автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Рецепция русской литературы и культуры в творчестве Сола Беллоу

Полный текст автореферата диссертации по теме "Рецепция русской литературы и культуры в творчестве Сола Беллоу"

На правах рукописи

БРОШГЧ Марина Карповна

РЕЦЕПЦИЯ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И КУЛЬТУРЫ В ТВОРЧЕСТВЕ СОЛА БЕЛЛОУ

Специальность 10.01.03- литература народов зарубежья (американская)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Нижний Новгород 2010

2 5 ид? 2010

004599775

Работа выполнена на кафедре зарубежной литературы и теории межкультуркой коммуникации ГОУ ВПО «Нижегородский государственный лингвистический университет им Н А Добролюбова»

Официальные оппоненты: докюр филологических наук, профессор

Денисова Тамара Наумовна (Институт литературы им Т Г Шевченко HAH Украины)

доктор филологических наук, профессор Несмелова Ольга Олеговна (ГОУ ВПО «Казанский государственный университет»)

доктор филологических наук, профессор Киреева Ирина Васильевна (ГОУ ВПО «Нижегородский государственный университет им Н И Лобачевского)

Ведущая организации: ГОУ ВПО «Российский государственный

гуманитарный университет»

Защига состоится 10 июня 2010 г, в _13_ часов на заседании

диссертационного совета ДМ 212 166 02 в Нижегородском государственном университете им Н И Лобачевского (603000, г Нижний Новгород, ул Б Покровская,37)

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке Нижегородского государственного университета им Н И Лобачевского (603950, г Нижний Новгород, пр Гагарина, 23)

Текст автореферата размещен на сайте ГОУ ВПО «Нижегородский государственный университет им Н И Лобачевского» www unn ru

Автореферат разослан 43 г.

Ученый секретарь ^ р

диссертационного совета ^_И С Юхнова

Актуальность исследования определяется особенностями динамики и противоречивости взаимодействия русской и американской литератур и необходимостью осмысления итогов этого диалога в литературном развитии XX века Изучение рецепции русской литературно-философской традиции в творчестве Сола Беллоу, занимающего особое место в культурном пространстве последней трети прошлого столетия, позволяет увидеть расширение возможностей теоретического осмысления этого явления, определить особенности социокультурных, эстетических и психологических аспектов восприятия русской литературы и культуры, показать пути и механизмы формирования образа русской культуры в литературе США В связи с тем, что в американской литературе Беллоу стал одной из ключевых фигур в процессе художественного, а отчасти и теоретического освоения русского культурного наследия, определен объект диссертационного исследования художественные и публицистические сочинения писателя А предметом изучения в данной работе является характер и механизм рецепции русской культуры и литературы в его творчестве

Цель данного исследования состоит в изучении творчества С Беллоу в перспективе русской литературы XIX - первой трети XX вв и выявлении способов осмысления, усвоения и передачи русского культурного и литературного опыта в его художественных и публицистических произведениях

Поставленная цель требует решения следующих задач: проанализировать современные теоретические положения компаративистики и рецептивной эстетики, осмыслить и уточнить основные механизмы восприятия иноязычных текстов,

- определить причины обращения писателя к русской литературной и философской традиции,

провести анализ художественных и публицистических произведений Беллоу с точки зрения их связи с русской литературно-философской традицией, выявить основные способы взаимодействия его художественного сознания с доминантными парадигмами русской культуры,

- выявить типологические аналогии между текстами русских авторов и Беллоу, подвергнуть анализу возникающие на основе таких аналогий контактные связи и типологические связи и сконструировать общее смысловое пространство русской и американской литератур

Фундаментальной методологической базой исследования являются важнейшие теоретические принципы, выдвинутые как в отечественной, так и в зарубежной науке.

1 Принципы, разработанные сравнительным литературоведением в трудах А И Веселовского, В М Жирмунского, М П Алексеева, Н И.Конрада, Д Дюришина, А Димы, И Г Неупокоевой и др , в которых на

первый план выдвигается диалектика исторической и сравнительной поэгаки, те изучение закономерностей литературного развития в их жанрово-стилевом выражении При этом выявляются как общие закономерности в развитии исследуемых литератур, так и различия, сложное соединение сил притяжения и отталкивания в процессе проникновения одной литературы в мир другой и неизбежная трансформация воспринимаемого литературного явления Сравнительно-исторический подход соединяется в данном исследовании по принципу дополнительности с подходами, разработанными в семасиологии ЮМЛотмана, формулирующею принципиальный вопрос рецепции «Когда и в каких условиях «чужой» текст необходим для творческого развития «своего»

2 Концепция диалогизма, разработанная ММ Бахтиным, показывающая всю мировую культуру как «бесконечный и незавершимый диалог, в котором ни один смысл не умирает», а забытые смыслы оживают в обновленном виде

3 Конструктивные принципы герменевтики и рецептивной эстетики, сочетающиеся в трудах Г -X Гадамера, П Рикера, В Изера, Г Яусса, которые выделяют инстанцию читателя как смыслополагающий субъект и выдвигают на первое место понятие контекста восприятия (в первую очередь культурно-исторического) как фактора актуализации смысловых значений, заданных текстом

4 Элементы междисциплинарного дискурса, включающего отдельные подходы имагологии, которая выстраивает некую общую парадигму рецепции и репрезентации «другого»/ «чужого» в пространстве своей и других культур, а также сравнительной концептологии, разрабатывающей методики анализа национальных концептосфер, зафиксированных разными способами, в том числе и в литературных произведениях

На защиту выносятся следующие положения

1 Во второй половине XX века обостряется интерес американских писателей к русской литературно-философской традиции, что связано со сменой художественных ориентиров и писательских поколений, рождавшей ощущение кризиса, «конца литературы», с постановкой проблемы рациональности и ее границ, с поисками духовно-нравственных и эстетических ориентиров современной культуры Американские писатели еврейского происхождения, как правило, потомки выходцев из Восточной Европы, привнесли в литературу США особую напряженность духовных исканий, характерную, в первую очередь, для русской литературы

2 Разноплановые аспекты восприятия русской литературы в американском культурном пространстве этого периода органически соединились в творчестве крупнейшего американского писателя второй половины XX века Сола Беллоу. Жанрообразующие черты современного романа идей

складываются под влиянием воспринимаемой русской литературной традиции, в частности, Ф М Достоевского и Л Н Толстого, в творчестве которых привлекает богатство интеллектуального содержания, установка на художественное осмысление сущностных законов бытия и умение изображать идею

3 В художественном сознании Бечлоу Достоевский выступает как определенный устойчивый текст, который в многочисленных вариациях проявляется в его произведениях на протяжении всего творчества Жанровая форма «интеллектуальных комедий», создаваемых писателем, восходит отчасти к мениппейной традиции Достоевского В рецепции наследия Достоевского Солом Беллоу можно выделить несколько этапов, отличающихся по своей интенсивности и характеру восприятия

4 Особенности рецепции Толстого Беллоу во многом объясняются специфическим статусом в культуре США русского писателя, чьи философско-нравственные искания оказались созвучными американскому морализму и, прежде всего, философским положениям трансцендентализма, в свете которого находят объяснения схождения русского и американского писателей Беллоу ориентир}ется не па эпическую позицию Толстого-художника, а на способы изображения человека, подчеркивая и выпячивая персоналистские искания русского писателя. Отдельные философские мотивы творчества и принципы изобразительности русского классика, получившие прямое или косвенное отражение в произведениях Беллоу, трансформируются в новом конгексте. Увеличивающаяся частотность реминисценций и цитат из Толстого в произведениях Беллоу знаменует усиление полемики

5. Культурный опыт писателей Серебряного века имеет особое значение для постановки и решения проблемы «Восток-Запад», мессианской роли Америки как обновляющего стимула духовной культуры в современном американском романе идей, опирающегося на панамериканскую мифологему.

6 Русская религиозная философия привлекает Беллоу дерзостью, крайностью и глобальностью в постановке «последних вопросов». Произведения русских философов становятся источником альтернативных образов, которые творил Беллоу в противовес духовно-культурной бесплодности современного общества Спор-диалог писателя с русскими мыслителями и писателями определяется его склонностью к религиозно-мистическому типу философствования и отталкиванием от хилиастически-утопических построений русского космизма

7 В художественном плане роман идей С.Беллоу характеризуется синтетичностью в жанровом и стилевом отношении, что вызвано сочетанием творческого освоения западноевропейского и русского эстетического и философского наследия с разработкой сугубо национальной проблематики.

Научная новизна предлагаемого исследования заключается в том, что теоретические и культурно-исторические проблемы рецепции рассматриваются на обширном материале, отражающем особенности художественного сознания автора, в творчестве которого «сошлись» основные тенденции развития американской литературы второй половины XX века Впервые в отечественном литературоведении предпринимается попытка системного рассмотрения и анализа творчества СБеллоу в широком контексте русской литературы Прослежено влияние и взаимодействие как западноевропейской, так и национальных традиций В работе представлены все периоды и направления творческой деятельное™ Белчоу, анализируются социокультурные и философские аспекты художественного диалога Выявлены и описаны основные параметры жанра «интеллектуальной комедии», разработанного С Беллоу Введен в научный оборот большой пласт художественного и публицистического творчества писателя, не известный в России Впервые в отечественном литературоведении анализируется рецепция русского символизма, отчасти акмеизма и русской философии начала XX века в американской литературе

Теоретическая значимость работы состоит в том, что полученные научные результаты позволяют уточнить и существенно дополнить картину русско-американских литературных связей, расширить существующее представление о некоторых общих тенденциях развития американской литературы второй половины XX века1 обновление языка художественной прозы, поиски нового героя в мире урбанистической культуры, проблемы культурного разнообразия, ресемантизация философского и культурного диалога с европейским наследием Предлагаемое исследование должно способствовать более глубокому пониманию рецепции русской литературы и культуры американским художественным сознанием, восполнить определенные пробелы в отечественной американистике

Практическая значимость работы определяется тем, что полученные результаты могут быть использованы в вузовских курсах истории зарубежных литератур, сравнительного литературоведения, а также при разработке спецкурсов, учебных и учебно-методических пособий по проблемам современного американского романа, сравнительного изучения литератур и теории межкультурной коммуникации. Введен в научный оборот большой пласт художественного и публицистического творчества Беллоу, не известный в России Материалы и выводы диссертации могут быть полезны переводчикам произведений писателя, интерпретация которых требует досконального знания источников литературных аллюзий и реминисценций и их трансформации в художественном мире автора Апробация работы Исследовательская концепция, основные положения и текст диссертации были представлены и прошли обсуждение на кафедре

зарубежной литературы и теории межкультурной коммуникации НГЛУ им Н.А Добролюбова Апробация результатов исследования также проводилась на международных, российских, зональных и межвузовских конференциях, среди которых международные конференции Российского общества по изучению американской культуры (Москва, 1994, 1995, 1996, 2001, 2002, 2006, 2008, 2009), международные конференции по американистике в Майами (США, 1998), Урбино (Италия, 1999) и Минске (2002, 2004, 2009), Вторая международная научная конференция «Толстой и мировая литература» (Ясная Поляна, 2000), международная научно-теоретическая конференция «Русская культура и мир» (Нижний Новгород, 1993), «Перекресток культур» (Нижний Новгород, 1999), международная конференция памяти А М Зверева «Американские культурные мифы и перспективы восприятия литературы США» (Москва, РГГУ, 2009), межвузовские и зональные конференции в С Петербурге (1998), в Набережных Челны (1999) и др Содержание диссертации представлено в монографии «Сол Беллоу и русская литературно-философская традиция» и ряде статей

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографического списка, насчитывающего 561 наименование Общий объем текста составляет 547 страниц

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Введение содержит общую характеристику работы, позволяющую обосновать выбор темы, ее научную актуальность и новизну, намечает методологические принципы и задачи исследования В первой главе «Сол Беллоу и русская культура», состоящей из двух разделов, рассматриваются теоретические аспекты рецепции и особенности механизмов восприятия русских культурных реалий в творчестве Беллоу В первом разделе «Литературная и культурная рецепция и пробчемы ее изучения» описаны культурологические и литературоведческие подходы к проблеме рецепции как ключевой категории компаративистки, выделены основные этапы изучения рецепции и уточнены категориальные признаки данного феномена и способы его классификации Различные аспекты рецепции (перевод, влияние писателя на иноязычную литературу и восприятие писателем иноязычных литературных явлений, подражания, критические интерпретации, все виды откликов одной литературы на явления другой литературы) изучались издавна, но лишь в связи с понятием диалога, утвержденным ММ Бахтиным, рецепция становится объектом исследования как важнейший механизм взаимодействия культур и литератур Диапазон интерпретаций механизмов «вписывания» литературных произведений и явлений одной культуры в контекст другой

в современной науке необычайно широк от традиционных «влияний» до постмодернистского «цитатного сознания»

В контексте кардинального для современной компаративистики положения о равноценности актов воздействия и восприятия рецепция как осмысление и переосмысление воспринятого входит в число герменевтических процедур и всегда обусловлена исторической относительностью интерпретации и понимания Два основных взаимозависимых механизма рецепции - «пересоздание» и «воссоздание» - определяются характером продумывания дистанции, отделяюшей одну культурную ситуацию от другой, «свое» и «чужое» Рецепция, таким образом, связывается с рефчексией, с ответной позицией, с коммуникативной природой творческого акта Рецепция текста не является субъективным актом. Традиция как исторически действующий духовный опыт опосредует субъективность восприятия Важным фактором рецепции является принцип «набрасывания предварительного смысла» (Гадамер) и постоянного его пересмотра по мере углубления в смысл воспринимаемого текста

Смысл произведения искусства не имманентен ему, он рождается во взаимодействии текста и читателя Инстанция читателя понимается как смыслополагающий субъект, при этом учитываются и объективные компоненты текста и контекст восприятия (в первую очередь культурно-исторический) как фактор актуализации смысловых значений, заданных текстом Рецепция рассматривается как перевод с одного языка культуры на другой Таким образом, акцент переносится на воспринимающую культуру, которая, трансформируя воспринимаемое явление, в то же время перестраивает всю свою парадигму.

Результат инокультурной рецепции всегда значительно отличается от результата внутрикультурной рецепции. Поэтому вопрос о продуктивности взаимодействия «своего» и «чужого» выдвигается на первый план Важнейшее в бахтинском диалогизме понятие соединяющей границы встречи культур разъясняет особенности механизма рецепции инокультурных явлений, глубинные смыслы которых преодолевают свою замкнутость и односторонность В диалогическом взаимодействии существенную роль играет активное ответное понимание, предполагающее оценку согласие или отталкивание Парадокс рецепции заключается в двойственной роли инкорпорированного в данный культурный мир образа внешней культуры, который осознается как «свой-чужой»

Рецепция как творческое понимание чужой культуры всегда носит избирательный характер В восприятии чужой культуры особую роль играет различие национальных картин мира, или, иначе, национальных концептосфер, которые являются фильтром, выполняющим функции отбора и просеивания «чужих» смыслов, оценки и «редактирования» другой культуры

В данном исследовании мы принципиально избегаем термина «интертекстуальность», который получил широкое распространение в различных литературоведческих парадигмах, но всякий раз оговаривается согласно вкладываемому в него смыслу Поэтому термин «рецепция» как диалог автора со всей предшествующей и современной культурой представляется предпочтительнее для анализа генетических и типологических связей и восприятия писателем иноязычных литературных явлений

Во втором разделе первой главы «Художественная эволюция Сола Беллоу к особенности рецепции русской кучътуры» анализируются особенности рецепции американским писателем реалий русской культуры и истории, связанные со спецификой социокультурного контекста и его динамикой. Рецепция русской культуры С Беллоу носит избирательный характер, определяемый его личным опытом выходца из иммигрантской среды и ориентацией на русскую классическую литературу В творчестве великих русских классиков, и в первую очередь в творчестве Достоевского и Толстого, он видит «русский способ воплощения идей» в литературе, органически вплетенных в художественную гкань произведения, проявляющихся в характерах, сюжете, композиции, стиле Сверхзадачей писателя становится возрождение в американской литературе романа идей, который отвечает, согласно его представлениям, «умозрительному» характеру американской идентичности Она проявляется в процессе сопоставления - прямого или косвенного - с традициями и стереотипами «чужих» культур Причем, если персонажи Беллоу, как и сам автор, путешествуя по европейским странам, имеют возможность проверить свое «предпонимание», пересмотреть и конкретизировать смыслы сложившихся в сознании стереотипных образов, то Россия остается феноменом исключительно концептуальным, постигаемым через призму литературы, иммигрантский быт и искаженную в иной языковой среде речь

Русская культура для Беллоу чрезвычайно притягательна и загадочна, особенно в виду того, что он не владеет ее языком. Русскоязычные вкрапления как знаки «другой культуры», раскрывая жизненный опыт, этнические корни, социальную принадлежность и сферу интересов персонажей, носят атрибутивный характер^ и являются одним из способов создания образа В то же время появление неожиданных и незнакомых для англоязычного читателя элементов в речевой цепи создает эффект остранения, заставляя пристальнее вглядеться в мир маргинальной культуры иммигрантов, стремящихся влиться в «мейнстрим» («Приключения Оги Марча». 1953) В более поздних книгах («Планете мистера Сэммлера», 1970; «Декабрь декана», 1982) включение русскоязычных слов выполняют функцию эйдологическую, давая идейно-оценочную интерпретацию тоталитарной советской системе

В творчестве Беллоу идет циклический процесс рецепции русской культуры- притяжения и отталкивания Вариация и коррекция восприятия русской культуры по большей части регулируется не столько эстетической ориентацией писателя, сколько эволюцией взглядов в сторону политического консерватизма, не приемлющего неамериканской позиции В сознании героев Беллоу Россия или русские реалии всегда присутствуют в той или иной форме Обращение к иному культурному миру выступает как .необходимая антитеза их нынешнему устойчивому положению «коренных американцев» и как источник для понимания своей «особости» в американском мультикультурном космосе Но Беллоу поглощен не историей «вытеснения» одной культуры другой, а проблемой их взаимодействия, взаимообусловленности и интерференции Интеллектуальный герой писателя живет в семиосфере культуры, и любое попадающее в фокус его зрения явление он мыстснно сравнивает с близкой ему культурной традицией, важнейшим компонентом которой является русская составляющая

Шестидесятые годы, ставшие перетомными в послевоенной истории Америки, оказались решающими в творческой эволюции Беллоу, усилив интерес к России и ее политической истории XX века Российские реалии быта иммигрантов сменяются обсуждением отдельных событий русской истории, оказавших такое поразительное влияние на развитие Западной цивилизации русские революции 1905 и 1917 юдов, сталинизм, победа во Второй мировой войне, визит Хрущева в США, интеллектуальное и политическое диссидентство после «отгепели» и перестройка Как правило, упоминание того или иного исторического факта либо мастерски вплетено в развитие сюжет («Родственники», 1984"), либо выступает в функции характерологической художественной детали («Дар Гумбольдта», 1975, «Мемуары Мосби», 1968). Источником представлений о России и русской культуре выступают средства массовой информации и советские писатели-диссиденты, испытавшие на себе сокрушительную силу деспотизма, а потому способные понять сложную диалектику взаимоотношений палача и жертвы Однако творчество писателей-диссидентов не становится для Беллоу очередным источником сюжетных формул или литературных типов, как это происходило с произведениями русской литературы XIX или начала XX века Писатель ссылается на них как на достойный подражания пример сопротивления тоталитарному режиму, воплощению угрозы фундаментальным американским ценностям свободы, толерантности и разнообразия Отсутствие опыта взаимодействия с экстралитературным контекстом усиливало «энергию изначальной негативности» (Х.Р Яусс) произведении диссидентской литературы, закрывая для восприятия все прочие аспекты, кроме политического

Русская классическая литература вносит существенные коррективы в рецепцию русской культуры. В ней подчеркивается духовно-нравственное начало, глубина чувств, стремление к всеохватности, притягательная загадочность, пробуждающая творческое воображение В быту семьи Беллоу и их соседей-иммигрантов сохранялись еше черты культуры повседневности дореволюционной России костюмы, манеры, даже особенности почерка, т е те экстратекстуальные структуры и смыслы, которые, будучи перенесенными в текст, делают незнакомое содержание доступным пониманию Возможно, этим объясняется интенсивный и плодотворный диалог Беллоу с русской классической литературой и его повышенный интерес к Серебряному веку русской культуры, которым закончился «русский период» истории его семьи и русской истории как ее понимает писатель Но эта культура воспринимается как исторически завершенная, ставшая неисчерпаемым источником образов, ассоциаций и аналогий Диалектика взаимодействия разных рядов рецепции культуры раскрывается в каждом конкретном случае диалога С Беллоу с русскими писателями.

Вторая глава «Рецепция Ф.М.Достоевского в творчестве Сола Беллоу» включает в себя четыре раздела, в которых исследуется характер восприятия Беллоу творчества Достоевского как константы мировой культуры и как воплощения особенностей русского сознания В первом разделе «Динамика рецепции Достоевского в творчестве С. Беллоу» представлены основные" этапы художественного освоения Беллоу наследия русского классика В этом разделе также проводится культурно-исторический экскурс, посвященный рецепции Достоевского в американской литературе, в связи с чем выявляется специфика прочтения Достоевского Солом Беллоу по сравнению с предшествующей и современной ему американской и европейской культурой Если в первой половине XX века Достоевский осознавался американскими писателями, прежде всего как провозвестник новых подходов к изображению внутреннего мира человека, то во второй - интерес сместился к нравственно-философской проблематике его романов, интерпретируемых в экзистенциалистском ключе На раннем этапе своего творчества Беллоу, отклоняясь от сложившейся западной традиции рецепции Достоевского как наиболее оригинального русского философа, видит в нем, прежде всего, художника, умеющего изображать идею Но отношение и оценка как сочинений, так и авторской позиции Достоевского сильно меняются в зависимости от времени, социально-исторического контекста и общей установки

В первых своих писательских опытах («Мексиканский генерал», 1942) Беллоу развивает идущий от Достоевского художественный полифонизм, вводя «множественность точек зрения» и используя принцип контрапунктического построения произведения, основанного на

сосуществовании параллелизма и противопоставления важнейших элементов текста В Достоевском Беллоу привлекает чрезвычайно близкая его мироощущению идея превосходства «живой» жизни, непосредственного опыта любому умозрению

Беллоу оказалась близка высшая нравственная идея русского писателя, о чем он открыто заявил в статье «Французы глазами Достоевского» (1955), предпосланной в качестве предисловия к «Зимним заметкам о летних впечатлениях» Соотнесенность предисловия с предлагаемой американскому читателю книгой Достоевского проявляется в жанре, стиле и своеобразном параллелизме жанровых зарисовок парижской жизни и характеров Сол Беллоу полностью разделяет развиваемую Достоевским и восходящую к Канту концепцию свободы личности, которая зиждется на следовании долгу, предполагающему счастье других Пути решения моральных проблем, предложенные русским писателем, становятся предметом размышлений Беллоу и его героев о нравственном сознании современного человека Второй важнейший тезис, развиваемый в предисловии. - соотношение правды факта и правды вымысла Исходя из традиционно прагматистского представления о том, что характер смыслополагания у человека задан его намерениями, Беллоу заключает, что сама пристрастность описаний и оценок Достоевского свидетельствует о масштабе личности журналиста, бесстрашно ставящего «последние» вопросы, на которые он в своих романах, как и должно художнику, отвечает еще более глубокими вопросами Отвергая разумность публицистической позиции Достоевского, автор предисловия, утверждает его мудрость как художника

В полемике со сторонниками теории «смерти романа» Беллоу ориентируется на Достоевского («Что же дальше7», 1957), декларируя свою приверженность роману характеров, в развитии которых раскрывается новое понимание человеческой природы, а не изобретаются идеи, как во французском романе à thèse Образ человека у Достоевского, носящего в своей душе весь мир и стремящегося к бесстрашному самопознанию, неотделимо связан с образом идеи А Беллоу ставит вопрос о связи между рациональным восприятием и воображением и о месте интеллекта в художественном произведении, в котором идеи дотасны быть насыщены страстью Беллоу не случайно отталкивается от создателя интеллектуального романа Томаса Манна, не приемля его тип философствования, опирающийся на всеохватывающую системность, логическую замкнутость и завершенность Вслед за «великим реалистом», как он называет Достоевского, писатель видит в творчестве способ обнаружения «правды жизни» Усвоенные уроки Достоевского -разыгрывание «последних вопросов» в конкретно-чувственной форме, звучание карнавальных обертонов в образах и слове, фантастические ситуации - претворяются в «комических эпопеях» «Гендерсон, повелитель

дождя» (1959) и «Герцог» (1964) В них еще угадываются сложно преломленные мотивы и образы, навеянные чтением Достоевского образ страдающего ребенка как обвинение неправедности мира, мотив вины, бесстрашного познания скрытого зла в самих себе и страдания как способ самопознания, очищения от зла и духовного возвышения

С середины 60-х гг в выступлениях и статьях Беллоу, посвященных проблемам литературы, и шире, современной культуре, имя Достоевского встречается все реже и все чаще связывается с именем Ницше В наследии Достоевского высвечивается его герой - человек из подполья как воплощение нигилизма, с современными проявлениями которого Беллоу ведет напряженную и неустанную борьбу

Очередной острый интерес Беллоу к Достоевскому и его художественному миру проявляется з конце 1970-х - начале 1980-х и, прежде всего, в романе «Декабрь декана» Интерес этот вызван в большей степени внелитературнымч причинами В это время выкристаллизовывается представление о СССР как «империи зла» Топоним «Россия» и производные от него словоформы появляется в тексте исключительно как негативные определения режима Все «русское» представляется чуждым, враждебным, это - «зло», которое ассоциируется с темным, болезненным преступным миром Достоевского Стереотип «русского» порождает и стереотипность прочтения Достоевского на новом этапе творчества Беллоу В контексте романа «Декабрь декана» проявляется интересный аспект рецепции Достоевского Переклички с русским писателем носят характер «зеркального отражения» В творчестве Достоевского концепт «Америка», играющий очень важную роль, всегда связан с чуждым, враждебным, потусторонним, безбожным В космологии Достоевского Америка представлена как символически-условный локус самообмана, бездуховности, хаоса и зла, которому противопоставлена русская идея соборности, воли и благодати В романе Беллоу Россия также воспринимается не как реальный топоним, а как концепт несвободы, тоталитаризма и насилия над личностью, противопоставленный американской идее свободы, равенства, демократии, изобилия Новое прочтение Достоевского совпало с изменением формы романа Беллоу, который, утрачивая внутреннюю диалогичность, все больше становится похожим на интеллектуальный трактат

Во втором разделе ««Болтающийся человек» С. Беллоу и «Записки из подполья» Ф.М. Достоевского: полемика с экзистенциализмом» мы обращаемся к анализу преломления архетипических моделей Достоевского через призму полемики Беллоу с экзистенциализмом в романе «Болтающийся человек» (1944) Протагонист «Записок из подполья», первый герой-идеолог Достоевского, выступает в романе Беллоу как обобщающая модель для создания характера, развертывание которого призвано доказать необходимость и возможность преодоления

отчуждения Героя, написанного в форме дневника романа Беллоу Джозефа, в известной степени, тоже можно назвать героем-идеологом, который задается, по собственному признанию, «вечными вопросами». Сходство изначальной ситуации бездеятельности, в которой находятся герои «Болтающегося человека» и «Записок из подполья», принципиально Это сходство антропологического сознания, центрированного на человеке, на загадке его трансцендентной судьбы и возможностей его духа

Хотя в романе Беллоу нет прямых ссылок на «Записки», он построен на цитировании русской повести Реминисценции представлены на уровне художественных мотивов и отдельных сюжетных ситуаций Прямые параллели можно провести и в описании атмосферы и места действия американского романа и русской повести Семантически совпадающие детали фона функционально различны в сопоставляемых текстах Герой «Записок» отталкивается от внешнего мира, он анатомирует свое «я», сосредоточиваясь на дилемме больного сознания В романе Беллоу в качестве своеобразного комментария к действию выступает фон Он складывается из рельефных бытовых деталей, свидетельствующих о том, что общественное сознание вырастает на материально-прагматическом основании ложно понятого «разумного эгоизма», который тут же приводит на память герою бескомпромиссный утилитаризм Лужина

Созданный в «Записках» трагический тип человека с разорванным сознанием полемически обращен против просветительской концепции личности и перекликается с образом племянника Рамо, героя романа-диалога Дидро, о чем впервые упомянул В В Розанов в «Легенде о Великом Инквизиторе» Заставляя своего героя проповедовать программу крайнего индивидуализма, Достоевский намечает и возможный, с его точки зрения, выход из этого состояния в обретении ^истого сердца в противовес разуму У Беллоу акценты расставлены иначе. Он спорит не с Дидро, а с прочтением Дидро в духе Достоевского Писатель в своем романе напрямую обращается к авторитету французского просветите и, о философии которого Джозеф пишет эссе. Герой защищает просветительские ценности, культ Разума и философию рационализма, отступление от которых представляется ему предательством человечности Рационализм не противопоставляется этике, а сопрягается с ней, доверие Разуму органически связано с врожденным нравственным чувством Полемические выпады против иррационализма нацелены и на опровержение экзистенциалистской идеи отчуждения как неизбежного человеческого удела Проблема свободы и отчуждения становится точкой пересечения основных идеологических систем времени, от которых отталкивается приверженный рациональности герой, в частности, от экзистенциализма

Джозеф отвергает постулат Сартра о главенствующей роли бытия и следующий из него вывод о том, что человек представляет собой в конечном итоге совокупность собственных поступков. В еще большей степени он далек от позиции экзистенциалистов в вопросах ангажированности, отчуждения и свободы Идея отчуждения для Джозефа - результат извращенного взгляда на мир Не верит он и в возможность свободного выбора Его вступление в армию представлено в романе не как результат свободного выбора, а как неизбежность судьбы

Апробация свободы Джозефом в целом восходит к ставшей архетипической художественной модели, заданной героями Достоевского свободы от мира и свободы от себя. Но в отличие от героев Достоевского, которые доводят свою тяжбу с миром до метафизического бунта, подвергая сомнению разумность Божественного мироустройства, герой Беллоу предъявляет окружающему миру претензии морального характера, причем, как правило, на бытовом уровне Спор с собой и с миром завершается приятием жизни, вне которой нет никаких ценностей Признавая «регламентацию», Джозеф капитулирует перед «каменной стеной», которую не желал признавать подпольный Парадоксалист В то же время конформистский вывод героя Беллоу, несмотря на иронические интонации, в целом совпадает с заключительным фрагментом «Записок из подполья», в котором подпольный человек утверждает, что человек не способен вынести свободы

Мера близости романа Беллоу к поэтике Достоевского с большой долей очевидности раскрывается при сопоставлении мотива «двойничества». У Достоевского пародийные двойники, как система кривых зеркал, под разными углами зрения отражают идею, которой одержим герой, высвечивая ее оборотную сторону, испытывая и проверяя ее «Раздвоение» тесно связанно с темой душевного «подполья», с отражением внутренней разорванности и глубинной противоречивости характеров персонажей русского писателя («Двойник») У героя Беллоу душевное «подполье» выявляется в первую очередь через пародийных двойников, а дчя испытания его жизненной позиции куда большую роль играет мотив «раздвоения» В данной связи особое значение приобретает дневниковая форма романа Автор дневника раздваивает себя как Себя и Другого Этого Другого-из-Себя он наблюдает со стороны, он смотрится в него, как в зеркало. В зеркале-дневнике герой пытается разглядеть свое истинное «я» Возникает традиционная для американской литературы тема - поиск своей идентичности

«Болтающийся человек» со всей очевидностью демонстрирует «дивергентность» (Д.Дюришин) в отношении к воспринимаемому прототипу Архетипические модели Достоевского вполне узнаваемы, но они преломляются, с одной стороны, через призму современных автору идеологических дискуссий, а с другой - через призму редуцированной

иронии В споре с современным нигилизмом Беллоу ориентируется на Достоевского, но существенно переакцентирует его художественную и философскую мысль Достоевский выступает уже в первом романе американского писателя как текст-код, который в разных вариациях проявляется во многих его произведениях

В третьем разделе второй главы «Реминисценции Достоевского в романе «Жертва»» рассматриваются способы варьирования писателем заимствованных у Достоевского мотивов, сюжетных ситуаций, типажей на примере романа «Жертва» (1947), в котором воспроизводится в целом сюжет «Вечного мужа». Развитие напряженного конфликта между психологически и нравственно несовместимыми личностями, журналистом Эйзы Левенталем и его случайным знакомым Кирби Олби, до совпадения в целом ряде деталей повторяет «Вечного мужа», но сама суть конфликта радикально переосмысляется по сравнению с повестью-прототипом, в основе которой лежит трагедия обманутого мужа Источником конфликта в романе Беллоу становится синдром жертвы и комплекс вины Левенталя

Анализ конкретных реминисценций, их характера, сквозных мотивов и сюжетных ходов выявляет типологические схождения в исследуемых текстах, подчеркивая принципиальные различия, связанные с иной структурой характеров и иной мотивацией поступков героев Об этом свидетельствует переосмысление в романе Беллоу мотивов сна и сновидения, заимствованные у русского писателя, о чем свидетельствует почти аналогичная с повестью Достоевского последовательность сюжетных ситуаций и характерное построение снов на размытых стыках между сном и явью Но у Беллоу кошмар сна заменяется кошмаром реальной жизни, и в отличие от Достоевского, у которого в сновидении обыгрываются смерть, похороны, мертвец, сгущающие атмосферу ужаса, фантасмагории действительности, во сне Эйзы доминируют повседневно-бьповые реалии В отличие от Вельчанинова, которому открывается «подполье» Трусоцкого, герою Беллоу открывается только собственное «я» Поэтому писатель включает в сюжетную канву еще один сон, не имеющий соответствия в повести Достоевского, но резюмирующий основной конфликт романа Семантика этого сна очень напоминает «предустановленную дисгармонию» мира Кафки, в котором также разворачивается модель поведения жертвы и ее палачей. Усвоение уроков Достоевского переплетается с рецепцией Кафки Темы трагического одиночества человека, унизительности и «абсурдности» человеческого существования, столь важные для Кафки, резонируют и в романе Беллоу, подвергаясь переосмыслению, включающему в себя сочувственное и одновременно полемическое отношение к ним

В «Жертве» обыгрываются и сквозные мотивы Достоевского, в частности, двойничества и шутовства Но мотив шутовства в романе Беллоу лишь отчасти соотносится с повестью-прототипом Он связан с

доминантным в творчестве писателя мотивом театра и театральности Театральность пронизывает все уровни текста романов Беллоу, от образно-тематического до сюжетно-композиционного, оказывая активное влияние на их морфологию В его художественных текстах не только реализуется метафора «мир-театр», но и срабатывают механизмы этнической, социальной и психологической адаптации и ассимиляции, раскрывающиеся в мультикультурном дискурсе. Герои Белтоу никогда полностью не ассимилируются в протестантскую Америку они постоянно осознают себя и частью американской жизни, и чужеродными ей, балансируя между приятием и отчуждением Поэтому им всем близко искусство игры. Интермедиальность текста Беллоу открывает широкие возможности бесконечных художественных и смысловых

взаимопереходов Левенталь становится игрушкой в руках актерствующего Олби Поскольку последний - буффонный двойник Левенталя, а его шутовство - это результат болезненного переживания своей социальной несостоятельности, герой втягивается в агрессивную игру Олби, и она еще больше искажает его видение мира, в котором он чувствует себя маргиналом из-за своей этнической принадлежности

На Достоевского Беллоу проецирует свою картину мира и особенности ее воплощения В сопоставлении сходных по характеру, но совершенно противоположных по содержанию элементов - внутренних диалогов Вельчанинова и Эйзы - выявляется различие в национальных концепгосферах, в частности, в трактовке концепта вины Герой русской повести возлагает вину за все случившееся на «другого», а внутренние дискуссии Эйзы завершаются признанием собственных ошибок и проступков, которые привели к кризисной ситуации В художественно-психологической мотивировке характера Левенталя ведущую роль сыграл важнейший американский концепт «доверия к себе». В истории героя запечатлена одна из основных идей этической доктрины Р У Эмерсона об ответственности человека перед своей совестью

Беллоу «повторяет» не только сюжет повести Достоевского, но и ее композицию вплоть до рамочной структуры Но если финал повести Достоевского свидетельствует о том, что все возвращается на круги своя, то эпилог романа Беллоу показывает героя изменившегося, победившего свои кошмары и преодолевшего духовный кризис За «достоевским» оформлением истории Левенталя лежит совершенно иное содержание, а точность аналогий в композиционно-структурном построении романа свидетельствует о том, что сюжет «Вечного мужа» отражен в «Жертве» формально

Роман «Жертва» - пример полигенетичности реминисценций Мотив двойничества в романе восходит не только к повести Достоевского, но и к рассказу Дж Конрада «Тайный сообщник». Построенный на обыгрывании «внешних» и «внутренних» двойников, этот рассказ, как правило,

рассматривают в перспективе творчества Достоевского, от которого английский писатель отталкивался, не принимая его как художника и испытывая жгучую неприязнь к его нравственным, политическим и эстетическим принципам Таким образом, Достоевский воспринимается Белло> через призму последующей литературной традиции, на формирование которой он оказал существенное влияние

Романы «Болтающийся человек» и «Жертва» завершили ученический период творчества Беллоу Ведущим наставником на этом этапе был Достоевский, у которого он учился мастерству построения интриги, создания характера, романной полифонии

В четвертом разделе главы «Художественный код Достоевского в прозе Беллоу» анализируется ряд парадигматических элементов художественного кода Достоевского в прозе Беллоу Среди них особое значение имеют некоторые образы, жанровые структуры и внесюжетные элементы

Жанровая форма «интеллектуальных комедий» Беллоу восходит к традиции мениппеи в творчестве Достоевского Значительные элементы мениппеи можно обнаружить в романе «Гендерсон, повелитель дождя», в «Приключениях Оги Марча» и особенно в «Герцоге» В «Гендерсоне» наличие конститутивных признаков жанра (образ мудреца, искателя правды, свобода сюжетного и философского вымысла, фантастический сюжет, осложненный философским диалогом; трущобный натурализм, резкие контрасты и игра стремительными переходами, в частности, оксюморонные столкновения жизни и смерти, зеркальная рифма ситуаций, создающая параллельный ряд значений амбивалентного характера, злободневная публицистичность и др) позволяет исследователям сопоставлять роман с произведениями мировой литературы, созданными под определяющим влиянием мениппеи (книгами Свифту, Рабле, Стерна) В романе обнаруживается и пласт, восходящий к Достоевскому Эту не явно звучащую ноту в «Гендерсоне» одним из первых уловил композитор Леон Кирченер, автор оперы «Лили»(1977) на сюжет романа Беллоу

Сопоставление романа Белчоу с рассказом Достоевского «Сон смешного человека», произведения ключевого для менипиейной жанровой традиции в творчестве писателя, выявляет типологические схождения в существенных для жанра аспектах Во-первых, постановка «последних вопросов» с этико-практическнм уклоном Они обнажаются при помощи исключительной ситуации, вариантом которой выступает кризисный сон, приводящий человека к перерождению и обновлению (герои предпринимают путешествие во/как во сне в область земного рая Смешной человек на неведомую планету, Гендерсон в условную Африку). Во-вторых, столкновение жизни и смерти наука стала одной из мощных сил разрушения на неведомой планете, а научные познания Гендерсона оказались разрушительными для невинных Арневи Интересные

переклички появляются и в трактовке темы обиженного ребенка, образ которого выступает как символическая оценка нравственного состояния мира и героя Опыт становится единственным средством самоосуществления человека и проверки его нравственных и духовных возможностей Но наряду с практической проверкой идеи, большое место в романе занимает композиционно выраженный диалог короля Дафу и Гендерсона, в котором провоцируются «последние вопросы» в пародийно-профанирующем ключе

Карнавальное мироощущение, имманентное солилоквиуму, находящемуся в орбите мениппеи, пронизывает роман об Оги Марче, написанном в жанре «интеллектуальной пикарески» Пикарескный план романа тесно переплетается с психологическим аспектом повествования, рассказывающим о «путешествии вглубь себя самого» В центре внимания Беллоу «внутренний человек» В объяснении мотивов поведения героя Беллоу обнаруживается сложное взаимодействие и отталкивание от традиций романа идей Достоевского Человек без определенных занятий, Оги, так же, как и герои русского писателя, располагает неограниченным временем для своих «идеологических похождений», для поиска «осевых линий», который и определяет его внутренние побуждения и поступки Оги Марч, как и последующие протагонисты Беллоу, герой рефлектирующий, поглощенный тщательным самоанализом. Смех героя направлен не столько на внешний мир, сколько на себя самого Основная социально-эстетическая функция комического в романе Беллоу быть средством, побеждающим всякую мнимо-логическую серьезность и напыщенное фарисейство принципом правды И сама правда проверяется смехом Важную роль здесь играет сказовая форма повествования с установкой на устное слово Подчеркивая своеобычность и ироническую меткость речи героя, Беллоу придает фамильярно-комическую окраску описываемым событиям и высказываемым повествователем идеям и мнениям А если учесть, что сказовое повествование в романе сопряжено еще и с интраперсональным диалогом солилоквиума, то можно найти пересечения с внутренне диалогизированным словом Достоевского Отсутствие объективного видения героя, многостильность, подчеркнутая незавершенность поставленных проблем в романе Достоевского импонировали Бечлоу Он сознательно примыкает к диалогической линии романной прозы с оглядкой на Достоевского.

Принципиальное обращение Беллоу к диалогизированной форме повествования в комическом романе идей совершенно очевидно в шедевре писателя «Герцоге» Роман по своему напряженному интеллектуализму, а также по принципам художественного построения допускает сближение с романами Досюевского В центре романа Беллоу находится герой-идеолог, мировоззрение и личные переживания которого сливаются в неразделимое целое Герой ведет неумолчный диалог с миром идей Все

лица, с которыми он полемизирует, входят в его внутреннюю речь не как фабульные персонажи, а как символы определенных жизненных установок, неприемлемых идеологических позиций Все они - точки зрения на мир, которые сопоставляет, противопоставляет Герцог

Характер героя у Беллоу, как и у Достоевского, проступает в бесконечном множестве сценических проявлений, монолог (внутренний), сценическое действие, серия поступков, а глубина характера постигается через умножающиеся зарисовки главного мотива характера -чувствительность и сердечность, благодаря которым он постоянно попадает в нелепые, унизительные ситуации и терпит поражение В образе Герцога, признающем «созидательное страдание» необходимым условием жизни, в творчестве Беллоу отозвалась христианская мысль Достоевского о том, что страдание есть путь очищения и становления характера Как и у автора «Преступления и наказания», совесть в романе Беллоу находится в нерасторжимом союзе с тем, что Достоевский чаще всего называет «натурой»

В романе множество свидетельств того, что в поле зрения автора все время присутствует русский писатель То жена героя рассуждает о р>сской церкви, о Тихоне Задонском, Достоевском и Герцене, то любовница Мозеса рассказывает ему, что она видела французскую экранизацию «Преступления и наказания», то сам Герцог в своем очередном письме упомянет о «философском», «немотивированном» преступлении Обнаруживаются и переклички мотивов, в частности, мотив обиженного ребенка Истории истерзанных детей в рассказе Ивана Карамазова (гл «Бунт») отражаются в «Герцоге» в эпизоде суда над убийцами трехлетнего ребенка - его матерью и ее сожителем Помимо точных текстуальных и тематических моделей, которые Беллоу находит в «Братьях Карамазовых», он создает аналогичную психологическую ситуацию

Не только особенностями жанра или струкгурой характеров, но и более легко расшифровывающимися ассоциациями, возникающими по ходу повествования, а то и прямыми ссылками, Сол Беллоу свидетельствует о значении для него традиции Достоевского Типологическая соотнесенность поэтики подтверждается наличием целого ряда реминисценций Показательным является, прежде всего, близость городского пейзажа Нью-Йорка к фантастическому городу-призраку Петербургу Достоевского Обыгрываются типологические черты враждебного пространства жара, пыль, вонь, духота, шум, скученность По характеру образности, пластике, динамике некоторые сцены в «Жертве» перекликаются с жанровыми зарисовкам Петербурга в «Преступлении и наказании» Пространство Нью-Йорка во многом организованно по аналогии с пространством Петербурга Достоевского Но семантика соответствий здесь противоположная В отличие от

Раскольникова, который переживает моменты просветления, надежды, освобождения по выходе из дома, Левенталь, напротив, испытывает облегчение за запертой дверью. Пример являет собой характерный образец механизма отражения Достоевского в творчестве Беллоу Если модель русского космоса - это путь-дорога, беспредельность, открытость пространства, то в американской культуре наряду с дорогой-путешествием, причем с определенной целью, важнейшее место занимает дом С концептом «дом» связан настойчивый мотив американской литературы «homecommg». Встреча с домом знаменует встречу героя с прошлым, а, по сути, с собой, помогает осмыслить, кем он стал в настоящем Тем самым этот мотив смыкается с кардинальной темой американской культуры в целом - темой поиска самоидентичности

Нью Йорк, выступает как враждебное человеку пространство («Жертва», «Герцог», «Планета мистера Сэммлера», «Лови мгновение», 1956) Совершенно иной статус обретает Чикаго - город детства Даже неприглядные картины Чикаго со зловонными стенами домов в негритянских трущобах, жидкими парками, горбатой брусчаткой и другими уродствами большого города все равно возбуждают в герое чувства родственные, теплые Дом, таким образом, не столько географическая точка, сколько состояние духа, чувствования, ума Подобное восприятие «дома» прочно связано с особенностями еврейской концептосферы с ее «минус-Космосом» (Г Гачев), но зато с акцентом на человеке-микрокосме, на его сердце

В художественном сознании Беллоу Достоевский выступает как определенный устойчивый текст, который в многочисленных вариациях проявляется в его произведениях на протяжении всего творчества Причем импульсом к литературному взаимодействию авторов оказываются не только типологические схождения, но и различия, коренящиеся, в картинах мира, национальных моделях космоса, в противоположной оценке роли рациональности в системе этики Третья глава «Сол Беллоу и Лев Толстой», состоящая из четырех разделов, посвящена исследованию особенностей рецепции Солом Беплоу различных аспектов творчества Толстого, сыгравшего существенную роль в формировании художественного мира писателя В первой разделе «Лев Толстой в творческом сознании Сола Беллоу» дается краткий анализ динамики рецепции русского классика в США, причин повышенного интереса к его творчеству и рассматривается характер восприятия Солом Беллоу Толстого в контексте американской традиции, противопоставляющей Толстого Достоевскому как «здоровое» мироощущение «болезненному» Далеко не все в творчестве Толстого, но лишь отдельные философские мотивы его творчества оказались близки Беллоу, заинтересовали его и получили прямое или косвенное отражение в

ею произведениях Беллоу переживает «доетоевские» и «толстовские» периоды попеременно

Обращение американского писателя к «литературе утверждения», начиная с «Приключений Оги Марча», совпадает с появлением реминисценций, аллюзий, прямых и скрытых цитаций толстовских текстов Причина утверждающего искусства Беллоу - живучесть идеологии американского оптимизма Отсюда обращение к Толстому, помогающему отстаивать, сохранять здоровые основы мироощущения и творчества в противовес тому безысходному отчаянию и убеждению в исчерпанности традиционных романных форм, ущербности реалистического искусства и обветшании его традиций, возобладавших в литературных кругах конца 1940-х - начала 1950-х гг

Авторитет Толстого-художника в контексте полемики с провозвестниками «¿мерти романа» оказывается для Беллоу чрезвычайно важным Отстаивая/ идею продуктивности хаоса, самоорганизации и саморазвития литературы, Беллоу апеллирует к творческой стратегии Толстого Анализом основных сюжетных узлов романа «Анна Каренина» писатель доказывает, что настоящее искусство не только не страшится хаоса, напротив, оно превращает хаос в средство художественного исследования загадки мира и человека («Рассеянность писателя», 195 7)

Сближает Беллоу с Толстым апологетика «живой жизни» Толстовская идея превосходства «живой жизни» над любым умозрением освещает новеллу Беллоу «Рукописи Гонзаги» (1956), в которой пародийно переосмысляется сюжет повести Г.Джеймса «Письма Асперна» (1888) и подспудно ведется спор с эстетической концепцией ее автора, подсказавшей его последователям идею автономности искусства В открытой полемике с Г Джеймсом союзниками неслучайно выступают русские писагели XIX века («Факты, которые будоражат воображение», 1962, «Нобелевская лекция», 1976) Беллоу не раз ссылается на Толстого, как на образец высокого искусства, которое не отстраняет себя от человеческой жизни, не обрывает с ней связи Чистоте эстетического восприятия и любым формам теоретизирования он противопоставляет непосредственность чувств и воображение художника, которое открывает правду жизни Высшую цель искусства Беллоу видел в верности правде Писатель находил ее прежде всего у Толстого, знаменитый финал рассказа которого «Севастополь в мае» он цитирует как подтверждение своих размышлений о задачах современного романа

Беллоу ориентируется не на эпическую традицию Толстого, а на способы изображения человека, подчеркивая и выпячивая персоналистские искания русского писателя Многие представления о человеке вызревали у Беллоу в процессе осмысления толстовских идей и внутренней полемики с ними Также как и Толстой, Беллоу искал активного героя, испытывающего ощущение полноты жизни

В рецепции Толстого важным фактором является не только сближение, но и различие Таким радикальным различием является философия природы Беллоу, человек городской, не принимает философии природы русского писателя, противопоставляющего добрую природу злой городской культуре Показательно, что мотив бегства на лоно природы появляется в романах, где обнаруживаются в большей или меньшей степени переклички с Толстым («Приключения Оги Марча», «Лови мгновенье», «Гендерсон, повелитель дождя», «Герцог», «Дар Гумбольта»), а затем из последующих произведений Беллоу исчезает Причем он всегда полемически нацелен против руссоистско-толстовской концепции природы как «естественной», здоровой сущности человеческого бытия, как начала совершенно прекрасного и совершенно нравственного Так, в романе «Гендерсон» природа и патриархальный мир, являющиеся в толстовском космосе воплощением идеала простоты, добра и правды, не избавлены от нравственного зла, как и мир урбанистический В данном случае выявляются не просто индивидуальные различия в решении проблемы, а стадиальная разница в концепции мира В литературе XIX века движение событий неизбежно шло к гармонии, даже трагические финалы исходили из существования упорядоченности как идеала, который противопоставлялся хаосу как беспорядку Беллоу осознает, что жизнь в любых проявлениях - цивилизованная или примитивная - есть сложное взаимодействие порядка и беспорядка Естественной средой, где возможно пробуждение души, может быть только «свой» мир, будь то природный или урбанистический («Дар Гумбольдта», «Подлинное», 1998) Наиболее интенсивный диалог с русским классиком приходится на первую половину 1970-х годов, когда Беллоу преподает курс малой прозы Л Толстого в Чикагском университете Увеличивается частотность реминисценций и цитат из Толстого в произведениях Беллоу, но все чаще референции носят пародийный характер, знаменующий усиление полемики Однако уроки русского классика в широком творческом смысле сказываются в произведениях американского писателя до конца жизни.

Во втором разделе третьей главы «Беллоу и Толстой: утверждение реалистических принципов создания характера» рассматриваются способы создания характеров и отдельные принципы изобразительности в прозе Беллоу, сформировавшиеся под воздействием творчества русского писателя, в котором реалистическое изображение внешнего мира ведет внутрь характеров Значительные схождения с Толстым проявляются в развитии характера заглавного героя «Приключений Оги Марча», происходящем не только под влиянием среды и обстоятельств, но и в результате самопознания и напряженной духовной работы, на которую были способны лишь любимые герои русского писателя Ориентация на Толстого сопрягается с отталкиванием от толстовских постулатов

правильной жизни, и складывающийся в сознании героя идеал «простоты, добра и правды» сопровождается упоминанием имени русского классика в ироническом ключе

Близость к толстовским принципам изображения характера отчетливо видна в романе «Лови мгновение». Текучесть как обусловленное чередование психических состояний, изменчивость свойственны герою романа Томми Вильгельму Его образ создается с опорой на повторяющиеся подробности, сопряжение «генерального» и «мелочно1 о» Способ построения характера в предыдущих романах Беллоу был иным Повествование от первого лица в «Болтающемся человеке» и «Оги Марче» и нарочитое в духе Флобера устранение автора в «Жертве» сменяется в романе «Лови мгновение» автором всеведущим, комментирующим и знающим о своих персонажах больше, чем они знают о себе сами. Он рисует движущуюся картину реальности, складывающуюся из огромного количества бытовых мелочей и казалось бы случайных деталей, совокупность которых рождает живой, зримый образ, эффект присутствия, создаваемый, как и у Толстого, «избыточностью наблюдения» Автор использует толстовскую модель изображения человека, соединяющую пластику внешнего мира и мельчайшие внутренние движения души, устанавливающую прямое соответствие между миром духовным и физическим Но в художественной системе Беллоу принципы и приемы толстовского психологизма радикально трансформируются Книги Беллоу не так плотно «населены», как произведения Толстого Сужение контекста отношений героя у Беллоу приводит к тому, что анализ всей сложности душевных движений в характере персонажа выявляет чаще всего элементы неожиданности и парадоксальности

Толстой привлекает Беллоу не только силою словесной живописи, но и богатством интеллектуального содержания Интеллектуальные герои писателя усваивают «великие» идеи и теории и постоянно проверяют их на собственном жизненном опыте. Так происходит, в частности, в романе «Герцог», где традиции Толстого и Достоевского оказались не противопоставленными друг другу, а объединенными в сложном единстве Аллюзии на Толстого в тексте романа совершенно прозрачны Подобно героям Толстого, Герцог ощущает неправедность своей жизни и жаждет самосовершенствования В национальном духовном наследии, в заповедях трансцендентализма он ищет возможный выход из духовного кризиса В свете американского трансцендентализма, этическое учение которого высоко ценил Толстой, находит объяснение схождения русского и американского писателей В романе имена Эмерсона и Толстого стоят рядом. Их объединяет тема связи самопознания и серединности человеческого бытия, почерпнутая и тем и другим мыслителем в китайском «учении о середине» Истинная жизнь в согласии и равновесии

понимается Толстым как жизнь частная К выводу о том, что нравственная сила и духовные возможности человека измеряются его повседневной жизнью, приходит и Герцог

В толстовском контексте любопытно прочитываются письма Герцога, калейдоскоп которых является несущей конструкцией композиции романа По сути, они выступают как специфическая форма внутренних монологов, дающих развернутую картину состояния сознания героя-интеллектуала Обращаясь к общим принципам аналитического психологизма классического романа - изображению внутреннего мира через самоанализ персонажа в форме логического внутреннего монолога с расчлененными формулировками - Беллоу использует самоанализ в пародийных целях В отличие от остальных «интеллектуалов» романа Герцог наделен способностью к размышлению. Антитеза «идея» - «мысль», воплощенная в письмах Герцога, наряду с изображением внутреннего мира героя демонстрирует неоправданность даже наиболее состоятельных идей в разрешении жизненных коллизий Мысль Беллоу смыкается с толстовской идеей самоценности и непреложности жизни

В духовных исканиях интеллектуальных героев Беллоу особое место занимает проблема добра, и здесь они прислушиваются к Толстому и спорят с ним Развитие идеи добра до логического конца «непротивления злу насилием» неприемлемо для писателя и его героев В романе «Планета мистера Сэммлера» идея «непротивления» подвергается рациональному осмыслению и раздваивается Этика непротивления как требование изменения сознания, переводящая человеческую активность в план внутреннего нравственного самосовершенствования, близка заглавному герою, но «непротивление» как способ противостояния злу оказывается малодейственным. Неслучайно идея «непротивления» опосредованно соотносится с мистической отрешенностью, проповедуемой Мейстером Экхартом, и, в конце концов, отождествляется с эскейпизмом Добро как нравственная категория приравнивается к нравственному долгу, который заключается в сохранении и защите традиционных западных ценностей -семьи, любви, красоты, суверенной личности

Развертывание истории Сэммлера соотносит тему «непротивления» и тему «смерти» и свидетельствует о знакомстве Беллоу с толстовскими «Исповедью» и «Религией и нравственностью» Причем для него религия, также как и для Толстого, - это ответ на вопрос в чем предназначение человека, какова цель его жизни? Размышления героя Беллоу перекликаются с выводами Толстого о том, что наука, философия, не может дать ответ на вопрос, зачем живет человек и что такое смерть В то же время Беллоу не разделяет толстовское отношение к таинству смерти как к сокрытому онтологическому смыслу Попытка найти ответ на волнующие его вопросы приводит писателя к антропософии Р Штайнера («Дар Гумбольдта»). Стремление к объяснению всех без

изъятий явлений, в том числе к расшифровке неведомого и непостижимого - показательная черта прагматического сознания американца, которое прорывается и в период пробуждения религиозно-мистических настроений Толстого Беллоу воспринимает целостно как художника и моралиста, в творчестве которого ему близка мысль о том, что только духовное начало дает жизнь человеку и вытекающая из нее программа самосовершенствования и пробуждения сознания Третий раздел «Исторический фон и философия истории в творчестве Сола Беллоу» посвящен проблеме историзма и его специфики в романах Сола Беллоу, важнейшей составляющей художественного мира которых становится воссоздание интеллектуальной, политической сути эпохи, формирующей определенную психологию и философские позиции героев В фокусе внимания писателя взаимоотношения человека и истории, власть истории над человеком, из-под которой он пытается вырваться, как например, в «Приключениях Оги Марча», где богатейший социально-исторический фон складывается не только из характерных примет быта и нравов времени, но и исторических событий и лиц, становящихся объектом рефлексии героев и автора Приключения героя и в конкретном историческом контексте, и в области сознания определяются борьбой между историческим детерминизмом и независимостью личности. Размышления Беллоу над важнейшей философско-исторической проблемой соотношения между свободной деятельностью человека и исторической необходимостью обнаруживают удивительную близость к толстовской философии истории, согласно которой человек, являющийся квинтэссенцией и смыслом истории, сознательно живет для себя, но бессознательно служит орудием достижения исторических целей

Прямо на Толстого и его концепцию истории писатель сошлется в более позднем романе «Герцог», герой которого пытается найти обоснование толстовской мысли о том, что настоящая жизнь людей идет независимо от истории Он обращается то к толстовскому пониманию свободы как свободы индивидуальной в опрощении, в жизни, свободной от исторических ограничений, то к гегельянскому историческому детерминизму, тем самым, нащупывай точки соприкосновения между детерминизмом Гегеля и толстовским фатализмом Опираясь на толстовскую концепцию свободы в частной жизни, Беллоу воспринимает ее отвлеченно от исторического фатализма и агностицизма русского писателя Беллоу вычленяет из толстовской философии истории восходящую к суждениям просветителей мысль о том, что личный интерес делает человека свободным субъектом и свободной причиной только тех действий, которые направлены на достижение личных целей Концепция истории в романе, контуры которой вырисовываются в полемике Герцога с оппонентами, а также в движении сюжета несет в себе

черты просветительской традиции «общественного договора», лежащей в основе развития американской цивилизации

Так же как и Толстой, Беллоу не приемлет абстрактных категорий и идей, которые он подвергает беспощадному осмеянию Но в отличие от Толстого, американский писатель высоко ценит интеллектуальность, хотя к интеллектуалам относится двойственно Ему бы хотелось видеть в них, по крайней мере, надежду на возможность оздоровления духовного и нравственного климата Так, в «Даре Гумбольдта», с одной стороны, жаждущий влиять на ход истории поэт Гумбольдт пытается опровергнуть толстовское утверждение, что «Царь - раб истории» и, в конце концов, становится жертвой неистового стремления к успеху, к пьедесталу гегельянской Исторической Личности С другой стороны, его друг Ситрин, вкусивший сладость общественного признания влиятельный и процветающий литератор, оказывается связанным по рукам и ногам общественными, юридическими, финансовыми обязательствами, от которых он пытается скрыться Но неприметное существование частного лица может быть лишь временным убежищем от обступающего со всех сторон потока истории Дилемма, которую решают герои Беллоу, - быть внутри или вне истории - тесно связана с американской концепцией индивидуализма, опирающегося на доктрину «доверия к себе», и стоит перед всеми героями историко-философского романа середины XX века (Р П Уоррен, Т Уайлдер), в котором взаимоотношения человека и истории, как бы они не интерпретировались, перемещаются все больше в сферу морально-нравственную, в сферу сознания

Память, время, история очень сложно взаимодействуют в творчестве писателя Память и забвение, причастность и непричастность историческому событию, соучастие или противостояние злу - все эти понятия взаимосвязаны и находятся в процессе постоянной трансформации, Повествовательной формой репрезентации истории становится форма воспоминаний Память о прошлом может быть подспорьем в настоящем, а может быть болезненной и мучительной, как для выжившего в Холокосте Сэммлера На периферии романа намечается выход из исторического кошмара прошлого и настоящего, в личную жизнь, в маленький мирок семьи, чуждый всяких политических, общественных, идеологических противоречий В черновиках «Планеты мистера Сэммлера» упоминался роман Л Н Толстого «Семейное счастье», который, очевидно, был близок тогдашнему умонастроению Беллоу тем, что в нем семейная тема развивается вне всяких социальных проблем и носит сугубо частный, интимный характер, а, кроме того, намечается негативное отношение русского писателя к чувственной любви В романе о Сэммлере эксцессам «сексуальной революции» напрямую противопоставлялись традиционные семейные ценности, опираясь на которые можно противостоять исторической стихии Дегуманизирует

человека не только вовлеченность в историю, но и забвение исторического опыта В бегстве от воспоминаний, в сознательной целенаправленной амнезии («В связи с Белларозои», 1989) заключены истоки американского инфантилизма, чреватого взрывами насилия и жестокости («Планета мистера Сэммлера»), но главное, лишающего жизнь ценностной перспективы. Непрерывность памяти есть непрерывность истории и условие исторической целостности социального быгия

Писатель полагает, что проблема детерминированности - это проблема в основном сознания, загипнотизированного новейшими социологическими и культурологическими доктринами И в этом смысле он близок толстовскому пониманию исторической необходимости как области закономерности, а не причинности Беллоу предлагает искать источник несвободы в образе мышления, активизация которого необходима для освобождения от навязываемых обществом стереотипов В четвертом разделе третьей главы «Философия культуры Сола Беллоу и концепция искусства Л.Н.Толстого» рассматриваются ключевые аспекты культурологической концепции Соло Беллоу, которая дана прямо и имплицитно в его художественных текстах, а также изложена в публицистической форме в многочисленных эссе, выступлениях, статьях, интервью Размышления Беллоу над кризисным состоянием культуры последней трети XX века подкрепляются ссылками на американских и европейских классиков девятнадцатого столетия, на традиционную культуру с ее апологией человека Искусство, согласно писателю, призвано раскрывать внутренние возможности и достоинства человека, которые не исчезли, а временно подавлены, в том числе и навязчивыми художественными концепциями разорванного сознания современников Задача современного искусства - показать человека, обретающего значительность в познании себя в процессе жизненного опыта и находящего силы жить в трудном и не всегда дружелюбном мире Свой оптимизм Беллоу объясняет влиянием на него Толстого, творчество которого внушило ему твердые убеждения в том, что человек всегда может найти внутреннее равновесие или удовлетворение, прислушиваясь к внутреннему голосу, диктующему соблюдение определенных правил, обязательств, удерживающему от преступных действий

Сопоставительный анализ публицистических текстов писателя, посвященных обсуждению проблем культуры, и трактата Толстого «Что такое искусство?», статьи «Об искусстве», «Предисловия к сочинениям Гюи де Мопассана» показывает, что определенное сходство культурфилософских позиций Беллоу и Толстого, объясняется обращенностью обоих писателей к одному смысловому центру, нравственным проблемам развития человека и процессам духовного становления личности Как и Толстой, Беллоу считает искусство одним «из условий человеческой жизни», однако полагает его, в отличие от русского

писателя, главным проводником в мир духовных ценностей С толстовским критерием оценки достоинства искусства, зависящего от понимания смысла жизни, источника блага и зла перекликаются требования Беллоу к художникам утверждать гуманистические ценности и естественное право каждого на собственную духовную жизнь, искать в универсуме, также как п в сфере обыденности и повседневности основополагающее, непреходящее, существенное

Беллоу, как и Толстой, неотъемлемой частью культуры считает мораль Человеческая жизнь, полагает писатель, невозможна без связывающих нас нитей, которые находят выражение в таких понятиях, как «доброта», «нравственность», «справедливость», «красота» Для восстановления этих связей необходимо, чтобы душа человека ощутила в них потребность Но в отличие от Толстого, Беллоу не отвергает чувства «эстетического блаженства», получаемого от соприкосновения с прекрасным, потому что оно уносит человека в мир ни чем не ограниченного воображения Сила воображения неразрывно связана для писателя со свежестью мысли Миссия художника помочь читателю, зрителю или слушателю взглянуть по-новому на привычный образ жизни, мышления, восприятия

Весь крут культурологических и эстетических проблем, поднятых Беллоу в публицистических выступлениях, нашел воплощение в романе «Дар Гумбольдта», в котором на первый план была выдвинута тема художника и искусства в-Америке Рассказчик в своих оценках роли и значения искусства развивает некоторые идеи Л Толстого, изложенные в книге «Что такое искусство7» С Беллоу принадлежит к тем писателям, которые сумели оценить глубину, сложность и трезвость главных тезисов трактата Толстого, оказавшихся созвучными его отношению к состоянию американской культуры третьей четверти XX Еека, переживавшей радикальную переоценку ценностей Подобно тому, как Толстой утверждал, что современное искусство призвано доставлять наслаждение богатым классам, герой-рассказчик «Дара Гумболдта» заявляет, что искусство нашего времени приспосабливается к запросам интеллектуалов Право такого искусства на существование подвергается Ситриным сомнению. В нем он находит тот пессимизм, безысходность и неверие в человека, которые проповедовал Великий Инквизитор Достоевского Ссылки на Достоевского, весьма немногочисленные в тексте, как правило, связаны с рассуждениями о нигилизме современного сознания Толстой же упоминается, хоть и не чаще, но в контексте позитивных поисков героя Проповеднический пафос позднего Толстого слышится в романе Беллоу Подобно тому, как пророк из Ясной Поляны призывал к возрождению и развитию истинного искусства, вдохновленного искренним чувством, американский писатель призывает человечество

восстановить силу воображения, без которого не может быть истинной жизни

Настоящая, полноценная жизнь, к которой стремятся герои Беллоу, строится по рецептам Толстого И дважды - в начале романа и в конце -писатель повторяет мысль Толстого о необходимости покинуть подмостки истории и начать просто жить Мысль эта обрамляет сюжет романа Утверждение идеала частной жизни, ограниченной по необходимости житейскими интересами и развивающейся во внутреннем пространстве личности, как правило, сопровождается прямыми ссылками на Толстого.

Эволюция культурфилософии Беллоу в конце его творческого пути свидетельствует о том, как далеко он ушел от своих порой парадоксальных, но живых суждений о сложных проблемах, потенциальных возможностях и роли культуры в современной цивилизации В поздних произведениях Беллоу («Равельштейн», 2ООО) ощутимо дидактическое начало Тоска по европейской культуре, которая в той или иной степени сопровождала все сочинения Беллоу, превращается в отталкивание от нее как отжившей или отживающей модели.

Особенности восприятия Толстого Беллоу во многом объясняются специфическим статусом в культуре США русского писателя, чьи фипософско-нравственные искания оказались созвучными американскому морализму Писатель воспринимает Толстого, художника и мыслителя, как целостное явление, не вникая в проблему эволюции толстовской нравственной и религиозной философии, ассимилируя себе лишь отдельные элементы и эпизоды, которые ярко иллюстрируют ту или иную интересующую его мысль

Четвертая глава «Сол Беллоу и писатели Серебряного века», состоящая из трех разделов, посвящена проблеме творческого осмысления Беллоу наследия русского Серебряного века, повышенный интерес к которому обусловлен гносеологическими проблемами, выдвинувшими на первый план вопрос о возможностях познания и границах рациональности. В первом разделе, озаглавленном «Реминисценции Андрея Белого в романе «Больше умирают от разбитого сердца»», анализируется роман Сола Беллоу, в котором «русский 'текст» (В.НТопоров) является определяющим. Роман построен на контрасте двух культур - русской и западной, мистически-трансцендентной и прагматически-

рационалистической. Различия в ментальности, с определения которых начинает свое повествование рассказчик Кеннет Трахтенберг, лишь ярче высвечивают проводимые им культурно-исторические параллели Отдельно взятые герои и ситуации из произведений русских писателей (Н В Гоголя, Л.Н Толстого, Ф.М Достоевского) превращаются в средство интерпретации характера поведения знакомых и близких рассказчика

Смешение жизни и литературы в сознании Кеннета является следствием его занятий русскими символистами с их идеалом жизнетворчества

Особенно настойчивыми в романе являются ссылки на творчество и личность Андрея Белого, теургический символизм которого воодушевляет рассказчика на осуществление проекта превращения жизни отдельно взятого человека в «поворотную точку» истории человечества «Поворотная точка» понимается как преобразование своей субъективности в субъективность универсальную, или, говоря словами А Белого, открытие «второго просгранства», «жизни подлинной» Внутренняя биография Белого, основной чертой которой было стремление синтезировать различные методы познания и виды искусства, тематизируется в образе ученого-ботаника Бена Крейдера, наделенного имагинативным видением, научной интуицией, но не способного к целостному миропониманию, а потому терпящего поражение в мире человеческих отношений Настойчивая апелляция к миру растений, воспринимаемому Крейдером как «эстетический феномен», оказывается в художественной системе романа коррелятом сферы потустороннего, сверхреального, переживаемой как важнейший компонент видимой, чувствуемой и изображаемой реальности Вопрос, на который пытается ответить герой романа Беллоу, можно чи научные интуиции из сферы морфологии растений перенести в сферу «морфологии» человеческих отношении, естественным образом соприкасается с проблемами антропософии

В культуре русского Серебряного века акцентируются мистические тенденции, поэтому теургический символизм А Белого воспринимается через призму выборочно и своеобразно трактуемых концепций шгайнерианства (соотношение макро- и микрокосма, преодоление границ эмпирического знания и достижение высшей духовной реальности, имагпнативное познание) В мотивной структуре романа «Больше умирают от разбитого сердца» отражается в первую очередь антропософский контекст «Петербурга» Особенности рецепции творчества А Белого связаны с тем, что отдельно взятые герои и ситуации из «Петербурга» как бы изымаются в восприятии рассказчика романа «Больше умирают от разбитого сердца» из контекстных связей и соотносятся с реалиями американской действительности 1980-х годов Сопоставления картин ми^а предреволюционной России и современной Америки выявляют не только аналогии, но в первую очередь различие культурных концептосфер. Противоположна семантика пустого пространства (в романе Белого оно страшит, у Беллоу оно исцеляет), категория льда в романе не заключает в себе никакого демонического начала, характерного для «Петербурга», редуцирована многозначность символистской модели бомбы и взрыва

Ориентация на роман Белого подсказывает и некоторые художественные принципы, восходящие к поэтике символизма подчеркнутую субъективность и ассоциативность восприятия, через которую окружающий мир раскрывается в своих бесконечных взаимопереходах и взаимопревращениях, постижение глубинных сущностей путем обнаружения «соответствий» Метод символизации, лежащий в основе романа, находит опору и в американском эстетическом сознании, к которому апеллирует писатель, напоминая о романтическом символизме Э По и Н Готорна

«Мозговая игра» Кеннета превращает события романа в бесконечно повторяющиеся ситуации и обуславливает возвращение к одним и тем же темам магический дар Крейдера, разрушительная сила сексуального влечения, «поворотная точка», семья Круговое движение сознания предполагает и обращение к предшествующим текстам, рождая неожиданные параллели, аллюзии и сопряжения

Второй раздел «Проблема «Восток - Запад» в прозе Беллоу» посвящен рассмотрению важной для историософии Беллоу проблемы «Восток -Запад», которая формировалась в творчестве писателя постепенно Запад у Беллоу в разных контекстах приобретает различные значения определенный локус (Чикаго, Средний Запад, противопоставленные Нью Йорку), хранитель демократических ценностей и либерального сознания (Западная Европа и Северная Америка, противопоставленные тоталитарным режимам и патриархальным укладам), воплощение прогресса и динамизма развития (США, Средний Запад по сравнению с Европой), настоящее и возможное будущее цивилизации. Восток включает в себя все прочие географические пространства и воплощает прошлое, застывшую традицию, неизменяемость.

В ранних произведениях писателя («Приключения Оги Марча», «Поездка в Иллинойс», 1957, «Опечатанное сокровище»,I960) Средний Запад изображается как центр американской цивилизации, предоставляющей широкие возможности для самореализации личности, в юм числе и в сфере высокой культуры. Оценка незападных социально-политических, идеологических и поведенческих моделей («Литературные заметки о Хрущеве»,1961) близка к принципам культурного релятивизма, отказывающегося от описания культуры в терминах «варварская» и «прогрессивная» Однако в романе «Планета мистера Сэммлера», где дихотомия Восток - Запад только намечается, и Америка представлена как кризисная цивилизация, которую захлестнула волна нигилизма, актуализируются представления о «восточном варварстве», прорывающемся изнутри западной цивилизации А в «Даре Гумбольдта» взаимовлияние Востока и Запада оказывается губительным для обеих сторон Здесь культурный релятивизм получает ироническую оценку и отождествляется с всеядностью. В романе наметились черты

антиевропеизма, характерного для американского сознания отталкивания от европейской культуры, окончательно определившиеся в кншс очерков «Личные впечатления о путешествии в Иерусалим» (1976) Западная Европа осуждается автором за забвение демократических ценностей и безосновательные претензии на культурную гегемонию В повести «Родственники» (1984) противопоставление Восток - Запад трансформируется в проблему взаимодействия традиционной культуры и исторического развития, теснейшим образом связанной с важным для американо-еврейского самосознания Беллоу вопросом о соотношении приверженности национально-религиозным обычаям и пластичности адаптации к условиям иной культурной среды

Сложная система отношений Восток - Запад, традиционная культура -историческое развитие, культура большинства - с>бкультура складывается в романе «Больше умирают от разбитого сердца» Ряд точек соприкосновения в философско-художественном осмыслении дихотомии Восток - Запад автор находит у русских писателей Серебряного века, в творчестве которых тема кризиса западной цивилизации, культуры, философии являлась сквозной В сознании рассказчика Америка 1980-х и Россия 1910-х годов парадоксальным образом сближаются и «вздыбленная Россия» и «подвергающая сама себя мучениям Америка» одинаково становятся ареной страданий «падшего человека», забывшего свое высокое предназначение в мироздании - стать Гражданином Вечности Созвучное переживание «поворотной точки жизни» рассказчик находит в творчестве А Белого и А Блока Обращение Блока к «средневековой России, которая дала отпор Золотой Орде азиатов» исполнено глубокого значения для рассказчика, пытающегося понять смысл происходящего сегодня. Привлекает его символическая репрезентация исторических событий в цикле «На поле Куликовом», в котором таятся многозначные аналогии В упоминании в качестве ключевых образов азиатов и в косвенных аллюзиях на коня, возникающего в блоковском цикле, прочитывается близость в оценке того, что Блок называет «татарвою», и, шире, в интерпретации проблемы «Восток-Запад» как борьбы светлого и темного начал Аллюзия на коня актуализируется в тексте посредством сопоставления с Медным Всадником из романа «Петербург» Беллоу очень точно уловил понимание Белым художественной концепции панмонголизма в блоковском цикле как разгула «диких страстей», как символа тьмы духовной

Размышления о судьбе Запада, о соотношении культуры и цивилизации сопровождаются опосредованными отсылками к блоковским суждениям о вырождении культуры в цивилизацию в результате утраты духа целостности, оппозиции России и Запада как антитезы музыкальности и холодного рационализма и мессианской роли будущей России Критика Блоком и Белым европейской цивилизации, в которой

иссякли живые творческие соки, близка Белчоу Сопоставление США и России, США и «третьего мира» в контексте специфически истолкованного «панмонголизма» в цикле А Блока и романе А Белого вводит тему особого исторического предназначения Америки, напоминающую своими очертаниями мессианскую роль России как хранительницы европейской культуры и обновляющего стимула духовного развития Причем, акцент с традиционного для американского сознания убеждения в цивилизаторской и нравственной миссии Америки в мире перенесен на ее культурный мессианизм

Образ России, которая в творчестве писателя 1980-х начинает отождествляться с Востоком, носит амбивалентный характер С одной стороны, в русском обнаруживаются черты и свойства «внутреннего человека», необходимые для осуществления вполне западного, логически ориентированного личного проекта С другой стороны, поскольку Восток подразумевает принцип социальности, патриархальность, неизменяемость, он служит у Беллоу метафорой тоталитарного мира, атрибутивными чертами которого явчяются самоизоляция, монологизм культуры, и как следствие - безжизненность и духовная смерть Трагическая судьба Мандельштама олицетворяет судьбу культуры в выхолощенном тоталитарном мире Но русский поэт воплощает и нравственную силу настоящего художника, сопротивляющегося цивилизационным процессам XX века Беллоу близко мандельштамовское восприятие культуры как «золотого запаса», только прозревал он его не в Европе, а на американском Среднем Западе Развертываемая Беллоу антитеза Восток-Запад -показательный пример перекодировки русских текстов в пространстве американской культуры. Подобно тому, как Россия виделась Мандельштаму настоящей восприемницей европейской духовной культуры, Беллоу сохранение и продолжение культурной традиции, считает возможным только в Америке Более того, именно американский Средний Запад как динамически развивающийся мир представляет собой необходимый для бытования культуры синтез традиционного и современного

В третьем разделе четвертой главы «Русская философия конца XIX -начала XX св. в «зеркале» творчества Сола Беллоу» дается анализ авторских реминисценций из русских религиозных философов, которые играют существенную роль в выстраивании смысловой перспективы произведений Беллоу. Преимущественно нравственная проблематика русских мыслителей была созвучна доминанте моральной установки в творчестве Беллоу, его поискам путей духовной интеграции общества, гармонического соотношения индивидуального и социального, традиционного и современного. Русская религиозная философия привлекает Беллоу требованием синтетического мировосприятия и мироотношения, соединенного с крайностью и глобальностью в

постановке «последних вопросов» Принцип цельности знания, проповедуемый русской философией всеединства, созвучен характеру философичности Беллоу, опирающейся на идею синтеза объясняющего рационализма и интуиции В частности, «Герцог» прочитывается как отклик на тему полноты бытия, объективно данного единства жизни, истории и Бога, которая была центральной в русском космизме

Темы философствования героев Беллоу могут пересекаться с важнейшими содержательными аспектами философии всеединства (цель развития человечества, мера соотношения духовного и биологического в человеке, бытие как сущность), но различие американских и русских философских концептов неизбежно рождает полемику Наглядным примером может служить спор-диалог с Бердяевым («Герцог», «Подлинное», «Многие умирают от разбитого сердца») Он определяется некоторой близостью к бердяевскому персонализму, утверждающему, что личность есть не субстанция, а творческий акт, сопротивление, б\нт, борьба, и отталкиванием от тезиса русского философа о том, что космос есть истинно сущее, подлинное бытие, а мир данности - некая призрачность В философской позиции Н А Бердяева для Беллоу неприемлема идея абсолютной свободы, которую он соотносит с контркультурой Не случайно «истолкователями» и поклонниками русского философа в художественном мире Беллоу выступают носители зла - Маделин («Герпог») и Джей Вустрин («Подлинное»), презирающие обыденность и видящие в жизни обычного человека пошлость и оскорбление своим притязаниям на уникальность

Избирательный характер носит рецепция Вл Соловьева Главным объектом интерпретации становится соловьевское учение о любви («Больше умирают от разбитого сердца») Мысль Соловьева о том, что истинный брак, будучи некоторым соединением двух в одно, призван вести любящих к реальному восполнению друг друга до целостного человека, обыгрывается в сюжетных поворотах романа, в самом заглавии которого закреплена мысль о любви как абсолютном содержании индивидуальной жизни Рассуждения и размышления рассказчика на темы любви, так или иначе, обязательно возвращаются к тезисам русского философа, сформулированным в книге о Платоне («Жизненная драма Платона») и в статьях под общим заглавием «Смысл любви» Но заимствованные у русского философа некоторые близкие рассказчику категории и характеристики принципов жизненной ориентации в контексте его рассуждений приобретают иной смысл Соглашаясь с признанием безусловного значения другого, рассказчик совсем опускает неприемлемую для американского индивидуалистического сознания мысль Вл Соловьева о перенесении «самого центра нашей личной жизни» Неприемлемой оказывается и соловьевская идея эротического аскетизма, поэтому, с одной стороны, отсекается все, что порождено хилиастически-

утопическим сознанием со свойственным ему стремлением изменить саму природу, а с другой, - утверждается единство духовного и материального В этом отношении показательно восприятие и трактовка теории вечной жизни Н.Ф Федорова На первый план выходит нравственный аспект учения Федорова, в основе которого лежит представление о высшем долге перед отцами-предками Идущая от Ветхого Завета тема почитания предков красной нитью проходит через все творчество Беллоу и акцентируется с ссылками на русского философа в романе «Больше умирают от разбитого сердца» Переклички с федоровской идеей активной эволюции, т е практического преобразования мира и человека, носят опосредованный характер и связаны с проективизмом философии Н Ф Федорова, ее устремленностью к практической применимости и полезности идей Таким образом, рецепция федоровской теории предстает в двойном преломлении через библейский текст и через прагматизм

Из всех русских религиозных философов самого пристального внимания и высокой оценки удостаивается В В Розанов Беллоу близок пронизывающий сочинения философа пафос частной жизни, его ведущие темы пола и семьи В Розанове он находит единомышленника в развитии концепции частной жизни как полноты и смысла бытия, которая проглядывает почти в каждом сочинении писателя Кроме того, Беллоу в высшей степени очарован нетрадиционной формой и оригинальным стилем философствования Розанова Принцип «случайных» записей, разговоров с самим собой, лежащий в основе его лирико-философской прозы, отражал непосредственность процесса мышления, воспроизведение которой Беллоу считал имманентным роману идей («Герцог») Параллели с В Розановым можно проследить и на уровне мотивов Ключевые образы прозы Розанова - тепло и холод Холод связывается с атеизмом, прагматизмом и смертью (ледяные души, холодные сердца героев-прагматиков Беллоу) Тепло ассоциируется у русского писателя с жизнью, семьей, домом ( «Больше умирают от разбитого сердца» )

Восприятие русской религиозной мысли С Беллоу двойственно С одной стороны, его притягивает мистический колорит русской философии Идеям русских философов рубежа веков Беллоу ищет соответствия и аналогии в западной философской традиции, в частности, в пафосе космизма, пронизывающем теософию Сведенборга и мифологию Блейка, который созвучен идейным исканиям Беллоу и его интеллектуальных героев, стремящихся вырваться за пределы материально ограниченного мира в сферу духовной и творческой активности С другой, милленарийские упования русской религиозной философии пародийно снижаются Им противопоставляется историко-философская концепция неогегельянца АКожева, в которой писателю близка мысль о том, что американский образ жизни и есть «вечно длящееся» будущее для всего человечества (милленарийские упования американских идеологов), но

отталкивает исторический детерминизм и атеистическая «дискурсивная мудрость» Именно поэтому русская религиозная философия становится источником альтернативных образов, которые творил Беллоу в противовес духовно-культурной бесплодности современного общества В заключении подводятся итоги и формулируются выводы исследования Ориентация на русскую литературу определила жанровую специфику американского романа идей, разрабатываемого Беллоу, который принципиально отталкивается от западноевропейской традиции интеллектуальной прозы Он обращается к творчеству Ф М Достоевского и Л Н Толстого, которые привлекают его интечлектуальной насыщенностью своих произведений, органически соединенной с психологическим мастерством в изображении характеров Близка писателю не только установка русских классиков на художественное осмысление сущностных законов бытия, но и общая дчя американского сознания и русского мироощущения идея превосходства «живой жизни» над любым умозрением

Рецепция русской культуры С Беллоу носит избирательный характер, определяемый его принадлежностью к среде иммигрантов из России и необходимостью выстраивания культурной идентичности, важным компонентом которой является русская составляющая, имеющая ярко выраженный литературный характер Культурные и литературные ассоциации свободно переплетаются в книгах писателя с оценкой окружающих, с конкретностью жизненных наблюдений, а исторически действующий духовный опыт опосредует субъективность восприятия

Отдельно взятые герои, ситуации, мотивы из произведений Ф М Достоевского, Л Н.Толстого, А Белого, А Блока, О Мандельштама, сочинений русских философов как бы изымаются из контекстных связей, и рождающиеся ассоциации и аллюзии в произведениях американского автора носят, на первый взгляд, спорадический характер Однако анализ конкретных реминисценций выявляет типологические схождения в исследуемых текстах и показывает, как философские мотивы творчества и принципы изобразительности русских авторов, получившие прямое ичи косвенное отражение в творчестве Беллоу, трансформируются в новом контексте, подчеркивая принципиальные различия, связанные с национальными концептосферами Наряду с текстами писателей Беллоу транспонирует, в свой текст элементы их биографий, которые гематизируются в его произведениях, задавая новый круг межтекстовых связей. Полигенетичность реминисценций в творчестве Беллоу высвечивает важнейшие механизмы рецепции, включающие усвоение и преодоление «чужой» культуры

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Статьи, опубликованные в изданиях, рецензируемых ВАК

1 Бронич М К. Исторический фон и философия истории в романе Сола Беллоу «Приключения Оги Марча»//Вестник Нижегородского университета им Н.И.Лобачевского. - Нижний Новгород, 2008 - № 5 - С 310-314

2 Бронич МК «Болтающийся человек» Сола Беллоу и «Записки из подполья» Ф М Достоевского/ЛЗестник Вятского государственного гуманитарного университета - Киров, 2008 -№4(2) -С 160-164

3. Бронич МК Реминисценции Достоевского в романе Сола Беллоу «Жертва»//Вестник Нижегородского университета им Н И Лобачевского - Нижний Новгород. 2009 - № 1 - С 194-201

4 Бронич М К Сол Беллоу и Лев Толстой, проблема добра// Известия российского государственного педагогического университета им А И Герцена - СПб, 2009 -№ ЮЗ -С 76-84

5 Бронич МК Сол Беллоу и Генри Джеймс «Рукописи Гонзаги» и «Письма Асперна»//Известия Волгоградского государственного педагогического университета Серия «Филологические науки» -Волгоград,2009 -№7(41) -С 170-173

6 Бронич МК Сол Беллоу и Лев Толстой уроки мастера//Вестник Вятского государственного гуманитарного университета - Киров, 2009 -№ 2(2) - С 174-179

7 Бронич М.К Рассеянность как проблема культуры в публицистике Сола Беллоу/ЛЗестник Университета Российской академии образования - М, 2009 -№4 - С 63-67

Монографии

8 Сол Беллоу и русская литературно-философская традиция - Нижний Новгород Изд-во НГЛУ, 2009. - 364 с ISBN 978-585839-188-3

Статьи в научных сборниках и материалы конференций 9. Бронич МК Реминисценции Андрея Белого в романе Сола Беллоу «Больше умирают от разбитого сердца»//Вестник Минского государственного лингвистического университета Серия 1 Филология -Минск,2009 -№4(41) - С 169-177

10 Бронич МК Театр и театральность в романах Сола Беллоу// Преподавание английского языка и смежных дисциплин Материалы Международной научной конференции 'Минск, 16-18 ноября 2006 г -Минск МГЛУ,2009.-С 11-18.

11 Бронич М.К Элитарность и массовость лики современной культуры в романе Сола Беллоу «Равелыптейн»//Американские исследования Ежегодник/Под ред ЮВСтулова - Минск. Пропилеи, 2004 - С 11-18

12 Bronich М Urbanism as the concept of regionalism in Saul Bellow's «The АсШаЫ/Американские исследования- Ежегодник/Под ред Ю В Стулова -Минск. Пропилеи, 2004 - С 158-162

13 Бронич M К Переосмысление американских ценностей свобода выбора в романе Пола Остера «Храм луны»//Американские исследования Ежегодник/Под ред Ю В Стулова - Минск Пропилеи, 2006 - С 42-49

14 Бронич M К Жанровое своеобразие романа Алана Лелчука «Зифф жизнь7»//Диалог культур литература и межкультурная коммуникация Сборник материалов международной научной конференции «Лингвистические основы межкультурной коммуникации» - Нижний Новгород Изд-воНГЛУим H А Добролюбова, 2006 - С 71-77

15 Бронич M К Роман Алана Лелчука «Мальчик из Бруклина» культурное самоопределение художника в юности// Художественное слово в пространстве культуры Материалы международной научной конференции - Иваново-Иван гос ун-т, 2007 - С 254-261

16 Бронич M К Интертекстуальность и смысловые стратегии романа Пола Остера «Книга иллюзий»//Междисциплинарное изучение культуры США как сферы контактов Материалы XXXIII международной конференции -M МГУ. 2007 - С 232- 235

17 Бронич M К Сол Беллоу и Лев Толстой/7 Проблемы литературы, языка и перевода Сборник научных трудов - H Новгород НГЛУ им H А Добролюбова, 2001 - С 14-21

18 Бронич M К. Чикаго в творчестве Сола Беллоу (урбанизм как концепт регионализма)//Американская культура глобализация и регионализм Тезисы конференции -М МГУ, 2001 -С 34-36

19 Бронич M К Христианские мотивы в романе Торнтона Уайлдера «Женщина с Андроса»//Христианство и американская культура Тезисы конференции. - M МГУ, 2000 - С. 54-56

20Bromch M Doubles m Dostoevsky and Saul Bellow//16th International Conference in Literature and Psychology Proceedings - Urbino, 1999 -P 9

21 Bronich M К Saul Bellow and Leo ToIstoyZ/Язык Культура Деятельность Восток-Запад Доклады 2-й Международной научной конференции - Выпуск 5 - Набережные Челньг Изд-во института управления, 1999 -С 18-19

22 Bronich M К Russian Allusions in Saul Bellow's More Die of Heatbreak // Saul Bellow Journal - Winter 1999 - Vol 16, No 1 -P 31-36

23 Бронич M К Традиция Ф M Достоевского в ранних романах Сола Беллоу/УСапеБэиг des cultures Перекресток культур Françoic Mauriac et la Russie Франсуа Мориак Материалы международной научной конференции - H Новгород-НГЛУ, 1999 -С 62-79

24 Бронич M К Русская литературно-философская традиция в романе Сола Беллоу «Больше умирают от разбитого сердца»//Вопросы взаимовлияния литератур Западной Европы и Америки Межвузовский сборник - H Новгород Изд-во ННГУ, 1998 -С. 39-45.

25 Бронич М.К Жанровые традиции в романе Торнтона Уаилдера «К небу мой путь»//Вопросы взаимовлияния литератур - Нижний Новгород,1997- С 33-43

26 Английская литературная традиция в романе ТУайлдера «Теофил Норт»//Английская литература в контексте мирового литературного процесса Тезисы международной конференции. - Киров ИПП «Информационныйцентр», 1996 -С 87

27. Bronich М Russian Allusions in the novels of Saul Bellow// Смена стилей, эпох и направлений в американской литературе и культуре Тезисы конференции -М • МГУ, 1996.- С 171

28 Bronich М American Literature as a Vademecum of Americanness// TESOL -Russia The Second Annual Convention Proceedings - Nizhnv Novgorod LUNN,1995 -P 14

29 Бронич M К Романы Сола Беллоу и мотивы творчества Ф М Достоевского//Американская литература и Россия Тезисы конференции -М МГУ, 1995.-С. 52-53

30 Bronich М English Literary Background m Wilder's Novels // The Second British Studies Conference in Russia Proceedings -Nizhny Novgorod, 1995 -P 9

31 Бронич M К Человек и культура в романе Сола Беллоу «Герцог»// Американская литература в мировом контексте Тезисы конференции -М МГУ, 1994 -С48-50

32 Бронич М К Традиции «южной школы» и роман Р П Уоррена «Прибежище» (К вопросу о концепции мира в творчестве Уоррена)// Межлитературные связи и проблема реализма: Межвуз тематич. сб науч. тр - Горький Горьк ун-т, 1988 - С 35-45

33 Бронич М К Роман У Стайрона «Подожги этот дом»// Литературный процесс и творческая индивидуальность.- Кишинев Шгаинца,1990 -С 17-28.

34 Бронич МК. Концепция человека в романах Торнтона Уайлдера// Реконструкция и пересмотр истории американской литературы канон, феминизм, этнос Тезисы конференции. -М МГУ, 1992 -С 70-71

35. Бронич МК Исторический процесс и этический идеал в романе Торнтона Уайлдера «Мартовские nflbi»//Teachmg Values m Education Тезисы докладов международной научной конференции «Ценности в образовании» - Н Новгород, НГПИИЯ им Н А Добролюбова, 1994 - С 7 36 Бронич М К Американизм в романах Торнтона Уайлдера// Этнические проблемы в американской литературе и журналистике Тезисы конференции.- М . МГУ,1993 - С. 39-41

37. Бронич МК. «Русская тема» в романе Торнтона Уайлдера «День восьмой»//Русская культура и мир. Тезисы докладов международной конференции -Н Новгород НГПИИЯ им Н.А.Добролюбова, 1993 - С. 3

Лицензия ПД № 18-0062 от 20 10 2000

Подписано к печати о&оз -¿о Формат 60 х 90 1/16

Печл 2,5_Тираж 100 экз. Заказ 4093

Типография НГЛУ им Н.А Добролюбова 603155, Н Новгород, ул Минина, 31а

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Бронич, Марина Карповна

Введение.

Глава I. Сол Беллоу и русская культура

1.1. Литературная и культурная рецепция и проблемы ее изучения.

1.2. Художественная эволюция Сола Беллоу и особенности рецепции русской культуры.

Глава II. Рецепция Ф.М. Достоевского в творчестве Сола Беллоу

2.1. Динамика рецепции Достоевского в творчестве С. Беллоу.

2.2. «Болтающийся человек» С. Беллоу и «Записки из подполья»

Ф.М. Достоевского: полемика с экзистенциализмом.

2.3. Реминисценции Достоевского в романе «Жертва».

2.4. Художественный код Достоевского в прозе Беллоу.

Глава III Сол Беллоу и Лев Толстой

3.1. Лев Толстой в творческом сознании Сола Беллоу.

3.2. Беллоу и Толстой: утверждение реалистических принципов создания характера.

3.3. Исторический фон и философия истории в творчестве Сола Беллоу.

3.4. Философия культуры Сола Беллоу и концепция искусства Л.Н.Толстого.

Глава IV. Сол Беллоу и писатели Серебряного века

4.1. Реминисценции Андрея Белого в романе «Больше умирают от разбитого сердца».

4.2. Проблема «Восток - Запад» в прозе Беллоу.

4.3. Русская философия конца XIX - начала XX вв. в «зеркале» творчества Сола Беллоу.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Бронич, Марина Карповна

На современном этапе развития гуманитарного знания особую остроту приобрела проблема отношений с Другой культурой как особым миром. Ее обсуждение включает широкий спектр вопросов, затрагивающих национальные, психологические, эстетические, идеологические и прочие аспекты непрерывного диалога культур, в котором искусству и литературе как действенному средства познания культурного Другого принадлежит особая роль. Динамика диалога американской и русской литературы всегда была в центре отечественной американистики. В трудах О.Ю.Анциферовой, А.М.Зверева, А.С.Мулярчика, А.Н.Николюкина, Ю.И.Сохрякова, Д.М.Урнова представлена широкая картина взаимодействия американской и русской литератур, подкрепленная основательной фактографией и аналитическим осмыслением1. Общим местом в исследованиях русско-американских связей XIX - первой половины XX века можно считать утверждение, что особое внимание американских художников к поискам русских писателей определялось, прежде всего, активным гуманизмом русской литературы, ее «всемирной отзывчивостью». Многие американские писатели осознавали огромное воздействие на свой духовный опыт художественных открытий и этического пафоса русской литературы, повлиявших на повествовательную манеру, способы организации художественного мира, принципы создания характеров и шире - отношение к слову, к его социокультурной роли. В американской литературе обострение интереса к русской литературе приходилось на переломные, критические моменты в развитии

1 Николгокин A.H. Литературные связи России и США: Становление литературных контактов. - М.: Наука, 1981. - 406 е.; Николюкин А.Н. Взаимосвязи литератур России и США: Тургенев, Толстой, Достоевский и Америка. - М.: Наука, 1987. - 351 е.; Зверев A.M. Дворец на острие иглы: Из художественного опыта XX века. - M.: Сов. писатель, 1989. - 416 е.; Мулярчик A.C. Слушать друг друга. О литературных и культурных связях СССР и США. - Москва-Саранск: Инсарт, 1991. - 164 е.; Урнов Д.М. Необходимая точка зрения: Толстой и Чехов в творческой ориентации английских и американских писателей// Чехов и Толстой. — М.: Наука, 1980. - С. 301-315; Анцыферова О.Ю. Русская литература и художественные искания американских писателей конца XIX века (Г.Джеймс, У.Д.Хоуэллс, С.Крейн). - Иваново: Ивановский государственный университет, 2000. - 148 е.; Сохряков Ю.И. Русская классика в литературном процессе США XX века - М.: Высшая школа, 1988. - 109 с. и др. художественного и нравственного сознания, в период поиска новых моральных ценностей и эстетических решений. В последней трети XIX века русский реалистический роман оказался созвучным эстетическим устремлениям американских художников, искавших пути обретения культурной независимости от Англии и канона викторианской литературы. В творческом самоопределении Г.Джеймса и У.Д.Хоуэллса, С.Крейна и Х.Гарленда знакомство с современной им русской литературой сыграло немаловажную роль.

Очередной всплеск увлечения и активного восприятия русской литературы приходится на 20-30-е годы прошлого столетия. Не только внутренние события и проблемы, но и все усиливающаяся вовлеченность страны после мировой войны в нарастающие конфликты Старого Света волновали воображение американцев. «Новая проза» и «новая драма», заявившие о себе в 20-е годы и вынесшие американскую литературу из провинциального захолустья на мировую арену, глубоко и всесторонне усваивали уроки русской классики. В условиях углубляющегося духовного кризиса, когда поколеблена была вера в главный национальный миф - американскую мечту, нравственно-философские основания духовного бытия человека, сформулированные русской литературой XIX века, оказались необходимым ориентиром для Т. Драйзера и Ш. Андерсона, У. Фолкнера и Э. Хемингуэя, Т. Вулфа и Ф.С. Фицджеральда. В литературном сознании Америки тексты Л.Толстого, Ф.М.Достоевского, И.С.Тургенева, Н.В.Гоголя, А.И.Гончарова приобретают черты модели русской культуры, воспринимаемой интегрально. Такая рецепция русской классики стимулировала особый интерес к Советской России и проводившемуся там социалистическому эксперименту. А после разочарования в «реальном социализме», наступившем на исходе «красного десятилетия», отчасти померк и авторитет русских мастеров слова.

Следующий цикл интенсивной рецепции русской литературы начинается в 1960-е годы и связан с возобладавшими в общественном сознании концептами «одинокой толпы», «одномерного человека», отчуждения» и «хаоса». В русской классической литературе ищут опоры для сопротивления наступающей контркультуре и всепроникающему нигилизму (Т. Уайлдер, Дж.Гарднер), поэтологические принципы построения образа (К. Воннегут), эстетические основания для переживающего кризис жанра романа (М.Маккарти). Все эти разноплановые аспекты восприятия русской литературы органически соединились в творчестве крупнейшего американского писателя второй половины XX века Сола Беллоу, которого заслуженно называют «выдающимся пролагателем русских путей в американской литературе».

В литературе США XX века Сол Беллоу (1915-2005) -один из самых ярких и сложных писателей, сопоставляемый в американской и европейской критике только с Э.Хемингуэем и У.Фолкнером1. При жизни он уже числился классиком американской литературы. Творческое наследие писателя, по сравнению с его современниками, весьма скромно. Его перу принадлежат двенадцать романов, две повести, три сборника рассказов, несколько пьес, книга путевых очерков и несколько десятков эссе и интервью. Беллоу удостоен многих престижных литературных премий, в том числе Пулитцеровской, трех Национальных книжных премий, награжден французским Крестом Кавалера искусств и литературы, а в 1976 году ему была присуждена Нобелевская премия «за понимание человека и тонкий анализ современной культуры, которые соединились в его творчестве». Количество посвященных ему исследований в Соединенных Штатах, европейских странах, Индии и Японии огромно. С 1981 года выходит полугодовой научный журнал, посвященный творчеству писателя - Saul Bellow Journal, где представлена постоянно обновляющаяся библиография работ как самого Беллоу, так и публикаций о нем.

Книги Беллоу чрезвычайно популярны у американского читателя2. Выход в свет каждого нового сочинения писателя вызывал острую полемику,

1 Saul Bellow in the 1980s. A Collection of Critical Essays/ ed. By Gloria L.Cronin and L.H.Goldman. - East Lansing, Michigan: Michigan University Press, 1989. - P. 1.

2 Bach G. Saul Bellow and the Dialectic of Being Contemporary// Saul Bellow at Seventy-five: a collection of critical essays/ed. by Gerhard Bach in cooperation with Jakob J. Köllhofer. - Tübingen: Narr, 1991. - P. 17. 5 заставляя критиков и исследователей пересматривать свои предыдущие суждения и оценки. С критикой и академическим сообществом у писателя сложились непростые отношения. Одни, а их большинство, пишут о нем с нескрываемым восхищением и пиететом, другие видят в Беллоу заумного «брюзгу»1, демонстрирующего свою эрудицию. Обширное пространство художественной памяти писателя пугает даже его поклонников2, настойчиво пытающихся втиснуть его в рамки американо-еврейской литературы. Авторы первых откликов на творчество Беллоу, среди которых были собратья по перу Д. Шварц и Р.П.Уоррен, известные критики А. Кейзин, Ф. Рав, Э.Уилсон, высоко оценили литературный талант начинающего автора и видели в его сочинениях пролог к новому направлению в американской литературе, позже получившему название «моральный реализм» и представленному такими именами как Дж.Сэлинджер, Дж.Чивер, Дж.Апдайк, поздний Т.Уайлдер и др. Ранние монографические работы, посвященные писателю3, рассматривали его творчество в контексте американской литературной традиции, канонические представления о которой были выработаны теоретиками к середине XX века. Однако заявивший о себе в 60-е годы дискурс мультикультурализма и занявший в последующие два десятилетия едва ли не центральное место в оценке культурного процесса и пересмотре литературного канона, сместил акценты в сторону еврейской составляющей творчества Беллоу, сделав ее определяющей4. Сам писатель всячески сопротивлялся классификаторским усилиям своих критиков и не уставал повторять, что он не еврейский, а

Wilson J. On Bellow's Planet: Readings from the Dark Side. - Rutherford-Madison-Teaneck: Fairleigh Dickinson University Press, 1985.- 193 p.

2 Kiernan R. Saul Bellow. - New York: Continuum, 1989.; P.Pinsker S. Jewish-American Fiction: 1917-1987. -New York: Twayne Publishers, 1992. - P. 117-118 p.; Pinsker S. Late Bellow and the Literary Scene: Why More Die of Heartbreak Works and Why It Doesn't // Saul Bellow Journal. - 1992. - Vol.11, No 1 - P. 39.

3 Detweiler R. Saul Bellow: a critical essay. - Grand Rapids, Michigan: Eerdmans. 1967. - 48 p. ; Dutton R. Saul Bellow. -Boston: Twayne Publishers, 1982. -212 p.; Opdahl, K. M. The Novels of Saul Bellow: An Introduction. University Park & London: The Pennsylvania State University Press, 1967. - 200 p.; Rovit E.H. Saul Bellow. -Minneapolis: University of Minneapolis Press, 1967. - 46 p.; Tanner T. Saul Bellow. - Edinburgh: Oliver and Boyd, 1965,- 120 p.

4 Clayton J.J. Saul Bellow: In Defense of Man. - Bloomington: Indiana University Press, 1979. - 256 p.; Malin I. Saul Bellow's Fiction. - Carbondale: South Illinois University Press, 1969. - 179 p.; Shechner M. Jewish Writers// Harvard Guide to Contemporary American Writing. Cambridge, Massachusetts: Harvard Univ. Press, 1979 - P. 191239. американский писатель еврейского происхождения1. Полемика о культурной идентификации Беллоу не прекращается в американских работах и по сей день.

Не менее остро дебатируется вопрос о «старомодности» и «современности» писателя, вызванный его принципиальной ориентацией на повествовательные принципы европейской литературы XIX века и, прежде всего русской. Беллоу принадлежит к поколению писателей, выходцев из иммигрантской, зачастую иноязычной среды, которые, усваивая и развивая национальные традиции американской словесности, напряженно прислушивались к «голосам» своей старой родины. Кроме того, ему было присуще необычайно интенсивное переживание культуры, которое давало его произведениям широту и богатство ассоциаций. Сочинения Беллоу вообще трудно понять без учета значения для него его знакомства с произведениями, идеями и жизнью Толстого, Достоевского, Белого и других русских авторов. Беллоу входит в американскую литературу как создатель комического романа идей. Интерес писателя к русскому духовному опыту вызван неприятием, по его словам, «тезисной» литературы, образцом которой он считает современный французский роман (А.Жид, Ж.-П.Сартр, А.Роб-Грийе). Беллоу декларирует свою приверженность литературе, в которой обнаруживается, «как у русских», органическая связь самых общих философских принципов с их жизненным значением, и идеи опровергаются и подтверждаются не столько доводами рассудка, сколько фактами человеческой деятельности, развитием человеческих характеров. В русской классике его привлекает утверждение превосходства «живой» жизни, непосредственного опыта над любым умозрением и умение изображать идею. Интерес Беллоу распространяется не только на русскую художественную литературу. Он хорошо знаком с русской религиозной философией конца XIX - начала XX веков, которая прочитывается в

1 Braham J. A Sort of Columbus: The American Voyages of Saul Bellow's Fiction. - Athens: University of Georgia Press, 1984,- P.3. постоянной соотнесенности с литературой и с учетом присущего самой философии эстетического компонента. При всем восхищении русской литературой его книги представляют непрерывную полемику с некоторыми взглядами и идеями русских авторов. Признавая определенное влияние русской литературы на свое духовное развитие, на формирование своей писательской индивидуальности и манеры, Беллоу отстаивает свою творческую независимость, необходимым условием которой он считает способность к критическому мышлению и опровержению литературных и прочих авторитетов. Отделяющая писателя от воспринимаемой литературы временная, пространственная и культурная дистанция делает этот диалог чрезвычайно многозначным и многослойным, исполненным напряженности смысловых столкновений.

В качестве самостоятельного аспекта исследования проблема рецепции русской литературы в творчестве Беллоу не изучалась. Она ставилась в ряду других и рассматривалась на уровне выявления влияний и некоторых реминисценций в работах американских исследователей1, упоминалась в ряде книг и статей об отдельных аспектах творчества писателя (Б.А.Гиленсон, Т.Н. Денисова, A.M. Зверев, Г.П.Злобин, М.О. Мендельсон, T.JI. Морозова, A.C. Мулярчик, A.JI Савченко, С.А.Куницына), в единственной на сегодняшний день диссертации, посвященной изучению раннего этапа творчества Беллоу, и недавно вышедшей книге, где представлен опыт изучения поэтики романов писателя2. В отечественной американистике интерес к творчеству Беллоу Fuchs, D. Saul Bellow: vision and revision. Durhem, N.C.:Duke University Press, 1984. - 345 p.; Opdahl, К. M. The Novels of Saul Bellow. Op. cit.; Clayton J.J. Saul Bellow. Op. cit.; Klein M. After Alienation: American Novels in Mid-Century. - New York.: Books for Libraries Press, 1970.-307 p.

2 Гиленсон Б.А. Сол Беллоу: одинокий интеллектуал в бездуховном мире// Гиленсон Б.А. История литературы США. - М.: Издательский центр «Академия», 2003. - С. 622-627; Денисова Т.Н. Экзистенциализм и современный американский роман. - Киев: Наукова Думка, 1985. - С. 155-168.; Мулярчик A.C. Слушать друг друга. О литературных и культурных связях СССР и США. - Москва-Саранск: Инсарт, 1991. - С. 68-103; Зверев A.M. «.быть человечным , только и всего»// Беллоу С. Герцог: Роман/ Пер. с англ. В.А. Харитонова; Поел. А.М.Зверева. - M.: Панорама, 1992. С.341-349; Злобин Г.П. Г1о ту сторону мечты: Страницы американской литературы XX века. - М.: Художественная литература, 19S5. - С. 239-276; Мендельсон М.О. Социально-критические мотивы в творчестве Беллоу, Апдайка и Чивера// Проблемы литературы США XX века. - М.: Наука, 1970. - С. 48-105; Морозова Т.Л. Образ молодого американца в литературе США (битники, Сэлинджер, Беллоу, Апдайк). - М.: Высшая школа, 1969. - 95 е.; Савченко А.Л., Куницына С.А. Русские литературные реалии в творчестве С.Беллоу//Взаимосвязь национальных литератур и культур: Межвуз. сб. науч. трудов. Выпуск 1. - Смоленск, 1995,- С. 146-155; Морозова Н.С. Романы Сола Беллоу всегда был невелик. В советское время имя писателя, бескомпромиссного противника тоталитарных систем, в литературоведении звучало приглушенно, на уровне упоминаний. Надо отдать должное таким ученым как Т.Н.Денисова, А.М.Зверев, А.С.Мулярчик, Т.Л.Морозова, М.О.Мендельсон, которые ввели в научный обиход новое имя и дали общее представление о созданных к тому времени романах Беллоу. Книги его не переводились, и русский читатель начал знакомиться с творчеством писателя только в девяностых годах прошлого века. Причем переводы Беллоу редко бывают удачными, проникающими в насыщенную ассоциативность и многомерность его слова, обусловленную не в последнюю очередь особой восприимчивостью писателя к чужой культуре.

Анализ характера непрекращающегося диалога Беллоу с русской культурой может раскрыть динамику и особенности восприятия русской литературы в культурно-историческом контексте второй половины XX века и показать самобытные черты созданного им сложного и противоречивого художественного мира, парадоксы которого ставят исследователей в тупик. Актуальность исследования определяется особенностями динамики и противоречивости взаимодействия русской и американской литератур и необходимостью осмысления итогов этого диалога в литературном развитии XX века. Изучение рецепции русской литературно-философской традиции в творчестве Беллоу, занимающего особое место в культурном пространстве последней трети прошлого столетия, позволяет увидеть расширение возможностей теоретического осмысления этого явления, определить особенности социокультурных, эстетических и психологических аспектов восприятия русской литературы и культуры, показать пути и механизмы формирования образа русской культуры в литературе США. В связи с тем, что в американской литературе Беллоу стал одной из ключевых фигур в процессе художественного, а отчасти и теоретического освоения русского

1940-1960 годов. (Своеобразие конфликта и концепция личности). Дис. кандид. фмлол. наук. М., 2000. - 198 е.; Иткина Н.Л. Роман Сола Беллоу. - М.: РГГУ, 2009. - 229 с. культурного наследия, определен объект диссертационного исследования: художественные и публицистические сочинения писателя. А предметом изучения в данной работе является характер и механизм рецепции русской культуры и литературы в его творчестве.

Цель данного исследования состоит в изучении творчества С.Беллоу в перспективе русской литературы XIX - первой трети XX вв. и выявлении способов осмысления, усвоения и передачи русского культурного и литературного опыта в его художественных и публицистических произведениях.

Поставленная цель требует решения следующих задач:

- проанализировать современные теоретические положения компаративистики и рецептивной эстетики, осмыслить и уточнить основные механизмы восприятия иноязычных текстов;

- определить причины обращения писателя к русской литературной и философской традиции; провести анализ художественных и публицистических произведений Беллоу с точки зрения их связи с русской литературно-философской традицией, выявить основные способы взаимодействия его художественного сознания с доминантными парадигмами русской культуры;

- выявить типологические аналогии между текстами русских авторов и Беллоу, подвергнуть анализу возникающие на основе таких аналогий контактные связи и типологические связи и сконструировать общее смысловое пространство русской и американской литератур.

Фундаментальной методологической базой исследования являются важнейшие теоретические принципы, выдвинутые как в отечественной, так и в зарубежной науке.

1. Принципы, разработанные сравнительным литературоведением в трудах А.Н.Веселовского, В.М.Жирмунского, М.П.Алексеева, Н.И.Конрада, Д.Дюришина, А.Дима, И.Г.Неупокоевой и др., в которых на первый план выдвигается диалектика исторической и сравнительной поэтики, т.е. изучение закономерностей литературного развития в их жанрово-стилевом выражении. При этом выявляются как общие закономерности в развитии исследуемых литератур, так и различия, сложное соединение сил притяжения и отталкивания в процессе проникновения одной литературы в мир другой и неизбежная трансформация воспринимаемого литературного явления. Сравнительно-исторический подход соединяется в данном исследовании по принципу дополнительности с подходами, разработанными в семиологии Ю.М.Лотмана, формулирующего принципиальный вопрос рецепции: «Когда и в каких условиях «чужой» текст необходим для творческого развития «своего»1.

2. Концепция диалогизма, разработанная М.М.Бахтиным, показывающая всю мировую культуру как «бесконечный и незавершимый диалог, в котором ни один смысл не умирает» , а забытые смыслы оживают в обновленном виде.

3. Конструктивные принципы герменевтики и рецептивной эстетики, сочетающиеся в трудах Г.-Х. Гадамера, П.Рикера, В.Изера, Г.Яусса, которые выделяют инстанцию читателя как смыслополагающий субъект и выдвигают на первое место понятие контекста восприятия (в первую очередь культурно-исторического) как фактора актуализации смысловых значений, заданных текстом.

4. Элементы междисциплинарного дискурса, включающего отдельные подходы имагологии, выстраивающей некую общую парадигму рецепции и репрезентации «другого»/ «чужого» в пространстве своей и других культур, а также сравнительной концептологии, разрабатывающей методики анализа национальных концептосфер, зафиксированных разными способами, в том числе и в литературных произведениях.

На защиту выносятся следующие положения 1. Во второй половине XX века обостряется интерес американских писателей к русской литературно-философской традиции, что связано со сменой

1 Лотман Ю.М. К построению теории взаимодействия культур (семиотический аспект) //Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3-х т. Т. I. - Таллин: Александра, 1992. - С. 112.

2 Бахтин М.М. К методологии гуманитарных наук //Бахтин М.М.Эстетика словесного творчества. - М.: Искусство, 1979.- С. 372. художественных ориентиров и писательских поколений, рождавшей ощущение кризиса, «конца литературы», с постановкой проблемы рациональности и ее границ, с поисками духовно-нравственных и эстетических ориентиров современной культуры. Американские писатели еврейского происхождения, как правило, потомки выходцев из Восточной Европы, привнесли в литературу США особую напряженность духовных исканий, характерную, в первую очередь, для русской литературы.

2. Разноплановые аспекты восприятия русской литературы в американском культурном пространстве этого периода органически соединились в творчестве крупнейшего американского писателя второй половины XX века Сола Беллоу. Жанрообразующие черты современного романа идей складываются под влиянием воспринимаемой русской литературной традиции, в частности, Ф.М.Достоевского и Л.Н.Толстого, в творчестве которых привлекает богатство интеллектуального содержания, установка на художественное осмысление сущностных законов бытия и умение изображать идею.

3. В художественном сознании Беллоу Достоевский выступает как определенный устойчивый текст, который в многочисленных вариациях проявляется в его произведениях на протяжении всего творчества. Жанровая форма «интеллектуальных комедий», создаваемых писателем, восходит отчасти к мениппейной традиции Достоевского. В рецепции наследия Достоевского Солом Беллоу можно выделить несколько этапов, отличающихся по своей интенсивности и характеру восприятия.

4. Особенности рецепции Толстого Беллоу во многом объясняются специфическим статусом в культуре США русского писателя, чьи философско-нравственные искания оказались созвучными американскому морализму и, прежде всего, философским положениям трансцендентализма, в свете которого находят объяснения схождения русского и американского писателей. Беллоу ориентируется не на эпическую позицию Толстого-художника, а на способы изображения человека, подчеркивая и выпячивая персоналистские искания русского писателя. Отдельные философские мотивы творчества и принципы изобразительности русского классика, получившие прямое или косвенное отражение в произведениях Беллоу, трансформируются в новом контексте. Увеличивающаяся частотность реминисценций и цитат из Толстого в произведениях Беллоу знаменует усиление полемики.

5. Культурный опыт писателей Серебряного века имеет особое значение для постановки и решения проблемы «Восток-Запад», мессианской роли Америки как обновляющего стимула духовной культуры в современном американском романе идей, опирающегося на панамериканскую мифологему.

6. Русская религиозная философия привлекает Беллоу дерзостью, крайностью и глобальностью в постановке «последних вопросов». Произведения русских философов становятся источником альтернативных образов, которые творил Беллоу в противовес духовно-культурной бесплодности современного общества. Спор-диалог писателя с русскими мыслителями и писателями определяется его склонностью к религиозно-мистическому типу философствования и отталкиванием от хилиастически-утопических построений русского космизма.

7. В художественном плане роман идей С.Беллоу характеризуется синтетичностью в жанровом и стилевом отношении, что вызвано сочетанием творческого освоения западноевропейского и русского эстетического и философского наследия с разработкой сугубо национальной проблематики.

Научная новизна предлагаемого исследования заключается в том, что теоретические и культурно-исторические проблемы рецепции рассматриваются на обширном материале, отражающем особенности художественного сознания автора, в творчестве которого «сошлись» основные тенденции развития американской литературы второй половины XX века. Новизна заявленной темы определяется и тем, что проблема рецепции применительно к межкультурному взаимодействию практически не разработана в отечественном литературоведении. Впервые в отечественном литературоведении предпринимается попытка системного рассмотрения и анализа творчества С.Беллоу в широком контексте русской литературы. Прослежено влияние и взаимодействие как западноевропейской, так и национальных традиций. В работе представлены все периоды и направления творческой деятельности Беллоу, анализируются социокультурные и философские аспекты художественного диалога. Введен в научный оборот большой пласт художественного и публицистического творчества писателя, не известный в России. Ряд произведений, фактов литературной жизни, рассматриваемых в работе, либо вовсе не привлекал к себе внимания исследователей, либо оставался на периферии литературы вопроса, и значение их в истории американской литературы и ее связей с русской литературно-философской традицией осмысляется в настоящей работе впервые.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что полученные научные результаты позволяют уточнить и существенно дополнить картину русско-американских литературных связей, расширить существующее представление о некоторых общих тенденциях развития американской литературы второй половины XX века: обновление языка художественной прозы, поиски нового героя в мире урбанистической культуры, проблемы культурного разнообразия, ресемантизация философского и культурного диалога с европейским наследием. Предлагаемое исследование должно способствовать более глубокому пониманию рецепции русской литературы и культуры американским художественным сознанием, восполнить определенные пробелы в отечественной американистике.

Практическая значимость работы определяется тем, что полученные результаты могут быть использованы в вузовских курсах истории зарубежных литератур, сравнительного литературоведения, а также при разработке спецкурсов, учебных и учебно-методических пособий по проблемам современного американского романа, сравнительного изучения литератур и теории межкультурной коммуникации. Введен в научный оборот большой пласт художественного и публицистического творчества Беллоу, не известный в России. Материалы и выводы диссертации могут быть полезны переводчикам произведений писателя, интерпретация которых требует досконального знания источников литературных аллюзий и реминисценций и их трансформации в художественном мире автора.

Апробация работы. Исследовательская концепция, основные положения и текст диссертации были представлены и прошли обсуждение на кафедре зарубежной литературы и теории межкультурной коммуникации НГЛУ им. H.A. Добролюбова. Апробация результатов исследования также проводилась на международных, российских, зональных и межвузовских конференциях, среди которых: международные конференции Российского общества по изучению американской культуры (Москва, 1994, 1995, 1996, 2001, 2002, 2006, 2008, 2009 ), международные конференции по американистике в Майами (США, 1998), Урбино (Италия, 1999) и Минске (2002, 2004, 2009), Вторая международная научная конференция «Толстой и мировая литература» (Ясная Поляна, 2000), международная научно-теоретическая конференция «Русская культура и мир» (Нижний Новгород, 1993), «Перекресток культур» (Нижний Новгород, 1999), международная конференция памяти А.М.Зверева «Американские культурные мифы и перспективы восприятия литературы США» (Москва, РГГУ, 2009), межвузовские и зональные конференции в С.Петербурге (1998), в Набережных Челны (1999) и др. Содержание диссертации представлено в монографии «Сол Беллоу и русская литературно-философская традиция» и ряде статей.

Структура и объем работы Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографического списка, насчитывающего 561 наименование. Общий объем текста составляет 547 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Рецепция русской литературы и культуры в творчестве Сола Беллоу"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Творчество Сола Беллоу дает богатейший материал для изучения русско-американского литературного диалога. Диапазон способов освоения писателем многообразных аспектов русской литературы и культуры чрезвычайно широк - от популяризации русской классики (публикация «Графа Нулина», преподавание в университете курса малой прозы Л.Толстого) до использования ее культурных кодов на самых различных уровнях поэтики.

Рецепция русской культуры С. Беллоу носит избирательный характер, определяемый его принадлежностью к среде иммигрантов из России и необходимостью выстраивания культурной идентичности, важным компонентом которой является русская составляющая, имеющая ярко выраженный литературный характер. Беллоу - совершенно особый читатель: он редко входит в систему или мировоззрение чужого автора, а только берет и ассимилирует отдельные сродные элементы. Культурные и литературные ассоциации свободно переплетаются в книгах писателя с оценкой окружающих, с конкретностью жизненных наблюдений, а исторически действующий духовный опыт опосредует субъективность восприятия.

Ориентация на русскую литературу определила жанровую специфику американского романа идей, разрабатываемого Беллоу, который принципиально отталкивается от западноевропейской традиции интеллектуальной прозы. Он обращается к творчеству Ф.М.Достоевского и Л.Н.Толстого, которые привлекают его интеллектуальной насыщенностью своих произведений, органически соединенной с психологическим мастерством в изображении характеров. Близка писателю не только установка русских классиков на художественное осмысление сущностных законов бытия, но и общая для американского сознания и русского мироощущения идея превосходства «живой жизни» над любым умозрением.

Навеянные чтением Достоевского мотивы, образы, сюжетные ситуации, жанровые структуры, сложно преломленные в прозе Беллоу, выступают как художественный код, остающийся в области субъективно-неосознанных механизмов порождения текста на протяжении всего творчества писателя. Динамика рецепции наследия Достоевского свидетельствует о постоянно идущей полемике с русским писателем, который воспринимается через призму как последующей литературной традиции, на формирование которой он оказал существенное влияние (Дж. Конрад, Ф.Кафка, А.Камю, Ж.П.Сартр), так и современной ему литературы (Флобер, Г.Джеймс).

На раннем этапе творчества Беллоу отклонялся от сложившейся западной традиции рецепции Достоевского как наиболее оригинального русского философа. Писатель видит в русском классике прежде всего художника, умеющего изображать идею. К мениппейной традиции Достоевского восходит отчасти жанровая форма «интеллектуальных комедий» Беллоу, в которых ключевой фигурой становится интеллектуальный трикстер, представляющий различные типы современного сознания (Оги Марч, Юджин Гендерсон, Мозес Герцог). В романе Достоевского Беллоу импонировали отсутствие объективного видения героя, подчеркнутая незавершенность поставленных проблем, принципы романной полифонии. Но он отталкивается от трагического пафоса русского писателя. Душевные надрывы и надломы героев Беллоу носят временный характер, соответствуют периодам кризисов, из которых они выходят нравственно обновленными. С одной стороны, Беллоу ориентируется на Достоевского, который был решительным противником этического релятивизма и нигилизма, а с другой, -спорит с антирационализмом русского писателя. («Болтающийся человек», «Жертва»).

Легко расшифровывающиеся аллюзии, а то и прямые ссылки на Достоевского, которыми насыщены произведения Беллоу, свидетельствует о значении для него традиции русского автора. Типологическая соотнесенность поэтики подтверждается наличием целого ряда реминисценций (в частности, урбанистический пейзаж, сцены скандалов, мотивы шутовства, образ обиженного ребенка), которые являют характерный образец механизма отражения Достоевского в творчестве Беллоу («Гендерсон, повелитель дождя», «Герцог»). На Достоевского Беллоу проецирует свою картину мира и способы ее воплощения. То, что у Достоевского только предчувствуется, а потому исполнено многозначности и тайны, у Беллоу формулируется и конкретизируется в материально осязаемых образах. На фоне «чужого» идет обсуждение «своего», и трансформации связаны с различием национально-культурных концептов.

Характер диалога с Достоевским меняется в период нарастания социально-политического кризиса 1960-х годов. Беллоу все больше склоняется к экзистенциалистскому модусу рецепции Достоевского, характерному для западной традиции. В выступлениях и статьях Беллоу, посвященных проблемам современной культуры; имя Достоевского встречается все реже и все чаще связывается с именем Ницше. Русский писатель и его герои все чаще ассоциируются с философией нигилизма («Декабрь декана»), с современными проявлениями которого Беллоу ведет неустанную борьбу. Новое прочтение Достоевского совпадает и с изменением формы романа Беллоу. Внутренняя диалогичность и полифония уступают место монологически публицистической позиции повествователя. Романы Беллоу приобретают черты интеллектуальных трактатов, в которых на первый план выступает дидактический пафос («Равелыитейн»).

Западной традиции соответствует и противопоставление Достоевскому Толстого. Обращение американского писателя к «литературе утверждения» в начале 1950-х годов совпадает с появлением реминисценций, аллюзий, прямых и скрытых цитаций толстовских текстов. Причина утверждающего искусства Беллоу - живучесть идеологии американского оптимизма. Отсюда обращение к Толстому, помогающему отстаивать, сохранять здоровые основы мироощущения и творчества. Но актуальны для Беллоу не отдельные тексты и образы русского классика, а общий смысл его творчества. Особенности рецепции некоторых аспектов нравственной философии Льва Толстого в творчестве Сола Беллоу объясняются генетической связью нравственного учения Толстого с философскими положениями американского трансцендентализма. В творчестве Беллоу очень интересно смыкаются идущий от эмерсоновской доктрины «доверия к себе» принцип индивидуализма и этика сострадания и милосердия, которыми руководствуются любимые герои Толстого.

Беллоу ориентируется не на эпическую позицию Толстого-художника, а на способы изображения человека, подчеркивая и выпячивая персоналистские искания русского писателя. Многие представления о человеке вызревали у Беллоу в процессе осмысления толстовских идей и внутренней полемики с ними. Близость к толстовским принципам изображении характера отчетливо видна в романе «Лови мгновение», «Герцог», «Планета мистера Сэммлера». Текучесть как обусловленное чередование психических состояний, изменчивость свойственны героям американского писателя. Однако, в художественной системе Беллоу принципы и приемы толстовского психологизма радикально трансформируются. Анализ всей сложности душевных движений в характере персонажа выявляет чаще всего элементы неожиданности и парадоксальности. Для Беллоу психологический анализ Толстого - способ достижения пробуждающей душу художественной правды.

Привлекает американского писателя в Толстом настойчивое искание истины и способ изображения мысли, основанный на резком контрасте общего рассуждения и конкретности образного изображения. Отражение оказавшихся близкими ему философских мотивов Толстого неизменно связано с переакцентировкой. Толстовское триединство простоты, добра и правды прочитывается Беллоу в западной традиции рационализма как единство цели, блага и разума. Мысль о самоценности и непреложности жизни становится главным выводом духовных исканий героев Беллоу, которые постоянно балансируют на грани между бессознательным растворением в потоке жизни и истории и настойчивой необходимостью осмысления объективной целесообразности существования. Судьба героев складывается из бесконечных малоудачных попыток совместить жизнь разума с течением жизни как таковой, но восхищаться бессознательно-инстинктивной силой жизни как Пьер или Левин они не могут.

Беллоу привлекает толстовская проповедь добра, но развитие идеи добра до логического конца «непротивления» неприемлема для писателя и его героев. «Непротивление» представляется малодейственным способом противостояния агрессивному нигилизму, возобладавшему в современной общественной и культурной жизни. Толстовское «непротивление злу насилием» соотносится с мистической «отрешенностью» и выступает как форма эскейпизма («Планета мистера Сэммлера»).

Связь с Толстым проявляется и в отношении к загадке смерти. Беллоу разделяет веру русского писателя в вечную жизнь духа, поднявшись до которого человек приобщается к вечности. Однако Беллоу, так же как и его герои, далек от толстовского отношения к таинству смерти как к сокрытому онтологическому смыслу, который не поддается никакой словесной расшифровке и интерпретации. Попытка найти ответ на волнующие его вопросы приводит писателя к антропософии Р.Штайнера («Дар Гумбольдта»). Стремление к объяснению всех без изъятий явлений, в том числе к расшифровке неведомого и непостижимого, - показательная черта прагматического сознания американца, которое прорывается и в период пробуждения религиозно-мистических настроений.

Размышления Беллоу над важнейшей философско-исторической проблемой соотношения между свободной деятельностью человека и исторической необходимостью обнаруживают близость к толстовской философии истории, согласно которой человек, руководствующийся личными интересами настоящего, служит бессознательным орудием для достижения исторических целей. Из историософии Толстого американский писатель вычленяет положения, восходящие к представлениям просветителей о ценности личного человеческого опыта. Поэтому, ссылаясь на толстовскую концепцию свободы в частной жизни, Беллоу воспринимает ее отвлеченно от толстовского исторического фатализма и агностицизма. Беллоу разделяет представления Толстого и о том, что душевная действительность есть величайшая, могущественнейшая сила, движущая миром, но, в отличие от Толстого, он считает, что прошлое принципиально определяет жизнь человека. Человек, будучи продуктом среды, постоянно обязан сопротивляться ей и «выламываться» из нее. В своем споре с историей Беллоу пытается вырваться за пределы дихотомической системы мышления, и в этом смысле, бесспорно, является выразителем современного плюралистского сознания.

Определенное сходство культурфилософских позиций Беллоу и Толстого объясняется обращенностью обоих писателей к одному смысловому центру: нравственным проблемам развития человека и процессам духовного становления личности. Как и Толстой, Беллоу считает искусство одним «из условий человеческой жизни», однако полагает его, в отличие от русского писателя, главным проводником в мир духовных ценностей. С толстовским критерием оценки достоинства искусства, зависящего от понимания смысла жизни, источника блага и зла, перекликаются требования Беллоу к художникам утверждать гуманистические ценности и естественное право каждого на собственную духовную жизнь, искать в универсуме, также как и в сфере обыденности и повседневности, основополагающее, непреходящее, существенное. Утверждение идеала частной жизни, ограниченной по необходимости житейскими интересами и развивающейся во внутреннем пространстве личности, как правило, сопровождается прямыми ссылками на Толстого.

Начиная с «Герцога» карикатурно изображается толстовство как путь опрощения, и в этой связи усиливается полемика с восходящей к руссоизму концепцией природы и естественности. Идеал простоты, добра и правды, согласно Беллоу, не сводится к природному, естественному состоянию и чувствованию, к искомой гармонии. Человек есть продукт цивилизации, и он должен сохранить свою человечность в любых проявлениях жизни, которая представляет собой сложное взаимодействие порядка и беспорядка. С Толстым и толстовством ассоциируются гротескные персонажи Беллоу, проповедующие вегетарианство или воздержание. Травестийные толстовские аллюзии начинают носить окказиональный характер, становясь знаком русской культуры в иммигрантской среде. Притяжение-отталкивание в рецепции Толстого связано с индивидуально-психологическими чертами характера Сола Беллоу, который, как только чувствовал, что близкий по духу в настоящий момент автор или суждения этого автора его «затягивают», он тут же подвергал их всестороннему анализу, беспощадной критике и осмеянию. В этом смысле можно говорить о психологически-типологических схождениях писателя с Толстым, который также ожесточенно не терпел устоявшихся «общих» мнений.

Уроки русского классика, как бы непочтительно порой ни обращался Беллоу с именем Толстого или его героями, в широком творческом смысле сказываются в его произведениях до конца жизни.

Повышенный интерес Беллоу к культуре и литературе Серебряного века обусловлен гносеологическими проблемами, выдвинувшими на первый план вопрос о возможностях познания и границах рациональности. Понимание того, что разрыв между духовностью и интеллектуальностью в современной культуре является одной из важнейших причин современного кризиса сознания, побуждает писателя обратиться к культурологии русских символистов, считавших возможным достичь преображения мира через активное жизнетворчество. В культуре русского Серебряного века акцентируются мистические тенденции, поэтому теургический символизм А.Белого воспринимается через призму выборочно и своеобразно трактуемых концепций штейнерианства. В мотивной структуре романа «Больше умирают от разбитого сердца» отражается в первую очередь антропософский контекст «Петербурга». Особенности рецепции творчества А.Белого связаны с тем, что отдельно взятые герои и ситуации из «Петербурга» как бы изымаются в восприятии рассказчика романа «Больше умирают от разбитого сердца» из контекстных связей и соотносятся с реалиями американской действительности 1980-х годов. Сопоставления картин мира предреволюционной России и современной Америки выявляют не только аналогии, но в первую очередь различие культурных концептосфер (семантика пустого пространства, соотношение духовного и телесного начал, мистического и рационального). Ориентация на роман Белого подсказывает и некоторые художественные принципы, восходящие к поэтике символизма: подчеркнутую субъективность и ассоциативность восприятия, через которую окружающий мир раскрывается в своих бесконечных взаимопереходах и взаимопревращениях, постижение глубинных сущностей путем обнаружения «соответствий». Метод символизации, лежащий в основе романа, находит опору и в американском эстетическом сознании, к которому апеллирует писатель, напоминая о романтическом символизме Э.По и Н.Готорна.

Рецепция русских писателей Серебряного века определяет характер постановки важной для историософии Беллоу проблемы «Восток - Запад». Интерпретация антитезы «Восток - Запад» проходит в творчестве Беллоу несколько стадий. В 1950-60 гг. писатель оказывается близким к принципам культурного релятивизма, которые начинают в это время активно разрабатываться в американской культурной антропологии, выдвигающей тезис о диалоге культур и отказывающейся от их оценки в терминах «варварские» и «прогрессивные».

Однако события «критического десятилетия», когда Америку захлестнула волна социального, этического и культурного нигилизма, актуализируют представления о «восточном варварстве». Здесь нашла отражение косвенная полемика Беллоу с теоретическими установками молодежного движения, в которых важную роль играл адаптированный к западному восприятию дзен-буддизм и ряд других восточных мистически-иррациональных культов. Культурный релятивизм оценивается иронически в произведениях 1970-х годов, а в романе «Дар Гумбольдта» наметились черты антиевропеизма, характерные для американского сознания, которые нашли развитие в публицистической книге «Личные впечатления о поездке в Израиль». Здесь, констатируя культурную энтропию европейской цивилизации, Беллоу все чаще соотносит понятие «Запад» только с Америкой.

Дальнейшая эволюция философско-художественного осмысления дихотомии «Восток - Запад» связана с диалогом, который ведет Беллоу с писателями Серебряного века. Тексты Блока и Белого выступают как референциальное поле в обсуждении проблемы вырождения культуры в цивилизацию. Критика Блоком и Белым европейской цивилизации, в которой иссякли живые творческие соки, близка писателю. Привлекает его символическая репрезентация исторических событий у Блока, в которой таятся многозначные аналогии («На поле Куликовом»), интерпретация проблемы «Восток-Запад» как борьбы светлого и темного начал. Но с антитезой «Восток-Запад» как дихотомией культуры и цивилизации, духовности и бездуховности Беллоу вступает в полемику. Сопоставление США и России, США и «третьего мира» в контексте специфически истолкованного «панмонголизма» в цикле А.Блока и романе А.Белого вводит тему особого исторического предназначения Америки, напоминающую своими очертаниями мессианскую роль России как хранительницы европейской культуры и обновляющего стимула духовного развития. Важно, что акцент с традиционного для американского сознания убеждения в цивилизаторской и нравственной миссии Америки в мире перенесен на ее культурный мессианизм. Пафос мессианизма, объединяющий Русскую идею и Американскую мечту, глубоко прочувствован Беллоу и представлен в сложных мотивных, образных, стилистических перекличках с произведениями Белого и Блока.

Образ России, которая в творчестве писателя 1980-х начинает отождествляться с Востоком, носит амбивалентный характер. С одной стороны, в русском, славянском обнаруживаются черты и свойства «внутреннего человека», необходимые для осуществления вполне западного, логически ориентированного личного проекта («Больше умирают от разбитого сердца»). С другой стороны, поскольку Восток подразумевает принцип социальности, патриархальность, неизменяемость, ориентацию на прошлое, он служит у Беллоу метафорой тоталитарного мира, атрибутивными чертами которого являются самоизоляция, монологизм культуры, и как следствие - безжизненность и духовная смерть. Трагическая судьба Мандельштама олицетворяет судьбу культуры в выхолощенном тоталитарном мире. Но русский поэт олицетворяет и нравственную силу настоящего художника, сопротивляющегося цивилизационным процессам XX века. Беллоу близко манделынтамовское восприятие культуры как «золотого запаса», только прозревал он его не в Европе, а на американском Среднем Западе, в центре прагматически деловой американской цивилизации. Развертываемая Беллоу антитеза Восток-Запад - показательный пример перекодировки русских текстов в пространстве американской культуры. Подобно тому, как Россия, проникнутая филологическим, «домашним» духом, виделась Мандельштаму настоящей восприемницей европейской духовной культуры, Беллоу «одомашнивание» мира, т.е. сохранение и продолжение культурной традиции, считает возможным только в Америке. Более того, именно американский Средний Запад как динамически развивающийся мир представляет собой необходимый для бытования культуры синтез традиционного и современного.

В выстраивании смысловой перспективы произведений Беллоу существенную роль играют авторские реминисценции из русских религиозных философов. Притягательность русской философии Серебряного века для американского автора объясняется тем, что она антропоцентрична. Преимущественно нравственная проблематика русских мыслителей была созвучна доминанте моральной установки в творчестве Беллоу, его поискам путей духовной интеграции общества, гармонического соотношения индивидуального и социального, традиционного и современного.

Русская религиозная философия привлекает Беллоу требованием синтетического мировосприятия и мироотношения, соединенного с крайностью и глобальностью в постановке «последних вопросов». Принцип цельности знания, проповедуемый русской философии всеединства, созвучен характеру философичности Беллоу, опирающейся на идею синтеза объясняющего рационализма и интуиции. В частности, «Герцог» прочитывается как отклик на тему полноты бытия, объективно данного единства жизни, истории и Бога, которая была центральной в русском космизме.

Темы философствования героев Беллоу могут пересекаться с важнейшими содержательными аспектами философии всеединства (цель развития человечества, мера соотношения духовного и биологического в человеке, бытие как сущность), но различие американских и русских философских концептов неизбежно рождает полемику. Наглядным примером может служить спор-диалог с Бердяевым («Герцог», «Подлинное», «Больше умирают от разбитого сердца»). Он определяется некоторой близостью к бердяевскому персонализму, утверждающему, что личность есть не субстанция, а творческий акт, сопротивление, бунт, борьба и отталкиванием от тезиса русского философа о том, что космос есть истинно сущее подлинное бытие, а мир данности - некая призрачность. Подлинное, как доказывает, писатель, осуществляется в любви, в духовном общении, в общественных и нравственных обязательствах, не препятствующих трансцендированию, переходу от личности к личности, от духа к духу. В философской позиции Н.А.Бердяева Беллоу отталкивает идея абсолютной свободы, которую он соотносит с контркультурой.

Избирательный характер носит рецепция Вл. Соловьева. Главным объектом интерпретации становится соловьевское учение о любви («Больше умирают от разбитого сердца»), в котором выделяется тезис о безусловном значении другого, но принципиально опускается мысль русского философа о перенесении «самого центра нашей личной жизни», мысль, неприемлемая для американского индивидуалистического сознания. Неприемлемой оказывается и соловьевская идея эротического аскетизма, поэтому, с одной стороны, отсекается все, что порождено хилиастически-утопическим сознанием со свойственным ему стремлением изменить саму природу, а с другой, - утверждается единство духовного и материального.

В этом отношении показательны восприятие и трактовка теории вечной жизни Н.Ф. Федорова, единство которой разбивается на две малосовместимые части. На первый план выходит нравственный аспект учения Федорова, в основе которого лежит представление о высшем долге перед отцами-предками. Идущая от Ветхого Завета тема почитания предков красной нитью проходит через все творчество Беллоу и акцентируется с ссылками на русского философа в романе «Больше умирают от разбитого сердца». Переклички с федоровской идеей активной эволюции, т.е. практического преобразования мира и человека, носят опосредованный характер и связаны с проективизмом философии Н.Ф.Федорова, ее устремленностью к практической применимости и полезности идей. Таким образом, рецепция федоровской теории предстает в двойном преломлении: через библейский текст и через прагматизм.

Из всех русских религиозных философов, пожалуй, только В. В. Розанов удостаивается пристального внимания и высокой оценки. Беллоу близок пронизывающий сочинения философа пафос частной жизни, его ведущие темы пола и семьи. В Розанове он находит единомышленника в развитии концепции частной жизни как полноты и смысла бытия, которая проглядывает почти в каждом сочинении писателя. Она получает отражение в форме повествования от первого лица, позволяющей прочитать и дешифровать основные события личной жизни. Кроме того, Беллоу в высшей степени очарован нетрадиционной формой и оригинальным стилем философствования Розанова. Принцип «случайных» записей, разговоров с самим собой, лежащий в основе его лирико-философской прозы, отражал непосредственность процесса мышления, воспроизведение которой Беллоу считал имманентным роману идей.

Восприятие русской религиозной мысли С.Беллоу двойственно. С одной стороны, его притягивает мистический колорит русской философии. Идеям русских философов рубежа веков Беллоу ищет соответствия и аналогии в западной философской традиции, в частности, в пафосе космизма, пронизывающем теософию Сведенборга и мифологию Блейка, который созвучен идейным исканиям Беллоу и его интеллектуальных героев, стремящихся вырваться за пределы материально ограниченного мира в сферу духовной и творческой активности. С другой стороны, милленарийские упования русской религиозной философии пародийно снижаются. Им противопоставляется историко-философская концепция неогегельянца А.Кожева, в которой писателю близка мысль о том, что американский образ жизни и есть «вечно длящееся» будущее для всего человечества (милленарийские упования американских идеологов), но отталкивает исторический детерминизм и атеистическая «дискурсивная мудрость». Именно поэтому русская религиозная философия становится источником альтернативных образов, которые творил Беллоу в противовес духовно-культурной бесплодности современного общества.

Отдельно взятые герои, ситуации, мотивы из произведений Ф.М.Достоевского, Л.Н.Толстого, А.Белого, А.Блока, О.Мандельштама, сочинений русских философов как бы изымаются из контекстных связей, и рождающиеся ассоциации и аллюзии в произведениях американского автора носят, на первый взгляд, спорадический характер. Однако анализ конкретных реминисценций выявляет типологические схождения в исследуемых текстах и показывает, как философские мотивы творчества и принципы изобразительности русских авторов, получившие прямое или косвенное отражение в творчестве Беллоу, трансформируются в новом контексте, подчеркивая принципиальные различия, связанные с национальными концептосферами. Наряду с текстами писателей Беллоу транспонирует в свой текст элементы их биографий, которые тематизируются в его произведениях, задавая новый круг межтекстовых связей. Полигенетичность реминисценций в творчестве Беллоу высвечивает важнейшие механизмы рецепции, включающие усвоение и преодоление «чужой» культуры.

Список научной литературыБронич, Марина Карповна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Беллоу С. Герцог: Роман/Пер. с англ. В.А. Харитонова; Поел. А.М.Зверева. М.: Панорама, 1992. - 352 с.

2. Беллоу С. Между небом и землей; Лови момент: Романы/Пер. с англ. Е.Суриц. М.: ЭКСМО-пресс, 2000. - 285 с.

3. Беллоу С. Планета м-ра Сэмлера: Роман./Пер. с англ. Н.Воронель,- М.: ACT, 2000.-412 с.

4. Беллоу С. Мемуары Мосби: Рассказы Пер. с англ. М.: Текст, 2002. -265 с.

5. Беллоу С. Родственники: Повести/Пер. с англ. и сост. Л Беспаловой; Вступ. ст. А.М.Зверева. М: Известия, 1991. - 189 с.

6. Беллоу С. Жертва: Роман/ Пер. с англ. Е.Суриц М.: Текст, 2003. -315 с.

7. Беллоу С. Серебряное блюдо: Рассказы/Сост., пер. Л.Беспаловой. М.: Текст.-АСТ, 2006. - 251 с.

8. Беллоу С. На память обо мне: Повести и рассказы Пер. с англ. ' М.: ACT, 2000.- 352с.

9. Белый А. Рудольф Штейнер и Гете в мировоззрении современности. Воспоминания о Штейнере/Сост., подгот. текста, коммент. и послесл. И.Н.Лагутиной. М.: Республика, 2000. - 719 с.

10. Белый А. На рубеже двух столетий/ Вступ. ст. с. 5-32, Подг. текста и коммент. А.В.Лаврова. -М.: Худож. лит., 1989. 542 с.

11. Белый А. Записки чудака// Белый А. Собрание сочинений. Котик Летаев. Крещеный китаец. Записки чудака/ Общ. ред. и сост. В.М.Пискунова.-М.: Республика, 1997.-С. 280-496.

12. Белый А. Символизм как миропонимание: Сборник /Авт. вступ. ст. и примеч. Л.Сугай. М.: Республика, 1994. - 525 с.

13. Белый А. Петербург: Роман. Стихотворения/Вступ. ст. Вл. Ходасевича. -М.: Эксмо, 2008.-800 с.

14. Белый А. О Блоке: Воспоминания. Статьи. Дневники. Речи/Вступ. статья, сост., подгот. текста и комментария А.В.Лаврова. М.: Автограф, 1997. - 608 с.

15. Бердяев Н. А. О рабстве и свободе человека/Николай Бердяев.- М.: ACT: ACT МОСКВА: ХРАНИТЕЛЬ, 2006. 316 с.

16. Бердяев H.A. Истина и откровение: Пролегомены к критике/Послесл.

17. B.Безносова. -СПб.: Изд-во РХГИ, 1996. 383 с.

18. Бердяев H.A. О назначении человека. -М.: Республика, 1993. 383 с.

19. Бердяев H.A. Мутные лики: Типы религиозной мысли в России. М.: Канон+; ОИ «Реабилитация», 2004. - 448 с.

20. Блок A.A. На поле Куликовом//Блок A.A. Собрание сочинений:

21. В 8 т./Под общ.ред. В.Н.Орлова. Т. III. М. - Л.: Гослитиздат, 1962.1. C. 249-253, 587.

22. Блок A.A. Скифы//Блок A.A. Собрание сочинений: В 8 т./Под общ.ред. В.Н.Орлова. Т. III. М. - Л.: Гослитиздат, 1962. - С. 360-362.

23. Блок A.A. Девушка розовой калитки и муравейный царь//Блок A.A. Собрание сочинений: В 8 т./Под общ.ред. В.Н.Орлова. Т. V. М - Л.: Гослитиздат, 1962.- С. 83-94.

24. Блок A.A. Литературные итоги 1907 г. //Блок A.A. Собрание сочинений: В 8 т./Под общ.ред. В.Н.Орлова. Т. V. М. - Л.: Гослитиздат, 1962.-С. 209-232.

25. Блок A.A. Молнии искусства (Неоконченная книга «Итальянских впечатлений»)//Блок A.A. Собрание сочинений: В 8 т./Под общ.ред.

26. B.Н.Орлова. Т. V. М. - Л.: Гослитиздат, 1962. - С. 385-405.

27. Блок A.A. Крушение гуманизма//Блок A.A. Собрание сочинений:

28. В 8 т./Под общ.ред. В.Н.Орлова. Т. VI. -М. Л.: Гослитиздат, 1962.1. C. 93-115.

29. Блок A.A. Из'записных книжек и дневников//Собрание сочинений: В 6 т. Т.VI. М.: Издательство «Правда», 1971. - С. 99-386.

30. Гоголь Н.В. Мертвые души // Гоголь Н.В. Собрание сочинений: В 7 т.

31. Т. 5. М.: Художественная литература, 1967. - 622 с.

32. Готорн Н. Дочь Рапачини // Готорн Н. Избранные произведения: В 2т. Т.2. Пер. с англ./Сост., коммент. А.Долинина. Л.: Худож. лит., 1982. С. 296 -324.

33. Джеймс Г. Повести и рассказы Пер. с англ./ Сост. и предисл.

34. А. Елистратовой. — М.: Художественная литература, 1973.— 432 с.

35. Достоевский Ф.М. Двойник. Петербургская поэма//Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. I. — Л.: Наука, 1972. С. 109229.

36. Достоевский Ф.М. Записки из мертвого дома//Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. IV. Л.: Наука, 1972. ~ С. 5-233.

37. Достоевский Ф.М. Зимние заметки о летних впечатлениях// Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. V.- Л.: Наука, 1973. ~ С. 46-98.

38. Достоевский Ф.М. Записки из подполья//Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. V. Л.: Наука, 1973. - С. 99-179.

39. Достоевский Ф.М. Преступление и наказание//Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. VI, Л.: Наука, 1973. - 423 с.

40. Достоевский Ф.М. Идиот//Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. VIII. Л.: Наука, 1973. - 510с.

41. Достоевский Ф.М. Вечный муж//Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. IX. Л.: Наука, 1974. - С. 5-112.

42. Достоевский Ф.М. Бесы//Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. X. Л.: Наука, 1974. - С. 517.

43. Достоевский Ф.М. Подросток//Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. XIII. Л.: Наука, 1975. - 457 с.

44. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы//Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. XIV. Л.: Наука, 1976. - 511с.

45. Достоевский Ф.М. Подготовительные материалы (Заметки, планы, наброски. Январь-ноябрь 1875)//Достоевский Ф.М. Полное собраниесочинений: В 30 т. T. XVI. Л.: Наука, 1976. - 440 с.

46. Достоевский Ф.М. Сон смешного человека//Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. T. XXV. Л.: Наука, 1983. - С. 104-119.

47. Достоевский Ф.М. Неизданный Достоевский. Литературное наследство. Т.83. -М.: Наука, 1971. -727 с.

48. Достоевский Ф.М. Письмо С.А.Ивановой от 1(13) января 1868// Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. T. XXVIII, кн. 2.1. С. 249-253.

49. Достоевский Ф.М. Письмо К.П. Победоносцеву от 19 мая 1879 // Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. T. XXX, кн. 1. -С. 66-67.

50. Звево И. Самопознание Дзено/ Вступ. статья С.Ошерова (с. 3-20) Л.: Художественная литература, 1972. - 440 с.

51. Кафка Ф. Процесс. Замок: романы. Новеллы и притчи. Афоризмы. Письмо отцу. Завещание: [пер. с нем.]. М.: НФ «Пушкинская библиотека»: ACT: ACT Москва, 2008. - 878 с.

52. Кожев А. Источник права: антропогенное желание признания как исток Идеи Справедливости// Вопросы философии, 2002, № 12. С. 154-166.

53. Кожев А. Введение в чтение Гегеля: лекции по феноменологии духа, читавшиеся с 1933 по 1939 г. в Высшей практ. шк./Подборка и публ. Р.Кено; пер. с фр. А.Г Погоняйло. СПб: Наука, 2003. - 791 с.

54. Лев Толстой беседует с Америкой/Публ. В.Лакшина//Иностранная литература. 1978. -№8. - С. 220-244.

55. Л.Н. Толстой и США: переписка/Ин-т мировой литературы им. А.М.Горького. М.: ИМЛИ, РАН, 2004. - 974с.

56. Мандельштам О. Стихотворения. Проза/Сост., вступ. ст. и коммент. М.Л. Гаспарова. -М. ООО «Издательство ACT», Харьков: «Фолио», 2001. -736 с.

57. Манн Т. Признания авантюриста Феликса Круля.// Манн Т. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 6. М.: Гослитиздат, 1961. - С. 267-656 с.

58. Манн Т. Гёте и Толстой//Манн Т. Собрание сочинений: В 10 т. Т.9, -М.: Гослитиздат, 1961,- С.487-607.

59. Манн Т. Толстой (К столетию со дня рождения//Манн Т. Собраниесочинений: В 10 т. Т.9. М.: Гослитиздат, 1961. - С.620-627.

60. Манн Т. «Анна Каренина» (Предисловие к американскому изданию)//МаннТ. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 10-М.: Гослитиздат, 1961.- С. 249-270.

61. Манн Т. Достоевский но в меру// Манн Т. Собрание сочинений: В 10 т. Т.10. - М.: Гослитиздат, 1961. - С. 327-345.

62. Розанов В.В. Уединенное/Сост., вступ. статья (с. 5-20), коммент., библиогр. А.Н.Николюкина. М.: Политиздат, 1990. - 543 с.

63. Розанов В.В. Собрание сочинений. Сахарна/ Под общ. ред. А.Н.Николюкина. М.: Республика, 1998. - 462 с.

64. Розанов В.В. Собрание сочинений: Во дворе язычников/Сост. А.В.Ломоносова и А. Н. Николюкина, коммент. А. В. Ломоносова; под общ. ред. А.Н.Николюкина. -М.: Республика, 1999. 462 с.

65. Соловьев B.C. Смысл любви: Избранные произведения/Сост., вступ. ст., коммент. Н.И. Цимбаева. -М.: Современник, 1991 525 с.

66. Соловьев B.C. Сочинения в двух томах. Т. 1.: Философская публицистика. -М.: Издательство «Правда», 1989. 687 с.

67. Толстой Л.Н. Севастопольские рассказы//Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг. М.: Терра, 1992. Т. 4. - С. 3-120.

68. Толстой Л.Н. Семейное счастье//Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг. — М.: Терра, 1992. Т. 5.-С. 67-144.

69. Толстой Л.Н. Казаки// Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений/ Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг. -М.: Терра, 1992. Т. 6.1. С. 3-150.

70. Толстой Л.Н Война и мир//Толстой Л.Н. Полное собраниесочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг. -М.: Терра, 1992. Т. 9-12.

71. Толстой Л.Н. Анна Каренина//Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг. М.: Терра, 1992. Т. 18-19.

72. Толстой Л.Н. Исповедь//Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг. М.: Терра, 1992. Т. 23.-С. 1-59.

73. Толстой Л.Н. В чем моя вера//Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг. М.: Терра, 1992. Т. 23.-С. 304-468.

74. Толстой Л.Н. Смерть Ивана Ильича//Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг. -М.: Терра, 1992. Т. 26.-С. 61-113.

75. Толстой Л.Н. О жизни//Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг. -М.: Терра, 1992. Т. 26.-С. 313-442.

76. Толстой Л.Н. Царство божие внутри нас //Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг.

77. Терра, 1992. Т. 28.-С. 1-306.

78. Толстой Л.Н. Предисловие к сочинениям Гюи де Мопассана//Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений/Репринт: воспроизведение изд. 19281958 гг.-М.: Терра, 1992. Т. 30. С. 3-26.

79. Толстой Л.Н. Что такое искусство?//Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг. -М.: Терра, 1992. Т. 30.-С. 27-203.

80. Толстой Л.Н. Об искусстве//Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг. -М.: Терра,1992. Т. 30.-С. 213-215.

81. Толстой Л.Н. Отец Сергий//Толстой Л.Н. Полное собраниесочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг. -М.: Терра, 1992. Т. 31.-С. 5-46.

82. Толстой JI.H. Одумайтесь! //Толстой JI.H. Полное собрание сочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг. -М.: Терра,1992. Т.36.-С. 100-148.

83. Толстой Л.Н. Религия и нравственность//Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг. М.: Терра, 1992. Т. 39. - С. 3-26.

84. Толстой Л.Н. Учение Лао-Тзе//Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг. -М.: Терра, 1992. Т. 40.-С. 350-351.

85. Толстой Л.Н. Путь жизни//Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг. М.: Терра, 1992. Т. 45.- С. 13-496.

86. Толстой Л.Н. Дневники 1854-1857//Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг.-М.: Терра, 1992. Т. 47.-С. 3-166.

87. Толстой Л.Н. Дневники и дневниковые записи 1881-1887// Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг. М.: Терра, 1992. Т. 49. - С. 25-134.

88. Толстой Л.Н. Дневники 1895-1899//Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг. -М.: Терра, 1992. Т. 53.- С. 3-235.

89. Толстой Л.Н. Дневники 1900-1903//Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений/ Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг. -М.: Терра, 1992. Т.54.-С. 3—203.

90. Толстой Л.Н. Дневники 1909//Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг.-М.: Терра, 1992. Т. 57.- С. 3-196.

91. Толстой Л.Н. Письмо H.H. Страхову, 1872, марта 22, 25//Толстой Л.Н.

92. Полное собрание сочинений/Репринт: воспроизведение изд. 1928-1958 гг.-М.: Терра, 1992. Т. 61.-С. 277-278.

93. Толстой Л.Н. Изложение китайского учения // Конфуций. Я верю в древность/ Сост., авт. первого разд., предисл. к разд., пер. с древнекит. и англ., коммент. И.И.Семененко. -М.: Терра Кн. Клуб: Республика, 1998.- С. 210-213.

94. Федоров Н.Ф. Собрание сочинений: В 4 т. Том I. М.: Издательская группа «Прогресс», 1995. - 518 с.

95. Федоров Н.Ф. Собрание сочинений: В 4 т. Том III. М.: Традиция, 1997. - 743 с.

96. Флобер Г. Избранные сочинения. -М.: ОГИЗ, 1947. 648 с.

97. Фолкнер У. Речь при получении Национальной премии по литературе//Фолкнер У. Статьи, речи, интервью, письма. М.: Радуга, 1985.- С. 81-83.

98. Франс А. Харчевня королевы Гусиные лапки//Франс А. Собрание сочинений: В 4 т. Т. I М.: Художественная литература, 1983. -С. 295-478.

99. Цвейг С. Достоевский// Цвейг С. Собрание сочинений: В 9 т.: Пер. с нем. Т.6. М: Библиосфера, 1996. - С. 499-590

100. Bellow S. The Mexican General// Partisan Review. 1941. - Vol. IX, No. 3.-P. 178-194.

101. Bellow S. Dangling Man. New York: Penguin Books, 2006. - 143 p.

102. Bellow S. The Victim. New York: A Signet Book, 1965. - 256 p.

103. Bellow S. The Adventures of Augie March. New York: Avon Books, 1977.-599 p.

104. Bellow S. Seize the Day/ Introduction by Cynthia Ozick. New York: Penguin Books, 2003. - 114 p.

105. Bellow S. A Sermon by Doctor Pep// H. Gold. Fiction of the Fifties: A decade of American Writing. Garden City, N.Y.: Doubleday, 1959. -P. 65-73.

106. Bellow S. Henderson the Rain King! New York: Viking, 1965. - 341 p.

107. Bellow S. Herzog. New York: A Fawcett Crest Book, 1970. - 416 p.

108. Bellow S. The Last Analysis. New York: The Viking Press, 1966. - 118 p.

109. Bellow S. Mr. Sammler's Planet. New York: Penguin Books, 1983- 286 p.

110. Bellow S. Mosby's Memoirs and Other Stories. New York: Penguin Books, 1984.- 184 p.

111. Bellow S. To Jerusalem and Back: A Personal Account. New York: Avon Books, 1977.-232 p.

112. Bellow S. Humboldt's Gift. New York: Penguin Books, 1986. - 487 p.

113. Bellow S. More Die of Heartbreak-New York: A Dell Book, 1988. 442 p.

114. Bellow S. Something to Remember Me By: Three Tales: A Theft. The Bellarosa Connection. Something to Remember Me By/With a forward by the author. New York: Signet, 1991. -222 p.

115. Bellow S. Him with His Foot in His Mouth and Other Stories. New York: Penguin Books, 1998. - 294 p.

116. Bellow S. The Actual. New York: Penguin Books, 1998. - 104 p.

117. Bellow S. Ravelstein. -New York: Viking, 2000. 233 p.

118. Bellow S. Man Underground: Review of Ralph Ellison's Invisible Man!I Commentary. June, 1952. - P. 608-610.

119. Bellow S. How I Wrote Augie March's Story// New York Times Book Review. 31 Jan., 1954. - P. 3, 17.

120. Bellow S. Distractions of a Fiction Writer//The Living Novel: a symposium/Ed. by Granville Hicks. New York: The Macmillan Company, 1957.-P. 1-20.

121. Bellow S. The Writer as Moralist//Atlantic.-1963.-No. 211.- P. 58-62.

122. Bellow S. Recent American Fiction. A lecture presented under the auspices of the Clark Whittal. Poetry and Literature Fund. —Washington, Reference Dept., Library of Congress, 1963. 12 p.

123. Bellow S. Literature//The Great Ideas Today. Chicago: Encyclopedia Britannica, Inc., 1963.-P. 134-179.116117118119120121122123,124,125126,127,128,129,

124. Bellow S. Starting out in Chicago//The American Scholar. Winter, 1974.- Vol. 44, No. 1.-P. 71-77.

125. Bellow S. Literature in the Age of Technology//Harper's. 1974.-No. 1491.-48-54, 59 p.

126. Bellow S. A World Too Much With Us//Critical Inquiry. Autumn, 1975.- Vol.2,No l.-P. 1-9.

127. Bellow S. Literature and Culture: an Interview with Saul Bellow//Salmagundi. Summer, 1975. - No. 30.- P. 14-19. Bellow S. The Civilized Barbarian Reader//New York Times Book Review. - 8 March, 1987. - P. 1, 38.

128. Blok A. An Anthology of Essays and Memoirs / Ed. and transl. by Lucy Vogel. Ardis: Ann Arbor, 1982. - 226 p.

129. Blok A. The Journey to Italy/ With English translations of the poems and prose sketches on Italy by Lucy E. Vogel. — Ithaca: Cornell University Press, 1973.- 275 p.

130. Kojeve A. Introduction to the Reading of Hegel/ Ed. Allan Bloom, trans. James H. Nichols, Jr. New York and London: Basic Books, 1969. - 287 p.

131. Рое Е.А. The Complete Poetical Works/With Memoir by S.I.Ingram and Account of his Death by A.P. Willis. Chicago: M.A. Donobue &Co, n.d. -276 p.

132. The Correspondence of Stephen Crane/ Ed. S Wertheim. P.Sorentino. -New York: Dutton, 1988. In 2 vols. 788 p.

133. Tolstoy L. War and Peace/Translated from the Russian by Louise and Aylmer Maude. New York-Toronto: Alfred Knopf, 1992. Vol. 1.-492 p.

134. Wolfe T. The Web and the Rock.-Garden City, New York: The Sun Dial1. Press, 1940.-695 p.1.. Работы по теории литературы, сравнительному литературоведению ипроблемам рецепции

135. Алексеев М.П. Сравнительное литературоведение/Отв. ред. академик Г.В.Степанов.-Л.: Наука, 1983. 447 с.

136. Арнольд И.В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность: Сборник статей/Научн. редактор Г.Е. Бухаркин. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999.-443 с.

137. АтароваК.Н. Лесскис Г.А. Семантика и структура повествования от первого лица в художественной прозе// Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. 1976. - Т. 35, № 4. - С. 343-355.

138. Веселовский А.Н. Историческая поэтика/Вступ. ст. И.К.Горского; Сост., коммент. В.В. Мочаловой. -М.:. Высш. шк., 1989. 406 с.

139. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. Изд. 4-е. М.: Сов. Россия, 1979.-320 с.

140. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества/Со ст. С.Г.Бочаров; Текст подгот. Г.С.Бернштейн и Л.В.Дерюгина; Примеч. С.С.Аверинцева и С.Г. Бочарова. М.: Искусство, 1979. - 424 с.

141. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи/Сост. С. Бочаров и В. Кожинов. -М.: Худож. лит., 1986. 543 с.

142. Блум X. Страх влияния: Теория поэзии; Карта перечитывания/Пер. с англ. С.А.Никитина. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1998. - 351 с.

143. Бройтман С.Н. Историческая поэтика. М: РГГУ, 2001. - 418 с.

144. Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики/ Общ. ред. и вступ.ст. Б.Н.Бессонова. М.: Прогресс, 1988. - 699 с.

145. Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного Пер. с нем.—М.: Искусство, 1991. —367 с.

146. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М.: Издательский центр «Академия», 1998. - 432 с.

147. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Изд. 2-е. Л.: Худож. лит., 1977. 448 с.

148. Гинзбург Л.Я. О литературном герое. Л.: Сов. писатель. Ленингр. отд-ние,1979. - 222с.

149. Грехнев В.А. Словесный образ и литературное произведение. -Нижний Новгород: Нижегородский гуманитарный центр, 1997 ~ 200 с.

150. Днепров В.Д. Идеи времени и формы времени.- Л.: Сов. писатель, 1980.-598 с.

151. Дильтей В. Введение в науки о духе. Сила поэтического воображения. Начала поэтики//Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв./Составление, общая редакция Г.К. Косикова. -М.: Изд-во Московского университета, 1987.-С. 108-142.

152. Дильтей В. Наброски к критике исторического разума//Вопросы философии. 1988. -№ 4. - С. 135-152.

153. Дима А. Принципы сравнительного литературоведения Пер. с румынского. -М.: Прогресс, 1977.- с. 212.

154. Дюришин Д. Теория сравнительного изучения литературы Пер. со словацкого.-М.'Прогресс, 1979. -320 с.

155. Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Восток и Запад. Л.: Наука. Ленинградское отд-ние, 1979. - 493 с.

156. Жирмунский В.М. Гете в русской литературе. Л.: Наука, Ленинградское отд-ние,1982. - 558 с.

157. Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. Работы по поэтике выразительности:

158. Инварианты -Тема Приемы - Текст/ Предисл. М.Л. Гаспарова. - М.: АО Издательская группа «Прогресс», 1996. - 344 с.

159. ЗинченкоВ.Г., Зусман В.Г., Кирнозе З.И. Система «литература» и методы ее изучения.-Нижний Новгород: НГЛУ им. Н.А.Добролюбова,1998.-208

160. Зинченко В.Г., Зусман В.Г., Кирнозе З.И. Межкультурная коммуникация. Системный подход. Нижний Новгород, 2003. - 192 с.

161. Зусман В.Г.Диалог и концепт в литературе. Литература и музыка. -Нижний Новгород, 2001.-168 с.

162. Изер В. Вольфганг Изер в Москве: материалы круглого стола и ответ

163. B.Изера С.Фишу//Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 1999. - № 5. - С.124-150.

164. Изер В. Рецептивная эстетика. Проблема переводимости: герменевтика и современное гуманитарное знание//Академические тетради. Выпуск 6. М.: Независимая академия эстетики и свободных искусств,1999.-С. 57-96.

165. Ингарден Р. Исследования по эстетике/Перевод с польского

166. А. Ермилова и Б. Федорова. М.: Изд-во Иностранной литературы, 1962.-570 с.

167. Калиниченко В.В., Огурцов А.П. Методология гуманитарных наук в трудах Вильгельма Дильтея//Вопросы философии. 1988. - № 4.1. C. 128-134

168. Конрад Н.И. Запад и Восток: Статьи. М.: Главная редакция восточной литературы, 1972. - 496 с.

169. Корман Б. О. Избранные труды. Теория литературы/Ред.-сост. Е.А.Подшивалова и др.-Ижевск: Институт компьютерных исследований, 2006. 552 с.

170. Кузьмичев И.К. Литературоведение 20 века: Кризис методологии. -Н.Новгород: ННГУД999 152 с.

171. Кузьмичев И.К. Введение в общее литературоведение 21 века.

172. Н.Новгород: Изд-во НГУ, 2001. 322 с.

173. Лихачев Д.С. Историческая поэтика русской литературы. Смех как мировоззрение и другие работы. — СПб.: Алетейя, 1997. 508 с.

174. Лотман Ю.М Избранные статьи: В 3 т. T. I. Таллин: Александра, 1992.-482 с.

175. Лотман Ю., Цивьян Ю. Диалог с экраном. — Таллин: Александра, 1994.-214 с.

176. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера-история. - М.: Языки русской культуры, 1999. - 464 с.

177. Лук А.Н. Юмор, остроумие, творчество.- М.: Искусство, 1977. 183 с.

178. Малахов В.В. Философская герменевтика Ганса Георга Гадамера// Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного /Пер. с нем.—М.: Искусство, 1991.-С.324-336.

179. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. -М.: РГГУ, 1994.-117 с.

180. Михайлов A.B. Языки культуры. М.: Языки русской культуры, 1997. - 909 с.

181. Мотылева Т.Л. Роман свободная форма: Черты современной прозы. Толстой и Достоевский за рубежом. О литературе ГДР. - М.:

182. Сов. писатель, 1982. 400 с.

183. Петрова О.В. Межкультурная коммуникация в переводе// Межкультурная коммуникация. Нижний Новогород, 2001. - С. 85-90.

184. Пинский Л.Е. Магистральный сюжет: Ф.Вийон, В.Шекспир, Б.Грасиан, В.Скотт. М.: Сов. писатель, 1989. - 416 с.

185. Потебня A.A. Эстетика и поэтика: Сборник/Сост., вступит, статья, примеч. И.В.Иванько, А.И.Колодный. М.: Искусство, 1976. - 614 с.

186. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха-М.: Искусство, 1976. 183 с.

187. Рымарь Н.Т. Поэтика романа/Под ред. А.С.Голубкова. Куйбышев: Изд-во Саратовского ун-та, 1990. - 252 с.

188. Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы. Термины. Энциклопедическийсправочник. M.: Интрада - ИНИОН, 1996. - 319 с.

189. Тиме Г.А. О некоторых тенденциях современной компаративистики// Россия Запад - Восток. Встречные течения. К 100-летию академика М.П.Алексеева. - СПб.: Наука, 1996. - С. 387-395.

190. Тишунина Н.В. Взаимодействие искусств в литературном произведении как проблема сравнительного литературоведения// Филологические науки. 2003. -№1. - С. 19-26.

191. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика/В ступ. ст. Н.Д.Тамарченко; Коммент. Н.Бройтмана при участии Н.Д.Тамарченко.- М.: Аспект Пресс, 1999. 333 с.

192. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. — М.: Издательская группа «Прогресс»- «Культура», 1995. 624с.

193. Тюпа В.И. Компаративизм как научная стратегия гуманитарного познания//Филологические науки. 2004. - № 6. - С. 98-106.

194. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977.- 574 с.

195. Успенский Б.А. Поэтика композиции. СПб.: Азбука, 2000. - 352 с.

196. Федоров A.A. Зарубежная литература XIX-XX веков. Эстетика и художественное творчество. М.: Изд-во МГУ, 1989. - 256 с.

197. Фиш С. Почему никто не боится Вольфганга Изера?//Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. -1997-№ 5. -С. 86-103.

198. Хализев В.Е. Теория литературы. М.: Высш.шк., 2004. - 405 с.

199. Цветкова М.В. Рецепция поэзии Марины Цветаевой в Великобритании Дис. доктора филол. наук. М., 2004. - 385 с.

200. Шайтанов И.О. Триада современной компаративистики: глобализация- интертекст -диалог культур//Вопросы литературы. 2005, - № 6. -С. 130-138.

201. Яусс Х.Р. К проблеме диалогического понимания//Вопросыфилософии. 1994. - № 12. - С. 97-106.

202. Яусс Х.Р. История литературы как провокация литературоведения// Новое литературное обозрение, 1995, № 12. С. 34-84.

203. Яусс Г.Р. Письмо Полю де Ману//Новое литературное обозрение-1997.-№23.-С. 24-30.

204. Brook Th. Restaging the Reception of Iser's Early work, or Sides not Takenin Discussion of the Aesthetic// New Literary History: On the Writings of

205. Wolfgang Iser. Winter, 2000. - Vol. 31, No. 1. - P. 13-43.

206. Dilthey W. The Rise of Hermeneutics//New Literary History: On Interpretation. Winter, 1972. - Vol. 3. No. 2. - P. 229-244.

207. Fish S. E. Surprised by sin: the reader in Paradise lost. London; Melbourne etc.: Macmillan ; New York: St. Martin's Press, 1967. - 344 p.

208. Fish S. Is There a Text in This Class? The Authority of Interpretive Communities. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1980.- 394 p.

209. Greetz, C. The Interpretation of Cultures: Selected Essays. New York: Basic Books, 1973.- 470 p.

210. Hirsch E.D. Three Dimensions of Hermeneutics//New Literary History: On Interpretation. -Winter, 1972. Vol. 3. No. 2. - P. 245- 261.

211. Holland, Norman. Five Readers Reading. New Haven : Yale University Press, 1975.-418p.

212. Holland, Norman. The Dynamics of Literary Response. New York: Columbia University Press, 1989. - 378 p.

213. De Man P. Blindness and insight: Essays in the rhetoric of contemporary criticism. New York: New York, Oxford University Press, 1971. - XIII, 189 p.

214. De Man P. Semiology and Rhetoric //Literary theories : a reader and guide/Ed. by Julian Wolfreys. -New York : New York University Press, 999.-P. 328-341.

215. Frye N. Anatomy of Criticism. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1957.-983 p.

216. Iser W. The Range of Interpretation. New York: Columbia University Press, 2000. - 206 p.

217. Iser W. Prospecting: from reader response to literary anthropology. -Baltimore and London: The John Hopkins University Press, 1993. 316 p.

218. Jauss H.R. Toward an Aesthetic of Reception/Translation from German by Timothy Bahty/Introduction by Paul de Man. Minneapolis: University of Minnesota Press, 2007. - 231 p.

219. Schleiermacher F. Hermeneutics: The Handwritten Manuscripts/Trans. James Duke and Jack Forstman, ed. Heinz Kimmerle. Missoula: Scholars, 1977.-252 p.

220. I. Философская и справочная литература

221. Аванесова Г.А., Вахренева П.Е. Духовный проект Н.Бердяева (Опыт системного подхода к наследию)//Вестн. Моск. ун-та. Сер.7. Философия. 2005. - № 4. - С. 37-57.

222. Акулинин В.М. Философия всеединства: От В.С.Соловьева к П.А.Флоренскому.-Новосибирск: Наука, сиб. отд-ние, 1990. 158 с.

223. Арендт X. Ситуация человека: Разделы 24-25 главы У//Вопросы философии.- 1998.-№ 11. С. 131-141.

224. Арутюнов С.А. Восток и Запад: этнокультурологическое сопоставление Электронный ресурс. Режим доступа:http://www.gusaba.ru/cntnt/lektor kak/kurslekci.htm 1

225. Бармашова Т.И. Идея бессознательного в экзистенциальной трактовке Личности Н.А.Бердяева// Философия и общество. 2004. - № 4. -С. 182-195.

226. Баталов Э.Я. Социальная утопия и утопическое сознание в США. М.: Наука, 1982. -336 с.

227. Баталов Э.Я. Русская идея и Американская мечта // США Канада: экономика, политика, культура. — 2000. — 11.— С. 3-20.

228. Бердяев Н.А. Миросозерцание Достоевского М.: Захаров, 2001.171 с.

229. Бердяев H.A. Смысл истории. Новое средневековье/Сост., коммент.

230. B.В.Санова. М.: Канон +: Реабилитация, 2002. - 446 с.

231. Берлин И. История свободы. Россия/Предисловие А.Эткинда. М.: Новое литературное обозрение, 2001. — 544 с.

232. Бодрийяр Ж. Америка/Пер. с фр. Д.Калугин. СПб.: Владимир Даль, 2000.- 203 с.

233. Бодрийяр Ж. Соблазн. М.: «Ad Marginem», 2000. - 316 с.

234. Бубер М. Я и Ты//Бубер М. Два образа веры. М.: Республика, 1995.- С. 16-92.

235. Булгаков С.Н. Иван Карамазов (в романе Достоевского «Братья Карамазовы») как философский тип//Булгаков С.Н. Сочинения: В 2 т. Т.2 Избранные статьи. М.: Наука, 1993. - С.15-45.

236. В.В.Розанов: pro et contra: Личность и творчество Василия Розанова в оценке русских мыслителей и исследователей: Антология: Кн. 1./Сост., вступ. ст. прим. В .А. Фатеева. СПб.: РХГИ, 1995. - 512 с.

237. Визгин В.П. Философия как речь (Историко-философская концепция Александра Кожева)// Вопросы философии. 1989. - № 12.1. C. 130-139.

238. Водолагин А.В Любовь и смерть в понимании В.В.Розанова//Вопросы философии.-2006. № 10.- С. 109-113.

239. Гаджиев К.С. Введение в геополитику. М.: Логос, 1998. - 416 с.

240. Гайденко П.П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века. -М.: Прогресс-Традиция, 2001. 472 с.

241. Гайденко П.П. Проблема рациональности на исходе XX века/ТВопросы философии. 1991. -№ 6. - С. 3-14.

242. Гайденко П.П. Человек и человечество в учении В.С.Соловьева// Вопросы философии. -1994. № 6. - С. 47-54.

243. Гегель Г.В.Ф. Работы разных лет: В 2 т. Т.2/Сост., общая ред. А.В.Гулыги. М.: Мысль,1971. - 630 с.235. . Гегель. Философия религии: В 2 т. Т.1 /Отв. ред. А.В.Гулыга. Пер. снем. М.И.Левиной. M.: Мысль, 1976. - 532 с.

244. Гегель. Энциклопедия философских наук. Т. 3. Философия духа/Отв. ред. Е.П.Ситковский. М.: Мысль, 1977. - 471 с.

245. Гете И.В. Избранные сочинения по естествознанию/Перевод, послесл. и коммент. И.И. Канаева. Ред. акад. Е.П. Павловского М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1957. - 553 с.

246. Григорян А.Г. Экзистенциализм в США// Современный экзистенциализм: Критические очерки. М.: Мысль, 1966. -С. 450-489.

247. Гулыга A.B. Русская идея и ее творцы. М.: Соратник, 1995. - 31 Ос.

248. Давыдов Ю.Н. Этика любви и метафизика своеволия: Проблемы нравственной философии. М.: Мол. гвардия, 1982. - 287 с.

249. Деррида Ж. Письмо и различие. Пер. с фр. СПб.: Академический проект, 2000. -428 с.

250. Джеймс У. Воля к вере Пер. с англ./ Сост. Л.В.Блинников, А.П. Поляков. М.: Республика, 1997. - 431 с.

251. Джемс В. Психология Уильяма Джемса, проф. психологии в Гарвардском ун-те/Пер. с соч. «Psychology by William James, prof, of psychology in Harvard University» И.И.Лапшина, прив.-доц. С.-Петербур. ун-та. 5-е рус. изд. СПб: К.Л. Риккер, 1905. - 448 с.

252. Едошина И.А. Мономиф Василия Розанова.//Философские науки. -2006.- № 11.-С. 38-44.

253. Земсков В.Б. Дисбаланс в системе взаимодействия пластов культуры как фактор культурной динамики// Общественный науки и современность. 2003.- №2.- С. 136-142.

254. Зеньковский В.В. История русской философии: В 2 т. T. I. Ч. 2. Л.: ЭГО, 1991.-280 с.

255. Ибатуллина Г. Исповедальное слово и экзистенциальный «стиль» (Экзистенциальное сознание как неосуществленная исповедальность). Электронный ресурс. Режим доступа:http:// www.philosophy.ru/Hbrary/ibatul/02.html.

256. Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX века.— Томск: Издательство "Водолей", 1998.— 320 с.

257. Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство. Пер. с фр. -М.: Политиздат, 1990. -415 с.

258. Камю А. Творчество и свобода. Сборник Пер. с франц.- М.: Радуга, 1990.-608 с.

259. Коллингвуд Р.Дж. Идея истории. Автобиография. М.: Наука, 1980. -485 с.

260. Культурология. XX век: словарь. СПб.: Университетская книга, 1997. - 640 с.

261. Лосев А. Ф. Владимир Соловьев и его время /Послесл. А.Тахо-Годи. -М.: Прогресс, 1990. 720 с.

262. Лосский Н.О. История русской философии. Пер. с англ. М.: Сов. писатель, 1991.-480 с.

263. Лернер М. Развитие цивилизации в Америке. Образ жизни и мыслей в Соединенных Штатах сегодня Пер. с англ. В 2 т. Т.1. М.: Радуга,1992.-671 с.

264. Лукач Д. Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества. -М.: Наука, 1987. -616 с.

265. Мелих Ю.Б. Введенская Е.В. Падение идей, или прометеизм Николая Федорова//Философские науки. 2007. - № 3. - С. 89-110.

266. Мотрошилова Н.В. Специфика русской философии и ее роль в развитии российской и мировой культуры// История философии: Запад -Россия Восток (книга третья: Философия XIX — XX в.). 2-е изд.

267. М.: «Греко-латинский кабинет» Ю.А. Шичалина, 1999. С. 248-256.

268. Мочульский К.В. Владимир Соловьев: Жизнь и учение.-Paris: УМСА- Press, 1936. 264 с.

269. Мюллер Л. Понять Россию: историко-культурные исследования. Пер. с нем.. М.: Прогресс-Традиция, 2000. - 432с.

270. Орлова Н.Х. Семья и семейный вопрос в философии культуры В.В.Розанова//Вопросы культурологи. 2006. - № 1. - С. 12-17.

271. Пигров К.С. Чтение и письмо как технологии «заботы о себе»// Межкультурные взаимодействия и формирование единого научно-образовательного пространства: Сб. статей/ JT.A. Вербицкой,

272. B.В.Васильковой. СПб.: Политехника-сервис, 2005. - С. 27-48.

273. Платон. Диалоги/Пер. с древнегреч. В.Н. Карпова. СПб.: Издательский Дом «Азбука-классика», 2008. - 448 с.

274. Порус В.Н. В. Соловьев и Л.Шестов: единство в трагедии//Вопросы философии. -2004. № 2. - С.148-159.

275. Пригожин И. Философия нестабильности//Вопросы философии-1991.- №6.- С. 46-52.

276. Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант Пер. с англ. М.: Издательская группа «Прогресс», 1994. - 272 с.

277. Пуляева О.В. Проблема «Запад-Восток» в социальной философии Н.А.Бердяева//Философия и общество. 2007. - № 1 - С. 145-157.

278. Рикер П. Герменевтика и психоанализ. Религия и вера/Пер. с.фр., послесл., примеч. И.С.Вдовина. -М.: Искусство, 1996. 270 с.

279. Руткевич A.M. А. Кожев и Л.Штраус: спор о тирании//Вопросы философии. 1998. - № 6. - С. 79-92.

280. Руткевич A.M. Философия права А. Кожева//Вопросы философии. -2002.- № 12.-С. 141-153.

281. Сартр Ж.-П. Экзистенциализм это гуманизм//Сумерки богов. - М.: Политиздат, 1990. -С. 319-345.

282. Сведенборг Э. О Божественной Любви и Божественной Мудрости/ Сведенборг Э. Тайны неба. Киев: Пресса УкраТни: Пор-Рояль, 1993. —1. C.161-252.

283. Сведенборг Э. Мудрость Ангельская о Божественной Любви и Божественной Мудрости/Пер. с латыни В.А. Клиновской. Электронный ресурс. Режим доступа:http://bookz.rU/authors/svedenborg-emmanuil/l 1 asdlw.html

284. Синявский А.Д. «Опавшие листья» Василия Васильевича Розанова. -М.: Захаров, 1999.-317 с.

285. Соловьев С.М. Владимир Соловьев: Жизнь и творческая эволюция/ Послесл. П.П. Гайденко; Подгот. текста И.Г.Вишневецкого. М.: Республика, 1997. - 431 с.

286. Соловьев Э.Ю. Экзистенциализм и научное познание. М.: Высш. шк., 1966. -156 с.

287. Словарь по общественным наукам. Глоссарий.ру Электронный ресурс. Режим доступа: http://slovari.yandex.ru/dict/gl social

288. Тойнби А. Дж. Постижение истории/Пер. с англ. Е.Д.Жаркова М.: Айрис-пресс, 2006. - 640 с.

289. Толковый словарь русского языка: В 3 т. Т.З: Р Я/Под ред. Д. Н. Ушакова. — М.: Вече, Мир книги. 2001. - 672 с.

290. Трёльч Э. Историзм и его проблемы. Пер. с нем. М.: Юрист, 1994. - 719с.

291. Уайтхед А. Избранные работы по философии. М.: Прогресс, 1990. -718 с.

292. Фуко М. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук/Вступ. ст. Н.С. Автономовой; Пер. с франц. М.: Прогресс, 1977. - 487 с.

293. Фуко М. Технологии себя// Логос. 2008. - № 2. -С. 96-123.

294. Хобхаус Э. Эпоха крайностей: Короткий двадцатый век (1914-1991). -М.: Издательство «Независимая Газета», 2004. 632 с.

295. Хоружий С.С. После перерыва. Пути русской философии-СПб.: Алетейя, 1994.-447 с.

296. Хорьков М.Л. Майстер Экхарт: Введение в философию великого рейнского мистика. М.: Наука, 2003. — 277 с.

297. Шестов Л. Добро в учении гр.Толстого и Нитше// Шестов Л. Избранные сочинения/ Сост. и вступ. ст. В. Ерофеева. М.: Ренессанс. 1993.-С. 39-157.

298. Шестов Л. Достоевский и Нитше/ЯПестов Л. Сочинения/Сост., вступ. Статья и прим. Поляков Л.В. М.: Раритет, 1995. - С. 15-175.

299. Шестов Л. Киркегард и Достоевский Электронный ресурс. Режим доступа: http://ihtik.lib.ru/

300. Штайнер Р. Философия свободы: Основные черты одного современного мировоззрения: Результаты душевных наблюдений по естественно-научному методу. Ереван: Ной, 1993. - 228 с.

301. Штайнер Р. Мистика на заре духовной жизни нового времени и ее отношение к современным мировоззрениям. Пер.с нем. Ереван: Ной, 1993.- 224 с.

302. Экхарт М. Об отрешенности М.; СПб.: Университет, кн., 2001. -431с.

303. Эркхарт М. Духовные проповеди и рассуждения/Пер. с нем. Н.В.Сабашникова. СПб.: Азбука, 2000. - 215с.

304. Элиаде М. Аспекты мифа Пер. с франц. 3-е издание. М.: Академический Проект; Парадигма, 2005. - 224 с.

305. Эмерсон Р.У. Природа//Эстетика американского романтизма. Пер. с англ./Сост., коммент. и вступ. статья А.Н. Николюкина. М.: Искусств, 1977.-С. 178-223.

306. Ясперс К. Ницше и христианство Пер. с немецкого. М.: Медиум, 1994.-113с.

307. Bell D. The End of Ideology: On the Exhaustion of Political Ideas in the Fifties. Glencoe, 111., Free Press, 1960. - 416 p.

308. Bloom A. The Closing of the American Mind. — New York: Simon and Schuster, 1987.-392 p.

309. Bloom A. Giants and Dwarfs: Essays, 1960-1990. New York : Simon and Schuster, 1990.-395 p.

310. Christy A. The Orient in American transcendentalism. A study of Emerson, Thoreau, and Alcott. By Arthur Christy Reprint. New York: Octagonbooks, 1963.- 382 p.

311. Emerson R.W. The Complete Prose Works of Ralf Waldo Emerson/With a critical introduction. 5th ed. London.: Ward and со., 1891. — 656 p.

312. Emerson R.W. The Collected Works. Vol.1. Nature, addresses and lectures/ Introduction and Notes by Joseph Slater. Cambridge , Massachusetts: The Belknap Press of Harvard University press, 1971. - 330 p.

313. Emerson R. The Collected Works. Vol. 2. Essays: First Series/Introduction and Notes by Joseph Slater. Cambridge, Massachussets: The Belknap Press of Harvard UP, 1979.- 336 p.

314. Existentialism from Dostoevsky to Sartre/Ed.with an introd., pref. and transl. by Walter Kaufman. -New York: Penguin Group, 1975. 384 p.

315. Sahar H.M.A. A history of the Jews in America New York: Vintage-Random, 1992 - 878 p.

316. Schwartz D. Does Existentialism still Exist ?//Partisan Review. 1948. -Vol. XV, No. 12.-P.1361

317. Steiner R. The Boundaries of Natural Science: Eight Lectures by Rudolf Steiner/With the Introduction of Saul Bellow. Spring Valley: Anthroposophic Press, 1996. - 128 p.1.. Работы по истории американской литературы и творчеству Сола1. Беллоу

318. Анцыферова О.Ю. Повести и рассказы Генри Джеймса: от истоков к свершениям. Иваново: Ивановский государственный университет, 1998.- 211 с.

319. Анцыферова О.Ю. Русская литература и художественные искания американских писателей конца XIX века ( Г.Джеймс, У.Д.Хоуэллс, С.Крейн). Монография. Иваново, 2000. - 148 с.

320. Балдицин П.В. Творчество Марка Твена национальный характер американской литературы. М.: Издательство «ВК», 2004. - 300 с.

321. Гиленсон Б.А. Сол Беллоу: одинокий интеллектуал в бездуховном мире// Гиленсон Б.А. История литературы США. М.: Издательский центр «Академия», 2003. - С. 622-627.

322. Денисова Т.Н. Экзистенциализм и современный американский роман. -Киев: Наукова Думка, 1985. 246 с.

323. Зверев A.M. Дворец на острие иглы: Из художественного опыта XX века. -М.: Сов. писатель, 1989.-416 с.

324. Зверев A.M. Эдгар Алан По//История литературы США: Литература середины XIX в. (поздний романтизм). Т. III. М.: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2000. - С. 172-221.

325. Иткина Н.Л. Роман Сола Беллоу. М.: РГГУ, 2009. - 229 с.

326. Карасик О.Б. Этническое своеобразие романов Филипа Рота. Дис. канд. филол. наук, 2006. 166 с.

327. Киреева И.В. Россия начала Великой Отечественной войны в творчестве Э.КолдуэллаУ/Актуальные проблемы американистики. -Н.Новгород, 2001. С. 65-72

328. Ковалев Ю.В. Эдгар Алан По. Новеллист и поэт: Монография. Л.: Худож. лит., 1984. - 296 с.

329. Комаровская Т.Е. Проблемы поэтики исторического романа США XX века: монография. Минск: БГПУ, 2005. - 124 с.

330. Коренева М.М. Натаниэль Готорн //История литературы США: Литература середины XIX в. (поздний романтизм). Т. III. М.: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2000. - С. 26-113.

331. Либман В.А. Американская литература в русских переводах и критике: Библиография 1775-1975. М.: Наука, 1977.-451 с.

332. Литературная история Соединенных Штатов Америки/под ред. Р.Спиллера и др. T.III. М.: Прогресс, 1979. - 645 с.

333. Мендельсон М.О. Социально-критические мотивы в творчестве Беллоу, Апдайка и Чивера// Проблемы литературы США XX века. М.: Наука, 1970. С. 48-105.

334. Морозова Н.С. Романы Сола Беллоу 1940-1960 годов. (Своеобразие конфликта и концепция личности). Дис. .канд. филол. наук. М., 2000. 198 с.

335. Морозова Т. JI. Образ молодого американца в литературе США (битники, Сэлинджер, Беллоу, Апдайк)-М.: Высшая школа, 1969.-95 с.

336. Морозова Т.Л. Учение Эмерсона о «доверии к себе» и проблема индивидуализма в американской общественной и духовной жизни// Романтические традиции американской литературы XIX века и современность. М.: Наука, 1982. С.101- 159.

337. Морозова Т.Л. Американская мечта (и размышления о России)// Американский характер. Очерки культуры США. Традиция в культуре. М.: Наука, 1998. - С. 254-276.

338. Мулярчик A.C. Послевоенные американские романисты. М.: Худож. лит., 1980.-279 с.

339. Мулярчик A.C. Слушать друг друга. О литературных и культурных связях СССР и США. Москва-Саранск: Инсарт, 1991. - 164 с.

340. Несмелова О.О., Хабибуллина Л.Ф. Американская литература в Русской критике/Библиографический указатель. Казань: РИЦ «Школа», 2006. - 140 с.

341. Николюкин А.Н. Литературные связи России и США: Становление литературных контактов. — М.: Наука, 1981. 406 с.

342. Николюкин А.Н. Взаимосвязи литератур России и США: Тургенев, Толстой, Достоевский и Америка. -М.: Наука, 1987. -351 с.

343. Олдридж Дж. После потерянного поколения. Сборник статей. Пер. с англ.. -М.: Прогресс, 1981.-239 с.

344. Осипова Э.Ф. Американские трансценденталисты и Л.Н.Толстой// Вестник Ленинг. ун-та. 1980. Вып. 2. № 8.С. 107-111.

345. Осипова Э.Ф. Генри Topo. Очерк творчества. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1985.-128 с.

346. Осипова Э.Ф. Трансценденталисты// История литературы США: Литература эпохи романтизма. Т. II. М.: Наследие, 1999. С. 182-210.

347. Осипова Э.Ф. Ральф Эмерсон и американский романтизм. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2001. - 192 с.

348. Писатели США о литературе/Сост. А.Н.Николюкин. Пер. с англ.. Т. 1. -М.: Прогресс, 1984. 294 с .

349. Писатели США о литературе/Сост. А.Н.Николюкин. Пер. с англ.. Т. 2. -М.: Прогресс, 1984. 455 с.

350. Прозоров В.Г. Р.У.Эмерсон и Л.Н.Толстой//Проблемы реализма в зарубежной литературе XIX-XX вв. М.: МОПИ, 1980. С. 119-123.

351. Савченко А.Л., Куницына С.А. Русские литературные реалии в творчестве С.Беллоу//Взаимосвязь национальных литератур и культур. Межвуз. сб. науч. трудов. Выпуск 1. Смоленск, 1995. - С. 146-155.

352. Сохряков Ю.И. Творчество Ф.М.Достоевского и реалистическая литература 20-30-х годов XX века (Т.Драйзер, Ш. Андерсон, Ф. Скотт Фицджеральд)// Достоевский: Материалы и исследования. Л.: Наука, 1978. Т.З. -С. 243 -255.

353. Сохряков Ю.И. Традиции Достоевского в восприятии Т.Вулфа, У.Фолкнера и Д. Стейнбека// Достоевский: Материалы и исследования. -Л.: Наука, 1980. Т.4. -С. 144-158.

354. Сохряков Ю.И. Русская классика в литературном процессе США XX века М.: Высшая школа, 1988. - 109 с.

355. Стеценко Е.А. Судьбы Америки в современном романе США. М.: Наследие, 1994. - 240 с.

356. Тлостанова М.В. Проблемы мультикультурализма и литература США конца XX века. -М.: Наследие, 2000. 400 с.

357. Финкелстайн С. Экзистенциализм и проблема отчуждения в американской литературе: Пер. с англ.. -М.: Прогресс, 1967. -320 с.

358. Abbot Н.Р. Saul Bellow and the "Lost Cause" of Character// Novel: a Forum on Fiction. Novel Corp. Brown University. Spring, 1980. -Vol. 13, No 3.-P. 264-283.

359. Aharoni A. The Cornerstone of Saul Bellow Art// Saul Bellow Journal. -Fall/Winter, 1982. Vol. 2, No. 1.- P. 1-12.

360. Aharoni A. The Search for Freedom in Dangling Man// Saul Bellow

361. Journal. Fall/Winter, 1983. - Vol: 3, No. 1. - P. 46-52.

362. Aldridge J. In Search of Heresy. American Literature in the Age of Conformity. New York: McGrow-Hill, 1956. - 208 p.

363. Alter R. After Tradition. New York: Dutton, 1969. - 256 p.

364. American Writing Today. / Ed. By Richard Kostelanetz. Troy, New York: Whitston Publ., 1991.- 605 p.

365. Anderson D.D. Hemingway and Henderson on the High Savannas, or Two Midwestern Moderns and the Myth of Africa// Saul Bellow Journal. -Summer, 1989. Vol. 8, No. 2. - P. 59-67.

366. Atlas J. Delmore Schwartz: The Life of an American Poet. New York: Farrar Straus Giroux, 1977. - 418 p.

367. Atlas J. Bellow: A Biography. New York: Random House, 2000. - 686 p.

368. Bach G. Arcane Visions of the Real Thing: Reading More Die of Heartbreak//Saul Bellow Journal. Fall,1992.- Vol. 11, No. l.-P. 3-8.

369. Baumbach J. The Double Vision: The Victim by Saul Bellow// Baumbach J. The Landscape of Nightmare: Studies in the Contemporary American Novel. Jonathan Baumbach. New York: New York UP, 1965. 35-54.

370. Bradbury M. Saul Bellow. London & New York: Methuen, 1982. - 108 p.

371. Braham, Jeanne The Struggle at the Center: Dostoevsky and Bellow//Saul Bellow Journal. 1982. - Vol. 2, No. l.-P. 13-18.

372. Braham, Jeanne. A Sort of Columbus: the American voyages of Saul Bellow's fiction. Athens: Univ. of Georgia Press, 1984. - 151 p.

373. Bruckner D.J.R. The Axeman Melloweth //The Times (London). -8 May,1984. P. 10.

374. Burns J. The Noble Savage Электронный ресурс./ Режим доступа: http://www.pennilesspress.co.uk/prose/noblesavage.htm

375. Chandler Ch. The Influence of Rudolf Steiner on Humboldt's Gift// Saul Bellow Journal.-Winter, 2002. Vol. 18, No. l.-P. 15-29.

376. Chavkin A. Humboldt's Gift and the Romantic Imagination//Philological Quarterly. Winter, 1983. - No. 62. - P. 1-19.

377. Clayton JJ. Saul Bellow: In Defense of Man. Bloomington: Indiana University Press, 1979. -256 p.

378. Clayton J. A Rich Reworking //Saul Bellow Journal. Summer, 1987. -Vol. 6, No.2. — P. 19-25.

379. Cohen S.B. Saul Bellow's Enigmatic Laughter.-Urbana: University of Illinois, 1974.-242 p.

380. Critical Essays on Saul Bellow/Ed. by Trachtenberg, Stanley. Boston: G.K. Hall &Co., 1979. - 200 p.

381. Cronin G.L. Saul Bellow: an annotated bibliography, 2nd ed. New York: Garland, 1987.-312p.

382. Crownshaw R. Blacking Out Holocaust Memory in Saul Bellow's The

383. Victim. //Saul Bellow Journal: Triple Issue. Summer and Fall, 2000/ Winter, 2001.-Vol. 16,No.2; Vol. 17, No. 1; Vol. 17, No.2.-P. 215-252.

384. Detweiler R. Saul Bellow: a critical essay. Grand Rapids, Michigan: Eerdmans, 1967. - 48 p.

385. Dutton R. Saul Bellow. -Boston: Twayne Publishers, 1982. 212 p.

386. Fiedler L. Love and Death in the American Novel New York: Anchor Books, 1992.- 472 p.

387. Fuchs D. Saul Bellow: vision and revision. Durhem, N.C.: Duke University Press, 1984 - 345 p.

388. Fuchs D. More Die of Heartbreak and the Question of Later Bellow// Saul Bellow Journal.-Fall, 1992.- Vol. 11,No. 1.-P.21-34.

389. Friedrich M. Bellow's Renaissance Courtier: Woody Selbst in "A Silver Dish'7/Saul Bellow Journal. 1990. - Vol. 9, No. 1. - P. 21-35.

390. Gordon A. Shakespear's The Tempest and Yeats' Sailing to Byzantium in Seize the DayllSznA Bellow Journal. Fall/Winter 1985. - Vol. 5, No. 1. -P. 45-51.

391. Gordon A. The Ancient Mariner, and Other Encounters with Saul Bellow//Saul Bellow Journal. -1991. Vol. 10, No. 1.-P. 57-66.

392. Gordon A. It Doesn't Ring True//Saul Bellow Journal. 1990. - Vol. 9,1. No. l.-P. 79-83.

393. Guerard F.J. Conrad the Novelist-Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1958.-164 p.

394. Gullette M.M. Safe at last in the middle years/The Invention of the Midlife Progress Novel: Saul Bellow, Margaret Drabble, Anne Tyler, and John Updike. Berkeley: University of California Press,1988. - 186 p.

395. Harris M. Saul Bellow: Drumlin Woodchuck. Athens: University of Georgia Press, 1980 -200 p.

396. Hassan I. Radical Innocence: Studies in the Contemporary American Novel. Princeton, N.J.: Princeton univ.press 1961. - 362 p.

397. Hassan I. The Dismemberment of Oipheus: Toward a postmodernist literature. -Urbana, NY: Oxford Univ. Press, 1971. 297 p.

398. Hicks G. Literary Horizons: a quarter century of American fiction, by Granville Hicks with the assistance of Jack Alan Robbins. New York: New York University Press, 1970.- 290 p.

399. Howe I. Down and Out in New York and Chicago: Saul Bellow, Professor Herzog and Mr. Sammler// Herzog: Text and Criticism / Ed. Irving Howe.

400. New York: Viking, 1974. P. 391-400.

401. Hyland P. Saul Bellow. London: Macmillan, 1992. - 140 p.

402. Kazin A. "Though he slay me."Rev. of Mr.Sammler's Planet.//New York Review of Books. -3 Dec., 1970. -P. 3-4.

403. Kazin A. The Bright Book of Life: American novelists and storytellers from Hemingway to Mailer Boston: Little Brown and Company, 1973. -334 p.

404. Klein M. After Alienation: American Novels in Mid-Century. New York: Books for Libraries Press, 1970. - 307 p.

405. Kermode F. Rev. of Herzog by Saul Bellow// New Statesmen. -5 February, 1965. No. 69. -P. 200-201.

406. KiernanR. Saul Bellow. New York: Continuum, 1989.- 270 p.

407. Knight K.F. Saul Bellow's More Die of Heartbreak: Point of View and Irony// Saul Bellow Journal. 1990. -Vol.9. No 1. - P. 1-20.

408. Kukutani M. Ravelstein: Bellow Plays Boswell to a Most Extravagant Johnson//New York Times. 20 April, 2000. - P. E 3, E 11.

409. Kulshrestha Ch. Saul Bellow: The Problem of Affirmation. New Delhi (India): Arnold-Heinemann, 1978. - 174 p.

410. Levy C. Les Romans de Saul Bellow: Tactiques Narratives et Stratégies Oedipiennes. Paris: Klincksieck, 1983. - 262 p.

411. Malin I. Saul Bellow's Fiction. Carbondale: South Illinois University Press, 1969. - 179 p.

412. Mahoney M. Aspects of Postmodernism in More Die of Heartbreak //Saul Bellow Journal.-Fall, 1995.-Vol. 13, No. 2.-P.81-98.

413. Marotti M.O. Concealment and Revelation: the Binary Structure of Seize the Dßy//Saul Bellow Journal. Spring/Summer, 1986. - Vol. 5, No. 2-P. 46-51.

414. Max D.T. With Friends Like Saul Bellow// New York Times Magazine. -16 April, 2000.-P. 71-72.

415. McCadden J.F. The Flight from Women in the Fiction of Saul Bellow. -Lanham, Md.: University Press of America, 1980. 291 p.

416. McCarthy M. Ideas and the Novel. New York and London: Harcourt Brace Jovanovich, 1980. - 121 p.

417. McCarthy. A bolt from the blue and other essays/ Edited and with introduction by A.O.Scott. New York: New York Review Books, 2002. -389 p.

418. McConnel F.D. Four American Novelists: Bellow, Mailer, Barth and Pynchon. — Chicago and London: The University of Chicago Press, 1977. -206 p.

419. Melbourne L.L. Double Heart: explicit and implicit texts in Bellow, Camus and Kafka-New York, Bern, Frankfurt am Mein: Peter Lang, 1986.-242 p.

420. Miller R. Saul Bellow: A biography of imagination. New York: St. Martin's Press, 1991. - 385 p.

421. Most A. "We Know We Belong to the Land". The Theatricality of

422. Assimilation in Rodgers and Hammerstein's Oklahoma! H PMLA. -1998. -Vol. 113, No. l.-P. 77-89.

423. Newman J. Saul Bellow and History. New York: St. Martin's Press, 1984. -208 p.

424. Newman R. The Post-Modern Aura: The Act of Fiction in an Age of Inflation. Evanston, 111.: Northwestern UP, 1985. - 206 p.

425. Opdahl К. M. The Novels of Saul Bellow: An Introduction. University Park & London: The Pennsylvania State University Press, 1967. - 200 p.

426. Pifer E. Beyond History and Geography: Henderson the Rain King//Saul Bellow Journal. Summer, 1988. - Vol. 7, No. 2. - P. 16-34.

427. Pifer E. Saul Bellow Against the Grain. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1990. - 208 p.

428. Pinsker S. Between Two Worlds: The American Novel in the 1960's. Troy, NY: Whitston Publishing, 1980.- 139 p.

429. Pinsker S. Saul Bellow , Going Everywhere: History, American Letter and the Transcendental Itch// Saul Bellow Journal. Spring/Summer 1984. -Vol. 3, No. 2.- P. 47-52.

430. Pinsker S. Jewish-American Fiction: 1917-1987.-New York: Twayne Publishers, 1992.-165 p.

431. Pinsker S. Late Bellow and the Literary Scene: Why More Die of Heartbreak Works and Why It Doesn't //Saul Bellow Journal. 1992. -Vol.11.No l.-P. 35-40.

432. Porter G.M. Whence the Power: The Artistry and Humanity of Saul Bellow. Columbia: The University of Missouri Press, 1974. -209 p.

433. Quayum M.A. Finding the Middle Ground: Bellow's Affinity with Emerson in Mr. Sammler's Planet!I Saul Bellow Journal. Summer 1989. - Vol. 8, No. 2.- P. 24-38.

434. Quayum M.A. Quest for Equilibrium: Transcendental Ideas in Bellow's HerzogllSaul Bellow Journal. -Fall, 1996. Vol. 14, No. 2. -P. 43-69.

435. Rahv Ph. Image and Idea. Norfolk: New Directions, 1957. - 241 p.422423424425426,427,428,429,430,431,432,433434,435,436,

436. Rahv Ph. The Myth and the Powerhouse.-New York: Farrar, Straus & Giroux, 1965.-243 p.

437. Saul Bellow/Ed. with an introduction by Harold Bloom. New York: Chelsea House, 1986. - 236 p.

438. Saul Bellow: a mosaic / Ed. by L.H. Goldman, Gloria L. Cronin and Ada Aharoni. New York: Peter Lang, 1992. - 209p.

439. Saul Bellow and the Critics/ Ed. By Irving Malin. New York: New York University Press, 1967. - 227.

440. Saul Bellow and the Struggle at the Center/Ed. By Eugene Hollohan. New York: AMS Press, 1996.-271 p.

441. Saul Bellow at Seventy-five: A Collection of Critical Essays/ Ed. by Gerhard Bach. -Tübingen: Narr , 1991. 202 p.

442. Saul Bellow in the 1980s: A Collection of Critical Essays/ Ed. Gloria L.Cronin and L.H.Goldman. East Lansing: MichiganState UP, 1989. -328 p.

443. Scheer-Schäzler B. Saul Bellow-New York: Frederick Unger, 1972.- 150 p. Scott N. Three American Moralists: Mailer, Bellow, Trilling. Notre Dame, University of Notre Dame Press, 1973. - 230 p.

444. Shechner M. Jewish Writers/ Harvard Guide to Contemporary American Writing. Cambridge, Massachusetts: Harvard Univ. Press, 1979 -P. 191-239.

445. Shulman R. The Style of Bellow's Comedy// PMLA. March, 1968. -Vol. 83, No. l.-P. 109-117.

446. Smith D. A Bellow Novel Eulogizes a Friendship//New York Times. 27

447. January, 2000. P. B 1, B 12.

448. Solotaroff Th. Napoleon Street //Solotaroff Th. The Red Hot Vacuum and Other Pieces on the Writing of the Sixties. New York: Atheneum, 1970. -P. 94-102.

449. Stafford W. Books Speaking to Books: a contextual approach to American fiction.- Chapel Hill: The University of North Carolina Press, 1981. 165 p.

450. Stock I. Fiction of Wisdom: from Goethe to Bellow. Parkland, London: The Pennsylvania State University Press, 1980. - 237 p.

451. TannerT. Saul Bellow. Edinburgh: Oliver and Boyd, 1965. - 120 p.

452. The critical response to Saul Bellow/ Ed/ by Gerhard Bach. Westport: Greenwood Press, 1995. - 371 p.

453. The Novel Today: contemporary writers on modern fiction/Ed. by

454. M. Bradbury. Manchaster: Manchester University Press, 1977. - 265 p.

455. The Stoic Strain in American Literature/Ed. Duane J. MacMillan. -Toronto: University of Toronto Press, 1979. 224 p.

456. Trilling L. Beyond Culture: Essays on Literature and Learning. -Uniformed: New York, London: Harcourt Brace Jovanovich, 1979. 204 p.

457. Updike J. Toppling Towers Seen by a Whirling Soul. Rev. of The Dean's December// New Yorker. 22 Feb., 1982. - P. 120-128.

458. Vidal G. Matters of fact and of fiction : essays, 1973-1976. New York: Vintage Books, 1978.- 285 p.

459. Walker M. Robert Perm Warren. A Vision Earned. Edinburgh: Harris, 1979.-279 p.

460. Weisgeber J. Faulkner and Dostoevsky. Athens (O.): Ohio univ. press, 1974. -383 p.

461. Wilson J. On Bellow's Planet: Readings from the Dark Side. Rutherford-Madison-Teaneck: Fairleigh Dickinson University Press, 1985. 193 p.

462. Wilson J. Herzog : The limit of ideas. Boston: Twayne, 1990. - 132 p.

463. Wilson R.J. Saul Bellow's Herzog and Dostoevsky's The Brothers Karamazovll Saul Bellow Journal. 1996. - Vol. 14, No. 1. - P. 27-39.

464. V. Работы по истории русской литературы и культуры

465. Аверинцев С.С. Судьба и весть Осипа Мандельштама//Аверинцев С.С. Поэты. -М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. С. 189-273.

466. Агранович С.З., Саморукова И.В., Двойничество. — Самара: Изд-во «Самарский университет», 2001. 132 с.

467. Альми И.Л. О романтическом «пласте» в романе «Преступление и наказание»//Достоевский. Материалы и исследования. Вып. 9. Л.: Наука, 1991.-С. 66-73.

468. Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации. Сборник. М.: Сов. писатель, 1988. -832 с.

469. Андрей Белый: Pro et contra: личность и творчество Андрея Белого в оценках и толкованиях современников : Антология. СПб.: РХГИ, 2004.- 1045 с.

470. Асмус В.Ф. Причины и цель в истории по роману Л.Н.Толстого «Война и мир»// Из истории русских литературных отношений XVIII-XIX вв. -М. Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1959. - С. 199-210.

471. Бахтин М.М. Записи курса лекций по истории русской литературы, 1922-1927//Бахтин М.М. Собрание сочинений. Т. 2. М.: Русскиесловари, 2000. С. 213-412.

472. Белый А. Трагедия творчества: Достоевский и Толстой . Repr. -Letchworth (Herts,), 1971. 46 с.

473. Бурсов Б.И. Лев Толстой. Идейные искания и творческий метод, 1847-1862.-М.: Гослитиздат, 1960.-407 с.

474. Вересаев В.В. Живая жизнь: О Достоевском и Л.Толстом: Аполлон и Дионис (о Ницше). М.: Политиздат, 1991. - 336 с.

475. Виноградов В.В. О языке Толстого (50-60-е годы)// Литературное наследство, № 35-36. Л.Н.Толстой, вып. 1. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1939.-С. 117-220.

476. Гачев Г.Д. Космос Достоевского// Проблемы поэтики и историилитературы. Саранск: Изд-во Мордовского гос. ун-та им. Н.П Огарева, 1973.- С.110-124.

477. Гинзбург Л .Я. Поэтика Осипа Мандельштама // Гинзбург Л.Я. О старом и новом: статьи и очерки. Л.: Советский писатель, 1982. - С. 245-301.

478. Гражис И.П. Достоевский и романтизм. Вильнюс: Мокслас, 1979. -172 с.

479. Григорьев А. Л. Достоевский и Дидро.// Русская литература. 1966. -№4.-С. 88-102.

480. Григорьев А. Л. Достоевский и зарубежная литература за рубежом// Ученые записки ЛГПИ им А.И. Герцена. 1958. - Т. 158. - С. 3-54.

481. Гроссман Л.П. Достоевский художник.// Творчество Ф.М. Достоевского. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1959. - С. 330-416.

482. Гроссман Л.П. Достоевский. М.: Молодая гвардия, 1962. - 546 с.

483. Долгополов Л.К. Андрей Белый и его роман «Петербург». Л.: Сов. писатель, 1988. -416 с.

484. Долгополов Л.К. Александр Блок: Личность и творчество. Л.: Наука, Ленинградское отд-ние, 1980.-225 с.

485. Достоевский в зарубежных литературах./ Отв. ред. Б.Г.Реизов. -Л.: Наука, 1978.-240 с.

486. Достоевский и его время: Сборник/Под ред. В.Г.Базанова и Г.М.Фридлендера. Л.: Наука, Ленинградское отд-ние, 1971. - 368 с.

487. Дудкин В.В. Достоевский и Ницше (проблема человека). -Петрозаводск: Изд-во КГПИ, 1994. 151 с.

488. Дудкин В.В. Об одном высказывании из дневников Ф.Кафки о Достоевском//Альманах «Достоевский и мировая культура». — М.: Марабу, 1995. С. 89-97.

489. Есин А.Б. О двух типах психологизма//Чехов и Лев Толстой. М.: Наука, 1980.- С. 69-82.

490. Есин А.Б. Психологизм русской классической литературы. М.: Флинта : Московский психолого-социальный институт, 2003. -176с.

491. Ерофеев B.B. Достоевский и французский экзистенциализм. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1975.-22 с.

492. Зверев A.M., Туниманов В.А. Лев Толстой. М.: Молодая гвардия, 2007.-782 с.

493. Жирмунский В.М. Поэзия Александра Блока//Жирмунский В.М. Поэтика русской поэзии. СПб.: Азбука-классика, 2001. - С. 282-350.

494. Ильёв С.П. Куликовская битва как «символическое событие» (Цикл «На поле Куликовом» Блока и роман «Петербург» Андрея Белого)// Александр Блок. Исследования и материалы. Л.: Наука, 1991. -С. 22- 40.

495. Ильин И.А. Достоевский как художник // Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 6. Кн. III. -М.: Русская книга, 1997. С. 308-337.

496. Ильин И.А. Достоевский как публицист // Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 6. Кн. III. -М.: Русская книга, 1997. С. 338-368.

497. Карасев Л.В. Вещество литературы. М.: Языки славянской культуры, 2001. - 400 с.

498. Кирпотин В.Я. Достоевский художник//Кирпотин В.Я. Избранные работы: В 3 т. Т. 3. - М.: Художественная литература, 1978.1. С. 437-748.

499. Кирпотин В.Я. Мир Достоевского: Статьи и исследования. М.: Сов. писатель, 1983. - 471 с.

500. Клейман Р.Я. Сквозные мотивы творчества Достоевского в историко-культурной перспективе. Кишинев: Штиинца, 1985. - 140 с.

501. КовалевВ.А. Поэтика Льва Толстого: Истоки. Традиции.-М.: Изд-во МГУ, 1983.-176 с.

502. Курляндская Г.Б. Ф.М.Достоевский и Л.Н.Толстой: к проблеме их религиозно-нравственных исканий// Достоевский и мировая культура: Альманах № 5. М.: Марабу, 1995. С. 98-116.

503. Левин Ю.И. О.Мандельштам// Левин Ю.И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. -М: Языки русской культуры, 1998. С. 9-155.

504. JI. H. Толстой: Pro и Contra: личность и творчество Л. Толстого в оценке русских мыслителей и исследователей. СПб.: РГХИ, 2000. -981 с.

505. Лесскис Г. Лев Толстой (1852-1869). Вторая книга цикла «Пушкинский путь в русской литературе». М.: ОГИ, 2000. - 640 с.

506. Лотман Ю.М. Об одной цитате у Лермонтова // Русская литература, 1975, № 2. С. 206-207.

507. Лукацкий М.А. Философия культуры Л.Н.Толстого. Тверь: Тверской государственный университет, 1996. - 119 с.

508. Магомедова Д.М. Концепция музыки в раннем творчестве А. Блока//Филологические науки. 1975. - № 4. - С. 13-23

509. Максимов Д.Е. Поэзия и проза Ал. Блока. Л.: Сов. писатель, 1981. — 552 с.

510. Мандельштам H .Я. Воспоминания: К столетию со дня рождения/Подг. текста Ю.Фрейдина; Предисл. Н.Панченко; Примеч. А.Морозова. М.: Согласие, 1999.-552 с.

511. Мардов И. Лев Толстой: прозрение в мнимодушевность//Вопросы литературы,- 2000. №1.- С. 161-172.

512. Мареева Е.В. Творчество Ф.М.Достоевского в зеркале философии Льва Шестова// Вопросы философии. 2007. -№ 3. - С. 152-158.

513. Мережковский Д.С. Лев Толстой и Достоевский: Вечные спутники: Очерки/Подг. текста, послесл. М.Ермолаева. — М.: Республика, 1995. -621 с

514. Минц З.Г. Блок и русский символизм: Избранные труды: В 3 кн.Кн. 2: Александр Блок и русские писатели. СПб.: «Искусство - СПБ». 2000. -782 с.

515. Мирский Д.П. Поэты и Россия: Статьи. Рецензии. Портреты. Некрологи/Сост. подгот. текстов, примеч. и вступ. ст. В.В.Перхина. -СПб.: Алетейя, 2002. 366 с.

516. МотылеваТ. Достоевский и зарубежные писатели XX века// Вопросылитературы. -1971.- №5.-С. 96-128.

517. Мочульский К.В. А.Блок. А.Белый. В.Брюсов / Сост., авт. предисл. и коммент. В.Крейд. М.: Республика, 1997. - 479 с.

518. Мюллер Л. Понять Россию: историко-культурные исследования. Пер. с нем. — М.: Прогресс-Традиция, 2000. — 432с.

519. Нагорная H.A. «Второе пространство» и сновидения в романе Андрея Белого «Петербург»// Вестник Московского Университета. Сер. 9. Филология.- 2003.- №3.- С. 41-58.

520. Назиров Р.Г. Реминисценция и парафраза в «Преступлении и наказании» //Достоевский. Материалы и исследования. Вып. 2. Л.: Наука, 1976.- С.91-95.

521. Назиров Р.Г. Проблема автора и типы литературных связей // Проблемы автора в русской литературе: Межвузовский сборник. — Ижевск, 1978.-С. 97-105.

522. Неизвестный Толстой в архивах России и США: Рукописи, письма, воспоминания, наблюдения, версии / Сост. и ред. И. Борисова. М.: АО «ТЕХНА-2», 1994. — 528 с.

523. Николюкин А.Н. Достоевский в переводе Констанс Гарнет//Русская литература. 1985. - №2. - С.154-162.

524. Новиков Л.А. Стилистика орнаментальной прозы Андрея Белого. М.: Наука, 1990.-181 с.

525. Слово и судьба. Осип Мандельштам: Исследования и материалы/Отв. ред. З.С. Паперный. -М.: Наука, 1991. -509 с.

526. Померанц Г. Открытость бездне. Встречи с Достоевским. М.: Сов. писатель , 1990. - 382 с.

527. Померанц Г. Борьба с двойником.//Достоевский и мировая культура: Альманах № 11. СПб.: Серебряный век, 1998 - С. 9-19.

528. Прийма Ф.Я. Русская литература на Западе : статьи разыскания. Л.: Наука, 1970.-258 с.

529. Пумпянский Л.В. Об исчерпывающем делении, одном из принциповстиля Пушкина// Пушкин. Исследования и материалы. Т.Х. JL: Наука, 1982. -С. 204-215.

530. Ренанский А. Образ Америки в художественной космологии Ф.М.Достоевского (к постановке проблемы) //Американские исследования: Ежегодник. 2000/Под. ред. проф. Ю.В.Стулова. -Минск: Пропилеи, Европейский гуманитарный университет, 2000.1. С.102-120.

531. Розанов В.В. Собрание сочинений. Легенда о Великом инквизиторе Ф.М.Достоевского. Лит. очерки. О писательстве и писателях /Под общ. ред. А.Н.Николюкина. -М.: Республика, 1996. -702 с.

532. Святополк-Мирский Д.П. История русской литературы с древнейших времен. М.: Эксмо-Пресс, 2008 - 608 с.

533. Соловьев B.C. Три речи в память Достоевского//Соловьев B.C. Избранное/Сост. А.В.Гулыги, С.Л.Кравца. -М.:Сов.Россия, 1990. -С.61-113.

534. Скафтымов А.П. Нравственные искании русских писателей. Статьи и исследования о русских классиках/ Вступит, статья Е. Покусаева и А.Жук (с.3-32) М.: Худож. лит., 1972. - С. 543

535. Сохрани мою речь. Вып.З. Часть 1. Публикации. Статьи/ О.Лекманов, П. Нерлер, М.Соколова, Ю.Фрейдин; РГГУ, Мандельштамовское общество. М.: РГГУ, 2000. -266с.

536. Спивак М.Л. Место и функция смеха в творчестве Ф.М.Достоевского// Вестник Московского Университета. Сер. 9, Филология. 1986. -№ 5,- С. 70-76.

537. Степун Ф.А. Портреты/ Сост. и послесловие А.А.Ермичева. СПб.: РХГИ, 1999.-440 с.

538. Страхов H.H. Война и мир// Страхов H.H. Литературная критика: Сборник статей/Вступительная статья и составление H.H. Скатова. -СПб.: РХГИ, 2000. С.263-358.

539. Тамарченко Н.Д. Идея непротивления у Л.Толстого: религиознофилософские версии и художественные.трактовки/ТИзвестия РАН. Сер. Литературы и языка. 2004. - Т. 63, №1. - С. 3-13.

540. Толстая А.Л. Отец. Жизнь Льва Толстого. М.: Книга, 1989. - 503 с.

541. Толстой и зарубежный мир: Сборник материалов: В 2 кн./Ред. С.А. Макашин. Кн.1. М.: Наука, 1965. - 620 с.

542. Толстой и зарубежный мир: Сборник материалов: В 2 кн./Ред. С.А. Макашин. Кн.2. М.: Наука, 1965. - 616 с.

543. Толстой и современный мир: XXIV Международные Толстовские Чтения: Сб. научных статей: В 2 ч. 4.1: Идеи Л.Н.Толстого в контексте современной эпохи.-Тула: Из-во ТГПУ им. Л.Н.Толстого, 1998.-212 с.

544. Труайя А. Федор Достоевский. -М.: Изд-во Эксмо, 2003. -480 с.

545. Турков A.M. Александр Блок. М.: Молодая гвардия, 1969. - 320 с.

546. Урнов Д.М. Необходимая точка зрения: Толстой и Чехов в творческой ориентации английских и американских писателей//Чехов и Толстой. -М.: Наука, 1980. -С. 301-315.

547. Урнов Д.М. Толстой, западная литература XX века и проблема эпической цельности сознания//Л.Н.Толстой и современность: Сборник статей и материалов. -М.: Наука,1981. С. 154-181.

548. Ходасевич В. Некрополь. СПб.: Изд. дом «Азбука-классика», 2008. — 318 с.

549. Феклин М.Б. The Beautiful Genius. Тургенев в Англии: первые полвека. Oxford: Perspective Publications, 2005. - 240 с.

550. Фридлендер Г.М. Достоевский и мировая литература. М.: Наука, 1979.-423 с.

551. Цветаева М. Пленный дух// Цветаева М. Сочинения: В 2 т. Т.2 Проза/ Сост., подгот. текста и коммент. А.Саакянц. М.: Худож. лит., 1980-С. 255-313.

552. Чирков Н.М. О стиле Достоевского. М.: Наука, 1967. -188 с.

553. Шифман А.И. Лев Толстой и Восток/ АН СССР Ин-т востоковедения. Ред. Т.Л. Мотылева. — М.: Наука, Гл. ред. вост. лит., 1971. -552 с.

554. Шкловский В. Собрание сочинений: В 3 т. Т.З. (О Маяковском. За и против. Достоевский. Из «Повестей в прозе». Тетива. Примеч.

555. Л. Опульской. М.: Худож. лит.,1974. -816 с.

556. Щенников Г.Н. Функции снов в романах Достоевского//Русская литература 1870-1890 гг. Свердловск, 1970. - С.37-52.

557. Эйхенбаум Б.М. Лев Толстой. Семидесятые годы: Монография. Л.: Художественная литература, 1974.-360 с.

558. Энгельгардт Б.М. Идеологический роман Достоевского//

559. Ф.М. Достоевский: Статьи и материалы. М., 1922-1924. - С. 71-105.

560. Яранцев В.Н. Структура идеального пространства в романе А. Белого «Петербург». Электронный ресурс. Режим доступа: http://vvww.philolQgv.rii/literature2/yarantsev-97.htm

561. Яшенькина Р.Ф. «Кузина Бета» О. де Бальзака и «Село Степанчиково и его обитатели» Ф.М.Достоевского//Традиции и взаимодействие в зарубежной литературе XIX XX веков: Межвуз. сб. науч. тр. / Перм. ун-т. - Пермь, 1992. - С.25-32.

562. Alexandrov V. Е. Andrey Bely. The Major Symbolist Fiction. -Cambridge (Mass.): Harvard univ. press, 1985. —221 p.

563. Amonia A.F. Feodor Dostoevsky. New York: Continuum, 1993. - 312 p.

564. Brewster D. East-West Passage. A study in literary relationship. By Dorothy Brewster. — London: Allen & Unwin, 1954. 328 p.

565. Critical Essays on Tolstoy/Ed. by Edward Wasiolek. -Boston: Hall, 1986. -200 p.

566. Dreizin F. The Russian Soul and the Jew; essays in literary ethnocriticism/ Ed. by David Guaspari; foreward by Daniel Rancour-Laferriere. — Lanliam, MD: University Press of America, 1990. 246 p.

567. Hingley R. Dostoevsky, his life and work-New York: Charles Scribner's Sons, 1978.-222 p.

568. Hingley R. The Russian Mind. London: Bodley Head, 1978. - 247 p.

569. Kaye P. Dostoevsky and English Modernism : 1900-1930. New York:

570. Cambridge University Press, 1999. 248 p.

571. Leo Tolstoy/Ed. with an introduction by Harold Bloom. — New York: Chelsea house publishers, 1986.-267 p.

572. Phelps G. The Russian Novel in English Fiction. London: Hutchinson's University Library, 1956. - 206 p.

573. Pyman A. A History of Russian symbolism Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1994. -481 p.

574. Rowe W.W. Leo Tolstoy. Boston: Twaine Publishers, 1986. - 143 p.

575. Rzhevsky N. Russian literature and ideology: Herzen, Dostoevsky, Leontiev, Tolstoy, Fadeyev. Urbana, Chicago, London: University of Illinois Press, 1983.- 181 p.

576. Sarrote N. De Dostoïevski "a Kafka// Sarrote N. L'ere du soupçon: Essais sur le Roman. Paris: Gallimard, 1956. - P. 13-66.

577. Steiner G. Tolstoy or Dostoevsky. New York: Alfred & Knopf, 1961. -276 p.