автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Российско-китайские отношения в 1881-1903 гг.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Дацышен, Владимир Григорьевич

ВВЕДЕНИЕ.

Глава I. РОССИЙСКО-КИТАЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В 1881-1894 гг.

1.1. Россия и Цинская империя в 80-х -1-й пол. 90-х гг. XIX в.

1.2. Пограничные проблемы.

1.3. Проблемы российско-китайской торговли.

Глава II. АКТИВИЗАЦИЯ РОССИЙСКО-КИТАЙСКИХ ОТНОШЕНИЙ В КОНЦЕ XIX в.

2.1. Начало экспансии России в Маньчжурии.

2.2. Развитие российско-китайских отношений в других регионах Цинской империи.

2.3. Проблемы российско-китайских отношений в Маньчжурии

Глава III. КРИЗИС В РОССИЙСКО-КИТАЙСКИХ ОТНОШЕНИЯХ:

ВОЙНА 1900 г.

3.1. Развитие вооруженного противостояния между

Россией и Китаем.

3.2. Война в Чжили

3.3. Война в Маньчжурии.

3.4. Война и проблемы российско-китайских отношений в 1900 г.

Глава IV. ПРОБЛЕМЫ РОССИЙСКО-КИТАЙСКИХ ОТНОШЕНИЙ В НАЧАЛЕ XX в.

4.1. Послевоенное урегулирование и проблемы вывода войск.

4.2. Развитие российско-китайских отношений в 1901-1903 гг.

4.3. Проблемы послевоенной Маньчжурии

Введение диссертации2001 год, автореферат по истории, Дацышен, Владимир Григорьевич

Актуальность исследования определяется как общественно-политическими, так и собственно научными факторами. Активизация российско-китайских отношений на современном этапе стимулирует интерес к истории двухсторонних отношений. Особую значимость исторический опыт приобретает в ситуации ослабления экономического потенциала России и ее влияния в мире. Только грамотная и продуманная политика, опирающаяся на весь опыт предыдущих поколений и учитывающая весь комплекс факторов, определяющих двухсторонние отношения, позволит сохранить равновесие в регионе и нейтрализовать негативные последствия затянувшегося кризиса в нашей стране.

Отношения между Россией и Китаем всегда были важнейшим фактором развития этих двух крупнейших государств мира. Необходимость двухсторонних торгово-экономических и политических отношений обусловливалась геополитическими и культурно-историческими факторами. Будучи окраинами, приграничные регионы обеих империй развивались в сложном взаимодействии с сопредельными районами. От состояния российско-китайских отношений в огромной степени зависели успехи внутренней и внешней политики России и Китая, стабильность на протяженной и малоосвоенной границе позволяла концентрировать силы на других, более опасных направлениях. Общее состояние российско-китайских отношений во многом определяло баланс сил не только в Восточной Азии, но и в мире в целом, оно оказывало огромное влияние на развитие всей системы международных отношений.

Изучение всего комплекса фактов, вопросов и проблем российско-китайских отношений в конце XIX - начале XX в. необходимо для понимания процессов, происходивших в российском и китайском обществах и государствах в тот период. Выявление и всестороннее исследование закономерностей развития российско-китайских отношений позволяет глубже понять современные процессы и прогнозировать их развитие на будущее. История российско-китайских отношений является основой для развития двухсторонних отношений, а во многом и развития соседних народов и государств на современном этапе.

Обращение к эпохе конца XIX- нач. XX в. не случайно. Несмотря на актуальность, до сих пор в отечественной историографии не появилось ни одного комплексного обобщающего исследования истории российско-китайских отношений в период от Илийского кризиса до Русско-японской войны. Ставшие доступными в последнее время архивные документы и редкие публикации при отсутствии жесткой цензуры позволяют детально восстановить события и проанализировать все проблемы российско-китайских отношений в данный период.

Историография. Первые попытки рассмотрения и анализа различных вопросов и проблем российско-китайских отношений периода 1881-1903 гг. были сделаны в России уже современниками. Первым этапом отечественной историографии российско-китайских отношений конца XIX - начала XX вв. являются работы, вышедшие в период до революции 1917 г. Важное значение для исследования имеют работы чиновников, служивших в Китае или на границе с Цинской империей. Проблемы российско-китайских отношений рассматривались в работах губернатора П.Ф. Унтербергера [540], секретаря дипломатической миссии И.Я. Коростовца [436], военного агента в Китае Д.В. Путяты [501] и др. Отдельно следует отметить работы будущих крупных государственных деятелей В.И. Ленина [447] и А.И. Деникина [384], сделавших анализ проблем российско-китайских отношений. После 1905 в. интерес современников к проблемам российской политики в отношении Китая был вызван поражением в войне с Японией. Основное внимание отечественных исследователей было привлечено к проблемам экспансии в Маньчжурии в конце XIX - начале XX вв. Следует отметить, что исследования были сделаны свидетелями и участниками событий в ситуации непосредственного развития проблем и противоречий предыдущей эпохи, поэтому они крайне субъективны и направлены на решение конкретных политических или профессиональных задач.

С начала 20-х гг. XX в. начинается новый этап отечественной историографии. В основе его лежали как политические и идеологические установки, направленные на критику прошлого, так и значительная свобода научной и политической полемики, опирающаяся на открытость документов. Новые оценки и подходы выносятся на страницы журналов, отражаются в советских энциклопедиях. В первые годы советской власти внешняя политика Российской империи оценивалась негативно, говорилось о том, что Россия стремилась к территориальному расчленению Китая. В работе «Китай в борьбе за независимость» критикуется политика Российской империи в отношении Китая и заявляется: «Тайный оборонительно-наступательный союз с Китаем вырождается в наступление на Китай. Было ли другое имя на всем континенте Азии более ненавистным трудовым массам Китая, чем имя царских опричников?» [549. С.85]. Резкая и не всегда объективная критика российской политики сохранялась и в 30-х гг. XX в.

Основной проблемой российско-китайских отношений данного периода для советских историков явилась колониальная экспансия в Маньчжурии. В 20-х гг. оформились два направления: «школа» Б.А. Романова исходила из единства логики развития российской политики в отношении Маньчжурии, а последователи М.Н. Покровского придерживались теории борьбы «двух империализ-мов: «военно-феодального» и «капиталистического». В 1928 году вышла работа Б.А. Романова «Россия в Маньчжурии» [509]. Подходы автора, сохранившиеся и в следующей работе «Очерки дипломатической истории русско-японской войны» [510], стали доминировать в советской историографии. В этот период возобладала концепция рассматривать проблемы политики России и событий в Китае не столько через призму анализа российско-китайских отношений, сколько через межимпериалистическую борьбу держав и внутриполитическую борьбу в Петербурге. Данные концептуальные подходы подтверждаются работами по истории других направлений российско-китайских отношений. В работе П.И. Фесенко «История Синь-Цзяна» проблемы российско-китайских отношений не рассматриваются, но заявляется, что «политика военной оккупации Синь-Цзяна и прямой захват территории его как колонии, в силу борьбы между Англией и Россией, была заменена политикой экономического отрыва его от Китая» [543. С.207]. Многие выводы, сделанные Б.А. Романовым, нуждаются в развитии и уточнении. Например, справедливо отмечалось, что к началу XX в. Россия не в состоянии была проводить «вполне независимую внешнюю политику» [510. С. 157], но выделять в качестве причины этого лишь «экономическую отсталость» нельзя. Глубина исследования проблем российской экспансии в Маньчжурии сделала эти работы фундаментом для исторических работ нескольких поколений советских историков.

Показательной для советской историографии стала работа В. Аварина «Империализм в Маньчжурии» [322]. В ней дается анализ экономической базы русской политики в Китае, рассмотрены торгово-экономические проблемы двухсторонних отношений. Автор большое внимание уделяет проблемам занятия Порт-Артура и строительства КВЖД. В работе В. Аварина нередки довольно резкие тезисы: «исключительное вероломство», «Зверства царских сподвижников население Маньчжурии помнит и поныне» [322. С.36, 80]. Не со всеми цифрами, приведенными автором, можно согласиться, например, говорится о 30 тыс. русских жителей Харбина 1903 г. [322. С.87]. В целом, работа В. Аварина явилась серьезным обобщающим исследованием проблем российско-китайских отношений и российской экспансии в Маньчжурии.

С 30-х гг. начинается замалчивание наиболее сложных проблем двухсторонних отношений. Уже в вышедшей в 1930 году работе В.П. Савина «Взаимоотношения царской России и СССР с Китаем» [519] не упоминается о кризисе в российско-китайских отношениях в 1900 г. Советские историки в 30-х гг. искали и другие подходы, но лишь на уровне региональных исследований. В работе А.Г. Данилина [381] акцентируется внимание на том, что социально-экономические отношения в пограничном регионе определяются двухсторонними отношениями, делается вывод о том, что «.столкновение интересов русского и китайского капитала на территории Монголии привело к политическим конфликтам» [381. С.52]. В работе Р. Кабо история Тувы рассматривается во многом через призму российско-китайских отношений, приводятся документы, отражающие двусторонние проблемы на региональном уровне [419]. Таким образом, в советской историографии 20-х - 30-х годов была проделана серьезная работа по изучению российской экспансии в Маньчжурии в конце XIX - начале XX в. Но обобщающих и достаточно полных исследований всего комплекса вопросов и проблем российско-китайских отношений 1881-1903 гг. в этот период не появилось.

В послевоенный период вышло много работ, посвященных истории международных отношений на Дальнем Востоке. Многие вопросы и проблемы российско-китайских отношений в 1881-1895 гг. были освещены и проанализированы в фундаментальном исследовании А.Л. Нарочницкого [470]. В работе рассмотрено урегулирование территориально-пограничной проблемы в районе Посьета, освещены вопросы торгово-экономических отношений между двумя странами, особое внимание в работе традиционно уделено проблемам международных отношений вокруг Кореи. Однако данная работа посвящена международным отношениям в регионе, и поэтому собственно российско-китайские отношения зачастую теряются, наиболее сложные проблемы рассматриваются через призму англо-русского противостояния. В работе А.Л. Нарочницкого постоянно говорится о «захватническом характере политики царизма в целом» [470. С.360, 391, 645], хотя автор постоянно оговаривается, что в отношении Китая таковой она не была. Трудно согласиться с выводом о том, что позиция России на Дальнем Востоке, наряду с другими странами летом 1894 г. «определялась экспансионистскими стремлениями их правящих классов» [470. С.610]. Таким образом, в работе А.Л. Нарочницкого наиболее полно и подробно в советской историографии освещены вопросы истории российско-китайских отношений в 1881-1895 гг., однако, в силу выбранного предмета исследования и концептуальных подходов и мировоззрения автора, данная работа не является обобщающим исследованием всего комплекса проблем российско-китайских отношений данного периода. Интересной, на наш взгляд, представляется работа Ф.А. Ротштейна «Международные отношения в конце XIX в.» [516], затрагивающая различные аспекты российско-китайских отношений. Автор рассматривает Корейский вопрос 80-х годов XIX в., много внимания уделяется Тибетскому вопросу. Однако и в этой работе нет всестороннего рассмотрения проблем российско-китайских отношений. Из работ, посвященных отдельным регионам, следует отметить исследование «Иностранная экспансия в Тибете 1888-1919» [448]. Проблемы политики России по отношению к Тибету исследуются в главе «Вооруженная интервенция английского империализма в Тибете», где доказывается, что «Политика русского правительства в тибетском вопросе объективно совпадала с интересами Китая» [448. С.62]. В работе приводятся интересные факты по данному вопросу, однако данная работа не ставит целью специально исследовать проблемы российско-китайских отношений.

Российско-китайские отношения рассматривались в коллективных обобщающих работах по истории международных отношений в регионе. В коллективной монографии «Международные отношения на Дальнем Востоке (18401949)» под редакцией Е.М. Жукова [461] лишь упоминаются некоторые проблемы российско-китайских отношений в период 1881-1894 гг. В главе «От японо-китайской до конца русско-японской войны» приводится большой объем фактического материала по истории Дальнего Востока и дается анализ проблем международных отношений в регионе. Однако российско-китайские проблемы и противоречия специально не выделяются и не рассматриваются. В 1973 г. вышло новое коллективное исследование под тем же названием «Международные отношения на Дальнем Востоке» [462]. В данной работе представлены другие хронологические рамки и предложена несколько иная периодизация, однако общие подходы сохранились. В название ни одного из 22 пунктов, отражающих историю периода 1881-1897 гг., не внесено понятие «российско-китайские отношения». Российско-китайский конфликт в районе Посьета рассматривается в параграфе «Обострение англо-русских отношений.», говорится, что «китайские власти выдвинули свои требования», но не уточняется, какие [462. С. 153]. В главе «Империализм и начало нового этапа в международных отношениях на Дальнем Востоке (1898-1905)», выделяются лишь пункты «Оккупация Маньчжурии русскими войсками.» и «Соглашение России с Китаем о выводе русских войск из Маньчжурии». Таким образом, в данной работе не ставится цель всестороннего исследования российско-китайских отношений.

Многие проблемы российско-китайских отношений освещены в работах по истории политики разных стран в отношении Китая [346, 376, 386, 401, 438, 478]. Например, В.П. Коряков исследовал проблемы заключения «4-процентного Китайского займа», доказав, что «заем был вполне выгодной операцией для французских банков» [438. С.84]. Вопросы участия России в военных действиях в Чжили в 1900 г. и проблемы англо-русских противоречий по этому поводу освещаются в исследовании «Британский империализм в Китае» [401]. В работе по истории дальневосточной политики США делается интересный вывод о том, что «американское правительство. само предлагало, чтобы царизм взял на себя роль международного жандарма в Маньчжурии» [386. С.120].

Отдельно следует отметить работы по проблемам зарубежной историографии российско-китайских отношений. В монографии «Критика методологии американской буржуазной историографии Китая» рассматриваются споры о месте и роли колониальной политики Запада в модернизации Китая, но ничего не говорится о влиянии России, лишь упоминается об «особом характере русско-китайских отношений» [336. С.173]. В «Историко-библиографическом обзоре источников и литературы по. истории Китая» [395, 396] при анализе западной историографии не дается оценка российско-китайским отношениям, не выделяется в качестве самостоятельной проблемы история двухсторонних отношений при обзоре западной и китайской историографии.*

Прикладные задачи отечественной историографии российско-китайских отношений отражены в названиях многих работ, например «Документы опровергают. Против фальсификации истории русско-китайских отношений» [388]. Особо следует отметить, что в данном сборнике статей период 1881-1903 годов почти не затрагивается. Жесткое политическое противостояние обедняло исторические работы, из сферы исследования были исключены многие проблемы и факты. Советские историки, справедливо критикуя крайне упрощенные оценки китайской историографией проблем российско-китайских отношений, сами оказывались на тех же позициях. Зачастую историки выступали не исследователями, а защитниками российской политики на Дальнем Востоке и одновременно обличителями царизма.

Российско-китайские отношения рассматривались в работах, посвященных различным вопросам истории Китая. Проблемы российско-китайской торговли исследованы в работе М.И. Сладковского [528]. Особое внимание в ней уделено проблемам колониальной экспансии держав, но без выделения российско-китайских отношений отдельным вопросом. Многие проблемы двухсторонних отношений подняты в исследовании «Экономическое развитие Маньчжурии» [489]. Однако специально российско-китайским отношениям в данной работе не посвящено ни одной главы, ни одного пункта. Проблемы русско-китайских отношений в Маньчжурии накануне и в ходе восстания ихэтуаней и войны Китая против стран Запада исследованы в работе Н.М. Калюжной «Вос

Упоминается лишь работа В. Яхонтова «Россия и Советский Союз на Дальнем Востоке» [395. С.ЗО]. стание ихэтуаней» [424]. В 1989 г. была опубликована единственная в советской историографии обобщающая работа по проблемам китайских отходников на территории России [529].

Вопросы российско-китайских отношений рассматривались в работах по истории приграничных регионов России и Китая. В первом томе «Истории Северо-Восточного Китая» [416] выделяется несколько пунктов, посвященных проблемам двухсторонних отношений. Наибольшее внимание в работе уделено проблемам двухсторонней торговли, хотя некоторые выводы не бесспорны. Что же касается других проблем, то представлены они явно недостаточно. Как это ни странно, в работе не упоминается о «Русской Квантунской области» и многих других важнейших страницах истории Северо-Восточного Китая. Проблемы пограничного региона подробно исследуются в работе В.И. Дулова «Социально-экономическая история Тувы XIX - начало XX в.» [389]. Однако автор не стал проблемы Тувы переводить в плоскость российско-китайских отношений. В одной из глав работы Халфина H.A. «Присоединение Средней Азии к России» [544], «Памирский вопрос 1883-1895», показан ход событий и ряд проблем, связанных с русско-китайскими отношениями на Памире. Однако основное внимание уделено российско-британскому противостоянию в регионе.

К началу 90-х гг. в отечественной историографии отмеченные подходы не изменились, что подтверждается концепцией, заключенной в изданной в 1991 году «Истории Дальнего Востока СССР.» [412]. В параграфе «Международное положение на Дальнем Востоке во 2-й половине XIX в.» [412. С.218-223] о русско-китайских отношениях лишь кратко упоминается. В главе «Международные отношения на Дальнем Востоке в период империализма» довольно много внимания уделено проблемам КВЖД, но место и значение российско-китайских отношений для региона Дальнего Востока России осталось за рамками исследования.

В послевоенной советской историографии была проделана огромная работа по изучению истории российско-китайских отношений, в оборот был введен широкий круг исторических документов, изучены и проанализированы многие вопросы и проблемы двухсторонних отношений 1881-1903 гг. Однако, в силу ряда причин, всестороннего обобщающего исследования проблем российско-китайских отношений сделано не было. За рамками исторических исследований остались многие важные вопросы и проблемы двухсторонних отношений. Вывод Г.Н. Романовой о том, что относительно: «.комплексного изучения данной проблемы (русско-китайских экономических отношений - В.Д.) применительно к Дальнему Востоку в отечественной историографии до настоящего времени не осуществлялось.» [512. С.175] был во многом справедлив и в отношении других проблем и регионов.

В постсоветский период в отечественной историографии развиваются новые тенденции в исследовании истории российско-китайских отношений. Интерес к большинству проблем был вызван тем, что они вновь стали актуальны, во многих случаях стала складываться ситуация подобная той, что была сто лет назад. Одним из важных факторов развития отечественной историографии в постсоветский период явился отказ от жесткого политического противостояния. Ряд новых подходов в отечественной историографии к проблемам российско-китайских отношений в конце XIX - начале XX в. обозначил академик B.C. Мясников. В статье «Третья дальневосточная война 1894-95 гг. и эволюция политики России в регионе» им предлагается интересный и новый для отечественной историографии тезис о том, что «главная ошибка российской дипломатии носила имманентный характер. Она заключалась не в том, что правительство допустило те или иные тактические промахи. Царское правительство боролось за сохранение статус-кво в регионе, в надежде выиграть время путем «торможения» развития ситуации. Но это была иллюзорная политика, нацеленная на сохранение уже изживших себя режимов. Дипломатия, основанная на порочной идее консервации устаревшего, не могла принести успех» [468. С.88]. По принципиальным положениям с данным тезисом можно согласиться, специфика российской политики на Востоке отмечена верно. Но назвать ее «ошибкой российской дипломатии», наверно, нельзя, ибо данная политика соответствовала реалиям российского государства и общества. Кроме того, политика «торможения» имела свои плюсы, она уравновешивала противоположные процессы, вносила стабильность в систему отношений в регионе и во всем мире. Да и сам B.C. Мясников справедливо отмечает, что вывод современных исследователей о том, что Россия в 1895 г. сделала «неудачный внешнеполитический шаг» «является весьма спорным» [468. С.93]. Не обойдены вниманием вопросы истории российско-китайских отношений конца XIX - начала XX в. и в монографии B.C. Мясникова «Договорными статьями утвердили. Дипломатическая история русско-китайской границы XVII-XX вв.» [469]. Однако в ней из 7 глав ни одна специально не посвящена периоду 1881-1903 гг.

В последние годы в отечественной историографии исследовались различные вопросы двухсторонних отношений. Много внимания современные историки уделяют проблемам японо-китайской войны 1894-1895 гг. и вмешательства России в условия Симоносекского договора. Исследователи нашли доказательства того, что «Инициатором создания коалиции держав для совместного выступления с целью пересмотра условий мирного договора явилась Германия» [400. С.26]. В последние годы появились обобщающие работы по истории китайской общины в России [444, 530]. Примером сосуществования в отечественной историографии различных взглядов и мнений на одну и ту же проблему стала «Тибетская тема». В 90-х гг. вышло две монографии, посвященные проблемам политики России в отношении Тибета: «Россия и Тибет в начале XX века» [443] и «От Байкала до Священной Лхасы» [328]. Авторы придерживаются различных взглядов на проблему, но в обеих работах нет всестороннего исследования проблем отношений между Россией и Китаем по поводу Тибета.

В 1997 г. вышла из печати новая работа «История внешней политики России» [410]. Данное исследование представляет значительный интерес, оно не отягощено идеологическими штампами, проблемы внешней политики напрямую связываются с вопросами внутреннего развития России. Однако широкий круг проблем и относительно небольшой объем монографии не позволили сколько-нибудь полно поднять и освятить российско-китайские отношения, рассмотрению которых отведена лишь часть одной из восьми глав. В работе дан лишь краткий обзор российско-китайских отношений от Илийского кризиса до начала японо-китайской войны. В последней коллективной работе «История внешней политики России кон. XIX - нач. XX в.» [411] сохраняется традиционный для отечественной историографии подход, российско-китайские отношения рассматриваются в главе «Дальний Восток в планах и политике России. Происхождение русско-японской войны» [411. N.133-162].

Последней обобщающей работой по проблемам российско-китайских отношений является теоретическое исследование А.Д. Воскресенского «Россия и Китай: теория и история межгосударственных отношений». Данная монография представлена как «первое «сквозное» политологическое исследование российско-китайских контактов на протяжении ХУП-ХХ вв.» [357. С.4], автор предлагает «концепцию многофакторного равновесия», в основе которой лежит «баланс интересов». Нельзя полностью согласиться с мнением А.Д. Воскресенского, что «чисто историческая фактура» «богато представлена». Сам автор далее отмечает, что «к настоящему времени не появилось ни одного комплексного аналитического исследования отношений между двумя странами» [357. С.35]. А.Д. Воскресенский не вполне справедливо связывает «исторический» метод с тем, что в силу «закрепления» предмета российско-китайских отношений за дипломатической историей «анализ» сводился к описанию официального взаимодействия между правительствами [357. С.56]. Таким образом, принцип многофакторного равновесия не противоречит историко-описательным подходам, а дает импульс для их дальнейшего развития. Работа А.Д. Воскресенского является новым этапом в исследовании теоретических проблем международных отношений. «Концепция многофакторного равновесия» способствует развитию собственно исторических исследований российско-китайских отношений.

На современном этапе историческая наука успешно закрывает белые пятна истории российско-китайских отношений. Активизировавшаяся научная жизнь и открытие ранее недоступных архивных и книжных фондов стали базой для огромного числа публикаций в различных сборниках тезисов и статьей, в научных журналах и т.д. Однако, несмотря на специальные работы и новые теоретические подходы, в отечественной историографии не появилось обобщающего комплексного исторического исследования российско-китайских отношений. Период 1881-1894 гг. исследовался мало и не выделялся в качестве самостоятельного периода в двухсторонних отношениях. Российско-китайские отношения в 1895-1903 гг. не получили всестороннего рассмотрения, исследовались лишь отдельные проблемы. Исследователи не выделили самостоятельных, последовательно сменявших друг друга этапов развития двухсторонних отношений. В исторических работах сохраняются пробелы или повторяются устаревшие штампы. Достаточно сказать, что крупномасштабный военный конфликт 1900 г. в отечественной историографии не освещен и не исследован.

Российско-китайские отношения 1881-1903 годов исследовались в западной историографии. Данные проблемы рассматривались в большинстве выходивших на Западе работ по истории Китая. Например, сюжеты с восстанием ихэтуаней плавно перешли из мемуарной литературы и публицистики в исторические исследования Г. Говена [606. С.323]. Начало изучению региональных проблем также было положено современниками. Например, М.П. Прайс исследовал динамику торговых отношений в первые годы XX в. и конкурентную борьбу между русской и китайской торговлей [624. С.276].

Развитие западной историографии российско-китайских отношений во многом определила работа Г.Б. Морзе «Международные отношения в Китайской империи». В главе XVI «Россия и Или» второго тома «Период покорности 1861-1893» [618] проблемы русско-китайских отношений в начале 80-х гг. затрагиваются лишь в одном параграфе, где рассматриваются вопросы влияния Санкт-Петербургского договора 1881 г. на обстановку в Китае. В главе XIX «Годы мира, 1886-1894, и развитие торговли» рассматриваются вопросы ввоза русского керосина в Китай и вывоза в Россию чая. В следующем томе, «Период зависимости 1894-1911», русско-китайским отношениям уделено больше внимания. В главе «Война с Японией» говорится о франко-русском займе 1895 г. [619. С.52], в главе «Железнодорожное развитие» выделяются пункты «Ли Хун-чжан поддерживает влияние России», «Соглашение с Россией относительно Маньчжурии», «Русско-Китайский банк и Транссибирская железная дорога», «Китайская Восточная железная дорога» [619. С.82-86]. В главе «Надвигающийся развал Китая» подробно описывается поездка Ли Хунчжана в Россию, рассматриваются договор между Россией и Китаем и приобретение Порт-Артура. Далее, в главе «Генезис боксерского движения», выделяется параграф «Положение в Маньчжурии и Чжили» [619. С. 168], автор утверждает, что ситуация в Маньчжурии была дестабилизирована переходом Порт-Артура под русскую власть. Много внимания проблемам российско-китайских отношений уделяется в главах «Расхождение целей держав» и «Дипломатический сеттльмент», но рассматриваются они через призму противостояния держав. В XV главе «Падение империи» несколько пунктов специально посвящены проблемам российско-китайских отношений: «Результаты Российско-китайской конвенции 8 апреля 1902 г.», «Россия продолжает удерживать восточную Маньчжурию», «Россия устанавливает контроль за таможней Ньючванга», «Дополнительные требования России к Китаю», «Категорический отказ претензиям России», «Россия сопротивляется открытию договорных портов» [619. С.418

424]. Богатое фактическим материалом и довольно сдержанное в оценках исследование отражало традиционное отношение западной дипломатии к проблемам российской политики на Дальнем Востоке. Исторические события в этом варианте работы Морзе рассматривались с «позиции буржуазного объективизма» [395. С.26].

К началу 30-х гг. работа Г.Б. Морзе была переработана и в новом варианте, как совместный труд с Г.Ф. Макнейером, была издана в 1967 г. В данном издании содержатся уже более жесткие оценки российской политики. В работе говорится о «дипломатическом триумфе Китая» в 1881 г. [620. С.488], традиционно много уделено внимания российской экспансии в Маньчжурии, но не упоминается о Харбине. В последующих главах появляются параграфы «Резня в Шаньси и Монголии», «Резня в Благовещенске и Мукдене», «Русская агрессия в Маньчжурии», «Русская агрессия в Тяньцзине». Проблемы русско-китайских отношений в Маньчжурии в 1902-1904 годах вынесены в главу «Русско-японская война.». Таким образом, даже на примере одного исследования видно как развивалась и изменялась западная историография российско-китайских отношений. Жесткие оценки, акцент на критике российской политики, обличительный характер формулировок изначально не был присущ западным исследователям, а появился позднее, в силу политических причин. Новый вариант работы Г.Б. Морзе показателен в качестве примера эволюции западной историографии международных отношений на Дальнем Востоке в XX в.

Примером сложившейся общей концепции дальневосточной политики России и русско-китайских отношений стали публикации 50-х гг. В работе Дал-лина «Продвижение России в Азию» вопросы истории российско-китайских отношений рассматриваются в главах «Второе наступление в АТР» [603. С.36], «Изоляция и поражение» [603. С.70], в ней дается традиционный подход в логике изложения событий, от Японо-китайской войны к Русско-японской войне. Американский историк А. Малоземов рассматривает проблемы русскокитайских отношений через призму будущей войны с Японией [615]. Первая глава «Позиция России на Дальнем Востоке 1860-1890» фактически является обзорной или вступительной. В следующей главе «Перемещение российских интересов с Ближнего Востока на Дальний Восток и проект Транссибирской железнодорожной магистрали» отмечается, что строительство железной дороги диктовалось необходимостью защиты от Китая. Далее идут главы «Усиление агрессивной идеологии и Дальневосточная политика России в течение китайско-японской войны»; «Российское проникновение в Маньчжурию и усиление влияния России в Корее 1895-1897»; «Проникновение в Южную Маньчжурию и границы российской экспансии 1897-1900». В работе рассматривается участие России в интервенции в Чжили и оккупация Маньчжурии, а также дипломатические проблемы России в Китае в конце 1900 - начале 1902 годов. В последних двух главах исследуются проблемы политики России на Дальнем Востоке накануне войны с Японией. В работе автор доказывает, что строительство КВЖД, в отличие от железнодорожного строительства в других районах Китая, не разрушало экономической основы существования десятков тысяч людей, а наоборот, было выгодно, так как не только создавало новые рабочие места, но и расширяло рынок сбыта местного сельского хозяйства [615. С. 136]. Таким образом, в работе А. Малоземова исследованы многие вопросы истории российско-китайских отношений, однако, в силу заявленной темы, автор все же уходит от комплексного и всестороннего исследования двухсторонних проблем.

Крупнейшими исследователями российско-китайских отношений были Э. Клабб и Г.А. Ленсен. Автор монографии «Россия и Китай. «Большая игра» [602] имел опыт дипломатической работы в Синьцзяне, Маньчжурии и Владивостоке, затем занимался научной работой. Периоду истории последнего десятилетия XIX в. посвящена глава «Финал столетия в Восточной Азии» [602. С. 118], в которой с самого начала отмечено противоречие между российским потенциалом на Дальнем Востоке и претензиями на лидерство в регионе, автор считает, что со времени начала строительства Транссиба «Россия была склонна развиваться как дальневосточная держава» [602. С. 119]. Э. Клабб анализирует причины русско-китайского противостояния в Маньчжурии, подробно рассматривает военные события 1900 г., приводит точки зрения российских политиков. Особое внимание в работе традиционно уделено проблемам дипломатической борьбы вокруг Маньчжурии.

Профессор из Флориды Г.А. Ленсен, связанный своим происхождением с Россией, в 1967 г. опубликовал работу «Русско-китайская война» [611], посвященную военным событиям 1900 г. в Маньчжурии. Проблемы российско-китайских отношений по поводу Маньчжурии рассматриваются также в его исследовании «Корея и Маньчжурия между Россией и Японией 1895-1904. Наблюдения сэра Эрнеста Сатоу» [613], где автором приводятся и анализируются документы, связанные с российской политикой в Маньчжурии и борьбой держав по данному вопросу. В работе «Донесения Д'Анезан из Японии, 18941910» [612] на основе обработанных и прокомментированных донесений бельгийского дипломата Ленсен раскрывает многие проблемы российско-китайских отношений на Дальнем Востоке. В посмертном издании под редакцией Стефана двухтомной работы Г.А. Ленсена «Баланс интриг. Международная конкуренция в Корее и Маньчжурии 1884-1899» [614], исследуется комплекс проблем, связанных с российско-китайскими отношениями по поводу Маньчжурии и Кореи. Среди выделенных 26 глав можно назвать следующие: «Российско-китайский союз», «Вопрос о российской помощи», «Россия и захват Цзяочжоу», «Аренда Порт-Артура» и др. В заключении, озаглавленном «Природа российской политики» [614. С.835], делаются обобщающие выводы по проблемам российской политики на Дальнем Востоке. Работы Ленсена отразили общественные настроения Запада, вновь посмотревшего в 60-х гг. XX в. на Россию, как на силу, способную «спасти мир от желтой опасности».

Различные вопросы и проблемы истории российско-китайских отношений затрагиваются в других работах западных историков. Проблемы Тибета рассматриваются в монографии «Тибет и Имперский Китай» [610]. В главе «Тибет, маньчжурский протекторат» отмечается: «Россия действительно была далеко от Тибета, но ее престиж в этой стране был очень высок» [610. С.57]. В работе Тана [629] по истории восстания ихэтуаней три главы посвящены собственно российско-китайским отношениям в Маньчжурии после ее оккупации. Автор подробно рассматривает дипломатическую борьбу, приводит множество документов, в том числе переписку между посланником в Петербурге Ян Жу и Ли Хун-чжаном. В монографии по истории развития вооруженных сил Китая [623] уделяется внимание влиянию России на этот процесс. Кроме того, в этой работе затрагиваются и другие проблемы российско-китайских отношений, например, в главе «Сто Дней и Боксерское восстание» говорится о КВЖД и борьбе за Ляо-дун [623. С. 103]. Некоторые вопросы истории российско-китайских отношений затрагиваются в исследовании британского историка «Народы Советского Дальнего Востока» [609]. Автор рассматривает историю китайской общины в Приамурье во 2-й пол. XIX - нач. XX в., один из пунктов даже называется «Владивосток или Хайшэньвей?» [609. С.44]. Однако эта проблема исследована недостаточно глубоко, есть и явные ошибки. Например, неправильно указаны годы организации Китайского Общественного управления во Владивостоке и Уссурийске [609. С.43]. Рассматривается в работе Коларза и «Урянхайская проблема», но очень кратко [609. С. 162].

Крупнейшим исследованием проблем российско-китайских отношений в Маньчжурии явилась изданная в 1982 г. в Гонконге монография американской исследовательницы Квестид «Дружеский» империализм. Царская Россия в Маньчжурии 1895-1917» [626]. Во введении автор говорит, что рассмотрение данной темы позволит выявить особенности колониальной политики России. Отмечается, что ко времени издания данной работы все предыдущие исследования явно устарели, что российская политика в отношении Китая гораздо сложнее и противоречивее, чем это обычно представлялось в историографии. Периоду до Русско-японской войны посвящена первая часть работы - «Попытка захвата Маньчжурии 1895-1905 гг.». Логика рассмотрения событий отражается в названия глав: «Сооружение Китайской Восточной железной дороги 18951900»; «Вторжение в Южную Маньчжурию и китайско-русский конфликт в 1900 г.»; «Основные черты российской военной оккупации 1900-1904 г.»; «Особенности оккупации в трех провинциях». В работе повторяется традиционный тезис, что «русско-китайские отношения, и дипломатические и местные, были сильно испорчены русским вторжением в Южную Маньчжурию» [626. С.35]. Не забывает исследователь упомянуть об особых отношениях между русскими и китайцами, приводя свидетельства о том, что русские не брезговали пить с китайцами водку и спать у китайцев. Квестид придерживается сомнительного, но традиционного тезиса о том, что А.Н. Куропаткин хотел захватить Маньчжурию, а «Витте, с другой стороны, нацеливался укрепить свою железнодорожную империю через китайскую добрую волю, избегая русской военной интервенции в Маньчжурии» [626. С.46]. Данная работа представляет собой довольно полное и интересное исследование истории российско-китайских отношений в Маньчжурии. Однако автор не столько исследует объективные процессы, ищет корни проблем и противоречий, сколько рассматривает психологические и культурологические аспекты, специфику русских и китайцев на примере их взаимоотношений, отчего и делается упор на «чистую, истинную дикость русской натуры» [626. С. 124]. Значительно ограничивает ценность работы то, что исследователю были недоступны многие российские источники, а также относительная узость поставленной перед работой цели. Необходимо отметить и тот факт, что автор сознательно или невольно отражает позицию Запада, отводившего России роль буфера в отношениях с Востоком.

В последние годы в западной историографии не утрачен интерес к проблемам истории российско-китайских отношений. Широта исследуемых тем и вопросов говорит о том, что российско-китайские отношения воспринимаются историками как важнейший фактор регионального и мирового развития. Проблемы отношения с Китаем в связи с развитием региона рассматриваются в работе Стефана «Российский Дальний Восток» [628]. В работе отмечается, что «Российские колонисты и французские капиталы потекли охотнее в Маньчжурию, чем в Приамурье» [628. С.60]. Американский историк признает, что Россия не только внесла огромный вклад в развитие Северо-Восточного Китая, но сделала это за счет и в ущерб русским территориям. Многие проблемы российско-китайских отношений подняты в работе Форсайта «История народов Сибири. Российская Северо-Азиатская колония 1581-1990» [605]. В главе «Сибирь в Российской империи в XIX в.» выделяется пункт «Российский колониализм и Алтайский национализм» [605. С. 185], в котором рассматривается проблема распространения буддизма из Китая в русские пределы. В главе «Дальний Восток в XIX веке» выделяются пункты «Эффект русской и китайской колонизации местного населения» [605. С.219].

Различные проблемы российско-китайских отношений проходят через всю работу С.Г. Макса «Дорога через державу. Транссибирская железнодорожная магистраль и колонизация Азиатской России 1850-1917» [616]. В главе «Слабые и отдаленные владения» говорится о военной опасности для России со стороны Китая [616. С.26-27]. Далее, в главе «Вкус к Азии», отмечается, что «Крайне слабая русская заселенность Дальнего Востока вынуждала императорское правительство обратить внимание на уязвимость для иностранной агрессии в Тихоокеанском регионе». Автор доказывает, что «Англия и Китай представляли главную угрозу российским интересам и безопасности в регионе» [616. С.29]. В работе освещаются проблемы российско-китайской торговли, затрагиваются вопросы КВЖД, в выводе говорится, что КВЖД явилась кульминацией стратегии России, надеявшейся на усиление своих флангов путем железнодорожного строительства [616. С.221].

Традиционно вопросы русско-китайских отношений почти не затрагиваются в работах по истории российской Средней Азии. В коллективной монографии «Центральная Азия. 120 лет русского управления» [601] не говорится о переселении уйгур и дунган. В главе «Систематическое завоевание с 1865 по 1884» [601. С. 131] нет проблем Илийского края, есть лишь вопросы противостояния на Памире [601. С. 149]. В опубликованной в 1993 г. монографии «История Советско-китайской границы 1858-1924» [622] сохраняется традиционная концепция истории российско-китайской границы. Автор рассматривает вопросы установления линии границы на Дальнем Востоке и в Центральной Азии, а затем освещает проблемы колониальной экспансии в Маньчжурии: после «Синьцзяна в 1871-1881 годах», идет «Маньчжурия 1896-1905». Комплекс проблем, связанных с российско-китайской границей, не является предметом исследования, лишь в параграфе «Милитаризация границы» [622. С.276] рассматриваются вопросы границы после 1881 г. и делается вывод, что Россия вынуждена была в этот период заниматься наращиванием сил на Востоке по причине дисбаланса между численностью русского и китайского населения в регионе. Среди интересных подходов в работе можно отметить взаимосвязь российско-китайских отношений с индустриализацией России и влиянием традиций китайской дипломатии.

В последних работах по истории Дальнего Востока сохраняется традиционный подход к освещению проблем российско-китайских отношений. Автор монографии «Восточная Азия: Новая история» [621] вновь исследует лишь ситуацию в Маньчжурии, сложившуюся после японо-китайской войны. В главе «Унижения и ответ на них Китая в XIX в.» нет упоминаний о России. Российско-китайские отношения рассматриваются лишь в главе «Китай превращается в лохмотья 1896-1925» [621. С.325], где говорится о событиях 1895 г., о КВЖД, об аренде Ляодуна. Проблемам российско-китайских отношений в этой работе серьезного внимания не уделяется. Данное исследование показывает, что западные историки по-прежнему не могут преодолеть сложивших установок и схем истории отношений между Россией и Китаем.

В современной западной англоязычной историографии исследованы многие вопросы и проблемы истории российско-китайских отношений. Традиционно особое внимание в западной англоязычной историографии уделено Маньчжурии 1895-1903 годов. Корейский историк Чой Докюо справедливо отметил: «Таким образом, в российской и зарубежной историографии тема как бы двух политик России на Дальнем Востоке в конце XIX - начале XX в. продолжает оставаться объектом критического рассмотрения. Однако сосредоточение внимания на этой теме в известной мере препятствует тому, чтобы расширить представление о других не менее важных аспектах политики России на Дальнем Востоке» [557. С. 11]. Различные аспекты российско-китайских отношений поднимаются в работах по истории регионов, отдельных проблем и т.д. Однако всестороннего комплексного и обобщающего исследования истории российско-китайских отношений в 1881-1903 годах в западной историографии не появилось.

Китайская историография российско-китайских отношений формировалась с начала XX в., вместе с появлением новой исторической науки в Китае. Однако проблемы отношений между Цинским Китаем и Российской империей были не столько предметом исторического исследования, сколько вопросом политическим. Следовательно, от работ требовалось не изучение проблем, но разоблачения, опровержения, подготовка общественного мнения, поиск аргументов в политических спорах. Кроме того, малый промежуток времени между событиями и исследованием не позволял делать работу без эмоций, на основе документов. Окончательно новая историография российско-китайских отношений оформилась в гоминьдановском Китае.

В 20-30-х гг. в китайской историографии вышло несколько работ по истории российско-китайских отношений. В опубликованной в 1928 г. в Пекине монографии «История внешних сношений Китая» [584] собраны и рассмотрены документы по истории российско-китайских отношений с XVII в. до 1911 г. Большое внимание уделено пограничному размежеванию в Синьцзяне в 18811883 годах и проверке границы в районе Хуньчуня в 1886 г., рассмотрены телеграфные соглашения, но особое внимание уделено двухсторонним документам по Маньчжурии [584. С. 14-18]. В работе Хуан Тунцю «Очерки истории русского империализма в Китае» [580] российско-китайские отношения показаны как цепь бесконечных территориальных захватов России в Китае, начиная с 1689 г. и до 1947 г. В конце XIX в., считает автор, сохранялась та же политика и проявилась она в якобы потерянных в 1883 г. 199 тыс. кв. км., и утраченных в 1895 г. 250 тыс. кв. км. китайской территории. В работе вместо анализа проблем дается «обличение». То же можно сказать и о книге У Сянсяна «История агрессии русского империализма в Китае» [578]. Китайский автор даже в название разделов и глав включает художественные различные обороты для усиления негативного эмоционального восприятия российской политики в отношении Китая. В качестве одной из главных проблем в российско-китайских отношениях в 80-х годах XIX в. У Сянсян выделяет вопрос о Корее, которому посвящает отдельную и единственную для этого периода главу [578. С.77]. Однако фактическим материалом данный подход подтверждается слабо. Основное внимание в работе, четыре из девяти глав первой части, уделено 1895-1904 годам, но опять же исследование проблем подменяется разоблачениями и обличениями.

С образованием КНР начинает формироваться новая историография. Для становления исторической науки требовалось время, но жесткая политическая и идеологическая регламентация не способствовали ее развитию. Примером, как китайские авторы обходили вопросы и проблемы истории российско-китайских отношений, являются вышедшие в Шанхае монографии «Движение за усвоение иностранного опыта» [598] и «Движение ихэтуаней» [587]. В работе «Капиталовложения империалистов в Китае (1902-1945)» даются некоторые обобщающие цифры российских «деловых капиталовложений» и правительственных займов Китаю [362. С.29], но нет анализа проблем и вообще каких-либо разъяснений по данному вопросу. Опубликованная в Москве в 1958 г. коллективная работа «История экономического развития Китая 1840-1948. Сборник статистических материалов» [418] освещает многие аспекты российско-китайских отношений, значительное внимание уделено открытым городам и сеттльментам, совместным угольным предприятиям в Маньчжурии и т.д. По многим из вопросов дана осторожная, но противоречащая принятой в советской историографии трактовка и оценка событий. В работе сообщается, что Россия не имела права торговли в Урге [418. С.32], что Россия захватила Далянь и Порт-Артур [418. С.70].

В 50-х и 60-х годах историческая наука КНР не предложила новых подходов к изучению истории российско-китайских отношений. Где-то повторялись элементы гоминьдановской историографии, но чаще проблемы российско-китайских отношений замалчивались или прятались за общими рассуждениями или некоторыми логическими построениями. После ухудшения советско-китайских отношений китайской исторической науке ничего не оставалось делать, как вновь перейти на позиции гоминьдановской историографии.

К середине 70-х годов эта новая для КНР и традиционная для Китая концепция российско-китайских отношений окончательно оформилась. Показательной является вышедшая в 1976 году в Пекине «Краткая история русской агрессии в Китае» [596]. Вся история российско-китайских отношений сводилась к бесконечным территориальным захватам со стороны России. Объективных проблем двухсторонних отношений для китайских историков не существует, идет лишь борьба между агрессором и ее жертвой. Более того, для подтверждения своей точки зрения автор выдвигает бездоказательные тезисы и сомнительные факты. В работе заявляется, что Россия в 80-х годах XIX в. постоянно нарушала Петербургский договор 1881 г. и продолжала территориальные захваты [596. С.51]. Искажена картина событий, связанных с разграничением на Памире в 90-х годах. В разделе, посвященном событиям на Дальнем Востоке в конце XIX - начале XX в., автор выдвигает необоснованный тезис о том, что «Российский царь стал играть роль застрельщика в разделе Китая» [596. С.54]. В целом, в данной работе дается типичная для китайской историографии этого периода крайняя политизированность, упрощенный подход и искажение фактов при рассмотрении истории российско-китайских отношений.

В классическом и завершенном виде «новая» история российско-китайских отношений показана в многотомной работе «История агрессии Царской России против Китая» [595]. Периоду 1894-1905 годов посвящена первая часть четвертого тома данной работы. Раздел «Усиление захватнической экспансии Царской России по отношению к Китаю в конце XIX в.» разбит на следующие главы: «Дипломатическая деятельность Царской России во время Японо-китайской войны Цзяу и подготовка широкого вмешательства 3-х стран», «Русско-китайский «заем 4 ли» и Русско-Китайский банк», «Тайный русско-китайский договор и КВЖД», «Царская Россия силой арендовала Люйшунь и Далянь», «Русско-английская борьба за экономические права на китайские железные дороги и заключение двухстороннего соглашения о сферах влияния на китайские железные дороги». В следующем разделе, «Агрессия царской России по отношению к Китаю в период движения Ихэтуань», выделяются главы «Участие объединенной армии 8 стран в агрессивной войне в Китае, жестокое подавление движения ихэтуаней в районе Пекина и Тяньцзиня», «Захватническая деятельность Царской России в районе Чжили», «Возникновение и рост движения ихэтуаней в 3-х провинциях Северо-Востока и сильный удар по Царской России», «Начало вооруженного вторжения Царской России в Маньчжурию -уничтожение Хайланьпао и 64 деревень восточнее реки», «Военная оккупация Маньчжурии Царской Россией и героическое сопротивление народа и армии

Северо-Восточного Китая», «Замысел Царской России захватить силой СевероВосточный Китай и провал русско-китайских переговоров в Петербурге»; «Борьба народа Маньчжурии против российской оккупации», «Царская Россия и «Синьчжоусский договор». Четыре из шести глав третьего раздела «Русско-японская империалистическая война за Три Восточных провинции Китая» посвящены периоду до начала Русско-японской войны: «Углубление русско-японских противоречий и начало русско-китайских переговоров в Пекине», «Первый англо-японский союз и подписание русско-китайского «договора о передаче Маньчжурии», «Начало претворения в жизнь плана «Желтороссии», «Отказ Царской России вывести войска. Тайные переговоры между Россией и США по поводу Трех Восточных провинций».

Специфика данной работы и все ее недостатки предопределены уже самим названием исследования, авторы рассматривают «агрессию Царской России», но не проблемы российско-китайских отношений. Показательно, в название не только глав или разделов, но и ни одного из 48 пунктов, заявленных в данном томе, не вынесены проблемы российско-китайских отношений. В работе рассматривается лишь политика России в отношении Китая, но не показана политика самого Китая, представленного в качестве объекта, но не субъекта международных отношений. Китайские историки активно используют не только старые штампы, но и цитаты из российских документов, введенных в оборот советскими историками, приводится много высказываний российских государственных деятелей, использовавших в «междоусобной» борьбе критику внешней и внутренней политики России в тот период. Разница лишь в том, что работа имеет утилитарно-догматическую антироссийскую направленность, следствием чего стали другие акценты, более упрощенная трактовка и искажение многих фактов и проблем. Китайские историки не касаются всех регионов и всего круга проблем, а ограничиваются экспансией в Маньчжурии и связанной с ней войной в Чжили. Следует отметить и ряд положительных моментов: по многим проблемам представлен богатый фактический материал, Россия «не теряется» в безличном «империалистические державы», в работе показана реакция китайского народа на данные события.

Российско-китайские отношения рассматриваются в обобщающих работах по истории международных отношений в регионе. В качестве примера можно привести коллективный труд «История империалистической агрессии в Китае» [568]. Три первых главы первой части этой работы посвящены периоду 1895-1905 годов. В главе «Резкая активизация раздела Китая после войны «Цзяу» (1895-1899)» Россия называется первой в ряду четырех стран-кредиторов. Вторая глава посвящена подавлению объединенной армией восьми держав восстания ихэтуаней и подписанию «договора Синчоу»*. Рассмотрение пункта «Россия оккупирует Северо-Восточный Китай» [568. С. 134] начинается с проблем русско-китайских отношений в регионе, например, дается краткая история развития проблем «64 деревень восточнее реки»**. Затем подробно описываются военные действия на Амуре. Последующие события рассматриваются в главе «Мирная экспансия и военные захваты», но специально русско-китайские отношения в ней не выделяются.

Вопросы истории российско-китайских отношений присутствуют и в общих работах по истории Китая. В последней главе коллективного исследования «Очерки всеобщей истории Китая» [592], под редакцией Бай Шоуи, показаны все сюжеты от Илийского кризиса до Русско-японской войны. Даже в этой работе, уместившей в одном томе всю историю Китая, авторы выделили полстраницы русско-китайскому военному столкновению на Амуре в 1900 г. [592. С.433].

Проблемы российско-китайских отношений рассматриваются в коллективной монографии «История движения ихэтуаней» [572]. Значительная часть этого основательного труда посвящена событиям в Маньчжурии. Общие оценки

3аключительный протокол» 1901 г. **«3азейский маньчжурский район». и логика событий даны в установившейся в то время в китайской историографии традиции. Показательной работой по данной проблеме является также монография «Движение ихэтуаней в Северо-Восточном Китае» [573]. В ней рассматриваются двухсторонние отношения в Маньчжурии в период 1895-1903 годов. В главе «Северо-Восток во время активного раздела Китая» исследуются проблемы российской политики на Дальнем Востоке в конце XIX в. Далеко не со всеми предложенными тезисами можно согласиться. Например, о целях демарша трех держав против Японии в 1895 г., о роли Православной церкви в Маньчжурии, о преобладании китайского капитала в Русско-Китайском банке, о том, что закупки продовольствия в Маньчжурии для России были всегда «грабительскими» и разоряли местное население. Авторы данной работы придерживаются версии, что Россия стремилась быть первой в новом разделе Китая и уже в 1894 г. строила планы захвата Маньчжурии. В китайской историографии не делают различия между интересами и планами международных финансовых групп, имевших своих представителей в российском правительстве, и интересами и планами Российского государства и общества. Две следующие главы посвящены восстанию ихэтуаней и войне в Маньчжурии в 1900 г. В последней главе «Верные справедливые войска и Шесть объединенных кулаков продолжают кровопролитные бои» рассматриваются проблемы русско-китайских отношений в Маньчжурии в 1901-1903 годах. Китайские историки явно преувеличивают значение народного сопротивления для развития событий в Маньчжурии в начале XX в.

Своеобразно проблемы российско-китайских отношений представлены в работах по истории регионов. В качестве примера можно привести «Краткую историю Синьцзяна» [577]. Российско-китайские отношения освещаются в главе «Справедливая борьба за возвращение Синьцзяна Цинскому правительству», где последний параграф называется «Важные последствия неравноправного китайско-российского Илийского договора» [577. С.225]. Последний параграф главы «Россия и Англия незаконно присвоили часть Китайского Памира» называется «Борьба китайского народа против новой волны империалистического раздела Китая» [577. С.285]. Он начинается с утверждения, что целью строительства Транссибирской магистрали с 1891 г. была агрессия против Китая. Глава «Успехи и неудачи движения за буржуазную революцию в Синьцзяне» начинается с утверждения, что самым последовательным сторонником и проводником «Новой политики» в Синьцзяне был Илийский цзянцзюнь Чан Шунь, а наиболее важным мероприятием в этой сфере была реформа армии. Показательной для китайской историографии является представленная в работе хронология важнейших событий. Важнейшим событием в истории Синьцзяна в 1887 г. отмечено следующее - «Отряд офицера Царской России Грум-Гржимайло тайно проник в наш Памир»; в качестве единственно важного события Западного Китая в 1888 г. названо - «Отряд офицера Царской России Громбчевского тайно проник на Памир» [577. С.404]. Памир остается единственным регионом, где отмечались все важные события вплоть до 1894 г. В 1898 г., согласно версии китайских историков, в Синьцзяне произошло лишь два события - «Сто дней реформ» и «Российский Клеменц в Турфане ворует раскопанные памятники культуры» [577. С.405]. Таким образом, в китайской историографии история Синьцзяна рассматривается в неразрывной связи с российско-китайскими отношения, но отношения между двумя странами в этот период характеризуются негативно, содержание и значение многих событий сильно искажены.

С середины 80-х годов в китайской историографии наметились новые тенденции. Общая концепция, подходы и оценки оставались прежними, но появилась большая сдержанность в оценках, расширился круг исследуемых проблем. Одним из показателей новой тенденции стало расширение региональных исследований. В 1985 г. в Чанчуне была опубликована коллективная обобщающая работа под редакцией Тун Дуна «Царская Россия и Северо-Восточный Китай» [594], в которой периоду второй половины XIX - начала XX в. посвящены

III-VII части. Две части объединены общим названием «Аннексия Царской Россией большого района территории Северо-Восточного Китая и борьба народа Северо-Восточного Китая за защиту суверенитета над территорией Родины». Для рассмотрения «Района Зазейских маньчжур» [594. С. 164-167], «Желтугин-ских приисков» [594. С. 189-201], «Посьетского вопроса» и других пограничных проблем [594. С.256-318] выделены специальные главы. Следующая глава называется «Сопротивление сооружению Царской Россией в Северо-Восточном Китае Китайской Восточной железной дороги». Затем рассматривается восстание ихэтуаней в Маньчжурии и сопротивление российской оккупации. К сильным сторонам данной работы можно отнести большой объем фактического материала и широкий круг охватываемых вопросов, но глубины исследования проблем явно недостает, преобладает предвзятость и политизированность, преувеличена роль народного сопротивления.

История и характеристика российско-китайских отношений в Маньчжурии даются во вступительной части «Комментированного сборника договоров по Маньчжурии» [569]. Двухсторонние отношения рассматриваются через призму борьбы держав за колониальный раздел Китая, кроме того, китайские историки исходят из принципа неразрывного единства Маньчжурии и Кореи. История российской экспансии на Дальнем Востоке подразделяется на несколько этапов, авторы полагают, что из-за экономической отсталости «с 60-х по 80-е гг. XIX в. Россия временно поставила главные цели экспансии» поближе к центру, в Средней Азии и на Ближнем Востоке, но потерпела там поражение от Англии и «была вынуждена переместиться и переключиться на Дальний Восток». Характеризуя период конца XIX - начала XX в., китайские авторы высказывают вполне приемлемые тезисы: начало нового этапа российской экспансии на Дальний Восток был обусловлен определенными финансовыми накоплениями, появившимися у государства в 80-х годах, и был связан с железнодорожным строительством; экономически Россия оказалась не в состоянии составить конкуренцию другим странам Запада в Маньчжурии; резкая активизация России в Маньчжурии была вызвана неожиданным появлением нового опасного соперника - Японии. Признавая обоснованность и справедливость многих фактов и выводов, приведенных в данной работе, следует отметить и упрощенный подход китайских историков к проблеме. Они по-прежнему не хотят видеть в Китае субъекта международных отношений, а лишь объект для иностранной экспансии. Никак не просматривается тот факт, что Цинская империя во многих случаях вела борьбу за сохранение и укрепление своих колоний, многие события в российско-китайских отношениях были обусловлены объективными противоречиями, вызревшими внутри русско-китайских отношений. Вряд ли можно говорить о единодушии в российском правительстве по поводу установления контроля над Маньчжурией. Традиционно китайские историки критикуют союзный договор 1896 г., заявляя, что этим документом были предоставлены «все условия для ее (России - В.Д.) экспансии на Северо-Востоке» [569. С.12]. Война в Маньчжурии в 1900 г. трактуется до неприличия просто: «воспользовавшись случаем, она отправила свои войска оккупировать Северо-Восток» [569. С. 14]. Вызывают сомнения и многие другие тезисы, но в целом, данная работа показывает развитие китайской историографии российско-китайских отношений.

Развитие китайской историографии нашло отражение в «Дипломатической истории Китая» Ван Шаофана [566]. В работе сохраняется традиционная китайская концепция истории российско-китайских отношений, однако автор в своих оценках гораздо сдержаннее, он не допускает публицистических выпадов и примитивных штампов, не объявляет Россию инициатором раздела Китая между державами в конце XIX в. В качестве первых проявлений новых подходов можно привести и опубликованную в 1989 г. в журнале «Цзиньдай ши яньцзю» статью Люй Ижаня, посвященную проблемам чайной торговли [575]. В ней еще сохраняются штампы и негативные оценки, но есть и попытка серьезного анализа проблем двухсторонних отношений, например, проблем чайной контрабанды.

С начала 90-х годов в китайской историографии указанные выше тенденции заняли господствующие позиции. Примером новой китайской историографии является «Энциклопедия китайско-советских отношений» под редакцией Ся Лингэня и Ю Сиюаня (591]. Здесь детально представлены все вопросы и факты российско-китайских отношений, начиная с предыстории. Энциклопедия содержит документы и хронологический указатель событий, связанных с российско-китайскими отношениями. Например, в ней сообщается, что якобы в августе 1891 г. войска под командованием Иванова захватили Памир, и в этом же году началось строительство Транссибирской магистрали [591. С.425]. В работе представлена подробнейшая библиография истории российско-китайских отношений, особое внимание уделено персоналиям. В монографии Ли Шэнчжу «История Синьцзяно-Советской (Российской) торговли» [574] детально освещаются вопросы организации и регулирования российско-китайской торговли. В работе в качестве самостоятельного этапа развития двухсторонних отношений в регионе выделяется и рассматривается период 80-х - 1-й пол. 90-х гг. [574. С.94-106].

Показательной в плане новых подходов и оценок китайской историографии является работа Ван Чжичэна «История российских эмигрантов в Шанхае» [565]. В ней предметом исторического исследования является история русской общины в Китае. Более того, китайский историк не ограничивается рассмотрением вопросов собственно русской колонии в Шанхае, а поднимает широкий круг проблем, касающихся истории российско-китайских отношений. В главе «Народ и чиновники Российской империи в Шанхае - начальный период появления российской эмиграции» рассматривается не только история русских в Шанхае, но и проблемы дальневосточной политики России, такие как строительство КВЖД или приобретение Порт-Артура. Более глубокое рассмотрение этих же проблем и нестандартные подходы просматриваются по всем другим главам, например, автор доказывает положительное значение Русско-Китайского банка для развития финансовой системы и экономики Китая [565. С. 11]. Однако не все положения автора представляются убедительными. Например, утверждение, что через датскую «Great Northern Telegraph Co. Ltd.» Россия контролировала китайский телеграф [565. С. 10].

Для характеристики китайской историографии интересной представляется одна из последних работ, «Истоки Харбина» [585]. Её автор, работник местного архива Цзи Фэнхуэй, придерживается принципиальной позиции, что появление Харбина как города непосредственно связано со строительством КВЖД. Однако Цзи Фэнхуэй написал историю именно китайского города, вопросы русско-китайских отношений представлены слабо, среди десяти наиболее известных личностей в истории Харбина, чьи биографии привел автор, нет ни одного россиянина.

В качестве примера современной историографии можно считать и работу Фан Дэлиня «Буря разделов», вышедшую в исторической серии «Не забывай национального позора» [579]. В ней сохраняются многие традиционные подходы. Например, глава называется «Прелюдия к разделу - вмешательство трех стран для возвращения Ляонина», а на первой странице книги опубликована фотография китайского экземпляра «Китайско-российского секретного договора» 1896 г., что сразу готовит читателя к восприятию особого места России в разделе Китая. Однако по тексту работы не подчеркивается и не выделяется Россия, а особое место отводится США и ее политике «Открытых дверей».

На современном этапе в Китае активно публикуются историки приграничных регионов, в первую очередь в провинции Хэйлунцзян. В 90-е годы в Харбине вышла книга «Экономические отношения между Китаем и Россией» [583] и другие работы, в которых подробно рассматриваются многие проблемы русско-китайских взаимоотношений, восстанавливается ход событий, анализируются факты. В том же ключе написаны монографии «Сведения о китайской приграничной торговле» [563], «Пекинский договор» [576]. Китайские историки говорят об российских инвестициях в экономику Китая, доказывают, что благодаря этим средствам было начато железнодорожное строительство в Маньчжурии, основаны Харбин и Дальний, организовано судоходство по Сунгари и т.д.

История российско-китайских отношений в Маньчжурии освещается на страницах харбинского журнала «Бэйфан вэньу». Особая роль России в истории Маньчжурии и всего Китая отмечается в статье Гао Шэндоу «Вопрос о начале новой истории Маньчжурии - дискуссия с господином Ван Чжэнкэ» [567]. Китайский историк доказывает, что оккупация российскими войсками Маньчжурии и начавшееся в Китае «Широкое всекитайское антироссийское движение 1901-1905 гг. стало для всей страны, а также для Северо-Востока расцветом новой эпохи», рубежом между средневековой и новой историей в регионе и, в конечном итоге, во всей стране [567. С.96]. Автор пишет: «Китайский Тунмэнхуй объединил несколько революционных организаций, развившихся из антироссийских организаций» [567. С.97]. В статье Гао Шэндоу приводятся факты и суждения по другим вопросам, таким как укрепление обороноспособности Маньчжурии в 80-х годах, боевых действий в 1900 г. и др. Не касаясь сути концептуальных проблем содержания понятия «новая история», следует признать справедливым и обоснованным обращение к проблеме влияния России на внутреннее развитие Китая, особенно приграничных регионов. Однако использованный объем фактического материала и глубина анализа проблем не позволяют видеть сколько-нибудь полного и законченного исследования, а следовательно, и принимать или оспаривать сделанные выводы по существу.

Интересной для характеристики современной историографии представляется статья Жао Лянлуня «План создания «российско-китайской империи» известного министра царской России Витте» [570]. События и проблемы, изложенные в этой работе, получили достаточное освещение в советской историографии, и китайский историк не выходит за рамки устоявшихся фактов и оценок. Однако ряд тезисов и выводов выглядят не очень обоснованными. Нельзя согласиться с тем, что при получении в аренду Порт-Артура решающее значение сыграло обещание взятки Ли Хунчжану. Сложно согласиться с однозначной оценкой российско-китайского союзного договора 1896 г.: «Этот неравноправный договор совершенно открывал китайские порты перед другой страной, что нанесло серьезный ущерб национальным интересам и государственному суверенитету Китая» [570. С.94]. Интересной и необычной для китайской историографии является точка зрения автора на роль России в строительстве Харбина и других поселений на КВЖД. Обычно китайские ученые исходят из того, что «русская оккупация» явилась лишь эпизодом во много вековой истории городов Маньчжурии, что даже Харбин не является исключением. Жао Лянлунь же доказывает, что именно русские построили новые города на пустом месте. Однако дальнейшие его рассуждения о том, что главной целью С.Ю. Витте было именно строительство русских городов в Маньчжурии, представляются далеко не бесспорными.

Несмотря на появление новых подходов при изучении истории российско-китайских отношений в современной китайской историографии до сих пор остается много пробелов. В китайской историографии до сих пор нет ни одного обобщающего исследования по истории российско-китайских отношений в период 1881-1903 годов. Кроме того, слабо исследованы многие отдельные вопросы и проблемы российско-китайских отношений.

Подводя итоги, можно сделать вывод, что до сих пор в отечественной и зарубежной историографии не появилось обобщающего исследования всего комплекса вопросов и проблем российско-китайских отношений 1881-1903 гг. Российско-китайские отношения рассматривались в работах, где основним предметом исследования являлись международные отношения или проблемы внешней и внутренней политики одной из стран. Исследователи традиционно рассматривали отдельные проблемы двухсторонних отношений, развивавшиеся в отдельно взятом регионе. В работах по истории российско-китайских отношений собственно проблемы отношений между Россией и Китаем нередко подменялись другими вопросами. Кроме того, до настоящего времени в отечественной и зарубежной историографии не освещены некоторые события, слабо исследованы отдельные проблемы российско-китайских отношений 1881-1903 гг.

Целью диссертационного исследования является создание целостной картины истории российско-китайских отношений в 1881-1903 гг.

Для достижения поставленной цели в работе предполагается решение следующих задач:

- рассмотреть российско-китайские отношения в 80-х - 1-й пол. 90-х гг. XIX в.

- исследовать проблемы активизации российско-китайских отношений во 2-й пол. 90-х гг. XIX в.

- исследовать и описать российско-китайский конфликт в 1900 г.;

- рассмотреть проблемы российско-китайских отношений в начале XX в.;

- установить и исследовать систему факторов, определявших развитие двухсторонних отношений;

- проанализировать проблемы вызревания и развития конфликта в отношениях между Россией и Китаем;

- выявить закономерности в развитии российско-китайских отношениях.

Методологической основой диссертационного исследования послужили научные принципы исторического познания. Работа предполагает сочетание принципов позитивизма и историзма. Специфика исторического исследования заключается в том, чтобы выявить господствующие тенденции исторического процесса на основе фактического источниковедческого материала в изучаемых событиях и процессах, характеризующихся субъективными и объективными случайностями.

Стратегии данного исследования заключается во всестороннем изучении конкретных фактов, событий и процессов, с последующим их обобщением и выявлением тенденций и закономерностей. Обобщения основаны на использовании таких общенаучных методов, как сравнение и индукция. В соответствии с принципом объективности в работе произведен отбор фактов российско-китайских отношений, демонстрирующих их сложность, разносторонность и противоречивость.

В работе использованы как общенаучные, так и собственно исторические методы. К разряду последних относится источниковедческий метод, позволяющий выявить достоверные факты истории российско-китайских отношений, а также провести их проверку. При строительстве схем и обобщений используется историко-критический метод. Проблемно-хронологический метод позволил достичь единства логико-событийного и проблемно-аналитического подходов в данном исследовании. Сравнительно-исторический метод дал возможность сопоставить исследуемые исторические факты для выявления общих тенденций развития. Историко-системный метод позволяет рассматривать Россию и Китай как сложные взаимодействующие системы, развивающиеся во времени и пространстве. Особенности взаимодействия этих систем в конкретных хронологических рамках и явились объектом данного исследования.

Предметом исследования являются события российско-китайских отношений в 1881-1903 гг.

Хронологические рамки исследования охватывают период от подписания Санкт-Петербургского договора в начале 1881 г. до конца 1903 г. Начало данного этапа обусловливалось двумя главными факторами: в 1881 г. был разрешен Илийский кризис в российско-китайских отношениях, а России на престол вступил новый император, значительно скорректировавший внутреннюю и внешнюю политику страны. Завершается исследование 1903 г., что обусловлено завершением очередного этапа российско-китайских отношений, зашедших в тупик по вопросу о Маньчжурии и началом в январе 1904 г. русско-японской войны.

Территориальные рамки исследования охватывают территории Российской и Цинской империй.

Научная новизна исследования. Данная работа является первым обобщающим исследованием истории российско-китайских отношений в 1881-1903 гг. В исследовании предпринята попытка по-новому подойти к вопросу о движущих силах и сущности российско-китайских отношений. В работе впервые в отечественной историографии рассмотрены проблемы российско-китайского военного конфликта в 1900 г.

Практическая значимость исследования. Исследование может быть использовано при подготовке обобщающих трудов по истории России, стран Центральной Азии, Китая и международных отношений в Центральной и Восточной Азии. Определенный интерес данная работа представляет при исследовании теоретических проблем двухсторонних отношений. Представленный в диссертационном исследовании материал может быть использован при подготовке лекционных курсов и учебных пособий для высших и специальных учебных заведений. Содержащиеся в работе оценки и выводы могут быть использованы соответствующими практическими организациями для анализа современного состояния российско-китайских отношений и прогнозирования ситуации на будущее.

Источники. Для решения сформулированных выше задач был привлечен комплекс исторических источников, в том числе до сих пор не опубликованных и не введенных в научный оборот. Тематически источники можно разделить на законы и подзаконные акты, материалы делопроизводственного характера, источники личного происхождения, статистические и справочные материалы. Особое место в работе заняли документы, хранящиеся в различных архивах России.

Крупнейшим хранилищем документов, отражающих проблемы истории российско-китайских отношений, является Архив внешней политики Российской империи Министерства иностранных дел Российской Федерации (АВПРИ) [1]. В фонде «Канцелярия МИД» имеются «Телеграммы из Китая в связи с Боксерским восстанием», фонд «Секретный архив министра» содержит материалы о Тибете, Памире, Маньчжурии, Порт-Артуре и проч. Самые разные документы по всем вопросам и проблемам российско-китайских отношений, а так же англоязычные шанхайские газеты имеются в фонде «Китайский стол». В фонде «Среднеазиатский стол» имеются дела по проблемам разграничения на Памире, а также дела связанные с Синьцзяном. Донесения и переписка по самым разным вопросам, касающимся российско-китайских отношений, например «Переписка, относящаяся к миссии Ухтомского 1897-1898» или «Переписка по донесению российского консульства в Кашгаре 1891» хранятся в фонде «Тихоокеанский стол». В фонде «Миссия в Пекине» имеются дипломатические документы на китайском языке, например, предписания расследовать происшествия, связанные с русскими в Китае. Множество дел по Эскадре Тихого океана, материалы по Квантунской области и проч. содержатся в фонде «Посольство в Токио». Различного рода документы, отражающие проблемы российско-китайских отношений имеются так же в фондах «Консульство в Кашгаре», «Консульство в Кульдже», «Консульство в Ньючжуане», «Консульство в Урге», «Консульство в Урумчи», «Чиновник по дипломатической части при Приамурском генерал-губернаторе».

Не меньшее значение для исследования имеют документы, хранящиеся в Российском государственном историческом архиве (РГИА) [2]. Дела, касающиеся истории российско-китайских отношений, имеются в самых разных фондах. Например, «Дело по отношению министра иностранных дел о разрешении китайскому чиновнику Миа-ио-Шуна посещения промышленных и учебных заведений» в фонде «Департамент торговли и мануфактур», «Дело о распоряжениях по Маньчжурии и Квашунской области» в фонде «Департамент таможенных сборов», дело «О приглашении купцом Москвиным горного инженера для разработке горного дела в Синьцзяне» в фонде «Горный департамент Министерства торговли и промышленности», дело «Всеподданнейший доклад министра земледелия и госимуществ о допущении китайского подданного Хао-Шу-Ци к слушанию лекций в Горном институте» в фонде «Всеподданнейшие доклады. Коллекция», дело «О занятии Квантунской области» в фонде «Отделы торгового мореплавания и торговых портов Министерства торговли и промышленности», «Дело о китайских и корейских подданных в Приамурском крае» в фонде «Вонлярский В.М.», дело «Об исключении из русского подданства перебежчиков в Китай» в фонде «Министерство земледелия и госимуществ» и проч. Самые разнообразные документы, в том числе приказы, переписка, отчеты, касающиеся российско-китайских отношений, хранятся в фонде «Общая канцелярия министра финансов». Слабо изученные стороны истории российско-китайских отношений отражены в фондах «Департамент государственного казначейства», «Департамент окладных сборов Министерства финансов». В фонде «Департамент народного просвещения» содержатся документы по развитию китаеведения и материалы по Квантунской области. В фонде «Священный Синод» имеется «Отчет о состоянии Пекинской миссии за 1902-1903 гг.». Самые разные документы по проблемам русско-китайских отношений имеются в фондах «Департамент экономии», «Комитет министров» и «Комитет Сибирской железной дороги». Различного рода переписка, доклады, отчеты, телеграммы по проблемам Дальнего Востока содержатся в фонде «Канцелярия министра внутренних дел». Отчеты губернаторов и материалы о наместничестве на Дальнем Востоке хранятся в фонде «Департамент общих дел МВД». Такие документы, как «Дело об отпуске Китаю гор Барлыка взамен территории около прохода Чоган Обо в Семиреченской области», «Дело по представлению прокурора Приморской области об устройстве китайских и корейских обществ» и др. имеются в фонде

Земский отдел МВД». Различные документы по Маньчжурии содержатся в фондах «Министерство юстиции» и «Витте С.Ю.».

В Государственном архиве Российской федерации (ГАРФ) [3] также хранятся документы по истории российско-китайских отношений. В фонде «Департамент полиции МВД» имеются дела о столкновении пограничников с ба-рантачами, о КВЖД, о проблемах китайского населения в России и проч. В личном фонде Г.А. Плансон [3. Ф.818] хранятся дела, отражающие проблемы пограничного размежевания на Памире, «Записка Лессара в МИД об эвакуации Маньчжурии.», «Дневник Г.А. Плансона» и др. Личный дневник, различного рода переписка и прочие документы содержатся в личном фонде П.А. Дмитриевского [3. Ф.918].

Важное значение для изучения истории русско-китайских отношений имеют документы Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА) [4]. Фонд «Главное управление казачьих войск» содержит ежегодные отчеты о состоянии казачьих войск. Документы по границе имеются в фонде «Главный штаб. Азиатская часть». Самого разного рода материалы содержатся в фондах «Коллекция Китай», «Военные действия в Китае», «Туркестанский военный округ», «Штаб Семиреченской области», «Приамурский военный округ» и др. Например, в фонде «Омский военный округ» хранятся «Инструкция пограничным отрядам Семиреченской и Семипалатинской областей», переписка по Кульдже. «Донесения Десино», переписка по проблемам послевоенной Маньчжурии и т.д. содержатся в фонде «Полевой штаб Командующего войсками Квантунской области». В фонде «Штаб войск Квантунской области» имеются «Приказы по войскам Квантунского полуострова», документы по Заамурско-му округу ОКПС, переписка по вопросам, связанным с пребыванием русских войск в Китае.

В Российском государственном архиве Военно-Морского флота (РГА ВМФ) [5] имеются личные фонды адмиралов, активных участников отношений с Китаем: «Дубасов Ф.В.», «Копытов Н.В.», «Алексеев Е.И.», «Асланбегов А.Б.». Например, там имеются отчеты H.H. Кроткова, воспоминания И.Я. Коро-стовца, письма на имя посланника в Пекине и т.д. В архиве выделен специальный фонд «Материалы по истории русского флота», имеющий такие документы, как «Донесения командующего эскадрой Тихого океана». Различные материалы, например, «Отчеты о плавании отрядов судов и эскадр в Тихом океане», дела по различным проблемам Порт-Артура, хранятся в фонде «Главный морской штаб». В архиве есть фонды судов, находившихся у берегов Китая, таких как «Бобр» [5. Ф.460], «Забияка» [5. Ф.685] и др. Кроме того, различные дела, отражающие историю российско-китайских отношений, имеются в фондах «Отряды судов в Тихом океане», «Эскадра Средиземного моря к-ад. Макарова», «Эскадра Тихого океана», «Управление Порт-Артура» и др.

Особое место среди хранилищ документов по истории российско-китайских отношений занимает Российский государственный исторический архив Дальнего Востока (РГИАДВ) [6]. В его фондах: «Приморское областное правление», «Наместник императора на Дальнем Востоке», «Приморское областное по воинской повинности присутствие», «Управление делами Добровольного флота», «Канцелярия военного губернатора Приморской области», «Пограничный комиссар в Южно-Уссурийском крае», «Канцелярия Приамурского генерал-губернатора», «Канцелярия военного губернатора Амурской области», «Военный губернатор Забайкальской области», «Управление войск Амурской области», «Инкоуское полицейское управление» и др. содержатся документы, отражающих весь круг вопросов и проблем российско-китайских отношений на Дальнем Востоке.

В местных архивах также хранятся документы по истории российско-китайских отношений. В фондах «Главное управление Восточной Сибири», «Канцелярия Иркутского генерал-губернатора» и др. Государственного архива Иркутской области (ГАИО) [7] содержатся документы по самому широкому кругу проблем российско-китайских отношений. Различные документы о торговле через Саянский участок границы, личное дело генерала H.A. Айгустова и др. содержатся в фонде «Енисейское губернское управление» Государственного архива Красноярского края (ГАКК) [8]. Кроме того, в данном архиве документы по проблемам российско-китайской торговли содержатся так же в фондах «Красноярская городская управа» и «Красноярский подотдел ВосточноСибирского отдела Императорского Русского географического общества». В фондах «Омское городское полицейское управление» и «Войсковое хозяйственное правление Сибирского казачьего войска» Государственного архива Омской области (ГАОО) [9] имеются данные о воинских силах на границе, о пограничных постах, об отрядах в консульствах в Китае и т.д. В фонде 170 (Полицейское управление Бийского уезда) Центра хранения архивного фонда Алтайского края (ЦХАФАК) [10] есть документы по пограничным проблемам на Алтае. В фондах Государственного архива республики Тува (ГАРТ) представлены документы местной администрации Цинской империи, отражающие проблемы двухсторонних отношений в Саянах [11. Ф.115], в том числе приказы, распоряжения, отчеты тувинских и монгольских должностных лиц по поводу посещения русскими Тувы. В Минусинском Государственном городском архиве (МГГА) [12] имеются документы по различным проблемам режима границы и российско-китайской торговли.

Документы по истории российско-китайских отношений также хранятся в архивах научных учреждений и музеев. В Архиве Петербургского отделения Института востоковедения Российской академии наук [13] имеются личные фонды консула в Ханькоу и Шанхае П.А. Дмитриевского, профессора А.О. Ивановского, драгомана консульства в Кульдже H.H. Кроткова, консула в Фуч-жоу H.A. Попова, в которых содержится различного рода переписка, телеграммы, донесения, отчеты о поездках по Китаю. Интересные документы по проблемам российско-китайских отношений хранятся в Архиве Русского географического общества [14]. Например, «Сведения, добытые путем разведки чинами Заамурского округа ОКПС» [14. Ф.ЗО. Оп.1. Д.31], документы по Квантунской области и др. В Архиве Минусинского краеведческого музея [15] есть документы, касающиеся проблем российско-китайской границы, например «Записка о пограничной линии России с Китаем» [15. Оп.1а. Д.51].

Важное значение для исследования истории российско-китайских отношений имеют опубликованные документы. Значительно число законов и подзаконных актов, договоров и дипломатических протоколов, различного рода делопроизводственных документов были опубликованы непосредственно в исследуемый период. Позднее также документы публиковались, в виде специальных сборников или в качестве приложения к исследованиям. В работе использованы «Полное собрание законов Российской империи» [36], различные «сборники узаконений и распоряжений» [48-50] и сборники договоров [24, 25, 43-46]. Двухсторонние договоры, документы, определяющие права и обязанности русских подданных в Китае, и т.д. содержатся в сборнике «Свод международных постановлений, определяющих взаимные отношения между Россией и Китаем 1689-1897» [52]. В 1902-1908 годах было издано 22 тома документов, в основном делопроизводственного характера, под общим названием «Материалы для описания Военных действий в Китае» [30-32]. Важное значение для работы имели и различные сборники приказов и распоряжений по армии и флоту [28, 37-41, 51]. Ценным источником для данного исследования явились «Всеподданнейшие отчеты» главных начальников Приамурского генерал-губернаторства и Квантунского полуострова [20-23].

В работе использовались китайские документы, опубликованные в переводе на русский язык [53, 54]. Среди документов на китайском языке большое значение для данного исследования имеет изданный в Пекине сборник «Архивные материалы об ихэтуанях» [55]. В нем собраны официальная переписка, доклады и отчеты китайских центральных и местных учреждений по проблемам российско-китайских отношений в 1900 г. Данные китайские документы позволяют по-новому взглянуть на известные проблемы российско-китайских отношений. В них также зафиксированы малоизвестные факты двухсторонних отношений в 1900-1901 гг.

Важнейшим источником для изучения российско-китайских отношений являются документы личного характера. Дневники и переписка государственных деятелей, чиновников, других активных участников событий не только зафиксировали события, но отразили непосредственную реакцию на них. «Переписка Вильгельма II с Николаем II» [67] раскрывает различные проблемы, связанные с войной 1894-1895 гг., с историей занятия Порт-Артура и другими событиями. Дневники и переписка государственных деятелей России, раскрывающие различные проблемы российско-китайских отношений, выходили отдельными изданиями [60, 62, 63, 72], а также публиковались в журналах [59, 61, 64, 68, 69,74]. Письма с фронта [58], дневники, веденные в осажденном Пекине или время торговых экспедиций [57, 65] позволяют взглянуть на проблемы российско-китайских отношений глазами современников.

Мемуары государственных деятелей [96, 97, 123] крайне субъективны, они преследовали цели оправдания или осмысления произошедших событий. Однако эти документы значительно расширяют представления о проблемах и противоречиях эпохи. Воспоминания участников различных событий [75, 76, 86, 103, 111, ИЗ, 117, 127, 128, 140, 141, 144, 155, 169, 170, 179, 186, 206, 207, 211, 218] значительно дополняют картину событий, раскрывают субъективные факторы процессов. Например, в книге «Впечатления из военно-походной жизни за время оккупации Маньчжурии в 1900-1903 гг.» [128] приводится множество примеров сложных взаимоотношений между русскими и китайскими властями, между войсками и населением.

Важное значение для исследования российско-китайских отношений имеют работы чиновников, служивших в Китае или на границе с Цинской империей. Ситуацию вокруг Маньчжурии рассматривали губернаторы Я.Ф. Бара-баш и П.Ф. Унтербергер. Для исследования привлечены работы консулов Н.В. Богоявленского [84], A.C. Ваховича [90], И.В. Лаптева [154], Н.Ф. Петровского [178], пограничного комиссара Н.Г. Матюнина [161, 162], чиновников министерства финансов Д.М. Позднеева [185, 187] и Д.Д. Покотилова [188, 189], военного агента в Китае Д.В. Путяты [199, 200] и др.

Особое место среди работ современников занимают отчеты и материалы исследований, собранные офицерами, торговцами, учеными. Дневник и маршрут пути от Кяхты до Калгана, пройденный A.M. Позднеевым в 1892 г., раскрывает различные вопросы российско-китайских отношений в Монголии [183]. В.И. Верещагин описывал границу на Алтае [91, 92]. Офицер П. Россов [202] описал события на Квантуне и рассмотрел проблемы русско-китайских взаимоотношений на арендованной территории. Отчет о работе Маньчжурской экспедиции ИРГО раскрывает проблемы становления новой ситуации в российско-китайских отношениях в Маньчжурии [79]. А.Н. Краснов, прикомандированный в экспедицию для изучения чайных районов Азии, описал русскую колонию в Ханькоу [146]. Большинство статей, опубликованных в сборнике «Труды русских торговых людей в Монголии и Китае» [215], представляют из себя путевые дневники русских торговцев, раскрывающие различные аспекты русской торгово-экономической деятельности в северной части Цинской империи.

В качестве источников для исследования использованы статистические и справочные материалы, опубликованные в различных сборниках и работах. Данные о китайском населении Приморской области собраны в работе и.д. секретаря Приморского областного статистического комитета И.С. Колбасенко [298] и представлены в различных обозрениях и сборниках [293, 294, 299, 300]. Различного рода материалы представлены в ежегодных «Обзорах внешней торговли» [303, 304], ежегодных обзорах по областям [301, 302, 306, 307], справочных книжках [315, 317] и проч. В качестве источников для исследования использованы материалы переписи 1897 г. [308-312], различного рода хронологические и алфавитные указатели [290, 291, 320, 321].

В связи с событиями 1900 г. интерес представляет опубликованный в Шанхае «Сборник материалов по ихэтуаням». В 1-м томе этого 4-х томного издания, осуществленного в рамках серии «Собрание материалов по новой истории Китая», опубликованы дневники и записки участников и свидетелей восстания ихэтуаней. Например, в работе использован «Дневник боксера в год Гэнцзы в Чжанцзякоу» [228. С.527-532]. Множество различного рода документов по истории российско-китайских отношений опубликовано в вышедшем на Тайване многотомном сборнике «Материалы по новой истории Китая» [229]. Например, в сборнике XVII, выпуске 167 опубликованы «Важнейшие сведения о переговорах по Маньчжурии (1877-1904)».

Важным источником по истории российско-китайских отношений являются газеты. В работе использованы публикации из десятков центральных и местных газет, выходивших в конце XIX - нач. XX вв. Такие газеты, как «Правительственный вестник» [269] и «Новое время» [265] были связаны с министерством иностранных дел, получали от него информацию, которую оперативно выдавали. Иркутская еженедельная частная демократическая газета «Сибирь» [284], как и большинство газет Восточной Сибири, публиковала много материалов, касавшихся пограничных проблем, российско-китайской торговли, китайских купцов в Сибири. Среди газет особо следует отметить газету «Восточное обозрение» [242], издававшуюся сначала в Петербурге, а с 1888 г. - в Иркутске. Газета оперативно и критически реагировавшую на проблемы отношений с Китаем, на ее страницах печатались самые разнообразные материалы, освещавшие российско-китайские отношения. Особенно много внимания отношениям со своими соседями уделяли дальневосточные газеты [230, 239, 244, 266, 270].

Материалы и документы по русско-китайским отношениям публиковались в журналах и других периодических изданиях. В «Военном сборнике»

240] печатались отчеты и путевые заметки офицеров, работавших в приграничных районах и на сопредельных территориях. На протяжении всего исследуемого периода в Петербурге выходил «Морской сборник» [263], публиковавший выписки из рапортов командующих судов в Тихом океане и проч. Важнейшим периодическим изданием для изучения российско-китайских отношений является «Сборник материалов по Азии» [273], около половины выпусков которого были посвящены Китаю. В нем публиковались отчеты консулов, описание проделанных маршрутов, материалы по этнографии и экономики различных регионов. Штабом Туркестанского военного округа с 1898 г. издавались сборники «Сведения, касающиеся стран, сопредельных с Туркестанским военным округом» [289].

Важнейшим источником по истории российско-китайских отношений являются различные издания Императорского Российского Географического общества. Отчеты о поездках по Китаю печатались в «Известиях ИРГО» [258]. В «Записках Западно-Сибирского отдела Императорского русского географического общества» [249] публиковались отчеты о поездках по Западной Монголии и Синьцзяну. Подавляющее большинство работ, опубликованных в «Записках Приамурского отдела императорского русского географического общества» [252], касается различных проблем и аспектов российско-китайских отношений.

Проблемы российско-китайских отношений отражались во многих других периодических изданиях того времени. С 1900 г. во Владивостоке начали выходить «Известия Восточного института» [257], где печатались работы слушателей и преподавателей Восточного института, освещавших современные проблемы российско-китайских отношений. В работах приводились документы, например, текст договора о русской концессии в Ханькоу [257. Т.П. Вып.III. С.233]. Рубрика «Современная летопись Дальнего Востока», часто выходившая отдельным изданием, оперативно отражала ситуацию в регионе. С 1904 г. в Китае издавался журнал «Известия братства православной церкви в Китае», позд

51 нее известный как «Китайский благовестник» [255]. В нем публиковались «Отчеты о состоянии Пекинской Духовной Миссии», начиная с 1902 г. [255. 1905. Вып. 11-12], различные инструкции, путевые очерки, исторические и статистические материалы, и многие другие документы. Журнал «Сибирский сборник» публиковал письма Г.Н. Потанина из Китая [282. 1890, №1], материалы о Китае [282. 1893, №3] и др. В томском журнале «Сибирский наблюдатель» [281] отражались противоречия между интересами сибирского общества и колониальной экспансией на Дальнем Востоке [281. 1902, №11]. В различного рода ежегодниках [238, 268, 283] печаталась статистика российско-китайской торговли, давались материалы о важнейших событиях, публиковались документы или биографии крупных деятелей. Например, в «Сибирском торгово-промышленном календаре» даны подробные статистические материалы по торговле через все пункты российско-китайской границы на каждый год.

Таким образом, для исследования истории российско-китайских отношений привлечен целый комплекс исторических источников: законодательные и подзаконные акты, международные и двухсторонние договорно-правовые акты, материалы официального делопроизводства, самые разнообразные источники личного происхождения, статистические и справочные материалы, периодическая печать. Такая широкая источниковая база позволяется сделать всестороннее обобщающее исследование всего комплекса вопросов и проблем двухсторонних отношений конца XIX - начала XX вв.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Российско-китайские отношения в 1881-1903 гг."

Результаты исследования позволяют сделать следующие выводы:

1.Состояние российско-китайских отношений определялось системой факторов, из которых доминировали факторы внутреннего экономического развития России и Китая. Активность двухсторонних отношений обусловливалась состоянием экономики и наличием у государств свободных средств для активной внешней политики. В российско-китайских отношениях интересы торгово-экономического сотрудничества доминировали над проблемами политического и погранично-территориального характера.

Проблемы пограничного характера постоянно осложняли двухсторонние отношения. Они не разрушали системы российско-китайских отношений, не могли привести к общему кризису в двухсторонних отношениях. Но от уровня этих противоречий зависели формы проявления общего кризиса на местах или состояние двухсторонних отношений на уровне регионов.

Диспропорции в системе торгово-экономических отношений вызывали серьезные противоречия. Главным дестабилизирующим фактором являлся дефицит российско-китайской торговли. Развитию противоречий в сторону конфликта препятствовали взаимовыгодность сотрудничества и взаимозависимость экономик. Дестабилизировало ситуацию противоречие между реальным состоянием и предполагаемыми возможностями. Способствовали разрушению системы отношений объективные закономерности развития мировой экономики и вмешательство иностранного капитала.

2. Все сферы российско-китайских отношений объективно несли в себе противоречия и потенциальный конфликт. Чем активнее были взаимоотношения между Россией и Китаем, тем быстрее противоречия развивались. Несоответствие между реальным и объективно обусловленным уровнями отношений так же несет в себе противоречие и потенциальный конфликт. Препятствием для развития многих противоречий являлись объективные причины или совокупность определенных факторов. В остальных случаях противоречия необходимо было отслеживать и путем решения проблем или свертывания взаимоотношений не допускать вызревания конфликта. Свертывание отношений или искусственное «замораживание» противоречий вело к стагнации предконфликтно-го состояния. Разрешение противоречий приводило к ликвидации предпосылок к конфликту.

Совокупность стабилизирующих факторов в российско-китайских отношениях препятствовали развитию конфликта. Культурно-исторические и геополитические особенности контактной зоны обусловливали устойчивое преобла

308 дание стабилизирующих факторов в двухсторонних отношениях. Объективных предпосылок к разрушению системы российско-китайских отношений изнутри не существовало, но имелись объективные факторы разрушения этой системы извне.

Широкомасштабный конфликт между Россией и Китаем обусловливался совокупностью предпосылок: ростом противоречий в двухсторонних отношениях; давлением внешних факторов; некомпетентностью принимающей решения элиты. Сам конфликт, в любых формах его проявления, не обеспечивал разрешение противоречий, но в свою очередь являлся источником новых противоречий.

Гарантом стабильности российско-китайских отношений являлись сдержанность, самостоятельность сторон в формировании внешней политики при достаточном интеллектуальном обеспечении двухсторонних контактов и компетентности принимающей решения элиты.

4. Развитие российско-китайских отношений имеет определенные закономерности. Эти закономерности проявляются в том, что объективный процесс развития противоречий в условиях устойчивых факторов определяет цикличность двухсторонних отношений или развитие их по спирали.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Российско-китайские отношения в период от Илийского кризиса до Русско-японской войны прошли сложный путь развития, определяемый как внутренними, так и внешними факторами. Они формировались как объективными предпосылками и закономерностями, так и субъективными причинами. Развитие российско-китайских отношений в конце XIX - начале XX веков прошло через четыре различных этапа: 1881 - 1894 годы, 1895 - начало 1900 годы, весна-осень 1900 г., конец 1900 - 1903 годы.

В период между Илийским кризисом и японо-китайской войной 18941895 гг. двухсторонние отношения характеризовались сдержанностью и стабильностью. В первой половине 80-х годов шел сложный процесс урегулирования последствий кризиса и других проблем, обострившихся во время ухудшения двухсторонних отношений. Наиболее сложной проблемой стал Савеловский вопрос, для урегулирования которого понадобилось несколько лет и серьезные уступки со стороны России. Урегулирование Зазейского вопроса не было доведено до конца, острота проблемы была снята, но все противоречия и проблемы остались. Урянхайский вопрос не приобрел уровня конфликтной ситуации.

На протяжение 80-х - начала 90-х годов в двухсторонних отношениях проблемы возникали в основном пограничного характера. Отчасти они были типичны для слабо освоенных пограничных регионов, ставших объектом колонизации двух народов. Некоторые проблемы вызывались недостатками предыдущих пограничных размежеваний. При решении всех пограничных вопросов обе стороны демонстрировали готовность пойти на компромисс ради предотвращения конфликта. В ситуациях, когда прийти к взаимоприемлемым условиям не удавалось, договаривались о сохранении статус-кво. Основная масса вопросов и проблем решались на уровне регионов или посредством местных властей. В данный период не выделялись наиболее конфликтные регионы. Российско-китайские пограничные проблемы сохраняли региональный уровень и региональную специфику.

Проблемы торгово-экономических отношений между Россией и Китаем выходили за рамки региональных и отчасти носили общенациональный и глобальный характер. Перед Россией в отношениях с Китаем во второй половине XIX в. стояла та же проблема, что и перед Западной Европой до начала XIX в. Устойчивая потребность в товарах с Востока при отсутствии своего товара, способного уравнять торговый баланс, вела к постоянной утечке денег в Китай. Десятикратный дефицит русской торговли с Китаем крайне негативно отражался на финансовой ситуации в стране. Зависимость стратегически важных, но экономически неразвитых восточных регионов от китайского экспорта и рабочих рук превращал экономические проблемы в политические. Неблагоприятная для России ситуация в русско-китайской торговле смягчалась рядом благоприятных факторов. Обе страны были крайне заинтересованы в торговле, Россия в тот момент не имела альтернативных поставщиков чая, а также товаров для Приамурья. Китай за счет русского серебра значительно уменьшал дефицит внешней торговли. Цинская империя являлась одним из немногих рынков сбыта для российской промышленности, дальнейшее развитие которой и должно было снять проблему дефицита российско-китайской торговли.

До середины 90-х годов XIX в. российско-китайские отношения переживали стабильность. В основе их были как объективные, так и субъективные причины. Россия и Китай были крайне заинтересованы в спокойных границах и стабильной торговле. Обе страны находились в тяжелой экономической ситуации и не имели «свободной наличности» для активизации своей внешней политики. Внешнеполитическая ситуация на Дальнем Востоке была относительно стабильной. У руководства страны находились люди компетентные, осторожные, определившие для себя приоритет внутренних проблем над внешнеполитическими интересами.

В конце XIX в. экономические успехи в сочетании с целым комплексом проблем и противоречий сформировали ситуацию, когда был возможен и даже требовался выбор дальнейшей стратегии и тактики внутреннего развития, а в соответствии с этим и внешней политики. Выбор этот был сделан новым министром финансов С.Ю. Витте уже в середине 90-х годов. Стабильное превышение доходной части бюджета над расходной не привели к снижению налогового бремени населения, что могло бы привести к расширению внутреннего рынка. Государство пошло по пути увеличения экстраординарных расходов, что означало развитие капитализма «вширь», завоевание внешних рынков сбыта. Показателем вступления России в новый период своего развития стал дефицит бюджета почти в 100 млн. рублей в 1895 г. при отсутствии объективных к этому предпосылок. Кроме того, в конце века обозначились изменения в региональной политике, на Дальнем Востоке наметилось завершение первого периода русско-китайской торговли. От политики насыщения рынка региона дешевой продукцией было решено начать защиту собственного производителя и пополнения казны за счет сборов с китайской торговли.

Ситуацию на Дальнем Востоке, в том числе и стабильность российско-китайских отношений, разрушила японо-китайская война. Первоначально, в 1894 г., Россия проявляла традиционную сдержанность, предлагая разрешить конфликт политическими средствами и сохранить статус-кво. Поражение Китая и изменение баланса сил в регионе вызвало активные ответные шаги российской дипломатии. Активизация России на Дальнем Востоке в 1895 г. не нарушала традиций российской политики в регионе. Вмешательство русской дипломатии в условия Симоносекского договора полностью отражало интересы России и Китая и создавало предпосылки для дальнейшего успешного развития российско-китайских отношений.

В 1895 г. были созданы все условия для успешного решения сложившихся проблем и перехода на качественно новый уровень системы российскокитайских отношений. Дело оставалось за выбором направлений и масштабов российско-китайского взаимодействия. И в этой ситуации был выбран, возможно, самый неудачный вариант направления и масштабов российской экспансии - Северо-Восточный Китай. Данный регион Цинской империи в этот период был одним из самых бесперспективных для российского освоения, он оставался вне сферы русского влияния, но уже был объектом активной китайской колонизации. Маньчжурия, как никакой другой район, притягивала к себе соседние страны, будучи рынком сбыта для США и Японии. Она была особенно ценна для Пекина и как родина династии и как единственный регион, имеющий положительный баланс внешней торговли.

Выбор данного направления развития российской экспансии был обусловлен несколькими факторами, из которых следует особо подчеркнуть, некомпетентность принимающей решения элиты и ее тесная связь с Европой, особенно с интересами международного капитала. КВЖД явилось идеальным вариантом вложения капитала, но ее строительство никаким образом не отвечало интересам России. Специалисты отмечали, что в тот период была реальной возможность освоения лишь северной части провинции Хэйлунцзян. Но принято было решение о строительстве дороги через всю Хэйлунцзян и Цзилинь, и сразу же инициаторы строительства КВЖД планировали вывести дорогу к портам Желтого моря, что и было сделано при ближайшем удобном случае. Занятие Порт-Артура явилось прямым продолжением политики С.Ю. Витте, хотя произошло это не в результате спланированной и подготовленной акции, а стихийно. Одним из факторов выбора данного направления российской экспансии в Китае стала политика и конкретные шаги руководства Цинской империи, применивших принцип «использовать варваров против варваров».

Новый уровень отношений между Петербургом и Пекином в 1895-1897 гг. не был использован для перехода на качественно новый уровень российско-китайских отношений в Монголии, Синьцзяне, в Центральном и Южном Китае.

В этот период было лишь несколько расширено русское присутствие в Китае. Некоторые успехи России в столичном районе, как то работа со средствами массовой информации, военные инструкторы и проч., не получили дальнейшего развития.

Российское освоение Маньчжурии привело к возникновению новых проблем и противоречий. Противоречия проявились как на межгосударственном, так и на региональном уровнях, они вызрели в политической, экономической, идеологической и в этнокультурной сферах. Занятие Россией Порт-Артура вызвало крайне негативную реакцию в Пекине. Экспансия в Маньчжурии вела к недовольству всех слоев населения этого региона, а отсутствие какой либо подготовки русского освоения региона вели росту противостояния и конфликта. Внешними проявлениями роста русско-китайских противоречий стали антирусские настроения и акции в Пекине и в Маньчжурии. В 1898 г. впервые русский военный десант был введен в китайскую столицу, в Маньчжурии были размещены войска КВЖД и гарнизон Квантунской области. Еще до начала вооруженного восстания ихэтуаней русско-китайские отношения в Маньчжурии приняли форму вооруженного противостояния, были отмечены вооруженные столкновения с хунхузами, сельским ополчением и отрядами регулярных войск.

Результатом российско-китайских противоречий стало крупномасштабное военное столкновение между Россией и Китаем. Военный конфликт был спровоцирован восстанием ихэтуаней и осложнен участием в войне против Китая других стран. Военное вмешательство России в восстание ихэтуаней в Чжили и в Мукденской провинции было вызвано необходимостью защиты своих позиций в Маньчжурии, боязнью утратить своё влияние в Пекине, а также опасностью для жизни и имущества российских подданных в Китае. Первые вооруженные акции против ихэтуаней были предприняты в мае 1900 г. 4 июня Россия, совместно с семью другими странами открыла военные действия против вооруженных сил Цинской империи. В июне были предприняты военные акции против ихэтуаней в Мукдеиской провинции, и 22 июня китайская армия перешла на сторону восставших, а с начала июля Китай попытался перенести боевые действия на российский берег Амура.

Летом 1900 г. боевые действия между вооруженными силами России и Китая велись на двух театрах военных действий, в Чжили и в Маньчжурии. В столичном районе русская армия принимала участие в коллективной иностранной агрессии, на Северо-Востоке вела военные действия самостоятельно. В других регионах, где уровень российско-китайских противоречий не формировал конфликтную ситуацию, военных действий не было, даже несмотря на приказы из Пекина. Самые тяжелые бои были там, где Китай имел достаточные для сопротивления силы, как в Тяньцзине, или в тех районах, где существовали наиболее серьезные русско-китайские противоречия, как на Амуре и в районе Ин-коу.

Летом 1900 г. Россия военными средствами добивалась решения главной политической проблемы, признания со стороны китайского общества и государства реального своего положения в регионе, китайская сторона военным путем пыталась вернуть себе утраченные позиции. Для обеих сторон военный конфликт виделся как наиболее эффективное средство разрешения сложившегося комплекса проблем и противоречий. Следует отметить, что в тех районах, где стороны урегулировали свои противоречия путем взаимоприемлемых компромиссов, военный конфликт прошел в более мягких формах, как на границе между Цзилинь и Приморской областью, или вообще не произошел, как в Синьцзяне.

По масштабам военное столкновение между Россией и Китаем в 1900 г. было самым большим в истории двухсторонних отношений. В военном конфликте противостояли друг другу примерно равные по численности военные силы, относительно быстрая победа России была обусловлена превосходством русского военного искусства и морально-политического состояния русской армии. Внутренний кризис китайского государства и международная ситуация не позволили Цинской империи эффективно использовать свой потенциал.

Военные события 1900 г. значительно ухудшили российско-китайские отношения. Русская оккупация Маньчжурии и Чжили принесли с собой целый комплекс новых проблем и противоречий. Война вызвала рост антирусских настроений в китайском обществе. Русские военные победы вызвали освоение китайцами приграничных с Россией районов, что ударило по экономическим интересам, а также осложнило пограничные вопросы. Резко ухудшилось в начале XX в. и международное положение России в регионе.

Военные победы были использованы в начале XX в. для усиления позиции России в Маньчжурии, но не в других регионах. Ради защиты своих позиций на Северо-Востоке, русские политики и дипломаты шли в Чжили, Тибете, в других местах на уступки. Россия не предприняла действенных шагов для предотвращения английской оккупации Тибета, не выступала против немецких карательных экспедиций к границам Монголии, не оказала реальной поддержки монгольским князьям против китайской колонизации их земель, не воспрепятствовала административным преобразованиям в Кобдо или открытию Тувы.

Несмотря на все проблемы и потрясения, в начале XX в. продолжали развиваться торгово-экономическое сотрудничество и культурное взаимовлияние между двумя странами и народами. Кяхтинская торговля приходит в упадок, но повышается значение Монголии и Синьцзяна, как источника сырья и рынка сбыта промышленных товаров. Несмотря на сопротивление властей, развивается православная миссионерская деятельность, расширяется сфера китайских интересов в России, значительно усиливаются трудовые и бытовые контакты между представителями двух культур.

В Маньчжурии в течение нескольких лет был накоплен как негативный, так и позитивный опыт русско-китайского взаимодействия, что стало основой перехода в будущем на новый уровень взаимоотношений и сотрудничества. Интересным и противоречивым примером двухсторонних отношений явилась история русской Квантунской области. Эта колония показала свою жизнеспособность в качестве самодостаточной системы.

Российское освоение Маньчжурии превратилось в «финансовую дыру», куда уходили огромные средства казны, без всякой перспективы какой либо отдачи. В России писали: «С.Ю. Витте поставил ва-банк все благосостояние России, задумав расширить территорию границы государства» [538. С.223], но парадокс был в том, что С.Ю. Витте наиболее активно выступал против каких либо приобретений в Маньчжурии. Современники отметили еще один парадокс: «Постройка Маньчжурской дороги, на которую были затрачены громадные суммы русских денег, должна-бы, казалось, неизбежно содействовать ознакомлению русского общества с Китаем, но в действительности и этого не произошло» [107. С.8].

Неудачи в освоении Маньчжурии в начале XX в. были обусловлены неготовностью России к экспансии в данном регионе. Современники писали: «Не доказывает ли эта отчужденность и равнодушие Русского коренного народа к Дальнему Востоку не косность, не невежество. а совершенно другое, именно: что колонизация Маньчжурии Россией еще не назрела естественным ростом. что сама колонизационная сила Русского народа достигла известного предела и ею нельзя злоупотреблять для военного и культурного завоевания новых стран, так как иначе эта сила может пойти на убыль» [561. С.44]; «.не вытекая из острой потребности настоящего и базируясь на интересах будущего, не всегда одинаково понимаемых, движение России на Азиатский Восток не было планомерным. За русским воином шел купец, а за купцом - ученый. В этих условиях заключается одна из причин того, что русская политика на Дальнем Востоке, не достаточно освещенная предварительным изучением его, не осознанная русским обществом, потерпела крушение» [233. 1909, №2. С.5-6].

Русская оккупация Маньчжурии привела российско-китайские отношения к критической ситуации. Ни остаться в Маньчжурии, ни уйти достойно из неё Россия не могла, при любом исходе событий она оказывалась в худшей, чем до войны ситуации. Пекин отказывался идти на уступки, китайское сопротивление на оккупированной территории не прекращалось, международная обстановка в регионе ухудшалась. Российские политики искали пути избавления от Квантуна и Южной Маньчжурии, однако, С.Ю. Витте твердо держался курса на восстановление концессии в первоначальном варианте, что означало бессрочную оккупацию, а дипломаты выбрали выжидательную курс. Таким образом, к концу 1903 г. в Маньчжурии сложилась ситуация, из которой ни Россия, ни Китай выхода найти не могли.

История российско-китайских отношений в 1881-1903 гг. дает пример развития своеобразного цикла двухсторонних отношений, прошедшего через ряд логически последовательных этапов. В основе этого процесса лежали объективные экономические предпосылки, конкретный ход событий определялся комплексом объективных и субъективных факторов и исторических случайностей. Очевидно, историю двухсторонних отношений за эти менее чем четверть века можно принять как форму конкретного проявления универсалии российско-китайских отношений.

Список научной литературыДацышен, Владимир Григорьевич, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Архивные фонды

2. Государственный архив Российской федерации (ГАРФ). Фонды: 102 (Департамент полиции МВД), 818 (Плансон Г.А.), 918 (Дмитриевский П.А.).

3. Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Фонды: 24 (Главное управление Восточной Сибири), 25 (Канцелярия Иркутского генерал-губернатора), 31 (Строительство дорог).

4. Государственный архив Красноярского края (ГАКК). Фонды: 161 (Красноярская городская управа), 217 (Красноярский подотдел ВосточноСибирского отдела Императорского Русского географического общества), 595 (Енисейское губернское управление).

5. Центр хранения архивного фонда Алтайского края (ЦХАФАК). Фонд 170 (Полицейское управление Бийского уезда).11 .Центральный Государственный архив Республики Тува (ЦГАРТ). Фонд 115 (Управление амбын-нойона Танну-Урянхая).

6. Минусинский Государственный городской архив (МГГА). Фонды: 15, 39 (Усинское волостное правление), 104.

7. Архив Петербургского отделения Института востоковедения Российской академии наук. Фонды: 14 (Дмитриевский П.А.), 20 (Ивановский А.О.), 32 (Кротков H.H.), 22 (Пекинская миссия), 190 (Попов H.A.).

8. Архив Русского географического общества. Разряд 90 (Китай); Фонды: 30 (Гродеков H.H.), 45 (Громбчевский Б.Л.).

9. Архив Минусинского краеведческого музея имени Мартьянова.

10. Законы и делопроизводственные документы

11. А.Л. Важнейшие узаконения последнего времени. СПб., 1904.

12. Алексеев Е.И. Всеподданнейший отчет главного начальника Квантун-ской области за 1900- 1901 гг. СПб., 1902.

13. Боксерское восстание. Документы с предисловием А. Попова // Красный Архив. 1926. - №1.

14. Восстание ихэтуаней: Документы и материалы. М., 1968.

15. Всеподданнейший отчет начальника Квантунского полуострова генерал-майора Суботича за 1898 и 1899 годы. Порт-Артур, 1899.

16. Всеподданнейший отчет Приамурского генерал-губернатора Духовско-го 1896-1897 гг. СПб., 1898.

17. Всеподданнейший отчет Приамурского генерал-губернатора Гродекова 1898-1900 гг. Хабаровск, 1901.23 .Всеподданнейший отчет Приамурского генерал-губернатора Гродекова 1901-1902 гг. Хабаровск, 1902.

18. Гримм Э.Д. Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842 1925). - М., 1927.

19. Договоры России с Китаем об учреждении Русско-Азиатского банка 1896-1913.

20. Извлечения из донесений Генер. Штаба Полковника Вогака // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. -Вып.ЬХ.-СПб., 1895.

21. Колониальная политика русского царизма в Туве. Сборник документов. Библиотека Тувинского научно-исследовательского института литературы, языка и истории.

22. Коссинский В.Д. Первое дополнение к систематическому сборнику приказов по военному ведомству и циркуляров главного штаба за время с 1 октября 1882 по 1 января 1884 г. СПб., 1884.

23. Маньчжурия и Корея. Английская Синяя и японская Белая книги 19011904. СПб.,1904.

24. Материалы для описания военных действий в Китае: Отд.1. Всеподданнейшие доклады Военного министра. Т.11-8. СПб., 1902-1908.

25. Материалы для описания военных действий в Китае: Отд.2 Депеши, отправленные Военным министром и Главным штабом. Т. 1-6. СПб., 19021907.

26. Материалы для описания военных действий в Китае: Отд.З Депеши, полученные военным министром и Главным штабом. Т. 1-8. СПб., 1902-1908.3306 изменении некоторых постановлений о золотом и платиновом промысле. Томск, 1903.

27. Отчет главного управления казачьих войск за 1899 г.

28. По пересмотру таможенного тарифа. СПб., 1868.

29. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ). Собр. 3.

30. Приказ главного начальника и командующего морскими силами Тихого океана. 1899 1901.

31. Приказ командующего морскими силами в Тихом океане. Порт-Артур, 1902.

32. Приказания по Приамурскому военному округу 1900.

33. Приказы командующего морскими силами в Тихом океане. 1901.

34. Приказы по Сибирскому казачьему войску. 1899, 1900.