автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.00
диссертация на тему: Российские профессора югославских университетов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Российские профессора югославских университетов"

004600329

Московский государственный университет им. М.В.Ломоносова Исторический факультет

На правах рукописи

Путятин Владимир Сергеевич

Российские профессора югославских университетов (1920-1941).

Раздел 07.00.00 - Исторические науки Специальность 07.00.03 - Всеобщая история (новое и новейшее время)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

1 АПР 2010

Москва-2010

004600329

Работа выполнена на кафедре истории южных и западных славян исторического факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова

Научный руководитель:

кандидат исторических наук, доцент

Тесемников Владимир Алексеевич (МГУ им. М.В. Ломоносова) Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник

Косик Виктор Иванович (Институт славяноведения РАН)

кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник

Едемский Андрей Борисович (Российский институт стратегических исследований)

Ведущая организация: Российский государственный гуманитарный университет

Защита состоится « 21 » апреля 2010 г. в 16 часов на заседании Диссертационного совета Д.501.002.12 по всеобщей истории при Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова по адресу: 1J 9992: г. Москва, МГУ имени М.В. Ломоносова, 1-й учебный корпус, Ломоносовский проспект, д.27/4.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке МГУ им. A.M. Горького (г. Москва, Ломоносовский проспект, д.27)

(РГГУ)

2010 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета Кандидат исторических наук, доцент

Т.В.Никитина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ. Актуальность темы исследования. Миграция отечественных научных работников за рубеж - заметное явление российской истории на протяжении всего XX столетия. Этот процесс развивался неравномерно, имел свои подъемы и спады, предопределяемые главным образом политическими событиями в России. Один из таких всплесков миграции приходится на период гражданской войны, когда страну покинули не только тысячи активных борцов с советской властью, но и не пожелавшие признать произошедшие на родине перемены сотрудники университетов и научных институтов. Чаще всего уезжали в никуда, им никто не предлагал научные гранты и стипендии. Уезжали в полной уверенности, что эмиграция продлится недолго, народ очень скоро поймет истинное лицо новой власти, свергнет ее, и они вновь вернутся на свои кафедры и в лаборатории, чтобы продолжить благородное дело просвещения России.

Но история распорядилась иначе. Советская власть не только не рухнула, но и продолжала укрепляться, демонстрируя при этом немалый созидательный потенциал. Некоторые из ученых вернулись в Россию вместе с тысячами других эмигрантов, воспользовавшихся политической амнистией 1921 г. Но большая часть осталась за рубежом, образовав российскую научную диаспору, своеобразный культурный феномен мирового масштаба. Вчерашних российских профессоров, доцентов, ассистентов и аспирантов можно было встретить не только в Европе, но и на другие континенты, где они с большим или меньшим успехом пытались продолжать свою профессиональную деятельность. Следует сказать, что ни в отечественной, ни в зарубежной исторической науке до настоящего времени в полной мере не определены количественные и качественные характеристики российской научной диаспоры. Авторы исследований, касающихся покинувших страну научных кадров, оперируют разнородными и противоречивыми оценками, чаще всего имеющими фрагментарный или экспертный характер.

В связи с этим представляет несомненный научный интерес определение численности научных работников, оказавшихся по собственной воле вне пределов России, а также изучение их дальнейшей профессиональной судьбы. Решить эти задачи, по нашему мнению, можно только на основании конкретно-исторических

исследований страноведческого характера. К тому же следует иметь в виду, что эмигранты нередко меняли не только университеты, но и страны пребывания, поэтому важно выяснение пофамильного состава научной диаспоры.

Одним из крупных центров сосредоточения российских ученых-эмигрантов было Королевство сербов, хорватов и словенцев/Королевство Югославия. На его территории действовали три университета - Белградский с филиалом в Скопье, Загребский и Люблянский, то есть для того времени достаточно много для страны с 12-миллионным населением. Несомненно, что наличие необходимых образовательно-научных центров и другие благоприятствующие факторы, в том числе традиционные связи России и Сербии, языковая близость, нехватка собственных научных кадров открывали перед российскими учеными-эмигрантами дополнительные возможности трудоустройства и продолжения научных занятий.

Объект исследования - российская эмиграция в Королевстве СХС/ Королевстве Югославия (Югославии), ставшая частью не только югославского общества, но и истории принявшей их страны.

Предмет исследования - научно-педагогический аспект деятельности российских ученых в Югославии в 1920-1941 гг., позволяющий комплексно рассматривать участие эмигрантов как в работе научных и общественных организаций российской диаспоры, так и в рамках организационных структур югославской науки и образования. Под определением академической деятельности нами понимается профессиональное творчество российских ученых как одна из форм практической деятельности и все сопутствующие ей виды работы: педагогической, археографической, редакционно-издательской, организационно-административной.

Основные цели и задачи исследования. Целью исследования является изучение научно-педагогической деятельности российских профессоров в югославских университетах и их филиалах с момента прибытия в Королевство СХС до начала Второй мировой войны, прервавшей процесс интеграции российских ученых-профессоров в югославское университетское сообщество в указанный период.

Для достижения главной цели диссертационной работы были сформулированы следующие исследовательские задачи:

1) показать сложности и трудности адаптации российских эмигрантов в Королевстве СХС, как один из факторов, повлиявших на решение некоторых из них покинуть страну (в том числе и профессоров);

2) установить максимально точное количество российских преподавателей югославских университетов;

3) проанализировать состав российской профессуры, определить какие специалисты были больше всего востребованы в югославских университетах;

4) рассмотреть деятельность академических организаций в Югославии, в которых российские профессора играли ведущую роль;

5) отобразить вклад российских профессоров в культуру и науку Югославии.

Означенные задачи носят принципиальный характер, поскольку речь идет не только о восстановлении югославского следа в российской науке, представленной эмигрантами, но и о справедливой оценке её влияния на развитие высшей школы в Югославии.

Хронологические рамки исследования. Диссертация охватывает период с 1920 по 1941 г. Хронологические рамки исследования обусловлены конкретными событиями, связанными с началом и завершением в основных чертах явления массовой российской научной эмиграции в Югославии. Именно в 1920 г. в Королевство СХС прибыла подавляющая часть интересующей нас группы российских эмигрантов. Завершающий рубеж исследования - 1941 г. - начало войны Германии против Югославии, что привело к прекращению регулярных занятий в Белградском университете, в котором преподавало большинство российских профессоров. В ряде случаев хронологические рамки работы несколько расширены, что обусловлено основной целью исследования.

Историографический обзор. Исследовательский интерес к истории российской эмиграции в отечественной историографии зародился сравнительно рано1. Уже в начале 1920-х гг. в Советской России вышли из печати первые публицистические и мемуарные произведения, которые затрагивали проблемы

1 Подробнее см.: Голдин В.И. Постижение России №2. Историки об эмиграции: что сделано и что делать // Родина. 2009. №4. С.7-13.

беженцев2. Они имели ярко выраженный обличительный характер. Эта тенденция сохранялась в советской историографии многие последующие десятилетия. Только в конце 1980-х гг. в отечественной историографии появились первые работы, в которых затрагивалась не только политические, военные, но и культурные аспекты жизни российских эмигрантов.

Примером такого рода может служить книга Л.К. Шкаренкова «Агония белой эмиграции», вышедшая в 1987 г. Хотя ее автор традиционно экспонирует преимущественно военную составляющую эмиграции, вне его внимания не осталась научная деятельность российских ученых и профессоров. Этому посвящена специальная глава, в ней затронут и югославский сегмент российской научной диаспоры. Общее хорошее впечатление от книги несколько страдает из-за несдержанности автора в подборе терминов, более подходящих для агитационной брошюры, чем для исторического исследования.

Еще в 1970-е гг. к теме российской эмиграции обратился известный советский специалист по истории Древней Руси В.Т. Пашуто. Правда, его монография в силу ряда причин увидела свет уже после смерти автора, в 1992 г.3 В ней впервые в отечественной историографии была предпринята попытка реабилитации творческого наследия российских историков, покинувших Россию после революции.

Говоря о советской историографии следует сказать, что в ней господствовала точка зрения, что Белград был, прежде всего, центром военной эмиграции, прибежищем враждебного СССР белогвардейского офицерства, Париж - центром политической эмиграции, сосредоточением деятелей искусства и культуры, а Прага - наиболее притягательным местом для либеральной интеллигенции и ученых4. Для изучения подлинного характера российской эмиграции в Югославии особое значение имели труды В.А. Тесемникова. Так, первой работой в отечественной историографии, в которой была дана принципиально новая оценка состава российской эмиграции в Югославии, стала

2 Мещеряков Н.Л. На переломе. М., 1922; Белов Б. Белое похмелье. М., 1923.

3 Пашуто В.Т. Русские историки-эмигранты в Европе. М., 1992.

4 См. например: Российская эмиграция в Турции, Юго-Восточной и Центральной Европе 20-х гг. (гражданские беженцы, армия, учебные заведения. Геттинген, 1994.

его статья «Российская эмиграция в Югославии (1919-1945)»5. Следует сказать, что многие из поставленных в ней вопросов не утратили своей научной актуальности вплоть до настоящего времени.

В 90-е гг. XX в. исследовательский интерес к проблемам эмиграции был огромен, что, с одной стороны, объяснялось снятием табу с данной темы, с другой стороны, несомненными конъюнктурными моментами. История российской научной диаспоры в Югослав™ занимает прочное место в отечественном эмигрантоведении. В 1991 г. увидело свет исследование В.А. Тесемникова по истории Русского научного института в Белграде6; в 1993 г. - работа о судьбах российских эмигрантов, учившихся в югославских учебных заведениях7; в 1994 г. монографическая статья «Русские профессора Белградского университета в межвоенный период (1919-1941)»8. В последней публикации мы находим множество ответов на интересующие нас вопросы становления и развития российской науки не только в Бел1раде, но и во всей Югославии. Ее автор касается судеб ряда выдающихся российских специалистов, чьи имена были преданы забвению.

Важной следует считать совместную статью В.А. Тесемникова и В.И. Косика «Вклад русской эмиграции в культуру Югославии»9. В ней рассмотрены все действовавшие профессиональные объединения российских ученых, в том числе и Союз русских педагогов.

Заслуживают внимания работы российского исследователя эмиграции в Югославии В.И, Косика. В 1992 г. он опубликовал статью «Русская Югославия: фрагменты истории, 1919-1944», в которой уделил преимущественное внимание вопросам устройства российской эмиграции10. Затем в работах ученого все чаще стала возникать тема судьбы российских профессоров в Югославии". Для более полной реконструкции истории российской научной эмиграции крайне важным

5 Тесемников В.А. Российская эмиграция в Югославии (1919-1945) // Вопросы истории. 1988. №10. С. 128137.

6 Он же. Деятельность Русского научного института в Белграде (1928-1941) // Развитие отечественной мысли в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. М.,1991.

7 Он же. Русские в учебных заведениях Югославии (1921-1941) // Роль русского зарубежья в сохранении и развитии отечественной культуры. М.,1993. С. 29-33.

Он же. Русские профессора Белградского университета в межвоенный период (1919-1941) // Культурное наследие российской эмиграции. 1917-1940. М., 1994.

9 Косих В. И., Тесемников В. А. Вклад русской эмиграции в культуру Югославии 11 Педагогика. 1994. № 5. С.84-89.

10 Косик В.И. Русская Югославия: фрагменты истории, 1919-1944 // Славяноведение. 1992. №4. С.20-32.

" Он же. Русская Сербия//Русская газета. 2005. №36-37.

представляется изучение не только научной карьеры российских ученых, но и их простых человеческих судеб. Такую попытку В.И. Косик предпринял в сборнике очерков «Что мне до вас, мостовые Белграда?». Отдельная глава в нем посвящена «профессорской» эмиграции, очеркистом созданы не официальные, а живые биографии российских ученых12.

Одной из вех в изучении культурной и научной истории российских эмигрантов в Югославии стал выход в 1996 г. сборника статей на русском языке «Русская эмиграция в Югославии»13. В указанном сборнике не только описаны судьбы отдельных ученых14, но и даны оценки некоторым направлениям российской научной15 и культурной16 мысли.

Среди последних фундаментальных исследований стоит выделить монографию Е.И. Пивовара «Российское зарубежье. Социально-исторический феномен, роль и место в культурно-историческом наследии»11, в которой отдельная глава посвящена развитию науки и образования в эмиграции. Впервые в отечественной историографии говорится не только о Белграде, но и о Загребе как одном из научных центров «Русского Зарубежья».

Подводя итог развитию отечественной историографии, посвященной изучению науки и культуры российской эмиграции, необходимо отметить, что в советской историографии данная тема была отражена поверхностно и находилась под сильнейшим идеологическим прессом. Во многом благодаря политическим изменениям эпохи М. Горбачева произошел переворот в развитии отечественного эмигрантоведения. В условиях складывания современной российской историографии возникает интерес к теме научной и культурной деятельности российских эмигрантов. Среди них для нас особый интерес представляют исследования, проведенные российскими специалистами по югославской истории,

и Косик В.И. Что мне до вас, мостовые Белграда? М„ 2007.

13 Русская эмиграция в Югославии. М, 1996.

м Живоинович М. В.А. Мопшн как историк Афона. С. 174-183; Мкхальчич Р. История сербского права в трудах Ф. Тарановского. С.223-237; Аврамович С. Житие и труды А. Соловьева, корифея истории права. С. 237-251 II Русская эмиграция в Югославию. М , 1996.

15 Кончаревич К. Вклад русских эмигрантов-филологов в развитие теории преподавания русского языка в Сербии//Русская эмиграция в Югославию. М., 1996. С. 251-263.

16 Суботнч И. Русские художники в белградском народном музее //Русская эмиграция в Югославию. М., 1996. С. 263-270.

17 Пивовар Е.И. Российское зарубежье. Социально-исторический феномен, роль и место в культурно-историческом наследии. М., 2008.

большим преимуществом которых является знание политических, экономических и культурных особенностей югославского общества межвоенного периода.

В развитии югославской (затем сербской, словенской и хорватской) историографии наблюдаются тенденции, во многом схожие с теми, которые характерны для развития отечественной историографии. Здесь интерес к изучению российской эмиграции проявился сравнительно недавно. Первой пробой пера по этой проблематике следует назвать серию статей (всего 33) югославского журналиста Светозара Лозо под общим названием «От двуглавого орла до свастики», опубликованных в 1976 г. в газете «Политика эспрес»18. Они посвящены практически всем сторонам жизни российских эмигрантов не только в межвоенной Югославии, но и во время Второй мировой войны, что позволяет понять авторское отношение к российским эмигрантам.

Первой, по-настоящему крупной работой, посвященной российским эмигрантам, стала монография югославского историка О. Джурича «Русская литературная Сербия (1920-1941)19. В ней речь идет не только о различных литературных кружках, но и впервые говорится о школьной системе, созданной эмигрантами, о преподавателях и ученых гуманитариях.

В 1994 г. вышел двухтомник «Русская эмиграция в сербской культуре XX в.», в который вошло множество статей югославских историков, в том числе посвященных отдельным крупным российским ученым20. Публикация подобного сборника статей свидетельствовала об определенном интересе со стороны ученых Югославии к изучению вклада российских профессоров в развитие образования и науки в их стране.

Среди современных значительных работ заслуживает внимание монография историка Т. Миленковича, посвященная российским инженерам в Югославии в межвоенный период, в которой много внимание уделено как созданным ими профессиональным организациям, так и их непосредственной деятельности21. Другой значительной работой, появившейся в это же время, стала трехтомная монография Л. Димича «Культурная политика Королевства Югославии (1918-

18 Лоза С. Руска емигращуа у 1угослави]и. Од двоглавог орла до кукастог крста //"Политика еспрсс. 1976. jaнyap, фебруар.

" ЪуриЬ О. Руска литерарна Србща. 1920-1940. Београд. 1990.

20 Руска емиграшда у српсксч култури XX века: Зборник радова. Београд, 1994.

21 Миленковйг. Т. Руска инжен>ери у .?угослави]и. 1919-1941. Београд. 1997.

9

1941)», одна из глав которой посвящена культурному влиянию российских эмигрантов22.

Современным сербским истериком, занимающимся изучением российской эмиграции, является профессор Белградского университета М. Иованович. Им еще в 1996 г. была написана монография «Прибытие русских беженцев в Королевство СХС в 1919-1924»23, внесшая значительный вклад в изучение социального и образовательного уровня российских эмигрантов в Королевстве СХС.

Впоследствии сербский историк расширил проблематику своего первого крупного исследования, результатом чего стало появление фундаментальной работы, в которой отражена практически вся история российской эмиграции в Югославии в межвоенный период24. Но из-за комплексного характера монографии некоторые стороны жизни рассмотрены довольно кратко (в том числе и проблема российской профессуры югославских университетов).

В последнее время в сербской историографии наблюдается рост числа региональных и краеведческих работ, показывающих жизнь российских эмигрантов в небольших городках Югославии. Примером подобного исследования следует назвать работу Н. Палибрк-Сукич, посвященную российским эмигрантам в Панчево, в которой были использованы материалы городского архива и местной периодической печати25.

С недавнего времени стали появляться исследования словенских ученых, посвященных российской эмиграции. В качестве примера можно назвать работу М. Селяка «Русские ученые Словении в эмигрантских научных организаций (1920— 1945)»26. Судя по первым исследованиям словенских историков, пока что у них идет процесс накопления знаний о российских ученых, живших в Словении.

Похожие процессы наблюдаются и в хорватской историографии: наиболее значительным исследователем данной темы является Ирена Лукшич27.

22 Димич Л. Културна полигика Крал,евини )угослави)и. 1918-1941. Београд, 1997.

23 ДовановиЙ. М. Доселавагье руских избеглица у Кралевину СХС 1919-1924. Београд, 1996.

24 Йованович М. Русская эмиграция на Балканах в 1920-1940. М., 2005.

25 Палибрк-СукиЬ Н. Руске избеглице у Панчеву. 1919-1941. Панчево, 2005.

26 Seljak М. Ruske emigrantske izobraievalne organizacije in organizacije ruskih znanstvenikov v Sloveniji 19201945. Ljubljana, 2007.

27 LuHid I. Rnski emigranti u Hrvalskoj izmedu dva rata //Hrvatska/Rusija, kultimia-povijesna veze. Zagreb, 1999.

Отдельно стоит сказать, что в нашем исследовании было использован ряд работ, посвященных истории Белградского университета в межвоенный период. Вполне естественно, что их авторами были югославские (сербские) ученые28.

Подводя итог развитию югославской историографии, хотелось бы отметить, что она во многом повторила путь отечественной историографии: от стойкого неприятия культурных и научных достижений российских эмигрантов до признания, но уже в сербской историографии, их значительного вклада в развитие культуры и науки межвоенной Югославии.

Эмигрантская историография вопроса зародилась лишь в конце 30-х гт. XX в. Связано это с настроениями, господствовавшими в эмигрантской среде. В первой половине 20-х гг. многие из изгнанников жили мыслями о скором возвращении на родину. Затем появились многочисленные мемуары о жизни в дореволюционной России, о гражданской войне29. И только в конце 30-х гг. стали выходить работы, авторы которых пытались осмыслить роль эмигрантов и их влияние на культуру приютивших их стран. Примером подобной работы следует назвать труд видного российского ученого Г.Н. Пио-Ульского «Русская эмиграция

30

и ее значение в культурной жизни других пародов» .

Уже после Второй мировой войны появилась значительная работа В.А. Маевского «Русские в Югославии. 1920-1945 гг.»31, в которой наряду с темой российских профессоров и ученых в Югославии была затронута проблема столкновения двух похожих, но различных культур.

В 1971 г. вышло комплексное и обширное исследование доктора историко-филологических наук Парижского университета, лауреата Французской академии П.Е. Ковалевского32 «Зарубежная Россия: История и культурно-просветительная работа русского зарубежья за полвека (1920-1970)»33. В данной работе был

г* БожиИ И. Постанак и развсу Универзитета у Београду 1838-1988. Београд, 1988; Мгуанац Б. Универзитегско вейе 1921-1941 године // Универзитет у Београду 1838-1988. Београд. 1988; Прпа^овановип Б. Насгавници универзитета 1919-1929 године // Уняверзигет у Београду 1838-1988. Београд, 1988; Вор1)еви1» Б. Укиверзнгет у Београду. 1863-1963 // Годиппьак града Београда. 1962-63. Ха9-10.

29 См. напр.: Даватц В.Х. Годы: Очерки пятилетней борьбы. Белград 1926; Русский учитель в змиграции. Прага, 1926.

30 Пио-Ульский Г.Н. Русская эмиграция и ее значение в культурной жизни других народов. Белград. 1939.

31 Маевский В.А. Русские в Югославии. 1920-1945. Нью-Йорк, 1966.

32 Подробнее о нем см.: З.С. Бочарова. «Культурное распространение России пошло в XX в. через рассеяние» (П.Е.Ковалевский) // Культурная миссия Российского Зарубежья. История и современность. М., 1999. С. 108-114.

33 Ковалевский П.Е. Зарубежная Россия: История и культурно-просветительная работа русского зарубежья за полвека (1920-1970). Париж, 1971.

впервые показан значительный научный и культурный вклад российских эмигрантов в европейскую культуру и науку, в том числе и югославскую.

Подводя итог анализа существующей историографии изучаемой нами проблемы, следует отметить очень важную тенденцию в ее развития. Общим недостатком советской и югославской историографии было игнорирование культурной деятельности российских эмигрантов в странах их пребывания, в том числе и в Югославии, на что обратила внимание современная российская, сербская и словенская историография. Следует также отметить, что, несмотря на многочисленные работы об отдельных российских ученых и профессорах, вплоть до настоящего времени нет комплексного исследования, посвященного российским профессорам югославских университетов. Именно поэтому мы поставили перед собой задачу в максимально возможной степени восполнить этот пробел.

Источниковая база исследования достаточно обширна и разнообразна, включает в себя несколько групп источников', документы министерства просвещения Королевства СХС, различные приказы и документы Белградского университета, статистические материалы, периодическую печать, источники историографического характера, воспоминания и письма.

Основу источниковой базы диссертационного исследования составляют архивные материалы архивохранилищ Сербии и России: Архива Сербской академии наук и искусств (АСАНУ), Архива Сербии (АС) и Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ).

Архивные материалы, использованные при работе над данным диссертационноным исследованием, можно разделить на три группы. К первой группе относятся официальные документы и распоряжения югославских властей (Белградский университет). Вторую группу составили документы эмигрантских организаций (Русский научный институт). В третью группу материалов включены документы личного характера: переписка, воспоминания, дневники.

Материалы Государственного архива Российской Федерации нами в работе были использованы в меньшей степени, поскольку большая часть хранящихся в них источниках, выявлена и введена в научный оборот российскими исследователями, занимавшимися проблематикой развития образования и сохранения культуры Русского Зарубежья.

В ГЛРФ основной документальный материал выявлен, изучен и использован главным образом из двух фондов: Управления делами русской эмиграции в Сербии. Белград. 1920-1944 гг. и Русского научного института. В фонде Русского научного института, есть сведения о стипендиях для молодых российских ученых, проживавших в Чехословакии, что лишний раз показывает его значимость в истории науки Русского Зарубежья34, а также ряд других материалов, которые не были использованы предыдущими исследователями.

Безусловный интерес представляет собой фонд Управления делами русской эмиграции в Сербии, который охватывает период времени с 1920 по 1944 г. В нем содержатся разнообразные источники, носящие вспомогательный характер для исследования35.

В Архиве Сербской академии наук и искусств основной документальный материал выявлен, изучен и использован главным образом из двух фондов: Александра Белича, а также Евгения Аничкова, состоящего главным образом из воспоминаний, написанных ученым во время жизни в Королевстве СХС.

В работе также использовались письма российских ученых, обращавшихся в 20-30-е гг. XX в. к А. Беличу, занимавшему пост председателя Государственной комиссии (далее Державная комиссия - В.П.) и оказывавшего всяческую помощь и покровительство российской научной эмиграции. Стоит отметить, что этот ученый-лингвист неоднократно бывал в дореволюционной России и близко знал ряд представителей российской науки. Фонд Белича в Архиве Сербской академии наук содержит богатую корреспонденцию российских ученых, которые обращались к фондообразователю, как правило, с просьбами о помощи36. Наиболее ценными для нас являются письма, в которых российские ученые подробно излагали свою научную биографию с целью обосновать свое право на занятие вакантного места в одном из университетов Королевства СХС.

Наиболее существенные материалы для исследования сосредоточены в фонде Белградского университета, хранящемся в Архиве Сербии.

В нем нами были выявлены материалы не только об общей деятельности университета в межвоенный период, но и личные досье преподавателей, а также

14 ГАРФ. Ф.6820. Оп.1.Д.8.

35 ГАРФ. Ф.6792.

36 АСАНУ. Ф. 14386. ОаЗ.

документы, относящиеся к отдельным факультетам. При изучении фонда Белградского университета основное внимание было приковано к документам о профессорско-преподавательском составе. В фонде Белградского университета существуют т.н. «служебные листки», в которых содержатся анкетные данные на преподавателей университета37. К недостаткам материалов следует отнести то, что содержащаяся в них официальная информация весьма лапидарна, в то же время положительным моментом является скрупулезное отражение университетской карьеры российских преподавателей.

К исследованию привлечены также «Записи заседаний университетского веча»38, в которых наряду с многими вопросами общего характера отражено обсуждение вопросов избрания на должность и отправки на пенсию профессоров университета. Наиболее полезные материалы содержатся в «Годовых отчетах ректората университета министру просвещения», охватывающих период с 1925 по 1929 и 1934 по 1939 гг.39 (некоторые из них вышли в виде отдельных публикаций)40, и «Обзоре занятий университетских преподавателей» за 1924 г". Если в «Годовых отчетах» мы находим данные о количестве преподавателей на отдельных факультетах, то в «Обзорах» есть сведения о должности преподавателя, количестве часов его педагогической нагрузки, количестве обучающихся у него студентов и др. Здесь следует сделать оговорку, что к этим сведениям необходимо относиться критически, поскольку разные архивные источники называют различные данные о количестве студентов, да и педагогическая нагрузка также не была стабильной на протяжении всего межвоенного периода.

Архивные материалы, анализируемые в диссертации, ранее использовались исследователями в основном фрагментарно. Значительная их часть впервые вводится в научный оборот, в том числе, документы из фонда Белградского университета. Эти документы позволяют шире раскрыть тему не только научной, но и педагогической деятельности российских ученых в стенах прежде всего Белградского университета.

37 АС. Ф.Београдски универзитет. Доси]с профессора.

38 АС. Ф.Београдски универзитет. Г-200. Записи Универзкгетског вейа.

59 АС. Ф.Београдски универзитет. Годишн.и ювецл^и ректората Универзнгета Министру просвете.

40 Универзитет у 1924-1925 године. Годишаи извешта] ректора У ниверзитета министру просвете, са извеигга^има декана и неколиким посебним извешта/има. Беогрдд, 1926.

41 АС. Ф.Београдски универзитет. Преглед предавала.

Всестороннему анализу подвергнут широкий круг опубликованных документов и материалов. Прежде всего, это сборники официальных документов, касающихся истории Белградского университета в межвоенный период.42 Сведения, обнаруженные нами в архивах, были значительно дополнены различными юбилейными изданиями, посвященными отдельным факультетам Белградского университета.43

Особую ценность представляют сборники материалов, выпущенные самими эмигрантами.44 При изучении вклада российских ученых в науку и культуру Югославии нельзя пройти мимо уникального сборника, составленного эмигрантами в Белграде, который до сих пор является, пожалуй, основным источником по изучению российской науки за рубежом. Русский научный институт в Белграде выпустил в 1931 и 1941 гг. 2 тома «Материалов для библиографии русских научных трудоз за рубежом»45. Эти «Материалы» содержат 13 371 библиографическую единицу 811 авторов. Здесь перечислены работы 472 российских ученых со всего мира, среди которых и деятели науки, работавшие в Югославии. Судя по первому тому «Материалов», количество российских ученых в Югославии за этот же период составляло 85 человек.

Важным источником по истории российской эмиграции является выпущенный самими эмигрантами в Югославии «Альманах. Русская эмиграция. 1920-1931 гг.». В нем содержатся сведения и о вцднейших представителей эмиграции (в том числе и российских профессорах югославских университетов). «Альманах» вышел в 1931 г. как второй выпуск подобного издания, но в отличие от первого был полностью посвящен эмигрантам, а не самой Югославии46.

Также в ходе диссертационного исследованиями нами привлекались сборники эмигрантских обществ и организаций, действовавших в Югославии в межвоенный период, в которых особую роль играли российские профессора47.

42 Универзитет у 1924-1925 године. Годшшьи извецп-aj ректора Универзитета министру просвете, са roseiinajHMa декана и неколиким посебним извешта]има. Београд, 1926; БаралиЬ Д. Зборюж закона и уредаба о Лице]у, Велико] школи и Универзитету у Београду. Београд 1967.

43 Зборник Православног богословског факултета. Београд, 1950; Сто година филозофског факултета. 18631963. Београд, 1963; Faculty of mechanical engineering university of Belgrade. Belgrade, 1973.

44 Русский учитель в эмиграции. Прага, 1926.

45 Материалы для библиографии русских научных трудов за рубежом в 2-х томах. Белград, 1931,1941.

46 Альманах. Русская эмиграция. 1920-1931 it. Београи 1931. Вып.2.

47 Юбилейные сборник Русского археологического общества в королевстве Югославии. Белград, 1936.

Лишь в 2006 г. увидел свет двухтомник «Белая эмиграция в Югославии. 1918—1941»48, который был составлен еще в 1955 г. российскими эмшрантами, имена которых до нас не дошли. Известно лишь, что сборник был подготовлен под давлением югославских спецслужб, которыми его авторам были предоставлены обширные архивные материалы.

Другим видом источников, использованных в диссертационном исследовании, являются материалы, печатавшиеся в эмигрантской («Новое время»)49 и югославской периодической печати («Политика»50 и «Югословенска политика»)51. «Новое время» было продолжением известной одноименной дореволюционной газеты, ее издавал сын A.C. Суворина, М.А. Суворин. Газета выходила в Белграде с 1921 по 1930 г. В программной статье первого номера редакция заявила о продолжении традиций, заложенных A.C. Сувориным. Предлагаемые читателям материалы располагались по разделам: «Передовые статьи», «В Сербии», «Последние известия», «Из России». Для нас наибольший интерес представляет раздел «Внутрешия хрошша», в котором освещалась жизнь многочисленных русских колоний в Королевстве СХС, в том числе и российских преподавателей университетов52. Кроме перечисленных выше изданий изучен эмигрантский журнал «Русь» (Белград)53, достаточно много материала было почерпнуто из сатирического журнала «Бух»54. В качестве вспомогательного источника была использована газета югославских коммунистов «Рабочие новости»55.

Совершенно особым видом источника являются некрологи и статьи в научных журналах, в которых отражались основные жизненные вехи ученого и его вклад в развитие той или иной сферы науки56. Данный вид источника ценен тем, что основное внимание в нем приковано к научному вкладу ученого, анализу его творческого наследия.

Также нами привлекались некрологи, опубликованные не только в научной периодической печати, но и в ежедневных изданиях, как эмигрантских, так и югославских (среди них стоит выделить популярную югославскую газету

48 Белоемиграхоча у Дугославнди: 1918 - 1941. Београд, 2006.

49 Новое время. Белград 1921-1922.

10 Политика. Београл. 1920,1930, 1933,1934, 1938, 1996.

!l JyiocjiOBciKKa политика. Беогрзд, 1932.

32 Литературная энциклопедия русского зарубежья. 1918-1940. Периодика и литературные центры. М., 2000.

С. 253-254. я Русь. Белград. 1921.

54 Бух. Белград. 1932.

55 Радничке новине. Београа. 1920.

56 См. нанр.: Zrnic N. J.Hlitäijev ATehnika. 1963. Вг.5.

«Политика»). Также хотелось бы остановить внимание на уникальном сборнике «Незабытые могилы. Российское зарубежье: некрологи 1917-1997 гг.»57 в 6 томах, 8 книгах. Сборник является собранием некрологов и траурных объявлений, опубликованных в печати русского зарубежья с 1917 г. по 1997 г., и содержит сведения о более чем 50 тысячах лиц, покинувших Россию в результате революции, гражданской войны и позже. В их числе мы находим имена многих российских ученых, работавших в Югославии в межвоенный период. К недостаткам источника следует отнести то, что в нем, зачастую нет никаких сведений о жизни человека, за исключением дат жизни.

В ходе исследования нами привлекались источники мемуарного и эпистолярного характера. По-настоящему уникальным стоит назвать сборник воспоминаний потомков или коллег о российских ученых, обретших свой дом в Сербии в межвоенный период, который увидел свет п 1994 г.: «Русские без России. Сербские русские». Он был и остается исключительным источником по изучению вклада российских эмигрантов в культуру и науку Югославии, поскольку в нем собраны сведения, не утратившие свою ценность до сих пор.

Совершенно особый сборник материалов, своего рода «энциклопедия» жизни российских эмигрантов в Югославии, увидел свет в 2008 г. В нем собраны источники разного характера: воспоминания, документы официального характера и многое другое.58

К сожалению, российские эмигранты-ученые не оставили после себя большого мемуарного наследия. Приятным исключением являются воспоминания В.А. Мошина, впервые частично опубликованные В.И. Косиком в монографии «Русская церковь в Югославии (20-40-е гг. XX в.)»59, а в 2008 г. увидевшие свет в полном объеме на сербском языке60. Они охватывают весь жизненный путь российского ученого. К сожалению, интересующему нас. периоду отведена лишь небольшая часть воспоминаний.

Но есть воспоминания, в которых мы можем найти яркие и живые картины югославского периода жизни российских эмигрантов. Это прежде всего мемуары

51 Незабытые могилы. Российское зарубежье: некрологи 1917-1997 гг. М.,1999-2007.

я Русский Белград. Составители В.А Тесемников, В.И. Косик. М., 2008.

59 Из воспоминаний академика, протоиерея В.Мошина // Косик В.И. Русская церковь в Югославии (20-40-е гт. XX в.). М, 2000. С. 178-205.

60 Мошин В.А. Под теретом. Београд 2008.

Н. М. Зернова, известного церковного и общественного деятеля, учившегося на Богословском факультете Белградского университета61. Если в мемуарах Н.М. Зернова описание его собственной жизни в Белграда достаточно обширно, то в других источниках содержаться лишь отдельные оценки и отрывочные наблюдения, которые все-таки позволяют понять сложности адаптации российской эмиграции в Королевстве СХС62.

В целом, привлеченного к исследованию корпуса источников и литературы предмета вполне достаточно для решения поставленных исследовательских задач.

Научная новизна исследования. Научная новизна работы определяется тем, что автор впервые в отечественной историографии рассматривает не отдельный вклад того или иного российского профессора в какую-либо область югославской науки и культуры, а рассматривает в целом всю историю российской научной эмиграции, работавшей в университетах Югославии в межвоенный период, с учетом опубликованных документов и новых архивных материалов, многие из которых впервые вводятся в научный оборот. Данная работа отличается от ранее проведенных исследований комплексным изучением поставленного вопроса.

Методология исследования. Задачи исследования определили применяемые диссертантом теоретико-методологические подходы, тот инструментарий, с помощью которого раскрывается обозначенная тема. Диссертация написана в соответствии с базовыми принципами исторического исследования - историзма, научной объективности, развития (изучения действительности как изменяющейся и развивающейся) и системности (изучения исторического явления как системы со своей внутренней структурой, типологией и динамикой). Применение общедоступных и конкретных методов исследования (анализ, синтез, компаративизм) сочетаются с универсальными принципами исследовательской этики (добросовестность и непредвзятость). В ходе диссертационного исследования использовался историко-антропологический

61 Зернов Н.М. За рубежом: Белград - Париж - Оксфорд: Хроника семьи Зерновых (1921-1972). Париж, 1973.

62 Бобровский П.С. Крымская эвакуация (Неоконченный дневник) // На чужой стороне. Кн. XI, XII. Прага; Берлин, 1925; Брандг А. Листья пожелтевшие: передуманное и пережитое. Белград, 1930; Глубоковский H.H. Из ненапечатанного архива: Автобиографические воспоминания // Церковь и время, 2003. Кз 2 (23); Дзватц В.Х. Годы: Очерки пятилетней борьбы. Белград 1926; Евлогий, митрополит. Путь моей жизни. М., 1994; Исаченко А. Жить npojram,//Russian linguistics: Journal contest. Vol.4 (1978-1980). №2; Каратеев M. Белогвардейцы на Балканах. Буэнос-Айрес, 1977; Кривошеина H.A. Четыре трети нашей жизни. Париж, 1984; Мещеряков Н. На переломе. Из настроений белогвардейской эмиграции. М., 1922.

18

подход, позволяющий провести микроисторический анализ биографий отдельных ученых63.

Практическая значимость исследования. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в научно-исследовательской и преподавательской деятельности как непосредственно по теме работы, так и по другим вопросам истории Югославии и культурной истории России первой половины XX в. Биографические сведения о русских профессорах в межвоенной Югославии существенно обогащают историю отечественной науки и пригодны для использования при составлении соответствующих справочных изданий и в энциклопедиях.

Апробация результатов исследования. Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры истории южных и западных славян Исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Основные положения работы нашли отражение в ряде публикаций и выступлениях на различных конференциях (Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2008», круглый стол «Александр I Карагеоргиевич и русская эмиграция» (октябрь, 2009 г.).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ И ВЫВОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ Структура диссертации обусловлена поставленной целью и задачами. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения и списка источников и литературы.

Во введении обоснована актуальность и новизна темы исследования, характеризуется степень научной разработанности, использованные источники и литература, определяются объект и предмет исследования, сформулированы его цели и задачи, хронологические и географические рамки, методы исследования и указана его практическая значимость.

Первая глава (Прибытие и трудности адаптации российской эмиграции в Королевстве СХС) состоит из пяти параграфов. Первый посвящен организациям, ведавшим делами помощи российским эмигрантам, как югославским, так и собственно эмигрантским. Также в этом параграфе освящено прибытие российских беженцев в Королевство СХС, в том числе бывших профессоров российских

63 Пивовар Е.И. Российское зарубежье. Социально-исторический феномен... С.26.

19

университетов. Во втором параграфе описана встреча эмигрантов со стороны местного населения и первые годы жизни российской эмиграции в Королевстве СХС. Показана не только помошь со стороны югославского правительства, но и многочисленные проблемы, зачастую бытовые и мировоззренческие, с которыми приходилось сталкиваться всем слоям эмигрантского общества. Третий параграф полностью посвящен прибытию российской интеллигенции в Королевство СХС, испытывавшей наибольшие трудности по адаптации в местные условия жизни. Четвертый параграф посвящен сербской интеллигенции. Ее изучение позволяет нам взглянуть на уровень развития сербской культуры того времени, продемонстрировать влияние европейской и др. культур на традиции, господствовавшие в сербском обществе. Пятый параграф посвящен сравнению бытовых и традиционных привычек сербов и русских, вынужденных долгое время волею судьбы жить друг с другом рука об руку.

Вторая глава (Российские профессора Белградского университета) разбита на восемь параграфов, по числу факультетов, на которых работали российские профессора и преподаватели. Особое внимание в главе отражено истории создания не только самого университета, но и его факультетов. Многие из которых были открыты и получили значительное развитие лишь после окончания Первой мировой войны. В указанных параграфах приведены биографические сведения о российских ученых, в которых отражен их личный научный и педагогический вклад в развитие того или иного факультета Белградского университета, а вместе с ними и тех отраслей науки, которые не только преподавались, но и изучались в стенах университета.

Третья глава (Российские профессора Загребского университета) посвящена тем, из российских профессоров и специалистов, которые оказались во втором по значимости университетском центре Королевства СХС. Надо отметить, что в нем было не столь значительное количество российских специалистов, как в Белградском университете. Связано -это с тем, что история университета в Загребе насчитывает не одно столетие, за это время сложилась собственная научная школа. Лишь состоявшиеся и уникальные российские специалисты и профессора были приняты в данный университет. Некоторые из них даже стали членами Югославянской академии наук.

Четвертая глава (Российские профессора Люблинского университета) посвящена самому молодому югославскому высшему учебному заведению, созданному после Первой мировой войны. Основной проблемой университета в Любляне была острая нехватка финансирования и научных кадров, поэтому российские специалисты оказались здесь востребованы. В историографии их имена и достижения вплоть до последнего времени были преданы забвению, что призвано исправить данная диссертационная работа.

В пятой главе (Российские академические организации в Югославии) рассматривается характер деятельности российских академических организаций в Югославии в 20-30-е гг. XX в. Первоначально они были призваны объединить и помочь российским эмигрантам, но постепенно на первый план вышли организации, занимавшиеся исключительно научной деятельностью при самой широкой поддержке со стороны югославского государства (Русский научный институт, Русское археологическое общество, Институт Н.П. Кондакова).

В заключении диссертации обобщены итоги исследования и сформулированы основные выводы, которые сводятся к следующим положениям:

1. Российская научная эмиграция в Югославии представляет собой сложное историческое и социальное явление, которое является элементом существенно более широкого феномена - исхода части населения из Советской России в годы революции и Гражданской войны.

В Королевстве СХС оказалось порядка 30-40 тысяч российских эмигрантов. Их обустройство стало нелегким испытанием для нового государства, понесшего тяжелейшие людские и материальные потери в ходе Первой мировой войны. При этом правительство страны, утроившей свою территорию, столкнулось не только с социальными и экономическими, но и национальными проблемами. В этих условиях российские эмигранты, пусть и невольно, оказались причастными к внутренним проблемам страны пребывания. В отечественной историографии Русского Зарубежья чаще всего объектом внимания является история политической и военной эмиграции и недооценивается ее культурная составляющая. Исторические связи России и славянских народов на Балканах насчитывают не одно столетие, но за все это время было лишь несколько случаев такого массового контакта, когда произошло непосредственное столкновение

внешне схожих, но по сути весьма различных культур. Анализ данного аспекта проблемы показал, что адаптация российских эмигрантов в Югославии проходила намного легче, чем в других странах Европы, что было связано с беспрецедентными мерами правительства в данной области и языковой близостью. Но было бы ошибочно считать, что процесс взаимной адаптации был безоблачным. Русские и сербы неохотно учили язык друг друга, что мешало более тесному их сближению в условиях перманентных экономических и мирового экономического кризиса рубежа 20-30-х гг. Местные жители смотрели на эмигрантов как на конкурентов. Особенно жестко конкуренция была в академической среде, в том числе и из-за ограниченного числа имевшихся рабочих мест в трех югославских университетах.

2. В диссертационном исследовании было собрано максимальное количество сведений обо всех российских сотрудниках Белградского (с филиалами в Суботице и Скопье), Загребского и Люблянского университетов. Нами были выявлены сведения, что 76 российских специалистов (в звании от ассистента до ординарного профессора) работало в стенах Белградского, 21 - Загребского и 16 - в Люблянского университетов. Таким образом, в межвоенный период в югославских университетах было не менее 113 российских профессоров и преподавателей, из них 14 были удостоены звания академиков (Сербской, Македонской и Югославянской академии наук в г. Загреб).

К сожалению, беды российской эмиграции не закончились па Октябрьской революции и Гражданской войне. В апреле 1941 г. Югославия была расчленена и оккупирована. Белградский университет, несмотря иа несколько попыток, так и не смог возобновить свою работу после событий 27 марта 1941 г. Война 1941-1945 гг. стала новым испытанием для российской научной эмиграции, которая в одночасье была лишена своего основного заработка. После окончания Второй мировой войны в Югославии к власти пришли коммунисты. И если в 1930-е гг. численность российских сотрудников югославских университетов сокращалось главным образом по естественным и материальным причинам, то после Второй мировой войны многие ученые переехали в США и страны Западной Европы.

Очередным ударом для эмигрантов стал разрыв советско-югославских отношений в 1948 г., многие из них были обвинены в шпионаже в пользу СССР.

Одной из особенностей репрессий в отношении российских эмигрантов в ФНРЮ стало то, что наиболее пострадали ученые, работавшие в Белградском университете. Судьба сотрудников Загребского и Люблинского университетов сложилась гораздо удачней, их практически не затронули репрессии и преследования. Поэтому они продолжали преподавать и после событий 1948 г.

3. Образование Королевства СХС, одного из крупнейших государств на Балканах, имевшего весьма напряженные отношения и территориальные споры со многими соседями (Болгарией, Венгрией, Италией), поставило перед правительством задачу создания условий для ускорения процесса модернизации страны, прежде всего ее индустриализации. В связи с этим сразу же возникла проблема высококвалифицированных кадров, причем не единичных, а достаточно массовых.

Решение этой проблемы, возложенное на вновь созданные технические факультеты трех университетов после Первой мировой войны, оказалось в полном объеме практически невозможным из-за отсутствия достаточного числа собственных научно-педагогических кадров. Выход был только один - привлечь оказавшихся по воле судьбы в Королевстве СХС специалистов из числа российских эмигрантов. Можно даже предположить, что при принятии решения об учреждении технических факультетов имевшие к этому отношение государственные мужи и университетские руководители учитывали соответствующий потенциал российской эмиграции. И они в своих расчетах не ошиблись.

Так, на Техническом факультете Белградского университета работал 20 человек, Загребского университета - И, Люблянского университета - 9. Это явление можно считать закономерным, поскольку довоенная Сербия была преимущественно аграрной страной и инженерно-технические кадры для ее неразвитой индустрии в основном готовились в зарубежных университетах. Сходная картина наблюдалась в хорватских и словенских землях Австро-Венгрии.

На других факультетах югославских университетов количество привлеченных российских преподавателей зависело от наличия собственных научных и педагогических кадров по тем или иным дисциплинам. По конфессиональным причинам 7 русских церковных ученых легко нашло себе место

на Богословском факультете в Белграде. Хорошие возможности трудоустройства были на Философском факультете Белградского университета (включая филиал в Скопье). Здесь работали 17 российских специалистов (стоит отметить, что только четверо из них были на отделении естественных наук). В Загребе же потребность в них оказалась минимальной (оба преподавателя скончались до 1945 г.), аналогично выглядела ситуация в Любляне - трое (из которых только один продолжил работу на факультете и после войны).

Что касается российских медиков, то их лучше всего принимали в Загребе (7 человек за весь межвоенный период), в Белграде их было столько же, и только один специалист работал в Любляне. В отличие от инженерно-технических специалистов, медики были активно востребованы в предвоенное время во всех югославянских землях, Сербии и Черногории. Возможность иметь частную практику и хорошие заработки привлекали в эту профессию много желающих, не жалевших средств па обучение в зарубежных университетах. Да и российские медики легче других коллег по эмиграции находили для себя занятие по специальности ро всех странах мира.

Чего нельзя сказать о юристах, чья специализация всегда прочно привязана к национальному праву. Спрос был главным образом на тех из них, кто специализировался в общетеоретических правовых дисциплинах. Юристы активно принимались на работу в Белградский университет, включая Суботицу (8), в Любляне их было 3, а в Загребе вообще ни одного.

Большое количество российских специалистов было востребовано на новооткрытом факультете Сельского хозяйства и лесоводства Белградского университета (15 человек), также на Ветеринарном факультете работал единственный российский преподаватель. Эти данные свидетельствуют о большом внимании со стороны югославского правительства к проблеме модернизации аграрного сектора экономики Королевства СХС. В других университетах картина была принципиально иной, лишь один российский специалист нашел работу на Ветеринарном факультете Загребского университета.

В ходе исследования было выявлено то, что наряду с выдающимися и состоявшимися еще в дореволюционной России учеными, в Королевство СХС прибыло значительное количество молодых специалистов. Именно здесь они

сделали университетские карьеры и состоялись как ученые. Среди известных ученых, работавших в университете, нельзя обойти стороной фигуру Г.А. Острогорского, чьим именем была названа самая большая аудитория Философского факультета Белградского университета в начале XXI в. Подобные примеры, показанные нами в работе, доказывают то, что, несмотря на тяжелую судьбу российской эмиграции в Югославии, научная школа продолжала успешно функционировать и после Второй мировой войны.

4. Об успешной адаптации большинства российских ученых и специалистов свидетельствует деятельность российских академических организаций, значительную роль в которых играли представители российской профессуры югославских университетов. Из-за политических разногласий произошел раскол ряда обществ, что негативно сказалось на результатах их деятельности. В этих условиях на первый план вышли строго научные объединения. На примере их работы можно заметить, что постепенно российские профессора и специалисты отошли от своих исследований, связанных и начатых на родине, и обратились в своих работах к югославским сюжетам.

5. Проведенное нами исследование российской академической эмиграции в Югославии в 1920-1941 гг. свидетельствует об ее огромном вкладе в образование, науку и культуру Югославии. Следует сказать, что многие российские ученые были уникальными специалистами. Именно благодаря им в югославских университетах стал преподаваться ряд современных дисциплин, были открыты новые кафедры, отделения и институты, стало возможно создание новых факультетов необходимых государству, находящемуся в состоянии модернизации.

По теме диссертации имеются следующие публикации:

1. Путятин B.C. Служение гонимой церкви (Российские профессора и студенты на Богословском факультете в Белграде) //Родина. 2009. №4. С. 59-61.

2. Путятин B.C. Российские профессора на Юридическом факультете Люблинского университета в межвоенный период //Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2009. №11. С.90-92.

Подписано в печать:

11.03.2010

Заказ № 3372 Тираж -100 экз. Печать трафаретная. Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш., 36 (499) 788-78-56 www.autoreferat.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Путятин, Владимир Сергеевич

Введение.

ГЛАВА I. Адаптация российской эмиграции в Королевстве СХС.

1.1 Организации, занимавшиеся оказанием помощи российским эмигрантам.

1.2 Трудности адаптации российской эмиграции в первые годы жизни в Королевстве СХС.

1.4 Сербская интеллигенция.

1.5 Быт и нравы сербов и русских.

ГЛАВА II. Российские профессора Белградского университета.

2.1 Российские профессора Богословского факультета.

2.2 Российские профессора Медицинского факультета.

2.3 Российские профессора факультета Сельского хозяйства и лесоводства

2.4 Российские профессора Технического факультета.

2.5 Российские профессора Юридического факультета.

2.6 Российские профессора Философского факультета.

2.7 Российские профессора Юридического факультета в Суботице.

2.8 Российские профессора Философского факультета в Скопье.

ГЛАВА III. Российские профессора Загребского университета.

Глава IV. Российские профессора Люблянского университета имени

Александра Карагеоргиевича.

Глава V. Российские академические организации в Югославии.

Введение диссертации2010 год, автореферат по истории, Путятин, Владимир Сергеевич

Актуальность темы исследования. Миграция отечественных научных работников за рубеж - заметное явление российской истории на протяжении всего XX столетия. Этот процесс развивался неравномерно, имел свои подъемы и спады, предопределяемые главным образом политическими событиями в России. Один из таких всплесков миграции приходится на период гражданской войны, когда страну покинули не только сотни тысяч военнослужащих белых армий и членов их семей, но и не пожелавшие признать произошедшие на родине перемены сотрудники университетов и научных институтов. Чаще всего уезжали в никуда, им никто не предлагал научные гранты и стипендии. Уезжали в полной уверенности, что эмиграция продлится недолго, народ очень скоро поймет истинное лицо новой власти, свергнет ее, и они вновь вернутся на свои кафедры и в лаборатории, чтобы продолжить благородное дело просвещения России.

Но история распорядилась иначе. Советская власть не только не рухнула, но и продолжала укрепляться, демонстрируя при этом немалый созидательный потенциал. Некоторые из ученых вернулись в Россию вместе с тысячами других эмигрантов, воспользовавшихся политической амнистией 1921 г. Но большая часть осталась за рубежом, образовав российскую научную диаспору, своеобразный культурный феномен мирового масштаба. Вчерашних российских профессоров, доцентов, ассистентов и аспирантов можно было встретить не только в Европе, но и на другие континенты, где они с большим или меньшим успехом пытались продолжать свою профессиональную деятельность. Следует сказать, что ни в отечественной, ни в зарубежной исторической науке до настоящего времени в полной мере не определены количественные и качественные характеристики российской научной диаспоры. Авторы исследований, касающихся покинувших страну научных кадров, оперируют разнородными и противоречивыми оценками, чаще всего имеющими фрагментарный или экспертный характер.

В связи с этим представляет несомненный научный интерес определение численности научных работников, оказавшихся по собственной воле вне пределов России, а также их изучение их дальнейшей профессиональной судьбы. Решить эти задачи, по нашему мнению, можно только на основании конкретно-исторических исследований страноведческого характера. К тому же следует иметь в виду, что эмигранты нередко меняли не только университеты, но и страны пребывания, поэтому важно выяснение пофамильного состава научной диаспоры.

Одним из крупных центров сосредоточения российских ученых-эмигрантов было Королевство сербов, хорватов и словенцев/Королевство Югославия. На его территории действовали три университета — Белградский с филиалом в Скопье, Загребский и Люблянский, то есть для того времени достаточно много для страны с 12-миллионным населением. Несомненно, что наличие необходимых образовательно-научных центров и другие благоприятствующие факторы, в том числе традиционные связи России и Сербии, языковая близость, нехватка собственных научных кадров открывали перед российскими учеными-эмигрантами дополнительные возможности трудоустройства и продолжения научных занятий.

Историографический обзор. Исследовательский интерес к истории российской эмиграции в отечественной историографии зародился сравнительно рано1. Уже в начале 1920-х гг. в Советской России вышли из печати первые публицистические и мемуарные произведения, которые

•у затрагивали проблемы беженцев . Они имели ярко выраженный обличительный характер, их авторы игнорировали культурные и научные аспекты жизни эмигрантов, основное внимание обращали на их политическую борьбу с советским строем. Эта тенденция сохранялась в советской историографии многие последующие десятилетия. Все это время эмигрантская тема не была объектом серьезных исторических исследований,

1 Подробнее см.: Голдин В.И. Постижение России №2. Историки об эмиграции: что сделано и что делать // Родина. 2009. №4. С.7-13.

2 Мещеряков Н.Л. На переломе. М., 1922; Белов В. Белое похмелье. М., 1923. поскольку практически все источники были недоступны для ученых. Только в конце 1980-х гг. в отечественной историографии появились первые работы, в которых затрагивалась не только политические, военные, но и культурные аспекты жизни российских эмигрантов.

Примером такого рода может служить книга JI.K. Шкаренкова «Агония белой эмиграции», вышедшая в 1987 г. Хотя ее автор традиционно экспонирует преимущественно военную составляющую эмиграции, вне его внимания не осталась научная деятельность российских ученых и профессоров. Этому посвящена специальная глава, в ней затронут и югославский сегмент российской научной диаспоры. Шкаренковым собран интересный фактический материал, в частности, сведения о российской научной эмиграции в Югославии, ее научных и культурных учреждениях. В целом JI.K. Шкаренкову удалось справиться с поставленной задачей по систематизации данных по истории российской эмиграции, создать первую в советской историографии работу комплексного характера. Общее хорошее впечатление от книги несколько страдает из-за несдержанности автора в подборе терминов, более подходящих для агитационной брошюры, чем для исторического исследования. Думается, что причину этого следует искать в том, что исследователь, в свое время являвшийся сотрудником партийного аппарата, собрав и обобщив интереснейший материал, не смог полностью порвать с утвердившимися в советской публицистике и историографии негативными оценками столь сложного и противоречивого феномена как политическая эмиграция.

Еще в 1970-е гг. к теме российской эмиграции обратился известный советский специалист по истории Древней Руси В.Т. Пашуто. Правда, его монография в силу ряда причин увидела свет уже после смерти автора, в 1992 г.1 В ней впервые в отечественной историографии была предпринята попытка реабилитации творческого наследия российских историков, покинувших Россию после революции.

1 Пашуто В.Т. Русские историки-эмигранты в Европе. М., 1992.

Говоря о советской историографии следует сказать, что в ней господствовала точка зрения, что Белград был, прежде всего, центром военной эмиграции, прибежищем враждебного СССР белогвардейского офицерства, Париж - центром политической эмиграции, сосредоточением деятелей искусства и культуры, а Прага - наиболее притягательным местом для либеральной интеллигенции и ученых1. В действительности же, такая оценка весьма условна, поскольку и политические деятели царской России, и либеральная интеллигенция, и антибольшевистски настроенные офицеры жили во всех вышеназванных центрах российского зарубежья.

Это со всей очевидностью показали исследования о российских эмигрантах, обосновавшихся в Королевстве СХС, появившиеся во времена «перестройки». Для изучения подлинного характера российской эмиграции в Югославии особое значение имели труды В.А. Тесемникова. Так, первой работой в> отечественной историографии, в которой была дана принципиально новая оценка состава российской эмиграции в Югославии, стала его статья «Российская эмиграция в Югославии (1919-1945)» . Следует сказать, что многие из поставленных в ней вопросов не утратили своей научной актуальности вплоть до настоящего времени.

В 90-е гг. XX в. исследовательский интерес к проблемам эмиграции был огромен, что, с одной стороны, объяснялось снятием табу с данной темы, с другой стороны, несомненными конъюнктурными моментами. История российской научной диаспоры в Югославии занимает прочное место в отечественном эмигрантоведении. В 1991 г. увидело свет исследование В.А. Тесемникова по истории Русского научного института в Белграде ; в 1993 г. — работа о судьбах российских эмигрантов, учившихся в югославских

1 См. например: Российская эмиграция в Турции, Юго-Востоке и Центральной Европе 20-х гг. (гражданские беженцы, армия, учебные заведения. Геттинген, 1994. Тесемников В.А. Российская эмиграция в Югославии (1919-1945) // Вопросы истории. 1988. №10. С. 128137.

3 Тесемников В.А. Деятельность Русского научного института в Белграде (1928—1941) // Развитие отечественной мысли в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. М.,1991. учебных заведениях1; в 1994 г. монографическая статья «Русские профессора Белградского университета в межвоённый период (1919-1941)»2. В последней публикации мы находим множество ответов на интересующие нас вопросы становления и развития российской науки не только в Белграде, но и во всей Югославии. Ее автор касается судеб ряда выдающихся российских специалистов, чьи имена были преданы забвению. Он постарался дистанцироваться от идеологических пристрастий, свойственных как югославской, так и советской историографии, и ему удалось это сделать. Следует отметить еще одно очень важное обстоятельство: В.А. Тесемников в своей работе опирается на достижения эмигрантской историографии, которая всячески игнорировалась советскими историками. В частности, он полностью разделяет утверждение, российского инженера-машиностроителя Г.Н. Пио-Ульского о прагматических целях, побудивших югославское правительство оказать русским посильную помощь: «К приходу русской эмиграции Югославия нуждалась в интеллигентных работниках высокой культуры, и она нашла их в лице русских специалистов, принесших в страну свой опыт, свои знания и любовь к труду»3.

В< 1994 г. В.А. Тесемников опубликовал на немецком языке весьма значимую статью, посвященную основным организациям и научным объединениям российских эмигрантов в Югославии в 1920-1941 гг.4, в которой отразилась научная жизнь российской эмиграции в стране. Важной следует считать совместную статью В.А. Тесемникова и В.И. Косика «Вклад русской^ эмиграции в культуру Югославии»5. В ней рассмотрены все действовавшие профессиональные объединения российских ученых, в том числе и Союз русских педагогов. Выявлены отличительные черты

1 Тесемников В.А. Русские в учебных заведениях Югославии (1921-1941) // Роль русского зарубежья в сохранении и развитии отечественной культуры. М.,1993. С. 29-33.

2 Он же. Русские профессора Белградского университета в межвоенный период (1919-1941) // Культурное наследие российской эмиграции. 1917-1940. М., 1994.

3 Пио-Ульский Г.Н. Русская эмиграция и ее значение в культурной жизни других народов. Белград, 1939. С.38.

4 Tesemnikov V.A. Die russischen emigranten in Jugoslawien // K. Schogel. Der Grosse exodus. Munchen, 1994. S.86-111.

5 Косик В. И., Тесемников В. А. Вклад русской эмиграции в культуру Югославии // Педагогика. 1994. № 5. С.84-89. педагогической деятельности российских учителей, которым удалось воссоздать российскую дореволюционную школу в чужой стране, имевшей иную систему образования. По-настоящему уникальным явлением, которое рассматривалось в данном исследовании, следует назвать совместные югославско-российские учебные заведения.

Заслуживают внимания работы российского исследователя эмиграции в Югославии В.И. Косика. В 1992 г. он опубликовал статью «Русская Югославия: фрагменты истории, 1919-1944», в которой уделил преимущественное внимание вопросам устройства российской эмиграции1. Затем в работах ученого все чаще стала возникать тема судьбы российских профессоров в Югославии2. Для более полной реконструкции истории российской научной эмиграции крайне важным представляется изучение не только научной карьеры российских ученых, но и их простых человеческих судеб. Такую попытку В.И. Косик предпринял в сборнике очерков «Что мне до вас, мостовые Белграда?». Отдельная глава в нем посвящена «профессорской» эмиграции, очеркистом созданы не официальные, а живые биографии российских ученых3. Подобный подход к исследованию судеб российских ученых в эмиграции позволяет показать замалчиваемые современной историографией проблемы, с которыми сталкивались эмигранты в повседневной жизни.

Одной из вех в изучении культурной и научной истории российских эмигрантов в Югославии стал выход в 1996 г. сборника статей на русском языке «Русская эмиграция в Югославии»4, в котором впервые была представлена вся палитра новейших исследований по данной проблематике. В указанном сборнике не только описаны судьбы отдельных ученых5, но и

1 Косик В.И. Русская Югославия: фрагменты истории, 1919-1944 // Славяноведение. 1992. №4. С.20-32.

2 Он же. Русская Сербия // Русская газета. 2005. №36-37.

3 Он же. Что мне до вас, мостовые Белграда? М., 2007.

4 Русская эмиграция в Югославии. М., 1996.

5 Живоинович М. В.А. Мошин как историк Афона. С. 174-183; Михальчич Р. История сербского права в трудах Ф. Тарановского. С.223-237; Аврамович С. Житие и труды А. Соловьева, корифея истории права. С. 237-251 // Русская эмиграция в Югославию. М., 1996. даны оценки некоторым направлениям российской научной1 и культурной2 мысли.

Параллельно с вышеупомянутыми исследованиями, в российской историографии продолжают появляться работы, в которых Белград представлен главным образом как центр российской военной эмиграции, но при этом затрагиваются и интересующие нас вопросы. Это, например, можно сказать о сборнике статей, выпущенном под редакцией известного специалиста по истории российской эмиграции Е.И. Пивовара, в котором прослеживается судьба кадетских корпусов, переехавших в Королевство о

СХС . Это был тот довольно редкий случай, когда российские научно-педагогические кадры продолжили свою профессиональную деятельность в условиях смены лишь места расположения их учебных заведений, а не нового места занятости.

В 2008 г. Е.И. Пивоваром была выпущена в свет монография «Российское зарубежье. Социально-исторический феномен, роль и место в культурно-историческом наследии»4, в которой отдельная глава посвящена развитию науки и образования в эмиграции. Впервые в отечественной историографии говорится не только о Белграде, но и о Загребе как одном из научных центров «Русского Зарубежья». К сожалению, российским профессорам в Югославии посвящена лишь незначительная часть комплексного исследования, подводящего итог многолетней и кропотливой работы ученого над эмигрантской тематикой.

В последнее время в России появилось довольно много диссертационных исследований, посвященных тем или иным аспектам культурной и научной деятельности российской эмиграции, в том числе и в

1 Кончаревич К. Вклад русских эмигрантов-филологов в развитие теории преподавания русского языка в Сербии //Русская эмиграция в Югославию. М., 1996. С. 251-263.

2 Суботич И. Русские художники в белградском народном музее //Русская эмиграция в Югославию. М., 1996. С. 263-270.

3 Российская эмиграция в Турции, Юго-Востоке и Центральной Европе 20-х гг. (гражданские беженцы, армия, учебные заведения. Геттинген, 1994.

4 Пивовар Е.И. Российское зарубежье. Социально-исторический феномен, роль и место в культурно-историческом наследии. М., 2008.

Югославии1. Среди них стоит выделить работу Г.Н. Сафроновой «Культурно-просветительные организации российской эмиграции в Югославии в 1920 - 1930-е гг.», в которой весьма подробно рассказывается и

0 научных эмигрантских организациях. Основным недостатком работы является опора в основном на достижения отечественной историографии, а также на российские архивные фонды (ГАРФ). Югославская историография использована крайне слабо и поверхностно, отсутствуют материалы югославских архивов2. (Стоит отметить, что вышеуказанные замечания актуальны для подавляющего числа исследований в отечественной историографии, лишь отчасти посвященных российской научной эмиграции в Югославии).

Подводя итог развитию отечественной историографии, посвященной изучению науки и культуры российской эмиграции, необходимо отметить, что в советской историографии данная тема была отражена поверхностно и находилась под сильнейшим идеологическим прессом. Во многом благодаря политическим изменениям эпохи М. Горбачева произошел переворот в развитии отечественного эмигрантоведения. В условиях складывания современной российской историографии возникает интерес к теме научной и культурной деятельности российских эмигрантов. Среди них для нас особый интерес представляют исследования, проведенные российскими специалистами по югославской истории, большим преимуществом которых ; является знание политических, экономических и культурных особенностей югославского общества межвоенного периода.

Наряду с многочисленными российскими исследованиями по истории научной и культурной эмиграции, в 90-е гг. XX в. появилось ряд работ украинских историков. Наиболее фундаментальной из них является монография В.Д. Козлитина «Русская и украинская эмиграция в Югославии.

1 Бирюкова К.В Российские студенческие союзы в Центральной и Восточной Европе в 1920-1930-е гг. М., 2005; Кабанова Е. В. Школа и учительство русской эмигрантской диаспоры в Европе, 1919-1930. М., 1998; Маричевич С. Творчество С.Ф. Колесникова в контексте художественной культуры русской эмиграции в Югославии в период между двумя мировыми войнами. М., 2008.

2 Сафронова Г.Н. Культурно-просветительные организации российской эмиграции в Югославии в 1920 -1930-е гг М., 2006

1919-1945 гг.», вышедшая в 1996 г1. Это серьезный научный труд, одна из глав которого посвящена культурной деятельности российской эмиграции и ее научно-педагогической работе. Исследователь впервые отмечает, что российская эмиграция испытывала необходимость в создании школ закрытого типа. Важным этапом для создания подобных учебных заведений стала дискуссия о путях развития российского школьного образования, развернувшаяся осенью 1921 г. в среде российской педагогической общественности. В итоге отмечает В.Д. Козлитин, был взят курс на создание автономной системы школьного образования русской и украинской (курсив мой - В.П.) молодежи.

Следует сказать, что предпринятая харьковским ученым попытка выделить из общей массы эмигрантом украинскую составляющую вызывает серьезные научные сомнения. И хотя автор, опираясь на архивные материалы, находит следы действительно действовавших некоторых националистических украинских групп, но при этом приходит к парадоксальным выводам, что чуть ли не весь состав армии Врангеля был украинским по своему этническому составу. Это, несомненно, весьма удивило бы историка-эмигранта П.Е. Ковалевского, которой в своем фундаментальном труде «Зарубежная - Россия: история и культурно-просветительская работа русского зарубежья за полвека (1920-1970)», отмечает, что определить этнический состав российской эмиграции практически невозможно, поскольку все прибывшие из России записывались как «русские». В какой-то мере этим фактом и пользуется украинский историк, говоря об украинской эмиграции в Югославии. В.Д. Козлитин опирается в своих выводах на переписку немногочисленной группы украинских и хорватских националистов, у которых первые стремились найти поддержку в стране, используя национальные противоречия Королевства СХС. Однако деятельность подобного кружка не привела к каким-либо заметным результатам. Приведенные исследователем

1 Козлитин В.Д. Русская и украинская эмиграция в Югославии. 1919-1945 гг. Харьков, 1996. доказательства своей правоты абсолютно недостаточны для подобных выводов.

Надо отметить, что и настоящее время продолжают появляться работы в украинской историографии, стремящиеся делить ученых по национальному принципу. В качестве примера подобной работы следует назвать статью С.С. Осадчука «Вклад украинских эмигрантов в Югославии в развитие юридической науки».1 В своей статье автор опирается на работы российских коллег, но при этом настаивает на украинском происхождении ряда выдающихся профессоров права в югославских университетах, не задаваясь при этом вопросом, а чувствовали ли они себя украинцами.

В развитии югославской (затем сербской, словенской и хорватской) историографии наблюдаются тенденции, во многом схожие с теми, которые характерны для развития отечественной историографии. Здесь интерес к изучению российской эмиграции проявился сравнительно недавно. Первой пробой пера по этой проблематике следует назвать серию статей (всего 33) югославского журналиста Светозара Лозо под общим названием «От двуглавого орла до свастики», опубликованных в 1976 г. в газете «Политика эспрес»2. Они посвящены практически всем сторонам жизни российских эмигрантов не только в межвоенной Югославии, но и во время второй мировой войны, что позволяет понять авторское отношение к российским эмигрантам. К сожалению, их автор не ссылается на какие-либо источники, хотя и приводит интересные и новые факты по данной проблематике. С. Лозо повторяет сатирические заметки довоенной югославской прокоммунистической прессы о русских эмигрантах, которые отличались особенно едким сарказмом по отношению не только к ним, но и ко всей русской культуре в целом3. В частности, он утверждает, что российские ученые в Югославии были людьми крайне консервативными и ничего не

1 Осадчук С.С. Внесок украшщв- е\пгрантов в Югослава у розвиток юридично1 науки // Ушверситетсью науков1 записи. 2005. №1-2 (13-14).

2 Лозо С. Руска емигращуа у JyroonaBujH. Од двоглавог орла до кукастог крста //Политика еспрес. 1976. jaHyap, фебруар.

3 См. напр.: Пролетер. 1940. 12.09; 23.12. могли дать югославской молодежи. В данном случае недопустимым образом смешиваются политические взгляды российской профессуры и их научная деятельность. Столь одиозная позиция неминуемо сказывается на качестве исследовательской работы и приводит к неверным выводам. Как известно, большинство ученых из России нашли себе применение не только в Югославии, но и в странах Западной Европы. Следует сказать, что появление столь тенденциозной публикации не могло не оказать негативного влияния на восприятие югославской общественностью российских эмигрантов, что в той или иной степени могло повлиять на их судьбы (некоторые российские эмигранты и особенно их потомки в то время по-прежнему жили в СФРЮ).

Первой, по-настоящему крупной работой, посвященной российским эмигрантам, стала монография югославского историка О. Джурича «Русская литературная Сербия (1920-1941)1. В ней речь идет не только о различных литературных кружках, но и впервые говорится о школьной системе, созданной эмигрантами, о преподавателях и ученых гуманитариях. Очень подробно показана роль культурно-просветительской деятельности российской эмиграции в межвоенной Югославии.

В 1994 г. вышел двухтомник «Русская эмиграция в сербской культуре XX в.», в который вошло множество статей югославских историков, в том числе посвященных отдельным крупным российским ученым . Публикация подобного сборника статей свидетельствовала об определенном интересе со стороны ученых Югославии к изучению вклада российских профессоров в развитие образования и науки в их стране.

Среди современных- значительных работ заслуживает внимание монография историка Т. Миленковича, посвященная российским инженерам в Югославии в межвоенный период, в которой много внимание уделено как созданным ими профессиональным организациям, так и их непосредственной деятельности. Работа написана в основном на основании материалов из

1 Ъурий О. Руска литерарна Србф. 1920-1940. Београд, 1990.

2 Руска емигращуа у cpncKoj култури XX века: Зборник радова. Београд, 1994. эмигрантской периодической печати того времени, а также специализированной печати, в которой отражалась деятельность российских инженеров1. Другой значительной работой, появившейся в это же время, стала трехтомная монография JI. Димича «Культурная политика Королевства Югославии (1918-1941)», одна из глав которой посвящена культурному влиянию российских эмигрантов2. Достоинством монографии стало использование автором множества новых материалов по истории российских эмигрантов из архивов Югославии.

Современным сербским историком, занимающимся изучением российской эмиграции, является профессор Белградского университета М. Иованович. Им еще в 1996 г. была написана монография «Прибытие русских беженцев в Королевство СХС в 1919-1924»3, внесшая значительный вклад в изучение социального и образовательного уровня российских эмигрантов в Королевстве СХС. Для работы над темой автором было привлечено большинство существующих статистических источников, что позволило ему весьма успешно и практически полностью решить поставленные перед собой исследовательские задачи.

В 2001 г. в российском журнале «Родина» появилась его статья «Как братья с братьями»4, в которой показаны культурные различия русских и сербов, проявившиеся при столкновении эмиграции с местным населением. Во многом эти различия повлияли на сложности адаптации российских эмигрантов во внешне близкой, но, по сути, иной культурной среде.

Впоследствии сербский историк расширил проблематику своего первого крупного исследования, результатом чего стало появление фундаментальной работы, в которой отражена практически вся история российской эмиграции в Югославии в межвоенный период5. В ней М. Йованович пишет, в частности, о культурной жизни Белграда и месте в

1 МиленковиЬ. Т. Руска инжен>ери у 1угослави)и. 1919-1941. Београд, 1997.

2 Димич Л. Културна политика Кралевини Jyro^aBHju. 1918-1941. Београд, 1997.

3 JoBaHOBiih. М. Досел>аван>е руских избеглица у Крал.евину СХС 1919-1924. Београд, 1996.

4 Йованович М. Как братья с братьями // Родина, 2001, №1-2. С.144-148.

5 Йованович М. Русская эмиграция на Балканах в 1920-1940. М., 2005. ней эмигрантов их России, исследует их научную и педагогическую деятельность на всей территории Королевства СХС, останавливает пристальное внимание на деятельности Русского научного института и ряда русско-сербских средних и начальных учебных заведений. Его труд является на данный момент наиболее полной монографией, посвященной истории российских эмигрантов на Балканах и основанной на богатом архивном материале и источниках мемуарного характера. К положительным моментам исследования следует отнести то, что автору удалось показать почти все грани жизни российских эмигрантов на Балканах. Но из-за комплексного характера монографии некоторые стороны жизни рассмотрены довольно кратко (в том числе и проблема российской профессуры югославских университетов).

В 2003 г. в специальном выпуске журнала «Родина», целиком посвященном сербской тематике, вышла статья сербского историка Б. Костича «Спите, орлы боевые»1. В ней подробно рассказывается о русском кладбище в Белграде и о нашедших на нем своей последний приют российских ученых (Г.Н. Пио-Ульский, Г.А. Острогорский).

В последнее время в сербской историографии наблюдается рост числа региональных и краеведческих работ, показывающих жизнь российских эмигрантов в небольших городках Югославии. Примером подобного исследования следует назвать работу Н. Палибрк-Сукич, посвященную российским эмигрантам в Панчево, в которой были использованы материалы городского архива и местной периодической печати2. Несомненным достоинством работы является исследование панчевского периода жизни российского ученого В.А. Мошина.

С недавнего времени стали появляться исследования словенских ученых, посвященное российской эмиграции. В качестве примера можно назвать работу М. Селяка «Русские ученые Словении в эмигрантских

1 Костич Б. Спите, орлы боевые //Родина. 2003. №10. С.105-106.

2 Палибрк-Сукий Н. Руске избеглице у Панчеву. 1919-1941. Панчево, 2005. научных организаций (1920-1945)»Ее несомненным достоинством является использование архивных материалов Словении. К недостаткам можно отнести игнорирование наработок российской и югославской историографии. Судя по первым исследованиям словенских историков, пока что у них идет процесс накопления знаний.о российских ученых, живших в Словении.

Похожие процессы наблюдаются и в хорватской историографии: наиболее значительным исследователем данной темы является Ирена , Лукшич2.

Отдельно стоит сказать, что в нашем исследовании было использован ряд работ, посвященных истории Белградского университета в межвоенный период. Вполне естественно, что их авторами были югославские (сербские) ученые3.

Подводя итог развитию югославской историографии, хотелось бы отметить, что она во многом повторила путь отечественной историографии: от стойкого неприятия культурных и научных достижений российских эмигрантов до признания, но уже в сербской историографии, их значительного вклада в развитие культуры и науки межвоенной Югославии.

Эмигрантская историография вопроса зародилась лишь в конце 1930-х гг. XX в. Связано это с настроениями, господствовавшими в эмигрантской среде. В первой половине 20-х гг. многие из изгнанников жили мыслями о скором возвращении на родину. Затем появились многочисленные мемуары о жизни в дореволюционной России, о гражданской войне4. И только в конце 30-х гг. стали выходить работы, авторы которых пытались осмыслить роль эмигрантов и их влияние на культуру приютивших их стран. Примером подобной работы следует назвать

1 Seljak М. Ruske emigrantske izobrazevalne organizacije in organizacije ruskih znanstvenikov v Sloveniji 19201945. Ljubljana, 2007.

2 LukSic I. Ruski emigrant! u Hrvatskoj izmeclu dva rata //Hrvatska/Rusija, kulturna-povijesna veze. Zagreb, 1999.

3 Божий И. Постанак и pa3Boj Универзитета у Београду 1838-1988. Београд, 1988; Мкуданац Б. Универзитетско вейе 1921-1941 године // Универзитет у Београду 1838-1988. Београд, 1988; Прпа-.1овановип Б. Наставници универзитета 1919-1929 године //Универзитет у Београду 1838-1988. Београд, 1988; Ъор^евий Б. Универзитет у Београду. 1863-1963 // Годншн>ак града Београда. 1962-63. №9-10.

4 См. напр.: Даватц B.X. Годы: Очерки пятилетней борьбы. Белград, 1926; Русский учитель в эмиграции. Прага, 1926. труд видного российского ученого Г.Н. Пио-Ульского «Русская эмиграция и ее значение в культурной жизни других народов1», в котором говорилось не только о культурных, но и научных достижениях российских эмигрантов, прежде всего в Югославии. К сожалению, из-за комплексного характера исследования в нем представлены далеко не все российские профессора, сыгравшие заметную роль в работе югославских университетов.

Уже после Второй мировой войны появилась значительная работа В.А. Маевского «Русские в Югославии. 1920-1945 гг.»2, в которой наряду с темой российских профессоров и ученых в Югославии была затронута проблема столкновения двух похожих, но различных культур. До сих пор более обстоятельного исследования на эту тему так и не появилось. Сам В.А. Маевский был церковным деятелем, активно участвовал в жизни Русской Зарубежной Православной Церкви. Его труд важен для нас тем, что автор был непосредственным участником описанных им событий, что по ходу повествования он стремится воссоздать ту обстановку, в которой жили и работали представители российской эмиграции. Большое внимание уделяется культурной и научной жизни российского общества в Югославии. Личные связи В.А. Маевского в высших кругах делают эту работу поистине уникальной, к ней следует обратиться любому ученому, предметом интереса которого будет не только научная деятельность российских эмигрантов, но и любые другие стороны их жизни на чужбине. Его исследование мы также считаем и источником, поскольку в нем присутствуют личные воспоминания и наблюдения автора. Он первым показал изменение отношения к российским эмигрантам со стороны сербского населения с дружелюбного на откровенно провокационное и негативное (в частности в газетах и на радио), которое стало проявляться с начала 1930-х гг. Недовольство эмигрантами росло как со стороны югославов конкурентов по работе, так и со стороны прокоммунистической молодежи. Все это выглядит довольно странным, если

1 Пио-Ульский Г.Н. Русская эмиграция и ее значение в культурной жизни других народов. Белград, 1939.

2 Маевский В.А. Русские в Югославии. 1920-1945. Нью-Йорк, 1966. иметь в виду, что Карагеоргиевичи были теснейшим образом связаны с русской династией, а многие российские эмигранты были лично знакомы с югославскими политиками того времени.

В 1971 г. вышло комплексное и обширное исследование доктора историко-филологических наук Парижского университета, лауреата Французской академии П.Е. Ковалевского1 «Зарубежная Россия: История и культурно-просветительная работа русского зарубежья за полвека (19201970)» . В данной работе был впервые показан значительный научный и культурный вклад российских эмигрантов в европейскую культуру и науку, в том числе и югославскую. К сожалению, российским ученым в Югославии посвящена лишь незначительная часть исследования, что свидетельствует о слабой изученности данной темы не только в советской и югославской, но и в эмигрантской историографии. Появление данной работы в советской и югославской историографии было обойдено молчанием по политическим причинам.

Итак, следует констатировать, что в кругах российской послереволюционной эмиграции также не было создано крупного и серьезного исследования, которое бы в полной мере охватило деятельность российских профессоров и ученых в югославских университетах. Существующий пробел в изучении темы стремятся восполнить эмигранты второго поколения. Одним из крупных исследователей российской эмиграции является эмигрант второго поколения А. Арсеньев, еще в 1987 г. издавший монографию «Жизнь, культурная и издательская деятельность л русских эмигрантов в Нови-Саде» . Также им была написана статья «Русская интеллигенция Воеводины»4, которая была вначале опубликована на сербском, а потом переведена на русский язык. Надо сказать, что подобная

1 Подробнее о нем см.: З.С. Бочарова. «Культурное распространение России пошло в XX в. через рассеяние» (П.Е.Ковалевский) // Культурная миссия Российского Зарубежья. История и современность. М.: Российский институт культурологии, 1999. С. 108-114.

2 Ковалевский П.Е. Зарубежная Россия: История и культурно-просветительная работа русского зарубежья за полвека (1920-1970). Париж, 1971.

3 Arsenjev A. Zivot, kulturna i izdavaCka delatnost rusa-emigranata u Novom Sadu. Zagreb, 1987.

4 Арсен.ев А. Руска интелигенщуа у Во]водини // Руска емигращу'а у cpncKoj култури XX века: Зборник радова. Београд, 1994. С.71-92. краеведческая» работа была далеко не единственной. А. Арсеньев также написал книги о русской колонии в Нови-Садев Сремских-Карловцах2. Недостатком данных работ с точки зрения нашего диссертационного исследования является то, что представленные в них сведения о российских ученых и профессорах крайне отрывочны.

Настоящим открытием стала работа эмигрантки второго поколения Т. Пушкадии-Рыбкиной «Эмигранты из России в научной и культурной жизни Загреба» . Исследование не является научным в строгом смысле этого слова, хотя в нем использовались и архивные материалы. Для нас особенно важна и интересна глава, посвященная российским преподавателям и студентам Загребского университета. Работа имеет совершенно новаторский характер, до этого подобных исследований в российской и хорватской историографии не было. Именно благодаря автору впервые для изучения были открыты имена многих российских ученых и профессоров, работавших в Загребском университете.

Подводя итог анализа существующей историографии изучаемой нами проблемы, следует отметить очень важную тенденцию в ее развития. Общим недостатком советской и югославской историографии было игнорирование культурной деятельности российских эмигрантов в странах их пребывания, в том числе и в Югославии, на что обратила внимание современная российская, сербская и словенская историография. К настоящему моменту российскими, сербскими и эмигрантскими историками второй волны проделана большая работа по изучению культурного наследия эмиграции. Тенденцией последнего времени следует назвать появление краеведческих работ, что свидетельствует о высоком уровне развития историографии данной проблематики. В то же время, как свидетельствует анализ украинской историографии, на постсоветском пространстве проявилось стремление к неоправданному делению российской научной диаспоры по национальному

1 Арсеньев А. У излучины Дуная: Очерки жизни и деятельности русских в Новом Саду. М., 1999.

2 Арсеньев. Русская эмиграция в Сремских-Карловцах. Сремские Карловцы, 2008. Пушкадия-Рыбкина Т. Эмигранты из России в научной и культурной жизни Загреба. Загреб, 2007. признаку, чего, за редким исключением, в ее реальной жизни не наблюдалось. По нашему мнению, это совершенно контрпродуктивное с научной точки зрения направление в историографии, отвлекающее внимание от решения более глобальной и научно значимой проблемы адаптации российских ученых и профессуры в эмиграции к новым условиям существования и профессиональной деятельности.

Следует также отметить, что, несмотря на многочисленные работы об отдельных российских ученых и профессорах, вплоть до настоящего времени нет комплексного исследования, посвященного российским профессорам югославских университетов. Именно поэтому мы поставили перед собой задачу в максимально возможной степени восполнить этот пробел.

Объект исследования - российская эмиграция в Королевстве СХС/ Королевстве Югославия (Югославии), ставшая частью не только югославского общества, но и истории принявшей их страны.

Предмет исследования - научно-педагогический аспект деятельности российских ученых в Югославии в 1920-1941 гг., позволяющий комплексно рассматривать участие эмигрантов как в работе научных и общественных организаций российской диаспоры, так и в рамках организационных структур югославской науки и образования. Под определением академической деятельности нами понимается профессиональное творчество российских ученых как одна из форм практической деятельности и все сопутствующие ей виды работы: педагогической, археографической, редакционно-издательской, организационно-административной.

Основные цели и задачи исследования. Целью исследования является изучение научно-педагогической деятельности российских профессоров в югославских университетах и их филиалах с момента прибытия в Королевство СХС до начала второй мировой войны, прервавшей процесс интеграции российских ученых-профессоров в югославское университетское сообщество в указанный период.

Для достижения главной цели диссертационной работы были сформулированы следующие исследовательские задачи:

1) показать сложности и трудности адаптации российских эмигрантов в Королевстве СХС, как один из факторов, повлиявших на решение некоторых из них покинуть страну (в том числе и профессоров);

2) установить максимально точное количество российских преподавателей югославских университетов;

3) проанализировать состав российской профессуры, определить какие специалисты были больше всего востребованы в югославских университетах;

4) рассмотреть деятельность академических организаций в Югославии, в которых российские профессора играли ведущую роль;

5) отобразить вклад российских профессоров в культуру и науку Югославии.

Означенные задачи носят принципиальный характер, поскольку речь идет не только о восстановлении югославского следа в российской науке, представленной эмигрантами, но и о справедливой оценке её влияния на развитие высшей школы в Югославии.

Хронологические рамки исследования. Диссертация охватывает период с 1920 по 1941 г. Хронологические рамки исследования обусловлены конкретными событиями, связанными с началом и завершением в основных чертах явления массовой российской научной эмиграции в Югославии. Именно в 1920 г. в Королевство СХС прибыла подавляющая часть интересующей нас группы российских эмигрантов. Завершающий рубеж исследования — 1941 г. - начало войны Германии против Югославии, что привело к прекращению регулярных занятий в Белградском университете, в котором преподавало большинство российских профессоров. В ряде случаев хронологические рамки работы несколько расширены, что обусловлено основной целью исследования.

Методология исследования. Задачи исследования определили применяемые диссертантом теоретико-методологические подходы, тот инструментарий, с помощью которого раскрывается обозначенная тема. Диссертация написана в соответствии с базовыми принципами исторического исследования - историзма, научной объективности, развития (изучения действительности как изменяющейся и развивающейся) и системности (изучения исторического явления как системы со своей внутренней структурой, типологией и динамикой). Применение общедоступных и конкретных методов исследования (анализ, синтез, компаративизм) сочетаются с универсальными принципами исследовательской этики (добросовестность и непредвзятость). В ходе диссертационного исследования использовался историко-антропологический подход, позволяющий провести микроисторический анализ биографий отдельных ученых1.

Источниковая база исследования достаточно обширна и разнообразна, включает в себя несколько групп источников: документы министерства просвещения Королевства СХС, различные приказы и документы Белградского университета, статистические материалы, периодическую печать, источники историографического характера, воспоминания и письма.

Основу источниковой базы диссертационного исследования составляют архивные материалы архивохранилищ Сербии и России: Архива Сербской академии наук и искусств (АСАНУ), Архива Сербии (АС) и Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ).

Архивные материалы, использованные при работе над данным диссертационноным исследованием, можно разделить на три группы. К первой группе относятся официальные документы и распоряжения

1 Пивовар Е.И. Российское зарубежье. Социально-исторический феномен. С.26. югославских властей (Белградский университет). Вторую группу составили документы эмигрантских организаций (Русский научный институт). В третью группу материалов включены документы личного характера: переписка, воспоминания, дневники.

Материалы Государственного архива Российской Федерации нами в работе были использованы в меньшей степени, поскольку большая часть хранящихся в них источниках, выявлена и введена в научный оборот российскими исследователями, занимавшимися проблематикой развития образования и сохранения культуры Русского Зарубежья.

В ГАРФ основной документальный материал выявлен, изучен и использован главным образом из двух фондов: Управления делами русской эмиграции в Сербии. Белград. 1920-1944 гг. и Русского научного института. В фонде Русского научного института, есть сведения о стипендиях для молодых российских ученых, проживавших в Чехословакии, что лишний раз показывает его значимость в истории науки Русского Зарубежья1, а также ряд других материалов, которые не были использованы предыдущими исследователями.

Безусловный интерес представляет собой фонд Управления делами русской эмиграции в Сербии, который охватывает период времени с 1920 по 1944 г. В нем содержатся разнообразные источники, носящие вспомогательный характер для исследования2.

В Архиве Сербской академии наук и искусств основной документальный материал выявлен, изучен и использован главным образом из двух фондов: Александра Белича, а также Евгения Аничкова, состоящего главным образом из воспоминаний, написанных ученым во время жизни в Королевстве СХС.

В работе также использовались письма российских ученых, обращавшихся в 20-30-е гг. XX в. к А. Беличу, занимавшему пост

1 ГАРФ. Ф.6820. Оп. 1.Д.8.

2 ГАРФ. Ф.6792. Оп.2. председателя Государственной комиссии (далее Державная комиссия - В.П.) и оказывавшего всяческую помощь и покровительство российской научной эмиграции. Стоит отметить, что этот ученый-лингвист неоднократно бывал в дореволюционной России и близко знал ряд представителей российской науки. Фонд Белича в Архиве Сербской академии наук содержит богатую корреспонденцию российских ученых, которые обращались к фондообразователю, как правило, с просьбами о помощи1. Здесь необходимо отметить, что в большинстве писем российские ученые подробно излагали свою научную биографию с целью обосновать свое право на занятие вакантного места в одном из университетов Королевства СХС. А поскольку практически все преподаватели, как Белградского, так Люблянского и Загребского университетов обращались за помощью или советом к А.Беличу, то для нас эти письма представляют особую ценность, т.к. позволяют проследить университетскую карьеру многих российских преподавателей.

Наиболее существенные материалы для исследования сосредоточены в фонде Белградского университета, хранящемся в Архиве Сербии.

В нем нами были выявлены материалы не только об общей деятельности университета в межвоенный период, но и личные досье преподавателей, а также документы, относящиеся к отдельным факультетам. При изучении фонда Белградского университета основное внимание было приковано к документам о профессорско-преподавательском составе, поскольку именно с их помощью удалось решить большинство задач, стоящих перед диссертационным исследованием. В фонде Белградского университета существуют т.н. «служебные листки», в которых содержатся анкетные данные на преподавателей университета^. К недостаткам материалов следует отнести то, что содержащаяся в них официальная информация весьма лапидарна, в то же время положительным моментом

1 АСАНУ. Ф. 14386. Оп.З.

2 АС. Ф.Београдски универзитет. Досще профессора. является скрупулезное отражение университетской карьеры российских преподавателей.

К исследованию привлечены также «Записи заседаний университетского веча»1, в которых наряду с многими вопросами общего характера отражено обсуждение вопросов избрания на должность и отправки на пенсию профессоров университета. Наиболее полезные материалы содержатся в «Годовых отчетах ректората университета министру просвещения», охватывающих период с 1925 по 1929 и 1934 по 1939 гг.2 о некоторые из них вышли в виде отдельных публикаций) , и «Обзоре занятий университетских преподавателей» за 1924 г4. Если в «Годовых отчетах» мы находим данные о количестве преподавателей на отдельных факультетах, то в «Обзорах» есть сведения о должности преподавателя, количестве часов его педагогической нагрузки, количестве обучающихся у него студентов и др. Здесь следует сделать оговорку, что к этим сведениям необходимо относиться критически, поскольку разные архивные источники называют различные данные о количестве студентов, да и педагогическая нагрузка также не была стабильной на протяжении всего межвоенного периода.

Архивные материалы, анализируемые в диссертации, ранее использовались исследователями в основном фрагментарно. Значительная их часть впервые вводится в научный оборот, в том числе, документы из фонда Белградского университета. Эти документы позволяют шире раскрыть тему не только научной, но и педагогической деятельности российских ученых в стенах прежде всего Белградского университета.

Всестороннему анализу подвергнут широкий круг опубликованных документов и материалов. Прежде всего, это сборники официальных документов, касающихся истории Белградского университета в межвоенный

1 АС. Ф.Београдски универзитет. Г-200. Записи Универзитетског вейа. АС. Ф.Београдски универзитет. Годишаи извешта]и ректората Универзитета Министру просвете.

3 Универзитет у 1924-1925 године. Годиильи извепшу ректора Универзитета министру просвете, са извецшу'има декана и неколиким посебним извеишуима. Београд, 1926.

4 АС. Ф.Београдски универзитет. Преглед предавала. период.1 Сведения, обнаруженные нами в архивах, были значительно дополнены различными юбилейными изданиями, посвященными отдельным факультетам Белградского университета.2

Особую ценность представляют сборники материалов, выпущенные самими эмигрантами.3 При изучении вклада российских ученых в науку и культуру Югославии нельзя пройти мимо уникального сборника, составленного эмигрантами в Белграде, который до сих пор является, пожалуй, основным источником по изучению российской науки за рубежом. Русский научный институт в Белграде выпустил в 1931 и 1941 гг. 2 тома «Материалов для библиографии русских научных трудов за рубежом»4. Эти «Материалы» содержат 13 371 библиографическую единицу 811 авторов. Здесь перечислены работы 472 российских ученых со всего мира, среди которых и деятели науки, работавшие в Югославии. Судя по первому тому «Материалов», количество российских ученых в Югославии за этот же период составляло 85 человек. Данный источник ценен тем, что российские ученые сами присылали биографические сведения о себе и список опубликованных работ. Хотя в этом издании были и недостатки: некоторые ученые присылали все свои опубликованные работы, другие только самые значительные, что не позволяет оценивать научный вклад того или иного из них. Кроме того, второй том вместо задуманных двух частей имеет лишь одну, и данные об ученых с фамилиями на Ч, Ш, Щ, Я так и не были напечатаны. Также следует помнить, что библиографическая комиссия книги заявляла о том, что не располагает полными данными о числе российских ученых.

Важным источником по истории российской эмиграции является выпущенный самими эмигрантами в Югославии «Альманах. Русская эмиграция. 1920-1931 гг.», подводивший некоторые итоги их деятельности в данной стране.

1 Универзитет у 1924-1925 године. Годишн>и извешта] ректора Универзитета министру просвете, са извеишуима декана и неколиким посебним извеншуима. Београд, 1926; БаралиЙ Д. Зборник закона и уредаба о Ли1^у, Велико] школи и Универзитету у Београду. Београд, 1967.

2 Зборник Православног богословског факултета. Београд, 1950; Сто година филозофског факултета. 18631963. Београд, 1963; Faculty of mechanical engineering university of Belgrade. Belgrade, 1973.

3 Русский учитель в эмиграции. Прага, 1926.

4 Материалы для библиографии русских научных трудов за рубежом в 2-х томах. Белград, 1931,1941.

В нем содержатся сведения и о виднейших представителей эмиграции (в том числе и российских профессорах югославских университетов). «Альманах» вышел в 1931 г. как второй выпуск подобного издания, но в отличие от первого был полностью посвящен Югославии1.

Также в ходе диссертационного исследованиями нами привлекались сборники эмигрантских обществ и организаций, действовавших в Югославии в межвоенный период, в которых особую роль играли российские профессора2.

Интересным источником по истории российской эмиграции является так называемый «дневник» П.Б. Струве, в котором были собраны его статьи, в том числе касающиеся и Югославии3.

Лишь в 2006 г. увидел свет двухтомник «Белая эмиграция в Югославии. 1918—1941»4, который был составлен еще в 1955 г. российскими эмигрантами, имена которых до нас не дошли. Известно лишь, что сборник был подготовлен под давлением югославских спецслужб, которыми его авторам были предоставлены обширные архивные материалы. Целью создания сборника была систематизация информации о деятельности российских эмигрантов в Югославии. Особое внимание уделялось их политическим воззрениям, но также подробно освещалась их просветительская и научная деятельность. В целом российская эмиграция представлена в нем в негативных тонах (видимо, таково было намерение инициаторов издания), поэтому данный источник следует использовать очень осторожно.

Другим видом источников, использованных в диссертационном исследовании, являются материалы, печатавшиеся в эмигрантской («Новое время»)5 и югославскй периодической печати («Политика»6 и «Юугословенска

1 Альманах. Русская эмиграция. 1920-1931 гг. Београд, 1931.Вып.2. 2

Юбилейные сборник Русского археологического общества в королевстве Югославии. Белград, 1936.

3 Струве П.Б. Дневник политика. М., 2005.

4 Белоемиграшуа у Лугослави]и: 1918-1941. Београд, 2006.

5 Новое время. Белград. 1921-1922.

6 Политика. Београл. 1920, 1930, 1933, 1934, 1938, 199б. политика»)1. «Новое время» было продолжением известной одноименной дореволюционной газеты, ее издавал сын А.С. Суворина, М.А. Суворин. Газета выходила в Белграде с 1921 по 1930 г. В программной статье первого номера редакция заявила о продолжении традиций, заложенных А.С. Сувориным. Предлагаемые читателям материалы располагались по разделам: «Передовые статьи», «В Сербии», «Последние известия», «Из России». Для нас наибольший интерес представляет раздел «Внутренняя хроника», в котором освещалась жизнь многочисленных русских колоний в Королевстве СХС, в том числе и российских преподавателей университетов". Кроме перечисленных выше изданий изучен эмигрантский журнал «Русь» (Белград) , достаточно много материала было почерпнуто из сатирического журнала «Бух»4. В качестве вспомогательного источника была использована газета югославских коммунистов «Рабочие новости»5.

Совершенно особым видом источника являются некрологи и статьи в научных журналах, в которых отражались основные жизненные вехи ученого и его вклад в развитие той или иной сферы науки6. Данный вид источника ценен тем, что основное внимание в нем приковано к научному вкладу ученого, анализу его творческого наследия.

Также нами привлекались некрологи, опубликованные не только в научной периодической печати, но и в ежедневных изданиях, как эмигрантских, так и югославских (среди них стоит выделить популярную югославскую газету «Политика»). Факт публикации некролога в таких газетах свидетельствует о том значении, которое тот или иной российский ученый имел для университета, поскольку далеко не о каждом умершем профессоре публиковался некролог в периодической печати. Также хотелось бы остановить внимание на уникальном сборнике «Незабытые могилы.

1 JyroonoBeHCKa политика Београд. 1932.

2 Литературная энциклопедия русского зарубежья. 1918-1940. Периодика и литературные центры. М., 2000. С. 253-254.

3 Русь. Белград 1921.

4 Бух. Белград. 1932.

5 Радничке новине. Београд. 1920.

6 См. напр.: ZrnicN. J.HlitCijev //Tehnika. 1963. Br.5.

Российское зарубежье: некрологи 1917-1997 гг.»1 в 6 томах, 8 книгах. Сборник является собранием некрологов и траурных объявлений, опубликованных в печати русского зарубежья с 1917 г. по 1997 г., и содержит сведения о более чем 50 тысячах лиц, покинувших Россию в результате революции, гражданской войны и позже. В их числе мы находим имена многих российских ученых, работавших в Югославии в межвоенный период. К недостаткам источника следует отнести то, что в нем, зачастую нет никаких сведений о жизни человека, за исключением дат жизни.

Поскольку изучение наследия российской эмиграции в Югославии насчитывает не более 20 лет, в целом до нас дошло не так много сведений о российских ученых, поэтому автор счел целесообразным также использовать в качестве источников для диссертационного исследования краткие биографические списки из монографий. Первый подобный список, который вплоть до настоящего времени является наиболее полным, составил в 1994 г. Л

А. Арсеньев . Стоит отметить списки российского ученого В.И. Косика в недавно вышедшей хрестоматии «Русский Белград»3 и в монографии «Русская церковь в Югославии (20^40-е гг. XX в.)»4, в которых присутствуют биографии деятелей российской церковной эмиграции, в том числе и преподавателей Богословского факультета Белградского университета.

В ходе исследования нами привлекались источники мемуарного и эпистолярного характера. По-настоящему уникальным стоит назвать сбориик воспоминаний потомков или коллег о российских ученых, обретших свой дом в Сербии в межвоенный период, который увидел свет в 1994 г.: «Русские без России. Сербские русские». Он был и остается исключительным источником по изучению вклада российских эмигрантов в культуру и науку Югославии, поскольку в нем собраны сведения, не утратившие свою ценность'до сих пор.

1 Незабытые могилы. Российское зарубежье: некрологи 1917-1997 гг. М., 1999-2007.

2 Apceibee А. Биографски иченик руских емигранта //Руска ечигращуа у cpncKoj култури XX века. Т.2.

3 Косик В.И. Именной регистр русских эмигрантов //Русский Белград. М., 2008. С.284-349.

4 Он же. Русская церковь в Югославии (20-40-е гг. XX в.). М., 2000. С.224-262.

Определенную ценность для работы представляет сборник воспоминаний тех, кто провел годы юности в Югославии.1 Совершенно особый сборник материалов, своего рода «энциклопедия» жизни российских эмигрантов в Югославии, увидел свет в 2008 г. В нем собраны источники разного характера: воспоминания, документы официального характера и многое другое.2

К сожалению, российские эмигранты-ученые не оставили после себя большого мемуарного наследия. В целом следует сказать, что выходившие в межвоенный период воспоминания эмигрантов касались главным образом дореволюционных или революционных событий в России, в них практически нет никаких сведений об их деятельности в Югославии. Одним из примеров могут служить неопубликованные воспоминания Е.В. Аничкова, хранящиеся в Архиве САНУ. Приятным исключением являются воспоминания В.А. Мошина, впервые частично опубликованные В.И. Косиком. в монографии «Русская церковь в Югославии (20-40-е гг. XX в.)» , а в 2008 г. увидевшие свет в полном объеме на сербском языке4. Они охватывают весь жизненный путь российского ученого. К сожалению, интересующему нас периоду отведена лишь небольшая часть воспоминаний.

Но есть воспоминания, в которых мы можем найти яркие и живые картины югославского периода жизни российских эмигрантов. Это прежде всего мемуары Н. М. Зернова, известного церковного и общественного деятеля, учившегося на Богословском факультете Белградского университета5. Если в мемуарах Н.М. Зернова описание его собственной жизни в Белграда достаточно обширно, то в других источниках содержаться лишь отдельные оценки и отрывочные- наблюдения, которые все-таки

1 Дети русской эмиграции: Книга, которую мечтали и смогли издать изгнанники. М., 1998.

2 Русский Белград. Составители В.А Тесемников, В.И. Косик. М., 2008.

3 Из воспоминаний академика, протоиерея В.Мошина // Косик В.И. Русская церковь в Югославии (20-40-е гг. XX в.). М., 2000. С. 178-205.

4 Мошин В.А. Под теретом. Београд, 2008.

5 Зернов Н.М. За рубежом: Белград - Париж - Оксфорд: Хроника семьи Зерновых (1921-1972). Париж, 1973. позволяют понять сложности адаптации российской эмиграции в Королевстве СХС1.

В целом, привлеченного к исследованию корпуса источников и литературы предмета вполне достаточно для решения поставленных исследовательских задач.

Практическая значимость исследования. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в научно-исследовательской и преподавательской деятельности как непосредственно по теме работы, так и по другим вопросам истории Югославии и культурной истории России первой половины XX в. Биографические сведения о русских профессорах в межвоенной Югославии существенно обогащают историю отечественной науки и пригодны для использования при составлении соответствующих справочных изданий и в энциклопедиях.

1 Бобровский П.С. Крымская эвакуация (Неоконченный дневник) // На чужой стороне. Кн. XI, XII. Прага; Берлин, 1925; Брандт А. Листья пожелтевшие: передуманное и пережитое. Белград, 1930; Глубоковский H.H. Из ненапечатанного архива: Автобиографические воспоминания // Церковь и время, 2003. № 2 (23); Даватц В.Х. Годы: Очерки пятилетней борьбы. Белград, 1926; Евлогий, митрополит. Путь моей жизни. М., 1994; Исаченко А. Жить прожить/ZRussian linguistics: Journal contest. Vol.4 (1978-1980). №2; Каратеев M. Белогвардейцы на Балканах. Буэнос-Айрес, 1977; Кривошеина H.A. Четыре трети нашей жизни. Париж, 1984; Мещеряков Н. На переломе. Из настроений белогвардейской эмиграции. M., 1922.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Российские профессора югославских университетов"

В заключение диссертации обобщены итоги исследования и сформулированы основные выводы, которые сводятся к следующим положениям: 1. Российская научная эмиграция в Югославии представляет собой сложное историческое и социальное явление, которое является элементом существенно более широкого феномена - исхода части населения из Советской России в годы революции и Гражданской войны.

В Королевстве СХС оказалось порядка 30-40 тысяч российских эмигрантов. Их обустройство стало нелегким испытанием для нового государства, понесшего тяжелейшие людские и материальные потери в ходе Первой мировой войны. При этом правительство страны, утроившей свою территорию, столкнулось не только с социальными и экономическими, но и национальными проблемами. В этих условиях российские эмигранты, пусть и невольно, оказались причастными к внутренним проблемам страны пребывания. В отечественной историографии Русского Зарубежья чаще всего объектом внимания является история политической и военной эмиграции и недооценивается ее культурная составляющая. Исторические связи России и славянских народов на Балканах насчитывают не одно столетие, но за все это время было лишь несколько случаев такого массового контакта, когда произошло непосредственное столкновение внешне схожих, но по сути весьма различных культур. Анализ данного аспекта проблемы показал, что адаптация российских эмигрантов в Югославии проходила намного легче, чем в других странах Европы, что было связано с беспрецедентными мерами правительства в данной области и языковой близостью. Но было бы ошибочно считать, что процесс взаимной адаптации был безоблачным. Русские и сербы неохотно учили язык друг друга, что мешало более тесному их сближению в условиях перманентных экономических и мирового экономического кризиса рубежа 20-30-х гг. Местные жители смотрели на эмигрантов как на конкурентов. Особенно жестко конкуренция была в академической среде, в том числе и из-за ограниченного числа имевшихся рабочих мест в трех югославских университетах.

2. В диссертационном исследовании было собрано максимальное количество сведений обо всех российских сотрудниках Белградского (с филиалами в Суботице и Скопье), Загребского и Люблянского университетов. Нами были выявлены сведения, что 76 российских специалистов (в звании от ассистента до ординарного профессора) работало в стенах Белградского, 21 - Загребского и 16 - в Люблянского университетов. Таким образом, в межвоенный период в югославских университетах было не менее 113 российских профессоров и преподавателей, из них 14 были удостоены звания академиков (Сербской, Македонской и Югославянской академии наук в г. Загреб).

К сожалению, беды российской эмиграции не закончились на Октябрьской революции и Гражданской войне. В апреле 1941 г. Югославия была расчленена и оккупирована. Белградский университет, несмотря на несколько попыток, так и не смог возобновить свою работу после событий 27 марта 1941 г. Война 1941-1945 гг. стала новым испытанием для российской научной эмиграции, которая в одночасье была лишена своего основного заработка. После окончания Второй мировой войны в Югославии к власти пришли коммунисты. И если в 1930-е гг. численность российских сотрудников югославских университетов сокращалось главным образом по естественным и материальным причинам, то после Второй мировой войны многие ученые переехали в США и страны Западной Европы.

Очередным ударом для эмигрантов стал разрыв советско-югославских отношений в 1948 г., многие из них были обвинены в шпионаже в пользу СССР. Одной из особенностей репрессий в отношении российских эмигрантов в ФНРЮ стало то, что наиболее пострадали ученые, работавшие в Белградском университете. Судьба сотрудников Загребского и Люблянского университетов сложилась гораздо удачней, их практически не затронули репрессии и преследования. Поэтому они продолжали преподавать и после событий 1948 г.

3. Образование Королевства СХС, одного из крупнейших государств на Балканах, имевшего весьма напряженные отношения и территориальные споры со многими соседями (Болгарией, Венгрией, Италией), поставило перед правительством задачу создания условий для ускорения процесса модернизации страны, прежде всего ее индустриализации. В связи с этим сразу же возникла проблема высококвалифицированных кадров, причем не единичных, а достаточно массовых.

Решение этой проблемы, возложенное на вновь созданные технические факультеты трех университетов после Первой мировой войны, оказалось в полном объеме практически невозможным из-за отсутствия достаточного числа собственных научно-педагогичсских кадров. Выход был только один -привлечь оказавшихся* по воле судьбы в Королевстве СХС специалистов из числа российских эмигрантов. Можно даже предположить, что при принятии решения об учреждении технических факультетов имевшие к этому отношение государственные мужи и университетские руководители учитывали соответствующий потенциал российской эмиграции. И они в своих расчетах не ошиблись.

Так, на Техническом факультете Белградского университета работал 20 человек, Загребского университета - 11, Люблянского университета - 9. Это явление можно считать закономерным, поскольку довоенная Сербия была преимущественно аграрной страной и инженерно-технические кадры для ее неразвитой индустрии в основном готовились в зарубежных университетах. Сходная картина наблюдалась в хорватских и словенских землях Австро-Венгрии.

На других факультетах югославских университетов количество привлеченных российских преподавателей зависело от наличия собственных научных и педагогических кадров по тем или иным дисциплинам. По конфессиональным причинам 7 русских церковных ученых легко нашло себе место на Богословском факультете в Белграде. Хорошие возможности трудоустройства были на Философском факультете Белградского университета (включая филиал в Скопье). Здесь работали 17 российских специалистов (стоит отметить, что только четверо из них были на отделении естественных наук). В Загребе же потребность в них оказалась минимальной (оба преподавателя скончались до 1945 г.), аналогично выглядела ситуация в Любляне - трое (из которых только один продолжил работу на факультете и после войны).

Что касается российских медиков, то их лучше всего принимали в Загребе (7 человек за весь межвоенный период), в Белграде их было столько же, и только один специалист работал в Любляне. В отличие от инженерно-технических специалистов, медики были активно востребованы в предвоенное время во всех югославянских землях, Сербии и Черногории. Возможность иметь частную практику и хорошие заработки привлекали в эту профессию много желающих, не жалевших средств на обучение в зарубежных университетах. Да и российские медики легче других коллег по эмиграции находили для себя занятие по специальности во всех странах мира.

Чего нельзя сказать о юристах, чья специализация всегда прочно привязана к национальному праву. Спрос был главным образом на тех из них, кто специализировался в общетеоретических правовых дисциплинах. Юристы активно принимались на работу в Белградский университет, включая Суботицу (8), в Любляне их было 3, а в Загребе вообще ни одного.

Большое количество российских специалистов было востребовано на новооткрытом факультете Сельского хозяйства и лесоводства Белградского университета (15 человек), также на Ветеринарном факультете работал единственный российский преподаватель. Эти данные свидетельствуют о большом внимании со стороны югославского правительства к проблеме модернизации аграрного сектора экономики Королевства СХС. В других университетах картина была принципиально иной, лишь один российский специалист нашел работу на Ветеринарном факультете Загребского университета.

В ходе исследования было выявлено то, что наряду с выдающимися и состоявшимися еще в дореволюционной России учеными, в Королевство СХС прибыло значительное количество молодых специалистов. Именно здесь они сделали университетские карьеры и состоялись как ученые. Среди известных ученых, работавших в университете, нельзя обойти стороной фигуру Г.А. Острогорского, чьим именем была названа самая большая аудитория Философского факультета Белградского университета в начале XXI в. Подобные примеры, показанные нами в работе, доказывают то, что, несмотря на тяжелую судьбу российской эмиграции в Югославии, научная школа продолжала успешно функционировать и после Второй мировой войны.

4. Об успешной адаптации большинства российских ученых и специалистов свидетельствует деятельность российских академических организаций, значительную роль в которых играли представители российской профессуры югославских университетов. Из-за политических разногласий произошел раскол ряда обществ, что негативно сказалось на результатах их деятельности. В этих условиях на первый план вышли строго научные объединения. На примере их работы можно заметить, что постепенно российские профессора и специалисты отошли от своих исследований, связанных и начатых на родине, и обратились в своих работах к югославским сюжетам.

5. Проведенное нами исследование российской академической эмиграции в Югославии в 1920-1941 гг. свидетельствует об ее огромном вкладе в образование, науку и культуру Югославии. Именно благодаря ей в югославских университетах стал преподаваться ряд современных дисциплин, были открыты новые кафедры, отделения и институты, стало возможно создание новых факультетов необходимых государству, находящемуся в состоянии модернизации.

Список научной литературыПутятин, Владимир Сергеевич, диссертация по теме "Исторические науки"

1. Источники:1. Архивные материалы:

2. Архив Сербской академии наук и искусств. Ф. 14386. Фонд Александра Белича. Ф. 9259. Фонд Евгения Аничкова (Воспоминания). Архив Сербии.

3. Фонд Белградского университета. Государственный архив Российской Федерации.

4. Ф.6792. Управление делами русской эмиграции в Сербии. Белград. 19201944.

5. Ф.6820. Русский научный институт. Воспоминания:

6. Бобровский П.С. Крымская'эвакуация (Неоконченный дневник) // На чужой стороне. Кн. XI, XII. Прага; Берлин, 1925.

7. Брандт А. Листья пожелтевшие: передуманное и пережитое. Белград, 1930.

8. Глубоковский Н.Н. Из ненапечатанного архива: Автобиографическиевоспоминания // Церковь и время, 2003. № 2 (23).

9. Даватц В.Х. Годы: Очерки пятилетней борьбы. Белград, 1926.

10. Дети русской эмиграции: Книга, которую мечтали и смогли издатьизгнанники. М., 1998.

11. Евлогий, митрополит. Путь моей жизни. М., 1994.

12. Зернов Н. Хроника семьи Зерновых: За рубежом (Белград-Париж-Оксфорд, 1921-1972). Париж, 1973г.

13. Из воспоминаний академика, протоиерея В.Мошина //Косик В.И. Русская церковь в Югославии (20-40-е гг. XX в.). М., 2000.

14. Исаченко А. Жить прожить/TRussian linguistics: Journal contest. Vol.4 (1978— 1980). №2.

15. Каратеев M. Белогвардейцы на Балканах. Буэнос-Айрес, 1977. Кривошеина Н.А. Четыре трети нашей жизни. Париж, 1984. Кублицкий Г.И. И снова Югославия. М., 1967.

16. Мещеряков Н. На переломе. Из настроений белогвардейской эмиграции. М., 1922.

17. Мошин В.А. Под теретом. Београд, 2008.

18. На чужой стороне. Прага; Берлин, 1925.

19. Ратиев А. То, что сохранила мне память. София, 1999.

20. Руси без Pycnje. Српски руси. Београд, 1994.

21. Струве П.Б. Дневник политика. М., 2004.

22. Струве Н.А. Мой дед П.Б. Струве //Дневник политика (1925-1935). М., 2004.

23. Тесемников В.А. Памятные встречи //Русский Белград. М., 2008.1. Юбилейные сборники;

24. Богословски факултет Српске Православие Цркве (1920-1980). Београд, 1980.

25. Юбилейные сборник Русского археологического общества в королевстве Югославии. Белград, 1936.1. Сборники материалов:

26. БаралиЬ Д. Зборник закона и уредаба о Jbmejy, Велико. школи и

27. Универзитету у Београду. Београд, 1967.

28. Белоемигравдуа у 1угослави.и: 1918 1941. Београд, 2006.

29. Материалов для библиографии русских научных трудов за рубежом в 2-х томах.1. Белград, 1931,1941.

30. Русский Белград. М., 2008. (В.И. Косик, В.А. Тесемников). Русский учитель в эмиграции. Прага, 1926.

31. Универзитет у 1924-1925 године. Годинпьи извешта. ректора Универзитета министру просвете, са извещщима декана и неколиким посебним извеитуима. Београд, 1926.

32. Чему свидетели мы были. Переписка бывших царских дипломатов. 19341940. В 2-х томах. М., 1998.1. Периодическая печать:

33. Альманах. Русская эмиграция. 1920-1931 гг. Београд, 1931.Вып.2.1. Богословл>е (Белград).1. Бух (Белград).1. Новое время (Белград).1. Политика (Белград).1. Пролетер (Белград).

34. Радничке новине (Белград).1. Русь (Белград).1. Руски архив (Белград).1угословенска политика (Белград).1. Литература:

35. Арсеньев А. Русская интеллигенция Воеводины //Русская эмиграция в

36. Югославии. М., 1996. С.72-76.

37. Он же. У излучины Дуная: Очерки жизни и деятельности русских в Новом Саду. М., 1999.

38. Он же. Русская эмиграция в Сремских-Карловцах. Сремские Карловцы, 2008. Архангельский Г.В. Выдающийся российский невролог М.Н. Лапинский //Журнал неврологии и психиатрии им. С.С.Корсакова, 1996. Т. 96. № 1. Белов В. Белое похмелье. М., 1923.

39. Бельчич Ю.В. Челинцев Александр Николаевич (1874-1962) // Новый исторический журнал. 2004. №2 (11).

40. Беляев С.А. Семинарий имени Н.П.Кондакова -— неотъемлемая частьрусской национальной культуры // Древняя Русь. 2000. №1.

41. Богданова Т.А. Н.Н. Глубоковский: судьба церковного ученого (по архивнымматериалам) // Мир русской византинистики. Материалы архивов Санкт

42. Петербурга. Под ред. чл.-корр. Академии наук И. П. Медведева. СПб., 2004.

43. БогдановиЙ М. А.И. Стебут //Живот и дело српских научника. Београд, 2000.6.

44. БожиЬ И. Постанак и pa3Boj Универзитета у Београду 1838-1988. Београд, 1988.

45. Бондарева Е.А. Владимир Алексеевич Мошин (1894-1987). История и историки: Историографический вестник. М.: Наука, 2003. Булатова Р.В. Основатель югославской палеографической науки В.А. Мошин //Русская эмиграция в Югославии. М., 1996.

46. Вагапова Н.М. Русская театральная эмиграция в Центральной Европе и на Балканах. Спб., 2007.

47. Григолюк Э.И. С.П.Тимошенко. Жизнь и судьба. Спб., 2000.

48. Димич Л. Културна политика Крал>евини 1угослави)и. 1918-1941. Београд,1997.

49. Дюрович Л. А.В.Исаченко //Russian linguistics: Journal contest. Vol.4 (1978— 1980). №2.

50. ЕкмечиЬ M. Стварак»е JyrocflaBnje. 1790-1918. Београд, 1989.

51. Емельянов Ю.Н. Историческая периодика русской эмиграции (1920-1940-егг.). М., 2008.

52. Живо.иновиЬ М. В.А. Мошин историчар Свете Горе // Руска емиграци]а у cpncKoj култури XX в. Београд, 1994.

53. Живоинович М. В.А. Мошин как историк Афона // Русская эмиграция в Югославии. М., 1996.

54. Ипполитов С.С. Российская эмиграция и Европа: Несостоявшийся альянс. М., 2004.1ованови11. М. Досел-аван^е руских избеглица у Кральевину СХС 1919-1924. Београд, 1996.

55. Иованович М. Как братья с братьями.// Родина, 2001, №1. Он же. Ось Белград-Омск //Родина. 2003. №10.1овановиЬ М. Руски научни институт у Београду 1928-1941 // Годиипьак за друштвену HCTopnjy. 2004. №2-3.

56. Он же. Русская эмиграция на Балканах. 1920-1940. Москва, 2005.

57. Качаки J. Руске избеглице у Кральевини СХС 1угослави.и. Библиографи]а радова 1920-1944. Београд, 2003.

58. Квакин А.В. Путевые заметки литератора Глеба Алексеева. Октябрь-ноябрь 1920 г.// Исторический архив. 2001. №5.

59. Козлитин В.Д. Русская и украинская эмиграция в Югославии. 1919-1945 гг. Харьков, 1996.

60. Колмаков В. Дмитрий Васильевич Скрынченко: страницы жизни //Из истории Воронежского края. Воронеж, 2003. Вып. 11.

61. Кононова М.М. Русские дипломатические представительства в эмиграции (1917-1925 гг.). М., 2004. •

62. Кончаревич К. Вклад русских эмигрантов-филологов в развитии теории преподавания русского языка в Сербии //Русская эмиграция в Югославию. М., 1996.

63. Косик В.И. Русская Югославия: фрагменты истории, 1919-1944 // Славяноведение. 1992, №4.

64. Косик В. И., Тесемников В. А. Вклад русской эмиграции в культуру Югославии // Педагогика. 1994. № 5.

65. Он же. Русская церковь в Югославии (20-40-е гг. XX века. М., 2000. Он же. Русская Сербия // Русская газета. 2005. Он же. Что мне до вас, мостовые Белграда? М., 2007.

66. Лаптева Л.П. Русская послереволюционная академическая эмиграция в Югославии (А.Л. Погодин) // Интеллигенция и власть. М., 1999.

67. Лозо С. Руска емигращуа у 1угослави.и. Од двоглавог орла до кукастог крста 4

68. Политика еспрес. 1976. jaHyap, фебруар.

69. Маевский В.А. Русские в Югославии. 1920-1945. Нью-Йорк, 1966. Ма.данац Б. Универзитетско веЬе 1921-1941 године // Универзитет у Београду 1838-1988. Београд, 1988.

70. МаксимовиЙ ЛЬ. Pa3Boj византологще // Универзитет у Београду. 1838-1988. Београд, 1988.

71. МиленковиЙ. Т. Руска инжен>ери у 1угослави.и. 1919-1941. Београд, 1997. Миленкович Т. Общество русских ученых в Югославии в 1920-1941 // Русская эмиграция в Югославии. М., 1996.

72. Милованович М. Архитектор Григорий Самойлов // Русская эмиграция в Югославии, М., 1996.

73. МилорадовиЙ Г. Карантин за иде.е. Београд, 2004.

74. Михайлов Г.К. Профессор Д.П.Рузский. Биографический очерк // Научно-гтехнические ведомости СПбГТУ, 1997. №3.

75. Осадчук С.С. Внесок украшщв- ем1грантов в Югославп у розвиток юридично1 науки // Ушверситетсью науков1 записи. 2005. №1-2 (13-14). Павлович М. Становление оперы и балета в белградском Народном театре и русские артисты // Русские в Югославии. М., 1996.

76. Палибрк-СукиЙ Н. Руске избеглице у Панчеву. 1919-1941. Панчево, 2005. Пашуто В.Т. Русские историки-эмигранты в Европе. М., 1992. Пивовар Е.И. и др. Российская эмиграция в Турции, Юго-Восточной и Центральной Нвропе 20-х гг. М., 1994.

77. Пио-Ульский Г.Н. Русская- эмиграция и ее значение в культурной жизни других народов. Белград, 1939.

78. Писарев Ю.А. Российская эмиграция в Югославии //Новая и новейшая история. 1991. №1.

79. Писаренко Г.С. Степан Прокофьевич Тимошенко. М., 1991. Просен М. Творчество архитектора Григория Ивановича Самойлова // Изобразительное искусство, архитектура и искусствоведение Русского зарубежья. СПб., 2008.

80. Прпа-1овановип Б. Наставници универзитета 1919-1929 године // Универзитету Београду 1838-1988. Београд, 1988.

81. ПузовиЬ П. Прилози за HCTopnjy СПЦ. Ниш, 1997.

82. Пушкадия-Рыбкина Т. Эмигранты из России в научной и культурной жизни Загреба. Загреб, 2007.

83. Руска ди.аспора и српско- руске културне везе: меЬународни i туч ни састанак. Београд, 2007.

84. Руска емиграци.а у cpncKoj култури XX века: Зборник радова. Београд, 1994. Русская эмиграция в Югославии. М., 1996.

85. Русские без отечества. Очерки антибольшевистской эмиграции 20-40-х гг. М., 2000.

86. СибиновиЙ М. Руска емиграци.'а у cpncKoj култури XX века (знача], оквири и перспективе проучававьа) // Руска емигращуа.у cpncKoj култури XX века. Т.1. Београд, 1994.

87. Силкин А.А. Королевство сербов, хорватов, словенцев: на пути к диктатуре: 1918-1929. Спб, 2008.

88. Славяноведение в дореволюционной России. М., 1979. Славянские матицы XIX в. 4.1-2. М., 1996.

89. Сли.епчевиЬ Ъ. Исторща Српске Православие Цркве. Београд, 1991. Солонский А.А. Демография русской эмиграции в Белграде // Записки Русского научного института. Белград, 1935. №10.

90. Спекторский Е.В. Десятилетие Русского научного института в Белграде (1828-1938) //Записки Русского научного института. Белград, 1939. №14.

91. Сто)ановиЙ Г. Ме1)ународни избеглички проблем // Зборник радова. XX век. Београд, 1938. №9.

92. Стояний М. П. Митропан //Анали филолошког факултета. 1992. Год. 19. Ъор^евиЙ Б. Универзитет у Београду. 1863-1963 // Годиппьак града Београда. 1962-63. №9-10.

93. Тесемников В.А. Российская эмиграция в Югославии (1919-1945) // Вопросы истории. 1988.

94. Он же. Деятельность Русского научного института в Белграде (1928-1941) // Развитие отечественной мысли в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. М.,1991.

95. Он же. Русские в учебных заведениях Югославии (1921-1941) //Роль русского зарубежья в сохранении и развитии отечественной культуры. М.,1993.

96. Он же. Русские профессора Белградского университета в межвоенпый период (1919-1941) //Культурное наследие российской эмиграции. 1917-1940. М, 1994.

97. Он же. Белград как один из научных центров российского зарубежья // Культурное наследие российской эмиграции. 1917-1940. Т.1. М., 1994. Тименчик Р.Д. Аничков Е.В //Русские писатели. 1800-1917. Т.1. Москва, 1989.

98. Тимофеев А.Ю. Общественная жизнь русских эмигрантов в Югославии в годы второй мировой войны: культурные мероприятия и средства массовой информации //Человек на Балканах. Власть и общество. Опыт взаимодействия. Спб., 2009.

99. Тункина И.В. Материалы к биографии Н.П. Кондакова // Никодим Павлович

100. Кондаков: Личность, научное наследие, архив. СПб, 2000.

101. Фокина С.И. Память живет в веках // Журнал Санкт-Петербургскийуниверситет. 2007. 31 октября. № 15 (3763).

102. Чиркович С. История сербов. М., 2009.

103. ЪуриЬ О. Руска литерарна Cp6nja. 1920-1940. Београд, 1990.

104. Шемякин А.Л. Традиционное общество и вызовы модернизации. Сербияпоследней трети XIX начала XX в. //Человек на Балканах и процессымодернизации: Синдром отягощенной наследственности (последняя треть

105. XIX в. первая половина XX в.). Спб., 2004.

106. Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. М., 1987.

107. Щерба И. Об Иване Александровиче Стебуте // Наука и жизнь. 2003. №6.

108. Янчаркова Ю. Славянская коллекция профессора Окунева // Родина. 2006.4.

109. Banic М. Masonerija i Jugoslavia. Beograd, 1941.

110. Zaitseva E.A. Ivan S. Plotnikov (1878-1955) // EPA Newsletter. 1997. № 59. Nenezic Z. Masoni u Jugoslaviji (1764-1980). Beograd, 1984. Sisojevic P. Nikolaj Iljic Baranov (1887 1981). In memoriam //Acta entomol. Jugosl. 1982. № 18.

111. Tesemnikov V.A. Die russischen emigranten in Jugoslawien // K.Schogel. Der

112. Grosse exodus. Munchen, 1994.

113. Janicevic M. Stvaralacka inteligencija meduratne Jugoslavije. Beograd. 1984. Справочно-биографическая литература: Биографические словари:

114. Гра1)а за биографски речник чланова ДСС, СУД, СКА. 1841-1947. Београд, 2008.

115. Незабытые могилы. Российское зарубежье: некрологи 1917-1997 гг. М., 1999-2007.

116. Нивьер А. Православные священнослужители, богословы и церковные деятели русской эмиграции в Западной и Центральной Европе. 1920-1995. М„ 2007.

117. Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века. Энциклопедический биографический словарь. М., 1997.

118. Русские писатели эмиграции: Биографические сведения и библиография их книг по богословию, религиозной философии, церковной истории и православной культуре: 1921-1972 /Составитель Н. М. Зернов. Boston., 1973. Српски биографски речник. Нови Сад, 2004-?

119. Slovenski biografski leksikon. Ljubljana, 1925-1991. Ко je ko u Jugoslaviji. Beograd-Zagreb, 1928. Ко je ко u Jugoslaviji. Beograd, 1957. Hrvatski biografski leksikon. Zagreb, 1983-?.

120. Биографические списки российских эмигрантов:

121. Арсевьев А. Биографски именик руских емигранта //Руска емиграц^а у cpncKoj култури XX века. Т.2. Београд, 2004.

122. Косик В.И. Именной регистр русских эмигрантов //Русский Белград. М., 2008. С.284-349.

123. Косик В.И. Краткий список имен //Русская церковь в Югославии (20-40-е гг. XX в.). М., 2000. С.224-262.1. Энциклопедии:

124. Православная энциклопедия. М, 2007.

125. Советская историческая энциклопедия. Т. 14. М., 1973.

126. Enciklopedija Slovenije. Ljubljana, 1987-2002.