Российская дипломатия и Корея

Пак, Бэлла Борисовна

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.15
диссертация на тему: Российская дипломатия и Корея

Год: 2006
Автор научной работы: Пак, Бэлла Борисовна
Ученая cтепень: доктора исторических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 07.00.15

Диссертация по истории на тему 'Российская дипломатия и Корея'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Российская дипломатия и Корея"

На правах рукописи

□0305261Т

ПАК Бэлла Борисовна

РОССИЙСКАЯ ДИПЛОМАТИЯ И КОРЕЯ (1876-1898)

Специальность - 07.00.15 - История международных отношений и внешней политики

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Москва 2007

003052617

Работа выполнена в Отделе Кореи и Монголии Института востоковедения РАН

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор, академик

РАН

Ананьич Б.В.

доктор исторических наук, профессор Денисов В.И.

доктор исторических наук, профессор Ли В.Ф.

Ведущая организация - Международный центр корееведения при МГУ им. М.В. Ломоносова

Защита состоится «Ж г. в/^тсов на заседании

диссертационного совета Д.002.042.04 по историческим наукам в Институте востоковедения РАН по адресу: 107996, Москва, ул. Рождественка, 12

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института востоковедения РАН по адресу: 107996, Москва, ул. Рождественка, д.12.

Автореферат разослан « 2007 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета

кандидат исторических наук Шарипова Р.М.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы исследования.

Установление в 1990 г. СССР дипломатических отношений с Республикой Корея (РК), а в 1992 г. заключение между Российской Федерацией и РК «Договора об основах взаимоотношений между двумя странами», подписание в 2000 г. нового «Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве» Российской Федерацией и Корейской Народно-Демократической Республикой (КНДР), свидетельствовали о возникновении совершенно нового этапа в истории взаимоотношений СССР и его правопреемницы - Российской Федерации- с РК и КНДР. Все эти факторы знаменовали также наступление важных изменений как в геополитическом положении Северо-Восточной Азии в целом, так и на Корейском полуострове в частности.

Дипломатическая история российско-корейских отношений имеет давние корни. С тех пор, как в начале 60-х гг. XIX в. Россия и Корея обрели общую границу по нижнему течению реки Туманган, российская дипломатия фактически осуществляла политику правительства России, направленную на поддержание дружественных, добрососедских отношений с Кореей. Это отвечало интересам национальной безопасности России и, в то же время, способствовало обеспечению мира и стабильности в регионе. Лейтмотивом политики России в отношении Кореи, особенно со времени насильственного открытия корейских портов Японией в 1876 г., являлась борьба за сохранение статус-кво на Корейском полуострове, стремление не допустить захвата Кореи враждебными России державами.

В настоящее время в отношениях Российской Федерации с обоими корейскими государствами происходит нарастание во многих областях торгово-экономического, научно-технического и культурного сотрудничества. В рамках российско-южнокорейских и российско-северокорейских переговоров начался процесс обсуждения перспектив трехстороннего (РФ-РК-КНДР) взаимодействия в различных областях экономики, политики и культуры, что может способствовать дальнейшему упрочению взаимовыгодных отношений между народами этих стран и отвечать их государственным интересам.

Изучение опыта российской дипломатии в решении сложных международных проблем конца XIX в., связанных с Кореей, выявление традиций начального этапа ее деятельности в Корее, способных содействовать развитию современных отношений РФ с обоими корейскими государствами, может быть полезно в деятельности внешнеполитических ведомств РФ по разработке новых концепций политики на корейском направлении, нацеленных на успешное развитие и углубление взаимоотношений России, КНДР и РК.

В свете вышеизложенного представляется актуальным создание сводного обобщающего труда по дипломатической истории российско-корейских отношений в указанный период.

Объектом исследования является дипломатическая история российско-корейских отношений, как составная часть обшей истории взаимоотношений России и Кореи. Дипломатические отношения двух стран рассматриваются как результат двустороннего процесса взаимодействия внешнеполитических ведомств и дипломатических представителей России и Кореи, в ходе которого были преодолены многочисленные внутри- и внешнеполитические трудности, связанные, прежде всего, с борьбой держав за Корею и действиями прояпонской, прокитайской и прозападной группировок, направленными против прорусской группировки в правительственных сферах Кореи.

Предметом исследования является эволюция деятельности Министерства иностранных дел России в выработке политического курса на разных этапах отношений с Кореей и меры по его осуществлению русскими представителями в Корее, Китае и Японии; борьба российской дипломатии за ослабление традиционного преобладания Китая в Корее и недопущение установления на Корейском полуострове полного господства Японии.

Хронологические рамки исследования. В диссертации исследуется история российско-корейских дипломатических отношений в 1876-1898 гг., начиная с подписания Кореей Канхваского договора с Японией, прекратившего внешнеполитическую изоляцию Кореи и положившего начало превращению её в полуколониальную страну. С этого времени

российская дипломатия активизировала борьбу против навязывания Японией и западными державами Корее новых неравноправных договоров, чтобы не допустить утверждения там их господствующего влияния

Конечной датой исследования является декабрь 1897 - апрель 1898 гг., когда начался отход российской дипломатии от прежнего курса на укрепление преобладающего русского политического влияния в Корее, и Россия вынуждена была пойти на серьезные уступки в корейских делах Японии подписанием Токийского протокола (апрель 1898 г.). Отныне центр внимания в дальневосточной политике России переместился в сторону Китая и Маньчжурии.

Степень научной разработанности темы.

До последнего времени специальных исследований по дипломатической истории российско-корейских отношений в 1876-1898 гг. в советской и российской историографии проведено не было, хотя интерес к изучению указанной проблемы появился сразу же после окончания Второй мировой войны. В кандидатской диссертации В.П. Нихамина «Русско-японские отношения и Корея. 1894-1898 гг.» (1948), исследовались русско-японские отношения в связи с Кореей и затрагивались некоторые важные вопросы российско-корейских дипломатических контактов в годы японо-китайской войны 1894-1895 гг. и в период пребывания вана Коджона в русской миссии в 1896-1897 гг. Однако в целом дипломатический аспект русско-корейских отношений в диссертации не был разработан.

Серьезное содействие изучению проблем дальневосточной политики России во второй половине XIX в., деятельности российской дипломатии в Корее оказали исследования советских ученых по истории международных отношений на Дальнем Востоке, среди которых наиболее крупным и значительным явился фундаментальный труд А.Л. Нарочницкого "Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке в 1860-1895 гг." (1956), подробно осветивший малоизученные аспекты политики США, Англии, Франции, Германии и Японии в Восточной и Северо-Восточной Азии. В книге содержался и критический анализ позиции России в корейском вопросе в период насильственного открытия корейских портов и обострения японо-китайских противоречий в Корее накануне и в годы японо-китайской войны 1894-1895 гг.

Некоторые вопросы, связанные с местом Кореи в политике России, затронуты в общих работах по истории внешней политики Китая и Японии. Среди них следует выделить исследования Л.В. Забровской, содержащие глубокий анализ политики цинского Китая в Корее в ХУП-ХХ вв. («Политика Цинской империи в Корее. 1876-1910» (1987); «Китай в Восточной Азии и формирование межгосударственных границ (на примере китайско-корейских отношений в ХУП-ХХ вв.»). (2000)).

Специально изучению истории становления и развития взаимоотношений России и Кореи посвящена монография Б.Д. Пака «Россия и Корея» (1979, 2004), где российско-корейские отношения прослеживаются со времени первых контактов между двумя странами до аннексии Кореи Японией в 1910 г. Однако в комплексном исследовании Б.Д. Пака не выделен специально дипломатический аспект отношений между двумя странами, а роль российской дипломатии в защите суверенитета и целостности корейского государства в рассматриваемый в настоящей диссертации период показана очень кратко. Недостаточно прослежена и деятельность группы прорусской ориентации в правящем лагере Кореи.

Проблемы деятельности российской дипломатии в Корее и той роли, которую играла последняя в двустороннем процессе российско-корейских отношений, исследованы автором настоящей диссертации. В монографии "Российская дипломатия и Корея (1860-1888)" (1998) подробно проанализированы первые дипломатические контакты России и Кореи, меры российской дипломатии по подготовке и подписанию русско-корейских договоров 1884 и 1888 гг., противодействию экспансионистским устремлениям в отношении Корейского полуострова недружественных России держав - цинского Китая, Японии и Англии.

Следующий этап дипломатической истории российско-корейских отношений рассмотрен диссертанткой во второй книге «Российская дипломатия и Корея. 1888-1897 гг.» (2004). В ней исследован один из самых сложных периодов деятельности российской дипломатии в Корее -со времени подписания в 1888 г. договора о сухопутной торговле между Россией и Кореей до пребывания корейского вана Коджона в российской миссии (1896-1897 гг.). Обе вышеуказанные книги, доработанные и дополненные, и серия статей, опубликованных автором настоящей работы, легли в основу настоящей диссертации. Деятельность российской дипломатии в Корее со времени отъезда Коджона в свой дворец (февраль 1897 г.) до апреля 1898 г. специально исследуется в диссертации.

Вопросы российской политики в Корее отчасти затрагиваются в общих работах южнокорейских историков, посвященных международным отношениям на Дальнем Востоке. В их число входят книги Чхве Мунхена «The Major powers' East Asian Policy» («Ёльганъ-ый донъасиа чхончхэк») (1979), Ким Ёнъгу и Ха Ёнгсона «Korean Diplomatic History» («Хангук вэгёса ёнгу») (1996), сборник статей «Relationship between Korea and the Northeast Asian Powers from the Standpoint of Political and Diplomatic History» (1990) и др. Южнокорейские публикации, исследующие российско-корейские отношения, можно условно разделить на две группы. К первой из них относятся работы, специально посвященные полигике России в Корее, но освещающие ее необъективно, исходя из теории «русской угрозы» Корее. К ним можно отнести сборник статьей «Хан-но

кванге 100 нёнса» («Столетняя история корейско-русских отношений») (1984); книги Сон Джонхвана «Росиа-ый Чосон чхимнякса» («История русской агрессии в Корее») ( 1990), Квон Хиёна «Хангук-ква Росия: кванге-ва пёнхва» («Корея и Россия: отношения и изменения») (2000), Чхве Мунхёна «Хангук-ыль туллоссан чегукджу-ый ёльган-ый какчхук» («Соперничество империалистических держав из-за Кореи») (2001) и др. Вторую группу составляют работы, написанные частично с использованием материалов российских архивов и литературы на русском языке, в которых оспаривается концепция о проведении Россией в отношении Кореи политики экспансии и порабощения. В их число входят книги Син Сынгвона «The Russo-Japanese Rivalry over Korea. 1876-1904» (1981), Пак Чонпо «The History of International Politics as it pertains to the Korean Peninsula» («Ханбандо кукче чончхисарон») (1986), докторская диссертация Ким Вонсу «Reconsidering the Causes of the Russo-Japanese War- With a Special focus on the Yongampo incident and the opening of Uiju» («Ро-иль чонъчжэнъ-ый вонине тэхан чекомтхо-Ионампхо саконква Ыйджукэсирыл чуньсимыро») (1997) и др.

В последнее время в ряде работ южнокорейских историков наблюдается постепенный отход от прежней оценки роли России в конфликте с Японией, ее доли ответственности в возникновении русско-японской войны, стремление показать, что не Россия, а Япония несет львиную долю ответственности за ее развязывание. Данная точка зрения нашла отражение, например, в монографии Чхве Мунхёна «Nichi-го sensono sekaishi» («Мировая история русско-японской войны») (2004) и статье Ким Вонсу «The East-Asian policies of the main powers and Korea: 18981903», опубликованной в журнале «Oriental Studies» (Vol.31,2000).

Происходит переосмысление таких проявлений русско-японского соперничества в Корее в начале XX века, как приобретение Россией земельных участков вокруг Масанпхо и Ёнампхо, концессионная деятельность в бассейне р.Ялу, которые ранее рассматривались в южнокорейской историографии как доказательства агрессивных намерений России в отношении Кореи. Этой проблеме уделяют значительное внимание Ким Вонсу, Чой Доккю и др.

Среди ученых Республики Корея, вносящих весомый вклад в объективное освещение политики России в Корее в конце XIX - начале XX в., выделяется Пак Чонхе («Россия и Корея. 1895-1898» (1993), «Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея» (1997)), подход которого к решению ряда проблем корейско-российских отношений во многом совпадает со взглядами российских историков. В 1994-1995 гг. были опубликованы написанные также, главным образом, на материалах российских архивов книги Пак Робёка «Хан-но кёнджеса кванге 20 нён -1884-1904» («20 летняя история корейско-российских экономических

отношений. 1884-1904») (1994) и Чой Докио «Россия в Корее. 1893-1905 гг. (Политика Министерства финансов и Морского министерства») (1996).

Историография проблемы.

В российской дореволюционной историографии вопросы взаимоотношений России и Кореи рассматривались лишь в связи с изучением общих проблем истории России, Кореи и международных отношений на Дальнем Востоке. Среди первых сочинений, авторы которых пытались привлечь внимание общественности к сопредельной Корее, наиболее значительными были работы В.И. Вагина «Корейцы на Амуре» (1875-1876) и К.В.Скальковского «Русская торговля на Тихом океане» (1883).

С 80-х rr.XIX в. в России появляются и первые работы о Корее, написанные русскими дипломатами. Среди них обращает на себя внимание, прежде всего, книга М.А. Поджио «Очерки Кореи» (1892), положившая начало исследованию в русской историографии корейской проблематики в международных отношениях на Дальнем Востоке. Ее изучение продолжалось в связи с японо-китайской войной 1894-1895 гг. и активизацией политики российского правительства в Корее. В этот период были опубликованы сочинения C.B. Петрова-Батурича, Д.Анучина и Д.Д. Покотилова, в которых борьба за господство на Корейском полуострове рассматривалась как одна из главных причин возникновения войны между Японией и Китаем.

В опубликованном в 1900 г. Министерством финансов трехтомном труде «Описание Кореи» был обобщен огромный фактический материал по истории, экономике и культуре Кореи, а также по вопросам взаимоотношений России и Кореи.

Вопросы российско-корейских отношений на примере деятельности в Корее русских военных инструкторов и финансового советника были освещены Б.Б. Глинским в книге «Пролог русско-японской войны» (1916).

Большой вклад в изучение проблем российско-корейских отношений внесла советская и современная российская историография, прошедшая эволюцию от чрезмерно критического отношения к корейской политике России в советское время, что проистекало из общего негативного подхода к дореволюционной внешней политике, к более объективному и взвешенному ее анализу.

Уже в 20-30-е гг. советскими учеными были опубликованы в журнале «Красный архив» ряд важных документов Министерства иностранных дел России, касающихся периода с начала японо-китайской войны 1894-1895 гг. до русско-японской войны 1904-1905 гт. («Из эпохи японо-китайской войны»; «Первые шаги русского империализма на Дальнем Востоке» (1932) и др.), мемуары В.Н. Ламздорфа, А.П. Извольского и др. Значительную ценность представляли работы Б.А. Романова «Россия в Маньчжурии» (1928) и В.Я. Аварина «Империализм в Маньчжурии» в

двух томах (1931-1934), в которых среди других проблем дальневосточной политики России в конце XIX в. рассматривалась также позиция России в корейском вопросе в начальный период строительства Сибирской железной дороги в 90-х гг. XIX в.

После Второй мировой войны проблемы места и роли Кореи в дипломатической истории русско-японской войны, были освещены Б.А.Романовым в книге «Очерки дипломатической истории русско-японской войны (1895-1907)» (1955), вопросы социально-экономического и политического развития Кореи исследовали советские ученые-корееведы М.Н. Пак, Ю.В Ванин, Г.Д.Тягай, В.И. Шипаев и др., работы которых способствовали выявлению экономических основ внешнеполитического курса корейского государства, анализу борьбы различных группировок в правящем лагере по вопросу о внешнеполитической ориентации. Важные сведения о развитии русско-корейских связей и действиях российских дипломатов в Корее имеются в первом томе коллективного труда «История Кореи» (1974), не потерявшего свое значение до настоящего времени.

Разработка проблем российско-корейских отношений активизировалась после установления в 1990 г. официальных отношений между Российской Федерацией и Республикой Корея. В 90-е гг. XX и начале XXI вв., наряду с публикациями М.Н. Пака, Г.Д. Тягай, Ю.В. Ванина, A.A. Волоховой, С.О Курбанова, В.Ф. Ли, Б.Д. Пака, Ю.Е. Пискуловой, вышли в свет книги «Корея и Россия: традиции и современность» (2002), «Корееведение в России» (2004), в которых затрагиваются вопросы российско-корейских отношений и их исследование в российской науке.

Незначительный фактический материал о корейско-российских отношениях и реакции Кореи на политику России последней четверти XIX в. накоплен в историографии КНДР, которая мало писала о политике России, оглядываясь на СССР, но, в принципе, считала Россию таким же агрессором, как и прочие капиталистические державы. Основное внимание она обращала на колониальную политику Японии, Англии, Франции и США, а также цинского Китая, подталкивавшего корейское правительство к заключению неравноправных договоров. Русская политика в Корее, борьба в правящей верхушке корейского общества между различными группировками по вопросам внешнеполитической ориентации, вопросы экономической экспансии царской России в Корее в конце XIX в. и др. затрагивались лишь в общих работах по истории Кореи и корейского национально-освободительного движения, таких как «Чосон тхонса» («Общая история Кореи»)» (1958), «Чосон кындэ хёнмён ундонса» («История революционного движения в Корее нового времени») (1961) и

др-)-

Материалы о политике России в Корее и корейско-российских отношениях содержится в исследованиях южнокорейских историков.

Среди них следует выделить многотомную «Историю Кореи» Ли Санбэка и Ли Сонгына («Хангукса», 1971), изданную на английском языке в 1970 г. в Сеуле «Историю Кореи», переведенную на русский язык книгу Ли Гибэка «История Кореи: новая трактовка» (2000), сводный труд по истории корейской дипломатии в двух томах («Хангук вегё са» (19931995)), где впервые в корейской историографии сделана попытка дать анализ русско-корейских договоров о морской торговле 1884 г. и о сухопутной торговле 1888 г., книга Чхве Мунхёна «Взаимоотношения великих держав и Кореи в период империализма» («Чегукчуый сидэ Чосон-гва кумиёльган-гва-ый вегёкванге» (1990)) и др.

Южнокорейская историография накопила значительный материал о взаимоотношениях Кореи и России. Вопросы русско-корейских отношений затрагиваются, например, в работах Ли Тонгхва («Russia's Far East Policy and the Korean Peninsula» («Носыа-ый кыктонъ чхончхэкква ханбандо») (1978), У Чхольгу («Сипку сеги ёльган-ква Ханбандо» («Великие державы в XIX в. и корейский полуостров» (1998)), Ким Ёнгу («Имо кунран-ква капсин чонбён: сада чилсо-ый пёнхён-ква хангук вегёса» («Военный мятеж в год имо и переворот в год капсин (1884): Возрождение порядка преклонения перед сильными и дипломатическая история Кореи» (2004)). Но многие работы все еще отличает тенденциозный подход в трактовке политики России в Корее, стремление показать, что она проводила в Корее такую же агрессивную политику, как и другие капиталистические державы, не исключая Японию.

Серьезным искажениям подверглась история политики России в Корее в японской историографии, для которой характерна доктрина «специальных интересов» Японии в Корее, имеющая целью оправдать ее агрессивные действия, предпринимавшиеся якобы с целью защитить находящуюся в непосредственной близости от Японии Корею, от русских притязаний. Основоположником этого направления считается К.Асакава («The Russo-Japanese Conflict. Its Causes and Issues» (1970)). Ложный тезис об «особой агрессивности» России и необходимости «ответных мер» Японии в Корее стал главным и в работах Такеучи Тацудзи, Хамада Кенги, Исии Кикудзиро, У.Куно и др. японских авторов, вышедших в 30-40-х гг. XX в. По окончании Второй мировой войны этот тезис продолжал развивать Кадзима Мориносукэ.

Идея об «оборонительном» характере японской агрессии против Кореи, которая якобы была вызвана стремлением парализовать агрессивные поползновения России, продолжает муссироваться в японских консервативных публикациях по настоящее время. Характерны в этом отношении сочинения Фуруя Тэцуо, Морияма Сугенори, Хосоя Чихиро и др.

Корейский вопрос и его место в международных отношениях на Дальнем Востоке затрагиваются во многих работах английских и

американских историков. Значительной их части присуще стремление приписать России агрессивные замыслы захвата территории Кореи с целью получения незамерзающего порта на Тихом океане. Основоположником этой теории явился У. Гриффис. Подхваченная А.Гамильтоном и нашедшая отражение в трудах таких английских и американских историков, как У.Лангер «The Diplomacy of Imperialism» (1935), Д.Даллин «The Rise of Russia in Asia» (1950), Чин Юнчхе «The Rule of the Taewongun. 1864-1873» (1972), его теория заняла прочное место в западной историографии после Второй мировой войны.

Политика Великобритании в Корее и ее отношение к России во второй половине XIX в. недостаточно освещена в английской историографии, где основное внимание обращено на деятельность британской дипломатии в Китае и Японии. Среди них следует отметить книги Ф. Джозефа «Foreign Diplomacy in China, 1894-1900» (1928), в которой проводится тезис об особом характере британской политики в Китае, основанной на защите его «неприкосновенности», Д.С.М. Платт «Finance, Trade and the opening of China, 1815-1914» (1968), P.C. Маккордока «British Far Eastern Foreign Policy. 1894-1900» (1931), оправдывающего британскую и американскую экспансию в Китае и Корее, утверждая, что Великобритания стремилась защитить их неприкосновенность и территориальную целостность, а также работы известного английского историка И. Ниша: «Japan reverses the unequal treaties: the Anglo-Japanese commercial treaty of 1894» (1975), «Japanese Foreign Policy. 1869-1942: from Kasumigaseki to Miyakezaka» (1977), «The Anglo-Japanese Alliance. The Diplomacy of Two Island Empires. 1894-1907» (1985), «The Origins of the Russo-Japanese War» (1985), в которых проводится мысль о том, что тройственное вмешательство держав 1895 г заставило Японию взять курс на усиленное вооружение, что и привело, в конечном счете, к русско-японской войне 1904-1905 гт. Но основной причиной, приведшей к русско-японской войне, с точки зрения английского историка, явилась политика России в Маньчжурии и Корее.

В современной американской историографии, под влиянием которой развивалась южнокорейская историография, развиваются многие положения, ведущие свое происхождение от идей и взглядов, высказанных американскими историками и идеологами еще в конце XIX-начале XX в., которые выдвигали тезис о том, что свои отношения со странами Азии, в том числе с Кореей, США строили на взаимовыгодной основе. Одной из наиболее значительных работ по истории дальневосточной политики США в XIX в. является монография Джона Фостера «American Diplomacy in the Orient» (1926).

Co времени японо-китайской войны 1894-1895 гг. вплоть до окончания русско-японской войны 1904-1905 гт. в американской литературе и публицистике был широко распространен тезис о том, что Япония является поборником западной цивилизации, борющимся против Китая и

России- символов консервативной и инертной восточной цивилизации и деспотизма и потому симпатии США в войнах Японии с Китаем и с Россией на стороне первой. Корея же в их глазах была частью упаднической восточной цивилизации и это оправдывало политику Японии. Наиболее влиятельным автором, описавшим картины корейской жизни с самой неблагоприятной стороны, был Джордж Кеннан.

Взгляды американских историков на политику США и Японии в отношении Кореи не изменились и после окончания Первой мировой войны. Т. Деннетт в своем исследовании «Americans in Eastern Asia» (1941) утверждал, что статья о «добрых услугах» Инчхонского договора 1882 г. ошибочно толковалась корейцами как обязательство обеспечить суверенитет Кореи.

Более убедительной представляется точка зрения Ф.Р. Даллеса, высказанная в книге «Forty Years of American-Japanese Relations» (1937). По его мнению, во многом политику США в отношении Кореи и Китая определяли японо-американские отношения, которые в значительной степени основывались на признании Японией американского контроля на Гавайях в обмен на доброжелательное отношение к ней США.

Другой отличительной чертой американской историографии о Корее в период между двумя мировыми войнами явилась проповедь традиционного тезиса о русской угрозе Корее. Этот тезис присутствует и во многих работах американских историков, появившихся после Второй мировой войны. Наиболее известной является книга М.Ф. Нельсона «Когеа and the old ofders in Eastern Asia» (1967).

Несколько особняком стоит работа Э. Малоземова «Russian Far Eastern Policy 1881-1904» (1958). Сравнивая политику России в отношении Кореи до и после 1884 г., автор приходит к выводу о том, что она оставалась «неагрессивной и почти индифферентной» ввиду стратегической уязвимости ее дальневосточных владений и настаивала на сохранении независимости Кореи.

В последние десятилетия XX в. в некоторых работах американских авторов и работающих в США южнокорейских историков (Lee Yur-bok «West goes East. Paul Georg von Mellendorff and Great Power Imperialism in Late Yi Korea» (1988)) наблюдается стремление более объективно освещать русскую политику в Корее. Среди них большой научный интерес представляют опубликованные Дж. А. Ленсеном сборники донесений иностранных дипломатов, непосредственно причастных к истории взаимоотношений Кореи, Японии, Китая и России: «Когеа and the Manchuria between Russia and Japan 1895-1904. The observation of Sir Ernest Satow British Minister Plenipotentiary to Japan (1895-1900) and China (19001906)» (1966) и «The D'Anethan Dispatches from Japan 1894-1910» (1976). В 1982 г. Дж. A. Ленсен издал двухтомный труд «Balance of Intrigue: International Rivalry in Korea and Manchuria, 1884-1899» (1982), где ставится

под сомнение устоявшийся в зарубежной историографии стереотип об «особой агрессивности» российской политики на Дальнем Востоке и делается вывод о том, что завладение корейской территорией было невыгодно России, так как потребовало бы огромных расходов и подорвало бы ее позиции в целом. Он правильно подчеркивает неотделимость российской внешней политики от состояния развития Сибири и ее дальневосточных окраин.

Обзор в диссертации отечественной и иностранной литературы показывает, что российскими и зарубежными исследователями проделана значительная работа по изучению истории российско-корейских отношений, отчасти и деятельности русских дипломатов, накоплен немалый фактический материал по исследуемой проблеме. Но в целом, история дипломатических отношений между Россией и Кореей во второй половине XIX в остается еще не разработанной, не говоря уже о том, что она подверглась искажениям в японской, корейской и западной историографии.

Источниковая база диссертации.

Главной источниковой базой диссертации явились неопубликованные и еще недостаточно изученные исследователями документы пяти центральных государственных российских архивов.

Самую важную источниковедческую базу составили документы из фондов Архива внешней политики Российской империи Министерства иностранных дел (АВПРИ): «Японский стол», «Китайский стол», «Тихоокеанский стол», «Миссия в Сеуле», «Генеральное консульство в Сеуле», «Посольство в Токио», «Отчеты Министерства иностранных дел России», «Канцелярия министра иностранных дел», «Чиновник по дипломатической части при Приамурском генерал-губернаторе» и др. При этом особо важное значение имеют журналы Особых совещаний для подготовки решений правительства по дипломатическим, экономическим и военным вопросам, а также по вопросам дальневосточной политики России, всеподданнейшие доклады министров иностранных дел, проекты инструкций посланникам в Корее, Китае и Японии, донесения российских представителей из Сеула, Пекина и Токио и др. документы, характеризующие внутреннее и международное положение Кореи и дающие полное представление об общем направлении политики России в отношении Кореи и деятельности русских дипломатов в Сеуле.

При изучении попыток российской дипломатии оказать противодействие экономическому и финансовому закабалению Кореи Японией, Францией, Англией и США в конце XIX в диссертации широко использованы материалы фондов Российского государственного исторического архива (РГИА). Это - донесения агентов Министерства финансов России из Китая, Японии и Кореи, всеподданнейшие доклады министра финансов С. Ю. Витте и его переписка с министрами

иностранных дел и военным, извлеченные из фондов «Общая канцелярия министра финансов», «Департамент общих дел МВД» и др., содержащие ценные сведения об экономическом и политическом положении Кореи.

Деятельность российских дипломатов в области российско-корейского военного сотрудничества освещают материалы Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА). Они представлены в фонде «Корея», где хранятся ценнейшие документы о работе русских военных инструкторов и русского военного советника Д.В. Путяты в Сеуле в 1896-1898 гг. Интерес представляют журналы Особых совещаний по военно-морским вопросам и другие документы Российского государственного архива военно-морского флота (РГА ВМФ), которые свидетельствуют, что начиная с 80-х гг. и до конца XIX в. российское правительство и ее дипломатия не ставили задачу практического овладения незамерзающим портом за пределами своего Дальнего Востока.

При изучении отношения российской дипломатии к развитию приграничных связей и сухопутной торговли между русскими и корейцами, корейской эмиграции в Россию в диссертации использованы материалы из фондов Российского государственного исторического архива Дальнего Востока: «Приморское областное правление», «Канцелярия Приамурского генерал-губернатора», «Канцелярия военного губернатора Приморской области», «Восточный институт во Владивостоке» и «Пограничный комиссар в Южно-Уссурийском крае». Из этих фондов извлечены важные сведения о взаимоотношениях русских, корейских и китайских пограничных властей, попытках корейского вана Коджона еще до 1884 г. войти в контакт с русским правительством и ускорить подписание договора с Россией, а также переписка русских дипломатов в Сеуле с дальневосточными властями в России.

Публикаций дипломатических и других документов, посвященных исключительно истории русско-корейских отношений в целом и в рассматриваемый в диссертации период, в России до настоящего времени осуществлено не было. В сборник «Россия и Корея. Некоторые страницы истории (конец XIX века). К 120-летию установления дипломатических отношений. Документы и материалы» под редакцией A.B. Торкунова (2004), вошли только отдельные документы из Архива внешней политики Российской империи, освещающие лишь некоторые ключевые моменты истории российско-корейских отношений за 1884-1900 гг. Поэтому в диссертации в большом количестве использованы другие сборники документов, содержащие материалы по исследуемой теме. Это, в первую очередь, «Сборник действующих трактатов, конвенций и соглашений, заключенных Россией с другими государствами» (1902), дипломатические документы о дальневосточной политике России, опубликованные в журнале «Красный архив»; сборник договоров под редакцией Э. Д. Гримма; публикации документов Министерства иностранных дел России

«Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и Временного правительств 1878-1917 гг.» (1939), «Внешняя политика России XIX и начала XX века. Документы Российского министерства иностранных дел. Серия первая 1801-1815» (1965), «Политика капиталистических держав и национально-освободительное движение в Юго-Восточной Азии (1871-1917). Документы и материалы» (1965-1967). Важные документы и материалы о русско-японском соперничестве в Корее после японо-китайской войны 1894-1895 гг. извлечены из книги «Россия и Япония на заре XX столетия» (1994).

В диссертации использованы также публикации документов, посвященные отношениям Кореи с другими государствами, вышедшие в КНДР и РК. Наиболее полное собрание договоров, конвенций и соглашений, подписанных Кореей с 1876 по 1945 г. с иностранными государствами, в том числе с Россией и СССР, содержится в «Сборнике договоров, имеющих отношение к Корее» («Чосон кванге чояк чип.1876-1945»), подготовленном историками КНДР в 1949 г. Из трудов южнокорейских историков, имеющих солидную источниковую базу и иногда публикующих целые документы или выдержки из них, наибольший интерес представляет изданная.в 1968-1972 гг. в Сеуле «История эпохи Коджона» («Коджон сидэ са»)в шести томах. Следует особо выделить опубликованный в 60-х гг. XX в. в Сеуле «Сборник дипломатических документов старой Кореи» («Ку Хангук вэгё мунсо») в 30 томах, 17-й и 18-й тома (1969) которого содержат переписку между русской миссией в Сеуле и министерством иностранных дел Кореи в 1882-1904 гг.

В 1982-1983 гг. в Сеуле были опубликованы «Anglo-American diplomatic materials relating to Korea» в двух томах. Первый том содержит конфиденциальные документы из британских дипломатических архивов о Канхваском договоре, переписку относительно оккупации Англией островов Комундо, не публиковавшиеся ранее «Исполнительные документы внешнеполитического ведомства США, инструкции, донесения и записки (Китай, Япония и Корея), 1866-1886» и доклады Р.У. Шуфельдга Морскому департаменту (1880-1882). Второй том продолжает публикацию британских и американских дипломатических документов, освещающих международную ситуацию вокруг Корейского полуострова до и после японо-китайской войны 1894-1895 гг., интересы европейских держав в Корее, политику Китая и Японии относительно Кореи.

В 2002 г. Корейским фондом международного обмена был издан сборник договоров, имеющих отношение к Корее и хранящихся в российских архивах, составленный Пак Чон Хё на основании материалов АВПРИ, РГВИА и ГАРФа («Росия куннип мунсо погвансо согван хангук кванрён мунсо ёяк чип»).

Изучению захватнической политики Японии в Корее и политики Англии, поддерживавшей и вдохновлявшей агрессивные планы японских милитаристов, помогли тома II и VII «British Documents on the Origin of the War 1898-1914» (1929,1932), атакже сборник документов и очерков двухсотлетней истории англо-корейских отношений «Britain and Korea. 1797-1997» (1997), изданный Дж.Хором.

Среди важных документов о политике Англии в Корее, использованных при работе над диссертацией, следует отметить составленные Э. Гертслетом издания договоров Англии с другими государствами и особенно с Китаем, где часть дипломатической переписки британского правительства опубликована для сведения парламента в виде «Парламентских бумаг» («Parliamentary Papers») или так называемых «Синих книг», куда включены донесения английских посольств и консульств в Китае и Японии.

Значительно дополняют материалы «Синих книг» документы из серии «British Documents on Foreign Affairs. Reports and Papers from the Foreign Office Confidential Print. Part I. Series E.Asia, 1860-1914», вышедшие в 19861989 г. под редакцией И. Ниша. Они включают в себя донесения и телеграммы британского МИД и его дипломатических и консульских миссий за рубежом, переписку МИД с другими министерствами, с дипломатическими миссиями других стран в Англии и др. бумаги, предназначенные для внутреннего пользования британского правительства, для рассылки в основные посольства Англии за границей.

Документы, вошедшие в том шестой «Japan and North-East Asia, 18901899» содержат сравнительную характеристику заключенных Англией и другими державами договоров с Китаем, Японией и Кореей, освещают период доминирующего влияния России в Корее, деятельности российских советников в Корее, попыток русских дипломатов сместить главу корейских морских таможен Дж. МакЛеви Брауна, последующего ослабления интересов России в Корее в связи с арендой Порт-Артура в марте 1898 г. и подписанием в апреле того же года русско-японского «Токийского протокола».

В диссертации использованы документы о политике США в Корее, опубликованные Государственным департаментом в серийных изданиях «Papers relating to the Foreign Relations of the United States» (1896-1902). Они содержат переписку внешнеполитического ведомства США со своими представителями в странах Дальнего Востока, в которых сформулированы официальные цели американской политики и, в общих чертах, дипломатические пути их достижения.

В 1951, 1963 и 1986 гг. были изданы три тома дипломатических документов «Korean-American Relations. Documents, pertaining to the Far Eastern Diplomacy of the United States.» 1883-1905 гг. В них раскрывается сущность политики «незаинтересованного нейтралитета» США в период

обострения борьбы держав за Корею и попыток последней отстоять свой суверенитет, их нежелание брать на себя какие-либо официальные обязательства по договору 1882 г. в отношении последней.

Дополнением к официальным публикациям являются материалы американского миссионерского журнала «The Korean Repository», на страницах которого в конце XIX в. публиковались материалы о политике США в Корее.

Важную источниковую базу диссертации составили также воспоминания и дневники С.Ю.Витге, А.Н.Куропаткина, А.П.Извольского, В.Н. Ламздорфа, Ю.Я. Соловьева, P.P. Розена и др российских сановников и дипломатов, принимавших непосредственное участие в обсуждении и реализации политики правительства

Материалы русской печати, отражающей различные направления российской общественной мысли позволили автору проследить отношение различных слоев русского общества к политике правительства и деятельности русских дипломатов в Корее и их отклики на важнейшие политические события на Корейском полуострове.

Цель и задачи исследования.

Основная цель диссертации заключается в том, чтобы проследить процесс формирования политики российских дипломатических служб в отношении Кореи со времени подписания Канхваского договора, до начала перемещения центра тяжести дальневосточной политики России с Корейского полуострова на Китай и Маньчжурию в 1898 г., включая борьбу мнений в правительстве и дипломатическом ведомстве, исследовать меры по реализации этой политики, выявить последствия для интересов России ситуации на Дальнем Востоке, судьбы Кореи. Другая цель исследования - изучить основные привнесенные из Китая, Англии и Японии, доктрины внешней политики феодальной Кореи, которыми руководствовалось корейское правительство в своей политике в отношении России.

Для обстоятельного и объективного освещения истории дипломатических отношений между Россией и Кореей автор ставит следующие задачи:

1. Дать реальную оценку ситуации в Корее в последней четверти XIX в. с учетом всех противоречий, свойственных этому периоду и показать ее воздействие на политику России в Корее.

2. Изучить корейскую политику России и выявить те этапы, через которые она прошла с показом особенностей каждого этапа и тех условий, которые порождали эти особенности.

3. Выявить те достижения, которых удалось добиться российской дипломатии в Корее и, в то же время, показать сложности, трудности и ошибки, допущенные в корейской политике России.

4. Определить ту роль, которую в реализации корейской политики России сыграло дипломатическое ведомство в центре и его представительство в Корее, и выяснить взаимоотношения между центром и представителями, с показом конкретных шагов, предпринятых центральной властью и российскими представителями в Корее.

5. Показать противодействие, которое оказывали дипломатические представители других стран, заинтересованных в укреплении своего влияния в Корее, российским представителям, и рассмотреть взаимодействие российских дипломатов с корейским правительством и дипломатами государств, действовавших в корейском направлении.

6. Исследовать обострение русско-японского соперничества в Корее после японо-китайской войны и последствия перемещения в конце 90-х гг. XIX в. главного направления российской политики на Дальнем Востоке в Китай и Маньчжурию.

7. Рассмотреть реакцию различных кругов корейского общества на политику России в Корее и показать стремление прорусской группировки в правящих сферах (группировка вана Коджона), в лагере их противников (реформаторы и их лидер Ким Окюон), антияпонски настроенного чиновничества и простого народа опереться на помощь и поддержку России для защиты независимости и сохранения суверенитета корейского государства.

8. Критически переосмыслить оценки роли внешней политики России и конкретной деятельности российской дипломатии в Корее, существующие в российской и зарубежной историографии по корейскому вопросу и дать историографическое исследование.

Методологической основой исследования явились исходные принципы исторической науки, а именно: принцип историзма, объективного взгляда на исторические явления и сравнительно-исторического анализа событий и фактов. Теоретический анализ сочетался с хронологическим и проблемным подходом к изложению рассматриваемых исторических процессов. Такой подход к решению поставленных в диссертации задач позволил автору на основе тщательного изучения русских архивных документов и зарубежных, прежде всего, корейских документальных публикаций показать реальную картину деятельности дипломатических служб России и Кореи, и подвергнуть критике и пересмотру утвердившиеся в западной, японской и корейской историографии концепции о «русской угрозе» и «защите» Кореи от «русской агрессии» Японией, США, Англией и др. державами. Сравнительный анализ политики России и враждебных Корее и России держав позволил выявить особенности и отличительные черты корейского направления политики России, которая в силу ряда объективных причин (военная и финансово-экономическая слабость на Дальнем Востоке, огромные затраты на хозяйственное освоение дальневосточных владений,

отвлеченность на другие внешнеполитические цели и др.), была заинтересована в сохранении статус-кво в Корее, чтобы она не стала плацдармом для агрессивных действий других держав против дальневосточных владений России. Комплексный подход позволил также решить поставленные задачи с учетом социально-экономических, политических и военных факторов России и Кореи.

Основные положения, выносимые на защиту заключаются в следующем.

1 В сложнейшем переплетении международных противоречий на Дальнем Востоке в целом и в Корее, в частности, российская дипломатия стремилась видеть и отстаивать там свои национальные интересы - не допустить превращения Кореи в плацдарм враждебных России сил. При этом предметом особой заботы российской политики вплоть до аннексии Кореи Японией были ее северные районы, которые могли быть использованы другими во враждебных для России целях.

2. Корейский вопрос российская дипломатия рассматривала не как какую-то обособленную от всей своей дальневосточной политики, а как ее составную часть, считая, что сохранение независимости и целостности корейского государства, его самостоятельности в решении внешнеполитических проблем, защита Кореи от посягательств со стороны западных держав явятся залогом стабильности положения на всем Дальнем Востоке, налаживания устойчивых и мирных отношений с двумя крупнейшими соседями - Китаем и Японией.

3. В деятельности российской дипломатии в Корее в рассматриваемый в диссертации период просматривались выдержка и осторожность, чтобы любыми чрезмерно решительными действиями не вызвать осложнений в отношениях с Китаем, Японией и другими державами и тем самым не допустить вовлечения России в военные конфликты. Отход в начале XX в. от такой сдержанной политики ускорил назревание войны с Японией.

4. Российская дипломатия старалась содействовать нахождению у власти в Корее дружественных России политических сил, чтобы опираясь на них, нейтрализовать враждебные этой стране действия агрессивных держав и их корейских пособников и усилить политическое влияние России. Эту традицию желательно учитывать ради укрепления позиции России в Северо-Восточной Азии и на Корейском полуострове.

5. Российские дипломаты в Корее, поддерживавшие тесные связи с русскими дипломатическими представителями в Китае и Японии, дипломатическими ведомствами восточносибирского и приамурского генерал-губернаторств, являлись основными проводниками российской политики в Корее. Они не были простыми чиновниками, послушными исполнителями указаний центрального правительства, а являлись активной силой, обеспечившей установление дипломатических отношений с Кореей в непростой ситуации формального сюзеренитета со стороны цинского

Китая, пытавшейся не допустить обострения международной ситуации накануне японо-китайской войны 1894-1895 гг., предотвратить японо-китайскую войну и, в то же время, использовать имеющиеся противоречия, чтобы ни та, ни другая сторона не смогла утвердиться в Корее. Российские дипломатические представители, в отличие от руководства внешнеполитического ведомства в Петербурге, настаивали на более активном участии в корейских делах и противодействии чрезмерному усилению Японии на Корейском полуострове. Но они часто не имели возможности и не всегда наделялись достаточными полномочиями для оказания практической помощи в деле защиты Кореи от японских притязаний.

6. Россия рассматривалась многими в правящих кругах Кореи, прежде всего, Коджоном и его ближайшим окружением, в широких народных массах, как противовес агрессорам (не случайно Корея стала колонией Японии только после поражения России в русско-японской войне). В выработке такого представления огромную роль сыграли Министерство иностранных дел России, российские дипломаты в Сеуле, Пекине и Токио.

7. В деятельности российских дипломатов, добивавшихся сохранения независимости корейского государства, имели место и просчеты, которые помешали достижению их цели. Прежде всего, они проглядели начальный этап японской экспансии, с неоправданным доверием отнеслись к мирным заявлениям правительства Японии относительно Кореи, выпустили из внимания захватнические планы японской военщины в Корее в начале 90-х гг. XIX в.

8. Далеко не все намерения России удалось реализовать (недопущение подписания Кореей договоров с западными державами, японо-китайской войны и проч.), потому что Россия была слаба на Дальнем Востоке. Для осуществления своих целей во внешней политике ей необходимо было укреплять собственную экономическую и военную мощь и стать сильной державой.

9. История российско-корейских отношений, политика России в Корее, подвергались искажениям в сочинениях зарубежных, в том числе, корейских исследователей. Часто это происходит из-за незнания русских материалов, малого знакомства с ними. Некоторые исследователи делают это преднамеренно, чтобы в негативном свете показать корейскую политику не только советского времени, но и сегодняшнего дня. Задача состоит не только в том, что следует противостоять искажениям, извращениям в исследованиях зарубежных исследователей за счет новых архивных и других материалов. Необходимо активнее публиковать соответствующие материалы и результаты научных исследований российских историков-корееведов в южнокорейских и северокорейских научных и популярных изданиях, разъяснять российскую политику второй половины Х1Х-начала XX в. на конференциях, симпозиумах и круглых

столах, подчеркивая приверженность России заложенным тогда традициям.

Научная новизна и практическая значимость диссертации состоят в том, что автор впервые в отечественной исторической литературе, опираясь на уже достигнутые в последние десятилетия успехи отечественных историков в изучении политики России в Корее, представляет сводное и полное исследование дипломатической истории российско-корейских отношений в последней четверти XIX в. Настоящая диссертация, в центре которой детальное освещение задач, целей, стоявших перед российской политикой в Корее, конкретных форм и условий ее реализации, воздействия, оказываемого российскими дипломатами, находящимися в Корее, на проводимый российским правительством курс в отношении этой страны; анализ сложнейших международных обстоятельств, на фоне которых им принимались те или иные решения, является первой попыткой всесторонней и объективной разработки указанной темы.

На основе анализа комплекса проблем, связанных со взаимоотношениями России и Кореи, и выявления основных направлений корейской политики России, в диссертации показано, что на протяжении всего исследуемого периода в центре внимания политики России неизменно стояли вопросы защиты независимости Кореи, ее суверенитета и территориальной целостности. При этом автор исследования не стремилась «обелить» политику России, поскольку интересам последней отвечала именно независимая, но дружественная Корея. Диссертантка проследила также предпринятые в ответ на дипломатические шаги России меры Министерства иностранных дел, военного и финансового ведомств Кореи, которые предпринимались с санкции корейского вана.

Результаты исследования могут быть использованы при написании обобщающих трудов как по истории международных отношений на Дальнем Востоке, так и по истории Кореи и истории российско-корейских отношений. Активное применение результаты и выводы исследования могут найти в практической деятельности внешнеполитического ведомства Российской Федерации, в вопросах совершенствования, дальнейшего расширения и упрочения отношений России с двумя корейскими

государствами. Они послужат обоснованием преемственности традиций в проведении современной российской внешней политики на корейском направлении, права России на активное участие в решении проблем Корейского полуострова и обеспечении мира и стабильности на этом участке Азиатско-Тихоокеанского региона. Апробация исследования.

По теме диссертации автором был прочитан курс лекций и проведены семинарские занятия по истории российско-корейских отношений конца XIX в. в аспирантуре университета Корё (РК), Калифорнийском государственном университете (США) во время заграничных командировок, опубликованы две монографии, послужившие основой для написания настоящей диссертации, и ряд статей общим объемом 57,8 п.л. Основные положения диссертации изложены в докладах и выступлениях на следующих научных конференциях и симпозиумах:

1. Региональная научная конференция «Восток: прошлое и настоящее». Иркутск: ИГУ, 1991.

2. Второй международный симпозиум «Сэге сог-ый ханминджок» («Корейцы мира»). Академия духовной культуры, Соннам, 1993.

3. Всероссийская научная и методическая конференция «Россия и народы Востока. Проблема изучения и преподавания истории афро-азиатских стран в высших учебных заведениях». Иркутск, 1993.

4. Научная конференция «Россия, Сибирь и страны Азиатско-Тихоокеанского региона». Иркутск, 1994.

5. Международная научно-практическая конференция «Диаспоры в историческом времени и пространстве. Национальная ситуация в Восточной Сибири». ИГУ. Иркутск, 1994.

6. Научно-практическая конференция, посвященная 50-летию российско-новозеландских дипломатических отношений: «Россия, Сибирь и страны Азиатско-Тихоокеанского региона». ИГУ. Иркутск, 1994.

7. Международная научно-практическая конференция «Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность». М.-Иркутск. 1995.

8. Научно-практическая конференция «Восток и Сибирь: Место встречи. Взгляд из Сибири» Иркутск, 1996.

9. Тихоокеанская конференция, посвященная 300 -летию со дня рождения российского флота: «Российский флот на Тихом океане: история и современность». Владивосток, 1996.

Ю.Агван Пхачхон ги-ый кукдже кванге. Хаккё бобин седжонхагвон 50 чунён кинём хаксуль хэнса. Хангук чончхи вегёса хакхве че 6 хве кукдже хаксуль тэхве (Vlth International Symposium «Korean King's Flight to Russian Legation in 1896 and International Relations»). The Society of Korean Political and Diplomatic History, Sejong University. Seoul, 1996.

11.2-я международная научная конференция «Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность». Иркутск-Тэгу. 1997.

12.Международная конференция «100 лет корееведения в Санкт-Петербургском университете». СПбГУ, Центр корейского языка и литературы. СПб., 1997.

13.XI международная научно-практическая конференция «Россия и Восток: взгляд из Сибири». ИГУ. Иркутск, 1998.

14.3-я академическая конференция «Россия и Корея на пороге нового столетия». ИДВ РАН. М., 1999.

15.3-я международная научно-практическая конференция «Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: История и современность». ИГПУ. М.-Иркутск-Улан-Удэ- Тэгу, 1999.

16.4-я академическая конференция «Корейский полуостров: мифы, ожидания и реальность». ИДВ РАН. М., 2000.

17.Международный научный симпозиум, посвященный 150-й годовщине со дня рождения выдающегося корейского государственного деятеля, политика и дипломата, чрезвычайного и полномочного посла Кореи в России (1900-1905) Ли Бомджина. ИВ РАН, Дипломатическая Академия МИД РФ, СПбГУ. СПб., 2002.

18.Четвертая международная научная конференция «Народы России, Сибири и стран Востока: История и современность». М.-Иркутск, 2002.

19.21st Conference of the Association of Korean Studies in Europe. Frascati, 2003.

20.41st Conference of Association of Asian Studies. South-East. Gainesville, Florida, 2003.

21.XXXVII международный конгресс востоковедов ИКАНАС. M., 2004. (International Congress of Asian and North African Studies. ICANAS-37).

22.Ро-иль чонджэнъ-ква хангук: хангук са сог-ый ро-иль чонджэнъ. Ро-иль чонджэнъ 100 чунён кугдже хаксуль хве (Международная конференция, посвященная 100-летней годовщине русско-японской войны «Русско-японская война и Корея: русско-японская война в корейской истории»), «Brain Korea21 The Educational and Research Group for Korean Studies», Институт корейских исследований, Институт национальной культуры Кореи при Университете Корё. Сеул, 2004.

23.International Conference in the Commemoration of the 100th Anniversary of the Russo-Japanese War : «The Russo-Japanese War and the International order in East Asia: Historical Characteristics and modern meaning». The Korean Association for Political and Diplomatic History, The Institute 21 For Peace Studies, The Dong-A Ilbo. Seoul, 2004.

24. International Forum for Korean Studies «Current Trends and Future Objectives of Korean Studies». Korea University. Seoul, 2005.

25. Мин Ёнхван-ый кэхёккусанъгва вэгёхвальтонъ-э тэхан пхёнъга.

Чхунъчонггонъ Мин Ёнхван саго 100 чунён кинём хаксультэхве (Международная научная конференция, посвященная 100-летию со дня смерти выдающегося государственного деятеля Мин Енхвана: «Оценка реформаторской и дипломатической деятельности Мин Ёнхвана»), Университет Корё. Сеул, 2005. 26.Centenary International Symposium on the Russo-Japanese War «Portsmouth Treaty and the Past, Present, and Future of Peace building in Northeast Asia». ASEM Institute for International Relations, French Embassy in Korea, Taiwan Mission in Korea, Hanns Seidel Stiftung, NIKKEI etc. Seoul, 2005.

Выступления и доклады на указанных научных мероприятиях частично или полностью опубликованы в сборниках материалов конференций и симпозиумов.

Структура диссертации.

Диссертационное исследование состоит из введения, двух частей (9 глав), заключения и списка использованных источников и литературы.

Во Введении обосновываются актуальность темы исследования, научная новизна и практическая значимость диссертации, состояние разработанности темы диссертации, сформулированы цели, задачи и методология исследования, изложены основные положения, выносимые на защиту, дается характеристика источников и краткий обзор научной литературы по данной теме.

В части первой «Российская дипломатия и установление русско-корейских дипломатических и торгово-экономических отношений» рассматривается деятельность российского внешнеполитического ведомства в Корее в начальный период русско-корейских отношений.

В главе первой, «Корейский вопрос» в политике России в период возникновения русско-корейских пограничных связей и активизации борьбы держав за Корею (1860-1875)», показано, что возникновение русско-корейских пограничных связей относится к началу 60-х гг. XIX в., когда после подписания русско-китайского Пекинского договора и размежевания русско-китайской границы от оз.Ханка до устья р.Туманган по этой реке пролегла государственная граница между Россией и Кореей. С этого времени началось переселение в Южно-Уссурийский край корейских безземельных крестьян. Одновременно получили развитие приграничные торговые связи. Корея стала главным поставщиком рогатого скота и продовольственного зерна для местных жителей и русских воинских гарнизонов. Этим объяснялось вполне лояльное отношение дальневосточных властей к корейским эмигрантам, разрешение им селиться между русскими селами и деревнями, вдали от пограничной черты. С другой стороны, с 70-х XIX в. сама жизнь Южно-Уссурийского края показала пользу от заселения пустующих земель корейскими

поселенцами. В крае начало развиваться хлебопашество. Появился даже избыток хлебных продуктов.

Однако появление у России нового дальневосточного соседа создало немало новых проблем в ее дальневосточной политике. Это было связано с тем, что с середины 60-х гг. усилилась борьба за проникновение в Корею капиталистических держав, прежде всего Англии, США и Франции. Последняя имела в Корее свою опору в лице католических миссионеров.

Корейские власти объявили миссионеров агентурой иноземных врагов и произвели массовые репрессии против них. Это послужило поводом к вторжению в 1866 г. в воды Кореи французской эскадры. После провала французской экспедиции, а незадолго до этого и неудачной попытки американского судна «Генерал Шерман» вторгнуться в окрестности Пхеньяна с целью ограбить древние корейские гробницы, представитель США в Корее предложил российскому посланнику в Пекине А.Е. Влангали вместе отправиться в Корею для заключения трактата с ее правительством. Русское правительство отклонило это предложение и решило по-прежнему довольствоваться «скромными пограничными сношениями с Кореею». В 1871 г. А.Е. Влангали вторично отказался от предложения представителя США в Китае присоединиться к реализации разработанного американцами плана заключения договора об открытии Кореи.

Российская дипломатия выступала против утверждения в Корее иностранных держав и потому не поддержала военную экспедицию США. Она не призывала и свое правительство к применению вооруженных сил для насильственного открытия корейских портов и воздерживалась от всяких переговоров с Кореей об установлении официальных отношений с целью получения от нее каких-либо прав или преимуществ в торгово-экономических отношениях, считая, что ими воспользуются западные державы, в то время как Россия, обладающая весьма слабым экономическим, финансовым и военным потенциалом в своих дальневосточных владениях, лишена будет такой возможности.

Глава вторая, «Насильственное открытие Кореи капиталистическими державами. Русско-корейский договор 1884 г.», характеризует попытки русских дипломатов не допустить заключения Кореей неравноправных договоров с Японией и западными державами, деятельность российской дипломатии по подготовке и подписанию первого русско-корейского договора о дружбе и торговле.

В конце 60- начале 70-х гг.Х1Х в. главное внимание корейской политики российской дипломатии было направлено на недопущение развязывания Японией войны против Кореи с целью установления в ней своего господства. МИД России решил, что России выгодно сохранение в Корее существующего положения. Поэтому российское правительство не отреагировало на просьбу японского правительства разрешить высадку

японских войск на русских берегах для вторжения в Корею. Помешать же такому вторжению оно было не в состоянии, не располагая достаточными силами на Дальнем Востоке. В феврале 1876 г. японское правительство вынудило корейское правительство подписать «Договор о дружбе и торговле», а в августе - «Торговые правила» и «Дополнительные статьи к договору 1876 г.», которые положили начало превращению Кореи в полуколонию капиталистических держав. Упоминание же в договоре о независимости Кореи понадобилось Японии лишь для того, чтобы подчеркнуть непризнание вассальной зависимости Кореи от Китая.

Заключение Канхваского договора не изменило взгляда российского МИД на необходимость придерживаться «выжидательной позиции» в отношении Кореи до тех пор, когда западные державы откроют себе доступ в эту страну. Российская дипломатия именно с этого времени активизировала деятельность, направленную к тому, чтобы воспрепятствовать навязыванию Корее неравноправных договоров западными державами и тем самым сохранить там статус-кво. Одна из главных задач российской дипломатии в Китае и Японии в связи с этим заключалась в том, чтобы помешать США подписать договор с Кореей. Однако попытки эти не увенчались успехом. Цинское правительство назойливо предлагало корейскому вану заключить договор с западными державами, под предлогом защиты суверенитета Кореи от посягательств со стороны России и Японии. Это была крайне недальновидная политика, целью которой было усиление китайского влияния в Корее путем сделок с иностранными государствами. Но корейское правительство капитулировало и подписало в 1882 г. с США Инчхонский договор о дружбе и торговле, а вслед за этим в 1882-1883 гг. - договора с Англией и Германией, которые окончательно превратили Корею в полуколониальную страну.

С этого времени российская дипломатия стала искать пути прямых контактов с корейским правительством, предлагая ему начать переговоры на российско-корейской границе. Ускорил заключение русско-корейского договора возникший весной 1884 г. франко-китайский конфликт из-за Северного Вьетнама (Тонкин), который мог послужить поводом к вмешательству Японии, стремившейся вытеснить с Корейского полуострова Китай.

Русско-корейский договор 1884 г., составленный по образцу англокорейского договора, содержал в себе такие же неравноправные для Кореи статьи о наиболее благоприятствуемой нации и экстерриториальной юрисдикции, какие имелись и в других договорах. Поэтому правомерно рассматривать его в ряду неравноправных договоров Кореи с западными державами, усиливших ее зависимое положение. По существу, договор содержал в себе те же неравноправные для Кореи статьи, что и Канхваский договор. Но полученные Россией права и привилегии в морской торговле

из-за слабого развития ее торгового флота на Дальнем Востоке и отсутствия регулярного сообщения между Владивостоком и Европейской Россией не имели для нее большого практического значения. Главное в русско-корейском договоре - это установление дипломатических отношений между двумя соседними государствами, что давало возможность корейскому правительству впоследствии неоднократно обращаться по дипломатическим каналам непосредственно к правительству России с просьбами об оказании помощи и содействия в защите независимости и суверенитета Кореи от посягательств со стороны других государств.

Глава третья, «Российская дипломатия и усиление роли России в решении корейских проблем в середине 80-х годов XIX в.», исследует деятельность внешнеполитического ведомства России в условиях, когда, после государственного переворота 4 декабря 1884 г. и разгрома реформаторов, в результате обострения борьбы за преобладание в Корее между Японией и Китаем появилась угроза возникновения войны между ними и когда корейский ван Коджон обратился к России за покровительством, чтобы с ее помощью сохранить независимость Кореи, и предложил правительству России установить над Кореей протекторат.

Для выяснения положения дела в Корее и действительных намерений корейского правительства обеспечить неприкосновенность Кореи при покровительстве России, в 1884-1886 гг. дважды командировали в Сеул секретаря русской миссии в Токио А.Н.Шпейера в качестве временного представителя без права ведения каких-либо официальных переговоров с корейскими властями. Однако самовольные действия последнего, настаивавшего на принятии корейским правительством русских военных иснтрукторов, привели к срыву переговоров и вынужденному его отъезду из Сеула.

Другая задача, поставленная перед А.Н. Шпейером на время второй поездки в Сеул, - недопущение окончательной уступки корейским правительством Англии оккупированного английским флотом в апреле 1885 г. порта Гамильтон (бухты островов Комундо) - была выполнена. Решительные заявления Шпейера, что Россия не намерена захватывать корейскую территорию, но вынуждена будет овладеть какой-либо гаванью в Корее, если порт Гамильтон будет уступлен Англии, его предостережения в адрес корейского правительства от пагубных последствий уступки Гамильтона Англии, возымели действие. Правительство Кореи обратилось ко всем иностранным представителям в Сеуле с нотой протеста против действий Англии и воздержалось от согласия на передачу ей острова Гамильтон. Окончательно англичане ушли из порта Гамильтон в феврале 1887 г.

В главе четвертой, «Российская дипломатия в Корее во второй половине 80-х годов XIX в.», анализируется деятельность российской

дипломатии в Корее со времени прибытия в Сеул 6 октября 1885 г. первого российского поверенного в делах и генерального консула в Корее К.И. Вебера до Особого совещания 8 мая 1888 г., которое разработало основные направления корейской политики российской дипломатии.

Российская дипломатия не поддержала выдвинутую правительством Кореи идею территориального приобретения России на Корейском полуострове и посылки военных инструкторов в Корею. В то же время она считала необходимым воздерживаться от каких-бы то ни было действий, которые могли бы ухудшить отношения с Китаем. Именно такого политического курса, согласно инструкции, должен был придерживаться К.И. Вебер. Более того, МИД отправил Веберу дополнительное указание: не входить по своей инициативе ни в какие объяснения с корейским правительством по поводу прежних предложений со стороны Кореи о русском протекторате и военных инструкторах. А в конце 1886 г. Веберу была передана еще одна инструкция, в которой разъяснялось, что цель политики России заключается в упрочении своего влияния в Корее и в том, чтобы не давать китайскому правительству повода для вооруженного вмешательства в дела Кореи, что могло бы привести к поглощению Кореи Китаем и даже вовлечь Россию в столкновение с ним.

В сентябре 1885 г. временный поверенный в делах России в Пекине Н.Ф. Ладыженский в результате переговоров с Ли Хунчжаном, ведавшим делами китайско-корейских отношений, достиг договоренности об обмене нотами, которыми Россия и Китай, желая избежать недоразумений в будущем, пришли бы к соглашению не изменять существующего положения Кореи и никогда не занимать ее территорию. Однако дальше словесной договоренности об обмене нотами дело не продвинулось. Письменное соглашение с китайским правительством о неприкосновенности Кореи не было подписано по вине китайской стороны, настаивавшей на признании Россией вассальных отношений Кореи к Китаю и предлагавшей подписать соглашение без упоминания об обязательстве сторон соблюдать принцип неприкосновенности и целостности Кореи.

Отношения России и Китая из-за Кореи в этот период, на первый взгляд, могут показаться противоречивыми. Но в них была своя логика. С одной стороны, российская дипломатия не могла не считаться с традиционной системой формального вассалитета Кореи и старалась на этой основе использовать Китай для противодействия проникновению в Корею других держав, в определенной степени преувеличивая его могущество. Но, с другой стороны, русские дипломаты не упускали возможности противиться усилению в Корее позиций Китая, стремившегося перейти от формального к фактическому господству в этой стране. Вместе с тем, российская дипломатия в то время проглядела захватнические планы Японии в Корее.

Главную свою задачу российская дипломатия видела в сохранении статус-кво в Корее. Установление же контроля России над Кореей, по-прежнему, не входило в ее намерения. В дипломатических кругах России не имелось никаких планов территориальных притязаний на Корею, в том числе и приобретения там незамерзающего порта.

Все эти положения, определявшие корейскую политику царского правительства и деятельность российской дипломатии, в развернутом виде были изложены в решениях Особого совещания 8 мая 1888 г. Указав на то, что «интересы России на Дальнем Востоке в последние годы группируются преимущественно около Кореи» и высказавшись против завладения Россией Кореи, совещание, в то же время пришло к заключению, что Корея могла бы обратиться в орудие враждебных России целей, «если бы она подпала под владычество своих соседей, из которых более сильное влияние на судьбу Кореи может оказать Китай».

Анализ решений Особого совещания 8 мая 1888 г. говорит о том, что российская дипломатия в корейской политике продолжала придерживаться политики сохранения неприкосновенности Кореи и взаимного отказа России и Китая от ввода туда своих войск. Исходя из этого, программа деятельности К.И. Вебера в Сеуле на ближайшие годы была нацелена на то, чтобы содействовать избавлению Кореи от каких-либо международных или внутренних осложнений и направить главное внимание корейского правительства на укрепление экономического положения страны. Вместе с тем в решениях Особого совещания указывалось на заинтересованность России в сохранении формальной зависимости Кореи от Китая и на необходимость избежать столкновения с ним из-за Кореи.

Глава пятая, «Русско-корейский договор 1888 г. Расширение российско-корейских связей на рубеже 80 и 90-х годов XIX в.», исследует историю подготовки и подписания Правил о сухопутной торговле 1888 г., расширения русско-корейских политических контактов и деятельности российских дипломатов по упорядочению торгово-экономических отношений между Россией и Кореей в конце 80-начале 90-х гг.Х1Х в.

После подписания договора 1884 г. политика российской дипломатии, направленная в международном плане на сохранение статус-кво в Корее, в непосредственных отношениях между Россией и Кореей сосредоточилась, главным образом, на официальном оформлении соответствующим международным актом пограничных отношений между двумя государствами, в особенности, их сухопутной торговли и правового положения корейских переселенцев в России.

В ходе переговоров выявились разногласия сторон по ряду вопросов. Корейская сторона требовала для Кореи права на назначение консула во Владивосток, хотя по ст. II русско-корейского договора 1884 г. она получала право назначения консульских агентов лишь в те места, в

которые допускались агенты других государств (во Владивосток они не допускались). Возник вопрос и о выдаче политических преступников. Договорились вопрос об Особой конвенции о взаимной выдаче преступников обсудить после подписания Правил для сухопутной торговли.

Но самыми главными на переговорах были разногласия об уплате пошлины и подданстве корейцев, переселившихся в Россию до 1884 г. Переговоры по указанным вопросам привели к достижению компромиссного соглашения о том, что в ходе подписания Правил для сухопутной торговли Коллегия иностранных дел Кореи вручит Веберу официальную копию предписания корейского правительства своим пограничным властям, что корейцы, переселившиеся в русские пределы до заключения договора 1884 г. и сделавшиеся русскими подданными, будут пользоваться в России и Корее правами наравне с другими русскими подданными, а Вебер, в свою очередь, вручит официальную бумагу того содержания, что если впоследствии корейский тариф для сухопутной торговли с другим государством будет изменен, то и русское правительство согласится на повышение пошлин для русско-корейской сухопутной торговли до семи процентов со стоимости. При подписании Правил для сухопутной торговли Вебер вручил корейской стороне требуемую бумагу, однако корейская сторона обещанный документ ему так и не передала.

Подписание Правил для сухопутной торговли 1888 г. способствовало быстрому расширению политических отношений между Россией и Кореей. В этой новой обстановке МИД России 6 июля 1888 г. снабдил К.И Вебера специальной инструкцией, основные положения которой заключались в следующем: опека Китая над Кореей для России -средство уберечь Корею от захвата другими государствами; Россия и Корея не должны давать Китаю повода к поглощению Кореи, т.к. Китай этого хочет, но опасается России. В целом это был курс на сохранение китайского сюзеренитета, но при недопущении захвата Кореи Китаем. Подобный подход МИД России к оценке роли Китая в решении «корейского вопроса» вытекал, прежде всего, из того, что в Петербурге продолжали преувеличивать могущество Цинской империи и недооценивали возрастающей угрозы экспансии Японии.

После подписания Правил для сухопутной торговли с Кореей вступили в новую фазу пограничные связи между двумя государствами, чему в значительной степени способствовали назначение корейским правительством в г. Кёнхын специального чиновника для ведения переговоров и переписки с русскими пограничными властями и учреждение с русской стороны должности коммерческого агента в Корее и Маньчжурии,

Во второй части диссертации, «Борьба российской дипломатии за сохранение независимости Кореи. 90-е годы XIX в.», рассматривается деятельность российской дипломатии в Корее накануне и в годы японо-китайской войны 1894-1895 гг. Особое внимание уделяется одному из сложнейших периодов истории российско-корейских отношений - 18961898 гг., когда центр дальневосточной политики России постепенно стал перемещаться из Кореи в Китай и Маньчжурию

В главе первой, «Российская дипломатия в Корее накануне японо-китайской войны 1894-1895 гг.», освещается политика Китая и Японии в Корее в конце 80-х и начале 90-х гг. XIX в., противодействие русских дипломатов японской экономической экспансии в Корее.

На рубеже 80-х и 90-х гг.Х1Х в. российские дипломаты в корейском вопросе продолжали недооценивать опасность японской агрессии в Корее и уделяли главное внимание политике цинского Китая, угроза Корее со стороны которого действительно была вполне реальной. Особенно вызывающим было поведение китайского представителя в Сеуле Юань Шикая, претендовавшего на особое положение при дворе и в корпусе иностранных представителей.

Российские дипломаты на Дальнем Востоке не признавали притязаний китайского представителя на исключительное положение. А корейский ван обратился даже к Китаю с просьбой отозвать Юань Шикая из Сеула. В ответ китайское правительство усилило давление на Коджона, угрожая разместить в Корее китайские воинские гарнизоны, и одновременно призывало его остерегаться России, которая, якобы, собирается воевать с Кореей, и в этом случае примкнуть к Китаю и предоставить китайским войскам оборону Тумангана. Тогда же МИДу России стало известно о возможности отправки Японией своих войск в Корею в случае подобных мер со стороны Китая. Российские дипломаты, верно подметившие в этих действиях стремление Японии не допустить захвата Кореи Китаем, по-прежнему недооценивали всей опасности Корее со стороны Японии и даже рассчитывали на то, что последняя может содействовать реализации попыток России нейтрализовать китайские притязания на Корею.

Российские дипломаты в Токио и Сеу.це оказали поддержку корейскому правительству в период переговоров в пересмотре японо-корейских торговых правил 1883 г. и рыболовной конвенции 1889 г., что хотя бы на время помогло Корее в ее борьбе против дальнейшего расширения экономической экспансии Японии в Корее. Однако военно-захватнические планы в отношении Кореи, вынашиваемые в правящих кругах Японии, оставались в целом вне поля зрения российской дипломатии. Японская дипломатия умело маневрировала и скрывала агрессивные устремления своего правительства. Более того, она добилась того, что, в самый разгар подготовки к войне с Китаем и оккупации территории Кореи, в центре внимания российской дипломатии оказались не вопросы отражения

японской агрессии в Корее, а надуманные проблемы японо-китайского сближения на почве корейского вопроса и заключения секретного соглашения между Японией и Китаем о совместных действиях в Корее якобы для охраны ее от захвата со стороны России. Реальную же угрозу, нависшую над Кореей со стороны Японии, российские дипломаты не увидели и потому не предприняли каких-либо активных мер для предотвращения японской агрессии в Корее в 1894-1895 гг.

Глава вторая, «Российская дипломатия во время японо-китайской войны 1894-1895 гг.», посвящена анализу попыток российской дипломатии предотвратить войну, переговоров с Китаем и Японией о выводе их войск с корейской территории, совместных выступлений России, Германии и Франции против территориальных притязаний Японии и значения для Кореи Симоносекского мирного договора.

Корейский вопрос стал одним из главных в российской дальневосточной политике в период японо-китайской войны 1894-1895 гг., назревание которой было ускорено вспыхнувшим в 1893 г. под руководством тайного религиозного общества Тонхак крестьянским восстанием в Корее. В силу своего геостратегического положения Корея превращалась в арену ожесточенной борьбы своих крупнейших соседей -Китая, который стремился сохранить и упрочить здесь монопольное влияние, и Японии, приступившей к реализации планов установления своего полного господства на Корейском полуострове.

Российские представители в Пекине, Токио и Сеуле предпринимали попытки мирного урегулирования конфликта дипломатическим путем. Центральным был вопрос об очищении территории Кореи от прибывающих туда китайских и японских войск. Однако российская дипломатия в тот момент оказалась в очень сложном положении. С одной стороны, она искренне добивалась вывода из Кореи китайских и японских войск для предотвращения войны, а с другой - не была в состоянии играть активную роль в разрешении корейского кризиса и потому стремилась избегать непосредственного вовлечения России в военный конфликт в Корее.

Переговоры русских дипломатов с китайцами и японцами, в конечном счете, ни к чему не привели. Японцы захватили Сеул и сформированное ставленником Японии Ким Хонджипом новое корейское правительство подписало с Японией соглашение о предоставлении японскому представителю в Сеуле полномочий на изгнание из Кореи китайских войск, что развязало руки Японии для начала военных действий против Китая.

Позиция российской дипломатии по отношению к японо-китайской войне была разработана на Особом совещании 21 августа 1894 г., которое высказалось против захвата корейской территории как Японией, так и Китаем, за невмешательство России в войну с соблюдением нейтралитета.

Однако дальнейший ход событий заставил российскую дипломатию пересмотреть свое отношение к политике Японии, которая решила окончательно захватить Корею, а после захвата Южной Маньчжурии взять Вэйхайвэй и высадить свои войска на подступах к Пекину.

В январе 1895 г., когда выяснилась полная неспособность Китая продолжать войну, стали известны притязания Японии на Порт-Артур и Ляодунский полуостров, определились позиции других держав в отношении этих притязаний, в Петербурге решили воспрепятствовать посягательствам Японии на Корею, войдя с этой целью в соглашение с другими державами, и усилить морские силы России на Дальнем Востоке. В то же время, российское правительство отвергало всякие предложения о занятии хотя бы части корейской территории русскими морскими силами.

В Петербурге считали, что Симоносекский мирный договор представляет прямую угрозу России и ее интересам в Маньчжурии, поскольку он создает опорный пункт для японской агрессии вблизи русского Дальнего Востока, и это нашло свое отражение в совместном представлении посланников России, Германии и Франции японскому правительству о том, что эти три державы «советуют» Японии отказаться от Ляодунского полуострова.

Симоносекский мирный договор признал независимость и автономию Кореи только от Китая, но не вообще. Отныне Китай был отстранен от решения корейских дел, что расчищало поле деятельности на Корейском полуострове не только для Японии, но и, как считали в Петербурге, для России. Поэтому борьба российской дипломатии против притязаний Японии на Порт-Артур и Ляодунский полуостров в тот период имела прямое отношение к Корее, ибо одна из ее главных задач во время войны заключалась в том, чтобы добиться от Японии признания полной независимости Кореи.

В главе третьей, «Борьба российской дипломатии против японского засилья в Корее после японо-китайской войны», содержится характеристика деятельности российской дипломатии в Корее в изменившейся политической обстановке в Корее после японо-китайской войны, организации японскими дипломатами 8 октября 1895 г. политического переворота в Сеуле и убийства королевы Мин Мёнсон и попыток русских дипломатов в Сеуле освободить вана Коджона от засилья со стороны японцев и их корейских ставленников.

Окончание японо-китайской войны и объявление Кореи независимым государством лишили японское правительство возможности прикрывать свою захватническую политику лозунгом «защиты независимости Кореи» и делали безосновательным дальнейшее пребывание японских войск на ее территории. Действия Японии в Корее после войны были ограничены и тем, что накануне и во время войны под нажимом России она неоднократно заявляла о своей верности принципу независимости Кореи.

С другой стороны, вынужденный отказ от Ляодунского полуострова побуждал японское правительство к усилению борьбы за прочное закрепление на Корейском полуострове. Такая его политика встретила противодействие со стороны российских дипломатов, которые оказывали поддержку правительству Кореи в его стремлении добиться от Японии вывода ее войск с корейской территории. Все эти обстоятельства способствовали упрочению русского влияния в Корее, где отказ Японии от Ляодуна и Порт-Артура была воспринят как символ ее слабости. В создавшейся обстановке ориентировавшаяся на Россию группировка королевы Мин Мёнсон взяла на себя инициативу организации борьбы против японского засилья в Корее. Были выведены из правительства прояпонски настроенные министры во главе с премьером Ким Хонджипом, а в Сеул стали приглашаться русские советники.

К.И. Вебер выступал за проведение Россией в Корее более активной политики и решительное противодействие японским проискам в Корее. Это не устраивало Петербург, где склонялись к умеренной, сдержанной политике, откладывая решительную борьбу с Японией в Корее до того момента, когда Япония фактически очистит Ляодунский полуостров и выведет свои войска из Кореи. Именно руководствуясь этими соображениями, царское правительство решило отозвать Вебера и назначить его посланником в Мексику. Неоднократные просьбы вана Коджона оставить Вебера в Сеуле остались без ответа. В связи с этим автор диссертации считает, что отзыв из Сеула К.И. Вебера, опытного и отлично разбирающегося в делах Кореи дипломата, пользующегося доверием корейского монарха и антияпонски настроенных корейских сановников, был, безусловно, преждевременным.

Летом 1895 г. японское правительство назначило новым посланником в Сеуле сторонника решительных действий Миуру Горо, который в ночь на 8 октября 1895 г. организовал нападение на дворец вана и убийство Мин Мёнсон, а затем сформировал новое прояпонское правительство. С этого времени ван Коджон оказался фактически в плену у японцев и министров нового правительства Кореи.

Российские дипломаты в Корее пытались восстановить в Сеуле положение, которое существовало там до переворота 8 октября 1895 г. и фактического пленения вана Коджона заговорщиками, сформировавшими новое прояпонское правительство из министров-изменников. Эти вопросы были главными в требованиях К.И. Вебера на особых совещаниях иностранных представителей в Сеуле. Однако из-за сопротивления японского представителя в Сеуле Комуры Дзютаро эти требования оказались нереализованными. Непримиримую позицию занял МИД Японии и в вопросе об эвакуации японских войск с Корейского полуострова. Ограничились уведомлением русского правительства, что Япония намерена достигнуть соглашения с Кореей о будущих действиях

своих войск в Корее только после их эвакуации с Ляодунского полуострова.

В главе четвертой, «Российская дипломатия в Корее в 1896-1898 гг. Корея в русско-японских отношениях», исследуются проблемы, связанные с пребыванием в русской миссии корейского вана Коджона и тактикой российской дипломатии в Корее в этот период, переговоры в России с корейской специальной миссией во главе с Мин Ёнхваном и их влияние на развитие российско-корейских отношений, деятельность российской дипломатии в условиях обострения русско-японского соперничества в Корее в 1897-1898 гг.

Активизация экспансионистской политики Японии в Корее после окончания японо-китайской войны, продолжение угодной Японии политики правительством Ким Ховджипа вызвали в Корее всеобщий рост антияпонского движения. Патриотические силы, в среде которых формировалась прорусская группировка, видели защитницей Кореи, прежде всего, Россию. Именно по совету лидеров прорусской группировки ван Коджон решил покинуть свой дворец и укрыться в здании русской миссии.

Побег Коджона в здание российской миссии и 375 дневное (11 февраля 1896 г. - 20 февраля 1897 гг.) правление оттуда страной явились «мирным переворотом», в результате которого пал контролируемый японцами кабинет Ким Хонджипа и было образовано новое правительство из сторонников русской ориентации. Влияние Японии и непосредственная опасность ликвидации независимости корейского государства были ослаблены.

Однако японское правительство и иностранные представители в Сеуле всячески стремились не допустить безраздельного господства России на Корейском полуострове. Россия же из-за военной слабости на Дальнем Востоке не готова была военным путем обеспечить свое превосходство в Корее. В такой обстановке российская дипломатия, не желая обострения отношений с Японией, склонилась к соглашению с ней по корейскому вопросу. К мнению о необходимости компромисса с Россией стала склоняться и Япония, которая в то время стояла перед выбором: либо совершенно отказаться от Кореи и поставить ее под коллективный протекторат держав, либо вступить в соглашение с Россией и сохранить в Корее свое влияние. Наилучшим решением было признано соглашение с Россией. В результате в 1896 г. были подписаны Сеульский меморандум и Московский протокол. Последний устанавливал в Корее юридическое равенство России и Японии и их обязанность не предпринимать какие-либо действия без предварительного согласования между собой. Это серьезно ограничивало права России в решении именно тех вопросов (займы, создание корейской армии), на содействие в которых рассчитывало корейское правительство.

Нежелание России обострять отношения с Японией и вызвать конфликт с ней отразилось и на итогах переговоров российских дипломатов с корейским специальным посольством во главе с Мин Ёнхваном, прибывшим в 1896 г. на коронацию Николая II. Анализ «Ответных пунктов корейскому послу» и других документов показывает, что российская дипломатия не сочла возможным приступить к немедленному осуществлению всех пожеланий корейского правительства и ограничилась лишь обещанием отправить в скором времени в Корею доверенных лиц с поручением вступить в переговоры об организации корейских военных сил и выяснить экономическое положение страны для принятия соответствующих финансовых мер.

Корейская миссия не добилась исполнения возложенных на нее задач. Заем, о котором просила Корея, так и не был ей предоставлен. Что касается русских военных инструкторов, проделавших значительную работу по обучению по «русскому образцу» новых корейских воинских формирований, то их деятельность была ограничена. Составленный полковником Генерального штаба Путятой план создания регулярной корейской армии не был выполнен. Помешали этому как нежелание самого царского правительства взять на себя полностью организацию новой корейской армии, так и противодействие Японии и возвращение 20 февраля 1897 г. в свой дворец вана Коджона.

После переезда вана Коджона из русской миссии в свой дворец позиции России и ее дипломатии в Корее стали постепенно ослабевать, а враждебные им влияния усиливаться. Начался уход из лагеря сторонников России ряда видных корейских сановников (Мин Ёнхван, Ли Ванъён и др.)

Однако решающее влияние на ослабление позиций России в Корее оказало изменение в конце 1897 - начале 1898 г. главного направления дальневосточной политики России. Центральное место в ней заняли Китай и Маньчжурия. Корея же в политике России стала отходить на второй план. С другой стороны, в самой Корее в это время активизировалось антирусское движение, организованное «Тоннип хёпхве» («Общество независимости»). Это движение оказало большое влияние на Коджона и его правительство в решении вопроса об отказе от русских военных инструкторов и финансового советника. 25 апреля 1898 г. был подписан русско-японский Токийский протокол, по которому договаривающиеся стороны признавали полную независимость Кореи, но российское правительство одновременно обязывалось не препятствовать развитию торговых и промышленных сношений между Японией и Кореей.

Таким образом, по Токийскому протоколу Россия пошла на существенные уступки Японии, хотя она не намеревалась совершенно устраниться от влияния в Корее. Япония же, в свою очередь, не собиралась отказываться от планов полного захвата Корейского полуострова. Вот почему Токийский протокол не ликвидировал русско-японских

противоречий в Корее, которые, в конечном счете, привели к русско-японской войне 1904-1905 гг.

В Заключении подводятся основные итоги исследования.

Рассмотрение дипломатической истории российско-корейских отношений в 1876-1898 гг. позволяет проследить основные этапы процесса постепенного возрастания роли и места Кореи во внешней политике России на Дальнем Востоке, значение деятельности русских дипломатов в деле нейтрализации политики агрессивных держав в Корее и сохранения самостоятельности корейского государства.

Корейский вопрос стал важной составной частью внешней политики России на Дальнем Востоке со времени подписания в 1876 г. Канхваского договора. Корея, остававшаяся до того времени единственным государством в Восточной Азии, продолжавшим курс на внешнеполитическую изоляцию, оказалась объектом ожесточенной схватки за нее держав. Возникла угроза ее превращения в военно-стратегический плацдарм агрессивных государств для нападения на дальневосточные окраины России. Поэтому национальные интересы России требовали нейтрализации агрессивных происков держав против Кореи - ближайшего соседа российских дальневосточных владений.

С этого времени лейтмотивом политики России в Корее стало стремление иметь в ее лице дружественного соседа и воспрепятствовать утверждению там враждебных себе сил, сохранить независимость и самостоятельность корейского государства. Российская дипломатия пыталась не допустить навязывания Корее кабальных договоров западными державами. В этих же целях российские дипломаты добивались обязательства Китая уважать неприкосновенность и территориальную целостность Кореи.

Борьба российской дипломатии за сохранение независимости Кореи проявилась и в годы японо-китайской войны. Уже в самом начале войны русской дипломатией были отчетливо определены принципы, которые легли в основу ее деятельности в Корее вплоть до русско-японской войны 1904-1905 гг.: сохранение в Корее статус-кво, недопущение на Корейском полуострове господства более могущественного, по сравнению с Кореей, государства, свобода мореплавания через Корейский пролив. Российская дипломатия добивалась одновременного вывода войск Китая и Японии с Корейского полуострова, но в то же время была твердо намерена не допустить военных действий на севере Кореи и воспрепятствовать присоединению этой страны к Японии или Китаю, отстаивая при этом как национальные интересы России, так и интересы всего региона в целом. Формально задача признания независимости Кореи была решена, ибо Япония официально обязалась пред Россией не покушаться на независимость корейского государства. Это обстоятельство, несмотря на то, чгго Япония на деле признавала независимость Кореи только от Китая и

стремилась использовать первую статью договора для окончательного порабощения Кореи, имело для российской дипломатии большое значение, поскольку японские обязательства относительно Кореи открывали ей возможности, пусть даже формальные, для противодействия установлению полного господства Японии на Корейском полуострове.

Политика России в отношении Кореи и деятельность русской дипломатии в этой стране, объективно позитивная их роль в борьбе Кореи за сохранение независимости и самостоятельности, в решении внешнеполитических вопросов были поняты и оценены правительством этой страны, особенно той его частью, которая состояла из антияпонски настроенных сановников во главе с ваном Коджоном и в среде которых уже со второй половины 80-х гг. сформировалась прорусская группировка. Именно под влиянием этих сил ван Коджон неоднократно обращался к правительству России с предложением об установлении русского протектората над Кореей. Однако в намерения России не входило воспользоваться этой благоприятной обстановкой для присоединения Кореи или установления своего протектората над ней. Напротив, российская дипломатия решила урегулировать корейский вопрос путем соглашения с Японией.

В ходе выработки необходимых шагов российской дипломатии в отношении Кореи выявилась существенная разница во взглядах руководства российского внешнеполитического ведомства в Петербурге и его представителей в Сеуле. Министерство иностранных дел России, обладая более широким видением ситуации и будучи ответственным за положение собственной страны и стабильность международной ситуации на Дальнем Востоке в целом, было более гибким и осторожным, стремилось не обострять отношений с противоборствующими державами в регионе. Российские дипломаты в Корее, находясь непосредственно в обстановке растущей угрозы порабощения Кореи Японией, часто придерживались противоположных точек зрения на политику в отношении Кореи. Не желая мириться с беззастенчивым вмешательством Японии в дела Кореи и считая, что дальнейшее бездействие и уступчивость России разрушат ее престиж здесь, они призывали активнее противостоять японской экспансии, настаивали на более радикальном вмешательстве России в дела Кореи. Но, поддерживая в Корее надежду на помощь со стороны России, российские дипломаты не могли оказывать ее на практике. В лучшем случае им разрешалось заявлять о «нравственной поддержке» Корее со стороны российского правительства, что не могло устраивать корейскую сторону.

На рубеже XIX и XX веков происходит ослабление внимания России к Корее за счет усиления борьбы за укрепление ее экономических, военных и стратегических позиций в Китае и Маньчжурии. Наступление такого поворота в дальневосточной политике России было юридически

оформлено Токийским протоколом 1898 г., зафиксировавшим значительное падение русского влияния в Сеуле. Тем не менее, российская дипломатия все еще рассчитывала на сохранение влияния России в Корее, а ее позиция по вопросу о сохранении независимости корейского государства оставалась неизменной. Такая политика была чревата новыми осложнениями в отношениях между Россией и Японией. Обострившееся в конце XIX в. соперничество на Дальнем Востоке в целом, в Корее и Маньчжурии, в частности, когда в ходе борьбы в правящих кругах России по вопросам дальневосточной политики страны одержала верх «безобразовская шайка», приступившая к реализации экспансионистских планов на Дальнем Востоке без учета того обстоятельства, что Россия слаба и в военном, и финансово-экономическом отношениях, в конечном счете, привело к русско-японской войне 1904-1905 гг., одним из итогов которой стал захват Кореи Японией в 1910 г.

После подписания Токийского протокола 1898 г. в Корее происходит постепенное снижение ожиданий, обращенных к России, и доверия к ней, результатом чего явился перелив части прорусских сил в стан прояпонских. В то же время Коджон и его сподвижники не переставали видеть в России заступницу, что в значительной мере было обусловлено их личной симпатией к российским дипломатам, поддерживавшим Корею в ее борьбе с японскими притязаниями. Обращения Кореи к России, как к противовесу нажиму со стороны других держав, имели место не только до 1897 г., но и на последующих этапах. Особенно они участились в годы русско-японской войны 1904-1905 гг. и японского протектората над Кореей. Вплоть до захвата Японией Кореи группировка Коджона продолжала рассчитывать на Россию, строя даже планы бегства корейского монарха на ее территорию, что в той обстановке фактически было нереально.

Таковы основные этапы и итоги деятельности российской дипломатии в Корее в последней четверти XIX в. Вытекающие из них уроки было бы желательно учесть российским дипломатам в целях улучшения взаимоотношений России с обоими корейскими государствами -Корейской Народно-Демократической Республикой и Республикой Корея. Они особо важны в нынешних условиях, когда одна из важнейших задач внешней политики Российской Федерации в Северо-Восточной Азии состоит в том, чтобы обеспечить национальные интересы самой России путем обеспечения мира и стабильности у ее границ и расширения добрососедских отношений с корейскими государствами и, в то же время, способствовать делу мирного урегулирования на Корейском полуострове и объединению Кореи.

Основное содержание диссертации изложено автором в следующих работах:

1. Корея в политике держав в начале 2-й половины XIX века // Восток: прошлое и настоящее. Тезисы докладов региональной конференции. -Иркутск, 1991.- С.42-43. (0,2 пл.)

2. Хроника российских корейцев. Публикация документов // Корё сарам. -Санкт-Петербург, 4-й вып. 1993.- С.12-15. (0,3 пл.)

3. Борьба западных держав за открытие корейских портов и Россия. 18661871. Публикация документов со вступительной статьей // Россия и народы стран Востока. Межвузовский сборник научных работ. -Иркутск, 1993.- С.123-144. (0,9 пл.)

4. Че-ро ханин-ый унмёнъ// 93 сэге ханминджок чхукчон. Че 2 хве сэге ханминджок хаксуль хве-ый "Сэге сог-ый ханминджок" («Судьба российских корейцев» //Второй международный симпозиум «Корейцы мира»). Академия духовной культуры.- Соннам, 1993.- С.45-52.(на кор.яз.) (0,7 пл.)

5. Экспансионистская политика Японии в отношении Кореи в 1868-1876 и позиция России // Россия и народы Востока. Проблема изучения и преподавания истории афро-азиатских стран в высших учебных заведениях. Тезисы докладов на Всероссийской научной и методической конференции.- Иркутск, 1993.- С.52-54.(0,2 пл.)

6. Роль Китая в заключении американо-корейского 1882 г. и русско-корейского 1884 г. договоров // Россия, Сибирь и страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Тезисы докладов к научно-практической конференции, посвященной 50-летию российско-новозеландских дипломатических отношений,- Иркутск, 1994.- С.80-84. (0,3 пл.)

7. Корейская диаспора в Приморском крае в российско-корейских отношениях в 60-80-х гг. XIX века // Диаспора в истории и пространстве: национальная ситуация в Восточной Сибири.- Иркутск, 1994.- С. 132-134.(0,2 пл.)

8. Русская дипломатия и борьба держав за открытие корейских портов. 1865-1884 // Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность. Доклады международной научной конференции.- М.-Иркутск,1995,- С.164-168. (0,3 пл.)

9. Русская дипломатия и японо-корейский договор 1876 г. Документы // Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность. Доклады 2-й международной научной конференции. -Иркутск, 1996.- С.221-255. (2,5 пл.)

Ю.Росиа консагван-есоый 375 иль (Korean King's 375 Days in Russian Legation)//ArBaH Пхачхон ги-ый кукдже кванге. Хаккё бобин седжонхагвон 50 чунён кинём хаксуль хэнса. Хангук чончхи вегёса хакхве че 6 хве кукдже хаксуль тэхве/ Korean King's Flight to Russian Légation in 1896 and International Relations. Papers of VIth International Symposium. The Society of Korean Political and Diplomatie History. Sejong University.- Séoul, 1996 .- P.5-14. (на кор.яз.). (0,7 пл.)

11.Русская лодка "Соболь" на корейском берегу в 1869 г. // Российский флот на Тихом океане: история и современность. 2 вып. Международные отношения на Дальнем Востоке. Флот в военных конфликтах и войнах. Труды Тихоокеанской конференции, посвященной 300 -летию со дня рождения российского флота. -Владивосток, 1996.- С.31-36. (0,4 пл.)

12.Россия и переворот 4 декабря 1884 г. в Сеуле // Восток и Сибирь: Место встречи. Взгляд из Сибири. Труды и тезисы докладов научной конференции. - Иркутск, 1996.- С. 152-154. (0,3 пл.)

13.Миссия Мин Ён Хвана, 1896 г. История одной фотографии И Труды международной конференции "100 лет корееведения в Санкт-Петербургском университете». СПбГУ, Центр корейского языка и литературы,- СПб., 1997,- С.80-83. (0,3 п.л.)

14.Корейский вопрос" и российская дипломатия в период разграничения Тумангана и истоки русско-корейских отношений // Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность. Доклады 2-й международной научной конференции.- М.- Иркутск-Тэгу. 1997.- С.47-53. (соавтор - А.Л. Анисимов). (0,5 п.л.)

15. Вклад К.И. Вебера в подготовку и подписание русско-корейского договора И Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность. Доклады 2-й международной научной конференции.- М,- Иркутск-Тэгу, 1997.- С.54-59. (0,5 пл.)

16. Миссия Мин Ён Хвана в Россию летом 1896 г. // Труды Центра Корейского языка и культуры. Санкт-Петербургский университет. Вып. 1.- СПб., 1997.- С.213-224. (0,9 п.л.)

17.Две миссии А.Н. Шпейера в Сеул // Международные отношения в тихоокеанском регионе в XIX - XX веке: Межвузовский сборник научных статей.- Хабаровск, 1997.- С.73-87. (0,3 п.л.)

18.375 дней в русской миссии // Восток. Афро-Азиатские общества: история и современность,- Вып.5,1997,- С.27-37. (0,8 пл.)

19. Еще раз о тяньцзиньском словесном соглашении Ли-Хунчжана -Ладыженского 1886 г. // Россия и Восток: взгляд из Сибири. Материалы и тезисы докладов XI международной научно-практической конференции ИГУ.- Иркутск, 1998.- С.244-248.(0,3 пл.)

20. Российская дипломатия и Корея. 1860-1888.- М.-СПб.-Иркутск, 1998. -245 с. (15,5 п.л.)

21.Русско-корейский договор о сухопутной торговле 1888 г.// Вестник Центра корейского языка и культуры. Вып. 3-4.- СПб., 1999.- С.81-95. (1 п.л.)

22. Русско- корейские отношения: уроки прошлого // «Россия и Корея на пороге нового столетия». Труды 3-й академической конференции.- М.: ИДВ РАН, 1999.- С.105-125. (1,7 п.л.)

23. Новые материалы о соглашении Ли Хунчжана-Н.Ф. Ладыженского. 1886 г. // Проблемы Дальнего Востока,- Вып. 5, 1999.- С.125-148 .(1,5 п.л.)

24.Из истории корейской эмиграции на российский Дальний Восток. 6070-е ГГ.Х1Х века // Единство. Информационный бюллетень. Вып. 4(17). Ноябрь-Декабрь,- М., 1999.- С.25-29. (0,3 пл.)

25.Корея в политике России в период подготовки и подписания Симоносекского мирного договора// Доклады Третьей международной научно-практической конференции «Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: История и современность». Кн.1. ИГПУ,- М,-Иркутск-Улан-Удэ- Тэгу, 1999.- С.251-258. (0,5 пл.)

26. Гибель корейской королевы Мин. 1895 г. // Проблемы Дальнего Востока. Вып. 4,- 2000 - С. 136-145. (0,7 пл.)

27.Из истории корейского переселения на российский Дальний Восток. 1905-1917 гг. // Единство. Информационный бюллетень. Вып. 2(19). Март-Апрель. -М„ 2000,- С.22-24. (0,2 пл.)

28.Из истории корейского переселения на российский Дальний Восток. 8090-е гг. XIX века. // Единство. Информационный бюллетень. 1(18) вып. Январь-Февраль,- М., 2000,- С.24-27. (0,3 пл.)

29.Политика России в корейском вопросе в период подготовки и подписания Симоносекского мирного договора // «Корейский полуостров: мифы, ожидания и реальность». Труды 4-й академической конференции. Часть 2.- М.: ИДВ РАН, 2000,- С.12-28. (1,2 пл.)

30.П.Г. фон-Мёллендорф и русско-корейские отношения в середине 80-х гг. XIX века // Вестник Международного центра азиатских исследований. № 5. ИГПУ,- Иркутск, 2001.- С.71-81. (0,7 пл.)

31.Последние дни жизни Ли Бомджина // Ли Бомджин. Отв.ред.Ю-В.Ванин, сост. Б.Д.Пак. М.:ИВРАН, 2002. С. 67-79. (0,8 пл.)

32.Two Missions of A.N.Speyer to Seoul in 1885-1886. Proceedings of the 21st Conference of the Association of Korean Studies in Europe.- Frascati, 2003. -P.3-10. (на англ.яз.). (0,7 пл.)

33.Russian Policy towards Korea during the Russo-Japanese War 1904-1905 // International Conference in the Commemoration of the 100th Anniversary of the Russo-Japanese War "The Russo-Japanese War and the International order in East Asia: Historical Characteristics and modern meaning". The Korean Association for Political and Diplomatic History, The Institute 21 For Peace Studies.- Seoul, 2004.- P.l-7. (на англ.яз.) (0,6 п.л.)

34.Ро-иль кэджон ги росиа-ый тэхан чончхэк // Ро-иль чонджэнъ-ква хангук: хангукса сог-ый ро-иль чонджэнъ. Ро-иль чонджэнъ 100 чунён кугдже хаксуль хве («Политика России в отношении Кореи накануне русско-японской войны»//Международная конференция, посвященная 100-летней годовщине русско-японской войны «Русско-японская война и Корея: русско-японская война в корейской истории»). «Brain Когеа21

The Educational and Research Group for Korean Studies», Институт корейских исследований, Институт национальной культуры Кореи при Университете Корё.- Сеул, 2004.- С.11-18.(на кор.яз.). (0,8 п.л.)

35.Российский дипломат К.И.Вебер и русско-корейский договор 1884 г.// Всемирный конгресс азиатских и северо-африканских исследований. ИКАНАС-37. Тезисы докладов. Т.Ш.- М., 2004,- С.1083-1086. (на англ., рус.яз.). (0,3 п.л.)

36.Российская дипломатия и Корея. 1888-1897,- М.: ИВ РАН. 2004,- 272 с. (17 п.л.)

37.Russia's Diplomacy during the peace negotiations and Policy toward the Korean Peninsular// Centenary International Symposium on the Russo-Japanese War "Portsmouth Treaty and the Past, Present, and Future of Peace building in Northeast Asia". Seoul ASEM Institute for International Relations, French Embassy in Korea, Taiwan Mission in Korea, Hanns Seidel Stiftung.- Seoul, 2005,- P.15-26. (на англ.яз.) (0,8 п.л.)

38.Michael Finch' "Min Yonghwan (1861-1905): Statesman, diplomat, and patriot'7/Мин Ёнхван-ый кэхёккусанъгва вэгёхвальтонъ-э тэхан пхёнъга. Чхунъчонггонъ Мин Ёнхван саго 100 чунён кинём хаксультэхве (Международная научная конференция, посвященная 100-летию со дня смерти выдающегося государственного деятеля Мин Ёнхвана: «Оценка реформаторской и дипломатической деятельности Мин Ёнхвана»). Университет Корё,- Сеул, 2005. Р.44-49.(на англ., кор. яз.). (0,6 п.л.).

Отпечатано в ООО «Компания Спутник+» ПД № 1-00007 от 25.09.2000 г. Подписано в печать 09.02.07. Тираж 100 экз. Усл. пл. 2,69 Печать авторефератов (095) 730-47-74,778-45-60

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Пак, Бэлла Борисовна

Том первый.

Оглавление.

Введение.

Часть первая. Российская дипломатия и установление русско-корейских дипломатических и торгово-экономических отношений.

Глава I. «Корейский вопрос» в политике России в период возникновения русско-корейских пограничных связей и активизации борьбы держав за Корею (1860-1875).

1. Русско-китайское разграничение на Уссури и первые русско-корейские контакты на границе.

2. Переселение корейцев в Россию в российско-корейских отношениях 60-х гг.Х1Х в.

3. Проникновение западных держав в Корею и позиция российской дипломатии.

Глава II. Насильственное «открытие» Кореи капиталистическими державами. Русско-корейский договор 1884 г.

1. Отношение российской дипломатии к японской агрессии в Корее и Канхваскому договору 1876 г.

2. Возобновление переговоров о корейских эмигрантах в России. Визит Н.Г. Матюнина в Кёнхын.

3. Подписание США, Англией и Германией неравноправных договоров с Кореей. Конец «выжидательной политики» России.

4. Подготовка русско-корейского договора в условиях обострения внутри-и внешнеполитической обстановки в Корее (1882-1883 гг.).

5. Договор между Россией и Кореей 1884 г.

6. Борьба в России вокруг русско-корейского договора.

Глава III. Российская дипломатия и усиление роли России в решении корейских проблем в середине 80-х годов XIX в.

1. Активизация борьбы держав за Корею после попытки государственного переворота 4 декабря 1884 г.

2. Первая миссия А.Н. Шпейера в Сеул.

3. Вторая миссия А.Н. Шпейера в Сеул.

4. Срыв переговоров и отъезд А.Н. Шпейера из Сеула.

Глава IV. Российская дипломатия в Корее во второй половине 80-х годов XIX в.

1. Прибытие в Корею первого российского поверенного в делах в Корее К.И. Вебера.

2. Действия российских дипломатов по нейтрализации китайских притязаний на Корею и удалению английского флота из порта Гамильтон.

3. Корейский вопрос в политике российской дипломатии в

1886-1888 гг.

Глава V. Русско-корейский договор 1888 г. Расширение российско-корейских связей на рубеже 80-90-х годов XIX в.

1. Подписание Правил о сухопутной торговле 1888 г.

2. Расширение русско-корейских политических контактов после подписания договора 1888 г.

3. Деятельность российских дипломатов по упорядочению торгово-экономических отношений между Россией и Кореей.

Том второй.

Часть вторая. Борьба российской дипломатии за сохранение независимости Кореи. 90-е годы XIX в.

Глава I. Российская дипломатия в Корее накануне японо-китайской войны 1894-1895 гг.

1. Политика Китая и Японии в Корее на рубеже 80-х и 90-х годов XIX века и позиция России.

2. Противодействие российских дипломатов японской экономической экспансии в Корее.

3. Недооценка российскими дипломатами военно-захватнических планов Японии в Корее накануне войны.

Глава II. Российская дипломатия во время японо-китайской войны.

1. Российские дипломаты о политике Китая и Японии в Корее в период восстания тонхаков и убийства Ким Оккюна.

2. Попытки российской дипломатии предотвратить возникновение войны. Начало переговоров с Китаем и Японией.

3. Заключительный этап переговоров России с Китаем и Японией о выводе войск с корейской территории.

4. Корейский вопрос в начале войны и позиция российской дипломатии.

5. Расширение японской агрессии. Возникновение предпосылок для совместного выступления держав против Японии.

6. Корея в политике российской дипломатии в период подготовки и подписания Симоносекского мирного договора.

Глава III. Борьба российской дипломатии против японского засилья в

Корее после японо-китайской войны.

1. Изменение политической обстановки в Корее после войны и деятельность российских дипломатов.

2. Переворот 8 октября 1895 г. в Сеуле и гибель королевы Мин.

3. Попытки российской дипломатии освободить вана Коджона из рук заговорщиков.

Глава IV. Российская дипломатия в Корее в 1896-1898 гг. Корея в русско-японских отношениях.

1. Переход вана Коджона в русскую миссию.

2. Тактика российской дипломатии после перехода Коджона в русскую миссию и русско-японские отношения.

3. Миссия Мин Ёнхвана в Россию.

4. Деятельность российских дипломатов по реализации «Ответных пунктов» корейскому послу.

5. Возвращение корейского вана в свой дворец.:.

6. Российская дипломатия в Корее в условиях обострения русско-японского соперничества. 1897-1898 гг.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Пак, Бэлла Борисовна

Актуальность темы исследования.

Образование после Второй мировой войны на Корейском полуострове двух корейских государств - Корейской Народно-Демократической Республики (КНДР) и Республики Корея (РК), подписание в 1961 г. между СССР и КНДР «Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи», установление в 1990 г. СССР дипломатических отношений с РК, а в 1992 г. заключение между РФ и РК «Договора об основах взаимоотношений между двумя странами», подписание в 2000 г. нового «Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве» РФ и КНДР, свидетельствовали о возникновении совершенно нового этапа в истории взаимоотношений народов СССР и его правопреемницы - Российской Федерации- с Республикой Корея и КНДР. Все вышеупомянутые факторы знаменовали собой наступление важных изменений как в геополитическом положении Северо-Восточной Азии в целом, так и на Корейском полуострове в частности.

Отношения между Россией и Кореей имеют давние корни, но они начали приобретать форму действительных отношений между народами обоих государств только начиная с 60-х годов XIX в., после подписания в 1860 г. русско-китайского Пекинского договора и разграничения на р. Туманган в 1861 г., в результате чего нижнее течение этой реки стало государственной границей между Россией и Кореей. С тех пор лейтмотивом политики России в Корее, особенно со времени насильственного открытия корейских портов Японией в 1876 г., являлась борьба за сохранение статус-кво на Корейском полуострове, стремление не допустить захвата Кореи враждебными России державами.

Политику поддержки антиколониальной борьбы корейского народа неизменно проводил СССР, который внес огромный вклад в освобождение Кореи от 35-летнего колониального господства Японии.

Большие изменения происходят на переломе XX и XXI столетий в отношениях РФ с обоими корейскими государствами и по линии торгово-экономического, научно-технического и культурного сотрудничества. В начале XXI в. в рамках российско-южнокорейских и российско-северокорейских переговоров начался процесс обсуждения перспектив трехстороннего (РФ-РК-КНДР) взаимодействия в различных областях экономики, политики и культуры. Это стало возможным в результате встреч глав двух корейских государств в июне 2000 г., в ходе которой была принята совместная декларация Юга и Севера - программа взаимодействия РК и КНДР в деле объединения Кореи. Нет сомнения в том, что дальнейшее плодотворное сотрудничество в рамках треугольника РФ -КНДР-РК может только способствовать упрочению взаимовыгодных отношений между их народами и отвечать государственным интересам всех трех стран.

Изучение дипломатического аспекта российско-корейских отношений в период 1876-1898 гг., когда российские дипломатические представители в Корее добились больших успехов в отстаивании национальных интересов своего государства и интересов коллективной безопасности в восточноазиатском регионе, может быть полезно в деятельности внешнеполитических и других ведомств РФ, занимающихся вопросами расширения связей с корейскими государствами, в разработке новых концепций политики на корейском направлении, нацеленных на успешное развитие и углубление взаимоотношений между нашими странами.

Объективное исследование дипломатической истории российско-корейских отношений приобретает особую значимость и с научной, и с политической точек зрения в связи с необходимостью пересмотреть устаревшие, искаженные взгляды западных, японских и корейских историков на их важнейшие моменты, Соперники России на Дальнем Востоке маскировали свои экспансионистские устремления необходимостью противостоять вымышленной "русской угрозе" Корее, а себя изображали в качестве искренних и бескорыстных ее защитников. Однако, именно при прямом попустительстве этих мнимых "защитников" корейского государства, не Россия, а Япония превратила в начале XX в. Корею в свою колонию и до 1945 г. подвергала ее чудовищному колониальному грабежу и нещадной эксплуатации. Видный российский ученый-кореевед М.Н. Пак, в связи с этим отмечает, что, начиная с XIX столетия помехой для объективной трактовки проблемы российско-корейских отношений служила фальсификация ее в английской, японской и китайской прессе, "попытка изобразить Россию в качестве агрессора, угрожающего Корее", что "к сожалению, миф о русской угрозе Корее разделяется и некоторыми корейскими учеными, находящимися под влиянием японской и американской исторической литературы"1. История российско-корейских отношений, особенно конца XIX - начала XX веков, в корейской историографии часто извращается из-за незнания русских материалов, малого знакомства с ними. Некоторые исследователи делают это преднамеренно, чтобы с ее помощью в негативном свете показать корейскую политику не только советского времени, но и сегодняшнего дня тоже.

Важно подчеркнуть, что в Южной Корее не все согласны с активизацией России в корейских делах, с ее стремлением вести сбалансированный курс относительно Юга и Севера, пытаются искажением

1 М.Н. Пак. История и историография Кореи. Избранные труды. М., 2003. С. 863,865, 870. ее прошлой политики бросить тень на нынешнюю. В качестве иллюстрации к тому, как описывается дипломатическая история российско-корейских отношений корейскими историками, приведем лишь один пример. В 1896 г. корейский ван Коджон, оказавшийся пленником прояпонского правительства и японцев в своем собственном дворцу тайно покинул его и нашел убежище в здании российской дипломатической миссии, которая с 11 февраля 1896 г. до 20 февраля 1897 гг., служила резиденцией для него и нового корейского правительства. В южно-корейской историографии этот факт описывается как результат "происков" поверенного России в делах в Сеуле К.И. Вебера, как время усиленного русского проникновения в Корею в агрессивных целях и т.д. А в мемуарах покойного руководителя КНДР Ким Ир Сена "В водовороте века" сказано по этому поводу: ". так называемый король был заточен (разрядка диссертантки) на целый год в иностранное представительство"2. В действительности же в результате пребывания Коджона в российской миссии японское влияние в Корее было значительно ослаблено, а установление в Корее полного колониального господства Японии было предотвращено в тот период и отсрочено более чем на 10 лет.

Для выработки действительно свободных от сложившихся и существующих уже стереотипов представлений о России и ее политике на Корейском полуострове в руководящих кругах Республики Корея и Корейской Народно-Демократической Республики, в их политических, экономических, финансовых, культурных и научных учреждениях, в общественном мнении этих государств, необходим объективный, документально аргументированный анализ причин происхождения этих стереотипов. Это поможет преодолению сложившихся в РК и КНДР понятий и настроений относительно политики России в Корее и

2 Ким Ир Сен. Мемуары. В водовороте века. Т.1. Пхеньян, 1992. С.6. способствовать в перспективе дальнейшему развитию и углублению отношений между ними.

Объектом исследования является дипломатическая история российско-корейских отношений, как составная часть обшей истории взаимоотношений России и Кореи. Дипломатические отношения двух стран рассматриваются как результат двустороннего процесса взаимодействия между внешнеполитическими ведомствами и дипломатическими представителями России и Кореи. Эти взаимоотношения прошли в своем развитии через внешне-и внутриполитические трудности, связанные как с борьбой между сторонниками различных направлений внешней политики в правящих кругах России, так и с борьбой прояпонской, прокитайской, прозападной и прорусской группировок в правительственных сферах Кореи.

Предметом исследования является эволюция деятельности Министерства иностранных дел России, деятельность российской дипломатии в Корее, выработка ею политического курса на разных этапах отношений с соседней страной, меры по его осуществлению российского МИД и его представителей в Корее, Китае и Японии , российских дипломатов в Сеуле, Пекине и Токио по вопросу о подготовке и подписании русско-корейских договоров 1884 и 1888 гг., стремление российской дипломатии, столкнувшейся в середине 80-х - первой половине 90-х гг. XIX в с тугопереплетенным узлом международных противоречий на Дальнем Востоке, ослабить традиционное преобладание Китая в Корее, не допустить установления на Корейском полуострове полного господства Японии, за спиной которой стояли США и Англия, что вызвало резкое обострение в конце 90-х гг. XIX в. русско-японского соперничества, завершившегося в конечном итоге военным конфликтом между Россией и Японией 1904-1905 гг.

Хронологические рамки исследования. В диссертации показана история российско-корейских дипломатических отношений в 1876-1898 гг. Указанный период времени начинается с подписания японо-корейского Канхваского договора 1876 г. Договор этот не изменил «выжидательной политики» российской дипломатии в корейском вопросе. Руководители российского внешнеполитического ведомства полагали, что заключение японо-корейского трактата не дает оснований для изменения прежней политики в отношении Кореи и вступления с ее правительством в договорные отношения до тех пор, пока другие иностранные державы не пожелают последовать примеру Японии и заключить подобные договоры с Кореей.

Однако, поскольку навязанный Японией Корее договор вызвал обострение борьбы западных держав за установление с последней дипломатических и торговых отношений, то и русские дипломатические представители в Китае уже с конца 70-х годов стали осторожно зондировать возможность вступления в будущем в официальные сношения с полуостровным государством, чтобы не оставаться сторонними зрителями происходящих изменений в его внешнеполитическом положении.

Только после того, как в 1882-1883 гт. Корея, под давлением Китая, заключила неравноправные договоры с США, Англией и Германией, в 1884 г. был подписан первый русско-корейский договор. Договор этот положил начало развитию широких двусторонних отношений между Россией и Кореей, достигших своего апогея во время пребывания вана Коджона в русской миссии с 11 февраля 1896 г. до 20 февраля 1897 г.

Конечной датой исследования является декабрь 1897 - апрель 1898 г., когда в результате ввода русской эскадры в Порт-Артур (декабрь 1897 г.), подписания русско-китайского договора об аренде Россией Порт-Артура и отзыва из Кореи русских военных инструкторов и финансового советника март 1898 г.) произошел окончательный отход российской дипломатии от своего прежнего курса на укрепление преобладающего русского политического влияния в Корее, и Россия вынуждена была пойти на серьезные уступки в корейских делах Японии подписанием Токийского протокола (апрель 1898 г.). С этого времени центр внимания в дальневосточной политике России переместился в сторону Маньчжурии, хотя позиция российской дипломатии по вопросу о сохранении независимости и целостности Корейского государства оставалась неизменной вплоть до конца русско-японской войны 1904-1905 гт. Но этот период дипломатической истории российско-корейских отношений (18981905 гг.) требует, на мой взгляд, специального изучения.

Степень разработанности темы.

До последнего времени специальных исследований по дипломатической истории российско-корейских отношений, деятельности российских дипломатов в Корее в 1876-1898 гг., охватывающих хронологические рамки настоящей диссертации, в советской и российской историографии проведено не было, хотя интерес к изучению проблемы появился сразу же после окончания Второй мировой войны. Настоящая диссертация, в центре исследования которой - деятельность российской дипломатии в Корее, выработка ею политического курса на разных этапах отношений с соседней страной, меры по его осуществлению российского МИД и его представителей в Корее, Китае и Японии, является первой попыткой всесторонней и объективной разработки указанной темы. В ней впервые ставится задача детального освещения реальных задач, целей, стоявших перед российской политикой в Корее, конкретных форм и условий ее реализации, помощи и влияния, оказываемого российскими дипломатами, находящимися в Корее, на проводимый российским правительством курс в отношении этой страны; анализируются сложнейшие международные обстоятельства, на фоне которых им принимались те или иные решения.

В процессе работы над диссертацией автор неоднократно обращался к специальным исследованиям советских ученых-востоковедов.

В 1948 г. в Высшей дипломатической школе Министерства иностранных дел СССР была защищена кандидатская диссертация В.П. Нихамина «Русско-японские отношения и Корея. 1894-1898 гг.»3, написанная, главным образом, на материалах Архива внешней политики России МИД СССР (ныне - Архив внешней политики Российской империи МИД РФ) и материалах документальных публикаций. В диссертации В.П. Нихамина исследуются, главным образом, русско-японские отношения в связи с Кореей, но затронуты и отдельные сюжеты из истории российско-корейских отношений и деятельности российских дипломатов в Сеуле в годы японо-китайской войны 1894-1895 гг. и в период пребывания вана Коджона в русской миссии в 1896-1897 гг. Автор упомянул о переговорах с российским правительством прибывшего на коронацию Николая II специального корейского посольства во главе с родственником корейской королевы Мин Ёнхваном, работе русских военных инструкторов и финансового советника корейского правительства в Сеуле в 1896-1898 гг., а также русско-японском соперничестве в Корее после японо-китайской войны и переговорах между Россией и Японией, приведших к подписанию Сеульского меморандума (1896), Московского протокола (1897 г.) и Токийского протокола (1898 г.). Однако в целом в диссертации В.П.Нихамина дипломатический аспект русско-корейских отношений не разработан.

3 В.П.Нихамин. Русско-японские отношения и Корея. 1894-1898 гт. Кандидатская диссертация. М., 1948. Основные положения диссертации изложены в ст. В.П. Нихамина «Дипломатия русского царизма в Корее после японо-китайской войны (189:-1896)» //История международных отношений. История зарубежных стран. М., 1957.

Серьезное содействие в разработке проблем дальневосточной политики России во второй половине XIX в. и отдельных эпизодов деятельности российской дипломатии в Корее оказали такие труды советских историков как «Международные отношения на Дальнем Востоке в 1871-1945 гг.» под редакцией академика АН СССР Е.М. Жукова. Его второе, дополненное издание появилось в 1956 г., а в 1972 г. была опубликована книга первая нового коллективного исследования «Международные отношения на Дальнем Востоке. С конца XVI в . до 1917 г.», где были кратко изложены и некоторые моменты российской политики в Корее второй половины XIX -начала XX века.

Наиболее крупным и значительным исследованием явился фундаментальный труд А.Л. Нарочницкого4 о колониальной политике капиталистических держав на Дальнем Востоке в 1860-1895 гг., подробно осветивший малоизученные до того времени аспекты политики США, Англии, Франции, Германии и Японии в Восточной и Северо-Восточной Азии. В книге содержалась и краткая характеристика позиции царской России в корейском вопросе (по выражению самого А.Л. Нарочницкого, политика России в Корее в то время являлась лишь "маленьким ручейком" в общей политике России на Дальнем Востоке) в период насильственного открытия корейских портов и обострения японо-китайских противоречий в Корее накануне и в годы военного конфликта между Японией и Китаем. Используя многочисленные российские архивные документы, американские, британские, французские и германские публикации документов, А.Л. Нарочницкий коснулся причин, побудивших российскую дипломатию препятствовать заключению Кореей неравноправного договора с США в 1882 г. и отстаивать принципы независимости и целостности корейского государства накануне и в годы японо-китайской

4 А.Л.Нарочницкий . Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке. 1860-1895. М., 1956. войны. В его труде было уделено внимание разработке проблем политики цинского Китая в Корее в 80-е гг. и в первой половине 90-х гг. XIX в. Впервые в российской историографии был поставлен и вопрос о месте Кореи в дальневосточной политике России и роли российской дипломатии в сохранении статус-кво на Корейском полуострове в последние десятилетия XIX в.

В середине 50-х гг. XX в. советская историография пополнилась капитальным исследованием дипломатической истории русско-японской войны 1904-1905 гг. Б.А. Романова3, где автор коснулся и роли Кореи в соперничестве России и Японии на Дальнем Востоке в 1895-1907 гг. В работе подчеркивалось, что нападение милитаристской Японии на Россию явилось реализацией на практике идеи гегемонии Японии в Восточной Азии, логическим продолжением ее захватнической политики, первыми жертвами которой в 1894-1895 гг. стали Китай и Корея. Указывается также, что русско-японская война 1904-1905 гг., была вызвана обострением международной обстановки на Дальнем Востоке в конце XIX в. вследствие борьбы империалистических держав за господство на Тихом океане и за раздел Китая6.

Некоторые вопросы, связанные с местом Кореи в политике России затронуты в общих работах по истории международных отношений7,

О Q внешней политики Китая и Японии , изданных в конце XX в. Среди них следует выделить исследования JI.B. Забровской, содержащие глубокий анализ политики цинского Китая в Корее в XVII-XX вв.10

3 Б.А.Романов. Очерки дипломатической истории русско-японской войны (1895-1907). М.-Л., 1955.

6 Там же.С.4.

7 Ф.А.Ротштейн Международные отношения в конце XIX в. М.-Л., 1960; В.М. Хвостов. История дипломатии. T.2.M., 1963.

8 Г.В. Ефимов. Внешняя полигика Китая. 1897-1899. М., 1958.

9 В.Е. Верисоцкая. Идеология японского экспансионизма в Азии в конце XIX -начале XX в. T.2. М. 1990; К.Е. Черевко. Зарождение русско-японских отношений. XVII-XIX вв., М., 1999; A.C. Селищев. Японская экспансия: люди и идеи. Иркутск, 1993.

10 Л.В. Забровская. Политика Цинской империи в Корее. 1876-1910 . М., 1987; Китай в Восточной Азии и формирование межгосударственных границ (на примере китайско-корейских отношений в XVII-XX вв.) Владивосток, 2000.

Однако в целом история российско-корейских отношений, внешней политики Кореи, в особенности, ее взаимоотношений с соседними державами, в том числе и Россией, оставалась весьма слабоизученной вплоть до конца 70-х гт. XX в. Только в 1979 г. вышла книга Б.Д. Пака «Россия и Корея»11 (материалы этой книги широко использованы в диссертации), в которой автор рассмотрел историю взаимоотношений России и Кореи со времени первых контактов между двумя странами до аннексии Кореи Японией в 1910 г. В книге, на основе анализа, главным образом, документов российских архивов, сформулированы главные аспекты и направления внешнеполитического курса России в Корее, затронуты также проблемы японо-корейских и китайско-корейских отношений, политики США, Англии, Франции и Германии в Корее, их влияния на развитие российско-корейских отношений. Наряду с исследованием Л.Н.Кутакова «Россия и Япония»12 книга Б.Д.Пака позволяет сформулировать также общее представление об отличительных чертах российской и японской политики в Корее в последней четверти XIX в. Однако в комплексном исследовании Б.Д. Пака о политико-дипломатических и экономических отношениях России и Кореи не выделена специально дипломатическая история возникновения и развития отношений между двумя странами, а роль российской дипломатии в защите суверенитета и целостности Корейского государства в рассматриваемый в настоящей диссертации период показана лишь эпизодически. Недостаточно полно показана и деятельность группы прорусской ориентации в корейских политических сферах.

Оставшиеся неосвещенными в исследовании Б.Д. Пака проблемы деятельности российской дипломатии в Корее и той роли, которую играла Корея в двустороннем процессе российско-корейских отношений,

11 Б.Д.Пак. Россия и Корея. М., 1979.

12 Л.Н. Кутаков. Россия и Япония. М., 1988. попыталась исследовать автор настоящей диссертации. В опубликованной автором настоящей диссертации в 1998 г. монографии "Российская

1 ^ дипломатия и Корея (1860-1888)" основное внимание сосредоточено на действиях внешнеполитического ведомства России в отношении Кореи. Подробно описаны первые дипломатические контакты России и Кореи, меры российской дипломатии по подготовке и подписанию русско-корейских договоров 1884 и 1888 гг., противодействию экспансионистским устремлениям в отношении Корейского полуострова недружественных России держав - цинского Китая, Японии и Англии, юридическому урегулированию проблем, связанных с нарастанием потока корейских переселенцев на русский Дальний Восток и др.

Следующий этап дипломатической истории российско-корейских отношений рассмотрен в монографии "Российская дипломатия и Корея. Книга вторая. 1888-1897 гг."14, опубликованной в 2004 г. В указанной монографии исследован один из самых сложных периодов деятельности российской дипломатии в Корее - период после подписания Договора о сухопутной торговле между Россией и Кореей 1888 г., канун японо-китайской войны 1894-1895 гг. и первые годы по ее окончании. Обе вышеуказанные книги, доработанные и дополненные, и серия статей, опубликованных автором настоящей работы (см. ниже), легли в основу настоящей диссертации.

Сводных работ по дипломатической истории российско-корейских отношений не было создано до настоящего времени и в корейской историографии, хотя отдельные работы, посвященные международным отношениям и дипломатии в указанный период на Дальнем Востоке отчасти касаются вопросов российской политики в Корее15. Публикации,

13 Б.Б. Пак. Российская дипломатия и Корея (1860-1888). Книга первая. М.-Иркутск, 1998.

14 Б.Б. Пак. Российская дипломатия и Корея (1888-1897). Книгая вторая. М., 2004.

15 Song Inche. Relations between the strong powers surrounding the Korean Peninsula and Manchuria: 18951909 (Сонг Инче.Хан-Ман чунгсимхан ёлганькан-ый кванге (1895-1909))//Ёнгу нонмунчжип, Vol.7.Sungshin Womans University, 1975 //Взаимоотношения держав вокруг Корейского полуострова и затрагивающие российско-корейские отношения и использованные при написании диссертации, можно было бы условно разделить на две группы. К первой из них относятся работы, специально посвященные политике России в Корее, но освещающие их тенденциозно, исходя из теории «русской угрозы», якобы постоянно нависавшей над Кореей на всем протяжении второй половины XIX и начала XX вв. Это, прежде всего, опубликованный в 1984 г., к 100-летию установления официальных отношений между Россией и Кореей, сборник «Столетняя история корейско-российских отношений»16, куда были включены статьи профессора университета Мёнджи в Сеуле Пак Тхэгына «Россия в чужих землях на Востоке и корейско-русские контакты до установления отношений (до 1861 г.)»17, профессора Ханъянского университета Чхве Мунхёна «Ход и обстоятельства установления корейско-российских отношений»18, Лим Гесуна «Русско-корейские тайные договоры и корейско-российские отношения после них (1884-1894)»19, профессора Сеульского национального образовательного университета Ким Вонсу «Русская политика по отношению к Корее накануне японо-китайской войны»20, Син Сенквона «Русско-корейские отношения накануне русско-японской войны»21 и др.

Маньчжурии: 1895-1909// Сборник научных статей. Т.7. Сунгсинский женский университет, 1975); Yi Tonghwa. Russia's Far East Policy and the Korean Peninsula (Носыа-ый кыктонъ чхончхэкква ханбандо) National Unification Research Institute, 1978//Ли Тонгхва. Русская дальневосточная политика и Корейский полуостров. Национальный научный институт объединения, 1978; Choi Munhyong. The Major powers' East Asian Policy (Ёльгань-ый доньасиа чхончхэк) Ilchogak, 1979// Чхве Мунхёнь. Политика держав в Восточной Азии . Ильчогак, 1979; U Cholgu. Relationship between Korea and the Northeast Asian Powers prior to the outbreak of the Russo-Japanese War: 1899-1903// Relationship between Korea and the Northeast Asian Powers from the Standpoint of Political and Diplomatic History, Pyongminsa, 1990; Kim Yongku& Ha Y6ngs6n. Korean Diplomatic History (Хангук вэгёса ёнгу), Nanam, 1996// Ким Ёнгу и Ха Ёнгсон. Корейская дипломатическая история, Нанам, 1996 и др.

16 Хан-но кванге 100 нёнса. Сеул, 1984.

17 Пак Тхэгын. Росиа-ый тонбан кённяк-ква сегё иджон-ый хан-но кёсоп (1861 нён иджон) // Там же. С. 1 -48.

18 Чхве Мунхён. Хан-но сугё-ый пэгён-ква кёнви// Там же . С.49-74.

19 Лим Гесун. Хан-но миряк-ква кы ху-ый хан-но кванге (1884-1894) // Там же. С.75-124.

20 Там же. С. 125-158.

21 Там же. С. 159-184.

Не вдаваясь в подробный разбор каждой из перечисленных статей сборника, отметим лишь, что главное, что их объединяет - это утверждения о проявлении Россией агрессивных устремлений в отношении Кореи с самого начала возникновения русско-корейских контактов; о том, что русско-корейский договор 1884 г. сыграл значительную роль в достижении Россией успехов в попытках «проникнуть в Корею» и положил начало «мирному покорению Россией Кореи», хотя в действительности российская дипломатия, подписывая договор с Кореей, стремилась к предоставлению России только тех прав и привилегий, которые уже предоставлялись другим странам, подписавшим трактаты с Кореей. Далее в статьях доказывается, что русские дипломаты в Сеуле в 1885-1886 гг. заключили с Кореей «тайные договоры», которые устанавливали господствующее влияние России на политику Кореи, что агрессивная политика России в Корее явилась одной из главных причин возникновения русско-японской войны 1904-1905 гг. и т.д.

Концепция об особой агрессивности политики России на Дальнем Востоке в целом и в Корее, в частности, и постоянном страхе корейцев перед русскими, продолжает доминировать в сочинениях ряда исследователей первой группы и в течение последних полутора десятков

22 лет .

В целом надо отметить, что большая часть южнокорейских историков все еще придерживается теории «русской угрозы» Корее, сохранила взгляды и настроения времен холодной войны, чему способствует, во многом, незнакомство с российскими материалами о политике России в Корее из-за их недоступности и языкового барьера.

22 См. например: Сон Джонхван. Росиа-ый Чосон чхимнякса (История русской агрессии в Корее). Сеул, 1990.; Пак Ёнсук. Сонним-и пон Кориа (Корея глазами гостей). Сеул, 1998; Квон Хиён. Хангук-ква Росия: кванге-ва пёнхва (Корея и Россия: отношения и изменения). Сеул, 2000; Чхве Мунхён. Хангук-ыль туллоссан чегукджу-ый ёльган-ый какчхук (Столкновение империалистических держав вокруг Кореи). Сеул, 2001 и др.

Вторую-4^удпушданнь1х в Республике Корея публикаций по истории корейско-российских отношений составляют работы корейских авторов, написанные частично с использованием материалов российских архивов и литературы на русском языке. В их исследованиях оспаривается концепция о проведении Россией в отношении Кореи политики экспансии и порабощения. Первоначально эта точка зрения была высказана профессором Ханъянского университета Син Сынквоном, уже с начала 80-х гг. опубликовавшим серию статей по российско-корейским

23 отношениям . Авторы данного направления считают бездоказательными заявления о колониальных устремлениях России в отношении Кореи. Они находят утверждения японских историков о том, что в основе русско-японской войны был конфликт, вызванный желанием Японии остановить посягательства России на Корею и защитить ее независимость, базирующимися на попытках исказить историю с целью оправдания японской колонизации Кореи24.

В настоящее время наблюдается постепенный отход от прежней оценки роли России в конфликте с Японией, ее доли ответственности в возникновении русско-японской войны25. Происходит переосмысление таких проявлений русско-японского соперничества вокруг Кореи в начале XX века/ как захват Россией земельных участков вокруг Масанпхо и Ёнампхо, их застройка, размещение войск, концессионная деятельность в

23 Synn Seung Kwon. The Russo-Korean Relations in the 1880-s// Korea Journal. 1980.September. P.26-39; Idem Russian Policy toward Korea. 1894-1895 // Korea Journal. 1981. November. P.47-57; Idem. The Russo-Japanese Rivalry over Korea. 1876-1904. Seoul, 1981;Idem. Imperial Russian's Strategy and the Korean Peninsula// Korea and Russia . Toward the 21" Century. Seoul, 1992 h up.

24 Park Chunkyu.The History of International Politics as it pertains to the Korean Peninsula (XaH6anao KyKHe HOHHXHcapoH) Publishing Department of Seoul National University, 1986. P. 172-173; Kim Wonsoo. Reconsidering the Causes of the Russo-Japanese War- With a Special focus on the Yongampo incident and the opening of tJiju (Po-HJib Hom>H*3m>-bift bohhhc toxeh HeicoMTXo-HoHaMnxo caKOHKBa BiwwyiocHpHJi HVKbCHMwpo). PhD Dissertation, Hanyang University, 1997.

2 Choi MunhySng. Nichi-ro sens5-no sekaishi (The Russo-Japanese War and World History). Fujiwara Shoten, 2004; Kim Wonsoo.The East-Asian policies of the main powers and Korea: 1898-1903 // Oriental Studies. Vol.31, Dankook University, Institute of Oriental Studies, 2000; Choi Dokkyu.Russo-Taehan relations (18961906): With a special focus on Russia's attempts to secure timber concessions in order to implement its Yalu River development plan// Russo-Korean relations. The Institute for Fareastern Studies, Kyungnam Universityy, бассейне р.Ялу, приводившихся ранее в качестве доказательств агрессивных намерений России в отношении Кореи26. Так, по мнению Ким Вонсу, захват Россией Ёнампхо и Ыйджу под предлогом защиты ее лесных концессий был единственно возможным ответом на попытки Японии распространить свое влияние на Северную Корею и Маньчжурию. Более того, с его точки зрения, «новый курс» русского правительства можно рассматривать как ответ на новый, более агрессивный подход японского министра иностранных дел Комуры Дзютаро к сохранению концессионных прав на железнодорожную линию Сеул-Ыйджу27. Нельзя не отметить рост числа научных трудов, посвященных жестокой природе японского империализма, с описанием тактики, использовавшейся Японией для воплощения ее имперских замыслов, ее агрессивной колониальной политики. Для этих работ также характерна попытка пересмотра причин, хода, последствий и главных виновников русско-японской войны; стремление показать, что хотя обе стороны виновны в развязывании войны, не Россия, как считали ранее, а Япония несет львиную долю ответственности, так как это именно она сумела выстроить цепь событий, приведших к войне; желание доказать незаконность аннексии Кореи Японией с точки зрения международного права28.

Среди ученых Республики Корея, вносящих весомый вклад в объективное освещение политики России в Корее в конце XIX - начале XX в., выделяется Пак Чонхё, который более 10 лет занимается изучением материалов российских архивов, опубликовал две солидные монографии по

1999;. Choi Chongsu. Roosevelt's Korea policy (1897-1903): As it is related to the balance of power between Korea and Japan.// Hansong sahak. Vol.10. Hans5ng sahakhoe, 1998.

26 Kim Wonsoo. Reconsidering the Causes of the Russo-Japanese War- With a Special focus on the Yongampo incident and the opening of Oiju. P. 113-115; Idem. Russia's plan for its timber concessions on the Yalu river. Sus6nsahoe, Vol.9. The History Education Department of Seoul National University of Education, 1998; Choi Dokkyu.Russo-Taehan relations (1896-1906)5 With a special focus on Russia's attempts to secure timber concessions in order to implement its Yalu River development plan// Russo-Korean relations. The Institute for Fareastern Studies, Kyungnam University, 1999.

27 Kim Wonsoo. Trends in the Study of the Russo-Japanese War and Future Tasks - Third-party prospective on the origins of the war// International journal of Korean History. Vol.7. Feb.,2005. P.13-15. этой проблематике29. Исследования этого ученого, написанные, главным образом, на материалах Архива внешней политики Российской империи и Российского государственного военно-исторического архива, показывают, что Россия со времени окончания японо-китайской войны 1894-1895 гг. вплоть до начала русско-японской войны отстаивала принцип независимости и целостности корейского государства. К сожалению, его труды, вышедшие на русском языке, не были изданы в Южной Корее.

В 1994-1995 гг. были опубликованы написанные также главным образом на материалах российских архивов книги сотрудника дипломатического ведомства Республики Корея Пак Робёка30и ассистента профессора Ханъянского университета, ныне - старшего научного сотрудника фонда Когурё Чой Доккю31. В первой из них изучена 20-летняя история (1884-1904 гг.) торгово-экономических отношений между Россией и Кореей, во второй исследуются особенности экономической политики Министерства финансов во главе с С.Ю. Витте в Корее и деятельность Морского министерства России, пытавшегося установить контроль над «Жёлтым Босфором» на рубеже XIX и XX вв.

Исследования южнокорейских историков второй группы, несмотря на их малочисленность, свидетельствуют об усилении в историографии Республики Корея тенденции к привлечению большего количества российских архивных материалов и других источников на русском языке с целью более объективного освещения истории взаимоотношений России и Кореи. Это нашло своё отражение и в книге другого сотрудника МИД РК Пак Чонсу «Корея и Россия. Восстанавливая память о потерянном

28 Yi T'aechin. Debate on the Illegal Nature of the Japanese Annexation of Korea. Y6ksa hakbo, Vol.178, The Korean Historical Association, June 2003.

29 Пак Чонхё. Россия и Корея. 1895-1898. М., 1993; Он же. Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея. М., 1997.

30 Пак Робёк. Хан-но кынджеса кванге 20 нён - 1884-1904 (20 лет корейско-российских экономических отношений). Сеул, 1994.

31 Чой Доккю. Россия в Корее. 1893-1905 гг. (Политика Министерства финансов и Морского министерства). СПб., 1996. столетии»32, где автор, анализируя историю корейско-российских отношений за прошедшие 100 лет, отмечает, что она является «потерянной историей», ибо ее изложение в современной южнокорейской историографии не соответствует действительности.

В 2000 г. на кафедре истории России XIX- начала XX вв. исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова была выполнена кандидатская диссертация историка из Республики Корея Ким Чжон Хона. «Русско-корейские дипломатические отношения в период 1884-1904 гг.». В диссертации, написанной на основе документов из Архива внешней политики Российской империи и материалов, опубликованных российскими исследователями, собственно дипломатическим отношениям между Россией и Кореей посвящена лишь заключительная, четвертая глава. В ней нашли отражение распространенные в южнокорейской историографии идеи о «демонстрации силы» Россией у берегов Кореи, о том, что причиной английской экспансии в Корею якобы было усиление позиций России там, что Россия имела свои «захватнические аппетиты» в Корее, но не смогла реализовать их из-за недостаточности своих сил на Дальнем Востоке, что противоречит действительности33.

В приведенных сочинениях историков Южной Кореи хоть и накоплен значительный фактический материал по истории российско-корейских отношений второй половины XIX - начала XX веков, однако специальных работ о политике России и деятельности российских дипломатов в Корее в изучаемый в настоящей диссертации период (1876-1898 гг.) в южнокорейской историографии до настоящего времени не опубликовано. Эти вопросы затрагиваются только попутно или частично в обших трудах по истории корейской дипломатии.

32 Пак Чонсу. Росиа-ва Хангук. Иропорин пэкнён -ый киог-ыль чхаджасо.Сеул, 2001.

33 Ким Чжон Хон. Русско-корейские дипломатические отношения в 1884-1904 гг. Автореферат канд. дисс. М., 2000.

Историография проблемы

В российской дореволюционной историографии вопросы взаимоотношений России и Кореи рассматривались лишь в связи с изучением общих проблем истории России, Кореи и международных отношений на Дальнем Востоке. Что касается места и роли «корейского вопроса» в деятельности российской дипломатии, то по данной теме не было издано ни одного специального исторического исследования.

Тем не менее, в связи с тем, что с 60-70-х гг. XIX в. границы Российской империи в устье р. Туманган вплотную придвинулись к Корее, а также вследствие развернувшейся борьбы западных держав и Японии за открытие корейских портов, в России появляются первые сочинения, авторы которых пытались привлечь внимание различных кругов российской общественности к сопредельной Корее. Наиболее значительными среди них являлись работы сибирского историка-публициста В.И. Вагина34, обстоятельно проанализировавшего с прогрессивных позиций корейское переселение на Амур, а также выразителя интересов торгово-промышленных кругов журналиста К.В.Скальковского35, который в своем значительном труде о русской торговле в Тихоокеанском регионе дал описание состояния корейской внешней торговли и призывал русское правительство к установлению официальных отношений с Кореей и заключению с ней торгового договора.

С 80-х гг.Х1Х в. в России появляются и первые работы о Корее, написанные русскими дипломатами. В 1883 г. вышел в свет осуществленный П.А. Дмитревским перевод китайского сочинения «Часьянь чжи» («Описание Кореи»), озаглавленного «Географическое

34 В.И. Вагин. Корейцы на Амуре // Сборник историко-статистических сведений о Сибири и сопредельных ей странах. Т.2. СПб., 1875-1876.

35 К.В. Скальковский. Русская торговля в Тихом океане. Экономическое исследование русской торговли и мореходства в Приморской области, Восточной Сибири, Корее, Китае, Японии и Калифорнии. СПб., 1883.С.110-112. описание Кореи»36 . Книга, помимо географических данных, содержала в себе различные сведения по истории, этнографии и культуре Кореи. Труд П.А. Дмитревского получил высокую оценку Русского географического общества, которое присудило переводчику золотую медаль, отмечая, что «будущий исследователь Кореи непременно должен будет взять книгу г.Дмитревского с целью объяснить себе ее прошлое» .

В 1884 г. был опубликован еще один труд П.А. Дмитревского «Записки переводчика, составленные переводчиком при окружном управлении на острове Цусима Отано Кигоро», которые были снабжены подробными научными комментариями переводчика38.

В основу книги легла работа японского переводчика, написанная на основе письменных китайских и японских источников, а также рассказов корейских чиновников, с которыми он встречался.

Новый труд П.А. Дмитревского был высоко оценен известными востоковедами В.П. Васильевым и A.M. Позднеевым, которые считали, что вместе с комментариями книга не только становилась в один ряд с лучшими европейскими описаниями Кореи, но и во многих случаях могла служить «поправкой и пояснением сообщаемых ими сведений»39. Вместе с тем книга оказалась полезной и нужной не только ученым, но и практическим работникам-дипломатам.

Огромную работу по подготовке обширного труда по этнографии и внешней политике Кореи проделал русский дипломат М.А. Поджио, который в 1873 г. являлся сотрудником Азиатского департамента Министерства иностранных дел, а с сентября 1875 г., будучи студентом российской миссии в Пекине, побывал в Китае, Японии и Владивостоке. В

36 П.А.Дмитревский. Географическое описание Кореи. Пер. с кит. Ханькоу, 1883.

37 А.Н. Хохлов. П.А. Дмитревский - российский дипломат и востоковед// Корея. Сборник статей. К восьмидесятилетию со дня рождения профессора Михаила Николаевича Пака. М., 1988. С.292.

38 П.А. Дмитревский. Записки переводчика, составленные переводчиком при окружном управлении на острове Цусима Отано Кигоро. СПб., 1884.

39 А.Н. Хохлов. П.А. Дмитревский - российский дипломат и востоковед. С. 291

1881 г. для несения дипломатической службы он был прикомандирован к главному начальнику российских морских сил в Тихом океане генерал-майору Лесовскому, на которого была возложена особая политическая миссия в Китае и Японии и «обязанность, по возможности, войти в сношения с нашими соседями по Приморской области -корейцами». Все эти годы М.А. Поджио по личным наблюдениям составлял заметки для обширного труда о Корее. Для этого он изучил также все сочинения, статьи и корреспонденции, появившиеся за последние 30 лет, главным образом, в иностранной литературе.

Рукопись книги, законченная еще в 1885 г., была утеряна редакцией журнала «Русский Вестник». Только в 1888 г. удалось разыскать часть затерявшейся рукописи, которая вместе с черновыми заметками, оставшимися после смерти в 1889 г. М.А. Поджио, была опубликована издателями в 1892 г. под названием «Очерки Кореи»40.

В книге наряду с кратким географическим очерком Кореи, описанием ее государственного устройства, заметками по этнографии, истории и экономике страны, впервые в русской историграфии давался разбор договоров, заключенных Кореей с Китаем, США, Англией и Германией в начале 80-х гг. XIX в. Особое значение придавалось анализу японско-корейского договора 1876 г., с заключением которого, как отмечалось в книге, «корейское правительство навсегда уже отказалось от своей, почти 300-летней замкнутости и от своих обветшалых и варварских обычаев»41. Исходя из такой оценки М.А. Поджио Канхваского договора, можно его считать одним из первых в России исследователей, кто верил в цивилизаторскую миссию Японии в Корее.

МА. Поджио в своей книге сделал попытку дать оценку значимости для России русско-корейского договора 1884 г. «Заключением договора с

40 М.А. Поджио. Очерки Кореи. Составлено по запискам М.А. Поджио. СПб., 1892.

41 Там же. С. 349.

Кореею, -писал он, - наш Южно-Уссурийский край, несомненно, получил уже ту выгоду, что предметы первой необходимости, как, напр., хлеб, мясо и пр. там, наверное, подешевеют. Нужно полагать, что теперь, по заключении с нами договора, Корея не будет стеснять переселение в наши пределы своих подданных, так как это переселение весьма желательно в видах развития скотоводства, хлебопашества и огородничества в ЮжноУссурийском крае. По общему свидетельству наших властей во Владивостоке, корейские переселенцы представляют из себя оседлый и надежный элемент, своим трудолюбием и примерным поведением снискавший себе общее расположение наших колонистов; значит, нам следует, как и до сих пор, сочувственно относиться к корейцам, переселяющимся в наши пределы. С открытием торговых сношений на нашей сухопутной границе с Кореею Владивосток, несомненно, сделается главным складочным пунктом для всех товаров, предназначающихся для рынков Северной Кореи»42.

К книге М.А. Поджио также впервые в русской историографии были приложены тексты японо-корейского «Договора мира и дружбы» 1876 г., китайско-корейского «Торгового договора» 1883 г. и «Договора, заключенного между Россией и Кореей в 1884 году». А в «Предисловии автора» Поджио выражал надежду, что его труд не останется без продолжателей, которые выполнят предположенную задачу «познакомить русское общество со своеобразным корейским народом, которому, может быть, в недалеком будущем, суждено играть немаловажную политическую роль на восточных окраинах азиатского материка»43.

Труд российского дипломата М.А. Поджио, хорошо знакомого с дальневосточной политикой России, положил начало исследованию в

42 Там же. С. 357-358.

43 Там же. С.Х1. русской историографии вопросов, связанных с возникновением и развитием корейского вопроса в международных отношениях на Дальнем Востоке. Их изучение началось в связи с японо-китайской войной 18941895 гг. и активизацией политики российского правительства в этом регионе Северо-Восточной Азии. В этот период были опубликованы интересные сочинения C.B. Петрова-Батурича44, Д.Анучина45 и Д.Д. Покотилова46, в которых борьба за господство на Корейском полуострове рассматривалась как одна из главных причин возникновения войны между Японией и Китаем. В этих сочинениях ставились и вопросы об отношении к японо-китайскому военному конфликту России, заинтересованной в сохранении самостоятельного корейского государства рядом со своими дальневосточными владениями.

Накопленные в России материалы о возникновении и развитии русско-корейских отношений были обобщены коллективом авторов опубликованного в 1900 г. трехтомного труда «Описание Кореи»47, издание которого стало выдающимся событием в истории российского и мирового корееведения. В подготовке этого фундаментального издания приняли участие такие видные знатоки стран Дальнего Востока как Д.М. Позднеев, B.J1. Котвич, Е.Г. Спальвин и Н.В.Кюнер. В книге, представлявшей собой полный свод сведений о Корее, существовавших в то время во всей мировой корееведческой литературе, был обобщен огромный фактический материал по истории Кореи рассматриваемого в диссертации периода - со времени подписания Кореей договоров об открытии своих портов с Японией и другими державами до подписания между Россией и Японией соглашения от 13 (25) апреля 1898 г. (Токийский протокол).

44 С.В Петров-Батурин. Исторический очерк возникновения и развития корейского вопроса (по японским источникам) // Русский вестник. T.234.1894. С.212-237.

45 Д. Анучин Очерк Кореи и ее отношений к Китаю и Японии // Землеведение. Кн. 1.1895, С.164-201.

46 Д.Д. Покотилов. Корея и японо-китайское столкновение. СПб., 1895.

47 Описание Кореи. 4.1-3. СПб., 1900.; Описание Кореи. Сокращенное переиздание. М., 1960.

Большое внимание в «Описании Кореи» уделялось освещению русско-корейских военно-политических и дипломатических отношений после японо-китайской войны 1894-1895 гг. Причем центральное место отводилось оценке деятельности русских военных инструкторов и финансового советника в Сеуле в 1897-1898 гг. «Недолго, однако, - писали составители «Описания Кореи», - пришлось русским инструкторам и финансовому советнику трудиться на пользу Кореи. В стране стало обнаруживаться политическое брожение, как в правительственной среде, так и в народе. Клуб независимости и другие партии и организации, враждебно настроенные против иностранцев, возвысили свой голос, заявляя, что Корея уже вступила на путь самостоятельности и что поэтому правительство ее более не нуждается в деле внутреннего управления в иностранной помощи. Обстоятельства эти до крайности затрудняли деятельность русских инструкторов и финансового советника, ввиду чего русскому представителю в Сеуле поручено было запросить корейское правительство, признает ли оно необходимой дальнейшую помощь России в виде дворцовой охраны, инструкторов в армии и советника в финансовом управлении. На запрос этот русскому поверенному в делах было отвечено, что корейское правительство, выражая глубокую благодарность русскому императору за своевременно оказанную Корее помощь, находит, что охрана может уже обойтись без поддержки России, ввиду чего русское правительство в марте 1898 г. сделало распоряжение об отозвании финансового советника; тогда же прекратили свою деятельность и русские инструкторы»48.

В Корее, по данным «Описания Кореи», высоко оценивали результаты работы русских военных инструкторов. В марте 1898 г. корейский император Коджон издал указ, который гласил: «Лишь благодаря неусыпным стараниям русских военных инструкторов наши солдаты

48 Там же. С.68. ознакомились с тактикой, чем мы очень довольны. Ныне инструкторы оставили нашу службу, и мы желаем, чтобы офицеры разных полков тщательно придерживались правил и методов, которым они научились у русских»49.

Несомненным достоинством «Описания Кореи» явилось обобщение многочисленных данных о внешнеторговых сношениях Кореи, в том числе, с Россией, по договорам 1884 и 1888 гг., в подготовке и подписании которых выдающуюся роль сыграли русские дипломаты, в первую очередь, бывший российский генеральный консул в Тяньцзине, а затем первый российский поверенный в делах и генеральный консул в Корее К.И. Вебер. В этой связи для всех российских представителей в странах Дальнего Востока большое значение имела глава «Торговля» из «Описания Кореи». В ней подробно излагалось содержание торговых договоров, подписанных Кореей с Японией (1876), США (1882), Англией и Германией (1883), Россией (1884,1888) и Китаем (1882). Особенно подробно анализировалось состояние русско-корейской сухопутной торговли с Кореей. При этом составители книги с сожалением отмечали: «Русские торговцы в сношениях с Кореей не принимают деятельного участия. Несмотря на льготы, представленные русским правилами для сухопутной торговли 1888 г., ни один из наших местных коммерсантов доныне не сделал серьезной попытки завести в Корее какое-либо дело. Мало того, очень немногие из этих коммерсантов побывали в этой стране для того, чтобы ознакомиться на месте с рынком. Объясняется это, конечно, тем, что для широкого предприятия в северной Корее нет места, а для мелочной торговли необходимо знание корейского языка, который у нас мало кто знает»50.

Еще одним серьёзным достоинством «Описания Кореи» явилось то, что к нему были приложены «Договоры Кореи с иностранными державами»51.

49 Там же. С. 327.

30 Там же. С.214.

51 Там же. С. 485-541.

После выхода в свет «Описания Кореи» в российской дореволюционной историографии не появилось сколько-нибудь серьезных исследований, в которых затрагивались бы проблемы русско-корейских отношений и политики России в Корее. Лишь в 1916 г. вышла в свет книга Б.Б. Глинского «Пролог русско-японской войны»52, где по материалам архива министра финансов С.Ю. Витте освещались вопросы, связанные с деятельностью в Корее русских военных инструкторов и финансового советника. Следует помнить, что эта книга не совсем объективна в оценке деятельности С.Ю.Витте, так как была написана с определенной целью -оправдать его позицию в политике России на Дальнем Востоке в условиях назревания военного конфликта между Россией и Японией на рубеже XIX и XX вв.

Отдельную группу работ составляют сочинения прогрессивных писателей, ученых и путешественников И.А. Гончарова53, Н.М. Пржевальского54, М.И. Венюкова55, Н.М. Гарина-Михайловского56 и др., которые в своих трудах отразили отношение демократической части русского общества к Корее и ее народу. Они не касались прямо деятельности российской дипломатии в Корее, но были проникнуты чувством симпатии к корейцам, верой в их счастливое будущее, резко критиковали захватнические устремления капиталистических держав в Корее, содержали много свидетельств доверия и симпатий, с которыми население Кореи относилось к России и русскому народу.

Таким образом, российское корееведение второй половины XIX в. и начала XX в. накопило немалый материал о Корее и ее отношениях с иностранными государствами, особенно с соседними странами - Японией,

52 Б.Б. Глинский. Пролог русско-японской войны. Материалы архивов графа С.Ю.Витте. Пг, 1916.

53 И.А. Гончаров. Фрегат «Паллада». Очерки путешествия в двух томах. М.,1951.

54 Н.М. Пржевальский Путешествие в Уссурийский край. М., 1917.

55 М.И. Венюков. Очерки Крайнего Востока // Вестник Европы. 1871. Т. 22; Он же . Опыт военного обозрения русских границ в Азии. СПб., 1873; Он же. Путешествие по Приамурью, Китаю и Японии. Хабаровск, 1952.

Китаем и Россией. Однако при изучении трудов российских авторов надо иметь ввиду, что многие из них ограничивались осуждением политики

Франции, Англии, США и Китая в Корее, оставляя в стороне критику негативных моментов дальневосточной, в том числе и корейской политики царского самодержавия. Некоторые же авторы, как, например В.

Серошевский57, напротив, всячески восхваляли «цивилизаторскую миссию» Японии и осуждали политику царизма в Корее в конце XIX начале XX вв. как экспансионистскую.

Большой вклад в изучение проблем российско-корейских отношений, внесла советская историография дальневосточной политики России, которая на первом этапе своего развития (до второй мировой войны) была резко критична в отношении политики царской России на Дальнем

Востоке. Уже в 20-30-е гг. советские ученые опубликовали ряд важных документов Министерства иностранных дел России, касающихся периода с начала японо-китайской войны 1894-1895 гг. до русско-японской войны

1904-1905 гг.58, дневники В.Н. Ламздорфа59, воспоминания А.П.

Извольского и др.60 Значительную ценность представляли работы Б.А. /1

Романова и В.Я. Аварина , в которых среди других проблем дальневосточной политики России в конце XIX в. рассматривалась также позиция России в корейском вопросе в начальный период строительства Сибирской железной дороги в 90-х гг. XIX в., а также статья А.Л.Попова63, анализировавшая на основе материалов прессы отношение русских землевладельцев и буржуазии к дальневосточным проблемам.

56 Н.Г. Гарин-Михайловский. Из дневников кругосветного путешествия (по Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову). М., 1949.

57 В Серошевский. Корея // Собрание сочинений. Т.4. СПб., 1905.

58 Из эпохи японо-китайской войны// Красный архив. 1932. Т. 1-2 (50-52); Первые шаги русского империализма на Дальнем Востоке// Там же. Т.З (52) и др.

59 В.Н. Ламздорф. Дневник, 1886-1890. М.-Л., 1925; Дневники// Красный архив. 1931. Т.46; Дневники, 1891-1892. М.-Л., 1934.

60 А.П. Извольский. Воспоминания.М.-Пг., 1924.

61 Б.А.Романов. Россия в Маньчжурии. Л., 1928.

62 В .Я. Аварии. Империализм в Маньчжурии. Т.1-2. М.-Л., 1931-1934.

63 А.Л. Попов. От Босфора к Тихому океану// Историк-марксист. 1934, № 3.

После Второй мировой войны проблемы, связанные с местом и ролью Кореи в дипломатической истории русско-японской войны (1905-1907 гг.), разработал Б.А.Романов64, вопросы социально-экономического и политического развития Кореи рассматриваемого в диссертации периода исследовали советские ученые-корееведы М.Н. Пак, Ю.В Ванин, Г.Д.Тягай, В.И. Шипаев и др.65, работы которых способствовали выявлению экономических основ внешнеполитического курса корейского государства, анализу борьбы различных группировок в правящем лагере по вопросу о внешнеполитической ориентации и причинах слабости прорусской группировки. В то же время, в них содержатся материалы и важные сведения о развитии русско-корейских связей и о русской политике в Корее. Наиболее ценные сведения по всем этим вопросам имеются в первом томе коллективного труда «История Кореи»66, где впервые в советском корееведении была всесторонне проанализирована история страны с древнейших времен до 1917 г.

Толчком к активизации разработки проблем российско-корейских отношений послужило установление в 1990 г. официальных отношений между Российской Федерацией и Республикой Корея. В 90-е гт. XX и

Лй начале XXI вв.наряду с публикациями М.Н. Пака , Г.Д. Тягай ,

64 Б.А.Романов. Очерки дипломатической истории русско-японской войны (1895-1907). М.-Л., 1955.

65 Ю.В. Ванин. Экономическое развитие Кореи в ХУ11-ХУП1 веках. М., 1968; М.Н. Пак. Очерки политической истории Кореи во второй половине XIX в.// Доклады и сообщения исторического факультета МГУ. Вып.8. М., 1948; Он же. К характеристике социально-экономических отношений в Корее в XIX в. // Сборик статей по истории стран Дальнего Востока. М, 1952.; Он же. Корея в середине XIX в.// Всемирная история. Т.6. М., 1960; Г.Д.Тягай. Очерки по истори Кореи во второй половине XIX в. М., 1960; Она же. Общественная мысль Кореи в эпоху позднего феодализма. М., 1971; В.И. Шипаев. Колониальное закабаление Кореи японским империализмом (1895-1917).М., 1964 и др.

66 История Кореи (с древнейших времен до наших дней). Т.1. М., 1974.

67 М.Н.Пак. Взгляд на историю российско-корейских отношений (Х1Х-ХХ вв)// Россия и Корея. Модернизация, реформы, международные отношения. М., 1997; М.Н.Пак. Об отношении русского правительства к Корее до и во время японо-китайской войны 1894-1895 гг.//Он же. История и историография Кореи. Избранные труды. М., 2003. С.854-862.

68 Г.ДТягай. У истоков русско-корейских культурных связей// Сборник статей к восьмидесятилетию с дня рождения професора М.Н. Пака. М., 1998.С.297-308; Король Коджон в русской миссии (из истории русско-корейских отношений)// Проблемы Дальнего Востока. 1999.№4.

Ю.В.Ванина69 A.A. Волоховой70, С.О Курбанова71, В.Ф. Ли72, Б.Д. Пака73, Ю.Е. Пискуловой74, выходом в свет книг «Корея и Россия: традиции и современность»75, «Корееведение в России»76, вопросы международных отношений во второй половине XIX в. разрабатывались также авторами неопубликованных диссертаций, хранящихся в Российской государственной библиотеке.

В 2001 г., например, в ДВГУ была защищена кандидатская диссертация М.И. Ковальчук об эволюции японской экспансии в 60-90-х гг. XIX в.77Автор, широко используя в своей работе документы МИД Японии и литературу на японском языке, обозначила основные проблемы внутриполитического развития Японии после реставрации Мэйдзи 1868 г. и проанализировала их влияние на формирование внешнеполитических концепций японского государства и основные этапы экспансионистской политики Японии в Корее на протяжении второй половины XIX в. Представляется, однако, что М.И. Ковальчук не проявила критического подхода к документам по внешней политике Японии. Это, в частности, показывает ее утверждение о том, что активность российской дипломатии на Корейском полуострове и в Северной Маньчжурии сделала невозможным сотрудничество между Японией и Россией, и впоследствии стала одной из главных причин русско-японской войны 1904-1905 гг. Такой вывод диссертантки перекликается с существующей в официальной японской историографии точкой зрения, что главным виновником возникновения военного конфликта между Россией и Японией явились

69 Yu. V.Vanin. Korea in Foreign Policy of Russia, End of the XIXth Century// The Journal of Unification Study. The National Unification Research Center. Yongnam Un-ty. Kyongsan, 1995. Vol. 17. P. 115-126.

70 A.A. Волохова. Из истории российской политики на Дальнем Востоке: МИД, Министерство финансов и учреждение Российской духовной миссии в Корее// Проблемы Дальнего Востока. 1998, № 1.

1 С.Ю.Курбанов. Россия и Корея // Россия и Восток. Учебное пособие. СПб., 2000. С.356-388.

72 В.Ф. Ли. Россия и Корея в геополитике евразийского Востока (XX век). M., 2000.

73 Ли Бомджин. Сост. Б.Д. Пак. M., 2002.

74 Ю.Е. Пискулова. Российско-корейские отношения в середине XIX-начале XX вв. М., 2004.

75 Корея и Россия: Традиции и современность. К 150-летию со дня рождения Ли Пом Чина. M., 2002.

76 Корееведение в России: история и современность.М., 2004.

77 М.К. Ковапьчук.Эволюция японской экспансии в Корее в 60-90х гг. XIX в.Автореф.канд.дисс. агрессивные устремления России на Дальнем Востоке в целом, и в Корее, в частности, оставляя в стороне вопрос о давно вынашивавшихся в Токио планах захвата Корейского полуострова, для реализации которых правящие круги Японии пошли на развязывание войны с Россией. Между тем, сотрудничество между Россией и Японией было. В 1898 г. и после Россия шла в Корее на уступки Японии.

Незначительный фактический материал о корейско-российских отношениях и о реакции Кореи на политику России последней четверти XIX в. накоплен в историографии КНДР, которая мало писала о политике России, оглядываясь на СССР, но в принципе, считала Россию таким же агрессором, как и прочие капиталистические державы. Основное внимание она обращала на колониальную политику Японии, Англии, Франции и США. Историки КНДР еще в 40-60-х гг. XX в. в своих трудах значительное место отвели агрессии капиталистических стран и политике цинского Китая, который, руководствуясь теорией «с помощью варваров сдерживать варваров», подталкивал корейское правительство к заключению неравноправных договоров. Наиболее известными из них являлись

ПО ЧЛ Q/\ исследования Ли Ченвона , Ким Хвеиля и Ли Наёна . Русская политика в Корее, борьба в правящей верхушке корейского общества между различными группировками по вопросам внешнеполитической ориентации и др. затрагивались лишь в общих работах по истории Кореи и корейского о 1 национально-освободительного движения . В исследовании Чон Соктама и Чхве Юнпо в области социально-экономической истории Кореи

Владивосток.2001. ДВГУ

78 Ли Чей Вон. Очерки новой истории Кореи. Пер.с кор. М., 19

79 Ким Хвеиль. Верэ чабонджу-ый чхимию-ый чонэ иссосо-ый чосон-ва чабунджу-ый ёлган-ый кванге (отношения Кореи и капиталистических держав до вторжения иностранного капитала)// Ёкса квахак, 1957, 1.

80 Ли Наён. Чосон минджок хэбан тхуджэнса (История национально-освободительной борбы корейского народа). Пхеньян, 1958.

81 Чосон тхонса (Общая история Кореи). Т.2. Пхеньян, 1958. С.111-122; Чосон кындэ хёнмён ундонса (История революционного движения в Корее нового времени). Пхеньян, 1961. С.11-32. обращалось внимание на вопросы экономической экспансии царской Росии в Корее в конце XIX в.82.

В последующие полтора десятилетия, сведений об исследованиях историками КНДР корейско-российских отношений в СССР не поступало, что не дает возможности составить опеределенное мнение о северокорейской историографии по истории отношений между Россией и Кореей во второй половине XIX в., тем более о деятельности российской дипломатии.

Большое количество материалов о политике России в Корее и корейско-российских отношениях содержится в исследованиях южнокорейских историков. Это, прежде всего, общие работы по истории Кореи, где имеются отрывочные сведения по изучаемым в диссертации проблемам. В многотомном издании «История Кореи» Ли Санбэка и Ли Сонгына83 утверждается, что со времени установления в 1861 г. по нижнему течению р. Туманган корейско-российской границы Россия постоянно добивалась прав на торговлю с корейцами, вызывая в Корее страх перед русскими. Подобный взгляд проповедуется и авторами изданной на английском языке в 1970 г. в Сеуле «Истории Кореи», где без каких-либо документальных подтверждений России приписываются агрессивные планы по захвату корейских территорий84. Утверждения об агрессивных устремлениях Российской империи в отношении слабого полуостровного корейского государства встречаются и в некоторых работах южнокорейских исследователей 90-х гг. XX в. Среди них следует выделить переведенную на русский язык книгу известного южнокорейского историка Ли Гибэка, в которой отсутствует отбъективный анализ политики России в Корее в 70

82 Чон Соктам, Чхве Юнпо. 19 сеги хубанги ильдже тхончхи мальги-ый Чосон сахве кёнджеса (Социально-экономическая история Кореи с середины XIX в. до конца господства японского испериализма). Пхеньян, I959.C.41-49.

83 Ли Санбэк. Хангукса (история Кореи). T.4. Сеул, 1971. С. 139-420; Ли Сонгын. Хангук са (История Кореи). Т. 5. Сеул, 1971.

84 Sohn Pow-Key, Kim Chol-chon, Hong Yi-sup. The History of Korea. Seoul, 1970.

90-х гг. XIX в и односторонние трактуется, например, факт побега вана Коджона в русскую миссию в феврале 1896 г. В книге по этому поводу выдвигается неверная версия о том, что русский поверенный в делах в Корее К.И. Вебер, воспользовавшись кризисной ситуацией в стране в связи с массовыми митингами и собраниями после убийства супруги Коджона Мин Мёнсон и появлением народных ополчений, «под предлогом охраны своей миссии от возможного нападения » вызвал в Сеул 100 русских моряков, и что «вслед за этим сторонник прорусского крыла в правительстве Ли Бомджин и К.И Вебер организовали побег вана и наследника из дворца в русскую миссию (1896 г.)» .

Документы российских архивов решительно опровергают домыслы о захватнических устремлениях России в отношении Кореи. Россия со времени подписания в 1860 г. Пекинского договора, когда владения ее стали непосредственно граничить с Кореей, свою главную задачу в отношении Кореи видела в сохранении независимости и самостоятельности последней, недопущении проникновения на Корейский полуостров враждебных России держав. Руководствуясь именно этими соображениями, российские дипломаты в Пекине и Токио, а вслед за ними и Министерство иностранных дел России, несмотря на неоднократные предложения со стороны Кореи, неизменно воздерживались от любых переговоров с Кореей об установлении официальных отношений с целью получения от нее каких-либо прав или преимуществ в торгово-экономических отношениях, считая, что ими обязательно воспользуются и западные державы, в первую очередь, Англия, в то время как Россия, обладающая весьма слабым экономическим, финансовым и военным потенциалом на своих еще не освоенных дальневосточных окраинах, будет лишена такой возможности.

85 Ли Ги Бэк. История Кореи: новая трактовка. Пер. с кор. Под ред. С.О. Курбанова. М., 2000. С.316.

Вопрос о том, как освещается в корейской историографии эпизод с бегством Коджона в русскую миссию и оценивается роль России в период пребывания там корейского вана относится к числу тех вопросов российско-корейских отношений, которые представляются принципиально важными и при оценке которых необходимо избавиться от ложных стереотипов, Так, часть южнокорейских историков считает, что бегство корейского вана в русскую миссию было инициировано и организовано российскими посланниками в Корее А.Н.Шпейером и К.И. Вебером. По мнению таких ученых^ как Ли Сангын, Чхве Мунхен, Ли Минвон и др., российские посланники в Корее Шпейер и Вебер, видя в бегстве вана лучший способ к уменьшению влияния Японии на полуострове, избежав при этом вооруженного столкновения с нею, составили план действий, стараясь представить дело так, будто просьба о помощи исходила от самого Коджона, и приступили к осуществлению своего плана, не дожидаясь формального ответа со стороны российского правительства, которое в л/ конечном счете одобрило их действия . Оценивая период пребывания Коджона в российской миссии, южнокорейские историки находят, что цена, которую пришлось заплатить Корее за помощь России, была очень высока, а образ действий России в Корее ничем не отличался от такового со стороны других империалистических держав, отличительной чертой которого была погоня за стратегическими и экономическими привилегиями на полуострове. Так, например, авторы двухтомной «Истории корейской дипломатии», изданной в 1993-1995 гг. в Сеуле Научным обществом корейской политической и дипломатической истории, и южнокорейский историк Мун Хвису приходят к выводу, что Россия получила большие

86 Ли Сангын. Хангукса (хёндепхён)./История Кореи. Сеул, 1963. С.729-731; Чхве Мунхён. Мёнсонхванху сихэсакон./ Убийство королевы МинМёнсон. Сеул: Минымса, 1992.С.203-208; Ли Минвон. Агван пхачхон иху. Ханно кванге: 1895-1898. Пакса хакви нонмун. Хангук чонсин мун-а ёнгувон/ Русско-корейские отношения после бегства корейского вана в русскую миссию: 1895-1898. Докт.дисс. Академия духовной культуры. 1993. С.64-65; Хангук вегеса. (История корейской дипломатии). Т.1. Сеул, 1993.С.277. выгоды от вырубки леса в районе рек Амноккан и Туманган и неограниченную возможность распоряжаться государственной казной в то время, когда российский чиновник К.И. Алексеев был назначен финансовым советником и начальником корейских таможен87.

Архивные документы, напротив, указывают на то, что в переходе Коджона в русскую миссию были крайне заинтересованы и сам ван, и антияпонски настроенные корейские сановники, которые желали с помощью России положить конец японскому засилью в стране после японо-китайской войны. Просьбы о помощи и вооруженном вмешательстве стали поступать от Коджона в русскую миссию начиная с января 1896 г. оо

Часть патриотически настроенных янбанов во главе с Ли Бомджином (позднее корейский посол в Петербурге), Пак Чоньяном и Ли Юньёном, особенно усилившая свое влияние в правительстве в первые годы после японо-китайской войны и пользовавшаяся поддержкой вана, видела путь к сохранению независимости Кореи в ориентации на Россию. Вышеупомянутые лица вступили в переговоры с русским поверенным в делах в Сеуле К.И.Вебером и стали готовить бегство Коджона в российскую миссию.

Россия, предоставляя убежище Коджону в русской миссии, не думала о захвате Кореи, а стремилась лишь к усилению своего политического и экономического влияния, чтобы не допустить утверждения господства Японии на Корейском полуострове.

Что касается попыток экономического проникновения в Корею и установления контроля над корейскими финансами, то реализация этих планов из-за отсутствия в Корее русского предпринимательства и слабого

87Хангук вегеса. Т.1. С.276; МунХвису. Китайско-японская война и «Северная» политика Кореи. 1894-1904,/Чхонъил чонджэнъгва хангуг-ый пукпань чонъчхэк. 1894-1904.Сеул, 1990. С.91-124.

88 Янбан - привилегированное дворянское сословие, состоявшее первоначально из гражданских (мунбан) и военных (мубан) чиновников. развития русско-корейской торговли, а также в результате преобладающего влияния Японии в экономике Кореи не увенчалась успехом.

В несколько искаженном виде преподносится русская политика в Корее и в ряде работ южнокорейских историков, характеризующих борьбу западных держав за Корею в целом. В 1987 г. на 12 международном семинаре в Институте им. вана Седжона было заслушано несколько докладов, затрагивавших вопросы англо-русских отношений в период оккупации английским флотом о-вов Комундо в 1885-1887 гг. По результатам семинара был опубликован сборник «Отношения Кореи, Англии и России. События на островах Комундо», куда вошли выступления на семинаре Чу Ёнха «Отношения Кореи, Англии и России в XIX в. в связи с островами Комундо», Ким Ёнджона «Русско-английский кризис и острова Комундо», Син Сынхвана «События на острове Комундо и англо-русские отношения», Пак Тхэгына «Посещение Путятиным островов Комундо» и др. В этих докладах предпринимается попытка объявить Россию косвенной виновницей оккупации английскими кораблями корейских островов, и в качестве доказательства приводится утверждение, что эта акция Великобритании была осуществлена в ответ на посещение островов Комундо фрегатом «Паллада» из эскадры адмирала

Е.Ю. Путятина в 1854 г. по пути в Японию .

В сводном труде по истории корейской дипломатии90 корейские исследователи истории внешней политики страны, используя материалы трудов советских историков Б.А. Романова, A.JI. Нарочницкого и Б.Д. Пака, впервые сделали попытку дать обстоятельный анализ русско-корейских договоров о морской торговле 1884 г. и о сухопутной торговле 1888 г. Особое значение они придают договору 1884 г., считая, что он сыграл важную роль в реализации политики Кореи, направленной на

89 Т.М. Симбирцева. Современная (1984-2001) южнокорейская историграфия о характере раннего периода русско-корейских отошений (до 1895). Автореф. канд.дисс. М., 2002. С.37, 47. Хангук вегё са . Т.1. Сеул, 1993.

РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ БИБЛИОТЕКА предоставление иностранным державам равных прав и привилегий на Корейском полуострове и использование этого договора для сохранения независимости корейского государства.

Представляется, однако, весьма односторонним их подход к объяснению причин, почему Корея вступила в договорные отношения с Россией позднее, чем с другими ведущими западными державами. Нежелание корейской стороны установить дипломатические отношения с Россией, считает южнокорейский историк Чхве Мунхён, можно объяснить стараниями Англии и США отвлечь внимание от собственной экспансионистской политики в Корее шумихой по поводу опасности, угрожающей последней со стороны России, а также приверженностью корейских правителей доктрине: «Дружественные отношения с Китаем, союз с Японией и Америкой91. А авторы «Истории корейской дипломатии» причину более позднего вступления Кореи в официальные отношения с Россией, чем с США, Великобританией и Германией, видят, прежде всего, в страхе, который испытывала Корея из-за сильно преувеличенных слухов об экспансионистских устремлениях России относительно Кореи92. Такой подход оставляет в стороне вопрос об отношении российской дипломатии к заключению договора с Кореей и не принимает во внимание причины, побудившие ее в этом вопросе вплоть до 1882 г. придерживаться «выжидательной позиции». Авторы «Истории корейской дипломатии», в сущности, повторяли версию о заключении в 1885 г. секретного русско-корейского договора, по которому Россия получила, якобы, незамерзающий порт в качестве военно-морской базы93.

Хотелось бы особо остановиться на истории заключения русско-корейского договора 1884 г. В некоторых южнокорейских изданиях

91 Чхве Мунхён. Чегукчуый сидэ Чосон-гва кумиёльган-гва-ый вегёкванге/ Взаимоотношения великих держав и Кореи в период империализма. Сеул, 1990. С.65-124 ; он же. Ханно сугё-ый пэкёньгва кёнъви/ Политическая подоплека российско-корейской дружбы.// Ханно кванге 100 нёнса. С.63-65.

92 Хангук вегё са (История корейской дипломатии). Т.1. Сеул, 1993; Т.2. Сеул, 1995.

93 Там же. Т. 1. С. 136. высказывается мысль о том, что решение о повороте в сторону России во внешней политике Кореи, результатом которого явилось заключение договора, принадлежало не корейским правителям, а советнику корейского правительства по корейским делам П.Г.фон Мёллендорфу, занявшему антикитайскую позицию для того, чтобы завоевать доверие вана94. В действительности, часть корейской элиты (в том числе и будущий лидер «Общества независимости» Со Джэпхиль), которая впоследствии разочаровавшись, стала ориентироваться на Японию, прежде все свои надежды связывала с Россией, видя в ней противовес агрессорам, пыталась искать у нее помощи и покровительства, Известно, что корейская сторона, недовольная вмешательством Китая в свои дела и видевшая в скорейшем заключении договора с Россией одно из средств избавления от его давления, сама неоднократно выдвигала предложения о заключении договора.

Стоит обратить внимание и на несоответствие действительности утверждений некоторых корейских историков о том, что русско-корейский договор 1884 г. сыграл значительную роль в достижении Россией успехов в попытках «проникнуть в Корею» и положил начало «мирному покорению Россией Кореи»95. Приведенные в диссертации сведения из российских архивов показывают, что российская дипломатия, подписывая договор 1884 г. и не думала о приобретении какой-либо части корейской территории. Само корейское правительство было заинтересовано в скорейшем заключении договора с Россией, чтобы использовать ее как противовес Китаю и Японии.

Считаем также необходимым обратить особое внимание на получившую широкое распространение в американской, а вслед за ней и в

94 См. напр.: Им Гесун. Хан-но миръякква кы ху-ый ханно кванге (1884-1894)/ Секретный корейско-русский договор и корейско-русские отношения (1884-1894). Ханно кванге 100 нёнса(100 лет русско-корейских отношений). Сеул, 1984. С. 75-124.

95 Чхве Мунхбн. Ханно сугё-ый пэгёнъгва кбнъви/ Политическая подоплека российско-корейской дружбы.// Ханно кванге 100 нёнса. Сеул, 1984. С.50. южнокорейской историографии точку зрения о том, что Россия после открытия японских портов для Англии всегда активно стремилась к обладанию незамерзающим портом в Корее96 и что активизация политики России на Дальнем Востоке в целом «была связана с обеспечением свободного выхода в открытый океан через Корейский пролив»97. На деле вопрос о приобретении незамерзающего порта на Дальнем Востоке никогда не выходил за рамки теоретических предположений Морского министерства, ибо царское правительство, не располагая необходимыми для этого финансами, не решалось на их реализацию.

96 W. L. Langer. The Diplomacy of Imperialism. 1890-1902. N.Y., 1972, P.169.

97 Чхве Докюо. Указ.соч. С. 12. Чхве Докио утверждает, что «концессия в порту Масанпо на южной оконечности Корейского полуострова, устройство здесь угольного склада, санатория и климатической станции были лишь частицей обширного плана - овладения Корейским проливом с целью обеспечения свободного выхода в открытый океан». При этом он ссылается на заявления командующего эскадрой Тихоокеанского флота контр-адмирала Е.А. Алексеева и командующего войсками Приамурского военного округа генерал-лейтенанта Н.И.Гродекова и др. представителей морского и военного ведомств о стратегическом значении Масанпо в качестве стоянки для эскадры Тихоокеанского флота по отношению к Японии. Представляется однако, необоснованным его вывод о том, что именно ввиду этого предложение Японии о разделе Кореи по 38 параллели не нашло отклика в Петербурге в переговорах министра иностранных дел России А.Б. Лобанова-Ростовского и маршала Ямагата, приехавшего на коронацию Николая II в Россию и «судьба Кореи, в особенности порта Масанпо - в силу его географических и политических условий - была предопределена». Далее говоря о возникшей в 1899 г. переписке в правящих кругах России о возможности соглашения с Японией о разделе Кореи он утверждает, что «с точки зрения обеспечения свободного плавания по Корейскому проливу план дележа Кореи ни в коем случае не мог дать России ключ к разрешению вопроса о Масанпо и именно это вызвало оппозицию плану разделения Кореи» (С.90-92,108-110).

Второе предположение южнокорейского ученого нуждается в уточнении. Предложение Ямагата о разделе Кореи по 38 параллели не нашло отражения в документах о переговорах Лобанов-Ямагата, По мнению В.П. Нихамина, оно имело неофициальный характер, или что более вероятно, что в документах 1903 г. на которые ссылается Б.А. Романов, были неточно изложены предложения Ямагата и комментарии к ним Лобанова. Ямагата предлагал в своем первоначальном проекте (п.5) заранее оговорить, что в случае если в Корею будут направлены войска, русские части бы заняли Северную Корею, а японские южную часть страны. Лобанов отверг это предложение указывая, что оно было намеком на раздел Кореи.(В.П. Нихамин. Дипломатия русского царизсма в Корее после японо-китайской войны (1895-1896 гг.).//История международных отношений. История зарубежных стран. M., 1957. С. 159.) Что касается последнего утверждения южнокорейского исследователя, то среди доводов, приводимых министром иностранных дел M.H. Муравьевым во всеподданнейшей записке от 16/28 марта 1899 г. против заключения подобного соглашения с Японией о разделе сфер влияния в Корее, с которыми согласился Николай II, не упоминалось о Масанпо. В ответ на письмо управляющего морским министерством П.П. Тыртова от 25сентября (7 октября) 1899 г., где последний высказал свое мнение об опасности для интересов России подобного раздела, управляющий МИД России В.Н.Ламздорф в своем письме от 27 сентября (9 октября) 1899 г. категорически отрицал существование в Министерстве иностранных дел какого-либо проекта раздела Кореи и подтверждал прежний курс политики России в корейском вопросе - отказ России от каких-либо территориальных приобретений в Корее (Б.Д.Пак. Существовал ли в России реальный проект раздела Кореи на рубеже XIX XX веков?// Проблемы Дальнего Востока. № 3 1998. С. 109-111).

В целом южнокорейская историография накопила большой материал о взаимоотношениях Кореи и России98. Но специальные исследования, где давалось бы объективное описание этой сложной и важной проблемы с использованием корейских и российских источников и литературы, в Южной Корее отсутствуют.

Российские историки приложили немало усилий по изучению подходов южнокорейских исследователей к освещению международного положения Кореи, политики держав и их соперничества за преобладание влияния на Корейском полуострове во второй половине XIX в. Анализ работ по этим проблемам содержится в публикации М.Н. Пака «Южнокорейская буржуазная историография и национализм»99, в которой характеризуется позиция историков Республики Корея по вопросу о роли внешних факторов в новой истории Кореи, главным образом на примерах трактовки трех вопросов- оценок последовавшего за насильственным открытием корейских портов политического переворота 1884 г. (капсин чонбён), так называемого «мирного десятилетия» в истории Кореи (перед японо-китайской войной 1894-1895 гг.) и «реформ года кабо». Автор рассматривает оценку южнокорейскими историками договоров, подписанных Кореей с Японией и США, политики феодального Китая и экспансионистской Японии. Что касается третьего соседнего с Кореей государства -России, то, отмечает М.Н. Пак, авторы четвертого тома вышедшей в 1971 г. в Сеуле книги «История Кореи» («Хангукса») считали, что в тот период не было никаких оснований опасаться ее, ибо могуществу России правящие круги Кореи искали противовес, пытаясь сблизиться с

98 См. напр.: У Чхольгу. Сипку сеги ёльган-ква Ханбандо (Великие державы в XIX в. и корейский полуостров). Сеул, 1998; Ким Ёигу. Имо кунран-ква капсин чонбён: садэ чилсо-ый бёнхён-ква хангук вегёса (Военный мятеж в год имо и переворот в год капсин (1884): Возрождение порядка преклонения перед сильными и дипломатическая история Кореи). М., 2004 .

99 См.: М.Н. Пак. История и историография Кореи . Избранные труды. М., 2003. С.385-420.

Великобританией, которая имела собственные экспансионистские планы на Дальнем Востоке100.

Развернутый анализ современной южнокорейской историографии русско-корейских отношений дается в защищенной в 2002 г. в Институте востоковедения РАН кандидатской диссертации Т.М. Симбирцевой101. Исходя из общепринятой в отечественном корееведении точки зрения, что в 1860-1894 гг. Россия неизменно следовала курсом невмешательства в дела Кореи, диссертантка исследовала историю возникновения легенды о «русской угрозе» Корее, сохранение преемственности этой традиции в южнокорейской историографии по этому вопросу. В диссертации рассмотрены предположения южнокорейских историков о намерениях России приобрести незамерзающий порт на корейской территории, истории заключения русско-корейских договоров 1884- и 1888 г., захвата Англией островов Комундо в 1885-1887 гг., политики России в Корее в период японо-китайской войны.

Основные положения диссертации Т.М. Симбирцевой опубликованы в различных печатных изданиях102.

Обстоятельный анализ ряда работ южнокорейских историков по вопросам русско-корейских отношений и политики России в корейском вопросе был дан и в выступлениях Ю.В. Ванина и Т.М. Симбирцевой на

100 Там же. С.406.

101 Т.М. Симбирцева. Современная (1984-2001) южнокорейская историграфия о характере раннего периода русско-корейских отошений (до 1895). Автореф. канд.дисс. М., 2002.

102 Некоторые оценки южнокорейскими историографами характер русско-корейских отношений в XIX в.// 100 лет петербургскому корееведению. Материалы международнйо конференции, посвященной столетию корееведения в С.-Петербургском университете 14-16 октября 1997 г. СПб., 1997; Ранний период российско-корейских отношений в российской и южнокорейской историографии //Актуальные проблемы корееведения .Материалы конференции, посвященной 100-летию установления дипломатических отношнеий между Республикой Корея 23-24 мая 2000 г. СПб., 200; Россия и Корея: отношения и изменения. (Современная южнокорейская историография об истории российско-корейских отношений)// Проблемы Дальнего Востока. 2001, № 4 С. 116-123; Современная южнокорейская историография о российско-корейских отношениях// Перспективы межкорейского диалога. Внутренние и внешние факторы. M.2002; Русско-корейские переговоры в Кёнхыне в 1869 г. и их историческое значение // История российско-корейских отношений на Дальнем Востоке России. Сб. статей. Владивосток., 2001.С.81-89; «Загадочный» барон П.Г. Мёллендорф и его прорусская деятельность в Корее (1882-1885)// Вопросы истории Кореи. Петербургский научный семинар. Сборник статей. СПб., 2002.С.26-46; Из круглом столе», организованном в 2004 г. редакцией альманаха «Российское корееведение» для ознакомления читателей с официальными материалами Института развития образования Республики Корея за 19892003 гг. Они были опубликованы в результате кампании «За формирование правильных представлений о Корее (Хангук) за рубежом» с целью повышения престижа Кореи в международном сообществе. Российские историки еще раз на материалах трудов А.Л. Нарочницкого, Б.Д. Пака, Б.Б. Пак, А.И. Петрова, Пак Чонхё и др. показали несостоятельность и надуманность теории о русской агрессии, попыток южнокорейских историков Ли Чханхуна, Квон Хиена, Ли Минвона и др. преуменьшить значение фактора вассальной зависимости Кореи от Китая при рассмотрении роли Кореи в международных отношениях на Дальнем Востоке, а Россию поставить в общий ряд с Японией, которая в течение 30-ти с лишним лет являлась колониальным властителем Кореи103.

Серьезным искажениям подверглась история политики России в Корее в японской историографии, для которой характерны два основных направления в оценке российско-корейских отношений: консервативное и либерально-демократическое.

Для первого направления характерна доктрина «специальных интересов» Японии в Корее, имеющая целью оправдать агрессивные действия первой, которые якобы предпринимались с целью защитить Корею, находящуюся в непосредственной географической близости от Японии, от русских притязаний. Основоположником этого направления японской историографии считается К.Асакава, который в своей книге «Русско-японский конфликт. Его причины и результаты»104, впервые в изданной в 1904 г., а затем переизданной в 1970 г., ввел в оборот тезис об истории политической интриги в Корее: «Тайные договоры» России с Кореей 1885 и 1886 гг.// Российское корееведение. Альманах. Выпуск третий.М., 2003.

103 Российское корееведение. Альманах, Выпуск четвертый.М., 2004.С.26-50, 58-65.

104 K.Asakawa The Russo-Japanese Conflict. Its Causes and Issues. N.Y., 1970. особой агрессивности» России на Дальнем Востоке и в Корее, в частности, и ее ответственности за возникновение японо-русского противостояния и войны 1904-1905 гг.

Ложный тезис об «особой агрессивности» России и необходимости «ответных мер» Японии в Корее стал главным и в работах японских авторов, вышедших в 30-40-х гг.ХХ в. В книгах Такеучи Тацудзи105, Хамада Кенги106, Исии Кикудзиро107, У.Куно108 и др. проповедовалась идея о том, что колониальная политика Японии в Корее диктовалась интересами ее «защиты» от русской экспансии и что Россия являлась главной виновницей обострения международной обстановки на Дальнем Востоке.

По окончании Второй мировой войны каких-либо изменений в оценке русской и японской политики в Корее во второй половине Х1Х-начале XX в. не произошло. Наоборот, в японской историографии усилилось стремление обелить агрессивную политику Японии и обострить критику в адрес России. К такого рода исследованиям относится, прежде всего, книга одного из деятелей либерально -демократической партии Кадзима Мориносукэ109, который причины возникновения японо-китайской войны 1894-1895 гг. видел не в агрессивных устремлениях японских капиталистов и землевладельцев, а в неуступчивости Китая японским требованиям. Он осуждал цели России в период вмешательства трех держав в условия Симоносекского договора 1895 г. Вопреки фактам К.Мориносукэ утверждал, что укрепление союзных отношений Японии и Англии на рубеже XIX и XX вв. было вызвано захватническими планами России и что Япония рассчитывала под прикрытием англо-японского союза улучшить отношения с Россией путем обмена Кореи на Маньчжурию. В юз j -pakeuchi. War and Diplomacy in the Japanese Empire. L., 1935.

106 K. Hamada. Prince Ito. Tokyo, 1936.

107 Исии Кукудзиро, Дипломатические комментарии. Пер. с яп. М., 1942.

108 Y.S.Kuno. Japanese Expansion on the Asiatic Continent. A study in the History of Japan with Special Reference to her International Relations with China,Korea and Russia. Vol.II. Berkeley-Los Angeles, 1940.

109 Kajima Morinosuke. The Emergence of Japan as a World Power. 1895-1925. Tokyo, 1968. итоге его тезис оказался в противоречии с его выводом о том, что после русско-японской войны Япония устранила Россию из Маньчжурии и Кореи и укрепила свое положение на азиатском континенте. А в трехтомном издании «Японская дипломатия 1894-1922 гг.» Кадзима Мориносукэ, написанным исключительно по документам архива Министерства внешней политики Японии, полностью оправдываются все агрессивные действия ее правительства110.

В конечном итоге М. Кадзима приходит к традиционной трактовке японской официальной историографии о «цивилизаторской миссии» Японии в Корее, как и на всем азиатском материке, и агрессивном характере политики российского государства, которое должно нести главную ответственность за обострение обстановки в Корее и на Дальнем Востоке в целом.

Демократическое или прогрессивное направление в японской историографии представлено в ряде переведенных на русский язык работ. Это, прежде всего, исследование Хани Горо, который писал, что основной причиной развязанных Японией японо-китайской и русско-японской войн являлось стремление ее правящих кругов к захвату новых рынков и порабощению соседних народов Китая, Кореи и др.111 К подобному выводу приходят в совместной работе Синобу Сэйдзабуро и Накаяма Дзиити в «Изучении русско-японской войны»112. В 1957 г. в переводе на русский язык была издана работа японского историка Табохаси Киёси «Дипломатическая история японо-китайской войны»113, которая содержит много фактической информации, раскрывающей деятельность японской и китайской дипломатии в Корее в период, предшествующий началу войны,

110 Idem. The Diplomacy of Japan. 1894-1922. Vol.1. Kajima Institute of International Peace. 1976.

1ИХани Горо. История японского народа. Пер.с яп. М., 1957, С.106 и др.

112 Синобу Сэйдзабуро, Накаяма Дзиити. Нитиро сэнсо-но кэнкё. Токио, 1959.

113 Табохаси Киёси. Дипломатическая история японско-китайской войны (1894-1895).Пер.с яп. М., 1956. и во время переговоров о заключении мирного договора в Симоносеки. В книге приводятся и отдельные факты о деятельности русской дипломатии.

В труде демократически настроенных историков Иноуэ Кёеси, Оконоги Синдзабуро и Судзуки Сёси «История современной Японии» разоблачалась политика экспансии Японии в Корее со времени заключения в 1876 г. неравноправного Канхваского договора и в последующие десятилетия до аннексии Кореи в 1910 г.114 Русско-японское соперничество в Корее во второй половине XIX в. достаточно объективно было рассмотрено в коллективном пятитомном труде «История войны на Тихом океане», где отмечалось, что Япония, изгнав Китай из Кореи в результате войны 18941895 гг. столкнулась там с противодействием России в ее политике полного захвата Корейского полуострова и что именно это обстоятельство породило прорусские симпатии среди корейского народа115.

Однако идея об «оборонительном» характере японской агрессии против Кореи, которая якобы вызывалась лишь стремлением парализовать агрессивные поползновения России, продолжает муссироваться в последующих японских консервативных публикациях, в которых сквозит стремление изобразить Россию в качестве главного виновника всех трагических событий, повлекших превращение Кореи в колонию, и открыто оправдать японскую агрессию. Характерно в этом отношении сочинение Фуруя Тэцуо «Русско-японская война». Автор прямо пишет, что опасаясь продвижения царской России на юг, Япония хотела установить свое влияние хотя бы в Корее и что Россия, формально защищая Корею, фактически преследовала цель осуществления вмешательства в ее внутренние дела и установления своего влияния. Все действия Японии, по мнению Фуруя Тэцуо, были естественным ответом на шаги российского

114 Иноуэ Киёси, Оконоги Синдзабуро, Судзуки Сёси. История современной Японии. Пер. с яп. М., 1955. С.100-102.

115 История войны на Тихом океане. Т.1. Пер. с яп. М., 195., С.17,22 и др. правительства116. Точка зрения об «оборонительном» характере политики Японии в Корее высказана и в книге Морияма Сугенори117 и в «Краткой истории Кореи»118, которая еще в 1963 г. была переведена на английский язык и с тех пор распространяется в азиатских странах Центром по изучению культур Восточной Азии.

В работе Хосоя Чихиро «Японская политика в отношении России»119, посвященной истории японо-российских отношений в 1868-1917 гг., содержится утверждение, что строительство Транссибирской железнодорожной магистрали означало активизацию российской экспансии на Дальнем Востоке и представляло прямую угрозу национальной безопасности Японии, положив начало российско-японскому империалистическому соперничеству в Корее и Маньчжурии120.

Специальных исследований о российско-корейских отношениях в XIX-начале XX вв. нет в западной историографии. Но корейский вопрос и его место в международных отношениях на Дальнем Востоке затрагиваются во многих работах английских и американских историков. Значительной их части присуще стремление приписать России агрессивные замыслы захвата территории Кореи с целью получения незамерзающего порта на Тихом океане и, таким образом, сделать Россию главным виновником всех внешнеполитических бед корейского государства. Как известно, основоположником этой теории явился авторитетный знаток Японии, американец У.Э. Гриффис, проведший там много лет в качестве миссионера и просветителя. Опубликованная им в 1882 г. книга «Корея, страна отшельников»121 способствовала широкому распространению

116 Фуруя Тэцуо. Нитиро сэнсо (Японо-русская война).Токио, 1983. С.4,4,55-77. См. об этом подробно: Пак Чон Хё. Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея. С. 17-18.

117 Морияма Сигенори. Кындэ иль-хан кванге ёнгу (Исследование современных японо-корейских отношений). Пер. с яп. Сеул, 1987.

1,8 A Short History of Korea. N.Y.,1963.

119 Hosoya Chihiro. Japan's Foreign Policies towards Russia// Japan's Foreign Policy. 1868-1941. A Research Guide. Ed. By J.Morley. Columbia University Press. New-York and London, 1974. P. 340-405.

120 Ibid. P.351.

121 W.E.Griffis. Corea. The hermit nation. London, 1882. утверждений об агрессивных устремлениях России в отношении Кореи, особенно в 1861 и 1881 гг., когда российские военные суда, якобы, потребовали открытия торговых отношений в восточных корейских портах122. Подхваченная А.Гамильтоном123 и др. английскими и американскими историками124, его теория заняла прочное место в западной 1 историографии после Второй мировой войны .

Политика Великобритании в Корее во второй половине XIX в. недостаточно освещена в английской историографии, где основное внимание обращено на деятельность британской дипломатии в Китае и Японии.

Среди работ о международных отношениях на Дальнем Востоке в конце XIX в. следует отметить книгу Ф. Джозефа «Иностранная дипломатия в Китае, 1894-1900», в которой проводится тезис об особом характере британской политики в Китае, основанной на защите его 1 неприкосновенности» . Истории британской политики и деятельности англичан в Китае посвящена отдельная глава книги Д.С.М. Платт «Финансы, торговля и политика в британской внешней политике, 18151914 гг.»127. Британские историки Кирнан и JI.K. Янг, широко использующие при написании своих книг документы из архивов британского Министерства иностранных дел, рассматривают политику британской дипломатии в Китае в 80-90-х гг. XIX в. 128 P.C. Маккордок в своей книге оправдывает британскую и американскую экспансию в Китае и

122 W.E.Griffis. Corea. The hermit nation. New-York: Charles Scribner's Sons, 1905. P.205,212,373,528,430.

123 А. Гамильтон. Корея. Пер. с англ. СПб., 1904.

124 W.L.Langer, The Diplomacy of Imperialism. New-York, 1935,1, P.168-169.

125 D.J. Dallin.The Rise of Russia in Asia. L., 1950; Ching Young Choe. The Rule of the Taewongun. 1864-1873.Cambridge (Mass.), 1972.

126 Ph. Joseph. Foreign Diplomacy in China, 1894-1900. London: Allen&Unwin, 1928.

127 D.C.M.Platt, Finance, Trade and the opening of China, 1815-1914. Oxford: Clarendon, 1968.

128 E.V.G.Kiernan. British Diplomacy in China, 1880-1885. Cambridge: University Press, 1939; L.K. Young British Policy in China, 1895-1902. Oxford: Clarendon, 1970.

Корее, утверждая, что Великобритания стремилась защитить их

129 неприкосновенность и территориальную целостность .

Изучению деятельности британской консульской и дипломатической службы на Дальнем Востоке посвящена соответствующая глава книги Д.С.М. Платт 130. Функции британских дипломатических представителей в Китае описаны в двухтомном издании Дж. У. Китона «Развитие экстратерриториальности в Китае»131.

Тема отношений Великобритании с Японией в XIX в. затрагивается в трудах У. Бисли132, Г. Фокс133, Ф. С. Джонса134, Дж. Дэниелса135. Британские историки дают высокую оценку политике Японии в Азии. Так, например, профессор Лондонского университета У. Бисли в своем труде, посвященном японскому империализму136, говоря о положительной роли, которую сыграло японское правление в экономическом развитии бывших колоний, Кореи и Тайваня, напрямую связывает с ним сегодняшний успех в индустриализации этих стран.

Следует выделить работы известного английского историка И. Ниша: «Япония пересматривает неравноправные договора: Англо-японский 1 торговый договор 1894 г.» , «Японская внешняя политика 1869-1942: от Касумигасэки до Миякедзака»138, «Англо-японский союз: Дипломатия двух островных империй.1894-1907»139, «Истоки русско-японской войны»140 и

129 R.S.McCordok. British Fax Eastern Foreign Policy. 1894-1900. New-York: Columbia U.P., 1931.

130 D.C.M. Piatt. The Cinderella Service: British Consuls since 1825. London: Longman, 1971.

131 G.W.Keeton. The Development of the extraterritoriality in China. 2 vols.New-York, H.Fertig, 1969.

132 W.G.Beasley. Great Britain and the opening of Japan, 1834-1858. London: Luzac & Co, 1951; Idem. Select Documents on Japanese Foreign Policy, 1853-1868. London: Oxford U.P., 1973; The Meiji Restoration. London: Oxford U.P., 1973.

133 G.Fox. Britain and Japan, 1858-1883. Oxford: Clarendon, 1969.

134 F.C.Jones. Extraterritoriality in Japan and the diplomatic relations resulting in its abolition, 1853-1899. New-Haven: Yale U.P., 1931.

135 G.Daniels. The Japanese civil war: a British view, Modem Asian Studies, I (1967).Pp.241-263; The British Role in the Meiji Restoration: a re-interpretation', Modem Asian Studies, II (1968). Pp. 291-313.

136 W.G.Beasley. Japanese Imperialism. 1894-1945. Clarendon, Oxford, 1987.P.257-258

1371.Nish. Japan reverses the unequal treaties: the Anglo-Japanese commercial treaty of 1894. Journal of Oriental Studies, Hong-Kong, 1975. Pp.5-13.

1381.Nish. Japanese Foreign Policy, 1869-1942: Kasumigaseki to Miyakezaka. London, 1977.

1391.Nish. The Anglo-Japanese Alliance. The Diplomacy of Two Island Empires 1894-1907. London, 1985.

1401.Nish. The Origins of the Russo-Japanese War. New-York, 1985. др. В них автор высказывает свой взгляд на проблемы русско-английских и русско-японских разногласий и по корейскому вопросу. Например, оккупация английским флотом в 1885 г. корейских островов Комундо с портом Гамильтон, по его мнению, была спровоцирована предположением о намерении России искать вознаграждения за покровительство Корее по договору 1884 г. в виде незамерзающего порта Лазарева (Ёнхынман) или Гензан (Вонсан) на восточном побережье Кореи.141

По мнению Ниша, тройственное вмешательство держав 1895 г. вызвало опасение Японии, что дальнейшее существование альянса будет угрожать ее безопасности и заставило ее взять курс на усиленное вооружение, и, в то же время, пробудило в ней желание избежать повторения подобного унижения, что и привело, в конечном счете, к русско-японской войне 19041905 гг. Политика российского правительства в Маньчжурии: заключение русско-китайского союза, направленного против Японии, постройка железной дороги через Северную Маньчжурию к Владивостоку, и Корее: последовавшее после бегства вана в русскую миссию усиление влияния России, «амбиции России по установлению протектората» над Кореей, назначение русских военных инструкторов, явившиеся в глазах японцев нарушением соглашения Лобанова-Ямагата, и попытки взять корейские финансы под свой контроль, с точки зрения английского историка, были основными причинами, приведшими к русско-японской войне142. Подобных взглядов придерживались также А.С.Дуглас143и М.Д. Кеннеди144, в своих книгах затрагивающие многие аспекты англо-японского дипломатического и военного сотрудничества.

1411.Nish. The Anglo-Japanese Alliance. The Diplomacy of Two Island Empires. 1894-1907. London,

1985.P.17.; Idem. Japanese Foreign Policy, 1869-1942: Kasumigaseki to Miyakezaka. London, 1977.

1421.Nish. The Anglo-Japanese Alliance. The Diplomacy of Two Island Empires 1894-1907. London, 1985.P.42

45.

143 A.C.Douglas. Life of Admiral Sir A.L. Douglas.Totnes: Mortimer, 1938.

M.D.Kennedy . Some aspects of Japan and her defence forces. London, K.Paul, Trench, Trubner&Co.LTD, 1928.

В современной американской историографии существуют и развиваются многие положения, ведущие свое происхождение от идей и взглядов, выдвинутых американскими историками и идеологами в конце Х1Х-начале XX в., которые выдвигали тезис о том, что в своих отношениях со странами Азии США руководствовались идеалами американской революции и строили их на взаимовыгодной основе. Отсутствие юридически оформленных колониальных владений за пределами США, а также тот факт, что американское государство появилось в результате антиколониальной борьбы и поэтому внешняя политика США на Востоке якобы носит антиколониальный характер и принципиально отличается от политики колониальных европейских держав, способствовало распространению официальной концепции американских буржуазных историков об особом, «альтруистическом» характере американской политики в XIX в.145

Можно сказать, что вплоть до японо-китайской войны Корея не привлекала большого внимания со стороны американских газет и журналов146. В течение 1866-1894 гг. в журнальных публикациях преобладали статьи скорее общепознавательного, фактологического, чем аналитического плана, с общей информацией о стране и людях. Наиболее интересные статьи такого рода публиковались на страницах журналов «Гэлэкси» (1872)147, "Космополитэн" (1888-1889, 1890-1891), "Нэшнл джиогрэфик Мэгэзин" (1890). Среди них следует назвать статьи Ф.С. Карпентера «Корейцы дома»148, Ч. Шейл-Лонга «Искусство и монастыри в Корее»149 и Дж.Б. Бернаду «Корея и корейцы»150.

145 А.А. Мурадян. Американская историография тихоокеанской политики США. M., 1975. С.54-55.

146 Chay Chongsuk. The Diplomacy of Asymmetry. Korean-American Relations to 1910.University of Hawaii press, Honolulu, 1993. P. 10-11.

147 Korea: What Shall we do with Her?//Galaxy. N 13, 1892. P.303-313.

148 F. C. Carpenter. The Koreans at Home //Cosmopolitan. № 6 (1888-1889). P.381-396

149 Ch. Chaille-Long. Art and the Monastery in Korea // ibid. № 10 (1890-1891). P. 73-80

150 J.B. Bemadou. Korea and the Koreans // National Geographic Magazine.№ 2 (1890). P. 231-242.

Одной из наиболее значительных работ по истории дальневосточной политики США в XIX в. является монография Джона Фостера «Американская дипломатия на Востоке», вышедшая в свет в 1903 г. и переиздававшаяся в 1926 и 1970 гг. Автор книги в 1892-1893 гг. занимал пост госсекретаря и потому его взгляды могут считаться выражением официальной точки зрения в вопросах политики США на Тихом океане. В своей книге Дж. Фостер, давая оценку политике США в отношении Кореи, Китая и Японии, пытается доказать, что США преследовали своей политикой цель «приобщения азиатских народов к передовой цивилизации», следуя в отношениях с Востоком «духу справедливости, терпимости и великодушия»151.

Со времени японо-китайской войны 1894-1895 гг. вплоть до окончания русско-японской войны 1904-1905 гг. в американской литературе и публицистике был широко распространен тезис, активно пропагандировавшийся и японскими дипломатами, о том, что Япония является поборником западной цивилизации, борющимся против Китая лидера и символа консервативной и инертной восточной цивилизации, и с

Россией как символом деспотизма в регионе, и потому симпатии США в войнах Японии с Китаем и с Россией были на стороне первой. Корея же в их глазах была не только мишенью для японской агрессии, но и частью упаднической восточной цивилизации. Такие видные специалисты в области восточной культуры, как Уильям Гриффис, секретарь Совета иностранных миссий пресвитерианской церкви Артур Дж. Браун и Джеймс

С. Гейл публиковали статьи в «Аутлук», «Харперс Уикли», «Сэнчюри» и др. влиятельных журналах, обращая внимание на лень корейцев, грязь в деревнях, продажность корейского правительства и называли будущее

1 ^ нации безнадежным . Советник корейского вана Коджона Уильям Сэндз,

151 J.W.Foster. American Diplomacy in the Orient. Boston-New-York, 1926. P.407.

152 W.E.Griffis.Jack and the Giant in Korea //Outlook. № 50 (1894). P.212-213; Korea and Her Bosses //Harper's Weekly. № 39 (1895).P.1244; Korea, the Pigmy Empire // Overland Monthly. № 39 (1902), P.945-954; A. говоря о первом, называл его нерешительным и слабым правителем и не 1 испытывал сочувствия к корейцам . Наиболее влиятельным автором, описавшим картины корейской жизни с ее самой неблагоприятной стороны, был корреспондент «Аутлук» во время русско-японской войны Джордж Кеннан154.

После того, как Корея сделалась протекторатом Японии и Ито Хиробуми в феврале 1906 г. занял пост первого генерал-резидента в Сеуле, большинство европейцев и американцев, особенно местные миссионеры, приветствовали победу Японии и перемену в жизни корейского государства155. По мнению профессора П.С. Рейнша, ставшего впоследствии американским посланником в Китае, в 1904-1905 гг. Япония «сражалась столько же за нас (США.-Авт.,), как и за себя»156. Очень детальная информация прояпонского и антикорейского характера периодически появлялась в американских журналах, особенно в статьях Дж. Кеннана, У. Гриффиса и У. Стрэйта наряду с сочинениями Ито Хиробуми, Окума Сигэнобу и японского посланника в Вашингтоне С. Курино157.

После окончания русско-японской войны, когда японская политика в Корее начала обнаруживать свою неприглядную суть, некоторые американские авторы стали обращать внимание на темные стороны японской деятельности в Корее. Журналы «Аутлук» и «Харперс Уикли»

J.Brown. Unhappy Korea // Century. № 46 (1904).P. 147-150;, J. S.Gale.Unconscious Korea // Outlook. № 96 (1910).P,494.

153 W.F.Sands. Korea and the Korean Emperor // Century. № 69 (1905):581; At the Court of Korea. Undiplomatic Memories. Century. L., Melbourne, Auckland, Johannesburg, 1989. P.59-63.

154 G. Kennan: The Capital of Korea// Outlook. № 78 (1904). P. 464-472; The Land of the Morning Calm //ibid. № 78 (1904). P.363-369.

155 Commission on Relations with the Orient, Federal Council of Churches of Christ in America// The Korean Situation: Authentic Accounts of Recent events by Eye Witnesses. New-York: The Commission, 1919. P.8

156 Outlook, September 16, 1905. Цит. по: А.Гражданцев. Корея. M., 1948. С. 143-144.

157 G.Kennan. Korea A Degenerate State // Outlook. № 81 (1905). P.307-315; W.E.Griffis. Japan's absorption of Korea // North American Review. № 192 (1906).P.409-416,516-526; J.S.Gale. Unconscious Korea // Outlook. № 96 (1910).P.494-497; W. Straight. American Legation at Seoul //Putnam's Magazine. № 1 (1906) .P.131-137; Itö Hirobumi. Japanese Policy in Korea // Harper's Weekly. № 52 (1908). P.27; Ökuma Shigenobu. Japan's Policy in Korea // Forum. № 37 (1906), P.571-580; S.Kurino. The Oriental War // North American Review. November, 1894. P.535. приступили к публикации критических статей о ситуации в Корее. Среди 1 их авторов были С. Мак-Кпинток, М.А. Лоу и др.

Знакомство с публикациями американских миссионеров позволяет составить представление об их отношении к происходящим в Корее событиям.

По мере того как росла мощь Японии, часть американских миссионеров, как например, X. Аллен стали осознавать угрозу независимости Кореи со стороны Японии. Наблюдая за растущей милитаризацией Японии, Аллен выступал за то, чтобы сохранить независимость и территориальную целостность Кореи от империалистических амбиций Японии159. Х.Б. Хальберт, ранее высказывавшийся в пользу захвата Кореи Японией160, в предисловии к брошюре под названием "Японцы в Корее" с выдержками из статей в журнале «Korea Review» о бесчеловечных деяниях японских властей в Корее после установления Японией протектората, говорит о том, что преобладание Японии на Дальнем Востоке представляет собой угрозу миру в целом, обвиняет Японию в том, что она установила насильственный протекторат над Кореей, тем самым, нарушив права другой страны, эксплуатировала Корею исключительно в интересах японских капиталистов и авантюристов, устранила корейцев от разработки и пользования собственными природными ресурсами, захватила всю землю в Корее без надлежащей компенсации, принуждала корейцев оказывать услуги японским служащим за ничтожную оплату, захватила рыбные промыслы, соляные копи, оставила тысячи корейцев без работы, невиданном разбое и мародерстве и др.161

158 S.MacClintock. The Passing of Korea // World Today. № 13 (1907). P.939-946;Low Maurice A. Japan absorbs Korea // Forum. № 39 (1907), P.166-170; Japan Virtually Annexed Korea //Harper's Weekly.№ 51 (1907). P.l 155; Crisis in Korea // Outlook. № 96 (1910), p. 626-627.

159 H. N.Allen. Things Korean .New-York: Fleming H. Revell Co., 1908. P. 255-256.

160 H. B. Hulbert. The Passing of Korea. New-York:Doubleday and Page. 1906.

161 The Japanese in Korea. Extracts from "The Korea Review". Ed. H. B. Hulbert. 1907.

Канадский журналист английской газеты «Daily News» Ф. А. Маккензи, будучи очевидцем потери Кореей независимости и совершивший поездку в отряды Армии справедливости и в районы, где проходили военные действия, резко осуждал жестокости японской армии и симпатизировал корейцам-патриотам в их борьбе против японской оккупации162, называя независимость Кореи в условиях японского правления «фарсом»163.

Примечательно, что даже те авторы, которые были настроены столь безусловно прояпонски, как Дж. Кеннан и А. Браун, стали в последующем допускать отдельные критичные высказывания в отношении японской политики в Корее, не подвергая сомнению ее пользу в целом164. В своем сочинении «Что Японией было сделано в Корее» Кеннан обращался к реальным достижениям японской администрации в Корее. Описывая реформы, проектировавшиеся японским правительством для Кореи, Кеннан считал огромной заслугой Японии то, что она, «жертвуя людьми и деньгами,., освободила Корею от опасности преобладающего влияния России», что само по себе, по его мнению, «давало ей право на благодарность всего корейского народа». Признавая, что японская власть «могла быть грубой, требовательной и раздражающей», автор в то же время выражал уверенность в том, что «впоследствии она привела бы к культуре, прогрессу и свободе, между тем как власть России в лучшем случае могла бы поднять страну не выше экономического и культурного уровня Восточной Сибири и Кавказа». Восхваляя достижения японской политики на Корейском полуострове, он призывал Японию не обращаться более с Кореей как с независимым суверенным государством165. Вслед за Кеннаном многие авторы, писавшие о Корее, восхищались достижениями японцев в

162 F.A.McKenzie. The Tragedy of Korea. London, 1908.P.140-155, 206-207; A Journey to the Righteous Army: The Colonial Policy of Japan in Korea// Proceedings of the Central Asian Society. No 10. Dec. 1906. P. 1-27; The Unveiled East. London, 1907. P.347; Japanese in Korea: Korea's Fight for Freedom// Far-Eastern Fortnightly, New-York. Vol.VI. No 26, Dec.8,1919. P.l-31; Korea's Fight for Freedom. New-York, 1920.P.132-153.

163 F.A.McKenzie. The Tragedy of Korea. London, 1908.P. 139-141.

164 G. Kennan. Japanese in Korea //Outlook № 81 (1905). P.609-616;idem.What Japan has done in Korea // ibid. № 81 (1905). P.669-673; A.J.Brown. Japanese in Korea // Outlook. № 96 (1910). P.591-595. усовершенствовании дорожного сообщения, проведении железных дорог, реконструкции гаваней, создании банковской системы, считая, что они сами по себе составляют благосостояние народа и являются единственным критерием для суждения о деяниях японского колониального режима166.

В целом сложившийся в период с 1895 по 1905 гг. в американской литературе и публицистике образ Кореи был скорее отрицательный, причиной чему были прояпонские симпатии, превалировавшие среди американцев, что сыграло значительную роль в формировании политики

США в отношении Кореи. Это отчетливо просматривается во взаимосвязи между курсом одного из виднейших идеологов и практиков американского экспансионизма конца XIX в. Т. Рузвельта, который во время русскояпонской войны был настроен прояпонски и антирусски, придерживаясь очень низкого мнения в отношении Кореи и корейцев167.Именно ему принадлежат слова, высказанные в письме госсекретарю Джону Хэю в январе 1905 г.: «Мы не можем вмешаться в защиту корейцев перед

Японией. Они не смогут сделать ни единого удара в собственную 16Й защиту» . Следует заметить, что по окончании войны между Россией и Японией Рузвельт выступал посредником в ходе русско-японских переговоров и за свои «добрые услуги» был награжден нобелевской премией мира, принеся в жертву Корею.

На формирование антикорейской политики Рузвельта несомненное влияние оказали и взгляды его госсекретаря Дж. Хэя, советника американского президента У. В. Рокхилла и А. Дж. Брауна которые также считали, что Корея должна находиться под властью Японии169.

165 Idem. What Japan has done in Korea // ibid. № 81 (1905). P.669. Цит.по: А. Гражданцев. Указ.соч. C.147.

I66H.A. Vinacke. A History of the Far East in Modern Times. New-York, 1928. P. 365-366; P.J.Treat. The Far East. New-York and London, 1937. P.392.

167 P.C.Jessup. Elihu Root. In 2 vols. Vol.2. New-York: Dodd and Mead, 1938.P.6.

168 Roosevelt to Hay, January 28, 1905.Morrison, Etling A., Blum, John M. and Chandler, Alfred D., Jr. Eds. The Letters of Theodore Roosevelt. In 8 vols. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1951-54. Vol.4. P. 1112; T.Dennett. Roosevelt and the Russo-Japanese War. New-York: Doubleday, 1925.P. 110.

169 Chay Chongsuk. The Diplomacy of Assimmetry.P.139-140; A.J.Brown. The Foreign Missionary: An Incarnation of a World Movement. 2 vols, London: Murray, 1905; Idem The Mastery of the Far East: The Story

Взгляды американских историков на политику США и Японии в отношении Кореи во второй половине XIX - начале XX вв. не изменились и после окончания Первой мировой войны. Профессор Принстонского университета Т. Деннетт, работавший с 1924 по 1929 г. в Государственном департаменте, в своем исследовании «Американцы в Восточной Азии», выдержавшем три издания (первое - в 1922 г., второе - в 1941 г. и третье - в 1963 гг.), отрицал причастность США к колониальному закабалению Кореи Японией. По его мнению, США не брали на себя обязательств по обеспечению суверенитета Кореи. Статья о «добрых услугах» Инчхонского договора 1882 г., указывал Деннетт, ошибочно толковалась корейцами как такое обязательство170. Р. Поллард, разделявший эту точку зрения, полагал, что принятие таких обязательств США в отношении Кореи, независимость которой перед лицом угрозы со стороны Японии можно было защитить

171 лишь путем вооруженного вмешательства , противоречило бы их «собственным интересам в Корее». В действительности, в интересах США было направить японскую экспансию на азиатский материк, где ее ожидало столкновение с Россией и Китаем. В этой связи академик A.JT. Нарочницкий в результате исследования международной обстановки на Дальнем Востоке в конце XIX в. пришел к выводу, что после победы в войне с Китаем «стало совершенно очевидно, что британская буржуазия и Соединенные Штаты Америки приветствуют победы Японии, как державы, способной угрожать России на Дальнем Востоке»172.

Таким образом, судьба независимого корейского государства стала лишь «разменной монетой» во внешнеполитической игре США в Восточной Азии. of Korea's Transformation and Japan's supremacy in the Orient. New-York: Scribner's Sons., 1919;W.W.Rockhill. China's Intercourse with Korea from the 15th Century to 1895. London, Luzac, 1905.

170 T.Dennett.Early American Policy in Korea, 1883-1887. The Services of Lieutenant G.C. Foulk // Political Science Quarterly, March, 1923.P.102.

171 R.T.Pollard. American Relations with Korea, 1882-1895 //Chinese Social and Political Science Review, 1932,

N3.P.471.

Более убедительной представляется точка зрения Ф.Р. Даллеса. По его мнению, во многом политику США в отношении Кореи и Китая определяли японо-американские отношения, которые в значительной степени основывались на своеобразном «политическом торге»: Япония признавала американский контроль на Гавайях в обмен на доброжелательное отношение к ней США в период войны с Китаем 18941895 гг. По той же причине США не оказывали сопротивления усилению влияния Японии в Корее и Маньчжурии173.

В предвоенной американской историографии неизменным было утверждение, что война Японии с Китаем была войной в защиту «независимости» Кореи174. Приведенные в диссертации материалы опровергают эту концепцию и показывают истинные цели Японии, побудившие её начать войну против Китая не за «независимость» Кореи, а за ее захват.

Другой отличительной чертой американской историографии о Корее в период между двумя мировыми войнами явилась проповедь традиционного тезиса об особой угрозе, которую Россия представляла для своих соседей на протяжении большей части XIX в. Именно в таком плане были написаны изданные в 1930 г. и переизданные в 1987 г. воспоминания американского дипломата, советника корейского ванского двора У.Ф. Сэндза, который писал о недоверии, с каким воспринимали в Америке действия русских в Корее на рубеже XIX-XX вв.175 Многие авторы писали о русской политике в Корее под влиянием книги Ф.А. Маккензи «Трагедия

17Л

Кореи» , где политика русских в Сеуле изображалась как «наглая и агрессивная", а действия Вебера, предоставившего убежище Коджону, как

172 АЛ.Нарочницкий. Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке. 18601895. М., 1956. С.692.

173 F.R.Dulles. Forty Yeas of American-Japanese Relations, New-York, 1937. P.18-20

174 P. Treat. Diplomatic Relations between the United States and Japan 1895-1905. California, 1938. P.4; idem. The Cause of Sino-Japanese War 1894 //Pacific Historical Review. 1939.Vol. VIII.N 2.P.149-150.

175 W.F.Sands. At the Court of Korea. Undiplomatic Memories. Century. L., Melbourne, Auckland, Johannesburg, 1989. P.197-201 проявление новой агрессивной политики русского правительства на Дальнем Востоке». В то же время, отзываясь о Вебере как о "добром, простом, прямодушном человеке", чья политика была «открытой как день», Маккензи указывал на то, что "даже зарубежные представители были изумлены его бескорыстием", поскольку Вебер "относился к королю как к гостю, и предоставил просторное помещение российского посольства в его распоряжение, не прося ничего взамен, не пытаясь даже сохранить концессии для своей страны, что непременно сделал бы любой

1 т представитель другой нации на его месте" . В целом, автор «Трагедии Кореи» осуждал российскую экспансию, признавая в то же время, что поиски незамерзающего выхода в Тихий океан «были очень естественными

178 и заслуживающими похвалы амбициями» .

Тезис о стремлении России утвердить свое влияние в Корее присутствует во многих работах американских историков, появившихся после Второй мировой войны. Так М.Ф. Нельсон в своей работе "Корея и старые порядки в Восточной Азии", вышедшей в 1945 г. и переизданной в 1967 г. утверждает, что несмотря на то, что во время пребывания корейского вана Коджона в русской дипломатической миссии российские дипломаты не ограничивали личной свободы вана, не навязывали ему свою волю и не пытались править от его имени, они, несомненно, "заняли место советников, ранее принадлежавшее японцам и китайцам". По его мнению, "казалось, что Россия просто гарантировала свободу вана и его министров для того, чтобы способствовать усилению неизбежной реакции против японцев и проводимых ими реформ, но позднее стало очевидным, что она в то же время воспользовалась своим благоприятным положением, чтобы продвигать собственные интересы и вытеснить все другие державы как

176 F.A.McKenzie. The Tragedy of Korea. London, 1908.P.55.

177 Ibid. P.82,

178 Ibid. P.90. новый "защитник" независимости Кореи"179. Автор книги усомнился в том, что утверждения России о своем желании поддерживать независимость

Кореи основывались на истинном стремлении полностью обеспечить территориальную ее целостность и суверенитет. Он считает, что в то время как Япония использовала миф о независимости Кореи для того, чтобы ликвидировать влияние Китая на Корейском полуострове и как основу для послевоенного контроля над страной и проведения реформ, позволившим им руководить корейской политикой, обеспечивая себя концессиями,

Россия, ставшая преемником Японии в Корее после того как японцы утратили контроль над особой короля, точно так же использовала теорию независимости Кореи, чтобы расстроить планы здесь своих предшественников180.

В книге Юджина и Хангё Кимов "Корея и политика империализма

1876-1910)" с привлечением большого фактического материала подробно освещена японская политика в Корее, китайско-корейские отношения, ответные меры корейского правительства на действия иностранных государств, но умалчивается о действиях российской дипломатии по сохранению независимости корейского государства накануне и в годы японо-китайской войны 1894-1895 гг. и русско-японской войны 1904-1905 1 fil гг. Такой подход к рассмотрению проблем дальневосточной политики империалистических держав становится понятным, если принять во внимание, что при написании книги ее авторы опирались в основном на китайские, японские и западные источники.

Несколько особняком стоит работа американского историка русского 1 происхождения Э. Малоземова , посвященная исследованию политики России на Дальнем Востоке в конце XIX- начале XX вв. Его монография

179 M.F.Nelson, Korea and the old orders in Eastern Asia. New-York, Russell & Russell, 1967.P.232-233.

180 Ibid. P.242-243.

181 E.Kim, H.Kim. Korea and the Politics of Imperialism 1876-1910. Berkeley-Los-ngeles, 1967.

182 A.Malozemoff. Russian Far Eastern Policy 1881-1904. University of California Press. Berkeley and Los Angeles, 1958.

Российская дальневосточная политика. 1881-1904" освещает основные моменты в развитии внешней политики России на Дальнем Востоке со времени переключения интересов России с Ближнего на Дальний Восток и появления проектов проведения Транссибирской магистрали, аренды в 1898 г. Порт-Артура до возобладания "нового курса" в дальневосточной политике России и отставки С.Ю. Витте. Автор широко использовал российские источники, в частности, материалы Особых совещаний Совета министров, опубликованные в "Красном архиве", и труды российских ученых. В работе затронуты основные проблемы русско-корейских отношений рассматриваемого периода: заключение русско-корейских договоров 1884 и 1888 гг., эволюция российской политики во время японо-китайской войны, период доминирующего влияния России в Корее в 18951897 гг., попытки организации предприятий под русским флагом с участием американцев, русские интересы в Корее и на Ялу, позиция русской дипломатии в корейском вопросе в начале русско-японской войны и др. Сравнивая политику России в отношении Кореи до и после 1884 г., автор приходит к выводу о том, что несмотря на новый торговый договор, подписанный в 1888 г., она оставалась «неагрессивной и почти индифферентной»183 ввиду стратегической уязвимости ее дальневосточных владений, настаивала на сохранении территориальной целостности и независимости Кореи. Тем не менее, ей приписывались активные «интриги» там, когда это было выгодно заинтересованным державам (Англии, Китаю, Японии), что в свою очередь вело к росту недоверия к России 184.

По мнению Малоземова, до окончания постройки Транссибирской магистрали Россия вынуждена была придерживаться «осторожной политики» в отношении Кореи и пассивно противостоять попыткам Китая

1831Ыс1. Р.16.

1841ЫА Р.27. изменить статус Кореи лишь «настолько, чтобы сохранить собственное достоинство», а неопределенность целей России в отношении дальневосточных территорий делала приписываемые ей агрессивные планы в Корее и, в особенности, получение незамерзающего порта на побережье Кореи, неофициальными и нереализуемыми185. Как отмечал автор книги, даже когда Россия получила неограниченные возможности оказывать влияние на корейского вана после переезда его в российскую миссию, Вебер отказался воспользоваться преимуществами своего положения, в то время как Х.Аллен, члены Клуба независимости, директор корейских таможен Дж. МакЛеви Браун, ставшие ведущими политическими фигурами в Сеуле, смогли пожать его плоды186.

В последние десятилетия XX в. в некоторых работах американских авторов и работающих в США южнокорейских историков187наблюдается стремление более объективно освещать русскую политику в Корее и признать наличие в американской историографии искажений в освещении политики России на Дальнем Востоке, в том числе и в Корее. Среди них большой научный интерес представляют работы американского историка русского происхождения Дж. А. Ленсена. Изучение работ этого серьёзного исследователя позволяет проследить эволюцию его взглядов на политику

России в Корее по мере все более нарастающего привлечения русских источников к исследованию проблемы. Ленсеном было опубликовано несколько сборников донесений иностранных дипломатов, непосредственно причастных к истории взаимоотношений Кореи, Японии,

Китая и России. Первый, под названием «Корея и Маньчурия между 1

Россией и Японией» , представляет собой анализ дневников и

185 Ibid. Р.36.

186 Ibid. P.86.

187 См. напр.: Lee Yur-bok. West goes East. Paul Georg von Mellendorff and Great Powers Imperialism in Late Yi Korea. Honolulu, 1988.

188 G.A.Lensen. Korea and the Manchuria between Russia and Japan 1895-1904. The observation of Sir Ernest Satow British Minister Plenipotentiary to Japan (1895-1900) and China (1900-1906). Florida, 1966. воспоминаний английского дипломата Эрнеста Сатоу, который в течение 20 лет (1862-1882) служил вторым секретарем британского посольства в Токио, а в 1895-1900 гг. исполнял обязанности английского посланника в Японии, в 1900-1906 гг. - в Китае. Специальная глава книги «Японо-русское соперничество в Корее» посвящена борьбе держав за Корею после японо-китайской войны 1894-1895 гг. Симпатии Э.Сатоу всегда на стороне Японии. Он приветствовал победу Японии в войне с Китаем, так как считал, что Японии больше подходит роль проводника Кореи по пути прогресса .

Сатоу настороженно относился к планам России относительно Кореи, Маньчжурии и Китая и указывал, что достижение независимости для Кореи имеет свои отрицательные стороны, так как даст России возможность обращаться к Корее непосредственно. Он был обеспокоен и ростом японского милитаризма, но опасался его гораздо меньше, считая, что изменение баланса сил на Дальнем Востоке в пользу Японии предпочтительнее, нежели дать возможность России добиться того, что она хочет190. В книге приводятся замечания английского дипломата по основным проблемам дальневосточной политики, таким как убийство корейской королевы Мин 8 октября 1895 г., бегство корейского короля в российскую миссию, подписание договоров между Россией и Китаем о прокладке железнодорожного пути по территории Маньчжурии, аренде Порт-Артура и др.Так, Сатоу выразил недовольство участием японцев в дворцовом перевороте в Корее и убийстве корейской королевы, так как «это окажет неблагоприятное впечатление на мир в целом»191. Когда состоялось бегство вана Коджона в российскую миссию, Сатоу делает замечание, что «русские усыпили бдительность японцев чувством ложной

1891Ы<1. Р.26

1901ЫА Р.276.

191 ПиД Р.26. безопасности»192, но заявляет группе корейцев, состоящей из Ли Сунъёна, Пак Ёнхё и О Юнъёка, что он «не считает, что Россия хотела разрушить независимость Кореи только для того, чтобы предотвратить завладение ею японцами»193. Сатоу называл Россию «поглощающей державой», «стремящейся к всеобщему преобладанию, .Восточная Европа и целая Азия были ее конечной целью»194. Он сравнивал русских с деревом, «которое всегда простирает свои ветви на соседнюю стену», и с «бамбуком, который направляет свои корни под землей и затем внезапно появляется там, где меньше всего ожидаешь»195. Таким образом, Сатоу поддерживал сопротивление японцев и китайцев русским требованиям. Он советовал японцам активно защищать свои интересы. Когда министр иностранных дел Японии Окума Сигэнобу пожаловался ему на русскую оккупацию Порт-Артура, Сатоу бросил ему провокационную фразу о японской политике «пассивного наблюдателя»196.

Цитаты из дневников Э.Сатоу сопровождаются комментариями Дж. Ленсена. По мнению Ленсена, русско-японская война была вызвана отчасти желанием Японии отомстить за «унижение, нанесенное ей Россией во время тройственного вмешательства держав 1895 г.»197.

Вторая работа Ленсена называется «Послания Д'Анетсана из Японии 1894-1910»198. В ней интерес представляет глава «Корея между Россией и Японией», в которой представлены официальные донесения и дневники секретаря бельгийского посольства в Японии д'Анетсана, полномочного министра в 1894-1910 гг., касающиеся соперничества Японии и России в Корее после японо-китайской войны 1894-1895 гг. В главе отражены все события, происходившие в Корее в конце XIX в., причем оценка их дана с

192 Ibid. Р.60.

193 Ibid. P.62.

194 Ibid. P.246.

195 Ibid. P.95-96.

96Ibid. P.91.

197 Ibid. P.4.

198 G.A.Lensen. The D'Anethan Dispatches from Japan 1894-1910. Tokyo, 1976. антирусских позиций. Автор даже интервенцию европейских держав, в частности, оккупацию Англией в 1885 г. островов Комундо, объясняет следующим образом: «Интервенция России пробудила подобные чувства (интервенционистские. - Авт.) у Англии и последняя совершила этот акт в ответ на колеблющуюся политику России»199. Период после японо-китайской войны в книге описан как время, когда Корее угрожала Россия, якобы готовая аннексировать эту страну200.

В 1982 г. Ленсен издал фундаментальный двухтомный труд «Баланс интриг: международное соперничество в Корее и Маньчжурии, 1884-1899

9П1 гг.» . Это, пожалуй, первый после Малоземова исторический труд на английском языке, где русская политика в Восточной Азии получила столь широкое освещение и где подвергаются корректировке существовавшие в литературе взгляды относительно целей российской внешней политики. Автор ознакомился с архивными материалами царской дипломатии и местной восточносибирской и дальневосточной администрации, получив ограниченный доступ в архивы СССР. В этом труде дана также общая характеристика отношений между Россией и Кореей в рассматриваемый период. Но исследование Ленсена имеет особую ценность еще и потому, что, давая возможность познакомиться с оценкой событий, данной российскими дипломатами, оно ставит под сомнение устоявшийся в зарубежной историографии стереотип об особой агрессивности российской политики на Дальнем Востоке, проистекавший во многом из широко использовавшихся западными исследователями британских источников. Через всю книгу Ленсена проходит тезис, что русская политика на Дальнем Востоке в конце XIX в. характеризовалась осторожностью и сдержанностью. В книге приводится немало свидетельств того, что хотя lbid.,P.18-19.

200 Ibid.P.53.

201 G.A.Lensen. Balance of Intrigue: International Rivalry in Korea and Manchuria, 1884-1899. Vol. 1-2. Tallahassee, 1982. некоторые представители русской дипломатии, находясь в гуще событий, в своих действиях были более решительны, такие действия в большинстве случаев дезавуировались в Санкт-Петербурге. По мнению Ленсена, такая осторожность России происходила из осознания ею своей геополитической слабости и стратегической уязвимости на Дальнем Востоке. Ленсен пришел к выводу, что завладение корейской территорией было невыгодно России, так как потребовало бы огромных расходов и подорвало бы ее позиции в целом. В качестве доказательства этому исследователь приводит совместный доклад приамурского генерал-губернатора и директора Азиатского департамента МИД летом 1888 г. о том, что Россия не должна поглощать Корею, бедную страну, не представляющую ценности в коммерческом отношении, к тому же слишком удаленную для обороны, завладение которой лишь ухудшит отношения с Китаем, Японией и Англией. В монографии ставится под сомнение еще один весьма распространенный в западной историографии тезис о неизбежно растущей конфронтации в русско-японских отношениях на протяжении 90-х гг. XIX в. Автор приводит примеры того, как та или другая сторона, как до, так и после японо-китайской войны, обдумывала и обсуждала идею русско-японского сближения.

Источниковая база диссертации.

Главной источниковой базой диссертации явились неопубликованные и еще недостаточно прежде изученные исследователями документы пяти центральных государственных российских архивов.

Самую важную источниковедческую базу составили документы из фондов Архива внешней политики Российской империи Министерства иностранных дел РФ: «Японский стол», «Китайский стол», «Тихоокеанский стол», «Миссия в Сеуле», «Генеральное консульство в Сеуле», «Посольство в Токио», «Отчеты Министерства иностранных дел России», «Канцелярия министра иностранных дел», «Чиновник по дипломатической части при Приамурском генерал-губернаторе» и др. При этом особо важное значение имеют журналы Особых совещаний для подготовки решений правительства по дипломатическим, экономическим и военным вопросам, а также по вопросам дальневосточной политики России в целом, в которых обычно принимали участие министры иностранных дел, финансов, военный и морской, начальник Азиатского департамента МИД, высшие чины Генерального штаба, иногда генерал-губернаторы Восточной Сибири и Приамурского края, российские дипломатические представители в Пекине, Токио и Сеуле. Подписанные царем журналы этих совещаний, всеподданнейшие доклады министров иностранных дел Н.К. Гирса, А.Б. Лобанова-Ростовского и М.Н. Муравьева, проекты инструкций, телеграммы посланникам в Сеуле, Пекине и Токио К.И. Веберу, А.Н. Шпейеру, Н.Г. Матюнину, Е.К.Бюцову, А.П.Кассини, А.П. Давыдову, P.P. Розену, М.А. Хитрово и др. документы дают полное представление об общем направлении политики России в отношении Кореи.

Весьма содержательны донесения российских представителей из Пекина и Сеула, где российская дипломатия была представлена осведомленными и опытными дипломатами, хорошо разбирающимися в вопросах внутреннего и международного положения Кореи, в отличие от некоторых российских представителей в Японии, несомненно, сделавших много для улучшения русско-японских отношений, но проглядевших в 8090-х гг. нарастание японской агрессии и ее угрозы для Кореи.

При изучении попыток российской дипломатии оказать противодействие экономическому и финансовому закабалению Кореи Японией, Францией, Англией и США в конце XIX в. в диссертации широко использованы материалы фондов Российского государственного исторического архива (РГИА). Это - донесения агентов Министерства финансов России из Китая, Японии и Кореи, всеподданнейшие доклады министра финансов С. Ю. Витте и его переписка с министрами иностранных дел и военным, извлеченные из фондов «Общая канцелярия министра финансов», «Департамент общих дел МВД» и др., содержащие ценные сведения об экономическом и политическом положении Кореи. Наибольшую ценность в этом отношении представляют материалы о деятельности в Сеуле русского финансового советника при корейском правительстве в 1897-1898 гг. К.А. Алексеева.

Деятельность российских дипломатов в области развития российско-корейского военного сотрудничества освещают материалы Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА). Они широко представлены в фонде «Корея», где хранятся ценнейшие документы о работе русских военных инструкторов и русского военного советника Д.В. Путяты в Сеуле в 1896-1898 гг., приложивших громадные усилия к созданию и обучению по русскому образцу новых воинских формирований в Корее. Интерес представляют журналы Особых совещаний по военно-морским вопросам и другие документы Российского государственного архива военно-морского флота (РГА ВМФ), которые свидетельствуют, что начиная с 80-х гг. и до конца XIX в. правительство России, в силу скудости своих финансовых ресурсов и по военно-тактическим и стратегическим соображениям, не ставило задачу практического овладения незамерзающим портом за пределами своего Дальнего Востока.

При изучении вопросов возникновения приграничных связей и сухопутной торговли между русскими и корейцами, корейской эмиграции в Россию в 60-80 -х гг. XIX в.в диссертации использованы материалы из фондов Российского государственного исторического архива Дальнего ■ Востока: «Приморское областное правление», «Канцелярия Приамурского генерал-губернатора», «Канцелярия военного губернатора Приморской области», «Восточный институт во Владивостоке» и «Пограничный комиссар в Южно-Уссурийском крае». Из этих фондов извлечены важные сведения о взаимоотношениях русских, корейских и китайских пограничных властей, попытках корейского вана Коджона, не раз отправлявшего своих представителей через сухопутную границу во Владивосток, при содействии русских пограничных властей и администрации Приморской области, еще до 1884 г. войти в контакт с русским правительством и ускорить подписание договора с Россией, с тем, чтобы ускорить выход из зависимости от Китая, а в последующем -заручиться поддержкой России в борьбе с японским засильем в Корее.

Публикаций дипломатических и других документов, посвященных исключительно истории русско-корейских отношений в целом, в России до настоящего времени осуществлено не было. В сборник «Россия и Корея. Некоторые страницы истории (конец XIX века). К 120-летию установления дипломатических отношений. Документы и материалы», вышедший в 2004 г. под редакцией A.B. Торкунова, вошли отдельные документы из Архива внешней политики Российской империи, освещающие некоторые ключевые моменты из истории российско-корейских отношений за 1884-1900 гг202. Поэтому в диссертации в большом количестве использованы другие опубликованные сборники документов, содержащие материалы по исследуемой теме. Это, в первую очередь, опубликованный в 1902 г.

202 Россия и Корея. Некоторые страницы истории (конец XIX века). К 120-летию установления дипломатических отношений. Документы и материалы. М.: МГИМО (У) МИД России, 2004.

Сборник действующих трактатов, конвенций и соглашений, заключенных Россией с другими государствами», куда были включены и тексты русско-корейских договоров 1884 и 1888 гг.203; дипломатические документы о дальневосточной политике России, опубликованные в журнале «Красный архив»204; «Обзор сношений России с Японией по корейским делам во второй половине 90-х гт. XIX в.»205; сборник договоров под редакцией Э. Д. Гримма206; публикация документов Министерства иностранных дел России о международных отношениях в эпоху империализма и политике капиталистических держав207. Важные документы и материалы о русско-японском соперничестве в Корее после японо-китайской войны 1894-1895 гг. извлечены из книги «Россия и Япония на заре XX столетия»208.

В диссертации использованы публикации документов, посвященные отношениям Кореи с другими государствами, вышедшие в КНДР и РК. Наиболее полное собрание договоров, конвенций и соглашений, подписанных Кореей с 1876 по 1945 г. с иностранными государствами, в том числе с Россией и СССР, содержится в «Сборнике договоров, имеющих отношение к Корее»209, подготовленном историками КНДР в 1949 г. Сведения по корейско-российским отношениям извлечены также из хронологических изданий по истории Кореи, опубликованных в КНДР и РК. Из трудов южнокорейских историков, имеющих солидную

203 Сборник действующих трактатов, конвенций и соглашений, заключенных Россией с другими государствами и касающихся различных вопросов международного права. Т.1.Спб., 1902.С.342-373.

204 Из эпохи японо-китайской войны //Красный архив. 1932.Т. 1-2.(50-51); Первые шаги русского империализма на Дальнем Востоке// Там же. 193.Т.4 (52); Царская дипломатия о задачах России на Дальнем Востоке в 1900 г.// Там же. 1926. Т.5 (18); Накануне русско-японской войны// Там же.1934.Т2 (63); Портсмут //Там же. 1024.Т.7.

205 Обзор сношений России с Японией по корейским делам С 1895 г. Спб.,1906.

206 Э. Д. Гримм. Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842-1925).М., 1927.

207 Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и Временного правительств 1878-1917 гг. Серия 2.Т.Х1Х.Ч.1. М., 1939; Внешняя политика России XIX и начала XX века. Документы Российского министерства иностранных дел. Серия первая 1801-1815.Т.4.М., 1965; Политика капиталистических держав и национально-освободительное движение в Юго-Восточной Азии (1871-1917). Документы и материалы .Ч.1.М., 1965;Ч.2.М., 1967.

208 Россия и Япония на заре XX столетия. Аналитические материалы отчечественной военной ориенталистики. Под ред. ген-майора В.А. Золотарева.М., 1994. источниковую базу, передающих содержание бесед, переговоров и переписки между корейскими министрами и русскими дипломатическими представителями, военными и финансовыми агентами в Корее по вопросам русско-корейских отношений, а иногда публикующих и целые документы или выдержки из них, наибольший интерес представляет изданная.в 19681972 гг. Комитетом по составлению истории Кореи в Сеуле «История эпохи Коджона» в шести томах210.

Следует особо выделить опубликованный в 60-х гг. прошлого столетия Институтом по изучению азиатских проблем при университете Корё в Сеуле «Сборник дипломатических документов старой Кореи» в 30 томах, 17-й и 18-й тома которого содержат переписку между русской миссией в Сеуле и министерством иностранных дел Кореи в 1882-1904 гг. о торгово-экономических отношениях двух стран, приобретении представителями русских торговых и военно-морских учреждений земельных участков для устройства морских станций, а также большое количество материалов о действиях «безобразовской шайки» в северозападной части Корейского полуострова, в бассейне рек Амноккан и Туманган, послуживших одной из серьёзных причин столкновения интересов России и Японии на Корейском полуострове накануне русско-японской войны 1904-1905 гг.211.

В диссертации также используются мемуары японского министра иностранных дел Муцу Мунэмицу212, в которых он подробно излагает свою версию причин, приведших к японо-китайской войне 1894-1895 гг., дает много информации о дипломатической линии Японии в Корее во время военных действий на полуострове, а также представляет свое

209 Чосон кванге чояк чип.1876-1945 (Сборник договоров, имеющих отношение к Корее 1876-1945). Пхеньян, 1949.

210 Коджон сидэ са.(История эпохи Коджона) Тт. 1-6. Сеул, 1968-1972.

211 Ку Хангук Вэгб мунсо. (Сборник дипломатических документов старой Кореи) Тт. 17-18 (Россия). Сеул. 1969.

212 Mutsu Munemitsu. Kenkenroku. A Diplomatic Record of the Sino-Japanese War 1894-95. University of Tokyo Press, 1995. видение проблемы вмешательства европейских держав в условия Симоносекского мирного договора.

В 1982-1983 гг. были опубликованы «Англо-американские дипломатические материалы, относящиеся к Корее» под редакцией директора Института китайских исследований Пусанского государственного университета Пак Ильгына в двух томах. Первый том выпущен к 100-летию корейско-американских отношений и охватывает период 1866-1886 гг. В нем содержатся конфиденциальные документы из британских дипломатических архивов о Канхваском договоре, переписку относительно оккупации островов Комундо, неопубликованные ранее «Исполнительные документы внешнеполитического ведомства США, инструкции, донесения и записки (Китай, Япония и Корея), 1866-1886», доклады Р.У. Шуфельдта Морскому департаменту (1880-1882) и некоторые важные статьи из шанхайской газеты «Норз Чайна Геральд» за 1880-1886 гг.213 Второй том был издан к столетию корейско-британских и корейско-германских отношений и продолжил публикацию британских (документы за 1888-1893 гг. не вошли в данный сборник) и американских дипломатических документов, статей из газеты «Норз Чайна Геральд», освещающих международную ситуацию вокруг Корейского полуострова до и после японо-китайской войны 1894-1895 гг., интересы европейских держав в Корее, политику Китая и Японии относительно Кореи214.

С 2002 г. Комитет по составлению истории Кореи Республики Корея стал издавать справочники в рамках серии «Сборники зарубежных исторических материалов», в которых кратко описывается содержание архивных и других материалов по истории Кореи, хранящихся в США215,

213 Anglo-American Diplomatic Materials Relating to Koreá (1866-1886). Ed. By Park Il-Keun. Shin Mun Dang Publishing Company, 1982.

214 Anglo-American and Chinese Diplomatic Materials Relating to Korea (1887-1897). Ed. By Park Il-Keun. Institute of Chinese Studies, Pusan National University. 1983.

215 Мигук соджэ хангук ca чарё nocanoro.IV. Хэве cape Чонгсо 7. Кукса гтхёнчхан вивонхве. Сеул, 2004. (Справочные материалы о материалах по Корее, находящихся в США. Сборники зарубежных исторических материалов. Институт национальной истории. Сеул, 2004.)

Японии2'6 и Китае217. Данное издание призвано существенно облегчить работу исследователей, изучающих в названных странах источники по внешнеполитическому положению корейского государства во второй половине XIX - начале XX вв.

В 2002 г. Корейским фондом международного обмена был издан сборник договоров в российских архивах, имеющих отношение к Корее, составленный Пак Чон Хё на основании материалов АВПРИ, РГВИА и ГАРФа218.

При изучении политики США и Англии, часто нацеленной на ослабление влияния России в Корее, в диссертации использованы публикации дипломатических документов этих стран.

Изучению захватнической политики Японии в Корее и политики Англии, поддерживавшей и вдохновлявшей агрессивные планы японских милитаристов, помогли британские документы о причинах возникновения Первой мировой войны219, а также документы, приводимые в составленном в 1997 г. в посольстве Великобритании в Сеуле очерке двухсотлетней истории англо-корейских отношений220.

Среди важных документов о политике Англии в Корее, использованных при работе над диссертацией, следует отметить составленные Э. Гертслетом издания договоров Англии с другими государствами и особенно с Китаем, где часть дипломатической переписки британского правительства опубликована для сведения парламента в виде «Парламентских бумаг» или так называемых «Синих книг», куда включены

216 Ильбон соджэ хангук са чарё чосапого.Н. Хэве сарё Чонгсо 8. Кукса пхёнчхан вивонхве. Сеул, 2004. (Справочные материалы о материалах по Корее, находящиеся в Японии Сборники зарубежных исторических материалов. Институт национальной истории. Сеул, 2004.)

217 Чунгук соджэ хангук са чарё чосапого.Ш. Хэве сарё Чонгсо 9. Кукса пхёнчхан вивонхве. Сеул, 2004. (Справочные материалы о материалах по Корее, находящихся в Китае. Сборники зарубежных исторических материалов. Институт национальной истории. Сеул, 2004.)

218 Росия куннип мунсо погвансо согван хангук кванрён мунсо ёяк чип (Сборник договоров, имеющих отношение к Корее, и хранящихся в российских государственных архивах). Сеул, Korea Foundation, 2002.

219 British Documents on the Origin of the War 1898-1914. Vol.11 L„ 1927; Vol. IV. L., 1929; Vol.VII.L., 1932.

220 J.E.Hoare.Britain and Korea. 1797-1997. Seoul, 1997. донесения из английских посольств и консульств в Китае и Японии. Публикация этих документов, посвященных, в основном, состоянию и перспективам торговли в договорных портах, переговорам о заключении договора или усилиям по улаживанию кризисной ситуации, угрожающей жизни или имуществу британских подданных, административным проблемам британских армии и флота, о значении для британских интересов различных пограничных регионов Китая, диктовалась вовсе не стремлением к так называемой «отрытой дипломатии», а скорее для оправдания политики британского правительства в ответ на критику со стороны оппонентов и представителей коммерческих кругов и создания благоприятного общественного мнения в стране и за ее пределами. Подбор документов для публикации весьма односторонен и имеет целью, по возможности, скрыть подлинные мотивы британской политики. Так, в 1887 г. британское правительство издало «Синюю книгу» об оккупации английским флотом корейских островов Комундо221, где действия Англии изображались как защита «целостности» Кореи от посягательств России. Как уже видно из названия («Корреспонденция относительно временной оккупации порта Гамильтон»), книга должна была создать благоприятное освещение мотивов, которыми руководствовалось правительство Великобритании, подчеркнуть временный характер оккупации и указать на опасения, которые оно испытывало в отношении России.

Значительно дополняют материалы «Синих книг» документы из серии «Британские документы по иностранным делам. Доклады и бумаги из конфиденциальных печатных материалов британского Министерства иностранных дел. Азия, 1860-1914», вышедшие в 1986-1989 г. под редакцией английского историка И. Ниша. Они содержат донесения и

221 Parliamentary Papers. China, N 1 (1887). Correspondence respecting the temporary occupation of Port Hamilton. London, 1887; China, Japan and the 19th Century Britain. Irish University Press. Dublin, 1972. China, vol.5. P.263-310 телеграммы британского МИД и его дипломатических и консульских миссий за рубежом, переписку МИД с другими министерствами, с дипломатическими миссиями других стран в Англии и др. бумаги, предназначенные для внутреннего пользования британского правительства, для рассылки в основные посольства Англии за границей. Причем, в сборниках документы представлены полнее, особенно для периода 18941910 гг., чем в «Синих книгах». Копии многих документов, которые были утеряны или намеренно уничтожены в архивах, сохранились только в этих сборниках. В частности, в 4 и 5 томах части I сборника была опубликована британская дипломатическая переписка о японо-китайской войне 18941895 гг., не нашедшая отражения в «Синих книгах»222. Во втором томе, озаглавленном «Корея, острова Рюкю и Северо-Восточная Азия. 1875-1888 гг.», собраны документы британского внешнеполитического ведомства о заключении англо-корейского договора223, имеются новые сведения об оккупации английским флотом островов Комундо224.

В томе шестом «Япония и Северо-Восточная Азия, 1890-1899 гг.» первая часть содержит сравнительную характеристику заключенных Англией и другими державами договоров с Китаем, Японией и Кореей. Во второй части тома описываются последствия японо-китайской войны для Кореи, когда она стала объектом соперничества Японии и России. Том открывается дневниками К.У. Кэмпбелла и У.Г. Уилкинсона, путешествовавших по Корее225, остальная часть тома охватывает период доминирующего влияния России в Корее, начавшегося с бегством императора Кореи в российскую миссию и окончившегося в феврале 1897

111 British Documents on Foreign Affairs. Reports and Papers from the Foreign Office Confidential Print. General Editors Kenneth Bourne and D. Cameron Watt. Part I. From the Mid-Nineteenth Century to the First World War. Series E. Asia, 1860-1914. Ed. Ian Nish. Vol. 4. Sino-Japanese War, 1894. University Publications of America, 1989; ibid. Vol.5. Sino-Japanese War and triple intervention, 1894-1895.

223 Ibid. Vol.6. Korea, Ryukyu Islands and North-East Asia. 1875-1888. Documents 38-44

224 Ibid. Documents 132-342.

225 Ibid. Vol.VI.Japan and North-East Asia, 1890-1899. Documents 197-200. г.226, деятельность российских советников в Корее, попытки России сместить главу корейских морских таможен Дж. МакЛеви Брауна227, ослабление интересов России в Корее в связи с арендой Порт-Артура в марте 1898 г. и заключение ею соглашения с Японией по Корее в апреле

228 того же года .

В диссертации использованы документы о политике США в Корее, опубликованные Государственным департаментом в серийных изданиях «Внешние сношения

США» . Они содержат переписку руководства внешнеполитического ведомства США со своими представителями в странах Дальнего Востока, в которых сформулированы официальные цели американской политики и, в общих чертах, дипломатические пути их достижения. Приложение I к изданию 1894 этих серий содержит подробный очерк американской дипломатии, относящийся к периоду японо-китайской войны 1894-1895 гг.230 При этом надо иметь в виду, что материалы, опубликованные в этих сериях документов, были помещены выборочно и к тому же подверглись значительной редакторской правке. Так, документы, сообщавшие о внутренних делах Кореи и под грифом «Конфиденциально» или «Секретно», не были отражены в коллекции. Тексты были отредактированы таким образом, чтобы убрать все, что потенциально могло скомпрометировать политику Соединенных Штатов.

Эти публикации дополняют сборники дипломатических документов, специально посвященные вопросам политики США в Китае и Корее и изданные в разные годы накануне и после Второй мировой войны. Наиболее интересно собрание документов, подготовленное Полом

226 Ibid. Documents 222-224.

227 Ibid. Documents 254-301.

228 Ibid. Documents 365-370.

229 Papers Relating to the Foreign Relations of the United States. Washington, 1896-1902.

230 Appendix I. Foreign Relations of the United States,1894. Washington, 1895.

Клайдом, охватывающее столетний период взаимоотношений США с Китаем-с 1839 по 1939 гг.231

В 1951, 1963 и 1986 гг. были изданы три тома дипломатических документов, связанных с корейско-американскими отношениями в 18831905 гг.232 Они состоят из копий инструкций Госдепартамента США своим дипломатическим представителям в Корее и оригиналов донесений из Сеула в Вашингтон из архивов американского посольства в Сеуле и Национального архива США.

В них раскрывается сущность политики «незаинтересованного нейтралитета» США в период обострения борьбы держав за Корею и попыток последней отстоять свой суверенитет, стремление правительства США дистанцироваться в Корее, его нежелание брать на себя какие-либо официальные обязательства по договору 1882 г. в отношении последней и оказывать ей на деле поддержку в борьбе за суверенитет и независимость, стремление избежать всего, что могло каким-то образом сделать США обязанным корейскому правительству или ответственным за действия последнего. Составители подчеркивают контраст между официальной позицией Вашингтона и теми тесными отношениями, которые сложились между корейским правительством и американскими предпринимателями, многочисленными миссионерами в Корее.

При работе над документами, помещенными в сборнике «Корейско-американские отношения», следует критически подходить к их изучению, потому что многие из них специально подобраны и комментированы таким образом, чтобы показать, что США всегда выступали за независимое,

231 United States Policy Toward China. Diplomatic and Public Documents, 1839-1939. Selected and arranged by P.H. Clyde, Durnham, 1940.

232 Korean-American Relations. Documents, pertaining to the Far Eastern Diplomacy of the United States. Vol. l.The Initial Period, 1883-1886.Ed., with an Introductory by G. M.McCune and John A.Harrison. University of California Press, Berkeley-Los-Angeles, 1951; Korean-American Relations. Documents, pertaining to the Far Eastern Diplomacy of the United States. Vol. 2.The Period Of Growing Influence, 1887-1895.Edited, with an Introduction, by Spencer J,Palmer. University of California Press, Berkeley-Los-Angeles, 1963; Korean-American Relations. Documents, pertaining to the Far Eastern Diplomacy of the United States. Vol. 3.The Period самостоятельное существование Кореи, в то время как соседние государства - Китай, Япония и особенно Россия - всегда имели агрессивные замыслы в отношении Кореи. Не случайно в данном издании содержится немало донесений американских дипломатов о несуществовавших на деле планах России об установлении протектората над Кореей, отторжении части корейской территории и занятии корейских портов.

Дополнением к официальным публикациям являются материалы американского миссионерского журнала «The Korean Repository»233, на страницах которого в конце XIX в., помимо статей о религиозной деятельности американских миссионеров, публиковались материалы о политике США в Корее, такие, например, как отчет адмирала Р.В. Шуфельдта о подготовке и подписании американо-корейского договора 1882 г., статистические данные об экономике Кореи234.

Важную источниковую базу диссертации составили воспоминания и

235 дневники российских сановников и дипломатов , принимавших непосредственное участие в обсуждении политики правительства. Они помогают раскрыть борьбу в правительственных сферах России в ходе выработки основных направлений дальневосточной политики, в том числе и по корейскому вопросу.

Материалы о взаимоотношениях народов России и Кореи, симпатиях простых корейцев - участников антияпонской вооруженной борьбы к of Diminishing Influence, 1896-1905.Edited, with an Introduction by Scott S. Burnett. University of Hawaii press. Honolulu, Hawaii, 1986. i33 Korean Repository. Seoul, 1892-1898.

234 H.G.Appenzeller. The Opening of Korea: Admiral Shufeldt's Account of it// Korean Repository. 1892, vol.1, p.57-62; 1895, vol.2, p. 252-254.

С.Ю.Витте. Воспоминания. T.l.M,: 1960; Он же. Избранные воспоминания 1849-1911 гг.М,1991; Дневник А.Н.Куропаткина. Нижполиграф, 1923.;А.П.Извольский. Воспоминания. М.-Пг, 1924; В.Н. Ламздорф.Дневник, 1886-1890.М.-Л., 1925; Он же. Дневник, 1891-1892. М.-Л., 1934;Онже. Дневники// Красный архив. 1931.Т.46;Ю.Я.Соловьев.Воспоминания дипломата (1893-1922).М., 1959.; R.R.Rosen. Forty years of Diplomacy. Vol.I-II.N.Y., 1922 и др. северному соседу содержатся в трудах русских путешественников236, отправлявшихся в Корею с целью экономического, географического и военно-топографического исследования страны.

Проследить отношение различных слоев русского общества к политике правительства в Корее и их отклики на важнейшие политические события на Корейском полуострове можно, изучив материалы русской печати, отражающей различные направления российской общественной мысли.

В диссертации использованы, наряду с центральными газетами, и материалы сибирских и дальневосточных изданий, позволившие установить отношение к Корее местных торгово-промышленных и военных кругов, широких слоев общественности.

Цель и задачи исследования.

Основная цель диссертации заключается в том, чтобы показать деятельность российских дипломатических служб всех уровней по реализации российской политики в отношении Кореи и то, как они осуществляли эту политику; влияние, оказываемое ими на правительственный курс Кореи со времени подписания Канхваского договора 1876 г., положившего конец изоляции корейского государства от внешнего мира, до окончательного перемещения центра тяжести дальневосточной политики России с Корейского полуострова на Маньчжурию в 1898 г.; исследовать в связи с этим эволюцию в работе российских дипломатов на разных этапах политики России в Корее с учетом противоречий между сеульским представительством и российским Министерством иностранных дел: первые, находясь в Сеуле, были более

236 См. напр.: Ф. Вебель. Поездка в Корею// Русский вестник. 1894.Т.234; М.И. Венюков. Путешествия по Приамурью, Китаю и Японии. Хабаровск, 1952; Н.Г. Гарин. Из дневников кругосветного путешествия [По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову]. M., 1949; И.А. Гончаров. Фрегат «Паллада». Очерки путешествия. М., 1951; А.Г.Лубенцов. Хамкенская и Пхиенанская провинции Кореи.Хабаровск, 1897; И.И. Стрельбицкий. Из Хунчуна в Мукден и обратно по склоном Чан-БайШаньского хребта.СПб., 1897.; По Корее. Путешествия 1885-1895 гг. M.,1958; H.M. Пржевальский. Путешествия в Уссурийский край. М., 1947. радикальны, острее и болезненнее ощущали проблемы региона, МИД находился далеко, но обладал более широким видением ситуации и был более осторожным, гибким. Другая цель исследования - изучить основные привнесенные из Китая, Англии и Японии доктрины внешней политики феодальной Кореи, которыми руководствовалось корейское правительство в своей политике в отношении России, показать борьбу различных группировок в правящем лагере Кореи по вопросам внешнеполитической ориентации, деятельность прорусской группировки, одержавшей временно верх в этой борьбе в первые годы после окончания японо-китайской войны 1894-1895 гг.

Для обстоятельного и объективного овещения истории дипломатических отношений между Россией и Кореей автор ставит следующие задачи:

2. Показать основные геополитические интересы России на Корейском полуострове в 1876-1898 гг. и место Кореи в дальневосточной политике России.

3. Изучить корейскую политику России и выявить те этапы, через которые она прошла с показом особенностей каждого этапа и тех условий, которые порождали эти особенности.

4. Выявить те достижения, которых удалось добиться российской дипломатии в Корее и, в то же время, показать сложности, трудности и ошибки, допущенные в корейской политике России.

5. Определить ту роль, которую в реализации корейской политики России сыграло дипломатическое ведомство в центре и его представительство в Корее, и выяснить взаимоотношения между центром и его представителями в Сеуле с показом конкретных шагов, предпринятых центральной властью и российскими представителями в Корее.

6. Показать противодействие, которое оказывали дипломатические представители других стран, заинтересованных в укреплении своего влияния в Корее, российским представителям, и рассмотреть взаимодействие российских дипломатов с корейским правительством и дипломатами государств, действовавших в корейском направлении.

7. Исследовать обострение русско-японского соперничества в Корее после японо-китайской войны и последствия перемещения в конце 90-х гг.

XIX в. главного направления российской политики на Дальнем Востоке в Китай и Маньчжурию.

8. Рассмотреть реакцию различных кругов корейского общества на политику России в Корее и показать стремление прорусской группировки в правящих сферах (группировка вана Коджона), в лагере их противников (реформаторы и их лидер Ким Окюон), в антияпонски настроенных кругах корейского военного и гражданского чиновничества и простого народа опереться на помощь и поддержку России для защиты независимости и сохранения суверенитета корейского государства.

9. Критически переосмыслить оценки роли внешней политики России и конкретной деятельности российской дипломатии в Корее, существующие в российской и зарубежной историографии по корейскому вопросу и дать историографическое исследование.

Методологической основой исследования явились исходные принципы исторической науки, а именно, принцип историзма, объективного взгляда на исторические явления, и сравнительно-исторического анализа событий и фактов. Теоретический анализ сочетался с хронологическим и проблемным подходом к изложению рассматриваемых исторических процессов. Такой подход к решению поставленных в диссертации задач позволил автору на основе тщательного изучения русских архивных документов и зарубежных, прежде всего, корейских документальных публикаций показать реальную картину деятельности дипломатических служб России и Кореи, и подвергнуть критике и пересмотру утвердившиеся в западной, японской и корейской историографии концепции о «русской угрозе» Корее на всех этапах истории российско-корейских отношений и «защите» Кореи от «русской агрессии» Японией, Англией и др. державами. Сравнительный анализ политики России и враждебных Корее и России держав позволил выявить особенности и отличительные черты корейского направления политики России, которая в силу ряда объективных причин (военная и финансово-экономическая слабость на Дальнем Востоке, огромные затраты на хозяйственное освоение дальневосточных владений, отвлеченность на другие внешнеполитические цели и др.), была заинтересована в сохранении статус-кво в Корее, чтобы она не стала плацдармом для агрессивных действий других держав против своих дальневосточных владений. Комплексный подход позволил также решить поставленные задачи с учетом социально-экономических, политических и военных факторов России и Кореи.

Научная новизна и практическая значимость диссертации состоят в том, что автор впервые в отечественной исторической литературе, опираясь уже на достигнутые в последние десятилетия успехи отечественных историков в изучении политики России в Корее, делает попытку представить сводное и полное исследование дипломатической истории российско-корейских отношений в последней четверти XIX в. При этом диссертантка не преследует цель «обелить» корейскую политику России, стремится показать ее со всеми достоинствами и недостатками

На основе анализа^ комплекса проблем, связанных со взаимоотношениями России и Кореи, и выявления основных направлений корейской политики России, которые разрабатывались в министерствах иностранных дел, финансов, военном и морском и окончательно рассматривались на Особых совещаниях министров, генерал-губернаторов Восточной Сибири и Приамурского края и российских дипломатических представителей в Сеуле, Пекине и Токио и утверждались царем, в диссертации показано, что на протяжении всего исследуемого в ней периода в центре внимания политики России относительно Кореи неизменно стояли вопросы сохранения статус-кво на Корейском полуострове, суверенитета и территориальной целостности корейского государства. Диссертантка по материалам российских и корейских источников, проследила также предпринятые в ответ на дипломатические шаги России меры Министерства иностранных дел, военного и финансового ведомств Кореи, которые предпринимались лишь с санкции корейского вана и его ближайших сановников, включая и противников России.

В диссертации введены в научный оборот новые материалы из российских архивов, новейших публикаций дипломатических документов Кореи, Великобритании и США. На основе этих материалов и с учетом международных отношений в Северо-Восточной Азии и борьбы Китая, Японии и западных держав за преобладающее влияние на Корейском полуострове, автором диссертации исследованы основные этапы дипломатической борьбы России за сохранение статус-кво, независимости и целостности Корейского государства, что отвечало национальным интересам России, стремившейся к тому, чтобы враждебные ей агрессивные державы не использовали Корею - геополитического соседа России - в качестве плацдарма для нападения, угрожая безопасности ее дальневосточных владений. Такая политика России, без сомнения, отвечала и интересам Кореи.

Результаты исследования могут быть использованы при написании обобщающих трудов по истории международных отношений на Дальнем

Востоке в целом и истории российско-корейских отношений со времени возникновения первых контактов русских с корейцами до настоящего времени, в частности. Еще большее применение результаты и выводы исследования могут найти в практической деятельности внешнеполитического ведомства Российской Федерации, в вопросах совершенствования, дальнейшего расширения и упрочения отношений Российской Федерации с двумя корейскими государствами. Они послужат обоснованием преемственности традиций в проведении современной российской внешней политики на корейском направлении, исторического права России на присутствие в Северо-Восточной Азии, активное участие в решении проблем Корейского полуострова и обеспечении мира и стабильности в этом взрывоопасном участке Азиатско-Тихоокеанского региона.

На защиту выносятся следующие положения и выводы:

1. В сложнейшем переплетении международных противоречий на Дальнем Востоке в целом и в Корее, в частности, российская дипломатия стремилась видеть и отстаивать там свои национальные интересы - не допустить превращения Кореи в плацдарм враждебных России сил. При этом предметом особой заботы российской политики вплоть до аннексии Кореи Японией были ее северные районы.

2. Корейский вопрос российская дипломатия рассматривала как составную часть своей дальневосточной политики, считая, что сохранение независимочти корейского государства, его самостоятельности в решении внешнеполитических проблем явятся залогом стабильности на всем Дальнем Востоке, налаживания устойчивых и мирных отношений с двумя крупнейшими соседями - Китаем и Японией.

3. В деятельности российской дипломатии в Корее в рассматриваемый в диссертации период просматривались выдержка и осторожность, чтобы не вызвать осложнений в отношениях с Китаем, Японией и другими державами и не допустить вовлечения России в военные конфликты. Отход в начале XX в. от такой политики ускорил назревание войны с Японией.

5. Российские дипломаты в Корее, поддерживавшие тесные связи с дипломатическими представителями в Китае и Японии, были основными проводниками политики России. Они являлись активной силой, обеспечившей установление дипломатических отношений с Кореей в непростой ситуации формального сюзеренитета цинского Китая, пытались предотвратить японо-китайскую войну и использовать имеющиеся противоречия, чтобы ни одна из сторон не смогла утвердиться в Корее. Российские представители в Корее, в отличие от руководства внешнеполитического ведомства в Петербурге, настаивали на более активном участии в корейских делах и противодействии чрезмерному усилению Японии на Корейском полуострове.

6. Россия рассматривалась многими в правящих кругах Кореи, в народных массах, как противовес агрессорам. В выработке такого представления огромную роль сыграли российские дипломаты в Сеуле, Пекине и Токио.

7. В деятельности российских дипломатов, имели место и просчеты, которые помешали достижению их цели. Прежде всего, они проглядели начальный этап японской экспансии, с неоправданным доверием отнеслись к мирным заявлениям правительства Японии, выпустили из внимания захватнические планы японской военщины в Корее в начале 90-х гг. XIX в.

Апробация исследования

Материалы диссертации использованы при чтении курса лекций и проведении семинарских занятий по истории российско-корейских отношений конца XIX в. в университете Коре (Республика Корея) Калифорнийском государственном университете (США) во время заграничных командировок. Опубликованы две монографии, послужившие основой для написания настоящей диссертации, и ряд статей общим объемом 55,2 п.л. Основные положения диссертации изложены в докладах и выступлениях на следующих научных конференциях и симпозиумах:

1. Региональная научная конференция «Восток: прошлое и настоящее». ИГУ. Иркутск, 1991.

2. Второй международный симпозиум "Сэге сог-ый ханминджок" ("Корейцы мира"). Академия духовной культуры. Соннам, 1993.

3. Всероссийская научная и методическая конференция «Россия и народы Востока. Проблема изучения и преподавания истории Афро-Азиатских стран в высших учебных заведениях». 28-30 декабря 1993. Иркутск, 1993.

4. Научная конференция "Россия, Сибирь и страны Азиатско-Тихоокеанского региона". Иркутск, 1994.

5. Международная научно-практическая конференция "Диаспоры в историческом времени и пространстве. Национальная ситуация в Восточной Сибири". ИГУ. Иркутск. 1994.

6. Научно-практическая конференция, посвященная 50-летию российско-новозеландских дипломатических отношений: "Россия, Сибирь и страны Азиатско-Тихоокеанского региона." ИГУ. Иркутск, 1994.

7. Международная научно-практическая конференция "Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность". М.- Иркутск, 1995.

8. Научно-практическая конференция "Восток и Сибирь: Место встречи. Взгляд из Сибири." Иркутск, 1996.

9. Тихоокеанская конференция, посвященная 300 -летию со дня рождения российского флота. Российский флот на Тихом океане: история и современность. Владивосток, 1996.

Ю.Агван Пхачхон ги-ый кукдже кванге. Хаккё бобин седжонхагвон 50 чунён кинем хаксуль хэнса. Хангук чончхи вегёса хакхве че 6 хве кукдже хаксуль тэхве. Vlth International Symposium. Korean King's Flight to Russian Legation in 1896 and International Relations. The Society of Korean Political and Diplomatic History. Sejong University. Seoul, 1996.

11. 2-я международная научная конференция "Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность". Москва-Иркутск-Тэгу. 1997.

12.Международная конференция "100 лет корееведения в Санкт-Петербургском университете". СпбГУ. СПб., 1997.

13.XI международная научно-практическая конференция «Россия и Восток: взгляд из Сибири». ИГУ. Иркутск, 1998.

14.3-я академическая конференция "Россия и Корея на пороге нового столетия". ИДВ РАН. М., 1999.

15.3-я международная научно-практическая конференция "Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: История и современность". М.-Иркутск-Улан-Удэ-Тэгу, ИГПУ, 1999.

16.4-я академическая конференция "Корейский полуостров: мифы, ожидания и реальность". Часть 2. ИДВ РАН. М., 2000.

18.Четвертая международная научная конференция "Народы России, Сибири и стран Востока: История и современность". М.-Иркутск, 2002.

19.21st Conference of the Association of Korean Studies in Europe. Frascati, 2003.

20.41 Conference of the Association of Asian Studies. South-East. Gainesville, Florida. 2003.

21.XXXVII международный конгресс востоковедов ИКАНАС. М., 2004.

22. Ро-иль чонджэнъ-ква хангук: хангук са сог-ый ро-иль чонджэнъ. Ро-иль чонджэнъ 100 чунён кугдже хаксуль хве. (Международная конференция, посвященная 100 летней годовщине русско-японской войны «Русско-японская война и Корея: русско-японская война в истории Кореи"). Ун-т Корё. Сеул, 2004.

23.International Conference in the Commemoration of the 100th Anniversary of the Russo-Japanese War "The Russo-Japanese War and the International order in East Asia: Historical Characteristics and modern meaning". The Korean Association for Political and Diplomatic History, The Institute 21 for Peace Studies. Seoul, 2004.

24.International Forum for Korean Studies. "Current Trends and Future Objectives of Korean Studies". Korea University. International Center for Korea Studies. Seoul, 2005.

25.Мин Ёнхван-ый кэхёккусанъгва вэгёхвальтонъ-э тэхан пхёнъга. Чхунъчонггонъ Мин Ёнхван саго 100 чунён кинем хаксультэхве./ Оценка реформаторской и дипломатической деятельности Мин Ёнхвана. Научная конференция, посвященная 100-летию со дня смерти выдающегося государственного деятеля Мин Ёнхвана. Ун-т Корё. Сеул, 2005.

26.Centenary International Symposium on the Russo-Japanese War "Portsmouth Treaty and the Past, Present, and Future of Peace building in Northeast Asia". ASEM Institute for International Relations. Seoul, 2005.

Структура диссертации.

Диссертационное исследование состоит из введения, двух частей (8 глав), в которых излагается дипломатическая история российско-корейских отношений 1876-1898 гг., заключения и списка использованных источников и литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Российская дипломатия и Корея"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Активизация внешнеполитической деятельности Российской Федерации в Северо-Восточной Азии, в частности на Корейском полуострове, важность для российской дипломатии в настоящее время придерживаться традиционного курса на добрососедские отношения с обоими корейскими государствами, на сохранение независимости Кореи, отсутствие до последнего времени специального, комплексного исследования дипломатической истории русско-корейских отношений со времени «открытия» Кореи со второй половины 70-начала 80-х гг.Х1Х в., подвергавшейся искажению в японской, корейской и западной историографии, придают обсуждаемой диссертации весьма актуальное значение с общественно-политической и научной точек зрения.

Рассмотрение дипломатической истории российско-корейских отношений в 1876-1898 гг. позволяет проследить основные этапы процесса постепенного возрастания роли и места Кореи во внешней политике российского государства на Дальнем Востоке, значение деятельности русских дипломатов в деле нейтрализации политики агрессивных держав в Корее и сохранения самостоятельности корейского государства.

Корейский вопрос стал важной составной частью внешней политики России на Дальнем Востоке со времени подписания в 1876 г. первого неравноправного договора с Японией. Объяснялось это тем, что Корея, остававшаяся до того времени единственным государством в Восточной Азии, продолжавшим курс на внешнеполитическую изоляцию, стала объектом ожесточенной схватки за нее не только западных держав, но и своих крупнейших соседей - Китая и Японии, которые стремились к установлению своего монопольного господства на Корейском полуострове. Возникла угроза превращения Кореи в военно-стратегический плацдарм агрессивных государств для нападения на дальневосточные окраины

России. Поэтому национальные интересы России требовали нейтрализации при помощи ее дипломатов на местах агрессивных происков держав против Кореи - ближайшего соседа российских дальневосточных владений.

Эти владения в первые десятилетия второй половины XIX в. начали только осваиваться. Россия там была слишком слаба и всерьёз опасалась покушения на них со стороны других государств. Отсюда вытекала главная цель российской дипломатии в Корее - уберечь эту страну от захвата другими государствами, сохранить там статус-кво. Можно с полной достоверностью и определенностью говорить о том, что документы российских архивов решительно опровергают домыслы о захватнических намерениях России в отношении Кореи. В рассматриваемое в диссертации время, как, впрочем, и в дальнейшем, лейтмотивом политики России в Корее было стремление иметь в ее лице дружественную страну, влиять на ее внешнеполитическую ориентацию и воспрепятствовать утверждению там враждебных себе сил. И это отчетливо просматривается на всех этапах деятельности российской дипломатии в Корее на протяжении 1876-1898 гг.

Истоки такой политики России в отношении Кореи восходят еще к 1860 г., когда в результате подписания русско-китайского Пекинского договора Корея стала сопредельным с Российской империей государством. С этого времени главным в политике России и деятельности российской дипломатии в корейском вопросе было стремление к сохранению независимости и самостоятельности корейского государства. Руководствуясь этими соображениями, российская дипломатия воздерживалась от всяких переговоров с Кореей об установлении официальных отношений с целью получения от нее каких-либо прав или преимуществ в торгово-экономических отношениях, считая, что ими воспользуются западные державы, в первую очередь Англия, в то время, как Россия, обладающая весьма слабым экономическим, финансовым и военным потенциалом в своих дальневосточных владениях, лишена будет такой возможности.

Заключение японо-корейского Канхваского договора 1876 г. не изменило взгляда российского Министерства иностранных дел на необходимость придерживаться "выжидательной политики" в отношении Кореи до того времени, когда западные державы откроют себе доступ в эту страну. В то же время усилия российской дипломатии были направлены к тому, чтобы воспрепятствовать навязыванию Корее кабальных договоров западными державами.

Можно без преувеличения сказать, что одна из главных задач российских дипломатов в Китае и Японии в тот период заключалась в том, чтобы помешать действиям США, направленным на подписание договора с Кореей. Однако попытки эти не увенчались успехом. Цинское правительство назойливо предлагало корейскому вану заключить договоры с западными державами под предлогом защиты суверенитета Кореи от посягательств со стороны России и Японии. Это была крайне недальновидная политика, целью которой было усиление китайского влияния в Корее путем сделок с иностранными государствами и использования их противоречий между собой. Но корейское правительство, воспринявшее постулаты внешнеполитической доктрины Ли Хунчжана, капитулировало и подписало в 1882 г. с США Инчхонский «договор о дружбе и торговле», а вслед за этим в 1882-1883 г. договора с Англией и Германией, окончательно превратившие Корею в полуколониальную страну.

Только с этого времени российская дипломатия начала переговоры о подписании договора с Кореей, преследуя при этом цель последовать образцу договоров о морской торговле, заключенных до этого другими странами. Руководствовались при этом российские дипломаты, главным образом, не желанием обрести какие-либо особые права и привилегии, а стремлением не допустить в этом отношении преимущественного положения своих соперников. Русско-корейский договор содержал в себе такие же неравноправные для Кореи статьи о наиболее благоприятствуемой нации и экстерриториальной юрисдикции, какие имелись и в других договорах. Поэтому правомерно рассматривать его в ряду неравноправных договоров Кореи с западными державами, усиливших ее зависимое положение. Однако, полученные Россией по договору с Кореей права и привилегии в морской торговле из-за слабого развития ее торгового флота на Дальнем Востоке и отсутствия регулярного сообщения между Владивостоком и Европейской Россией, не имели для нее большого экономического значения. Главное в договоре - это установление дипломатических отношений между двумя соседними государствами, что давало возможность корейскому правительству впоследствии по дипломатическим каналам неоднократно обращаться непосредственно к правительству России с просьбами об оказании помощи и содействия в защите независимости и суверенитета Кореи от посягательств со стороны агрессивных государств, прежде всего, Китая, Японии и Англии.

Российская дипломатия по указанию правительства оказывала такую помощь, и она с особой силой проявилась в середине 80-х гг. XIX в., когда во внутри- и внешнеполитической жизни Кореи произошли важные события, связанные с попыткой государственного переворота 4 декабря 1884 г., осуществленной корейскими реформаторами во главе с Ким Окюоном и Пак Ёнхё, и повлекшей за собой резкое обострение международной обстановки вокруг Корейского полуострова, опасность возникновения войны между Японией и Китаем из-за Кореи.

В создавшейся ситуации российская дипломатия, стремясь сохранить статус кво в Корее путем нейтрализации захватнических устремлений Японии и Китая на полуострове, отказалась от установления протектората России над Кореей. В этих же целях российские дипломаты в Китае добивались заключения с китайским правительством письменного соглашения о неприкосновенности и территориальной целостности Кореи, отказе Китая и России от ввода своих войск на Корейский полуостров. Но соглашение по вине китайской стороны, настаивавшей на признании Россией вассальных отношений Кореи к Китаю и предлагавшей подписать соглашение без упоминания об обязательстве сторон соблюдать принцип неприкосновенности и целостности Кореи, не было подписано. Но и в последующие годы российская дипломатия продолжала курс на отстаивание принципа статус-кво и целостности корейского государства.

Отношения России с Китаем, касающиеся Кореи в этот период, на первый взгляд, могут показаться противоречивыми. Но в них была своя логика. С одной стороны, российская дипломатия не могла не считаться с традиционной системой формального вассалитета Кореи и старалась на этой основе использовать Китай для противодействия проникновению в Корею других держав, в определенной степени, преувеличивая его могущество. Но, с другой стороны, российские дипломаты не упускали возможности противиться усилению в Корее позиций Китая, стремившегося с 80-х годов XIX в. перейти от формального к фактическому господству в этой стране, занять лидирующее положение в борьбе держав за Корею. Вместе с тем, российская дипломатия, в то время, проглядела захватнические планы Японии. Успокоительные и миролюбивые заявления представителей японского правительства воспринимались ею (особенно посольством в Токио) за чистую монету. Это в известной мере затруднило в последующие годы сопротивление России японской экспансии в Корее.

Деятельность российской дипломатии в непосредственных отношениях между Россией и Кореей после подписания договора 1884 г. сосредоточилась, главным образом, на официальном оформлении соответствующим международным актом пограничных отношений между двумя государствами, в особенности сухопутной торговли и правового положения корейских переселенцев в России. Решению этих задач способствовал подписанный в августе 1888 г. в Сеуле русско-корейский договор о правилах сухопутной торговли, заложивший основы будущих добрососедских отношений между Россией и Кореей.

Корейский вопрос стал одним из главных в деятельности российской дипломатии на Дальнем Востоке накануне и в период японо-китайской войны 1894-1895 гг., когда Корея в силу своего геостратегического положения превратилась в арену ожесточенной борьбы держав, в первую очередь, своих крупнейших соседей - Китая, который стремился сохранить и укрепить свое монопольное влияние в Сеуле, и Японии, приступившей к реализации планов установления своего полного господства на Корейском полуострове. Российские дипломаты опасались также, что западные державы, главным образом Великобритания, в этот критический период могут вмешаться в японо-китайский конфликт, что нарушило бы равновесие сил на Дальнем Востоке и привело бы к возникновению угрозы превращения Корейского полуострова в военно-стратегический плацдарм агрессивных действий держав непосредственно у границ дальневосточных владений России.

В такой обстановке уже в самом начале японо-китайской войны 18941895 годов русской дипломатией отчетливо были определены принципы, которые легли в основу ее деятельности в Корее вплоть до русско-японской войны 1904-1905 гг.: сохранение в Корее статус-кво, недопущение на Корейском полуострове господства более могущественного, по сравнению с Кореей, государства, свобода мореплавания через Корейский пролив. Российская дипломатия высказалась за противодействие Англии, если бы она путем вмешательства в корейский конфликт на стороне Китая или Японии попыталась осложнить обстановку на Дальнем Востоке.

Позиция российской дипломатии в корейском вопросе начинает меняться со времени возникновения японо-китайского конфликта. Она безуспешно пыталась добиться мирного урегулирования между Китаем и Японией путем одновременного вывода войск их с Корейского полуострова, но в то же время была твердо намерена не допустить военных действий на севере Кореи и воспрепятствовать присоединению этой страны к Японии или Китаю. Российские дипломаты на этом сложном этапе умело использовали противоречия между Японией и Китаем, отстаивая при этом как национальные интересы России, так и всего региона в целом. При этом российские дипломаты не предвидели еще, до каких пределов дойдут притязания Японии. К тому же в тот момент еще не было ясно, какая из воюющих стран одержит решающую победу.

Переход к политике вмешательства наступил в начале 1895 г., когда полностью выяснились военное превосходство Японии, её притязания на Порт-Артур и Ляодунский полуостров. В Петербурге пришли к убеждению, что Симоносекский мирный договор представляет прямую угрозу для России и ее интересам в Маньчжурии, поскольку он создает опорный пункт для японской агрессии недалеко от русского Дальнего Востока. Поэтому борьба российской дипломатии против притязаний Японии на Порт-Артур и Ляодунский полуостров в этот период имела прямое отношение к Корее. Российские дипломаты сумели создать коалицию для достижения этой задачи, организовав общее противодействие Японии. Одна из их главных задач во время японо-китайской войны заключалась в том, чтобы добиться от Японии признания полной независимости Кореи. Формально эта задача была решена. Япония официально обязалась пред Россией не покушаться на независимость корейского государства. Это обстоятельство, несмотря на то, что Япония на деле признавала независимость Кореи только от Китая и стремилась использовать первую статью договора для полного порабощения Кореи, имело для российской дипломатии большое значение, поскольку японские обязательства относительно Кореи открывали ей возможности, пусть даже формальные, для противодействия установлению полного господства Японии на Корейском полуострове.

Политика России в отношении Кореи и деятельность русской дипломатии в этой стране, объективно позитивная их роль в борьбе Кореи за сохранение независимости и самостоятельности в решении внешнеполитических вопросов, связанных с защитой суверенитета государства, были поняты и оценены правительством этой страны, особенно той его частью, которая состояла из антияпонски настроенных сановников во главе с ваном Коджоном и в среде которых уже со второй половины 80-х гг. сформировалась прорусская группировка. Многократные предложения этой группы об установлении русского протектората над Кореей, просьбы к российским дипломатам об оказании помощи в борьбе против иностранного засилья определенно свидетельствовали о том, что Россия и ее дипломатия воспринимались корейскими патриотами как действенный противовес агрессивным устремлениям других стран. Яркий тому пример - активное участие России в срыве попытки Англии овладеть Комундо, за чем могли последовать другие такие же акции, если бы не своевременно организованный отпор, настойчивые требования российской дипломатии о выводе японских войск с территории Кореи и сохранении независимости корейского государства в годы японо-китайской войны 1894-1895 гг., срыв планов захвата Японией Порт-Артура и Ляодунского полуострова, расположенных на подступах к Корее; решительные действия российских дипломатов по разоблачению и наказанию японских дипломатов, организовавших убийство королевы Мин; предоставление убежища корейскому вану Коджону с целью спасения его жизни и провала японских планов утверждения господства на Корейском полуострове и др.

Именно, эти патриотически и антияпонски настроенные круги среди высшего корейского чиновничества, после убийства королевы Мин Мёнсон и сформирования прояпонского правительства решили искать помощи и защиты у России и организовали, при согласии русских представителей в Сеуле, побег Коджона в здание российской миссии. Это обстоятельство открыло российской дипломатии исключительно благоприятные возможности для усиления в Корее политического и экономического влияния России. За время пребывания вана Коджона в русской миссии в Корее были проведены мероприятия по улучшению финансовой системы, укреплению армии и упорядочению административного устройства и судопроизводства. Были предприняты серьёзные меры по упрочению статуса независимого государства и международного положения Кореи, чему в значительной степени способствовало отправление в Россию специального посольства во главе с Мин Ёнхваном.

Однако в намерения России не входило воспользоваться этой чрезвычайно благоприятной обстановкой для присоединения Кореи или установления своего протектората над ней. Напротив, российская дипломатия решила остановиться на достигнутом и постараться урегулировать корейский вопрос путем соглашения с Японией, но при сохранении своего преобладающего политического влияния в Сеуле. Тогда же к мнению о необходимости соглашения с Россией стала склоняться и дипломатия Японии, которая в то время стояла перед выбором: либо совершенно отказаться от Кореи, либо поставить её под протекторат остальных держав, либо вступить в соглашение с Россией и сохранить в Корее свое влияние, либо попытаться сохранить господство над Кореей своими силами. Наилучшим решением было признано соглашение с Россией. В результате в 1896 г. были подписаны Сеульский меморандум и Московский протокол, которые предоставили России право охранять вана, но в остальных вопросах (финансовом и военном) устанавливали юридическое равенство сторон в Корее. Такое положение не могло надолго устроить Японию и было чревато новыми осложнениями в отношениях между Россией и Японией.

В ходе выработки шагов российской дипломатии в отношении Кореи выявились внутренние противоречия в МИД России, существенная разница во взглядах руководства российского внешнеполитического ведомства в Петербурге и его представителей в Сеуле. Министерство иностранных дел России, обладая более широким видением ситуации и будучи ответственно за положение собственной страны и стабильность международной ситуации на Дальнем Востоке в целом, было более гибким и осторожным, стремилось не обострять отношений с представителями противоборствующих держав в регионе. Российские дипломаты в Корее, непосредственно находясь в обстановке растущей угрозы порабощения Кореи Японией, были всерьёз обеспокоены непрерывными, зачастую чрезмерно провокационными действиями ее в этой стране, болезненнее переживали происходящее и часто придерживались противоположных точек зрения на политику в отношении Кореи. Российские дипломаты в Сеуле в своих донесениях в Петербург неоднократно обращали внимание своего правительства на то, что политика, проводимая Японией на Корейском полуострове, противоречит интересам России, представляя прямую угрозу независимости Кореи, миру и безопасности на Дальнем Востоке в целом. Не желая мириться с беззастенчивым вмешательством Японии в дела Кореи и считая, что дальнейшее бездействие и уступчивость России разрушат ее престиж здесь, они призывали активнее противостоять японской экспансии, настаивали на более радикальном вмешательстве России в дела Кореи. Из этого проистекала непоследовательность и колебания российской политики в отношении Кореи: поддерживая в Корее веру в помощь со стороны России, не оказывали ее на практике, опасаясь испортить отношения с Японией и Китаем. В лучшем случае, русским дипломатам в Сеуле разрешалось заявлять о «нравственной поддержке» со стороны российского правительства, что не могло устраивать корейскую сторону. Русские дипломаты в Сеуле, особенно после отъезда Коджона из русской миссии, не были наделены никакими полномочиями для защиты Кореи от японских посягательств.

На рубеже XIX и XX веков происходит ослабление внимания России к Корее за счет усиления борьбы за укрепление экономических, военных и стратегических позиций в Маньчжурии. Наступление такого поворота в дальневосточной политике России было юридически оформлено Токийским протоколом Ниси-Розена 25 апреля 1898 г., согласно которому царское правительство признало преобладающие экономические интересы Японии в Корее и обязалось не препятствовать развитию торговых и промышленных сношений между Японией и Кореей.

Токийский протокол зафиксировал значительное падение русского влияния в Сеуле. Тем не менее, российская дипломатия все еще рассчитывала на сохранение своего влияния в Корее. Последнее было чревато новыми осложнениями в отношениях между Россией и Японией. Обострившееся в конце XIX в. соперничество и противоборство на Дальнем Востоке в целом, в Корее и Маньчжурии, в частности, когда в ходе борьбы в правящих кругах России по вопросам дальневосточной политики страны одержала верх «безобразовская шайка», приступившая к реализации завоевательных планов на Дальнем Востоке без учета того обстоятельства, что Россия и в военном, и финансово-экономическом отношении совершенно не была готова к победоносной войне, в конечном счете, привели к русско-японской войне 1904-1905 гг., одним из итогов которой стала аннексия Кореи Японией в 1910 г.

После подписания Токийского протокола 1898 г. в Корее происходит постепенное снижение ожиданий, обращенных к России и доверия к ней, результатом чего явился перелив части прорусских сил в стан прояпонских.

В то же время Коджон и его сподвижники не переставали видеть в России заступницу, что в значительной мере было обусловлено их личной симпатией к российским дипломатам, поддерживавшим Корею в ее борьбе с японскими притязаниями. Обращение Кореи к России как к противовесу нажиму со стороны других держав, имели место не только до 1897 г., но и на последующих этапах. Особенно они участились в годы русско-японской войны 1904-1905 гг. и японского протектората над Кореей. Вплоть до захвата Японией Кореи группировка Коджона продолжала рассчитывать на Россию, строя даже планы бегства корейского монарха на ее территорию, что в создавшейся обстановке фактически было нереально.

Таковы основные этапы деятельности российской дипломатии в Корее в последней четверти XIX в. Из их анализа вытекают и уроки, которые было бы желательно учесть в целях улучшения взаимоотношений с обоими корейскими государствами - Корейской Народно-Демократической Республикой и Республикой Корея. Главные из них, по мнению диссертантки, сводятся к следующему:

1. Российские дипломаты в Корее, поддерживавшие тесные связи с русскими дипломатическими представителями в Китае и Японии, дипломатическими ведомствами восточно-сибирского генерал-губернаторства в Хабаровске с 1884 г., явились основными проводниками российской политики в Корее.

2. Российские дипломатические представители не были лишь простыми чиновниками, послушными исполнителями указаний центрального правительства, а являлись активной силой, участвовавшей в дипломатической борьбе вокруг захвата Англией порта Гамильтон, обеспечившей установление дипломатических отношений с Кореей в непростой ситуации сохранявшейся формальной вассальной зависимости от цинского Китая, пытавшейся не допустить обострения международной ситуации накануне японо-китайской войны 1894-1895 гг. и, в то же время, использовать имеющиеся противоречия между Японией и Китаем, чтобы помешать им утвердиться в Корее. Российские дипломаты после японо-китайской войны препятствовали чрезмерному усилению Японии на Корейском полуострове.

2. В сложнейшем переплетении международных противоречий на Дальнем Востоке в целом и в Корее, в частности, российская дипломатия стремилась видеть и отстаивать там свои национальные интересы - не допустить превращения Кореи в плацдарм враждебных России сил.

3. Предметом особой заботы российской политики вплоть до аннексии Кореи Японией были ее северные районы, которые могли быть использованы другими во враждебных для России целях .

4. Корейский вопрос российская дипломатия рассматривала как составную часть своей дальневосточной политики, считая, что сохранение независимости и целостности корейского государства, его самостоятельности в решении внешнеполитических проблем, защита Кореи от посягательств со стороны западных держав явятся залогом стабильности положения на всем Дальнем Востоке, сохранения устойчивых и мирных отношений с двумя крупнейшими соседями - Китаем и Японией.

5. Россия рассматривалась многими в правящих кругах Кореи, прежде всего Коджоном и его ближайшим окружением, в широких народных массах, как противовес агрессорам (не случайно Корея стала колонией Японии только после поражения России в русско-японской войне). В выработке такого представления огромную роль сыграли Министерство иностранных дел России, российские дипломаты в Сеуле, Пекине и Токио. Нелишне было бы активнее публиковать соответствующие материалы из российских архивов и результаты научных исследований российских историков-корееведов в южнокорейских и северокорейских научных и популярных изданиях, разъяснять российскую политику второй половины Х1Х-начала XX вв. в научных изданиях, диссертациях, на конференциях, симпозиумах и круглых столах, подчеркивая приверженность России заложенным тогда традициям.

6. Россия старалась содействовать нахождению у власти в Корее дружественных ей политических сил. Эту традицию желательно учитывать ради укрепления позиций России в Северо-Восточной Азии и на Корейском полуострове, в частности.

7. Задача состоит не только в том, что надо противостоять искажениям, извращениям в исследованиях зарубежных исследователей за счет новых архивных и других материалов. Но необходимо показать также, что история российско-корейских отношений, особенно конца XIX - начала XX веков, в корейской историографии часто извращается из-за незнания русских материалов, малого знакомства с ними. Некоторые исследователи делают это преднамеренно, чтобы с ее помощью в негативном свете показать корейскую политику не только советского времени, но и сегодняшнего дня тоже.

Все эти уроки из истории российско-корейских отношений, деятельности Министерства иностранных дел и его представителей в Сеуле во второй половине XIX - начала XX века особо примечательны для российских дипломатов в нынешних условиях, когда одна из важнейших задач внешней политики России в Северо-Восточной Азии состоит в том, чтобы обеспечить национальные интересы самой России путем обеспечения мира и стабильности у ее границ и расширения добрососедских отношений с корейскими государствами, и в то же время, способствовать делу мирного урегулирования на Корейском полуострове и объединению Кореи.

Список научной литературыПак, Бэлла Борисовна, диссертация по теме "История международных отношений и внешней политики"

1. Барсуков И. Граф Н. Н. Муравьев-Амурский по его письмам, официальным документам, рассказам современников и печатным источникам (материалы для биографии). М., 1891.

2. Вебер К.И. Записка о Корее 1884 г. Вестник Международного центра азиатских исследований. 2000,

4. Вебер К.И. Записка о Корее до 1898 г. и после. Сеул, апрель 1903 г. //Российское корееведение:Альманах.Вьшуск второй. М., 2001.

5. Гримм Э. Д. Сборник договоров и других документов но истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842-1825). М., 1927. Из энохи японо-китайской войны Красный архив. Т. 1-2 (50-51). 1

6. Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и Временного нравительства 1878-1917 гг. Серия 2. Т. XIX. Ч. 1. М., 1939.

7. Обзор сношений с Японией по корейским делам с 1895 г. СПб., 1906.

8. Первые шаги русского империализма на Дальнем Востоке Красный архив. 1932. Т. 3(52).

9. Политика капиталистических держав и национально-освободительное движение в Юго-Восточной Азии (1871-1917). Документы и материалы .Ч.1.М., 1965; Ч.2.М., 1967.

10. Русско-китайские отношения. 1689-1

11. Официальные документы. М., 1958.

12. Сборник главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью. Т. IV. Вып. I. Иркутск, 1883; Т. IV. Вып. II. Иркутск,

13. Сборник действующих трактатов, конвенций и соглашений, заключенных Россией с другими государствами и касающихся различных вопросов международного права. Т. 1. СПб.,. 1902.

14. Сборник договоров и дипломатических документов по делам Дальнего Востока 1895-1905 гг. СПб., 1906.

15. Россия и Япония на заре XX столетия. Аналитические материалы отечественной военной ориенталистики. Под редакцией генерал-майора В.А. Золотарева. М., 1994. на к о р е й с к о м я з ы к е

16. Ильбон соджэ хангук са чаре чосапого.П. Хэве сарё Чонгсо

17. Кукса пхёнчхан вивонхве. Сеул, 2004. (Справочные материалы о материалах по Корее, находящиеся в Японии Сборники зарубежных исторических материалов. Институт национальной истории. Сеул, 2004.). 2. Ку Хангук вэгё мунсо (Сборник дипломатических документов старой Кореи).Т. 17-

18. Мигук соджэ хангук са чаре 4Ocanoro.IV. Хэве сарё Чонгсо

19. Кукса пхёнчхан вивонхве. Сеул, 2004. (Справочные материалы о материалах по Корее, находящихся в США. Сборники зарубежных исторических материалов. Институт национальной истории. Сеул, 2004.)

20. Росия куннип мунсо погвансо согван хангук кванрён мунсо ёяк чип (Сборник договоров, имеющих отнощение к Корее, и хранящихся в российских государственных архивах). Под ред. Пак Чонхё. Сеул, Korea Foundation, 2002.

21. Чосон кванге чояк чип. 1876-1945 (Сборник договоров, имеющих отношение к Корее. 1876-1945). Пхеньян, 1949.

22. Чунгук соджэ хангук са чаре чосапого.Ш. Хэве сарё Чонгсо

23. Anglo-American Diplomatic Materials Relating to Korea (1866-1886). Ed. By Park Il-Keun. Shin Mun Dang Publishing Company, 1982.

24. Anglo-American and Chinese Diplomatic Materials Relating to Korea (18871897). Ed. By Park Il-Keun. Institute of Chinese Studies, Pusan National University. 1983.

25. British Documents on Foreign Affairs. Reports and Papers from the Foreign Office Confidential Print. General Editors Kenneth Bourne and D. Cameron Watt. Part I. From the Mid-Nineteenth Century to the First World War. Series E. Asia, 1860-1914. Ed. Ian Nish. Vol.

27. University Publications of America, 1989. Vol.

28. Sino-Japanese War and triple intervention, 1894-1895; Vol.

29. Korea, Ryukjoi Islands and North-East Asia. 1875-1888; Vol.VI.Japan and North-East Asia, 1890-1899.

30. British Documents on the Origin of the War 1898-1914. Vol. II. L., 1927; vol. IV.L., 1929; vol. VIII. L., 1932.

31. China, Japan and the 19* Century Britain. Irish University Press. Dublin, 1

33. Commission on Relations with the Orient, Federal Council of Churches of Christ in America// The Korean Situation: Authentic Accounts of Recent events by Eye Witnesses. New-York: The Commission, 1919.

34. Corean Treaties. Regulations, etc. between Corea and other Powers, 18761

35. Shanghai, London, 1891. 8. J.E.Hoare.Britain and Korea. 1797-1

37. Korea. Treaties and Agreaments. Washington, 1921.

38. Korean Annual Trade Report and Returns. 1889. 5.

39. Korean-American Relations. Documents, pertaining to the Far Eastern Diplomacy of the United States. Vol. I.The Initial Period, 1883-1886.Ed., Introductory by George M.McCune and John A.Harrison. University of California Press, Berkeley-Los-Angeles, 1951.

40. Korean-American Relations. Documents Pertaining to the Far Eastern Diplomacy of the United States. Vol. II. The Period of Growing Influence 18871

41. Edited, with an Introduction, by Spencer J.Palmer. University of California Press, Berkeley-Los-Angeles, 1963; Berkeley-Los-Angeles, 1963.

42. Korean-American Relations. Documents, pertaining to the Far Eastern Diplomacy of the United States. Vol. IILThe Period of Diminishing Influence, 1896-1

43. Edited, with an Introduction by Scott S. Burnett. University of Hawaii press. Honolulu, Hawaii, 1986. 14. MacMurray J. V. A. Treaties and Agreements with and Concerning China. 1894-1919.Vol. I.N.Y., 1919.

44. Papers Relating to the Foreign Relations of the United States. Washington, 1895.

45. Appendix I. Foreign Relations of the United States, 1894.

46. Parliamentary Papers. China, N 1 (1887). Correspondence respecting the temporary occupation of Port Hamilton. London, 1887.

47. Treaties and Convention between the Empire of Japan and other Powers. Tokyo, 1899.

48. United States Policy Toward China. Diplomatic and Public Documents, 1839-1

49. Selected and arranged by P.H. Clyde, Dumham, 1

50. Мемуары, дневники, письма

51. Бабков И. Ф. Воспоминания о моей службе в Западной Сибири. 18591875 гг. СШ., 1912.

52. Вебель Ф. Поездка в Корею Русский вестник. 1894. Т. 234.

53. Венюков М.И. Очерки Крайнего Востока Вестник Европы. 1871. Т. 22.

54. Венюков М.И. Оныт военного обозрения русских границ в Азии. СПб., 1873.

55. Венюков М. И. Путешествия но Приамурью, Китаю и Янонии. Хабаровск, 1952.

56. Витте Ю. Восноминания. Т. 1. М., 1960.

57. Витте С, Ю. Избранные восноминания 1849-1911 гг. М., 1991.

58. Гарин Н.Г. Из дневников кругосветного путешествия [По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову]. М., 1949.

59. Гончаров И.А. Фрегат «Паллада». Очерки путешествия. М., 1951.

60. Извольский А. П. Воспоминания. Пер. с англ. Пг. М., 1924. 11. Ким Ир Сен. Мемуары. В водовороте века. Т.

62. Краткий очерк современного состояния Кореи князя Дадешкалиани// 13. По Корее. Путешествия 1885-1896 гг. М., 1958.

63. Ламздорф В. П. Дневник. 1886-1890. М., 1925.

64. Ламздорф В. П. Дневники Красный архив. 1931. Т. 46.

65. Ламздорф В. П. Дневник. 1891-1892. М., 1934.

66. Лубенцов А. Г. Хамкенская и Пхиенанская провинции Кореи. Хабаровск, 1897. 18. По Корее. Путешествия 1885-1896 гг. М., 1958.

67. Поездка в Корею генштаба подполковника Альфтана в декабре 1895 г. и январе 1896 г. По Корее. Путешествия 1885-1896 гг. М., 1958.

68. Поездка в Корею летом 1889 г. генерального штаба полковника Вебеля/ЯТо Корее. Путешествия 1885-1896 гг. М., 1958.

69. Поездка генерального штаба нолковника Карнеева и норучика Михайлова по Южной Корее в 1895-1896 гг. По Корее. Путешествия 1885-1896 гг. М., 1958.

70. Пржевальский Н. М. Путешествие в Уссурийский край. М., 1947.

71. Соловьев Ю. А. Воспоминания дипломата (1893-1922). М., 1957.

72. Стрельбицкий И. И. Из Хунчуна в Мукден и обратно по склонам ЧанБай-Шаньского хребта (отчет о семимесячном путешествии по Маньчжурии и Корее в 1895-1896 гг.). СПб., 1897.

73. Hayashi Т. The Secret Memoire of Count Tadasu Hayashi. London., 1915.

74. Morrison, Etling A., Blum, John M. and Chandler, Alfred D., Jr. Eds. The Letters of Theodore Roosevelt. In 8 vols. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1951-54. Vol.4.

75. Mutsu Munemitsu. Kenkenroku. A Diplomatic Record of the Sino-Japanese War 1894-

77. Rozen R. A. Forty Years of Diplomacy. Vol. 1-2. N. Y., 1922.

78. Sands W.F. At the Court of Korea. Undiplomatic Memories. Century. L., Melbourne, Auckland, Johannesburg, 1

79. Энциклопедии, словари и хронологические издания

80. Дипломатический словарь. Т. П. К-Р. М., 1985 г. 2. Ёкса саджон (Исторический словарь). Т. П. Пхеньян, 1971. 3. Ли Хонджик. Кукса тэ саджон (Большой словарь отечественной истории). Тт. 1-

82. Тэбэк ква саджон (Большой энциклопедический словарь). Тт. 1-

84. Хангук са (История Кореи). Т. 7 (Хронологические таблицы). Сеул, 1971. б.Чосон са нёнпхо (Хронология по истории Кореи). Пхеньян, 1957.

85. Encyclopedia of Korean History. Seoul, 1

86. Исследования на русском языке:

87. Аварин В. Я. Империализм в Маньчжурии. Т. I-IL М. Л., 1931-1934.

88. Алов В. Корея. Запретная страна. -Петербург, 1904.

89. Американская экспедиция в Корею// Современная летопись. 1871, 1929.

90. Аносов Корейцы в Южно-Уссурийском крае. Хабаровск-Владивосток, 1928.

91. Анучин Д. Очерк Кореи и ее отношений к Китаю и Японии Землеведение. 1895. Кн. 1.

92. Афонасьев 1-й, Грудзинский Н. Русские инструкторы в Корее в 18961898 гг. Хабаровск, 1898.

93. Байов А. Военно-географический и статистический очерк Северной Кореи. СПб., 1903.

94. Бартольд В. История изучения Востока в Европе и России. СПб., 1911.

95. Бугай П.Ф. Корейцы в СССР. Из истории вопроса о национальной государственности Восток. 1993, J i 2. V

96. Вагин В. И. Корейцы на Амуре //Сборник историко-статистических сведений о Сибири и сопредельных ей странах. Т. 1. СПб., 1875-1876.

97. Ванин Ю.В. Экономическое развитие Кореи в XVII-XVIII веках. М., 1968.

98. Венюков М. И. Обозрение японского архипелага в современном его состоянии. СПб., 1871.

99. Венюков М. И. Очерки Крайнего Востока //Вестник Европы. 1871. Т.П.

100. Венюков М. И. Россия и Восток. СПб., 1877.

101. Верисоцкая В.Е. Идеология японского экспансионизма в Азии в конце XIX -начале XX в. Т.2. М., 1990.

102. Волохова А. А. Из истории российской политики на Дальнем Востоке: МИД, Министерство финансов и учреждение Российской духовной миссий в Корее Проблемы Дальнего Востока. 1998. JT 1. S»

103. Гальперин А. Л. Англо-японский союз. М., 1948.

104. Гамильтон А. Корея. Пер. с англ. СПб., 1904.

105. Глинский Б. Б. Пролог русско-японской войны. Материалы из архивов графа Витте. Пг., 1916.

106. Граве В. В. Китайцы, корейцы и японцы в Приамурье. СПб., 1912.

107. Дмитревский П. А. Географическое описание Кореи. Пер. с кит. Ханькоу, 1883.

108. Дмитревский П.А. Записки переводчика, составленные переводчиком при Окружном управлении на острове Цусиме Отано Кигоро //Записки Ими. Русского геофафического общества. По общей география. 1884. Т. XII. 4

109. Ефимов Г.В. Внешняя политика Китая. 1897-1899. М., 1958.

110. Забровская Л. В. Политика Цинской империи в Корее. 1876-1910. М., 1987.

111. Забровская Л.В. Историографические проблемы японо-китайской войны 1876-1910 гг. М., 1987.

112. Забровская Л.В. Китай в Восточной Азии и формирование межгосударственных границ (на примере китайско-корейских отношений в XVII-XX вв.) Владивосток, 2000.

113. Забугин П. П. О судоходстве на русском Дальнем Востоке. СПб., 1896.

114. Иноуе Киоси, Оконоги Синдзабуро, Судзуки Сёси. История современной Японии. Пер. с япон. М., 1955.

115. Исии Кикудзиро. Дипломатические комментарии. Пер. с англ. М., 1942.

116. История войны на Тихом океане. Т. 1. Пер. с япон. М., 1957.

117. История Кореи (с древнейших времен до наших дней). Т. 1. М., 1974.

118. История корейской философии. Т. 1. Пер. с кор. М., 1966.

119. История российской духовной миссии в Корее. Сборник статей. М., 1999. 34. К[афаров] П. О маньцзах и корейцах Сборник географических и статистических материалов по Азии. Т. VI. Вып. 1. СПб., 1870.

120. Кароли Фендлер. Австро-Венгерские архивные документы по истории Кореи в 1884-1910 гг. Корея. Сборник статей к восьмидесятилетию со дня рождения профессора Михаила Пиколаевича Пака. М., 1998.

121. Корееведение в России: история и современность.М., 2004.

122. Корея и Россия: Традиции и совремеииость. К 150-летию со дня рождения Ли Пом Чина. М., 2002. 38. Ким Рехо. Гибель королевы Мин. Новая версия Корея. Сборник статей к восьмидесятилетию со дня рождения профессора Михаила Николаевича Пака. М., 1998. 39. Ким Чжон Хон. Русско-корейские дипломатические отношения в 18841904 гг. Автореферат канд. дисс. М., 2000. 40. Ким Юн Дук. Динамика баланса сил между США, Россией, Китаем и Японией на Корейском полуострове. М., 1996.

123. Ковальчук М. К. Эволюция японской экспансии в Корее в 60-90х гг. XIX в.Автореф.канд.дисс. Владивосток.2001. ДВГУ

124. Курбанов СО. Россия и Корея Россия и Восток. Учебное пособие. СПб., 2000. 356-388.

125. Кутаков Л. Н. Россия и Япония. М., 1988. 44. Ли Бомджин. Сот. Б.Д. Пак. М., 2002. 45. Ли Ги Бэк. История Кореи: новая трактовка. Пер. с кор. М., 2000.

126. Максимов А. Я. Наши задачи на Тихом океане. СПб., 1894.

127. Маркс К. Русская торговля с Китаем К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 12.

128. Матюнин Н.Г. Об отношении корейцев к иностранным государствам Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. Выпуск VIII. М., 1894.

129. Нарочницкий А. Л. Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке. 1860-1895. М., 1956.

130. Нарочницкий А. Л., Губер А. А., Сладковский М. И., Бурлингас И. Я. Международные отношения на Дальнем Востоке. Кн. первая, с конца XVI в. до 1917 г. М., 1973.

131. Нихамин В. П. Дипломатия русского царизма в Корее после японо132. Новая история Китая. М., 1972.

133. Нольде Б. Э. Внешняя политика. Исторические очерки. Пг., 1915.

134. Описание Кореи. Чч. 1-3. СПб., 1900.

135. Описание Кореи. Сокращенное переиздание. М., 1960. 56. Пак Б.Б. Корейская диаспора в Приморье в русско-корейских отношениях в 60-80-хх гг. XIX в.// Диаспоры в историческом времени и пространстве. Национальная ситуация в Восточной Сибири. Тезисы докладов Международной научно-практической конференции 6-8 октября 1

136. Песоцкий В. Д. Корея накануне аннексии. Император Кореи и его двор. (Б. м.), 1910.

137. Песоцкий В. Д. Корейский вопрос в Приамурье. Хабаровск, 1913.

138. Петров А. И. Корейская диаспора на Дальнем Востоке России. 60-90-е годы XIX в. Владивосток, 2000.

139. Петров-Батурич В. Исторический очерк возникновения и развития корейского вопроса (по японским источникам) Русский вестник. 1894.

140. Пискулова Ю.Е. Российско-корейские отношения в середине XIXначале XX вв. М., 2004.

141. Поджио М. И. Очерки Кореи. СПб., 1892.

142. Покотилов Д. Д. Корея и японо-китайское столкновение. СПб., 1895.

143. Покровский М. Н. Русский империализм в прошлом и настоящем Просвещение. 1914. 1.

144. Покровский М. Н. Внешняя политика. Сборник статей (1914-1917). М., 1918.

145. Попов А. Л. От Босфора к Тихому океану //Историк-марксист. 1934.23.

146. Попов А. Л. Дальневосточная политика царизма в 1894-1901 гг. Историк-марксист. 1

147. Попов А. Л. Кризис дальневосточной политики царизма накануне революции 1905 г. Историк-марксист. 1

148. Попов В. Корейский вопрос Наблюдатель. 1885. 5.

149. Романов Б. А. Дипломатическое развертывание русско-японской войны 1904-1905 гг.//Исторические записки. 1940. К2 8.

150. Романов Б. А. Россия в Маньчжурии. Очерки по истории внешней политики самодержавия в эпоху империализма (1892-1906). Л., 1928.

151. Романов Б. А. Очерки дипломатической истории русско-японской войны (1895-1907). М.-Л., 1955.

152. Россия и Япония на заре XX столетия. Аналитические материалы отечественной военной ориенталистики. Под ред. ген.-майора В.А. Золотарева. М., 1994.

153. Россов П. Национальное самосознание корейцев. СПб., 1906.

154. Россов П. Корея в конце 1905 г. и начале 1906 г. Харбин, 1906.

155. Ротштейн Ф.А. Международные отношения в конце XIX в. М.-Л.,1960.

156. Рыженков М.Р. Документы Российского государственного военноисторического архива по истории Кореи и русско-корейских отношений в XIX-XX вв// Восток, 2000. 2.

157. Селищев А.С. Контакты русских и корейцев (1860-е годы) //Проблемы Дальнего Востока. 2000. J T 4. S"

158. Селищев А.С. Японская экспансия: люди и идеи. Иркутск, 1993.

159. Серошевский В. Корея Собрание сочинений. Т. 4. СПб., 1905.

160. Симбирцева Т.М. Из истории политической интриги в Корее «Тайные договоры» России с Кореей 1885 и 1886 гг.// Российское корееведение. Альманах. Выпуск третий.М., 2003.

161. Симбирцева Т. М. Иекоторые оценки южнокорейскими историографами характера русско-корейских отношений в XIX в. 100 лет петербургскому корееведению. Материалы международной конференции, посвященной столетию корееведения в -Петербургском университете 14-16 октября 1997 года. СПб., 1997.

162. Симбирцева Т. М. Посещение Кореи экспедицией адмирала Путятина (1854): находки и комментарии южнокорейского историка Корея. Сборник статей к 80-летию профессора М. П. Пака. М., 1998.

163. Симбирцева Т. М. Русско-корейские контакты в Пекине в конце XVII середине XIX в. (по дневникам корейских послов) Проблемы Дальнего Востока. 1998. Хб.

164. Симбирцева Т. М. Ранний период российско-корейских отношений в российской и южнокорейской историографии Актуальные проблемы корееведения. Материалы конференции, посвященной 10-летию установления дипломатических отношений между Россией и Республикой Корея 23-24 мая 2000 г. СПб., 2000.

165. Симбирцева Т. М. Россия и Корея: отношения и изменения Современная южнокорейская историография об истории российскокорейских отношений Проблемы Дальнего Востока. 2001. Я» 4.

166. Симбирцева Т. М. «Загадочный» барон П. Г, фон Мёллендорф и его деятельность в Корее (1882-1885) Вонросы истории Кореи. Петербургский научный семинар. Сборник статей. СПб., 2002.

167. Симбирцева Т.М. Современная (1984-2001) южнокорейская историграфия о характере раннего нериода русско-корейских отношений (до 1895). Автореф. Канд.дисс. М., 2002.

168. Симбирцева Т. М. Современная южнокорейская историография о российско-корейских отношениях Перспективы межкорейского диалога. Внутренние и внешние факторы. М., 2002.

169. Скальковский К. В. Русская торговля в Тихом океане. СПб., 1883.

170. Скальковский К. В. Внешняя политика России и положение иностранных держав. Изд. 2-е. СПб., 1901.

171. Скальковский К.В. Русская торговля в Тихом океане. Экономическое исследование русской торговли и мореходства в Приморской области. Восточной Сибири, Корее, Китае, Японии и Калифорнии. СПб., 1883.

172. Скачков П. Е. Очерки истории русского китаеведения. М., 1977.

173. Сладковский М. И. Очерки экономических отношений СССР с Китаем. М., 1957.

174. Табохаси Киёси. Дипломатическая история японо-китайской войны (1894-1895). Пер. с япон. М., 1956.

175. Таинственная страна. Очерк Кореи. Пива. 1882. J f 33. Se

176. Тояма Сигэки. Мэйдзи исин (Крушение феодализма в Японии). Пер. с япон. М., 1959.

177. Трусевич X. Посольские и торговые сношения России с Китаем (до XIX века). М., 1882.

178. Тягай Г. Д. Крестьянское восстание в Корее 1893-1895 гг. М., 1953.

179. Тягай Г. Д. Очерки истории Кореи во второй половине XIX в. М., 1960.

180. Тягай Г. Д. Общественная мысль Кореи в эпоху позднего феодализма.

181. Тягай Г, Д., Пак В. П. Национальная идея и просветительство в Корее в начале XX века. М., 1996.

182. Тягай Г. Д. У истоков русско-корейских культурных связей Корея. Сборник статей к 80-летию профессора М. Н. Пака. М., 1998.

184. Унтербергер П. Ф. Приморская область. 1856-1898 гг. СПб., 1900.

185. Фань Вэнь-лань. Новая история Китая. Т. 1, 1840-1901. Пер. с кит. М., 1955. 137. [Хальберт Г.] Барон фон Мёллендорф// Вопросы истории Кореи. Петербургский научный семинар. 2

186. Сборник статей. СПб., 2002.

187. Хани Горо. История японского народа. Пер. с япон. М., 1957.

188. Хвостов В. М. История дипломатии. Т. 2. М., 1963.

189. Хохлов А. Н. П. А. Дмитревский российский дипломат и востоковед Корея. Сборник статей к 80-летию со дня рождения профессора М. Н. Пака. М., 1998.

190. Черевко К. В. Зарождение русско-японских отношений. XVII-XIX века. М., 1999.

191. Черменский Е. Д. История СССР. Период империализма (90-е годы XIX в.-март 1917 г.). М., 1965. 143. Чой Доккю. Россия в Корее: 1893-1906. СПб., 1996. 144. Чон Чин Сон, Чон Сон Чхоль. История корейской философии. Т. 1. Пер. скор. М., 1966.

192. Шипаев В.И. Колониальное закабаление Кореи японским империализмом (1895-1917). М., 1964.

193. Шмидт Ю. П. Япония и ее обитатели. С приложением очерка «Корея и корейцы». СПб., 1904.

194. Пхеньян, 1961-1962. 10. Ко Д О сидэса (История эпохи Коджона). Тт. 1-

195. Сеул, 1969-1972. ЖН Ли Минвон. Агван пхачхон иху. Ханно кванге: 1895-1

196. Пакса хакви нонмун. Хангук чонсин мунхва ёнгувон (Русско-корейские отношения после бегства корейского вана в русскую миссию: 1895-1

197. Докт.дисс. Академия духовной культуры) 1993. 11. Ли Наён. Чосон минджок хэбан тхуджэнса (История национально198. Сеул, 1971. 14. Ли Сангын. Хангукса (хёндепхён)./История Кореи. Сеул, 1963. 15. Ли Сонгын. Хангук са (История Кореи). Т.

199. Сеул, 1971. 16. Ли Чанхун. Росиаый кыктон чхимняк ква Чосон (Дальневосточная агрессия России и Корея). Сеул, 1988. 17. Ли Чей Вон. Очерки новой истории Кореи. Пер.с кор. М., 1979. 18. Лим Гванчхоль. Манмён сиги-ый Ким Оккюн (Ким Оккюн в нериод эмиграции) Ким Оккюн. Пхеньян, 1964. 19. Лим Гесун. Хан-но миряк-ква кы ху-ый хан-но кванге (1884-1894) [Русско-корейский тайный договор и корейско-российские отношения (1884-1894)] //Хан-но кванге 100 нёнса. Сеул, 1984.

200. Мариама Сугенори. Кындэ иль-хан кванге ёнгу (Исследование японокорейских отношений в новое время). Сеул, 1984. 21. Мун Хвису. Китайско-японская война и «Северная» политика Кореи. 1894-1904./Чхонъил чонджэнъгва хангуг-ый пукпанъ чонъчхэк. 189419О

201. Хангук вегё са (История корейской дипломатии). Т.

202. Хангук ёкса (История Кореи), Сеул, 1992. 34. Чон Соктам, Чхве Юнпо. 19 сеги хубанги ильдже тхончхи-ый мальгиый Чосон сахве кёнджеса (Социально-экономическая история Кореи с середины XIX в. до конца японского господства). Пхеньян, 1959.

203. Чосон кьшдэ хёнмён ундонса (История революционного движения в Корее нового времени). Пхеньян, 1961.

204. Чосон тхонса (Общая история Кореи). Т, 2, Пхеньян, 1961, 37. Чу Ёнха, 19 сеги Комундо-рыл туллоссан хан-ён-но кванге (Отношения

205. Чхве Мунхён. Мёнсонхванху сихэсакон./ Убийство королевы Мин Мёнсон. Сеул: Минымса, 1992.

206. Чхве Мунхён. Хан-но сугё-ый пэгён-ква кёнви (Ход и обстоятельства установления корейско-российских отношений) Ханно кванге 100 нёнса. Сеул, 1984.

207. Чхве Мунхён. Хангук-ыль туллоссан чегукджу-ый ёльган-ый какчхук (Столкновение империалистических держав вокруг Кореи). Сеул, 2001.

208. Чхве Мунхён. Чегукчуый сидэ Чосон-гва кумиёльган-гва-ый вегёкванге// Взаимоотношения великих держав и Кореи в нериод империализма. Сеул, 1990. На западноевропейских языкаях 1. А Short History of Korea. N.Y.,1963.

209. Akagi R.H. Japans Foreign Relations. 1542-1936.A Short History.Tokyo, 1936.

210. Appenzeller H.G. The Opening of Korea: Admiral Shufeldts Account of it// Korean Repository, vol.1,1892, p.57-62; vol.2,1895.

211. Asakawa K. The Russo-Japanese Conflict. Its Causes and Issues. N. Y., L., 1970.

212. Beasley W.G. Great Britain and the opening of Japan, 1834-1858. L.: Luzac Co, 1951.

213. Beasley W.G. Select Documents on Japanese Foreign Policy, 1853-1868. L.: Oxford U.P., 1973.

214. Beasley W.G. The Meiji Restoration. L.: Oxford U.P., 1973.

215. Beasley, William G. Japanese Imperialism. 1894-1

217. Bemadou J.B. Korea and the Koreans //National Geographic Magazine.№ 2. 1890.

218. Brandt М. Drei Jahre der Ostasiatischer Politic. 1895-1

220. Brown, A.J. Unhappy Korea// Century. 46. 1904.

221. Brown A.J. The Foreign Missionary: An Incarnation of a World Movement. 2 vols, L.: Murray, 1905.

222. Brown A.J. The Mastery of the Far East: The Story of Koreas Transformation and Japans supremacy in the Orient. N.Y.: Scribners Sons., 1919.

223. Brown A.J. Japanese in Korea// Outlook. K2 96. 1910.

224. Brown A.J. What Japan has done in Korea// Outlook. 81. 1905.

225. Chaille-Long Ch. Art and the Monastery in Korea// Cosmopolitan. 10 1890-1891.

226. Chay Chongsuk. The Diplomacy of Asymmetry. Korean-American Relations to 191O.University of Hawaii press, Honolulu, 1993.

227. Checney D. Corea and the Powers. Shanghai, 1889.

228. Chien F. The Opening of Korea. A Study of Chinese Diplomacy. 18761

230. Ching Young Choe. The Rule of the Taewongun 1864-1

232. Choi Chongsu. Roosevelts Korea policy (1897-1903): As it is related to the balance of power between Korea and Japan.// Hansong sahak. Vol.

234. Choi Dokkyu.Russo-Taehan relations (1896-1906): With a special focus on Russias attempts to secure timber concessions in order to implement its Yalu River development plan// Russo-Korean relations. The Institute for Fareastern Studies, Kyungnam University, 1999.

235. Choi Munhyong. The Major powers East Asian Policy (Ёльганъ-ый донъасиа чхончхэк) Ilchogak, 1979.

236. Choy Bong-young. Korea. A Hitory. Rutland Tokyo, 1971.

237. Chung H. The Case of Korea. N. Y., 1921.

238. Conroy Н. The Japanese Seizure of Korea 1868-1910. A Study of Realism and Idealism in International Relations. Philadelphia, 1960.

239. Crisis in Korea Outlook. 96. 1910. 28..Dallet Ch. Histoire de Leglise de Coree. V.

240. Dallin D. J. The Rise of Russia in Asia. L., 1950.

241. Daniels G. The Japanese civil war: a British view// Modem Asian Studies. Vol.1.1967.

242. Daniels G. The British Role in the Meiji Restoration: a re-interpretation Modem Asian Studies. Vol. II. 1968.

243. Dennett, T. Early American Policy in Korea, 1883-1887. The Services of Lieutenant G.-C. Foulk Political Science Quarterly. March, 1923.

244. Dennet T. Americans in Eastem Asia. A Critical study of the Policy of the United States with Reference to China, Japan and Korea in the 19-th Century. N.Y., 1941.

245. Dennett, T. Roosevelt and the Russo-Japanese War. N.Y.: Doubleday, 1925.

246. Deuchler M. Confucian Gentlement and Barbarian Envoys: The Opening of Korea, 1875-1

247. University of Washington Press, 1977.

248. Denny 0. N. China and Korea. Seoul, 1888.

249. Douglas A.C., Life of Admiral Sir A.L. Douglas.Totnes: Mortimer, 1938.

250. Dulles F.R. Forty Yeas of American-Japanese Relations, N.Y., 1937.

251. Fairbank J. K., Reischauer В., Craig A. M. East Asia. The Modem Transformation. Boston, 1965.

252. Foster J.W. American Diplomacy in the Orient, Boston-N.Y., 1926. 41. Fox G., Britain and Japan, 185821

254. Frank С Carpenter .The Koreans at Home Cosmopolitan.№ 6.1888-1889.

255. Gale James S. Unconscious Korea //Outlook. 96.1910.

256. Griffis W.E. Corea. The hermit nation. L., 1882.

257. Griffis W.E. Corea. The hermit nation. N.Y.: Charies Scribners Sons, 1905.

258. Griffis W.E. Jack and the Giant in Korea// Outlook. 50. 1894.

259. Gdffis W.E. Korea and Her Bosses Harpers Weekly.№ 39. 1895.

260. Griffis.W.E. Korea, the Pigmy Empire Overland Monthly..Nb 39. 1902.

261. Griffis. W.E. Japans absorption of Korea North American Review. 192. 1906.

262. Guins J. C, The Korean Plans of Russian Imperialism. The American Journal of Economic and Sociology. Vol. 6, JT 1,1946. S»

264. Harrington F. H. God., Mammon and the Japanese. Dr. Horace H. Allen and Korean-American Relations, 1884-1

267. Hatada T. A History of Korea. Santa Barbara (Calif.), 1969.

268. Hoare J. E. Britain and Korea. 1797-1

270. Hochino T. Economic History of Chosen. Seoul, 1920.

271. Hulbert H.B. The Passing of Korea. N.Y.:Doubleday and Page. 1906.

272. Horace N.A. Things Korean .N.Y.: Fleming H. Revell Co., 1908.

273. Hosoya Chihiro. Japans Foreign Policies towards Russia.// Japans Foreign Policy. 1868-1941. A Research Guide. Ed. ву J. Morley. Columbia University Press. N.Y.-L., 1974.

274. Hong Yi-sup. A. History of Korea. Seoul, 1970. 62. Hsu Shuhsi. China and her Political Entity. A Study of Chinas Foreign Relations with Reference to Korea. Manchuria and Mongolia. N. Y., 1926.

275. Hulbert H. B. History of Korea. Vol. I-II. L., 1962. 64. Ito Hirobumi. Japanese Policy in Korea Harpers Weekly. K2 52. 1908.

276. Japan Virtually Annexed Korea// НафегБ Weekly. Ш5\. 1907.

277. Jones F.C., Extraterritoriality in Japan and the diplomatic relations resulting in its abolition, 1853-1899. New-Haven: Yale U.P., 1931.

278. Jessup P.C, Elihu Root. In 2 vols. Vol.2. N.Y.: Dodd and Mead, 1938.

279. Joseph Ph. Foreign Diplomacy in China, 1894-1900.L.: Allen&Unwin, 1928.

280. Kajima М, The Emergence of Japan as a World Power 1895-1

282. Kajima M. The Diplomacy of Japan. 1894-1922. Vol.

283. Kajima Institute of International Peace. 1976.

284. Keeton G.W. The development of the Extraterritoriality in China. N.Y., Fertig, 1969.

285. Kennan G. The Capital of Korea// Outlook. 78. 1904.

286. Kennan G. The Land of the Morning Calm //Outlook.№ 78. 1904.

287. Kennan G. Korea A Degenerate State// Outlook.№ 81. 1905.

288. Kennan G. Japanese in Korea Outlook.№ 81. 1905.

289. Kennan G. What Japan has done in Korea// Outlook. 81. 1905.

291. Kieman E.V.G. British Diplomacy in China, 1880-1

292. Cambridge: University Press, 1939. 79. Kim E., Kim H. Korea and the Politics of Imperialism 1876-1

294. Korea. Its Land, People and Culture of all Ages. Seoul, 1960.

295. Korea. Her History and Culture. Seoul, 1959.

296. Korea: What Shall we do with Her?//Galaxy. N 13. 1892.

297. Kuno Y. Japanese Expansion on the Asiatic Continent. A Study in the History of Japan with Special Reference to her International Relations with China, Korea and Russia. Vol. II. Berkeley Los Angeles, 1940.

298. Kurino S. The Oriental War// North American Review/ November. 1894.

299. Langer W.L. The Diplomacy of Imperialism. N.Y., 1935. 91. Low M.A. Japan absorbs Korea Forum.JVb 39. 1907. 92. Lee Chong-sic. The Politics of Korean Nationalism. Berkeley Los Angeles, 1963. 93. Lee Yur-bok. Diplomatic Relations between United states and Korea. 18661887. N.Y., 1970. 94. Lee Yur-bok. West goes East. Paul Georg von Mollendorff and Great Power Imperialism in Late Yi Korea. Honolulu, 1988.

300. Lensen G. A. The Russian Push toward Japan. Russo-Japanese Relations 1697-1

302. Lensen G. A. Russias Japan Expedition 1852-1

304. Lensen, G.A. Korea and the Manchuria between Russia and Japan 18951904. The observation of Sir Ernest Satow British Minister Plenipotentiary to Japan (1895-1900) and China (1900-1906). Florida, 1966.

305. Lensen G.A. The DAnethan Dispatches from Japan 1894-1

307. Lensen G. A. Balance of Intrigue. International Rivalry in Korea and Manchuria. 1884-1899. In 2 vol. University Press of Florida, 1983. 100. MacClintock S. The Passing of Korea// World Today. №13.1907.

308. Malozemoff A. Russian Far Eastern Policy 1881-1

309. With Special Emphasis on the Causes of the Russo-Japanese War. Berkeley- Los Angeles, 1958.

310. Martin Ch. The Boxer Rebellion. L/-N.Y. Toronto, 1968. 103. McCordok R.S. British Far Eastern Foreign Policy. 1894-1900. N.Y.: Columbia U.P., 1931. 104. McCune G. Russian Policy in Korea: 1895-1898 Far Eastern Survey. Vol. XIV. .№19.1945. 105. McKenzie F.A. The Tragedy of Korea. L., 1908. 106. McKenzie F.A. A Journey to the Righteous Army: The Colonial Policy of Japan in Korea// Proceedings of the Central Asian Society. No

311. December. 1906. 107. McKenzie F.A. The Unveiled East. L., 1907. 108. McKenzie F.A. Japanese in Korea: Koreas Fight for Freedom// Far-Eastern Fortnightly, Vol.VI. No 26, December 8,1919. 109. McKenzie F.A. Koreas Fight for Freedom. N.Y., 1920.

312. Morse H. В., McNair H. F. Far Eastern International Relations. BostonChicago, 1931.

313. Nelson M. F. Korea and the Old Orders in Eastern Asia. N. Y., 1967.

314. Nish I. Japan reverses the unequal treaties: the Anglo-Japanese commercial treaty of 1894. //Journal of Oriental Studies, Hong-Kong, 1975.

315. Nish I. Japanese Foreign Policy, 1869-1942: Kasumigaseki to Miyakezaka. London, 1977.

316. Nish I. Korea, Focus of Russo-Japanese Diplomacy. 1898-1903: Asian Studies, Vol. II/7.1977.

317. Nish I. The Origins of the Russo-Japanese War. N.Y., 1985.

318. Nish I. The Anglo-Japanese Alliance. The Diplomacy of Two Island Empires 1894-1907. L., 1985.

319. Okuma Shigenobu. Japans Policy in Korea//Forum.jsr2 37. 1906.

320. Park Chunkyu.The History of International Politics as it pertains to the Korean Peninsula (Ханбандо кукче чончхисарон) Publishing Department of Seoul National University, 1986.

321. Diplomatic Negotiations of American Naval Officers 17781

323. Platt D.C.M. Finance, Trade and the opening of China, 1815-1

325. Platt D.C.M. The Cinderella Service: British Consuls since 1825. L.: Longman, 1971.

326. Pollard R. T. American Relations with Korea, 1882-1895 //Chinese Social and Political Science Review. N 3. 1932.

327. Rockhill W. W. Chinas Intercourse with Korea from the XV" Centure to 1895. N.Y., 1970.

328. Sands W.F. Korea and the Korean Emperor Century. 69 1905.

329. Seton-Watson H. The Russian Empire 1801-1

330. Oxford, 1967. 127. A Short History of Korea. Tokyo, 1963.

331. Sohn Pow-key, Kim Chol-choon, Hong Yi-sup. The History of Korea. Seoul, 1970.

332. Song Inche. Relations between the strong powers surrounding the Korean Peninsula and Manchuria: 1895-1909 (Сонг Инче.Хан-Ман чунгсимхан ёлганъкан-ый кванге (1895-1909))//Ёнгу нонмунчжип. Vol.

334. Straight W. American Legation at Seoul Putnams Magazine. J T l 1906. N o.

335. Synn Seung Kwon. The Russo-Korean Relations in the 1880-s// Korea Journal. September. 1980.

336. Synn Seung Kwon. The Russo-Japanese Rivalry over Korea. 1876-1904.

337. Synn Seung Kwon. Russian Policy toward Korea. 1894-1895 Korea Journal. November. 1981.

338. Synn Seung Kwan. Imperial Russias Strategy and the Korean Peninsular Korea and Russia. Toward the 2 ГCentury. Seoul. 1992.

339. Takeuchi T. War and Diplomacy in the Japanese Empire. London, 1935. 136. The Japanese in Korea. Extracts from "The Korea Review". Ed. Homer B. Hulbert. 1907.

340. Treat P.J. The Far East. N.Y.-L., 1937.

341. Treat P.J. Diplomatic Relations between the United States and Japan 18951

343. Treat P.J. The Cause of Sino-Japanese War 1894-1895 Pacific Historical Review. Vol. VIII, №2. 1939. 140. и Cholgu. Relationship between Korea and the Northeast Asian Powers prior to the outbreak of the Russo-Japanese War: 1899-1903// Relationship between Korea and the Northeast Asian Powers from the Standpoint of Political and Diplomatic History, Pyongminsa, 1990.

344. Vanin Yu. V. Korea in Foreign Policy of Russia, End of the XlXth Century The Journal of Unification Study. The National Unification Research Center. Yongnam Un-ty. Kyongsan. Vol. 17.1995.

345. Vinacke H. A History of the Far East in Modem Times. New-York, 1928. 143. Yi Taechin. Debate on the Illegal Nature of the Japanese Annexation of Korea Yoksa hakbo, Vol.178, The Korean Historical Association, June, 2003. 144. Yi Tonghwa. Russias Fareast Policy and the Korean Peninsula (Носыа-ый кыктонъ чхончхэкква ханбандо) National Unification Research Institute, 1978.

346. Young L.K. British Policy in China, 1895-1

347. Oxford: Clarendon, 1970. Ha японском языке

348. Чхве Мунхён. Нити-ро сэнсо-но сэкайси Русско-японская война и мнровая история). Фудзивара Сётэн, 2004.

349. Синобу Сэйдзабуро, Накаяма Дзиити. Нитиро сэнсо-но кэнкё. Токио, 1959.

350. Фуруя Тэцуо. Нитиро сэнсо (Японо-русская война).Токио, 1

351. Периодическая печать

352. Биржевые ведомости, 1896.

354. Восточное обозрение, 1883-1886,1895.

355. Кяхтинский листок, 1862.

356. Новое время, 1885, 1895, 1898.

357. Новости и биржевая газета, 1885,1888.

358. Петербургские ведомости, 1896.

359. Правительственный вестник, 1895-1895.

360. Приамурские ведомости, 1895,1896.

361. Русские ведомости. 1884,1886,1895. 12. -Петербургские ведомости, 1896-1897. 13. The Chinese Times, 1887. 14. The Japan Weekly Mail, 1887 15. The Independent, 1896 16. The Korean Repository, 1897. 17. The London and China Express, 1865. 18. The North China herald, 1895.