автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Роль подчинительных союзов в формировании модальности сложноподчиненных предложений со значением обусловленности

Полный текст автореферата диссертации по теме "Роль подчинительных союзов в формировании модальности сложноподчиненных предложений со значением обусловленности"

На правах рукописи

ГРЕЦКАЯ ЕКАТЕРИНА СЕРГЕЕВНА

РОЛЬ ПОДЧИНИТЕЛЬНЫХ СОЮЗОВ В ФОРМИРОВАНИИ

МОДАЛЬНОСТИ СЛОЖНОПОДЧИНЕННЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ СО ЗНАЧЕНИЕМ ОБУСЛОВЛЕННОСТИ (УСЛОВНЫЕ И ПРИЧИННЫЕ КОНСТРУКЦИИ)

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Елец - 2004

Работа выполнена на кафедре русского языка и общего языкознания Липецкого государственного педагогического университета

Научный руководитель:

Доктор филологических наук

профессор заслуженный деятель науки РФ

Щеулин Василий Васильевич

Официальные оппоненты:

Доктор филологических наук профессор Козлова Раиса Петровна

Кандидат филологических наук доцент Телкова Валентина Алексеевна

Ведущая организация:

Белгородский государственный университет

Защита состоится «М.» 200 у Г. в /V часов на за-

седании диссертационного совета Д 212.059.01 в Елецком государственном университете им. И. А. Бунина по адресу: 399740, г. Елец, ул. Коммунаров, д. 28.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Елецкого государственного университета им. И. А. Бунина.

Автореферат разослан

2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук доцент ^ В. М. Колодко

ХЗН4

з

932506

ОБШДЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Сложноподчиненное предложение оказывается точкой приложения мыслительной активности субъекта - участника акта коммуникации, выступает ли он в качестве говорящего (автора) или в качестве слушающего. Соотносительность сложного предложения тексту выражается в том, что сложное предложение занимает особое место в иерархии синтаксических единиц, что, в свою очередь, определено его непосредственной ориентацией на коммуникативную функцию (фундаментальную функцию языка). Выступая как «знак отношения, сложное предложение как бы фиксирует в своей структуре субъективно-рефлектирующее начало, "концепцию" говорящего лица, так или иначе оценивающего связь между фрагментами сообщаемого» (М. В. Ляпон). Концепция говорящего лица, устанавливающего определенные отношения между соединяемыми событиями в сложном предложении, представляет собой план содержания категории модальности.

Главным грамматическим средством выражения предикативной модальности является категория наклонения, как изъявительного - с одной стороны, так и условно-желательного и побудительного - с другой. К грамматическим выразителям модальности относятся также модальные частицы и союзы. Союзы находятся вне сферы морфемного синтаксиса и так же, как модальные слова и выражения, образуют в предложении особую изолированную модальную зону. Союзы занимают полноправное место и среди оценочных средств языка. В. В. Виноградов считал, что вопрос о выяснении модальных значений и оттенков союзов «крайне важен для выяснения природы тех грамматических отношений, которые устанавливаются союзами между синтаксическими единицами, между предложениями. Различия в модальных значениях союзов играют большую роль в дифференциации разных типов сцепления предложений, разных видов зависимости между ними» (В. В. Виноградов).

В отечественной лингвистике проблему модальных возможностей союзов затрагивали такие лингвисты, как М. В. Ляпон, С. Г. Ильенко, Р. П. Рогожникова, В. В. Щеулин, М. А. Аверина, А. П. Бабушкин, В. Н. Бондаренко, Е. А. Орлов и др.

('ОС НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА

Настоящая работа посвящена изучению роли подчинительных союзов в формировании модальных значений в условных и причинных сложноподчиненных предложениях.

Актуальность исследования определяется недостаточной изученностью процесса функционирования, а также модальных возможностей условных и причинных союзов, разнообразных оттенков модальных планов при взаимодействии причинных союзов с коррелятами и модально-оценочными (вводными) словами в сложноподчиненном предложении. Между тем, именно изучение закономерностей функционирования подчинительных союзов в условных и причинных конструкциях дает возможность наиболее полно представить внутренние потенции исследуемых языковых средств, и, как следствие, углубить знания об их семантико-структурной организации, выявить возможности коммуникативно-прагматического использования и определить их роль в организации модальных планов в сложноподчиненных предложениях со значением обусловленности.

Предмет исследования - подчинительные союзы и их роль в формировании модальных значений в условных и причинных сложных предложениях.

Цель исследования - выявить и описать структурно-семантические свойства подчинительных союзов, определить их функциональные потенции и модальные возможности в сложноподчиненных предложениях со значением обусловленности.

Осуществление поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) описать союзы как один из способов выражения модальности сложного предложения;

2) выявить модальные возможности условных союзов в конструкциях индикативного и неиндикативного типов;

3) проанализировать конструкции, их модальные признаки, оформленные союзом если в сочетании со специализированным коррелятом;

4) описать семантику причинных союзов дифференцированного и недифференцированного значения как фактор порождения модальных оттенков в сложноподчиненных предложениях;

5) рассмотреть особенности видоизменения модальной ситуации конструкций в аспекте расчленения союзов недифференцированного значения;

6) рассмотреть модально-модификационное разнообразие, определяемое сочетанием причинных союзов с модально-оценочным словом.

Научная новизна работы состоит в выявлении и анализе многообразных оттенков модальных возможностей условных и причинных союзов в сложноподчиненных предложениях со значением обусловленности. Изучена и описана семантико-структурная организация, закономерности функционирования и коммуникативно-прагматического использования подчинительных союзов в условных и причинных конструкциях. Уточнены факторы, способствующие актуализации или, наоборот, ослаблению смысловой доминанты, выраженной квалификато-ром. Тем самым открывается новый ракурс проблемы семантического соприкосновения соединителя и «событийного материала» сообщаемого, и, как следствие, перспектива создания разнообразных модальных значений в сложноподчиненном предложении.

Методы исследования. В работе использован описательный, аналитический и структурный методы, позволяющие наиболее полно охарактеризовать модальные возможности союзов.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что оно вносит определенный вклад в разработку теории сложноподчиненного предложения в целом. Результаты проведенного анализа могут быть полезны при дальнейшей разработке вопросов, связанных с модальными возможностями условных и причинных союзов, а также с изучением категории модальности с точки зрения антропоцентризма.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее положения и выводы могут быть использованы в преподавании курса «Современный русский литературный язык», в спецкурсах и спецсеминарах, на курсах повышения квалификации учителей русского языка, в научной работе аспирантов и студентов.

Материалом для анализа послужили 2500 фрагментов текстов, содержащих сложноподчиненные предложения с условными и причинными значениями, извлеченных из произведений художественной, публицистической, мемуарной, эпистолярной литературы XIX - XX вв. методом сплошной выборки.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Исходным значением подчинительных союзов (как условных, так и причинных) является реляционное значение. Подчинительные союзы как реляционные единицы обладают особыми способностями в процессе коммуникации, они являются выразителями категории субъективной оценочности.

2. Условно-ирреальные союзы используются в речи как актуализа-торы выражения ментальных суждений, обозначении событий, связанных с осмыслением и оценкой нереальной действительности, сопровождаясь при этом тем или иным субъективным отношением говорящего; они обладают возможностями создавать особый параллельный мир в языке - «возможный мир».

3. Модальные возможности условно-потенциальных союзов проявляются в создании конструкций со значением узуального условия, они могут формировать конструкции, аналогичные вводным, фразеологизи-роваться, образуя устойчивые обороты типа оговорок. При определенных условиях они способны отражать реальное положение вещей, выявлять возможности осуществления условия в будущем. Вступая в соединение со специализированным конкретизаторами, условно-потенциальные союзы обладают возможностью приобретать дополнительные модальные оттенки.

4. Условно-потенциальный союз способен вступать во взаимодействие со специализированным коррелятом. Корреляты, находясь в главной части условно-потенциальных конструкций, выделяют, подчеркивают или ограничивают то, о чем говорится в придаточной части (при помощи различных частиц), предоставляют возможность формирования отрицания или противопоставления его содержания, создания различных логичных и модальных его оценок.

5. Семантика причинных союзов недифференцированного значения является носителем определенного модально-квалицирующего значения; с их помощью оформляются ментальные суждения, рассуждения, объяснения, которые всегда сопровождаются тем или иным субъективным отношением говорящего.

6. Расчлененный союз недифференцированного значения предстает в виде специфического микротекста, подверженного влиянию двух противоположных тенденций: тенденции к расчленению и тенденции к синтезу.

Расчленение союзов приводит к тому, что первая их часть, находящаяся в главном предложении, приобретает значение опорного компонента и способна актуализироваться модально-оценочными словами и частицами, обогащая потенциал каузальной модальности.

7. Причинные союзы недифференцированных значений во взаимодействии с модально-оценочными словами определяют грамматический характер целостного содержания предложения, а также могут создавать инверсивные (несобственно-причинные) построения, тем самым обогащая различными модальными оценками отношения каузальности.

8. Аналитическая структура причинных союзов дифференцированных значений является предпосылкой создания модальных ситуаций сложноподчиненных предложений как с собственно-причинным, так и с несобственно-причинным (причинно-аргументирующим) значением.

Структура диссертации. Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, Списка источников и Библиографии.

Во введении излагаются теоретические основания исследования, определяется предмет исследования, обосновывается актуальность его изучения, формируется цель и задачи работы, отмечается ее научная новизна, характеризуется теоретическая и практическая значимость работы, указываются источники языкового материала и методы его анализа.

В первой главе «Степень и особенности участия союзов в формировании модальных значений сложноподчиненных предложений с условной связью частей» описывается роль союзов в формировании модальных значений в условных конструкциях индикативного и неиндикативного типов.

Во второй главе «Роль причинных союзов в создании модальной специфики сложноподчиненных предложений с причинным соотношением компонентов» определяются возможности причинных союзов (дифференцированных и недифференцированных значений) в создании модальной специфики конструкций с причинным отношением компонентов.

В заключении подводятся итоги проведенного анализа.

Список источников языкового материала содержит перечень произведений, из которых взяты примеры исследуемых конструкций.

В библиографии, состоящей из 175 наименований, указаны работы авторов, цитируемых или упомянутых в тексте диссертации.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на заседании кафедры русского языка и общего языкознания Липецкого государственного педагогического университета, на межвузовских научных конференциях (Липецк, 2001-2004), представлены в публикациях по теме диссертации.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Условные конструкции представляют собой бипредикативные (би-пропозитивные) семантические конструкции. Следовательно, в сложноподчиненном условном предложении выражаются две пропозиции, или два положения дел, причем одно из двух определенным образом зависит от другого. Подобные предложения представляют собой такие конструкции, которые специально предназначены для того, чтобы эксплицитно маркировать зависимость одной пропозиции от другой. В условных предложениях неиндикативного типа средствами связи являются союзы недифференцированного значения если бы, когда бы, коли бы, как бы, кабы, ежели бы, диви бы, добро бы, присоединяющие придаточную часть сложноподчиненного предложения, в которой указывается на ирреальное условие реализации того, о чем говорится в главной части.

Каждый тип сложноподчиненных предложений по-своему интересен с точки зрения содержащейся в нем информации о человеке как говорящем-слушающем (субъекте) и теме сообщения (объекте). Но условные конструкции, ядром которых являются сложноподчиненные предложения с придаточными условия, непосредственно отражают типично человеческую способность размышлять об альтернативных суждениях, делать выводы, основанные на неполной информации, предполагать возможные корреляции между ситуациями и понимать, как мир менялся бы, если бы определенные корреляции были бы другими.

Потребность в ориентации изначально заложена в человеке, его система ориентации - это его картина мира. Человек, достигнув настоящего уровня в эволюционном развитии, стоит у границы, за которой находится мир воображаемый. Возможные миры - категория модальной ло-

гики, которая в логике используется для установления истинности/ложности модальных высказываний. Условные конструкции с недифференцированными союзами (если бы, ежели бы и др.) - это специализированное грамматическое средство, с помощью которого говорящий, опираясь на свой внутренний мир (личный опыт, личные чувства и переживания и т. п.), моделирует возможные миры, противопоставленные миру реальному.

В ситуации с ирреальным условием событие-условие не может быть реализовано, так как условие и следствие представлены как действия не только неосуществившиеся, но и неосуществимые: Если бы можно было представить, что исчезла бы русская поэзия, что исчез бы самый русский язык, а остались от него только эти несколько строк, то и тогда богатство и певучая сила нашего языка были бы ясны каждому (Паустовский).

Для противопоставления реального положения дел ирреальному используется сочетание добро бы .... а то, носящее оценочно-желательный характер, причем говорящий положительно оценивает ирреальный, возможный мир. Реальный мир, оцениваемый говорящим негативно, вводится в сочетание компонентом а то, что придает союзу уступительный оттенок: Добро бы было в самом деле что-нибудь путное, а то ведь елистратишка простой!(Гоголь).

В разговорной речи иногда образуются «моносубъектные конструкции» (М. И. Черемисина), превращаясь в усилительный оборот, так как основная мысль заключена в предложении, относящемся к нему. При помощи этого оборота усиливается выражение определенных эмоций: сожаления, радости, горя и т. п.: Если б вы знали, с какой очаровательной женщиной я познакомился в Ялте! (Чехов). Говорящий всегда оценивает возможный и противопоставляемый ему реальный мир. Именно оценка факта и есть первичное содержание модальных высказываний. Возможный мир может быть оценен говорящим как положительно, так отрицательно.

В тех случаях, когда синтаксическое условное наклонение в главной и/или придаточной части взаимодействует с категорией отрицания (не-гации), то условная конструкция изображает не возможный, а реальный мир: Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны (Л. Толстой).

При помощи аналитизма условный союз если бы проявляет такую способность, как оформление сравнительных отношений в составе союзов как если бы, все равно как если бы: Мойте чаще холодною водою, и я вас уверяю, что вы, не имея носа, будете так же здоровы, как если бы имели его (Гоголь).

Предложения с ситуацией ирреального условного обоснования могут быть рассмотрены на фоне контекста. В тексте возможный и реальный мир находятся в тесном соседстве. Сложноподчиненные предложения со значением ирреального условия, с помощью которых говорящий создает возможные миры, могут подводить итог сказанному ранее, или, называя тему, выступают в качестве инициального предложения фрагмента текста, или обеспечивают движение информации внутри текста (функция развития темы).

В процессе реализации своего оценочного свойства союз если бы обнаруживает способность сочетаться с некоторыми частицами, выступающими в качестве дополнительного средства модальной квалификации высказывания. Частицы, не изменяя общего значения гипотетичности сообщаемого, по-разному влияют на модальный облик союза, внося при этом определенную коррекцию в процесс семантической координации релятива. Говорящий сознательно использует определенные корректоры, актуализирующие определенные стороны семантики высказывания, для того, чтобы убедить слушающего в верности своей оценки. Например, и, выступая в значении частицы (близкой по значению частице даже), соединяет союз и глагол, усиливает при этом значение глагола и добавляет в сообщение экспрессии. Употребление с союзом если бы частицы только придает высказыванию особенность, исключительность условия или даже говорит о единственности желания. Усилительная частица хоть, объединяясь с союзом если бы {ежели бы), придают высказыванию оттенок жалобы на неисполнимость желания: Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно... (Л. Толстой). Союз если бы, по своему основному значению, в сочетании с лексемой даже приобретает способность выражать уже ирреально-уступительные отношения: Если бы даже Юрий Андреевич с опасностью для жизни отважился пробраться за пределы простреливаемой полосы, он и за чертою огня не встретил бы жизни, которая замерла

во всем городе, пока положение не определится окончательно (Пастернак).

В отличие от ирреально обусловленных предложений, в которых смысл союза всегда поддерживается сослагательной формой наклонения, значение потенциальности в индикативных конструкциях полностью опирается на союз. Союз если выражает не условие как таковое, а тот факт, что истинность одного из соединяемых этим словом предложений является условием истинности другого, выполняя роль модального квалификатора с двумя объектами оценки. Один объект оценки -придаточная часть, а именно представленная в ней ситуация квалифицируется в аспекте реальности / нереальности. Именно этот синтаксический компонент несет в себе основную модальную оценку всего предложения.

В тех случаях, когда конструкция выражает неоднократную, периодически повторяющуюся связь ситуаций в неопределенном временном плане, образуются условные конструкции обобщающего типа. Типичными примерами конструкций со значением обобщенного условия служат общие суждения, заключенные в пословицах, поговорках, афоризмах: Коли бог по нас, то никто на нас (Поел.); Скучен день до вечера, коли делать нечего (Поел.). К пословицам и афоризмам близки по смыслу частные суждения, принадлежащие отдельным лицам, но возведенные до степени широкого обобщения (если, ежели), формулировки законов, правил и разного рода теоретических положений в физике, химии, математике и др. науках (в данных случаях используется стилистически нейтральный союз если), содержащие определенные условия и неизбежно вытекающие из них следствия.

При необходимости обозначения нескольких условий используется повторяющийся союз ли ... ли..., обогащая условные конструкции противительно-альтернативным элементом: Тоска ли это о прерванной юности, которой не дали довеселиться; жалобы ли это на бесприютное положение тогдашней Малороссии... но звуки ее [песни], живут, жгут, раздирают душу (Гоголь).

Среди условно-потенциальных построений наблюдаются такие, в которых экспликация альтернативы затруднена. Подобные ослабленные (моноситуативные) конструкции возникают в том случае, когда информативное пространство распределяется таким образом, что части ока-

зываются не равноценны по своей предикативной значимости или одна из них оказывается вовсе не полноценной ситуацией, но не теряя при этом элемента гипотетичности в семантике союза: Если допустить, что жизнь человеческаяуправляетсяразумом, - то уничтожиться возможность жизни (Л. Толстой). В случае, если происходит дальнейшее ослабление конструкции, при дальнейшем искажении информативного пространства, формируются устойчивые обороты типа оговорок,' извинений, смягчающих резкость, категоричность, неожиданность некоторых высказываний: - Если позволите сделать не совсем удачное сравнение, то книги - это ноты, а беседа - пение (Чехов). В таких высказываниях условное значение оборотов практически устраняется.

Нетипичные синтаксические условия прослеживаются при оформлении градационных условных отношений союзом если не ... то, во всяком случае; если (ежели) не ... то, по крайней мере, смягчающими категоричность суждения: Мне было досадно, однако ж, что не мог отблагодарить человека, выручившего меня если не из беды, то по крайней мере из очень неприятного положения (Пушкин). В основе градации лежит идея количественного или качественного преимущества одного свойства или признака перед другим свойством или признаком.

Семантику условного союза часто дифференцируют специальные конкретизаторы, т. е. слова и словосочетания, которые подключаются к союзу и уточняют его значение. Вступая в контакт с союзом, частицы придают высказыванию необходимые нюансы смысла. Так, соединяясь с частицей м, условный союз если приобретает дополнительный оттенок уступительности. В сочетании даже если, если же союз если приобретает дополнительную способность выражать не только условные, но и уступительные отношения: Если спасение даже и было рядом, теперь оно далеко (Распутин); Если же удавалось отвечать хорошо, то старик охорашивался, оправляя на себе жилетку, галстук, фрак и принимая, вид собственного достоинства (Достоевский). Соединение если уж выступает как носитель такого условия, из которого должен последовать вывод, т. е. условия, близкого к причинности, где частица уж приближая ситуацию к реальности, способствует актуализации каузального значения.

Союз раз занимает промежуточное положение между союзом если и союзом так как, поэтому его относят к условно-причинным союзам: А раз любили его [Богодула] старухи, ясное дело, не любили старики (Распутин).

Релятив, в силу своей предназначенности быть частью формируемого целого, может включать корреляты. В этих случаях союз если выступает как компонент двухместного союзного соединения (если-то, если-так, если-тогда и т. п.). Наиболее часто в роли коррелята употребляется лексически опустошенное местоимение то. В отличие от то, коррелят так, ограничен сферой разговорной, непринужденной речи. Корреляты то и так не являются членами предложения и не вносят дополнительных оттенков в придаточное предложение, находясь всегда в начале главной части конструкции. В союзном соединении если - тогда, коррелят тогда в условной конструкции утрачивает до некоторой степени свое значение наречия времени и приобретает значение в том случае, при том условии, т. е. условный оттенок коррелята тогда оказывается здесь особо подчеркнутым.

Предложно-падежные формы при условии, с условием, выполняя роль соотносительного слова в составе условной конструкции, своей семантикой подчеркивают важность условия, выраженного придаточным предложением, другие (в случае, на случай) - указывают на то, что условие является предполагаемым: Для этого нужно не менее пяти тысяч подвод в течение целого месяца, и то при условии, если будут делать по два конца в день (Н. Островский); После нагрузки ковров, вина и различной пищи небольшой кипятильный бак был прикручен проволокой к багажнику - на случай, если снова что-либо стрясется с ценной головой товарища Пикеринга (Леонов).

Наличие вводных слов значит, следовательно, стало быть в главном предложении придает придаточному условному значение причины или обоснования и усиливает значение вывода: Если ты позволил ей [Фенечке] жить с тобой под одной кровлей, стало быть, она этого заслуживает (Тургенев).

Модификация если происходит в неблагоприятных условия для гипотетичности, когда возникают в пределах одного сложного предложения несовместимые смыслы. Подобная ситуация возникает при конкуренции гипотетичности и каузальности: Левин же был твердо убежден,

что если она подгорела, то потому только, что не были приняты те меры, о которых он сотни раз приказывал (Л. Толстой). Нейтрализовать гипотетическую сему могут союзы с целевым значением, такие, как чтобы; для того, чтобы; затем, чтобы.

Следовательно, условные союзы обладают большим синтаксическим потенциалом и широкими конструктивными возможностями, что находит свое законное отражение в способности условных союзов формировать многочисленные модальные значения СПП.

Из всех отношений обусловленности наиболее сложной и разветвленной типологией категориальных ситуаций характеризуются отношения причины. В причинных предложениях носителем признака достаточного основания является придаточная часть, при том что модальные признаки частей не зависят друг от друга. Причинные функциональные союзы также несут большую семантическую нагрузку, они не просто маркируют отношения между предикативными частями сложного предложения, а как бы создают их сами.

Союзы недифференцированного значения потому что, потому как, так как, потому, поскольку, ибо, раз, ведь присоединяют собственно-причинные придаточные.

Причинные конструкции с союзами потому что и так как в типичных случаях ориентированы на мир "полного" знания (К. А. Перевер-зев), поскольку они обосновывают доступное восприятию реальное положение дел, т. е. модальность реальности. Понимая реальную действительность, или хотя бы стараясь понять ее, говорящий имеет возможность соответствующим своему пониманию образом оценить лицо, явление, событие, факт. Поэтому можно сказать, что существует связь между причиной и оценкой.

Признаки, которыми характеризуется предмет оценки, субъективны. Они представлены оценкой, которую дает говорящий семантическому субъекту при обозначении субъекта действия. Одним из наиболее ярких проявлений субъективной модальности является рассуждение, а с помощью лексико-грамматических средств причинной семантики оформляется особый подвид рассуждения - объяснение, служащее для раскрытия причин реальных явлений: Мы не знаем верно о том, в какой степени была действительна гениальность Наполеона в Египте, где сорок веков смотрели на его величие, потому что эти все великие под-

виги описаны нам только французами (Л. Толстой). Свободное размышление, поддерживаемое причинными конструкциями при помощи союза потому что, используется авторами не только в художественных произведениях, оно свойственно также публицистическим, мемуарным и эпистолярным жанрам.

Причинные конструкции с потому что в художественном произведении часто используются автором для описания внешнего облика, выражения лица, некоторых черт характера героя, внутреннего состояния или внутреннего мира героя, объяснения причин мыслей или поступков героя, т. е. способствуют проявлению авторской модальности: Хохол Перемет не принимал никакого участия в этих переговорах, потому что вообще был человек крайне сдержанный и не любил болтать понапрасну (Мамин-Сибиряк).

Союз потому что может вступать в отношения с дейктической час-тицей-актуализатором это, дополняя и поясняя информацию, представленную ранее, то есть мотивируя предтекст и выходя на текстовый уровень: Она [Оленька] и ветеринар никому не говорили о перемене, какая произошла в их отношениях, и старались скрыть, но это им не удавалось, потому что у Оленьки не могло быть тайн (Чехов)

Причинные отношения могут соединяться с отношениями уступительными, приобретая дополнительный оттенок модальности уступки. Уступительная связь проявляет тенденцию к восстановлению логического равновесия в высказывании путем экспликации причины противоречия: потенциальной причине противопоставляется причина истинная, разъясняющая парадоксальное положение вещей: И прежде бывали с ним [генералом Иволгиным] случаи внезапной блажни в этом же роде, хотя и довольно редко, потому что, вообще говоря, это был человек очень смирный и с наклонностями почти добрыми (Достоевский).

Союзы так как и ибо - синонимы союза потому что, однако они не членятся на компоненты, способные распределяться между предикативными частями. У союза так как, в силу его нерасчленяемости, не может актуализироваться первый компонент, он выражает причинное значение на основе отношений сходства и сравнения. Особенность употребления союза ибо состоит в том, что он обозначает не обстоятельственно-причинные отношения, а присоединяет обоснование, придаточная часть, вводимая союзом ибо, как правило, имеет модальное

значение довода. В художественных и публицистических произведениях авторы используют союз ибо в конструкциях со стилистическими характеристиками книжной, ораторской, высокой речи, внося модальный оттенок высокопарности: Критерием единства литературы данного народа, единства условного, может быть признак только язык народа, ибо все остальные критерии сами условны, преходящи и производим (Мандельштам). Наоборот, вступая в противоречие со стилистически сниженным лексическим наполнением высказывания, союз ибо вносит в конструкцию модальный оттенок ироничности: Чуткий нос его слышал за несколько десятков верст, где была ярмарка со всякими съездами и балами: он уж в одно мгновенье ока был там, спорил и заводил сумятицу за зеленым столом, ибо имел, подобно всем таковым страстишку к картишкам (Гоголь).

Союз поскольку представляет причину как единственную, вне конкуренции с другими. В разговорную речь конструкции с поскольку проникли прежде всего из выступлений делового характера на собраниях, заседаниях и т. п., где они очень употребительны, поэтому несут в себе модальный оттенок делового характера, казенности отношений: - Думаю, регламент устанавливать не стоит, поскольку дело слишком серьезно (Бондарев).

Для союза-частицы ведь характерно участие в построениях, организованных по принципу модального контраста. В отличие от других причинных союзов недифференцированного значения союзная частица ведь выполняет свою основную функцию: эмоционально-экспрессивную, то есть усиливает или оттеняет слово, перед которым (или после которого) находится, и вносит в смысл предложения экспрессивное значение: — Ну, еще бы, — сказал Антон Павлович, хмуро усмехаясь, — ведь он [издатель] же аристократ, образованный... он же в семинарии учился! (Горький). При контакте с модальным корректором, прагматический потенциал частицы ведь оказывается сильнее, так как он способен подавить гипотетическую неоднозначность сообщаемого (сомнение, допущение) и восстановить прагматическое равновесие. В аналогичной роли прагматического корректора ведь выступает при сочинительных союзах а (а вот), но и при каузальной союзе. В первом случае ведь принимает на себя основную семантическую нагрузку, именно он - семантически доминирующая часть союзного соединения,

квалифицирующая отношения между событиями, во втором - «ответственность» за каузальный характер связи несет на себе союз потому что (потому).

Союз потому что - обладает способностью выступать в СПП в расчлененном виде. Расчлененный союз представляет содержание главной части как уже известное, вводя в конструкцию модальность известности, воспроизводимую именно ради мотивировки, которая становится семантическим центром высказывания, его ремой, поэтому появляются здесь актуализаторы (только, именно, исключительно и др.), способствуя расчленению союза потому что. При совмещении союза с подобными частицами в конструкции появляется модальный оттенок исключительности: Часто по ночам, в особенности лунным, он [Нехлюдов] не мог спать только потому, что испытывал слишком большую волнующую радость жизни, и, вместо сна, иногда до рассвета ходил по саду с своими мечтами и мыслями (Л. Толстой).

Причинно-следственные отношения, в силу тесных смысловых связей между элементами высказывания, а также в силу коммуникативного неравенства сообщений в ходе повествования образуют так называемый иерархический, или синтагматический, тип прозы.

В отличие от союза потому что, причинный союз так как, выступая в расчлененном виде, распадается и теряет свое причинное значение.

Кроме конструкций, выражающих собственно-причинные отношения, выделяют конструкции косвенного обоснования, выражающие несобственно-причинные, причинно-аргументирующие отношения. В подобных предложениях, представляющих собой продукт речевой деятельности, в которых причинно-следственная связь устанавливается самим говорящим, субъект сознания и речи не просто предполагается, а, как правило, вербализован посредством модальных языковых элементов - вводных (модально-оценочных) слов или словосочетаний.

Вводно-модальные слова разделяются на слова со значением предположительности: может быть, кажется, видимо и под. и со значением категоричности: конечно, разумеется, бесспорно и под., внося в конструкцию соответствующую модальную оценку сообщения: Она [Наташа], видимо, совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье (Л. Толстой); Дуэли, конечно, между ними не происходило, потому что все были гражданские чи-

новники, но зато один другому старался напакостить, где было молено, что, как известно, подчас бывает тяжелее всякой дуэли (Гоголь).

Для союза так как, в силу его нерасчленяемости, исключена возможность актуализации первого компонента. В подобных предложениях не придаточное предложение, а наоборот, главное раскрывает собой член придаточного предложения, поэтому их называют обратноподчи-ненными, или инверсивными. Средством конкретизации здесь являются модально-оценочные (вводные) слова и словосочетания в составе главной части, именно они актуализируют обратное подчинение (инверсию): Денег, вероятно, было очень много, так как пачка в семь тысяч восемьсот, которую о. Христофор отложил для Варламова, в сравнении со всей кучей казалась очень маленькой (Чехов).

Основная часть союзов и союзных соединений дифференцированных значений имеют аналитическую структуру. Союзы дифференцированных значений разделяются на две группы: часть из них оформляет конструкции с собственно-причинным значением {оттого что, за то что, из-за того что, благо и др.), другие - с несобственно-причинным значением.

Посредством союза оттого что в высказывании создается модальный оттенок неосознанности, непроизвольности, союз от того что указывает на причину как на источник, происхождение основания. Союз за то, что, образованный на базе предлога за (в причинном значении по причине, вследствие) и местоимения, сохраняющего свое указательное значение, создает причинно-изъяснительный оттенок модальности в конструкции и указывающего на основание действия главного предложения. Довольно редкое союзное сочетание оттого, когда поддерживает в конструкции значение каузальности семантически специализированной частью оттого, одновременно привнося оттенок временной модальности второй частью союзного сочетания - когда. Союз из-за того что унаследовал от соответствующего предлога {из-за) в некоторых типовых ситуациях значение причины нежелательного следствия и присоединяет придаточную часть, указывающую на причину того обычно отрицательно оцениваемого факта, о котором говорится в главной части, привнося в предложение модальность негативной оценки: Крысобоя вообще все провожали взглядами, где бы он ни появлялся, из-за его роста, а те, кто видел его впервые, из-за того еще, что лицо

кентуриона было изуродовано: нос его некогда был разбит ударом германской палицы (Булгаков).

Союзы, образованные от имен-реляторов {причина, следствие, результат, основание, повод, предлог, знак и т. п.), выступают в сочетании с местоимениями и корреспондируют с соответствующими предлогами: вследствие того что, по причине того что и т. п. Подобные союзные сочетания несут в себе семантику базовых существительных. Так, союз по той причине что {по причине того что) носит оттенок достоверной, истинной причины и вводит в высказывание модальность истинности, достоверности: Полковника Щеткинауже сутра не было в штабе, и не было по той простой причине, что штаба этого более не существовало (Булгаков). От деепричастной формы (через предлог) образован союз благодаря тому что. Предлог передал значение глагола благодарить союзу, который употребляется как средство выражения способствующей причины: Она оставалась с ним до конца благодаря тому, что была очень сильная, а он нуждался в ней больше, чем в ком-либо (Веригина).

Позиционно-специализированный союз благо, образованный от соответствующего имени, указывает на позитивную оценку дополнительного порождающего фактора: Чины мы будем днем разбирать, а теперь, благо никого нет, поговорим запросто (А. Островский).

Союзы дифференцированных значений способны к расчленению и к разобщению своих составляющих, что подтверждает неустойчивость их категориальных свойств, так как, расчленяясь, особенно разобщаясь по-зиционно, они утрачивают признаки союза. Расчленение союзов, которое может сопровождаться позиционным разобщением частей, приводит к тому, что часть, выражающая причинную зависимость и остающаяся в составе главного предложения, приобретает значение опорного компонента и способна актуализироваться частицами и модально-оценочными словами.

Частицы, как и в случае с союзом потому что, являясь лексико-структурным специализированным компонентом главной части, усиливают отношения, возникающие между главной и придаточной частью. Так, частицы-актуализаторы только, единственно указывают на единственность причины, заранее снимая необходимость в дополнительной аргументации. Актуализирующая частица именно усиливает, подчерки-

вает модальное значение причины: - Все глядели, а я необыкновенное удовольствие ощущал именно оттого, чтоя проповедую, а бумажка-то у меня в кармане лежит (Достоевский). Актуализирующие частицы и, еще и, также выражают добавление, дополнительный аргумент: Столкновения эти происходили часто и оттого, что они не знали еще, что друг для друга важно, и оттого, что все это первое время они оба часто бывали в дурномрасположении духа (Л. Толстой).

Модальный оттенок первостепенности, важности выдвигаемой причины могут акцентировать актуализаторы особенно {в особенности), главное {главным образом), преимущественно {по преимуществу) и т. п.: Наташа в эту зиму в первыйраз начала серьезно петь и в особенности оттого, чтоДенисов восторгался ее пением (Л. Толстой).

В отличие от предложений с союзом потому что в конструкциях с союзом дифференцирующего типа модально-оценочные средства обладают не дифференцирующей, а акцентирующей функцией: характер причинной зависимости определяется здесь семантикой самого союза: Может, оттого, что в эдакую минуту встретил, да вот ведь и его встретил (он указал на Лебедева), а ведь не полюбил же его (Достоевский).

Близки к данному актуализатору модальные корректоры вероятно, верно, должно быть, выражающие то, что высказываемое утверждение основано не на точном знании, а на предположении говорящего и проявляющие в конструкции модальность неуверенности, предположительности: Вероятно, оттого, что горло заплыло жиром, голосу него изменился, стал тонким и резким (Чехов). Союзы ввиду того что, вследствие того что несут на себе отпечаток официальности и книжности. Конструкции, оформленные этими союзами даже в художественных произведениях имеют оттенок делового, официального сообщения о событии и его причине: Иногда Писемский советовал нам, и в особенности Кирпичникову, жившему на краю города, остался ночевать, ввиду того, что в это время в Москве по ночам "пошаливали " (Кони).

Причинные конструкции с союзами дифференцированных значений, как было сказано выше, могут выражать и несобственно-причинное значение, выражаемое союзами под видом того что, под предлогом то-

го что (под тем предлогом что), судя по тому что (смотря по тому что), тем более что тем паче что.

Несобственно-причинное значение наиболее четко и однозначно передается СПП с союзом тем более что, вводящим побочный фактор, дополнительный аргумент. Употребление в речи союза тем более что соответствует субъективному представлению говорящего о второстепенном значении вводимой этим союзом мотивировки, именно о «дополнительности» ее. Это подтверждается особенностями самих синтаксических конструкций, оформленных данным союзом, в которых создается модальный оттенок второстепенности, дополнительности: Было грустно, что не обласкал Соболькова, не напомнил по тот жаркий денек, тем более что они как бы и породнились тогда, потому что оба вышли с легкими ранениями из боя (Леонов). Союз тем более что может выступать и в расчлененном виде, причем расчленение может сопровождаться позиционным разобщением его частей. Отделяясь, семантический центр союза тем более выступает как распространитель какого-либо члена предложения в главной части. В такой ситуации происходит осложнение придаточной части указанием на интенсивность признака: — Как же он может знать, когда вы помрете? Тем более, что он не врач! (Булгаков).

Такие союзы (и соответствующие предлоги) как под предлогом того что (под тем предлогом что) и под видом того что осложнены семой следствия, формирующей отношения основания и вытекающего из него вывода, отношения повода и вызываемого им последствия и указывают на мнимую причину, на внешний повод, предлог, только выдаваемый за истинное обоснование: Три дня сряду ездил он [Обломов]к Ольге и обедал у них, под тем предлогом, что у него там еще неустроено (Гончаров). Значение причины может быть осложнено семой условия при помощи союза судя по тому что: Судя по тому, что она [Таня] дрожит и такая бледная, она нездорова (Вересаев). В конструкциях с этим союзом причинная обусловленность имеет обратный (инверсивный) характер.

Таким образом, сложный релятивный компонент, включающий в себя подчинительный союз и коррелят или модально-оценочное слово, регулярно используется в системе сложных конструкций, выражая сложнейшую гамму модально-оценочных значений, в которой тесным

образом переплетаются «работа ума» и «работа души», отражая тончайшие оттенки «образа мыслей» об особом - модально-оценочном -«положении дел» в объективной действительности.

Реляционные единицы своим семантическим устройством демонстрируют принцип, наблюдаемый в структуре единиц других уровней и другого коммуникативного качества. Соединение высказываний, обслуживаемое подчинительным союзом, следует рассматривать как иерархию модально-оценочных инстанций. В рамках соединения высказываний сам соединитель (союз) выступает как своего рода высказывание, имитация свернутого умозаключения.

Основное содержание диссертации отражено в публикациях:

1. Грецкая Е. С. К вопросу о категории модальности // Слово, предложение, текст в функционально-прагматическом аспекте. - Липецк, 2001.-С. 24-32.

2. Грецкая Е. С. Сложноподчиненные предложения со значением ирреального условия и возможные миры // Некоторые вопросы теории языка. - Липецк, 2002. - С. 38-55.

3. Грецкая Е. С. Функциональные направления в современной отечественной лингвистике // Антропоцентризм современной лингвистической ситуации. - Липецк, 2002. - С. 166-176.

4. Грецкая Е. С. Замечания об индикативных предложениях со значением потенциальной обусловленности с союзом если II Коммуникативно-смысловые параметры лексикологии, грамматики и лингвистики текста. - Липецк, 2003. - С. 155-165.

5. Грецкая Е. С. Модальные признаки предложений, оформленных союзом если в сочетании со специализированным коррелятом // Структурно-семантическая специфика и функционально-коммуникативный статус языковых единиц - Липецк, 2004. - С. 244-259.

Е. С. Грецкая

Роль подчинительных союзов в формировании модальности сложноподчиненных предложений со значением обусловленности (условные и причинные конструкции)

Подписано в печать //. И. ОЧ г. Формат 60x88 1/16. Бумага офсетная. Усл. печ. л. - 1. Тираж 100 экз. заказ № 132.

Липецкий государственный педагогический университет 398020, г. Липецк, ул. Ленина, 42.

Отпечатано в РИЦ ЛГПУ.

123406

РНБ Русский фонд

2005-4 23114

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Грецкая, Екатерина Сергеевна

* ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Степень и особенности участия союзов в формировании модальных значений СПП с условной связью частей.

§ 1. Модальные возможности условных союзов в конструкциях неиндикативного типа.

§ 2. Условные союзы дифференцированных значений как специализированные показатели потенциальной обусловленности индикативных предложений.

§ 3. Модальные признаки предложений, оформленных союзом если в сочетании со специализированным коррелятом.

ГЛАВА 2. Роль причинных союзов в создании модальной специфики сложноподчиненных предложений с причинным соотношением компонентов.

§ 1. Семантика причинных союзов недифференцированного значения как фактор порождения модальных оттенков сложноподчиненного предложения. 1 оо

§ 2. Особенности видоизменения модальной ситуации предложений в аспекте расчленения союзов недифференцированного значения

- ^ Модально-модификационное разнообразие, определяемое соединением союзов с вводным (модально-оценочным) словом или словосочетан и ем.

§ 4. Аналитическая структура причинных союзов дифференцированных значений как предпосылка создания модальных ситуаций конструкций с собственно-причинным и несобственно-причинным значением

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Грецкая, Екатерина Сергеевна

л Синтаксической системой является такая система, в которой «обретают реальное бытие все прочие системы: категориально-грамматическая, лекси

• ко-фразеологическая, фонологическая» [Попова 1985, с. 25], а в единицах j синтаксиса (простом предложении, сложном предложении, тексте) фиксируf ются результаты мыслительной и коммуникативной деятельности человека.

В существующей системе взглядов на язык значительное внимание уделяется такой категории как текст. Предложение и текст соотносятся между собой как часть и целое, так как «сложное предложение представляет собой не только непосредственный конституент текста, но и часть информации, у < которая достаточна для того, чтобы в своих собственных (внутренних) границах воспроизвести инвариантные характеристики текста» [Ляпон 1982, с. 76], т. е. способность устанавливать связь между предикативно оформленными фрагментами информации и квалифицировать эту связь и есть то эвристическое свойство человеческой психики, которое предопределяет творческую активность речевой деятельности, зафиксированной текстом. «Изучая предложение как единицу, замкнутую в самой себе, - отмечает Г. А. Золото-ва, - лингвистика лишает себя возможности проверить достоверность и действенность теоретических рубрикаций речевой жизнью предложения. По ходу развития интереса к межпредложенческим связям, к тексту возникает барьер, прерывающий естественное движение научной мысли. Вера в незыблемость традиционной грамматики делает этот барьер неодолимым, разводя проблематику предложения и текста по разным направлениям, как бы не признавая между ними отношений части и целого (курсив наш. - Е. Г.) и их общего коммуникативно-смыслового назначения.

Между тем к совокупности предложений, к тексту применим тот же исследовательский инструментарий: вопросы что? как? для чего?» [Золото-ва 1988, с. 56].

Отношения, возникающие в тексте как целом, во многом идентичны и подобны тем, которые наблюдаются и в сфере сложного предложения.

-М-, Именно поэтому грамматика текста не может обходиться без такой категории, как «сложное предложение», которое можно рассматривать как представитель текста. Одним из основных аргументов, мотивирующих органичную связь сложного предложения с категориями текстового уровня, по мнению М. В. Ляпон, является способность устанавливать связь между фрагментами информации и квалифицировать эту связь (т. е. устанавливать отношения), что и есть то эвристическое свойство человеческой психики, которое предопределяет творческую активность речевой деятельности, отраженной в тексте [Ляпон 1982, с. 75]. s Человеческий фактор проявляется в структуре, семантике, функционировании любого элемента языковой системы, потому что язык и человеческое сознание связаны между собой таким образом, что деятельность сознания необходимо сопровождается деятельностью языка, выливаясь в единый, хотя и сложный по своей внутренней структуре, речемыслительный процесс [Кацнельсон 1972, с. 110]. Например, сложное предложение оказывается точкой приложения мыслительной активности субъекта - участника акта коммуникации, выступает ли он в качестве говорящего (автора) или в качестве слушающего. Соотносительность сложного предложения тексту выражается в том, что сложное предложение занимает особое место в «стратификационной иерархии синтаксических единиц», что, в свою очередь, определено его непосредственной ориентацией на коммуникативную функцию (фундаментальную функцию языка). Выступая как «знак отношения, сложное предложение как бы фиксирует в своей структуре субъективно-рефлектирующее начало, "концепцию" говорящего лица, так или иначе оценивающего связь между фрагментами сообщаемого» [Ляпон 1982, С. 66-67]. Концепция говорящего лица, устанавливающего определенные отношения между соединяема мыми событиями в сложном предложении, представляет собой план содержания категории модальности.

Академик В. В. Виноградов рассматривал модальность как одну из тех синтаксических категорий, в которых выражается и конкретизируется категория предикативности с общим грамматическим значением отнесенности основного содержания предложения к действительности [Виноградов 1975, с. 268]. Он характеризует синтаксические категории модальности, времени и лица как категории, конкретизирующие и выражающие предикативность, и вводит признак точки зрения говорящего [Виноградов 1975, с. 268]. Среди всех категорий, в которых находит выражение предикативность, модальность выдвигается на первое место, так как отношения сообщения, содержащегося в предложении, к действительности, - это и есть модальные отношения [Виноградов 1975, с. 289]. Именно поэтому В. В. Виноградов отнес категорию модальности предложения к числу основных, центральных языковых категорий, обнаруживающихся в языке в разных формах [Виноградов 1975, с. 57].

Семантический признак «точка зрения говорящего» связан с выдвинутой А. М. Пешковским концепцией «субъективно-объективных синтаксических категорий», выражающих отношение говорящего к своей речи и к тем отношениям между частями ее, которые он в ней устанавливает [Пешковский 1956, с. 88-89]. С концепцией А. М. Пешковского перекрещивается теория Р. О. Якобсона, в которой он интерпретирует «шифтеры» как категории, характеризующие сообщаемый факт и / или его участников по отношению к самому факту сообщения или к участникам этого сообщения [Якобсон 1972, с. 85-113]. Категория модальности как понятийная категория, — по мнению 3. Я. Тураевой, - связана с важными аспектами бытия и его преломлением в сознании и языке человека; в основе этой категории лежат универсальные категории логики, организующие рациональное сознание [Тураева 1994, с. 109].

Позиция говорящего» в явном или скрытом виде включается в любое объяснение категории модальности. В каждой из модальных категорий точка зрения говорящего выступает в особом аспекте актуализации.

Отношение к действительности — это действительность в представлении говорящего. Именно это представление (в обобщенном и «объективированном» виде) отражено в языковых модальных значениях, включающих элементы языковой семантической интерпретации смысловой основы выражаемого содержания [Теория . 1990, с. 64]. Существует два типа отношения к действительности, устанавливаемого с точки зрения говорящего: опосредованного - через время, через временную локализованность, через отношение к лицу - и неопосредованного (прямого) — в указанных признаках отнесенности ситуации к «реальному миру» или к одному из «возможных миров», в оценке достоверности и т. д.» [Теория. 1990, с. 65]. Модальность представляет собой «отношение к действительности с точки зрения говорящего», являющееся прямым (не связанным с опосредствующим «каналом актуализации»), собственным содержанием данной категории» [Теория. 1990, g. 65].

Такое «отношение к действительности», связываемое именно с модальностью, получает качественную определенность тогда, когда это отношение проявляется в преобладающих признаках реальности / ирреальности.

Содержание высказывания (предложения) может соответствовать реальной действительности, а может и не соответствовать ей, - этим и определяется противопоставление двух основных модальных значений - модальности реальной (прямой) и модальности нереальной (ирреальной, косвенной, гипотетической, предположительной).

Однако, надо отметить, что модальность сложного предложения неоднородна. Об этом сказал В. В. Виноградов, определив модальность сложного предложения как «прерывисто-изменчивую», так как «модальность сложного синтаксического единства определяется композиционным объединением разных модальных значений составляющих его частей, а также общей семантикой целого». [Виноградов 1975, с. 84]. Сложное предложение полипредикативно, так как «предикативность (и при этом полная предикативность, а не полупредикативность и не потенциальная предикативность) составляет обязательное свойство материала, из которого строится сложное предложение, свойство его частей» [Белошапкова 1975, с. 46]. Отсюда следует, что сложное предложение не имеет единой, однородной модальности, модальность его «прерывисто-изменчивая», т. е. каждая часть сложного предложения, каждая предикативная единица в его составе имеет свою собственную модальность.

Главным грамматическим средством выражения предикативной модальности является категория наклонения, как изъявительного — с одной стороны, так и условно-желательного и побудительного - с другой. К грамматическим выразителям модальности относятся также модальные частицы и союзы. Союзы, «которые, в отличие от предлогов, находятся вне сферы морфемного синтаксиса и так же, как модальные слова и выражения, образуют в предложении синтагматически изолированную зону "модуса"» [Ляпон 1971, с. 233]. Союзы занимают полноправное место и в сфере оценочных средств языка. Недаром А. А. Шахматов, учитывая оценочные способности союзов, включил в систему союзов все модальные частицы. Одним из первых отметил союзы как один из способов выражения модальности сложного предложения В. В. Виноградов, сказав, что «наряду с другими уже рассмотренными формами выражения модальных значений, здесь, в кругу сложных синтаксических единств, выступает новый тип модально окрашенных служебных слов. Это - союзы» [Виноградов 1975, с. 84]. В. В. Виноградов считал, что вопрос о выяснении модальных значений и оттенков союзов «крайне важен для выяснения природы тех грамматических отношений, которые устанавливаются союзами между синтаксическими единицами, между предложениями. Различия в модальных значениях союзов играют большую роль в дифференциации разных типов сцепления предложений, разных видов зависимости между ними» [Виноградов 1972, с. 552-553].

В отечественной лингвистике проблему модальных возможностей союзов затрагивали такие лингвисты, как М. В. Ляпон, С. Г. Ильенко, Р. П. Рогож-никова, В. В. Щеулин, М. А. Аверина, В. Н. Бондаренко, Е. А. Орлов и др.

Поскольку организующим началом сложного предложения любого типа является выражение содержательных отношений между двумя ситуациями, которые устанавливаются говорящим субъектом, то семантическая структура большинства сложных предложений состоит из трех пропозиций: двух событийных и одной логической (релятивной). Сказанное верно не только для союзных, но и для бессоюзных предложений, так как логическая пропозиция в союзных предложениях вербализуется в союзах, в бессоюзных же она имплицитна. Именно логическая пропозиция позволяет считать сложное предложение «знаком отношения между ситуациями» [Белошапкова, Менькова 1995, с. 58-59]. Кроме того, «уже сам по себе выбор связующего средства, с помощью которого инициатор сообщения соединяет фрагменты информации, когда он строит высказывание в форме сложного предложения, есть не что иное, как операция умозаключения, поскольку этот выбор предопределен тем выводом, к которому говорящий приходит, оценивая и квалифицируя отношения между соединяемыми фрагментами, т. е. подвергая информацию специальной логической обработке» [Ляпон, 1986, с. 9]. В семантике союза могут отразиться колебания говорящего, который не решается дать однозначную, категорическую квалификацию связи, четко определить ее логический характер. Это подтверждает высказывание В. В. Виноградова о том, что «различия в модальных значениях союзов играют большую роль в дифференциации разных типов сцепления или сочетания предложений, разных видов зависимости между ними» [Виноградов 1975, с. 85-86]. Следовательно, союзы - одно из главных средств выражения модальности сложного предложения, а также средство формирования модальной (реляционной) структуры текста. Союз проявляет способности дифференцировать оценочные характеристики высказывания и «приводит к модальной многослойности предложения, к увеличению его смысловой глубины» [Ляпон 1971, с. 234].

Особого внимания заслуживают подчинительные союзы в рассматриваемом аспекте как релятивные языковые единицы. Такое свойство, как ре-ляционность (релятивность) обнаруживается у единиц, принадлежащих к разным уровням языковой системы и обладающих разными категориально-грамматическими признаками [Ляпон 1986, с. 13]. «Под реляционным значением в широком смысле понимается любое лексическое значение, в состав которого входит реляционный компонент.». Реляционное значение проявляется «в чистом виде (или по крайней мере менее осложненном) в классах союзов, предлогов и некоторых глаголов.» [Арутюнова 1980, с. 234].

Союз представляет собой языковой знак, который не только фиксирует связь двух фрагментов высказывания или текста, но еще и содержит логическую оценку, квалификацию этой связи. Более того, «в рамках соединения высказываний сам соединитель выступает как своего рода высказывание, имитация свернутого умозаключения» [Ляпон 1986, с. 196]. Следовательно, все союзы в СПП могут рассматриваться в качестве свернутого «текста в тексте», средства содержательной импликации. Союзы как реляционные единицы обладают особыми способностями в процессе коммуникации: они могут вклиниваться в пределы синтагматически неделимого отрезка информации, как бы пренебрегая правилами соединения русской синтагмы: Женщина эта — мать мальчишки, игравшего с старушкой, и семилетней девочки, бывшей с ней в тюрьме, потому что не с кем было оставить их, - так же, как и другие, смотрела в окно, но не переставая вязала чулок и неодобрительно морщилась, закрывая глаза, на то, что говорили со двора проходившие арестанты (Л. Толстой. Воскресение).

Другой, не менее важной особенностью союза является его безразличие к функционально-синтаксической равноценности соединяемых частей и к предикативному статусу: В первом списке сделал он [писарь] две ошибки: поручика Синюхаева написал умершим, так как Синюхаев шел сразу же после умершего майора Соколова, и допустил нелепое написание - вместо «Поручики же Стивен, Рыбин и Азанчеев назначаются» написал: «Подпоручик Киже, Стивен, Рыбин и Азанчеев назначаются» (Тынянов. Подпоручик Киже).

Подчинительные союзы противопоставляются сочинительным прежде всего тем, что они входят в структуру придаточной части, выделяя ее как субординационную и делая грамматически подвижной. Это подметил А. М. Пешковский [Пешковский 1959], поэтому необходимо признать, что «маркирующая» сущность подчинительных средств связи является самой характерной чертой подчинения.

Говоря о функциональной природе подчинительного союза как реляти-ва, нельзя не сказать о такой категории, как категория оценки, которая, в свою очередь, является выразительницей субъективности. «Поскольку высказывание есть всегда результат речевой деятельности субъекта, то оно уже изначально детерминировано как субъективный акт и по форме и по содержанию. Это относится к любому высказыванию в принципе, ибо каждое высказывание всегда будет представлять собой результат взаимодействия человека (субъекта познания) с объективным миром. Субъективность речевого высказывания определяется . тем существенным обстоятельством, что в нем заложено содержание, формируемое индивидуумом, которое построено абсолютно зависимо от познавательного акта субъекта (человека)» [Колшан-ский 1974, с. 27]. Реляционные единицы (в том числе и подчинительные союзы) существуют в языке именно как знаки субъективного отношения - они способны сигнализировать о вторжении, проникновении человеческого «я» в структуру высказывания, текста. В языковой действительности наблюдается регулярная реализация таких единиц: Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что-нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина (J1. Толстой. Война и мир).

Известно, что «ведущим способом подачи информации в русском языке является грамматически оформленная синтагма» [Ляпон 1978, с. 159]. Для включения реляционных единиц — союзов - в структуру предложения русский язык использует свои внутренние ресурсы, используя для этого аналитические средства. Именно аналитические свойства формально отличают ре-лятив-союз как оценочное средство синтаксического уровня от других оценочных единиц языка: являясь самостоятельной лексемой, союз всегда оказывается в предложении и тексте вне оцениваемого объекта, что отличает его от других оценочных средств языка, неотделимых от объекта оценки.

Говоря о процессуально-ситуативном аспекте понятия «оценка», надо отметить, что «оценка - это оценивание в широком смысле слова, т. е. интеллектуальная обработка, квалификация, эмоциональная реакция, наконец, ремарка, исходящая из определенного источника и направленная на определенный источник» [Ляпон 1978, с. 162]. Именно ситуативно-процессуальный момент в понятии «оценка» помогает объяснить оценочную природу предикативного акта. Неотъемлемым компонентом предикативности как грамматической категории является модально-оценочный элемент, поэтому она может быть признана разновидностью оценки. Кроме того, «субъективная ремарка, направленная на какой-либо компонент предложения, создает имитацию дополнительного предикативного ядра или своеобразную «микропредикативную ситуацию» в рамках одного предложения» [Ляпон 1978, с. 162].

Конечно, оценочное средство функционирует не само по себе и не для себя самого. Об оценочной ситуации говорят три составляющих: источник информации - оценивающий субъект, оценочное средство и объект, подвергаемый оценке. Именно последние два - оценочное средство и объект оценки непременно реализуются в тексте. Наблюдения многих исследователей над семантикой оценочных средств языка доказывают то, что в языке зафиксировано представление о психике человека как о целостной сфере. Поэтому оценочное значение многих модальных частиц (куда входят и союзы) может быть одновременно соотнесено и с рациональным и иррациональным типом психической реакции.

Подчинительный союз как реляционная единица в условиях оценочной ситуации выступает на правах компонента этой ситуации. Следовательно, подчинительный союз предполагает два объекта оценки, осуществление двух оценочных актов: 1) содержание ситуации, представленной в первой части, соотносится с действительностью; 2) происходит квалификация характера отношений между главной и придаточной частями, дается логическая характеристика связи (например, необходимая обусловленность, обратная обусловленность, условное тождество и др.). Союз одновременно реализует свойства союза и частицы. Подчинительные союзы «обладают, как правило, сложной семантической структурой, представляющей собой синтез двух начал, каждое из которых построено на оценочной основе». Следовательно, «двойственность, промежуточность, «гибридность» релятива - это не потенциальная возможность, устраняемая контекстом, а качество парадигматического, системного уровня, которое отражает специфику внутреннего устройства релятива как языкового знака» [Ляпон 1978, с. 167].

Таким образом, категориальная общность подчинительных союзов как реляционных единиц обусловлена оценочной основой их смысловой структуры, а также и формальной унификацией аналитических средств организации текста.

Актуальность исследования определяется недостаточной изученностью процесса функционирования, а также модальных возможностей условных и причинных союзов, разнообразных оттенков модальных планов при взаимодействии причинных союзов с коррелятами и модально-оценочными (вводными) словами в сложноподчиненном предложении. Между тем, именно изучение закономерностей функционирования подчинительных союзов в условных и причинных конструкциях дает возможность наиболее полно представить внутренние потенции исследуемых языковых средств, и, как следствие, углубить знания об их семантико-структурной организации, выявить возможности коммуникативно-прагматического использования и определить их роль в организации модальных планов в сложноподчиненных предложениях со значением обусловленности.

Предмет исследования - подчинительные союзы и их роль в формировании модальных значений в условных и причинных сложных предложениях.

Цель исследования - выявить и описать структурно-семантические свойства подчинительных союзов, определить их функциональные потенции и модальные возможности в сложноподчиненных предложениях со значением обусловленности.

Осуществление поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) описать союзы как один из способов выражения модальности сложного предложения;

2) выявить модальные возможности условных союзов в конструкциях индикативного и неиндикативного типов;

3) проанализировать конструкции, их модальные признаки, оформленные союзом если в сочетании со специализированным коррелятом;

4) описать семантику причинных союзов дифференцированного и недифференцированного значения как фактор порождения модальных оттенков в сложноподчиненных предложениях;

5) рассмотреть особенности видоизменения модальной ситуации конструкций в аспекте расчленения союзов недифференцированного значения;

6) рассмотреть модально-модификационное разнообразие, определяемое сочетанием причинных союзов с модально-оценочным словом.

Научная новизна работы состоит в выявлении и анализе многообразных оттенков модальных возможностей условных и причинных союзов в сложноподчиненных предложениях со значением обусловленности. Изучена и описана семантико-структурная организация, закономерности функционирования и коммуникативно-прагматического использования подчинительных союзов в условных и причинных конструкциях. Уточнены факторы, способствующие актуализации или, наоборот, ослаблению смысловой доминанты, выраженной квалификатором. Тем самым открывается новый ракурс проблемы семантического соприкосновения соединителя и «событийного материала» сообщаемого, и, как следствие, перспектива создания разнообразных модальных значений в сложноподчиненном предложении.

Методы исследования. В работе использован описательный, аналитический и структурный методы, позволяющие наиболее полно охарактеризовать модальные возможности союзов.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что оно вносит определенный вклад в разработку теории сложноподчиненного предложения в целом. Результаты проведенного анализа могут быть полезны при дальнейшей разработке вопросов, связанных с модальными возможностями условных и причинных союзов, а также с изучением категории модальности с точки зрения антропоцентризма.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее положения и выводы могут быть использованы в преподавании курса «Современный русский литературный язык», в спецкурсах и спецсеминарах, на курсах повышения квалификации учителей русского языка, в научной работе аспирантов и студентов.

Материалом для анализа послужили 2500 фрагментов текстов, содержащих сложноподчиненные предложения с условными и причинными значениями, извлеченных из произведений художественной, публицистической, мемуарной, эпистолярной литературы XIX - XX вв. методом сплошной выборки.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Исходным значением подчинительных союзов (как условных, так и причинных) является реляционное значение. Подчинительные союзы как реляционные единицы обладают особыми способностями в процессе коммуникации, они являются выразителями категории субъективной оценочности.

2. Условно-ирреальные союзы используются в речи как актуализаторы выражения ментальных суждений, обозначении событий, связанных с осмыслением и оценкой нереальной действительности, сопровождаясь при этом тем или иным субъективным отношением говорящего; они способны создавать особый параллельный мир в языке - «возможный мир».

3. Модальные возможности условно-потенциальных союзов проявляются в создании конструкций со значением узуального условия, могут формировать конструкции, аналогичные вводным, фразеологизироваться, образуя устойчивые обороты типа оговорок. При определенных условиях они способны отражать реальное положение вещей, выявлять возможности осуществления условия в будущем. Вступая в соединение со специализированным конкрети-заторами, условно-потенциальные союзы могут приобретать дополнительные модальные оттенки.

4. Условно-потенциальный союз способен вступать во взаимодействие со специализированным коррелятом. Корреляты, находясь в главной части условно-потенциальных конструкций, выделяют, подчеркивают или ограничивают то, о чем говорится в придаточной части (при помощи различных частиц), проявляют способности к отрицанию или противопоставлению его содержания, к созданию различных логичных и модальных его оценок.

5. Семантика причинных союзов недифференцированного значения является носителем определенного модально-квалицирующего значения; с их помощью оформляются ментальные суждения, рассуждения, объяснения, которые всегда сопровождаются тем или иным субъективным отношением говорящего.

6. Расчлененный союз недифференцированного значения предстает в виде специфического микротекста, подверженного влиянию двух противоположных тенденций: тенденции к расчленению и тенденции к синтезу. Расчленение союзов приводит к тому, что первая их часть, находящаяся в главном предложении, приобретает значение опорного компонента и способна актуализироваться модально-оценочными словами и частицами, обогащая потенциал каузальной модальности.

7. Причинные союзы недифференцированных значений во взаимодействии с модально-оценочными словами определяют грамматический характер целостного содержания предложения, а также могут создавать инверсивные (несобственно-причинные) построения, тем самым обогащая различными модальными оценками отношения каузальности.

8. Аналитическая структура причинных союзов дифференцированных значений является предпосылкой создания модальных ситуаций сложноподчиненных предложений как с собственно-причинным, так и с несобственно-причинным (причинно-аргументирующим) значением.

Структура диссертации. Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, Списка источников и Библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Роль подчинительных союзов в формировании модальности сложноподчиненных предложений со значением обусловленности"

Выводы

Таким образом, причинные союзы помогают говорящему дифференциально выразить широкую гамму каузальных значений соответственно со своими намерениями. Опираясь на заложенные в механизме языка коммуникативные потенции союзов, говорящий получает возможность реализовать речевые стратегии в разных условиях и для разных целей.

Логика естественного языка отражает эвристический характер причинного вида обусловленности. Субъективное начало причинной связи не мешает ей вскрывать глубинные закономерности объективного мира. Субъективное отношение человека ко всему, предвзятость, с которой он строит проекцию внешнего мира для себя, сопровождает не только осмысление субъектом предметного мира, но и обнаруживается в речевой деятельности человека. Субъективно-оценочная сема включается в смысловую структуру союза или подключается в виде прагматического корректора.

Причинные союзы, как дифференцированных, так и недифференцированных значений проявляют широкие возможности в создании разнообразных модальных значений, наслаивающихся на каузальное значение: уступи-тельности, сопоставительности, условности, темпоральности, изъяснительно-сти, цели, следственности; способны приобретать дополнительные оттенки модальности: осознанности / неосознанности, первостепенности / неперво-степенности, положительности / отрицательности, уверенности / сомнения, альтернативы, логики, исключительности, высокопарности, ироничности, дополнительности; а также создавать авторскую модальность, модальность мнения, реальную модальность.

Эвристический характер каузальной связи с достаточной очевидностью подтверждается семантикой конкретизаторов, регулярно используемых при употреблении типичного причинного союза (исключительно, именно, только, отчасти, вероятно и т. п.), — говорящий предлагает свою версию для обсуждения, так как он не нашел истинную причину, а находится на какой-то определенной стадии ее поиска. Конкретизаторы, сопровождающие каузальные союзы, корректируют их эвристическую избыточность.

Однако, надо отметить явление «непроницаемости» некоторых союзов, выступающих непосредственным объектом коррекции (союзы благо, ведь). В смысловую структуру причинных союзов и союзных сочетаний включена информация о мыслительной активности говорящего: прогнозирование концепции адресата, соотнесение ее со своей оценкой, внутренний диалог по поводу определения, зафиксированного базовой семой.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Выдвижение антропоцентрического принципа как определяющего направление, принципы и методы современных лингвистических исследований позволяет по-новому осмыслить процесс консолидации союзных (реляционных) единиц в сфере синтаксиса. Выявление явных и скрытых участников различных модальных ситуаций превращает понятие модальности в гибкий инструмент, который может быть использован при работе с практическим материалом разных языковых уровней и различного функционального качества. Системо-центрическое, структурно-семантическое описание закономерно включается в интегрированное рассмотрение единиц языка, ставящего задачу выявления механизмов формирования модальных планов в сложноподчиненных предложениях со значением обусловленности при помощи подчинительных союзов. Коммуникативно-прагматический, функциональный подходы, в свою очередь, углубляют представление о системе языка и помогают снизить уровень противоречивости толкований ее структурно-семантических особенностей.

Возросший интерес к человеку стал основой современных лингвистических исследований, раскрывая все многообразие оттенков модальности и особенностей модальных реализаций таких единиц языка, как подчинительные союзы в условных и причинных сложноподчиненных предложениях.

У предикативности как грамматической категории, неотъемлемым компонентом которой является модальный элемент, внутренняя близость акта предикации и модального акта подтверждается тем, что субъективная ремарка, направленная на какой-либо компонент предложения, создает имитацию дополнительного предикативного ядра или своеобразную «микропредикативную ситуацию» в рамках одного сложноподчиненного предложения.

При толковании модальных возможностей подчинительных реляционных единиц может быть использован принцип спектра: смысловая структура квалификаторов предстает как сгусток ассоциаций, плавно переходящих одна в другую, или в виде набора модификаций, каждая из которых связана со смежной через посредство промежуточной (переходной) семы. Например, в системе отношений, объединенных признаком достаточное основание, причинность представлена как обусловленность, освобожденная от альтернативы и противительности; а в системе отношений, вербализующих ситуацию условного обоснования, условность представлена как обусловленность, имеющая категориальное значение возможности, предположительности.

Разложение семантики подчинительных союзов (условных и причинных) на элементарные смыслы и анализ контекста дает возможность выявить факторы, способствующие актуализации или, наоборот, - ослаблению смысловой доминанты, выраженной квалификатором. Этим открывается новый ракурс проблемы семантического соприкосновения соединителя и «событийного материала» сообщаемого, и, как следствие, перспектива создания разнообразных модальных значений в сложноподчиненном предложении и тексте.

Категориально-семантическое значение и коммуникативные потенции эксплицитных знаков подчинения получают воплощение в ходе реализации своих синтагматических и функционально-стилевых парадигматических возможностей, отражающей все разнообразие внутреннего мира говорящего и определяющейся прагматическими условиями включения сложноподчиненного предложения в контекст. Опираясь на заложенные в языковом строе коммуникативные потенции условных и причинных союзов, говорящий реализует речевые стратегии в разных условиях и с разными целями. Функциональный потенциал включает возможные контекстные связи и позволяет говорящему осуществить выбор адекватного средства коммуникации.

Пропозиция, задаваемая подчинительным союзом, фиксирует переход от событийного значения микроситуаций к фактообразующему значению целой конструкции. Однако нефактивность восстанавливает связь с субъектом высказывания и предопределяет наличие модусного компонента ментального плана в семантической структуре условных и причинных конструкций.

Реализуя свои модально-квалифицирующие свойства, условные и причинные союзы способны сочетаться с рядом частиц, корректирующих семантическую координацию релятива. Намерением говорящего выступает в каждом случае соотнесение концепции адресата со своей оценкой, актуализация определенных граней выражаемых модальных значений. В экспликации модально-прагматических оттенков высказывания задействуется функциональный потенциал коррелятов и вводных (модально-оценочных) слов, значительно расширяющими диапазон реализации коммуникативно-прагматических и модальных возможностей высказываний. Семантико-функциональная специфика условных и причинных конструкций находится в зависимости от различного характера и целей мотивации как базисного компонента их коммуникативной способности.

Характерной особенностью условных и причинных конструкций в контексте художественного произведения является высокая степень выраженности позиции автора, характеризующего, оценивающего, комментирующего и объясняющего факты художественного мира. Значение условных высказываний в реализации образной и сюжетно-композиционной системы художественного текста определяет тесную связь гипотетического образа с содержанием речи и наличие денотативной соотнесенности значения с реальными событиями в повествовании. Причинные конструкции, в силу тесных смысловых связей между элементами высказывания, а также в силу коммуникативного неравенства сообщений в ходе повествования, проявляют способности к организации так называемого иерархического, или синтагматического, типа прозы.

Системно-языковая основа дает возможность определения только внешних границ модального содержания конструкции, текстовая реализация компонентов которого определяется участием данных конструкций в модальнем аспекте. В процессе функционирования происходит дифференциация модального значения в результате взаимодействия с различными модус-ными категориями.

Актуализация модального значения также осуществляется с помощью средств модально значимого контекста. Детерминированность (ирреально-условного, потенциально-условного, собственно-причинного и несобственно-причинного) обусловленного высказывания текстовыми параметрами, заключается в том, что модальность обусловленности приобретает разную степень контекстной зависимости и способности к текстовому развитию в зависимости от статуса субъекта речи.

Сложный релятивный компонент, включающий в себя подчинительный союз и коррелят или модально-оценочное слово, регулярно используется в системе сложных конструкций, выражая сложнейшую гамму модально-оценочных значений, в которой тесным образом переплетаются «работа ума» и «работа души», отражая тончайшие оттенки «образа мыслей» об особом -модально-оценочном - «положении дел» в объективной действительности.

Условные союзы (дифференцированных и недифференцированных значений) проявляют способности обогащать условные отношения сравнительными, следственными, сопоставительными, временными, причинными, ограничительными отношениями; способны приобретать дополнительные модальные оттенки: исключительности, важности, желательности, оценочно-сти (положительной или отрицательной), ярко выраженной эмоциональной окрашенности.

Причинные союзы также проявляют широкие возможности в создании разнообразных модальных значений, наслаивающихся на каузальное значение: изъяснительности, уступительности, условности, следственности, тем-поральности, цели, сопоставительности; а также создавать авторскую модальность, модальность мнения; способны приобретать дополнительные смысловые оттенки: известности / неизвестности, осознанности / неосознанности, первостепенности / непервостепенности, уверенности / неуверенности, положительности / негативности, уверенности / сомнения, альтернативы, логичности, исключительности, высокопарности, ироничности, дополнительности.

Реляционные единицы своим семантическим устройством демонстрируют принцип, наблюдаемый в структуре единиц других уровней и другого коммуникативного качества. Соединение высказываний, обслуживаемое подчинительным союзом, следует рассматривать как иерархию модально-оценочных инстанций. В рамках соединения высказываний сам соединитель (союз) выступает как своего рода высказывание, имитация свернутого умозаключения.

Список научной литературыГрецкая, Екатерина Сергеевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Ажаев В. Н. (Ажаев) Далеко от Москвы. Андроников И. А. (Андроников) - Возвращение к Невскому. Бекетова М. А. (Бекетова) - Воспоминания об Ал. Блоке. Бианки В. В. (Бианки) — Чайки на взморье.

2. Блок А. А. (Блок) Биографический очерк; Из письма Л. Д. Блок (Л. Д. Блок); Из письма С. А. Кублицкой (С. А. Кублицкой). Бондарев Ю. В. (Бондарев) - Тишина.

3. Гумилев Н. С. (Гумилев) Увижу ль пены побережной.; Я сам над собой насмеялся.

4. Даль В. И. (Даль) Пословицы русского народа.

5. В скобках дается принятое в работе сокращение.

6. Достоевский Ф. М. (Достоевский) Идиот; Преступление и наказание; Бесы; Бедные люди; О русской литературе; Белые ночи; Униженные и оскорбленные; Неточка Незванова.

7. Достоевская А. Г. (Достоевская) Воспоминания.

8. Есенин С. А. (Есенин) Прозрачно я смотрю вокруг.; Коль нет цветов среди зимы.;

9. Зощенко М. М. (Зощенко) Голубая книга.

10. Леонов Л. М. (Леонов) Взятие Великошумска; Evgenia Ivanovna; Лермонтов М. Ю. (Лермонтов) - Герой нашего времени; Когда бы встретил я в раю .; Когда б совсем иным.;

11. Луначарский А. В. (Луначарский) Вл. Маяковский - новатор; Максим Горький; Пушкин и Некрасов; Лермонтов-революционер. Мамин-Сибиряк Д. Н. (Мамин-Сибиряк) - Приваловские миллионы; Летные; В худых душах.

12. Мандельштам О. (Мандельштам) Шум времени; Утро акмеизма; Государство и ритм; Разговор о Данте; О природе слова.

13. Мартынов Л. Н. (Мартынов) Правдивая история об Увенкае (Правдивая история.).

14. Мережковский Д. С. (Мережковский) Леонардо да-Винчи. Михалков С. В. (Михалков) - Больной кабан. Некрасов Н. К. (Некрасов) - В родном городе.

15. Островский А. Н. (А. Островский) Бесприданница; Снегурочка; Таланты ипоклонники; Горячее сердце; На всякого мудреца довольно простоты (Навсякого мудреца.); Не было гроша, да вдруг алтын (Не было гроша.).

16. Островский Н. А. (Н. Островский) Как закалялась сталь.

17. Панова В. Ф. (Панова) Сережа.

18. Пастернак Б. JI. (Пастернак) — Доктор Живаго.

19. Салтыков-Щедрин М. Е. (Салтыков-Щедрин) Господа Головлевы; За рубежом; Губернские очерки ; Помпадуры и помпадурши. Симонов К. М. (Симонов) - Живые и мертвые. Сочинения Козьмы Пруткова.

20. Твардовский А. Т. (Твардовский) Василий Теркин.

21. Толстой А. К. (А. К. Толстой) Князь Серебряный; Рондо; Ой, каб Волга-матушка.; О, если б ты могла.; Если б я был богом океана.; Коль любить, так без рассудку.

22. Толстой А. Н. (А. Н. Толстой) Хождение по мукам.

23. Тынянов Ю. Н. (Тынянов) Кюхля; Восковая персона; Подпоручик Киже;

24. Малолетний Витушишников (Малолетний.).

25. Успенский Г. (Успенский) Слово о словах.

26. Фадеев А. А. (Фадеев) Молодая гвардия.

27. Фет А. А. (Фет) Ей же; Встречу ль яркую в небе зарю.;

28. Фурманов Д. А. Фурманов) Чапаев.

29. Чуковский К. И. (Чуковский) Воспоминания. Чуковский Н. К. (Чуковский) - Балтийское море. Шолохов М. А. (Шолохов) - Тихий Дон.

30. Шукшин В. М. (Шукшин) Экзамен; Космос, нервная система и шмат сала (Космос .).

31. Эренбург И. (Эренбург) Перечитывая Чехова.1. БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

32. Аверина М. А. Когнитивная роль фразеологических союзов в выражении причинных отношений // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах. Челябинск, 2001.

33. Акимова Г. Н. Новое в синтаксисе современного русского языка. М.: Высшая школа, 1990.

34. Арутюнова Н. Д. К проблеме связности прозаического текста // Памяти академика В. В. Виноградова. М., 1971.

35. Арутюнова Н. Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. М., 1980.

36. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт / Отв. ред. Г. В. Степанов. М.: Наука, 1988.

37. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999.

38. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М., Сов. энциклопедия, 1969.

39. Бабайцева В. В. Роль указательных слов в подчинении предложений // Вопросы русского языка и методики его преподавания. Курск, 1960.

40. Бабалова Л. Л. Условные отношения и условные союзы // Спорные вопросы синтаксиса. М., 1974.

41. Бабалова Л. Л. Сложное предложение в преподавании русского языка как иностранного. М.: Русский язык, 1983.

42. Бабушкин А. П. Сослагательное наклонение как «окно» в иные миры // Вестник Воронежского гос. ун-та. Сер. Лингвистика и межкультурная коммуникация. Воронеж, 2001, № 1 (а).

43. Бабушкин А. П. «Возможные миры» в семантическом пространстве языка. Воронеж: ВГУ, 2001 (б).

44. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Ин-литиздат, 1955.

45. Белошапкова В. А. О модальности сложного предложения // Русский язык. Сборник трудов памяти проф. Н. Н. Прокоповича. М.: Московский гос. пед. ун-т им. В. И. Ленина, 1975.

46. Белошапкова В. А., Менъкова Н. В. Пропозитивная семантика сложного предложения (количественный аспект) // Филологический сборник (К 100-летию со дня рождения В. В. Виноградова). М.: Ин-т русского языка им. В. В. Виноградова РАН, 1995.

47. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974.

48. Богуславская О. Ю., Левонтина И. Б. Смыслы "причина" и "цель" в естественном языке // ВЯ, 2004, № 2.

49. Бондаренко В. Н. Аналитические и синтаксические способы выражения модальности в немецком языке // Иностранные языки в школе, 1978, №4.

50. Бондаренко В. Н. Виды модальных значений и их выражение в языке // ФН, 1979, № 2.

51. Бондарко А. В. Грамматическое значение и смысл. Л., 1978.

52. Бондарко А. В. Функциональная грамматика. Л., 1984.

53. Бондарко А. В. Основы функциональной грамматики: Языковая интерпретация идеи времени. СПбц Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 1999.

54. Булатникова А. Е. Семантика и функции частиц даже, же, -то, -таки в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1973.

55. Булаховский Л. А. Курс русского литературного языка. М.: Учпедгиз, 1949.

56. Булаховский Л. А. Русский литературный язык первой половины XIX века. Фонетика. Морфология. Ударение. Синтаксис. -М.: Учпедгиз, 1954.

57. Бунина М. С. Из наблюдений над сложными причинными союзами современного русского литературного языка // Уч. зап. МГПИ им. В. П. Потемкина, т. XLII, вып. 4. М., 1957.

58. Вежбицкая А. Наброски к русско-семантическому словарю // Научно-техническая информация. Сер. 2. Информационные процессы и системы. -М., 1968, № 12.

59. Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и семантики. М., Языки славянской культуры, 2001.

60. Вендлер 3. Причинные отношения // Новое в зарубежной лингвистике, Логический анализ естественных языков, вып. 18. М.: Прогресс, 1986.

61. Виноградов В. В. О языке художественной литературы. М., Просвещение, 1959.

62. Виноградов В. В. О теории художественной речи. М.: Высшая школа, 1971.

63. Виноградов В. В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). М.: Высшая школа, 1972.

64. Виноградов В. В. О категории модальности и модальных словах в русском языке // В. В. Виноградов Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М.: Наука, 1975.

65. Виноградов В. В. О языке художественной литературы. М.: Гослитиздат, 1959.

66. Волохина Г. А., Попова 3. Д. Многокомпонентные сложные предложения как микротекст. Воронеж: Исток, 2003.

67. Вольф Е. М. Функциональная семантика оценки. М., 1985.

68. Всеволодова М. В., Ященко Т. А. Причинно-следственные отношения в современном русском языке. М., «Русский язык», 1988.

69. Гаврилова Г. Ф. О коммуникативно-функциональном потенциале придаточной части // Традиционное и новое в русской грамматике. М., 2001.

70. Гак В. Г. Эмоции и оценки в структуре высказывания и текста // Вестник Московского университета, Сер. 9, Филология, 1997, № 3.

71. Гладкий А. В. О значении союза если II Семиотика и информатика. М., 1982, вып. 18.

72. Грамматика русского языка. М.: Изд-во АН СССР, т. I, 1953.

73. Грамматика русского языка. М.: Изд-во АН СССР, т.Н, ч. 2, 1960.

74. Грепл М. О сущности модальности // Языкознание в Чехословакии. М., 1978.

75. Гуревич В. В. Модальность, истинное значение, референция // ВЯ, 1989, №6.

76. Гуреев В. А. Языковой эгоцентризм в новых парадигмах знания // ВЯ, 2004, № 2.

77. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, т. 1, 1955.

78. Дейк Т. ван. Вопросы прагматики текста // Новое в зарубежной лингвистике. -М.: Прогресс, вып. VIII, 1978.

79. Дерибас JJ. А. Употребление указательных слов, выраженных предлож-но-падежными формами существительных, в сложноподчиненных предложениях // РЯШ, 1965, № 6.

80. Елфимова Т. В. Об одном коммуникативном типе сложноподчиненных предложений // Синтаксис сложного предложения. Калининград, 1978.

81. Есперсен О. Философия грамматики. М.: Инлитиздат, 1958.

82. Жданович Л. М. О синтаксической специфике сложных причастных конструкций с союзом "тем более что" // Сложное предложение в языках разных систем. Новосибирск, Сиб. отд. АН СССР, 1977.

83. Золотова Г. А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. — М., Наука, 1973.

84. Золотова Г. А. Синтаксические основания коммуникативной лингвистики // ВЯ, 1988, № 4.

85. Золотова Г. А. Монопредикативность и полипредикативность в русском синтаксисе // ВЯ, 1995, № 2.

86. Золотова Г. А. Композиция и грамматика // Язык как творчество: Сб. ст. к 70-летию В. П. Григорьева. М.: Ин-т русского языка РАН им. В. В. Виноградова, 1996.

87. Золотова Г. А., Онипенко Н. К., Сидорова М. Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М.: Ин-т русского языка РАН им. В. В. Виноградова, 2004.

88. Иванов Вяч. Вс. Семантика возможных миров и лексико-семантические законы // ФН, 1992, № 2.

89. Ильенко С. Г. Сложноподчиненные предложения с придаточными, присоединяемыми к главному союзом если, в современном русском языке // Вопросы современного и исторического синтаксиса русского языка. JI., 1962.

90. Ильенко С. Г. О структурном соотношении главного и придаточного в системе сложноподчиненных предложений // Проблема второстепенныхчленов предложения в русском языке: Уч. зап. ЛГПИ им. А. И. Герцена. -Л., т. 236, 1963.

91. Ильенко С. Г. Сложное предложение в современном русском языке. Л.: ЛГПИ им. А. И. Герцена, 1976.

92. Ильенко С. Г. Синтаксические единицы в тексте. Л.: ЛГПИ им. А. И. Герцена, 1989.

93. Ильенко С. Г. Три аспекта композиционно-стилистического анализа художественного текста как целостного образования // Художественный текст: аспекты сверхфразовой организации. СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 1997.

94. Кацнельсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. Л., 1972.

95. Кобзева И. М. Проблемы описания частиц в исследованиях 80-х годов // Прагматика и семантика. М., 1991.

96. Кобрина Н. А. Уровни формирования и реализации модальности // Функциональные, типологические и лингводидактические аспекты исследования модальности. Иркутск, 1990.

97. Кодухов В. И. О причинных союзах в связи с развитием сложноподчиненных предложений // Известия АН СССР, Сер. Литературы и языка, т. XXV, вып. 5, 1966.

98. Колосова Т. А. Компрессия и фразеология сложного предложения как процесс образования некоторых союзных средств // Семантические процессы в системе языка. Воронеж: ВГУ, 1984.

99. Колосова Т. А., Черемисина М. И. О принципах классификации сложных предложений // ВЯ, 1984, № 6.71. колшанский Г. В. Паралингвистика. -М: Наука, 1974.

100. Колшанский Г. В. Соотношение субъективного и объективного в языке. -М., Наука, 1975.

101. Колшанский Г. В. Объективная картина мира в познании и языке. М.: Наука, 1990.

102. Копыленко И. М. Краткая история и задачи изучения частиц // Проблемы теории и методики преподавания иностранных языков и литературоведения. Алма-Ата, 1978.

103. Коротаева Э. И. Союзы, выражающие отношения причины, цели и следствия // Исследования по грамматике русского языка. Л.: ЛГУ, № 235, Серия филол. наук, вып. 38, 1958.

104. Коротаева Э. И. Союзное подчинение в русском литературном языке XVII века. М.-Л., Наука, 1964.

105. Кор Шаин И. О выборе коррелятива с союзом если // РЯШ, 2001, № 2.

106. Кручинина И. Н. Из наблюдений над синтактико-семантическим распределением подчинительных союзов в русском языке // Русский язык: Вопросы его истории и современного состояния. Виноградовские чтения I— VIII.-М.: Наука, 1978.

107. Кубик М Условные конструкции и система сложного предложения. -Praha, 1967.

108. Кузьмина А. А. Категория причинности и практика. М., Высшая школа, 1964.

109. Кузнецова Л. К. Функционирование сложноподчиненных предложений ирреального условия в тексте // Функционирование синтаксических категорий в тексте. Л.: ЛГПИ им. А. И. Герцена, 1981.

110. Леденев Ю. И. Неполнозначные слова как средства связи на различных уровнях синтаксиса // Неполнозначные слова как средства связи. Ставрополь, 1985.

111. Лингвистический энциклопедический словарь. М., Сов. энциклопедия, 1990.

112. Ломов А. М, Тирадо Р. Гусман Русское сложноподчиненное предложение и проблема его содержательной интерпретации//ВЯ, 1999, №6.

113. Ляпон М. В. К вопросу о языковой специфике модальности // Изв. АН СССР, СЛЯ, Вып. 3, Т. XXX, 1971.

114. Ляпон М. В. О смысловой структуре релятивов // Русский язык: Вопросы его истории и современного состояния. Вин. чт. I—VIII. М.: Наука, 1978.

115. Ляпон М. В. Взаимодействие категорий отрицания и ирреальности в тексте И Синтаксис текста. -М.: Наука, 1979 (а).

116. Ляпон М. В. О значении запятой при расчленении составного союза // Современная русская пунктуация. М.: Наука, 1979 (б).

117. Ляпон М. В. Структура отношения и ситуативные условия его реализации в сложном предложении // Русский язык: Текст как целое и компоненты текста. Вин. чт. XI. / Отв. ред. Н. Ю. Шведова. М., Наука, 1982.

118. Ляпон М. В. Смысловая структура сложного предложения и текст. К типологии внутритекстовых отношений. М.: Наука, 1986.

119. Ляпон М. В. Реляционная сфера языка и проблемы прагматической компетенции // Русский язык: Проблемы грамматической семантики и оценочные факторы в языке. Вин. чт. XIX-XX / Отв. ред. Н. Ю. Шведова. -М., Наука, 1992.

120. Ляпон М. В. Модальность // Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю. Н. Караулов. М.: Большая российская энциклопедия; Дрофа, 2-е изд, 1997.

121. Максимов Л. Ю. Указательные слова в сложноподчиненном предложении //РЯШ, 1967, № 1.

122. Малинович М. В. Модальный аспект каузальных высказываний // Функциональные, типологические и лингводидактические аспекты исследования модальности. Иркутск, 1990.

123. Малышева А. А. Категория "оценки" и категория "странности" в коммуникативно-прагматическом аспекте // Коммуникативно-прагматические функции языковых единиц: Межвуз. сб.- Куйбышев: Куйбышевский гос. ун-т, 1990.

124. Маркелова Т. В. Взаимодействие оценочных и модальных значений в русском языке // ФН, 1996, № 1.

125. Мирохина Т. М. Текстовые функции условных предложений неиндикативного типа // Предложение. Текст. Речевое функционирование языковых единиц. Елец: ЕГУ им. И. А. Бунина, 2002.

126. Михайлов Н. М. К вопросу о косвенных средствах выражения каузальных отношений // Каузальность и структуры рассуждений в русском языке. М., Росс. гос. гум. ун-т, 1993.

127. Немец Г. П. Семантико-синтаксические средства выражения модальности в русском языке. Ростов-на-Дону, 1989.

128. Николаева Т. М. Функции частиц в высказывании (на материале славянских языков). М.: Наука, 1985.

129. Новая философская энциклопедия: в 3 т. Т. 3. М., Мысль, 2001.

130. Одинцова И. В. Структурно-коммуникативные модели с причинной семантикой в простом предложении // Вестник Московский университет, сер. 9, Филология, 2002, № 1.

131. Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1988.

132. Онипенко Н. К. Сложное предложение на фоне коммуникативной типологии текста // В Я, 1995, № 2.

133. Орлов Е. А. Контактные сочетания лексемы "даже" с составным союзом "если бы" // Полипредикативные конструкции и их морфологическая база-Новосибирск: Наука, 1980.

134. Орлов А. Е., Черемисина М. И. Контактные сочетания союзов и частиц в русском языке (к постановке проблемы) // Полипредикативные конструкции и их морфологическая база. Новосибирск: Наука, 1980.

135. Панфилов В. 3. Категория модальности и ее роль в конструировании структуры предложения и суждения // ВЯ, 1977, № 4.

136. Переверзев К. А. Высказывание и ситуация: об онтологическом аспекте философии языка // ВЯ, 1998, № 5.

137. Петров И. Е. О содержании и объеме языковой модальности. Новосибирск, Наука, 1982.

138. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. М.: Учпедгиз, 1956.

139. Пешковский А. М. Существует ли в русском языке сочинение и подчинение предложений? // Пешковский А. М. Избранные труды. М., Учпедгиз, 1959.

140. Попова Е. А. Интенциональный, рецептивный и исследовательский аспекты авторской модальности // Лингвистические исследования. Липецк: ЛГГГУ, 1997.

141. Попова 3. Д. К вопросу об элементах синтаксической системы языка // Синтаксис русского предложения. Воронеж: ВГУ, 1985.

142. Поспелов Н. С. Сложное предложение и его структурные типы // ВЯ, 1959, №2.

143. Потебня А. А. Из записок по русской грамматике, Т. I-II. М.: Просвещение, 1958.

144. Распопов И. П. Очерки по теории синтаксиса. Воронеж, 1973.

145. Рахилина Е. В. Отношение причины и цели в русском тексте // ВЯ, 1989, №6.

146. Рогожникова Р. И Предложения с союзами если и если бы в современном русском языке // РЯШ, 1957, № 6.

147. Рогожникова Р. П. Активизация в современном русском языке подчинительных конструкций с союзами раз и постольку II Развитие синтаксиса современного русского языка. М.: Наука, 1966.

148. Рогожникова Р. П. Градационные союзы в русском языке // РЯШ, 1971, №3.

149. Русская грамматика. М.: Наука, 1982, т. 1.

150. Русская грамматика. М.: Наука, 1982, т.2.

151. Русский язык: Энциклопедия / Гл. ред. Ю. Н. Караулов. М.: Большая русская энциклопедия; Дрофа, 2-е изд., 1997.

152. Сазонов А. П. Союз как если бы в русском языке // РЯШ. 1962. - № 6.

153. Санников В. 3. Еще раз о слове раз II Жизнь языка: Сб. ст. к 80-летию М. В. Панова. М.: Языки славянской культуры, 2001.

154. Скорлуповская Е. В. Союзная функция частиц в сложноподчиненных предложениях современного русского языка // РЯШ, 1964, № 1.

155. Словарь современного русского литературного языка: В 20 т. Т. V-VI. -М.: Русский язык, 1994.

156. Словарь русского языка: в 4 т. Т. 1. — М.: Русский язык, 1999.

157. Словарь русского языка: в 4 т. Т. 2. М.: Русский язык, 1999.

158. Словарь структурных слов русского языка / Под ред. В. В. Морковкина. -М.: Лазурь, 1997.

159. Современный русской язык / Под ред. В. А. Белошапковой. М.: Азбуковник, 1997.

160. Солганик Г. Я. О модальном значении синтаксических конструкций// РЯШ, 1988, №5.

161. Строганова Е. Н. К вопросу о становлении причинного союза "так как" // Синтаксис сложного предложения. Калинин, 1978.

162. Суровцев А. Н. К вопросу об относительных придаточных предложениях // Уч. зап. ЛГПИ им. М. Н. Покровского, т. 15, вып. 4. Л., 1956.

163. Тарасова JI. Д. Языковой статус причинной связи // ФН, 1998, № 1.

164. Тарланов 3. К. Русские пословицы: Синтаксис и поэтика. Петрозаводск: Петрозаводский гос. ун-т, 1999.

165. Теремова Р. М. Собственно-причинные сложноподчиненные предложения в аспекте их функционирования в тексте // Сложное предложение в системе других синтаксических категорий. Л., 1984.

166. Теремова Р. М. Опыт функционального описания причинных конструкций.-Л., 1985.

167. Теремова Р. М. Функционирование конструкций условного обоснования в диалогическом тексте // Сложное предложение в тексте. Калинин, 1988.

168. Теремова Р. М. Модально-прагматический аспект исследования конструкций обусловленности в современном русском языке // Функциональные, типологические и лингводидактические аспекты исследования модальности. Иркутск, 1990.

169. Типология условных конструкций / Отв. ред. В. С. Храковский. -СПб., 1998.

170. Тирадо Р. Г. Сложноподчиненные предложения, выражающие генери-тивные отношения // Русский язык за рубежом, 2001, № 3.

171. Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д. Н. Ушакова. М.: ТЕРРА, 1996.

172. Трошева Т. Система функционально-смысловых типов речи в современном русском языке // Филолог, 2003, № 2.

173. Тураева 3. Я. Лингвистика текста и категория модальности // ВЯ, 1994, №3.

174. Урысон Е. В. Союз если и семантические примитивы // ВЯ, 2001, № 4.

175. Уфимцева А. А. Типы словесных знаков.-М., 1974.

176. Федосов В. А. О некоторых правилах определения места причины и следствия в причинно-следственных конструкциях // Исследования и статьи по русскому языку. Волгоград, 1967.

177. Фефилов А. И. Модально-прагматическая интерпретация чужого высказывания // ФН, 1991, № 1.

178. Фигуровский И. А. Синтаксические особенности характеристик // РЯШ, 1975, №6.

179. Философский словарь. М.: Политиздат, 1983.

180. Формановская Н. И. Стилистика сложного предложения. М., Русский язык, 1978.

181. Фромм Э. Искусство любить. СПб., 2001.

182. ХинтиккаЯ. Логика в философии, философия логики. М., 1980.

183. Храковский В. С. Условные конструкции: взаимодействие кондицио-нальных и темпоральных значений // ВЯ, 1994, № 6.

184. Храковский В. С. Анкета для описания условных конструкций // ВЯ, 1996, № 6.

185. Черемисина М. И. О содержании понятия «предикативность» в синтаксисе сложного предложения // Полипредикативные конструкции и их морфологическая база. Новосибирск: Наука, 1980.

186. Черемисина М. И., Колосова Т. А. Очерки по теории сложного предложения. Новосибирск: Наука, 1987.

187. Черемисина Н. В. Семантика возможных миров и лексико-семантические законы//ФН, 1992, №2.160 .Черкасова Е. Т. Переход полнозначных слов в предлоги. -М., Наука, 1967.

188. Черкасова Е. Т. Русские союзы неместоименного происхождения. М., Наука, 1973.

189. Чернышева А. Ю. Частицы в сложном предложении. Казань, 1997.

190. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка М., УРСС, 2001.

191. Шелякин М. А. Об инвариантном значении и функциях сослагательного наклонения в русском языке // ВЯ, 1999, № 4.

192. Шувалова С. А. Смысловые отношения в сложном предложении и способы их выражения. М.: МГУ, 1990.

193. Щеулин В. В. Об аспектах подчинения // ФН, 1979 (а), № 3.

194. Щеулин В. В. Способы формализации подчинения в аспекте соотношения союзов и коррелятов // Вопросы синтаксиса русского языка. Рязань, 1976.

195. Щеулин В. В. Подчинение и бессоюзие в современном русском языке // Русский язык в национальной школе, 1979 (б), № 5.

196. Щеулин В. В. Сложноподчиненные предложения, их структурно-семантические и функциональные свойства в аспекте понятия синтаксического поля, ч. I. Липецк: ЛГПИ, 1993.

197. Щеулин В. В. Сложноподчиненные предложения, их структурно-семантические и функциональные свойства в аспекте понятия синтаксического поля, ч. II. Липецк: ЛГПИ, 1993.

198. Щеулин В. В. Основные пути, проблемы и задачи изучения сложноподчиненного предложения в отечественной русистике, ч. 3. Липецк: ЛГПУ, 1997(a).

199. Щеулин В. В. О транзитивных сложных предложениях // Лингвистические исследования. Липецк: ЛГПУ, 1997 (б).

200. Щеулин В. В. Избранные труды по языкознанию (Сложноподчиненные предложения в теоретическом осмыслении), ч. II. Липецк: ЛГПУ, 2004.

201. Якобсон Р. О. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол // Принципы типологического анализа языков различного строя. М.: Наука, 1972.

202. МЪ.Якубинский Я. П. История древнерусского языка. М., Учпедгиз, 1953.