автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Роль и место издательства "Алконост" и журнала "Записки мечтателей" в истории русского символизма

Полный текст автореферата диссертации по теме "Роль и место издательства "Алконост" и журнала "Записки мечтателей" в истории русского символизма"

На правах рукописи

003054380

Таран Евгений Григорьевич

Роль и место издательства «Алконост» и журнала «Записки мечтателей» в истории русского символизма

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва - 2007

003054380

Работа выполнена на кафедре истории русской литературы XX века филологического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Научный руководитель

доктор филологических наук, профессор Мария Викторовна Михайлова

Официальные оппоненты

доктор философских наук Ольга Ростиславовна Демидова кандидат филологических наук Вера Петровна Голубкова

Ведущая организация

Московский государственный университет печати

Защита состоится с^^&лЯ, 2007 г. в -/£ часов на заседании диссертационного совета Д 501.001.32 при Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова.

119992, Москва, Ленинские горы, 1-ый корпус гуманитарных факультетов МГУ им. М.В. Ломоносова, филологический факультет, ауд. 11.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке филологического факультета МГУ.

Автореферат разослан ч^иМк^ 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор филологических наук, профессор М.М. Голубков

Настоящая работа затрагивает литературные и исторические процессы, происходившие в России после революции. Подобный выбор предмета исследования актуализирует проблему периодизации литературного процесса, так как касается вопроса, когда же закончился в России Серебряный век. Очевидно, что все явления в человеческом социуме имеют стадии формирования, существования и затухания. Как отмечает С.И. Кормилов, «можно говорить не только о периодах «взрывов» и относительной «стабилизации», но и о периодах основных и переходных»1.

Поэтому сегодня одним из актуальных аспектов изучения русской культуры Серебряного века является анализ деятельности литераторов в первые годы после революции. Это было время поистине уникальное, поскольку в художественный процесс оказались включены самые разнообразные идейно-эстетические явления. При этом само развитие культуры во многом стало определяться политической борьбой. В области печати и книгоиздания возникли цензурные ограничения, введенные новой властью. В результате одни литературные течения вынуждены были уйти с исторической сцены, а другим предстояло утвердиться на долгое время в качестве господствующих. Но пока этого не произошло, они сосуществовали в целостном континууме, взаимодействуя между собой. И это-то взаимодействие и вызывает к себе повышенный интерес.

Следует помнить и то, что культурные явления, которые «маркируются 20-ми годами» (выражение Г.А. Белой), имели свои истоки в начале XX века. Это позволяет утверждать, что литературный процесс оставался непрерывным, соединяя послеоктябрьскую и дооктябрьскую эпохи. Послереволюционное творчество виднейших представителей «старой» русской литературы, созданный ими новый литературный быт, функционировавший «через» деятельность издательств, выпуск книг и журналов, проведение публичных чтений, представляли собой, с одной стороны, реализацию в новых исторических условиях чаемых эстетических прогнозов, свидетельствующую о художественной эволюции, а с другой стороны, являлись проявлением борьбы за выживание. По' Кормилов С И Русская литература и литературный процесс после 1917 г: проблемы периодизации II Вестник МГУ Серия 9 Филология 2002 № б С. 13.

этому в основу формирования литературных групп и союзов был положен иной, чем прежде, принцип объединения. Отныне они создавались не только и даже не столько на общей идейно-эстетической платформе, сколько базировались на прежних дружеских связях и контактах. Внешне эти объединения напоминали дореволюционные кружки и салоны, но условием и результатом их сохранения и «выживания» становилась совершенно иная стратегия действия. О.Р. Демидова предлагает разделять формы литературного быта на: «а) формы организации, к которым относятся профессиональные союзы и разного рода объединения, кружки и группы, организованные в соответствии с определенным эстетическим критерием, периодические издания, издательства и б) формы существования (писательские балы и юбилеи, торжественные обеды по случаю юбилея издания, литературные и литературно-политические салоны, публичные чтения)»1. Для рассматриваемого периода принципиальным является то, что в силу политических и иных условий формы организации писательских сообществ стали выполнять функции форм существования, так как во главу угла была поставлена борьба за выживание.

Необходимо, впрочем, отметить, что лидеры символизма еще задолго до революции пересмотрели свое отношение к символизму, как форме творчества и знаку культуры своего времени. Вызвано это было кризисом символистского движения (даже говорилось о его гибели), связанного с пересмотром духовных ориентиров, отходом от изображения субъективных переживаний, попытками приобщиться к народной жизни. После 1910 года уже не возникало потребности в коллективных выступлениях символистов. Несмотря на то, что продолжалась деятельность издательств «Мусагет» и «Сирин», необходимость в подобных предприятиях, равно как и в символистских журналах, явно уменьшилась. У ведущих представителей этого направления возникло желание общаться друг с другом вне рамок литературной полемики, вести диалог на некие «вечные» темы в пределах каких-либо печатных изданий. Именно тогда стали предпри-

1 Демидова О Р. Метаморфозы в изгнании Литературный быт русского зарубежья СПб, 2003 С 17.

4

ниматься попытки создания «журнала-дневника», который в наибольшей степени отвечал возможности подобного разговора.

После Октябрьской революции представители «старой» творческой интеллигенции оказались перед проблемой выбора: жить и творить по новым правилам или же сохранить лучшие традиции русской культуры и собственное право высказываться по наболевшим вопросам. Конечно, для этого необходимо было определить отношения с новой властью. Первые же шаги новых руководителей государства показали, что свободомыслия они не потерпят. Но изобилие сложных вопросов военного времени не позволяло им в полной мере сосредоточиться на культурной политике. Кроме того, некоторые важные посты в советском государстве заняли представители старой интеллигенции. Благодаря этому, несмотря на множащиеся запреты, оставались лазейки для издания книг «неблагонадежных» авторов.

Однако с периодической печатью с самого начала ситуация сложилась неблагоприятным образом. Буржуазные газеты в большинстве своем были закрыты под предлогом их антисоветской деятельности, что нередко было правдой. Издательское дело пытались централизовать. Но созданный Госиздат просто не был в состоянии обеспечить все потребности в книгах, поэтому частные инициативы в сфере книгопроизводства также оказались востребованы большевиками. Государственное же издательство взяло на себя роль регулятора их деятельности, занимаясь отпуском бумаги, сверкой планов и т.д.

У издательства «Алконост» ситуация сложилась несколько лучше, чем у других частных книгоиздателей. Этому способствовала поддержка наркома просвещения A.B. Луначарского и «главного» пролетарского писателя М. Горького. Их знакомство с писателями, издававшимися в «Алконосте», в особенности с Блоком, относилось к дореволюционным временам. Блок же, написав поэму «Двенадцать», приобрел репутацию чуть ли не «пособника» большевиков. Все это осложняло его отношения со старыми коллегами по цеху, но упрощало решения ряда проблем с новой властью. Кроме того, целый ряд литераторов «алконостовского» круга сотрудничал в организациях, занимав-

шихся проблемами культуры, - такими как ТЕО Наркомпроса и Пролеткульт. Взаимодействие и взаимообусловленность такого множества факторов и способствовали появлению феномена «Алконоста».

Издательство «Алконост» было образовано в 1918 г. С.М. Алянским, к тому моменту молодым книготорговцем, хорошо знакомым с современной ему литературой. Образованию издательства предшествовало создание книжной лавки, открытой Алянским и его одноклассником В. Васильевым для продажи книг-дубликатов из коллекции известного петербургского библиофила и меце-нага Л. Жевержеева. Эта акция привлекла большое внимание заинтересованной публики, поэтому книжные запасы стали стремительно таять. Тогда и возникло решение заняться собственной издательской деятельностью.

Основными авторами и идеологами издательства в той или иной мере стали Александр Блок, Андрей Белый и Вячеслав Иванов, чьи художественные и теоретические произведения количественно доминировали в издательском репертуаре «Алконоста». Именно благодаря их сотрудничеству было сформировано лицо издательства как творческой лаборатории, где получили поддержку утопические культурные теории. В этом смысле органичным было и участие Конст. Эрберга, проповедовавшего свободу творчества вне каких бы то ни было сковывающих его ограничений.

Трудности с печатным словом породили массовое обращение к слову живому. Поэтому столь многочисленными были чтения писателями своих произведений, диспуты на различные темы, лекции и т.д. Причем из-за сложностей с бумагой и типографиями большевики также активно прибегали к такого рода методам работы. Одновременно эти мероприятия становились важным инструментом формирования нового литературного быта.

Идейно близкой к «Алконосту» организацией, практиковавшей устную форму актуализации своих взглядов, была Вольная философская ассоциация (Вольфила). Созданная благодаря усилиям ведущих представителей алконо-стовского круга, ассоциация работала все же несколько в иной, чем издательство, плоскости, хотя обе организационные формы имели множество точек пере-

сечения. В частности, ряд идей, органически вошедших в сферу интересов Вольфилы, нашел свое отражение на страницах журнала «Записки мечтателей».

С течением времени деятели дореволюционной русской культуры, оставшиеся в России, особенно остро почувствовали необходимость срочных мер по сохранению духовных ценностей перед лицом насаждаемой государством тоталитарной идеологии. Формы сохранения культурного наследия зависели от репрессивных мер властей, то есть постоянно приходилось искать возможности для выражения своих мыслей и обмена ими. Но, как уже отмечалось выше, представители дореволюционной литературы жили не только мечтами о реставрации прошлого. Откликаясь на современные события, они продолжали свое творчество и оказали значительное влияние на молодую советскую культуру.

Актуальность темы исследования обусловлена тем, что до сих пор не было проведено комплексного многоаспектного исследования деятельности издательства «Алконост» и его связей с организациями, близкими как идейно, так и в сфере эстетических поисков. Не осуществлялся также анализ издательской программы с характеристикой всех вышедших книг и установлением логики выбора произведений для издания.

Имеющаяся на сегодняшний день библиография литературы о деятельности «Алконоста» касается только отдельных сторон функционирования издательства. Книги и статьи богаты фактическим материалом, но в них не рассматривается присутствие этого издательства в культурной жизни своего времени. В указанных ниже работах превалирует книговедческий, а не филологический ракурс исследования, то есть в меньшей степени выясняются вопросы, связанные с идейно-эстетической составляющей продукции «Алконоста», его влиянием на читательскую аудиторию и культурно-общественную атмосферу времени.

Прежде всего, следует отметить книгу основателя и руководителя «Алконоста» С.М. Алянского «Встречи с А. Блоком», содержащую целый ряд важных подробностей, и работу C.B. Белова «Мастер книги», посвященную деятельности самого Алянского. Традиционно в список литературы об издательст-

ве включаются еще две статьи, написанные в советское время. Это работа И.А. Чернова «А. Блок и книгоиздательство «Алконост» и статья Е.А. Дин-нерштейна «Луначарский, Блок и «Алконост», касающаяся финансового аспекта выпуска книг. Необходимо указать и работу М.М. Глейзсра «Изд-во «Алконост»: Краткий историко-книговедческий очерк: Издательский библиографический каталог», где приведен перечень всех вышедших здесь изданий с указанием выходных сведений.

Важные дополнения к перечисленным материалам содержатся в мемуарной литературе — «Дневнике» К. Чуковского и «Дневнике моих встреч» Ю.Анненкова. Они освещают послереволюционный быт петроградской интеллигенции и обстоятельства создания отдельных произведений, изданных в «Алконосте». Целый ряд эпистолярных материалов, в частности «Переписка» А. Белого и А. Блока, А. Белого и Иванова-Разумника, А. Белого и С.М. Алянского, также привлечены для характеристики участия в издательстве названных писателей. Характеристика культурософских взглядов, которые исповедовали основные участники «Алконоста», содержится в работах З.Г. Минц, Е.В. Ивановой, Д.М. Магомедовой, A.B. Лаврова, А.И. Мазаева, Л.К. Долгополова, Л. Силлард, М.Ф. Пьяных, А.И. Мазаева, С.С. Аверинцева, Г.В. Обатнина, Л.Д. Зубарева.

Важным аспектом данной работы явилось изучение взаимодействия Вольфилы и «Алконоста» с точки зрения издательских планов. Деятельность Вольной философской ассоциации освещена в статьях Е.В. Ивановой «Вольная философская ассоциация. Труды и дни», B.C. Федорова «Академия исканий»: Петроградская Вольфила (1919-1924)» и работах В.Г. Белоуса, среди которых отметим издание: «Вольфила (Петроградская вольная философская ассоциация). 1919-1924» в двух книгах. Привлечение этих материалов позволило уточнить место Ассоциации в духовных поисках ее основных участников, печатавшихся в «Алконосте».

Место и роль альманаха «Записки мечтателей», связи его участников с издательством «Алконост», анализ опубликованных материалов также до на-

стоящего времени не становились предметом всестороннего исследования. О журнале есть упоминания в отдельных работах об Андрее Белом, который принимал активное участие в издании. Кроме того, в книге М.А. Чегодаевой «Там за горами горя...» рассмотрена художественно-оформительская программа альманаха. Сведения о журнале содержатся также в уже упоминавшейся работе C.B. Бёлова «Мастер книги» и мемуарах С.М. Алянского. В настоящем исследовании упор сделан на анализ содержания всех вышедших номеров, обстоятельствах их создания, всесторонне рассматриваются включенные в журнал произведения и структурное единство каждого номера.

Процессы образования литературных кружков и групп, а также журнальная форма как рупор коллективных взглядов подробно освещены в кандидатской "диссертации A.B. Леденева «Горьковское «Знание» и другие литературные объединения начала XX века». Ценный фактический материал по этой теме содержит работа М. Шруба «Литературные объединения Москвы и Петербурга 1890-1917».

Большим подспорьем в прорисовке фона, на котором развивалась деятельность «Алконоста», Вольфилы, «Записок мечтателей», стала хроника литературной жизни послереволюционного периода, опубликованная в недавно вышедшем издании «Литературная жизнь России 1920-х годов. События, Отзывы современников. Библиография. Том 1. Москва и Петроград» под редакцией А.Ю. Галушкина. Снабженная ценным библиографическим аппаратом, она позволила выявить много неизвестных ранее фактов.

Объектом исследования явились все выпущенные «Алконостом» издания, включая полный комплект альманаха «Записки мечтателей», а также оценки их критикой того времени. Порядок изложения материала хронологический, что позволяет вписать исследование в динамику исторического и литературного развития послереволюционной России.

Предметом исследования выступили культурологические, эстетические и литературно-критические взгляды писателей «алконостовского» круга, история подготовки выпущенных издательством произведений, закономерности

составления издательского репертуара, сотрудничество издательства с послереволюционными учреждениями, занимавшимися строительством новой культуры.

Цель исследования - показать, какое место занимали издательство «Алконост», выпущенные им книги и журнал «Записки мечтателей» в истории русского символизма и в художественной жизни послереволюционной России, а также проанализировать, как соотносились выпущенные в издательстве произведения с литературным процессом тех лет, с эволюцией взглядов их авторов.

В связи с этой целью сформировались следующие задачи исследования:

1) обозначить круг интересов издательства «Алконост»;

2) проанализировать состав выпущенных книг и дискуссии вокруг них;

3) установить связи между идеями «Алконоста» и проблемами, волновавшими Вольфилу;

4) выявить круг вопросов, заявленных в журнале «Записки мечтателей»;

5) установить тип журнала «Записки мечтателей».

Методология работы. В соответствии с задачами исследования был использован системный подход, учитывающий все стороны деятельности издательства «Алконост», а также деловые и творческие связи литераторов «алко-ностовского» круга. При этом изучение художественной эволюции писателей, формирование закономерностей их творческого развития в 10-20-е годы XX века, а также взгляд на «Алконост» как на обладающую специфическими особенностями литературную группу потребовали привлечения сравнительно-исторического и историко-литературного методов. И, наконец, анализ воззрений авторов «Алконоста» на культуру и историю, отраженных в их произведениях послереволюционного периода, потребовал присутствия философско-эстетического дискурса в исследовании.

Научная новизна данной работы заключается в комплексном изучении деятельности издательства «Алконост», научно-культурологического объединения Вольфила и журнала «Записки мечтателей» как способа пропаганды за-

явленных программ и выявлении связей между этими образованиями. На защиту выносятся следующие положения:

1. Издательство «Алконост» как творческая лаборатория выработки утопических теорий развития культуры.

2. Общность утопических программ символистов и теоретиков пролетарской культуры, способствующая относительной долговременности существования издательства.

3. «Совпадения» и «расхождения» продукции «Алконоста» с литературной деятельностью Вольфилы.

4. Типологическая разновидность журнала «Записки мечтателей» как альманаха, «журнала для своих», журнала-дневника.

5. Ведущая роль в организации журнала Андрея Белого и вклад в его создание А. Блока.

6. Роль солярного мифа в структуре журнальных публикаций.

7. Издательство «Алконост» и его «производые» (Вольфила, Обезвелвол-пал, ТЕО Наркомпроса, «Записки мечтателей») как вариации духовной оппозиции возникающим диктаторским тенденциям в культурной политике большевизма.

Практическая значимость работы заключается в том, что ее результаты можно использовать при дальнейшем изучении литературной и общественной ситуации конца 10-х - начала 20-х годов XX века, в вузовских курсах по истории русской литературы этого периода, при републикации изданных в «Алконосте» книг и составлении библиографических указателей.

Апробация результатов исследования осуществлялась в форме докладов на кафедре истории русской литературы XX века Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, на итоговых научно-исследовательских конференциях. Материалы исследования были изложены в докладах на Международной конференции «Sciences and humanities: современное гуманитарное знание как синтез наук» (Санкт-Петербург, 1999), Пятых Бальмонтовско-Цветаевских чтениях (Иваново, 2001), Региональной научной

и

конференции «Художественно-историческая интеграция литературного процесса» (Майкоп, 2001), Третьих Герцыковских чтениях (Судак, 2003). Основные положения диссертации нашли отражение в восьми публикациях.

Структу ра работы обусловлена поставленными целью и задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

Основное содержание работы

Во Введении обосновываются актуальность темы диссертации, ее научная новизна, определяются объект и предмет исследования, его цель и задачи, методологические принципы работы и ее построение.

Первая глава «Вопросы культурного строительства в общественном сознании на рубеже 1920-х годов и издательство «Алконост» посвящена рассмотрению эволюции эстетических взглядов виднейших представителей русской философской и художественной мысли, сплотившихся в 1918 г. вокруг издательства «Алконост». При этом основное внимание уделено философско-эстетическим работам, вышедшим именно в этом издательстве, которое стало своеобразной творческой лабораторией для выработки некоторых утопических теорий истории и культуры. Глава состоит из четырех параграфов.

В первом параграфе - «Концепция культуры Вячеслава Иванова» - представлен комплекс взглядов виднейшего теоретика символизма на будущее русской культуры. Его взгляды на всенародный театр, на новое синтетическое искусство внешне совпадали с отдельными тезисами деятелей пролетарской культуры и даже брались последними на вооружение. Однако по истинной, глубинной сути позиция Иванова была диаметрально противоположна высказываниям пролеткультовцев.

Взгляды Иванова на синтетическое искусство явились проявлением идеи «соборности», «хора», «хорового действа», которая «есть отказ от антропоцентрического «я» во имя «ты еси» и восстановления «я» в «ты», в «другом»1. Ивановская метафизика всеединства, требуя растворения художника в духовном

' Азизян И А Диалог искусств Серебряного века. М, 2001. С. 83

12

коллективе, одновременно сохраняла отношение к членам коллектива, как к субъектам, что предполагало наличие диалога. По этой причине культурософ-ские взгляды Вяч. Иванова наиболее рельефно предстают перед нами в полемике с оппонентами, в числе которых такие выдающиеся представители философии XX века, как H.A. Бердяев и М.О. Гершензон.

Спор Иванова с Бердяевым касался отношений и взаимодействия между творчеством и культурой. Оба мыслителя, являясь приверженцами идеи жизне-творчества и теургии, выступили, однако, в этом споре противниками.

Бердяев, развивая идеи Вл. Соловьева о христианском осознании недолжного состояния мира и ощущении личной ответственности за это состояние, закладывает основы экзистенциальной философии. Из его рассуждений следует, что единственным источником прекрасного является момент творческого вдохновения. В итоге философ освобождает творчество от всех ограничивающих дух ценностно-смысловых детерминаций и определений. Творчество в интерпретации Бердяева оказывается игрою «переливающихся через край дионисических» сил и связывается «с оргийно-экстатической стихией человека»1. Такое творчество не направлено на то, чтобы преобразовывать жизнь, но с его помощью можно избежать скуки и пошлости буржуазного существования, лишенного трагического начала.

Энергетический заряд творчества, его экстатичность признавал и Вяч. Иванов, но в целом к взглядам Бердяева на смысл творчества он отнесся настороженно. Так, в статье «Старая или новая вера?» (опубликована в 1916 г. в «Биржевых ведомостях»), посвященной бердяевской книге «Смысл творчества. Опыт оправдания человека», Иванов писал: «Человек приглашается сотворить дело, равноценное делу Христову. Как же сотворить? - самодеятельно или богодеятельно?» Оба варианта неприемлемы для Иванова, так как в первом случае человек противопоставляется Христу, то есть, по сути, является антихристом, но «таковым быть он не может, ибо подвигнут к своему действию Святым Духом». Во втором случае «не человек творит через Бога, а Бог через

' Азизян И А Диалог искусств Серебряного века С 53-55

13

человека... и мысль о человеческом «творчестве» как об откровении человека к Богу необходимо отвергнуть»1. Иными словами, в философии Бердяева Иванов находил существенные противоречия.

Полемика филолога и философа во многом предваряет спор Иванова уже с «коллегой», филологом и религиозным мыслителем М.О. Гершензоном, нашедший отражение в книге «Переписка из двух углов», выпущенной издательством «Алконост» в 1920 году.

«Переписка из двух углов» появилась в то время, когда осуществление многих утопических проектов казалось очень близким и старые концепции неожиданно предстали предельно актуализированными. Этой своеобразной книге суждено было стать значительным явлением в культурной жизни, так как в ней прозвучали очень важные для культурного строительства вопросы.

Идея «Переписки» органически входит в «круг пореволюционных размышлений русских философов и писателей начала века о кризисе культуры и <...> в контекст европейского интеллектуализма межвоенного времени»2. Сам Иванов возводит «Переписку» к средневековой традиции «вековечного и про-теистического спора между реалистами и номиналистами»3. М. Кузмин отметил «просветленный эллинизм» Иванова и «талмудический анализ кочевой и анархической тоски Гершензона»4, что включило спор в широкий исторический контекст и послужило отправной точкой для размышлений Г. Ландау, отозвавшегося на эту книгу статьей-рецензией

Идейная насыщенность книги определила появление широкого спектра трактовок. Религиозно настроенные рецензенты отдавали пальму первенства в споре Иванову, но многие почувствовали, что в отрицании культуры более прав Гершензон, выразивший одну из характерных тенденций эпохи. Так, по мысли одного из внимательных читателей «Переписки» Б. Шлецера, начавшийся распад сулит богатые возможности что-то изменить в процессе жизни, а значит,

1 Цит по год.' Иванов Вяч. Родное и вселенское. М., 1994 С. 354-355

1 Кузнецова О. А, Герасимов Ю К, Обатиин Г В. Вячеслав Иванов // Русская литература рубежа веков

(1890-е-начало 1920-хгодов) Кн 2 М., 2001 С 247.

3 Иванов Вяч. Письмо к Ш Дю Боссу//Вячеслав Иванов Архивные материалы и исследования М.,

1999. С 83.

4 Кузмин М. Мечтатели // Жизнь искусства 1921 29 июня-1 июля

14

нельзя не использовать такую редкую возможность. Позиция Гершензона обещала свободу действий. Издательство «Алконост», выпустив эту книгу, еще раз позиционировало себя как творческую лабораторию, где формировались концепции русской и - шире - человеческой культуры.

Во втором параграфе - «Андрей Белый и синтез искусств» - прослеживается эволюция эстетических взглядов другого постоянного автора издательства «Алконост» Андрея Белого. Находившийся в непрекращающемся поиске Белый к концу 1910-х годов достаточно далеко ушел от идей, исповедуемых им в первом десятилетии XX века. В это время понимание личности как основной культурообразующей единицы приводит Белого к длительному увлечению антропософским учением Рудольфа Штайнера. Привлекательность этого учения состояла для Белого в том, что основателя антропософии больше всего интересовала человеческая индивидуальность. Кроме того, в его учении обнаруживалось много общего с заветами Шиллера и Гете, которые также являлись авторитетами для Белого. Антропософских взглядов Белый придерживался до конца дней.

Духом антропософии проникнут и сборник его работ, выпущенный издательством «Алконост», под общим заглавием «На перевале», куда вошли статьи «Кризис жизни», «Кризис мысли» и «Кризис культуры», представлявшие «экстракт» изложенных выше идей.

Жизнь общины, братства, основанная на началах культуры, представлялась ему альтернативой бездушной механической цивилизации. Именно этим можно объяснить его увлечение теорией Штайнера, толстовством, равно как и увлечение идеями Коммунистического Интернационала. Все эти учения были привлекательны единением «всех со всеми, наличием общей цели»1. Это явилось заключительным этапом творческой эволюции Белого, призвавшего к «соучастию в единении, идее своеобразного духовного «коммунизма»2, как единственно достойной человека форме земного существования». По убежде-

' Долгополое Л.К. Начало знакомства // Андрей Белый. Проблемы творчества. М., 1988. С. 86.

2 Там же.

шло Белого, венцом всемирной истории должно было стать всемирное братство.

Белый продолжает разрабатывать понятие мистерии — жанра, непосредственно связанного с синтезом искусств. В статье «Формы искусства», опубликованной в 1902 году (декабрьский номер журнала «Мир искусства»), Белый сформулировал взгляд на искусство как на исторически подвижную систему составляющих его видов и попытался научно оформить и аргументировать этот взгляд. Интересным примером синтеза явились четыре «симфонии» Белого -прозаические произведения, в которых он попытался реализовать вагнеровские принципы лейтмотива и контрапункта.

1906 год стал годом коренных изменений в духовном развитии Белого. В это время он пересматривает свои теоретические позиции и в чем-то отходит от эстетики Вл. Соловьева. Сомнения вызывает у него теперь и идея синтеза искусств. Характерной в этом плане является его статья «Против музыки» (1907), которая отрицает главенствующую роль музыки в системе искусств. И уже в статье «Будущее искусство» (1907) Белый критикует даже саму идею синтеза искусств. При этом, однако, он не оставляет мыслей о мистерии, которую он понимал как синтетический жанр, но развивающийся «под знаком» теургии. Белый, скорее, трансформирует идею синтеза искусств, чем отказывается от нее. Просто его программа символизма из эстетической становится этической Он по-прежнему предполагает, что личность будет перерождаться и совершенствоваться, и синтез имеет право на существование и в будущем. Но творчество понимается здесь уже как жизнетворчество. Искусство, вырабатывая новые формы сознания, воссоздаст и новые формы жизни.

Произошедшая эволюция взглядов Белого предопределила его участие в строительстве новой культуры. Ему показалось, что его чаяния в какой-то момент оказались близки к тому, чтобы воплотиться на деле. Но все же они были слишком утопичны для того, чтобы их взяли на вооружение новые культурные силы, как это произошло с прогнозами Иванова. Культурная концепция Белого, несмотря на страстное желание единения со всем человечеством, лежащее в ее

основе, все же не учитывала психологию масс и потому оставалась в значительной степени элитарной.

Третий параграф назван «Культурософские взгляды Александра Блока». В нем показано, как складывалась у Блока концепция культуры, нашедшая завершение в работе «Крушение гуманизма» (1919), которая была опубликована «Алконостом». Уже неоднократно отмечалось, что интерес к проблеме взаимодействия и синтеза искусств сохранялся у поэта на протяжении всего творческого пути.

Одной из причин возникновения этого интереса у Блока стала идея целостности, воспринятая им от Вл. Соловьева. И хотя влияние духовного отца мла-досимволистов испытали многие, результат этого воздействия на Блока был совершенно особым. Во многом это связано с тем, что атмосфера, в которой рос Блок, была достаточно далека от «нового искусства», поэтому знакомство поэта с ним до университета было достаточно эпизодическим (Бодлер, Верлен), и первые поэтические опыты Блока появились на фоне, по всей видимости, негативного отношения к символизму. Но впоследствии эти два вектора: «бекетов-ская культура» и символизм - так или иначе - определили творческий путь поэта. Так, уже в ранней юности формируется у Блока антиномичное отношение к культуре, ставшее типичным для него в дальнейшем.

К моменту появления сборника «Стихи о Прекрасной Даме» (конец 1904 г.) идеи, воплощенные в нем, были уже не актуальны для Блока. Он уже пережил период мистических грез юности и так писал об этом в письме к С.М. Соловьеву: «...во мне что-то обрывается и наступает новое в положительном смысле, причем для меня это желательно, как никогда прежде»1. Свое раннее творчество сам Блок назвал позднее-«однострунным». В дальнейшем оно уже никогда не будет таким.

Следует отметить, что, в отличие от Белого, Блока интересовала не морфологическая сторона синтеза искусств, то есть соподчиненность и взаимодействие разных видов искусства, а общеэстетическая и социокультурная.

1 Блок А Собр соч. в 8-ми тт. М., 1960-1963. Т 8 С. 94

Свидетельством стремления Блока к гармонии двух в общем-то полярных миров стало не только его поэтическое творчество, но и концепция музыки, сыгравшая роль объединительного начала для эстетического сознания Блока. Концепция эта привела к отказу от мистической трактовки идеи синтеза, которой он противопоставил восприятие духа музыки как субстанциального начала. Но это произошло только в начале 1910-х гг., когда такие символы, как «мировой оркестр», «художник», «артист», начали складываться в художественном сознании Блока в единую, целостную картину мира. Следуя за романтиками и Ницше и опираясь на уже упоминавшуюся статью Андрея Белого «Формы искусства», он теперь трактует музыку как первооснову мира, как творящее начало, которое «есть духовное тело мира - мысль (текучая) мира, она предшествует всему, что обусловливает»1. Так возникает символ «мирового оркестра», выражающий для Блока «органическое единство космического, исторического и индивидуального бытия»2. Отныне музыкальность выступает главным критерием ценности явлений, которые соотносятся одновременно с историческими и космическими субстанциями.

Приятие Октябрьской революции, цели и задачи которой поэт трактовал в преображающее романтическом духе, и дальнейшая напряженная духовная жизнь выявили основные черты блоковской эволюции: он оставался в целом верным мировоззренческим принципам, сложившимся у него в 1910-е годы, но отношение к действительности стало кардинально другим. В первые послереволюционные годы все размышления о путях развития культуры утратили отвлеченный характер. Наступил момент, когда все теории должны были быть проверены на практике. И в этой обстановке, непосредственно участвуя в культурной деятельности как государственный служащий, Блок формирует основные положения своей культурфилософской системы, что нашло отражение в докладе «Крушение гуманизма» (1919). Эта работа, изданная как статья, стала главным прозаическим произведением Блока послереволюционного периода и

'БлокА Записные книжки 1901-1920 М., 1965 С 150

2 Магомедова Д М Александр Блок // Русская литература рубежа веков (1890-е - начало 1920-х годов) Кн 2 М, 2001. С. 119

занимает такое же место в его творчестве, какое занимала статья «О современном состоянии русского символизма» в дореволюционной критической прозе.

Четвертый параграф, названный «Конст. Эрберг и сборники «Искусство старое и новое» и «Искусство и народ», посвящен творчеству близкого к символистским кругам философа-иннормиста и поэта Константина Эрберга, выступившего инициатором вышеназванных изданий, первое из которых увидело свет в издательстве «Алконост», а второе удалось выпустить в другом месте и позже задуманного. Эстетическая концепция Эрберга нашла отражение в трактате «Цель творчества» (1913), также переизданном в 1919 году «Алконостом».

Главная проблема, которая волновала Эрберга, - проблема свободы в целом и свободы творчества, в частности. Принципы свободы, по мнению философа, нельзя заключать ни в какие рамки. Свобода, утверждает Эрберг, является не содержанием, а формой. В эту форму, считает он, «можно вылить всякое содержание и уложить убеждения и теории, часто друг другу диаметрально противоположные, - конечно, при условии искреннего их признания в каждый отдельный момент»1. Главным врагом свободы он объявляет «многоголового мещанина и его законы рабского благополучия»2. Подобная мысль, близкая анархическим установкам, разделялась многими деятелями начала XX века.

Книга вызвала обширную полемику при своем появлении. На нее отозвались представители разнообразных идейно-эстетических установок: критики народнической, религиозной, символистской направленности. Однако уже к моменту выхода работы было понятно, что ее пафос несвоевременен, поскольку, как считают исследователи творчества Эрберга А. Лавров и С. Гречишкин, «анархическое богоборчество и "неприятие мира" были в значительной мере преодолены»3. После революции, однако, она парадоксальным образом оказалась созвучной духу времени, потому что в ней шла речь о вещах, актуальность которых невозможно переоценить в послереволюционной ситуации. В новом историческом контексте старые идеи зазвучали по-новому. Аргу-

' Эрберг К Цель творчества Пб, 1919. С 23.

2 Там же С. 34

3 Лавров А , Гречишкин С О «Цели творчества» К. Эрберга // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского дома на 1977 г Л., 1979. С 108.

ментация Эрберга могла теперь восприниматься расширенно. Свобода теперь реально ассоциировалась с пролетариатом, врагом которого стал мещанин. А эта точка зрения уже давно бытовала в социал-демократическом сознании.

После Октябрьских событий Эрберг оказался в числе тех деятелей культуры, которые признали новую власть, пусть и до известных пределов. Местом его деятельности стала Научно-теоретическая секция ТЕО Наркомпроса, функционировавшая в 1918-1919 году. К этой работе были привлечены специалисты по театру, по смежным с ним видам искусств, а также литераторы близкой Эрбергу «скифской» ориентации. Членами Научно-теоретической группы были, кроме Эрберга, Иванов-Разумник (Р.В. Иванов), Б.А. Кушнер и А.З. Штейн-берг.

Важной и характерной чертой наступившей эпохи Эрберг считал проникновение «широких струй искусства в народную жизнь»1. И задачу свою он видел в том, «чтобы ознакомить как можно большее число людей с основными понятиями науки об искусстве, что, по его мнению, должно было способствовать приобщению народа к культурным ценностям»2. Он желал укрепить деятельность ТЕО Наркомпроса по разработке теории театра изучением и общих вопросов искусства, поскольку Научно-теоретической секции ТЕО Наркомпроса не была чужда широкая проблематика общеэстетического характера.

Среди форм деятельности секции, по словам А. Заблоцкой, было проведение диспутов на темы, связанные с проблемами театра и искусства в целом. В период с января по ноябрь 1919 года состоялся целый ряд докладов, на основе текстов которых Эрберг составил «Сборник по теории художественного творчества». Но Издательское бюро ТЕО не располагало средствами для выпуска книги в свет. Позже под редакцией Эрберга вышли две книги: «Искусство старое и новое» (Пб.: Алконост, 1921) и «Искусство и народ» (Пб.: Колос, 1922), которые во многом базировались на идеях, выдвинутых на диспутах в ТЕО Наркомпроса. Эти сборники явились отражением взглядов некоторых деятелей

' Искусство и народ Пб , 1922 С. 7.

2 Заблоцкая А Конст. Эрберг в Научно-теоретической секции ТЕО Наркомпроса (1918-1919) // Минувшее Вып 20 СПб , 1996. С. 390

культуры на ситуацию слома эпох, смены культурных парадигм. Проблематика составивших их статей имеет много общего. Коллектив авторов был довольно пестрым: в него вошли как известные деятели культуры, так и люди, впоследствии мало проявившие себя в этой сфере (А. Штейнберг, В. Пяст, В. Гиппиус, Б. Эйхенбаум, Э. Гурлянд-Эльяшева, А. Аврамов, Ф. Сологуб, В. Курбатов, Б. Кушнер и другие).

Далеко не все участники сборников занимались рассмотрением вопросов свободы искусства, освобождения духа в процессе творчества. Но общий пафос всех статей сводился к выявлению критериев «истинности» искусства, которое должно появиться в результате преодоления кризиса.

К. Эрберг выступил, по сути, инициатором весьма характерной для того времени, но от этого не менее примечательной полемики о судьбах и путях развития искусства в переходный период русской истории. И это был не просто отвлеченный спор интеллигентов о народной культуре. Как уже подчеркивалось, все рассуждения теряли в ту пору умозрительный характер, а самые смелые решения, казалось, могли быть воплощены в жизнь. Выступавшие на страницах сборников люди были заняты работой в сфере культуры и опирались в своих высказываниях на практический опыт, следовательно, в своих статьях обобщали его. Поскольку сборники концентрировали острейшие проблемы, в них были представлены разные точки зрения, иногда достаточно спорные. Но основная мысль все же сводилась к тому, что будет разрушена стена между «высокой» и «низкой» культурой, подлинным творцом новой культуры станет все человечество. Здесь, конечно же, сказывался комплекс «вины интеллигенции перед народом». В то же время, в статье А. Гизетти, как и в концепции культуры самого Эрберга, содержались аргументы против вульгарного марксизма по отношению к искусству, заключавшегося в рациональной трактовке творческого процесса, игнорировании бессознательного начала.

Рассмотренные выше примеры подтверждают мысль, что «Алконост» был не просто издательским предприятием. Сгруппировавшиеся вокруг него

видные представители уходящей культуры Серебряного века дали свою оценку и прогноз культурной ситуации в стране.

Вторая глава «Функционирование издательства «Алконост» в контексте пореволюционной эпохи» состоит из трех параграфов. Первый параграф - «История издательства «Алконост» - содержит основные факты, связанные с организацией и деятельностью «Алконоста». При этом основное внимание уделено историко-литературному анализу обстоятельств появления каждой книги, опубликованной в этом издательстве. Рассмотрен резонанс, который вызывало то или иное появившееся произведение. Это позволило определить издательскую программу и роль, которую «Алконост» сыграл в истории русского символизма.

Первой книгой издательства стала поэма А. Блока «Соловьиный сад», написанная тремя годами раньше, но не вошедшая в трехтомное собрание стихотворений 1916 г. Дебют издательства состоялся 6 (19) июля 1918 г., когда поэма увидела свет тиражом в 3 тысячи экземпляров.

Самой выдающейся в художественном отношении книгой «Алконоста» и почти сразу библиографической редкостью стало издание поэмы А. Блока «Двенадцать» с иллюстрациями Ю. Анненкова. Книга вышла в конце ноября 1918 г. 25 экземпляров тиража были раскрашены художником от руки. Известно, что эта поэма, явившаяся шедевром послереволюционного творчества поэта и показавшая новые грани его таланта, оказалась фактически причиной бойкота, объявленного Блоку некоторыми представителями старой интеллигенции.

Издательство базировалось в своей деятельности преимущественно на старых литературных связях. Однако присутствовало постоянное, хотя и весьма осторожное стремление к расширению этих рамок. Одним из самых ярких примеров данной тенденции явилось издание в 1922 г. альманаха «Серапионовы братья». Составившие группу литераторы принадлежали к совершенно другому поколению и другой школе, чем авторы алконостовского круга. «Серапионовы братья» возникли из «Студии переводчиков», появившейся в июне 1919 г. по инициативе Гумилева при издательстве «Всемирная литература». Появление

Студии было обусловлено потребностью «Всемирной литературы» в переводчиках, а также стремлением литераторов старшего поколения дать молодым писателям и поэтам необходимые для творчества знания. Поэтому освоение новых художественных «территорий» в «Алконосте» было закономерно.

До момента закрытия в 1923 г. «Алконост» выпустил, несмотря на трудности с цензурой, более 50 изданий, оставивших яркий след как в творческих биографиях авторов, так и в общероссийском литературном процессе. Но уже вскоре после своего создания, подобно многим частным издательствам, «Алконост» начал испытывать серьезные финансовые затруднения, делавшие его деятельность нерентабельной. Это явилось одной из главных причин прекращения деятельности. Кроме того, у владельца «Алконоста» С.М. Алянского произошел конфликт с Госиздатом, связанный с посмертным изданием произведений А. Блока. Поэт завещал права на свое творческое наследие жене, Л.Д. Блок, упомянув о желании, чтобы книги издавал только «Алконост». Это шло вразрез с планами Госиздата по монопольному изданию классиков русской литературы, что, несомненно, могло послужить поводом для закрытия «Алконоста».

Во втором параграфе рассказывается о «государственной политике в области издательского дела после революции», о репрессивных мерах правительства большевиков по контролю за печатью и книгоизданием в России. Государство постепенно забирало в руки всю полиграфическую базу, захватывало типографии, вводило учет бумаги. Однако использовать такие методы в полной мере против частных издательств оказалось невыгодно, так как без них еще невозможно было удовлетворить все потребности в книгах. В параграфе приведены случаи цензурных затруднений, возникавших у издательства «Алконост», и показано, каким образом удавалось их преодолевать. Однако целый ряд книг увидел свет позже задуманного, а некоторые, создававшиеся в «Алконосте», появились уже под маркой других издательств.

Связи «Алконоста» как со сторонниками новой культуры, так и с представителями дореволюционной культурософской мысли исследуются в третьем

параграфе - «Взаимодействие некоторых писателей алконостовского круга с идейно близкими организациями». Наиболее показательными в этом отношении оказались три организации: Вольфила (с которой «Алконост» был теснее всего связан), Театральный отдел Наркомпроса и Пролеткульт. Их объединяет один общий момент: все это были места активной работы писателей, публиковавшихся в «Алконосте».

Вольфила, или Вольная Философская Ассоциация (1919-1924), «явилась одной из последних попыток интеллигенции создать идейно независимое от государства, хотя и субсидируемое им объединение, в рамках которого было бы возможно свободное обсуждение философских и культурологических вопросов при участии заинтересованной аудитории»1. Идейная близость авторов «Алконоста» Вольфиле объяснима прежде всего участием и там, и здесь Блока, Белого и тяготевшего к ним со второй половины 1910-х гг. Иванова-Разумника (Р.В. Иванова). Неудивительно, что начинания, в которых они участвовали, сплачивали на каком-то отрезке времени более или менее постоянный круг людей.

Блок отнесся к возникновению ассоциации с большим интересом и даже выступил на ее открытии с докладом «Крушение гуманизма». В дальнейшем, однако, он почти не принимал участия в ее работе, что стало результатом определенного разочарования поэта в «скифских» идеалах, наступившего в 1919 г. Участие Андрея Белого в работе Вольфилы, напротив, было очень интенсивным, так как было созвучно его духовным устремлениям. Но это сотрудничество было недолгим, так как в октябре 1921 г. поэт уехал в Берлин. Издательство «Алконост» неоднократно рассматривалось как место выпуска сборников, составленных по вольфильским заседаниям. Однако материальные и политические трудности не позволили осуществиться этим намерениям.

Культурная политика большевиков требовала создания специальных организаций для воплощения в жизнь своих задач. Но поскольку проблема пролетарской культуры появилась раньше, чем произошла Октябрьская революция,

1 Иванова Е В Вольная философская ассоциация Труды и дни // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1992 г. СПб ,1996 С 3

то и процессы, протекавшие в сфере культурного строительства, имели еще дореволюционное происхождение, с той оговоркой, что построению новой культуры теперь уделялось решающее внимание. Следовательно, пролеткультовская концепция культуры, ее функционирование в первые послереволюционные годы провоцировали формирование нового отношение к ней деятелей дореволюционной культуры, связанных с издательством «Алконост». В первые месяцы после октябрьских событий в студии московского Пролеткульта были привлечены известные писатели, задачей которых было повышение культурного и образовательного уровня студийцев.

В параграфе рассмотрены причины, толкнувшие ярчайших литераторов и мыслителей Серебряного века к взаимоотношениям с людьми, враждебно настроенными не только по отношению к буржуазной культуре, но и к интеллигенции вообще, пытающимися создать новую пролетарскую интеллигенцию, а старую, в лучшем случае, использовать.

Проблемы культурной политики были теснейшим образом связаны с вопросами народного просвещения, решением которых занимались представители новой власти. Вскоре после революции был создан Народный комиссариат просвещения (Наркомпрос). Летом 1918 г. в его структуре был образован Театральный отдел (ТЕО). Эти органы стали местом работы многих представителей дореволюционной интеллигенции и оказывали поддержку издательству «Алконост».

Третья глава освещает «идейно-эстетическую позицию журнала «Записки мечтателей» и состоит из двух параграфов. В первом параграфе -«Журнал-дневник в русской журналистике 1900-1920-х гг.» - показано формирование подобной разновидности журнала: от замысла В. Пяста, относящегося к 1911 г. и альтернативного ему проекта «Дневника трех поэтов», принадлежащего Вяч. Иванову, до собственно альманаха «Записки мечтателей».

Поскольку проекты символистского журнала-дневника возникали среди достаточно постоянного круга людей, то эволюция этого типа издания была неизбежно связана с тем, как менялись взгляды этих литераторов на природу

такого журнала. Поэтому значительное место в параграфе занимает эпистолярный материал, так как именно в письмах друг другу авторы уточняли тип издания и формировали критерии отбора материала для него.

Прообразом указанных изданий - осуществленных и нереализованных -выступил «Дневник писателя», издававшийся Ф.М. Достоевским в 1876— 1881 гт. В русле типологической разновидности «дневника писателя» возникали неожиданные образования, такие как «Дневник писателя» A.B. Круглова (1907-1914), ориентированный одновременно на массовую аудиторию, т.е. включающий в себя и программу «журнала для всех», пропущенную сквозь личное мировосприятие. Особое место занимает обзор недостаточно изученного в современном литературоведении журнала Ф. Сологуба и А. Чеботаревской «Дневники писателей».

Второй параграф посвящен «анализу э/сурнапа «Записки мечтателей» в контексте общественно-литературной ситуации конца 10-х - начала 20-х годов XX века» и содержит подробный обзор всех номеров с творческой историей вошедших в них произведений, анализом логики составления номера, воссозданием литературных и личных связей между участниками. Вновь большое место отведено критическим откликам, появившимся в печати того времени.

Всего в период с 1919 по 1922 год удалось выпустить шесть номеров журнала, включая сдвоенный № 2-3. Так же, как и «Алконост», журнал ориентировался на старые литературные связи. На его страницах появились произведения как основных авторов издательства - А. Блока, А. Белого, Вяч. Иванова, А. Ремизова, - так и Н. Павлович, Е. Замятина, Ф. Сологуба, Вл. Ходасевича, М. Шагинян и других. Круг имен, привлеченных к журналу деятелей искусства, был шире, нежели собственно издательский репертуар. Поэтому анализ журнальной программы позволяет уточнить издательскую политику «Алконоста», выявляет дополнительные «смыслы», влагаемые в корпус каждого номера журнала.

На основании №№ 1 и 2-3 можно сделать выводы о структуре журнала. Формально в нем не выделялись какие-либо разделы, однако присутствовала внутренняя жанровая группировка материала. Так, в самом начале обоих выпусков были помещены обширные тексты Андрея Белого, которые в известной степени и инициировали появление самого журнала. При этом еще одно произведение Белого помещалось во второй части журнала и служило своеобразной смысловой доминантой сгруппированных там прозаических произведений. В своих статьях Белый разрабатывает солярный миф, что сообщает журналу утопическую направленность. Центральная же часть журнала, пусть и более скромная по объему, задумывалась как поэтическая.

Четвертый номер журнала, увидевший свет вскоре после смерти Блока, содержал коллективную передовицу, посвященную памяти поэта и уточнению дальнейших задач журнала и издательства. Кроме того, были опубликованы статьи Андрея Белого и Е. Замятина под одинаковыми названиями - «Кончина A.A. Блока». Произошла явная корректировка издательской и журнальной программ, вследствие чего главной задачей объявлялось увековечивание памяти покойного поэта.

В пятом номере произошел возврат к первоначальной структуре журнала с той лишь разницей, что центральную роль играли не работы Белого, а публикация блоковских текстов с примыкающими к ним произведениями В. Зорген-фрея и Н. Павлович — литераторов, духовно близких Блоку. Центральную часть журнала занимал поэтический материал, вторая половина альманаха была отдана прозе. Снова в целом ряде произведений происходит разработка солярного мифа.

Шестой номер был целиком посвящен памяти Блока и содержал воспоминания Андрея Белого, В. Зоргенфрея и К. Чуковского.

Таким образом, можно сказать о двух периодах существования журнала, каждый из которых имел свои цели и своих идейных вдохновителей.

Альманах «Записки мечтателей», по своему основному замыслу, представлял собой опыт культурного противодействия некоторых представителей

дореволюционной литературной элиты тем тенденциям, которые принесла новая власть в область художественной и - шире - общественной жизни. Но вместе с тем журнал, в силу своей утопической направленности, отражал смену культурных парадигм, которую продиктовали ему его идеологи. И в своей второй ипостаси журнал оказался достоверным отражением своего времени.

Как факт духовной оппозиции журнал находился в одном ряду с такими явлениями, как Вольфила, Обезвелволпал Ремизова, ТЕО Наркомпроса, и являлся самым радикальным проектом «Алконоста». Как орган культурного мемориала «Записки мечтателей» взяли на себя миссию увековечения памяти о Блоке. Как последний журнал русских символистов альманах издательства «Алконост» завершил эволюцию самого камерного типа символистского журнала - журнала-дневника.

В Заключении подводятся итоги исследования и формулируются основные выводы. Понимание феномена издательства «Алконост» стало возможным только при комплексном подходе, учитывающем все сферы бытования художественной и философской мысли в послереволюционный период. Учет всех этих элементов показал, что издательство явилось инициатором целого ряда явлений в русской культурной жизни пореволюционной эпохи. Парадокс же ситуации «погружения» в строительство новой культуры заключался в том, что на самом деле издательство находилось в духовной оппозиции к новому государственному строю, при этом впрямую завися от политики советского государства. Выбор им форм деятельности определялся циркулярами, цензурой и другими репрессивными мерами, т. е. приходилось постоянно изыскивать любые возможности для дальнейшего существования. Поэтому можно утверждать, что своеобразие деятельности «Алконоста» и других частных издательств оказывалось возможным только при ведении постоянного «диалога» с государством.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Общественно-художественная позиция журнала «Записки мечтателей» // Высшее образование в России. 1999. № 3. С. 152-154.

2. Символистская книга в издательстве «Алконост»: взаимодействие текста и оформления // Sciences and humanities: современное гуманитарное знание как синтез наук. Материалы Международной научной конференции 2-3 декабря 1999 г. СПб., 1999. С. 83-84

3. Художественное своеобразие книг издательства «Алконост» // Книговедение: Новые имена: Сб. научных статей. Вып. 4. М., 1999. С. 38^0.

4. Блок А. Проза поэта. М., 2000 (составление).

5. Культурная политика издательства «Алконост» // Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX века: Межвузовский сб. научных трудов. Иваново, 2002. С. 289-294.

6. Полемика вокруг книги Вяч. Иванова и М.О. Гершензона «Переписка из двух углов» в периодической печати 1920-х годов // Кафедральные записки: Вопросы новой и новейшей русской литературы. М., 2002. С. 199-203.

7. Концепция творчества Конст. Эрберга и сборник «Искусство старое и новое» (Петроград, 1921) // Художественно-историческая интеграция литературного процесса: Материалы региональной научной конференции. Майкоп, 2003. С. 81-85.

8. Издательские проекты Андрея Белого рубежа 1910-1920-х годов // Проблемы поэтики русской литературы: Межвузовский сб. М., 2003. С. 152-157.

9. Сборник «Искусство и народ» (1922) в контексте споров о новой культуре // «Серебряный век» в Крыму: взгляд из XXI столетия: Материалы Третьих Герцыковских чтений в г. Судаке 12-15 сентября 2003 года. М. - Симферополь -Судак, 2005. С. 132-139.

Отпечатано в копицентре «СТ ПРИНТ» Москва, Ленинские горы, МГУ, 1 Гуманитарный корпус. www.stprint.ru e-mail: zakaz@stprint.ru тел.: 939-33-38 Тираж 100 экз. Подписано в печать 21.12.2006 г.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Таран, Евгений Григорьевич

Введение

1. Вопросы культурного строительства в общественном сознании на рубеже 1920-х годов и издательство «Алконост»

1.1 .Концепция культуры Вячеслава Иванова

1.2.Андрей Белый и проблема синтеза искусств

1.3.Культурософские взгляды Александра Блока

1.4.Конст. Эрберг и сборники «Искусство старое и новое» и «Искусство и народ»

2. Функционирование издательства «Алконост» в контексте пореволюционной эпохи

2.1.История издательства «Алконост»

2.2.Государственная политика в области издательского дела после революции

2.3.Взаимодействие некоторых писателей алконостовского круга с идейно близкими организациями

3. Идейно-эстетическая позиция журнала «Записки мечтателей»

3.1.Журнал-дневник в русской журналистике 1900-1920-х годов

3.2.Анализ журнала «Записки мечтателей» в свете общественно-литературной ситуации конца 10-х - начала 20-х годов

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Таран, Евгений Григорьевич

Настоящая работа затрагивает литературные и исторические процессы, происходившие в России после революции. Подобный выбор предмета исследования актуализирует проблему периодизации литературного процесса, так как касается вопроса, когда же закончился в России Серебряный век. Очевидно, что все явления в человеческом социуме имеют стадии формирования, существования и затухания. Как отмечает С.И. Кормилов, «можно говорить не только о периодах «взрывов» и относительной «стабилизации», но и о периодах основных и переходных»1.

Поэтому в настоящее время одним из актуальных аспектов изучения русской культуры Серебряного века является анализ деятельности литераторов в первое послереволюционное десятилетие. Это было время поистине уникальное, поскольку в художественный процесс оказались включены самые разнообразные идейно-эстетические явления. При этом само развитие культуры во многом стало определяться политической борьбой. В области печати и книгоиздания возникли цензурные ограничения, введенные новой властью. В результате одни литературные течения вынуждены были уйти с исторической сцены, а другим предстояло утвердиться на долгое время в качестве господствующих. Но пока этого не произошло, они существовали в целостном континууме, взаимодействуя между собой. Вот это взаимодействие и вызывает к себе повышенный интерес.

Следует учитывать и тот факт, что культурные явления, которые «маркируются 20-ми годами» (выражение Г.А. Белой), имели свои истоки в начале XX века. Это позволяет утверждать, что литературный процесс оставался непрерывным, соединяя послеоктябрьскую и дооктябрьскую эпохи. Послереволюционное творчество виднейших представителей «старой» русской литературы, созданный ими новый литературный быт, функционировавший

1 Кормилов С.И. Русская литература и литературный процесс после 1917 г.: проблемы периодизации // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. 2002. № 6. С. 13. через» деятельность издательств, выпуск книг и журналов, проведение публичных чтений, представляли собой, с одной стороны, реализацию в новых исторических условиях чаемых эстетических прогнозов, свидетельствующую о художественной эволюции, а с другой стороны, являлись проявлением борьбы за выживание. Поэтому в основу формирования литературных групп и союзов был положен иной, чем прежде, принцип объединения. Отныне они создавались не только и даже не столько на общей идейно-эстетической платформе, сколько базировались на прежних дружеских связях и контактах. Внешне эти объединения напоминали дореволюционные кружки и салоны, но условием и результатом их сохранения и «выживания» становилась совершенно иная стратегия действия. О.Р. Демидова предлагает разделять формы литературного быта на: «а) формы организации, к которым относятся профессиональные союзы и разного рода объединения, кружки и группы, организованные в соответствии с определенным эстетическим критерием, периодические издания, издательства и б) формы существования (писательские балы и юбилеи, торжественные обеды по случаю юбилея издания, литературные и литературно-политические салоны, публичные чтения)»1. Для рассматриваемого периода принципиальным является то, что в силу политических и иных условий формы организации писательских сообществ стали выполнять функции форм существования, так как во главу угла была поставлена борьба за выживание.

Необходимо, впрочем, отметить, что лидеры символизма еще задолго до революции пересмотрели свое отношение к символизму как форме творчества и знаку культуры своего времени. Вызвано это было кризисом символистского движения (даже говорилось о его гибели), связанным с пересмотром духовных ориентиров, отходом от изображения субъективных переживаний, попытками приобщиться к народной жизни. После 1910 года уже не возникало потребности в коллективных выступлениях символистов. Несмотря на то, что продолжалась деятельность издательств «Мусагет» и «Сирин», необходимость в подобных Демидова О.Р. Метаморфозы в изгнании: Литературный быт русского зарубежья. СПб., 2003. С. 17. предприятиях, равно как и в символистских журналах явно уменьшилась. У ведущих представителей этого направления возникло желание общаться друг с другом вне рамок литературной полемики, вести диалог на некие «вечные» темы в пределах каких-либо печатных изданий. Именно тогда стали предприниматься попытки создания «журнала-дневника», который в наибольшей степени отвечал возможности подобного разговора.

После октябрьской революции представители «старой» творческой интеллигенции оказались перед проблемой выбора: жить и творить по новым правилам или же сохранить лучшие традиции русской культуры и собственное право высказываться по наболевшим вопросам. Конечно, для этого необходимо было определить отношения с новой властью. Первые же шаги новых руководителей государства показали, что свободомыслия они не потерпят. Но изобилие сложных вопросов военного времени не позволяло им в полной мере сосредоточиться на культурной политике. Кроме того, некоторые важные посты в советском государстве заняли представители старой интеллигенции. Благодаря этому, несмотря на множащиеся запреты, оставались лазейки для издания книг «неблагонадежных» авторов.

Однако с периодической печатью с самого начала ситуация сложилась неблагоприятным образом. Буржуазные газеты в большинстве своем были закрыты под предлогом их антисоветской деятельности, что нередко было правдой. Издательское дело пытались централизовать. Но созданный Госиздат просто не был в состоянии обеспечить все потребности в книгах, поэтому частные инициативы в сфере книгопроизводства также оказались востребованы большевиками. Государственное же издательство взяло на себя роль регулятора их деятельности, занимаясь отпуском бумаги, сверкой планов и т.д.

У издательства «Алконост» ситуация сложилась несколько лучше, чем у других частных книгоиздателей. Этому способствовала поддержка наркома просвещения А. Луначарского и «главного» пролетарского писателя М. Горького. Их знакомство с писателями, издававшимися в «Алконосте», в особенности с Блоком, относилось к дореволюционным временам. Блок же, написав поэму «Двенадцать», приобрел репутацию чуть ли не «пособника» большевиков. Все это осложняло его отношения со старыми коллегами по цеху, но упрощало решения ряда проблем с новой властью. Взаимодействие и взаимообусловленность такого множества факторов и способствовали появлению феномена «Алконоста».

Трудности с печатным словом породили массовое обращение к слову живому. Поэтому столь многочисленными были чтения писателями своих произведений, диспуты на различные темы, лекции и т.д. Причем из-за сложностей с бумагой и типографиями большевики также активно прибегали к такого рода методам работы. Одновременно эти мероприятия становились важным инструментом формирования нового литературного быта.

Идейно близкой к «Алконосту» организацией, практиковавшей устную форму актуализации своих взглядов, была Вольная философская ассоциация (Вольфила). Созданная благодаря усилиям ведущих представителей алконостовского круга, ассоциация работала все же несколько в иной, чем издательство, плоскости, хотя обе организационные формы имели множество точек пересечения.

С течением времени деятели дореволюционной русской культуры, оставшиеся в России, особенно остро почувствовали необходимость срочных мер по сохранению духовных ценностей перед лицом насаждаемой государством тоталитарной идеологии. Формы сохранения культурного наследия зависели от репрессивных мер властей, то есть постоянно приходилось искать возможности для выражения своих мыслей и обмена ими. Но, как уже отмечалось выше, представители дореволюционной литературы жили не только мечтами о реставрации прошлого. Они продолжали свое творчество, откликаясь на современные события, и оказали значительное влияние на молодую советскую культуру.

Актуальность темы исследования обусловлена тем, что до сих пор не было проведено комплексного многоаспектного исследования деятельности издательства «Алконост» и его связей с организациями, близкими как идейно, так и в сфере эстетических поисков. Не осуществлялся также анализ издательской программы с характеристикой всех вышедших книг и установлением логики выбора произведений для издания.

Имеющаяся на сегодняшний день библиография литературы о деятельности «Алконоста» касается только отдельных сторон функционирования издательства. Книги и статьи богаты фактическим материалом, но в них не рассматривается присутствие этого издательства в культурной жизни своего времени. В указанных ниже работах превалирует книговедческий, а не филологический аспект исследования, то есть в меньшей степени выясняются вопросы, связанные с идейно-эстетической составляющей продукции «Алконоста».

Прежде всего, следует отметить книгу С.М. Алянского «Встречи с А. Блоком», содержащую целый ряд важных подробностей, и работу С.В. Белова «Мастер книги», посвященную деятельности самого Алянского. Традиционно в список литературы об издательстве включаются еще две статьи, написанные в советское время. Это работа И.А. Чернова «А. Блок и книгоиздательство «Алконост» и статья Е.А. Диннерштейна «Луначарский, Блок и «Алконост», касающаяся финансового аспекта выпуска книг. Необходимо указать и работу М.М. Глейзера «Изд-во «Алконост»: Краткий историко-книговедческий очерк: Издательский библиографический каталог», где описаны все вышедшие в издательстве книги.

Важные дополнения к указанным материалам содержатся в мемуарной литературе - «Дневнике» К. Чуковского и «Дневнике моих встреч» Ю.Анненкова. Они освещают послереволюционный быт петроградской интеллигенции и обстоятельства создания отдельных произведений, изданных в «Алконосте». Целый ряд эпистолярных материалов, в частности «Переписка» А. Белого и А. Блока, А. Белого и Иванова-Разумника, А. Белого и С.М. Алянского, также привлечены для характеристики участия в издательстве названных писателей. Характеристика культурософских взглядов, которых придерживались основные участники «Алконоста», содержится в работах

З.Г. Минц, Е.В. Ивановой, Д. Магомедовой, А.В. Лаврова, А.И. Мазаева, JI. Долгополова, Л. Силлард, М. Пьяных, А.И. Мазаева, С.С. Аверинцева, Г.В. Обатнина, Л.Д. Зубарева.

Важным аспектом данной работы явилось изучение взаимодействия Вольфилы и «Алконоста» с точки зрения издательских планов. Деятельность Вольной философской ассоциации освещена в статьях Е.В. Ивановой «Вольная философская ассоциация. Труды и дни», B.C. Федорова «Академия исканий»: Петроградская Вольфила (1919-1924) и работах В.Г. Белоуса, среди которых отметим «Вольфила (Петроградская вольная философская ассоциация). 1919— 1924» в двух книгах. Привлечение этих материалов позволило уточнить место Ассоциации в духовных поисках ее основных участников, печатавшихся в «Алконосте».

Место и роль альманаха «Записки мечтателей», связи его участников с издательством «Алконост», анализ опубликованных материалов также до настоящего времени не становились предметом всестороннего исследования. О журнале есть упоминания в отдельных работах об Андрее Белом в связи с его участием в издании. Кроме того, в книге М.А. Чегодаевой «Там за горами горя.» альманах рассматривается с художественно-оформительских позиций. Сведения о журнале содержатся также в уже упоминавшейся работе С.В. Белова «Мастер книги» и мемуарах С.М. Алянского. В настоящем исследовании подробно рассматривается содержание всех вышедших номеров, обстоятельства их создания, анализируются включенные в журнал произведения, что позволяет оценить его роль и место в истории русского символизма.

Процессы образования литературных кружков и групп, а также журнальная форма как рупор коллективных взглядов подробно освещены в кандидатской диссертации А.В. Леденева «Горьковское «Знание» и другие литературные объединения начала XX века». Ценный фактический материал по этой теме содержит работа М. Шруба «Литературные объединения Москвы и Петербурга 1890-1917».

Большим подспорьем в прорисовке фона, на котором развивалась деятельность «Алконоста», Вольфилы, «Записок мечтателей», стала хроника литературной жизни послереволюционного периода, опубликованная в недавно вышедшем издании «Литературная жизнь России 1920-х годов. События. Отзывы современников. Библиография. Том 1. Москва и Петроград» под редакцией А.Ю. Галушкина. Снабженная ценным библиографическим аппаратом, она позволила выявить много неизвестных ранее фактов.

Объектом исследования явились все выпущенные «Алконостом» издания, включая полный комплект альманаха «Записки мечтателей», а также оценки их критикой того времени. Порядок изложения материала хронологический, что позволяет вписать исследование в динамику исторического развития послереволюционной России.

Предметом исследования выступили культурологические, эстетические и литературно-критические взгляды писателей «алконостовского» круга, история подготовки выпущенных издательством произведений, закономерности составления издательского репертуара, сотрудничество издательства с послереволюционными учреждениями, занимавшимися строительством новой культуры.

Цель исследования - показать, какое место занимали издательство «Алконост» и журнал «Записки мечтателей» в истории русского символизма и в художественной жизни послереволюционной России. А также проанализировать, как соотносились выпущенные в издательстве произведения с литературным процессом тех лет, с эволюцией взглядов их авторов.

В связи с этой целью сформировались следующие задачи исследования:

1) обозначить круг интересов издательства «Алконост»;

2) проанализировать состав выпущенных книг и дискуссии вокруг них;

3) установить связи между идеями «Алконоста» и проблемами, волновавшими Вольфилу;

4) выявить круг проблем, заявленных в журнале «Записки мечтателей»;

5) установить тип журнала «Записки мечтателей».

Методология работы. В соответствии с задачами исследования был использован системный подход, учитывающий все стороны деятельности издательства «Алконост», а также деловые и творческие связи литераторов «алконостовского» круга. При этом изучение художественной эволюции писателей, формирование закономерностей их творчества в 10-20-е годы XX века, а также взгляд на «Алконост» как на обладающую специфическими особенностями литературную группу потребовали привлечения сравнительно-исторического и историко-литературного методов. И, наконец, анализ воззрений авторов «Алконоста» на культуру и историю, отраженных в их произведениях послереволюционного периода, обусловил присутствие философско-эстетического дискурса в исследовании.

Научная новизна данной работы заключается в комплексном изучении деятельности издательства «Алконост», научно-культурологического объединения Вольфила и журнала «Записки мечтателей» как способа пропаганды заявленных программ и выявлении связей между этими образованиями. На защиту выносятся следующие положения:

1. Издательство «Алконост» как творческая лаборатория выработки утопических теорий развития культуры.

2. Общность утопических программ символистов и теоретиков пролетарской культуры, способствующая относительной долговременности существования издательства.

3. «Совпадения» и «расхождения» продукции «Алконоста» с литературной деятельностью Вольфилы.

4. Типологическая разновидность журнала «Записки мечтателей» как альманаха, «журнала для своих», журнала-дневника.

5. Ведущая роль в организации журнала Андрея Белого и вклад в его создание А. Блока.

6. Роль солярного мифа в структуре журнальных публикаций.

7. Издательство «Алконост» и его «производые» (Вольфила, Обезвелволпал, ТЕО Наркомпроса, «Записки мечтателей») как вариации духовной оппозиции возникающим диктаторским тенденциям в культурной политике большевизма.

Структура работы обусловлена поставленными целью и задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Роль и место издательства "Алконост" и журнала "Записки мечтателей" в истории русского символизма"

Заключение

Подводя итоги работы, следует прежде всего отметить, что понимание феномена издательства «Алконост» стало возможным только при комплексном подходе, учитывающем все сферы бытования художественной и философской мысли в послереволюционный период. Учет всех этих элементов показал, что издательство явилось инициатором целого ряда явлений в русской культурной жизни пореволюционной эпохи. Парадокс же ситуации «погружения» в строительство новой культуры заключался в том, что на самом деле издательство находилось в духовной оппозиции к новому государственному строю, при этом впрямую завися от политики советского государства. Выбор им форм деятельности определялся циркулярами, цензурой и другими репрессивными мерами, т. е. приходилось постоянно изыскивать любые возможности для дальнейшего существования. Поэтому можно утверждать, что своеобразие деятельности «Алконоста» и других частных издательств оказывалось возможным только при ведении постоянного «диалога» с государством.

Литераторы символистского круга ощутили возможность практической реализации своих теорий после революции, поэтому их деятельность в издательстве «Алконост» сосредоточилась вокруг культурософской проблематики. Литературные произведения, изданные там, начали играть роль своего рода манифестов, с помощью которых автор пытался участвовать в моделировании культурной ситуации. Конечно, этому способствовала и репутация литераторов, издававшихся в «Алконосте». Кроме художественных произведений, издательство публиковало теоретические и публицистические сборники, разрабатывающие вопросы дальнейшего развития искусства. Здесь следует назвать цикл «На перепутье» Андрея Белого, «Переписку из двух углов» Вяч. Иванова и М. Гершензона, сборник «Искусство старое и новое» под редакцией Конст. Эрберга и некоторые другие книги.

В соответствующих изданиях «Алконоста» нашли отражение культурософские концепции Вяч. Иванова, Андрея Белого, А. Блока и К. Эрберга, которые в значительной мере эволюционировали по сравнению с предшествующим периодом. Взгляды этих писателей на перспективы развития литературы и искусства при новом строе позволили им начать сотрудничество в советских организациях, занимавшихся культурным строительством. А тот факт, что теории русских символистов в своем утопическом преломлении оказались в чем-то созвучны лозунгам большевистских культурных идеологов, сделал это сотрудничество относительно продолжительным.

Анализ всех вышедших в «Алконосте» книг позволил выявить, что участие писателей в издательстве объяснялось личными связями, в большинстве случаев еще дореволюционными. Хотя круг авторов имел тенденцию к расширению, он, тем не менее, был достаточно невелик и в целом отражал старую расстановку сил в символистском лагере. Это сотрудничество было своего рода взаимопомощью, так как в «Алконосте» платили гонорары. Так что сотрудничество не было следствием только идейной общности. Нельзя говорить и о том, что издательская политика формировалась кем-то из сотрудников единолично. Правомернее сделать вывод, что в издательстве проявились черты коллективного в духовном смысле руководства. Анализ продукции издательства позволил установить, что ряд выпущенных произведений образовал своего рода тематические группы. Так произошло, во-первых, с поэмами А. Блока «Двенадцать» и Андрея Белого «Христос Воскрес». Последняя, как известно, явилась ответом на первую. Во-вторых, оказались объединены целым рядом общих черт поэмы Блока «Возмездие», Белого «Первое свидание» и Вяч. Иванова «Младенчество». Подобные масштабные разработки одной общей темы говорят в пользу того, что издательство служило и своего рода творческой лабораторией для выработки и реализации идейно-эстетических принципов объединившихся вокруг него писателей.

С одним из самых значительных начинаний, «спровоцированных» «Алконостом», целью которого были свободные духовные поиски, выступила Вольная философская ассоциация (Вольфила). По форме своей деятельности она принципиально отличалась от «Алконоста», но действовала на том же поле противостояния государственному диктату в области культуры в рамках «сотрудничества» с государственными организациями. Используя принцип публичных лекций и собраний, Вольфила актуализировала «живое слово» в то время, когда слово печатное не всегда могло дойти до читателя. Несмотря на преобладание философской проблематики, в работе ассоциации нашлось место и для литературных вечеров и чтений. Их организатором в ряде случаев выступал «Алконост». Эти мероприятия явились важным инструментом формирования литературного быта в новых исторических условиях. Имела значение и своего рода «культурная память», имевшая целью сохранить лучшие традиции русской культуры. Так в практику вошли заседания, приуроченные к юбилейным датам.

В то же время работа ассоциации имела четко выраженный образовательный характер. Новое поколение людей, тянущихся к знаниям, поощрялось деятелями Вольфилы в их стремлении к самообразованию. И в этом крылась определенного рода противоречивость Вольфилы как организационного образования. С одной стороны, ассоциация выступала своеобразной «катакомбой культуры», хранилищем вечного знания, и в этой ипостаси была оппозиционна нарождавшемуся тоталитарному государству. С другой стороны, ориентация на энергию масс, на инициативу «снизу» делала Вольфилу типичным продуктом своего времени.

В числе основных действующих лиц Вольфилы были практически все главные авторы «Алконоста». В настоящей работе прослежена их роль в ассоциации и место последней в их духовной эволюции. Так, Блок отнесся к возникновению ассоциации с большим интересом и даже выступил на ее открытии с докладом «Крушение гуманизма». В дальнейшем, однако, он почти не принимал участия в ее работе, что стало результатом определенного разочарования поэта в «скифских» идеалах, наступившего в 1919 г. Участие Андрея Белого в работе Вольфилы, напротив, было очень энергичным, так как было созвучно его духовным устремлениям. Но сотрудничество Белого в ассоциации было недолгим, так как в октябре 1921 г. он уехал в Берлин. Издательство «Алконост» неоднократно рассматривалось как место выпуска сборников, составленных по вольфильским заседаниям. Однако материальные и политические трудности не позволили осуществиться этим намерениям.

Другим «детищем» «Алконоста» был альманах «Записки мечтателей», также противостоящий государственному диктату в сфере культуры. Это начинание было по меркам того времени самым радикальным жестом издательства, подчеркивающим обращенность к символистским традициям: в отличие от книжной продукции, в оформлении которой учитывались приемы авангардной графики, журнал был выдержан в «мирискусническом духе». Альманах преследовал цель - дать писателям возможность общения через печатное слово. И, действительно, журнал стал ареной напряженных философских поисков и утопий. Нашлось на его страницах место и для критической оценки действительности. При всем при этом альманах продолжил и завершил традицию символистского журнала-дневника. Слово «мечтатели», вынесенное в заглавие, явно использовалось в качестве определения тех символистов, которые сочли для себя возможным остаться в России после революции и начать работу на благо страны. Однако период поддержки революционной романтики у советской власти закончился довольно быстро, и тогда символистские «мечтатели» стали не нужны.

Деятельность издательства «Алконост» пришлась на крайне драматичный период русской истории и явилась одной из самых ярких страниц культурной жизни послереволюционного периода. Издательство стало воплощением стремлений ведущих представителей русской литературы продолжить свое творчество в условиях новой власти и сохранить за собой свободу духовного поиска. Невзирая на относительно недолгий период существования и цензурные запреты, «Алконост» выпустил более 50 изданий, ставших как важной вехой в творчестве их авторов, так и памятником уникальному периоду русской культуры, когда взаимодействие различных, часто диаметрально противоположных стилевых и идеологических установок давало поразительные результаты. Творчество многих издававшихся в «Алконосте» писателей оказало влияние на рождавшуюся литературу советской страны.

Список научной литературыТаран, Евгений Григорьевич, диссертация по теме "Русская литература"

1. А) Издания «Алконоста» (в хронологическом порядке)

2. БлокА. Соловьиный сад. Пб., 1918.

3. Иванов Вяч. Младенчество. Пб., 1918.

4. Белый А. На перевале. I. Кризис жизни. Пб., 1918.

5. Зиновъева-Аннибал JI. Нет! Рассказы. Посмертное издание под ред. Вяч. Иванова. Пб., 1918.

6. БлокА. Двенадцать/ Рисунки Ю. Анненкова. Пб., 1918.

7. Белый А. На перевале. II. Кризис мысли. Пб., 1918.

8. Кириллов А. Записки Всеволода Николаевича. Пб., 1918.

9. Белый А. Христос воскрес. Пб., 1918.

10. БлокА. Двенадцать. Третье издание / Рисунки Ю. Анненкова. Пб., 1918.

11. БлокА. Каталина. Пб., 1919.

12. Иванов-Разумник. Александр Блок, Андрей Белый. Пб., 1919.

13. Ремизов А. Сибирский пряник. Сказки. Пб., 1919.

14. БлокА. Песня судьбы. Драматическая поэма. Пб., 1919.

15. БлокА. Россия и интеллигенция. (1907-1918). Пб., 1919.

16. Гюго В. Легенда о прекрасном Пекопене и о прекрасной Больдур. Перевод А. Кублицкой-Пиоттух. Пб., 1919.

17. БлокА. Ямбы. (Современные стихи). (1907-1918). Пб., 1919.

18. Эрберг Конст. Цель творчества. Пб., 1919.

19. Белый А. Королевна и рыцари. Сказки. Пб., 1919.

20. Ремизов А. Электрон. Пб., 1919.

21. Записки мечтателей. № 1. Пб., 1919.

22. Иванов Вяч. Прометей. Трагедия. Пб., 1919.

23. Эрберг Конст. Стихотворения. Пб., 1918.

24. Белый А. На перевале. III. Кризис культуры. Пб., 1918 (на обложке 1920).

25. Мейер К.-Ф. Лирика. Перевод А.В. Луначарского. Пб., 1920.

26. Ремизов А. Царь Максимилиан. Театр Алексея Ремизова. По своду В.В. Бакрылова. Пб., 1920.

27. БлокА. Седое утро. Стихотворения. Пб., 1920.

28. РадловаА. Корабли. Вторая книга стихов. Пб., 1920.

29. БлокА. Рамзес. Сцены из жизни Древнего Египта. Пб., 1921.

30. Ремизов А. Заветные сказы. Пб., 1921.

31. Искусство старое и новое. Сборник под редакцией Конст. Эрберга. Пб., 1921.

32. Иванов Вяч., Гершензон М.О. Переписка из двух углов. Пб., 1921.

33. БлокА. Двенадцать. Четвертое издание / Обл. В. Замирайло. Пб., 1921.

34. Записки мечтателей. № 2-3. Пб., 1921.

35. БлокА. Стихотворения. Книга третья (1907-1916). Пб., 1921.

36. Ахматова А. У самого моря. Пб., 1921.

37. Записки мечтателей. № 4. Пб., 1921.

38. Белый А. Первое свидание. Поэма. Пб., 1921.

39. БлокА. О символизме. Пб., 1921.

40. Блок А. Последние дни императорской власти. Пб., 1921.

41. Ахматова А. Четки. Восьмое издание. Пб., 1922.

42. Записки мечтателей. № 5. Пб., 1922.

43. Блок А. Собрание сочинений. Т. 1. Пб., 1922.

44. Серапионовы братья. Альманах первый. Пб., 1922.

45. Ахматова А. Белая стая. Стихотворения. Третье издание. Пб., 1922.

46. БлокА. Возмездие. Пб., 1922.

47. Записки мечтателей. № 6. Пб., 1922.

48. Бекетова М.А. Александр Блок. Биографический очерк. Берлин, 1922.

49. БлокА. Собрание сочинений. Том 2. Пб., 1922.

50. Ахматова А. Четки. Стихотворения. Книга первая. Издание девятое, дополненное. Берлин, 1923.

51. Ахматова A. Anno domini. Стихотворения. Книга третья. Берлин. 1923.

52. Ахматова А. Белая стая. Стихотворения. Книга вторая. Издание четвертое, дополненное. Берлин, 1923.

53. БлокА. Собрание сочинений. Т. 7. Берлин, 1923.

54. БлокА. Собрание сочинений. Т. 1. Берлин, 1923.

55. БлокА. Собрание сочинений. Т. 2. Берлин, 1923.

56. БлокА. Собрание сочинений. Т. 3. Берлин, 1923.

57. БлокА. Собрание сочинений. Т. 9 (в действительности является шестым). Берлин, 1923.

58. БлокА. Собрание сочинений. Т. 4. Берлин, 1923.

59. БлокА. Собрание сочинений. Т. 5. Берлин, 1923.

60. Б) Произведения А. Блока, Андрея Белого, Вяч. Иванова

61. Белый Андрей. Символизм как миропонимание. М., 1994.

62. Блок А. Записные книжки. 1901-1920. М., 1965.

63. БлокА. Собр. соч. в 8 тт. М.-Л., 1960-1963. Тт. 5-8.

64. Иванов Вяч. Родное и вселенское. М.,1994.

65. Иванов Вяч. Письмо к Ш. Дю Боссу // Вячеслав Иванов. Архивные материалы и исследования. М., 1999.1.. Работы эстетического и литературоведческого характера

66. А) Критика конца 1910-х-начала 1920-х годов

67. А. А. Кауфман. Алексей Ремизов. Электрон. Изд. Альконост // Вестник литературы. 1920. № 2.

68. Альмединген Г. Записки Мечтателей // Книга и революция. 1922. № 8.

69. Анненский И. Мечтатели и избранник // Анненский И. Книги отражений. М., 1979.

70. Бакулин В. Брюсов В. (рец.) // Художественное слово. 1920. №1.

71. Воронский А. По поводу одного спора // Воронский А. На стыке. Пг., 1923.

72. Горнфельд Л.(рец.) // Русское богатство. 1913. № 8.

73. И. Гр. Творчество с целью // Жизнь искусства. 1920. № 518-519. 1 августа.

74. Иванов Вяч. Конст. Эрберг «Плен» // Жизнь искусства. 1920. 13 августа.

75. Иванов-Разумник. Вершины. Пг., 1923.

76. Искусство и народ. Пб., 1922.

77. Коган П. Литература этих лет. 1917-1923. Изд. 2-е. Иваново-Вознесенск, 1924.

78. Кузмин М. Мечтатели // Жизнь искусства. 1921. 29 июня-1 июля.

79. Ландау Г. Византиец и иудей // Русская мысль. 1923. Кн. 1-2. Прага-Берлин.

80. Лундберг Е. От вечного к временному // Современник. 1914. Апрель. Книга седьмая.

81. ЛутохинД. Кризис эстетизма (по поводу «Записок мечтателей») // Вестник литературы. 1921. № 10.

82. Оксенов Инн. Ал-др Блок. «Седое утро» // Книга и революция. 1921. № 7.

83. Переверзев В. Воздушный замок критики // Современный мир. 1914. № 6.

84. Пяст В. Два ожерелья // Жизнь искусства. 1921. 27 сент.

85. Флоровский Г. Знаменательный спор // Из прошлого русской мысли. М., 1998.

86. Цинговатов А. Записки Мечтателей. № 6. Алконост // Печать и революция. 1922. №7.

87. Шлецер Б. Русский спор о культуре // Современные записки. Кн. XI. Париж, 1922.

88. Б) Общие работы по эстетике и истории литературы

89. Аверинцев С.С. Разноречия и связность мысли Вячеслава Иванова // Иванов Вяч. Лик и личины России: Эстетика и литературная теория. М., 1995.

90. Азизян И.А. Диалог искусств Серебряного века. М., 2001.

91. Александр Блок: Pro et contra. СПб., 2004.

92. Алянский С.М. Встречи с Блоком. М., 1972.

93. Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. 1903-1919. М., 2001.

94. Андрей Белый и Иванов-Разумник. Переписка. СПб., 1998.

95. Андрей Белый и С.М. Алянский: Переписка // Лица. Вып. 9. СПб., 2002.

96. Анненков Ю. Дневник моих встреч. М., 1990.

97. Асоян Ю., Малафеев А. Открытие идеи культуры. Опыт русской культурологии сер. XIX и нач. XX веков. М., 2001.

98. Ахматова А.А. После всего. М., 1989.

99. Базанов В.В. Александр Блок и Николай Гумилев после Октября (Личные встречи и творческие взаимоотношения) // Гумилев Н. Исследования и материалы. Библиография. СПб., Наука. 1994.

100. Белая Г.А. Дон Кихоты революции опыт побед и поражений. М., 2004.

101. Белов С.В. Мастер книги. Л., 1979.

102. Берд Р. Вяч. Иванов и советская власть // Новое литературное обозрение. 1999. №40.

103. Блок в неизданной переписке и дневниках современников // Литературное наследство. Т. 92. Кн.З. М., 1982.

104. Блюм А. За кулисами «Министерства правды». СПб., 1994.

105. Богомолов Н.А. Андрей Белый и советские писатели. К истории творческих связей; Жизнь и поэзия Владислава Ходасевича // Богомолов Н.А. Русская литература первой трети XX века. Томск, 1999.

106. Быстрое В. История формирования цикла стихотворений А. Блока «Ante Lucem» // Александр Блок. Исследования и материалы. СПб., 1998.

107. ВисловаА. «Серебряный век» как театр: Феномен театральности в культуре рубежа XIX-XX вв. М., 2000.

108. Витязев П. Частные издательства в Советской России. Пг., 1921.

109. Владимирцев С. Поэтика «Дневника писателя» Ф.М. Достоевского: этнографические впечатления и авторская мысль, М., 1998.

110. Галъцева Р. Очерки русской утопической мысли XX века. М., 1992.

111. ГачеваА., Казнина О., Семенова С. Философский контекст русской литературы 1920-1930-х годов. М., 2003.

112. Гершензон М.О. Письма к Л. Шестову (1920-1925) // Минувшее. Вып. 6. СПб.,1988.

113. Глейзер М.М. Издательство «Алконост». JL, 1990.

114. Голлербах Э. Издания «Аквилона» // Издательство «Аквилон». Творческий путь. Неопубликованные материалы. М., 2001.111 .Горбунов В.В. В.И. Ленин и Пролеткульт. М., 1974.

115. Горький М. Группа «Серапионовы братья» // Литературное наследство. Т. 70. М., 1963.

116. Гречишкин С. С., Лавров А.В. Из эпистолярного наследия Александра Блока. Письма к В.А. Зоргенфрею // Гречишкин С.С., Лавров А.В. Символисты вблизи. СПб., 2004.

117. Демидова О.Р. Метаморфозы в изгнании: Литературный быт русского зарубежья. СПб., 2003

118. Дикушина Н.И. Блок и Луначарский. (Проблемы строительства новой культуры) // Литературное наследство. Т. 92. Кн.4. М., 1987.

119. Дтнерштейн Е.А. Луначарский, Блок и «Алконост» // Вопросы литературы. 1969. № 6.

120. Долгополое Л.К. Начало знакомства. О личной и литературной судьбе Андрея Белого //Андрей Белый: Проблемы творчества. Статьи. Воспоминания. Публикации. М., 1988.

121. ЖидковB.C. Театр и власть. 1917-1927. М.,2003.

122. Заблоцкая А. Конст. Эрберг в Научно-теоретической секции ТЕО Наркомпроса (1918-1919)//Минувшее. Вып. 20. СПб., 1996.

123. Зубарев Л.Д. Вячеслав Иванов и театральная реформа первых послереволюционных лет// Начало: Сб. работ молодых ученых. М., 1998. Вып. 4.

124. Зубарев Л.Д. Вячеслав Иванов в Театральном отделе Наркомпроса // Русская филология. Вып. 8: Сб. научн. работ молодых филологов. Тарту, 1997.

125. Иванова Е.В. Вольная философская ассоциация. Труды и дни // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1992 г. СПб., 1996.

126. Иванова Е.В. Александр Блок после Октября: идейное самоопределение и особенности творческого развития. Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук. М., 1993.

127. Клинг О. А. Эволюция и «латентное» существование символизма после Октября // Вопросы литературы. 1999. № 4.

128. Котрелев Н.В. А. Блок в работе над «Изборником» //. Блок А.А. Изборник. М., 1989.

129. Колобаева JJ.A. Русский символизм. М., 2000.

130. Кормшов С.И. Русская литература и литературный процесс после 1917 г.: проблемы периодизации // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. 2002. № 6.

131. Лавров А.В. Блок и Иванов-Разумник; Блоковская «Незнакомка» в рассказе Л.Д. Зиновьевой-Аннибал // Лавров А.В. Этюды о Блоке. СПб., 2000.

132. Лавров А.В. Неосуществленные издательские проекты Иванова-Разумника (1922-1923) // Иванов-Разумник. Личность. Творчество. Роль в истории. Вып. 2. СПб., 1998.

133. Лавров А.В. Вяч. Иванов в неосуществленном журнале «Интернационал искусства» // Лица: Биографический альманах. Вып. 9. СПб., 2002.

134. Лавров А.В. «Романтика поминовения» // Белый А. О Блоке. М., 1997.

135. Лавров А.В. Рукописный архив Андрея Белого в Пушкинском доме // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1978 г. Л., 1980.

136. Лавров А.В. «Труды и дни» // Русская литература и журналистика начала XX века. 1905 1917. Буржуазно-либеральные и модернистские издания. М., 1982.

137. Лавров А., Гречишкин С. О «Цели творчества» К. Эрберга // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского дома на 1977 г. Л., 1979.

138. Леденев А.В. Горьковское «Знание» и другие литературные объединения начала XX века. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1984.

139. Лосев А.Ф. Проблема символизма и реалистическое искусство. М., 1976.

140. Любимова М.Ю. Блок и Е.И. Замятин. Диалог о культуре и государстве // Труды государственного музея истории Санкт-Петербурга. Вып. IV. СПб., 1999.

141. МагомедоваД. М. Александр Блок // Русская литература рубежа веков (1890-е-начало 1920-х гг.). Кн. 2. М., 2001.

142. Мазаев А.И. Проблема синтеза искусств в эстетике русского символизма. М, 1992.

143. Минц З.Г. Блок и русский символизм; Переписка Блока. с Вл. Пястом; Переписка [Блока] с A.M. Ремизовым // Минц З.Г. Александр Блок и русские писатели. СПб., 2000

144. Минц З.Г. «Ямбы» // Минц З.Г. Поэтика Александра Блока. СПб., 1999.

145. Михайлова М.В. Страсти по Лидии // Зиновьева-Аннибал Л. Тридцать три урода. М., 1999.

146. Мочульский К. Андрей Белый. Томск, 1997.

147. Обатнин Г.В. Вячеслав Иванов // Русская литература рубежа веков (1890-е начало 1920-х гг.). Кн. 2. М., 2001.

148. Обатнина Е.Р. Царь Асыка и его подданные: Обезьянья Великая и Вольная Палата A.M. Ремизова в лицах и документах. СПб., 2001.

149. Орлов Вл. Гамаюн: Жизнь Александра Блока. В 2 кн. М., 1997.

150. Орлов Вл. Литературное наследство Александра Блока // Литературное наследство. Т. 27-28. М., 1937.

151. Орлов Вл. Вступление к публикации: Юрий Верховский. В память Александра Блока. Отрывочные записи, припоминания, раздумья // Дружба народов. 1980. №11.

152. Памяти Александра Блока. Андрей Белый. Р.В. Иванов-Разумник. А.З. Штейнберг. Томск, 1996.

153. Переписка Вяч. Иванова и Л.Д. Зиновьевой-Аннибал с А. Гольштейн // Studia Slavica Hung. 41.1996.

154. Письмо В. Брюсова к В. Перцову. 23. III. 1910 // Немеровская О., Вольпе Ц. Судьба Блока. М., 1999.

155. Проскурина В.Ю. Переписка из двух углов: символика цитаты и структура текста // Лотмановский сб. Т. 2. М., 1997.

156. ПьяныхМ.Ф. Певец огневой стихии // Андрей Белый: Проблемы творчества. Статьи, воспоминания, публикации. М., 1988.

157. Пяст Вл. Встречи. М., 1997.

158. Ревякина И.А. Неизвестные рукописи поэмы «Возмездие» // Труды государственного музея истории Санкт-Петербурга. Вып. IV. СПб., 1999.

159. Ремизов A.M. Собр. соч. Т. 2. Докука и балагурье. М., 2000.

160. Рудзиевская С.В. Дневник писателя в контексте культуры XX века // Филологические науки. 2002. № 2.

161. Сарычев В.А. Александр Блок и творчество жизни. Воронеж, 2004.

162. СиллардЛ. Андрей Белый // Русская литература рубежа веков (1890-е -начало 1920-х гг.). Кн. 2. М., 2001.

163. Скворцова И.В. Р.В. Иванов-Разумник: опыт реконструкции и продолжение П-й главы поэмы Александра Блока «Возмездие» // Иванов-Разумник. Личность. Творчество. Роль в истории. Выпуск II. СПб., 1998.

164. Сологуб Ф. Творимая легенда. М., 1991.

165. Тарасова Н.А. «Дневник писателя» Ф.М.Достоевского 1876 г.: творческая эволюция текста. М., 2001.

166. Тименчик Р. Рыцарь-несчастье // Вл. Пяст. Встречи. М., 1997.

167. Федоров B.C. «Академия исканий»: Петроградская Вольфила (1919-1924) // Из истории литературных объединений Петрограда Ленинграда 1910-1930-х годов. Исследования и материалы. Кн. 1. СПб., 2002.

168. Фельдман Д.М. Салон-предприятие: писательское объединение и кооперативное издательство «Никитинские субботники» в контексте литературного процесса 1920-1930-х гг. М., 1998.

169. Фрезинский Б. Судьбы Серапионов. Портреты и сюжеты. СПб., 2003.

170. Фридлендер Г.М. Творческий процесс Достоевского // Г.М. Фридлендер. Пушкин. Достоевский. «Серебряный век». СПб., 1995.

171. Ходасевич В. Некрополь. М., 2001.

172. Чегодаева М.А. «Там за горами горя.» Поэты, художники, издатели, критики в 1916-1923 годах. СПб., 2002.

173. Чуковский К.И. Дневник. 1901-1969: В 2 гг. М., 2003. 111. Штейнберг А.3. Друзья моих ранних лет. Париж, 1991.172. «Я лучшей доли не искал.» (Судьба А. Блока в письмах, дневниках, воспоминаниях). М., 1988.1. В) Справочная литература

174. Белоус В.Г. ВОЛЬФИЛА (Петроградская Вольная Философская Ассоциация): 1919-1924. В 2-х кн. Кн. 1: Предыстория. Заседания. Кн. 2: Хроника. Портреты. М., 2005.

175. Литературная жизнь России 1920-х гг. События. Отзывы современников. Библиография. Т. 1. Ч. 1. Москва и Петроград. 1917-1920 гг.; Т. 1.4. 2. Москва и Петроград. 1921-1922 гг. М., 2005.

176. Мифы народов мира. Энциклопедия. В 2 тт. Т. 2. М., 1992.

177. Шруба М. Литературные объединения Москвы и Петербурга. 1890-1917. М., 2004.1. Г) Журналы

178. Дневник писателя / Под ред. А.В. Круглова. 1908. №№ 7, 12. СПб.

179. Дневники писателей. 1913-1914. № 1-4. Пб.