автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.10
диссертация на тему: Публицистика Андрея Белого в биографическом и историко-культурном контексте (1916–1934)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Публицистика Андрея Белого в биографическом и историко-культурном контексте (1916–1934)"

4844721

На правах рукописи

СПИВАК МОНИКА ЛЬВОВНА

ПУБЛИЦИСТИКА АНДРЕЯ БЕЛОГО В БИОГРАФИЧЕСКОМ И ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОМ КОНТЕКСТЕ (1916-1934)

Специальность 10.01.10- Журналистика

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

2 8 АПР 2011

Москва 2011

4844721

Работа выполнена на кафедре литературной критики ГОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет»

Официальные оппоненты:

Академик РАН,

доктор филологических наук

Александр Васильевич Лавров

Доктор филологических наук, профессор

Николай Алексеевич Богомолов

Доктор исторических наук, профессор

Давид Маркович Фельдман

Ведущая организация: Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, филологический факультет

Защита состоится «19» мая 2011 г. в 16.00 часов на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 212.198.12 при ГОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет» по адресу: Москва, 125993, ГСП-3, Миусская пл., 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российского государственного гуманитарного университета.

Автореферат разослан апреля 2011г. 07 аОР

Ученый секретарь совета доктор филологических наук

Л.Ф. Кацис

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертация посвящена рассмотрению в биографическом и историко-культурном контексте поздней публицистики Андрея Белого (Борис Николаевич Бугаев; 1880-1934). В очерке 1930 г. «Как мы пишем» он на основании «30-летней писательской практики, на основании не менее 30 написанных книг, и стихотворных, и романных, и мемуарных, и критических, и исследовательских», делал вывод, что в его литературном наследии есть всего «шесть или семь книг», где он «сознательно выступает» «как художник слова, а не публицист». В число собственно художественных сочинений он включил «Симфонию (2-ю, драматическую)», романы «Серебряный голубь», «Петербург», «Москва», повести «Крещеный китаец» и «Котик Летаев». Весь корпус прозаических произведений, не вошедших в этот краткий список, он предлагал рассматривать как публицистику, потому что в них он видел себя прежде всего «критиком, мемуаристом, очеркистом, теоретиком, исследователем». Белый подчеркивал, что в публицистику он «приносит то, что обещает»: «обещал, настроил, исполнил. Там качественно иная работа; и я, как публицист, качественно иной; пишучи роман, я органически не могу написать ничего абстрактного; пишучи статью, исследование, я для "звуков", "ритмов" и "художественных образов" бездарен, как... пробка».

Защищая право на длительную и тщательную работу над стилем художественного произведения, Белый придавал очень большое значение и своей публицистике. «Андрей Белый, - писал он о себе в третьем лице, -будучи еще и публицистом, существует главным образом в публицистике, питающей и обувающей его; и раз в 6-7 лет, "настрочив" для хлеба, проедает этот хлеб в мотовстве ужасных терзаний работы над художественным оформлением».

Называя себя публицистом, Белый рассуждал в полном соответствии с тем истолкованием понятия «публицистика», которое было общепринятым в начале XX в. и которое, в частности, отражено в соответствующей статье популярного «Энциклопедического словаря Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона». Автор статьи - известный критик и литературовед А.Г. Горнфельд -констатировал: «Публицистика — обсуждение в печати насущных вопросов общественно-политической жизни. Вопросы эти могут быть также предметом научного исследования <...>. Разница определяется прежде всего мотивами: <...> для публицистики изучение, теория есть всегда лишь средство, ведущее к определенной цели - практическому выводу. <...> Популяризует ли публицист выводы науки или сообщает результаты своего исследования, он делает это не для обучения, а для поучения, не для сообщения знаний, а для воздействия на ту политическую силу, которая называется общественным мнением. <...> С вынужденной часто самоуверенностью публицистика опережает выводы осторожной науки и решает вопросы, которые так или иначе должны быть решены тотчас же;

всегда субъективная, она исходит не столько из исследования прошлого, сколько из идеала будущего».

Положения, сформулированные Горнфельдом, были развиты и авторами статей в советских справочных изданиях. Отмечалось, например, что публицистика принципиально не замкнута в жанровых границах и «особое место» в ней «занимают такие жанры, как воспоминания, письма, дневники». Причем публицистичность нередко «является органической частью идейно-образной системы» художественных произведений (статья М.К. Добрынина в «Литературной энциклопедии» 1929-1939 гг.). С рядом уточнений, дополнений и сменой идеологических акцентов эта точка зрения была закреплена в позднейших литературных энциклопедиях (И. А. Дедков в «Краткой литературной энциклопедии» 1962-1978 гг., О.В. Соболевская в «Литературной энциклопедии терминов и понятий» 2001 г. и др.). Сходным образом формулировались определения в авторитетных монографических исследованиях, например, В.В. Ученовой'.

Идейная специфика позднего публицистического творчества Андрея Белого определена мировоззрением, сформировавшимся в 1912-1916 гг. под воздействием антропософии Рудольфа Штейнера. Вступление на путь антропософии было воспринято Белым как воплощение и естественное развитие тех базовых идей символизма, которыми он вдохновлялся еще в 1900-е гг. и которые до конца жизни считал не утратившими актуальности.

Вернувшись в 1916 г. из Дорнаха в Россию, Белый начал активно во всех доступных ему формах (лекции, беседы, статьи, эссе, художественная проза и др.) пропагандировать и развивать применительно к российским условиям учение Р. Штейнера, считая это возложенной на него культурно-просветительской миссией. До отъезда в Германию в 1921 г. пропаганду антропософских идей можно было вести в России, не встречая особых препятствий. В этот период революционные идеалы и идеалы антропософии сосуществовали в публицистике Белого достаточно органично. После его возвращения в 1923 г. политическая ситуация оказалась иной: антропософское общество было закрыто, антропософия запрещена. Отказ Белого от открытой пропаганды прежних взглядов был обусловлен диктатом официальной идеологии, а не изменением мировоззренческих ориентиров.

С середины 1920-х гг. в публицистике Белого можно выделить два важных сегмента Один - ориентированный на узкий круг читателей в настоящем (антропософский «самиздат») и на широкого читателя в гипотетическом будущем. Другой - отвечающий «социальному заказу», рассчитанный на публикацию и сохранение статуса советского писателя. Но даже в этом внешне конформистском сегменте антропософские идеи присутствовали, хотя и в замаскированном, неявном виде.

В диссертации учтено указание Белого на необходимость разделения его творческого наследия на собственно художественное и публицистическое, однако жесткое противопоставление Белого-художника и

1 Ученова В.В. Исторические истоки современной публицистики. - М.: Изд-во МГУ, 1972.

Белого-публициста едва ли продуктивно. Публицистика была той лабораторией, в которой отрабатывались идеи и образы для произведений Белого-художника. Этой спецификой творческого процесса обусловлено выявление публицистической составляющей последнего художественного проекта Андрея Белого - романной трилогии «Москва». В произведении, написанном в условиях тотальной цензуры, закодированные антропософские сюжеты и образы несли те же идеи, что и публицистика Белого конца 1910-х гг. Это позволяет говорить о публицистическом дискурсе романа. Публицистика позднего Белого и публицистический подтекст романа «Маски» показывают, что изменения в публицистическом дискурсе писателя следует объяснять преимущественно изменением его писательской стратегии.

Присутствие и сложное взаимодействие в публицистике Белого двух установок («мистической» и «советской») обусловили противоречивое отношение к нему литературной и партийной общественности. Ожесточенная полемика, начавшаяся сразу после смерти писателя на страницах советских газет и журналов и продолжившаяся в периодике русского зарубежья, затронула, прежде всего, публицистический дискурс его позднего творчества и привела к фактическому изъятию имени Белого из официальной истории литературы.

Объект исследования — творчество Андрея Белого второй половины 1910-х - начала 1930-х гг.

Предмет исследования - публицистика Андрея Белого и публицистическая составляющая его творчества в культурном, историческом, биографическим контексте.

Хронологические рамки исследования - 1916-1934 гг. -определены спецификой исследуемого объекта. В сентябре 1916 г. Андрей Белый после четырех лет, проведенных за границей в антропософской среде, вернулся в Россию: изменившиеся за это время идейные установки писателя нашли наиболее полное отражение в его публицистическом творчестве. Последние публицистические проекты Андрея Белого датированы концом 1933 г. 8 января 1934 г. писатель умер. Однако кончина Белого активизировала обсуждение его публицистических взглядов и стратегий в советской и эмигрантской периодике.

Научная новизна работы обусловлена прежде всего новизной подхода к объекту исследования, т.е. анализом творчества Белого-публициста в аспектах его «антропософской» и «советской» составляющих. Традиционно творчество Андрея Белого соотносилось, главным образом, с культурой эпохи символизма, однако в данной работе оно рассматривается как составная часть истории советской литературы, публицистики и критики, а также в контексте журнальных и газетных споров об отношении к досоветскому прошлому. Впервые исследуются стратегии Белого-публициста, посредством которых он, несмотря на цензурные ограничения, стремился передать читателям свои истинные убеждения. Впервые в тесной связи с публицистическими исканиями и задачами Белого-публициста

рассматривается творчество Белого-художника, автора романа «Москва». В научный оборот вводятся тексты Андрея Белого и его современников, принципиально важные для раскрытия диссертационной темы.

Актуальность исследования обусловлена необходимостью пересмотра сложившихся концепций развития отечественной публицистики советской эпохи. В данной работе показывается, что спектр советской публицистики был гораздо шире, нежели принято считать.

Цель исследования - установление связи публицистики Андрея Белого указанного периода с биографическим и историко-культурным контекстом.

Для достижения указанной цели ставятся следующие основные задачи:

- проанализировать эволюцию духовных и политических устремлений Белого-публициста в историко-культурном контексте второй половины 1910-х гг.;

- описать публицистические стратегии Андрея Белого первых лет советской власти в контексте культурно-исторической миссии, связанной с открытой пропагандой антропософии;

- выявить антропософскую, историко-публицистическую составляющую романной трилогии Андрея Белого «Москва»;

- выявить биографический контекст «Москвы»;

- рассмотреть публицистические стратегии Андрея Белого второй половины 1920-х - начала 1930-х гг.;

- проанализировать содержащиеся в откликах советской и эмигрантской периодики на смерть Андрея Белого оценки публицистического дискурса писателя, определить их значение для посмертной репутации писателя.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Во второй половине 1910-х - начале 1920-х гг. Андрей Белый использовал публицистику в качестве трибуны для пропаганды антропософских идей, усвоенных им в период ученичества у Р. Штейнера (1912-1916).

2. После возвращения из Дорнаха в 1916 г. Андрей Белый тесно общался с представителями партии конституционных демократов (кадетами) и был особенно дружен с членом ЦК партии, ведущим партийным публицистом, сотрудником газеты «Русские ведомости» Ф.Ф. Кокошкиным. Эти отношения в поздней советской публицистике Белый по цензурным соображениям скрывал, однако именно благодаря им в 1916-1918 гг. он стал автором газеты «Русские ведомости» и был приглашен в сборник памяти А.И. Шингарева и Ф.Ф. Кокошкина.

3. Сотрудничество Белого в воронежском журнале «Сирена» и публикация в нем рассказа «Йог» (1918) объясняются стремлением использовать печатную трибуну для пропаганды антропософских идей. Публицистический пафос произведения может быть раскрыт только при учете его автобиографической составляющей, которая обнаруживается при

сопоставлении рассказа с публицистикой и эпистолярным наследием писателя.

4. Важнейшей вехой в биографии Белого-публициста было сотрудничество с издательством «Алконост» (1918-1923), владелец которого С.М. Алянский ориентировался на продолжение традиций дореволюционного книгоиздания. В мемуарах С.М. Алянского и исследованиях, опирающихся на его мемуары, участие Белого в создании журнала «Записки мечтателей» было незаслуженно приуменьшено, а участие А.А. Блока преувеличено. Именно Андрей Белый внес решающий вклад в разработку концепции журнала, изложив ее в программных статьях, альбомных записях и манифестировав ее в серии антропософских рисунков, предназначенных служить эскизами для обложки «Записок мечтателей».

5. Андрей Белый изменил свою публицистическую стратегию после возвращения из эмиграции (1923), когда открытая пропаганда антропософских идей в Советской России оказалась невозможна. С одной стороны, он старался внешне соответствовать требованиям цензуры и коммунистической идеологии, а с другой - сохранить верность идеям Р. Штейнера, развивая их в завуалированной, замаскированной форме.

6. Особенностью стратегии «советского» Белого стало усиление публицистической составляющей художественной прозы, что открывается при анализе романной трилогии «Москва». Публицистический код произведения раскрывается при сопоставлении «Москвы» с антропософской публицистикой Белого конца 1910-х - начала 1920-х гг. и его мемуарными текстами 1920-х. В публицистике Белого следует искать генезис и понимание основных тем, образов и сюжетных линий «Москвы», прототипы главных персонажей романа, а также расшифровку эпиграфа и романного посвящения.

7. Неопубликованный трактат «История становления самосознающей души» (1926) - основное публицистическое произведение Белого 1920-х гг. Методы работы писателя над трактатом свидетельствуют, что его целью было не научное изучение истории человеческой мысли минувших веков, а доказательство актуальности антропософии для настоящего и будущего человечества. Открытая пропаганда идей Р. Штейнера в «Истории становления самосознающей души» объяснима тем, что Белый-публицист ориентировался не на публикацию в советской печати, а на распространение «в списках» (антропософский самиздат).

8. Книга «Ветер с Кавказа» (1928) написана в жанре популярных в СССР путевых очерков, но и в ней Белый пытался в завуалированном виде донести до читателя антропософские идеи. Мысли Белого о миссии России показывают, что он остался верен тем взглядам, которые развивал в публицистике конца 1910-х и антропософском самиздате 1920-х гг.

9. После того, как были арестованы члены антропософского общества из ближайшего окружения писателя (1931), Белый усилил ориентацию на «социальный заказ». Для характеристики его публицистической позиции в последние годы жизни важен замысел статьи о социалистическом реализме

(1933), которую писатель планировал опубликовать в журнале «Новый мир». Реконструкция этого неосуществленного замысла показывает, что Белый - в преддверии приближающегося I съезда союза советских писателей -планировал развить в статье положения установочного доклада Председателя Оргкомитета ССП и редактора «Нового мира» И.М. Тройского и таким образом добиться официального признания, упрочить свой статус в литературе.

10. Реакция критики на последние произведения Белого и особенно на его кончину (1934) показала, что публицистические стратегии писателя не привели к желаемым результатам. Вышедшая в канун его смерти погромная статья Л.Б. Каменева (предисловие к мемуарам «Начало века») обострила общественный интерес к личности, творчеству и публицистическим взглядам писателя. Попытка Б.Л. Пастернака, Б.А. Пильняка и Г.А. Санникова опровергнуть претензии Каменева хвалебным некрологом Белому в газете «Известия» (9 января 1934 г.) вызвала резкий отпор у руководителей Оргкомитета ССП и привела к дискуссии сначала в советской, потом в эмигрантской периодике. Результатом посмертной дискуссии стало создание мифа о поэте-пророке в среде русской эмиграции. В СССР же имя Белого оказалось надолго вычеркнуто из истории литературы.

Методологическая основа диссертации определена спецификой предмета и целью исследования. Прежде всего, применен сложившийся на основе деятельности отечественных академических школ историко-филологический метод, т.е. система приемов изучения публицистических и художественно-публицистических произведений в их соотнесенности с культурным, политическим и биографическим контекстами.

Источниковая база исследования. Совокупность источников, рассматриваемых в данной работе, можно условно разделить на четыре группы.

Первую группу составляют произведения Андрея Белого, отобранные по принципу репрезентативности. Это прежде всего публицистика (эссе, очерки, трактаты, статьи и т.д.), но также художественная проза, эпистолярное наследие, дневники и т.д.

Используются как прижизненные издания (если произведения не были републикованы - «Кризис жизни», «Кризис мысли», «Офейра», «Ветер с Кавказа» и др.), так и научные издания последних десятилетий (преимущественно публицистика эпохи символизма и художественная проза). Ряд сочинений Белого, необходимых для диссертационного исследования, был издан с образцовой тщательностью, сопровожден фундаментальными комментариями, статьями и справочными материалами, значительно углубляющими ракурс видения произведения, его творческой истории, а также широкого биографического и историко-культурного контекста (роман «Петербург», «Воспоминания о Блоке», мемуарная

трилогия «На рубеже двух столетий», «Начало века», «Между двух революций»2 и др.).

Многие сочинения Белого не были напечатаны при жизни писателя, а некоторые и вовсе не предназначались для печати (письма, дневники, поздняя антропософская публицистика и др.). Значительная их часть, благодаря активной публикаторской деятельности российских и зарубежных ученых, в последнее время стала доступна. Для исследования первостепенное значение имеют введенные в научный оборот Дж. Малмстадом тексты, связанные с антропософским ученичеством Белого («Материал к биографии, интимный...» в альманахе «Минувшее», вып. б, 8, 9), опубликованные Ф. Козликом «Воспоминания о Штейнере» (Париж, 1982) и др.

Базовые для исследования биографического и историко-культурного контекста публицистики Белого его дневниковые записи 1930-х гг. введены в научный оборот в ходе работы над диссертацией. В огромном эпистолярном наследии писателя выдающимися по информативности источниками стали подготовленные комментированные издания переписки Белого с Ивановым-Разумником, A.A. Блоком, ПН. Зайцевым3. Первостепенное значение имеет переписка Белого с Блоком4. Так же важны письма Белого В.Э. Мейерхольду, М.К. Морозовой, Ф.В. Гладкову, С.Д. и С.Г. Спасским, его переписка с С.М. Алянским, Г. А. Санниковым и другими современниками.5

Важнейший неопубликованный источник - основное произведение Белого-публициста, трехтомный (более 1000 листов рукописи) трактат

2 Белый, Андрей. Петербург / Ред. A.B. Лавров; прим. A.B. Лаврова, С.С. Гречишкина и Л.К. Долгополова. - СПб.: Наука, 2004. 2-е изд., испр., доп. («Лит. памятники»); мемуарные книги «На рубеже двух столетий», «Начало века», «Между двух революций» («Художественная литература», 1989-1990 гг., подгот. текста и коммент. A.B. Лаврова); Белый, Андрей. О Блоке: Воспоминания. Статьи. Дневники. Речи / Сост., подгот. текста и коммент. A.B. Лаврова. -М.: Автограф, 1997.

3 Андрей Белый и Иванов-Разумник: Переписка / Публ., вступ. ст. и коммент. A.B. Лаврова и Дж. Мальмстада. - СПб.: Atheneum; Феникс, 1998; Переписка Андрея Белого и П.Н. Зайцева / Подг. текста и прим. Дж. Малмстада // Зайцев П.Н. Воспоминания: Последние десять лег жизни Андрея Белого. Литературные встречи. - М.: Новое литературное обозрение, 2008.

4 Александр Блок и Андрей Белый. Переписка / Ред., вступит, ст. и коммент. В.Н. Орлова. - М., 1940 (Летописи Государственного Литературного музея); Андрей Белый и Александр Блок: Переписка 1903-1919 / Публ., предисл. и коммент. A.B. Лаврова. - М.: Прогресс-Плеяда, 2001.

5 Андрей Белый и С.М. Алянский: Переписка / Предисл., публ. Дж. Малмстада // Лица: Биографический альманах. - СПб.: Феникс, 2002. - Вып. 9. - С. 67-115; Из переписки А. Белого: Письма В.Э. Мейерхольду и З.Н. Райх // Публ., вступ. ст. и коммет. Дж. Малмстада // Новое литературное обозрение. - 2001. - X» 51. - С. i 32-166; «Ваш рыцарь». Андрей Белый: Письма к М.К. Морозовой. 1901-1928 / Предисл., публ. и примеч. A.B. Лаврова и Дж. Малмстада. - М.: Прогресс-Плеяда, 2006; Андрей Белый; Григорий Санников. Переписка 1928-1933 / Сост., предисл. и коммент. Д.Г. Санникова. - М.: Прогресс-Плеяда, 2009; Переписка Андрея Белого и Федора Гладкова / Предисл., публ. и прим. C.B. Гладковой.// Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи. Воспоминания, Публикации. - М.: Сов. писатель, 1988; Письма Андрея Белого к С.Д. и С.Г. Спасским / Вступ. ст.,примеч. Н. Алексеева//Ново-Басманная, 19.-М.: Худ. литература, 1990.

«История становления самосознающей души». По недостоверному списку и с нарушениями текстологических правил был напечатан второй том6. Однако в неописанной части фонда Белого в ОР РГБ теперь выявлен автограф произведения, ранее считавшийся утраченным.

Для решения поставленных в диссертации задач привлекались материалы архивных и музейных фондов Москвы, Санкт-Петербурга, Дорнаха: РГАЛИ, ГАРФ, ОР РГБ, ОР РНБ, Государственный музей A.C. Пушкина, Государственный литературный музей, Государственный историко-литературный и природный музей-заповедник A.A. Блока «Шахматово», «Rudolf Steiner Nachlassverwaltung» («Наследие Р. Штейнера») и др. Прежде всего, это так называемые «автобиографические своды», из которых особенно важен «Ракурс к дневнику» (РГАЛИ. Ф. 53. On. 1. Ед. хр. 100), а также черновые наброски к «Истории становления самосознающей души», письма, документы и пр. Значительная часть архивных источников в ходе работы над диссертацией была введена в научный оборот (письма Р. Штейнеру, М.Я. Сивере, М.И. Сизову, Ф.Ф. Кокошкину и др.; книжные инскрипты и др.)

К отдельной подгруппе источников можно отнести рисунки Андрея Белого, прежде всего, хранящиеся в РГАЛИ и ГЛМ эскизы обложки журнала «Записки мечтателей». Эти рисунки, никогда не становившиеся объектом специального исследования, непосредственно связаны с идеологией Белого, с его публицистической позицией и стратегией в первые послереволюционные годы. Для дешифровки эскизов привлекаются другие произведения Белого-художника, в том числе рисунки дорнахского периода (архив «Rudolf Steiner Nachlassverwaltung»), рисунки и записи из альбома С.М. Алянского (Музей A.A. Блока «Шахматово») и др.

Вторую группу составляют воспоминания современников Белого, их дневники, письма и др. материалы, необходимые для реконструкции биографического и историко-культурного контекста его публицистики. Это дневники К.Н. Бугаевой и ее «Воспоминания об Андрее Белом», мемуарные очерки A.A. Тургеневой, E.H. Кезельман, М.И. Цветаевой, В.Ф. Ходасевича, Ф.А. Степуна, Б.К. Зайцева, М.А. Осоргина, Э.Г. Герштейн, НЛ. Мандельштам, Н.И. Гаген-Торн, М.Н. Жемчужниковой, М.В. Сабашниковой, С.М. Алянского, В.В. Кирпотина и др.; дневники и записные тетради A.A. Блока, М.А. Волошина, ЕЛ. Архиппова, З.Н. Гиппиус, А.М. Ремизова, М.М. Пришвина, К.И. Чуковского, С.Д. Спасского, Е.Ф. Вихрева и др.

Принципиально важное значение имеют мемуары П.Н. Зайцева «Последние десять лет жизни Андрея Белого», в которых наиболее полно представлена биография «советского» Белого, воспоминания М.Ф. Кокошкиной о связях Белого с «кадетской общественностью» и др. (они опубликованы в ходе работы над диссертацией; см. список основных публикаций по теме исследования). Широко используются также еще не

6 Белый, Андрей. Душа самосознающая / Сост. Э.И. Чистяковой. - М.: Канон+, 1999. - С. 62-477.

полностью опубликованные материалы из частных собраний (дневники П.Н. Зайцева, записные книжки Г.А. Санникова и др.) и государственных хранений.

Третью группу источников составляют материалы (преимущественно архивные), проясняющие биографию Белого, его идейные пристрастия и обстоятельства, в которых ему приходилось жить и работать: рисунки Ф.А. Головина 1917 г., на которых Белый изображен в процессе дружеского общения с представителями партии конституционных демократов; материалы следственного дела 1931 г. о контрреволюционной организации антропософов, членом которой Белый состоял; материалы планировавшихся в Государственном издательстве художественной литературы мероприятий по увековечиванию памяти Белого; материалы, связанные с деятельностью Оргкомитета Союза советских писателей и подготовкой к I съезду ССП. К этой же ipynne относятся материалы о жизни и творчестве Белого, собранные в 1930-е гг. специалистами Московского института мозга методом опроса и анкетирования людей из ближайшего окружения писателя.

Четвертую группу источников составляют статьи, заметки, отзывы о Белом в периодических изданиях. Из прижизненной критики7 подробно анализируются написанные в 1933 г. предисловия Л.Б. Каменева к книгам Белого «Начало века» и «Мастерство Гоголя». Основное внимание уделено откликам на кончину писателя в советских и эмигрантских периодических изданиях («Правда», «Известия», «Вечерняя Москва», «Литературная газета», «Тифлисский рабочий», «Заря Востока», «Литературный Ленинград» и др.; «Последние новости», «Возрождение», «Современные записки» и др.).

Степень научной разработки темы. Андрей Белый по праву считается одной из значительнейших фигур литературного процесса первой трети XX в. Даже самый краткий обзор посвященных ему работ, от прижизненной критики до статей и монографий последнего времени, мог бы стать темой отдельного исследования. Вместе с тем многие аспекты его жизни и творчества до сих пор остаются недостаточно изученными.

Дискуссия о Белом, развернувшаяся в периодике 1934 г., привела к тому, что за ним надолго утвердилась репутация писателя, чуждого советской власти и не нужного новому читателю. Вплоть до 1980-х гг. его произведения в СССР практически не переиздавались и мало изучались. Он «не подходил» по целому ряду параметров: и как символист, и как эмигрант, и как мистик-антропософ, и вообще как сложный художник. Изучение творчества Белого было возможно только под «прикрытием» уже инкорпорированных в советскую литературу писателей Серебряного века -A.A. Блока, В.Я. Брюсова. Посвященные им работы (например, Д.Е. Максимова), сохраняющие и сегодня принципиальное значение, дали стимул

7 Ее репрезентативные образцы собраны и прокомментированы A.B. Лавровым в антологии: Андрей Белый: Pro et contra: Личность и творчество Ащрея Белого в оценках и толкованиях современников. - СПб.: Русский Христианский гуманитарный институт, 2004.

новому этапу изучения Белого. Важные материалы о Белом публиковались в «Блоковских сборниках», издававшихся с 1964 г. в Тарту под редакцией З.Г. Минц, вкраплялись в «брюсовские» и «блоковские» тома «Литературного наследства» (т. 85, 89 и др.). За пределами же СССР - в Европе и США -интерес к Белому был чрезвычайно велик. Издавались, переводились и изучались его произведения (в основном художественные), защищались диссертации, выходили статьи, монографии, посвященные как самому Белому, так и контексту его творчества (К. Мочульский, Ж. Нива, Дж. Элсворд, Дж. Малмстад, Т. Байер, М. Юнггрен, М. Карлсон, Л. Силард и мн. др.); выпускались сборники по материалам конференций, а также бюллетени научного общества по изучению творчества Андрея Белого «The Andrej Belyj Society Newsletter» (под редакцией О. Мюллер-Кук; 14 выпусков; 1982-1998 гг.). В 1988 г. настоящим прорывом стало издание под редакцией С.С. Лесневского сборника «Андрей Белый: Проблемы творчества». В нем были намечены свободные от идеологического детерминизма научные подходы к изучению творчества позднего Белого (статьи А.М. Крюковой о Белом и М. Горьком; A.A. Саакянц о Белом и М. Цветаевой, H.A. Богомолова о Белом и советских писателях), а также рисунков писателя (статья H.A. Кайдаловой). Неоценимое значение для развития «беловедения» имела составленная A.B. Лавровым «Хронологическая канва жизни и творчества» Андрея Белого. В продолжение этой традиции в России был выпущен ряд сборников и специальных выпусков журналов, суммирующих достижения отечественной и зарубежной науки8.

Вплоть до последнего времени основное внимание ученых было сконцентрировано на изучении творчества Белого-символиста, Белого -автора романа «Петербург». Монографии Л.К. Долгополова и особенно A.B. Лаврова создали необходимый фундамент для изучения позднего творчества Белого9, определив перспективу диссертационного исследования.

В 1990-е гг. в России открылась возможность серьезного изучения (в развитие работ Дж. Малмстада и Ф. Козлика) антропософского контекста творчества Белого (работы Р. Майдель, в последнее время - X. Шталь, Е. Глуховой и др.), а вместе с ним и изучения публицистических стратегий Андрея Белого при советской власти. Тем не менее этот важнейший аспект творчества Белого исследован явно недостаточно, потому именно он стал основным в диссертации.

8 Москва и "Москва" Андрея Белого / Отв. ред. М.Л. Гаспаров. - М.: РГГУ, 1999; Андрей Белый: Публикации. Исследования/ Ред.-сост. А.Г. Бойчук. - М.: ИМЛИ РАН, 2002; Андрей Белый в изменяющемся мире: к 125-легаю со дня рождения/ Отв. ред. M.JI. Спивак. - М.: Наука, 2008; Литературное обозрение: Андрей Белый: жизнь, миропонимание, поэтика. - 1995. - № 4/5. См. так же: Russian Literature: Andrej Belyj: Special Issue in the Occasion of his 125th Birthday. LVIII-I/II. - 1 July - 15 August, 2005.

9 Долгополое Л.К. Андрей Белый и его роман «Петербург». - Л.: Сов. писатель, 1988; Лавров A.B. Андрей Белый в 1900-е годы: Жизнь и литературная деятельность. - М.: Новое литературное обозрение, 1995.

Впечатляющие результаты были достигнуты в области изучения историко-культурного контекста деятельности Белого в группе «Скифы» и Вольной философской ассоциации (В.Г. Белоус, Я.В. Леонтьев и др.), что позволило не затрагивать эту серьезную тему в диссертации. Однако работы, посвященные издательству «Алконост» и журналу «Записки мечтателей» (C.B. Белов, М.М. Глейзер, И.А. Чернов и др.), не отражают в полной мере участия Белого в этом издательском предприятии: в них, как, впрочем, и в мемуарах С.М. Алянского, в угоду требованиям советской цензуры роль Блока традиционно преувеличивалась, а роль Белого приуменьшалась. Этим дисбалансом обусловлено усиленное внимание в диссертации к деятельности Белого в «Алконосте».

Активно исследовался эмигрантский период жизни и творчества писателя. Достижения в этой области (обстоятельные работы Т. Байера, Дж. Малмстада и др.) позволили также не затрагивать период 1921-1923 гг. в диссертации.

Большинство произведений Белого, анализируемых в диссертации, довольно редко оказывалось в сфере внимания исследователей. Поэтому особое значение имеют немногие работы, непосредственно посвященные анализируемым в диссертации произведениям: рассказу «Йог» (С.С. Гречишкин и A.B. Лавров), романной трилогии «Москва» (О. Кук, H.A. Кожевникова и др.), «Истории становления самосознающей души» (X. Шталь, В.Г. Белоус) и др.

Практически выпали из поля зрения исследователей Белого 1930-е гг., принципиальные для его публицистических стратегий, а также реакция на смерть Белого в периодике. Здесь важное методологическое значение имеют публикации и статьи С.С. Гречишкина и A.B. Лаврова о последних неосуществленных замыслах Белого (например, о романе «Германия» и «производственном романе») а также фундаментальная монография Л.С. Флейшмана «Борис Пастернак и литературное движение 1930-х годов» (СПб., 2005).

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Исследование уточняет и корректирует существующие концепции истории отечественной публицистики конца 1910-х - 1930-х гг., расширяет и конкретизирует представления о ее границах и направлениях. Диссертация выявляет общую специфику публицистических стратегий, позволявших литераторам дореволюционной школы выживать в условиях диктата официальной идеологии. Диссертация важна для понимания той первостепенной, полифункциональной роли, которую играет публицистика в творчестве Андрея Белого советского периода. Материалы и выводы исследования могут быть использованы в научной и преподавательской деятельности, при написании книг и статей, подготовке курсов лекций, семинаров, учебных пособий по истории отечественной публицистики и литературы, а также при написании биографических и аналитических работ об Андрее Белом.

Апробация исследования. Положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры литературной критики Института Массмедиа ГОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет».

По теме диссертации автором подготовлено три монографии:

- Спивак M.JI. Андрей Белый — мистик и советский писатель. - М.: РГГУ, 2006 - 577 с. - 47,4 пл.;

- Спивак М.Л. Посмертная диагностика гениальности. Андрей Белый. Эдуард Багрицкий, Владимир Маяковский в коллекции Института мозга (материалы из архива Г.И. Полякова). - М.: Аграф, 2001. - 432 с. - 26,4 пл.;

- Спивак М.Л. «Мозг отправьте по адресу...»: Владимир Ленин, Владимир Маяковский, Андрей Белый, Эдуард Багрицкий в коллекции Московского института мозга. - М.: Астрель: Corpus, 2010. - 608 с. - 31,92 пл. (новая расширенная редакция).

Монографии получили многочисленные положительные отклики в научной печати, среди которых - 3 рецензии в изданиях, входящих в «Перечень российских рецензируемых научных журналов...»:

- Динершгейн Е. [Рец. на кн.: Спивак М.Л. Посмертная диагностика гениальности. Андрей Белый. Эдуард Багрицкий, Владимир Маяковский в коллекции Института мозга М., 2001] II Новое литературное обозрение.- № 51. - 2001. - С. 400-401; Платонов М. Поэты и мозговеды: [Рец. на кн.: Спивак М. Посмертная диагностика гениальности] // Книжное обозрение -2001. - 19 февр. (№ 7).- С. 11; Шейнкер М. В извилинах серого вещества: [Рец. на кн.: Спивак М. Посмертная диагностика гениальности] // Итоги. -2001. - № 13 (251). - С. 75.; и др.

- Уланов А. [Рец. на кн.: Спивак М.Л. Андрей Белый - мистик и советский писатель. М., 2006] // Новое литературное обозрение - № 88. -2007. - С. 423-425; Богомолов H.A. [Рец. на кн.: Спивак М.Л. Андрей Белый -мистик и советский писатель. М.: РГГУ, 2006.] // Известия Российской Академии Наук. Серия литературы и языка.- Т. 66. - 2007. - № 4. С. 69-71; Корницкая Н. Антропософы, кадеты и ГПУ. Андрей Белый: медитации поэта в Стране Советов // HT: Ex Libris. - 2006. - № 39 - 26 октября. - С. 5; и др.

Основные результаты диссертационного исследования представлены в 73 статьях и публикациях, из которых 16 статей и публикаций - в изданиях, входящих в «Перечень российских рецензируемых научных журналов...».

Основные положения и выводы излагались в докладах, представленных на научных конференциях: «Андрей Белый-философ: "История становления самосознающей души" (ИССД) и ее контексты» (Slavistik der Universität Trier, 12-14 ноября, 2010); «Андрей Белый в изменяющемся мире: к 130-летию со дня рождения» (Москва, Государственный музей A.C. Пушкина, Мемориальная квартира Андрея Белого, 25-30 октября 2010), VIII World Congress: Eurasia: Prospects for Wider Cooperation (Stockholm, July 26-31 2010); «Symbol w kulturze rosyjskiej» (Krakow, Wyzsza Szkola Filozoficzno-Pedagogiczna «Ignatium», 13-14 мая 2010); VI Международная конференция «Проблемы текстологии и эдиционной практики» (Москва, РРГУ, Институт массмедиа, 23-25 июня 2008); «Мерцающий авангард» (Slavic Department

University of Amsterdam, 20-24 апреля 2008); Российско-немецкий научный семинар «"История становления самосознающей души" Андрея Белого: текстология, комментарий, контекст» (Slavistik der Universität Trier, 21-25 июля 2008); «Русский авангард и идеология» (Филологический факультет Белградского университета, 5-9 сентября 2007); «Художник и его текст» (Москва, Научный Совет РАН; Амстердамский государственный университет; Институт мировой культуры МГУ им. М.В. Ломоносова, 2-5 июня 2007); «Альманахи серебряного века» (Москва, Посольство Литовской республики в РФ, Дом Ю. Балтрушайтиса, Факультет журналистики МГУ, Институт мировой культуры МГУ - 29-30 мая 2007); V Международная конференция «Текстология. Комментарий. Проблемы эдиционной практики» (Москва, РРГУ, Институт Массмедиа, 21-23 июня 2006); «Дело авангарда» (Амстердам, Department of Slavic Literatures University of Amsterdam, 7-10 мая 2006); «Андрей Белый в изменяющемся мире: к 125-летию со дня рождения писателя» (Москва, Государственный музей A.C. Пушкина, Мемориальная квартира Андрея Белого, 26 октября - 1 ноября 2005 г.) и мн. др.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы. В приложение вынесен необходимый иллюстративный материал: рисунки Белого, его портретные изображения и др.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении определены актуальность, новизна, предмет, объект, цели и задачи диссертационной работы; дан обзор используемых источников и литературы вопроса. Во Введении же представлено обоснование исходной предпосылки исследования: работы Белого-публициста, написанные после возвращения в Россию в 1916 г., необходимо рассматривать с учетом его антропософской биографии и антропософского контекста.

В этой связи кратко очерчены основные этапы антропософской биографии писателя 1912-1916 гг., прослежено влияние Р. Штейнера и М.Я. Сивере, жены и помощницы Штейнера, на формирование взглядов и новых творческих установок Белого-публициста. Эти установки касались философии культуры, оценки мировой войны, будущей судьбы России и иных актуальных для Белого вопросов. С советами Штейнера также непосредственно связано и усиление автобиографического начала в публицистике и художественном творчестве Белого. После возвращения в Россию писатель связывал с пропагандой антропософии свою культурно-просветительскую миссию.

Глава I. Публицистика Андрея Белого второй половины 1910-х гг. в биографическом и историко-культурном контексте. Задачи данной главы - проанализировать специфику духовных и политических устремлений Белого-публициста в историко-культурном контексте второй половины 1910-х гг.; описать публицистические стратегии Белого в контексте культурно-

исторической миссии, связанной с пропагандой антропософии - как в предреволюционный, так и в послереволюционный период.

В первом разделе рассматривается процесс политического самоопределения писателя после возвращения в сентябре 1916 г. из Дорнаха. Россия стояла на пороге революционных потрясений, и писателю предстояло сделать выбор между умеренными и леворадикальными силами. В поздней, подцензурной советской публицистике Белый старался представить себя стихийным революционером и изобразить свою политическую биографию как прямой путь от борьбы за революцию быта к принятию революции социальной и чаяниям революции духовной. Решающую роль в политическом самоопределении Белого тогда сьпрал критик и публицист левоэсеровской ориентации Иванов-Разумник , и позднее Белый преимущественно акцентировал свою солидарность с эсерами и социал-демократами. Вместе с тем он весьма тесно общался с представителями умеренных сил - конституционными демократами (кадетами), что впоследствии не только не афишировал, но просто скрывал.

Исследование архивных материалов показало, что отношения Белого с кадетами и кругами, им сочувствующими, отнюдь не всегда укладывались в схему неуклонного «полевения», которую Белый-публицист стремился донести до советского читателя. Важной находкой стал обнаруженный в частном собрании альбом рисунков Ф.А. Головина11, члена ЦК партии кадетов. На двух рисунках изображен Андрей Белый, который дружески общается с членом ЦК кадетской партии Ф.Ф. Кокошкиным и его женой. Место действия «сценок» - дом Кокошкиных. Время действия - январь 1917 г. Анализ переписки с Кокошкиным, не привлекавшей ранее внимания исследователей, и автобиографических «сводов» Белого («Жизнь без Аси», «Ракурс к дневнику») позволил реконструировать канву отношений Белого с этим политиком, идеологом и виднейшим публицистом кадетов. В работе также прослеживаются контакты Белого с другими представителями «кадетской общественности» (A.A. Мануйлов, С.Д. Урусов и др.).

Активное общение Кокошкина и его коллег с литераторами (A.A. Блок, З.Н. Гиппиус, H.A. Бердяев, Ю.Н. Верховский, Б.П Григоров, и др.) свидетельствовало, что в 1916-1917 гг. политики стремилось заручиться поддержкой известных литераторов для того, чтобы использовать их публицистический дар для пропаганды своих идей. Белый был в их числе. Однако общение Кокошкина с писательской средой отнюдь не исчерпывалось политической прагматикой. Член «Литературно-художественного кружка», страстный любитель поэзии, Кокошкин был

10 См. предисловие A.B. Лаврова и Дж. Мальмстада в кн.: Андрей Белый и Иванов-Разумник: Переписка. - СПб.: Atheneum; Феникс, 1998. - С. 10—14; Майдель Р. О некоторых аспектах взаимодействия антропософской и революционной мысли в России» (Блоковский сборник. XI. (Ученые записки Тартуского университета. - Вып. 917). Тарту, 1990.-С. 67-81.

11 В настоящее время альбом хранится в собрании Государственного музея A.C. Пушкина, в фонде Мемориальной квартиры Андрея Белого.

также дружен с В.И. Ивановым, Б.К. Зайцевым, М.И. Цветаевой, другими друзьями и знакомыми Белого. Анализ воспоминаний жены политика М.Ф. Кокошкиной (ГАРФ) доказывает, что именно при содействии Кокошкина в газете «Русские ведомости» были опубликованы начальные главы повести «Котик Летаев»12. Газета была чужда тенденциям модернизма, публикация вызвала бурную и преимущественно негативную реакцию читателей и сотрудников редакции, но Кокошкин, будучи пайщиком и постоянным политическим обозревателем «Русских ведомостей», обладал достаточным влиянием и авторитетом, чтобы к его рекомендации прислушались. Эта публикация стала одним из первых шагов Белого по возвращению в литературное поле после 4-х лет жизни за пределами России.

Как известно, 7 января 1918 г. Ф.Ф. Кокошкин был убит. Вместе с ним был убит и другой кадетский лидер - А.И. Шингарев. В диссертации рассматриваются отклики на гибель этих первых жертв «красного террора» в периодической печати, а также в письмах, дневниках, записных книжках современников; эмоциональная реакция Белого зафиксирована в письмах Иванову-Разумнику.

В фонде редактора газеты «Русские ведомости», известного публициста и кадета В.А. Розенберга (ОР РГБ) было обнаружено оглавление сборника памяти А.И. Шингарева и Ф.Ф. Кокошкина, который готовили их соратники по партии. В сборнике должны были участвовать более тридцати авторов, в их числе: Д.И. Шаховской, Ф.А. Головин, В.Д. Набоков, С.В. Панина, Г.Е. Львов, Ф.И. Родичев, Н.И. Астров и др. Среди этих видных политиков и публицистов значились Андрей Белый и Вячеслав Иванов как предполагаемые авторы статьи «Интересы Кокошкина в области теории поэтического творчества». Но проект осуществлен не был. Белый статью не написал и не нашел другой возможности публично откликнуться на это общественно значимое событие. Иванов же опубликовал стихотворение «Памяти Ф.Ф. Кокошкина» в журнале «Народоправство».

После гибели Ф.Ф. Кокошкина еще более усилилось влияние на Белого Иванова-Разумника. В мемуарах Белого кадеты и Кокошкин упоминаются исключительно в негативном контексте, а истинный характер отношений писателя с «кадетской общественностью» искажается. Вместе с тем, впечатления, полученные от общения с кадетской Москвой, были использованы писателем в романной трилогии «Москва» для создания образа России «над бездной» и того «документального» фона, политического и мистического, на котором развертывается главная интрига произведения.

Во втором разделе рассматривается одна из наиболее интересных попыток Белого донести до читателей идеи, усвоенные им в период жизни «при Штейнере»: публикация в воронежском журнале «Сирена» рассказа «Йог». Помощь в устройстве произведений в печать в это трудное время

12 Белый, Андрей. Отрывки из детских воспоминаний (Из повести «Котик Летаев») // Русские ведомости. -1916.-13 ноября, 4 и 25 декабря.

оказывал Белому П.Н. Зайцев, начинающий поэт, издательский и журнальный работник, впоследствии его близкий друг. В 1918 г. Зайцев стал московским представителем «иллюстрированного литературно-: художественного пролетарского двухнедельника» «Сирена» (издание городского исполнительного комитета Совета рабочих и красноармейских депутатов). «Сирена» выходила под редакцией В.И. Нарбута, стремившегося в этом издании сохранить традиции дореволюционных литературных журналов. Мемуары Зайцева «Последние десять лет жизни Андрея Белого» и переписка с ним Белого позволили установить, что именно благодаря Зайцеву в «Сирене» были опубликованы два антропософских стихотворения Андрея Белого (в № 4/5) и рассказ «Йог» (в № 2/3).

В диссертации рассматривается место и значение рассказа «Йог» в творчестве Белого-публициста. В рассказе под видом йоги, которой главный герой Иван Иванович Коробкин занимается на протяжении многих лет, Белый узнаваемо изобразил собственную антропософскую практику. Сопоставление рассказа с «Материалом к биографии», «Записками чудака» и другими произведениями позволил сделать вывод о том, что для понимания «Йога» требуется специальный автобиографический код. Привлечение к анализу письма Белого М.И. Сизову 1915 г. (архив «Rudolf Steiner Nachlassverwaltung») дало возможность установить, что замысел рассказа восходит к советам Штейнера, предлагавшего Белому сделать героем его дальнейшего творчества «будущего русского», живущего «в настоящем». В работе также выявляются черты несомненного сходства «духовных миров», созерцаемых Иваном Ивановичем Коробкиным и описанных в антропософском публицистическом эссе «Глоссолалия» (1917).

Особое внимание уделено установлению генетической и идеологической связи рассказа «Йог» с трилогией «Москва», героя которой также зовут Иван Иванович Коробкин. Несмотря на отсутствие бросающихся в глаза общих черт в характеристиках персонажей и в сюжете произведений (хотя события, описанные в рассказе и романах, разворачиваются примерно в одно время), глубинное сходство Коробкина-йога с Коробкиным-профессором из романа «Москва» все же имеется: оба идут по пути посвящения. Однако, согласно Штейнеру, двигаться по этому пути можно разными способами. Коробкин-йог достигает познания высших миров с помощью специальных упражнений, а Коробкин-профессор - в результате перенесенных им страшных страданий и «правильного» переосмысления прожитой жизни. Понимание сходства двух персонажей принципиально значимо для реконструкции взглядов Белого-публициста на перспективы исторического развития России и на цели, стоящие перед российскими антропософами и «мыслящей публикой». Понимание различий двух образов столь же принципиально значимо для реконструкции эволюции взглядов Белого: от индивидуального совершенствования (путь Коробкина-йога) к активной социальной позиции и общественной деятельности (путь Коробкина-профессора). По мнению Белого-публициста, эпоха мировой войны и революций наглядно и жестоко демонстрирует ментальный кризис,

в котором оказалось современное общество. Выход из него возможен, если радикально изменится сознание каждого индивида и общества в целом. О том, что этот спасительных рецепт дан в учении Штейнера, Белый открыто писал в публицистических эссе «Кризис жизни», «Кризис мысли», «Кризис культуры». В рассказе «Йог» и романе «Москва» те же характерные для Белого-публициста идеи выражены в форме художественного повествования.

Третий раздел посвящен участию Белого в деятельности частного символистского издательства С.М. Алянского «Алконост» (1918-1923). Особое внимание уделяется роли Белого в разработке концепции журнала «Записки мечтателей».

В ходе исследования доказывается, что Белый использовал «Алконост» и «Записки мечтателей» как трибуну для пропаганды антропософских идей и среди читателей, и в кругу литераторов и деятелей культуры.

Рассмотрение издательской программы, логики привлечения авторов, стилистики книжного оформления «Алконоста» приводит к выводу о том, что его владелец С.М. Алянский ориентировался на продолжение традиций символистского издательства М.И. Терещенко «Сирин» (1912-1915). Эта ориентация в полной мере проявилась в выборе Алянским названия предприятия. Он учитывал тот факт, что сказочные девы-птицы Сирин и Алконост не имели в народной культуре серьезных характерологических и иконографических различий и даже, как правило, изображались на лубочных картинках в паре (их противопоставление не имеет фольклорных корней и восходит к картине В.М. Васнецова «Сирин и Алконост. Песня радости и печалю»)13.

Название издательства оказалось очень удачным (самого издателя вскоре стали называть Алконостом, как ранее Сирином именовали Терещенко) и побуждало писателей к различным его интерпретациям - от шутливых до патетических. В диссертации рассмотрены трактовки образа «Алконоста», зафиксированные авторами издательства в 1919 г. в альбоме С.М. Алянского; в центре внимания - интерпретация названия, данная Андреем Белым. Предпринят также анализ издательской марки «Алконоста», созданной Ю.П. Анненковым, прослежена ее эволюция, ведь за недолгий срок существования издательства марка трижды менялась. К анализу привлечен также раскрашенный художником экземпляр, хранящийся в частной коллекции.

Установлено, что роль Белого-публициста в деятельности издательства «Алконост» и журнала «Записки мечтателей» сознательно преуменьшена в воспоминаниях Алянского. Мемуарист, ориентируясь на цензурные ограничения, постоянно акцентировал лидерство Блока. Это

13 Русский рисованный лубок конца XVIII - начала XX века. Из собрания Государственного Исторического музея / Сост. и автор текста Е.И. Иткина. - М.: Русская книга, 1992.-С. 19.

опровергается результатами анализа переписки Белого с Алянским, Блоком и Ивановым-Разумником. Именно Белый на протяжении всего подготовительного периода выступал как энтузиаст и пропагандист «Записок мечтателей», экзальтированно доказывая необходимость этого начинания и агитируя писателей поддерживать журнал.

Обошел вниманием Алянский в мемуарах и тот немаловажный факт, что первоначально журнал планировали назвать не «Записками мечтателей», а «Дневниками писателей». Такое название отсылало бы к задуманному в 1911г. Белым, Ивановым и Блоком проекту выпуска «Дневника трех поэтов» при издательстве «Мусагет». Идея реанимации давнего замысла принадлежала Белому. Решение окончательно отказаться от заглавия «Дневники писателей» в пользу заглавия «Записки мечтателей», принятое в начале 1919 г., было обусловлено, скорее всего, факторами цензурного и коммерческого характера. Однако важно, что новое заглавие старому отнюдь не противоречило. Алянский в письме к Блоку от 19 февраля 1919 г. уточнял: «"Записки мечтателей" допускают на своих страницах все, что от "мечтателей" - вот физиономия (полагается, что "мечтатель" - художник)». Не менее значимо, что некоторое время старое и новое заглавия существовали как взаимозаменяемые. Согласное сосуществование двух идей - новой идеи устремленных в будущее «Записок мечтателей» и старой мусагетской идеи интимного круга лиц - наглядно демонстрирует первый номер журнала. В нем было опубликовано сразу две установочных статьи Белого: первоначально заказанное эссе «Дневник писателя» (его поместили в середину книги) и написанная после переименования журнала передовица «Записки мечтателя», открывающая номер. Показательно, что вместе с названием журнала менялось и заглавие представленного на его страницах основного произведения Белого - автобиографической повести, известной как «Записки чудака». В журнале «Наш путь» (1918. № 2) ее фрагмент был напечатан под заглавием «Дневник чудака» и лишь на последней стадии -когда было решено издавать «Записки мечтателей» - повесть Белого приобрела коррелирующее с названием журнала «каноническое» заглавие.

Важнейшей формой манифестации основной идеи журнала, безусловно, была обложка, выполненная прославленным художником АЛ. Головиным. В подробном рассказе Алянского о том, как придумывалась обложка «Записок мечтателей», вообще не упоминается об участии Белого. Однако в РГАЛИ и ГЛМ сохранились выполненные Белым эскизы обложки, сопровожденные краткими пояснениями и очевидно предназначенные для обсуждения с Алянским. В диссертации этот комплекс рисунков Белого анализируется, выявляется их антропософская доминанта, вычленяются устойчивые, повторяющиеся мотивы (высокая башня, вознесшаяся над землей, мечтатели, стоящие на башне, звездное небо, крылатое солнце, тяжелые облака и т.д.). При дешифровке придуманных Белым для обложки образов использованы хранящиеся в Дорнахе эзотерические рисунки писателя середины 1910-х, стихи и проза антропософской направленности. Посредством сопоставления эскизов Белого с итоговым вариантом обложки

журнала доказывается, что практически все визуализованные публицистические идеи Белого, хоть и в существенно трансформированном виде, присутствуют на обложке, выполненной Головиным.

Глава II. Публицистический код романа «Москва»: идейные и биографические истоки. Задачи главы - выявить антропософскую, историко-публицистическую составляющую произведения и его биографический контекст.

В первом разделе главы рассматривается, как идея романа «Невидимый град», которым Белый первоначально хотел завершить трилогию «Восток или Запад», реализовалась сначала в публицистике писателя, а потом в «Москве».

Замысел трилогии «Восток или Запад» возник в конце 1900-х гг. Однако подступы к теме определились уже в дебютном сочинении писателя «Симфонии (2-ой, драматической)». Непосредственно к художественному решению проблемы «Восток/Запад» Белый приступил в романах «Серебряный голубь» и «Петербург». Сам Белый характеризовал общий замысел так: «Первая часть изображала дурной восток в России, вторая -дурной запад». На идею завершающего романа трилогии решающее влияние оказало вступление Белого на путь антропософского ученичества. Проблема «Восток/Запад» стала рассматриваться как проблема личностного развития и самосознания. Новое понимание «Востока» и «Запада» отчетливо формулируется в публицистическом эссе «Кризис жизни»14

В конце 1912 г. Белый объявил, что третий роман будет называться «Невидимый град». Писатель планировал завершить работу через полтора года и пытался договориться о продаже романа издательству «Сирин». Характеризуя вектор развития темы «Восток/Запад» в «Невидимом граде», Белый писал Блоку, что «дал себе слово надолго воздержаться от изображения отрицательных сторон жизни. В третьей части серии моей "Востока и Запада" буду изображать здоровые, возвышенные моменты жизни и Духа» (10/23 июня 1912 г.).

Роман «Невидимый град», в котором предполагалось дать преодоление антиномии «Восток/Запад» в пользу синтеза, не был написан, однако заглавие и публицистический контекст позволили представить контуры идеи, которую Белый предполагал развить: Невидимый град нельзя локализовать ни в пространстве России, ни в пространстве Европы, так как он вообще не находится на географической карте мира; он недоступен физическим чувствам, но постигается духовно, через мистерию посвящения. Реконструкция замысла оказалась возможна благодаря тому, что идеи, которые писатель собирался воплотить в форме романа, были реализованы в его публицистике. Доказывается, что отголоском образа Невидимого града является небесная Аэрия (или Офейра, или Зефирея), о которой Белый подробно рассказывает в эссе «Глоссолалия». Белый подчеркивает, что этой

14 Белый, Андрей. На перевале, I. Кризис жизни. - Пб.: Алконост, 1918.

вожделенной прародины человечества «нет на земле», что она образована из субстанции, «невидимой обычному оку» и, наконец, что это «облачный город, зажженный лучами», то есть наделяет Аэрию атрибутами «Невидимого града». Противоречия между Востоком и Западом в этом мире (духовном, а не материальном; солнечном, а не земном) снимаются, достигается их чаемый синтез: «Север, запад, восток, юг грядущей вселенной гласят в храме звука особыми трубами; там - четыре престола».

Созвучная идеологии и мистическому опыту Белого-антропософа идея Невидимого града, воплощенная в образах Аэрии-Зефиреи-Офейры, была развита и в других произведениях Белого-публициста. Так, «Офейрой» он озаглавил книгу путевых заметок, написанную по материалам поездки в Италию, Тунис, Египет, Палестину в 1910-1911 гг. и доработанную после возвращения из Дорнаха15. Белый обыграл неясность местоположения Офейры, не прояснив, где находится вожделенная «златая земля», и предоставив читателю возможность решить это самостоятельно. Однако писатель намекнул, что его путешествие было лишь началом того «пути», который вел в Дорнах. В «Записках чудака» Офейра возникает как светлое видение, представшее ему в результате интенсивной медитативной работы под руководством Штейнера. В предисловии к этюду «Человек», напечатанному в первом номере «Знамени труда» за 1918 г., образ Офейры вводится в контексте пророчества о светлом будущем человечества: «Будут храмы Лазурного Братства стоять; из отверстия Купола станет под небом, двулучием рук протянувши молитву о мире; разверзнется воздух; и все мы увидим Офейру - страну выдыхаемых светов».

В диссертации анализируются причины, побудившие Белого в 1915 г. отказаться от намерения завершить трилогию «Восток или Запад» романом «Невидимый град». Он задумал создать многотомную эпопею «Моя жизнь» (или «Я»). Но ему опять не удалось последовательно реализовать все пункты плана «Моей жизни». Начатая в 1915 г. «Котиком Летаевым», биография героя продолжилась в «Крещеном китайце»; частью «Моей жизни» стали «Записки чудака». Романа «У преддверия Храма», которым цикл «Моя жизнь», согласно плану 1915 г., должен был бы заканчиваться, Белый не написал. Но отголоски этого замысла опять-таки прослеживаются в антропософской публицистике. Например, в «Кризисе жизни» Белый объявил, что «вступление в Храм» будет возможно, когда человечество примет антропософию. Текущий же период, ознаменованный мировой войной и кризисом, рассматривался как переломный момент, подобного стоянию «у преддверия Храма».

Доказывается, что важнейшие образы и идеи, разработанные Белым в антропософской публицистике, нашли в 1920-е гг. воплощение в его художественной прозе. Трилогия «Москва» генетически восходит к раздумьям о «преддверии Храма» и о «Невидимом граде». Связь «Москвы» с

15 Белый, Андрей. Офейра: Путевые заметки. Часть I. - М.: Книгоиздательство писателей в Москве, 1922.

неосуществившимся планом трилогии «Восток или Запад» прослеживается на разных уровнях: место и время действия, образ главного героя и его эволюция, образ «новой Москвы», просвечивающей сквозь страшный образ России «над бездной», и т.д. Анализ приводит к выводу о том, что именно «Москва» завершает основной труд жизни писателя - трилогию «Восток или Запад» и эпопею «Моя жизнь».

Во втором разделе анализируется публицистический контекст посвящения и эпиграфа к «Москве». Выявляются причины, побудившие писателя дважды указать на значимость фигуры М.В. Ломоносова для понимания нового произведения. Первый роман московской трилогии «Московский чудак» (1926) открывается посвящением «памяти архангельского крестьянина Михаила Ломоносова» и эпиграфом из оды М.В. Ломоносова «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния».

Обращение к образу Ломоносова в публицистике Белого позволяет сделать вывод, что в эпиграфе и посвящении содержатся два слоя смыслов. Один ориентирован на широкий круг читателей, на критиков и цензоров; другой - на антропософскую аудиторию.

Белый приступил к непосредственной работе над романом после возвращения в из Германии в советскую Россию. Пропаганда идей Штейнера в той открытой публицистической форме, которую Белый использовал до отъезда в эмиграцию, была невозможна. Однако отречься от своей веры и культурно-исторической миссии Белый не захотел, он перестроил дискурс так, чтобы одновременно отвечать и ожиданиям единомышленников-антропософов, и требованиям официальной историографии, оценивавшей фигуру Ломоносова положительно. Приемлемым было объяснение, содержащееся в эссе «Как мы пишем» (1930). Ломоносов предстает в нем первооткрывателем, чьи новаторские начинания были не поняты современниками, но оценены в последующих эпохах. Белый утверждал, что «все подлинные художники слова подлежат осмеянию. И первый подвергшийся осмеянию из русских художник слова - великий ученый Ломоносов; осмеял его за звуковую бессмыслицу Сумароков — и не поэт и не ученый». Аналогичные тезисы формулируются в предисловии ко второму тому «Москвы», где Белый прямо указывает на Ломоносова как на одного из своих великих предшественников. Конфликт Ломоносова и Сумарокова переводится Белым в план современности и рассматривается как универсальная модель конфликта гения с обывателем. Белый при этом оказывается «собратом» Ломоносова по тернистому творческому пути, а его критики-гонители становятся Сумароковыми нашего времени.

Доказывается, что у посвящения и эпиграфа к роману есть и другой, скрытый смысл, безошибочно считываемый единомышленниками писателя: именем М.В. Ломоносова по прямому указанию Р. Штейнера была названа та антропософская группа, к которой принадлежал Андрей Белый. В публицистическом эссе 1928 г. «Почему я стал символистом и почему я не перестал им быть во всех фазах моего идейного и художественного

развития» Белый с гордостью рассказывал о культурно-просветительской деятельности «ломоносовцев» и о востребованных временем этих «тенденциях "ломоносовской" группы». Он утверждал, что считает: «важной тенденцией нашей тогдашней группы подчеркивание тем самосознания, критицизма, свободы, моральной фантазии и культуры искусств».

После закрытия антропософского общества участники группы имени Ломоносова отказались от практики общих собраний, но по-прежнему считали себя последователями Штейнера. Обращение Белого в посвящении и в эпиграфе к имени Ломоносова было своего рода клятвой верности прежним идеалам. Подтверждением тому служит инскрипт Белого на экземпляре «Московского чудака», подаренном «ломоносовцу» П.Н. Зайцеву: «Дорогому Петру Никаноровичу Зайцеву с любовью и - чувством связи во имя Ломоносова»16.

В ходе исследования был выявлен еще один мистический смысл, закодированный в романном посвящении. На него указывает имя Ломоносова - Михаил, а также акцентирование его происхождения -«архангельского». Таким способом писатель сообщал информированному читателю, что, говоря об архангельском крестьянине Михаиле Ломоносове, он подразумевает «Архангела Михаила», являющегося, согласно антропософской картине мира, символом и духовным водителем современной эпохи. Посвящая труд «Архангелу Михаилу», Белый заявлял, что по-прежнему, как и в первые послереволюционные годы, служит делу антропософии.

В третьем разделе доказывается, что ряд центральных тем, образов и сюжетных ходов романа «Москва» непосредственно восходит к философско-публицистическому эссе Белого «Кризис жизни». Преимущественное внимание уделено теме войны, символам войны и сюжетной линии, связанной с научным открытием профессора Коробкина.

Символ мировой войны, немецкий промышленник Крупп оказывается действующим лицом романа. Он назван среди тех, для кого шпионы германской разведки должны выкрасть открытие профессора Коробкина. Особую славу заводам Круппа стяжала дальнобойная артиллерия -беспримерные по мощи и разрушительной силе пушки, способные поражать цель далеко за пределами видимости. В соответствии с этим, в «Кризисе жизни» и в романе «Москва» образ войны для Белого - не батальные сцены, а пушечный гром, чреватый сотрясением земли, дребезжанием стекол, трещинами фасадов, угрозой взрыва: «"Гремящая тишина"! Девятнадцатый месяц со мною она в мертвом шелесте городов, в мертвом беге часов; утром, ночью и днем - все гремит с горизонта». Для Белого-публициста пушка Круппа становится пушкой-символом. В «пушечных» терминах говорит он о кризисе сознания («человек <...> словно пушка: заряжен он кризисом»); о

16 Книга хранится в собрании Государственного музея А.С. Пушкина, в фонде Мемориальной квартиры Андрея Белого.

кризисе культуры («вся культура - опасно поставлена; вся под обстрелом она»); о кризисе жизни («все попали в канаву; все сгнили в канаве <...>; колдобины превратились в траншеи; на ребрах поставили пушки; сидят и стреляют сорокавосьмидюймовыми чемоданами, отправляясь от Лейбница и Декарта, рекомендованных Круппу...»).

Белый был отнюдь не единственным публицистом, актуализировавшим культурологическую значимость имени Круппа. В диссертации анализируется отношение к Круппу и его пушкам в публицистике начала XX века, в записях, дневниках, письмах современников Белого (A.A. Блок, В.В. Розанов, М.И. Цветаева, В.В. Шульгин и др.). Обзор и анализ спектра мнений приводит к заключению, что в формировании концепции войны у Белого определяющую роль сыграл В.Ф. Эрн, провозгласивший эпатажный тезис: «От Канта к Круппу». Выступление Эрна, состоявшееся б октября 1914 г. на заседании Московского Религиозно-философского общества и вскоре опубликованное журналом «Русская мысль», вызвало многочисленные отклики в печати.

Установлено, что Белый, знакомый со скандальной концепцией Эрна, отрицал ее националистический пафос и стремление философа объяснить причины войны исключительно пороками германского духа, эмблематизированного философией Канта. В «Кризисе жизни» Белый вступил с Эрном в полемику: «Мы браним нынче Круппа. Нашелся общественный деятель, соединивший с Круппом... и философа Канта».

Белый не назвал имя «общественного деятеля», но оно очевидно. Статья Эрна в «Русской мысли» открывалась обоснованием его подхода к проблеме: «От Канта к Круппу... Почему Канта? Почему к Круппу? Я начинаю с Канта как с величайшей вехи в манифестации германского духа». Дословно повторив в «Кризисе жизни» вопрос Эрна, Белый предложил альтернативный вариант ответа, заменив одного философа на другого, Канта - на Лейбница: «Но... почему Канта именно? <...> Лейбниц - виновник теперешней бойни народов...».

В рассуждениях Белого об истоках и характере современной войны не Кант, а Лейбниц играет определяющую роль. Это справедливо и для «Кризиса жизни», и для романов московской трилогии. В «Кризисе жизни» Лейбницу-философу, проповеднику доктрины телеологического оптимизма и теории предустановленной гармонии, Белый противопоставил свою философию «кризиса». Он опроверг тезис Лейбница о существующем мире как о «лучшем из миров» изображением «невнятицы» жизни, указанием на «массовое истребление людей», «мировую бойню». Лейбница-математика, создателя дифференциального исчисления, продуктивно используемого в баллистике, Белый-публицист обвинил в пособничестве Круппу. В отличие Эрна, обличавшего Канта, Белый не возложил ответственность за войну персонально на Лейбница. Наоборот, он акцентировал незлонамеренность лейбницевских исследований, в том числе и баллистических. «Две почтенные науки об уничтожении себе подобных блистательно развивались; и бескорыстное открытие Лейбница (дифференциальное исчисление)

применили-таки мы к войне». Согласно Белому, с уверенностью инкриминировать математику уместно лишь недальновидность, ведь «знай Лейбниц, что в лучшем из миров его открытие ляжет в грядущее массовым истребленьем людей, колоссальнейшей бойнею мира,- как знать: может быть свое открытие сжег бы он».

Установив связь между характером мышления современного человечества и характером современной войны, Белый вполне закономерно обращается в «Кризисе жизни» к теме науки и образу ученого. Он пишет, что «в теоретических выводах специальных отраслей знания перед нами не мир, а разве что... проэкционный пунктирик». Таким «проэкционным пунктириком изобразили ученые инженеры возможные орудия истребления; возникали науки об уничтожении себе подобных».

Абстрактный ученый, наследник Лейбница, столь занимавший автора «Кризиса жизни», стал персонажем романа «Москва» - профессором Коробкиным. Доказывается, что постулированный в «Кризисе жизни» тезис о связи современной войны с наукой и философией, т. е. о связи «Круппа» с «Лейбницем», получает в «Москве» дальнейшее развитие и образное воплощение. Главный герой романа представляет школу Лейбница и совершает математическое открытие в той же сфере, в которой прославил себя Лейбниц. Под влиянием Лейбница формируется и жизненная философия героя, который «он интегрировал мир, соглашаяся с Лейбницем: мир - наилучший». Символическое присутствие Лейбница в коробкинском мире подчеркнуто тем, что гипсовый бюст философа, поставленный на возвышение, украшает убогий кабинет профессора. Призывы Белого-публициста изменить философию жизни реализуются в эволюции взглядов Коробкина, символично проявившейся в смене восторженного отношения к Лейбницу на критическое, негативное.

Обращение к эссе «Кризис жизни» объясняет, почему одним из прототипов героя, на которого возложена вина за начавшуюся войну, стал отец писателя Н.В. Бугаев. В небольшом мемуарном пассаже, вплетенном в стройный ход рассуждений о причинах мировой катастрофы, Белый пишет, что никогда не забудет, как еще в бытность гимназистом «нашел на столе у отца два почтеннейших кирпича, испещренных внутри крючковатыми знаками интегралов и функций; это было два руководства; одно называлось: "О внешней баллистике" (о движении ядра вне пушечного жерла); другое же называлось: "О баллистике внутренней". Две почтенных науки об уничтожении себе подобных блистательно развивались; и бескорыстное открытие Лейбница (дифференциальное исчисление) применили-таки мы к войне...».

Сопоставление романа с публицистическим эссе позволило также установить, что в уста профессора Коробкина, радикально изменившего после перенесенных страданий свои взгляды, Белый вкладывает те же мысли и призывы, с которыми он сам как публицист обращался к читателям на страницах «Кризиса жизни».

В четвертом разделе сопоставление «Москвы» с публицистикой Белого ведется в ином ключе. Акцент делается на выявлении автобиографического подтекста романа. Поэтому для исследования образов и сюжетных коллизий привлекаются произведения мемуарной направленности и, прежде всего, эссе «Почему я стал символистом...». Проведенный анализ позволил сделать выводы о прототипах главных героев «Москвы»: первая жена писателя A.A. Тургенева стала прототипом главной героини Лизаши; своей юношеской биографией Белый наделил сына Коробкина Митю; страстями - злодея Мандро; антропософским мировоззрением - профессора Коробкина. Как показано в работе, созданная в романе система образов отвечает изложенной в публицистике Белого антропософской концепции человека, предполагающей сложное сосуществование и борьбу низшего и высшего «Я».

Глава III. Публицистика Андрея Белого 1920-х - начала 1930-х гг. в биографическом и историко-культурном контексте. Задачи третьей главы - выявить биографический и историко-культурный контекст публицистики Белого второй половины 1920-х - начала 1930-х гг., проанализировать вызванное изменением общественно-политической обстановки изменение публицистических стратегий Белого-антропософа, описать позицию Белого-публициста в указанный период.

В первом разделе рассматривается публицистический историко-философский трактат «История становления самосознающей души» (1926), изначально ориентированный не на издание, а на распространение в машинописных списках (антропософский самиздат). Во втором разделе рассматриваются путевые очерки «Ветер с Кавказа», созданные после поездки по кавказскому региону в 1927 г. В них Белый делает попытку приспособить антропософское мировоззрение к требованиям советской цензуры. В третьем разделе анализируется попытка Белого выполнить «социальный заказ», написав методологическую статью о социалистическом реализме, и таким образом стать - в преддверии готовящегося I съезда советских писателей - признанным советским писателем.

В первом разделе исследование ведется с опорой на автограф трактата «История становления самосознающей души», обнаруженный в неописанной части фонда Белого в ОР РГБ, и на связанные с ним архивные материалы (РГАЛИ).

Белый приступил к работе над «Историей становления самосознающей души» после завершения первого тома «Москвы». Первое упоминание о теме, которая станет основной в исследуемом произведении, содержится в «Ракурсе к дневнику» (запись за октябрь 1925 г.) и связана с чтением курса лекций «История становления историч<еского> самосозн<ания»> для артистов театра М.А. Чехова. После четырех выступлений Белый из-за болезни прерывает курс, но продолжает обдумывать затронутые в лекциях вопросы: «Во мне поднимается тема схоластики; кроме того, все более

выдвигаются задания в антропософии конкретно связать темы: самосознающей души, интеллекта, истории наук, Архангела Михаила; Средние века как генезис тем все более и более притягивают...». В 1926 г. работа над трактатом перешла в новую фазу - «в спешное писание черновика "Истории становления самосознающей души в пяти последних столетиях"». В январе была написана первая, «вводительная» часть книги («от Греции до 15-го века»), в феврале «часть книги от 15 века до 18-го» и совершен переход «к характеристике силуэтов: Кант, Гегель, Гете, Шопенгауэр и т.д.» (то есть началась работа над вторым томом трактата), март был посвящен работе над темой «19-й век в исторических силуэтах», апрель - работе над третьим томом, выполняющим функцию «синтезирующей части». С апреля началась работа иного рода: Белый запоем читал книги по уже определившимся разделам трактата и вносил в рукопись правку. Такой метод работы показывает, что писатель при рассмотрении истории человечества выступал не как исследователь, собирающий факты, а потом их осмысляющий, а как публицист, пропагандирующий близкое ему по духу учение и находящий в фактах из разных областей знания подтверждение верности своим взглядам на мир. Иванову-Разумнику он писал в августе 1926 г.: «Я вижу, что попал в какую-то точку ритма истории, что выясняется не столько из общего плана мысли, сколько из мелких штрихов и данных истории; подходя к иным из них, я почти вскрикиваю от изумления, - до чего они становятся транспарирующими и заново говорящими в свете приложения к ним антропософской кривой».

С августа 1926 г. активная работа приостановилась. До конца жизни писатель говорил о трактате как о незаконченном произведении, жаловался, что материальные проблемы и занятость не позволяют завершить начатое, по-прежнему изучал литературу, относящуюся к написанным разделам, и даже составлял списки необходимой литературы на будущее, однако серьезных добавлений в текст не вносил. Доказывается, что остановка работы над книгой обусловлена не теми причинами, на которые указывал автор (нехватка денег, необходимость трудиться для заработка и т.д.), но тем, что задачи были в целом выполнены, а тема исчерпана. Как следует из признаний Белого в письмах друзьям, он осознал, что увеличивать литературу по истории философии, математики, физики и другим отраслям знания можно до бесконечности и до бесконечности добавлять примеры в написанный текст. Однако основной задачей Белого как автора «Истории становления самосознающей души» было отнюдь не погружение в прошлое, а указание пути, на который человечество ради своего спасения должно вступить уже сейчас и по которому должно пойти в будущем.

Белый рассматривал историю в поступательном развитии. У этого развития, согласно его концепции, были подъемы и спады, тупиковые, регрессивные линии и возвращения на новом уровне к освоенным пластам культуры. Но в целом это было движением вперед и вверх. Каждая новая глава книги Белого - новая ступень, на которую поднимается сознание человечества. Последние главы посвящены символизму, антропософии и

Штейнеру. Выстраивая свою линию истории, Белый возносит символизм в его русском изводе на вершину человеческой мысли, а антропософию — на еще более высокую вершину, на пик. Именно с этих высот Белый и совершает, выражаясь его образным языком, «аэропланный пробег» над культурой прошлого, рассказывая об увиденных ландшафтах истории в категориях антропософии. Далее идти вперед, то есть продолжать книгу, было просто некуда.

Рукопись, как кажется на первый взгляд, обрывается на главке «Духовная наука»: после заголовка нет текста. Именно отсутствие текста и давало основание говорить о незаконченности произведения. Эта точка зрения в диссертации опровергается. Несмотря на то, что не сохранилось никаких, даже черновых набросков к главке, ее идею можно в общих чертах реконструировать. В предыдущих главах трактата Белый давал понять, как, по его концепции, соотносится антропософия с духовным знанием: «Духовное знание - это солнце: и антропософия в данном отрезке культуры: заря того солнца». Обнаруженный в РГАЛИ черновик оглавления трактата содержит краткие пояснения к некоторым главкам и структуре книги, позволяющие предположить, что «Духовное знание» — отнюдь не заглавие, которое должно быть конкретизировано идущим далее текстом, а законченное высказывание, финальный лозунг трактата, содержащий призыв к будущему, выраженный с помощью приема умолчания.

В «Истории становления самосознающей души» Белому важно было показать, что антропософия приложима к многовековой истории человечества и способна объяснить и кризисы человеческой культуры, и ее расцвет. Фактически Белый-публицист представил в «Истории становления самосознающей души» альтернативу господствующей в СССР идеологии и методологии. Поэтому он никогда не пытался опубликовать «Историю становления самосознающей души», но и не рассматривал ее как книгу, написанную «в стол». В настоящем Белый рассчитывал на ее распространение в самиздате: «...я все более и более вижу, что книга моя должна выйти, хотя бы в нескольких дес<ятках> списков...»17. Однако надеялся на то, что в будущем она станет востребована широким кругом читателей. Далекому от антропософии В.Э. Мейерхольду он писал: «"История самос<ознающей> души" - для всех: и для Вас она где-то нужна бы была <...>; она вынырнет, когда нас с Вами уже не будет на этом свете. Она - должна быть»18.

Во втором разделе анализируются соображения Белого об историческом предназначении России, которые он изложил в седьмой главе

17 Андрей Белый и Иванов-Разумник: Переписка. - СПб., 1998. - С. 353. Письмо от первой декады августа 1926 г.

18 Из переписки А. Белого: Письма В.Э. Мейерхольду и З.Н. Райх // Публ., вступ. ст. и коммент. Дж. Малмстада // Новое литературное обозрение. - 2001. - № 51. - С. 144. Письмо от 5 марта 1927 г.

путевых заметок «Ветер с Кавказа»19 (1928). Недельное плавание по Волге (14-21 июля 1927 г.), завершающее поездку, планировалось Белым для того, чтобы после горных пейзажей увидеть «образ России в целом, и -непредвзято»20. В книге, казалось бы, нет ничего противоречащего установкам официальной идеологии, но, как видно по результатам анализа, Белый пытался обозначить свою позицию, используя характерные для антропософского дискурса понятия, пусть и завуалировано, в перекодированном виде. Не надеясь в скором времени увидеть опубликованными свои антропософские сочинения, Белый стремился в «Ветре с Кавказа» приспособить их важнейшие положения к условиям советской цензуры.

В диссертации рассматриваются образы, используемые Белым для осмысления Волги как национального символа («река жизни», «река истории», «древо жизни» и др.), исследуются их исторические, мифологические, библейские, мистические коннотации. Особое внимание обращается на вводимые в путевые заметки понятия, отражающие специфику мировосприятия Белого-публициста: «текучесть русской жизни», «отрицательный рельеф», «водовоздушная стихия» и др. Анализируется переход от описания спонтанно нахлынувших впечатлений к выношенным рассуждениям об историческом прошлом, настоящем и мессианском будущем России, а также к мыслям о России земной и России небесной. Показано, что в советском «Ветре с Кавказа» в раздумьях о небесной России и небесной родине Белый-публицист развивает ту же идею «Невидимого града», которую ранее пропагандировал в других «пост-дорнахских» произведениях: «Глоссолалии», «Кризисе жизни», «Йоге» - вплоть до «Москвы». Именно о такой небесной мистической родине идет речь, когда Белый говорит об ощущении волжской шири и о разорванных волжским течением горизонтах сознания: «С Волги чувство охватывает: возвращаюсь домой; но мой дом - размыкание всех горизонтиков, иль диалектика жизни, незамкнутой». Тема «горизонта сознания», который следует разорвать, разомкнуть, расширить, является не только итогом волжских впечатлений, но продолжением центральной «проповеди» «Кризиса жизни» и «Истории становления самосознающей души». Тема сознания (расширяющегося - со знаком плюс, сужающегося - со знаком минус) становится ключевой в рассуждениях о русской истории и русском пути, что выдает в авторе советских очерков прежнего приверженца антропософии.

В подцензурном «Ветре с Кавказа» писатель не акцентирует религиозный и антропософский аспекты проблематики, напротив, старается их затушевать. Так, прежде чем сделать вывод, что Россия «водовоздушная, а не земная стихия», Белый утверждает, что «"запахом русского духа" был жив россиянин». И тут же оговаривает: «Беру слово "дух" не в мистическом

" Белый, Андрей. Ветер с Кавказа: Впечатления. - М.: Федерация; Круг, 1928.

20 Андрей Белый и Иванов-Разумник: Переписка. - СПб., 1998. - С. 538. Письмо от 30 сентября 1927 г.

смысле - в метеорологическом; "дух" - русский воздух». Однако чаще он просто не досказывает, не облекает в слова напрашивающиеся «мистические выводы» из волжских наблюдений. Для обнаружения антропософского подтекста рассуждения о волжском плавании в «Ветре с Кавказа» сопоставляются с описаниями этого плавания в дневнике и мемуарах К.Н. Бугаевой21, а также с письмами Белого Иванову-Разумнику и с «Ракурсом к дневнику». Показано, что историософия Белого отличается и масштабностью, и сервильностью. Автор «Ветра с Кавказа» не забывает о том, что он - советский публицист, а потому обязан не выходить за рамки официальной идеологии и восхвалять существующий строй. Причину всего плохого в дореволюционной истории Белый объясняет тем, что «ее заправилы, мешая понятая, скрепили Россию с землей,- не с водою, не с воздухом», ограничили русскую ширь «заборами» и т.д., тогда как советская власть эту «ложь всей истории нашей» исправила: «Русский Октябрь окончательно выявил идеологии "русской земли"». Для доказательства этой сомнительной идеи Белый воспользовался той методологией, которую ранее продемонстрировал в «Глоссолалии». Он поэтически осмыслил аббревиатуру СССР и опознал в ней не «сокращенный» Союз Советских Социалистических Республик, а «земной осадок» воздушной России: « <...> и Россия рассыпалась в гласные воздуха, в "ойа", и в шумы согласного "рсс", или СССР». Естественно, не прошел мимо его внимания и «волжский субстрат» русской революции: «...в СССР: "рсс" рас-кола, раз-боя, теперь открепившись от боя колом, боя в морду, которым держалася идеология "истинно русских", явило действительность, скрытую в лозунге "Воля и Волга"».

Успешно играя по «советским» правилам, Белый одновременно пытался сохранить верность прежним, «несоветским» и «досоветским» взглядам на мир, то есть остаться мистиком и антропософом, приспособившим популярный в СССР публицистический жанр путевых заметок для выражения своей основной идеи - необходимости расширения горизонтов сознания.

В третьем разделе рассматриваются публицистические стратегии и публицистический дискурс Белого в начале 1930-е гг. Их специфика обусловлена трагическими событиями: в 1931 г.: большинство членов антропософского общества было арестовано и сослано. К.Н. Бугаеву удалось освободить благодаря многочисленным ходатайствам и просьбам Белого. Самого писателя не тронули, но сотрудниками ОПТУ был изъят его архив, материалы которого использовались для подкрепления обвинительного заключения по делу о контрреволюционной организации антропософов. В

21 Бугаева (Васильева) К.Н. Дневник. 1927-1928 / Предисл., публ. и примечания Н.С.Малинина // Лица: Биографический альманах. - Вып. 7. - СПб.: Феникс, 1996. - С. 191-316; Бугаева К.Н. Воспоминания об Андрее Белом / Публ., предисловие и комментарий Дж. Малмстада. - СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2001.

следственном деле Белый фигурировал как идеолог разоблаченной антисоветской организации, а материалы, свидетельствующие о его виновности, были выделены в отдельное судопроизводство. И хоть «делу Андрея Белого» ход не был дан, писатель, безусловно, понимал, какая над ним нависла опасность. С помощью доступных средств (прежде всего, средств публицистики) Белый стремился доказать лояльность режиму. Если во второй половине 1920-х Белый достаточно успешно совмещал свои интересы и требования власти, то в 1930-е гг. он брался преимущественно за те темы, которые, по его представлению, больше отвечали «социальному заказу», лучше характеризовали его как члена советского писательского сообщества.

В 1932 г. Белый с воодушевлением воспринял постановление «О перестройке литературно-художественных организаций» и произнес на Первом пленуме Оргкомитета Союза советских писателей речь, в которой выразил готовность «откликнуться на призыв к работе и головой и руками», обещал «провести сквозь детали работы идеологию, на которую указывают вожди», предложил «обобществить» его писательский «станок»22. Выступление Белого было с одобрением встречено руководством Оргкомитета. О переходе Белого «на сторону Советской власти» было доложено высшему партийному руководству и, видимо, Сталину. Следуя этой стратегии, в 1933 г. Белый решил внести свой вклад в разработку теории социалистического реализма. Это казалось ему особенно актуальным в преддверии готовящегося I съезда ССП, на котором социалистический реализм должен был быть принят в качестве единого метода советской литературы.

Дневники Белого за лето-осень 1933 г., дневники П.Н. Зайцева, переписка с П.Н. Зайцевым и Г.А. Санниковым и иные материалы неопровержимо доказывают, что писатель планировал выступить на I съезде с докладом о социалистическом реализме и опубликовать статью в журнале «Новый мир». Ориентация на «Новый мир» объяснялась тем, что ответственным редактором журнала был И.М. Гронский, которого Белый считал своим покровителем. Как свидетельствует запись в дневнике П.Н. Зайцева за 22 сентября 1933 г., Белый, уже тяжело больной, думал «над статьей о социалистическом реализме, о его возможностях и формах в эпоху пролетарской диктатуры». Но в январе 1934 г. Белый умер, не успев реализовать этот замысел.

По архивным и печатным материалам реконструируются те идеи, которые Белый собирался сформулировать в статье о социалистическом реализме. Так, в письме, отправленном в Оргкомитет ССП 23 апреля 1933 г., в день годовщины Постановления «О перестройке литературно-художественных организаций», Белый благодарил за предоставленную

22 Белый, Андрей. Речь на 1-м пленуме Оргкомитета Союза советских писателей (30 октября 1932 г.) / Публ. Т.В. Анчуговой // Андрей Белый: Проблемы творчества. - М., 1988.-С. 679-682.

«писателям, выходцам из интеллигенции, возможность принять участие в творческой разработке лозунгов социалистического реализма и развернуть свою работу в направлении возможно полного, глубокого и правдивого оформления нашей исторической эпохи»23.

Установлено, что написать статью о социалистическом реализме Белого вдохновило выступление Тройского на втором Пленуме Оргкомитета ССП (12-19 февраля 1933 г.). Гронский сформулировал требование партийного руководства: «Мы сказали писателям: пишите правду. Это -перевод на простой язык лозунга "социалистический" реализм» 4. Такое определение соцреализма должно было стать идеологической основой статьи. Знакомства Белого с иными концепциями обнаружено не было. «Исканию правды» посвящено пространное письмо Ф.В. Гладкову, отправленное из Коктебеля 17 июня 1933 г.25 Скорее всего, Белый таким образом знакомил высокопоставленного сотрудника «Нового мира» с концепцией будущей публикации.

Глава IV. Смерть Андрея Белого и ее отражение в периодике середины 1930-х гг. Задача заключительной главы - выявить отклики на смерть Андрея Белого в советской и эмигрантской периодике, проанализировать содержащиеся в них оценки публицистического дискурса писателя и определить их значение для его посмертной репутации.

Дискуссия об итоговой оценке Белого - публициста и художника -началась осенью 1933 г., затем обострилась во время похоронных мероприятий и велась на протяжении 1934 г. В многочисленных статьях и некрологах жизнь и творчество писателя были подвергнуты придирчивому рассмотрению, были произведены попытки определить его место в истории русской и советской литературы.

Общественный интерес к смерти Белого подогревался каскадом политических скандалов: резкие предисловия Л.Б. Каменева к «Началу века» и «Мастерству Гоголя» (оба - 1933 г.); некролог Б.Л. Пастернака, Б.А. Пильняка, Г.А. Санникова в газете «Известия» (9 января 1934 г.), объявлявший Белого гением в масштабах мировой литературы; данное Президиумом ССП задание журналам и газетам опровергнуть основные тезисы этого некролога как не отвечающего требованиям советской идеологии.

При анализе причин, приведших писателя к преждевременной кончине, преимущественное внимание уделяется разносной критике в адрес Белого-публициста со стороны Л.Б, Каменева: своими предисловиями он фактически вычеркивал Белого из литературного процесса. Опальный партийный деятель, Каменев занимал пост директора издательства «Academia» и

23 Цитируется по рукописной копии К.Н. Бугаевой (Государственный музей А.С. Пушкина, фонд Мемориальной квартиры Андрея Белого).

24 Новый мир. - 1933. - № 2. - С. 260.

25 Переписка Андрея Белого и Федора Гладкова // Андрей Белый: Проблемы творчества. -М., 1988.-С. 768.

оставался проводником идей коммунистической партии. Анализируются причины крайне болезненной реакции Белого на каменевские статьи: дополнительный вес им придавало то, что Каменев первоначально планировался на приближающемся I съезде ССП в качестве основного докладчика.

Подробно рассматриваются идеологические акценты в первых некрологах и извещениях о смерти Белого, опубликованных в советских и эмигрантских изданиях («Правда», «Известия», «Вечерняя Москва», «Последние новости», «Возрождение» и др.). Анализируется некролог в газете «Известия», подписанный Пастернаком, Пильняком и Санниковым. К исследованию привлекается не только печатный текст некролога, но и черновой автограф (частное собрание). Выявляются те подтексты, которые могли вызвать недовольство в Оргкомитете ССП. Доказывается, что некролог содержал прямую полемику с суждениями Каменева и опровергал основные тезисы его выступлений: в «известинском» некрологе деятельность Белого-публициста как в до-, так и в послереволюционный периоды ставилась писателю в заслугу.

На основе записных книжек Санникова (частное собрание) прослеживается механизм появления крамольного некролога в печати и реконструируются переговоры авторов с редактором «Известий» И.М. Гронским: Гронский одновременно руководил и «Новым миром», в котором охотно печатал Белого, Санников был сотрудником редакции «Нового мира», а Пастернак и Пильняк входили в писательский актив журнала. Так что их желание напечатать некролог Белому в «Известиях» было закономерно. Гронский понимал, что хвалебный материал о раскритикованном Белом противоречит официальной литературной политике и решил «уравновесить» его другим некрологом, который был заказан Каменеву. И 10 января 1934 г. Каменев повторил, несколько смягчив упреки, те же мысли, которые развивал в предисловиях.

В диссертации на основе газетных отчетов, мемуаров, переписки реконструированы речи советских публицистов, критиков, литераторов на торжественной гражданской панихиде, проходившей в помещении Оргкомитета ССП. В значительной части выступлений по прямому указанию руководства Оргкомитета ССП прозвучали слова, опровергающие некролог Пастернака, Пильняка, Санникова. Следуя этой начальственной директиве, ведущие газеты СССР опубликовали материалы с критикой в адрес Белого. В русле полемики о Белом и его творчестве анализируются статьи и заметки А. Кута, К.Г. Локса, A.A. Болотникова, А.К. Тарасенкова, Ц.С. Вольпе и др. Результатом этой атаки стало фактическое исключение имени Белого из истории русской и советской культуры. С этой точки зрения в диссертации подробно рассматриваются неудавшиеся попытки друзей и близких Белого организовать вечера памяти писателя (в «Государственном издательстве художественной литературы» в Москве и «Издательстве писателей в Ленинграде»), подготовить выпуск его произведений и воспоминаний о нем.

В эмигрантской печати оценки, данные личности и творчеству Белого, часто оказывались альтернативны оценкам советской прессы. Например, публицистика Белого 1920-1930-х гг. превозносится в советской печати, тогда как в эмигрантской расценивается как предательство идеалов юности, измена себе. Прослежено, как сведения о причинах смерти Белого и полемике о его месте в литературе попадали в эмигрантскую печать. Обнаруживается, что в ситуации информационного вакуума публицистами русской эмиграции был создан миф о гибели поэта-пророка, предсказанной им самим в юности - в стихотворении «Друзьям» (1907).

Анализ широкого спектра откликов на кончину писателя показал, что смерть Белого стала важным стимулом к рефлексии общества над своим «вчера, сегодня, завтра». Разнообразные, часто диаметрально противоположные суждения в советской и эмигрантской публицистике сложились в картину, рисующую состояние русского общественного сознания.

В Заключении подводятся итоги исследования.

- Проведенный в диссертации анализ биографического и историко-культурного контекста публицистики Андрея Белого второй половины 1910-х гг. позволил определить особенности его позиции, сформировавшейся под воздействием антропософии (синтез символизма и антропософии, ориентация на изображение позитивных сторон жизни, исследование кризиса современной цивилизации, автобиографизм, вера в великое будущее России и др.). В плане выявления политических предпочтений доказано скрываемое впоследствии тесное общение Белого с деятелями кадетской партии, прежде всего с семьей политика и публициста Ф.Ф. Кокошкина.

- Показано, что по возвращении из Дорнаха Белый-публицист видел в пропаганде антропософии свою культурно-историческую миссию и осуществлял ее в прямой или закамуфлированной форме во всех доступных печатных органах. Его активное участие в деятельности издательства «Алконост» свидетельствовало о намерении объединить под знаком антропософии писателей символистского лагеря. В начале советской эпохи Белый не оценивал революционную программу как враждебную антропософии, полагал, что революция свидетельствует о кризисе, из которого антропософия поможет выйти, и надеялся, что его рецепт спасения будет позитивно воспринят в обществе.

- Установлено, что после возвращения из эмиграции в 1923 г., когда антропософское общество было уже запрещено, позиция Белого-публициста не претерпела принципиальных изменений, однако методы проведения в жизнь антропософских идей кардинально трансформировались. Анализ «Москвы» выявил существенную публицистическую составляющую романной трилогии и ее генетическую связь с антропософской публицистикой Белого второй половины 1910-х гг. (эссе «Кризис жизни» и др.).

- Выявлен публицистический и биографический код романа «Москва». Обращение к антропософской и мемуарной публицистике Белого (эссе

«Почему я стал символистом...» и др.) позволило определить прототипы главных героев произведения и показать, что реализованная в романе концепция личности первоначально была опробована в произведениях публицистического характера.

- Рассмотрены публицистические стратегии Белого во второй половине 1920-х гг. и в начале 1930-х гг. Выявлено, что во второй половине 1920-х Белый начал сознательно работать не для печати, а для распространения произведений в антропософской среде. Результатом стало написание самого важного в его творческой биографии публицистического трактата «История становления самосознающей души». Одновременно Белый еще пытался совместить пропаганду антропософского мировидения с требованиями официальной идеологии. Механизм такого совмещения продемонстрирован на примере путевых заметок «Ветер с Кавказа». В 1930-е гг. Белый - под впечатлением от ареста антропософов и масштабной подготовки I съезда советских писателей - постарался в своем публицистическом творчестве продемонстрировать полную лояльность режиму и выполнить «социальный заказ». Следствием этой установки стал замысел статьи о социалистическом реализме, которую писатель планировал опубликовать в журнале «Новый мир».

- Проанализирован идеологический фон последних месяцев жизни Белого, а его смерть рассмотрена как значимое общественное событие, нашедшее отражение в советской и эмигрантской периодике. Собраны многочисленные отклики на смерть Белого, показано, что посмертная реакция критики определила восприятие наследия Белого в последующие десятилетия.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Монографии

1. Спивак МЛ. Посмертная диагностика гениальности: Андрей Белый, Эдуард Багрицкий, Владимир Маяковский в коллекции Института мозга (материалы из архива Г.И. Полякова) / М.Л. Спивак - М.: Аграф, 2001. - 432 с. - 26,4 п.л.

2. Спивак MJI. «Мозг отправьте по адресу...»: Владимир Ленин, Владимир Маяковский, Андрей Белый, Эдуард Багрицкий в коллекции Московского института мозга / М.Л. Спивак - М.: Астрель: Corpus, 2010. -608 с. -31,92 пл. (новая расширенная редакция).

3. Спивак МЛ. Андрей Белый - мистик и советский писатель / М.Л. Спивак - М.: Российский государственный гуманитарный университет, 2006. -577 с.-47,4 пл.

Публикации в изданиях, входящих в «Перечень российских рецензируемых научных журналов...»

4. Спивак МЛ. Научная программа музея «Мемориальная квартира Андрея Белого (на Арбате)» / М.Л. Спивак // Славяноведение. - 1995. - № 4. -С. 114-0,2 пл.

5. Спивак МЛ. «Социалистический реализм» Андрея Белого: История ненаписанной статьи / М.Л. Спивак // Новое литературное обозрение.- № 40. -1999.-С. 98-115.-1 пл.

6. Спивак МЛ. Рец. на: Белый, Андрей. Собрание стихотворений. 1914 / Изд. подг. А.В. Лавров. - М.: Наука, 1997 / М.Л. Спивак // Новое литературное обозрение. - № 36. - 1999. - С. 402-403. - 0,2 пл.

7. Спивак МЛ. «Ужин со Штейнером...»: Письмо Андрея Белого Михаилу Сизову / М.Л. Спивак // Известия Академии Наук. Серия литературы и языка. - Т. 59. - 2000. - № 1. - С. 44-59. - 2 пл.

8. Спивак МЛ. Последняя осень Андрея Белого / М.Л. Спивак // Новое литературное обозрение. - № 46. - 2000. - С. 178-183. - 0,5 пл.

9. Спивак МЛ. [Комментарий к:] Белый, Андрей. Дневник 1933 года / Подг. текста, коммент. М.Л. Спивак / М.Л. Спивак // Новое литературное обозрение.-№46.-2000.-С. 195-215.-1,8 пл.

10. Скулова Н. [Спивак МЛ.] «Призрак бродит по Европе...»: [Рец. на: Соцреалистический канон / Под ред. X. Гюнтера и Е. Добренко. - СПб.: Академический проект, 2000] / М.Л. Спивак // Новое литературное обозрение - № 53. - 2002. - С. 355-371. - 2,5 пл.

11. Спивак МЛ. Рец. на: Юрьева 3. Творимый космос у Андрея Белого. СПб.: Дмитрий Буланин, 2000 / М.Л. Спивак // Новое литературное обозрение. - № 57. - 2002. - С. 404-407. - 0,3 п.л.

12. Спивак МЛ. Рассказ Андрея Белого «Йог»: автобиографический подтекст и эзотерический опыт / M.JI. Спивак // Известия Академии Наук. Серия литературы и языка. - Т. 63. - 2004. - № 2. - С. 13-22. - 1,2 п.л.

13. Спивак МЛ. «Символы моих духовных узнаний»: Медитативные рисунки Андрея Белого / M.JI. Спивак // Русское искусство. - 2006. - № 1 (9). -С. 28-33.-0,5 пл.

14. Спивак МЛ. Первые отклики на смерть Андрея Белого в советской печати / М.Л. Спивак // Вестник РГГУ: Ежемесячный научный журнал. Серия «Журналистика. Литературная критика». - 2007. - № 9. - С. 114-131.-1 пл.

15. Спивак МЛ. Рец. на: Лавров А.В. Русские символисты: Эподы и разыскания. М.: Прогресс-Плеяда, 2007 / М.Л. Спивак // Новое литературное обозрение. - № 87. - 2007. - С. 451^54. - 0,3 пл.

16. Спивак МЛ. Издательство «Алконост»: к вопросу о семантике названия / М.Л. Спивак // Известия Российской академии наук. Серия литературы и языка. - Т. 67, - 2008. - № 5. - С. 16-28. -1,2 пл.

17. Спивак МЛ. Издательство «Алконост»: к вопросу о традициях символистского книгоиздания / М.Л. Спивак // Вестник РГГУ: Ежемесячный научный журнал. Серия «Журналистика. Литературная критика». - 2008. -№ 11 (08). - С. 132-137. - 0,5 пл.

18. Спивак МЛ. «Это попытка сказать о жесте ритма вне стиховедческой лаборатории...»: Об одной неопубликованной статье Андрея Белого / М.П. Одесский, М.Л. Спивак // Вопросы литературы. - 2010. - [№ 2] - Март-апрель. - С. 224-245. (в соавт. с М.П. Одесским) -1 пл. / 0,5 пл.

19. Спивак МЛ. [Комментарий к:] Белый, Андрей. Принцип ритма в диалектическом методе / М.П. Одесский, М.Л. Спивак // Вопросы литературы. - 2010. - [№ 2] - Март-апрель. - С. 278-285 (в соавт. с М.П. Одесским) - 0,8 п.л. / 0,4 пл.

Публикации в научных изданиях

20. Спивак МЛ. «Я отдал жизнь письмом 1913 года»: Ответ Андрея Белого на «Пятое Евангелие» Рудольфа Штейнера / М.Л. Спивак // Литературное обозрение. -1995. - № 4/5. - С. 44-49. - 0,5 пл.

21. Спивак МЛ. «Образ ее был для меня символом Софии...»: История в четырех письмах / М.Л. Спивак // Литературное обозрение. - 1995. - № 4/5. -С. 50-68.-2 пл.

22. Спивак МЛ. «Москва кадетская» Андрея Белого / М.Л. Спивак И Литературное обозрение.-1995.-№4/5.-С. 182-188.-1 пл.

23. Спивак МЛ. Письма Д.М. Пинеса к Андрею Белому / М.Л. Спивак // Иванов-Разумник: Личность. Творчество. Роль в культуре: Сб. статей. -СПб.: Глагол, 1996. - С. 28-34. - 0,5 пл.

24. Спивак МЛ. Андрей Белый и Александр Блок глазами кадетской дамы (Из воспоминаний М.Ф. Кокошкиной) / М.Л. Спивак // Лица:

Биографический альманах. / Ред.-сост. A.B. Лавров. - М.; СПб.: Феникс; Atheneum, 1996. - Вып. 7.- С. 427-445. - 1,2 п.л.

25. Спивак МЛ. Джером К. Джером, П.Н. Милюков и министр внутренних дел А.Д. Протопопов. Об одном источнике «Петербургских дневников» З.Н. Гиппиус / М.Л. Спивак // Литературное обозрение. - 1996. №5/6.-С. 4-6.-0,5 пл.

26. Спивак МЛ. Встреча со Стражем Порога в поэтической мифологии Андрея Белого / М.Л. Спивак // Материалы международного конгресса «100 лет Р.О.Якобсону». - М.: Российский государственный гуманитарный университет, 1996. - С. 137. - 0,2 п.л.

27. Спивак МЛ. «Будучи московским мистиком и патриотом...» (Некоторые особенности видения Москвы в творчестве Андрея Белого) / М.Л. Спивак // Лотмановский сборник - М.: О.Г.И.; РГТУ, 1997. - Вып. 2 / Ред.-сост. Е.В. Пермяков. - С. 639-656. - 1,2 пл.

28. Спивак МЛ. Роман Андрея Белого «Москва»: экзо- и эзотерика посвящения / М.Л. Спивак // Литературное обозрение. - 1998. - № 2. - С. 38-46.-1,3 пл.

29. Спивак МЛ. Андрей Белый: Посмертная диагностика гениальности, или штрихи к портрету творческой личности / М.Л. Спивак // Минувшее: Исторический альманах. - СПб.: Atheneum; Феникс, 1998. - Вып. 23. — С. 448-532.-4,5 п.л

30. Спивак МЛ. «Здесь судьба моей жизни...»: Андрей Белый в диалоге с Дорнахом [Рец. на кн: Andrej Belyj: Symbolismus. Antroposophie. Ein Weg: Texte - Bilder - Daten / Herausgegeben von T. Gut. - Dornach, 1997] / М.Л. Спивак II Наше наследие. - № 48. -1999. - С. 146-148. - 0,2 п.л.

31. Спивак МЛ. Лейбниц, Крупп и доктор Доннер («Кризис жизни» в «Москве» Андрея Белого) / М.Л. Спивак // Москва и «Москва» Андрея Белого: Сб. статей / Отв. ред. М.Л. Гаспаров; сост. М.Л. Спивак, Т.В. Цивьян.

- М.: Российский государственный гуманитарный университет, 1999. - С. 113-136.-1,2 пл.

32. Спивак МЛ. П.Н. Зайцев, Андрей Белый и литературная Москва 2030-х гг. / В.П. Абрамов, М.Л. Спивак // Москва и «Москва» Андрея Белого: Сб. статей / Отв. ред. М.Л. Гаспаров; сост. М.Л. Спивак, Т.В. Цивьян. — М.: Российский государственный гуманитарный университет, 1999. - С. 461-488 (в соавт. с В.П. Абрамовым) - 1,2 п.л. / 0,6 п.л.

33. Спивак МЛ. [Комментарий к:] Зайцев П.Н. Из дневников 1926— 1933 гг. /Публ. М.Л. Спивак / М.Л. Спивак //«Москва» и «Москва» Андрея Белого: Сб. статей / Отв. ред. М.Л. Гаспаров; сост. М.Л Спивак, Т.В. Цивьян.

- М.: Российский государственный гуманитарный университет, 1999. - С. 489-511.-0,2 пл.

34. Спивак МЛ. Мать, жена, сестра, дочь? Объект влечений Андрея Белого / М.Л. Спивак // Логос. - 1999. - № 5 (15). - С. 174-199. - 2 пл.

35. Спивак МЛ. «Заветные Грязищи» и «Славный город Лихов» (Провинция в творчестве Андрея Белого) / М.Л. Спивак // Русская

провинция: Миф - Текст - Реальность / Сост. А.Ф. Белоусов, Т.В. Цивьян. -М., СПб.: Лань, 2000. - С. 241-259. -1 пл.

36. Спивак МЛ. «Восток и / или Запад» в творческом сознании Андрея Белого / М.Л. Спивак // Развитие средств массовой коммуникации и проблемы культуры. Материалы научной конференции. 1-3 июня 2000. - М.: Университет Натальи Нестеровой, 2000. - С. 135-138. - 0,3 пл.

37. Спивак МЛ. Мифологема «Восток / Запад» и ее звуковая аранжировка в творчестве Андрея Белого / М.Л. Спивак // Евразийское пространство: Звук и слово. Международная конференция. 3-6 сентября 2000. Тезисы и материалы. - М.: Композитор, 2000. - С. 124-127. - 0,3 пл.

38. Спивак МЛ. Андрей Белый как методолог социалистического реализма / М.Л. Спивак // VI World Congress for Central and East European Studies (ICCEES). Abstracts - Tampere, 2000. - P. 411. - 0,2 п.л.

39. Спивак МЛ. [Комментарий к:] Белый, Андрей. Из воспоминаний. «Начало века» («берлинская» редакция) / М.Л. Спивак // Белый Андрей. Собрание сочинений: Рудольф Штейнер и Гете в мировоззрении современности. Воспоминания о Штейнере / Общ. ред. В.М. Пискунова. -М.: Республика, 2000. - С. 667-685. -1,5 п.л.

40. Спивак МЛ. Андрей Белый и «социалистический реализм»: в поисках новой методологии / М.Л. Спивак // Studia Litteraria Polono-Slavica. -5 SOW / Red. J. Faiyno. - Warszawa, 2001. - C. 373-388. - 1 пл.

41. Спивак МЛ. «Я чалю к иным берегам...»: «Пробуд» Андрея Белого / М.Л. Спивак // Андрей Белый: Публикации. Исследования / Ред.-сост. А .Г. Бойчук. - М.: ИМЛИ РАН, 2002. - С. 4-10. - 0,5 пл.

42. Спивак МЛ. [Комментарий к:] Белый, Андрей. Пробуд / Публ. и коммент. М.Л. Спивак / М.Л. Спивак // Андрей Белый: Публикации. Исследования / Ред.-сост. А.Г. Бойчук. - М.: ИМЛИ РАН, 2002. - С. 85-99. -1,2 пл.

43. Спивак МЛ. «Пробуд» Андрея Белого (к проблеме текстологии романа «Маски») / М.Л. Спивак // Эдиционная практика и проблемы текстологии. - М.: Российский государственный гуманитарный университет, 2002.-С. 69-76.-0,5 пл.

44. Спивак МЛ. Андрей Белый в следственном деле антропософов / М.Л. Спивак // Лица: Биографический альманах. - СПб.: Феникс, 2002. -Вып. 9 / Ред.-сост. А.В. Лавров, М.М. Павлова. - С. 262-340. - 4,2 пл.

45. Спивак МЛ. Звукообразы невидимого града: Андрей Белый в работе над трилогией «Восток или Запад» / М.Л. Спивак // Евразийское пространство: Звук, слово, образ / Отв. ред. В.В. Иванов. - М.: Языки славянской культуры, 2003. - С. 226-236. - 0,5 п.л.

46. Спивак МЛ. «...будто мы в юном детстве дружили»: Интимная биография Андрея Белого и ее отражение в романе «Москва» / М.Л. Спивак // Солнечное сплетение (Иерусалим). - 2002. -№ 1/2. - С. 102-109. - 0,5 пл.

47. Спивак МЛ. «Не насильник ли ты?»: Об одной фобии Андрея Белого и ее отражении в романе «Москва» / М.Л. Спивак // Лотмановский

сборник. - М.: О.Г.И., 2004. - Вып. 3 / Ред.-сост. Е.В. Пермяков. - С. 458-472.-0,8 пл.

48. Спивак МЛ. «Как сладко с тобою мне быть...» (автобиографический подтекст в романе Андрея Белого «Москва») / МЛ. Спивак // Блоковский сборник. - Вып. XVI: Александр Блок и русская литература первой половины XX века. - Тарту: Издательство Тартуского университета, 2003. - С. 102-126. - 1,2 п.л.

49. Спивак МЛ. «Мне Волга надула все это...»: Волжские впечатления Андрея Белого 1927 г. / М.Л. Спивак // Russian Literature (Amsterdam).- 2003. - Vol. LIII-II/III (15 Febriary - 1 April): Special Issue: Provincija. - P. 263-286. -1,3 п.л.

50. Спивак МЛ. Кошмар в писсуаре: к вопросу о генезисе одного эмигрантского впечатления Андрея Белого У М.Л. Спивак II Europa Orientalis (Salerno). - 2003. - Vol. XXII. - № 2. - С. 51-70. - 1,2 пл.

51. Спивак МЛ. «Булдуков иль Булдойер»: еврейский заговор в романе Андрея Белого «Москва» / М.Л. Спивак // Jews and Slavs. - Vol. 13: Anti-semitism and Pilo-semitism in the Slavic World and Western Europe / Ed. by V. Paperni and W. Moskovich. - Haifa&Jerusalem, 2004. - C. 211-223. - 0,6 пл.

52. Спивак МЛ. Андрей Белый, семь его возлюбленных и одна мать / М.Л. Спивак // Эротизм без границ: Сб. статей и материалов / Сост. ММ. Павлова. - М.: Новое литературное обозрение, 2004. - С. 208-241. - 2,5 пл.

53. Спивак МЛ. Стихотворение Андрея Белого «Друзьям» («Золотому блеску верил») и миф о поэте-пророке / М.Л. Спивак // Антропология культуры. - М.: Новое издательство, 2005. - Вып. 3: К 75-летию Вячеслава Всеволодовича Иванова, - С. 267-289. - 1,2 пл.

54. Спивак МЛ. Иван Иванович Коробкин на путях посвящения: антропософский код в рассказе Андрея Белого «Йог» / М.Л. Спивак II Sub Rosa: In Honorem Lenae Szilard. - Budapest: «Az orosz irodalom es kultura Kelet es Nyugat kozott» PhD-program kiadvanya, 2005. - C. 555-570. -1,2 пл.

55. Spivak M. The Fate of Andrej Bely's Archive / M. Spivak // VII International World Congress for Central and East European Studies (ICCEES): «Europe - our common home?»: Abstracts. - Berlin, 2005. - P. 400. - 0,2 пл.

56. Spivak M. East and/or West, Russia and /or Europe in the Later Works of Andrej Bely / M. Spivak // VII International World Congress for Central and East European Studies (ICCEES): «Europe - our common home?»: Abstracts - Berlin, 2005.-P. 400-401.-0,2 пл.

57. Спивак МЛ. «Он переживал свое рожденье...»: Болезнь и смерть Андрея Белого в письмах К.Н. Бугаевой и Иванова-Разумника / Е.В. Наседкина, М.Л. Спивак // Russian Literature (Amsterdam). — 2005. - Vol. LVIII-WI (1 July - 15 August): Andrej Belyj: Special Issue in the Occasion of his 125th Birthday. - C. 167-194 (в соавт. с E.B. Наседкиной) - 1,5 пл./ 0,75 пл.

58. Спивак МЛ. Смерть «на задворках культуры»: Андрей Белый и Л.Б. Каменев / М.Л. Спивак // A Century's Perspective: Essays on Russian Literature in Honor of Olga Raevsky Hughes and Robert Hughes / Ed. by L. Fleishman, H.

McLean. - Stanford: Department of Slavic Languages and Literatures, Stanford University, 2006. - C. 194-218. - (Stanford Slavic Studies. - Vol. 32) -1,3 п.л.

59. Спивак МЛ. Отдел Государственного музея A.C. Пушкина «Мемориальная квартира Андрея Белого»: Экспозиция и фонды / Е.В. Наседкина, M.JI. Спивак // Андрей Белый. Александр Блок. Москва / Сост.: M.JI. Спивак, Е.В. Наседкина и др. - М.: ОАО «Московские учебники и Картолитография», 2005. - С. 360-370 (в соавт. с Е.В. Наседкиной). - 1,6 п.л / 0,8 пл.

60. Спивак МЛ. «Берлинский след» в романе Андрея Белого «Москва»: страдания профессора Коробкина / M.JI. Спивак // Русский Берлин: 19201945 / Научн. ред. JI.C. Флейшман; сост. М.А. Васильева, JI.C. Флейшман. -М.: Русский путь, 2006. - С. 174-190. - (Библиотека-фонд «Русское Зарубежье»: Материалы и исследования. - Вып. 6). - 0,7 п.л.

61. Спивак МЛ. О «гихловском» списке стихотворений Мандельштама «Памяти Андрея Белого» / М.Л. Спивак // «На меже меж Голосом и Эхом»: Сб. статей в честь Т.В. Цивьян / Сост. Л.О. Зайонц. - М.: Новое издательство, 2007. - С. 347-358. - 0,6 п.л.

62. Спивак МЛ. О.Э. Мандельштам и П.Н. Зайцев: (К вопросу об истории, текстологии и прочтении стихотворного цикла «Памяти Андрея Белого») / М.Л. Спивак // «Сохрани мою речь...»: Сб. материалов: В 2 ч / Ред.-сост. И.Б. Делекторская и др. - М.: Российский государственный гуманитарный университет, 2008. - Ч. 2. - С. 513-546. - (Записки Манд ель штамовского общества. - Вып. 4). -1,5 п.л.

63. Спивак МЛ. Символизм и антропософия в романе Андрея Белого «Москва» (Задопятов, Коробкин, Мандро) / М.Л. Спивак // Пути искусства: Символизм и европейская культура XX века / Сост. и научн. ред. Д.М. Сегал, Н.М. Сегал (Рудник). -М.: Водолей Publishers, 2008. - С. 267-295. -1,5 п.л.

64. Спивак МЛ. «Мы не балласт...»: О Петре Никаноровиче Зайцеве, человеке 1910-х годов / Дж. Малмстад, М.Л. Спивак // Зайцев П.Н. Воспоминания: Последние десять лет жизни Андрея Белого. Литературные встречи / Сост. М.Л. Спивак. - М.: Новое литературное обозрение, 2008. - С. 5-36 (в соавт. с Дж. Малмстадом) - 2 пл. /1 пл.

65. Спивак МЛ. [Комментарий к:] Зайцев П.Н. Последние десять лет жизни Андрея Белого / Подг. текста и прим. М.Л. Спивак / М.Л. Спивак // Зайцев П.Н. Воспоминания: Последние десять лет жизни Андрея Белого. Литературные встречи / Сост. М.Л. Спивак. - М.: Новое литературное обозрение, 2008. - С. 571-676. - 7,5 п.л.

66. Спивак МЛ. «Аргонавтический миф» в поэтическом цикле О.Э. Мандельштама на смерть Андрея Белого / М.Л. Спивак // Андрей Белый в изменяющемся мире: к 125-летию со дня рождения / Отв. ред. М.Л. Спивак; сост. М.Л. Спивак, Е.В. Наседкина, И.Б. Делекторская. - М.: Наука, 2008. -С. 179-185.-0,5 пл.

67. Спивак МЛ. «Непонятен, понятен, невнятен...»: «темные» места в стихотворениях О.Э. Мандельштама на смерть Андрея Белого» / М.Л.

Спивак // The case of the Avant-Gard / Дело авангарда. - Amsterdam: Uitgeverij Pegasus, 2008. - С. 25-42. - 0,7 п.л.

68. Спивак МЛ. «Заблудившийся» автограф: неизвестные страницы последнего дневника Андрея Белого / M.JI. Спивак // Литература как миропонимание: Сб. в честь М. Юнггрена. - Göteborg: Göteborgs universitet,

2009. - С. 299-313. - [Gothenburg Slavic Studies, 2]. - 0,9 пл.

69. Спивак МЛ. «Симфонии» Андрея Белого: К вопросу о генезисе заглавия / М.П. Одесский, M.JI. Спивак // На рубеже столетий: Сб. в честь 60-летия A.B. Лаврова / Сост. В. Багно, Дж. Малмстад, М. Маликова. - М.: Новое литературное обозрение, 2009. - С. 662-677 (в соавт. с М.П. Одесским). - 1 п.л./0,5 пл.

70. Спивак МЛ. Почему Андрей Белый смертельно испугался Л.Б. Каменева / М.Л. Спивак // Авангард и идеология: русские примеры / Ред.-сост. К. Ичин. - Белград: Издательство филологического факультета в Белграде, 2009. - С. 191-208. - 1 пл.

71. Спивак МЛ. Стиховедение Андрея Белого между антропософией и советской идеологией / М.П. Одесский, М.Л. Спивак // Vademecum: К 65-летию Лазаря Флейшмана / Сост. и ред. А. Устинов. - M.: Водолей, 2010. - С. 354-371 (в соавт. с М.П. Одесским) - 1,2 пл. / 0,6 пл.

72. Спивак МЛ. Андрей Белый между символизмом, антропософией и советской властью: Символизм стиховедения vs. стиховедение символизма / М.П. Одесский, М.Л. Спивак // Symbol w kulturze rosyjskiej / Red. К. Duda, T. Obolevitch. - Krakow: WAM, 2010. - С. 625-636 (в соавт. с М.П. Одесским) -0,5 п.л./0,25 п.л.

73. Spivak M. The Attempts to Revive the Tradition of Symbolism Book Publishing in Soviet Russia: A. Blok, A. Bely, V. Ivanov and the «Alkonost» Case /М. Spivak // VIII World Congress for Central and East European Studies (ICCEES): «Eurasia: Prospects for Wider Cooperation»: Abstracts. - Stockholm,

2010.-P. 128.-0,1 пл.

74. Spivak M. La pratique mystique d'Andrey Belyj et les experiences avec le temps dans son oeuvre en prose: l'ordre inverse/М. Spivak // Cahiers slaves. -2010. - №11/12: L'URSS, un paradis perdu?: Le temps et ses representations dans la culture russe. - P. 55-67. - (Universite de Paris-Sorbonne). - 1 пл.

75. Спивак МЛ. «В моей жизни... явно видится клавиатура»: Линия жизни Андрея Белого / М.Л. Спивак // Белый, Андрей. Линия жизни / Отв. ред. М.Л. Спивак; сост. И.Б. Делекгорская, Е.В. Наседкина, М.Л. Спивак. -М.: [Государственный музей A.C. Пушкина], 2010. - С. 11-23. - 0,6 пл.

76. Спивак МЛ. Марина Цветаева, Герберт Уэллс и Андрей Белый (из комментария к очерку «Пленный дух») / М.Л. Спивак // От Кибирова до Пушкина: Сб. к 60-летию H.A. Богомолова / Сост. A.B. Лавров, O.A. Лекманов. - М. : Новое литературное обозрение, 2011. - С. 568-581. - 0,6 пл.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Спивак, Моника Львовна

Введение.

ГЛАВА

Публицистика Андрея Белого второй половины 1910-х гг. в биографическом и историко-культурном контексте.

1.1. Андрей Белый и «кадетская общественность».

1.2. Андрей Белый в журнале «Сирена» (1918): биографический контекст и антропософский опыт в рассказе «Йог».

1.3. Андрей Белый в издательском проекте «Алконост».

ГЛАВА

Публицистический код романа «Москва»: идейные и биографические истоки.

2.1. Публицистика Андрея Белого второй половины 1910-х гг. и план трилогии «Восток или Запад».

2.2. Антропософский контекст посвящения и эпиграфа к роману «Московский чудак».

2.3. Эссе Андрея Белого «Кризис жизни» и генезис романа «Москва».

2.4. Мемуарная публицистика Андрея Белого и прототипы главных героев романа «Москва».

ГЛАВА З

Публицистика Андрея Белого 1920-х - начала 1930-х гг. в биографическом и историко-культурном контексте.

3.1. Андрей Белый в работе над трактатом

История становления самосознающей души».

3.2. «Мысли о России» в книге путевых очерков Андрея Белого «Ветер с Кавказа».

3.3. «Социалистический реализм» Андрея Белого: история ненаписанной статьи.

ГЛАВА

Смерть Андрея Белого и ее отражение в периодике 1930-х гг.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Спивак, Моника Львовна

Диссертация посвящена рассмотрению в биографическом и историко-культурном контексте поздней публицистики Андрея Белого (Борис Николаевич Бугаев; 1880-1934). В очерке 1930 г. «Как мы пишем» он — на основании «30-летней писательской практики, на основании не менее 30 написанных книг, и стихотворных, и романных, и мемуарных, и критических, и исследовательских» — делал вывод, что в его литературном наследии есть всего «шесть или семь книг», где он «сознательно выступает» «как художник слова, а не публицист». В число собственно художественных сочинений он включил «Симфонию (2-ю, драматическую)», романы «Серебряный голубь», «Петербург», «Москва», повести «Крещеный китаец» и «Котик Летаев». Весь корпус прозаических произведений, не вошедших в этот краткий список, он предлагал рассматривать как публицистику, потому что в них он видел себя прежде всего «критиком, мемуаристом, очеркистом, теоретиком, исследователем». Белый подчеркивал, что в публицистику он «приносит то, что обещает»: «обещал, настроил, исполнил. Там качественно иная работа; и я, как публицист, качественно иной; пишучи роман, я органически не могу написать ничего абстрактного; пишучи статью, исследование, я для "звуков", "ритмов" и "художественных образов" бездарен, как. пробка»1.

Защищая право на длительную и тщательную работу над стилем художественного произведения, Белый придавал очень большое значение и своей публицистике. «Андрей Белый, — писал он о себе в третьем лице, — будучи еще и публицистом, существует главным образом в публицистике, питающей и обувающей его; и раз в 6-7 лет, "настрочив" для хлеба, проедает этот хлеб в мотовстве ужасных терзаний работы над художественным оформлением» .

1 Андрей Белый. Как мы пишем. О себе как писателе / Предисл. и публ. В. Сажина // Андрей Белый: Проблемы творчества.-М.: Советский писатель, 1988.-С. 13-17.

2 Там же.-С. 18-19.

Называя себя публицистом, Белый рассуждал в полном соответствии4 с тем истолкованием понятия «публицистика», которое было общепринятым в начале XX в. и которое, в частности, отражено в соответствующей статье популярного «Энциклопедического словаря»-Ф.А. Брокгауза и И1.А. Ефрона. Автора статьи - известный критик и литературовед А.Г. Горнфельд — констатировал: «Публицистика — обсуждение в печати насущных вопросов общественно-политической жизни. Вопросы эти могут быть также предметом научного исследования <.> Разница определяется прежде всего мотивами <. .> для публицистики изучение, теория есть всегда лишь средство, ведущее к определенной цели - практическому выводу <.>. Популяризует ли публицист выводы науки или сообщает результаты своего исследования, он делает это не для обучения, а для поучения, не для сообщения знаний, а для воздействия на ту политическую силу, которая называется общественным мнением <. >. С вынужденной часто самоуверенностью публицистика опережает выводы осторожной науки и решает вопросы, которые так или иначе должны быть решены тотчас же; всегда субъективная, она исходит не столько из исследования прошлого, сколько из идеала будущего»3.

Положения, сформулированные Горнфельдом, были развиты и авторами статей в советских справочных изданиях. Отмечалось, например, что публицистика принципиально не замкнута в жанровых границах и «особое место» в ней «занимают такие жанры, как воспоминания, письма, дневники». Причем публицистичность нередко «является органической частью идейно-образной системы» художественных произведений4. С рядом уточнений, дополнений и сменой идеологических акцентов эта точка зрения была закреплена в позднейших литературных энциклопедиях5. Сходным

Ар. Г. Публицистика // Энциклопедический словарь: В 86 т., 4 доп. т. - СПб.: Ф.А. Брокгауз — И.А. Ефрон. - СПб., 1898. - Т. 25А (50). - С. 746-747.

4См. статью М.К. Добрынина в «Литературной энциклопедии» (М., 1935. - Т. 9. — Стб. 355-361).

5 См. статью И.А. Дедкова в «Краткой литературной энциклопедии» (М., 1971 — Т. 6. — Стб. 72-75); статью О В. Соболевской в «Литературной энциклопедии терминов и понятий» (М., 2001. - Стб. 837-838) и др. образом формулировались определения в авторитетных монографических исследованиях, например, В.В. Ученовой6.

Идейная специфика позднего публицистического творчества* Андрея Белого определена мировоззрением, сформировавшимся в 1912-1916 годы под воздействием антропософии Рудольфа Штейнера. В этой связи отметим основные вехи антропософской биографии писателя.

Первая встреча со Штейнером произошла 7 мая 1912 года в Кельне, куда Белый и A.A. Тургенева специально приехали из Брюсселя в надежде попасть на его лекцию и побеседовать с ним. Об обстоятельствах, сопутствующих «судьбоносной» встрече, и о неизгладимом впечатлении, произведенном Штейнером, подробно рассказывается в многочисленных письмах Белого к А.Д. Бугаевой, М.К. Морозовой, A.A. Блоку и др., а также в «берлинской» редакции мемуаров «Начало века» (1922) .

В письме к М.К. Морозовой Белый сообщал, что решение увидеться со Штейнером было принято им еще до отъезда в Брюссель: «Уезжая за границу, я знал, что нам с Асей пришло время искать реального пути <.>; из всех людей, к кому я мог обратиться так, как мог бы обратиться к старцу, был Штейнер; но я не знал, что такое Штейнер. Мы с Асей, уезжая, уже решили на обратном пути побывать у него» . Такое желание было вполне закономерным, так как к 1912 году восторженными почитателями и активными пропагандистами Штейнера уже стали многие близкие1 друзья писателя - прежде всего Эллис, A.C. Петровский, Б.П. Григоров, М.В. Сабашникова, М.И. Сизов и другие, а при издательстве «Мусагет» работал

6 Ученова В.В. Исторические истоки современной публицистики. - М.: МГУ, 1972.

7 Малмстад Дж. Андрей Белый в поисках Рудольфа Штейнера. Письма Андрея Белого А.Д. Бугаевой и М.К. Морозовой // Новое литературное обозрение. - 1994. - № 9. — С. 111-160; Андрей Белый и Александр Блок: Переписка 1903 - 1919 / Публ., предисл. и коммент. A.B. Лаврова. - М.: Прогресс-Плеяда, 2001; Андрей Белый. Из воспоминаний. «Начало века» («берлинская» редакция) // Подгот. текста и коммент. МЛ. Спивак // Андрей Белый. Собрание сочинений: Рудольф Штейнер и Гете в мировоззрении современности. Воспоминания о Штейнере. - М.: Республика, 2000. - С. 636-685.

8 Малмстад Дж. Андрей Белый в поисках Рудольфа Штейнера. — С. 129. Письмо к М.К. Морозовой (первая декада сентября 1912 г.). организованный ими кружок по изучению трудов Штейнера9. Его- идеи распространялись и в кругу русских теософов, с которыми Белый был также в дружеских отношениях10.

В»Москве <.> имя Штейнера вошло в обиход, им интересовались.в. религиозно-философском обществе, в-научных и литературных кругах, среди! молодежи <.>. Часть этой молодежи занималась у Белого по ритмике <.> Эллис распространял по Москве, как оккультные сенсации, сведения, выхваченные из закрытых циклов лекций Штейнера»11, - вспоминала A.A. Тургенева.

Белый, издавна питавший склонность и интерес к различным мистическим учениям, не мог не обратить внимание на новое веяние. «С 1910 года по многим причинам <. > Штейнер стал со всеми нами в особенно резких и интимных контактах: одни слепо бросились к нему, как Эллис, другие не слепо идут с ним, как Волошина, третьи украдкой совершают к нему паломничества, четвертые, как Рачинский и Московское Религ<иозно>-Философское 0<бщест>во, уже два года смотрят на него как на грядущую опасность (Булгаков сказал мне как-то: "Неокантианство, это — что: подступает уже настоящая бездна - Штейнер"). С осени 1911 года Штейнер заговорил изумительнейшие вещи о России, ее будущем, душе народа и Вл. Соловьеве (в России он видит громадное и единственное будущее, Вл. Соловьева считает замечательнейшим человеком второй половины ХЕК века, монгольскую опасность знает, утверждает, что с 1900 года с землей совершилась громадная перемена и что закаты с этого года переменились: если бы это не был Штейнер, можно было бы иногда думать, что, говоря о России, он читал Александра Блока и "2-ую симфонию"). В 1911 году в Москве была настоящая штейнериада: pro и contra Штейнера не раз колебали самое существование

9 Майдель Р. «Спешу спокойно»: К истории оккультных увлечений Эллиса // Новое литературное обозрение. — 2001.-№51.-С. 214-239.

10 См.: Maydell Renata von. Vor dem Thore: Ein Vierteljahrhundert Anthroposophie in Russland. - Bochum; Freiburg: Project verlag, 2005; Азадовский K.M. Панорама русского штейнерианства // Русская литература. -2007. — № 2. — С. 209-215; У истоков русского штейнерианства / Вступ. ст. К. Азадовского; публ. и примеч. К. Азадовского и В. Купченко // Звезда. - 1998. - № 6, июнь. - С. 146—191; и др.

11 Тургенева А. Андрей Белый н Рудольф Штейнер // Воспоминания о серебряном веке / Сост. В. Крейд. — М.: Республика, 1993.-С. 207.

Мусагета". Пишу все это, чтобы Ты понял, что развязка (или, наоборот, завязка) со Штейнером кармически для меня назревала давно. Я знал, что

1 "2. встречи с ним не миновать <. .>», — писал он Блоку 1/ 14 мая 1912 года .

Вступление на путь антропософии было воспринято Белым как воплощение и естественное развитие- тех базовых идей символизма, которыми он был вдохновлен в 1900-е годы и которые до конца жизни считал не утратившими актуальности13.

Белый не преминул воспользоваться своим пребыванием в Брюсселе для поездки в Кельн к Штейнеру. Безусловно, и Белый, и его спутница A.A. Тургенева знали, что помочь им в организации встречи со Штейнером может М.Я. Сивере, секретарь и будущая жена Штейнера. Она происходила из семьи балтийских немцев, в совершенстве знала русский язык, дружила со многими русскими теософами и, по-видимому, вообще оказывала содействие тем, кто приезжал из России. С короткого письма, врученного М.Я. Сивере 6 мая 1912 года, собственно говоря, и началась непосредственная связь Белого с антропософией. Письмо сохранилось в Дорнахе, в архиве «Rudolf Steiner Nachlassverwaltung» :

Глубокоуважаемая Мария Яковлевна, не удивитесь моему письму. Я Вас давно знаю через многих общих знакомых (А.Р. Минцлову, М.В. Волошину, К.П. Христофорову); знаю и по письмам моего друга Эллиса. Поэтому прямо я обращаюся к Вам с убедительной просьбой передать Доктору наше горячее желание его видеть (мое и жены). Видеть и говорить с Доктором мне надо уже около года; потребность эта стала ныне необходимостью. Будучи в Брюсселе, мы с женой через Москву навели справки, где Доктор. Третьего дня от A.C. Петровского, из Москвы, я

12 Андрей Белый и Александр Блок. Переписка 1903-1919 / Публ., предисл. и коммент. A.B. Лаврова. — М.: Прогресс-Плеяда, 2001. - С. 454.

13 См. об этом: Андрей Белый. Почему я стал символистом и почему я не перестал им быть во всех фазах моего идейного и художественного развития // Андрей Белый. Символизм как миропонимание / Сост., вступ. статья и прим. Л.А. Сугай. - М.: Республика, 1994. См. также: Бонецкая Н.К. Русская софиология и антропософия // Вопросы философии. — 1995- №7. - С. 79-97; Шталь X. Гнозис двуединства: Метаморфоза софиолопш Вл. Соловьева у Андрея Белого // Владимир Соловьев и культура Серебряного века- к 150-летию Вл. Соловьева и 110-летию А.Ф. Лосева. — M.: Наука, 2005. — С .264-275. получил известие, что Доктор от 6 до 8-го в Кельне. И вот мы приехали из Брюсселя сюда.

Восьмого утром надо уже нам уезжать. Боясь беспокоить доктора, я через Вас прошу Доктора назначить с женой нам свидание сегодня, а если нельзя, то завтра. Вместе с тем, мы просим разрешения посетить лекции Доктора сегодня и завтра.

Еще раз простите за беспокойство: но, право, мне и жене нужно узнать от Доктора нечто, от чего зависит наше будущее. Только действительная необходимость говорить с Доктором заставила нас приехать. Примите уверения в глубоком уважении. Андрей Белый (Борис Бугаев) <.> >>14.

Во врученном Сивере послании Белый называет ряд лиц, хорошо известных в теософской среде. Одной из первых русских учениц Штейнера и пропагандисток его учения в символистской среде была А.Р. Минцлова15, с 1905 г. примкнула к штейнерианцам М.В. Сабашикова (Волошина)16, с 1910 г. - Эллис17. Подругой М.Я. Сивере была и К.П. Христофорова, в теософском салоне которой бывал Белый. Именно от К.П. Христфоровой получил в свое время Белый фотографию Р. Штейнера. Об этом вспоминала Ася Тургенева: «Вот посмотрите, — говорил он, — я вчера получил эту фотографию от теософки Клеопатры Петровны Христофоровой. Это немецкий ученый, он 18 утверждает, что можно научным путем подоити к духовному миру» .

Упоминая в письме о знакомстве с основными представителями русского штейнерианства, Белый пользовался их именами как авторитетными рекомендациями. Поэтому Сивере отнеслась к посетителям

14 См.: Спивак М. Андрей Белый - мистик и советский писатель. - М.: РГГУ, 2006 (Глава «Андрей Белый -Рудольф Штейнер — Мария Сивере»; раздел «"Вы ищете Штейнера.": первая встреча.). — С. 42.

15 Богомолов H.A. Anna-Rudolph // Богомолов H.A. Русская литература начала XX в. и оккультизм. Исследования и материалы. — М.: Новое литературное обозрение, 1999. — С. 23—112; Обатнин Г. Иванов-мистик: Оккультные мотивы в поэзии и прозе Вячеслава Иванова (1907—1919). — M.: Новое литературное обозрение, 2000.

16 Волошина M. (Сабашникова М.В.) Зеленая змея. История одной жизни / Перевод с нем. М.Н. Жемчужниковой, прим. C.B. Казачкова, ТЛ. Стр1гжак. — M.: Энигма, 1993.

17 Майдель Рената фон. «Спешу спокойно»: К истории оккультных увлечений Эллиса // Новое литературное обозрение. -2001. -№ 51. -С. 214-239.

18 Тургенева А. Андрей Белый и Рудольф Штейнер. - С. 205-206. не просто как к любопытствующим или жаждущим откровения; а как «к своим». Белый сообщал Блоку, что после прочтения письма Сивере вышла со словами: «"Вы к доктору? Вы из, того московского кружка, который" и т.п.»19. По-видимому, Сивере имела в- виду теософский, кружок К.П1 Христофоровой, с которой; быть может, Белый обсуждал и планировал посещение Штейнера. Не случайно по возвращении в, Брюссель писатель попросил свою» мать с ней связаться: <<<.> передай наш привет лл

Христофоровой и скажи ей, как восхитил нас Доктор» . Не исключено, впрочем, что под «московским кружком» подразумевался кружок по изучению трудов Штейнера; работавший в 1910-1911 годах при издательстве «Мусагет». Как бы то ни было, но скорее всего именно связь Белого с московскими теософами-штейнерианцами стала «пропуском» на закрытые заседания «ложи». В Кельне Белый прослушал одну публичную (6 мая — «Христос и XX век») и две «интимных» (6 и 7 мая) лекции Штейнера: «В Кельне мы прожили три дня, слышали три лекции»21.

Впечатления от встречи со Штейнером и ее итоги были изложены в письме к A.C. Петровскому от 11/24 мая 1912 года: «Боже, как мы волновались. Сивере доложила о нас Штейнеру, который тотчас разрешил нам присутствовать в заседаниях Ложи. Мы были, конечно, и на публичной его лекции, которая — неописуема: я ничего подобного не видел и не слышал. <.>. На следующий день мы были у Доктора: Сначала говорил я долго, потом говорила Ася. <.>. Он все добрел и добрел. В итоге же он сказал: "Приезжайте в начале июля в-. Мюнхен до августовских лекций. Поживите сперва нашей общей жизнью. А потом прослушайте курс, а там будет видно". <.>. Ты хочешь.знать впечатления? <.>. Мы с Асей совершенно в плену. Ася принялась за немецкий. Читаем Курсы»22.

19 Андрей Белый и Александр Блок: Переписка. - С. 457. Письмо от 1/14 мая 1912 г.

20 Малмстад Дж. Андрей Белый в поисках Рудольфа Штейнера. - С. 117. Письмо от 5/18 мая 1912 г.

21 Там же.-С. 117.

22 «Мой вечный спутник по жизни». Переписка Андрея Белого и A.C. Петровского: хроника дружбы 1 Вступ. статья, сост., коммент и подг. текста Дж. Малмстада. — М.: Новое литературное обозрение, 2007. — С. 202.

Да, какую-то перешел я черту, разделявшую жизнь на две части: до мая 1912 года; и - после. Черта остается* доселе», — констатировал Белый уже в 1920-е-годы23.

Следуя > указаниям Штейнера, Белый и A.A. Тургенева «в начале* уже июля были в Мюнхене»: «<.> бывали у Штейнера еженедельно. <.> Штейнер мне был - инженером, дававшим отчетливые вычисления: мост на тот берег, - медитативная работа сознания; берег - мир духа <.>. С августа начался уже съезд: из Норвегии, Швеции, из Германии, из Швейцарии, Австрии, Польши, России приехало более тысячи человек <.>; и пришло время курса <.> впечатление было огромно <.>»24. Значение этой поездки Белый подчеркнул в эссе 1928 года «Почему я стал символистом.»: «Считаю началом своей антропософской общественности мое появление в Мюнхене в июле 1912 года»25.

В письме матери А.Д. Бугаевой1 от 14/27 августа 1912 года Белый отчитывался о произошедших в его жизни изменениях: «Оба мы, с Асей поступаем в Теософическое Общество, в берлинскую ложу; это, конечно, форма: без вступления в Общество очень трудно работать и очень трудно

26 видеть доктора» .

Вступление «в Теософическое Общество, в берлинскую ложу» было обусловлено тем, что антропософского общества в то время еще не существовало. Оно возникло в результате раскола Теософского общества и объединения вокруг Р. Штейнера его последователей. Когда Белый и A.A. Тургенева вступили на путь ученичества у Штейнера, Штейнер был еще генеральным секретарем Немецкого отделения Теософского общества. Поэтому и они сначала стали членами Теософского общества, но вскоре перешли в новообразованное Антропософское общество (учреждено 2-3 февраля 1913 года). «Ты знаешь, что мы все (вся немецкая секция Теософического Общества, Швейцария, Австрия, Дания, Голландия, Норвегия)

23 Андрей Белый. Из воспоминаний. «Начало века» («берлинская» редакция). — С. 657.

24 Там же.-С. 656-657.

25 Андрей Белый. Почему я стал символистом. С. 463.

26 Малмстад Дж. Андрей Белый в поисках Рудольфа Штейнера. - С. 124. вместе с Доктором ушли из Общества; уходят и многие англичане, бельгийцы, итальянцы, французы. Наше Общество называется "Антропософическое ОбществоКонечно, все осталось тем же: просто формально мы перестали числиться (дело не в этом, а в Докторе)», - писал Белый А.Д. Бугаевой 28' января/10 февраля 1913 года .

Важнейшей вехой в его антропософской биографии стало вступление (в Гельсингфорсе, в мае 1913 года) в эзотерическую школу, в круг оккультных учеников Штейнера. «Большим событием для меня было принятие нас с Асей в E.S. ("Esoterische Stunde" - собрания для учеников, применяющих методы к себе духовной науки; здесь все указания д-ра специальны, техничны; в "E.S." допущены были не все члены А.О.)» .

В 1912-1913 годах Белый ездил вслед за Штейнером по Европе, слушая лекции и занимаясь под его руководством оккультной практикой. Впечатление от каждой прослушанной лекции было по-своему уникально, но особое символическое значение для биографии Белого приобрели лекции из цикла «Пятое Евангелие», прочитанные Штейнером в^ Христиании в начале октября 1913 года29:

Впечатление этого курса до того огромно, что мы теряем голову; и — решаем: вся наша жизнь отныне должна принадлежать Обществу, о чем мы с Асей пишем д-ру Штейнеру письмо, но не решаемся его передать в руки доктору. <.> после последней лекции курса к нам подходит д-р Штейнер и спрашивает нас: "Ну что? Можете вы принять в душу этот курс?" Ответ на этот вопрос у меня в кармане: письмо, в котором мы отдаем Штейнеру нашу

27 Там же.-С. 157.

28 Андрей Белый. Материал к биографии (интимный) / Публ. и прим. Дж. Малмстада // Минувшее: Исторический альманах. - М.: Открытое общество; Феникс, 1992. - Вып. 6. - С. 352-353. Впоследствии Белый был принят в еще более узкий круг учеников, в группу M.E.(«Mystica Eterna»): «<.> кроме E.S. есть еще интимнейшие собрания у доктора для избранных членов, посвятивших себя духовной работе; <.> в начале июля доктор едет в Швецию и в городе Норчёпине читает шведам курс лекций; там будут и E.S. и эти более интимные собрания; если мы хотим попасть на них поскорее, то мы можем поехать в Швецию; <.> мы решаем в начале июля двинуться в Норчёпин <„.>» (Там же. - С. 396); «<.> любовь как бы заливала все мое существо, переполняла меня; и я заставал себя — счастливо рыдающим, неизвестно почему. Наше повышенное настроение, вероятно, объяснялось тем, что мы были приняты на интимнейшие собрания доктором, происходившие за городом <„.>» (Там же. - С. 400-401).

29 1,2,3,5,6 октября 1913 г. жизнь; вместо ответа я отдаю д-ру это письмо. Д-р ласково жмет руки мне и

Асе»30, — вспоминал Белый.

Письмо, врученное 3 октября 1913 года Штейнеру и сохранившееся также в архиве «Rudolf Steiner Nachlassverwaltung» (Дорнах), является важнейшей вехой в биографии писателя, так как свидетельствует о переломном моменте его мировоззрения:

Может быть, мы поступаем безумно; но — может быть — было »бы еще хуже для нас, если бы мы промолчали, если бы приняли мы Ваше вчерашнее

-j 1 слово, как сообщение на Vortrag'e . Что же нам делать, если не можем мы молча принять Ваших слов? И мы чувствуем, что должны Вам ответить. Вы говорили, что Вам не легко обращаться к нам с тем, с чем Вы к нам обратились. И мы знаем: Вам с нами быть - тяжелый, мучительный крест, потому что мы - спим, потому что мы можем проспать То, что близится: не увидеть и не расслышать. Нам нужно молиться и бодрствовать; а бодрствовать мы не умеем; слово Ваше мы просыпаем; мы — в смертном сне. Но мы уже знаем, что спим; знаем, в какое время мы спим; это знание — единственная точка нашего пробуждения; но это знание тяжело: наш сон — распятие Ваше; лучше бы нам не родиться, чем висеть на Вас камнем.

Вот почему наш естественный жест после Вашего слова о том, что Вам нелегко говорить, закрыть лицо руками и сгореть со стыда: убежать; ведь мы - слабые, малые, спящие. А То, чему быть, - будет.

Если тогда проспали Ученики и если мы еще не проснулись теперь, то как же надеяться нам, что проснемся мы без помощи Вашей? И — как отозваться? Если миру дается пятое Евангелие, то не пройдет ли все то, что уж было когда-то; что всегда происходит, не отразится ли снова все то, что уж было когда-то ? И слова Ваши нам — предупреждение и призыв сбросить сон.

30 Андрей Белый. Материал к биографии (интимный) // Минувшее: Исторический альманах. — Вып. 6. — С. 354-356.

31 Лекция, доклад (нем.).

Нам так трудно писать; но еще труднее молчать; и нам кажется, что на призыв Ваш с помощью Вашей должны мы ответить Вам.

И у нас не может не быть надежды; если бы не было надежды, мы не должны бы быть с Вами; а надежда наша не в том, что мы бодрствуем (мы еще спим); а наша надежда лишь в том, что в положенный срок мы проснемся; и вот кажется нам, что если мы не откликнемся (как бы ни выглядел отклик), мы окажемся черствей камня. Мы так слабы; мы слышим Вас: учимся слушать в словах Ваших — Слово.

Boris Bugaieff, A. Bug<aiev>-Turgenev. <. .>» .

Здесь - судьба моей жизни!» , — так впоследствии в «Воспоминаниях о Штейнере» осмыслил Белый роль этого сумбурного и экзальтированного послания. Его итоговую оценку Белый дал в эссе «Почему я стал символистом.»: «Я отдал жизнь письмом 1913 года.»34.

В автобиографической схеме «Линия жизни», вычерченной Белым в конце 1920-х годов (в детали «Кульминационный пункт жизни»), отмечено: «Христиания. Связь по-новому с Доктором»35. Следующий за Христианией пункт паломничества, Берген, где Белый с A.A. Тургеневой пробыли с 8 по 10 октября 1913 года, также стал важной вехой антропософского пути писателя. «Берген. Связь с М.Я. <Сиверс>», - отмечено в «Кульминационном

У г пункте жизни» .

События, произошедшие в Христиании и Бергене, имели далеко идущие последствия, главным из которых стало решение о переезде в Дорнах (Швейцария): «Далее: мы едем за д-ром в Берген, в одном поезде; во время пути, когда поезд пересекает ледники, к нам с Асей в вагон входит М.Я. Сивере и между нами происходит разговор, который решает нашу судьбу; мы с доктором поедем в Дорнах. С этого момента до весны я переживаю

32 См.: Спивак M Л. Андрей Белый - мистик и советский писатель. - М., 2006 (Глава «Андрей Белый -Рудольф Штейнер—Мария Сивере»; раздел «"Я отдал жизнь письмом 13 года."»). - С. 58.

33 Андрей Белый. Воспоминания о Штейнере / Подгот. текста, предисл. и прим. Ф. Козлика. - Paris: La Presse Libre, 1982.-C. 324.

34 Андрей Белый. Почему я стал символистом. С. 486.

35 Андрей Белый. Линия жизни / Отв. ред. М.Л. Спивак; сост. И.Б. Делекторская, E.B. Наседкина, М.Л. Спивак. - М.: [Государственный музей A.C. Пушкина], 2010. - С. 201-201.

36 Там же. неимоверный взлет; события ежедневные приобретают для меня какой-то прообразовательный смысл. В таком озарении проходят дни в Бергене (лекции, публичная лекция;, E.S.) <.>. С той поры я чувствую совсем новое отношение к доктору и к М1Я.: чувствую нечто вроде сыновления; чувствую; что я не только ученик доктора, но что я и сын его; М.Я. с той поры становится* в моем внутреннем мире чем-то вроде матери: она является мне в снах; в бодрственном состоянии я часто слышу ее в сердце своем; она как бы во мне живет; и наставляет меня»37.

Переезд Белого и A.A. Тургеневой в Дорнах, где антропософы из разных стран под руководством Штейнера возводили здание антропософского центра (сначала он назывался Иоанново здание, потом прижилось название Гетеанум), состоялся в марте 1914 года. В Дорнахе Белый прожил вплоть до отъезда в Россию в августе 1916 года. Там он работал на строительстве Гетеанума (резчиком по дереву, даже вахтером) и продолжал занятия оккультной практикой. В дорнахский период Белый зарегистрировал брак с A.A. Тургеневой, и тогда же в их отношениях начались осложнения, приведшие, в конечном счете, к разрыву в 1922 году. В Дорнахе Белого застала Первая мировая война, ставшая в конце 19101920-е годы постоянной темой его публицистики и художественного творчества. В Дорнахе была написана книга «Рудольф Штейнер и Гете в мировоззрении современности. Ответ Эмилю Метнеру на его первый^ том, «Размышлений о Гете»» (М.: Духовное знание, 1917), почти закончена повесть «Котик Летаев», продуманы и начаты те публицистические эссе и трактаты, которые определяют лицо Белого-публициста второй половины 1920-х («Кризис жизни», «Глоссолалия» и др.). В Дорнахе также определились замыслы тех произведений, над которыми писатель работал уже в России (эпопея «Я», трилогия «Москва», «Воспоминания о Штейнере» и др.). Принципиально важно, что творческие идеи и замыслы Белого в этот

37 Андрей Белый. Материал к биографии (интимный) // Минувшее: Исторический альманах - Вып 6. - С. 356. период формировались под непосредственным влиянием Р. Штейнера и М.Я. Сивере.

Вернувшись в 1916 году из Дорнаха в Россию, Белый начал активно, во всех доступных ему формах (лекции, беседы, статьи, эссе, художественная^ проза и др.), пропагандировать и развивать применительно к российским условиям учение Р. Штейнера, считая это возложенной на него культурно-просветительской, миссией. До отъезда в Германию в 1921 году пропаганду антропософских идей можно было вести в России, не встречая! особых препятствий. В этот период революционные идеалы и идеалы антропософии сосуществовали в публицистике Белого достаточно органично. После его возвращения из эмиграции в 1923 году политическая ситуация оказалась иной: антропософское общество было закрыто, антропософия запрещена. Отказ Белого от открытой пропаганды прежних взглядов был обусловлен диктатом официальной идеологии, а не изменением мировоззренческих ориентиров писателя.

С середины 1920-х годов в публицистике Белого можно выделить два важных сегмента. Один - ориентированный на узкий круг читателей в настоящем (антропософский «самиздат») и на широкого читателя в гипотетическом будущем. Другой — отвечающий «социальному заказу», рассчитанный на публикацию и сохранение статуса советского писателя. Но даже в этом внешне конформистском сегменте антропософские идеи присутствовали, хотя и в замаскированном, неявном виде.

В диссертации учтено указание Белого в очерке «Как мы пишем» на необходимость разделения его творческого наследия на собственно художественное и публицистическое, однако жесткое противопоставление Белого-художника и Белого-публициста едва ли продуктивно. Публицистика была той лабораторией, в которой отрабатывались идеи и образы для произведений Белого-художника. Этой спецификой творческого процесса обусловлено выявление публицистической составляющей последнего художественного проекта Андрея Белого — романной трилогии «Москва». В произведении, написанном в условиях тоталитарной цензуры, закодированные антропософские сюжеты и образы несли те же идеи, что и публицистика Белого конца 1910-х годов. Это позволяет говорить о публицистическом дискурсе романа. Публицистика позднего Белого и публицистический подтекст романа «Маски» показывают, что изменения* в публицистическом дискурсе писателя следует объяснять преимущественно изменением его писательской стратегии.

Присутствие и сложное взаимодействие в публицистике Белого двух установок («мистической» и «советской») обусловили противоречивое отношение к нему литературной и партийной общественности. Ожесточенная полемика, начавшаяся сразу после смерти писателя на страницах советских газет и журналов и продолжившаяся в периодике русского зарубежья, затронула, прежде всего, публицистический дискурс его позднего творчества и привела к фактическому изъятию имени Белого из официальной истории литературы.

Объект исследования - творчество Андрея Белого второй половины 1910-х - начала 1930-х годов. Предмет исследования — публицистика Андрея Белого и публицистическая составляющая его творчества в культурном, историческом, биографическим контексте.

Хронологические рамки исследования — 1916—1934 годы — определены спецификой исследуемого объекта. В сентябре 1916 года Андрей Белый после четырех лет, проведенных за границей в антропософской среде, вернулся в Россию: изменившиеся за это время идейные установки писателя нашли наиболее полное отражение в его публицистическом творчестве. Последние публицистические проекты Андрея Белого датированы концом 1933 года: 8 января 1934 года писатель умер. Однако кончина Белого активизировала обсуждение его публицистических взглядов и стратегий в советской и эмигрантской периодике.

Научная новизна работы обусловлена, прежде всего, новизной подхода к объекту исследования, т.е. анализом творчества Белогопублициста в аспектах его «антропософской» и «советской» составляющих. Традиционно творчество Андрея Белого соотносилось, главным образом, с культурой эпохи символизма, однако в данной работе оно рассматривается как составная часть истории советской литературы, публицистики и критики, а также в контексте журнальных и газетных споров об отношении к досоветскому прошлому. Впервые исследуются стратегии Белого-публициста, посредством которых он, несмотря на цензурные ограничения, стремился передать читателям свои истинные убеждения. Впервые в тесной связи с публицистическими исканиями и задачами Белого-публициста рассматривается творчество Белого-художника, автора романа «Москва». В научный оборот вводятся тексты Андрея Белого и его современников, принципиально важные для раскрытия диссертационной темы.

Актуальность исследования обусловлена необходимостью пересмотра сложившихся концепций развития отечественной публицистики советской эпохи. В данной работе показывается, что спектр советской публицистики был гораздо шире, нежели принято считать.

Цель исследования - установление связи публицистики Андрея Белого указанного периода с биографическим и историко-культурным контекстом.

Для достижения указанной цели ставятся следующие основные задачи:

- проанализировать эволюцию духовных и политических устремлений Белого-публициста в историко-культурном контексте второй половины 1910-х годов;

- описать публицистические стратегии Андрея Белого первых лет советской власти в контексте культурно-исторической миссии, связанной с открытой пропагандой антропософии;

- выявить антропософскую, историко-публицистическую составляющую романной трилогии Андрея Белого «Москва»;

- выявить биографический контекст «Москвы»; рассмотреть публицистические стратегии Андрея Белого второй половины 1920-х- начала 1930-х годов;

- проанализировать содержащиеся1 в откликах советской» и-эмигрантской' периодики на смерть Андрея Белого оценки публицистического дискурса писателя, определить, их значение* для посмертной репутации писателя.

Методологическая основа диссертации определена спецификой предмета и целью исследования. Прежде всего, применен сложившийся на основе деятельности отечественных академических школ историко-филологический метод, т.е. система приемов изучения публицистических и художественно-публицистических произведений в их соотнесенности с культурным, политическим и биографическим контекстами.

Источниковая база исследования. Совокупность источников, рассматриваемых в данной работе, можно условно разделить на четыре группы.

Первую группу составляют произведения Андрея Белого, отобранные по принципу репрезентативности. Это, прежде всего, публицистика (эссе, очерки, трактаты, статьи и т.д.), но также художественная проза, эпистолярное наследие, дневники и т.д.

Используются как прижизненные издания (если произведения не были републикованы — «Кризис жизни», «Кризис мысли», «Офейра», «Ветер с Кавказа» и др.), так и научные издания последних десятилетий (преимущественно публицистика эпохи символизма38 и художественная проза39). Ряд сочинений Белого, необходимых для диссертационного исследования, был издан с образцовой тщательностью, сопровожден фундаментальными комментариями, статьями и справочными материалами, принципиально углубляющими знание о произведении, его творческой

38 Андрей Белый. Критика. Эстетика. Теория символизма: В 2 т. / Вст. статья, сост. А.Л. Казина, коммент. АЛ. Казина, Н.В. Кудряшевой. — М.: Искусство, 1994; Андрей Белый Символизм как миропонимание / Сост., вступ. ст. и прим. Л.А. Сугай. — М.: Республика, 1994; Андрей Белый. Символизм. Книга статей / Общ ред. В.М. Пискунова — М.: Культурная революция; Республика, 2010.

39 См, напр, «Собрание сочинений» Андрея Белого, выходившее под общей редакцией В.М. Пискунова в издательстве «Республика» в 1994-2000 гг. (вышло 7 книг). истории, а также о широком биографическом и историко-культурном контексте (роман «Петербург»40, «Воспоминания о Блоке»41, мемуарная трилогия« «На* рубеже двух столетий», «Начало века», «Между двух 42 ч революции» и др.).

Многие сочинения Белого не были напечатаны при жизни писателя, а некоторые и вовсе не предназначались для печати (письма, дневники, поздняя1 антропософская публицистика и др.). Значительная их часть, благодаря активной публикаторской деятельности российских и зарубежных ученых, в последнее время стала доступна. Для диссертационного исследования» первостепенное значение имеют введенные в научный оборот Дж. Малмстадом тексты, связанные с антропософским ученичеством Белого (прежде всего «Материал к биографии, интимный.»)43, опубликованные Ф. Козликом «Воспоминания о Штейнере»44 и др.

Базовые для исследования биографического и историко-культурного контекста публицистики Белого его дневниковые записи 1930-х годов введены в научный оборот в ходе работы, над диссертацией45. В» огромном эпистолярном наследии писателя выдающимися по информативности источниками стали комментированные издания переписки Белого с Ивановым-Разумником и П.Н. Зайцевым46. Первостепенное значение имеет

40 Андрей Белый. Петербург. 2-е изд., испр. и доп. / Ред. A.B. Лавров; прим. - С.С. Гречишкина, Л.К. Долгополова, A.B. Лаврова. - СПб.: Наука, 2004 (Серия «Лит. памятники»). Первое изд.: Л.: Наука, 1981.

41 Андрей Белый. О Блоке: Воспоминания. Статьи. Дневники. Речи / Сост., подгот. текста и коммент. A.B. Лаврова. -M.: Автограф, 1997.

42 Андрей Белый. На рубеже двух столетий / Подгот. текста и коммент. A.B. Лаврова. - М.: Художественная литература, 1989; Андрей Белый. Начало века / Подгот. текста и коммент. A.B. Лаврова. — М.: Художественная литература, 1990; Андрей Белый. Между двух революций / Подгот. текста и коммент. A.B. Лаврова. - М.: Художественная литература, 1990.

43 См.: Андрей Белый и антропософия // Минувшее: Исторический альманах- М.: Открытое общество; Феникс, 1992. - Вып. 6. - С. 337-448; Вып. 8.- С. 409-471; Вып. 9. - С. 409-489.

44 Андрей Белый. Воспоминания о Штейнере / Подгот. текста, предисл. и примеч. Ф. Козлика. - Paris: La Presse Libre, 1982. См. также переиздание: Андрей Белый. Собрание сочинений: Рудольф Штейнер и Гете в мировоззрении современности. Воспоминания о Штейнере / Общ. ред. B.M. Пискунова; сост., подг. текста, коммент. и послесловие И.Н. Лагутиной. - М.: Республика, 2000. - С. 636-685.

45 См.: Спивак M. Андрей Белый - мистик и советский писатель. - M.: РГГУ, 2006. С. 437-453 (Глава «Последняя осень: дневник 1933 года»); Спивак М. «Заблудившийся» автограф: неизвестные страницы последнего дневника Андрея Белого //Литература как миропонимание: Сб. в честь M. Юнггрена [Literature as а World-View. Miscellany in honour of M. Ljunggren]. - Göteborg, 2009. - С. 299-313.

46 Андрей Белый и Иванов-Разумник: Переписка / Публ., вступ. статья, и коммент. A.B. Лаврова и Дж. Мальмстада. — СПб.: Atheneum; Феникс, 1998; Андрей Белый и П.Н. Зайцев: Переписка / Подг. текста и прим. Дж. Малмстада // Зайцев П.Н. Воспоминания: Последние десять лет жизни Андрея Белого. Литературные встречи. - М.: Новое литературное обозрение, 2008. - С. 361-543. переписка Белого с Блоком, изданная впервые с купюрами цензурного-характера в 1940 году и переизданная в полном объеме в 2001 году47. Так же важны письма Белого В.Э: Мейерхольду, М.К. Морозовой, С.Д. и C.F. Спасским (Каплун)48, его переписка с С.М. Алянским, Г.А. Санниковым,

49

Ф.В: Гладковым и другими современниками ,

Важнейший неопубликованный источник — основное произведение Белого-публициста, трехтомный (более 1000 листов рукописи) трактат «История становления самосознающей души». По недостоверному списку и с нарушениями текстологических правил был напечатан второй том50. Однако в неописанной части фонда Белого в ОР РГБ теперь выявлен автограф произведения, ранее считавшийся утраченным.

Для решения поставленных в диссертации задач привлекались материалы архивных и музейных фондов Москвы, Санкт-Петербурга, Дорнаха: РГАЛИ, ГАРФ, ОР РГБ, ОР РНБ, ОР ИМЛИ РАН, Государственный музей A.C. Пушкина, Государственный литературный музей, Государственный историко-литературный и природный музей-заповедник A.A. Блока «Шахматово», «Rudolf Steiner Nachlassverwaltung» («Наследие Р. Штейнера»; Дорнах) и др. Прежде всего, это так называемые «автобиографические своды», из которых особенно важен «Ракурс к дневнику» (РГАЛИ. Ф. 53. On. 1. Ед. хр. 100), а также черновые наброски к «Истории становления самосознающей души», письма, документы и пр. Значительная часть архивных источников в ходе работы над диссертацией была введена в научный оборот (письма Белого Р. Штейнеру, М.Я. Сивере,

47 Александр Блок и Андрей Белый: Переписка / Ред., вступит, статья и коммент. В.Н. Орлова. - М.: : Изд. Государственного литературного музея, 1940; Андрей Белый и Александр Блок: Переписка 1903-1919 / Публ., предисл. и коммент. A.B. Лаврова. — М.: Прогресс-Плеяда, 2001.

48 Из переписки А. Белого: Письма В.Э. Мейерхольду и 3.H. Райх / Публ., вступ. статья и коммент. Дж. Малмстада// Новое литературное обозрение.-2001.-№ 51.-С. 132-166; Андрей Белый. «Ваш рыцарь»: Письма к М.К. Морозовой. 1901-1928 / Предисл., публ. и примеч. A.B. Лаврова и Дж. Малмстада. - М.: Прогресс-Плеяда, 2006; Письма Андрея Белого к С.Д. и С.Г. Спасским / Статья и прим. H. Алексеева; подгот. текста B.C. Спасской // Ново-Басманная, 19. — М.: Художественная литература, 1990. — С. 642-664.

49

Андрей Белый и С.М. Алянский: Переписка / Предисл., публ. Дж. Малмстада // Лица: Биографический альманах. - СПб.: Феникс, 2002. - Вып. 9. - С. 67-115; Андрей Белый; Григорий Санников: Переписка 1928 - 1933 / Сост., предисл. и коммент. Д.Г. Санникова. - М.: Прогресс-Плеяда, 2009; Переписка Андрея Белого и Федора Гладкова / Предисл., публ. и прим. C.B. Гладковой // Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации. - M.: Советский писатель, 1988. — С. 753-772.

50 Андрей Белый. Душа самосознающая / Сост. и статья Э.И. Чистяковой. - M.: Канон+, 1999. — С. 62-477.

М.И. Сизову, Ф.Ф: Кокошкину, С.Г. Спасской и С.Д; Спасскому и др.; книжные инскрипты и др.)

К отдельной'подгруппе источников можно отнести рисунки Андрея Белого, прежде всего, хранящиеся в РГАЛИ и ГЛМ эскизы обложки журнала «Записки мечтателей». Эти рисунки, никогда не становившиеся объектом^ специального исследования, непосредственно связаны с идеологией Белого, с его публицистической позицией и стратегией в первые послереволюционные годы. Для дешифровки эскизов привлекаются другие произведения Белого-художника, в том числе рисунки дорнахского периода (архив «Rudolf Steiner Nachlassverwaltung»), рисунки и записи из альбома С.М. Алянского (Государственный историко-литературный и природный музей-заповедник A.A. Блока «Шахматово») и др.

Вторую группу составляют воспоминания современников Белого, их дневники, письма и др. материалы, необходимые для- реконструкции биографического и историко-культурного контекста его публицистики. Это дневники К.Н. Бугаевой51 и ее «Воспоминания об Андрее Белом»52, мемуарные очерки A.A. Тургеневой, E.H. Кезельман, М.И. Цветаевой, В.Ф. Ходасевича, Ф.А. Степуна, Б.К. Зайцева, М.А. Осоргина, Э.Г. Герштейн, H .Я. Мандельштам, Н.И. Гаген-Торн, М.Н. Жемчужниковой, М.В. Сабашниковой, С.М. Алянского, В.В. Кирпотина и др.; дневники и записные тетради A.A. Блока, М.А. Волошина, Е.Я. Архиппова, З.Н. Гиппиус, A.M. Ремизова; М.М. Пришвина, К.И. Чуковского, С.Д. Спасского, Е.Ф. Вихрева и др.

Принципиально важное значение имеют мемуары П.Н. Зайцева «Последние десять лет жизни Андрея Белого», в которых наиболее полно

51 Бугаева (Васильева) K.H. Дневник. 1927-1928 / Предисл., публ. и прим. H С. Малинина // Лица: Биографический альманах. - Вып. 7. - M.; СПб.: Феникс; Atheneum, 1996. - С. 191-316.; Бугаева (Васильева) K.H. Дневник 1929 года / Предисл. Е.В. Наседкиной; подг. текста и примеч. E.B. Наседкиной и E.H. Щелоковой // Лица: Биографический альманах. - Вып. 9. — М.; СПб.: Феникс; Atheneum, 2002. — С. 116-261.

52 Бугаева К.Н. Воспоминания о Белом /Ed., annotated and with the introduction by J. Malmstad. - Berkeley, 1981; Бугаева K.H. Воспоминания об Андрее Белом / Предисл., коммент. Дж. Малмстада. — СПб.: Издательсство Ивана Л имбаха, 2001. представлена биография «советского» Белого , воспоминания М.Ф. Кокошкиной о связях Белого с «кадетской-общественностью»54 и др. Широко используются также еще не полностью опубликованные материалы из. частных собраний (дневники П.Н. Зайцева55, записные5 книжки, Г.А. Санникова56 и др.) и государственных хранений.

Третью группу источников составляют материалы (преимущественно архивные), проясняющие биографию Белого, его идейные пристрастия 1 и обстоятельства, в которых ему приходилось жить и работать: рисунки Ф.А. Головина 1917 г., где Белый изображен в дружеском общении с представителями партии конституционных демократов; материалы следственного дела 1931 г. об организации антропософов, членом которой Белый состоял; материалы планировавшихся в Государственном издательстве художественной литературы мероприятий по увековечиванию памяти Белого; материалы, связанные с деятельностью Оргкомитета Союза советских писателей и подготовкой к I съезду ССП57. К этой же группе относятся материалы о жизни и творчестве Белого, собранные в 1930-е гг. специалистами Московского института мозга методом опроса и анкетирования людей из ближайшего окружения писателя58.

Четвертую группу источников составляют статьи, заметки, отзывы о Белом в периодических изданиях. Подробно анализируются написанные в 1933 г. предисловия Л.Б. Каменева к книгам Белого «Начало века» и

53 Зайцев П.Н. Последние десять лет жизни Андрея Белого / Подгот. текста и прим. М.Л. Спивак // Зайцев П.Н. Воспоминания: Последние десять лет жизни Андрея Белого. Литературные встречи / Сост. М.Л. Спивак. - М.: Новое литературное обозрение, 2008. - С. 39-192. 571-676 (примечания).

54 Спивак М.Л. Андрей Белый и Александр Блок глазами кадетской дамы (Из воспоминаний М.Ф. Кокошкиной) // Лица: Биографический альманах. - Вып. 7. - СПб.: Феникс; Atheneum, 1996. - С. 427-445.

55 Частично воспроизведены в: Зайцев П.Н. Из дневников 1926-1933 гг. /Публ. В.П. Абрамова, М.Л. Спивак //«Москва» и «Москва» Андрея Белого: Сб. статей / Отв. ред. М.Л. Гаспаров; сост. М.Л. Спивак, T.B. Цивьян. -М.: РГГУ, 1999. - С.489-511.

56 Частично воспроизведены в: Санников Г.А. Раздумье: Стихотворения. Строки памяти / Сост. Д.Г. Санников. - M.: Прогресс-Плеяда, 2005. - С. 108-138.

57 Материалы хранятся в собрании Государственного музея A.C. Пушкина (фонд Мемориальной квартиры Андрея Белого), ГАРФ, РГАЛИ, ОР ИМЛИ, частные собрания. Подробные отсылки даны в соответствующих разделах диссертации.

58 Спивак М.Л. «Мозг отправьте по адресу.»: Владимир Ленин, Владимир Маяковский, Андрей Белый, Эдуард Багрицкий в коллекции Московского института мозга. - M.: Астрель: Corpus, 2010.

Мастерство Гоголя»59. Основное внимание уделено откликам на кончину писателя в советских и эмигрантских периодических изданиях («Правда»,

Известия», «Вечерняя» Москва», «Литературная газета», «Тифлисский/ рабочий», «Заря Востока», «Литературный- Ленинград» и др.; «Последние новости», «Возрождение», «Современные записки», «Сегодня» и др.):

Степень- научной разработки темы. Андрей Белый по» праву считается одной из значительнейших фигур литературного процесса первой трети XX в. Даже самый краткий обзор посвященных ему работ, от прижизненной критики60 до статей, публикаций, сборников и монографий последнего времени, мог бы стать темой отдельного исследования. Вместе с тем многие аспекты его жизни и творчества до сих пор остаются недостаточно изученными.

Дискуссия о Белом, развернувшаяся в периодике 1934 года, привела к тому, что за ним надолго утвердилась репутация писателя, чуждого советской власти и не' нужного новому читателю. Вплоть до 1980-х годов» его произведения в СССР практически не переиздавались и не изучались61. Он «не подходил» по целому ряду параметров: и как символист, и как эмигрант, и как мистик-антропософ, и вообще как сложный художник. Изучение творчества

Белого было возможно преимущественно под «прикрытием» уже инкорпорированных в советскую литературу писателей Серебряного века

62 прежде всего A.A. Блока . Посвященные Блоку работы (например, Д.Е.

59 Андрей Белый. Начало века. - М.; Л: ГИХЛ, 1933; Андрей Белый. Мастерство Гоголя: Исследование. - M.; Л.: ГИХЛ, 1934.

60 Ее репрезентативные образцы собраны и прокомментированы A.B. Лавровым: Андрей Белый: pro et contra: Личность и творчество Андрея Белого в оценках и толкованиях современников. Антология - СПб.: Русский христианский гуманитарный институт, 2004.

61 Обошли запреты издания стихотворного наследия Андрей Белый сначала в малой, потом в большой сериях «Библиотеки поэта»: Андрей Белый. Стихотворения / Вступ. статья, ред. и примеч. Ц. Вольпе. - Л.: Советский писатель, 1940; Андрей Белый. Стихотворения и поэмы / Вступ. статья и сост. Т.Ю. Хмельницкой, подгот. текста и прим. Н.Б. Банк, Н.Г. Захаренко. - М.; Л.: Советский писатель, 1966. А также - издания романа «Петербург»: Андрей Белый. Петербург: Роман в восьми главах с прологом и эпилогом / Подгот. изд. Л. Долгополова; отв. ред. Д. Лихачев; примеч. С. Гречишкина, Л. Долгополова, А. Лаврова. -М.: Наука, 1981. - («Литературные памятники»); Андрей Белый. Петербург: Роман / Вст. статья А. Мясникова; послесл. П. Антокольского; коммент. Л. Долгополова. — М.: Художественная литература, 1978; то же. - (2-е изд.). - 1979. - 389 с.

62 Александр Блок и Андрей Белый: Переписка / Ред., вступит, статья и коммент. B.H. Орлова. - М., 1940; Андрей Белый. Воспоминания об Александре Александровиче Блоке // Александр Блок в воспоминаниях современников / Вст. статья, сост., подгот. текста и коммент. B.H. Орлова. — М.: Художественная литература, 1980. - (Серия литературных мемуаров). Т. 1. - С. 204—322. го

Максимова, З.Г. Минц и др.), сохраняющие и сегодня принципиальное значение, дали стимул новому этапу изучения Белого. Важные материалы о Белом вкраплялись в- «брюсовские» и «блоковские» тома, «Литературного наследства»64, публиковались в «Блоковских сборниках», издававшихся» с 1964 года в Тарту под редакцией З.Г. Минц65, и в «Ученых записках Тартуского государственного университета» (Трудах по- русской и славянской филологии) , журнале «Русская литература» и ряде других изданий.

Только в 1970 году в МГУ была защищена первая в СССР кандидатская диссертация, посвященная Белому: автор - А.П. Авраменко, тема - «Поэзия Андрея Белого». Чуть раньше, в 1968 году в МГПИ молодым филологом из Чехословакии В. Глошкой была защищена диссертация о

Элементы фантастического в творчестве Андрея Белого» . Примечательно, что автореферат диссертации с дарственной надписью исследователь успел подарить вдове писателя К.Н. Бугаевой (сейчас находится в фондах Мемориальной квартиры Андрея Белого). В числе первых российских исследователей, изучавших в 1960-е — 1980-е годы творчество Белого,

63 См.: Максимов Д.Е. Поэзия и проза Ал. Блока. - Л.: Советский писатель, 1981; Максимов Д.Е. Русские поэты начала века: В. Брюсов, А. Блок, А. Белый, А. Ахматова. - Л.: Советский писатель, 1986; Минц З.Г. Блок и русский символизм. Избранные труды: В 3 кн. Кн. 1: Поэтика Александра Блока. Кн. 2: Александр Блок и русские писатели. Кн. 3: Поэтика русского символизма. - СПб.: Искусство, 1999-2004.

64 Валерий Брюсов. - M.: Наука, 1976. - (Литературное наследство. Т. 85); Валерий Брюсов и его корреспонденты: В 2 кн. - М.: Наука, 1991-1994. - (Литературное наследство. Т. 98); Александр Блок: Новые материалы и исследования: В 5 кн. - М.: Наука, 1980-1993 - (Литературное наследство. Т.92).

65 См., напр.: Чернов И.А. А. Блок и книгоиздательство «Алконост» // Блоковский сборник: Труды научной конференции, посвященной изучению жизни и творчества A.A. Блока, май 1962 г. - Тарту: Тартуский гос. ун-т, 1964. - [Вып. I]. - С. 530-538; Гречишкин С.С., Лавров A.B. Андрей Белый и Н.Ф. Федоров // Блоковский сборник. - Тарту, 1979. — Вып. 3: Творчество A.A. Блока и русская культура XX века. — (Учен, зап. Тартуского гос. ун-та; - Вып. 459). - С. 147-164.

66 См., напр.: Пустыгина Н. Цитатность в романе Андрея Белого «Петербург». Ст. 1. // Труды по русской и славянской филологии. - Тарту, 1977. - Т. 28: Литературоведение. - (Учен. зап. Тартуского гос. ун-та. — Вып. 414). - С. 80-97; Гречишкин С.С., Лавров A.B. О стиховедческом наследии Андрея Белого // Структура и семиотика художественного текста. Труды по знаковым системам. - Тарту, 1981. - Вып. XII. — (Учен. зап. Тартуского гос. ун-та. - Вып. 515) - С. 97-146.

67 См., напр.: Долгополов Л.К. Андрей Белый в работе над «Петербургом». (Эпизод из истории создания романа) // Русская литература. - 1972. -№ 1. - С. 157-167; Гречишкин С.С., Лавров A.B. Неосуществленный замысел Андрея Белого («План романа "Германия"») // Русская литература. - 1974. - № 1. - С. 197-200.

68 См. также его публикации 1960-х гг.: Глошка В. Элементы фантастического в «Симфониях» А. Белого // Язык и стиль художественного произведения. Тезисы докладов IX научно-теоретической и методической конференции, организуемой кафедрой русской литературы Московского педагогического института. - M.: МГУ, 1966. - С. 116-118; Глошка В. Элементы фантастического в романе А. Белого «Петербург» // Проблемы мастерства в изучении и преподавании художественной литературы. Тезисы докладов X научно-теоретической конференции.-М.: МГУ, 1967.-С. 173-186). следует назвать А.П. Авраменко69, H.A. Гончар70, С.С. Гречишкина и А.В: Лаврова71, JI.K. Долгополова72, JI.A. Колобаеву73, Т.Ю. Хмельницкую74.

За пределами же СССР - в Европе и США - интерес к Белому,

75 начиная с 1950-х годов , был чрезвычайно' велик и достиг своего пика, в

76

1980-е годы. . Издавались репринтно, переводились и изучались его произведения, защищались диссертации, выходили статьи, монографии, посвященные как самому Белому, так и контексту его творчества (Джон Элсворт, Магнус Юнггрен, Ада Штейнберг, Лена Силард и мн. др.)77; выпускались сборники по материалам конференций78, а также бюллетени научного общества по изучению творчества Андрея Белого «The Andrej Belyj Society Newsletter»79.

69 Авраменко А.П. О некоторых особенностях поэтики сборника А. Белого «Урна» // Вестник Московского гос. ун-та. Сер. X. Филология. - 1968. - № 6. - С. 63-76; Авраменко А. Сборники «Золото в лазури» и «Пепел» А. Белого. (К вопросу о традиционности и новаторстве в поэзии символизма) // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. - 1969. - № 5. - С. 15-29; Авраменко А.П. «Симфонии» Андрея Белого // Русская литература XX века (дооктябрьский период). - Тула: Тульск. гос. пед. ин-т, 1977. - Сб. 9. -С. 55-72; и др.

70 Гончар Н. Путевая проза Андрея Белого и его очерк «Армения» // Литературные связи. - Ереван, 1977. - Т. 2: Русско-армянские литературные связи. - С. 131-171.

71 Лавров А.В. Андрей Белый и Кристиан Моргенштерн // Сравнительное изучение литератур: Сб. статей к 80-летию академика М.П. Алексеева. - Л.: Наука, 1976. - С. 466-472; В.Я. Брюсов. Переписка с Андреем Белым. 1902-1912 / Вступ. статья и публ. С.С. Гречишкина и А.ВЛаврова // Валерий Брюсов. - М.: Наука, 1976. - (Литературное наследство. Т. 85). - С. 327-427; Лавров А.В. Мифотворчество «аргонавтов» // Миф -фольклор-литература.-Л.: Наука, 1978.-С. 137-170; и др.

72 Долгополов Л.К. Роман А. Белого «Петербург» и философско-эстетические идеи Достоевского // Достоевский: Материалы и исследования. - Л.: Наука, 1976. - Т. 2. - С. 217-224; Долгополов Л.К. Символика личных имен в произведениях Андрея Белого // Культурное наследие Древней Руси. - М.: Наука, 1976. - С. 348-354; Долгополов Л.К. А. Белый о постановке «Исторической драмы» «Петербург» на сцене МХАТ-2: (По материалам ЦГАЛИ)//Русская литература. - 1977. - № 2. - С. 173-176. идр.

73 Колобаева Л. Человек и его мир в художественной системе Андрея Белого // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. - 1980. 5. - С. 12-20.

74 Хмельницкая Т.Ю. Поэзия Андрея Белого // Андрей Белый. Стихотворения и поэмы. - М.; Л.: Советский писатель, 1966. - С. 5-66; Хмельницкая Т.Ю. «Вторая драматическая симфония» А. Белого и проблемы поэтики символизма // Проблемы русской критики и поэзии XX века. - Ереван, 1973. - С. 34-38.

75 См., напр.: Мочульский К. Андрей Белый. - Париж: YMCA-PRESS, 1955; Holthusen J. A Belyj und Rudolf Steiner// Festschrift fiir Max Vasmer zum 70. - Wiesbaden: Harrassowitz, 1956. - S. 187-192.

76 См.: Ерофеев В. Споры об Андрее Белом. Обзор зарубежных исследований // Андрей Белый: Проблемы творчества. - М.: Советский писатель, 1988. - С. 482-501; Бибихин В.В. Орфей безумного века: Андрей Белый на Западе // Там же. 502-520; Beyer Т. The Role of Western Scholars in the Resurrection of Andrej Belyj wuw.middleburv.edu/~bever/trier

77 См.: Elsworth J.D. Andrey Bely: A Critical Study of the Novels. - Cambridge; New York: Cambridge University Press, 1983; Ljunggren M. The Dream of Rebirth: A Study of Andrej Belyj's Novel «Peterburg». - Stockholm, 1982; Steinberg A. Word and Music in the Novels of Andrey Belyj. - Cambridge; NY, 1982; и др.

78 Andrey Bely: A Critical Review / Ed. by G. Janacek. - Lexington, 1978; Andrej Belyj: Centenary Papers I Ed. by Boris Christa. - Amsterdam, 1980; Andrej Belyj: Pro et Contra: Atti del. 1 Simposio Internationale. Andrej Belyj, Bergamo - Milano, 1986; Andrey Bely: Spirit of Symbolism / Ed. by J. Malmstad. - Ithaca, NY., 1987; и др.

79 The Andrej Belyj Society Newsletter. - №№ 1-10 / Ed. by O. Muller Cooke. - Texas: Texas A&M University, № 11-14 / Ed. by S.C. Hutchungs. - Rochester, NY: University of Rochester, 1982-1996.

В' 1988 году настоящим прорывом стало издание под редакцией С.С. Лесневского сборника «Андрей Белый: Проблемы творчества». В нем были намечены свободные от идеологического детерминизма научные подходы к изучению творчества позднего Белого (статьи H.A. Богомолова, Вяч:. Вс. Иванова, A.M. Крюковой-, A.A. Саакянц, С.И. Субботина; J1.K. Швецовой80 и о 1 др.), а также рисунков писателя (статья H.A. Кайдаловой) . Неоценимое значение для развития* «беловедения» имела составленная A.B. Лавровым «Хронологическая канва жизни и творчества» Андрея Белого82. В продолжение этой традиции в России был выпущен ряд сборников и специальных выпусков журналов, суммирующих достижения отечественной

83 и зарубежной науки .

Вплоть до последнего времени основное внимание ученых было сконцентрировано на изучении творчества Белого-символиста, Белого-поэта, Белого - автора романа «Петербург». Монографии Л.К. Долгополова «Андрей Белый и его роман "Петербург"» (Л.: Сов. писатель, 1988) и особенно A.B. Лаврова «Андрей Белый в 1900-е годы: Жизнь и литературная деятельность» (М.: Новое литературное обозрение, 1995) создали необходимый фундамент для изучения, позднего творчества Белого, определив перспективу диссертационного исследования.

80 См. там же: Богомолов H.A. Андрей Белый и советские писатели: К истории творческих связей // Андрей Белый: Проблемы творчества / Сост. С.С. Лесневский, A.A. Михайлов. - М.: Советский писатель, 1988. - С. 309-337; Иванов Вяч. Вс. О воздействии «эстетического эксперимента» Андрея Белого- (В. Хлебников, В. Маяковский, M. Цветаева, Б. Пастернак). - С. 338-366; Крюкова А.М. M. Горький и Андрей Белый: Из истории творческих отношений. - С. 282-308; Саакянц A.A. Встреча поэтов: Андрей Белый и Марина Цветаева. - С. 367-385; Субботин С.И. Андрей Белый и Николай Клюев: К истории творческих взаимоотношений. - С. 386-403; Швецова Л.К. Андрей Белый и Сергей Есенин- К творческим взаимоотношениям в первые послеоктябрьские годы. — С. 404-425.

81 Кайдалова H. Рисунки Андрея Белого // Там же. - С. 597-605. Рисунки Белого в последнее время привлекают все большее внимание исследователей. См., напр.: Николеску Т. Рисунки Андрея Белого II Художественный текст и его гео-культурные стратификации. - Trieste, 2000. - С. 127-143; Николеску Т. Белый и экспрессионизм // Андрей Белый в изменяющемся мире: к 125-летию со дня рождения. — М.: Наука, 2008. - С. 441-450; Ото Д. «У гор - говор: с-л-о-в-о!»: О горных пейзажах Андрея Белого в собрании Российской Национальной библиотеки // Там же. - С. 527-535; и др.

S2 Андрей Белый: Проблемы творчества — С. 773-805.

83 Москва и «Москва» Андрея Белого / Отв. ред М.Л. Гаспаров. - М.: РГГУ, 1999; Андрей Белый: Публикации. Исследования / Ред -сост. А.Г. Бойчук. - M.: ИМЛИ РАН, 2002; Андрей Белый в изменяющемся мире: к 125-летию со дня рождения / Отв. ред МЛ. Спивак. - М.: Наука, 2008; Литературное обозрение: Андрей Белый: жизнь, миропонимание, поэтика. - 1995. -№ 4/5; Russian Literature.-2005. - LVIII-I/II: Andrej Belyj: Special Issue in the Occasion of his 125th Birthday.-(1 July - 15 August).

Американская и европейская наука внесла существенный вклад в изучение мистических тенденций в творчестве Андрея Белого, его связей с о Л теософией и антропософией . В* СССР эта тема была практически табуирована. В 1990-е гг. и в России открылась возможность изучения антропософского1 контекста творчества Белого и истории, оккультизма, как дореволюционного,

85 так и советского . Тем не менее, этот важнеишии аспект творчества Белого исследован еще явно недостаточно, потому именно он стал основным в диссертации. В этой связи особое значение для методологии диссертационного анализа и для- понимания контекста исследуемых объектов приобрели работы Н.А. Богомолова, М. Карлсон, А.Л. Никитина, Г.Е. Обатнина, М.П. Одесского и др., посвященные русскому и советскому оккультизму .

Серьезные результаты были достигнуты в области изучения историко-культурного контекста деятельности Белого после возвращения из Дорнаха, в лч частности, в группе «Скифы» и в Вольной философской ассоциации , что позволило не затрагивать эту серьезную тему в диссертации. Однако работы, посвященные издательству «Алконост» и журналу «Записки мечтателей»88,

84 JaneCek G. Anthroposophy in Kotik Letaev // Orbis Litterarum. - 1974. - September. - Vol. 29. - Issue 3. - P. 245-267; Fedjushin V. Russlands Sehnsucht nach Spiritualität: Theosopie, Antroposophie, Rudolf Steiner und die Russen. - Schlaffhausen, 1988; Kozlik F.C. L'influence de l'anthroposophie sur l'oeuvre d'Andräi Bidlyi. - V. 1-3. - Frankfurt, 1981; Carlson M. «No Religion Higher Than Truth»: A History of the Theosophical Movement in Russia, 1875-1922. - Princeton, 1993; и др. См. также статьи Л. Силард, собранные в ее книге «Герметизм и герменевтика» (СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2002). Актуальна «мистическая» проблематика в зарубежном литературоведении и в настоящее время. См.: Andrej Belyj: Symbolismus, Anthroposophie, Ein Weg: Texte - Bilder - Daten / Herausgegeben, eingeleitet, mit Anmerkungen und einer Bibliografie versehen von T. Gut. - Dornach, 1997; Maydell R. von. Vor dem Thore: Ein Vierteljahrhundert Anthroposophie in Russland. -Bochum; Freiburg, 2005; и др.

85 Богомолов H.A. Anna-Rudolph // Новое литературное обозрение. - 1998. - № 29. - С. 142-220; Бонецкая H.K. Русская софиология и антропософия // Вопросы философии. - 1995 - №7. - С. 79-97; У истоков русского штейнерианства / Вступ. статья К. Азадовского; публ. и прим. К. Азадовского и В. Купченко // Звезда. - 1998. - № 6, июнь. - С. 146-191. См. также: Глухова Е.В. «Записки чудака» Андрея Белого как опыт «духовной биографии» И Русская литература конца XIX — начала XX века в зеркале современной науки. - M.: ИМЛИ РАН, 2008. - С .162-179) и др.

86 Богомолов H.A. Русская литература начала XX века и оккультизм. — М.: Новое литературное обозрение, 1999; Carlson М. «No Religion Higher Than Truth»: A History of the Theosophical Movement in Russia, 18751922. - Princeton, N.J., 1993; Никитин AJI. Мистики, розенкрейцеры и тамплиеры в советской России. — М.: Аграф, 2000; Обатнин Г. Иванов-мистик: Оккультные мотивы в поэзии и прозе Вячеслава Иванова (19071919). — М.: Новое литературное обозрение, 2000; Одесский М.П. «Физиологический коллективизм» A.A. Богданова: Наука - политика - вампирический миф // Проектное мышление сталинской эпохи. - М.: РГГУ, 2004.-С. 7-17.

87 Белоус В.Г. Вольфила, или Кризис культуры в зеркале общественного самосознания. — СПб.: Mip, 2007; Леонтьев Я.В. «Скифы» русской революции: Партия левых эсеров и ее литературные попутчики. — М.: АИРО-XXI, 2007 и др.

88 Белов С.В. Мастер книги: Очерк жизни и деятельности С.М. Алянского. - Л.: Наука, 1979; Глейзер М.М. Издательство «Алконост». 1918 - 1923: Краткий историко-книговедческий очерк. Издательский не отражают в полной мере участия Белого в этом издательском предприятии: в них, как, впрочем, и в мемуарах С.М. Алянского, в угоду требованиям советской цензуры, роль Блока традиционно преувеличивалась, а роль Белого приуменьшалась. Этим* дисбалансом обусловлено усиленное внимание в диссертации к деятельности Белого в «Алконосте».

Активно исследовался эмигрантский период жизни и творчества писателя. Достижения'в этой области (прежде всего обстоятельные работы

QQ

Дж. Малмстада и Т. Байера ) позволили также не затрагивать период-1921-1923 годов в диссертации.

При рассмотрении в диссертации публицистических стратегий Белого второй половины 1920-х годов методологической опорой исследования являлись работы Г.А. Белой, O.A. Клинга, Е.Б. Скороспеловой, Д.М. Фельдмана90, имеющие важное значение для понимания политического и художественного контекста позднего творчества писателя.

Большинство произведений Белого, анализируемых в диссертации, довольно редко оказывалось в сфере внимания исследователей. Поэтому особое значение имеют немногие работы, непосредственно посвященные рассказу «Йог»91, «Истории становления самосознающей души» (работы X.

АЛ

Шталь, В.Г. Белоуса и др.). В большей степени исследована романная библиографический каталог. - Л.: Ленинградская организация добровольного общества книголюбов, 1990; и др. См. также защищенную в 2007 г. в МГУ кандидатскую диссертацию Е.Г. Тарана «Роль и место издательства "Алконост" и журнала "Записки мечтателей" в истории русского символизма».

89 Malmstad J.E. Andrej Belyj at Home and Abroad (1917-1923): Materials for a Biography // Europa Orienialis. -1989. - № 8. - P. 425-480; Beyer T.R. Andrej Belyj: The Berlin Years 1921-1923 // Zeitschrift für slavische Philology.-B. L.-H. 1.-Heidelberg, 1990.-S. 90-142;идр.

90 Белая Г.А. Дон Кихоты 20-х годов: «Перевал» и судьба его идей. - М.: Советский писатель, 1989; Клинг O.A. Эволюция и «латентное» существование символизма после Октября // Вопросы литературы. - 1999. -№ 4. — С. 37-64; Скороспелова Е.Б. Русская проза XX века: от А. Белого («Петербург») до Б. Пастернака («Доктор Живаго»). - М.: Теис, 2003; Фельдман Д.М. Салон-предприятие: писательское объединение и кооперативное издательство "Никитинские субботники" в контексте литературного процесса 1920-1930-х годов.-М.: РГГУ, 1998.

91 Гречишкин С.С., Лавров A.B. Андрей Белый и Н.Ф. Федоров // Гречишкин С.С., Лавров A.B. Символисты вблизи. Очерки и публикации. - СПб.: Скифия; Талас, 2004. - С. 96-116.

92 Шталь X. «Печать самосознающей души»: Символизм как «плюро-дуо-монизм» у позднего Андрея Белого // Symbol w kulturze rosyjskiej / Red. К. Duda, Т. Obolevitch. - Krakow, 2010. - С. 587-604; Белоус В.Г. «На перевале»: О символичности рубежа 1925/1926 годов — времени зарождения «Истории становления самосозншощей души» // Там же. — С. 577—586. трилогии «Москва» (работы О. Кук, Н.А. Кожевниковой93 и др.), бесспорно уступая, однако, в изученности роману «Петербург».

Практически выпали из поля зрения исследователей Белого 1930-е годы, принципиальные для его публицистических стратегий, а также реакция* на смерть Белого в периодике. Здесь важное методологическое значение имеют публикации и статья А.В. Лаврова о попытке Белого написать «производственный роман»94) а также фундаментальная монография Л.С. Флейшмана «Борис Пастернак и литературное движение 1930-х годов»95.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Исследование уточняет и корректирует существующие концепции истории отечественной публицистики конца 1910-х - 1930-х гг., расширяет и конкретизирует представления о ее границах и направлениях. Диссертация выявляет общую специфику публицистических стратегий, позволявших литераторам дореволюционной школы выживать в условиях диктата официальной идеологии. Диссертация важна для понимания той первостепенной, полифункциональной роли, которую играет публицистика в творчестве Андрея Белого советского периода. Материалы и: выводы исследования могут быть использованы в научной и преподавательской деятельности, при написании книг и статей, подготовке курсов лекций, семинаров, учебных пособий по истории отечественной публицистики и литературы, а также при написании биографических и аналитических: работ об Андрее Белом.

Апробация исследования. Положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры литературной критики Института Массмедиа ГОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет».

93 Сооке О. The Humorous Profanation of the Sacred in Belyj's Moscow Novels // Russian Literature. — 1987. — Vol. XXI. - P. 217-232; Сооке O. The Grotesque Style of Andrej Belyj's Moscow Novels // Slavic and East European Journal. - 1988. - Vol. 32. - № 3. - P. 399-414; и др.; Кожевникова Н.А. Евангельские мотивы в романе А. Белого «Москва» // Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX веков: Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. — Петрозаводск, 1998. - Вып. 2. — С. 493-504; Кожевникова Н.А. Улицы, переулки, кривули, дома в романе Андрея Белого «Москва» // Москва и «Москва» Андрея Белого. — М.: РГГУ, 1999. - С. 90-112; и др.

94 Лавров А.В. «Производственный роман» — последний замысел Андрея Белого // Лавров А.В. Андрей Белый: Разыскания и этюды. - М.: Новое литературное обозрение, 2007. — С. 279-305.

95 Флейшман Л. Борис Пастернак и литературное движение 1930-х годов. - СПб.: Академический проект, 2005.

По теме диссертации автором подготовлены монографии:

-. Спивак M.JI. Андрей Белый - мистик и советский писатель. - Ml: РГГУ, 2006 - 577 с.— 47,4 п.л.;

- Спивак M:JI. Посмертная диагностика гениальности. Андрей Белый. Эдуард Багрицкий, ' Владимир Маяковский в коллекции» Института мозга, (материалы из архива Г.И. Полякова). - М.: Аграф, 2001. 432 с. — 26,4 п.л.; новая расширенная редакция: Спивак M.JI. «Мозг отправьте по адресу.»: Владимир Ленин, Владимир Маяковский, Андрей Белый, Эдуард Багрицкий в коллекции Московского института мозга. — М.: Астрель: Corpus, 2010. — 608 с. — 31,92 п.л.

Обе монографии получили многочисленные положительные отклики в научной печати, среди которых - три рецензии в изданиях, входящих в «Перечень российских рецензируемых научных журналов. .»:

- Динерштейн Е. [Рец. на кн.: Спивак М.Л. Посмертная диагностика гениальности. Андрей Белый. Эдуард Багрицкий, Владимир Маяковский в коллекции Института мозга М., 2001] // Новое литературное обозрение. — № 51. - 2001. — С. 400-401; Платонов М. Поэты и мозговеды: [Рец. на кн.:: Спивак М. Посмертная, диагностика гениальности] // Книжное обозрение. — 2001, 19 февр. (№ 7). - С. 11; Шейнкер М. В извилинах серого вещества: [Рец. на кн.: Спивак М. Посмертная диагностика, гениальности] // Итоги. — 2001. - Ко 13 (251). - С. 75.; и др.

- Уланов А. [Рец. на кн.: Спивак М:Л. Андрей Белый - мистик и советский писатель. М., 2006} // Новое литературное обозрение. — № 88, — 2007. - С. 423-425; Богомолов H.A. [Рец. на кн.: Спивак М.Л. Андрей Белый -мистик и советский писатель. М.: РГГУ, 2006.] // Известия Российской Академии Наук. Серия литературы и языка. — Т. 66: - 2007. - № 4. - С. 69-71; Корницкая Н. Антропософы, кадеты и ГПУ. Андрей Белый: медитации поэта в Стране Советов // НГ: Ex Libris. — 2006. - 26 октября (№ 39). - С. 5; и др:

Основные результаты диссертационного исследования» представлены в 73 статьях и публикациях, из которых 16 статей и публикаций — в изданиях, входящих в «Перечень российских рецензируемых научных журналов.».

Основные положения и выводы излагались в докладах, представленных на научных конференциях: «Андрей Белый-философ: "История становления самосознающей души" (ИССД) и ее контексты» (Slavistik der Universität Trier, 12-14 ноября, 2010); «Андрей Белый в изменяющемся мире: к 130-летию со дня рождения» (Москва, Государственный музей A.C. Пушкина, Мемориальная квартира Андрея Белого, 25-30 октября 2010), УШ World Congress: Eurasia: Prospects for Wider Cooperation (Stockholm, July 26-31 2010); «Symbol w kulturze rosyjskiej» (Krakow, Wyzsza Szkola Filozofîczno-Pedagogiczna «Ignatium», 13-14 мая 2010); VI Международная конференция «Проблемы текстологии и эдиционной практики» (Москва, РРГУ, Институт массмедиа, 23-25 июня 2008); «Мерцающий авангард» (Slavic Department University of Amsterdam, 20-24 апреля 2008); Российско-немецкий научный семинар «"История становления самосознающей души" Андрея Белого: текстология, комментарий, контекст» (Slavistik der Universität Trier, 21-25 июля 2008); «Русский авангард и идеология» (Филологический факультет Белградского университета, 5-9 сентября 2007); «Художник и его текст» (Москва, Научный Совет РАН; Амстердамский государственный университет; Институт мировой культуры МГУ им. М.В. Ломоносова, 2-5 июня 2007); «Альманахи серебряного века» (Москва, Посольство Литовской республики в РФ, Дом Ю. Балтрушайтиса, Факультет журналистики МГУ, Институт мировой культуры МГУ - 29-30 мая 2007); V Международная конференция «Текстология. Комментарий. Проблемы эдиционной практики» (Москва, РРГУ, Институт Массмедиа, 21-23 июня 2006); «Дело авангарда» (Амстердам, Department of Slavic Literatures University of Amsterdam, 7-10 мая 2006); «Андрей Белый в изменяющемся мире: к 125-летию со дня рождения писателя» (Москва, Государственный музей A.C. Пушкина, Мемориальная квартира Андрея Белого, 26 октября - 1 ноября 2005) и мн. др.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы. В приложение вынесен необходимый иллюстративный материал: рисунки Белого, его портретные изображения и др.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Публицистика Андрея Белого в биографическом и историко-культурном контексте (1916–1934)"

Заключение

Проведенное исследование позволяет сформулировать следующие выводы.

1. Изучение биографического и историко-культурного контекста творчества Андрея Белого позволило определить особенности его4 публицистической позиции, сформировавшейся под воздействием антропософии (синтез символизма и антропософии, ориентация на изображение позитивных сторон жизни, исследование кризиса современной цивилизации, автобиографизм, вера в великое будущее России и др.). После возвращения из Дорнаха (1916) Белый-публицист видел в пропаганде этого комплекса идей свою культурно-историческую миссию и осуществлял ее в прямой или закамуфлированной форме во всех доступных печатных органах.

2. Вернувшись в предреволюционную Россию, Андрей Белый тесно общался с представителями партии конституционных демократов (кадетами) и был особенно дружен с членом ЦК партии, ведущим партийным публицистом, сотрудником газеты «Русские ведомости» Ф.Ф. Кокошкиным. Эти отношения в поздней советской публицистике Белый по цензурным соображениям скрывал, однако именно благодаря им в 1916—1918 годах он стал автором газеты «Русские ведомости» и был приглашен в сборник памяти А.И. Шингарева и Ф.Ф. Кокошкина.

3. Сотрудничество Белого в воронежском журнале «Сирена» и публикация в нем рассказа «Йог» (1918) объясняются стремлением использовать печатную трибуну для пропаганды антропософских идей. Пафос этого рассказа может быть раскрыт только при его сопоставлении с публицистикой и эпистолярным наследием писателя.

4. Важнейшей вехой в деятельности Белого-публициста было сотрудничество с издательством «Алконост» (1918-1923), владелец которого С.М. Алянский ориентировался на традиции символистского книгоиздания. В мемуарах С.М. Алянского и исследованиях, опирающихся на его мемуары, участие Белого в создании журнала «Записки мечтателей» было незаслуженно, приуменьшено. Однако именно Андрей Белый внес решающий вклад в разработку концепции журнала, изложив ее в программных статьях, альбомных записях и манифестировав ее в серии антропософских рисунков; предназначенных служить эскизами для: обложки «Записок мечтателей». Активное участие Андрея Белого в работе издательства «Алконост» свидетельствовало о намерении объединить под знаком антропософии-, писателей символистского лагеря: В начале советской эпохи Белый не оценивал революционную программу как враждебную антропософии, полагая, что революция свидетельствует о кризисе, из которого антропософия поможет выйти, и надеясь, что его рецепт спасения будет позитивно воспринят в обществе.

5. После возвращения из эмиграции в 1923 г., когда антропософское общество было уже запрещено, позиция Белого-публициста не претерпела принципиальных изменений, однако методы проведения в жизнь антропософских идей кардинально трансформировались. С одной стороны, он старался внешне соответствовать требованиям цензуры и коммунистической идеологии, а с другой, - сохранить верность идеям Р. Штейнера, развивая их в завуалированной, замаскированной форме.

6. Особенностью стратегии «советского» Белого стало усиление публицистической составляющей художественной прозы, что обнаруживается при анализе романной трилогии «Москва». Публицистический код произведения раскрывается при сопоставлении «Москвы» с антропософской публицистикой Белого конца 1910-х - начала 1920-х годов (эссе «Кризис жизни» и др.) и мемуарной публицистикой 1920-х (эссе «Почему я стал символистом.» и др.). В публицистике Белого следует искать генезис и понимание основных тем, образов и сюжетных линий «Москвы», прототипы главных персонажей романа, расшифровку эпиграфа и романного посвящения, а также прообраз реализованной в романе концепции личности.

7. Во второй половине 1920-х Белый-публицист начал сознательно работать не для печати, а для распространения произведений «в списках» (антропософский самиздат). Результатом стало написание самого важного в, его творческой биографии публицистического трактата «История становления самосознающей души» (1926). В этом трактате истинной целью Андрея Белого было не научное изучение истории мысли минувших веков, а открытая пропаганда идей Р. Штейнера и доказательство актуальности антропософии для настоящего и будущего человечества.

8. Одновременно в книге «Ветер с Кавказа» (1928), написанной в жанре популярных в СССР путевых очерков, Белый пытался в завуалированном виде донести антропософские идеи до широкого читателя. Мысли Белого о миссии России показывают, что он (учитывая требования цензуры и официальной идеологии) остался верен тем взглядам, которые развивал в публицистике конца 1910-х и антропософском самиздате 1920-х годов.

9. После того, как были арестованы члены антропософского общества из ближайшего окружения писателя (1931), Белый усилил ориентацию на «социальный заказ». Для характеристики его публицистической позиции в последние годы жизни важен замысел статьи о социалистическом реализме (1933), которую писатель планировал представить в журнал «Новый мир». Реконструкция этого неосуществленного замысла показывает, что Белый намеревался развить в статье положения установочного - в преддверии приближающегося I съезда союза советских писателей — доклада Председателя Оргкомитета ССП и редактора «Нового мира» И.М. Гронского и таким образом добиться официального признания, упрочив свой статус в литературе.

10. Анализ биографического и историко-культурного контекста последних лет Андрея Белого показал, что его публицистические стратегии я не привели к желаемым результатам. Вышедшая в 1933 году погромная статья Л.Б. Каменева (предисловие к мемуарам «Начало века») обострила общественный интерес к личности, творчеству и публицистическим взглядам писателя, а в 1934 году его смерть оказалась значимым общественным событием, нашедшим отражение в советской и эмигрантской периодике. Попытка Б.Л. Пастернака, Б.А. Пильняка и Г.А. Санникова нейтрализовать критическую атаку Каменева хвалебным некрологом Белому в газете «Известия» (9 января 1934 г.) вызвала резкий отпор у руководителей Оргкомитета ССП, приведя к дискуссии в прессе. Результатом стало создание мифа о поэте-пророке в среде русской эмиграции. В СССР же имя Белого оказалось надолго вычеркнуто из истории литературы.

Список научной литературыСпивак, Моника Львовна, диссертация по теме "Журналистика"

1. Андрей Белый: произведения, переписка»

2. A.B. Лаврова. -М.: Прогресс-Плеяда, 2001. 608 с.

3. Биографический альманах. СПб.: Феникс, 2002. Вып. 9. — С. 67—115. Белый, Андрей. Антропософия и Россия / Пер. с нем. и примеч. Р. фон Майдель и М.

4. Козлика. Paris: La Presse Libre, 1982. - 388 с. Белый, Андрей. Воспоминания об Александре Александровиче Блоке // Александр Блок в воспоминаниях современников / Вступ. статья, сост., подгот. текста и коммент.

5. B.Н. Орлова. М.: Художественная литература, 1980. - Т. 1. - С. 204—322. - (Серия литературных мемуаров).

6. Белый, Андрей. Восток или Запад // Биржевые ведомости. 1916. — 6 июля.

7. Белый, Андрей. Восток или Запад // Эпоха. — Кн. 1.-М.: Альциона, 1918. —С. 161—210.

8. Белый, Андрей. Дневник чудака: Отрывок из повести // Наш путь. 1918. - № 2. — С. 918.

9. Белый, Андрей. Золотому блеску верил. // Золотое Руно. 1907. — № 3 — С. 40. Белый, Андрей. Душа самосознающая / Сост. и вступ. статья Э.И. Чистяковой. - М.:

10. Канон+, 1999. — 560 с. — (История философии в памятниках). Белый, Андрей. Душа самосознающая (Из кн. «История самосознающей души») / Публ.

11. Г. Пархоменко // Laterna Magica: Альманах. M.: Прометей, 1989. - С. 278-310. Белый, Андрей. Жан Жорес // Новый мир. - 1933. - № 10. - С. 123-133.

12. Белый, Андрей. Йог // Сирена. 1918. - № 2/3. - Стб. 17-30.

13. Белый, Андрей. Котик Летаев. Пб.: Эпоха, 1922. — 292 с.

14. Белый, Андрей. Между двух революций / Подгот. текста и коммент. A.B. Лаврова. М.:

15. Художественная литература, 1990. 670 с. Белый, Андрей. Мертвые города // Биржевые ведомости. — 1916. — 17 августа. Белый, Андрей. Москва под ударом. — М.: Круг, 1926. —248 с.

16. Белый, Андрей. Москва. Драма в пяти действиях / Предисл., коммент. и публ. Т. Николеску. — М.: Наследие, 1997. — 162 с.

17. Белый, Андрей. Москва: Московский чудак; Москва под ударом; Маски / Сост., вступ, статья и прим. С.И. Тиминой — М.: Советская Россия, 1989. — 768 с.

18. Белый, Андрей. Московский чудак. — М.: Круг, 1926. — 256 с.

19. Белый, Андрей. На перевале. I. Кризис жизни. Пб.: Алконост, 1918. - 116 с.

20. Белый, Андрей. На перевале. II. Кризис мысли. Пб.: Алконост, 1918. - 124 с.

21. Белый, Андрей. На перевале. III. Кризис культуры. Пб.: Алконост, 1920. - 89 с.

22. Белый, Андрей. На рубеже двух столетий. — М.; Л.: Земля и фабрика, 1931. — 496 с.

23. Белый, Андрей. На рубеже двух столетий / Подгот. текста, вступ, статья и коммент. A.B. Лаврова. М.: Художественная литература, 1989. — 543 с.

24. Белый, Андрей. Начало века. — М.; Л.: ГИХЛ, 1933. — 503 с.

25. Белый, Андрей. Начало века / Подгот. текста и коммент. A.B. Лаврова. М.: Художественная литература, 1990. - 687 с.

26. Белый, Андрей. О Блоке: Воспоминания. Статьи. Дневники. Речи / Сост., подгот. текста, вступ, статья и коммент. A.B. Лаврова. М.: Автограф, 1997. — 608 с.

27. Белый, Андрей. О злободневном и вечном // Биржевые ведомости. -1916.-23 июня.

28. Белый, Андрей. О себе как писателе / Предисл. и публ. В. Сажина // Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации / Сост. С.С. Лесневский, A.A. Михайлов. — М.: Советский писатель, 1988. С. 19-24.

29. Белый, Андрей. Одна из обителей царства теней. — Л.: ГИЗ, 1925. — 75 с.

30. Белый, Андрей. Оккультные переживания / Публ. Дж. Мальмстада // Минувшее: Исторический альманах. М.: Феникс, 1992. - Вып. 9. - С. 473.

31. Белый, Андрей. <Ответ на анкету «Что говорят писатели о постановлении ЦК РКП»> // Журналист. 1925. - № 8/9. - С. 29.

32. Белый, Андрей. Отрывки из детских воспоминаний (Из повести «Котик Летаев») // Русские ведомости. -1916.-13 ноября, 4 и 25 декабря.

33. Белый, Андрей. Офейра. Путевые заметки. Ч. 1. М.: Книгоиздательство писателей в Москве, 1922.-200с.

34. Белый, Андрей. Пепел. СПб.: Шиповник, 1909. - 247 с.

35. Белый, Андрей. Первое свидание: Поэма. Пб.: Алконост, 1921. — 70 с.

36. Белый, Андрей. Петербург. — М.: Гослитиздат, 1935. — 397 с.

37. Белый, Андрей. Петербург: Историческая драма / Подгот. текста, прим. A.B. Лаврова; вступ, статья A.B. Лаврова и Дж. Малмстада. — М.: Прогресс-Плеяда, 2010. 304 с.

38. Белый, Андрей. Петербург: Роман / Вступ, статья А. Мясникова; послесл. П. Антокольского; коммент. Л. Долгополова. -М.: Художественная литература, 1978.-389 с.

39. Белый, Андрей. Петербург: Роман в восьми главах с прологом и эпилогом / Подгот. изд. Л. Долгополова; отв. ред. Д. Лихачев; прим. С. Гречишкина, Л. Долгополова, А. Лаврова. М.: Наука, 1981. - 696 с. — (Литературные памятники).

40. Белый, Андрей. Петербург. 2-е изд., испр. и доп. / Ред. A.B. Лавров; прим. С.С. Гречишкина и Л.К. Долгополова, A.B. Лаврова. - СПб.: Наука, 2004. - 700 с. -(Литературные памятники).

41. Белый, Андрей. После разлуки: Берлинский песенник. Пб.; Берлин, 1922. — 125 с.

42. Белый, Андрей. Почему я стал символистом и почему я не перестал им быть во всех фазах моего идейного и художественного развития // Белый, Андрей. Символизм как миропонимание / Сост., вступ, статья и прим. Л.А. Сугай. — М.: Республика, 1994. С. 418-495.

43. Белый, Андрей. Поэма о хлопке <Г. Санникова «В гостях у египтян»> // Новый мир. — 1932.-№ 11.-С. 229-248.

44. Белый, Андрей. Принцип ритма в диалектическом методе / Прим. М. Одесского, М. Спивак; подгот. текста И. Волковой, М. Одесского, М. Спивак // Вопросы литературы. 2010. - № 2. - Март-апрель. - С.246-285.

45. Белый, Андрей. Природа // Биржевые ведомости. 1916. — 7 апреля.

46. Белый, Андрей. Пробуд / Публ. и коммент. M.JL Спивак // Андрей Белый: Публикации.

47. Белый, Андрей. Урна: Стихотворения. — М., Гриф, 1909. — 139 с.

48. Белый, Андрей. Утопия // Записки мечтателей. — 1921. — № 2/3. — С. 139—144 — (подпсевдонимом Alter Ego). Белый, Андрей. Христиану Моргенштерну; Антропософии. // Сирена (Воронеж). 1918.4/5. Стб. 7-8.

49. Белый, Андрей. Христос Воскрес // Наш путь. 1918. - № 2. - С. 101-118.

50. Белый, Андрей. Христос воскрес. — Пб.: Алконост, 1918. — 57 с. Белый, Андрей. Христос Воскресе // Знамя труда. — 1918. 12 мая (29 апреля). Белый, Андрей. Человек // Знамя труда. - 1918. - № 1. - С. 22-24.

51. Белый, Андрей. Энергия<0 романе Ф. Гладкова>//Новый мир. — 1933. —№4, —С. 273—291.

52. Записки мечтателей. 1919. -№ 1. - С. 11-71; 1921. - № 2/3. - С. 7-95. Белый, Андрей; Санников, Григорий. Переписка 1928— 1933 / Сост., предисл. и коммент.

53. Д.Г. Санникова. М.: Прогресс-Плеяда, 2009. - 246 с. «Зов много любимый.»: Андрей Белый и Е.Ю. Фехнер / Предисл., публ. и прим. A.B.

54. Архивные источники Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ):

55. ГосударственныйI историко-литературный и природный« музей-заповедник A.A. Блока «Шахматове» (ГМЗБ):

56. КП 1540 — Альбом С.М. Алянского. 1 марта 1919 — 5 сентября 1920 г. КП - 1541 - Альбом С.М. Алянского: 27 декабря 1919-18 марта 1922 г.

57. Государственный литературный музей (ГЛМ): КП 9670/36 - Андрей Белый. Рисунок. 1919?.

58. Государственный музей A.C. Пушкина (ГМП), филиал «Мемориальная квартира Андрея Белого»:

59. КП 15554-Альбом рисунков Ф.А. Головина. 1910-1930-е.

60. КП 16694 - Письмо П.Н. Васильева К.Н. Бугаевой. 11 августа 1933 г. КП - 16699 - Андрей Белый. Пробуд. 1928. Машинопись.

61. КП-17068 — Андрей Белый. Начало века. Берлинская редакция. 1920-е. Машинопись. КП 17079. Андрей Белый. История становления самосознающей души. 2 том.

62. Рукописнаякопия К.Н. Бугаевой. КП-17063 Андрей Белый. Дневник 1933 года. Пробы дневника. Рукописная копия К.Н. Бугаевой.

63. КП 17145 - Письмо Андрея Белого Г.А. Санникову. 20 мая 1933 г. Копия К.Н. Бугаевой.

64. КП 17147 - Письма Андрея Белого С.Г. и С.Д. Спасским. 1920-е. Копии К.Н. Бугаевой. КП - 17159 - Письмо Андрея Белого в Оргкомитет ССП. 23 апреля 1933 г. Копия К.Н. Бугаевой.

65. КП 17161 - Письмо Андрея Белого в Президиум Оргкомитета ССП. 5 сентября 1933 г. Копия К.Н. Бугаевой.

66. КП 17497 — Андрей Белый. Линия жизни. Автобиографическая схема. 1927. Копия на кальке К.Н. Бугаевой.

67. КП 17500 - Андрей Белый. Кульминационный пункт жизни 1912-1915. Автобиографическая схема. Деталь к Линии жизни. 1927. Копия на кальке К.Н. Бугаевой.

68. КП 17514 - Андрей Белый. Рисунок. 1910-е.

69. КП — 17621 Мандельштам О.Э. Утро 10 янв<аря>. 1934 года («Меня преследуют дветри случайных фразы.»). КП 17860 — Сестры Тургеневы. Наталья Алексеевна, Анна Алексеевна, Татьяна

70. Регистрационный лист. КП 71681 - Андрей Белый. Начало века. М.; Л.: ГИХЛ, 1933. Книга с дарственнойнадписью Андрея Белого П.Н. Зайцеву. КП 73276 - Андрей Белый. Московский чудак. М.: Круг, 1926. Книга с дарственной надписью Андрея Белого П.Н. Зайцеву.

71. Российский Государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ):

72. Ф. 53 (Андрей Белый). Оп. 1. Ед. хр. 50 (Андрей Белый. История становлениясамосознающей души. Черновые наброски. 1920-е). Ф. 53 (Андрей Белый). Оп. 1. Ед. хр. 7. (Андрей Белый. Первое свидание. Эскиз обложки. 1921).

73. Ф. 53 (Андрей Белый). Оп. 1. Ед. хр. 100 (Андрей Белый. Ракурс к дневнику. 1920-е). Ф. 53 (Андрей Белый). Оп. 1. Ед. хр. 61 (Андрей Белый. Эскизы обложки к «Запискам мечтателей». 1919).

74. Ф. 55 (Блок A.A.). Оп. 1. Ед. хр. 21 (Письмо С.М. Алянского A.A. Блоку. 19 февраля 1919 г.).

75. Ф. 1458 (Архипов Е.Я.). Оп.1. Ед. хр. 45 (Записные тетради Е.Я. Архипова. 1934). Ф. 613 (ГИХЛ). Оп. 1. Ед. хр. 4686 (Мандельштам О.Э. Памяти Андрея Белого /Б.Н. Бугаева/. 1934).

76. Ф. 631 (Союз Советских писателей). Оп. 1. Ед. хр. 4. Л. 65 (Протоколы заседаний. 1930-е). Ф. 998 (Мейерхольд В.Э.). Оп. 1. Ед. хр. 1057 (Письма С.М. Алянского В.Э.

77. Мейерхольду. 1910-1920 е.). Ф. 2474 (Союз русских писателей и журналистов в Чехословакии). Оп. 1. Ед. 114. (Газетные вырезки. 1930-е)

78. Ф. 3100 (Бебутов Г.В.). On. 1. Ед. хр. 144 (Табидзе Т. Некролог Андрею Белому. 1934. Перевод с грузинского Г.Г. Маргвелашвили).

79. Отдел рукописей»Института мировой литературы Российской Академии наук (ОР ИМ ЛИ РАН)

80. Ф. 41 (Союз Советских писателей. Организационный комитет). On. 1. Ед.хр. 436 (Протоколы заседаний. 1930-е).

81. Отд ел ^ рукописей Института русской литературы (Пушкинский Дом) Российской* Академии наук (ОР ИРЛИ РАН)

82. P. I. Оп. 2. Ед. хр. 574 (Письмо Андрея Белого Ф.Ф. Кокошкину. Декабрь 1916 г.).

83. Отдел рукописей Российской Государственной библиотеки (ОР РГБ):

84. Ф. 25 (Андрей Белый). К. 17. Ед.хр. 21. (Письмо Ф.Ф. Кокошкина Андрею Белому. Декабрь 1916 г. ).

85. Ф. 25 (Андрей Белый). К. 31. Ед.хр. 1 (Андрей Белый. Жизни без Аси).

86. Ф. 25 (Андрей Белый). Неописанная часть фонда (Красильщик Л.И. Воспоминания о Б.Н. Бугаеве. 1930-е).

87. Ф. 25 (Андрей Белый). — Неописанная часть фонда (Андрей Белый. История становлениясамосознающей души. 1926). Ф. 109 (Иванов В.И.). К. 32. Ед. хр. 27 (Общество сближения с Англией: письмо к В.И.

88. Иванову. 28 мая 1915 г.; Список членов Правления Общества). Ф. 109 (Иванов В.И.). К. 19. Ед. хр. 7 Письмо Б.К. Зайцева В.И. Иванову. 5 мая 1915 г. Приложение: «Ответ русских деятелей искусства и мысли английским писателям». 1915).

89. Ф. 251 (Розенберг В.А.). К. 26. Ед. хр. 24 (Программа сборника в память Ф.Ф. Кокошкина и А.И. Шингарева. 1918).

90. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ)

91. Ф. 60 (Андрей Белый). Ед. хр. 107 (Бугаева К.Н. Андрей Белый. Летопись жизни и творчества. 1934).

92. Ф. 60 (Андрей Белый). Ед. хр. 40 (Андрей Белый. Собрание стихотворений. M.; JI.:

93. Amherst Center for Russian Culture. (США, Амхерст):

94. CRC 92-0007 Андрей Белый. История становления самосознающей души. Рукописная копия К.Н. Бугаевой.

95. Rudolf Steiner Nachlassverwaltung (Наследие Рудольфа Штейнера; Швейцария, Дорнах):

96. RS А/В: №№ 1-5 Письма Андрея Белого Р. Штейнеру.1912-1913.

97. RS А/В: №№ 6-12 Письма Андрея Белого М.Я. Сивере. 1913-1922. RSA/B: № 17 - Письмо Андрея Белого М.И. Сизову. 1915. RS А/В: №№ 40,43, 77, 78 - Рисунки Андрея Белого. 1912-1916.1. Собрание Н.С. Алянской:

98. Алянский С.М. Черновикии наброски к «Воспоминаниям о Блоке». 1960-е.

99. Собрание семьи Е.Ф. Вихрева: Вихрев Е.Ф. Дневник. 1934.1. Собрание Р. Герра:

100. Блок А. Двенадцать. Пб.: Алконост, 1918. Экземпляр, раскрашенный от руки Ю.П. Анненковым.1. Собрание С.П. Зайцевой:

101. Зайцев П.Н. Записные книжки. 1920—1930-е.

102. Зайцев П.Н. Дневниковые записи и записи мемуарного характера. 1920-1960-е. Зайцев П.Н. Письма JI.B. Каликиной. 1933-1934.

103. Зайцев П.Н. Последние десять лет жизни Андрея Белого. Воспоминания. 1960-е.1. Собрание Д.Г. Санникова:

104. Санников Г.А. Записные книжки. 1933-1935.

105. Пастернак Б., Пильняк Б., Санников Г. Андрей Белый. Некролог. Черновой автограф. 1934.

106. Спасский С.Д. Дневник. 1930-е.3. Печатные источники

107. Николаева — М.: Художественная литература, 1991. 344 е.; 344 с. Анненков Ю.П. (Б. Темирязев). Повесть о пустяках / Подгот. текста, коммент. и послесл. А. А. Данилевского. - СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2001. — 325 с".

108. Анненков Ю.П. Портреты / Текст Е. Замятина, М. Кузмина, М. Бабенчикова. Пб.:

109. Эдуард Багрицкий: Альманах / Под ред. В.И. Нарбута. М.: Советский писатель, 1936. -387 с.

110. Блок А. Возмездие: Предисловие; Третья глава// Записки мечтателей. — 1921. -№ 2/3. С. 96-112.

111. Блок А. Двенадцать. Пб.: Алконост, 1918. - 64 с.

112. Блок A.A. Записные книжки: 1901-1920 / Сост., подгот. текста, предисл. и прим. В.Н Орлова. М.:

113. Художественная литература, 1965. 663 с. Блок А. Каталина: Страница из истории мировой Революции. - Пб.: Алконост, 1919. — 70 с. • Блок А. Лирические драмы: Балаганчик — Король на площади - Незнакомка. — СПб.:

114. Чуковского. М.; Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1960-1963. Блок А. Владимир Соловьев и наши дни // Записки мечтателей. - 1921. -№ 2/3. - С. 168-172. Блок А. Соловьиный сад. — Пб.: Алконост, 1918. — 32 с.

115. Бугаева (Васильева) К.Н. Дневник. 1927-1928 / Предисл., публ. и прим. Н.С. Малинина // Лица: Биографический альманах. — Вып. 7 / Ред.-сост. A.B. Лавров. — М.; СПб.: Феникс; Atheneum, 1996. С. 191-316.

116. Будьте здоровы, дорогой товарищ». Письма М. Горького И.В. Сталину 1933—1935 гг. / Публ. А.Д. Чернева // Исторический архив. 2005. - № 3. - С. 3-14.

117. Булич В. Четвертое измерение (Памяти Андрея Белого) // Журнал Содружества. — 1934. — №4.-С. 23-25.

118. Бунин И.А. Воспоминания. М.: Захаров, 2003. - 400 с.

119. Бурлюк Д. Смерть Андрея Белого // Русский голос (Нью-Йорк). 1934. - 12 января.

120. В.М. Яркий представитель школы символистов // Наступление (Смоленск). 1934. - № 2. -С. 109-110.

121. Василий Великий, Святитель. Беседы на Шестоднев. — М.: Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1999. 265 с.

122. Взыскующие града: Хроника частной жизни русских религиозных философов в письмах и дневниках / Сост., подгот. текста, вступ. статья и коммент. В.И. Кейдана. — М.: Языки русской культуры, 1997. 752 с.

123. Вишневский Вс. Знать Запад! // Литературный критик. 1933. - № 7. - С. 79-95.

124. Власть и художественная интеллигенция: Документы ЦК РКП (б) ВКП(б), ВЧК-ОГПУ-НКВД о культурной политике 1917-1953 гг. / Под ред. акад. А.Н. Яковлева / Сост. А. Артизов, О. Наумов. - М.: Международный фонд «Демократия», 1999. — 872 с.

125. Волошин М.А. Собрание сочинений: В Ют. / Под общ. ред. В.П. Купченко, A.B. Лаврова. Т. 1-8. - М.: Эллис Лак, 2003-2009.

126. Волошина М. (Сабашникова М.В.). Зеленая змея: История одной жизни / Пер. с нем. М.Н. Жемчужниковой; прим. C.B. Казачкова, Т.Л. Стрижак. -М.: Энигма, 1993.-413 с.

127. Вольпе Ц. Андрей Белый // Литературный Ленинград. 1934. - 17 января.

128. Воронский А. Марсель Пруст: К вопросу о психологии художественного творчества // Перевал: Литературно-художественный альманах. М.; Л.: ГИЗ, 1928?- С. 341-352.

129. Воспоминания о серебряном веке / Сост., предисл. и коммент. В. Крейда. — М.: Республика, 1993. 559 с.

130. Воспоминания об Андрее Белом / Сост. и вступ. статья В.М. Пискунова. М.: Республика, 1995.-591 с.

131. Гаген-Торн Н.И. Последняя встреча. Из воспоминаний об Андрее Белом // Нева. 2000. -№11.-С. 201-203.

132. Герштейн Э. Мемуары. СПб.: Инапресс, 1998. - 528 с

133. Гиппиус З.Н. Дневники: В 2 т. / Под общей ред. А.Н. Николюкина. М.: Интелвак, 1999. -736 е.; 720 с.

134. Головин Ф.А. Воспоминания о II Государственной Думе // Исторический архив. — 1959. -№4.-С. 136-165;№5.-С. 128-154;№6.-С. 51-81.

135. Горький М. О прозе // Год шестнадцатый. — Альманах 1. М.: Советская литература, 1933. -С. 316-332.

136. Гронский И.М. Вступительная речь // Советская литература на новом этапе. Стенограмма первого пленума Оргкомитета Союза советских писателей (29 октября — 3 ноября 1932). М.: Советский писатель, 1933. - С. 5-12.

137. Гронский И. Из прошлого.: Воспоминания / Сост. С.И. Тройская. М.: Известия, 1991. -368 с.

138. Гронский.И.М. О крестьянских писателях (Выступление в ЦГАЛИ 30 сентября 1959 г.) / Публ. М. Никё // Минувшее: Исторический альманах. — М.: Открытое общество; Феникс, 1992.-Вып. 8.-С. 139-176.

139. Гуго Сен-Викторский. О созерцании и его видах / Пер. М.А. Гарнцева // Знание за пределами науки: Мистицизм, герметизм, астрология, • алхимия, магия в интеллектуальных традициях I-XTV веков. — М.: Республика, 1996. — С. 304-311.

140. Дехтерев А.П. Апологет символизма // Рассвет (Чикаго). 1934. — 27 февраля.

141. Дорогая моя и любимая Варя.»: Письма Иванова-Разумника к В.Н. Ивановой из Саратовской ссылки / Публ. В.Г. Белоуса // Минувшее: Исторический альманах. М.; СПб.: Atheneum; Феникс, 1998. - Вып. 23. - С. 419-447.

142. Достоевский Ф:М. Полное собрание сочинений: В 30 т. — JL: Наука, 1972—1990.

143. Жемчужникова М.Н. Воспоминания о московском антропософском обществе (1917-1923) Г Публ. Д. Мальмстада // Минувшее: Исторический альманах. М.: Открытое общество; Феникс, 1992. - Вып. 6 — С. 7—53.

144. Зайцев Б.К. Сочинения: В 3 т. / Сост. и подгот. текста Е. Воропаевой, А. Тархова; вступ. статья и коммент. Е. Воропаевой. — М.: Терра, 1993. — 527 е.; 594 е.; 580 с.

145. Зайцев П.Н. Из дневников 1926-1933 гг. / Публ. В.П. Абрамова, M.JI. Спивак //«Москва» и «Москва» Андрея Белого: Сб. статей / Отв. ред. M.J1. Гаспаров; сост. M.JI. Спивак, Т.В. Цивьян. М.: РГГУ, 1999. - С.489-511.

146. Замятин Е. Андрей Белый // Slavische Rundschau. Berlin; Leipzig, 1934. - Bd. 6. - № 2. - S. 108-111.

147. Записки мечтателей. Пб.: Алконост, 1919 — 1922. — Вып. 1-6.

148. Зелинский К.Л. Вечер у Горького / Публ. Е. Прицкера // Минувшее: Исторический альманах. М.; СПб.: Atheneum; Феникс, 1992. - Вып. 10. - С. 88-117.

149. Зелинский К. На рубеже двух эпох: Литературные встречи. 1917-1920. М.: Художественная литература, 1962. - 307 с.

150. Иванов Вяч. Автобиографическое письмо С.А. Венгерову // Русская литература XX века. 1890 1910: В 2 кн. / Под ред. С.А. Венгерова. - М.: Издательский дом «XXI век -Согласие», 2000. - Кн. 2. - С. 218-232.

151. Иванов Вяч. Кручи // Записки мечтателей. 1919. -№ 1. - С. 103-118.

152. Иванов Вяч. Свет вечерний: Стихотворения / With an introduction by sir Maurice Bowra and commentary by O. Deschartes; ed. by D. Ivanov. — Oxford: Clarendon Press, 1962. — 229 c.

153. Иванов В.И. Стихотворения. Поэмы. Трагедия: В 2 кн. / Вступ. статья А.Е. Барзаха, Сост., подгот. текста и прим. P.E. Помирчего. СПб.: Академический проект, 1995. - 480 е.; 432 с. — (Новая библиотека поэта).

154. Иванов Вяч. Собрание сочинений. В 4 т. / Под ред. Д.В. Иванова и О. Дешарт; с введением и прим. О. Дешарт. Брюссель: Foyer Oriental Chrétien, 1971-1987. - 872 е.; 852 е.; 896 е.; 800 с.

155. Иванов Вяч. Cor Ardens. Ч. 1-2. M.: Скорпион, 1911-1912. - 234 е.; 232. с.

156. Иванов Вяч., Гершензон М.О. Переписка из двух углов. -Пб.: Алконост, 1921. — 62 с.

157. Иванова Л.В. Воспоминания: Книга об отце / Подгот. текста и коммент. Д. Мальмстада. -М.: Феникс; РИК «Культура», 1992.-420 с.

158. Иваск Юрий. Белый (1880-1934) // Новь. 1934. - № 6. - С. 57-60.

159. Игнатов И.Н. Об Андрее Белом // Русские ведомости. -1916.-22 декабря.

160. Из переписки Александра Блока с Вяч. Ивановым / Публ. Н.В. Котрелева // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1982. - Т. 41. -№ 2. - С. 163-176.

161. Из писем В. Нарбута к М. Зенкевичу / Публ. и коммент. Л. Пустильник, К. Карчевского // Арион. — 1995. — № 3. (http://inroart.udm.rU/magazine/arion/3/annals3.htm)

162. Ионов И. Колос: Стихотворения. — Пг.: ГИЗ, 1921. — 31 с.

163. Иосиф Флавий. Иудейские древности: В 2 т. / Пер. с греч. Г.Г. Генкеля — М.: Ладомир, 1994. — 716 с, 420 с. — (Античная классика).

164. Кирпотин В. Накануне Первого съезда // Вопросы литературы. — 1967. — № 5. С. 25-44. Кирпотин В. Ровесник железного века // Сост. Э. Пашнев, Н. Кирпотина. — М.: Захаров. — 2006. - 848 с.

165. Сост. Д.Л. Бабиченко. М.: Энциклопедия российских деревень, 1994. — 272 с. Локс К. Памяти Андрея Белого // Литературная газета. - 1934. - 11 января. Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений: В 10 т. - М.; Л.: Издательство АН СССР, 1950-1957.

166. Львов Л. Конец Андрея Белого // Русское слово (Шанхай). — 1934. — 1 февраля.

167. Мочалова O.A. Голоса Серебряного века: Поэт о поэтах / Сост., предисл. и коммент. А.Л. Евстигнеевой. -М.: Молодая гвардия, 2004 304 с.

168. Мочульский К. Андрей Белый / Предисл. Б.К. Зайцева. Париж: YMCA-PRESS, 1955. -296 с.

169. Мочульский К.В. Андрей Белый / Предисл. Б.К. Зайцева. Томск: Водолей, 1997. - 254 с.

170. Неизданные письма A.A. Блока / Публ. и коммент. З.Г. Минц // Труды по русской и славянской филологии. Тарту, 1962. - Вып. V / Отв. ред. Б.Ф. Егоров: - (Ученые записки Тартуского гос. ун-та. - Вып. 119). - С. 394-398.

171. Овидий Публий Назон. Метаморфозы / Пер. С.В. Шервинск'ого; вступ. статья С.А. Ошерова; прим. Ф.А. Петровского. М. Художественная литература, 1977. - 412 с. -(Библиотека античной литературы).

172. Ос<оргин> М. Памяти Андрея Белого // Последние новости. 1934. - 12 января.

173. Осоргин М. Из цикла «Встречи». 1, Андрей Белый,// Последние новости. — 1934. 18 января.

174. Осоргин М. Из цикла «Встречи». 2. Белый в Берлине // Последние новости. 1934. - 25 января.

175. Осоргин М.А. Воспоминания. Повесть о сестре. Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1992. — 416 с.

176. Памяти Андрея Белого // За коммунистическое просвещение. — 1934. — 11 января.

177. Памяти погибших / Под ред. Н.И. Астрова, В.Ф. Зеелера, П.Н. Милюкова, кн. В.А. Оболенского, С.А. Смирнова и Л.Б. Эльяшева. Париж, 1929. — 231 с.

178. Парнок С. Стихотворения. Пг.: Тип. Р. Голике и А. Вильборг, 1916. - 80 с.

179. Пастернак Б.Л. Полн. собр. соч.: В 11 т. / Сост. и коммент. Е.Б. Пастернак, .Е.В.Пастернак.-М.: Слово/Slovo, 2003-2005.

180. Первый Всесоюзный съезд советских писателей. Стенографический отчет. — М.: Художественная литература, 1934. 235 с.

181. Пильняк Б., Пастернак Б., Санников Г. Андрей Белый Некролог. // Известия. 1934. - 9 января.

182. Пильняк Б. «Мне выпала горькая слава.»: Письма 1915 1937. - М.: Аграф, 2002. - 240 с. - (Символы времени).

183. Пильский П. Андрей Белый // Сегодня (Рига). 1934. - 14 января.

184. Похороны А. Белого // Правда. 1934. - 11 января.

185. Похороны Андрея Белого //Заря Востока (Тифлис). -1934. 11 января.

186. Похороны писателя Андрея Белого // Известия. 1934. - 11 января.

187. Пришвин М.М. Дневники. 1918-1919 / Подгот. текста, коммент. Л.А. Рязановой, Я.З. Гришиной, В.Ю. Гришина. М.: Московский рабочий, 1994. - 383 с.

188. Пришвин М.М. Дневники. 1932—1935 / Подгот. текста, коммент. Я.З. Гришиной. - СПб.: Росток, 2009.-992 с.

189. Разгон Л.Э. Плен в своем отечестве. М.: Книжный сад, 1994. — 426 с.

190. Ремизов A.M. «Сирин» дневниковая тетрадь А. Ремизова / Вступ. статья, публ. и прим. A.B. Лаврова // Алексей Ремизов: Исследования и материалы / Отв. ред. A.M. Грачева, А. д'Амелия. - (Europa Orientalis.- № 4). - СПб.; Салерно, 2003 - С. 229-248.

191. Ремизов А.М. Собрание сочинений: В 9 т. / Гл. ред. A.M. Грачева. — М.: Русская книга,, 2000-2002.

192. Розанов В.В. Собрание сочинений: В мире неясного и нерешенного / Под общ. ред. А.Н. Николюкина. -М.: Республика, 1995. — 461 с.

193. Санников Г.А. Раздумье: Стихотворения. Строки памяти / Сост. Д.Г. Санников. М.: Прогресс-Плеяда, 2005. — 200 с.

194. Сизова М.И. Михайло Ломоносов: Повесть. М.: Молодая гвардия, 1950. — 430 с. Сизова М.И. Ломоносов Михаил: Пьеса. В 3 д., 8 карт: Для театров юного зрителя. - М.:

195. Мстиславского. -Пг.: Скифы, 1917. —308 с. Скифы: Сборник 2. / Под ред. Андрея Белого, Иванова-Разумника, С.Д. Мстиславского.

196. Степун Ф. Памяти Андрея Белого // Современные Записки (Париж). 1934. - Кн. 56. - С. 257-283.

197. Счастье литературы»: Государство и писатели. 1925 1938: Документы / Сост. Д.Л.

198. Тарасенков А. Тема войны в романе А. Белого «Москва» // Локаф. 1932. - № 10. - С. 170-183.

199. Тарле Е.В. Запад и Россия: Статьи и документы из истории XVIII-XX вв. Пг.: Былое, 1918.-220 с.

200. Тургенева А, Андрей Белый и Рудольф Штейнер // Воспоминания о серебряном веке /

201. Сост., предисл. и коммент. В. Крейда. М.: Республика, 1993. - С. 219-222. Тургенева А. Воспоминания о Рудольфе Штейнере и строительстве первого Гетеанума /

202. Публ., вступ. статья Н.К. Бонецкой. М.: Новалис, 2002. — 138 с. У истоков русского штейнерианства / Вступ. статья К. Азадовского; публ. и прим. К.

203. Азадовского и В. Купченко // Звезда. 1998. - № 6. - Июнь. — С. 146-191. Умер Андрей Белый // Тифлисский рабочий. - 1934. - 11 января.

204. Х<одасевич> В. Андрей Белый // Возрождение. 1934. - 13 января.

205. Ходасевич В. Книги и люди: «Современные Записки». Кн. 55 // Возрождение. 1934. - 31 мая.

206. Цветаева М.И. Неизданное: Записные книжки: В 2 т. / Сост., подгот. текста, предисл. и прим. Е.Б. Коркиной и М.С. Крутиковой. М.: Эллис Лак, 2000-2001. - 558 е.; 543 с.

207. Цветаева М.И. Неизданное: Сводные тетради / Сост., подгот. текста, предисл. и прим. Е.Б. Коркиной и И.Д. Шевеленко. М.: Эллис Лак, 1997. - 640 с.

208. Цветаева М. Пленный дух (Моя встреча с Андреем Белым) // Современные записки. -1934.-№55.-С. 198-255.

209. Цветаева М.И. Собрание сочинений: В 7 т. / Сост., подгот. текста и коммент. А. А. Саакянц и Л.А. Мнухина. М.: Эллис Лак, 1994-1995.

210. Чехов М.А. Литературное наследие: В-2 т. / Сост. И.И. Аброскина, М.С. Иванова, Н.А. Крымова и др. М.: Искусство, 1995. - 2-е изд., испр. и доп. - 542 е.; 588 с.

211. Чуковский К.И. Дневник (1901-1929) / Подгот. текста и коммент. Е.Ц. Чуковской. М.: Советский писатель, 1991. - 544 с.

212. Чуковский К.И. Дневник (1930-1969) / Подгот. текста и коммент. Е.Ц. Чуковской. М.: Советский писатель, 1995. - 560 с.

213. Штайнер Р. Бхагавадгита и Послания апостола Павла. Калуга: Духовное познание, 1993. -176 с.

214. Штайнер Р. Драмы-Мистерии: Врата посвящения. Испытание души. Страж порога. Пробуждение душ / Пер. с нем. Н.Н. Белоцветова. М.: Энигма, 2004. — 565 с.

215. Штайнер Р. Духовное водительство человека и человечества. — Калуга: Духовное познание, 1992. 70 с.

216. Штайнер Р. Из области духовного знания, или антропософии: статьи, лекции и драматическая сцена в переводах начала века / Сост., ред., коммент. С.В. Казачкова и Т.Л. Стрижак. М.: Энигма, 1997. - 549 с.

217. Штайнер Р. Как достигнуть познания высших миров? / Сверка и ред. Р.Ю. Арутюняна, М.О. Оганесяна. Ереван: Ной, 1992. - 156 с.

218. Штайнер Р. Очерк тайноведения / Пер. Т.Г. Трапезникова. Ереван: Ной, 1992. - 156 с.

219. Штайнер Р. Путь к самопознанию человека. Порог духовного мира. — Ереван: Ной, 1992. -176 с.

220. Штайнер Р. Философия свободы Ереван: Ной, 1993. - 228 с.

221. Штейнер Р. Антропософские руководящие положения. Путь познания Антропософии. Мистерия Михаила / Пер. В.А. Богословского; под ред. Д.А. Усачева. М.: Антропософия, 1996. - 157 с.

222. Штейнер Р. Из области духовнонаучных исследований: Лекции и циклы лекций, прочитанные в период от 1910 по 1924 год / Перевод с нем. О. Погибина. Hamburg, 1974.-312 с.

223. Штейнер Р. Миссия архангела Михаила. М.: Антропософия, 2000. — 511 с.

224. Штейнер Р. Наставления для эзотерического ученичества / Пер. В.А. Богословского под ред. Г.А. Кавтарадзе. СПб.: Дамаск, 1994. — 179 с.

225. Штейнер Р. У врат посвящения. Розенкрейцерская мистерия / Пер. с нем. Андрея Белого; публ., примеч., послесл. С.В. Казачкова.// Литературное обозрение. 1995. - № 4/5. -С. 69-73.

226. Штейнберг А. Друзья моих ранних лет (1911—1928) / Подгот. текста, послесл. и прим. Ж. Нива. Париж: Синтаксис, 1991. - 288 с.

227. Шульгин В.В. Годы. Дни. 1920. М.: Новости, 1990. - 828 с.

228. Эрн В. Меч и крест: Статьи о современных событиях. М.: Типография Т-ва И.Д. Сытина, 1915.-104 с.

229. Эрн В. От Канта к Крупу // Русская мысль. 1914. - № 12. - С. 116-124.

230. Эрн В.Ф. Сочинения / Сост., подгот. текста Н.В. Котрелева и Е.В. Антоновой; вступ.статья Ю. Шеррер; прим. В.И. Кейдана, Е.В. Антоновой. М.: Правда, 1991. — 576 с. — (Из истории отечественной философской мысли. Приложение к журналу «Вопросы философии»).

231. Юдин П. Новая, невиданная литература И Литературная газета 1934. - 22 января.

232. Bém A.L. Poslední rusky simbolista // Ceské slovo. 1934. - 18.1. - Roe. 26. - C. 14. - S. 7.

233. Struve G. Andrej Bely (Boris Bugaev) // The Times. — 1934. 26 января.

234. Turgenev Asja. Boris Bugaieff (Andrej Belyj), Eine Lebensskizze // Beiträge zur Rudolf Steiner Gesamtausgabe: Andrej Belyj und Rudolf Steiner. Brief und Dokumente. — Dornach: Rudolf Steiner Verlag, -1985: №. 89/90. - S. 56-63.4; Научная литература

235. Авраменко А.П. «Симфонии» Андрея Белого // Русская литература XX века-(дооктябрьский период). Тула: Тульск. гос. пед. ин-т, 1977. - Сб. 9. - С. 55-72.

236. Авраменко А.П. Сборники «Золото в лазури» и «Пепел» А. Белого: (К. вопросу о традиционности и новаторстве в поэзии символизма) // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1969. — № 5. — С. 15-29.

237. Авраменко А.П. О некоторых особенностях поэтики сборника А. Белого «Урна» // Вестник Московского государственного университета. — Сер. X: Филология. — 1968. — № 6. С. 63-76.

238. Аврех А.Я. Масоны и революция. — М.: Политиздат, 1990. 350 с.

239. Азадовский K.M. Панорама русского штейнерианства Рец. на кн.: Maydell Renata von. Vor dem Thore. Ein Vierteljahrhundert Anthroposophie in Russland. Bochum; Freiburg: project verlag, 2005. 474 S. // Русская литература. 2007. - № 2. - С. 209-215.

240. Андрей Белый в изменяющемся мире: к 125-летию со дня рождения / Сост. M.JI. Спивак (отв. ред.), Е.В. Наседкина, И.Б. Делекторская М.: Наука, 2008. - 595 с.

241. Андрей Белый. Александр Блок. Москва / Сост. M.J1. Спивак, Е.В. Наседкина, А.Э. Рудник, М.Б. Шапошников. М.: ОАО «Московские учебники и картолитография», 2005.-376 с.

242. Андрей Белый: Жизнь, миропонимание, поэтика. (Литературное обозрение. - 1995. — №4/5: Специальный выпуск / Сост. М.Л. Спивак, Л.Ф. Кацис; ред. М.П. Одесский, A.B. Нестеров.) - 200 с.

243. Андрей Белый: мастер слова искусства - мысли. - Bergamo, Paris: Instituto Universitario di Bergamo, 1991. - 204 с.

244. Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации / Сост. С.С. Лесневский, A.A. Михайлов. М.: Советский писатель, 1988. - 832 с.

245. Андрей Белый: Публикации. Исследования / Ред.-сост. А.Г. Бойчук. М.: ИМЛИ РАН, 2002.-366 с.

246. Анчугова Т. Выступления Андрея Белого в конце 20-х начале 30-х годов / Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации— М.: Советский писатель, 1988. - С. 663-678.

247. Аронсон Г.Я. Масоны в русской политике // Николаевский Б.И. Русские масоны и революция / Ред.-сост. Ю.Г. Фельштинский. — М.: Терра, 1990. С. 148-172.

248. Безродный М.В. Пиши пропало. — СПб.: Чистый лист, 2003. 126 с.

249. Белов C.B. Блок и первые послереволюционные издательства («М. и С. Сабашниковых», «Алконост») // Литературное наследство. М.: Наука, 1987. — Т. 92: Александр Блок: новые материалы и исследования. — Кн. 4. — С. 713-724.

250. Белов C.B. Мастер книги: Очерк жизни и деятельности С.М. Алянского. — Л.: Наука, 1979.-112 с.

251. Белова О.В. Изображения животных в древнерусских лицевых сборниках и лубочных картинках // Проблемы источниковедения истории книги. Межведомственный сборник научных трудов. Вып. 3. - М.: МГУП, 2000. - С. 99-104.

252. Белова О.В. О чудесной птице алконост // Русская речь. — 1993. № 1. — С. 113—117.

253. Белая Г.А. Дон Кихоты 20-х годов: «Перевал» и судьба его идей. — М.: Советский писатель, 1989. 395 с.

254. Белоус В.Г. Андрей Белый председатель Вольной философской ассоциации (Вольфилы) // Вопросы философии. - 1996. - № 10. - С. 113-122.

255. Белоус В.Г. Андрей Белый и его роман «Москва» в эпистолярном наследии Р.В. Иванова-Разумника 1930-х гг. // Москва и «Москва» Андрея Белого: Сб. статей / Отв. ред. M.J1. Гаспаров; сост. М.Л. Спивак, Т.В. Цивьян. -М.: РГГУ, 1999. С. 440-452:

256. Белоус В.Г. Вольфила, или Кризис культуры в зеркале общественного самосознания. -СПб.-.Mip, 2007.-314 с.

257. Белоус В.Г. Р.В. Иванов-Разумник и философские основания «скифской» идеи // Slavia Orientalis (Краков). T.XLIV. - 1995. - № 2. - С.363-373.

258. Белоус В.Г. Испытание духовным максимализмом: О мировоззрении и судьбе Р.В. Иванова-Разумника // Литературное обозрение. 1993. - № 5. - С. 25-37.

259. Белоус В.Г. «На перевале»: О символичности рубежа 1925/1926 годов времени зарождения «Истории становления самосознающей души» // Symbol w kulturze rosyjskiej / Red. К. Duda, Т. Obolevitch. - Krakow: WAM, 2010. - С. 577-586.

260. Белоус В.Г. Петроградская Вольная Философская Ассоциация (1919-1924) -антитоталитарный эксперимент в коммунистической стране. — М.: Магистр, 1997. — 39 с.

261. Белоус В.Г. «Скифское», или трагедия мировоззренческого отношения к действительности // Звезда. 1996. - № 10. - С. 158-166.

262. Бердичевский Я. Еврейские книжники. Из истории людей и экслибрисов // Егупец: Художественно-публицистический альманах Института иудаики.— Киев. 2004. — №№ 13, 14 ("wmv.iudaica.kiev.ua/Egi3/03-16.htm)

263. Бибихин В.В. Орфей безумного века: Андрей Белый на Западе // Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации. М.: Советский писатель, 1988.-С. 502-520.

264. Александр Блок: Новые материалы и исследования: В 5 кн. М.: Наука, 1980-1993. - Кн. 1 - 567 е.; кн. 2-415 е.; кн. 3 - 862 е.; кн. 4 - 776 е.; кн. 5- 905 с. - (Литературное наследство. — Т. 92).

265. Богомолов H.A. Андрей Белый и советские писатели: К истории творческих связей // Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации. М.: Советский писатель, 1988. - С. 309-337.

266. Богомолов H.A. Anna-Rudolph. Новое литературное обозрение. -1998. - № 29. - С. 142-220.

267. Богомолов H.A. Русская литература начала XX века и оккультизм: Исследования и материалы. — М.: Новое литературное обозрение, 1999. — 549 с.

268. Бонецкая Н.К. Русская софиология и антропософия // Вопросы философии. 1995—№ 7. -С. 79-97.

269. Валерий Брюсов. М.: Наука, 1976. - 854 с. - (Литературное наследство. - Т. 85).

270. Валерий Брюсов и его корреспонденты: В 2 кн. / Отв. ред. H.A. Трифонов. М.: Наука, 1991—1994. - Кн.1. — 830 е.; кн. 2 - 635 с. - (Литературное наследство. - Т. 98).

271. Бугаева К., Петровский А., <Пинес Д> Литературное наследство Андрея Белого // Литературное наследство. Т. 27/28. — М.: Журнально-газетное объединение, 1937. -С. 575-638.

272. Бурмистров К.Ю. Каббала и русский символизм. К постановке вопроса // Андрей Белый в изменяющемся мире: к 125-летию со дня рождения. М.: Наука, 2008. - С. 237-252.

273. Бурмистров К.Ю., Эндель М. «Сефер йецира» в еврейских и христианских традициях // Judaica Rossica: Сб. статей.- М.: РГГУ, 2002. Вып. 2 / Отв. ред. Л.Ф. Кацис. - С. 49-80.

274. Вольная философская ассоциация. 1919—1924 / Изд. подг. Е.В. Иванова при участии Е.Г. Местергази. — М.: Наука, 2010. —483 с.

275. Воронин С. Из истории несостоявшейся постановки драмы А. Белого «Москва» // Театр. — 1984.-№2.-С. 125-127.

276. Воронин С.Д. Статья В.Д. Бонч-Бруевича «Архив Андрея Белого» // Археографический ежегодник за 1984 год / Отв. ред. С.О. Шмидт. М.: Наука, 1986. - С. 273-275.

277. Воротников Ю.Л. Алконост, Сирин, Гамаюн, или Райские птицы Древней Руси // Воротников Ю.Л. Слова и время. М.: Наука, 2003. - С. 43-53.

278. Гарнцев М.А. Тайна внутреннего созерцания // Знание за пределами науки: Мистицизм, герметизм, астрология, алхимия, магия в интеллектуальных традициях I-XIV веков. — М.: Республика, 1996. С. 312-314.

279. Глейзер М.М. Издательство «Алконост». 1918— 1923: Краткий историко-книговедческий очерк. Издательский библиографический каталог. Л.: Ленинградская организация добровольного общества книголюбов, 1990. — 151 с.

280. Глошка В. Элементы фантастического в романе А. Белого «Петербург» // Проблемы мастерства в изучении и преподавании художественной литературы. Тезисы докладов X научно-теоретической конференции. — М.: МГУ, 1967. С. 173-186.

281. Глошка В. Элементы фантастического в творчестве Андрея Белого. Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М.: МГПИ им. В.И. Ленина, 1968.- 17 с.

282. Глухова Е.В. Архетип посвящения в «Записках чудака» Андрея Белого // Архетипические образы в мировой культуре. СПб: Государственный Эрмитаж, 1998. - С. 11-13.

283. Глухова Е.В. Неопубликованные рисунки Андрея Белого к «Глоссолалии»: Чаша Святого Грааля // Труды Русской антропологической школы. М.: РГГУ, 2005. — Вып. 3. — С. 386-408.

284. Глухова Е.В. Александр Блок в стиховедческих штудиях Андрея Белого: По материалам неопубликованных рисунков к «Глоссолалии» // Шахматовский вестник. — М.: Наука, 2008. Вып. 8 Отв. ред. И.С. Приходько.- С. 119-125.

285. Глухова Е.В. Письма А.Р. Минцловой к Андрею Белому: материалы к розенкрейцерскому сюжету в русском символизме // Труды Русской антропологической школы. — М.: РГГУ, 2007. Вып. 4. - Ч. 2. - С. 215-240.

286. Голлербах Е.А. К Незримому Граду: Религиозно-философская группа «Путь» (1910-1919) в поисках новой русской идентичности. — СПб.: Алетейя, 2000. — 560 с.

287. Гончар Н. Путевая проза Андрея Белого и его очерк «Армения» // Литературные связи. — Ереван: Ереванский гос. ун-т, 1977. Т. 2: Русско-армянские литературные связи. — С. 131-171.

288. Гречишкин С.С., Лавров A.B. Андрей Белый и Н.Ф. Федоров // Блоковский сборник. -Тарту, 1979. Вып. III: Творчество A.A. Блока и русская культура XX века. — (Ученые записки Тартуского гос. ун-та. — Вып. 459). - С. 147-164.

289. Гречишкин С.С., Лавров A.B. Неосуществленный замысел Андрея Белого: («План романа "Германия"») // Русская литература. 1974. - № 1. - С. 197-200.

290. Гречишкин С.С., Лавров A.B. О стиховедческом наследии Андрея Белого // Структура и семиотика художественного текста: Труды по знаковым системам.— Тарту, 1981. — Вып. XII. — (Ученые записки Тартуского гос. ун-та. — Вып. 515). С. 97—146.

291. Гречишкин С.С., Лавров A.B. Символисты вблизи: Статьи и публикации. — СПб.: Скифия; ТАЛАС, 2004.-400 с.

292. Грякалова Н. Призрак Рима: Александр Блок после Италии: риторика же. // Toronto Slavic Quarterly. 2007. - № 2 (Summer). - (wvvw.utoronto.ca/tsq/21 /griakalova21).

293. Долгополов JI.K. А. Белый о постановке «Исторической-драмы» «Петербург» на сцене МХАТ-2: (По материалам ЦГАЛИ) // Русская литература. 1977. - № 2. - С. 173-176.

294. Долгополов Л.К. Андрей Белый в работе над «Петербургом»: (Эпизод из истории создания романа) // Русская литература. 1972. -№ 1. - С. 157-167.

295. Долгополов Л.К. Андрей Белый и его роман «Петербург». Л.: Советский писатель, 1988. -415 с.

296. Долгополов Л.К. Начало знакомства: О личной и литературной' судьбе Андрея-Белого // Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации. М.: Советский писатель, 1988. — С. 25-102.

297. Долгополов Л.К. Роман А. Белого «Петербург» и философско-эстетические идеи Достоевского // Достоевский: Материалы и исследования.*- Л.: Наука, 1976. — Т. 2. — С. 217-224.

298. Долгополов Л.К. Символика личных имен в произведениях Андрея Белого // Культурное наследие Древней Руси. М.: Наука, 1976. - С. 348-354.

299. Дьякова Е.А. Христианство и революция в миросозерцании «Скифов» (1917-1919 гг.) // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1991. -Т. 50. -№ 5. - С. 414-425.

300. Е.Д. Динерштейн Е.А. Луначарский, Блок и «Алконост» // Вопросы литературы. 1969. - № 6. - С. 248-250.

301. Ерофеев В. Споры об Андрее Белом: Обзор зарубежных исследований // Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации. — М.: Советский писатель, 1988.-С. 482-501.

302. Жизнь и творчество О.Э. Мандельштама: Воспоминания. Материалы к биографии. «Новые стихи». Комментарии. Исследования / Ред. С.С. Аверинцев и др. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1990. - 544 с.

303. Иванов Вяч. Вс. О воздействии «эстетического эксперимента» Андрея Белого: (В. Хлебников, В. Маяковский, М. Цветаева, Б. Пастернак) // Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации — М.: Советский писатель, 1988. С. 338-366.

304. Иванов Вяч. Вс. Профессор Коробкин и профессор Бугаев: (К жанровой характеристике романа «Москва» Андрея Белого) // Москва и «Москва» Андрея Белого. М.: РГГУ, 1999.-С. 11-28.

305. Иванов-Разумник: Личность. Творчество. Роль в культуре: Сб. ст. по материалам конференции / Ред.-сост. В.Г. Белоус. СПб.: Глаголъ, 1996. - Вып. 1. - 152 с. •

306. Иванов-Разумник: Личность. Творчество. Роль в культуре: Сб. ст. по материалам конференции / Ред.-сост. В.Г. Белоус. Вып. 2. - СПб.: Открытое общество, 1998. — 246 с.

307. Иванова Е.В. Вольная Философская Ассоциация: Труды и дни // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского дома на 1992 год. СПб.: Наука, 1996. - С. 3-77.

308. Каидзава X. Идея прерывности Н.В. Бугаева в ранних теоретических работах А. Белого и П. Флоренского // Москва и «Москва» Андрея Белого. М.: РГГУ, 1999. - С. 29-44.

309. Кайдалова Н. Рисунки Андрея Белого // Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации. — М.: Советский писатель, 1988. С. 597-605.

310. Каухчишвили Н.М. Андрей Белый и Николай Васильевич Бугаев // Москва и «Москва» Андрея Белого. М.: РГГУ, 1999. - С. 45-57.

311. Каухчишвили Н. Мемуарные записи в художественной литературе // Андрей Белый: мастер слова — искусства — мысли. Bergamo, Paris: Instituto Universitario di Bergamo, 1991.-С. 9-78.

312. Кацис Л.Ф. «Московский чудак» Андрея Белого: к генезису образа // Москва и «Москва» Андрея Белого. М.: РГГУ, 1999. - С. 137-152.

313. Клинг O.A. Андреи Белый: место поэта в эволюции Бориса Пастернака (к проблеме символистских влияний) // Андрей Белый: Публикации. Исследования / Ред.-сост. А.Г. Бойчук. М.: ИМЛИ РАН, 2002.- С. 279-294.

314. Клинг O.A. Эволюция и «латентное» существование символизма после Октября // Вопросы литературы. 1999. - № 4. — С. 37-64.

315. Кожевникова H.A. Евангельские мотивы в романе Андрея Белого «Москва» // Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX веков: Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. — Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 1998. — Вып. 2. — С. 493—504.

316. Кожевникова H.A. Звучащий мир в романе Андрея Белого «Москва» // Язык русской литературы XX века: Сб. научн. статей. Ярославль: Изд-во ЯГГТУ, 2004. - Вып. 2. -С. 10-15.

317. Кожевникова H.A. Роман Андрея Белого «Москва» и словарь В.И. Даля // Русский язык в научном освещении. 2001. - № 2. - С. 14-39.

318. Кожевникова H.A. Семантические окказионализмы в романе А. Белого «Москва» // Язык русской литературы XX века: Сб. научн. ст. Ярославль: Изд-во ЯГПУ, 2001. - Вып. 1.-С. 16-26.

319. Кожевникова H.A. Словообразовательные гнезда в романе А. Белого «Москва» // Текст. Интертекст. Культура: Сб. докладов междунар. науч. конф., (Москва, 4-7 апр. 2001 г.). -М.: Азбуковник, 2001. С.520-532.

320. Кожевникова H.A. Улицы, переулки, кривули, дома в романе Андрея Белого «Москва» // Москва и «Москва» Андрея Белого. М.: РГГУ, 1999. - С. 90-112.

321. Кожевникова H.A. Язык Андрея Белого. М.: Институт русского языка РАН, 1992. - 256 с.

322. Колеров М.А. А. Белый и марксизм // Литературное обозрение. 1995. - № 4/5- С. 179.

323. Колобаева Л.А. Русский символизм. М.: МГУ, 2000. - 294 с.

324. Колобаева Л. Человек и его мир в художественной системе Андрея Белого // Филологические науки. 1980. - № 5: (К 100-летию со дня рождения А. Белого). - С. 12-20.

325. Колобаева Л.А. Парадоксы судьбы: «Москва» Андрея Белого как антиэпопея // Андрей Белый: Публикации. Исследования. М.: ИМЛИ РАН. - 2002. - С. 264-279.

326. Комелли А. «Мысли из лени» Андрея Белого: (Из дневника философских мыслей) // Russian Literature (Amsterdam). 2005. - Vol. LVIII-I/II (1 July - 15 August): Andrej Belyj: Special Issue in the Occasion of his 125th Birthday. - C. 85-92.

327. Корнуэлл H. Джойс и Россия / Пер.с англ. О.Н. Сажиной. СПб.: Академический проект, 1998.- 192 с.

328. Крюкова A.M. М. Горький и Андрей Белый: Из истории творческих отношений // Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации.- М.: Советский писатель, 1988. С. 282-308.

329. Крылов В.В., Кичатова Е.В. Издательство «Academia»: Люди и книги. 1921-1938-1991 / Под общ. ред. В.А. Попова. — М.: Academia, 2004,— 321 с.

330. Крылов В.В. Л.Б. Каменев и издание пушкинского наследия: Вопросы текстологии // Эдиционная практика и проблемы текстологии. М.: РГГУ, 2002. — С. 135-137.

331. Лавров A.B. Автограф романа Андрея Белого «Котик Летаев» // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1994 год. — СПб.: Академический проект, 1998. С. 348—451.

332. Лавров A.B. Андрей Белый // Литературная энциклопедия Русского Зарубежья. 1918— 1940. В 3 т. - Т. I: Писатели русского зарубежья / Гл. ред. А.Н. Николюкин. - М.: РОССПЭН, 1997. - С. 60-62.

333. Лавров A.B. Андрей Белый // Русские писатели. 1800-1917: Биографический словарь. -М.: Советская энциклопедия, 1989. — Т. 1. С. 225-230.

334. Лавров A.B. Андрей Белый в критических отражениях // Андрей Белый: Pro et contra. Личность и творчество Андрея Белого в оценках и толкованиях современников:

335. Антология / Сост., подгот. текста, коммент. A.B. Лаврова. — СПб.: Изд-во Русского христианского гуманитарного института, 2004. — С. 7—29.

336. Лавров A.B. Андрей Белый и Борис Пастернак: взгляд через «Марбург» // Андрей Белый: Разыскания и этюды. -М.: Новое литературное обозрение, 2007. — С. 306—322.

337. Лавров A.B. Андрей Белый и Кристиан Моргенштерн // Сравнительное изучение литератур: Сб. статей к 80-летию академика М.П. Алексеева. — Л.: Наука, 1976. С. 466-472.

338. Лавров A.B. Андрей Белый: Разыскания и этюды. М.: Новое литературное обозрение, 2007.-514 с.

339. Лавров A.B. Андрей Белый: Хронологическая канва жизни и творчества // Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации. — М.: Советский писатель, 1988.-С. 773-805.

340. Лавров A.B. Материалы Андрея Белого в Рукописном отделе Пушкинского Дома // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1979 год. Л.: Наука, 1981. - С. 29-79.

341. Лавров A.B. Мемуарная трилогия и мемуарный жанр у Андрея Белого // Андрей Белый. На рубеже двух столетий / Подгот. текста и коммент. A.B. Лаврова. — М.: Художественная литература, 1989. С. 5-32.

342. Лавров A.B. Мифотворчество «аргонавтов» // Миф фольклор - литература. — Л.: Наука, 1978.-С. 137-170.

343. Лавров A.B. «Перевал» // Русская литература и журналистика начала XX века: 1905-1917: Буржуазно-либеральные и модернистские издания. М.: Наука, 1984. — С. 174—190.

344. Лавров A.B. «Производственный роман» последний замысел Андрея Белого // Новое литературное обозрение. - 2002! — № 56. — С. 114-134.

345. Лавров A.B. «Романтика поминовения»: Андрей Белый о Блоке // Андрей Белый. О Блоке: Воспоминания. Статьи. Дневники. Речи / Сост., подгот. текста и коммент. A.B. Лаврова. М.: Автограф, 1997. - С. 3-22.

346. Лавров A.B. Рукописный архив Андрея Белого в Пушкинском Доме // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1978 год. Л.: Наука, 1980. - С. 23-63.

347. Лавров A.B. Русские символисты: Этюды и разыскания. — М.: Прогресс-Плеяда, 2007 -632 с.

348. Лавров A.B. «Труды и дни» // Русская литература и журналистика начала XX века. 19051917: Буржуазно-либеральные и модернистские издания. -М,: Наука, 1984. С. 191-211.

349. Ладоренко О. Классическая еврейская мистика // Знание за пределами науки: Мистицизм, герметизм, астрология, алхимия, магия в интеллектуальных традициях I—XIV веков. — М.: Республика, 1996. С. 435-443.

350. Ланглебен М. Коробкин и Башмачкин // Славяноведение. 1992. - № 6. - С. 27-33.

351. Лейкина-Свирская В.Р. Русская интеллигенция в 1900-1917 годах. -М.: Мысль, 1981. — 286 с.

352. Леонтьев Я.В. К истории взаимоотношений левого народничества и «скифов» // Лица: Биографический альманах. М.; СПб: Феникс ; Atheneum, 1996. — Вып. 7. — С. 446-469.

353. Леонтьев Я.В. «Скифы» русской революции: Партия левых эсеров и ее литературные попутчики. М.: АИРО-ХХ1,2007. - 328 с.

354. Литературный процесс и русская журналистика конца XIX — начала XX века, 1890-1904: Буржуазно-либеральные и модернистские издания / Отв. ред. Б.А. Бялик. — М.: Наука, 1982.-370 с.

355. Магомедова Д.М. Автобиографический миф в творчестве А. Блока. — М.: Мартин, 1997. — 221 с.

356. Магомедова Д.М. Комментируя Блока. — М.: РГГУ, 2004. 111 с.

357. Майдель Р. О некоторых аспектах взаимодействия антропософской и революционной мысли в России // Блоковский сборник Тарту, 1990. - Вып. XI. - (Ученые записки Тартуского гос. ун-та. - Вып. 917.) — С. 67-81.

358. Майдель Р. «Спешу спокойно.»: К истории оккультных увлечений Эллиса // Новое литературное обозрение. 2001. - № 51. - С. 214-239.

359. Майдель Р. фон, Безродный М. К переводу статьи Андрея Белого «Die Anthroposophie und Russland» на русский язык // Новое литературное обозрение. -1994. — № 9. — С. 161—167.

360. Максимов Д.Е. Поэзия и проза Ал. Блока. Л.: Советский писатель, 1981. — 552 с.

361. Максимов Д.Е. Русские поэты начала века: В. Брюсов, А. Блок, А. Белый, А. Ахматова. -Л.: Советский писатель, 1986: 405 с.

362. Малмстад Дж. Андрей Белый в поисках Рудольфа Штейнера. Письма Андрея Белого АД. Бугаевой и М.К. Морозовой // Новое литературное обозрение. -1994. № 9. - С. 111-160.

363. Минц З.Г. Блок и русский символизм: Избранные труды: В 3 кн. СПб.: Искусство, 1999— 2004. - 727 е.; 782 е.; с. 753.

364. Мишке Э.-М. «Душа самосознающая только символ, иль дух в душе»: философия символа у позднего Андрея Белого // Symbol w kulturze rosyjskiej / Red. К. Duda, Т. Obolevitch. - Krakow: WAM, 2010. - С. 561-576.

365. Москва и «Москва» Андрея Белого: Сб. статей / Отв. ред. М.Л. Гаспаров; сост. М.Л. Спивак, Т.В. Цивьян. М.: РГГУ, 1999. - 512 с.

366. Нарбут Т.Н., Устиновский В.Н. Владимир Нарбут // Ново-Басманная, 19 / Вступит, статья Г.А. Анджапаридзе; сост. H.A. Богомолов. М.: Художественная литература, 1990.-С. 313-329.

367. Наседкина Е.В. Издательская история посмертного сборника Андрея Белого // Литературный календарь: книги дня. 2010. -№ 6 (9). - С. 50-66.

368. Нефедьев Г.В. Русский символизм и розенкрейцерство // Новое литературное обозрение. -2001.-№51.-С. 167-195.

369. Никитин А.Л. Мистики, розенкрейцеры и тамплиеры в советской России. М.: Аграф, 2000.-352 с.

370. Николеску Т. Андрей Белый и театр. М.: Радикс, 1995. — 204 с.

371. Николеску Т. Андрей Белый и «тема о России» // Андрей Белый: Мастер слова искусства — мысли. - Bergamo, Paris: Instituto Universitario di Bergamo, 1991. С. 99-123.

372. Николеску Т. Белый и экспрессионизм // Андрей Белый в изменяющемся мире: к 125-летию со дня рождения. М.: Наука, 2008. - С. 441-450.

373. Николеску Т. Об одном приеме пространственного видения в романе «Москва» // Andrej Belyj: Pro et Contra: Atti del. I Simposio Internationale. Andrej Belyj, Bergamo — Instit. Univ., 14-16 sett. 1984.-Milano: Unicopli, 1986.-С. 145-151.

374. Николеску Т. Первая русская пьеса ужасов: Андрей Белый в работе над драмой «Москва» // Московский наблюдатель. 1993. - № 2/3. - С. 73-80.

375. Николеску Т. Рисунки Андрея Белого // Художественный текст и его гео-культурные стратификации. Trieste, 2000. - (Slavica Tergestina. - № 8.) - С. 127-143.

376. Ново-Басманная, 19: Сб., посвященный 60-летию изд-ва «Художественная литература». / Вступит, статья Г.А. Анджапаридзе; сост. H.A. Богомолов. — М1.: Художественная литература, 1990. С. 313-329.-749 с.

377. Обатнин Г. Иванов-мистик: Оккультные мотивы в поэзии и прозе Вячеслава Иванова (1907-1919). М.: Новое литературное обозрение, 2000. - 240 с.

378. Одесский М.П. «Физиологический коллективизм» A.A. Богданова: Наука — политика — вампирический миф // Проектное мышление сталинской эпохи. — М.: РГГУ, 2004. — С. 7-17.

379. Ото Д. «У гор говор: с-л-о-в-о!»: О горных пейзажах Андрея Белого в собрании Российской Национальной библиотеки // Андрей Белый в изменяющемся мире: к 125-летию со дня рождения. - М.: Наука, 2008. - С. 527-535.

380. Пашко О.В. Сирин и Алконост в поэзии Николая Клюева: К вопросу о влиянии на неё старообрядческих настенных листов // Православие и культура (Киев). — 2002. — № 1/2.-С. 99-109.

381. Полякова C.B. «Беловский субстрат» в стихотворениях Мандельштама, посвященных памяти Андрея Белого // Полякова C.B. «Олейников и об Олейникове» и другие работы по русской литературе.— СПб.: Инапресс, 1997.— С. 270-281.

382. Прокофьев С.О. Рудольф Штайнер и краеугольные мистерии нашего времени. — Ереван: Ной, 1992.-537 с.

383. Пустыгина Н. Цитатность в романе Андрея Белого «Петербург». Ст. 1. // Труды по русской и славянской филологии. — Тарту, 1977. — Т. 28: Литературоведение. — (Учен, зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 414). - С. 80-97.

384. Пустыгина Н. Эзотерическая символика в романе Андрея Белого «Москва» // Russian Literature (Amsterdam). 2005. - Vol. LVIII-I/II (1 July - 15 August): Andrej Belyj: Special Issue in the Occasion of his 125 th Birthday. - C. 225-242.

385. Ревякина И.А. Из творческой истории поэмы «Возмездие» // Александр Блок: Новые материалы и исследования. -М.: Наука, 1987. — Кн. 4. — (Литературное наследство. — Т. 92.) С. 636-646.

386. Рисунки русских писателей XVII-XX века / Сост. Р. Дуганов. М.: Советская Россия, 1988.-253 с.

387. Ровинский Д.А. Русские народные картинки: В 5 кн. СПб.: Типография Академии наук, 1881.- Кн. 1 : Сказки и забавные листы. — 509 с.

388. Розенберг В.А. Из истории русской печати: Организация общественного мнения в России и независимая беспартийная газета «Русские ведомости». Прага: Пламя, 1924. - 263 с.

389. Розенталь И.С. Москва на перепутье: Власть и общество в 1905-1914 гг. М.: РОССПЭН, 2004. - 226 с.

390. Романовский А.К. Знаменательная веха: Из истории становления советской литературы / Пер. с укр. П. Аленушкина. М.: Советский писатель, 1970. - 184 с.

391. Русская литература и журналистика начала XX века. 1905 — 1917. Буржуазно-либеральные и модернистские издания. М.: Наука, 1984. — 367 с.

392. Русская Одиссея» Джеймса Джойса / Под общ. ред. Е. Гениевой. — М.: Рудомино, 2005. — 280 с.

393. Русский рисованный лубок конца XVIII начала XX века: Из собрания Государственного Исторического музея / Сост., автор текста Е.И. Иткина. - М.: Русская книга, 1992. -254 с.

394. Саакянц А. Встреча поэтов: Андрей Белый и Марина Цветаева // Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации — М.: Советский писатель, 1988. С. 367-385.

395. Серегина С.А. Андрей Белый и Сергей Есенин: мифология революции // Литература в школе. 2009. - № 4. - С. 6-8.

396. Серегина С.А. Андрей Белый и Сергей Есенин: Творческий диалог: Диссертация на. соискание ученой степени кандидата филологических наук. — М.: ИМЛИ РАН, 2009. -(На правах рукописи). — 202 с.

397. Силард Л. Андрей Белый и Джеймс Джойс // Studia slavica. 1979. - T. 25. - P. 410-414.

398. Силард Л. Герметизм и герменевтика. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2002. — 328 с.

399. Силард Л. Поэтика символистского романа конца XIX- начала XX в.: (В. Брюсов, Ф. Сологуб, А. Белый) // Проблемы поэтики русского реализма XIX века. Л.: Ленинградский государственный университет, 1984. - С. 265-284.

400. Скороспелова Е.Б. Идейно-стилевые течения в русской советской прозе 1-й половины 20-х гг. М.: МГУ, 1979. - 349 с.

401. Скороспелова Е.Б. Русская проза XX века: от А. Белого («Петербург») до Б. Пастернака («Доктор Живаго»). М.: Теис, 2003. - 356 с.

402. Скороспелова Е.Б. Русская советская проза 20-30-х годов: судьбы романа. М.: МГУ, 1985.-261 с.

403. Спивак М.Л. Андрей Белый мистик и советский писатель. - М.: РГГУ, 2006. - 577 с.

404. Спивак М.Л. Андрей Белый и Александр Блок глазами кадетской дамы (Из воспоминаний М.Ф. Кокошкиной) // Лица: Биографический альманах. М.; СПб.: Феникс; Atheneum, 1996. - Вып. 7 / Ред.-сост. A.B. Лавров - С. 427-445.

405. Спивак М.Л. «Заблудившийся» автограф: неизвестные страницы последнего дневника Андрея Белого // Литература как миропонимание: Сб. в честь М. Юнггрена. -Göteborg: Göteborgs universitet, 2009. (Gothenburg Slavic Studies. -№ 2) - C. 299-313.

406. Спивак М.Л. «Непонятен, понятен, невнятен.»: «темные» места в стихотворениях О.Э. Мандельштама на смерть Андрея Белого» // The case of the Avant-Gard / Дело авангарда. Amsterdam: Uitgeverij Pegasus, 2008. - С. 25-42.

407. Спивак М.Л. Издательство «Алконост»: к вопросу о семантике названия // Известия Российской академии наук. Серия литературы и языка. Т. 67. — 2008. — № 5. - С. 16-28.

408. Спивак М.Л. Издательство «Алконост»: к вопросу о традициях символистского книгоиздания // Вестник Российского гуманитарного университета (РГГУ): Ежемесячный научный журнал. Серия «Журналистика. Литературная критика». — 2008.-№ 11 (08).-С. 132-137.

409. Спивак МЛ. «Мозг отправьте по адресу.»: Владимир Ленин, Владимир Маяковский, Андрей Белый, Эдуард Багрицкий в коллекции Московского Института мозга. — М.: Астрель: Corpus, 2010. 608 с.

410. Спивак М.Л. О «гихловском» списке стихотворений Мандельштама «Памяти Андрея Белого» // «На меже меж Голосом и Эхом». Сб. статей в честь Т.В. Цивьян / Сост. Л.О. Зайонц. — М.: Новое издательство, 2007. — С. 347—358.

411. Спивак М.Л. Почему Андрей Белый смертельно испугался Л.Б. Каменева // Авангард и идеология: русские примеры / Ред.-сост. К. Ичин. Белград: Изд-во филологического факультета в Белграде, 2009. - С. 191-208.

412. Спивак М.Л. «Пробуд» Андрея Белого (к проблеме текстологии романа «Маски») // Эдиционная практика и проблемы текстологии. М.: РГГУ, 2002. - С. 69-76.

413. Спивак М. «"Символы моих духовных узнаний.": медитативные рисунки Андрея Белого // Русское искусство. 2006. — № 1. - С. 28-33.

414. Спивак М.Л., Одесский М.П. «Это попытка сказать о жесте ритма вне стиховедческой лаборатории.»: Об одной неопубликованной статье Андрея Белого // Вопросы литературы. 2010. - № 2. - Март-апрель. - С. 224-245.

415. Спивак М.Л., Одесский М.П. Андрей Белый между символизмом, антропософией и советской властью: Символизм стиховедения vs. стиховедение символизма // Symbol w kulturze rosyjskiej / Red. К. Duda, Т. Obolevitch. Krakow: WAM, 2010. - С. 625-636.

416. Субботин С. Андрей Белый и Николай Клюев: К истории творческих взаимоотношений // Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации. М.: Советский писатель, 1988. - С. 386—403.

417. Таран Е.Г. Роль и место издательства «Алконост» и журнала «Записки мечтателей» в истории русского символизма: Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М.: МГУ, 2007. - (На правах рукописи). - 193 с.

418. Топоров В.Н. О «евразийской» перспективе романа Андрея Белого «Петербург» и его фоносфере // Евразийское пространство: звук и слово. М.: Композитор, 2000. — С. 83-124.

419. Третьяков В.П., Гутерман A.A. Возможности использования открыток для анализа некоторых явлений обыденного сознания россиян с 1990 по 1917 гг. // Клио. 2001. -№ 2. - С. 144-149.

420. Трофимов И. Провинция в художественном мире прозы Андрея Белого. Даугавпилс, 1997.-180 с. .

421. Тынянов Ю.Н. Ода как ораторский жанр // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино/ Изд. подг. Е.А. Тоддес, А.П. Чудаков, М.О. Чудакова. М.: Наука, 1977. - С. 227-252.

422. Ученова В.В. Исторические истоки современной публицистики. М.: МГУ, 1972. - 150 с.

423. Учредительное собрание. Россия. 1918: Стенограмма и другие документы / Сост. Т.Е. Новицкая.-М.: Недра, 1991.- 161 с.

424. Фельдман Д.М. Салон-предприятие: писательское объединение и кооперативное издательство «Никитинские субботники» в контексте литературного процесса 19201930-х годов. М.: РГГУ, 1998. - 224 с.

425. Флейшман Л. Борис Пастернак и литературное движение 1930-х годов. — СПб.: Академический проект, 2005. — 656 с.

426. Француз, заболевший Россией»: Интервью <с Рене Герра> Игоря Шевелева // Огонек. — 2008. № 52/ - fwww.ogoniok.com/archive/2002/4762/34-49-51 \

427. Ханзен-Леве А. Русский символизм: Система поэтических мотивов: Мифопоэтический символизм. Космическая символика. — СПб.: Академический проект, 2003. — 816 с.

428. Хворостьянова E.B. Мистификация в творческой автобиографии: (Марина Цветаева — Андрей Белый) // Москва и «Москва» Андрея Белого. М.: РГГУ, 1999. - С. 317-348.

429. Хмельницкая Т.Ю. Литературное рождение Андрея Белого: Вторая Драматическая Симфония // Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации. М.: Советский писатель, 1988. — С. 103—130.

430. Хмельницкая Т.Ю: Поэзия Андрея Белого // Андрей Белый. Стихотворения и поэмы. — М.; Л.: Советский писатель, 1966. — С. 5-66.

431. Хольцман А. Специфика аргументативной структуры трактата Андрея Белого «История становления самосознающей души» // Symbol w kulturze rosyjskiej / Red. К. Duda, Т. Obolevitch. Krakow: WAM, 2010. - С. 605-624.

432. Хьюз P. Белый и Ходасевич: К истории отношений // Вестник Русского студенческого христианского движения (Париж). 1987. - №3 (151). - С. 144-165.

433. Чегодаева М.А. «Там за горами горя.»: Поэты, художники, издатели, критики в 1916— 1923 годах. СПб.: Дмитрий Буланин, 2002. - 424 с.

434. Чернов И.А. А. Блок и книгоиздательство «Алконост» // Блоковский сборник: Труды научной конференции, посвященной изучению жизни и творчества A.A. Блока, май 1962 г. Тарту: Тартуский гос. ун-т, 1964. - Вып. I. - С. 530-538.

435. Шахматовский вестник: К 75-летию со дня смерти A.A. Блока. Солнечногорск., 1996. — № 6: Из собрания Государственного и природного музея-заповедника A.A. Блока. Каталог. - Вып. 1. - 160 с.

436. Швецова Л. Андрей Белый и Сергей Есенин: К творческим взаимоотношениям в первые послеоктябрьские годы // Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации. -М.: Советский писатель, 1988. С. 404-425.

437. Шелохаев В.В. Судьба русского парламентария: (Ф.Ф. Кокошкин) // Отечественная история. 1999. -№ 5. - С. 44-73.

438. Шешуков С.И. Неистовые ревнители: Из истории литературной борьбы 1920-х годов. -М.: Московский рабочий, 1970. 352 с.

439. Шишкин А.Б. «Чертеж» Андрея Белого к эпилогу поэмы Вяч. Иванова «Человек» // Андрей Белый в изменяющемся мире: к 125-летию со дня рождения. М.: Наука, 2008.-С. 514-526.

440. Шкловский В. Пять человек знакомых (Андрей Белый, Евгений Замятин, Борис Пильняк, Константин Федин, Леонид Леонов). Тифлис: Заккнига, 1927. - 100 с.

441. Шкловский В.Б. Гамбургский счет: Статьи Воспоминания — Эссе / Сост. А.Ю. Галушкина, А.П. Чудакова; предисл. А.П. Чудакова; коммент. и подгот. текста А.Ю. Галушкина. - М.: Советский писатель, 1990. - 544 с.

442. Шталь X. «Печать самосознающей души»: Символизм как «плюро-дуо-монизм» у позднего Андрея Белого // Symbol w kulturze rosyjskiej / Red. К. Duda, Т. Obolevitch. — Krakow: WAM, 2010. С. 587-604.

443. Шталь-Швэцер X. Композиция ритма и мелодии в прозе Андрея Белого // Москва и «Москва» Андрея Белого: Сб. статей / Отв. ред. MJL' Гаспаров; сост. М.Л. Спивак, Т.В. Цивьян. М.: РГГУ, 1999. - С. 161-199.

444. Шталь-Швэцер X. О понятии действительности: Повесть А. Белого «Котик Летаев» // Литературное обозрение. — 1995. — № 4/5. — С. 161-167.

445. Юнггрен М. Русский Мефистофель: Жизнь и творчество Эмилия Метнера. — СПб.: Академический проект, 2001. —288 с.

446. Юрьева 3. Творимый космос у Андрея Белого. — СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. — 116 р.

447. Andrej Belyj: Centenary Papers / Ed. by В. Christa. Amsterdam: A.M. Hakkert, 1980. - 181 p.

448. Andrej Belyj: Pro et Contra: Atti del. I Simposio Internationale. Andrej Belyj, Bergamo Instit. Univ., 14-16 sett. 1984. - Milano: Unicopli, 1986. - 273 p.

449. Andrey Bely: A Critical Review / Ed. by G. Janacek. — Lexington: University Press of Kentucky, 1978. 222 p.

450. Andrey Bely: Spirit of Symbolism / Ed. by Malmstad. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1987-352 p.

451. The Andrej Belyj Society Newsletter. №№ 1-10 / Ed. by O. Muller Cooke. - Texas: Texas A&M University, № 11-14 / Ed. by S.C. Hutchungs. - Rochester, NY: University of Rochester, 1982-1996.

452. Beyer T.R. Andrej Belyj: The Berlin Years 1921-1923 // Zeitschrift fur slavische philology. B. L. - H. 1. - Heidelberg, 1990. - S. 90-142.

453. Beyer T.R. Andrej Belyj 's «Glossalolija»: A Berlin «Glossolalia» // Europa Orientalis. 1995 -№ 14 (2).-P. 7-25.

454. Beyer Т. The Role of Western Scholars in the Resurrection of Andrej Belyj/ -(mvw.middlebury.edu/~bever/trier)

455. Carlson M. «No Religion Higher Than Truth»: A History of the Theosophical Movement in Russia, 1875-1922. Princeton, N.J.: Princeton University Press. 1993. - 310 p.

456. Cook Muller O. 'Ableukhoxovs Letaevs - Korobkins revised' // Literature and Psychoanalysis / Ed. by D. Rancour-Lafeniere. - Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins, 1989. - P. 263-284.

457. Cooke O. Bely's Moscow Novels and Zamyatin's «Robert Mayer»: A Literary Response to Thermodynamics // Slavonic and East European Review. 1985. - Vol. 63. - № 2. - April. -P. 194-209.

458. Cooke O. The Fantastic in Andrej Belyj's «Moskva» // Andrey Bely: Centenary Papers / Ed. B. Christa.-Amsterdam, 1980.-P. 171-180.

459. Cooke O. The Grotesque Style of Andrej Belyj's Moscow Novels // Slavic and East European Journal. 1988. - Vol. 32. - № 3. - P. 399-414.

460. Cooke O. The Humorous Profanation of the Sacred in Belyj's Moscow Novels // Russian Literature. 1987. - Vol. XXI. - P. 217-232.

461. Cooke O. Kosnojazycie in the Final Decade of Andrei Belyi's Artistic Life // Russian Literature. Amsterdam:. - 2005. - Vol. LVIII-I/II - 1 July - 15 August: Andrej Belyj: Special Issue in the Occasion of his 125th Birthday. - P. 47-60.

462. Cooke O. The Muscovite King Lear: Ocular Motifs in Andrei Belyi's «Moscow Novels» // Canadian Review of Comparative Literature. 1992. - Vol. XIX. - № 4. - P. 585-595.

463. Cooke O. Pathological Patterns in Belyj's Novels: «Ableuxovs-Letaevs-Korobkins» // Russian Literature and Psychoanalysis / Ed. by D. Rancour-Laferriere. Amsterdam: John Benjamins, 1989. -P. 263-284.

464. Depperman M. Amdrej Belyj's Model of the Creative Work: Perezivanie Pererabotka -Preobrazenie // Андрей Белый: мастер слова - искусства - мысли. — Bergamo, Paris: Instituto Universitario di Bergamo, 1991. — P. 173-178.

465. Eisworth J.D. Andrey Bely: A Critical Study of the Novels. Cambridge; New York: Cambridge University Press, 1983.-263 p.

466. Elsworth J.D. Bely's Moscow novels // Andrey Bely: A Critical Review / Ed. by G. Janacek. -Lexington: University Press of Kentucky, 1978. — P. 127—136.

467. Fedjushin V. Russlands Sehnsucht nach Spiritualität: Theosopie, Antroposophie, Rudolf Steiner und die Russen. Schlaffhausen: Novalis Verlag, 1988. — 338 s.

468. Holthusen J. A Belyj und Rudolf Steiner // Festschrift für Max Vasmer zum 70 Geburtstag am 28 Februar 1956 / Margarete Woltner, Herbert Bräuer (Hrsg.). Wiesbaden: Harrassowitz, 1956.-S. 187-192.

469. Janecek G. Anthroposophy in Kotik Letaev // Orbis Litterarum. 1974. - Vol. 29. - Issue 3. - P. 245-267.

470. Kopper J.M. «Kotik Letaev» and the Readership of «Russkie vedomosti» //. The Andrej Belyj

471. Society Newsletter. 1989. - № 8 / Ed. by О. Müller Cooke. - P. 19-24. Kopper J.M. Andrej Belyj's «Tulumbas» // Russian Literature. - 1992. - Vol. XXXI-III. - P. 297-331.

472. Kozlik F.C. L'influence de l'anthroposophie sur 1'oeuvre d'Andrei Bielyi. T. 1-3 — Frankfurt:

473. Europa Orienialis. 1989. - № 8. - P. 425^180. Maydell R. von. Vor dem Thore: Ein Vierteljahrhundert Anthroposophie in Russland.

474. Bochum; Freiburg: Project Verlag, 2005. 474 s. Patterson R.L. «Kotik Letaev» and Gnosticism // The Andrej Belyj Society Newsletter. -Rochester, NY: University of Rochester, 1995/1996. - № 13 / Ed. by S.C. Hutchungs. -1996.-P: 7-21.

475. Rosenthal B.G. Revolution as Apocalypse: The Case of Bely // Andrey Bely: A Critical Review /

476. Steinberg A. Word and Music in the Novels of Andrey Belyj. Cambridge; New York: Cambridge University Press, 1982 - 328 p.5. Справочные издания

477. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. — М.: Русский язык, 1978-1980.-Т. 1-4.

478. Краткая литературная энциклопедия: В 9 т. М.: Советская энциклопедия, 1962-1978. Литературная энциклопедия: В 11 т. - М.:, Изд-во Коммунистической. Академии (Т. 1-5);

479. Интелвак, 2001.-800 с. Никифор, архимандрит. Иллюстрированная полная популярная Библейская энциклопедия.

480. М.: Типография Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1990. — 904 с. Политические деятели России 1917: Биографический словарь / Гл. ред. П.В. Волобуев.

481. М.: Большая Российская энциклопедия, 1993. 432 с. Политические партии России: конец XIX — первая треть XX века: Энциклопедия. — М.: РОССПЭН, 1996.-872 с.

482. Русские писатели. 1800-1917: Биографический словарь. М.: Советская энциклопедия

483. Т. 1-4); Большая российская энциклопедия (Т. 5), 1989-2007. Серков А.И. Русское масонство: 1731-2000: Энциклопедический словарь. М.:

484. РОССПЭН., 2001. 1224 с. Энциклопедический словарь: В 86 т., 4 доп. - СПб.: Ф.А. Брокгауз - И.А. Ефрон, 18901907.

485. АпЙи-ороз: Опыт энциклопедического изложения духовной науки Рудольфа Штайнера: В 2 т./ Сост. Г.А. Бондарев. М.: Институт общегуманитараных исследований, 1999. — 794 е.; 889 с.