автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Ренессансный гуманизм и "Утопия"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Ренессансный гуманизм и "Утопия""

4 1 0 3 3 *

АКАДЕМИЯ НАУК СССР ИНСТИТУТ ВСЕОВДЕЙ ИСТОВШ

На правах рукописи

КУДРЯВЦЕВ Олег Федорович

РШЕССАНСНЫЙ ГУМАНИЗМ И "УТОПИЯ" Специальность: 07.00.03 - всеобщая история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Москва - 1991

Работа выполнена в Ордена Трудового Красного Знамени Пястигута всеобщей истории АН СССР

Научный консультант: доктор исторических наук -

Офящальные оппоненты: доктор исторических наук -доктор исторических наук ~ доктор философских наук

Шгекяи А.Э.

Брагина Л.М. Гол/бшва Е.С. Горфункель А.Х.

Ведущая организация - Ивановский государственный университет имени первого в России Иваново-Вознесенского общегородского Совета рабочих депутатов, исторический факультег

Защита состоится " " _1991 г. на заседании Специализированного совета Л.002.98.01. при Институте всеобщей истории АН СССР по адресу: г. Москва, Ленинский пр-кт, д. 32А.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института всеобщей истории АН СССР.

Автореферат разослан " " _1991 г.

Ученый секретарь Специализированного совета

кандидат исторических наук О.В.Вятлев

Институт всеобщей истории АН СССР, 1991

V I

В диссертации исследуется основная проблематика "Утопии | Томаса Мора. В центра внимания - оообеннооти миросозерцания, выработанного общественной мыслью Возрождения п на-швдшвго свое законченное выражение б "Золотой книжечке". Изучается аудитория, которой она предназначалась, показаны идейные традиции, питавшие ее замысел, а равно доктрины -объекты явной или скрытой полемики. Характерные для рене-ссансного гуманизма общественные, хозяйственные, отико-пра-вовые, религиозные и философские воззрения рассмотрены на фоне главных сошально-экономичеокях тенденций и духовно-нравственных исканий периода первоначального накопления капитала.

Этим обусловлена новизна поставленной в диссертации темы. Изучение "Утопии" с учетом всего взаимосвязанного многообразия интересов социально-культурной срацы, в которой она появилась на овет, дает возможность существенно уточнить каши представления об втом произведения, смысл важнейших его положений, а заодно - в самом гуманизме Возрождения про-оледить зарождение и развитие ряда идей, в полной мере оформленных и высказанных Мором. Только при таком подхода становятся очевидными возданные напряженной духовной работой целой опохи установки, которыми руководствовался английоклй гуманист, пытаясь в своем поваотвовании "о наилучшем общественном уотройотве" найти решение основных волноваших мноли-телей разных направлений и подогреваемых "злобой дня" мировоззренческих вопросов.

В пооладние годы проблемы интерпретации "Утопии", ва меота и значения в истории общественной мысли вышли за границы чиото научных диокуооий и то и дело привлекают к оебе внимание публицистов на отранацах периодических общеотвенно-политичеоких изданий. Тем но менее актуальность избранной темы для диосертанта определялась прежде всего олсжившейоя историографической оитуацией, обнаруживающей неудовлетворительность прежних подходов к раоомотрению "Утопии" и ненадежность широко принятых до недавнего времени ее опенок. Вслед за Карлом Каутским, как в ооветокой, так и в зарубеж-

ной марксистской историографии преобладала тенденция причислять МОра к "социалистам в современном значении этого слова" * . Стараясь сблизить "Утопию" Мора о социалистической мыслью XIX в. чаото писали в нашей литературе о "морали бесклассового общества", "предвосхищении социалистической идеи братотва и равенства людей труда", тогда как в утопийском государстве сохранялись деление на классы и, пусть в сглаженном виде, социальная иерархия; вали речь о материальном изобилии и даже распределении продуктов "по потребностям", будто и не келая замечать, что сами эти материальные потребности свернуты до минимума} открывали "коммунистическое отношение к труду", хотя для утопайцев физический труд был "телесным рабством"; кроме того, усматривали в Утопии "зачатки плановой системы", "централизованное народное хозяйство" и даже "коммунистический образ жизни",

В зарубежной историографии ХГХ-парвой трети XX вв. получила распространение точка зрения, видевшая в "Утопии" лишь приятную игру ума, шутку, развлечение для любителей И8ЯШ0Й словесности. Обусловлена она была общей концзпцией ренеооансного гуманизма как оторванного от насущных проблем жизни, аристократически замкнутого движения, почитателей античной культуры, изощрявших свои дарования н вкус в подражании ее классическим образцам 2 . Основательные возражения против указанного взгляда на "Утопию" были выдвинуты еше на рубеже XIX и XX вв. в работах отечественных иоториков Р.Виппера и Е.Тарле ^ , которые связывали ее появление с общественными конфликтами и идейными движениями в Англии, начала ХУ1 в. и более раннего временя.

1. Каутокий К. Томао №р и его Утопия. M., 1924 /I Ияд. на немецком в 1887 г., датировано 1888 г./. СЛ91, 200.

2. См. в библиографическом раздело диссертации работа Макинтоша, Нисара, Бриджетт, Квмпбелла, Сардкента, Холлиса, Раута.

3. Виппер Р. "Утопия" Томаоа Мора // Мир божий. 1896. № 3. С. 2, II, Г5; Тарле Е.Н. Общественные воззрения Томаса Мора в овязи о экономическим состоянием Англии его времени. СПб., 1901. СЛОЯ 190.

С середины 30-х гг. существенное воздействие на исследования "Утопия" в мировой историографии оказывает монография Р. Чемберса, который в произведении Мора усмотрел продолжение "средневековой традиции", а представленный в нем тип общежития нашел скроенным по "отаромодннм образцам", "восходящим к Платонову "Государству" и корпоративной жизни средних веков" * . Пооле Чемберса консервативность "Утопии" подчеркивал Р. О'Салливен, изображая Мора последователем социального л нравственного учения Фомы Аквинского и непримиримым противником главных тенденций жизни своей эпохи: макиа-веллистских методов управления государством и коммерческого подхода в хозяйственных делах, проявившегося в огораживаниях. К близким выводам пришел в своей монографии Лоннер, обнаруживая в образа утопийского государства, и даке в его "жертвенном и суровом коммунизме" ни более ни менее, как защиту монастырского начала от новых веяний. Наконец, П.Дюамель, также отмечавший подражание монастырским обычаям в установлениях утопийцав, саму "Утопию" называл целиком схоластической по способу построения и в основном средневековой по овоему стилю и содержанию ^ .

При всей спорности и даже предвзятости оценок, работы указанных историков сыграли свою роль в изучении "Утопии", Не только тем, что привлекли внимание к новым иоточникам /сочинениям средневековых богооловов, юристов/, подчеркивали в изображенном.на ее страницах общественном идеала черти - как, например, непрэдприниматальсклй способ хозяйствования, социальная иерархия, строгая регламентация в распределении и потреблении,-которым обычно не придавалось должно-

I. ChuiiiLury И.У. Hhuuuíu Ííoi-ü. L. , 1935. 1'. 125 ot piiUjjJ.ui, 2.0'SulUvon r. The Sooial Thoorioo of air Thorwui Moro // i>ut)Un Heviow. Vol.UXCIX. 1936, July /Р.46-62/. I'.53, 5», 5У; Donnui- H,W. Introduction to Utopia. Uppoala, 1945. P. ЬЭ, 74, ВО; Duiiumal P.A. Madlevfilium of Moro'« Utopiu // tófioential Artiole* for the atudy of ТЬоюав Moru. Hamden /Connootiout/, W('¡ /Р.234-250/. P.234, 246, 249.

го значения; но и там, что, поставив под вопрос "новизну" и даже, казалось бы, очевидную ренессансность "Утопии", заставили критичеоки оценить все другие бытовавшие до тех пор подходы.

Заслуживает внимания попытка американского историка Р. Эймиса дать идеям "Утопии" толкование, отражающее наиболее важные из заявленных до него в историографии точек ярения. 1!ри наличии в "Утопии", считает он, антикапиталистических положений, высказанных о позиций как сторонника средневекового идеала, так и сторонника рождающегося социализма, основное содэркаяиэ етой книги "республиканское, буржуазное и демократическое - итог опыта ее автора в качестве делового человека, политика и эразмяанского реформатора" . Послевоенную западную историографию концепция Эймиса устраивала в той частя, в какой предлагала искать в "Утопии" связь о буряуазно-либеральной идеологией Нового времени. Шеста с тем, в работах целого ряда историков все отчетливее стало обнаруживаться стремление понять, чем являлась "Утопия" для своей впохи. Так, например, другой американский историк Г. Хекотер, соглашаясь видеть в Томасе Море реформатора, "предвосхитившего"... нет теперь уже, конечно, не социалистические учения XIX в., но "радикальный »галигариам, бурно заявивший о себе в впоху Просвеадшш", суть "Утопии" полагает в том, что в ней "отражены лучшие уотремлания образованных кругов общества начала ХУ1 в., в особенности же христианских гуманистов", то есть деятелей "религиозного возрождения, которое предшествовало протестантской революции" ^ . Его виднейшими представителями называются мыслители, составлявшие круг общения Мора - Лкон Колет, Эразм Роттердамский, Хуан Луио 0ИВ80; глашатаем его принципов представлен и Гит-

1.Amoa К. Citizen Thoman Moro and ¡lio Utopia. Princeton, 1949. Í.5-B et paoaim.

2.Hextor J.H. More'в Utopia. The Biography of an Idea. Prin-oeton, 1952. P.66, 67, 69, 81, Idem. The Vioion of Politico on the Evo of the Reformation. More, Machiavolll, and Scyooel. L., 1973. Р.120-1Э6.

лоцей, таинственный рассказчик, поведавший о государстве утопийивв.

Сходным образом трактуют "Утопию" в своих исилодошши -ях Э.Суртц, А.Прево, М.Флвйшер, усматривая в ней программу социально-правовых и политических ре<£орм, программу нравственного и религиозного обновления, оформулированн.уп на основе возрожденного, очищенного от позднейших наслоений христианства, обращения к истокам вероучения, к заветам и устоям первоначальной церкви, чему служили выработанные гуманизмом методы иоторико-филологичеокой критика. Трупами втих историков Мор предотавлен "ревностным католическим реформатором" , а "Утопия" интерпретирована как "гуманистический документ, имеющий целью преобразовать христианский мир" * , Наряду о "Утопией" предметом своего рассмотрения они оделали оотальнне сочинения Мэра, а такав произведения многих рене-осансных гуманиотов. Более разнообразен оказался ряд привлекаемых ими по поводу "Утопии" античных и особенно раннвхрио-тиаяоких авторов; наконец, оущеотвенно обогатилоя состав оредневековых источников.

Общим меотом иоториогра^ни отала мысль о том, что позитивная часть "Утопии" должна была слуяить овоего рода назиданием и укором для воех существовавших в период ее создания европейских государств, противопоставляя их общественным неотроеняяы и извратившейся морали образцовые порядки и нравы Нигдеи. Однако, по мнению Шульте Хербрюггена, цель повествования Гитлодея этим противопоставлением я ограничивается, ибо "втос "Утопна",.. в нереальности утопийского образца и невовмонноота изображенного коммунистического идеала" ^ . Р.Дяоноон, оппраяоь на то в целом верное наблюдение, что

I.Surte S. The Praise of Pleasure. Philoeophy, Education, and Communism in More'a Utopia. Cambridge /Masa./, 19571 P.2-6¡ Idem. The Praise of Wiadom. I Commentary on the Religious and Moral Problema and Backgrounds of St. Thomas More'a Utopia. Chicago, 1957. Р.Э, 13, 20. 2»Sohulta Herbrüggen H. More'e Utopia as Paradigm // Kbo»-ii-tial Artiolaa... /Р.251~2б2/. P.259, 261.

общность, явленная в устоях утопийского государства, на сводима к одной только общности имуще ств, допускает очевидное преувеличение, когда утверждает, что эта последняя оказывается лишь "поверхностным и случайным выражением истинной общности", то есть "духовного единства и чувства братства, каковые могут быть обретены как при частной, так и при общественной собственности" * .

Впрочем, в зарубежной историографии все заметней иная тенденция в оценках ".Утопии". 9 начале 60-х гг. Р.Адаме отмечал тот ({акт, что образ жизни, представленный в "Утопии", несводим к идениам христианского гуманизма, которые, возможно, и разделял ее автор ^ . В монографии Лж.Логина, изданной в 80-е гг., предлагается уточнить место "Утопии" в рамках рекессансиой традиции и подвергается сомнении распространенны й тезис о еэ исключительной принадлежности христианскому гуманизму. Автор подчеркивает близость тех или иных положений "Утопии" концепциям гражданскогр гуманизма, учению Баллы, идеям флорентийских неоплатоников, наконец, политической философии Макиавелли и Гвиччардини. Однако при определении меры новизны и оригинальности произведения Мора Логзн впадает в ту же крайность, что и большая часть историков "Утопии", обнаруживая в ней опять-таки "првдвосхитение" /!/ на сей раз "современного государства благоденствия", а также характерное для социальной мысли более позднего времени осознание необходимости экспериментальной проверки предлагаемых решений, чему и должно служить создание идеальной модели /утопийского государства/ 3 .

В новейшей советской литературе связь "Утопии" с Возрождением не оспаривается, хотя порой и высказываются ого-

1.JohüBon R.S. More*8 Utopia: Ideal and Illusion. New Haven; L., 1969. P.124, 140, 141, 147.

2.Adams K.P. The Better Port of Valor. More, Егаолшз, Colst, and Vivcc on Humanism, War, and Peace. 1496-1535. Seattle, 1962, P. 142.

3.bogen G.M. The Meaning of More'o "Utopia", Princeton, 19B3, P.IX-X1I, 235, 248, 254-259.

ворки в том духе, что если многими своими установками она обязана ранессансному мироощущению, то типологически все же зшшенует собой наступление новой постренессансной культурной ситуации. Изучение "Утопии" на источниковедческом уровне началось в советской науке сравнительно нецавно. Большая заслуга в этом принадлежит И.Н.Осиновскому, в статьях и монографиях которого показа;.а обусловленность "Утопии" основными тенденциями эпохи, воздействиями, оказанными процессом первоначального накопления на хозяйственную и общественную жизнь, на культуру европейского Возрождения. В особенности подчеркивает И.Н.Осиновский влияние на Мора идей христианского гуманизма, программы реформ Дкона Колета и Эразма. По мнению исследователя, в автора "Утопии" гуманизм как форма "раннего буржуазного просвешеняя" преодолел свойственнуп ему "буржуазную ограниченность" и "превратился в качественно новое явление - утопический коммунизм", выражающий чаяния и настроения предпролэтарских элементов общества * .

Многие десятилетия безраздельно господствовавшая в советской науке точка зрения на создателя "Утопии" как на "родоначальника и одного из величайших представителей утопического социализма" ^ , лишь в начале 70-х гг. была оспорена А.И.Полодиним, который обратил внимание на то, что ни Маркс, ни Энгельо, ни Ленин никогда не говорили, будто "научный социализм стоит на плечах Томаса Мора" ^ , В самом деле, зарождение "идеи нового мирового порядка", то есть социализма, Марко связывал с революционным движением 1789 г. ^ , а Энгельс прямо утверждал, что в теоретическом плана

I.Осиновский И.Н. Томао Мор: угопичоокнй коммунизм, гуманизм, Реформация. М., 1978. С.6, 7, 135, 136, 152; Он ае. Томао Мор. М., Г9И5. С. 306, 131, 132. Колее полный перечень трудов ом. в библиографическом раздела.

2.Мыоль, высказанная З.П.Волгиным в 1928 г. См. его "Очерки иотории социалистических идей? п., 1975. С. 135.

3.Володин А.И. О понятии "утопический социализм" // История общественной мысли. Современные проблемы. Ы., 1972, С.474.

4.Маркс К., Энгельс I. Соч. Т.2. С.132.

"современный социализм" является наследником принципов фран-цузоких просветителей ШН в., осуществившим и* "дальнейшее я как бы более последовательное развитие" * . "Соботвенно социалистическими и коммунистическими системами" в "Манифесте Коммунистической партии" названы "системы Сен-Симона, Фурье, Оувни" 2 .

Концепция, которой держались основоположники марксизма относительно начального втапа ооплалиогических идей была обстоятельно изучена в работах А.Э.Штекли. По его наблюдениям, "говоря о развитии оошализма от утопии к науке, Энгельс имел в виду не многовековую иогорию общественной мысли и даже не эволюцию ее от "Утопии" Мора к научному социализму, « совершенно конкретный и сравнительно недолгий процесо: становление и развитие "современного социализма"" ^ . Опираясь на Энгельса * , А.Э.Штекли, как и А.И.Володин, считает возможным отнеоти "Утопию" к "предыстории оошализма", к чиолу разнообразных проектов идеального общественного уотройотва, которые предшествовали утопическому социализму, имеющему необходимой предпосылкой своего возникновения коренную ломку и преобразование воей структуры общественных отношений в ходе промышленной революция 5 .

Предметом рассмотрения в работах А.Э.Штекли становятся также история создания и ранних публикаций "Утопии", обусловленное характером впохи содержание ряда высказанных в ней положений, структура целого и композиция отдельных частей. Предлагая уточнить историческое место "Утопии", исследователь выдвигает серьезные возражения против того, чтобы произведение, впитавшее в себя многие направления общественной

1.Там же. Т.19. С.189. :;.Там же. Т.4. С.455.

Г'.Штекли А.Э. "Утопия" Томаоа Мора и социалистическая мысль

// Коммунист. 1978. № 18. С.73. I.Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.39, С.368, 500. Ь.Штешм А.Э. "Утопия" Томаса Мора... С.72, 73; Володин А.И.

О понятии "утопический социализм". С.467, 468,

мысли Возрождения, сводить к идеалам христианского гуманизма 1 .

Таким образом, как в отечественной, тык я в зарубежной историографии Ви-х гг. наметались близкие тенденции, ставящие в повестку дня Необходимость всестороннего изучения "Утопии" в качаотне памятника общественной мысли и культуры вполне определенного времени. Удовлетворить этому требованию призвана предлагаемая диссертационная работа, исследуя, насколько были усвоены "Золотой кникечкой" основоположения ре-нессансного гуманизма, какое преломление они получили, про-ецируяеь на различные поднятые и най вопросы, как, наконец, идея Утопии, имманентная самому умонастроению нового культурно-исторического движения, зарождалаоь я поотепенно оформлялась в ном. При выбора конкретных направлений автор стремился обратить внимание на менее или вовсе не изученные /ооо-бенно н советской науке/ аспекты поставленном им темы - нравственные, общественно-правовые, религиозно-философские концепции "Утопии". Это позволяет увидеть произведение по-иному, нежели в предшествующей историографии, а заодно - переосмыслить многое из писанного в ней по поводу характерных черт утопийского общежития. Основные идаи, высказанные в "Утопии", рассматривались прежде всего в социально-культурном контеко-те ренессансной эпохи, однако в целом ряде случаев для того, чтобы основательнее й полнее уяснить, их специфику и генезис, приходилось делать необходимые отступления в области истории духовной жизни более раннего времени.

Значительную помощь в подготовке настоящей работы оказали многочислзннш советские и зарубежные исследования по культуре европейского Возрождения. За последнее время в нашей науке сделано немало для того, чгоЛы не только выявить сложное многообразие этой культуры, но н понять историческую обусловленность и динамику ей различных форм, их взаимоовязь в качеотвв проявлений исходного мировоззренческого единства. В ходе изучения избранной темы широко использовались публи-

1.Штекли А.Э. "Город Солнца": утопия и наука. М., 1978. С« 52, 57, 63, 352. Гюлее полный перечень трудов см. в библиографическом разделе.

кации по культуре Возрождения и гуманизму советских историков М.Л.Абрамсон, Л.М.Раткина, Л.М.Брагиной, В.М,Володарского, А.Х.Горфуякеля, Н.И.Девягайкиной, В.В.Каревой, АЛ'. Лосева, И.П.Медведева, А.Н.Немилова, М.Т.Петрова, Н.Н.Ревя-киной, И.ХЛерняка, Л.С.Чиколини и других. Из большого ряда зарубежных ученых, упомянутых в тексте, стоит выделить Г.Ка-рона, Э.1>зрэна, П.О.Кристеллара, на труды которых особенно часто опирался автор данного исследования. Привлекались также многочисленные публикации старых русских, советских и зару_ бекных авторов по разным вопросам культуры и общественной мысли древности и средних веков.

.Работа строится, как уже ясно из вше сказанного, прежде всего на анализа "Утопии" Томаса Мора и близких ей не только хронологически произведений гуманистической мысли; рассматриваются также материалы предшествующих периодов, способные указать на происхождение и метаморфозу смысловой нагрузки той или иной затрагиваемой в диссертации категории общественного сознания рзкессанекой поры. "Утопия" вышта в свет в 15Гб г. в Луване, затем - в 1517 г. в Парике, оба раза печаталась без присмотра автора. В Г518 г. базэльский типограф Фробвн двакды /в марте и ноябре/ напечатал "Утопию" по экземпляру, как считают, правленному автором. На этих четырех изданиях основываются все дальнейшие, В 1965 г. в рамках полного собрания сочинений Томаса Мора, которое выпускается Йельсгаш университетом, Хекстер и Сургц осуществили критиче-окоэ издание /переиздано в 1974 г. V латинского текста "Утопии" и сопровождающих ее документов, онабженное параллельным английским переводом, довольно подробным комментарием и обстоятельным введением. За основу взято мартовское Í518 г. издание, сверенное с тремя другими ранними публикациями, а также о рядом последующих, причем все разночтения указаны в подстрочнике. На йвльское издание "Утопии" опирается диссертант в своей работе.

Немалое значение имеют переводы "Утопии" на новые языки, поскольку позволяют увидеть трактовку ее различных мест

I.Tho Complote Work я of St. Thomas Moro. I„| Nuw.Ilnvpn, 1974.

Vol. 4.

с иных точек зрения. Впервые на русский язык "Золотая книжечка" била переложена в конце ХУП1 в., затем К.В.Тарле, издавшем ее в J9UI г. в приложении к собственной книге, двумя годами позжо она вышла в переводе А.Г.Генколя. Впрочем, все эти переводы ненадежны и, видимо, сделаны не с языка оригинала. Выгодно отличается or них перевод, выполненный А.И.Малеиным, который стремился точно передать авторскую мысль и сохранить колорит латинского подлинника ^ , Недавно "Утопия" и ряд посвященных эй писем появились в перевода D.M.Каган ^ . во многих отношениях он болев удачен, чем предыдущий. Во внимание принимались также старое переложение "Утопии" на английский язык, осуществленное Ральфом Робинсоном в I55T г. ^ , параллельный английский текст по йэльскому изданию /в осново его перевод Ричярдоа 1923 г./ и французский - по публикации "Утопии", предпринятой А.Прево 4 ,

Однако переводы, даже выполненные мастерами своего дела, не могут заменить источника в подлиннике. Латинский оригинал "Утопии" требует самого пристального внимания. Написано это произведение гуманистом, блестящим знатоком античной литературы, умело использовавшим богатые возможности латинского языка для того, чтобы дать собственное видение затронутых им проблем, существеннейшие нюансы которого зачастую теряются в восприятии более поздних поколений. И ото вполне закономерно: со временем утратили свою нктуальнооть социальные, хозяйственные, религиозные, нравственные я иные проблемы, присущие впохе, когда создавалась "Утопия", изменился духовный уклад, способ постижения мира и человека, ценностные

]. Мор Т. Утопия. Перевод о латинского и комментарии А.И.Мало и на и Ф.А.Пвтровского. М., 1953.

2. Мор Т. Утопия. Перевод с латинского Ю.М.Кахнн. Комментарии Ш.М.Каган, Й.Н.Ооиновокого И., I97Ö.

3. The Utopia of в. Thomaa More. In Latin from lidition of March 151B, and in Engliah from Piret Edition of Ralph Hobinnon'a Tranalation in 1551. Oxford, 1695.

4. L'Utopie de Thorn я More. Г., 1978.

ориентиры культуры. То, что казалось само собой разумеющимся для ренессансных гуманистов, воспринималось уже по-иному в пооледующие века.

Поэтому привлекались различные произведения ренессан-оных писателей, проливающие свет на исторически своеобразное содержание важнейших положений "Утопии", на суть изображенного в ней идеальною общественного строя. В их числе оригинальные трактаты, диалоги, речи, произнесенные или подготовленные по какому-нибудь поводу, переписка, толкования на древних авторов и выполненные гуманистами переводы самих древних авторов. Некоторые из используемых в тексте работы оочияений Мор знал или должен был знать, однако с полной до-отовзрностыо очертить круг его чтения невозможно. Известно, что Мор очень ценил Платона, смолоду тщательно изучал его "Государство"; более чем вероятно, что это произведение Мор читал не только в подлиннике, на греческом языка, которым он хорошо владел, но и по-латыни, в широко распространенном с конца ХУ в. переводе Фичино и с его же комментариями. Причем эти комментария к Платону, равно как комментированные переводы Аристотеля и иных античных авторов, дшошие во многих случаях уникальную возможность изучить предысторию тех или иных идей, проверить правильность интерпретации важнейших понятий, до оих пор почти не привлекались при изучении "Утопии".

То же можно оказать и о целом ряде других памятников гуманистической мысли, использованных в настоящем исследовании. Среди них есть и такие, которые заведомо не могли быть доотулны Мору, по крайней мэре в период работы над "Утопией", и даже произведения, в каких-то отношениях близкие "Утопии", но созданные уже после нее. На вопроо о правомерности обращения к ним заметим, что историк, пытающийся понять какое-либо явление общественной мысли как мозаику, полученную из заимствований от других теоретиков, как результат прямых влияний их друг на друга, отрезает себе путь для более основательного рассмотрения проблемы. Несомненно, влияния и заимствования имели место при написании "Утопии",

хотя творческая личность автора била достаточно сильна, чтобы их усвоить и претворить в ©[юрмированную им самим систему идей. И нужно согласиться с тем, что всякое направление мысли обычно возникает во многих умах независимо друг от друга, но в связи с общим состоянием общества и культуры, их прошлым. Поэтому произведения, на первый взгляд "посторонние" "Утопии", часто оказываются, если правильно выбран угол рассмотрения, более важными для интерпретации ее смысла, нежели те, что по давней традиции считались особенно ей близкими по духу. Ничто вышедшее из-под пер* христианских гуманистов не дает столько для понимания преподанных во второй книге "Утопии" правил хозяйственной жизни, сколько написанный совсем по другому поводу трактат Альберта "О семье".

При исследовании генезиса основных идей "Утопии" постоянно возникши необходимость, помимо творений ренессан-сного гуманизма, углубляться также в го, что было завещано ему теоретиками более раннего времени. Нет нужды доказывать, как велика зависимость культури и общественной мысли япохи Возрождения от духовного наследия античности, языческой и христианской. Сложнее'обстояло с мыслителями срелчевековья, потому что в их лицо гуманисты не столько искг он поддержку, сколько видели своих главных оппонентов. Это том более важно подчеркнуть, что схоластика не была погребена ренессансной культурой, но продолжала жить, приспосабливаясь к новым запросам социально-культурного развития. И воли учитывать по-зицип этого альтернативного по отношению к гуманизму течения, лучше обозначится острота многих проблем, прозвучавших в "Утопии" и других оочинениях ренессаноных писателей.

Труды всех интересовавших диссертанта авторов он стремился использовать в новейших критических публикациях. При отсутствии таковых/или невозможности их получить/ он обращался к наиболее надежным старым изданиям, например, собраниям сочинений ряда гуманистов опубликованным в Базеле в ХУ1 в.; зачастую приходилось довольствоваться тем, что было под рукой, включая и весьма редкие издания, акземлляры ко- '

торых по счастью удавалось разыскать в нашх библиотеках * .

Диссертация состоят из "Введения", семи глав /гл.1 "Апология наслаждения"} гл.II "Справедливость и равенство"; гл. III "Человеколюбивое общежитие"; глЛУ "Естественное право и собственность"; гл.У "Хозяйственная этика"; гл.У1 "Мир исповеданий"; гл. УН "Самовластье человека"/, "Заключения", "Списка сокращений" и "Библиографии", в которой перечень цитированных источников приведен отцадьно от перечня исследовательской литературы.

Во "Введения" дается обоснование избранной темы, характеристика историографии и источников, очерчивается круг исследовательских задач. Основной вывод из всей истории изучения "Утопии" в том, что любая попытка навязать ртому произведению идеологические тенденции, не свойственные его времени, но заявившие о оебе в общественных движениях и .умонастроении иных впох, неправомерна и ведет к превратному его истолкованию. Ибо проблематика и смысл "Утопии" должны быть поняты прежде всего исходя из современной ей социальчо-куль-турной ситуации, в контексте духовных исканий, участником которых был и ее автор.

Глава I /"Апология наслаждения"/ посвящена изучению этических воззрений, которым следуют обитатели Нигдеи. Возникает вопрос о правомерности относить на счет "Утопии" характеристику, данную Энгельсом "аскетически суровому, спартанскому коммунизму, запрещавшему всякое наслаждение жизнью" ^ , в самом деле, утопийцы, живущие в скромном постат-ке и строгости нравов, действительной целью всех своих деяний и добродетелей, по словам Гитлодея, признают приятную жизнь, наслаждение. Гедонизм их нравственных постулатов имеет программный характер. И это становится очевидным из того, какое исключительное место занимает в "Утопии" обсуждение вопросов о счастье, благах, наслаждении.

1. В подстрочнике работы указано, где находится то или иное редкое издание, на которое дается ссылки.

2. Маркс К., Энгельс <1>. Соч. Т.19. С.Ш.

Автор обрадается к сочинениям г.уманистои, в своем творчестве касавшихся проблемы наслаждения, поскольку и текст самой "Утопии" подразумевает сопоставление диспутов утопий-цев на темы морали о теми, что велись в среде ренессансных мыслителей. Особый интерес предстанляат диалог Лоренцо Баллы "Об истинном и ложном благе" /1433 г.; первоначально напивался "О наслаждении"/, дающий в основных моментах сходную с изображенной в "Утопии" картину противоборства разных точек зрения, итогом которого становится признание наслаждения в качестве исходного принципа морали.

Анализируя вслед за диалогом Вяллы сочинения других гуманистов /<!>ранческо <!>илелы!>о, Коэимо Раймонди, Бартоломео Платины, Чарсилио Фичино, Эразма Роттердамского/, автор показывает, инк в условиях, когда возрожденческий имманентозм в качества '{юрмы миросозерцания вытеснял средневековую трансцендентность , в центра шшмания нового культурного движения оказался человеческий субъект, переживания которого приобрели первостепенное значение. Именно в этой ситуации гуманисты предприняли защиту наслаждении, провозгласив его высшим благом. Сам термин "наслаждение" /уо1ир1;еш /, взятый из прежнего лексикона и обозначавший чувства, но связанные со сиерхнриродним начгшом /напротив, самые что ни есть природные, грубые, материальное/, подвергся решительной переоценке. У писателей Возрождения он подразумевает уже не только телесные, но и духовные наслаждения, не исключая также и те, которые обещает религия. Соответственно атому менялось и понимание наслаждения, власть которого приобретала вселенский размах; оно свойственно, согласно Фичино, как одушевленной, так и неодушевленной природа, обязательно для всех богов и сверхприродной первопричины сущего. Обокеотвлоние наслаждения было, по своей сути, одной из проекций обожествления человека; естественно, что при этом основной упор делался на духовной, творческой, самодовлеющзй, а потому богоподобной сторона человеческого бытия. Касательно человека как такового, в котором видели господина наличной действительности, считалось, что в атом мире ему может приносить радость

нее, без ущерба удовлетворяющее различным сторонам его естества. Отчего, в противоположность моральным доктринам предшествующих эпох, многообразие форм наслаждения, способных разворачиваться в потоке изменчивого бытия с неограниченной свободой, не представлялось тгшщим опасности, ибо, по словам Раймонпи, человек "кажется созданным исключительно для того, чтобы предаваться любому наслаждению и радости" ^ .

Подобные же соображения, как видно, побуждают утопиН-цев весьма заботиться о том, чтобы проводить жизнь в наибольшем донольотве и веселье, обставляя ее всевозможными наслаждениями, которые, однако, не противоречат природе и не влекут за собой неприятности. Поэтому они признают важность не только духовных, но и телесных наслаждений, и если о первых в "Утопии" сказано вскользь, то рассмотрению последних уделено основное внимание: исключительное значение придается здоровью, красоте, силе, ловкости, чувствам внешнего восприятия, и даже самые низкие наслаждения оправдываются, поскольку обусловлены природной необходимостью. Наконец, общество любив, коим так славятся утопийцы, не мешает им руководствоваться установками утилитарного гедонизма, образующего нравственную основу их строя жизни, ибо взаимополезность, дела на общее благо, обмен услугами предполагают в качестве своего рода результата для кгвдого и всех наслаждение и счастье.

Гедонистический идеал, развернутый на страницах "Утопии", в полной мере отвечая тем новым ориентированным на человека требованиям морали, с которыми выступили гуманисты, представляет собой одно из наиболее зрелых выражений рене-ссансной апологии наслаждения.

Во второй главе рассматриваются концепции справедливости и.равенства в "Утопии". До недавнего времени историографы этого произведения находили в нем проповедь совершенного равенства. Однако такая интерпретация равества, установленного в утопийском государстве, не в состоянии удовлетворитель-

I. См.: Эстетика Ренессанса. М,, С. 72. Перевод Н.В.

Ревякиной.

но объяснить заведенный там порядок распределения, тем более что речь должна идти не только о материальных благах, но и о многом другом - занятиях, должностях, почестях. Заслуживает внимания в данной связи тот факт, что термин "равное" употребляется у Мора вместе с другим - "справедливое". Оба понятия, характеризующие утопийскоэ распределение, тесно оо-пряжены, одно обусловливает и дополняет значение другого.

Смысл такого сочетания может быть уяснен, если обратиться к некоторым положениям сониально-этической философии античности, уовоенной теоретиками последующих веков. Когда Цицерон рассуждал о "равэнотва, в высшей степени свойственном справедливости", а Фома Аквинский отождествлял справедливость и равенство, это ни в коей мере не означало, что античный писатель или корифей средневековой схоластики были сторонниками эгалитарных принципов. Под равенством они разумели прежде всего справедливость, которая исключала нивелирующее - без учета заслуг и достоинств- поголовное уравнивание, и основывались в своих рассуждениях на положении древних, хорошо известном гуманистам Возрождения, которые в согласии с традицией называли справедливостью стремление воздавать каждому свое или, иначе, по ааолугам его. Именно вто содержание понятия "справедливость" опредяляло значение того, что имелось в виду, когда вели речь о равестве.

В дальнейшем изложении автор останавливается на том, как гуманистами было воспринято учение Платона о двух видах равенства, ставшее, видимо, отправным моментом и для построений Аристотеля, который, различая "равенство по количеству" и "равенство по достоинству", именно последнее называл "безусловно справедливым". Большой интарао представляют комментированные переводы Платона, опубликованные в 1484 г. Фичнно /и о тех пор много издававшиеся/, в которых среди прочего популяризатор Платонова наследия пишет я о том, что "в общественном распределении следует всегда держаться равенства, но не арифметического, которое воздает равное по количеству, мере, весу и каковое зачастую оказывается крайне несправедливым, а скорее геометрического, которым учитываются

т

достоинства каждого" * . В этом плане обращено также внимание на переводы "НикомаховоЙ втики" Аристотеля, выполненные в ХУ в. Леонардо Бруни и Иоанном Аргиропулом, на пояснения к ней Лефевра д'Этапля и других толкователей, а равно и на то, какое воздействие она оказала на утверждение в соцяаль-но-втических воззрениях гуманизма от Бруни и Пальмиери до Эразма и Аонио Налеарио идеи справедливого, или пропорционального, равенства. Принимая во внимание существующую разницу в дарованиях людей, особенности их духовного и нравственного склада, ренессансныо мыслители не только не считали нужным'сглаживать ото-в общества, построенном на принципах спранедилности, но, более того, в идее пропорционального /соразмерного/ равенства поднимали указанную неоднородность чо соответствующего правовой норме различия в социальном положении, роде занятий, привилегиях и даже духовной культуре и нравственном совершенстве. Они разделяли вывод античной втики о том, что каждому должно воздавать по праву его, то есть по доотоинству и добродетели, заслугам и талантам. Полное равенство почиталось ими уместным только для равных в действительности; иначе равенство - и это особенно подчеркнет Эразм - обернется своей противоположностью. Именно дабы избежать неравенства всеобщей нивелировки, гуманисты Возрождения находили естественным, а потому и справедливым, сословный принцип, деление общества на определенные категории о соответствующими обязанностями и привилегиями для каждой из них.

Как показывает изучение материалов "Утопии", принцип распределания "по заслугам", или "по достоинству4', вариант "геометрического равенства", пусть в смягченной заботами о благоденствии рядовых граждан форме, был осуществлен также и в изображенном на страницах этого произведения государстве. Действительно, при распределении материальных благ различия в мере, уделяемой каждому гражданину Утопии, сглажены и не столь ощутимы. И ато понятно. Гуманисты - Мэр п их чис-

I. Ю.п'Ьоп) я Орсгы онтга,. ./ЛпгпП 1о ЬЧстпо гп£егрг«и>. Зп VI. 1)о 1орЦ)ип. 1.ик<1ти, 1590. Г.«35.

ле - не культивировали роста материальных потребностей, не считали, что исключительная даль человека состоит в материальной выгоде, а добродетель должна быть вознаграждена лучшим имущественным положением. Средний достаток, обеспеченность всем необходимым - их идеал. Другое дело - распределение занятий, должностей, почестей. Здесь как раз и действует пропорциональность, избегающая произвола случайности, которая имеет место при полном уравнивании людей: в Утопии избирают все граждане, но право быть избранным в ученые или из их числа в высшие магистраты сохранзно только за теми, кто, как считалось, обладает соответствующими добродетелями и достоинствами.

Ясно, что утопийскиэ порядки признают законными привилегии людей умственного труда новой ренессансной духовной формаций, как очевидно и то, что Мор нэ враг привилегий и coi-яальных различий вообще. По оути речь шла о замене прежних привилегий иными, согласными с принципом справедливости. Полемический пафос "Утопии" был направлен, среди прочего, против того, чтобы достоинство видеть в богатстве и знатности, измерять его родословной или имуществом, нажитым чужими трудами. У утояийцев иной критерий, они ценят добродетель /доблесть/, способности и прилежание к наукам. Обладателя этих целиком личных качеств пользуются преимуществам». Феодальное, бюргерское понимание достоинства отвергается во имя нового, которое отстаивали гуманиста.

Хотя утопийское "сословие ученых" /"claaais" или "ordo íiteratorum " / обособлено по положению, привилегиям, роду, занятий, оно не замкнуто, как каста, и'не противостоит остальной части общества, впрочем, внутри себя тоже неоднородной по статусу - просто граждане, разные категории рабов -и привилегиям. Принадлежность к сословии ученых не наслэдуг ется; оно пополняется по народному избранию теми, кого сочли наиболее достойными изучать наукя; возможен и обратный переход не оправдавших надежды. Таким образом осуществляется действие и важнейшая функция справедливого равенства, воз-

дававшего соразмерную награду за доблесть. Здесь, как показывает автор, выражена общая точка зрения гуманизма на справедливый общественный порядок. Доблесть /добродетель/ -вот что только и может определять место человека в нем.

Предметом главы III /"Человеколюбивое общежитие"/ является общественный уклад, представленный на страницах "Утопии"', ^го происхождение и характер. Автор подробно останавливается на том, как вызревала в гуманистическом движении концепция совершенного человеческого общежития, какое содержание и какой смысл она в себе заключала. Среди других документов наиболее интересный материал дают "Комментарии к "Государству" Платона" Фичино а его же "Послания", "Адагии" Эр^здоа, письмо Гийома Бюде, предваряющее "Утопию". Их анализ!, заставляет автора обратиться к античной и раннехристианской, традиции, в первую очередь, к сочинениям Платона и Филона,, Александрийского, неоплатоников Порфирия и Ямвлиха, новозаветным "Деяниям апостолов" и творениям церковных отцов, поскольку именно в этих памятниках мыслители Возрождения находили описания общественного строя, который исключает в от-ношещях макду людьми распри и надорожелательство, обманы и завистливость, борьбу и угнетение одних другими. Краеугольным Для общества, призванного создать оптимальные условия существования человека, гуманисты вслед за своими предшественника^ полагали принцип совершенной дружбы, выраженный в максиме "У друзей все общее", которую они часто приводили, толкуя .о том, сколь счастливо и благополучно государство, на ведающаа.слов "мое" и "твое".

Предпринятый автором обзор источников, питавших гуманистическую мысль, позволил сделать наблюдение о том, что характер общности, которую давняя традиция освящала именами Пифагора,,Платона, Христа, подразумевает нечто сущэстгенно большее, нежели обобществление лишь материальных средств к существованию. В свете сказанного по-иному воспринимается идеал общежития, представленный в произведении Мора, связанный с гуманистическими поисками новой социальности. Внимательный анализ, текста "Утопии" и посвященных ей документов

обнаруживает, что установления утопийцев прямо нацелены на воспитание в их среде человеколюбия и благорасположенности друг к другу. Неразрывная связь между "коммунизмом" и "гуманизмом" утопиНекого и да ада несомненна. Жизнь вместе побуждает обитателей Нигдеи осознать свое природное единство, обобществление ее условий дает возможность развернуться чувствам и добродетелям, наиболее свойственным человеку именно в качестве человека. Решительно изгоняется всякий частный интерес, все, что дает повод к обособлению людей друг от друга, такие состояния души, которые основываются на утверждении исключительности какого-либо лица за счет и в ущерб другим. УтопиИда не знают частной собственности, и этим уничтожена почва, на которой произрастают порочные страсти и сильнейшая из них - гордыни. При отсутствии денежного обращения нет места в их среде корыстолюбию и сопутствующему злу - ненасытной жажде приобретательства, раздорам, тяжбам, а также унижающей человека бедности с бременем забот, тягот и страхов.

Общность утопийпев, как и ее античные прообразы, обнимает собой не только материальные условия жизни. Показательно, что в "Утопии" ни разу не .упоминается "общность имуществ /или владений/". Наиболее емкое и одновременно понятийно точное выражение, коим характеризуется утопийский уклад,-"общая жизнь" /convictuo, vit«'communie /. Собственническим порядкам, порождаемым ими в обществе порокам и несправедливости противопоставляется, в "Утопии" такой совместный быт, такое общежитие, когда собственность как бы вовсе отсутствует. Благодаря этому слепая игра материальных сил становится невозможной, и основу общественных;отношений образуют диктуемые, как казалось многим ренессансным мыслителям, самой природой прин«ипы товарищества и родства. Не случайно весь остров уподоблен единой семье, дому, в котором нет места раздорам, проявлениям честолюбия, борьбе партий.

В заключении автор подчеркивает, что признание природной общности людей, акцентированной в "Утопии", чему немало .способствовало знакомство ренессансных гуманистов о идеями социальной философии поздней античности, не.имело в виду

растворение человеческого субъекта в жизни рода, а тем более человечества в объемлющей все природной целостности. Поэтому единство утопийского государства покоится не на полном уподоблении. бытия всех его обитателей, их слиянии в неразличимое целое, не оставляющее места для своеобразия и особенности, но обеспечивается сложной гармонией, которая ищет способ согласовать индивидуальность с другими и, не покушаясь на ее самобытность, интегрировать в жизнь общшы.

В главе 1У /"Естественное право и собственность"/ восстанавливается иоторико-культурный контекст содержащейся в "Утопии" полемики против частной собственности.

В начале главы автор обращает внимание на то, что решение проблемы собственности, или владения частным имуществом, встречало серьезные затруднения в общественно-правовой теории античности и средних веков. Многие ведущие умы древности подчеркивали отсутствие собственнических порядков изначально, или в "золотом веке", когда люди жили сообразно природе, владея всем сообща, не ведая имущественного неравенства, частного интереса и денег. Не только для мыслителей античного мира, но и последующих впох закон природы сохранял свое качество высшего авторитета, абсолютной нормы права, морали, общественных отношений, которая могла быть противопоставлена положительному, искусственному, измышленному закону, а также наличному, учрежденному людычи порядку. В свою очередь, социальный идеал христианства, зафиксированный в Новом Завете, плохо согласовывался с общественным укладом, в котором господствовали отношения собственности; это давало повод апологетам и отцам ранней церкви осуждать имущественные интересы, собственнические чувства, а само установление собственности третировать как следствие грехопадения, как результат насилия, захвата, присвоения, попирающего законные права других. На протяжении воего раннего средневековья в нем • видели прежде всего необходимость, обусловленную обстоятельствами той драмы, которую переживает человечество.

Со второй половины XII в. юристы, а несколько позже богословы приступают к постепенной реабилитации прав собствен-

ности. Более успешно с этой задачей удалось справиться "учителям" церкви ХШ-Х1У вв. Все они так или иначе считали институт собственности необходим™ в реальных условиях человеческого существования, а иные шли дальше, объявляя право на собственность неотъемлемым, неподвластным законам людей. Особую популярность в схоластике снискала точка зрения Фомы Ак-винского, развернутые им аргументы в защиту собственности, которая обосновывалась правом народов / яепиютД содержащим самые общие и обязательные для всего человечества установления.

Поэтому, провозглашая идеальным общежитие, в котором нет места отношениям собственности, именно в охолаотах и правоведах средневековой выучки видели гуманисты своих главных оппонентов. Опираясь на сочинения Пальмиери, Фичино, Эразма, Колета, Бюце, автор показывает, что в отличие от охо-ластов гуманисты считали собственность источником вражды и зла, нравственной и социальной порчи. Концепции же, призванные оправдать наличный порядок вещей, выглядели в их глазах противоречивыми, не выдерживающими критики измышлениями новоявленных софистов, которые, полагая собственность необходимой, вместе с тем не могли смыть о нее клеймо неправедности, соглашались, что она не изначальна, не соответствует природному закону.

Тот же мотив слышен в ангисобственнических рассуждениях Гитлодея накануне и по ходу повествования об утопийском общежитии. В них доказывается, что права собственности, которые оборачиваются для неимущего большинства полным бесправием, по сути своей условны, созданы человеческим произволом. Сравнивая порядки Утопии, где люди живут по "предписаниям природы" и не имеют "ничего частного", о общественными неурядицами и правовой неразберихой у всех других, обитающих в Старом Свете народов, Гйтлодей подводят к мысли, что частная, собственность.возникла не из природных оснований, более того - что она противоестественна. Недаром Гийом Кпде, пред-п.эсхишш своим письмом-введением правовую проблематику "Уточин", указывает на противоречие между правом природы /или

"старой, как мир,'справедливостью"/ и правом народов, которое санкционирует порядки и отношения ообстненности.

Как справедливо замечено в новейшей историогра((чш, собственнические интересы и устои критически оценивались в произведении Мора не с позиции монастырского, аскетического умонастроения, подразумевавшего отказ от мирских благ и мирской деятельности; им было противопоставлено совершенство гражданской жизни, основанной на началах общности.

Глава У /"Хозяйственная этика"/ превшие на исследованию принципов, которые определяют тип экономической деятельности в Утопии. .

Из рассказа Гитлодея явствует, что в. хозяйственных делах утопийцев царят рачительность и образцовый порядок, бережливость и трудолюбие. Возникает законный вопрос, чего ради они выказывают такое хозяйственное рвение, если материальные потребности их весьма скромны?. Может быть, утопийцы одержимы духом скопидомства и стяжательства, той самой страстью приращивать богатство, обнаружив следы которой в документ.'« Х1У-ХУ1 вв. иные исследователи заговорили о появлении нового хозяйственного этоса?

Чтобы ответить на эти и другие с ними связанные вопросы, уяснить основания деловой морали/.утопийцев, подчас лишь мимоходом упомянутые в рассуждениях Гитлодея, автор обратился к хозяйственным идеям, высказанным в трактатах Альберта /в первую очередь, в диалогах "О семье"/, в сочинениях Эразма и Еюде; существенно необходимым.представлялось также проследить античные влияния, воззрения на цели и методы хозяйствования Платона, Ксенофонта, Аристотеля, римских писателей-агрономов, воспринятые мыслителями Возрождения.

В "Утопии" - на вто уже обращалось внимание в отечественной историографии - нет апологии труда вообще. Для утопийцев, как и для древних, ({изический труд, черная буднич-• ная работа остается по своей сути "телесным рабством" ^ , бременем, тяжесть которого по мере возможности они стремят-

1Пор1а. Р. 134.

ся убавить. Что для этого они могут сделать /особенно если иметь в виду, что подневольный, рабский труд, используемый в Утопии, не играет существенной роли, ибо призван решить не хозяйственный, а в основном нравственные проблемы "грязных", "унизительных" для человеческого достоинства работ/? Прежде всего - ограничить потребление. О простоте утопийского быта часто пишут. Но есть и другой способ, на который почти не обращают внимания. А ведь производственная эффективность, коей достигают утопийцн, проявляя в делах усердие и рачительность, нацелена не на увеличение прлбыли или материального достатка, но на сбережение затрат труда и времени. Не случайно рабочий день утопийцев ограничен вестью часами и не более, сверх этого если кто и трудится, то только по собственному желанию.

Проведенный автором анализ показывает, что всей своей структурой утопийскоэ производство ориентировано на создание "потребительных стоимостей". Полученные продукта предназначены удовлетворить невзыскательные материальные потребности самих утопийцев через распределение; внутри страны отсутствуют какие-либо возможности для их превращения в товар - нет торговли, даже в ее первоначальной.меновой форме, и тем пя-ча денег, опосредствующих болсо высокие ступени обмена. Лишь образующийся избыток над тем, что создается для собственного потребления, может стать предметом обмена, реализуемым за пределами утопийского государства. Однако любые связи с внешним миром никоим образом не должны подтачивать принцип хозяйственной самодостаточности /обеспечение необходимыми жизненными припасами собственными силами/, которому утоппйцн следуют неукоснительно. Поэтому если вывоз ограничивается излишками, то ввоз - только тем, в чем нехватка, вызванная преимущественно естественными причинами. Сходной установкой на сохранение независимости продиктовано нестяжательство утопийцев в кредитно-ссудных операциях о иноземцами, непред-принимательскоэ употребление торговой прибыли и доходов о недвижимости, расположенной в чужих пределах.

-; Подводя итог наблюдениям, автор подчеркивает, что способ производства, обнаруживаемый в Утопии, не походит ни на изживающий себя феодальный, ни на складывающийся капиталистический; он построек с таким расчетом, чтобы в наибольшей степени отвечать интересам человека, не отдельных, выдающихся своим положением в обществе индивидуумов или классов, но, в идеале, всех граждан. Речь идет прежде всего о высших, в понимании ренессансного гуманизма, интересах человека, его духовном и нравственном совершенствовании; материальная же сторона жизни обеспечивается минимумом необходимого. Этим определяется содержание категории "потребность", которая, как и в экономических учениях всего докапиталистического периода, является исходной при установлении ценности различных благ и обусловливает собой направление и стиль хозяйственной деятельности утопийцев. Расчетливость, бережливость, усердие и другие подобные качества, свойственные обитателям Нигдеи в не меньшей мере, чем рачительному pater ftuii:utn, образ которого гуманисты Возрождения находили в античных руководствах по ведению■хозяйства, служат в Утопии снижению трудовых издержек ради одной только цели - высвободить как можно больше времени "для духовной свободы и просвещения" граждан * . Здесь именно обнаруживается противоположность принципов хозяйствования, осуществляемых в Утопии, деловым нравам, порождаемым развитием товарно-денежных отношений и оправданным экономической теорией схоластики и.канонического права, а также вся степень отличия "аскетической простоты" обитателей открытого Гитлодеем острова от "мирского аскетизма" складывающейся этики буржуазного накопительства.

В главе.У1 /"Мир исповеданий"/ предпринят анализ особенностей строя религиозной жизни, утвердившегося в Утопии, в свете тех подходов к религиозным проблемам, которые заявили о себе в ренессансном гуманизме накануне Реформации.

. Как. показывает автор, сосуществование в добром согласии всевозможных верований, найденное Гитлодеем в Утопии,

J.Utopia. Р.134.

может быть полнее всего объяснено религиозно-философскими концепциями ренессансных неоплатоников; подобно им, утопийцы усматривают в многообразии форм боголочитания конкретные выражения .универсального религиозного опыта. Культовые особенности, частные уставы и обычаи какой-либо секты именно потому перестают в их среде быть непреодолимыми барьерами для достижения конфессионального мира, что воспринимаются как •чувственные знаки единой истины веры, коей они все в той или иной степени причастии.

Исследование основоположений метафизических умозрений утопийцев побудило автора-обратиться к вопросу о том, что, в первую очередь, привлекало религиозную мысль Возрождения в богатейшем наследии языческого богословия и теософии. Б переводимых, комментируемых и, за немногими исключениями, издаваемых сочинениях позднеантичных неоплатоников Плотина, Ямгяиха, Прокла, герметических трактатах, орфических гимнах /как, впрочем, у Платона и других авторов древности/ гуманио-ты обнаруживали образ "благочестивой философии" /или "ученой религии"/, которая на протяжении всей своей истории, начиная с Гермеса Трисмегиста, Орфея, Зороастра, Моисея, утверждала идею единого божественного первопришипа. Убежденные примерами древних, что любая религия по-своему свидетельствует о божественном первоединстве, устремленнооть к оному гуманиоты подчеркивали в.верованиях всех народов. Утопийцы, по-видимому, должны были стать еще одним тому подтверждением, ибо многообразие их.религиозной практики предполагает, в итога, поклонение "божественной природе". Напрашивающееся сравнение с некоторыми философскими школами древности тем более заслуживает внимания, что сходно с ними утопийцы - в мыслящем споем большинстве,--усматривая в каждом конечном наличном бытии манифестацию имманентной всему божественной энергии, самое божество могут полагать только вне связи о каким-либо содержанием и образом, в чистой абстракции, в негативной идеальности Единого. ,

Однако, если все виды боголочитания, в конечном счете, мдресованн Абсолюту, то ято может означать также, что по

сути, во всех них, несмотря на обрядовое многообразие, обнаруживает себя одна религия и одна вера» Эта мысль, формулируемая Кузанцем,'Фичино и иными умами эпохи, имеет своими необходимыми следствиями, с одной, стороны, заявившую о себе в ренессаноной религиозности тенденцию к известному пренебрежению внешней стороной веры, церковной обрядовостью и даже учением, а о другой - стремление установить некие общие положения, с которыми были бы согласны верования всех народов, И' на их основа объединить человечество в универсальной религии, истоки коей находили, в глубокой древности. Порядки Утопии дают своего рода пример осуществления религиозных мечтаний Возрождения. При том, что разнообразие исповеданий сохраняется, утопийад достигли значительного единства в делах веры, создав общие, приемлемые для всех .формы йогопочитанин. По сути единая религия, у них уже существует, причем не вместо других религий, а наряду с ними, и проявляет себя в отка-ва от конфессиональной замкнутости какой бы то ни было веры, в упрощенном до безразличия к. особенностям отдельных сект культе, в учении, сведенном к немногим основным положения,м.

И все же, как было уже замечено в работах некоторых историков, концепцию религиозной терпимости, представленную в "Утопии", не следует слишком подчеркивать или понимать слишком широко. Ведь те из утопийцев, которые не признают официально установленные догматы - пусть им не угрожает уголовное наказание - оказываются в стесненном и неравном положении, подвергаясь моральному осуждению.и лишению многих гражданских прав. Утопийвд вольны в выборе веры, могут исповедовать почти любую религию; но вот распространению неверия или мнений, которые к нему ведут, в их государстве поставлены серьезные ограничения. О свободе совести - во всем объеме этого понятия - в данном случае, как видно, речь идти не можзт.

В главе УП /"Самовластье человека"/ вопрос о том, ка-• кому представлению о человеке мог удовлетворять отрой общности, изображенный в "Утопии", исследуется вместе о другим, его дополняющим,- насколько сама идея Утопии обусловлена ре-нассансным восприятием мира и, человека.

Как показано в главе, автор "Утопии" не переоценивает значения общеетвеннше отношений в формировании человека, далек от убеждения, свойственного многим социальным теоретикам ХУШ-ХП вв,. что человек есть продукт среда и можно кроить его по каким-уголно меркам, соответствующим образом организуя условия общественного бытия. Напротив, весь уто-пийогай опыт призван свидетельствовать, что за человека невозможно решить, каким ему быть. Тут бессильны любые, паже самые совершенные общественные установления. Порядки Утопии самоопределение человека не отрицают, но, по сутя своей, фиксируют, осуществляя наказание людей порочных униженным и бесправным положением в обществе и поощрение тех, в ком нравственная добропорядочность соединена о жаждой знания, привилегированным статуоом. Более того, они предусматривают и возможность изменений,; так, работник., ревностный и прилежный в занятиях науками, может быть переведен в "разряд ученых", и, наоборот, кто-то из ученых за нерадивость -возвращен к ремесленникам; рабы также в олучае раскаяния и смирения должны рассчитывать на смягчение и даже полную перемену своего положения. Словом, суверенкость и свобода человека по отношению к самому себе признана в полной мере.законами Утопии, если они исходят из того, что он определяет себя не раз и навсегда, но постоянно, поскольку все время сохраняет возможность нового выбора.

Полагая человека столь властным над собой, утопийцы, судя по рассказу о них Тйтлодея, мыслят сходно с (философами Возрождения, которые видели в человеке существо, в качестве узла, или окрепн /сорийп, / мира сопрягающее в себе

различные до противоположности начала - тленное и нетленное, конечное «'.бесконечное, тело и душу - и, в силу этого, вольное отдать какому-либо из них предпочтение. Идея абсолютности человека прежде всего.как творца соботвеяяой сущности и бытия, отца и причины себя, овоьмл истоками восходящая к .учениям платонизирушего стоицизма, гермэтизма и патристики, (формулируется до такой степени решительно в антропологии Николая Кузанского, Марсилчо Фичино, Джовшши Пико делла

Мирандола, Шарля де Бовеля, Хуана Луиса Вива.оа, Пьетро Пом-понацщ, что подразумевает вывода, которые могут иметь силу не только для морального философа, но также и для социального теоретика.

Их и сделал автор "Утопии", усвоивший и отразивший в своем произведении основные положения ренессансной философии человека; в частности, принципиальную мысль о человеке как универсальном, божественном мастере, который кроме то-то, что созидает собственную сущность, собственный духовный и нравственный облик, способен творить внешний мир, сознательно и целенаправленно формировать'условия своего существования. В этом деятельном отношении к окружающему миру, пример коего дает описание Утопия - где среда обитания изменена или полностью создана человеком соответственно его нравственным, хозяйственным, эстетическим и иным установкам, и от природной первозданности и невозделанноста не осталось и следа,- гуманисты Лданощо Манетти и Марсилио Фичино находили признаки "богоподобия" человека, своим достоинством превосходящего все остальные создания.

Безграничность возможностей, открытых его духу, человек в эпоху Возрождения воспринимает ка.к залог собственной суверенности и абсолютности,. Он чувствует себя свободным творцом, от которого, существенным образом зависит все, что его окружает, "своего рода богом", способным извести из себя целый мир, перевоплощая и преобразуя объекты и отношения действительности. С етим шесте он возлагает на себя полную меру ответственности за создаваемый мир, отрицая в нем какое-либо иное содержание, кроме того, что задают интересы и потребности самого человеческого субъекта.

Таковым было формулируемое гуманистической мыслью умонастроение эпохи, на почва которой только и могла созреть идея Утопии - града земного, возведенного человеком, чтобы ■ служить высшим целям его существования.

"Заключение" к диссертации приводится, ниже о некоторыми

сокращениями.

Заключение.

"Золотая книжечка" Томаса Мора была издана в Лувене в I516 г. Ее появлением, подготовленным всем предшествующим развитием ренессансной культуры, начинается история европейской утопии. Невозможно даже представить, чтобы произведение, аналогичное "Утопии", было создано на век, а тем более на два раньше. И дело здесь не только в "приметах дня", в конкретных обстоятельствах общественной жизни, наложивших неповторимую печать на это сочинение и придавших его проблематике действительную актуальность, прежде всего для своего врокэни. Как бы ни было велико значение новых Географических открытий или огораживаний общпкяых .земель в Англии для творческой истории "Утопии", само становление ее эамыо-ла предполагало необходимые мировоззренческие предпосылки, которые в полной мере могли выработаться на зрелом этапе культуры Возрождения.

Должен был произойти эпохальный сдвиг в общественном сознании, связанный о секуляризацией мышления и соответствующим изменением всей системы ценностей. Чем. больше человеческий субъект возвеличивался, героизировался и обожествлялся, тем больше ответственности на него возлагалось. Отсюда стремление опереться на свои силы, ощущение свободы и оправданное им желание организовать свое общественное бытие согласно собственному разумению. Наличные порядки, лишаясь ореола сакральности, становились объектом творческой жизнедеятельности, их реформирующей или преобразующей во всех основаниях. Словом, Возрождение было чревато утопией, абсолютизация богоподобного человека неизбежно1 вела к исканиям совершенного общественного устройства.

"Утопан,- пишет А.Тененти,- уже витает в воздухе Кватт-роченто /ХУ в.- Авт./", вызревая в лоне гуманистической культуры с ее мирской направленностью, почти религиозным поклонением человеку и доверием разуму * . В этой атмосфере обя-

j, Tenanti A. L'utopia nel Rinaeoiniento /1450-1550/ // Studl, otoriol. VII.,1966. N 4. 1.704, 705.

чинность человека позаботиться о том, как можнб, примеришь !< своему положению и назначению, наилучшим образом устроить л*мное обиталище, приобретает нравственную санкцию. И главными, если на универсальными критериями нового социального .¡троательотва, наиболее ярко явл&нного в ренессансных проектах "идеальных городов", признаются требования природы и разум, способный, как считалось, постичь истинные основания вещей.

Свою роль оыграло и обращение к опыту античного утопизма и социальным идеалам первоначального христианства, духовное наследие древности, как языческой, так и христианкой, имело для ренессансных мыслителей чрезвычайную идеологическую актуальность, дааая основательный повод к выработ-

новых концепций человека и общаотва, к пересмотру господ-чтмовааших воззрений на отношения собственности, на проблемы ирана, морали, хозяйственной жизни. По нараотающей развивал-< .-и интерео, особенно усилившийся в конце ХУ-иичале ХУ1 вв., » сочинениям Платона и иным писаниям, которые содержат примеры идеального устроения государств и народов, повеотвуют о нравах, царивших в "золотом веке", о порядках философских и религиозных общин, взыскующих налсовершеннейшего для своих целей образа существования.

Довольно часто погрешности в интерпретации "Утопии", ь понимании настоящего содержания важнейших ее положений происходили из желания найти в ней выражеше то класооаых устремлений ранней буржуазии, то чаяний прецпролетариата, хотя она отражает главным образом групповой интерео гуманна-тов, людей новой ренеосансной духовной формации, которые прежде - рассуждая о гражданской жизни, о преимуществах того или иного строя, превознося в качестве наилучших идеализиро-вашше порядки какого-либо конкретного государства, советама наставляя правителей - действительно служили идеологами других социальных сил. В "Утопии" »тот особый интерес сформулирован как всеобщий, ибо гуманизм, чтобы подчеркнуть преимущества предлагаемого уклада жизни, должен был предстать ревнителем общаго^блага и, поэтому, говорить не только от своего

имени, но и всех, кто отвержен существующими общественными порядками, обречен ими на нищету и лишения. Такую возможность предоставили конкретно-исторические условия, в которых создавалась "Утопия", и ею блестяще воспользовался Мор, Кла-годаря чему гуманистический идеал общежития, развернутый в "Утопии", проникнут неслыханным доселе демократизмом, а положение и нужды трудового люда, которые обычно просто игнорировались, впервые в истории общественной мысли были подняты до уровня и задач "большой политики".

Ц каком бы плане ни анализировать "Утопию", очевидной становится ее приверженность основоположениям ренессансного гуманизма. В ней синтезировано все то, к чему шла гуманиотп-чэская мысль, повинуясь новым импульсам в общественном сознании эпохи. В формах утопийской государственности разработана зкономико-политичеокая и нравственно-правовая отруктура, адекватная представлению о человеке, которое слояилооь в культуре Возрождения. Счастье индивидуума не приносится в жертву благополучию государства, а регламентация не только не ведет, вопреки высказываемым в связи о "Утопией" суждениям, к закрепопению личности жесткостью нормативных предписаний, которые распространяются преимущественно на материальное производство и распределение, но, напротив, призвана создать оптимальные, по понятиям того времени, условия для "духовной свободы и просвещения". В Утопии не стремятся вытравить то, что в людях есть нетождественного, несходного, что так или иначе выделяется и возвышается; ее порядки не предполагают безоглядного уравнивания всех жителей, наоиль-отвенного абстрагирования от талантов и достоинств, культивированию которых здесь как раз придается особое значение -не случайно их обладатели поощряются привилегированным положением в общественном укладе. Склонности каждого принимаются п расчет, не игнорируются и тем более на подавляются: об этом свидетельствует свободный выбор рода занятий, разномыслие при истолковании наблюдений природы, несходство точек зрения на мораль, различие религиозных верований и их терпимое отношение друг к другу. Лаке "аскетическая простота"

/в которой, исследователи находят порой характерное требование средневековой морали или же, наоборот, складывающейся этики буржуазного накопительства/ не мешает проявлениям ре-нессанснрго жизнелюбия, предполагая - при удовлетворении материальных потребностей необходимым - утонченнейшие духовные и нравственные наслаждения как наиболее соответствующие природе и назначению человека. Самый образ утопийского общежития, где упразднена собственность, денежное обращение, привилегии, получаемые по происхождению, производство роскоши на потребу имущим, стал своего рода кульминацией гуманистических мечтаний о строе, возвышающих людей образованных и добродетельных. Ибо именно гуманисты, столь ревностные в изучении наук и искусств, в воспитании добронравия, призваны были занять первенствующее место в государстве, основанном на началах общности, не тяготясь более зависимостью от благоволения и прихотей богатства и знатности, перед властью которых они поневоле склонялись в реальной жизни.

Идеалы "Утопии" - это идеалы ренессансного гуманизма. Формулируя и отстаивая их, ее автор опирался на принципы миросозерцания, выработанные развитием культуры целой эпохи.

СПИСОК работ, опубликованных по теме диссертации

¡.Проблема судьбы и свободы воли в философии Марсилио Фичи-но // Из истории западноевропейской культуры. М.: Изд-во МГУ. 1979. С.67-79.

2.Письмо Марсилио Фичино о Золотом веке // Средние века. Вып. 44. М.; Наука. 1981. С.320-327.

3.Бальдассаре Кастильоне. О придворном /перевод о итальянского, вступительная отатья, комментарии/ // Эстетика Ренессанса, М.: Искусство. Т.1. 19В1. 0,343-362.

4.Идая "общности" у Марсилио Фичино // История социалиоти-• ческих учений. М.: Наука. 19Н2. С.226-235.

5Л1редставлешу! о Фортуне в средние века и в эпоху Нозрожде-ная /в соавторстве с В.И.Уколовой/ // Взаимосвязь социаль-

них отношений и идеологии в средневековой Европе. М.х ИВИ АН СССР. 1983. С.174-202.

6. Античные представления о фортуне в ренессансном мировоззрении // Античное наследие в культуре Возрождения. И.: Наука. 1984. С.50-57.

7. Идеал ученого сообщества в итальянских академиях и утопии // История социалистических учений. М.: Наука. 1984. С.220-240.

8. От прудитских собраний к научным сообществам: итальянские академии ХУ-ХУ1Т вв. // Средние века. Вып.48. М.: Наука. 1985. С.Г76-Т94.

9. Ля. Манатти, М. Пальмиери, Д. Аччайуоли. Речи о справедливости /перевод с итальянского/ // Сочинения итальянских гуманистов /ХУ век/. М.: Изд-во М1У. 1985, С.138-151.

Ю.Марсилио Фичино. Послания /перевод с латинокого и итальянского/ // Там яе. С.211-228.

И.Джованни Пико делла Мирандола. О оушем и едином /перевод с латыни/ // Там же. С.263-280.

12.Гуманистичеокие академии итальянского Возрождения // Культура Возрождения и общество. М.5 Наука. 1986. С.71-76.

13.Эстетические искания гуманистов крута Рафаэля // Рафаэль и его время, М.: Наука. 1986. С.179-198.

•14./Реп./ Р.И.Хлодоаский. Декамерон. Поэтика а отиль.М., ]982.//Средние века. Вып.49. И.,' Наука. 1986. С,278-283.

Тб.Ренессансная апология наслаждения /к прочтению некоторых мест "Утопии" Томаса Мора/ // История социалистических учений. М.: Наука. 1986. С.197-228.

16./Рец./ Лж.М.Логян. Значение "Утопии" Мора. Принстон, 1983 // История социалистических учениК. М.: Наука. 1987. С. 279-284.

17.гуманистичеокие представления о справедливости и равенстве в "Утопии" Тймаса Мора // История социалистических учений. М.: Наука. 1987. С.197-214г М.: Наука. 1988. С. 145-161.

18.Собственность как нравственно-правовая проблема в вдеоло-

Гни христианского средневековья /до Фомы Аквинского/ // Культура и общественная мыоль. Античность. Средние века. Эпоха Возрождения. М.: Наука. J988, С.78-86.

19.Хозяйственная етика утопийцев // История социалистических учений. М.: Наука. 1989. C.I8I-205; М.: Наука. 1990. С.

156-184.

20.Гуманистический идеал общежития: Фичино и Эразм // Эразм Роттердамский и его время. М.: Наука. 1989. С.67~77.

21.Схоласты о собственности // Средние века. Hun. 53. M.: Наука. J990. СЛ57-166.

22. La discussion виг 1ев mérite« reupectiveo de lu vie contemplative et pratiqua dana le dialogue de Jacquoo Sudo-let "Ite laudibuo philoaophlae" // L'Homme ut l'hiatoire. M.i Uaouka. 1990. P.218-230.

23*Венессансный гуманизм и "Утопия". M.: Наука. 1991 /в типографии/.

Подписано в печать J2.7I.I991 2,3 уч.-изд. л.; 2,0 а.л. Заказ * 3 Тираж ТОО зкз. Учаоток оперативной полиграфии Институте этнологии и этнической антропологии АН СССР, Т17334, Москва, Ленинский пр-кт, 32 А