автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Отражение религиозно-культовых представлений в бурятском фольклоре

Полный текст автореферата диссертации по теме "Отражение религиозно-культовых представлений в бурятском фольклоре"

На правах рукописи

Шойнжонов Булат Баирович

ОТРАЖЕНИЕ РЕЛИГИОЗНО-КУЛЬТОВЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ В БУРЯТСКОМ ФОЛЬКЛОРЕ

Специальность 10.01.09 - фольклористика

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

ОС13452ЭБ^

Улан-Удэ-2008

003452962

Работа выполнена на кафедре бурятской литературы Национально-гуманитарного института ГОУ ВПО «Бурятский государственный университет»

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Балданов Саян Жимбеевич

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук Бардаханова Светлана Сумановна

кандидат филологических наук Сангадиева Эржен Гэндэновна

Ведущая организация:

ГОУ ВПО «Иркутский государственный университет»

Защита состоится «4» декабря 2008 года в 1500 часов на заседании диссертационного совета Д 003.027.02 в Институте монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения Российской академии наук по адресу: 670047, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Бурятского научного центра СО РАН по адресу: 670047, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6.

Автореферат разослан «28» октября 2008 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

Цыбикова Б-Х.Б.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность диссертационного исследования

определяется недостаточной изученностью данной проблемы в бурятской фольклористике и необходимостью нового осмысления религиозно-культовых представлений, культово-обрядовых традиций, отображенных в фольклоре бурятского народа. Обращение к данной теме обусловлено также возрождением и развитием национальной культуры, этнических традиций, возрастанием интереса к религиозно-культовым представлениям, различным формам исполнения обрядов и ритуалов.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые исследуется вопрос о роли и месте религиозно-культовых представлений в жанрах бурятского фольклора. Данная проблема рассматривается как образное отражение духовной жизни народа, как выражение национальной эстетической мысли, как материализация идеи словом. Проблемы врастания религиозных, обрядовых и культовых элементов, религиозной образной системы в художественную ткань произведения, их национальная природа рассматриваются в исследовании на основе современных философских, духовных, нравственно-этических взглядов и научно-теоретических принципов. В работе предпринята попытка научно-теоретического, философского осмысления религиозных, ритуально-обрядовых истоков бурятского фольклора, исследованы закономерности творческого освоения создателями художественных творений религиозных, мифологических и фольклорных образов, мотивов, сюжетов в разных жанрах устного народного творчества.

Степень изученности проблемы. В бурятской фольклористике в общеметодологическом контексте проблемы буддийских и шаманистских традиций рассматривались в работах А.И. Уланова, С.Ш. Чагдурова, Н.О. Шаракшиновой и др., исследовавших проблемы эпоса, в трудах Ц.-А.Н. Дугарнимаева, Б.Д. Баяртуева, Д.Б. Дашиева и др., рассматривавших взаимосвязи традиций буддизма в бурятской, монгольской, тибетской, индийской литературах. О влиянии

конфессиональных факторов на разработку концепции бытия, ментальности героя писали С.И. Гармаева, Л.С. Дампилова, Е.Е. Балданмаксарова и да. В последние годы в бурятской фольклористике и литературоведении стали появляться монографические исследования, посвященные сакральному миру эпоса «Гэсэр», шаманской поэзии и религиозным воззрениям бурят. Б.С. Дугаров в работе «Бурятская Гэсэриада: небесный пролог и мир эпических божеств» рассматривает сакральный комплекс мифологических представлений бурят, обозначенный в эпической интерпретации мира тэнгристских божеств и их пантеона. В монографии Л.С. Дампиловой «Шаманские песнопения бурят: символика и поэтика» исследуются семантика и поэтика шаманских песнопений бурят, функции символов в культовой поэзии в контексте обрядовых действий. В диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Д.Ч. Дымбрыловой «Религиозные воззрения в бурятской поэзии XX века» исследованы мифопоэтические, конфессиональные основы и медиативное начало в бурятской поэзии, основные категории и каноны буддизма в поэзии.

Художественное воспроизведение религиозно-культовых представлений в бурятском устном народном творчестве, их роль и значение в развитии национальной образности, использование творцами устной словесности религиозных образов, мотивов, сюжетов, конфессиональных традиций до настоящего времени не исследовано достаточно широко и полно. В бурятской фольклористике пока еще нет специальных монографических исследований, посвященных данной теме.

Между тем религия, культы, разнообразные обряды сугубо национального и сакрального содержания занимают большое место в фольклоре бурят и других народов Сибири, живущих в особых природно-климатических и географических условиях, строго соблюдающих законы природы. Несомненно, буддизм, шаманизм и связанные с ними культы и обряды являются частью жизни сибирских народов. Они давно уже стали их духовностью. Поэтому изучение комплекса религиозно-духовных начал в сознании современного

художника слова является существенной и значимой проблемой бурятской фольклористики.

Объектом исследования являются произведения устного народного творчества бурят, а именно улигеры, сказки, легенды и предания, пословицы и поговорки, загадки, благопожелания (урелы), представляющие собой целостную национальную художественную систему.

Предмет исследования - художественное отражение религиозно-культовых представлений, обрядов и традиций в бурятском фольклоре.

Цель диссертационного исследования заключается в анализе фольклорного и мифопоэтического контекста, выявлении способов художественного воплощения конфессиональных идей и воззрений, религиозно-культовых традиций в устном творчестве бурят.

Поставленная цель определяет решение следующих основных задач:

- исследовать художественное отражение религиозно-культовых представлений в народной поэзии;

- определить значимость мифопоэтических, религиозных, ритуальных, обрядовых истоков в эволюции устного народного творчества;

- выявить мифопоэтические и конфессиональные основы народной поэзии бурят;

- проанализировать образы, мотивы, сюжеты и другие формы, имеющие религиозные, обрядово-ритуальные истоки;

- установить принципы миромоделирования поэтики словесного искусства и уровни их соответствия принципам религиозного, конфессионального мышления;

Методологической и теоретической основой работы послужили труды ведущих отечественных и зарубежных теоретиков, исследователей мифологии, теории и методологии фольклора, историков-религиоведов и философов, в частности А.Н. Веселовского, Ф.В. Ницше, Ф.А. Шиллинга, В.Я. Проппа, Д.Д. Фрейзера, М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, К.Г. Юнга, О.М.

Фрейденберга, Б.Н. Путилова, В.Н. Топорова, Е.М. Мелетин-ского, В.В. Григорьева, Ф.И. Щербатского, З.П. Соколовой и др.

В своей работе мы, безусловно, опирались и на исследования таких бурятских фольклористов, литературоведов, историков и этнографов, как Д.Б. Банзаров, М.Н. Хангалов, С.П. Бал-даев, А.И. Уланов, Е.В. Баранникова, С.С. Бардаханова, Л.С. Дампилова, Б.С. Дутаров, Д.А. Бурмина, В.Ц. Найдаков, А.Б. Соктоев, Г.О. Туденов, Ц-А.Н. Дугарнимаев, С.Ж. Балданов, С.И. Гармаева, С.С. Имихелова и др.

Методика исследования основана на текстологическом анализе с использованием сравнительно-типологического, сравнительно-исторического и вариативного методов. Применение метода текстологического анализа способствует углубленному анализу фольклористических текстов и выявлению типологических особенностей рассматриваемых культов, обрядов и традиций. Использование сравнительно-типологического и вариативного методов позволяет выявить общее и специфическое в характеристике религиозно-культовых представлений в бурятском фольклоре. Сравнительно-исторический метод способствует выявлению эволюции сюжетов, мотивов и образов в различных жанрах бурятского фольклора в соответствии с изменяющимися представлениями людей на разных стадиях развития общества.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что сделанные в результате исследования выводы вносят определенный вклад в теорию национального фольклора и могут быть использованы для дальнейшего изучения проблем как бурятской народной устной словесной системы, так и художественного словесного творчества народов Центральной Азии.

Практическая значимость исследования определяется возможностью использования материалов работы в преподавании фольклора в средних специальных и высших учебных заведениях, в частности при чтении лекций, в разработке факультативов, спецкурсов и спецсеминаров, элективных курсов, посвященных вопросам взаимодействия религии, мифа и фольклора, а также проблемам поэтики устного народного

творчества, использования конфессиональных идей и воззрений в нем.

Положения, выносимые на защиту:

- бурятское устное народное словесное искусство есть национальная художественная система, в которой с самого его возникновения большое место занимает художественное воплощение религиозно-культовых представлений народа;

- религиозные образы и мотивы, конфессиональные идеи и концепции оказывают существенное влияние на становление и развитие фольклора бурят, на его поэтику, на национальное сознание;

- в каждом из видов устного народного творчества религиозно-культовые представления воспроизводятся по-разному. В бурятском фольклоре художественное отражение религиозно-культовых представлений связано с фантастическими, волшебными и прочими нереальными явлениями природы, различными таинствами;

- привлечение религиозных образов, мотивов, сюжетов в произведениях устного народного творчества, религиозное мировидение создателей фольклора способствуют созданию в словесном искусстве предковой модели мира, выражению сверхчувственной сущности героев, проецированию представлений древних бурят о духовном двойнике человека;

- достаточно высокий уровень зрелости и художественности бурятского фольклора во многом было предопределено богатством и разнообразием религиозно-культового и обрядово-ритуального мира, жизненностью конфессиональных идей и воззрений в разных видах устного народного творчества бурят.

Апробация работы. Основные положения работы были представлены в виде докладов на международном симпозиуме «Байкальские встречи - III: культуры народов Сибири» (Улан-Удэ, 2001); на международных научно-практических конференциях «Монголоведение в новом тысячелетии (к 170-

летию организации первой кафедры монгольского языка в России)» (Элиста, 2003); «Трансграничье в изменяющемся мире: Россия - Китай - Монголия» (Чита, 2006.); «Мир кочевых цивилизаций: история и современность» (Чита, 2007); на межрегиональной научно-практической конференции «Культура и образование: традиции и инновации» (Чита, 2001); на региональных научно-практических конференциях «Проблемы бурятской филологии на современном этапе» (Улан-Удэ, 1999); «В начале было слово. Региональные аспекты изучения языка и литературы» (Чита, 2001); «Национальный язык: региональные аспекты» (Чита, 2001); «Филологическое образование в вузе и школе: традиции и перспективы» (Чита, 2004); «Сибирь -единое фольклорно-литературное полиэтническое пространство» (Улан-Удэ, 2005). По теме диссертации опубликованы двенадцать работ, две из них в реферируемых журналах «Сибирский филологический журнал» (Новосибирск, 2008) и «Вестник ЧитГУ» (Чита, 2008).

По исследуемой автором проблеме осуществляется руководство курсовыми и выпускными квалификационными работами студентов.

Структура диссертационной работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются и аргументируются актуальность и новизна темы, кратко излагается состояние изученности проблемы в фольклористике на современном этапе, сформулированы цели и задачи, определены теоретические и методологические основы диссертационного исследования, обоснована его теоретическая и практическая значимость.

В первой главе - «Религиозно-культовые представления в поэтических жанрах бурятского фольклора» - рассмотрены религиозно-культовые представления в улигерах и малых поэтических жанрах бурятского фольклора.

В первом параграфе главы - «Особенности воспроизведения религиозно-культовых представлений в улигерах» -

проанализированы «Абай Гэсэр Богдо хаан» (молькинский вариант) и «Аламжи Мэргэн». В бурятских эпосах немаловажное место занимают представления о небесном происхождении тотемных прародителей бурят, духов - хозяев местности, шаманов, эпических героев, которые перекликаются с архаичным культом Вечного Синего Неба.

Наиболее архаичный культ Матери-Земли, прародительницы всего сущего, имеет генетические связи с культом мирового дерева и мировой горы. Он оказал огромное влияние на зарождение других, не менее распространенных культов: огня, домашнего очага, горных пещер, воды (рек, озер, ручьев), родового дерева. Дерево (береза, сосна) присутствует в эпизодах Гэсэриады. Известно, что оно является неотъемлемой частью многих шаманских обрядов. Одной из модификаций мирового дерева является известное в монгольском мире шаманское дерево. Следующей последовательной модификацией является шаманский костыль и, возможно, волшебная палочка, которую Гэсэр получил от небесных божеств.

Культ шаманского дерева восходит к архаическим образам мирового дерева и мировой горы. Он также связан со священными деревьями, т.е. культом «хозяев» местности и культом священных гор.

В эпосе мы встречаем культ предков, культ неба, солнца и луны, культ животных, представления о волшебстве, магии и оборотничестве, шаманские элементы, буддийские вкрапления.

Представлен в эпосе и культ космических сил: небо, солнце, луна, звезды, земля, вода и т.д. Архетип небесного отцовского начала в улигерах бурят иногда связан и с солярной тематикой, будучи свойством, которое приписывается правителю, базируется на старинной языческой идее «верхнего мира» и поклонении духу солнца.

Культ неба, мирового дерева, мировой горы также оказали большое влияние на возникновение и распространение эпических культов: очага, пещер, обоо, водных источников, родового и шаманского дерева. В Гэсэриаде наблюдается много шаманских элементов, некоторые буддийские напластования, которые отражают религиозные представления древних людей.

В улигерах нашли образное воплощение, прежде всего, представления древних предков бурят. Затем происходило постепенное напластование новых представлений. Причем, оборотничество, фетишизм, анимизм и мифы еще не говорят о религиозности представлений; принципиальной и решающей гранью между религиозными и общими житейскими представлениями древних творцов улигеров были отношения к явлениям природы и общества: преодоление стихийных сил и бессилие перед ними. Представления становятся религиозными тогда, когда проявляется бессилие и вследствие этого - преклонение, обожествление. По своему общему направлению религиозные представления в улигерах, в бурятском героическом эпосе преломляются в виде своеобразной победы человека над стихийными силами, воплощенными в образах чудовищ. Вместе с тем в эпосе, отражающем общие, родовые представления, не остаются в стороне и религиозные, являющиеся составным элементом взгляды, мировоззрение творцов улигеров. И так как героический эпос бурят возник давно и развивался в течение многих веков, то он отразил и развитие древних религиозных представлений от поклонения зооморфным существам до поклонения анимистическим очеловеченным божествам.

Во втором параграфе главы - «Художественное воплощение религиозно-культовых представлений в малых поэтических жанрах бурятского фольклора» - выявлены культы Неба, Земли, Воды и Огня в пословицах, поговорках, загадках и благопожеланиях (урелах).

С началом нового века возрастает активность поисков новых научных концепции на основе синтеза космического, биосферного, антропосферного, религиозного и творческого начал жизни. Очень важно целостное восприятие мира, которое базируется на представлении о единстве мироздания и человека как его части. Системные закономерности природы являются ключевыми для её познания человеком. Посредством познания системных закономерностей природы человек овладевает экологическим мышлением, которое присуще ему как части природы. Эти закономерности хорошо прослеживаются в бурятском устном народном творчестве.

Наступление тепла, гром или молния, заморозки, сильные ветры - все это отражается в произведениях бурятской устной поэзии. В некоторых из них звучит бессилие человека перед природной стихией. Например: «Тэнэг хуунээр хэлсэл угы, тэнгэриин калхинаар тэмсэл угы» - «Бесполезен разговор с дураком, невозможна борьба с небесным ветром». Во второй части пословицы мы видим выражение мысли о бессилии человека перед явлением природы, о зависимости человека от неё. Но смысл пословицы не сводится только к этому. В ней заключена глубокая мысль о том, что нельзя идти против того, что составляет естество. Содержание пословицы складывается из общего смысла. Поэтому в ней речь идет не о «дураке» и «небесном ветре», а об общечеловеческом, о тысячелетнем народном опыте, о мудрости народа. Вообще, небо у бурят представлялось, с одной стороны, в чисто материальном виде, как Хухэ Мунхэ тэнгри - Вечное Синее небо, а с другой, считалось существом духовным, антропоморфизированным, управляющим всем миром. По представлениям древних людей небо выступало в качестве регулирующей силы, олицетворяющей разум, целесообразность и высшую справедливость. Творческое действие неба означается словом «заяабари» -судьба, рок, повеление, предопределенность. В фольклоре небо считалось воплощением справедливости, «приглашалось» в качестве «свидетеля» при разборе тяжелых дел, дачи клятв.

Сын Вечного Синего неба (Хухэ Мунхэ тэнгэри) Эсэгэ Малаан тэнгэри (Мудрый отец небожитель) - старший из всех 99 тэнгринов. Хан-Хурмаста - глава 55 добрых западных, Атай Улаан - глава 44 злых восточных тэнгринов. С древнейших времен в мифологии монгольских народов они были главными божествами и поэтому их называли отцами. А богиня Земли Улгэн является матерью. Поэтому и сегодня буряты говорят: «Улгэн дэлхэй - эхэмнай, Ундэр тэнгэри - эсэгэмнай» (Необъятная земля - мать наша, высокое небо - отец наш).

По мнению многих ученых, наши далекие предки поклонялись небу, солнцу, земле, которые почитались ими не только как покровители, добродетели, но и как грозные силы, которые могли и одарить человека и лишить всего. Культ и почитание Матери Земли, имя которой Этугэн, воспринимается

бурятами как сила природы, и она является одной из главнейших божеств, выше которой было только небо. В пословицах понятие «земля» передается словом «дайда», что подчеркивает её бескрайность, необъятность. У бурят чаще всего земля ассоциировалась с богиней и матерью, неуважительное отношение к ней пресекалось разными запретами, нельзя было без особой надобности рвать траву, копать землю острыми предметами.

У тюрко-монгольских народов существовала дуальная религиозно-мировоззренческая система («Небо» - «Земля») как специфическая форма социальной самоорганизации (упорядочение «объективного» в сознании, на уровне субъективного духа). Из первоначального космического хаоса рождается определенный порядок, складывается картина религиозно-мировоззренческой упорядоченности, а также связанная с ней упорядоченность социального и природного бытия. Понятие «Небо» и «Земля» рассматриваются как важные составляющие традиционного мировоззрения монгольских народов (религиозные культы). Оформление этих культов было связано с естественной потребностью человека найти защиту от наиболее грозных и опасных для него природных сил (прежде всего форм проявления активности «Неба»).

Что касается культа воды, то с давних пор буряты поклоняются водной стихии, ведь Вода сошла с небес. Любая река любое озеро имели своих хозяев, царей вод Усан-ханов. У них было небесное происхождение в образе старцев, живущих со своими слугами на дне вод. Главным из них является Усан-Лопсон с женой Усан-Дабан. Некоторые цари вод были покровителями рыбной ловли и даже рыболовных снастей.

Древние люди, пользовавшиеся дарами природы, преклонялись перед её величием и богатством. Щедрость природы, неба и земли в произведениях устной поэзии бурят сравнивается с добротой отца и матери.

Немало у бурят пословиц и поговорок, свидетельствующих о почитании древними людьми огня. Огонь, признанный частицей неба и земли, издавна был предметом почитания и поклонения бурят и монголов, он считался источником жизни и символом чистоты. Буряты старались не бросать в огонь

предметы, вызывающие неприятный запах, ослабляющий его силу и блеск. Большим грехом считалось, если кто-то позволял себе плюнуть в огонь или лить на него воду. Чистота -неотъемлемое свойство огня. Люди верили, что огнем можно очищать все скверны, все злые помыслы и отгонять нечистую силу. Поэтому запрещалось бросать в огонь разного рода мусор и отбросы. Нельзя было топить печь нечистыми дровами, не помыв руки, нельзя было ворошить огонь острыми предметами, считалось, что этими действиями можно поранить или выколоть глаза хранителю огня. Запрещалось сидеть, вытянув ноги к очагу, поправлять угли ногой, наступать на угли и пепел. Люди почитали огонь как хранителя семьи и всякий раз перед едой совершали обряд угощения огня. Наши предки чувствовали прямую зависимость не только от благ неба и земли, тепла и солнца, но и признавали необходимость огня и воды, к которым относились как к живым существам, дарующим блага. Поэтому люди старались разными средствами снискать их милость и доброе отношение к себе. Эти воззрения людей способствовали, по видимому, рождению таких пословиц как «Гал укан хоёрто бэрхэб гэжэ бу хэлэ, галзуу когтуу хоёрто хусэтэйб гэжэ бу хэлэ» (Огню и воде не говори, что ты умелый; бешенному и пьяному не говори, что ты сильный).

Древние воззрения людей наделили природу такими мифическими существами как бохолдои, ады, шудхэры, дахабари которые могли оказать воздействие на человека, наслать беду, навредить детям, помешать охоте, скотоводству, земледелию. В шаманской иерархической лестнице эти многочисленные мелкие существа стояли на самой низшей ступени. Появляется пантеон, выстроенный по образцу земных социально-политических институтов, в котором роль народа играют толпы человеческих душ и других духов, аристократии -разнообразные боги, а монарха - верховное божество:

Айлдаа ада болохо, В улусе станет чертом,

Адуундаа шоно болохо. В табуне - волком.

1 Боохолдой - душа умершего (у зап. бурят); ада - злой дух, бес; шудхэр - черт; дахабари (от дахаха-следовать).

Не случайно в пословицах эти существа уподобляются по своим функциям бурхану - божеству. В некоторых афористических выражениях они стоят в одном ряду с верхней иерархией:

Буруу бухалай хажууда, Теленок возле копны,

Боохолдой бурханай хажууда. Дух возле бога. С другой стороны, эта пословица подчеркивает генетическую связь понятий «дух» и «бог», основанных на религиозно-мифических представлениях людей. Появление подобных пословиц не случайно, потому что оно предопределено самим миропорядком, природой Мироздания. Мир устроен так, что добро и зло, бог и черт, хорошее и плохое всегда идут рядом. Там, где есть доброе начало или добро, там непременно присутствует зло. Этот философский закон борьбы двух противоположностей является движущей силой общечеловеческого развития, одним из основных закономерностей миросу-ществования.

Наряду с пословицами, в которых отражаются различные божества, духи, появились и пословицы о чертах, о бесах. Если бог - это строитель мира и добра, то черт -разрушитель. Поэтому, чтобы предотвратить напасти нечистых сил, люди предпринимали различные меры предосторожности. Возможно, это послужило одной из причин того, что злые духи прямо не назывались своими подлинными именами. Например, о бохолдоях часто говорили «муу Найшуул», что буквально означает «плохие хорошие». Дахабари называли «хаяа зайгаашуул», т.е. «слоняющиеся, скрывающиеся возле стен». Вот почему пословица, определяющая нечистые силы, характеризует их таким образом:

Хаяада харшыгаашан, Скучившиеся у стен,

Буланда буршыгаашан. Сгорбившиеся в углу.

Возможно, с подобными представлениями людей связан определенный запрет на личные имена. Чтобы не накликать беды, вечером на улице не называли имена друг друга, особенно детей. В противном случае их могли услышать злые духи. Часто прибегали к общепринятым обращениям: «ахай», «буубэй»,

«хубуун», «басаган» (сестра или брат, деточка или ребеночек, сын или дочь и т.д.).

Если умирающий называл чьё-то имя, то это считалось не к добру, то есть с человеком что-нибудь непременно должно случиться непоправимое. У бурят есть пословица «Ухэхэ хун ури бэеэ дурдабал сээртэй» - «Грешно, если умирающий назовет имя своих детей или родных». Это вызвано тем, что у бурят, как и у других народов, когда-то существовал запрет, табу на личные имена в определенных ситуациях.

Сам факт смерти человека интерпретировался по-разному. Например, если человек стал жертвой каких-то таинственных, злых духов, пославших ему болезнь, затем наступила смерть, то в народе говорили: «Хулввр ошоЬон тэхэрихэ, хундэлввр ошоЬон хосорхо» - «На ногах ушедший вернется, ушедший по велению бога (или черта) сгинет». Можно, таким образом, утверждать, что религиозно-культовые, различного рода обрядовые представления имели и имеют большое значение в жизни людей. Они в разнообразной форме и своеобразном преломлении нашли свое выражение в произведениях фольклора.

Отношение простых людей к религии и служителям культа было достаточно противоречивым. Это, очевидно, нашло определенное свое выражение в загадках. Из-за невозможности понять сущность многих таинств и явлений окружающего мира и природы, народ немалую надежду возлагал на «всесильного» бога. Не случайно в некоторых текстах загадок всевышний назван богатейшим и умнейшим:

Хойморто Хондой баян, На северной стороне - богач Хондой, Дунда Дугар баян, Посередине - богач Дугар,

Уудэндэ Ундуу Самбуу. У двери - Ундуу Самбу.

(Бурхан, гал, нохой). (Бог, огонь, собака).

Часто творцы загадок дают богу такие определения: «баян» - богатый, «сэсэн» - умный, «ёсотой» - праведный, «найдамтай» - надежный. Например, «Ёсотын урда ёндон гада-кан хадхаатай» - «Перед праведным острый кол воткнут».

Найдамтай бурханда зула Надежному богу свечку

барихам. поставлю.

(Тамхи татаха) (Курить).

Такая характеристика всевышнего основана на представлении людей, всячески почитающих его, признающих свою зависимость от благосклонности, щедрости и доброго его отношения.

В загадках подчеркивается, что место бога святое, оно недоступно никому, кроме него: Бурханай газарта На божьем месте

куужа болохогуй сидеть нельзя,

Болокон талха эдижэ болохогуй. Вареную муку есть нельзя.

(Гол) (Огонь).

Интересны бурятские загадки о птицах, построенные на сравнениях и уподоблениях с различными культовыми явлениями. Например, при иносказательной характеристике птица удод сравнивается с ламами, читающими молитвы: Бадан шалсан С островерхой

малгайтай, шапкой из шкуры кабарги,

Бур-бур дуутай, С глухими звуками,

Будэн торгон дэгэлтэй, С пестрым шелковым дэгэлом

Хоёр карын хуралтай. И с двухмесячным хуралом.

Своеобразие звуков, издаваемых птицей удодом, его островерхая макушка, похожая на шапку ламы, позволило и творцам загадок сравнить его с ламами, читающими молитву, при которой обычно слышится монотонное звучание глухих звуков.

В загадках о филине часто упоминается имя бога. Созданию подобных загадок в какой-то мере могли способствовать древние воззрения людей, связывающие происхождение отдельных птиц с самим богом, признающимся творцом всего живого.

По представлениям наших предков, некоторые птицы признавались посланцами или различными вестниками бога, исполнителями его воли и желания, помощниками, частично восполняющими функции всевышнего. Таковыми считались, например, хун шубуун (лебедь) - прародительница хоринских

бурят, хараасгай (ласточка) - птица добра, хухы (кукушка) -птица небесной благодати, уули шубуун (сова) - птица тревоги, бубввлжэн (удод) - птица, предвещающая несчастье, или же сказочная птица Гаруди из древнеиндийской мифологии, известная в бурятском фольклоре как популярный персонаж под именем Хан Хэрдиг. Безусловно, далеко не все моменты, встречающиеся в загадках, можно отнести к древним воззрениям людей. Тем не менее, их влияние на формирование отдельных загадок, на создание метафорических эквивалентов загадываемых предметов и явлений очевидно. Очевидно, что иносказательное поэтическое воспроизведение каких-либо предметов или явлений основано на метафорическом сближении божественно-религиозного предметно-вещественного мира самих служителей культа, их признаков и качеств.

В процессе постоянной борьбы с могущественными силами природы, в результате длительной жизненной практики наши далекие предки невольно искали пути и средства облегчения своей участи. В благопожеланиях, также как и в пословицах и поговорках, звучит призыв поклонения небу и земле, божествам, чтобы снискать их доброе отношение к себе: Тэнгэридэ мургэ, Молись небу,

Тэгшэ жарга, Спокойно блаженствуй,

Газарта мургэ, Молись земле,

Габшагай жарга. Проворно наслаждайся.

Это благопожелание свидетельствует о том, что при исполнении религиозных ритуалов особое предпочтение люди отдавали небесам, которых считали местом обитания богов и высших властелинов земной жизни. Особым почетом пользовались Небо, Земля, Солнце, Луна, Вода.

Не менее значительное место занимал культ поклонения Земле, которая считалась прародительницей всего живого. Почитание Солнца и Луны отражено в символике национального костюма монголоязычных народов. Улайран байгша наранайнгаа Поклоняйтесь макушке Оройдонь мургвврэй Багрового солнца,

Тойрон байгша наранайнгаа, Поклоняйтесь лучам Толондонь мургвврэй. Движущего по кругу солнца.

В религиозно-обрядовом плане интересными являются благопожелания, посвященные охотникам и рыболовам. По-разному могли звучать эти благопожелания, но суть была одна -пожелание богатой добычи. Нередко звучали конкретные пожелания:

Хада гэшхэхэ гэжэ Вместо горки

Халюу гэшхэжэ яба На выдру наступай,

Бута гэшхэхэ гэжэ Вместо кочки

Булга гэшхэжэ яба. На соболя наступай.

Урелы - благопожелания персонажей эпических произведений (братьев, сестер, родителей, родственников героев, спасенных ими действующих лиц и т.д., за исключением представителей животного мира - коней, маралов, волшебной рыбы-налима) оформились как один из популярнейших малых стихотворных жанров бурятского фольклора. Подобное явление имеет место в фольклоре и других народов Сибири. Например, у якутов - «алгысах» - благопожелания, «алгыс» - благословение, произносимое во время обрядов, а также «кырыыс» -проклятия и т. д. относятся к древним фольклорным жанрам. В монгольской литературе благопожелания (ереол, бэлгийн уг), славословия, величальные оды (магтаал), а также заговоры и заклинания (шившлэг), стихотворения кропления (цацлын шулэг) и другие постепенно оформились в литературный жанр обрядовой поэзии.

Обращение к пословицам и поговоркам, к загадкам и благопожеланиям бурятского народа показывает, что религиозно-культовые представления, различные обряды и ритуалы религиозного характера занимают большое место в его жизни, быту, хозяйственно-бытовой деятельности. Эстетическое воплощение религиозно-культовых представлений особенно активно осуществляется в пословицах и поговорках, которые отличаются образностью, заключают в себе афористически сжатое выражение какой-либо грани народного опыта, в которых предмет высказывания рассматривается в свете общепризнанной истины.

Хотя загадки так же, как и пословицы, употребляются в переносном значении по принципу аналогии, но художествен-

ное воплощение в них религиозно-культовых представлений носит несколько осложненный характер в силу их специфики. Природа загадок такова, что они в большей степени тяготеют к научному, математическому мышлению, чем образному. Тем не менее среди бурятских загадок обнаруживается достаточное количество произведений, в которых так или иначе отражены религиозно-культовые представления и обрядовые традиции.

В целом, малые поэтические жанры бурятского фольклора в достаточной степени отражают религиозно-культовые представления и тем самым способствуют глубокому пониманию законов и закономерностей миросуществования.

Во второй главе - «Отражение религиозно-культовых представлений в прозаических произведениях устного народного творчества» - дается анализ сказок, легенд и преданий, пользующихся большой популярностью у народа. В произведениях прозаических жанров бурятского фольклора так же, как и в поэтических, большое место занимают религиозное воззрение и культовые представления.

В первом параграфе главы - «Художественное воплощение религиозно-культовых представлений в сказках» -выявлены культы медведя, женщины, огня, орла, лебедя, нашедших отражение в основном в волшебно-фантастических, сатирических и заимствованных из индийского, тибетского и монгольского языков сказках. В плане художественного изображения культовых представлений немалый интерес вызывает сказки о медведях «Баабагайн хубуун» (Сын медведя), «Баабгай хун» (Медведь-человек). В сказках о медведях мы обнаруживаем волшебные элементы культа медведя как хозяина тайги и воплощением природной божественной силы. Отношение человека к медведю, к другим животным, птицам и зверям -есть, прежде всего, уважение человеком самой природы, преклонение перед естественной природной' силой. Поэтому человек проявляет не только страх, возводит культ природной силе, в данном случае культ медведю, но и молится как божеству. Культ медведя был особенно широко распространен у прибайкальских бурят, которые исповедовали шаманизм.

Так, у охотников Тунки был обычай «здороваться» с убитым медведем за правую лапу, «воздавая» должное силе и

могуществу «хозяина». Убедившись в том, что зверь повержен, старший из охотников, взяв веревку, проникал в берлогу и «здоровался» с ним, пожимая его лапу и поглаживая по голове. Иногда при этом произносили: «Хаан хун, капшагышпи эльбэнэм хара капахагуйншни тулвв» (Хан-человек, глажу виски твои, чтобы ты не злоумышлял). Когда добычей становилась медвежья семья, спустившийся в берлогу охотник должен был обойти логово, как бы мысленно извиняясь за убийство хозяев. Затем он совершал описанные выше действия по отношению к медведю - отцу семейства, обвязывал веревкой шею и лапы медведя и давал команду тащить тело наружу через освобожденный проход.

В бурятском устном словесном искусстве встречается немало сказок, посвященных и волкам. С древнейших пор буряты называют волка небесной собакой (тэнгэриин нохой). В народе говорят, что, когда волки воют, это значит, что они у неба просят пищи, и тогда небо указывает им, у кого что съесть. Характерна в этом плане сказка «Старик и волк». Существует и другой вариант этой сказки под названием «Старик Хорёодой». Нас интересует в сказке не то, как волк обманывает человека и съедает его, хотя такой мотив не типичен для бурятских сказок, а то, что во всех вариантах этой сказки главным повелителем выступает бог - Эсэгэ Малан-тэнгэри. Всё осуществляется с его разрешения. А Эсэгэ Малан-тэнгэри - это высшее божество шаманского пантеона. Характерной особенностью этих и подобных им сказок является то, что в них используются элементы волшебных, сатирических и бытовых сказок. Главной их идеей всегда выступает идея всесильности и могущества Эсэгэ Малан-тэнгрия и других ему подобных божеств, которые наказывают за обман, за проявление несправедливости, за непослушание и т.д. Поэтому можно сказать, что в бурятских сказках боги выступают как мера, как идеал высшей нравственности и высокой духовности. Наказывать за проявление безнравственности может только тот, кто являет собой высшую нравственность. А медведи, волки, собаки и прочие животные, звери и птицы - это первопредки, с одной стороны, а с другой - это сама природа. Они олицетворяют природу.

Наиболее древние сюжеты и мотивы сказок, в которых приводится идея кровнородственной связи человека с представителями животного мира, безусловно, отражают древнейшую идеологию первобытных людей, когда они верили в то, что произошли от какого-нибудь зверя и птицы, и потому обожествляли их. Так, орёл (ехэ гиубуун) почитался бурятами как родоначальник шаманов и как сын хозяина острова Ольхон. Лебедь (хун шубуун) считалась прародительницей одного из основных этнических родов бурят - хори. Широкое распространение получили культы лесных зверей - волка, оленя, кабана, соболя, зайца.

Обожествление некоторых видов зверей и животных, преклонение перед ними дало повод древним бурятам сделать их хозяевами некоторых рек, гор, озер. Например, хозяевами р.Нижней Ангары считались Буга Сагаан Ноён и Гуртэ Сагаан Заарин.

Особое мастерство онтохошинов проявляется в создании женских образов, составляющих целую галерею в волшебных сказках и занимающих в них одно из центральных мест. Это популярные и любимые народные герои Алтан Хайша (Золотые ножницы), Шуурэлдээхэн басаган (Девица Шуурэлдээхэн), ЮЬэтэйхэн басаган (Девятилетка), Мухар-хатан (Царевна безручка), Хээрэхэн хугшэн (Старушка Хэрэхэн), Агуу Ногоон, Ногоон Дари, Башаалай, Небесные девы, Красавица дангина и др. Эти героини сочетают в себе глубокий ум, истинную народную мудрость, чудесные свойства и богатырскую силу. Следует отметить, что обряды и религиозные представления, восходящие к женщинам, тесно соприкасались с тотемизмом и культом природы.

Религиозно-культовые представления прослеживаются и в сказках о трёх братьях, из которых младший - самый хороший, добрый и справедливый. В сказке «Хулмадай Мэргэн» мотив нахождения младшего сына у тела умершего отца вместо старших братьев основан на подобном обряде. В сказочном повествовании он утратил свою магическую функцию, подвергаясь художественному переосмыслению согласно жанровой специфике сказки и её поэтики. Основная цель

данного эпизода в сказке теперь ограничивается лишь эстетическими рамками.

Немалый интерес представляют и религиозно-культовые представления, отраженные в мотивах и сюжетах, заимствованных из древнемонгольских, индийских и тибетских памятников. В обширном и разнообразном репертуаре бурятских волшебных сказок имеются сказки, сюжеты которых, а иногда отдельные мотивы, восходят к произведениям древнемонгольской письменной литературы. Такие аналогии имеются в «Шэдитэ хуур» («Волшебном мертвеце»), «Монгольском сборнике рассказов из «Панчатантры», «Улигерун далай» («Море притч»). Сказочные сюжеты, отдельные их мотивы, заимствованные из названных выше источников древнемонгольской литературы, несомненно, способствовали расширению бурятского сказочного репертуара, а также его обогащению, ибо в устах талантливых рассказчиков и по-настоящему одарённых сказочников они обретали иную окраску, иное звучание. В «Панчатантре» есть сказка, повествующая о ламе, жившем в гроте одной скалы и предававшемся созерцанию. В данной сказке интересным является созерцание ламы. Резкое различие в обрядности обыденного и эзотерического уровней ламаизма проявляется в том, что на первом особую сотериологическую роль в «спасении» верующих от страданий сансары играет учитель-наставник лама. А на втором - решающее значение придается личному морально-психологическому самосовершенствованию адепта с помощью тантрической практики, йогического созерцания и других эзотерических методов, позволяющих освободиться от причинно-следственной зависимости от закона кармы.

Художественные формы воплощения религиозно-культовых представлений и их представителей носят самый разнообразный характер. Однако же, в большинстве случаев приемы и художественные принципы, используемые в волшебно-фантастических и заимствованных сказках, в которых эстетически реализованы религиозно-культовые представления, соответствуют поэтике реалистических произведений.

Таким образом, в религиозно-культовом аспекте в сказках отчетливо проведена идея всесильности самого бога и слабости его служителя. Вместе с тем в них проповедуется любовь и милосердие ко всему живому.

Второй параграф главы - «Религиозно-культовые представления в легендах и преданиях бурят» - рассматриваются легенды и предания, в которых отражены религиозные представления и культы.

Древние люди по-своему объясняли многие естественные, биологические, общественные явления. Например, такие явления природы, как молния и гром, буряты считали орудием возмездия богов-небожителей. Небожители, по мотивам многих легенд, засылают молнию для уничтожения демонических сил, а иногда и людей. В произведениях устного поэтического творчества бурят молния называется по-разному. Иногда её называют «буудал» (от слова «бууха» - спускаться, падать), «тэнгэриин 1юмон» (небесная стрела).

Религиозные представления и культы, связанные со случайными находками различных предметов, особенно каменных топоров и стрел у бурят имели раньше особенно большое распространение и сложились в очень четкие традиционные формы. По поверью бурят, эти вещи приносят ему счастье, благополучие в семье. Поэтому люди очень бережно хранили их, как оберег, ниспосланный богом.

Затмение луны и солнца буряты связывают с мифическим чудовищем Арааха - Архан. В народе бытуют легенды о вышеназванном чудовище. Согласно легенде, чудовище Арааха выпил из сосуда весь аршан - напиток бессмертия, приготовленный богами для людей. Затем он наполнил сосуд своей мочой и поднялся на небо. Бог Ошорвани увидел Арааху и своим грозным оружием ошор2 отсек ему голову. Тело его упало на землю, а голова так и осталась на небе. В великой ненависти к людям она гоняется за солнцем и луной, чтобы проглотить их и тем самым уничтожить все живое на земле.

2 Ошор (вачир) - алмаз, жезл, скипетр, при помощи которого отгоняют злых духов, демонов.

Легенда о чудовище Араахе построена по общей художественной схеме. Как и во всех сказках и легендах в её основу положено противостояние двух противоположных начал. Бог, олицетворяющий добро, радеющий за людей, с одной стороны, а с другой - чудовище Арааха, творящее всегда зло. Творческий принцип художественного воплощения борьбы добра и зла во всех произведениях мирового устного словесного искусства един. Суть его сводится к тому, что добро всегда побеждает, а зло, хотя оно побеждено, но смириться с этим не может. Поэтому в данной легенде закономерно отсекается богом голова чудовища Араахи. Но на этом сюжет легенды не заканчивается, так как зло так же, как и добро постоянно. Так устроен мир, таковы законы Мироздания. Оригинальность художественного воплощения чудовища Араахи в том, что оно, отсеченное надвое, продолжает существовать и бороться и на небе, и на земле. Весь смысл легенды заключается в том, что чудовище Арааха ненавидит людей, всюду и везде вредит им.

Не менее интересными, на наш взгляд, являются легенды и предания, в которых отражаются мотивы, рассказывающие об эжинах - хозяевах рек, гор, местностей. Хозяев различных местностей, по народному воззрению, можно разделить на спустившихся с неба и на тех, которые становятся «хозяевами» после насильственной смерти.

В этом плане интересен мотив «невинно гонимых» девушек, при жизни притеснявшихся мачехой и умерших в результате её жестокостей и преследований. После смерти эти несчастные при жизни девушки превращаются в духов-заянов -хозяек конкретных местностей. О трагической жизни таких девушек повествуется в предании «Сахюуртын сабдагууд» (Хозяйки (заяны) Сахюурты). Заяны (сабдак), по утверждению стариков, это люди, умершие неестественной смертью и ставшие впоследствии «эжинами» - хозяевами отдельных местностей.

Подобные легенды и предания, устные рассказы существуют во всех районах, где проживают буряты. Например, в Тункинском районе существуют устные рассказы о двух молодых девушках Должон и Молжон, которые стали хозяевами охотничьих угодий северного Хамар-Дабана, о трёх

Хойморских бабушках, которым периодически молятся те, кто проживает в Хойморских местах и т.д. Примечательно то, что когда люди забывают о них, то они начинают напоминать о себе. Если их вовремя не ублажить, то не миновать неприятностей. Следует подчеркнуть, что это не миф, а сегодняшняя реальность. Устные рассказы о них передаются из поколения в поколение.

Таким образом, в легендах и преданиях немаловажное место занимают религиозно-культовые представления. Они отражены в погребально-поминальных традициях и обычаях, в мифологических образах, которые выражают те или иные явления природы и в мотивах, рассказывающих об эжинах -хозяевах рек, гор, местностей.

В заключении изложены основные выводы, полученные в ходе исследования. Обращение к религиозным культам, образам, сюжетам, заповедям, отдельным канонам в бурятском фольклоре позволяет осмыслить вопросы добра и зла, истины, жизни и смерти в широком контексте онтологического и нравственно-эстетического познания мира. Изучение религиозно-культовых представлений в бурятском фольклоре показывает, что они занимают большое место и способствуют формированию национального мировоззрения, отражают историю становления религиозно-культового сознания и тем самым помогают нам понять сложный духовный мир бурятского народа.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Шойнжонов, Б.Б. Художественное воплощение религиозно-культовых представлений бурят в легендах и преданиях [Текст] / Б.Б. Шойнжонов // Вестник ЧитГУ. - Чита: ЧитГУ, 2008. №2 (47) - С. 90-94

2. Шойнжонов, Б.Б. Религиозно-культовый мир в бурятской прозе: мифологические традиции [Текст] / Б.Б. Шойнжонов // Сибирский филологический журнал. Научное издание. Новосибирск: НГУ, 2008. №1 - С. 87-90.

3. Шойнжонов, Б.Б. Образы лам в романе Ц. Галанова «Мать-лебедица» [Текст] / Б.Б. Шойнжонов // Проблемы бурятской филологии на современном этапе: Материалы региональной научно-практической конференции. - Улан-Удэ: йзд-во Бурят, гос. ун-та, 1999. - С. 145-146.

4. Шойнжонов, Б.Б. Мир человека и человек в мире (по роману Д.-Р. Батожабая «Похищенное счастье») [Текст] / Б.Б. Шойнжонов // В начале было слово. Региональные аспекты изучения языка и литературы: Сборник статей. -Чита: Изд-во Заб. гос. пед. ун-та, 2001. - С. 101-103.

5. Шойнжонов, Б.Б. Религиозно-культовые мотивы бурятской поэзии [Текст] / Б.Б. Шойнжонов // Национальный язык: региональные аспекты. - Чита: Изд-во Заб. гос. пед. ун-та, 2001. -С.167-169.

6. Шойнжонов, Б.Б. Традиционные формы и мотивы в рассказах X. Намсараева [Текст] / Б.Б. Шойнжонов // Байкальские встречи - III: культуры народов Сибири: Материалы III международного научного симпозиума. Том 2: Изд.- типогр. комплекс ВСГАКИ, 2001. - С. 253-255.

7. Шойнжонов, Б.Б. Традиции и обычаи в бурятском фольклоре [Текст] / Б.Б. Шойнжонов // Культура и образование: традиции и инновации: Материалы межрегиональной научно-практической конференции. -Чита: Изд-во Заб. гос. пед. ун-та, 2001. - С. 41-43

8. Шойнжонов, Б.Б. Религиозно-культовые мотивы в малых жанрах бурятского фольклора [Текст] / Б.Б. Шойнжонов // Монголоведение в новом тысячелетии (к 170-летию организации первой кафедры монгольского языка в России): Материалы международной научно-практической конференции. - Элиста: Изд-во Калм. гос. ун-та, 2003. -С.161-162.

9. Шойнжонов, Б.Б. Религиозно-культовые аспекты в бурятских благопожеланиях [Текст] / Б.Б. Шойнжонов // Филологическое образование в вузе и школе: традиции и перспективы / Материалы региональной научно-практической конференции. В 2-х частях. Часть 2. - Чита: Изд-во Заб. гос. пед. ун-та, 2004. - С. 85-87.

10. Шойнжонов, Б.Б. Религиозно-культовые мотивы в произведениях Б. Дугарова и Г. Раднаевой [Текст] / Б.Б. Шойнжонов // Сибирь - единое фольклорно-литературное полиэтническое пространство: Материалы региональной научной конференции. Вып. I. 4.1. - Улан-Удэ, 2005. - С. 119-122.

11. Шойнжонов, Б. Б. Отражение религиозно-культового мира в легендах и преданиях бурят [Текст] / Б. Б. Шойнжонов // Трансграничье в изменяющемся мире: Россия - Китай -Монголия: материалы международной научно-практической конференции. - Чита: Изд-во Заб. гос. пед. унта, 2006.-С. 213-217.

12. Шойнжонов, Б. Б. Культ лебедя в бурятской поэзии [Текст] / Б. Б. Шойнжонов // Мир кочевых цивилизаций: история и современность: материалы международной научной конференции. - Чита: Экспресс-издательство, 2007. - С. 173176.

Подписано в печать 27.10.2008. Формат 60><84 1/64. Усл. печ. л. 1,6. Заказ № 24.

Отпечатано в типографии Изд-ва БНЦ СО РАН 670047 г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шойнжонов, Булат Баирович

Введение

Глава I. Религиозно-культовые представления в поэтических жанрах бурятского фольклора

1.1. Особенности ворпроизведения религиозно-культовых представлений вулигерах

1.2. Художественное воплощение религиозно-культовых представлений в малых поэтических жанрах бурятского фольклора

Глава II. Отражение религиозно-культовых представлений в прозаических произведениях устного народного творчества

2.1. Художественное воплощение религиозно-культовых представлений в сказках

2.2. Религиозно-культовые представления в легендах и преданиях бурят 109 Заключение . . .117 Библиография

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Шойнжонов, Булат Баирович

В духовной жизни каждого человека, любого общества и всего человечества в целом религия, её философско-мифологические воззрения, обряды и ритуалы, конфессиональные традиции и культы занимают большое место. В процессе длительной эволюции человечества были сформулированы основные постулаты мировых религий. Современная геополитическая и общекультурологическая ситуация сделала возможным свободное и объективное исследование конфессиональных воззрений и традиций в народной поэзии. В конце XX века со всей очевидностью обозначились интеграционные, глобализационные процессы, как в общественной жизни мирового сообщества, так и в научных сферах деятельности. Это находит свое отражение в стремлении к объединению различных отраслей человеческого знания, научных школ, методов и методологии исследований.

Как известно, устное народное творчество развивается в едином методологическом контексте общекультурологического, литературно-эстетического и религиозно-конфессионального. Весьма важным и особо знаковым становится признание того, что религиозно-культовые представления находят свои исконные эстетические воплощения в словесном искусстве.

Актуальность диссертационного исследования определяется недостаточной изученностью данной проблемы в бурятской фольклористике и необходимостью нового осмысления религиозно-культовых представлений, культово-обрядовых традиций народа. Обращение к данной теме обусловлено также возрождением и развитием национальной культуры, этнических традиций, возрастанием интереса к религиозно-культовым представлениям, различным формам исполнения обрядов, божественных ритуалов.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые исследуется вопрос о месте религиозно-культовых представлений в жанрах бурятского фольклора. Данная проблема рассматривается как образное отражение духовной жизни народа, как выражение национальной эстетической мысли, как материализация идеи словом. Проблемы врастания религиозных, обрядовых и культовых элементов и форм, идей и воззрений, религиозной образной системы в художественную ткань произведения, национальная их природа и другие сложные проблемы словесного творчества осмыслены в исследовании на основе современных философских, духовных, нравственно-этических взглядов и научно-теоретических принципов. В работе предпринята попытка научно-теоретического, философского осмысления религиозных, ритуально-обрядовых истоков бурятского фольклора, закономерности творческого освоения создателями художественных творений религиозных, мифологических и фольклорных образов, мотивов, сюжетов.

Степень изученности проблемы. В бурятской фольклористике в общеметодологическом контексте проблемы буддийских и шаманистских традиций рассматривались в работах А.И. Уланова, С.Ш. Чагдурова, Н.О. Шаракшиновой и др., исследовавших проблемы эпоса, в трудах Ц.-А.Н. Дугарнимаева, Б.Д. Баяртуева, Д.Б. Дашиева и др., рассматривавших взаимосвязи традиций буддизма в бурятской, монгольской, тибетской, индийской литературах. О влиянии конфессиональных факторов на разработку концепции бытия, ментальности героя писали С.И. Гармаева, Л.С.Дампилова, Е.Е. Балданмаксарова и др. В последние годы в бурятской фольклористике и литературоведении стали появляться монографические исследования, посвященные сакральному миру эпоса «Гэсэр», шаманской поэзии и религиозным воззрениям. Б.С Дугаров в работе «Бурятская Гэсэриада: небесный пролог и мир эпических божеств» рассматривает сакральный комплекс мифологических представлений бурят, обозначенный в эпической интерпретации мира тэнгристских божеств и их пантеона. В монографии Л.С. Дампиловой «Шаманские песнопения бурят: символика и поэтика» исследуется семантика и поэтика шаманских песнопений бурят, функции символов в культовой поэзии в контексте обрядовых действий. В диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Д.Ч. Дымбрыловой «Религиозные воззрения в бурятской поэзии XX века» исследуются мифо-поэтические, конфессиональные основы и медиативное начало в бурятской поэзии, основные категории и каноны буддизма в поэзии.

Художественное воспроизведение религиозно-культовых представлений в бурятском устном народном творчестве, их роль и значение в развитии национальной образности, использование творцами устной словесности религиозных образов, мотивов, сюжетов, конфессиональных традиций до настоящего времени не исследовано достаточно широко и полно. В бурятской фольклористике пока еще нет специальных монографических исследований, посвященных данной теме.

Между тем религия, культы, разнообразные обряды сугубо национального и сакрального содержания занимают большое место в фольклоре бурят и других народов Сибири, живущих в особых природно-климатических и географических условиях, строго соблюдающих законы природы. Несомненно, буддизм, шаманизм и связанные с ними культы и обряды являются частью жизни сибирских народов. Они давно уже стали их духовностью. Поэтому изучение всего религиозно-духовного в сознании современного художника слова является существенной и значимой проблемой бурятской фольклористики.

Объектом исследования являются произведения устного народного творчества бурят, а именно улигеры, сказки, легенды и предания, пословицы и поговорки, загадки, благопожелания (урелы), представляющие собой целостную национальную художественную систему.

Предмет исследования - художественное отражение религиозно-культовых представлений, обрядов и традиций в бурятском фольклоре.

Цель диссертационного исследования заключается в анализе фольклорного и мифопоэтического контекста, выявлении способов художественного воплощения конфессиональных идей и воззрений, религиозно-культовых традиций в устном творчестве бурят.

Поставленная цель определяет решение следующих основных задач:

- исследовать художественное отражение религиозно-культовых представлений в народной поэзии;

- определить значимость мифопоэтических, религиозных, ритуальных, обрядовых истоков в эволюции устного народного творчества;

- выявить мифопоэтические и конфессиональные основы народной поэзии бурят;

- проанализировать образы, мотивы, сюжеты и другие формы, имеющие религиозные, обрядово-ритуальные истоки;

- установить принципы миромоделирования поэтики словесного искусства и уровни их соответствия принципам религиозного, конфессионального мышления.

Методологической и теоретической основой работы послужили труды ведущих отечественных и зарубежных теоретиков, исследователей мифологии, теории и методологии фольклора, историков-религиоведов и философов, в частности А.Н. Веселовского, Ф.В. Ницше, Ф.А. Шиллинга,

B.Я. Проппа, Д.Д. Фрейзера, М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, К.Г. Юнга, О.М. Фрейденберга, Б.Н. Путилова, В.Н. Топорова, Е.М. Мелетинского, В.В. Григорьева, Ф.И. Щербатского, З.П. Соколовой и др.

В своей работе мы, безусловно, опирались и на исследования таких бурятских фольклористов, литературоведов, историков и этнографов, как Д.Б. Банзаров, М.Н. Хангалов, С.П. Балдаев, А.И. Уланов, Е.В. Баранникова,

C.С. Бардаханова, Л.С. Дампилова, Б.С. Дугаров, Д.А. Бурчина, В.Ц. Найда-ков, А.Б. Соктоев, Г.О. Туденов, Ц-А.Н. Дугарнимаев, С.Ж. Балданов, С.И. Гармаева, С.С. Имихелова и др.

Методика исследования основана на текстологическом анализе с использованием сравнительно-типологического, сравнительно-исторического и вариативного методов. Применение метода текстологического анализа способствует углубленному анализу фольклористических текстов и выявлению типологических особенностей рассматриваемых культов, обрядов и традиций. Использование сравнительно-типологического и вариативного методов позволяет выявить общее и специфическое характеристики религиозно-культовых представлений в бурятском фольклоре. Сравнительно-исторический метод способствует выявлению эволюции сюжетов, мотивов и образов в различных жанрах бурятского фольклора в соответствии с изменяющимися представлениями людей на разных стадиях развития общества.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что проведенные в результате исследования выводы вносят определенный вклад в теорию национального фольклора и могут быть использованы для дальнейших изучений проблем, как бурятской словесной системы, так и художественного словесного творчества народов кочевой цивилизации Центральной Азии.

Практическая значимость исследования определяется возможностью использования материалов работы в преподавании фольклора в средних специальных и высших учебных заведениях, в частности при чтении лекций, в разработке факультативов, спецкурсов и спецсеминаров, элективных курсов, посвященных вопросам взаимодействия религии, мифа и фольклора, а также проблемам поэтики устного народного творчества, использования конфессиональных идей и воззрений в нем.

Положения, выносимые на защиту:

- бурятское устное словесное искусство есть национальная художественная система, в которой с самого ее возникновения большое место занимает художественное воплощение религиозно-культовых представлений народа;

- религиозные образы и мотивы, конфессиональные идеи и концепции оказывают существенное влияние на становление и развитие фолышора бурят, на его поэтику, на национальное сознание;

- в каждом из видов устного народного творчества религиозно-культовые представления воспроизводятся по-разному. В бурятском фольклоре художественное отражение религиозно-культовых представлений связано с фантастическими, волшебными, и прочими нереальными явлениями природы, различными таинствами;

- привлечение религиозных образов, ^мотивов, сюжетов, религиозное мировидение способствуют созданию в словесном искусстве предковой модели мира, выражению сверхчувственной сущности героев, проецированию представлений древних бурят о духовном двойнике человека;

- достаточно высокий уровень зрелости и художественности бурятского фольклора во многом было предопределено богатством и разнообразием религиозно-культового и обрядово-ритуального мира, жизненностью конфессиональных идей и воззрений в разных видах устного народного творчества.

Апробация работы. Основные положения работы были представлены в виде докладов на международном симпозиуме «Байкальские встречи - III: культуры народов Сибири» (Улан-Удэ, 2001); на международных научно-практических конференциях «Монголоведение в новом тысячелетии (к 170-летию организации первой кафедры монгольского языка в России)» (Элиста, 2003); «Трансграничье в изменяющемся мире: Россия - Китай - Монголия» (Чита, 2006.); «Мир кочевых цивилизаций: история и современность» (Чита, 2007); на межрегиональной научно-практической конференции «Культура и образование: традиции и инновации» (Чита, 2001); на региональных научно-практических конференциях «Проблемы бурятской филологии на современном этапе» (Улан-Удэ, 1999); «В начале было слово. Региональные аспекты изучения языка и литературы» (Чита, 2001); «Национальный язык: региональные аспекты» (Чита, 2001); «Филологическое образование в вузе и школе: традиции и перспективы» (Чита, 2004); «Сибирь - единое фольклорно-литературное полиэтническое пространство» (Улан-Удэ, 2005).

По теме диссертации опубликованы двенадцать работ, две из них в реферируемых журналах «Сибирский филологический журнал» (Новосибирск, 2008) и «Вестник ЧитГУ» (Чита, 2008).

По исследуемой автором проблеме осуществляется руководство курсовыми и выпускными квалификационными работами.

Структура диссертационной работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Отражение религиозно-культовых представлений в бурятском фольклоре"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение религиозно-культовых представлений в устно-поэтическом творчестве бурят и его национальной специфики в связи с конфессиональными воззрениями позволило сделать ряд выводов.

В силу геополитического положения Бурятии, находящейся на стыке двух культур, возникает необходимость изучения словесного искусства в сложном контексте этнической и мировой культурно-художественной традиций. При этом необходимо учитывать и то, что мировоззрение бурят формировалось под воздействием двух конфессиональных начал — буддизма и шаманизма, вследствие чего методологически объективным представлялось изучение народной поэзии в контексте двух конфессий. Восточная историческая и культурная парадигма сознания характеризуется одновременным присутствием трех типов мышления: мифологического, религиозного, научного. Параллельный тип связи трех видов мышления определил и своеобразное художественное мышление, в котором представлены одновременно нравственно-эстетические, онтологические и национальные картины мира и космоса.

В анимистических представлениях бурят, отражающих общественные силы периодов патриархально-феодального строя, обнаруживаются наслоения двух этапов — до и после присоединения Бурятии к России.

Сложная иерархия духов, система ханов, эжинов, нойонов, заянов, онгонов, духов обычных людей и низшей демонологии сложилось до прихода русских в Сибирь. Формирование этой структуры было обусловлено двумя факторами: внутренним, связанным с самим бурятским обществом, с далеко зашедшей классовой дифференциацией, и внешним — влиянием соседних народов, находившихся на более высокой ступени социального развития, прежде всего монголов. Будучи ближайшими соседями монголов, предки бурят в известной мере входили в орбиту монгольских событий и испытывали несомненное влияние со стороны соседей. С другой стороны, в состав бурятской народности вошли многочисленные группы монголов, ойратов, дархатов, сартулов религиозные взгляды которых не могли не включиться в общий комплекс религии бурят.

Присоединение Бурятии к России, распространение христианства не могло не отразиться в анимистической теории и культовой практике бурят. Появились эжины новых видов деятельности людей, изменились функции ранее почитаемых богов и духов, увеличилось число духов болезней, семейного быта. В представлениях о. загробной жизни и погребальных обрядах сказалось влияние христианского учения, отчасти и буддийского.

Исследование религиозно-культовых представлений в словесном искусстве показала, что в малых поэтических жанрах особое предпочтение люди отдавали небесам, которых считали местом обитания богов и высшими властелинами земной жизни. Почетом пользовались культ Неба, Земли, Солнца, Луны, Воды и Огня. Почитание Вечного Синего Неба было характерным для монголоязычных племен еще с древних времен. Представление о Вселенной, о потустороннем мире, о сверхъестественном, о душе и смерти, о посредничестве шаманов между людьми и духами, обожествление сил природы — все это отражалось в произведениях бурятского фольклора и шаманской поэзии.

Изучение конкретных устно-поэтических образов и связанных с ними культурных, религиозных, культовых и бытовых традиций, отраженных в афористических жанрах и в других малых поэтических жанрах бурятского фольклора, их место в общем социально-культурном и этническом комплексе становится все более актуальным в наши дни в связи с повышением интереса к своим истокам и корням. Как показывает история, культурные и религиозные традиции нельзя односторонне игнорировать. Разумный, диалектический подход к культурно-историческому, религиозно-культовому наследию монголоязычных народов показывает отсутствие консерватизма и способность к динамическому изменению, вариативности и модификации традиционного ядра в процессе исторической эволюции. Но архаичные традиции и обычаи, культы, обряды и ритуалы в малых поэтических жанрах устного народного творчества были непосредственно связаны со стихийными явлениями, окружающей природой. Следует отметить, что в данных жанрах словесного искусства достаточно много отражены древние культы и ритуалы.

Религиозно-культовые представления отражены в легендах и преданиях связанных со случайными находками различных предметов, в погребально-поминальных традициях и обычаях, в мифологических образах, которые отражают те или иные явления природы и в произведениях, рассказывающих об эжинах - хозяевах рек, гор, местностей. Легенды и предания корнями уходят в глубину столетий и как произведения словесного искусства, в яркой художественной форме передают культурное и хозяйственное развитие бурятских родов и племен. Древние люди по своему объясняли многие естественные, биологические, общественные закономерности. Так, например, такие явления природы, как молния и гром, буряты считали орудием возмездия богов-небожителей.

В сказках, так же, как и в мифах, улигерах, легендах и преданиях особое место занимает религиозно-культовые представления. Они отражены в основном в волшебно-фантастических, сатирических и заимствованных в основном с индийского, тибетского и монгольского языков сказках.

Культ неба, мирового дерева, мировой горы, отраженные в произведениях малых жанров, оказали большое влияние на возникновение культов: очага, пещер, обоо, водных источников, родового и шаманского дерева, изображенных в эпических произведениях. В бурятских улигерах наблюдаются много шаманских элементов, буддийские напластования, которые связаны с окружающей природной средой, вещественным миром, а также животным и растительным миром. Магия, почитание слова и т.д., относимые к начальному периоду развития родового общества, тоже имеют древнейшие истоки.

Вечное Синее Небо как высшая потенция и созидательное начало пронизывает мышление и повелевает действиями людей, однако оно недосягаемо. Чтобы установить с ним или с главой небожителей Эсэгэ Маланом контакт, люди должны прибегать к помощи различных божественных посредников — ханов, нойонов, эжинов, заянов. Первой инстанцией при посредничестве являются духи предков, местных старцев, старушек, рядовых шаманов и шаманок, которые должны ходатайствовать перед более высокими чинами, а те в свою очередь еще выше.

Шаманистскому пантеону бурят необходимо дать еще одну характеристику - этническую, построенную на принципах распространенности или известности почитаемых существ. В этом плане выделяются божества общебурятские, племенные, т.е. почитаемые в рамках расселения племени - булагатов, эхиритов, хоринцев и т.д., территориальные, т.е. распространенные в пределах нескольких родовых общин, улусно-общинные и, наконец, семейно-личные.

К общебурятским богам и духам (культам) относили: Вечное Синее Небо и небожителей, их детей-ханов (Буха-нойона, Хан Шаргая, Эрлика (Эрлена), Баян Хангая и т.д.), эжинов земли, крупных рек, озер, гор и островов - Ангары, Лены, Иркута, Байкала, Ольхона и т.д. Общебурятскими были культы орла, лебедя, хоринских двух заянов, солнца и луны.

Следующую ступень занимают многочисленные местные, локальные, эжины (окрестных гор, рек, лесов, духи болезней), различные старцы, старушки, девицы и т.п. Последнюю, самую многочисленную группу составляют души простых смертных, не пользующихся почитанием в народе. Особую категорию представляет низшая демонология — всевозможные черти, домовые, называемые ада, анахай, муу шубуун и т.п., олицетворяющие души бедных, обиженных судьбой, больных людей.

Как известно, в традиционных учениях Востока сущность человека познается изнутри, через сосредоточение на внутреннем мире, что позволяет познавать его природу и выявлять законы человеческого сознания субъективно глубоко и объективно широко. Отсюда, история буддизма - это история мирного сосуществования и с властью (без религиозных войн), и с наукой, и с искусством, и с другими конфессиями. Данная мировоззренческая установка определила и своеобразный тип мышления.

Обращение к религиозным культам, образам, сюжетам, заповедям, отдельным канонам в устном народном творчестве позволяет осмыслить вопросы добра и зла, истины, жизни и смерти в широком контексте онтологического и нравственно-эстетического познания мира. Несмотря на своеобразие каждого произведения в осмыслении ими философско-религиозной проблематики обнаруживается их преемственная связь между собой, обусловленная вневременным характером нравственных законов религии, в данном случае шаманизма и буддизма.

В текстах бурятского фольклора нашли свое отражение картины религиозного характера: упоминания божеств буддийского пантеона, чтение молитв, описания одежды священнослужителей, их жизни, картины священного места «обоо». Чтобы воссоздать реальность, окунутся в атмосферу эпохи, т.е. создать достоверность, необходимо раскрыть глубину сути народного мировоззрения, духовную жизнь народа. Лишь это позволяет понять роль народного творчества, осознать его значение не только в жизни народа, но и в мировой культуре. Такое обширное и глубокое постижение оказалось бы немыслимым без обращения к древним истокам человечества, «периоду младенчества», к мифологическим воззрениям. Поэтому частым становится апеллирование к таким терминам и понятиям, как «мифологическое мышление», «мифологическая концепция модели мира», «сакральность». Мифологическая концепция модели мира в произведениях устного народного творчества организуется путем реализации такого показателя, как «своя земля» и основных ее параметров: гора, дерево, коновязь, дом (юрта), очаг. Фольклорно-мифологический и этнографический материал доносит до современного человека всю совокупность духовной культуры прошлых веков, выработанную человечеством.

Именно фольклор становится той формой, в которой хранится универсальная информация о народе. Поэтому с новых горизонтов раскрываются идея, содержание, сюжеты, образы произведений.

Актуальными становятся понятия «родовое сознание», «традиции», «генетическая память». Только «генетическая память» может заставить человечество встать на правильный путь, найти именно в народных истоках средство духовного возрождения. Современный человек, живущий в начале XXI века, продолжает попытку прорваться в прошлое, возвратиться к своим началам. И уверенность в этом «возвращении к началу, к истокам» не может быть поколеблена никакими социальными катаклизмами, ибо жива народная поэзия, вечная и вневременная.

Список научной литературыШойнжонов, Булат Баирович, диссертация по теме "Фольклористика"

1. Абаева, Л. Л. Культ гор и буддизм в Бурятии (Эволюция верований и культов селенгинских бурят) Текст. / Л.Л. Абаева. — Москва: «Наука», 1991.

2. Аникин, В.П. Русская народная сказка Текст. / В.П. Аникин. Москва: «Наука», 1959.

3. Базапов, В.Г. Древнерусские ключи к «Ключам Марии» Есенина Текст. / В.Г. Базапов // Миф. Фольклор. Литература. Л.: «Наука», 1978.

4. Базапов, В.Г. Судьба одного мифа Текст. / В.Г. Базапов // Вопросы литературы. 1978. — № 2.

5. Балдаев, С.П. Избранное Текст. / С.П. Балдаев. — Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1961.

6. Балдаев, С.П. Родословные предания и легенды бурят Текст. В 2 ч. 4.1. С.П. Балдаев; [предис. А.И.Уланова]. Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1970.

7. Банзаров, Д.Б. Чёрная вера, или шаманство у монголов // Собр. соч. Текст. / Д.Б. Банзаров. Москва: «Наука», 1964.

8. Бардаханова, С.С. Бурятские сказки о животных Текст. / С.С. Бардаханова. — Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1974.

9. Бардаханова, С.С. Малые жанры бурятского фольклора: Пословицы, загадки, благопожелания Текст. / С.С. Бардаханова. Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1982.

10. Баторов, П.П. Культ орла у северобайкальских бурят// Бурятиеведение Текст. / П.П. Баторов . 1927, № 3-4.

11. Баяртуев, Б.Д. Буддизм и идеи просветительства в Бурят-Монголии дооктябрьского периода Текст. / Б.Д. Баяртуев // Литература и религия: проблемы взаимодействия в общекультурном контексте. — Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 1999.

12. Баяртуев, Б.Д. Освоение индо-тибетских художественных традиций в бурятской поэзии Текст. / Б.Д. Баяртуев // Новые тенденции в современной литературе Бурятии. Улан-Удэ, 1988.

13. Бурчина, Д.А. Эпический образ сэргэ в бурятских улигерах Текст. / Д.А. Бурчина // Мир Центральной Азии. Языки. Фольклор. Литература: Мат-лы межд. науч. конф.- Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2002.

14. Бурчина, Д.А., Соктоев, А.Б. Комментарии к переводу Текст. / Д.А. Бурчина, А.Б. Соктоев // Абай Гэсэр Могучий. Бурятский героический эпос. М.: Восточная литература РАН, 1995.

15. Бурятоведческий сборник Текст.: Зап. НИИКЭ. Вып. 1. -Верхнеудинск, 1927.

16. Венгранович, М.А. Фольклорный текст и мифологическое сознание //Вопросы филологии Текст. / М.А. Венгранович. 2002, № 2.

17. Винная Текст. // Священный Байкал (спецномер). Улан-Удэ, 1995.

18. Владимирцов, Б.Я. Монгольский сборник рассказов из Рапса1ап1та Текст. / Б.Я. Владимирцов // Классики отечественного востоковедения. М.: Восточная литература РАН, 2003.

19. Выдающиеся бурятские деятели XVII нач. XX в. Текст. - Улан-Удэ, 1994, вып. 1.

20. Вяткина, К.В. Очерки культуры и быта бурят Текст. / К.В. Вяткина. -Ленинград «Наука», 1969.

21. Галданова, Г.Р. Бурятский шаманизм: прошлое и настоящее Текст. / Г.Р. Галданова // Сибирь: Этносы и культуры (традиционная культура бурят). Улан-Удэ, 1998. Вып. 3.

22. Галданова, Г.Р. Доламаистские верования бурят Текст. / Г.Р. Галданова. -Новосибирск, 1987

23. Галданова, Г.Р. Ламаизм в Бурятии в ХУШ-нач. XX вв. Текст. / Г.Р. Галданова, К.М.Герасимова, Д.Б. Дашиев. Новосибирск, 1983.

24. Галданова, Г.Р. Традиционные верования бурят в системе буддизма Текст. / Г.Р. Галданова // Бурятский буддизм: история и идеология. -Улан-Удэ, 1997.

25. Герасимова, K.M. Обновленческое движение бурятского ламаистского духовенства (1917-1930) Текст. / K.M. Герасимова. Улан-Удэ, 1964.

26. Герасимова, K.M. Обряды защиты жизни в буддизме Центральной Азии Текст. / K.M. Герасимова. Улан-Удэ, 1999.

27. Герасимова, K.M. Традиционные верования тибетцев в культовой системе ламаизма Текст. / K.M. Герасимова. Новосибирск, 1989.

28. Григорьева, В.П. Дао и логос Текст. / В.П. Григорьева. М., 1992.

29. Гуллыев, Ш. Дастанный эпос и искусство туркменских бахши Текст. / Ш. Гуллыев // Музыка эпоса. Статьи и материалы. Йошкар-Ола, 1989.

30. Гунгаров, В.Ш. Отражение мифологических воззрений в легендах и преданиях хори-бурят Текст. / В.Ш. Гунгаров // Традиционный фольклор бурят. Сб. ст. БИОН БФ СО АН СССР. Улан-Удэ, 1980.

31. Гуревич, A.B., Элиасов, JI.E. Старый фольклор Прибайкалья Текст. / A.B. Гуревич, JI.E. Элиасов; [вступ. ст. и примеч.А.В. Гуревича]. Т.1.-Улан-Удэ: Бурмонгиз, 1939.

32. Дампилова, JI. С. Шаманские песнопения бурят: символика и поэтика Текст. / Л.С. Дампилова. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2005.

33. Дампилова, Л. С. Шаманские песнопения бурят: символика и поэтика. Текст.: диссдоктора филол.наук / Л.С. Дампилова. Улан-Уда, 2005.

34. Дандарон, Б.Д. Махамудра как объединяющий принцип буддийского тантризма Текст. / Б.Д. Дандарон. — Улан-Удэ, 1992.

35. Дандарон, Б.Д. Мысли буддиста. «Черная тетрадь» Текст. / Б.Д. Дандарон. СПб.: «Алетейя», 1997.

36. Дандарон, Б.Д. Письма о буддийской этике Текст. / Б.Д. Дандарон. -СПб.: «Алетейя», 1997.

37. Дугаров, Б.С. Бурятская Гэсэриада: небесный пролог и мир эпических божеств Текст. / Б.С. Дугаров. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2005.

38. Дугаров, Д.С. Напевы бурятских улигеров Текст. / Д.С. Дугаров // Абай Гэсэр Могучий. Бурятский героический эпос. М.: Восточная литература РАН, 1995.

39. Дятел. Шаман (Сказки) Текст.: Вост.-Сиб. правда. 1958, 24 июля.

40. Еремина, В.И. Миф и народная песня (к вопросу об исторических основах песенных превращений) Текст. / В.И. Еремина //Миф. Фольклор. Литература. Л.: Наука, 1978.

41. Жамбалова, С.Г. Профанный и сакральный мифы ольхонских бурят Текст. / С.Г. Жамбалова. Новосибирск, 2000.

42. Жуковская, Н. Л. Мандала как предмет ламаистского культа Текст. / Н.Л. Жуковская // Культура народов зарубежной Азии: сборник антропологии и этнографии. Т. XXIX. Л., 1973.

43. Жуковская, Н.Л. Бурятская мифология и её монгольские параллели Текст. / Н.Л. Жуковская '// Символика культов и ритуалов народов зарубежной Азии. — М., 1980.

44. Жуковская, Н.Л. Категории и символика традиционной кулыуры монголов Текст. /Н.Л. Жуковская.-М., 1988.

45. Золотарев, A.M. Родовой строй и первобытная мифология Текст. / A.M. Золотарев. М., 1964.

46. Иванов, В.В. Антропогонические мифы Текст. / В.В. Иванов // Мифы народов мира. Т. 1. Москва, 1994.

47. Иметхенов, А.Б., Долхонова, Э.З., Елбаскин, П.Н. Ольхон — край родной Текст. / А.Б. Иметхенов, Э.З. Долхонова, П.Н. Елбаскин. Улан-Удэ: Издательство БГУ, 1997.

48. Кессиди, Ф.Х. От мифа к логосу (Становление греческой философии) Текст. / Ф.Х. Кессиди. -М., 1972.

49. Кляшторный, С.Г. Мифология древних (орхонских) тюрков // Мифы народов мира. Т.2 Текст. / С.Г. Кляшторный. М., 1982.

50. Кравцов, Н.И., Лазутин, С.Э. Русское устное народное творчество Текст. / Н.И. Кравцов, С.Э. Лазутин. Москва, Высшая школа, 1977.

51. Мелетинский, Е.М. Поэтика мифа Текст. / Е.М. Мелетинский. — Москва, «Наука», 1976.

52. Мелетинский, E.H. Избранные статьи. Воспоминания Текст. /. Е.М. Мелентинский. Москва, 1998.

53. Мифы народов мира. Энциклопедия Текст. В 2 т. Т.1., [Гл. ред, С.А.Токарев]. -М., 1997.

54. Михайлов, Т.М. Бурятский шаманизм: история, структура и социальные функции Текст. / Т.М. Михайлов. Новосибирск; АН СССР, СО БФ, БИОН, 1987.

55. Михайлов, Т.М. Из истории бурятского шаманизма (с древнейших времен до XVII в.) Текст. / Т.М. Михайлов. Новосибирск, 1980.

56. Михайлов, Т.М. Основные этапы эволюции шаманизма в Бурятии Текст. / Т.М. Михайлов // Современные проблемы буддизма, шаманизма, православия. Улан-Удэ: Издательство БФ СО АН СССР, 1980.

57. Монгол угсаатанда бурхан яажа бии болооб? (Онтохон) Текст. : Буряад унэн, 1991,июниин 15.

58. Намсараев, Х.Н. Что такое религия? Текст. / Х.Н. Намсараев // Буряад-Монголой унэн, 1955, февралиин 9.

59. Нацов, Г.-Д. Материалы по истории и культуре бурят Текст. / Г.-Д. Нацов / Отв. ред. Ц. П. Ванникова. Улан-Удэ, 1995.

60. Новик, Е.С. Обряд и фольклор в сибирском шаманизме (Опыт сопоставления структур) Текст. / Е.С. Новик. — Москва, «Наука», 1984.

61. Окладников А.П. Утро искусства Текст. / А.П. Окладников. — Л., 1967.

62. Окладников, А.П. Олень Золотые Рога Текст. / А.П. Окладников. -Иркутск, 1961.

63. Окладников, А.П. Петроглифы Байкала — памятники древней культуры народов Сибири Текст. / А.П. Окладников. Новосибирск, 1974.

64. Павлинская, Л.Р. Художественный металл бурят XX в. в историко-этнографическом аспекте Текст.: автореф. дисс. . канд. истор. наук / Л.Р. Павлинская. Л., 1987.

65. Панченко, И.Г. О фольклорно-мифологических традициях в современной многонациональной советской прозе Текст. / И.Г. Панченко // Взаимодействие и взаимообогащение. Русская литература и литературы народов СССР. Л.: Наука, 1988.

66. Полтараднев, П. О пушном промысле в Тункинском районе Текст. / П. Полтараднев // Жизнь Бурятии. 1929.

67. Понизовкина, И.Ф. Миф как феномен иллюзорного сознания Текст.: автореф. дисс. . канд. филос.наук / И.Ф. Понизовкина. — М., 1997.

68. Потанин, Г.Н. Очерки Северо-Западной Монголии. Вып. 4. Текст. / Г.Н. Потанин. Спб., 1883.

69. Проблемы истории и культуры кочевых цивилизаций Центральной Азии Текст. Т. 1. / История. Философия. Социология. Культурология и искусство: Материалы международной научной конференции. — Улан-Удэ: Издательство БНЦ СО РАН, 2000.

70. Пропп, В.Я. Исторические корни волшебной сказки Текст. / В.Я. Пропп. — Ленинград, 1946.

71. Пропп, В.Я. Поэтика фольклора Текст. / В.Я. Пропп. М.: Изд-во Лабиринт, 1998.

72. Пубаев, P.E. Пагсам Чжонсан памятник тибетской историографии VIII века Текст. / P.E. Пубаев. Новосибирск, Наука, 1981.

73. Пубаев, P.E., Семичов, Б.В. Происхождение и сущность буддизма-ламаизма Текст. / P.E. Пубаев, Б.В. Семичов. — Улан-Удэ. i960.

74. Путилов, Б.Н. Эпос и обряд // Фольклор и этнография. Обряды и обрядовый фольклор Текст. / Б.Н. Путилов. Ленинград, 1974.

75. Рассадин, В.И. О культе медведя у тофаларов Текст. / В.И. Рассадин // Изв. Сиб. отд-ния АН СССР, Сер. обществ, наук, вып. 3. 1973. - № 1.

76. Сибиданов, Б.Б. Философско-методологические аспекты изучения религиозных представлений в древнем фольклоре Текст. / Б.Б. Сибиданов // Литература и религия: Проблемы взаимодействия в общекультурном контексте. Улан-Удэ, 1999.

77. Скрынникова, Т.Д. Изучение традиционной культуры бурят Текст. / Т.Д. Скрынникова // Монголоведные исследования. Улан-Удэ, 1997.

78. Соколова, З.П. Культ животных в религиях Текст. / З.П. Соколова. -М., 1972.

79. Соловьева, Л.А. Фольклор в рамках писателей Сибири о гражданской войне Текст.: автореф. дисс. . канд. филол. наук / Л.А. Соловьева. — Улан-Удэ, 1968.

80. Токарев, С.А. Проблема происхождения ранних форм религии Текст. / С.А. Токарев // Вопросы философии. 1956. -№ 6.

81. Топоров, В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное Текст. / В.Н. Топоров. Москва: Издательская группа «Прогресс» - «Культура», 1995.

82. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири Текст. Знак и ритуал. — Новосибирск, 1990.

83. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири Текст. Пространство и время. Внешний мир. — Новосибирск, 1988.

84. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири Текст.Человек. Общество. Новосибирск, 1989.

85. Традиционный фольклор бурят Текст.: сб. ст. БИОН БФ СО АН СССР. -Улан-Удэ, 1980.

86. Тулохонов, М.И. Комментарий к русскому переводу Аламжи Мэргэн Текст. / М.И. Тулохонов // Аламжи Мэргэн. Бурятский героический эпос. —Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1991.

87. Уланов, А.И. Бурятский фольклор и литература Текст. / А.И. Уланов. -Улан-Удэ: Бурятское книжное изд-во, 1950.

88. Уланов, А.И. Комментарии Текст. / А.И. Уланов // Абай Гэсэр. Улан-Удэ, 1960.

89. Уланов, А.И. Бурятский героический эпос Текст. / А.И. Уланов. -Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1963.

90. Уланов, А.И. О роли мифов в древнем фольклоре бурят Текст. / А.И. Уланов // Поэтика жанров бурятского фольклора. — Улан-Удэ, 1982.

91. Уланов, А.И. Древний фольклор бурят Текст. / А.И. Уланов. — Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1974.

92. Устное народно-поэтическое творчество бурят Текст.: образцы жанров бурятского фольклора. Улан-Удэ: Бурятское книжное изд-во, 1960.

93. Фрэзер, Д.Д. Золотая ветвь Текст. / Д.Д. Фрэзер. Москва, Политиздат, 1980.

94. Хамаганов, М.П. Бурятская фольклористика. Зарождение и развитие бурятской фольклористики, русско-бурятских фольклористических связей в XVIII-XIX и в начале XX вв. Текст. / М.П. Хамаганов. — Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1962.

95. Хамаганов, М.П. История бурятской фольклористики (русско-бурятские фольклористические связи) Текст.: автореф. дисс. .доктора филол. наук / М.П. Хамаганов. Москва, 1968.

96. Хамаганов, М.П. Формирование бурятской советской фольклористики Текст. / М.П. Хамаганов. Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1977.

97. Хангалов, М.Н. Материалы для изучения шаманства в Сибири. Шаманство у бурят Иркутской губернии. Собр. Соч. Текст. / М.Н. Хангалов.-Улан-Удэ, 1958. Т.1.

98. Хангалов, М.Н. Собрание сочинений Текст.: в 3 т. Т. 1 / М.Н. Хангалов. -Улан-Удэ, 1959.

99. Хангалов, М.Н. Собрание сочинений Текст.: в 3 т. Т. 2 / М.Н. Хангалов. -Улан-Удэ, 1958.

100. Хундаева, Е.О. «Бурятский эпос о Гэсэре: символы и традиции» Текст. / Е.О. Хундаева. Улан-Удэ, 1999.

101. Хундаева, Е.О. Бурятский героический эпос «Гэсэр» (знаковая система, традиции, поэтика) Текст.: автореф. дисс. . доктора филол.наук / Е.О. Хундаева. Улан-Удэ, 1999.

102. Хухэ мунхэ тэнгэри (Вечное синее небо) Текст.: сб. шаманских призываний / Комментарии. Улан-Удэ, 1996.

103. Цыбиков, Г.Ц. Буддист-паломник у святынь Тибета Текст. / Г.Ц. Цыбиков. -Пг., 1919.

104. Цыдендамбаев, Ц.Б. Исторические хроники и родословные бурят. Историко-лингвистическое исследование Текст. / Ц.Б. Цыдендамбаев. Улан-Удэ, 1974.

105. Чагдуров, С.Ш. Происхождение Гэсэриады: Опыт сравнительно-исторического исследования древнего словарного фонда Текст. / С.Ш. Чагдуров. Новосибирск, 1980.

106. Шаракшинова, Н.О. Мифы бурят Текст. / Н.О. Шаракшинова. -Иркутск: Вост-Сиб. кн. изд-во, 1980.

107. Щербатской, Ф. Философское учение буддизма Текст. / Ф. Щербатской. Петербург, 1919.

108. Элиасов, Л.Е. Байкальские предания. Фольклорные записи (исследования и тексты) Текст. / Л.Е. Элиасов. — Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1966.1. Список источников

109. Абай Гэсэр Текст. / Вступ. ст., подгот. текста, пер. и коммент. к нему А.И. Уланова. Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1960.

110. Абай Гэсэр Текст. / Запись И. Мадасона от сказителя П. Петрова; [вступ. ст., подгот. текста, пер. и коммент. А.И.Уланова].— Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1960 — На бурят, и рус. языках.

111. Абай Гэсэр Могучий Текст.: Бурятский героический эпос. — Москва: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1995.

112. Абай Гэсэр хубуун Текст.: Буряд арадай ульгэр. Улаан-Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1968.

113. Аламжи Мэргэн Текст. / Запись Ц.Ж. Жамцарано. // Произведения народной словесности бурят. Вып.1. Эпические произведения эхирит-булагатов. Сер. Образцы народной словесности монгольских племен. Тексты. Т.1.-СП6., 1913.

114. Ау-а degree Esurin Qormusta tngri-yin kobugun sudur orusiba Текст.: Сутра великого пути, называемая повестью о Гэсэр Богдо-хане, способном перевоплощаться, сыне верховного Эсруа-Хормусты» / М-П-827 (759) (ОППВ, ИМБиТ, Улан-Удэ). Рукопись, 35л.

115. Буряад арадай оньЬон, хошоо угэнууд Текст. — Улаан-Удэ: Буряад номой хэблэл, 1960.

116. Бурятские волшебные сказки Текст. / Сост. Е.В. Баранникова, С.С. Бардаханова, В.Ш. Гунгаров. Новосибирск: ВО «Наука». Сибирская издательская фирма, 1993.

117. Бурятские народные сказки Текст. / Сост. JI.E. Элиасов. Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1973.

118. Буху хара хубуун Текст.: Былина; / Записано Ц.Ж. Жамцарано в 1906 г. -Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1972.

119. Еренсей Текст. / Подг. текста, пер. и прим. М.П. Хомогонова. Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1968.

120. Коренев А.К. Золотой аршан Текст.: сборник. — Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1972.

121. Мэньелтэ Мэргэн Текст. / Хори буряад ульгэршэн Базар БалдановЬаа Ц.Ж. Жамцарано 1908 ондо бэшэжэ абаба. — Улаан-Удэ, Буряад номой хэблэл, 1984.160 пережитках старого Текст.: рассказы, сказки и поговорки / Сост.

122. Актамов, И.Г. Традиционная культура кочевников как фундамент коэволюции природы и человека Электронный ресурс. Электрон, дан. Режим flocTyna:http://vvww.//mosecoobr.narod.ru/ik2006/aktamov.doc.

123. Бадмаев A.A. Реликты культа медведя в культуре бурят Электронный ресурс. / Сибирская заимка Режим доступа: http://www.zaimka.ru /03 2002/badmaev bear/.

124. Вселенная шамана Электронный ресурс. /Словарь Электрон, дан. Режим доступа: Ьйр:/Л^ш^8Ьатап.пе1.иа/ра§е.р11р?а1=А.

125. Материальная культура. Фольклор. Электронный ресурс. Сайт бурятского народа Электрон. дан. Режим доступа: http:www.buraytia.org.

126. Шаманство у бурят и эвенков Электронный ресурс. / История культуры Бурятии XVII XIX вв. - Электрон, дан. Режим доступа: http://www.buryatia.flo.rU/tolerance/4/rel3.htm. - Загл. с экрана.

127. Шаманы, буддисты и староверы у берегов Байкала Электронный ресурс. / Байкал-Ьаке Электрон, дан. Режим доступа: http://www.baikal-center.ru/books/element.php?ID=1344.