автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Репрезентация диалога в художественном прозаическом тексте

Полный текст автореферата диссертации по теме "Репрезентация диалога в художественном прозаическом тексте"

Российский ордена Трудового Красного Знамени государственный педагогически? университет жени А.И.Герцена

На правах рукописи

ЧИРКОВА Наталья ЯгааноБка

Репрезентация диалога в художественном прозаическом тексте /на материале ромавоз' И.А.Гончарова "Обыкновенная история", "Обломов", "Обрыв"/

1

Специальность 10.С2.С1 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

- ''! Санкт-Петербург, 1992 г.

Работа выполнена на кафедре русского языка Российского ордена Трудового Красного Знамени государственного педа-. готического университета.

Научный руководитель - член-корреспондент АПН СССР,

доктор филологических наук, профессор С.Г.Ипьенко

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор М.Б.Борисова; кандидат филологических наук, доцент Е.Г.Сафронова

Ведущая организация - Тамбовский государственный

педагогический институт

Защита состоится "ЛЛ?" ¿Ыг^уЫЛ" 1992 г. в часов на заседании специализированного совета Д 113.05.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук в Российском ордена Трудового Красного Знамени государственном педагогическом университете им. А.И.Гврцена /199053, Санкт-Петербург, В.О., 1-я линия, д.52, ауд.47/.

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке института.

Автореферат разослан

Ученый секретарь специализированного совета

" года.

В.А.Козырев

Диссертация посвящена изучению специфики введения диалога в авторскую речь художественного прозаического текста.

Своеобразие включения диалогической речи персонажей в авторское повествование было давно замечено исследователями, обращавшимися к проблемам языка художественного произведения /В.Б.Виноградов, М.М.Бахтин, В.В.Одинцов, Н.А.Кожевникова и др./. Однако самостоятельным предметом исследования текстовая зона, объединяющая авторскую речь и диалог персонажей, до сих пор не являлась. Между тем и с функциональной точки зрения и с точки зрения ее структурно-семантической организации, ориентированной и на конструкции с прямой речью, и на свободные персонажные реплики, и на самостоятельно обособленные предложения авторской речи, описывающие диалогическую ситуацию, зона репрезентации диалога в художественном тексте обладает значительным своеобразием, являя.собой специфическое текстовое построение.

Актуальность и новизна диссертации и определяется, таким образом, текстовым подходом к репрезентации диалога. Следует подчеркнуть в этой связи, что анализ текста в различных его аспектах до сих пор был ограничен его "монологическим" проявлением. Хотя исследователи, обращавшиеся к "многоголосному" тексту, и отмечали своеобразие текстовых категорий, реализация которых связана-с учетом диалогической речи /И.Р.Гальперин, Н.Д.Зарубина, Е.И.Иванчлкова, А.Д.Прянишникова я др./, однако синтаксические приемы соединения речи персонажей с речью автора сколько-нибудь подробно не характеризовались. Так, например, конструкция с прямой речью рассматривалась в основном лишь как формальное средство "переключения контекстов". Многообразие ее функций в тексте не учитывалось.

Цоль исследования - установление специфики репрезентации диалога в художественной прозе - продиктована жанровым своеобразием анализируемого текста. Столкновение исконной "драматической" природы диалога персонажей, последовательно отражающей существенные свойства диалогической ситуации в устной речи, с однсй стороны, и "книжной" природы его репрезентации, с другой, обнаруживает наиболее глубинные

свойства романной прозы, гармонизированной прежде всего такими: ее содержательно-композиционными кошонен-таьи, как образ, автора и художественный пространственно-временной континуум.

Обращение к категории образа автора способствовало определению основной направленности исследования - изучению отражения "многоголосия" на микрокомпозиционном уровне, проводимом ка синтаксической основе. В работе рассмотрены синтаксические единицы, предоставляющее разные возможности соотношения речевых структур повествования, сохраняющие определенную "точку зрения" на изобратаемое. Выявлений "точек зрения" /пространственных, психологических, оценочных, фразеологических/ /Б,А.Успенский/. выявление текстовой модальности - оценочного изображения автором события - сделало описание "микрокомпозиции" диалогического фрагмента более полным и объемным.

Наибольшее внимание в исследовании уделено единице, выявляющей специфику представления диалога в прозаическом тексте, -конструкции с прямой речью. При достаточной изученности этой единицы в собственно синтаксическом аспекте /М.К.Милых, Г.М.Чумаков и др./ обращение к текстовому аспекту позволило не только описать основную сферу ее бытования - прозаический, текст, но и более четко установить ее синтаксические параметры.

"Драматическая" же природа диалога предопределила ориентацию на изучение пространственно-временного континуума диалогического фрагмента. В диссертации обращается внимание, во-первых, на взаимодействие свойств диалогической ситуации со свойствами прозаического текста, и, во-вторых, опять же на "приспособленность" конструкции с прямой речью к данному способу изображения диалога.

Таким образом, в качестве конкретных задач выступили:

- характеристика синтаксических единиц, образующих "микрокомпозицию" диалогического фрагмента;

- соотнесение композиционных модификаций диалогических фрагментов с содержательными характеристиками диалога;

- установление специфики реализации пространственно-временного континуума;

- рассмотрение в пределах диалогического фрагмента реализации таких текстовых категорий, как текстовая, модальность и

- 5 -

перцептуальность, интеграция и делимитацш.

Объект списания определяется в исследовании как диалогический фрагмент - зона репрезентации диалога. Специфичность его организации и функционального назначения позволяют говорить о его относительной текстовой автономности при том, что диалогический фрагмент может представлять собой самые разнообъемные отрезки, начиная с обмена двумя репликами и кончая построениями, включающими более сотни реплик. Вследствие этого можно считать оправданным применение такого недостаточно строгого термина, как "фрагмент" /Г.А.Золотова/, в использовании которого подчеркивается не наличие яесткой структуры, а лишь наличие определенной семантической и функциональной общности. При этом фрагмент мояет .рассматриваться и как результат членения "сверху", и как результат объединения предложений в ССЦ.

Выбор л качестве языкового материала романов Я.А.Гончарова не случаен. Ланные произведения представляют собой особый этап в развитии классического русского романа, наиболее органично реализовавшего художественную категорию конфликта'- столкновения позиций главных персонажей, получившего наиболее полное отражение в диалогических фрагментах. Тексты Гончарова предоставили обширный материал - 594 диалогических фрагмента разной степени протяженности /репрезентирующих от 2 до 229 реплик/. Не перегруженные экспрессивными авторскими сопровождениями, диалогические фрагменты в текстах Гончарова увеличивают возможность объективнее и целенаправленнее изучить использование собственно структурных и синтаксических факторов введения диалога в прозаическое пространство.

Теоретическим итогом- диссертации явилось установление специфики организации диалогического фрагмента, предопределяемой таким его характеристиками, как "многоголосие" и пространственно-временной континуум. Репрезентация диалога рассматривается как взаимоотношение диалога персонажей со средой - повествовательным авторским текстом. Теоретическое значение имеет и выявление функциональных свойств конструкции с прямой речью в пределах диалогического фрагмента и уточнение на этой основе ее структурного своеобразия.

Наблюдения,.проведенные над специфическим текстовым отрезком, организация которого во многом определяется текстообра- ' зующими возможностями конструкции с прямой речью, имеют и практическое значение. Иссле

дование способствует накоплению знаний о разных типах текста, которые могут быть полезными при обращении к характеристике других специфических фрагментов текста. Описание типизированных фрагментов текста важно и для практики перевода. Кроме того, поскольку проблема диалога находится на пересечении многих аспектов филологических исследований, результаты диссертации могут оказаться полезными при стилистическом и собственно литературоведческом изучении художественной композиции текстов разных литературных направлений и жанров.

В качестве методов исследования использованы статистический и описательно-аналитический.

Апробация исследования проводилась на Герценовских чтениях 1990 г. РГОУ им. А.И.Герцена, на конференциях Пермского и Шуйского педагогических институтов.

В диссертацию, помимо двух глав, входят введение и заключение. Библиография содержит 160 наименований. В приложениях содержится языковой материал, иллюстрирующий композиционно-стилистическое многообразие диалогических фрагментов.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОМ

Во введении обосновывается актуальность исследования, связанная с недостаточной разработанностью проблем репрезентации диалога как в собственно синтаксических ориентирах, так и особенно в текстовых, определяются цель и конкретные задачи диссертации, ее теоретическая и практическая значимость, дается общая характеристика привлеченного языкового материала.

В первой глава "Композиция диалогического фрагмента как отражение полисубъектности представленной в нем ситуации" рассматривается становление данного отрезка текста, отражающее все большее "смешение" речи автора и речи персонажей. Если в прозаических произведениях Ш1 века приемы передачи диалога были сходны с репрезентацией его в драматическом тек -сте, то, начиная с пушкинской поры, роль авторского коммента-

рия значительно повышается. В связи с этим становится невозможным принять те точки зрения, которые сложились по поводу ""смешанной" передачи диалога в собственно-синтаксических исследованиях, в частности, мнение о том, что диалог изначально строится из конструкций с прямой речью, а опущение авторской части можно считать проявлением "неполноты" конструкции /П.К. Милых/.

Изучение диалогического фрагмента ставится в наиболее четкие рамки при обращении к функционально-композиционному членению текста, проводящемуся на основе темпорального критерия. Данная идея позволяет соотнести особенности представления диалога персонажей в прозе с характеристиками одного из выделяемых типов речи - демонстрационного, связанного /в отличие от информационного и оентенцяонпдго/ с подробна,! показом события, детализированным описанием при незначительной временно?: его протяженности. В демонстрационном типе речи диалог персонажей выступает как основной композиционно-языковой прием.

При характеристике микрокомпозиции диалогического фрагмента учитывалось иерархическое совмещение двух типов противопоставления:

1/ противопоставление субъектных сфер персонажей - участников диалога, наиболее ярко представление самим диалогическим чередованием реплик;

2/ противопоставление плана автора и плана персонажей, предопределяющее необходимость анализа способов передачи речи, поскольку в структуре прозаического повествования речь автора как бы подчиняет себе все "чужие" высказывания.

Представленность же в речи автора разных "точек зрения" /наблюдателя, помещенного в общий круг с персонажами; описания события с точки зрения одного из участников диалога; проявления "всезнающего" автора, проникающего во внутренний мир персонажа/ позволяет говорить о продолжении противопоставленности субъектных сфер персонажей в пределах речи автора. Длжа при отсутствии специально выраженной "точки зрения" в речи автора постоянно меняется "фокус внимания" /основная тема данного высказывания/, который переходит от одного персонажа к другому.

Композиционное противопоставление планов персонажей и плана автора непосредственно отражено и в принципах абзацирования

диалогического фрагмента: с абзацного отступа подаются не только реплики персонажей, но и предложения авторской речи, отражающие новый "голос". В этом можно видеть проявление композиционно-стилистической роли абзаца в тексте /Т.И.Сильман, Н.А.Левковская, Н.Л.Шубина, Н.И.Белунова и др./, даже такой его разновидности, как диалогический "малый абзац",' роль которого в тексте обычно не оговаривалась.

В исследовании характеризуются следующие основные для диалогических фрагментов Гончарова синтаксические единицы, образующие микрокомпозицию фрагмента: свободная персонажная реплика, конструкция с прямой речью,' авторское сопровождение.

Проявлением определенного "перекрещивания" драматической природы диалога и его прозаической репрезентации можно объяснить достаточно высокую частотность свободных, то есть непосредственно включенных в текст, реплик персонажей: в романе "Обыкновенная история" на 1236 реплик диалога, переданных как прямая речь, приходится 1510 свободных реплик, в романе "Обломов" на 2250 - 1029, в романе "Обрыв" на 2766 -2918.

Соотношение субъектных сфер персонажей и плана автора предстает в двух других наиболее распространенных в текстах Гончарова единицах - конструкции с прямой речью и самостоятельных авторских предложениях.

Центральная роль конструкции с прямой речью определена ее спецификой: это единственная синтаксическая конструкция, специально предназначенная для передачи чужой речи. Четкое противопоставление в пределах конструкции ■ с прямой речью авторского и "чужого" планов долго мешало определению ее синтаксического статуса. В. диссертации вслед за целым рядом авторитетных исследователей принимается точка зрения на конструкцию с прямой речью как на единицу, имеющую специфическую грамматическую организацию. Разведение таких факторов, как языковой статус конструкции, с одной стороны, и ее текстовая репрезентация, с другой стороны, позволяет более четко определить разницу мевду этой единицей и явлением текста - ССЦ, к которому обычно причисляли конструкции, включающие несколько предложений прямой речи. Изучение функционирования конструкции с прямой речью позволило более подробно характеризовать и состав второй ее части - так называемых

слов автора: необходимо было дополнить существующее уже разграничение их на собственно вводящей /1/ и добавочный вводящий /2/ компоненты /Ф.Б.Аманалиева/ третьим, собственно текстовым компонентом - расширением слов автора, выходящим за рамки репрезентации реплики /3/:

- Теперь если б бог дал пристроить тебя... - начала 1 2 3

£ыло_Татьяна_Марковна со вздохом. но_Вера оетановила_ее.

/"Обрыв", ч.Ш, гл. 18/ В исследовании предлагается ограничить состав вводящих слов /собственно вводящего и добавочного вводящего компонентов/ рамками простого предложения, что оправдывается с функциональной точки зрения. Конструкция с прямой речью выполняет репрезентативную роль в основном нейтрального изображения речи персонажа. Собственно вводящий компонент слов автора представляет собой обязательный языковой элемент "структурной схемы" конструкции с прямой речью. Уже сама его реализация служит выражением сопряженности прямой и авторской речи, ь чем и проявляется.формально-комлозиционн&ч функция конструкции. Отметим, что в диалогическом фрагменте первичная Функция слов автора - функция ввода как указания на говорящее лицо и факт речи - отступает на задний план, поскольку при диалогической реплике характерно непрепозиционное расположение слов автора. В текстах Гончарова препозиционные слова автора составляют менее одного процента от всего их количества. Подобная подача диалога выполняет задачу актуализации его в целом.

В "чистом виде" реализация формально-композиционной и вводящей функций связана с употреблением в роли "указания на факт речи" нейтральных вводящих глаголов, прежде всего глагола сказат^. Минимальная реализация собственно вводящего компонента с данным глаголом при собственно прямой речи как осуществлена указанных функций объясняет частоту употребления подобных конструкций, хотя с содержательной' точки зрения слова-автора в них не обязательны:

Когда Викентьэв, после чтения, вызвал Марфеньку в сад, между ними нечаянно произошла следующая сцена. Он звал ее в рощу слушать соловья.

- Пока вы там читали - я все слушал: ах, как поет, как поет -.пойдемте! - гоеортм он.

- Теперь темно, Николай Андреевич,. - сказала она.

/"Обрыв", ч.Ш, гл.16/ Статистический анализ вводящих глаголов в текстах Гончарова подкрепляет мысль о "грамматикализации" глагола сказать в конструкции с прямой речью: 48? употреблений на 1236 конструкций в романе "Обыкновенная история", 812 на 2250 в романе "Обломов", 1С62 на 2766 в романе "Обрыв".

Ка формально-композиционную и вводящую функции собственно вводящего компонента накладываются и другие, связанные, ьо-перв^х, с расширением крута вводящих глаголов. Ориентация широкого круга глаголов не только на вводимую ими реплику, но и на окрукавщие давно отмечалась при лексическом изучении данной группы. Глаголы, отражающие содержательно-композиционное отношения мезду репликами /спросить, ответить, продолжать . и т.п./ и,характеризующие."иллокутивную, силу".реплики.- ориентированность речи на собеседника,— могут не только "сцеплять" соседние реплики диалога, но и интегрировать большой его участок.

Соответственно определяется и роль второй составляющей собственно вводящего компонента - указания на говорящее лицо. Частотные е этой роли анафорические местоимения реализую.! не только непосредственное сцепление реплик и авторских предложений, но и служат показателями постоянного "фокуса внимания" -интегрированности диалогического фрагмента, ограниченного узким кругом персонажей. Введение "разнофокусного варьирова-* > ния" именований говорящего лица /как один из способов отразить особую "точку зрения"/ крайне редко представлено в собственно вводящем компоненте. -

Добавочный вводящий компонент развивает те же свойства, которые характерны для собственно вводящего компонента: внешнее изображение речи /"сказал Петр Иваныч мягко, вкрадчиво"/ и определение соотношения между репликами /"спросил старик Костикова"/.

Разграничение вводящих слов и расширяющей их части, выходящей за рамки собственно репрезентации, обосновано тем, что последняя выполняет в тексте не совпадающие

с первыми функции.

При появлении в словах автора таких конструкций, которые являются носителями новой предикации /в этот ряд следует поставить 'и полупредикативные и потенциально-предикативные члены в рамках простого предложения/, возникают собственно-структурные возможности, во-первых, для представления нового, не равного факту речи "события", а во-вторых, для выявления новой "точки зрения" на факт речи.

Имплицитное представление авторской позиции приобретает особенное значение в тексте, который не изобилует открытым выражением авторского голоса /какими и являются тексты Гончарова/. Набор языковых средств отражения скрытой авторской модальности связывается с передачей значения гипотетичности и когнитивносги. Из широкого набора конструкций, передающих данные значения, в словах автора из текстов Гончарова зафиксированы следующие:

- предложения с уступительными и присоединительными придаточными:

- Внук мой, от племянницы моей, покойной Сонечки! -сказала Татьяна Марковна, рекомендуя его /Райского. -Н.Ч./, хотя все очень хорошо знали, кто он такой.

/"Обрыв", ч.Ш, гл.2/

- Аграфена Ивановна! - сказал он /Еьсей. - НЛ./ жалобно и нежно, что не совсем шло к его длинной и плотной Дигуре.

/"Обыкновенная история", ч.1,гл.1/ .- страдательные конструкции:

- С удовольствием, - отвечала Ольга, но без торопливого делания угодить, без выражения покорности.

/"Обломов", ч.П, гл.8/ Отметим, что элемент еще ке собственно авторснь". поз:щ;ш, а скорее выбора способа изображения собкт:ш метано видеть и при реализации добавочного вводящего компонента - при внесении в него грамматических форм сравнительно" степени:

- Дома? - громко и грубо кто-то спросил в передней.

- Куда об эту пору идти? - еше грубое отвечал Захар.

/"Обломов", ч.Т, гл.З/;

- или при внесении в ряд однородных членов указания на раз-

кую значимость-однородного члена в этом ряду:

- Кто же это счастливое существо? - с завистью, почти с испугом, даже ревностью, спросил он /Райский. - Н.Ч./.

/"Обрыв", ч.П.гл.16/ При расширении слов автора появляется возможность выявить и скрытые намерения говорящего, не находящие отражения в само? реплике, то есть расширить персонажную сферу. Данная возможность чаще всего представлена в словах автора конструкцией с изъяснительным придаточным. Специфику данной конструкции исследователи определяют как представление "переработанного" в чьем-либо сознании события дегствктельнооти, то есть в данном случае мы также тлеем дело с синтаксической возможностью представить особую "точку зрения":

- Ну, что бы вы сделали на моем месте? - спросил Обломов, глядя вопросительно ка Алексеева, со сладкой надеждой. авось, не выдумает ли. чем бы успокоить.

/"Обломов", ч.1, гл.2/ Скрытые намерения говорящего могут быть переданы придаточным со значением цели:

- ... А вы не были ли где-нибудь в городе? - спросил он /Обломов. - Н.Ч./ больше затем, чтобы замять разговор о книгах.

/"Обломов", ч.П, гл.8/ Изменение пространственно? "точки зрения" на изображаемое связано с появлением нового "фокуса внимания" в расширяющей слова автора предикативной части. Оно мокет быть представлено следующими типами:

1/ "монтажное" укрупнение плана изображения персонажа, связанное с выделением в его внешности, манере речи одной из существенных черт:

- Вы будете к нам завтра? - сказала она /Наденька. -Н.Ч./ холодно, но глаза ее устремились на него с жадным любопытством.

/"Обыкновенная история", ч.1, гл.5/ Примеры подобного рода свидетельствуют или о новой характеристике персонажа, не равной содержанию речи /как в приведенном примере, построенном на приеме "контраста/, или об отражении восприятия говорящего собеседником, или о выявлении внутреннего состояния персонажа;

- 13 -

2/"обобщение плена", связанное с описанием одновременно нескольких участников диалога:

- Когда я лобил... - отвечал Александр в раздумье, -тогда женитьба не давалась...

- А теперь ленишься, да лзобовь не дается, - прибавил дядя, и оба они засмеялись.

/"Обыкновенная история", эпилог/;

3/ переключение плана изображения с одного персонажа на другого:

- Здравствуете, дядюшка; ах, как я рад, что вас вину! сказал он /Александр. - Н.Ч./ и хотел обнять его, но трт успел уйти за стол.

/"Обыкновенная ксторш",ч.1, гл.З/.

Примечательно, что объединение планов обоих персонажей можеу облекаться в форму мзстоименно-союзкого соотносительного предложения: в главной части представлен факт речи, характер которой связан с особенной степенью выражения, а в придаточном, имеющем значение следствия, показан второй участник диалога, на которого и было направлено воздействие:

- - Я не хочу, Борис! - сказала она /Татьяна Марковна . -Н.Ч./ так решительно и строго, что он наклонил голову и не возразил более ни слова.

/"Обрыв", ч.У, гл.19/

По описанным функциональный характеристикам расширение слов автора приближается к возможностям самостоятельных автор-■ ских предложений - третьей основной единицы "микрокомпозиции" диалогического фрагмента. Б работе принято разграничение авторского сопровождения -• самостоятельных предложений авторской речи, относящихся к демонстрационному /или намного реже информационному/ типу речи, -и крайне редко встречающихся в текстах Гончарова а -в т о р -ских включений,, относящихся к сентенционному . типу. Авторские включения прерывают повествование, выводя на первый план собственно авторскуз оценку, обобщение типических явлений. Авторское сопровождение, в- отличие от них, характеризуется наибольшей свободой в представлении самых разных "точек зрения". В,его пределах еще шире, чем в словах автора, может быть представлен план персонажа, что связано со свободой появления несобственно-прямой речи и конструкций о

прямой речью, содержащих специфические вводящие глаголы ~ глаголы мысли. Обращение к внутреннему миру персонажа изначально формировало круг вводящих глаголов как две близкие, но не тождественные группы; по свидетельству исследователей, глагол речи направлен на изображение акта коммуникации -обращения к другому .ищу, тогда как глагол, передающий ментальный акт, представляет его как замкнутое на говорящем событие. Следовательно, данный компонент в композиционном отношении . связан только с одной из субъектных сфер персонажей.

Функционально неравнозначная описанным композиционным единицам передача диалогической реплики "непрямым" способом <' нехарактерна для текстов Гончарова. Конструкция с косвенной речью и /еще в большей степени/ конструкция с тематической 'речью предстают как "поглощение" авторским голосом-голоса персонала, поэтому их появление в большинстве случаев связано с началом диалогического фрагмента - как отражение "диффундирования" диалога в собственно авторское повествование.

Анализ "микрокомпозиции" диалогического фрагмента показывает, что.прозаический текст обнаруживает большее количество возможностей выразить разные /и персонажные, и авторские/ "точки зрения". В какой-то степени диалогический фрагмент можно сравнивать с текстовым отрезком, реализующим "логическое единство, построенное на контрастном чередовании субъектов в каждом предложенья" /Г.Я.Солганик/. Однако авторская -речь имеет большие возмояности, варьирования такого противопоставления субъектных сфер персонажей: расширение одной персонажной сферы /по сравнению с другой/ путем передачи скрытых' намерений, мыслей и состояний; смещение жесткого чередования ' можно ввдеть и при "укрупнении" или "обобщении" плана изображения.

■"Смешанная" природа диалогического фрагмента во многих случаях мешает определению каких-либо "чистых" композиционных типов. Учитывая пространность диалогов персонажей, приходится говорить скорее о модификациях композиции диалогического фрагмента, связанных с изменениями в характере-и содержании диалога. Описание композиционных единиц позволяет выдвинуть методику описания всего диалогического фрагмента, соотносящую его композицию с отмеченными в ряде исследований содержательными характеристиками диалога.

- 15 -

Практически "чистые" диалоги свидетельствуют об однолинейном противопоставлении собственно персонажных планов, что характерно для репрезентации "идейных" споров главных персонажей. Расширение субъектной сферы персонажа, передача "внутреннего плана" свидетельствует о психологической напряженности, свойственной любовному диалогу, в отличие от "идейного" спора. Внешнее изображение факта речи и сопутствующих обстоятельств может отражать "пропущенность" события через восприятие одного из персонажей или наличие авторской установки на особую характеристику персонажа. Таким образом., варьирование .композиции позволяет превратить однолинейное развитие собственно диалогического характера в насыщенное оттенками, гибкое повествование.

Вторая глава "Характер представления времени и пространства в диалогическом (Тшагмзкте" посвящена выявлению специфики последнего, которая определяется пересечением свойств, присущих "драматической" ситуации диалога, со свойствами демонстрационного типа речи.

Ориентация при установлении временных отношений в диалогическом фрагменте на строгую последовательность реплик породила представление о том, что в данном случав создается наиболее простая линия развертывания текста "от события предшествующего к последующему". Но взаимодействие прозаического текста с включенным в него диалогом создает специфику временного континуума, не совпадающую с собственно диалогической. Как элемент "показа", диалогический фрагмент несет основные свойства демонстрационного типа речи, которые определялись как ' "малособытийность и детализация" /Г.С.Кдяна/, проявляющиеся .в языковом аспекте в уплотнении процессуально-глагольного ряда, нагнетения деепричастных конструкций, введении глаголов несовершенного вида прошедшего времени, подающих действие как длящееся, "растянутое". В диалогическом фрагменте основой для появления этих языковых примет становится конструкция с прямой речью, которая.с помощью предикации в собственно вводящем компоненте устанавливает собственно диалогический процессуальный ряд, перенося его *в сферу авторской речи, и позволяет расширять и усложнять этот ряд. Однородная предикация в словах автора, наряду с авторским сопровождением, включается во вро-менной континуум диалогического ряда на равных правах, расши-

ряя его. Появление деепричастных конструкций еще более усложняет линию развертывания текста, поскольку они представляют собой "тупиковые ветви" в развитии повествования /О.И.Москаль-ская/.

Яркой приметой демонстрационного типа речи становится и включение в собственно вводящий компонент глаголов в форме несовершенного вида. Исследователи, рассматривавшие диалогический текст как поступательное продвижение событий, считали наиболее характерной дам вводящих глаголов форму совершенного вида. Появление форм несовершенного вида в пределах диалогического фрагмента еще в пушкинском тексте было связано не с вводом реплики, а с наличием авторских описаний, комментариев и т.п. /В.В.Виноградов/. Однако анализируемый текст Гончарова выявил широкое употребление форм несовершенного вида в роли именно вводящих глаголов. Особенно показательна группа глаголов, способных вводить прямую речь разными видовыми формами /говорить - сказать, спрашивать - спросить; ворчать -проворчать, кричать - крикнуть и т.д./, так как контрастное употребление подчеркивает значимость грамматической формы. Глагол несовершенного вида может вводить прямую речь, в которой есть повторяющиеся элементы,или пространную реплику, подчеркивая своим видовым значением ее форму. Примечательно, что глагол несовершенного вида появляется в ситуациях, когда развитие диалогических отношений "не продвигается" -л говорящие • должны все время возвращаться к одному и тому же высказыванию:

- Александр Федорыч! - закричала вдруг мать из своей комнаты, - в котором ухе звенит?

Он молчал.

- ТЛатап вас спрашивает, - сказала Наденька.

- А?

- В котором ухе звенит? - кричала мать. - Ла поскорее!

/"Обыкновенная история", ч.1,гл.5/ В ряде случаев можно связьшать появление форм несовершенного вида с наличием ситуации зависимого таксиса /А.В.Бондар-ко/ - включением деепричастных оборотов, передающих одновременные с речью действия персонажа, однако большинство примеров /как и приведенный выше./ свидетельствуют о свободном от так-сисной ситуации выборе вида.

- 17 -

Отмеченные особенности - включение деепричастных оборотов и вводящих глаголов в форме несовершенного вида в конструкцию с прямой речью - показывают непосредственное влияние на репрезентацию диалога его окружения - демонстрационного типа речи.

Представление о пространстве в диалогическом фрагменте связано с характеристикой диалогической ситуации, предполагающей пространственную близость говорящих, отсутствие помех для непосредственного восприятия. Поэтому диалогическая ситуация ограничена узкой пространственной сферой, указание на. .которую появляется лишь в начале диалогического фрагмента.

В данном аспекте представляет особый интерес специфическая ситуация, которая связана с общением на расстоянии. Возможности ее изображения заданы лексико-грамматическими модификациями конструкции с прямой речью. "Расслоение" диалогической ситуации на "узкий" и "дальний'' локусы отражено' с позиции одного из персонажей, находящегося в центре - в "узком" ло-кусе. Реплика персонажа, расположенного на расстоянии /в "дальнем" локусе/, передается конструкцией, собственно вводящий компонент в которой содержит слова, связанные с обозначением восприятия:

1/ глагол со значением восприятия при подлежащем - существительном типа голос, вопрос. Поскольку и подлежащее уже указывает на единственную воспринимаемую характеристику, при нем может употребляться и глагол речи:

- Егор! - закричал он./Райский. - Н.Ч./ по двору,

- Чего изволите? - из окна людской спросил голос.

/"Обрыв", ч.Ш, гл.6/ 2/ вводящий глагол со значением восприятия, при котором прямая речь занимает позицию, аналогичную подлежащему /а не дополнению, что свойственно строению конструкции/: .•

- Захар, Захар!

- Ах, ты, боже мой! Ну! - послышалось из передней, и потом известный прыжок.

/"Обломов", ч. Г, гл.1/ Помимо выделения "узкого" и "дальнего" локуса, через модификацию собственно вводящего компонента может передаваться расслоение диалогической ситуации, ограниченной одной локальной сферой, на "центр"/где расположены основные участники диалога/

и "периферию". Данная особенность связана с передачей реплики "обобщенного говорящего" /персонажей на периферии диалогической ситуации/; в конструкции с такой репликой вводящий компонент содержит формы множественного числа:

- Так вы с ним по ночам шатаетесь! - обратился он /Тычков. - НЛ./ к РаГгскогу. - А знаете ли вы, что он подозрительны?; человек, враг правительства, отверженец церкви и общества?

- Какой угле! - сказали дамы.

/"Обрыв", ч.Ш, гл.2/

О расположении "обобщенного говорящего" на периферии ситуации говорит и появление в роли указания на говорящего местоимений с неопределенным или обобщенный значением /все, некоторые И Т.П./.

Как видим, многообразие формального представления собственно вводящего компонента связано с выполением конструкцией с прямой речью особых функций в повествовании..

Погружение диалога персонажей в другой тип речи также меняет способ его репрезентации, лто связано со сменой пространственно-временных -характеристик. Это отражается в представлении видо-временных форм вводящих глаголов, появлении лексико-грамиатичееккх модификаций вводящего компонента.

Таким образом, специфика репрезентации диалога в художественной прозе подчинена таким факторам, как полисубъектность и пространственно-временная ограниченность диалогической сит туации, жанровые и содержательно-композиционные особенности авторского повествования, свойства демонстрационного типа речи как основной сферы бытования диалога.

Характеристика полисубъектной "микрохомпозиции" диалогического фрагмента связана с выделением трех основных синтаксических единиц: свободной реплики персонажа, конструкции с прямой речью, авторского сопровождения. Ограничение вводящих слов в конструкции с прямей речью рамками простого предложения и выделение третьего компонента слов автора - текстового расширения - оправдано.с функциональной точки зрения, поскольку расширение слов аваора сближается до своим функциональным возможностям с авторским сопровождением.

Развитие пространственно-временного изображения диалога связано со спецификой демонстрационного типа речи - основной

- 19 -

среды репрезентации прямой речи персонажей. В этом аспекте выявляется и функциональная предназначенность грамматической организации конструкции с прямой речью для реализации временного континуума и изображения пространственной расчлененности диалогической ситуации.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях: , '

1. Конструкция с прямой речью в диалогическом комплексе // Проблема художественности и анализ литературного произведения /в вузе и школе/: Тезисы докладов зональной научно-практической конференции 24-26 октября 1989 года. - Пермь, 1989. -С. 52-54.

2. Конструкция с прямой речью в текстовой зоне диалога // Текстовый аспект в изучении синтаксических единиц: Межвузовский сборник научных трудов. - Л., 1990. - С. 143-151.

АВТОРЕФЕРАТ

Подписано к печати 01.92г.г.т.100. Бесплатно.

0.;Рл ЗевЕапГздро.тет 23 линия д'. 2-а