проанализировать роль религиозных традиций в этнокультурном самоопределении бурятского народа.

Методологической основой диссертационного исследования послужили критический анализ и синтез концепций и положений наиболее представительных научных школ, относящихся к объекту и предмету исследования. В работе учитывались классические и современные теоретические положения философии и социологии религии.

В основу методологии исследования положены принципы системного подхода к изучению институтов и процессов, комплексный количественный и качественный анализ. Все основные научные данные, использованные в работе, получены или подтверждены методами социологического опроса, интервью, путем анализа отчетной и статистической документации, включенного наблюдения и полевых исследований.

В работе автор опирался на важнейшие положения законодательных и нормативных правовых актов, а также на результаты научных исследований отечественных и зарубежных ученых.

Эмпирическую базу исследования составили результаты двух социологических исследований, проведенных автором в 1999 и 2003 годах в составе отдела философии, культурологии и религиоведения Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН совместно с Восточным факультетом Бурятского государственного университета в рамках проекта «Религиозные представления бурятского народа» в десяти сельских районах: Баргузинском, Курумканском, Джидинском, Закаменском, Селенгинском, Тункинском, Иволгинском, Заиграевском, Кижингинском и Хоринском Республики Бурятия, г. Улан-Удэ, Агинском и Усть-Ордынском Бурятских автономных округах.

В социологическом исследовании отношения бурятского населения Байкальского региона к религии мы использовали методику, разработанную автором совместно с сотрудниками кафедры

Религиоведения Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации.

По основным социально-демографическим показателям структура выборки соответствует сложившейся социально-демографической структуре населения Республики Бурятия, Агинского и Усть-Ордынского Бурятских автономных округов на момент проведения социологических исследований. Использовалась методика квотной выборки. Генеральная совокупность рассчитывалась на основе данных, опубликованных в статистических сборниках Государственного комитета по статистике Российской Федерации и Государственного комитета по статистике Республики Бурятия.

В 1999 г. было опрошено 619, в 2003 г. - 613 человек, мужчин и женщин, бурят по национальности в возрасте от 18 до 60 лет, от не имеющих начального до имеющих высшее образование, работающих в различных сферах деятельности, студентов, безработных, пенсионеров.

Сравнение полученных результатов и выводов по Республике Бурятия, Агинскому и Усть-Ордынскому Бурятским автономным округам, другим регионам и в целом по Российской Федерации проводилось на основе вторичного анализа результатов социологических исследований, опубликованных в монографиях и статьях российских ученых.

Основные результаты, полученные в данном диссертационном исследовании, и их научная новизна обоснованы следующими положениями:

- обосновано, что понятие религиозного опыта относится к специфическому восприятию сверхъестественного и священного, а также может применяться к любой форме опыта, свидетельствующего о сверхъестественной и священной реальности;

- показано, что большинство людей, лично не имевших религиозного опыта, нуждаются в религиозном институте, которым является религиозная традиция. Религиозная традиция опосредует и институционализирует религиозный опыт;

- выявлено, что религиозная традиция по отношению к религии - это коллективный опыт, который путем пространственно-временной передачи аккумулируется и воспроизводится в различных человеческих обществах;

- обосновано, что религиозная традиция является компонентом культурной традиции;

- выявлено, что на формирование бурятских религиозных традиций оказали влияние бурятский шаманизм, буддизм и православие;

- на основе социологического материала исследована религиозная ситуация в Республике Бурятия, Агинском и Усть-Ордынском Бурятских

автономных округах, которая рассмотрена в двух аспектах, или на двух уровнях: массового сознания и институциональном. В первом случае дана характеристика религиозности населения, во втором - деятельности религиозных организаций;

- на основе социологических исследований обосновано, что доминирующей религией в ценностных ориентациях современных бурят является буддизм;

- на основании признания религиозной традиции компонентом этнокультурной традиции показано, что в истории разных этносов, при определенных обстоятельствах (военно-политических, социально-экономических, культурных и др.), религиозная традиция может выступать в роли консолидирующего, этнодифференцирующего и этнозащитного механизмов;

- показано, что буддизм и отчасти шаманизм в определенной степени оказывают влияние на формирование ценностных ориентаций части бурятского народа при этнокультурном самоопределении.

Теоретическая и практическая значимость работы. Выдвигаемые в работе теоретические положения дополняют и развивают теоретико-методологические аспекты исследовательских подходов к пониманию проблемы воспроизводства религиозных традиций в культуре современного общества. Сформулированные в исследовании теоретические выводы дают основу для прогнозирования перспектив религиозности и роли религии в этнокультурных процессах в Байкальском регионе.

Материалы диссертации могут быть использованы при чтении лекционных курсов по религиоведению, культурологии, социологии и этнологии.

Апробация результатов работы. Основные результаты диссертационной работы изложены в двух монографиях: «Религиозные традиции в ценностных ориентациях бурятской молодежи» (Улан-Удэ, 1997, 115 е.), «Религиозные традиции в культуре бурятского народа» (Улан-Удэ, 2005, 192 е.), а также в ряде работ, опубликованных в различных научных изданиях. Теоретико-методологические подходы исследования обсуждались на заседании ученого совета Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН в феврале 2005 г., где автор выступил с научным докладом, получившим положительную оценку.

Основные положения данного исследования были темами научных докладов на международных научных конференциях: «Проблемы истории и культуры кочевых цивилизаций Центральной Азии» (Улан-Удэ, 2000), «Буддизм в контексте истории, идеологии и культуры Центральной и

Восточной Азии» (Улан-Удэ, 2003), «Воспитательное пространство школы как среда жизненного самоопределения личности» (Улан-Удэ, 2004), «Буддизм в контексте диалога культур» (Улан-Удэ, 2006); на всероссийских научных конференциях: «Молодежь России на пороге нового тысячелетия» (Москва, 1997), XI Санкт-Петербургские религиоведческие чтения «Религия в мировой истории и культуре» (Санкт-Петербург, 2004), «Сибирская ментальность и проблемы социокультурного развития региона» (Улан-Удэ, 2006), а также на межрегиональных, региональных и республиканских научных конференциях. Диссертация прошла обсуждение с участием профильных экспертов на расширенном заседании отдела философии, культурологии и религиоведения ИМБТ СО РАН.

Диссертационное исследование в виде проектов получило фондовую поддержку и одобрение ряда экспертных комиссий: РГНФ № 98-01-12005 в. (1998-2000 гг.) «Этнография бурятского народа», Программа Президиума РАН «Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям» (2006-2008 гг.), «Буддизм и социально-культурная адаптация личности в трансформирующихся обществах», грант № 21.6.6.

Структура диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы, характеризуется степень ее научной разработанности, формулируются цель и задачи исследования, излагаются его методологические основы, научная новизна полученных результатов, теоретическое и практическое значение работы.

Первая глава «Религиозный опыт и традиции» посвящена обоснованию понятия религиозного опыта, а также исследованию проблемы институционализации религиозного опыта.

В первом параграфе «Сущность и формы религиозного опыта» предпринята попытка исследования религиозного опыта комплексно на материале многих существующих религий. При этом религиозный опыт рассматривается максимально широко - как опыт соприкосновения с реальностью иного порядка, вне зависимости от того, был ли этот опыт выражен в символах и образах той или иной религиозной традиции.

Собственно религиозный опыт пытались определить самым различным образом. Среди вариантов определения можно выделить следующие: чувство священного, сочетающее в себе трепет и благоговение; ощущение абсолютной зависимости, раскрывающее статус

человека как сотворенного существа; чувство единства с божеством; ощущение разумности и вечной справедливости в космическом масштабе; непосредственное восприятие Бога; контакт с совершенно «иной» реальностью; ощущение присутствия преобразующей силы. Иногда, как у библейских пророков Ветхого Завета, религиозный опыт проявляется в критике окружающих людей и стремлении преодолеть разрыв с Богом. Те, кто определяют религию как одно из измерений или аспект опыта, указывают на отношение человека к возвышенному идеалу, рассматривают религиозный опыт как реакцию на жизнь в целом, как проявление потребности в смысле бытия, в силе, которая бы придавала цельность человеческой личности. Действительно, поиски в данном случае направлены на некий предельный объект вне человеческого сознания, который бы служил основанием бытия человека, и этот объект называется религиозным. Все интерпретации религиозного опыта едины в том, что он включает в себя все, обладающее предельной значимостью для человека, и предполагает веру в то, что эти предельные ценности существуют реально.

Поскольку религиозный опыт связан с областью сакрального и со смыслом человеческой жизни в целом, большинство специалистов полагают, что необходимо вскрывать его взаимоотношения со всеми другими видами и формами человеческой практики. Исследование этих взаимоотношений относится к предметной области религиоведения.

Во втором параграфе «Институционализация религиозного опыта» рассматривается проблема воплощения религиозного опыта в традициях. Религиозная традиция представляет собой защитный механизм, который рутинизирует религиозный опыт посредством институционализации.

Воплощение религиозного опыта в традициях и институтах -естественная необходимость человеческого существования. Но специфика религиозного опыта такова, что его содержание не может передаваться традицией вполне адекватно. Проблема состоит в том, что религиозный опыт есть опыт пограничного состояния, он приоткрывает завесу, отделившую иную реальность от реальности нашей обыденной жизни. А религиозные институты, претендующие на долговременное воплощение в себе религиозного опыта, полностью принадлежат обыденной реальности. У этой реальности иная логика, в ней действуют иные факторы, и ее структуры не в состоянии полностью воспроизвести открывшееся в опыте.

Это различие между реальностью социальной и реальностью религиозного опыта иногда приводит к тому, что религиозная традиция начинает функционировать как нечто фактически совершенно отдельное

от содержания опыта. Тем не менее авторитет, которым в обществе пользуется религиозная традиция, она в конечном счете черпает из религиозного опыта.

Как только религиозный опыт воплощается в религиозных традициях, его авторитет сразу переносится на них. Возникают священные книги, комментарии к ним, разрабатываются ритуалы, появляются множество функционеров от религии и специальная система подготовки этих функционеров-профессионалов. Религиозный опыт становится институционализированным фактом социальной жизни.

Поскольку религиозные институты, сформировавшиеся как хранители религиозной традиции, черпают свой авторитет в давнем опыте основателей религии и святых, то они стремятся монополизировать этот авторитет и сделать его недоступным всякому сомнению. Для этого используются существующие средства социального контроля.

Религиозная традиция, какие бы институты ни вырастали вокруг нее, существует как факт обычной повседневной жизни. Она опосредует опыт иной реальности как для тех, кто никогда таким опытом не располагал, так и для тех, кто имел его, но всегда в опасности позабыть его. Любая традиция есть коллективная память. Религиозная традиция -коллективная память тех моментов, в которые реальность иного мира врывается в преобладающую реальность повседневной жизни. Но традиция не только опосредует религиозный опыт, но и приручает его.

Во второй главе «Культурная и религиозная традиции» раскрываются содержание понятия и сущностные характеристики традиции, исследуется функционирование традиции в культуре, анализируется соотношение культурной и религиозной традиций.

В первом параграфе «Содержание понятия и сущностные характеристики традиции» анализируется совокупность разнообразных аспектов и измерений традиции, которая дает возможность изучить ее в философских, социологических и культурологических проекциях, выстраивая определенную методологию познания.

Как и слово «культура», слово «традиция» обладает широким семантическим полем, имеет множество значений. Слова эти широко употребляются в обыденной речи, им придается аксиологическое, ценностное значение. Тогда как под культурой всегда имеется в виду нечто хорошее, традиции оцениваются амбивалентно, а прилагательное «традиционный» нередко служит синонимом косного и устарелого. Терминологическое определение этих слов различно в разных дисциплинах, в которых они могут выступать как термины. Э.С. Маркарян, много сделавший для раскрытия понятийного содержания термина «культура», посвятил ряд специальных работ содержанию

понятия «традиция». Он рассматривает культуру как определенный, а именно адаптационно-адаптирующий способ деятельности человеческого общества или, проще, - как способ деятельности людей и средства, при помощи которых обеспечиваются приспособление человека к природной и социальной среде, очеловечивание среды и самого человека. Теоретический анализ культуры Э.С. Маркарян строит на выявлении общего и различного в деятельности человеческих обществ и сообщностей животных. Он подчеркивает, что культура - явление социальное - это социальный опыт и социальная память человеческого общества. Для того чтобы понятие «культура» не приобрело слишком общего и расплывчатого характера, необходимо ввести понятие «традиция». Культура при этом может рассматриваться как некий феномен, а традиция как механизм действия этого феномена. Таким образом, культурная традиция - это выраженный в социально организованных стереотипах групповой опыт, который путем пространственно-временной передачи аккумулируется и воспроизводится в различных человеческих коллективах1.

Традиции в этнической культуре выступают в качестве механизма, обеспечивающего ее стабильность и упорядоченность. В свете различения культуры этноса и этнической культуры представляет интерес выделение в целостных массивах культурной традиции общей и локальной исторической традиции. Локальная историческая традиция на уровне этнических культур как раз и призвана выполнить функцию их поддержания и трансляции во времени как индивидуальных целостностей.

Исходя из сказанного, можно сделать следующий вывод. Этническая культура как определенное системное единство функционирует благодаря наличию соответствующей этнокультурной традиции, или, другими словами, этническая культура выражается, актуализируется, аккумулируется в присущей ей традиции.

Во втором параграфе «Функционирование традиции и специфика ее проявления в культуре» исследуются функции традиции: информационная (коммуникативная), регулятивно-нормативная, функция социализации личности, инновационная, интегрирующая (социально-адаптационная).

Функции традиции находятся между собой в отношениях взаимодополнительности и взаимопересечения - каждая функция,

1 Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука (логико-методологический анализ). -М.: Мысль, 1983. С. 154.

выявленная в том или ином моменте действия традиции, подразумевает присутствие каких-то иных функций.

Функции традиции связаны с теми сферами человеческой жизнедеятельности, в которых традиция обретает свое конкретное бытие (религия, искусство, наука и т.п.), а также с особенностями социокультурного развития (место и роль традиции в конкретных культурах, отношение общества к миру традиции).

Опираясь на вышеизложенное, сделаем вывод о том, что основные функции традиции - информационно обеспечивать, регулировать, программировать и стимулировать те сферы жизнедеятельности людей, в которых проявляются и доминируют социальные закономерности, т.е. социально-адаптационные.

Традиция выступает прежде всего как механизм селекции тех «поведенческих инноваций», которые обеспечивают адаптацию общности к условиям существования, а значит — способны регулировать социальные сферы жизнедеятельности коллектива, в которых преобразующее действие естественного отбора утрачено. Чтобы вытеснить видовой стереотип поведения, индивидуальные программы должны быть представлены в адекватной восприятию форме - в форме стереотипа, определенной жестко фиксированной последовательности действий, воспринимающейся как должное всеми членами коллектива. Так, наиболее продуктивные из программ действительности и общения, выработанных на основе индивидуального опыта, обретают надиндивидуальную форму бытия.

Следовательно, традиция выступает как обобщение и общественное санкционирование стихийно сложившихся продуктов материальной и духовной деятельности, обретает статус извне предписанного стандарта.

В третьем параграфе «Соотношение культурной и религиозной традиций» главное внимание обращается на религиозную традицию как социальное образование, являющееся компонентом культурной традиции.

Религия как компонент культуры, однажды возникнув, может существовать благодаря трансмиссии, аккумуляции и воспроизводству религиозного опыта, иными словами, благодаря религиозной традиции. Религиозная традиция по отношению к религии - это система связей настоящего с прошлым: при помощи этой системы совершаются определенный отбор стереотипизации религиозного опыта и передача стереотипов, которые опять воспроизводятся. Стереотипизация религиозного опыта проводится посредством институционализации. Институционализация религиозного опыта обозначает закрепление религиозной практики и религиозных отношений в виде социальных норм, принятых в обществе. Институционализация религиозных

отношений предполагает, что большинство членов общества признают легитимность данного религиозного института. Кроме того, она имеет своим условием организационное оформление религиозного института.

Религиозная традиция является институтом, который выступает в роли приспособительного устройства общества, созданного для удовлетворения его религиозных потребностей и регулируемого сводом социальных норм. Религиозные традиции как институты формируются и создаются для удовлетворения религиозных индивидуальных и общественных потребностей и интересов. Они являются главными регулирующими механизмами во всех основных сферах жизнедеятельности верующих людей. Религиозные институты в прошлом, а в некоторых странах и сейчас обеспечивают стабильность и предсказуемость отношений и поведения людей, оберегают общество от дезорганизации, во многом образуют социальную систему.

Принимая религиозную традицию как компонент этнокультурной традиции, стремясь к обнаружению исторических связей религии с современной культурой того или иного этноса, не следует ограничиваться рассмотрением лишь содержательной стороны религии, поскольку в историческое наследие включаются и способы развития культуры общества, формирования ценностных ориентации личности.

В третьей главе «Бурятские религиозные традиции» раскрывается процесс формирования бурятских религиозных традиций и анализируется современная конфессиональная ситуация в Байкальском регионе.

В первом параграфе «Формирование бурятских религиозных традиций» подчеркивается своеобразие бурятской религиозной традиции, которое заключается в том, что на территории этнической Бурятии были распространены различные религии: шаманизм, буддизм и христианство; при этом ранние формы религиозных верований тесно переплетались как с буддизмом, так и с христианством.

Шаманизм бурят является частью центральноазиатского или монгольского шаманизма. Большое передвижение народов и племен, их смешение, вызванные монгольскими завоеваниями и междоусобицами, не могли не привести к миграции и заимствованию религиозных культов, мифов, обычаев и обрядов. Вот почему целый ряд культов и обрядов оказался специфическим не только для бурят, но и для других монголоязычных народов. К приходу русских в Сибирь шаманизм бурят был уже сложившимся религиозным комплексом, имевшим свою специфику, а именно: высоко развитый политеизм, особую школу подготовки и посвящения шаманов, деление шаманов на белых и черных, высших и низших, специфический набор культовых предметов.

Характерной чертой бурятского шаманизма является политеизм.

Бурятский политеизм - это обширный пантеон, построенный в иерархическом порядке с верховным божеством в лице Вечного Синего неба - Хухэ Мунхэ тэнгри. В нем каждый бог и дух являются олицетворением определенных явлений или сторон природы и общества и соответственно считаются их хозяевами, покровителями.

У бурят-шаманистов существуют различные термины для обозначения богов и духов: бурхан, тэнгри, хан (хат), нойон, заян, эжин и др. Из перечисленных терминов наиболее употребительным и приложимым к абсолютному большинству богов и духов является «эжин» - хозяин, владыка. Эжинами могут быть небожители - тэнгри, ханы, нойоны, духи умерших шаманов и шаманок. Между ними «распределены» все географические объекты (горы, реки, озера и т.п.), свойства и явления природы, а также сферы человеческой деятельности.

Шаманизм начинает утрачивать свою социальную роль с проникновением на территорию Бурятии буддизма и христианства. Процесс вытеснения шаманской религиозной традиции мировыми религиями имел глубокие социальные корни, кроющиеся в разложении родовой общины и постепенном усилении феодальных общественно-экономических отношений. Эти исторические изменения проходили в значительной степени под влиянием России, в состав которой вошли буряты и соседней Монголии.

Буддизм начинает проникать в Бурятию в XVII в. В формировании бурятской буддийской традиции сыграла активную роль самостоятельная церковная организация в Монголии, а также ее географическая близость, общность языка и культуры, налаженные экономические связи.

На территории Бурятии получил распространение буддизм тибетской школы гелугпа, определяемый термином «ламаизм» в европейской научной литературе. Именно буддологи Европы и США первыми отказались от употребления термина «ламаизм». В знак солидарности с Далай-ламой, призвавшим к отказу от этого термина, так как китайцы, проводя репрессии по отношению к тибетскому буддизму, утверждают, что это не настоящий буддизм, а его деградированная форма - ламаизм. Тибетские авторы называют эту религию «желтой верой». Желтый цвет (цвет шапки Цзонхавы) символизировал возврат к Винае, строгим правилам морали буддийской школы монахов. По нормам Винаи монахи должны были носить одежду из старого тряпья, имеющего бледно-желтый цвет. Тибетский буддизм, как самостоятельная ветвь индийского буддизма, сложился в процессе длительного приспособления его доктрины и культа к социальным и политическим условиям феодального общества средневекового Тибета. Кардинальным моментом в этом процессе была реформа Цзонхавы (1357-1419 гг.), которая была

направлена на объединение разрозненных течений путем унификации доктринального учения и культа и на создание централизованной церкви.

Формальным источником разногласий было различное толкование основной доктрины - Пути просветления, или пути обретения святости будды и перехода в нирвану. Во всех течениях тибетского буддизма основная цель пути трактовалась однозначно, а вопрос о средствах и методах пути просветления, или о «колесницах» (яна), формулировался различно. В тибетской литературе можно встретить деление буддизма на две колесницы (хинаяна и махаяна) и на три (хинаяна, парамитаяна и ваджраяна). Последняя классификация точнее отражает отношение колесниц к канону: хинаяна и парамитаяна придерживаются традиций, идущих от сутр, а ваджраяна - от тантр. В хинаяне личность сосредоточена в своем внутреннем мире. Средством достижения нирваны служит отрешение от мирского, накопление религиозных знаний и индивидуальных заслуг. Идеалом хинаяны является личное спасение, что махаяна решительно осуждает. В махаяне монах объявляется покровителем и спасителем всех живых существ. Его цель - вывести возможно большее количество людей на махаянистский путь спасения. Чем лучше он справляется с этой задачей, тем больше у него шансов на личное достижение нирваны. Парамитаяна - путь достижения духовных совершенств, или парамит. Это путь достижения нирваны посредством длительного нравственного самоусовершенствования. Ваджраяна проповедует более скорый и более эффективный метод тантрийской практики, обещающий достижения состояния будды в течение одной человеческой жизни. Цзонхава не стал выдвигать новое учение, новую колесницу, что еще больше обострило бы разногласия. Он предложил компромиссное решение: учения всех трех колесниц признать верными, более того, необходимыми для достижения нирваны. Изменения были внесены в толкование догмата Пути просветления. Путь был разделен на три отрезка: низший - хинаяна, средний - парамитаяна, высший -ваджраяна. Ни одна из колесниц не может быть средством продвижения на Пути от начала до конца, каждая обслуживает только свой, четко разграниченный участок.

В различных этнических группах бурят буддизм распространялся не одновременно и закреплялся не в одинаковой степени. В тех восточных районах, где преобладали западные бурятские роды, буддизм начал распространяться только в начале XIX в., а в некоторых районах Иркутской губернии - только в начале XX в. В западной части Бурятии преобладающим вероисповеданием бурят оставался шаманизм. Но в тех районах, где буддизм имел более длительную историю распространения, народные массы не расставались со старыми верованиями.

С появлением первых русских землепроходцев началось распространение христианства в Бурятии. Первая христианская миссия была основана в Прибайкалье в 1681 г. В 1727 г. была учреждена Иркутская епархия. Во второй половине XIX в. вырабатывается и распространяется в стране особая система христианизации, «система Н.Г. Ильинского». Меняются методы и средства привлечения нерусских народов в лоно православной церкви. Начинается подготовка миссионеров и священников из числа бурят, открываются школы для крещеных детей, организуются переводы и издания духовной литературы на бурятском языке, строятся новые церкви и миссионерские станы в бурятских ведомствах. Вместе с тем развертывается изучение миссионерами культуры, быта и религии бурят, принимаются меры по овладению ими бурятским языком. Особое внимание обращают на христианизацию верхушки бурятского общества; новокрещенным нойонам и богачам предоставляются различные льготы и привилегии, принятие православия позволяет им занимать руководящие должности в административной системе.

Христианизация носила противоречивый характер. Христианство выступало против всего национального бурятского, требовало отказа от прошлого наследия, пропагандировало все русское, европейское. Оно излагало свои высшие догматы, стремясь наделить ими всех, не зная жизни народа, говорило на непонятном для него языке. Трудящиеся буряты не понимали эти догматы, перетасовывали, как хотели, соединяя со своей старой шаманской религией, образуя своеобразный религиозный синкрет. Освоение и широкое развитие земледельческого хозяйства сопровождалось освоением бурятами русско-христианских календарных обычаев и обрядов годового цикла.

В общеисторическом плане миссионерство не только несло народам вместе с крестом и эксплуатацией отрицательные моменты, но и способствовало в какой-то мере их культурному и экономическому развитию. Это вытекало из того положения, что мировая религия выполняет при некоторых обстоятельствах и определенную цивилизаторскую миссию, создавая у различных категорий населения понятия о «высших» нормах культуры, морали и поведения, вовлекая в эту культуру население окраин и смежных стран, снимая в рамках своего региона дихотомию «цивилизация - варвары», хотя и ценой установления новых принципов иерархии.

Крещеные буряты в большей степени, чем некрещеные, приобщились к культуре России и Запада, больше создавали школ европейского типа, быстрее и шире усваивали традиции общественного и семейного быта русских. В последней четверти XIX - начале XX в. школы, книги,

журналы, деловые связи с деятелями науки и культуры, одежда европейского покроя, предметы русского домашнего обихода, знание и соблюдение многих правил европейской санитарии и гигиены были уже распространенным явлением у крещеных бурят. Крещение способствовало расширению и активизации хозяйственно-экономических и культурных связей с русским населением, овладению русским языком, усиливало мобильность и социальную активность бурят, содействовало развитию у бурят земледелия и оседлости.

В целом к концу XIX - началу XX веков в Бурятии сложилась весьма сложная и противоречивая ситуация: наличие и конфронтация трех религиозных систем - шаманизма, буддизма и православия.

Во втором параграфе «Бурятские религиозные традиции в современной конфессиональной ситуации Байкальского региона» рассматривается деятельность различных религиозных организаций.

В настоящее время на территории Байкальского региона действуют три буддийских объединения, которые прошли регистрацию на федеральном уровне: Буддийская традиционная сангха России (БТСР), руководитель - Пандито Хамбо-лама Д. Аюшеев, Духовное управление буддистов Российской Федерации (ДУБ РФ), руководитель - Нимажап-лама ( Нимажап Ильич Илюхинов) и Центральное духовное управление буддистов России (ЦДУБР), руководитель - Чой Доржи-лама ( Александр Нимбуевич Будаев). На региональном уровне зарегистрированы различные независимые буддийские общины. Из перечисленных организаций наибольшее количество дацанов, дуганов и общин приходится на БТСР - 18, ДУБ РФ - 3, ЦДУБР - 6, 10 других зарегистрированы как самостоятельные организации.

Вероучение современного буддизма на территории Байкальского региона сводится к следующему:

1) признание и почитание Будды, который создал буддийскую религию, указал путь к освобождению от страданий и оказывает помощь верующим в их повседневной жизни;

2) вера в то, что благополучие буддийской церкви, веры и верующих зависит от покровительства богов-гениев-хранителей, таких как богиня Лхамо, докшиты Жамцаран и др.;

3) почитание грядущего, пятого после Шакьямуни, будды Майтреи, пришествие которого на Землю восстановит величие буддийской религии, мир и благоденствие среди людей;

4) почитание Цзонхавы как второго Будды и основателя школы гелугпа;

5) положение о том, что нравственная жизнь в этом мире и совершение богоугодных дел обеспечат верующим счастливое

перерождение в будущей жизни и даже перерождение в царстве блаженства Сукхавади, где восседает будда Амитаба.

С началом перестройки, во второй половине 80-х гг., начинается возрождение шаманизма на территории всей этнической Бурятии. В 1993 г. проводятся большие тайлаганы. Первый тайлаган был проведен в честь хозяина острова Ольхон, второй - в честь хозяина горы Барагхан в Баргузинском районе, третий - в честь прародителя булагатов Буха нойона, четвертый - в честь Бурин хана - духа горы Мунку Сардык. В последующие годы тайлаганы уже проводятся в различных районах Байкальского региона, причем для руководителей районов это стало публичной формой проявления лояльности по отношению к традиционной религиозной культуре населения, особенно важной в период очередных предвыборных и избирательных кампаний. В июне 1996 г. в Республике Бурятия был проведен международный симпозиум «Центральноазиатский шаманизм: философские, исторические, религиозные аспекты». В работе симпозиума приняли участие шаманы из разных районов этнической Бурятии и Монголии.

В настоящее время шаманизм в Бурятии представлен тремя организациями: «Духовный центр бурятской народной религии «Боо-мургэл (шаманизм)», «Лусад (белый шаманизм)» и «Тэнгэри».

Православная церковь в Бурятии является благочинием и входит в Читинскую и Забайкальскую епархию Русской православной церкви. Благочинный бурятского округа не является выборным лицом, а назначается правящим архиереем. И поскольку благочинный округ Бурятии является территориальной структурой Русской православной церкви, зависимой и управляемой из центра, Православная церковь на территории Бурятии благополучно избежала трудностей середины 90-х гг. прошлого столетия. За период с 1994 г. (начало деятельности епархии) по 2005 г. назначен лишь второй руководитель благочинного округа, смена благочинного произошла в январе 1998 г. С февраля 1998 г. должность благочинного исполняет протоирей о. Олег Матвеев, настоятель Свято-Троицкого прихода г. Улан-Удэ. Однако смена благочинного не отразилась на деятельности православной церкви. Среди религиозных общин Бурятии конфликтные ситуации возникли именно в тех общинах, которые обладают абсолютной (как буддийские общины) или относительной (как старообрядческие общины, в руководстве которых были тоже большие разногласия) самостоятельностью в принятии судьбоносных для своих общин решений.

Православная церковь в Байкальском регионе поддерживает ровные отношения с республиканскими властями. В избирательных баталиях в качестве кандидатов на те или иные выборные должности служители

православия участия не принимали, в избирательных технологиях на стороне тех или иных претендентов на власть также не были задействованы. Именно в отношении православной церкви в Байкальском регионе можно сказать, что конституционный принцип невмешательства государства в дела церкви и соответственно церкви в дела государства действует неукоснительно.

Основное беспокойство руководства Православной церкви Байкальского региона и Буддийской традиционной сангхи вызывает деятельность зарубежных представителей различных церквей, деноминаций, сект и культов. В последнее время активизировали свою деятельность католики, появился Римско-католический приход Святейшего Сердца Иисуса Христа. Большую пропагандистскую работу проводят последователи различных направлений протестантизма. В 1997 г. образована Ассоциация Христианских церквей Республики Бурятия, в которую вошли 12 протестантских церквей. Летом 1998 г. в окрестности г. Улан-Удэ проведена Восточно-Сибирская конференция христианских лидеров на тему «Семья - проблемы и их разрешение». Некоторые из этих религиозных общин действуют иногда как общественные организации (например, общественный благотворительный фонд «Пшеничное зерно»). Представители этих религиозных общин проводят большую пропагандистскую работу, особенно среди молодежи, распространяют свою религиозную литературу, издают газеты, организуют летние детские лагеря для детей из малоимущих семей, раздают гуманитарную помощь, что свидетельствует о хорошем финансовом обеспечении их деятельности (например, протестанты перевели на бурятский язык Библию для детей и издали ее тиражом 7600 экземпляров).

Необходимо отметить, что протестантские организации занимаются активной проповеднической и миссионерской работой, осуществляют подомовой и поквартирный обход населения, от своих верующих требуют обязательного отчисления в пользу общины десятой части своих видов заработка. В протестантских организациях практикуется обязательное чтение Библии. Среди верующих существует запрет на употребление спиртных напитков и курение.

В начале 1990-х гг. в Байкальском регионе появились представители Общества сознания Кришны и Веры Бахай. Обе эти общины прошли официальную регистрацию. И та, и другая общины интернациональны по своему составу и занимают далеко не последнее место в системе своих конфессий по стране, являясь одними из ведущих общин по региону.

Материалы социологических и этнографических исследований, проведенных сотрудниками Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН по изучению современного состояния буддизма и

шаманизма, позволяют сделать некоторые обобщения относительно форм проявления религиозности бурятского населения Байкальского региона. Основными формами проявления религиозности бурятского населения являются:

1) посещение верующими дацанов для участия в массовых молебнах-хуралах и жертвоприношениях гениям-хранителям, дацану и другим божествам;

2) участие в молебствиях «обо тахилга» и «тайлаган»;

3) содержание в доме особого алтаря с буддийскими божествами (бурханами), с жертвенными чашами, книгами и другими атрибутами культа, ежедневное поклонение и жертвоприношение им;

4) исполнение в дацане через каждые 9 лет обряда мэнгэ и через каждые 12 лет обряда жэл-оруулга. Первый из них исполняется для того, чтобы испросить человеку благоденствия во всем, что относится к его нравственному и физическому существованию, второй — для испрошения человеку долголетия и предотвращения причин его смерти;

5) исполнение похоронного обряда в соответствии с буддийским ритуалом. Религиозность проявляется в соблюдении культа огня, в жертвоприношении духам-хозяевам местностей разных рангов, в свадебных обрядах, в наречении имени ребенка, совершении обряда хи-морин, посещении священных мест, гадании.

Четвертая глава «Религиозные традиции в культуре современных бурят» посвящена выявлению места религии в формировании ценностных ориентаций современных бурят и анализу роли религиозных традиций в этнокультурном самоопределении бурятского народа.

В первом параграфе «Религия в ценностных ориентациях современных бурят» на основе социологических исследований рассматривается проблема воспроизводства религиозных традиций в ценностных ориентациях бурятского населения Байкальского региона.

Социологическое исследование по отношению к религии бурятского населения Республики Бурятия, Агинского и Усть-Ордынского Бурятских автономных округов показало, что наиболее распространенное явление по всему объему опроса - это то, что в 90-е гг. XX в. резко возросло количество верующих людей. Опросы 1999 и 2003 гг., показывают, что религиозная ситуация становится стабильной, количество верующих практически не меняется.

На вопрос: «Каково ваше отношение к религии?», ответы распределились следующим образом (табл. 1):

Таблица 1.

1999 г. 2003 г.

1 Я верующий и соблюдаю религиозные обряды 43,6 % 45%

2 Я верующий, но не соблюдаю религиозные обряды 31 % 24,6 %

3 Я колеблюсь 4,8 % 5,4 %

4 Мне все равно 3,6 % 4,4 %

5 Я не верующий, но уважаю чувства тех, кто веруют 14,2 % 15,2%

6 Я думаю, что с религией надо бороться 0,3 % 0,5 %

7 Затрудняюсь ответить 2,4 % 4,9 %

Данные таблицы 1 заставляют о многом задуматься. В 70 - 80-х гг. XX столетия учеными Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН проводились различные социологические исследования по отношению к религии и атеизму в Республике Бурятия, Агинском и Усть-Ордынском Бурятских автономных округах. Среди бурятского населения выявлено небольшое количество верующих. Деятельность религиозных организаций практически не ощущалась. Однако опросы фиксировали значительное количество посещений дацанов и обо. Тем не менее количество участвующих в религиозных обрядах и праздниках сокращалось.

В первой половине 80-х гг. XX в. казалось, что объективное социальное положение человека не зависит от церкви и религии. Утверждение социалистической культуры вместе со всеми факторами общественного бытия изменило духовный мир человека. Вместе с тем, согласно опросам, отмечен большой процент уклончивых, неопределенных ответов на вопросы о религии - «не знаю», «затрудняюсь ответить». Здесь могли иметь место как действительное незнание догматов вероучения - неисполнение обрядов, безразличие к ним, так и нежелание или боязнь дать четкие ответы о своем отношении к религии. Тогда казалось, что фиксируется действительный кризис, распад и исчезновение религиозных традиций. Если социологические исследования, проведенные группой научного атеизма ИМБТ СО РАН, в 1982 - 1987 гг. в Республике Бурятия показывали 3-4 % глубоко верующих, 5-6 % верующих, но не соблюдающих религиозные обряды, то в 90-е гг. XX в. ситуация сильно изменилась. Чем это объяснить?

Вероятно, тем, что бурятское население Байкальского региона, оказавшись в духовном вакууме, вызванном крушением политической и идеологической системы, основанной на коммунистических идеалах, обратилось к религии в надежде обрести смысл жизни и нравственные ориентиры. Многие респонденты отождествляют религиозную принадлежность с этнической. Люди перестали бояться, на деле появилась свобода вероисповедания. Огромную роль в возрождении массовой религиозности сыграл системный кризис российской * экономики, распад страны, бедность и нищета, в которую впала большая часть населения. Люди стали искать в религии опору и утешение. Не последнюю роль сыграла и умелая пропаганда, проводимая различными религиозными организациями, что лишний раз подтверждает, как легко манипулировать массовым сознанием россиян. Причем эти процессы лежат в русле общероссийских перемен религиозной ситуации. С другой стороны, из бесед с респондентами, следует, что даже люди с высшим образованием, которые определяют себя верующими, на самом деле имеют весьма смутное представление о вероучении, обрядовой стороне религий, к которым они себя причисляют.

Результаты нашего социологического исследования показали, что доминирующей религиозной традицией среди бурят является буддизм. Верующими буддистами себя определили 61,2 % респондентов в 1999 г., 61,3 % в 2003 г., здесь наблюдается стабилизация религиозной ситуации. Произошло некоторое уменьшение определивших себя шаманистами:' 21,9 % - 1999 г., 15,6 % - 2003 г. Отмечается небольшой рост количества православных (0,4 % - 1999 г., 1,6 % - 2003 г.) и последователей различных протестантских конфессий (0,1 % - 1999 г. и 1,3 % - 2003 г.). Верят в своего Бога, но не разбираются в религиях 1,8 % — 1999 г., 1,6 % — 2003 г. Верят в своего Бога 3,9 % респондентов - 1999 г., 3,1 % - 2003 г, т.е. фиксируется незначительное уменьшение. Значительное количество опрошенных не является последователями какой-либо религии: 10,6 % -1999 г. и 15,4 % - 2003 г. Здесь наблюдается определенный рост.

Наблюдается интересный феномен двоеверия: 7,4 % респондентов в 1999 г. и 9,5 % в 2003 г. определили себя верующими - буддистами и шаманистами одновременно.

Как показывают социологические исследования, религиозная ситуация на стыке XX и XXI вв. среди бурятского населения Байкальского региона становится стабильной, приостанавливается рост числа верующих. Среди части верующих распространена ситуативная религиозность, которая характеризует, скорее, не мировоззренческую позицию, а умонастроения, отличающиеся значительной подвижностью.

Да и само религиозное мировоззрение у части верующих отличается размытостью, неопределенностью, отсутствием ясного содержания. Автор считает, что фактор роста религиозности среди бурятского населения носит временный характер. Остается открытым вопрос о будущем религии в стратегической перспективе развития общества, так как процессы, происходящие на территории Байкальского региона, напрямую связаны с процессами, происходящими в целом по России. Во-первых, получив реальную свободу для нормального, естественного развития после семи десятилетий подавления, религиозность живет в значительной степени за счет скрытых до недавнего времени не реализованных потенций: срабатывает эффект освобожденной пружины. Во-вторых, религия на рубеже 80 - 90-х гг. XX в. явилась своего рода символом смены парадигмы общества, свободного мировоззренческого и нравственного выбора многих людей. В-третьих, страна переживает кризисную ситуацию, структурную перестройку всего общественного уклада, что отзывается потрясениями индивидуальных судеб, нарастанием чувства незащищенности и неопределенности в будущем. В таких условиях к религии обращаются как к прибежищу для утешения, надежды на лучшее.

Во втором параграфе «Религиозные традиции в этнокультурном самоопределении бурятского народа» анализируется и осмысливается роль религиозных традиций в этнокультурном самоопределении современных бурят.

Самоопределение - это важный принцип международного права. Он утверждает, что все народы имеют право на самоопределение. Согласно этому праву, все народы свободно определяют свой политический статус и свободно осуществляют свое экономическое, социальное и культурное развитие. Право народов на самоопределение включает суверенитет над их природными богатствами и ресурсами. Никакой народ не может быть лишен средств к существованию на основе любых прав, на обладании которыми может настаивать государство.

Реальность событий, происходящих в последнее время во многих точках земного шара, показывает, что проблема движений за самоопределение в ближайшем будущем не исчезнет. Однако использование права на самоопределение в полном объеме не обязательно должно привести к независимой государственности каждой этнической группы. Возможны различные решения, начиная от защиты прав меньшинств и до культурной или политической автономии. Принцип самоопределения лучше всего рассматривать как право народа выбирать политическую лояльность, чтобы влиять на политическую систему, в рамках которой он живет, и сохранять свою культурную, этническую,

историческую или территориальную идентичность. Часто, хотя и не всегда, эти цели достижимы без полной независимости.

В настоящее время общим и наиболее распространенным лозунгом различных бурятских общественных движений на территории Байкальского региона является возрождение национальной культуры бурят для сохранения этнической идентичности народа, самобытности его культуры как одного из условий этнокультурного самоопределения. Идеологов и практиков национального движения не волнует «простой» вопрос: «Что же представляет собой национальная культура современных бурят - это «архивные» ценности культурного наследия или сиюминутные настроения и духовные потребности «широких масс»? Является ли национальная культура чем-то однородным и вневременным или синкретичным историческим комплексом разнородных культур, который определяет ядро духовного менталитета, характер обыденных бытовых обычаев бурят?

На территории этнической Бурятии во второй половине XX в. еще действовали в полной мере традиции четырех исторических культурных комплексов: этнической родовой культуры, культуры центрально-азиатского буддизма, светской культуры России на базе русскоязычного образования, научной, интернациональной, атеистической культуры советского общества.

Взаимопроникновение этнических добуддийских и буддийских религиозных традиций объясняется прежде всего традиционностью бурятского общества, значимостью общинно-родовых структур в его социальной организации, следовательно, и родовых религиозных обычаев, особенно обрядово-природно-хозяйственного и жизненного циклов, которые никакая формация, никакая власть не могут вытеснить из народной жизни. Вневременная устойчивость этих обрядовых циклов обусловлена собственной биосоциальной природой - необходимостью производства и воспроизводства жизни первичными ячейками этнической общности. Обрядовое оформление основных событий жизни человека связано с этапами социализации личности, это первичный механизм традиционного регулирования жизнедеятельности первичных ячеек общества. Обрядовый механизм без указов свыше автоматически обеспечивал порядок в отношениях половозрастных групп семейно-родового коллектива и тем самым содействовал стабильности данного общественного уклада жизни.

Буддийская церковь целенаправленно всей системой популярного вероучения и культа вытесняла из масового сознания бурят наследие родоплеменных и шаманистских верований, но действовала компромиссно из расчета на дальний результат, на забвение конкретного

содержания древних обычаев в результате их переработки, унификации, стандартизации в соответствии с матрицей буддийского культа.

Буддизм создал в Бурятии новый тип культуры, основанный на письменности, книгопечатании, школьном образовании по системе средневековых наук Востока, профессиональном художественном и литературном творчестве. Профессиональным языком буддийской культуры в Центральной Азии был тибетский язык, но необходимо было знание и санскрита, монгольского и китайского языков. В бурятских дацанах появились свои знатоки восточных языков, переводчики, словаристы, стилисты, знатоки теории поэзии и изобразительного искусства.

Буддийская и русская культуры имеют сходные позиции в том плане, что обе они иноязычные и не коренные. Им принадлежит значительная роль в формировании культуры бурят, но первую считают национальной, а вторую нет, хотя именно в нише светской культуры России и русскоязычного образования возникли оригинальные формы бурятского литературного и художественного творчества. В советское время сформировались такие «национальные» культурные явления, как бурятская литература, поэзия (профессиональная), театр, музыка, светская живопись и скульптура. Неопределенность смысла термина «национальная культура» позволяет придать ему популистский дискриминационный акцент. Неясно, о чем идет речь: о коренной бурятской этнической или общебурятской буддийской культуре или о культуре бурят, сложившейся в процессе исторического развития бурятского общества и создавшей свои оригинальные формы творчества на базе отбора и освоения культурного опыта других народов.

Общим принципом для решения всех вопросов, в том числе этнокультурных и религиозных, должен стать рост локальной, т.е. местной автономии. Будущие политические конструкции уже нельзя будет строить при бесправии (в том числе национальном) низовых ячеек общества - сельских советов, городских муниципальных или внутригородских коммун. И здесь опять же лучше идти со всем человечеством, признавшим плодотворность местного самоуправления, в том числе и для решения национально-культурных и религиозных проблем.

Парламентская основа равно предполагает законодательную охрану прав национальных и религиозных меньшинств; рост национальной терпимости в ходе любой политической борьбы; эффективные механизмы конституционной защиты при нарушении национальных или расовых прав граждан; свободу самоорганизации этнических и религиозных

общин в рамках многонационального государства. Из таких необходимых элементов складывается правовое общество.

В Заключении автор подводит общие итоги, формулирует основные выводы, определяет перспективные направления последующих исследований.

Основные публикации по теме диссертации

Монографии

1. Манзанов Г.Е. Религиозные традиции в ценностных ориентациях бурятской молодежи / Г.Е. Манзанов. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1997.-115 с.

2. Манзанов Г.Е. Религиозные традиции в культуре бурятского народа / Г.Е. Манзанов. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2005. - 192 с.

3. Манзанов Г.Е. Этнография бурятского народа. Библиографический указатель литературы (1917-1976) / Г.Е. Манзанов, М.М. Спектор, Л.Д. Палей, Д.Д. Нимаев. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1999. - 251 с.

4. Манзанов Г.Е. Этнография бурятского народа. Библиографический указатель литературы (до 1917 г.) / Г.Е. Манзанов, Д.Д. Нимаев, Л.С. Имихелова. - Улан-Удэ: Изд-во ВСГАКИ, 2002. - 197 с.

Статьи в журналах, рекомендованных ВАК для публикации основных положений докторской диссертации

5. Манзанов Г.Е. Религиозная ситуация в Республике Бурятия (современное состояние и тенденции развития) / Г.Е. Манзанов // Гуманитарные науки в Сибири. - Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2004. -С. 94-100.

6. Манзанов Г.Е. Соотношение культурной и религиозной традиций / Г.Е. Манзанов // Вестник Бурятского госуниверситета. Сер. 5: Философия, социология. Вып. 11. - Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2005. - С. 90-104.

7. Манзанов Г.Е. Религиозные ценности и идеалы современного бурятского населения / Г.Е. Манзанов // Вестник Бурятского госуниверситета. Сер. 5: Философия, социология. Вып. 11. - Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2005. - С. 225-239.

8. Манзанов Г.Е. Современное состояние религиозности в Бурятии / Г.Е. Манзанов // Вестник Бурятского госуниверситета. Сер. 4: История. Вып. 11,- Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2006. - С. 57-62.

Статьи

9. Манзанов Г.Е. Типология молодежи по отношению к религии и атеизму / Г.Е. Манзанов // Материалы 6-й конференции молодых ученых по общественным наукам. - Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1986. - С. 56-62.

10. Манзанов Г.Е. О религиозно-философских основах экологической культуры народов Центральной Азии / Г.Е. Манзанов // Доклады и тезисы науч. конф. «Базар Барадин: жизнь и деятельность» - Улан-Удэ, 1993. - С. 135-138.

11. Манзанов Г.Е. Религиозная традиция в этнокультурном самоопределении бурятской молодежи / Г.Е. Манзанов // Тезисы и материалы науч. конф. «Этносоциальные общности в регионе Восточной Сибири и их социально-культурная динамика». - Улан-Удэ, 2003. - С. 5356.

12. Манзанов Г.Е. Религиозные традиции и инновации / Г.Е. Манзанов // Материалы науч. конф. «Цыбиковские чтения». - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1998. - С. 176-178.

13. Манзанов Г.Е. Религиозные представления современных бурят / Г.Е. Манзанов // Материалы межд. науч. конф. «Проблемы истории и культуры кочевых цивилизаций Центральной Азии». - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2000. - С. 243-247.

14. Манзанов Г.Е. Религиозная ситуация в Республике Бурятия, Агинском и Усть-Ордынском бурятских автономных округах (на материалах социологических исследований) / Г.Е. Манзанов // Буддизм в Бурятии: истоки, история, современность. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2002.-С. 173-179.

15. Манзанов Г.Е. Проблема институционализации религиозного опыта (на примере Буддийской церкви в Бурятии) / Г.Е. Манзанов // Материалы межд. научн. конф. «Буддизм в контексте истории, идеологии и культуры Центральной и Восточной Азии». - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2003. - С. 148-150.

16. Манзанов Г.Е. Современное состояние религиозности бурятского населения Байкальского региона / Г.Е. Манзанов // Материалы конф. «Хонгодоры в этнической истории монгольских народов». - Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2004. - С. 113-119.

17. Манзанов Г.Е. Органы государственной власти и буддийские религиозные объединения в Республике Бурятия / Г.Е. Манзанов // Материалы конф. «XI Санкт-Петербургские религиоведческие чтения». -Санкт-Петербург, 2004. - С. 119-120.

18. Манзанов Г.Е. Религиозность бурят Байкальского региона (по материалам социологических исследований) / Г.Е. Манзанов // Материалы

межд. науч. конф. «Воспитательное пространство школы как среда жизненного самоопределения личности». - Улан-Удэ: Изд-во «Бэлиг», 2004. - С. 53-57.

19. Манзанов Г.Е. Религиозные представления учащейся молодежи (по материалам социологического исследования в БурАССР. Материалы 3-й Всесоюзной школы молодых ученых и специалистов в г. Баку. М., 1986. - С. 118-123.

20. Манзанов Г.Е. Религиозные представления бурят Байкальского региона / Г.Е. Манзанов // Сибирская ментальность и проблемы социокультурного развития региона. Всероссийская научно-практическая конференция. - Улан-Удэ: Изд-во ВСГТУ, 2006. - С. 233-235.

21. Manzanov G.E. Religiousness of the Buryat in the Baikal Region (According to the Sociological Researches) // Research on Cultural Reform in the Developing Countries: Qingdao International Symposium Anthology. -Bimbu-Sen Press, 2006. - P. 55-57.

Подписано в печать 17.01.2007 г. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Объем 2 п.л. Тираж 100. Заказ № 1.

Отпечатано в типографии Изд-ва БНЦ СО РАН 670042 г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Манзанов, Георгий Евгеньевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. РЕЛИГИОЗНЫЙ ОПЫТ И ТРАДИЦИИ.

1.1. Сущность и формы религиозного опыта.

1.2. Институционализация религиозного опыта.

ГЛАВА 2. КУЛЬТУРНАЯ И РЕЛИГИОЗНАЯ ТРАДИЦИИ.

2.1. Содержание понятия и сущностные характеристики традиции.63 ;

2.2. Функционирование традиции и специфика ее проявления в культуре.

2.3. Соотношение культурной и религиозной традиций.

ГЛАВА 3. БУРЯТСКИЕ РЕЛИГИОЗНЫЕ ТРАДИЦИИ.

3.1. Формирование бурятских религиозных традиций.

3.2. Бурятские религиозные традиции в современной конфессиональной ситуации Байкальского региона.

ГЛАВА 4. РЕЛИГИОЗНЫЕ ТРАДИЦИИ В КУЛЬТУРЕ СОВРЕМЕННЫХ БУРЯТ.173 ;

4.1. Религия в ценностных ориентациях современных бурят.

4.2. Религиозные традиции в этнокультурном самоопределении бурятского народа.

Введение диссертации2007 год, автореферат по философии, Манзанов, Георгий Евгеньевич

Основная особенность всей философии второй половины XX века заключается в признании того, что язык всегда используется для конкретной цели и в конкретном контексте, и что его значение проявляется в процессе использования. Поэтому философия религии должна начинаться с той же отправной точки, что и сама религия: с опыта. Затем она может перейти к рассмотрению языка религии и религиозных верований. Но эти верования будут поняты в корне неверно, если анализировать их в отрыве от их собственного религиозного контекста.

Многие люди во все исторические эпохи и во всех районах земного шара испытали на себе воздействие той реальности, о которой говорят религии. Их религиозный опыт был различен, но обладал и общими характеристиками. Самым интенсивным и неповторимо-индивидуальным был опыт великих основателей религий - Будды, Моисея, Иисуса Христа и Мухаммеда. Различия между религиями обусловлены различиями положенного в их основу религиозного опыта. Когда опыт основоположников стал достоянием широких масс людей, возникли стабильные формы и способы поклонения, сложились различные религиозно-символические системы.

Религиозные символические системы относятся к макроуровню социальной жизни. Иными словами, религиозные символы обеспечивают осмысленность человеческого поведения, соотнося его с общим пониманием смысла жизни в контексте мироздания и общего порядка \/ бытия. Религия занимается не столько конкретными вопросами повседневного существования, сколько пониманием самой жизни, ее смысла перед лицом смерти, страданий, несправедливости. Религиозные символы предлагают осмысленный контекст - модель мира, помогающую религиозным людям понять природу мира и смысл человеческой жизни, то есть помещают негативный опыт в рамки общей картины мироздания, в которой этот опыт получает объяснение и которая дает человеку тем самым эмоциональное утешение.

Отличительная особенность религиозных символов - их связь с опытом восприятия совсем особой, отличной от повседневной жизни реальности сверхъестественного и священного. Проблему, вызвавшую длительную и незаконченную по сей день дискуссию, можно сформулировать в виде вопроса: какова природа религиозного опыта? Исходная форма религиозного опыта - это встреча с вызывающим страх 1 неведомым, ощущение присутствия неизвестного и не поддающегося объяснению, не похожего на все причинные вещи. Обычно религиозный опыт не укладывается в логические категории, привычные связи рационального характера, осознается как различие между сверхъестественным и священным, с одной стороны, и профанным и секулярным - с другой. Сверхъестественные и священные вещи лежат за пределами обычной повседневной жизни, к ним особое отношение почитания и благоговения, они воспринимаются в ауре мистерии, тайны недоступного.

Религиозный опыт воплощается в религиозных традициях, которые опосредуют опыт иной реальности, как для тех, кто никогда таким опытом не располагал, так и для тех, кто имел его, но всегда находился в опасности позабыть его. Религиозная традиция есть коллективная память тех моментов, в которые реальность иного мира врывается в преобладающую реальность повседневной жизни. Но традиция не только опосредует религиозный опыт, она его также приручает. По самой своей природе религиозный опыт является постоянной угрозой общественному порядку -не только в смысле того или иного социально-политического status quo, но также в более фундаментальном смысле жизнедеятельности. Религиозная традиция представляет собой защитный механизм, который рутинизирует религиозный опыт посредством институционализации. Такая рутинизация религиозного опыта является одной из наиболее фундаментальных социальных функций религиозных институтов.

Религиозная традиция охраняет повседневную реальность от вторжения сверхъестественного. Религиозный ритуал, например, предписывает, что встречи со священной реальностью должны проходить в определенное время и в определенном месте под контролем весьма благоразумных функционеров. Религиозный ритуал тем самым освобождает остальную жизнь от ноши таких встреч.

Религиозная традиция представляет собой тщательное управление слишком опасным человеческим опытом. Тот же процесс приручения переносит священные качества религиозного опыта сначала на религиозные институты, а затем на другие институты (такие как государство, нация и т.д.).

Религия является одним из важнейших компонентов культуры. Она во многом определяет основные контуры этнической культуры и играет огромную роль' в истории того или иного этноса. Религия как компонент; культуры, однажды возникнув, может существовать благодаря трансмиссии, аккумуляции и воспроизводству религиозного опыта, иными словами, благодаря религиозной традиции. Религиозная традиция по отношению к религии - это система связей настоящего с прошлым; при помощи этой системы совершаются определенный отбор, стереотипизация религиозного опыта и передача стереотипов, которые затем опять воспроизводятся. Воспроизводство религиозности в сознании части бурятского народа, с одной стороны, и формирование нерелигиозного мировоззрения, с другой - выступают как противоположные и в то же время взаимозависимые процессы, складывающиеся в целом в проблему отношения бурятского населения Байкальского региона к религии.

В данной работе на основе социологических исследований, проведенных в Республике Бурятия, Агинском и Усть-Ордынском

Бурятских автономных округах, рассматривается проблема воспроизводства религиозных традиций и их место в культуре бурятского v народа.

Исходя из вышеизложенного, тема настоящего исследования является актуальной.

Степень разработанности проблемы. Развитие религиоведения шло путем разработки совокупности дисциплин, каждая из которых рассматривает религию в каком-то из ее аспектов. Различные проблемы религии исследовали в своих работах такие известные мыслители, как Т. Гоббс, О. Конт, М. Мюллер, К. Тиле, И. Бахофен, Э. Ренан, У. Смит, Ф. Делич, А. Швейцер, Ю. Велльгаузен, Э. Тайлор, Э. Лэнг, Д. Фрэзер, Р. Маретт, Г. Фрик, Э. Кассирер и др.

Религия - это особая сфера жизни человеческого духа, его взаимодействия с реальностью. Только реальность религии - иная, не та с которой мы сталкиваемся в повседневной действительности. Всякое соприкосновение наших чувств и сознания с чем-то находящимся за их пределами - это опыт нашей личности. Соприкосновение с реальностью религии есть религиозный опыт.

Изучению проблемы опыта посвящены труды Дж. Локка, Д. Юма, И. Канта, И. Фихте, Ф. Шеллинга, Г. Гегеля, Ч. Пирса, Дж. Дьюи и др.

Вопросы, связанные с изучением религиозного опыта, рассматривали в своих работах У. Джемс, Ф. Шлейермахер, Р. Отто, С. Кьеркегор, М. Бубер, П. Тиллих, А. Уайтхед, Г. Геффдинг, Э. Бутру, Ч. Глок, Р. Старк, Т. О'Диа, М. Томпсон и др.

Проблемы институционализации религиозного опыта, религиозной традиции, изучение различных социально-психологических аспектов религии нашли отражение в трудах Э. Дюркгейма, М. Вебера, Дж. Йингера, Т. Парсонса, Р. Белла, Г. Зиммеля, Э. Трельча, Л. Леви-Брюля, П. Сорокина, 3. Фрейда, П. Бергера, Т. Лукмана, Э. Фромма, Д. Лукача, Б.

Малиновского, А. Рэдклиффа-Брауна, В. Тэрнера, А. Гарнака, К. Маннгейма, М. Элиаде, С. Каца, И. Ваха и др.

Религиозная традиция является компонентом культурной традиции^ поэтому проблему религиозной традиции необходимо изучать в соотношении с культурной традицией. Проблемы относящиеся к традиции и культурной традиции освещены в работах философов, социологов и этнологов. В 1981 г. на страницах журнала «Советская этнография» была проведена дискуссия, посвященная этим вопросам. Среди ученых, внесших вклад в разработку теории традиции, следует назвать Э.С. Маркаряна, Ю.В. Бромлея, К.В. Чистова, С.А. Арутюнова, В.Б. Власову, И.А. Барсегяна, С.А. Токарева, JI.B. Данилову, Ю.А. Леваду, Б.И. Пружина, А.Г. Спиркина, А.Б. Гофмана, И.В. Суханова, В.М. Каирова, Е. Шацкого, М.А. Розова.

Изучению проблем соотношения культуры и религии, различных аспектов религиоведения посвящено значительное число работ российских ученых. Ее различные аспекты рассмотрены в работах ряда философов, религиоведов, социологов, историков и этнологов - В.И. Гараджи, Д.М. Угриновича, Э.Г. Филимонова, М.И. Шахновича, A.C. Колесникова, В.И. Корнева, В.Д. Кобецкого, B.C. Глаголева, JI.H. Митрохина, М.Т. Степанянц, H.JI. Жуковской, И.Н. Яблокова, C.B. Рыжовой, Т.А. Филипповой, JI.C. Гатаговой, Д.Е. Фурмана, Э.Г. Задорожнюк, B.C.: Малахова, P.M. Нугаева, JI.C. Перепелкина, С.С. Секиринского, А.П. Шевырева, Г.П. Чистякова, А.Н. Юзеева, З.С. Арухова, Ю.П. Зуева, В.П. Булдакова, О.В. Волобуева,Л.М. Дробижевой, K.M. Герасимовой, Т.М. Михайлова, Г.Р. Галдановой, Т.Д. Скрынниковой, М.Д. Зомонова, С.Ю. Лепехова, Л.Е. Янгутова, С.П. Нестеркина. Авторы, анализируя общетеоретические проблемы, выявляют роль религии в современном обществе, изучают уровень религиозности населения, этноконфессиональные процессы в современной России, роль религии в этнической идентичности. В религиоведческих исследованиях показаны степень и характер проявления религиозных взглядов и представлений, раскрываются исторические и социально-психологические факторы, способствующие сохранению религии в современном обществе, дается анализ философско-теологических основ религии и ее влияния на духовную жизнь народа.

Вопросы, связанные с изучением ценностей, ценностных ориентаций, социальных установок, разрабатывали В.Б. Ольшанский, А.Г. Здравомыслов, В.А. Ядов, З.И. Файнбург, A.A. Ручка, Н.З. Чавчавадзе, В.В. Кортава, С.Ф. Анисимов, М.И. Бобнева, А.Г. Егоров, Ю.М. Лотман.

Значительное число работ посвящено изучению проблемы культуры и общества. Различные аспекты рассмотрены в работах ряда философов, социологов, историков и этнологов - А.О. Бороноева, A.C. Панарина, М.Н. Губогло, М.С. Кагана, А.Я. Гуревича, Б.С. Ерасова, Т.Ю. Красовицкой, И.Ф. Кефели, В.А. Куценко, Ф.Ф. Рыбакова, Д.В. Драгунского, В.Л. Цымбурского, В. Зомбарта, Т.Е. Савицкой, А.Б. Гофмана, К.Э. Разлогова, В.Л. Семенова, Е.П. Смольской, В.Г. Шестакова, В.А. Красильщикова, Ю.М. Резника, A.C. Ахиезера, A.A. Зиновьева, H.H. Моисеева.

Вопросы, связанные с изучением этноса, этничности, нации и национализма исследовали Ф. Риггс, М.В. Крюков, Т.К. Ооммен, Л. Деспрес, C.B. Чешко, Л. Бардзини, Я.Ю. Ким, У. Коннор, К. Дойч, Э. Геллнер, Б. Андерсон, Г. Кон, Э. Хаас, В.А. Тишков, И.Г. Яковенко, П. Альтер, К. Янг, Г. Бруннер.

Проблемы многонационального общества, межэтнические конфликты, пути решения этнополитических проблем, способы смягчения этнической и религиозной напряженности освещались в исследованиях Д. Ферниволла, М. Смита, Б. Рингера, Э. Лоулесса, М. Хечтера, О. Лэттимора, Д. Горовитца, Р. Петрелла, Т. Гэрра, Л. Кора, У. Ливингстона, Г. Таллока.

В работах С. Хантингтона, Я. Питерсе, Р. Хани, И. Василенко, А. Смита, М. Доорнбоса, А. Йонгмана, А. Шмида, Д. Белла, Ж. Дерриды, B.C. Малахова, Б.З. Фаликова, Е.П. Челышева дана характеристика культуры в современном мире, диалогу культур, глобализации культуры, этнокультурному самоопределению.

Отдавая должное научной и практической значимости имеющихся исследований, следует отметить, что в отечественной научной литературе в недостаточной степени разработаны проблемы религиозного опыта и его институционализации. Не в полной мере раскрыты вопросы, касающиеся определения религиозной традиции и соотношения культурной и религиозной традиций.

Исследования недостаточно раскрывают многоаспектность и глубину проблематики соотношения религии и этнического самосознания, роль религии в этнокультурных процессах. Мало изучены роль религии в культуре бурятского народа и вопросы формирования бурятской религиозной традиции.

Объектом исследования являются бурятские религиозные традиции,1 представляющие собой религиозные институты, сформировавшие основу традиционного культового комплекса бурятского народа.

Предметом исследования выступает процесс воспроизводства религиозных традиций в культуре современных бурят.

Цель настоящего исследования заключается в анализе и философском осмыслении роли религиозных традиций в культуре бурятского народа.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. Обосновать понятие религиозного опыта.

2. Исследовать проблему институционализации религиозного опыта.

3. Определить понятие религиозной традиции.

4. Исследовать проблему соотношения культурной и религиозной традиций.

5. Изучить закономерности формирования бурятских религиозных традиций.

6. Проанализировать деятельность религиозных организаций Республики Бурятия, Агинского и Усть-Ордынского Бурятских автономных округов.

7. На основе социологических опросов исследовать отношение бурятского населения к религии.

8. Выявить место религии в формировании ценностных ориентаций современных бурят.

9. Проанализировать роль религиозных традиций в этнокультурном самоопределении бурятского народа.

Методологической основой диссертационного исследования послужили критический анализ и синтез концепций и положений наиболее представительных научных школ, относящихся к объекту и предмету исследования. В работе учитывались классические и современные теоретические положения философии и социологии религии.

В основу методологии исследования положены принципы системного подхода к изучению институтов и процессов, комплексный количественный и качественный анализ. Все основные научные данные, использованные в работе, получены или подтверждены методами социологического опроса, интервью, путем анализа отчетной и статистической документации, включенного наблюдения и полевых исследований.

В работе автор опирался на важнейшие положения законодательных и нормативных правовых актов, а также на результаты научных исследований отечественных и зарубежных ученых.

Эмпирическую базу исследования составили результаты двух социологических исследований, проведенных автором в 1999 и 2003 гг. в составе отдела философии, культурологии и религиоведения Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН совместно с, Восточным факультетом Бурятского государственного университета в рамках проекта «Религиозные представления бурятского народа» в десяти сельских районах: Баргузинском, Курумканском, Джидинском, Закаменском, Селенгинском, Тункинском, Иволгинском, Заиграевском, Кижингинском и Хоринском Республики Бурятия, г. Улан-Удэ, Агинском и Усть-Ордынском Бурятских автономных округах.

В социологическом исследовании отношения бурятского населения Байкальского региона к религии мы использовали методику, разработанную автором совместно с сотрудниками кафедры Религиоведения Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации.

По основным социально-демографическим показателям структура выборки соответствует сложившейся социально-демографической структуре населения Республики Бурятия, Агинского и Усть-Ордынского Бурятских автономных округов на момент проведения социологических исследований. Использовалась методика квотной выборки. Генеральная совокупность рассчитывалась на основе данных, опубликованных в статистических сборниках Государственного комитета по статистике. Российской Федерации и Государственного комитета по статистике Республики Бурятия.

В 1999 г. было опрошено 619, в 2003 г. - 613 человек, мужчин и женщин, бурят по национальности в возрасте от 18 до 60 лет, от не имеющих начального до имеющих высшее образование, работающих в различных сферах деятельности, студентов, безработных, пенсионеров.

Сравнение полученных результатов и выводов по Республике Бурятия, Агинскому и Усть-Ордынскому Бурятским автономным округам, другим регионам и в целом по Российской Федерации проводилось на основе вторичного анализа результатов социологических исследований, опубликованных в монографиях и статьях российских ученых.

Основные результаты, полученные в данном диссертационном исследовании, и их научная новизна обоснованы следующими положениями:

1. Обосновано, что понятие религиозного опыта относится к специфическому восприятию сверхъестественного и священного, а также может применяться к любой форме опыта, свидетельствующего о сверхъестественной и священной реальности.

2. Показано, что большинство людей, лично не имевших религиозного опыта, нуждаются в религиозном институте, которым является религиозная традиция. Религиозная традиция опосредует и институционализирует религиозный опыт.

3. Выявлено, что религиозная традиция по отношению к религии - это коллективный опыт, который путем пространственно-временной передачи аккумулируется и воспроизводится в различных человеческих обществах.

4. Обосновано, что религиозная традиция является компонентом культурной традиции.

5. Выявлено, что на формирование бурятских религиозных традиций оказали влияние бурятский шаманизм, буддизм и православие.

6. На основе социологического материала исследована религиозная ситуация в Республике Бурятия, Агинском и Усть-Ордынском Бурятских автономных округах, которая рассмотрена в двух аспектах, или на двух уровнях: массового сознания и институциональном. В первом случае дана характеристика религиозности населения, во втором -деятельности религиозных организаций.

7. На основе социологических исследований обосновано, что доминирующей религией в ценностных ориентациях современных бурят является буддизм.

8. На основании признания религиозной традиции компонентом этнокультурной традиции показано, что в истории разных этносов, при определенных обстоятельствах (военно-политических, социально-экономических, культурных и др.), религиозная традиция может выступать в роли консолидирующего, этнодифференцирующего и этнозащитного механизмов.

9. Показано, что буддизм и отчасти шаманизм в определенной степени оказывают влияние на формирование ценностных ориентации части бурятского народа при этнокультурном самоопределении.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Выдвигаемые в работе теоретические положения дополняют и развивают теоретико-методологические аспекты исследовательских подходов к пониманию проблемы воспроизводства религиозных традиций в культуре современного общества. Сформулированные в исследовании теоретические выводы дают основу для прогнозирования перспектив религиозности и роли религии в этнокультурных процессах в Байкальском регионе.

Материалы диссертации могут быть использованы при чтении лекционных курсов по религиоведению, культурологии, социологии и этнологии.

Апробация результатов исследования. Основные результаты диссертационной работы изложены в двух монографиях: «Религиозные традиции в ценностных ориентациях бурятской молодежи» (Улан-Удэ, 1997, 115 е.), «Религиозные традиции в культуре бурятского народа»

Улан-Удэ, 2005, 192 е.), а также в ряде работ, опубликованных в различных научных изданиях. Теоретико-методологические подходы исследования обсуждались на заседании ученого совета Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН в феврале 2005 г., где автор выступил с научным докладом, получившим положительную оценку.

Основные положения данного исследования были темами научных докладов на международных научных конференциях: «Проблемы истории и культуры кочевых цивилизаций Центральной Азии» (Улан-Удэ, 2000), «Буддизм в контексте истории, идеологии и культуры Центральной и Восточной Азии» (Улан-Удэ, 2003), «Воспитательное пространство школы как среда жизненного самоопределения личности» (Улан-Удэ, 2004), «Буддизм в контексте диалога культур» (Улан-Удэ, 2006); на всероссийских научных конференциях: «Молодежь России на пороге нового тысячелетия» (Москва, 1997), XI Санкт-Петербургские религиоведческие чтения «Религия в мировой истории и культуре» (Санкт-Петербург, 2004), «Сибирская ментальность и проблемы социокультурного развития региона» (Улан-Удэ, 2006), а также на межрегиональных, региональных и республиканских научных конференциях. Диссертация прошла обсуждение с участием профильных экспертов на расширенном заседании отдела философии, культурологии и религиоведения ИМБТ СО РАН.

Диссертационное исследование в виде проектов получило фондовую поддержку и одобрение ряда экспертных комиссий: РГНФ № 98-01-12005 в. (1998-2000 гг.) «Этнография бурятского народа», Программа Президиума РАН «Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям» (2006-2008 гг.), «Буддизм и социально-культурная адаптация личности в трансформирующихся обществах», грант № 21.6.6.

Структура диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Религиозный опыт и традиции в культуре бурятского народа"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Всесторонние преобразования жизни нашей страны, происходящие в последние годы, сопровождаются усложнением как форм практической деятельности людей, так и межличностных отношений. Вместе с растущей социально-политической активностью всех слоев общества растет всеобщий интерес к проблемам культурного бытия человека, происходят переоценка ценностных ориентаций, изменение общественных приоритетов.

В последние годы многие открыли для себя сферу религии, привлекательную и таинственную область духовной жизни. Все вопросы, касающиеся религии, имеют ответ. Религия - это особая сфера жизни человеческого духа, его взаимодействия с реальностью. Только реальность религии - иная, не та, с которой человек сталкивается в повседневной действительности. Всякое соприкосновение чувств и сознания людей с чем-то, находящимся за их пределами, - это опыт нашей личности. Соприкосновение с реальностью религии есть религиозный опыт.

Если бы не существовало религии, не было бы и философии религии. Если бы не было «религиозных переживаний», не существовало бы религии. В отличие от большинства философских систем, религия начинается именно с интерпретации опыта, с попытки найти смысл всей жизни в целом или ее отдельных сторон.

В данном диссертационном исследовании обосновано, что понятие религиозного опыта относится к специфическому восприятию сверхъестественного и священного, а также может применяться к любой форме опыта, свидетельствующего о сверхъестественной и священной реальности.

Религиозный опыт был первоначальным источником всех существующих в мире религий. Тем не менее, он представляет собой нечто трудноуловимое и непередаваемое. Даже те индивиды, которые пережили вполне достоверный религиозный опыт, со временем начинают испытывать трудности в сохранении его субъективной реальности. Большинство же людей, лично не имевших религиозного опыта, нуждаются в особой системе институтов, чтобы в какой-то мере ощутить причастность к этому опыту. Следовательно, религиозный опыт не может не быть выражен в религиозных традициях.

Религиозная традиция существует как факт обычной повседневной жизни. Она опосредует опыт иной реальности как для тех, кто никогда таким опытом не располагал, так и для тех, кто имел его, но всегда в опасности позабыть его. Любая традиция есть коллективная память. Религиозная традиция есть коллективная память тех моментов, в которые реальность иного мира врывается в преобладающую реальность повседневной жизни. Религиозная традиция рутинизирует религиозный опыт посредством институционализации.

В диссертационной работе показано, что религиозная традиция - это механизм аккумуляции, передачи (трансмиссии) и актуализаций (реализации) религиозного опыта, т. е. религии. Иными словами, религиозная традиция - это система связей настоящего с прошлым. При помощи этой системы совершаются накопление, отбор и, что очень важно, стереотипизация религиозного опыта и передача религиозных стереотипов, которые затем опять воспроизводятся в человеческих коллективах.

Религиозная традиция является компонентом культурной традиции и в истории разных этносов, которые в силу причин различного порядка (военно-политического, социально-экономического, культурного и др.) стояли перед опасностью исчезновения и растворения в других более сильных этносах, очень часто выступала как консолидирующий, этнодифференцирующий и этнозащитный механизмы.

Своеобразие бурятской религиозной традиции заключается в том, что на территории этнической Бурятии были распространены различные религии: шаманизм, буддизм и христианство, при этом ранние формы религиозных верований тесно переплетались как с буддизмом, так и с христианством.

После провозглашения манифеста от 17 октября 1905 г., предоставившего населению России свободу вероисповедания, активную работу по объединению всех бурят на основе буддийской культуры проводили лидеры обновленческого движения. В годы советской власти обновленцы пытались приспособить буддизм к материализму и марксизму, но эти попытки потерпели крах.

Формирование единой бурятской нации проходило в условиях строительства социализма, которое сопровождалось репрессиями по отношению к различным религиозным организациям.

Как показывают социологические исследования, религиозная ситуация на стыке XX и XXI веков среди бурятского населения Байкальского региона становится стабильной, приостановился рост числа верующих. Среди части верующих распространена ситуативная, религиозность, которая характеризует скорее не мировоззренческую позицию, а умонастроения, отличающиеся значительной подвижностью.

Да и само религиозное мировоззрение у части верующих отличается размытостью, неопределенностью, отсутствием ясного содержания. Автор считает, что фактор роста религиозности среди бурятского населения носит временный характер. Остается открытым вопрос о будущем религии в стратегической перспективе развития общества, так как процессы, происходящие на территории Байкальского региона, напрямую связаны с процессами, происходящими в целом по России. Во-первых, получив реальную свободу для нормального, естественного развития после семи десятилетий подавления, религиозность живет в значительной степени за счет скрытых, до недавнего времени не реализованных потенций: срабатывает эффект освобожденной пружины. Во-вторых, религия на рубеже 80-х - 90-х гг. XX в. явилась своего рода символом смены парадигмы общества, свободного мировоззренческого и нравственного выбора многих людей. В-третьих, страна переживает кризисную ситуацию, структурную перестройку всего общественного уклада, что отзывается потрясениями индивидуальных судеб, нарастанием чувства незащищенности и неопределенности в будущем. В таких условиях к религии обращаются как к прибежищу для утешения, надежды на лучшее.

Однако, социологические исследования показывают, что доминирующими религиозными традициями в массовом сознании бурятского населения Байкальского региона являются буддизм и отчасти шаманизм. Буддизм и шаманизм ассоциируются у современных бурят с традиционной культурой. В настоящее время многие буряты принимают активное участие в различных буддийских и шаманистских религиозных обрядах. Буддийская и шаманистская традиции оказывают определенное влияние на формирование ценностных ориентаций современных бурят при этнокультурном самоопределении.

Список научной литературыМанзанов, Георгий Евгеньевич, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Абаева Л.Л. Культ гор и буддизм в Бурятии. - М.: Наука, 1992. -144 с.

2. Абросимов B.C. Методологические принципы реконструкции отношений религии и атеизма в истории культуры // Теоретическая конференция «Религия и атеизм в истории культуры». СПб., 1989. -С. 8-12.

3. Актуальные проблемы истории Бурятии / Под ред. Т.М. Михайлова. -Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1990.-92 с.

4. Американская социология. Перспективы, проблемы, методы / Под ред. Г.В. Осипова. М.: Прогресс, 1972. - 392 с.

5. Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М.: Прогресс: Политика, 1992. - 606 с.

6. Арутюнов С.А. Народы и культуры: Развитие и взаимодействие. М.: Наука, 1989. - 247 с.

7. Арутюнян Ю.В. Трансформация постсоветской наций: По материалам этносоциологических исследований. М.: Наука, 2003. -205 с.

8. Атеизм и религия в Бурятии / Под ред. М.Г. Брянского. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1986. - 80 с.

9. Балдаев С.П. Избранное. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1961. - 256 с.

10. Ю.Банзаров Д. Собрание сочинений. М.: Изд-во АН СССР, 1955.375 с.

11. Басилов В.Н. Избранники духов. М.: Наука, 1984. - 268 с.

12. Белла Р. Социология религии // Американская социология: Перспективы, проблемы, методы. М.: Прогресс, 1972. - С. 265-281.

13. З.Бергер П. Религиозный опыт и традиция // Религия и общество: Хрестоматия по социологии религии. М.: Аспект Пресс, 1996. - С.339.364.

14. Бергер П. Приглашение в социологию: Гуманистическая перспектива. М.: Аспект-Пресс, 1996. - 166 с.

15. Бергер П., Лукман Т. Повседневная жизнь и религиозный опыт // Религия и общество: Хрестоматия по социологии религии. М.: Аспект Пресс, 1996. - С. 535-538.

16. Бергер П. Социальное конструирование реальности. М.: Моск. филос. фонд , 1995. - 322 с.

17. Библия. М.: Изд-во СП «Соваминко», 1991. - 1340 с.

18. Бог человек - общество в традиционных культурах Востока / Под ред. М.Т. Степанянц. - М.: Вост. лит., 1993. - 224 с.

19. Бороноев А.О. К определению понятия «нация» // Тр. Бурят, ин-та обществ. -Улан-Удэ, 1968. Вып. 2. - С. 102-113.

20. Бороноев А.О. Перестройка общественных отношений и личность. Л.: Изд-во ЛГУ, 1988,- 152 с.

21. Бороноев А.О. «О понятиях «общество» и «социальное» // Социол. исслед. 2003. - № 8. - С.3-11.

22. Бороноев А.О. Россия и русские. Характер народа и судьбы страны. СПб.: Санкт-Петербургская панорама, 2001. 192 с.

23. Бороноев А.О. «Сибирство» как форма территориальной идентичности // «Сибирь. Проблемы сибирской идентичности». -СПб.: Астерион, 2003. 273 с.

24. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983. - 412 с.

25. Бромлей Ю.В. Этносоциальные процессы: теория, история, современность. М.: Наука, 1987. - 333 с.

26. Бромлей Ю.В. Этнос и этнография.-М.: Наука, 1983.-412 с.

27. Быт бурят в настоящем и прошлом / Под ред. Т.М. Михайлова. -Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1980. 157 с.

28. Буддийский мир. -М.: Раритет, 1994. 208 с.

29. Буддизм и культурно-психологические традиции народов Востока / Под ред. Н.В. Абаева. Новосибирск: Наука, 1990. - 214 с.

30. Буддизм и традиционные верования народов Центральной Азии / Под ред. K.M. Герасимовой. Новосибирск: Наука, 1981. - 185 с.

31. Бурятский буддизм: история и идеология. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ, 1997.-200 с.

32. Бурятские летописи. / Сост. Ш.Б. Чимитдоржиев, Ц.П. Ванчикова. -Улан-Удэ, 1995.-199 с.

33. Бутру Э. Вильям Джемс и религиозный опыт / Э. Бутру. М.: Творческая мысль, 1908. - 42 с.

34. Васильев JI.C. Традиция и проблемы социального прогресса в истории Китая // Роль традиции в истории и культуре Китая. М., 1972.-С. 21-37.

35. Васильев Ю.Г. Эволюция темпоральных и этноцентрических детерминант культуры // Время и преемственность в развитии культуры. Саратов, 1992. - С. 97-112.

36. Вах И. Социология религии // Социология религии: классические подходы: Хрестоматия. М., 1994. - С. 567-588.

37. Вебер М. Избранные произведения. М: Прогресс, 1990. - 804 с.

38. Вебер М. Хозяйственная этика мировых религий // Религиоведение: Хрестоматия. М., 2000. - С. 542-569.

39. Вестник Бурятского университета. Сер. 5: Философия, социология. Вып. 11. Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2005. - 286 с.

40. Владимирцов Б.Я. Общественный строй монголов. Монгольскийкочевой феодализм. Л.: Изд-во Акад. наук, 1934. - 233 с.

41. Власова В.Б. Традиция как форма преемственности культуры // Культура и цивилизация. М., 1984. - 123-139.

42. Восток Запад. Исследования. Переводы. Публикации. Вып. 4. - М.: Наука. Гл. ред. вост. лит., 1989. - 301 с.

43. Вяткина К.В. Очерки культуры и быта бурят. JL: Наука,1969. - 218 с.

44. Гадамер Х.-Г. Истина и метод: основы философской герменевтики. -М.: Прогресс, 1988. 704 с.

45. Галданова Г.Р. Доламаистские верования бурят. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1987. - 113 с.

46. Галданова Г.Р. Бурятский шаманизм: прошлое и настоящее // Сибирь: этносы и культуры (традиционная культура бурят). -Москва Улан-Удэ: Изд-во ВСГАКИ - 1998. - С. 5-46.

47. Гараджа В.И. Социология религии. М.: Аспект Пресс, 1996. - 239 с.

48. Гараджа В.И. Религиоведение. М.: Наука, 1995. - 221 с.51 .Гегель Г. Философская пропедевтика: Философское наследие. 2 т. Т. 2.-М.: Мысль., 1971.-630 с.

49. Гегель Г. Лекции по истории философии. М.: Гос. соц.- эконом, изд., 1932.-9-11 т.

50. Гегель Г. Философия религии. В 2-х т. М.: Мысль, 1975.

51. Геллнер Э. Нации и национализм. М.: Прогресс, 1991. - 320 с.

52. Геллнер Э. Условия свободы. Гражданское общество и его исторические соперники. М.: Ad Marginem, 1995. - 222 с.

53. Герасимова K.M. Традиционные верования тибетцев в культовой системе ламаизма. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1989. - 317 с.

54. Герасимова K.M. О бурятской «буржуазной интеллигенции» начала XX века // Национальная интеллигенция, духовенство и проблемы социального, национального возрождения народов Республики Бурятия. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1995. - С.20-27.

55. Герасимова K.M. Об исторических формах национальной культуры бурят / K.M. Герасимова // Национальная интеллигенция, духовенство и проблемы социального, национального возрождения народов Республики Бурятия. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1995.-С. 38-51.

56. Герасимова K.M. Вопросы методологии исследования культуры Центральной Азии. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2006. - 341 с.

57. Геффдинг Г. Философия религии. 2 доп. и исправл. изд. - СПб.,; 1912.-386 с.

58. Гидденс Э. Социология. М: Эдиториал УРСС, 1999. - 704 с.

59. Глаголев B.C. Критика православных представлений о культурно-художественном наследии. М.: Знание, 1975. - 40 с.

60. Гоббс Т. Избранные произведения в 2-х томах. М.: Мысль, 1964. -Т.1 -584 е.; Т.2-748 с.

61. Гомбоин И. Духовность не терпит суеты // Правда Бурятии. 1991. -19 окт.- 3 с.

62. Григорьева Т.П. Японская художественная традиция. М.: Наука,' 1979.-368 с.

63. Губогло М.Н. Идентификация идентичности. Этносоциальные очерки. М.: Наука, 2003. - 764 с.

64. Гумилев JI.H. Этногенез и биосфера Земли. Л.: Гидрометеоиздат,1989.-526 с.

65. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1972.-318 с.

66. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолствующего большинства. М .: Искусство, 1990. - 396 с.

67. Давыдов Ю.Н. Память и культура // Ежегодник философского общества СССР. М., 1989.

68. Далай-лама XIV. Буддизм Тибета. Москва-Рига: Нартанг-Угунс, 1991.- 103 с.

69. Далай-лама XIV. Мир тибетского буддизма. СПб.: Изд-во «Нартанг», 1996. - 230 с.

70. Далай-лама XIV. Этика для нового тысячелетия. СПб.: Центр тибетской культуры и информации, 2001. - 240 с.

71. Дандарон Б.Д. Мысли буддиста. Владивосток: Владивостокское буддийское общество, 1992. - 179 с.

72. Данилова Л.В. Традиция как специфический способ социального наследования // Советская этнография. 1981.- № 3.71 .Джемс У. Многообразие религиозного опыта. Репринт, изд. - СПб.: Андреев и сыновья, 1993. - 418 с.

73. Доржиева О. Знать свой род до 15 колена // Аргументы и факты. -2005. № 47. - 3 с.73 .Духовность не терпит суеты // Правда Бурятии. 1991. - № 204.- 3 с.

74. Дугаров Д.С. Исторические корни белого шаманства (на материале обрядового фольклора бурят). М.: Наука, 1991. - 297 с.

75. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. -М.: Наука., 1990.-575 с.

76. Дюркгейм Э. Социология религии и теория познания // Религия и общество: Хрестоматия по социологии религии. М.: Аспект Пресс, 1996. - С. 111-145.

77. Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни.

78. Тотемическая система в Австралии // Религиоведение. Хрестоматия.

79. М.: Книжный дом «Университет», 2000. С. 490-541.

80. Егунов Н.П. Бурятия до присоединения к России (очерк о социально-экономическом и политическом развитии бурятских племен в ХП-ХУП вв.). Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1990. - 172 с.

81. Ерасов Б.С. Социальная культурология. М.: Аспект Пресс, 2000. -591 с.

82. Жамсуева Д.С. Агинские дацаны как памятники истории культуры. -Улан-Удэ:Изд-во БНЦ СО РАН, 2001. 170 с.

83. Жуковская H.J1. Буддизм в истории монголов и бурят: политический и культурный аспекты // Буддийский мир. М., 1994. - С. 6-16.

84. Жуковская H.J1. Ламаизм и ранние формы религии. М.: Наука, 1977.- 199 с.

85. Зыков М.Б. Понятие «память» как концептуальная основа для организации междисциплинарного исследования понятия «культурная традиция» // Советская этнография. 1981. - № 3. - С. 42-54.

86. Ивин А.А. Ценности и понимание // Вопросы философии. 1987. -№8.-С. 31-43.

87. Из истории хозяйства и материальной культуры тюрко-монгольских народов. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1993. - 172 с.

88. Ионин Л.Г. Социология культуры. М.: Логос, 1996. - 278 с.

89. Исследования по исторической этнографии монгольских народов / Под ред. Т.М. Михайлова. Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1986. - 146 с.

90. Источниковедение и историография истории буддизма / Под ред. Р.И. Пубаева. Новосибирск: Наука, 1986. - 122 с.

91. История Бурятской АССР. В 2-х т. Т. 2. Улан-Удэ. Бурят, кн. изд-во, 1959.-643 с.

92. История и культура народов Центральной Азии. Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 1993.- 138 с.

93. Ионгман А.Я., Шмид А.П. Самоопределение // Этнос и политика: Хрестоматия. -М., 2000. С. 178-179.

94. Как провести социологическое исследование / Под ред. М.К. Горшкова. М.: Политиздат, 1985. - 223 с.

95. Каиров В.М. Традиции и исторический процесс. М.: Луч, 1994. -188 с.

96. Кант И. Соб. соч. в 6 т. Т. 3: Критика чистого разума. М.: Соцэкгиз, 1964.-798 с.

97. Кант И. Трактаты и письма. М.: Наука, 1980. - 709 с.

98. Калашников М.Ф. Молодое поколение и религия. Пермь: Перм.' кн. изд-во, 1977. - 312 с.

99. Капустин Н.С. Особенности эволюции религии. М.: Мысль, 1984. - 222 с.

100. Кеннеди П. Вступая в двадцать первый век. М.: Изд-во «Весь мир», 1997.-480 с.

101. Керимов Г.М. Шариат и его социальная сущность. М.: Наука, 1978. - 223 с.

102. Кефели И.Ф. Ценности советской культуры в контексте глобальных тенденций XXI века. СПб.: БГТУ, 2003. - 141 с.

103. Кефели И.Ф. Социокультурная динамика российской геополитики. -СПб.: БГТУ, 2001.- 129 с.

104. Кефели И.Ф. Самосознание русской культуры XIX XX веков: Хрестоматия. Т. 1. - СПб.: БГТУ, 1997. - 103 с.

105. Классики мирового религиоведения. Антология. Т.1 / Под ред. М.К. Красникова. М.: «Канон +», 1996. - 496 с.

106. Ю9.Кобецкий В. Д. Социологическое изучение религиозности и атеизма. Л.: Изд-во ЛГУ, 1978. - 118 с.

107. Ковалева А.И. Социализация личности: норма и отклонение. М.: ИМ: Голос, 1996.-222 с.

108. ЬКозловски П. Общество и государство: неизбежный дуализм. М.: Республика, 1998.-368 с.

109. Колесников A.C. Свободомыслие Бертрана Рассела. М.: Мыслц 1978.- 133 с.

110. Колесников A.C. Философия Бертрана Рассела. Л.: Изд-во ЛГУ, 1991.-229 с.

111. Колесников A.C. Диалог культур, постмодерн и производство субъективности // Третий международный философский симпозиум «Диалог цивилизаций: Восток-Запад». Тезисы докладов и выступлений. М., РУДН, 1997.

112. Колесников A.C. Религия и философская традиция на пороге XXI века // Философия религии и Религиозная философия: Россия, Запад* Восток. Тезисы докл. теор. конференции. СПб., 1995.

113. Колесников A.C. Проблема интеграции философских культур в свете компаративистского подхода. СПб., 1996. - 149 с.

114. Корнев В.И. О роли религиозной традиции в странах Зарубежного Востока: применение метода системного анализа к определению характеристик религиозной традиции // Зарубежный Восток: религиозные традиции и современность. М., 1983. - С. 36-42.

115. Корнев В.И. Буддизм и его роль в общественной жизни стран Азии. -М: Наука, 1983.-248 с.

116. Корнев В.И. Буддизм и общество в странах Южной и Юго-Восточной Азии. М.: Наука, 1987. - 223 с.

117. Корнев В.И. Буддизм религия Востока. - М.: Знание, 1990. - 63 с.

118. Кортава В.В. К вопросу о ценностной детерминации сознания. -Тбилиси: Мецниереба, 1987. 63 с.

119. Кравченко А.И. Социология: Хрестоматия для вузов. М.: Академический Проект; Фонд «Мир», 2004. - 736 с.

120. Красников Н.П. Русское православие, государство и культура. М.: Знание, 1989.-62 с.

121. Крупник И.И. Национальный вопрос в СССР: поиски объяснений // Советская этнография. 1990. - № 4. - С. 3-16.

122. Куббель JI.E. Культурная традиция в информационной сети культуры: функционирование и трансформация // Советская этнография. 1985. -№ 6. - С. 17-28.

123. Культура, культурология и образование (круглый стол) // Вопросы философии. 1997. - № 2. - С. 3-56.

124. Кузницов А.И. О соотношении понятия "общество" и этническая общность // Советская этнография. 1989. - № 4. - 19-32.

125. Культура Центральной Азии: письменные источники: Сб. ст. Вып. 2. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1998. - 224 с.

126. Культурно-бытовые традиции бурят и монголов / Под ред. К.Д. Басаевой. Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1988. - 160 с.

127. Ламаизм в Бурятии XVIII начала XX века. Структура исоциальная роль культовой системы / Галданова Г.Р., Герасимова K.M., Дашиев Д.Б. и др. Новосибирск: Наука, 1983. - 235 с.

128. Леви-Брюль Л. Мистический опыт и символы первобытных людей // Религиоведение: Хрестоматия. М.: «Книжный дом «Университет», 2000. - С. 633-656.

129. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М.: Наука, 1985. -535 с.

130. Лепехов С.Ю. Философия мадхъямиков и генезис буддийской цивилизации. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1999. - 238 с.

131. Лепехов С.Ю. Ценностные ориентации в структуре образа жизни научной интеллигенции // Социалистический образ жизни региона. -Улан-Удэ: Изд-во БФ СО АН СССР, 1988. С. 29-44.

132. ЛоккДж. Сочинения. Т. 1.-М.: Мысль, 1985.-622 с.

133. Лэнг Э. Становление религии // Религиоведение: Хрестоматия. -М., 2000.-С. 373-405.

134. Малиновский Б. Избранное: Динамика культуры. М.: Рос. полит, энцикл. («РОССПЭН»), 2004. - 959 с.

135. Мамардашвили М. Мой опыт нетипичен. СПб.: Азбука, 2000. -400 с.

136. Манжигеев И. А. Бурятские шаманистические и дошаманистические термины. М.: Наука, 1978. - 127 с.

137. Манзанов Г.Е. Религиозные традиции в ценностных ориентациях бурятской молодежи. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1997. - 115 с.

138. Манзанов Г.Е. Религиозные традиции в культуре бурятского народа. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2005. - 192 с.

139. Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994. - 700 с.

140. Маркарян Э.С. Узловые проблемы теории культурной традиции // Советская этнография. 1981. - № 2. - С. 78-96.

141. Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука (логико-методологический анализ). М.: Мысль, 1983. - 284 с.

142. Мелконян Э. Л. Некоторые аспекты изучения этнических культур // Философские проблемы культуры. Тбилиси: Мецниереба, 1980. -С. 112-118.

143. Методологические проблемы исследования этнических культур / Под ред. Э. С. Маркаряна. Ереван: Изд. АН Арм. ССР, 1978. - 124: с.

144. Методологические и теоретические аспекты изучения духовной культуры Востока. Сб.ст. Вып. 2. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН,1997.- 160 с.

145. Методологические и теоретические аспекты изучения духовной культуры Востока. Сб.ст. Вып. 3. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН,1998.- 185 с.

146. Митрохин Л.Н. Философия религии: (Опыт истолкования Марксова наследия). М.: Республика, 1993 .-416с.

147. Митрохин Л.Н. Религия в истории культуры // Теоретическая конференция «Религия и атеизм в истории культуры». Тезисы докладов». Л., 1989. - С. 3-12.

148. Михайлов Т.М. Бурятское шаманство и его пережитки. Иркутск, 1962.-35 с.

149. Михайлов Т.М. Из истории бурятского шаманизма (с древних времен по XVIII в.). Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1980. - 320 с.

150. Михайлов Т.М. Основные этапы эволюции шаманизма в Бурятии // Современные проблемы буддизма, шаманизма и православия. -Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1980. С. 41-51.

151. Михайлов Т.М. Бурятский шаманизм: история, структура, социальные функции. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1987.287 с.

152. Михайлов Т.М. Бурятская традиционная культура: история и факторы формирования // Методологические и теоретические аспекты изучения духовной культуры Востока. Сб. ст. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1998. - Вып. 3. - С. 26-54.

153. Михайлов Т.М. Национальное самосознание и менталитет бурят // Современное положение бурятского народа и перспективы его развития. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1996. - С. 18-25.

154. Мюллер М. Введение в науку о религии // Классики мирового религиоведения. М: Изд-во «Канон +», 1996. - С. 31-143.

155. Нимаев Д.Д. Проблемы этногенеза бурят. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1988.- 167 с.

156. Общественные перемены Бурятии в условиях трансформации российского общества на рубеже веков. Улан-Удэ: Изд-во ВСГТУ, 2002.-238 с.

157. Ольшанский В.Б. Личность и социальные ценности // Социология в СССР. В 2 т.-М., 1965.-T. 1.-С. 470-530.

158. Основы религиоведения / Под ред. И.Н. Яблокова. М.: Высш. шк., 2000.-480 с.

159. Основы социологии: Курс лекций / Отв. ред. А.Г. Эфиндиев. М., 2000.-283 с.

160. Парсонс Т. Современный взгляд на дюргеймову теорию религии // Религия и общество: Хрестоматия по социологии религии. М.: Аспект Пресс, 1996. - С. 170-190.

161. Парсонс Т. Американская социология. Перспективы, проблемы, методы. М.: Прогресс, 1972. - С. 25-37, с. 360-379.

162. Парсонс Т. Система современных обществ. М.: Аспект-Пресс, 1997.-270 с.

163. Первая всеобщая перепись Российской империи 1897 г. Иркутскаягуберния. СПб., 1904. - Т. 75. - С. 60-75; Забайкальская область. -СПб., 1904. - Т. 74. - С. 3, 60-79.

164. Плахов В. Д. Традиции и общество: опыт философско-социологического исследования. М.: Мысль, 1982. - 220 с.

165. Плеханов Г.В. О так называемых религиозных исканиях в России. Избранные философские произведения В 5 т. М.: Гос. изд-во политической литературы, 1957. - Т. 3. - С. 326-438.

166. Проблемы истории общественного сознания аборигенов Сибири / Под ред. И.С. Вдовина. JL: Наука. Ленингр. отд-ние, 1981. - 284 с.

167. Проблемы истории и культуры кочевых цивилизаций Центральной Азии. Т. 2. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2000. - 375с.

168. Пружинин Б.И. Разум и традиция: механизм преемственности в развитии научного знания // Познавательная традиция: Философско-методологический анализ. М., 1989.

169. Психологические аспекты буддизма / Под ред. В.В. Мантатова. -Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1986. 155 с.

170. Рассел Б. Почему я не христианин. М.: Политиздат, 1987. - 334 с.

171. Рассел Б. История западной философии: В 3 кн. СПб.: Азбука, 2001.-960 с.

172. Реале Д., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т. 1. Античность. СПб.: ТОО ТК «Петролис», 1997. - 336 с.

173. Реале Д., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т. 2. Средневековье (От Библейского послания до Макиавелли). СПб.: ТОО ТК «Петролис», 1997. - 368 с.

174. Ребане Я.К. Принцип «социальной памяти» // Философские науки. -1977.-№5.-С. 94-104.

175. Религии мира. История и современность: Ежегодник. М.: Наука, 1984.-278 с.

176. Религии мира. История и современность: Ежегодник. М.: Наука,1987.-245 с.

177. Религии мира. История и современность: Ежегодник. М.: Наука,1989.-286 с.

178. Религии мира. История и современность: Ежегодник. М.: Наука,1990.-255 с.

179. Религия и идентичность в России / Сост. и отв. ред. М. Т. Степанянц. М.: Вост. лит., 2003. - 279 с.

180. Религиозные представления о первобытном обществе / Под ред. Д.А. Крайнова. М.: ИНИОН, 1987. - 278 с.

181. Религиоведение: Хрестоматия / Под ред. А.Н. Красникова. М.: Книжный дом "Университет", 2000. - 800 с.

182. Религия и общество: Хрестоматия по социологии религии / Сост. В.И. Гараджа, Е.Д. Руткевич. М.: Аспект Пресс, 1996. - 775 с.

183. Ренан Э. Очерки по истории религии // Классики мирового религиоведения. -М.: Изд-во «Канон +», 1996. С. 268-286.

184. Рерих Е.И. Основы буддизма. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1991. -80 с.

185. Розенберг О.О. Труды по буддизму. М.: Наука, 1991. - 294 с.

186. Ручка A.A. Социальные ценности и нормы. Киев: Наукова думка, 1976.- 156 с.

187. Ручка A.A. Ценностный подход в системе социологического знания / A.A. Ручка. Киев: Наукова думка, 1987. - 152 с.

188. Самыгин С.И., Нечипуренко В.И., Полонская И.Н. Религиоведение: социология и психология религии. Ростов-на-Дону: Изд-во «Феникс», 1996. - 672 с.

189. Сахаров A.M. К изучению истории русской церкви // Вопросы истории. 1968. - № 6.

190. Семенов Ю.И. К определению понятия «нация» // Народы Азии и Африки. 1967. - № 4. - С. 92-100.

191. Сибирь: этносы и культуры. Улан-Удэ: Изд-во ВСГАКИ, 1998. -159 с.

192. Скрынникова Т.Д. Ламаистская церковь и государство. Внешняя Монголия XVI нач. XX в. - Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1988.- 101 с.

193. Скрынникова Т.Д. Харизма и власть в эпоху Чингис-хана. М.: Вост. лит., 1997.-216 с.

194. Скрынникова Т.Д. Восточноазиатская традиция и буддизм у монголов // Методологические и теоретические аспекты изучения духовной культуры Востока Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1998. - Вып. 3.-С. 3-25.

195. Скрынникова Т.Д. Традиционная культура и буддизм в самоидентификации бурят // Религия и идентичность в России. М.: Вост. лит., 2003. - С . 121-152.

196. Словарь философских терминов / Науч. ред. В.Г. Кузнецова. М.: ИНФРА-М, 2004.-731 с.

197. Снеллинг Д. Агван Доржиев в Центрально-Азиатской политике //: Правда Бурятии. 1991. - 26 апр. - 3 с.

198. Смелзер Н. Социология. М.: Феникс, 1994. - 688 с.

199. Современные проблемы буддизма, шаманизма и православия / Под ред. Т.М. Михайлова. Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1980. - 134 с.

200. Современность и традиционная культура народов Бурятии / Под ред. К.Д. Басаевой. Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1983. - 186 с.

201. Современный быт и этнркультурные процессы в Бурятии. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1984. - 208 с.

202. Современная философия: словарь и хрестоматия. Ростов н/Д:; Феникс, 1995.-511 с.

203. Современный философский словарь. М., 1996. - 602 с.

204. Спиркин А.Г. Человек, культура, традиции // Традиции в историикультуры. М.: Наука, 1978.

205. Судзуки Д.Т. Основы дзэн-буддизма // Философско-религиозный и литературный альманах «Реверс». СПб., 1992. - 256 с.

206. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992.-542 с.

207. Спенсер Г. Принципы социологии // Религиоведение: Хрестоматия. М., 2000.-С.336-356.

208. Суханов И.В. Обычаи, традиции, преемственность поколений. М.: Политиздат, 1976. - 216 с.212. «Тайная история монголов»: источниковедение, история, филология. Новосибирск: Наука, 1995. - 134 с.

209. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М.: Политиздат, 1989. - 572 с.

210. Теоретическая конференция «Религия и атеизм в истории культуры: Тез. докл. JL, 1989. - 165 с.

211. Тиле М. Основные принципы науки о религии // Классики мирового религиоведения. М.: Изд-во «Канон +», 1996. - С. 144196.

212. Ткачева A.A. «Новые религии» Востока. М.: Наука, 1991. - 216 с.

213. Токарев С.А. Религия в истории народов мира. М.: Политиздат, 1986.-575 с.

214. Токарев С.А. Ранние формы религии.-М.: Наука, 1964.-399 с.

215. Томпсон М. Философия религии. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2001. - 384 с.

216. Томпсон М. Восточная философия. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2001. -384 с.

217. Торчинов Е.А. Введение в буддологию. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2000. - 304 с.

218. Торчинов Е.А. Пути философии Востока и Запада: познаниезапредельного. СПб.: Азбука-классика», 2005. - 480 с.

219. Традиции и инновации в этнической культуре бурят. Улан-Удэ: Изд-во ВСГАКИ, 1999. - 152 с.

220. Тугутов И.Е. Материальная культура бурят. Этнографическое исследование. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1958. - 215 с.

221. Уайтхед А. Избранные работы по философии. М.: Прогресс, 1990. - 720 с.

222. Цибиков Г.Ц. Избранные труды. В 2 т. Т.2: О. Центральном Тибете, Монголии и Бурятии. - Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние, 1991.-232 с.

223. Цыдендамбаев Ц.Б. Бурятские исторические хроники и родословные. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1972. - 662 с.

224. Файнбург З.И. Личность и ее ценностные ориентации. М.: Мысль,; 1969.-260 с.

225. Философские проблемы культуры / Под ред. Н.З. Чавчавадзе. -Тбилиси: Мецниереба, 1980. 220 с.

226. Философский словарь. М.: Политиздат, 1986. - 589 с.

227. Философские и социальные аспекты буддизма / Отв. ред.: Р.И. Пубаев, М.Т. Степанянц. М., 1989. - 189 с.

228. Фихте И. Сочинения. В 2-х т. СПб., Мифрил, 1993. Т.1. - 687 е., Т.2. - 798 с.

229. Форвард М. Религия. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2003. - 320 с.

230. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. М.: Высш. шк. 1991.- 192 с.

231. Хангалов М.Н. Собрание сочинений. В 3-х т. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1958.-Т. 1.-444 с.

232. Хангалов М.Н. Общественные охоты у северных бурят // Собр. соч. -Т. 1.-Улан-Удэ, 1958.-С. 56-57.

233. Хонгодоры в этнической истории монгольских народов. Улан

234. Удэ: Изд-во БГУ, 2004. 244 с.

235. Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири: вторая половина XIX нач. XX в. / Под ред. И.С. Вдовина. - М.: Наука, 1979.-227 с.

236. Чавчавадзе Н.З. Культура и ценности. Тбилиси: Мецниереба, 1984.- 171 с.

237. Чавчавадзе Н.З. О ценностном аспекте понятия нации // Философские проблемы культуры. Тбилиси, 1980. - С. 95-110.

238. Чимитдоржиев Ш.Б. Была ли цивилизация у бурят? Раздумья монголоведа. Улан-Удэ: Бэлиг, 1996. - 82 с.

239. Чимитдоржиев Ш.Б. Кто мы бурят монголы? - Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 2004.- 130 с.

240. Чистов К.В. Народные традиции и фольклор: Очерки теории. Л.: Наука, 1986.-303 с.

241. Шацкий Е. Утопия и традиция. М.: Прогресс, 1990. - 454 с.

242. Шеллинг Ф. Сочинения. В 2-х т., М.: Мысль, 1987. Т.1. - 639 е.; Т.2. - 798 с.

243. Шпенглер О. Закат Европы. 1. Гештальд и действительность. М.: Мысль, 1993.-663 с.

244. Щапов А.П. Собр. соч. Доп. том к изданию 1905-1908 гг. -Иркутск: Вост.-Сиб. обл. изд., 1937. 380 с.

245. Щербатской Ф.И. Избранные труды по буддизму. М.: Наука, 1988.-425 с.

246. Элиаде М. Избранные сочинения. Очерки сравнительного религиоведения. М.: Ладомир, 1999. - 488 с.

247. Энциклопедический словарь по культурологии. М.: Изд-во «Центр», 1997.-477 с.

248. Этнические и историко-культурные связи монгольских народов / Под ред. Т.М. Михайлова. Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1983.316с.

249. Этническая история народов Южной Сибири и Центральной Азии. Новосибирск: Наука, 1993. - 316 с.

250. Этнос и политика: Хрестоматия / Авт.-сост. A.A. Празаускас. М.: Изд-во УРАО, 2000. - 400 с.

251. Юм. Д. Сочинения. В 2 т. М., 1965. - Т. 1: Философское наследие. Трактат о человеческой природе. - 848 с.

252. Яблоков И.Н. Социология религии. М.: Мысль, 1979. - 182 с.

253. Яблоков И.Н. Религия: сущность и явления. М.: Знание, 1982. Ч 64 с.

254. Ядов В.А. О диспозиционной регуляции социального поведения личности // Методологические проблемы социальной психологии. -М., 1975.-С. 89-105.

255. Ядов В.А. Социологическое исследование: методология, программа, методы. М.: Наука, 1987. - 245 с.

256. Ядов В.А. Стратегия социологического исследования: описание, объяснение, понимание социальной реальности. М.: Добросвет, 2003. - 596 с.

257. Янгутов JI.E. Единство, тождество и гармония в философии китайского буддизма. Новосибирск: Сиб. издат. фирма, 1995. - 222 с.

258. Berger P.L. Zur Dialektik von Religion und Gesellschft. Elemente einner soziologischtn Theorit. Frankfurt. 1973.

259. Glock Ch., Stark R. American Piety: the Nature of Religious Commitment. Berkley, 1968.

260. Katz S.T. Models, modeling and mystical training // Religion. Leiden, 1982. - Vol. 12, № 3. - P. 247-275.

261. Krober A.L., Kluckhohn C. Culture: a critical Revew of Cocepts and Defitions // Papers of the Peabdy Museum. Harvard, 1952. - Vol. 66, №l.-P. 43-72.

262. Kluchohn С. To the foot of the rainbow. Glovieta, N.M., Grand Press, 1967. ■266.0'Dea T. The Sociology of Religion. Prentice. Hall, 1966.

263. Parsons Т., Shills Е/ Values, Motives and Systems of Action / Toward a General Theory of Action. -N. Y., 1962. P. 247-276.

264. Rotter J.B. Generalized expectancies for internal versus external control of reinforcement. // Psychological Monographs. 1966, 80 (1). - P. 1-28.

265. Tedlock B. Dreaming and dream research // Dreamining: Anthropological and psychological interpretations. Cambridge etc., 1987. -P. 86-104.

266. Wach J. Sociology of religion. Chicago, 1944. - 412 p.1. АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

267. Российский государственный архив социально-политической истории.

268. Фонд 89, оп. 4, д. 162, л. 8.

269. Национальный архив Республики Бурятия, Фонд Партийный архив Бурятского обкома.

270. Фонд 1, on. 1, д. 2919, л. 17,21.2. Фонд 1,оп. 1,д. 458, л.4.

271. Фонд 1, on. 1, д. 186, л. 22.

272. Национальный архив Республики Бурятия.

273. Фонд 248, оп. 4/87, л. 17.2. Фонд 248, оп. 4/99, л. 2.